Советую полюбить меня [Ким Лоренс] (fb2) читать онлайн


 [Настройки текста]  [Cбросить фильтры]
  [Оглавление]

Ким Лоренс Советую полюбить меня

ГЛАВА ПЕРВАЯ

— Думала, вы будете позже, — обронила ассистентка, когда Роман О'Хэген вступил в пустынный конференц-зал.

— Не помню, чтобы планировал задерживаться, Элис. Но твое столь трепетное отношение ко времени мне импонирует, — насмешливо заметил босс, оглядев и помещение, полностью подготовленное к встрече, и ждущий его на спинке кресла председателя тщательно вычищенный пиджак. — И на будущее скажу: боссу не возбраняется задерживаться.

— Это мне хорошо известно, — ответила ассистентка, которая работала на Романа О'Хэгена уже четыре года и за все это время не получила от начальника ни единого нарекания, касавшегося непунктуальности.

Элис была пунктуальна во всем, начиная с точного хода часов и заканчивая положением ложечки на краю кофейного блюдца своего босса. Она отслеживала все нюансы, вплоть до того, что полировка столов, за которыми приходилось восседать Роману О'Хэгену, всегда поражала чистотой и блеском, а костюм босса неизменно восхищал его партнеров идеальным состоянием.

— Итак, босс, — привычно обратилась к нему Элис (в их отношениях давно уже проскальзывала нотка дружеской фамильярности, отнюдь не выходящей за грань взаимного уважения), — я распорядилась забронировать нам места на рейс в четыре тридцать до Дублина.

— Замечательно, — объявил он, усаживаясь в кресло.

Роману обычно требовалось время, чтобы удобно расположить под столом свои длинные ноги. Добиваясь этого, он привычно изобразил страдание и проворчал:

— Неужели мне нужно умолять о чашечке кофе?

— Неужели каждый раз нужно напоминать, что у меня всего две руки? — невозмутимо отозвалась ассистентка.

— Без кофеина.

— Босс, я помню, — покивала она и удалилась, после чего вернулась с подносом и поставила его перед Романом О'Хэгеном.

Роман привередливо пригубил и, театрально поморщившись, проговорил:

— Странный привкус, ты не находишь?

— Босс, в моей должностной инструкции не написано, что я должна дегустировать ваш кофе. Если вам не нравится, я вылью его в канализацию.

— Не горячись, Элис… Ладно, так уж и быть… Я допью.

— Искренне сочувствую вашим мучениям, мистер О'Хэген, — насмешливо отозвалась подчиненная.

— Если не принимать в расчет таких мелочей, я в общем и целом, пожалуй, человек счастливый, — философски заметил бизнесмен.

— Пожалуй, — холодно отозвалась женщина, остановившись в дверях. — И кстати, звонил ваш брат.

— Он оставил мне сообщение? — спросил Роман, не без удовольствия попивая свой кофе.

— Ха! — бросила Элис. — Оставил, но не вам.

— Что все это значит? — флегматично осведомился он, с интересом посмотрев на помощницу.

— Он сказал мне, что в свое время перезвонит вам, — разъяснила женщина.

— Остроумно, Элис… — устало протянул Роман.


Встреча началась и текла, как и планировал О'Хэген, если не считать всяческих отступлений, которыми то и дело увлекался один из участников. Господин многоречивый и витиеватый предавался своему пороку всякий раз, как только ему предоставляли слово, и Роману приходилось лишь удивляться, к чему говорить так много и, в сущности, не сказать ничего сколько-нибудь ценного. На правах хозяина и ведущего ему даже несколько раз пришлось деликатно пресечь этот неотягощенный смыслом полноводный поток. Все-таки рейс в четыре тридцать…

— Итак… Правильно ли я вас понял? Вы считаете, что европейский рынок готов к адекватному восприятию этой идеи? — спросил он с целью остановить пространные излияния представителя партнерской фирмы, искренне понадеявшись на исчерпывающий односложный ответ.

Но ответа Роман так и не услышал, потому что раздался сигнал мини-АТС на столе. Он недовольно глянул в ее сторону и нажал кнопочку, издав некий звук, призванный свидетельствовать о том, что он слушает.

Сработала громкая связь:

— Простите! Но мне во что бы то ни стало нужно поговорить с мистером О'Хэгеном.

— Кто это еще? — тихо обратился Роман к Элис, сидевшей по правую руку.

Ассистентка недоуменно пожала плечами.

— Переговорите из моего кабинета! — раздраженно распорядился босс.

Элис вышла и плотно затворила за собой дверь.

Роман попытался продолжить совещание, но вскоре опять пришлось прерваться, поскольку из его кабинета показалось извиняющееся лицо Элис, которая пантомимой привлекала внимание босса.

О'Хэген попросил коллег простить его, нехотя поднялся, испустил вздох огорчения и вышел.

— Она хочет говорить с вами, — объявила Элис.

— Это я уже понял. Но по какому поводу?

— Она не уточняет.

— Вы сказали, что я занят?

— Разумеется, босс. Но она утверждает, что дело не терпит отлагательств. И вообще она какая-то взвинченная.

— Этого мне еще не хватало, — вымученно пробормотал бизнесмен. — Она хотя бы назвалась?

— Нет.

— Элис! — укоризненно воскликнул Роман.

— Простите, я пыталась…

— Дайте я! — сказал он, вырвав из руки помощницы телефонную трубку.

— Мне нужен мистер О'Хэген. Роман О'Хэген, — звеняще проговорил незнакомый женский голос.

— По какому поводу? — спросил Роман.

— Мне необходимо связаться с ним лично. Это дело частное, посторонних оно не касается.

Роман подпер голову рукой, локоть которой утонул в подлокотнике кожаного кресла, пытаясь сообразить, какой из его многочисленных знакомых мог бы принадлежать этот взволнованный голос. Тайной страстью Романа было угадывание. Он постарался представить себе его обладательницу. Сейчас с ним определенно говорит женщина, чью головку украшают белокурые пряди. Почему? Он не мог этого объяснить, но импульсивные интонации, по его мнению, изобличали блондинку.

Голос неизвестной женщины, с легкой хрипотцой, показался ему чрезвычайно пленительным, воображение ярко рисовало длинноногое существо с губами винно-красного цвета.

— Если вам нужен мистер О'Хэген, вы должны объяснить, по какому поводу. Сейчас у него очень важная встреча. Большинству присутствующих на ней пришлось преодолеть многочасовой перелет. Должны быть причины, чтобы эту встречу прервать, — веско отчеканил Роман.

— Сэр, повторяю, во избежание неприятностей вы обязаны немедленно соединить меня с вашим боссом. Поверьте, это в ваших же интересах, — неожиданно заявила она, и Роман на мгновение усомнился, что разговаривает с блондинкой.

Роман О'Хэген очень мучительно переживал всяческие нелепости, в особенности те, которые требовали от него какой-либо реакции. Он беспомощно посмотрел на свою помощницу, но та лишь развела руками.

— Успокойтесь, или я обвиню вас в саботаже, мадам! — бросил он.

— Что?! — искренне испугалась незнакомка. — Вы, должно быть, шутите?

Но Роман не шутил, он озабоченно взглянул на циферблат наручных часов.

— Ради всего святого! Мне только-то и нужно, что поговорить с мистером О'Хэгеном, — в отчаянии взмолилась звонившая. — Но проще встретиться с Папой Римским…

— Вот и отправляйтесь к нему… Элис, мне кто-нибудь может объяснить, в чем тут дело? Я бессилен разобраться в эксцентричных ремарках этой диковинки!

— Никакая я вам не диковинка, сэр! — гневно возразила неизвестная.

— Ну, а если вы не диковинка, так научитесь пользоваться общепринятыми каналами связи, мадам! — обрушился на нее Роман О'Хэген. — Если вы бессильны внятно объяснить причину вашего звонка, отправьте сообщение на электронный адрес. Вы обратились в респектабельную фирму. Я не обязан незамедлительно реагировать на ваши истерические выкрики. Так, мадам, не делается. Следовало бы это знать.

— Вы… Роман О'Хэген? — очень робко прозвучал ее голос.

— Блестящая догадка! И если вам действительно настолько необходимо со мной переговорить, то соизвольте взять себя в руки и дождаться завершения совещания! Или оставить моей помощнице Элис номер своего телефона.

— Мистер О'Хэген, разговор касается вашей матери, — тихо проговорила звонившая.

— Насколько это серьезно? — сухо спросил он.

— Очень серьезно, — заверила его собеседница.

— В конференц-зале меня дожидается группа людей. Этот разговор может подождать пять минут?

— Думаю, да, — тихо ответила та.

— Тогда я буду весьма признателен, если вы останетесь на связи мадам.

— Я дождусь…

Несколько успокоившись, Роман радушно улыбнулся партнерам, заняв свое место во главе стола, и закончил совещание в надлежащем русле, заручившись всеми ожидаемыми заверениями участников, после чего распрощался, дипломатично сославшись на срочный разговор.


— Призываю вас не тратить мое время, мадам. Сегодня мне предстоит еще множество неотложных дел.

— У меня и в мыслях не было тратить ваше время… Меня зовут Скарлет Смит, — многозначительно назвалась женщина.

Однако это объявление не изменило вопросительного тона Романа О'Хэгена:

— И?..

— Я руковожу работой детских яслей в университетском городке.

— Очень интересно…

— Ваша мать сегодня присутствовала при официальном их открытии.

— Моя мать в Риме! — убежденно проговорил Роман.

— Нет, мистер О'Хэген, ваша мать сейчас в кабинете проректора университета, и ей нездоровится, — сообщила Скарлет Смит.

— А что с ней?

— Не хотелось бы вас необоснованно тревожить… И, должна заметить, миссис О'Хэген очень просила не беспокоить ее сына.

— Вы уже потревожили меня, сударыня! Продолжайте…

— У нее был небольшой обморок. Но сейчас ей, по-моему, лучше, — поспешила заверить его Скарлет.

— Я надеюсь, доктора вы вызвали. Что он сказал? — спросил Роман, все еще не веря, что речь действительно идет о его матери.

— Она отказалась от доктора.

— Отказалась? Но вы же говорите, что она была без сознания…

— Да, но очень недолго. Обморок длился менее минуты. А когда миссис О'Хэген пришла в себя, то просила не вызывать врача, — пояснила Скарлет Смит.

— Почему?.. Ладно… Я еду к вам.

— Куда? — удивилась женщина.

— Вы же сказали, что моя мать сейчас в кабинете проректора. Вот туда-то я и намерен отправиться. Где это? Студенческий городок?

— Университет… Кабинет мистера Дэйвида Андерсона. Я передам ему. Он вас встретит.

— Позвольте мне кое-что объяснить вам, мисс… гм… Смит! — заявил Роман, поднимаясь из-за стола. — Если в процессе этого так называемого официального открытия моя матушка хоть в малейшей степени пострадала, даже если она сломала ноготь на своем мизинчике, из-за чего расстроилась, то я лично сниму с вас штанишки и отшлепаю за это. Вы меня поняли, мисс Смит?

— Да как вы смеете?! — попыталась возмутиться женщина.

— Я смею! — подчеркивая каждое слово, заверил он ее и положил трубку.


— Элис, я еду в университетский городок.

— Но наш рейс…

— Отмени. Некая Скарлет Смит утверждает, что у моей матери был обморок.

— Ничего не понимаю, — констатировала Элис.

— Я тоже, — отозвался Роман, стоя у лифта. — Позвони Филу и скажи, чтобы отправлялся в университет. Кабинет Дэйвида Андерсона.

— А если доктор О'Коннор будет занят?

Роман так посмотрел на Элис, что у той все вопросы отпали.

— Я поняла. Будет сделано. Даже если ему придется бросить операцию на сердце в самой ее середине, он примчится, как только я передам ему ваше требование.

— Фил не делает операций, ну, разве что удаляет бородавки! — бросил Роман.


Дэйвид Андерсон, проректор университета, вздохнул с облегчением, завидев в холле мужчину в безупречном костюме. Вне всяких сомнений, он дожидался именно этого господина.

— Вы Роман О'Хэген? — спросил Дэйвид Андерсон.

— Вы проректор Андерсон? — задал встречный вопрос Роман.

Мужчины поспешно пожали друг другу руки.

— Как она?

— Лучше… значительно лучше, мистер О'Хэген. Ваша матушка только что позвонила шоферу, попросила забрать ее.

— Вы ей сказали, что я выехал?

— Она дважды предупреждала, чтобы мы вас не беспокоили. Звонок вам — инициатива Скарлет.

— А мисс Смит? Она сейчас с ней?

— Нет, мисс Смит в яслях. Мы с ней поддерживаем телефонную связь.

— Я уже вызвал отличного терапевта. Он скоро будет. Надеюсь, ваши люди проводят его к моей матери?

— Да, но она отказалась от медицинской помощи.

— Не волнуйтесь об этом, мистер Андерсон. Теперь все претензии своей матушки я беру на себя, — мужественно объявил Роман.

— Мистер О'Хэген, хочу, чтобы вы знали: мы четко осознаем вес вашей матушки в обществе и высоко ценим ее помощь. У нас нет намерения выказывать ей пренебрежение, игнорируя ее просьбы. Мы надеемся…

— Я вас понял. Не думаю, что у вас возникнут какие-то проблемы, — поспешил успокоить его Роман О'Хэген. — Мы вообще куда сейчас идем? — не удержался он от вопроса.

— К вашей матушке, конечно, — заверил его мистер Андерсон.

— О, славно! Я просто хотел в этом убедиться, — отозвался бизнесмен.


Скарлет в явном волнении подошла к окну. У нее остался неприятный осадок после разговора с Романом О'Хэгеном. Он был тяжелым в общении человеком, что так не вязалось с милейшей миссис О'Хэген.

Их патронесса Наталия О'Хэген не казалась настолько старой, чтобы быть матерью такого сына. Но всякое бывает, и люди порой выглядят исключительно моложаво… Да и сама Скарлет тоже с некоторых пор стала мамой, хотя это произошло очень неожиданно. И лишь благодаря учреждению яслей при университете она получила возможность сочетать материнские обязанности с миссией выживания. Когда одна воспитываешь ребенка, многие простые вещи становятся сложными.

Наталия О'Хэген заинтересовалась ее ситуацией, когда увидела малыша Сэма среди других воспитанников яслей.

— Сколько ему?

— Исполнилось три в апреле.

— Толковый парень, — заметила женщина. — Должно быть, вы с супругом им очень гордитесь.

— Я не замужем, мадам. Я ращу сына одна.

— Полагаю, вам тяжело справляться в одиночку?

— Стараюсь. В наше время это явление нередкое.

— Вы в разводе?

— Нет, замужем я никогда не была, — прямо ответила Скарлет.

ГЛАВА ВТОРАЯ

Дэйвид Андерсон предупредительно постучал в дверь своего кабинета, после чего открыл ее и пропустил Романа вперед.

— Ну же, мистер Андерсон… Зачем вы побеспокоили моего сына! — воскликнула элегантная дама, расслабленно сидевшая в глубоком кресле. — Надеюсь, вы не наговорили ему лишнего… Сынок, это было легкое недомогание.

— Фил во всем разберется, мама. Он скоро приедет.

— Фил? Какой Фил? — воскликнула Наталия О'Хэген.

— Фил О'Коннор, Элис связалась с ним. Я твоим словам не верю, ты же знаешь. Следует во всем разобраться.

— Фил — врач? — предположила она.

— Да, мама. Фил отличный врач. У него частная практика. Фил тебе понравится.

— Не стоило никого беспокоить, дорогой, — укоризненно проговорила мать. — Ты хлопотлив как старушка, Роман, — пошутила Наталия. — Мой сын навязчиво заботлив, — пояснила она, обратившись к Дэйвиду Андерсону. — Именно по этой причине я и просила вас не звонить ему.

Роман О'Хэген был глух ко всяческим словесным уверениям. Он пристально всматривался в матушку, выискивая признаки нездоровья, присел возле нее, взял ее руку в свою, приложил два пальца к пульсу, вызвав этим заливистый смех Наталии, но отчаялся что-либо уяснить и просто стал ждать появления Фила.

Доктор О'Коннор прибыл скоро. Он достал из своего старомодного саквояжа стетоскоп и приложил чувствительную мембрану к грудной клетке женщины, которая невозмутимо и с улыбкой претерпевала сию экзекуцию. Доктор, хмурый и сосредоточенный по долгу службы, взял аппарат для измерения кровяного давления. Молча сняв все показания, он убрал атрибуты своей профессии. И озадаченно посмотрел на пациентку.

— Ну? — нетерпеливо спросил Роман.

Фил О'Коннор пожал плечами:

— Если бы у всех моих пациентов были такие же симптомы, я остался бы без работы… Обморок, говорите?

— Обморок — это громко сказано, док, — весело проговорила Наталия О'Хэген. — Легкое головокружение.

— Что-то конкретное я смогу сказать только после полного медицинского обследования, — заявил Фил, обращаясь к Роману.

— Ну, вот еще что придумали! — возмутилась женщина, резко поднявшись. — Нечего делать из меня дряхлую старушенцию прежде времени.

— Мама, — устремился к ней сын.

— Что — мама? Я совершенно здорова.

— Здоровые люди в обморок не падают, — призвал ее к благоразумию Роман. — Как это было, мистер Андерсон?!

— Миссис О'Хэген стало… нехорошо и мы…

— Нехорошо мне было меньше минуты, — перебила его женщина, — а вы хотите запереть меня в клинике ради бесполезного обследования… Вот видите, уважаемый, что вы наделали, связавшись с моим сыном? — грозно обратилась она к смущенному проректору. — Он же не успокоится, пока не свяжет меня по рукам и ногам. Будь его воля, он бы давно выписал для меня сиделку из хосписа.

— Не преувеличивай, мама, — раздраженно бросил Роман О'Хэген.

— Сынок, — вдруг заговорила она ласково, — разве у тебя нет миллиона неотложных дел? Не думаю, что тебе больше нечем заняться, кроме как опекать свою немощную мать.

— У меня, конечно, немало дел. Но, учитывая, что моя немощная мать кому угодно даст сто очков форы в своей прыти, мой сыновний долг в том и состоит, чтобы умерить это безрассудное рвение. И если ты думаешь, что для меня есть что-то более важное, чем твое здоровье, то ты плохо меня знаешь!

— Я знаю, что ты хороший сын, Роман, — терпеливо отозвалась Наталия О'Хэген, — но при этом ты невыносим, ты сводишь меня с ума. Стыдно сказать: мой сын — клуша!

— Я очень рад, что мы все наконец выяснили и придали сей факт гласности, — холодно произнес Роман. — Однако дела это не меняет. Я вверяю тебя заботам доктора О'Коннора.

— Не могли бы вы оставить нас наедине, уважаемые? Я должна с глазу на глаз переговорить со своим сыном, — попросила Наталия О'Хэген, что незамедлительно было исполнено. — Сынок…

— Я выслушаю тебя, мама, если ты согласишься поехать в клинику с Филом. Поверь, анализы не займут слишком много времени.

— Роман, страшно подумать, ты ведешь себя так, словно никогда в жизни не получал отказов. Позволительно ли это? Ты полностью повторяешь своего отца, — с упреком произнесла женщина.

— Позволь напомнить, что это ты вынуждала папу уйти на пенсию, когда у него начались проблемы со здоровьем.

— Да, потому что он был чрезвычайно упрям. И ты такой же упрямец, сынок… Подумай, ведь это абсурд, Роман. Если бы тебе не позвонил мистер Андерсон, ты бы никогда и не узнал о моем головокружении.

— Во-первых, со мной связалась мисс Смит, а не мистер Андерсон, во-вторых, уверен, она бы не пошла наперекор твоим пожеланиям, будь это заурядное головокружение.

— Скарлет? Она очаровательна, не так ли?

— Не знаю. Я говорил с ней по телефону… Она блондинка?

— Блондинка? Вовсе нет! С чего ты взял?! — удивилась Наталия О'Хэген.

— У нее голос блондинки, — проговорил сын, пожав плечами.

— Что за глупость, Роман? Как можно определить по голосу блондинку? Ты сегодня буквально сыплешь нелепостями, сынок.

— Обещаю прекратить, мама, если ты согласишься ехать с доктором О'Коннором в клинику, — поставил условие заботливый сын. — Лучше соглашайся, потому что я не отступлюсь и заставлю тебя пройти обследование насильно, если это потребуется.

— И тебе не стыдно, сын?

— Мне будет очень стыдно, если я поддамся на твои отговорки и не сделаю того, что должен.

— С тобой невозможно разговаривать, Роман, — упрекнула мать.

— Просто я прав, мамочка, и тебе это известно. И сдается мне, ты что-то скрываешь, упорно отказываясь от обследования. Я прав?

— Ты трижды неправ, третируя свою мать таким нечеловеческим образом! — раздраженно проворчала женщина, как-то вмиг состарившись.

— Ну вот, ты опять начинаешь преувеличивать. В такие минуты ты тоже говоришь как блондинка, мама, — упрекнул ее в свою очередь Роман. — Ты еще помнишь, что мы занимаем чужой кабинет? Полагаю, мистеру Андерсону нужно выполнять проректорские обязанности, вместо чего он вынужден дожидаться в коридоре и только из деликатности до сих пор не попросил нас отсюда.

— Я уже вызвала свой лимузин. И давно готова отбыть, — проговорила Наталия О'Хэген, взяв сумочку со столика.

— Мы отпустим твой лимузин, и ты поедешь со мной.

— Утверждаешь, что не видел Скарлет Смит? — вновь вернулась к оставленной теме Наталия.

— Мы не в суде, мама. Если говорю, что не видел, значит, не видел. Что за странная формулировка?

— Не раздражайся, дорогой. Ты всегда так легко вспыхиваешь… У меня есть основание полагать, что ты знаком с этой очаровательной молодой женщиной.

— Она так сказала?

— Нет. О тебе она не говорила ничего.

— Тогда это вряд ли. Ее голос знакомым мне не показался, — возразил Роман. — И имя Скарлет Смит — тоже.

— Ну, имя-то легко сменить. Либо можно просто представиться по-другому.

— Мама, еще недавно ты меня обвиняла в нелепости суждений, — деликатно напомнил сын. — Идем же наконец, не будем терять время, — попросил он.

ГЛАВА ТРЕТЬЯ

Роман О'Хэген вальяжно расположился в низком кресле в комнате ожидания и расслабился за неимением других дел, о чем свидетельствовали безмятежное выражение его лица и легкая полуулыбка.

— Сынок, — вывел его из рассеянности мягкий материнский голос.

— Уже?! — встрепенулся он.

— Результатов придется дожидаться, — сказала Наталия и присела рядом. — А пока давай откровенно переговорим о Скарлет.

— О мисс Смит? А что с ней не так? — изумился Роман.

— Ее сыну в апреле исполнилось три года, — объявила мать.

— Так у нее есть сын? И в чем проблема?

— Я видела этого милого мальчугана и утверждаю, что он — твой.

— Если это шутка, мама, то весьма неуклюжая, — хмуро проговорил Роман.

— Будь это шуткой… Но я совершенно серьезна. И требую, чтобы ты отнесся к моим словам со всем возможным вниманием.

