Всё в твоих руках [Рини Россель] (fb2) читать онлайн


 [Настройки текста]  [Cбросить фильтры]
  [Оглавление]

Рини Россель Всё в твоих руках

ГЛАВА ПЕРВАЯ


– Мистер Пэриш, сегодня вы обязательно должны выбрать жену.

Иззи Пибоди бросила на стол босса каталог в кожаном переплете, и он с резким хлопком опустился на полированную ореховую поверхность. План ей не нравился, и она не собиралась этого скрывать. В конце концов, она ведь увольняется, разве не так? Вот уж месяц в ее сумочке лежит заявление об уходе. Ей только нужно набраться храбрости и отдать его Пэришу.

– Что ты сказала, Пибоди? – прокричал Гейбриел Пэриш из ванной комнаты, примыкающей к офису. Он просунул в дверь голову, и Иззи вздохнула. Сколько бы раз она ни лицезрела босса таким: наполовину выбритым и без рубашки, с восхитительным мускулистым торсом и плечами, – его вид всегда потрясал ее до глубины души.

Черные взъерошенные волосы упали ему на лоб, а изумрудные глаза устремились на нее, но в них было лишь профессиональное любопытство, и ничего больше. Мистер Пэриш всегда воспринимал ее лишь как свою верную правую руку – свою «Пибоди», а не как молодую женщину, которая умудрилась так глупо влюбиться в своего босса.

– Я говорю, что вы должны сейчас же подобрать себе жену, – отозвалась она, радуясь, что голос у нее был спокойным.

– Себе – кого? – Эти необыкновенные глаза раскрылись еще шире.

Она бы улыбнулась, видя его реакцию, если бы не была так несчастна. Мистер Пэриш действительно подбирал себе жену, хотя у него не было никакого желания жениться. И действительно, зачем это ему, когда его по жизни постоянно сопровождает целая свита роскошных, улыбающихся, соблазнительно покачивающих бедрами женщин?

Стараясь не сбиться с мысли, Иззи взяла со стола каталог и помахала им перед его глазами.

– Для получения заказа на рекламу «Ням-ням». Не забыли?

Судя по тому, как он быстро и недовольно нахмурился, было видно, что забыл.

– Хорошо. – Исчезнув в ванной, он прокричал: – Через минуту!

Она уже собралась уходить, когда услышала:

– Пибоди, я забыл рубашку. Не принесешь мне чистую?

Вздохнув, Иззи остановилась. Только этого не хватало! Очутиться с ним совсем рядом, опять увидеть эту мускулистую грудь...

– Одну минуту, мистер Пэриш, – ответила она и направилась к помещению, которое босс иногда использовал как свою квартиру. Когда деловые или светские встречи проходили слишком поздно и ему не хотелось возвращаться в свои владения на Лонг-Айленде, он ночевал в этой квартире при офисе.

По-видимому, вчера вечером проходила одна из таких поздних встреч. Войдя в богато обставленную спальню, Иззи сразу же заметила, что постель смята. Она старалась не представлять себе возможные причины, по которым Пэриш остался здесь вчера вечером, поскольку знала, что на этот раз он не развлекал клиентов-рекламодателей. «Кроме того, – напомнила она себе, – не твое дело, чем занимается мистер Пэриш после работы!»

Вытащив из комода чистую рубашку, Иззи прошла через офис к ванной. Дверь была приоткрыта, но она постучала.

– Я принесла рубашку.

– Давай ее сюда.

– Да, сэр.

Он вытирал лицо белым махровым полотенцем. Большое зеркало на стене над раковиной отражало ее босса во всем великолепии. К сожалению, свет, который должен был выделить любые недостатки, ничуть не умалил его образа. Чувственность рта, блеск темных волос, густота ресниц, яркость зеленых глаз...

Иззи на минуту опустила ресницы.

Он повесил полотенце на ближайший крючок, из-за чего беспокойно задвигались мышцы его мощного плеча, потянул рубашку у нее из рук. Она и не заметила, пока он слегка не толкнул ее.

– Пибоди, – спросил он, – где ты витаешь?

Она моргнула и отпустила рубашку.

– Принеси-ка сюда этот каталог. Мы сейчас быстренько пройдемся по кандидаткам и все решим. В восемь часов у меня совещание с представителями «Спортивного оборудования Бакстера».

– Слушаюсь, сэр, – пробормотала она, отворачиваясь. У нее больше не было никакого желания прохлаждаться в ванной с мистером Пэришем. – Может быть, вы сделаете это за ланчем, тогда у вас будет больше времени, чтобы...

– Нет, – отрезал он. – Давай утвердим жену.

Направляясь к его столу, она едва не улыбнулась иронии его слов.

– Вряд ли жене, которую вы выберете, нужно будет утверждаться, – пробормотала она, хватая каталог «Божественные спутницы и компаньонки» с фотографиями и физическими данными нескольких десятков красоток. «Божественные» были весьма уважаемой фирмой в Нью-Йорке, которая предлагала только респектабельных спутниц. Пусть так, но идея ее патрона пригласить кого-нибудь изобразить его жену в поездке на частный тропический остров совсем не безупречна.

Вздрогнув от видений, которые стали проплывать в голове, Иззи пробормотала:

– Мне надо уйти с этой работы!

Снова войдя в ванную, она с облегчением увидела, что Гейбриел уже надел рубашку. Он кивком показал на мраморную стойку.

– Положи его сюда, чтобы я смог посмотреть, пока одеваюсь.

Она выполнила распоряжение, крепко сжав зубы.

– Здесь ничего интересного. Переверни страницу.

Она послушно сделала то, что он приказал, с некоторой даже радостью отметив, что он уже застегивает рубашку.

– Здесь тоже ничего, Пибоди. – Мягкий звук ее фамилии отскочил от стен и эхом отдался в мозгу. Пибоди, Пибоди, Пибоди! Как требовательно и в то же время равнодушно произносит он ее фамилию. Босс и его служащая. Ничего более. И Иззи снова поклялась, что подаст заявление об уходе.

По его просьбе она перевернула несколько страниц, где на каждой были помещены четыре фотографии весьма эффектных женщин и под ними – их личные данные. Несколько красоток были сразу же отвергнуты. Что он ищет? Мистер Пэриш слишком разборчив. Но разве это удивительно? Разве он сам не добивается совершенства в работе? Почему же тогда не требовать того же от «жены», пусть она и нужна ему всего-то на неделю?

Переворачивая еще одну страницу, Иззи скользнула взглядом по своему отражению в зеркале. Разделенные на пробор каштановые волосы собраны на затылке. Свободный деловой костюм из невзрачного, неопределенного цвета полотна совсем не красил ее. Даже глаза были скучного коричневого оттенка. Она была похожа на обычного серо-коричневого воробышка.

Именно так она и выглядела все три года, что служила у мистера Пэриша. В тот день, когда Иззи вошла в приемную, чтобы получить эту работу, и увидела почтенную женщину, бывшего исполнительного помощника, она поняла, что Гейбриелу Пэришу нужен первоклассный сотрудник, а не красотка. Оглядев переполненную претендентками приемную, Иззи сообразила, что придется прождать несколько часов, пока не наступит ее очередь на собеседование, и приняла решение. Она тихо выскользнула, чтобы придать себе именно тот вид, который, как она почувствовала, и нужен мистеру Пэришу. Когда Иззи вернулась, на ней уже не было ни косметики, ни шикарного молодежного наряда. Она даже собрала узлом на затылке длинные ниспадающие локоны. Теперь она выглядела старше своих двадцати трех лет, производя впечатление знающего, квалифицированного работника и... абсолютно бесцветной женщины. Конечно, место исполнительного помощника досталось ей.

По натуре Иззи не была ни сдержанной, ни бесцветной. Она слишком долго подавляла свою сущность. И хотя, работая исполнительным помощником Гейбриела Пэриша, главы рекламной фирмы, она получала очень хорошие деньги, это не сделало ее счастливой. Ей просто надо уйти. Начать жить!

– Пибоди?

Она подняла глаза.

– Ах, да, сэр!

Он завязал галстук, потом показал на фотографию:

– Вот эта рыжая. Хорошо выглядит.

Иззи внимательно посмотрела на фото. Женщина была потрясающей: с необыкновенной фигурой, полными, пухлыми губами, изогнутыми в улыбке Моны Лизы, и с копной огненно-рыжих волос. Да, мистер Пэриш разбирается в женской красоте.

– Сэр... – Она откашлялась. – Может быть, вам отобрать двух или трех, на случай если с ней не получится...

Он молчал, и она, вопросительно взглянув на него, вздрогнула, увидев на его губах знакомую улыбку. У Иззи сразу учащенно забилось сердце. Этот мужчина обладал талантом вот так улыбаться.

– Разве я сказала что-нибудь смешное? – пробормотала она.

– Думаю, проблем не будет.

У него весело заблестели глаза, и Иззи поняла, что он смеется над ее наивностью. Ему просто смешно из-за ее сомнений, получится ли у него что-нибудь с этой женщиной.

– Позаботься об этом, Пибоди. – По-товарищески похлопав ее по плечу, он вышел из ванной. – Когда сюда придут представители фирмы Бакстера, направь их в конференц-зал, а потом позвони мне.

Сделав несколько глубоких вдохов, Иззи немного успокоила биение своего сердца.

– Слушаю... сэр.

Она потрогала то место на плече, где совсем недавно была его рука. Босс ни одной секунды не сомневался, что рыжеволосая красотка примет его предложение. Конечно же, он был прав. За одну неделю, пока будет изображать его жену, она получит больше, чем заработает за месяц, сопровождая его на обеды и в театр, не говоря уже о нарядах, которые Пэриш планировал купить для своей «жены» специально для поездки на остров. И последним, но не менее важным обстоятельством было то, что он хорош собой и миллионер в придачу. В каталоге наверняка не оказалось бы женщины, которая отвергла бы его предложение. Возможно, они все и бесплатно согласились бы.

Прижимая к груди раскрытый каталог, Иззи вышла из ванной и направилась к двойным дверям выхода из офиса своего босса.

– И вот еще что, Пибоди!

Она обернулась. Он выходил из квартиры, надевая пиджак. Приняв серьезный вид, она выжидающе посмотрела на босса.

– Слушаю, сэр?

– Постарайся убрать с лица недовольное выражение оставшейся в старых девах тетки.

Щеки у нее запылали. Она с трудом сглотнула, а он уселся в кожаное кресло за стол. Продолжая глядеть на нее, изогнул темную бровь.

– У меня нет никакого желания жениться из-за прихоти слишком эксцентричного клиента, требующего, чтобы глава его рекламной фирмы был непременно семейным. Это настоящая глупость! – Он поднял ручку с золотым пером, пододвигая к себе стопку бумаг на столе. – Я смогу организовать прекрасную рекламную кампанию и в холостяцком положении! На самом деле, я лучше справлюсь с задачей, будучи неженатым, учитывая, сколько с женщинами неприятностей. – Он замолчал, чтобы написать пару слов, а потом посмотрел в ее сторону: – Верно, Пибоди?

От этого его заявления, а тем более вопроса у Иззи задрожал подбородок. Гейбриел не воспринимал ее как женщину.

А в общем-то он прав. Разве не знала она лучше всех, кроме, быть может, самого мистера Пэриша, что, вкусив очарования Гейбриела, женщины быстро становились ревнивицами и собственницами, преувеличивая его внимание к своим особам. Иззи была свидетельницей многих ужасных сцен, происходивших здесь, в офисе, между женщинами, за которыми он ухаживал. Неудивительно, что он считал: от женщин всегда жди неприятностей. Так оно и было.

Именно поэтому Гейбриел Пэриш решил найти за деньги подставную жену, а не подавать настоящей возлюбленной надежду, что его чувства сильнее, чем они есть на самом деле или когда-нибудь будут.

– Ну, Пибоди? – спросил он, прерывая ее мысли.– Ты ничего не хочешь сказать?

«Да, у меня есть что сказать, мистер Пэриш! – мысленно произнесла она. – Очень трудно день за днем находиться так близко рядом с вами: видеть вашу улыбку, словно говорящую: «Поцелуй меня, если осмелишься», слышать ваш прокуренный голос, вдыхать этот запах, от которого я слабею, каждую секунду помня, что для вас я значу не больше, чем сотовый телефон или факсовый аппарат! Я ухожу. До свидания, мистер, для которого от женщин только одни неприятности!»

Она стиснула зубы, сожалея, что не может выпалить все это, швырнуть ему в лицо заявление об уходе и уйти из его жизни. Глядя ему в глаза, она не могла заставить себя сделать это. И поэтому разозлилась на себя. Трусиха! Распустившая нюни, сжавшаяся от страха, снедаемая любовью трусиха!

Выпрямив плечи и собрав все мужество, Иззи взглянула на него. Ей не нравился обман, который он замышлял. Конечно, мистер Руфус, пожилой владелец компании детского питания «Ням-ням», жил затворником на собственном острове и никогда бы не заподозрил обмана, но это не оправдывало столь позорной подмены.

Прищурив глаза, Иззи посмотрела на босса.

– Не хотите ли взять напрокат еще пару детишек? – съязвила она, надеясь, что ее сарказм все выразил.

Он внимательно посмотрел на нее, никак не реагируя на шпильку.

– Нет, – ответил он через секунду, – достаточно жены. – Отвернувшись, он продолжил изучать бумаги на столе. – Это все, Пибоди.


* * *

Через тринадцать дней после того, как мистер Пэриш выбрал рыжеволосую красотку, мисс Дон Дей, на роль подставной жены, пора было ввести ее в игру.

В воскресенье утром третьего мая Иззи и ее шеф находились в отеле первого класса «Трансглобал Ла Гуардиа». В другое время номер, оформленный в приглушенных тонах, с кожаной мебелью, с роскошными растениями, оказал бы расслабляющее действие, но сегодня мистеру Пэришу было явно не до интерьеров.

В дорогом кремовом костюме, элегантном галстуке в черную и белую полоску он излучал уверенную мужественность – от его вида у всякой женщины затрепетало бы сердце. Ее шеф, которого ничто не интересовало, кроме собственных забот, не заметил, как в гостиную украдкой заглядывали другие женщины, но их хорошо видела Иззи. Вздохнув от огорчения, она захлопнула сумочку. Она снова не смогла отдать ему заявление об уходе. И сегодня не смогла.

Почувствовав движение у входа в номер, Иззи оглянулась и увидела, как в дверь влетела необыкновенно красивая женщина. Ее длинные, прекрасной формы ноги молниеносно сокращали расстояние, когда она шла в туфлях на невероятно высоких шпильках. Ее шикарное желтое платье-костюм очень выгодно подчеркивало фигуру и струящиеся рыжие волосы. У Иззи совсем упало сердце, когда выбранная ее боссом «жена», улыбаясь, остановилась около мистера Пэриша. Если когда-нибудь в мире и существовала идеально подобранная пара, то этой парой были Дон Дей и Гейбриел Пэриш. Они смотрелись именно парой: оба высокие, безупречно совершенные – просто символы, каждый своего пола.

Рыжеволосая протянула свою идеально наманикюренную руку.

– Мистер Пэриш? Я – Дон Дей.

Ее голос был тихим и низким, таким же необыкновенно обольстительным, как лицо и фигура. Собрав всю свою волю в кулак, чтобы сохранять спокойствие на лице, Иззи изучала ее, стоя чуть позади босса.

– Извините, что задержалась. У меня были небольшие проблемы, но они не должны вас волновать... – Дон Дей прижала руку к щеке, но тут же резко опустила ее.

Иззи показалось странным это движение, и она пристальнее всмотрелась в лицо женщины.

Мистер Пэриш взял ее за руку.

– Приятно познакомиться с вами, Дон. – Улыбка у него была такая ослепительная, что от нее затрепетали бы даже ангелы. Очевидно, ему понравилось то, что он увидел. – Вы здесь. И только это имеет значение.

Дон снова улыбнулась, потом слегка вздрогнула. Ее рука дернулась к щеке, потом отлетела.

– Вас что-то беспокоит? – спросила Иззи, подойдя, чтобы лучше рассмотреть.

Голубые глаза Дон посмотрели на Иззи, и ее улыбка на мгновение замерла.

– Почему... Нет. Что беспокоит?

Легкая тревога в ее голосе усилила озабоченность Иззи. Дон перевела взгляд на мистера Пэриша.

– Билет на самолет у меня. – Она показала его. – Так что все в порядке.

Он взял билет из ее руки и запихнул в карман вместе со своим.

– Посадка будет через несколько минут. – Взяв ее за руку, он добавил: – Давайте присядем.

Когда мистер Пэриш повел эффектную компаньонку в зал ожидания, больше похожий на игровую комнату, всю в подушках, Иззи заметила легкую припухлость на красивой щеке рыжеволосой. И снова женщина нерешительно потрогала это место. У Иззи сложилось впечатление, что подставную жену мистера Пэриша мучает боль.

– Она трогала себя за лицо и глотала аспирин. Заметила, что я смотрю на нее в зеркало заднего вида, и чуть не оторвала мне голову. Сказала, чтобы я не лез в чужие дела и вел машину, – сказал ей Джеймс, шофер мистера Пэриша.

– О Боже! Судя по всему, ей требуется медицинская помощь, – пробормотала Иззи, обращаясь больше к себе, чем к Джеймсу.

– Если хотите знать мое мнение, то она скорее умрет, чем откажется от поездки.

Иззи задумчиво посмотрела на шофера. Она не стала бы винить мисс Дей, если бы та приползла на сломанных руках и ногах. Любая женщина ухватилась бы за эту поездку!

Раздался низкий смех мистера Пэриша, вслед за ним – хихиканье женщины, едва различимое. Иззи видела, что пальцы рыжеволосой осторожно двигаются по щеке. Судя по всему, самостоятельное лечение аспирином мало что дало.

Прекрасно, мрачно подумала она. Просто прекрасно! Слишком поздно приглашать кого-нибудь еще из агентства.

И все-таки у Иззи не было выбора. Если она позволит Дон Дей поехать с Пэришем, то потом никогда не простит себе этого.

– Не хотите ли чего-нибудь? – спросила она у мисс Дей, потом сделала вид, будто что-то неприятное на щеке рыжей привлекло ее внимание. – Ах, у вас пятно... – Она вытащила из своей сумки чистый носовой платок и провела им по вспухшей щеке мисс Дей. – Вот...

Раздался крик, и Дон вскочила с кресла. Спотыкаясь, она заметалась по комнате, прижав руку к щеке.

– Зачем, зачем ты сделала это, ведьма! – закричала она, чуть не плача. – Больно же!

Мистер Пэриш резко поднялся, смущенно переводя взгляд со своей рыдающей спутницы на Иззи.

– Какого черта?!

Дон застонала, и из ее глаз потекли слезы.

– Ой, как больно! Эта ведьма специально так сделала!

– Ты ущипнула ее, Пибоди?

– Нет, сэр.

С тяжелым сердцем Иззи смотрела, как рыжая снова рухнула в кресло. Скорчившись с жалким видом, мисс Дей обеими руками закрыла нижнюю часть лица, раскачиваясь вперед и назад.

Утешая, Иззи положила руку на плечо женщины.

– Извините, но вам надо немедленно показать этот зуб врачу.

Рыжая сверкнула на Иззи полными злости глазами.

– Говорю вам, со мной все в порядке! Не суйте нос не в свои дела!

– Вы нездоровы? – С озабоченным выражением лица мистер Пэриш сел в кресло рядом с Дон.

– Полагаю, у нее нарывает зуб, сэр, – тихо сказала Иззи.

– Ты врешь! – закричала Дон и тут же взвыла от новой волны боли. С побледневшим лицом она откинулась в кресле.

Мистер Пэриш жестом подозвал Джеймса. Когда шофер подскочил, его босс указал на мисс Дей.

– Отвези ее к моему дантисту. Номер его домашнего телефона есть у тебя в машине.

– Но сегодня воскресенье, сэр, – заметил Джеймс.

– Он мой близкий друг. Он посмотрит ее. – Гейбриел протянул рыжей руку. – Я огорчен, Дон, но не могу допустить, чтобы вы поехали в таком состоянии.

Удрученно сжавшись в большом кресле, женщина с мольбой и страданием во взгляде посмотрела на него.

– Мне... мне нужна эта работа.

Иззи увидела, как у ее босса напрягся подбородок. Он наклонился к Дон и сжал ее пальцы своими.

– Я компенсирую вам хлопоты, мисс Дей. А теперь займитесь зубом. – Он помог ей встать и отправил ее с Джеймсом.

Иззи смотрела на босса, который следил, как удаляется его подставная жена – вместе с шансом получить заказ на рекламу детского питания «Ням-ням».

Иззи расстроилась. Ее шеф приложил столько усилий, чтобы получить этот заказ! Смотреть, как вместе с мисс Дей уходит такой шанс, было мучительно.

– Я... я уверена, вы поймете, что в конечном итоге это к лучшему, сэр.

Повернувшись, Пэриш сверкнул на нее глазами. Он был в ярости.

Она прокашлялась.

– Я позабочусь, чтобы ваши вещи сняли с самолета, сэр, но я не уверена, что...

– Нет! – Он схватил ее за локоть. – Пибоди, ты будешь моей женой на неделю!


ГЛАВА ВТОРАЯ


Его женой?

Нельзя сказать, что она не мечтала об этом.

Но только на неделю?

Казалось, что у мистера Пэриша и мадам Судьбы было что-то общее: и тот и другая умели откалывать дьявольские шутки. В одну секунду Иззи получила то, о чем так долго мечтала, – Гейбриела Пэриша в качестве мужа, – но, с другой стороны, на самом деле ее мечта вовсе не сбылась.

Как он посмел втащить ее в самолет, когда она не взяла даже зубной щетки? Он что, рассчитывает, что она всю неделю будет для него лгать?

– Ладно, Пибоди, – промолвил он, привлекая к себе ее взгляд. – Знаю, тебе это совсем не нравится. – Она открыла рот, но он поднял руку, останавливая ее. – Мне тоже, но у нас может получиться. Не забывай, что после этой сделки у тебя появится новый гардероб и я выплачу двойную зарплату.

Его радостная улыбка совершенно заворожила ее. Он знал, что ни одна живая женщина не сможет против нее устоять, – мерзкий манипулятор!

Однако, поскольку он не воспринимал Иззи как женщину, она не собиралась дрожать, вздыхать и таять. Гордо подняв голову, она заявила:

– А вам не приходило в голову, что я нахожу эту вашу затею более чем сомнительной и могу отказаться участвовать в ней?

Его улыбка не померкла, лишь несколько искривились губы.

– Приходило.

Она повернулась к иллюминатору. Солнце освещало пушистые облака, похожие на занесенные снегом поля в какой-нибудь северной стране чудес.

– Вы воспринимаете меня, мистер Пэриш, как что-то само собой разумеющееся, – заметила она. – Мне не нравится в вас эта черта.

– Желаешь прибавки к жалованью, Пибоди? – В его словах сквозило приятное изумление.

Она бросила на него злой взгляд.

– Не все измеряется деньгами, сэр.

– Обратная психология. – Он кивнул. – Хорошая стратегия. Как насчет пяти процентов?

Она раскрыла рот.

– Что?!

Он хмыкнул:

– Хорошо, семь.

Застонав от досады, она откинулась на спинку кресла и закрыла глаза.

– Мне не нужна прибавка, мистер Пэриш. Просто я не могу смириться, что нужно обманывать такого хорошего человека.

– Если он тебе нравится, поддержи мой план.

Она смотрела на него сквозь ресницы.

– Простите?

– Я ему нужен, Пибоди.

Мистер Пэриш наклонился ближе. Иззи лихорадочно нащупала кнопку, и ее кресло откинулось. Пэриш усмехнулся.

– Вот видишь? Ты уже ведешь себя как жена.

Она нахмурилась.

– Одно только ваше отношение к браку полностью исключает нашу инсценировку. Боюсь, у нас ничего не получится...

– При чем здесь мое отношение к браку?

– И я не должна быть здесь, но я с вами...

Она не была уверена, что в ее возражении есть хоть немного логики. Когда мистер Пэриш наклонился и его лицо оказалось в нескольких сантиметрах от нее, Иззи вообще перестала соображать. Она отчаянно нажимала на кнопки подлокотника, но кресло не двигалось.

– Ты хочешь сказать, Пибоди, что жизнь несправедлива и что мы должны разыграть карты, которые нам сдали?

У Иззи не было ни малейшего представления, что он имел в виду, но фраза звучала хорошо, и она кивнула.

– Ты считаешь, что я играю краплеными картами?

– Считаю, – ответила она.

– Нет, Пибоди, ты ошибаешься, на такое я неспособен.

– Нет? – Она с недоверием покосилась на него, с любопытством ожидая, как он выкрутится, чтобы не выглядеть подлецом.

Его ухмылка была наглой и сексуальной.

– Можно растратить деньги компании и обмануть супруга, Пибоди. Обманы бывают разные – как люди. Но нельзя обмануть вдохновение. – Он внимательно смотрел на нее. – Качество нельзя подделать. С женой или без нее я сделаю качественную работу для старика Руфуса. – Быстрым, дразнящим движением он толкнул ее. – Скажи честно, неужели ты думаешь, что я собираюсь обмануть этого человека?

Она уставилась на мистера Пэриша. Как у него это получалось? В глубине души она знала, что если он получит заказ на рекламу «Ням-ням», то сотворит чудо – проведет такую рекламную кампанию, которая поднимет детское питание этой фирмы на безоблачные высоты, создав неслыханный спрос на него.

У Гейбриела Пэриша был такой дар. Сколько же раз она видела его проявление! Она признала свое поражение и открыла было рот, чтобы сказать об этом. Он не обманывал и не хотел обманывать. Он просто разыгрывал свои карты по-своему. Его девизом было: «Ничем не рискуешь – ничего не выигрываешь!» Для него это было просто еще одно рискованное дело.

И тут озарение нашло на нее и помешало ее признанию. Не будет она этого делать! Какие бы красивые слова он ни говорил, чтобы оправдать свои действия, все равно солжет о том, что они женаты, и она будет лгать вместе с ним!

– Я не буду участвовать в этом, мистер Пэриш.

С минуту он молча смотрел на нее. Секунды еле ползли. Она с вызовом взглянула на него. Он улыбался.

Иззи запаниковала. Если еще раз она заглянет в эти глаза, то согласится на все, чего бы он ни попросил.

– Вы не... – она сглотнула, – вы не отступитесь, сэр?

Одна темная бровь слегка поднялась. Босс отвернулся и сложил руки домиком у лица. Казалось, он погрузился в мысли. Интересно, о чем он думает? – мучилась Иззи.

У ее босса был острый, оригинальный ум. В тридцать пять лет его уже называли в нью-йоркском стремительно развивающемся рекламном мире «молодым гением рекламы». Работа была для него всем: семьей, страстью, детьми, женой и любовью. За те три года, что Иззи была участницей его не знающей поражений команды, она никогда не жаловалась, никогда не возражала.

Глядя в иллюминатор, она тяжело вздохнула. Вполне возможно, что ей не придется подавать ему заявление об уходе. В груди снова появилось страстное желание.

Если бы мистер Пэриш только знал, как ей хотелось стать его женой! Настоящей женой. Той, которую бы он любил, у которой мог бы искать утешения и счастья. Но пойти на подлог – быть рядом с ним, принимая фальшивые ласки и проявления любви, – она не могла. Это было слишком больно.

Иззи глубоко дышала, чтобы сохранять спокойствие. Момент для глупых слез был неподходящим. Она уже целую вечность смотрела в иллюминатор, а мистер Пэриш так ничего и не сказал. Почему бы ему просто не бросить: «Вы уволены!» – и дело с концом? Ей хотелось посмотреть на него, увидеть выражение его лица, позу, но не хватало смелости.

Еще через десять мучительных минут она поняла, что если не сделает чего-нибудь, то вскочит и закричит. Иззи украдкой взглянула на босса. Он откинул кресло и, похоже, спал. Его вид подействовал на нее возбуждающе. Даже во сне ястребиные черты его лица были обольстительными.

Но во сне ли? Она не ожидала, что ее взрывной, агрессивный босс будет так реагировать. Ожидала, что он будет убеждать, уговаривать и все время пускать в ход чары, пока, наконец, она не согласится – дрожащая кретинка с глупой улыбкой. Не в его характере было сдаваться. И он никогда не засыпал за столом.

