Ответ [Генри Бим Пайпер] (fb2) читать постранично


 [Настройки текста]  [Cбросить фильтры]

Бим Генри Пайпер

Ответ    


Beam H. Piper

Answer, 1959


Разбуженный стуком сетчатой двери, Ли Ричардсон какое-то время продолжал сидеть с закрытыми глазами, затаив дыхание, не двигаясь и отчаянно стараясь не упустить свой сон и запечатлеть его в памяти, пока он еще не рассеялся.

     – Ты здесь, Ли? – услышал он голос Алексея Питова.

     – Да, здесь. Который час? – спросил он. И добавил: – Я всхрапнул. И видел сон.

     Похоже, все получилось удачно, не зря он настраивался на воспоминания. Перед глаза-ми до сих пор стояла хрупкая женщина с седеющими светлыми волосами, которая играла с маленькой таксой на лужайке, усыпанной недавно опавшей листвой. Он был счастлив, что хотя бы в этом сне они были вместе; только эти мимолетные сновидения поддержива-ли его все последние пятнадцать лет, он дорожил ими и не хотел их потерять.

     Он открыл глаза. Русский уже сидел чуть в стороне от света, падавшего через откры-тую дверь бунгало, и раскуривал сигарету. На мгновение он разглядел его грубое, скула-стое лицо, которое уже обрюзгло и покрылось морщинами, а потом оно вновь погрузилось во тьму, где тускло светился лишь маленький красный огонек. Он снова закрыл глаза, и к нему сонным видением вернулась та женщина, она уже поймала собачонку и подняла го-лову, словно желая с ним поговорить.

     – Еще полно времени, – сказал Питов по-немецки, хотя обычно они разговаривали ме-жду собой по-испански. – Они все еще ведут трехчасовой минус-отсчет. Я уже позвонил на стартовую площадку насчет джипа. Эухенио там с обеда, по их словам, он ходит кру-гами, как кошка, которая впервые собирается окотиться и ищет подходящее место.

     Он хмыкнул. Это было не похоже на Эухенио Галвеса… Впрочем, он мог только по-благодарить его за это.

     – Надеюсь, – заметил он, – у генераторов ничего не сломается в последнюю секунду. Тут ведь всего-то полторы мили, а там почти полста кило антивещества. Если поле исчез-нет, мало не покажется.

     – Обойдется, – заверил Питов. – Все неполадки устранили еще год назад.

     – Так не на тех же генераторах, что сейчас на ракете. Эти-то новые, – он нащупал в кармане кисет с табаком и трубкой. – Вот уж не думал, что когда-нибудь в жизни еще раз придется участвовать в очередном испытании ядерной бомбы.

     – Ли! – возмутился Питов. – Не пори чепуху! Это же совсем другое дело! Чисто науч-ный эксперимент.

     – А раньше что было? Мало мы провели таких вот экспериментов до тысяча девятьсот шестьдесят девятого года?

     Он явственно представил себе те, другие испытания, каждое из которых заканчивалось грибовидным облаком высотой с Эверест. И к чему это привело? Соединенные Штаты и Советский Союз разнесли друг друга вдребезги, целое полушарие рухнуло в Средневеко-вье, только людей погибло примерно четверть миллиарда. Включая и ту хрупкую седею-щую женщину вместе с рыжей собачонкой, и ту девушку из Одессы, на которой собирал-ся жениться Алексей Питов.

     – Прости, Алексей, что-то мне вдруг вспомнилось прошлое. Наверно, из-за сегодняш-него пуска. Он так похож на все те, прежние… – он запнулся, потом продолжил: – До Обернской бомбы.

     Вот так. Он все-таки проговорился. За все те годы, что они вместе работали в «Инсти-туто Архентино де Сиенсиа Физика», ни один из них никогда не упоминал об этом. В семьях зарезанных и повешенных не говорят о ножах и веревках. Он нажал на кнопку ста-ринной американской зажигалки и поднес язычок пламени к трубке. Он знал, что, сидя поодаль на темной веранде, Питов внимательно вглядывается в него.

     – Ты об этом думаешь все последние дни, верно? – спросил русский. И осторожно до-бавил: – Тебе это приснилось?

     – Слава Богу, нет!

     – Я тоже всегда об этом думаю. Наверно… – теперь, когда это выплыло наружу и об этом можно было говорить, Питов почувствовал заметное облегчение. – Ты же видел, как она падала, правда?

     – Правда. С расстояния миль в тридцать. Немного ближе, чем мы будем сегодня вече-ром. Я работал дежурным наблюдателем в Оберне еще до того, что случилось с Нью-Йорком и Вашингтоном, Детройтом и Сан-Франциско. А потом судьба Оберна уже нико-го не волновала. Мы пытались собрать все данные и представить их в ООН. Мы занима-лись этим еще двенадцать часов после того, как от ООН ничего не осталось.

     – Я никогда не мог этого понять, Ли, – признался Питов. – Я так и не понял, что про-изошло. Да и вряд ли когда пойму. Знаю только одно: мое правительство не запускало ту ракету. В первые же дни после того, как вы начали наносить удары, я толковал с людьми, которые тогда работали в Кремле. Один из них как раз был у Клызенко, когда поступило сообщение о ваших бомбардировках. Он сказал, что Клызенко был потрясен до глубины