Джено и красное зеркало истины [Муни Витчер] (fb2) читать онлайн


 [Настройки текста]  [Cбросить фильтры]
  [Оглавление]

Муни Витчер Джено и красное зеркало истины

Посвящается маленькому дрозду, которого я видела танцующим на вечных камнях маэстро Дягилева. Его песня облегчила мою боль



Глава первая Пустыни сознания

Ящик старого письменного стола долго скрипел, пока доктор Флебо Молекула настойчиво тянул его, пытаясь открыть. Легчайшее облачко из серой пыли поднялось и осело на очки и волосы неуклюжего врача из Нижнего Колокола, и тот надрывно закашлял.

— Одному богу известно, сколько лет я сюда не заглядывал. Но, вот увидишь, я отыщу то, что хочу тебе показать, — сказал он племяннику, который с любопытством наблюдал за ним.

Джено показалось странным, что у дяди после всего случившегося накануне в аптеке еще сохранилось желание забавляться: вчера Флебо и Никозия стали свидетелями воссоединения двух половинок Вьед-Нион, белой руны всезнания. Они, разумеется, были поражены, если не сказать потрясены, когда паскас поглотил живые тени бывшего суммуса сапиенса Ятто фон Цантара, мисс Баттерфляй О’Коннор и коварной Агаты Войцик.

«Ну, конечно, — подумал Джено, — волшебство Аркса Ментиса непросто понять тем, кто никогда не бывал в этом необыкновенном месте. Ведь даже тибетский мудрец Набир Камбиль был поражен, увидев паскас, который он ему-то затем и вручил вместе с жизнями трех заклятых врагов, чтобы передать суммусу сапиенсу мадам Марго Крикен».

В любом случае волнение Флебо Молекулы казалось совершенно не к месту: Джено был уже готов к возвращению в Крепость разума и не хотел терять времени из-за неожиданной идеи дяди.

— Должно быть, это действительно важная вещь, раз ты так ее ищешь, — сказал мальчик, подавляя улыбку.

— Речь идет о твоей семье, семье Астор Венти, — ответил Флебо, вытирая носовым платком пыль с очков. — Я пока не сошел с ума и прекрасно знаю, что твои мысли уже в другом месте. Ты ждешь не дождешься того дня, когда отправишься в Аркс Ментис и освободишь своих родителей. Я все понимаю, понимаю… Скоро Пьер и Коринна обнимут тебя, и вы вернетесь сюда вместе с Рене. Но то, что я тебе дам, возможно, тоже тебе пригодится.

Я хранил это у себя в комнате среди самых дорогих сердцу вещей, а теперь пришло время тебе увидеть его. Да, именно тебе, а не кому-то другому.

— Эта вещь принадлежала моим родителям? — нетерпеливо спросил мальчик.

— Не совсем. — Флебо сунул руки в ящик и вытащил сломанные пополам очки, серебряное перо, посеревший марлевый мешочек с заплесневевшими конфетами и рулон из выцветших голубых листочков. Он с величайшей осторожностью развернул бумаги, закрученные по краям.

— Вот, это письмо твоего дедушки, Свево Астора Венти. Он вручил его мне в день свадьбы твоих родителей, но велел никогда не давать им читать. Смотри, здесь еще бонбоньерка… конфеты уже пора выбрасывать, — заключил дядя. У него задрожали руки, внезапно поднялось давление и лоб покрылся капельками пота.

Доктор Молекула решил отдать письмо Джено, потому что в этих строках старого Астора Венти, уже двадцать лет покойного, содержалось объяснение событий, взбудораживших Аркс Ментис.

Хрипя и задыхаясь, он посмотрел в большие черные глаза Джено и сел на кровать.

— Твой дедушка просил заботливо хранить это письмо, потому что однажды кто-нибудь прочитает и сможет понять его смысл. Ты и есть тот человек. Теперь я в этом убежден, — говорил Флебо, питая любопытство племянника.

— Когда я родился, дедушка Свево уже давным-давно умер. Мой брат Рене тоже никогда не знал его… — Джено сжал в руке запылившиеся бумаги и с трепетом прочитал их.

«Секрет одиночества
Дорогой доктор Флебо Молекула!

Сегодня наши семьи объединяются. Мой сын Пьер обяжет сбою жизнь с твоей сестрой Коринной, и я желаю, чтобы их брак был счастливым.

Моя возлюбленная супруга Клелия умерла, когда Пьеру было всего десять лет, и поэтому я один растил сына в любви и строгости, занимаясь своей аптекой в Нижнем Колоколе, аптекой, которую я сегодня передам молодоженам как свадебный подарок.

Растить Пьера без матери было трудно, еще труднее выдерживать тот груз, что я ношу в своем сердце. Но однажды кому-то наконец удастся понять, почему из всей семьи Астор Венти остался я один.

Никто Мне не помогал. Никто никогда не приходил, чтобы справиться обо мне. У меня есть причины полагать, что существуют и другие Асторы Венти, но мне неизвестно, где они. К сожалению, моих родителей, Флеммо и Дионисии Астор Венти, уже нет в живых. Они все знали.

Тебе кажется непостижимым то, что я написал, дорогой мой Флебо, но знай, что однажды кто-то все поймет. Ему будут знакомы два имени: Джено и Марго.

Больше я ничего не могу объяснить. С этими именами связан секрет моего одиночества, секрет моих родителей.

Флебо, прошу тебя сохранить это письмо до тех пор, когда его сможет прочитать некто избранный.

В истории нашей семьи есть главы, которые я не в состоянии принять и раскрыть. У меня нет способностей, чтобы сделать это, и моему сыну Пьеру тоже не понять эти тайны. Лишь время все расставит на свои места.

С благодарностью,
Свево Астор Венти».
Джено почувствовал, как по спине у него побежали мурашки, а в ушах появился тот самый шум, который он слышал при первой встрече с мадам Крикен. Именно о ней он подумал в этот миг.

«Марго? Ее имя написано рядом с моим! Как мог дедушка заранее знать, что я появлюсь на свет и что меня назовут этим именем? И разве он мог знать Крикен? Она никогда не говорила мне о нем! Наверное, у моего деда были магопсихические способности… Неужели это возможно?» — думал мальчик.

Вопросы сыпались один за другим, у Джено все так смешалось в голове, что он рухнул на кровать рядом с дядей, сжимая трясущимися руками голубые листочки.

— Сомневаюсь, чтобы мадам Крикен была знакома со Свево. Даже учитывая то, что Марго уже стара. Будь твой дедушка еще жив, они были бы примерно одного возраста, — пробормотал Флебо.

— Мадам не могла с ним встречаться. Она бы мне рассказала! И потом, если она хорошо знала семью Астор Венти, почему она согласилась похитить моих родителей и Рене? Она была ошеломлена, когда узнала, что мой предок Пауль был суммусом сапиенсом в 1666 году. В общем, она никогда не видела дедушку Свево, никогда с ним не говорила и мало знала о клонафорте. Формулы гербария, белая руна… а теперь и все остальное просочилось наружу… Понимаешь, дядя? — Джено ужасно нервничал, сжимая письмо и непрерывно кусая губы.

— То, что тебя зовут Джено, может и не быть случайностью. Возможно, дедушка Свево сказал твоему отцу, что ему хотелось бы дать это имя одному из своих внуков. Тебе не кажется, что так могло произойти? — Дядя Флебо пытался успокоить юного антея, гладя его черные кудряшки.

— Это было бы слишком просто. И к тому же не объясняет, почему эти два имени упомянуты вместе. Это очень странно. — Джено еще раз перечитал письмо, и его лицо прояснилось. — Мой отец нашел Священную бочку с клонафортом в аптеке, а значит, возможно, Свево и прадедушка Флеммо его пили!

Джено почувствовал, что его мысли понеслись, как ипповоло, и продолжал рассуждать вслух громким голосом:

— Но дедушка Свево пишет, что у него не было необходимых способностей, так же как у Пьера. Каких способностей? Магопсихических? Тогда они не пили клонафорт! И кто те родственники, о существовании которых я даже не подозревал?

В висках у мальчика застучало, словно там забили барабаны. В очередной раз его разум подвергался испытанию. В очередной раз кровь, бежавшая в его венах, заставляла его задуматься о своей судьбе, судьбе, которая отмечала Асторов Венти.

Таинственные причины одиночества дедушки Свево и имена Джено и Марго неразрешимой загадкой повисли в воздухе. Эта тайна касалась не только их, но и Флеммо с Дионисией Астор Венти, его прадедушки и прабабушки. И все, вместе взятое, показалось Джено слишком тревожным.

— Но, дядя, почему ты никогда не рассказывал мне, что у меня был такой странный дедушка и прадедушка с прабабушкой, окруженные столькими секретами? Ты уверен, что не сохранилось других писем, документов? Я должен все понять, должен выяснить истину. Помоги мне, прошу тебя, — взмолился Джено. Нервы у него были словно натянутые струны. Он стиснул зубы и попытался обуздать свою ярость.

Юный антей прекрасно знал, что нельзя пользоваться магипсией в реальном мире, но его так и подмывало это сделать. С одной стороны, ему хотелось немедленно все выяснить, с другой же, он боялся открыть еще одну неудобную истину, касающуюся его семьи.

— Помочь тебе? Ты прекрасно знаешь, что я путаник. Я ни в чем не разбираюсь, кроме медицины. Если бы твою боль можно было унять с помощью лекарства, я бы сделал это. Но все не так просто. Ты, и только ты, можешь открыть истину. А я всегда буду рядом. Это единственное, на что я способен, — сказал Флебо, в отчаянии хватаясь руками за голову.

Джено крепко обнял его:

— Не говори так. Я тебя очень люблю, ты же знаешь. Дело в том, что у меня внутри пустота. Отсутствие родителей и тревога в моей душе все время ставят меня в затруднительное положение… заставляют бояться, что я не справлюсь, — признался мальчик, уставившись в потолок.

Старые бревна, изъеденные червями, в бедном домике Флебо вернули его к суровой действительности.

Джено не хотел сдаваться, но никак не мог избавиться от сомнений. Нужно было хоть что-то предпринять!

— Размышляй, ищи. Поговори с Крикен — в конце концов, она теперь суммус сапиенс и, дай бог, сумеет раскрыть эту тайну, — посоветовал Флебо.

— Конечно. Я сделаю это при первой возможности. А еще я хотел рассказать тебе, что мне известно, кто убил Пауля Астора Венти.

— Кто? — ошеломленно спросил Флебо.

— Пауль, избранный суммусом сапиенсом, был убит в 1666 году одним оскурабом… — Но тут Джено сообразил, что не должен рассказывать очень подробно: это противоречило правилам Аркса.

— О чем ты говоришь? — занервничал дядя.

— В общем, Пауль возглавлял Аркс. Он был убит из зависти, но его оклеветали, ославили коварным злодеем. На моей семье лежит древнее проклятие… Понятно? — с ужасом в глазах произнес Джено.

— Святое небо! Как все сложно. Я и представить не мог, какой секрет скрывается в этом письме! Не хочешь взять его? — спросил дядя, содрогаясь.

— Нет. Думаю, его надо оставить здесь, в этом ящике, где оно пролежало столько лет. А теперь я должен открыть истину. — Джено вернул дяде письмо, спустился по шатающейся лестнице и, глядя на висящий на кухне календарь, громко сказал: — Уже одиннадцатое марта. Завтра я уезжаю. Надеюсь, что в последний раз.

Он выскочил из дома, второпях натягивая курточку.

Пробило четыре часа дня. Небо было ясным, в воздухе уже чувствовалось дыхание весны. На деревьях, стоявших на улице Душистого Розмарина, распустились первые почки, а на лужайках появилось несколько цветочков.

Простая красота Нижнего Колокола показалась Джено самым изумительным из всех чудес: ведь в этом месте будут дожидаться его окончательного возвращения.

С изможденным лицом он сел на свой ржавый велосипед и поехал, вновь задумавшись о письме дедушки Свево и тайнах прадедушки Флеммо — людей, которых он никогда не видел даже на фотографии. Он понимал, что почти ничего не знает о своем происхождении, и чувствовал, как магопсихический мир Аркса Ментиса нависает над ним, словно тяжелая черная туча.

Итак, кем же были Асторы Венти? Волшебниками, колдунами, шарлатанами? Или гениальными личностями? И почему его отец совершенно не обладал магическими способностями? Знал ли что-нибудь Рене?

