Охотящаяся в ночи [Яна Алексеева] (fb2) читать онлайн


 [Настройки текста]  [Cбросить фильтры]
  [Оглавление]

Яна Алексеева Охотящаяся в ночи

Ритуал Поворота

Неприятности имеют нехорошее свойство ходить парами, троицами, отрядами а потом и толпами… это непреложный закон бытия. Но лично мне никогда еще не случалось ощутить в полной мере эту закономерность. И вот! Попала в газеты (отличное фото), поругалась с соседкой (так и надо этой наглой жирной кошке), уволилась с работы (не велика потеря, официантка вечерней смены), и в завершение сего замечательного дня — оказалась свидетельницей этого!

Я замерла за углом, прижавшись боком к старому забору, за которым начинался заросший буйными, в человеческий рост, сорняками пустырь. Там, в выжженном круге, убивали… жестоко, грязно и со смыслом, ускользающим от моего разума, тонким слоем размазанного по охотничьим инстинктам волчицы. Высокий туманный силуэт то склонялся над распятым на земле телом, то резко выпрямлялся, вздымая вверх руки. Он говорил что-то, все понижая и понижая голос, но его слова ничего не значили для меня. Странные жесты казались бессмысленными, но завораживали, как и нож, мертвенно поблескивающий в опалесцирующем свете почти полной луны.

В еще недавно свежем ночном воздухе гуляли запахи страха и крови, смерти и разложения. Слабый ветерок нес их прямо на меня, заставляя морщить нос… Неправильность и мерзкая неестественность всего происходящего мурашками ползала по шкуре, заставляя яростно скалить зубы и вздымать шерсть на загривке.

Я бесшумной прозрачной тенью скользнула вдоль забора.

Фигура на пустыре, выкрикнув что-то гортанное, склонилась над беспомощной жертвой. Откуда-то с неба донесся ответный гул. Рука, сжимающая короткий изогнутый нож, двинулась вверх, затем вниз, и тот по рукоять вошел в грудь человека. Распятый на земле дернулся и захрипел, слабое желтоватое сияние окутало тело. Убийца выдернул лезвие из груди и свет начал медленно втягиваться в него и дальше, через витую рукоять в запястье. Потом черный человек воткнул орудие убийства в изголовье жертвы и, коротко рассмеявшись, растворился в тени от набежавшей на луну тучи.

Я все-таки подошла, когда рассеялись миазмы смертоносного присутствия. Мною двигали страх и любопытство, а предчувствие неприятностей, грозящих городу и жизни уже пробиралось в кровь. Обойдя место ритуала, не касаясь пентаграммы, принюхалась. Смерть, прах… и ни следа черного человека… да и человека ли? Вокруг расползался слабый фиалковый аромат. И еле уловимый привкус горькой полыни… Вдоволь наглядевшись на жертву, распятую на земле, смуглую изящную ускоглазую девушку с застывшей на лице гримасой ужаса, я продолжила свой путь.

Полнолуние — время старых забытых сил, которые просто очень крепко спят. И для пробуждения которых нужно приложить толику сил в нужное время в нужном месте. И кровь, несколько капель крови…

— Источник в районном управлении внутренних дел сообщил, что жертва опознана как Алена Сергеевна Семенова, продавщица магазина «Спорттовары», 27 лет. Она не вернулась домой после вечерней смены… Город в ужасе, это уже пятая жертва за неполные две недели! — распиналась ведущая. — Милиция просит всех, кто может что-либо сообщить об этих убийствах звонить по теле… — тут я и выключила этого черно-белого монстра с упорством одержимого вещающего на единственном местном канале, и не поддающегося усилиям соседа-мастера.

Теперь подробности происходящего я знала лучше кого бы то ни было, исключая самого убийцу. Пять убийств, жертвы — три женщины, двое мужчин, разного возраста и социального положения, ничем, кроме смерти, друг с другом не связаны. Все найдены в пустынных, заброшенных местах нашего города, в пентаграммах из красного воска, полностью обескровленными. Орудие убийства неизменно воткнуто в изголовье жертвы.

Жестоко и бессмысленно.

Методично и целеустремленно.

В сумерках выскользнула из дома, и город ласково принял меня в туманные объятия.

Искать, следить и охотиться. Я действительно безумна, потому что собираюсь сделать это… собираюсь поохотиться…

Если задуматься, неприятности мои начались гораздо раньше. А именно, в ту ночь и в тот час, когда одна нелюдимая приютская девчонка впервые ощутила непреодолимое желание завыть на луну. Тогда она впервые познала ничем не ограниченную свободу… что могло быть приятнее возможности уйти и не вернуться? Но дисциплина и порядок, самые ненавистные для приютских заморышей вещи, оказались сильнее. Они были крепко вбиты в головы детей суровой директрисой, маленькой сморщенной старушкой с громоподобным голосом. Моя благодарность этой стойкой женщине…

В ту ночь я вернулась, как и во все последующие, подгоняемая пониманием, что следует придерживаться обыденного порядка вещей. И не осталась в тумане города навсегда, как многие до моего рождения. Вторую, полуночную сущность приходилось постоянно скрывать, от этого характер становился все угрюмей и мрачней, появилась безжалостная непримиримость к недостаткам окружающих меня людей. Они… раздражали.

В год, когда пришлось покинуть приют, я ощутила неожиданно сильнейшее чувство принадлежности. Нет, не моей к чему-либо, а, скорее, города — мне. Ощутив себя хозяйкой этого захолустного, забытого не только богами, но и демонами места, приняла правила, по которым живут люди. А мое первое правило — не выделяться. Маскарад… У меня есть дом, где приходится коротать дни и ночи, официальная работа (впрочем, уже нет — уволилась), и полуночная охота, придающая толику смысла существованию.

Кто-то назвал бы меня оборотнем, но я предпочитаю именоваться Охотящейся в ночи. Прежде никогда не встречала подобных мне в городе, а смутные догадки о возможном существовании на этой земле не только людей были подтверждены весьма неожиданным способом.

И вот, бесшумно скольжу среди объятых ночью домов, и ведет меня, похоже, не охотничий инстинкт, а скользкий, неуловимый ужас, сочащийся из темных подворотен. Город боится, и я запутываюсь в тенетах этого страха… чем-то очень нехорошим может окончиться сегодняшняя охота. Старые дома, похожие на зубы дракона, неровной линией выстроились вдоль улиц… вокруг витали запахи жизни и смерти, предательства и ненависти, счастья и горя.

Что я буду делать, если встречу его?

Но в эту ночь мне не было даровано сомнительного успеха.

До апогея июньского полнолуния оставалось еще два дня.

Что это могло быть, кроме удачи? Он просто не верил своим глазам. После почти недельного бесцельного поиска в Тени и бессильного наблюдения за небесными сферами наткнуться на характерную концентрацию страха…

Маленький полузаброшеный человеческий городишко, излучал в пространство такой ужас, что перед ним меркли гигантские эмоциональные факелы мегаполисов. За две ночи до завершения Ритуала… оставалась последняя жертва.

Удача, удача явилась в лице сероглазой, незаметной Охотящейся, единственной темной на весь город, мрачно и обреченно кружащей по ночному городу.

Ощутив давно и прочно, казалось бы, забытое чувство — волнение, он затаил дыхание, растворяясь в видении, лишь краем сознания контролируя погружение в иную реальность…

Серые глаза, серые волосы, гибкое тело, жилка, бьющаяся на тонкой шее в нечеловечески быстром ритме. Незаметная, не запоминающаяся, с тонкими запястьями и диким, жарким огнем, пляшущим в зрачках.

Незавершенная, раздвоенная, колеблющаяся между миров, одинокая… полукровка.

Тучи вновь накрыли все сплошным пологом. Дождь, не переставая, моросил с самого утра. Город пробуждался и властно вовлекал меня в водоворот человеческой жизни.

Ненавижу общественный транспорт, а особенно омерзительный букет запахов под названием «с добрым утром» вызывает у меня тошноту. Перегар разной степени мешался с забивающим все остальное ароматом зубной пасты и духов, которые, по мнению людей должны освежать все и вся.

И работу ненавижу! Хотя я же уволилась… и еду просто забрать вещи. Успокаивающее повторяю про себя — соблюдение правил маскарада является основой безопасного существования. Моя утренняя мантра…

В воздухе стоит почти удушающая жара, и в сочетании с дождем создается ощущение, будто город целиком попал в странную баню… или парилку…

Кафе «Афины», расположенное на окраине города, было оформлено с претензией на древнегреческий стиль. Оно пользовалось дурной славой еще до моего рождения, а во времена перестройки… его стены повидали множество неприятностей.

Пара заказных убийств, десяток мелких бандитских разборок, череда сменяющих друг друга, не всегда добровольно, владельцев. И теперь это кафе имеет репутацию самого злачного, опасного и влекущего места во всем городе. Привлекающего все самое гадкое, наглое и жестокое отребье, и категорически не приемлющего «приличных» людей.

Балует кафе регулярными посещениями и милиция с ОМОНом на пару, и серьезные дядечки с кучей секьюрити, шерстящие местный контингент каждый по своим вопросам.

Однажды пара устрашающего размера амбалов устроила соревнование по битью посуды, кто больше… И что-то не то они сказали, пока я ползала по полу, собирая осколки. На голодный желудок, да после дежурства… не будите спящую волчицу. Был вечер. Незаметно выскользнув вслед за ними, я скинула в ближайшей подворотне одежду и устроила Охоту.

И долго гоняла двоих боевиков по окраинам, не давая приблизиться к машине. В пустых корпусах заброшенного сталепрокатного завода далеко разносился проникновенный волчий вой, будя потаенные страхи. И пылали желтым огнем глаза…

Один из них надолго поселился в тюремной психушке, второй раз в полгода слал ему посылки откуда-то с Камчатки. Я и сама тогда испугалась, что меня поглотит неконтролируемая ярость.

Но какие сказки они рассказывали следователю, когда пришли с повинной!

Много позже за этот случай учитель назвал меня самым человеколюбивым и интеллигентным оборотнем из всех живущих. Вот за это я его чуть не убила. Некий налет человечности есть… но не очень плотный.

Неожиданно на меня навалилась неимоверная усталость. Еле волоча ноги, я сдала форму и получила из рук администратора конверт с отступными. А также пожелание провалиться пропадом.

Взаимно.

А теперь обратно домой, ждать вечера и охоты.

Я неторопливо брела по городу. Мелкий моросящий дождь прогнал сонную одурь, овладевшую мной.

Внемлите ли вы очарованию темного пустого города? Когда лишь редкий прохожий, спеша сквозь туманную пелену, нарушает звонкую тишину. Когда кажется, что ты один в этой вселенной, состоящей из бесконечной череды улиц. Когда ты — хранитель и повелитель этого мира, и он безропотно подчиняется, позволяя изменять, перекраивать гибкую и вязкую, словно пластилин ткань реальности, так как хочется.

Когда ночь наполняет тени новыми, чистыми запахами, не оскверненными человечиной.

А фонари, как острова в бескрайнем море тьмы, очерчивают светлые круги на асфальте, а листва редких деревьев кажется отлитой из бронзы. Бесшумно скользя от одного островка света к другому, я забываю обо всем, кроме этой улицы, этих домов…

Обычно я люблю ночь.

Но не в этот раз.

Подтачиваемое смутными опасениями очарование ночи было нарушено. Чужак, незнакомец возник на границе между мною и вечностью.

Застыв в круге света, я прислушалась. Или вгляделась… позади мелькнула плотная, почти осязаемая тень. Он шел за мной! Сердце заколотилось в груди, руки мелко задрожали… Волчица оскалилась, пытаясь вырваться на свободу. Страх придет потом.

Сейчас… сейчас я получу ответы на все вопросы, тревожащие мое бытие. Ни разу не заданные вслух… не хочу!

Стремительный рывок вперед и дома, взирающие на улицу равнодушными провалами окон, сливаются в единую туманную стену.

«Домой, домой!!» — истерично надрывалась одна половина сознания, другая же готовилась торжествующе взвыть, желая поохотиться. Впереди воздвиглась туманная пелена, влажная, манящая… она протягивала свои щупальца и звала, тянула меня к себе. Что можно противопоставить этому притягательному, отдающему плесенью забвения Зову?

Жажду жизни. Скорость… пульсацию крови в жилах, волны адреналина, выключающие сознание.

Стремительное, со все больше увеличивающейся скоростью, движение, только приближало ко мне жадные объятия тьмы. Неимоверным усилием воли я смогла только слегка изменить направление движения. Непослушные, ватные ноги пронесли меня мимо… пелена резко развернулась, и я, обернувшись, сбилась с ритма.

Асфальт дороги больше не подталкивал меня в мгновенно загустевший воздух, не добавлял искрометной легкости в движения… пелена сковывала, сжимала, убивала меня!

Тьма все звала… и воля к жизни почти оставила меня.

Волчица взвыла, стряхивая оковы наваждения, отскочила назад, и, оскалившись, метнулась дальше по улице серой бесшумной тенью.

Час охоты…

Но теперь я — жертва, и конец, обещаемый в случае успешной поимки зверя, мне категорически не нравился.

Опять шагнул из Тьмы навстречу мне противник, как будто дверь открыл.

Я ринулась встречу, отскочила.

Сверкнула молния впотьмах, и боль каленой искрой бок ожгла.

Судорога сковала лапы, не могу бежать!

Упала на асфальт, рыча от злости, неуклюже встала…

Так просто не возьмешь, Тьма!

Плесень, мерзость и горькая полынь, кружащие вокруг, не посмеют коснуться меня…

Зов неожиданно толкнул меня во тьму.

И вновь лечу вперед, клыки оскалив, метя в горло.

Едва задела, он исчез, слился с туманом, ночью, темнотой… Подлая тварь!

Он неожиданно очутился сзади, схватил за шкирку, швырнул о стену дома.

Как больно…

Я скатилась безвольной куклой в круг тусклого света.

Нет сил… не шелохнуться.

Вставай, борись… волчица!

Он приближается, неторопливо, осторожно…

Серебро веревки змейкой вьется между рук.

Тьма дивным шлейфом тянется за ним.

Я напряглась пружиной сжатой… Отвоевав все силы, что остались…

Вдруг… бесшумно, быстро с крыши скользнул объятый искрами комок.

И вот уже двое сплелись в яростном объятии.

Звучали странные слова, шум, гром… сверкали белесые, мертвенные огни.

Что в моем городе творится?

Горячий синий фейерверк разлетелся в небе… он обжигает!

Прячась во Тьме, они двигались быстро, не уследишь… невозможно…

Но в свете огней блеснуло серебро кинжала… знакомая форма…

Бежать, бежать, пока заняты двое друг другом!

Сила вошла в тело острым запретным счастьем…

Оставив позади скрестивших оружие, я растворилась в тенях знакомых подворотен. Исчезла… ускользнула. Быстро…

Но гадкий пронзительный скрежет сияющих лезвий несся мне вслед.

Домой, домой, домой…

Сидя на корточках за запертой дверью, судорожно прислушивалась к окружающей тишине. Неприятно сознавать, что тонкая фанера и хлипкий замок этих не остановят. Только что не подвывая от безнадежности, я попыталась вспомнить, как попала в квартиру. Искренне надеюсь, что не навела особой паники, и никто не заработал при виде меня сердечного приступа.

Ничего не понимаю-у! И некому объяснить, что хотят от меня эти… эти типы.

Можно предположить.

Жизнь, а точнее — смерть. Моя.

Кто они такие? Не знаю, но не из Охотящихся.

Мною овладел азарт исследователя. Надо только все как следует припомнить. Я закрыла глаза, опершись спиной на дверь, и позволила мысли коснуться волчицы…

Она заворочалась, не желая вспоминать то чувство неестественности, чуждости происходящего. Затем вспомнила… полынь, качающаяся на ветру, горечь на губах, в воздухе… везде. Тьма… суть и смысл, основа силы.

Не понимаю… двое темных, которые не могут поделить одну маленькую меня, это слишком много. Именно темных, пришло подтверждение-воспоминание из самого дальнего уголка разума. Не люди… другие, странные, опасные, полные незнакомой силы.

Чужие… и от одного из них отчетливо доносился запах гнили, падали.

Надо уходить отсюда. Куда?

Звонок.

Я подскочила и нервно отлетела от двери, если не в ужасе, то в весьма близком к нему состоянии. Наткнулась на противоположную стену и сшибла вешалку. Зашипела от боли, мгновенно меня отрезвившей, и истерично хихикнула. Кто бы это ни был, но явно не темные… они и церемониться не стали бы, да и дверь их не остановит!

Вдох, выдох… натянув доброжелательную улыбку, со стороны больше похожую на оскал, открыла дверь.

Точно, соседка! Не та, с которой мы знатно поскандалили недавно, а другая, чья навязчивая доброжелательность всегда вызывала у меня недоумение вперемешку с тошнотой. И сейчас она объявилась более чем не к стати.

— Здравствуй, Леночка, — Леночка — это я, если кто не понял, — ты ничего странного не слышала? — и соседка, подтянутая дама лет пятидесяти, строго глянула на меня через стеклышки старомодных очков, моргая по-совиному.

Ага, и слышала, и видела, и даже участие принимала…

— Не считая грохота от упавшей вешалки — ничего, — не покривив душой, заявила я, мимоходом опуская глаза… так я одета… а то был бы номер!

— Ну-ну, а вот Верочка из второго подъезда совсем недавно видела огромную серую собаку у дома, и та ее чуть не покусала.

— Кто кого чуть не покусал? — вежливо осведомилась я.

— Собака Верочку…

— Нэ, скорее это не собака, а белая горячка… и, нет, ничего похожего не видела, — продемонстрировав зубы в вымученной улыбке, сказала я. Соседке это не понравилось, но она отправилась к себе, заметив напоследок:

— Осторожнее, милочка…

— Учту ваши пожелания, Катерина Сергеевна, — буркнула, закрывая дверь, я и чихнула, пытаясь отогнать навязчивый фиалковый аромат, витающий на площадке. Люди! Собаку от волка не отличают! А Верку действительно стоило покусать! Идиотка…

Здорово меня штормит… чувства так и скачут от страха и паники к азарту… совсем недолго и с ума сойти. Достаточно только на минутку потерять контроль, и все…

Я вошла в комнату и едва не выскочила обратно в глубоком шоке.

Как я думала только что, церемониться не будут? Вот-вот.

Он сидел в моем любимом и единственном кресле, спокойно, по-хозяйски, закинув ногу на ногу, и наблюдал за мной с отстраненной полуулыбкой. Вокруг него витали Тени, делая фигуру немного расплывчатой.

Подавив паническое желание завопить и броситься на улицу, я замерла, пытаясь проанализировать ощущения. Бежать некуда, да и поздно…

Вздохнув, вгляделась в темноту, не служащую мне преградой. Он казался очень обыкновенным, этот высокий, бледный… почти человек. И пространство вокруг него было овеяно запахом горькой полыни, ароматом ночи и силы.

Где-то минуту мы молча смотрели друг на друга. Я нервно сглотнула. Ой, ой, ой, что будет?

— Хорошо бегаешь, волчица, — спокойно заметил незваный гость, — но, понимаешь ли ты, как тебе не повезло?

Да уж догадываюсь! Какой-то у него безликий голос… как серое, затянутое сплошной осенней пеленой небо. Я успела заметить только смазанное стремительное движение, и вот он совсем близко от меня, придерживая прохладной рукой подбородок, не давая отвести взгляда, и смотрит.

Черные глаза, в темных колодцах которых я беспомощно барахтаюсь, затягивают и лишают воли. С трудом ворочая одеревеневшим языком, просипела:

— …скорее повезло не встретить никого из ВАС раньше…

— Возможно, — безэмоционально заметил темный, — но ты — единственная Охотящаяся в этом городе.

К чему все это? Непонятно… Но незваной гостьей в сознание толкнулась настороженная волчица, опознавшая чужака как Пьющего кровь. Вывернуться из цепких пальцев не получилось, отвести взгляд — тоже, а покориться не желала бунтующая за гранью сознания хищница.

Черное на черном… невозможно отличить, но я увидела, как его зрачки резко расширились, потом окативший с ног до головы холод вынес из головы последние мысли, а в висках заломило.

— А соседка у тебя непростая, — вдруг прошептал мне на ухо Пьющий кровь, кинул пронзительный взгляд куда-то сквозь стену, и приказал, — собирайся.

— Но…

— Живо!!

Я злобно зашипела. Слов не было.

Но мы пошли… сквозь город. Он, шагнув из квартиры прямо на улицу, быстро тащил меня, крепко держа за запястье, сливаясь с ночью, шагая из одного осколка Тьмы в другой. В искаженном мире мелькали отражения домов и дорог, чьи тени служили ему тропой и сокращали путь. До логова…

У каждого уважающего себя хищника должно быть логово. Им оказался, ха, номер люкс нашей единственной приличной гостиницы, чей облезлый фасад давно не соответствовал названию «Лазурная». Гостиница «Светская» была переименована в пылу перестройки, и располагалась в самом центре города, рядом с мэрией, главным управлением внутренних дел и кладбищем.

Волчица бурно протестовала против нахождения в полутемном помещении, пропахшем странными, забивающими обоняние благовониями. Но выбора не было,… да и… кто у нас тут хозяин? Я!!

До сего момента этот тип весьма сурово обрывал мои попытки что-нибудь сказать или спросить, едва не выдергивая при том руку. Так что к концу недолгого пути я пребывала в состоянии, близком к взрыву, и не преминула бы сделать попытку выбить из него ответы, не смотря на существенную опасность этого процесса.

— Ну а теперь… — начала я, потирая руку, но, мельком оглядевшись, сбила воинственный настрой и хихикнула, — а где же гроб??!

Аромат напряжения, клубами витавший в воздухе начал рассеиваться, и я поняла, что Пьющий кровь расслабился, откровенно забавляясь ситуацией.

Что смешного?

— Много ты об этом знаешь! — фыркнул он, — садись…

Я присела на стоящий посреди комнаты стул, а этот… наглый тип… сел напротив. В мягкое, удобное кресло. Где справедливость? Я гордо выпрямила спину, заложила ногу за ногу и сцепила руки на колене.

— Ну что же, не могли бы вы объяснить, что все это значит? — под конец фразы в моем голосе появились необычные, гулкие тона.

Будто не слыша меня, он сказал:

— Впервые встречаю такую ситуацию, — задумчиво продолжил свою мысль темный, обратив невыразительное лицо к занавешенному окну, — единственный на весь город охотник- полукровка… да еще необученный.

— Да, мы такие, — приосанилась я.

— И что с тобой делать?… — неодобрительно глядя на меня, задал риторический вопрос этот тип. Судя по всему, он-то знал, что будет со мной делать. А вот понравится ли это мне? Сомневаюсь…

— Будем работать с тем, что есть… — он встал, пронзительно взглянув в мою сторону, — расслабься, позволь своему разуму отвлечься, мыслям — течь вольно… я, Павел, из рода Пьющих кровь, Одинокий охотник… взываю к тебе, тьма…

Его голос убаюкивал, обволакивая разум, погружая в пелену, кружащуюся перед глазами призрачным водоворотом… мы падаем, падаем вниз вместе с волчицей…

И что с тобой делать, необученная ты наша? Расчетливо прищурившись, Павел смотрел на обмякшую в трансе девушку. Необученная, сырая, давно пребывающая на грани… между безумием и… безумием.

Из нее только крючок и получится… разделение, что ли провести? Неграмотность в простейших вопросах может такую шутку сыграть… что небо заплачет. Он коснулся кончиками пальцев висков Охотницы, немного удивляясь ее мечтательной улыбке, и поставил на ней личную метку, незримую не для кого, кроме семьи. Которой давно нет… привычно отбросив ненужные мысли, сосредоточился, формируя пакет необходимой информации. Проникнув в странное, раздвоенное сознание, он удивился… одна половинка, неистребимо человеческая, осторожно отпрянула в глубину, уворачиваясь от мысленного посыла, а волчица, торжествующе взвыв и злобно скалясь, кинулась на щиты.

Чокнутая…

Так вот почему полукровки долго не живут…

А родовая память Охотницы содержала множество знаний, но для второй ипостаси они оказались почти не доступны… только на уровне инстинктов и догадок… и закодированы ключом Высших. Странно…

Но, все же схватив ловко ускользающий фантомный силуэт Серой, он втиснул в ее сознание все, что приготовил… не зря ли?

Посмотрим…

— Проснись, — из марева кошмара меня вырвало мягкое прикосновение к щеке.

— Что!! — резко вскочив, я тряхнула головой, пытаясь изгнать чужое присутствие, — ууу… мать… Зачем?

А он стоял рядом, такой высокий, спокойный, довольный… Ненавижу!! И противно. Чужое присутствие в голове… брр!

— Сядь и сосредоточься, — заявил он, — я кое-что вложил в твой… хм, разум, просмотри. Нет времени на объяснения… чуть позже я скажу, что потребуется лично от тебя.

Я обескуражено рухнула обратно на стул, а Павел куда-то вышел.

Так… внезапно поняв, что откуда-то из глубин разума в ответ на мои сумбурные размышления начали всплывать чужие мысли, я погрузилась в вихрь новой информации.

Захватывающе…

Но лучше бы мне остаться в счастливом неведении о происходящем, по крайней мере, в последние отпущенные дни. И не сидела бы я сейчас в мрачных раздумьях, а… носилась по городу, высунув язык, обуреваемая охотничьим инстинктом и недоумением. Н-да… непонятно, что хуже!!

Как, однако, несправедлив этот лучший из миров!

Но как бы там ни было, вампир загрузил меня далеко не обнадеживающими сведениями по самую макушку, заодно изрядно пополнив словарный запас старомодными ругательствами.

Итак…

Кроме раздражающего своим количеством человечества, в этом мире существуют и другие рода. Немногочисленные, но могущественные… условно делящиеся на светлые и темные, по любимому времени суток и предпочтениям в Силе.

Ну не удивили!

Я — полукровка темная из рода Охотящихся-в-ночи, «ходячая шизофрения», в качестве папочки фигурирует почему-то неизвестный Высший… это как интересно?

Есть еще Пьющие кровь, Танцующие-в-лунном-свете, Знающие, Слушающие мир, Одержимые… и прочие… много их, короче говоря.

Роды делятся на кланы, кланы — на семьи, главы которых поддерживают внутри своих образований диктаторские порядки. Семьи между собой не дружат, но и открытой вражды не проявляют, предпочитая сражаться за сферы влияния исподтишка.

Кланы и рода порой воюют едва ли не в открытую. Светлые с темными, Поющие с Пьющими кровь, Танцующие с Одержимыми. Громы и молнии, потопы и засухи, катастрофы и убийства — вот их инструмент.

И при этом нелюди еще стараются не попадать в сферу активного интереса людей. Как они вообще умудряются не нарушать первое правило Маскарада — не привлекать внимания? Ироничная, ехидная, чужая мысль… инквизицию они забыли.

Напомнить, что ли…

При жизни такой не удивительно, что появляются нарушители Маскарада, являющиеся источниками весьма кровавых легенд прошлого и загадочных оперативных сводок настоящего.

И тогда зовут Одиноких Охотников. Особенно, если семья или клан не смогла справиться своими силами.

А конкретнее?

Да, пожалуйста!!

Светлар из семьи Ордони, клана Сватараф, из рода Пьющих кровь почувствовал приближение времени Ухода. Ну, никто не вечен, даже Высший Вампир…

Он не захотел уходить.

Кто же хочет??!!

Скрылся, затаился и в старинных манускриптах нашел действенный, но запретный способ обмануть судьбу.

Ритуал Поворота… сутью которого, если отбросить лишнее, является насильственная коррекция реальности до той степени, когда совершающий его сможет продолжить свое существование на неопределенный срок.

Последний рубеж…

Но он загнал себя в ловушку, выбрав этот город. Для свершения требуется, помимо всякой специфической мути, шесть жертв, в период от новолуния до полнолуния. Человек, Танцующий, Одержимый, Слушающий, Знающий, Охотящийся. Именно в таком порядке… и прерывать Ритуал нельзя. Последствия абсолютно не предсказуемы.

Удача…

В городе оказалась только одна Охотящаяся — я. И не у кого нет выбора, ни у меня, ни у Павла, ни у Светлара… магический треугольник, только не любовный, а смертельный.

Я — последняя жертва, подсадная утка, наживка на крючке… главное, суметь вовремя подсечь. Именно в момент завершения Ритуала, но до изменения реальности…

— Вижу, ничего объяснять не надо? — тихо подошел Павел.

— Надо, надо, — встав, я потянулась до хруста в костях, — неужели невозможно поймать его просто так, найти и уничтожить… прочесать город…

— Он хорошо прячется, — покачал головой Охотник, — а с началом Ритуала становится практически неуязвим, да и прерывать его нельзя… относительно безопасно можно будет взять его только над пентаграммой, в момент поглощения чужой силы и снятия щитов.

— Меня что, будут резать?!! — возмущенно завопила я, подскакивая вплотную к Павлу.

— Потерпишь, если не хочешь умереть здесь и сейчас.

— Эт-то как?

— Второй способ прервать Ритуал в данном случае — уничтожить намеченную жертву. Разрушения будут большие, но мир уцелеет, — холодно отчеканил вампир, отодвигая меня в сторону.

Не хочется, чего-то… ни того, ни другого, а не дать ли деру? От пронзительных черных глаз не скрылся мой настрой.