— Постой, мама! Что бы ты ни говорила, я ответственно заявляю, что до сегодняшнего дня не был знаком с женщиной по имени Скарлет Смит, никогда прежде не слышал этого голоса и тем более не делал с ней детей, посему не могу являться отцом ее сына. Я, конечно, способен скрыть нежелательную связь с женщиной. Но я ни из тех, кто отказывается от собственного ребенка.

— Исчерпывающее заявление, сынок. Я это учту. И все же выслушай спокойно свою мать, — невозмутимо изрекла Наталия. — Я понимаю, сколь невероятно предположение, что ты просто не знал о мальчике. Но все же стоит взять эту версию за точку отсчета. Поверь, женское чутье меня еще не подводило, — дипломатично добавила она.

Роман снисходительно хмыкнул и приготовился выслушать все до последнего фантастические доводы своей матери, предварительно осведомившись:

— Она замужем?

— Ты спишь с замужними? — неожиданно поинтересовалась его мать.

Роман ошарашенно посмотрел на нее.

— Мы вообще о чем сейчас говорим, мамочка?

— Ну-ка ответь, Роман О'Хэген, ты спишь с замужними женщинами? — строго потребовала Наталия.

— Нет. Я не сплю с замужними женщинами, за исключением тех редких случаев, когда замужние сознательно вводят твоего сына в заблуждение, утверждая, что они свободны, — отчитался он. — Но какое это имеет отношение к нашему странному разговору?

— Просто хотела убедиться, — невинно бросила Наталия. — Отвечая на твой предыдущий вопрос, скажу, что Скарлет Смит тоже не замужем. Она мать-одиночка.

— Повторяю, мама, я не имею к этому никакого отношения.

— Подозреваю, что ты просто не знал об этом, — вставила матушка.

— Но что заставляет тебя быть настолько уверенной, что ребенок этой женщины именно от меня?! — теряя терпение, воскликнул Роман, вскочив с кресла.

— Не смей повышать на мать голос. Я не глухая! — в свою очередь прикрикнула на него Наталия и более спокойным тоном продолжила: — Сядь и слушай!

— Всякий раз, когда тебя охватывает жажда действия, обязательно происходят всяческие курьезы, — пробормотал сын, подчинившись. — Я даже представления не имел, что ты никуда не уехала. Ты должна быть в Риме.

— Ради бога, не брюзжи.

— Не обижайся, мама, но мне кажется, тебя нагло ввели в заблуждение, — осторожно предположил Роман.

— Мне никто слова не сказал. Но у меня были причины и время обо всем поразмыслить.

— Тогда скажи наконец, на чем ты основываешь свои ошибочные выводы, чтобы я мог окончательно их развеять.

— Я видела мальчика. И этот мальчик — ты, Роман. Вылитый ты, — проникновенно прошептала Наталия.

У него не было причин упрекать мать во вздорности, но и оснований относиться всерьез к ее словам тоже не было.

Роман сначала лишь недоверчиво осклабился и хмыкнул, но уже в следующую минуту залился хохотом, откинувшись в кресле.

— Тише… Веди себя прилично, сын, — одернула его Наталия О'Хэген. — Хотя такое может шокировать, я согласна.

— Мама, умоляю тебя. Это и вначале не было смешно. А теперь подавно. По-моему, ты фантазируешь. Ну, мало ли кто на кого похож. Это еще ничего не значит.

— Сэм не просто похож на тебя, сын. Когда я его увидела, то готова была поклясться, что он — это ты в таком же возрасте.

Роман сочувственно выслушал свою мать и с сожалением покачал головой.

— А я готов поклясться, что никогда не знал женщину по имени Скарлет Смит, иначе бы не забыл. Я вообще ничего не забываю, и уж тем более стараюсь помнить, с кем спал.

— Роман, прошло четыре года. Возможно, тогда ее звали по-другому.

— Но голос… Голос у нее своеобразный, довольно запоминающийся, на это я сразу обратил внимание.

— Может, это последствие респираторных заболеваний? — предположила мать.

— Хорошо… Забудем про ее голос, мама… Но, если следовать твоей гипотезе, некая бывшая моя любовница сменила имя, видимо, с целью скрыть тот факт, что у нее от меня ребенок, а потом начала общаться с тобой и позвонила мне вопреки твоим пожеланиям. В этом нет логики.

— Ох, сын, ты плохо знаешь женщин! — философски заметила Наталия.

— Не спорю. Еще сегодня утром я мог ручаться, что хорошо знаю родную мать, но сейчас в этом уже не уверен, — пошутил он.

— Она могла передумать. Поэтому и позвонила тебе, проигнорировав мою просьбу.

— Ах, вот, значит, как ты это трактуешь! Хорошо, мама, представим, что мисс Смит действительно передумала и хочет объявить о том, что у нее от меня ребенок. Тогда стоит ли ей мешать? Пусть сделает следующий шаг, и нам будет о чем говорить. А пока этого не произошло, любое твое предположение совершенно безосновательно, — резонно заявил Роман.

— Не будь таким дерзким, — осадила его мать.

— Мне известно, как ты мечтаешь поскорее стать бабушкой. Но я не собираюсь признавать чужого ребенка собственным только для того, чтобы порадовать тебя, мамочка, — твердо проговорил он.

— Ты так говоришь только потому, что не видел Сэма, — столь же убежденно заметила Наталия.

— Ты всерьез думаешь, что я мог запамятовать имя женщины, с которой спал? Мама, это исключено.

— Сейчас, возможно, все так и обстоит, как ты утверждаешь, Роман. Но я-то помню, что ты творил еще три-четыре года назад. Ты был отчаянным ловеласом. Тогда меня это очень беспокоило, поэтому я и допускаю, что такое вполне возможно.

— Я так понял, мои доводы тебя не убеждают и ты и впредь намерена настаивать на своей правоте? — прямо спросил сын.

— Да, дорогой, — кивнула мать.

— Что я должен сделать, чтобы развеять твои подозрения? — осведомился он. — Что сделает тебя счастливой?

— Я хочу, чтобы ты встретился со Скарлет Смит и сам решил, был ты с ней или не был. Если ты останешься при своем мнении и после этой встречи, то, по-моему, все же остается определенная вероятность того, что ты в своей бурной молодости мог и не осознавать, как далеко зашли ваши отношения. Тогда тебе следует увидеть мальчика. Ты сам убедишься, что ваше сходство поразительно, Роман. Больше я тебя ни о чем не прошу, дорогой.

— Мама, это не мой сын, — отчеканил Роман О'Хэген.

— Сынок, ответь своей бестолковой матери — ты в этом уверен на все сто процентов? — спросила она и широко улыбнулась. Роман открыл было рот, но не произнес ни слова. — Тогда тебе уже известно, что найти ты ее сможешь в яслях при университете. Только не затягивай с этим, дорогой.

* * *
— Он хочет видеть вас, Скарлет.

— Для чего это ему понадобилось?

— Сложно сказать. Я говорил, что он по всем вопросам может обращаться ко мне. Но мистер О'Хэген настаивает на личном разговоре с вами, Скарлет, — пояснил Дэйвид Андерсон.

— Вы дали ему мой телефон?

— Он требует личного общения.

— Это очень странно… Вероятно, он обеспокоен состоянием миссис О'Хэген и надеется, что у меня есть какая-то информация — предположила Скарлет Смит. — Других причин я не вижу.

— Что бы там ни было, Скарлет, у нас огромная к вам просьба: не игнорировать желание мистера О'Хэгена, а пойти навстречу, поскольку Наталия О'Хэген — один из самых щедрых спонсоров нашего попечительского совета. Не думаю, что интерес ее сына праздный. Такой занятой человек, как он, вряд ли станет отвлекаться от своих дел по пустякам… Я могу на вас рассчитывать, Скарлет?

— Безусловно, мистер Андерсон, — официальным тоном заверила она проректора.

— И еще одна просьба, мисс Смит… Постарайтесь произвести на мистера О'Хэгена благоприятное впечатление. Не стоит давать ему повод отговаривать миссис О'Хэген от дальнейшего участия в судьбе нашего университета. Скажите ему, что мы многим обязаны его матери и высоко ценим ее вклад в развитие университетской инфраструктуры.

— Хорошо, я обязательно упомяну об этом.

— Неплохо продемонстрировать ему те же ясли, чтобы он лично оценил использование затраченных миссис О'Хэген средств. Вы, как никто другой, сможете объяснить ему необходимость этого заведения. И кто знает, возможно, и он изъявит желание оказать нам посильное содействие…

— Стоит ли на это рассчитывать? — скептически отозвалась Скарлет.

— Не грех попробовать.

— Сдается мне, у вас есть план, Дэйвид, — заметила женщина.

— Раз уж вы сами об этом заговорили, я бы настаивал на том, чтобы вы встретились с мистером О'Хэгеном на территории университета, провели его, показали последние наши достижения, упомянули имена спонсоров, опять-таки подчеркивая щедрость его матушки.

— Не хотелось бы, чтобы мистер О'Хэген заподозрил меня в корысти, — осторожно заметила Скарлет.

— Худшее, в чем он вас заподозрит, мисс Смит, так это в преданности вашему делу, — уверил ее проректор. — Даже если вы в лоб попросите его выписать чек на кругленькую сумму, то не для себя же. Но вам и этого не придется делать. Если мистер О'Хэген останется глух к вашим увещеваниям, то Бог ему судья. Но попробовать, Скарлет, стоит.

— Я вас поняла, Дэйвид. Я даже могу попросить у него автограф.

— Иногда вы поражаете меня своим легкомыслием.

— Я пошутила, Дэйвид, — вынуждена была уточнить Скарлет.

— И весьма неуместно, мисс Смит.

— Если вы так считаете…

— В таком случае я перезвоню мистеру О'Хэгену и от вашего имени договорюсь с ним о встрече на завтра. Попрошу его прибыть сюда, в учебный корпус, и для начала, в случае необходимости, объяснюсь по поводу сегодняшнего инцидента с его матушкой. Далее, после закрытия яслей, вы пойдете в мой кабинет. Таким образом, у вас будет возможность переговорить с ним по интересующему его вопросу лично. Там уж — как получится…

— Учитывая, что нам ничего не известно о предмете его беспокойства… — невзначай заметила женщина.

— И не забудьте, что вы представляете университет. Вы — преподаватель…

— Очень лестно, если вспомнить, что я всего лишь воспитательница ясельной группы, — перебила руководителя Скарлет.

— Не стоит передергивать, мисс Смит, — резко осадил ее проректор.

— Простите, я ничего дурного не имела в виду. Так, безобидная ремарка, — извинилась она.

— Обходитесь без них, мисс Смит, — распорядился Андерсон. — И настоятельно прошу вас, будьте благоразумны и дружелюбны, невзирая ни на что! — воззвал он.

— Торжественно обещаю! — приложив руки к груди, откликнулась Скарлет, старательно пряча насмешку.

ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ

Скарлет приближалась к кабинету проректора. Она остановилась, поправила жакет, глубоко вздохнула, постучалась в приоткрытую дверь и, не дождавшись отклика, открыла ее пошире.

У окна стоял высокий мужчина. Стоял вполоборота. Она увидела внушительную фигуру и то, что весьма рослый сын миловидной и довольно миниатюрной Наталии был смугл и темноволос, как мать.

Скарлет вошла в кабинет Дэйвида Андерсона, который уже удалился. Остановилась на пороге и откашлялась. Мужчина не спешил реагировать на ее появление. Он медленно повернулся и оценивающе посмотрел на Скарлет.

— Мистер О'Хэген? — обратилась она к нему. Он кивнул в ответ.

— Я догадываюсь, по какому поводу вы хотите переговорить со мной! — смело начала Скарлет, приближаясь.

Роман приподнял брови.

— Вот как, мисс Смит? — спросил он.

— Да, ибо я полагаю, что разговор касается вашей матушки, — отозвалась она.

— Почему бы вам не присесть, мисс Смит?

— Но это не мой кабинет. Не лучше ли будет прогуляться до моей вотчины и обговорить все там? — предложила Скарлет.

— Не лучше, — безапелляционно заявил мужчина и сурово добавил: — Садитесь.

Вот так всегда, намерения — одно, действительность — другое, подумала женщина и обреченно рухнула в кресло.

Роман О'Хэген занял место напротив нее.

Скарлет показалось странным то, как внимательно он ее изучает. Она чувствовала себя неловко под таким пристрастным взглядом.

— Итак, вот мы наконец и встретились, — подытожил Роман, скрестив на широкой груди руки.

Скарлет кивнула, ибо его умозаключение невозможно было оспорить.

После этой реплики Роман еще некоторое время внимательно изучал ее прищуренными глазами.

Скарлет, памятуя о напутствиях мистера Андерсона, сочла нужным воздерживаться от эмоциональных заявлений. Выпрямив спину, она сидела, демонстрируя полное безразличие.

А Роман смотрел на нее и мысленно недоумевал, не находя ответа на вопрос: что заставило его мать решить будто, что он мог спать с этой женщиной? Во внешности ее не было ничего заслуживающего внимания Романа О'Хэгена — ценителя женщин совершенно иного пошиба. Невзрачный костюм, туфли на плоской подошве, невысокий рост, невыразительная фигура… Ничто, кроме своеобразного голоса, не могло привлечь его. По мнению Романа, Скарлет не только не была сколько-нибудь сексуальна. Она была беспола.

Скарлет ждала долго, потом поднялась, не в состоянии больше безропотно сносить этот оценивающий взгляд.

— Мисс Смит… Вам известно, кто я?! — наконец заговорил он.

— Вы мистер О'Хэген, Роман О'Хэген. Проректор университета, мистер Дэйвид Андерсон, пригласил меня, Скарлет Смит, руководителя и воспитателя ясельной группы при университетском городке, под предлогом того, что вам, якобы, есть о чем со мной переговорить… Так? Я исчерпывающе ответила на ваш вопрос, мистер О'Хэген? — с нескрываемым негодованием спросила его Скарлет, отчаянно нарушая все установки, данные упомянутым проректором Андерсоном.

— Более или менее… — бесстрастно отозвался мужчина.

Скарлет плотно сжала губы, с трудом удерживая себя от дальнейших эмоциональных всплесков.

Наконец Роман прекратил свою визуальную инспекцию. Скарлет отплатила ему вежливой улыбкой.

Властный мужчина в сером костюме удобно расположился в кресле и жестом попросил ее снова сесть напротив него. Скарлет, человек весьма отходчивый, сделала, как он просит. И даже почувствовала себя в своей тарелке, стоило Роману отвести от нее взгляд.

— Как себя чувствует миссис О'Хэген? — светским тоном спросила она мужчину.

— Много лучше… Много лучше, мисс Смит. Благодарю вас, — ответил он, покивав. — И поверьте, ни к вам, ни к заведению, которое вы представляете, у нас с матушкой нет никаких претензий.

— Очень рада это слышать, мистер О'Хэген. Я сочла нужным побеспокоить вас лишь по той причине, что мы все уважаем вашу матушку. Она очень щедрый и добрый человек.

— Весьма польщен, мисс Смит… Прошу прощения, могу я узнать, где вы учились? — к ее изумлению, задал вопрос Роман, лихорадочно соображая, где бы она могла быть четыре года назад.

— Лондонская школа экономики, — ответила Скарлет. — А вы? — проявила она ответный интерес.

— Я получил степень магистра делового менеджмента в Гарварде, — объявил он. — Так что мы с вами в некотором смысле коллеги, мисс Смит.

— В некотором смысле… — отозвалась женщина. — Но, поверьте, теперь я вспоминаю об этом все реже и реже, — продолжила она, грустно усмехнувшись. — Конечно, в период обучения мои амбиции были далеки от работы в яслях. Но так уж распорядилась жизнь, мистер О'Хэген.

— И как же именно распорядилась жизнь, мисс Смит? Если позволите полюбопытствовать… — осведомился собеседник, подавшись немного вперед и усиленно демонстрируя интерес.

Скарлет это несколько озадачило, но она уже решила хранить невозмутимость и не собиралась изменять свое решение.

— Пришлось пройти переподготовку, чтобы заниматься тем, чем я теперь занимаюсь, — быстро ответила она.

— Но что вас заставило пойти на это, мисс Смит? Разочаровались в выборе профессии?

— Можно и так сказать, мистер О'Хэген. Я поняла, что в моей ситуации мне не удастся многого достичь, — уклончиво ответила Скарлет. — Карьера отбирала много времени и сил без должной отдачи, а под конец стала невозможной…

— Должно быть, вы очень гибкий и рассудительный человек, мисс Смит. Похвально. Мне в своей практике частенько приходится встречать сотрудников, которые, ненавидя работу, буквально впиваются в свое место, не позволяя более достойным людям занять его.

— Ваше мнение дорогого стоит, — проговорила она.

— Мне показалось или в этом замечании действительно проскользнула ирония? — спросил Роман.

— Как вы могли такое подумать, мистер О'Хэген? — Скарлет с неудовольствием подметила, что ее понесло в опасном направлении.

— Даже если и так. Не хочу, чтобы вы сочли, будто мне в радость слышать лесть… Я понимаю, почему вы так понравились моей матушке. У вас много общего, мисс Смит. Она тоже привыкла говорить правду. И ценит это качество в окружающих.

— А вот это действительно приятно, мистер О'Хэген, — серьезно отозвалась Скарлет. — Я искренне уважаю миссис О'Хэген не только за ее попечительскую щедрость. Она деятельный, инициативный, последовательный и скромный человек. Я точно знаю, что свои добрые дела она не афиширует.

— Скажу больше, мисс Смит, она их не афиширует даже в собственной семье. Я, например, был совершенно уверен, что мама в Риме. Помимо уже перечисленных черт характера, она еще и очень непредсказуемое существо. Мне порой кажется, что мы с ней поменялись ролями: я веду себя как ворчливый старик, а она — как взбалмошная девчонка. Не далее как вчера у нее появилась совершенно безумная идея. И отговорить маму нет никакой возможности. — (Скарлет выслушала его с улыбкой, не понимая, к чему он ей все это говорит.) — И кстати, о вчерашнем дне, мисс Смит, — серьезно продолжил он. Скарлет насторожилась. — Прошу меня простить за мою, возможно, не самую мягкую реакцию на ваш звонок. Моя ассистентка уверена, что я своим неучтивым откликом наверняка заставил вас плакать.

— Плакать?.. Ну что вы, мистер О'Хэген, — спокойно возразила собеседница.

— Теперь я вижу, что вас не так легко вывести из себя.

— Вы просто плохо старались, — не смогла удержать себя от вертевшейся на языке ремарки Скарлет.

Роман рассмеялся. Он почувствовал, как беседа с ней постепенно захватывает его.

— Мне импонирует, что вы так уверены в себе. Не броско, без всякого вызова. Мне всегда нравилось природное чувство собственного достоинства, которое не имеет ничего общего с дерзостью, и уж тем более с наглостью. Должно быть, именно поэтому моя мать вас так привечает. Вас и вашу маленькую дочурку…

— С вашего позволения, моя дочурка на самом деле сын.

— Ой, простите…

— Что уж там… Его зовут Сэм…

— Да, верно… Сэм… Именно это имя упоминала моя матушка, мисс Смит. Вы позволите мне звать вас Скарлет?

— Да ради бога, Роман… Только я уже должна бежать, — заторопилась она, вставая. — Очень было приятно поболтать. Бывайте у нас почаще!

— Что это вы так спешно засобирались, Скарлет? Я утомил вас? — Женщины в его обществе не имели обычая смотреть на часы. Внезапная торопливость этой дамочки показалась ему подозрительной, еще больше заинтересовав.

— Если мне будет позволена такая оговорка, то сегодня не самый подходящий день для длительных посиделок, — бросила Скарлет, не обращая внимания на реакцию собеседника. — Я не властна в полной мере располагать своим временем. Надеюсь, вы меня понимаете, мистер О'Хэген.

— Роман, пожалуйста, — с улыбкой поправил ее мужчина, неохотно вставая с такого удобного кресла.

— Роман… — услужливо поправилась она.

— Попрошу еще только о пяти минутах, Скарлет. Уверен, вы не сочтете это дерзостью с моей стороны, — объявил Роман, смело ухватив ее за руку. — Всего пять минут… Боже, Скарлет, вы дрожите?! — изумленно воскликнул он и еще крепче сжал ее руку. — Это удивительно. Мы только начали беседовать, и вот вы уже убегаете так внезапно, так поспешно… Проректор Андерсон утверждал, что у меня с вами проблем не будет.

— Странное замечание, мистер О'Хэген! Странное и очень грубое!.. Вы влиятельны и богаты, понятно, вам много позволено… Но, увы, не договариваться за моей спиной. У меня нет намерения создавать вам проблемы, но уж и вы, будьте любезны, не создавайте их мне! Если я сказала, что тороплюсь, примите это как должное.

— Да, мисс Смит. Прошу меня простить, я… увлекся, — ответил на ее негодование бизнесмен. — Сделайте скидку на то, что у меня сегодня был тяжелый день, Скарлет.

— Мне тоже деньги достаются не играючи, уважаемый, — продолжая нешуточно сердиться, заметила она.

— Могу себе представить. Работающая мать-одиночка. Полагаю, вам непросто приходится, — дипломатично шел на примирение Роман.

— У меня нет привычки пенять на судьбу, — отрезала Скарлет.

— Но на меня вы гневаетесь, мисс Смит. Могу узнать, почему?

— Не гневаюсь. Я просто не могу понять цель нашей затянувшейся беседы. Мне уже давно следует быть в другом месте.

— Вы очень обязательная, не так ли? И, вероятно, многим жертвуете ради комфорта своего ребенка. Я просто пытаюсь разобраться, что вы за человек, Скарлет.

— Ну,во-первых, нет причин думать, что я занимаюсь самопожертвованием, во-вторых же, не вижу основания для вашего интереса, — деловито возразила Скарлет. — Просто скажите прямо, чего хотите, и разойдемся! — предложила она собеседнику, догадываясь, что Дэйвид Андерсон ее за эту резкость не похвалит.

— Вы вся на взводе, Скарлет. Прошу вас для начала успокоиться… Моя мама утверждает, вы много работаете. А как вы, к примеру, выходите из положения, если заболеваете? Вам есть на кого опереться?

— Стараюсь не болеть и даже не думать об этой возможности. Такой ответ вас устроит? — с вызовом бросила женщина.

— Вы суеверны? — неожиданно спросил Роман. — Не бойтесь, я не могу вас сглазить, поскольку расположен к вам.

— Я не суеверна, мистер О'Хэген. А вот вы, похоже, да.

— Мой отец ирландец, мать — итальянка, вот такая смесь… Однако я не суеверен… Во всяком случае, не думаю, мисс Смит.

— Рада слышать… Передавайте привет вашей матушке. Мы все желаем ей доброго здравия, как, собственно, и вам. Полагаю, на этом тему физического благополучия можно считать исчерпанной.

— И вам я желаю того же самого. Давайте, Скарлет, встретимся как-нибудь за ленчем. Мне нравится с вами беседовать, — благодушно предложил Роман.

— За ленчем?

— Да, Скарлет. И я бы очень хотел, чтобы вы взяли с собой сынишку. В городе довольно много кафетериев, где ему понравилось бы. Что скажете?

— Скажу «нет»! — бескомпромиссно объявила она.

— Нет?

— Трижды «нет», — подтвердила женщина. — Я не таскаю с собой сына на встречи с посторонними, тем более, если не вижу в этом смысла.

