Обычно я стараюсь никогда не «копировать» одних впечатлений сразу о нескольких томах, однако в отношении части четвертой (и пятой) это похоже единственно правильное решение))
По сути — что четвертая, что пятая часть, это некий «финал пьесы», в котором слелись как многочисленные дворцовые интриги (тайны, заговоры, перевороты и пр), так и вся «геополитика» в целом...
В остальном же — единственная возможная претензия (субъективная
подробнее ...
оценка) состоит в том, что автор настолько ушел в тему «голой А.И», что постепенно поставил окончательный крест на изначальной «фишке» (а именно тов.Софьи).
Нет — она конечно в меру присутствует здесь (отдает приказы, молится, мстит и пр.), но уже играет (по сути) «актера второстепенного плана» (просто озвучивающего «партию сезона»)). Так что (да простит меня автор), после первоначальных восторгов — пришла эра «глухих непоняток» (в стиле концовки «Игры престолов»)) И ты в очередной раз «получаешь» совсем не то что ты хотел))
Плюс — конкретно в этой части тов.Софья возвращается «на исходный предпенсионный рубеж» (поскольку эта часть уже повествует о ее преклонных годах))
В остальном же — финал книги, это просто некий подведенный итог (всей деятельности И.О государыни) и очередной вариант новой страны «которая могла быть, если...»
p.s кстати название книги "Крылья Руси" сразу же напомнили (никак не связанный с книгой) телевизионный сериал "Крылья России"... Правда там получилось совсем не так радужно, как в книге))
По аннотации сложилось впечатление, что это очередная писанина про аристократа, написанная рукой дегенерата.
cit anno: "...офигевшая в край родня [...] не будь я барон Буровин!".
Барон. "Офигевшая" родня. Не охамевшая, не обнаглевшая, не осмелевшая, не распустившаяся... Они же там, поди, имения, фабрики и миллионы делят, а не полторашку "Жигулёвского" на кухне "хрущёвки". Но хочется, хочется глянуть внутрь, вдруг всё не так плохо.
Итак: главный
подробнее ...
герой до попадания в мир аристократов - пятидесятилетний бывший военный РФ. Чёрт побери, ещё один звоночек, сейчас будет какая-то ебанина... А как автор его показывает? Ага, тот видит, как незнакомую ему девушку незнакомый парень хлещет по щекам и, ничего не спрашивая, нокаутирует того до госпитализации. Дальше его "прикрывает" от ответственности друг-мент, бьёт, "чтобы получить хоть какое-то удовольствие", а на прощание говорит о том, что тот тридцать пять лет назад так и не трахнул одноклассницу. Kurwa pierdolona. С героем всё ясно, на очереди мир аристократов.
Персонажа убивают, и на этом мог бы быть хэппи-энд, но нет, он переносится в раненое молодое тело в магической Российской империи. Которое исцеляет практикантка "Первой магической медицинской академии". Сукаблять. Не императорской, не Петербургской, не имени прошлого императора. "Первой". Почему? Да потому что выросший в постсовке автор не представляет мир без Первого МГМУ им.Сеченова, он это созданное большевиками учреждение и в магической Российской империи организует. Дегенерат? Дегенерат. Единица.
Автор просто восхитительная гнида. Даже слушая перлы Валерии Ильиничны Новодворской я такой мерзости и представить не мог. И дело, естественно, не в том, как автор определяет Путина, это личное мнение автора, на которое он, безусловно, имеет право. Дело в том, какие миазмы автор выдаёт о своей родине, то есть стране, где он родился, вырос, получил образование и благополучно прожил всё своё сытое, но, как вдруг выясняется, абсолютно
Некоторые люди обладают удивительной способностью становиться все лучше и лучше, оставаясь прежними. Эта книга посвящается именно им: Джефу Бейлу, Кевину Кугану, Гэри Хорну, Палло Джордану, Нормалу Мейлеру, Рону Макри, Робину Рамзи, Бену Сидрану, Джуди Сидран, Скотту Спенсеру, Джо Юхлейну, Кэролин, Дейзи и Мэтту.
События подчиняются некой зловещей логике.
Томас Пинчон
Пролог
2 мая 1945 г.Северная Италия
Майор Энглтон плыл по безлунному небу над Сант-Амброджо, поддерживаемый в ночном воздухе нейлоновыми стропами и куполом из черного шелка. Над городом вдоль поросшего лесом горного кряжа виднелась полоса огня, и майор невольно задался вопросом: что могло послужить причиной пожара — молния или бомбардировка? Больше он практически ничего не видел и еще меньше слышал, чувствуя лишь легкое прикосновение ветра.
