Журнал «Вокруг Света» №11 за 2009 год [Журнал «Вокруг Света»] (fb2) читать онлайн


 [Настройки текста]  [Cбросить фильтры]
  [Оглавление]

Точка зрения

Как и многие другие шедевры Природы, глаз не был уникальным изобретением. Он возникал в самых разных группах и ветвях животного мира не менее 40 раз. Среди ошеломляющего разнообразия глаз можно воочию увидеть все этапы эволюции этого приспособления, позволяющего различать тончайшие черты бытия.

Красноглазая квакша Agalychnis callidryas

Как и многие другие шедевры Природы, глаз не был уникальным изобретением. Он возникал в самых разных группах и ветвях животного мира не менее 40 раз. Среди ошеломляющего разнообразия глаз можно воочию увидеть все этапы эволюции этого приспособления, позволяющего различать тончайшие черты бытия. Видовое название красноглазой квакши происходит от греческих слов kallos («красивый») и dryas («древесная нимфа»). Самая яркая черта в ее облике — глаза, веки которых представляют собой прозрачные пленки с тонким сетчатым рисунком. Но удивительны они не только своей выразительностью. Как и все квакши, эта маленькая жительница Центральной и Южной Америки обитает на деревьях и активна в основном по ночам. В непроглядном мраке тропической ночи она совершает точно рассчитанные акробатические прыжки по веткам и листьям, полагаясь только на зрение. Между тем глаза амфибий плохо приспособлены для этого. Они содержат сравнительно мало светочувствительных элементов и к тому же направлены в стороны, что не позволяет создать стереоскопическое изображение. Остается только удивляться, что прыжок квакши, траекторию которого она даже не может изменить во время полета, почти всегда точен.

Кафрский рогатый ворон Bucorvus leadbeateri 

Для птиц зрение — самое главное из чувств, и многие представители пернатых славятся своей зоркостью. Эта способность объясняется тем, что в процессе эволюции птицы, в отличие от млекопитающих, сохранили в сетчатке глаза цветовоспринимающие колбочки. Орел или ворон, скользя беглым взглядом с километровых высот по земле, видят затаившегося грызуна. Однако кафрскому рогатому ворону столь острое зрение ни к чему. 70% светлого времени суток эта крупная южноафриканская птица неспешно бродит по земле в поисках пищи — змей, ящериц, черепах, грызунов, крупных насекомых, падали, плодов и семян. Главный инструмент добытчика — конечно же, глаза. Однако их недолго и повредить, постоянно раздвигая клювом жесткую траву саванны, роясь в земле и кучах слоновьего навоза. Решают проблему безопасности роскошные длинные ресницы, которые в то же время эффектно смотрятся на фоне обширного круга голой ярко-красной кожи.

Геккон токи Gekko gecko 

Большие выпуклые глаза одного из самых крупных представителей семейства гекконов, обитающего в Юго-Восточной Азии и Индонезии, выдают в нем ночное животное. В самом деле, день токи проводит в неподвижности и полудреме, а в сумерки выходит на охоту. Вертикальный зрачок геккона может расширяться во весь глаз или сжиматься в узкую щелочку, что позволяет токи успешно ориентироваться и охотиться как в темноте тропического леса, так и в освещенных жилищах. Подобно большинству ночных ящериц токи никогда не моргает. Его нижние веки срослись с верхними и превратились в прозрачные «окошки». Если они запылились, геккон без труда протирает их собственным языком. Цветное зрение требует достаточно высокой освещенности, и многие ночные животные отказываются от него ради возможности видеть в темноте. Токи же видит мир в цвете. Иначе зачем животному с черно-белым зрением столь яркая и оригинальная окраска — красные и белые пятна на голубовато-сером фоне?

Паук-скакун Семейство Salticidae

Эти пауки — активные хищники. Они подкрадываются к своей добыче и набрасываются на нее внезапным прыжком с расстояния, которое может в 75—80 раз превышать их собственную длину. Такие способности требуют зрения, позволяющего точно оценивать расстояние до жертвы. Скакунам его обеспечивают шесть или восемь глаз, расположенных почти замкнутым кольцом по краю головогруди. В отличие от большинства членистоногих, глаза пауков не фасеточного, а линзового типа. Два средних глаза (так называемые главные) намного больше остальных. Боковые глаза устроены обычным образом, их главная задача — уловить какое-либо движение. Когда это происходит, паук поворачивается в нужную сторону и его главные глаза, сетчатка которых представляет собой длинную ленту, начинают собственное движение, проецируя разглядываемый предмет на разные участки сетчатки и делая тем самым «развертку» — по ней мозг паука воссоздает точное объемное изображение.

Морской еж Diadema setosum

Этот представитель класса иглокожих обитает на коралловых рифах Индийского и Тихого океанов. Не имея ни переднего, ни заднего конца тела, он с равным успехом может двигаться в любую сторону по морскому дну. Морской еж кажется совершенно шарообразным, но если убрать его длинные иглы, то видно, что тело животного немного уплощено снизу и сохраняет признаки звездообразного разделения на пять секторов. В каждом из них есть собственный глазок, расположенный на верхней стороне тела. При таком расположении «глаз» еж не может увидеть ни свою пищу (водоросли и коралловых полипов), ни возможное направление движения. К тому же его «глаза» — простые пятнышки светочувствительных клеток — неспособны к передаче изображения. Зато как только на ежа сверху падает хотя бы малейшая тень, глазки отдают команду мышцам, и длинные острые иглы, усеянные зазубринами и ядовитыми железистыми клетками, немедленно разворачиваются в сторону возможной опасности. 

Йеменский хамелеон Chamaeleo calyptratus

Из всех позвоночных только у этих рептилий глаза могут двигаться независимо друг от друга. Причем размах таких движений очень велик: каждый глаз может поворачиваться в глазнице на 180 градусов по горизонтали и на 90 по вертикали. Один глаз может смотреть вперед и вверх, в то время как другой — назад и в сторону. Следя за добычей, они держат ее в поле зрения одного глаза, а вторым контролируют происходящее вокруг. Эта уникальная особенность позволяет йеменскому (шлемоносному) хамелеону, как и его родичам, обозревать все пространство вокруг себя, не двигаясь и даже не шевеля головой. Такая подвижность требует, чтобы глаз очень сильно выдавался из глазницы, а это грозит ему обсыханием и увеличивает вероятность его повреждений. Хамелеоны решили такую задачу просто: почти всю поверхность их глаза закрывает кольчатое веко, покрытое такой же чешуей, как и вся остальная кожа рептилии. И лишь в центре остается небольшое отверстие, точно соответствующее размеру зрачка. 

Богомол Hierodula patellifera

Богомол, живущий в Южной и Юго-Восточной Азии, — одно из тех существ, у которых фасеточные глаза достигают наибольшего совершенства. Огромные, почти сферической формы, они способны обозревать практически все окружающее пространство. Тем не менее его голова (вытянутая по горизонтали, чтобы максимально увеличить расстояние между глазами, облегчая тем самым создание объемного изображения) находится в постоянном движении. При ярком дневном свете каждый омматидий (отдельная фасетка) глаза богомола изолирован от соседних элементов пигментными клетками и воспринимает только свет, падающий прямо на него. Однако в сумерках в некоторых клетках пигмент перемещается таким образом, что боковые стенки омматидиев становятся прозрачными, и зрительные рецепторы могут улавливать свет, прошедший сквозь несколько соседних элементов. Таким образом на слабое освещение глаз богомола отвечает повышением чувствительности. 

Азиатский слон Elephas maximus

Маленькие, теряющиеся на огромной голове глаза слона залегают в складках кожи и дополнительно прикрыты тяжелыми веками и густыми ресницами. Трудно представить, чтобы их владелец отличался острым зрением. Зрение у слонов и в самом деле не очень развито: они хорошо различают предметы только на расстоянии, не превышающем 10—20 метров. Причины очевидны: взрослому животному не приходится опасаться хищников, а в обращении с едой он больше полагается на обоняние и осязание. Азиатский слон (именно его глаз изображен на снимке), в отличие от своего африканского родича, живет в джунглях и, проходя через густые заросли, часто и вовсе закрывает глаза. Слон, лишившийся зрения из-за травмы или болезни, может успешно жить многие годы. Известны даже случаи, когда слонихи-матриархи, ослепнув, продолжали водить стадо. Единственное, для чего слону по-настоящему нужны глаза, — общение с соплеменниками, большую роль в котором играют жесты.   

Борис Значков

(обратно)

Альтернативная космология

Взрывы звезд, порождающие гамма-всплески — новые маяки Вселенной. Их излучение доходит с таких расстояний, где пока не видны никакие другие объекты

Вначале Вселенная была расширяющимся сгустком пустоты. Его распад привел к Большому взрыву, в огнедышащей плазме которого ковались первые химические элементы. Потом гравитация миллионы лет сжимала остывающие газовые облака. И вот зажглись первые звезды, высветив грандиозную Вселенную с триллионами бледных галактик… Эта картина мира, поддержанная величайшими астрономическими открытиями XX века, стоит на солидном теоретическом фундаменте. Но есть специалисты, которым она не по душе. Они упорно ищут в ней слабые места, надеясь, что на смену нынешней придет иная космология.

В начале 1920-х годов петербургский ученый Александр Фридман, предположив для простоты, что вещество однородно заполняет все пространство, нашел решение уравнений общей теории относительности (ОТО) , описывающих нестационарную расширяющуюся Вселенную. Даже Эйнштейн не воспринял это открытие всерьез, считая, что Вселенная должна быть вечной и неизменной. Чтобы описать такую Вселенную, он даже ввел в уравнения ОТО особый «антигравитационный» лямбда-член. Фридман вскоре умер от брюшного тифа, и его решение было забыто. Например, Эдвин Хаббл , работавший на крупнейшем в мире 100-дюймовом телескопе обсерватории Маунт-Вильсон, ничего не слышал об этих идеях.

Закон Хаббла и космический микроволновый фон, открытый Пензиасом и Вильсоном (на снимке), так хорошо вписались в картину горячей расширяющейся Вселенной Фридмана — Гамова, что ее стали считать безоговорочно доказанной. Фото: SPL/EAST NEWS

К 1929 году Хаббл измерил расстояния до нескольких десятков галактик и, сопоставив их с ранее полученными спектрами, неожиданно обнаружил, что чем дальше находится галактика, тем сильнее смещены в красную сторону ее спектральные линии. Проще всего было объяснить красное смещение эффектом Доплера . Но тогда получалось, что все галактики быстро удаляются от нас. Это было так странно, что астроном Фриц Цвикки выдвинул весьма смелую гипотезу «усталого света», согласно которой это не галактики удаляются от нас, а кванты света в ходе долгого путешествия испытывают некое сопротивление своему движению, постепенно теряют энергию и краснеют. Потом, конечно, вспомнили идею расширения пространства, и оказалось, что в эту странную забытую теорию хорошо укладываются не менее странные новые наблюдения. На руку модели Фридмана было и то, что происхождение красного смещения в ней выглядит очень похожим на обычный эффект Доплера: даже сегодня не все астрономы понимают, что «разбегание» галактик в пространстве совсем не то же самое, что расширение самого пространства с «вмороженными» в него галактиками.

Гипотеза «усталого света» тихо сошла со сцены к концу 1930-х годов, когда физики отметили, что фотон теряет энергию, лишь взаимодействуя с другими частицами, и при этом обязательно хоть немного меняется направление его движения. Так что изображения далеких галактик в модели «усталого света» должны расплываться, как в тумане, а они видны вполне четко. В итоге еще недавно альтернативная общепринятым представлениям фридмановская модель Вселенной завоевала всеобщее внимание. (Впрочем, сам Хаббл до конца жизни, в 1953 году, допускал, что расширение пространства может быть лишь кажущимся эффектом.)

Дважды альтернативный стандарт

Но раз Вселенная расширяется, значит раньше она была плотнее. Мысленно обращая вспять ее эволюцию, ученик Фридмана физик-ядерщик Георгий Гамов сделал вывод, что ранняя Вселенная была столь горячей, что в ней шли реакции термоядерного синтеза. Гамов попытался объяснить ими наблюдаемую распространенность химических элементов, но «сварить» в первичном котле ему удалось лишь несколько видов легких ядер. Получалось, что, помимо водорода, в мире должно быть 23—25% гелия, сотая доля процента дейтерия и миллиардная доля лития. Теорию синтеза более тяжелых элементов в звездах позднее разработал со своими коллегами конкурент Гамова — астрофизик Фред Хойл.

В 1948 году Гамов также предсказал, что от раскаленной Вселенной должен сохраниться наблюдаемый след — остывшее микроволновое излучение с температурой несколько градусов Кельвина, идущее со всех сторон на небе. Увы, предсказание Гамова повторило судьбу модели Фридмана: его излучение никто не спешил искать. Теория горячей Вселенной казалась слишком экстравагантной, чтобы ставить для ее проверки дорогостоящие эксперименты. К тому же в ней усматривали параллели с божественным творением, от которого многие ученые дистанцировались. Кончилось тем, что Гамов забросил космологию и переключился на зарождавшуюся в то время генетику.

Популярность же в 1950-х годах завоевала новая версия теории стационарной Вселенной, разработанная все тем же Фредом Хойлом совместно с астрофизиком Томасом Голдом и математиком Германом Бонди. Под давлением открытия Хаббла они признали расширение Вселенной, но не ее эволюцию. По их теории, расширение пространства сопровождается спонтанным рождением атомов водорода, так что средняя плотность Вселенной остается неизменной. Это, конечно, нарушение закона сохранения энергии, но крайне незначительное — не больше одного атома водорода в миллиард лет на кубометр пространства. Хойл назвал свою модель «теорией непрерывного творения» и ввел специальное C-поле (от англ. creation — творение) с отрицательным давлением, которое заставляло Вселенную раздуваться, поддерживая при этом постоянную плотность материи. Образование же всех элементов, в том числе легких, Хойл в пику Гамову объяснял термоядерными процессами в звездах.

Предсказанный Гамовым космический микроволновый фон случайно заметили почти 20 лет спустя. Его первооткрыватели получили Нобелевскую премию , а горячая Вселенная Фридмана — Гамова быстро вытеснила конкурирующие гипотезы. Хойл, правда, не сдавался и, защищая свою теорию, утверждал, что микроволновый фон порожден далекими звездами, свет которых рассеивается и переизлучается космической пылью. Но тогда свечение неба должно быть пятнистым, а оно почти идеально однородно. Постепенно накапливались и данные по химическому составу звезд и космических облаков, которые тоже согласовывались с гамовской моделью первичного нуклеосинтеза.

Так дважды альтернативная теория Большого взрыва стала общепринятой, или, как модно нынче говорить, превратилась в научный мейнстрим. И вот уже школьников учат, что Хаббл открыл взрыв Вселенной (а не зависимость красного смещения от расстояния), и космическое микроволновое излучение с легкой руки советского астрофизика Иосифа Самуиловича Шкловского становится реликтовым . Модель горячей Вселенной «прошивается» в сознании людей буквально на уровне языка.

Четыре причины красного смещения

Какую из них выбрать для объяснения закона хаббла — зависимости красного смещение от расстояния?  

Проверено в лаборатории

Не проверено в лаборатории

Изменение частоты

1. Эффект Доплера

Возникает, когда источник излучения удаляется. Его световые волны поступают в наш приемник чуть реже, чем испускаются источником. Эффект широко применяется в астрономии для измерения скоростей движения объектов вдоль луча зрения.

3. Расширение пространства

Согласно общей теории относительности, свойства самого пространства могут меняться во времени. Если в результате этого расстояние между источником и приемником увеличивается, то световые волны растягиваются так же, как в эффекте Доплера.

Изменение энергии

2. Гравитационное красное смещение

 

Когда квант света выбирается из гравитационного колодца, он расходует энергию на преодоление сил тяготения. Уменьшение энергии соответствует уменьшению частоты излучения и его сдвигу в красную сторону спектра.

4. Усталость света

Возможно, движение светового кванта в пространстве сопровождается своего рода «трением», то есть потерей энергии пропорционально пройденному пути. Это была одна из первых гипотез, выдвинутых для объяснения космологического красного смещения.

 

Подкоп под основания

Но природа человека такова, что стоит только в обществе укрепиться очередной бесспорной идее, как сразу находятся желающие поспорить. Критику стандартной космологии можно условно разделить на концептуальную, указывающую на несовершенство ее теоретических основ, и астрономическую, приводящую конкретные трудные для объяснения факты и наблюдения.

Главная мишень концептуальных атак — конечно, общая теория относительности (ОТО). Эйнштейн дал удивительно красивое описание гравитации, отождествив ее с кривизной пространства-времени. Однако из ОТО следует существование черных дыр , странных объектов, в центре которых материя сжата в точку бесконечной плотности. В физике появление бесконечности всегда указывает на границы применимости теории. При сверхвысоких плотностях ОТО должна быть заменена квантовой гравитацией. Но все попытки ввести в ОТО принципы квантовой физики провалились, что заставляет физиков искать альтернативные теории гравитации. Десятки их были построены в XX веке. Большинство не выдержали экспериментальной проверки. Но несколько теорий пока держатся. Среди них, например, полевая теория гравитации академика Логунова, в которой нет искривленного пространства, не возникает сингулярностей, а значит, нет ни черных дыр, ни Большого взрыва. Везде, где можно экспериментально проверить предсказания таких альтернативных теорий гравитации, они совпадали с предсказаниями ОТО, и лишь в экстремальных случаях — при сверхвысоких плотностях или на очень больших космологических расстояниях — их выводы различаются. А значит, иными должны быть строение и эволюция Вселенной.

Новая космография

Когда-то Иоганн Кеплер , пытаясь теоретически объяснить соотношения радиусов планетных орбит, вкладывал друг в друга правильные многогранники. Описанные и вписанные в них сферы казались ему самым прямым путем к разгадке устройства мироздания — «Космографической тайны», как назвал он свою книгу. Позднее, опираясь на наблюдения Тихо Браге, он отбросил древнюю идею небесного совершенства окружностей и сфер, сделав вывод, что планеты движутся по эллипсам.

Многие современные астрономы тоже скептически относятся к умозрительным построениям теоретиков и предпочитают черпать вдохновение, глядя в небо. А там видно, что наша Галактика, Млечный Путь , входит в состав небольшого скопления, называемого Местной группой галактик, которое притягивается к центру огромного облака галактик в созвездии Девы, известного как Местное сверхскопление. Еще в 1958 году астроном Джордж Абель опубликовал каталог 2712 скоплений галактик северного неба, которые, в свою очередь, группируются в сверхскопления.

Согласитесь, непохоже на однородно заполненную веществом Вселенную. Но без однородности в модели Фридмана не получить режим расширения, согласующийся с законом Хаббла. И поразительную гладкость микроволнового фона тоже не объяснить. Поэтому во имя красоты теории однородность Вселенной была объявлена Космологическим принципом, и от наблюдателей ждали его подтверждения. Конечно, на небольших по космологическим меркам расстояниях — в сотню размеров Млечного Пути — доминирует притяжение между галактиками: они движутся по орбитам, сталкиваются и сливаются. Но, начиная с определенного масштаба расстояний, Вселенная просто обязана стать однородной.

В 1970-х годах наблюдения еще не позволяли с уверенностью сказать, существуют ли структуры размером больше пары десятков мегапарсек, и слова «крупномасштабная однородность Вселенной» звучали как охранительная мантра фридмановской космологии. Но уже к началу 1990-х ситуация кардинально изменилась. На границе созвездий Рыб и Кита открыли комплекс сверхскоплений размером около 50 мегапарсек, в который входит Местное сверхскопление. В созвездии Гидры обнаружили сначала Великий Аттрактор размером 60 мегапарсек, а потом позади него огромное сверхскопление Шепли втрое большего размера. И это не единичные объекты. Тогда же астрономы описали Великую Стену — комплекс протяженностью 150 мегапарсек, и список продолжает пополняться.

К концу века производство 3D-карт Вселенной поставили на поток. За одну экспозицию на телескопе получают спектры сотен галактик. Для этого робот-манипулятор по известным координатам расставляет в фокальной плоскости широкоугольной камеры Шмидта сотни оптических волокон, передающих свет каждой отдельной галактики в спектрографическую лабораторию. В самом большом на сегодня обзоре SDSS уже определены спектры и красные смещения миллиона галактик. А самой крупной известной структурой во Вселенной остается пока Великая Стена Слоуна, открытая в 2003 году по данным предыдущего обзора CfA-II. Ее протяженность составляет 500 мегапарсек — это 12% расстояния до горизонта фридмановской Вселенной.

Наряду с концентрациями материи открыто также много пустынных областей пространства — войдов, где нет ни галактик, ни даже загадочной темной материи. Многие из них превосходят по размерам 100 мегапарсек, а в 2007 году американская Национальная радиоастрономическая обсерватория сообщила об открытии Великого Войда поперечником около 300 мегапарсек.

Само существование таких грандиозных структур бросает вызов стандартной космологии, в которой неоднородности развиваются за счет гравитационного скучивания вещества из ничтожных флуктуаций плотности, оставшихся после Большого взрыва. При наблюдаемых собственных скоростях движения галактик им за все время жизни Вселенной не пройти больше десятка-другого мегапарсек. И как же тогда объяснить концентрацию вещества размером в сотни мегапарсек?

Темные сущности

Строго говоря, модель Фридмана «в чистом виде» не объясняет формирования даже небольших структур — галактик и скоплений, если не добавить к ней одну особую ненаблюдаемую сущность, придуманную в 1933 году Фрицем Цвикки. Изучая скопление в созвездии Волос Вероники, он обнаружил, что его галактики движутся так быстро, что должны легко улетать прочь. Почему же скопление не распадается? Цвикки предположил, что его масса много больше, чем оценивалась по светящимся источникам. Так в астрофизике появилась скрытая масса, которую сегодня называют темной материей. Без нее не описать динамику галактических дисков и скоплений галактик, искривление света при прохождении мимо этих скоплений и само их происхождение. По оценкам, темной материи в 5 раз больше, чем обычной светящейся. Уже выяснено, что это не темные планетоиды, не черные дыры и не какие-либо известные элементарные частицы. Вероятно, темная материя состоит из каких-то тяжелых частиц, участвующих только в слабом взаимодействии.

Недавно итало-российский спутниковый эксперимент PAMELA зарегистрировал в космических лучах странный избыток энергичных позитронов. Астрофизики не знают подходящего источника позитронов и предполагают, что это, возможно, продукты каких-то реакций с частицами темной материи. Если так, то под угрозой может оказаться теория первичного нуклеосинтеза Гамова, ведь она не предполагала присутствия в ранней Вселенной огромного числа непонятных тяжелых частиц.

Загадочную темную энергию пришлось срочно добавлять в стандартную модель Вселенной на рубеже XX и XXI веков. Незадолго до этого был опробован новый метод определения расстояний до далеких галактик. «Стандартной свечой» в нем служили взрывы сверхновых звезд особого типа, которые в самом разгаре вспышки всегда имеют почти одинаковую светимость. По их видимому блеску определяют расстояние до галактики, где случился катаклизм. Все ждали, что измерения покажут небольшое замедление расширения Вселенной под действием самогравитации ее вещества. С огромным удивлением астрономы обнаружили, что расширение Вселенной, наоборот, ускоряется! Темная энергия была придумана, чтобы обеспечить всеобщее космическое отталкивание, раздувающее Вселенную. Фактически она неотличима от лямбда-члена в уравнениях Эйнштейна и, что забавнее, от C-поля из теории стационарной Вселенной Бонди — Голда — Хойла, в прошлом главного конкурента космологии Фридмана — Гамова. Вот так искусственные умозрительные идеи мигрируют между теориями, помогая им выживать под давлением новых фактов.

Если у первоначальной модели Фридмана был только один параметр, определяемый из наблюдений (средняя плотность вещества Вселенной), то с появлением «темных сущностей» число «подстроечных» параметров заметно выросло. Это не только пропорции темных «ингредиентов», но также произвольно предполагаемые их физические свойства, например способность к участию в различных взаимодействиях. Не правда ли, все это напоминает теорию Птолемея? В нее тоже добавляли все новые эпициклы, чтобы добиться соответствия с наблюдениями, пока она не рухнула под тяжестью собственной переусложненной конструкции.

Вселенная в жанре «сделай сам»

За последние 100 лет создано великое множество космологических моделей. Если раньше каждая из них воспринималась как уникальная физическая гипотеза, то сейчас отношение стало более прозаическим. Чтобы построить космологическую модель, нужно заняться тремя вещами: теорией гравитации, от которой зависят свойства пространства, распределением вещества и физической природой красного смещения, из  которой выводится зависимость: расстояние — красное смещение R(z). Тем самым задается космография модели, позволяющая рассчитать разные эффекты: как меняются с расстоянием (а точнее, с красным смещением) блеск «стандартной свечи», угловой размер «стандартного метра», длительность «стандартной секунды», поверхностная яркость «эталонной галактики». Остается посмотреть на небо и понять, какая теория дает правильные предсказания.

Представьте, что вечером вы сидите в небоскребе у окна, глядя на расстилающееся внизу море огней большого города. Вдали их становится меньше. Почему? Возможно, там бедные окраины, а то и вовсе кончается застройка. А может, свет фонарей ослабляется туманом или смогом. Или сказывается кривизна поверхности Земли, и дальние огни попросту уходят за горизонт. Для каждого варианта можно рассчитать зависимость числа огней от расстояния и найти подходящее объяснение. Вот так и космологи изучают далекие галактики, пытаясь выбрать лучшую модель Вселенной.

Чтобы космологический тест заработал, важно найти «стандартные» объекты и учесть влияние всех помех, искажающих их вид. Над этим космологи-наблюдатели бьются уже восьмой десяток лет. Взять, скажем, тест углового размера. Если наше пространство евклидово, то есть не искривлено, видимый размер галактик убывает обратно пропорционально красному смещению z. В модели Фридмана с искривленным пространством угловые размеры объектов  убывают медленнее, и мы видим галактики чуть крупнее, как рыб в аквариуме. Есть даже такая модель (с ней на ранних этапах работал Эйнштейн), в которой галактики с удалением сначала уменьшаются в размерах, а потом вновь начинают расти. Проблема, однако, в том, что далекие галактики мы видим такими, какими они были в прошлом, а в ходе эволюции их размеры могут меняться. К тому же на большом расстоянии туманные пятнышки кажутся меньше — из-за того, что трудно разглядеть их края.

Учесть влияние таких эффектов крайне сложно, и поэтому результат космологического теста нередко зависит от предпочтений того или иного исследователя. В огромном массиве опубликованных работ можно найти тесты, как подтверждающие, так и опровергающие самые разные космологические модели. И только профессионализм ученого определяет, каким из них верить, а каким нет. Вот лишь пара примеров.

В 2006 году международная группа из трех десятков астрономов проверяла, растягиваются ли во времени взрывы далеких сверхновых звезд, как того требует модель Фридмана. Они получили полное согласие с теорией: вспышки удлиняются ровно во столько раз, во сколько уменьшается частота приходящего от них света — замедление времени в ОТО одинаково сказывается на всех процессах. Этот результат мог бы стать очередным последним гвоздем в крышку гроба теории стационарной Вселенной (первым лет 40 назад Стивен Хокинг назвал космический микроволновый фон), но в 2009 году американский астрофизик Эрик Лернер опубликовал прямо противоположные результаты, полученные другим методом. Он использовал тест поверхностной яркости галактик, придуманный Ричардом Толманом еще в 1930 году, специально чтобы сделать выбор между расширяющейся и статической Вселенными. В модели Фридмана поверхностная яркость галактик очень быстро падает с ростом красного смещения, а в евклидовом пространстве с «усталым светом» ослабление идет гораздо медленнее. На z = 1 (где, по Фридману, галактики примерно вдвое моложе, чем вблизи нас) разница получается 8-кратной, а на z = 5, что близко к пределу возможностей космического телескопа «Хаббл», — более чем 200-кратной. Проверка показала, что данные почти идеально совпадают с моделью «усталого света» и сильно расходятся с фридмановской.

Почва для сомнений

В наблюдательной космологии накоплено еще много данных, заставляющих сомневаться в корректности доминирующей космологической модели, которую после добавления темной материи и энергии стали называть LCDM (Lambda — Cold Dark Matter). Потенциальную проблему для LCDM представляет быстрый рост рекордных красных смещений обнаруживаемых объектов. Сотрудник японской Национальной астрономической обсерватории Масанори Айи (Masanori Iye) изучил, как росли рекордные открытые красные смещения галактик, квазаров и гамма-всплесков (мощнейших взрывов и самых далеких маяков в наблюдаемой Вселенной). К 2008 году все они уже преодолели рубеж z = 6, причем особенно быстро росли рекордные z гамма-всплесков. В 2009 году ими был установлен очередной рекорд: z = 8,2. В модели Фридмана это соответствует возрасту около 600 миллионов лет после Большого взрыва и на пределе вписывается в существующие теории образования галактик: еще немного, и им просто не останется времени на формирование. Между тем прогресс в показателях z, похоже, не собирается останавливаться — все ждут данных с новых космических телескопов «Гершель» и «Планк», запущенных весной 2009 года. Если появятся объекты с z = 15 или 20, это станет полномасштабным кризисом LCDM.

На другую проблему еще в 1972 году обратил внимание Алан Сендидж, один из наиболее уважаемых космологов-наблюдателей. Оказывается, закон Хаббла слишком хорошо соблюдается в ближайших окрестностях Млечного Пути. В пределах нескольких мегапарсек от нас вещество распределено крайне неоднородно, однако галактики словно бы не замечают этого. Их красные смещения в точности пропорциональны расстояниям, кроме тех, что оказались совсем близко к центрам крупных скоплений. Хаотические скорости галактик как будто чем-то гасятся. Проводя аналогию с тепловым движением молекул, этот парадокс иногда называют аномальной холодностью хаббловского потока. Исчерпывающего объяснения этого парадокса в LCDM нет, зато он получает естественное объяснение в модели «усталого света». Александр Райков из Пулковской обсерватории выдвинул гипотезу, что красное смещение фотонов и гашение хаотических скоростей галактик может быть проявлением одного и того же космологического фактора. И та же причина, возможно, объясняет аномалию в движении американских межпланетных зондов «Пионер-10» и «Пионер-11». Покидая Солнечную систему, они испытывали небольшое необъяснимое торможение, численно как раз такое, как нужно для объяснения холодности хаббловского потока.

Ряд космологов пытаются доказать, что вещество во Вселенной распределено не однородно, а фрактально. Это значит, что в каком бы масштабе мы ни рассматривали Вселенную, в ней всегда обнаружится чередование кластеров и пустот соответствующего уровня. Первым эту тему поднял в 1987 году итальянский физик Лучано Пиотронейро. А несколько лет назад петербургский космолог Юрий Барышев и Пекка Теерикорпи из Финляндии опубликовали обширную монографию «Фрактальная  структура Вселенной». В ряде научных статей утверждается, что в обзорах красных смещений фрактальность распределения галактик уверенно выявляется до масштаба 100 мегапарсек, а неоднородность прослеживается до 500 мегапарсек и более. А недавно Александр Райков совместно с Виктором Орловым из СПбГУ обнаружили признаки фрактального распределения в каталоге гамма-всплесков на масштабах до z = 3 (то есть по фридмановской модели в большей части видимой Вселенной). Если это подтвердится, космологии предстоит серьезная перетряска. Фрактальность обобщает понятие однородности, которое по соображениям математической простоты было взято за основу космологии XX века. Сегодня фракталы активно исследуются математиками, регулярно доказываются новые теоремы. Фрактальность крупномасштабной структуры Вселенной может привести к очень неожиданным следствиям, и, кто знает, не ждут ли нас впереди радикальные изменения картины Вселенной и ее развития?

