Ярослав Галан [Владимир Павлович Беляев] (fb2) читать постранично


 [Настройки текста]  [Cбросить фильтры]

Владимир Беляев, Анатолий Елкин Ярослав Галан

Я и в дальнейшем, как и теперь, буду выполнять свой классовый долг и беспощадно бороться с явным и тайным фашизмом.

Ярослав Галан

От авторов

В его жизни не было мирных дней. Полыхали войны, руинами и пеплом оставляли на земле свой след нашествия, обманчивая тишина оборачивалась выстрелами из-за угла — пламенем суровых гроз освещена эта биография. Он мог бы дать себе короткую передышку, но фронт всегда пролегал через его сердце. Таким прошел Галан по земле — через застенки панских тюрем, под пулями полицейских карабинов, по фронтам Отечественной, в схватках с националистическими бандами. Что бы ни писал он — пьесы «Под золотым орлом», «Любовь на рассвете» или огненные, разящие насмерть памфлеты, он оставался солдатом, коммунистом, воином. Одно убеждение вело его перо: «Я и в дальнейшем, как и теперь, буду выполнять свой классовый долг и беспощадно бороться с явным и тайным фашизмом».

Этой клятве он оставался верен до последнего дыхания, когда упал, как солдат в бою, сраженный предательским ударом…

Галан не написал сколько-нибудь развернутой автобиографии. И сведения о его жизни чрезвычайно скупы в его книгах.

Работа биографов, и наша в том числе, была бы невозможна без воистину огромной помощи родных, друзей, знакомых Галана, работников многих архивов, партийных, советских и литературных организаций. Всем им мы приносим глубокую благодарность.

Не наша вина, что кое-где в этом повествовании и нам приходилось обращаться к жанру памфлета: книги Галана и сегодня воюют, нанося и принимая удары. И сегодня вокруг имени Галана ведется ожесточенная борьба, в которой националисты и реакционные клерикалы используют все средства — от клеветы до подтасовки фактов. Что же — это еще одно свидетельство того, как далеко смотрел Галан вперед и как точно в цель направлял свой огонь.

Творчество Галана бессмертно, как бессмертно знамя пролетарского интернационализма, под которым он гордо прошел огненный трудный свой путь.

Юность — время борьбы

Рука человека едва может достать ветви дерева, а своим лбом он хочет коснуться поверхности звезд.

С. Марешаль

«Спокойствие — душевная подлость…»

Славко с нетерпением ждал вечера.

Привычки в их семье складывались годами. Вот сейчас отец переступит порог, обязательно спросит: «Ну, как жизнь, Ярослав Александрович? Что вы сегодня сделали для бессмертия?..» Будет долго плескаться у старого рукомойника в передней, и так же долго просматривать газеты, угрюмо комментируя события, и еще час-другой тихо дремать на диване.

Интересное начиналось потом. Чтение. Отец или мать по очереди читали то «Войну и мир», то романы Тургенева, то поэмы Пушкина.

Вечера, как близнецы, были похожи друг на друга. Да, собственно, и чем можно было заняться, когда по стеклам изо дня в день уныло барабанили нудные осенние дожди, а, кроме памятника прославленному королю Ягелло на площади Рынок, в Дынове не было абсолютно ничего, что бы могло остановить внимание не только аборигена тамошних мест, мелкого чиновника Александра Михайловича Галана, но даже «свежего», приезжего человека.

— Боже мой, — тоскливо вздыхал отец за вечерним чаем. — Где-то люди ходят в театр, бывают на концертах, живут полнокровно и одухотворенно! Милан, Париж, Санкт-Петербург! А наш Дынов! Послушай, сынку, — обращался он к Славко, выпив одну-две рюмки сливовицы. — Послушай, что ждет «любознательного путешественника», как любят говорить господа из рекламного бюро, в нашем богоспасаемом граде!

Отец брал со шкафа потрепанный, купленный им где-то по случаю путеводитель и нараспев, явно издеваясь и куражась, начинал читать уже почти наизусть знакомые Ярославу строки: «Местечко Дынов расположено в 49 километрах от города Перемышля и удалено от вокзала на расстояние одного километра. Проезд извозчиком стоит одну крону. В Дынове 3100 жителей, среди них 1600 поляков, 1450 евреев и 50 русинов. В постоялых дворах Яна Кендзерского и Иоанны Тулинской можно переночевать. Есть буфет… Городок был ранее окружен валами, остатки которых сохранились. На площади Рынок возвышается памятник королю Ягелло. Местный костел построен еще в XV веке на средства Мальгожаты Ваповской и сгорал дважды, поджигаемый татарами и венграми Ракочи… Красивы окрестности в долине реки Сан, которая сворачивает отсюда через Дубецко и Красшшга к Перемышлю, образуя под Слон-ным причудливый овраг. В окрестностях нефтяные скважины и угольные шахты. Двенадцать раз в год собираются в Дынове обильно посещаемые ярмарки».

— И в этой дыре, — комментировал отец, — ты, мой друг, в исторический для тебя день двадцать седьмого июля 1902 года умудрился родиться… Родиться, — поучал, все более хмелея, отец, —