Построить город Диоса,
террасы которого подобны звездам.
Приблизившись к земле, он ощутил запах горящей древесины со стороны ближайшего лесного пожара вперемежку с легким ароматом гиацинтов и благоуханием карликовых пиний. Пинии казались майору тенями, вздувавшимися на темном фоне холма, и вот он внезапно очутился среди них. Энглтон летел мимо деревьев прямо на открытый склон. Толчок — и он на земле, упирается ногами в покатый спуск, пытаясь не поскользнуться и не упасть. Воздух вокруг напоен ночной прохладой.
Целью майора была обширная, но пребывавшая в запустении вилла, расположенная среди обвалившихся террас на склоне как раз над тем самым местом, где он приземлился. Из окон дома лился мягкий желтоватый свет, покрывавший позолотой давно заброшенные виноградники, протянувшиеся на несколько километров во всех направлениях. Майор Энглтон достал из кобуры пистолет сорок пятого калибра и начал подниматься на холм. Почувствовав поскрипывание гравия под ногами, он понял, что вошел во двор виллы. Майор пересек двор, подошел к закрытому ставней окну и заглянул в узкую щелку между перекладинами. Человек, на поиски которого его послали, презираемый у себя на родине и ненавидимый во всей Европе, поэт исключительного и по-настоящему неоцененного дарования, убежденный антисемит, сидел в библиотеке за рабочим столом, изъеденным мебельным жучком, в окружении бесчисленного множества книг. Он что-то записывал при свете керосиновой лампы в огромный фолиант в кожаном переплете, служивший ему, по-видимому, чем-то вроде дневника. У него за спиной на стене с потрескавшейся штукатуркой немного наклонно висела картина Пуссена — восхитительное творение небольшого размера в дешевой деревянной раме.
Легкий ветерок принес аромат глицинии, и майор Энглтон понял, что уже достаточно долго стоит, затаив дыхание. Рука, державшая пистолет, стала липкой от пота.
Отойдя от окна, он направился к дверям, сделал глубокий вдох, наполнив легкие свежим ночным воздухом, распахнул дверь и вошел. Поэт поднял глаза от своего фолианта, пораженный внезапным появлением перед ним человека в военной форме. Затем перевел взгляд на лицо вошедшего, и первоначальный испуг сменился изумлением.
— Джим? — спросил он.
Энглтон кивнул.
— Вы… пришли, чтобы арестовать меня?
Энглтон отрицательно покачал головой. Во рту у него пересохло.
— Кормчий, — произнес он, опускаясь на одно колено и потупив взор. — Maestro di color che sanno…[1]
* * *
8 мая 1945 г.
15-я группа армий
92-я дивизия
OSS, Х-2
Главнокомандующему военными действиями в районе Средиземного моря
От майора Джеймса Дж. Энглтона
Американский гражданин, писатель ЭЗРА ЛУМИС ПАУНД, код ФБР 1723, признанный Большим жюри виновным в государственный измене, 6 мая захвачен итальянскими партизанами в Сант-Амброджо. В настоящее время до получения дальнейших инструкций по его размещению содержится в дисциплинарном центре «MTOUSA». Приняты все необходимые меры для предотвращения побега или самоубийства. Запрещено общение с представителями прессы. Не предоставляется никаких привилегий. Допросы не проводятся.
1
13 декабря 1998 г.Лондон
Джек Данфи свернулся калачиком под теплым одеялом, повернувшись спиной к Клементине. Сквозь дремоту он чувствовал, что в комнате довольно холодно, а его закрытых век касался сероватый лондонский свет, скудно сочившийся в окно. Время определить было невозможно. Наверное, раннее утро. Или позднее… Или даже полдень. В любом случае суббота.
Он пробормотал что-то относительно того, что пора (или не пора) вставать, и стал ждать ответа Клементины.
— Мммм, — промычала она, затем выгнула спину и отодвинулась от него. — Спать…
Джек приподнялся с глухим ворчанием, протирая глаза, свесил ноги с кровати, еще раз потер
Последние комментарии
1 час 20 минут назад
1 час 24 минут назад
1 час 36 минут назад
1 час 37 минут назад
1 час 51 минут назад
2 часов 8 минут назад