Волшебный дар цыганки [Линда Конрад] (fb2) читать постранично, страница - 3

потому что обернулся.

— Проклятье! Тебе следует находиться в доме.

Его голос был сердитым, а лицо грозно нахмурилось. Но все равно он был таким красивым и таким мужественным, стоя перед ней со скрещенными на груди руками, что ее сердце едва не выскочило из груди.

Мало того, что Николас жил в волшебном замке, высоко на скале, глядящей на океан, так он еще постоянно напоминал Энни заколдованного сказочного принца, который ждет, что придет его потерянная возлюбленная и освободит от чар, наложенных на него злой колдуньей.

Правда, этот сказочный принц временами доводил ее до белого каления. Он был надменным и требовательным. Энни многое прощала ему, когда они только начали тренироваться, потому что знала, какие боли он испытывает.

Но в последнее время у нее частенько возникало желание дезертировать и закончить тренировки раньше установленного срока. На этой стадии выздоровления от его болей остались лишь отголоски.

Только две вещи удерживали ее здесь, на его острове, примиряя с раздражающим поведением босса. Первое — это обещание, данное ею его матери, попытаться вытащить Ника из его раковины. Однако этот невозможный упрямец на каждом шагу оказывал ей сопротивление. Создавалось впечатление, что ему доставляет удовольствие упиваться своим несчастьем.

И, во-вторых, Ник был потрясающе, просто чертовски великолепен. Его волосы, смешанного оттенка золотого и серебряного, были чуть длинноваты и доставали до воротника. Стройного телосложения и высокого роста, этот мужчина пробуждал в Энни такие чувства, каких она не испытывала никогда прежде.

Обычно Ник носил скучную, но дорогую одежду серого и синего цветов, в том числе и на тренировках. Но, несмотря на невзрачный цвет одежды, его яркие голубые глаза всегда завораживали ее. Это происходило и сейчас, когда он вперил в нее взгляд, сверкающий гневом из-за того, что она помешала ему.

Но как бы он ни злился, как бы ни раздражался, ее обязанность — быть с ним рядом и знать, что он позаботится о себе.

— Я пойду в дом, только если ты тоже пойдешь, — заявила Энни. — Ураган уже близко. Здесь опасно оставаться.

С тех пор как Энни приехала на остров, ей полюбился вид океанских волн, с мягким плеском накатывающих на песчаный берег. Но сегодня огромные волны с яростью и грохотом набрасывались на их бухту. Разгневанные белые «барашки» вздымались на невозможные высоты и с яростью обрушивались вниз. Восхитительная голубизна, которую она привыкла видеть, когда любовалась океаном, исчезла, сменившись желтовато-бурым месивом.

Несмотря на жару и духоту, Энни поежилась.

— С дельфинами все будет хорошо, ведь так? — спросила она, протягивая ему руку.

— Меня беспокоит Султана, — резковато ответил Ник, не принимая ее руки. — У нее в ближайшие дни ожидается рождение детеныша, и это будут первые роды в центре. Но, кажется, все возможные меры предосторожности были приняты.

Нику отчаянно хотелось еще несколько минут побыть одному. Как досадно, что надвигающийся ураган нарушил его планы на сегодняшний день.

К тому же Ника угнетало чувство беспомощности, напоминая ему еще один случай, когда он не сумел помочь.

Но самым ужасным было сознание того, что Нику придется провести остаток дня — и ночь! — наедине с Энни. Черт бы побрал этот ураган. И черт бы побрал ее.

Она завладела его мыслями, и это ему совсем не нравилось. Николас считал себя однолюбом, и его единственная женщина была жестоко отнята у него. Все остальные женщины, какими бы соблазнительными они ни являлись, были лишь ненужными помехами.

Он должен оставаться бездушным и отстраненным. Холодное сердце не испытывает вины. Отсутствие чувств означает отсутствие боли.

Ник прожил два долгих года, держась в стороне от светской жизни, и разрази его гром, если Энни не привезла с собой на остров соблазнительный жар желания.

Черт возьми, он ненавидел эти бурные эмоции, но знал, что у его матери случится припадок, если он уволит Энни. Она считала, что Энни благотворно влияет на него. Еще несколько недель такого «благотворного» влияния, и он просто взорвется.

Остается надеяться, что Ник сумеет уговорить Энни оставаться в своей комнате в задней части дома, тогда как он проведет долгие часы урагана у себя в кабинете.

Годовщина Кристининой смерти вызывала в нем беспокойство и тревогу. Он хотел побыть в одиночестве, чтобы в полной мере ощутить острую боль тоски.

Эта боль напоминала о его клятвах и обещаниях, которые он так и не смог сдержать, пока его жена была жива. Ему нужны эти воспоминания, чтобы оставаться сосредоточенным сейчас.

— Но с ней ведь будет все хорошо, правда? Ты говорил, что Султана здорова. — Энни убрала руку, но шагнула ближе.

Ее голос вернул Ника к действительности. Кивнув, он попятился на шаг, чтобы не коснуться Энни. Его тревожило растущее влечение к ней. Подобные похотливые порывы были ему ни к чему.

Последние несколько недель Ник всеми силами старался держаться подальше от