В недоумении она наклонилась к нему и помахала рукой перед глазами.

– Хотите привлечь мое внимание?

Она отпрянула с бешено забившимся сердцем.

– Я... я полагала, вы спите...

– Я думал.

– Надеюсь, о чем-то хорошем. – Иззи чуть не прикусила язык. Если бы она выбирала ответ из списка «Десять самых глупых и неосторожных высказываний», то хуже выбрать не смогла бы.

– Я думал о тебе.

Он уже не улыбался, а просто наблюдал за ней. Без сомнения, заметил, как она покраснела. Иззи выпрямилась и замерла, сожалея, что у нее нет при себе списка «Десять самых глупых и неосторожных высказываний», потому что каждое из них было бы лучше, чем любой ее ответ. Очевидно, ее раскрасневшееся лицо уже было ответом, потому что он усмехнулся.

– А ты не предполагала, что я думаю о тебе?

Она покачала головой.

– Да, думаю. – Он сжал ей запястье. – Я не хотел оскорбить твои чувства. Прости.

Она ощутила тепло там, где он дотронулся, а потом ее всю охватил жар. Очень осторожно она высвободила руку. Прикосновения этого мужчины лишали ее способности соображать.

– Сердишься на меня? – (Она покачала головой.) – Хорошо. – Он закрыл глаза. – Сняла с меня груз.

– Что будете делать с заказом на рекламу «Ням-ням»?

Иззи с ужасом поняла, что произнесла вопрос вслух. Он не ответил, просто лежал в кресле, и его греховные ресницы отбрасывали тень на высокие красивые скулы.

Может быть, теперь он действительно уснул? Еще через несколько мгновений Иззи поняла, что созерцание босса не самый плодотворный способ времяпрепровождения, особенно если она собирается быть твердой и не помогать мошенничеству. Мыслями она перенеслась к тем моментам, когда говорила с почтенным мистером Руфусом по телефону. Он всегда был таким добродушным и милым.

Хьюго Руфус, глава компании детского питания «Ням-ням», уже много лет использовал одну и ту же рекламу. Она приелась, стала неэффективной и неинтересной. Иззи вспомнила, что сказал мистер Пэриш несколько минут назад: «Я ему нужен». Это заявление тогда прошло мимо нее, она лишь отметила его. В тот момент она была в таком замешательстве от его близости, что не могла ясно мыслить. «Я ему нужен».

Может быть, состояние мистера Руфуса под угрозой? Не был ли его остров полностью заложен? Она обеспокоенно повернулась к иллюминатору, но не увидела никаких небесных картин. Не было ли обращение к дорогой рекламной компании Пэриша отчаянной попыткой мистера Руфуса спасти свою фирму от разорения?

Сегодняшнее поколение пусть молодых, но весьма искушенных родителей, внимание которых ни на чем надолго не сосредоточивается, нужно суметь зацепить и сообщить им о «Ням-ням», пока компания не разорилась.

Иззи посмотрела на босса. Он лежал, как спящий скандинавский бог, спокойный и величавый. Она знала предварительные соображения своего босса по поводу рекламы «Ням-ням», слышала детскую музыку, которую он хотел предложить. То, что она видела, было рассчитано на молодых родителей, воспитанных на программах MTV, броское и привлекательное. Пэришу даже удалось уговорить сняться в рекламе одну из приобретающих сегодня известность рок-групп. Идея была смелой, но вполне реальной: каждый из членов группы был отцом ребенка в возрасте до года. Младенцы тоже будут сниматься. Если уж такая рекламная кампания не поможет расширить продажу детского питания «Ням-ням», то вообще ничто не поможет.

Она снова искоса взглянула на босса. Если быть полностью честной, то Гейбриел Пэриш – последний шанс для «Ням-ням». А что, если компания рухнет? Будут потеряны тысячи рабочих мест. Разве она простит себе, что отказалась помочь? Даже если для этого потребуется маленькая ложь? Иззи вздрогнула. Хорошо, а очень большая ложь?

Она вдруг поверила, что Хьюго Руфусу нужен Гейбриел Пэриш – с женой или без нее! Маленькая ложь, большая ложь – какая бы ни потребовалась!

Не желая больше разбираться в своем решении, она положила руку на кисть босса.

– Я... я сделаю это, сэр.

У него дернулся уголок рта.

– Знаю, Пибоди.

Он так и не открыл глаза.


Иззи рассчитывала купить одежду в магазине со скидками, где замученные продавцы не успевают даже толком показать товар. Конечно, она никогда не была в бутике «Самое лучшее», престижном заведении в центре Майами. Неловко усевшись в дорогое кресло в стиле Людовика XIV, Иззи уставилась на худосочных высоченных девушек, дефилировавших перед нею в туалетах от известных дизайнеров. Она не удивлялась, видя, как модели хлопают накрашенными ресницами в сторону мистера Пэриша и вызывающе улыбаются ему пухлыми губами.

– Да, – отметил мистер Пэриш, обращаясь к Иззи. – Это мы тоже возьмем.

Она взглянула на манекенщицу, притормозившую перед ее боссом.

Лисье выражение лица было таким призывным, что Иззи задумалась, что хочет приобрести мистер Пэриш: модель или сиреневый комплект с шортами и в тон им сандалиями на платформе, круглой шапочкой из перьев и клюшкой для поло такого же цвета.

– Ты будешь прекрасно выглядеть в сиреневом, с твоими карими глазами, – заключил он с ухмылкой.

Застигнутая врасплох упоминанием о цвете ее глаз, Иззи пробормотала:

– Даже не знала, что вы заметили, какого цвета у меня глаза.

– Я специально посмотрел, когда мы ехали в лимузине. – Он взглянул на следующую модель, которая подплывала к нему.

– Вам не надо было так утруждать себя, сэр, я могла бы составить вам памятку на этот предмет. – Иззи знала, что не имеет права быть оскорбленной, но она оскорбилась. Только после того, как она проработала у него целых три года, он наконец заметил, какие у нее глаза, и то потому, что рассмотрел их по дороге!

Гейбриел взглянул на нее.

– А мне не нужно составить для тебя памятку о цвете моих глаз? Жене следует знать об этом.

Она несколько раз сглотнула. Никогда ей не забыть этих глаз, как бы она ни старалась.

– Нет, сэр. Я... я посмотрю потом.

Он глядел ей прямо в лицо, так низко наклонившись, что она могла бы поцеловать его, чуть вытянув губы.

– Сейчас самое подходящее время. И что же ты видишь?

Ее тело бурно отреагировало на его тихий вопрос. Ее бросило в жар, затем в холод, в висках стучала кровь. Она подавила желание слегка наклонить голову немного вперед... немного... Изо всех сил сдерживая себя, Иззи откинулась в кресле.

– Зеленые... я бы сказала... зеленые. – Ее голос был хриплым и едва слышен. – Запишу, чтобы не забыть. – Она заставила себя посмотреть на раскачивающую бедрами модель в сиреневом, идущую к выходу. – Относительно этого последнего комплекта. Мне не нужны ни шляпа, ни туфли... ни клюшка для поло.

– Расслабься, Пибоди. Тебе это может понравиться.

– Расслабиться – не значит сломать ногу в этих туфлях. И потом, я сомневаюсь, что птички добровольно отдали эти перышки! – Она помолчала, потом добавила: – Я передумала в отношении клюшки.

– Ты устала. – Обернувшись к хлопотливой хозяйке, мистер Пэриш сказал: – Этого достаточно. Вечером пришлите все мне в гостиницу.

Иззи была расстроена. Хотя каждый купленный им предмет одежды был чрезвычайно дорогим, многие больше подходили любовнице, а не жене, по крайней мере такой жене, которая должна будет встретиться с консервативным Хьюго Руфусом.

Босса ей не переспорить, поэтому она решила немного схитрить.

– Мистер Пэриш!

Он обернулся, по его лицу было видно, что он доволен тем, как прошел день.

– Думаю, мне стоит задержаться. Кое-что надо переделать.

– Конечно. – Он встал, глядя на часы. – Извини меня, Пибоди. В конце концов, это твоя одежда. Тебе должно быть в ней удобно.

Иззи стиснула зубы. «И у меня к тому же тысяча мест, куда ее надеть! – мысленно парировала она. – Я ведь постоянно хожу на коронации и приемы на лужайку перед Белым домом!»

– Мне надо поработать. Не торопись. Я пришлю шофера, он подождет тебя.

Как только он ушел, она сосчитала до десяти, набираясь смелости, чтобы справиться с хозяйкой магазина. Нервно сжав руки, она повернулась к элегантно одетой даме.

– Я бы хотела внести некоторые изменения в заказ мистера Пэриша.

Та повела себя с достоинством, не выказала ни удивления, ни негодования. Без сомнения, многие мужья обольщаются насчет своего вкуса. И Гейбриел Пэриш не был исключением.

Если бы они собирались провести длительный отпуск на яхте с Джеком Николсоном или какой-нибудь другой звездой Голливуда, то его выбор одежды был бы подходящим. Но эта одежда совершенно не подходила для поездки к консервативному, уважающему семейные устои мистеру Руфусу.

– Начнем, мисс? – спросила невозмутимая хозяйка магазина.

Иззи изо всех сил старалась не отвести растерянного взгляда. Откуда эта женщина знает, что Иззи не жена мистера Пэриша? Ну конечно же, Иззи сама несколько раз называла его «мистером Пэришем»!

Снедаемая чувством вины, она выдавила улыбку.

– Давайте начнем с сиреневого комплекта для поло с перьями.


Перелет на остров Спокойствия был назначен на следующее утро.

Длинный, трудный день вымотал Иззи. Приняв душ, она так и не смогла найти хотя бы одну из ночных рубашек, затерявшихся где-то в груде коробок и пакетов, разбросанных по комнате. В шкафу она обнаружила махровый халат и, надев его, начала вытирать полотенцем волосы.

Раздался стук в дверь. Наверное, это посыльный, которого мистер Пэриш отправил купить для нее чемоданы. Обернув голову полотенцем, Иззи посмотрела в глазок. Ничего не увидев, открыла дверь, насколько позволяла цепочка.

– Да? Кто там?

Стук повторился. Оказывается, он шел откуда-то с другой стороны. В испуге она повернулась к двери, которая соединяла ее номер с номером мистера Пэриша.

– Пибоди?

– Да, сэр? – Что ему понадобилось от нее в такое время?

– Я заказал кое-что поесть. Подумал, что ты, наверное, проголодалась.

– Проголодалась?

– Пибоди, я тебя не слышу. Впусти меня.

– Ах... да... – Привыкшая подчиняться его приказам, она бросилась к двери и широко раскрыла ее.

Он стоял, улыбаясь. Выглядел изумительно в бежевых широких брюках и трикотажной рубашке с короткими рукавами того же цвета, что и его глаза. Он оглядел ее, и его улыбка стала кривой.

– Я не вовремя?

Сначала она не поняла, что он имеет в виду. Потом вспомнила, что на ней только халат. Потрогала беспокойными пальцами тюрбан на голове.

– Я... я только... – она указала на ванную.

– Я так и думал. – Он чуть посторонился, и она увидела в его номере накрытый стол, где стояли две тарелки и большой графин. – Иди. Поешь, пока теплое.

Она оглядела себя. Большой махровый халат укутывал ее всю – от подбородка до шлепанцев. Подумав немного и решив, что пища ей не повредит, она вошла в комнату.

– Очень мило, что вы позаботились обо мне, мистер Пэриш.

Обычно в деловых поездках он обедал с клиентами. Когда она сопровождала его, то вела записи, рылась в портфеле в поисках нужной бумаги и делала все, что ему требовалось для общения с клиентом. После обеда шла в свою комнату и читала, пока не засыпала. Он никогда не приглашал ее к себе в номер, даже чтобы просто перекусить.

– Ты оказываешь мне честь, Пибоди.

Он пододвинул для нее стул, и она уселась около стола со стеклянной поверхностью.

– Самое малое, что я могу сделать, – это накормить тебя, – улыбнулся он, и она торопливо отвела взгляд. Его улыбка слишком возбуждала, особенно сейчас, когда на теле не было ничего, кроме халата.

Она стала смотреть в окно. Из номера на двадцатом этаже был виден извилистый берег, покрытый огнями. Они напоминали светящуюся корону. Дальше, на темной воде, блуждающие огоньки обрисовывали океанские суда, плывущие по спящему морю.

Ее внимание привлек какой-то звук, и она обернулась. Ее босс уселся напротив нее за стол – почти рядом. Она скрестила ноги и слегка задела его голень. Тапочка упала.

– Ой...

– Что? – Он оторвал взгляд от салфетки, которую раскладывал на коленях.

Она покачала головой, ощущая, как заливаются краской щеки.

– У меня тапочка... она...

Он посмотрел вниз. Белый шлепанец ярко выделялся рядом с его коричневым мокасином.

– Я достану. – Наклонился и нырнул под стол.

– Совсем не обязательно, мистер Пэ...

Он взял в руку ее лодыжку, и у нее остановилось дыхание. Поднял ступню, халат распахнулся на колене, обнажил ногу. Все это она наблюдала через стекло стола.

Он на секунду замешкался, держа ее лодыжку, когда надевал шлепанец на ногу. И только затем отпустил ее и вновь уселся напротив. Смахнув со лба прядь волос, улыбнулся.

– Золушка, я счастлив сообщить, что туфелька вам впору.

Она подтянула ноги, расправила на коленях халат.

– На самом деле она немного велика.

– В этом вся моя Пибоди. Непримиримая реалистка. Ни крупицы романтизма в душе.

Иззи уставилась на тарелку, решив, что лучше разглядывать сырное суфле, чем дать ему увидеть боль и тоску в ее глазах. Лодыжка немилосердно горела после ласкового прикосновения его пальцев. Непримиримая реалистка, ха! Огромное заблуждение с его стороны. Без всякого сомнения, она самая большая дура, которая когда-либо теряла туфельку – и сердце! – из-за мужчины.

Его губы снова растянулись в улыбке.

– Не будь такой озабоченной, Пибоди – Он протянул через стол руку и накрыл ею ее пальцы. – Тебе понравится быть миссис Пэриш. – И, призывно подмигнув, надел ей на палец золотое обручальное кольцо.


ГЛАВА ТРЕТЬЯ


На следующее утро в восемь часов приятный мужчина в черной форме и пилотке летчика помог Иззи войти в небольшой самолет. На борту уже находились две пары, они сидели по обе стороны прохода напротив друг друга в передней части салона.

Иззи постаралась держаться спокойно, когда рука босса обвилась вокруг ее талии в знак супружеской привязанности.

Начался настоящий обман.

– Я еще не сказал тебе, как ты чудесно выглядишь сегодня? – прошептал мистер Пэриш.

Она замерла и взглянула на него.

– Нет.

Его улыбка была теплой и искренней. Если бы Иззи не знала всего, то...

– Тогда скажу. Ты выглядишь изумительно, дорогая, – повторил он, на этот раз громче.

Она тут же подняла голову и выдавила улыбку. С таким же успехом он мог отпускать комплименты самому себе. Он же выбрал платье! Она должна была признать, что платье из фая[1] без рукавов было красивым: по песочному полю разбросаны тропические цветы и листья. Запахнутая наподобие саронга[2] юбка до колен слегка расходилась на бедре. Дополнявшие туалет зашнурованные почти до колен сандалии на высоченной платформе делали Иззи, как ей казалось, мало похожей на исполнительного помощника. Или вообще на кого-то, кто хоть что-то умеет делать, например, печатать и писать под диктовку.

– Что ж, спасибо... пупсик! – Иззи сама не знала, как выскочило это дурацкое слово. Внезапно разозлившись, она не смогла полностью скрыть свои чувства. – Ты же знаешь, как для меня важно твое одобрение, – взмахнула она ресницами, заметив, что он слегка наморщил лоб, хотя на его лице по-прежнему сохранялось выражение супружеской преданности.

Он повел ее по проходу. Обжигая рукой талию, наклонился и прошептал:

– Пупсик? Не переигрывай, Пибоди.

Он дотронулся до кресла, и оно неожиданно повернулось, так что к нему стало легко подойти. Но Иззи не стала выказывать своего удивления, хотя ей были в диковинку подобные технические новшества. Интересно, как долго милый старичок сможет содержать свой изысканно отделанный самолет?

Как только она уселась, мистер Пэриш опустился в кресло с другой стороны маленького столика с мраморной столешницей. Взяв руку Иззи, он поднес ее к губам и нежно поцеловал пальцы.

– Эта поездка, дорогая, как будто наш второй медовый месяц.

Его глаза наполнились такой нежностью, что ей захотелось обернуться и посмотреть, с кем он разговаривает, но в последнюю секунду она вспомнила о своей роли.

«И это он сказал, чтобы я не переигрывала?»

– Именно так я и подумала, – улыбнулась она. Высвободив пальцы, положила руку на стол. – А ты не думаешь, козлик, что нам надо познакомиться с этими милыми людьми?

У него скривились губы от еефамильярно-ласкового обращения.

– Конечно, любимая.

Положив свою руку на ее, которую она вновь отдернула, он повернул кресло, чтобы лучше разглядеть тех, кто находился перед ними. Сжал ее пальцы – не больно, а просто еще раз предупреждая, чтобы она не переигрывала.

Даже не взглянув на него, она тоже повернула кресло к проходу, стараясь скрыть смущение.

Иззи заметила, что и другие две пары развернули свои кресла. Она быстро оглядела конкурентов мистера Пэриша, так же, как и он, желающих получить заказ на рекламу «Ням-ням».

В начале салона с другой стороны прохода сидела пара средних лет. Оба были в темно-синих костюмах, с вежливыми тонкогубыми улыбками, делавшими их похожими на серые, скучные подставки для книг.

Другая пара сидела с той же стороны от прохода, что Иззи и ее босс. Того же возраста, что и мистер Пэриш, загорелые и стильные – богатая пара, наподобие тех, кого можно увидеть, наверное, в каком-нибудь шикарном средиземноморском клубе. Блондинка выглядела довольно высокомерной особой. Или просто Иззи так показалось? Муж блондинки был мускулистым, как футбольный защитник. Волосы у него были очень светлыми и редкими, на смуглом лице застыло какое-то бычье выражение. Вряд ли и его можно назвать симпатичным. Оба шикарно одеты, и, судя по всему, оба любят золото.

Бык наклонился.

– Меня зовут Верт, Фокс Макфарл Верт, а это моя жена Клаудия, – улыбнулся он паре в синих костюмах, сидящей через проход от него с застывшими в улыбке губами, а потом Иззи и мистеру Пэришу. – Называйте меня Фокси.

Клаудия улыбнулась, но в ее улыбке, как и в улыбке ее мужа, не было теплоты. Никто никого не обманывал. Эта поездка – не для удовольствия. На карту поставлены огромные деньги. Но все три пары вынуждены хотя бы внешне выглядеть приятными.

– Рад познакомиться, Фокси. – Мистер Пэриш улыбнулся мужчине, потом его жене. – Клаудия. – То была хорошая улыбка, Иззи увидела в ней искреннее дружелюбие. Она попыталась изобразить подобную же, но у нее плохо получилось. – А это моя очаровательная женушка... – Он замолчал, взял ее за руку, приподнял пальцами подбородок и, притянув к себе ее лицо, прижался губами в бередящем душу поцелуе. Тело Иззи задрожало и начало таять, когда он, оторвавшись от ее рта, потянулся губами к ее уху. – Как, черт побери, тебя зовут, Пибоди? – прошептал он.

Она почти перестала соображать, было очень стыдно. Но, даже потеряв голову, она почувствовала его раздражение. Хотя и с опозданием, но она поняла суть его вопроса. Он хотел знать ее имя. Сдерживая трепет в голосе, она прошептала ему на ухо:

– Иззи.

Он перехватил ее взгляд, выразительно говоря глазами, что даже не предполагал, какое у нее ужасное имя. С удачно изображенной лаской похлопал ее по щеке и, ослепительно улыбаясь, посмотрел на окружающих. Выражение его лица было как будто и впрямь оправдывающимся.

– Простите меня. Она сводит меня с ума. О чем это мы говорили?

Иззи была настолько сбита с толку, что ей хотелось закричать. Он поцеловал ее, приведя в смятение все ее клеточки, прямо на виду у всех, а потом сердито признался, что не помнит, как ее зовут! Нет, закричать было недостаточно! Ей хотелось... Она посмотрела на босса. Ей захотелось выцарапать его... вырвать... эти... эти...

Только что пережитое от его поцелуя блаженство продолжало разливаться по телу. У нее кружилась голова. Она слишком остро ощущала его присутствие: его запах, мучительный жар губ, эти притягивающие глаза, с любовью глядящие на нее.

– Вы хотели представить свою жену, – напомнил Фокси.

Иззи моргнула, выходя из ступора, в который ее поверг его мягкий взгляд.

– О да, Фокси, верно, – кивнул мистер Пэриш. – Мою жену зовут Изабел.

– Зовите меня Иззи, – вмешалась она, довольная, что губы могут еще произносить какие-то слова. Она одарила своего подставного супруга взглядом, в котором выразились разные чувства: злость, обида и уныние. – Козлику нравится мое уменьшительное имя, Иззи.

Его улыбка стала кривой от колкости, и, хотя она увидела упрек в его взгляде, было ясно, что другие ничего не заметили.

– А меня зовут Гейб Пэриш.

– Ах, верно! – Фокси щелкнул пальцами. – Слышал много хорошего о вас, приятель. Молодой гений рекламы из Нью-Йорка.

Гейб оторвал взгляд от Иззи.

– А я о вас, Фокси. Самый крутой рекламщик в Лос-Анджелесе.

– В Калифорнии, приятель, – поправил Фокси и громко захохотал. – Самый крутой рекламщик в Калифорнии.

– Поправку принимаю. – Взгляд Гейба скользнул к паре в синих костюмах. – А вас как зовут?

– Мистер и миссис Майлз, Хедда и Роджер Майлз. Из Чикаго. Агентство «Майлз и Ануин». – Мистер Майлз поправил галстук. Его движения были полны строгого, сдержанного благородства, но не выражали ни малейшего желания завязать дружбу.

– Я слышал о вашей фирме. У нее хорошая прочная репутация, – заметил Гейб.

Он все еще держал Иззи за руку. Пока говорил, переплел ее пальцы со своими.

– А как нам вас называть? – загремел в салоне голос Фокси. – Родж?

Роджер Майлз устремил близко поставленные глаза на Фокси. Хмыкнув тонким носом, он четко произнес:

– Роджер и Хедда.

Иззи внимательно рассматривала мистера и миссис Майлз. Они, очевидно, не собирались скрывать своей антипатии к конкуренту. Взглянув на своего вызывающего беспокойство мужа-самозванца, потом на его соперников по бизнесу, Иззи с тоской почувствовала, что полет, вероятно, будет наилегчайшим испытанием из тех, что выпадут на ее долю на предстоящей неделе.


Гейб лишь вполуха слушал болтовню Клаудии и Фокси. Верт сыпал именами знаменитостей, с которыми они дружат в Лос-Анджелесе. Гейб улыбался и кивал, где надо, прекрасно понимая, что они просто вешают лапшу на уши.

Он взглянул на Роджера Майлза, который своим традиционным синим костюмом, быстрыми движениями рук и зализанными седеющими волосами напоминал скорее специалиста из статуправления. Но Гейба не обманул его бесцветный облик – Роджер Майлз был хорошо известен в рекламном бизнесе. Он обладал умом и фантазией и получил львиную долю престижных призов.

В отличие от своих одаренных молодых конкурентов, Роджер проводил рекламные кампании традиционными методами. Они отличались последовательностью, вкусом и были весьма эффективны. Но главное заключалось не в этом. Роджер Майлз больше подходил Хьюго Руфусу по возрасту. Одно это нервировало Гейба, уже не говоря о славе Фокса Верта как самого лучшего рекламщика на Западном побережье. Пэриш не сомневался, что выдержать конкурс на этот раз будет трудно.

Его внимание привлекло движение сбоку, и он посмотрел на Иззи. Она скрестила ноги, один край юбки-саронга сполз и обнажил довольно большую часть бедра. Гейб не собирался глазеть, но почему-то не смог оторвать взгляд. До этой минуты его совсем не интересовали ноги Пибоди. Конечно, он их не особенно и видел. Может быть, лишь колено мельком, когда она садилась писать под диктовку. Она никогда не клала ногу на ногу в его присутствии, всегда сидела как маленький солдатик, выпрямив плечи и плотно поставив на пол ноги в удобных туфлях. Он никогда и не представлял, что Пибоди может класть ногу на ногу. Или даже вообще что у нее есть ноги.

И теперь, глядя на это незагорелое тело выше колена, он заметил, что стройная нога по-женски красиво очерчена. Интересно, делает ли она специальные упражнения? Он и представить себе не мог, что Пибоди занимается гимнастикой.

– Послушай, Гейб, приятель. О чем ты думаешь?

Услышав свое имя, он бросил взгляд на Фокси.

– Простите?

Калифорниец ухмыльнулся и многозначительно кивнул в сторону Иззи.

– Не можешь оторваться от нее ни мыслями, ни взглядом даже на секунду? – Он хмыкнул, выражая притворное неодобрение. – Старые женатики, как мы, не должны все время жаждать своих жен. Это создает браку плохую репутацию.

Иззи повернулась к Гейбу. Волосы у нее, как обычно, были заколоты сзади, но выглядела она по-другому. Лицо обрамляли воздушные пряди, придавая ее облику что-то неуловимое, притягательное. Вряд ли на лице ее была косметика, но оно тоже изменилось.

Гейб знал, что она злится на него, особенно из-за поцелуев. Он едва касался ее губ, но для такой строгой девушки, как Пибоди, даже это являлось чудовищным оскорблением личности. Без сомнения, она чувствовала себя оскорбленной. Но что делать? У него не было выбора. Разглядывая ее недоуменное лицо, он вынужден был признать, что сегодня она даже хорошенькая. Негодование прибавляло блеска ее глазам и привлекательного румянца щекам.

Как бы неловко она себя ни чувствовала, участвуя в этой затее, Гейб должен отдать ей должное. Она оказалась хорошим партнером. Улыбнувшись вполне искренне, он поднял ее пальцы и их кончиками потер свою щеку.

– Прости, Фокси, что отвлекся. Повтори, что ты сказал. Обещаю тебе свое полное внимание.

Гейб почувствовал, как напряглась Пибоди, когда ее пальцы дотронулись до его лица, но затем она растянула губы в игривой улыбке, прежде чем посмотреть на Фокси.

Светловолосый мужчина болтал о кинозвездах, с которыми он выходил в море на рыбалку. Иззи поменяла положение ног, и юбка закрыла ее бедро. И тут Гейб осознал, что он пожирал глазами ногу Пибоди. Вздрогнув, отвел взгляд.

«О Господи, Пэриш, – укорил он себя, – у тебя слишком давно не было женщины!»

Если бы его маленькая подставная жена-пуританка имела хоть малейшее представление о том, где были его мысли!..


Пятьдесят минут перелета на остров Спокойствия показались Иззи месяцем. К тому времени, когда из самолета стал виден пункт их назначения, она уже знала о Фокси и о Клаудии Верт все, что ей было нужно. У нее сводило скулы от постоянной вынужденной улыбки, но она знала, что это только начало.

Самолет сделал круг и подлетел к посадочной полосе. Разговоры прекратились, и пассажиры развернули кресла, чтобы посмотреть в иллюминаторы. Иззи заметила, что у северного берега острова возвышался вулкан, из которого поднимались клубы белого пушистого дыма.

– Надеюсь, он не действует, – пробормотала она, испугавшись, что выдала свой страх.

– Так и есть.

– Спасибо. Я бы не хотела в свой отпуск оказаться погребенной под пеплом.

– Создаешь прекрасное настроение, – поддел ее Гейб.

Она посмотрела в его сторону. К несчастью для нее, солнце светило прямо на него, и его глаза сверкали, как дорогие изумруды. В замешательстве она быстро повернулась к иллюминатору.

В южной части острова были заметны следы присутствия человека. Среди подстриженных газонов возвышался особняк, виднелись выложенные гранитом извилистые дорожки. Вокруг был разбит причудливый, с растениями всех цветов и оттенков, сад.

– Как будто попали в другой век, – пробормотала Иззи.

