Дом счастья [Сара Крейвен] (fb2) читать онлайн


 [Настройки текста]  [Cбросить фильтры]
  [Оглавление]

Сара Крейвен Дом счастья

ГЛАВА ПЕРВАЯ

Никогда в жизни Элен так не нервничала.

И обстановка ей, конечно же, не помогала. Все-таки она оказалась в центральном офисе «Ресторейшн интернэшнл» — организации, призванной заботиться о сохранности исторических памятников.

Она ожидала увидеть обитые деревом стены, старинную мебель, может быть, персидский ковер. Что-то несущее на себе обаяние и аромат старины.

Однако ее встретила любезная секретарша и провела в эту вот кабину из стекла и хрома, снабженную агрегатом для охлаждения воды, и для нее потянулись медленные, изматывающие минуты. И хотя обитый холстиной стул оказался неожиданно удобным, это не помогло ей почувствовать себя свободнее.

Да и что бы ей помогло расслабиться сейчас — в ситуации жизненно важного выбора?

Ее пальцы сжались на ручке портфеля, и она мысленно пробежала вкратце вопросы, на которые ей придется ответить при встрече с директорами «Ресторейшн интернэшнл».

Они — моя последняя надежда, думала она. Все прочие варианты иссякли. Значит, здесь все должно пройти как надо.

Неожиданно разволновавшись, Элен подошла к агрегату и налила в бумажный стаканчик охлажденной воды. От ее внимания не ускользнуло, что камера слежения пришла в действие, и она поморщилась при мысли о том, что на каком-то контрольном пункте за ней наблюдают невидимые глаза.

— Необходим деловой вид, — советовала ей подружка Лотти. — Сними свои вечные джинсы. Надень юбку. Запомни: ты явилась не из навозной кучи. Надо держать марку. Ты ведь получила помощь, и немалую, — добавила она с насмешливой строгостью. — И не отмахивайся от нее.

Элен была вынуждена признать: Лотти права. Много людей отнеслись к ней с поразительной добротой. Они знакомились с ее письменным заявлением и давали советы. Даже видеозаписи разнообразных событий, происходивших в Монтигле на протяжении последних двух лет, были результатом услуг, о которых просила для нее Лотти.

Но сейчас все зависит только от нее самой. Она последовала совету подруги: надела добротную серую юбку, скромную белую хлопчатобумажную блузку и черную спортивную куртку. Надо надеяться, эти люди не заметят, что она довольно потертая.

Ее каштановые волосы (она непременно сделает стрижку, когда найдутся время и деньги) аккуратно убраны в строгий узел на затылке, а в ушах у нее маленькие серебряные шарики.

Невидимый соглядатай мало к чему сможет придраться, подумала она, подавив желание поднять стакан в приветственном жесте, и сделала вид, что в жизни у нее нет никаких треволнений, а предстоит ей всего лишь банальное собеседование.

Вот только вся моя жизнь, подумала она, отхлебнув холодной воды, все, что мне дорого в этом мире, теперь во власти совершенно незнакомых людей.

Кроме Найджела, разумеется.

Каким-то образом я обязана убедить этих людей в том, что Монтигл заслуживает восстановления. Что я, в отличие от моих отца и деда, не опущу руки и не стану покорно наблюдать за тем, как все приходит в полное запустение. Или, хуже того, как наше жилище переходит в руки Тревора Ньюсона.

Элен содрогнулась, вспомнив мясистое самодовольное лицо человека, который с улыбкой дожидается своего неизбежного, по его мнению, триумфа. И считает дни до того мгновения, когда сможет превратить Монтигл в средневековый парк для туристов.

Именно эти планы толкнули ее на последнее отчаянное усилие раздобыть средства для безотлагательного ремонта дома.

Все прочие организации, в двери которых она упорно стучалась, отвергли ее мольбы о субсидиях, ссылаясь на то, что Монтигл слишком мал, незначителен и удален от традиционных туристических маршрутов.

— Вот поэтому и нужен я, — заявил ей тогда Тревор Ньюсон. — Рыцарские турниры, бифштексы, банкеты в большом зале… — Его глаза засверкали. — Да, тогда Монтигл появится на картах. Выезды карет. Достаточно будет разместить информацию в Интернете. И не заставляйте меня чересчур долго дожидаться вашего ответа, — добавил он. — В противном случае предложенная мной цена начнет съеживаться.

— Вам и не нужно дожидаться, — с ледяной вежливостью ответила ему Элен. — Наш ответ, мистер Ньюсон, — нет.

— Вы слишком торопитесь, — проворчал он своим мерзким снисходительным тоном. — Господи, да какой у вас выбор? Здесь все рушится, а между тем всем известно, что ваши отец и дед после себя не оставили ничего, кроме долгов. — Ньюсон щелкнул пальцами. — Вы получаете ренту за пастбища да небольшой доход с редких туристов. Но долго так не протянете. Да это еще чудо, что вам удалось столько продержаться. — Он сокрушенно покачал головой. — Нужно продавать Монтигл, дорогая моя. А если вам непереносима мысль о том, чтобы уехать отсюда, я мог бы даже предложить вам кое-какую работу. На рыцарских турнирах должна присутствовать Королева Любви и Красоты, а вы — очень красивая девушка. — Он плотоядно взглянул на нее. — Я так и вижу вас в каком-нибудь старинном платье с глубоким вырезом.

— Весьма заманчивое предложение, — ответила Элен, сдерживая ярость. — И все-таки, боюсь, я снова отвечу вам — нет.

— Мерзкий старый развратник, — заметила потом Лотти. — Не говорила бы ты Найджелу, а то Найджел может вырубить его. — Она помолчала. — Он пойдет с тобой на собеседование?

— Нет. — Элен решила не выказывать разочарования. — Сейчас он дьявольски занят. И вообще я девушка взрослая. Справлюсь.

Так сказал ей и сам Найджел, с горечью припомнила она. А может быть, она слишком уж много надежд возлагала на его поддержку. Но они уже достаточно долго встречаются, и никому не придет в голову сомневаться в том, что он будет на ее стороне в борьбе за Монтигл.

Только себе одной Элен могла признаться, что Найджел довольно равнодушно относится к ее усилиям сохранить дом. Найджел — человек ни в коем случае не бедный, работает в коммерческом банке и к тому же получил наследство после смерти бабки, но никакой практической помощи он Элен никогда не предлагал.

Впрочем, в последнее время они почти не виделись. Хотя, наверное, вина в основном лежит на ней. Работа Найджела привязывает его к Лондону, а она была настолько поглощена подготовкой к собеседованию в комиссии, что почти не скучала по Найджелу.

Трудно признавать такое по отношению к человеку, за которого собираешься выйти замуж!

Но это изменится. Когда она вернется домой, со щитом или на щите, то исполнит свое обещание. Это все, что когда-либо просил Найджел. В том числе и это.

Возможно, она — старомодная идиотка, но секс до свадьбы для нее неприемлем.

Не то чтобы ее страшила мысль о подчинении или она не уверена в своих чувствах к Найджелу. Но только после того, как они отстоят службу в сельской церкви и произнесут свои обеты, он узнает, что он — ее единственный и ее белое платье что-то да значит.

Ее раздумья были внезапно прерваны, когда открылась дверь. Элен поспешно вскочила на ноги; перед ней стояла высокая, стройная, длинноногая блондинка в красивом черном костюме. Она приветствовала Элен официальной улыбкой и окинула ее слегка пренебрежительным взглядом.

— Мисс Фрейн? Пройдите, пожалуйста, со мной. Члены комиссии вас ждут.

— А я жду членов комиссии, — холодно парировала Элен.

В конце длинного и узкого коридора блондинка распахнула перед ней дверь.

— Мисс Фрейн, — объявила она и отступила, пропуская Элен вперед.

Тверже, подумала Элен. Ты железная. Семь человек, стоявшие вдоль длинного стола, поздоровались легким наклоном головы.

— Пожалуйста, мисс Фрейн, присаживайтесь, не волнуйтесь, — произнес высокий, скандинавского типа бородач, очевидно председатель комиссии.

Элен опустилась на высокий стальной, обитый кожей стул; члены комиссии заняли свои места за столом. Они похожи на клонов, подумала она: все в аккуратных темных костюмах, строгих галстуках, все сидят очень прямо. Кроме одного, вдруг заметила Элен. Этот человек, сидевший по правую руку от председателя, непринужденно развалился в кресле.

Он был моложе своих коллег — наверное, где-то около тридцати пяти — и выделялся всклокоченной гривой черных волос. Его смуглое лицо никто не назвал бы красивым. У него был нос, похожий на птичий клюв, тонкие, дерзкие губы, а глаза, темные и непроницаемые, словно ночь, изучали ее из-под густых ресниц.

В отличие от остальных членов комиссии, застегнутых на все пуговицы, этот человек выглядел так, как будто только что вскочил с постели и набросил на себя первое, что попалось под руку. Более того, узел его галстука был ослаблен, а воротник рубашки расстегнут. В общем, он выглядел как человек, который забрел на заседание с улицы по чистой случайности.

Но вот его губы слегка искривились, как будто он угадал, о чем думает Элен, и это его развлекло.

И тут впервые в жизни Элен осознала, что мужчине вовсе не обязательно быть красивым — в привычном смысле слова, — чтобы очаровывать и привлекать женщин.

— Не волнуйтесь, — сказал ей в этот момент председатель.

Усилием воли она переключила внимание на председателя, стараясь сосредоточиться на комплиментах, которые тот говорил ей за убедительность и ясность прошения о субсидии, равно как и за представленный дополнительный материал, призванный обосновать заявку.

Перед каждым из них, за исключением одного — ясно, кого именно, — лежали раскрытые папки. Бросив быстрый взгляд в его сторону, Элен обнаружила, что он рассеянно смотрит куда-то в пространство.

Хорошо бы его туда унесло, подумала она, переводя дыхание.

Он не отреагировал даже тогда, когда она достала видеокассету.

— Я надеюсь, эта запись позволит вам составить представление о том, как выглядел Монтигл в недавнем прошлом, — начала она. — В будущем я рассчитываю расширить спектр его функций; может быть, даже использовать дом для проведения свадеб.

Присутствующие выразили любезный интерес и одобрение, и Элен почувствовала себя несколько спокойнее. И тут же ощутила, что молодой человек снова пристально смотрит на нее; его взгляд изучает ее лицо, затем выпуклости грудей под тонкой блузкой. Она сделала над собой усилие, чтобы не подать виду, насколько смущена его интересом, но почувствовала, что ее выдает прильнувшая к щекам горячая кровь. Наконец, к ее облегчению, взгляд его темных глаз задержался на ее пальцах, крепко стиснувших край стола.

— Наверное, мадемуазель, вы и сами планируете выйти замуж в этом доме?

Низкий, звучный голос — довольно приятный, нельзя не признать. И превосходный английский, хотя в его речи ощущается французский акцент.

Трудно сказать, как он воспринял ту часть ее сообщения, в которой говорилось, что укрепленная часть Монтигла была выстроена в годы Столетней войны и там нередко останавливался Черный принц, самый грозный враг Франции.

Она вскинула подбородок, и ее карие глаза встретили его взгляд. Ей немедленно захотелось, чтобы они с Найджелом уже были официально обручены и чтобы у нее на пальце было кольцо.

— Да, мсье, — ответила Элен. — Возможно, я даже буду первой, — добавила она, испытав внезапный прилив смелости.

Разумеется, она не обсуждала этот вопрос с Найджелом, но у него не должно быть возражений. И это событие должно пройти безупречно, не говоря уже о необходимом резонансе.

— О, как романтично, — проговорил он и вновь погрузился в задумчивость.

Другие члены комиссии задали свои вопросы в быстром и энергичном стиле; они предложили Элен разъяснить или раскрыть некоторые пункты заявления. Было видно, что все они ознакомились с пакетом документов и, казалось, искренне заинтересовались.

Дверь открылась, высокая блондинка внесла кофе на подносе, на котором Элен с радостью заметила также минеральную воду. Собеседование стало для нее суровым испытанием, как она и ожидала, и у нее пересохло во рту.

Когда блондинка вышла, француз извлек из своей папки лист бумаги.

— Мадемуазель, это не первая ваша заявка на финансирование ремонта и обновления Монтигла. Здесь верно перечислены организации, в которые вы обращались ранее?

Элен закусила губу и просмотрела список.

— Да, верно.

— Но все ваши усилия не привели к успеху? — нажимал низкий голос.

— Да, — нехотя призналась Элен, почему-то вспыхнув.

— И как вы узнали о нас?

— Мне сообщила о вас по Интернету подруга. Она написала, что вам могут быть интересны проекты местного значения. Ну… я и подумала, что стоит попытаться.

— Потому что вы отчаялись. Не вопрос — утверждение.

— Да.

Элен вызывающе взглянула на француза. Ее восприятие происходящего внезапно обострилось. Могло показаться, что в комнате они только вдвоем и между ними идет борьба.

— На этом этапе я готова испытать любой возможный путь. Я не допущу, чтобы Монтигл остался без хозяина, и пойду на все, чтобы сохранить его.

Наступила пауза, после чего француз достал второй лист.

— Отчет застройщика, который вы приложили к вашей заявке, составлен двадцать лет назад.

— Да, — согласилась Элен. — Я решила, что рекомендации, высказанные тогда, все еще могут быть в силе. Хотя цены, конечно, выросли.

— Двадцать лет — долгий срок, мадемуазель. Почему ваши родные, имея на руках такой отчет, не произвели тогда же необходимые работы?

Элен покраснела еще сильнее.

— Мой дед намеревался так и поступить, но обстоятельства застигли его врасплох.

— Вы могли бы объяснить подробнее? — потребовал ровный голос.

Элен перевела дыхание: слишком тяжелое признание ее вынуждают сделать.

— В страховом бизнесе наступил кризис. Мой дед работал на компанию «Ллойд». Предъявленные к нему претензии привели к нашему разорению. Он даже полагал, что Монтигл, возможно, придется продать.

— Конечно, такая возможность сохраняется, — сказал француз и выдержал паузу. — Правда, что вы получили весьма щедрое предложение от мсье Тревора Ньюсона, касающееся всего имущества? Предложение, мадемуазель, которое предполагает конец разрушения Монтигла и к тому же поправит ваше собственное финансовое положение. Разве это не лучше, чем обивать пороги всяческих комитетов и фондов? И получать бесконечные отказы?

— Я нахожу планы мистера Ньюсона абсолютно неприемлемыми, — твердо сказала Элен. — Моя фамилия Фрейн, и я не допущу, чтобы усадьба, в которой наша семья прожила несколько веков, превратилась в дешевку, как предлагает он. Я не намерена сдаваться. — Она наклонилась вперед, и ее голос дрогнул от напряжения. — Так или иначе, я найду деньги и ради этого пойду на все.

— На все? — Темные брови насмешливо вскинулись. — Вы на редкость решительный человек.

— По необходимости. — Элен откинула голову. — И если для достижения моих целей придется прибегать к просьбам, пусть будет так. Монтигл стоит того, чтобы ради него идти на жертвы.

И тут что-то как будто щелкнуло и связь прервалась. Француз откинулся на спинку кресла, а председатель поднялся из-за стола.

— Было очень приятно познакомиться с вами, мисс Фрейн. Мы очень внимательно рассмотрим ваши предложения, в том числе дополнительную информацию и материалы, которые вы нам представили. — Он взял видеокассету и ласково улыбнулся Элен. — Думаю, мы решим вопрос к концу этого месяца.

— Я очень признательна за то, что вы приняли меня, — официальным тоном произнесла Элен и покинула комнату, не оглянувшись на человека, который подверг ее допросу.

В коридоре она остановилась и взялась за бок, словно ей пришлось долго бежать в гору.

Какого черта она здесь делает? Или они там играют в доброго и злого полицейского?

До сих пор все шло хорошо — во всяком случае, она так думала. С другой стороны, не исключено, что ее собеседникам не импонирует мысль о том, что их восприняли как последний ресурс в длинном ряду, на что намекал этот француз.

Господи, да он отвратителен! И к черту все его обаяние и мужскую привлекательность. Помимо прочего, теперь ей известно, как чувствует себя женщина, когда ее мысленно раздевают. Да что там, это же форма сексуального посягательства, о чем не подозревает человек, чье развитие находится на уровне каменного века!

И все-таки она не могла не задаваться вопросом о том, кто он, в сущности, такой и каково его влияние в «Ресторейшн интернэшнл». Что ж, это легко можно выяснить.

В фойе блондинка болтала с регистраторшей. При приближении Элен обе они обернулись и изобразили полагающиеся по этикету улыбки.

Элен холодно спросила:

— Могу я получить буклет о вашей организации? Блондинка недоуменно подняла брови.

— Мне кажется, вам должны были его выслать после вашего первичного запроса, мисс Фрейн.

— Да, — подтвердила Элен. — Но он, к сожалению, остался дома, а мне нужно уточнить кое-какие детали. Если только… это не слишком сложно.

Девушки обменялись взглядами, после чего регистраторша достала из ящика стола пластиковую папку и протянула ее Элен.

— Обычно на один запрос выдается один буклет, — сказала она, — так что будьте аккуратны.

— Буду беречь как зеницу ока, — пообещала Элен. Когда она клала буклет в портфель, за ее спиной послышались шаги. Как по мановению руки, с лиц обеих девушек исчезло высокомерное выражение, и его сменили улыбки настолько радостные, что казались жеманными.

Элен как будто почувствовала, как к ее спине прикасаются холодные пальцы: она поняла, кто именно приближается к ней.

Она медленно повернулась, старательно изображая безразличие.

— Хотите убедиться, мсье, что я ухожу?

— Нет, мадемуазель, просто подошло время моей следующей встречи. — Его улыбка была неприкрыто издевательской. Он взглянул на буклет, который Элен еще не успела выпустить из рук. — Меня зовут Марк Деларош. Я бы представился раньше, если бы вы меня спросили.

С нескрываемым восхищением он наблюдал за тем, как Элен борется с желанием запустить свой портфель ему в голову, а когда воспитание взяло верх над порывом, слегка наклонил голову.

Элен ответила ледяным тоном:

— Мне просто хотелось что-нибудь почитать в поезде. Хотя я могла бы купить и газету.

— Конечно. — Он вновь прибег все к той же улыбке, но сейчас Элен уже была во всеоружии. — До скорого свидания, — добавил он и отошел, помахав девушкам, которые все еще смотрели на него как завороженные.

«Так мы еще увидимся, мсье Деларош? — захотелось ей спросить. — Вы именно так сказали? Боже, этого не будет, если я первая вас замечу».

Ее кожу словно покалывали ледяные иголочки. Как будто она получила некое странное предупреждение.


Хотя Марк Деларош сказал, что у него намечена встреча, Элен порадовалась, что его нет поблизости, когда она выходила из здания.

Она предполагала, что ее нервозность пройдет, когда собеседование будет позади; надежда оказалась ложной. Она чувствовала растерянность и даже страх. Возможно, конечно, что это просто реакция на шум и пыль Лондона. Как это Найджел может находить удовлетворение от работы среди такого гама?

Что ж, по крайней мере у нее есть возможность встретиться с ним.

Найджел сразу же ответил на звонок по мобильному телефону, однако он был не один: в трубке слышались голоса, смех и звон бокалов.

— Элен? — удивленно переспросил он. — Ты откуда звонишь?

— С Гровертон-стрит. Это недалеко от твоей работы. — Она сделала паузу. — Я подумала, что, может быть, ты пообедаешь со мной.

— Пообедать? Думаю, у меня не получится. Я замотан. Сказала бы ты мне заранее, что будешь здесь, и я бы освободил пару часов.

— Я же тебе говорила, — возразила Элен, стараясь подавить разочарование. — У меня только что прошло собеседование в «Ресторейшн интернэшнл»; помнишь?

— О господи, — отозвался Найджел. — Да-да, конечно. Я был так занят, что у меня совершенно вылетело из головы. Ну и как оно прошло?

— По-моему, хорошо. Я надеюсь.

Элен попыталась выбросить из головы мысль о Марке Делароше. Всего один недоброжелатель. Что он может ей сделать?

— Кажется, они заинтересовались, — добавила она. — И сказали, что сообщат о решении к концу месяца. Так что ждать осталось меньше десяти дней.

— Это хорошо. Ладно, наверное, я все-таки смогу пообедать с тобой. Отпразднуем. Как-никак многообещающий результат. — Найджел опять помолчал. — Встретимся в час в «Мартинике».

— Я же не знаю, где это.

— Водитель такси наверняка знает, — возразил Найджел с легким раздражением. — Довольно модное место. Все туда ходят.

— Если так, нам найдется столик?

Элен сразу с беспокойством подумала, хватит ли у нее денег на такси. Найджел вздохнул.

— Элен, какая ты все-таки наивная. Банк резервирует за собой постоянные места. А сейчас я должен идти. До встречи.

Она выключила телефон. Похоже, Найджел уже бывал в «Мартинике». А почему бы, собственно, и нет? Принимать клиентов банка в хороших ресторанах — одна из его обязанностей. Это часть того мира, в котором он вращается, равно как и платиновые карты, беспрестанные разъезды на такси и билеты в первый класс.

А она-то пользуется дешевыми дневными поездами, считает каждое пенни, а из удовольствий позволяет себе разве что тостик с сыром или пастой да бутылочку дешевого вина на двоих с Лотти или еще какой-нибудь подружкой.

Найджел живет в совсем другом мире, и от нее требуется громадное усилие, чтобы перебраться туда к нему.

Я смогу, сказала она себе, распуская волосы движением почти яростным. Я все смогу — даже спасти Монтигл. И меня ничто не остановит.

Эта мгновенная эйфория была прервана соображением о том, что отсутствие финансов может не позволить ей выполнить даже задачу-минимум — добраться до ресторана для встречи с Найджелом.

Однако при помощи алфавитного справочника и журнала «Свободное время» она выяснила, что «Мартиника» находится примерно в миле от того места, где она находится сама. Нетрудно дойти пешком.

Элен двинулась в нужном направлении быстрым шагом.

Ресторан она нашла без труда, хотя к концу поисков ей было жарко и хотелось пить.

Со вкусом сделанный черно-белый козырек над входом, терракотовые горшки с вечнозелеными растениями… Элен сделала глубокий вдох, вошла и оказалась в небольшом холле. Молодой человек за регистрационным столиком поднял на нее вопросительный взгляд.

— Мадемуазель заказывала место?

— Нет, собственно…

Молодой человек тут же покачал головой.

— Я очень сожалею, но у нас все места зарезервированы. Надеюсь, в другой раз мы сможем обслужить мадемуазель.

Элен быстро сообщила:

— Со мной будет мистер Найджел Хартли. Служащий удивленно взглянул на нее, затем посмотрел в лежавшую перед ним книгу.

— Да, он заказывал столик. Но его еще нет. — Служащий помолчал. — Может быть, вы пока выпьете что-нибудь в баре? Или присядьте, подождите его.

— Если можно, я бы посидела. Служащий поднялся из-за стола.

— Позвольте вашу верхнюю одежду? — Он указал на ее куртку.

— Нет-нет, спасибо.

Она вовремя вспомнила, что ее льняная блузка слегка разорвана.

— Тогда проходите за мной, пожалуйста.

Он открыл дверь, и Элен поняла, что Найджел не преувеличил популярность этого ресторана. Она оказалась в большом, ярко освещенном зале, где было больше столиков, чем на первый взгляд могло бы поместиться. И все были заняты; в зале стоял ощутимый гул. И все-таки оказалось, что в одном углу нашлось несколько дюймов свободного места.

Элен с облегчением опустилась на деревянный стул с высокой спинкой, и ей немедленно захотелось сбросить туфли.

Молодой человек склонился к ней.

— Может быть, мадемуазель что-нибудь принести?

— Только холодной воды, пожалуйста.

Да, «Мартиника» — модное место; и все же Найджел мог бы выбрать какой-нибудь более тихий уголок. И еще Элен очень не хотелось, чтобы ресторан был французским. А так — воспоминание о недавнем инквизиторском допросе.

Ей хотелось поговорить с Найджелом, но частный разговор, на который она настроилась, едва ли можно вести во весь голос.

Конечно, он уверен, что она получит удовольствие, вкусив от его стиля жизни, и потому не стоит показывать ему недовольство его выбором.

И вообще, у них для разговоров впереди целая жизнь.

Он запаздывает уже на десять минут, отметила про себя Элен, когда официант поставил перед ней бутылку минеральной воды и бокал со льдом. Кроме того, на подносе у него стоял высокий тонкий бокал с розовым шипучим напитком.

— Извините, я этого не заказывала, — сказала Элен. — Что это?

— «Кир ройяль», мадемуазель. Шампанское и cassis[1]. Ее вам с поклоном посылает мсье.

Элен вздохнула с облегчением. Наверное, Найджел позвонил в ресторан и сделал заказ в качестве извинения за опоздание.

Она глотнула воды, чтобы освежиться, потом не спеша принялась за коктейль, наслаждаясь тонким вкусом черной смородины и бодрящего вина.

Однако, когда стакан опустел, Найджела все еще не было. Элен уже начинала волноваться и даже сердиться.

Она сделала знак официанту.

— Вы больше не получали сообщений от мсье? Он задерживается, — пояснила она. — Если нет, то я бы хотела еще один коктейль.

Официант изумленно воззрился на нее.

— В чем дело, мадемуазель? Мсье сейчас обедает здесь. Ему передать что-нибудь от вашего имени?

Элен изумилась не меньше.

— Он здесь? Вы, должно быть, ошибаетесь.

— Нет, мадемуазель. Взгляните: вон там, у окна.

Элен взглянула, и в горле у нее встал ком. У окна вместе с двумя другими мужчинами сидел Марк Деларош. Он прислушивался к тому, что говорили собеседники, но мгновенно почувствовал на себе взгляд Элен, обернулся, наклонил голову и приподнял бокал, словно произнося безмолвный и краткий тост.

Элен в ужасе отвернулась от него.

— Вы хотите сказать, что это он заказал для меня напиток? — спросила Элен как можно спокойнее, хотя сердце ее бешено колотилось. — Я… я не знала. Нет-нет, ни в коем случае не нужно второго. Принесите мне, пожалуйста, счет за этот и за воду тоже. Я… ухожу.

— Но вы же еще не обедали, — стал возражать официант. — Кстати, вот идет мсье Хартли.

Да, это был Найджел; он шел между ресторанными столиками, подобно вождю еврейского племени, рассекающему воды Чермного моря; высокий блондин в безукоризненном темно-синем, в тонкую полоску, костюме и изящном шелковом галстуке.

— Так ты здесь, — начал он.

— Уже полчаса, — нарочито равнодушно отозвалась Элен. — Что случилось?

— Я же сказал тебе, что сегодня занят. — Найджел небрежно поцеловал ее в щеку. — Гаспар, будьте добры меню. Хотя… обойдемся без меню. У меня очень мало времени. Дайте мне полупрожаренный бифштекс с салатом.

— Значит, мне то же самое, — сказала Элен. — Не хотелось бы заставлять тебя ждать.

— Отлично. — То ли он не заметил иронии в ее голосе, то ли решил проигнорировать ее. — Да, Гаспар, и бутылку домашнего красного. И, пожалуйста, как можно быстрее. И еще джин с тоником. — Он бросил взгляд на Элен. — Дорогая, ты выпьешь чего-нибудь?

— Уже, — отозвалась она. — И не что иное, как «Кир ройяль».

Найджел чуть поджал губы.

— Что-то новенькое в твоих вкусах? Тебя уговорил официант?

— Нет, — ответила Элен. — Но ты не беспокойся. Одного более чем достаточно.

Ей стало стыдно от резкости собственного тона. И виноват во всем… виноват тот тип в другом конце зала. Но она не позволит, чтобы кто-то отравил драгоценное время, которое ей предстоит провести с любимым человеком.

Она заставила себя улыбнуться Найджелу и накрыть ладонью его руку.

— Как я рада тебя видеть, — ласково проговорила она. — Ты ощущаешь, как долго мы не встречались?

Найджел вздохнул.

— Я знаю, но у меня сейчас настолько напряженная работа, что свободного времени практически нет.

— Твои родители тоже скучают. Он пожал плечами.

— Они слишком заняты подготовкой к уходу папы на пенсию и обновлением фасада дома перед продажей. — Он метнул на Элен быстрый взгляд. — Ты знала, что они в самом скором времени уезжают в Португалию?

— Они продают «Дом у дубов»? — медленно переспросила Элен. — Нет, я понятия не имела. Но ты-то как же? Это же твой дом.

— Да, я туда периодически наезжал в последние десять лет, — сказал Найджел. — Но сейчас моя жизнь проходит в Лондоне. Я намерен покончить со съемом жилья и купить для себя что-нибудь. А, вот наконец-то вино. Господи, у меня с утра была прорва дел.

