Сделка Сандвина [Август Уильям Дерлет] (fb2) читать постранично, страница - 3

что это ты меня вызвал- Поэтому, думаю, нам лучше всего сейчас подняться к нему.

Мой дядюшка Аза был во всех отношениях противоположностью своему сыну: Элдон выглядел скорее длинным и тощим, дядя же – приземистым и тяжелым, не столько толстым, сколько мускулистым, с короткой толстой шеей и странно отталкивающим лицом. Лоб у него едва ли был вообще: жесткие черные волосы начинали расти в каком-нибудь дюйме от кустистых бровей челюсть его была окантована бородкой от одного уха до другого, хоть усов он и не носил. У него был маленький, едва заметный носик; глаза же, напротив, были настолько ненормально велики, что первый же их взгляд мог испугать кого угодно. Их неестественные размеры подчеркивались очками с толстыми линзами, которые он носил постоянно, поскольку с годами его зрение слабело все больше и больше, и где-то, раз в полгода ему приходилось посещать окулиста. Наконец, его рот был как-то особенно велик – не груб и толстогуб, как можно было бы предположить при общей комплекции дядюшки, – нет, губы как раз были очень тонкими: больше всего поражала ширина рта – не менее пяти дюймов, – так что при короткой и толстой шее и обманчивой бородке казалось, что голову от туловища отделяет только линия рта. Словом, у него была внешность какого-то диковинного земноводного, и в детстве мы звали его «Лягушкой», поскольку уж больно он походил на тех созданий, которых мы с Элдоном ловили в лугах и на болоте через дорогу от Сандвин-Хауза.

Когда мы поднялись в его кабинет, дядя Аза сидел сгорбившись, за своим столом – довольно естественная для него поза. Он немедленно обернулся к нам, его глаза сощурились, рот слегка приоткрылся; но выражение внезапного страха мгновенно сошло с его лица, он приветливо улыбнулся и зашаркал от стола мне навстречу, протягивая руку:

– Ах, Дэйвид, добрый вечер. Я не думал увидеть те бя до самой Пасхи.

– Я смог удрать, дядя, – ответил я, – вот и приехал. К тому же, в последнее время от вас с Элдоном ничего не было слышно.

Старик метнул быстрый взгляд на сына и я невольно подумал, что хоть брат и выглядел старше, чем на самом деле, дяде моему на вид никак нельзя было дать его шестидесяти с чем-то лет. Он предложил нам стулья, и мы немедленно погрузились в беседу о международных делах – к моему удивлению, в этом вопросе он оказался чрезвычайно хорошо осведомлен. Легкая непринужденность его манер сильно оттеняла то впечатление, которое я получил от Элдона; я на самом деле угле начинал думать всерьез, что братом овладела какая-то душевная болезнь, когда получил подтверждение его самым худшим подозрениям. Посреди фразы о проблеме европейских меньшинств дядя вдруг замолк, слегка склонив голову набок и как будто вслушиваясь во что-то, и смешанное выражение страха и вызова промелькнуло на его лице. Он, казалось, совершенно забыл о нашем присутствии – так велика была его сосредоточенность.

Он сидел так минуты три, и ни Элдон, ни я не шевелились – мы лишь слегка поворачивали головы, стараясь услышать то, что слышал он.

В тот момент, однако, нельзя было сказать, что именно он слушал: снаружи поднялся ветер, внизу бормотало и грохотало о берег море. Над этим шумом поднимался голос какой-то ночной птицы – жуткое завывание, которого я раньше никогда не слышал. А у нас над головами, на чердаке старого дома, не прекращался шорох, как будто ветер проникал сквозь какое-то отверстие внутрь и шелестел где-то в комнате.

Все эти три минуты никто из нас не пошевелился, никто не заговорил. Затем лицо дядюшки вдруг исказилось яростью, он вскочил на ноги, подбежал к открытому окну, которое выходило на восток, и захлопнул его с такой силой, что я побоялся, стекло не выдержит. Но оно выдержало. Мгновение он стоял там, что-то бормоча себе под нос; потом обернулся и поспешил к нам, и его черты снова были спокойны и дружелюбны.

– Ну что ж, спокойной ночи, мой мальчик. У меня еще много работы. Чувствуй себя здесь как дома – как обычно.

Мы попрощались – снова за руку, слегка церемонно – и вышли.

Элдон не произнес ни слова, пока мы вновь не спустились в его комнаты. Там я увидел, что его всего трясет. Он обессиленно рухнул в кресло и закрыл лицо руками, бормоча:

– Ты видишь!.. Я говорил тебе, какой он. И это еще ничего.

– Ну, я не думаю, что тебе стоит беспокоиться, – попытался успокоить его я. – Во-первых, я знаком с огромным количеством людей, которые мысленно продолжают напряженно работать даже во время разговора и имеют привычку внезапно умолкать, когда им в голову приходит какая-нибудь идея. Что же касается эпизода с окном… Признаюсь честно, я не могу попытаться объяснить его, но…

– Ох, это был не отец, – вдруг перебил меня Элдон. – Это был крик, зов снаружи – то завывание.

– Я думал, это птица, – неуклюже ответил на это я.

– Не бывает таких птиц, которые так кричат; к тому же, перелеты еще не начались, если не считать малиновок… Это было оно – говорю тебе, Дэйв: что бы там так ни кричало, оно разговаривало с моим