Погруженный в свои запутанные мысли, он перестал крутить педали как раз напротив аптеки.

— Ну и ну, неужели ты снова хочешь вернуться в переулок Черной Лилии? Хочешь опять войти в аптеку? — окликнул его Никозия, сидящий на тротуаре напротив.

— Друг! Как здорово, что я встретил тебя здесь! Я вернусь в аптеку вместе со своими родителями. Сколько раз я тебе это говорил, — ответил ему Джено, а потом положил велосипед на землю и присел на корточки рядом со своим товарищем.

— Меня до сих пор трясет после того, что я видел вчера. Сегодня ночью мне так и не удалось сомкнуть глаз. А теперь ты должен подобру-поздорову рассказать мне, кем были эти словно сорвавшиеся с цепи буйнопомешанные. Тебе придется все сказать, Джено. Уж такого страха я натерпелся, глядя на безумные чудеса, которые вы творили!

У юного Астора Венти не оставалось иного выхода: другу нужно было предоставить объяснение. Однако в то же время он не мог нарушить первого из всех правил Аркса — правила ВК-АМ.1.

— Я ничего не могу тебе объяснить. Но те, кого ты видел вчера, были настоящими злодеями, — ответил Джено.

— Какие впечатления! Они творят невероятные чудеса, даже висят в воздухе, устраивают пожар, а потом… превращаются в тени! Когда их поглотила эта странная шкатулка, которую ты держал в руках, стало по-настоящему жутко! Это ненормально, когда происходят подобные вещи. Я так перетрусил! А теперь даже ты внушаешь мне страх, — сказал Никозия.

Понурив голову и устремив в землю взгляд, он ждал, что Джено решится заговорить, но антею нельзя было пускаться в объяснения: он мог лишь попытаться успокоить друга.

— Не бойся меня. Даже если я использую магию, то лишь во благо. Эти люди превратились в живые тени и были заперты в паскас, потому что…

Никозия с вытаращенными глазами перебил его:

— Паскас? Это еще что за штука?

— Ничего, ничего… ты не сможешь понять. Знай только, что теперь я больше не причиню никому зла.

Довольно пространное объяснение Джено показалось Никозии недостаточным, и он, надувшись, поднялся с тротуара.

— Пусть будет, как скажешь, но я все равно боюсь, — сказал он, почесывая торчавший из-под майки живот.

— Ты больше не хочешь быть моим другом? — испуганно спросил Джено.

— Не знаю. Мирта Бини тоже все видела и конечно же разболтает остальным. Представь, как начнут изощряться ее глупые подруги Джоя с Марлонией, не говоря уж о моем двоюродном братце Галимеде, который всю оставшуюся жизнь будет издеваться над нами. Никто не поверит, что все эти месяцы ты уезжал в больницу на лечение, как нам рассказывал. И учителя в школе тоже нам не поверят! Скажут, что ты действительно сумасшедший, и все начнется сначала. Опять пойдут слухи о твоих родителях и их странностях. Понимаешь? — Никозия был прав.

— Умоляю тебя, поверь мне: я не могу всего объяснить. Нам надо любыми средствами остановить Мирту, — сказал Джено и, рывком встав с тротуара, взял Никозию под руку. — Помоги мне. Через месяц все изменится. Все опять будет… нормально, — заключил он, боясь потерять единственного друга, который был у него в Нижнем Колоколе.

— Через месяц?! И как ты собираешься сделать Мирту паинькой на все это время? Уж она-то молчать не будет! — озабоченно возразил Никозия.

— Помяни черта — и увидишь рога! — воскликнул Джено.

Перед ними замаячила Мирта на своем велосипеде.

— Проклятье! И что теперь? — Никозия не на шутку разволновался.

Мирта Бини резко затормозила, спрыгнула с седла и с высоко поднятой головой и вызывающим видом обратилась к мальчикам:

— Мне не удалось заснуть от любопытства, да и от страха тоже. Ну, кто это был? Те из аптеки? — спросила девочка, поправляя свои огромные очки. Уперев руки в бока, она выжидающе замолчала.

— Ты не заслужила никакого ответа, потому что вела себя хуже некуда. Держу пари, ты бы посмеялась, если бы я сейчас лежал в земле, мертвый. Правда? — пошел в наступление Джено.

— Ладно, не преувеличивай. Ты мне не симпатичен, по мне, так ты глупец. И, если хочешь знать, мои подруги Джоя и Марлония думают точно так же. Галимед утверждает, что у тебя действительно съехала крыша. Но после вчерашнего, признаюсь, мне стало любопытно. Эти странные личности, которых ты привел с собой, кажется, не слишком-то тебя ценят. Например, та девчонка, в очках, как у меня. — Мирта смотрела Джено в лицо, ожидая реакции.

— Ты имеешь в виду Агату? Ну конечно, Агату Войцик. Эта полячка очень коварна… как ты! — ответил Джено с угрожающим видом. Мирта, немного оробев, попятилась.

— Ты мне совсем не нравишься, — торопливо продолжал он. — И я не намерен объяснять тебе вещи, которые ты со своими крошечными мозгами никогда не сумеешь понять. Только знай, что если заговоришь со своими друзьями, если только осмелишься рассказать все, что видела в аптеке, то можешь стать еще уродливее, чем ты есть!

— Хочешь меня запугать? Я говорю и делаю все, что мне заблагорассудится!

Мирта не хотела уступать Джено, хотя и чувствовала, что у этого мальчика появилась очевидная ментальная сила. Она не понимала, кем он был или в кого превратился, но думала, что он конечно же не был тем болваном и сумасбродом, каким она привыкла его считать.

— Я слышу удары твоего сердца, чувствую страх, который ты испытываешь. Целый месяц ты будешь паинькой и не станешь приставать к Никозии и к дяде Флебо. Когда я вернусь, ты все узнаешь. Узнаешь то, что сейчас и представить себе не можешь, — закончил Джено и настолько приблизился к Мирте, что почувствовал ее дыхание на своем лице.

— Месяц? А я так не думаю. — Мирте совсем не хотелось соглашаться.

— Ты так и сделаешь! Посмотри мне в глаза: я не сумасшедший. Если хочешь, можешь меня ненавидеть, презирать, но послушай. В моих словах есть смысл. — Пока Джено говорил, его взгляд был ледяным, и впервые в жизни Мирта смотрела на него затаив дыхание.

Никозия застыл как памятник, надеясь, что девчонка уступит.

— Хорошо… месяц я подожду. — Голос Мирты Бини стал жалобным. Она сдалась!

Джено протянул ей руку, которую она вяло пожала. Между извечными врагами, Джено и Миртой, был заключен договор.

На улицу Душистого Розмарина на закате солнца пала тишина.

Этой длинной ночью сон так и не пришел к Джено, и ему оставалось только пялиться на потолочные балки в своей комнате. Рядом с его кроватью лежали драгоценные куски дерева — обломки Священной бочки, где когда-то хранился клонафорт. Среди многочисленных задач, стоявших перед юным антеем, восстановление этой бочки было одной из самых важных.

Джено сжал в руке Вьед-Нион, драгоценную белую руну, и глубоко вздохнул.

«Рене мне поможет. Как он мне сейчас нужен», — думал мальчик, поглаживая куски дерева.

Едва забрезжил рассвет, Флебо спустился на кухню, с трепетом ожидая отъезда племянника. Завернувшись в свой поношенный халат, он приготовил ему молоко, но Джено не захотел выпить ни глотка.

— Пора. Жди меня и не волнуйся. У меня все получится, скоро наша семья воссоединится. И никакие секреты больше не будут нас разделять. Поддерживай Никозию — это ему необходимо, — поручил дяде юный Астор Венти. Из-за предстоящего возвращения в черную печать и третьего путешествия он так разволновался, что с трудом держался на ногах.

— Ты заберешь с собой обломки бочки в рюкзаке? — поинтересовался Флебо.

— Да, конечно. Мадам Крикен, Рене и другие сапиенсы помогут мне восстановить ее, — последовал сухой ответ.

— Ты боишься? — спросил дядя.

— Боюсь, что у меня не хватит сил. В голове так много мыслей, а я чувствую себя одиноким… Должно быть, с дедушкой Флеммо было то же самое. — Джено подошел к двери и застыл там на мгновение.

— Посмотри на меня. — Флебо дрожал и потел.

Мальчик обернулся, поглядел на дядю и испытал к нему необыкновенную нежность. Он показал ему белую руну, засиявшую как звезда. Дядя заломил руки, словно умоляя его быть осторожным и не подвергаться чрезмерной опасности.

— Я тебя очень люблю. И буду любить всегда, что бы ни случилось, — сказал Джено и ушел, не оборачиваясь.

Сев на велосипед и быстро крутя педали, он пронесся по улице Душистого Розмарина, а очутившись перед виллой под номером шестьдесят семь, глубоко вздохнул и вошел в дом, который все в Нижнем Колоколе считали жилищем привидений. Запах чая из Строгой Розы и печенья с Никакими Фисташками вновь заставил его вспомнить о мадам Крикен и ее метафизической кухне.

Джено открыл дверь справа от себя и в полумраке увидел громадную волшебную черную печать. Светильники на земле неярко освещали комнату, а на полу валялась форма второго уровня: тонка, сапоги и белые перчатки. Юный антей прекрасно знал, что больше никогда не наденет их.

Теперь в комнате номер пять Аркса, его собственной комнате, он найдет красную форму третьего уровня. Джено взял в руки белую тонку, и к нему моментально пришли воспоминания. Потом он поглядел на столик: там лежал изогнутый ключ, ждущий своего часа, вместе с головокружителем, который он немедленно надел. Мальчик снял ботинки с носками и приблизился к печати.

Из-под печати пошли струи пара, и запах Горгианской Лаванды наводнил комнату. Джено вставил ключ в скважину. Механизм работал превосходно: повороты направо и налево совершались автоматически.

Первое ощущение, которое Джено испытал, войдя в черную печать, была запредельная легкость. Ему казалось, что тело ничего не весило, а вокруг он видел лишь серое сияние. Ветра не было, ни единого дуновения. Юный Астор Венти проверил в кармане белую руну, поправил лямки рюкзака, где были обломки бочки, и бесстрашно двинулся вперед. Он прекрасно знал, что это путешествие в Аркс Ментис станет настоящим испытанием: вступительные экзамены на третьем уровне не могли быть легче предыдущих.

С высоко поднятой головой и вытянутыми по бокам, но готовыми в любую минуту подняться руками Джено зашагал в неизвестность.

Никаких стен, никакого потолка. Лишь скудно освещенный темно-красный пол. Неожиданно его ослепила вспышка, похожая на серебряную запятую. Он закрыл на несколько секунд глаза.

Вскоре перед ним открылась панорама: от такой необычной красоты захватывало дух. Километры за километрами синих песчаных барханов сияли под небом с гигантскими звездами.

— Сногсшибательно! — воскликнул Джено.

Единственным обычным предметом перед ним была черная деревянная табличка овальной формы с надписью:

Босые ноги утопали в бесконечном синеватом песке, оставлявшем на ступнях маленькие блестящие кристаллики.

Джено встал на колени, зачерпнул пригоршню песка и огляделся: беспредельность пустыни внушала тревогу. Тишина, царившая в этом месте внутри печати, была невероятной: ни малейшего шороха не нарушало этого зачарованного пейзажа.

«Наверное, я найду что-нибудь там, за первыми холмами», — подумал мальчик, лениво продвигаясь вперед.

Но чем дальше он шел, тем больше казалось расстояние до двух первых высот. Этот путь стал нескончаемым: земля, синяя, как ночь, спустившаяся на пустыню, растягивалась, но так, что ни одна песчинка не сдвигалась с места. Другим удивительным явлением было то, что от его ног не оставалось никаких следов.

«Шутки сознания. Да, конечно же это ловушка печати, — в страхе подумал Джено. — Я должен следовать указаниям на табличке, должен слушать говорящую тишину… Но я ничего не слышу. Я один среди синевы».

Сердце у юного антея забилось сильнее, а дыхание участилось, словно он долго бежал. Внезапно все вокруг снова осветила вспышка, и очертания барханов стали ярко-голубыми.

Джено привлекло крохотное белое пятнышко, выделявшееся на синем песке. Он добрался до таинственного предмета, нагнулся и поднял его, стряхивая с руки песчинки. Это была кость длиной около двадцати сантиметров.

— Пустыня полна скелетов, погребенных здесь давным-давно, — произнес он с ужасом.