— Скарлет, мое «эго» не перенесет вашего отказа, — игриво проговорил Роман.

— В таком случае, мне очень жаль ваше «эго». Однако это ничего не меняет… Хотя, должна признать, такое приглашение мне очень льстит, — смягчила она напоследок удар.

— А мне бы очень польстило ваше согласие, Скарлет, — просительно подхватил он.

— Когда-нибудь… Быть может… Сейчас ничего определенного я вам сказать не могу… — пообещала она.

— Это уже что-то… Благодарю за разговор. Удачи, — тепло попрощался с ней Роман и удалился, оставив в полном недоумении.


Скарлет Смит, шагая по длинному университетскому коридору к кабинету проректора Дэйвида Андерсона, наперед знала все, что он может ей поставить в упрек, и не преминет сделать это, только она появится на пороге. Она поняла это уже по тону и поспешности его вызова. Скарлет была не из тех, кого радуют конфликтные ситуации, тем более, что она ни на миг не забывала о своей немалой ответственности, поскольку стала матерью. Но такие узколобые моралисты, каким был Дэйвид Андерсон, раздражали ее всегда. Проректор постоянно стремился, в благих, безусловно, целях, услужить власть имущим и состоятельным согражданам и в то же время не желал пальцем о палец ударить ради объективности, когда дело касалось рядовых сотрудников.

— Вы быстро дошли, мисс Смит, — нервозно констатировал Андерсон.

— У меня мало времени, мистер Андерсон, потому что вот-вот начнется обед. Я должна быть в группе, помочь моим девочкам покормить детей.

— Ваши девочки и без вас справятся…

— Что бы вы ни говорили, но моя работа в яслях — это то, что я не вправе игнорировать, — непримиримо заявила Скарлет.

— Ладно-ладно… Не нужно читать мне нотации, мисс Смит. Не забывайтесь, — пробормотал разъяренный проректор и занял место за рабочим столом, забыв предложить ей присесть напротив. — И все же я не понимаю, мисс Смит, что вас вечно заставляет действовать вопреки моим настоятельным просьбам.

— Очевидно, это выше моих возможностей, мистер Андерсон… Я не готовила себя к дипломатической карьере… Увы! Но все же, признаться, мне странно слышать, что у мистера О'Хэгена после нашей беседы могут быть какие-то претензии на мой счет. Было бы весьма любопытно узнать, как он их сформулировал, — проговорила Скарлет, усевшись без приглашения.

— Никак, — раздраженно бросил ректор.

— Значит, без претензий? Замечательно…

— Я бы так не утверждал. По тону мистера О'Хэгена мне показалось, что он чем-то крайне недоволен.

— Вот как?

— Уверен, вы что-то ему сказали, Скарлет.

— Разумеется, Дэйвид. Мы разговаривали около часа. Я много услышала, кое-что сообщила сама. Но не считаю, что сделала хоть что-то недопустимое.

— Тогда как вы объясните резкий тон мистера О'Хэгена?

— Уверена, к нам с вами это вообще не имеет никакого отношения, Дэйвид. Мистер О'Хэген деловой человек. Полагаю, беседуя со мной ли, с вами ли, он обдумывает множество волнующих его тем… попутно.

— Возможно, возможно… Но мне хотелось бы в точности знать, о чем вы говорили, — встревоженно поинтересовался Андерсон.

— Дэйвид, это нонсенс. Я не стану пересказывать вам содержание моих разговоров с кем бы то ни было. Это как-то по-детски, вы не находите?

— Скарлет, по-моему, вы совершенно не понимаете серьезность сложившейся ситуации. Мистер О'Хэген, несомненно, имеет влияние на свою мать. Мы же заинтересованы, чтобы это влияние было в нашу пользу, — патетически произнес проректор.

— Я знаю, вы мыслите стратегически. Но не без недостатков, мистер Андерсон. Насколько я могу судить, это миссис О'Хэген оказывает влияние на своего сына, а не наоборот. Так что вам, уверяю, не о чем волноваться, — сухо объявила Скарлет Смит, вставая со своего кресла.

Дэйвид, задетый ее замечанием, тем не менее справился с собой и нравоучительно произнес:

— Для меня очевидно, мисс Смит, что вы всегда считаете необходимым придерживаться собственной точки зрения, отличной от моей…

— Я не ставлю себе такой задачи, мистер Андерсон, — тихо перебила его Скарлет.

— Но я не понимаю, что мешает вам быть элементарно вежливой с человеком, дружественные отношения с которым могли бы всем нам принести только пользу. И, если учесть, что он заинтересовался именно мисс Смит, то вам, в вашей ситуации, покровительство такого человека, как Роман О'Хэген, не помешало бы, это точно.

— Вы предлагаете мне переспать с потенциальным спонсором? — прямо спросила Скарлет.

— Боже упаси, мисс Смит! Что за речи?! Вы вечно извращаете смысл сказанных мною слов! — вознегодовал Дэйвид Андерсон, приподнявшись.

— Простите, если неверно поняла вас, господин проректор, — отозвалась она, тоже встав.

— Скарлет, сядьте. У меня к вам серьезное дело. Хотя я даже не надеюсь, что вы сумеете мне помочь, учитывая вашу нелояльность…

— Слушаю, — проговорила Скарлет, видимо подчинившись.

— Мистер О'Хэген обронил фразу, которая заставила меня кое о чем всерьез задуматься. Полагаю, у него есть некое намерение, но до окончательного решения еще предстоит дозреть. Я бы очень хотел, чтобы вы ему в этом поспособствовали, Скарлет, — просительно проговорил Дэйвид.

— А поточнее?

— Выделение грантов на обучение для студентов из неблагополучных семей…

— И чем я могу помочь, мистер Андерсон?

— Как минимум — не отбейте у него интерес к нашему университету. Как максимум — подтолкните мистера О'Хэгена.

— Мистер Андерсон, не придавайте моей особе неоправданно большое значение. Если бизнесмен заинтересован в благотворительности, он делает это, в первую очередь, исходя из таких прагматических мотивов, как налоговое послабление, благоприятный имидж, реноме филантропа…

— Мисс Смит, не будьте циником. Уверен, мистер О'Хэген, как, собственно, и его матушка, не станет афишировать свои благие деяния. Но если он решится на это, то, полагаю, заслуживает более уважительного к себе отношения со стороны воспитательницы в яслях.

— Безусловно, мистер Андерсон, — заверила проректора Скарлет.

ГЛАВА ПЯТАЯ

Скарлет Смит скептически изучала свое отражение в зеркале. Для ответственной встречи она одолжила одежду и чувствовала себя чрезвычайно неуютно в чужом, а посему, поразмыслив, все же переоделась в непримечательные, но свои светлые брюки и блузку. Опрятно, подумала она, а что еще нужно?

Скарлет всегда старалась мыслить конструктивно. Только это могло эффективно избавить ее от мнительности, ипохондрии, переживаний по всевозможным поводам. Она понимала, что очередная встреча с Романом О'Хэгеном неизбежна. Оставалось смириться с этим. Те сверхзадачи, которые перед ней в изобилии поставил Дэйвид Андерсон, ей не очень нравились. Она знала, чем руководствуется ее начальник, за что радеет, к чему стремится, но не считала себя обязанной выклянчивать у бизнесмена средства для университета, если он сам не расположен их жертвовать.

Среди спонсоров были разные люди: и скромные, и тщеславные, и щедрые, и прижимистые, и непритязательные, и капризные. Скарлет же предпочитала иметь дело с такими, как Наталия О'Хэген, которая делала то, что считала нужным, не спекулировала своей спонсорской помощью, не гиперболизировала свою роль в жизни облагодетельствованного ею заведения, тем более не шантажировала, не пыталась ни на что влиять, не требовала особого к себе отношения.

В дверь ее кабинета постучали.

— Входи, Энджи, — отозвалась Скарлет.

На пороге появилась девушка-воспитательница.

— Я хотела попросить тебя заменить сегодня Барбару. И… возможно, мне на пару часов придется отлучиться, — неуверенно проговорила заведующая яслями.

— Да, конечно, — отозвалась та.


Роман О'Хэген был не один. Компанию ему составил и даже пару раз застрял в вертушке объемистый плюшевый медведь, которого бизнесмен обхватил одной рукой, тогда как другой удерживал мешок вроде тех, что Санта-Клаусы носят с собой в канун Рождества и Нового года.

Наполнила этот мешок до отказа его исполнительная ассистентка. Куклы для девочек, машинки для мальчиков, конструкторы и книжки. Роман был весьма доволен собой, втаскивая это добро в прилегающий к университету коттедж.

— Это для ваших воспитанников! — торжественно объявил он, свалив дары к ногам воспитательниц.

— Очень щедро! — отметила заведующая, выйдя навстречу.

— Не в деньгах дело! — скромно бросил бизнесмен.

— И все же вы потрудились их потратить. За что мы вам премного благодарны, мистер О'Хэген. Вдвойне приятно, что ваша семья решила взять нас под свое крыло.

Роман улыбнулся в ответ.

— Мы искренне вам благодарны, — тихо добавила Скарлет, несколько смягчившись. — Хотите осмотреть ясли?

— Не подумайте, что я здесь с инспекцией, мисс Смит… С другой стороны, мне было бы очень интересно, — тотчас согласился он, проходя в комнатку, где резвились малолетки.

Мгновенно подарочный мешок был разобран.

— Удивительно, — проговорил Роман О'Хэген, найдя наконец интересующего его малыша.

Не менее удивительным ему показался внешний вид Скарлет Смит. Она выглядела прелестно. Безыскусно, но весьма мило. Когда женщина склонялась к своим воспитанникам, ее ягодицы обольстительно округлялись, и блузка с декольте смотрелась привлекательнее, нежели давешний бесформенный жакет. Фигурка ее была весьма стройна, даже юна.

Учитывая вскрывшиеся обстоятельства, а именно — освобожденную от грубого, неженственного костюма чувственную внешность Скарлет, Роман уже не мог допустить, что ему однажды случилось переспать с ней и впоследствии не вспомнить об этом единственном разе со сладостным сожалением.

О'Хэген смотрел на мальчика, которого, он был в этом уверен, звали Сэмом. Он понимал, что не напрасно у его матери возникли совершенно определенные подозрения. И все же это было за гранью возможного, убеждался Роман с каждой минутой.


Скарлет, полагая этот визит официальным, провела Романа в свой кабинет.

— Я должна в очередной раз поблагодарить вас, мистер О'Хэген. Это очень великодушно с вашей стороны — подарить малышам новые игрушки. В этом возрасте, когда они такие пытливые и активные, лишних игр не бывает. Уверена, дар пойдет на пользу их развитию. Мы, воспитатели, стараемся не допускать того, чтобы ежедневное пребывание наших подопечных в этих стенах воспринималось ими как рутина, как тоскливая необходимость…

— Да-да, Скарлет, я вас понял, — прервал спешный поток казенных благодарностей Роман.

Рука Скарлет невольно потянулась к большим очкам, за поблескивающими стеклами которых она инстинктивно скрывала свои глаза в минуты растерянности и смятения. Роман оказался проворнее, он перехватил лежавшие на ее рабочем столе очки и с доброй улыбкой сказал:

— Скарлет, они слишком велики и неуклюжи для вашего очаровательного личика. Не прячьтесь за ними, вы так трогательно взволнованы, — проникновенно просил он.

— Да, но без них я вижу хуже и… это уже стало привычкой, — призналась женщина. — Кстати, пять лет назад, когда я покупала их, они считались модными, — заметила она чуть погодя.

— Купите другие… Носите линзы, в конце концов. Но не уродуйте себя.

— Я пробовала пользоваться линзами, но не сложилось…

— Понятно… Ну, что же, Скарлет, если без этих чудовищных стекол вы действительно плохо видите, надевайте их и идемте со мной, — предложил он, протягивая ей очки.

— Куда? — удивилась Скарлет.

— Через дорогу. Чем-нибудь перекусим… Но дайте мне для начала налюбоваться на ваши прекрасные глаза, — заявил Роман, не торопясь выпускать из своих рук очки в роговой оправе.

Роман сам не знал, зачем начинает этот флирт. В последнее время он почти уверовал в то, что безумства молодости в прошлом, что теперь если он и возьмется строить отношения с милой сердцу женщиной, то только со всей основательностью, без лукавства и спешки. Но нарочитая холодность Скарлет Смит буквально провоцировала его любой ценой сломать этот барьер, который определенно поддавался натиску, причем не последнюю роль сыграл подкуп игрушками.

Он склонился к ее лицу и всерьез заглянул в глаза. Скарлет обомлела.

— О боже! — пробормотала она.

— Должен заметить, не только глаза… — доверительно добавил он.

— Не смотрите на меня так. Можно подумать, вы женщин прежде не видели, — смущенно проговорила Скарлет.

Это показалось Роману забавным и трогательным.

— Можно и так сказать, — отозвался он, охваченный желанием довести игру до конца.

Скарлет учащенно дышала, не сводя глаз с Романа. Еще вчера его оценивающий взгляд вызвал у нее приступ притворного гнева, теперь же больше всего на свете она боялась увидеть в нем признаки разочарования.

Она еще не знала, как относиться к этому мужчине, даже не понимала, нравится ли он ей, но жаждала его одобрения, как высшей награды.

— Женщины всегда поражали меня своей изменчивостью. Я знаю таких, которые всегда блистательны, и преклоняюсь перед ними. Но истинную тайну являют собой лишь те, что могут, как и вы, быть неуловимо разными.

— Вы меня не знаете, — заметила Скарлет, отдаляясь.

— И не тешу себя надеждой, что когда-либо смогу узнать. Такая тайна человеку недоступна, — задумчиво проговорил он. — Я всегда чувствовал себя бессильным перед женским очарованием.

Роман был, что называется, в ударе. Давно он не излучал такое море обаяния. Он мог поклясться, что слышит звон цепей, спадающих с ее сердца.

— Могу поклясться, что вы играете в шахматы, Скарлет, — продолжил он свое победоносное наступление.

— Простите?

— Вы в шахматы играете?

Скарлет неуверенно пожала плечами и пробормотала непонимающе:

— Ну… как сказать? Немного. Знаю, как ходят фигуры.

— Вам бы я сдался без боя, Скарлет. Вы парализуете мою волю, — объявил Роман.

— Я что-то не совсем вас понимаю, мистер О'Хэген, — растерянно проговорила она.

— Что же в моих словах представляется вам таким непонятным?

— Уже то, что вы намеренно шокируете меня, мистер О'Хэген. Однако я не могу уяснить, с какой целью вы это делаете, — вновь вернула себе прежние позиции закаленная невзгодами Скарлет.

Роман слабо улыбнулся в ответ. Его чары явно ослабели, это нельзя было не заметить. Либо он сноровку растерял, либо Скарлет оказалась крепким орешком. Роман склонялся к последнему.

Однако же бизнесмен легко не сдается. Тайное оружие было пущено в ход тотчас.

— Я должен извиниться перед вами, Скарлет, — хмуро заговорил он, отойдя на достаточно безопасное расстояние.

— За что это? — искренне поинтересовалась она.

— За наш вчерашний разговор, — пояснил мужчина. — Не буду отрицать — я выбрал непозволительный тон. Тон оценщика. И этим заставил вас чувствовать себя неуютно… Прошу теперь о снисхождении. Видите ли, таковы издержки профессии. Если бы мне, как и вам, посчастливилось иметь дело с малолетними детьми, я тоже был бы мудр и мягок. Но поскольку круг моего общения составляют нерадивые подчиненные и хитрые партнеры, приходится отращивать когти и зубы.

— Сочувствую, — шутливо отозвалась Скарлет.

Роман рассмеялся, и напряжение исчезло.

— Вот именно об этом я и говорю, Скарлет, — сказал он. — Дети научили вас быть чуткой.

— Но и мне есть в чем себя упрекнуть. Я тоже в целях самозащиты позволяю себе лишнее, — самокритично призналась женщина.

— Вы — другое дело, дорогая. От вас зависит спокойствие вашего ребенка. А тревога матери никогда лишней не бывает. Я знаю, о чем говорю. Меня растила по-настоящему трепетная мать. За все хорошее в себе я обязан благодарить ее, — проникновенно произнес Роман. Скарлет растроганно смотрела на него. — А уж тем более ваш случай, Скарлет. Он особенный! У вас под опекой не только собственный сын, но и чужие дети. А это огромная ответственность…

— Приходится бывать одновременно в совершенно разных местах, — шутя подтвердила воспитательница. — Малыши, они такие непоседы. Нам, взрослым, не поспеть за ними, как бы мы ни старались. А штат у нас маленький, приходится постоянно быть настороже. Это очень большое напряжение, Роман, — посетовала она.

— Я вас понимаю, Скарлет, — энергично закивал он. — И бывают плохие дни? — вкрадчиво поинтересовался мужчина.

— К счастью, обходится без драм и трагедий. А это главное, — коротко заключила Скарлет.

— Полностью с вами согласен, мисс Смит.

— Чаще все проходит гладко, и когда по окончании рабочего дня я возвращаюсь домой, остаются только приятные воспоминания о времени, проведенном среди наших подопечных.

— Вижу, вы любите свою работу и преданы своим воспитанникам.

— Да, это так. Они меня воодушевляют. В ситуации, когда не на кого рассчитывать, кроме как на саму себя и помощь Всевышнего, всегда полезно иметь перед глазами пример Его благих деяний.

— Аминь! — провозгласил Роман О'Хэген.

Скарлет смущенно отвела взгляд, поняв, что, подобно проректору Андерсону, переборщила с патетикой.

— Обычно у меня с чувством юмора все в порядке, — робко проговорила она. — Понятия не имею, что на меня нашло.

— Ужасно, когда вместо откровенности приходится выслушивать лозунги и девизы, — отозвался мужчина.

— Простите, мистер О'Хэген. Я сама очень негативно отношусь к таким вещам. К сожалению, необычная ситуация, в которой я оказалась, так на меня подействовала.

— Могу я узнать, что вы имеете в виду, Скарлет? — заинтересовался Роман.

— Сам факт нашего общения, — вынуждена была признать женщина.

— Пусть вас это не тревожит. Я здесь всецело по инициативе моей матушки, которая неравнодушна к вашему заведению вообще и к вам с вашим малышом в частности. Кстати, этот большой мишка — ее идея. Она была уверена, что Сэму он придется по душе. Хотелось бы знать его мнение.

— Я провожу вас. Он сейчас в игровой комнате с другими ребятами, — отозвалась Скарлет, воспользовавшись удачным предлогом прервать это затянувшееся уединение.

ГЛАВА ШЕСТАЯ

Игровая комната яслей поражала уютным и живописным хаосом. Слышался ребячий лепет и тихие наставления воспитателя. Дети были всюду — на ковре, на игровых снарядах, свисали с оборудованных для упражнений стен. Они общались друг с другом на одном им понятном языке. Энджи прохаживалась по комнате, ненавязчиво направляла активность своих подопечных в нужное русло, помогала выйти из затруднений, гасила конфликты в зачатке и при этом старалась не вторгаться в процесс игры.

— Дети, — тихо, но четко произнесла Скарлет, обращаясь к малышам. — Как вы уже успели заметить, у нас сегодня щедрый гость. Я хочу, чтобы вы познакомились с ним поближе. Зовут гостя Роман О'Хэген… Роман О'Хэген, — повторила она отрывисто. — Это он принес вам игрушки. Нам есть за что его поблагодарить.

— Это совершенно не обязательно, — скромно проговорил бизнесмен.

— Даже если вы и не ждете от нас благодарности, мы обязаны ее продемонстрировать, потому что в нашем заведении подрастают настоящие леди и джентльмены, — шутливо пояснила Энджи, подталкивая малышей к проявлению искренней признательности.

В группе были ребятишки, которые легко и с радостью шли на контакт с новым взрослым. Они-то и принялись частить неразборчивые истории о своих любимых потехах и развлечениях, об игрушках, которые составляют предел их мечтаний и, обещанные родителями, ожидаются к Рождеству.

Романа в момент накрыло волной невнятного лепета. Нескольких говорунов вполне хватило, чтобы контузить его. Он тотчас отбросил всякую надежду понять своих картавых собеседников и быть услышанным ими. Он просто смирился с участью, кивал, отвечал эмоциональными междометиями, раздавал похвалы. Кто-то уже повис у него на руке и отчаянно раскачивался, девчушка прямо перед ним энергично вертелась вместе с новой куклой, маленький мальчишка с треском заводил паровозик.

— Вы отлично справляетесь, — насмешливо заметила Скарлет, поддержки которой он искал обезумевшим взглядом.

— В ваших силах меня спасти, — прошептал Роман.

Скарлет и Энджи сдержанно улыбнулись, не торопясь предпринимать какие-либо действия.

— Такова благодарность, — скорбно посетовал Роман. — А что-то я Сэма не вижу.

— Сэм застенчив, — объяснила Скарлет, рукой указав в сторону мальчика, тихо игравшего на ковре. — Сэм! — позвала она сына. — Подойди, пожалуйста.

Сэм серьезно посмотрел на нее и затем опасливо покосился на незнакомца.

— Все нормально, Сэм. Подойди, — просительно произнесла мать. — Поздоровайся с мистером О'Хэгеном, сынок.

Мальчик поднялся и осторожно приблизился, пристально глядя на мужчину.

— Мистер О'Хэген принес игрушки. Мистер О'Хэген — сын Наталии, которую ты уже знаешь.

Мальчик понимающе кивнул, продолжая молча всматриваться в гостя.

— Мистер О'Хэген хотел бы знать, понравился ли тебе мишка? — спросила Скарлет.

— Привет, — проговорил Сэм. — Игрушка хорошая, — раздумчиво добавил он.

— Привет, Сэм, — отозвался Роман. — Я рад. Я так и передам миссис О'Хэген… Меня зовут Роман, — объявил мужчина и протянул Сэму руку.

Сэм с серьезным видом протянул маленькую ладошку, которую Роман крепко потряс и отпустил.

— Но я люблю футбол, — решительно сказал мальчик.

— Вас тут столько, что можно было бы легко составить две команды, — показав на малышей произнес Роман.

— Эти не годятся, — отрезал Сэм.

— Почему же? — изумился старший собеседник.

— Они малышня, — пояснил мальчик и снисходительно осмотрел своих сверстников.

— Интересы Сэма, к сожалению, не совпадают с интересами большинства наших воспитанников, — поспешила вмешаться заведующая и по совместительству мать. — Объективно говоря, уровень его развития чуть выше. Порой на этой почве возникают некоторые сложности, — осторожно констатировала Скарлет. — Но мы стараемся в меру возможностей образовывать наших малышей. А это требует индивидуального подхода.

— Сложно удовлетворить страсть парня к футболу в стенах вашего заведения, — отметил Роман. — Я посмотрю, что можно сделать для исправления этого недостатка, — серьезно проговорил он.

— Я буду футболистом! — приосанившись, объявил парнишка.

— Ты уже решил? — спросил Роман.

— Да, — ответил тот. — Вы мамин друг?

— Можно и так сказать, — согласился мужчина, всматриваясь в толкового мальчишку.

Сейчас Роману льстило то обстоятельство, что мать посчитала их поразительно схожими. Помимо великолепной речи и очевидной развитости, Сэма отличала еще и самоуверенная, почти надменная стать.

