Новая история московских улиц [Александр Анатольевич Трапезников] (fb2) читать постранично, страница - 11

родне отправил, в Казань. Чтобы не переживали.

— Так, может, её в Чечню увезли, ковры плести или чем там они в зиндане занимаются? — предположил Иволгин, теряя нить следствия.

Ринат молча развёл руками. Доберман радостно залаял. Наверное, уж он-то точно знал, где Наташа, только дураки-люди не понимали.

— Тёмная история, — вздохнул Иволгин, почёсывая свой нос.

Дома, в порыве вдохновения, он сел за компьютер, даже не испив чая, и за три дня сочинил повесть под названием «Убийство в Полнолуние на армяно-грузинском перешейке». Почему «в Полнолуние», отчего именно «убийство» и на каком таком «армяно-грузинском перешейке» — этого он бы и сам не смог объяснить. Так легла творческая карта. Но речь в повести шла о Наташе, Меркулове, Ринате и многих других из окружения пропавшей художницы. Все персонажи были легко узнаваемы, со слегка изменёнными фамилиями. И самое любопытное, что произведение Иволгина было тотчас же напечатано в одном толстом литературном журнале, а затем, по горячим следам, вышло отдельной книжкой, правда, в мягком переплёте. Шуму оно, тем не менее, наделало.

Однако публикация повести имела и иные последствия. Совершенно неожиданные для Иволгина. Как-то раз в его квартире зазвонил телефон и некто вежливо, но твердо пригласил литератора явиться в прокуратуру Центрального округа. Иволгин поначалу воспринял это как шутку, но звонок повторился через пару дней, а голос звучал сурово. Делать нечего — автор детективного бестселлера отправился на свидание с законом.

Следователь, тот самый «хренов лейтенант Коломбо», о котором в своё время рассказывал Меркулов, ждал его с нескрываемым интересом. На столе у него лежали журнал и книга Иволгина. Автор почему-то впервые испытал не заслуженную гордость, а некоторую брезгливость, будто не убрал за кошкой.

— А я и не знал, что наши прокурорские работники следят за новинками художественной литературы, — сказал он.

— Читаем-читаем, — подтвердил следователь. — И черпаем много нового. Вот, пришлось опять открыть дело. А я-то уж хотел его в архив, на полку, подальше от глаз.

— Ну и напрасно, — сумрачно отозвался Иволгин. — Я не понимаю, чем вам могут помочь метафоры, образы — плоды, так сказать, больного творческого воображения?

— Могут-могут, — хитро усмехнулся следователь. — И не такое уж оно больное, воображение это. Да и метафоры, образы чего стоят! Нет, литература — великая сила, не спорьте.

— Я и не спорю, — устало согласился Иволгин, понимая, что разговор предстоит долгий. Кроме того, последнее утверждение следователя ему пришлось по душе.

— Итак, — начал тот, потирая руки и едва ли не подмигивая Иволгину, — в вашей замечательной повести вы уверяете, что Наталью Зиненко убили, войдя в сговор, её муж Ринат и скульптор Меркулов.

— Но это же всего лишь сюжетная коллизия, — слабо запротестовал Иволгин. — Для остроты темы.

— Может быть, может быть, — кивнул следователь. — Однако давайте поконкретнее, ближе к реальности. Что вы можете сказать об обоих? Без литературы. Без этих розовых, знаете ли, соплей. У нас убийство женщины. Так что я советую вам всю правду.

Разговор продолжался очень долго, часа четыре. Иволгин покинул кабинет следователя красный и потный, как после хорошей деревенской бани. Пару дней он потом вообще не выходил из квартиры, пил. Успокаивал себя и глушил муки совести. Конечно, Иволгин в прокуратуре наговорил много лишнего, Рината и Меркулова ещё несколько недель, в поисках доказательной базы, таскали к следователю, пока всё, в конце концов, не разрешилось благополучно. Как в старом итальянском фильме «Следствие закончено — забудьте». А что же Наташа? Нашли ли её? Нашли. Примерно через год Иволгину пришло письмо из Италии. Наташа писала: «Милый! С Марио я уже рассталась и теперь вновь свободна. В Россию возвращаться не хочу. Приезжай. Мой адрес в Венеции…» Письмо Иволгин никому не показывал. И в Венецию не поехал.