Его голос впервые прозвучал, отдаваясь эхом в бесконечном море цветного песка.

В синеватом сумраке он прочитал слово, высеченное на том, что осталось от какого-то несчастного антея, которому не удалось преодолеть первый перевал печати.

Надпись светилась — она была золотая:

— Кант-Оссум? Волшебная кость? — повторил он громким голосом.

Эхо от его слов долетело до самых дальних холмов. И, слыша свой голос, он почувствовал, как струя ветра обдувает его руки и ноги, а потом и спину. Он почувствовал, что за ним кто-то стоит. Человек, который молча наблюдал за ним.

Он инстинктивно обернулся, но никого не увидел — только синий песок и искрящиеся кристаллики.

Он стиснул кость и прикрыл глаза, чтобы сосредоточиться.

— Кто ты? Покажись! Я знаю, что тут кто-то есть. Я чувствую это по вибрациям. Выходи! Я тебя не боюсь, — сказал он спокойным и решительным голосом.

С песка маленьким смерчем поднялся лазурный дым и закружился вокруг Джено, растрепав его черные кудрявые волосы.

Мальчик вытаращил глаза, пораженный окружающим его вихрем. Внезапно на песке отпечатались следы двух ног и загремел голос, подобный реву бури:

— Добро пожаловать, Джено Астор Венти! Спокойствие Кобальтовой пустыни вошло в твое сердце.

Джено попятился:

— Кто говорит?

— Я голос тишины, которую ты должен слушать.

— Я не оставляю следов, зато вижу твои, но не вижу тела, — недоверчиво сказал мальчик.

— Теперь я стал чистой энергией.

— Энергией? — в изумлении переспросил Джено.

— Да, магопсихической энергией. Магипсия стала единственной и нерушимой памятью о моей жизни.

Антей был в смятении. Он не знал, кем или чем мог быть этот голос. Но казалось, что он принадлежал очень старому человеку. Ноги у мальчика задрожали, и он ощутил привычный звон в ушах.

— Ты тоже был в Арксе Ментисе? — спросил Джено.

— Я много лет был суммусом сапиенсом. И ты обо мне, несомненно, слышал от мадам Марго Крикен, которая наконец-то занимает место, прежде бывшее моим.

Юный Астор Венти тут же понял, кому принадлежит этот голос, и решительно воскликнул:

— Риккардо Железный Пест!

— Да. Я пришел сюда ради тебя.

Джено почувствовал себя безгранично счастливым оттого, что может говорить с человеком, столько сделавшим для Аркса Ментиса: он вспомнил его секреты, его заветы, данные мадам Крикен, и, конечно, служебкабио, который скрывал столько чудесных предметов, еще никем не применявшихся.

— Ваше присутствие — большая честь для меня, многоуважаемый суммус. Но теперь вы стали… призраком? — смущенно спросил мальчик, пытаясь различить в голубом дыму человеческую фигуру.

— Нет. Ты ошибаешься. Повторяю тебе, я лишь чистая энергия.

Джено разволновался, он не знал, что сказать, и его одолела тревога.

— Суммус, вы столько всего знаете, и о моей семье тоже. Рядом с вашей гробницей на кладбище Аркса Ментиса расположена могила моего предка Пауля Астора Венти. Почему?

— Ты узнаешь это. Но не сейчас. Я здесь, чтобы помочь тебе преодолеть новый путь к познанию.

— Познанию? — Джено поднял голову и посмотрел на небо, усеянное огромными звездами.

— Думай о том, что говорит тебе сердце.

— Единственное мое огромное желание — снова обнять своих родителей. В Арксе Ментисе идет безумная борьба между псиофами. Мадам Крикен поддерживает Новый Союз, а повстанцы на стороне Ятто фон Цантара. Но мне удалось превратить Ятто в живую тень, и теперь он находится внутри паскаса… — Слова лились из Джено рекой, он хотел все и сразу объяснить старому суммусу сапиенсу, но тот прервал его:

— Мне известны факты. Судьба уже предначертана, и тебе суждено увидеть новые горести и противостоять новым вызовам.

— Но у меня есть это, — сказал Джено, демонстрируя белую руну, — и я смогу вновь создать клонафорт. Кроме того, в рюкзаке у меня есть обломки Священной бочки.

— Убери в карман белую руну. Она нужна не для того, чтобы хвастаться. И надеюсь, что тебе удастся возродить к жизни Священную бочку. Но не говори мне об этом. Слушай мой голос.

— Да, я слушаю, хотя и не вижу вас, — почтительно ответил антей.

— Ты должен знать, что для всех, кто пускается в третье путешествие в печати, обычно звучит другой голос тишины. Однако, учитывая обстоятельства, которые ты пережил, и тайны, которые тебе еще предстоит разгадать, я предпочел сам прийти и говорить с тобой в этом месте, где жизнь обращается в песок.

— Что? — спросил Джено, стоя в голубом дыму.

— Воспользуйся своим разумом, как ты всегда делал. Следи за моими словами и веди себя соответственно.

Голос Риккардо Железного Песта стал глуше.

— Ты не осознаешь, кто ты есть. Ты еще не знаешь этого. До истины далеко.

— До истины? — Мальчик встрепенулся. Он снова вспомнил о письме дедушки Свево, о своих родителях, о Рене и, естественно, о мадам Крикен.

Голос покойного суммуса сапиенса повторил:

— Ты пока не знаешь, кто ты на самом деле.

— Ну конечно же знаю! Я Джено Астор Венти. Я должен освободить своих родителей, — в порыве чувств ответил мальчик.

— И им тоже неизвестно, кто ты есть в действительности.

Джено почувствовал, как у него забурлила кровь. Что хотел внушить ему этот голос?

— Суммус, я ничего не понимаю. Мне известно, что с моей семьей связано что-то таинственное, однако это слишком сложно для меня. Мой брат Рене был превращен в сокола, и теперь он наполовину мальчик, наполовину птица, а оскурабы утверждают, что он отправится жить в Домус Эрметика. — Джено был один, наедине с голосом, который убеждал его понять то, что, очевидно, не поддавалось никакой логике. Ему показалось, что он спит, что у него начались галлюцинации, помутнение рассудка. Он знал, что находится на первом перевале третьего путешествия в черной печати, но все же у него возникло явное ощущение, будто он живет в еще более нереальном измерении. Внезапно он закричал:

— Я сошел с ума!

— Безумие, безусловно, не является истиной. Учись ощущать энергию жизни. Учись постигать сам смысл бытия. Твой разум тебе поможет. Твоя судьба — преодолевать тревоги, которыми отмечено твое будущее. Будущее, которое наполнит твое сердце и принесет безмятежность вместе со знанием, кто ты в действительности есть.

Юный Астор Венти вдруг понял, что каждым его поступком и каждой его мыслью будет руководить одна-единственная цель — познать бесконечную ценность жизни.

— У тебя в руках Кант-Оссум. Научись пользоваться ею и осознай беспредельность магипсии. Твой путь к истине едва начался.

Мальчик посмотрел на кость, которую держал в руках, сжал ее и, не отдавая себе отчета, подбросил в воздух.

Кость закружилась, и мелодичная песня зазвучала над всей пустыней — музыка, которая потрясала душу.

— Следуй гармонии и думай о своем предназначении. Сохрани Кант-Оссум. Она тебе пригодится. Никогда не позволяй страху овладеть тобой и храни жизнь, которая бежит в твоих венах. Узнай, кто ты есть. Узнай безотлагательно.



Лазурный дым исчез за синими песками, оставив в полном одиночестве юного Астора Венти, которому хотелось еще о многом спросить Риккардо Железного Песта. Но время вопросов закончилось, теперь надо было искать ответы, чтобы жить, осознавая положение вещей.

Джено опять отправил кость в полет, и она засияла как звезда. Как только он вновь коснулся кости, буквы, из которых состояла надпись, отделились от нее и мягко упали на песок, образовав фразу:

Джено свернулся калачиком и, погрузив руки в песок, читал и перечитывал эту фразу. И вдруг он почувствовал, как внутренняя сила приходит ему на выручку. Он ощутил великую, мощную энергию вселенной.

Эта встреча с покойным суммусом сапиенсом посреди синей пустыни стала для Джено одним из важнейших жизненных уроков.

Он поднял глаза к звездному небу, но, как только попытался встать, буквы вернулись точно на свои места на косточке, и его окружил огонь.

Фиолетовое и красное пламя с желтыми, как солнце, языками охватило окаменевшего Астора Венти. Он завопил от испуга, и его крик отворил дверь, которая вела на второй перевал печати.

На этот раз ключа в форме вопросительного знака не понадобилось.

На мальчика навалилась адская жара, словно он очутился в самом пекле. Вспышки огня мешали ему разглядеть новый пейзаж. Он снял курточку и с закрытыми глазами поспешно зашагал, надеясь выйти живым из этой преисподней.

Неожиданный порыв ледяного ветра все изменил. На теле Джено застыли маленькие ледяные кристаллики. Несколько секунд он содрогался, а по коже бежали мурашки. Когда же он открыл глаза, то увидел пейзаж, напоминавший предыдущий, только пустыня была не синяя, а ярко-голубая. Небо на этот раз было светло-зеленым, а на горизонте виднелась флюоресцирующая полоска.

Круглая табличка указывала:

— Нет, я не боюсь. Печать, подобно большому сердцу, является средоточием всего, что мне предстоит понять и преодолеть, — пробормотал он, сжимая кость.

Песок завибрировал, словно в недрах заворочался крупный зверь.

Джено расставил ноги, чтобы сохранить равновесие, а в это время перед ним в результате подземных толчков поднимались облака зеленой пыли.

С неба сорвалась струя воды, образовав грязную лужу. Внутри ее засверкали искры. Джено был настолько поражен, что, положив в карман кость вместе с белой руной, сунул руку в жидкую грязь.

Неожиданно засиял яркий свет, и мальчику стало нехорошо. Он закричал во весь дух:

— Ты тоже суммус?

Джено решил, что Риккардо Железный Пест последовал за ним и в Изумрудную пустыню. Но он ошибся. Он почувствовал у себя за спиной присутствие незнакомца.

Тишина охватила необъятную пустыню, ни одна песчинка больше не шелохнулась. Джено тоже застыл. Он ждал голоса второго перевала печати.

И вдруг закрутился смерч цвета ультрамарина, внутри которого появился блестящий предмет, упавший в лужу грязи. Джено схватил его: это оказалась монета из чистейшего золота. С обеих сторон ее было высечено:

Астор Венти держал ее на ладони и зачарованно разглядывал. От нее исходило желтое сияние. Но не успел он задаться вопросом, для чего она служит, как смерч поднялся на несколько метров, указывая ему на один холм. Ветер чудесным образом не передвинул ни одной песчинки.

Этот ветер ждал Джено.

Он зашагал туда с монетой в руке и увидел, что внутри смерча кружится зеленый, как мох, камень.

Словно притянутый невидимым магнитом, этот камень вылетел из вихря и приклеился к майке Джено прямо на грудь. Мальчик не почувствовал ни боли, ни тяжести, он спокойно ждал, что произойдет дальше.

От камня отделился маленький прозрачный листок и упал на песок. На нем было написано:

Я Вербу-Ляпис. Я пишу для тебя.

Джено поднял листок и, медленно вдохнув, прошептал:

— Ты живой… камень?

Камень приклеился к майке, словно присоска, и бился как свет пульсирующей звезды. Юный антей не осмелился потрогать его, ожидая, что появится новое послание. И тут его отвлек шелест ветра, который тихо принес далекий голос. Этот голос, нежный и спокойный, десять раз повторил одну и ту же фразу:

Тантре Стендж Виоо.

Это и мое и твое имя.

Мы единое целое.

Камень знает истину.

Он пишет, когда нужно.

Золотая монета спасет тебя от тьмы.

Джено почувствовал, как у него закружилась голова, подогнулись колени и силы покинули его. Он обмяк и упал, подобно шелковой портьере. Он думал, что умрет, потерявшись в этой пустыне печати.

Кем же был Тантре Стендж Виоо? Почему он утверждал, что это и его имя и что они «единое целое»?

В тишине и одиночестве Джено показалось, что он превратился в одну из песчинок зеленой пустыни. Его охватил долгий и глубокий сон. А тем временем зеленый песок поднялся к небу, затемнив второй перевал печати.

Шум дождя разбудил антея. Он встал и решил отцепить от майки волшебный камень.