Роман протянул Сэму руку со словами:

— Уверен, мы с тобой будем частенько встречаться, парень. Обещаю не забывать о твоем интересе к футболу, тем более что с твоей мамой мы действительно большие друзья.

— Ну для чего вы ему это сказали?! — вознегодовала Скарлет, вызвавшись проводить щедрого посетителя до машины. — Он ведь этого не забудет, несмотря на то, что ему всего три.

— Просто потому, что это правда. Я отвечаю за каждое сказанное мною слово.

— Вы забываетесь, мистер О'Хэген. Ваше обещание выходит за рамки благотворительности. Это касается частной жизни моей семьи. О таких вещах следует договариваться со мной, а не давать обещания, которые не могут быть исполнены.

— Но что мешает этому, мисс Смит? — серьезно спросил Роман.

— Начнем с того, что мне непонятен ваш интерес ко мне и моему сыну, он неприятен мне…

— Равно как мне неприятна ваша подозрительность, Скарлет. Иногда вы бываете чрезвычайно нервны. Это отталкивает, — резко объявил Роман и хлопнул дверцей своей машины.

ГЛАВА СЕДЬМАЯ

Вечер пятницы трехлетний Сэм намеревался провести с лучшим своим другом Томасом. Родители Томаса привечали мальчика. Он часто оставался в их доме на ночь и даже приучился не просить, подобно малышне, отвезти его к маме посреди ночи, что частенько случалось в первое время.

Однако Скарлет проводила эти ночи неизменно беспокоясь, постоянно думая, как там ее сыночек и не нужна ли ему помощь. В такие ночи ее чувствительность обострялась до предела и начинало мерещиться всякое. Усилием воли она запрещала себе набирать телефонный номер родителей Томаса, зная, что те уже спят. Она не противилась этим визитам лишь потому, что считала своего сына, вынужденного расти без отца, в определенной степени обделенным. А в доме Томаса и его родителей Сэм наблюдал должную модель семейного поведения. Скарлет считала это полезным для своего ребенка.

Когда же Сэм возвращался и в запале начинал делиться с ней впечатлениями, она с грустью, стараясь не подавать вида, отмечала, что он в свои три года уже неплохо себя чувствует вдали от дома и любящей заботливой матери. У него появляется множество интересов, привитых отцом Томаса, поддерживать которые она не в состоянии по причине нехватки времени и материальных возможностей. Порой ей становилось больно и обидно до слез, когда Сэм азартно начинал делиться своими планами, реализовывать которые предполагал на стороне.

Скарлет с большой признательностью относилась к родителям Томаса, те в свою очередь с чуткостью и пониманием относились к ней. Сэма они любили почти как родного. Она могла ни о чем не тревожиться, зная, под чьей защитой он находится. Но ее не оставлял страх. И этот страх она частенько подавляла весьма неординарными средствами.

Даже решив посвятить освободившееся время себе: принять пенную ванну с ароматическим маслом, проделать все необходимые манипуляции с ногтями и волосами, нанести толстый слой маски на усталое лицо, посмотреть хороший фильм, она все равно заканчивала вечер на кухне, высматривая на полках холодильника то, что можно было бы съесть, а затем снова и снова, обложившись печеньем и конфетами, пыталась почитать книжку и ежесекундно мысленно укоряла себя за невоздержанность и отсутствие воли. На сей раз она велела себе держаться.

Проделав все гигиенические процедуры, призванные сохранить красоту и молодость, она склонилась над DVD-проигрывателем с тем, чтобы запустить очередной голливудский фильм, но вынуждена была с раздражением отложить пульт и, запахнув поплотнее свой махровый халат, узнать, что за незваный гость трезвонит в ее дверь.


— Восхитительно! — воскликнул Роман, когда перед ним предстала женщина в пушистом халатике с колоритно обмотанным вокруг головы полотенцем.

Ее личико смотрелось посвежевшим, миленьким, ясноглазым.

Скарлет Смит подслеповато сощурилась. Ее миленькое лицо тем не менее выражало недоумение. Она не считала нужным изъявлять хозяйское радушие. Поэтому немая сцена на пороге заметно затянулась, пока она и гость мерялись взглядами.

Скарлет не мог порадовать визит кого бы то ни было уже по той причине, что она старалась не афишировать регулярные отсутствия своего сына по пятницам. Для нее не являлось секретом то, что есть люди, которые могут придать этому обстоятельству негативный оттенок. Да она и сама знала — Сэм слишком мал, чтобы проводить ночи вдали от дома в обществе посторонних людей, тем более что отношения с кровными родственниками у него в силу ряда причин не сложились. Однако для себя Скарлет все решила. Она знала, как позитивно отражается на ее довольно замкнутом ребенке расширение круга общения. И не могла быть эгоисткой. Она однажды дала себе слово поступать в интересах Сэма, и только его интересами руководствовалась с тех пор, как взяла на себя ответственность стать мальчику матерью.

Скарлет нахмурилась. Она ждала от гостя объяснений, но тот, похоже, с объяснениями не торопился.

У нее было время разглядеть, что мужчина одет роскошно и выглядит отменно. Он весел, он доволен собой, он на что-то рассчитывает. Скарлет молчала.

— Ты впустишь меня наконец? — весело проговорил Роман О'Хэген.

— А тебе не кажется, что время не подходящее для визитов, да и не в тех мы отношениях, чтобы наведываться друг к другу без предупреждения.

— Ой, приношу свои извинения! — притворно сконфузился гость. — Но не такой теперь час, чтобы смущаться. А Сэм? Где он? Он ведь еще не спит? — засыпал ее вопросами Роман, проходя в квартирку, так и не дождавшись разрешения.

— Сэм сейчас в гостях в доме своего друга.

— У Брэдли? — невзначай спросил тот.

— Ты их знаешь?! — воскликнула Скарлет.

— Так… Немного… Если Нэнси Брэдли — это та, что похожа на ангелочка и исключительно готовит, а Том Брэдли — нечто надежное и весомое, то мы имеем в виду одну и ту же чету, — предположил Роман.

— Боже! Тебя прислали Брэдли? Говори немедленно, что стряслось с Сэмом?! — испуганно воскликнула женщина.

Роман выжидающе посмотрел на нее, после чего холодно спросил:

— Ты не в курсе, что с твоим сыном?

— Прекрати. Ты можешь сказать мне все как есть?!

— А ты предложи мне пройти и сесть. И приготовь кофе, — предложил он сделку. — У тебя есть без кофеина?

— Располагайся, только не терзай меня, а говори, зачем пришел! — потребовала Скарлет.

— Успокойся, — проговорил Роман. — Я не знаком с Брэдли лично, и они меня к тебе не посылали. И полагаю, с твоим сыном все в порядке.

— Но ты сказал…

— Ну да… Кое-что о тебе и Сэме мне стало известно. Ничего удивительного в этом нет. Я всегда использую свои каналы, чтобы узнать побольше об интересующих меня людях. В моем кругу все так делают, даже всеми уважаемая Наталия О'Хэген не пренебрегает такими средствами, — доверительно сообщил ей Роман, удобно располагаясь среди набросанных на диван пестрых подушек. — Так что мой визит не следует считать ни случайностью, ни совпадением. Собственно, я знал, что ты будешь одна… Надеюсь, тебя это не испугает.

— Нет, Роман, испуг прошел. Теперь я в гневе. И делать тебе кофе не собираюсь. Я не поощряю незваных и вероломных посетителей.

— И все же, признайся, я тебя порадовал. Я заметил, с каким облегчением ты услышала о том, что я не от Брэдли! — довольно отметил ОН.

— Но перед этим ты меня изрядно напугал, — напомнила женщина.

— Прости, — виновато проговорил Роман, встал с дивана, подошел к ней и ободряюще обнял. — Теперь уже лучше? — спросил, ослабив хватку.

— Во что ты играешь? — негодующе поинтересовалась хозяйка дома.

— Какая же ты напряженная и настороженная, даже теперь, в халатике и шлепанцах! — укоризненно проговорил он. — Неужели ты и в домашней обстановке не расслабляешься?

— Скажи, что тебе нужно, и уходи! — категорично потребовала Скарлет.

— А ведь я пришел к тебе домой вечером пятницы, зная, что Сэма, скорее всего, не будет дома, именно для того, чтобы спокойно и обстоятельно поговорить. Думал, в неофициальной обстановке мне с большим успехом удастся найти к тебе подход.

— Подход? Ко мне?.. Но зачем?!

— Есть разговор! — коротко и сухо подытожил Роман, вновь заняв место на диване. — Успокойся, женщина, и присядь! — фамильярно распорядился он.

— Не смей со мной так разговаривать в моем же доме! — возмутилась Скарлет.

— Что я такого сказал? Разве ты не женщина? — не без удовольствия поддел ее Роман.

— Во всяком случае, не твоя! — гордо произнесла она.

— Пока… — добавил он.

— Не пока, а в принципе!

— Странные у тебя принципы, — невзначай заметил он, не спеша переходить к делу.

— Твои ремарки весьма неприятны. И вообще, ты противен мне, запомни! — объявила она. — Не знаю, какое у тебя ко мне было дело, и знать не хочу. Выметайся немедленно! — потребовала хозяйка дома.

— Какая ты вспыльчивая, Скарлет!

— Я не намерена обсуждать это с тобой! И по-хорошему прошу покинуть мой дом, в противном случае мне придется действовать более решительно! — пригрозила она, вооружившись мобильником.

— Неужели тебе не интересно, по какому поводу я пришел к тебе в пятницу вечером? — недоверчиво спросил мужчина.

— Абсолютно!.. Если это касается дел университета, то советую обращаться напрямую к Дэйвиду Андерсону.

— Университета это не касается ни в малейшей степени. Это касается только меня, тебя и Сэма! — чеканно проговорил Роман.

— А при чем тут Сэм?!

— При том, что именно о нем и пойдет речь! — в нетерпении повысил голос бизнесмен и благотворитель.

Скарлет настороженно затихла.

— Все! — подытожил Роман. — Больше никаких споров и криков. Я прошу у тебя прощения за неуместные шуточки и ремарки, которые тебя так возмутили, и требую, чтобы ты спокойно выслушала меня и искренне ответила на мои прямые вопросы.

— Я готова сделать так, как ты просишь, Роман. Но все же хочу, чтобы ты знал: твои уловки на меня не действуют. Я больше не поддамся ни на твои извинения, ни на твои уверения. Ты ведешь себя недопустимо, таково мое убежденное мнение, — строго произнесла Скарлет.

— Когда ты так говоришь, я чувствую себя воспитанникам яслей, — не удержался от шутки Роман, но Скарлет оставила его реплику без внимания. — Сложно доверительно разговаривать с человеком, который столь неприветлив, — укорил он.

— Видимо, в этом проявляется наша взаимная антипатия, — предположила Скарлет. — Итак, Роман, я тебя внимательно слушаю. О чем ты хотел со мной поговорить и при чем тут Сэм?

Роман откинулся на спинку дивана и испустил вздох нешуточной озабоченности.

— Вижу, ты не торопишься, — подстегивала его хозяйка.

— Куда торопиться? Не думаю, что мне или тебе удастся уснуть этой ночью.

Скарлет враждебно нахмурилась и тщательно затянула пояс на халате.

— Где у тебя тут можно освежиться? — спросил Роман, поднимаясь.

Он стремительно вышел в коридор и огляделся.

— Ты вздумал разгуливать по дому, в который тебя даже не приглашали! — взбудораженно крикнула ему вслед Скарлет.

— Ну, что я могу поделать? Ты как воспитательница могла бы проявить больше понимания и такта! Физиологическая нужда…

— Тебе не два года, чтобы я с пониманием и тактом относилась к твоим физиологическим отправлениям! — заметила она.

— Просто скажи, где туалет! — потребовал Роман.

— Направо! — гневно бросила она.

— Спасибо! — точно таким же тоном отозвался мужчина.

— Сумасшествие! — констатировала Скарлет, когда тот удалился.


Она дожидалась его в гостиной. И ждала достаточно долго, чтобы заподозрить неладное. Тогда хозяйка отправилась разыскивать запропавшего визитера.

— Какого…

— Тихо, не ругайся. Маленькое человеческое любопытство, — проговорил мужчина, которого хозяйка обнаружила в своей спальне. — Просто хотел кое-что проверить.

— Роман, что ты себе позволяешь?! Твое поведение не поддается никакому разумному объяснению…

— Лучше ответь, — легкомысленно перебил негодующую женщину поздний гость. — Давно ли ты занималась этим здесь или в любой другой спальне?

— Чем этим?

— Давай не будем разыгрывать невинность, Скарлет, — дружелюбно предложил Роман.

Скарлет напустила нервный смешок. Она исчерпала запасы гнева и изумления, прочее же в этой ситуации совершенно не годилось.

— Что такого смешного я спросил?

— К сожалению, это и в самом деле не смешно, Роман, — вынуждена была согласиться с ним Скарлет.

— И все-таки ты рассмеялась. Я хочу знать, почему?

— Смеюсь я потому, что меня посетила одна догадка. И если я права, то это все объясняет, — предварила она свое признание. — Ты пьян, Роман? Определенно, ты пьян или под кайфом.

— Я не пил! — возмущенно бросил он.

— Уверен? — с недоверчивой усмешкой спросила его Скарлет.

— Прекрати. Я совершенно трезв.

— Ты трезв, но тем не менее счел возможным ввалиться в спальню малознакомой женщины без всякого приглашения, а теперь еще осмеливаешься задавать интимные вопросы, словно тебе кто-то дал на это право, — последовательно перечислила все его провинности Скарлет.

— Я в растерянности. И только поэтому тебе могло показаться, что я веду себя странно.

— Мне не показалось, Роман. Ты действительно ведешь себя очень странно для человека твоей репутации, — строго проговорила она.

— У меня есть только догадки, Скарлет. Я надеялся найти этому подтверждение либо опровержение, прежде чем высказать свои подозрения, — счел возможным признаться гость.

— И чего же конкретно касаются эти догадки, могу я спросить?

— Но ты сама еще не ответила откровенно ни на один из заданных мною вопросов, — напомнил ей Роман.

— Видимо, потому, что мы в разном положении и не я ворвалась к тебе домой, а наоборот, — пояснила свою позицию женщина.

— Для тебя столь важно соблюдение всех этих условностей?

— Сложно рассчитывать на соблюдение элементарных условностей, когда тебя застают в халате и затевают какую-то идиотскую игру, не объяснив правил. Но я все же надеюсь уразуметь, что происходит в моем доме.

— Только не говори, что собиралась ложиться спать в половине восьмого.

— Без комментариев, — отозвалась Скарлет.

— И ты никого не ждешь этим вечером?

— Без комментариев, — повторила она.

— В таком случае мы сможем спокойно и обстоятельно обо всем поговорить, — подытожил наконец визитер.

— Я уже не уверена, что этот момент когда-нибудь настанет, — обреченно молвила женщина, вздохнув намеренно тяжко.

— Хочешь напрямик? Пожалуйста! Мне известно, что ты не мать Сэма… Вернее, не его биологическая мать! — отчаянно выдал мужчина.

Скарлет напряженно посмотрела на него. Он уже намекал на свою осведомленность, говоря про собственные информационные каналы. Теперь прозвучал итог сих изысканий. Но как такое возможно, учитывая, что службы усыновления заботятся о конфиденциальности подобных сведений? Или же они ограничиваются тем, что обнадеживают усыновителей, подобных Скарлет, на деле не заботясь об обеспечении секретности?

— Как ты узнал? — спросила она. — Дэйвид сказал?

— Забавно, что ты зовешь проректора университета и своего босса Дэйвидом, — заметил Роман.

— Он и мой дядюшка — одноклассники. Я очень давно знаю его и время от времени зову Дэйвидом, потому что обращаться к нему так постоянно не представляется возможным. Он своеобразный человек, как ты мог заметить. Но я люблю его и уважаю.

— И Дэйвид Андерсон в курсе, что Сэм тебе не сын?

— Он входит в число моих самых близких знакомых.

— И он знает, кто настоящие родители Сэма? — изумленно спросил Роман.

— Ему известно, что Сэм — сын моей сестры Эбби, — тихо ответила женщина.

ГЛАВА ВОСЬМАЯ

— Эбби… — вдумчиво протянул Роман и на некоторое время сконцентрировался на этой информации, так что разговор прервался, да и Скарлет не спешила его возобновлять, наблюдая за своим собеседником.

Конечно, всегда можно ограничиться ДНК-тестом, дающим исчерпывающий ответ на конкретный вопрос об отцовстве, но Роман стремился разобраться самостоятельно.

— Эбби… — тем же тоном проговорил он несколько минут спустя. — И что же Эбби? Где она? Что с ней?

Скарлет с трудом втянула в себя воздух, щурясь, огляделась, инстинктивно разыскивая взглядом очки в роговой оправе, чтобы скрыть за поблескивающей толщей стекол покрасневшие глаза.

Такова была всегдашняя ее реакция на упоминание о судьбе сестры… Неизменная в течение нескольких лет.

Если бы Роман не сконцентрировал свое внимание на обыске спальни Скарлет, то, пройдя в детскую, обнаружил бы там большую и красивую фотографию Эбби, многое понял бы сам, но он и теперь догадался по лицу Скарлет. Она понимала, что рано или поздно… когда Сэм будет к этому готов, он узнает все о своем рождении, о своей матери, но пока она была ему самым родным и близким человеком…

— Эбби больше нет? — тихо спросил Роман. Скарлет опустила взгляд незащищенных глаз. — Мне очень жаль, — произнес мужчина.

— Ты даже не знал ее, — проговорила Скарлет.

— Присядь, пожалуйста, — попросил ее гость.

— Надо же, ты сказал «пожалуйста», — съязвила она. Роман нахмурился, но промолчал. — А что же сам ты не присядешь? — спросила Скарлет.

— Я не хотел тебя расстраивать, заговаривая о твоей сестре.

— Но ты не виноват в том, что с ней случилось. А я скучаю без нее. С тех пор, как ее не стало, я чувствую себя одинокой. Только Сэм спасает меня от полного отчаяния, — призналась она.

— Это был несчастный случай или болезнь? — осторожно осведомился гость. — Ты можешь говорить об этом? — спросил он чуть погодя.

— Мне сложно понять причину твоего интереса, Роман. Ты знал мою сестру?

— Не уверен, что был знаком с Эбби Смит, — ответил мужчина.

— Нет, конечно. Эбби — не Смит. Она всегда говорила, что на Смит она не похожа, в отличие от меня. Сестра была убеждена, что ей эта фамилия не идет, и использовала артистический псевдоним. Люди знали мою сестру под именем Эбби Диверелл.

В этот миг Романа словно осенило. Да и как могло быть иначе?

— Эбби Диверелл была твоей сестрой?! — воскликнул он.

Скарлет улыбнулась.

— Да, Эбби Диверелл была моей сестрой, красивой, талантливой, известной. И пусть тебя это не удивляет. Хоть мы не похожи внешне, но были всегда близки… Подозреваю, ты был знаком с ней?

— Да, — согласился Роман.

— Эбби была милая. Ее все любили.

— Да, это так, — подтвердил мужчина.

— Насколько хорошо ты ее знал? — спросила его Скарлет.

— Не очень хорошо, — неопределенно ответил он. — А Сэм знает, кто его настоящая мать?

— Сэм, как ты мог заметить, мальчик умный, развитый не по годам. Но я думаю, было бы большой несправедливостью по отношению к нему пытаться втолковать это именно сейчас, когда он так мал и неискушен. Он просто ребенок, который заслуживает беззаботное детство. Я не вправе отнимать у него этот дар. Настанет время, когда он все узнает о своей матери. Но этот момент еще не настал, — убежденно проговорила Скарлет.

— Однако ты не намерена от него это скрывать? — настаивал Роман.

— Даже если бы и захотела, вряд ли у меня это получится. Не одной мне известно, чей он сын. Да и желания такого у меня нет, — заверила Скарлет своего въедливого собеседника.

— Как ее не стало?

— Лейкемия… Эбби узнала об этом тогда же, когда узнала о беременности. Она решила сохранить жизнь сыну. Отказалась от опасного для ребенка лечения. Она была непоколебима. Ни доводы врачей, ни мои мольбы не смогли разубедить сестру. И поэтому Сэм обязан узнать, на что пошла его мать, чтобы он появился на свет. В свое время. Трехлетнему этого не объяснишь…

— Согласен, — отозвался Роман.

— Она страдала от болей… Сэму тогда было три месяца. После ее смерти я сделала то, что обещала. Усыновила Сэма. Она готовила меня к этому решению всю свою беременность. И когда малыш появился, сама уже не могла заботиться о нем. Это делала я. И все же, оставшись один на один с малышом, я первое время пребывала в страшном замешательстве, не чувствовала в себе сил, боялась оказаться скверной матерью. Но отступиться от данного сестре обещания я не могла.

— Кто-нибудь разделил с тобой эту участь? — спросил Роман.

— Только мои тетя и дядя, да и то лишь отчасти. Эбби вела очень насыщенную и шумную жизнь — до своей беременности, до того момента, пока не узнала о страшном диагнозе. Когда же это произошло, она сознательно общалась только с членами семьи. Сестренка категорически не хотела, чтобы посторонние знали и видели, как она умирает.

— А у твоей сестры не было намерения отдать сына под опеку дяди и тети?

— С финансовой точки зрения, может, этот поступок и был бы оправдан. Но следует понимать, что Эбби вообще не хотела никому отдавать своего ребенка. Она стала бы ему прекрасной матерью… И заручилась моим обещанием усыновить Сэма именно по той причине, что мы с ней были очень близки. И еще сильнее сблизились в тяжелый для нее период беременности и болезни. Теперь я часто спрашиваю себя, как бы в той или иной ситуации, касающейся воспитания Сэма, поступила Эбби. И стараюсь соответствовать. Не думаю, что тетя и дядя способны на такое, — рассудила Скарлет. — Они деловые и категоричные. Очень похожи на тебя, кстати. Живут на юге Франции. Бывают здесь. Видятся с Сэмом. Но я не заметила у них большого рвения участвовать в его воспитании.

— А собственные дети у них есть?

— Нет. Таково их решение. Они любят друг друга. Брак достаточно крепок. Они не считают, что ребенок может в него что-то привнести.

— В таком случае они совершенно не похожи на меня, — шутливо заверил собеседницу Роман. — Когда я вырасту и стану взрослым, у меня будет большая семья и много детишек!

— Рада это слышать, — улыбнувшись, отозвалась женщина. — А я об этом и не мечтаю. Предпочитаю оставаться реалисткой. Тем более, что и с единственным ребенком справляться мне нелегко.

— Ты сейчас одна. Оттого тебе тяжело. Ты не видишь перспективы. Но, возможно, встретив однажды хорошего человека, ты сама захочешь изменений.

— В теории, Роман, это возможно, — возразила она. — На практике же все обстоит иначе.

Когда Роман вот так слушал ее, Скарлет говорила свободно, она не сожалела о своей внезапной откровенности, ей казалось, что она может открыть ему все без опасения, что сказанное может обернуться против нее. Он был странен, непредсказуем, но явно не был подлецом, что бы ни вытворял. Скарлет не знала, откуда проистекает эта уверенность, но прислушалась к своему внутреннему голосу, который редко ее подводил.