Традиционная космология описывает расширяющуюся Вселенную на базе ОТО, где гравитация связана с кривизной пространствавремени (слева). Но есть и альтернативные взгляды, рисующие Вселенную, где разбегание галактик — лишь иллюзия, а распределение вещества крайне неоднородно (справа)

Крик души

И все-таки, как бы ни вдохновляли космологических «диссидентов» подобные примеры, на сегодня не существует какой-то целостной и хорошо проработанной теории строения и эволюции Вселенной, отличной от стандартной LCDM. То, что собирательно называют альтернативной космологией, состоит из ряда претензий, которые справедливо ставятся на вид сторонникам общепринятой концепции, а также набора перспективных идей разной степени проработанности, которые могут пригодиться в будущем, если появится сильная альтернативная исследовательская программа. 

Многие сторонники альтернативных взглядов склонны придавать слишком большое значение отдельным идеям или контрпримерам. Они надеются, что, наглядно показав трудности стандартной модели, можно добиться отказа от нее. Но, как утверждал философ науки Имре Лакатос, теорию не могут уничтожить ни эксперимент, ни парадокс. Теорию убивает только новая лучшая теория. Тут пока альтернативной космологии предложить нечего.

Но откуда же взяться новым серьезным разработкам, сетуют «альтернативщики», если во всем мире, в грантовых комитетах, в редакциях научных журналов и в комиссиях по распределению наблюдательного времени телескопов большинство составляют сторонники стандартной космологии. Они, мол, просто блокируют выделение ресурсов на работы, лежащие вне космологического мейнстрима, считая это бесполезной тратой средств. Несколько лет назад напряжение достигло такого накала, что группа специалистов-космологов выступила в журнале New Scientist с весьма жестким «Открытым письмом к научному сообществу». В нем объявлялось об учреждении международной общественной организации Alternative Cosmology Group (www. cosmology. info), которая с тех пор периодически проводит собственные конференции, но пока не смогла существенно изменить ситуацию.

История науки знает немало случаев, когда вокруг идей, считавшихся глубоко альтернативными и малоинтересными, неожиданно формировалась новая мощная исследовательская программа. И, быть может, нынешняя разрозненная альтернативная космология несет в себе зародыш будущего переворота в картине мира.

Александр Райков , Александр Сергеев

(обратно)

Тернистый путь Тырново

Твердыню Царевеца сторожат царственные львы. Они же служат испокон веков символом Болгарии — львы изображались на болгарском гербе и при царе Шишмане в XIV столетии, и при со циализме в веке ХХ

Город Велико-Тырново (от славянского корня «терн») получил свое нынешнее название не за величину — он совсем невелик, а за роль в болгарской истории. Он был столицей в XII—XIV веках — в эпоху, с которой современные болгары связывают представление о державном величии. Он стал хранителем славянского духа при беспросветном турецком иге, а затем центром освободительного движения в XIX столетии. Такое небольшое, но емкое вместилище живой памяти о героических эпохах. 

Небольшой (всего около 100 000 жителей) городок в центре Болгарии лежит на скалистых холмах, круто обрывающихся к реке Янтре. Это и определило знаменитый тырновский силуэт, который потрясает воображение всякого, кто подъезжает к городу. Пожалуй, лучше всего его характеризует простодушное сообщение русского солдата, писавшего отсюда в 1878 году с войны: «Дома здесь стоят друг на дружке, а ослы пасутся… на крышах». Действительно, гряды черепиц так круто поднимаются по холмам, что пасущиеся на них ослы могли показаться стоящими прямо на крышах.

Впрочем, наш соотечественник был не так уж далек от истины — городские кровли в Тырново используются не только по своему прямому назначению. Здесь считается в порядке вещей устроить «автопарковку» на крыше здания, например дровяного сарая, стоящего улицей ниже. Причем парковаться приходится так, что бампер буквально висит над прохожими. На средневековый лад нависают наружу мансардами и здания, в том числе современные. А в качестве такси в Тырново используются крохотные автомобильчики «Дэу-Матиз». Впрочем, и они часто разъезжаются с трудом, а в центре иной раз и вовсе не проедут — многие переулки представляют собой узкие каменные лесенки.

В ярко выраженном холмистом рельефе города четко прослеживаются и контуры его исторической памяти: наследие разных эпох отразилось в его топографии. Причем с древнейших времен — первое человеческое обиталище в окрестностях относится к позднему палеолиту. В этом смысле Тырново не уступает самым почтенным столицам. А его жители были и остаются не прочь помериться с грандами. Во всяком случае, на одной из вполне заурядных улочек нижнего города можно видеть столб-указатель: мол, от сего богоспасаемого места до Рима , Лондона , Парижа и Москвы примерно одинаковое расстояние — 2000—2500 километров. Только в отличие от Рима и иных городов, претендующих на вечность, историческая часть Тырново помещается не на семи, а на трех возвышенностях.

Средневековое величие гнездится на холме Царевец и отчасти на заречном холме Трапезица. Ученость, восходящая к монастырским книжным мастерским, — на Света-Горе. А город середины XIX века, эпохи борьбы за свободу, помещается на узком перешейке между двумя изгибами Янтры и именуется просто Старым.

«Свет и звук» болгарского величия

Отвесные скальные обрывы делают крепость на холме Царевец совершенно неприступной, по крайней мере, с виду. С трех сторон скалы обрываются прямо в Янтру, с четвертой — твердыня соединяется с городом узеньким перешейком. В старину тут перекидывался подъемный мост, теперь устроен стационарный переход, но людям впечатлительным лучше не смотреть в пропасть через редкие, изъеденные временем бревна настила.

Тот город-крепость, который представлял собой Тырново на момент завоевания Болгарии Османской империей, был разрушен турками в 1393 году. От большинства внушительных средневековых построек (более 500 жилых домов и 22 церкви) остались лишь фундаменты, снабженные подробными пояснительными табличками — чего именно эти развалины. Но остатки фортификаций XII— XIV столетий, возведенных при Втором Болгарском царстве, производят сильное впечатление. В том числе потому, что очень остроумно реставрированы: что уцелело — сохранено в оригинале, что было разрушено — воссоздано частично и без особой претензии на подлинность.

Так, например, часть стены царского дворца с воротами и выстеленный керамическими плитками пол тронного зала дошли до нас в первозданном виде. А патриарший собор Вознесения на самой вершине холма полностью восстановлен по средневековой гравюре, но старинная кладка имитирована без особых потуг. В колокольне даже помещается лифт, поднимающий любопытствующих к самому основанию шпиля. Сведений о том, как выглядела церковь внутри, до нас не дошло, поэтому было принято решение превратить здание в музей: стены храма в 80-х годах ХХ века расписал художник Теофан Сокеров — не стилизованными изображениями, а фресками в современной манере на сюжеты болгарской истории.

Патриарший собор Вознесения — единственный на Царевце — был заново отстроен после землетрясения 1913 года

Крепостные стены тоже оставлены как были — в руинах, за исключением трех башен, воссозданных «условно». На одной из них красными кирпичами, как на советских колхозных коровниках, выложен даже год реставрации — 1970. И никого не смущает, что популярная у посетителей угловая Балдуинова башня, где, по преданию, томился император константинопольской Латинской империи Балдуин Фландрский, плененный царем Калояном, не оригинальная, а построена в ХХ веке. Напротив, на первый взгляд грубоватый и простодушный, этот «реставраторский» прием дает оченьсильный и неожиданный эффект. Город на Царевеце совершенно не производит впечатления диснейлендовского новодела (как, например, французский Каркассонн) ввиду явной отрывочности встроенных фрагментов, а между тем эти новодельные элементы облегчают работу воображения, позволяя мысленно восстановить всю грандиозную крепость (толщина ее стен — до 3,5 метра!).

А в иных местах и воображения не надо. Упорный путешественник непременно дойдет до противоположного от входа конца Царевеца, где в старину стояло несколько монастырей, и окажется на «лобной скале», нависающей над Янтрой. В Средневековье здесь казнили преступников, просто сталкивая их в пропасть. И доныне — могу утверждать — постоять на «лобном месте» решится не каждый.

Тот же вид, что и Царевецу, по завершении археологических раскопок планируется придать и Трапезице на другом берегу реки. Разница в том, что если по эту сторону Янтры жили царь и патриарх, то по ту — бояре и зажиточные купцы. Поэтому особенно грандиозных построек там не бывало.

Днем общее впечатление от развалин несколько омрачают только повсеместные прожекторы и механические колокольни, предназначенные для шоу «Звук и свет». Его всякий желающий может заказать по телефону, и потому вечерами оно повторяется довольно часто. Беглая смена красочной подсветки на крепостных стенах и мелодий колокольных звонов изображает символически всю болгарскую историю. И хотя длится шоу около 20 минут, зрелище это в высшей степени впечатляющее.

Герои тырновского пантеона

Преподобный Феодосий — православный мистик первой половины XIV столетия, уроженец Тырново, подвизавшийся в Синаитовой обители в Парории и на Афоне. Вернувшись на родину примерно в 1349 году, он испросил у царя места для основания монастыря и получил разрешение поселиться в брошенной римской крепости на Килифаревской горе, в 20 километрах от Тырново, где вскоре основал монастырь Пресвятой Богородицы — один из главных центров болгарской духовной культуры. Евфимий (ок. 1325 — ок. 1402) — последний патриарх Тырновский. Провел языковую реформу, доведя до совершенства искусство церковного риторического письма — «искусство плетения словес». Литературная норма, выработанная под руководством Евфимия, получила распространение и в других славянских странах. В 1393 году выступил руководителем и вдохновителем обороны города от войск султана Мурада, а в первые годы турецкого владычества, когда «живые завидовали мертвым», — «утешителем страждущих». Калоян (?—1207) — болгарский царь. Отвоевал у Византии всю Северную Болгарию, Поморавье и большую часть Македонии. В 1204 году в обмен на признание церковного верховенства римской курии был коронован папой Иннокентием III с титулом «царя болгар и влахов». Однако вскоре после этого крестоносцы вероломно разграбили Константинополь, что сразу настроило против них всю восточную часть христианского мира. 14 апреля 1205 года во главе болгарского войска Калоян одержал победу над крестоносцами в битве при Адрианополе. Стефан Стамболов (1854—1895) — сын содержателя мелкого хана (трактира) в Тырново. Учился в Одессе в духовной семинарии, откуда был исключен за связь с русскими революционерами. Странствовал по Болгарии в качестве «революционного апостола», пропагандируя восстание песнями собственного сочинения. Возглавлял тырновский революционный комитет при подготовке апрельского восстания 1876 года. В 1877—1878 годах участвовал в Русско-турецкой войне в качестве добровольца. После освобождения Болгарии сделался в Тырново преуспевающим адвокатом. После отречения в августе 1886 года от престола немецкого принца Александра Баттенберга возглавлял регентский совет. В 1887—1894 годах — глава правительства. Установил в стране режим диктатуры и, ориентируясь на союз с Германией и Австро-Венгрией, привел к разрыву Болгарии с Россией.

В истории как дома

После разрушения Царевеца и Трапезицы обычная городская жизнь на этих холмах так и не возобновилась. Исходив их вдоль и поперек, можно наткнуться разве что на одинокого иконописца, создающего и тут же сбывающего свои изделия заезжим иностранцам. Или фотографа, предлагающего запечатлеться на фоне крепости в шутовском средневековом одеянии (дети особенно охотно залезают на плюшевого рыцарского коня и «царский трон», отделанный цветной фольгой).

Болгарские ювелиры считают себя наследниками знаменитых фракийских мастеров. Сегодня, как и несколько веков назад, их излюбленная техника — крапление и филигрань

Представить себе средневековый город в его целости и сохранности можно в долине между двумя укрепленными холмами — в Асеневской махале (квартале), где сохранились почти в первозданном виде главные тырновские памятники, окруженные жилой застройкой. Сейчас, как и раньше, здесь живет средний класс — торговцы и предприниматели. В этом квартале особенно хорошо видно, как исторические воспоминания естественным путем входят в повседневную норму жизни. Новомоднейший евротехнологический дом зажиточного горожанина вполне может быть украшен фресками на исторические сюжеты. Недурной образец такого художества — коронование Калояна — можно, например, видеть на стене модернового особняка у Димитровского собора.

Сам же собор, или иначе церковь Святого Димитрия Солунского, — главный свидетель Второго Болгарского царства. Именно в ней в памятном 1185 году бояре Петр и Асень получили благословение архиепископа Василия на восстание против константинопольского владычества. По преданию, Василий решился на этот шаг после того, как в алтаре неведомо откуда появилась чудотворная икона святого, до той поры считавшегося покровителем византийцев. Скромный однонефный храм имеет вид величественный и праздничный благодаря средневековой тырновской кладке, сочетающей особым образом ряды тонкого красного кирпича и природного камня.

И здесь же рядом — скромный храм Святого Георгия из совсем другой эпохи, эпохи бедности и упадка. Крошечное каменное здание напоминает издали крестьянский овин. Только небольшой крест, венчающий конек крыши, сообщает о том, что это храм. Таких лишенных куполов церквей в Болгарии много. Османы не поощряли строение немусульманских культовых сооружений. Существовал даже закон, согласно которому христианские храмы и синагоги не должны были превышать по размеру всадника на коне. Из-за этого строителям приходилось нередко скрывать часть церкви в земле, буквально закапывая здание. Или по крайней мере делать его менее заметным внешне, как в случае тырновского храма Святого Георгия. Зато внутри он расписан дивными фресками XVII века — лишенные возможности украшать церкви снаружи, болгары уделяли особое внимание внутреннему убранству.

Кроме фресок внимательный посетитель заметит над главным входом надпись по-гречески. Болгарская православная церковь при османах подчинялась Константинопольской патриархии, что сопровождалось усилением греческого влияния. На кафедры назначались архиереи-греки, богослужения велись на греческом языке, непонятном большей части паствы. С этим приходилось мириться, иначе церковь могли просто закрыть, как это произошло с другим знаменитым тырновским храмом Сорока Великомучеников, расположенным по соседству.

Эта внушительная церковь — свидетельство высшего расцвета Второго Болгарского царства. Ее заложили по случаю громкой победы царя Ивана Асеня II над деспотом Эпира Феодором Комнином 9 марта 1230 года. После этой победы Болгарское государство сделалось могущественнейшим в Юго-Восточной Европе. В церкви Великомучеников традиционно покоились многие болгарские цари — во всяком случае, доподлинно установлено место захоронения Калояна (в могиле нашли его перстень с именной печатью). Но через некоторое время после прихода турок церковь разделила судьбу многих болгарских храмов: ее переделали в мечеть — фрески закрасили известкой, иконостас сожгли. Поэтому очень символично, что именно в церкви Сорока Великомучеников в 1908 году была заново провозглашена независимость Болгарии.

Заговоренная дверь сокровищницы Шишмана

Мастерская, где чеканились монеты Великого Болгарского царства во времена царя Шишмана, располагалась на холме Трапезица. Рядом, в пещере, закрытой стальной дверью, была и сокровищница. Когда турки взяли город, несколько мародеров нашли потайную дверь и легко проникли внутрь, но волшебная дверь не выпустила их с добычей. И только когда последний грабитель, стянув с себя всю одежду, вытряхнул последний золотой из сапога, заговоренная дверь приоткрылась и выпустила незадачливых грабителей. Пещеру эту и теперь местные жители охотно покажут любопытствующему на склоне Трапезицы — только чудесная дверь, разумеется, не сохранилась.

Дома Старого города лепятся уступами по крутым склонам Янтры так, что кажется будто они стоят друг у друга на крышах

Возрождение по-болгарски

Самый живописный район Велико-Тырново — жилая часть Старого города на узком перешейке между петлями Янтры. На самом деле Старый город гораздо моложе других исторических районов. Он отстраивался в XVIII—XIX веках, когда нация вновь потянулась к самостоятельному культурному, а потом и политическому бытию, поэтому в местной терминологии его еще называют «возрожденческим градом». Приезжему не вдруг удается привыкнуть, что возрождением (национално възраждане) в Болгарии именуют не то, что все остальные народы, а освободительное движение 1850—1870-х.

Пять столетий, с 1396 по 1878 год, в народном сознании запечатлелись как иго, впустую потерянное для истории время. Даже богатая экспозиция местного исторического музея обрывается на исходе XIV столетия. Далее национальная жизнь как бы вовсе прекращает свое течение и возобновляется уже в другом учреждении культуры — в Музее возрождения и учредительного собрания. Такова конструкция коллективной памяти. Ученые, разумеется, укажут, что столь продолжительный период, совершенно лишенный исторического творчества, невозможен, и во времена турецкого владычества тырновская промышленность и торговля значительно развились благодаря, кстати, включению в имперское пространство — Pax Osmana. Еще они заметят, что собственно этнических трений долгое время не было, и никто никому не угрожал геноцидом. В городе обосновалась немногочисленная каста турецких администраторов и купцов, а большинство жителей-крестьян эта колонизация почти не затронула. Только при упадке султаната, когда центральное правительство перестало контролировать местных феодалов-администраторов, начались первые неудовольствия, а там и локальные бунты. И лишь после утверждения в Европе в начале XIX столетия концепции гражданской нации, спаянной единством языка и культуры, турецкая власть стала восприниматься как совершенно невыносимая. Тут и начался процесс сотворения национальной культуры и языка, а следом уже и политическое движение, сначала за независимую церковь, а затем и за общую независимость. Кстати, «будители» болгар сперва обрушились с гораздо большей силой на засилье греков в храмах (поставленное во главе местной церкви греческое духовенство болгар по большей части не жаловало) и только потом на турецкие власти. Материально «возрождение» подготавливалось хозяйственным ростом. В городах формировались влиятельные гильдии купцов и ремесленников — еснафи, которые учреждали школы и «народные читалища», где помимо чтения ставили пьесы, пели хором и танцевали рученицу. Таких общедоступных клубов-библиотек и сейчас в Тырново множество — около 180.

Кроме того, на дистанции в километр — столько составляют в длину три главные улицы Старого города — обнаруживается несчетное множество мемориальных досок и памятников, связанных с освободительным движением. Одним концом они упираются в «Майку Българи» — памятник всем погибшим за страну в 1876—1878, 1885, 1914—1918 и 1941— 1945 годах, другим — в изящное здание турецкой администрации, ныне Музей новой истории, где заседало в 1879-м учредительное собрание.

Все мемориальные объекты, за исключением «Матери Болгарии», классического образца  «советского ампира», совершенно камерные и вполне соответствуют в этом смысле масштабам города. А стоит памятнику в Тырново оказаться чуть больше привычного размера, присущего улицам и проулкам, возникают комические эффекты. Так, довольно крупный мемориал местному уроженцу, премьер-министру (1888—1894) Стефану Стамболову, на улице его же имени оказывается под одним зонтиком с кафе на вышележащей улице. В результате дневные посетители невольно потягивают пиво под мышкой у героя…

Ограда стадиона послевоенной постройки несет на себе характерный отпечаток большого сталинского стиля в болгарском исполнении

Взлеты и падения Тырново

1185 год — первое упоминание в исторических летописях. В этом году братья бояре Петр и Асень, заручившись благословением тырновского архиепис копа Василия, восстали против византийского владычества и образовали независимое Второе Болгарское царство со столицей в Тырново (первое, основанное в 681 году ханом Аспарухом, со столицей в Преславе, а затем в Плиске, было разгромлено византийским императором Василием II Болгаробойцей в 1018-м)

1235 год — тырновский архиепископ получает титул патриарха, болгарская церковь обретает независимость от Константинополя 1359 год — турки-османы начинают наступление на византийские владения на Балканах

1364 год — османы разбивают крестоносное воинство, посланное папой Урбаном II для освобождения от турок Адрианополя. Но до того крестоносцы были так жестоки по отношению к православным, что турецкая власть казалась поначалу более желанной, чем союз с католиками

1371 год — царь Иван Шишман стал вас салом турецкого султана. Важнейшим мотивом послужили бесчинства крестоносцев-латинян

1393 год, 17 июля — после трехмесячной осады город Тырново был взят и сожжен войском турецкого султана Мурада

1396 год — османские завоеватели ликвидировали последние очаги сопротивления в Бдине. Второе Болгарское царство прекратило свое существование, и территория стала частью Османской империи

1869 год — Василий Левский создал в Тырново революционный комитет, один из четырех «окружных комитетов», охватывавших всю территорию страны

1876 год, 20 апреля — начало общенационального антитурецкого восстания

1877 год, 25 июня — Тырново окончательно освобождено от турецких войск русской кавалерией передового отряда генерала Иосифа Гурко, после чего до окончания войны город служил базой для всех операций русских войск в Средней Болгарии

1878 год, 3 марта — Русско-турецкая война завершилась подписанием Сан-Стефанского мирного договора, предусматривавшего создание болгарского княжества, пользующегося широкой автономией в рамках турецкой империи

1879 год, 16 апреля — учредительным собранием утверждена Тырновская конституция, одна из самых демократических в тогдашней Европе. За ее образец болгарские либералы взяли конституцию Бельгии. Устанавливалось гражданское равенство, ликвидировались сословия, гражданам обеспечивались политические права и свободы. Главой государства признавался наследственный князь (с 1908 года — царь), но в случае прекращения династии выборы новой должны были производиться учредительным собранием. Тырновская конституция с некоторыми изменениями дожила до советизации Болгарии и была отменена лишь 4 декабря 1947 года

1885 год, 8 сентября — князь Александр Баттенберг объявил в Тырново о воссоединении Болгарии и Восточной Румелии (области, искусственно выделенной из состава болгарских земель по решению Берлинского конгресса в 1878 году и остававшейся под турецкой властью)

1908 год — в тырновском храме Сорока Великомучеников торжественно была провозглашена полная независимость Болгарии

Торжище людское

А вечером смаковать незамысловатые, но вкусные блюда местной кухни лучше всего на центральной улице Стамболова. Крестьянская телега с цветами — типичное украшение входа в кабачок: Болгария все-таки страна крестьянской культуры, простой и здоровой, без особых изысков.

Здесь же размещается главный тырновский туристический аттракцион — торговая улочка Самоводская Чаршия. Официально она сейчас носит имя революционера Раковского, но никто ее этим именем не называет, прежнее и сегодня уместнее. Болгарское слово «чаршия» ближе всего по смыслу к русскому «торжище». Раньше в базарные дни сюда приходили крестьянки из села Самоводена, чтобы сбыть свою нехитрую продукцию — овощи, молоко, масло и брынзу. Вскоре вокруг появились всевозможные лавки и мастерские, где крестьяне могли потратить вырученные деньги. И сегодня все первые этажи домов на Самоводской чаршии заняты магазинчиками, хотя базар уже давно не устраивают. В лавках же торгуют традиционными продуктами балканских ремесел — керамикой, серебром, медной посудой, тисненой кожей, деревянными резными шкатулками, расписными погремушками из тыквы… Мастера трудятся на виду прямо в своих крошечных лавках: можно сговориться и заказать кольцо по вкусу, нож точно по руке или джезву (кофейную турку) по аппетиту… Почти все они говорят по-русски.

Промысел этот пока большого дохода не приносит, но Болгария страна небогатая, а в Тырново заработок найти и вовсе непросто. Радиоэлектронная промышленность, кормившая город в социалистические времена, свернулась с распадом Варшавского блока и появлением японских телевизоров. Новых индустриальных гигантов не предвидится. В последние годы появилось разве что несколько фабрик средней руки. Большинство жителей рассчитывают только на приезжих. В городе уже сейчас много маленьких уютных гостиниц.

Правда, развлекательная программа для туристов пока развита слабо. Кроме казино, которых в Тырново великое множество (самое грандиозное называется почему-то «Полтава»), музеев и ресторанов практически некуда податься. Городская администрация, однако, упорно работает над культурной повесткой, и некоторые результаты уже есть. На фестиваль мотоциклистов-рокеров в начале лета съезжается вся Европа. На фольклорный в августе приезжают исполнители даже из Южной Америки. Набирает обороты и недавно учрежденный сентябрьский «слет» военных оркестров. Но не хватает капитала. В Тырново множество пустующих и продаваемых за гроши потенциально роскошных домов, ветшающих и разрушающихся. Но пока, по единодушному свидетельству нескольких риелторов, только англичане потихоньку принялись скупать эти особняки, да и то в пригороде. Из России деньги не идут, что чрезвычайно странно ввиду особенно благоприятных для наших людей «человеческих факторов» Болгарии.

Балдуинова башня

Удачлив был молодой болгарский царь Иваница, за ровный характер и великодушие прозванный греками Калояном (буквально Иоанном Добрым). В одном из походов на Константинополь ему удалось пленить императора Латинской империи Балдуина Фландрского. Почетного пленника поместили в угловой башне крепости над крутым обрывом. Царица пленилась его красотой и, переодевшись служанкой, пришла в башню, добиваясь любви знатного пленника. Но тот остался холоден. Тогда, боясь разоблачения, царица оклеветала Балдуина перед великодушным Калояном, и тот велел тайно умертвить пленника. 

С холма Царевец лучше всего видно, что весь Старый город помещается на узком перешейке между двумя петлями Янтры

Русские в городе

По крайней мере с 1774 года, когда наша империя приобрела по Кючук-Кайнарджийскому договору право покровительствовать христианам Турции , болгарское освобождение стало тесно связано с Россией. Память об этом живет в народе, хранится в именах тырновских улиц (Гурко, Цар Освободител), закреплена монументально (памятник тому же генералу Гурко, чей отряд вступил в город 25 июня 1877 года). В Тырново русскую речь встречают радостной улыбкой и охотно по-русски отвечают. А на вершине гигантской лестницы, поднимающейся от картинной галереи на холм Света-Гора, стоит стела с невероятно трогательной надписью в память воинов 8-го драгунского Астраханского полка, погибших при освобождении Тырново.

Впрочем, главная достопримечательность — Света-Гора — расположена на противоположном склоне, обращенном на Царевец. В древности здесь селились монахи-отшельники, а затем выросло несколько монастырей, оставивших заметный след в болгарской культуре. Из них более всех славился монастырь Богородицы Одигитрии, главный тырновский скрипторий, крупнейший мировой центр средневекового книжного дела, из мастерских которого вышли такие известные памятники, как «Хроника Манасия» и Евангелие Ивана Александра.

Ныне на месте монастыря помещаются гуманитарные факультеты и студенческие общежития Великотырновского университета Св. Кирилла и Мефодия. Общежития, надо признать, больше похожи на европейские отели средней руки, по крайней мере снаружи. Университет этот — один из самых престижных в Болгарии. Перед входом в здание высится далеко видимый отовсюду памятник патриарху Евфимию — создателю тырновской книжной школы, заступнику и духовному вождю болгар в начальный период турецкого ига. Гигантская статуя воздевшего руки святителя, видная со всех концов города, кажется, призывает не отчаиваться и, на Бога надеясь, самим не плошать в ожидании нового возрождения. Для Тырново это дело привычное.

Фото Андраша Факете

Никита Соколов

(обратно)

Все против всех

Война начинается всерьез. Эти застигнутые врасплох шанхайцы наблюдают, как горит разбомбленный японской авиацией Чжабэй — один из центральных городских районов. 22 ноября 1937 года. Фото: CORBIS/FOTO SA

У всех народов, принимавших участие во Второй мировой войне, своя дата ее начала. Жители советского пространства в первую очередь вспомнят 22 июня 1941-го, поляки — сентябрь 1939 года, французы — 1940-й. Для китайцев же подобной границы нет: фактически вся первая половина ХХ века была для Поднебесной империи сплошной чередой войн, окончившихся ровно 60 лет назад провозглашением КНР.

Война 1937—1945 годов, частью которой для Китая стала Вторая мировая, была логическим продолжением военных конфликтов второй половины ХIХ века. Япония , насильно выведенная из изоляции пушками американской эскадры коммодора Перри в 1853 году, стала быстро наверстывать свое отставание от западных держав. Китай же, казалось, переживал период окончательного распада и анархии. Императорская династия Цин, потомки маньчжурских всадников, пришедших с приамурских равнин северо-востока и взявших в 1644 году Пекин , полностью растеряла решительность и воинственность своих предков, но отнюдь не приобрела любви китайских подданных. Огромная империя, еще в конце ХVIII века обеспечивавшая чуть ли не четверть мирового производства, полвека спустя терпела поражение за поражением от войск западных держав и была вынуждена идти на все новые экономические и территориальные уступки. Несмотря на то что Синьхайская революция 1911 года и провозглашение республики во многом прошли под лозунгами восстановления независимости и былой мощи этого государства, в сущности, ничего не изменилось. Противоборствующие клики генералов поделили страну на удельные княжества, беспрестанно воюющие друг с другом, контроль над национальными окраинами был окончательно утерян, влияние иностранных держав усилилось, а президент республики имел еще меньше реальной власти, чем некогда император.

В 1925 году во главе националистической партии Гоминьдан, контролировавшей юго-запад Китая (Кантон), встает Цзян Чжунчжэн, более известный как Чан Кайши . После ряда энергичных реформ, направленных на усиление армии, он начинает так называемый Северный поход. К концу следующего года под контроль Гоминьдана переходит весь южный Китай, а весной 1927 года заняты Нанкин (куда переносится столица) и Шанхай . После этих побед Гоминьдан становится ведущей политической силой, которая, как кажется, наконец, может объединить страну.

Гоминьдановский пропагандистский плакат призывает каждого честного гражданина помочь правительству и армии, а она железным топором перерубит «объятия», в которых сжимает китайских женщин и детей агрессор — Япония. Июль 1938 года. Фото: AP/FOTOLINK

Видя, что Китай усиливается, японцы приняли решение, пока не поздно, активизировать свои действия на материке. Для этого у них имелись свои причины. Элита Страны восходящего солнца осталась очень недовольна результатами Первой мировой. Подобно итальянской, она считала себя обделенной после общей победы. Ну а, как известно, неразрешенные после войны вопросы ведут к новой войне, тем более что империя жаждала жизненного пространства (полный аналог немецкого Lebensraum) — ей требовались пахотные земли для растущего населения и сырье для экономики. Все это можно было найти в Маньчжурии, где позиции Японии были очень сильны. Осенью 1931 года на Южно-Маньчжурской железной дороге, принадлежавшей Японии, прогремел взрыв. Под предлогом защиты жизни и имущества японских граждан в Маньчжурию были введены войска. Пытаясь избежать открытого конфликта, Чан Кайши приказал не вступать в вооруженную борьбу и обратился в Лигу Наций с просьбой осудить действия Японии и восстановить законные права Китая. Началось длительное разбирательство, которое полностью устраивало агрессора — сопротивление отдельных частей гоминьдановской армии было полностью подавлено и захват Маньчжурии стал свершившимся фактом: решение Лиги Наций мало что могло изменить. 1 марта 1932 года было провозглашено основание нового государства, известного под китайским названием Маньчжоу-Го.