— Вербу-Ляпис! Ты мне пишешь, и я конечно же не хочу тебя потерять, — сказал Джено и с силой потянул камень, пока не оторвал его от майки. Никакого ключа не понадобилось, чтобы открыть последнюю дверь.

На полу каморки он увидел свои любимые башмокаты. На сей раз из-за спешки он надел их на голые ноги, рискуя натереть мозоли, затянул шнурки на крючках, надавил на кнопки на мысках, и стальные трубки, расположенные сзади, загудели, извергнув вспышку. Исполненный надежды, Джено отодвинул амарантовый занавес и, удерживая равновесие, с рюкзаком, раскачивающимся на спине, пустился бежать по дорожкам, которые вели в Аркс Ментис.

Его встретил шквальный ветер и ливень, хлеставший по лицу. У него болели ноги, но он продолжал лавировать, избегая маленьких и больших камней.

«Я иду, чтобы освободить вас», — думал он. Он уже представлял себе объятия отца и ласку матери, но понимал, что ему предстоит заняться еще одним важным делом — поиском самого себя.

Недалеко от Аркса Джено поскользнулся и упал, растянувшись на мокрой траве.

Несколько секунд он сидел под дождем, разглядывая черные набухшие тучи, закрывавшие золотые купола Аркса, и думал о Суоми: «Я чувствую, что она уже прибыла. Я расскажу ей о том, что со мной произошло».

Предчувствие не обмануло Джено: из леса показалась прекрасная финская антея. Она стояла в башмокатах, превосходно удерживая равновесие и сжимая за концы белую трость. Ее ладони были испачканы синим и зеленым песком, а белокурые волосы совсем намокли. На ней была изящная красная юбка и лиловая рубашка. Она промокла под дождем до нитки и в таком виде вызывала умиление.

— Суоми! — громко крикнул Джено, побежав ей навстречу с башмокатами в руке.

Девочка сняла коньки, поправила пояс с вертильо и повернулась к нему:

— Ты тоже здесь? Мы прибыли вместе, как и в первый раз, когда познакомились, — ответила она, радостно улыбаясь.

Джено крепко обнял ее.

— Я так счастлива, — прошептала Суоми, настроенная, как никогда, романтично.

— А станешь еще счастливее, потому что я не покину тебя ни за что на свете. — Джено гладил ее волосы, испытывая какое-то чудесное чувство.

Большие потухшие глаза антеи отразили тяжелые грозовые тучи.

— Когда я поняла, что пересекаю пустыни, то почувствовала себя по-настоящему одинокой внутри печати. А ты? — с любопытством спросила она.

— Я тоже. Еще как! Эти пустыни заставляют задуматься о жизни. Ты не видишь цвета, но одна была синей, а другая зеленой. — Джено еще крепче обнял девочку. Ему так хотелось рассказать ей о Риккардо Железном Песте и об этом странном Тантре Стендж Виоо, но надо было успокоиться и хорошенько обо всем поразмыслить, прежде чем поделиться своими приключениями.

— Ты хочешь мне многое рассказать, правда? — спросила антея, которая чувствовала сильные вибрации, исходящие от Джено.

— Да, это важно. Фон Цантар, мисс Баттерфляй и Агата были поглощены паскасом и теперь стали живыми тенями, — торопливо объяснил юный антей.

Суоми обрадовалась и высоко подбросила белую трость.

— У тебя получилось! Ты уникальный! Ты мой любимый колдун! — воскликнула она.

Смех Джено разнесся по всей Долине мыслей.

— Быстрее, поднимаемся по ступенькам и заходим в Аркс. За чаем из Строгой Розы все обсудим. Знала бы ты, сколько мне надо тебе рассказать! — Астор Венти взял девочку за руку, и они побежали по лугу между многочисленными лужами.

Джено и Суоми перешли большой разводной мост, откуда было видно, что канал Аркса уже освободился ото льда: из Кривозера туда быстро прибывала бирюзовая вода. Гремел гром. Дождь лил не переставая. Ни одного субканда поблизости не было: в такую непогоду большие белые лебеди предпочитали сидеть под крышей.

Джено и Суоми с трудом преодолели пятьсот ступенек, вырубленных в скале, и добрались до ворот. Бассальто оставался неподвижным: ни одного псиофа не было на подходе, и не летело ни одного би-флэпа — кто знает, когда они доберутся до Крепости разума в такую грозу.

— Заходи первая, так ты быстрее высохнешь, — сказал Джено и уступил дорогу Суоми, которая потянула за шнур. Голоса детского хора взметнулись к небу, и ворота распахнулись. В ожидании антеи там стояла ее кузина, псиофа Доротея Лиекко.

— Добро пожаловать, сестричка! Выглядишь так, словно только что вылезла из стиральной машины, — завела она разговор, поправляя красный бант на своей светлой косе.

— Ты? Что ты тут делаешь? — спросила удивленная Суоми.

— Милая моя, зловредный церемониймейстер Пило Магический Росток конечно же не мог принять тебя. Сама знаешь, что он скрылся за белой дверью и держит в плену Пьера с Коринной. И экономка мисс Баттерфляй тоже вряд ли встречала бы вас здесь: Джено превратил ее в живую тень, и теперь она делит паскас с Ятто и Агатой. Так что, моя дорогая кузина, пришла я, чтобы тебя встретить. Знала бы ты, как мы ждали твоего возвращения! Мадам Крикен просто не терпится увидеть Джено! — Доротея нежно погладила Суоми по голове.

— Могу себе представить, как непросто будет преодолеть новый цикл в Арксе. Джено только что рассказал мне про паскас. Он здесь, впусти его, — сказала антея, а тем временем прозвонили Строгие часы, выбрасывая из ящичка ее пропуск.

— Проходи внутрь, а о Джено я позабочусь. Потом нам предстоит долгий разговор, — сказала псиофа, подталкивая кузину ко входу.

В это мгновение снова запел детский хор — это входил Джено.

— А вот наконец и ты, — напыщенно произнесла Доротея.

— Ты здесь? — Джено остолбенел.

— Не нашлось никого другого, кто мог бы торчать здесь у ворот и принимать антеев. Сам прекрасно знаешь почему: это же ты использовал паскас! — подмигнула Доротея, и Джено кивнул.

— Вот именно, паскас. Набир Камбиль уже рассказал Марго, что случилось в аптеке? — с любопытством спросил он.

— Расслабься, все уже знают про паскас. Ты скоро встретишься с Марго… А что у тебя в рюкзаке? Ты же знаешь, что с собой нельзя ничего брать, когда путешествуешь в печати. — Юная псиофа пришла в ярость от одной только мысли, что Джено мог нарушить правила Аркса.

— В нем только куски Священной бочки, которая служит для создания клонафорта, — уверенно ответил мальчик.

— Ну ты молодец! — Напористость Джено поставила псиофу в затруднительное положение.

— А мой брат? С ним все в порядке? Я хочу тотчас же пойти к нему. — Джено был охвачен неудержимым желанием поговорить с Рене.

— Он здоров, но каждый вечер снова превращается в сокола. Я уже привыкла видеть его таким. Более серьезную проблему представляет Секта повстанцев. Габор Гааг уж точно не сдастся, — сказала Доротея.

— Но Новый Союз не победить. Мадам Крикен сумеет достойно руководить нами, — возразил Астор Венти.

Пока они говорили, Строгие часы прозвонили, и выдвинулся ящичек с документом, удостоверяющим личность Джено.

ПРОПУСК

Должность: антей

Уровень: третий

Имя: Джено

Фамилия:Астор Венти

Возраст: 12 лет

Национальность: итальянец

Способности: телекинез, телемпия, психофония, фандофия, медитация, психофония, ретроведение

День прихода: 11 марта

Время: 9.00

День ухода:…

Время:…

Календарь: поступление на первый уровень — 21 декабря, 19.33;

выпуск — 21 января, 8.00;

поступление на второй уровень — 1 февраля, 10.45;

выпуск — 2 марта; 9.00

Пока антей брал листочек, Гулкий удар пробил девять, заставив задрожать толстые стены Крепости.

Джено и Доротея перешли холл, освещенный желтыми светильниками, которые отбрасывали тени на картины, висевшие на стенах. Быстрым шагом они миновали статую ипповоло, установленную на трех высоких хрустальных ступеньках, и поднялись в коридор. Они попали в Салон фламинго, где происходило поистине Вавилонское столпотворение.

Псиофы из Нового Союза были заметно возбуждены, и каждый искал способ расправиться с Габором Гаагом и его приспешниками.

Когда Джено вошел, все разговоры прекратились, и псиофы приветствовали его громкими аплодисментами.

— Ты сотворил настоящее волшебство! Обезвредить самого фон Цантара! — кричали они.

Астор Венти был доволен: наконец-то все узнали о паскасе!

Суоми, стоявшая рядом с Аноки Кериоки и престарелой псиофой Дафной Огроджан, покраснела, услышав об успехах Джено.

Дафна приблизилась к нему, взяв под руку.

— Необходимо остановить Секту повстанцев, и я использую все пагубные алхимические эликсиры, которые знаю! — яростно начала она.

— Я счастлив, что ты прибыл, — приветствовал юного антея Аноки. — Надо действовать быстро, потому что секта сильна, — сказал он, хлопая по спине своего итальянского друга.

— Привет, воин сиу, я готов к битве, — воодушевленно ответил ему Астор Венти.

Аноки больше не носил форму: никакой тонки, никаких сапог, никаких перчаток. Он уже готовился стать псиофом, и его взгляд светился гордостью. Краснокожий, прозванный Красным Волком, принарядился к празднику: на голове у него были желтые и черные перья, а на шее — его любимый амулет.

— С тобой случилось что-то важное. Я это чувствую и читаю по твоим глазам, — обратилась к Джено Дафна.

— Да, дорогая армянская псиофа, во мне что-то изменилось, — смущенно ответил он.

— Путешествие в печати было поучительным? — спросила псиофа, внимательно разглядывая рюкзак на плечах у мальчика.

— Очень, — признался Джено и вытащил из кармана неразменную монету, Кант-Оссум и зеленый камень Вербу-Ляпис.

В Салоне фламинго в один миг установилась тишина. Все смотрели на Джено Астора Венти и предметы, которые он держал в руках. Золотая монета, сияющая невиданным светом, белая, как молоко, кость и зеленый замшелый камень, казалось, происходили из какой-то волшебной страны.

Дафна попятилась, Доротея оцепенела, Аноки стиснул свой амулет, а Суоми пробормотала:

— В чем дело? Что происходит?

Джено подумал, что предметы могли оказаться редкими магопсихическими инструментами и простодушно сказал:

— Я их сейчас не использую. Не бойтесь. К тому же я не нарушил Средний кодекс. В общем, я хорошо знаю правило поведения СК-АМ.6. Здесь нет антеев первого и второго уровня, и мы можем говорить о моем путешествии внутри печати.

Все с облегчением вздохнули, а Джено объяснил Суоми, что нашел эти предметы в пустынях печати.

— А я в пустынях ничего не нашла! — воскликнула удивленная девочка.

Джено рассказал о встрече с Риккардо Железным Пестом и Тантре Стендж Виоо.

Его друзья внимательно слушали, в то время как остальные псиофы стали разговаривать телепатическим образом.

Неожиданно Дафна нервно проворчала:

— Хватит, больше ни слова! Тебе лучше вначале поговорить с мадам Крикен, она суммус и сможет объяснить все, чего ты еще не знаешь. О Риккардо ей известно немало. И больше не упоминай этого второго имени…

— Почему? Кто такой Тантре Стендж Виоо? — спросил Джено.

— Вот именно, кто он такой? Я не встречал его во время своего третьего путешествия в печати. И не имел удовольствия беседовать с Риккардо Железным Пестом, — вмешался обескураженный Аноки Кериоки.

— И я тоже, — взволнованно произнесла Суоми.

— А теперь успокойся и приготовься к встрече с мадам Крикен. Здесь в Арксе многое предстоит сделать, несмотря на то, что объявлено чрезвычайное положение и вся магопсихическая деятельность застопорилась. Повстанцы все еще пытаются атаковать нас. Необходимо найти способ открыть паскас и заставить фон Цантара отдать перстень. Иначе белая дверь никогда не откроется, а твои родители не смогут выйти. — Всего за несколько минут старая армянка точно охарактеризовала ситуацию.

Но Джено все-таки продолжал думать о своем необыкновенном путешествии в печати, о найденных предметах и о таинственном Тантре Стендж Виоо.