— Я всегда и во всем сомневаюсь. И категорически не верю в чудеса… — чистосердечно призналась женщина. — Много раз пробовала, но не получается.

— Ты мыслишь как-то обреченно, словно тянешь лямку. По сути, это даже не твой выбор. А если случайно жизнь вдруг станет легкой и радостной, тебя это разочарует? — весело спросил Роман.

— Сомневаюсь, что такое происходит вдруг. Стоит ли думать об этом, когда есть заботы понасущнее?.. Скажу лишь, что считаю глупым отказывать себе в праве на личное счастье, но я знаю много женщин, свято верящих в целительную силу любви. Они ищут свою любовь всюду и непрестанно, тратят на это жизни, попутно совершая ошибки. И многие ли достигли того, к чему стремились? Увы… Но моя ситуация принципиально иная. Я ничего для себя не ищу. Жизнь распорядилась так, чтобы я делала то, что должна, не отвлекаясь на грезы и фантазии. И я, представь себе, всем довольна. У меня есть дом, работа, семья. По сути, я уже счастливый человек.

— Но не чувствуешь себя такой, — заметил Роман.

— Чувствовала бы, если бы имела возможность дистанцироваться от маленьких бытовых проблем. Я связываю свою загруженность с тем, что Сэм еще мал. Уверена, когда он подрастет, станет более самостоятельным и независимым от меня, я в полной мере оценю степень своей удачливости. Считай меня умеренным оптимистом.

— И материалистом, — добавил собеседник.

— Романтизм — всего лишь приятная концепция в искусстве. Это как погожие дни у природы. Они случаются нечасто и всеми любимы. Но гораздо большее количество дней нашей жизни окрашено иными тонами, и всякое случается. Это не повод для отчаяния, но готовым нужно быть ко всему.

— Я понимаю, откуда у тебя такой взгляд на вещи, Скарлет. Ты потеряла единственного по-настоящему близкого человека. Боль никогда не утихнет. К счастью, мне это неведомо, но я могу такое себе представить.

— Я с этим смирилась, Роман. Меня воспитывали так, чтобы искать и находить выходы из любой ситуации, владеть собственными эмоциями, не подчинять им свою жизнь. И Эбби, узнав о том, что ее ждет, тоже не делала из этого трагедию. Она трезво оценила свои шансы и вместо того, чтобы клясть судьбу и сетовать на несправедливость, трепетно вынашивала своего сына. Она вложила в него всю свою любовь, душу, всю свою жизнь. У нее была цель. И с уходом Эбби эта цель осталась неизменной.

— Ты унаследовала ее.

— Можно и так сказать, — с улыбкой согласилась Скарлет.

— Но если ты не жаждешь романтики, тебе тем более следовало бы подумать о замужестве, именно исходя из сугубо практических соображений, — высказался Роман. — Допустим, ты встретишь человека, который разделит с тобой твои тревоги.

— Но ради чего другой человек способен пойти на это? — резонно поинтересовалась Скарлет. — И вообще, всерьез рассчитывать на чью-то помощь в моей ситуации это верх эгоизма…

— Я думаю, такое вполне возможно. Представь, что у человека есть все: деньги, карьера, комфорт. Он успел насладиться своим успехом в одиночестве и в полной мере оценил бесперспективность такого существования. Неужели он не воспользуется шансом окружить себя милыми сердцу людьми, создать семью, принять на себя часть чужих забот, поделиться с любимыми своими благами? Разве ты не сделала бы то же самое для другого человека?

— Никогда не думала об этом, да и ставить себя на место другого человека никогда не было просто… Я отметала это еще и потому, что поиск спутника жизни требует больших усилий и времени, которого у меня нет… А если я совершу ошибку на этом пути, то пострадаю не одна. Именно это-то меня и останавливает, Роман. Я не могу рисковать спокойствием ребенка ради призрачных благ.

— А что касается благ не призрачных, а вполне осязаемых? — поинтересовался Роман. — Полагаю, Эбби зарабатывала немало. Разве она не завещала деньги тебе и сыну, чтобы хоть так облегчить вашу участь?

— Эбби действительно хорошо зарабатывала, но и тратила соответственно. Конечно, если бы она планировала ребенка, то была бы более бережливой. Однако беременность оказалась неожиданной, а болезнь — тем более… То немногое, что было у нее скоплено, ушло на медицинский уход, без которого она могла и не выносить Сэма. Так что к моменту ее кончины денег практически не оставалось, — обстоятельно разъяснила Скарлет.

— Понятно…

— Она оставила Сэму кое-что на обучение. Я считаю эти деньги неприкосновенными.

— Скарлет, в твоей жизни есть что-нибудь, помимо забот о Сэме? — спросил мужчина.

— Скажу так: Сэм и есть моя жизнь. Я, как любая мать, одержима счастьем своего ребенка. То обстоятельство, что не я родила его, никак не влияет на мое отношение к нему. Для меня Сэм не только племянник, но и сын, которого мне доверила любимая сестра. Я живу ради мальчика.

— Мне ясна твоя позиция… Но у ребенка есть отец, у которого не меньше обязательств по отношению к Сэму, чем у тебя.

— Увы, — ответила Скарлет.

— Нет, Скарлет, ты не поняла меня… Ведь от кого-то Эбби забеременела.

— Безусловно, — согласилась женщина. — Но кто этот человек, мне неизвестно.

— Вы с сестрой были близки, не так ли?

— Тем не менее она не говорила, кто отец Сэма.

— Она знала, насколько плохи ее дела и не попыталась связаться с отцом ребенка?

— Не посчитала нужным, — уточнила Скарлет.

— И ты не постаралась ее переубедить? — удивился Роман.

— Я привыкла доверять суждениям своей сестры. Если она считала, что в этом нет проку, следовательно, у нее были на то основания.

— А та мысль, что отец ребенка имеет право знать о существовании сына, не подтолкнула ни одну из вас к пересмотру позиций? — сухо поинтересовался Роман.

— Я не считала, что у меня в этом вопросе есть право голоса, — тихо отозвалась Скарлет. — Мы говорили об этом только однажды, когда Эбби узнала о беременности. Мне известно лишь, что это была случайная связь. Человек, от которого она забеременела, не был заинтересован в стабильных отношениях. Поэтому Эбби сочла, что не стоит смущать его признаниями. Они расстались, и каждый пошел своей дорогой, не имея желания возобновлять общение. Решившись рожать ребенка, Эбби сделала свой выбор, и его вряд ли поддержал бы отец Сэма… Я уважаю решение своей сестры, — подытожила Скарлет.

ГЛАВА ДЕВЯТАЯ

— Ты даже не предполагаешь, кто этот человек?

— У Эбби было много поклонников, но она не беспутная. Я не представляю, кто это может быть. Среди ее постоянных приятелей я такого не знаю. Вероятно, это действительно была случайная связь.

Роман задумался, чем весьма озадачил свою собеседницу. Она изучающе смотрела на него, пытаясь понять, что явилось предметом его размышлений.

— Все это кажется мне странным, — подвел итог Роман.

— Полагаю, Эбби сознательно никому не говорила, кто отец Сэма. Она не хотела, чтобы он об этом узнал. Трудно сказать, что заставило ее так поступить… Однажды я спросила сестру, что, если ему станет известно о беременности и он сам обо всем догадается? Она тогда убежденно ответила: он не узнает, а если узнает, то не догадается. Я и не спорила, — вздохнула Скарлет.

— Почему она была в этом так уверена? — поинтересовался Роман.

— Все, что мне известно об этом человеке, — был он кутила и гуляка. Эбби сказала, что он основательно нагрузился, прежде чем добрался до ее квартиры. Да и она добавила в его кофе скотч.

— Поэтому она считала его не лучшим отцом для ребенка?

— Эбби вообще была не самого высокого мнения о своих кавалерах, — деликатно сообщила Скарлет.

— Иными словами, она их просто использовала? — спросил Роман.

— Уверена, они тоже немало получали от общения с ней, — парировала Скарлет.

— Возможно…

— Я предпочитала не вдаваться в подробности этой стороны ее жизни. Эбби была взрослой рассудительной женщиной и в моем одобрении не нуждалась. Тем более что в части отношений между полами меня вряд ли стоит считать экспертом. А потом, ее круг друзей существенно отличался от моего и законы в нем действовали совершенно иные.

— И по этим законам ребенка можно отлучать от отца? — уточнил Роман.

— Не думаю, что тот мужчина будет счастлив узнать о Сэме, — отозвалась Скарлет. — И не думаю, что Сэму пойдет на пользу общение с биологическим отцом.

— Ты не знаешь этого наверняка, но считаешь возможным принимать такие серьезные решения, — обличительным тоном проговорил он.

— Повторяю, мне неизвестно, кто отец Сэма. Поэтому и решения принимать мне не приходится.

* * *
Скарлет не забыла своих разговоров с Эбби. Она не забыла всех тех шокирующих признаний, которыми засыпала ее сестра, узнав о беременности.

Эбби решила родить ребенка от случайного знакомого, потому что знала — детородный возраст промелькнет раньше, чем она успеет насладиться вольной жизнью, карьерой, найти того единственного, с кем пожелает разделить жизнь. Это решение было сумбурным и осмысленным одновременно, но для сестры все же стало настоящим потрясением, как и известие о болезни.

Эбби не называла имени своего любовника, но уверенно заявляла, что он из хорошей семьи, родители наградили его прекрасный наследственностью, оба сильные, здоровые, моложавые.

Скарлет слушала свою сестру и поражалась ее деловитости. Упрекать Эбби она не могла. Та была предельно честна. Помешать ей не представлялось невозможным, поэтому Скарлет приняла решение помогать во всем. И ни разу не пожалела об этом.

Еще когда Эбби была жива, Скарлет испытывала беспокойство — вот объявится отец ребенка и внесет смятение в их размеренную тихую жизнь. Когда же сестры не стало, она успокоилась, решив, что никакой опасности больше нет.

Скарлет была уверена, что Эбби имела достаточно оснований для того, чтобы сохранить рождение ребенка в тайне от отца…

— Что ты станешь делать, если объявится отец Сэма? — прямо спросил ее Роман.

— Ему придется доказать, что он отец.

— Сейчас это легко делается, — заметил он.

— Ну, вот когда он это сделает, тогда и поговорим, — хладнокровно отозвалась женщина. — Вне зависимости от его намерений, мои права как матери Сэма закреплены юридически.

— А если он изъявит желание участвовать в воспитании ребенка? — деловито осведомился он.

— Ну, что же… Докажет свое право, значит, будет его иметь. Как я могу утверждать что-то определенное, если мы говорим гипотетически?

— А если не гипотетически?

— То есть? — изумилась она. — Я вообще не думаю, что такое возможно.

— И все-таки это нельзя исключать.

— Наш разговор с самого начала показался мне странным. Теперь же я совершенно не понимаю причину твоей заинтересованности, — проговорила Скарлет, пристально воззрившись на оппонента.

— Все предельно понятно. Жизнь не стоит на месте. Произошло событие, которое может все изменить, — философски заметил Роман.

— Что ты имеешь в виду?

— Я имею в виду судьбу, Скарлет. Ты сама спровоцировала это. Благодаря твоим усилиям по учреждению университетских яслей, этим проектом заинтересовалась моя мать. Она выделила средства, а затем посетила официальное открытие и увидела там кое-кого… кое-кого узнала. В тот же день ты связалась со мной, чтобы сообщить о нездоровье миссис О'Хэген. Мать рассказала мне о своей смутной догадке, которая показалась совершенно невероятной. Но она умеет уговаривать. И вот я здесь и убеждаюсь, что моя мать была совершенно права… Так что, все возможно, Скарлет, — резюмировал он.

— Но кого она увидела? Кого узнала?

— Конечно же, Сэма, — ответил Роман.

— Не понимаю… — пробормотала женщина.

— Сэм, по утверждению моей матери, вылитый я в три года. Она прямо заявила, что Сэм — мой сын… Я принялся убеждать ее, что это невозможно, что нет у меня детей и быть не может, в противном случае я бы знал об этом. Но если моя матушка в чем-то уверена, разубедить ее не представляется возможным. Она послала меня к тебе, надеясь, что при встрече я узнаю тебя. Этого не случилось. Тогда она заставила меня познакомиться с Сэмом. И я пришел в ясли с мишкой и мешком подарков. Однако лично меня и эта встреча не убедила, хотя, безусловно, я не мог не заметить, что мальчик очень на меня похож. Это ничего не значит… Но твое отношение к нему заставило меня насторожиться. Ты заботливая и самоотверженная, но то, как ты общаешься с ним, как беседуешь, все проясняет.

— То есть?

— Ты ведешь себя с ним как с ровней, так общаются с другом или братом, к примеру. Меня тотчас поразило это. Полное отсутствие назидательных и покровительственных интонаций, словно у тебя нет на это права… Моя мама до сих пор разговаривает со мной как с недоумком, несмотря на то, что мне уже немало лет и я успел многого достичь. Ты же, наоборот, обращаешься к Сэму уважительно.

— Но таков мой воспитательный принцип, — пояснила Скарлет.

— Будь он твоим сыном, и принцип был бы другим, — убежденно проговорил Роман.

— Так ты утверждаешь, что с Эбби был ты, и что Сэм — твой сын? Ради этого ты затеял все выяснения?

— Верно, Скарлет. Именно это я и утверждаю. Эбби была моей любовницей, и одна безумная ночь в подпитии — тоже правда. И то, что Сэм — мой сын, это очевидно.

— И ты намерен отстаивать свои права? — испуганно спросила Скарлет.

— Вне всяких сомнений, — ответил Роман.

— Но этого не может быть! — воскликнула она.

— Почему тебе так трудно в это поверить?

— Эбби утверждала, что отец Сэмми не тот человек, которому нужны дети и обязательства. Она была уверена в том, что он, то есть ты, в этом не заинтересован. Она…

— Она ошибалась. Если бы мне стало известно о ее беременности, я бы, ни минуты не задумываясь, признал этого ребенка и сделал для него и матери все необходимое.

— Это ты сейчас так говоришь. Прошло четыре года.

— С этим сложно спорить. Но и теперь я не намерен отказываться от Сэма… Эбби должна была поставить меня в известность. Она этого не сделала. Из-за ее гордыни долгие годы мой сын был обделен.

— Все эти годы Сэм ни в чем не нуждался. У него было все, что необходимо для жизни и развития! — воинственно объявила Скарлет.

— Но у него не было отца, дедушки, бабушки!.. Уверен, Скарлет, ты очень хорошая мать. Но он имеет право на полную любящую семью. И дело не в моих финансовых возможностях, а в том, что мой сын и внук моих родителей был насильственно лишен общества близких людей… Мне неизвестна причина, по которой Эбби считала меня недостойным отцовства. Однако, уверяю, ее мнение ошибочно. Я не утверждаю, что Сэму было плохо без О'Хэгенов, но обещаю тебе, что с нами ему будет значительно лучше. В ближайшее же время я организую проведение ДНК-исследование. И если подозрения моей матери оправдаются, в чем я теперь не сомневаюсь, обратного пути уже не будет. Я сделаю все от меня зависящее, чтобы занять должное место в жизни своего сына. Говорю об этом открыто и не советую мне мешать. Я не угрожаю — лишь декларирую свои намерения. Собственно, ты уже и не сможешь ничего изменить. Я осторожно взял у Сэма волос с луковичкой для теста. Утром, когда был у вас в группе. Хотя лично для меня уже все ясно. Делаю это лишь для того, чтобы юридически обосновать свое право на отцовство.

ГЛАВА ДЕСЯТАЯ

Скарлет Смит, сознавая свое полное бессилие, смотрела на Романа. Казалось, все, чему она посвящала себя, все годы тревог, нужды и испытаний, все отняли у нее одним махом.

— Я знаю, как влиятельны О'Хэгены, но не откажусь от Сэма только потому, что объявился ты. В нем вся моя жизнь. Он мой сын, в конце концов!

— Не драматизируй, — неуклюже попытался успокоить ее Роман.

— То есть как это, не драматизируй!

— Я ценю твое участие в судьбе моего сына. Но ты определенно переоцениваешь свои возможности, Скарлет. Ты выбилась из сил. Тебе одной не справиться. Ты еле держишь себя в руках. Я понимаю, это от усталости, но не хочу, чтобы судьба моего ребенка зависела от истерички.

— Никогда… Слышишь? Никогда в жизни я не была истеричкой! — воскликнула оскорбленная женщина.

— Тогда тебе стоит отнестись к этому поспокойнее. У меня нет намерения отлучать его от тебя. Это было бы совершенно несправедливо по отношению к Сэму. Ты за эти годы стала для него самым близким человеком. Но и я не собираюсь быть в тени. Это ты должна четко понимать. Я намерен войти в его жизнь на правах отца — и юридически, и фактически! — объявил Роман.

Скарлет закрыла лицо руками. Услышанное стало для нее шоком.

Она сумела создать для себя и Сэма маленький уютный мир, в котором им было хорошо обоим. Но этот мир, не предусматривавший вторжения чужих, неожиданно оказался хрупким. Она никогда не руководствовалась собственным интересом. Ей было важно исключительно благо Сэма, и теперь она больше всего боялась потерять его. Теперь, когда он мог не зависеть от нее, живя в довольстве у О'Хэгенов. Скарлет Смит стало жаль себя. Что бы ни обещал ей сейчас Роман, как бы ни уверял в том, что Сэма у нее никто не отберет, она чувствовала, что однажды мальчик не вспомнит, что именно с ней он был от рождения и до дня обретения отца. Это лишь дело времени. Конечно, Сэм навсегда останется ее племянником, сыном ее сестры, но она привыкла думать о нем как о собственном сыне, и отвыкать не собиралась.

— В Сэме моя жизнь, — робко проговорила Скарлет. — И он знает из близких только меня. Он считает меня своей матерью.

— Я понимаю. Но он мой сын. Мы должны быть единодушны в этом вопросе. Нам следует стать друзьями, — убежденно заявил Роман.

— Друзьями? Сомневаюсь, что такое возможно.

— Придется постараться ради нас всех, — отчеканил мужчина.

— Ты крепко взялся за дело, я вижу. И все предусмотрел. Даже волос с луковичкой. У тебя есть деньги и связи, чтобы отстаивать свои права. У тебя есть родители, тоже влиятельные люди, которые не станут возражать против внука. Возможно, ты даже выделишь время для общения с ним в твоем напряженном графике. И только поэтому ты считаешь, что для мальчика будет лучше жить с вами, чем со мной?

— Я не утверждаю, что со мной ему будет лучше, но знаю, что моему ребенку необходим отец. Я могу много дать ему.

— Деньги?!

— Я называю это финансовой стабильностью, безопасностью, уверенностью в завтрашнем дне.

— Странно, что от такого идеального мужчины Эбби решила держать в секрете факт своей беременности!

— Это было четыре года назад. Тогда все мы, включая и тебя, Скарлет, были другими. Ты изменилась в силу обстоятельств. Почему ты отказываешь в этом мне?.. Несколько дней назад я и допустить не мог, что со мной случится что-то подобное. Теперь же, увидев Сэма, удостоверившись, что он действительно мой сын, я совершенно иначе воспринимаю себя… Поверь, у меня нет никакого желания портить тебе жизнь, как-либо вредить. Но ты должна понять — раз судьбе было угодно, чтобы я узнал о Сэме, придется смириться с моим участием в его судьбе… Посмотри на это иначе, Скарлет. У тебя появится возможность устроить собственную жизнь. У тебя еще будут собственные дети. Ты более, чем кто-либо, достойна счастья. Я готов стать тебе другом и всемерно помогать.

— Ты надеешься выкупить у меня Сэма?! — с подозрением воскликнула она.

— Зачем мне это? Он мой вне зависимости от того, сможем мы поладить или нет, — холодно парировал Роман. — Я сумею доказать в суде, что в интересах ребенка ему лучше быть с биологическим отцом.

— У меня тоже найдутся аргументы, — объявила Скарлет.

— Ты сама неоднократно упоминала о моих возможностях, — напомнил Роман. — Но, повторяю, я не собираюсь тебя принуждать, подкупать или шантажировать. Уверен, сообща мы найдем удовлетворяющее всех решение… В ближайшее же время, как только у меня будет положительный результат ДНК-теста, я отдам своим юристам распоряжение объявить Сэма моим главным наследником и учредить для него фонд… Я уже сейчас готов возместить тебе все расходы на его воспитание.

— Не смей этого делать, — враждебно процедила Скарлет. — И не смей говорить со мной с позиции благотворительности. Сэм — мой законный сын. Я официально усыновила его. У меня есть все необходимые документы. А тебя я вижу третий раз в своей жизни. И прав у тебя нет никаких!

— Это только пока… — спокойно уверил ее мужчина. — И советую тебе четко определиться с чувствами по отношению ко мне.

— У меня нет к тебе никаких чувств, да и быть не может. Ты случайный человек в моей жизни.

— Но не в жизни Сэма… А это немало значит, — заметил Роман. — Ты агрессивно настроена. Это можно объяснить лишь твоей убежденностью, что Эбби приняла верное решение. Но если ты на секунду допустишь, что твоя сестра ошиблась, устранив меня из жизни моего ребенка, то поймешь, каково мне сейчас… Ты хорошая женщина, Скарлет, и, поразмыслив, рассудишь правильно. Просто сейчас тебе не следует бросаться необдуманными заявлениями, чтобы не навредить нашим будущим отношениям.

— Ребенок не игрушка, ты представления не имеешь об отцовстве. Сейчас тебе может казаться, что ты готов к этому, что справишься. Но Сэм уже не бессловесное существо. У него свои привычки, свои предпочтения. В чем-то он упрям, в чем-то непреклонен. Сможешь ли ты спокойно сносить это, ты, привыкший к полному повиновению со стороны своих подчиненных? Можешь представить, каково трехлетнему упрямцу сменить обстановку, принять, что у него есть еще и отец, которого он прежде видел всего лишь раз?..

— Не стоит мне это объяснять. Я знаю, что ребенок — не игрушка. Но если я его отец, если он действительно так своенравен, как ты говоришь, то мне ли не понять его? Я, с твоей помощью или без, намерен поступить правильно, а тебе настоятельно рекомендую быть на мой стороне. Если мы станем враждовать, то пострадает именно Сэм. Мы оба не желаем этого, не так ли, Скарлет? — настойчиво обратился к ней Роман.

Скарлет хранила суровое молчание, внимательно всматриваясь в своего упорного собеседника.

— Чего ты от меня хочешь? — сухо спросила она.

— Сотрудничества, — ответил он.

— Полагаю, сотрудничества на твоих условиях… — заключила она. — Что, если я отвечу отказом?

— Мы ведь желаем добра Сэму? — (Скарлет молчала.) — Положительный результат анализа ДНК даст мне все права кровного отца, ты понимаешь? Твой отказ от сотрудничества в данном случае будет означать отказ от Сэма. Ты на это не пойдешь, уверен. Ты любишь своего племянника. Поэтому будь благоразумной, — снисходительно порекомендовал Роман, полагая, что у него есть все основания разговаривать с ней таким тоном.

