Обычно я стараюсь никогда не «копировать» одних впечатлений сразу о нескольких томах, однако в отношении части четвертой (и пятой) это похоже единственно правильное решение))
По сути — что четвертая, что пятая часть, это некий «финал пьесы», в котором слелись как многочисленные дворцовые интриги (тайны, заговоры, перевороты и пр), так и вся «геополитика» в целом...
В остальном же — единственная возможная претензия (субъективная
подробнее ...
оценка) состоит в том, что автор настолько ушел в тему «голой А.И», что постепенно поставил окончательный крест на изначальной «фишке» (а именно тов.Софьи).
Нет — она конечно в меру присутствует здесь (отдает приказы, молится, мстит и пр.), но уже играет (по сути) «актера второстепенного плана» (просто озвучивающего «партию сезона»)). Так что (да простит меня автор), после первоначальных восторгов — пришла эра «глухих непоняток» (в стиле концовки «Игры престолов»)) И ты в очередной раз «получаешь» совсем не то что ты хотел))
Плюс — конкретно в этой части тов.Софья возвращается «на исходный предпенсионный рубеж» (поскольку эта часть уже повествует о ее преклонных годах))
В остальном же — финал книги, это просто некий подведенный итог (всей деятельности И.О государыни) и очередной вариант новой страны «которая могла быть, если...»
p.s кстати название книги "Крылья Руси" сразу же напомнили (никак не связанный с книгой) телевизионный сериал "Крылья России"... Правда там получилось совсем не так радужно, как в книге))
По аннотации сложилось впечатление, что это очередная писанина про аристократа, написанная рукой дегенерата.
cit anno: "...офигевшая в край родня [...] не будь я барон Буровин!".
Барон. "Офигевшая" родня. Не охамевшая, не обнаглевшая, не осмелевшая, не распустившаяся... Они же там, поди, имения, фабрики и миллионы делят, а не полторашку "Жигулёвского" на кухне "хрущёвки". Но хочется, хочется глянуть внутрь, вдруг всё не так плохо.
Итак: главный
подробнее ...
герой до попадания в мир аристократов - пятидесятилетний бывший военный РФ. Чёрт побери, ещё один звоночек, сейчас будет какая-то ебанина... А как автор его показывает? Ага, тот видит, как незнакомую ему девушку незнакомый парень хлещет по щекам и, ничего не спрашивая, нокаутирует того до госпитализации. Дальше его "прикрывает" от ответственности друг-мент, бьёт, "чтобы получить хоть какое-то удовольствие", а на прощание говорит о том, что тот тридцать пять лет назад так и не трахнул одноклассницу. Kurwa pierdolona. С героем всё ясно, на очереди мир аристократов.
Персонажа убивают, и на этом мог бы быть хэппи-энд, но нет, он переносится в раненое молодое тело в магической Российской империи. Которое исцеляет практикантка "Первой магической медицинской академии". Сукаблять. Не императорской, не Петербургской, не имени прошлого императора. "Первой". Почему? Да потому что выросший в постсовке автор не представляет мир без Первого МГМУ им.Сеченова, он это созданное большевиками учреждение и в магической Российской империи организует. Дегенерат? Дегенерат. Единица.
Автор просто восхитительная гнида. Даже слушая перлы Валерии Ильиничны Новодворской я такой мерзости и представить не мог. И дело, естественно, не в том, как автор определяет Путина, это личное мнение автора, на которое он, безусловно, имеет право. Дело в том, какие миазмы автор выдаёт о своей родине, то есть стране, где он родился, вырос, получил образование и благополучно прожил всё своё сытое, но, как вдруг выясняется, абсолютно
Иногда меня в шутку или всерьёз спрашивают: есть ли жизнь после смерти? Иногда я отвечаю. Ведь какими бы царями природы мы не считали себя, умирать страшно. И очень хочется уйти, зная, что там, за гранью, тоже «зеленые холмы» и слепящее солнце. Мне кажется, что я помню другие миры, там, ПОСЛЕ смерти, говорю я обычно. Я помню, как лучи солнца падают в пыль. И следы копыт. И ещё я помню, как купаю лошадь… И всё это очень далеко, в мире, где есть ВСАДНИКИ…
1.