Красный Волк тоже ломал голову из-за этого странного имени, которое, как ему казалось, он уже слышал от своего деда, экстрасапиенса Спокойного Медведя.

В это время прибежал Рене. Крылья были сложены у него за спиной, а белокурые волосы обрамляли исхудавшее и заострившееся лицо.

— Брат! Мой брат! — радостно закричал он, обнимая Джено.

Мальчики крепко сжали друг друга в объятиях.

— Ты сотворил настоящее чудо с паскасом. Мы должны поторопиться, нельзя терять времени. Необходимо забрать перстень у фон Цантара! — сказал Рене, легко расправляя крылья.

— Я должен поговорить с тобой… — начал было Джено.

Но тут в Салон фламинго ворвался звон многочисленных музыкальных шкатулок. Это катились шесть парасфер, направленных Джено и его верным друзьям. Деревянные шары несли послание от суммуса сапиенса Марго Крикен: «Встречаемся в двенадцать часов в Комнате видений. Копите магопсихическую энергию. Она вам пригодится!»

Доротея и Аноки отправились проверить, все ли в порядке в конюшне: из-за ненастья скакать на ипповоло было невозможно. Встреча с суммусом сапиенсом могла занять немало времени, а крылатых коней нельзя было оставлять на произвол восставших псиофов, возглавляемых Габором Гаагом.

Крикен назначила Джено другое время — на час раньше, чем остальным.

Мальчик почувствовал, как у него трясутся ноги и шумит в ушах. Он попросил Рене и Суоми следовать за ним в его комнату. Он должен был непременно переговорить с ними, прежде чем встречаться с мадам Крикен.

Глава вторая Железная клетка

Едва дверь комнаты номер пять закрылась, как запах можжевельника приветливо встретил братьев Астор Венти и Суоми.

На столе горела большая оранжевая свеча, и немного света доходило из окна, несмотря на черное от дождя небо. Джено накинул одеяло на плечи Суоми, потом снял с себя рюкзак и майку и вытерся большим банным полотенцем. Он выложил на стол белую руну, золотую монету, кость и камень.

— Я конечно же использую эти драгоценные предметы, но пока не знаю, когда и в какой ситуации. Еще я принес куски Священной бочки и таким образом смогу воссоздать клонафорт, — сказал он.

Рене взял в руки белую руну, и на него нахлынули воспоминания о матери, вручившей ему половинку этой руны, когда он был Ре, королем-соколом.

Пока Рене вертел в руках драгоценную руну, ему вдруг представился мальчик с кудрявыми волосами, совсем как у Джено. Но он стоял спиной и не показывал свое лицо. Внезапно изображение исчезло, оставив Рене в недоумении. Он так и не понял, кого видел.

Был ли это Джено? И если не он, то кто это был?

Ни слова не говоря, он положил на стол белую руну, потом взял Кант-Оссум и сконцентрировался.

— Здесь использована материализация! Эта кость заряжена энергией, — сказал он.

— Объясни подробнее, — попросил Джено, решивший во всем разобраться.

— Вы еще не имеете права посещать лекции по материализации в Ложе психо. Кант-Оссум — мысль, превращенная в материю. Я не могу объяснять вам подобные вещи — это нарушение Расширенного кодекса, который вы очень скоро выучите.

— Я вызубрю его от корки до корки — это мой долг, — сказал Джено. — И буду посещать опыты по материализации, когда позволит мадам Крикен, но прежде она должна отменить чрезвычайное положение. Иначе не будет никаких занятий. — Джено надел на голову красную тонку и добавил: — Это Риккардо Железный Пест помог мне найти Кант-Оссум в Кобальтовой пустыне.

— Неужели ты его видел? Он стал призраком? — Финская антея сгорала от любопытства.

— Я слышал его голос, — ответил Джено.

— И он говорил с тобой о наших родителях? Ему известна ситуация в Арксе? — спросил Рене.

— Он прекрасно все знает. Но о маме с папой ничего не сказал. Он говорил о Кант-Оссуме. Буквы, которые, как вы видите, вырезаны на нем, в определенный момент соскользнули на песок, образовав фразу: «Ищи и научись-Ка никогдА Не бояТься Опасности, Созерцай, не иСпользуя Умышленно злых намерений». В общем, это было указание, совет, — объяснил Джено брату.

— Но что ты должен искать? — Вопрос Суоми заставил юного Астора Венти открыть все, что было у него в сердце.

— Себя самого, — сказал он, поднося руки к груди. — Монета, Аэтер-Нуммус, и камень, Вербу-Ляпис, тоже служат этой цели. Но дал мне их не Рикардо, а Тантре Стендж Виоо. В Салоне фламинго, едва я упомянул о нем, как Дафна с Доротеей разнервничались. Тебе известно, кто такой Тантре? Рене, ты его знаешь? — Джено надеялся получить ответ.

— Нет. Возможно, я и слышал о нем от Ятто фон Цантара, но в Аркс он никогда не приходил.

Рене решил, что Джено действительно обладает способностями к магии. Он взял монету и камень, но почувствовал, что руки будто обжигает огнем.

— Камень и монета раскалены! — закричал он, вскочив с кресла.

Джено крайне изумился:

— Раскалены? Не может быть! Я же держал их в кармане! — Он потрогал предметы и не ощутил никакого тепла.

Тогда к ним захотела прикоснуться Суоми. Но она сразу же почувствовала, как огонь обжигает ее пальцы:

— Их невозможно взять в руки! Почему ты не чувствуешь, какие они горячие?

Джено понял, что пользоваться этими драгоценными магическими предметами было дозволено только ему одному. Именно он мог понять, что с ними делать. Именно он должен был найти путь к правде о его семье.

Джено рассказал о письме дедушки Свево, снова и снова недоумевая, как там могло упоминаться его имя и имя Марго.

Потом он обратился к брату, который, побледнев, завороженно слушал его:

— Рене, скажи мне, тебе что-нибудь известно о других наших родственниках? Тебе никогда не рассказывали о дедушке Свево и прадедушке Флеммо?

Крылья у мальчика внезапно распахнулись, и Ре, сокол-король, почувствовал озноб и задрожал как лист.

— Дедушка Свево… Секретное письмо, сохраненное дядей Флебо… И тайна двух имен… Все заставляет меня понять, что мы не знаем правду о династии Асторов Венти. Мы торчим здесь, в Арксе Ментисе, пребывая в сомнениях, а наши родители заточены, — произнес Рене и закрылся золотыми крыльями, не сдержав слез.

Джено подошел к нему, погладил его большие золотые перья и открыл истину о смерти Пауля Астора Венти:

— Во время последнего интерканто экстрасапиенс Фионн Айртеч все рассказал мне: он был убит Навозным Червяком, оскурабом, исполненным ревности и зависти.

— Оскурабом? Но это невозможно, они не признают жестокости! — возразил Рене.

— Возможно, поэтому тебе и придется стать оскурабом, чтобы восстановить честь Домус Эрметика и загладить трещину, образовавшуюся между ними и нашей семьей. Но в глубине души я надеюсь, что ты вернешься к этой жизни, — печально заключил Джено, так и не дождавшись ответа от Рене: — Скоро мы снова станем одной семьей.

Гулкий удар пробил десять. Всем оставалось еще два часа до встречи с Крикен, а Джено — лишь час.

Когда Суоми ушла, Рене не терпелось продолжить разговор о дедушке Свево.

— Ты взял с собой письмо? — спросил он у брата.

— Нет. Пусть оно остается в Нижнем Колоколе. Там оно в безопасности, — ответил Джено и заметил, что лицо у Рене стало грустным.

— Понимаю. Но почему Флебо дал тебе прочитать его только теперь? Если бы я мог поговорить с ним!.. — Рене отошел к окну.

— Ты прочтешь его, потому что вернешься домой вместе со мной и с нашими родителями, — ответил Джено, глядя на брата, которого он обожал.

— Не знаю, увижу ли я снова Нижний Колокол. Тебе хорошо известно, что меня ждут оскурабы. Только мне досадно из-за всех этих загадок. Кто мы такие? Какое проклятие до сих пор поражает всех Асторов Венти? — Он обессиленно опустил руки, расставив развеваться золотую тунику.

— Скоро мы все откроем. Не знаю, может, это и не к добру, но другого выхода у нас нет. Меня тоже мучают вопросы. Кто мы такие? Почему у дедушки Свево никогда не было магопсихических способностей, как не было их у нашего отца и, возможно, у прадедушки Флеммо? Быть может, именно клонафорт обрушил эти беды на нашу семью? Что-то я пока не понимаю… — Джено приблизился к Рене, но в этот момент открылась дверь.

Это была Доротея. Она принесла поднос с чашками отвара Хейдегерианской Лилии, очень горячего, ароматного и питательного метафизического напитка — отличного подспорья для размышлений.

— Выпейте, сразу почувствуете себя лучше. Сейчас принесу чашку и для Суоми, — сказала псиофа, ставя на стол дымящийся настой. Заметив предметы, которые принес Джено, она посоветовала: — Покажи их суммусу. Она даст ответы, которые ты ищешь.

— Конечно, я так и сделаю, — ответил антей.

Рене подошел к девочке и поцеловал ее.

— Спасибо. Мне действительно нужно выпить что-то горячее, — поблагодарил он Доротею и спросил, известно ли ей об убийстве, совершенном Навозным Червяком.

Доротея побледнела:

— Оскураб — убийца? Это ужасно! В магопсихическом мире скрывается столько преступных личностей!

— Да, там много коварных, опасных личностей, — воскликнул Джено. — Именно поэтому ты должна сейчас же рассказать мне, кто такой Тантре Стендж Виоо.

Псиофа уронила поднос, разбив чашку, предназначавшуюся для Суоми:

— Даже не думай упоминать о нем! Мадам Крикен объяснит тебе почему. — С этими словами она собрала черепки и торопливо ушла, оставив остолбеневших братьев.

— Никогда не видел ее такой раздраженной. Кто же этот Тантре? — в изумлении спросил Рене.

— Бесспорно, он не из тех, кто пользуется всеобщей любовью. Каждый раз, когда я произношу это имя, мне кажется, что помянул дьявола, — добавил Джено, надевая сапоги.

Головокружитель Рене засверкал: с ним связалась греческая сапиенса Эулалия Страбикасиос.

Мальчик-сокол поспешил к выходу:

— Я срочно нужен Эулалии: сфера Разящего огня разбила окно в ее комнате на втором этаже. Это, конечно, работа Габора Гаага. Повстанцы возвращаются!

— Я тоже пойду? — Джено был готов к бою.

— Нет, готовься к встрече с Марго. И сохраняй спокойствие. Увидимся позже, — сказал Рене и быстро ушел.

Волнение и неразбериха воцарились в Арксе: там кричали псиофы из Нового Союза, все еще дискутировавшие в Салоне фламинго.

Джено попытался сосредоточиться: у него было мало времени, чтобы прочитать Расширенный кодекс. Не успел он перелистать и первые страницы, как дверь опять распахнулась: на пороге стоял тибетский святой Набир Камбиль. На нем была ряса из оранжевого шелка, словно освещавшая его лицо.

— Ты готов? — начал он разговор в своей обычной спокойной манере.

— Набир! Рад снова видеть тебя. Знаю, что ты вручил паскас Крикен, так что я готов ко всему. В одиннадцать я иду к ней. — Джено захлопнул кодекс и поправил красную тонку.

— Хорошо, — сказал святой. — Приготовься ответить на ее вопросы. Магопсихическая сила мадам Крикен растет день ото дня.

Набир посмотрел на стол и застыл, увидев предметы, выставленные на всеобщее обозрение.

— Откуда эти вещи? — озабоченно спросил он.

— Из пустынь печати. Мне дали их Риккардо Железный Пест и… — Джено не закончил фразу, потому что святой схватил его за плечи.

— Покойный суммус сапиенс? Он был в печати? — Набир был ошеломлен.

— Да, но только его голос. Затем я слышал голос Тантре Стендж Виоо… — едва проговорил юный Астор Венти.

— Не произноси это имя! — вышел из себя Набир Камбиль.

— Почему каждый раз все меня останавливают?! Кто такой Тантре? — закричал Джено, не на шутку разозлившись.

Сапиенс не ответил: он провел руками над предметами, и его с головы до ног сотрясла дрожь.