– За исключением взлетной полосы, – заметил Гейб. – Если только это не какая-то древняя взлетно-посадочная полоса.

Уголки рта у него поднялись, большая рука с фамильярной игривостью сжала ее руки. Сердце у нее подпрыгнуло. Гейб Пэриш не представлял себе, как жестоко он обращался с ней, прикасаясь и бросая делано страстные взгляды.

Самолет коснулся земли и помчался по посадочной полосе. Когда он остановился, Иззи увидела группу людей. Сначала она не могла поверить своим глазам. Несколько человек играли на музыкальных инструментах. Впереди всех стоял жилистый пожилой джентльмен с копной белых, как снег, волос и приветливо махал рукой. Она подумала, не их ли это хозяин, Хьюго Руфус? Иззи с удовольствием смотрела, как он машет руками, и стала махать в ответ, хотя и знала, что они еще слишком далеко и он вряд ли ее увидит. Оркестр и пожилой джентльмен подошли ближе, и Иззи сумела рассмотреть его. Подбородок у пожилого джентльмена был острым, уши оттопыривались, а улыбка была словно у клоуна, что делало его очень похожим на веселого эльфа. На его яркой оранжевой футболке было написано: «Я недоделанный!»

Иззи сдержала смешок. Если махавший им мужчина был Хьюго Руфус, он был абсолютно не похож на напыщенного индюка, каким мог быть президент крупной компании. Он уже ей нравился.

– Эта футболка – просто забавное высказывание или предупреждение? – спросил Гейб скорее у себя самого, чем у окружающих.

Иззи взглянула на него. Он, прищурившись, смотрел в иллюминатор, очевидно еще не решив, как воспринимать Руфуса. Иззи усмехнулась. Гейб не часто бывал на деловых встречах, где носят футболки с дурацкими надписями.

Поработав у Гейба и понаблюдав, как он изнуряет себя, Иззи стала понимать, насколько разумной была философия ее бабушки Дори Макбил – жить по воле случая. Бабушка Дори в молодости одержимо добивалась успеха на Бродвее. Семьей она обзавелась довольно поздно, поняв, что быть звездой – еще не все в жизни. Иззи подозревала, что Хьюго Руфус тоже получил когда-то подобный урок: надо наслаждаться жизнью, а не мчаться вперед, ничего не замечая.

Окружающие звуки вернули ее к действительности. Она заметила, что Гейб смотрит на нее. Он поднял руку, это было его молчаливое предложение помочь ей подняться. Выпрямив плечи, она вошла в роль.

– Спасибо, сладенький, – Иззи пристально посмотрела на него, стараясь улыбаться. – С нетерпением жду встречи с мистером Руфусом. – Это, по крайней мере, было правдой.

Загремел хохот Фокси.

– Посмотрите на этого придурка! А я-то еще беспокоился, что у меня не слишком представительный вид.

Клаудия прыснула со смеху.

– Он так глупо выглядит!..

Иззи стиснула зубы. Как можно говорить такие высокомерные, нахальные и глупые слова! Ее мнение о чете Верт окончательно утвердилось.

– А мне кажется, он милый, – сказала она и с раздражением повернулась к Гейбу, подняв голову с молчаливым вызовом. В конце концов, учитывая, на что она пошла ради него, тот мог хотя бы притвориться, что согласен с ней. – А ты не считаешь, что мистер Руфус милый, радость моя?

Она не знала, почему защищала этого пожилого мужчину, но защищала. Может быть, она делала это ради всех пожилых людей, таких, как бабушка Дори, которые не хотели прозябать, а предпочитали жить полноценной жизнью и никогда не терять чувства юмора.

Иззи заметила, как у Гейба слегка поднялись брови – единственное видимое свидетельство, что его удивило ее настойчивое заявление. Он, очевидно, не ожидал взрыва чувств со стороны кроткой Пибоди. На губах его заиграла легкая улыбка.

– Только идиот будет перечить своей жене накануне второго медового месяца, – заметил он.

Он прошел к выходу, потом обнял ее за талию, спускаясь по ступенькам. Когда стюард открыл дверцу, Гейб притянул Иззи к себе, и у нее закружилась голова. Она так и не пришла в себя, а Гейб уже подводил ее к Хьюго Руфусу и его четырем музыкантам.

Хьюго заторопился им навстречу, размахивая яркими цветочными гирляндами. Рядом с ним бежала розовощекая маленькая женщина в бледно-розовом платье. Музыканты в белых бермудах и пестрых рубашках приветствовали гостей восторженной музыкой.

Подойдя, Хьюго взял свою спутницу за руку, и она покраснела, как школьница. Это была его жена, и не вызывало сомнения, что она горячо любила мужа и гордилась им. Пальцы Гейба на плече Иззи начали постукивать в такт музыке, и она почувствовала ком в горле. Если бы только его прикосновение означало то, что оно должно означать, если бы только Гейб Пэриш действительно...

Она даже помыслить не могла о такой несбыточной мечте.

– Добро пожаловать, добро пожаловать! Я Хьюго Руфус, а эта очаровательная леди – моя жена Клара, – просиял Хьюго. – Знаю, что мы находимся далеко от Гавайев, но одна из моих поварих любит делать гавайские гирлянды, поэтому я попросил ее порадовать ими моих гостей.

И чета Руфусов начала вешать на шею каждому прибывшему гирлянды.

– Мне кажется, встречать гостей гирляндами – очаровательный обычай, не правда ли?

Когда все гирлянды были розданы, Хьюго сделал шаг назад, чтобы с восхищением осмотреть гостей.

– Настоящая мечта фотографа. Вы изумительно выглядите, – улыбнулся он от удовольствия. – Ах, я забыл о вежливости! – Он подошел к Роджеру и протянул ему руку. – Плохо перенесли полет? – Хьюго обеими руками пожал руку Роджера. – У вас с миссис Майлз несколько сероватые лица.

– Нет, – насупился Роджер. – Все прошло гладко. Спасибо.

– Вы уверены? – озабоченно глядя на него, спросил Хьюго. – Я знаю, что с некоторыми людьми это бывает. Меня самого иногда тошнит.

– Со мной все в порядке, – сухо сказал Роджер и высвободил руку. – Спасибо.

Хьюго с сомнением покачал головой и обратился к сухопарой женщине в синем полотняном костюме:

– А вы, моя дорогая? У вас небольшая морская болезнь, я вижу. Или лучше сказать, воздушная болезнь? – фыркнул он. – Неважно. Несколько дней на этом воздухе и солнце полностью восстановят вас.

На лице Хедды Майлз появилась небольшая тревога, как будто ее испугала сама идея находиться на солнце.

– Нет... нет, – пробормотала она. – Я вполне здорова, действительно.

– Чудесно! Чудесно! – сказал Хьюго. – Тем не менее я скажу, чтобы вам в комнату принесли имбирного эля[3], как только мы вернемся.

Иззи взглянула на Гейба. Он еле сдерживался от смеха, особенно когда миссис Майлз с трудом вынесла энергичное рукопожатие Хьюго. Очевидно, эта женщина считала, что в результате физического контакта болезнетворные микробы одного человека непременно передадутся другому. Бедная заторможенная неврастеничка Хедда!

Хьюго подошел к Фокси и его жене. Поочередно порывисто пожал руку каждому, при этом ведя бурный дружеский разговор. Каждое сказанное им слово было искренним: Иззи не могла уловить ни капли двойственности ни в его лице, ни в поведении. Он был похож на слишком живого щенка, который всех любит и считает, что ему платят тем же. С каждой минутой Руфус нравился ей все больше.

Он дошел до Иззи и взял ее за руку. Его пожатие было крепким и теплым, но не назойливым.

– Ах, моя дорогая миссис Пэриш! Добро пожаловать! – сказал он и внимательно посмотрел на нее. Вспомнив, что она обманщица, Иззи покраснела. – Мне не нужно спрашивать вас о самочувствии. На ваших щеках здоровый румянец. – Он еще на минуту задержал ее руку в своей, потом отпустил. – Как мне называть вас? Я не расслышал, что вы сказали Кларе.

– Иззи.

Он засмеялся легким, радостным смехом.

– Вы выглядите точно как Иззи, моя дорогая. Сама игристость!

Иззи улыбнулась, услышав забавное сравнение. Ему понравилось даже ее имя. Какой восхитительный человек!

– Мне нравится ваша рубашка, – произнесла она, прежде чем поняла, что говорит вслух. – Э-э... у моей бабушки целая коллекция футболок с забавными надписями. Мне больше всего нравится футболка со старой югославской поговоркой: «Скажи правду и беги».

– Я должен достать такую же! – Его темные глаза засверкали. – Ваша бабушка мне по душе. Ну, теперь, когда мы все познакомились, добро пожаловать в мой райский уголок! – воскликнул Хьюго, хлопнув Иззи по спине. – Уверен, мы классно проведем время. – Он поднял руки и жестом позвал всех за собой. – Довольно болтать на жаре. Давайте поедем в дом, вы освежитесь и разместитесь, а потом подадут ланч.

Иззи почувствовала руку Гейба на своем плече, когда они подошли к нескольким ярко-желтым тележкам для гольфа, чтобы доехать до особняка. Гейб вел тележку молча. Испытывая угрызения совести, Иззи рассеянно смотрела вокруг. Она заметила, что Фокси едет первым. Они с женой над чем-то смеялись. Она молила Бога, чтобы они не насмехались над Хьюго. А если это именно так, то они не заслуживают заказа.

Гейб посмотрел на нее, а потом на извилистую каменную дорожку, по которой они ехали.

– Так ты сама игристость, Пибоди? – Из его груди вылетел звучный смешок. – Мы не пробыли здесь и пятнадцати минут, а ты уже в любимчиках.

Она не взглянула на него.

– Ему просто понравилось мое имя.

– Как бы там ни было, он без ума от тебя... Поверь мне.

Она стиснула зубы и стала смотреть вперед. Ей тоже очень понравился Хьюго. Тем ужаснее ложь, в которой она погрязла.

Они проезжали прохладный лесистый участок, наполненный резким мускусным ароматом. Если бы не тяготившее ее чувство вины, Иззи восхитила бы красота леса.

– Мне нравится Хьюго, и мне не нравится то, что мы делаем.

– Мы ничего ему не делаем, Пибоди.

Она услышала в его голосе раздражение и нахмурилась.

– У вас, сэр, настоящий дар давать объяснения.

– Говори тише.

Несколько мгновений он молчал, но по тому, как дергалась жилка у него на щеке, можно было понять, что он чувствует.

Иззи смотрела вперед, удивленная необычным для Гейба состоянием. Неужели его тоже мучают угрызения совести из-за того, что они одурачивают старика, или он просто хотел бы, чтобы красивая Дон Дей была рядом вместо нее?

– Улыбнись, Пибоди, – прошептал он. – Прижмись ко мне. – Он поднял руку, чтобы притянуть ее. – Не забывай, что мы должны быть влюбленными. Хьюго и его жена недалеко от нас. – Он прижал ее к себе и стал любовно поглаживать ей руку: вверх и вниз, вверх и вниз.

Его запах перемешался с резкими запахами на тенистой дорожке. Его мужественный торс притягивал ее. У Иззи появилось глупое желание схватить его и не отпускать. Как просто было бы обнять Гейба, закрыть глаза и забыть позорный факт, что все это обман. В целях предосторожности она сжала руки на коленях, чтобы не совершить чего-нибудь безрассудного.

– Пибоди, – прошептал он ей в волосы, – думаю, тебе надо положить руку мне на бедро.

Иззи изо всех сил закусила губу.


ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ


Она бросила на него негодующий взгляд.

– Вы рехнулись?

Тихий смех Гейба сотряс ей плечо.

– Это не сексуальное домогательство, Пибоди, – заметил он. – Предполагается, что ты моя жена.

– Мне все равно. Я не буду ласкать вашу ляжку!

– Я не говорил ласкать. – Он положил ладонь ей на юбку, чуть выше колена, и слегка сжал его. – Разве это компрометирует кого-нибудь из нас?

У Иззи перехватило дыхание, на мгновение она потеряла дар речи. Он снова обнял ее, поглаживая ее плечо.

– Ну? – подталкивал он, нашептывая в волосы всякий вздор. Она безмолвно смотрела прямо перед собой, желая, чтобы его теплая ладонь не задерживалась у нее на бедре.

– Руфус и его жена смогут увидеть, где мои руки, только вооружась рентгеновским аппаратом.

Иззи почувствовала, что Гейб повернулся к ней, но не стала смотреть ему в глаза.

– Пибоди, ты скромница.

– Называйте меня как хотите, сэр, но здесь я ваша жена... к счастью или к несчастью.

Иззи совсем не была скромницей, она просто не хотела играть в любовные игры с мужчиной... который разыгрывал роль!

– А что, если нам придется поцеловаться? Дашь мне пощечину?

– Мы уже целовались, сэр!

Она отвернулась, ее вдруг обдало жаром и холодом, перехватило дыхание.

– В тот раз? – Она услышала его низкий смешок. – Пибоди, то было так же похоже на поцелуй, как капающая из крана вода на Ниагарский водопад. – Он покачал головой, приковывая к себе ее обеспокоенный взгляд. Когда их глаза встретились, криво улыбнулся: – Если нам придется поцеловаться, постарайся не бить меня. Хорошо?

Она сердито посмотрела на него.

– Не целуйте меня, и не о чем беспокоиться.

Его дразнящая ухмылка превратилась в широкую улыбку.

– Только не бей меня, Пибоди, – повторил он.

Ей не понравилось его радостное настроение. Очевидно, босс не воспринимал всерьез ее предостережения. Хуже того, он, казалось, намекал, что поцелуй на горизонте. Ее охватила паника. Если то, что произошло в самолете, не было поцелуем... тогда она не знала, что и думать.

– Хорошее местечко, – прервало ее мысли тихое замечание Гейба.

Иззи увидела, что они на опушке тенистого леса. Посмотрев, куда он указал, она застыла в восхищении. Впереди, за зеленым, уходящим на пригорок лугом и цветочным раем, блестел на солнце особняк Руфуса.

Здание из белого камня, украшенное симметричными колоннами, фризами и карнизами, напоминало дом с южной плантации середины XIX века. Крыльцо с колоннами поднималось на высоту двух этажей, а третий этаж был обвит балконами с узорными решетками. Окна были огромными и в сочетании с другими элементами создавали впечатление величия. И тем не менее из-за сказочного окружения столь торжественное здание казалось удивительно гостеприимным и привлекательным.

– Как будто попала в мир «Унесенных ветром», – пробормотала Иззи.

– Теперь не жалеешь, что приехала?

– Вы, должно быть, слишком плохо думаете обо мне, если полагаете, что красивый дом может все изменить. – Мало того, Иззи беспокоила мысль, что Хьюго может все потерять, если не организует отличную рекламную кампанию. – На самом деле теперь, когда его увидела, я чувствую себя еще хуже.

Гейб рассмеялся.

– Лучше снова приклеить улыбку на лицо, Пибоди, или я поцелую тебя.

Она обернулась к нему.

– Это угроза?

Его улыбка стала по-мальчишески озорной.

– Точно.

После насмешек Гейба Иззи уже не могла ни о чем думать, кроме лукавых соблазнительных губ, улыбающихся ей. Она плохо разглядела внутреннее убранство особняка, но даже и в забытьи заметила его богатство. Вспомнила, как, ничего не чувствуя, поднималась по винтовой лестнице. Не знала, что делать и как реагировать на то, что Гейб так нежно поддразнивал ее.

– Вернись на землю, Пибоди!

Замечание Гейба и его рука, скользящая по плечу, вернули ее к действительности. Прищурившись, она огляделась. Они были наедине... в спальне. Она с вопросом в глазах взглянула на него.

– Ты в порядке? – спросил он. – Похоже, ты где-то очень далеко.

Она почувствовала, что глупо ведет себя. Освободившись от его руки, кивнула.

– Я в порядке. – С наигранной беспечностью огляделась. – Красивая комната.

Комната была не просто красивой. Она была роскошной! Из-за очень высоких потолка и окон она казалась большой и наполненной воздухом. В мебели из красного дерева приятно сочетались английский и американский стили.

Посередине стояла старинная кровать с балдахином, украшенным кружевами ручной работы, и с вышитым покрывалом. Иззи с восхищением уставилась на нее, а потом осознала суровый факт, что второй кровати в комнате не было. Не было даже прекрасных кресел в стиле шератон[4], которые можно было бы сдвинуть вместе и сделать удобную кроватку для ребенка старше трех лет.

Она взглянула на две другие двери, и в груди забилась надежда. Иззи подлетела к ближайшей и распахнула ее. Встроенный шкаф. Мгновенное разочарование сменилось новой надеждой, когда она поспешила к другой двери. Раскрыв ее, увидела ванную комнату. Она была вместительной, но здесь ничего нельзя было использовать как кровать. Единственным подходящим предметом была старинная ванна. Она попробует спать в ней, но вряд ли будет удобно. Невозможно представить себе, что такой высокий и крупный мужчина, как Гейб, смог бы поместиться в ней. Он должен был бы сложиться втрое, как старый носок.

– Тебя удовлетворил осмотр? – спросил «старый носок» совсем рядом с ней.

Она резко обернулась, прижав к груди руку.

– Вы напугали меня!

Он пожал плечами, засунув руки в карманы широких брюк.

– Ты забыла обо мне? – Он подмигнул. – Я живу в этой же комнате.

Как она могла забыть?

– О... сейчас...

Повернувшись, она обратила внимание на стену напротив кровати. Над высоким комодом было развешано около тридцати фотографий в серебряных рамках. На всех были изображены младенцы или дети чуть постарше. Она подошла ближе и стала рассматривать коллекцию.

– О Господи. – Она притронулась к рамке, которая слегка погнулась, и выпрямила ее. – Вряд ли это дети Хьюго и Клары.

Она услышала приглушенные ковром шаги Гейба, подошедшего к ней.

– Если они их дети, то я снимаю шляпу перед этим мужчиной за его жизнеспособность.

– Если это так, то шляпу надо снять перед Кларой.

– Замечание принято.

Она ощутила слабый запах его лосьона и поспешно отступила к высоким, от пола до потолка, окнам. Открыла двойные двери, вышла на балкон. Морской ветер взлохматил ей волосы. Иззи глубоко вдохнула острый соленый воздух.

Настроение ее было испорчено. Пока не увидела эту кровать, она реально не представляла себе ситуацию. На протяжении семи дней и ночей она будет находиться в этой спальне вместе с Гейбом! Сколько раз она рисовала в своем воображении комнату, как эта, где она делит удобное роскошное ложе с таким мужчиной, как Гейб Пэриш!.. Но там, в ее мечтах, его глаза сверкали от страсти к ней. В действительности Гейб вообще не смотрел на «свою Пибоди», не говоря уже о том, чтобы лишь силой любви, без слов проникнуть в глубины ее души.

Она услышала стук в дверь и обернулась.

– Тук-тук! – раздался голос Хьюго, когда дверь открылась. Он стоял, держа в руках их чемоданы. – Надеюсь, вам нравится комната, – весело проговорил он, но Иззи заметила, что он задыхается.

Она была так потрясена, увидев нагруженного их вещами хозяина дома, что даже не среагировала. Гейб очнулся первым, ринулся к двери и забрал чемоданы из рук Хьюго.

– Извините за вещи. Я не знал, что у вас не хватает прислуги.

– Совсем нет, мой мальчик. Мне доставляет удовольствие помогать.

Хьюго отступил назад, что-то достал из кармана и протянул Иззи. Это был цветок с лепестками красивого персикового цвета.

– Это вам, Иззи. Он такого же цвета, как ваши щеки. Теперь он будет для меня цветком Иззи. – Приветливо махнув рукой, он направился к двери. – Вы оба отдохните и освежитесь. Ланч будет через час.

Через мгновение дверь закрылась. Иззи и Гейб снова были одни. Она инстинктивно понюхала изящный цветок. Запах легкий и сладкий. Все еще держа лепестки у носа, взглянула на Гейба. Он с улыбкой посмотрел на нее и покачал головой.

– Мне кажется, ты нравишься Хьюго, Пибоди.

Она опустила руку, вдруг погрустнев. Подойдя к балконной двери, оперлась о наличник. Вероятно, ее мрачное лицо произвело впечатление на Гейба, потому что его улыбка исчезла.

– В чем дело?

– Вы не можете не знать.

– Не могу? – Спальня наполнилась его ласковым голосом. – Я не люблю загадки с двумя отрицаниями, Пибоди. Скажи прямо, что тебя беспокоит.

– Этот милый несчастный человек вынужден был сам принести вещи. Его дела еще хуже, чем я себе представляла.

Она подавленно вздохнула. Финансовые трудности Хьюго были не единственной бедой, о которой надо было сейчас подумать. Неохотно она перевела взгляд на треногий столик около внушающей беспокойство кровати.

– Что-нибудь еще? – спросил Гейб.

– А где вы будете спать?

Он слегка раскрыл рот, чем только и выразил свое удивление. Через секунду его глаза откровенно смеялись.

– Ну как же, с тобой, дорогая.


Гейб посмотрел на часы. Обед был назначен на восемь часов, и сейчас почти столько и было. Иззи скрылась в ванной час назад. Хотя Гейб и не был женатым мужчиной, он знал, что некоторые женщины очень долго одеваются. Однако никогда не думал, что Иззи относится к этой категории.

Как он и предполагал, для сегодняшнего обеда строгий черный костюм не требовался. О форме одежды было объявлено как о «непринужденно-свободной». Но что это значило?

Гейб решил надеть спортивный пиджак из серого полотна и кремовые габардиновые брюки – самый непринужденный комплект свободной одежды, какой только можно было отыскать в его постоянном рабочем гардеробе.

Последние тридцать минут он делал заметки в своем маленьком блокноте, записывая различные идеи для рекламы «Ням-ням».

Наконец он решительно поднялся с края кровати, где сидел, и запихнул блокнот во внутренний нагрудный карман. Гейб был не из тех, кто умеет расслабиться, ему нужно было всегда довольно долго вынашивать очередной проект. Знал, что некоторые люди сочли бы такую привычку недостатком, но он не достиг бы своего теперешнего положения, если бы все делал наскоком.

Гейб посмотрел на закрытую дверь с такой же растерянностью, с какой уже тысячу лет мужчины смотрят на двери, за которыми прихорашиваются их женщины. Постучал.

– Пибоди, ты жива?

Он услышал шум и увидел, как поворачивается ручка двери.

Когда Иззи вышла, она так быстро пролетела мимо него, что он удивленно сделал шаг назад.

– Я готова.

– Пожара нет. Бежать не нужно.

Когда она обернулась, то уже была у двери, а ее рука лежала на ручке. Лицо было серьезным, а глаза большими, круглыми, что-то таящими.

– Мне казалось, вы хотите идти.

Он критически оглядел ее. Волосы у нее были распущены. Они мягкими завитками спускались немного ниже плеч. Гейб никогда не думал, что у нее так много волос. Сбоку они были разделены пробором, и на лицо падала волна, наполовину закрывая глаз. Было что-то слегка вызывающее в том, как большой карий глаз, будто бы прячась, выглядывал из-за занавеса волос. Она убрала локон назад, но он снова упал на лицо. Наполовину закрытый глаз моргнул, и в этом непроизвольном движении, казалось, соединялись по-женски манящий призыв с девичьей игрой в прятки.

Он вздрогнул. Какая нелепая мысль для взрослого мужчины! Решив, что ему лучше не думать об этом, Гейб стал рассматривать ее платье, но не мог узнать его. Это, собственно, не было платьем в полном смысле слова. На Иззи был белый, похожий на жилетку, облегающий топ и черные широкие брюки. Когда она не двигалась, они были похожи на юбку и слегка поблескивали.

У него поднялась бровь.

– Почему я не видел этого раньше?

Она судорожно сглотнула.

– Вам не нравится?

Он не мог сказать «нет» и при этом остаться честным.

– Не в этом дело, Пибоди. А что с теми вещами, которые выбрал я?

Она совсем чуть-чуть подняла голову.

– Думаю, теперь рок-звезда Мадонна купила большинство из них.

Гейб уловил сарказм, и это удивило его. Он все время забывал, что у Пибоди острый ум, – она так редко пользовалась им.

– Ты хочешь сказать, что у меня нет вкуса?

– Нет, сэр. – Дрожа, она сделала вдох. Сочетание ее бравады с трепетом было необычайно подкупающим. – Я хочу сказать, что вряд ли Хьюго Руфус счел бы некоторые выбранные вами вещи подходящими... для вашей жены.

Он посмотрел на нее еще одним долгим взглядом, почти физически ощущая, как под этими широкими брюками у нее дрожат колени.

Скривив рот, подошел к ней и взял под локоть.

– Должно быть, ты права, Пибоди. – Он положил руку поверх ее на ручке двери, и она тут же выдернула пальцы. Это глупое действие возмутило его. Разве он чудовище? Он не кричал и не посягал на нее. Когда он дал ей повод бояться его? – Так ты поэтому так долго торчала в ванной? – более мягко спросил он. – Ты боялась, что я буду недоволен?

– Нет, сэр. – Ее плечи распрямились, а щеки залил яркий румянец. – Я просто одевалась. Ожидали вы этого от меня или нет, но у меня уходит на сборы так же много времени, как и у любой настоящей женщины.

Ее колкость вызвала прилив неприятного удивления. Пибоди умела злиться. По крайней мере, она не до такой степени запугана, что не может как следует защитить себя.

– Ошибку признаю. – Учтиво наклонив голову, он открыл дверь, показывая ей, что она должна выйти первой. – Не спустишься ли к обеду... любимая?

Когда она не сразу двинулась, он подтолкнул ее в поясницу.

– Шевелись, Пибоди, – дразнил он. – Не вынуждай целовать тебя.

С ужасом взглянув на него, она бросилась в дверь. Он едва не расхохотался.


Иззи пыталась сосредоточиться на том, что ее окружало. К сожалению, трудно было что-то заметить, кроме прикосновения руки Гейба, которая лежала на ее талии, когда он вел ее по винтовой лестнице.

Опершись на желто-красные перила, она все-таки обратила внимание на богатое убранство особняка, обставленного мебелью из древесины тропических пород, украшенного мрамором, китайским шелком и хрусталем.

До этого большую часть дня гости осматривали дом. Экскурсию проводила Клара Руфус. Она рассказывала об истории особняка, показывала комнату за комнатой.

Хьюго носился вокруг гостей и спрашивал их о самочувствии, выполняя роль врача и метрдотеля одновременно. Чем больше Иззи наблюдала за хозяином, тем больше он нравился ей.

Столовая находилась сразу за просторным фойе. Это была огромная, величественная комната с большим арочным окном. Когда они вошли, тихо играл расположившийся в углу маленький оркестр.

Хьюго бросился приветствовать их, на нем были пестрая рубашка и сиреневые шорты. Он обращался к ним как к близким, дорогим людям, которых давно не видел. Иззи смеялась и болтала с ним, надеясь, что их дружеская, веселая беседа отвлечет ее от волнующего прикосновения Гейба.

Они расселись за роскошным столом работы Данкана Файфа, откуда открывался живописный вид на океан; Роджер и Хедда Майлз сели напротив, они оба выглядели бледными и скованными. Иззи улыбнулась, но они не ответили, а оркестр заиграл «Горячую волну».

Дух этой латиноамериканской музыки больше подошел бы для бунгало на острове, чем для этой роскоши.

Иззи оглядела комнату. Темно-бежевые стены оттенялись белыми ионическими колоннами, три стены были украшены полотнами великих мастеров. На четвертой, самой дальней стене были развешаны фотографии детей в серебряных рамках, которые поблескивали при неярком свете люстр. Иззи решила спросить Хьюго, что значили для него все эти дети.

Хьюго наконец занял свое место.

– Надеюсь, все хорошо отдохнули днем.

Он сделал знак двум стоящим у двери женщинам в саронгах, и они начали обслуживать гостей. Иззи почувствовала облегчение, видя их. По крайней мере, милому хозяину не пришлось уволить всех... пока.

– Конечно, – говорил он, – учитывая нескончаемые экскурсии по дому, вы повели себя очень вежливо, придя сюда, а не улегшись спать.