И он пустился в подробное описание пертурбаций, которые ему пришлось пережить за этот день. Его рассказ был в самом разгаре, когда принесли обед.

Элен была не особенно голодна; ее разыгравшийся было аппетит улетучился. И при этом ей никак не удавалось сосредоточиться на капризах финансовых рынков и безответственном поведении некоторых безымянных клиентов. Ее мысли блуждали совсем по другим тропам.

Что-то произошло. Произошли некие фундаментальные перемены, которых она прежде не замечала.

Теперь она сосредоточилась: речь шла и о ее жизни. Она-то предполагала, что Найджел будет жить с ней в Монтигле и периодически ездить в Лондон. Она не может переехать к нему и обратить Монтигл в загородную дачу. Вне всяких сомнений, Найджел это понимает.

Но сейчас нет никакой возможности говорить об этом, когда Найджел ежеминутно поглядывает на часы и торопливо жует бифштекс.

Наконец Элен оборвала его монолог:

— Найджел, в эти выходные нам надо будет поговорить. Ты сможешь приехать… провести со мной воскресенье?

— Только не ближайшее, извини. Будет день рождения председателя правления, он намерен праздновать его у себя в Сассексе. Долг призывает. — Он послал Элен быструю, легкую улыбку. — А сейчас я должен мчаться. В два тридцать у меня встреча. Счет мне пришлют в офис, так что, если хочешь, дорогая, закажи себе еще пудинг и кофе. Увидимся.

Он торопливо поцеловал Элен и вышел.

Снова она одна за столом. И нет сомнений в том, что это обстоятельство не укрылось от ее противника, того, что в другом конце зала. Она рискнула бросить в ту сторону молниеносный взгляд и с облегчением увидела, что там официант уже убирает посуду с пустого столика. По крайней мере тот человек не стал свидетелем джентльменского отношения к ней Найджела. И ей не придется, сжав зубы, благодарить его за его чертов коктейль. К счастью, она больше никогда его не увидит. Конец главы.

А сейчас стоит поторопиться на поезд.

Она уже потянулась к своей сумочке, когда рядом возник Гаспар с подносом, который он торжественно водрузил перед ней.

— Я ничего этого не заказывала! — воскликнула Элен, глядя, как Гаспар расставляет на столе кофейник, чашки, блюдца, два стакана и бутылку арманьяка.

— Это я заказал, — раздался негромкий голос Марка Делароша. — Мне показалось, что вам это нужно. Так что не откажите мне, ma belle, je vous en prie[2].

И, прежде чем Элен успела возразить, он занял напротив нее место, так недавно оставленное Найджелом, и улыбнулся.

ГЛАВА ВТОРАЯ

— Мне показалось, что вы ушли.

Элен выпалила эти слова и тут же поняла, что они означают: она все же проявляла какой-то интерес к его передвижениям.

— Я всего лишь провожал своих друзей. — Деларош наполнил ее чашку. — А потом вернулся, чтобы предложить вам кое-что полезное для пищеварения. — Он щедро разлил арманьяк и пододвинул один из стаканов к Элен. — Думаю, об этом мог бы позаботиться и ваш спутник, — задумчиво добавил он. — Если он и дальше будет глотать обед столь поспешно, то получит язву желудка еще до сорока.

— Благодарю вас. — Элен вскинула голову. — Я непременно передам ему ваше предупреждение.

— Я говорил это ради вас. Полагаю, это именно тот человек, с которым вы хотите с такой помпой отпраздновать свадьбу в Монтигле? — Он криво улыбнулся. — А ведь долг жены — следить за здоровьем мужа. Во всех отношениях. Вы так не считаете?

— Вам не захочется узнать, что я думаю. — Элен закусила губу. — Вы как динозавр.

Он заулыбался еще шире.

— Мужчина с испорченным пищеварением — это еще более дикий зверь, можете мне поверить. Так же как и красивая девушка, покинутая в ресторане, — это оскорбление природе. — Он поднял стакан. — Ваше здоровье.

Элен скрипнула зубами.

— Увольте меня. Я не нуждаюсь в ваших комплиментах, равно как и в вашем обществе.

— Возможно, — отозвался он. — Но если вы нуждаетесь в моем голосе при принятии комиссией решения, вам, наверное, стоит на короткое время стать вежливой и даже выпить со мной.

Закипая, Элен сделала глоток кофе.

— Что вас заставило выбрать именно этот ресторан? — спросила она после тяжелой паузы.

Деларош насмешливо вскинул брови.

— Вы подозреваете, что мной двигали нехорошие побуждения? Например, что я преследовал вас? Тогда вы ошибаетесь. Меня сюда пригласили товарищи, у которых есть в этом заведении финансовый интерес, чтобы узнать мое мнение. И вспомните: я пришел раньше вас. Так что это у меня есть право обвинить вас в преследовании.

Элен окаменела.

— Чего вы добиваетесь? Заказываете что-то для меня, навязываете мне свое общество…

Он пожал плечами.

— Мне хотелось увидеть вас в более непринужденной обстановке. Сейчас вы распустили волосы. — Он откинулся на спинку стула. — Так вы смотритесь свободнее.

— На собеседовании я хотела выглядеть по-деловому. Чтобы не показалось, что я использую преимущества своего пола.

— Не показалось, — согласился он. — ma ваша прическа не выглядела привлекательной.

— А вам не показалось, что мне хотелось держаться от вас на расстоянии?

Он поднял стакан, рассматривая цвет арманьяка.

— Ваш жених опоздал и ушел раньше вас. Возможно, я просто хочу компенсировать вам недостаток внимания с его стороны.

— Как вы смеете его осуждать? Вы ничего о нем не знаете. Он работает как проклятый, чтобы обеспечить наше будущее. Во всяком случае, я не чувствую себя брошенной, — с яростью бросила она.

— Рад это слышать, моя милая, — протянул он. — Но, боюсь, в постели он будет действовать с такой же скоростью, как и здесь.

Голос Элен задрожал:

— Вы не имеете права разговаривать со мной в таком… отвратительном тоне о моих личных делах. Вам должно быть стыдно.

В его взгляде не было ни малейшего раскаяния.

— Уверяю вас, мое поведение продиктовано исключительно заботой о вашем благополучии.

Она вскочила и оттолкнула стул.

— Когда у меня появятся деньги на восстановление Монтигла, мсье, я поделюсь своей радостью с миром. Только тогда вы получите право ее разделить. До свидания.

С гордо поднятой головой она быстрым шагом вышла из ресторана, пылая от негодования. И только возле входа в метро осознала, насколько боялась, что этот человек последует за ней.

Нет, конечно, ничего такого не случилось.

Это хищник, он чует слабости своей жертвы. Увидел, что Элен одна и, вероятно, беззащитна, вот и напал.

А она краснела перед ним. Хоть бы он понял это так, что она не смущена, а рассержена.

Зачем ему знать, каков Найджел — или любой другой мужчина — в постели? На эту тему с ней еще никогда не заговаривал ни один человек, тем более совершенно незнакомый.

Разумеется, она представляет себе, что происходит в постели. Она не настолько глупа или невинна. Но какие эмоции ей предстоит испытать — этого она не знает.

Стоит надеяться на любовь Найджела, а всему прочему он ее научит. Увы, прошло немало времени с тех пор, как он всерьез хотел заманить ее в постель. И откладывать решающее мгновение нельзя. И так они медлили слишком долго.

Может быть, он боится отказа и потому в последнее время избегает ее. Она настолько поглощена собственными проблемами, что оказалась неспособна по-настоящему проникнуться его чувствами.

Наверное, я была бесчувственной, думала Элен. И хуже всего, что понять это меня заставил такой человек, как Марк Деларош.

Но отныне все пойдет по-другому.

* * *
— Никак не могу поверить, что ты уже вернулась, — говорила Лотти, ставя в духовку картофельную запеканку. — Ты меня своим звонком просто потрясла. Я ждала тебя только завтра, а то и позже. — Она испытующе взглянула на Элен. — Ты встречалась с Найджелом?

— Ну да, — весело отозвалась Элен. — Мы отлично пообедали в одном новом ресторане.

— Пообедали? — Лотти скривила губы. — После романтического обеда на двоих полагалась бы ночь страстной любви. Ужин со мной — довольно скучный вариант.

Элен улыбнулась подруге.

— Родная, ничто, что связано с тобой, не может быть скучным. И, честно говоря, мне не терпелось убраться из Лондона.

Лотти внимательно посмотрела на нее.

— Собеседование в комиссии прошло не очень хорошо?

Элен вздохнула.

— Не знаю. Вроде бы большинство членов заинтересовались. Но, может быть, они только смеялись надо мной.

— А этот Марк Деларош, о котором ты говорила по телефону, относится к категории «заинтересованных»?

— Нет, — сквозь зубы ответила Элен.

— Как это я догадалась? — мрачно сказала Лотти. — После твоего звонка с вокзала я что-то почувствовала и решила найти его имя в сети.

— И нашла? Лотти кивнула.

— Да. Он занимается строительством.

— Архитектор? — с удивлением спросила Элен.

— Не совсем. Он возглавляет «Фабрикейшн Рош», компанию, которая ведет строительство предприятий. Она выиграла ряд архитектурных премий, и Деларош стал мультимиллионером.

— Так какого черта он делает в комиссии по охране исторических памятников! — воскликнула Элен.

— Он должен разбираться в оценке недвижимости, — возразила Лотти. — И в применении новейших технологий в реставрационных работах. А остальные занимаются вопросами эстетики. В общем, я все для тебя распечатала, почитай на досуге. Вот фотографии его там нет.

Элен поджала губы.

— Неважно, — тихо произнесла она, — я уже знаю, как он выглядит.

И знаю, как он на меня смотрел, добавила она про себя, вспомнив свою бессильную ярость, когда он раздевал ее взглядом.

Она сглотнула, стараясь стереть из памяти навязчивый образ.

— Спасибо тебе, Лотти. Всегда полезно… знать врага.

— А еще лучше вообще не иметь врагов, — заметила Лотти и принялась промывать бобы в дуршлаге. — Особенно врагов с такими деньжищами. — Она достала из буфета бутылку красного вина и штопор. — Ты рассказала Найджелу, как прошло собеседование?

Элен смутилась.

— Ну, в общих чертах. Он действительно очень спешил, так что я не могла вдаваться в детали.

— Ты, конечно, встретишься с ним в выходные?

— Вообще-то нет, — ответила Элен как можно небрежнее. — Ему нужно ехать на день рождения шефа.

Лотти вскинула голову.

— Что, он не позвал тебя с собой?!

— Вообще-то нет, — нехотя призналась Элен. — Это будет вечер при галстуках, а Найджел отлично знает, что у меня нет платьев для таких мероприятий. — Она усмехнулась. — Наверное, он не хотел меня конфузить.

— Тогда позаботился бы о вечернем платье для тебя, — довольно резко возразила Лотти. — Он-то может это себе позволить.

Элен пожала плечами.

— Короче говоря, он меня не звал, но это неважно. — Она помолчала. — Все, конечно, пойдет по-другому, когда мы будем официально обручены.

— Надеюсь, — сухо отозвалась Лотти и наполнила бокалы.

Элен почувствовала настоятельную необходимость сменить тему.

— Ну а у тебя как? Что слышно о Саймоне?

Лицо Лотти осветилось, голубые глаза вспыхнули.

— Дамба почти закончена, и он приедет домой в отпуск. Всего на две недели, но это лучше, чем ничего. У нас серьезные планы. Он говорит, что теперь будет подписывать только те контракты, которые предусматривают командировки с женами.

Элен насмешливо улыбнулась.

— Тебя не отпустят. Как же местные власти смогут давать обеды, если ты не будешь для них готовить?

— Я никуда не уеду, пока не обеспечу твою свадьбу, — торжественно пообещала Лотти. — Так что будь добра назначить дату.

— Это будет моей первой заботой, — заверила ее Элен.


Домой Элен возвращалась в задумчивости. Она радовалась счастью Лотти, но к этой радости примешивалась капля зависти.

Найджелу вполне хорошо без меня, с грустью думала она. А мне он нужен. Мне нужно, чтобы он обнял меня и сказал, что все будет хорошо, что Монтигл будет спасен.

Она постояла во дворе, глядя на массивный дом. Полуосвещенный, он казался неприступным и непоколебимым, но Элен знала, насколько это впечатление обманчиво.

Под угрозой не только ее собственное будущее. Есть еще Джордж и Дейзи Марленд, которые нанялись к ее деду в качестве садовника и кухарки, еще будучи молодоженами. А когда остальной прислуги не стало, Джордж начал осваивать другие обязанности, а его жена, маленькая, веселая и хлопотливая, сделалась, по существу, экономкой. Элен трудилась бок о бок с ними, во всем от них зависела, но теперь, увы, не могла обеспечить их будущее, оградить их от Тревора Ньюсона.

«Они слишком старые, — сказал ей Ньюсон, — и слишком привержены своим привычкам. Я найму других людей».

Никого ты не наймешь, пообещала тогда про себя Элен.

Хорошо бы мне и сейчас быть такой же твердой, подумала она. Но, как бы то ни было, я принимаю бой.

* * *
Летом по субботам Монтигл открывался для посещения. Марион Лоуэлл, жена викария, квалифицированный историк, водила экскурсии по средневековым руинам и нежилым помещениям дома постройки эпохи короля Якова.

В восьмидесятых годах дед Элен был вынужден продать свои книги, и теперь Элен использовала библиотеку в качестве гостиной: оттуда открывался роскошный вид на газоны и озеро.

В хорошую погоду Элен и Дейзи Марленд подавали чай с домашними пирожными во дворе. Если ожидались солнечные дни, то вечер пятницы бывал посвящен выпечке.

Элен получила извещение о том, что вскоре после полудня прибудут экскурсионные группы, и попросила Джорджа подготовить во дворе деревянные столы, накрыть их лучшими льняными скатертями и расставить скамьи. Каждый стол она украсила горшочком с дикими цветами. Много хлопот и ничтожный результат. Впрочем, важен сам жест гостеприимства.

Когда экскурсионный день завершился, Элен с тоской подумала: хорошо бы все дни проходили так же гладко.

А вот Найджел не одобрял эту деятельность.

— Работаешь как заправская официантка, — говорил он. — Подумай, что бы сказал твой дед!

Но главная проблема — Селия, мать Найджела. Снобизм — вторая натура этой женщины. Она была довольна тем, что Элен унаследовала Монтигл, но считала, что в нем должно быть полным-полно лакеев и внушительный сундук с сокровищами. Поэтому усилиям Элен она мало сочувствовала.

Элен невольно вздрогнула. Ей вдруг отчаянно захотелось отправиться на пляж около лодочной станции и поплавать, чтобы освежиться.

Вот как на нее действует сама мысль о матери Найджела, сказала она себе. Впрочем… у нее возникло странное ощущение, что кто-то смотрит на нее;наверное, от этого она и волновалась.

Нахмурившись, она обернулась и с облегчением увидела, что к ней приближается миссис Лоуэлл с сияющей улыбкой.

— Какой прекрасный вечер, — сказала та, ликующе поднимая над головой коробку с выручкой. — Никаких шумных детей, и все брошюры к тому же распродали. Обычная пестрая публика, но все, кажется, довольно понятливые. И заинтересовались вроде бы всерьез. Самые разные вопросы задавали, особенно один. Он мне дал щедрые чаевые; я их присоединила к общему доходу.

— Это вы напрасно, — заметила Элен. — Вы блестяще проводите экскурсии, и я буду только рада, если ваш труд не останется неоцененным.

— Мне нравится эта работа. Знаете, хорошо, что у Эм теперь есть занятие на выходные, она не появилась здесь и не надоедала звезде дня, — сообщила жена викария. — За чаем вы, должно быть, заметили этого господина. Очень привлекательный, необычный. На него нельзя не обратить внимания. Эм говорит в таких случаях: «ходячий секс»… надеюсь, не в присутствии отца.

Элен удивилась:

— Я не заметила ни одного, кого хоть отдаленно можно было бы назвать привлекательным. На мой взгляд, все были весьма в годах. — Она улыбнулась. — Может, он не пришел к чаю, сочтя, что лепешки и заварной крем подпортят его привлекательный облик. Наверное, надо было заказать шампанское и икру.

— Возможно. Жалко, что вы его не заметили. И у него такой симпатичный французский акцент…

Элен чуть не уронила коробку с деньгами, которую миссис Лоуэлл ей только что передала.

— Французский? Вы уверены?

— Совершенно уверена. Дорогая моя, что-нибудь не так?

— Нет, нет, конечно, — торопливо заверила Элен. — Просто у нас редко бывают иностранные туристы, разве что парочка американцев. Это… необычно, только и всего.

Нет, не только.

Элен всегда любила этот час, когда все домочадцы собирались в кухне, подсчитывали прибыль и пили свежий чай с оставшимися пирожными. Сегодня она должна была быть на седьмом небе от счастья. Но ее не оставляло ощущение, что возле озера за ней следили невидимые глаза, и Элен поблагодарила судьбу за то, что не поддалась искушению и не разделась, чтобы окунуться.

Разумеется, французских туристов в Англии хватает, и их гость мог быть совершенно незнакомым человеком. Встреча же с Марком Деларошем в «Мартинике» исчерпала лимит совпадений на обозримое будущее…

И все же это он.

Когда миссис Лоуэлл ушла, Элен бросилась к книге для гостей. Поиск не занял много времени. Подпись «Марк Деларош» была последней и нагло красовалась внизу страницы.

Элен выпрямилась, тяжело дыша, как после долгого бега. Он мог приехать тайно. Но все-таки хотел, чтобы она знала о его приезде.

Знать бы заранее! Впрочем, незачем впадать в панику. Он побывал здесь, увидел Монтигл в один из лучших экскурсионных дней и отбыл, не сделав попытки встретиться с ней. Значит, может быть, смирился с тем, что она не желает личных контактов с ним и что теперь их общение будет носить исключительно деловой характер.

А тот факт, что день сложился на редкость удачно, может сыграть в ее пользу, когда комиссия будет принимать решение.

Как бы то ни было, инцидент следует считать исчерпанным.


Наутро Элен проснулась рано и поняла, что спала не так хорошо, как следовало бы. Надо бы повернуться на бок и снова заснуть, забыв обо всех треволнениях и заботах. Но нет, невозможно. Дел слишком много.

Элен соскочила с кровати. День обещает быть великолепным. Подобные дни в Англии бывают нечасто, и нельзя упускать ни одного мгновения.

Сегодня она будет помогать Джорджу в саду, выпалывать непобедимые сорняки. Но вначале съездит на велосипеде в деревню и купит газету. Можно разгадать кроссворд и выиграть денежный приз.

Когда она возвращалась, Джордж поджидал ее на дороге. Она окликнула его:

— Привет! Значит, я не могу выпить даже чашку кофе?

— Я отведу ваш велосипед, мисс Элен, — отозвался Джордж. — Дейзи сказала, что вас дожидается посетитель. Она считает, что не стоит заставлять его долго ждать.

Элен облизнула пересохшие губы. Совершенно ясно, кто это. Нет сомнений.

Она едва не попросила Джорджа сказать, что еще не вернулась и неизвестно, когда будет. Но это встревожит Дейзи и настроит ее на поиски. А кроме того, гость поймет, что она боится встречаться с ним.

Итак, быть удивленной, сдержанной, но вежливой.

Конечно, есть надежда, что это все-таки Найджел, который возвратился из Сассекса раньше, чем ожидал. Может быть, соскучился по ней. Но вряд ли.

Кто бы ни был этот человек, она обязана — просто перед собой — принять более презентабельный вид, хотя бы умыться и причесаться. Лучше всего проникнуть в дом через кухню и подняться к себе по черной лестнице.

Но незваный гость опередил ее: он уже был в кухне, с удовольствием жевал сандвич с беконом, а Дейзи подливала ему кофе.

Элен резко остановилась.

— Что вы здесь делаете?

Она почувствовала агрессию в собственном голосе.

Марк Деларош поднялся из-за стола. В простых брюках цвета хаки и черной рубашке с короткими рукавами он выглядел скорее крутым парнем из дальних кварталов Марселя, чем преуспевающим бизнесменом.

— Как видите, мадемуазель, завтракаю. — Он послал Дейзи улыбку. — Ваша экономка — ангел, она сжалилась надо мной.

Элен заставила себя несколько переменить тон:

— Я не сомневаюсь, что вчера вы увидели все, что вас интересовало. Так что вас привело сюда сегодня? — Она отбросила со лба влажную прядь. — Мне кажется, такие места не в вашем вкусе.

— У меня еще остались кое-какие дела, — спокойно ответил он. — И потому я решил задержаться здесь и остановился в местной гостинице.

Элен вскинула брови.

— Разве там нет завтраков?

— Есть, конечно. Но после вчерашнего ужина меня не привлекла перспектива завтракать там. — Он кивнул на тарелку. — Я могу продолжить?

— Кофе, мисс Элен?

Дейзи поставила на стол вторую чашку и застыла с кофейником в руках. Ее лицо свидетельствовало о том, что хозяйка явно нарушает законы гостеприимства.

— Да, пожалуйста.

Элен неохотно опустилась на стул напротив Делароша и с досадой вспомнила о том, что утром не потрудилась надеть лифчик. А этот факт не укроется от непрошеного гостя, подумала она и неосторожно сделала глоток чересчур горячего кофе.

— Вы что-то говорили о незаконченных делах, — сказала она после паузы. — Я полагаю, они связаны с этим домом? — Она выдавила улыбку. — А иначе зачем бы вы оказались здесь?

— Вчера мне не удалось осмотреть некоторые помещения, поскольку наш очаровательный гид сообщила мне, что они составляют жилую часть. — Марк Деларош сделал паузу. — Может быть, вы могли бы мне их показать?

Элен отставила чашку.

— В этом есть острая необходимость?

— Безусловно, — ответил он, — иначе я бы вас не просил. Ваша заявка в комиссию относится ко всему владению; я уверен, вы понимаете, что это означает. К вашей жилой зоне относятся помещения, имеющие историческую ценность, — библиотека, Длинная галерея и Большая спальня. — Он вопросительно взглянул на Элен. — Наверное, вы там ночуете? Надеюсь, вы не сочтете мой вопрос неделикатным?

— Я там никогда не спала, — холодно сказала Элен. — В последний раз там ночевал мой дедушка, и в мои планы не входит открыть туда доступ.

— Даже несмотря на то, что один ваш король пользовался ею для романтических встреч? Кажется, Карл Первый?

— Карл Второй, — уточнила Элен. — Рассказывают, что он хотел соблазнить дочь одного из наших предков.

Деларош вскинул брови.

— И преуспел?

— Не имею ни малейшего понятия. И вообще это всего лишь легенда, хотя мне и дали имя в честь той девушки. Мой дедушка любил мистификации, — жестко пояснила Элен. — Еще он говорил, что в этой комнате есть привидение.

— И вы решили, что, проснувшись, можете обнаружить рядом с собой призрак?

В темных глазах Делароша плясали озорные огоньки.

— Вовсе нет. Просто мне больше нравится спать в моей собственной комнате.

— До замужества, конечно? — небрежно бросил Марк Деларош. — А когда рядом с вами будет живой человек, места для привидений не останется? — Он пожал плечами. — В общем, легенда это или нет, Большая спальня и романтические ассоциации, с ней связанные, должны быть доступны для публики. И я рассчитываю на то, что вы позволите мне стать первым посетителем. Элен допила кофе.

— Пусть будет по-вашему, мсье. Хотите начать осмотр прямо сейчас?

— Почему бы и нет?

Ох, думала Элен, ведя гостя к двери. Я могла бы назвать сколько угодно причин, почему нет. И первая из них — перспектива остаться наедине с вами, мсье Деларош.

Причем я даже не знаю, кому не доверяю — вам или себе.

ГЛАВА ТРЕТЬЯ

Марк Деларош хмуро обвел взглядом пустые дубовые шкафы библиотеки, все еще стоявшие у стен.

— Это была ценная коллекция?

— Да. Очень. — Элен помолчала в нерешительности. — В восьмидесятых годах мой дед был вынужден продать ее, так же как и несколько картин. У него чуть не случился сердечный приступ, но Монтигл получил необходимую отсрочку.

Деларош, покачивая головой, осматривал разрозненные предметы мебели, отслаивающуюся краску и старые бархатные шторы.

— Вы здесь проводите свободное время?

— Да, именно здесь. В таком помещении всегда есть что делать.

— А вы не находите обстановку… мрачноватой?

— Зимой тут довольно уютно, — не согласилась Элен. — В доме достаточно дров, так что можно топить камин. И я почти все время жгу свечи.

Приходилось признать, что присутствие этого человека заставляет ее нервничать, хотя он подчеркнуто сохранял дистанцию. Наверное, стоило изобрести какой-нибудь предлог и поручить Дейзи показать гостю помещения, подумала Элен.

А вслух сказала:

— Здесь когда-то собиралась вся семья.

— В полу полно дыр. Элен закусила губу.

— Да. Пол нужно перестилать. И балки поменять. Деларош остановился, рассматривая все еще висевшие на стенах портреты.

— Насколько я понимаю, это портреты ваших предков?

Элен поморщилась.

— В основном самые неудачные, про которые дед решил, что их никто не купит.

Марк Деларош оглядел ее, потом снова повернулся к портретам.

— Я бы сказал, что виной тому качество работы.

— Да, они не больно хороши. Но и вы бы не стали платить мастеру уровня Джошуа Рейнолдса за портреты ваших младших сыновей и незамужних теток.

— А старшие мужчины, конечно, сражались в какой-нибудь войне против моих соотечественников, — проговорил он. — Теткам же только и оставалось, что хранить девственность. Кажется, я начинаю им сочувствовать. — Он помолчал. — Есть здесь портрет той красавицы, которая вскружила голову королю Карлу?

— Да, — неохотно подтвердила Элен. — Мой дед отказывался расставаться с ее портретом.

— Хотелось бы посмотреть, — с нетерпением произнес Деларош. — Идемте, ma belle.

— Вы не могли бы так меня не называть? — бросила через плечо Элен. — Как бы вам понравилось, если бы я сказала вам: «мой красавчик»?

— Я бы посоветовал вам обратиться к окулисту, — сухо сказал Марк. — Теперь, мадемуазель, ответьте мне на один вопрос: почему вы недовольны, если мужчина находит вас привлекательной?

— Я бы не была недовольна, если бы это был подходящий мужчина.

— Значит, я не подхожу вам по определению?

— Вы считаете, об этом нужно спрашивать? Вы уже знаете, что я скоро выхожу замуж.

— Конечно, — согласился Деларош. — Но где же ваш жених?

— Он не смог приехать на этой неделе. — Элен с вызовом вскинула голову. — И кроме того, вас это не касается.

— На этой неделе? — насмешливо повторил Деларош. — А сколько еще недель он пропустил? Как вы понимаете, в селении об этом поговаривают.

— Ясно, в баре при гостинице, — фыркнула Элен. — Не советую вам прислушиваться к праздным сплетням, мсье.

— Но я многое узнал, — миролюбиво возразил он. — И не только о вашем отсутствующем женихе. Люди говорят о том, какие усилия вы прилагаете, чтобы сохранить дом за собой. О том, глупо вы себя ведете или мужественно. На этот счет мнения разделились, но все считают, что борьбу вам не выиграть.

— Как это мило, — процедила Элен сквозь зубы. — Должно быть, услышанное вами помогло моему делу. — Она сделала паузу. — Кому-то стало известно, кто вы и зачем вы здесь?

— Я ничего не говорил. Только слушал. Про вашего деда говорили с большой симпатией. Но не про ваших родителей. И вы как-то о них не упоминали.

Элен поморщилась.

— Я их почти не знала. Я была еще маленькой, когда они уехали из Англии. Растить меня деду помогали няньки. Вот почему мы с ним были так близки.

Марк Деларош слегка нахмурился.

— Моему отцу тоже приходилось выезжать за границу по делам, но он всегда брал меня с собой.

— Мой отец не работал — в общепринятом смысле. — Элен смотрела не на собеседника, а в пустоту. — Предполагалось, что он будет управлять Монтиглом, но после нашего финансового краха выбора не оставалось. И он знал, что у него не будет сына, который бы унаследовал остатки имущества. Он боготворил мою мать, а она была очень больна. Требовалась немедленная операция. Нашу фамилию ждал конец.

— Он не подумал о том, что у него есть дочь?

— У меня не было возможности расспросить его. В нашей семье было принято рисковать. Состояния возникали и растрачивались. А мой отец был прекрасным игроком в покер. У него было много богатых и известных друзей. Он ездил по всему миру вместе с моей матерью и зарабатывал на хлеб картами и нардами. Иногда у него бывало достаточно средств, чтобы посылать домой деньги.