— Даже не пытайся, — холодно предупредил он. — На тебе метка.

Почему-то мне совсем не хотелось узнавать, какую власть надо мной она имеет. Отступив, я согласилась поработать наживкой.

Вот что значит — не везет!

Инструкции были краткими:

— Эту ночь проведешь здесь, день — тоже. Вечером выйдешь на охоту как обычно, позволишь себя поймать и сделать с собой все, что должно. Остальное — моя забота.

Я только кивала, разглядывая своего нового хозяина… высокий, худощавый и не очень красивый, но до дрожи опасный. Глаза черные, лицо неприятное узкое, какое-то ястребиное… кожа очень бледная, и потому короткие каштановые волосы кажутся темными. Голос абсолютно невыразительный

— … ты неплохо себя контролируешь, так что проследи, чтобы волчица не атаковала, а убегала. И, если выживешь, то с ума не сойдешь, как иные полукровки. Может быть, — рассеянно закончил разговор Павел, крутя пальцами тонкую ножку бокала с… Я втянула носом воздух. Нет, не с кровью. С томатным соком.

Это заявление должно меня взбодрить? Особенно не очень добродушное «может быть»… Передать не могу, как я рада!!

— Так, вроде все, — задумчиво поднялся с кресла вампир, душераздирающе зевнув.

Хм, клыки… не хуже волчьих, одна пара… Мои — лучше. Есть чем гордиться.

Пока я предавалась гордыне, Павел запер входную дверь, повесив на ручку табличку «не беспокоить!» и добавив какое-то заклинание, приказал его не тревожить и скрылся в спальне.

— Эй, а поесть?!!

— В холодильнике! — донеслось из-за двери.

— Та-ак, ну и где же здесь этот агрегат, — пробормотала я, начав обследование своего последнего пристанища.

Двухкомнатный люкс, да. Большое окно, занавешенное плотными цветастыми шторами. Напротив него входная дверь, справа спальня, слева ванна. Диван в синий цветочек, кресло, шкаф, стул, тумбочка, часы…

Пять утра, однако… утро, ночь-то кончилась! Быстро…

Потертый ковер откинут, и в углу начерчена углем пентаграмма… наверное. Ну, у нее было пять лучей, в которых стояли оплывшие темно-красные свечи. В ее центре — странные узоры и куча благовонных палочек, медленно тлеющих в полутьме.

Я чихнула… вонь, а не благовония!

Вверху люстра, в одном из углов — ночник.

Где холодильник? Живот забурчал, выражая недовольство…

Догадались?

В шкафу! Который оказался буфетом.

Люди!!

Он был доволен и разочарован одновременно. Найдена последняя жертва, и даже метка на нее поставлена на редкость удачно. Незаметная, еле различимая, но крепкая. Зато изгой в курсе, что по его душу прибыл Одинокий Охотник, к тому же собрал в себе огромную силу, и даже со снятыми щитами далеко не безопасен…

К тому же, если эта полукровка выживет, придется забирать ее с собой. Личные метки ставятся очень глубоко, для того, чтоб быть незаметными до самого последнего момента… и не снимаются. Связь эту уже не порвешь.

Но это — потом…

Первым делом — работа.

Чем бы таким заняться? Целый день взаперти! Кошмар!

А вот о следующей ночи лучше не думать…

За окном, похоже, рассвело. Осторожно отодвинув занавеску, я убедилась в том, что наступает новый день, и, похоже, ничуть не лучше вчерашнего. Мерзкая погода, мелкий моросящий дождик, духота и низкие серые тучи.

Последний день моей жизни… и солнышка я больше не увижу. Жаль!

Тщательно задвинув занавеску, а то, кто знает, какие у моего соседа отношения с дневным светилом, я прокралась к входной двери и взялась за ручку.

Ой! Острые холодные иглы… заклинания?… предупреждающе кольнули в ладонь.

Окно! Отодвинув занавеску, с сожалением убедилась, что и на нем стоит незримая преграда. Ненавижу клетки!

В результате я разлеглась на диване, обложившись всем съестным, что только нашла в холодильнике.

А этот Пьющий кровь… очень даже ничего. Аура силы, окружающая его не даст затеряться даже в большой толпе.

Не в моем вкусе. Или я повторяюсь? Очень подозрительный симптом.

Отчего мои мысли так высокопарны? Пьющие кровь… вампир, он вампир и есть. Оборотень, впрочем, тоже.

Все эти романтические названия призваны облагородить наши самые темные инстинкты, придать им флер таинственности, приукрасить бытие кровожадных, злобных тварей, которыми мы, в сущности, являемся.

А если на счету и нет ничьих жизней, так это потому, что я очень молодая Охотящаяся. Все еще впереди… было. Да… грустно. И прямо-таки мучительно больно за бесцельно потраченное время.

И ведь не единого достойного случая не подворачивалось! Я ведь Хозяйка была. Все местные шавки знали свое место, а у людей просто рука не поднималась. От испуга, наверное. Только я не злоупотребляла свой способностью наводить ужас. Потому что помимо прочего у людей есть одна характерная черта, способная в ряде случаев перевесить страх и ненависть. Страсть к исследованию и познанию нового.

Обязательно ведь нашелся бы вивисектор со связями, не пожелавший ни времени, ни денег на попытку заполучить редкий экземпляр животного мира. И пропали бы мы в недрах какой-нибудь лаборатории.

Мне всегда было жалко собаку Павлова.

Интересно, когда это закончится? И, главное, как? И что я могу сделать? Разве только помолиться, да не положено…

Интересно, как он меня сюда затащил? Мы двигались быстро, будто бы размазываясь по реальности, расстояние от моего дома до логова проделав за пару минут, в темном, густом тумане. Скользили из тени в тень и силуэты домов, деревьев, фонарей казались призрачными и чужими.

И горькая полынь…

Ну да все равно я этого не выясню.

Что же не так с моей соседкой по площадке, так приятно пахнущей фиалками? Тоже занятный вопрос…

Вот так лежала я на диване, ела конфеты и вспоминала свою недлинную двадцатилетнюю жизнь, загубленную, можно сказать, на корню. Грустно, что она не была насыщенной. Единственное выдающееся событие — всплывшая неизвестно откуда квартирка, да и ту пришлось бросить! Старый бомж, напуганный мною до сердечного приступа совершенно ненамеренно, не считается. Зимой мне пришлось оборачиваться на улице, и, спрятавшись за помойными баками, я невольно устроила ему бесплатный стриптиз и немного леденящего душу триллера. Шубу жалко было…

Пришлось вызвать старику скорую. Между прочим, он выжил, завязал с выпивкой и устроился на работу ночным сторожем. Шоковая терапия получилась.

И кому, скажите, интересно мое пустопорожнее нытье?

Незаметно подкрался сон, по содержанию еще более мерзостный, чем обычно.

Проснулась, не поверите, от пинка, мощного такого, увесистого. Гад! Подскочив спросонок, рыкнула, кинувшись на этого футболиста, но не рассчитала и упала с дивана. Вампир проворно отошел. Я встала.

О, какая куча фантиков! Кто все это съел?!

Охотник осторожно отодвинул занавеску, выглянул в окно и удовлетворенно кивнул. Небо очистилось, и заходящее солнце вызолотило сумрак комнаты. Луч упал прямо на лицо вампира. Тот недовольно поморщился, но не отошел, продолжая всматриваться во что-то видное только ему одному.

Э, света не боится? Обидно! Да, не боятся, и кровь не пьют, Высшие, по крайней мере, выскочила новая мысль. Особенно если сытые… вот Низшие… я мотнула головой. Потом.

— Самое время! Чего стоишь? — обратился ко мне подозрительно довольный Охотник, — оборачивайся!

— Ага, щаззз, — угрюмо буркнула я и побрела в ванну.

Что-то меня мутит, и умирать неохота.

Павел поморщился. А я расслабилась, глядя в зеркало. Закрыв глаза, обреченно ткнулась лбом в холодное стекло. Вчера ночью это произошло легко и быстро, под воздействием спонтанного выброса адреналина… а сейчас…

Выпустить волчицу добровольно, ослабляя тиски разума… оказалось непривычно сложно.

А-ахх!

Желтоглазая волчица исподлобья глядит на Пьющего кровь. Изменение — сугубо интимное деяние. Не следует подглядывать всяким… зло рыкнув, проскользнула в комнату и беспокойно закружила вокруг гексаграммы. Внутри уже горели свечи, и мерцал столб густой непроницаемой тьмы, упирающийся в потолок. Из него тянуло сыростью. Охотник бесцеремонно сгреб меня за шкирку и шагнул внутрь.

Полынь, чтоб ее!

Временный портал Пьющих кровь, всплыло некстати в голове, пока мимо стремительно проносились искаженные силуэты домов. Резко вынырнув посреди города, едва успела затормозить, когда сильная рука отправила нас в полет, дернув за холку.

«Иди, волчица, охоться!» — раздалось вдруг в голове. Хищница ошалело тряхнула головой. «Дай себя поймать!» — холодное прикосновение испугало, и желание куда-то идти резко пропало…

«Ну же!»

Хорошо, хорошо… скользя вдоль забора, скрылась в кустах, принюхалась…

Никого нет, и солнце зашло, но город еще не спит и множество чужих глаз следят за происходящим. Хватило бы и пары…

Скольжу, лечу, стелюсь над землей серой тенью, ищу. Чего? Не знает никто.

Нет, не верю, что это последний день мой, последняя охота…

Тьма… что ты хочешь от меня? В груди сидит холодный ком, противно мне…

Ну что же, по обычному маршруту? Последний раз угодья обойдем, кружа от края к центру…

Церковь, старый забытый сад. И в глубине серебряных окон мерцают огни.

И от земли той, истинно святой, волна столь сладкой и чистой силы поднимается, что хочется остаться и…

Нет, сумерки и тьма не вольны подружиться со светом истинной веры. Но аромат лилий, столь нежный и невинный мы запомним…

Свет вдруг мигнул, затрепетал, погас… и вновь сияет, словно благословляет…

Хороший знак.

И дальше тень скользит.

А в небе — полная луна, подруга, спутница моя, что обещает покой… но это ложь.

Между домов клубилась тьма, перекрывая путь.

Волчица прянула назад, вперед — сказала я.

«Вперед!» — подхлестывает вдруг яростный шепот визави.

Я пячусь, это выше наших сил — нырнуть туда, во тьму и смерть.

Но все решилось и без нас.

Тот, за стеной, звал и манил, и как осьминог выпускал жадные щупальца за спину волчице. Она медленно, шаг за шагом, против воли, приближалась к зовущей смерти.

Я оглянулась… волчица взвыла и рванулась назад, в закрывающуюся брешь.

«Не сметь!!» — откровенно злое приказание секундным параличом сбивающее с ног. Потому пропустив рывок тьмы, забилась в ее тенетах, когда удушающее кольцо сомкнулось на шее.

Боль в висках была неожиданно резкой, оглушающей.

Оборот… мягкое и беспомощное человеческое существо затрепыхалось, когда крючья Тьмы впились в кожу.

Медленно, с садистским наслаждением нечто поглощало меня, внимательно наблюдая за каждой судорогой постепенно перестающего подчиняться тела. В саване тлена невозможно дышать… сначала онемели кончики пальцев, затем тонкие иглы боли расползлись по рукам. Липкие щупальца проникали под кожу, в горло, глаза…

«Расслабься…» — не слышный никому шепот.

Как??!

Сознание покидать меня не спешило. Добавилось ощущение ползающих под кожей жучков-короедов, время от времени откусывающих от меня по кусочку. Боль исчезла… оцепенение полностью овладело мною.

А вокруг тьма, тьма… живая…

Минуту, час, день это длилось? Не знаю…

Некто изучил каждый сантиметр моего тела, внутри и снаружи, удовлетворенно отпрянул, как хищник, напившийся крови.

Темнота…

Слабость, голова кружится и темное, усыпанное звездами небо качается, словно качели.

Небо?

Я лежу на земле, и голые лопатки холодит исходящий снизу промозглый туман. Не могу пошевелиться, потому что распластана и намертво зафиксирована в колдовской звезде. Той самой… скосив глаза, замечаю колыхающиеся красно-оранжевые огоньки, быстро наливающиеся синим сиянием. В голове отвратительно пусто…

Мерцание огней высвечивало стоящего надо мною… узкое изможденное лицо с темными провалами на месте глаз, кривящийся в клыкастом подобии улыбки рот, скрюченные артритом руки, короткий кинжал…

Вот он, нарушитель! Паника все росла… где же Павел?

Я медленно покрывалась мурашкам, от холода и страха.

Где охотник?

Изгой наклонился, аккуратно надрезал запястья, и начал свой гортанный речитатив.

Боли не было, только леденящий холод начал растекаться по неподвижному телу от кончиков пальцев внутрь, концентрируясь в районе солнечного сплетения.

Охотник…

Мысли затухали, гасли одна за другой… с отстраненным любопытством я наблюдала, как беснуется в глубине сознания волчица. Как покидает меня животворящая жидкость, медленно впитываясь в землю…

Порезы на запястьях начали светиться, и маленькие синие огоньки торопливо побежали по рукам вверх, скапливаясь на груди. А изгой все говорил и говорил непонятные слова, полные зловещего смысла, постепенно повышая голос до крика.

Не хочу!!!

Как холодно…

Звезды погасли, а луна налилась темно-багровым сиянием. Небо заволакивало полупрозрачной, мерцающей дымкой, медленно образующей гигантскую воронку. Нож, прекрасный в своем совершенстве, плавно взмыл вверх, блеснул отточенной алой кромкой, и начал опускаться…

Медленно, очень медленно.

Время замерло… но очнулась волчица, вздрогнула, рванувшись вперед и пытаясь освободить руки. Не ощутив сопротивления оков разума, взвыла и напряглась, подчиняя себе тело, изменяя его неимоверным напряжением сил… не успела.

Нож вошел в солнечное сплетение мягко, почти нежно…

Темнота.

Вот он, единственно подходящий момент. Изгой резко выдернул нож из приманки и раскинул руки, готовясь к завершающей стадии. Багровая воронка на месте луны вращается по часовой стрелке, выбрасывая вниз голодные щупальца.

Выскользнув из укрывавшей его до поры тени, Охотник сразу же понял, что изгой невероятно силен, но уязвим… как ивсякий младенец. Накинув щиты, Павел активировал Молнию и рванулся вперед, входя в клинч.

Удар, еще удар, это чистая сырая сила, которой наполнен изгой, продавливает защиту, но не важно. Потому что в ход пошло грубое физическое воздействие. Вывернуть руку противника, медленно, но неуклонно приближать острие ножа к телу, не давая шевельнуться…

Мир сузился до маленького пятачка земли, до глаз, пылающих яростью и отраженным безумием. Бушующий в оковах водоворот начал раскручиваться в другую сторону. Под ударами чужого разума сознание поплыло, но… это не важно. Ведомый инстинктами, он делал то, что необходимо, не обращая внимания на…

Держать щиты!

Рывок! Нож по рукоять вошел в живот своего хозяина. Огни, нетерпеливо танцующие на теле волчицы на миг ослепительно вспыхнули и погасли.

В небе грозно громыхнуло. Поднялся ветер…

Охотник выпустил изгоя и торопливо отскочил подальше от пентаграммы. Из горла нарушителя вырвался хриплый отчаянный крик, переходящий в утробный вой. Раскинув руки и задрав голову к воронке, он еще пытался что-то сделать, но безжалостные щупальца стремительно рванулись ему навстречу, обвили нарушившего их покой и безжалостно выпили все соки… взимая зловещую дань за неудачную попытку изменения мира.

Тело его превратилось в обтянутую пергаментной кожей мумию, затем и она стремительно осыпалась тысячелетним прахом. С довольным чавканьем щупальца Тьмы втянулись в сворачивающуюся воронку. Последнее мимоходом задело распятую в пентаграмме фигуру. Она выгнулась и захрипела, а огоньки, метающиеся над нею, позеленели и быстро впитались обратно.

Что бы это значило?

Тишина.

Рассвет нового дня был прекрасен. Мир устоял, и город, полный надежды, вздохнул облегченно и радостно. Тучи разошлись, открывая бесконечное лазурное пространство, подсвеченное лучами восходящего солнца…

Новая жизнь

Дом был хорош. Двухэтажное строение с верандой из светло-желтого с прозеленью кирпича удивительно ловко пряталось среди старых деревьев осеннего сада. Сливающиеся с листвой стены дышали свежестью и ароматом созревших яблок.

Узкая тропинка затейливо петляла между пышных кустов и толстых шершавых стволов, выводя к застекленной играющими яркими красками стеклами веранде, наполненной гулкой звонкой пустотой. Прямо от дверей начинался мягкий ковер, серый с экзотическим ало-пурпурным узором. Две темных дубовых створки вели в большую залу с белыми стенами и чугунной винтовой лестницей, поднимающейся до самого чердака.

Эта комната модной планировки делилась на зоны по часовой стрелке, от двери начиналась желто-белая кухня, затем гостиная из белой кожи, библиотека, заставленная вдоль стен высокими, до потолка, дубовыми стеллажами, полными царственно выглядящих книг. Три окна занавешены плотными темно-серыми шторами того же рисунка, что и ковер.

Лестница спиралью вьется на второй этаж, где четыре двери ведут в запретные для меня помещения. Кабинет, особую библиотеку и две запертые гостиные. А еще выше, на чердаке под высокой покатой крышей располагалась большая комната, где я и живу теперь. Здесь можно было пройтись колесом, да еще оставалось место для большой мягкой кровати и простого трехстворчатого шкафа.

Первый и второй этажи носят ненавязчивый отпечаток руки мастера изысканного дизайна. Дверные ручки на угловых дверях, сделанные в форме когтистых львиных лап, отполированные мраморные плитки пола в кухонной зоне с вырезанными на каждой из них знаками зодиаков, элегантный в своей простоте подлинник древнего японского пейзажа… А мансарда, несмотря на продуманное удобство, была просто безлика, но я не жалуюсь. В конце концов, после однокомнатной хрущобы это несказанная роскошь! Даже не сравнить!

Выглянув в открытое окно, я заметила, что кто-то вошел в калитку и принялся неторопливо плутать по дорожкам. Торопливо скатившись вниз, проскакав мячиком по ковру, я выскочила на веранду и в дверях нос к носу столкнулась с чужаком. Отшатнувшись, кинула на гостя настороженный взгляд. Он ответил мне тем же.

В меня ударил густой аромат пармской фиалки. Та-ак… Поющий, да еще и в солнечном свете. Светлый, то есть. Дом… я прислушалась… не возражал против его присутствия.

По моей личной классификации — альв, представитель скандинавского эпоса.

Между прочим, посмотреть было на что! В смысле на меня. Я выжила после памятного ритуала, но изменилась, и внутренне, и внешне. С концами пропала замечательная в своей неприметности внешность, и теперь мимохожий альв видел среднего роста девушку с пепельными волосами, высокими резкими скулами и раскосыми желтыми глазами с узкими вертикальными зрачками, двумя парами клыков, прячущмися за вежливой улыбкой и впечатляющим набором когтей на руках.

Высшая из Охотящихся-в-ночи, господа. Редкая птица.

Я почти неделю провалялась без сознания после того, как изгой чуть не зарезал меня во время Ритуала, а щупальце странной багровой Тьмы задело при отдаче. Впрочем, о произошедшем я знаю только со слов Павла. Ему пришлось задержаться в городишке до момента, когда у меня вновь появится способность к самостоятельному передвижению. Оставить все как есть — невозможно. Моя новообретенная внешность не способствовала сохранению Маскарада, да и поставленная метка властно требовала возможности быть рядом с хозяином. Брр, противно то как! У меня — и есть хозяин…

Впрочем, вампир бы оставил меня на произвол судьбы, приглушив или разорвав связь. Но он не владел Плотными иллюзиями и не мог замаскировать новую оригинальную внешность, обладательницей которой я стала. А это категорически необходимо для сохранения тайны…

А с какими предосторожностями было сопряжено мое путешествие в Москву! Трое суток на поезде, и так, чтоб никто не видел… длинный плащ, огромные очки, перчатки, причем — летом. По-моему, это вызывало куда больше вопросов, чем феерический вид.

Чтобы скрыть клыки, приходилось все время молчать.

Да еще не обошлось без приключений мистического толка!

И вот теперь я сижу в доме Одинокого Охотника, ожидая решения насущного вопроса, и зверски скучаю. Еще хотелось бы выяснить, кто мой отец. Потому что скачек на следующий энергетический уровень возможен для подобных мне полукровок, если только один из родителей был Высшим. Кроме того, не давали покоя такие вечные вопросы: что делать и как жить дальше? И, в конце концов, на что существовать?

Павел же, исчезающий с раннего утра по тайным и наверняка зловещим делам, говорит, что надо беспокоиться последовательно. Вот и сейчас его не было с самого утра, зато появился незваный гость.

Я еще раз прислушалась к опутывающей дом Паутине. Все в порядке… это посетитель, которому разрешен доступ в любое время на правах гостя.

Почувствовав знакомое по вампирским делам копошение в голове, сложила мысленную фигу. Поющий поморщился. Да, не очень вежливо, зато действенно. Мгновенно отваживает любителей и умельцев покопаться в чужом разуме.

Широко улыбнувшись, отступила назад, пропуская альва на веранду, и протянула тоном профессионального дворецкого:

— Входите-е!

— А где… хозяин? — хм, голос приятный.

— Павел? А нету! — фигурно подняв бровь, я тяжко вздохнула, — уж полдня, как по очень-очень секретным делам он уехал в город. А я тут голодная сижу.

Клыки непроизвольно клацнули. Поющий улыбнулся краешками губ, явно не собираясь меня кормить.

— Я подожду, — сказал он и уверенно прошел внутрь… нет, плавно перетек от двери в одно из кресел.

Я невольно залюбовалась безапелляционной грацией нелюдя. Наверно, это отличительная особенность всех Охотников, так же как и запредельная наглость в обращении с окружающими. Или я просто слишком мало их знаю? В смысле, не только Охотников, но всех Иных в целом. Людям такая выразительная пластика не свойственна, хотя пренебрежения в них выше крыши.

Кстати, немаловажная деталь. Внутри я отныне и навеки единое целое. Вы даже и представить себе не можете, насколько это великолепно! Нет больше рвущегося на клочки под напором волчицы сознания. Не надо больше стискивать разум в попытке удержать над ней контроль, нет необходимости внимательно отслеживать каждый шаг и каждое движение, чтобы не спровоцировать ее на оборот.

Теперь есть я — цельное и яркое, хм, существо. Порывистое и не желающее вновь погружаться в омут контролируемого ужаса. Свобода и легкость в мыслях и действиях… порой, слишком большая. Вы просто себе представить не можете, какое это счастье — быть цельной! Только проживший большую часть жизни в раздвоенном состоянии, может понять это…

Та-ак, коль скоро этот альв собрался помедитировать в кресле, судя по его виду, не буду ему мешать. Кушать хочется-а.

Поющие, надо заметить, очень редко становятся Одинокими Охотниками. Не потому, что так уж преданы родне, а потому, что их не отпускает Семья. Слишком мощной магией они владеют, слишком ценными для анклавов умениями, слишком много тайн знают… Но вот передо мною исключение. Наверное, сирота…

Способности дневных и ночных Поющих — это стихии огня и льда, подчиняющиеся им беспрекословно, это сумерки знаний, волнующих души, это самые достоверные иллюзии, неотличимые от реальности.

Роясь в холодильнике, я краем глаза следила за гостем. От косого взгляда легкий флер маскировки слетел без остатка… впрочем, не будь я теперь Высшей, фокус вряд ли бы сработал.

Ну и ничего особенного! Невысокий, хрупкого телосложения мужчина с бледной по-зимнему кожей, смотрел в неведомую даль ярко-зелеными глазами удлиненно-миндалевидной формы. Картину дополняли античный нос и полные, капризные губы. Гармонично, но странно… достигающие плеч голубоватые волосы прикрывают чуть заостренные уши. Совсем чуточку, а вовсе не длиннющие лопухи, как рисуют некоторые художники! Вот у Танцующих, да, длинные… ослиные! Хе-хе! Знаете, откуда взялись традиции японского аниме? Открою страшную тайну… первооснователь и большинство популяризаторов этого стиля происходили из рода Ночных призраков, находящихся в традиционном конфликте с Танцующими-в-солнечном-Свете. Это они так тонко поиздевались над экзотичной внешностью своих вечных оппонентов.

Сами они, между прочим, далеко не красавцы. Низкорослые, плотные, не очень сильные, но ловкие, с тонкими бритвоподобными зубами. В последние лет триста представители этого рода занимают нишу воров и разведчиков, и весьма успешно. Правда, в последнее время, с развитием технологий, они находятся в некотором тупике. А Призраками их назвали по основной магической способности. В определенных условиях они способны сливаться с окружающим их пространством. Лучшие из известных Хамелеонов…

Хм, и самое главное… ноги у них волосатые, посему с нынешнего момента я собираюсь именовать их хоббитами. Хотя те, по-моему, травоядные. Да, богата на выдумку человеческая фантазия…

Но я отвлеклась.

… на безымянном пальце правой руки гостя красуется темно-синее, тонкое колечко, не заметное простому взгляду. Такое же, как у Павла. Похоже он действительно медитирует. За все время весьма пристального осмотра даже ни разу не моргнул! Ну и ладно, пусть думает о высоком… а я есть хочу.

Едва только я собралась вонзить клыки в большой сочный бутерброд, как сработала сигнализация, да не простая, а магическая!

Я закашлялась и выругалась. Чужак, похоже! Дело в том, что это весьма неприятное ощущение… как зубная боль или загнанная под ноготь иголка. На сад накинута легкая сеть, сигнализирующая о том, когда и кто пытается проникнуть на участок. И каков их статус. А меня, как особого гостя, Павел подключил к системе… вот ведь слова какие!

Потому я так спокойно отнеслась к появлению этого альва. Мягкие легкие покалывания в пальцах сообщили мне о том, что он гость и друг.

— У нас гости? — раздался мелодичный голос Поющего.

У него что, тоже имеется доступ к защитной сети?

— У кого это, у нас? — спросила я, стремительно рванувшись к выходу. Побежав по узкой петляющей тропе, убедилась с удивлением, что альв не отстает от меня.

Пелена ароматов начала размазываться, когда я попыталась отсеять чужие, не принадлежащие этому саду… вот он… безвреден, кажется. У калитки нерешительно топтался здоровенный светловолосый парень с простоватым лицом. Где Павел? Чуть замедлив бег, вновь погрузилась в… не знаю, как назвать… зрение, замешанное на генетической памяти? Охотник скоро будет, на новом госте остался его отчетливый след. Только зачем было заходить внутрь? Опасно…

Аромат паленого волоса заставил резко обернуться. Черт!!! В руках Поющего разгорался маленький огненный шарик, а в глазах — холодная ненависть…

Это не враг!!! Резко рванувшись вперед, перекрывая линию атаки, и молнией обрушиваясь на парня, услышала:

— Куда?!! Дура!!!

Ответишь за дуру…

От неожиданности чужак, в которого я врезалась со всей возможной силой, рухнул, хотя мой вес ему не более чем копеечка… да так неудачно, ударившись затылком прямо об угол каменной плиты. А над нами, обжигая спину, пролетел неуправляемый пламенный сгусток.

Уткнувшись носом в грудь парня, я вдыхала чистый и свежий аромат родниковой воды со слабой примесью лимона. Это же Знающий… Знающий, молодой и неопытный…

Только его и не хватало для полного счастья.

Неожиданно чья-то рука вздернула меня за шиворот, и поставила на ноги. Силе-ен, однако! И тут я увидела потрясающую картину «Поющий в ярости». В сузившихся глазах полыхала ярость, изо рта вырывалось злобное шипение… вылитый дракон, только что огнем не полыхает!

— Если ты, ошибка Создателя, еще раз сунешься мне под руку, — он как следует встряхнул меня, — то я…

Что? Я улыбнулась, возвела глаза к небу, потом указала пальцем на все еще лежащего на камнях гостя…

— Это Знающий…

Альв глубоко вздохнул, тоже посмотрел на небо, ничего там не увидел, и успокоился. Все-таки вспомнил. Знающие — неприкосновенны. К тому же, как ни странно, мой статус на данный момент выше. Для защитного контура, я имею ввиду.

— Что здесь происходит, Жером? — раздался из-за забора чуть удивленный голос Павла.

Вот так мы и познакомились.

Молоденький Знающий с извинениями и предупреждением больше не нарушать границы, был отправлен назад в город, да не с пустыми руками. Объемистый сверток, окутанный ароматами тлена и чайных роз, который вручил ему Пьющий кровь, изрядно оттягивал ему руки. Наверное, расплата за информацию… В этом мире никто благотворительностью не занимается.

Затем я потребовала новостей. Все оказалось не так уж плохо. Но и не особенно хорошо. Павел сумел договориться с Магистром Знающих, и его пустили в Архивную Ложу, но толку от этого оказалось немного. Ни по официальным хроникам, ни по Кристаллам Памяти нам не удалось установить имя моего отца. Ни один Высший, коих насчитывается не более семидесяти в Волчьих Семействах, не посещал город, где я родилась, в нужный период времени. Почему Высший? Потому что иначе после Ритуала я осталась бы обычной Охотящейся, а я… сами знаете, во что превратилась.