Иззи улыбнулась его шутке. Он снова напомнил ей шутницу бабушку Дори. Как бы она хотела, чтобы они познакомились! У нее мгновенно испортилось настроение, когда она пришла к неприятному выводу: Хьюго и бабушка Дори никогда не познакомятся. «Не забывай, – мысленно увещевала она себя, – ты здесь в ложном обличье».

– Итак, Гейб, – начал Хьюго, поднимая вилку, – расскажи мне о себе, своей семье.

Иззи оживилась. За последние три года она почти все время находилась рядом с этим человеком и ничего не знала о его личной жизни, кроме того, что у него есть старшая сестра, а его родители переехали в Южную Каролину.

– Я – паршивая овца в семье. – Гейб улыбнулся. – Учитывая тот факт, что оба моих родителя и сестра – кардиохирурги, мое решение заняться рекламой было для них большим ударом. – Иззи взволновал его звучный смех. – Они относятся ко мне как к сыну, который убежал с проезжими циркачами.

– Так относятся? – изумилась Иззи и закусила губу. Как она могла сказать вслух такое? – Я... я хочу сказать, они действительно так относятся! – Она рассмеялась. Зря она поправилась. К счастью, Хьюго и Клара тоже рассмеялись, и она решила, что ее неловкость не была замечена. – Можете себе представить? – продолжала она более убедительно. – Гейб – моя собственная паршивая овечка.

По крайней мере, теперь она понимала, почему он такой трудоголик. Имея семью, где все добиваются успеха в работе, он не представлял себе, как можно жить иначе.

Гейб посмотрел на нее и убрал ей прядь волос за ухо.

– Мне нравится, что ты можешь шутить без устали, любимая.

От его улыбки она вся задрожала. «О Господи, он удивительный мужчина».

Хьюго отправил в рот ложку суфле из авокадо, и Иззи сделала то же самое. Она умирала от голода.

– Ну, моя игристая, веселая миссис Пэриш, – заговорил он. – Надеюсь, вы с Гейбом планируете завести детей.

Суфле застряло у Иззи где-то в легком – во всяком случае, такое у нее было ощущение. Только через несколько ужасных секунд она смогла сделать вдох. Посмотрев на Хьюго глазами, полными слез, слабо улыбнулась.

Как ей надо ответить? Быстро определившись, она решила, по крайней мере, правдиво изложить свои намерения по этому поводу.

– Да, я... – Она прокашлялась, чтобы избавиться от хрипа в голосе, и сделала еще один вдох. – Я мечтаю о детях.

– Это же замечательно, – заметил Хьюго. – Мой опыт общения показывает, что вы будете чудесной матерью.

Иззи застенчиво улыбнулась. Стараясь перевести разговор на другую тему, она показала на стену с фотографиями малышей.

– Если уж мы заговорили о детях, чьи эти дети?

Улыбка Хьюго на мгновение замерла, или ей это только показалось? Иззи точно не знала.

– Ну, они мои, дорогая. – Он поднял свой бокал с водой, чтобы произнести тост. – За мою семью. – После того как все выпили, Хьюго объяснил: – В течение многих лет гордые родители присылали мне сотни фотографий детей, которые выросли веселыми и здоровыми благодаря детскому питанию «Ням-ням». Я берегу их, как будто это фото моих собственных детей.

– Как мило, – пробормотала Иззи.

Гейб схватил под столом ее руку, и она вздрогнула от испуга.

– Очень хорошо соврала насчет детей, – усмехнулся он.

– Я не соврала, – прошептала она. – Я хочу иметь много детей.

– Конечно. Но разве у тебя будет время для детей, если ты работаешь моим помощником?

– О чем это вы там шепчетесь? – вмешался Хьюго. – Гейб? Иззи? Что за секреты?

Она виновато посмотрела на него.

– Ах... извините. Гейб просто... – Она не представляла, что сказать. Вранье не так легко слетало с ее языка, как, видимо, полагал ее босс.

– Мы говорили о детях, – уверенно сказал Гейб.

Сказал правду? Иззи в смущении посмотрела на своего мнимого мужа. Его ослепительная улыбка вызывала у нее в груди жгучую боль желания.

– Она напомнила мне, что хочет иметь большую семью. – Гейб просунул руку в волосы Иззи и начал массировать ей затылок. Его пальцы ласкали и гладили, а у нее тут же забарахлил пульс.

– Тогда, значит, я прав, что дети у вас – первоочередная задача? – Глаза Хьюго заблестели от предвкушения.

Гейб хмыкнул, лаская ухо Иззи.

– Скажем так, возражений у меня нет.

Потрясенная Иззи только и могла, что сидеть. Ей уже и так стало трудно дышать, да и сердце давало сбои. Неожиданное предположение Хьюго о детях, которые были сразу же запланированы, только усугубляло ее состояние.

– Как интересно! – хлопал в ладоши Хьюго. – Возможно, наши прекрасные тропические ночи помогут делу?

– Именно на это я и рассчитываю.

Она уловила усмешку в голосе Гейба, в то время как он продолжал ласкать ей шею, и его пальцы сводили ее с ума. Неужели он не понимал, как несправедлив, как жесток?

Иззи взялась за вилку, представляя, как кромсает котлету из некоего фальшивого мужа. Именно на это он и рассчитывает? Ха! Она со всей силой пнула Гейба ногой. Еле слышный стон известил ее, что сообщение получено.

Гейб прекратил поглаживать ей затылок и наклонился, чтобы поцеловать висок. Прежде чем он отстранился, она уловила его едва слышное приказание: «Улыбнись!»

Иззи автоматически сделала радостное выражение лица.

Обняв ее одной рукой, он объяснил:

– Иззи неловко обсуждать такие дела в присутствии посторонних. Давай выберем другую тему для разговора, дорогая.

– Конечно, пупсик...

Щеки у нее зарделись, но Иззи полагала, другие могут подумать, что она покраснела от неловкости, а не от преступных желаний.

К счастью, разговор перешел на другую тему. Основное блюдо убрали. Подали десерт. На лице Иззи была радостная улыбка, а внутри все кипело.


Когда обед закончился, Хьюго и Клара отвели компанию в гостиную. Это было роскошное помещение с высоким лепным потолком и внушительными колоннами. Когда гости входили, ярко одетые слуги сворачивали лежащий посередине комнаты персидский ковер, оставляя открытым полированный паркет.

Гейб старался не хромать, сопровождая Иззи, но нога очень болела после злобного пинка «жены». Он взглянул на нее, через силу улыбнувшись. Она разозлилась, маленькая чертовка.

Она разозлилась! Он был жертвой, но она разозлилась!

Лицо ее не было злым, но он-то знал правду. Он почувствовал, как напряглись у нее мышцы, а спина стала прямой, как у солдата в строю. Когда она заставила себя посмотреть в его сторону, его не обманула ее улыбка. В карих глазах читалась жажда крови.

Оркестр начал настраивать инструменты.

– Мы здесь для того, чтобы полировать пол, либо чтобы потанцевать? – спросил Гейб, стараясь вовлечь ее в пустой разговор.

Иззи приветливо кивнула Фокси, не обращая внимания на Гейба. Он взял ее за руку и получил еще один кровожадный взгляд.

– Не хочешь ли присесть? – указал он на красный с золотом диван, напоминающий о Египте.

– Что ж, прекрасная мысль, – мило улыбнулась она.

Он сел рядом с ней на диван.

– У меня зверски болит нога, Пибоди.

Она улыбнулась, но продолжала смотреть прямо перед собой.

– Я так довольна, пупсик, – громко произнесла она.

Хьюго повернулся к ним с улыбкой. Иззи ответила тем же и помахала ему, избегая смотреть на Гейба.

Он обнял ее, чтобы быть ближе, и наклонился к уху.

– Почему ты злишься?

Иззи посмотрела на него и тут же отвела взгляд.

– Зачем ты сказал, что мы говорили о детях? – спросила она, не переставая улыбаться.

– Но мы же действительно говорили.

– И ты решил хоть раз сказать правду?

– Ты заявила, что хочешь много детей.

– Я и правда хочу!

Оркестр заиграл вальс, и оба, Гейб и Иззи, тут же отвлеклись.

Хьюго обнял Клару и закружил ее по комнате. Гейб был удивлен, что Хьюго так хорошо вальсирует.

– А теперь, дорогие друзья, – обратился Хьюго, – надеюсь, вам понравится приятный вечер танцев. Мы с Кларой брали уроки бальных танцев, и нам очень хочется покрасоваться.

Иззи бросила желчный взгляд на Гейба, на что он ответил улыбкой.

– Что смешного? – спросила она.

– Пибоди, тебе не нужны дети. Ты так хорошо выполняешь свою работу, что тебе не нужно все портить, занимаясь мужем и детьми. Не глупи.

Она замерла.

– Не глупить? Не говорите со мной в покровительственном тоне, сэр! Если у вас глупое представление... – Она оборвала себя. Несколько мгновений ее рот продолжал двигаться, как будто она подбирала слова. – Э-э-э... – Она что-то пискнула и поспешно отодвинулась от него.

Гейб почувствовал, что Пибоди мучительно желает раскрыть их обман, уйти от него, и предоставить ему самому устранять последствия. Но когда она посмотрела на оживленное лицо Хьюго, то снова сдалась. Ложь во спасение.

– Мне хотелось кое-что сказать вам, сэр, – произнесла она.

Гейб наклонился к ней. Ее большие глаза блестели, и он ощутил укол... чего? Предчувствия?

– Да?

– Почему вы двое не танцуете? – подлетел к ним Хьюго.

Гейб сразу не среагировал. Он смотрел в глаза Иззи. В них мелькнуло страдание или это была игра света?

Не взглянув на спрашивающего, пробормотал:

– Моя жена не танцует.

– Нет, танцует, – поправила Иззи, глядя на Хьюго. – Мне бы хотелось потанцевать с вами.

Гейб был застигнут врасплох, когда Пибоди резко поднялась с дивана. Хьюго фыркнул:

– Почему это ваш муж не знает, что вы танцуете?

– Наверное, потому, что никогда не спрашивал.

Секунду спустя она проплыла в объятиях Хьюго к широко раскрытым дверям во внутренний двор, навстречу прохладному ночному ветерку.

Гейб откинулся, наблюдая, как Пибоди скользит по паркету. Он ошибался, когда решил, что увидел грусть в ее глазах минуту назад. В ее поведении не было и следа грусти. Его строгая, не терпящая глупостей Пибоди великолепно кружилась в унисон с Хьюго, как будто они выступали на сцене.

Гейб, как зачарованный, провел рукой по подбородку. Что это за создание, которое он привез сюда сыграть роль жены? Кто эта незнакомка, которую, ему так казалось, он знал, как прочитанную книгу, от начала и до самого конца – энергичную, нетерпимую, разумную?

Гейб стиснул зубы и прищурился, когда Иззи еще раз прошлась в туре вальса в объятиях Хьюго. Блестящие непослушные кудри обрамляли раскрасневшееся лицо, а глаза сияли от радостного волнения. Ее веселый смех поразил Гейба. Он не представлял себе, что смех Пибоди может так звучать – хрипло и даже обольстительно.

В замешательстве он откинулся на подушки.


ГЛАВА ПЯТАЯ


Иззи еле удерживалась от нападок на своего изумленного «мужа» – до тех пор, пока они снова не оказались в своей комнате. Когда дверь закрылась, она развернулась к нему с намерением заявить, что вовсе не считает предположение Хьюго завести детей – сразу же! – смешным и хочет, чтобы Гейб немедленно начистоту поговорил с Хьюго.

Она открыла было рот, чтобы высказаться, но тут же, ошеломленная, замолчала, когда он заключил ее в объятия.

– Пибоди! – Он прижал ее к себе. – Я и не думал, что ты умеешь так танцевать! Если бы я знал, что ты сможешь быть Джинджер Роджерс для Фреда Астера[5] в исполнении Хьюго, я бы никогда даже и не замышлял привезти сюда кого-нибудь другого. – Он горячо задышал ей в волосы. – Этот мужчина настолько очарован тобой... Теперь могу ругать его детское питание, могу украсть у него жену, он все равно отдаст заказ мне!

Иззи обнаружила, что, находясь так близко от Гейба, она не в состоянии ни разумно говорить, ни тем более действовать, а ведь ей надо было бы ударить его в грудь. Прижавшись щекой к его груди, она вдохнула его запах и услышала, как спокойно и ровно бьется его сердце, совсем не так, как у нее.

Он запечатлел поцелуй у нее на макушке, и ее ноги сразу стали ватными.

– Ты удивляешь меня, – сказал он так нежно, что она подняла на него глаза.

Он смотрел на ее лицо, продолжая обнимать. Иззи почувствовала, как в нее влилась его энергия, его власть, каким-то образом успокоив ее, придав ей странную силу.

Он смотрел на нее с молчаливым одобрением. Через несколько мгновений он наклонил голову, как будто готовясь поцеловать ее.

Поцеловать?

Она так часто мечтала ощутить эти полные губы, властные, настойчивые, сводящие с ума! Гейбриел Пэриш был таким красивым, а его притягательность – такой сильной, что ее благоразумие таяло на глазах.

Разум кричал ей: «Не надо, Иззи! Этот мужчина как магнит притягивает женщин! Он не понимает, что такое «обязательство»! Позволишь поцеловать себя – и не сможешь остановиться на этом! Пропадешь, а он только отвернется от тебя утром и сделает еще одну зарубку на спинке кровати».

Наконец Гейб отпустил ее и отодвинулся на безопасное расстояние.

– Я бы сказал, что первый день прошел хорошо. – Его улыбка снова стала открытой и обольстительной. – Хорошая работа, Пибоди, – похлопал он ее по плечу, потом направился к стенному шкафу. – Думаю, нам лучше лечь спать. После всех этих упражнений ты, должно быть, вымоталась.

Она смотрела, как он отходит, со смешанным чувством облегчения и грусти. Он сбросил со своих широких плеч спортивный пиджак и повесил его во встроенный шкаф. Сделав глубокий вдох, Иззи оторвала от него взгляд. Она действительно очень устала, но не от танцев. Она вымоталась эмоционально. Вымоталась от долгих недель колебания и трусости. Ей нужно уйти от Гейбриела Пэриша, прекратить мечтать о том, чего никогда не будет. Почему же она не может этого сделать?

– Изабель Пибоди, – пробормотала она, – ты – трусливый цыпленок. Когда же наконец ты сделаешь то, что должна сделать?

Вытащив из ящика ночную сорочку и пеньюар, она удалилась в ванную. Так больше продолжаться не может. Он по-настоящему обнял ее и даже собирался поцеловать. Она видела это в его глазах. А что, если бы он сделал это? Что, если он действительно поцелует ее? Может быть, когда Хьюго отдаст ему заказ? Ее босс был экспансивным человеком. На радостях он мог, не раздумывая, схватить ее и поцеловать в губы. Что ей тогда делать: идти за ним по пятам, как преданный щенок, всю оставшуюся жизнь?


Гейб сбросил одежду и облачился в зеленые боксерские трусы. Пибоди наверняка видела мужчин в плавках и не будет особо оскорблена.

Он вышел на балкон и вдохнул морского воздуха, посмеиваясь над ошибочным впечатлением, которое производила его маленькая помощница. Он-то думал, что досконально знает ее, но не имел ни малейшего представления, что она умеет танцевать. Даже не предполагал, что под этими балахонистыми костюмами, которые она обычно носит, скрывается такая фигурка! Не подозревал, что у нее такие... такие шелковистые волосы, и не представлял, что они так блестят, когда колышутся вокруг ее лица.

Не догадывался, что у нее такой хриплый и призывный смех, такое живое выражение лица и улыбка, которая может...

Улыбка у него погасла, когда он ощутил волнение внутри. Никогда не думал, что он способен испытывать желание к...

Подавив необходимость выругаться, Гейб схватился за металлический поручень перил. Пибоди была для него не просто женщиной. Она была гораздо большим. Женщин можно чередовать, менять. Пибоди была единственной и всегда необходимой. Она обладала аналитическим, острым умом, управляя его офисом как старшина, предвидя его приказы еще до того, как он сам понимал, чего хочет.

Гейб сжал кулаки.

– Я не стану портить прекрасные рабочие взаимоотношения только потому, что смех у нее...

Он вздрогнул и стал тереть шею, чтобы избавиться от надоедливого покалывания, мучившего его. Что это было и почему оно началось сегодня вечером, он не знал. Может быть, реакция на тропическую цветочную пыльцу или плесневые споры? Гейб расправил плечи и выгнул спину. Он слишком напряжен. Гейб обернулся, и его взору предстала кровать, которую он принялся озабоченно рассматривать. У него были благие намерения – платонически разделить не очень-то широкий матрас с Пибоди. Мысль о физических взаимоотношениях между ними не приходила ему в голову, как будто бы он планировал улечься около своего портфеля.

А теперь... Он опустил голову. Прохладный ветерок дал ему понять, что у него на лбу выступил пот. Гейб решил, что при создавшихся обстоятельствах непрофессиональный поворот мысли – явление вполне естественное. В последнее время он был слишком занят проектом рекламной кампании «Ням-ням», слишком долго обходился без женского общества. В этом вся проблема. Пибоди была его правой рукой, трудолюбивой, верной помощницей, а не временной девушкой для одной-двух вожделенных ночей.

Скрипнула дверь, и его взгляд устремился на дверь ванной комнаты. Она вышла в свободном черном неглиже и таком же пеньюаре. Это творение дизайнеров закрывало ее с головы до пят. Но, к несчастью для Гейба, как только Иззи оказалась около прикроватной лампы, смутные очертания изгибов ее тела стали явными.

Гейб прикрыл глаза и стал молиться об укреплении силы. Строгая, верная Пибоди не заслуживала его теперешних мыслей.


Сначала Иззи не видела его, потом резко остановилась. Золотистый свет лампы осветил его мускулистый и соблазнительный торс. Ее взгляд беспомощно скользил по стройным мужским бедрам и длинным крепким ногам. Большим усилием воли она прекратила разглядывать его тело и переключила внимание на лицо. Глаза были закрыты, похоже, у него болела голова. Что же, это плохо, потому что она собиралась ухудшить положение. Дольше выжидать в данной ситуации невозможно.

– Мистер Пэриш?

Он открыл глаза и как будто вздрогнул. Да, у него определенно болела голова. Она подошла к своей сумочке и достала заявление об уходе. Подойдя с ним к балкону, протянула негнущуюся руку.

– Я увольняюсь.

Гейб нахмурился, как будто не расслышал. Его взгляд перемещался с бумаги на ее лицо, но сам он молчал и не двигался.

Не в состоянии стоять, когда на нее так смотрят, она уронила лист бумаги на пол балкона и отвернулась, чтобы не испытывать мучений, глядя на него.

– Я больше не могу терпеть такое надувательство.

Насчет надувательства все было верно, но суть, главная причина, по которой она должна уйти от него, была такова, что она никогда бы не призналась в этом вслух, даже под страхом смерти.

– Мне надо изменить свою жизнь, сэр, а этот... обман, чтобы получить заказ Хьюго Руфуса, последняя капля...

Прошла минута, а Иззи слышала лишь шум прибоя и шелест пальмовых листьев на ветру. Эти звуки обычно считаются успокаивающими, но они не смогли ослабить узел, который образовался у нее внутри. Она несколько раз сглотнула, надеясь услышать что-нибудь от него. Что угодно. Пусть орет на нее, оскорбляет, лишь бы не слышать этой удушающей тишины.

– Ты шутишь, – наконец прошептал он.

Она покачала головой.

«Трусиха! – ворчала она про себя. – Посмотри ему прямо в глаза. Покажи, что ты не шутишь!»

Она услышала его приближающиеся шаги по деревянному полу. Когда он взял ее за руки, она напряглась. Гейб повернул ее лицом к себе. На его лице не было улыбки, не было блеска в глазах.

– Пибоди, этот обман не наносит вреда Хьюго. Он только полезен для него. Неужели ты этого не понимаешь? Ему нужно именно то, что только я и могу предложить. – На его губах заиграла улыбка, когда он обнял ее. – Тебе нравится этот человек, и мне тоже. Если он сделает заказ нам, то ни он, ни «Ням-ням» ничего не потеряют. – Гейб сжал ее в объятиях, как ей показалось, для убедительности, а не от полноты чувств. – Тебе хочется, чтобы он был счастлив, разве нет?

Иззи недоверчиво смотрела на Гейба, понимая, что он обрабатывает ее.

– Ты ведь видела кое-что из того, что я хочу для него сделать?

Иззи поняла: если сейчас она позволит ему уговорить ее остаться, то однажды проснется и увидит, что двадцать пять лет уплыли. Иззи Пибоди будет по-прежнему исполнительным помощником Гейбриела Пэриша, и в ее жизни будут лишь заполненные графики и... пустое сердце.

Вырвавшись из его объятий, она поспешила на балкон и подняла свое заявление. С каменным лицом Иззи всунула листок ему в руку.

– Я не шучу, сэр.

У Гейба потемнело лицо. Она повернулась, чтобы уйти, но он схватил ее за запястье.

– Твое упрямство начинает меня раздражать, Пибоди. – Скомкав бумагу, он швырнул ее на пол. – Давай, выпускай пар, если тебе надо. А когда успокоишься, у тебя прояснится разум.

Она вырвала у него свою руку.

– Я совершенно спокойна!

Но это была неправда. Однако в этот момент спокойствие не имело ничего общего с ее способностью принять разумное решение по поводу того, что хорошо для ее психического здоровья, а что нет. Каждодневная близость к Гейбу определенно этому не способствовала! Иззи подошла к кровати и откинула покрывало.

– Больше мне нечего сказать. – С этими словами Иззи забралась под легкое одеяло. Не двигаясь, лежала она на краю матраса. В голове еще звучала его насмешливая угроза разделить с ней ложе, и она крепко закрыла глаза, стараясь выбросить из памяти его голос, дразнящий блеск его глаз.

– Пибоди.

Это произнесли нежно и совсем рядом. Иззи подскочила, едва не упав с кровати. Гейб схватил ее за плечи. Встал рядом с ней на колени. Она удивилась, как неслышно он подошел к ней.

– Что тебе так необходимо изменить в своей жизни? – терпеливо и спокойно спросил он. – Может быть, я смогу помочь тебе, если ты не уйдешь от меня?

Она упрямо замотала головой.

– Вы ничего не можете сделать. – Ей было трудно говорить. Его губы находились слишком близко, теплое и восхитительное дыхание обдавало ей лицо.

Она была уверена, что если бы он знал правду, то рассмеялся бы, а потом стал бы уверять, что при таких обстоятельствах действительно лучше всего будет уйти. Ей не вынести такого унижения и разочарования.

– Разве вы можете подарить мне детей? – В смятении она закусила губу. Это выскочило помимо ее воли! Она следила за его лицом, надеясь, что он не воспримет ее слова в том смысле, который она вложила.

Его глаза стали больше.

– Что?..

От приглушенного и скептического тона ее всю окатило холодной волной уныния. Было до боли очевидно, что такая идея не приходила ему в голову.

– Я хочу сказать... я хочу иметь мужа и детей. Семью. А работая на вас, я не бываю в обществе. Я не виню вас. Вы такой, какой есть. – Ей было неприятно, что у нее в голосе звучит тоска. – Вы работаете по восемьдесят часов в неделю и наслаждаетесь каждой минутой этой работы. То, что я ваша помощница, недостаточно для меня.

– Не говори глупостей. Рекламное дело у тебя в крови. Ты бы так хорошо не справлялась, если бы хотела...

– Вы ошибаетесь, – прервала его она. – Не уговаривайте меня остаться, я должна уйти.

– Не делай этого, Пибоди. Как я останусь без тебя?

Иззи была поражена иронией его вопроса. Вот он стоит на коленях около ее кровати и говорит, словно муж, пришедший в отчаяние оттого, что его любимая жена решила от него уйти. Вся разница в том, что Гейб по обыкновению назвал ее Пибоди, а не любимой или хотя бы Иззи!

– Я останусь на неделю, мистер Пэриш, – ответила она, с трудом скрывая страдание. – Но, когда мы возвратимся в Нью-Йорк, я уйду.


В последующие два дня многочисленные события вновь и вновь сводили вместе Иззи и Гейба, выдающих себя за любящих мужа и жену. Теперь они оба злились из-за того, как трудно стало изображать нежные взгляды и ласковые прикосновения.

Иззи вся съеживалась от пустых фамильярностей: теплой руки Гейба у нее на талии и их переплетенных пальцев. Ей была неприятна сопровождавшаяся усиленным сердцебиением реакция на его близость, ненавистен его запах в воздухе, дразнящий, дурманящий голову и порождающий несбыточные мечты.

Хотя Гейб смеялся, улыбался и казался беззаботным гостем, в глубине его глаз она видела недоумение. Она была совершенно уверена, что никто в его прошлом, будь то в личном или в профессиональном плане, добровольно не уходил от него. Он был вне себя от мысли, что она одна из всех сотрудников в его офисе осмелилась проявить такое неповиновение.

Иззи почти не спала ночью, хотя Гейб не лег с ней в кровать, как угрожал. Он сидел в другом конце комнаты, работая над презентацией до рассвета. Иззи знала, что в конце концов он и засыпал там, потому что часто просыпалась от тревожных снов и видела: Гейб сидит в кресле и спит: ноги вытянуты и скрещены, голова прислонена к стене.

В среду все общество отправилось на пикник в уединенную бухту.

Хьюго был верен себе и носился, разливая чай со льдом и одновременно готовя барбекю. Сейчас он сидел, скрестив ноги, на траве и плел шляпу из соломы. Эту он изготавливал для Иззи. Он обещал, что до конца недели подарит всем гостям по шляпе. Хедда и Роджер Майлз уже получили свои. Хьюго, без сомнения, решил, что при такой бледной коже им требуется защита от солнца. В этих соломенных шляпах с большими полями пара из Чикаго выглядела нелепо и совершенно не на месте.

Наблюдая за тем, как Хьюго то напевает и сосредоточенно плетет, то вскакивает с места, чтобы убедиться, что стаканы у всех наполнены, Иззи только улыбалась. Хотя Верты то и дело отпускали ехидные замечания за его спиной, а Майлзы уж точно были не в восторге от окружения, все странные мелочи, которые совершал Хьюго, поднимали настроение Иззи. В те минуты, когда она не смотрела на Гейба.

У него, как всегда, имелся при себе блокнот, куда он время от времени записывал свои мысли и идеи. Его презентация «Ням-ням» была назначена на завтрашнее утро.

Хозяйка улыбнулась.

– У вас прекрасный вид. Щеки пышут здоровым румянцем.

Иззи знала, что покраснела, но это – от ощущения вины. Она откусила кусочек чипса и украдкой взглянула на Гейба. Он смотрел на океан, но она знала, что Гейб его не видит. Вся его энергия, все существо были направлены на работу.

Клара придвинулась к Иззи.

– Я вижу, что вам нравится мой Хьюго.

Иззи посмотрела, как он плетет шляпу и напевает, и улыбнулась. Улыбнулась искренне. На Хьюго были мешковатые полосатые, как матрас, шорты и желтая футболка с большой улыбающейся рожицей спереди. Его собственная сплетенная вручную соломенная шляпа сползла так далеко на затылок, что казалось, будто он в каком-то желтом венце.

– Он замечательный. – Она посмотрела на Клару. – По-настоящему особенный человек. С таким открытым и любящим сердцем.

Теперь наступила очередь Клары краснеть.

– Было время, когда он был совсем не похож на теперешнего.

– В самом деле? – Иззи была потрясена. – Как это возможно?

У Клары пропала улыбка.

– Я приехала на работу к Хьюго после смерти мужа. До рождения мальчиков я работала секретаршей. Когда Реймонд скончался, оба наших сына учились в колледже. Мне нужна была работа, а Хьюго – секретарша. Он платил хорошие деньги, но был одержим работой. Настоящий тиран.

– Не может быть. – Иззи пристально посмотрела на Хьюго. – Только не он.

– Он работал по двадцать четыре часа в сутки и хотел, чтобы его служащие делали то же самое.

– Но... но он же сейчас не такой, – нахмурилась Иззи в замешательстве. – Что же его изменило?

– Сердечный приступ. – Клара послала мужу любящий взгляд. – Он чуть не умер. Только я навещала его в больнице. К своему удивлению, я обнаружила, что этот человек стал мне очень дорог, хотя и знала, что личное сближение с ним будет чистым самоубийством. В его жизни не было места для семьи, даже для друзей.