— Не смей разбрасывать их повсюду! Всегда носи с собой. А теперь прочти кодекс, — сказал Набир, затем, ласково погладив Джено, передал ему поток успокаивающей энергии.

Мальчик прикрыл глаза и почувствовал, как его наполняет гармония. Но, когда он снова открыл их, Набира уже не было. Он ушел, оставив юного антея наедине с сомнениями.

Джено вновь принялся читать Расширенный кодекс, когда из Вербу-Ляписа появилась еще одна прозрачная карточка:

Не спрашивай у других то,

что положено знать лишь тебе.

Открой свой разум,

и пусть мысли наполнят тебя.

Ты найдешь силу и мужество,

которые тебе понадобятся.

Астор Венти застыл, не отрывая глаз от зеленого камня:

— Вербу-Ляпис! Напиши еще… Скажи, что я должен сделать.

Но никакого ответа Джено не получил.

Гулкий удар прозвонил одиннадцать раз.

Сердце у Джено забилось быстрее. Он подтянул перчатки, взял магические предметы и рюкзак, проверил вертильо и выбежал из комнаты. Он пересек Салон фламинго под любопытными взглядами псиофов и, когда оказался напротив Противоречивых Утверждений, немного замешкался. Большие черные рты хранили молчание. Тогда он взлетел по лестнице и остановился перед разводным мостом из кованого железа с золотом, с одной стороны которого находилась Ложа психо, а с другой — Комната видений, где его дожидалась мадам Крикен. Вскоре он заметил, что мозаика на передней стене изменилась: фигуры мисс О’Коннор, Ятто фон Цантара и Пило Магического Ростка исчезли, а изображение Раньи Мохатдины совсем обесцветилось. На рельефе среди других сапиенсов выделялась фигура мадам Крикен, а слева и справа от нее были женские фигуры, не имевшие лиц. На заднем плане отчетливо просматривались изображения Набира Камбиля, Эулалии Страбикасиос и Стаса Бендатова. В правом углу мозаики оказался Рене, очень красивый, в золотой тунике и с расправленными крыльями.

Еще несколько мгновений Джено разглядывал стену, как вдруг его отвлек голос Марго:

— У нас нет церемониймейстера, который извещал бы меня о прибывших, как и экономки. Но скоро я их назначу. Добрый день, мой мальчик! Иди сюда, дай я тебя обниму.

Старая француженка восседала в профессорском кресле, обитом красным бархатом. На ней была фиолетовая шляпа, отделанная стеклянными шариками, и кружевное ярко-фиолетовое платье до пят. У ее ног примостился Наполеон.

Антей инстинктивно бросился в объятия мадам Крикен:

— Мадам!.. Мой суммус…

Она схватила его за плечи и встряхнула:

— Возьми себя в руки! И все мне объясни. — Француженка посмотрела на мальчика сквозь свои серебряные очки.

Джено в малейших подробностях изложил все, что случилось в печати, и заговорил о письме дедушки Свево.

Марго, словно пружина, вскочила с кресла, разбудив Наполеона, который зашипел так, что на нем вздыбилась шерсть.

— Еще никто никогда не слышал Риккардо Железного Песта внутри печати! Не говоря уж о Тантре! Я его никогда не видела. Сила его разума невероятно опасна: он в состоянии уничтожить человека своей мыслью. Ходят слухи, что он одним взглядом испепеляет все, что его окружает. Мощь его магопсихической энергии может сломать судьбу любому. — Крикен сложила морщинистые руки и уставилась на огонь жаровни.

— В таком случае, он злой волшебник? Или призрак? — спросил Джено, объятый тревогой.

— Нет. Он третий экстрасапиенс. Он живет отшельником в одном очень удаленном месте. Только Железный Пест мог общаться с ним. Говорят, что он так же стар, как и я. Любит одиночество и занимается магией, которая может быть очень опасной.

— Но что у него может быть общего со мной? С моими родителями? Он говорит, что я — это он, а он — это я. И как понять, что я должен отыскать себя самого? — в порыве чувств спросил мальчик.

— Это известно только Риккардо Железному Песту и самому Тантре. Я лишь могу сказать, что в тебе ощущается что-то темное, скрытое. Как только я тебя встретила, я почувствовала силу твоего разума. Я решила, что это, возможно, из-за клонафорта, но оказалось, что все не так просто. Лекарство попросту усилило те способности, которыми ты обладал от рождения, — ответила мадам Крикен.

— Вы хотите сказать, что я сумасшедший, как говорят в Нижнем Колоколе? В этом и состоит смысл письма дедушки Свево? Тогда почему был убит мой предок Пауль Астор Венти?.. Он не был злодеем, однако его убил оскураб Навозный Червяк. Сколько еще страданий и клеветы суждено вытерпеть нам, Асторам Венти? И почему? — Джено побледнел.

Крикен оторопела:

— М-да, оскураб — убийца. Боюсь, как бы эта история не выплыла наружу. Впрочем, так даже лучше. Теперь оскурабы, несомненно, хотят помочь тебе.

— Нас окружает зло. В Арксе беспорядки, и все это по моей вине. По вине Асторов Венти. Я хочу понять причину этого. — Джено волновался и дрожал.

— Думаю, что ты станешь в будущем большим экспертом в магипсии. Ты унаследовал все магопсихические таланты своей династии. Смысл письма Свево мне тоже не удается уловить. Я никогда не знала других Асторов Венти! — воскликнула мадам Крикен.

— В письме дедушки Свево написаны наши имена. Следовательно, дедушка был знаком с тобой и уже знал обо мне. Тебе не кажется? — спросил Джено.

— Действительно странно. Но Риккардо Железный Пест никогда не говорил мне о твоем дедушке. Будь твой дедушка еще жив, он был бы приблизительно моего возраста, — продолжала Марго.

— Как и Тантре Стендж Виоо? — Вопрос был неожиданный.

— Да, как и Тантре… — ответила Крикен, а затем с волнением добавила: — Уверяю тебя, я никогда не была знакома с третьим экстрасапиенсом. Это письмо и для меня — настоящая загадка.

Мадам Крикен еще не понимала, насколько это письмо повлияет на ее жизнь. Секрет Асторов Венти тесно переплетет ее судьбу с судьбами Джено, Свево, Флеммо и Тантре.

Атмосфера в Комнате видений сделалась тяжелой: Крикен оказалась бессильной перед новыми обстоятельствами. Джено почувствовал, что голова у него вот-вот взорвется.

— Ну и кто же я есть? Что я должен понять? — прокричал он.

— Чтобы это понять, ты не должен отчаиваться. Используй свой разум, как делал всегда, — сказала Марго, пытаясь разрядить напряжение.

— Тогда вы тоже не сможете сказать мне, для чего служат эти предметы? — расстроенно спросил Джено.

Суммус сапиенс осмотрела предметы, но даже не попыталась притронуться к ним:

— Сам узнаешь, когда будешь использовать. Впрочем, этот камень… Я чувствую, что он сообщает нечто важное.

— Действительно, он выдает карточки, на которых что-то написано, — ответил Джено, протирая зеленый камень.

— В таком случае всегда следуй его советам, — сказала Марго.

Джено открыл рюкзак:

— Теперь мы сможем снова делать клонафорт… Вот обломки бочки. Нужно только восстановить ее. Сейчас у меня есть белая руна, а насчет растений из гербария я думаю…

— Успокойся. Со Священной бочкой я попрошу помочь тебе других сапиенсов. А ты должен посещать лекции третьего уровня. Это тебе пригодится. Я отменю чрезвычайное положение, хотя опасность со стороны повстанцев еще велика, нужно разрешить возобновить занятия. Скоро я разработаю программу на месяц и назначу новых сапиенсов вместо мисс О’Коннор и Пило Магического Ростка, — сказала Марго, озабоченная делами Аркса.

— А как же мои родители? Мы должны как можно быстрее освободить их! — Джено был одержим своим желанием.

Суммус вытащила паскас и сжала его в руках:

— Ты действовал гениально! Здесь, внутри, заключено зло Аркса, но нам надо найти способ вернуть плоть и кровь хотя бы Ятто, ведь у него перстень, открывающий белую дверь. Второй экземпляр перстня, как ты знаешь, исчез в канале, который окружает Аркс, и даже твоему брату не удалось завладеть им по вине проклятой колдуньи Агаты Войцик.

Джено вперил взгляд в круглую сдвоенную пластину из дерева. В центре паскаса был винт в форме жабы и различные точки, линии, завитушки, которые, возможно, представляли собой секретный код.

— Надо позвать Фионна Айртеча. Он сумеет открыть паскас. Только друидам известно, как пользоваться этим магопсихическим объектом, — объяснил Джено, и мадам Крикен улыбнулась:

— Я знаю. И считаю, что он может вернуть Ятто к жизни. Поэтому я вскоре вступлю с ним в контакт и попрошу сотворить Станте Ферроза.

Идея Марго породила у Джено надежду.

— Станте Ферроза? А что это? — спросил он.

— Клетка. Железная клетка. В магопсихических документах я прочла, что друиды могут открыть паскас и построить Железную клетку для живых теней. Так что Фионн нам поможет, и мы заберем у Ятто перстень. — Как обычно, изощренная Крикен нашла решение.

Гулкий удар прозвонил двенадцать.

Первой разводной мост пересекла Доротея, затем прибыли Рене, Суоми и Аноки, Эулалия с Набиром и Дафна. Последним в сопровождении маленького Оскара, весело вилявшего хвостом, пришел доктор Стас Бендатов.

— Я должна сделать два важных сообщения, — начала свое выступление суммус сапиенс.

Все посмотрели на Джено, однако речь была не о нем.

— Во-первых, с этого дня заканчивается чрезвычайное положение. Несмотря на козни мятежников, замораживать и дальше магопсихическую деятельность означает навредить жизни Аркса Ментиса и всем нам. — Едва Марго проговорила, все присутствующие кивнули в знак согласия. — Теперь я перехожу ко второму известию. Дарованной мне властью я назначаю Дафну Огроджан экономкой Аркса Ментиса и сапиенсой по телемпии, телепатии, телекинезу и призракам. Она займет аудиторию тонкой мысли. А Доротею я назначаю церемониймейстером Аркса Ментиса и сапиенсой, ответственной за быстронити и ипповоло. Есть возражения?

Объявление мадам Крикен вызвало ликование у собравшихся.

Дафна так расчувствовалась, что зашлась в кашле.

— Я надеюсь оказаться на высоте, хотя уже стара и недужна. Благодарю тебя, суммус сапиенс, за доверие, — сказала она.

— Я, напротив, молода и совсем неопытна как псиофа, но обещаю приложить все свои магопсихические силы, чтобы исполнить свой долг. Роль церемониймейстера всегда исполняли мужчины, но вы не пожалеете, что выбрали меня, — волнуясь, говорила Доротея.

— Мы рады, что вы станете нашими коллегами! — хором произнесли Эулалия, Набир и Стас.

А Джено воскликнул:

— Вместе навсегда! Аркс Ментис станет местом любви и мира! Поэтому мы должны разбить Секту повстанцев, освободить моих родителей и наконец зажить спокойно, безмятежно, как требует магипсия.

Огонь жаровни взметнулся ввысь, и свет залил всю Комнату видений. На мозаике появились две женские фигуры — Доротеи и Дафны. Таким образом, группа сапиенсов была почти сформирована, только Ранья должна была прийти в себя. Благодаря головокружителям и парасферам псиофы из Нового Союза немедленно получили два сообщения от суммуса, которая тем временем вручила Доротее документы о назначениях и прекращении чрезвычайного положения.

— После собрания повесь эти объявления в Салоне фламинго, — сказала она, взяв в руки паскас. — Надо открыть его. Для этого я призову на помощь двух экстрасапиенсов: ирландского друида Фионна Айртеча и шамана сиу Спокойного Медведя. Вдвоем им удастся найти верное решение. Друид построит клетку, куда мы надежно упрячем Ятто, Баттерфляй и Агату. А Медведь проследит, чтобы они не использовали против нас свое магопсихическое искусство.

Набир вздохнул:

— А я боялся, что ты захочешь позвать и третьего экстрасапиенса.

Все, побледнев, посмотрели на него.

— Нет. И я не потерплю никаких разговоров о нем! Сами знаете почему. Это связано с Джено, которому теперь известно, кто такой третий экстрасапиенс, — воскликнула Крикен.

Джено шепотом объяснил Аноки, Рене и Суоми, что речь идет о Тантре Стендж Виоо. Ребята были крайне изумлены: одному Джено удалось вступить в контакт с этим экстрасапиенсом, и причина этой исключительности осталась неизвестной.