Впрочем, Кристаллы постоянно пополнялись, и часто с большим опозданием. Так что еще были шансы узнать мою семейную принадлежность. Лет через …дцать регулярных посещений подземелий Знающих. А если учесть, что лично меня выпускать за ограду дома никто не собирается из-за весьма неординарной внешности… На многолетнее тюремное заключение я не согласна! Даже на столь комфортабельное!

А сами Высшие оборотни признаваться в своем отцовстве что-то не спешили. У них считалось чем-то неприличным, хотя и не запретным, смешать свою кровь с человеком. Подобное потомство они приветствовали только у своих Низших.

Я говорю — у них, потому что ни одна Семья не приняла меня. И не примет впредь. Таковы правила. Для полукровки, которой я являлась, для вступления в Семью требуется Поручитель, коим может быть только один из родителей-Охотящихся.

Как уже говорилось, никто из предполагаемых родичей признаваться в отцовстве не спешил. Хотя… скажи им, кем я являюсь… Есть два варианта развития событий, и наименее вероятный заключается в том, что новенькую с радостью примут в любую Семью, а второй — с еще большей радостью прикончат. И я не понимаю, почему… Павел просто поставил меня перед фактом. Пары предложений про незыблемые традиции, странное происхождение и какие-то древние предостережения для меня оказалось недостаточно, и тогда Пьющий кровь просто зло рыкнул: «Потенциальную опасность — уничтожают!»

Вот это оказалось доходчивее. В принципе, я с гордостью могу заявить, что весьма даже страшна. Особенно в гневе.

Между прочим, знаете, почему Павел не выпускает меня в город? Во-первых, скрывает собственный просчет. Я не должна была выжить, или не должна была так сильно измениться после произошедшего. На мне висит его личная метка и по ней легко можно определить, кто ошибся, и принять меры к исправлению… Во-вторых, я до сих пор не знаю правил поведения в большом городе. Я была царицею там, а здесь… скорее нелюбимая падчерица. Могу оскорбить кого-нибудь, и Павел заполучит еще одного кровного врага… И в третьих, я не имею официального статуса. А это значит, что любой другой нелюдь имеет право попытаться уничтожить меня, если зайду на его территорию. Или просто так, под настроение… фактически я абсолютно бесправна… и жива только потому, что таково желание вампира.

Вот какой заботливый у меня хозяин…

И это меня бесит!

Жером, между прочим, не просто так сюда пришел. Недовольно морща прекрасное лицо, он выслушал краткое изложение наших приключений и, небрежно откинувшись в кресле, спросил:

— И что ты от меня хочешь?

— Жеро-ом! — укоризненно протянул Павел, ходя туда сюда по гостиной, — посмотри на нее! И повнимательнее!

И альв посмотрел. Я, щелкнув когтями, ласково ему улыбнулась. А что такого? Мы же друзья…

— Хм, ты намекаешь, что нужна иллюзия?

— Догадливый!

Так-так, что за иллюзия? Подобравшись, подалась вперед, внимательно следя за странным диалогом.

— И, наверное, плотную?

— Было бы неплохо.

— Да еще и с эффектом полного осязания?

— И защитой от поиска, — небрежно продолжил Пьющий кровь, отодвигая штору и морщась от солнечных лучей, падающих на бледное лицо.

— По стандартной таксе это будет стоить…

— Знаю, много, но ты сделаешь нам скидку.

— Ты в этом уверен? — насмешливо вздернул бровь Поющий.

— Вполне!

— И что ты можешь предложить?

— Информацию…

— Какую?

— Стоящую.

И вот так — в течение получаса! Они перебрасывались короткими отрывистыми фразами, а я как робот поворачивала голову от одного к другому.

И это вполне дружеский диалог! Охотники… недовольно поморщившись, запустила клыки в очередной бутерброд… своей выгоды никогда не упустят.

Охотники за наживой! Неплохо звучит, да? Сама придумала…

Процедура создания иллюзии заслуживает отдельного описания. Мы поднялись на второй этаж, в кабинет. Я разочарованно огляделась. Ничего особенного… ромбовидное помещение, вдоль стен — книжные полки, забитые пыльными фолиантами, у окна, занавешенного темными портьерами, пустой письменный стол, покрытый тонким слоем пыли.

Но когда Павел откинул ковер… В центре комнаты засияла колдовская шестилучевая звезда. Капля крови хозяина — и до потолка вознесся столб тьмы, от которого я испуганно отшатнулась, едва не вылетев за дверь. Альв схватил меня за руку:

— Куда-а?

Хорошо ему! Да и Павлу тоже. Они воспринимают чары на магическом уровне, их тела приспособлены для этого… А я… запахи, запахи, запахи… тьма, чужой страх, смерть, полынь, фиалки, мед, осень… все то, к чему уже успела принюхаться, вдруг ударило в нос в таком концентрированном виде, что… Они кружили голову, заставляя терять соображение и щерить губы в кривой волчьей усмешке. Кровь! Убить!

Хлесткая пощечина привела меня, непроизвольно начавшую изменение, в чувство.

Ну, Павел! Хотя, тем и хорошо быть Высшей, попробовал бы он обойтись пощечиной с прежней моей товаркой, волчицей. Она бы не сдержалась, покусала, да и такой удар ее бы не остановил.

— Раздевайся, — флегматично произнес альв.

Чего?

— И не смотри так, — отступив к окну, буркнул Павел, — как, по-твоему, иллюзии накладываются?

— А откуда я знаю? — пожав плечами, скинула на пол майку и джинсы. А кого стесняться? Все, можно сказать, свои. — И что дальше?

— Шагай в Звезду.

— В Звезду-у? — что-то не хочется! После определенных событий я не испытываю к пентаграммам никакого доверия…

— Не дури, — нетерпеливо подтолкнул меня вперед Поющий, — это универсалка!

Если бы это мне что-то объяснило!

И я ступила в Звезду… ничего похожего на злобную, пожирающую душу Тьму, с которой я познакомилась раньше. Ласковая, льнущая к коже нежным шелком, терпеливая… И слабый аромат… хм, укропа? Мда… запомним.

Павел и Жером виделись мне будто сквозь толщу воды, их лица и движения странно искажены. Альв сосредоточенно хмурится, вытянув вперед руки, с кончиков пальцев срывается холодный огонь и медленно просачивается внутрь… Обжигает, не оставляя следов, тонким слоем покрывая тело, на миг застывает непроницаемым доспехом.

Вижу, как Павел удовлетворенно кивает головой, и покрытие мгновенно размягчается…

— Кольцо… — доносится до меня неузнаваемый голос альва, неотрывно глядящего в одну точку и протягивающего руку вампиру. Тот перебрасывает что-то ему на ладонь…

Заворожено наблюдаю, как сине-белое нечто быстро втягивается в прозрачный камень на тонком серебряном ободке.

— Все. Можешь выходить.

Выныриваю на поверхность и делаю задумчивый шаг вперед.

— Примерь!

Надеваю кольцо на безымянный палец левой руки. Подходит… Это сказки, что оборотни не выносят серебра! Особенно Высшие! Порой не очень приятно… но терпимо. Кстати, серебро — наиболее податливый металл, покорно впитывающий наложенные чары и потому очень часто используемый для амулетов разного толка. Вследствие чего и возникла эта легенда… чаще всего оружие, поражающее нелюдя как раз серебряное, только с особой начинкой.

Блин, не голова, а ходячая энциклопедия. Надо было Павлу осторожнее отбирать информацию, которую он в мою несчастную голову впихнул. Столько мусора!

Тело на миг окутал холодный мятный ветерок, по коже прошлись мурашки… и все. Смахнув пару незримых паутинок, любуюсь переливами синего огня в простом фианите. И рукой без когтей! Оба нелюдя задумчиво переглядываются, и Пьющий кровь вопрошает воздух:

— Она что, видит магию?

— Угу, — с интересом соглашается альв.

— Может, и воздействовать сможет?

— Если с подручными средствами…

— Надо попробовать!

Будто меня здесь нет! Требовательно глядя на них, спрашиваю:

— О чем это вы?

— Ты видишь оформленную в действие магию, — сообщил мне Павел.

— Я вообще-то много чего вижу!

И два потенциальных трупа в том числе!

— Оденься, и попробуем…

Я просто поражаюсь, какие они целеустремленные! Ох-хотники! Объяснений хочу! Грр! И поскорее!

— И что с тобой делать теперь, а? — устало спросил Пьющий кровь, бессильно распластавшейся по дорогому ковру. Почти сутки магических экспериментов кого хочешь утомят. Зато мы выяснили, что у меня есть необычный дар, не свойственный сородичам, абсолютно лишенных каких-либо магических способностей.

Я вижу магию! Да не простую, а уже заключенную в любую форму. Действия, артефакты, готовые плетения… Вижу как струи огня, легкий туман, сеть, клубки переливчатой темноты… Напрягшись, я разглядела даже крупные ячейки защитного купола. А что не вижу, как например, направленные на меня альвом боевые или сонные чары, то отчетливо ощущаю их, чую! И успеваю увернуться!

Мы так увлеклись, что едва не свалили шкаф.

И я могу воздействовать! Магически! Не самостоятельно, да, но успешно, с помощью парочки артефактов. Видя основной узел плетения легче легкого оказалось разрушить его, а высвободившуюся силу перелить в Поглотитель…

Работать и работать…

— И что с тобой делать? — потянувшись, риторически вопросил Павел, хмуря белесые брови. — Убивать вроде жалко, такой интересный экземпляр. Изучить бы надо… хотя опасность непредсказуемая.

Грр! Попробуй только! Оба варианта! И что за манера говорить так, будто меня радом нет! Я попыталась клацнуть клыками… черт! Иллюзия то осязаемая, то есть клыков я не ощутила… а язык прикусила.

— А возьми ее в ученицы! — предложил альв, поправляя прическу.

— Ты думаешь? А что скажет Конклав?

— Не смеши меня! Какая тебе разница, что они скажут! Ты в своем праве! И вообще, когда ты последний раз брал ученика? Ага, лет пятьдесят прошло, да?

— Но она Высшая! Хотя… твоя иллюзия смотрится очень хорошо! Достоверно, и, что интересно, выглядит она совсем как раньше. Но полукровка-Охотница — это…

— Отличная идея!

— Почему бы и нет… эй, Лена, пойдешь в Одинокие Охотники?

Как будто другие варианты есть?! Нет, они есть, но все какие-то не жизнеутверждающие…

Так что я только согласно кивнула головой, оторвавшись от разглядывания белого потолка. Жить-то хочется!

— Ну, вот все и решилось! Когда у нас собрание?

— Через месяц… хм, Кореллис лопнет от ярости! Безродная полукровка! Он мне пытался всучить на прошлом Конклаве воришку — Крадущегося…

Ну что сказать? Действительно, через месяц мне без разговоров вручили тонкое золотистое колечко Ученика. За это время я просто озверела, сидя взаперти и до отупения читая книги. В основном, весьма древние исторические хроники…

Зато, попав на чинные посиделки, именуемые Конклавом, не выглядела необразованной дурочкой.

Это было, надо заметить, потрясающее собрание в VIP зале одного из дорогих ресторанов. Кого здесь только не было! Неудивительно, что они не могут договориться между собой! Крадущиеся лаялись с Поющими, Танцующие с Призраками… н-да, и кого они пытаются обмануть своими личинами? Уж точно — не меня! Я их просто чую.

В момент, когда мы, разряженные в пух и прах, вошли в зал, на миг воцарилась тишина, и все сидящие за столиками, дружно повернулись в нашу сторону, потом разочарованно отвернулись. Павел вздернул брови и метрдотель, обдав нас ароматом зеленого лука, проводил к свободному столику. Что-то меня на гастрономию потянуло… Опять есть хочется!

Оглядевшись и убедившись, что безликая, хоть и дорогая обстановка ресторана не достойна моего внимания, углубилась в меню.

К нам подходили какие-то люди, приветствовали, интересовались, как дела… всем им Пьющий кровь как бы мимоходом сообщал о своем решении взять ученика. Ответ на следующий, закономерный вопрос многих вгонял в ступор. От парочки Танцующих дохнуло застарелой ненавистью… Запомним!

А вот и Кореллис… недовольство так и сочится из этого субтильного Крадущегося. И еще — огромное удивление. Это полезно… Ну, мы не будем посвящать его в нашу ма-аленькую тайну, нам репутацию портить ни к чему.

Между прочим, посвящение в ученики со стороны выглядит как человеческая помолвка. Павел, сделав торжественное лицо, извлек из кармана бархатную коробочку, открыл и требовательно протянул мне руку. Замирая, я проследила, как он одевает тонкий ободок на средний палец левой руки.

— Я, Павел из рода Пьющих кровь, Одинокий охотник, беру тебя, Полукровка Елена из Охотящихся-в-ночи, в ученики. Отныне вся ответственность за твои деяния ложится на меня, как обязанность карать и миловать за проступки, нарушающие Маскарад. Согласна ли ты?

Мило улыбнувшись, проговорила:

— Согласна…

Хоть мне и предстоит многолетнее учение- мучение.

Несколько лет спустя. Новые неприятности

Тишина в доме стояла такая оглушающая, что звенело в ушах, и я не сразу поверила в услышанное.

— Они сделали что? — переспросила я, от возмущения, смешанного с огромным удивлением, перейдя на рык.

— Забрали! В связи с неопровержимыми уликами, найденными на месте преступления.

— Каких улик? — я заметалась с телефоном в руках.

— Ищейки, рыскавшие там, указали на Павла, и…

— Да я сама сколько раз их обманывала! — ору я.

— Скажи это клану, — голос Жерома в телефонной трубке был само спокойствие.

— Рррр…

— Угомонись.

— С-советчик! Куда его увезли? — спросила я, торопливо собирая вещи. Если Павла забрали, скоро явятся и за мной.

— В обитель Клана, разумеется.

— Я спрашиваю конкретно, куда?

— В Грачевскую резиденцию.

Я мгновенно все решила.

— Так, жди меня у Алтуфьево. Расскажешь подробности.

— Но…

— Все, у меня гости.

Разрыв защитной сети отдался в висках мгновенным всплеском боли. А в окно прекрасно видно, как из большой машины с затемненными стеклами выскакивают незнакомые люди.

Время вышло.

Выскочив за дверь, поворотом ручки активирую самоуничтожение. На втором этаже — тоже. На входной двери активирую дополнительный защитный контур… еще две минуты форы. Неприметный лючок ведет в подвал, где нет ничего интересного, но, скользнув вниз, все равно отдаю приказ на саморазрушение. При нажатии на один из камней часть стены бесшумно отъезжает вниз, и я протискиваюсь в узкий лаз. Здесь, в темноте, среди ароматов сандала и пыли, хранятся самые ценные вещи.

Оружие, артефакты, сокровища… ничего не трогаю, торопливо скользя вдоль стеллажей к тайному ходу. Забрав только Ожерелье поиска и свой ученический кинжал, ныряю за одну из полок. Жаль коллекцию, но и ее придется спалить. Капля крови и кодовое слово заставляют проснуться Белый огонь… Извилистый ход выводит меня далеко за пределы брошенного на произвол судьбы сада. В небольшой овражек, заросший дьявольски густым и колючим шиповником. Оглянувшись, успеваю заметить белесую вспышку в одном из окон. Зло улыбнулась, показывая клыки. Ничего вы не найдете, Карающие, подумала я. Ни денег, ни информации, ни улик, а только белый пепел среди голых каменных стен.

И как хорошо, что я оставила мотоцикл за пределами поселка. Хотела сделать сюрприз своим ранним возвращением, а в итоге… убегаю, поджав хвост.

Стоит жаркое лето. И вот мчусь по Кольцу в сторону Алтуфьева, машинально обгоняя тащащихся подобно черепахам, людишек. А в голове крутятся мысли… Что случилось? Почему вдруг решили забрать именно Павла, да еще по такой смехотворной причине, как выводы ищеек? И почему я, Одинокая охотница в статусе ученицы, скрываюсь от Карающих? Наверное, потому, что внутри меня кричат и вопят инстинкты, интуиция и нюх, предупреждая, что живой я из их рук не вырвусь…

От асфальта поднимались волны жара и едких испарений, забивая нос. Притормозив на светофоре, попала под выхлоп старого Камаза. Водитель, заметив мою затянутую в кожу фигуру, высунулся из окошка и, скалясь, поддал газу. Я спокойно подняла затемненный щиток шлема, и дружелюбно оскалилась, сверкая желтыми глазами. Человек поперхнулся и нырнул в кабину.

Я прибавила скорости. Мой нос не выносит настолько концентрированных ароматов, а я лично — подобной безнаказанной наглости.

В голову пришла одна мысль, заставившая нервно дернуться к обочине, подрезая старые Жигули. Обычный магический поиск Карающим ничего не даст, потому что я магией не владею, но… Кольцо! Меня можно вычислить по Ученическому кольцу, издающему в контакте со мной особые колебания в эфире. Не сбавляя хода, стянула перчатку и швырнула тонкое золотистое колечко в подвернувшуюся канаву.

Так, и где же Жером?

Ага! Медленно проезжая мимо остановки, осматриваю толпу. Какую иллюзию он носит? Щеголеватый молодой человек, блондин в темных очках и дорогом светлом костюме, с длинной серьгой левом ухе…

Вот он, высокомерно замер у знаменитой обьедаловки дяди Макдональда. Кислый вид его объясняется еще и тем, что ему принадлежат 5 % акций Ростикса, а у них постоянная конкуренция.

— Садись! — подкатившись, тороплю я.

Он устроился позади. Искренне надеюсь, что альв не свалится. Он же сноб, кроме Мерседесовских моделей ничего не признает, и ездить на мотоцикле не умеет. И если бы не необходимость хотя бы минимального соблюдения секретности, явился бы на встречу на своем Майбахе.

Не о том я думаю. Выехав на кольцо, рванула в сторону Митина. Я смеялась, когда Павел решил купить там квартиру через пару посредников. Зачем нам нужна дополнительная точка? А вот — пригодилась!

Когда дверь типовой квартиры захлопнулась за нами, нетерпеливо приказала рыкнув:

— Рассказывай!

Жером потерянно рухнул на табурет, снял очки и сощурил глаза, глядя, как я нетерпеливо постукиваю носком по линолеуму.

— Ну!

— Ночью убили Вьен-Кирита!

Что? Когда? Я же с ним виделась вечером!

— Того самого, — сухо продолжил альв, — твоего любовника из Охотящихся.

Я промолчала… Что тут скажешь?

— Вы должны были встретиться? — Жером вопросительно поднял брови.

— Да, но… Я отказалась от этого в самый последний момент!

— Точно? — Поющий подобрался, готовясь к прыжку.

Он думает… что? Я нападу на него? Но… почему? В ушах шумела кровь, и восприятие слегка затормозилось…

— Да, — вскинувшись, пробормотала я, — а что? Ну, дальше!?

— И это все, что я знаю. Но утром к Павлу явились Карающие.

— Он так просто пошел с ними? — вот и моя язвительность проснулась.

— Тех было пятеро! И к тому же, он подозревал, что это ты убила Кирита, — тихо закончил Жером.

Удивленно поднимаю глаза. В груди зарождается глухое рычание, восприятие обостряется, когда до меня начинает доходить смысл последней фразы.

— Я-а? — впившись когтями в подлокотники, начинаю подниматься. — И ты тоже так думаеш-шь?!

— Успокойся! — взметнулся вверх Жером, поигрывая огненным шариком. — Контролируй себя! Иначе…

— Ты мне веришь? — спросила я.

— Верю, — устало улыбнулся альв. Это подействовало на меня как хорошая доза успокоительного. Осев обратно в кресло, я задумалась. Как все плохо! Они все поверили, что я убила сородича! И Павел, и Жером… гадко! Я даже не была его любовницей! Побрезговала, узнав о его хронической склонности к изменам, хотя для волка это нормально. Но не для меня!

А Павел подставился из-за такой глупости!

— Ну, не все так плохо, — попытался утешить меня альв, пока я в прострации сидела у окна.

— Да ты сам-то в это веришь? — Прошипела я. — Если они Учителя до сих пор не выпустили, значит собираются просто уничтожить. Да и за мной приходили не ангелы, а чистильщики!

Жером насторожился. Правильно, в нашем доме много всякого хранилось… опасного и для него.

— Не волнуйся, я успела запустить Белый пепел!

Дом, и все, что там было, безумно жаль! Хотя главное при нас! Наши жизни…

— Хм, — мой товарищ по несчастью погрузился в тяжкие раздумья. Но я уже все решила. Неожиданно быстро и четко передо мной возникла цель, возможность и решение…

— Значит так, — поднялась я, нарушив траурное молчание, и прошлась по кухне, — у меня есть план.

— Какой такой план? — он еще и язвит?

Спокойно и четко я проговорила:

— Сначала мы сходим на место убийства, затем я вытащу Павла из Грачевки, а потом уже займемся восстановлением нашего доброго имени…

— Чем-чем мы займемся?

— Чем слышал!

— Ты, ошибка Создателя, как это себе представляешь?

— Очень просто!

— Дура!

— Сам такой! — мы уже почти орали, стоя друг напротив друга и сверкая глазами. — Так предложи что-нибудь поумнее!

— Бежать!

— Ну уж нет… И куда?

Альв промолчал. То-то и оно, найдут в два счета! А пока не нашли, следует поторопиться и сделать свой ход!

— И почему — мы? — вдруг спросил Поющий.

— Думаешь, тебя оставят в покое, зная, что ты — Побратим моего учителя?

И снова тишина. Обреченная, грустная…

— Ладно, где Кирита убили?

— В квартире на Тверской.

— Знаю, где это, — недовольно скривилась я, — двинулись.

— Но только не на твоем монстре, а своим ходом.

— Чем тебе не нравится мой Круизер?

— Слишком приметный.

И это правда. Придется добираться через пол-Москвы. Ненавижу общественный транспорт!

Почему-то я оставалась совершенно спокойной в глубине души. А Павел столько раз жаловался, что не смог привить самоконтроль! Ох, Павел…

Я выгляжу как сотни и сотни других девушек неопределенно-молодого возраста. Светло-каштановые волосы, серые глаза, неприметные черты лица, которые тут же исчезают из памяти смотрящего. Никаких клыков, когтей и вертикальных зрачков. Черные джинсы и кожаная курточка дополняли образ отвязной девчонки, который придется сменить. Ведь искать будут и по внешнему описанию… А под майкой пряталось тонкое ожерелье из мелкого сердолика — амулет против ментального поиска, в наручных ножнах — ученический кинжал, с помощью которого я могла воздействовать на различные чары.

Сосредоточившись, я попыталась отследить поводок, тянущийся от личной метки Охотника, но наткнулась на глухую стену. Слишком далеко, и даже наша связь Учитель-ученик не может пробиться сквозь выставленные щиты… Что же происходит?

Вот и нужный дом. Трехметровые потолки, евроремонт, дизайнерские изыски… К старому пятиэтажному особняку мы добрались на редкость во вздрюченном состоянии, готовые порвать в клочки любого, кто сунется нам поперек дороги. У меня вдобавок ко всему кружилась голова. К сожалению, я еще не до конца освоила искусство Ухода от реальности, и концентрированные ароматы подземелий сильно давили на сознание.

Обитая натуральной кожей дверь на втором этаже несет следы прикосновений множества людей и нелюдей. И никого! Ни человеческой милиции, ни стражей Карающих…

— Подожди у входа…

Альв понятливо кивнул. Он будет только мешать, ведь я собираюсь поохотиться, а эманации Жерома наверняка перебьют застарелые ароматы. Да и посторожит заодно. Ведь нам не нужны незваные гости, мы и сами…

Осторожно скольжу внутрь и расслабленно замираю на пороге, один за другим снимая заслоны между сознанием и реальностью. И она не замедлила накрыть меня с головой. Окружающее расцветилось новыми оттенками, грани обострились, выявляя обозначившие резче ароматы… шагнув вперед, я прикрыла глаза. Ведите меня, охотничьи инстинкты. Вот след Вьен-Кирита, горячий мускус и мокрая шерсть… струятся по комнатам, бессистемно и бездумно. Непроизвольно облизываюсь… Жаль мы так и не познакомились с тобой поближе. Это — до боли знакомая полынь с горчинкой Павла, окутывающая добродушной пеленой порог и коридор. Он был здесь, и довольно давно уже, зачем колдовал, и так много? На миг мне показалось… что это было совсем недавно… понятно, почему Ищейка указала на него.

А вот и смерть, выступившая кровавой пеной на губах, исходящая потом, скорчившаяся страхом в дальней спальне. Но плотной тканью ее накрывает неутоленная страсть… ты умер довольным, Кирит?

Вот люди… недоумение старой женщины, обнаружившее тело, ее глухое раздражение, оставшееся на запертых ящиках письменного стола.

Вот Карающие с Ищейкой, забивающие окружающее пространство приторно сладким ароматом верескового меда. Странно, ведь они далеко не приятными вещами занимаются, а вот поди же, генетическая память шутит… Осы. Вот они кто. Безжалостные осы, не ищущие компромиссов.

И… все? Я на миг потрясенно замерла посреди комнаты. И вновь закружилась в поиске. Умеющий чувствовать да обрящет… вдох, выдох, полный покой, расслабление, сменяющееся настороженным восприятием.

Рассссскажи-иии…. Полустон-полушепот срывается с губ…

И сквозь наслоения чужих эмоций, ароматов проступили старательно кем-то затертые следы присутствия. Стены старого дома, не желающего забывать, поделились со мной памятью. Ведь каждый камень — это целый мир, и надо просто суметь пробудить в нем жизнь. И понять…

Вот оно… даже не запах, а его тень…

Прах, тлен, одиночество… Отчаяние волка-одиночки в полнолуние, изливаемое в страстной песне… нет, очень похоже, но нет… Легкий флер болотной тины, укрывающий движения… магического существа?

Нечто неживое? Одинокое… смертельно опасное… Что?

На поверхность сознания всплыло знание, чужое воспоминание о прошлом. И за это тоже следует благодарить Павла…

Его шепот прозвучал в голове призрачной музыкой… мелкий демон, питающийся эмоциями, суккуб-инкуб, удовлетворяемый страстью жертвы, вызываемый с того края реальности.

Мда… я встряхнулась, удивление едва не отправило меня в забвение. Отерев с губ кровь, вновь поставила Щиты и выскользнула из квартиры. Немногим Семьям доступна эта способность — призвать из Забвения сущность и расплатиться чужой жизнью, да и затереть следы присутствия не так просто…

Круг сужается…

Я так и сказала Жерому, терпеливо замершему у дверей в ответ на его вопросительный взгляд. Альв коротко хмыкнул и потребовал полного отчета. Ну и наглость! Между прочим, сам он этого бы не узнал. Не способен пробудить сущность памяти неодушевленных предметов.

— Вьен-Кирит умер, несомненно, счастливым. Демоница залюбила его до смерти.

Поющий поморщился, не одобряя столь грубого юмора, особенно перед лицом смерти. Ведь что у нас дальше по плану? Сущее самоубийство! Поход в гости к Карающим, и попытка вытащить из их новой резиденции Павла. Если он еще жив…

Надеюсь, он еще жив…

Не сметь… плакать!

Перед жестокой бескомпромиссностью Карающих меркнет даже легендарное высокомерие Охотников. А ведь раньше они были людьми! Впрочем, надо пояснить. Люди в большинстве своем не имеют врожденных магических способностей, а тот небольшой процент истинных сенситивов не афиширует свои возможности, и общаемся мы с ними постольку — поскольку вращаемся в одной сфере, на одном уровне бытия. И потом, зачем враждовать, если можно взаимовыгодно сотрудничать? Существует несколько династий, в которых подобные специфические умения передаются по наследству, они вполне вписываются в картину нашего мира и так же соблюдают Маскарад.

А вот Карающие… Я не знаю, как появился первый из них, но сейчас их создают Старейшины из отобранного со всем тщанием человеческого материла, с помощью весьма неприятного ритуала. Так избранные становятся Ищейками, Чистильщиками, Ловцами… не помню, какие еще есть категории. Но людьми они при этом быть перестают. Карающих не любят, порой ненавидят, но терпят. Они присвоили себе функцию, ну, вероятно, милиции, этаких стражей порядка, хотя надобности в том не было никакой. Одинокие Охотники вполне справляются с изгоями…

Только вот это была вынужденная мера. Потому что для проведения ритуала, с помощью которого клан пополняется новымичленами, нужно отобрать силу и суть у кого-то из нас. Поющие, Танцующие, Крадущиеся… вот поэтому Карающих и не любят.

Но это лирика.

В Грачевке я оказалась только к вечеру. Медленно кружа вокруг парка в волчьей ипостаси (не так подозрительно, мало ли какие собаки ночами по парку бегают), я искала вход. Не главный, ведущий вниз из одной из церковных пристроек, ни запасной, через подвал близлежащего дома, а свой.

Спокойная, рассудительная, умелая, решительная. Отрешенная… Охотящаяся-в-ночи. Почему только сейчас я вдруг обрела способность полностью контролировать себя? Потому что в данной кризисной ситуации это делать больше некому… жаль, если Павел не увидит меня во всей красе.

Когда сумрак надежно прикрыл город, распустивший крылья от моего ласкового прикосновения, я решительно свернула в развалины человеческого долгостроя.

Здесь…

Вот только зачем Карающим этот рассадник бомжей над головой? Поморщившись от ударившей в нос вони, бесшумной, невидимой тенью скольжу среди бетонных стен, которые добровольно поведали мне все…

Вот Танцующие — полукровки… легкий аромат ландышей пролился бальзамом на мое измученное обоняние… глупые молодые полукровки, разве вы не знаете, кто здесь скрывается?