Иззи это было знакомо.

– Однажды, когда пришла его навестить, я прочитала ему вслух некоторые свои любимые стихи. Он дотронулся до моего лица. – Клара снова покраснела. – Улыбнулся и поблагодарил меня за доброту к такому чудовищу, как он. Когда я попыталась возразить, он рассказал мне, что вынужден работать с семи лет. У него не было детства и не было времени на семью. Я никогда не забуду того момента, – сказала она. – Он заплакал и промолвил: «Клара, я не хочу умереть, так и не пожив. Ты выйдешь за меня замуж?» – В глазах Клары заблестели слезы, а Иззи почувствовала, как у нее защипало в носу. Знала, что и ее глаза скоро увлажнятся.

– Как... как трогательно. – Иззи с болью сравнивала прежнее существование Хьюго со своим настоящим.

Клара вытерла слезы.

– С тех пор Хьюго стал другим человеком. Большую часть административной работы в компании «Ням-ням» он передал своим подчиненным. Наш медовый месяц длился год, мы путешествовали по всему миру. Вот так мы нашли этот остров. – Она дотронулась до руки Иззи. – Когда я разбирала старые шкафы в офисе, то нашла целую папку детских фотографий, которые нам присылали много лет. И хотя Хьюго никогда не видел этих детей, он настоял, чтобы их фото развесили в доме. – Клара вздохнула и покачала головой. – Бедняжка, он бы хотел иметь собственных детей.

Иззи была растрогана. Так вот почему фотографии так много значили! Она не ошиблась, когда ей показалось, что увидела боль у Хьюго в глазах в тот день, когда он говорил им о «своей семье»!

– А как у него с сердцем? – посмотрела она на Клару, вновь встревожившись. – На вид он такой здоровый.

– О, да! Сейчас он счастливый человек. Теперь, когда не подвергается стрессу, он здоров как бык. И он привязался к моим сыновьям и их детям, как будто они его собственные. Каждое лето в июле все четверо внуков приезжают сюда. – Клара схватила Иззи за руку, переключив внимание на Гейба, который делал записи в блокноте. – У вас блестящий и очаровательный муж. Надеюсь, он понимает всю важность семьи. Кажется, он слишком занят работой...

Клара была проницательна. Она видела, что Гейб похож на прежнего Хьюго, такой же одержимый, не замечающий, что жизнь проходит мимо него. Иззи потребовалось проработать у него три года, чтобы понять, что с ней происходит то же самое.

По иронии судьбы, до этого она презирала выбор матери стать домашней хозяйкой, полагая, что сидеть дома – ужасный, тоскливый удел. Теперь она поняла, что погоня за карьерой может превратиться в пустое существование, исключающее такое чувство, как любовь. Она обнаружила, что ее мать была права. Поняла, что много лет назад бабушка Дори передала свою мудрость матери Иззи. Какая жалость, что сама она не прислушалась к этой истине.

Внутри у нее все сжалось, и она посмотрела на Клару. Не знала, что сказать. С доброй улыбкой на лице пожилая женщина похлопала Иззи по руке.

– Не допустите, чтобы он последующие десятилетия только работал, а потом вдруг обнаружил, что семья не знает его и у него нет друзей.

Иззи представила себе Гейбриела Пэриша лет через тридцать – страдающим от сердечного приступа, в полном одиночестве. Эта мысль поразила ее в самое сердце. Гейб был гораздо больше похож на прежнего Хьюго, чем она. Он существовал в атмосфере нещадного труда, слепо торопясь все вперед и вперед, пропуская драгоценные человеческие чувства.

Сердце Иззи переполнялось желанием помочь любимому человеку избежать той же бессмысленной судьбы, во власти которой едва не оказался Хьюго. Иззи вдруг пришла в голову идея, и она обернулась к Кларе.

– Извините меня, думаю, надо немного отвлечь моего мужа.

Клара улыбнулась и кивнула.

– Вы хорошо действуете на него, дорогая, я вижу.


– Привет, душа моя.

Он мигнул и посмотрел на нее. Его отчужденное лицо говорило ей, что он весь во власти своих мыслей. Она сумела выхватить из его пальцев блокнот и бросилась к волнам прибоя.

– Поймай меня, сладенький мой!

Заливаясь озорным смехом, помахала высоко в воздухе блокнотом.

– Мы вымокнем, если ты нас не поймаешь!

Гейб испуганно прищурился, глядя на выхваченный блокнот.

Он вскочил со своего кресла, и его большие шаги быстро сократили расстояние между ними. От ожидания и страха у Иззи замерло сердце. Она кинулась в прибой. Когда вода дошла ей до бедер, остановилась.

Так как Иззи хотела лишь немного развеселить его, она высоко подняла блокнот. У нее не было намерения испортить его проклятый, как он называл его, «блокнот для ума». Однако теперь, когда она зашла далеко в воду, а на ней был лишь купальный костюм, что же ей сделать с блокнотом? Как только Гейб поравняется с ней, ему надо будет лишь выхватить его, и игра закончится.

– Отдай мне этот блокнот, дорогая, – произнес Гейб, слегка забывая о своей маске «любящего мужа». От нее не укрылась вспышка раздражения в его глазах.

– Нет! – В порыве сумасшествия она запихнула его за костюм сзади. – Я хочу поиграть.

– Ты хочешь поиграть? – Его губы изогнулись в циничной улыбке. – Что это с тобой, Пибоди?

– Я сейчас нырну!

Он схватил ее за талию.

– Ничего подобного.

– Я хочу окунуться! Вам не остановить меня!

– Ты не сделаешь этого. – Он положил ладони ей на бедра и поднял так, что ей пришлось сжать ногами его талию, чтобы не упасть. Как только ее ноги сомкнулись сзади него, она поняла, что совершила грубую ошибку. В смятении она глотнула воздуха.

Улыбка сделала Гейба похожим на хитрого волка, а глаза сверкали от предвкушения.

– Не вынуждай меня искать его, Пибоди.

Разозлившись, что победа далась ему так легко, она заартачилась.

– А если не отдам, что вы со мной сделаете, уволите?

– То, что я могу сделать, будет слишком неожиданно для тебя. – Бровь поднялась, странным образом устрашая Иззи. – Отдай мне блокнот.

Она усмехнулась, точно не зная, откуда у нее взялась самоуверенность. Может быть, потому что знала: ее босс – джентльмен и не сделает ей ничего плохого. Движимая каким-то безрассудным женским чутьем, она с быстротой молнии вытащила блокнот и запихнула его в лифчик купальника. С озорным смехом обвила руками его шею.

– Ну, попробуй, любимый!

Оторопев, Гейб окинул взглядом лифчик, потом посмотрел на ее лицо. На его волосах и ресницах блестели водяные брызги. Ее вдруг поразила мужская красота его черт и упругого тела, силу которого она ощущала. Он завораживал, искушая, но она отчаянно сопротивлялась желанию приблизить рот к его рту, прикоснуться к этим полным мужским губам и умереть от счастья. Чувствуя, что слегка сходит с ума, Иззи решила, что им лучше разъединиться. Она перестала сжимать ногами его талию.

– Нет! – Его руки у нее на бедрах собственнически сжались.

– Нет? – Она смутилась и задохнулась. Что он хотел сказать своим «нет»? Глаза у него были прикрыты, а лицо – непроницаемо.

– Пибоди... – произнес он хриплым шепотом. – Думаю, нам пора поцеловаться.


ГЛАВА ШЕСТАЯ


Поцеловаться?

Иззи быстро представила себе, каким бы стало ее будущее, если допустить, чтобы это случилось. Она толкнула Гейба в грудь и вырвалась из его объятий, надеясь, что для невольных зрителей все эти действия выглядят игривыми. Вытащила из лифчика блокнот и швырнула его далеко на берег. Когда убедилась, что блокнот попал на сухой песок, бросилась прочь от Гейба и нырнула. Она уплывала, понимая лишь, что ей надо убежать. Поцелуй на публике – это уж слишком!

Иззи вскрикнула, оттого что кто-то вдруг схватил ее за щиколотку, и услышала лишь булькающий звук. И только под водой поняла, что ее тащат назад. Она брыкалась и отбивалась, чтобы вырваться, но ее не отпускали. Фыркая, она вынырнула и огляделась. Конечно же, это Гейб схватил ее за ногу. Он не улыбался, но в его глазах светилось озорство.

Она дернула ногой, тщетно пытаясь высвободиться.

– Что это вы делаете?

– Играю со своей женой. Я думал, что ты этого хочешь.

Гейб притянул ее к себе, и она снова погрузилась в воду. Свободной ногой Иззи отчаянно искала устойчивое место на дне. Не нашла. Снова выплыв на поверхность, стала кашлять и ловить ртом воздух. Произнесла, задыхаясь:

– Я думала... вам нужен... ваш блокнот.

– С блокнотом все в порядке.

– Счастлива за него. Отпустите мою ногу! – И пытаясь высвободиться, плеснула в лицо Гейбу водой.

Гейб зажмурился и, отплевывая морскую воду, вытер глаза. Они многозначительно заблестели.

– Нет, не отпущу. – Его улыбка стала лукавой. – Мы играем... любимая. – Он схватил ее за другую ногу, и она стала биться, как рыба, попавшая на крючок. Гейб ее не отпускал. Он обвил себя ее ногами, так что ей снова пришлось оседлать его. – Мне понравилось, как ты там сидела.

Встревоженная, она дернулась еще раз. Гейб отпустил ее щиколотки и обвил руками талию, притягивая ее к себе и прижимая спиной к своей груди. Иззи взвизгнула. Окружающие наверняка думают, будто они веселятся.

Если быть честной, она улыбалась. Хотя чему тут улыбаться?

Извиваясь и брыкаясь, визжа и глупо смеясь, она удвоила усилия, чтобы вырваться.

Гейб слегка коснулся ее уха.

– Эта идея поиграть была великолепной, Пибоди. Я рад, что ты входишь во вкус.

Своим дыханием он согрел ее влажную кожу. По телу пробежала непокорная дрожь, лишая Иззи сил сказать, что эта «игра» не имеет ничего общего с ее затеей.

– Почему ты не позволила мне поцеловать тебя? – Он коснулся ее уха губами, и по спине пробежала дрожь восторга.

– Я же сказала, что эта идея мне не нравится, – ответила она прерывающимся голосом, когда его руки сомкнулись плотнее. Пока она металась, ее глупое тело отмечало каждую мелочь там, где теплая, твердая плоть прикасалась к ней. Он был настоящим мужчиной. И слишком сильным, чтобы она могла вырваться из его рук.

– Ты должна привыкнуть к мысли о том, что поцелуешь меня, любимая, – нашептывал он ей на ухо. – Это ведь произойдет.

– Только посмейте!

– Для вида, Пибоди. Полагаю, это необходимо.

– Вовсе не необходимо. – На сей раз ей удалось сохранить строгость в голосе. – Отпустите меня!

– А что ты дашь мне, если я это сделаю?

– Я дам вам кое-что, если вы не сделаете.

Гейб громко засмеялся.

– Ты угрожаешь, Пибоди?

Он собственнически стиснул руки, опустил голову и губами стал ласкать ее шею. Ноги у нее ослабели.

– Не надо... – выдохнула она, изворачиваясь, чтобы взглянуть ему в глаза. – Пожалуйста!

Он поднял голову, улыбка угасала. Бормоча ругательства, он отпустил ее. Ноги Иззи коснулись дна.

Он стоял, криво улыбаясь и слегка нахмурившись.

– Не возражаешь, если я проскользну у тебя между ног?

– Что?!

Он засмеялся.

– Я хотел сказать, садись мне на плечи. По крайней мере, мы выйдем из воды так, словно дурачимся. И не забывай, Пибоди, это была твоя идея.

Не успела Иззи ответить, как он поднырнул. Через несколько секунд она охнула, когда он проскользнул у нее между ног и посадил ее себе на плечи.

Поднявшись на ноги, двинулся к берегу.

– Хохочи! – прошептал он. – Будто мы веселимся. – И разразился звучным смехом, похожим на настоящий, но Иззи знала, что он искусственный, так же как и вид, который они на себя напустили.


Теперь Гейб мог совершенно точно определить причину, по которой он уговаривал Пибоди поцеловаться вчера. Он много думал и пришел к выводу, что в тот момент, как ему казалось, нужно было откровеннее показать свои чувства. В этом и была причина.

Единственная причина.

Более того, его нисколько не беспокоило, что она так сопротивлялась. О Господи, можно подумать, что он хотел похитить ее и продать в гарем.

– Что ты сказал Гейб, мой мальчик?

Гейб оторвал взгляд от рекламного сценария.

– Что?

– Ты сказал: поцелуй меня. – Хьюго поднял свои белые брови. – Ты мне нравишься, сынок, но это уж слишком.

Гейб стиснул зубы. Где, черт побери, его голова? Он был здесь, объяснял замысел рекламы «Ням-ням», а мыслями находился с Пибоди, не в состоянии выбросить из головы тепло и гладкость ее кожи, нежный изгиб ее спины. У него до сих пор жгло руки при воспоминании о...

Он откашлялся, задвигался в кресле.

– Извините, Хьюго. – Гейб с усилием улыбнулся. – К сожалению, унесся в мыслях к своей маленькой... Иззи... – Он только и смог, что сказать эту возмутительную правду. Очевидно, объяснение было удовлетворительным, потому что Хьюго засиял.

– Она замечательная, замечательная женщина. – Пожилой мужчина выразительно тряхнул головой, и его седые волосы образовали легкий платиновый ореол на макушке. – Естественно, что ты так поглощен ею, мой мальчик. – Он вернулся к сценарию. – Итак, после этого рок-группа заиграет новую тему «Ням-ням», а потом что?

Гейб стал дальше развивать свою мысль, заставив себя сосредоточиться на работе. Проклятье, он во что бы то ни стало получит этот заказ! Не говоря уже о миллионном доходе, который будет хорошей наградой. К черту глупые мысли о Пибоди, какой бы чувственной она постепенно ни становилась, удивляя его все больше день ото дня.


Вечером, когда Иззи вышла с Гейбом на обед, она заметила, что Хьюго не так оживлен, как обычно. Подавленный, он сидел, опустив глаза, во главе большого стола. Иззи стало тревожно. Она тронула Гейба за локоть.

– Что-то не так.

Гейб незаметно кивнул, но ничего не сказал. Сегодня они сидели друг против друга, а не рядом. Майлзы расположились на стороне Иззи, а Фокси и Клаудия Верт – рядом с Гейбом.

Усевшись, Иззи улыбнулась Майлзам, а потом Вертам. Обе пары приветствовали ее с деланым радушием. Иззи напряглась, сжав на коленях кулаки.

Хьюго сидел, не двигаясь, что было не похоже на него. Иззи даже показалось, что глаза его закрыты. У нее появилось дурное предчувствие. В чем дело? Идея провести рекламную кампанию возникла слишком поздно? Рухнула его империя? Иззи взглянула на Клару. Она тоже испытывала неловкость и не смотрела в глаза.

Хьюго постучал серебряной ложкой по бокалу с водой.

– Извините, я обращаюсь ко всем.

Хьюго медленно положил ложку на стол, откашлялся. С огромным усилием оглядел своих гостей. Объятая страхом, Иззи замерла.

«Пожалуйста, пусть он не скажет, что обанкротился. Пожалуйста, не допусти, чтобы этот чудесный человек лишился средств».

– Леди и джентльмены... – У Хьюго задрожал голос. – У меня плохие новости. – Он медленно оглядел присутствующих, а потом снова страдальчески уставился в тарелку. – Сегодня до меня дошла информация, которую очень больно слышать... или принять.

Иззи следила за Хьюго со страхом и сочувствием. Она бы что угодно дала, чтобы удержать его от признания краха компании.

– Похоже, – продолжал Хьюго, – что среди нас шарлатан.

Иззи не дышала. «Среди нас шарлатан!» У нее от стыда закружилась голова, а перед глазами побежали серые волны. В страхе оказаться разоблаченной и презираемой этим добрым, благородным человеком, она бросила на Гейба взгляд, полный муки.

На его лице не было никаких эмоций. Слегка подняв голову, он, казалось, давал совет: «Прими грядущее с достоинством и покорностью».

Да. Он прав. Ее извинение будет искренним, а потом они с Гейбом тихо уйдут. Быть разоблаченными в мошенничестве уже само по себе кошмар, а нытье и хныканье только усугубят бесчестье.

Иззи заставила себя прямо посмотреть в лицо Хьюго, когда он оглядывал гостей.

– Час назад мне позвонила особа, которая назвала себя миссис Верт, она выследила своего мужа, живущего отдельно и не выплачивающего алиментов на детей. – Хьюго перевел взгляд на Фокси, который покраснел, как свекла, и заерзал на стуле. – Мне недвусмысленно сообщили, что вы не женаты на Клаудии. – Он строго взглянул на блондинку. – Что вы обесчестили святость своего брака, прекратили давать средства на содержание законных жены и детей и обманным путем стали моим гостем – со своей любовницей.

Иззи только приходила в себя, когда Клаудия выскочила из-за стола и, рыдая, выбежала из комнаты. Она слышала, как Фокси что-то кричал, и в конце концов тоже ушел, но только после того, как Хьюго распорядился, чтобы пара покинула остров следующим же утром на почтовом катере.

После ухода Фокси и Клаудии Хьюго попытался вновь обрести веселое настроение, но было видно, что он глубоко оскорблен обманом. Иззи так и не попробовала сочную запеченную свинину. Она вообще не могла есть. Сердце ее болело. Они с Гейбом были так же виноваты, как и Верты, то есть Фокси и Клаудия. Просто ей и ее боссу больше повезло, у них не было супругов, которые выследили бы их.

Гейб перехватил ее взгляд, брови у него поднялись, и он улыбнулся, напоминая, что ей тоже надо улыбнуться, но у нее было слишком тяжело на сердце. Какое ужасное разоблачение! А ведь они с Гейбом поступают так же подло...

– Плохо себя чувствуешь? – Хьюго взял Иззи за руку, отвлекая ее от тревожных мыслей.

Она слабо улыбнулась, жалея, что не заслуживает его участия. Понимая, что не сможет дольше сдерживаться, она кивнула.

– К... к сожалению, у меня разболелась голова. – Это не было ложью. Голова действительно раскалывалась.

– Дорогая? – Гейб поднялся из-за стола, виновато глядя на хозяина. – Пожалуйста, извините нас. Я должен позаботиться о жене.

Хьюго и Роджер встали, когда Гейб, изображая преданного мужа, помог Иззи подняться из-за стола.

– Надеюсь, тебе станет лучше, дорогая, – напутствовала Клара. – Если потом захочешь поесть, не стесняйся и позвони.

– Обязательно.

Когда они остались одни в своих апартаментах, Иззи подошла к шкафу, сняла с полки свой чемодан и бросила его на кровать. Расстегнув, раскрыла его.

– Что это ты делаешь?

Не обращая внимания на его вопрос, она начала запихивать в чемодан одежду. Потом ее словно озарило, и она резко остановилась.

– Очень хороший вопрос, – проговорила она. – Это действительно не моя одежда. Она принадлежит миссис Пэриш!

– Что это ты болтаешь, Пибоди?

Она схватила ночную рубашку и повернулась к нему.

– Утром я уеду вместе с другими самозванцами. Счастливо оставаться в одиночестве.

Прижав к груди рубашку, она оторвала от Гейба взгляд и бросилась в ванную. Ей нужно было побыть одной, принять душ, очиститься, по крайней мере физически. Ни за что на свете она не будет больше участвовать в этом обмане. Воспоминание о том, как был расстроен Хьюго, раздирало ее, словно нож. Она ненавидела себя за то, что согласилась стать участницей этой интриги Гейба. Если Фокси не заслуживал этого заказа, то и Гейб тоже не заслуживал его. А вот Роджер Майлз был хорошим человеком. Может быть, немного неуступчивым, но уважаемым в своей области. Возможно, именно он вернет Хьюго успех. Или, по крайней мере, постарается это сделать. У Гейба вообще слишком высокое мнение о себе, если он полагает, что он, и только он, сможет удержать империю детского питания Хьюго от краха.

В ванной Иззи сняла через голову кремовую, вышитую бисером блузку и освободилась от облегающей юбки. Отбросив вычурное нижнее белье, вошла в душевую кабину. Когда она открыла холодную воду, в тело словно впились ледяные иголочки. У нее перехватило дыхание, и она решила, что дискомфорт – хорошее средство, которое, наверное, поможет ей отвлечься от презрения к себе и Гейбу.

Послышался какой-то звук, и она, повернувшись, увидела, что дверь в ванную открыта.

– Черт возьми, Пибоди, ты не можешь уехать! – проорал Гейб. – Я нутром чую, что мы получим этот... – Он замолчал, держась одной рукой за ручки двери в ванную. – Я... я... – пробормотал Гейб.

– Я знаю! – перебила она, порозовев от стыда. – Вы настолько эгоистичны, так настроены на победу, что даже не подумали, что я стою здесь голая и что вы вторглись в мою частную жизнь. – Она вонзала в него слова, как ножи, стараясь сохранить в голосе презрение. – Убирайтесь, мистер Пэриш! Я не желаю вас видеть.

Что-то похожее на испуг отразилось в его глазах, когда он понял, что наделал.

Она увидела, как его взгляд скользнул по ее груди. Хотя она и испытывала ярость и обиду, по телу пробежала дрожь волнения. В ней бушевал гнев – на самое себя и на то, что она так поддавалась его воздействию.

– Убирайтесь! – Голос задрожал и оборвался.

– Я... извини... – Он судорожно сглотнул, повернулся и закрыл дверь.

Совсем обессилев, Иззи опустилась и села, прислонившись к выложенной кафелем стене, ее единственной опоре в этом куда-то накренившемся мире. Холодная вода все лилась на нее. Иззи дрожала всем телом. Подтянув ноги, она обхватила колени.

– Мерзавец! – рыдала она. – Ты видишь во мне не женщину, а предмет мебели!

Иззи чувствовала себя такой одинокой, такой несчастной... Она закрыла лицо руками и от полной беспомощности дала волю слезам. Звук льющейся воды заглушил ее рыдания.


Гейб нетвердой походкой вышел из ванной, чувствуя себя сбитым с толку. Тяжело плюхнулся на кровать и запустил руки в волосы. Что, черт побери, он наделал? Где была его голова? Единственным оправданием было то, что он такхорошо и давно знает Пибоди, а она вдруг заявила, что уходит... после того, как они столь далеко продвинулись и многого добились! Он просто... ему нужно было...

Бормоча ругательства, он потер шею – его раздражало какое-то покалывание там.

«Ты вошел к женщине, когда она принимала душ, вот что ты сделал. Идиот! – Воспоминание взволновало кровь, и он вздрогнул. – О Господи! – Он потер кулаками виски. – Что ты за эгоистичный осел, Пэриш!» Он закрыл глаза, и это было ошибкой. Тут же всплыл ее образ – дрожащей, такой прекрасной, такой ранимой, такой... такой не похожей на Пибоди.

Со стоном он упал на спину, глядя в потолок и ничего не видя, кроме огромных карих глаз, сверкающих от обиды. И почувствовал ее горячее, как дьявольская пощечина, презрение к себе.

– Извини, Иззи, – пробормотал он. – Ты права. Черт бы меня побрал, я не думал ни о чем и ни о ком, кроме себя.

Он взглянул на дверь ванной. Услышал звук льющейся воды и еще... Всхлипывания? Она плачет? Она была так возмущена его хамским поведением, что, без сомнения, хотела умереть... или, что более вероятно, желала смерти ему. Он лежал, глядя на дверь, как будто прирос к кровати в этом положении, вынужденный, не двигаясь, смотреть и ждать наказания за то, что причинил ей такое страдание. Что же ему делать? Как убедить ее остаться? Верно, он хотел получить заказ, но так же верно и то, что он не хочет ее ухода. Проклятье, она нужна ему! Почему она не видит этого? Почему не может понять, как важна ее деятельность для налаженной работы фирмы? Почему не осознает, что нашла свое истинное призвание в качестве его исполнительного помощника?

Нужно во что бы то ни стало уговорить ее остаться и забыть эту нелепую идею насчет семьи и детей. Какой вздор! Разбазаривание ума и таланта. Он стиснул зубы. Он не позволит ей бесцельно прожить жизнь, с ее-то профессиональными умениями.

Он сел. Решение окрепло в нем окончательно.

– Не получится, моя маленькая Иззи. – Гейб взглянул на дверь ванной. – Ты не оставишь меня ради какого-нибудь каменщика, который будет работать с девяти до пяти, и жизни в вагончике, набитом ребятишками. Ты не уедешь завтра. Ты вообще от меня не уедешь, никогда.


ГЛАВА СЕДЬМАЯ


К тому времени, когда вода в душе перестала литься, Гейб составил план. Он знал, что хорошо для Иззи, пусть она даже сама не знает этого. С помощью маленькой лжи и притворного раскаяния он добьется своего. Пропади все пропадом, он имеет все основания спасти свою замечательную помощницу от самой себя.

Гейб знал, что она долго не выйдет из ванной, ведь он унизил ее. Ей надо прийти в себя.

Решив, что лучше снять вечернюю одежду, пока он один, Гейб развязал галстук и начал расстегивать рубашку. Когда он был совершенно голым, дверь ванной открылась. К счастью, он отвернулся и стоял перед комодом. Замер с короткими боксерскими трусами в руке. Не услышав, что дверь закрылась, оглянулся через плечо.

В дверях стояла Иззи, облаченная в черный пеньюар. Рот у нее открылся от удивления. Воспаленные глаза с покрасневшими веками округлились.

Чтобы слегка поднять ей настроение, Гейб заметил:

– У меня такое чувство, что это уже было. – Он усмехнулся. – Только наоборот. – Он поднял трусы, показывая, что хочет надеть их. – Одну секунду.

Она, как видно, вышла из ступора.

– Ах, извините, я...

– Не уходи. – Он натянул трусы.

Иззи, не говоря ни слова, обошла кровать и забралась под одеяло. Она как будто не замечала, что ее чемодана нет, хотя он убрал его обратно на полку в шкаф. Конечно, она ясно дала понять, что не собирается брать с собой одежду, которую он купил для нее, поэтому ей, вероятно, безразлично, куда делся чемодан.

Гейб подавил охватившее его раздражение. Он не мог допустить, чтобы она увидела его в глазах или услышала в голосе. Ему нужно было убедить ее остаться, и поэтому он заставил себя успокоиться. Он не будет злиться. Будет спокойным и благоразумным и расстелется перед ней, как ковер.

Он подошел к кровати с ее стороны и встал на колени. Хотя Иззи не шевелилась, Гейб чувствовал, что она слышала, как он подошел, и предпочла прикинуться спящей.

– Иззи, – прошептал он, – Хьюго разорен. У нее широко раскрылись глаза, и она резко села.

О Господи, словно он сказал: «У тебя в кровати змея». Гейб не предполагал, что она будет так остро реагировать. Хорошо. Прекрасно, на самом деле. Нужно, чтобы она отнеслась к этому с большим вниманием.

– Что? – Она прижала к груди простыню. – Этого не может быть. Я хочу сказать, я знала, что ему надо оживить сбыт, но не думала... я надеялась, что дело не зашло так далеко. – Губы ее задрожали, в покрасневших глазах снова заблестели слезы.

«Прекрасно, Гейб, дружище! Унизил ее, а теперь растопчи ее сердце. Прямо по книге советов «Как быть мерзавцем», том первый».

– Он рассказал мне об этом, когда мы встречались сегодня, – сочинял Гейб. – Эта рекламная кампания – последняя попытка вытащить фирму из огня. – Он мрачно посмотрел на нее, делая многозначительную паузу.

По ее лицу скатилась слеза и задрожала на подбородке. Гейб уже проклинал себя.

– А почему он рассказал вам? – Голос у нее был таким слабым и дрожащим, что Гейб с трудом услышал его. Как будто недоумевая, он пожал плечами.

– Я изложил ему свою концепцию...

Она моргнула, и с нижних ресниц скатилась еще одна слеза. Он ждал, когда молчание принесет свои плоды. Пусть она сама поразмышляет. Ей нужно принять решение. Или, по крайней мере, подумать, что она это делает. В ожидании он покачал головой, будто сожалея. От собственного притворства ему стало муторно на душе.