После такого успеха японские военные решили «проверить на прочность» собственно Китай. Воспользовавшись в качестве предлога антияпонскими выступлениями в Шанхае, они сделали попытку высадить в городе десант, в то время как авиация нанесла по китайским позициям бомбовый удар. Через две недели ожесточенных уличных боев японцам удалось захватить северную часть Шанхая, но тут дали плоды дипломатические усилия Чан Кайши — в конфликт вмешались послы Англии, США и Франции , боевые действия были остановлены и начались переговоры. Через несколько месяцев Лига Наций вынесла решение — японские войска должны были быть выведены из Шанхая, Маньчжурия признавалась частью Китая. Таким образом, попытка захватить Шанхай провалилась. Но в Маньчжурии никаких изменений не произошло, и западные державы не стали настаивать на ее возвращении Китаю. Более того, в конце 1932 года под предлогом защиты своих солдат от нападений китайцев японские войска присоединили к Маньчжоу-Го провинцию Жэхэ и почти вплотную подошли к Пекину. Стало ясно, что в условиях экономического кризиса и растущей напряженности в Европе Запад не слишком настроен защищать суверенитет Китая. Это полностью устраивало Японию и открывало ей широкие перспективы для дальнейших завоеваний. Впрочем, казалось, пока аппетиты империи были временно удовлетворены — Страна восходящего солнца приступила к освоению богатств Маньчжурии.

От Пекина до Чунцина

Несмотря на военные победы и трофеи, в Японии росло недовольство. Все большего влияния добивалась та часть военных и общества, которая требовала от правительства продолжения войны и реализации «Кодо», «Пути императора», изложенного еще в 1927 году в поданном императору меморандуме премьерминистра Танака. В нем провозглашалось, что Япония может и должна добиться мирового господства, для чего сначала необходимо завоевать Маньчжурию, потом — Китай, а затем, сокрушив США и СССР, создать «Сферу сопроцветания Великой Восточной Азии». Страна просто обязана пойти по этому пути, иначе она рано или поздно будет раздавлена своими более сильными соседями, когда закончится период их упадка. Пока же японцы как носители великого и непобедимого духа могут легко сокрушить своих слабодушных противников.

Присоединение Маньчжурии проходило, в целом, в согласии с меморандумом. Но благодаря хорошей военной и дипломатической подготовке его удалось провести без вступления в войну с Китаем. На этом настаивали осторожные политики, понимающие, что одно дело воспользоваться слабостью соседа, а другое — вступать с ним в большую войну.

После первых сражений. Торжественное вступление японских войск в город в Северном Китае. 27 октября 1937 года

Но в то же время в Японии все сильнее становились воинственные радикалы из «Союза молодых офицеров». В 1932 году были убиты неугодные им министр финансов и премьер-министр, а четыре года спустя предпринята попытка путча. В конце 1936 года сторонники войны победили. Япония подписала с фашистской Германией и Италией «Антикоминтерновский пакт»: считалось, что главным ее противником в грядущей войне будет СССР. А чтобы всерьез воевать против него, требовалась крепкая сухопутная база. И японцы устраивали на новой границе с Китаем провокацию за провокацией, чтобы получить повод для расширения своей сферы влияния. Решающим стал инцидент 7 июля 1937 года у моста Люгоуцяо, расположенного к юго-западу от Пекина и известного в Европе как мост Марко Поло, поскольку он был описан венецианским путешественником. В этот день во время ночных учений японские солдаты открыли огонь по китайским позициям, от ответного огня погиб один человек. Агрессоры потребовали вывести войска Чан Кайши из всего района Пекина и попытались взять штурмом предмостные укрепления, но безуспешно. Однако уже 20 июля началось широкомасштабное наступление, в результате которого к концу месяца японцы заняли Пекин и Тяньцзинь.

И вновь внутри империи раздались голоса: надо остановиться на этом. Но теперь уже Чан Кайши, который после уроков Маньчжурии решил не делать шагу назад, пообещал не вкладывать меча в ножны, пока единство Китая не будет восстановлено. Чтобы сделать генералиссимуса сговорчивее, японцы атаковали Нанкин и Шанхай — политическую и экономическую столицы Китайской республики.

Чан Кайши понимал, что Китай получит поддержку мирового сообщества, только если докажет свою способность бороться. Он лично возглавил атаку на японский десант, который высадился в Шанхае в августе 1937 года. В бой были брошены все лучшие дивизии. С противной стороны в шанхайском побоище участвовали 300 000 человек, 130 кораблей, 300 танков и 500 самолетов. Республика выставила 600 000 солдат (75 дивизий + 9 бригад) и 200 самолетов. Три месяца боев принесли неисчислимые жертвы. Китайцы потеряли почти половину личного состава, но и победители-японцы недосчитались 70 000. 13 декабря пал Нанкин, и в нем была устроена чудовищная резня.

А весной 1938 года японские войска, наконец, потерпели первую неудачу — под Тайэрчжуаном они потеряли около 20 000 человек, правда, город взять так и не смогли, в итоге отступили. Новой целью стал город Ухань, куда отступило правительство Чан Кайши. Считалось, что в случае его захвата гоминьдановцы, наконец, капитулируют. Но после взятия Ухани 27 октября 1938 года столица была перенесена в Чунцин, а упрямый генералиссимус по-прежнему отказывался о чем-либо разговаривать с японцами, пока те не отойдут на позиции за мостом Марко Поло. Чтобы сломить волю к сопротивлению, японцы начали массированные бомбардировки гражданских объектов сначала в Чунцине, а потом и во всех крупных городах, еще ими не занятых. Миллионы людей погибли, были ранены, многие остались без крова.

С 1939 года в Азии, как и в Европе, стало чувствоваться, что скоро разразится большая война. Осознавая это, Чан Кайши провозгласил стратегию — «освобождая территории, выигрывать время», его целью было продержаться до того момента, когда Япония нападет на США, что казалось более чем вероятным. Будущее показало, что эта была очень верная стратегия, но пока ситуация выглядела патовой. Несколько крупных наступлений Гоминьдана в Чанша и Гуанси окончились без крупных успехов. Фактически речь шла о том, что произойдет быстрее — Япония ввяжется в большую войну на Тихом океане или Чан Кайши потеряет контроль над своей истекающей кровью частью Китая. Обе стороны были не против выйти из войны, но на данном этапе, после всего, что произошло, это было крайне затруднительно.

Священная война

Когда в 1937-м началась полномасштабная военная кампания против Китая, целью ее провозглашалось «нанести смертельный удар по коррумпированному режиму Чан Кайши, создав в массах китайского населения добрые чувства в пользу Японии и стремление к миру». Сами события получили в Японии название «китайского инцидента» (оккупацию Маньчжурии в 1931 году называли «северокитайским инцидентом»). В 1940 году вторжение в Китай превратилось на языке японской пропаганды в «священную войну» — сэйсэн, первый этап на пути к идеальному состоянию «Хакко итиу» («Восемь углов мира под одной крышей»), которого должна была достичь «божественная раса». Восемь в этом выражении — четыре страны и четыре «полустраны» света, то есть весь мир, который следовало объединить под властью японской нации и ее императора. Задачей стало создание «Великой Восточно-Азиатской сферы сопроцветания», — жители Японского архипелага планировали освободить Восточную Азию от европейских колонизаторов, добиться повсюду процветания и спокойствия. Поэтому, вместо того чтобы подчинять захваченные территории напрямую, японцы создавали марионеточные государства. 5—6 марта 1943 года под эгидой Японии прошла Конференция стран Великой Восточной Азии. В ней участвовали представители Японии, Маньчжоу-Го, Китая (коллаборационистское правительство Ван Цзинвэя), Таиланда, Бирмы, Филиппин и даже Индии. Казалось, японская гегемония в Восточной Азии утвердилась навеки. Но часы господства великой островной державы уже были сочтены. Вначале японцев в самом деле встречали как братьев, пришедших освободить колонии от ига белых людей. Но это отношение быстро менялось на противоположное. Дело в том, что японская пропаганда, подобно немецкой, долго убеждала своих граждан в их превосходстве над всеми другими народами, в их божественном происхождении и особой миссии. На инородцев фактически следовало смотреть, как на людей второго сорта, как на скот. Это высокомерное отношение, которое японцы не считали нужным скрывать, а также реквизиции и тяжелая трудовая повинность довольно быстро восстановили жителей европейских колоний против «освободителей».

«Убивай всех, грабь все, жги все»

Японцы с трудом контролировали оккупированную территорию — на нее попросту не хватало гарнизонов. Фактически держать под контролем удавалось лишь города и важнейшие коммуникации, а в сельской местности хозяйничали партизаны. В декабре 1940 года войска КПК провели свое знаменитое Наступление 100 полков на железные дороги и японские гарнизоны в провинциях Хэбэй и Шаньси.

Захватчики ответили «зачистками территории» в окрестных аграрных районах. Летом 1940-го их Северо-Китайскую армию возглавил генерал Ясудзи Окамура, принесший с собой страшную политику «Санко сакусен» — «Три все»: «Убивай всех, грабь все, жги все». Пять провинций — Хэбэй, Шаньдун, Шэньси, Шаньси и Чахар были разделены на участки: «замиренные», «полузамиренные» и «незамиренные». Окамура распорядился жечь деревни, конфисковывать зерно и мобилизовывать крестьян на общественные работы — рытье окопов, строительство многокилометровых стен, башен, дорог. Общей целью ставилось уничтожение «врагов, прикидывающихся местными», и «всех мужчин от 15 до 60 лет, в ком можно заподозрить врага». Даже японские историки оценивают число китайцев, порабощенных таким образом японской армией, в 10 миллионов человек. В 1996 году исследователь Мицуоси Химета заявил, что политика «Трех все» привела к смерти 2,7 миллиона человек. Впрочем, тактику выжженной земли с успехом применяли и войска Гоминьдана, и части Красной армии. На этой войне мирное население рассматривалось всеми лишь как резерв новобранцев.

Вдобавок националисты и коммунисты, невзирая на внешнюю угрозу, воевали в основном не с агрессорами, а друг с другом. Правда, в декабре 1936 года они подписали перемирие и основали единый антияпонский фронт (согласно ему, коммунисты вливались в состав Национальной революционной армии Чан Кайши), но отношения оставались более чем натянутыми, а совместные операции, достигнув пика в 1938-м, быстро сошли на нет. В январе 1941 года Новая четвертая армия КПК, обвиненная в мародерстве, была окружена превосходящими силами гоминьдановцев и почти полностью уничтожена.

Почему перед лицом страшной внешней опасности две главные силы в китайском обществе не могли договориться друг с другом? Видимо, чувствовали, что даже соединенными силами китайцам все равно не одолеть мощную военную машину врага. Единственное, на что они могли рассчитывать, — это продержаться, пока Японию не разгромит кто-нибудь другой. Было очевидно, если захватчики уйдут, сразу встанет вопрос: кому обустраивать Китай — Гоминьдану или КПК? И победит в этом споре тот, у кого останется больше сил. А значит, не нужно особенно их растрачивать на борьбу с японцами. Не зря Чан обвинял коммунистов в том, что они стремятся только к расширению занятой территории. Сам Мао считал, что борьбе с оккупантами надо уделять лишь «10 процентов энергии». Но воевать с ними все же приходилось — каждая победа повышала престиж партии и приближала час поражения императорской армии.

К середине 1940 года стало окончательно ясно, что война в Китае, которая по-прежнему оставалась необъявленной, продлится еще долго. Между тем Гитлер подчинял одну европейскую страну за другой, и Японию тянуло присоединиться к войне за передел мира. Вот только какое направление выбрать — северное или южное? В 1938—1939 годах в боях у озера Хасан и реки Халхин-Гол японцы проверили на прочность советские войска и поняли, что легкой победы над СССР не будет. Поэтому 13 апреля 1941года был подписан советско-японский пакт о нейтралитете. И даже после 22 июня, невзирая на настойчивые требования немецкой стороны, его условия не были нарушены. Вместо этого японская армия решила атаковать США и освободить азиатские колонии европейских держав, подчинив их своему влиянию. Одной из причин стало «окружение ABCD» (от первых букв английских названий Америки, Великобритании, Китая и Голландской Ост-Индии) — фактический запрет США и его союзников на продажу японцам стали и топлива, что ставило страну, не имеющую собственных природных ресурсов, на грань выживания.

Уже осенью японцы вторглись во Французский Индокитай (фашистское правительство Виши неохотно на него согласилось, поняв, что защитить свою лучшую колонию не сможет). Тем самым поставка в Китай оружия, топлива и боеприпасов была заблокирована. Вскоре новыми целями стали Филиппины , Бирма , Малайя, Голландская Ост-Индия, Новая Гвинея. 7—8 декабря 1941 года японская авиация атаковала Пёрл-Харбор , базу американского ВМФ на острове Оаху Гавайского архипелага . Тихоокеанский флот США был практически уничтожен. На следующий день японцы уже бомбили британский Гонконг. 9 декабря Чан Кайши, подтверждая, что в войне он будет союзником США, объявил войну Германии и Италии , и только на следующий день — Японии. После четырех лет сопротивления у китайцев, наконец, забрезжила надежда на победу.

Кровавый след

Многие историки заявляют, что японцы убили даже больше мирных жителей, чем немцы. Человек, попавший в нацистский плен (исключая, правда, советских граждан), погибал с вероятностью 4%, в японском плену такая вероятность составляла 30%. У китайских военнопленных и вовсе не было реального шанса выжить — в 1937 году император Хирохито своим приказом отменил действие международного права в их отношении. После капитуляции Японии на свободу вышли только 56 китайских военнопленных. Говорят даже, что в ряде случаев японские солдаты, которых плохо снабжали провиантом, ели военнопленных. В Нанкинской резне 1937—1938 годов, устроенной японскими военными, погибло, по некоторым данным, 300 000 человек. А в 1944—1945 годы из-за реквизиций в од ном лишь Вьетнаме умерли от голода около 2 миллионов человек — 10% населения страны. Не стеснялись японцы и в применении химического и биологического оружия. Иногда на города сбрасывали блох — но сителей бубонной чумы, что вызвало несколько вспышек эпидемии. Специальные подразделения японской армии (из которых самым известным являлось Подразделение 731) занимались тем, что ставили на мирных жителях и военнопленных ведущие к смерти эксперименты. На людях проверяли последствия обморожений, подвергали последовательной ампутации конечностей, испытывали возбудителей чумы и оспы. Только действия Подразделения 731 привели к смерти более 3000 человек. В мае 1945 года 12 американских летчиков, попавших в плен после падения их бомбардировщика В-29, были переданы на кафедру анатомии Университета Кюсю в Фукуоке, где они были подвергнуты вивисекции и погибли. Жестокость японцев не везде была одинаковой. В прифронтовой полосе или в ходе операций в рамках доктрины «Три все» солдаты часто были склонны уничтожать все живое на своем пути. В то же время, например, в космополитическом Шанхае иностранцы жили относительно свободно. После 1941 года были организованы лагеря для британских, американских и голландских подданных, но условия жизни там были относительно терпимыми. Во время войны в Шанхае проживали около 18 000 евреев-беженцев из Германии и Восточной Европы. Под крайне настойчивым давлением Гитлера японские власти согласились в 1943 году поместить их в гетто, но на практике это так и не было реализовано. Все требования немецких союзников по уничтожению шанхайских евреев (Гитлер несколько раз «любезно» посылал в Шанхай признанных специалистов этого ремесла, таких как «варшавский мясник» Йозеф Мейзингер, с готовыми детальными планами) были решительно отвергнуты японским командованием. По решению Международного военного трибунала по Дальнему Востоку, заседавшему в Токио после капитуляции Японии, 920 человек были казнены (в том числе военный министр Итагаки Сэйсиро и министр иностранных дел Хирота Коки), 475 приговорены к пожизненному заключению, около 3000 осуждены на разныетюремные сроки. Император Хирохито, лично подписывавший многие преступные приказы, был исключен из числа обвиняемых по настоянию командующего оккупационными силами генерала Макартура. Многие военные преступники, особенно из числа высших офицеров, перед трибуналом не предстали — они погибли в ходе боев или совершили самоубийство после приказа императора сложить оружие.

Крайнее ожесточение: японцы арестовали группу китайских партизан и конвоируют их в полевой лагерь для пленных. Скорее всего, их расстреляют через некоторое время, так как вероятность выжить в японском плену для китайцев была крайне низка. Фото: CORBIS/FOTO SA

Нежданная победа

В свою очередь, Советский Союз, подписав пакт о нейтралитете с Японией, прекратил всякую помощь Китаю и отозвал оттуда своих летчиков и военспецов, которые четыре года тренировали местную армию и помогали в борьбе с агрессорами. Их место заняли американские добровольцы из группы «Летающие тигры». Сразу же встал вопрос и об обеспечении Китая из-за океана всем необходимым для дальнейших эффективных боев.

Теперь европейским союзникам китайцы были очень нужны. Им надлежало сковать максимальное число японских войск, а также помогать на соседних фронтах. Например, Гоминьдан отправил две дивизии на помощь англичанам в Бирме. Президент Франклин Делано Рузвельт прямо провозгласил, что после войны в мире должны быть «четыре полисмена» — США , Великобритания , СССР и Китай . И хотя на практике американцы по-прежнему частенько демонстрировали пренебрежение к восточному союзнику, а их генералы пытались распоряжаться в штабе Чан Кайши, тот факт, что после 100 лет национального унижения Китай признали одним из четырех главных государств планеты, был очень важен.

Для США китайский театр военных действий стал, конечно, самым отдаленным и неудобным. Чтобы перебрасывать боеприпасы и оборудование на Дальний Восток , их приходилось доставлять окольным путем — сначала морем до Индии, а затем уже по воздуху в Китай. Транспорты, поставлявшие военные грузы, должны были перелетать через Гималаи, преодолев так называемый «Бугор», где предательские воздушные течения и самые высокие на Земле горы погубили не один американский летный экипаж. Усилия прилагались поистине титанические, но все равно лишь малая часть поставок достигла пункта назначения. И все же китайцы свою задачу выполнили. Летом 1943-го они сумели защитить Чунцин и даже перейти в контрнаступление.

Ну а окончательную победу Китаю, конечно, принесли союзники. 6 и 9 августа 1945-го американцы сбросили ядерные бомбы на Хиросиму и Нагасаки. А 8 августа СССР, уже в апреле денонсировавший пакт о нейтралитете с Японией, вторгся в Маньчжурию. Ядерные бомбардировки и рекордная скорость продвижения советских войск убедили императора Хирохито, что дальнейшее сопротивление бесполезно, и 15 августа он выступил по радио, заявив о капитуляции. Надо сказать, что никто не ожидал такого стремительного развития событий. Американцы предполагали, что война продлится до 1947 года, а многие японцы не поняли, о чем идет речь, и продолжали сражаться — слишком абсурдной казалась им идея сдаться в плен.

Однако основные части японской армии, конечно, выполнили приказ своего императора и сложили оружие. Войска Гоминьдана начали неторопливо занимать юг Китая, принимая их капитуляцию. То же самое на северо-востоке делали коммунисты. 25 августа войска Чан Кайши вошли в Шанхай и Нанкин. А 2 сентября на борт американского линкора «Миссури» в Токийском заливе поднялись представители Японии и союзных держав. Они подписали акт о безоговорочной капитуляции японских вооруженных сил, и Вторая мировая война закончилась.

Но в Китае было пока не до мира. И Гоминьдан, и КПК внесли свой вклад в войну, поэтому обе силы могли претендовать на моральную победу. При этом националисты потратили больше сил на борьбу с японцами, и перевес сил изменился в пользу их соперника. К тому же захваченные СССР в ходе боевых действий в Маньчжурии трофеи достались КПК. В 1945—1949 годах коммунисты, накопив силы, стали наносить Чан Кайши поражение за поражением. И чем больше побед одерживали войска Мао , тем щедрее текла помощь Москвы . Наконец, 1 октября 1949 года была провозглашена Китайская Народная Республика, а гоминьдановцы во главе со своим генералиссимусом эвакуировались на Тайвань , где пребывают и поныне. Война, длившаяся много десятилетий, подошла к концу. И для континентального Китая, и для Тайваня («Китайской республики», до сих пор официально претендующей на все земли материкового Китая) этот момент стал началом отсчета новой истории.

«Новый порядок» по-японски: сателлиты

Государство Маньчжоу-Го 1932—1945

Захватив после Мукденского инцидента Маньчжурию, японцы, недолго колебавшись, решили образовать на ее территории марионеточную республику, а с 1934 года — монархию (во главе государства поставлен Пу И, последний император Китая из маньчжурской династии). Общее население на 1945 год — чуть более 44 миллионов человек. Действовала программа по передаче маньчжурских земель японским добровольцам-поселенцам (примерно 100 000 японцев успели сюда переселиться) Столица — Синьцзин (Чанчунь). Маньчжоу-Го было ликвидировано Красной армией в августе 1945 года Прояпонское правительство Китая 1940—1945

30 марта 1940 года в Нанкине было создано «Центральное национальное правительство Китайской республики», во главе которого встал Ван Цзинвэй, один из бывших вождей Гоминьдана, отстраненный от власти Чан Кайши. Девизом республики провозгласили «Мир, антикоммунизм, национальное строительство». Но, набрав почти миллион солдат, правительство Ван Цзинвэя так и не сумело завоевать среди китайцев особого авторитета. Оно было официально низложено 10 августа 1945 года Вьетнамская империя 11 марта — 23 августа 1945

Еще после разгрома Гитлером Франции ее новая администрация разрешила Японии оккупировать свои владения в Индокитае. Японцы не только сделали это, но и приступили к широкой пропаганде среди местного населения идеологии Великой Восточной Азии. Впрочем, договоренность с немцами до самого последнего периода войны удерживала Японскую империю от создания здесь марионеточных государств. Лишь в 1945-м они решились объявить колониальное правление низложенным на вечные времена и уступить власть императору Баодаю (раньше он правил под французским протекторатом). 25 августа он отрекся от престола, став советником Хо Ши Мина Государство Бирма 1 августа 1943 — 27 марта 1945

Было образовано через год после того, как японцы вытеснили англичан из Бирмы. Новое правительство возглавил известный борец против европейской власти доктор Ба Мо. Столицей стал Рангун. Покончило с прояпонской Бирмой только прямое контрнаступление союзников с территории Индии. В марте 1945-го вооруженные силы государства — Национальная армия Бирмы провела в Рангуне последний парад и отправилась якобы сопротивляться вторгшимся в страну войскам лорда Маунтбэттена. Вместо этого бирманцы лорду сдались

Хронология

Осень 1931

Вторжение японских войск в Маньчжурию. Здесь будет создано марионеточное государство Маньчжоу-Го — опора японской экспансии на континенте

Июль 1937

Инцидент на мосту Марко Поло и захват японцами Пекина и Тяньцзиня. Японцы пытаются «понудить к миру» Чан Кайши, в результате чего начинается полномасштабная война

Декабрь 1941

Нападение японцев на американскую базу в Пёрл-Харборе. Генералиссимус Чан Кайши объявляет войну Германии и Японии, выступая на стороне союзников

15 августа 1945

Под впечатлением ядерных бомбардировок и успехов советских войск император Хирохито в своем выступлении по радио объявляет о капитуляции

1 октября 1949

Провозглашение Китайской Народной Республики. Окончательная победа коммунистов в материковом Китае. Гоминьдановцы эвакуируются на Тайвань

Сергей Дмитриев

(обратно)

Пальцы-когти гоацинов

 

Южная Америка — признанный заповедник чудес и диковинок растительного и животного мира. Многие из ее обитателей — муравьеды, ленивцы, тапиры, черепахи матамата и другие — кажутся скорее порождением гротескной фантазии художника, чем реальными обитателями природных ландшафтов. Но не менее удивительными могут оказаться существа, облик которых на первый взгляд представляется самым обычным, чтобы не сказать заурядным, такие как гоацин. 

Зоосправка

Гоацин — Opisthocowmus hoazin

Тип — хордовые

Класс — птицы

Отряд — гоацинообразные

Семейство — гоациновые

Род — гоацин Довольно крупная птица: длина тела 60—66 сантиметров, вес взрослой особи 800—900 граммов. Верхняя сторона тела буро-коричневая с зеленоватым отливом и со светло-желтыми или белыми пестринками. Снизу оперение более светлое. На голове и затылке — хохол из узких перьев, щеки голые, синие, вокруг глаз — красные ободки. Крылья и хвост — широкие и длинные. Лапы сильные, клюв короткий, но мощный. Распространен в бассейне Ориноко и северной части Амазонии: в Гайане, Суринаме, Французской Гвиане, восточной Венесуэле, южной Колумбии, северо-западной Бразилии, на востоке Перу и севере Боливии. Систематическое положение гоацина и его генеалогические связи с другими группами птиц остаются неясными. Долгое время его включали в отряд куриных (в качестве отдельного подотряда), однако сейчас это признано ошибочным. Позднее гоацинов относили к кукушкообразным (на основании того, что принадлежащие к этому отряду турако также рождаются со свободным пальцем на крыле), сближали с журавлеобразными, кариамами и другими отрядами. В настоящее время наиболее компетентные систематики выделяют их в отдельный отряд птиц, однако это не решает вопроса о его родственных связях с другими группами пернатых.

Гоацин с виду напоминает фазана или кого-нибудь из его родичей: довольно крупные размеры, сильные ноги, длинный хвост, широкие крылья. Относительно длинная шея поддерживает маленькую изящную голову, увенчанную красивым хохолком, а по бокам украшенную ярко-красными кожаными ободками вокруг глаз и синими щеками. Одним словом, птица заметная и нарядная, но таких же ярких видов в разных концах земного шара найдется не один десяток. И красота — не главная особенность, из-за которой гоацина считают одной из самых загадочных ныне живущих птиц.

Дело в привычках и повадках. Всю свою жизнь эта птица проводит на ветвях деревьев, распростертых над каким-нибудь водоемом, лучше всего стоячим или медленно текущим. Неторопливо перебираясь с ветки на ветку, гоацин большую часть светлого времени суток посвящает питанию. Его рацион строго вегетарианский: цветы, плоды, а больше (80%) просто зеленые листья — жесткие, кожистые, с обилием механической ткани, порой насыщенные каучуковым соком или сильнодействующими алкалоидами.

Вообще говоря, зеленая масса такого рода — специфический пищевой ресурс. Помимо того что в ней мало питательных веществ, их еще и чрезвычайно трудно оттуда извлечь. Помочь в этом могут бактерии-симбионты, ферментирующие неудобоваримую массу и превращающие ее в более ценный продукт. Но ферментация — процесс долгий, микроорганизмы должны воздействовать на «сырье» в течение многих часов. Травоядные млекопитающие нашли два решения этой проблемы: крупные размеры тела (по этому пути дальше всех пошли слоны) и чрезвычайно сложный пищеварительный аппарат со специальными камерами для дозревания ферментируемой массы. Лучший аппарат такого рода принадлежит жвачным копытным, за пределами же класса млекопитающих никто не смог создать в своем теле ничего подобного. Никто, кроме гоацинов.

Кусочки листьев, оторванные коротким, крепким, зазубренным клювом и смоченные слюной, поступают в огромный зоб, занимающий большую часть грудной клетки. Зоб настолько велик, что сидящий гоацин для удержания равновесия обычно опирается грудью на ближайшую ветку, для чего на груди имеется даже специальное кожное утолщение, напоминающее мозоль. В этом вместилище, собственно, и происходит ферментация: постепенно сбраживающаяся масса медленно продвигается по зобу и поступает в желудок уже обогащенной бактериями и продуктами их жизнедеятельности, готовой к перевариванию.

Однако ничто не дается даром. Даже у курицы, почти неспособной к полету, в передней части тела имеется обширный плоский вырост грудины — киль, к которому прикрепляются мощные толстые мышцы. У гоацина же его практически нет: огромный зоб, заполонив переднюю часть тела птицы, почти не оставил места для летательных мышц и аппарата их прикрепления. В результате, несмотря на красивые, длинные и широкие крылья, гоацины летают очень плохо. Чаще всего они и не делают этого вовсе, а лишь изредка планируют из верхней части кроны одного дерева на нижние ветви другого. И, приземлившись, начинают неспешное восхождение — с ветки на ветку, перебирая сильными лапами, скусывая по дороге листья и молодые побеги. Куда торопиться-то, зачем крыльями махать? Еда — повсюду, а хищникам к гоацину не подобраться: снизу вода, сверху кроны деревьев. И пообщаться всегда есть с кем: гоацины живут небольшими колониями (по 10—50 пар), и усердное поглощение зеленой массы не мешает им регулярно перекликаться. Репертуар звуковых сигналов у этих птиц неожиданно широк, хотя и не слишком приятен для человеческого уха — карканье, кваканье, глухое бормотание, мяуканье, шипение, свист и т. д. Такое разнообразие наводит на мысль о развитой социальной жизни, но в чем она выражается, пока что установить не удалось.

Проводя время таким образом, гоацин обычно не покидает ограниченного участка в несколько десятков деревьев над одной и той же протокой. По сути дела, его жизнь мало отличается от жизни домашней коровы, шаг за шагом методично объедающей свой выгон. Некоторое разнообразие в нее вносит разве что размножение. У гоацинов оно приурочено к сезону дождей, который в разных частях региона его обитания происходит в разное время, но обычно длится с декабря по июль. Смысл такой приуроченности ясен: побольше сочной еды и понадежнее водная защита снизу.

О подробностях ухаживания и брачных ритуалов у гоацинов известно мало. По утверждению некоторых натуралистов, спаривание у гоацинов, «возможно, беспорядочное и полигамное». Однако само слово «возможно» указывает на то, что наблюдений, подтверждающих эти предположения, нет. Скорее всего, они сделаны по аналогии с нравами куриных птиц, на которых гоацины так похожи. Между тем против них говорят два важных фактора. Во-первых, у гоацинов отсутствует половой диморфизм: самки и самцы внешне практически не отличаются друг от друга (у полигамных видов самцы обычно крупнее, а главное — гораздо ярче окрашены). Во-вторых, во время насиживания самец и самка сменяют друг друга на гнезде, а затем совместно кормят вылупившихся птенцов. И это тоже плохо согласуется с полигамией, при которой забота о потомстве целиком ложится на самку.

Как бы то ни было, после откладки яиц центром активности взрослых птиц становится гнездо вроде вороньего, только сложенное еще небрежнее. Устроено оно просто: платформа из прутьев, расположенная обычно на низкой горизонтальной ветви, нависающей над водой. Гоацины используют гнезда по многу лет, подновляя и ремонтируя их по мере необходимости. Яиц в кладке обычно бывает два-три, иногда четыре.

Примерно четыре недели спустя из яиц вылупляются птенцы. В их облике и поведении гоацины тоже ухитрились проявить оригинальность.

Вообще, всех птиц по типу развития делят на птенцовых и выводковых. Птенцы выводкового типа вылупляются зрячими, в пуху и с первого же часа жизни готовыми следовать за матерью и самостоятельно клевать корм, как цыплята или утята. У птенцовых птиц потомство появляется на свет голым, слепым и абсолютно беспомощным, способным только открывать рот для кормления. Но гоацинов невозможно отнести ни к тому, ни к другому типу: их птенцы рождаются не такими бойкими, как у выводковых птиц, но все же зрячими и покрытыми редким рыжеватым пухом. Если им ничего не угрожает, они недели две смирно сидят в гнезде. Если же какая-нибудь древесная змея или дикая кошка все-таки доберется до гнезда гоацинов, птенцы, которым всего несколько дней от роду, шустро выбираются из гнезда и удирают, карабкаясь по веткам, за которые они хватаются не только ногами, но и... крыльями.

Дело в том, что гоацины появляются на свет с двумя свободными пальцами на передних конечностях. Это самые настоящие пальцы — сгибающиеся, оснащенные солидными когтями, а один из них даже противопоставлен «кисти», что дает птенцам возможность хвататься за ветки. Подобная особенность (отличающая гоацинов от прочих птиц, за исключением африканских турако, птенцы которых тоже рождаются с одним свободным пальцем) заставляет вспомнить одну из гипотез, согласно которой птицы произошли от древесных пресмыкающихся, то есть они унаследовали свою удивительную особенность непосредственно от рептильных предков, отделившись от общего ствола птиц очень рано.