— А потом удача ему изменила? — тихо спросил Марк Деларош.

Элен кивнула.

— Они с друзьями совершали полет на частном самолете над Карибским морем. Произошла авария, все пассажиры погибли. Мой дед был убит горем. До тех пор он верил, что мы когда-нибудь сумеем возместить свои потери и станем настоящей семьей. Но после катастрофы потерял всякую надежду. Он… сдался. И говорил уже не об успехе, а о выживании. — Она смотрела прямо перед собой. — Но теперь Монтигл принадлежит мне, а я хочу большего.

— Вам тяжело рассказывать мне об этом? — неожиданно мягко спросил Деларош.

— Все это — часть истории Монтигла, поэтому, наверное, вы вправе спрашивать. Но пока что мы говорили о личных проблемах, — холодно добавила она. — Вы здесь по делу, так что мне кажется, нам следует придерживаться делового стиля.

— Да-да, — сказал Деларош. — И потому все, что касается вопросов пола, находится под строгим запретом? — Он нагло улыбался.

— Ваши слова, мсье, не мои. — Дойдя до конца коридора, она распахнула внушительные двери. — Вот и Большая спальня.

Длинные окна были наполовину задернуты шторами. Элен отодвинула их, и пылинки заплясали в солнечных лучах. Стены просторной комнаты были обиты полинявшей парчой. На огромной кровати белья не было, лежал только матрас, но обитое атласом канапе и занавески остались на месте.

— Как видите, — с усилием заговорила Элен, — после смерти деда в этой комнате никто не жил. Вот дверь в гардероб, который дед предполагал переоборудовать под ванную.

Деларош метнул на нее быстрый взгляд.

— Вряд ли там достаточно пространства.

— Много ли места нужно для ванной?

Деларош лениво улыбнулся.

— Вопрос интересный, моя милая. Вы в самом деле хотите, чтобы я вас просветил?

— Нет, — отрезала Элен. — Благодарю вас.

Марк Деларош внимательно огляделся, подошел к камину и принялся изучать висевшую над ним картину. На ней была изображена девушка, смотревшая на зрителя внимательно и немного смущенно. Ее лицо обрамляли светлые локоны. На ней было бледно-желтое атласное платье старинного покроя. Шею девушки украшало перламутровое ожерелье, а в руке она держала золотистую розу.

Деларош негромко присвистнул.

— Интересно, как долго она сопротивлялась притязаниям вашего короля? — спросил он как бы про себя.

— Вы полагаете, она уступила?

— В конце концов — да. Как поступила бы на ее месте любая женщина, — сказал Деларош, не обращая внимания на возмущенную мину Элен. — Да какие могут быть вопросы? Вы только посмотрите на ее губы. Идите сюда.

Элен невольно пересекла комнату и встала рядом с гостем.

— Не понимаю, о чем вы.

— Она очень старалась сохранить женскую добродетель, но у нее приоткрыт рот, а нижняя губа припухла, как после долгого поцелуя.

— Я вижу, у вас, мсье, богатое воображение.

— А я вижу, что вы, мадемуазель, делаете над собой слишком большие усилия, — проговорил Деларош почти шепотом.

Прежде чем Элен разгадала его намерения, он приложил палец к ее собственным губам и позволил себе раздвинуть их.

Как ни странно, но Элен почувствовала, что даже настоящий поцелуй не был бы таким интимным.

Она ахнула и отступила назад. В глазах Делароша плясала насмешка.

— Как вы смеете… прикасаться ко мне!

— Обыкновенный ответ. Я разочарован, — отозвался он.

— Вам придется испытать нечто большее, чем разочарование, мсье Деларош. Поверьте мне, вам предстоит долго об этом сожалеть. — Она перевела дыхание. — Я подам заявление в вашу комиссию, опишу, как вы злоупотребили ее доверием, приехав навести справки. Надеюсь, вы будете уволены — сколько бы ни было у вас на счете.

— Очень не хотел бы вас расстраивать, ma belle, но вы заблуждаетесь, — протянул он. — Я приехал не по поручению комиссии, а по собственной инициативе.

Элен ошарашенно смотрела на него.

— Но вы… задавали вопросы… Он пожал плечами.

— Я любопытен. Мне хотелось своими глазами увидеть дом, который так много для вас значит.

У Элен вдруг перехватило дыхание. Она подошла к двери и распахнула ее настежь.

— Экскурсия окончена. Пожалуйста, уходите.

Деларош не пошевелился.

— У меня еще не все. Я приехал главным образом потому, что мне захотелось снова вас увидеть. И спросить кое о чем.

— Спрашивайте. И — до свидания.

Он негромко задал вопрос:

— Вы согласитесь провести эту ночь со мной?

Элен вскинулась; ее глаза расширились. Обретя наконец дар речи, она хрипло выговорила:

— Не иначе как вас покинул рассудок.

— Пока еще нет. — Его глаза медленно, обстоятельно обследовали ее фигуру. — Ммм… этого события нам еще придется подождать.

Элен прижала ладони к вспыхнувшим щекам.

— Как вы смеете так оскорблять меня?

— Где же здесь оскорбление? Я захотел вас в первую минуту, как только увидел. И не оскорбляйте вы меня, утверждая, что не догадывались об этом, — проговорил он шелковым голосом. — Ведь я ничего не скрывал.

Пожалуй, лучше всего будет не обращать внимания на эти слова.

— Вы… вы забываете, что я собираюсь выйти замуж.

— Это тот человек забывает, ma belle, — сурово возразил Деларош.

— И вы вообразили, что, поскольку его здесь нет, я обращусь к вам… за утешением? Да за кого вы меня принимаете? Я люблю Найджела и буду всегда принадлежать только ему. И если понадобится, буду ждать его. Хотя такому человеку, как вы, этого не понять, — добавила она с презрением.

Он долго рассматривал ее, прищурив глаза.

— Вы ошибаетесь, моя милая… parce queje com-prends tout[3]. — Он тяжело вздохнул. — Я вижу, Элен, мне придется набраться терпения. Но в финале меня ждет достойная награда.

— Идите к черту! — яростно выкрикнула она. — Разве вам непонятно, что я скорее умру, чем позволю еще раз прикоснуться ко мне?

Она еще не договорила, а он уже прижал ее к себе и захватил ее губы своими.

Когда он наконец отпустил ее, в его темных глазах плясали огоньки.

— Вот видите, вы еще живы, — иронически заметил он. — Научитесь не вступать в борьбу, когда у вас нет никаких шансов. А теперь до свидания, ma belle. И запомните: в следующий раз я останусь на ночь.

Онемев и дрожа всем телом, она проводила его взглядом, прижав ладонь к прыгающим губам.

— Вы вырываете вместе с сорняками и хорошие растения, — с упреком сказал Джордж.

Элен виновато оглянулась и бросила взгляд на кучку увядшей зелени.

— Боже мой, — произнесла она, — я виновата. Она рассчитывала, что работа в саду поможет ей успокоиться и вновь обрести равновесие, но ее надежды не оправдывались.

Мысли о Марке Делароше не покидали ее, и это ее злило.

Она уже попробовала позвонить Найджелу и попросить его приехать, пусть на пару часов. Но его мобильный телефон был выключен.

Но если бы она и дозвонилась, то что сказала бы Найджелу? Что он нужен ей, нужно, чтобы он поцеловал ее и стер с ее губ вкус того, другого?

Единственного, кроме Найджела, мужчины, кто когда-либо целовал ее.

Ее губы все еще ныли, хотя, возможно, у нее развивается паранойя. Чужой человек прикоснулся к ней, только и всего. Она была бы в состоянии справиться с этим, найдись у нее хоть грамм рассудительности. Могла бы даже со смехом рассказать Найджелу о происшедшем. Войди скорее в свои права, дорогой, потому что на меня кое-кто всерьез положил глаз.

И Найджел тоже посмеялся бы, ведь он знает, что она не смотрит ни на кого, кроме него, с тринадцати лет и что им суждено быть вместе.

А лучше всего было бы вообще выбросить досадное происшествие из головы. Марк Деларош попросту развлекался. Не исключено, что он уже наметил себе очередную жертву. Он не только дьявольски привлекателен, но еще и богат, так что встречаться с отказами ему наверняка приходится редко. И он не станет возиться с одной из немногих женщин, которые противятся его обаянию. Не станет возвращаться с риском снова получить отпор.

Он называл ее ma belle, но это не более чем игры соблазнителя, так как Элен вовсе не красива. Ну, разве что умеренно хорошенькая. Он, должно быть, считал, что она бросится в его объятия из одной только благодарности.

Как бы то ни было, Элен испытывала острую досаду оттого, что Деларош домогался ее и спровоцировал столкновение. Надо бы иметь в нем союзника, когда комиссия будет принимать решение насчет Монтигла.

А сейчас на это, разумеется, нечего рассчитывать. Она тоже выделила его из всего состава комиссии, но только потому, что у нее не было выбора: во время собеседования он почти не сводил с нее глаз. Но она никоим образом не поощряла его. Как раз наоборот.

Однако почему-то ей было не по себе. Она совершенно не хочет, чтобы он стал ее любовником. И, вероятно, никогда не увидела бы в нем друга. Но и врагом ей не хотелось бы его иметь.


Солнце в этот вечер скрылось за грядой облаков. Следующий день выдался серым и пасмурным, температура заметно упала. Работы в саду пришлось приостановить, а если такая погода продержится до выходных, то и туристы, весьма вероятно, не появятся.

К счастью, Марк Деларош не предпринимал попыток снова вступить в контакт с ней. Но Элен нервничала при мысли о нем, и старания стереть его из памяти мало к чему приводили.

Ей было бы намного легче, если бы она смогла поговорить с Найджелом. Однако после выходных его телефон не отвечал, поэтому, стиснув зубы, она позвонила ему на работу — чего обычно избегала, но ей ответили, что Найджел всю неделю будет работать в Люксембурге. Когда же Элен спросила, в каком отеле он остановился, ей было сказано, что банк не выдает информацию такого рода.

А можно ли рассчитывать, что он сам ей позвонит?

Она остановила поток своих мыслей. От критики один шаг до неверности. По опыту она знала, что подобные командировки иногда сваливаются на Найджела как снег на голову. А на выходные он приедет домой, так как будет день рождения его матери.

Элен отыскала открытку с изображением персидского кота, как две капли воды похожего на злобного зверя, для которого в гостиной миссис Хартли имелся особый стул, и написала «С наилучшими пожеланиями», а не «С любовью», как бы признавая, что ее отношения с матерью Найджела всегда складывались непросто.

Отчасти из-за этого они с Найджелом медлили с официальным объявлением о помолвке.

— Все будет хорошо, — заверил ее Найджел. — Просто ей понадобится время, чтобы свыкнуться с этой новостью. И привыкнуть к тебе.

Но она же знает меня с тех пор, как мне было тринадцать лет, с тревогой думала Элен. И даже тогда я никогда не ходила у нее в любимицах. По-видимому, мать Найджела принадлежит к тому роду матерей, которые считают, что на свете нет ни одной девушки, которая была бы достаточно хороша для их единственного сына.

Ей неприятно было думать о том, что Марк Деларош — как бы ни были низменны его мотивы — проявляет к ее дому больше интереса, чем Найджел. И насчет Большой спальни он прав. Ее деду не понравилась бы мысль о том, что комната будет пустовать, как заброшенный склеп.

Элен поднялась в спальню с ручкой и блокнотом. Украшенный орнаментом потолок в некоторых местах отчаянно нуждается в обновлении, деревянные стены необходимо очистить от нескольких слоев обоев, старый турецкий ковер в безнадежном состоянии, но он хотя бы прикрывает доски, о которых в первоначальном отчете застройщика говорилось, что они не поражены древесным грибком; оставалось надеяться, что дело и сейчас обстоит так же. Шелковые прикроватные и оконные занавески имели попросту ужасный вид и не подлежали спасению, но бахрома сохраняла изначальную красоту.

Элен вспомнила, что еще несколько месяцев назад миссис Стивене, умелая портниха, говорила ей, что тонкие кружева можно осторожно срезать и затем подшить к другому куску ткани. По ее словам, за эту работу могла бы взяться группа вышивальщиц из Женского института, которую она возглавляет.

Что ж, теперь понятно, за что нужно браться в первую очередь, хотя и неприятно, что к решению ее подтолкнул не кто иной, как Марк Деларош.

Но, подумала она, если комиссия выделит мне субсидию, я, возможно, даже почувствую благодарность к нему. Возможно.


В пятницу вечером она сидела на кухне, подсчитывала размер дедовских приобретений и прикидывала, какие проценты могли нарасти на его счете. Внезапно в дом ворвалась Лотти с грудой путеводителей.

— Привет! — закричала она. — Ну, есть у тебя новости?

— Пока нет. — Элен вздохнула. — Вряд ли что-нибудь станет известно на этой неделе.

— Я имела в виду нечто более личное, чем получение субсидии. — Лотти обвела взглядом помещение и спросила с явным разочарованием: — Ты одна?

— Теперь нет. — Элен отложила в сторону свои расчеты и принялась наполнять чайник. — Кого ты ожидала здесь увидеть?

— Я думала, что Найджел может быть здесь. И потому продумала план поспешного отступления. Так где же он?

— Наверное, приедет завтра. Он еще не связывался со мной.

Лотти нахмурилась.

— Сегодня его машина стояла у дома его родителей. Вот я и сложила два и два.

— Лотти, ради всего святого, о чем ты говоришь?

Подруга Элен застонала.

— Ох, черт! Только не говори мне, что я впутываюсь не в свое дело. Я была уверена… — Лотти перевела дух. — Сегодня после обеда мне позвонила мамаша Хартли, вся такая сладкая и нежная, и попросила меня организовать в следующем месяце «особый буфет». Она так ворковала, что вывод напрашивался сам собой. Прости меня, солнышко.

Элен с большей, чем обычно, осторожностью разлила кофе по чашкам.

— Возможно, Найджел хочет устроить мне большой сюрприз, — спокойно сказала она, стараясь не обращать внимания на неприятное чувство в груди. — Странно, но, наверное, его мать относится ко мне лучше, чем я предполагала, — добавила она без всякой уверенности.

— Я не должна была ничего говорить, — с сожалением произнесла Лотти.

— Да ничего страшного, — заверила ее Элен. — Клянусь тебе, когда я его увижу, то очень натурально изображу удивление.

Такое обещание исполнить нетрудно, подумала она, когда Лотти уходила. Она уже удивлена и встревожена тем, что Найджел не связался с ней.

Что ж, с этим еще можно что-нибудь поделать. Она набрала телефон его родителей в надежде, что Найджел сам возьмет трубку, но подошла, конечно же, его мать.

— О, Элен, — сказала миссис Хартли без особой радости в голосе, — боюсь, сейчас не самое удачное время для разговоров. Понимаешь, у нас гости. Мы как раз сидим за столом.

— Извините, — отозвалась Элен, — но мне действительно необходимо поговорить с Найджелом.

— Только не сегодня, — стальным тоном произнесла миссис Хартли. — Ну, хорошо. Если у тебя что-то из ряда вон выходящее, он сможет завтра перезвонить тебе.

Да ничего из ряда вон, подумала Элен. Разве что вся моя будущая жизнь.

— Спасибо, — тихо сказала она. — Я буду с нетерпением ждать.

Но это неправда, поняла она, повесив трубку. Вместо предвкушения радости она испытывала страх. В который раз мать Найджела заставила ее почувствовать себя парией, которой нет места в их жизни.

Проснувшись наутро, Элен увидела яркое солнце. Кто бы мог предположить, думала она, одеваясь. Погода непредсказуема, как моя жизнь. Но в такой день путешественники скорее захотят осмотреть исторические достопримечательности, а не торчать на пляже. Можно надеяться, что экскурсионные группы будут стоять в очереди, как неделю назад.

Нет, не совсем так, добавила про себя Элен. Среди них не будет Марка Делароша.

Направляясь в кухню, она увидела, как от дома отъезжает почтовый фургон. У двери кухни она помедлила и сделала глубокий вдох.

— Мне кто-нибудь звонил? — спросила она у Дейзи как можно небрежнее.

— Нет пока.

Дейзи поставила перед ней чайник со свежей заваркой.

— А почта была?

— Пара счетов. И вот еще.

Она протянула Элен элегантный кремовый конверт с эмблемой комиссии.

Что-то перевернулось у Элен внутри. Она вытерла ладонь о джинсы и взяла конверт. Слова «К нашему сожалению…» заплясали перед ее глазами. Дальше можно уже не читать. Все-таки Элен внимательно прочитала текст письма: учтивые, лаконичные строки, означающие крах.

Джордж вошел в кухню. Теперь он стоял рядом с женой, и они оба с нетерпением смотрели на Элен.

Она попыталась улыбнуться.

— Похоже, неудача. Они стремятся поддерживать памятники, которые пострадали от стихийных бедствий. А влажность, протекающие крыши и гниение к числу таковых не относятся.

— Ох, мисс Элен, дорогая наша…

Она закусила губу, чтобы не позволить себе заплакать.

В конверте, помимо официального письма, была собственноручная приписка председателя комиссии, в которой он желал Элен успеха. Там говорилось: «Мистер ван Страттен и мсье Деларош очень убедительно выступили в вашу поддержку, но окончательное решение принимается большинством голосов».

Элен смяла бумагу в кулаке. Как? Этот развратный лицемер поддержал ее? Невероятно.

Вслух она сказала:

— Я найду еще какие-нибудь возможности. Обращусь к друзьям. Позвоню Найджелу, спрошу у него совета.

— До сих пор он не очень-то нам помогал, — проворчал Джордж.

— Но сейчас ставки сделаны, — возразила Элен с наигранной уверенностью. — Он найдет какой-нибудь способ выручить нас.

Не желая снова вызывать раздражение миссис Хартли, Элен набрала номер мобильного телефона Найджела.

— Да? — ответил недовольный голос.

— Найджел, дорогой, пожалуйста, приезжай сюда. Мне очень нужно тебя увидеть.

После долгого молчания Найджел сказал:

— Послушай, у меня сейчас не самое лучшее время.

— Мне очень жаль, но, поверь, мне сейчас намного тяжелее. Тут кое-что случилось, и мне нужен твой совет. — Она выждала несколько секунд. — Или лучше я к тебе приеду?

— Нет, — поспешно сказал Найджел. — Я буду примерно через полчаса. Встретимся возле озера.

— И ты будешь в плаще и с кинжалом, — съязвила Элен. — Что ж, если тебе так больше нравится, то я не возражаю.

Она говорила решительно, но в действительности чувствовала головокружение и страх. Вся ее жизнь пошла прахом, и она даже не знает, отчего и как с этим бороться.

Вообще говоря, ей не улыбается встречаться с Найджелом в рабочей одежде. Она поднялась к себе, быстро приняла душ, надела строгую льняную юбку и пуловер с открытым горлом и длинными рукавами.

На тропу войны, с иронией подумала она, бросая на себя последний взгляд в зеркало.

Когда она подошла к берегу озера, Найджел был уже там. Ветерок ерошил его волосы, и он нетерпеливо вышагивал взад и вперед.

— Вот и ты, — раздраженно бросил он. — Ну, выкладывай, в чем там дело.

— Я считала, что сама могу задать тебе этот вопрос. — Элен остановилась в нескольких футах от него. — Ты не сказал мне, что будешь здесь, избегаешь меня. Почему?

Найджел отвел взгляд.

— Послушай, Элен, я давно должен был поговорить с тобой. — Он помолчал. — Ты сама видишь, что в последнее время между нами не все обстоит хорошо.

— Я понимала, что мы слишком редко видимся, но объясняла это тем, что ты загружен работой. По крайней мере так ты мне говорил.

Она спрятала от него дрожащие руки.

— Ну а ты? — резко бросил Найджел. — Вечно носишься с этими твоими развалинами, клянчишь гроши. Тебе сделали хорошее предложение. Советую не терять голову и принять его, пока оно остается в силе.

Элен беззвучно ахнула.

— Как ты можешь так говорить? Разве ты не знаешь, как много для меня значит этот дом?

— Да знаю, знаю, — с досадой сказал Найджел. — Кому же и знать, как не мне. Я уже давно понял, что мне отведена роль второй скрипки. Ты считала само собой разумеющимся, что я поселюсь здесь. Так что случилось? Очередные припарки мертвому?

— С домом у меня серьезные проблемы, но это можно обсудить и потом, — твердо сказала Элен. — Нам нужно немедленно поговорить… о нас.

— Элен, нет никаких «нас», и нет уже давно. Только ты почему-то отказываешься это видеть.

Ногти Элен глубоко вонзились в ладони.

— Может быть, дело в том, что я люблю тебя.

— Значит, у тебя странные представления о любви, — ядовито заметил Найджел. — Честно говоря, мне смертельно надоели все эти «Не трогай меня, пока мы не поженились». Я делал все возможное, чтобы ты оказалась со мной в кровати, а ты слышать ничего не хотела.

— Я… я виновата. Я теперь поняла… Мне казалось, ты тоже готов ждать.

— Нет, — жестко отрезал он. — Мужчина готов просить до определенного предела, а потом он теряет интерес. Элен, в твоей жизни возможна только одна страсть, и имя ей — Монтигл. Ни один мужчина не станет играть, когда у него нет шансов на успех.

— Значит… — осторожно начала Элен, — значит, я больше не нужна тебе?

Найджел вздохнул.

— Давай будем честными. Ты была моей детской подружкой, а такие отношения не переносятся во взрослый мир. Хотя, — поспешно добавил он, — я надеюсь, что мы останемся друзьями. Сейчас в моей жизни появилась женщина, в которой есть теплота. Я намерен жениться. В выходные я представил ее родителям. Так что тебе не нужно звонить каждые пять минут.

— Понятно. — Элен проглотила слюну. Ветер вдруг показался ей ледяным. — К тому же у меня нет средств, которые компенсировали бы мои недостатки.

Найджел сердито взглянул на нее.

— Деньги играют свою роль. Или ты будешь это отрицать?

— Нет. Тем более сейчас, когда мне отказали в субсидии.

— А чего же ты ожидала? Ясно, они не хотят выбрасывать большие деньги на сущую дрянь. В бизнесе так дела не делаются. Могу предложить тебе поискать богатого мужа — если только найдется кто-то такой же фригидный, как ты сама.

Боль была теперь невыносимой. Она сделала шаг, к нему, испытывая жгучее желание стереть с его лица эту ухмылку. Найджел предостерегающе поднял руку. Элен увидела, как тревога на его лице сменяется яростью. Он вдруг потерял равновесие и рухнул навзничь, прямо в воду, но тут же поднялся, весь красный от возмущения, и заорал:

— Сука! — А когда она повернулась и пошла прочь, он повторил, все так же не понижая голоса: — Сука!

Она была так ослеплена жестокостью Найджела, что не заметила стоявшего прямо перед ней человека.

— Tais toi[4], — произнес Марк Деларош. Его железная рука обвила ее талию. — Ты в безопасности. Пройдем со мной в дом.

У Элен не было сил, чтобы сопротивляться; ей оставалось только подчиниться.

ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ

Он сказал: «Пройдем», но Элен смутно сознавала, что он отчасти ведет ее, отчасти несет. Когда стены дома окружили ее, она ощутила тепло и надежность.

Она услышала испуганное восклицание Дейзи и тихий ответ Делароша.

Когда к ней вернулась способность ясно мыслить, она обнаружила, что ее усадили на диван в библиотеке, а в руках у нее дымилась кружка с крепким чаем. Марк Деларош стоял возле камина и задумчиво смотрел на синие языки пламени. Он медленно повернул голову и встретил ее обвиняющий взгляд.

— Вы знали, да? — сипло проговорила она. — Ну, про Найджела? — (Какое-то время он хранил молчание, потом неохотно кивнул.) — И пришли, чтобы позлорадствовать?

— Нет. Зачем мне?

— Да кто же вас знает? Как бы то ни было, вы снова здесь.

— Помимо прочего, я хотел предупредить тебя. Но опоздал. — Он пожал плечами. — Ты была слепа, ma mia, потому что на все закрывала глаза, должно быть, добровольно. К тому же у меня было еще одно преимущество: ты не сидела в тот день у окна в «Мартинике», когда явился твой предполагаемый жених. Он был не один, и его спутница явно не хотела его отпускать.

— И вы меня пожалели, — с горечью сказала Элен.

— Возможно, — согласился Деларош. — Но только на секунду, ведь я видел, что ты сильная и сумеешь пережить разочарование.

— Разочарование? — сердито воскликнула Элен. — Да меня бросил человек, которого я любила всю свою сознательную жизнь! — Она помолчала. — Почему вы тогда же ничего мне не сказали?

— Потому что я уже знал, что комиссия вынесет решение не в твою пользу. И мне не хотелось перегружать тебя плохими известиями. Но все в конце концов образуется.

— Да о чем вы говорите? Вы хотите сказать, что Найджел бросит эту новую дамочку и вернется ко мне? — Она покачала головой. — Не думаю. А знаете, в чем причина, мсье Деларош? Мне недостает светского шарма. И я фригидная, а она — нет.

Она прервала себя на полуслове, в ужасе от того, что предстала перед ним как на ладони.

Марк Деларош поднял брови.

— Это он так сказал? А откуда ему знать? Теперь понятно, почему ты столкнула его в озеро.

— Я его не толкала, — холодно возразила Элен. — Он сам поскользнулся.

— Он, конечно, не вернется, — спокойно продолжал Деларош.

— Да? — переспросила Элен деревянным голосом.

Темные глаза медленно изучали ее.

— Вероятно, он не сказал вам, кто его новая невеста? Тогда это сделаю я. Ее зовут Аманда Клейберн.

— Клейберн? — повторила изумленная Элен. — Родственница сэра Дональда Клейберна? Президента банка?

— Единственная дочь. Твой Найджел — человек амбициозный. Он выбрал деньги и кратчайший путь в совет директоров.

— Нет, — выдохнула Элен. — Он не мог. Да ему это и не нужно. У него есть собственные средства.

— Которые он, несомненно, хочет придержать. Но все, что я сказал, — правда. Эта Аманда — женщина злая и испорченная; говорят, отец рад, что появился шанс выдать ее замуж прежде, чем она вовлечет его имя в открытый скандал.

— Браки совершаются на небесах. — Элен было больно говорить, но она не позволяла себе дрогнуть. — Монтигл и Найджел, все, что у меня было дорогого на свете, потеряно для меня. Что ж, мсье, вы развлеклись, так что теперь можете идти. Мне нужно побыть одной.

Он холодно взглянул на нее.

— У тебя интересные представления о моих развлечениях, ma chere. Мне, конечно, очень горько расстраивать тебя и дальше, но я пока не намерен уходить. Ведь я пришел не только для того, чтобы предупредить тебя, но и предложить помощь.

— Ну да, конечно. Вы заступились за меня на заседании комиссии. Вы и ваш голландский коллега. Наверное, я должна вас благодарить.

— Возможно — если бы мы добились успеха, — возразил он. — Что вы теперь планируете предпринять? Не хотите согласиться на предложение мсье Ньюсона?

— Я скорее сожгу дом.

— Страховой компании это может показаться подозрительным.

— Открою дом для экскурсий, как всегда по субботам.

Решительно улыбнувшись, Элен поднялась с дивана.

— В этом ты видишь свое будущее? Принимать толпы скучающих туристов? Подавать им чай?

Элен выдержала его взгляд.

— Да, если понадобится. Я же сказала вам: я готова на все, чтобы спасти Монтигл.

— Сомневаюсь, ma mia. Очень сомневаюсь. Скажем, поужинаешь сегодня со мной?

От удивления Элен приоткрыла рот.

— Господи, да когда же вы от меня отступитесь? Вы можете понять, что сегодня я потеряла любимого человека?

— И ты хочешь из мести уморить себя голодом?

Он обнаглел настолько, что изобразил удивление!

— Нет. Но лучше умереть от голода, чем ужинать с вами!

Теперь он в открытую смеялся над ней.

— Эта участь хуже самой смерти?

Элен подошла к двери и распахнула ее.

— Уходите из моего дома и не возвращайтесь.

— Из твоего дома, — повторил Марк, не собираясь двигаться с места. — А долго ты еще сможешь называть этот дом своим? Если только очень скоро не найдешь финансовой поддержки? Ты же сказала, что готова на все ради того, чтобы спасти Монтигл. Ты можешь себе позволить даже не выслушать, в чем состоит помощь, которую я предлагаю?

Наступило молчание; только дрова потрескивали в камине. Элен поняла, что загнала себя в ловушку своими собственными словами.

— Так что это за помощь?

— Сейчас мы не будем это обсуждать. Ты пока не в состоянии рассуждать здраво. И к тому же у тебя есть дела. Вернемся к этому разговору позже.