– А... а дом, самолет, как он может...

– Все заложено, и он опаздывает с выплатой.

Гейб уже раздумывал, есть ли в аду особое место для грешников, которые хитростью заставляют добросердечных женщин делать что-то для них отвратительное, даже если это для их же блага. Если такое место было, то оно уже ждало его, Гейбриела Пэриша.

Он театрально вздохнул.

– Такой милый старик. Просто позор. – Медленно стал считать до десяти. Подумал, что поскольку она толковая и умеет сострадать, то скоро сообразит.

«Восемь, девять...»

– Думаете, он рассказал вам, инстинктивно почувствовав, что ваша рекламная кампания все изменит? – В ее голосе зазвенела надежда.

«Бинго!»

– Ты так думаешь? – Законченный подонок, он изображал удивление. – Знаешь, наверное, ты права... – Последовала легкая улыбка, будто оценивающая ее блестящий вывод, потом она исчезла. – Как жаль, что у Хьюго такие строгие понятия о браке, верности... и обманщиках.

Она оперлась на локоть и смахнула рукой слезу.

– Да, – промолвила она грустным голосом. – Глупое условие. – Осуждающе посмотрела на него. – Я имею в виду брак, не верность. Тут я полностью согласна с Хьюго.

Гейб ничего не ответил, только постарался сохранить сочувственное выражение на лице.

– Мне бы хотелось как-то помочь, – пробормотала она больше себе, чем ему.

Губы у него дрогнули, но он быстро взял себя в руки.

– Но ты же уезжаешь!

Она подняла глаза и нахмурилась. У Гейба напрягся подбородок, когда он наблюдал, как она идет прямо в ловушку.

– Не могу, – произнесла Иззи со стоном. – Не могу уехать. Именно сейчас. – Она покачала головой и одарила Гейба таким несчастным взглядом, который можно увидеть лишь у заблудившегося щенка. – Думаю, он доверился вам, потому что почувствовал, что именно ваш подход сможет спасти фирму и всех работающих в ней.

Гейб изобразил на лице удивление.

– Возможно, и так.

– Конечно, так! – Она фыркнула, а затем тихо вздохнула, показывая, что радуется этому не больше, чем заключенный, которому сообщили, что его освобождение отменяется. – Останусь до конца недели. – Она бросила на него взгляд. – Но мне это не нравится.

Он поджал губы, стараясь скрыть удовлетворение. Мрачно кивнув, поднялся с колен.

– Если ты считаешь, что так лучше...

Она снова легла, не глядя на него.

– Я все равно уйду.

Гейб ощутил досаду. С огромным усилием, сосчитав до пяти, подавил ее. Он выиграл битву, но не войну.

– Понимаю.

Повернувшись, он вышел на балкон. Позволил себе наконец-то быстро улыбнуться и вдохнул ночного воздуха.

Он получил нужную отсрочку.


Всю ночь Иззи чувствовала то уныние, то стыд. Когда лежала без сна, наблюдая, как золотые лучи рассвета бегут по небу, она сожалела, что не может уехать вместе с Фокси и Клаудией в Майами... хотя и с позором.

Хьюго начал жить по-настоящему всего десять лет назад, когда женился на Кларе. Он заслужил счастье. Не говоря уже о том, что существование очень многих семей зависело от компании «Ням-ням».

Что ж, черт бы все побрал! Иззи их не подведет. Она хорошо знала Гейба Пэриша. Возможно, он трудоголик и временами безжалостен, но как специалист по рекламе не делал ошибок, и в этом никто не мог его превзойти. Организованная им рекламная кампания могла спасти кого угодно. Иззи знала это.

Она закрыла глаза и с силой потерла их. Как ни старалась, не могла стереть из памяти вид нагого Гейба.

Это мне не нужно, – пробормотала она.

– Не нужно что?

Она вздрогнула. Из ванной выходил Гейб. Его влажные волосы блестели, освещенные золотым утренним светом. Боже мой, он был похож на супермена из мультиков: красивый, мужественный, таких в жизни не бывает. Когда он улыбался, на его зубах поблескивали белые звезды. Она завороженно смотрела на него. У него действительно сверкали зубы или это плод ее воображения?

В довершение всего на нем было лишь полотенце. Иззи перевела взгляд на его лицо.

– Иззи? – спросил он, подняв голову. Снова вспыхнула безжалостная улыбка. – Что тебе нужно?

«Мне этого не нужно! – закричала она про себя. – Не нужно видеть тебя таким бодрым и соблазнительным после душа, тебя, едва прикрытого полотенцем! Вот чего мне не нужно, парень!»

Он продолжал улыбаться, но между бровями залегла тонкая морщинка. Она знала, что похожа на полную идиотку, лежа с открытым ртом.

«Ответь ему! – ругала она себя. – Скажи что-нибудь!»

– Ваши ляжки...

Ее охватил ужас, когда она услышала свои слова.

– Мои ляжки?.. – Морщина стала глубже.

О Господи! Почему она это сказала? «Глупый вопрос, Иззи! Ты прекрасно знаешь, почему. У него потрясающие ноги!»

– Мм... окорочка! – Получилось нескладно, но сойдет. – Хотела съесть пару окорочков на завтрак, но передумала: в них много холестерина.

Его улыбка потускнела. Определенно, его беспокоило ее психическое состояние. Решив, что лучше переменить тему, она откинула одеяло и выпрыгнула из постели.

– Похоже, сегодня чудесный день.

– Рад, что сегодня настроение у тебя лучше.

Она взглянула на него, и ее деланая улыбка угасла от его вида: от всего этого прекрасно слепленного мужского тела, освещенного солнечным светом.

– А вы в курсе, что завернуты в полотенце?

Он оглядел себя, потом снова посмотрел на нее.

– Да. – Гейб лукаво усмехнулся и сделал вид, что собирается снять его.

– Только попробуйте, и я закричу!

Он снова ухмыльнулся.

– Могу поспорить, что вы, мисс Пибоди, говорите это всем мальчикам.

У нее зарделись щеки.

– Я совсем не такая скромница, как вы думаете.

Он порылся в комоде и достал трикотажную рубашку и шорты. Когда он снова посмотрел на нее, усмешка все еще была у него на лице.

– Лично я люблю скромниц.

– Как основное блюдо или как десерт?

– Как закуску в полночь. – Он подмигнул. – Они очень вкусны, если их обмакиваешь в шоколадный соус.

Если до этого Иззи порозовела, то теперь стала багровой. Видно, по его мнению, скромницы с красными лицами были забавны, потому что он громко рассмеялся. Показывая на ванную, промолвил:

– Вернусь через минуту.


Гейб посмотрел на себя в зеркало ванной и нахмурился при виде глядевшего на него незнакомца. Чем он занимался? Производил впечатление на... Иззи? Пибоди! Он хотел сказать: Пибоди! Но он здесь не для этого. Она не затем ему нужна.

«Профессионализм, Пэриш, – напомнил он себе. – Это не одна из твоих девушек для веселого досуга».

Она была женщиной, которая была нужна ему для работы, а короткие связи с сотрудниками не просто плохая идея, это может привести к неприятному судебному разбирательству. Обвинение в сексуальном домогательстве – не шутки.

Гейб выпрямился и стал наблюдать, как на него смотрит сердитый незнакомец.

– Тебе нужна женщина, – пробормотал он. – Но не эта женщина. – Он строго смотрел на Гейба зелеными глазами. – Придержи свою похоть еще семьдесят два часа, парень. В Нью-Йорке у тебя есть маленькая черная книжечка со списком кандидаток, обещающих сладострастные вечера.

Гейб вдохнул воздуха, наполнив легкие. Шею покалывало, и он потер ее. Из зеркала на него смотрел не слишком счастливый человек. Грубо выругавшись, Гейб плеснул себе в лицо холодной воды. У него появилось гнетущее чувство, что эти семьдесят два часа будут очень долгими.


В тот вечер, после того как поиграли на лугу в крокет, Иззи и Гейб вернулись в свои апартаменты, чтобы отдохнуть и приготовиться к обеду. Хьюго пообещал им «хитрый сюрприз» к вечеру. Иззи было интересно, что понимает Хьюго под словом «хитрый»?

Она надеялась, что «сюрприз» не слишком истощит его кошелек. Им не нужны все эти пустяки, это нужно Хьюго – не для соблюдения приличий, а потому, что вкус к жизни вынуждает его полностью отдаваться каждому мгновению.

Попав в свою комнату, Иззи тяжело выдохнула.

– Надеюсь, он не слишком потратился на этот «хитрый сюрприз».

Гейб поднял с кровати коробку из золотистого картона, перевязанную красной лентой.

– Думаю, мы скоро узнаем. – Он протянул коробку Иззи.

Взяв ее, она заметила другую коробку на покрывале. Та была поменьше, с таким же ярко-красным бархатным бантом. Гейб поднял ее.

– Маленькая – это мне. Я знаю, что ты ему нравишься больше.

Когда он усмехнулся, у нее все затрепетало внутри. Стараясь подавить волнение, она смотрела на его золотую коробку.

– Давайте узнаем, что такое «хитрые сюрпризы». – Иззи положила свою коробку на кровать и развязала ленту. Оберточной бумаги не было, и она подняла крышку. Когда увидела, что внутри, замерла от восторга.

Она вытащила гирлянду из розовых орхидей, потом юбку из тропических листьев. Еще там лежал топик из хлопчатобумажной ткани в пастельных тонах.

– О Боже... – возбужденно произнесла она. – Это же гавайский костюм для пиршества!

– Определенно, ты нравишься ему все больше.

Его веселый тон заставил ее обернуться. Он раскрыл свой подарок. Там тоже были орхидеи и ткань, только тона были ярче. Она вынула орхидеи, они были прикреплены к короне из виноградных лоз.

Иззи закусила губу, чтобы сдержать улыбку.

Корона из орхидей – на голове Гейбриела Пэриша?

Покашляв, чтобы не прыснуть от смеха, она бережно отложила корону и подняла небольшой кусок цветастой ткани.

– Скажи, что это салфетка, – попросил он.

Иззи разразилась смехом, при этом покачала головой и взмахнула рукой, показывая, что ничего не может поделать.

– Вы будете выглядеть... очень хорошо. – Ей удалось сказать это почти без смеха.

– Но почему у меня такое чувство, что это салфетка для обеда?

– Это набедренник, – объяснила она. – Такие когда-то носили настоящие мужчины Гавайев и Самоа.

Иззи задержала взгляд на кусочке хлопковой ткани, и сердце слегка запрыгало. Она опять увидит Гейба лишь в малюсеньком клочке ткани. После того как увидела его обнаженным накануне вечером, Иззи поняла: чем меньше она лицезреет его тело, тем лучше. Сразу почувствовав себя опустошенной, Иззи опустилась на кровать.

– Что случилось? – спросил Гейб.

– Думаю... мне надо помыть голову. – Может быть, холодный душ приведет ее в чувство?

– У тебя волосы и так прекрасно выглядят.

Она обернулась. Он отошел и стоял теперь у двойных дверей на балкон, освещенный яркими солнечными лучами. Она почувствовала, будто холодные пальцы сдавили ей сердце. Почему он не может быть ее настоящим мужем? Почему нельзя, чтобы то приятное, что он говорил и делал последние несколько дней, было искренним?

«Потому что мир вращается не вокруг грез и желаний Изабел Пибоди, вот почему! Пойми это и относись ко всему как взрослая!»

– Не трудитесь говорить мне комплименты, когда мы одни, мистер Пэриш.


ГЛАВА ВОСЬМАЯ


Вечер оказался веселее, чем Иззи могла себе представить.

Гейб, в крошечной набедренной повязке, олицетворял мужское начало. Даже с туземной короной на голове он был необыкновенно притягательным. Она лишь не могла избавиться от взрывов буйной фантазии, в которой Гейб хватал ее на руки и уносил в какую-то тропическую хижину, где бурно занимался с ней любовью...

Ей понравилась ее юбка из листьев. Понравилось, как она щекотала, прикасаясь к ногам, понравилось, что она такая праздничная. Но больше всего ее приводил в восторг Хьюго, откровенно радующийся нужному ему настрою вечеринки.

– Давай, Иззи, – позвал Хьюго, обращая на себя внимание, и протянул ей руку. – Пошли, потанцуй со мной хулу, девочка.

Она слегка заколебалась, но, решившись, вскочила со своего плетеного кресла.

– С удовольствием.

Прошла по теплому песку туда, где стоял Хьюго. Он был одет в более длинный наряд с шестью гирляндами на шее и с короной из розовых орхидей, надвинутой на лоб. Иззи, улыбаясь, взяла его за руку. Он вывел ее на площадку перед убегающим прибоем, откуда всем было хорошо их видно.

– Итак, леди и джентльмены, сейчас вы увидите самую лучшую в мире пару по исполнению хула-хулы на их первом выступлении! – Он высоко поднял руку Иззи. – Когда мы закончим, полагаю, будет уместно бросать деньги. – Сжал ей пальцы и отпустил. – Не забудьте, я сказал: деньги, не еду. – И прошептал для Иззи: – Ты молодчина, дорогуша. Я собираюсь танцевать шимми как профессиональный танцор. Но думаю, если ты лишь слегка покачаешь бедрами, на меня никто и смотреть не будет.

Она рассмеялась.

– Вы очень высокого мнения о моем танце.

Его смешок был похож на скрип ворот.

– Я говорю то, что вижу.

Он послал воздушный поцелуй и подал знак своему маленькому оркестру. Барабанщик начал отбивать ритм. После нескольких тактов три музыканта заиграли мелодию. Она была очень похожа на гавайскую.

Быстро вдохнув для храбрости, Иззи начала крутить бедрами и делать движения руками. Раскачиваясь в ритме музыки, Иззи видела Гейба, который стоял в тени, прислонившись к высокой пальме, образующей арку над морем.

Танцуя, Иззи все время поглядывала в сторону пальмы, чтобы знать, там ли Гейб. Он был там. Стоял очень спокойно, скрестив ноги. Раз или два поднимал руку и потирал себе сзади шею.

Через несколько минут Иззи заметила, что Хьюго больше не танцует. Он отошел в сторону, полностью уступив ей танцевальную площадку. Она было остановилась, но Хьюго поднял руки, прищелкивая пальцами.

– Продолжай! Продолжай! Ты – сама поэзия движения!

Она покраснела, но продолжала танцевать.


Гейб наблюдал за ней из тенистого уголка. Как сексуально она покачивает бедрами! Волнообразно колышущиеся листья юбки эротично открывали стройные бедра. Он поднял руку и потер кожу на затылке, где опять покалывало. Он ведь уже видел бедра Иззи. Видел ее в шортах, даже в купальнике. У нее красивые бедра, можно сказать, великолепные... этого нельзя отрицать. Но сейчас они словно дразнили его, выглядывая из-под колышущейся юбки, каким-то образом возбуждали его. Каким-то невозможным, непостижимым образом!

Вот она сделала едва уловимое движение, но эффект, произведенный на Гейба, был весьма заметен. Он сжал губы, выдохнул со свистом, потом снова стал массировать шею.

Иззи с радостью закончила танец, слегка поклонилась и поспешила к своему месту. Гейб уселся в кресло рядом с ней. Она не слышала других аплодисментов, кроме его. И видела лишь его улыбку. Эта улыбка была, как всегда, обаятельной, но в ней появилось то, чего Иззи не видела раньше. Она не могла точно назвать, что именно. Он встал, улыбаясь этой странной улыбкой. И тут она поняла – это восхищение. Он был восхищен!

И восхищение было не то фальшивое, что он изображал всю неделю, а искреннее. Оно так много значило для нее! Иззи застыла и посмотрела Гейбу в глаза. Он перестал хлопать и взял ее руки в свои.

– Это было... что-то потрясающее, – тихо заметил он. – Ты – что-то потрясающее.

Она с удивлением смотрела, как он подмигнул, потом наклонился и быстро, легко поцеловал ее в губы.

Своим поцелуем Гейб хотел сказать ей спасибо за то, что она все вытерпела. А вместо этого почувствовал, что жаждет вкусить большего. И сейчас же. Не раздумывая, он поднял руки и прижал ее к себе. Его губы снова коснулись ее рта. На этот раз поцелуй не был ни мимолетным касанием, ни искушением, ни притворством. На этот раз Гейб поцеловал ее с желанием, которого он не ощущал целую... Черт побери, он не знал, как давно, и не хотел терять времени, думая об этом. Единственной мыслью было – как прекрасно целовать ее губы. Ладони сами собой соскользнули с плеч и легли ей на спину, прижимая ее к себе. Ее тело было горячим. Горячим. Он никогда не думал, что у его маленькой исполнительной помощницы горячая кожа. Пибоди не была горячей. А вот Иззи... Иззи опаляла жаром.

Гейб почувствовал сопротивление и понял, что она отталкивает его. Услышал слабое всхлипывание. Проклятье! Что же он, черт побери, делает? Резко поднял голову. Она открыла глаза и, не говоря ни слова, прижалась щекой к его груди. Это выглядело как проявление привязанности, но то был очередной трюк. Он увидел боль в блеске ее глаз и почувствовал, как напряглось ее тело. Оглядев зрителей, заставил себя улыбнуться.

– Ой! – воскликнул он. – Забыл, где мы находимся.

Еще одна нескромная правда, но она сработала.

Хьюго начал аплодировать, Клара последовала его примеру. Гейб положил руку на плечи Иззи и слегка сжал их, принося немое извинение, которое он озвучит, как только они останутся одни.

Хьюго игриво хлопнул Гейба по плечу.

– Вы, молодые мужья! Вы полны энергии. – Он взял Иззи за подбородок, и она посмотрела на Хьюго. – Вот что я скажу вам, – начал Хьюго и при этом так широко зевнул, что Гейб понял: он играет. – Я устал. Что, если мы закончим на этом?

Он незаметно подмигнул Гейбу. То, что он имел в виду, Гейб понял бы, даже если бы был складным стулом. Их хозяин изящно предоставлял им возможность уйти в свою комнату и заняться любовью.

Не испытывая большой радости, Гейб подмигнул в ответ. Он знал, что, когда они с Иззи останутся одни, никакой любви не будет.


* * *

По дороге в особняк Иззи молчала. Гейб шел немного впереди нее. Сплетя свои пальцы с ее пальцами, вел ее за собой. За ними следовал слуга с факелом в руках, поэтому то, что она собиралась сказать, говорить сейчас было нельзя.

Обуреваемая противоречивыми чувствами, Иззи наконец решила, что этот третий был очень даже кстати. То, что с ними незнакомец, как-то помогало. Она точно не знала, какие бы чувства возобладали в ней, если бы они с Гейбом остались наедине, пока она еще не остыла: могла бы разрыдаться, ударить его по лицу или прильнуть к нему, умоляя о любви. От последнего предположения она вся сжалась. Надо как-то прийти в себя.

Взгляд упал на руку Гейба, державшую ее. Ей не нравилась эта ложная близость, но она знала, что их замысел требовал такого тривиального на вид контакта. По крайней мере, когда ее таким образом вели домой, она могла закрыть глаза при особенно четких воспоминаниях о поцелуе Гейба. Но и закрытые глаза не помогали. Иззи все еще испытывала те горячие, тревожные чувства, когда его губы тянулись к ней: теплые и нежные, но так возбуждающе смелые, что у нее не было сил сопротивляться. Она желала, жаждала прикосновения его губ так долго! Когда они, дурманя, стали нежно ласкать ее, она ощутила себя невесомой и полетела к небесам, охваченная страстным жаром...

Иззи споткнулась: от воспоминаний ноги стали нетвердыми.

– С тобой все в порядке?

В вопросе Гейба прозвучала забота, как и пристало внимательному мужу. Она кивнула, не глядя на него. Слуга пошел рядом с ней, чтобы она снова не оступилась. Иззи выпрямила плечи и мысленно начала произносить алфавит. Надо прекратить думать о Гейбе и его поцелуях.

Как только дверь в комнату за ними закрылась, Гейб отпустил руку Иззи.

– Обещаю, это больше не повторится. – Он мягко взял ее за плечи и повернул лицом к себе. – Не надо было мне целовать тебя. Это было ошибкой. – Он словно хотел сказать что-то еще, но лишь нахмурился и широко развел руками. – Твоя очередь, бей.

Она уставилась на него. Он сожалел, что поцеловал ее. Если бы она была не так подавлена, это убило бы ее окончательно. Ее сердце разрывалось, но она гордо подняла голову. Хотела сделать бесцеремонное замечание, но поняла, что голос может выдать ее отчаяние.

– Иззи...

Она невольно замерла. Глупое сердце громко колотилось в тишине.

Больше он ничего не сказал, и она заставила себя вынуть из комода ночную рубашку и пеньюар и уйти в ванную.


Когда через полчаса Иззи вышла, то увидела, что Гейб погасил свет и отдыхает в кресле. Хотя ее глаза еще не привыкли к темноте, лунный свет, льющийся через открытые двери балкона, давал возможность разглядеть Гейба. Когда он повернулся к ней, она отвела взгляд и как можно быстрее нырнула под легкую простыню.

– Иззи... Глупо каждый вечер оставлять пеньюар поверх рубашки. – Голос у него был низким и раздраженным. – Ведь очень жарко.

Она не стала отвечать и закрыла глаза, приказывая себе спать. Прошло несколько мгновений, и скрип кресла сообщил ей, что Гейб выпрямился. Она почти видела его изогнутую бровь и твердый подбородок.

– Послушай, я знаю, что на этой неделе не был самым галантным рыцарем «Круглого стола», но я не слюнявый извращенец.

Наступила короткая пауза. Если он рассчитывает, что она ответит ему, то придется долго ждать.

– Ты могла бы лежать голой под этими покрывалами, и я не притронулся бы к тебе.

«Прекрасно! – мысленно ответила ему она. – Сыпь соль на мои раны!»

Повисла тишина. Наконец Иззи услышала, как он раздраженно выдохнул.

– Я же сплю в этом чертовом кресле ночь за ночью, разве не так? Это должно ясно показать, какие у меня намерения.

– Ваши намерения на мой счет всегда были кристально чистыми, – произнесла она и закрыла рот. Не хотела быть втянутой в разговор с ним.

– Тогда сними пеньюар. Положи его в ногах. Можешь снова надеть его, когда рассветет. Клянусь здоровьем матери, я не нападу на тебя ночью. – Его низкий смех был совсем не веселым, скорее – раздосадованным.

– Не смейтесь!

– Я и не смеюсь.

– Нет, смеетесь!

– Хорошо, может быть, немножко. – Он помолчал. – Честное слово, не знаю, с кем еще я смог бы отказаться разделить удобное ложе, кроме тебя.

Ощутив комок в горле, она еле сдержала слезы. Он не представлял, что его замечание подействовало, словно удар ножом в сердце. Она должна быть благодарной, что он не захотел разделить с ней ложе? Единственный поцелуй после танца... и так трудно его забыть!..

– На самом деле мне уже начинает нравиться спать в этом кресле.

Без сомнения, он выжидал, давая ей шанс заглотнуть наживку. Иззи прикусила язык, чтобы не спросить, почему.

– Я сомневаюсь, что стал бы спать на этой кровати, даже если бы ты умоляла меня.

– Не волнуйтесь, не буду.

– Кроме того, – продолжал он несколько суше, – сон в кресле закаляет характер.

– Вам это необходимо.

– Что ты сказала?

Хотя надо было промолчать, она повторила:

– Я сказала, что вам это необходимо.

Раздался его звучный смех.

– Не сдерживайся, Иззи. Скажи мне, что ты на самом деле чувствуешь.

Она посмотрела на него. Он слегка наклонился вперед, положив руки на колени. Его зубы блестели в лунном свете.

– Не хочешь узнать, как сон в этом кресле укрепил мой характер?

– Я с вами не разговариваю! – ответила она, надеясь, что такое прямое заявление заставит его замолчать.

– Пребывание в этом кресле закалило меня. Я мог бы вообще обойтись без кровати, – произнес он, как будто размышляя вслух.

– Мы ведь не разговариваем.

– У меня на Лонг-Айленде, у подножия утеса, недалеко от моего пляжа, есть груда камней. Я мог бы привыкнуть спать там.

– Надеюсь, вам нравится произносить монолог, потому что я не слушаю.

– Если сюда прибавить еще холодные водные потоки и ураганные ветры, то ты даже не представляешь себе, как я смогу закалить свой характер.

Иззи приподнялась на локте и с досадой посмотрела на него.

– Может быть, вам лучше встать и подвигаться, боюсь, у вас кровь перестала поступать к голове.

На его губах заиграла легкая улыбка.

– Меня можно было бы поместить в рекламе армии США. Я и кресло – на рекламных щитах по всей Америке. Тогда старый наивный лозунг о том, что мужественные военные успевают сделать до девяти утра больше, чем большинство людей за день, выбросили бы. А новый звучал бы примерно так: «Вы можете еще больше усложнить жизнь до девяти часов утра... и так далее, и так далее». – Он подмигнул с мальчишеским лукавым видом.

У нее дрогнули губы, и она разозлилась на саму себя. Несколько минут тому назад была готова погрузиться в уныние, а сейчас боролась с желанием броситься к нему на колени.

Пропади пропадом Гейб и его заразительный шарм! Но на этот раз она не угодит в его ловушку.

– А... спокойной ночи!

Ее слова надолго повисли в тишине. Иззи едва дышала. Почему-то она ощущала, что это еще не все. Ждала, а чего именно, не знала.

– Иззи, сними этот чертов пеньюар.

Она вздрогнула, хотя он говорил тихо. Его тон был таким же строгим, как и в тот раз, когда она заболела на работе и старалась делать вид, что чувствует себя хорошо. Но он взял ее за плечи и отвел в ванную комнату, чтобы она посмотрела на себя в зеркало. Щеки у нее пылали, а глаза горели горячечным блеском – настолько больной вид, что никого не обманешь. Сказав, что она упрямая дурочка, он отправил ее домой на своем личном автомобиле. Гейба нелегко обмануть. А сейчас у нее возникло чувство, что ему надоело ее упрямство. Не хотелось признаваться, но она умирала от жары. Тревожно вздохнув, легла на спину и посмотрела вверх на легкий балдахин.

– А если я сниму, вы будете сидеть спокойно?

– Обязательно.

Она села и спустила ноги с кровати. Недовольно глядя на него, развязала бант на шее и сняла пеньюар. Бросив его на кровать, снова легла и натянула до подбородка простыню.

– Спокойной ночи, Иззи.

Она зажмурила глаза, обещая себе, что не будет отвечать ему. Сделает вид, что его нет, постарается так же не замечать его, как он ее. А самое главное, никогда не признается, что ей гораздо удобнее без пеньюара. Не собирается доставлять ему удово...

– Спасибо, – прошептал он.


Среди ночи Гейб проснулся оттого, что чуть не упал с кресла. Провел рукой по волосам, стараясь прогнать из головы туман. Что это было?

Он снова услышал крик и понял, что тот шел от кровати. Иззи? Внимательно посмотрел на нее. Она лежала на середине постели. По ее позе было видно, что у нее неспокойный сон. Вот она снова вскрикнула, голос был несчастным и прозвучал с придыханием. Подняла руку, что-то доставая, возможно, умоляя. Пробормотала что-то, но он не смог разобрать слов.

Опасаясь, что она перебудит весь дом, он встал и подошел к краю кровати, не зная, что делать.

– Иззи?

Она начала крутиться, перевернулась со спины на бок, а потом снова на спину. Черты лица исказились от беспокойства. Вот она подняла руки вверх, умоляюще хватая пальцами воздух. Вскрикнула громче и сильнее. Боясь, что ее стенания привлекут внимание обитателей дома, Гейб влез на кровать и обнял ее, стараясь успокоить и утешить.

– Ш-ш... – Он просунул под нее руку и крепко прижал к себе. – Не плачь, Иззи, – тихо приговаривал он. – Все хорошо. – Успокаивая, гладил ее волосы. Она захныкала, проведя рукой по его груди, а потом по спине. Он даже испугался, когда она вцепилась в него.

– Пожалуйста, – тихо плакала она. – Пожалуйста, не надо... не надо...

Ее слова превратились в неразборчивый стон, и Гейб, крепче обнимая ее, импульсивно поцеловал ее в лоб.

– Все хорошо, Иззи. Не плачь. Прости... – Почувствовал себя последней скотиной и погладил ее по щеке. – Прости.

