Обычно я стараюсь никогда не «копировать» одних впечатлений сразу о нескольких томах, однако в отношении части четвертой (и пятой) это похоже единственно правильное решение))
По сути — что четвертая, что пятая часть, это некий «финал пьесы», в котором слелись как многочисленные дворцовые интриги (тайны, заговоры, перевороты и пр), так и вся «геополитика» в целом...
В остальном же — единственная возможная претензия (субъективная
подробнее ...
оценка) состоит в том, что автор настолько ушел в тему «голой А.И», что постепенно поставил окончательный крест на изначальной «фишке» (а именно тов.Софьи).
Нет — она конечно в меру присутствует здесь (отдает приказы, молится, мстит и пр.), но уже играет (по сути) «актера второстепенного плана» (просто озвучивающего «партию сезона»)). Так что (да простит меня автор), после первоначальных восторгов — пришла эра «глухих непоняток» (в стиле концовки «Игры престолов»)) И ты в очередной раз «получаешь» совсем не то что ты хотел))
Плюс — конкретно в этой части тов.Софья возвращается «на исходный предпенсионный рубеж» (поскольку эта часть уже повествует о ее преклонных годах))
В остальном же — финал книги, это просто некий подведенный итог (всей деятельности И.О государыни) и очередной вариант новой страны «которая могла быть, если...»
p.s кстати название книги "Крылья Руси" сразу же напомнили (никак не связанный с книгой) телевизионный сериал "Крылья России"... Правда там получилось совсем не так радужно, как в книге))
По аннотации сложилось впечатление, что это очередная писанина про аристократа, написанная рукой дегенерата.
cit anno: "...офигевшая в край родня [...] не будь я барон Буровин!".
Барон. "Офигевшая" родня. Не охамевшая, не обнаглевшая, не осмелевшая, не распустившаяся... Они же там, поди, имения, фабрики и миллионы делят, а не полторашку "Жигулёвского" на кухне "хрущёвки". Но хочется, хочется глянуть внутрь, вдруг всё не так плохо.
Итак: главный
подробнее ...
герой до попадания в мир аристократов - пятидесятилетний бывший военный РФ. Чёрт побери, ещё один звоночек, сейчас будет какая-то ебанина... А как автор его показывает? Ага, тот видит, как незнакомую ему девушку незнакомый парень хлещет по щекам и, ничего не спрашивая, нокаутирует того до госпитализации. Дальше его "прикрывает" от ответственности друг-мент, бьёт, "чтобы получить хоть какое-то удовольствие", а на прощание говорит о том, что тот тридцать пять лет назад так и не трахнул одноклассницу. Kurwa pierdolona. С героем всё ясно, на очереди мир аристократов.
Персонажа убивают, и на этом мог бы быть хэппи-энд, но нет, он переносится в раненое молодое тело в магической Российской империи. Которое исцеляет практикантка "Первой магической медицинской академии". Сукаблять. Не императорской, не Петербургской, не имени прошлого императора. "Первой". Почему? Да потому что выросший в постсовке автор не представляет мир без Первого МГМУ им.Сеченова, он это созданное большевиками учреждение и в магической Российской империи организует. Дегенерат? Дегенерат. Единица.
Автор просто восхитительная гнида. Даже слушая перлы Валерии Ильиничны Новодворской я такой мерзости и представить не мог. И дело, естественно, не в том, как автор определяет Путина, это личное мнение автора, на которое он, безусловно, имеет право. Дело в том, какие миазмы автор выдаёт о своей родине, то есть стране, где он родился, вырос, получил образование и благополучно прожил всё своё сытое, но, как вдруг выясняется, абсолютно
Ариадна Громова
О РАССКАЗАХ КОНРАДА ФИАЛКОВСКОГО
Научная фантастика в наши дни продолжает стремительно развиваться. Она вторгается в новые области знания, осваивает новые приемы художественной выразительности, растет и вширь, и вглубь. Это стремительное движение не всегда полностью ощущается теми, кого оно захватывает в свою орбиту. Для того чтобы понять, как быстро меняется все вокруг тебя, надо поймать взглядом какие-то неподвижные или медленно движущиеся предметы либо оглянуться назад.