Однако, скорее всего, все было по-другому. При формировании птиц гены, обеспечивающие развитие пальцев, никуда не делись — они сохраняются в геномах всех птиц, но утрачивают активность на ранних стадиях развития эмбриона, задолго до вылупления. Гоацинам же при их образе жизни оказалось выгодным вновь включить древнюю программу развития передней конечности, снабдив своих птенцов дополнительным приспособлением для спасения. Впрочем, умение карабкаться по веткам — не единственный талант птенцов гоацина. Если хищник все-таки настигает (или если точки опоры были выбраны неправильно), птенец плюхается в воду... и уверенно плывет к берегу, порой надолго полностью скрываясь под водой, а выбравшись на сушу, карабкается на родное дерево, чтобы получить порцию пищи от родителей.

Гоацины кормят птенцов единственной доступной им едой — ферментированной зеленой массой из зоба. Эта пища обильна, но не очень питательна: птенцы растут долго, приобретая облик взрослых птиц лишь через несколько месяцев после вылупления. К этому времени у них исчезают когти на пальцах крыльев, а сами пальцы превращаются в невзрачные бугорки на кончике крыла. Умение плавать они тоже утрачивают — взрослый гоацин не плавает никогда.

Крупная заметная птица, привязанная к постоянным местам обитания и почти не умеющая летать, казалось бы, обречена была стать жертвой человека. Однако гоацина выручил его уникальный пищеварительный аппарат — от птицы, в зобу которой постоянно ферментируется зеленая масса, пахнет, как от навозной кучи. «Вонючая птица», «Анна-вонючка» — так чаще всего называют гоацина в местах его обитания. Аборигены Южной Америки иногда собирают и едят яйца гоацина, самих же птиц добывают очень редко, только в случае крайнего голода. Более цивилизованная часть населения и вовсе никогда не охотится на «вонючку».

Гораздо опаснее охоты для гоацина оказалось разрушение среды обитания. Но ему и тут повезло: низкие переувлажненные земли, пересеченные протоками и старицами, неудобны для сельского хозяйства, строительства, прокладки дорог. И хотя колонии гоацинов, оказавшиеся по соседству с человеческими поселениями, обычно постепенно угасают, в большинстве мест обитания удивительная птица по-прежнему процветает, не снижая своей численности.

Борис Жуков

(обратно)

Их номер - первый

 

На чем ездят первые лица государств и крупных корпораций? У авиаторов в ходу термин «борт № 1». Среди автомобилей тоже есть такие, которые выделяются не просто роскошью и дороговизной (этим нынче мало кого удивишь), а особым оснащением и защитой от посягательств террористов и прочих преступных элементов. 

Выскажем смелое предположение: концерн General Motors не мог просто так сгинуть в пучине банкротства, в том числе и потому, что именно на его Cadillac DTS Presidential ездит сегодня президент США. Быть может, у нас первым лицам и незазорно передвигаться на немецких «мерседесах» (не очень понятно, почему ЗИЛ вдруг оказался неспособен собрать хотя бы пару представительских лимузинов), а в Америке высшие чиновники не станут ездить на «иномарках». К инаугурации Барака Обамы ему выкатили новенький бронированный лимузин, который отличался от всех прочих авто вовсе не экономичностью (расход топлива не менее 25 литров на 100 километров!), а непробиваемостью. Его стекла толщиной 13 саниметров (!) легко выдержат не только очередь из «калашникова».

Чтобы поставить такое бронестекло на место, требуются стальные «мышцы» роботаманипулятора: рабочие в руках его не удержат

По некоторым сведениям, броня машины представляет крепкий орешек даже для противотанковых гранатометов, а кузов настолько герметичен, что президенту не нужен противогаз в случае химической атаки. Не пострадает лимузин и от ручных гранат, и от не слишком мощных фугасов под дорогой. Разумеется, точные антитеррористические характеристики автомобиля держат в строгом секрете, известно лишь, что собран он на шасси огромного… пикапа GMC 2500 и весит около пяти тонн.

В салоне оборудован мини Белый дом: президент может вести отсюда любые секретные переговоры по защищенным каналам связи и даже развязать ядерную войну.

Поскольку Барак Обама известен как приверженец экономичных автомобилей, он пользуется этим суперлимузином лишь в качестве президента США. А гражданин Барак Обама недавно поменял свой личный Chrysler 300C Hemi на гибридный Ford Escape Hybrid, доказав на деле, что американский автомобиль должен быть большим, но с умеренным аппетитом.

Если вспомнить, кто еще из президентов Америки пользовался «кадиллаками», то это были Вильсон, Рузвельт, Трумэн, Эйзенхауэр, Кеннеди, Джонсон, Рейган, Клинтон и оба Буша. В небольших промежутках «борт № 1» носил эмблему Lincoln, принадлежащую Ford.

Броня крепка и лимузины быстры

Первые бронированные лимузины появились в 1928 году стараниями фирмы Mercedes-Benz. А первым испробовавшим их главой государства стал в 1930 году… японский император Хирохито. В настоящее время требования к защите таких машин стандартизованы и разделены на классы. Первые из них (В1—В4) рассчитаны на обстрел из короткоствольного оружия с расстояний 10 и 5 метров. Бронезащита класса В4, например, должна выдерживать попадание пули 44 калибра, летящей со скоростью 440 м/с. А вот против более серьезных винтовок помогут классы В5—В7, последний из которых устоит перед бронебойной пулей из «калашникова» или винтовки СВД, выпущенной с расстояния 10 метров. Классы для остекления обозначаются аналогично, но аббревиатурой BR.

Кто бы мог подумать, что служебный автомобиль президента США — на самом деле переделанный в лимузин пикап. Зато как это по-американски!

Установить бронезащиту могут как сами производители автомобилей, так и различные кузовные ателье. В последнем случае речь, как правило, идет об инкассаторских и им подобных машинах. Список оригинальных бронемашин не слишком обширен, но содержит порой неожиданные модели. Например, до недавнего времени существовал Jaguar XJ Sovereign с броней В7, можно заказать бронированные по классу В4 Volkswagen Passat, BMW 330i Security, Audi A6 Security. А BMW X5 Security Plus обеспечивает защиту уровня В6! Не редкость и бронированные Maybach, Bentley. Причем внешне эти машины можно отличить от обычных разве что по стеклам.

Бронирование автомобиля и требования по защите его седоков приводят порой к весьма не обычным техническим решениям. Самым банальным из них является дистанционный запуск двигателя. Это позволяет защититься от примитивного минирования авто на стоянке, когда взрыватель срабатывает от поворота ключа зажигания. А вот другой вопрос: как покинуть такую машину после нападения? Бронестекла не разобьешь, заклиненные броне двери не откроешь. На такой случай используют методы от аварийного выхода через багажник до отстреливаемых внутренней пиротехникой дверей и ветровых стекол. Причем пиропатроны не должны сдетонировать при внешнем взрыве.

Разумеется, бронированные лимузины куда тяжелее своих рядовых одноклассников. Поэтому, выбирая для них двигатели, на лошадиные силы не скупятся и даже дополнительно форсируют самые мощные из моторов. Так что тихоходами такие автомобили не являются, скорость 220 км/ч для них скорее крейсерская, а не максимальная. Это, в свою очередь, предъявляет особые требования к тормозам, шинам (которые к тому же не должны бояться пробоин), подвеске. Но самое удивительное, что иногда вся хитроумная защита, увы, не помогает. Вот лишь пара примеров. Один — трагический. В 1989 году в Mercedes S-класса с защитой В6 погиб руководитель Дойче Банк Альфред Херрхаузен, тогда как водитель остался невредим. Оторвавшаяся при взрыве часть внутренней обшивки салона пробила несчастному сонную артерию… Второй случай скорее комический. В 2004 году у главы Daimlerchrysler Юргена Шремппа угнали защищенный лимузин, оборудованный, заметьте, спутниковой противоугонной системой. И до сих пор неизвестно, кого эта машина сегодня возит.

Но, конечно, в подавляющем большинстве довольно редких случаев нападения такая машина спасает седоков, а чаще просто отбивает охоту у злоумышленников атаковать жертву именно в автомобиле. И подобные «танки» на резиновом ходу зачастую бегают по 20 и более лет, переходя от самых первых лиц к просто первым, а потом и ко вторым, третьим и т. д. Пробеги без капремонта в 500 000 километров и более для таких авто — не редкость.

Когда-то первые лица СССР пользовались только отечественными лимузинами производства ЗИЛ (ранее ЗИС). Фото: ВАЛЕНТИН МАСТЮКОВ/ИТАР-ТАСС

Наши в городе

Руководство России сегодня передвигается, как уже было сказано, на автомобилях Mercedes, а вот в СССР были другие порядки. Ни Сталин, ни Хрущев и подумать не могли, чтобы их парадный выезд носил на капоте трех-, а не пятилучевую звезду. Поэтому на ЗИЛе (ранее ЗИС) был создан спецучасток, где умельцы штучно изготавливали бронеавтомобили для первых лиц государства. И с точки зрения защиты они ни в чем не уступали иномаркам (хотя, в отличие от танкостроения, например, в СССР никогда не было разработок мирового класса по защите легковых автомобилей). Однако многие «заграничные штучки» появились там задолго до открытия железного занавеса, например, электростеклоподъемники. Ведь заставлять Генсека вручную поднимать бронестекла массой в десятки килограммов было немыслимо. А водителю облегчала работу автоматическая коробка передач, оригинально управляемая не рычагом, а кнопками с цифрами и буквами ПХ и ЗХ вместо сегодняшних, таких чужеродных Р, D и R.

Когда защита не нужна…

Если говорить о первых лицах в бизнесе, то подавляющему большинству из них бронезащита вовсе не нужна. И тогда выбор модели личного автомобиля становится поистине неограниченным. А результаты этого выбора порой удивляют. Перечислять находящиеся в собственности богатейших людей планеты и членов их семей Ferrari, Rolls-Royce, Bugatti Veyron и т. п. авто, пожалуй, довольно скучно и не всем интересно. А что вы скажете о наследнице торговой сети Wal-Mart Улис Уолтон с докризисным капиталом около 15 миллиардов долларов, выбравшей для себя самый популярный в США пикап Ford F-150? Или о хозяине IKEA Ингваре Кампраде, передвигающемся на Volvo 1983 года, а то и на автобусе? И даже суперфинансист Уоррен Баффетт сумел сколотить состояние в десятки миллиардов долларов, похоже, в том числе и потому, что обходится недорогим (но похожим на президентский) Cadillac DTS стоимостью всего 50 000 долларов.

Алексей Воробьев-Обухов

(обратно)

Сладкая горечь

  Какая общая привязанность объединяет Марчелло Мастроянни и Анни Жирардо, Гвинет Пэлтроу и Джорджа Клуни и, конечно же, популярного киногероя — Джеймса Бонда? Все они любят Martini и предпочитают его другим напиткам. Благодаря столь звездной компании вермут из Пьемонта давно превратился в символ гламура, успеха, да и просто хорошего настроения — в общем, всего того, что итальянцы называют gioia di vivere, то есть радость жизни.

На карте мира можно отметить множество мест, где виноделы специализируются на производстве крепленых ароматизированных вин. Однако Пьемонт среди них занимает особое место. Этот живописный регион на северо-западе Италии, край глубоких озер, окруженный Альпами с одной стороны и Апеннинами с другой, славится древними традициями виноделия и душистыми травами, растущими в предгорьях. Сегодня он — признанный мировой центр вермутов. Самый знаменитый из них — Martini — вот уже полтора столетия производят в местечке Пессионе близ Турина.

Основу этого вермута составляет сухое белое вино, как правило, свежее, молодое, с минимальной долей дубильных веществ (только в Martini Rosato используется купаж красного и белого вина). Точное соотношение ароматических веществ, вина, спирта и сахара, а также технологии смешивания хранятся в строгом секрете. Известно лишь, что в формулу этого вермута входят десятки ароматических растений. Некоторые из них (полынь, малина, фиалка) растут в Пьемонте, другие привозят со всех концов света — горечавку из Франции, ароматную корицу из Шри-Ланки, гвоздику с Мадагаскара, ясенец белый с Крита, розы из Марокко, кассию с Ямайки, каскариллу, которая придает напитку сладость, с Багамских островов. При этом каждая трава обладает своей яркой индивидуальностью, а иногда и легендой. Например, ясенец белый издавна считался целебной травой, способной не только лечить людей, но и пробуждать в них страсть к лицам противоположного пола. А экзотическая кассия является самой горькой субстанцией в природе, в то время как из высушенного особым образом в течение трех лет корня флорентийского ириса можно получить эссенцию, которая будет обладать запахом свежих цветов.

Martini — это неотъемлемая часть образа Джеймса Бонда, сыгранного Шоном Коннери, Роджером Муром, Пирсом Броснаном или Дэниэлом Крэйгом, дважды перевоплотившимся в агента 007. Фото: EVERETT COLLECTION/RPG

Впрочем, эксперты утверждают, что если бы даже все компоненты Martini вдруг стали известны, то повторить его своеобразный вкус вряд ли бы удалось. Ведь для производства этого вермута важно не только правильно составить букет, но и сохранить аромат и натуральный вкус растений. Для этого необходимо выполнить все инструкции по их выращиванию, высушиванию и получению экстрактов. За этими процессами в компании Martini наблюдает специалист по травам — Мастер трав. Именно он определяет качество всех 42 компонентов. В этом непростом выборе Мастеру приходится рассчитывать только на свой профессионализм и опыт, ведь из-за погодных условий вкус и аромат трав урожаев разных лет (независимо от места, где они выращены) могут отличаться, а значит, и их доля в рецепте изменяется. Следом за этим приступают к не менее ответственному процессу — приготовлению экстрактов растений, которые, как правило, извлекают двумя способами: настаиванием и дистилляцией. В первом случае в водный раствор спирта добавляют растения и помещают все в специальный барабан, который совершает лишь два оборота в день, чтобы не повредить их и не извлечь ненужную для эликсира горечь. Дистилляцию применяют для получения экстракта из цедры цитрусовых и малины, которые также настаивают в водно-спиртовом растворе. После того как Мастер трав получает все необходимые эссенции и эликсиры, за дело берется Мастер купажа. Его задача правильно подобрать вино (обычно для Martini используют сорта винограда «треббьяно» и «катаррато», выращенного в Пьемонте) и добавить в вино экстракты трав и специй, а также небольшое количество спирта и сахара. Полученная смесь настаивается несколько недель, а после охлаждается практически до состояния заморозки на два дня.

Великолепная четверка

Сначала появился рецепт Martini Rosso, придуманный гербаристом Росси. Первые десятилетия компания производила и продавала только его. Основываясь на традиционном пьемонтском букете, маэстро изменил слишком горький «биттерный» вкус вермута. В итоге напиток получился мягким, утонченным, полифоничным по вкусовому звучанию и скоро покорил Старый и Новый Свет.

В усовершенствованной формуле Martini доля вина уменьшилась до 2/3 готового продукта, а количество и объем ароматических     компонентов наряду со жженым сахаром, благодаря которому смягчилась пряная горечь напитка, увеличились. Кстати говоря, густой насыщенный цвет этому напитку придает не сорт винограда, а именно карамель.

Первым достижением XX века стало изобретение Martini Dry, презентация которого была приурочена к встрече 1900 года. Новый вариант сухого вермута был исполнен во французском стиле, кроме полынной горчинки в нем явственно ощущалась цитрусовая нота. Любопытно, что этот напиток создавался прежде всего в расчете на российский рынок. Однако созданный в 1910-х годах светло-соломенный, мягко-сладкий и самый ароматный Martini Bianco вопреки ожиданиям приобрел бóльшую популярность. И лишь 70 лет спустя появился Martini Rosato — единственный вермут, основу которого составил купаж белого и красного вина. Это «бленд» глубоких нот гвоздики и корицы с освежающим ароматом малины.

Бесконечность вариантов

Martini не требует закусок, разве что самых легких, и употребляется до еды как аперитив. Его можно пить в чистом виде, можно разбавлять водой или соком или делать на его основе различные коктейли. Что касается последних, то сегодня, наверное, уже невозможно назвать точное их число и имен их изобретателей. Больше других на звание первенца может претендовать коктейль «Мартинес», который был придуман в 60-е годы XIX века. Изначально в его состав входили красный сладкий вермут, джин и вишенка. Позже джин стали заменять другими крепкими алкогольными напитками, добавлять в него различные соки, фрукты, сливки, каперсы, оливки или шоколадную стружку. На пике популярности фильмов об агенте 007 появился рецепт: Martini и водка. В одной из серий бондианы агент 007, заказывая этот коктейль, потребовал: «Shake no stir». Эта реплика всего лишь означала способ приготовления — в шейкере. На русский это перевели буквально: «Взболтать, но не смешивать». И этот неправильный перевод оказался необыкновенно живучим, стал своеобразной поговоркой: «Взболтать, но не смешивать». Как это ни парадоксально, именно он и передает сущность духа вермута — противоречивое сочетание сладости и горечи, своеобразную игру вкуса и аромата, который невозможно разделить на простые составляющие.

Алессандро Мартини — один из основателей компании Martini & Rossi

Рождение легенды

В начале XIX века в окрестностях Турина (в то время город был столицей Сардинского королевства) обосновалось такое количество винных домов, специализировавшихся на вермуте, что в 1840 году король Карл Альберт издал указ, согласно которому все изготовители этого напитка должны были проходить официальную регистрацию. Через семь лет после королевского указа на свет появилась небольшая компания Distilleria Nazionale di spirito di vino. Поначалу она ничем не выделялась среди других фирм, производивших ароматизированные вина и вермуты. Да, собственно, и ее название сохранилось разве что в старых реестрах и для большинства наших современников ни о чем не говорит. Неизвестно, как сложилась бы судьба компании дальше, если бы не Луиджи Росси и Алессандро Мартини, молодые, честолюбивые, талантливые. Первый, увлекшись ароматизированными напитками, стал экспериментировать со смешиванием вин и экстрактов растений, изучал региональные традиции «ароматного» виноделия, искал новые вкусовые сочетания. Результаты этих опытов, формулы и рецепты Луиджи регулярно заносил в тетради. Его записи и сегодня не потеряли значения. Талант и настойчивость помогли исследователю составить уникальную комбинацию трав и специй, которая используется при изготовлении Martini до сих пор. Алессандро Мартини родился в 1834 году во Флоренции. Когда в 1851-м он устроился в Distilleria Nazionale di spirito di vino, с компанией уже сотрудничал Луиджи Росси. Через 12 лет Луиджи и Алессандро стали фактическими владельцами фирмы и переименовали ее в Martini, Sola & Cia, а еще через 16 лет компания получила современное название — Martini & Rossi. В 1893 году король Италии Умберто I дал высочайшее разрешение — изображать на этикетке Martini королевский герб. Статус официального поставщика двора, или право использования на этикетке монархических гербов, фирма получила также от королевских династий Дании, Португалии, Великобритании, Бельгии, Австрии и императора Японии. В итоге в начале XX века Martini стал одним из самых распространенных напитков в мире — его не знали, пожалуй, только на Чукотке и Аляске.

Полынное вино

Традиция приготовления ароматных вин берет начало в Древнем Египте. Египтяне хорошо знали о способности ароматов воздействовать на эмоции. Известно, к примеру, что у них была особая ароматическая смесь куфи, применявшаяся для религиозных целей. В зависимости от назначения она включала от 16 до 60 компонентов, среди которых значились корица, можжевельник, ладан, мирра, роза. Согласно рецепту, упоминаемому Плутархом, куфи добавляли в вино для улучшения его вкуса и придания ему лечебных свойств. Гиппократ лечил болезни пищеварения и снимал напряжение при помощи напитка, по рецептуре несколько напоминающего вермут. Он настаивал выдержанное вино с острова Крит на цветах ясенца белого, дикого бадьяна, артемизии и других растений. Считается, что он впервые составил рецепт в 460 году до н. э. В античные времена широко были распространены вина с травами, цветами и смолами не только для лечения, но и для обычных застолий. Позднее европейцы стали добавлять в вино и экзотические пряности с Востока. Первоначально вермуты делали исключительно из белых вин. Сегодня для их изготовления используются еще и красные, и розовые сорта винограда. Термин Wermut wein («полынное вино») придумал итальянский гербарист (травник) Алессио, уроженец Пьемонта, подвизавшийся при дворе короля Баварии. Собственно говоря, слово «вермут» по-немецки и означает полынь. Именно экстракт этой травы придает напитку особо свежий, терпкий аромат и характерную горечь. Также характерную горечь вермуту придают кора хинного дерева, дубовник, пижма и шандра. Ну а индивидуальность каждой конкретной марки вермута определяется не столько ансамблем использованных трав, цветов, почек, кореньев и коры ароматных деревьев (он, как правило, известен), сколько их пропорциями, которые держатся в строжайшем секрете.

Пьемонт — одна из самых крупных винодельческих областей Италии. Для производства Martini используют местные сорта винограда «треббьяно» и «катаррато»

Mondo Martini

В 1961 году на родине Martini в Пессионе открылся самый большой в Европе Музей вина. В погребах XVIII века и специально построенном здании разместились экспозиции, посвященные знаменитому вермуту, а также истории виноделия в целом. Среди экспонатов — старинные прессы для отжимки винограда, древнеримские амфоры и кувшины, средневековые бутылки и бокалы и многое другое. В 2005 году в музее появилась галерея «Мир Martini», при создании которой были использованы новейшие компьютерные технологии, позволяющие совершить интерактивное путешествие в историю компании, проследить многолетние успехи бренда, увидеть связанные с ним исторические документы, фотографии, рекламные постеры, созданные знаменитыми художниками. Алмаз вместо вишенки

В баре одного из знаменитых нью-йоркских отелей Algonquin появился новый коктейль стоимостью 10 000 долларов. Высокая цена вызвана тем, что на дне бокала с Martini лежит настоящий бриллиант. Желающим попробовать этот алмазный напиток необходимо заявить об этом за 72 часа до посещения ресторана. Ведь обработке и гранению ювелир подвергает только тот камень, который самостоятельно выбрал заказчик. Вино в бокале

Впервые широкое мировое распространение и признание бокал для Martini приобрел после Международной выставки декоративного промышленного искусства в Париже в 1925 году. Он имеет тонкую ножку, защищающую напиток от тепла рук, и конусообразную, расширенную вверху форму (по одной из версий, ведет свое происхождение от широкого бокала для шампанского). В такой бокал емкостью 120—150 миллилитров, наливают коктейли, оставляя сверху примерно один сантиметр. Чистый же Martini пьют из небольших низких стаканов.

«Тема не исчерпана»

Комментирует Дмитрий Соколов, дважды чемпион мира по барменскому искусству, неоднократный победитель Международного конкурса барменов Bacardi-Martini Grand Prix (BMGP):  — Вермуты Martini интересны своими особыми вкусовыми и ароматическими свойствами. Мастера, которые их создавали, добились того, что вермуты стали своего рода «посредником» между вином и крепким алкоголем. Без Martini невозможно представить мировую классику коктейлей: «Мартинес», «Роб Рой», «Манхэттен», «Негрони», «Американо», «Бруклин». Однако сказать, что тема вермута в коктейлях исчерпана, было бы неправильным. Все зависит от фантазии бармена. Хотя вермут для миксологии напиток непростой, потому что вкусовой букет и аромат выражены в нем ярче, чем в любом другом вине. И при смешивании легко можно потерять, «не услышать» какой-нибудь оттенок вкуса или аромата. В коктейле вермут может дать самый яркий вкус, лидировать, а может в большей степени повлиять на послевкусие — в зависимости от того, чего вы хотите добиться. Для коктейлей хороши все виды вермутов Martini, разве что Rose используется реже. Причем они настолько разные, что их можно смешивать и между собой. Например, коктейль «Бронкс» (Bronks), кроме джина, включает Martini Rosso и Martini Extra Dry.

Рецепт коктейля от Дмитрия Соколова

Наглый фрукт

Martini Rosso .. 30 мл

Calvados V.S.O.P. . 30 мл

Ликер Grand Marnier .. 15 мл

Ликер Blueberry .. 5 мл Классика Martini Martini dry

Martini Extra Dry . 15 мл

Джин London Dry   45 мл

Кубики льда (в расчете на половину бокала) Зеленая оливка или завиток лимонной цедры (для украшения). Martini fizz

Martini Rosato . 75 мл

Martini Asti . 75 мл

Бокал для красного винанаполнить на 1/2 льдом, добавить вермут, игристое и ягоды малины, помешать барной ложкой Maestro Martini

Martini Rosso .. 25 мл

Водка ...40 мл Клубничный ликер ...15 мл

Лимончелло .. 15 мл

Бальзамический уксус...1 чайная ложка

Медовый сироп . 1 чайная ложка

Апельсиновая горечь .. 2 капли

Приготовление. Все ингредиенты смешать в шейкере со льдом. Процедить. Украсить половинкой клубники, на которую капнуть бальзамический уксус.  

Анастасия Борисенкова , Александр Лаврин

(обратно)

Потерянный город Z. Дэвид Гранн

В 1925 году британский полковник Перси Фосетт отправился в джунгли Амазонки, чтобы попытаться отыскать столицу инков, легендарное Эльдорадо, которое он предпочитал называть «город Z». Экспедиция пропала, завершив тем самым эпоху героических первопроходцев-одиночек. В 2005 году нью-йоркский журналист Дэвид Гранн заинтересовался несгибаемым полковником и неожиданно для себя тоже отправился в Бразилию. Его книга — это и историческое расследование, и трагикоми че ские злоключения современного горожанина, оказавшегося в джунглях. Вскоре она выйдет в русском переводе в издательстве «КоЛибри».

Мы вернемся

В 1925 году, холодным январским днем, высокий элегантный джентльмен спешил по пристани городка Хобокен (штат Нью-Джерси) к пароходу «Вобан» — 511-футовому океанскому лайнеру, отправлявшемуся в Рио-де-Жанейро. Джентльмену было пятьдесят семь, ростом он был выше шести футов, его длинные жилистые руки бугрились мышцами. Хотя волосы у него редели, а в усах пробивалась седина, он был в отличной форме и мог прошагать несколько дней кряду почти без пищи и отдыха, а то и вовсе обходясь без них. Нос у него был кривой, точно у боксера, и во всем его облике чувствовалась какая-то свирепость — особенно в глазах, близко посаженных и глядящих на мир из-под кустистых бровей. У всех, даже у его родных, имелись разные мнения насчет того, какого цвета у него глаза: одни считали — голубого, другие — серого. Однако практически всех, кто с ним встречался, поражала пристальность его взгляда: некоторые говорили, что у него «глаза пророка». Его часто фотографировали в сапогах для верховой езды и ковбойской шляпе, с ружьем за плечом, но даже сейчас, когда он был в костюме и при галстуке, без обычной для него буйной бороды, собравшаяся на пирсе толпа легко его узнала. Это был полковник Перси Гаррисон Фосетт, и его имя было известно во всем мире.

Он был последним из великих первооткрывателей викторианской эпохи, отправлявшихся в царства, которых нет на карте, вооружившись, можно сказать, лишь мачете, компасом да почти религиозным рвением. Два десятка лет рассказы о его приключениях будоражили воображение людей: о том, как он без всяких контактов с внешним миром выжил в первозданных джунглях Южной Америки; о том, как его захватили в плен враждебно настроенные туземцы, многие из которых никогда прежде не видели белого человека; о том, как он сражался с пираньями, электрическими угрями, ягуарами, крокодилами, летучими мышами-вампирами и анакондами, одна из которых его едва не задушила; и о том, как он выходил из джунглей, принося карты областей, из которых до этого не возвращалась ни одна экспедиция. Его величали «амазонским Дэвидом Ливингстоном»; многие считали, что он наделен непревзойденной выносливостью и живучестью, а некоторые его коллеги заявляли даже, что он обладает иммунитетом к смерти. Один американский путешественник описывает его как «бесстрашного человека с несокрушимой волей, с безграничными внутренними ресурсами»; другой замечает, что он мог «обставить кого угодно по части походов и путешествий». Лондонский Geographical Journal, пользующийся непревзойденным авторитетом в своей области, отмечал в 1953 году, что «Фосетт знаменовал собой конец эпохи. Его можно назвать последним из первооткрывателей-одиночек. Дни самолетов, радио, организованных и щедро финансируемых современных экспедиций тогда еще не наступили. Он являет собой героический пример человека, вступившего в единоборство с лесом».

В 1916 году Королевское географическое общество (КГО) с благословения короля Георга V наградило его золотой медалью «за вклад в создание карт Южной Америки». И каждые несколько лет, когда он, отощавший и измученный, выныривал из своих джунглей, десятки ученых и разного рода знаменитостей до отказа набивались в зал Общества, чтобы послушать его доклад. Случалось, среди них был и сэр Артур Конан Дойл, который, как говорили, во многом основывался на опыте Фосетта, когда писал свой «Затерянный мир», вышедший в 1912 году. В этом романе путешественники «уходят в неведомое» где-то в Южной Америке и на укромном плато обнаруживают страну, где обитают динозавры, избегнувшие вымирания.

Спеша в тот январский день к сходням, Фосетт до странности напоминал одного из главных героев дойловской книги — лорда Джона Рокстона: «В нем было нечто и от Наполеона III, и от Дон Кихота, и от типично английского джентльмена... Голос у лорда Рокстона мягкий, манеры спокойные, но в глубине его мерцающих голубых глаз таится нечто, свидетельствующее о том, что обладатель этих глаз способен приходить в бешенство и принимать беспощадные решения, а его обычная сдержанность только подчеркивает, насколько опасен может быть этот человек в минуты гнева».

Ни одна из предыдущих экспедиций Фосетта не шла ни в какое сравнение с той, которую он намерен был предпринять ныне, и он едва скрывал нетерпение, вслед за другими пассажирами поднимаясь на борт парохода «Вобан». Это судно компании «Лэмпорт и Хольт», разрекламированное как «лучшее в мире», принадлежало к элитному «V-классу». Во время Первой мировой немцы потопили несколько океанских лайнеров компании, но этот уцелел и теперь по-прежнему демонстрировал миру свой черный, испещренный полосками морской соли корпус, изящные белые палубы и полосатую трубу, выпускающую в небеса клубы дыма. «Форды-Т» свозили пассажиров на пристань, где портовые грузчики помогали перевозить их багаж в корабельные трюмы. На многих пассажирах мужского пола были шелковые галстуки и котелки, тогда как женщины были одеты в меховые шубки и шляпы с перьями, словно они явились на светский прием. В каком-то смысле так оно и было: списки пассажиров роскошных океанских лайнеров регулярно публиковались в разделах светской хроники, и девушки тщательно изучали их в поисках подходящих холостяков.

Фосетт шагал вперед вместе со своим снаряжением. В его дорожных сундуках лежали пистолеты, консервы, сухое молоко, сигнальные ракеты и несколько мачете ручной работы. Кроме того, при нем был набор картографических инструментов: секстант и хронометр для определения широты и долготы, барометр-анероид для измерения атмосферного давления и глицериновый компас, помещающийся в кармане. Каждый предмет Фосетт выбирал на основании многолетнего опыта: даже одежда, которую он взял с собой, была сделана из легкого, прочного на разрыв габардина. Ему доводилось видеть, как путешественники гибли из-за самого, казалось бы, безобидного недосмотра — из-за порванной сетки, из-за слишком тесного сапога.

