Третьего не дано [Александр Анатольевич Трапезников] (fb2) читать постранично, страница - 1

Трапезников Александр Третьего не дано

АЛЕКСАНДР ТРАПЕЗНИКОВ

ТРЕТЬЕГО НЕ ДАНО

ОГЛАВЛЕНИЕ

Глава первая

Глава вторая

Глава третья

Глава четвертая

Глава пятая

Глава шестая

Глава седьмая

Глава восьмая

Глава девятая

ГЛАВА ПЕРВАЯ

1

Поста ГАИ тут раньше не было. Случайная проверка? В последнее время, из-за угрозы терактов от отмороженных чеченцев, вроде Радуева, бдительность на дорогах, особенно при въезде в Москву, якобы усилилась. Но по большому счету вся эта суета не имела равно никакого значения. Проверять документы надо не здесь, а в Кремле. Много бы любопытного обнаружилось. Да кому это надо? Днищев, не так часто ездивший по Ярославке, поморщился, завидев машину гаишников. Она стояла у обочины, возле фонарного столба и, несмотря на темень вокруг - до рассвета оставалось еще почти два часа, была хорошо освещена. Двое милиционеров в форме, с автоматами, загораживали проезд. Шоссе выглядело пустынно: ни людей, ни других автомашин, кроме жигуленка Днищева больше не было. Привыкший к любым неожиданностям, он решил вначале не останавливаться - просто проскочить на скорости мимо. Кто их сейчас разберет: гаишники это или переодетые бандиты? Может быть, в другое время он так бы и поступил, по своей природной лихости и склонности к риску. Но сейчас было не до безрассудных шуток и озорства. Не стоит связываться, решил Днищев, гася скорость. Держа руль левой рукой, он сунул правую под куртку и снял пистолет с предохранителя. Береженого Бог бережет.

Один из гаишников остался стоять на дороге, приподняв дуло автомата, другой подошел к жигулям. Днищев по привычке прикоснулся пальцами к серебряной ладанке с изображением Святого князя Александра Невского, висящей на груди, под рубашкой. Молодой, безусый паренек в форме истолковал этот жест по-своему, отшатнувшись и вскинув свой калаш.

- Спокойно, все в порядке, - сказал Сергей, опуская ветровое стекло. Вот мои документы. Водительские права, тех.паспорт.

Он вспомнил: позавчера, в районе Шатуры, кто-то расстрелял пост ГАИ, всех четверых, забрали оружие и исчезли. Теперь ищут. Поздновато спохватились. У страха глаза велики, как бы сдуру палить не стал. Все болезни, особенно смерть - от нервов. Днищев пока не стал показывать удостоверение на право ношение оружия, чтобы ребята лишний раз не дергались. Днищеву, осуществляющему охранные функции в агентстве безопасности (а параллельно и в Русском Ордене - о чем мало кто знал) было разрешено многое. Но сейчас гаишнику хватило и тех документов, которые он держал в руках. Заглянув в багажник, он успокоился и, козырнув, посоветовал держаться ближе к разделительной полосе, поскольку в полутора километрах отсюда был поврежден участок пути.

- Знаю, - кивнул Днищев. А знали бы эти ребята - с какой встречи он сейчас возвращался - как бы удивленно вытянулись их лица! Наверное, устроили бы обыск и его самого, и машины по полной программе. Хотя ничего запрещенного или секретного все равно бы не нашли. Просто час назад он дружески беседовал с человеком, которым некоторые излишне впечатлительные мамаши могли бы пугать своих деток. Его имя стояло в одном ряду с известными криминальными авторитетами, его знали в Москве и за рубежом, он имел действительную силу и власть, а также возможность влиять на экономику - в отдельных сферах и отчасти на политику в государстве. Он предпочел оставаться в России, а не жить припеваючи в каких-нибудь Нидерландах, управляя оттуда своими структурами, или вообще перевести все капиталы на запад поскольку его интересы не ограничивались тугим кошельком и не шли в разрез с национальными интересами мыслящего слоя оппозиции, понимающего будущее страны, как великой, воссоединенной с другими славянскими народами державы. Бойкие журналисты прикрепили к нему ярлык одного из отцов русской мафии. А правоохранительные органы периодически пытались завести на него какое-либо дело. Все так, но Сергея это мало трогало. Людей надо оценивать не по шлейфу слухов, и даже не по грехам их, поскольку все по земле ходят и грешнику дан шанс раскаяться, а по поступкам, по тем делам, которые приносят реальную пользу. Не себе, а своему народу, России. Если ты воин, боец, то должен быть и реалистом - кротость в сражении подобна гибели. Многие грехи простятся, безверие - никогда. Взгляды Днищева и Ковчегова во многом совпадали. Кроме того, они оказались давними знакомыми, почти друзьями - еще с армии. Оба служили на Дальнем Востоке, в морской пехоте, только Юра носил две лычки, а Сергей - одну. Потом даже вместе поступали в один институт. Днищев прошел, Ковчегов завалился. В дальнейшем их пути разошлись, хотя они и продолжали иногда встречаться, вспоминая юность. Но последние лет восемь не виделись. Телефоны давно сменились, как и квартиры, следы затерялись. Днищев и не думал, что этот страшилка (по журнальным публикациям), и есть тот самый Юрка-Ковчег, усатый верзила с веселыми, отчаянными глазами. Теперь, конечно, радости в его глазах