Кремниевый Моцарт [Вадим Смоленский] (fb2) читать постранично


 [Настройки текста]  [Cбросить фильтры]

Кремниевый Моцарт

(памяти В.И.Варшавского)

 Четырехлетний сын инженера Витя Варшавский нарисовал человечка, а сбоку отдельно - нос, уши, глаза, пальцы, и сказал деловито:

 - Запчасти.

Корней Чуковский, "От двух до пяти"
 Дедушка услышал, как я плачу, и пришел меня утешать. Он говорил, что скоро я вырасту большим и полечу в космос, что к этому времени построят такие корабли, которые будут переносить нас быстрее мысли в глубины Вселенной, и что я открою новые замечательные миры.

 Он меня утешал, а я все плакал и плакал, потому что не мог ему сказать, что больше всего люблю нашу Землю и что очень хочу побыстрее вырасти, чтобы сделать на ней что-нибудь замечательное.

 Я буду врачом и сделаю так, что никто не будет умирать, пока он сам этого не захочет.

Илья Варшавский, "Внук"
 Оба эпиграфа навевают одно и то же воспоминание.

 В 1998 году японские врачи обнаружили у профессора Варшавского сразу две злокачественных опухоли: в толстом кишечнике и в мочевом пузыре. Он отреагировал на тревожное известие в присущем ему стиле:

 - Естественно… Машина всегда начинает гнить с выхлопной трубы.

 Одна сердобольная дама из русской колонии, встретив его в те дни, вдруг запричитала:

 - Виктор Ильич! Вы только держитесь! Вы только держитесь, Виктор Ильич!..

 - Да как тут держаться? - меланхолично отвечал Виктор Ильич. - За такие места и держаться-то неприлично…

 За словом в карман он никогда не лез.

 Опухоли успешно прооперировали. И позднее, в 2003-м, когда уже израильские врачи обнаружили у него неоперабельный рак легких, поначалу казалось, что он и в этот раз отделается шуточками, что и в этот раз пронесет…

 Увы. Современная медицина умеет многое, осваивает она уже и "запчасти" - но еще не все узлы способна заменить. Напасть, которая тридцать лет назад унесла жизнь замечательного писателя-фантаста, теперь забрала его сына. Рано или поздно человеческие знания победят эту напасть окончательно и бесповоротно - но пока мы можем о такой победе лишь помечтать.

 А еще - вспомнить…

* * *
 Лето 1988 года. Я - комиссар студенческого строительного отряда "Кварк". По совместительству - бригадир штукатурной бригады. У меня в подчинении пять бойциц и один боец - трудный подросток из детской комнаты милиции. Я расставляю бойциц по объектам, а на пару с подростком замешиваю и разношу цементный раствор. В перекур подросток смолит "Приму", а бойцицы предаются воспоминаниям о цивилизованной жизни и о завершившейся сессии.

 - А последний экзамен, - говорит одна, - я ленкиному папе сдавала.

 - А кто у Ленки папа? - осведомляется трудный подросток.

 - Ой, - говорит Ленка, - да папа у меня вообще великий ученый! Доктор наук, профессор…

 - Ничего себе, - говорит подросток. - А ты и не похожа на профессорскую дочку.

 - Ха! - говорит Ленка. - А ты думаешь, мой папа на профессора похож? Ему 55 лет, а у него ни одного седого волоса! Ты бы его видел!..

 Март 1989. Я простужаюсь. Жар такой, что общага, того гляди, возгорится. Ленка говорит:

 - Смоленский, собирайся, повезу тебя к своим. Маменька в Крыму, папеньку кормить надо, между вами двумя не разорваться.

 Едем. Папенька открывает дверь. Дочь докладывает обстановку. Великий ученый смотрит на меня, как на нечто неодушевленное.

 - Ты его водкой оботри, - советует он дочери.

 К вечеру совет оборачивается заметным улучшением. Для закрепления эффекта хозяин дома приносит мне рюмку с чем-то весьма ароматным. О себе не забывает тоже. Мы чокаемся и выпиваем.

 - А что это такое? - наивно интересуюсь я, привыкший к простым студенческим напиткам.

 - Как что? - удивляется он. - Это же коньяк!

 - А-а…

 Через пару дней он вдруг спрашивает:

 - Скажи, Вадик, а как твоя фамилия?

 Я и не ожидал, что случайное географическое созвучие так его вдруг воодушевит.

 - Слушай, - говорит он дочери. - А чего вы всё в общаге, да в общаге? Там ведь бардак, антисанитария, живите лучше здесь…

 В июне сыграли свадьбу. Отец невесты был в ударе. Он балагурил, тостовал, кричал "горько" родителям жениха, с удалью выполнял ответное пожелание родителям невесты, а после стройотрядовских поздравлений сложил речевку:

Аты-баты, шли стройбаты, аты-баты, на войну!
Аты-баты, князь Смоленский взял Варшавскую жену!
 Друзья, расходясь, выражали мне свои восторги:

 - Ну, Смоленский, и тесть у тебя теперь! Ну, Смоленский, ты и тестя отхватил!

 Мне даже было несколько обидно. Я ведь на Ленке женился, а не на нем…

* * *
 Бабушку моей молодой жены звали Луэлла Александровна. Родственники и друзья называли ее "Люля". Мне тоже было пожаловано право называть ее так - в порядке подарка ко дню рождения. Тогда ей было семьдесят девять.

 "10 февраля 1910 г.", - было