Попробуем же оглянуться назад - хотя бы для того, чтобы вернее оценить рассказы Конрада Фиалковского. Лет пятнадцать-двадцать назад эти рассказы большинству из нас показались бы прямо-таки сенсационными даже по форме, а тем более по идеям. А сейчас это уже "обычная" фантастика на ее современном уровне (точнее, один из ее видов), с интересно поставленными проблемами, разработанными опять-таки на современном уровне научного мышления; эти рассказы, которые многих заинтересуют, иногда вызовут споры, иногда подтолкнут мысль ученого или художника. Но в них нет никакого привкуса сенсаций, потрясения, неожиданности.
Это вовсе не значит, что Конрад Фиалковский опоздал написать свои рассказы. Взгляд в прошлое полезен, но он обычно приводит к некоторому смещению перспективы, и надо делать поправку на это смещение, надо понимать условность такого приема. Ведь эти рассказы попросту не могли быть написаны двадцать лет назад - не Конрадом Фиалковским (ему всего 26 лет!), а кем бы то ни было. Разве что гений был бы на это способен - гений и в области науки, и в области искусства.
Советские читатели уже знакомы с рассказами Конрада Фиалковского "Право выбора" и "Возможность смерти" (в нашем сборнике он называется "Последняя возможность") - они публиковались у нас в последние годы. Но, разумеется, этого мало для серьезного знакомства с автором. Сборник его рассказов, предлагаемый сейчас вниманию читателей, позволит более точно судить о том, как работает в области фантастики молодой польский писатель Конрад Фиалковский.
Как подавляющее большинство современных фантастов, Фиалковский пришел в фантастику из науки; точнее, он активно работает в обеих этих областях. Он - научный сотрудник Варшавского политехнического института по кафедре конструирования цифровых машин. Впрочем, даже не зная этих подробностей его биографии, можяо понять, что и на такого рода замыслы, и на такую детальную проработку материала способен лишь ученый-профессионал. Условно говоря, рассказы Конрада Фиалковского можно отнести к "технической" фантастике, поскольку построены они на проблемах по преимуществу технических, а не философских, социальных, моральных и все конфликты разыгрываются именно на этой почве. Трагический по тональности рассказ "Последняя возможность" и веселая шутка "Цереброскоп" одинаково "техничны" по сути, философская и моральная нагрузка их очень невелика. То же можно сказать о рассказах "Конструктор", "Прежде чем полетят к звездам", "Пятое измерение" - да, в сущности, о любом из тех, что входят в этот сборник. Правда, в рассказах "Бессмертный с Веги" и "Воробьи Галактики" затрагивается проблема контакта с внеземными цивилизациями, но и эта проблема интересует Фиалковского по преимуществу в техническом аспекте - как именно, какими средствами и приемами можно было бы осуществить эту связь.
У большинства наших читателей сам термин "техническая фантастика", вероятно, вызовет некоторую настороженность: долгие годы засилья сугубо "технических" произведений приучили нас с известным недоверием относиться к этой отрасли фантастики. Однако рассказы Конрада Фиалковского (да и не только они, конечно) убеждают нас в том, что и фантастика такого рода способна плодотворно развиваться.
Надо только, чтобы работали в этой области не примитивные популяризаторы, а творчески мыслящие люди, с широким горизонтом и смелым воображением, умеющие соотносить весьма различные по характеру явления, видеть их глубинный смысл и красоту. Эти качества так же 'необходимы писателю, как и ученому-творцу, создателю новых "безумных" идей. Вдвойне нужны они и современной фантастике, рожденной синтезом, органическим слиянием методов науки и искусства.
Ариадна Громова
Последние комментарии
2 часов 17 минут назад
2 часов 21 минут назад
2 часов 33 минут назад
2 часов 34 минут назад
2 часов 48 минут назад
3 часов 5 минут назад