Фосетт отправлялся в Амазонию — дикий край размером примерно с континентальную часть Соединенных Штатов. Он стремился совершить то, что сам именовал «великим открытием нашего века»: отыскать затерянную цивилизацию. К тому времени почти весь мир уже был исследован, с него успели снять покров загадочного очарования, однако Амазония оставалась таинственной, словно темная сторона Луны. Сэр Джон Скотт Келти, бывший секретарь Королевского географического общества и один из всемирно известных географов того времени, как-то заметил: «Никто не знает, что там».

С тех пор как в 1542 году Франсиско де Орельяна во главе армии испанских конкистадоров спустился вниз по Амазонке, ни одно место на планете, пожалуй, так не воспламеняло человеческое воображение и так не манило людей к гибели. Гаспар де Карвахаль, доминиканский монах, спутник Орельяны, описывал женщин-воительниц, встреченных ими в джунглях и напоминавших амазонок из древнегреческих мифов. Полвека спустя сэр Уолтер Рэли рассказывал об индеанках с «глазами на плечах и ртами посреди грудей». Эту легенду Шекспир вплел в «Отелло»:

...О каннибалах, что едят друг друга,

Антропофагах, людях с головою,

Растущей ниже плеч.

Правда об этих краях — то, что змеи здесь длинные, точно деревья, а грызуны размером со свинью, — представлялась настолько невероятной, что никакие приукрашивания не казались чрезмерными. И больше всего зачаровывал людей образ Эльдорадо. Рэли утверждал, что в этом царстве, о котором конкистадоры слышали от индейцев, золото было в таком изобилии, что местные жители размалывали металл в порошок и вдували его «через полые трубки в нагие свои тела, пока не начинали те сиять с ног до головы».

Однако каждая экспедиция, пытавшаяся отыскать Эльдорадо, оканчивалась крахом. Карвахаль, чей отряд тоже искал это царство, писал в дневнике: «Положение наше было столь безнадежное, что мы принуждены были есть кожу одежд наших, ремни и подошвы, приготовленные с особыми травами, и оттого мы столь ослабели, что не могли более держаться на ногах». В ходе одной только этой экспедиции погибло около четырех тысяч человек — от голода и болезней, а также от рук индейцев, защищавших свою территорию с помощью отравленных стрел. Другие отряды, отправлявшиеся на поиски Эльдорадо, в конце концов впадали в людоедство. Многие первопроходцы сходили с ума. В 1561 году Лопе де Агирре учинил среди своих людей чудовищную бойню, крича во все горло: «Неужто Господь думает, что, раз идет дождь, я не стану... уничтожать мир?» Агирре даже заколол собственного ребенка, шепча: «Посвяти себя Господу, дочь моя, ибо я намерен убить тебя». Испания отправила войска для того, чтобы остановить его, однако Агирре успел отправить предостерегающее письмо: «Я клянусь, о Король, клянусь честным словом христианина, что даже если сюда явятся сто тысяч, ни один из них не уйдет отсюда живым. Ибо все свидетельства лгут: на этой реке нет ничего, кроме отчаяния». Спутники Агирре в конце концов взбунтовались и убили его; затем его тело четвертовали, и позже испанские власти выставляли на всеобщее обозрение голову того, кого они прозвали «гневом Божьим», помещенную в металлическую клетку. Однако в течение еще трех веков экспедиции продолжали вести поиски, пока, после обильной жатвы смертей и страданий, достойных пера Джозефа Конрада, большинство археологов не пришли к выводу, что Эльдорадо — не более чем миф.

Перси Фосетт и Рэли Раймел с одним из проводников незадолго до исчезновения экспедиции

Тем не менее Фосетт был уверен, что где-то в дебрях Амазонии скрывается легендарное королевство, а ведь он не был очередным «солдатом удачи» или сумасбродом. Человек науки, он долгие годы собирал доказательства своей правоты — проводил раскопки, изучал петроглифы, опрашивал местные племена. И после яростных баталий с бесчисленными скептиками Фосетт наконец добился финансовой поддержки от самых уважаемых научных организаций, в том числе от Королевского географического общества, Американского географического общества и Музея американских индейцев. Газеты наперебой заявляли, что скоро он потрясет мир своим открытием. Atlanta Constitution провозглашала: «Вероятно, это самое рискованное и, без сомнения, самое впечатляющее путешествие подобного рода, когда-либо предпринимавшееся уважаемым ученым при поддержке консервативных научных обществ».

Фосетт был убежден, что в бразильской части Амазонии до сих пор существует древняя высокоразвитая цивилизация, настолько старая и сложно устроенная, что она способна раз и навсегда переменить традиционные представления западного человека об американском континенте. Свой затерянный мир он окрестил «городом Z». «Центр этой области я назвал Z — это наша главная цель, располагающаяся в долине... имеющей в ширину примерно десять миль, и посреди нее — великолепный город, к которому ведет двускатная каменная дорога, — писал Фосетт ранее. — Дома там приземисты и лишены окон, а кроме того, там имеется святилище в форме пирамиды».

Репортеры, собравшиеся на пристани Хобокена, отделенной от Манхэттена рекой Гудзон, выкрикивали вопросы, надеясь разузнать местонахождение Z. После технологических ужасов Первой мировой, в эпоху расцвета урбанизации и индустриализации, лишь немногие события так захватывали внимание общества. Одна газета восклицала: «С тех пор как Понс де Леон пересекал неведомую Флориду в поисках Вод вечной юности... никто не задумывал путешествия, которое бы настолько потрясало воображение».

Фосетт благожелательно относился ко «всей этой шумихе», как он выразился в письме к другу, но он был весьма сдержан в своих ответах. Он знал, что его главный соперник, Александр Гамильтон Райс, американский врач и мультимиллионер, уже вступает в джунгли с небывало обильным снаряжением. Мысль о том, что доктор Райс может сам отыскать Z, ужасала Фосетта. Несколько лет назад Фосетт стал свидетелем того, как Роберт Фолкон Скотт, его коллега по Королевскому географическому обществу, отправился в путь, чтобы стать первым путешественником, который достигнет Южного полюса, — лишь для того, чтобы, добравшись до цели, узнать, незадолго до собственной гибели от обморожения, что его норвежский конкурент Рауль Амундсен опередил его на тридцать три дня. Незадолго до нынешнего путешествия Фосетт написал Королевскому географическому обществу: «Я не могу сообщить все, что знаю, или даже точно указать место, поскольку такие подробности имеют обыкновение просачиваться наружу, между тем для первопроходца не может быть ничего обиднее, как обнаружить, что венец его трудов перехватил кто-то другой».

Кроме того, он опасался, что если он разгласит детали маршрута, то позже другие попытаются найти Z или же спасти самого путешественника, а это может повлечь за собой бесчисленное множество смертей. Не так давно в этом регионе пропала экспедиция из тысячи четырехсот вооруженных людей. Агентство новостей по телеграфу извещало весь мир об «экспедиции Фосетта... цель которой — проникнуть в страну, откуда никто не возвращался». При этом Фосетт, намереваясь добраться до самых труднодоступных районов, не собирался, в отличие от своих предшественников, пользоваться лодкой, напротив, он планировал идти пешком, прорубаясь сквозь джунгли. Королевское географическое общество предупреждало, что Фосетт — «едва ли не единственный из ныне живущих географов, который мог бы успешно попытаться» осуществить такую экспедицию, и что «бессмысленно было бы кому-нибудь другому пытаться следовать его примеру». Перед тем как отплыть из Англии, Фосетт признался младшему сыну Брайану: «Если при всей моей опытности мы ничего не добьемся, едва ли другим посчастливится больше нас».

Репортеры роились вокруг него; Фосетт объяснял, что лишь небольшая экспедиция имеет хоть какие-то шансы выжить. Она сможет прокормить себя, питаясь дарами природы, и не будет представлять угрозы для враждебно настроенных индейцев. Эта экспедиция, как он подчеркивал, «не будет комфортно обставленным предприятием, обслуживаемым целой армией носильщиков, проводников и вьючных животных. Такие громоздкие отряды никуда не годятся, обычно они не идут дальше границ цивилизованного мира и упиваются поднятой вокруг них шумихой. Там, где начинаются по-настоящему дикие места, никаких носильщиков достать нельзя — так велик страх перед дикарями. Животных тоже нельзя брать с собой из-за отсутствия пастбищ и непрерывных нападений насекомых и вампиров. Для этих мест нет проводников, так как страну никто не знает. Тут важно сократить экипировку до минимума, чтобы ее можно было нести на собственных плечах, и проникнуться уверенностью в том, что можно отлично просуществовать, устанавливая дружеские отношения с различными племенами, которые встретятся по пути». Теперь же он добавил: «Нам придется подвергать себя воздействию среды — во всевозможных смыслах... Нам придется достичь стойкости нервной, душевной, а также физической, так как люди, оказавшиеся в подобных условиях, зачастую ломаются из-за того, что дух предает их еще раньше, чем тело».

Фосетт выбрал себе лишь двух спутников: своего двадцатиоднолетнего сына Джека и Рэли Раймела, лучшего друга Джека. Хотя оба никогда не бывали в экспедициях, Фосетт считал, что для нынешнего путешествия они подходят идеально: выносливые, верные, а также, благодаря своей близкой дружбе, едва ли способные после мучительных месяцев, проведенных в отрыве от цивилизации, «донимать и раздражать друг друга» — или, как нередко случается в подобных экспедициях, поднимать мятеж. Джек, по описанию его брата Брайана, был «точной копией отца»: высокий, аскетичный, устрашающе крепкий. Ни он, ни его отец не курили и не пили. Брайан отмечает, что Джек «был крепким парнем шести футов трех дюймов ростом, весь кости да мышцы; все, что наиболее губительно действует на здоровье — алкоголь, табак и разгульная жизнь, — претило ему». Полковник Фосетт, следовавший строгому викторианскому кодексу, выразил это несколько иначе: «Он... совершенный девственник душой и телом».

Джек, с детства жаждавший сопровождать отца в какой-нибудь из его экспедиций, готовился к этому годами — поднимая тяжести, придерживаясь строгой диеты, изучая португальский, практикуясь в ориентировании по звездам. Однако он редко сталкивался в жизни с настоящей нуждой, и его лицо с лоснящейся кожей, топорщащимися усами и прилизанными каштановыми волосами ничем не напоминало суровые черты отца. В своем модном наряде он, скорее, напоминал кинозвезду, кем он и намеревался стать после своего триумфального возвращения.

Рэли, хоть был и пониже Джека, все же был примерно шести футов ростом и весьма мускулист. («Отличное телосложение», — сообщал Фосетт в послании, адресованном КГО.) Его отец был хирургом Королевского военно-морского флота и умер от рака в 1917 году, когда Рэли было пятнадцать. Темноволосый, с отчетливым треугольным мыском волос на лбу — «вдовьим выступом» — и усиками шулера с речного парохода, Рэли был по натуре шутник и проказник. «Он был прирожденный комик, — сообщает Брайан Фосетт, — полная противоположность серьезному Джеку». Ребята были почти неразлучны еще с тех пор, когда они вместе бродили по лесам и полям в тех краях, где они оба выросли — близ Ситона, в графстве Девоншир. Там они катались на велосипедах и палили в воздух. В письме к одному из доверенных лиц Фосетта Джек писал: «Теперь с нами на борту Рэли Раймел, а он такой же одержимый, как и я... Это мой единственный в жизни близкий друг. Мы познакомились, когда мне было семь, и с тех пор мы почти не расставались. Это человек самый честный и достойный во всех смыслах слова, и мы знаем друг друга как свои пять пальцев».

Когда возбужденные Джек и Рэли ступили на борт корабля, их встретили там десятки стюардов в накрахмаленной белой форме: они носились по коридорам с телеграммами и корзинами фруктов, присылаемых провожающими в дорогу. Один из стюардов, старательно избегая кормы, где ехали пассажиры третьего и четвертого классов, провел путешественников в каюты первого класса, расположенные в центре судна, подальше от грохота винтов. Условия здесь разительно отличались от тех, в которых Фосетт совершал свое первое плавание в Южную Америку, и от тех, в которых Чарлз Диккенс пересекал Атлантику в 1842 году: он описывает свою каюту как «в высшей степени неудобную, совершенно безрадостную и чрезвычайно нелепую коробку». (А столовая, отмечает Диккенс, напоминала «катафалк с окошками».) Теперь же все было приспособлено для того, чтобы удовлетворить потребности нового поколения туристов — «обычных путешественников», уничижительно замечает Фосетт, добавляя, что они обращают мало внимания на «те места, что сегодня требуют от вас известной выносливости и самоотверженности, а также телосложения, необходимого для того, чтобы противостоять опасностям». В каютах первого класса имелись кровати и водопровод; иллюминаторы давали доступ солнечному свету и свежему воздуху, а над головой вращались лопасти электрических вентиляторов. В судовых рекламных проспектах расхваливали установленную на «Вобане» «идеальную систему вентиляции, оснащенную всеми современными приспособлениями», которая поможет «забыть предвзятое мнение о том, что путешествие в тропики и через тропики обязательно связано с каким-то дискомфортом».

Индейцы калапало. Фотография 1937 года

Фосетт, как и многие другие викторианские первопроходцы, был своего рода профессиональным дилетантом: будучи географом-самоучкой и археологом-самоучкой, он был еще и талантливым художником (его рисунки тушью выставлялись в Королевской академии искусств), и судостроителем (в свое время он запатентовал так называемую «ихтоидную кривую», благодаря которой скорость кораблей могла увеличиваться на целые узлы). Несмотря на свой интерес к морю, в письме к жене Нине (своему самому преданному стороннику и вдобавок публичному представителю в то время, когда он бывал в отлучке) он сообщает, что нашел пароход «Вобан» и само плавание «скучным»: единственное, чего ему хотелось, — оказаться в джунглях.

Между тем Джек и Рэли с энтузиазмом принялись исследовать роскошное убранство судна. За одним поворотом оказался салон со сводчатым потолком и мраморными колоннами. За другим — столовая, где столы были устланы белыми скатертями и официанты в строгих черных костюмах разносили баранину на ребрышках и разливали вино из графинов, а рядом играл оркестр. На корабле имелся даже гимнастический зал, где молодые люди могли потренироваться, готовясь к экспедиции.

Джек и Рэли уже не были двумя безвестными парнями: они являлись, если верить газетным хвалам, «отважными», «несгибаемыми англичанами», и каждый из них был вылитый сэр Ланселот. Они встречали солидных господ, которые приглашали их присесть к ним за столик, и женщин с длинными сигаретами, которые одаривали их, как выражался полковник Фосетт, «взглядами, исполненными откровенного бесстыдства». Судя по всему, Джек толком не знал, как себя вести с женщинами: похоже, для него они были такими же таинственными и далекими, как город Z. Однако Рэли скоро пустился флиртовать с одной девицей, наверняка хвастаясь перед ней своими грядущими приключениями.

Фосетт понимал, что для Джека и Рэли эта экспедиция — по-прежнему всего лишь нечто умозрительное. В Нью-Йорке молодые люди в полной мере вкусили славы: взять хотя бы проживание в отеле «Уолдорф-Астория», где в последний вечер солидные господа и ученые со всего города и окрестностей устроили в Золотом зале особый прием, чтобы пожелать им счастливого пути; или тосты, провозглашавшиеся в их честь в Походном клубе и в Национальном клубе искусств; или остановку на острове Эллис (чиновник иммиграционной службы сделал пометку, что никто в их отряде не был ни «атеистом», ни «многоженцем», ни «анархистом», ни «испорченной личностью»); или кинематографы, где Джек пропадал днями и ночами.

Тогда как Фосетт обретал выносливость постепенно, за долгие годы странствий, Джеку и Рэли предстояло обрести все нужные качества в одночасье. Однако Фосетт не сомневался, что им это удастся. В дневнике он писал, что Джек подходит ему «по всем статьям», и предсказывал: «Он молод и приспособится к чему угодно, несколько месяцев похода дадут ему нужную закалку. Если он пойдет в меня, к нему не прилипнет всякая зараза… а на крайний случай у него есть мужество». Фосетт был уверен и в Рэли, который смотрел на Джека почти таким же горящим взором, как сам Джек — на своего отца. «Рэли последует за ним повсюду», — замечал он.

Среди команды корабля раздались крики: «Отдать швартовы!» Капитан дал свисток, и этот пронзительный звук разнесся над портом. Судно заскрипело и приподнялось на волнах, отваливая от пристани. Фосетту виден был пейзаж Манхэттена, с его башней страховой компании «Метрополитен», некогда самой высокой на планете, и небоскребом Вулворта, который ныне превзошел ее. Огромный город сверкал огнями, точно кто-то собрал в нем все звезды с неба. Джек и Рэли стояли рядом с путешественником, и Фосетт прокричал собравшимся на причале репортерам: «Мы вернемся, и мы добудем то, что искали!»

Исчезновение

Как обманчива Амазонка. Она начинается как скудный ручеек, эта самая могучая река в мире, более мощная, чем Нил и Ганг, чем Миссисипи и любая из рек Китая. Высоко в Андах, на отметке больше восемнадцати тысяч футов, среди снегов и облаков, она сочится из скального пласта, струйка кристально чистой воды. Здесь она неотличима от множества других потоков, петляющих через Анды. Иные из них потом низвергаются с западного склона гор, устремляясь в Тихий океан, что лежит в шестидесяти милях отсюда, иные же, подобно ей, стекают вниз по восточному гребню, совершая, казалось бы, невозможное путешествие к Атлантическому океану и преодолевая расстояние большее, нежели от Нью-Йорка до Парижа. На такой высоте воздух слишком холоден, чтобы здесь существовали джунгли или в большом количестве водились хищники. Однако именно в этих местах рождается Амазонка, питаемая талыми снегами и дождями, увлекаемая силой тяжести вниз по склонам.

Немного поплутав в горах, река резко обрушивается вниз. Набирая скорость, она сливается с сотнями других речушек, большинство из которых настолько малы, что до сих пор не имеют названия. Затем вода втекает в долину, лежащую на семь тысяч футов ниже: здесь уже видны пятна зелени. Вскоре к ней сходятся более крупные потоки. Река бурно низвергается на равнины; ей остается еще три тысячи миль до Атлантики. Она неудержима. Как и джунгли, которые благодаря экваториальной жаре и обильным ливням постепенно обступают ее берега. Раскинувшись до горизонта, этот первозданный край служит обиталищем самого большого количества видов живых существ в мире. Здесь река впервые становится узнаваемой: да, это действительно Амазонка.

Но река по-прежнему — не то, чем кажется. Извиваясь, она течет на восток и попадает в огромный регион, напоминающий по форме пустую вогнутую чашу, а поскольку Амазонка протекает по дну этого бассейна, в нее вливается около сорока процентов всех южноамериканских вод — в том числе и от самых отдаленных рек из Колумбии, Венесуэлы, Боливии и Эквадора. И Амазонка становится еще более могучей. Местами ее глубина достигает трехсот футов; ей больше незачем спешить, и она продолжает завоевание, двигаясь с той скоростью, какая ей нравится. Она петляет мимо Риу-Негру и Риу-Мадейру, мимо Тапажоса и Шингу — двух своих самых больших южных притоков; мимо Маражо, острова, превышающего по размерам Швейцарию; и в конце концов, покрыв четыре тысячи миль и вобрав в себя воды тысячи притоков, Амазонка достигает своего устья, ширина которого — двести миль, и впадает в Атлантический океан. То, что начиналось как ручеек, теперь каждую секунду извергает в океан пятьдесят миллионов галлонов воды — в шестьдесят раз больше, чем Нил. Пресная вода Амазонки с огромной силой вырывается в море: в 1500 году испанский капитан Висенте Пинсон, один из прежних спутников Колумба, обнаружил эту реку, проплывая в нескольких милях от побережья Бразилии. Он назвал ее Mar Dulce — Пресное море.

Эту территорию трудно исследовать в любых условиях, но в ноябре, с наступлением сезона дождей, задача становится практически невыполнимой. О берег бьются волны — в том числе и ежемесячные приливы, движущиеся со скоростью пятнадцать миль в час и называемые здесь «поророка» — «большой рев». В Белене уровень Амазонки часто повышается на двенадцать футов, в Икитосе — на двадцать футов, в Обидусе — на тридцать пять. Мадейра, самый длинный приток Амазонки, может разливаться даже сильнее, поднимаясь на шестьдесят пять футов и выше. При разливах, длящихся месяцами, многие из этих и других рек вырываются из берегов, мчатся сквозь лес, подрывая деревья и снося камни, обращая южную часть Амазонии почти в материковое море, которое и находилось здесь миллионы лет назад. А потом выглядывает солнце и испепеляет эти края. Почва трескается, словно от землетрясения. Болота испаряются, пираньи в пересыхающих заводях пожирают друг друга. Топи превращаются в луга; острова становятся холмами.

Так в южную часть бассейна Амазонки приходит сухой сезон. По крайней мере так было практически всегда, сколько себя помнят люди. Так было и в июне 1996 года, когда экспедиция бразильских ученых и искателей приключений отправилась в здешние джунгли. Они разыскивали следы полковника Перси Фосетта, который исчез здесь вместе со своим сыном Джеком и Рэли Раймелом больше семидесяти лет назад.

Экспедицию возглавлял сорокадвухлетний бразильский банкир Джеймс Линч. После того как один из журналистов упомянул в разговоре с ним об истории Фосетта, банкир прочел по этому вопросу все, что смог найти. Он узнал, что исчезновение полковника в 1925 году потрясло мир — «наряду с самыми знаменитыми случаями исчезновения людей, происходившими в наши дни», как отмечал один из комментаторов. На протяжении пяти месяцев Фосетт слал депеши, которые измятыми и перепачканными доставляли сквозь джунгли скороходы-индейцы и которые, точно по волшебству, в конце концов попадали на телеграфные ленты и перепечатывались практически на всех континентах; это был один из первых примеров глобального «новостного повода», и жители Африки, Азии, Европы, Австралии и Америки не отрываясь следили за одними и теми же событиями, происходящими в отдаленном уголке планеты. Эта экспедиция, как писали в одной из газет, «захватила воображение каждого ребенка, который когда-нибудь мечтал о неизведанных землях».

Потом сообщения перестали поступать. Линч вычитал: Фосетт заранее предупреждал, что может несколько месяцев не выходить на связь; но прошел год, потом другой, и любопытство публики все росло и росло. Может быть, Фосетта и двух юношей захватили в заложники индейцы? Может быть, они умерли от голода? Может быть, их зачаровал город Z и они решили не возвращаться? В утонченных гостиных и нелегальных распивочных велись жаркие дискуссии. На самом высоком правительственном уровне шел обмен телеграммами. Этим приключениям посвящались радиопостановки, романы (считается, что Ивлин Во написал свою «Пригоршню праха» под влиянием фосеттовской эпопеи), стихи, документальные и художественные фильмы, марки, детские сказки, книжки комиксов, баллады, театральные пьесы, музейные выставки. В 1933 году один писатель-путешественник воскликнул: «Вокруг этой темы родилось столько легенд, что они могли бы образовать отдельную ветвь фольклора». Фосетт заработал себе место в анналах всемирной истории путешествий — и не благодаря тому, что он открыл, а из-за того, что он утаил. Он клялся, что совершит «великое открытие века», но вместо этого он породил «величайшую загадку, оставленную нам путешественниками двадцатого столетия».

Кроме того, Линч с изумлением узнал, что множество ученых, путешественников и искателей приключений пробирались в этот дикий край, полные решимости отыскать отряд Фосетта, живой или мертвый, и вернуться, принеся миру доказательства существования города Z. В феврале 1955 года New York Times уверяла, что исчезновение Фосетта породило больше поисковых экспедиций, «чем за несколько веков отправлялись на поиски легендарной страны Эльдорадо». Некоторые поисковые партии погибли от голода и болезней; иные в отчаянии возвращались назад; иных убили туземцы. Были и такие, кто, уйдя искать Фосетта, тоже, как и он, растворился в лесах, которые путешественники еще давным-давно окрестили «зеленым адом». Поскольку многие такие искатели отправлялись в путь без особой помпы, нет достоверных статистических данных, показывающих, сколько из них погибло. По одной из недавних оценок, общее число жертв достигает ни много ни мало ста человек.

Казалось, что Линч устойчив к мечтаниям. Высокий, подтянутый, с синими глазами и бледной кожей, обгоравшей на солнце, он работал в «Чейз-банке» бразильского Сан-Паулу. Он был женат, у него имелось двое детей. Но в тридцать лет им овладело странное беспокойство, и он стал на целые дни исчезать в Амазонии, пешком пробираясь сквозь джунгли. Вскоре он принял участие в нескольких изнурительных соревнованиях путешественников: однажды он семьдесят два часа провел в походе без сна и пересек каньон, балансируя на протянутом над ним канате. «Суть в том, чтобы физически и духовно изнурить себя и посмотреть, как ты будешь себя вести в этих условиях, — замечал Линч, добавляя: — Некоторые могут сломаться, но для меня в этих занятиях всегда было что-то опьяняющее».

Линч был не просто искателем приключений. Его привлекали не только физические, но и интеллектуальные испытания, и он надеялся пролить свет на некоторые малоизученные стороны нашего мира, зачастую месяцами просиживая в библиотеке за изучением того или иного вопроса. Однажды он пробрался к истокам Амазонки и обнаружил там колонию меннонитов, живущую в боливийской пустыне. Но ему никогда не доводилось сталкиваться с историями, подобными эпопее полковника Фосетта.

Джек, старший сын Фосетта, сопровождавший отца в путешествии

Мало того что поисковые партии не сумели выяснить судьбу отряда Фосетта: в конце концов, каждое такое исчезновение само по себе становится головоломкой, — но никто не сумел раскрыть и то, что Линч считал главной загадкой: тайну города Z. И в самом деле, Линч выяснил, что, в отличие от других пропавших путешественников (таких как Амелия, Эрхарт, исчезнувшая в 1937 году в ходе попытки облететь вокруг света), Фосетт сделал все для того, чтобы его маршрут было практически невозможно проследить. Он до такой степени держал его в секрете, что даже его жена Нина признавалась, что муж скрыл от нее существенные детали. Линч рылся в старых газетах с отчетами об экспедиции, но из них почти не удалось извлечь какие-то реальные ключи к разгадке. Затем он нашел потрепанный экземпляр «Неоконченного путешествия» — собрания некоторых заметок путешественника, отредактированных его оставшимся в живых сыном Брайаном и опубликованных в 1953 году. (На полке у Эрнеста Хемингуэя тоже имелось издание этой книги.) В «Путешествии», похоже, содержался один из немногих намеков на последний маршрут полковника. Там приводятся слова Фосетта: «Наш нынешний маршрут начнется от Лагеря мертвой лошади (11°43’ южной широты и 54°35’ западной долготы), где в 1921 году погибла моя лошадь». Хотя эти координаты были всего лишь отправной точкой, Линч занес их в свой GPS-навигатор, и тот выдал ему участок в южной части бассейна Амазонки, в Мату-Гросу (это название переводится как «густой лес») — бразильском штате, по площади превышающем Францию и Великобританию, вместе взятые. Чтобы добраться до Лагеря мертвой лошади, потребовалось бы пересечь едва ли не самые непроходимые амазонские джунгли; кроме того, пришлось бы проникнуть в области, находящиеся под контролем туземных племен, которые, укрывшись в чаще, яростно охраняют свою территорию.

Эта задача казалась невыполнимой. Но как-то раз, сидя на работе и изучая финансовые ведомости, Линч задал себе вопрос: а что если Z действительно существует? Что если в джунглях действительно таится подобное место? Даже в наши дни на этой территории, по оценкам бразильского правительства, обитает более шестидесяти индейских племен, никогда не контактировавших с внешним миром. «Эти леса... представляют собой едва ли не единственное место на Земле, где туземные племена способны выжить в полном отрыве от остального человечества», — писал Джон Хемминг, выдающийся историк, изучавший бразильских индейцев, бывший председатель Королевского географического общества.

Сидней Поссуэло, который не так давно возглавлял бразильское министерство, занимавшееся охраной индейских племен, сказал об этих туземных группах: «Никто в точности не знает, кто они, где они, сколько их и на каких языках они говорят». В 2006 году в Колумбии члены кочевого племени нукак-маку вышли из дебрей Амазонии и заявили, что готовы влиться в цивилизованный мир, хотя они не знали, что Колумбия — это страна, и спрашивали, движутся ли самолеты над их головами по некоей невидимой дороге.

Однажды ночью во время бессонницы Линч встал и направился в свой кабинет, забитый географическими картами и разного рода сувенирами из его предыдущих экспедиций. Среди бумаг, относящихся к Фосетту, он набрел на предупреждение, которое полковник некогда сделал своему сыну: «Если при всей моей опытности мы ничего не добьемся, едва ли другим посчастливится больше нас». Но эти слова не остановили Линча, они лишь подстегнули его. «Я должен идти», — сказал он жене.

Вскоре он подобрал себе партнера — Рене Дельмота, бразильского инженера, с которым он познакомился на одном из соревнований путешественников. Месяцами эти двое изучали спутниковые снимки Амазонии, вырабатывая и уточняя маршрут. Линч раздобыл самое лучшее снаряжение: джипы с турбодвигателями и покрышками, устойчивыми к проколам, рации, коротковолновые передатчики, электрогенераторы. Как и Фосетт, Линч обладал определенным опытом в проектировании кораблей, и вместе с профессиональным судостроителем он сконструировал две двадцатипятифутовые алюминиевые лодки с достаточно небольшой осадкой, чтобы на них можно было плыть через болота. Кроме того, он собрал аптечку, где были десятки противоядий от змеиных укусов.

Свой отряд он формировал столь же тщательно. Он нанял двух механиков, которые могли бы в случае необходимости починить оборудование, а также двух водителей внедорожников, ветеранов своего дела. Он пригласил участвовать в экспедиции доктора Даниэля Муноса, известного антрополога-криминалиста, который в 1985 году помог идентифицировать останки нацистского преступника Йозефа Менгеле и который мог бы определить происхождение любого оставшегося от экспедиции Фосетта предмета, который они, возможно, найдут: пряжки ремня, обломка кости, пули.

Хотя Фосетт предупреждал, что большие экспедиции «рано или поздно оканчиваются печально», поисковая партия вскоре разрослась до шестнадцати человек. При этом с ними желал отправиться еще один человек — Джеймс, шестнадцатилетний сын Линча. Спортсмен, более мускулистый, чем отец, с каштановыми волосами и большими карими глазами, он ходил с отцом в одну из предыдущих экспедиций и зарекомендовал себя хорошо. Поэтому Линч, как и Фосетт, согласился взять с собой сына.

Команда собралась в Куябе, столице штата Мату-Гросу, находящейся на южном краю бассейна Амазонки. Линч раздал всем футболки, на которых был изображен придуманный им рисунок — следы, ведущие в джунгли. Английская Daily Mail напечатала статью о предстоящей экспедиции под заголовком: «Давняя загадка полковника Перси Фосетта вот-вот раскроется?» Много дней группа ехала по амазонскому бассейну, пробираясь неасфальтированными дорогами, испещренными колдобинами и поросшими кустарником. Лес делался все гуще, и юный Джеймс прильнул к окну машины. Протирая запотевшее стекло, он различал над головой густолиственные кроны деревьев, а когда они расступались, в лес лились широкие потоки солнечного света, и вдруг мелькали перед глазами желтые крылья бабочек и попугаев ара. Один раз он заметил шестифутовую змею, наполовину погруженную в грязную жижу, с глубоким провалом меж глаз. «Жарарака», — пояснил отец. Это была ямкоголовая змея, одна из самых ядовитых в Северной и Южной Америке. (От укуса жарараки у человека начинает сочиться кровь из глаз, и он, как замечает один биолог, «кусочек за кусочком превращается в труп».) Линч объехал змею, и грохот мотора заставил других животных, в том числе мартышек-ревунов, попрятаться на верхушках деревьев; похоже, рядом остались лишь москиты, они летели над машинами, точно часовые.

