Маленький шпион [Альфонс Доде] (fb2) читать постранично, страница - 2

во сне, мелькали перед малышом Стеном заводы, древращенные в казармы, безлюдные баррикады, на которых развевалось мокрое белье, прорезавшие туман и тянувшиеся к самому небу обломанные и покореженные трубы, которые не дымили. Кое — где виднелась одинокая фигура несущего стражу солдата или же группа офицеров, которые, надвинув капюшоны, смотрели в бинокль. У тлеющих костров темнели мокрые от растаявшего снега палатки. Долговязый хорошо знал дорогу. Чтобы миновать сторожевые посты, они шли полем. Но все же им не удалось миновать заставу, охраняемую вольными стрелками. В коротких накидках сидели они на корточках в наполненном водою рву, тянувшемся вдоль железной дороги в Суассон.

Несмотря на то, что долговязый и на этот раз стал сочинять выдуманную им историю, их не пропустили. Но пока он хныкал, из будки путевого сторожа на железнодорожную насыпь вышел совершенно седой, весь в морщинах, старенький сержант, чем‑то напоминавший дядюшку Стена.

— Ладно, ребятки, будет плакать, — сказал он. — Вас пропустят за картошкой… Но раньше зайдите хоть чуточку обогреться… Он, видно, замерз, этот мальчуган.

Увы! Не от холода дрожал малыш Стен! Он дрожал от страха и стыда. В будке путевого сторожа находилось несколько солдат. Сгрудившись у догорающего огня, они на слабом пламени пытались оттаять насаженные на кончики пик сухари. Солдаты потеснились, чтобы дать место мальчикам, которых заставили выпить по рюмочке водки и немного кофе. В то время как они пили, в дверях показался офицер. Подозвав к себе сержанта, он что‑то шепнул ему на ухо и поспешно вышел.

— Ну, ребята! — подойдя к солдатам, с сияющим видом произнес сержант. — Сегодня ночью будет жарко… Мы узнали пароль пруссаков… Надеюсь, на этот раз мы у них отобьем это злосчастное Бурже!..

Кругом раздались радостные возгласы, громкий смех. Солдаты пустились в пляс, стали петь, чистить штыки. Мальчики, воспользовавшись суматохой, незаметно скрылись.

Миновав траншею, они очутились на голой равнине; вдали виднелась высокая стена, вся в бойницах. Поминутно останавливаясь, будто собирая картошку, они направились к этой стене.

— Давай вернемся… Не надо туда ходить… — все твердил малыш Стен.

Но долговязый в ответ лишь молча пожимал плечами и все шел вперед. Внезапно они услышали где‑то совсем рядом треск заряжаемой винтовки.

— Ложись! — крикнул долговязый, бросаясь на землю.

Он свистнул. И сразу же над заснеженной равниной прозвучал ответный свист. Мальчики ползком стали продвигаться дальше. У самой стены, почти вровень с землей, из‑под засаленного берета показалась пара рыжих усов. Долговязый прыгнул в окоп к пруссаку.

— Это мой братишка, — проговорил он, показывая на своего спутника.

Но Стен был так мал ростом, что пруссак, глядя на него, громко рассмеялся. Ему пришлось приподнять мальчика над бруствером.

По другую сторону стены возвышались глыбы развороченной земли, поваленные деревья, темными пятнами выделялись на снегу глубокие ямы, и из каждой такой ямы торчал засаленный берет и пара рыжих усов, обладатели которых при виде мальчиков разражались смехом.

Чуть поодаль был виден замаскированный стволами деревьев домик садовника. Внизу было полно солдат. Одни играли в карты, другие варили похлебку на ярком огне. Какой контраст с биваком вольных стрелков! Аппетитно пахло капустой, свиным салом. Наверху находились офицеры. Было слышно, как кто‑то играл на рояле, как хлопали пробки шампанского. Появление обоих мальчиков было встречено криками «ура». После того как они отдали газеты, их заставили говорить. У офицеров был злой, заносчивый вид. Но долговязый своим простонародным юмором и жаргонными словечками сразу же их развеселил. Они хохотали и вслед за ним повторяли его выражения, с наслаждением окунаясь в преподносимую им грязь парижских мостовых.

Малышу Стену тоже хотелось заговорить, показать, что и он не дурак, но что‑то мешало ему. Несколько в стороне, но как раз против него сидел какой‑то пруссак, постарше и посерьезнее на вид. Он читал, вернее делал вид, что читает, но глаза его ни на минуту не отрывались от Стена. Во взгляде его одновременно сквозили и нежность и укор. Казалось, он говорил себе:

«Я бы предпочел умереть, нежели видеть, что мой сын занимается подобными делами».

И с этой минуты Стен почувствовал, будто чья‑то рука сжала его сердце, мешая ему биться.

Чтобы избавиться от этого мучительного ощущения, он выпил вина. И сразу же все завертелось вокруг него. Точно сквозь сон слышал он, как его товарищ высмеивает Национальную гвардию, манеру ее солдат проходить строевое учение, изображает схватку при Маре, ночную тревогу на крепостном валу. Затем, когда долговязый заговорил шепотом, офицеры обступили его, и на их, лицах появилось сосредоточенное выражение. Негодяй