То, что она сделала для него, выходило далеко за рамки служебных обязанностей. Он у нее в долгу. Неудивительно, что она хочет уйти. Он использовал ее. Что же, он планировал все возместить. Предложить ей ценные бумаги с премией, увеличить вдвое зарплату и никогда больше не втягивать в какие-либо сомнительные дела. Она была слишком принципиальной.

Он нежно держал ее, проклиная себя за то, каким был подонком.

Через несколько минут Иззи затихла, но продолжала отчаянно держаться за него. Он знал, что ему надо уйти, но боялся, что не сможет этого сделать, не разбудив ее. Пошевелился, пытаясь отодвинуться, но она, протестуя, застонала, и мышцы у нее на руках напряглись. И Гейб снова улегся рядом. «Еще немного, – сказал он себе, – останусь еще немного».

Ее дыхание приятно щекотало ему грудь. Она лежала, прильнув к нему, и он ощущал все ее изгибы, которые были словно прилажены к его телу. Будто действовал какой-то вражеский замысел, насмешливо демонстрируя, как хорошо они подходят друг другу. Но ведь он никогда не сможет обладать ею! Как сексуальные существа, все женщины одинаковы, но мимо этой действительно замечательной исполнительной помощницы трудно пройти...

Он сжал руки в кулаки.

«Не забывай, болван, что ты только успокаиваешь ее. За последнюю неделю ты сделал ее жизнь невыносимой. Подумай для разнообразия о том, что ей нужно, и прекрати желать ее тело! Через несколько минут, когда она успокоится, уберешь свою похотливую тушу из ее кровати и вернешься в свое проклятое кресло! Через несколько минут».


ГЛАВА ДЕВЯТАЯ


Иззи просыпалась медленно, неохотно. Так хорошо она уже давно не спала. Глаза не хотели открываться, только вяло моргали, с каждым разом раскрываясь шире, пока основательно не подготовились воспринять окружающий мир.

Сначала она увидела губы. Губы мужчины. Без сомнения, это было самое возбуждающее зрелище, которое она когда-либо видела, просыпаясь. Губы показались знакомыми. Это были губы Гейба. А что делали губы Гейба так близко от ее губ? Испытывая смутное замешательство, она попыталась слегка отодвинуться. Когда не смогла, обнаружила, что ее обнимает пара мускулистых рук, а она сама прижимается к очень крупному мужчине. Сильное бедро лежало на ее ноге.

Полностью проснувшись, она оттолкнулась руками от его обнаженной груди.

– Что это... по-вашему... вы делаете?

Увидела, как дрогнули длинные густые ресницы, потом снова успокоились. Она в шоке уставилась на него.

Как он мог убеждать ее накануне, что не ляжет с ней в кровать, даже если она будет умолять, а потом утром она оказывается сплетенной с ним в клубок! Какая наглость! Сжав руки в кулаки, она изо всех сил толкнула его. Испугалась, когда он легко перекатился на спину. Высвободилась из-под его тяжелого бедра и подскочила на кровати. Вне себя от негодования, она уселась ему на живот, прижав к груди ладони.

Смотрела, нахмурившись, как он открывает глаза. Гейб поднял руку, как будто хотел провести пальцами по взлохмаченной голове. У него был сонный вид – хитрая лиса! Гейб попытался убрать упавшую на лоб прядь волос и широко раскрыл глаза, осознав, что Иззи сидит у него на животе. Она так согнулась, что они оказались почти нос к носу.

– Что происходит? – снова спросила она.

В его глазах промелькнула нерешительность, которую сменил озорной огонек.

– Не имею представления. – Губы у него изогнулись, и он наконец пригладил волосы. – Но это не худший способ проснуться.

Его бойкий ответ разозлил ее. Она не знала, что ее больше расстроило: то, что он хитростью забрался к ней в постель, или то, что он ничего не предпринял. Сам факт, что такая настойчивая мысль промелькнула у нее в голове, возмутил ее.

– Ох-ох-ох! – Она сжала руку в кулак и посмотрела на него. – Гейбриел Пэриш, что вы делаете в моей кровати?

У него опустились брови.

– Как раз сейчас служу предметом, на котором сидят.

– Не заставляйте меня ударить вас, вы, трус!

По тому, как он поджал губы, она поняла, что он еле сдерживает смех.

– Послушай, Иззи... чтобы нанести мне ущерб, не обязательно бить меня. – Он многозначительно поднял бровь. – Окажи мне любезность и надень свой пеньюар.

За одну секунду Иззи с ужасом осознала, что он имел в виду. Она в растерянности оглядела себя. Яркое утреннее солнце проникало сквозь тонкую ткань, освещая почти все ее тело. Со стоном она бросилась за пеньюаром. Конечно, рукава оказались внутри, и она надевала его целую вечность.

Когда Иззи собралась с духом, чтобы прямо посмотреть в глаза Гейбу, он уже сидел, откинувшись на подушки. Имел наглость сидеть на ее постели, как восточный божок наслаждения, сложив руки на плоском животе. Изогнув брови, смотрел на нее, но на его лице не было и тени раскаяния.

– Ну? – скрестила она руки на груди. – Ничего не хотите сказать?

Он провел согнутыми пальцами по подбородку. Затем отвернулся и наконец произнес:

– Совсем не то, что ты думаешь.

Его замечание удивило ее. Стараясь выглядеть спокойной, она строго посмотрела на него.

– Скажите мне тогда, что же.

В его глазах уже не было веселости, теперь они спокойно притягивали и повелевали.

– Иззи, – произнес он, – у меня никогда не было более компетентного исполнительного помощника, чем ты, и я никогда не сделаю ничего такого, что могло бы поставить под удар наши рабочие взаимоотношения.

Она вздрогнула. Он говорил так, как будто она и не заявляла ему об уходе.

– Послезавтра у нас не будет рабочих взаимоотношений. – Она слегка подняла голову. – Поэтому то, что вы сказали, не имеет никакого смысла.

У него на лице сквозь загар проступила краска, и Иззи расценила это однозначно: он раздражен из-за ее постоянного неповиновения. Он не желал верить, что она всерьез хочет уйти.

– Гейб... – Голос Иззи прозвучал хрипло, и она откашлялась. – Если раньше я была уверена, что уйду, то неужели вы думаете, что я смогу остаться после... после... – Она взмахнула рукой в его сторону, потом вспомнила, по какой причине скрестила руки, и снова положила их на грудь.

– После этого? – Он слез с кровати. Нахмурившись, повторил ее взмах рукой. – Это не так порочно, как ты думаешь. У тебя был кошмар, и ты плакала. Я испугался, что ты всех перебудишь, и решил, что лучше тебя успокоить. – На напрягшихся щеках ходуном заходили желваки. – Пристрели меня за то, что я уснул. Ведь я уже давно не спал в кровати.

Его мрачный взгляд и последовавшая за ним убийственная пауза заставили ее принять объяснение. Тут была замешана не похоть, а человеческая жалость.

Она ощутила прилив горячего, глупого разочарования. А зачем же еще Гейбриелу Пэришу надо было забираться к ней в постель? Конечно же, не из-за желания!

«Теперь ты счастлива, Изабел Пибоди? – подначивал назойливый бесенок в голове. – Довольна, что наверняка знаешь: он пришел к тебе ночью не из-за плотского желания, такого, как неумирающая любовь, или просто умеренного сексуального притяжения?»


Расхаживая взад и вперед по балкону, Гейб взглянул на часы. Почти восемь. Пора завтракать, а Иззи все еще в ванной. Он был не столько голоден, сколько раздражен. Раздражен даже не из-за Иззи – ну, если не считать ее абсурдного заключения о причине его пребывания в ее постели. Ему совсем не приходило в голову, что она будет так бушевать по поводу простого акта милосердия.

Он и не собирался быть в кровати, когда она проснется утром. Хотел улизнуть, как только сон ее станет спокойным.

«Так почему ты не сделал этого? – спрашивал он себя. – Тебе не надо было оставаться в кровати и прижимать ее к себе, вдыхая аромат ее волос, с удовольствием ощущая изгибы ее тела, которые так сладостно...»

– Заткнись, идиот!

– С кем вы разговариваете?

Он сжался: должно быть, она услышала. Вздохнув, обернулся, изображая безразличие. Она стояла в дверях, на ней был топ с бретельками и кружевной вставкой, только намекавший на мягкость, которую он ощущал ночью. Шорты были слегка расклешены и отвернуты, сильно открывая загоревшие ноги, которые стали еще восхитительнее.

Она зачесала волосы назад. Непослушные пряди падали на лоб и лицо. Гейб смотрел, как озорной ветерок играл воздушными локонами. Смотрел, как зачарованный. Разве могло не возбуждать движение выбившихся прядей, которые падали с уха женщины ей на щеку?

«Проклятие, парень! Ты хочешь ее! Хочешь поднять ее и забраться с ней на эту самую кровать и... и...»

– Что? – спросила она в замешательстве.

Разве мог он винить ее?

– Не знаю, что со мной. Не имею права быть раздражительным. Я прекрасно спал.

Она улыбнулась, но без юмора.

– Полагаю, вы просто не созданы быть доброй феей.

Почувствовав сарказм, он заставил себя улыбнуться.

– Думаю, нет. Меня не устраивает спать с женщинами в благотворительных целях.

У нее от оскорбления заблестели глаза.

– Вероятнее всего, этого больше не случится.

Почему он никогда не замечал, как она неотразима, когда сердится? Может быть, потому что никогда не видел, чтобы Пибоди сердилась? Но Иззи – она была совсем другим существом. Гейб потер шею: досаждало надоедливое покалывание. До сих пор он не забил в свои ворота ни одного гола, чтобы удержать ее на работе. Надо было что-то изменить, и изменить быстро, иначе он потеряет ее, уступив какому-нибудь строительному рабочему, выступающему за хождение босиком и многодетность. Гейб почувствовал к этому не известному ни ей, ни ему мужчине внезапную враждебность, но сохранил обычное выражение лица.

– Пойдем, дорогая?

Быстро кивнув, она прикрыла ресницами свои огромные блестящие глаза, и он ощутил ужасную потерю. От видений, в которых мускулистый рабочий трогал большими мозолистыми руками тело Иззи и занимался с нею любовью, у него затуманило голову. Решительно сжав челюсти, он выбросил из головы эти мысли и вывел Иззи из комнаты.

«Женщина есть женщина. Временный работник, – мрачно заключил он. – Тебе нужно удержать Иззи как необходимую сотрудницу. Не порть свой план игры и не начинай думать о ней как о женщине».


Конец дня был отведен для отдыха и подготовки к вечерней трапезе. Но сегодня у Иззи не было желания вновь оказаться в неловкой тишине, наедине с Гейбом.

У основания винтовой лестницы она извинилась, сказав, что хочет прогуляться.

Она прошла через лес и увидела тихую бухту с огромными гранитными валунами. Быстрым движением сбросила топ и вылезла из шорт. Еще за пару секунд скинула сандалии. В небесно-голубом лифчике и трусиках-бикини она с ликующим возгласом бросилась в воды прибоя.

Накупавшись, Иззивзобралась на скалу и уселась на камень, прислонившись к согретому солнцем граниту. По ясному голубому небу неожиданно пронеслось несколько туч. Глядя на соседнюю скалу, она улыбнулась. Сидящий там попугай издал оглушительный крик и захлопал крыльями.

– Ага! – засмеялась Иззи. – Вот ты какой!

Она вдруг почувствовала, что одна нога соскользнула с сырого каменного уступа, где она сидела. Интуитивно схватившись за выступ скалы, она с облегчением обнаружила, что не упадет. Ее нога приземлилась на прочный камень немного ниже. Как только перестал выделяться адреналин, она улыбнулась попугаю.

– С минуту назад я думала, что разобью голову.

Птица подмигнула ей. И так злобно посмотрела, что Иззи тут же заволновалась, но приказала себе успокоиться.

– Ради Бога, Иззи. Это ведь только птица! – пробормотала она. И сознавая свою глупость, помахала пернатому другу.

Когда соскользнувшая нога почему-то не захотела двигаться, у Иззи появилась уверенность, что начались неприятности. Наклонившись, она проверила. То, что увидела, испугало ее. Ступня и щиколотка исчезли в углублении. Виновником был отколовшийся от глыбы кусок гранита. Вместо того чтобы упасть в воду, он улегся, как крышка, на углубление, хотя у него не хватало длины закрыть всю расщелину. Теперь ногу Иззи заклинило в оставшемся маленьком отверстии. Она не могла позволить себе не держаться за каменный выступ и попробовала сдвинуть осколок свободной рукой.

Он не двигался.

С силой потянула ногу, чтобы высвободить стопу, но только сделала себе больно.

Иззи потребовалась вся сила воли, чтобы не запаниковать, а тянуть и дергать ногу. Ничего не получалось. Она посмотрела на море, наблюдая, как солнце медленно опускается к горизонту.

Наклонившись, взялась обеими руками за колено и изо всей силы потянула его.

– Ой, – вскрикнула она. – Вылезай оттуда, глупая нога!

– Нужна помощь?

Иззи замерла, услышав нестерпимо знакомый голос. Закусив нижнюю губу, она, прищурившись, посмотрела на скалистый берег. Там стоял он, широко расставив ноги в брюках и в блестящих черных туфлях, в которых он собирался пойти на прощальный вечер. Рубашка в мелкую складочку была заправлена в брюки, но только наполовину застегнута. Он специально привлекал к себе внимание? Выглядел как греческий бог, не совсем еще одетый для элегантного обеда с танцами на горе Олимп или, что более вероятно, готовящийся ублажать избранную им греческую богиню, в зависимости от того, решит ли он надеть оставшуюся одежду или снять ее.

Одна темная бровь поднялась. Его лицо выражало нечто среднее между тревогой и удивлением.

Подтянув свободную ногу, чтобы как можно больше прикрыть нижнюю часть тела, Иззи прижалась грудью к благословенному выступу и изо всех сил схватилась за него. Сердце билось так сильно, что она засомневалась, выдержит ли его удары гранит. Чтобы скрасить свое унизительное положение, сердито посмотрела на Гейба.

– Не вздумайте смеяться!

– Я и не думаю, – тихо ответил он, потом кивнул, показывая на нее. – А что ты здесь делаешь?

– Загораю.

Он откашлялся. У Иззи создалось досадное впечатление, что он подавил смех.

– В самом деле?

– За такую хорошую разыскную работу, я уверена, вы получите значок следопыта.

Он прикрыл рот рукой. Стервец! Он смеялся! Она застонала.

– Уходите! Мне не нужна ваша помощь!

Он снова откашлялся и стал снимать брюки.

– Что вы делаете?

– Я не могу портить эти брюки. Мне нужно надеть их на обед.

Он разложил их на плоском камне.

– Неужели вы хотите залезть сюда? – Она крепче ухватилась за выступ.

– Как ни странно, мне пришла в голову именно такая мысль. – Гейб снял рубашку и аккуратно положил ее на брюки, потом сел и снял туфли и носки.

– Но... но... я застряла в расщелине. Вам надо пойти достать какие-нибудь инструменты... и... и... я не одета!

– Я догадался. – Когда он поднялся, у нее появилась другая отвлекающая мысль: как нечестно, что греческие боги выглядят так сексуально даже в боксерских трусах в зеленую и белую полоску. – Мне ничего не понадобится.

– Неужели? А что же вы будете делать? Прикажете камню сдвинуться?

Больше не пряча улыбки, он вошел в воду.

Проплыв короткое расстояние до Иззи, поднялся. Ее застрявшая нога была на уровне его груди.

– Нет! – Она подтянула для безопасности другую ногу. – Вы мне здесь не нужны.

– Замолчи, Иззи. – Не глядя на нее, он некоторое время изучал ситуацию, а потом схватил кусок гранита около застрявшей щиколотки. Начал поднимать. Даже в таком неловком положении она с трепетом наблюдала, как от усилия у него напряглись мышцы на руках и груди.

– Вы... не сможете... он слишком...

Скрежет одного камня о другой прервал ее возражение, когда глыба начала двигаться.

– Сможешь вытащить ногу? – процедил он сквозь стиснутые зубы.

Она попробовала и сначала подумала, что не сможет, но, дернув еще раз, высвободилась. И тут же, потеряв равновесие, с криком упала в объятия Гейба. Когда их взгляды встретились, она увидела в его глазах такой же шок, какой испытала сама.

– Ты в порядке? – спросил он. – Плыть сможешь?

– Конечно, смогу! – Ее мокрое нижнее белье мало что могло спрятать от его глаз, и она отчаянно пыталась прикрыться. – Я выбралась, верно?

– А как твоя щиколотка? – Голос у него стал странно хриплым. – Похоже, на ней кровоподтек.

– Отпустите меня, я в порядке.

Как только она почувствовала, что его объятия стали слабее, бросилась в воду. Когда подплывала к берегу, ей показалось, что он что-то сказал, но она не была уверена. Как будто он произнес: «Да, точно, в порядке», но она не собиралась останавливаться и переспрашивать.

Испытывая стыд, вышла на берег.

– Оставайтесь там! – закричала она.

Гейб не ответил, поэтому когда Иззи добежала до скалистого склона, она посмотрела через плечо. Он демонстративно камень на котором она только что сидела.

– Не оборачивайтесь!

Он прижал к каменной стенке кулаки.

– Одевайся спокойно.

Натянув шорты и топ, она засунула ноги в сандалии.

– Я возвращаюсь, – крикнула Иззи. – Теперь можете выходить из воды.

Он потер шею.

– Да. Будьте добры! – мрачно заорал он. – Не стоит благодарности.


ГЛАВА ДЕСЯТАЯ


В тот вечер на изысканном прощальном обеде Иззи пыталась забыть, что менее часа тому назад Гейб вытащил ее – практически голую – из дурацкой расщелины в дурацкой скале. Хуже того, ожидалось, что они будут вместе танцевать. И тогда ей придется посмотреть ему в глаза. Она сомневалась, что сможет сделать это. После того...

Ощущая дрожь в коленях, Иззи опустилась на золотой бархатный диванчик для двоих в темном углу огромной гостиной, надеясь, что ни Гейб, ни их хозяин не заметят ее. Хотелось только, чтобы этот кошмар поскорее закончился. Хотелось вернуться в Нью-Йорк, получить работу в какой-нибудь не очень большой компании, подальше от высотных зданий Манхэттена, где она служила у Гейба. Ей нужен семейный босс, который бы каждый вечер ровно в пять уходил домой к жене и детям, и тогда она смогла бы построить свою новую жизнь.

– Вот ты где! – Она подскочила при звуке этого голоса. Гейб протянул руку. – Нам нужно потанцевать. – И показал кивком на пустую танцевальную площадку. – Нас осталось немного. А Хьюго приложил массу усилий.

Она смущенно взглянула на него.

– Мне не хочется танцевать.

Он нахмурил брови.

– Из-за лодыжки? – Сел рядом с ней. Диванчик был маленьким, и к ней прижалось его бедро. Иззи старалась не реагировать. – Она болит?

Ему не были видны ее ноги, потому что платье было длинное, до пола, а ноги она поджала под сиденье.

– Лодыжка в порядке. – Иззи посмотрела туда, где стоял перед музыкантами Хьюго. – Дело в том, что я не хочу иметь с вами абсолютно никаких дел, кроме самых необходимых по службе.

– Из-за того, что произошло сегодня днем?

Она вздрогнула.

«Конечно, из-за того, что произошло сегодня днем. Неужели ты такой толстокожий?»

От обиды Иззи сжала руки на коленях в кулаки.

– Мое второе имя – эксгибиционистка! Люблю проводить день, прижимаясь к скалам в чем мать родила, в расчете на то, что появятся мужчины и с вожделением будут разглядывать меня.

– Разглядывать? – прошептал он. – Я не помню такого...

Она пристально взглянула на него.

– Вы не помните... – Она отвернулась. – У вас удобная память.

– Я не разглядывал тебя, Иззи.

– Ха!

– А как иначе я смог бы помочь тебе тогда?

Она вытянула в тонкую линию губы и озабоченно посмотрела на него, не зная, что сказать. Стиснула зубы, потом снова украдкой взглянула. Устремив взор на колени, сжала и разжала руки, не представляя, как иначе он мог бы поступить.

– Очень красноречиво, – заметил он. – В следующий раз ослеплю себя, чтобы не оскорбить твои тонкие чувства.

У нее охватило жаром шею, а щеки зарделись.

– Валяйте, насмехайтесь!

Его продолжительный выдох показал, что он раздражен.

– Я не смеюсь. Сожалею, что мне пришлось принудить тебя, сожалею, что вовлек тебя во все это предприятие, так так, что бы я ни сказал или ни сделал, тебя все обижает. – Он говорил шепотом, но все его слова были четкими и категоричными. – К сожалению, нам придется пробыть до конца сегодняшней вечеринки, поэтому, женщина, если только ты не охромела, иди и танцуй со мной.

– Что за очаровательное приглашение! Разве я могу отказаться?

Иззи услышала приглушенное ругательство.

Пожалуйста, потанцуй со мной!

Если он мог превратить просьбу в приказание, то и она тоже сможет.

Пожалуйста, уйдите!

Краешком глаза Иззи увидела, что к ним приближается Хьюго и что Майлзы неловко вальсируют на площадке. Быстрый взгляд на Гейба показал ей, что его последние слова были сказаны с улыбкой, которая казалась удивительно искренней. Она снова посмотрела на Хьюго, когда он остановился перед ними.

– Мне хочется поблагодарить вас, милые люди, за ваше недельное пребывание здесь. Было очень приятно познакомиться с вами и Майлзами. Как я уже им сказал, я свяжусь с вами через неделю-другую и сообщу о своем выборе в отношении заказа. – Он дотронулся до щеки Иззи. – Надеюсь, что вы с Гейбом навестите нас здесь, особенно после того, как начнете увеличивать свою маленькую семью. – Он усмехнулся. – Только не затягивайте. – У него в глазах заблестело что-то, что Иззи восприняла как слезы. – Это говорит человек, который знает, что значит потерять драгоценные годы.

У Иззи защемило сердце. Ей было невыносимо лгать этому человеку. Очень хотелось сказать, что они с Гейбом не будут увеличивать семью. Нельзя увеличивать то, чего нет. Не в силах сдержать себя, она произнесла:

– Ах, Хьюго, мы не...

– Большое спасибо за приглашение, Хьюго, – вмешался Гейб. – И за совет. – Он бросил ей быстрый взгляд, и, хотя на лице у него была улыбка, в глазах вспыхнуло предупреждение. Он знал, что она едва не сделала.

Хьюго улыбнулся, очевидно не заметив их взглядов.

– Извините, что влез со своим советом, но признаюсь, у меня к вам обоим отцовские чувства. – Он протянул руку и обнял Гейба за плечи. – А теперь идите на площадку для танцев.

Когда Хьюго отошел к своей жене, оркестр заиграл медленную и чувственную мелодию. Гейб положил Иззи руку на талию. Их взгляды встретились.

– Он хочет, чтобы мы приехали, когда увеличим свою семью!

Лицо у Гейба стало торжествующим, он крепче прижал ее.

– Танцуй, любимая. – Губами прикоснулся к ее уху и повторил: – Просто танцуй.

Его дыхание обдало теплом волосы, пальцы расположились у нее на пояснице, нежно поддерживая Иззи, когда они с Гейбом покачивались под звуки музыки, предназначенной для любви. Находиться в его нежных объятиях и знать, что все это притворство, было невыносимо.

Она закрыла глаза и постаралась не дышать, когда положила голову ему на плечо: не хотела вдыхать его запах. Это не годится. Хватит с нее волнения от его прикосновения и проклятой чувственной музыки! Конечно, то были глупые мысли. Через минуту ей пришлось сделать глубокий вдох, и большую часть этого глотка воздуха составил запах Гейба.

– В чем дело? – спросил он, вероятно ощутив ее вдох.

– Я не дышала, – призналась она, не понимая, почему правда вылетела с такой легкостью. Вероятно, повлияла нехватка кислорода.

– Какого черта ты это делала? – Он отпрянул, чтобы рассмотреть ее лицо. – Хочешь упасть в обморок, чтобы появился предлог уйти?

Она прижалась щекой к его груди, лишь бы не смотреть на него.

– Не обращайте внимания. Идея была плохая.

– Мягко выражаясь, – заметил он. – А о чем ты думала?

– Не хочу говорить об этом.

– У тебя аллергия на мой одеколон?

– Хорошо бы. – Что?

– Ничего.

– Скажи, – настаивал он. – Это из-за меня?

– Хорошо, из-за вас, – прошептала она. – Теперь довольны?

На этот раз он отвел ее как можно дальше, чтобы лучше рассмотреть лицо.

– О Господи, Иззи. – Он был потрясен. – Неужели я довел тебя до того, что ты возненавидела меня?

Она почувствовала одновременно уныние и злость. Хотелось бы солгать, сказать ему «да, возненавидела», но ее сразил блеск беспокойства в его глазах. Он не хотел этого. Он действительно дорожил ею – как сотрудницей. У нее сжалось сердце. Разом нахлынули с трудом скрываемые желания, и она почувствовала ком в горле. Ей отчаянно захотелось крепко прижать Гейба к себе и признаться, что она никогда не сможет возненавидеть его. Она, полная идиотка, любит его!

Его привязанность к работе отнимала любую возможность полноценной жизни или длительной любви – для него и для той, что сделает ошибку и полюбит его. Даже если он увидит в ней женщину, он не воспримет ее как постоянную спутницу и, уж конечно, как потенциальную супругу. Иззи опустила глаза, моля Бога, чтобы он как-нибудь не ухитрился прочесть ее мысли.

– Нет... сэр... – Голос у нее был слабым, но ей удалось не дать ему сорваться. – Я не ненавижу вас. Я просто не могу больше на вас работать. Пожалуйста, послушайте, что я говорю... и примите это.

– Понятно, – произнес он, при этом у него на щеках заходили желваки. Иззи ощутила, что он действительно понял. Но прежде чем она как-то отреагировала, он крепче прижал ее и продолжал танцевать, словно между ними не произошло ничего неприятного.

Остаток вечера Иззи пробыла в каком-то унылом тумане, заполненном неловкостью, когда обстоятельства требовали, чтобы Гейб обнимал ее или с любовью смотрел ей в глаза. К его чести – и к ужасу Иззи, – ее ненастоящий муж выполнял эти действия с такой убедительной нежностью, что у нее разрывалось сердце.


В утро отъезда Гейб и Иззи почти не разговаривали. Когда он катил желтую тележку для гольфа к бетонированной взлетной полосе, то напугал ее, положив руку ей на плечо.

– У нас такой вид, будто мы поссорились, – сказал он ей в ухо. – Улыбнись. И не повредит, если ты поцелуешь меня.

Она открыла рот, но постаралась улыбнуться, если только насмешливую ухмылку можно назвать улыбкой.

– Я так не думаю.

Он поднял бровь, выражая явное неудовольствие ее своеволием, хотя его улыбка не померкла. Он захватил ее врасплох, когда легко поцеловал в губы. Хотя поцелуй и был мгновенным, она ощутила слабость и увидела звезды.

– За всю жизнь у меня не было столько сложностей из-за поцелуя женщины, – пробормотал он.

Она повисла на нем, проклиная себя за такую слабость. Она ведь ни в коем случае не была слабовольной, старомодной старой девой!

– Когда вы вернетесь в Нью-Йорк, уверена, вам больше повезет, – заметила Иззи.

– Уж надеюсь!..

Больно жгли набежавшие видения. Гейб целует и ласкает других женщин. Когти уязвленного самолюбия впились в душу. Для храбрости вдохнув, Иззи выпрямила спину и стала смотреть вперед, выбросив эти мысли из головы. Пусть развлекается со своими подружками! Она не собиралась становиться одной из них – даже если бы он смог увидеть в ней женщину. После сегодняшнего дня она уйдет из его жизни. Сквозь деревья она увидела черную взлетную полосу.

– Слава Богу!

Холодные руки Хьюго сжали ей пальцы и оторвали от грустных мыслей.

– Иззи, дорогая, мы с Кларой хотим, чтобы ты сообщила нам сразу же, как выберешь имя для своего первенца. Я планирую подарить своей альма-матер здание Музея изящных искусств и хочу назвать его в честь дорогого ребенка.

