Игра. Свобода. Утилит [Даниил Ефремов] (fb2) читать постранично, страница - 3

облачённые в белые одежды с развевающимися полами. Их коротко остриженные волосы (этого требовали правила) приглажены и завиты. Сегодня служительницы выполняют роль пешек, и именно их первыми Грей отдаст «на съедение». Служительниц с каждым днём становится всё больше. Расходный материал — едва ли он может вызывать чувство сожаления от утраты.

По краям доски стражники — в доспехах, латах и чёрных кожаных штанах. Волосы туго стянуты на затылке. Стричься не разрешают господа. Строгие и весьма странные правила, не поддающиеся пересмотру вот уже несколько столетий.

Далее идут по два представителя монашеского ордена, седовласые, строгие, безмолвные. А в самом центре на почётных местах — высокая статная фигура прошлогодней королевы красоты и такого же роста директор благотворительного фонда для душевнобольных «Откройся миру». Вместе они составляли блистательную пару. Ровно до первых трёх ходов. Дальше королева подалась в сторону, оставив «короля» без своего драгоценного внимания. Впрочем, защита окружала со всех сторон, и Эрг не торопился нападать. «Короля» хотелось оставить подольше. Всё-таки, он кое-что успел сделать в этой жизни. И хотя произошло это благодаря, скорее, его тщеславию и честолюбию, нежели бескорыстным побуждениям, представители его фонда, находящиеся на попечении, в последние месяцы стали получать какие-то льготы. Количество жалоб со стороны их родственников сократилось. А это весьма неплохой показатель.

Камелиус Грей любит играть по-крупному. В качестве фигур выбирает наиболее представительных особ рода человеческого. Тех, что остались.

Ему нравятся высокие ставки, тщательно продуманные ходы, блестящие партии. Эргономику всё это чуждо. Какая разница, кто первым сойдёт с доски, если в итоге не останется почти никто?

А Грей, похоже, расслабился больше, чем требовала игра с мусорщиком. И пропустил атаку, ставшую внезапной. Хорошенькая служительница, вскрикнув, пошатнулась. И в ту же секунду упала без чувств на подставленную широкую ладонь злосчастного Эргономика. Воздух вышел из неё с заметной лёгкостью. Тело вмиг стало недвижимым. Эрг бросил взгляд на доску. Среди её товарок прокатилась волна дрожи. Но все они продолжили стоять на своих местах. Сойти — нельзя. Если попал в игру, будь готов к тому, что назад можешь уже не вернуться. Все это знают и в то же время продолжают надеяться. Бывали случаи, хотя и редкие, когда партию делали за несколько ходов. И тогда почти вся команда сходила с доски невредимой.

Но сегодня — не тот день. Камелиус Грей хочет настоящей игры. И зрители на трибунах соскучились и жаждут зрелищ. Они получат их сполна. Грей постарается. И его намеренный проигрыш — явление временное.

Об этом Эрга также предупредил Мастер Тон накануне. И Эргономик был готов.

Глава шестая

Что могло тянуть их в игру? Так размышлял Эрг во время пятиминутного тайм-аута, положенного противникам. Насильно команду не собрать. Участие добровольное. А победитель получает небывалый приз — астероид или малую планету. Потом называет её своим именем, объявляет государством, заселяет людьми и механизмами. Сколько таких уже в коллекции у Грея?

Деньги участники команды делят между собой. Половина — игроку, другая половина — между оставшимися «в живых» фигурами, что играли на его поле. Статус определяется по жребию. Никто заранее не знает, кем будет — «королём» или «пешкой». Правила известны всем. Съеденному — финальный аккорд в виде всхлипа. Выжившему — бой, именуемый жизнью.

Каждый знает, на что идёт.

До игры разрешается вести переговоры с «фигурами» своего поля. Но как только сделан первый ход, фигуры умолкают. Невидимые цепи сковывают их тела, отнимают языки. Фигуры отныне становятся безвольными. Единственное, что у них остаётся, это осколки разума. Но по мере развития игры они неизменно обращаются в прах, одурманенные происходящим.

Фигуры не мыслят. Они лишь передвигаются по полю, ведомые умелой рукой своего владельца — игрока их поля.

— О чём задумались, господин Эрг? — молчание прерывает насмешливый голос Грея. — Поздравляю, вы сделали удачный ход. Вы сохранили пешку, взамен забрав мою ладью.

— Если это всё, что могу я сохранить… — фраза обрывается. Ему претит и эта игра, и её правила. Хочется скорее завершить этот фарс и… отправиться уже, наконец, на свалку, где ему и место.

Хочется, но Грей так просто не отпускает. Триумф мимолётен, и с каждым удачным ходом он оживает вновь.

В очередной раз, скользнув взглядом по стороне противника, Эрг замирает.

Он видит то, на что вначале не обращал внимания, потому что ему было неинтересно. Но теперь дело решил случай. И застывший взгляд его вдруг заговорил красноречивее слов.

Напротив него, на белой клетке противника стоит маленькая девочка. Она в упор смотрит на Эргономика своими чистыми голубыми глазами, ещё не замутнёнными пылью городского сознания. Молчит, потому что слово не