Скарлет снесла это. Она понимала, что произошло невероятное. Произошло то, чего она меньше всего ожидала, чего, однако, не следовало исключать совершенно. Когда Сэм был еще крохой, она часто обдумывала свое поведение в подобной ситуации, тогда для нее все было предельно ясно. Но теперь, три года спустя, Скарлет и помыслить не могла, что кто-то встанет между ней и Сэмом, кто-то предъявит на ее сына свои права. Ни о каком хладнокровном решении и речи не могло быть. Она понимала, что ведет себя неразумно, однако отчаяние мешало ей рассуждать спокойно.

— Если ты действительно заботишься о Сэме, если тебе небезразлично его душевное спокойствие, — сквозь слезы проговорила Скарлет, — то лучше уйди сейчас и больше в нашей жизни не появляйся.

— И это мне говоришь ты, которая считает своим долгом быть во всем честной?! А как годы спустя, когда Сэм пожелает выяснить, кто его родители, ты объяснишь ему, что его родной отец все это время был рядом и не общался с ним, причем, заметь, не по своей вине? И как к этому отнесется тот, кого ты зовешь своим сыном? Будет ли он тебе благодарен за все твои жертвы, за всю твою заботу и любовь? Как бы ты сама к этому отнеслась, будь ты на его месте?.. Учти, если я пришел сегодня и заявил о своих правах, то уже не отступлюсь, не передумаю, не перерешу… Скарлет, подумай! У Сэма может быть большая любящая семья. И ты, я это обещаю, станешь частью ее.

— А твои родные знают о Сэме? — робко спросила Скарлет.

— Мама, как тебе известно, — да. Остальные узнают, как только будут результаты анализов. Маме же эти формальности не нужны совершенно, она сердцем почувствовала, стоило ей увидеть его среди других детей, что Сэм — родной человечек. Она уже любит его. Можешь в это поверить. Стать бабушкой — сейчас главная и, пожалуй, единственная ее настоящая мечта.

— А твой отец, как он к этому отнесется? — обеспокоенно поинтересовалась Скарлет.

— Отец! О, отец, он как ты. Не различает оттенков, для него не существует ничего промежуточного, только черное и белое. Уверен, вы поладите, — насмешливо проговорил Роман. — Отец абсолютно бескомпромиссен. Все должно быть правильно, без малейшего отклонения… Стоит отцу сказать, что у него есть внук, он распорядится: ведите его сюда.

— А насколько эта атмосфера подходит для маленького ребенка?

— А мы ее скорректируем. Ты ведь поможешь? — (Скарлет тяжело вздохнула.) — Идеальных семей не бывает, Скарлет. Мы все такие, какие мы есть. Конечно, Сэму будет непросто привыкнуть, как и всем нам… Но это необходимо. Ты ведь не хочешь, чтобы Сэм рос, оберегаемый тобой, не зная, какова жизнь и каковы люди вокруг. Это было бы ему худшей услугой, в особенности учитывая, какой он развитый. Он справится, Скарлет, я уверен в этом.

— Но откуда у тебя такая уверенность?!

— Не забывай, это ведь мой сын, — с улыбкой ответил Роман.

— А какие у тебя отношения с твоим отцом? — задала вопрос Скарлет.

— О, у нас всегда были странные отношения. Мы занимаем противоположные позиции, вечно спорим, никогда не приходим к общему решению, он до сих пор поучает меня, как несмышленыша, я по-прежнему не соглашаюсь. До встречи с моей матерью отец собирался стать священником. Он человек строгих консервативных взглядов. И эти взгляды не стали менее строги с годами. Есть все основания думать, что ты ему понравишься. Мной же он категорически недоволен, как был бы недоволен любым представителем моего поколения. Его не устраивает все, начиная с моего внешнего вида, образа жизни, заканчивая тем, как я веду свои дела. Он постоянно подчеркивает это. Но такое бывает сплошь и рядом. Наша семья ничем не отличается от многих прочих. Однако мы с отцом любим друг друга. Это неоспоримый факт.

Скарлет пребывала в очевидной растерянности. Ее высохшие после мытья волосы, освобожденные из полотенца, беспорядочно торчали в разные стороны. Роман положил ладонь на ее плечо. Она невольно откинулась на спинку дивана. Он вкрадчиво заговорил:

— Дело в том, что некоторое время назад я был помолвлен с девушкой по имени Сэлли. Мы провели вместе пять лет. Для меня это достаточно длительный срок, — доверительно сообщил он.

— Твоя семья не приняла ее? — спросила Скарлет.

— Как раз наоборот. Отец обожал ее, словно дочь. И до сих пор обожает. Я знаю Сэлли с детства. Загородные поместья наших родителей соседствуют. В колледже мы стали встречаться, многолетняя дружба переросла в юношескую влюбленность. Родители были на вершине блаженства, уже тогда мама начала предвкушать скорое появление внуков.

— Так что же вам помешало пожениться?

— Да, я в очередной раз всех разочаровал. Сэлли вовремя поняла, что я не тот человек. Она просто ушла с другим, более достойным. И случилось это накануне нашей свадьбы. Можно сказать, сбежала из-под венца. Даже ее родители ничего не знали об этом Джеке, которого она предпочла. Уехала во Францию, никому ничего не сказала. Нетипичный, согласись, поступок для школьной учительницы. Вернулась только через три недели с новостью, которая шокировала всех. Но такова уж любовь.

— Но… по-моему, это подло, — робко проговорила Скарлет.

— Подлостью было бы лицемерно согласиться стать моей женой, любя другого человека. Конечно, моя семья обвинила в случившемся меня. Они не высказывали этого вслух, но я-то понимаю, что, по их мнению, если бы я был внимательнее к ней, Сэлли не оставила бы меня у алтаря. Может быть, они и правы, но я думаю, мы были хорошими друзьями, однако совместная жизнь нам противопоказана, — рассудил Роман.

— Тебя обидел ее поступок?

— Не скрою, я переживал случившееся. Но потом решил, что оно и к лучшему. А теперь это кажется таким далеким. Мы с Сэлли по-прежнему в хороших отношениях. Отец же продолжает напоминать, что я не оправдал любовь идеальной женщины, что я безнадежен, что никогда ничего путного из меня не выйдет… Непрестанное ирландское ворчание. Видно, так он заставляет меня взяться за ум. Старый хитрец… Я не спешил ставить в известность отца относительно Сэма, предварительно не уладив этот вопрос с тобой, поскольку знал — он отец захочет видеть внука немедленно.

— И ты считаешь, что со мной все уже уладил? — в новом порыве враждебности спросила Скарлет.

— Ты чересчур вспыльчива для воспитательницы малышей, — с упреком заметил мужчина. — Тебе стоит уничтожить антипатию ко мне в зачатке. Ты не в силах бороться с тем фактом, что я — отец Сэма, также не в твоих силах противостоять моим намерениям. Мы уже стали частью жизни друг друга, придется смириться. Я не намерен мешать твоему участию в воспитании моего сына.

— Мне неприятен твой покровительственный тон. Можно подумать, мои отношения с Сэмом могут зависеть от твоего великодушного соизволения. Этот ребенок зовет меня матерью, а тебя он видел всего лишь раз. И не думай, что положительный ДНК-тест дает тебе больше, нежели мне, моральных прав решать его судьбу.

— Послушай, Скарлет! Мы должны хотя бы до чего-то договориться, прийти к минимальному взаимному соглашению. Ты это понимаешь? Тобой движут бурные эмоции. Похоже, ты не в состоянии с ними совладать. Я могу помочь тебе, — предложил Роман.

— Каким же это образом, интересно?

— Давай представим, что между нами царит полное согласие. Хочешь, я поцелую тебя так, чтобы у тебя не возникло никаких в этом сомнений? Я могу… — проговорил он, подавшись вперед.

— Не смей! — резко запретила женщина, отстраняясь.

— Один поцелуй…

— Зачем это? — испуганно пролепетала она.

— Так надо, — заверил ее Роман.

— Вовсе нет, — покачала она головой.

— Не спорь, Скарлет. Один поцелуй — и страсти улягутся, — убежденно пообещал он, угрожающе приблизив свое лицо к ее лицу.

— Это глупо, — растерянно сопротивлялась Скарлет. — Даже если… Что это изменит?

— Попробовать стоит, — прошептал он, скользнув губами по ее губам. — Просто эксперимент…

— Нет! — повысила она голос и с силой оттолкнула его. — Я тебе запрещаю. Не знаю, к чему ты клонишь, но даже не думай манипулировать мною таким образом. Это не сработает.

— Я и не собирался, но твой настрой на бескомпромиссное противостояние совершенно не годится в сложившейся ситуации. Как еще я могу смягчить тебя? Это всего лишь невинная попытка расположить к себе воинственную дамочку. — Он обреченно вздохнул.

— Ты циник! — объявила она.

— Уверяю, Скарлет, этот метод работает. Мы должны продвинуться в нашем общем деле. Конфронтация нам совершенно ни к чему. И ты обязана понимать это.

— Мы должны достичь понимания переговорами!

— В ходе переговоров ты спустила на меня уже всех собак, Скарлет!.. И учитывая, какие привлекательные у тебя губы, я вряд ли смогу переключиться на другую тему, если ты не позволишь мне поцеловать тебя прямо сейчас!

— Нет, Роман! — строго проговорила женщина.

— И волосы у тебя красивые. Мне всегда шатенки нравились больше блондинок.

— Я сказала «нет»!

— Я слышал, Скарлет, не нужно кричать в такой поздний час… У тебя милое личико, когда ты не сердишься. Очень милое.

— Прекрати, Роман, — прошептала она.

— Но это правда. Ты…

Он не договорил, прервав поток лести сладострастным поцелуем. У Скарлет от неожиданности перехватило дыхание. Не задумываясь, она бессильно опустила руки на его плечи.

Роман оторвал свои губы от ее лица, но тотчас возобновил поцелуй.

Скарлет испытывала странное ощущение — желание продлить эти мгновения. Роман умел целоваться, он делал это неспешно, обстоятельно… неповторимо. Скарлет обняла его за шею.

— Это безумие…

— А по-моему, это самый разумный и приятный поступок с момента нашего с тобой знакомства. Давай придерживаться этого настроения.

— Но это всего лишь поцелуй, который вряд ли в силах переломить ситуацию, — возразила женщина.

— Значит, мы пойдем дальше, чтобы разногласиям не осталось места.

— Дальше? — испугалась она.

— Я назначаю тебе свидание, Скарлет.

— Это абсурд, — вновь возмутилась она.

— У тебя есть мужчина? — спросил Роман.

— Нет, — честно ответила она.

— В таком случае не вижу никаких помех.

— Но к чему это притворство, Роман?

— Это не притворство. Поцелуй, свидание — и мы постепенно подойдем к полному взаимопониманию не только ради Сэма, но и ради нас самих. Ты возражаешь?

— Роман, так нельзя. Ты… Ты… — попыталась возмутиться Скарлет.

— Что? — терпеливо поинтересовался он.

— Ты рассчитываешь купить мою покорность, соблазняя меня?

— Я рассчитываю доказать тебе свою правоту, я рассчитываю привлечь тебя на свою сторону, я рассчитываю объединить наши усилия. Вот так.

— Нет, Роман. Ты полагаешь, я впаду в экстаз от желания и перестану мыслить критически. Но не так уж ты неотразим.

— Ты ошибаешься на мой счет, Скарлет, судишь обо мне несправедливо. И если ты продолжишь придерживаться своего мнения, мы не сможем договориться и пострадает от этого самый близкий тебе человек — Сэм. Ты ведь не хочешь этого?

— Ты не понимаешь слова «нет», Роман, просто не уважаешь чужое мнение. Это совершенно очевидно. Почему я должна хотеть целоваться с тобой, встречаться с тобой?

— Спать со мной… — добавил он.

— Об этом даже и не думай! — испуганно бросила Скарлет.

— Ну почему же? Разве не в этом состоит логичная кульминация интимных встреч?

— Только не для меня! — неосторожно объявила Скарлет.

— Ты девственница? — резонно осведомился Роман.

ГЛАВА ОДИННАДЦАТАЯ

— Ха! — выкрикнула она. — Тебя это совершенно не касается!

— Но я это узнаю, — заверил он.

— Интересно, каким образом?

— Я знаю верный способ, — осклабился мужчина.

— Фу! Ты мне категорически неприятен!

Роман рассмеялся в ответ, совершенно убежденный, что имеет дело с существом, неискушенным в плотских наслаждениях.

— Неприятен или опасно притягателен, как запретный плод? — пошел он в наступление, полностью уверенный в близком успехе.

— Оставь эти попытки! — потребовала Скарлет, поднимаясь с диванчика.

Но Роман успел удержать ее за руку.

— Я закричу, — предупредила она.

— От наслаждения, — прошептал он, развязывая поясок ее халата. — Просто обними меня.

— Но как так можно, Роман?.. Ни с того ни с сего?.. Я этого не понимаю, — пробормотала она, тем не менее обняв его.

— Не думай об этом, — порекомендовал он.

Роман поспешно рванул на себе рубашку, пуговицы не выдержали натиска, разлетелись в стороны.

— Боже! Ты порвал ее, — изумленно произнесла Скарлет.

— У меня много других, — проговорил он, укладывая ее на спину. — Это все не имеет значения…

— Ты горячий, — сказала она, проведя ладонью по его груди вниз, до плоского живота.

— Да, — поспешно согласился он, расстегивая ремень на брюках.

Другой рукой Роман распахнул махровый халат на ее груди, маленькой, девичьей, с розовыми крохотными сосками. Он тут же приник к одному из них губами.

— Ты сладкая. Какая же ты сладкая… — смакуя, прошептал он.

— Не говори так, — тихо попросила она, положив руку ему на голову.

— Прости, если смутил тебя, — извинился Роман, приподняв голову и заглянув в ее раскрасневшееся лицо.

— Больно, — призналась Скарлет.

— Что больно? — непонимающе спросил он.

— Больно ждать, — ответила женщина. — Так странно, — заметила она, вслушиваясь в свои ощущения, и улыбнулась.

Ее грудь тяжело и часто поднималась и опускалась. Она приоткрыла ротик и внимательно следила за Романом.

— Где твои очки? — поинтересовался он.

— Не знаю… Лежат где-то. Почему ты спрашиваешь?

— В своей фантазии я снимал их с тебя перед тем, как заняться с тобой любовью, — признался он.

— Ты фантазировал обо мне? — удивилась она.

— После первой же нашей встрече.

— Бесстыдник, — смущенно отозвалась Скарлет, требовательно притянув его к себе для поцелуя. — Очков нет, но ты можешь снять с меня все остальное, — предложила она.

— Детка, ты прелесть, — объявил Роман, избавив ее от одежд.

— Это правда? — засомневалась Скарлет.

— Чистая правда. У тебя красивое тело. Нежное, свежее, чистое. Каждое прикосновение к нему вызывает во мне желание.

Скарлет завороженно слушала. Она видела — в его глазах горит огонь.

— Лежи, — распорядился Роман, вставая.

Он поспешно сбросил с себя одежду. Скарлет обмерла, увидев мужчину обнаженным, и на миг вся сжалась. Он сел возле нее, на его губах играла самоуверенная улыбка. Он провел подушечками пальцев по ее приоткрытым губам и поцеловал. Скарлет почувствовала на себе немалый вес его тела. Она испуганно замерла.

— Все хорошо, милая, — успокоительно прошептал он.

— Подожди, — пасуя, попросила Скарлет.

— Не могу ждать, дорогая, — сообщил он. — Но ты должна расслабиться. Тебе ведь известно, как это бывает в теории? — (Скарлет покивала головой.) — Нужно расслабиться, чтобы получить удовольствие. А для этого не следует сомневаться и противиться, — убеждал он.

— Постой… Еще немного, — снова попросила она.

Но Роман и не думал останавливаться, лаская ее бедра.

— Ой! Что это?! — воскликнула Скарлет от неожиданности. — Роман?.. Боже… — прошептала она.

Больно не было — было томительно жарко.

— Мне продолжать? — спросил Роман.

— Да, — покорно согласилась она.


Скарлет лежала без единой мысли, теперь на своей постели — тесной, рассчитанной на одного. Роман спал. Он занял всю кровать, Скарлет с трудом балансировала на краю. Она опасалась его разбудить.

В гостиной тихо заверещал ее телефон. Она осторожно выскользнула из-под его тяжелой руки, поспешила ответить, прежде чем Роман проснется от шума.

— Да? — шепотом проговорила она.

— Во-первых, без паники, Скарлет. С Сэмом все в порядке, — тотчас предупредил ее Том Брэдли.

— Слава богу. А в чем тогда дело?

— Нэнси увезли в больницу.

— Что случилось?

— Совершенно внезапно она проснулась среди ночи от боли. Вызвал «скорую», ее забрали, — сжато объяснял мужчина. — Сэм сейчас спит. Ты не могла бы заехать за ним? Утром я с Томасом должен ехать к Нэнси.

— Да-да, конечно. Уже еду.

Скарлет вбежала в спальню ипринялась поспешно одеваться.

Роман тотчас поднялся.

— Что-то с Сэмом? — взволнованно спросил он, следя взглядом за женщиной.

— С ним все в порядке. Но я должна забрать его. Том Брэдли звонил. Нэнси увезли в больницу… Прости, что разбудила.

— О чем ты говоришь? Едем вместе, — сказал Роман и встал.

— Не стоит. Я и сама управлюсь…

— Не начинай снова спорить, Скарлет. Поедем вместе.

— Что подумает Сэм? — испуганно пробормотала Скарлет.

— А что может подумать трехлетний ребенок, тем более я уже сказал, что мы друзья?

— Неизвестно, как он к этому отнесется, — осторожно заметила она.

— Не драматизируй, Скарлет, — строго проговорил Роман, одеваясь. Он порывисто привлек ее к себе и поцеловал, сообщив: — Я намерен и впредь спать с тобой, даже если ты откажешься снимать при этом свои чудовищные окуляры.

— Сэм не привык к посторонним в доме, — робко сообщила она.

— Я не посторонний, я его отец. И это нормально, когда мама с папой ночуют вместе. Других детишек это не шокирует, — шутливо заметил мужчина.

— А я думала, это случайность…

— Я думал, ты не практикуешь случайный секс, — поддел ее Роман.

— До сегодняшнего дня, вернее, до этой ночи… — Значит, и сегодня все было не случайно, — заверил ее любовник.

— Ты хочешь сказать, это серьезно? — несмело произнесла женщина.

— Я вообще очень серьезный человек.

— Это из-за Сэма?

— У тебя странные представления о родителях, милая. В нормальных семьях мамы с папами получают удовольствие от интимного общения, а не только лишь пекутся о благе чад.

— Но мы не нормальная семья, — проговорила Скарлет.

— Пока, — отрезал Роман, застегивая рубашку на немногочисленные уцелевшие пуговицы. — Но если тебя беспокоит моя встреча с мистером Брэдли, то я не стану заходить, а подожду вас в машине. Договорились?


— Он так крепко спит, даже не проснулся, — тихо проговорила Скарлет, осторожно укладывая ребенка на заднее сиденье БМВ Романа.

— Ты и плед прихватила? — удивился он, наблюдая через плечо, как трепетно Скарлет укрывает сына. — Поедем тихо, чтобы он спал до самого дома.

— Сэма не так просто разбудить. Он очень крепко спит, — прошептала она, усаживаясь в ногах ребенка.

— Счастливый малыш.

— Они с Томасом всегда играют до самозабвения, поэтому он потом и спит без памяти. Я так обрадовалась, когда у него появился друг, потому что с остальными сверстниками Сэму всегда было неинтересно.

Они остановились возле дома Скарлет, и Роман взял сына на руки. Сэм приоткрыл глаза, посмотрел на Романа, обхватил его шею и, вновь опуская тяжелые веки, пробормотал:

— Ты возьмешь меня на футбол?

— Обещаю, — прошептал Роман и изумленно посмотрел на Скарлет, которая удивилась не меньше его.

— Это хорошо, — сказал Сэм и уронил голову на отцовское плечо.

— Надо же, запомнил, — удивился Роман.

— Тебя не так-то просто забыть, — влюбленно проговорила Скарлет.

ГЛАВА ДВЕНАДЦАТАЯ

Какое-то время она с надеждой думала, что Роман забудет все свои намерения и обещания и исчезнет из их с Сэмом жизни. Но он стал бывать у них постоянно, и тогда предполагаемая ею разлука стала сопрягаться со страхом. Она привыкла к нему, как привык и малыш. Именно с Сэмом Роман и проводил большую часть своего времени. Они играли в детской или шли гулять в парк. При этом Сэм вел себя по-разному, он то радовался приходу Романа, с которым сдружился, то становился замкнутым, осторожным, но Роман умел развеселить его.

Потом Роман пропал на пару дней и появился вновь, сославшись на занятость. Сэм был хмур, когда они отправились в парк.

Скарлет стояла у порога кухни и смотрела, как они собираются. Она видела, что Роману не удается развеселить и разговорить сына.

— Если хотите, я пойду с вами — предложила она.

Роман склонился, чтобы завязать шнурки на крохотных ботинках, но Сэм отдернул ножку и буркнул:

— Я сам!

Роман удивленно посмотрел на ребенка. Подошел к Скарлет и тихо спросил:

— Что это с ним сегодня? — (Скарлет лишь пожала плечами.) — Он не болен? — (Она покачала головой.) — Я ничего не понимаю. Таким я его еще не видел.

Скарлет тяжело вздохнула:

— Он ничего не говорил, но, я думаю, ждал тебя.

— Я был в отъезде по делам, — напомнил Роман.

— Вот и объясни ему это, — предложила она.

Но объяснения Романа остались без ответа.

Скарлет отправилась вместе с ними в парк, однако прогулка не удалась.

Роман хотел взять сына за руку, а тот выдернул руку, на все вопросы отца он не отвечал, вел себя враждебно.

— Я не узнаю его, — посетовал Роман на следующий день.

— Просто он не знает, как себя с тобой вести. Возможно, думает, что завтра ты снова исчезнешь, — предположила мать.

— Завтра я точно не смогу прийти, — признался Роман.

— Скажи Сэму об этом. Чтобы он не ждал… Но если ты намерен быть ему отцом, тебе придется разгрузить свой рабочий график изменить приоритеты.

— Моего отца тоже частенько не бывало дома, когда мы росли. С нами была мать. И это считалось нормальным! — возмущенно заявил Роман.

— Тебе не приходилось привыкать к отцу, ты знал его с рождения. А Сэм, понятно, растерян, он не понимает, на что может рассчитывать, — пояснила Скарлет. — Я, кстати, тоже, — тихо добавила она.

— А где Сэм? — забеспокоился отец.

— Играет с Тессой из десятой квартиры. Ее мать, Исабель, время от времени приглашает Сэма к себе, иногда Тесса приходит к нам поиграть. Они неплохо ладят. С ней Сэм чувствует себя большим, важным и сильным.

— Значит, мы одни?

— Это ничего не значит, — строго проговорила Скарлет.

— Я освобожусь к уик-энду, — обняв ее, прошептал Роман, — поедем на выходные к моим родителям?

— Это как-то поспешно… Съезди один.

— Без вас я не поеду. Одного меня они просто съедят. Они давно уже требуют, чтобы я привез вас.

— Я не чувствую себя готовой к этому.

— Ты просто трусишь, дорогая. Но бояться тебе нечего. Мои родители ждут вас с нетерпением.