Не зря, не зря в этом подвале так воняет! Вентиляцию еще никто не отменял! Я аж растрогалась на мгновение. Карающим, оказывается, тоже надо дышать! Задержав дыхание, я плавно перетекла в антропоморфное состояние. Чтобы поднять бетонную плиту, а затем и решетку, пришлось потрудиться.

Что тут у нас?

Старый знакомый, «малая ловчая сеть», перегораживала узкий проход, в который… я задумчиво прищурилась… можно пролезть, но с трудом, уповая только на природную гибкость Высшего оборотня. И никаких глупостей в виде одежды…

Так… сосредоточившись, направляю кинжал точно в узловую точку чар и активирую Глотку. И она совершенно бесшумно, замыкая нити сторожевой связи друг на друга, засасывает сияющую розовым сеть.

Темная, узкая шахта уходила вниз. Веревку на пояс, кинжал в особые ножны, не соскальзывающие при трансформации, кольцо иллюзии повернуть камушком вниз… обыденный облик сполз с меня как шелуха. И кто меня теперь увидит, того пусть кондрашка хватит!

Ну, справедливость с нами…

Спускаться оказалось неожиданно легко, если не обращать внимания на сдираемую о стены шахты кожу. Когти входили в бетон как в масло… плиту, прикрывавшую лаз, я на место не положила. А как? Но решеткой его все же снизу замаскировала… А, не страшно, если все получится, какая разница, если они обнаружат способ проникновения. А если не получится… тем более.

Метров через тридцать мерзкого путешествия в полной темноте и адских ароматах, шахта разделилась на четыре прохода, перекрытых вентиляторами, решетками и сетью.

Куда теперь?

Я прикрыла глаза, вспоминая… Связь между учителем и учеником позволяет вести поиск и ученику тоже, но на не особенно большом расстоянии. И раз Павел заблокировался, не желая, чтоб меня отследили… ну, надеюсь, я уже близко. Личная метка на таком расстоянии сработает не хуже магнита даже на уровне инстинктов, уже проверено.

Шшшсссс! Больно то как! В голове будто взорвалась бомба, когда часть сознания, отпущенная в путешествие по темным катакомбам, попала… куда-то. Судя по ударившему по нервам напряжению, щиты Павла, где бы он ни был, долго не продержатся.

Куда? Чуть вниз и направо…

Нечеловечески изогнувшись, я проделала знакомые манипуляции уже с этой «сетью». И безжалостно выдрала из стены вентилятор вместе с решеткой. Остается надеяться, что никакого механического сигнала не имеется. Втянув живот, протолкала обломанные лопасти вниз…

Главное, не торопиться… это просто такая Охота.

Проблуждать все же пришлось изрядно. Пару раз ментальный след выводил меня в тупики, и приходилось пятиться до предыдущей развилки. Кинжал буквально ломился от выпитых чар, десяток сломанных вентиляторов вопияли о поспешном бегстве, весь окружающий мир забили медовые ароматы… Ломило в висках и пересохло во рту. Похоже, я надолго возненавижу закрытые пространства! Пыль, пот и кровь… местами шахты сужались так, что мне приходилось изображать змею, едва не выламывая кости из суставов.

Отрешенное спокойствие начало потихоньку исчезать…

Начиная потихоньку бесноваться и желая всяческих неприятностей Карающим, Жерому и Павлу, вдобавок ко всем уже имеющимся, наткнулась на Зал приемов. Вид через решетку и мерно вращающиеся лопасти, гоняющие воздух, открылся весьма интересный, и я чуть-чуть задержалась. А уж разговор…

Затаив дыхание, прислушалась.

— Они все еще не могут найти какую-то жалкую полукровку? — протянул приятный баритон с издевкой.

— Не такую уж и жалкую, как выясняется! — фыркнул обладатель тенора. — Да и как найдешь затаившегося одинокого охотника без хотя бы одной принадлежащей ему вещи? В доме не нашли ничего, кроме пепла…

Я невольно растянула губы в хищном оскале.

— Не везет твоим Ищейкам. А дружка-альва проверили?

— Первым делом. Он чист.

Это когда же успели? Облизнув губы, втянула носом легкий флер коричного и горчичного аромата, кружащего по помещению, и запоминая собеседников.

— И, между прочим, как там твой клиент? — решил отыграться тенор.

— Все еще блокируется. И откуда только Силу берет? — с веселым недоумением ответил баритон.

— Пойдешь проследить?

— Зачем, мой Рельди и сам справится.

Они вышли за дверь, а я, воодушевленно рыкнув, продолжила путь. Еще есть время! Каменные, бетонные, стальные, пластиковые, наклонные и горизонтальные… Сколько кожи я в них оставила!

Бесконечная паутина ходов, о половине которых Карающие, похоже, даже не подозревали, заставляла ощущать себя вентиляционным тараканом. Не очень приятное ощущение…

Стоп! Вот оно…

Ловчая сеть, стальная решетка, вентилятор… гррр!

Зал. Простые каменные стены, черный обсидиановый пол, двойная октограмма, налитая серебристым мерцанием. От напряжения силы ощутимо колеблется воздух.

А вот и объект моего паломничества — Павел из Пьющих кровь. Он как-то уж очень бессильно распластался посреди рисунка, раскинув руки. Из под потолка мне было отлично видно его лицо, сильно осунувшееся, напряженное… Грудь медленно вздымалась в тяжелом дыхании.

А левее, скрытый призрачными щитами, сидел… страж? Рельди, да? Именно он тянул силу из узора на полу.

Та-ак…

И сидит он очень неудачно, это минус. Снять его по прямой, не нарушая воздушного пространства над столбом октограммы, невозможно. Кинжал — не бумеранг, к тому же я не хочу, чтоб сюда все Карающие сбежались, да? Постороннее магическое воздействие получится.

Как бы извернуться? Я зла…

Полоснув когтями, бесшумно выдрала короб вентилятора и решетку… Легко! У меня отличные когти! Кинжал ощутимо нагрелся, впитывая «ловчую сеть». Больше в него не влезет, жаль.

А теперь… собраться, напружиниться, прикинув траекторию прыжка. И все надо проделать очень, очень быстро… Очень неудобно… шахта узкая и принять нужную позицию невозможно. Подобравшись к самому краю, убедилась, что страж находится в трансе. Мрр, отлично… Чуть наискосок, минуя узор… Хорошо, что выход не под самым потолком… но достаточно высоко.

Так. Упираемся руками и ногами в стены этой кишки…

Ну, с днем сотворения вас!

Толчок! И я стремительно вылетаю из воздуховода, снова ободрав спину. Кувырнувшись в полете, отталкиваюсь ногами от противоположной стены, и вытянувшись вперед, по инерции обрушиваюсь всем весом на еще не начавшего даже оборачиваться Карающего. И мы падаем прямо на линии октограммы.

Ой, ё…

Успев вскочить до того, как мгновенно умерший страж задымился и начал обугливаться, тревожно огляделась. Тишина… странно! Ни звука, ни шороха… Весь магический потенциал рассеялся, частью впитавшись в труп и стены…

Но поторопимся!

Гадкая смерть… от запаха паленого мяса меня едва не вывернуло наизнанку. Хорошо, что я с утра ничего не ела!

Проскочив по дымящемуся телу, рывком вытащила Павла из зловещего узора. Он находился в странном забытьи, и на окружающее уже не реагировал.

— Павел, Павел, прием! Как слышишь меня? — нервно воззвала я. Ни встряхивания, ни мысленные призывы делу не помогли.

И тут передо мной во весь свой не маленький рост разлеглась проблема, отпихиваемая раньше в самый дальний уголок сознания, и теперь ехидно усмехалась и корчила рожи.

Принцип последовательного беспокойства меня раньше не подводил…

Как выбираться будем? Там же путем не вернемся, однозначно! Пьющий кровь не осилит ни одной шахты… точнее, не осилю я. Не говоря уже о его габаритах… весьма приличных…

Значит, выбираемся через дверь! И своим ходом. Поэтому надо быстренько привести Учителя в чувство. Какой у нас самый лучший стимулятор для вампира? Правильно, кровь! Энергетический приемопередатчик, так сказать.

Еще пару мгновений постояв над бессознательным телом и не найдя других желающих, решилась. Полоснув кинжалом по запястью, присела на корточки, орошая драгоценной жидкостью бледное лицо… приложила к холодным губам.

— Пей, давай, — шептала я, тревожно прислушиваясь, — пей, свою отдаю. Причем добровольно. Никогда не думала, что дойдет до такого…

Павел вдруг вздрогнул, впиваясь клыками мне в запястье, слепо зашарил руками по полу. В резко распахнувшихся глазах царила черная пустота и голод. Я попыталась отстраниться, но он, сильно сдавив шею, повалил меня на холодный пол… ой, ну и инстинкты…

Клыки уверенно вспороли жилку под ухом. Я вдруг испугалась, что он выпьет меня досуха, несмотря на отличную регенерацию, и попыталась вырваться. Где там! Одержимый жаждой, Павел был явно сильнее, хотя и я не девочка-одуванчик.

Больно-то как!

— Да пус-сти же! — шипела я, чувствуя, как с каждым судорожным глотком сознание уплывает все дальше…

Я гасну, гасну, гасну…

— Пусти, Павел… — тихий шелест.

И неразборчивое рычание в ответ.

Темнота.

Здесь тихо, тепло и спокойно. Аромат свежей малины, душистой смородины, чистого, свободного леса… я мелено погружаюсь в них, не желая возвращаться. Покой и свет…

Тебе еще рано сюда, детка.

Резкая боль в шее.

Странный горьковатый привкус на губах.

Холод. Полынь…

Открываю глаза и встречаюсь с вполне разумным, но оч-чень голодным взглядом Павла. Ух, получилось!

— Встать можешь? — шепчет он мне, приподнимая меня с пола. — Извини, переборщил.

Ой, голова кружится! Прислонившись к стене, медленно вдыхаю знакомый аромат. Мозги прочищает и придает уверенности в том, что все будет хорошо… сказка! Но время чтоб поругаться, можно было найти и потом!

— Зачем ты сюда полезла? — яростно шепчет Павел, вцепившись в меня мертвой хваткой.

— Учителя своего вытаскивать. Не встречали такого? — вяло огрызаюсь я.

— А кто тебя будет отсюда вытаскивать, не подумала? Ученица ты моя недотепистая!

— Попрошу без оскорблений! Сами выберемся!

— Как? Здесь вообще-то скоро смена караула.

— Мда, что ж раньше не сказал? — встрепенулась я, отвлекаясь от не самых приятных ощущений регенерации. Живот начало потихоньку подводить от голода.

— Когда? — голодный блеск в глазах Павла и еле сдерживаемый рык вовремя меня остановили, и я задала вопрос по делу.

— Шссс, а Шагнуть ты отсюда не можешь?

— Ле-ена, — закатил глаза Пьющий кровь, — меня выдоили почти до дна! То, что мы сейчас разговариваем — почти чудо!

— Сила? — испугалась я, — А суть? Это же было то, о чем я думаю?

— Тот самый ритуал, да, — выщерил он клыки в улыбке. Я не менее зубасто улыбнулась в ответ. Похоже, Карающие не успели провести его до конца…

И тут меня озарило…

— Кинжал!

— Что?

— Глотка полна силой под завязку! На перемещение не хватит, но невидимость… сформируй матрицу, а я ее заполню! — разве шепотом можно кричать?

— Это мысль, — спокойно согласился Павел. — А выход кто искать будет?

— Да я, я!

Уточнить, сумеет ли он сделать матрицу, я не решилась. Вампир откинулся на стену и вытянул руки. Между ладонями начала формироваться крупноячеистая сеть-покрывало… поднимая кинжал, я удивилась тому, как тяжело дается каждое движение.

Так… узел сосредоточения… небольшое мысленное усилие, и сила, родственная этому месту, а потому тихая, как шепот, переливается в чары, заставляя их сиять ослепительно-синим светом во тьме зала.

Павел делает странное движение рукой будто обертывая шалью, и ячейки плотно ложатся на кожу, скрывая нас от чужых взглядов. Надолго ли? Обнявшись и покачиваясь, словно пьяные матросы, мы выбрались за дверь.

Коридоры, коридоры, коридоры… хорошо, что для ритуала Карающие выбрали наиболее безлюдную часть резиденции. Направляясь по свежему следу, ведущему к выходу… я надеюсь… свежий аромат летней ночи… как хорошо, что мое состояние на способности инстинктивно воспринимать окружающее не влияет… не сразу заметила, что проход слегка изгибается, и мы бредем по широкому кругу… Оглянувшись, на миг задумалась. Ну конечно!

— Что? — напрягся Павел.

— Это бывшая резиденция Знающих! — за неумеренной роскошью отделки, я не стразу заметила, что складывали стены одни и те же руки.

Бывала я на одном складе этих нелюдей, и не так давно. По делам, не имеющим отношения к происходящему. Сводчатые залы, длинные спиралеобразные коридоры, разветвляющиеся в самых неожиданных местах, выбраться из лабиринта которых можно, сворачивая или в коридор, ведущий вверх или в каждое правое ответвление… ну, еще были запасные выходы — телепорты.

— Ну, теперь дела пойдет веселее! — обратилась я к Павлу. Вообще-то его состояние меня изрядно беспокоило. Вампир сосредоточенно переставлял ноги, и только кивнул, глядя в пол.

Удивляла благосклонность удачи… За время блуждания мы встретили всего пару одиночек, занятых странными манипуляциями и разухабистую толпу учеников, перегородивших коридор у одного из залов. Именно тогда мы свернули в узкое ответвление, заброшенную, малопосещаемую пыльную и темную часть лабиринта, не тронутую рукой декоратора — Карающего. Здесь отчетливо проступал флер свежести, оставшийся от прежних владельцев…

Я уже было начала надеяться, что эта авантюра окончится благополучно… но именно в этот момент и был обнаружен побег жертвы.

Я поразилась…

Перво-наперво завыли сирены противопожарной безопасности. Мы ускорили движение… таща на себе невнятно ругающегося вампира, я шаталась от потери крови. Свернули еще и еще… мы приближаемся к поверхности, кажется? Но мечта убраться незамеченными испарялась с каждым шагом.

А уж когда накатил магический поиск! Общий, но оттого не менее противный… Горячая волна заставила злобно зарычать, оставив ощущение поглаживания против шерсти. Резко усилилась слабость, ярость затопила сознание. Но… еще не время…

Покрывало невидимости заискрило, как замкнутый электрощит и угасло, оставив на коже мелкие золотистые точки, пульсирующие в ритме сердцебиения. Моего.

— Это еще что?

Павел задумчиво хмыкнул, на миг отпустив плечо… и проследил за бегающими по коже огоньками. Измученно вздохнул…

— Потом объясню…

Если оно будет, это «потом»…

Почему поиск ушел дальше? Может, сила, напитавшая чары матрицы, сработала как прикрытие? И почему я думаю об этом, идя по темному коридору, через силу переставляя ноги? А лучше было бы биться в истерике и разъяренно метаться…

Тупик?!!

Вот чем закончился очередной ввинчивающийся в землю коридор. Быть не может! Павел грустно фыркнул, но индифферентно заметил:

— Кладка явно более поздняя!

Я лихорадочно принялась ощупывать стену, кожей чувствуя приближение Ловчих. Время истекало… А в голове забрезжила еще одна мысль…

Из невидимых щелей в простой кирпичной стене тянуло… свежей зеленью? Неактивная одноразовая гексаграмма перемещения? Там она, там! Я ее чую! И все, что надо для активации — капля крови вампира… Раздраженно саданула кулаком по преграде, еще и еще раз. Резкая боль привела меня в чувство… С удивлением глянув на результат, резко воодушевилась. Радостный рык заставил вздрогнуть Павла, медленно сползающего по стене вниз. Выбитые кирпичи раскрошились и вывалились внутрь. Сдирая в кровь кулаки и хрипло ругаясь, атаковала мгновенно уступившую безумному натиску перегородку…

— Пошли, — тащу учителя через пыльные обломки, не обращая внимания на сочащуюся из порезов кровь. Шагнув в круг, Павел бестрепетно надрезает ладонь моим кинжалом, и мы, обнявшись, тревожно наблюдаем за активацией… От линий сложного узора медленно поднимается холодящая кожу темнота. Успеет ли?

В коридоре нарастает гулкий шум.

Разгорается черное пламя… один за другим вспыхивают алым линии гексограммы, и сквозь заставляющую слезиться глаза дымку, я успеваю разглядеть удивление, разочарование и злость на лицах преследователей.

У меня еще достало сил показать им язык…

— Закрой глаза, — прошептал Павел в ухо, стискивая меня за талию.

Ушли

Медленно открываю глаза. Мы еще живы? Удивительно…

Тихая звездная летняя ночь… красота!

Мой вам совет — никогда не пользуйтесь одноразовыми переместителями, никогда! Нас силой протащило по городским теням, едва не размазав тонким слоем между домов, с дикой тряской и свистом, от которого разрывались барабанные перепонки. Равнодушно швырнув нас на траву, тьма ушла…

Я моргнула… что-то важное ускользнуло от моего внимания…

Да! Где Павел? Резко вскинувшись вверх, что вызвало сильный приступ звездокружения, торопливо огляделась. Вот он! С ума сойти! Вампир спокойно разлегся рядом, задумчиво пожевывая травинку. Отрешенная обреченность явно сменилась расчетливым интересом, но… голод никуда не делся!

— А знаешь, Лена, — проговорил он, растягивая слова, — по всему выходит, что мы единственные жертвы, кому удалось не только войти, но и выйти из резиденции Карающих…

— Ну да, — неопределенно фыркнув, зашлась в приступе кашля. Затем удивленно огляделась. Редкие деревья цеплялись за крутой склон, снизу несло чуть подтухшей водой. Никак не могу сориентироваться… а взять след просто не смогу. Голова раскалывается…

— И где же мы?

— Коломенское, неужели не узнаешь?

Ого, лихо нас протащило. Хотя логично… куда может вести аварийное перемещение из старой резиденции, как не к новой… Именно здесь хранятся Архивы Знающих. Остается надеяться, что Карающие до этого не додумаются… надо убираться отсюда… Только как?

— И транспорта у тебя здесь нет, — правильно истолковал мое удивление и замешательство Павел.

— Откуда? Я вообще не на колесах… И Шагнуть ты не сможеш-шь? — медленно, но верно зверея, поднимаюсь на корточки.

— Даже если выпью тебя досуха, Охотница, — кивнул Павел, — я не самоубийца…

Невольно коснувшись уже зарубцевавшегося шрамика на шее, осторожно выпрямилась.

— Пойдем, что ли?

— А куда я денусь? — устало вздохнул Пьющий кровь.

Замечательная ночь. И главное, безлюдная! Потому что в таком состоянии мы не то, что от Ловчих с Ищейками, от обычного людского патруля не отобьемся. Да и видок у нас был… потрясающий. Если Павел в изодранных джинсах еще более-менее соответствовал признанным нормам, то нечто голое, грязное, покрытое кровавыми и пыльными разводами так и просилось в вытрезвитель. Или куда там нарушителей порядка сдают?

Так мы и брели в неизвестном направлении, шатаясь и поддерживая друг друга. Выбрались из парка… мир сузился для меня до узкой асфальтовой дорожки между утопающих в зелени пятиэтажек. Эх, мелькнула мимолетная мысль, в такую ночь я бы не преминула погулять!

Шаг, еще шаг…

Противное голодное жжение в желудке заставляло поглядывать на спутника с гастрономическим интересом, похожим него собственный в отношении крови. Ох, и не поздоровится же первому встречному… ларьку!

Подвергнув магазинчик безжалостному разграблению, и набив желудок шоколадом и булочками, признала, что жизнь не так уж плоха. Мда, выдирать решетку с мясом, конечно, не следовало… это подозрительно. Но инстинкты оказались сильнее!

Тем не менее, голова заработала. И обнаруженная телефонная карточка оказалась как раз кстати. Павел, меланхолично попивающий сок, одобрительно кивнул.

— И куда же теперь, о, Охотница? — сыронизировал он.

— Такси вызывать! — раздраженно огрызнулась я. Шутник, черт побери…

— А договоренность с таксистом имеется?

— Разумеется! — и, подхватив его под руку, отправилась дальше.

Да что за место! Только на третьем круге мне удалось заметить вожделенную будочку. Ну, если он не работает! Судя по блеску в глазах учителя, в голове у него бродили не менее кровожадные мысли…

Прозвонить удалось далеко не с первой попытки. Техника! Мы с Павлом, стоя в будке друг напротив друга, мрачно бурили взглядами аппарат, упорно выдающий короткие гудки. Что-то новое, непонятное появилось в его отношении ко мне. Сдержанность… и любопытство. Опершись руками о стекло, он создавал иллюзию дружеских объятий, я, закрыв глаза, вдыхала пьянящий аромат полыни и пепла…

— Да, слушаю! — раздался долгожданный, но весьма раздраженный ответ, — Слушаю!

— Жером… — почему у меня такой слабый, умирающий голос?

— Елена? — искренне удивление в голосе. — Где вы? Павел с тобой?

Почему так много вопросов? Я посопела в трубку…

— Угу…

— Вы где? — ух, какой настойчивый…

— Где-то здесь…

— Вы в курсе, что Карающие носятся, как укушенные, прочесывают город? Вас ищут! Соображай быстрее!

— Коломенское… — глянув из-под руки Павла, сказала я, — на углу Большой… приезжай.

— Ждите, — коротко бросил Жером.

Хорошо иметь побратима! Только чего он так нервничает?

Вопросительно взглянула на вампира.

— Поговорили? Пошли отсюда.

Добравшись до ближайшего подъезда, мы решили отдохнуть. Ноги категорически отказывались идти…

— Скажите-ка, учитель, — начала я, но Павел решительно перебил меня.

— Объяснись, Елена…

— Что?

— Зачем ты полезла к Карающим?

— Тебя спасать! — что за глупые вопросы!

— Хм, ставлю вопрос по-другому. Зачем спасать меня?

— Но ты не виноват! — оторопело возражаю я. К тому же, своих не бросают!

— Виноват! — яростно прошептал Павел.

— В чем?

— В том, что воспитал убийцу!

— Ко-ого-о? — задохнувшись, протянула возмущенно. — Да ты…

Яростно рыкнув, оскалилась… обида затопила сознание. Вот, значит, какого вы обо мне мнения?! Идиоты! С чего я должна была убивать Кирита? Если я несдержанная и порывистая, так что — уже совсем дура?

— Не убивала я-а! Да как ты вообще мог такое подумать! Мы сколько знакомы, учитель?

— Мы так подумали, — спокойно сказал Павел, зажимая мне рот и оттаскивая вглубь подъезда, в тамбур, — и, вижу, что ошиблись. За что по все форме испросим у тебя прощения… позже. А пока — тиш-ше!

И он накинул на нас Полог незаметности. В темноте я разглядела две крадущиеся фигуры. Надо отдать им должное, они сообразили, на кого охотятся… и попытались приглушить свой приторно-сладкий медовый аромат, но тонкая струйка, просочившаяся сквозь неполные (а как же иначе они будут применять свои способности) Щиты, мгновенно их выдала. И я ни капли не поверила этим пытающимся изобразить обычных загулявших людей Ловчим. Чтоб замаскироваться от Высшего Оборотня, способного взять след, нужно что-то более сильное, чем обычные, оставляющие четкий флер чары. Они прошли мимо, даже не обернувшись… не способны чуять … к счастью.

— Патруль, — прошептал Павел, вжимая меня в стену, и обессилено прикрывая глаза…

Опять?

— Ну же, только не вздумай падать в обморок, как девица! — простонала я, когтями впиваясь в его спину.

И тут что-то случилось…

Неровная штукатурка, холодящая лопатки, тяжесть навалившегося тела… и близко-близко черные, бездонные глаза, в которых пляшут завораживающие алые искры голода. Нервные, чуткие пальцы, поглаживающие шею. И тихая просьба:

— Ты позволишь?

Разве я могу отказать?… Молча откидываю голову назад и вбок, так, чтоб видеть улицу. Павел медленно наклоняет голову и очень нежно касается губами бьющейся на шее жилки. Совершенно машинально обнимаю его за талию, затылок удобно ложится в ладонь…

Глубокий вдох… мир сдвинулся, когда кровь начала покидать меня.

Странно…

Почему-то сейчас это не так больно, отрешенно подумала я.

И со стороны мы похожи на страстно обнимающуюся парочку влюбленных… Все глубже погружаясь в тишину и спокойствие полусна-полусмерти, поняла, что почти не ощущаю собственного тела. Дергающая боль в шее все отдалялась… я уже потеряла счет времени и глоткам, по груди потекла струйка горячей крови. Но это совсем не важно…

Какое-то движение вывело меня из забвения. Воздух колыхнулся, донеся до меня горячую волну чьего-то недовольства … Припозднившаяся парочка направлялась прямо в этот подъезд. Я слабо шевельнулась, пытаясь высвободиться, и привлечь внимание Павла… запустила руки в спутанные волосы вампира, и губы изрекли почти без участия разума:

— Кто-то идет…Прервисссь…

Вампир поднял голову, блеснув клыками, облизнулся… Мельком оглянувшись, он принял какое-то решение, и в момент, когда люди хлопнули входной дверью, прильнул к моим холодным губам в поцелуе. Я возмущенно дернулась и хотела что-то сказать, но… новые, потрясающие ощущения накатили бурной волной, смывая остатки сознания.

Восхитительно, непередаваемо…

Аромат опасности, крови и смерти окутал меня, страсть породила вихрь, раскрутившийся и безумной волной пронесшийся сквозь тело.

Хлопнула дверь, люди прошли мимо, брезгливо передернувшись…

Все-таки разумом я отметила, что поцелуй весьма умелый, но какой-то равнодушный…

Непорядок…

Низменное, жаркое желание требовало реализации… немедленно! Довольно заурчав, я ответила…

Да, за двести, или сколько там лет, можно научиться многому… но и я не монашка-отшельница!

Оторвались мы друг от друга с трудом нескоро… мягко говоря, слегка ошеломленные. Правда, говорю только за себя. Не ожидала от своих бунтующих инстинктов такой подлости! И это притом, что вампира я как партнера раньше категорически не воспринимала…

Следующие полчаса прошли в напряженном молчании. О чем думал Павел, хмуро замерший напротив, только Сотворивший знает. Я искренне надеялась, что он спишет произошедшее на стресс, вот только самой мне очень трудно было найти причину гормонального взрыва…

— А вот и Жером, — облегченно пробормотал Павел.

Я выглянула за дверь…

Действительно, по улице медленно ехал знакомый Ситроен с подмосковными номерами, прятавшийся раньше в гараже Поющего. Остановился у телефонной будки… В выскочившей под свет фонарей фигуре без труда узнала альва. Он настороженно огляделся… и уже собрался было уезжать, когда мы дружно вышагнули из подъезда ему навстречу.

Свернувшись клубком на заднем сидении, я напряженно думала…

Пьющие кровь, они же вампиры, бывают разные. Высшие и низшие, рожденные и обращенные, старые и молодые. Вот только полукровок не бывает почему-то… смешение двух рас невозможно. Обращенные — раньше бывшие людьми, те, кого выпили почти досуха, а потом сделали, так сказать, переливание крови, изменяющей их.

Самые классические в человеческом понимании — это молодые обращенные низшие. Они не любят солнечный свет, кровожадны, ибо еще не научились пополнять энергию другим способом, необузданны, потому что ощутили вдруг свое превосходство над человечеством. В общем, не самые приятные личности.

А всех прочих можно в той или иной степени отнести к энергетическим вампирам, подпитку получающим напрямую от ауры жертвы. При этом ее совсем необязательно замучивать до смерти.

Темные и светлые рода практически полностью иммунны к мутагенному воздействию вампирской крови, но могут порождать общее потомство весьма экзотического вида, что категорически не приветствуется и считается нарушением Маскарада со всеми последствиями.

Низшие в кланах Пьющих кровь составляют примерно треть, из них половина — обращенные, которые постоянно что-то учиняют. И чтоб поддерживать численность родов и их влияние на должном уровне, Старшим приходится весьма много времени уделять воспитанию молодняка… Лет до пятидесяти их приходится таскать на поводках, вроде моего.

Высшие, те, что помоложе, тоже не склонны к самоизоляции и хорошему поведению… любят дискотеки и всяческие шумные мероприятия, где могут безнаказанно подпитываться чужими эмоциями.

В общем, милые нелюди!

Кроме того, владеющие магией Разума и специализирующиеся на весьма специфических видах Перемещения. Брр!

Так вот, скажите мне, что надо сделать с Высшим вампиром, уже более века являющимся Одиноким Охотником, чтоб ему потребовалось вновь начать пить кровь? Да в таких количествах!

Убиение Сути, вот что мне удалось вытащить из бардака, царящего в голове.

Хм…

Понятно, почему Карающих так не любят! Если они пользуются этим ритуалом… даже не афишируя своих занятий… Это ведь способ особой казни, лишающий даже посмертия и перерождения в нашем понимании.

Как это делается, я сама видела. Чертится красивый рисуночек, в него запихивают жертву, и все построение накрывают гигантской Глоткой, начитывая соответствующие чары.

