Загадка старого колодца [Анатолий Григорьевич Мацаков] (fb2) читать постранично, страница - 3

Кособуцкого. Недавно эти вещи изъяты, родители погибшего их опознали.

Поняв, что игра проиграна, Ясюкевич начал рассказывать.

...В тот вечер, 29 января, он на попутной машине приехал из Лиды к тетке в деревню Шпильки. Но тетка оказалась в больнице, и он решил пойти переночевать к себе на хутор. Когда пришел туда, увидел освещенные задернутые шторами окна, валивший из трубы дым. Встал на чурбак, заглянул поверх занавески в кухонное окно. На столе — водка, закуска. У плиты суетится Таисия, а за ней неотступно ходит молодой человек, лапает за плечи, за грудь.

Кровь ударила в голову: «Ах ты стерва! Меня на этого мерина променяла?»

Дверь оказалась запертой. Ясюкевич замолотил в нее кулаками.

— Таиска, открой! Все равно войду. Выломаю дверь, тогда хуже будет! Ты меня знаешь!

После длительной паузы послышался испуганный женский голос:

— Ты пьян?

— Трезвый я, трезвый! Открывай!

Щелкнул ключ. Мужчина торопливо взял стоявшую у плиты палку, приготовился к отпору. Ясюкевич шагнул к нему и получил палкой по руке. Взвыв от боли и ярости, схватил лежавший на столе кухонный нож, бросился за побежавшим к двери мужчиной, догнал и ударил в спину. Тот упал, захрипел. Ясюкевич заорал на бывшую жену:

— А сейчас тебе, шлюха, глотку перережу!

Вид у него был страшный. Таисия взмолилась:

— Прости, Сережа. Ради дочери прости!

Напоминание о дочери, которую он любил, несколько отрезвило. Протянул жене нож:

— Дорезай своего хахаля!

По словам Ясюкевича, она взяла нож двумя руками и начала остервенело бить им лежавшего.

Труп вытащили из дома и сбросили в старый колодец.

Когда привели в порядок кухню, стали думать, как быть дальше.

— Пурга следы заметет. Но ведь хватятся этого мужика, будут искать.

— Знаешь, что? Тебе нужно совершить преступление, чтобы на год-другой угодить в тюрьму, — неожиданно предложила Таисия. — Пока отсидишь, все затихнет. У меня есть идея. Мы с тобой официально разведены, стало быть, чужие люди. Ты обкради мою квартиру, а я завтра заявлю участковому.

На том и порешили. Ясюкевич надел ботинки и полушубок убитого, набросил на шею шарф, сунул в карман часы и вместе с бывшей женой покинул хутор.

Утром Ясюкевич пришел к Киселевским в Большое Можейково, отдал хозяйке покрывало из квартиры Таисии, за что Киселевская выставила пять бутылок самогонки. С сыном хозяйки весь день пьянствовал. Вечером к ним присоединился Дрыль. Тут же и заночевали. Ясюкевич, по его словам, лежал рядом с храпевшим Пенталем и размышлял: «А вдруг Родин не клюнет на приманку Таисии, скажет — вы, дескать, не чужие, разбирайтесь сами...»

Нет, тут надо наверняка.

— Разбудил Дрыля, уговорил пойти грабить магазин... — закончил Ясюкевич.

Показания требовали серьезной проверки. Настораживало признание об участии жены в убийстве, причем ей отводилась далеко не маленькая роль.

Версия о причастности Таисии Ясюкевич уже отрабатывалась, но собранные данные говорили о том, что ее в день убийства на хуторе не было.

Вот и теперь работникам милиции и прокуратуры пришлось потратить немало сил и времени, чтобы разобраться в нагромождении правды и лжи в показаниях Ясюкевича.

Постепенно сложилось убеждение: Таисия не участвовала в убийстве. «Втянуть» ее Кащей хотел не ради «спортивного интереса»: взваливая на бывшую жену долю вины, пытался тем самым облегчить свою участь. Сказалось тут и оскорбленное самолюбие: инициатором развода была супруга...

Что же касается писем... Ясюкевич догадывался, что отправленная с «оказией» корреспонденция все-таки не минует оперативников. И постарался использовать это в своих целях.

Народный суд Щучинского района приговорил Ясюкевича к 12 годам лишения свободы.

Гродненская область.