Жена чародея [Пола Вольски] (fb2) читать постранично, страница - 127

Заметив, что гости ведут себя как-то странно, вардрулы предложили Ниду перебраться в отдельное помещеньице, специально приготовленное для него, но мутант категорически отказался. В конце концов он поместил свою циновку в сухой и теплой нише, прямо напротив входа в пещеру Верран, с тем чтобы охранять ее и услышать, если она его позовет. В эту нишу он сейчас и удалился.

Верран проводила его взглядом, а потом посмотрела на малыша, спящего у нее на руках. Его личико было залито здешним мягким светом. Террз заворочался и открыл темные глаза, настолько похожие на глаза его отца, что у Верран перехватило дыхание и она поспешила отвернуться.

— Закрой глазки, мой малыш, — прошептала она. — Закрой глазки.

В помещение вошел вардрул, и его появление застигло Верран врасплох. Она все еще не привыкла к призрачно-бесшумной повадке обитателей пещер и сомневалась, что когда-нибудь сумеет привыкнуть. Вардрул принес поднос, на котором были суп в двуручной чаше, грибной салат, смешанный со свежими травами, и несколько пирожных, испеченных из бледного, воздушного вещества, определить которое Верран не могла.

Вардрул поставил поднос на пол к ногам Верран, и она улыбнулась, а затем издала три коротких мелодичных звука, которыми, как она успела узнать, вардрулы выражают признательность. И хотя произношение у нее было неважное, смысл сообщения дошел до вардрула. И тут же он сам разразился длинной и замысловатой мелодией. На слух Верран, никакого смысла в этой мелодии не было. Однако маленький Террз, судя по всему, отнесся к этому иначе: он радостно загугукал в ответ. Когда вардрул услышал малыша, его тело засветилось куда ярче и он повторил только что прозвучавшую мелодию. Мышечная бахрома вокруг огромных глаз вардрула заходила ходуном. Что должна была означать эта игра глазами, Верран не поняла, и вопреки естественной благодарности она почувствовала растерянность и острую тоску по дому. «Еще немного, — неизвестно в который раз повторила себе она. — Подожди еще немного».

Вардрул пропел что-то на прощанье, побледнел телом и ушел. Наступление тишины раздосадовало маленького Террза, и он заплакал.

Верран принялась баюкать и утешать его.

— Спи, маленький, спи. Все будет в порядке. Скоро сам увидишь…

Она запела старинную колыбельную, которую запомнила с собственного детства, и ее чистый молодой голосок многократным эхом разнесся по древним пещерам Назара-Син, где такого до сих пор никогда не слышали. Террз успокоился и уснул. Верран же продолжила петь, хотя и малость потише. Колыбельная воздействовала на нее столь же успокоительно, как на ее малютку сына, — пока она пела, ей становилось все легче и легче. Но вот песня закончилась, и Верран села, безмолвная и неподвижная, как труп, потому что в это мгновение ей в голову пришла мысль, от которой она старалась убежать и против проникновения которой воздвигла в своем сознании баррикады. И эта мысль была как убийца. «Лорд Грижни мертв». Обманывать себя и впредь не имело никакого смысла. Стремительный и смертельный удар отвести было невозможно; истину, столь глубокую и непреложную, отвергнуть было нельзя.

Она даже не заплакала. Почти ничего не почувствовала — только легкое головокружение. Слова «лорд Грижни мертв», как ей казалось, она даже не была в состоянии осознать в полной мере, хотя в ближайшее время конечно же осознает. В помещении было тепло и влажно, однако Верран вдруг озябла. Руки у нее стали ледяными и неуверенными. Их дрожание разбудило маленького Террза.

Верран заглянула сыну в глаза, так похожие на глаза мужа, и почувствовала волю Террза Фал-Грижни — волю, которая отныне стала ее собственной.

— Они не должны уйти от возмездия. — Она говорила мрачно, и лицо ее было смертельно бледным. — Если это правда, если лорд Грижни действительно мертв… если на самом деле… Это правда, и ты знаешь это!.. Если они убили его, то они не должны уйти от возмездия. Твой отец — величайший человек во всем мире. Если они осмелились посягнуть на него, им придется за это поплатиться. Это уж нам с тобой предстоит позаботиться о том, чтобы враги лорда Грижни не остались безнаказанными.

Она выражала подобные чувства впервые в жизни, но не в последний раз. Она вечно будет взывать к отмщению за гибель мужа, ибо ей не узнать о том, что ее мольбы уже запоздали. Предсмертное проклятие Террза Фал-Грижни уже выковало меч, который когда-нибудь вонзится в самое сердце Ланти-Юма.