А дальше Сила начинает уходить, затем наступает очередь Сущности, и Щиты только замедляют процесс, по окончании которого остается только горстка пепла.

А если прервать ритуал? Накопленная энергия разливается в пространстве, попутно поджаривая нарушителя… Нечасто случаются такие осечки! Одна сумасшедшая Охотница впихивает в рисунок наблюдателя, и все…

Но что делать с Павлом, скатившимся на уровень Низших? Хм, у Жерома в Берлоге хорошая библиотека… что-нибудь поищу.

А учитель теперь пусть сам разбирается с происходящим в городе… мои же действия пусть в дальнейшем сведутся к выполнению приказов. Разгадывать загадки — это не для меня…

Подумаю об этом завтра! Зевнув, прикрыла глаза и уснула под убаюкивающий шум мотора и голоса разговаривающих впереди побратимов.

Все завтра…

Все еще неприятности

Выспаться мне, конечно же, не дали. Едва переступив порог скромного двухэтажного особняка, Павел обрел всегдашнюю свою невозмутимость и собственнические замашки. Он был чрезвычайно категоричен и повелителен, потребовав от меня как можно более подробный отчет об убийстве.

Со скандалом выпросив хотя бы полчаса на приведение себя в порядок, торопливо удалилась в глубины дома. Инстинкт привел меня в душ, где холодная вода немного прочистила мозги и прогнала сон. Закутавшись в пижонский шелковый халат, скользнула на звуки, как оказалось, в столовую. При моем появлении сидящие в темноте Охотники резко замолкли и переглянулись. Пылающие алым и зеленым глаза едва не пригвоздили меня к стене, настолько осязаемыми были их взгляды. Пожав плечами, расположилась на стуле, подперев голову руками, и прикрыла глаза. Шея немного ныла…

А Охотники продолжали совет, хотя о самом важном наверняка успели переговорить в мое отсутствие:

— Тебе придется вернуться в город, и как можно быстрее, — заметил Павел. Чуть хрипловатый, усталый голос…

— Н-да, — философски протянул альв и пожал плечами. — Не сказать, что это будет приятно. Слишком многие знают, что мы близко знакомы.

Я поражаюсь. Это называется потрясающая способность к преуменьшениям! Кровные братья по оружию — и всего лишь близко знакомы! Впрочем, о кровничестве кроме меня не знает никто…

— Согласен, но мне нужна информация, причем из первых рук.

Поющий задумчиво кивнул.

— Будет тебе информация.

Пробормотала задумчиво:

— А если вашу отлучку свяжет с сегодняшним… происшествием? Ничего приятного по возвращении вас не ждет.

— Я принял некоторые меры. Никто не узнает, как долго я отсутствовал и где был. Но надо вернуться до рассвета.

— Ну- ну! Так чего ждем? — зевнула и клацнула клыками, чувствуя, как вновь наваливается отступившая было усталость. — Что это за место?

— Старое гнездо Крадущихся, — неожиданно ответил Павел.

— Откуда знаешь? — вздернул белесые брови альв.

Вампир устало улыбнулся, не желая разглашать источник сведений.

— Нам надо отлежаться хотя бы сутки, — сказал он.

— Будут вам сутки, если не случится ничего неординарного…

— А в данной ситуации… неординарным может оказаться любое событие.

А я с новым интересом огляделась вокруг. Мы сидели в темноте. Света звезд, проникающего через щель в бордовых портьерах, хватало. Ночные твари, вот мы кто! Ни клочка старой, чужеродной магии я не почувствовала. На улице воздвиглась фирменная иллюзия-защита Жерома… Ни одного постороннего запаха, кроме легкого флера, свойственного альвам. Читать и охотится не было ни сил, ни желания, но можно поклясться, что даже если от напряжения лопнет голова, я не узнаю ни-че-го.

Только пустота и не-жизнь.

— Дом Очищен? — прикрыв глаза, спросила я неожиданно.

Охотники замолчали, и альв посмотрел на меня с интересом.

— Да.

— Кто?

— Сам…

Уважительно склонила голову.

— Так, ты выяснила, что хотела? — раздраженно бросил Павел.

— Нет… — пожимаю плечами. Вряд ли это возможно.

Павел явно не слушал меня.

— Теперь я бы хотел услышать от тебя, ученица, подробный отчет.

Застонав, я уронила голову на столешницу. О — о, за что мне это?

Доклад затянулся где-то минут на сорок. Перемежая слова душераздирающими зевками, я в подробностях рассказывала обо всем, что успела натворить за эти сутки. Ученический доклад не предполагает выводов, но и фактов накопилось более чем достаточно. Наконец Охотники не выдержали. Альв махнул рукой и велел мне идти отсыпаться. Павел согласно кивнул, задумчиво хмуря брови и вычерчивая на столе замысловатые фигуры. Затем поднял глаза на Жерома:

— Отправляйся уже. Твое отсутствие скоро станет заметным. Только библиотеку и хранилище открой.

— Хорошо, — альв встал, одним гибким движением сместился к двери, обогнул вяло перебирающую ногами меня, обдал ароматом усталого недовольства, — только, извини, все Хранилище я открывать вам не буду.

Павел грустно улыбнулся:

— Увы, оно мне и не надо теперь.

И пошел следом за хозяином в подвал. Я зачем-то потащилась следом, завороженная горечью в голосе Пьющего кровь. Но до подвала мы не дошли. В темном, немного затхлом, ведущем глубоко вниз коридоре, альв внезапно остановился. В его кармане что-то отчетливо застрекотало. Выругавшись, он вытащил шикарный сотовый. Пару мгновений смотрел на экран, затем, хмыкнув, принял вызов. Я с интересом следила, как с его лица стекает маска раздражения, уступая место удивлению, а затем и шоку. Павел дернул уголком рта, наблюдая, как нервно Жером забарабанил пальцами по стене. Пару раз кивнув, тот отключился и глубоко вздохнул.

— Ну и? — подал голос вампир.

— Это мой автомат, отслеживающий новости. Ты был прав, события развиваются весьма настораживающе! Совершенно непонятно, что происходит… Пропал магистр Знающих!

— Что-о? — резко остановившись, я зло рыкнула. Павел слегка расширил глаза. Черная бездна, сокрытая в них, с интересом шевельнулась.

Поющий торопливо снимал чары, сияющие на железной двери ярко-синими зигзагами.

— Договорился о встрече с Карающими по вашему поводу. Ловчие захотели получить консультацию!

— Идиоты, — спокойно заметил вампир.

— Может быть. Но час назад Старший Ловчий и Кейлис забеспокоились. Магистр не вышел на связь, Кей послал своих, проверить условленное место, и нашел там только трупы. А, дерьмо…

Одна из охранных плетей соскользнула, хлестнув его по руке.

— Спокойнее, — посоветовал Павел, наблюдая борьбу с непокорной дверью.

— Прошу, деактивировал нижний контур, — буркнул Жером и резко развернувшись, помчался обратно. — И Карающие, и вся немалая охрана магистра мертвы, а сам он исчез. Я возвращаюсь… вы тут сами разбирайтесь.

— Подробности скинь, как только загрузишь всю информацию, — велел мой учитель.

Бегать я не стала, просто неторопливо поднялась наверх следом за Павлом. Полюбовалась на габаритные огни Ситроена, исчезающие за деревьями… И невесело переглянулась с вампиром.

— Ничего не понимаю, — поморщившись от боли в голове, прислонилась к косяку, — пойду спать. Что-то как-то… плохо мне.

— Не удивительно… — оглядев меня, но старательно избегая приближаться ближе чем на вытянутую руку, многозначительно заметил Павел. Повеявшее от него скрытое раздражение ударило по нервам.

Нет, ну чем он недоволен? Резко развернулась и, схватившись за ручку неожиданно покачнувшейся двери, прошла в дом. Злость и обида, проснувшиеся совершенно не к месту, грозили выплеснуться на ни в чем не повинные предметы меблировки. Нет, я его спасла?! А он?

— Эй, — раздался за спиной усталый голос, прохладные руки легли на плечи, — Елена о Охотящаяся… Я не сказал тебе спасибо, — прошептал на ухо он.

Наряжено выпрямившись, послушно развернулась, подчиняясь уверенному приказу рук. Пьющий кровь легко коснулся губами лба, взъерошил волосы… я вдохнула терпкий аромат… Эта невинная ласка неожиданно всколыхнула волну жгучего желания. Рыкнув, я дернулась назад и отскочила, выпуская когти в защитном жесте. Что за… дерьмо?!

Удивленно хмыкнув, Павел повелел:

— Иди спать.

— А я что пытаюсь сделать? — раздраженно закатила глаза, старательно отгоняя неподобающие мысли. — А ты?

— Пойду думать.

Весело и дружелюбно оскалилась:

— Сочувствую…

— Иди, иди, не майся тут мне, завтра будет тяжелый день.

— А то я не знаю, — не передать, скольких сил мне стоило выдержать легкомысленный тон, — но ты тоже… отдохни. Иначе кто будет расследование проводить?

Мы целомудренно разошлись по разным концам коридора. Замерев у дверей одной из гостевых спален, посмотрела в спину ссутулившемуся Павлу, скрывшемуся в библиотеке. Ведь не приляжет даже, хотя в его состоянии… чревато. Ладно, если что, всегда к его услугам моя кровь. Но что бы я отдала за то, чтоб все вернулось, стало как прежде, и, ставший будто тенью, учитель обрел то, что потерял? Не знаю… многое. Но у меня ничего нет, кроме самой себя…

Усталая пустота после моих последних слов сменилась в Охотнике горечью вынужденного любопытства и горячечным азартом, так не похожим на прежнюю его холодную уверенность. А ведь сейчас как никогда нужен его разум. Нужен безэмоцианальный логик и стратег, способный спрогнозировать действия незримого противника. Ведь происходящее выстраивается в странную цепочку, распутать которую надо раньше, чем она затянется на наших шеях.

А мои смутные предчувствия послужат в этом деле только сомнительным подспорьем…

Исчезновение Знающего…это очень плохо, подумала я, падая на застеленную кровать. Кому и зачем мог понадобиться магистр самого мирного и неприкосновенного Рода? Надо отправиться на место исчезновения и попробовать взять след. И если там обнаружатся отпечатки силы того же, что и в доме Кирита, или похожего демона, то… Что? Хотя слабоват суккуб против пятерки Карающих — Ловчих…

Может тогда, Павел скажет, что делать?

Глаза сами собой закрылись…

Летние ночи коротки, а остаток этой был настолько мал, что отдыха оказалось явно недостаточно. Солнечный свет нагло пробился сквозь подступившие к самым окнам заросли и залил комнату, отгоняя сон. Зарычав, попыталась зарыться в покрывало, но безжалостная рука учителя выдернула из кровати и сна. Павел привычно поднял меня за шиворот и пинком отправил в столовую. Как это… традиционно! Уничтожение скудных запасов Жерома не заняло много времени и, спустя несколько минут некультурного чавканья я с надеждой воззрилась на Пьющего кровь. Мда… черты лица заострились еще больше, а под глазами появились роскошные синяки. Лучше он выглядеть не стал, а это значит, что ночью даже не прилег. Сон, даже такой короткий, судя по мне, прекрасно восстанавливает силы… Даже стыдно стало за бурлящую во мне кипучую энергию.

Укоризненно покачала головой и спросила:

— Ну, какие планы?

— Охота, — вздохнул Павел и неожиданно ухмыльнулся. — Отчего такое похоронное выражение лица? Тебе не идет.

Я провела когтем по столешнице, наблюдая, как завивается стружка.

— Ты бы себя видел! Какая может быть охота в таком состоянии?!

— Отчего такая забота?

Запустив руки в волосы, вскочила и обошла вокруг стола. Да что там, обежала. И замерла напротив Пьющего кровь, опасно сощурив янтарные глаза. Выдохнула в лицо яростное:

— Я помню ваши подозрения! И вы еще за это мне ответите! Оба! Но ты мой учитель, мой друг… кажется! — язвительно фыркнула, — и признаться, единственный, кто сможет разобраться в происходящем и вытащить меня из этой ямы! — и поправилась, тряхнув головой. — Нас.

Глаза Павла налились странной чернотой. Оказавшись так близко, что заметила, как в зрачках затанцевали красные искры, поняла, что он проваливается в провидческий транс. Миг…

Взрыв… смерть… Чернота. Стремительное движение в глубину. Еще один полукруглый коридор оканчивается тяжелыми монолитными заслонами. Жажда все сильнее… Узоры на одной из дверей наливаются синим сиянием. Схватить обездвиженное тело жертвы и швырнуть его вперед. Свет тут же угасает. Отодвинуть створки… Вот оно! Длинные стеллажи, заставленные ящиками, фолиантами, а в центре помещения на подставке покоится большой, нервно искрящий кристалл…

И я отшатнулась, когда Пьющий кровь неожиданно поднялся. Пепельные волосы, не убранные после сна, мазнули его по лицу. Он сказал:

— Та-ак!

— Что?

— Похоже, у нас есть шансы.

— На что?

— На то, что мы выживем.

— Что ты видел?

Проигнорировав вопрос, Павел приказал.

— Одевайся.

— За-ачем?

— Поедем звонить.

— А отсюда нельзя разве?

— Нет, здесь связи нет. Да и светить заимку Жерома не стоит, не так ли? Одевайся! — сам он уже успел обрести приличный вид, хотя Гуччи явно не его стиль.

Облачившись в стильную черную джинсу, висящую на мне мешком, двинулась в лес следом за Пьющим кровь. Не люблю лес. Не люблю… повторяла я, увертываясь от веток. Ууу! Сыро, хмуро да еще след взять я здесь не могу, как ни стараюсь! Запахи какие-то ненастоящие, смешанные, нечеткие, размытые. Кто здесь кто, не поймешь, травы и деревья путают чувства. Слишком живой, слишком сложный, яркий мир, закрывающийся от попытокпрочитать и понять его.

Прошагав не меньше пяти километров, нашли место с более-менее устойчивой связью. Достала из кармана элегантную Нокию.

— Ну, кому звонить?

— Шейлу.

Недоуменно вздернула брови, глядя на прислонившегося к дереву учителя. Вот странно, он явно чувствует себя в лесу как дома! Даже завидно…

— Объясни, будь любезен, зачем?

— Позор на мою голову! Я так и не смог привить тебе способности к логическому мышлению, — на миг он стал похож на прежнего себя, снисходительного опекуна и строгого тренера.

Я усмехнулась, демонстрируя клыки. Да, мое дело рвать и терзать. А вовсе не думать!

— Ну да ладно, объясню. Если отбросить убийство Кирита, целью которого было вывести из обращения нас и объявить вотум недоверия остальным Одиноким Охотникам, что получается? Суккуб — лишь способ убийства, выяснить, кто его призвал, не составит труда. Все-таки Семьи, знающиеся с Забвением, наперечет. Но главное… Похищение и возможно, убийство Магистра Знающих. Мотивы неизвестны, но… можно рассмотреть произошедшее с другой стороны. Что есть такого у этого конкретного Знающего, чего нет у других представителей его рода? Сила и умения не специфичны, и отличаются только большим объемом… опыт? Есть в клане и более старые личности. Знания… вот тут уже интереснее. Архивы и склады. Есть место, носящее название Архивная Ложа, где хранятся летописи древнейших времен, самые опасные книги из времен до последнего Поворота. Доступ туда имеют всего десять персон, а двери открыть можно только с помощью вживленного в тело ключа, в мертвом теле становящегося бесполезным. Ну а расположена Ложа на границе территории Шейла.

— Почему я этого не знаю?

— Не доросла! Так вот, если прикинуть, то Магистр Знающих самый безобидный и доступный из того десятка.

— Значит, — наконец сообразила я, — будет атака!

— О, да, причем успешная!

— Ты видел?

Павел кивнул.

— Неужели эти древние записи нужны кому-то настолько, что они решились на открытый конфликт? Что такого там лежит, в этой Ложе?

— Множество опасных для равновесия мира знаний. Причины гибели древних цивилизаций, способы обретения могущества… — Пьющий кровь пожал плечами. — Звони!

Я принялась набирать номер. Раз некто так торопится, поспешим и мы. Учитель внимательно следил за моими руками. Пальцы не дрожат? Нет… Один раз я уже приняла участие в ритуале, долженствующем увеличить чью-то силу. Больше не хочу!

Гудки… короткий щелчок.

— Алло?

— Шейл? Это… Елена.

В трубке воцарилось холодно-вопросительное молчание.

— На твоей территории находится Архивная Ложа Знающих.

— Да, — осторожное согласие.

— Я была бы чрезвычайно рада, если узнала, что твои ребята совершенно случайно усилили визуальный контроль за ней и прилегающей территорией. А в случае нападения не вмешивались, а проследили за теми, кто проникнет в здание.

— Откуда информация?

Я промолчала.

— Хорошо.

— Не подставляйтесь. И, возможно, вы узнаете судьбу магистра Знающих.

— Когда?

— Сейчас!

— Пусть удача сопутствует вам.

— Благодарю, — прошептала я и отключилась. Покосилась на Павла, тот одобрительно кивнул.

— Пошли назад, — он отлепился от дерева.

— …если предположить, что все происходящее является звеньями одной цепи, а это именно так, следует принять как основной постулат то, что некто имеет личные счеты именно ко мне, — мерно шагая, вещал спутник.

— И с чего ты взял?

— Есть такое смутное ощущение, — Павел передернул плечами, — да и любого другого подставить было бы куда проще. И сам способ… выбор предполагаемого мотива…

— Кстати, какого? — поднырнув под ветку и медленно зверея, спросила я.

— Банальная ревность.

Поперхнувшись, споткнулась и два не упала.

— Именно. Отсюда следует, что этот некто не в курсе, как именно строятся отношения в паре ученик — учитель среди Охотников. В классической паре… ни ревности, ни дружбы там быть не должно, только слепое подчинение.

— Самое странное, я тоже не в курсе этого, — выразительно поднимаю брови. Да уж, нам до стандарта далеко!

— Значит, определенно не из нашей среды. А кто из иных родов и кланов может призвать демоническое создание?

— Не так их и много, — выдаю я сакраментальную фразу.

— Достаточно, чтоб не было возможности зайти к каждому и поспрашивать… В общем, личные счеты все же сужают круг подозреваемых.

— Значит, ты его знаешь…

— Скорее всего.

Дальше пошли молча. Да, когда кто-то объяснит, все становится ясно и понятно, но почему я не способна додуматься до этого сама? Подойдя к дому, огляделась. Тишина и безветрие, ни единого чужого запаха. Кажется все в порядке. Скользнула внутрь следом за учителем и заинтересованно спросила:

— И многим ты испортил жизнь за последние сто лет?

— Достаточному количеству разнообразной нелюди, если тебя это интересует.

— Не-эт, но это не помешает поймать и выпотрошить всех…

От Пьющего кровь вновь дохнуло безнадежностью. О, черт! С этим могут возникнуть проблемы! Меня накрыла легкой вуалью горечь полыни, а Павел молча развернулся и скрылся в подвале.

Я задумчиво посмотрела в окно. Лес, густой и мрачный, отталкивал свой чуждостью. Подмосковье… а по виду не скажешь. Нашел Жером себе логово! Он ценит уединение…

Не люблю лес, потому что не понимаю. Моя вотчина — город. А лес — недружелюбная, полная неожиданностей стихия. Я встряхнулась и смахнула с волос паутинку. Гадость какая! Лес… лес…

Отбросив куртку, решительно выскользнула наружу. Утренний холодок овеял тело, я поежилась. Пока мы дожидаемся новостей, стоит развлечься… Бездействие почти убивает меня. Стоит ли предаваться отчаянию, когда можно сразиться пусть и в безнадежной схватке, но со знакомым противником? Неожиданно на поляну перед домом набежала сумрачная тень. Я посмотрела на небо. Затянутое тучами, оно напоминало серое махровое покрывало, безбрежное и грозное.

Решительно вошла под кроны деревьев и глубоко вдохнула. Сотни и тысячи неидентифицируемых ароматов хлынули в меня, забивая восприятие. Этот мир кишел жизнью, слишком хаотичной для моего понимания, совершенно не похожей на тихое, скрытное существование, что скрывала городская ночь. Напряженно впившись когтями в ствол дерева, попыталась рассортировать информацию. Вновь с огорчением убедилась, что никогда не смогу понять и подчинить себе этот мир. Да и охотиться… бесполезно. Никто и ничто здесь не будет со мной говорить. Злобно выругалась. И зачем меня сюда понесло? Желание еще раз убедиться в собственном бессилии, наверное, а вовсе не попытка сразиться…

Прислонившись пылающим лбом к сосновому стволу, прикрыла глаза. Перед внутренним взором кружили призраки прошлого. Мышцы медленно расслаблялись, из глаз ушел пугающий блеск. Покорно вдыхая ароматы леса, уже не пыталась понять его… Кто я и что здесь делаю? Зачем?

Лесная сырость медленно пробиралась под кожу, растекаясь по сосудам промозглым холодом. Добралась до сердца, на миг замершего в спазме и начавшего медленно-медленно замедлять ритм биения. Кровь густеет, обретая подобие сокам, медленно струящимся под грубой корой, вливаясь в неторопливый покойный мир.

Пальцы свело судорогой, а перед изумленным сознанием раскрылся полог биоценоза, где время отсчитывают не секундами, а столетиями, где ничто из моего мира не имеет значения, где все грани запахов сливаются в единое целое, и ни одно существо, рожденное в городе, не сможет поглотить этот гигантский объем.

Капля сладкого сока поднимается вверх, просачиваясь сквозь одревесневающие стенки сосудов, медленно добирается до хвоинки и срывается в воздух клочком пара вместе с глубоким выдохом.

Я застонала, не в силах оторваться от поглотившей меня силы. Сознание воспаряет ввысь, цепляясь за остатки живительной влаги. Чувствую, как ценоз лениво озирает окрестности, демонстрируя собственное превосходство, не заостряя внимания на домах, дорогах… воспаряет все выше и выше, а когда раскрывается огромная панорама, сверкающая вдали мертвыми огнями…

Неожиданно возникшая дымчатая сеть собирает в тугой комок воздушные потоки, в которых я скольжу, и неумолимо затягивает в гигантскую воронку. Меня несет над лесом, дорогой, домами. Нарастающая паника заставляет осознать происходящее и забиться в тенетах магии раненой птицей.

Чужая сила резко ныряет вниз, и я наталкиваюсь на обжигающее заграждение, сквозь которое просачиваются все новые и новые ветры.

И возвращаюсь, судорожно хватая ртом воздух. Сколько прошло времени?! Сердце бешено стучало в груди, голова кружилась от нехватки воздуха, в висках будто швейные иглы засели. Глаза слезятся, на руках, с трудом отодранных от коры, где остались глубокие вдавленные следы ладоней, стремительно затягиваются ссадины. Облизнув губы, почувствовала солоноватый вкус собственной крови, тонкая струйка которой медленно сочится из носа.

Сжала кулаки, распарывая когтями ладони. Ненавижу лес!!!

Деревья шелестели недовольно. Взглянув вверх, поняла, что тучи, ранее медленно бредущие куда-то, стремительно несутся к незримой отсюда, снизу, точке. Там, в городе, творилось нечто… странное. Запрещенное, нехорошее, совершенно не нравящееся открывшему мне странную лазейку биоценозу.

Тьфу, гадость-то какая! Во рту после этого путешествия остался отчетливый привкус прелой листвы.

На дрожащих от напряжения ногах поспешила к дому. Грядут новости. И пренеприятные. Даже не надо дожидаться звонка от альва!

Ведомая тонким ароматом, прошла сквозь дом и вышла на утоптанную площадку позади гаража. И заворожено замерла на веранде, прислонившись спиной к столбу. Полуголый вампир, вооруженный двумя чуть изогнутыми клинками, отрабатывал атакующий комплекс. Восторженно следя за мелькающими лезвиями, мечтательно улыбнулась. Редкое зрелище. Павел нечасто берет в руки холодное оружие. От силы раз в неделю, только чтоб погонять меня по тренировочному залу.

Улыбка медленно сползла с лица, я оскалилась. Наверное эти из хранилищ Жерома, наши пропали вместе с домом… И за это тоже ответит неизвестный злодей.

Они из лучшей зачарованной стали, с посеребренными желобками для стока крови, простыми гардами, удачно прикрывающими руки. В особенно головоломные моменты они хищно высверкивают льдистой синевой магии и разбрасывают по поляне алые и солнечные блики. И вся эта роскошь не для меня… обидно. Ничего длиннее кинжала мне в лапы давать нельзя, заявил Павел в самом начале ученичества.

Век бы любовалась…

Ощутив мое присутствие, вампир замер, затем продолжил тренировку. А я не рискнула прервать… что бы там ни было, оно произойдет без нашего участия. Нам не успеть даже к развязке. Как противно ощущать свою беспомощность… А каково Павлу? Высшему из рода Пьющих кровь, из которого вычерпали до дна силу. Я бы скорее умерла, лишившись своей… А он… ходит, говорит, решает, указывает, хотя я постоянно ощущаю в нем сосущую пустоту, которая жадно тянет щупальца, желая взять над ним верх. Ученическая связь ведь никуда не делась! Она связана с его сутью, с его личной меткой, лежащей на моем разуме…

Раньше Охотник не нуждался в подручных средствах уничтожения. А теперь… что мы будем делать теперь?

Вздохнула, чувствуя, как кровь убыстряет движение по жилам. Головокружение прекратилось, и я выпрямилась. Гордая… да, гордая, а что мне еще остается? Сила, ум, красота, умения… м-да, куда это меня понесло?

Пьющий кровь замер, скрестив опущенные к земле клинки. Сосредоточенно кивнул, расплескав по спине отросшие волосы, и развернулся.

— Ты что-то хотела сказать?

Голос хриплый, усталый. Но в глазах сияет первозданная тьма, лицо дышит холодной уверенностью, гибкое тело вновь обрело грацию опасного хищника.

— Да, — вдыхая аромат отчаянной решимости, оставляющий на губах горчащий привкус морской соли, выдавила я. Мне не понравилась пустота, поселившаяся в неживой льдистой улыбке. — Происходит нечто странное. Очень странное. Посмотри.

Взмахнула рукой. Павел кинул взгляд на небо и пошел в дом, на ходу подбирая ножны. Я посторонилась.

— И что ты об этом думаешь?

— Я? — удивленно хмыкаю. — Ничего.

— Оч-чень плохо! Думай!

Я честно подумала. Потом плюнула и выдала в словесной интерпретации то, что видела во время полета…

— Над Москвой повысилась концентрация магии. Кто-то поймал ветер… большой мелкоячеистой сетью и воронкой. Как только он вырвется, будет шторм.

— И откуда ты все это знаешь? — подозрительно сощурившись, спросил Пьющий кровь, заталкивая меня в дом.

— Лес рассказал!

— Не верю…

Раздув ноздри, двинулась вперед, но замерла, уставившись на кончик меча, замерший между ключиц. Я! Не видела! Как он достал меч!

— Спокойнее, — а голос у него очень тихий.

Подалась назад и мотнула головой. Растянула губы в нервной улыбке.

— Извини… но это правда.

— Хорошо, расскажи подробнее.

Меч исчез в ножнах. Я вздохнула облегченно. Внезапно учитель усмехнулся, а окутавшая легким флером свежесть уверенного превосходства заставила закусить губу. Вот ведь… вампир! А я действительно испугалась, что пустота поглотила его. Рыкнув, бросила тело вперед, развернулась, пытаясь достать когтями грудь легко скользнувшего в сторону мужчины. Бес-сполезно! Он быстрее! Как это может быть?

— Так значит, — раздалось у меня над ухом, — сеть и воронка?

— Да! — разворачиваюсь на пятках и зло щурюсь в пустоту.

— Сложное плетение воздушной стихии… — полынный аромат коснулся ноздрей.

— Априори сфера Танцующих! — прыжок, и снова пустота.

— Танцующих? — сомнение в тихом шепоте. — Вряд ли.

Отступаю на шаг и упираюсь спиной точно в вампира. На миг замираю…

— Ты знаешь больше, — бросаю обвиняющее, и отскакиваю назад, чувствуя, как ярость неожиданно отступает, освобождая место… чему-то другому.

— Собирайся. Как только уляжется непогода, поедем в город.

Покосившись на замершего в дверях вампира, спросила себя, заметил ли он, что со мной творится. Хорошо, если нет… Но почему? Под первые удары разыгрывающейся бури прошла в глубину дома. Почему я вдруг потеряла то малое самообладание, мне свойственное? Раньше все же контролировала происходящие со мной пертурбации! Всегда! Стоп… стоп! Я застонала, падая на пол. Дура! Почему, смотря на небо вчера ночью, я не видела главного? Почти полной луны! Ночного светила, чьему влиянию подвержены все твари этого мира. И даже мы, Высшие из Охотящихся-в-ночи… особенно мы! В полнолуние легче творить чары, да. Это переломный момент месяца, символическая грань между жизнью и смертью, приливом и отливом, да и простая небесная механика добавляет сложностей в отношения между творящим чары и миром. А мы… точнее, я, ибо других Высших оборотней стараюсь всеми силами избегать, подвержена в этот и последующие дни вспышкам… желания. Ну, или сексуального влечения, или… да как его не назвать! Это становилось настолько невыносимым, что я готова была кинуться на любого мужчину и пуститься во все тяжкие. Спасалась тем, что запиралась в тренировочном зале и работала до изнеможения, хотя иногда хотелось плюнуть на глупейшие принципы и сходить на дискотеку или вечеринку, подцепить симпатичного человека и… ну, оставляю дальнейшее вашему грязному воображению.