Аноки направился к Крикен:

— Суммус, давайте попробуем высадить белую дверь. Таким образом мы не потеряем время. Мятежники смыкают свои ряды, и боюсь, что вскоре нас ожидают скверные сюрпризы.

— Высадить? Полагаю, что существуют более надежные методы магипсии, к которым стоит прибегнуть. Сила рук ничто по сравнению с силой разума. И ты, Аноки Кериоки, должен это прекрасно понимать, раз готовишься стать псиофом, — заключила Марго, поднимаясь с кресла.

Красный Волк с заметным смущением понурил голову и извинился.

Внезапно раздался шум, похожий на шипение масла на сковородке.

— Вы тоже слышите? — насторожилась Суоми, у которой из-за отсутствия зрения необыкновенно обострился слух.

Эулалия наклонила голову два раза вправо и три влево, завращала глазами и сказала:

— Нет, не слышу ничегошеньки.

Но Марго и Джено услышали и одновременно указали на мозаику. Странный, раздражающий звук исходил из комнаты Крикен, которая, встревожившись, предложила пойти туда и посмотреть.

Все направились из Комнаты видений в апартаменты суммуса, где Марго изменила мрачную обстановку, столь любимую фон Цантаром.

Наполеон нервно зашипел, глядя на белую дверь, а Оскар залаял, тряся большими ушами. Юная финская сапиенса вытянула руки и развела их в стороны. Пошевелив пальцами, словно играла на фортепьяно, она таким образом создала электрические волны. Ладонями, полными искр, она оперлась на дверь и подтолкнула ее.

Все вокруг задрожало, и дверь покрылась голубоватой пеленой.

— Что это? — спросила удивленная Эулалия.

— Возможно, это Волна Сплетен — барьер, создать который способны лишь привидения, — объяснила мадам Крикен, поправляя очки.

— Эту дверь можно открыть только с помощью перстня! — сказала Эулалия.

И в этот миг из Волны Сплетен вылезло восемь ледяных костлявых рук: это были фродеры!

Маленький Оскар в ужасе помчался прочь: он прекрасно помнил, как эти привидения убили его мать и отца. Наполеон, испуганно замяукав, спрятался под подушку.

— Отойдите подальше! Живее, живее! — закричала мадам Крикен, хватая за шкирку Джено и Суоми.

Двум громадным рукам скелетов все же удалось вцепиться в майку Джено. Они с силой поволокли отбивающегося мальчика к Волне Сплетен. Джено выгнул спину, как акробат, и отчаянно закричал.

Рене размахивал крыльями, нагнетая мощные потоки воздуха, Набир ухватил Джено за руки, пытаясь спасти его, но сила фродеров была так велика, что в комнате внезапно стало холодно: иней и лед покрыли ковры и мебель.

Мадам Крикен воспарила над землей, ее фиолетовое платье развевалось в созданном Рене воздушном круговороте. Молниеносным движением она бросилась к антею и обняла его. Руки скелетов потянулись к Марго, и она завопила:

— Убирайтесь, проклятые привидения!

В этой суматохе из кармана Джено на обледеневший пол выпал Кант-Оссум. Заунывные голоса разорвали воздух, и руки фродеров втянулись обратно, отпустив Джено и Марго.

— Ты цел? Я больше не ощущаю присутствия зловещих привидений! — в отчаянии закричала Суоми.

— Да, мы целы и невредимы, — успокоил ее антей, с трудом ковыляя и подбирая кость.

— Они ужасны, эти дьявольские привидения мисс О’Коннор! — едва приходя в себя, проговорила мадам Крикен, которая высоко оценила магию кости, которую Риккардо Железный Пест подарил Джено.

Белая дверь, теперь уже свободная от Волны Сплетен, тем не менее казалась неприступной. И это подтвердил Пило Магический Росток — визгливый голос бывшего церемониймейстера Аркса послышался из-за двери:

— Вам никогда сюда не войти! Вы должны освободить Ятто фон Цантара, мисс Баттерфляй и Агату, иначе Пьера с Коринной постигнет страшный конец. Со мной фродеры и оллени. Могущество истинной магипсии на моей стороне.

Рене вышел из себя. Он стал стучать кулаками по двери и, размахивая крыльями, заорал что было сил:

— Открывай, проклятый злодей! Если ты хоть пальцем тронешь моих родителей — клянусь, я обрушу всю свою энергию на твой никчемный разум. И Ятто не сможет тебе помочь. Он стал тенью, бессильной тенью.

Джено согнулся от резкой боли в животе. Он замер рядом с Суоми, крепко сжимавшей его руки, и подумал, что борьба за освобождение его родителей теперь осложнится.

Марго возмутилась:

— Пило Магический Росток! Теперь я суммус, и ты отстранен от должности. Тебя изгонят из Аркса.

Мадам Крикен приказала Дафне проверить аудиторию тонкой мысли, чтобы подготовить ее к прибытию новых антеев, а Доротее позаботиться об ипповоло и быстронитях.

— Это ваш основной долг и первое задание в качестве сапиенс… Как только я напишу программу месяца, жизнь в Арксе должна пойти на лад.

Стас Бендатов удалился в сопровождении Оскара, все еще скулившего от страха перед фродерами:

— Я иду в Клинику неопределенности посмотреть, как там Ранья и два антея первого и второго уровня — японец Юди Ода и Тоам Ратандра. Они до сих пор приклеены друг к другу, а их жизнь под угрозой. Так больше продолжаться не может!

Эулалия развела руками и извинилась: ведь это она использовала ошибочное заклинание, которое и соединило Тоама и Юди. Набир взял ее под руку, и они спустились на этаж ниже, обсуждая, как будут контролировать возможные действия повстанцев.

Крикен приладила свою шляпу и уселась в профессорское кресло, лаская кота. Перед ней стояли Аноки, Рено, Джено и Суоми.

— А вы стойте здесь и учитесь! — сказала Марго и прижала одну руку к сердцу, а вторую — ко лбу.

Она закрыла глаза и затаила дыхание. Таким образом она вступила в сложнейший телепатический контакт с Фионном Айртечем, который пребывал в своем храме в Уисниче, в Ирландии, со Спокойным Медведем, созерцавшим в этот момент галоп тысяч бизонов неподалеку от его деревни сиу в Дакоте. Вокруг шляпы Крикен образовалось кольцо из розового света, и этот свет медленно распространился по всей комнате.

Суоми почувствовала энергию мысли суммуса. Аноки, Рене и Джено замерли.

Телепатический сеанс длился всего две минуты, но за это время Крикен сообщила двум экстрасапиенсам о необходимости их присутствия в Арксе. Поток мысли был интенсивным: Марго объяснила, что Джено сделал с паскасом и с кем встретился в печати.

Постепенно круг розового цвета начал сокращаться и затем совсем исчез. Мадам поднялась с кресла и, указывая на разводной мост, сказала:

— Они прибывают в Большое О. Три великана активированы. Нам остается подождать всего несколько минут, и они будут здесь.

Красный Волк обрадовался, что снова увидит своего дедушку Спокойного Медведя, а Джено улыбнулся, подумав о том, что два экстрасапиенса действительно могли решить проблему паскаса.

Освобождение его родителей близилось.

В Ложе психо, в комнате Большого О, два из трех больших камней, позволявших совершать полную билокацию, раскалились и, как по мановению волшебной палочки, появились Фионн Айртеч и Спокойный Медведь.

Высокий худощавый друид в белом как снег одеянии проворно встал и глубоко вздохнул. Взметнув огненно-красную мантию и склонив голову, он приветствовал шамана, который поднимался с камня, опираясь на длинное копье сиу.

— Ты пришел вооруженным? — удивленно спросил Фионн, державший свой длинный старинный посох.

— Призыв суммуса сапиенса был по-настоящему мощным. Здесь в Арксе пахнет битвой, — объяснил Спокойный Медведь, поправляя большой головной убор из белых и красных перьев.

— Сколько лет, сколько зим мы уже не встречались, старый шаман! Я живу в одиночестве, но прекрасно помню приключения, которые мы пережили вместе, когда были молодыми, — сказал Фионн, пряча улыбку в бороду.

— Время не только отметило наши лица, но и научило нас тому, что эксперименты и приключения никогда не кончаются, — ответил Медведь, потрясая копьем.

— Хорошо, что хоть третий великан Большого О никого не принес. — Фионн посмотрел на камень, оставшийся пустым. — Мне не хотелось бы встретиться с третьим экстрасапиенсом.

— Тантре Стендж Виоо все время проводит в уединении. Не знаю, что он там делает и какое волшебство творит. Говорят, что он опасен, — озабоченно добавил Спокойный Медведь.

— Не поминай его! Оставим его в покое с его неизвестной магией. Но, раз уж он вступил в контакт с Джено, я боюсь дурных последствий, — заметил Фионн.

Когда два экстрасапиенса пересекали Ложу психо, им послышался голос мадам Крикен:

— Я чувствую, что вы здесь. Идите сюда, мои старые друзья!

Фионн и Медведь зашагали по разводному мосту и, едва завидев Марго в профессорском кресле, замедлили шаг: непривычно было видеть престарелую француженку, любительницу шляпок с бантиками, на командном посту Аркса Ментиса.

— Суммус сапиенс! — воскликнули они.

— Вы подоспели в самое время! И немедленно возьметесь за работу, — начала разговор Марго, поглаживая Наполеона.

Аноки почтительно приветствовал дедушку Медведя, а Фионн Айртеч, посмотрев на Рене, который стоял с высоко поднятой головой и сложенными крыльями, уловил силу и энергию, исходящие от мальчика. Затем он обернулся к Суоми и Джено и ласково приветствовал их:

— А вот и вы, парочка отчаянных антеев! Рад видеть вас здесь! — Потом, обращаясь к Астору Венти, добавил: — Ты прекрасно использовал паскас, но теперь моя задача — открыть его и извлечь его содержимое. Это не шутка — оживить тени, тем более что Ятто конечно же не будет сидеть сложа руки.

— Мы тебе поможем, — отозвался Джено, взяв Суоми за руку.

— На самом деле я боюсь, что понадобится помощь совсем иного рода, — сказал друид с суровым видом, извлекая из-под мантии маленькую стопку пожелтевших листочков.

Медведь и Крикен с любопытством наблюдали за ним.

— Эти древние страницы были написаны друидами. Здесь формула создания Станте Ферроза, Железной клетки, в которой будут содержаться живые тени. Насчет паскаса не беспокойся: я открою его, когда придет время, с помощью Инфедельмо! — Фионн продемонстрировал тонкую кривую иглу.

— Замечательно. Тогда что тебе нужно для создания Железной клетки? — спросила Марго.

— Только фаберы способны помочь сконструировать ее. Прутья состоят из чистой энергии, и я не в состоянии сделать их самостоятельно.

Ответ друида заставил суммуса сапиенса призадуматься. Крикен совсем не хотелось докучать избранным псиофам, живущим в Домус Эрметика.

— Это действительно необходимо? — спросила Марго.

— Безусловно, — последовал сухой ответ Фионна.

Спокойный Медведь потряс копьем:

— В таком случае я прослежу за привидениями, которые стоят в карауле. Во мне они найдут противника, не знающего поражений!

— Суммус, если позволите, я отправлюсь с Фионном. Оскурабы и фаберы будут рады видеть меня. Мне суждено жить с ними… — сказал Рене.

Друид с восхищением посмотрел на мальчика в золотой тунике, который казался ангелом:

— Стало быть, ты и есть Рене Астор Венти! Как и от твоего брата, от тебя исходит позитивная энергия.

Крикен подошла к крылатому мальчику и сказала:

— Я счастлива, что ты хочешь посетить Домус Эрметика. Когда ты вернешься, то сможешь рассказать мне, какие ощущения испытал. Не забудь вести себя надлежащим образом. — Затем, обращаясь к Фионну, она добавила: — Напомни фаберам, что Коническое колесо сломано. Когда они придут сюда, то заберут с собой печать моего племянника Ламбера де Соланжа, которому она теперь уже не понадобится. Он в тюрьме для несовершеннолетних из-за смерти американского антея Боба Липмана.

Друид наморщил лоб:

— Мне жаль, что твой племянник повинен в столь тяжком преступлении. Бесспорно, фаберы переделают эту печать для нового антея, который вот-вот должен прибыть.