Он прошел мимо нее к двери, и она вспомнила, как он в прошлый раз прижимал ее к этой двери. Вспомнила ощущение его твердого торса. Вкус его губ.

— До скорого свидания! — шепнул он и вышел.


— Мисс Элен, вы приняли заказ с того столика в дальнем углу? — спросила Дейзи, входя в кухню с подносом, заставленным грязной посудой. — Они злятся на то, что приходится ждать.

Элен беззвучно выругалась и с подносом в руках вышла во двор. Ее снова поразило количество посетителей, однако справиться с ними оказалось не так легко, как неделю назад.

— Не очень-то вы усердствуете за наши деньги, — пожаловался кто-то.

— Мы рассчитываем в скором времени включить в программу экскурсии другие помещения, — объяснила Элен.

— Меня это не касается. Я уже заплатил.

В общем, сегодня выдался день претензий и жалоб. По выражению лица Марион Лоуэлл Элен догадалась, что страдать пришлось не ей одной.

Короче говоря, сегодня дьявольский день, думала она. К тому же как решить, что делать с приглашением Марка Делароша на ужин?

Инстинкт говорит ей, что следует отказаться. Разум подсказызал, что Марка нужно хотя бы выслушать, коль скоро речь идет о судьбе Монтигла. Но не за ужином же! Получится не деловая встреча, а нечто вроде свидания.

Рыжеволосая женщина за угловым столиком потребовала для сына апельсинового сока вместо чая.Вернувшись на кухню, Элен выдавила сок из разрезанных пополам апельсинов, но ребенка эта импровизация не устроила. Он возмутился тем, что в соке плавают кусочки апельсина, и выплеснул липкий сок ей в лицо.

— Умойся и переоденься, — тихо сказал ей Марк. — Я здесь разберусь.

Она даже не заметила, как он подошел. Оглянувшись, она увидела, что Марк разговаривает с главой рассерженного семейства. Через несколько секунд последний угрюмо поднялся из-за стола и жестом велел своим домочадцам следовать за ним.

У двери кухни ее поджидала расстроенная Лотти.

— Ох, Элен, — заговорила она, — ты не представляешь, как мне жаль…

Элен закусила губу.

— Я вижу, до тебя дошли новости.

Лотти кивнула с несчастным видом.

— Об этом судачит весь поселок. Я все еще не могу поверить…

— Это чистая правда. — Элен вскинула голову. — Найджел решил пойти по традиционному пути и жениться на дочери шефа. До сих пор не знаю, собирался ли он заявить мне об этом в лицо или надеялся, что я просто исчезну и избавлю его от неприятностей.

— Мерзавец! — с жаром проговорила Лотти. — Теперь ясно, что означает «особый буфет». — Она фыркнула.

Элен печально улыбнулась.

— Кстати, сегодня утром я получила отказ в субсидии.

— О боже! — застонала Лотти. — Одно к одному. Говорят, бог троицу любит, так что будем надеяться, что твоя последняя неприятность будет самой маленькой.

— Боюсь, на такое счастье рассчитывать не приходится. Новая катастрофа уже случилась.

— Скажи мне, — нервно зашептала Лотти, — над вами, Фрейнами, тяготеет семейное проклятие, о котором ты до сих пор не хотела говорить?

Элен слабо улыбнулась.

— Ладно бы так. Мы посвятили бы ему целую страницу в буклете.

Лотти едва не рассмеялась, но вдруг в ней словно щелкнул выключатель, и в глазах появился ужас. Элен поспешно обернулась и увидела, что на пороге кухни стоит Марк, непринужденно прислонясь к косяку двери. Марк галантно улыбнулся.

— Марк Деларош, мадемуазель, к вашим услугам.

Лотти поздравила себя: она сумела никак не выдать, что это имя ей знакомо.

Элен сглотнула.

— Что вы сказали этим людям?

— Я высказал предположение, что в местной гостинице им понравится больше. Они последовали моему совету. — Он слабо улыбнулся. — Я зашел только затем, чтобы сказать: я заказал столик на восемь часов в Оксбоу.

Он слегка поклонился и вышел в солнечный двор. Тяжелое молчание нарушила Лотти.

— Ну и ну, — благоговейно произнесла она. — Только не говори мне, что он и есть твоя третья катастрофа.

— Да ты не лучше, чем миссис Лоуэлл, — проворчала Элен, чувствуя, что краснеет. — На прошлой неделе она пела ему дифирамбы.

— Так он здесь уже второй раз? Тем лучше! Что ты наденешь вечером?

— Ничего!

Лотти задорно улыбнулась.

— Значит, у него будет больше времени и меньше хлопот. Но тебе не кажется, что для первого свидания это будет слишком откровенно?

Щеки Элен отчаянно пылали.

— Ты всерьез считаешь, что ужин в Оксбоу компенсирует мне потерю Найджела? — Элен покачала головой. — Лотти, мне же больно. Он всегда был частью моей жизни, а теперь его нет.

— Элен, не надо врать себе. Ты им увлеклась, когда тебе было тринадцать лет, и решила, что встретила мужчину своей мечты. Он с этим мирился, но вот уже больше года проводил с тобой все меньше времени. Так, мимолетный роман.

— Нет! — с жаром возразила Элен. — Нет, в том-то и беда. Я… я хотела дождаться. Это не было романом в прямом смысле слова.

— Ну что ж, — заметила Лотти, — тогда одной проблемой меньше.

— Но я жалею о нем! — Элен вздохнула. — Господи, какой же я была дурой! И потеряла его. Сегодня я не в силах выдержать ужин в ресторане.

— Элен, — подчеркнуто терпеливо заговорила Лотти, — он сказочно богат и потрясающе сексуален. Не хочешь же ты всю жизнь клевать по зернышку?

— Да не в этом дело, — ответила Элен, понизив голос. — Мне кажется, я его боюсь.

Лицо Лотти смягчилось.

— Пожалуй, это смешно. Ну что он может сделать тебе в ресторане, на глазах у публики? Как это он умудрился заказать столик в Оксбоу вечером в субботу?

Элен пожала плечами.

— Он любит добиваться своего. Не думаю, что он часто сталкивается с отказами.

— Значит, встреча с тобой будет полезна для его души. Или, — добавила Лотти задумчиво, — для твоей. — Она взяла стакан и поднялась из-за стола. — Давай-ка изучим твой гардероб.


Несколько часов спустя Элен, глядя на себя в зеркало, думала о том, что принимает неудачное решение.

На ней было шелковое темно-зеленое платье с розовым лифом. На его фоне кожа Элен казалась необычно бледной, а чисто вымытые волосы отливали золотом и бронзой.

Конечно, Лотти не могла не обратить внимание на это платье.

— Что это такое? — спросила она. — Ясно, ты его никогда не надевала, здесь сохранился ярлык с ценой. Давно оно у тебя?

— Не очень давно. — Голос Элен дрогнул. — Я купила его… для церемонии помолвки. Я опять раскисаю. Глупо, правда?

Лотти слегка обняла подругу.

— Незачем игнорировать единственную приличную вещь, которая у тебя есть. Тем более что требуется произвести хорошее впечатление.

— Почему это требуется?

— Естественно, ради Монтигла. — Лотти хитро улыбнулась. — Ты подобрала обувь?

— Зеленые сандалии, — мрачно сказала Элен.

— Тогда нужно подкрасить ногти на ногах. Я могу смотаться домой и привезти маникюрный набор, ведь у тебя его, конечно же, нет. Тебе еще нужна пелерина. Я дам тебе ту, что мне прислал Саймон. Только не залей ее шампанским…

В ожидании Лотти Элен лежала на кровати, обдумывала сложившуюся ситуацию и в конце концов выработала план. Разумеется, она не в состоянии оплатить реставрацию Монтигла в полном объеме, но Марк, возможно, поможет ей найти средства для ремонта хотя бы ванных комнат, чтобы они с Дейзи имели возможность оставлять гостей на ночь и предлагать им завтрак.

Ночь в доме с привидениями! Увидеть призрак первой Элен Фрейн, а может быть, и второй.

Можно будет даже звякать цепями за дверью. Шутки в сторону, подумала Элен. Такой спектр услуг обеспечит ей столь необходимый стабильный ДОХОД.

Но вот пробил назначенный час. Дейзи постучала в дверь и сообщила, что Марк дожидается ее внизу. И тут же вернулись все тревоги и сомнения.

Безусловно, у него имеются свои планы. В следующий раз я останусь на ночь.

Она попыталась выбросить это воспоминание из головы — как и все прочее, что имело место между ними.

Но произнесенные слова звучали в ее мозгу явственно и громко, тем более что она достаточно долго прихорашивалась ради него, словно наложница в гареме султана.

Ей впервые пришло в голову, что она не просто боится Марка Делароша.

Я себя боюсь, беззвучно прошептала она. Той незнакомки, которой я стала ради него.

Она судорожно вздохнула и очень медленно начала спускаться к Марку.

ГЛАВА ПЯТАЯ

Ресторан был полон, как и предполагала Лотти. Элен заметила только один свободный столик, но и он был заказан.

Их с Марком появление привлекло всеобщее внимание. Элен видела, что ее узнала по крайней мере половина присутствующих; значит, мельница молвы функционировала исправно.

Элен сделала над собой усилие, чтобы не реагировать на многозначительные взгляды и шепот. Марк взял ее под локоть, и они проследовали к своему столу за старшим официантом.

Расправив плечи, она подумала: лучше так, чем всеобщее сочувствие.

Да и не так уж трудно не чувствовать себя слишком униженной, когда тебя привезла машина с шофером, когда ты сидишь при свечах, а перед тобой — бутылка шампанского со льдом и два бокала.

И когда с тобой — нельзя не признать — самый привлекательный мужчина в зале.

— У этого заведения хорошая репутация, — сказал ее спутник, когда официант разлил по бокалам шампанское и вручил меню.

— Да. — Элен была рада тому, что разговор начался с нейтрального предмета. — Лотти считает это место лучшим в округе. И номера здесь хороши.

Ее мысли немедленно возвратились к проблемам Монтигла.

— Вот как? Хочешь, я закажу для нас номер?

Элен оторвала взгляд от меню, негодующе сжала губы и процедила:

— Могу я просить… не делать мне… подобных намеков?

— Прости, — отозвался Макс без тени раскаяния. — Но, ma mia, тебя так приятно дразнить, и ты так мило краснеешь. Выпей шампанского, оно тебя успокоит.

— Вы что-нибудь празднуете? Элен подняла бокал.

— Как знать? Что ж, давай выпьем за Монтигл и за его будущее.

— Надо сказать, — начала Элен, — мне кое-что пришло в голову…

Марк протестующе поднял руку.

— Потом, дорогая. Сначала тебе предстоит освоить правила игры. Согласись, мужчина редко оказывает любезности на голодный желудок.

— Для меня это не игра, — возразила Элен.

— Неважно. Сначала мы поедим.

Бургундское, которое заказал для нее Марк, ласкало горло, словно бархат.

— Вы ответите мне на один вопрос? — спросила Элен, когда официанты, выполнив заказы, удалились.

— Если смогу.

— Для чего члены комиссии выслушивали меня, если они изначально были намерены мне отказать?

— Мы беседуем с подателем каждой заявки или с его представителем. Главным образом, нас интересуют проекты, призванные поддержать туристический бизнес в некогда проблемных областях или в регионах, далеких от наезженных путей. Твоя заявка показалась интересной, но не первоочередной. К сожалению, дорогая, тебе не приходится ходить за водой десять миль и твой дом освещается щелчком выключателя.

— Только в том случае, если я в состоянии платить по счетам.

Несколько минут их внимание было целиком отдано еде. Элен уже была готова поднять вопрос об организации ночлега и завтраков для экскурсантов, когда Марк заговорил вновь:

— Чего бы ты желала для Монтигла — в идеале?

— Все очень просто. Я хочу, чтобы он опять стал моим домом. Естественно, чтобы я имела возможность содержать его должным образом. — Элен вздохнула. — Никаких экскурсий, никаких чайных приемов. Покой, уют и уединение. Чтобы Монтигл стал таким, каким был когда-то. Как по-вашему, разве не таким должен быть настоящий дом?

— Я не знаю, — сухо отозвался Марк. — У меня есть квартира в Париже и постоянный люкс в Лондоне. Когда я был ребенком, мой отец не задерживался подолгу в одном месте. Только выйдя в отставку, он приобрел небольшой разрушающийся замок с виноградником в Бургундии, вблизи своего родного селения. Он рассчитывал жить там и заниматься производством вина, но умер, так и не успев сделать это место обитаемым.

— И какова его судьба?

— Я продал его английскому семейству, которое искало сладкой жизни.

Марк слегка улыбнулся.

— А у вас самого не возникало соблазна поселиться там?

— И возделывать виноград? — Он покачал головой. — У меня есть фабрики, и мне приходится разъезжать по миру, чтобы налаживать торговлю. — Внезапно он напрягся, и темные брови сошлись на переносице. — Все, последний столик занят. Причем твоими знакомыми, ma belle.

— Знакомыми? — Элен осеклась и в страхе взглянула на Марка. — Это Найджел, да? И его новая пассия?

— И еще парочка постарше; несомненно, его родители. — Элен отодвинула тарелку, и Марк взял ее за обе руки. — Нет, cherie, деваться тебе некуда.

— Но я не могу, — испуганно зашептала она, — не могу видеть их вместе. Не могу…

— Придется, — строго сказал Марк. — Все очень просто. Смотри на меня. — Он поднес ее руки к губам и поцеловал побелевшие костяшки, а она сидела словно загипнотизированная. — Подумай, Элен, — тихо заговорил он, — если ты удерешь, они поймут, что в их власти заставить тебя страдать. А значит — победа останется за ними.

Он отпустил ее руки и снова наполнил ее бокал.

— Они меня заметили? — в панике спросила она.

— Да, я обратил внимание на определенное раздражение. — Губы Марка скривились. — Мадам хотела уйти, но ее муж — это глыба, его с пути не собьешь.

— А Найджел? — Элен сделала судорожный глоток. — Как он… выглядит?

Марк пожал плечами.

— Похоже, купание ему не повредило.

— Он же никогда меня не простит, — в отчаянии проговорила Элен.

— Возможно. Но отныне тебя это не будет волновать. — Он саркастически посмотрел на нее.

— Разве может такой человек, как вы, понять меня? — бросила Элен.

— Ты говоришь со мной так, как будто я совсем не человек. И все-таки мне, уверяю тебя, знакомы все человеческие чувства. Тебе доказать?

— Нет! — Лицо Элен горело. — Вы же никого не любили так, как я любила Найджела. Да я никогда не смотрела на других мужчин!

— Возможно, дело только в том, что тебе не представлялось возможности, — невозмутимо сказал Марк. — Но твоя жизнь далеко не окончена. Съешь все-таки что-нибудь, ma belle, пока никто не обратил внимания на то, что у тебя пропал аппетит.

Элен метнула на него дерзкий взгляд, но все-таки покорилась.

Марк завел с ней непринужденный разговор, стал задавать вопросы, связанные с историей Монтигла, и все-таки добился того, что ее ответы из односложных стали более пространными по мере того, как разговор касался дорогих ей предметов.

Если бы в ресторане не было Найджела, она бы уже изложила Марку свой план, повернула бы разговор в деловое русло. Сейчас же ее спутник пользовался вынужденной отсрочкой, снова взял ее за руки и принялся гладить ее пальцы.

— Не понимаю, как вы можете притворяться в такой степени, — хрипло проговорила она.

Марк криво улыбнулся.

— А я не притворяюсь, cherie. Я хочу, чтобы ты стала моей, и не делаю из этого секрета.

Элен опустила глаза.

— В таком случае вас ждет полное разочарование, мсье Деларош. Даже если бы я искала приключений — а это отнюдь не так, — на вас мой выбор остановился бы в последнюю очередь.

— Наконец-то хоть в чем-то мы пришли к согласию, — протянул Марк. — Ведь я говорю не о приключениях. Напротив, я хочу, чтобы ты была моей женой.

Элен застыла. Кровь судорожно пульсировала в ее висках.

— Если… если это шутка, — с трудом выговорила она, — то очень дурного тона.

— Я вовсе не шучу. Я прошу тебя, ma belle, стать моей женой. И я говорю совершенно серьезно.

— Но вы ничего обо мне не знаете. Мы виделись всего три раза. Вы сошли с ума, если вам могла прийти в голову такая мысль.

— А я и не предполагаю, что свадьба состоится на следующей неделе. — Он улыбнулся. — Я буду ухаживать за тобой. Дам тебе время свыкнуться со всеми… перспективами.

Он хочет спать со мной, поняла она. Даже сейчас, когда мы оба полностью одеты, я чувствую каждую клеточку его тела. А если между нами не будет одежды…

Он сказал, что хочет меня. А значит, он не станет дожидаться свадьбы. Но раз никакой свадьбы не будет, к чему же воспринимать этот бред как настоящее, взвешенное предложение?

— Вы напрасно тратите время, мсье. Или вы считаете, что я боюсь остаться старой девой после того, как от меня отказался жених? Вы ошибаетесь. Меня ничто не заставит выйти за вас замуж.

— Даже Монтигл? Ты сказала, что хочешь снова сделать его родным домом. Я тоже этого хочу. Будь моей женой, и у тебя появятся средства, чтобы восстановить его в таком виде, в каком он тебе представляется.

— Нет, — отрубила она, — это невозможно.

— На собеседовании ты говорила, что готова на все, чтобы спасти Монтигл. — Он откинулся на спинку стула. — Похоже, ты не так предана этому дому, как хотела показать.

— Тогда я была в отчаянии. — Элен подняла голову. — А сейчас у меня есть план.

— И в чем же состоит твой план?

Элен перевела дух.

— Я хотела бы восстановить и переоборудовать все ванные комнаты, чтобы мы могли предоставлять туристам ночлег и завтрак, — выпалила она.

На лице Марка не отразилось ничего.

— Ты вычислила, сколько будет стоить твой проект? Включая обустройство люксов со смежными ванными? А еще нужно будет перестроить столовую, чтобы потолок не свалился на гостей во время завтрака. Конечно, нужно будет обновить кухню, чтобы она отвечала требованиям органов здравоохранения.

— Нет, не вычислила, — обреченно призналась Элен. — Я ведь только подумала о такой возможности. Но я первым делом представлю расчеты вам для одобрения.

— Мне? — Марк вскинул брови. — При чем же здесь я?

Внезапно Элен пожалела о том, что отвергла его предложение в столь резкой форме.

— Я надеялась, что вы согласитесь выручить меня ссудой.

Наступило молчание.

— Но ты забываешь, — заговорил Марк, — что у тебя уже есть предложение, в соответствии с которым ты становишься моей женой и получаешь в свое распоряжение столько денег, сколько тебе понадобится.

— Но если вы согласитесь на ссуду, нам не будет нужды вступать в брак. К тому же мне казалось, что вы меньше, чем кто-либо, нуждаетесь в том, чтобы подыскивать себе жену.

Его глаза сверкнули.

— А тебе не приходило в голову, моя милая, что я, как и ты, могу глубоко и безнадежно влюбиться?

У Элен перехватило дыхание.

— Я не понимаю…

— Вот как? Но виновата в этом только ты. Если бы ты не писала и не говорила о Монтигле с такой страстью, у меня бы не возникло желания увидеть его своими глазами. Все прочее — дело прошлого.

Она отчаянно попыталась взять себя в руки.

— Вы хотите сказать, что на самом деле вам нужен Монтигл? — Она тряхнула головой. — Я не верю. Это же нелепо…

— Почему? Ты отрицаешь мою человеческую природу, а теперь еще и заявляешь, что у меня не может быть интереса к истории и способности ценить красоту?

— Но, — отчетливо произнесла Элен, — при этом я буду обязана жить с вами.

— Довольно туманная фраза, — насмешливо отозвался Марк. — Я бываю в опасных местах. Подумай: уже в течение ближайшего года ты можешь остаться богатой вдовой. Да я в первую брачную ночь могу умереть — от экстаза.

Элен вздрогнула, и Марк негромко засмеялся. Когда официант поставил на стол кофейник и коньяк, после чего удалился, Элен взмолилась:

— Прошу вас, обдумайте еще раз идею займа. Я клянусь трудиться круглые сутки и выплачу вам долг сполна.

— Да, это уж точно. Но в той валюте, в какой захочу я. — Он помолчал, давая ей возможность переварить услышанное. — А мое предложение — это дар, а не заем. Скажем, свадебный подарок.

— Зачем вам это нужно? — слабым голосом проговорила она. — Вы заставляете меня продаться вам ради Монтигла. Какой мужчина так поступит?

— Богатый. — Он не только не терял хладнокровия, происходящее даже развлекало его. — Когда я вижу, что на продажу выставлено то, что мне нравится, я покупаю.

— Не думая о последствиях?

Он пожал плечами.

— Меня они устраивают. Я получаю дом, который мне нравится, и женщину, которую хочу. Может быть, на данном этапе жизни я стал придавать значение наличию детей и собственного дома.

Элен ахнула.

— И вы вообразили, что я рожу от вас ребенка?

— Естественное последствие брака, — отозвался Марк без улыбки. — Если ты веришь в аистов, значит, тебя обманули. Впрочем, Элен, я ни к чему тебя не принуждаю. Я предлагаю тебе решение твоих проблем. Выбор за тобой. — Он внимательно посмотрел на нее. — У тебя есть двадцать четыре часа, чтобы выбрать.

Элен сделала большой глоток коньяка. Голова у нее кружилась.

— Это ваша обычная манера — делать предложение в форме ультиматума?

На губах Марка появилась неожиданная улыбка.

— До этой минуты, cherie, я никому не делал официальных предложений. Предложения другого рода были, — без смущения добавил он.

— Наверное, я должна быть польщена, — ледяным тоном сказала Элен. — Может быть, пойдем?

— Согласен.

Он жестом попросил счет, а Элен собрала все свое мужество, чтобы добраться до выхода: ее путь проходил мимо столика Найджела. Но, повернув голову, она обнаружила, что столик пуст.

— Они ушли десять минут назад, — тихо сообщил ей Марк. — Мне показалось, они не получили удовольствия от этого вечера.

— Будьте добры, закажите для меня такси, — с достоинством попросила она.

— Как скажешь. — Он направился к стойке регистратора и, заказав такси, сухо распрощался с ней.

Неожиданно она услышала голос Найджела. Он спрашивал регистратора:

— Моя мама потеряла шарф. Не мог бы кто-нибудь из персонала поискать его в туалете?

Элен вдруг захотелось спрятаться за пальму. Но было поздно: Найджел уже приближался к ней.

— Одна? — спросил он неприязненно. — Он уже отфутболил тебя?

Элен вспыхнула.

— Нет. Наоборот. Завтра я снова с ним встречаюсь.

— Да, Элен, от тебя только и ждать сюрпризов. — Он оглядел ее наглым взглядом. — Надеюсь, тебе известно, с кем ты спуталась?

— Да. Известно.

— И что же птице высокого полета понадобилось в этой мутной воде?

Элен пожала плечами.

— Ты мог бы сам у него спросить.

— Ну, я его не знаю. Знает Аманда. Она не поверила своим глазам, когда увидела вас вдвоем.

— Прошу прощения, если огорчила ее.

— Ее это не интересует ни с какой стороны, — жестко сказал Найджел. — Он не в ее вкусе. И к тому же не признает долгосрочных отношений, — ядовито добавил он. — Каким же образом ты с ним познакомилась?

— Не понимаю, почему это должно интересовать тебя. Как бы то ни было, он — член комиссии, которая отказала мне в ссуде. Заинтересовался домом.

— Ах, домом, — презрительно усмехнулся Найджел. — Этим все объясняется. Кстати, хочешь верь, хочешь нет, но я хотел тебя предупредить ради твоего же блага. Мы знаем друг друга очень давно. Я полагал, у нас есть шанс остаться друзьями.

— Это маловероятно, тем более что мы с тобой теперь обитаем на разных планетах. А вот и такси. — Она любезно улыбнулась. — До свидания, Найджел. И удачи тебе.

— Боюсь, ты заслужила все, что с тобой стряслось. Когда у тебя не будет дома, а твой французский миллионер использует тебя и вышвырнет, не приходи ко мне с протянутой рукой.

Жаль, подумала Элен, что поблизости нет даже фонтана, хотя она предпочла бы искупать его в болоте. Выходя из фойе, она не жалела больше ни о чем.

Когда она уселась на заднее сиденье такси, ее трясло, но отнюдь не из-за последней короткой перепалки.

Все ее мысли занимал Марк Деларош.

На подъезде к Монтиглу такси замедлило ход, пропуская машину, мягко двигавшуюся в противоположном направлении. Элен мгновенно узнала эту машину. Его машину.

Что могло ему здесь понадобиться? Или его шофер заблудился в темноте?

Сделка как сделка, думала с горечью Элен. Он предлагает незаполненный чек в обмен на дом и на нее — необязательно в такой последовательности. Или он хочет, чтобы она в это поверила.

Но не стоит обольщаться. Это предложение не из тех, которые приняты в цивилизованном обществе. Он только испытывал ее решимость. И, конечно, ожидал отказа. Возможно, был в нем уверен.

Да с какой стати он станет отдавать состояние за дом, который бегло осмотрел всего два раза?

Кроме того, брак, пусть основанный исключительно на материальном интересе, — слишком прочная вещь для человека, который свои личные отношения считает на дни, а не на годы.

Что ж, у нее впереди есть сутки.

Он ее обманывает. Так почему бы не обмануть его в свою очередь? Пусть он подумает, что ее увлекло его предложение, и сам же ее отговорит. Это заманчиво, но в то же время опасно.

Он непредсказуем и, что еще хуже, постоянно ее опережает.

Разумно было бы без улыбки заявить, что шутка окончена, и потребовать, чтобы он оставил ее в покое — решительно и навсегда.

Нет, не так это просто. Пусть речь не идет о браке. Марк Деларош в любом случае домогается ее. Как ни неопытна Элен, она не может этого не видеть. Если бы она была честной с самой собой, то при первой же встрече прислушалась бы к чуткому женскому инстинкту, о существовании которого не подозревала до этой самой минуты. А ему нужно, чтобы его желания, даже самые мимолетные, удовлетворялись.

Найджел никогда не смотрел на нее таким голодным взглядом. Не прикасался к ней так, как к лепестку. Не внушал страха всем ее чувствам. Уже одно это должно было послужить ей предупреждением.

Когда Элен вошла в дом, Дейзи нигде не было видно, но кухня была наполнена ароматом кофе и весело булькал кофейник.

Элен до сих пор нечетко воспринимала окружающее. Кофе прочистит ей голову и, можно надеяться, снимет дрожь. Ей сейчас необходимо самообладание и способность ясно мыслить. Выработать ответ, который завтра она должна дать Марку. Надо убедить его раз и навсегда, что ни она, ни Монтигл не будут принадлежать ему.

Она взяла мягкий коврик и кофейник и направилась в библиотеку. Ей предстоит принять нелегкие решения, но к чему отказываться от комфорта?

Лампы в комнате были зажжены, в камине горел огонь. Элен мысленно благословила Дейзи, шагнула к дивану — и остановилась, обнаружив, что она не одна.

— Наконец-то ты здесь, — сказал Марк Деларош с холодной и властной улыбкой.

ГЛАВА ШЕСТАЯ

Элен провалилась в бесконечное отчаяние. Пиджак и галстук Марка висели на подлокотнике дивана, рубашка была расстегнута почти до пояса и рукава закатаны.

Невозможно яснее обозначить свои намерения, пронеслось в голове у Элен. Она просипела:

— Мы с вами уже попрощались. Я видела, как ваша машина возвращалась в отель. Так что вы здесь делаете?

— У тебя короткая память, ma belle. Я же предупреждал тебя: при следующем визите я останусь на ночь здесь, в доме.

Элен знала: если она бросится бежать, он ее догонит, а ей нельзя проявлять слабость, показывать, что она напугана.

Ноги как будто принадлежали не ей, но она все-таки добралась до дивана и рухнула на него. На маленьком столике у дивана уже стояли чашки, баночка с вареньем, сахарница, графин с бренди и два стакана.

Элен произнесла дрожащим голосом:

— Похоже, вы решили, что приехали к себе домой — во всех смыслах.

Марк пожал плечами.

— Наверное, причина в том, что этот дом скоро станет моим.

Он присел на другой край дивана и принялся разливать кофе.

— Не преждевременно ли ваше заключение? — Элен старалась говорить спокойно, не выдавая эмоций. — А еще я считала, что у вас достанет скромности, чтобы позволить мне обдумать свое решение в одиночестве.

— А я решил, что лучше будет поухаживать за тобой. А скромность всегда казалась мне довольно скучной добродетелью.