А сейчас некогда, разрази меня тьма!

Дом ощутимо вздрогнул под порывом ветра. Дождь сплошной стеной обрушился на крышу, забарабанил в окна и стены. Подойдя к окну, вперила остановившийся взгляд в опушку леса, наблюдая, как пригибаются к земле деревья. Растянула губы в усмешке. Несладко вам приходится! Так и надо…

Черные тучи стремительно неслись по небу. Где-то вдали сверкали бело-синие молнии, доносился гулкий гром, от которого дрожали внутренности. Мир сотрясался в судорогах магического сражения, отголоски которого доносились даже сюда. Что происходит в центре города, там, где находится Архивная Ложа, не хотелось даже думать. Апофеозом стал град размером с перепелиное яйцо, пробарабанивший по крыше и выбившей несколько стекол на веранде. Еще несколько порывов и безумство начало стихать… четверть часа всего, но не хочется даже думать о разрушениях, постигших город. Хотя… маги смогут прикрыть свои территории, а то, чему мы стали свидетелями — всего лишь отдача!

Павел подошел бесшумно. И мне совершенно не надо было оборачиваться, чтоб почувствовать его отдающую полынью и лимоном усмешку.

— Любуешься?

— Прикидываю, как мы выбираться отсюда будем…

Охота

Уехать сразу же мы не смогли, потому что зарядивший на два часа ливень исключил возможность использовать мотоцикл, а машиной воспользоваться не было возможности. Это я так считаю. Отчего-то мне казалось, что многие жители леса не выдержали отдачи магического сражения. Почему меня это не печалит?

Даже необходимость петлять между поваленных стволов по скользкой дороге на непривычном и неприспособленным к такой езде агрегате, с пассажиром за спиной не испортила мне настроения. Потому что портить было нечего. Откуда хорошему-то взяться? А стоило мне увидеть, насколько серьезно экипировался Павел… мой кинжал показался просто смешной булавкой по сравнению с бабочками, стрекозами и черепашками. Я спиной ощущала каждую смертоносную штучку, спрятанную в потайных карманах черной кожаной куртки, с секунды на секунду ожидая детонации несовместимых амулетов. Жуть… подпрыгивая на очередной колдобине, стискивала зубы и прибавляла газу.

Быстрее доедешь — целее будешь.

В городе пришлось объезжать уже рекламные щиты и развороченные гаражи — ракушки, которые, судя по всему, летали по дорогам аки птички.

— Куда? — вдыхая посвежевший, но отдающий неизбежным бензином воздух, спросила я. Хотя и сама знала ответ… меня вел флер Знающих, замешанный на крови и смерти, доносящийся с порывами ветра, едва не сносящего нас с дороги. Ах, город… мне нравишься ты, умытый грозой… пустые улицы, редкие машины, замершие автобусы, попрятавшиеся по домам люди и редкие смельчаки, выбравшиеся в сумерки, сокрывшие день. Поворот, еще поворот… нас не догня-ят!

— Тебя опять несет! — цепкая рука дернула за воротник.

Ох, и, правда! Свернув в переулок, притормозила и оглянулась.

— Куда дальше?

— Слезай. Прямо… вон в ту арку, — Павел махнул рукой в сторону толпящихся у прохода зевак.

— Разве нас не ищут?

— Ожерелье на тебе?

— К-кажется, — я заглянула в вырез, — да!

— Значит, не найдут, не до нас сейчас Карающим. Да и всем остальным…

Под арку мы заезжать не стали. Мотоцикл оставили у крыльца соседнего дома. И прошли под кирпичными сводами во внутренний двор.

Протолкавшись сквозь толпу, встали у самого ограждения. Дальше никого не пускали, но и так прекрасно видно, что один из трех прячущихся тут домов дом выгорел изнутри. Каменная трехэтажка с колоннами по фасаду, служащая входом Ложи, зияла выбитыми окнами. Закопченные стены и рассыпанные по двору осколки стекла дополняли картину разрушений. Вокруг суетились пожарные и врачи, закрытые пластиковые мешки поспешно грузили в машины. Судя по черным рамам, изнутри дом выгорел дотла. Только почему огонь на соседние постройки не перекинулся? Ведь расстояние между ними очень маленькое…

Что же… живых свидетелей, похоже, не осталось… а все эти мешки — просто случайные люди, которым очень не повезло. Служащие офисов, под аренду которых сдавались помещения дома. Не буду их жалеть… зачем? Еще родятся!

А основная битва происходила в глубине, в подземельях. И чем она закончилась, никто не знает…

Вокруг меня кружили запахи… резкие, прогорклые, царапающие горло, но не доставляющие похоже неудобства моему спутнику. Горелая древесина, расплавленный пластик, жареная, да простит меня тьма, человечина… тошнотворная смесь не давала сосредоточится.

— Не вижу Шейла, — пробормотал вампир, — найди его!

Это мне. Приказ. Ну ладно… сосредоточенно прикрываю глаза, пытаюсь прочитать следы, но… шок, боль и смерть ударяют по восприятию яркими, цельными образами. Схлестнувшиеся запахи сводят с ума, пронзая голову болью множества существ. Но я читаю след.

Пошатнувшись от слабости, схватилась за рукав спутника. Ноги подкашивались… едва не рухнув на колени и почти ослепнув, почувствовала, как Павел отводит меня в сторону. Тихо шипя и срываясь на короткий вой, пытаюсь понять, что рассказывают мне стены…

Здесь сошлись горечь вампиров и свежесть Знающих, страх и пот людей… прах и тлен смерти, приправленный смутным ощущением одиночества.

Где же?

Резко развернувшись, успеваю разглядеть в толпе знакомую невысокую фигуру. Взмахнув в его сторону рукой, и силясь выдавить из пересохшего горла хотя бы слово, ныряю в прохладную темноту.

Перегрузка…

Пришла я себя в машине, на заднем сиденье. Медленно выплывая из темноты, прислушивалась к тихим голосам, ненавязчиво журчащим на краю сознания.

Пахло лимоном, мятой, и еще трудноуловимым ароматом новой дорогой машины… Кожа, пластик, просачивающийся сквозь щель в окне аромат паленого камня. Я лежу, неловко подогнув ноги и сложив руки на груди. Прямо мертвая какая-то! Приоткрыв глаза, уперлась взглядом в потолок. Тусклая желтая лампочка, вмонтированная в серую замшу отделки, еле заметно мерцает.

— Ты совсем свою девчонку загонял, — задумчиво прошептал Шейл, покосившись на меня. Я подмигнула в ответ. Роковой черноволосый красавец хмыкнул, густые соболиные брови изумленно взлетели вверх. Вообще это не мой тип, но я испытываю подлинное эстетическое удовольствие, общаясь с ним. Ярко-голубые глаза, смуглая кожа, тонкие аристократические черты лица, губы потрясающей чувственной формы, которой позавидовали бы все признанные красавицы… Что-то в Шейле есть восточное, экзотическое. И потому он постоянно носит иллюзию… Минуточку, это и есть иллюзия! На самом деле Низший из семьи Веран — бледен как и все вампиры. И глаза у него карие с алыми вкраплениями.

— Это ее работа, — спокойно заметил Павел, — брать след и охотиться.

— Ну-ну… — в голосе Низшего сквозило сомнение. — Перенапряжется, совсем без Ученицы останешься. Ну да твое дело. Я свое сделал…

— Вот именно. Лучше расскажи, что здесь произошло.

— Ничего хорошего. Воздушная стихия знатно побуйствовала. Двери Архива вышибла. Местных офисных служащих разметала и даже не заметила охранников. Те и понять не успели, что их убило. Энергия, предназначенная Ложе, была отлично замаскирована под обычную, просто очень сильную бурю. Сложное, чрезвычайно мощное и эффективное плетение. Вихрь был, кстати, странный, слитый с огненной стихией.

— С чего ты взял?

— Я осматривал вход в маскирующее здание и выбитые Врата. Снаружи. Люди и нелюди пропечены, как окорок в духовом шкафу. А дверь, которую чаровали Крадущиеся, Одержимые и Танцующие, потрескались. И осыпались.

— Твои не пострадали?

Шейл отрицательно качнул головой.

— Они не вмешивались. Сил остановить нападающих не хватило бы даже у Карающих. Мы заметили только смутные тени, проскользнувшие в здание. Мощный отвод глаз. Я послал за ними своих лучших ищеек.

— Н-да? Не иллюзии и не невидимость?

— Нет. Уж такие вещи я различаю. Кстати… Кристаллы с записями надо достать, — Шейл улыбнулся, искоса рассматривая собеседника. — Любопытное зрелище ожидается! И что я тебе скажу — это не Танцующие.

— Я уже догадался, — хмуро посмотрев на обгоревшее здание, буркнул Павел.

— И кто же это может быть? Есть идеи?

— Разумеется… но не для оглашения.

— Жаль-жаль… твой долг возрастает, — Низший покачал головой

— Ха, — Павел рассеянно тряхнул головой, — своего не упустишь, а?

— Информация — мой хлеб.

— Да… Кстати, не беспокойся, я расплачусь чуть позже. Сейчас же нам надо посетить погорельцев, — в голосе вампира послышалось недовольство. Ох, я не хочу никуда идти. Так хорошо лениво лежать и ни о чем не думать…

— Хочешь везде быть первым?

Учитель многозначительно промолчал. Шейл хмыкнул. И не стал настаивать на ответе. Вопрос то был риторическим. Хочет ли Одинокий охотник Павел быть первым? Разумеется… Надо до прихода Карающих и магов Конклава следящие кристаллы со стен снять. Может, удастся разглядеть, кто разорил Ложу. Хм, а почему нельзя, чтобы это проделал кто-то другой, ведь есть очень большая вероятность наткнуться у входа в подземелье на охрану? Шейл не пойдет. Он не настолько сумасшедший, а жаль… Жером. За ним сейчас весьма пристально наблюдают в надежде, что нас случайно выдаст. А прийти к Карающим и попросить поделиться информацией? Самоубийство! Да и обращаться к знакомым из династий или семей… На нас охота идет! Скорее обвинят в нападении на Ложу, постараются убить и денег на этом заработать… Нет, плохая идея. Я поежилась…

— И что сейчас твои подчиненные делают? — прерывая затянувшееся молчание, спросил Павел.

Шейл на миг прикрыл глаза, соединяя пальцы рук домиком.

— Выехали за МКАД следом за машиной нападавших, едут на северо-восток.

— Надеюсь, они их не потеряют, но… что-то я сомневаюсь, что твои ищейки настолько хороши, — Охотник дернул себя за каштановую прядь. Эээ… почему это? И вообще, какого цвета у него волосы… были? Еще утром, кажется, седые…

— Я тоже сомневаюсь.

Состояние у меня было такое… рассеянное. Голоса текли сквозь меня, не задевая глубоко струн сознания… И разбираться с происходящим было лень. Свернувшись клубком на сиденье, я погрузилась в полудрему. Из которой меня безжалостно выдрали руки Павла. Он выволок меня на улицу и куда-то потащил. Шейл, хлопнув дверью машины, двинулся следом. Я попыталась вяло отмахнуться от произвола Учителя, но неожиданно замерла, разглядывая появившееся на указательном пальце левой руки кольцо. Что-то новенькое. Не мое!

Синий гладкий камень в серебряной оправе…

— Любуешься? — я резко дернулась вперед, не понимая, почему не услышала шагов низшего вампира. Тот хмыкнул. — Это блокиратор способностей.

— Ч-чего? — ошарашено посмотрела на Шейла. Он подхватил меня под руку и повел к арке, где затаился Павел. А я не заметила, как он меня бросил… Что-то не то со мной происходит.

— Ты переутомилась, — заметил Охотник, — и Веран настоял на том, чтоб тебя временно…

Что! Сонную одурь как рукой сняло. Я судорожно втянула носом воздух. Ничего, кроме вони сгоревшего пластика, не ощутила. Стены молчали, родовая память тоже была закрыта… П-понятно, почему я себя так странно чувствую… И магии не вижу…

Но как же неприятно ощущать себя обычным человеком…

— …не сказать, что Высшего можно полностью заблокировать. Скорее, твое восприятие слегка приглушили.

Вот утешил, так утешил. Лениво шагая за Павлом, провела когтем по оштукатуренной стене. Глубокая царапина немного подняла мне настроение. Резкий порыв ветра унес белую пыль по улице.

Касаясь друг друга плечами, просочились сквозь толпу любопытных, замерли перед оцеплением.

А вот как мой учитель собирается проскользнуть за него? Павел, словно в ответ на мои мысли, небрежно взмахнул рукой, в перстне на миг заиграл солнечный зайчик. Откуда? Небо-то в тучах… Он аккуратно просочился между двумя сохраняющими невозмутимое выражение лица, омоновцами. Послушно, как овечка, двинулась следом. Хорошо, что кто-то вновь взвалил на себя принятие решений. Вот этого очень не люблю. Шейл отрицательно качнул головой, когда я на него покосилась, приглашая пройти следом. Умный… Дальше решил не вмешиваться. Ну да, странно, что он вообще нам помогает. И до сих пор не продал Карающим. Пиетета перед верностью дружбе в нем нет. Информация в обмен на информацию — вот его кредо. А уж мы — новость так новость. Хотя теперь… Я покосилась на изуродованное здание. Не мы в рейтинге цен стоим на первом месте.

Хм, как перегаром-то как несет… он даже перебивает аромат паленого мяса. От кого? Ну, какая мне разница… Павел на меня шикнул, и я пошаркала дальше, как древняя старуха. Замечталась, идиотка…

Люди в форме нас просто не заметили. Суетящиеся врачи тоже. Амулеты у Павла хорошие…

Ну ладно, а те, кто внутри? Выжившие Знающие, отрешенно подпирающие обгорелые стены, трое магов в форме, охраняющих вход…

А мы туда и не пошли. Смешавшись с толпой, слились с настроением маленького изолированного мирка, и незаметно завернули за угол. Пустые окна с обугленными рамами настороженно следили за нами, под ногами похрустывала стеклянная корка. Тенью скользя за Павлом, тихо недоумевала. Конечно, здесь я не бывала, но не думаю, чтоб в этом тупике был вход в подземелье…

Нет, все же есть некоторые плюсы в том, что на меня надели это кольцо. Запахи и память стен, полная боли, быстро свели бы с ума. Но вот другое… теперь во всей красе, не заглушаемый иными чувствами, расцвел полнолунный инстинкт. Желание судорогой скрутило живот. Я тихо застонала… А… Не вовремя! Прикусила губу до крови. Соленая жидкость слегка прочистила мозги.

Павел, оглянувшись на суетящихся чуть в стороне людей, оперся рукой, затянутой в черную перчатку на обугленную пластиковую раму, и заскочил в окно. Ругнулся. Не дожидаясь окрика, последовала за ним.

Прикрыв глаза от черной пыли, выскользнула из узкого закутка. Взглянув вверх, хмыкнула. Серое небо, проглядывающее сквозь обгрызенные огнем потолки, вновь набухало тучами, несколько капель упали на лицо. Похоже, будто огромный воздушный кулак проломил крышу и все перекрытия. А потом полыхнул, в миг выжигая внутренности дома. Заряд огромной силы быстро исчерпался и потому пожар не перекинулся на соседние дома.

Перепрыгивая через какие-то балки, я неслась за Павлом по узкому темному коридору, старательно дыша ртом. Он завернул за угол и нырнул в обгорелую стену. Не, раздумывая, метнулась следом. И остановилась, оглядываясь. За иллюзией скрывался широкий коридор, когда-то отделанный золотистым камнем, а сейчас украшенный потеками серой пены. Пол был усыпан мелкой черной крошкой.

— Торопиться не будем, — заметил Павел, настороженно оглядываясь, — мы, конечно, первые, но не хотелось бы стать первыми, кто попадется в ловушки, оставленные гостями…

Я только хмыкнула. Делать им больше нечего. Покосилась на вампира. Хорош… хищник вышел на охоту. В черных глазах плещется отсвет предвидения, и кажется, что усталость — это только маска.

— Зачем мы здесь? — скользя тенью вдоль обгорелых стен, спросила я.

— Подтвердить одно мое предположение, — в руках Павла горел тусклый огонек, с трудом разгоняющий темноту. От запаха гари слегка кружилась голова.

— Как?

— Хочу проверить, что именно взяли гости… А ты своим делом займись.

— Каким это?

— Кристаллы наблюдения-а, — недовольно протянул Павел. И завернул в одно из ответвлений.

— Жди здесь.

Я послушно замерла на границе пожарища, ожидая нырнувшего в черный зев ответвления. Широкий коридор за моей спиной, спиралью уходящий в глубину, был цел и невредим. Мозаика стен, барельефы, немного оплавленные подфакельники. Чуть дальше даже светлячки огней сохранились, снизу тянуло свежестью. Мрачное это теперь место… сколько сил уйдет на восстановление. Да и невосполнимые потери в архивах… Отвратительный день!

Ага! Чуть не забыла! Шагнув вперед, подпрыгнула и повисла на одном из выступов. Ладонь начала соскальзывать и пришлось использовать когти. Подтянувшись, нащупала рукой узкие выемки у самого потолка, подцепила когтем декоративную панельку. Из щели на ладонь выкатились дымчатые кристаллы. Два я засунула в кармашек, два вернула обратно.

Мы не жадные, оставим Карающим что-нибудь.

Надеюсь, на этих камушках будет что-то интересное. Те кристаллы, что стояли в обожженном коридоре, гарантированно расплавились, а эти, на границе… Хм, пусть Павел разбирается. Скоро он там? Будто в ответ на мои мысли вампир вынырнул из коридора. Вид у него был… грязный. Вся одежда в пепле и саже, на лице черные полосы, в волосах каменная крошка. Но довольный, как кот, наевшийся сметаны, и не знающий, что делать с еще двумя банками оной.

— Ну что? Удачно? — болтаясь под потолком на одной руке, спросила я.

Он резким движением сдернул меня с подфакельника и поволок следом.

— Все потом, уходим немедленно. Кристаллы?

— Два…

Зря он меня за руку взял. Боясь потерять над собой контроль, я отскочила назад, споткнулась о какой-то обломок и едва не упала. Вампир недовольно скривил губы, резко развернулся и легким, не оставляющим следов танцующим шагом двинулся вверх по коридору. Я, поймав ритм его движения, скользнула следом призрачной тенью. И никто не сможет определить, сколько человек здесь прошло… Если вообще будут пытаться…

Вот и выход.

Павел остановился, касаясь кончиками пальцев иллюзии, отделяющей вход в Ложу от сгоревших офисов. Я остановилась ровно на шаг позади него и принялась стягивать с пальца блокирующее кольцо. Чувствую себя слепоглухонемой… и слишком уж спокойной, даже равнодушной. Не годится. Охота на нас еще не прекращена, и способность чуять врага загодя — мое единственное преимущество. Вот и сейчас… как узнать, кто там, за иллюзией нас ждет?

К тому же — спокойствие вовсе не является чертой моего характера!

Внезапно Павел развернулся, впитал светлячок, сгреб меня в объятия и прижал к стене между двумя оплавленными колоннами. Коснулся камня, вделанного в рукоять одного из мечей… Ну вот что он сделал. Я раздраженно клацнула клыками. И Павел бесцеремонно зажал мне рот, поймав мой взгляд и предостерегающе качнув головой. Чернота глаз затягивала. Высвободилась, куснув за ладонь.

Да поняла!

Иллюзия колыхнулась, пропуская новых гостей…

Внимательно наблюдая сквозь исказившую мир пленку невидимости, как важно шествуют по опаленным камням двое Карающих, нервно сжимала и разжимала ладони. Они брезгливо подбирали алые мантии, оглядывались, но почему-то даже не пытались изучить магический фон. Впрочем… я потерла когти о куртку… Хорошо, что они этого не сделали. Иначе пришлось бы драться.

Слабый медовый аромат исчез за поворотом, а вот полынь… Полнолуние проклятое! Я повела плечами и, едва Павел опустил руки, отстранилась от учителя. Тот вопросительно вздернул брови.

— Все в порядке, — беззвучно сказала я, — мы же спешим?

Кажется, он обиделся? На что? Вот ведь, тьмы порождение! Кольцо это гадское. Я просто не чувствую вампира. И не понимаю его… Неужели я настолько завишу от своих способностей к чтению? Плохо… надо их лучше контролировать, чтоб больше не попадать в такие ситуации…

Стремительный бег по коридору, прыжок в окно. Шум за спиной. Быстрый взгляд из-за угла. Ситуация изменилась. Посторонние — врачи скорых, выжившие люди, пожарные, зеваки — выгнаны со двора. Пустое пространство контролируется магами разных Династий в синих робах Конклава, стоящими вдоль стен дома. Арка единственного прохода перекрыта Карающими.

Мило.

Павел посмотрел на меня… вопросительно.

Я потерла шею.

— Осилишь рывок?

Кратко пожала плечами.

— А есть ли выбор?

— Нет…

Я сняла кольцо. И на меня тут же обрушились густые ароматы смерти. Да еще… мед, море, ландыши… Дикая смесь запахов тех, кто собрался во дворе… Я сосредоточилась на силуэте вампира, вгоняя себя в транс. Он активировал еще один амулет… Сила тонкими струйками впиталась в тело…

Павел крепко сжал мое запястье. Прикосновение его рук обожгло даже сквозь перчатки. Мир расплылся яркими цветными пятнами, как использованная акварельная палитра. Слитный стремительный рывок через двор по границе тени и света выбросил нас под арку, за спины Карающих. Запахи меда и пепла смешались в воздухе, щекоча нос. Захотелось чихнуть. Еще один короткий шаг… И мы влетели в толпу прохожих.

Ушли? Я обернулась, ловя чей-то внимательный взгляд.

Один из магов, стоящих у черных машин перед аркой и оказывающих помощь подпаленным хозяевам Ложи, высокий блондин в ярко-синей рубашке, кажется, Хельнгорф, смотрел прямо на нас. Павел выщерил клыки в улыбке и вновь активировал невидимость. Слившись с настроениями спешащих куда-то и не обращающих внимания на происходящее совсем рядом, людей, поспешили скрыться.

Поднимет ли он тревогу?

Я обернулась… тишина.

И где Шейл? Он должен нас дождаться. У него с Павлом какие-то дела… Долги. Информация за информацию…

Ага!

Он вышагнул навстречу, когда мы подошли к мотоциклу.

— Кто?

Павел качнул головой, устало облокачиваясь на стену, скривился.

— Династия Чен. Заводи! — это уже мне.

Шейл Веран чуть ссутулился.

— Магистр?

— Мертвее не бывает.

— Жаль. Кристалл?

Я посмотрела на Учителя, он разрешающе качнул головой. Выудив из кармашка один камень, перекинула Низшему. Тот посмотрел его на свет. Вокруг камня на миг возникла радуга.

— Отлично.

— Что твои? — как Павел лаконичен. Устал? Ну да… Только одна несчастная волчица ничего не понимает! Тайны, тайны развели! О чем они договорились, пока мое сознание где-то гуляло?

Вздохнула, дергая стартер. Мотор довольно зарычал. И я тоже…

Хм, в конце концов, всегда можно потребовать разъяснений. Я же еще учусь, да?

— Потеряли на съезде с Ярославки, после Королева.

— Я позвоню.

— Буду ждать, — Шейл кивнул, отступая в тень и исчезая.

— Поехали.

Я покосилась на вампира, невозмутимо усевшегося позади.

— А объяснить?

— Поехали, — с нажимом повторил Павел, и его личная метка дернулась у меня в голове, обжигая виски. — Потом!

Диктатор! Впрочем… Поехали!

Асфальт стелился под колеса. Мимо размазанными пятнами проносились заросли лесополосы. Ветер свистел в шлеме, под ногами содрогалось горячее нутро мощного железного монстра. Вот так бы и ехала, ехала… бросив все. До города, где не будет Карающих, темных, светлых, магов… Никого! Только город и я.

И даже того не будет в этом городе, кто сидит за моей спиной и в данный момент категорично приказывает остановиться. А голос-то… тусклый, равнодушный. Как он так долго продержался-то? Не раздумывая, вильнула к обочине из второго ряда, подрезав какого-то дачника. Тот нервно бибикнул, и добавив газу, унесся дальше.

Остановилась. Подняв щиток шлема, обернулась. Заглянула в глаза вампира.

— Что? — и отвела взгляд в сторону, чтоб не видеть пустоты, пробирающейся в его душу.

— Надо позвонить. И поговорить…

— Да… последнее особенно, — добавляю в голос язвительности. А вот жалости Павел от меня не дождется. Это ему хуже пыток сейчас… Ни жалости, ни сочувствия. Что бы ни творилось у меня внутри.

Придорожное кафе у заправки, где мы волей случая остановились, было чистеньким и пустым. Все-таки опасались люди пока выбираться на трассу, после такой бури. Или не могли. Тот несчастный жигуль был единственным…

Уселись за чистенький столик у окна, в молчании наблюдая за местным работником, лениво сгребающим ветви, переломанные ветром и разбросанные перед пластиковым домиком. В молчании не напряженном, терпеливом, почти дружеском.

Вампир достал из кармана телефон, набрал номер.

— Жером? — прижал трубку к уху плечом и принялся стягивать перчатки. Вместе с бесполезным уже кольцом. — Нормально. Узнал я, узнал… Это, побери их Создатель, опять Чены!

И, спрятав куда-то в глубины плаща пустой амулет, переждал поток ругательств. Острый слух позволил мне разобрать несколько весьма красочных эпитетов. Надо же, никогда бы не подумала, что рафинированный аристократ-альв может так ругаться. Мне уже очень-очень интересно.

— Постой, — голос спокойный, уверенный. На том конце тонкой нити связи Павлу поверят. Я — не верю, потому что вижу его лицо, чую запах, — помолчи. Это какой-то Чен, да. Подданные Шейла потеряли его, мы же — найдем. Да. Ты прав. Не переживай, в логово в одиночку не полезем. Точнее, полезем, но… Мы скинем инфу Верану. Сначала он снимет сливки, затем выставит ее на аукцион, как водится. И на огонек к нам заглянут и маги-люди, и Карающие, и кланы, из тех, что посильнее. Хорошо. Сегодня, ближе к вечеру. Жди. Тебе я место скину лично. Только не подставляйся. Раньше, чем информация поступит в открытый доступ, не выезжай. Продержимся…

Ну вот, кое-что разъяснилось. Вот только чуется мне, что выслеживать этих неведомых Ченов придется мне. А если учесть того демона суккуба, с которого все началось… Противник уровня не меньше, чем магистр?

— Павел… кто такие Чены? И что тебе надо было в Ложе?

— А, извини, — вампир потер лицо. Залегшие под глазами тени стали четче, — ты не знаешь? Это магическая Династия. Одна из, как считалось, уничтоженных. Как я считал…

— Личные счеты?

Павел кивнул.

— Расскажешь?

— Долго… лучше так, — он сложил руки домиком.

И не успела я возмутиться, как в меня полетела темная искра знания.

— Все Чены — сумасшедшие, — убежденно поведал затянутому тучами небу Павел, неторопливо перезаряжая винтовку, — а уж полукровки — психи из психов.

Развернувшись, он выстрелил в сторону дома. Подождал, пока зачарованная как следует пуля делала свое дело. Нырнул за ствол, пережидая всплеск активности от противника. Отлетевшая щепка оцарапала щеку.

И кому в голову придет здесь, на Дальнем Востоке, среди вяло текущего вооруженного конфликта, строить свое независимое государство? Империю… Впрочем, мысль сама по себе здравая. Тайга, безвластие, глухое приграничье, где только следопыт и разберется… Вот только демонов не надо было привлекать к этому делу. У Конклава руки дли-инные! Хватило пары слухов, чтоб прислали проверяющих. И от Северного и от Восточного секторов. А когда обоих задрали тигры… Большие такие, с нехарактерно длинными когтями, да бронированной шкурой… За новоявленного царька взялись всерьез.

Что характерно, и люди тоже. И послали ряженый отряд осназа*. Посетив так называемую столицу новоявленного королевства, деревеньку, полную запуганных жителей, они углубились в тайгу в поисках тайного дворца. И нашли его, с превеликим трудом, только потому, что Павел в тихую один за другим снимал отводящие глаза контуры…

И вот теперь, после недельных блужданий, он торчит за толстенным деревом, а рядом хрипит, истекая кровью, словивший грудью заговоренную пулю особист. Не будь альвом — помер бы уже, а так… амулеты его исцеляют, только медленно что-то. Отряд людей в форме пограничников, хоронящихся за соседними кедрами, готовился подняться в атаку. Уже вторую, и если их не прикрыть, такую же безуспешную. Первая окончилась тем, что они лишились лейтенанта и парочки рядовых, да вот еще альв… Жорик.

Идиоты. А еще осназ…title="">[1] Сходу решили взять такой терем. Жаль, что Маскарад нарушать нельзя. А то бы вампир порассказал бы и про защиты, и про охрану, и про оружие противника много чего интересного. Терем был двухэтажный, из толстых бревен, с каменным фундаментом. Широкое присутственное крыльцо, прочные ставни, крыша с коньком и красным драконом. Этакий неуклюже-очаровательный гибрид древнерусского и китайского стилей, стоящий на прекрасно простреливаемой широкой поляне. Охрана — через одного люди, измененные по методикам Карающих… (еще выяснить, как к этому магу попали сии методики!). А защита… только что его усилиями лопнувшая с тихим звоном, перемолола бы в кашу любого, кто сунулся бы к дому с плохими намерениями.