Несколько раз путешественники останавливались разбить лагерь и передохнуть, и наконец экспедиция поехала по дороге, ведущей к прогалине близ реки Шингу: там Линч надеялся сориентироваться с помощью своего навигационного прибора.

 — Где мы? — поинтересовался один из его спутников.

Линч посмотрел на координаты, высветившиеся на экране.

 — Мы не так далеко от того места, где в последний раз видели Фосетта, — ответил он.

Сеть ползучих растений и лиан опутывала тропы, расходящиеся от прогалины, и Линч решил, что дальше экспедиции придется двигаться на лодке. Он велел нескольким членам отряда отправиться назад с самым тяжелым снаряжением: когда он найдет место, где сможет приземлиться легкий самолет, он сообщит координаты по рации, чтобы оборудование доставили туда по воздуху.

Оставшиеся члены отряда, в том числе и Линч-младший, столкнули в воду две лодки и начали свое путешествие вниз по реке Шингу. Течение быстро несло их мимо колючих папоротников и пальм бурити, мимо растений ползучих и растений миртовых — бесконечного переплетения, поднимавшегося по обе стороны от них. Незадолго до захода солнца Линч вел лодку по очередной излучине, когда ему показалось, будто он заметил что-то на далеком берегу. Он приподнял край шляпы. В просвете между ветвями он увидел несколько пар глядящих на него глаз. Он приказал своим людям заглушить моторы; никто не издавал ни звука. Лодки вынесло на берег, днища заскребли по песку, и Линч вместе со своими спутниками выпрыгнул на берег. И в этот же момент из леса появились индейцы — обнаженные, с яркими перьями попугаев в ушах. Спустя какое-то время вперед выступил мощный мужчина, глаза у него были обведены черной краской. По словам тех индейцев, которые говорили на ломаном португальском и стали выполнять роль переводчиков, это был вождь племени куйкуро. Линч попросил своих людей достать подарки, среди которых были бисерные украшения, сладости и спички. Вождь, кажется, был настроен гостеприимно; он дал экспедиции позволение разбить лагерь возле деревни куйкуро и посадить винтовой самолет на близлежащей поляне.

Пытаясь заснуть в эту ночь, Линч-младший думал: может быть, Джек Фосетт тоже когда-то лежал в похожем месте и видел такие же фантастические вещи. Наутро его разбудило восходящее солнце, и он сунул голову в отцовскую палатку. «С днем рождения, папа», — произнес он. Линч забыл, что этот день — сегодня. Ему исполнилось сорок два.

В этот же день несколько куйкуро пригласили Линча и его сына искупаться в ближайшем земляном пруду — вместе со стофунтовыми черепахами. Линчслышал, как приземляется самолет, доставивший остальных членов отряда и оборудование. Участники похода наконец собрались вместе.

И тут они увидели индейца, бегущего к ним по тропинке и выкрикивающего что-то на своем наречии. Куйкуро мигом выскочили из воды.

 — В чем дело? — спросил Линч по-португальски.

 — Беда, — ответил один из куйкуро.

Индейцы побежали к своей деревне, и Линч с сыном последовали за ними; ветки деревьев хлестали их по лицу. Когда они добрались до деревни, их встретил один из членов отряда.

 — Что тут творится? — осведомился у него Линч.

 — Они окружают наш лагерь.

Линч увидел, как к ним ринулись больше двух десятков индейцев — вероятно, из соседних племен. Эти туземцы тоже слышали звук самолета. У многих голые тела были все в полосах красной и черной краски. Они несли с собой луки с шестифутовыми стрелами, копья и старинные винтовки. Пять членов отряда Линча кинулись к самолету. Пилот еще сидел в своем кресле, и пятеро прыгнули в кабину, хотя она была рассчитана всего на четырех пассажиров. Они закричали пилоту, чтобы тот взлетал, однако он, похоже, не понимал, что происходит. Но тут он посмотрел в окно и увидел, как к нему несутся несколько индейцев, наводя на него луки. Когда летчик запустил двигатель, индейцы уцепились за крылья, пытаясь не дать самолету оторваться от земли. Пилот, опасаясь, что машина станет слишком тяжелой, выбросил из окна все, что смог: одежду и бумаги, которые закружились на ветру, поднятом винтами. Самолет загромыхал по импровизированной взлетной полосе, подпрыгивая, ревя, маневрируя между деревьями. За считанные секунды до того, как шасси оторвалось от земли, последний из индейцев разжал руки.

Линч смотрел, как самолет исчезает в небе. Банкира овевала красная пыль, которую машина подняла при взлете. Молодой индеец, тело которого было полностью покрыто краской и который, по-видимому, возглавлял нападение, направился к Линчу, размахивая бордуной — четырехфутовой дубинкой, какими здешние воины пользовались, чтобы размозжить голову тому или иному врагу. Он загнал Линча и одиннадцать оставшихся участников экспедиции в маленькие лодчонки.

 — Куда вы нас везете? — спросил Линч.

 — Вы наши пленники до конца жизни, — ответил юноша.

Молодой Джеймс пощупал крест, висящий на шее. Линч полагал, что настоящее приключение начинается, лишь когда, по его выражению, «случается какая-нибудь пакость». Но такого он совершенно не ожидал. У него не было плана обороны, не было нужного опыта. У него даже не было с собой оружия.

Он сжал руку сына.

 — Что бы ни происходило, — шепнул ему Линч, — ничего не делай, пока я тебе не скажу.

Лодки свернули с главного русла реки и устремились вниз по узкому протоку. Пока они плыли вглубь джунглей, Линч обозревал окружающее: в кристально-прозрачной воде кишели радужных цветов рыбки, а растительность на берегах становилась все гуще и гуще. Он подумал, что это самое прекрасное место из всех, что он видел в своей жизни.

(обратно)

Приговоренная болезнь

Национальная правительственная програм ма по искоренению полиомиелита при поддержке Всемирного общества здравоохранения проводится в Индии с 1988 года. Однако побе дить это заболевание полностью пока не удалось. Фото: ALAMY/PHOTAS 

Известность этой болезни странным образом не соответствует ее реальной распространенности. Из знаменитых людей, ставших ее жертвами, можно назвать американского президента Франклина Рузвельта, британского писателя-фантаста Артура Кларка и мексиканскую художницу Фриду Кало. И тем не менее практически каждый современный человек знает страшное слово «полиомиелит». 

Возбудитель полиомиелита — полиовирус (poliovirus hominis) — принадлежит к обширному и печально известному своими болезнетворными представителями семейству энтеровирусов, входя в одну из составляющих его групп — пикорнавирусов. Последний термин можно перевести как «очень маленькие РНК-вирусы». И действительно, этот вирус невелик даже по меркам микромира (всего 8—12 нанометров), а носителем его генов служит РНК. Но про него вполне можно сказать: мал, да удал, — его белковая оболочка сконструирована настолько удачно, что полиовирус способен подолгу сохранять жизнеспособность вне организма хозяина (в воде — до 100 суток, в испражнениях и других богатых органикой средах — до полугода), легко переносит замораживание и высушивание. А самое главное, он устойчив к действию всех пищеварительных соков. Именно это и определяет основной путь заражения полиомиелитом.

Попав в ротовую полость, возбудитель невредимым доходит до кишечника и размножается в клетках его слизистой оболочки. Оттуда вирус проникает в кишечные лимфоузлы, из них — в кровь, которая разносит его по всему организму. (Впрочем, часть вирусов «сворачивает» еще в ротовой полости, проникая в расположенные в ней лимфоидные органы — миндалины, а из них в кровь.) Таким путем вирусы полиомиелита добираются до своей основной цели, которой являются нейроны центральной нервной системы. Их мишенью могут стать различные ядра ствола головного мозга, клетки мозжечка, в редких случаях даже коры больших полушарий. Но чаще всего полиовирусы поражают строго определенные структуры, так называемые передние рога спинного мозга, где сосредоточены нейроны, непосредственно приводящие в движение скелетные мышцы.

Джон Франклин Эндерс (1897—1985) — американский вирусолог, разработавший в 1950 году методику выращивания полиовируса на культуре человеческих клеток. Метод Эндерса открыл дорогу к созданию вакцин против полиомиелита. Фото: SPL/EAST NEWS

Драма в развитии

Поэтапному продвижению вируса из ткани в ткань соответствует характерная клиническая картина развития заболевания. Первые несколько дней после заражения (обычно от 5 до 12, но может быть и 3, и месяц с лишним) никаких изменений не наблюдается. Затем у больного начинается понос — это говорит о том, что содержание вируса в слизистой оболочке кишечника превысило некий порог и его ткань больше не может работать нормально. За расстройством кишечника или одновременно с ним развивается целый комплекс характерных симптомов — резкое повышение температуры, головная боль, рвота, насморк. Вскоре к ним присоединяются боли в мышцах, порой невыносимые. Иногда болезнь словно бы берет тайм-аут около суток, после чего накатывает вторая волна лихорадки и болей. Все это занимает несколько дней, а затем боль вдруг прекращается. Обрадованный больной пытается пошевелить «исцеленной конечностью» (чаще всего ногой или обеими ногами) и с ужасом обнаруживает, что не может этого сделать. Мышцы все чувствуют, но не повинуются командам сознания: идущие от него сигналы должны возбуждать двигательные нейроны передних рогов спинного мозга, а они уже необратимо разрушены внедрившимся в них полиовирусом.

Описанная картина соответствует спинальной форме полиомиелита, которую описал ортопед Якоб Гейне и которую обычно имеют в виду, говоря об этой болезни. Две другие — бульбарная и понтинная — развиваются, если вирус поражает соответственно продолговатый мозг (затрудняя дыхание, глотательные движения, речь и работу сердца) или ядро лицевого нерва (вызывая параличи мимических мышц). Все три формы объединяются в категорию паралитического полиомиелита. Он способен не только искалечить человека на всю жизнь, но и убить: 5—10% больных этой формой погибают от паралича дыхания (вызванного тем, что полиовирус поразил дыхательный центр в продолговатом мозге или нейроны, управляющие движениями диафрагмы и межреберных мышц).

Между тем у других больных первоначальные проявления полиомиелита перерастают в менингит, протекающий относительно легко и обычно кончающийся полным выздоровлением. Еще чаще вся болезнь вообще ограничивается первичными проявлениями: лихорадкой и желудочно-кишечными расстройствами, причем у таких больных они обычно выражены слабее, чем у тех, кто обречен на паралич. Наконец, у множества людей, как выяснилось, присутствие в организме возбудителя полиомиелита вообще никак внешне не проявляется, хотя он не только размножается в их теле, но и выходит во внешнюю среду, и ничего не подозревающие носители могут стать источником заразы для окружающих. В целом, по оценкам специалистов, необратимые параличи развиваются примерно у одного из 200 инфицированных полиовирусом. Этот факт установлен еще в начале прошлого века, на заре изучения эпидемиологии полиомиелита. Однако и поныне ни один ученый не может сказать, чем определяется выбор того или иного сценария и чем те, кто отделывается несколькими днями недомогания или не болеет вообще, отличаются от тех, кому суждено стать калеками на всю жизнь.

Компьютерная модель полиовируса — возбудителя полиомиелита. Шарообразная капсула заключает в себе геном вируса — молекулу РНК. Ветвистые отростки — это белкирецепторы, узнающие клетку-мишень и связывающие ся с ее мембраной. Фото: SPL/EAST NEWS

Из семейства вирусов

История полиомиелита как самостоятельной болезни («нозологической единицы» в терминологии медиков) начинается с 1840 года, когда немецкий ортопед Якоб Гейне по характерным клиническим признакам выделил его из широкого понятия «параличи», назвав детским спинальным параличом. Слово «детский» отражало тот факт, что абсолютное большинство жертв описанной болезни составляли совсем маленькие дети — от первых недель жизни до 5—7 лет. Однако, как впоследствии выяснилось, «детский» паралич может поражать и подростков, и даже совершенно взрослых людей (в частности, Рузвельт заболел им в возрасте 39 лет). Спустя полвека, в 1890 году, шведский педиатр Карл Оскар Медин доказал инфекционную природу болезни, описанной Гейне, но не смог указать ее причину — возбудителя. И неудивительно: возбудитель полиомиелита принадлежал к царству вирусов, о самом существовании которого наука узнала лишь год спустя. Вирусная природа болезни Гейне — Медина (так иногда именуется полиомиелит в медицинской литературе) была доказана только в 1909 году первооткрывателем групп крови Карлом Ландштейнером.

Тщетные поиски

В борьбе с любой болезнью у медицины есть только два пути — научиться ее лечить или предотвращать. Случай, когда на обоих направлениях удается добиться успеха, можно считать идеальным. На протяжении многих десятилетий полиомиелит оставался антиидеальным случаем. Медики могли лишь изучать болезнь, будучи почти бессильны как-либо помешать ей. В самом деле, после того как вирус уже размножился в организме (именно этому моменту соответствует появление первых симптомов), предотвратить его разрушительную работу уже невозможно, впрочем, как невозможно впоследствии и восстановить убитые им нейроны. Нелишне заметить, что эффективного лекарства от полиомиелитных параличей нет и сегодня.

Наилучшим средством профилактики полиомиелита могла бы стать специфическая вакцина. Но возбудитель долгое время не был выделен. Хотя это само по себе не было абсолютным препятствием, создал же Пастер эффективную вакцину против бешенства, вообще ничего не зная о природе его возбудителя. В Нью-Йорке, Париже, Вене и Марбурге ученые брали кусочки нервной ткани детей, умерших от полиомиелита, впрыскивали их в мозг макак и павианов, затем растирали мозг погибших обезьян, экстрагировали, перепрививали, пробовали снова...

Увы, пройти путем Пастера с первой попытки не удалось. Как уже выяснилось к тому времени, вирус полиомиелита — видоспецифичный паразит человека, никаких других животных он в природе не поражает. Будучи введен обезьянам непосредственно в нервную ткань, он вызывал у них болезнь, но она протекала совершенно не так, как у людей: 90% зараженных животных быстро погибали от обширных параличей. Как это часто бывает, уже «притертый» к своему хозяину, изрядно поумеривший смертоносность вирус при встрече с близким видом вновь превращался в беспощадного убийцу. Превратить его подобными пересадками в мирную живую вакцину так и не удалось. Попытки создать полиомиелитную вакцину в первой половине ХХ века провалились.

Другие ученые искали средства неспецифической профилактики, способные так или иначе разорвать цепочку заражения. Во время перепугавших американское общество ежегодных эпидемий полиомиелита в середине 1930-х годов большой популярностью пользовался сернокислый цинк. В ту пору считалось, что вирус, распространяясь воздушно-капельным путем, попадает на расположенные в верхней части носовой полости окончания обонятельного нерва и через них проникает непосредственно в мозг, избегая встречи с иммунной системой. Раствор сернокислого цинка, прижигая обонятельные рецепторы, должен был сделать их недоступными для вируса. Миллионы детских носов были залиты чудодейственным средством... но в 1938 году никому еще тогда не известный вирусолог Альберт Сэбин доказал, что хотя воздушно-капельный путь в распространении вируса и не исключен, основные ворота инфекции — рот и другие отделы пищеварительного тракта.

Оставались еще простые правила гигиены: изолировать больного, дезинфицировать все предметы, которыми он пользовался, тщательно мыть руки, посуду и т. д. Но широчайшее распространение бессимптомных форм полиомиелита лишало эту тактику всякого смысла: можно изолировать больных, но как изолировать носителей вируса? К тому же, как выяснилось, зараженный человек начинал выделять в окружающую среду вирус еще до появления каких-либо симптомов болезни.

При параличах ног обучение ходьбе — сложная и важная задача. Иногда это единственный способ восстановить функции пораженных конечностей. Фото: SPL/EAST NEWS

Вакцина без шприца

Перелом наступил только в середине прошлого века. В 1955 году известному американскому ученому Уэнделлу Стэнли удалось наконец выделить и идентифицировать роковой вирус (который оказался представлен тремя различными серологическими типами). Но, пожалуй, еще важнее было то, что пятью годами ранее Джону Эндерсу и его коллегам удалось добиться устойчивого существования полиовируса на культуре человеческих клеток. Это не только значительно облегчало работу с вирусом, но и открывало путь к созданию вакцины. В этом же году Джонас Солк запатентовал первую по-настоящему действенную вакцину от полиомиелита, созданную на основе убитого вируса. Эффективность ее оказалась настолько высока, что слегка модифицированные версии вакцины Солка успешно применяются и по сей день. Однако настоящее «оружие победы» в борьбе с полиомиелитом было вложено в руки врачей двумя годами позже, когда уже знакомый нам Альберт Сэбин создал живую вакцину, укротив вирус многочисленными пересадками с одной культуры клеток на другую. Прирученный Сэбином вирус умел все то же самое, что и дикий: он невредимым проходил пищеварительный тракт, внедрялся в клетки, выходил в кровь, какое-то время циркулировал в организме и оставлял после себя стойкий иммунитет. Единственное отличие состояло в том, что вирус-вакцина не разрушал нейроны и не вызывал ни параличей, ни вообще каких-либо болезненных явлений. Можно сказать, что Сэбин помог полиовирусу завершить его естественную эволюцию — из убийцы в мирного временного приживалу.

Способность вакцины Сэбина проникать в организм через кишечник давала ей огромное преимущество — она не требовала инъекций. Две капли подкрашенного раствора наносились на кусочек сахара, который ребенок просто съедал. (Младенцам спасительные капли просто капали в рот.) Легкость, простота и безболезненность этой процедуры позволяли широко применять ее даже там, где не было ни обученного персонала, ни простейшего медицинского оборудования.

Уже в 1958—1959 годах в США прошли массовые испытания вакцины Сэбина (на которую ее автор не стал брать патента, чтобы ничем не затруднять ее применения). В 1960 году федеральное Министерство здравоохранения рекомендовало ее к широкому применению, а в 1962-м приняло решение о широкомасштабной оральной вакцинации детей и подростков. Сегодня, когда клинические испытания новых лекарственных средств занимают 7—10 лет, такие темпы кажутся невероятными, особенно если учесть, что вакцины предшествующего поколения не только оказались неэффективными, но и сами могли стать причиной развития паралича. Однако американское общество было слишком напугано масштабами болезни. «Превращение относительно редкой болезни Гейне — Медина в эпидемический полиомиелит со всемирным распространением является, как и пандемия гриппа 1918—1919 годов, зловещей и неразрешимой загадкой», — в отчаянии писал в 1947 году в эпидемиологическом обозрении «Наступающий прилив полиомиелита» доктор Стоумен. К 1956 году в США насчитывалось более 300 000 инвалидов, чье увечье было вызвано полиомиелитом.

Впрочем, еще более бурными темпами вакцинация от полиомиелита шла в СССР, где начиная с послевоенных лет заболеваемость тоже росла. Уже в 1958 году на основе переданных Сэбином штаммов был создан отечественный вариант вакцины, сразу же пошедший в массовое производство. В конце 1958-го и в следующем 1959 году прививки получили более 15 миллионов человек, а в 1960-м — 77,5 миллиона.

В ходе этой беспрецедентной кампании обнаружилось, что в уже охваченных вакцинацией группах населения продолжали регистрироваться случаи так называемых острых вялых параличей — одной из типичных форм проявления полиомиелита. Однако обнаружить полиовирус у таких больных никак не удавалось. Внимательное исследование таких случаев, проведенное коллективом ученых под руководством Михаила Чумакова (о котором журнал «Вокруг света» писал в материале «Пожиратель мозга» в апреле прошлого года), показало, что эти «полио миелитоподобные» заболевания вызываются родственниками полиовируса — другими энтеровирусами. Понятно, что вакцина от полиовируса не могла предотвратить заражение этими возбудителями. Они представляли собой отдельную проблему, с которой медицине тоже предстояло разбираться. Сегодня идентифицированы по крайней мере два возбудителя подобных заболеваний: энтеровирусы Коксаки и ЕСНО.

Массовые прививки против полиомиелита (в основном разными версиями вакцины Сэбина, которую ВОЗ рекомендовала как наиболее простую и действенную) шли и в других странах мира. И результаты не замедлили сказаться: уже к середине 1960-х годов заболеваемость полиомиелитом в странах, охваченных вакцинацией, резко пошла на спад. Медицина перешла в решительное наступление, беря реванш за многолетнее бессилие.

Доктор Альберт Сэбин демонстрирует свое главное достижение — кусочек сахара с нанесенной на него дозой вакцины. Созданная более полувека назад, она до сих пор остается главным оружием против полиомиелита. Фото: AGE/EAST NEWS

Приказано уничтожить

В 1988 году 41-я сессия Всемирной ассамблеи здравоохранения приняла резолюцию, призывавшую к полной ликвидации полиомиелита во всем мире. Для достижения этой цели ряд международных, государственных, корпоративных и общественных учреждений образовали широкую коалицию, которую возглавили ВОЗ, Ротари Интернэшнл, американские центры контроля и профилактики болезней (аналог нашей санэпидслужбы) и детская программа ООН — ЮНИСЕФ.

Инициатива родилась не на пустом месте. Ко времени ее принятия мировое медицинское сообщество уже имело опыт полной ликвидации другой инфекционной болезни — оспы. Последние случаи заболевания оспой были зарегистрированы в 1979 году, и с тех пор эта болезнь, еще недавно бывшая одним из главнейших бичей человечества, больше ни разу не появлялась, а ее возбудители, видимо, уцелели только в нескольких специально уполномоченных лабораториях. Ахиллесовой пятой оспы, позволившей полностью покончить с ней, было то, что ее вирус (как и вирус полиомиелита) мог размножаться только в человеческом организме. Не имея никаких иных резервуаров в природе, вирус был обречен на вымирание, после того как массовая вакцинация лишила его возможности передаваться от человека к человеку.

Другим основанием для инициативы были успехи в борьбе с самим полиомиелитом: ко времени ее принятия американский континент был уже практически очищен от этой болезни. Это свидетельствовало о том, что задача полного искоренения еще недавно неуязвимой болезни вполне реальна. И тем не менее в год принятия резолюции около 350 000 человек в мире заболели полиомиелитом.

Сегодня, 20 лет спустя, поставленная цель все еще не достигнута. Злокозненный вирус словно бы продолжает издеваться над эпидемиологами, то и дело обнаруживая себя «в тылу» направленных против него сил, например, в 2003—2005 годах случаи заболевания полиомиелитом были отмечены в 25 странах, уже объявленных свободными от этой болезни. Не прекращаются эпидемические вспышки и в странах, где еще сохраняется устойчивая циркуляция вируса в человеческих популяциях. Не далее как в июле 2009 года очередная вспышка полиомиелита с сотнями заболевших разразилась в Северной Нигерии. И тем не менее заболеваемость полиомиелитом в мире сократилась за эти годы более чем в 200 раз — с 350 000 в 1988 году до 1658 случаев в 2008-м. Сильно сократилось и географическое распространение болезни: сегодня полиовирус устойчиво циркулирует лишь в северной Индии, северной Нигерии и на границе Афганистана и Пакистана (на эти четыре страны приходится 1505 из 1658 случаев заболеваний 2008 года).

В России последняя вспышка полиомиелита (143 заболевших) произошла в 1995 году в Чечне, где по известным причинам к этому времени уже несколько лет не проводились массовые вакцинации. Два года спустя в России был зафиксирован последний случай заболевания. В 2002 году Европейский регион ВОЗ (в который входит 51 страна, включая Россию) был признан полностью свободным от полиомиелита. Он стал третьим крупным регионом мира, получившим этот статус: первым в 1994 году был Американский регион (36 стран), вторым в 2000-м — Западно-Тихоокеанский регион (37 стран и территорий, включая Китай). Специалисты не берутся назвать сроки полной победы над болезнью (во многом они зависят от финансирования кампаний вакцинации), но уверены, что нас отделяют от этого считанные годы. Тем не менее официальные документы ВОЗ предостерегают: «До тех пор пока в мире остается хотя бы один ребенок, инфицированный полиомиелитом, риску заражения этой болезнью будут подвергаться дети во всех странах».

Напугавшая мир болезнь уходит, так и не раскрыв многие из своих тайн. Мы по-прежнему не знаем, какие признаки, какие индивидуальные особенности организма определяют судьбу человека при заражении полиовирусом: будет ли он носителем, отделается ли легким недомоганием или окажется искалечен на всю жизнь? Неизвестным остается и то, почему вирус, способный размножаться в самых разных человеческих тканях, проявляет удивительную избирательность по отношению к своей любимой «пище» — нервной ткани, часто поражая определенные ее отделы и почти никогда не трогая другие? Неясным остается и механизм заражения. Со времен работ Сэбина считается доказанным, что основной путь распространения полиовируса — фекально-оральный: вирус выделяется из организма больного или носителя с испражнениями и попадает в организм следующей жертвы через рот. Но почему никто никогда не видел распространения эпидемии полиомиелита вниз по течению реки — что практически неизбежно при таком пути заражения? Почему при вспышках этой болезни риск оказывался практически одинаковым как для детей из семей с высокими гигиеническими стандартами, так и для живущих на вокзалах, в подвалах и канализационных коллекторах? Почему, наконец, было описано так много случаев заражения полиомиелитом в результате кратковременных разовых контактов с носителями?

Но и после полной ликвидации полиомиелита исследования полиовируса продолжатся в избранных лабораториях, где будут храниться собранные коллекции его штаммов (как это уже 30 лет происходит с возбудителем оспы). Однако условия работы этих лабораторий должны исключать всякую возможность заражения человека, так что ответы на вышеприведенные вопросы мы, вероятно, не получим уже никогда.

Борис Жуков

(обратно)

В Торопец не торопясь

«Тот ничего не знает о мире, кто незнаком со своей страной», — писал Сенека в письме к Луциллию. И все же часто мы об этом забываем, предпочитая пускаться в дальние странствия. А ведь стоит отъехать на пару сотен километров от Москвы — и можно повстречать памятники, древностью не уступающие европейским, красоты и простор не хуже североамериканских. А вдобавок к этому — отличное бездорожье для тех, кто любит помесить грязь колесами. 

Щелк! «Слишком он маркий, пожалуй. Да и вообще... Белый какой! Как на свадьбу едем», — недовольно заметил наш фотограф Саша, критически оглядывая через видоискатель камеры редакционный Land Rover Discovery 3. «Дискарь» ничего не отвечал и лишь торжествующе поблескивал лаком в рассветных лучах, демонстрируя утреннему солнцу свежие эмблемы «Вокруг света» на боках и капоте. На часах было 6:30 утра, мы стояли на автозаправке на окраине Москвы, впереди нас ждали три дня пути и две с лишним тысячи километров трассы. «Ты не смотри на цвет, — возразил я. — Главное, у него дорожный просвет очень подходящий, большой. Это нам здорово пригодится, уверен». И оказался прав.

Калязин — Кой

Хорошее шоссе кончилось довольно быстро — как только повернули на калязинскую дорогу, на Большое Михайловское. А просто неплохая дорога вполне ожидаемо перешла в довольно среднюю после пересечения границы Московской области. Впрочем, «лендроверу» пока все было нипочем, он так же бодро мчался на 110. Калязин встретил утренней прохладой и абсолютно пустыми, несмотря на будний день, улицами. Промахнуться мимо самого главного места в городе просто невозможно: вбок от главной трассы, будто разрезав острыми ножницами квартал, спускается к Волге булыжная мостовая, распахивая перед нами знаменитую калязинскую панораму — стоящую в паре сотен метров от берега на крохотном островке колокольню Никольского собора. Вот и все, что осталось от старого Калязина. Старая часть города была затоплена в 1939 году при строительстве Угличской ГЭС. Если мысленно продолжить взглядом улицу, по которой мы спустились к реке, то она упрется ровно в колокольню, выскочившую белым сталагмитом из лаковой поверхности озера. У самого уреза воды, чуть не упираясь носом в булыжники, тихо покачивается одинокая моторка, чем-то загадочно булькая в своих железных недрах.

Идем по когда-то красивой и широкой набережной влево, вдоль Волги. Купальщики? Нет, люди стирают одежду. Если б мы были где-то в глухой сибирской деревне, бабы с подоткнутыми подолами, отбивающие на берегу белье вальками, смотрелись бы вполне органично, но в Калязине, который еще Екатерина повелела считать уездным городом (сегодня здесь есть несколько фабрик и крупный центр космической связи), это видеть довольно странно. «Ну а что вы хотите? — рассказывает нам Лиза, женщина лет 30, стоящая по бедра в воде, а тазик с бельем, наоборот, поставившая на ступеньки набережной. — Воды-то в водопроводе почти не бывает, даже холодной, уж о горячей не говорю. Все производства стоят. Муж в Архангельск вот уехал, ему там хорошую зарплату обещали, 15 000 рублей. А я тут с детьми». Рядом целая семья, от дедушки до внучек, тщательно натирает стиральным порошком ковер, прежде чем бултыхнуть его в чистейшую волжскую водичку. Уделяют и нам внимание.

 — А что у вас тут еще можно посмотреть?

 — Вон по-над берегом машиностроительный техникум, он в позапрошлом веке построен.

 — А поесть где?

 — Поесть?.. Ну… Дома можно поесть…

Ясно. Зато здесь тихо и красиво. Отправляемся в Кашин, один из древнейших городов русских.

Колокольня Никольского собора — все что осталось от старой части города, затопленной в 1939 году при строительстве Угличской ГЭС

Этот город умудряется выглядеть куда больше и оживленнее, несмотря на то что населения здесь примерно столько же, как в Калязине. Узкая речка Кашинка сонно катит зеленеющие ряской воды под горбатым мостом и, петляя по городу, вырисовывает своим ленивым телом почти точный силуэт сердца. На главной улице у щербатой обочины, как камень на распутье, стоит, небрежно покосившись, зеленый ЗИЛ-цистерна с надписью «Молоко». Напротив него, направо, вход в «Ресторан-кафе», налево — в «Столовую» (явно бывший купеческий лабаз). Конечно, в столовую! В крупных городах такого уже не найдешь — большое помещение без перегородок разрезано напополам стойкой, на ней фаянсовые тарелки с котлетами и кашей, с одной стороны в клубах пара степенно суетятся у плит дородные женщины с кружевными наколками, с другой посетители — брюки заправлены в сапоги, кепка в руке. Это путешествие не в другое место, а совсем в другое время. Не в XII век, конечно, когда в летописях впервые упоминается Кашин, но в то, о котором мы уже почти забыли.

В сотне метров от столовой, на главной площади, перед нами открываются каменные торговые ряды, построенные еще в XIX веке. Они до сих пор исполняют свою функцию — в них и подле них идет бойкая торговля. «Бабушка, можно вас сфотографировать?» Бабулька с яблоками древним как мир жестом стыдливо прикрывает лицо концами платка — хотя глаза щурятся лукаво, не так уж она и против. Вот девочка в ситцевом платье стянула с прилавка туесок с черникой и держит-любуется. «Девочка, можно тебя сфотографировать?» Стоящая рядом мама смеется — нашли, мол, хороший деревенский типаж, да? «Девочка, а ты где живешь, не в деревне?»

 — Не-е-ет, я в городе живу…

 — А в каком?