Он наклонился к ней, и она инстинктивно вздрогнула и только потом поняла, что он всего лишь ставит перед ней ее напитки. Его губы тотчас сжались, но заговорил он своим обычным, будничным тоном:

— С моей стороны поступило официальное предложение, а не намек. Или ты хочешь, чтобы я продемонстрировал тебе разницу?

— Не надо, — чересчур быстро ответила Элен.

— Если тебя послушать, — мягко продолжал Марк, — то можно подумать, что твою тезку, что на портрете, звали Непорочной Девой и ты следуешь по ее стопам. Но все свидетельствует против такого вывода.

— Мне не нравится, когда мне что-то навязывают, однако это еще не означает, что я — сухая старая дева.

— Я рад такому заверению, — с легкой насмешкой отозвался Марк. — Так что же такого сказал Найджел, что так взвинтило тебя?

Избегая смотреть ему в глаза, Элен взяла стакан и сделала глоток бренди.

— Не понимаю, что вы имеете в виду.

— Ты же не будешь отрицать, что у вас состоялась еще одна беседа? Не ты одна обращаешь внимание на встречный транспорт. Я заметил, что его машина возвращается в ресторан. А ты наверняка еще оттуда не уехала. Кроме того, ты сейчас бледнее, чем была, и у тебя появились круги под глазами. Он злился на твою попытку утопить его?

Элен сделала еще один укрепляющий глоток.

— Ему больше хотелось опорочить вас.

Марк поднял брови.

— Я не знал, что имею честь быть лично ему известным.

— Вы знакомы с… с его новой дамой. — Элен с трудом выговаривала слова. — Вы же встречались в Лондоне… На вечеринках.

— Ну да, — небрежно отозвался Марк. — Но я бываю на многих мероприятиях и встречаюсь со множеством людей. Аманда не произвела на меня особого впечатления.

— А вот она хорошо вас помнит, — сказала Элен. — И вашу репутацию тоже.

Марк рассмеялся.

— А у меня есть репутация? Этого я тоже не знал.

Элен закусила губу.

— Вы играете словами. Прекратите, пожалуйста. Мне ваши шутки уже надоели.

Марк вынул из кармана пиджака бархатную коробочку, и Элен едва не поперхнулась очередным глотком бренди.

— Я бы не стал выбирать именно эту минуту, — тихо сказал он. — Но это может стать для тебя доказательством того, что я вполне серьезно прошу тебя стать моей женой.

Бриллианты на кольце горели вокруг еще более глубокого огня — изысканного рубина. Элен только беззвучно ахнула — от удивления и от ужаса.

— Ну что, веришь, наконец? — Он мрачно улыбнулся. — Теперь, ma belle, от тебя требуется только сообщить мне свое решение.

— Как все у вас… просто, — хрипло произнесла Элен.

— Да или нет. Что может быть проще?

Элен вызывающе тряхнула головой.

— Вы, кажется, забываете, что мне предлагается выбор между свободой и смертным приговором.

— Твоя прямота жестока. — Губы Марка скривились. — Позволь отплатить тебе той же монетой. Я получаю дом и тебя, Элен, вместе с ним. Либо ты остаешься со своей свободой. Выбор за тобой.

— Я… я дам свой ответ завтра.

Марк посмотрел на часы.

— То есть уже сегодня. Ты плохо следишь за временем, ma belle.

Элен сказала с неожиданным жаром:

— Я очень хочу, чтобы вы прекратили так ко мне обращаться. Прекратите делать вид, что я красавица.

Он смотрел на нее из-под полуопущенных век.

— Ну зачем ты так? Зачем себя недооценивать?

— Потому что я реально смотрю на вещи. — Она допила бренди. — Не нужно меня жалеть, — взмолилась она.

Марк угрюмо смотрел на нее.

— По-моему, Элен, бренди тебе уже достаточно.

— Я не согласна. — Она решительно протянула стакан. — Я бы хотела выпить еще. И побольше, если вы не против.

Марк взял графин.

— Как скажешь. Но это слишком хороший напиток, чтобы использовать его как обезболивающее.

Элен вскинула голову.

— А может, я хочу…

«Анестезию», хотела она сказать, но не решилась произнести это слово. «Напиться» произнести легче, и это слово она на всякий случай повторила дважды.

— Мне кажется, ты достигнешь своей цели, — сухо сказал Марк. — Причем раньше, чем думаешь.

Она подняла наполненный стакан, чувствуя, что Марк куда-то отодвинулся. Конечно же, это к лучшему. Возможно, если она будет продолжать пить, он исчезнет совсем.

— За вас, мсье, — очень тщательно выговорила она и захихикала.

— Твое здоровье, малышка.

Его голос прозвучал как-то очень близко.

Элен почувствовала, как у нее осторожно, но решительно отнимают стакан. Вот Марк притянул ее к себе, и ее щека легла на его плечо…

Она сознавала, что должна бороться, и немедленно, но все ее чувства наполнил теплый мужской запах. Она вдохнула пряный аромат одеколона, и ее тело наполнилось странной слабостью.

Внезапно она ощутила, что его рука мягко, ритмично гладит ее волосы; меньше всего она ожидала такой нежности именно от Марка, ведь он теперь — неизвестно почему — представлялся ей единственным твердым утесом в океане безнадежности.

Нет, так не может быть. Он — опасность, не убежище. Враг, не друг. Хищник, а она — жертва.

— Спокойно, — тем временем мягко говорил он. — Не двигайся, Элен, закрой глаза. Тебе нечего бояться, я клянусь.

И почему-то оказалось проще, необходимо даже, поверить ему и покориться. Уплыть в бесконечность. Подчиниться ритму его мощного сердца.


Элен так и не узнала, что ее разбудило. Голова у нее болела, ресницы слипались, но она уже была в полном сознании. Она по-прежнему лежала на диване, но только рядом с ней спал Марк, держа ее в объятиях и положив голову на ее разметавшиеся волосы.

Она беззвучно застонала: Боже, как я могла это допустить?

Утешало только одно: если не считать оставшейся на полу обуви, оба они полностью одеты. Но едва ли унижение было бы сильнее, если бы она проснулась обнаженной.

А как долго это длилось?

Некоторое время Элен сидела, не двигаясь, и внимательно прислушивалась, но Марк так и не пошевелился; даже его дыхание оставалось по-прежнему ровным. Тогда она сумела подняться и выйти на цыпочках из комнаты. Добравшись до спальни, она заперла дверь на ключ, разделась и скользнула в кровать.

Наверное, я сошла с ума, думала она. Боже, что угодно могло произойти, пока я была без сознания.

Однако она тут же обнаружила, что ничего не произошло. Марк позволил ей безмятежно проспать всю ночь.

Тем не менее нужно думать. Нужно найти способ выбросить его из своей жизни, какие бы последствия это не имело для Монтигла.

Вихрь мыслей не давал ей заснуть, и тогда она решила прогуляться к озеру. Каждое движение давалось с трудом, но она решила, что свежий воздух все-таки пойдет ей на пользу.

Что может принести Монтиглу финансовую состоятельность? Футбольный тотализатор? Лотерея? Конкурсы, в которых призовые суммы исчисляются тысячами?

А между тем Элен чувствовала, что оказалась между молотом и наковальней. Время истекает, а она еще не придумала, в какую форму облечь свой отказ Марку Деларошу.

А если рассуждать до конца честно, думала Элен, я полюблю его, если не сдержу себя. В первый раз за много месяцев я почувствовала себя в покое и безопасности этой ночью, когда его руки обнимали меня.

Она медленно направилась к дому. Остается принять ванну, переодеться и изобразить бесстрашие.

— Привет, — спокойно сказал ей Марк из ванной комнаты. — Ты пришла, чтобы сообщить, что готова стать моей женой? Если так, то твои супружеские обязанности начнутся с того, что ты потрешь мне спину.

Элен опрометью метнулась в кухню и захлопнула за собой дверь, чтобы не слышать торжествующего смеха Марка.

Дейзи мыла оставшиеся после вчерашнего вечера стаканы.

Элен с порога рявкнула:

— Почему Марк Деларош все еще здесь? И что он делает в моей ванной?

— Моется, я думаю. — Дейзи неодобрительно глянула на нее. — И что за сумасбродная идея, мисс Элен, — оставить молодого человека на продавленном диване, когда наверху для него есть хорошая спальня? Сэр Генри был таким гостеприимным хозяином!

Элен перевела дыхание.

— Это не вопрос гостеприимства…

Ее отвлекли два решительных удара в дверь.

— Кому это вздумалось явиться в воскресенье в такое время? — Дейзи неохотно побрела к двери. — Мисс Элен, вы еще кого-то приглашали?

— Во всяком случае, я ничего об этом не знаю.

Скорее всего, это Лотти, сгорающая от желания узнать, как Элен провела вечер. Но экономка вернулась одна, с каменным лицом, и объявила:

— Это мистер Ньюсон. Он хочет поговорить с вами, так что я отвела его в библиотеку.

Нежеланный гость стоял у пустого камина и осматривал комнату, как всегда щурясь.

— Чем могу вам служить, мистер Ньюсон?

— Можете. Вы можете мне сказать, что вы наконец-то образумились и готовы продать мне этот дом. К Пасхе я намерен открыть его для посещений.

— Но Монтигл по-прежнему не продается.

— Мисс Фрейн, я терпеливый человек, вам все это скажут, но вы испытываете мое терпение. Вы достойно сражались, но потерпели фиаско. Все козыри у меня.

У меня есть последний туз, подумала Элен. А какой у меня выбор? Монтигл необходимо сохранить.

Она могла не поворачивать головы, чтобы догадаться, под чьими ногами скрипнула половица. Итак, выбор сделан без ее участия.

Она твердо посмотрела в глаза Тревору Ньюсону.

— Боюсь, вы заблуждаетесь. Дело в том, что я собираюсь выйти замуж, и мой будущий муж намерен полностью реставрировать дом. — Она перевела дыхание. — Разве не так, дорогой?

Руки Марка легли на ее плечи, и он негромко сказал ей на ухо:

— Это принесет мне очередное наслаждение, любовь моя.

— Значит, это и есть ваш спаситель? — Ньюсон едва не сплюнул. — Так где вы его нашли?

— Это я ее нашел, — резко сказал Марк. — А вы обижаете мою невесту, мсье. Возможно, вы предпочтете уйти, пока я не выбросил вас вон?

Когда Ньюсон вышел, Элен отпустила руку Марка и подошла к окну.

— Кажется, мне есть за что благодарить мсье Ньюсона, — задумчиво произнес Марк. — Ведь ты уникум, дорогая. Ты не обещаешь бессмертной любви. Ты ясно дала понять, что тебе нужны только мои деньги. Меня это… возбуждает. Но это неважно, — так же тихо продолжал Марк. — Сделка между нами состоялась. — Он достал из кармана джинсов маленькую бархатную коробочку. — А теперь дай-ка мне руку.

Элен оставалось только тупо смотреть, как кольцо с рубином занимает свое символическое место. Как это красиво, подумала она, глядя на неспешное пламя, текущее изнутри.

— А теперь ты подаришь мне поцелуй или мне придется самому его у тебя отнять?

Она ожидала бешеного приступа, но Марк был мягок и нежен. И голова Элен закружилась…

Наконец Марк поднял голову, посмотрел на нее из-под полуопущенных век и сказал:

— Тебе не хватает теплоты, дорогая. Но это пройдет, как только ты узнаешь кое-что о наслаждении.

— Вы в самом деле так думаете?

Он рассмеялся и погладил ее по лицу тыльной стороной ладони.

— Да, моя милая маленькая невинность. А теперь мне нужно одеваться, отрываться от тебя и возвращаться в Лондон.

— Как? Вы уезжаете? — Помимо воли Элен была поражена. — Сейчас?

Он пожал плечами.

— А почему нет? Я же получил то, за чем приехал. А завтра утром у меня важная встреча, и мне нужно подготовиться. Я вернусь на следующей неделе. К тому времени здесь уже будет мой архитектор с помощниками.

А Элен подумала: Монтигл пока еще не принадлежит вам, мсье.

— Обращайся с Аленом получше. Обидеть его легче, чем может показаться. Да, вот еще что. Будь добра, скажи номер твоего банковского счета.

У Элен перехватило дух.

— Это еще зачем?

— Чтобы я подбросил туда денег.

Она холодно произнесла:

— Благодарю, у меня есть свои ресурсы. Мне не нужны подачки.

— А я этого и не предлагаю. Просто во время работ могут потребоваться какие-нибудь непредвиденные расходы. Да и к завтрашней свадьбе тебе нужно будет приготовиться.

Сердце Элен глухо забилось.

— Но вы говорили, что в спешке нет нужды. Что вы подождете…

— Мне кажется, я уже проявил достаточно терпения, — возразил Марк. — А эта ночь разожгла во мне аппетит.

Дрожа от гнева, Элен написала на листке бумаги номер своего счета.

Уже у двери Марк повернулся и смерил Элен долгим взглядом.

— С другой стороны, — сказал он, — у меня еще сохранилась память о том, как ты лежала в моих руках. Так что не исключено, что меня можно будет убедить остаться. Но — решать только тебе, любовь моя. И я обещаю, что у меня ты найдешь кровать более удобную, чем это прокрустово ложе.

— Я это запомню, мсье. — Слова застревали у нее в горле. — До свидания.

Когда дверь за Марком закрылась, она опять подошла к окну. Монтигл спасен, прошептала она беззвучно. Только это важно.

Но как же он уверен, что соблазнит ее, разожжет в ней буйную страсть! Ему придется разочароваться.

— Вы можете быть хозяином Монтигла, мсье, — прошептала она. — Но моим хозяином вам не бывать, клянусь вам всем, что мне дорого на свете.

ГЛАВА СЕДЬМАЯ

Лотти молча глядела на лежащий на столе рубин.

Элен покачала головой.

— Теперь я помолвлена с Марком Деларошем. Вчерa вечером он сделал мне предложение. А утром я согласилась.

— Это же невозможно! — воскликнула Лотти. — Ты хочешь мне сказать, что существует любовь с первого взгляда?

Элён перевела дыхание.

— Любовь здесь совершенно ни при чем. Он без ума от Монтигла и готов истратить все, что потребуется, лишь бы вернуть Монтиглу былую славу. Только дом не может целиком принадлежать ему, ведь я — его часть.

Лотти вздохнула.

— Продала бы ты ему Монтигл и избавила себя от головной боли.

— Я Монтигл никогда не продам, и он это знает. А еще он знает, что я в отчаянном положении. — Элен с напускным безразличием пожала плечами. — Это то, что у нас называют браком по соглашению.

— Я сомневаюсь, что Марк Деларош позволит тебе думать о ком-нибудь, кроме него, — сухо отозвалась Лотти. — И не говори потом, что тебя не предупреждали.


Вымыв посуду, Элен убрала бутылку. Пусть завтра Дейзи побалует себя перед куриной запеканкой, подумала она.

Домоправительница стоически приняла шокирующую новость.

— Итак, мистер Марк? — только и сказала она. — Что ж, дорогая, я желаю вам счастья.

Оставалось только проинформировать миссис Лоуэлл; должна же она знать, отчего экскурсии в Монтигле отныне прекратятся.

Завтра отправлюсь в дом викария, решила Элен.

Тут зазвонил телефон, и Элен, несмотря на поздний час, решила взять трубку.

— Элен?

Она постаралась не обращать внимания на бешеное сердцебиение.

— Марк? Что вам нужно?

— Все, что для меня пока недоступно, раз ты далеко.

Она замерла, расслышав улыбку в его голосе.

— Я хочу знать, для чего вы звоните в такое время?

— Чтобы пожелать тебе спокойной ночи. И сладких снов.

— Ну что ж, спасибо.

— А еще — чтобы сообщить тебе, что, к моей горькой досаде, я не буду с тобой на следующей неделе. Я должен лететь в Нью-Йорк. Ты можешь лететь со мной, — добавил он после паузы.

— В Нью-Йорк? — Элен вдруг ощутила неожиданную радость, но ответила каменным тоном: — Это невозможно.

— Почему? Разве у тебя нет паспорта?

— Вообще-то есть…

— Тогда поищи его, моя милая. Он все равно тебе понадобится для нашего медового месяца.

— Медового месяца? — Элен в отчаянии осознала, что разговаривает как эхо. — Нет же, это ни к чему. Это же не настоящий брак…

— Он покажется тебе вполне настоящим, когда дойдет до дела, — пообещал Марк. — И медовый месяц у нас будет, хотя, возможно, и недолгий из-за моей работы. Один мой старый друг приглашает нас на свою виллу на юге Франции. Как тебе такая мысль?

— Похоже, вы уже все сами решили, — сказала Элен.

— Тогда, Элен, подумай насчет Нью-Йорка. Когда ты в последний раз отдыхала?

— Каталась на лыжах в последние школьные каникулы.

— Значит, провести время наедине со мной в Америке — это для тебя не отдых? Ты это хотела сказать?

— Что-то вроде, — деревянным голосом согласилась она.

— И еще я предлагаю тебе воспользоваться деньгами, которые я перевел на твой счет, и поискать новую прислугу. Мсье и мадам Марленд уже не молоды. Они будут рады, если получат помощь, тем более когда тебя не будет дома.

— С чего это меня не будет дома?

— Отныне твоя жизнь переменится. Ты будешь моей женой, а не просто экономкой. Возможно, я не вполне четко разъяснил тебе положение. Будут ситуации, когда мне придется ездить по делам за границу, а тебе путешествовать со мной.

— У тебя будут еще какие-нибудь требования или я могу быть свободна?

Марк рассмеялся.

— Элен, если бы яотдавал распоряжения, ты бы полетела со мной в Нью-Йорк. А пока спи спокойно, мой ангел, только думай обо мне, когда будешь закрывать глаза.

Элен пробормотала что-то невпопад и повесила трубку.

— К черту его! — яростно прошептала она. — К черту, к черту, к черту!

* * *
Проснулась она поздно, в какой-то апатии, собрала простыни и занавески в Большой спальне, аккуратно разложила их в пластиковые пакеты и понесла на почту, к миссис Стивене.

Почтмейстерша приняла их с деловым видом.

— Значит, у вас, мисс Фрейн, роман с тем французским джентльменом, который, как я слышала, недавно останавливался в нашей гостинице? Вы тогда с ним встретились?

Кузница деревенских слухов работает с полной нагрузкой.

— Нет, раньше, в Лондоне, — сказала она. Ради бога, только не спрашивай, когда именно. Миссис Стивене удовлетворенно кивнула.

— Ну, я знала, что так и должно было быть. Хорошо бы этого вообще не было, повторяла про себя Элен по пути к дому викария.

— Дорогая моя девочка! — Миссис Лоуэлл горячо обняла ее. — Бурный роман — как это захватывающе! Такой красивый мужчина! — Она обернулась к мужу. Джефф, дорогой, теперь у нас есть повод распить шампанское, которое мы выиграли в рождественской лотерее.

— Надеюсь, никто из прихожан не зайдет, — сказал Джефф Лоуэлл, наполняя шипучим вином бокалы. — А то меня лишат сана.

— Вы будете венчаться в нашей церкви? — спросила миссис Лоуэлл, когда они выпили за счастье Элен.

Элен покраснела.

— Боюсь, что нет. Наверное, зарегистрируем брак в Олденфорде.

Викарий кротко посмотрел на нее.

— Если захочешь, я проведу короткий молебен в твою честь.

— Я буду очень рада, — сказала Элен, ненавидя себя за ложь.

Когда она шла домой, на душе у нее скребли кошки. Как они добры, как рады за нее, словно они с Марком души не чают друг в друге… Им неведомо бездушие этой сделки.

Ты не обещаешь бессмертной любви. Меня это… возбуждает.

Возле поворота рядом с ней остановился грузовик со строительными лесами в кузове, и ей пришлось подробно объяснять, как проехать к Монтиглу.

Хаос, царивший у ворот, ударил ее в самое сердце. Рабочие выгружали лестницы и всякий строительный материал.

К ней приблизился шатен среднего роста в дымчатых очках.

— Прошу прощения, — сказал он, — но этот дом теперь закрыт для посещений.

— Кто это вам сказал?

— Мсье Марк Деларош, хозяин домовладения.

— Меня зовут Элен Фрейн, и дом пока еще принадлежит мне. — Она помолчала. — Я полагаю, вы и есть архитектор?

— Да. Меня зовут Ален Грэм. Я чрезвычайно рад познакомиться с вами, мисс Фрейн, — добавил он не очень уверенно.

— Марк мне говорил, что вы приедете, но не предупреждал об этом безобразии. Что происходит?

Он пожал плечами.

— Он хотел, чтобы работы начались как можно быстрее.

— Вижу. Но организовать все это за двадцать четыре часа просто физически невозможно.

— Разве это так важно? Дом нуждается в ремонте, и мы здесь, чтобы этот ремонт производить. Есть здесь комната, которую можно было бы использовать как кабинет? Марк предполагал, что подойдет кабинет вашего покойного дедушки, но решать, разумеется, вам.

С губ Элен едва не сорвалась грубость. Марк наверняка все решил заранее и давно снабдил Алена инструкциями.

Да как он посмел посчитать, что она станет безропотно подчиняться его распоряжениям?

Она перевела дыхание.

— В кабинете моего деда некоторое время никто не бывал. Но вы можете им воспользоваться, если хотите. Можно поинтересоваться, где вы собираетесь расположить всех этих людей?

— Это не проблема. Для них заказано жилье в Олденфорде, а для меня — номер в местной гостинице.

Элен пришлось проглотить и это.

— Боюсь, вам там будет не очень удобно.

— Это ненадолго. Сегодня приезжает моя жена. Она найдет для нас какой-нибудь коттедж. А сейчас не могли бы вы проводить меня в кабинет, чтобы я разобрал свои бумаги?

— Да, конечно.

Элен провела архитектора в дом. По всей вероятности, подумала она, этот человек разделяет неодобрение Лотти в отношении столь скоропалительного брака.

— Мистер Марк времени не терял! — с досадой воскликнула Дейзи, когда Элен вошла в кухню. — Портрет Элен Фрейн отослали в Лондон для реставрации. Сдается мне, мистер Марк хочет использовать Большую спальню, когда вы поженитесь.

— Вот как? — только и смогла выговорить Элен.


На следующий вечер Марк не звонил, и еще через день тоже. Неделя прошла тихо. Как-то Элен пришло в голову, что она не имеет представления, как с ним связаться. Ее единственной заботой оставался Монтигл.

Ален Грэм держался по-прежнему отчужденно, но дело свое он знал, а его рабочие любили то, чем занимались. Было видно, что Марк вложил целое состояние в этот проект. Только это, напоминала себе Элен, и имеет значение.

Но вот в ближайшую среду, когда Элен стояла во дворе и завороженно наблюдала за укладкой новой кровли, до нее донесся шум приближающегося двигателя. Но разнообразные машины беспрерывно сновали туда-сюда, поэтому Элен обернулась только тогда, когда услышала голос Марка, окликающий ее по имени. Он тут же легко поднял ее и крепко сжал.

Боже, его поцелуи, которые снились ей бессонными ночами, о которых она стыдилась вспоминать!..

— Марк, люди же смотрят. — Она вымученно засмеялась.

— Это легко поправить.

Марк без видимых усилий понес ее в дом. Когда они оказались в главной спальне, Элен выдохнула:

— Как вы смеете так со мной обращаться? Если вы решили произвести на меня впечатление вашими пещерными манерами, то подумайте получше. Между прочим, вы захватили меня врасплох.

Она не успела опомниться, как он опустил ее на матрас, легко устроился рядом и принялся исследовать губами ее тело с холодным, томным удовольствием.

Полуденное солнце заливало их горячим золотом, а Элен погружалась в бездонную глубину кровати, губы ее помимо воли разомкнулись и впустили его язык.

А когда у нее нашлись силы, чтобы открыть глаза, то она увидела, что Марк стоит у кровати и заправляет рубашку в брюки.

— Я в отчаянии, — проговорил он. — Я договорился с Аленом встретиться и выслушать отчет о ходе работ и уже опоздал.

Элен почувствовала себя так, словно ее окатили ледяной водой. Она встала на колени и принялась поспешно застегивать пуговицы в запоздалой попытке вновь обрести достоинство.

— Прошу прощения, если доставила вам неудобство.

— Напротив, — возразил Марк, ослепительно улыбаясь. — Ты бесконечно очаровательна.

Злость вспыхнула в ней, когда она встретилась с ним взглядом. Победитель во всей красе. А она почти… почти позволила ему…

Это она должна была отпрянуть, со стыдом осознала она. Да как же можно быть такой безрассудной дурой?

— Много времени его отчет не займет, — сообщил ей Марк, взглянув на часы. — Подождешь меня здесь?

— Нет, — проскрежетала Элен.

— А я-то надеялся, что ты проведешь меня по всему дому. Скажешь, насколько тебя устраивает то, что уже сделано, и какие изменения тебе хотелось бы внести.

— Прошу прощения, — ледяным тоном отозвалась Элен, — но у нас больше не организуются экскурсии. А изменение мне необходимо одно: никогда больше не видеть вас.

— Ну, дорогая… — Марк картинно вздохнул. — А еще минуту назад… Кстати, твои слова об экскурсиях мне кое о чем напомнили. По дороге в поселке я видел мадам Лоуэлл. Она спросила, рассказала ли ты мне о том, что ее муж хочет благословить наш брак. Я сказал, что ты не могла со мной связаться, но это было бы очень любезно со стороны преподобного Лоуэлла, и мы с радостью принимаем его предложение.

— Что вы сказали? Да как вы осмелились? Лоуэллы — очень хорошая семейная пара, и они по-настоящему верят в таинство брака. Настоящего брака, — с вызовом добавила она. — Было бы бесчестно впутывать их в нашу гнусную, лицемерную сделку.

— Нет, Элен, пойми: наш брак будет настоящим — во всех смыслах этого слова. В чем, моя красавица, я тебе торжественно клянусь.

С этими словами Марк пересек комнату, создав бездну между собой и Элен, и вышел, хлопнув дверью.

ГЛАВА ВОСЬМАЯ

Элен возвращалась из сада с охапкой роз и вдруг услышала из окна дома голос Алена Грэма:

— Как ты думаешь поступить с Анжелиной Валлон?

О, конечно, этот человек разговаривает с Марком.

Она напрягла слух, но не смогла разобрать тихого ответа.

Затем архитектор снова заговорил:

— Марк, она — это не такая проблема, которая рассосется сама собой. Она наверняка уже слышала, что ты женишься. Могут возникнуть неприятности. — Он помолчал. — Да и твоя невеста может узнать.

— Тогда я позабочусь о том, чтобы она не узнала.

По-видимому, Марк подошел к окну, так как Элен теперь ясно слышала его.

— Ты придаешь этому чересчур большое значение, — продолжал Марк. — Я управлюсь и с Анжелиной, и, если понадобится, с этим ревнивым дураком, который называется ее мужем. А Элен ничего не будет знать.

Элен застыла от страха, что Марк в любую секунду может увидеть, что она подслушивает под окном. Наверное, я должна радоваться, что в его жизни есть другая женщина, думала она. А значит, наш брак будет мало для него значить. Но… Я не…

Медленно и осторожно она прошла в дом, задержавшись только для того, чтобы поставить розы в вазу. При этом она заметила кровь на шипах. И эта кровь вытекла из ее сердца из-за того, что она услышала.


Платье не белое, с удовлетворением отметила про себя Элен. Оно — цвета слоновой кости. Большая и символическая разница. И все же это ее свадебное платье, и меньше чем через час она будет стоять в нем в регистрационном бюро Олденфорда, где станет женой Марка Делароша.

Час наконец настал.

Ее волосы, тщательно уложенные и осветленные, обрамляли ее лицо — бледное и напряженное, несмотря на все усилия визажистки, которая только что ушла.

А еще в зеркале отражалась одежда, в том числе и детское приданое, которое Лотти, убедившаяся наконец, что Элен не сойдет с выбранного пути, заставила ее купить.

Ну и, разумеется, это вот платье из тяжелого шелка до колена длиной и с прямоугольным вырезом, оранжевым воротником и дюжиной перламутровых пуговиц.

Приходилось признать, что Элен не пришлось долго уговаривать купить его.

Лотти одобрила вечерние платья, повседневные платья и купальные костюмы, которые Элен волей-неволей пришлось выбирать.

— Не будь такой пуританкой, — убеждала ее Лотти. — Ты выходишь замуж за мультимиллионера и проводишь медовый месяц на одном из самых роскошных курортов Ривьеры. Марк рассчитывает, что ты будешь соответственно одеваться… и раздеваться.

Элен покраснела.

— С чего это ты вдруг перешла на его сторону?

— Я на твоей стороне. — Лотти слегка приобняла ее. — И поэтому желаю тебе всяческого успеха.