Иззи расстроилась. Не только потому, что никакого ребенка не будет, но и потому, что бедный дорогой Хьюго по-прежнему прикидывался, что у него есть состояние.

– Ой, пожалуйста... – В ее глазах показались слезы, и она прошептала: – Все в порядке. Я знаю... о ваших... денежных проблемах. Вам не нужно притворяться передо мной.

– О моих... о чем? – вытаращил на нее глаза Хьюго, как будто его особняк был сделан из рокфора, а она съела свою комнату. – Где ты слышала такую возмутительную ложь? Разве ты не читаешь книгу Форбса? Не хвастаясь, скажу, что в списке миллиардеров я стою лишь немного ниже Билла Гейтса.

Потрясенная Иззи моргнула. Гейб должен был знать, что это легко проверить.

– В с-самом деле? – пробормотала Иззи.

Хьюго расхохотался.

– Младенцы хотят кушать, дорогая! К счастью для меня, очень многие выбирают «Ням-ням». – Он ущипнул ее за щеку. – Так не забудь сообщить имя своего славного ребеночка, слышишь?

Испытывая огромное желание забыть о своем бывшем боссе-манипуляторе, Иззи дала Хьюго Руфусу еще одно обещание, которое было еще одной огромной ложью:

– Я... конечно...

Она метнула на Гейба испепеляющий взгляд. Тот слегка прищурился, и Иззи поняла, что он получил ее убийственное сообщение.

Черт бы побрал этого красавца! Неужели под маской невозмутимости у него не разрывалось все внутри из-за последней, неожиданной новости? Или он такой бесстыдный негодяй, что ему совершенно все равно?


– Здание! – изрекла она, отрывая Гейба от его тайных мыслей. Он повернулся к ней, совсем не удивляясь обвинению в ее глазах. То было единственное слово, которое она произнесла за весь полет в Нью-Йорк. Он увидел ее тревожное лицо и ощутил новый прилив злости. Не на нее, а на себя и свой проклятый эгоцентризм.

– Откуда мне было знать, что Хьюго задумает сделать подобную глупость? – Гейб в подтверждение покачал головой и взглянул в иллюминатор.

– Не знаю, смогу ли я вам простить ложь о том, что Хьюго разорен, – процедила Иззи.

Он провел рукой по волосам и сжал челюсти, не решаясь заговорить.

Что можно сказать? Что он сожалеет? Нет, он совсем не сожалеет! Ему нужно было придумать, как задержать ее на острове. Он считал, что использует время, чтобы заставить ее передумать. Он ошибся, но все равно не сожалеет. Он зол и расстроен – да, но не сожалеет. Он знал, что получит заказ, если задержит ее там. Более того, ему были нужны те дни. Он хотел...

– Вы манипулировали мною так же жестоко, как вы манипулировали Хьюго, – заявила она. – Возможно, вы еще и получите этот заказ. – Гейб услышал ее тяжелый вздох. – В мире все так несправедливо!

Он закрыл глаза. Несправедливо? Он видел мир необыкновенно справедливым. За грехи ему предстоит серьезная расплата. Иззи ведь уходит от него!

– Желаю вам, мистер Пэриш, всяческого заслуженного счастья.

В ее словах прозвучал такой сарказм, что ему показалось, будто его ударили.

– Не называй меня так.

– Почему?

– Потому что ты – моя же... – Он оборвал себя, неожиданно растерявшись. – Я хочу сказать, после того, как мы видели друг друга без... спали вместе... – Он побледнел из-за своего странного замечания. «Будь я проклят». – Хочу сказать, женщины, которые спали со мной, хорошо знают меня и называют Гейбом.

– Если это приглашение стать членом вашего клуба «Женщины, которые спали со мной», то я хотела бы отказаться. Кроме того, мистер Пэриш, мы не спали вместе – в общепринятом смысле этого выражения.

Проклятье! Он не мог заставить ее продолжать работать у него исполнительным помощником теперь, после того как похитил ее и держал под дулом пистолета.

– Мне безразлично, каков смысл слов «мы вместе спали», только не называй меня мистером Пэришем!

– Почему бы вам не закричать погромче? Кто-нибудь в хвостовом отсеке мог не услышать.

Гейб закрыл глаза. Что это с ним в последнее время? Он никогда не устраивал сцен, не делал язвительных замечаний сотрудникам. И, ей-богу, не проигрывал! Успокаивая себя, Гейб поджал губы и сосчитал до десяти. Он очень устал. Как никогда.

– Давай не будем ссориться. – Он посмотрел в ее сторону, стараясь казаться спокойным. – Благодарю за все, что ты сделала, Иззи. Хочу, чтобы ты была... счастлива... во всем, что решишь сделать.

На самом деле он хотел, чтобы ей не понравилась никакая новая работа, за которую она решит взяться. Рассчитывал, что она снова прибежит к нему. Вот этого он действительно хотел.

– Вы говорите это неискренне.

Он поднял глаза, взывая к небесам, потом посмотрел на Иззи. У нее на ресницах дрожали слезы. Она выглядела такой расстроенной и беззащитной! Он так часто обижал ее, так сильно разочаровал, что у нее не осталось к нему доверия. Разве можно винить ее за это? Когда в последний раз он был с ней откровенным? Неделю назад? Вечность? Разве удивительно, что она презирает его?

– Нет, я говорю искренне, Иззи. – Он взял ее за руку. – Я хочу, чтобы ты была счастлива. – Приложился губами к ее пальцам. – Очень хочу.


Иззи поторопилась выйти из самолета впереди Гейба, с каждым шагом ощущая, как его взгляд будто прожигает ей спину.

– Иззи, разве ты не дашь мне две недели, чтобы найти тебе замену? – Спустя несколько напряженных мгновений она увидела, как дернулись уголки его губ. Он завладел ее рукой. – Стало быть, две недели. Вот и умница! – Гейб потащил ее в багажное отделение, что-то говоря ей, мягко, ободряюще, показывая, что полностью согласен с ее планами.

– Нет! – Иззи вырвалась из его рук. – Я ухожу.

Повернувшись на каблуках, она, не оглядываясь, пошла прочь. Она заслуживала того, чтобы жить полной жизнью, встретить истинную любовь верного мужчины, родить детей, обустроить дом – быть счастливой!

– Иззи! – Его голос был хриплым и низким. – Не покидай меня...

Она споткнулась, сердце просило ее обернуться, бежать обратно и ловить те крохи привязанности и внимания, которые он мог бросить ей, пока позволит судьба. Но мозг сопротивлялся, и сопротивлялся упорно, борясь даже с отчаянием в его мольбе.

Ах, как хорошо у него получалось! Он всегда умел манипулировать голосом, точно подбирать нужные слова, пользоваться ее чувствами. В его тоне прозвучало настоящее смятение.

Она сжала руки в кулаки. Не позволять ему хитростью вернуть ее! Не на этот раз!

Она бросилась бежать из аэропорта – и из жизни Гейбриела Пэриша.


ГЛАВА ОДИННАДЦАТАЯ


Гейб потер глаза, отодвинувшись от стола. Он удобно расположился в мягком кожаном кресле и по обыкновению сложил руки домиком. Нахмурился и постучал указательным пальцем по губам. Почему он не может сосредоточиться? Вот уже две недели – с тех пор как ушла Иззи – у него появлялись лишь банальные и заурядные идеи. Конечно, его клиенты не знали об этом, потому что он мог уговорить кого угодно и на что угодно.

За исключением Иззи. Ее он не смог уговорить уступить ему. Гейб уже потерял счет сообщениям, оставленным на ее автоответчике с обещаниями достать луну и половину звезд, если она вернется. Она не ответила ни на один звонок.

Ни на один.

В этом заключалась удивительная ирония. Она, мисс Пибоди, была сдержанной женщиной. Гейб не мог представить себе, как Иззи, ссорясь, вырывает волосы и царапает другую женщину – из-за него. И до чего же смешно, что он испытывал огромное желание увидеть именно Иззи Пибоди...

Он выругался, возвращаясь к действительности. Посмотрел на стол, заваленный скомканными листками с ненужными записями идей для текущих заказов. Все эти идеи гроша ломаного не стоили.

Его взгляд упал на маленький конвертик. Он знал, что внутри, но не мог понять, почему не убрал его. Взял и вытряхнул содержимое на ладонь. Это было золотое обручальное кольцо. Вспомнил, как надел его на палец Иззи вечером накануне их отъезда на остров Спокойствия. Вернула, не приложив даже никакой записки.

А чего он ожидал? Они ведь не были супружеской парой. Иззи просто вернула реквизит для той роли, которую сыграла. Хотя металл был холодным, он сверкал, как солнечный свет, напоминая ему об Иззи. Она стала так холодна по отношению к нему сейчас, однако воспоминание о ней...

– Телефонный звонок, который вы ожидали, сэр. Мистер Руфус на первой линии, – раздался голос его нового помощника.

Гейб испытал некоторую неловкость. Наконец-то!

– Спасибо, Бикрофт.

Гейб посмотрел на телефон, ощущая странную пустоту. Он знал, что Хьюго собирается отдать ему заказ, но почему-то не испытывал никакого удовлетворения от этого. При полном отсутствии эйфории, которую, как полагал, он будет ощущать в этот момент, Гейб нажал кнопку и поднял трубку.

– Привет, Хьюго. Как поживаете?

– Превосходно, мой мальчик. Превосходно.

Гейб откинулся на спинку кресла, завидуя необыкновенному энтузиазму Хьюго. Ему самому надоело ничего не ощущать ни по какому поводу за последние две недели.

– У вас веселый голос, Хьюго.

– Спасибо, мой мальчик. – Возникла маленькая пауза. – А у тебя в голосе слышна усталость.

Гейб закрыл глаза и прислонил голову к кожаному изголовью.

– Должно быть, плохая связь, – ответил он с деланым смехом. – У меня все в порядке.

– Это хорошо, мой мальчик.

Еще пауза. Гейбу хотелось скорее довести до конца этот разговор. Хотелось, чтобы все было закончено.

– Думаю, ты догадался, почему я звоню? – спросил Хьюго.

– Да. – Пульсирование в висках сообщило Гейбу, что у него начинается чудовищная головная боль. – По поводу заказа, Хьюго...

– Работа твоя, сынок, – восторженно перебил его пожилой мужчина. – Снимаю перед тобой шляпу за твой оригинальный проект рекламной кампании. Если детское питание «Ням-ням» не улетучится с полок магазинов, я выброшу все свои веселые майки.

Гейб устало закрыл глаза.

– Я бы не хотел, чтобы вы это сделали.

Этот человек был так чертовски жизнерадостен. Так чертовски уверен, что Гейб честный бизнесмен.

Честный! Недавно он приобрел ужасную привычку отвечать на признания людей: «Я верю в вас» – поведением, которое уж никак нельзя назвать честным.

– А что дальше, мой мальчик? Когда мы начнем нашу кампанию?

Гейб неловко зашевелился в кресле.

– Послушайте, Хьюго. Мне нужно кое-что сказать вам.

– Нужно? – Голос в трубке стал настороженным. – В чем дело? – В голосе зазвучало беспокойство. – С Иззи что-нибудь случилось!

По лицу Гейба прошла судорога. Это был кошмар. Он должен покончить с этим, и быстро!

– Хьюго, дело обстоит следующим образом: я не женат на Иззи и никогда не был. – Гейб быстро и резко набрал воздуха. – Она не виновата. Это я втянул ее в такое грязное дело, почти силой. Она – хороший человек. – Губы у него презрительно искривились в усмешке. – Это я – лживая свинья, и я... не могу принять ваше предложение. – Он перевел дыхание. – Роджер организует для вас прекрасную кампанию.

Молчание Хьюго напряженно затянулось, и Гейб забеспокоился, не хватил ли добряка удар.

– Хьюго? – позвал он. – Вы слушаете?

– Да. – Ответ прозвучал подавленно, официально. – Слушаю.

Гейб не мог понять, почему Хьюго до сих пор не положил трубку. Если бы он услышал гудки, то это и стало бы ответом. Что было бы вполне уместно, учитывая содеянное Гейбом. В ожидании он сжал трубку. Если старик захочет разразиться речью и покричать, пусть. Он заслужил подобный гнев. «Давай, Хьюго!»

– Кто тебе Иззи?

Тихий вопрос испугал Гейба.

– Она... она была моей помощницей.

– Была?

– Она ушла, уволилась.

В течение нескольких мучительных минут единственным звуком, который мог услышать Гейб, был звук работающего кондиционера.

– Из-за?..

«Из-за?» Что это, черт возьми, за вопрос? «Из-за?» Гейб не мог понять. Разве Хьюго не полагалось отчитать его за то, что он солгал и промолчал? Гейб покачал головой, стараясь проследить за бессвязными фразами старика. «Из-за!» Наконец до него дошло. Хьюго спрашивал, из-за чего ушла Иззи.

– Она рассердилась на меня за обман.

– Я очень сожалею.

Гейб пожал плечами. О чем сожалел Хьюго: о том, что они с Иззи не были женаты, что она ушла, что Гейб солгал, или о том, что Хьюго аннулирует свое предложение на рекламу детского питания «Ням-ням»? Как бы там ни было, об этом нечего говорить.

– Да. Я тоже.

– Насколько я заметил, мой мальчик, ты должен...

Гейб в недоумении нахмурился. Голова еще больше разболелась, что совсем не помогало соображать. О чем это, о Господи, бормочет Хьюго?

– Простите?

– Ты должен жениться на ней.

На линии послышался мягкий щелчок, когда Хьюго положил трубку.

Гейб не мог поверить своим ушам.

– Хьюго? Алло?

Недоуменно покачал головой и положил трубку на рычаг. Что произошло? Казалось, Хьюго больше озаботил тот факт, что они с Иззи не женаты, а не обман Гейба. И, если так, было не похоже, что Хьюго заберет заказ, но естественно, он обязательно это сделает!

Хьюго Руфус был, мягко говоря, эксцентричным человеком. Его замечание «ты должен жениться на ней» только подтверждало положение вещей. Хьюго Руфус был странным, ненормальным – вот какое слово больше подходило в данном случае! Старик выразился так, будто они влюблены друг в друга...

– Да, конечно! – пробормотал Гейб. – Она любит меня, как собака палку, чокнутый старый перечник!

Откинувшись на спинку кресла, Гейб прижал к вискам кулаки. Головная боль была невыносимой.


Иззи была очень довольна своей новой работой. Мистер Касл оказался приятным, представительным мужчиной небольшого роста, который все время смеялся, обожал свою жену и четырех дочерей и требовал, чтобы все уходили из конторы ровно в пять часов.

Не очень большая техническая фирма размещалась в двухэтажном кирпичном здании в центре Лонг-Айленда, в пятнадцати минутах ходьбы от ее квартиры. У Иззи появилось так много свободного времени, что она не знала, откуда начать строить свою новую жизнь.

В офисе она познакомилась с несколькими приятными мужчинами, которые уже всюду приглашали ее. Сегодня обедала с одним из них, Джоном Гири, на Манхэттене, в шикарном ресторане с видом на Таймс-сквер. Хотя было семь часов, солнце еще не начало садиться. В восемь они собирались пойти посмотреть шоу на Бродвее, прямо на улице. Иззи не могла большего и желать.

Ну, вернее она желала большего не желать.

Иззи улыбнулась Джону. Он сидел напротив нее за маленьким столиком около стеклянной стены, выходящей на заполненную людьми и транспортом площадь. Мысленно она ругала себя за то, что так и не увлеклась своим кавалером. Это был высокий блондин приятной наружности и занимательный собеседник. У него в запасе было множество историй, и, видимо, он был полон решимости увлечь ее, поразить чем-нибудь.

Она очень старалась увлечься, но ничего не получалось. Время. Потребуется время. Миновал всего месяц, с тех пор как она ушла от Гейбриела Пэриша. Месяц – это не так уж много. Через полгода она, наверное, не сможет вспомнить, как его зовут.

– Разве тебе не нравится цыпленок «Моглай» с приправой из кориандра?

Иззи вздрогнула как от вопроса, так и оттого, что Джон действительно запомнил название блюда, которое она заказала. В данный момент ей было трудно вспомнить даже, что это был цыпленок.

– Очень вкусно.

Она воткнула вилку в мясо, откусила кусочек, улыбнулась и для убедительности кивнула.

Когда Джон рассказывал очередную забавную историю, Иззи постаралась проявить больше интереса. Она решила, что если у ее спутника и были какие-то недостатки, то это лишь сомнительное интеллектуальное превосходство. У нее создалось впечатление, что через несколько лет он превратится в надутого знатока вин и напыщенного собирателя предметов народного искусства. А сейчас он был довольно приятным партнером за обедом. Как жаль, что он не годился на роль покладистого мужчины, который нужен был ей в жизни, мужчины, с которым она создала бы семью и которого бы любила всем сердцем и душой.

– Извините. Кажется, вы уронили вот это.

По спине у Иззи пробежали мурашки. Она узнала этот голос. Быстро вдохнув, она повернулась, чтобы удостовериться. Когда увидела, у нее глупо екнуло сердце.

Там стоял Гейбриел Пэриш, держа в руках салфетку. Когда Иззи посмотрела на него, у нее закружилась голова, а взгляд наслаждался его видом, как голодный нищий наслаждается видом еды. Гейб был одет безукоризненно: бежевый шелковый пиджак «в елочку» и коричневые широкие брюки, ослепительно белая рубашка. Сшитый на заказ галстук подчеркивал его блестящие, как драгоценные камни, глаза. То была либо безжалостная особенность ткани, либо игра света, либо способность Гейба так одеться, чтобы сразить наповал. Что бы то ни было, его взгляд покорил ее и приковал к себе.

– Привет, Иззи, – произнес он.

Его звучный голос, произнесший ее имя, вывел Иззи из оцепенения.

– А, привет... Гейб.

Овладев собой, пока он внимательно смотрел на нее, она взяла из его руки салфетку.

– Спасибо.

Он кивнул, переключив внимание на ее спутника.

– Не хочешь представить нас?

Она торопливо взглянула на своего кавалера.

– Ах... к-конечно. – Откашлялась, выигрывая время. Как его зовут? В голове была полная пустота. Она ведь помнила всего минуту назад! Улыбнулась и снова откашлялась, а ее кавалер смотрел на нее, почти не улыбаясь. – Гейбриел Пэриш, я бы хотела представить вам, ах... – Она нервно закашлялась. В голове был туман. Билл? Боб? Джон? – Джон! – выскочило у нее, как будто она только что вспомнила неудачную шутку. – Джон... – повторила она, потом открыла рот, чтобы произнести его фамилию, но ничего не получилось. – Джон... забыла... – Она примирительно улыбнулась своему спутнику.

Он с досадой посмотрел на нее, потом протянул руку Гейбу:

– Гири. Джон Гири.

– Извини, Джон, – попросила Иззи, чувствуя себя ничтожеством. Бедный парень запомнил сложное название ее блюда, а она даже не удосужилась вспомнить его фамилию. – Я просто...

– Забывчивая? – резко спросил Гейб. – Я оставил тебе несколько сообщений, Иззи. Почему ты не позвонила мне?

Она слабо улыбнулась своему кавалеру.

– Я когда-то работала у мистера Пэриша. – Повернувшись к Гейбу, она для безопасности уставилась на его горло и сделала вдох, чтобы взять себя в руки. – Спасибо за внимание, но я нашла новую работу.

Когда он в течение нескольких секунд ничего не ответил, ей пришлось посмотреть ему в лицо. Тогда он улыбнулся, но в его взгляде сквозила враждебность.

– Только бы ты была довольна.

– Мне нравится, – ответила она слишком быстро. – Я заканчиваю в пять, и это недалеко от моей квартиры.

«Почему ты не можешь просто уйти? Почему стоишь здесь и сводишь меня с ума, вызывая во мне желание?»

– Поздравляю. – Он взглянул на ее спутника. – Не буду задерживать тебя. Приятно было познакомиться, Джон.

На какой-то миг он встретился с ней взглядом. А еще через секунду ушел, оставив после себя пьянящий запах. Иззи старалась не оборачиваться и не смотреть, куда он пошел. Она не хотела увидеть его очередную женщину, не хотела ничего знать ни о нем, ни о его любовных похождениях.

Ей стало трудно дышать. Как изгнать Гейбриела Пэриша из головы и из сердца? Как приступить к новой, свободной жизни, если ее душа до сих пор была у него в кармане?


У Иззи слегка подпрыгнуло сердце, когда она увидела широкоплечего мужчину около лифта. Хотя служащие здесь одевались весьма небрежно, со спины Эван Пейдж был так похож на Гейба, что при виде его сердце всегда начинало неистово колотиться. Ей самой было стыдно за такое глупое поведение. Прошла неделя, с тех пор как она видела Гейба в ресторане. Длинная, однообразная неделя, если позволить себе признаться. Но она не позволяла себе этого. Обманывала себя. Только когда невдалеке появлялся Эван, выплывала чудовищная правда, терзая ее сердце.

Иззи посмотрела на часы на руке. Половина пятого, Мистер Касл к пяти отпустит их или ее имя не...

– Иззи Пибоди?

Она замерла, глядя на часы. Должно быть, она слишком размечталась. Ей послышалось, что ее имя произнес Гейб.

Мистер Касл откашлялся.

– Мисс Пибоди, – тихо позвал он. – К вам посетитель.

Иззи смущенно взглянула на босса. Он смотрел на дверь. В комнате все затихло: не шелестела бумага, никто не стучал по клавиатуре компьютера. Все уставились на дверь.

С бьющимся сердцем Иззи медленно повернулась. «Нет, его здесь нет. Это не он. Что ему делать в такой час не в своем офисе?»

И все-таки, хотя она и знала, что этого не может быть, от предвкушения у нее участилось дыхание.

Когда она увидела его, то не могла поверить. Кто же был этот мужчина, который так похож на Гейба Пэриша спереди? Одет он был небрежно, как один из здешних служащих, в сероватые брюки и зеленую водолазку. Руки засунуты в карманы, когда он задумчиво смотрел на нее. Зелеными глазами. Такими, как у Гейба.

– Вам помочь, мистер Пэриш?

Иззи ощутила электрический разряд, когда ее шеф произнес это имя. Значит, то была не галлюцинация? Мистер Касл узнал его. Очевидно, все узнали. Гейб был достаточно известен, и его узнавали, как она полагала. Но, конечно же, он пришел сюда не для того, чтобы добиться заказа на рекламу их бизнеса. Мистер Касл не мог позволить себе услуги Гейба Пэриша. Кроме того, технические фирмы не помещали рекламу на телевидении или в модных журналах.

– Мне хотелось бы поговорить наедине с мисс Пибоди.

Она втянула воздух. Губы пытались что-то сказать, но звука почему-то не было. Какое-то сумасшествие. Совершенно невероятно.

– Со мной? – просипела она и закашлялась.

Он улыбнулся и слегка кивнул. Улыбка была небрежная и печальная.

– Наедине, пожалуйста.

– Конечно, – сказал мистер Касл и выскочил из кресла за заваленным столом. – Никаких сложностей, мистер Пэриш. Мы почти закончили. – Босс взял Иззи за руку, когда она поднималась. – Идите, мисс Пибоди. Уверен, что сегодня мы обойдемся без вас.

Смутившись, она не отрываясь смотрела на Гейба. Теперь, когда она встала, то увидела, что на нем надеты мокасины, но не было носков. Совсем не похоже на него. Стараясь казаться невозмутимой, Иззи спросила:

– Почему вы не на работе?

Он подошел к ней и притянул ее ближе, она отступила на шаг и оказалась прижатой к столу.

– Окажи мне любезность, – мягко попросил он.

Все ее существо наполнилось его ароматом. Опять это предательское желание упасть в его объятия! Борясь с собой, Иззи придала строгость своим словам:

– Что случилось? Срочно потребовалась жена еще на неделю?

Он медленно окинул взглядом ее взлохмаченные кудри, летний загар, сандалии. Снова посмотрел ей в глаза и подошел ближе.

– Боюсь, что да.

Еще не успев понять, что происходит, она очутилась в его объятиях.

– И на следующую неделю...

Его губы, прижатые к ее губам, удивили, восхитили и напугали, но у нее не было сил сопротивляться. Она жаждала нежности его поцелуев, желала ощущать его руки на своем теле. Сколько ночей она ворочалась и тосковала... тосковала...

– Нет! – с силой отстранилась она. – Больше не стану делать этого ни за какие счета, награды и рекламы в мире. Отпустите меня!

– А ты передумаешь, если в свою просьбу я включу дом, детей и мужчину, который не может жить без тебя?

– Вам больше не втянуть меня в свои обманы... – Иззи остановилась и нахмурилась. В его глазах светилось что-то новое. Что-то прекрасное, и нежное, и ранимое. Ее мозг, спотыкаясь и запинаясь, стал перебирать его слова, когда она попыталась осмыслить их. Дом... дети... мужчина, который не может жить без тебя? Когда составила слова вместе, получилось очень похоже на... на...

Странное, приятное тепло наполнило все ее существо, но она боялась надеяться.

– Что... что ты сказал?

Его глаза осветило солнце, и они сверкали изумрудами.

– Я хочу, чтобы ты была моей женой, Иззи, – пробормотал он. – На этой неделе, на следующей и после. Выходи, пожалуйста, за меня замуж. Хочу рядом с тобой наблюдать, как растут наши дети, потом внуки, а потом и правнуки.

Она посмотрела на него в немом изумлении. В голове словно разорвалось множество пузырьков, которые шипели и хлопали. Тоненькие шумы слились в громкий звук фанфар. Он был оглушающим, как на Новый год на Таймс-сквер. Иззи потрясла головой, чтобы избавиться от шума. Почему она не может здраво мыслить? Что он сказал?

– Иззи, в течение нескольких лет я знал, что ты мне необходима. Только не понимал, насколько необходима, пока ты не ушла. – Он прикоснулся к ее рту губами. – Я люблю тебя.

Она услышала охи и ахи мужчин вокруг, но была слишком потрясена, чтобы обращать на них внимание.

Я люблю тебя!

– Ты... ты действительно сказал это, – прошептала она в изумлении. – Громко. При свидетелях... Мне...

Блестящие серьезные глаза пристально смотрели на нее.

– Так ты согласна?

Она перестала сопротивляться. Потонув в его объятиях, глубоко, с облегчением вздохнула.

– Да. Я тоже люблю тебя... уже очень давно.

Его улыбка была такой же интимной, как и поцелуй.

– Тогда лучше пойдем. Если я правильно понимаю, ты хочешь иметь большую семью.

В следующее мгновение Иззи уже уводили.

– Мисс Пибоди увольняется, – громко сообщил Гейб через плечо. – Я пришлю вам замену на время. Очень хороший работник.


Девять месяцев и три дня спустя погожим мартовским днем родилась их первая дочь. В то лето Хьюго подарил своей альма-матер здание Музея имени Доры Изабел Пэриш, а позже маленькая Дори, ее мамочка и папочка навестили ее крестных на райском острове. Вскоре появились и еще дети – второй, третий, четвертый и пятый. Все – счастливые, здоровые малыши, вскормленные детским питанием «Ням-ням».

Гейб давно уже понял, что было самым важным в его жизни: его жена Иззи и дети, которых они зачали, любя друг друга и пылко радуясь жизни.

1

Фай – плотная шелковая ткань

(обратно)

2

Саронг – кусок ткани, обертываемый вокруг талии в виде юбки, предмет одежды в Индонезии.

(обратно)

3

Эль – английское пиво, светлое, густое и крепкое.

(обратно)

4

Шератон – стиль английской мебели XVIII века, отличавшейся изысканной простотой форм и мозаичной отделкой из пластинок фанеры.

(обратно)

5

Дж. Роджерс и Ф. Астер – знаменитые американские актеры и танцовщики 30-х годов.

(обратно)

Оглавление

  • ГЛАВА ПЕРВАЯ
  • ГЛАВА ВТОРАЯ
  • ГЛАВА ТРЕТЬЯ
  • ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ
  • ГЛАВА ПЯТАЯ
  • ГЛАВА ШЕСТАЯ
  • ГЛАВА СЕДЬМАЯ
  • ГЛАВА ВОСЬМАЯ
  • ГЛАВА ДЕВЯТАЯ
  • ГЛАВА ДЕСЯТАЯ
  • ГЛАВА ОДИННАДЦАТАЯ
  • *** Примечания ***