Павел устало поворошил влажную хвою. Угораздило ж его взяться за этот контракт. Да еще и встретиться с конкурентом. Из молодых да ранних. Впрочем, альвы в Одинокие Охотники редко идут. Так что этот — везунчик. Если выживет…

С неба заморосил мелкий противный дождик. И вот так всю неделю!

Ощутив напряжение магического поля, он нахмурился. Встал, оправил гимнастерку и замер, выжидая приказа человеческого командира. Если уж играть роль призванного специалиста, то до конца. До смерти последнего человека из этого отряда.

Альв что-то прохрипел, прижимая руки к неожиданно яркому пятну, расплывающемуся на серой ткани.

— Что?

— Колдует… Призыв не ниже третьего уровня, — и попытался встать.

— Лежи уж, — вампир придержал его ногой, оставляя на ткани грязный след, — разберусь сам.

— Книга…

— Само собой.

И вампир танцующим шагом скользнул вперед. Сорвавшихся с места пограничников он прикрыл легким щитом. Люди без потерь, короткими перебежками по мокрой траве, добрались до стен терема. Редкие выстрелы, при звуках которых они петляли и пригибались, уже не могли повредить. Да и… пару минут назад обстрел был куда интенсивнее. Серебро так и свистело вокруг, носа не высунешь…

Маг, сидящий внутри, собирал силу.

В оконную щель полетела граната. Взрывом выворотило ставень и часть стены. В доме кто-то закричал, тонко и страшно.

Вторая… Прижавшись к стене, он проводил взглядом ныряющих в дом солдат.

Выстрелы, крики…

Дождь усилился. Он подставил лицо под струи холодной воды. Аккуратно поставил винтовку к стене и полез следом за людьми.

Комната была разнесена вдребезги. Осколки мебели, щепа, торчащая из стены… По натертому воском полу тянется кровавый след. Янтарное дерево затоптано. Выстрелы доносятся откуда-то из глубины дома.

Павел свернул по коридору налево и помчался на второй этаж. На крутых ступенях сидел осназовец с вывороченным животом. Мимоходом глянув в мутные глаза, коснулся висков и вычерпал из тела остатки энергии. Она пьянила, как шампанское… Кинжалом добил ворочающегося чуть выше охранника. Кровь пятном расплывалась по полу, тягучими каплями падая вниз. Вдыхая приторный, будоражащий аромат, вампир танцующим шагом двинулся к колдовскому покою Ченов.

Из широких дверей вылетели два изодранных до неузнаваемости тела. Толстые створки с глухим звуком ударились о стены. Сгусток чистого огня расплескался по мгновенно выставленному щиту, воздух нагрелся, загудел, по смолистому дереву побежали язычки пламени… Кожа мертвецов начала медленно обугливаться. Павел прижался к стене, уходя во Тьму. И сделал короткий шаг, оказываясь в дверном проеме.

Большой, но низкий зал был задрапирован черной тканью. Горели свечи. Узкоглазый, желтолицый и невысокий маг стоял в окружении стражников и творил чары, придерживая толстый фолиант. Прервать призыв он не мог… Охрана синхронно шагнула вперед. Вампир ощерился, доставая из наручных ножен короткий клинок, смахнул несколько фитилей. И активировал амулеты, проваливаясь в боевой транс.

Танцуй, смер-рть чер-рноглазая…

Прикрывая от огня книгу полой гимнастерки, он сбежал вниз по ступеням, оставляя за спиной изодранные трупы и мага, пронзенного десятком тонких серебряных игл. Сила прерванного призыва медленно разъедала тело полукровки-Чена. На первом этаже царила тишина. Обгоняя огонь, Павел пробежался по комнатам, то и дело натыкаясь на тела то людей, то измененных. Схлынувший транс оставил после себя опустошение и звон в голове. В самой нижней комнате на него, яростно сверкая глазами и шипя, бросилась рыжеволосая женщина. Полоснула по руке посеребренным лезвием. Резкая боль слегка отрезвила вампира. Он отскочил, пнул ее сапогом в колено. Рыжая упала на пол, попыталась вскочить. Навалившись на яростно извивающуюся женщину, вампир отобрал у нее стилет. Легким посылом к разуму полностью обездвижил и хмыкнул, ловя взгляд. Тоже маг? Да, инициированная полукровка… Растратившая всю силу на людей. Бесполезна.

Еще раз глянул в полыхающие огнем и ненавистью зеленые глаза и равнодушно использовал нож по назначению. Тело дернулось, раздался предсмертный хрип, из полуоткрытых губ женщины сбежала струйка крови.

Жаль, такая красавица могла найти себе и лучшее занятие, чем стать супругой неудачливого царька.

Передернувшись, он перешагнул безжизненное тело. Детская. В колыбели лежит младенец. Мертвенький. Похоже, сама мать постаралась, удушила…

Ну и ладно. Не придется марать руки. Убийство младенцев не доставляло Павлу удовольствия… Хотя приходилось порой… когда, как сейчас, требовалось уничтожить всех членов какого-то рода или клана, поголовно.

А вот обыскивать терем в поисках других выживших уже некогда. Торопливо выхватив связку амулетов из колыбели, он отступил от алых струек огня в соседнюю комнату. Высадил ставни, и выскочил под дождь.

Дерево горело славно. Жаркое пламя пожирало бревна, закопченные камни фундамента трескались один за другим…

Павел хмуро посмотрел на единственного оставшегося в живых спутника. Предстояло неприятное путешествие к цивилизации с грузом в лице раненого альва… Утомительно, даже если шагать через Тьму к стационарной пентаграмме, оставленной в ближайшем крупном городе…

Я шумно выдохнула, потирая виски. Сколько прошло времени? Сколько я просидела бессмысленным истуканом? Голова трещала, а перед глазами все еще стоял густой сосновый лес, тянулся из прошлого аромат смолы, гари и… ландышей.

— Ландыши? — прошептала, во все глаза рассматривая Павла, с большим энтузиазмом приканчивающего вторую порцию шашлыка. Откуда в приамурской, если я правильно понимаю, осенней тайге ландыши?

— Вижу, взяла след?

— Это… след? Разве? — я беспомощно пожала плечами. — Пусть так… Скажи, но ты правда думаешь, что там, в огне, мог кто-то выжить?

— Не мог, но выжил. Моя ошибка. Следовало задержаться и проверить…

— Так ты думаешь, тебя подставил еще какой-то Чен?

— Ну… все к тому идет. Сначала призванный суккуб, если ты не ошиблась, — начал перечислять Павел, — потом эта буря, очень характерная на самом деле для династии погодников. Чены — тоже погодники, как Хельнгорфы… Огненный кулак.

— Наследство той рыжей магини? — меня передернуло. По спине пробежали мурашки.

— Да. Детей у нее могло быть и больше, чем один, знаешь ли… Способности передались, пусть и не в полной мере. Третье — я лично убедился, что из хранилища Ложи пропала только одна вещь — родовая книга заклинаний Династии Чен. Кому она может быть нужна? Только выжившему прямому потомку, который знает ключ к ее шифрам.

— И все это — ради какой-то книги?

— Не просто книги, а многовековой квинтэссенции знаний и умений. Стихии, некромантия, демонология… Еще — ради мести.

Павел криво улыбнулся. Я с сомнением покачала головой.

— Должно быть что-то еще. Как-то это мелко — мстить только тебе. Подставлять, демона вызывать… Столько лет прошло. Кто бы ни выжил, он наверняка мог узнать, кто инициировал охоту на Династию.

— Разумеется. Думаю, он, или она, мстит не только мне… И книга понадобилась для инициации чего-то грандиозного. Но чего именно мы узнаем, только когда ты приведешь нас в логово мага.

Как он категоричен. А смогу ли я? Не будет ли слишком поздно? По отзвуку воспоминаний и древней памяти найти кого-то, кто промчался по трассе в неизвестном направлении? И если найду, буду ли в состоянии сражаться? Ладно, Павел знает, что делать. Справимся. Надеюсь…

— Ешь, давай.

— А, что? — тупо уставилась на возникшую передо мной тарелку. Облизнулась. — Ко-онечно-о…

Как мало надо для счастья. Например, мне сейчас хватило половинки запеченного на вертеле цыпленка. Разгрызая очередную кость, вспомнила одну вещь. Все-таки еда положительно действует на мои мозги.

— А кристаллы будем смотреть?

Павел, устало откинувшийся на стуле, приоткрыл глаза.

— Не здесь…

Понятно.

А насчет целей этого неведомого Чена… Сейчас полнолуние. Самое время для какого-нибудь мерзкого ритуала. Утешает одно, сейчас не я нахожусь в кровавой пентаграмме…

Клубящееся огненное марево надвигалось из темноты резкими рывками. Последнее, особенно впечатляющее движение, едва не заставило меня отшатнуться и распластаться по полу, пропуская над головой оранжевый вал. Вовремя вспомнив, что это просто запись, я осталась на месте. Павел, наблюдавший со стороны, подошел ближе, и, положив руки мне на плечи, внимательно всмотрелся в движущуюся картинку. Спустя миг пламя, последний раз дернувшись, опало, открывая взору изуродованные, опаленные стены. Мелькнуло какое-то смазанное движение.

— Останови.

Полупрозрачный тоннель, сквозь стенки которого просвечивали бревна заброшенной избы, застыл вне времени.

Начерченный на неровном, наскоро очищенном от древесного мусора полу треугольник, в котором лежал кристалл, судорожно замигал алым. Кажется, в рисунке появляется нестабильность. Холодные пальцы вампира впились в кожу, привкус горькой полыни на губах стал отчетливее. Я передернулась, ощутив, как по спине пробежались мурашки. Выпустив короткую нить силы из кинжала-глотки, который сжимала в руках, направила его острием строго вниз. Энергия приказа, умело изменяемая Павлом, послушно пошла в кристалл. Поток стал насыщеннее и четче. Один из углов несложного рисунка, тот, что находился прямо у нас под ногами, налился светом. Замершая картина стала яснее и резче.

Итак. Мы уже два раза просмотрели запись, и только сейчас удалось остановить ее в нужный момент.

Три смазанных силуэта…

Невысокий скуластый человек в темном комбинезоне замер, вздернув руку. Длинные волосы собраны в хвост на макушке… Незаконченное движение в сторону коридора, после которого гаснет изображение, оборвано на полпути. Сзади маячит высокая фигура, укутанная во множество слоев невесомой ткани. Одеяние колыхавшееся под порывами призрачного горячего ветра, закрывает третьего и последнего налетчика. Только и видно, что дивный профиль (ярко-синий раскосый глаз, тонкий нос, брезгливо поджатые губы) и изящную руку, придерживающую перекинутый через плечо куль.

Картинка мигнула и погасла. Сумрак дома теперь разгоняли только тонкие лучики света, пробивающиеся через щели в забитых окнах.

И выводы, которые мы можем сделать из увиденного, не очень радуют.

— Итак… — протянул Павел, подбирая бесполезный уже кристалл. — Маг, суккуб и Одержимый. Приятный набор.

— Суккуб, — я села прямо на пол, скрестив ноги, потянулась, — почему он не вернулся в свой… свое… Ну, туда, откуда его призвали, после того, как выпил Кирита?

— А самой подумать? Теорию демонологии вспомнить… — вампир раздраженно пнул ногой выпирающую доску. — Есть более сложная проблема. Откуда изгой вытащил Одержимого истиной? Он ведь, даже если не будет вмешиваться, проконсультирует по полной программе. Планы требуют корректировки.

О, у нас есть планы? Потрясающе…

Раздраженно прикусив губу, я запретила себе ерничать. Судя по тону вампира, он дал мне задание. Изучить вопрос демона… Ну уж… Такие вещи я предпочитаю проходить на практике. Вот только не та ситуация… Надо подумать. Но не хочется, да и вряд ли толк выйдет. Значит, просто посижу…

Я погрузилась в отрешенное созерцание. Запахи пыли, древесной трухи и давней, тихой и почти незамеченной миром смерти не мешали. Под полом шебуршились мыши, затаившийся еж собирался ими пообедать… Да, Одержимый, или прорицатель, если называть по основной специализации рода, не моего уровня проблема. Но и демоны… Та еще задачка. Экзамен, прямо таки! Позволив мыслям течь свободно, снова принялась рассматривать Павла. Тот, стоя у забитого окна, о чем-то сосредоточенно размышлял. Новый план разрабатывал… Кажется, он стал еще бледнее, от носа к губам полегли новые морщины. Растрепанные седые волосы повисли неаккуратными прядями. Пальцы неторопливо перебирают цепь бабочек, выглядящих мелкими синими бусинами с тусклым белым ореолом. Тоскливая выгоревшая пустота медленно отступала в нем под необходимостью решить сложную задачу. Прах и тлен! Сколько сегодня было израсходовано амулетов прикрытия? Два, три? Сколько усилий пришлось приложить Павлу, чтоб направить энергию в нужное русло? Сколько ему стоил тот короткий Шаг через тени во дворе Ложи? И с чем пойдем в гости к этому магу из Ченов? С одними боевыми чарами, без запаса сырой силы в кольцах? Это неверно… хм… тактически? А мы пойдем… Точнее пойдет Павел, а я… Я потащусь следом. Не брошу Учителя, Творец побери!

А демон… Демон если не призванный, значит — привязанный. Каким-то условием. Теоретически, это куда хуже, потому что первый — выполняет задание и исчезает, а второй… так и остается около мага, пока не будет расторгнут договор. Впрочем, и на него найдется управа. Надо только нарушить символическое условие, служащее связью. А какое? Вот для того, чтоб узнать это, придется как следует поохотиться. Никогда еще не доводилось читать порождения нижних миров. И чем можно привязать суккуба?

Я невольно хихикнула. Чен — сильный магистр, и не только как маг, но и как мужчина выше всяческих похвал. Или это у меня от полнолуния ум за разум заходит…

И идеи бредовые. По крайней мере, последняя. На счет соблазнить демона, разделяющего одиночество…

Время скользило сквозь пальцы, я все никак не могла от нее избавиться. Лучи солнца, нарезающие пространство, исчезли, заброшенный дом погрузился в интимный сумрак… Брр! Да что такое?! Идиотка…

Тучи набежали, похоже, опять будет дождь… Теперь еще долго погода не успокоится, равновесие нарушено очень сильно…

Павел, нарушая пыльную тишину, потянулся, молча развернулся и пошел к выходу. Похоже, он принял какое-то решение… Краем шлейфа меня задел отголосок уверенности и обреченного спокойствия. Я облизнулась. Как аппетитно-о… Только когда черный плащ мелькнул в дверях, я подхватилась с пола и бросилась догонять. Засмотрелась, задумалась, пробуя на вкус чужие эмоции.

— Так что? Надумал что-то? — спросила, в два прыжка догнав вампира и влившись в ритм его шагов. — Идем в гости?

— Ну, разумеется!

— А Одержимый? Он же предупредит Чена о том, что ожидаются посетители? — разминая пальцы, поинтересовалась я. Вот честно, меня больше занимал размеренный стук его сердца, чем все эти маги и демоны… Хотелось… Та-ак, стоп!

— О, да! Но мы же просто зайдем задать несколько вопросов. Тихо и мирно.

— Полагаю, это не помешает магу попытаться тут же убить нас.

— Мы просто потянем время. До прихода подкрепления.

— Как, интересно? — буркнула я, глядя под ноги. Тропу, ведущую от полузаброшенной деревни к шоссе, здорово развезло, и грязь неопрятными комьями облепила сапоги.

Подкрепление, ага. Оно и нас тоже с удовольствием прикончит…

— Сначала надо логово найти, — в голосе учителя есть некоторое сомнение. В моих силах?

— Думаешь, не найду?

— Нет… ты одна из лучших Высших следопытов, только вот в каком же состоянии ты будешь после этой охоты?

Я пожала плечами. Переживу. С чего такая забота? И комплименты… Ах, да. Надо будет сражаться. Ну ничего, поймаю кого-нибудь… Не вкусно, но питательно. А если учитель поделится силой…

Нахмурившись, поотстала. И чем он будет делиться? Тут мне в пору донором работать!

Тут Павел остановился. Резко развернулся, схватил меня за плечи и поймал рассеянный взгляд. Мгновенно ухнув в привычно пугающую черноту его глаз, попыталась вдохнуть. Но горький пепел забил горло…

Я, Павел из Пьющих кровь, торжественно заявляю, что ученица Елена из Охотящихся в ночи, с этого дня обретает самостоятельность, как полноправный Одинокий Охотник. Обучение завершено.

И звук рвущейся струны.

Вынырнула, морщась от резкой боли в висках. Опять, опять мною распоряжаются! Я что, просила этого?! Резко отскочив назад, зло рыкнула.

— Что ты сделал? Зачем?!

— Твое обучение завершено. Ты свободна, — вампир хитро улыбнулся. В глазах плескалась смешинка.

Свободна? Свободна?! Почти неконтролируемая злость затопила меня. Он что, избавиться от меня хочет? Как же! Не понимаю! Стоп. Не понимаю… Одна эта мысль потушила разгоравшийся пожар эмоций, как ведро воды — костерок. И еще!

— А личная метка?

— С этим сложнее, но, думаю, если выживу, то сумею снять…

— Гад! — а если не выживет? — И что теперь?

— Ты можешь вернуться в город.

— Ага! — ярость яростью, но соображения я еще не потеряла. — В гости к Карающим, да? Я ж у них накуролесила, не помнишь?! И не мечтай.

— Вообще-то я пошутил. Но ты теперь действительно свободна и более мне ничем не обязана. Можешь уйти.

— Да?

Он кивнул.

Я прикрыла глаза, наслаждаясь этим мигом. Голова закружилась от неожиданности, отдаленный шум машин затопил сознание. Уехать… асфальт под колесами, ветер, вымывающий из души усталость… Не получится. Не получится… Жаль. Ярость утихла, зато стало интересно, что еще задумал мой вампир. Шаг назад, еще один, и упершись спиной в ствол дерева, открыла глаза.

Стоящий на тропинке вампир глядел на меня с беспокойством. И, кажется, действительно готов был принять любое мое решение. Вот только он слишком хорошо меня знает, давно просчитал и характер, и поведение вот в таких ситуациях. Потому покорность Павла основана на твердой уверенности, что любопытство не позволит мне бросить дело на полпути. Да еще и дурацкая верность…

К тому же понимаю, что не готова к самостоятельной жизни в качестве одиночки. Не так уж много знаю, не способна к контролю сознания, глубокому планированию и полноценному анализу. Без этого не выжить, умение рвать на клочки врага не есть панацея от всех бед. Это одномоментное решение проблемы. Значит, освобождение — очередной ход игры-охоты. Только в чем его причина?

— Ну что же, Павел из Пьющих кровь, Одинокий Охотник, расскажите мне, что еще вы задумали.

Он встряхнулся и протянул мне руку.

— Разумеется, о Охотящаяся. Все дело в Одержимом истиной…

Подцепив вампира под руку, двинулась по раскисшей тропе. Капля со свисающей ветки упала за шиворот, заставив передернуться. Ненавижу лес!

Павел неторопливо вел меня по тропе, и читал лекцию.

— Что ты знаешь об Одержимых истиной? Немного… Впрочем, чем-то большим, чем просто слухи и сплетни о способностях этого рода, не многие могут похвастаться. Только разве что Ложа Знающих… Итак, начнем. — Хрипловатый голос завораживал, и я, машинально переставляя ноги, по-прежнему послушно внимала уроку. — Разве можно обмануть тех, кто видит истину? Нет, конечно же. Но кто сказал, что Одержимые видят один ее вариант? Род не зря так прозвали. — Вампир хмыкнул. — Эта способность — скорее проклятие, чем действительно полезная вещь. Ясновидение спонтанное, яркой вспышкой озаряющее единственный приемлемый вариант будущего, куда лучше. А нелюди этого рода живут в центре постоянно изменяющихся вариантов. Чем сложнее ситуация, тем больше способов ее разрешения они видят. Чем более могущественен Одержимый, тем в более далекое будущее он может заглянуть, и тем сложнее отличить призрачные варианты, разворачивающиеся в мозгу нелюдей, от реальности. Поэтому они чаще молчат, чем дают советы. Да и советы их… трудны для понимания. Потому что пророки редко отвечают на заданный вопрос, а лишь указывают неверное направление движения.

Павел помолчал и продолжил:

— Большую часть времени старшие представители этого рода проводят в вынужденном трансе. В мир же выходят наиболее молодые и любопытные из них, те, кого еще не полностью затянула паутина виртуальных реальностей.

— Значит этот — молод, и не так опытен?

— Скорее всего. И появившиеся с твоим освобождением варианты добавят ему головной боли. Их надо рассортировать, выделить наиболее реальные, учесть наименее возможные… Убедить хозяина скорректировать планы…

Ой, как мне это нравится. Не у одной меня проблемы разрастаются, как снежный ком.

В общем, Павел принял четкое, однозначное решение, что не будет ни с кем драться. Об этом, как о самом реальном варианте, Одержимый и должен сообщить магу. Точнее, мы не будем… нападать первыми. Но защищаться — это всегда пожалуйста.

А лучшая защита — нападение. Ой, что-то я запуталась…

И разбираться не хочется.

Вот и шоссе. Надо отъехать подальше за город… Где там охотники Шейла потеряли нападавших?

Азартно потирая руки, глянула на небо. Тучи рваными комьями ползли на север. Хорошо, что дождя нет…

Присев на корточки, я как можно плотнее прижала ладони к асфальту. Можно выйти на середину шоссе, но не думаю, что это хорошая идея… Мимо проносились машины, но никто не обращал внимания на притулившийся на обочине мотоцикл и двоих людей. Впрочем, так нас можно назвать чисто условно. Павел возвышался надо мной, как скала. Он, сцепив пальцы в замок, активировал один из амулетов, тонкую цепочку, обмотанную вокруг запястья. Легкое марево невидимости, текущее с протянутых рук, укрывало нас от взглядов немногочисленных водителей.

Я сосредоточилась…

Расскажи мне, дорога…

Расскажи…

Кто здесь проезжал за последние несколько часов?

Слишком многие…

Раздраженно фыркнув, легла на прохладное покрытие, прижавшись к нему щекой. Похоже на прикосновение вампира… Привычно подавив скручивающийся в животе ком желания, принялась разбирать следы.

Расскажи … Давай поговорим…

В голове застучала кровь. А в сознании начала развертываться картина прошлого… Все глубже и глубже…

Машины проносились мимо, одна за другой, колеса шуршали по дороге… В этой — полукровка-эльф с семейством, раздраженно ругаясь, едет на дачу… В следующей — полупьяный человек. Не доберется…

Жизни и события разматывались в обратном порядке. Легко и быстро…

Почему?

А дороги любят поговорить… рассказать. Знали бы вы, как им одиноко… Только память у них короткая… Миг настоящего, когда колеса проносятся, касаясь покрытия… миг между прошлым и будущим…

Но все равно, это слишком большое напряжение…

Вот оно…

Низшие ищейки Шейла…

Глубже, точнее…

И еле заметный строенный след… Запах гари, крови, смерти… Ландыши, ромашки, пепел и одиночество… Поймала!

Они.

Спасибо…

Дорога отвечает легким дружеским касанием. Приезжай, еще поболтаем…

Удерживая пойманную нить следа, пытаюсь встать. Ноги не слушаются, тело будто налилось свинцом. Не могу даже пошевелить рукой… А под щекой растекается горячая лужа.

С трудом проталкивая воздух в легкие, облизываюсь. Кашель сотрясает тело.

Мир кувыркается, переворачивается, вызывая тошноту, такая надежная и прочная опора куда-то исчезает. Бессильно мотнув головой, натыкаюсь на тревожный взгляд вампира.

— Поймала?

Хриплый шепот, это все, на что способно мое горло:

— Да. Павел, ты поведешь…

И снова мы в движении… Только на сей раз я сижу сзади, обессилено прильнув к спине вампира, и шепотом подсказываю, куда сворачивать. Из носа по-прежнему идет кровь, время от времени я слизываю ее. Горько-соленый вкус мгновенно застывает на губах пеплом.

Меня ведет пойманный след.

Прямо, прямо, прямо… налево.

Взвизгнув тормозами, мотоцикл резко свернул на проселок. Лесополоса… Я скривилась, уткнувшись лицом в плащ Павла. От резкого движения мир опять куда-то поплыл, к горлу подкатила тошнота. Единственной реальностью для уплывающего в темноту сознания остался тонкий, готовый в любой момент исчезнуть след…

— Направо…

Еще один проселок. Уже через заброшенные поля…

Мы поехали медленнее, осторожнее. Тише…

Павел дернулся и выругался. Я приоткрыла глаза, почувствовав его напряжение.

— Что?

— А посмотри… похоже приехали.

Пришлось открывать глаза и смотреть. Ну, первое, что попало в поле зрения — измазанная в крови кожа плаща. Подняв голову, разглядела узкий проселок, уходящий в лес и облезлый шлагбаум, его перегораживающий. Моргнула. В глазах двоиться перестало, а вот дрожащее марево поперек дороги никуда не делось.

— Действительно, приехали. Что это?

— Сигнализация. — Павел спешился, а я разлеглась на двойном сиденье, обнимая горячий бензобак. — Вставай, давай, Охотница.

— Не-ет… я посплю чуть-чуть…

— Не здесь! — окативший холодом голос заставил меня подпрыгнуть и скатиться в грязь.

Ругаясь, пошатываясь и утирая сочащуюся из носа кровь, я двинулась за Павлом, уводящим мой транспорт в бурьян. Небрежно свалив мотоцикл набок и подложив под него активированную бабочку, он направился в перелесок. Эх, даже не прикрыл машинку… ладно — выживем, заберу. Не выживем — взорвется, если кто-то любопытный попробует украсть оставленный без присмотра транспорт.

Нет в вампире пиетета… перед двухколесным зверем. И перед двуногим тоже… Еле иду…

Доплелась. Рухнув в мокрую траву, растерянным взглядом проводила скрывающуюся за деревьями фигуру. На разведку?

Да…

Похоже, я прекрасно понимаю Павла без слов.

Слабость все не отпускала. Я перекатилась на спину и замерла, разглядывая небо. Сквозь мозаику листвы были видны клочья туч и голубое небо.

В животе заурчало. Стоит ли перекинуться и поохотиться? Нет, пожалуй. Во второй ипостаси я просто серая желтоглазая волчица. Даже не самая крупная. Только и преимуществ, что разума не теряю, да магию вижу. Все рефлексы и скорость — на уровне животного. С возрастом, говорят, появляются и особые умения, но где он, тот опыт? Не-ет, у нас, Высших, главное преимущество — первый облик. Почти человеческий, пусть с когтями и клыками. В нем оборотни способны сражаться на равных с магами и Карающими, с вампирами и эльфами всех мастей…

Рука дернулась, подчиняясь инстинкту, и лесная мышь благополучно окончила жизнь в моем кулаке.

Вот теперь можно и обернуться. Я потянулась, позволив телу плавно перетечь в другую форму. Сознание на миг погасло, а когда вернулось, на него волной обрушились звуки и запахи, куда более яркие, чем раньше. Реальность расцветилась новыми красками…

На траве разлеглась серая волчица.

Пора перекусить…

Хоп, и нету мышки! Маловато…

Я зевнула. И решила не дергаться. Охранный периметр не стоит тревожить раньше времени.

В конце концов, пока одна ипостась работает, вторая отдыхает. Все равно, в этом состоянии я не могу охотиться по настоящему. Неудобно читать…

Затаившись в траве, я терпеливо выждала, пока из норы между корней трухлявой березы не высунется еще одна мышь…

Опа!

Нет, есть и у волчьего облика свои плюсы! Например, не тошнит после поедания свежатинки вместе с кожей, костями и кишками.

Когда Павел вернулся, его встретила я-волчица, настроенная вполне добродушно и даже игриво. Три мыши и неосторожная птаха частично наполнили желудок и прибавили сил. Вампир мимоходом потрепал меня по загривку и, зевнув, присел на траву, опершись о шершавый ствол.

— Обернись.

Последний раз перекатившись спиной по земле, исполнила слегка завуалированный приказ. Мгновение дезориентации и мути в голове, и все в порядке….

Улегшись на живот и подложив кулаки под подбородок, внимательно уставилась на бывшего учителя.

— Вещай же, о Пьющий кровь, что разведал и разнюхал!

Настроение было для драки самое подходящее. Азартное, но не туманящее голову яростью и гневом, не пьянящее, а легкое, опасливо восторженное. Да и идейка, засевшая в голове, добавляла уверенности. Только бы не сорваться раньше времени. Полнолуние это…

— Тебе понравится, — прищурился Павел, — тебе понравится. Заброшенная промзона, три цеха, старые бараки, то ли мастерские, то ли гаражи вокруг. Узкие переулки, ржавые заборы, колючая проволока… Смотри-ка, начерчу…

Он принялся водить пальцем по воздуху. За ним оставался слабо светящийся след. Очертания вражеского логова постепенно вставали перед мысленным взором.

Действительно, хорошее место… и для драки, и для охоты. Кто на кого охотиться будет?

— Вот здесь, — указывая на обширное пространство между двумя зданиями, проговорил вампир, — самое удобное место для предполагаемого ритуала. Впрочем, точно могу сказать, что приготовления к нему начаты.