Она поморщилась при виде выбранного Элен нижнего белья; ее удивило отсутствие кружев, тонких тканей.

Нет, содрогнувшись, подумала Элен. Для этого у Марка есть кое-кто другой. Он даже не провел ни единой ночи в Монтигле, в комнате, которую она для него приготовила, а предпочитал ночевать в коттедже у Алена и Сюзан Грэм.

Но этому вот-вот придет конец. Уже через несколько часов они окажутся в освещенном звездами номере с окнами на Средиземное море. И едва ли можно сомневаться, что Марк, несмотря на всю его холодность, ожидает, что она разделит с ним ложе, в котором отдаст ему все, что он от нее потребует.

Но в эту ночь она будет начеку. Во всяком случае, постарается, ибо это и есть цена, которую она должна заплатить за Монтигл. И от расплаты не уйдешь.

Если только Марк не позволит ей уйти. Вот только есть ли надежда?


Элен была поражена, увидев, что приходская церковь полна людей.

Конечно, она знала, что явятся очень многие — просто для того, чтобы взглянуть на французского мультимиллионера, который поразил в самое сердце юную Элен Фрейн. Возможно, кое-кто сейчас разочарован, увидев, что на ней не белое платье с кринолином и с вуалью. Но большинство просто хочет пожелать ей счастья. Она чувствовала волны тепла, когда стояла у алтаря и ощущала, как краска заливает ее щеки.

Боже, подумала она. Стыдливая невеста — как это банально.

Вот бы обратиться к ним и сказать: «Не обманывайтесь. Я всего лишь мошенница, и этот брак — не более чем сделка».

Она видела возбуждение в глазах Лотти и тонкую улыбку Алена Грэма, когда они выступили вперед в качестве свидетелей.

Она стояла, натянутая как струна, и серьезные слова викария о Божьем даре любви доносились до нее откуда-то издалека.

Неправильно все это, думала она. Как же неправильно все, что сейчас происходит…

Она опустилась на колени рядом с Марком, получая благословение, и с удивлением увидела, что Марк осенил себя крестом, когда слова благословения прозвучали.

А когда они поднялись, Марк взял ее за руку, повернул к себе и тихо произнес:

— Моя жена.

Элен чувствовала движение среди собравшихся. Вне всяких сомнений, все они счастливы, потому что на их глазах свершилось романтическое чудо.

И только оказавшись на залитом солнцем дворе, Элен сообразила, в чем причина гула, раздавшегося только что за их спинами. Здесь был Найджел; он стоял у двери и насмешливо улыбался, глядя на то, как они приближаются.

Не галлюцинация ли это? Кошмар, за которым последует пробуждение? Меньше всего ей хотелось его здесь увидеть. Что ему может быть нужно?

Она быстро глянула на Марка и увидела на его губах мертвенно-холодную улыбку. Его пальцы крепче сжали ее руку.

Машина, которая повезет их в аэропорт, уже ждет их у ворот. Элен захотелось побежать. Остается только поскорее оказаться внутри…

Но шансов на такой исход не было. Высыпавшие из церкви люди окружили их; каждый дарил открытку или серебряную подкову на счастье, а кинокамер, казалось, стало еще больше.

Элен мужественно улыбалась, пока у нее не заболели лицевые мускулы. Наверное, Марк давно выпустил ее руку, потому что его уже не было рядом. Оглянувшись по сторонам, Элен увидела, что он стоит в нескольких ярдах от нее рядом с Аленом. А рядом послышался тихий, вкрадчивый голос Найджела, хотя в его руках, обнявших Элен, не было ни тени мягкости:

— Мне будет позволено поцеловать невесту? — Однако никакого поцелуя не последовало. С издевательской лаской он потерся о ее щеку и зашептал ей на ухо: — Если вам сегодня будет до разговоров, сладкая моя, задай-ка ему вопрос насчет Анжелины Валлон. Увидишь, что он тебе ответит.

Она вырвалась и едва не закричала: «Мне нет нужды задавать вопросы. Я знаю!»

Но Найджел уже исчез, растворился в веселой толпе.

Зато к ней приблизился Марк; лицо его было словно гранитным.

— Мне кажется, нам пора, Элен, — отрывисто произнес он. — Идем.

И она молча повиновалась.


Поездка в аэропорт прошла в молчании, равно как и весь полет до южного берега Франции. Марк лаконично отговорился тем, что у него осталась кое-какая работа.

— Как только я закончу, смогу полностью посвятить себя тебе.

Он холодно, саркастически улыбнулся и разложил перед собой бумаги.

Элен ничего не ответила, а только сделала глоток шампанского и посмотрела в иллюминатор.

Она предполагала, что, отдохнет в полете от суеты дня. Но это невозможно, когда в мозгу пульсирует имя Анжелины Валлон.

Вероятно, тот факт, что она является любовницей Марка, общеизвестен, раз об этом знает Найд-жел. Исходя из здравого смысла, кто угодно мог бы ожидать, что между ней и Марком вспыхнет конфликт, что она известит Марка о том, что не такая она невинная дурочка, за какую он ее принимал.

Но интуиция подсказывала ей, что существует грань, за которую она не должна переходить.

Ведь ей нужно только одно: чтобы ее жизнь снова стала переносимой.

По дороге из аэропорта она заметила церковь, которая, как Марк с довольной улыбкой сообщил ей, ныне служит городским казино.

— Не хочешь как-нибудь сходить туда? — предложил он. — Там отменный ресторан, и ты сможешь попытать удачу.

— Спасибо, нет, — коротко ответила она. — В нашей семье вся удача за карточным столом была уделом моего отца. Я не хочу идти по его стопам.

Марк пожал плечами.

— Как тебе будет угодно. Значит, я пойду один.


Вилла «Мираж» располагалась вдали от города, окруженная потрясающими лесами и полями. Это было большое двухэтажное здание; комнаты нижнего этажа были снабжены сообщающимися балконами, с каждого из которых небольшая лесенка вела в роскошный сад.

При других обстоятельствах Элен пришла бы в восторг. Сейчас она была испугана, и больше ничего.

Марк объяснил ей, что хозяева владения, Тьерри и Николь Ламанд, сейчас находятся за границей, а им с Элен будут прислуживать наемные работники, Гастон и Элиза.

— Надеюсь, — с иронией добавил он, — что это место не покажется тебе чересчур уж уединенным.

Элиза, маленькая и энергичная женщина, щебеча без умолку, провела Элен наверх, в просторную комнату, окна которой выходили на бассейн. При спальне располагались гардеробная и элегантно оборудованная ванная комната.

Гастон, в противоположность своей жене молчаливый, мрачновато улыбающийся человек, внес за ней ее багаж. К своему удивлению, Элен обнаружила, что шофер, который вносил вещи Марка, разместил их в такой же комнате напротив. По личному распоряжению Марка, надо полагать.

Итак, пока можно расслабиться, подумала Элен и подавила вздох облегчения.

Тем не менее стараясь не смотреть на большую кровать, покрытую белыми с каймой простынями, она подошла к окну и вдохнула теплый воздух, в котором слышался легкий аромат лаванды.

— Все будет хорошо, — прошептала она и повторила: — Все будет хорошо.

Повернувшись, она замерла, и с ее губ сорвался сдавленный крик: перед ней стоял Марк со скрещенными на груди руками.

— Твое платье великолепно, — сообщил ей Марк. — Когда мы вернемся в Англию, стоило бы дать банкет, чтобы все твои деревенские друзья смогли оценить его. Что ты на это скажешь?

Элен пожала плечами и подошла к двери.

— Во всяком случае, я не сомневаюсь, что всем захочется посмотреть, как продвигаются дела с домом. А вам-то не будет скучно на деревенской вечеринке?

Марк вскинул брови.

— Дорогая, это когда ты будешь рядом? Нет, идем-ка лучше к свадебному ужину.

Стол для них был накрыт на террасе под навесом. Его украшали вазы с цветами и свечи в маленьких стеклянных подсвечниках. Еда была высшего качества. Элен отдала должное превосходному шабли, решительно отказавшись, к нескрываемому удовольствию Марка, от бренди, поданного к кофе.

— Боишься, оно опять уложит тебя в постель, дорогая? — Марк насмешливо глядел на нее. — Обещаю тебе, прошлое не повторится.

Сердце Элен болезненно дрогнуло. Чтобы переменить тему, она поспешно сказала:

— Здесь так хорошо. Я все-все хочу увидеть.

— Лучше днем. — Марк допил бренди и протянул Элен руку. — Пора в кровать, жена моя, — ласково сказал он. — Пошли.

Элен, дрожа, поднялась и последовала за Марком в дом, затем вверх по лестнице. Остановившись у двери спальни Элен, Марк провел ладонью по подбородку.

— Мне нужно побриться, — сказал он. — Я скоро буду с тобой.

Сглотнув, Элен прошла в комнату. Итак, предполагается, что в одиночестве она не останется. Пусть в жизни Марка и есть другая женщина, он не намерен отказываться от удовольствия овладеть молодой женой.

У нее вырвался смешок, похожий на всхлип.

— Боже, — прошептала она, — я-то думала, что смогу с ним бороться.

Она не слышала, как открылась дверь, просто какой-то потаенный инстинкт шепнул ей, что ее уединение нарушено.

Она подняла голову и встретила в зеркале взгляд Марка. Он стоял за ее спиной. На нем был темный шелковый халат — несомненно, единственный предмет его одежды.

Он успел принять душ. Элен ощущала запах его влажной кожи.

Марк негромко произнес:

— Я думал, ты уже в кровати, красавица моя.

Элен ухватилась за первый попавшийся предлог:

— Платье… Я… я не могу дотянуться…

— Ну, Элен, надо было позвать меня. — Он осторожно поднял ее из-за столика. — Вот так, — шепнул он.

Элен почувствовала, как расстегнулся крючок на ее платье, как скользнула вниз молния. А потом губы Марка коснулись ее затылка, нежно, но уверенно проследовали к ее плечу и сбросили с него тонкую лямку.

— Ангел мой, — прошептал он.

Ангел. Сердце Элен забилось сильнее. Мой ангел. Моя… Анжелина. Ее он тоже называет ангелом? Это и есть ласки, которыми он завлекает любовницу? Его арсенал должен быть неисчерпаем.

— Я не могу. — Элен сглотнула. — Я думала, что смогу. Но — невозможно.

Он крепко обнял ее.

— Любовь моя, — проговорил он так, словно ему передалось ее состояние, — тебе нечего бояться. Я обещаю, что не сделаю тебе ничего плохого.

Элен беззвучно закричала от боли, а вслух произнесла надтреснутым голосом:

— Отпустите меня. Пожалуйста… Я не могу быть такой, какой вы хотите, чтобы я была. Делать то, что вы хотите. Вы сказали, что… что будете терпеливы…»

— Что я буду терпелив? — Он как будто не поверил своим ушам. — И ты еще мне это говоришь? Когда это я не был терпелив? Даже когда ты была целиком в моих руках, я сдержался. Я дождался дня, когда ты стала моей законной женой.

— При чем здесь закон? — Голос Элен дрогнул. — Мы заключили сделку, только и всего.

Марк отступил. Лицо его помрачнело.

— Ну да, — сказал он. — И ты на эту сделку согласилась, как бы ты ни жалела об этом в данную минуту. Так с чего бы мне выполнять мои обязательства, если ты отступаешься от своих?

Наступило молчание. Первой заговорила Элен:

— Вы хотите сказать… что отступитесь от Монтигла? Остановите все работы только потому, что я не могу…

Она умоляюще взглянула на него, но увидела, что смотрит в злые глаза незнакомого человека.

— Вы же обещали…

— Но и ты дала клятву. Только сегодня. Короче говоря, как бы я ни смотрел на этот дом, я не желаю, чтобы меня обманывали. Если ты, моя маленькая лгунья, так легко отказываешься от своего слова, то я не вижу причин, почему бы так же не поступить и мне. — Он помолчал. — Ночь еще не закончилась, так что у тебя еще есть время переменить решение. Я уверен, что ради своего обожаемого Монтигла ты сумеешь перенести… одно маленькое неудобство. Но не нужно заставлять меня ждать слишком долго. Так что в следующий раз ты придешь ко мне.

Элен не шелохнулась, когда за Марком захлопнулась дверь. Затем забралась в ванну.

Маленькое неудобство, сказал он. Боже правый, как же мало он знает.

Разумеется, оргазма у нее не будет; ни одной женщине, безусловно, не обмануть Марка. Остается надеяться, что ему скоро надоест ее пассивное сопротивление. Но до тех пор…

Элен медленно выскользнула из ванной и пересекла коридор. Дверь комнаты Марка была приоткрыта. Элен распахнула ее и оказалась посреди ярко освещенной тишины.

ГЛАВА ДЕВЯТАЯ

Марк полулежал, опершись на локоть, и смотрел в сторону двери.

Ждет, подумала Элен. Ни минуты он не сомневался, что она явится. Заранее предвкушает победу.

Однако в его невеселой улыбке она не увидела триумфа.

Он откинул покрывало и, не говоря ни слова, жестом приказал ей присоединиться к нему. Элен повиновалась и неловко улеглась рядом с ним. Она чувствовала биение своего сердца, но еще острее ощущала тепло его голого тела и изучающий взгляд его темных глаз.

— Элен. — Его голос прозвучал также до странности тепло. — Знала бы ты, как я ждал этой минуты, как жаждал тебя. — Он поцеловал ее в бесчувственные губы и сбросил с ее плеча лямку ночной рубашки. — Красивая вещь, но мне кажется, без нее ты будешь еще красивее.

Элен ощутила внутреннюю дрожь, когда шелк сполз вниз вдоль ее тела… Пальцы Марка легли на ее бедро, потом отправились в путешествие по ее животу.

Элен быстрым и нервозным движением перехватила его руку.

— Не надо, — выдохнула она. — Не трогайте меня.

Марк замер на мгновение, после чего Элен услышала его вздох.

— Не воюй со мной. — Он погладил ее по руке. — Расслабься. Позволь мне подарить тебе радость.

— Радость? — В голосе Элен прозвучало нескрываемое недоверие. — Вы меня купили для секса, мсье. Так о какой радости вы говорите? Меня тошнит от мысли о притворстве. И я не позволю вам… трогать меня. Делайте свое дело и — отпустите меня.

Она вздрогнула, услышав его жесткий смех.

— Так что же теперь, мадам? Вы ожидаете, что я признаю свое поражение и позволю вам сохранить ореол вашей девственности, дабы с ним вы отправились назад в Англию? — Он тряхнул головой. — Мечтать не вредно, сердце мое. Но ты никуда не исчезнешь, покуда наш брак не станет настоящим.

Элен еще не успела сообразить, что происходит, а Марк уже лежал сверху; он срывал с нее рубашку и в то же время безжалостно раздвигал ее бедра.

Она почувствовала, как его пальцы проникли в шелковисто-влажную глубину ее тела, услышала его негромкий смешок и, наверное, могла бы умереть от стыда.

— Вы заставите меня ненавидеть вас, — проговорила она, тщетно стараясь освободиться.

— Это твое право, — мягко возразил он. — А вот и моя привилегия.

Она неподвижно лежала под ним, закрыв глаза и едва дыша. И приказав себе не кричать.

Но в этом и не было нужды. Элен не ожидала от Марка ни заботы, ни осторожности, но он-таки проявил и то, и другое. Несмотря на напряженность и безжизненность Элен, он был вполне расслаблен и взял свое сполна. Самым решительным образом.

После того, что свершилось, Марк высвободился и, откатившись от Элен, прикрыл лицо руками, так что она оказалась полностью свободна. Она слегка отодвинулась от него, и ее пересохшие губы выговорили:

— Я могу… пойти к себе в комнату?

Наступило длительное молчание, а потом Марк медленно приподнял голову и саркастически поглядел на Элен.

— Почему же нет? Я полагаю, у тебя нет желания заснуть в моих руках, чтобы я утром разбудил тебя поцелуем. Так что ступай в свое святилище, обманщица.

Последнее слово уязвило Элен; ведь она знала, что даже сейчас не смогла бы противостоять ему. Она вскинула голову.

— Я вас не обманывала. Я сделала то, что вы хотели.

— Да неужели? — Губы Марка искривились. — Как же мало ты знаешь, золотая моя. — Он дернул плечом, покрытым капельками пота. — И все-таки ты обманщица. Вот только жертва твоего обмана — ты сама. Ты лишила свое тело жара и страсти, того, что могло бы сделать тебя женщиной. Думаешь, я не разгадал тебя? — самодовольно добавил он. — А теперь можешь идти и спать со своими трофеями.

Элен не помнила, как добралась до своей комнаты. Она сбросила с себя рубашку, отшвырнула ее ногой в сторону и забралась под душ, горячие струи которого смешались с ее неожиданными слезами.


Было уже довольно поздно, когда Элен проснулась и ощутила себя в полном сознании. Она забылась беспокойным сном перед самым рассветом, но яркое солнце пробилось сквозь жалюзи и безжалостно разбудило ее.

А значит, ей необходимо принять душ, одеться и предстать перед Марком; при этой мысли она тихо застонала.

Он обвинил ее во лжи, и в результате все ее тело исполнилось ощущением безжизненной пустоты.

Она надела бикини, которое не выглядело чересчур вызывающим, и юбку до колена.

Когда спустя полчаса она осторожно спустилась по лестнице, внизу, к ее облегчению, ее встретила Элиза.

— Доброе утро, мадам. — Глаза Элизы сверкнули. — Надеюсь, вы хорошо выспались? Ваш супруг просил, чтобы мы не мешали вам отдыхать. Вы позавтракаете?

— Только кофе, пожалуйста. — Элен с трудом сообразила, что время завтрака давно прошло. Она поспешно оглянулась и осмелилась задать вопрос: — А где… сам мсье?

— Уехавши на холмы, — сообщила ей Элиза. — Но они вернутся к обеду. Мой рыбный суп, они от него не отказываются.

Элиза подтвердила свои слова гордым кивком и удалилась, чтобы приготовить кофе.

Что ж, подумала Элен, есть еще время для передышки. Чтобы решить, как вести себя в минуту неизбежной встречи. Важнее всего не дать Марку увидеть, что ее беспокоит плачевное завершение первой брачной ночи.

Она пришла в полное сознание только тогда, когда ощутила, что уже не одна. Марк стоял возле нижней ступеньки невысокой лестницы. На нем были черные плавки и тонкая хлопчатобумажная рубашка, накинутая на плечи; больше ничто не прикрывало его загорелую кожу. И он, не улыбаясь, смотрел на нее, а глаза его были скрыты за солнечными очками.

— Как ты? — лаконично осведомился он.

— Нормально.

Вдруг ей пришло в голову, что Марк практически еще не видел ее раздетой, если, конечно, не принимать в расчет минувшую ночь.

— Прошу прощения за вторжение, — сказал Марк как ни в чем не бывало, — но Элиза решила, что я должен искупаться перед обедом. Похоже, — добавил он, — она считает, что я пренебрегаю молодой женой. Не могу же я ей объяснять, что всего лишь выполняю твои желания. — Он выдержал паузу. — А может быть, ты составишь мне компанию в бассейне?

Элен сглотнула.

— Как-нибудь в другой раз.

— К чему лицемерить? Почему бы не сказать просто — нет?

Элен отвернулась и проговорила сдавленным голосом:

— Мне кажется, уже слишком поздно.

— Этот вопрос нам еще предстоит обсудить.

— Вы хотите… извиниться за прошлую ночь?

Марк вскинул брови.

— Извиниться? Нет, малышка, давай скажем так: мы оба повели себя не очень мудро, оба были не слишком добры. И пусть эта ночь останется позади. — Он вздохнул. — Но, Элен, я привез тебя сюда как свою жену. Не можем же мы жить как совершенно чужие люди.

Элен вскинула голову.

— Но это именно так. Как доказала прошедшая ночь.

— Ничего она не доказала, — оборвал ее Марк. — Разве только то, что ты меня больше не хочешь.

— Больше? — негодующе воскликнула Элен. — А разве это когда-нибудь было?

Марк иронически взглянул на нее.

— Хочешь, чтобы я перечислил тебе все случаи? Вообще-то я сожалею, что не соблазнил тебя, когда у меня была такая возможность, а решил предоставить тебе положение законной жены. Твой очаровательный ротик позволял мне целовать себя, как позволял королю ротик твоей прародительницы.

— Вы себе льстите, мсье, — возразила Элен. — И глубоко заблуждаетесь. То были другие люди, другой век. Не может быть никакого сравнения.

Марк устало передернул плечами.

— Слов нет, я не король, я добропорядочный республиканец, а также твой муж и твой мужчина. Да и так ли наша ситуация отличается от той, давней. Она убежала от него, он последовал за ней. Вот и я сейчас с тобой, несмотря на все, что между нами произошло.

— Вы мне не любовник, — услышала Элен собственный сдавленный голос.

Марк очень долго молчал.

— Ты моя жена, Элен, — сказал он наконец. — Я хочу тебя. Я хочу показать тебе, какими должны, какими могут быть наши отношения. Если только… — Он попытался взять Элен за руку, но она отстранилась. — Боже, родная моя, не надо сопротивляться. Сегодня я приду к тебе и буду тебя любить так, как давно хочу. Я сделаю тебя счастливой, если ты только мне позволишь.

Элен вспыхнула.

— Мне кажется, вы больше заботитесь о собственном удовольствии. И вы боитесь, что может пострадать ваша мужская гордость. Но, что бы вы себе ни воображали, прошлая ночь не стала для вас подарком.

— И для тебя тоже, — с неожиданной резкостью вставил Марк. — Успокойся. Я больше не буду просить.

Он повернулся, прошел к бассейну и нырнул.


Когда Элиза, откровенно изумленная, позвала ее обедать, она заставила себя повиноваться, потому что ощущала потребность преодолеть последствия своего неудачного поведения у бассейна. Она тогда слишком ясно показала Марку, что в его силах вывести ее из равновесия.

Имелась и другая, более прозаическая причина: Элен была голодна.

Марк уже ожидал ее за накрытым на тенистой террасе столом и учтиво поднялся при ее приближении. Он окинул взглядом ее легкое зеленое платье, но воздержался от замечания, которого она ожидала.

Она заметила, что Марк надел темно-синие льняные брюки и того же цвета футболку; его все еще мокрые волосы были зачесаны назад.

Когда Элиза внесла супницу, Марк улыбнулся Элен, что-то сказал на своем родном языке, и у нее перехватило дыхание от звуков его голоса.

Рыбный суп оказался невероятно вкусным, ароматным и сытным; за ним последовало холодное мясо с салатом. Завершился обед для Элен персиком из вазы со свежими фруктами. От кофе она отказалась и уже поднялась из-за стола, когда Марк сиплым голосом сказал:

— Один момент, мадам.

Элен неловко замерла.

— Нам нужно прийти к некоторому соглашению. — Марк наливал себе кофе, не глядя на нее. — Как бы мы ни устраивали свою жизнь, когда мы одни, но на людях мы должны вести себя как настоящие молодожены. Здесь мы пробудем не очень долго, но все-таки какое-то время нам придется проводить вместе — и на чужих глазах.

Элен закусила губу.

— Это в самом деле так необходимо?

— Известие о нашей свадьбе уже дошло до газетчиков, и о нашем местонахождении они уже сообщили. Они непременно захотят сделать фотографии счастливой четы. Нам придется пойти у них на поводу. Что же будет происходить по ночам — это касается только нас самих, — добавил он холодно.

— Да, наверное, так, — ответила Элен. — Так что вы предлагаете?

— Ты меня переигрываешь, — язвительно отозвался Марк. — Для начала я предлагаю тебе поехать со мной в Сен-Бенуа. В нашем распоряжении имеется машина с водителем, она должна быть здесь через полчаса. Поскольку Луис будет за рулем, ты наедине со мной не останешься. — Он помолчал, давая Элен время, чтобы воспринять смысл его слов. — Кроме того, у меня есть дела даже на время медового месяца, так что часть дня я буду занят. Ты сможешь использовать это время для купания в бассейне, чтобы твоя фигура в одном бикини меня не возбуждала сверх меры. Краска залила ее щеки.

— Пожалуйста… Не говорите со мной в такой манере.

— Твои условия чересчур жестки для меня, жизнь моя, — возразил он. — Я не могу спать с тобой; возможно, мне нельзя купаться вместе с тобой. Совершенно очевидно, что есть ты тоже предпочитаешь в одиночестве. Со всем этим я смирюсь. Но я отказываюсь подвергать цензуре свои слова. Равно как и мысли. Договорились?

Наступило молчание. Наконец Элен тряхнула головой.

— Как вам угодно.

Марк проглотил остатки кофе и поставил чашку на блюдце.

— Советую тебе относиться к времени, проводимому со мной, как к лекарству. Принять его и как можно скорее забыть об этом. — Он поднялся из-за стола. — Итак, через полчаса. Старайся улыбаться фотографам, как будто ты в самом деле счастлива. Эта неделя пройдет быстро.


Когда вечером они возвратились на виллу, Элен уже пришла к одному важному выводу. При свете дня она сумеет играть предназначенную для нее роль. Зато с наступлением темноты декорации переменятся. Если она хочет выжить, то вечера должны принадлежать ей одной.

Когда после ужина Марк предложил ей поехать с ним в яхт-клуб, она отказалась, неискренне сославшись на головную боль. Губы Марка тронула ироническая усмешка.

— Бедненькая моя. Может быть, мне остаться и понянчиться с тобой?

— Нет, благодарю вас, — равнодушно отозвалась Элен. — Я не прикована к вам цепью. Вы вправе бывать везде, где захотите.

— Как ты мила, — ядовито проговорил Марк. — Как же ты понятлива. — Он помолчал. — Я, в свою очередь, постараюсь не докучать тебе. — Он приблизился к Элен и коснулся губами ее волос. — Спокойной ночи, — тихо произнес он и вышел.

Элен устроилась на одном из массивных диванов и включила медленную джазовую мелодию. Однако музыка не могла помешать ей прокручивать в памяти события последних двадцати четырех часов. Больше всего ей хотелось знать, чем занимается Марк и в чьем обществе может сейчас находиться.

Весь день она замечала хищные взгляды, которые бросали на Марка загорелые, сексуальные женщины, ничуть не смущавшиеся ее присутствием.

Вздохнув, она взяла лежавший на столике глянцевый журнал и принялась перелистывать страницы. Вот фоторепортаж о благотворительном оперном спектакле на целый разворот. И в глаза ей немедленно бросилось имя «Ангелина Валлон».

Элен взглянула на фото, чувствуя, как неровно забилось ее сердце.

Перед ней была высокая, красивая дама. Ее темно-рыжие волосы рассыпались по спине. Рядом с ней стоял намного уступающий ей в росте мужчина с бородой и с недовольным лицом. О нем в сопроводительной надписи говорилось: «Ее супруг Эркюль, промышленник».

Элен подумала, что эта женщина, похоже, не привыкла просить о чем-либо дважды. И ее не так просто убедить отказаться от притязаний на человека, который ей нужен.

Ты правильно поступила, сказала себе Элен, когда сделала ставку на целомудрие. Ведь этой женщине ты в соперницы не годишься.

Она отбросила журнал и в гордом одиночестве поднялась в свою спальню.

Через некоторое время она услышала за дверью шаги Марка. Он не остановился возле ее комнаты, и вот уже за ним захлопнулась дверь его собственной спальни.

Элен уткнулась пылающим лицом в подушку.

Я больше не буду просить. Это он так сказал. И не может быть сомнений, что каждое его слово было сказано всерьез.

Что ж, хотя бы за эту поблажку она должна быть признательна.

ГЛАВА ДЕСЯТАЯ

Марк сказал Элен, что время пролетит быстро, но последующие дни показались ей вечностью. В тот первый день в Сен-Бенуа она как будто ступила в Зазеркалье, в совершенно незнакомый и нереальный мир, полный изобилия и красоты.

Марк не ошибался, когда предупреждал ее об активности фоторепортеров. Элен со смущением читала в колонках новостей о себе как об «очаровательной, но застенчивой» женщине и видела на снимках, как она, приоткрыв рот, цепляется за руку мужа как за соломинку, сулящую ей спасение.

— Расслабься, жизнь моя, — советовал ей довольный Марк. — Скоро их внимание переключится на кого-нибудь другого.

Он успел свозить ее в Канны, Ниццу и Монте-Карло. Шикарные рестораны и блестящие магазины слились в одно сплошное пятно перед глазами Элен. Она не могла не признать, что Марк сдержал свое обещание относительно их взаимоотношений. С первого же дня они редко оставались наедине. В машине, в присутствии своего невольного гувернера Луиса, они поддерживали любезный, но чопорный разговор, а на вилле, по инициативе самого Марка, старались избегать друг друга под неодобрительными взглядами Гастона и Элизы, которых ставило в тупик странное поведение новобрачных.

