Караси и щуки [Аркадий Тимофеевич Аверченко] (fb2) читать постранично
[Настройки текста] [Cбросить фильтры]
- 1
- 2
- 3
- . . .
- последняя (24) »
Караси и щуки Разсказы послѣдняго дня
КРЫСА НА ПОДНОСѢ
I.
— Хотите пойти на выставку новаго искусства? — сказали мнѣ. — Хочу, — сказалъ я. Пошли.* * *
— Это вотъ и есть выставка новаго искусства? спросилъ я. — Эта самая. — Хорошая. Услышавъ это слово, два молодыхъ человѣка, долговязыхъ, съ прекрасной розовой сыпью на лицѣ и изящными деревянными ложками въ петлицахъ, подошли ко мнѣ и жадно спросили: — Серьезно, вамъ наша выставка нравится? — Сказать вамъ откровенно? — Да! — Я въ восторгѣ. Тутъ же я испыталъ невыразимо пріятное ощущеніе прикосновенія двухъ потныхъ рукъ къ моей рукѣ и глубоко волнующее чувство отъ созерцанія небольшого куска рогожи, на которомъ была нарисована пятиногая голубая свинья. — Ваша свинья? освѣдомился я. — Моего товарища. Нравится? — Чрезвычайно. Въ особенности, эта пятая нога. Она придаетъ животному такой мужественный видъ. A гдѣ глазъ? — Глаза нѣтъ. — И вѣрно. На кой чортъ, дѣйствительно, свиньѣ глазъ? Пятая нога есть — и довольно. Не правда ли? Молодые люди, съ чудеснаго тона розовой сыпью на лбу и щекахъ, недовѣрчиво поглядѣли на мое простодушное лицо, сразу же успокоились, и одинъ изъ нихъ спросилъ: — Можетъ, купите? — Свинью? Съ удовольствіемъ. Сколько стоить? — Пятьдесятъ… — Было видно, что дальнѣйшее слово поставило лѣваго молодого человѣка въ затрудненіе, ибо онъ и самъ не зналъ — чего пятьдесятъ: рублей или копеекъ? Однако, заглянувъ еще разъ въ мое благожелательное лицо, пріободрился и смѣло сказалъ: — Пятьдесятъ ко… рублей. Даже, вѣрнѣе — шестьдесятъ рублей. — Недорого. Я думаю, если повѣсить въ гостиной, въ простѣнкѣ, будетъ очень недурно. — Серьезно, хотите повѣсить въ гостиной? — удивился правый молодой человѣкъ. — Да вѣдь картина же. Какъ же ее не повѣсить! — Положимъ, вѣрно. Дѣйствительно, картина. A хотите видѣть мою картину: «Сумерки насущнаго»? — Хочу. — Пожалуйте. Она вотъ здѣсь виситъ. Видите ли, картина моего товарища «Свинья, какъ таковая» написана въ старой манерѣ, красками; a я, видите ли, красокъ не признаю: краски связываютъ. — Еще какъ, — подхватилъ я. Ничто такъ не связываетъ человѣка, какъ краски. Никакого отъ нихъ толку, a связываютъ. Я зналъ одного человѣка, котораго краски такъ связали, что онъ долженъ былъ въ другой городъ переѣхать… — То-есть, какъ? — Да очень просто. Мильдяевымъ его звали. Гдѣ же ваша картина? — A вотъ виситъ. Оригинально, не правда ли?II.
Нужно отдать справедливость юному маэстро съ розовой сыпью — красокъ онъ избѣгнулъ самымъ положительнымъ образомъ: на стѣнѣ висѣлъ металлическій черный подносъ, посрединѣ котораго была прикрѣплена какимъ-то клейкимъ веществомъ небольшая дохлая крыса. По бокамъ ея меланхолически красовались двѣ конфектныхъ бумажки и четыре обгорѣлыхъ спички, расположенныхъ очень пріятнаго вида зигзагомъ. — Чудесное произведеніе, — похвалилъ я, полюбовавшись въ кулакъ. Сколько въ этомъ настроенія!.. «Сумерки насущнаго»… Да-а… Не скажи вы мнѣ, какъ называется ваша картина, я бы самъ догадался: э, молъ, знаю!.. Это не что иное какъ «Сумерки насущнаго»! Крысу сами поймали? — Самъ. — Чудесное животное. Жаль, что дохлое. Можно погладить? — Пожалуйста. Я со вздохомъ погладилъ мертвое животное и замѣтилъ: — A какъ жаль, что подобное произведеніе не прочно… Какой-нибудь тамъ Веласкезъ или Рембрандтъ живетъ сотни лѣтъ, a этотъ шедевръ въ два-три дня, гляди, и испортится. — Да, — согласился художникъ, заботливо поглядывая на крысу. — Она уже, кажется, разлагается. A всего только два дня и провисѣла. Не купите ли? — Да ужъ и не знаю, — нерѣшительно взглянулъ я на лѣваго. — Куда бы ее повѣсить? Въ столовую, что ли? — Вѣшайте въ столовую, согласился художникъ. Въ родѣ этакого натюръ-морта. — A что, если крысу освежать каждые два-три дня? Эту выбрасывать, a новую ловить и вѣшать на подносъ? — Не хотѣлось бы, поморщился художникъ. Это нарушаетъ самоопредѣленіе артиста. Ну, да что съ вами дѣлать! Значитъ, покупаете? — Куплю. Сколько стоить? — Да что же съ васъ взять?.. Четыреста… — Онъ вздрогнулъ, опасливо поглядѣлъ на меня и со вздохомъ докончилъ: Четыреста… копеекъ. — Возьму. A теперь мнѣ хотѣлось бы пріобрѣсти что-нибудь попрочнѣе. Что-нибудь этакое… неорганическое. — «Американецъ въ Москвѣ» не возьмете ли? Моя работа. Онъ потащилъ меня къ какой-то доскѣ, на которой были набиты три жестяныхъ трубки, коробка отъ консервовъ, ножницы и осколокъ зеркала. — Вотъ. Скульптурная группа: «Американецъ въ Москвѣ». По-моему, эта вещица мнѣ удалась. — A еще бы! Вещь, около которой можно заржать отъ восторга. Дѣйствительно, эти пріѣзжающіе въ Москву американцы, они тово… Однако, вы не безъ темперамента… Изобразить американца въ родѣ трехъ трубочекъ… — Нѣтъ, трубочки — это Москва!- 1
- 2
- 3
- . . .
- последняя (24) »
Последние комментарии
3 часов 52 минут назад
4 часов 12 минут назад
4 часов 38 минут назад
4 часов 41 минут назад
14 часов 12 минут назад
14 часов 15 минут назад