— Они ждут Сэма, — тихо отозвалась Скарлет.

— Неправда. Они ждут вас обоих, — заверил ее Роман. — Я говорил с отцом по телефону. Ты уже нравишься ему заочно. Мою мать ты знаешь. Не понимаю, чего тебе бояться.

Роман заглянул Скарлет в лицо и улыбнулся. Он провел рукой по наморщенному носику.

— Ты нервничаешь, Скарлет. Тебе нужно расслабиться. Не хочешь прилечь, пока Сэм в гостях?

— Но Исабель может позвонить в любой момент, и мне придется пойти за ним.

— А пока Исабель не позвонила, я настаиваю, чтобы ты отдохнула, — проговорил он.

— Таким образом ты намерен получить мое согласие на поездку к твоим родителям?

Роман улыбнулся и поцеловал ее.

— Ты ведь хочешь, чтобы между нами все было ясно? Эта поездка позволит нам троим сблизиться, — нашептывал ей он.

— А ты не подумал о том, что у меня могут быть другие планы на эти выходные?

— Такие планы, которые нельзя было бы отменить или отложить? И что же это за планы? — поинтересовался Роман.

— У меня много дел по дому, — сообщила Скарлет.

Роман не мог не рассмеяться.

— Милая, представь себе, мы едем за город. Там у тебя не будет никаких дел. Уверен, отец с матерью тотчас займутся с внуком, тебе останется только отдыхать, наслаждаться жизнью. Целых два дня! Как можно от этого отказываться?.. Признайся мне, Скарлет, со всей откровенностью, ты часто имела возможность отдохнуть с тех пор, как родился Сэм?

— Но твой такой безоблачный сценарий может не оправдаться. Что тогда?

— Тогда я привезу вас обратно, как только ты этого потребуешь, — пообещал Роман. — Но ты обязана попробовать…

— Роман, дело не только во мне. Я не могу предсказать реакцию Сэма. Ты уже убедился, до какой степени он может быть неконтактным и упрямым.

— Скарлет, милая, прошу тебя, соглашайся. Обещаю, я сделаю все от меня зависящее, чтобы ни ты, ни Сэм не пожалели об этом… Прошу тебя… Умоляю.

— Сэм никогда прежде так надолго не уезжал из дома, да и мне в понедельник утром на работу…

— Ну за что ты меня так мучаешь? Какие слова могут убедить тебя? — страдальчески произнес он. — Ты можешь довериться мне. Насколько проще стала бы наша жизнь, если бы ты перестала воспринимать меня как чужака. Неужели сложно понять, что я не менее тебя заинтересован в том, чтобы все шло гладко. И не меньше тебя заинтересован в спокойствии и благополучии сына. Я хочу взять часть забот по воспитанию ребенка на себя. Тогда ты получишь возможность вздохнуть свободнее. И что же я слышу в ответ? Сплошные протесты, подозрения, отговорки, нелепые увертки. Я хочу быть чутким, предупредительным, терпеливым. Но ты нещадно меня изматываешь, Скарлет… Я настаиваю на том, чтобы ты ехала со мной в эти выходные. Если ты отказываешься, я беру Сэма и мы едем без тебя! — тоном, не терпящим возражений, объявил Роман. — Так каков твой ответ?

Скарлет робко кивнула:

— Ты должен понять меня. Мы знакомы от силы три недели, Роман. Откровенно говоря, я тебя почти не знаю.

— Я плохой парень, который обрюхатил твою сестру.

— Как ты можешь шутить? — возмутилась Скарлет.

— Но это же чистая правда. Твоя сестра забеременела от меня, она пожертвовала собой ради жизни нашего сына и умерла. Ты сделала все от тебя зависящее, чтобы Сэм не чувствовал себя обделенным. А все это время я даже не помышлял о его существовании, не приложил ни капли усилий, чтобы облегчить вашу участь. Я многим тебе обязан и намерен это восполнить… И не отступлюсь, — прошептал Роман, целуя Скарлет.

— Ты не мог знать… — заметила она.

— Не мог. Но тогда у меня в, привычке было переспать с женщиной и даже не позвонить ей на следующий день. Неудивительно, что Эбби решила не сообщать мне о своей беременности. Если бы я повел себя более последовательно, то она не считала бы меня инфантильным волокитой.

— Не кори себя за прошлое, — проговорила Скарлет.

— А кого же мне корить, как не себя? — резко бросил Роман. — Я обязан все исправить. Я должен вернуть своему сыну семью, которой он все это время был лишен. Поэтому и форсирую его знакомство с бабушкой и дедушкой. Вся моя жизнь переменилась, когда я узнал, что у меня есть сын. Я хочу, чтобы и его жизнь переменилась тоже, и твоя… к лучшему! Ты заслуживаешь этого в не меньшей степени, дорогая.

— Но в каком качестве я предстану перед твоими родителями?

— Ты мать моего сына, ты была с ним все эти годы. Благодаря тебе их внук не оказался в сиротском приюте. Ты моя любовница, в конце концов. Разве этого недостаточно? — убедительно заявил он. — А теперь отбрось все сомнения и соглашайся!

— Я, пожалуй, схожу за Сэмом. Ему уже пора отправляться в кровать, — сказала Скарлет.

— Как и нам всем, — отозвался Роман.

— Ты уезжаешь? — спросила она.

— Только не сегодня. И я еще не получил твоего согласия на поездку.

— Я поеду с тобой, Роман. Поеду, куда попросишь, — ответила женщина.

— И ты пустишь меня в свою постель?

ГЛАВА ТРИНАДЦАТАЯ

— Ты говорила, что боишься летать, однако не упомянула о недомоганиях, связанных с морскими путешествиями, — заявил Роман, в очередной раз сопроводив Скарлет в туалет. Сэм мирно спал, раскинувшись на сиденьях. — Мы бы поехали поездом или на машине.

— Просто прежде такого не случалось, — пробормотала бледная Скарлет. — Ты оставайся здесь с Сэмом, а я пойду на открытую палубу. На свежем воздухе, уверена, мне будет лучше.

— Удивительно, что ты так тяжело переносишь полный штиль, — заметил спутник.

— Иди к Сэму, — через силу велела ему Скарлет.

Роман помедлил, но женщина настояла, желая остаться одна.

Роман предвкушал неспешное и приятное морское путешествие вдоль берегов родной Ирландии как повод сойтись со Скарлет поближе. Он настоял на том, чтобы она взяла пару недель отпуска, что Скарлет и сделала после долгих колебаний и препирательств, которые Роман уже стал принимать как неизбежность и стоически опровергал все ее аргументы тщательно продуманными доводами. Подобные упражнения в полемике стали для него привычными и даже полезными. Устраняя ее сомнения, он таким образом укреплял собственную убежденность, а еще чувствовал себя победителем и героем.

— Прости, что порчу тебе прогулку, — повинилась Скарлет, вернувшись на свое место.

— Я действительно планировал более приятный досуг, чем метание до уборной и обратно, — не без сожаления признался мужчина.

— Ты сноб, — упрекнула его Скарлет.

— Как скажешь, — беззлобно согласился он. — Полегчало?

— Мутит по-прежнему.

— В свою команду я тебя не возьму, дорогая.

— В какую еще команду?

— В свое время я участвовал в парусной регате на Атлантике, — гордо сообщил Роман.

— И ты, конечно же, пришел первым, — предположила собеседница.

— Конечно же, нет, — возразил он. — Мы оказались в числе последних, но время провели отменно.

— Как это по-человечески, Роман. И как это на тебя не похоже, — заметила она.

— Звучит оскорбительно, Скарлет. Но я сделаю скидку на твое состояние.

— Ты очень великодушен сегодня, улыбнулась женщина.

— Чего не скажешь о тебе, дорогая, — хмыкнул он. — Стоило бы разбудить Сэма и накормить. Мы слишком спешно позавтракали.

— Вы поешьте, а я даже думать о еде не могу.

— Эту ночь мы проведем в отеле на берегу, прежде чем отправимся к моим родителям. Я уже забронировал номер. У тебя будет возможность отдохнуть перед встречей с ними после неудачного путешествия.

— Это хорошо. Но, уверена, как только почва перестанет выскальзывать из-под ног, я приду в себя, — шутливо заметила Скарлет.

— Обещаешь?

— Обещаю.

— Может быть, обратный путь проделаем все-таки по воздуху? — спросил Роман.

— Ни в коем случае. Я никогда не летала прежде и боюсь даже предположить, что из этого выйдет.

— Никогда?

— Никогда, — подтвердила Скарлет.

— Удивительно…

— Я всего лишь воспитательница, а не магнат, практически живущий в самолете… Я пыталась однажды полететь с Эбби, но таблетки, прописанные доктором, как оказалось, не следовало мешать с виски, которое я приняла для храбрости, и меня сняли с рейса за некоторые странности, которые я себе позволяла при посадке. А Эбби, представь, притворилась, будто меня не знает. С тех пор я даже думать о перелетах боюсь.

— И куда же вы с ней отправлялись? — отсмеявшись, поинтересовался Роман.

— Эбби решила отдохнуть и взяла меня с собой.

— И ты смирилась с тем, что тебя ссадили с самолета, и безропотно отправилась домой? — изумился он.

— Ну, сначала я долго приходила в себя в медпункте, а потом действительно поехала домой. Но, поверь, скорее с облегчением, чем с сожалением. Я не из тех людей, которые способны убивать время, жарясь на пляже и плескаясь в волнах. Не понимаю этого. Обычно вынужденное ничегонеделание нервирует меня. Поэтому я осталась дома и провела отпуск с пользой.

— А именно?

— Занималась благоустройством, читала, смотрела кино.

— Чудо-отпуск, — иронически заметил Роман.

— Но мне так больше нравится.

— И тебе никогда не хотелось пуститься в настоящее путешествие?

— Конечно, есть на земле места, где бы мне хотелось хоть раз побывать, — несмело призналась Скарлет.

— Например? — искренне заинтересовался спутник.

— Например, Париж, а еще Рим… И другие столицы. Я подумывала об этом. Но потом появился Сэм, и я решила, что мы обязательно съездим туда вместе, когда он подрастет.

— Я тебе обещаю, Скарлет, дорогая, что мы обязательно отправимся туда вместе, — убежденно проговорил Роман и дружески обнял женщину за плечи.

Скарлет тяжело вздохнула.

Роман провел рукой по ее волосам и чутко спросил:

— Устала?

Скарлет покивала, но в этот момент она ощутила не просто усталость, а совершенное бессилие. Все поплыло перед ее глазами.

Вдруг тучный пожилой господин, который пробирался мимо их мест, тяжело дыша и суетно хватаясь за поручни, словно потек вниз и обрушился на палубу. В тот же момент Роман вскочил и подбежал к нему.

А потом кто-то пронзительно закричал, и она сообразила, в чем дело. Кровь от волнения прилила к лицу, и Скарлет почувствовала себя значительно лучше. Она инстинктивно обхватила полусонного Сэма.

— Есть здесь кто-нибудь из медиков?! — громко и отчетливо воскликнул Роман, расстегнув ворот рубашки тучного господина.

Люди моментально столпились вокруг бесчувственного человека, но медики так и не объявились. Сэм из любопытства рванул туда же. Скарлет попыталась его удержать.

— Сиди на месте, парень, — строго распорядился Роман. — Нечего тебе тут делать.

Он обыскал карманы пожилого краснолицего человека и нашел пузырек с сердечным средством. Постепенно мужчина стал приходить в себя. Тяжело дыша, он проглотил лекарство и предпринял безуспешную попытку подняться. Роман старался ему помочь.

— Что стоите?! — прикрикнул он на ротозеев, затем гневно процедил: — Помогите, он весит целую тонну.

Двое соизволили. Больному помогли добраться до освободившегося места и устроили его поудобнее. Краснолицый господин приходил в себя с мученической миной, стискивая рукой сердце. Зеваки разошлись, Роман отправился к судовому начальству, Сэм, выпучив глаза, уставился на больного человека. Скарлет обхватила его еще крепче, и мальчик виновато посмотрел на мать.

Когда Роман вернулся с судовым врачом, он присел рядом и тихо проговорил:

— Мне это кажется или кто-то действительно обмочил штанишки?

Сэм трагически покивал и скуксился.

— Только не смей плакать! — запретил ему отец. — Мы просто пойдем сейчас и переоденемся. Ничего непоправимого не произошло.

Сэм взял себя в руки и вместе с Романом отправился в туалет, поглядывая через плечо на мать.


— Оказывается, парень до этого никогда не бывал в общественных мужских туалетах, — прошептал Роман, вернувшись.

— Это действительно так, — подтвердила Скарлет.

— Сегодня у него день открытий.

— Сегодня у нас всех очень необычный день, — констатировала женщина, с улыбкой взирая на Романа.

Ей понравилось, как собранно и оперативно действовал Роман, касалось ли это пожилого господина или маленького конфуза Сэма. Она все больше и больше убеждалась в том, что рядом с ней достойный уважения человек.

— Как ты себя чувствуешь? — спросил Роман.

— Лучше, — ответила Скарлет, улыбаясь. — Притом значительно, — добавила она чуть погодя. — И признаться, я в восхищении от того, как ты себя повел в обеих ситуациях.

— Хорошо, что у этого человека было лекарство, — скромно отозвался он.

— Хорошо, что рядом оказался ты, Роман.

— Но и тяжелый же он, однако, — прошептал мужчина. — Я думал, что надорвусь, — доверительно признался он и рассмеялся. — Врач связался с берегом, там его будет ждать карета «скорой помощи». Похоже, выходные ему придется провести на больничной койке.

— Роман…

— Что, дорогая? — откликнулся он, глядя на волны.

— Неужели ты не понимаешь, что поступил как герой? Вернее, ты и есть герой! — восторженно проговорила она.

Роман внимательно посмотрел на спутницу и, насмешливо наморщив лоб, широко улыбнулся.

— Ты действительно так считаешь, Скарлет?

— Конечно. Ты единственный из всех повел себя правильно.

— Да я, собственно, ничего такого и не сделал, — пожал он плечами.

— Ты не дал человеку умереть.

— Ты преувеличиваешь. Просто я оказался чуть расторопнее других, дорогая, — прозаически подытожил он. — Ты созрела для того, чтобы перекусить?

— Я попытаюсь. Теперь мне ничего не страшно, ведь рядом ты, — шутливо бросила Скарлет.

— Ты мне льстишь, — прошептал мужчина ей на ухо. — И, кстати, береги свои ушки, они такие сладенькие, так бы и съел, — предупредил он. Скарлет растроганно посмотрела на него, одной рукой прижимая к себе сына. — Думаешь, о моем подвиге теперь напишут в газетах?

— Пусть только попробуют не написать, — проворковала в ответ женщина. — Болтаем глупости, словно влюбленные, — смущенно заметила она.

— Наверное, так и есть, — отозвался Роман.

— Мы и спали-то всего пару раз.

— Но зато как мы это делали! — многозначительно произнес он.

— Без соблюдения элементарных предосторожностей, — удрученно напомнила ему Скарлет.

— Тебя это беспокоит? — спросил Роман.

— А также то, что меня постоянно тошнит…

Прикрыв рот рукой, Скарлет вновь поспешила в сторону туалета.

* * *
— Привет, красотка! — насмешливо окликнул мрачную Скарлет Роман по возвращении. — Ну и как ты после очередного рейда?

— Нашел повод для шуток, — раздраженно буркнула она в ответ.

— Повод для радости, а не для шуток, — возразил он. — Мы оба знаем, с чем именно связана твоя так называемая морская болезнь.

— Ты слишком спокойно говоришь об этом, — упрекнула его Скарлет.

— Но это же естественно, дорогая. Мы ведь спим вместе… Повзрослей, Скарлет. Кстати, я уже предупредил родителей, чтобы не готовили лишнюю комнату для гостей. Ты будешь спать в моей комнате.

— Ты им так и сказал? — возмутилась она.

— Конечно, а что тут, собственно, такого? Родители спросили, в каких мы с тобой отношениях. И я им прямо ответил, что мы любовники. Или ты предпочла бы, чтобы я лгал маме и папе? Не самый хороший пример для нашего сына, дорогая! — назидательно заметил он.

— Как вообще можно говорить с родителями на такие темы?! — продолжала изумляться женщина.

— Ты меня удивляешь, Скарлет. Откуда столько ханжества? Даже мой отец, несостоявшийся священник, называет вещи своими именами… Правда, мне пришлось присочинить, что мы помолвлены. Сама понимаешь, спать с женщиной под крышей родительского дома, не будучи ее женихом, — это не очень правильно.

— И ты сказал им, что мы помолвлены?!

— Да, детка… Именно так я им и сказал.

— Боже! Роман, ты спятил! — воскликнула она.

— Тише, Скарлет, нас могут услышать, — умиротворяюще попросил он свою спутницу.

— Ну и пусть слышат. Как ты мог? Это же неправда!

— Почему ты так решила? — невинно поинтересовался Роман.

— Тебе самому это известно.

— Всего лишь вопрос времени, дорогая, — спокойно отозвался он.

— Откуда такая уверенность?

— Милая, ты вечно смотришь на меня жадными глазами, словно готова проглотить. Я просто уверен, что ты не откажешься делить со мной постель и в родительском доме, и вообще.

— Да может быть, я презираю себя за каждый раз, что спала с тобой…

— Да-да, конечно, дорогая. Ты это терпеть не можешь. Это же так очевидно, особенно когда ты кричишь в постели, — шептал он ей на ухо.

— Я никогда не кричала, — упрямо возразила она.

— Ладно, ты не кричишь, — согласился Роман, — просто очень громко стонешь от наслаждения и мурлычешь всякие нежности… Только у меня огромная к тебе просьба, Скарлет. Когда мы будем предаваться страсти в доме родителей, умерь свой пыл, чтобы никого не шокировать. Все-таки они у меня люди строгих правил.

— Да я вообще ничем подобным не собираюсь больше с тобой заниматься, — обиженно пробормотала женщина.

— И я не собираюсь. Пусть это будет экспромт, дорогая. Такой же, как наша помолвка, как наша свадьба… — лениво протянул Роман.

— Какая еще свадьба?

— Как какая?

— Ты полагаешь, каждая женщина только о том и мечтает, чтобы окольцевать тебя?

— Ну, не каждая, конечно… Но каждая воспитательница яслей — это точно.

— Ох уж это вульгарное мужское самомнение, — поморщившись, бросила она.

— Тебя опять тошнит? — по-своему истолковал он ее кислую мину.

— Да! От тебя! — резко объявила она.

— Нам нужно прекратить этот затянувшийся обмен любезностями, милая, — отбросив шутливость, настоятельно проговорил Роман, — Сэм тревожится… Вряд ли он понимает, что мы так играем.

— Но я вовсе и не играю с тобой, — растерянно пробормотала Скарлет, погладив молчаливого ребенка по голове.

— Я лишь хотел все прояснить до того, как мы причалим. Слушай меня внимательно, Скарлет, и запоминай: мы помолвлены и мы поженимся.

— Но это так, на ходу, не решается, Роман.

— Я решил это не на ходу. Я все обдумал.

— И за меня тоже?! — возмутилась она.

— Не только за тебя, но и за Сэма, и за всех наших будущих детей. Отец семейства обязан обо всем позаботиться.

— Ты хочешь еще детей? — тотчас растроганно пролепетала Скарлет.

— Мы оба этого хотим, не так ли?

— Да, — согласно закивала женщина.

— Это был ответ на мое предложение или просто констатация факта? — строго спросил он.

— Да, я тоже хочу детей от тебя, — подтвердила Скарлет. — Да, я выйду за тебя замуж. Да, я хочу делить с тобой постель…

— Надеюсь, не только постель?

— Не только постель, но и вообще все-все-все, — воодушевленно согласилась она.

— Я рад, что мы это наконец выяснили. Значит, я не напрасно купил билеты на это суденышко.

— Ничто не напрасно, — подытожила Скарлет, вмиг успокоившись.

ГЛАВА ЧЕТЫРНАДЦАТАЯ

Роман не преувеличил размеры и роскошь поместья О'Хэгенов в Ирландии. Скарлет убедилась в этом уже на подступах, когда вдали показались сначала крыши, затем основательная кладка стен, а также бескрайние угодья, облагороженные и живописные.

Фамильная усадьба находилась на расстоянии четырех миль от ближайшей деревеньки.

Скарлет совершенно обомлела, когда их машина подъехала к высоченным кованым воротам. Открылся вид, равных которому ей видеть не приходилось. Казалось, она попала в далекие времена феодализма. Дом походил на замок, а от ворот к нему вела длинная и широкая дорога старомодной кладки, по бокам которой красовались ровненькие изумрудные газоны, фигурно подстриженные деревья и кустарники, беломраморные садовые скульптуры, куртины пышных цветов.

Скарлет вышла из машины и огляделась. Она не произнесла ни слова — столь велико было ее изумление. Сэм неожиданно смело побежал по дороге к дому, а Скарлет замерла на месте, не в силах сделать шаг.

Роман с улыбкой поманил ее.

— А что, если я им не понравлюсь? — робко пробормотала ошарашенная женщина.

— Важно, что ты нравишься мне, дорогая, — проговорил Роман и потянул ее за руку.

Скарлет увидела, что на крыльцо вышла Наталия О'Хэген. Сэм уверенно двигался к уже знакомой пожилой женщине.

— Нет, Роман, я не шучу. Что, если они будут против нашего брака? — испуганно спросила Скарлет.

— Ну, в таком случае я вышвырну тебя вон, как дырявые вонючие носки, — предупредил он, увлекая ее за собой.

— Роман, ты можешь быть серьезным? — раздраженно поинтересовалась Скарлет.

— Не могу, когда ты изобретаешь всякие глупости. Идем же. Не заставляй стариков ждать.

— Твоя мать не старуха. Она очень славно выглядит, — возразила женщина.

— Теперь они в любом случае старики, дедушка и бабушка. Они сами этого хотели, — подытожил Роман.

— Насчет вонючих и дырявых носков, Роман, это было грубо, — упрекнула его невеста. — Я строго соблюдаю гигиену.

— Но после секса ты всегда пахнешь мной, — заметил мужчина.

— Тише, нас могут услышать, — предупредила Скарлет.

— И унюхать, — шутя добавил он.

Роман остановился посреди дорожки, ведущей к родительскому дому, и привлек к себе свою спутницу, прижав к груди. Он чувствовал, что ей нужны уверенность, дружеская поддержка и чуткость. Нужна ей и его любовь.

Роман приподнял ее личико за подбородок и заглянул в испуганные глаза.

Он поцеловал ее в дрожащие от волнения губы и долго не отрывался, надеясь вдохнуть в нее силу и веру, трепетно удерживая в своих руках, как великую ценность. Затем, взяв за руку, твердым шагом повел к их будущему общему дому.

— Боже! Когда подумаю, что за такое короткое время столько произошло, дух захватывает, — проговорила Скарлет, стараясь не отставать.

— Чудеса, они вообще быстро делаются, — походя бросил Роман.

— Я даже теряюсь, что следует назвать большим чудом в череде всех этих удивительных событий…

— А я предпочитаю считать, что все это было неизбежно, милая, — спокойно отозвался он.

— А я трушу. Трушу, когда думаю, что мы спешим, что мы поддались порыву, что очень скоро настанет время сожалений… — взволнованно призналась женщина.