 — В Москве…

Впрочем, «московские» здесь, видимо, дружелюбны так же, как и местные, и потому ничем не выделяются. Мы стоим на той же площади и, запрокинув головы, рассматриваем 80-метровую махину колокольни (с часами, что крайне удивительно) Воскресенского собора; кстати, он самый большой в епархии — и потому совсем не странно, что епископ Твери носит титул «архиепископ Тверской и Кашинский». К нам вдруг подходит некий человек, всего на минуту отвлекшийся от какой-то важной работы (судя по лому, который он небрежно перекидывает из руки в руку), и, выбрав из нас двоих главного, доверительно сообщает фотографу Саше (а кому же еще, объективы его фотоаппаратов куда больше моих): «Ребята, слышь-ка, на колокольню-то попробуйте влезть, видно ух как далеко, страсть! Только, може, уже закрыто — с тех пор как церковь РПЦ передали, они запирать начали». И ушел, ничего более не сказав. Оказался прав, колокольня закрыта. Как и сам собор, наглухо. Впрочем, интересующимся церковной архитектурой здесь есть чем заняться: в городе два десятка церквей, и четверть из них по возрасту уж подбирается к трем сотням лет. А еще здесь есть санаторий с минеральными водами.

И все же Кашин — лишь еще одна остановка на пути. Будьте осторожнее: из города расходятся шесть дорог, а с указателями напряженка. Нас же тем временем дорога ведет в древнее село Кой. Если верить картам Google, дороги туда вообще нет никакой. Однако она есть, не верьте — просто нужно сделать немаленький, этак в полторы сотни километров, крюк через Бежецк и Сонково. Бежецк — место с удивительными дорогами. Клянусь, я таких никогда не видел. Асфальтовое полотно бесповоротно портится еще метров за триста до города. В самом же городе машины ползут медленнее пешеходов, осторожно ныряя в глубокие рытвины и шарахаясь от месторождений острых камней и асфальтовых «булыжников». Только наш непробиваемый «лендровер» может развить здесь бешеную скорость, километров 20 в час, не меньше. Оставив позади изумленных жителей Бежецка обсуждать «сумасшедших на белом джипе», мы несемся дальше, дальше… «На кой оно нам надо?» — ворчит Саша. Да, нам надо на Кой, но зачем он нам сдался?

В древнем селе Кой не осталось уже никого, кто помнит, когда был построен собор и когда заброшен

Здесь родился лицейский преподаватель Пушкина, Александр Петрович Куницын, к которому поэт до самой смерти сохранял неизменное уважение — дом Куницына до сих пор сохранился. А еще в селе Кой, как нам рассказывали, стоит самая большая в области церковь, да и не одна. Село известное, упоминания встречаются в летописях еще в домонгольский период, а потом сотни лет село славилось своими ярмарками, особенно конными. На торжища почти каждое воскресенье съезжались купцы из крупных городов — Твери, Рыбинска, Череповца, Устюжны, даже из Великого Новгорода. А теперь в городе ни одного частного магазина. Лишь районное сельпо, где на полках стиральный порошок соседствует с батонами белого, и в том же бетонном параллелепипеде 1970-х годов — кафе без названия, которое местные окрестили почему-то «Какаду». Рядом деревянный деревенский клуб, закрытый, судя по его внешнему виду, лет 10 назад. В створе между этими двумя зданиями видно нечто поразительное. Гигантский собор, величественный и умирающий.

Продираемся сквозь бурьян ко входу в звонницу, пристроенную к собору, — через нее же и вход в храм. Ее первый этаж — примерно на уровне обычного третьего, вверх сквозь широкую арку ведет лестница, густо поросшая сорняками, сквозь которые еще видны осколки мраморных плит. Звонница и собственно собор соединены площадкой-галереей, часть которой обрушилась от времени. Через 8-метровую пропасть кто-то заботливый перекинул пару ненадежных на вид досок. По ту сторону импровизированного моста щербато зияет вход в церковь. «Слышьте, вокругсветы, — дружелюбно суетятся рядом двое деревенских лет 20 в трениках и без маек. — Надо просто быстро пробежать по доскам, и все нормал будет!» Один из них, Юрка, сразу показывает, «как» перебегать.

Оказывается, собор заброшен еще с 20-х годов прошлого века. Или 30-х. Наши «гиды» точно не знают — могут только рассказать, что собор «миром строили, давно, 300 лет назад. Яички собирали, в раствор клали желток — вот и стоит до сих пор, не падает». И еще — что «поп лазил на звонницу в колокола бить». Они уже даже не помнят, чем поп отличается от звонаря, но в собор и звонницу лазают охотно, пусть и с риском для жизни. Их можно понять: пусть деревянный пол и сгнил почти полностью, но внутри охватывает чувство необычайного покоя и причастности к вышнему. Часть замечательных фресок, на взгляд примерно середины XVIII века, пока вполне различима.

 — Как на Кесову Гору из Коя проехать, Юр?

 — Дай полтинник на «три топорика» (портвейн «777»), расскажу.

В итоге оказывается, что дороги напрямик нет, а есть неважный проселок на Лбово, и «ваш танк вроде должон там пройти, а може, и нет». Не рискуем и едем ночевать в Тверь кружным путем, через Бежецк (еда там примерно того же качества, что и дороги) и Моркины Горы. Названия мелькающих по борту деревень, как куски шарады: Заклинье, Заручье, Застолбье, Перепечкино, Смочели, Цыцеруха. На полях вокруг ни одного разлохмаченного стога, наверченного на стожар, как когда-то в детстве, — лишь геометрически правильно, в скучном шахматном порядке, расставлены скрученные машиной круглые скирды — XXI век ломает привычный пейзаж. Ласточки носятся над самой землей — обещают дождь. Перед Тверью накрывает так, как будто небеса внезапно прохудились сразу в сотне мест. «Дискавери» возмущенно плюет в меня капельками дождя из дефлекторов, но быстро успокаивается и переходит в режим автономного плавания, вздымая мощную волну. За весь день — вообще ни одного милиционера, кроме толстого майора на «Оке».

  

Кратко о главном

Land Rover Discovery 3, бодрый и уверенный в себе полноприводный красавец, — третье поколение вседорожника Discovery (первый появился в 1989 году), производится с 2004 года. Дизельный двигатель объемом 2,7 литра, коробка передач — 6-ступенчатый автомат с функцией ручного переключения. Привод автомобиля — полный. Разгон до 100 км/час за 9,6 секунды, потребление топлива в смешанном цикле составило примерно 9,5 литра «на сотню». Все тяготы путешествия преодолел на «пять с плюсом»

Торжок — Торопец

Торжок — от слова «торг», конечно (в русских летописях город Новый Торг впервые упоминается в 1015 году). Но так и кажется, что скорее от «торжественно». Раннее погожее утро, город как будто нарисован яркой дорогой акварелью. Здесь зеленый — это зеленый, синий — настоящий синий, а белый — так уж белый. Вот, например, стена здешнего кремля кипенно-белая, рядом неспешно перекуривают молодые рабочие, присматривают за ведрами с белой краской и своими лестницами, недоверчиво поглядывают на нас — непонятные люди, неместные. Неподалеку — живописный холм, упирающийся подножием в важную медленную реку Тверцу, на него восходит вереница людей с этюдниками. Устремляемся за ними. Это студенты второго курса Хабаровского университета, приехали сюда на этюды чуть не за 10 000 километров. Ну еще бы, трудно придумать место удачнее. Хочется сесть с ними рядом и тоже взять грифель, но мы умеем только фотографировать.

Вот и фотографируем торжокский кремль, в котором новоторы (так и поныне называют себя многие жители города) в 1238 году две недели сдерживали Батыя. А потом гуляем по городу, над архитектурным обликом которого работали Никитин, Казаков, Львов, Росси. Помнят, правда, скорее не про них, а про то, например, что котлеты пожарские отсюда родом: в славной гостинице и трактире Пожарского останавливались, едучи из Петербурга в Москву, и ели эти котлеты Гоголь, Островский, Тургенев, Жуковский, а Пушкин стихотворно советовал другу Соболевскому: «На досуге отобедай / У Пожарского в Торжке, / Жареных котлет отведай / И отправься налегке…» Пушкинский Онегин, возможно, тоже родом из Торжка: недалеко от гостиницы Пожарского в те времена была лавка с вывеской «Евгений Онегин — булочных и портновских дел мастер». В этом городе на 50 000 населения — 248 официальных архитектурных памятников.

Вышний Волочёк проскакиваем, а вот в Выдропужске останавливаемся. Нет, местное население, увы, ничего не знает про выдр и кто их пужал. Девочка в переднике: «Это царица Екатерина здесь велела ямщика выдрать пуще!» Что тут делала Екатерина и что сделал ей ямщик? В Выдропужске, небольшом поселке, сразу три моста через Тверцу: принцип избыточности во всей красе.

В городе Валдае много людей на пляже, вода теплая, но почему-то никто не купается. Иверский монастырь хитро поблескивает куполами с острова посреди озера, прищурьте глаза — и вы в сказке. Колокольцев своих, правда, в Валдае больше нет. Когда-то отлитые в других городах колокольчики продавали дороже, выдавая за «настоящие валдайские». Не то теперь. По легенде, первые местные колокольцы были сделаны из разбившегося тут новгородского вечевого колокола. Новгород в конце концов отомстил. Как? Торговец скудным набором сувенирных колокольцев: «Ну да, все из Новгорода привез, здесь у нас-то больше не льют, там льют. Что у нас есть своего? Ну, из бересты что-то плетем… Да ничего у нас нет!» Ну как ничего? Вот магазин «Юный техник», в нем продаются цемент и тачки. Вот «Уценка»: в нем джинсы от 50 рублей. В «Зоотоварах» много пустых клеток и всего один хомячок — видимо, сейчас как раз сезон спроса на хомячков, всех раскупили. Около «Зоотоваров» «валдаш» кормит с рук двух голубей, а еще полсотни птиц на тротуаре у его ног остро завидуют: «Да я их давно знаю-то, этих двоих! Вот энтого Эдик зовут, а етого… а етого забыл как, извини». На выезде из Валдая встретили еще один снежно-белый «дискавери» — это примерно, как попасть под дождь в Сахаре. Отправляемся через Демянск в Старую Руссу.

Студенты Хабаровского университета каждый год приезжают в Торжок на этюды

Через 100 километров после Демянска дорога внезапно кончается: сначала асфальт деградирует до щебеночной подушки, потом исчезает и она. Наш «танк» этого словно не замечает — вот как важно правильно выбрать транспорт для путешествия по России. Размышляем, не рискнуть ли нам отправиться в «вокругильменскую кругосветку». Мужик в деревне Сучки, будучи опрошен на этот предмет, в изумлении аж стаскивает кепку с головы: «Не! Потопнете! С правой стороны озера дорог нет! — И лукаво добавляет: — Эй, городские. Вы это… Озеро Ильмень на «и» ударяйте, это вам не пельмень какой-то». Запомним.

В Старой Руссе еще в 1828 году был основан, вероятно, старейший российский санаторий с одноименным названием — он до сих пор действует и процветает. В глубине тенистого парка павильон, в котором любой желающий может бесплатно оздоровиться любым количеством местных минеральных вод. Неподалеку, на берегу Полисти — Дом-музей Достоевского, он приезжал сюда на лето в течение восьми лет. Улица Красных Командиров как ни в чем не бывало соседствует с улицей Сварога (есть ли улица Даждьбога, например, не было времени выяснить) и упирается в площадь с высокой, явно водонапорной, башней красного кирпича, ей на вид лет 150, если не больше. Тусующаяся на площади молодежь не знает толком, что это такое было, и выдумывает всякую ерунду: «Да там телепузики наверху живут! А внизу киоск с газетами! А вы из журнала?»

Поехав влево от Старой Руссы вдоль Ильменя, остановились у села Коростынь. Спустились с красивого крутого берега, сложенного выходящими на поверхность девонскими известняками и удивительными разноцветными глинами, искупались. Июль, чудесная теплая вода, роскошный пляж, но в обе стороны от нас, сколько можно окинуть взглядом, на многие километры окрест ни одной живой души. Здесь нет санаториев, домов отдыха и пансионатов. Есть только древний Ильмень, шорох воды, сухой плавник на берегу да рыба местного копчения в местном сельпо — уже неплохо.

Не езжайте от Шимска вверх к Новгороду по А-116 — сверните с нее в Борках направо к озеру и медленно катитесь узкими дорожками мимо деревушек, застывших в вечном раздумье на берегу, окаймленному плавнями. Это место почему-то напоминает мне Нормандию: узкая дорога, практически без обочины, высокие кусты по краям, сильно пахнет близкой большой водой. В Заболотье поверните налево и, если у вас есть лодка, доберетесь до секретной деревни Островок, которой нет на картах: она действительно на острове посреди маленького озерка. Вдруг справа, в небе, что это? Люди на берегу Ильменя, близ сельца Курицко, явно катаются накайтах. Уже совсем вечер, и пока «дискарь», бодро урча, одолел километр до берега через мелкие болотца и камыши, кайтингисты на полудюжине машин уже сворачиваются. Какое-то смешение жанров, смещение картинки — кайты в этих местах почему-то ожидаешь увидеть в той же степени, как Садко на ладье. Окончательно почувствовав себя в отпуске на Родосе, спрашиваем, можно ли их пофотографировать завтра с утра. Они смеются — завтра ведь среда, ребята, нам на работу!

На дороге между Пустошкой и Плоскошью мы увидели вот такой призыв. На фабрике, впрочем, не было ни единого человека

Ночуем в Новгороде Великом и с утра заезжаем в Перынский скит, совсем рядом со знаменитым музеем деревянного зодчества Витославицы и Юрьевым монастырем. Находящаяся в скиту церковь Рождества Пресвятой Богородицы относится к концу XII — началу XIII века и считается одним из самых маленьких домонгольских храмов на Руси. На хозяйстве тут отец Дмитрий со послушники. В проволочном загончике добрая на вид собака сидит под табличкой: «Собаку не кормите и не говорите с ней. Это не ваша собака!» Место располагает к неторопливости, и мы пару часов сидим, слушая рассказы «начальника скита» о его жизни, пока он неторопливо перебирает и смазывает бензопилу, готовясь пилить дрова (послушники тем временем раскатывают бревна на заднем дворе). «Я ведь тоже фотограф, знаете ли. Вон видите крест с полумесяцем на часовне? Туда дятел иногда прилетает, полумесяцем шишку защепит и долбит ее, любезный. Так я захотел его снять, мда… Так, чтобы солнышко было, и тучки, и небо, и чтобы он непременно в профиль, знаете ли. Так вот — вымерил точку откуда снимать, вон на той сосне метрах в шести от земли. А дятлы, представьте, в солнечную погоду не очень летают. Пришлось немного подождать, вот таким образом. Ну, наконец, спустя два года сделал я этот снимок. И знаете что? Ну вот что-то не то, не понравилось!» На доходы с открыток, сделанных по фотографиям инока и рисункам послушников (отличным, кстати!), скит отчасти и живет.

Прохладный новгородский лес еще машет нам ветвями, а мы уже на юг, на юг, нас ждет последнее испытание: перебраться из Новгородской области в Тверскую. Поскольку едем мы в Торопец (а тут, запомните, ударение строго на второй слог), то проще было не делать гигантский крюк по федеральной трассе, а проехать по местной дороге. Но в России, за редчайшими исключениями, области не соединяются между собой нормальными асфальтированными дорогами. Так и здесь: бодрая, хоть и помятая жизнью дорога после Холма километров на 40 превращается в совсем утомленную грунтовку. И начинается такой ливень, что видимость схлопывается метров до 20. Счастье, ни одной машины, по бокам мелькают нахохлившиеся серые деревни и лес, лес. «Лендровер» несется на сотне под ливнем по осклизлой грунтовке, и его слегка заносит всего в паре мест. Вдруг дождь заканчивается, и в радужной паутине пробившихся сквозь ветви лучей по дороге перед нами легко трусит каурый жеребец — не под седлом, даже без недоуздка. Оглядывается, косит взглядом, переходя на шаг, прижимается к обочине, уступая дорогу. Я все равно медлю. Он фыркает и вдруг несколько раз почти на месте быстро-быстро перебирает ногами, показывая мне, что я должен сделать: обгоняй, мол, уже! Мне кажется, он улыбается моей медлительности. Ближайшая деревня — километрах в пяти-семи.

Вот и Торопец, ура! Отмыт дождем до скрипучего блеска. Этот город еще 40 лет назад был признан специальным постановлением Правительства РФ историческим городом-памятником. Поразительные каменные дома в центре города, по сути «каменные избы» с деревенской планировкой внутри и резными каменными наличниками. Сразу несколько гостиниц на 14 000 человек населения, почти два десятка церквей, два древних городища (первое — самое высокое в Европе насыпное городище, почти 20 метров, именно тут венчался Александр Невский), единственный в России памятник учителю (поставлен возле старейшей школы в городе, не кому-то конкретно, а просто Учителю с большой буквы). Наконец, прекрасный ужин в кафе при отеле «Кривитеск».

На полуострове, выдающемся в большое озеро Соломенное, спешно восстанавливается Покровский храм, а напротив через дорогу вновь поднимается его колокольня, взорванная в 1930-х годах. Рядом на высокой лавке, наблюдая за строительством и по-детски болтая ногами, сидит отец Владимир, когда-то заведовавший здесь ликеро-водочным заводом. Теперь он ведет службы в уже отремонтированном приделе и мечтает о скором завершении строительства: «Вон видите на крыше кровельщика Ваху? Думаете, легко найти хорошего кровельщика? Не-воз-мож-но. А он сам пришел, из КиевоПечерской лавры, там работал. Что-то его толкнуло, получил благословение у епископа и приехал». Кровельщик Ваха спускается, смущенно и бережно, чтобы не отдавить ненароком, жмет наши городские руки, приглашает пить кофе.

Не знаю, что «толкнуло» Ваху, но почему он пришел в итоге в Торопец, могу понять. Путешествие, начавшееся в Калязине и закончившееся в Торопце (от него всего 30 километров до М-9), шло не по нисходящей, а по восходящей, до кульминации. Спустя два дня, уже в Москве, со мной разговорился таксист: «Ездил вот тут отдохнуть от Москвы недельку в хорошее место. Куда? Да в Торопец, вы и не знаете, небось». А вот и знаю.

Фото Александра Сорина

Егор Быковский

(обратно)

Великое исчезновение

 

Вот уже целое столетие пляж Фенилья притягивает к себе туристов. 400 лет назад на безлюдном тогда побережье близ рыбачьего городка, в 160 километрах от Рима, оборвалась жизнь великого Караваджо… О его смерти узнали из сообщения в информационном листке «аввизи» спустя две недели. Ошеломленные известием друзья художника предприняли собственное расследование. Но никто из местных жителей не знал о трагедии, разыгравшейся здесь 18 июля 1610 года. Микеланджело да Караваджо исчез… 

А вместе с ним исчезло и его величие. Монументальные полотна, перед которыми замирали в восхищении сотни прихожан, незаметно выносили из храмов. Коллекционеры продавали картины, за обладание которыми только что шла ожесточенная борьба. Непроданные творения перекочевывали из парадных залов на чердаки и в подвалы, где большинство из них погибло. Мир пытался жить без Караваджо.

И только ХХ век, словно луч света в камере-обскуре, с помощью которой по заветам Леонардо да Винчи создавал свои шедевры Микеланджело из Караваджо, озарил творчество гения. Но в игре света и тени, между мягкими переходами и резкими гранями, затерялась полная драматизма судьба Караваджо.

Певец римских улиц

Всему виной характер Караваджо — вспыльчивый, неугомонный, яростный. Он жил не так, как подобает художнику. И писал не так, как подобает художнику. Запальчивые споры, часто заканчивающиеся скандалами и ссорами, современники еще могли бы ему простить. Но он убил живопись! Правда, подобное мнение сформировалось спустя четверть века после смерти художника. Даже само понятие «натуралист» стало ругательным.

Очень легко сложился образ демонического художника, воспевающего городские трущобы и чернь. Официальный художник мадридского двора Висенте Кардуччи в книге «Диалоги о живописи» (1633) объявил Караваджо «гениальным чудовищем», а его появление в живописи уподобил ни много ни мало явлению Антихриста. Даже Стендаль, большой знаток итальянского искусства, в «Прогулках по Риму» не преминул заметить, что художник считается «злодеем». А гений и злодейство, как помнится, вещи несовместные.

Но как ни старались церковь и недоброжелатели спрятать кричащее творчество Караваджо от глаз народа, оно пробивалось к нему через своих последователей. Школа Караваджо проглядывает в творчестве Рубенса, Веласкеса, Сурбарана, Рембрандта, Ван Дейка, Давида. Художественное наследие уже невозможно без Караваджо. Теперь, спустя века, остается только констатировать его величие.

Миланский период

Приземистые домики маленького городка Караваджо, что в 40 километрах восточнее Милана, затерялись на просторах Паданской равнины в окружении садов и виноградников. Однажды в этих садах крестьянской девочке, собиравшей цветы, было видение Богоматери, и в этом месте из-под земли внезапно забил родник. В честь такого события горожане решили построить часовню. А одним из подрядчиков строительства стал двоюродный брат отца Микеланджело Меризи, которого позже прозвали Караваджо.

Отец будущего художника, Фермо Меризи, был архитектором и занимал должность управляющего у маркиза Франческо Сфорца да Караваджо — представителя одной из ветвей когда-то могущественного миланского рода. Как известно из истории, Миланское герцогство после ряда проигранных сражений распалось, и с 1535 года началось 170-летнее испанское господство — самые черные годы в истории Милана. Произвол испанцев иной раз переполнял чашу терпения, и тогда стихийно вспыхивали жестоко подавляемые народные восстания.

Когда сочетались браком родители Караваджо, известно доподлинно: 14 января 1571 года в Милане состоялось венчание Фермо Меризи и двадцатилетней Лючии Аратори, дочери состоятельного землевладельца из Караваджо. Но о рождении первенца архивных сведений не сохранилось. Однако в регистре миланской церкви Санта-Мария делла Пассерелла имеется запись от 21 ноября 1572 года о появлении на свет второго сына супругов Меризи — Джована Баттисты. Следовательно, Микеланджело мог родиться в сентябре или октябре 1571 года.

Весной 1576 года, в год смерти великого Тициана, в Ломбардии вспыхнула страшная эпидемия чумы. Она унесла и Фермо Меризи, и его старшего брата, и их отца… Никто не успел написать завещание. И Лючия с детьми на руках оказалась без средств к существованию.

Вскоре скончался и маркиз Сфорца. Его жена — Констанция Колонна, дочь прославленного адмирала, выигравшего сражение при Лепанто в 1571 году, где принимал участие и Мигель Сервантес, — была дружна с матерью будущего художника. Сыновья маркизы и дети Меризи росли вместе. Только благодаря ее поддержке Лючии удалось отсудить несколько земельных наделов с виноградниками.

Маркиза первой заметила талант маленького Микеланджело и покровительствовала ему почти до самой его гибели. Всю свою жизнь Караваджо будет с трепетом и почитанием относиться к этой женщине и ко всему клану Колонна. Однако, отмечая его успехи, в целом она останется равнодушной к его творчеству. Полный благодарности, он предложит написать ее портрет, подобный тому, который когда-то его великий тезка подарил родственнице маркизы, известной поэтессе Виттории Колонна. Маркиза вежливо отказалась.

Лючия хотела определить Микеланджело в духовную семинарию. Но мальчик отказался наотрез. К явному неудовольствию учителя приходской школы сын Меризи не расставался с карандашом, зарисовывая что-то на клочке бумаги. Эта привычка останется у Караваджо навсегда. Каждая линия, каждый мазок на его картинах будут продиктованы самой жизнью.

Решающее слово при выборе обучения Микеланджело произнесла маркиза Колонна, и вопреки традициям рода Меризи его определили на обучение в живописную мастерскую к художнику Симоне Петерцано в Милане.

Это была настоящая удача. И дело не в том, что мастерская Петерцано считалась одной из лучших. Первым учителем будущего Караваджо стал ученик Тициана, человек передовых взглядов, имеющий собственные представления об истории и развитии изобразительного искусства. В историю живописи Симоне Петерцано войдет главным образом как учитель Караваджо. Хотя его кистью написан алтарный образ для Миланского собора — честь, которой удостаивались немногие.

К Микеланджело учитель относился с особым вниманием. Отчасти потому, что мальчику покровительствовала влиятельная маркиза, отчасти из-за его характера — ершистого и драчливого. Но больше всего потому, что наставника поражала потрясающая способность юнца схватывать мысль на лету и тут же запечатлевать ее на бумаге.

Как-то перед Пасхой Петерцано взял его с собой в Венецию. Она свела Микеланджело с ума! И безумство венецианского карнавала оказалось лишь фоном, на котором развернулось основное действо. Они остановились в гостевом доме монастыря Санта-Мария Глориза деи Фрари, где покоился прах Тициана и находились два его творения. Петерцано все рассчитал. День за днем он открывал потрясенному ученику шедевры, которые хранила Венеция. А вечерами Микеланджело бродил по лабиринтам улочек, впитывая магическую красоту этого города.

Именно здесь впервые проявился необузданный нрав художника, который доставит ему потом столько неприятностей. Он стал наведываться в злачные места, бордели, питейные заведения с азартными играми в карты и кости. И если вначале Петерцано смотрел на похождения своего ученика сквозь пальцы, то в скором времени постоянные синяки и ссадины, с которыми под утро возвращался Микеланджело, стали причиной его скорейшего возвращения домой.

Контракт, подписанный с Петерцано на четыре года, заканчивался, но Микеланджело остался завершить несколько заказов. Он оговорил для себя льготные условия и, когда с наступлением сумерек обретал свободу, отправлялся в ночные похождения.

Рассказывая о миланском периоде Караваджо, его друг и биограф Джулио Манчини упоминает о постоянных драках и скандалах, задокументированных полицией. Он вечно нуждался и влезал в долги. В течение трех лет Микеланджело частенько наведывался в родной городок, пока не промотал все, что ему выделялось любящей матерью.

Поначалу дела молодого художника складывались неплохо. Но осенью 1591 года во время очередного скандала произошло убийство. О нем мало известно. Непонятно, был ли Микеланджело Меризи виновен или оказался просто очевидцем? Будучи натурой вспыльчивой и импульсивной, он уже от малой дозы алкоголя терял голову и лез в драку. Как бы то ни было, художнику пришлось бежать, оставив впопыхах все свои работы, которые затем бесследно пропали. Карьера рухнула, все планы и надежды были разом перечеркнуты… Новый период его нелегкой жизни начинался с нуля.

Папский Рим

В начале 1592 года в Риме был избран новый понтифик. Климент VIII, едва взойдя на престол, объявил граду и миру (Urbi et Orbi) о намеченных грандиозных работах по благоустройству Рима в преддверии предстоящего празднования юбилейного 1600 года.

Объявленная программа торжеств сулила выгодные заказы. В Рим потянулись зодчие, ваятели, живописцы. Туда же в поисках удачи и устремился Микеланджело Меризи.

В наши дни Рим Микеланджело Буонарроти и Рафаэля по праву считается и городом Караваджо. Здесь он провел самый яркий период своего творчества. И через века толпы туристов с путеводителями в руках будут ходить по местам, овеянным его славой.

В Вечном городе жил дядя художника, Лодовико Меризи. Он помог племяннику устроиться на службу к прелату Пуччи. Этот делец в сутане содержал небольшую художественную мастерскую, изготовляющую копии с различных картин, которые затем продавал.

Вероятно, дядя известил прелата о сложном характере работника, потому что Пуччи следил за каждым шагом художника. В мастерской прелата юный Караваджо пробудет недолго. Писать копии при постоянной слежке и придирках! Не для этого он прибыл в Рим. Но денег не было, обращаться к дяде снова он не осмелился. Зима 1593 года была дождливой и холодной, Караваджо голодал и ночевал у костра, как все бездомные.

Случайно на его пути встретился младший брат художника Джузеппе Чезари д’Арпино. Молодые люди быстро нашли общий язык, и Бернардино предложил другу крышу над головой. В благодарность за гостеприимство Меризи написал его портрет. Картину увидел старший брат и предложил Караваджо поработать у него.

Мастерская Чезари д’Арпино оказалась процветающим предприятием, где изготовление картин было поставлено на поток. Но отношения с работодателем не заладились. Где же это видано, возмущался Чезари, чтобы цветы были с пожухлыми листьями! К тому же оказалось, что за «гостеприимство» — кисти, краски, рабочее место, топчан с тюфяком — надо расплачиваться собственными картинами.

Первые творения Караваджо — это небольшие полотна с незамысловатыми сюжетами, писанными как всегда с натуры. Он рисовал уличных мальчишек, жалких бродяг, завсегдатаев трактиров. Сильное впечатление произвела на окружающих картина «Юноша с корзиной фруктов». Это удивительный сплав портрета и натюрморта. Считается, что жанр натюрморта начался в итальянской живописи с Караваджо. Натурщиком был Марио Миннити, подручный в мастерской, которого Караваджо выбрал себе в помощники. Это было начало долгой и верной дружбы, и красавец Марио с этого момента будет смотреть со многих полотен художника.

В мастерской д’Арпино картину «Юноша с корзиной фруктов» видели меценаты, купцы, кардиналы, послы. Она была настолько непохожа на официальное искусство, что казалось, бросала вызов. Успех вскружил Караваджо голову. Снова жизнь понесла его по кабакам и притонам. Как-то друзья нашли его лежащим на полу без сознания в горячке. В госпитале им объявили, что надежды нет. К счастью, приор госпиталя оказался ценителем живописи. Он поставил диагноз — острый приступ малярии с осложнением на печень и почки — и полгода выхаживал художника. Немного поправившись, Караваджо решил отблагодарить приора и написал по памяти несколько картин. Растроганный приор увез их к себе на родину, в Севилью, и там, вполне возможно, их могли увидеть Веласкес и Сурбаран.

Однако здесь, быть может, берет начало история, которая объясняет загадочное исчезновение Караваджо на побережье около Порто-Эрколе. Одна из сестер-монахинь, Лючия, приглянулась молодому художнику. Он, с одобрения приора, принялся писать ее портрет, уговорил распустить волосы и слегка обнажить плечо. Но в эту минуту на пороге палаты показался разъяренный брат девушки. С ним и другими братьями Лючии Караваджо не раз сталкивался в злачных местах. Это оказались братья Томассони, которые поделили между собой Рим на сферы влияния и наводили в нем «порядок».

Пригрозив страшной местью за «поруганную честь сестры», Рануччо Томассони набросился на художника. Его схватили и выдворили из госпиталя. Но с именем этого семейства связан весь ужас дальнейшей жизни Караваджо.

К Чезари д’Арпино он больше не вернулся. Один из друзей предложил жилье и мастерскую. Это был всего лишь подвал, правда теплый и сухой. Но Караваджо несказанно обрадовался этому: новое место обитания с единственным источником света — дверью — больше всего напоминало камеру-обскуру, о которой писал великий Леонардо. Оттачивая мастерство, художник писал не отрываясь весь 1594 год.

В это время одна из созданных картин — «Юноша, укушенный ящерицей» — привлекла внимание коллекционеров. Картина Караваджо, как стоп-кадр, запечатлела миг движения. Впервые в мировой живописи было изображено непроизвольное движение души и тела, инстинктивный взмах рук.

Затем появилась предсказывающая судьбу «Гадалка» — жизненная история, случившаяся с Караваджо. Она нагадала ему близкую смерть от недобрых парней, а художник так вдохновился натурой, что пригласил ее домой для позирования. Сеанс удался, несмотря на то что черноокая натурщица стащила колбасу и вино, припасенные для ужина.