Были
Следы копыт.
Пылью Р
ассыпан свет…
— Друг мой,
Ты не молчи.
Скоро
Нальёт рассвет
Чашу.
И поднесёт
С кровью
К моим губам.
Ты расскажи мне?
Сам
Я побоюсь уйти.
Что там, за гранью «жить»?
Что там, за словом «смерть»?
За руку ли возьмёт?
Плакать мне или петь?
Ты ж не проводишь? Нет..?
Перед рассветом ночь
Студит дыханьем грудь…
Сердце мое молчит.
Смутен и долог путь…
— Где-то в рассветной мгле
Слышишь далекий звон?
Друг мой, доверься мне —
Жизнь — это просто сон.
Слушай: звенит, зовёт
Красной зари петух…
— Раньше меня рождён
Страх мой. Мне не уснуть…
Сказку мне расскажи,
Может, сомкну глаза?..
— Смерть неподвластна лжи.
Слушай, что рассказал
Ветер мне.
Что костёр
В темной ночи шептал…
Были
следы копыт
Пылью
Рассвет играл…
2. Каждая душа полна мыслей о странствиях… Кто из нас знает, где бывают души наши, когда мы спим? Спи, друг мой. Встретимся там, во сне. И там ты, может быть, мне поверишь…
Баю-баюшки, баю
Баю ягодку мою
Не для острого клинка
А для белого венка…
Баю-баюшки, родной
Солнце скрылось за горой
Солнце спит, не дремлет враг
Мягко стелет ночи мрак
Баю-баюшки, мой сын
Ты у нас с отцом один
Как под звездами луна
Как дороженька одна…
Если бы пыль не клубилась ещё на дороге! Вот тогда бы он ещё мог сказать себе: «Окстись, Дмиор, не было никакого Всадника. Не было, и быть не могло! Всё это бабьи сказки, да выдумки рыбоедов с берегов Закатного моря. А нам, городским, не престало…» Но мелкая, словно пудра, пыль всё еще висела над дорогой. И первые солнечные лучи бежали по следам копыт… Первосвященник[1] Дмиор сплюнул в пыль, оттер безусый рот широким рукавом жесткой, просоленной рясы и зашагал назад, к морю: прочь от следов, прочь от морока на рыжем коне. Морока, которого не было, и быть не могло. Ибо в Книге Веры нет никаких Всадников, а значит… Дмиор обернулся, глянул через плечо и осенил себя охранным знаком…. Последние золотистые пылинки еще кружились… Морок, богохульство…
Вечные Всадники, как считали местные жители, возвещали мор, военный набег или иную какую напасть, надвигающуюся с той стороны, откуда появлялся Всадник. Дмиор посмотрел в сторону холма, именуемого Кошачьей головой. Именно там увидел он первоначально расхристанного босоногого парня на рыжем коне, нагло и безнаказанно проскакавшего после мимо Дмиора и растаявшего в воздухе через два на восемь шагов. Только пыль эта проклятая, пыль да следы, утверждавшие, что Всадник был, что не напекло башку первосвященнику, не верящему в Дикую Бабу, Всадников и прочую нечисть.
«Всадник с запада, — против воли подумалось Дмиору. — Значит: беды надо ожидать с запада». Он зашагал дальше, думая, сможет ли он НЕ возвестить деревенским о явлении ему Всадника…
3. Спи мой друг. Стоило мне начать сказку, а ты уже закрыл глаза. Спи, дорога сама поведет тебя в другой мир. Потому что, вижу я, ты не облегчил свою душу перед смертью. И в ушах твоих не музыка мироздания, а отзвуки далеких битв. А значит, дорога поведет тебя едва ли на много выше того мира, где мы прощаемся с тобой сейчас… Там тоже кипят страсти и лезвие ударяют о лезвие… И душа почти так же несвободна. И всё-таки…
Последние комментарии
10 минут 29 секунд назад
14 минут 6 секунд назад
26 минут 13 секунд назад
27 минут 39 секунд назад
41 минут 45 секунд назад
58 минут 24 секунд назад