Подводный чернобыль [Вячеслав Николаевич Мазуренко] (fb2) читать постранично


 [Настройки текста]  [Cбросить фильтры]

Вячеслав Мазуренко
Подводный чернобыль

Атомная подводная лодка К-27 была уникальной. Единственной в мире, на которой был установлен атомный реактор с жидкометалическим теплоносителем. В 1964 году К-27 установила мировой рекорд подводного плавания (южная Атлантика) – 52 суток! В 1965 году – поход в Средиземное море – 60 суток. В 1968 году – подготовка первого и второго экипажей для выполнения боевой задачи – автономного плавания сроком на 90 суток. Однако, на третий день (24 мая 1968 года) после выхода, в Баренцевом море произошла ядерная авария. Моряки и офицеры получили повышенные (а часть – и смертельные) дозы облучения. Из 147 человек (не считая тех, кто потом удерживал лодку на плаву и занимался ликвидацией последствий аварии) в живых осталось треть экипажа. Предлагаем вниманию читателей отрывок из рукописи старшины Вячеслава Мазуренко и воспоминания офицеров-подводников К-27. Тем, кто далек от флота, мало что скажут слова командира К-27, капитана первого ранга Леонова: "23 мая продолжали испытывать ядерные реакторы на различных мощностях. За сутки десятки срочных погружений, всплытий. Маневры, апл разгоняли до предельной скорости, а погружение доходило до критической глубины". 24 мая, около 9-00 представители научно исследовательского института, которые были с нами на лодке, обратились к командиру с просьбой еще раз провести испытания реакторов на разных мощностях, чтобы окончательно подвести черту и убедиться ядерные установки работают безупречно. Ведь через несколько дней экипажу предстояло убыть в автономное плаванье. (Через годы нам стало известно, что предстояло пройти вокруг света без всплытия). Из записей командира Леонова "9.29- начали испытания, проведен еще раз инструктаж личного состава пульта. Вызван командир БЧ-5. 11.28 – боевая тревога для БЧ-3, для пристрелки ТА (торпедные аппараты). Скорость 20 узлов 12.00 – доклад по телефону от начальника службы Х (химчасть)), что "Курк-1" показывает ненормальную РО (радиационную обстановку) в реакторном отсеке (4-м). На мой вопрос:"Опять "Аргон -41"? – химик ответил…"Не знаю, тов. командир" Впоследствии установят: ядерная авария на апл К-27 произошла в 11 часов 35 минут. В то время, когда командир службы Х докладывал Леонову, что в четвертом отсеке резко обострилась радиационная ситуация, практически вся команда спецтрюмных уже получила огромные дозы облучения – по большей части – смертельные. Ну, а что же экипаж? Какова была на тот час обстановка? 5-й отсек. Открыт люк в реакторный… Автор этих записок нес вахту на правом борту, следил за работой турбогенератора и переговаривался со спецтрюмным Виктором Гриценко, который сидел в проходе переборочного люка. Говорили о том, как он провел отпуск на родине. Возле "холодилки" (холодильная установка) травил что то трюмный Анатолий Кулаков с Владимиром Газиным. На посту электриков переговаривались мичман Голубков с Колей Осяниным и Виктором Котельниковым. Что мы чувствовали? Ничего! Радиация ведь без запаха и цвета – невидима. Около 12 часов в отсек заскочил химик, старшина Леша Фомин с дозиметром. На лице тревога. Спросил: "Что показывает ваш прибор?" – "А ничего, – смеясь ответил кто-то из моряков, – он выключен". Фомин подошел к прибору, висевшему над входом в 4-й отсек. Включил его… И мы увидели перепуганное лицо своего сослуживца: стрелка зашкаливала… она прыгала… ей не хватало делений на шкале… Что то отметив в журнале, Фомин убежал в центральный отсек, а мы с шутками-прибаутками начали обсуждать, что могло случиться с прибором – ведь его не часто включали… Вскоре поступила команда: "Прекратить хождения по кораблю! Задраить все переборки!". Через два-три часа из четвертого отсека появились несколько спецтрюмных – и ушли в кормовые отсеки. Шли пошатываясь, молча. По "каштану" (переговорному устройству) прозвучала команда:"Все свободным в 3,4,5 отсеках от вахты, немедленно уйти в носовой и кормовой отсек!" Судя по тревожным лицам старпома, замполита и ряда офицеров, мы поняли, что на лодке случилось нечто серьезное… Но что? Никто ничего не объяснял и не говорил. Ближе к 15-16 часам многие из нас стали чувствовать себя неважно: головокружение, тошнота, головные боли, рвота… Никто и не думал, что это от облучения. Мы считали, что подобное – от усталости. Три дня ведь работали без сна и отдыха. Из записей командира Леонова "Задал вопрос командиру химчасти, что он предполагает делать?… Тот ответил, что дал указание на пульт ГЭУ (главной энергетической установки) о выходе личного состава из четвертого отсека, к тому же необходимо всплыть и провентилировать 4-й отсек (в атмосферу). 12.15 – всплыли на крейсерскую глубину. С пульта поступил доклад: мощность ядерного реактора по левому борту резко падает, причина выясняется. Проход через третий (реакторный) отсек – закрыт. 14.30 – начальник медслужбы майор Ефремов Б. И доложил командиру, что спецтрюмные получили облучение – у некоторых рвота". Леонов спросил судового врача, что тот будет делать. Врач ответил, что спецтрюмным оказана