— Ты еще слишком молоденькая, Скарлет. Ты просто не испытывала настоящих сожалений. Но о чем можно жалеть, когда воссоединяются семьи?

— Именно это меня и тревожит. Ты делаешь все ради Сэма.

— Ты сама себя тревожишь, дорогая, — терпеливо заверил ее Роман, вновь замедлив шаг. — Поспешим, нас ждут.

— Твоя семья?

— Наша семья, — незамедлительно поправил он.

— Боюсь, — прошептала Скарлет.

— И правильно делаешь, — неожиданно объявил он, вызвав ее изумление.

Скарлет уставилась на него вопросительно, и Роман вынужден был пояснить:

— Ты возбуждаешь меня, когда так трепещешь. Хочется спрятать тебя под одеяльце и обнимать, обнимать, обнимать… Ты вообще очень аппетитная, когда трусишь. Так бы и съел вместе с твоими ушками.

Пока они томительно медленно приближались к дому, на крыльце столпилось несколько человек, так что Роман воскликнул:

— А! Семейство в расширенном составе. И ты, Сэлли, тут!

От звука этого имени Скарлет невольно передернуло. Неужели это постыдная ревность? Она заставила себя успокоиться и приветливо всем улыбнуться. Затем инстинктивно выискала взглядом Наталию О'Хэген, которая обнимала внука, и адресовала улыбку именно ей, знакомой, уважаемой и любимой женщине.

— Все в порядке? — тихо спросил ее Роман.

Скарлет кротко кивнула, и он, ободряюще поглаживая ее по спине, принялся представлять свое семейство.


— Надеюсь, вы скачете? — спросила ее Сэлли.

— В смысле, верхом? На лошадях? — неуверенно уточнила Скарлет.

— Да-да, — кивнула головой миловидная и стройная женщина.

— Нет, никогда не пробовала… — ответила Скарлет.

— Какая жалость, — сокрушенно посетовала та. — В усадьбе отличные лошади. Я часто прихожу сюда покататься верхом. Собиралась завтра утром проехаться, познакомить вас с окрестностями, с местами нашего детства, так сказать…

— Увы, — отозвалась Скарлет.

— Но это не беда… Постепенно освоите.

— Считаете, нужно? — тревожно спросила она.

— Вам решать, — отозвалась Сэлли.

— О чем вы тут шушукаетесь? — спросил Роман.

Подойдя к беседующим женщинам, он обнял Сэлли за тонкую талию и поцеловал в губы.

— Отлично выглядишь, — сказал он.

— Спасибо… И вовсе мы не шушукались, — возразила Сэлли. — Выясняется, что Скарлет не ездит верхом. А у меня были планы на ее счет.

— Не удивительно, она родилась и выросла в городе, — отозвался Роман, шутливо тиская свою подругу детства. — Скарлет, ты куда это? — удивленно воскликнул он, завидев, как стремительно удаляется его невеста.

Он настиг ее только в темном коридоре.

— Опять тошнит? — спросил он, ухватив ее за руку.

— И опять от тебя, — старательно сдерживая слезы, проговорила Скарлет. — Какое бесстыдство — обнимать и целовать ее у всех на виду!.. У меня на виду.

— По старой памяти, прости… Ты ведь не будешь делать из этого трагедию?!

— Тебе же ничто не мешает делать из меня дуру, — обиженно пробормотала она. — И как вообще могла я верить всем твоим сладкозвучным уверениям?! Должно быть, я и впрямь самая настоящая дура.

— Ну вот, ты снова начинаешь, Скарлет. И повода-то никакого не было!

— А то, что ты целуешь у меня на глазах любовь всей своей жизни через день после того, как сделал мне предложение, — разве это не достаточный повод?

— Любовь моей жизни? — насмешливо повторил Роман.

— Да, именно, любовь твоей жизни! Разве не ты мне рассказывал о вашем с ней прошлом?

— Мало ли что было, — легкомысленно бросил он. — Она моя подруга, соседка, почти член семьи.

— И всех своих подруг ты так целуешь и так тискаешь?!

— Как это так? — не потрудившись сдержать усмешку, спросил ее Роман.

— Ах ты! Негодяй! — бешено выпалила Скарлет.

— Ах ты, ревнивица, — ласково проговорил он, пытаясь обнять расстроенную женщину. — Как бы я ни целовал Сэлли, никогда не стану целовать ее так… — сообщил Роман и приник к ее губам, — или так… — прошептал и поцеловал снова, чувствуя, как ее возмущение затухает, стремительно сменяясь желанием близости. — Ты, в отличие от нее, не сбежишь из-под венца. Ты будешь моей женой, ты будешь безгранично моей. Это решено, — подытожил он.

— Очень сложно остановиться и начать соображать трезво, когда ты целуешь меня, — пробормотала Скарлет.

— Однако придется, — заметил Роман.

— Я хочу пить! — донесся из гостиной требовательный голосок Сэма. Взрослые рассмеялись.

— Ребенок хочет пить, — растроганно констатировала Наталия О'Хэген. — Кто-нибудь, дайте ребенку пить.

— У ребенка есть родители, — строго проговорил мистер О'Хэген. — Кстати, где они, эти горе-родители?! Спихнули ребенка на деда с бабкой и исчезли, — осудил он.


— Дом такой большой, — проговорила Скарлет, когда они уединились в спальне.

— Я же говорил тебе.

— Не думала, что настолько… Он просто огромный, как в старинных романах, и столько земли кругом…

— Тебя это гнетет?

— Да нет… Просто непривычно. Я, конечно, знала, что у богатых людей так. Но никогда не сталкивалась воочию… Насколько стар ваш дом?

— Поздний георгианский стиль…

— Начало девятнадцатого века?

— Да, — кивнул Роман, внимательно наблюдая за Скарлет. — Но есть и викторианские постройки. Однако тебе лучше спросить об этом моего отца. Он у нас приверженец исторической точности.

— Так ты склоняешь меня к общению с твоими родителями? — спросила Скарлет.

— Когда ты прекратишь подозревать и тревожиться по любому пустячному поводу?

— Только когда все закончится, — всерьез ответила она.

— Но все только начинается, милая, — заверил ее Роман. — Мы с тобой в самом начале нашего долгого и дивного пути… Скажи лучше прямо, Скарлет. Нравится тебе дом?

— Дом красивый… Конечно, такой дом не может не понравиться… Вот только я пока не чувствую себя в нем уютно.

— Это вопрос времени.

— Ты всегда так говоришь, Роман.

— И всегда оказываюсь прав, не так ли? Такие дома строятся не для того, чтобы пустовать.

— Что ты хочешь этим сказать? — спросила женщина.

— То, что у нас должно быть много детей, и тогда ирландское поместье рода О'Хэгенов никогда не зачахнет… Видишь ли, дорогая моя, в чем дело: мама настаивает на том, чтобы отец перебрался на нашу итальянскую виллу. Южный климат для него наиболее благоприятен. Она потратила много нервов и сил, убеждая его. Сделала на вилле капитальный ремонт и теперь выжидает, когда папа наконец созреет и позволит ей себя увезти. Я уверен, что так оно и случится, мамочка не отступает от своих намерений.

— Как и ты, — заметила Скарлет.

— Это я как она, — уточнил он.

— Логично…

— Так вот… Ты понимаешь, к чему я клоню? — спросил мужчина.

— Не вполне, — отозвалась Скарлет.

— А по-моему, все предельно ясно… Нам придется поселиться здесь.

— Ты так убежден, что нам предстоит общее будущее. Но вдруг я не сумею поладить с твоими родителями и они не одобрят этот брак?

— Милая, они полюбят тебя, как родную, — заверил ее Роман.

— А если не полюбят?! — трагически воскликнула Скарлет.

— А моей любви тебе уже недостаточно?! — неожиданно бросил он. — Как тебе, кстати, наша спальня, дорогая?

— Ты сказал…

— Тебе здесь понравится. И постель большая…

— Да-да, милая комната, — сухо отозвалась Скарлет, изумленно глядя на жениха.

— И удобна тем, что Сэм рядом. Зная, как ты тревожишься, я специально распорядился, чтобы для нас троих отвели именно эти две комнаты. Ты в любой момент сможешь проведать Сэма.

— Сэму здесь нравится, — отозвалась женщина.

— Еще бы ему не понравилось! Целый день провел в загончике для щенков. А когда подрастет, к его услугам лошади…

— Лошади — это опасно, — не преминула заметить Скарлет.

— Все опасно, детка. И все-таки мы живем, — философски отозвался он. — И вообще, хватит разговоров, дорогая, последние деньки дались тебе нелегко. Пора спать.

— Ты прав. Я очень устала, — согласилась Скарлет.

— Составишь мне компанию в душе? — игриво поинтересовался Роман, направляясь в ванную. Скарлет покорно проследовала за ним.

ГЛАВА ПЯТНАДЦАТАЯ

Скарлет пришлось ждать значительно дольше, чем предсказывала Наталия О'Хэген. Либо ей так показалось. Возможно, Роман запаздывал не намного, но каждая минута ожидания оборачивалась для Скарлет переживаниями.

Она уже распаковала вещи и основательно обустроилась в общей с ним спальне, несколько раз заглянула к Сэму.

Скарлет припомнила, как ее встретили. В доме оказалось значительно более людно, чем она рассчитывала. Помимо членов семьи и соседей, присутствовала даже помощница Романа, Элис, которая чувствовала себя у О'Хэгенов вполне комфортно. Скарлет же, несмотря на то, что достаточно долгое время была знакома с Наталией О'Хэген, не испытывала уверенности при общении с обитателями этого дома. Хотя упрекнуть их в отсутствии радушия у нее не было совершенно никаких оснований.

Скарлет сознавала, что ее настороженность и напряженность, ее тревога и подозрительность, которые не приемлет Роман, просачиваются сквозь тонкую мембрану некоего подобия самообладания.

Элис озадачила Скарлет не меньше, чем Сэлли. Элис, вопреки ее представлениям, оказалась молодой, умной, привлекательной, яркой женщиной. Она разговаривала с Романом по-семейному просто, порой даже фамильярно, казалось, ее совершенно не трогает топазовый огонь его глаз. А Роман постоянно старался поддеть свою помощницу. Скарлет этого не понимала.

Определенно, отношения в этом дружном кружке ее озадачивали. Она предпринимала попытки их анализировать, но лишь стимулировала этим собственную подозрительность…

И вот теперь ей приходится ждать Романа, который, выйдя из душа, отправился немного пройтись с отцом перед сном по усадьбе. Ей даже пришлось побеспокоить миссис О'Хэген, которая заверила ее, что они вот-вот появятся.

Скарлет вернулась в спальню. Время тянулось медленно. Ожидание становилось нестерпимым.


Отважившись, Скарлет решила предпринять небольшую экскурсию по огромному дому. Она изучала коридоры — широкие и узкие, длинные и короткие, темные и ярко освещенные, неторопливо прохаживалась по ним, с интересом разглядывая шпалеры, картины, вазы на постаментах, прочие элементы декора. Скарлет отваживалась заглядывать в нежилые комнаты, открыла для себя местонахождение библиотеки, куда решила наведаться в более подходящее время.

Ей все более по душе становился этот внушительный дом. Уютно поскрипывали деревянные половицы, свет от старинных светильников ложился теплыми золотистыми разводами на антикварную мебель. Пахло благополучием, достатком, который был очевиден, но главное — безмятежностью.

Она, стараясь не шуметь, продвигалась дальше.

— Как отца может смутить собственный ребенок! — донесся до ее слуха резкий окрик Финна О'Хэгена.

Скарлет застыла на месте и насторожилась. Роман не говорил, что Сэм когда-либо смущал его. Конечно, понимание не давалось легко, но и рассчитывать на это не стоило… Она прислушалась.

— Сын, лучше поздно, чем никогда. Таково мое убеждение! — властным тоном изрек старший О'Хэген.

Раздражение звучало в старческом голосе.

— Согласен, отец. Но, признаться, — тихо, но отчетливо произнес Роман, — я в смятении.

— Какая глупость! Стыдно такое слышать от собственного сына, — бросил глава семьи.

— Нет, отец, ты не понимаешь меня. Я пытаюсь сказать, что, стоило мне увидеть этого кроху, такого застенчивого, беззащитного и в тоже время стойкого, у меня внутри все перевернулось. То, что это мой сын, я не сомневался больше ни секунды. Но я, признаться, робею, оставаясь наедине с ним. В свои три года Сэм уже такой толковый! Им невозможно управлять, как неодушевленным существом. У него есть свои представления обо всем. А детская честность совершенно обескураживает, когда он задает вопросы в лоб. Вроде бы все просто, а, не поразмыслив всерьез, на них не ответишь.

— Похоже, ты взрослеешь, сын, — примирительно отметил Финн О'Хэген. — Но ты отец, а не наблюдатель, и должен с самого начала занять активную позицию и воспитывать сына без робости или колебаний.

— В этом-то вся проблема, отец, — тихо признался Роман.

— Не вижу тут никакой проблемы…

— Я, не терпящий никаких обязательств, вторгся в устоявшуюся жизнь хороших людей. Я представления не имел, каково это — быть отцом, и вдруг обнаруживаю, что у меня растет сын. Это величайшая ответственность. Я не имею права на ошибку. Не уверен, что мне эта миссия по плечу.

— Мне стыдно за тебя, Роман. И никогда еще мне не было так стыдно за собственного сына.

— Прости, отец, что опять разочаровываю тебя. Я лишь пытаюсь быть честным. Мне не обойтись без помощи и поддержки. Я пытаюсь внушить Скарлет, что все у нас будет хорошо, но в то же самое время испытываю сильные сомнения, — объяснял он.

— Кто тебе должен оказывать эту поддержку, сын? От нас с матерью ты можешь требовать только одобрения или совета. Теперь ты глава своей семьи…

— Все так, отец. Но давай мыслить рационально, — призвал Роман.

— Рационально?! — вновь возвысил голос Финн. — Я слышать не хочу никаких рациональных доводов, к которым прибегают слабаки. Сильные люди не руководствуются рациональными соображениями. Сильные люди жертвуют собой и вынашивают ребенка, четко сознавая, что это будет стоить им жизни! Сильные люди берут на себя ответственность за чужого ребенка и полностью подчиняют свою жизнь этой миссии! — громыхал голос старика. — Ты же ведешь себя как тряпка, со своими девчачьими сомнениями. Мне стыдно, что у меня такой сын!

Сердце Скарлет гулко билось. Она больше не могла выносить этого. Она порывисто распахнула дверь, из-за которой слышалась нелицеприятная отповедь, и со слезами на глазах воскликнула:

— Нет, это не так! Вы несправедливы к Роману!

Мужчины, не ожидавшие такого вторжения, повернулись к ней.

— Скарлет, не вмешивайся, пожалуйста. Оставь нас, — тихо попросил Роман.

— Но это же все неправда. Для чего ты на себя наговариваешь, Роман? — отирая слезы, спросила она.

— Не мог же я с тобой говорить на эту тему, дорогая. У тебя и своих сомнений предостаточно, — отозвался он.

— Но благодаря тебе я поверила…

— Деточка, вы поступаете очень благородно, защищая моего сына от заслуженного порицания, особенно учитывая, что он сделал с вашей сестрой, — снисходительно проговорил Финн.

— Но он не делал с ней ничего, заслуживающегопорицания, — взволнованно возразила Скарлет. — Решение родить ребенка она принимала самостоятельно. И это был ее выбор — не ставить в известность Романа.

— Это Роман вас убедил, деточка. Но я знаю своего сына не первый день…

— Она не деточка, отец. Ее зовут Скарлет, — буркнул Роман. — Если ты расположен кого-то воспитывать, оставь ее в покое, для этого есть я. Скарлет тут ни при чем.

— То есть как это я ни при чем, — вмешалась она. — Я очень даже при чем. И считаю нужным заявить, мистер О'Хэген, что вашего сына знаю как благородного и решительного человека. И вы крайне несправедливы по отношению к Роману, называя его тряпкой.

— Но он соблазнил вашу сестру, после чего пропал, — продолжал обвинять сына Финн.

— Вы говорите так просто потому, что не знаете Эбби, мистер О'Хэген. Мою сестру было не так-то просто соблазнить. И Роман не смог бы сделать это без ее желания. У меня есть все основания думать, что это она соблазнила вашего сына. Видите ли, Эбби наверняка сочла его подходящим биологическим отцом. Она знала достаточно о его семье, потому и решилась рожать от него ребенка. Конечно, известие о том, что у нее лейкемия, стало полной неожиданностью. Она любила жизнь и хотела жить долго и счастливо в окружении близких. Но, зная свою сестру, могу утверждать, что беременность такой уж неожиданностью не была. И Эбби категорически не желала информировать об этом Романа. У нее были предубеждения на его счет, схожие с вашими, мистер О'Хэген. Но она, как и вы, ошибалась… Я же уверена, что он будет хорошим отцом для Сэма. Мне больно слышать, когда вы несправедливо обвиняете его, — довершила Скарлет.

— Ну, что же… Если между вами такое взаимопонимание и доверие, то не знаю, из-за чего весь этот сыр-бор, дети мои. По трагическим фразам Романа можно было понять, что он пребывает в состоянии полной прострации и не способен выполнять отцовские обязанности.

— Забудь об этом, отец… Все нормально. Просто поговорить хотел, — бросил Роман, выходя из комнаты и забирая с собой разгоряченную полемикой Скарлет.

— Прости, сынок, не понял… — растерянно пробормотал отец поникшим голосом. — Девчонка определенно влюблена в тебя, парень, — заметил он.

— Ничего удивительного. Я ведь ей все равно что муж, — не без гордости отозвался Роман.

— Ничего не поделаешь, коли так получилось, — посетовал старик.

— Я мне лучшего и не нужно, — с вызовом заявил младший О'Хэген. — Для меня Сэм и Скарлет — предел мечтаний.

— Ну… раз ты так говоришь, желаю вам… И вообще! — вновь повысил голос отец. — Скажи это ей, чтоб не трусила!


— Глупо получилось… прости, — повинился Роман в спальне.

— Я не дождалась тебя… — хотела объясниться Скарлет.

— Дело не в тебе, — скупо проговорил он.

— Должно быть ты ненавидишь меня, когда я веду себя так… несдержанно и бестолково.

— Не говори ерунду, Скарлет. Как я могу ненавидеть тебя?! — воскликнул он.

— И все же… Я не виню тебя в этом. Твой отец прав. Не ты выбрал меня, просто так совпало. И ты вовсе не обязан меня любить…

— Даже не смей думать, что я ненавижу тебя. Это неправда… Если я кого и ненавижу, то себя. Если на кого-то злюсь, то только на себя. То, что тебе довелось услышать, — это только часть правды. Мне нужно было с кем-то поговорить. Но отец слишком категоричен. Он не воспринимает полутона. Я не сомневаюсь в своей миссии. Я сомневаюсь в своих возможностях. И не меньше тебя боюсь фиаско. Я надеялся, он по-отцовски напутствует меня. Мы не впервые не понимаем друг друга. На все нужно время, Скарлет.

— Мы справимся, — заверила его женщина.

— Ты будешь для меня примером, милая.

— Что ты… — скромно потупилась она.

— Это так. Ты три года растила моего сына, ни на кого не опираясь, рассчитывая лишь на свои силы. Отец прав в том, что я не имею права поддаваться малодушию… И мне очень жаль, что тебе пришлось услышать мои сомнения.

— Ты очень хороший человек, Роман. И я люблю тебя таким, какой ты есть, — призналась Скарлет. — Я люблю тебя. Но нам не стоит жениться из-за Сэма.

— Мы поженимся не из-за Сэма, детка. Да и почему бы нам не пожениться, если ты сама говоришь, что любишь меня? Я люблю тебя, оба мы любим нашего сына.

— Ты искренне так думаешь, Роман? — спросила женщина.

— Я искренен как никогда, милая.

— И ты считаешь, у нас все получится?

— Теперь я в этом уверен, любимая.

— Прости, что сомневалась в тебе, — проговорила она.

— Ты просто меня не знала.

— Никогда бы не подумала, что такой мужчина, как ты, искренне пожелает сделать меня своей женой, — смущенно прошептала Скарлет, припав к нему.

— Зачем ты умаляешь свои достоинства, любимая? Мне обидно это слышать. Ты милейшее, нежнейшее, трогательнейшее существо из всех, кого мне приходилось знать. Я обожаю ласкать тебя, мне даже стало нравиться оспаривать твои бесконечные доводы, меня очаровывает то, какая ты внимательная и заботливая мать. И единственное, что мне категорически не нравится, — это твое самоуничижение. Я запрещаю тебе думать о Скарлет Смит плохо! Я хочу, чтобы все знали — у меня лучшая на всем белом свете супруга. Тебе это понятно?!

— Все-таки ты страшный манипулятор, Роман, — пролепетала Скарлет, растроганно глядя на суженого.

— Такой уж я! И знаешь, Скарлет, ведь я влюбился, едва услышав твой голос по телефону. Только представлял тебя совершенно иначе. Потом, разумеется, разочаровался, увидев в первый раз. Но меня продолжало тянуть к тебе желание разобраться, кто такая эта Скарлет Смит. И дело было не только в Сэме. Ты сама возбуждала во мне горячий интерес.

— Я думала, ты просто играешь со мной, как играл бы с любой другой женщиной.

— Не без того, — рассмеялся Роман в ответ.

— Давай будем всегда честны друг с другом, — предложила невеста.

— Давай, — тотчас отозвался жених. — И с чего начнем, любимая? — заинтересованно осведомился он.

— Начнем с того, что я хочу тебя до безумия. Прямо сейчас! — требовательно объявила Скарлет.

— Наконец я дождался этого признания… Обещаю, тебе понравится быть женой человека, в котором смешалась итальянская и ирландская кровь, — прошептал он, трепетно укладывая возлюбленную на постель.

— Я обожаю эту смесь, любимый!


Внимание!

Текст предназначен только для предварительного ознакомительного чтения.

После ознакомления с содержанием данной книги Вам следует незамедлительно ее удалить. Сохраняя данный текст Вы несете ответственность в соответствии с законодательством. Любое коммерческое и иное использование кроме предварительного ознакомления запрещено. Публикация данных материалов не преследует за собой никакой коммерческой выгоды. Эта книга способствует профессиональному росту читателей и является рекламой бумажных изданий.

Все права на исходные материалы принадлежат соответствующим организациям и частным лицам.


Оглавление

  • ГЛАВА ПЕРВАЯ
  • ГЛАВА ВТОРАЯ
  • ГЛАВА ТРЕТЬЯ
  • ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ
  • ГЛАВА ПЯТАЯ
  • ГЛАВА ШЕСТАЯ
  • ГЛАВА СЕДЬМАЯ
  • ГЛАВА ВОСЬМАЯ
  • ГЛАВА ДЕВЯТАЯ
  • ГЛАВА ДЕСЯТАЯ
  • ГЛАВА ОДИННАДЦАТАЯ
  • ГЛАВА ДВЕНАДЦАТАЯ
  • ГЛАВА ТРИНАДЦАТАЯ
  • ГЛАВА ЧЕТЫРНАДЦАТАЯ
  • ГЛАВА ПЯТНАДЦАТАЯ