Теперь картины заказывали, за них платили. И если бы не страсть Караваджо к кабакам и играм, жить было бы не так уж и плохо. Одну из работ — «Отдых на пути в Египет» — купил восхищенный кардинал дель Монте. (Сегодня она находится в знаменитой римской картинной галерее Дориа-Памфили.) В мастерски воссозданную атмосферу поэтичности и покоя верный себе автор внес бытовые нотки. Так, крылья ангела имеют грязно-серый оттенок, явно подсмотренный художником у голубей с римских улиц. А канонический ослик, чья морда выразительно выглядывает из-за плеча Иосифа, умеет слушать мелодию, о чем говорит его взгляд, устремленный на играющего ангела. Для Девы Марии позировала проститутка Аннучче, которую Караваджо любил и часто изображал на своих картинах.

С этой картины на Караваджо началась настоящая охота. Богатые меценаты наперебой предлагали ему свое покровительство, но он не торопился с ответом. Только осенью 1594 года художник отдал наконец предпочтение кардиналу Франческо Мария Борбоне дель Монте.

Художник и меценат

Выбор оказался удачным. В замке кардинала Караваджо проведет почти пять лет, которые отшлифуют его мысли и технику. Кардинал имел либеральные взгляды, и в его доме часто бывали Галилей, Джордано Бруно и Томмазо Кампанелла.

Маэстро Галилей, едва ему представили художника, принялся с жаром доказывать, что живопись по выразительности уступает музыке. Застывшая картинка производит гораздо меньшее впечатление, чем меняющиеся звуки. Караваджо промолчал, но в следующее посещение изумленный ученый увидел «Музицирующих мальчиков».

Для художника были важны не льющиеся звуки музыки, а пауза. Он писал картину ради мига, который обычно не задерживается в памяти, но продолжает жить на холсте. Музыканты на картине отложили инструменты, перелистывая партитуру. Еще витают отзвучавшие нотки, слышен шелест страниц, но зрители и персонажи картины находятся в ожидании нового allegro. Потрясенный Галилей пожал художнику руку…

Но больше всего поразил современников щит «Голова Медузы». Караваджо писал его по заказу дель Монте. Кардинал хотел подарить щит герцогу Фердинанду I Медичи взамен утерянного, который расписал когда-то Леонардо да Винчи.

Караваджо выкинул из головы сюжет, который пытался донести до него дель Монте. На щите он изобразил крик. Отруб ленная голова Медузы с искаженным от ужаса лицом вопит от боли! «Такого живопись не знала, чтобы на холсте был слышен крик!», — написал о картине известный поэт Джамбаттиста Марино.

Караваджо становится знаменитым. Однако президент Академии Святого Луки наотрез отказался принять его в члены академии, в священный ареопаг избранных. «Пусть рисует себе уличных бродяг! — заявил Федерико Дзуккари. — Черни не место в нашей академии!»

Но, несмотря на оценку коллег, интерес к художнику-новатору рос с каждым днем. А Караваджо тем временем грустил… Теперь он мечтал о новом зрителе. Отказ академии означал, что ему никогда не дадут крупных работ, которые могло бы увидеть множество людей. И его удел ублажать вкусы небольшой группки коллекционеров, соперничающих друг с другом.

Однако он ошибался. При содействии друзей Караваджо был приглашен во дворец кардинала Барберини, где написал его портрет. Работа так понравилась кардиналу, что художнику было предложено создать три сюжета для церкви Сан-Луиджи деи Франчези. Караваджо подмахнул контракт, даже не посмотрев на сумму гонорара.

Первую из трех картин он писал уже не в замке дель Монте. Кардинал стал уставать от вечно вспыльчивого постояльца. А для Караваджо замок покровителя был хоть и золотой, но все же клеткой. Они расстались без упреков и обид. И в дальнейшем кардинал не раз помогал художнику и остался самым ревностным ценителем его таланта.

Новый покровитель Караваджо, кардинал Маттеи, восхищался художником не меньше дель Монте. В его доме, в отличие от строгих порядков прошлого хозяина, царила вольница, дышалось легко. Здесь Караваджо прожил полтора года и создал свои первые монументальные полотна.

В первые дни Великого поста по всему городу разнесся слух о новой картине в церкви Сан-Луиджи деи Франчези. Римский люд валом пошел смотреть «Призвание апостола Матфея». Большинство картин Караваджо на библейский сюжет. Но художник, актуализируя проблему добра и зла, переносит его из древней Палестины в современные ему дни, изображая современников и жанровые сцены, которые происходят повсеместно.

Таким образом, язык искусства, которым владел Караваджо, оказался понятен всем. Люди видели себя персонажами его картин. К тому же, верный своим принципам, он настолько точно прорисовывал каждую деталь, что созданный им живописный мир расширялся, вбирая в себя зрителей.

Вторая картина была написана после казни Джордано Бруно. Караваджо знал его лично. После одного из скандалов художник попал в тюрьму Тординона, его посадили в камеру к опальному философу. Три дня они провели в разговорах, и его мысли крепко засели в сознании Караваджо.

Ему хотелось попрощаться с человеком, ошеломившим глубиной знаний и невероятной смелостью мысли. Когда запылал огонь, один из друзей Караваджо схватил карандаш и стал наносить в альбом быстрые штрихи. Караваджо с негодованием вырвал у него альбом.

Пережитые чувства вылились в «Мученичестве апостола Матфея». Художник перенес акцент со святости на жестокость. Он трижды менял композицию, пока не добился динамики. От центральной фигуры, убийцы атлетического сложения, кругами расходятся волны порождаемого страха. Все внимание сосредоточено не на святом апостоле, а на убийстве и убийце. Люди, видевшие картину, отшатывались в ужасе. Настолько эмоционально сильно она воздействовала на восприятие зрителями сюжета.

Воодушевленный успехом Караваджо приступил к третьей картине. «Апостола Матфея и ангела» духовенство не приняло. Церковный клир не устроила приземленная фигура апостола в облике плешивого крестьянина. Вызвали нарекание и грязные босые ноги, обращенные к зрителю. Это была первая крупная неудача Караваджо. Сюжет пришлось переписывать. Его можно и сейчас увидеть в церкви Сан-Луиджи деи Франчези, вот только отображение мира на полотне совсем не караваджевское — сказалось давление заказчиков.

А тем временем жизнь под покровительством кардинала Маттеи подходила к концу. Все чаще и чаще Караваджо задумывался о свободе, о собственной мастерской. В этот момент на его пути повстречалась Маддалена Антоньетти, по прозвищу Лена. Бойкая девушка жила вместе с матерью и сестрой. Все трое были известными куртизанками в Риме.

Впервые увидев Лену, Караваджо был сражен ее красотой. Но она была опытной женщиной: отвергала знаки внимания, наотрез отказывалась позировать. И все же их встречи участились, и Караваджо снял для нее флигель в переулке Сан-Бьяджо. Но этот роман принесет Караваджо лишь страдания. Она была властна и упряма, ссоры между любовниками вспыхивали постоянно. И тем не менее разлука с ней становилась для него невыносимой. Когда Лена наконец прониклась к любовнику доверием, она раскрыла ему, единственному, свою тайну. Оказалось, что у нее есть ребенок, о существовании которого никто не знал. Девица скрывала его в приюте для сирот под Римом. Караваджо тут же предложил ей поселиться с ним на Сан-Бьяджо. Лена великодушия не оценила.

А Караваджо все чаще и чаще завидовал семейному счастью своих друзей. Ему хотелось иметь собственный угол, жену, детей… Встречи с Леной проходили урывками, он ревновал.

И в то же время этот период чуть ли не самый счастливый в жизни Караваджо. Прошло восемь лет с тех пор, как он появился в Вечном городе, и теперь о нем говорили как о первом художнике Рима. Правда, деньги по-прежнему не держались в его руках. То кому-то из друзей нужна была срочная помощь, то, увлекшись, он просаживал в карты огромные суммы. Но заказов поступало много, ему еще предстояло написать две крупные работы для церкви Санта-Мария дель Пополо.

Расставшись с Маттеи, Караваджо переехал в переулок Сан-Бьяджо. Пока он с увлечением обустраивал жилище, Лена исчезла. Как выяснилось позднее, она ушла от него к скромному молодому литератору. Караваджо кричал под ее окнами, умолял вернуться...

А Рим между тем ожидал воцарения нового папы. На смену Клименту VIII на престол взошел Камило Боргезе, принявший имя Павла V. Первым делом для укрепления своих позиций он возвел в сан кардинала своего племянника Шипионе Боргезе. Новоиспеченный кардинал оказался поклонником Караваджо. Он попросил его написать портрет папы.

Павел V не произвел на Караваджо впечатления. Но открывалась заманчивая перспектива стать официальным художником двора. И он… перестарался.

Как ни странно, но почти все биографы единодушно признают, что портретистом Караваджо не был. По мнению критиков, ему не удавалось создавать «похожие» портреты. В этой связи вспоминается случай с Микеланджело Буонарроти, когда он работал над скульптурным портретом только что усопшего герцога Джулиана для капеллы Медичи. Один из родственников обратил внимание скульптора на то, что герцог «непохож». Маэстро ответил: «А кого это будет интересовать через 500 лет?!»

На портрете кисти Караваджо Павел V увидел себя как в зеркале. Одутловатое лицо, брезгливое выражение, глаза-щелочки…Неприятный портрет неприятного человека.

Потом Караваджо будет долго корить себя за эту неудачу. Ему будет стыдно и перед папой, и перед Боргезе, которого он подвел, тем более что Павел V не преминул отомстить.

С этого момента и начинается трагедия Караваджо. На одной из площадок для игры в мяч на Кампо-Марцио судьба снова свела его с молодым головорезом Рануччо Томассони. Во время игры между участниками возник спор. Слово за слово дело дошло до шпаг. В результате Томассони остался лежать на земле, а Караваджо, раненного в голову, друзья увели домой. Свидетели утверждают, что Караваджо виновен не был. Томассони дразнил его, оскорбляя Лену. Наутро в листке «аввизи» появилось сообщение о смерти Рануччо Томассони. Вдова и родственники призывали к кровавой вендетте. Папа вынес смертный приговор и объявил Караваджо вне закона. Художнику пришлось бежать…

Неаполитанский период

Он укрылся в родовом имении Колонна в Пальяно, в 50 километрах от Рима. Жить там было опасно: за информацию об объявленном вне закона обещали хорошее вознаграждение. Клан Колонна стал готовить его к отъезду в Неаполь.

Живя, как затравленный зверь, Караваджо не переставал корить себя за содеянное. Несмотря на свой буйный нрав и разгульный образ жизни, ему претило убийство. Итогом его страданий стала картина «Давид с головой Голиафа». В течение всей жизни он будет возвращаться к этой теме. Отрубленная голова Голиафа напоминает черты лица Караваджо… Он сам вынес себе смертный приговор и казнил себя. Он не убийца, говорит картина, он жертва собственных страстей и пороков и кается в содеянном. (Правда, есть специалисты, которые сомневаются, что это полотно принадлежит художнику.)

В этот период написана картина «Коронование терновым венцом». Сам выбор сюжета и его исполнение отражают мучительные раздумья художника о собственной жизни.

Данных о пребывании Караваджо в Неаполе немного. Он ведет замкнутый образ жизни. Благодаря поддержке и защите клана Колонна Караваджо получил ряд интересных заказов. Самый крупный из них — «Семь деяний милосердия».

Работа произвела сильное впечатление на заказчиков. Они поклялись, что ни за какие деньги творение не покинет алтарь церкви Пио Монте делла Мизерикордия, также был наложен строжайший запрет на ее копирование. И правда, полотно никогда не покидало своего места, даже тогда, когда в Риме по указу свыше выносили из церквей работы Караваджо.

На полотне молодая неаполитанка из сострадания старается спасти от голодной смерти старого узника. Позднее Рубенс повторит этот сюжет в картине «Отцелюбие римлянки». Многофигурное полотно включает в себя 16 персонажей. Голод и болезни были бичом Неаполя, поэтому типажи находились быстро. Память о Лене навеяла изображение Богоматери с Младенцем. Критики считают, что Младенец — одно из лучших изображений Христа. Может быть, рисуя головку ребенка, Караваджо вспоминал, какое чувство охватило его, когда Лена сообщила ему о своей беременности…

Второй заказ — «Распятие апостола Андрея» — должен был стать гимном католицизму, таким, чтобы каждый верующий, взглянув на картину, проникся истиной. Перед Караваджо снова открылась возможность заручиться высочайшим покровительством — заказчиком выступил вице-король Хуан Альфонсо.

Картина вице-короля разочаровала. Где героическая гибель апостола во имя веры? Но ее все-таки выставили в дни поминовения апостола в соборе Амальфи. И того, что там произошло, не ожидал никто.

В отличие от высокопоставленных ценителей искусства огромные массы верующих увидели в образе апостола-мученика своего защитника от бед и произвола испанцев. Вместо торжеств начались народные волнения, которые пришлось подавлять силой. С наступлением ночи провинившуюся картину перепуганные власти тайно вывезли из города.

Но шумный успех в Неаполе не мог заглушить чувств Караваджо. Его душа осталась в Риме. Кто-то подсказал ему, что неплохо бы поехать на Мальту. Магистр Мальтийского ордена имеет влияние на папу. И если Караваджо произведут в рыцари, папа сменит гнев на милость. Подумав немного, художник стал собираться в дорогу.

Узник Мальтийского ордена

Магистр ордена отнесся к Караваджо благожелательно. А когда художник написал его портрет в новом рыцарском облачении с жезлом в руке, он осыпал его подарками, в числе которых были два раба, и дружескими заверениями. Рабам Караваджо, которому всегда претило рабство, тут же дал вольную. А вот на дружеское отношение Алофа де Виньякура он очень рассчитывал.

И действительно, 14 июля 1608 года, ровно через год после его появления на острове, художник был удостоен звания кавалера Мальтийского ордена. Воодушевленный, в надежде на прощение папы он создал на Мальте по заказу того же де Виньякура очередное монументальное полотно «Усекновение главы Иоанна Крестителя» — нынешнюю гордость Оратории Сан-Джованни (Валлетта).

Но вестей из Рима все не было. Караваджо овладела хандра. Изнывая от жары, он слонялся по острову, и красота южной экзотики казалось ему жуткой.

Неожиданно объявился его старый друг и помощник Марио. Они расстались давно, еще во времена службы у кардинала дель Монте. Марио женился и покинул своего друга. Теперь его молодая жена умерла, он женился на другой, его обвинили в двоеженстве и вынудили скрываться. Несмотря на то что многие дворцы были переполнены наложницами, двоеженство каралось строго.

Караваджо был рад другу, тем более что в последнее время он стал замечать за собой слежку. То ли это был след ненависти семейства Томассони, то ли завистники его славы плели заговоры, или мальтийским рыцарям не нравился их новый брат…

Как-то компания подвыпивших молодых рыцарей затеяла с ним ссору из-за того, что он неправильно дал вольную чернокожим. Разговор велся на повышенных тонах, и высунувшийся из окна своего дома член суда чести попытался урезонить ссорившихся. Оскорбленные рыцари ворвались в его дом и избили. Почему-то уважаемый всеми потерпевший назвал лишь одно имя — Микеланджело Меризи. И прямо с торжественного освящения картины Караваджо отправили в форт Святого Ангела.

Еще во время работы в мастерской Чезари д’Арпино Караваджо видел альбом с зарисовками тюрьмы и зловещей пещеры «гува», сделанными на Мальте. Никому из узников не удавалось выбраться оттуда на волю. В этот каменный мешок — конусную пещеру четырехметровой глубины, открытую солнцу и дождям, — и поместили художника. Почему суд послушал «оскорбленных рыцарей» и присудил такое страшное наказание, непонятно. «Гува» обычно предназначалась для смертников.

Но утром следующего дня случилось невероятное. Надзиратели доложили, что пещера пуста…

Это еще одна из загадок судьбы Караваджо. Было произведено тщательное расследование, опросили всех, кто близко знал художника. Наиболее вероятным предположением может быть содействие Марио Миннити.

Исчезнувшего Караваджо с позором изгнали из Мальтийского ордена. Удивительно, что это громкое дело не попало в архивы ордена. Также непонятно, что вменялось в вину художнику. По всей видимости, в этой истории слишком много личного.

Караваджо объявился в Сицилии. Теперь к постоянному страху разыскиваемого законом преступника добавилось еще и явное преследование неизвестных личностей.

Знал ли сам Караваджо, кто они были? Многие его поступки вызывали вражду и неприязнь. А его слава только усиливала зависть и ненависть. Скорее всего, он сам терялся в догадках, и от этого образ невидимого врага вызывал в нем болезненную подозрительность, граничащую с психическим расстройством. Вряд ли его страшил открытый поединок. Но столкновение могло обернуться еще одним убийством, и тогда помилование и возвращение в Рим стали бы абсолютно невозможными.

Страх и неизвестность гнали его из одного города в другой. Он пытался работать. Один из заказчиков писал, что первая из трех картин — «Христос, несущий крест» — удалась на славу. Получить две другие он не надеялся, так как художник «явно не в себе». Но Караваджо удается создать еще несколько шедевров.

Чувствуя, что возле него крутятся подозрительные личности, художник спешно уезжает из Сицилии в Неаполь. Однако преследователи едут за ним. В «аввизи» 24 октября 1609 года появляется сообщение об убийстве художника. Известно, что вечером около трактира Караваджо подвергся нападению троих неизвестных, но он чудом остался жив. Его могло бы снова спасти заступничество маркизы Колонна, которая как раз приехала в Неаполь.

Но Караваджо не посмел просить ее помощи. Она, разумеется, была наслышана о происшествии, но терпение ее кончилось. Она так часто помогала ему во всех его злоключениях, и это, по ее мнению, ни к чему не привело. Она видела в нем лишь сына знакомых, друга детства ее детей, о масштабах таланта Караваджо Констанция Колонна не догадывалась.

И все же зиму он провел во дворце ее молодого племянника Луиджи Карафа. Здесь он написал «Саломею с головой Иоанна Крестителя» в качестве покаянного дара для магистра де Виньякура и «Мученичество святой Урсулы».

Тем временем из Рима приходит весть о согласии папы на помилование. Караваджо начинает лихорадочно собираться в дорогу.

С того дня, как он отплыл на нанятой фелюге из Неаполя, каждый шаг его покрыт тайной. Сохранилась переписка папского нунция Джентиле с кардиналом Боргезе. Из нее следует, что в пути Караваджо высадили на берег в крепости Пало, якобы для проверки документов. Ему удалось откупиться, но фелюга, не дождавшись его, уплыла обратно в Неаполь.

Что заставило его отправиться в занятый испанским гарнизоном рыбацкий городок Порто-Эрколе, когда от Пало было рукой подать до Рима? Каким образом ему удалось пробраться пешком по заболоченной местности, рассаднику малярии, на побережье? Да и был ли он в Порто-Эрколе вообще? Существует еще ничем не подкрепленная версия о смерти художника от малярии.

Можно как угодно воссоздавать хронологию событий. Официального расследования не проводилось. Караваджо, за которым закрепилась дурная слава, был неинтересен властям. А «караваджизм» как течение просуществовал до 1630 года, породив множество последователей. Но, несмотря на забвение, художественные идеи Караваджо были восприняты почти всеми выдающимися художниками. И нынешнее запоздалое мировое признание — не что иное, как восстановленная связь времен.

Валерия Елисеева

(обратно)

В тени масаи

Ожерелье «мпоро ингорио» из бисера, трав или жирафьей шерс ти — лучший подарок к свадьбе для любой представительницы племени рендилле

Образ чернокожего воина-масаи, закутанного в красный клетчатый плед, с копьем и овальным щитом в руке был воспет еще в начале XX века баронессой Карен фон Бликсен в романе «Из Африки по которому позже Сидни Поллак снял знаменитый фильм с Мерил Стрип. В действительности масаи составляют около 2% населения Кении. Помимо них там проживает не менее 40 племен.

Исторически Великая рифтовая долина на западе Кении и на юге Эфиопии была своеобразным перекрестком на пути переселения народов. Отсюда нынешняя многонациональность региона. И у каждого народа — собственные традиции, история, культура и язык. Любой кениец, даже если он носит костюм с галстуком и ездит на дорогой машине, всегда помнит, к какому племени принадлежит. Более того, сейчас структура общества даже строже, чем 200 лет назад, когда можно было перейти из одного племени в другое, выучив язык и пройдя обряды инициации. Во многом этому способствовала британская колонизация — европейцы сочли, что жесткая сегрегация племен облегчит контроль над территорией.

Сегодня племенным интересам подчинены почти все сферы жизни в Кении. Даже за соперничеством двух лучших футбольных клубов страны, «Леопардс» и «Гор Махиа», кроется противостояние племен: за первый традиционно болеют лухья, за второй — луо. А когда после выборов 2007 года у власти оказался президент из племени кикуйю, по стране прокатилась волна беспорядков, в ходе которых погибло более 1000 и потеряли крышу над головой свыше 300 000 человек.

Пока в кресло премьер-министра не посадили ставленника союза племен луо и лухья, которые по такому случаю оставили в стороне футбольные страсти, кикуйю и их исконные враги «ходили» деревня на деревню с луком и стрелами. Впрочем, и огнестрельного оружия у кенийцев хватает. Из ближних «горячих точек» — Судана и Сомали — идет бесперебойный поток контрабанды. Под его натиском правительственная кампания под лозунгом «Моя национальность — кениец!», призванная преодолеть межплеменную рознь, терпит крах.

Гораздо большего успеха в деле стирания племенных различий, по крайней мере внешних, достигли международные благотворительные организации. Со временем появились целые города, где в невероятных трущобах живут десятки тысяч человек, зависящие исключительно от поставок гуманитарной помощи. В качестве таковой раздают не только еду, но и одежду, поэтому кенийцев все чаще можно встретить не в традиционных нарядах, а в шортах и футболке.

Тем не менее в труднодоступных районах страны, особенно в пустынных областях на севере и северо-западе, еще остались племена, которых не интересуют ни футбол, ни президентские выборы. До них редко доходит помощь, и их жизнь — постоянная борьба за выживание, когда порой на протяжении недель единственной пищей служит кровь домашних животных, смешанная с молоком. Как сотни лет назад, они вызывают дождь с помощью магических ритуалов. А при инициации подвергают обрезанию девочек-подростков, каждая пятая из которых умирает после операции, проведенной в антисанитарных условиях и без анестезии.

Рендилле

Девушка из племе ни рендилле готова к исполнению ритуального «соблазнительного» танца перед молодыми воинами (моране), чья основная задача —защищать деревню от похитителей скота

Культурно-языковая группа: кушиты, ближайшие родственники — сомалийцы.

Территория: один из самых засушливых регионов Кении — пустыня Кайсут.

Образ жизни и традиции: рендилле — кочевникискотоводы. Разводят главным образом верблюдов, однако в последнее время у них появляется все больше коров, так как цены на крупный рогатый скот постоянно растут. В пустыне коровы выжить не могут, поэтому рендилле договариваются с соседними племенами, самбуру и алиал, о том, чтобы пасти скот на их территории.

Главная пища племени — верблюжья кровь, которую смешивают с молоком и пьют, утоляя одновременно жажду и голод.

Рендилле живут во временных поселениях по 100—120 человек и перемещаются с места на место три-пять раз в год, причем за сборку и установку полукруглых хижин из ветвей, покрытых травой или полотном, отвечают женщины.

Мужчины делятся на семь возрастных категорий, каждая из которых выполняет в племени свою функцию. Церемонии перехода из одной категории в другую проходят раз в семь лет. Первая — это обрезание в юношестве. После него мужчина становится воином до 30 лет.

В этот период ему разрешается носить пурпурную ткань и вставлять в прическу белые перья, а также жениться. Основная обязанность воинов — следить за скотом в специальных коралях, где держат животных всего клана. На самом последнем этапе мужчина становится старейшиной и носит клетчатую одежду.

Внешний вид: мужчины оборачивают вокруг торса кусок ткани, а женщины обычно носят на бедрах и груди овечьи или козьи шкуры. Традиционное украшение — выкрашенная охрой прическа в виде огромного петушиного гребня, нависающего надо лбом. Закрепляют это сооружение с помощью животного жира, ила или глины, прикрывая сверху собственными волосами. Женщины-рендилле носят такой гребень со дня рождения первого сына и убирают его лишь после того, как этот сын пройдет обряд инициации или в случае смерти мужа. Тогда женщина заплетает волосы в косички.

Верования: Рендилле верят в верховного бога, которого называют Нгаи, или Вак. Шаманы предсказывают будущее, а также совершают особые ритуалы для вызова дождя. При рождении ребенка приносятся жертвы: если рождается девочка, то закалывают козочку, если мальчик — барашка, а роженица в течение нескольких дней питается только верблюжьей кровью.

Покот

Женщины племени покот специально носят тяжеленные серьги, чтобы оттянуть мочки ушей. Считается, что это очень красиво

Культурно-языковая группа: нилоты.

Территория: запад Кении, на границе с Угандой.

Образ жизни и традиции: покот делятся на две группы — земледельцы, которые выращивают в горах просо и маис, и пастухи, кочующие по засушливым равнинам со стадами коров, овец и коз. Все члены племени обязательно проходят обряд инициации, причем и для мальчиков, и для девочек он заключается в ритуальном обрезании. Юноши после инициации обычно уходят из деревни на заработки. Вернувшись через несколько лет с деньгами и пройдя еще одну церемонию посвящения — уже в мужчины (обряд сапана: юноша должен заколоть копьем быка), они могут выбрать невесту и обзавестись семьей.

Девушки после церемонии обрезания (клитеродектомии) красят лицо белым и надевают черный кожаный капюшон и деревянные бусы. К ним запрещено прикасаться в течение нескольких месяцев, пока они не поправятся и не снимут ритуальную одежду, что означает их окончательное вступление в половозрелый возраст. При этом девушкам племени не возбраняется вступать в добрачные отношения с мужчинами. У покот распространено многоженство, однако позволить себе гарем могут только обеспеченные люди в возрасте, и одобрить прием в дом новых жен должна первая, старшая, жена.

Внешний вид: подобно масаи, покот украшают себя шрамированием и удалением нижних резцов. Главная гордость женщин-покот — гигантские ожерелья-воротники из бусин, нанизанных на лианы, и серьги в виде огромных колец. Очень популярны ножные и ручные металлические браслеты.

Верования: мир для покот состоит из двух частей. В верхней живут и правят могущественные Торорут (верховный бог), Азиз (бог солнца) и Илат (бог дождя). В нижней, земной, части живут люди. С богами они общаются путем молитв и жертвоприношений. Кроме того, широко распространен культ предков, к которым покот относятся с уважением и страхом. Они суеверны и практикуют особые ритуалы очищения беременных женщин и новорожденных младенцев, особенно близнецов, так как их рождение считается экстраординарным событием.

Туркана

Пожилые женщины туркана часто носят лабрет — украшение для губного пирсинга — из электропроводки. Молодежь этой традиции не придерживается

Культурно-языковая группа: нилоты.

Территория: пустыни на северо-западе Кении, у границы с Суданом.

Образ жизни и традиции: туркана занимаются скотоводством, причем помимо коров, коз и овец разводят верблюдов. Отдельная часть туркана ловит рыбу в одноименном озере, но они считаются изгоями, так как изначально на это занятие было наложено табу. В условиях пустыни главная ценность для туркана — вода, они постоянно кочуют в поисках пастбищ. В случае засухи (довольно частой) семья туркана, состоящая из 4—5 хозяйств, разделяется, чтобы легче было найти пропитание для себя и животных.

Брак у туркана признается обществом не сразу после того, как мужчина возьмет невесту, а только когда первый ребенок начнет ходить.

В целом женитьба — дорогое удовольствие. За женщину приходится платить скотом, который служит главной местной валютой. Позволить себе вторую жену мужчина может, только если неожиданно получит наследство или угонит скот у соседа. Туркана весьма воинственны и нередко совершают вооруженные набеги на соседние угандийские или суданские племена, чтобы увести у них скот. Зачастую они объединяются для этого с соседями, например с племенем покот.

Внешний вид: обычно и мужчины, и женщины выбривают часть головы. Исключения составляют особо отличившиеся члены племени. Они сооружают на голове сложные прически и, чтобы не повредить их во время сна, подкладывают под голову специальную деревянную табуреточку — экичолонг. Ее же мужчины всегда носят с собой, чтобы во время отдыха не сидеть на раскаленном песке. Кроме того, мужчинытуркана обычно имеют при себе две палки. Одна, покороче, используется как коромысло — для ношения груза на плечах. Другой, подлиннее, они управляют своим стадом.

Верования туркана не очень религиозны и молятся своему демиургу Акуджу только в случае очень сильной засухи. Когда тот наконец посылает дождь, люди не смеют прятаться от него в шалашах в страхе прогневить божество. Около 15% туркана — официально христиане-баптисты, и в их поселениях даже есть церкви. Однако, охотно получая от миссионеров гуманитарную помощь, на деле они продолжают верить в своих древних богов.

Боран

Рыжая (на самом деле крашенная хной) борода вождя племени боран — верный знак того, что он еще способен к продолжению рода

Культурно-языковая группа: кушиты (а именно — кушитская народность оромо, составляющая больше половины населения Эфиопии).

Территория: пустыня на самом севере, у границы с Эфиопией. Образ жизни и традиции боран — скотоводыкочевники. Четыре раза в год они мигрируют в поисках пастбищ. На стоянках строят круглые хижины из ветвей и травы, а пока жилища не готовы, спят в переносных травяных шалашах — дассе. Обычно их поселения организуются вокруг глубоких, никогда не пересыхающих колодцев. Чтобы достать из них воду, мужчины выстраиваются на шаткой лестнице от дна до поверхности и под ритмичные песнопения передают баклаги с водой снизу вверх, пока не заполнят поилки для скота. Вообще, песенная традиция в культуре этого племени очень сильна.

Боран имеют собственный календарь, восходящий, по оценкам исследователей, к III веку до н. э. В зависимости от положения Солнца и Луны выделяют 12 месяцев, названия которым дают созвездия и лунные фазы.

В обществе боран до сих пор действует иерархическая структура — гада, распространенная среди всех оромо с XVII века. Суть БОРАН ее в том, что население племени делится на возраст ные классы, права и обязанности каждого из которых строго очерчены. Так, например, молодые воины-боран традиционно были обязаны совершить поход на соседнюю территорию и убить как минимум одного взрослого противника. Сейчас, правда, позволяется заменить врага животным.

Боран полигамны, и мужчины, как правило, имеют не менее двух жен. Нередки, правда, и разводы.

Внешний вид люди этого племени предпочитают в одежде темные цвета и заворачиваются в шали или тонкие одеяла. Женщины часто покрывают голову шарфом, а мужчины носят небольшую шапочку или чалму. Кроме того, мужчины выстригают волосы в центре головы, а более длинные боковые пряди взбивают в подобие шара.

Верования несмотря на то что на племена оромо большое влияние оказал ислам, боран до сих пор придерживаются древней религии, поклоняясь богу Ваку. В сильную засуху ему приносят жертвы, самой ценной из которых традиционно считался первенец. Впрочем, сегодня человеческие жертвоприношения остались в области легенд.

Фото Эрика Лафорга

Петр Воляк

(обратно)

Оглавление

  • Точка зрения
  • Альтернативная космология
  • Тернистый путь Тырново
  • Все против всех
  • Пальцы-когти гоацинов
  • Их номер - первый
  • Сладкая горечь
  • Потерянный город Z. Дэвид Гранн
  • Приговоренная болезнь
  • В Торопец не торопясь
  • Великое исчезновение
  • В тени масаи