Безответственные [Виталий Святец] (fb2) читать постранично, страница - 2

или талантливо сделал вид.

Спустя минуту на кафедре возле кресла судьи появилась секретарь суда, эльфийка в белом облегающем платье до пола.

— Добрый день, уважаемые участники, — обратилась она ко всем присутствующим. — Хочу напомнить, что по ходатайству господина Якея, душеприказчика покойного гнома Тартиса, заседание пройдет без посторонних.

— Но, — заговорил сержант Коготь, — госпожа секретарь, что, в таком случае…

— Однако судья Арабелл рассмотрел ходатайство господина Ульгера, владельца издания «Городские хроники», где зарабатывает на жизнь обвиняемый господин Бастрик. В качестве исключения, господин Ульгер присутствует на заседании в статусе консультанта. Иные зрители допущены не будут.

— Протестую! — заорал вампир, а мышцы на его лице принялись выписывать нечто, больше походившее на судороги, чем на эмоции. — Это нарушение гражданских прав! Посягательство на свободу слова!

Девушка вскинула руку:

— Вы не можете протестовать, господин Шах. Решение было принято достопочтенным судьей Арабеллом на прошлом заседании, и апелляций с Вашей стороны в течение трех дней — установленный законом срок — не последовало.

Бастрик покосился на вампира, как на прокаженного. Вампир между тем продолжал выписывать лицом непонятно что — то улыбался, то скалил клыки.

— В статусе консультанта, — повторил вполголоса Якей. — Интересно.

— Далее, — продолжила девушка, — мне сообщили, что вдова покойного крайне плохо себя чувствует и присутствовать сегодня не сможет.

— Да, все верно, — Якей пружиной вскочил с места и кивнул. — Все эти… события изрядно подкосили ее здоровье.

— Очень печально. Но, в таком случае, мы закрываем двери и через десять минут начинаем заседание, — и она удалилась.

— Не переживай, — Шах перестал кривляться и спокойно кивнул Бастрику. — Ты ни в чем не виноват и сегодня же выйдешь отсюда, даю слово.

«Какая ирония, вампир дает слово, — подумал Якей. — Верх безответственности».

Вся эта канитель началась именно со слова. Точнее, с потока слов, которые писака Бастрик составил вместе в оскорбительную, омерзительную и насквозь лживую статейку, порочащую честь и достоинство господина Тартиса. И, казалось бы, надо плюнуть на эту желтую газетенку, но Тартис не сумел, не смог выдержать клеветы. Движением пера из него сделали посмешище. Оттого он и умер.

И в момент нестерпимой боли и горя, что обрушились на семью Тартиса вслед за этой поганой газетной вырезкой, случилось то, что было неподвластно простому разумению: газетчика призвали к ответу.

В одно мгновение мир вывернулся наизнанку. Оказалось, что нельзя писать все, что взбредет в голову. Нельзя собирать по городским барам и закоулкам слухи и сплетни и выдавать их за истину. Нельзя шнырять по всем восьми королевствам в поисках глупости, которую потом можно выдать за сенсацию. Нельзя следить за кем-то из его же собственного супа. Нельзя строчить любую чушь и ересь, только бы набрать круг преданных читателей.

«Сто лет назад никто не мог себе позволить такого, — размышлял Якей. — Черт, да даже помыслить о подобном выходило за рамки здравого смысла.»

В те времена газеты были роскошью и только начинали становиться суровой необходимостью. Они сообщали людям новости. В городе, не говоря о банальной грамотности, достаточно обладать лишней звонкой монетой, чтобы позволить себе купить новостную газету. В деревнях же с монетами туговато, поэтому газеты завозили по штуку-две, их вывешивали на доски объявлений неподалеку от ратуш. Подходи, народ, читай.

Владеть даром журналиста считалось престижно. Их ценили в обществе, им давали волю на поездки, из которых получались хорошие статьи.

Но время шло, мир менялся.

Гномы-инженеры сделали печатные станки дешевле, а эльфы нашли способ быстро и недорого получать бумагу, не истребляя леса. Здесь, в столице, «владеть газетой» в том смысле, что иметь штат журналистов и печатников для выпуска своего издания, быстро стало чем-то модным. Особенно среди толстосумов всех сортов и расцветок.

Вскоре начались проблемы — печатать одни и те же новости под разными именами оказалось глупо и скучно. Но выход нашелся благодаря гораздым на выдумки прохиндеям. Качество статей резко поползло вниз, но вот продажи… взлетели до небес. И стало совершенно неясно, чему верить, а чему нет.

Казалось, кентавр не может родить теленка, но на страницах «Невероятных историй» утверждалось обратное. «Пекари создали пирог длиной шесть метров» гласил заголовок «Нового времени», «Кулинары испекли семиметровый торт» вторим им «Эльфийский вестник», и даром, что на самом деле это была обыкновенная ватрушка самой обыкновенной длины.

Стараниями газетных фантазеров гротеск превратился в обыденность. Что ни пытайся прочесть в новостях в поисках крупицы истины — почти все будет чушью. На этом огромном фоне те издания, которые действительно печатают правду — теряются, но позволить себе иного