Ленинград — срочно... [Валерий Прокофьевич Волошин] (fb2) читать постранично


 [Настройки текста]  [Cбросить фильтры]

Пролог

Июль 1940 года. Москва
К полигонному полю научно-исследовательского института связи одна за другой подкатывали черные, лоснящиеся на солнце «эмки». Из них выходили военные и штатские и направлялись к двум темно-зеленым ЗИСам с эллиптическими фургонами, на которых возвышались антенны, напоминающие букву «Т». Машины были развернуты радиаторами в противоположные стороны, но стояли на одной линии метрах в двухстах друг от друга. Между ними застыл еще один зеленый фургон — в нем размещался силовой агрегат. Собравшиеся с любопытством поглядывали на необычную технику.

Разгорающийся день обещал быть жарким. К тому же руководитель испытаний — молодой, с проседью на висках военинженер, с тремя малиновыми шпалами в петлицах гимнастерки, объявил:

— Товарищи! Сейчас позвонили из Управления ПВО. Сюда едут комдив Блажевич и дивизионный инженер Бордовский. Придется ждать.

Полковники Лобастов и Соловьев отошли подальше. Разговор настолько поглотил их, что им словно и дела не было до жалящих лучей солнца.

— Неважнецкие новости привез ты, Дмитрий Васильевич, из Ленинграда, неважнецкие. Правда, мы знали о недостатках в институте после его проверки комиссией, но не думали, что это настолько серьезно.

— Честно скажу, Михаил Михалыч, лучше бы комиссию не посылали. От нее все беды…

— Позволь, как прикажешь тебя понимать? — недовольно перебил Лобастов Соловьева. — Это мнение командования округа или твои собственные соображения?

— А если мои? Что ж, к начальнику службы ВНОС[1] округа можно не прислушиваться? Разве вы, инженеры, не для воздушного наблюдения мастерите вот эти штуки? — Соловьев вскинул руку в сторону развернутой на поле установки. — Только извини, Михаил Михалыч, за резкость, чешетесь долго. А мне ждать некогда — воевать придется, наверное, скоро!

— Ты вот что, говори, да не заговаривайся. Если придется воевать, то не тебе одному. Думаешь, у нас в наркомате об этом меньше твоего пекутся? — сухо обронил Лобастов. — Давай разберемся без эмоций. Ты вот упрекаешь нас. А знаешь, сколько времени прошло с того момента, когда мы вплотную подошли к решению проблемы радиообнаружения самолетов по отраженной волне?.. Мало сделали?.. Верно, мало. Но мы работаем не покладая рук. Кто не мечтает о том, чтобы заранее распознавать местонахождение самолетов противника? Ведь скажи честно, ты бы, наверное, и сегодня уповал на своих «слухачей» и визуальных наблюдателей, если б не пригласили мы тебя в прошлом году в Киевский округ на войсковые испытания установки «Ревень»? — Тонкие губы Лобастова чуть тронула улыбка, в его глазах засветились лукавые огоньки, и строгое, сухощавое лицо представителя Технического управления Красной Армии сразу преобразилось, стало приветливым и добродушным.

Соловьева вопрос смутил. Он снял фуражку, подставляя слипшиеся редкие волосы легкому ветерку. Как бы оправдываясь, пробасил:

— А что, разве мои парни плохо поработали в финскую кампанию?

— Дмитрий Васильевич, воевали твои наблюдатели отменно. И ты свою Красную Звезду не зря получил. Но и наши экспериментальные станции пришлись ко времени. Не потому ли ты теперь меня за горло берешь, требуешь в округ установки? Стало быть, понимаешь их преимущество!

— Еще бы. Хоть я и дилетант в вашем радиоделе, — признался Соловьев, — но услышал впервые о возможности использования радиоволн для обнаружения самолетов еще в тридцать втором. Был у нас в полку шустрый инженер-одногодичник. Ощепков его фамилия. Потом он ушел от нас, назначили его руководить каким-то конструкторским бюро. Вот он этой идеей просто бредил. Только я не очень верил тогда…

Так ты и Ощепкова знаешь? — оживился Лобастов. — Значит, тебе легче будет понять меня — все-таки ты был, можно сказать, свидетелем зарождения того, что сейчас имеем. Ну, а что не верил в его идею — так это простительно. В нее многие не верили. Ощепков, безусловно, одаренный, талантливый инженер. Помыкался он, пробивая свое детище…

Лобастов вздохнул и замолчал на некоторое время, задумавшись.

— Хорошо, что параллельно к этой же идее подошли и некоторые наши ведущие ученые-физики. Сообща, при поддержке Кирова, Ворошилова, а теперь и Жданова, они убедили сомневающихся. Вот так, уважаемый Дмитрий Васильевич. Заниматься столь насущной проблемой поручили двум ленинградским институтам. И чтобы тебе было понятно, почему мы потом направили в НИИ комиссию, я коротко поясню самую суть развернувшихся изысканий. Интересно?

— Да, да, Михаил Михалыч, — порывисто шагнул ближе к щуплому Лобастову Соловьев, словно хотел прикрыть его от солнца своей исполинской фигурой.

— Поначалу поводов для беспокойства не возникало. В тридцать четвертом году инженеры института создали установку «Рапид». Кстати, на ее основе и разработана известная тебе линейная система «Ревень». А когда ученых института возглавил Бонч-Бруевич, то