— Откуда тебе знать? — болтая ногами в воздухе, спросила я.

— Свечи уже горят.

Что-то я не понимаю…

— Как же ты это увидел?

— Глазами одной невинной птички. Вроде той, что ты прикончила, — подавшись вперед, он протянул руку и снял с моих волос пару перышек. На миг оказался близко-близко. Я прикрыла глаза и шумно вздохнула, позволяя терпкому горьковатому аромату просочиться внутрь тела. Купаясь в нем, краем сознания анализировала плещущиеся эмоции. Но с большим трудом разбирала, где чьи. Кажется, уверенность и обреченность не мои, а вот горячечное желание…

По лицу расплылась улыбка. Подавшись вперед, я попробовала напроситься на ласку, но наткнулась на холодное недоумение. Не обиделась. Ну-ну… Это только начало, дальше будет еще веселее…

— Постой-ка, а охранная система нас не заметила? Или эти твои полеты?

Тут Павел усмехнулся.

— А здесь очень интересная охрана стоит. С разбалансированными настройками. Больше работает на поглощение магических возмущений, идущих изнутри периметра, а наружный контур, тянущийся вдоль забора, настроен на сильные воздействия. И не реагирует на присутствие живых существ.

— Самоучка этот Чен, самоуверенный самоучка… — протянула я рассеянно. — Тем лучше! А эти птичьи глаза разве немного силы требуют? Да и рисунок…

Вампир поднялся, развеивая план.

— Теорию лучше учить надо. Вот разберемся с неприятностями, я тебя погоняю…

— А фигушки! — радостно вскричала я, взметнувшись вверх. — Я теперь свободная Охотящаяся!

И не давая Павлу вставить и слова, вцепилась в полы его плаща, прижалась всем телом и впилась в прохладные губы страстным поцелуем…

Ревущая волна страсти накрыла меня с головой.

Ммм… и откуда это я так целоваться научилась?

Пришла в себя от пощечины.

— Что ты творишь?

— Ничего, — потирая щеку, отскочила подальше от гневно сверкающего черными глазами вампира. Гневно? Или… — У меня есть план!

— Да? И почему же я ничего о нем не знаю? — о, он сама ироничность! Стоит, засунув руки в карманы, активированные амулеты тихо потрескивают и разбрасывают вокруг мелкие серебристые искры. Камни мечей, кажется, наполнились живым огнем.

— Ну, — склонив голову, я заложила руки за спину, — ты же не рассказываешь мне, как и о чем ты будешь разговаривать с Ченом. Вот и я… не разглашаю секретов.

Павел вежливо улыбнулся, вздернув брови. Хорошо, заинтересовался. И эта пустота внутри души, пахнущая тленом и пеплом, наполнилась. Вот только чем?

— Поделишься… секретом? — вкрадчиво проговорил бывший учитель, плавно перемещаясь в мою сторону.

Я отступила еще на пару шагов.

— Информация за информацию, — пропела, уворачиваясь от клинка, с резким свистом разрезающего воздух.

— Ну, хорошо… Ты в форме… — Павел пожал плечами, пряча оружие, — продолжим разговор?

— Хорошо, но сначала… Ты позволишь? — облизнувшись, я подобралась ближе. Кажется, вхожу во вкус…

В сумерках, опустившихся на лес, я скользила бесшумной тенью. След в след за вампиром, чей шлейф ароматов лишал терпения…

Вот, стихами заговорила. От страха, что ли? Да нет, уже и предбоевой мандраж прошел, остался только расчет. Ну а то, что расчет этот скорее горячий, а не холодный, никого не касается.

Лес затих в предвкушении, мелкое зверье попряталось. На небе вновь собрались тучи, наливаясь неестественной чернотой. Магия тихонько покалывала обнаженную кожу, мокрая листва обсыпала капельками воды, мгновенно пропитывая тонкую майку. Собственно, из одежды на мне был только комплект нижнего белья и ожерелье, прикрывающее от поиска. А Павел экипировался по полной программе. Ну, правильно, у нас разный стиль боя.

Деревья кончились, и последние несколько метров мы пробирались через цеплючий кустарник. Потом и он сошел на нет, открывая узкое, метра в два, свободное пространство, заросшее бурьяном и крапивой. Полоска земли шириной с ладонь была свободна от травы и оттуда сквозь густую путаницу зелени, пробивалось белесое сияние магии. Вокруг вставали причудливые резкие тени.

Кажется, мы на месте. Остановились плечом к плечу перед толстым ярко-синим жгутом, извивающимся по земле в шаге от облезлой ограды, переглянулись. Не знаю, что почувствовал Павел, двумя руками ощупывающий пространство перед собой, но у меня мурашки пробежались по спине, когда я поняла, сколько силы загнано в защитный контур. По проложенному по земле каналу бежал, переливаясь и сияя, ручеек света. Он то становился ярче, насыщеннее, то угасал, многочисленные тонкие ниточки-ворсинки, извиваясь, как червяки, впивались в землю, оставляя выжженные следы. Вверх тянулась полупрозрачная белесая пленка.

Я прищурилась, перебрасывая пустой кинжал-глотку из руки в руку. Энергию из него мы перекачали в амулеты вампира.

— Действуй, — кивнул Павел.

— Как договорилис-сь… — опустившись на колено, вонзила кинжал в землю, перебивая жгут энергии. Лезвие мгновенно нагрелось, поглощая энергию. Жгут набух, сияние стало ярче. Как будто ручей перегородили плотиной, и вода, переливаясь через берега, готовится снести бурным потоком травинки, веточки, жуков и муравьев. Миг спустя поток хлынул через кинжал дальше.

Я оскалилась, хватая рукоять двумя руками. И потянула его вверх. На плечах взбугрились частично измененные мышцы. Кинжал начал медленно приподниматься вместе с вросшим в него синим ворсистым канатом. Тонкие волоски неохотно, с тихим хлюпаньем, отдирались от земли. Белесая занавесь заискрилась, собираясь складками, пошла волнами. Запахло озоном и почему-то лимонной цедрой. С трудом разогнув хрустнувшие в коленях ноги, выпрямилась. Павел поднырнул под сине-белую полосу. Вывернув руки, и выпуская обжигающую ладони рукоять, рванулась следом.

Тихий хлопок опустившейся защиты заставил нас вздрогнуть.

— Работаем, — вампир посмотрел на небо. Из-под дергающейся пелены туч видно не было. Только черная муть и какие-то алые всполохи пересекали видимый участок неба.

Коснувшись пальцами забора, зло зашипела. Покрасневшая кожа не добавила приятных ощущений, и брать след я не стала. Да и рано.

Спокойнее…

— Работаем, — прошептал вампир и двинулся вдоль ограды, легко прокладывая дорогу среди вымахавшей по пояс травы.

Я поспешила в другую сторону, отбрасывая трещащий по всем швам контроль за полыхающим внутри огнем…

На губах еще сохранялся горьковатый привкус крови вампира. Слегка увлекшись поцелуями, располосовала ему губу, о чем не жалею. Наоборот…

Вот интересно, когда полнолуние кончится, сохранится ли во мне этот неподобающий интерес к инородцу, а? Ведь раньше-то ни единой мысли не мелькало!

Гррр!

Ну, о чем я думаю?! Идиотка!

Вонзив когти в крошащийся кирпич, взлетела на гребень. Полоснула по ощетинившимся иглами железным кольцам. Замерла на самом краю, вдыхая вечерние ароматы. Ага! Мне туда, откуда доносятся запахи страха и ландышей, а отблески алых огней пляшут на стенах заброшенного цеха. Осторожно перешагнула обрезки ржавой проволоки и, резко оттолкнувшись, кувырком перелетела через пустое пространство. Приземлившись на ближайшую крышу, снова затаилась, пережидая гулкий звук, разносящийся по окрестностям. Ржавое железо неожиданно подалось под ногами, и я белой тенью метнулась к соседнему дому.

Пора, пора…

Готовьте встречу…

Внезапно сумрак прорезал столб лунного света. Тучи раздвинулись, создавая колодец, пройдя по которому белесая волна ударилась о землю далеко впереди и разошлась кругами, разнося окрест тяжелый приторный аромат гниющих растений.

Еще далеко не полночь, но ритуал, похоже, уже начался.

Вперед!

Я скользила по крышам, сливаясь с тенями и памятью заброшенного места. А оно в помощь мне подсказывало, куда ступить, чтоб остаться незамеченной. Не было больше ни шороха, ни грохота, ни даже эха… Языки призрачного пламени, стремительно вздымающиеся от поверхности, не могли коснуться моих ног. Несколько мгновений спустя я уже прижималась к крыше последнего в ряду покосившихся строений домика. Пустое пространство впереди залито светом сотен свечей, расставленных по линиям сложного узора и образующими какую-то руну. В центре рисунка были разложены черепа. Три в середине и десяток по краям алого круга, от которого вверх поднималась пелена режущей глаз рубиновой силы. Столб лунного света дрожал, не выходя за границу, очерченную кровью.

Концентрация смерти была так велика, что забивала все прочие ароматы, но… сейчас нюх и не нужен… Сработали бы инстинкты…

Закутанная в темное одеяние фигура неторопливо обходит пиршество огня, длинной лучиной поджигая последние свечи и тихо напевая мелодию, похожую на жужжание шмеля. Алые отблески силы и темные тени пляшут на широком плаще, скрадывая движения, делая их текучими, незаметными.

Чен?

Он будто плывет, не касаясь земли…медленно-медленно поворачивает голову в мою сторону… И манит пальцем, накидывая на шею петлю зова.

Кажется, в этот момент на моем лице появляется полубезумная улыбка. Начнем?

До мага полсотни шагов, но я тону в злой тленной черноте раскосых глаз.

Он по-своему красив, этот мужчина…

Тихое рычание зарождается где-то в глубине груди, и рвется наружу, превращаясь в традиционный вызов на поединок.

Он красив, да… Но покусился на то, что принадлежит мне. На мой мир, на маленький островок иллюзий…

Он силен… и я понимаю, как никто другой, что право на месть священно, и признаю за ним его. Но это не значит, что я сдамся так просто…

Под когтями крошится деревянный брус.

Пренебрежительно отворачиваясь, он повелительно махнул рукой, и от стены цеха отделился клок тьмы, обретая человеческие очертания.

Я спрыгнула вниз.

Из складок одеяния маг достал книгу.

От ног суккуба, медленно, будто бы неохотно двинувшегося ко мне, в разные стороны потянулись морозные узоры. Сплетаясь в сеть, они пытались окружить меня, но я же вижу магию этой ловушки. И пока попадать в нее слишком рано. Надо подобраться ближе, иначе я слишком рано потеряю сознание.

Легко изгибаясь, плыву над землей в экзотическом танце. Я — туман… Уклоняюсь, перешагиваю, ускользаю, запутываю, держу равновесие… Как по нитям прочной паутины, способной изрезать в кровь ноги, если остановишься, осторожно приближаюсь к демону. Прах, тлен и одиночество… Я знаю его, я ощущаю его чувства и тонкую дрожащую нить принуждения, из-за которой он застрял в этом мире.

Я тоже… одинока…

И согласна утолить твое желание. И дать тебе свободу.

Если ты, демон утолишь мою страсть… Ведь сейчас полнолуние…

Мы сошлись почти вплотную в странном параллельном скольжении. Я протянула руку, украшенную когтями и коснулась серой кожи демона. Узкое, болезненно худое лицо, ало-золотые глаза без белков, тонкий шелк одеяния, мощный вал скованной, болезненно жаждущей свободы силы. Я позволяю инеистым узорам охватить мгновенно немеющие лодыжки и делаю последний шаг.

О, Сотворивший, как холодны его объятия… Но меня согревает пульсирующее внизу живота желание…

А вокруг царит тишина, нарушаемая только тихим речитативом мага. Даже ветер утих, замер в ожидании… Мимоходом замечаю, как из темноты появился Одержимый, деловито неся какой-то куль…

— Приветствую, крестничек, — неожиданно разнесся над пустырем голос Павла.

Чуть откинув голову, позволила демону впиться в шею ледяным поцелуем, и скосила глаза в сторону.

Вампир выступил из теней следом за эхом, мечущимся между заброшенных строений.

Одержимый осторожно положил тюк, оказавшийся тощеньким бледным ребенком лет десяти, на землю, и шагнул в сторону Павла. Воздух взвихрился искажениями и осколками реальности. С выхваченных моим бывшим учителем из ножен клинков сорвался рой искорок, и, завиваясь спиралью, устремился к смутно виднеющемуся за щитами-зеркалами пророку.

Павел вновь шагнул в тень, спустя миг появляясь другой стороны…

— Ай, ай, ай, я же просто хотел спросить… — насмешливо пропел Павел, швыряя в сторону Чена горсть бабочек и вновь исчезая. А маленькие пронзительно-синие коконы полопались, скрывающаяся внутри магия расправила бритвенно-острые крылья. Маг вытянул свободную руку. Огонь на кончиках сотен свечей вздрогнул и кажется, зарычал… алая пена всколыхнулась и ослепительно полыхнула…

— …как именно ты убил Кирита?

— Так же, как убиваю сейчас твою шавку! — рыкнул маг.

Ой, он меня убивает… Смешно… Хотя…

Медленно опускаясь на холодную землю, чувствую как под кожу пробираются ледяные щупальца демонической страсти. Тонкие чувственные пальцы — это единственная доступная взору часть моего убийцы…

Которому я отдалась добровольно…

Ах…

Еще один взгляд в сторону…

Одержимый истиной мраморной статуей замер посреди бушующей на клочке земли реальности, бабочки одна за другой устилают землю ошметками, сгорая в пламени, льющемся с рук Чена… Осы, шмели и пчелы отвлекают его внимание.

Когтями рву тончайший шелк, скрывающий полное нечеловеческой грации тело нависающего надо мной демона. Он молчит, только все сильнее от него тянет тонким ароматом жажды.

Моя страсть больше… моя жажда сильнее. И под острыми когтями поддается тонкая серая кожа, на узком нечеловеческом лице — удивление пляшет вместе с алыми отблесками сражения.

Густые капли падают мне на лицо, облизнувшись, тяну к себе демона. Кувырок… навалившись сверху, вжимаю его в землю. Суккуб не сопротивляется, ведь я не собираюсь его убивать, а лишь…

Короткий взгляд в сторону огненной руны. Чен, затащив в круг маленькую жертву, хлещет по теням жгутом воздуха.

Черепа поднялись в воздух и, напоенные силой, кружились, очерчивая внутренниеграницы руны. На миг из теней показался Павел. Припав на колено, отправил в полет навстречу удару туманную пелену.

И исчез.

Отклонившись, хлыст задел Одержимого, рассекая зеркала его защиты. Мозаика осыпалась на землю сверкающим дождем…

Он один…

Я одна…

Ты поможешь мне, демон? Не хочу сгореть в пламени собственной жажды. Талию стиснуло будто железным обручем, остужая клокочущий внутри котел, но недостаточно… Ног я уже не чувствую, но… В мерцающих глазах суккуба появилось … удивление? Черты лица потекли, меняясь.

Прижавшись к нему всем телом, впилась в холодные губы жестоким поцелуем. Клыки разорвали плоть, наполнив рот приторной сладостью…

Ну же!

Давай!!! Трансформируйся, герм!

Вздыбившаяся мужская плоть коснулась бедра…

Торжествующе рыча, и не обращая внимания на творящуюся вокруг вакханалию магии, избавилась от остатков одежды. Полнолуние вступило в полные права, вытесняя из сознания все разумные мысли, оставляя только холод и огонь, сплетающиеся в страстных объятиях.

Мы катались по взрытой силовыми ударами поверхности, похоже, сшибая свечи, а выше стелились безумные сплетения пологов и течений, ароматов и миазмов… Булавочные уколы Павла почти не заметны… И он все реже показывался из теней, все отчаяннее дрожала личная метка…

В какой-то миг, когда я окончательно потеряла голову, не различая запахов, не слыша и не видя магии, а просто раздирая когтями спину суккуба, холод начал медленно отступать под натиском огня…

Кривая ухмылка… сытое довольство демона, с урчанием двигающегося в извечном ритме сменилось ошеломлением.

В ревущем воздухе раздался резкий хлопок, и тело неожиданно затопила ослепляющая боль отдачи от разорванного заклинания-договора. Оплетающая меня инеистая паутина исчезла, как и сам суккуб.

Вернулся домой…

Мелкая дрожь прошла вдоль спины… воздух, продираясь в легкие, безжалостно драл горло. Пепел отчаяния и одиночества оседал на лице черной пылью.

Распластавшись по земле и раскинув руки, я бездумно глядела в небо, не имея сил пошевелиться. Только сейчас поняла, что кровь демона едкой щелочью разъедает кожу…

Небесный купол закружился и вздрогнул, планируя на землю…

Ой…

Погребет…

Знакомые руки выдернули меня из-под удара воздушного хлыста…

Полынь? Павел… живой?

Короткий полет в центр рунного узора и падение, вышибающее из легких с таким трудом попавший туда воздух. Алая пелена разорвалась, и черепа, медленно кружась, опустились на землю. Подкованный серебром сапог наступил на самый маленький, и тот с противным хрустом рассыпался… Из остальных вверх вырвались струйки алого, распространяющего вокруг аромат гнилых растений, дыма. Возвышающаяся надо мной фигура, протянув руку, ловко поймала один длинным тусклым клинком. Оплетая лезвие, дымок потянулся вверх по запястью, закованному в опаленный наруч, и выше… плечо, шея… Алая лента прильнула к бледной коже и с вдохом проскользнула в приоткрытый рот…

Дикий, полный отчаяния вой откуда-то со стороны слился с оглушающим грохотом.

А я ведь так и лежу, обессилено глядя в небо. Оставшийся от страсти уголек медленно тлеет внутри. Лунный свет прижимает меня к земле, алая магия рисует перед глазами узоры… И я вижу, как, мигнув несколько раз, гаснет защитный купол.

Хрипло кашляя, Павел с трудом подхватил меня на руки, перекинул через плечо и шагнул в тень.

Темнота разочарованно выплюнула меня в реальность спустя несколько мгновений.

Полупустой желудок выворачивало наизнанку. Капли густой слизи падали на траву, смешиваясь с сочащейся из прокушенной губы кровью. Во рту образовался гадкий привкус. Сжавшись, я переждала очередной приступ боли. Резкие спазмы будто выкручивали и выжимали все внутренности, потом тупой нож принялся терпеливо пилить горящие внутренности. Руки подогнулись и я со стоном рухнула на откос. Скатившись вниз, обессилено раскинулась на дне овражка.

С трудом подняв руку, потерла лицо. Кожа горела, будто присыпанная угольками… Почему я здесь? Что… случилось? Последние минуты полностью стерлись из памяти. Ну и ладно, ничего приятного в той схватке и перемещении по теням не было, а уж почему я в таком состоянии… Ой, как больно-о…

— Плохо выглядишь, — дохнув на меня непередаваемой смесью ароматов боя и смерти, заметил Павел. Он склонился надо мной, осторожно отирая лицо какой-то грязной тряпкой.

Я хотела спросить, где мы, но из горла вырвался только непроизносимый хрип разбавленный рычанием…

— Молчи, кровь демона сожгла тебе горло, — и в ответ на незаданный вопрос, — мы ушли вовремя и далеко.

Похоже… кругом густые заросли, на одном склоне слегка примятые моим скатившимся вниз телом.

А вампир… я отвела взгляд от темнеющей травы… хорош. Лицо пятнали ожоги, из носа тяжелой густой струйкой тянулась кровь. Губы посинели. В глазах — дикая усталость… и довольство.

— Как…

— Тише. Все закончилос-сь.

— Кха-а, — меня вновь скрутил приступ. Выгнувшись дугой и впиваясь когтями в землю, дико закашлялась. Павел придерживал меня, пока мышцы выкручивала неудержимая судорога. Потом я обессилено затихла, прислушиваясь. Почему-то звуки ловились выборочно. Будто через толстый-толстый слой ваты. Тихий рокот где-то вдалеке, шелест ветра… По шее побежала быстрая горячая струйка.

Вампир осторожно приподнял меня и губами собрал кровь, льющуюся из ушей. Привалился к склону, придерживая безвольное тело, вздохнул…

— Ра… кх-э… расскажи…

— Посмотри вверх.

Голова мотнулась в сторону, я скосила глаза и потрясенно выдохнула. Вокруг царила ночь, но понять это было очень сложно. Горизонт был залит огнем, сверкали молнии и метались вихри. Северное сияние и осколки лунного света рассыпались по густым зарослям…тени плясали на небе безумный танец, хороводы звезд разбивали реальность… По щекам побежали слезы.

— Сейчас там разборки учиняют другие гости, — прошептал мне на ухо Павел, — отдыхай.

Прикрыв глаза и устроившись поудобнее в кольце его рук, провалилась в темноту бессознательного… пахнущую полынью и солнцем…

Вампир еще раз вздохнул, устало поведя плечами. Аккуратно положил волчицу на траву. Как-то жалко она выглядела. Не то, что какой-то час назад… пылающая яростной энергией, уверенная в успехе безумного предприятия… А сейчас грязная, грудь в царапинах, на руках и лодыжках застыли инеистые узоры, несмываемый след демонической магии, неподвижное лицо присыпано пеплом. Он смешался с густой демонической кровью, намертво прикипая к коже. Павел стянул прожженный в десятке мест плащ, поежился от пробирающейся за шиворот прохлады и завернул в плотную ткань легкое тело. Откинулся на склон и прижал ученицу к себе, пытаясь согреть. Интересно, она очнется? Энергии из нее демон выпил… много.

Напарница, надо же… Ей бы каплю энергии, но где ее взять?

Голова кружилась от слабости.

Каждый отдаленный удар силы отдавался в пустой до звона голове гулким рокотом. И он не мог даже сказать, какое расстояние отделяет их от эпицентра творящегося беспредела. Не очень большое, скорее всего.

Схватка вспоминалась какими-то странными урывками. Резкое чередование света и теней, вспышки, озаряющие застывшие на миг картины происходящего. Раскосые глаза Чена, изливающаяся с его рук тьма, хрупкое тело ребенка и рубиновые капли крови, взметывающиеся в воздух… Куда лучше он помнил ощущения. Боль в ладонях, протянутых навстречу осколкам реальности, брошенным вперед Одержимым, ледяное прикосновение тонких нитей стали к груди, вытягивающая последние силы прохлада теней… Танец на грани возможного…

И чувство полной, острой как прорезавший кожу клинок, беспомощности, когда он понял, что не успевает, не успевает… вытащить из-под удара хлыста распластавшуюся на земле напарницу…

Особенно сильная волна, приласкавшая землю, подсказала, что погиб кто-то из неожиданно нагрянувших на огонек Карающих. Как Лена говорила… гадкий медовый привкус был у этой силы. Павел зло усмехнулся. Кто бы мог подумать, что у них двоих получится подманить сюда такое сборище? Только волчица в своей непосредственности и могла быть в этом уверена. Впрочем, свою часть работы она выполнила…

Время бы тянулось резиновой бесконечностью, но…

Дальше смерти последовали одна за другой. Теперь, кажется, Чен заработал в полную силу. Им двигали страх и ненависть, приправленные отчаянием загнанного в угол человека… Вот это очень неприятно.

А немного раньше… какие неприятности могли ему причинить булавочные уколы Одинокого Охотника, потерявшего силу? Мелочь, неприятная мелочь на пути к основной цели… Полукровка только раздраженно отмахивался, что безумно злило Павла, всего пару дней назад владеющего огромной силой… Но он стерпел, и выиграл все, что было возможно, а вот маг… Его сгубила самоуверенность. Самоуверенный полукровка позволил выманить себя из огороженного огнем узора. И проиграл. Понадеялся на то, что противник не сможет нарушить защиту, построенную на смерти и крови. Но разве вампир побоится шагнуть в круг, где началась инициация ритуала Мертвой чумы, много веков назад погубившей древнее царство? Особенно если нет другого выхода…

Забыл Чен, что имеет дело не с молодым азартным игроком, одержимым местью, вроде него самого, а с опытным Охотником из Пьющих кровь. С тем, для которого смерть — всего лишь одна из сил, подчиняющихся Сути… И если иных вариантов не найдено, бестрепетно сделающим тот единственный выигрышный ход, заплатив еще одним клочком души…

А вот за сохранность собственной личности следовало бы сказать спасибо бывшей ученице, нервно вздрагивающей в его объятиях каждый раз, когда до лощины докатывается волна посмертной магии. Вампир переложил волчицу поудобнее, с наслаждением вдохнул терпкий аромат ее крови.

— Вот теперь и ты, маг, попал… — пробормотал он. На миг даже исполнился сочувствия к неудачливому полукровке. Нельзя подчинять жизнь одной единственной цели… Но только на единственный миг он поддался странному чувству сопричастности, а потом продолжил злорадные мысленные подсчеты мертвецов. Состоявшихся и грядущих. Насчитав еще пять волн силы, хмыкнул. Кто-то из них, явно Чен, судя по непередаваемому смешению стихий. Да… Один телефонный звонок — и какие последствия. Можно собой гордиться! Вакханалия в небесах начала утихать, и ночь окончательно укутала леса и поля, скрывая беглецов.

Мертвая чума… Если бы проклятие было совершено по правилам, поднялись бы все родичи мага Династии Чен до седьмого колена. Все! И призвали бы вассалов со дна бездны… или из ада? Их невозможно остановить, уничтожить или обмануть. Они не остановились бы, пока не уничтожили всех, на кого было указано во время ритуала. В итоге, скорее всего, вымер бы целый город, да и область тоже. Ни маги, ни древние семьи и кланы не уцелели бы, а уж что говорить об обычных людях!

А ведь часть несбывшегося проклятия теперь сидит в нем. Алая змейка чужой силы, заботливо вскормленной на невинных жертвах, не пожелала подчиниться, но это дело времени… Как и возвращение силы. А что может лучше восстановить отнятое у Пьющего кровь, чем концентрированная энергия выпитых жизней? Пусть не сразу, но…

Ну и кому какое дело, что этот способ давно отвергнут как неоправданно жестокий и малопродуктивный? Что неподвластная сила бьется в коконе воли, обжигая изнутри виски, что кровь бежит по жилам, только разнося боль от скрытого в груди источника.

Не он безжалостно загубил сотню жизней, чтоб напитать один конкретный череп. И его самого тошнит только от одной мысли, что пришлось принять в себя… И чем теперь будет отдавать его магия… Несправедливо расплачиваться за чужие преступления. Жизнь вообще — не очень справедливая штука. Но, но… На безрыбье выбирать не приходится, сожрут акулы, и не подавятся.

Лучше всего помогла бы в добром деле восстановления сил добровольная жертва, но единственная кандидатка… Вот она лежит, вздрагивает во сне. Согласится ли? Ладно, это на крайний случай…

День протерпеть, да ночь продержаться… Недолго ждать оправдания, ведь маленький кристаллик сумел таки запечатлеть самое начала схватки. И многозначительную фразу мага. Будет что предъявить Конклаву…

Не смотря ни на что, грядущее уже не казалось глубочайшей черной дырой сплошного отчаяния. Скорее — просто длинным темным тоннелем. А уж обзавестись фонариком — не проблема.

Павел сидел в темноте и раздумывал о самых разных вещах, стараясь не сосредотачиваться на неприятных ощущениях тела. Холод, боль… Мысли отвлекали… Главное, не подаваться накатывающей с неотвратимостью паровоза слабости. Одной бессознательной тушки в том овражке достаточно. Он достал из кармана последнюю звездочку силы, прищурившись, всмотрелся в огонек структуры. Полная… Сжал в кулаке так крепко, что побелели пальцы.

На крайний случай, если вдруг появятся нежданные гости. Патрули магов, например…

Покосился на волчицу. Пусть отдохнет… до утра.

Вот ты какая, оказывается…Смелая, искренняя, преданная… невоспитанная, несдержанная, чересчур энергичная. Перебирая спутанные пепельные волосы, он неожиданно ощутил, как в душе поднимается странное чувство. То ли нежность, то ли щемящая радость. Они живы, все прочее не важно…

Спасибо тебе, Елена из Охотящихся в ночи, спасибо…

Ранним утром, когда туман клочьями оседал на траве, деревьях и асфальте, по обочине шоссе неторопливо брели двое. Водители и пассажиры пролетающих мимо машин то ли не обращали на поддерживающую друг друга парочку внимания, то ли просто не замечали их. Выглядели эти люди оборванцами, и двигались не так чтоб уверенно. От столба к столбу…

Вдруг один автомобиль, измазанный в грязи по самую крышу, резко затормозил, взвизгнув шинами. Подал назад и остановился.

Двое дружно отшатнулись, но из машины выскочил светловолосый молодой человек, и, экспрессивно размахивая руками, бросился к ним. Что-то говоря, он затащил людей в машину, а сам сел на водительское место.

Ситроен мгновенно набрал скорость и быстро скрылся из вида.

Примечания

1

Отряд осназа — отряд особого назначения. На вроде спецназа. Если в 40-е годы такого не было, скажите уж, пожалуйста.

(обратно)

Оглавление

  • Яна Алексеева Охотящаяся в ночи
  •   Ритуал Поворота
  •   Новая жизнь
  •   Несколько лет спустя. Новые неприятности
  •   Все еще неприятности
  •   Охота
  • *** Примечания ***