Элен не знала, где и как Марк проводит вечера, хотя он всякий раз предлагал ей составить ему компанию и приходилось изобретать предлоги для отказа. Но она знала, что ей предстоит лежать без сна до его возвращения.

Иногда хотелось бросить Марку вызов, сообщить ему, что ей известно о том, что у него есть любовница. Но тогда она неизбежно продемонстрировала бы ему, насколько ей небезразлично это обстоятельство; а на такой риск она не могла пойти. Он не должен знать, что в состоянии вывести ее из душевного равновесия. Кроме того, он может поинтересоваться, откуда ей об этом известно. А как признаться, что ей случилось подслушать разговор? Нет уж, куда меньше унижения в том, чтобы хранить молчание и благословлять судьбу хотя бы за то, что она сохранила Монтигл. Когда я окажусь дома, мне будет легче, твердила она про себя.

И все-таки, когда настала пора собирать вещи, Элен почувствовала себя опустошенной. Спустившись к ужину, она обнаружила, что Гастон накрыл стол в столовой, а не на террасе.

— Собирается дождь, мадам, — мрачно сообщил он. Элиза внесла блюдо с домашним гусиным паштетом.

— Мсье просил, чтобы вы начинали без него, — сказала она. — Он разговаривает по телефону.

Прошло больше десяти минут, прежде чем Марк вошел в столовую; на его лице не было ни следа улыбки.

— Прошу прощения, что заставил тебя ждать, — проворчал он.

Ужин прошел почти в полном молчании. Было совершенно очевидно, что мысли Марка витают где-то далеко.

Когда был подан кофе и супруги остались одни, Марк отрывисто сказал:

— Мы выезжаем в аэропорт в десять утра. Ты будешь готова?

— Время вылета переносится?

— Мы летим не в Лондон. Некоторое время пробудем в Париже. Я, кажется, говорил тебе, что у меня есть там квартира.

— Да, — подтвердила Элен. — И номер в отеле в Лондоне.

Марк криво усмехнулся.

— Квартира больше, можешь мне поверить. Для начала скажу, что спальня там не одна, — подчеркнул он.

Элен покраснела, смутившись тем, что он так легко прочитал ее мысли.

— Это неважно, — сказала она. — Я бы предпочла скорее возвратиться домой.

— Элен, ты моя жена, — задумчиво возразил Марк. — И потому считается, что твой дом там, где я.

— Наш брак не такого рода, — заметила Элен, не глядя на мужа. — И мне нужно быть в Монтигле. Я должна увидеть, как продвинулись работы. Да и что мне делать в Париже? Разве что стеснять вас, — добавила она.

Марк вскинул брови.

— Стеснять меня? Каким же это образом?

Элен закусила губу.

— У вас есть дела. Вы будете встречаться с людьми. И вообще, нам нужно отдохнуть друг о друга.

— Ты так полагаешь? — В голосе Марка послышалась издевка. — Значит, Монтигл зовет, и ты откликаешься на его призыв. Что ж, я поеду в Париж один и договорюсь, чтобы тебя встретили в Лондоне. — Он допил кофе и поднялся из-за стола. — А теперь прошу меня извинить. Я еще раз попытаю счастья в казино.

Элен не удержалась от вопроса:

— Это там вы проводите вечера? Я и не подозревала, что вы такой азартный игрок.

— Я им и не был, пока не встретил тебя, — примирительно произнес Марк. — Но оказалось, что колесо фортуны или колода карт добрее ко мне. — Он поднес к губам ее пальцы. — Au revoir.


Элен терпеть не могла грозы, но в этот вечер она была почти рада непогоде, которая отвлекала ее от насущных проблем. Я же одержала победу и возвращаюсь в Монтигл, думала она. Так почему же чувствую себя проигравшей?

Все же перспектива скорого возвращения домой помогла ей успокоиться; во всяком случае, она погрузилась в сон почти сразу.

Проснулась она в непроглядной темноте и в абсолютной тишине. Гроза прошла стороной, в комнате было жарко, как в духовке. Элен стало ясно, что спала она отнюдь не так спокойно, как рассчитывала. Она выбралась из-под смятых простыней и вышла на балкон, надеясь освежиться. Но и вне дома воздух был тяжелым и влажным, а сад как будто затаился в молчании, выжидая. Вот только чего?

Элен тут же получила ответ на свой невысказанный вопрос. Небеса словно разверзлись, крупные капли застучали по земле. Когда Элен вернулась в комнату, ее ночная рубашка уже промокла и прилипала к телу. Она сбросила ее и скользнула под тонкую простыню.

Теперь предстоит учиться засыпать, не прислушиваясь к звуку шаговМарка, подумала она. Слишком много впереди ночей, когда его не будет рядом.

Но вот зажглась лампа на прикроватном столике, и рядом с кроватью вырос Марк. Его волосы свисали мокрыми прядями, и капли дождя еще дрожали на смокинге.

— Что вы тут делаете? — выдохнула Элен.

— Пришел сказать тебе, что выиграл.

Он достал из кармана пачку евро крупного достоинства.

— Я очень за вас рада. Но новости лучше сообщать утром.

Марк только улыбался. Узел его галстука был ослаблен, несколько пуговиц на рубашке расстегнуты.

— Да ведь уже утро, радость моя. А кроме того, я еще кое-чего хочу.

— А это не может подождать? Я… я очень устала.

— А я ждал достаточно долго, — возразил Марк. — В нашу первую брачную ночь ты обвинила меня в том, что я купил тебя ради секса. Если и так, Элен, то я совершил неудачную сделку. И сегодня мне пришло в голову, что я еще не расплатился сполна за право насладиться этим прекрасным телом. Так что… — Он рассыпал по кровати часть банкнот. — Что я могу за это получить, сердце мое? Улыбку? Может быть, поцелуй? Или вот это?

Он сорвал простыню с Элен и отбросил ее в изножье кровати. Элен ахнула и попыталась свернуться клубочком, стараясь как можно плотнее прикрыть себя дрожащими руками.

— Вы, — почти беззвучно произнесла она, — обещали, что не будете больше просить.

— А я и не прошу, — спокойно возразил Марк. — На сей раз я просто беру.

— Но почему? — Элен невольно всхлипнула. — Разве в казино было мало женщин, которые за эти деньги…

— Не один десяток. И все они были куда более горячими и доступными, чем ты, золотая моя. Но я решил, что мне больше подойдет… маленькое домашнее развлечение. А ты можешь закрыть глаза и представить, что на моем месте кто-то другой.

Осторожно, но неумолимо он отвел в стороны ее руки и завел тонкие запястья за голову. Элен вскрикнула, когда Марк свободной рукой захватил ее лодыжки и вытянул ее на кровати. Теперь ей было не скрыться от голодного взгляда темных глаз.

— Марк, — простонала Элен, — умоляю вас, не надо этого делать.

Марк залез на кровать и зажал ее ноги своими коленями.

— Элен, ты настоящее чудо. И твое тело создано именно для этого.

Элен попыталась сопротивляться, стиснула губы, но Марк не был намерен сдаваться. Его язык обжег ее, словно язык пламени, ее губы раздвинулись.

Удовольствие приходило медленно, сначала легким бризом, колышущим неподвижную воду, а затем накатило неодолимой волной, подхватило Элен, и она взмыла в невообразимую высоту.

А потом Элен лежала на спине, потрясенная, дрожащая, не в силах осознать, что с ней произошло. Незнакомая эйфория переполняла ее тело. Каждая косточка, каждая мышца, каждая клеточка — все как будто растаяло, и она плыла в океане счастья, бессильная и невесомая.

Она смутно почувствовала, что Марк отодвинулся от нее, и ее свободная рука потянулась к нему.

— Спокойней, любовь моя. Я здесь, — шепнул он.

Она поняла, что он разделся, потому что он тут же прижал ее к себе. Ее капитуляция была мгновенной и полной. Она почти безвольно подняла ноги, обвила ими бедра Марка. Ее движения эхом повторяли мощные движения входящего в нее мужчины.

— Скажи мне, — хрипло зашептал он, — скажи, если я делаю тебе больно.

— Я хочу тебя, — беззвучно выдохнула она. — Я хочу… всего…

После первого прилива экстаза, который еще не схлынул, она ожидала, что ощутит только истому и отсутствие эмоций. Что будет только податливой. Но она ошиблась.

Властная сила Марка вызывала в Элен реакцию, отнюдь не сводящуюся к простому подчинению. Неожиданно ее тело пробудилось к жизни. Ритм движений Марка сделался быстрее, мощнее, и тела любовников сплелись в тесную спираль.

А потом они тихо лежали рядом, оба в горячем поту. Голова Элен лежала, как на подушке, на груди Марка. И оба ждали, когда успокоится их дыхание.

Эти мгновения стали для Элен мгновениями возвращения на грешную землю. Горького возвращения.

Ибо отныне нет места для притворства. Она взяла его с такой же полнотой, как сама отдалась ему. Она принесла ему в жертву свое самоуважение, отказалась от попыток сохранить равнодушие.

Как бы все ни начиналось, Марк подарил ей ночь, которую не забыть никогда. Но уже скоро он зароется лицом в чьи-то еще волосы, его длинные пальцы будут лениво ласкать чужую грудь. А она позабыла об этом ради нескольких часов абсолютного восторга.

Маленькое домашнее развлечение. Эти слова вспомнились Элен и обдали ее холодом. Он хочет одного: чтобы она ждала его в Монтигле, готовая отдать ему все, что он захочет. Вечный медовый месяц, думала Элен, кусая распухшую от поцелуев губу. Однако, когда ее сексуальное образование будет закончено, она, наверное, утратит для него сладость новизны.

И вся боль достанется на ее долю.

Мне нужно научиться не думать, сказала она себе, когда ровное дыхание Марка сообщило ей, что он заснул. Не задаваться вопросами, что он делает, когда его нет дома, с кем он может быть. Никаких сцен, никаких упреков.

Если я сумею быть слепой, а он будет достаточно благоразумен, тогда, возможно, наши отдельные жизни пойдут своим чередом.

А теперь, подумала она, выключая лампу, надо спать.


Открыв глаза, Элен увидела яркий свет солнца и услышала пение птиц. Марк склонился к ней и поцеловал — по-видимому, уже не в первый раз.

— Доброе утро. — Он приподнялся на локте и улыбнулся. — Ты очень красиво просыпаешься.

Краска залила ее щеки. Несомненно, ночью он укрыл ее простыней, и теперь она надежно защищена от слишком яркого солнца. И, что важнее, от его взгляда.

— Доброе утро, — смущенно ответила она. — А дождь… Дождь кончился?

— Ты истинная англичанка, дорогая моя. — Невероятно, но Марк смеялся. — Даже лежа в постели с любовником, ты способна говорить о погоде.

Ты мне не любовник, в отчаянии подумала Элен. В этой ночи не было любви. Ты утверждал свое достоинство в постели, потому что я отвергала тебя. Ты должен был доказать, что можешь заставить меня захотеть тебя вопреки моей воле. Но мы оба знаем, что я — не единственная женщина в твоей жизни.

— Прости, — коротко сказала она.

— Не за что. Это было очаровательно. — Марк мягко поцеловал Элен в губы. — Мне бы очень хотелось остаться здесь навсегда, но нам нужно успеть на самолет. А кроме того, — добавил он и погладил ее по щеке, — впереди у нас новая ночь.

— Два самолета, — уточнила Элен, вспомнив о своем намерении во что бы то ни стало исполнить принятое накануне решение. А ведь Марку стоит только взглянуть на нее, улыбнуться, коснуться ее щеки, и она будет сгорать от желания растаять в его объятиях. — Мы… летим в разные места.

— Неужели? — медленно переспросил Марк. — О чем ты? Мы будем путешествовать вместе. Естественно, ты полетишь со мной в Париж.

— Нет, — возразила Элен. — Я возвращаюсь в Англию, в Монтигл, как мы вчера договорились.

Марк резко сел.

— Но это же было вчера, до того, как…

— До секса? Ты считаешь, что это что-то меняет?

— Я надеялся, — очень тихо произнес Марк, — что теперь ты захочешь быть со мной. Когда мы нашли друг друга.

Она едва не закричала ему в лицо: только не в Париже! Никогда я не войду в твою пресловутую квартиру, не окажусь в кровати, где ты занимаешься сексом со своей любовницей.

— Но я буду с тобой, — возразила она вслух, — когда ты вернешься в Монтигл.

— Это может случиться не сразу, — сказал он, пристально глядя на Элен. — Тебя это не беспокоит?

— Ты можешь приезжать и уезжать, когда тебе захочется. Не мне вмешиваться в твою жизнь.

Холод в сердце заставил ее голос дрогнуть.

— Мне казалось, — сказал Марк с неожиданной сухостью, — что я дал тебе такое право. Или дело в том, что между нами стоит еще кто-то? Отвечай.

— По-моему, тебе это известно.

Когда Марк заговорил, его голос прозвучал почти как стон:

— Элен, ты глупо себя ведешь. Несмотря ни на что, наш брак может удаться, я это знаю. Ты не должна отравлять то, что возникает между нами.

Между нами, повторила про себя Элен. Никаких «нас» нет и не будет. Даже если Ангелина Валлон останется в прошлом, ее место займет еще кто-нибудь.

— Я не могу притворяться, — возразила она. — Это не входило в нашу договоренность. Так что я не еду с тобой в Париж. Но, конечно же, Монтигл и твой. Когда ты решишь появиться там, я буду готова… пойти на компромисс.

Ответ Марка словно хлестнул ее по лицу:

— Как этой ночью?

— Да, — решительно сказала Элен.

Марк пробормотал себе под нос что-то грубое, спрыгнул с кровати и принялся подбирать разбросанную по полу одежду. Но не сделал попытки одеться. Вместо этого он сунул руку в карман смокинга.

— Позвольте мне поздравить вас со сценическим успехом, мадам. — В его голосе слышалась желчь. — Ты быстро учишься. И я обещал, что твои успехи не останутся без вознаграждения.

Он швырнул на кровать пачку банкнот.

— Считай, что тебе уплачено сполна, — добавил он. — До следующего раза, когда бы и где бы он ни случился.

И он скрылся за дверью, а Элен, бледная и подавленная, молча проводила его взглядом.

ГЛАВА ОДИННАДЦАТАЯ

— Ты это серьезно? — Лицо Лотти осветилось. — Наша свадьба в Длинной галерее? Господи, Элен, это же чудесно!

Элен, в свою очередь, обняла подругу.

— В твой коттедж всех не втиснешь. Во всяком случае, без ущерба для имущества. А галерея после ремонта выглядит просто великолепно. Она обязательно должна послужить для чего-то особенного.

Лотти вдруг смутилась.

— А Марк не будет против?

Элен слегка пожала плечами.

— С чего бы?

Он же так редко бывает здесь, добавила про себя Элен, но не произнесла этих слов вслух.

Лотти успокаивающе погладила ее по руке.

— Ты будешь ослепительна, — пообещала она. — И я гарантирую тебе, что Саймон будет счастлив. Нам понадобится музыка для танцев? Испытаем новый пол в галерее?

— Конечно! Назвался груздем, так полезай в кузов. Надеюсь, Марк будет танцевать? Или он окажется в какой-нибудь Боливии или в Узбекистане?

— Честно говоря, не знаю, — неохотно призналась Элен. — Но он сделает все, что от него будет зависеть. Я попрошу Алена напомнить ему. Он-то видит Марка куда больше, чем я, — добавила Элен с наигранной беззаботностью.

Наступило молчание, а потом Лотти решила высказаться:

— Господи, как же все это неправильно! Мы с Саймоном так счастливы, а ты страдаешь. И не спорь со мной, — добавила она, заметив, что Элен намерена возразить. — Это же и слепой заметит.

— Я получила все, о чем просила, — тихо сказала Элен. — И Марк тоже. — Она попыталась улыбнуться. — Он как будто вполне доволен. А что дом выглядит потрясающе, это ты и сама признаешь.

— Ничего я не намерена признавать. — Лотти взяла в руки сумочку. — Я иногда хочу, чтобы ты продала Монтигл со всеми потрохами этому гнусному Тревору Ньюсону.

Я тоже иногда этого хочу, подумала Элен, когда дверь за Лотти закрылась.

Но нет, Монтигл всегда был ее жизнью. Путеводной звездой. И так будет и впредь, ведь у нее больше ничего нет. Ничего…

Поднимаясь по лестнице, она вдыхала запах краски, штукатурки и стружек. Но, как и всегда, не встретила ни единой души. Рабочие сейчас трудились в другом крыле здания, и Элен незамеченной проскользнула в Большую спальню. Ее завораживала красота этой комнаты. И ее странная пустота.

Когда-то Элен стояла на этом пороге после похорон деда, думала о том, что осталась совершенно одна, и отчаянно старалась убедить себя, что это неправда. Что с Найджелом она обретет счастье — только если спасет свой любимый дом и будет в нем жить. Это необходимая оговорка.

Никакому мужчине не взять верх над таким помешательством, вспомнились ей раздраженные упреки Найджела.

Нет, это не помешательство. Это мечта. А теперь мечта умерла, а отчего — Элен не знает.

Нет, она лжет себе. Мечта стала развеиваться шесть недель назад, после возвращения из Франции.

Без Марка. Они даже не попрощались. Он уже уехал, когда она спустилась на первый этаж в последнее утро на вилле «Мираж».

По пути в аэропорт она попросила Луиса остановиться у церкви, которую заметила, когда возвращалась с пляжа Сен-Бенуа. Она вошла в храм и до отказа забила ящик для пожертвований шуршащими евро, которые Марк так оскорбительно разбросал по ее постели.

Подъезжая к Монтиглу, она твердила себе, что игра стоила свеч. Что она преодолеет боль, как только увидит прекрасный дом, оживающий вновь.

Но ее надежды не сбылись. Она тогда еще не сознавала, что ей предстоит одной войти в эту комнату, одной занять эту кровать. Она попросту не сможет этого сделать. Это немыслимо. Непредставимо.

На все вопросы она отвечала, что у Марка давно намечалась серия командировок и он присоединится к ней, как только освободится. Очень слабое объяснение, если учесть, что прошла неделя, затем вторая, а от него не было ни единого слова.

Не в силах совладать с собой, Элен наступила на горло своей гордости и обратилась к Алену Грэму.

— Я знаю совершенно точно, что Марка в Париже нет, — суховато ответил ей Ален. — Несколько дней назад он улетел в Ботсвану, а оттуда отправится в Сенегал. До следующей недели он едва ли вернется в Европу. А планирует ли сразу же лететь в Англию — этого я не знаю.

Итак, еще одна ложь. Элен заставила себя изобразить улыбку, но архитектор остался безучастен.

— Может быть, секретарь сообщит мне его маршруты или хотя бы скажет, когда у него ожидается просвет в занятиях?

Элен ожидала, что Ален назовет ей имя секретаря, адрес, номер телефона, но обманулась в своих расчетах.

— Марк крайне занят, миссис Деларош. Будет лучше, если он сам выйдет с вами на связь.

Когда она прощалась с Аленом, ей показалось, что в его глазах мелькнуло что-то похожее на жалость. Что ж, тем горше ее унижение.

Слов нет, она разозлила его в то утро. Но она была глубоко уязвлена. Как же он мог повести себя так, словно пострадавшей стороной является он один? Если она хоть сколько-нибудь небезразлична ему, неужели он бы не подумал о ее чувствах?

Предложение лететь с ним в Париж — это грубый цинизм. Он должен был понимать, что она навсегда потеряет покой, когда его не будет рядом, коль скоро ей известно о существовании в его жизни другой женщины.

Но пусть она не нужна ему; дом остается его первостепенной заботой. Ремонтная бригада трудится не покладая рук, и Элен может только гадать о том, какие чудовищные цифры будут значиться в счете. Более того, уже прибыли новые помощники по хозяйству — любезные, расторопные, готовые поступить под начало Джорджа и Дейзи. А старики ни о чем не жалели, они весело говорили об уходе на покой и о пенсии, которой Марк их обеспечил.

— Что же я буду без вас делать? — с горечью повторяла Элен. — Я полностью полагалась на вас. Вы — моя семья.

— Ничего, дорогая, — говорила ей Дейзи. — Скоро у вас будет настоящая семья — с мсье Марком.

Злая шутка, подумала Элен. Если принять во внимание обстоятельства.

Она находила себе занятия, чтобы отвлечься от печальных мыслей, но увы, в Монтигле ей нечего было делать, дом сейчас функционировал в ритме часового механизма. Поэтому Элен начала дважды в неделю ездить в Олденфорд, чтобы помогать персоналу благотворительного магазина, и раз в неделю возила тележку с книгами в местную больницу. Поэтому случилось так, что ее не было дома, когда по телефону сообщили, что Марк приезжает на следующий день.

Однако радость Элен тут же угасла, когда Ален сказал ей, что это будет не более чем мимолетный визит, Марк ознакомится с ходом работ и уедет после обеда.

На следующее утро она отправилась на распродажу керамики в город, находившийся в двадцати милях от Монтигла, хотя в ее планы не входили никакие покупки.

Она вернулась перед самым обедом, сдержанно ответила на холодное приветствие Марка, сделала вид, что с аппетитом ест лосося под майонезом и пудинг, тогда как Марк и Ален оживленно беседовали по-французски.

По окончании обеда Марк задержал ее повелительным жестом. Ален тут же оставил их наедине.

— Как тебе новая прислуга? — без предисловий осведомился Марк.

— Все прекрасно, спасибо. — Она помолчала. — Конечно, хорошо, что они из местных.

— А дом? Ты довольна работами?

— Он выглядит совершенно замечательно. Но ясно, что я буду рада, когда работы закончатся.

Наступило неловкое молчание, после чего Марк сказал:

— Элен, я очень надеюсь, что они будут поддерживать тот же темп и скоро оставят тебя в покое. — Улыбка не отразилась в его взгляде. — Au revoir.

И он вышел, ни единым движением не намекнув на то, что хотел бы провести в Монтигле ночь. Он даже не прикоснулся к ней. Можно предположить, что все его потребности удовлетворяет прекрасная Ангелина, а на Элен не возлагаются, пусть и временно, какие-либо интимные функции.

Но почему? Зачем он взял меня, привязал к себе так, что я день и ночь истекаю кровью, когда его нет?

Вздохнув, она приблизилась к портрету.

— Как же ты справилась? — прошептала она. — Что ты испытала, когда надоела твоему царственному покорителю? Сколько ночей он дразнил в снах твое воображение? Что еще мне предстоит перенести, до того как я выслушаю приговор и смогу уйти из тюрьмы?

А с другой стороны, куда ей податься, если она сумеет освободиться?

В Боливию. А может, в Узбекистан. В любую страну, куда летает Марк в перерывах между наездами. Она давно тайно мечтала о путешествиях, но ради Монтигла оставила всякую надежду.

Если бы время можно было обратить вспять, она бросилась бы вслед за Марком в то роковое утро, протянула бы к нему руки и закричала: «Возьми меня с собой!» Половина жизни рядом с ним лучше, чем никакой жизни вообще.

Она открыла окно, чтобы выпустить бьющуюся о стекло муху, и в удивлении замерла. Внизу стояла незнакомая женщина и разглядывала фасад дома из-под ладони; ее длинные рыжие волосы блестели в лучах предвечернего солнца.

Нет, подумала Элен, не веря своим глазам. Нет. Марк не мог этого допустить, так оскорбить ее.

Она захлопнула окно, выбежала из комнаты, спустилась по лестнице и буквально вылетела на крыльцо. Посетительница уже приближалась к калитке быстрыми шагами.

Она так легко не уйдет, в ярости думала Элен. Ей придется выслушать все, что я ей скажу.

— Подождите! — крикнула она, приложив руки рупором ко рту. — Послушайте, мадам!

Женщина остановилась, словно удивившись, и засунула руки в карманы льняных брюк, а Элен опрометью бросилась к ней. Остановилась она, с трудом переводя дух, только когда заметила, что ее предполагаемая жертва не имела ни малейшего сходства с женщиной, чья фотография в журнале лишила ее покоя.

— Прошу прощения, — сказала женщина. — Дом теперь закрыт для публичных посещений, ведь так? Значит, я вторглась в чужое владение?

— Похоже, что так, — проговорила Элен, еще не отдышавшись. — Вы специально пришли за чем-то?

— Нет, в общем-то. Разве что бросить последний взгляд. Я была здесь несколько раз на экскурсиях, и мне захотелось увидеть, как это владение преобразилось.

Элен недоверчиво взглянула на нее.

— Да вы энтузиаст, как я вижу.

— У меня такое чувство, что я знаю это место всю жизнь. Видите ли, моя прабабушка когда-то здесь служила. И бабушка тоже. Они обе очень любили этот дом. Я росла, слушая истории, связанные с Монтиглом, и как будто сама переживала их. Глупо, конечно, но у нас у всех есть слабости. — Она запнулась. — Вы Элен Фрейн, как я понимаю? Я растерялась, когда вы окликнули меня.

— Я… я ожидала увидеть вовсе не вас. Простите. Могу я узнать ваше имя?

— Да-да, конечно. Меня зовут Ширли. Ширли Ньюсон. Вы, кажется, знакомы с моим мужем?

— Да, — медленно ответила Элен.

— Должна вам сказать, я жалею об этом. — Улыбка Ширли Ньюсон была приветливой, но грустной. — Тревор — неплохой человек, но начинает себя вести как слон в посудной лавке, когда зацикливается на какой-то идее. Я очень хорошо знаю, что у нас не было ни малейшей надежды приобрести владение. И все из-за его бредовых идей насчет парков и всего такого. — Она вздохнула. — И я все это допустила. Он как-никак верил, что поможет мне осуществить мою мечту и когда-нибудь извлечь доход. Благослови его Господь. Он всегда так себя ведет, так что я не могу винить его. Я всего лишь хотела мирно жить здесь и потихоньку реставрировать дом. Делать его таким, каким он был много лет назад. Когда здесь работали мои родные. — Она закусила губу. — Наверное, сейчас вы позовете охранников и они вышвырнут меня отсюда?

— Я только что хотела предложить вам чашку чаю, миссис Ньюсон. А также экскурсию, если вы пожелаете.


Когда нежданная гостья покинула дом, Элен подумала, что эти два часа, как ни странно, не показались ей неприятными. Ширли Ньюсон сказала чистую правду насчет того, что знает этот дом. О его истории она была осведомлена не хуже, чем Марион Лоуэлл. В ее памяти хранился неисчерпаемый запас историй — забавных, скандальных, пикантных — о Монтигле, Фрейнах и их гостях; она действительно знала все эти истории от своих родных. А многие из них Элен никогда даже не слышала.

Наверное, подумала Элен, если год назад переговоры с ней начала бы жена, а не муж, исход мог бы быть другим. Мог бы…

Как бы то ни было, уже поздно.


— Бы передали Марку информацию о свадьбе Лотти? — Элен постаралась не выдать голосом свою досаду. — Остается чуть больше часа.

— Миссис Деларош… — Голос Алена Грэма звучал немногим более твердо. — Поймите, бывают ситуации, когда Марку сложно немедленно выехать из Парижа.

Элен закусила губу.

— Вы имеете в виду Ангелину Валлон?

Она была слишком зла и уязвлена, чтобы сохранить благоразумие.

Ален в изумлении воззрился на нее:

— Вы знаете?

— Да, — лаконично подтвердила Элен. — В любом случае, это не слишком большой секрет.

— Вы знаете? — медленно повторил архитектор. — И ведете себя так, как будто это не имеет для вас значения?

Он никогда не держался с ней дружески, но сейчас в его враждебности нельзя было сомневаться. Элен в гневе вскинула голову.

— Марк имеет право на собственный выбор. И меня его выбор не касается. Мой мир здесь.

Архитектор издевательски рассмеялся.

— До сих пор действительно казалось, что вам нет дела ни до чего другого. Но я надеялся, несмотря на всю видимость, вы обратите на это обстоятельство внимание.

Внимание? — повторила про себя Элен. Обращу внимание? Да неужели ты не видишь, что я разрываюсь на части?

Она произнесла ледяным тоном:

— Хотя вы и являетесь другом моего мужа, это еще не дает вам право критиковать меня подобным образом.

— В этом я с вами совершенно согласен, миссис Деларош. Кроме того, вы можете в любую минуту отстранить меня от работ. У меня есть и другие солидные предложения. — Он помолчал. — Я уверен, что Марк приедет на свадьбу, если только это в человеческих силах. Чего бы это ему ни стоило. Потому что вы его об этом просили. Вам это хотелось услышать?

Бросив на Элен еще один укоряющий взгляд, он вышел.

Элен не была уверена, что она вправе уволить этого человека, но знала: возникший вопрос не должен быть оставлен без внимания. А это означает, что ей нужно последовать за ним и потребовать объяснить его возмутительное поведение.

Но ей нужно переодеться к свадебному ужину, уложить волосы дрожащей от злости рукой. Если ей и суждено появиться на торжестве одной, то выглядеть она будет на миллион долларов.

Никто не должен заподозрить, что перед ним женщина с разбитым сердцем.

Поразмыслив, она решила, что наденет собственный свадебный наряд. В конце концов, Марк предлагал ей так поступить.

Но когда праздничный вечер закончится, Алену Грэму придется иметь с ней дело.


Служба уже началась, когда Элен услышала перешептывание за своей спиной и Марк скользнул на скамью рядом с ней. Она взглянула на него, и радость разлилась по ее телу, радость, сопровождаемая необузданным желанием.

— Я не ожидала, что ты будешь здесь, — шепнула она.

— У меня есть приглашение, — холодно, без улыбки шепнул он в ответ.

Она откинулась на спинку. На что, собственно, она надеялась? Что он поцелует ее, скажет, что не может жить без нее, хотя все его поведение свидетельствует об обратном?

С болью в сердце наблюдала она за Лотти и Саймоном, видела его нежность, ее ясный взгляд. Видела, как выглядят люди, когда они спокойны и любимы.

Если бы Марк смотрел на нее с таким же обожанием, когда они в свое время слушали благословение викария. Если бы она могла произнести древнейший из обетов — «я люблю тебя», — когда он наклонился, чтобы поцеловать ее…

Она быстро взглянула на Марка краем глаза, молча моля его, чтобы он повернулся к ней, взял ее за руку. Но гранитный профиль Марка сохранял неподвижность. Он был где-то в невообразимо далекой ледяной пустыне.

И Элен поняла: если и была минута, когда у нее появилась надежда завоевать его сердце, то эта минута осталась далеко позади. А сейчас ее ждет одиночество длиной в вечность.

ГЛАВА ДВЕНАДЦАТАЯ

Теперь уже скоро, думала Элен. Молодожены, излучая свет, отбыли в свадебное путешествие, и настроение в Монтигле опять упало, так что вечеринка скоро закончится. И к лучшему, так как ее, Элен, силы на исходе.

О, прием удался на славу. Длинная галерея сверкала, ее обшитые панелями стены блестели в лучах вечернего солнца, поставленная Лотти провизия была выше всяких похвал, тост следовал за тостом, а когда зажглись свечи и заиграла музыка, зал погрузился в атмосферу романтики.

И Элен не в чем было упрекнуть Марка. Он мог вести себя очень по-разному, но хозяином был превосходным. Он танцевал практически с каждой из присутствовавших женщин — за исключением одной.

Свадебное платье также было ошибкой. Когда она сняла жакет, то почувствовала, что Марк рядом. Она подняла взгляд. Помнит ли он, как когда-то приходил ей на помощь, когда у нее так же дрожали руки? Но темные глаза Марка скользили по ее фигуре с полным равнодушием, а потом он отвернулся, поджав губы.

Но вот гости разойдутся, и они с Марком останутся одни — что тогда?

От Дейзи она узнала, что Марк отнес в Большую спальню свой дорожный чемодан. Возможно, это означает, что он решил остаться хотя бы на одну ночь. Но намерен ли он спать один или все-таки присоединится к ней в просторной кровати — об этом Элен не могла и догадываться.

В ее ушах еще звучали прощальные слова Лотти: «Будьте счастливы».

Больше всего на свете ей нужно поговорить с ним. Умолять его дать еще один шанс их катастрофическому браку. Даже если для этого придется признаться, как глубоко ее ранит его неверность.

Но когда прощание с родителями новобрачных и прочими отбывающими гостями осталось позади, Длинная галерея опустела. Дейзи и прочая прислуга планировали приступить к большой уборке только утром. И Марка нигде не было видно.

Он даже не пожелал ей спокойной ночи, не говоря уже о том, чтобы дать шанс начать столь необходимый ей откровенный разговор.

Значит, мне остается идти к нему самой, сказала себе Элен и сделала глубокий вдох.

Массивная дверь Большой спальни была слегка приоткрыта, и Элен помедлила, прежде чем осторожно постучать.

— Войдите.

Хриплый голос Марка прозвучал не особенно приветливо.

Войдя, Элен увидела, что он сменил вечерний костюм на джинсы и хлопчатобумажную рубашку и теперь укладывал в чемодан элегантный темный костюм, в котором появился на вечере.

У Элен перехватило дыхание.

— Ты уже уезжаешь? Не останешься на ночь?

— Как видишь, — мрачно отозвался Марк. — Меня ждут.

— Где же на этот раз? — Элен сделала над собой усилие, чтобы вопрос прозвучал непринужденно. — Кабул? Или Рио-де-Жанейро? Я не в состоянии уследить за твоими перемещениями.

— Мне необходимо вернуться в Париж.

— Ну конечно. — Элен тряхнула головой. — Город, которому посвящено твое время и твои помыслы. Пожалуйста, отложи хоть ненадолго. Уедешь завтра. Или послезавтра. Мне кажется, нам очень нужно побыть вместе. И поговорить.

— Да, — согласился Марк, — вероятно, очень скоро это будет необходимо. Но еще не сейчас. — Он долго молча смотрел на нее, но не сделал ни шагу ей навстречу. А потом негромко добавил: — Важно, чтобы я вылетел туда сегодня. Весьма сожалею.

Но Элен еще отказывалась признать поражение. Пока. Она прибегла к последнему решительному удару:

— Марк, когда-то ты просил меня поехать с тобой в Париж, и я отказалась. Но я могу собраться очень быстро, если ты пригласишь меня снова. — В ее глазах уже стояли нежданные слезы. Она зашептала: — Пожалуйста, не оставляй меня снова одну. Возьми меня с собой. А может быть, ты забудешь про Париж и останешься?

Она увидела, что его смуглое лицо болезненно исказилось.

— Извини, но это невозможно. — Его голос звучал жестко. — И не требуй у меня объяснений.

Никаких объяснений не требуется, подумала Элен, чувствуя, как Марк режет ее по живому. Итак, второго шанса у них не будет. Почему-то Марк принял решение изгнать ее из своей жизни. Ангелина Валлон взяла верх.

Ее брак закончился, едва начавшись.

— Прости, что я смутила тебя, — тихо проговорила Элен и повернулась, чтобы уйти, не потерять окончательно самообладание у него на глазах.

Она не успела подойти к двери, как Марк перехватил ее.

— Элен. Боже мой, я не хотел так… Прости меня, если можешь.

А потом его рот накрыл ее губы, и он вобрал их в себя с такой силой, как будто хотел навсегда оставить на ней свое клеймо.

— Останься со мной…

Но он уже отстранял ее от себя.

— Я не могу. Я должен быть там. — Она увидела горечь в его глазах. — Надеюсь, когда-нибудь ты поймешь.

Прислонившись к массивному дверному косяку, она слушала его удаляющиеся шаги.

Что здесь понимать? Только то, что она пошла на унижение, чтобы отвоевать его, и была отвергнута. А теперь придется жить с этим позором.

И она тихо заплакала.


Элен вышла из кабинета врача и остановилась, словно не зная, в какую сторону направиться. Она слегка дрожала — из-за прохладного осеннего ветра или от новости, которую ей только что сообщили?

Почему я не сообразила? — тупо спрашивала она себя. Как я могла не знать?

Поначалу она приписывала свое недомогание и перебой в месячных напряжению последних беспокойных недель. Но в это утро ей стало дурно немедленно после пробуждения. И вот страшное подозрение подтвердил доктор, который знает ее всю жизнь.

— Продолжатель рода Монтигла, — весело поздравил ее он. — Твой муж будет на седьмом небе.

— Я еще ничего ему не говорила. — Элен упорно смотрела на руки, сложенные на коленях. — Я хотела убедиться.

Когда-то в далеком прошлом (а именно несколько недель назад) Марк сказал ей, что хочет иметь детей. Но с тех пор так многое переменилось, и Элен ни в чем не может быть уверена.

— Насколько я догадываюсь, беременность не планировалась?

Губы Элен обозначили беззвучное «нет».

— Тогда его ждет чудесный сюрприз, — заверил ее доктор Роско и проводил до двери, предварительно дав ей дельный совет относительно утренних недомоганий, и назначил дату следующего визита.

Наконец Элен выбралась на улицу, жадно глотая воздух и раздумывая о том, когда это могло случиться. Хотелось бы надеяться, что не в кошмаре их первой ночи, а в незабываемые часы другой ночи, когда Марк овладел ее телом и чувствами, не заботясь о том, что ее сердце против воли также отдавалось ему.

А как он отреагирует на известие о ее беременности?

Она медленно побрела в сторону Монтигла, перебирая в мыслях все те же вопросы и находя на них все те же неприятные ответы.

Она так глубоко погрузилась в свои проблемы, что не знала, где находится, когда знакомый голос окликнул ее:

— Что-то ты мрачновата, дорогая. Думаешь, где бы подыскать следующего миллионера?

Она поспешно вскинула голову, и ее встретила насмешливая ухмылка Найджела. Его машина стояла на противоположной стороне улицы у дверей пустого дома его родителей с табличкой «Продано» перед садом.

Этого человека Элен сейчас меньше всего хотела видеть.

Как странно, подумалось ей, что когда-то ей важнее всего было доброе отношение к ней миссис Хартли.

Вслух она спросила:

— Что ты здесь делаешь?

— Мама решила, что на чердаке могли остаться кое-какие вещи, и попросила меня посмотреть. — Он помолчал. — Я увидел, что ты идешь мимо, и подумал: надо бы с тобой попрощаться.

— Спасибо, — отозвалась Элен. — И до свидания.

Найджел задержал ее.

— А еще я хотел сказать, что ты выглядишь так, словно тебе не понравилось то, за что ты продала свое роскошное тело.

Он присвистнул.

— Извини, — холодно возразила Элен, — но ты не соображаешь, что говоришь.

— Правда? — ответил Найджел с театральной интонацией. — Или мсье Деларош не сообщил тебе плохие новости? Его компания отправила в отставку совет директоров — неправильная организация, падение доходов и все такое. А это значит, что скоро он потеряет бизнес. Он сильно поистратился, потому что все вкладывает в Монтигл. И золотых приисков у него не предвидится, может, только Эркюль Валлон бросит ему спасательный круг.

— Я тебе не верю, — буркнула Элен.

— Может быть, тебе следовало больше интересоваться делами твоего мужа. На этой неделе он перестанет возглавлять фирму, и тебе понадобится другой спонсор, чтобы поддержать на плаву единственный актив компании твоего Марка. Сам он с этим не справится. — Найджел нагло улыбнулся. — Прекрасная мадам Валлон наконец отомстит. Но ты должна об этом знать, ведь ты мне так сказала на свадьбе? — Его улыбка сделалась шире. — Советую тебе как следует обдумать степень твоего участия. Не стоило тебе кидаться в этот брак с такой постыдной поспешностью, если уж ты знала, что твой миллионер скоро окажется на мели.

Сердце Элен бешено билось, во рту у нее пересохло, но она сумела сказать с ледяным достоинством:

— Я стала бы женой Марка, даже если бы у него не было ни гроша.

Найджел фыркнул.

— Ты стала его женой ради Монтигла. Это всем известно. Неужели ты думаешь, что он сладит с владением, когда потеряет все, что имел? Лично я другого мнения.

— Я тоже, — тихо ответила Элен. — Но я знаю женщину, которая рассудит иначе.


Въезжая днем позже в такси на центральные улицы Парижа, Элен почему-то почувствовала себя легче. Скоро придет спокойствие, подумала она.

Она вытянула из терпеливо сопротивлявшегося Алена Грэма домашний адрес Марка и координаты головного офиса его компании.

— Это война Марка, — сказал он ей, когда она приступила к нему с требованием информации. — Он не хотел, чтобы вы знали. В конце концов, вас интересовал этот монстр по имени Монтигл. К его делам вы не проявляли ни малейшего интереса, да и к его жизни тоже. Так что же теперь случилось?

— Это касается меня, — решительно возразила она. — Я его жена и буду матерью его ребенка. — Она помолчала, давая Алену время, чтобы усвоить услышанное. — Если он сражается за нашу жизнь, я обязана быть рядом с ним. Тем более что вы настроены всю вину возлагать на меня, — сухо добавила она.

— Просто вы в неудачное время вошли в его жизнь, — равнодушно сказал Ален. — Своими успехами Марк по большей части обязан интуиции. Он чует приближение политической нестабильности. Но когда он встретил вас, то перестал держать руку на пульсе. Даже когда дела повернули не в ту сторону, он решил, что ему следует прежде всего позаботиться о вас. — Архитектор пожал плечами. — Как у каждого успешного бизнесмена, у него есть враги. Почуяв кровь, они слетелись. Представься Марку шанс, он мог бы справиться. Этим он и занимался в последние недели. Но в этой игре он не фаворит.

— А как же Ангелина Валлон? — осмелилась спросить Элен. — Разве она не его любовница? До меня дошли… слухи.

— Ангелина Валлон, — заговорил Ален, тщательно подбирая слова, — это самовлюбленная мерзавка. Она замужем за сверхбогатым и сверхтупым человеком, который предоставляет ей весьма большую свободу действий. Года два назад она действительно домогалась Марка, но его этот вариант не заинтересовал. Он был настолько неосторожен, что дал ей заметить свою холодность. Тогда она стала бомбардировать его письмами, подарками, телефонными звонками. Она сняла квартиру поблизости от него, стала хвастаться своей с ним связью, стригла купоны со сплетен. Появлялась на всех светских мероприятиях, где присутствовал он. В конце концов он обратился к закону. Она превратила его жизнь в сплошной кошмар. Некоторое время все было тихо. А потом ей, разумеется, пришло в голову, что стоит отобрать у него компанию. Он ее отверг, а значит, должен быть наказан как можно болезненнее.

Она сумела убедить своего мужа — одному Богу ведомо, как, — что она безвинная жертва, что Марк ее преследует, угрожает ей. При ее подстрекательстве Эркюль вошел в контакт кое с кем из совета директоров, кто считал, что справится с делами компании лучше, чем Марк. Все, в чем они нуждались, — это открывающийся шанс. А тут появились вы, и Марк распахнул все двери.

— Почему он ничего мне об этом не сказал? — яростно бросила Элен.

Ален покачал головой.

— Потому что он считал, что вы заинтересованы исключительно в деньгах. И в спасении дома, конечно. И если он лишится компании, то лишится и того немногого, что ему давали вы. — Голос Алена Грэма зазвучал жестче. — Мы с ним дружили не один год. Он всегда казался… непобедимым, что ли. Пока не встретил вас. Вы сделали его уязвимым. И к тому же со стороны казалось, что он вам абсолютно безразличен. — Ален опустил голову. — Когда я увидел Марка после медового месяца, он выглядел чужим человеком, опустившим руки, разбитым. Естественно, он не желал это обсуждать, а я не имел права задавать вопросы. Но он утратил волю как раз тогда, когда всего больше в ней нуждался. А сейчас, возможно, уже слишком поздно.

— Нет, — быстро и решительно возразила Элен. — Я с этим не смирюсь. Если он захочет все начать сначала, я хочу быть рядом с ним.


Она подъехала к парижскому офису компании «Фабрикейшн Рош» под вечер. Главный вход был заперт. Элен нажала кнопку звонка, и появился работник службы охраны. Она выговорила на своем школьном французском:

— Куда все делись?

— После сегодняшней встречи служащих распустили по домам, мадам.

Сердце Элен камнем ухнуло вниз.

— А мсье Деларош?

— Он еще здесь, мадам. В зале заседаний совета. Но он велел, чтобы его не отвлекали.

— Я его жена, мадам Деларош. Пожалуйста, немедленно проведите меня к нему.

Охранник ответил ей извиняющимся жестом.

— Мадам, у меня приказ никого не пропускать в здание.

Элен с горечью смотрела на него, сознавая, что ее губы предательски дрожат.

— Но я прилетела из Англии, мсье. И я беременна. На меня не распространяются правила компании.

Она не смогла бы ответить, что произвело на охранника большее впечатление — сообщение о ее беременности или блеск наворачивающихся на глаза слез, — но через минуту она уже стояла в кабине лифта, которая возносила ее на верхний этаж.

Марк стоял у огромного окна в дальнем конце помещения. Склоненная голова и судорожно скрещенные на груди руки выдавали его усталость и почти непереносимое напряжение. И он был так одинок, что сердце Элен едва не разорвалось.

Она поставила на пол чемодан.

— Марк, — тихо сказала она. — Марк, дорогой.

Он резко повернулся и прищурился, не веря своим глазам.

— Элен? Как ты здесь оказалась?

Она подошла к нему.

— Сегодня утром я стала бездомной, — произнесла она. — Я надеялась, что ты позволишь мне переночевать. Или много-много раз у тебя ночевать. Всю оставшуюся жизнь.

Марк сжал губы.

— Какая-то игра?

— Нет. Я серьезна, как никогда. Я продала Монтигл.

— Продала? — Он порывисто стиснул ее руки. — Это невозможно. Ведь это твой дом. Твоя жизнь.

Элен уверенно возразила:

— Моя жизнь — это ты, Марк. Все прочее не имеет значения. Монтигл отныне принадлежит Тревору Ньюсону. Каждый кирпич, каждая балка, каждая травинка. Все, кроме портрета Элен Фрейн, — поправилась она. — Ален сохранит его для нас.

Марк сделал шаг назад.

— Ты продала Монтигл Тревору Ньюсону? Но ты же ненавидишь его? Тебя пугали его проекты, связанные с Монтиглом! Ты всегда так говорила.

— Да, — признала Элен. — Но сейчас мне кажется, все не так уж страшно. Он покупает Монтигл в основном для своей жены. Она не позволит ему зайти слишком далеко. — А я буду с тобой, если только нужна тебе. Если только ты не возненавидел меня за то, что я продала дом, в который ты так влюбился.

— Элен, я любил его из-за тебя, — тихо проговорил Марк. — Я обожал тебя, любовь моя, и хотел только, чтобы ты была счастлива.

— Может быть, я могу чем-то компенсировать тебе «Фабрикейшн Рош». — Она вынула из кармана жакета конверт. — Марк, дорогой, это для тебя. На твое имя.

— Как? — Все еще хмурясь, Марк вскрыл конверт и замер. Губы его раскрылись в немом восклицании, когда он вчитался в сумму, обозначенную на чеке. — Боже! Он столько тебе заплатил?

— Без единого звука, — подтвердила Элен. — А все эта его удивительная Ширли. Я посоветовалась с Аленом и банковским служащим, сколько запрашивать. Думаю, могла бы получить и больше. — Она помолчала, потом робко спросила: — Но этого достаточно, правда? Достаточно, чтобы мы начали все сначала — вместе? Начать настоящую жизнь, как муж и жена? Я люблю тебя и думаю, что жить без тебя не смогу.

Марк молча смотрел на нее, и тогда она попыталась засмеяться, но в ней вспыхнуло воспоминание, о том, как Марк отверг ее.

Наконец он сказал неуверенно:

— Я боюсь заговорить, а то вдруг проснусь.

Элен приблизилась к нему, обвила руками его талию и припала к нему.

— А почему я не боюсь, что это сон? Ты такой настоящий…

Его тело сразу сделалось твердым.

— Мой ангел…

Он опустился на пол и потянул ее за собой на толстый ковер. Их руки переплелись, пальцы вцепились в ткань одежды и сделались неуклюжими из-за торопливости и жадности. Марк прохрипел:

— Элен, я люблю тебя. Обожаю тебя.

— Да, — ответила она дрожащим шепотом. — Любовь моя. Моя любовь…

Долго это не могло продолжаться. Их взаимное желание было настолько неодолимым, сердце Элен так пульсировало, что она закричала, а Марк застонал от наслаждения.

Через некоторое время, когда к Элен вернулся дар речи, она сказала будничным тоном:

— Хорошо, что я захватила кое-что из мужской одежды. Этот костюм уже никуда не годится.

— Надеюсь, мне не нужно извиняться? — Он сжал ее и зарылся лицом в ее волосы. — Может быть, и ты от одежды избавишься?

— Когда зима на носу? — Элен притворно передернула плечами. — Да и маленький может простудиться.

Ласкающая рука Марка замерла.

— Маленький? О чем ты?

— Да, родной, —мягко подтвердила Элен. — Это еще одна моя новость. Ты станешь папой.

— Боже правый! — Марк приподнялся на локте, в растерянности глядя на Элен. — Что я наделал?

У Элен от шока перехватило дыхание.

— Ты не хочешь нашего ребенка? Да, время сейчас не самое подходящее, согласна, но…

— Не хочу? — Он сжал ее ладони и принялся покрывать их поцелуями. — Сердце мое, да я просто не могу поверить в такое счастье! Но мы не должны заниматься любовью, — добавил он, тут же помрачнев. — Это может быть опасно, раз ты беременна так недавно…

— Ну, малышу придется потерпеть. — Элен ласково улыбнулась Марку. — Нам нужно компенсировать потерянное зря время.

— Тогда мне нужно научиться осторожности. Ты должна быть в безопасности, даже если для этого мне придется заворачивать тебя в шелк.

— В безопасности, — с удовольствием повторила Элен. — Должно быть, в первый раз я почувствовала себя в безопасности, когда выпила чересчур много и заснула с тобой на диване. — Ее глаза расширились. — Наверное, тогда-то я и начала влюбляться в тебя.

Марк сжал ее лицо в ладонях.

— И все-таки тогда ты удрала, — поддразнил он ее. — Почему же ты не разбудила меня и не сказала, что чувствуешь? Чего ты от меня ждала?

И он подарил ей влажный, чувственный поцелуй.

— Понимаешь, Найджел сказал мне, что у тебя двухмесячный лимит на романы, и я испугалась, — откровенно призналась она. — Я боялась любить тебя, боялась подпускать тебя к себе, потому что ты мог разбить мое сердце.

— С тобой у меня романа не было, — тихо возразил Марк. — Это была жизнь. Я всю жизнь ждал только тебя. Девушка моего сердца. А до тебя… — Он пожал плечами.

— Но мне ты говорил, что тебе нужен только дом. А я — часть сделки.

— Я говорил так, чтобы обезопасить себя. И чтобы не отпугнуть тебя. Видишь ли, любимая, я тогда считал, что тебе нужен Найджел.

— Найджел! — возмущенно воскликнула Элен и рывком села. — Наверное, у меня был временный паралич. Он советовал мне спросить тебя про Ангелину Валлон. Он… он намекал, что она — твоя любовница.

— И ты ему поверила? Почему же не спросила меня?

— Потому что твой ответ был непредсказуем, — пояснила Элен и перевела дыхание. — Я слышала твой разговор о ней с Аленом, чем отнюдь не горжусь. И Найджел как будто подтвердил твои слова. Так что меня могло ждать жестокое разочарование. — Она помолчала. — А ты почему не спрашивал меня о Найджеле?

— Потому что я сказал себе: когда мы поженимся и будем вместе в постели, я смогу заставить тебя позабыть о нем, — жестко сказал Марк. — И тогда я бы смог убедить тебя полюбить меня. В такой степени я был самоуверен и глуп.

— Я боролась с тобой, защищая себя, — сказала Элен. — Но все-таки не могла избавиться от тяги к тебе. Кстати, те деньги… Я отдала бедным в церкви в Сен-Бенуа.

Марк усмехнулся.

— Достойный поступок, дорогая.

— Теперь я об этом жалею, — вздохнула Элен. — Теперь-то нам не был бы лишним каждое пенни.

Марк рассмеялся.

— Не так уж все и плохо, моя малышка.

— Марк, не надо лицемерия. Ален сказал, что ты боролся за последнее, что у тебя есть. И мне кажется, что мы с тобой не должны здесь находиться. Особенно в такой позе, — добавила она с ужасом. — В любую минуту может войти охранник. Ты не очистишь какой-нибудь стол? Я бы тебе помогла…

— Элен, — ласково прервал ее Марк, — в этом нет необходимости.

— Мне бы полагалось расстраиваться. Ты потерял «Фабрикейшн Рош», а я-то знаю, что для тебя значила фирма. Как это тяжело…

— Сердце мое, — терпеливо проговорил Марк. — Я ничего не потерял. Я был близок к провалу, но сумел победить. Компания остается за мной.

Элен смотрела на него, раскрыв рот.

— Но Ален говорил…

— Ален — реалист. Он знал, что шансы были против меня. Но я давно подозревал, что кое-кто готовит «переворот» в совете директоров. Перед нами внезапно встали новые проблемы, с которыми мы раньше не сталкивались. — Марк принялся мрачно считать на пальцах. — Саботаж, забастовки, обвинения в расизме, похищения ключевых работников и требования выкупа. — Он покачал головой. — Кому-то понадобилось приобрести «Фабрикейшн Рош» за небольшую цену, и я не сразу догадался, что здесь замешана Ангелина Валлон. Но я понимал, что я — не единственная ее мишень. Естественно, не все ей сопротивлялись, но многие были с ней не в ладах.

Глаза Элен распахнулись.

— Но ее муж…

— Этот ее Эркюль — обыкновенный простак. — Марк поморщился. — Он молился на нее, а она вертела им, как хотела. Он вбил себе в голову, что ее красота делает ее жертвой соблазнителей, а она исключительно невинна. Но мои юрисконсульты сообщили мне, что наконец составили досье ее похождений, подкрепленные показаниями жертв. Поэтому я успел представить Эркюлю документы перед сегодняшним собранием и стал свидетелем того, как он едва не лопнул от такого сюрприза. Мне, признаюсь, было неуютно. Я почувствовал себя убийцей. Зато его притязания — и притязания его союзников в совете директоров — на «Фабрикейшн Рош» лопнули вместе с ним.

— Значит, ты не нуждался в деньгах, которые я тебе привезла. — Элен не сумела скрыть нотку горечи в своем голосе.

— Но я нуждался в любви, которую ты привезла с собой. — Марк крепче прижал Элен к себе. — Это самый драгоценный подарок, любимая. — Он помолчал, гладя живот, в котором зарождалась жизнь его ребенка. — Впрочем, — сказал он наконец, — мы можем использовать эти деньги, чтобы попытаться выкупить Монтигл.

Элен медленно покачала головой.

— Нет. Это прошлое, оно ушло. А я хочу сделать вложение в наше будущее. Найти новый дом для нас и наших детей. — Она замялась. — Марк… Когда я сюда вошла, ты не был похож на человека, который только что одержал блестящую победу. Ты был… грустным.

— Я думал о тебе, — просто признался Марк. — И обо всех ошибках, которые умудрился совершить. Я раздумывал, как оказаться с тобой, как все тебе объяснить, как просить прощения. А когда ты вошла и улыбнулась мне, я как будто увидел перед собой чудо. — Он наклонил голову и нежно и осторожно овладел ее губами. — А теперь, жена моя, мой долг — одеть тебя и накормить. Но единственное ложе, которое я могу тебе предложить, находится в моей квартире. А ты никогда не хотела там бывать.

— Я считала, что у меня есть на то основания, — сказала Элен, — но ошибалась. Я во многом ошибалась. — Она позволила Марку поднять себя на руки, обвила рукой его шею, а в ее глазах зажглись доверие и радость. — Пожалуйста, Марк, отвези меня домой.


КОНЕЦ


Внимание! Текст предназначен только для предварительного ознакомительного чтения. После ознакомления с содержанием данной книги Вам следует незамедлительно ее удалить. Сохраняя данный текст Вы несете ответственность в соответствии с законодательством. Любое коммерческое и иное использование кроме предварительного ознакомления запрещено. Публикация данных материалов не преследует за собой никакой коммерческой выгоды. Эта книга способствует профессиональному росту читателей и является рекламой бумажных изданий. Все права на исходные материалы принадлежат соответствующим организациям.

Примечания

1

Черносмородинная наливка (франц.)

(обратно)

2

моя красавица, прошу вас (франц.)

(обратно)

3

Потому что я понимаю все (франц.)

(обратно)

4

Молчи (франц.)

(обратно)

Оглавление

  • ГЛАВА ПЕРВАЯ
  • ГЛАВА ВТОРАЯ
  • ГЛАВА ТРЕТЬЯ
  • ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ
  • ГЛАВА ПЯТАЯ
  • ГЛАВА ШЕСТАЯ
  • ГЛАВА СЕДЬМАЯ
  • ГЛАВА ВОСЬМАЯ
  • ГЛАВА ДЕВЯТАЯ
  • ГЛАВА ДЕСЯТАЯ
  • ГЛАВА ОДИННАДЦАТАЯ
  • ГЛАВА ДВЕНАДЦАТАЯ
  • *** Примечания ***