Дождь хлестал как из ведра. Отправиться в путь на ипповоло было невозможно. Поэтому было решено, что путешествие в Болота оскурабов совершат посредством полной билокации и Рене тоже разрешат воспользоваться ею.

— Возвращайся быстрее, — попросил Джено брата.

Он испытывал странное ощущение, словно это временное расставание было предзнаменованием неотвратимой разлуки с братом. Он наблюдал, как тот удаляется, и в очередной раз понял, что в жизни каждому предстоит пройти свою дорогу. Рене свою уже выбрал.

Пустота пожирала разум Джено: каков же его путь? Найдет ли он его в Арксе?

Может быть, освобождение Пьера и Коринны было лишь первой целью, которую предстояло достичь, чтобы потом искать новые — личные, свои собственные. Цели, которые можно достичь, только поняв, кто ты есть. Джено начинал осознавать свое предназначение.

Он надел рюкзак с обломками Священной бочки и вместе со своими друзьями смотрел, как Рене с Фионном пересекают разводной мост, чтобы попасть в Ложу психо.

Крылатый юноша с друидом вошли в Большое О в сопровождении Крикен. Камни были еще теплыми. Фионн расположился на том, на который он недавно прибыл, а Рене занял другой. Под чутким руководством Марго великаны моментально наполнились энергией и перенесли обоих точно ко входу в Домус Эрметика.

Крикен оставалось только с волнением ждать их возвращения. Без Железной клетки нельзя было что-либо предпринимать.

Глава третья Раскрытая тайна

Старик с мальчиком очутились в вихре светящегося газа. Под действием силы полной билокации Рене извивался всем телом, в то время как друид, напротив, оставался прямым как струна, держась за свой длинный посох. Погруженные в легкий туман, окутывавший вход в Домус Эрметика, они оказались перед громадной узорчатой калиткой из чистого золота высотой больше десяти метров. Калитка была открыта.

— Мы можем войти. Оскурабы одобрили наше прибытие, — сказал Фионн.

Неожиданно земля начала содрогаться — к ним приближалась гигантская нога, предназначенная для приема гостей. Она наступала на песок и гравий, поднимая отвратительное облако пыли. Рене оторопел перед этой «штуковиной», которая казалась живой.

— Не бойся. Гигантская нога, созданная фаберами, безобидна, — объяснил друид и подошел к ней глазом не моргнув.

Нога повернула, показывая путь гостям, пересекла прекрасную долину, в которой возвышалось величественное здание Домус Эрметика, целиком состоявшее из серебра.

— Отныне раз и навсегда запомни, что нельзя смотреть на фабера или оскураба в соответствии с правилами СК-АМ.7а и СК-АМ.7б Среднего кодекса, который ты должен знать назубок. Нарушив их, ты рискуешь подвергнуться Гламуре, — строго предостерег мальчикадруид.

— Да, знаю. Если я не буду внимательным, то могу стать глухонемым или потерять память. Когда Джено приходил сюда вместе с Аноки и Дафной, он сильно рисковал, — ответил Рене.

Внезапно исполинские ворота из нефрита с брильянтами распахнулись, и оттуда полилось ослепительное сияние. Одновременно раздались сигналы гонга, а некоторое время спустя — пронзительные, оглушительные звуки трубы.

Потом сияние рассеялось, и показался коридор с амарантовыми стенами и черным мраморным полом, отражавшим большие люстры в форме цветов, которые раскачивались как маятники.

Из замаскированной двери выскочили магочи — пара больших голубых глаз, снабженных руками и ногами. Согласно их обычаю, они представились:

— Мы волшебные глаза оскурабов.
Лишь по необходимости вы последуете этим путем.
Используйте священный разум.
Рене улыбнулся, друида тоже, казалось, позабавила их экстравагантная наружность.

— Последуем за ними, — сказал Фионн.

Проследовав несколько метров, магочи остановились перед темной портьерой и дали пройти вперед лишь друиду:

— Мы волшебные глаза оскурабов.
Борода и посох означают мудрость:
Тонкий мыслитель — желанный гость,
И ему говорить,
Тому ж, у кого юн и гладок лик,
Омболу придется носить.
Они взяли нечто напоминавшее большое яйцо из белого воска и, взгромоздившись на зеленую деревянную скамеечку, надели на голову Рене, который не успел даже пальцем пошевелить. Теперь он ничего не видел и не мог говорить. Омбола, маска в форме яйца, мешала ему понять, что происходит.

Волшебные глаза подняли занавес и подтолкнули мальчика. Рене поскользнулся на коврике и упал.

Фионн, ушедший вперед, не мог обернуться: перед ним сидел оскураб, а два фабера стояли рядом и держали в руках массивные железные клещи.

— Помогите! Я ничего не вижу! — прокричал крылатый юноша, яростно колотя крыльями по полу.

— Молчи. Поднимайся и даже пискнуть не смей, — проворчал друид.

На оскурабе была классическая черная туника и дувы, особые очки с серебряными линзами, которые позволяли видеть суть вещей. За его спиной пристроилась змея с тремя головами. Она казалась спокойной.

Фаберы стояли в фиолетовых мантиях и беретах в форме плетеных бубликов.

Сильный аромат амбры распространился по комнате, обставленной инкрустированной мебелью и красными диванами.

Оскураб поднял левую руку и, кивнув, предложил друиду подойти:

— Добро пожаловать, тонкий мыслитель, носящий имя Фионн Айртеч! Я Илиас Букар. В редких случаях я соглашаюсь встретиться с кем-то. Должно быть, ситуация в Арксе действительно осложнилась, раз ты попросил дозволения прийти в Домус Эрметика. Говори, я тебя внимательно слушаю, как и фаберы, которые, как ты знаешь, не любят общества.

Друид, обеспокоенный присутствием змеи, откашлялся и объяснил причину визита, продемонстрировав формулы, по которым строилась Железная клетка.

— Честь и хвала тебе, Илиас Букар. Борьба в Арксе ожесточается. Мятежные псиофы объединились в Секту повстанцев и хотят свергнуть суммуса сапиенса Марго Крикен. Антею третьего уровня Джено Астору Венти удалось превратить Ятто фон Цантара, Баттерфляй О’Коннор и польскую антею Агату Войцик в живые тени, а потом заключить их в паскас, который я ему вручил. К сожалению, родители Джено и Рене остаются узниками в Золотом куполе Аркса. Единственная возможность освободить их — это забрать у фон Цантара перстень, открывающий белую дверь. Чтобы в Аркс вернулся мир, необходимо завладеть перстнем. Поэтому мы должны открыть паскас и вернуть к жизни трех злодеев. Надо построить Железную клетку, но только фаберы способны помочь мне сконструировать ее. Я знаю формулу. В этом и заключается цель моего визита. Со мной пришел юноша-сокол, чья судьба уже предопределена: он будет жить с вами.

Илиас Букар встал. Неожиданно освещение в комнате изменилось: стены и потолок трансформировались в желтые густые облака. Оскураб снова заговорил, а его дувы засияли:

— В Аркс Ментис должно вернуться прежнее процветание. Долг оскурабов продолжать исследования магии. Мы уважаем Золотой кодекс, и поэтому фаберы никогда не чураются работы. Следовательно, Железная клетка будет построена.

Илиас поднял руку, и из его пальцев вылетели потоки лучей, образовавших радужные дуги. Они приподняли золотые перья Рене, и мощная энергия вошла в его тело. Юноша, погруженный во тьму омболы, ждал.

— Стой, не двигайся — пусть твой разум подготовится. Мы сделали выбор: ты станешь оскурабом и вскоре вернешься сюда, так как здесь будет твое жилище. Ты Астор Венти, и в истории твоей семьи есть тяжелая рана. Мы несем ответственность за страшное преступление, совершенное против твоего предка Пауля Астора Венти. Его поразила рука нашего брата Навозного Червяка, движимого злом. — Голос Илиаса дрожал. Он признался в постыдном поступке. И друид, знавший истину о Пауле, был поражен искренностью этого заявления.

Рене захлопал крыльями. Ему хотелось заговорить, но он сдержался. Он испытывал гордость, что принадлежит к семье Астор Венти, несмотря на загадки, которые пока не позволяли узнать истину.

Когда оскураб понял, что Рене волнуется, он кивнул фаберам, и те немедленно посмотрели вверх на желтые облака. Крошечные осколки брильянтов дождем упали на Рене, и он стал похож на статую.

Фионн содрогнулся, опасаясь за участь мальчика, но Илиас успокоил друида:

— Мальчик проходит сейчас испытание Груиза, или Журавля: он в бессознательном состоянии, в котором замораживается любая мысль, а сердце освобождается от ненависти. Через несколько минут он снова придет в себя, — объяснил он. — Злодеяние против Пауля Астора Венти остается тяжелым бременем в нашей истории, и мы сделаем все, чтобы помочь Джено и Рене. Большие клещи фаберов готовы к созданию Железной клетки. Скоро вы вернетесь в Аркс и сможете приступить к открытию паскаса. Эти два фабера к тому же починят Коническое колесо, которое уже давно вышло из употребления, — добавил оскураб.

— Суммус сапиенс просит вас еще об одной услуге: нужно, чтобы фабер пришел забрать печать антея Ламбера де Соланжа, спровоцировавшего смерть Боба Липмана, — сказал Фионн Айртеч.

Илиас Букар замер, а затем произнес:

— Еще одна смерть. Аркс становится по-настоящему опасным местом. Успокой и заверь мадам Крикен — печать будет доставлена сюда.

Фаберы взмахнули своими фиолетовыми мантиями и окружили друида, который почувствовал, как его пронзает ледяной ветер. Сердце его сильно забилось: от клещей исходили мощные магопсихические флюиды. Из железных инструментов фаберов торчали две трубки, и Фионн решил, что именно из этих трубок будут исходить электрические искры, необходимые для сооружения Железной клетки.

— Значит, нам с Рене можно снова отправляться в путь? — спросил он.

Оскураб поймал змею, которая, шипя, подняла все три головы, и положил ее на землю. Затем он взмыл на несколько сантиметров над землей и повернулся вокруг своей оси пять раз, чем вызвал легкое дуновение ветра, который устремился к крылатому юноше.

Распахнутые крылья Рене задвигались, и все его тело искривилось от судороги. Стон, кашель — и мальчик вернулся к реальности. Он прошел испытание Груиза.

Маска в форме яйца по-прежнему плотно прилегала к его голове. С закрытым лицом и пересохшими губами он все же попытался заговорить, но оскураб прервал его:

— Молчание обязательно! Выучи это раз и навсегда.

Фионн взглянул на Рене и вздохнул. А Илиас продолжал:

— Вместе с остальными оскурабами мы будем ждать возвращения этих двух фаберов. Зло никогда не найдет приюта в Домус Эрметика. Мы не сможем бороться против Секты повстанцев. Это не позволяет Золотой кодекс. Только гармония разума ведет к миру. Теперь вы можете удалиться. — Илиас Букар попрощался с друидом и Рене и исчез, словно растворившись вместе со своей змеей.

Нежная музыка ворвалась в комнату, желтые облака рассеялись, и появились магочи, вновь с маской в форме яйца.

Мы волшебные глаза оскурабов.
Калитка открыта, и вы сможете выйти.
Вторая омбола понадобится вам в Арксе.
Рене, оставшийся во власти тьмы, спотыкаясь и пошатываясь, искал друида. Фионн протянул ему руку и ободрил:

— Не волнуйся. Фаберы скажут нам, для кого предназначена вторая маска. Подготовься к отправлению.

В то время как Рене с Фионном пребывали в Домус Эрметика, в Арксе произошло невероятное событие.

В четыре часа дня дождь прекратился, хотя небо кое-где еще оставалось серым. Перед воротами Аркса Ментиса неожиданно предстал посетитель, о чем возвестил детский хор: прибывал антей.

Доротея как новый церемониймейстер дождалась, пока дверь открылась, и, к своему удивлению, увидела Ламбера де Соланжа. Он был без формы, очень исхудавший, под мышкой у него была картонная папка.

— Ты? Но как ты осмелился вернуться после всего, что наделал? Как тебе удалось снова воспользоваться печатью? — спросила она, кипя от возмущения.

— Я должен был вернуться! Мне необходимо срочно поговорить со своей тетей. Это действительно важно, — покорно ответил Ламбер едва слышным голосом.

— Ты сбежал из исправительной тюрьмы? Мадам Крикен придет в бешенство. Ты и представить себе не можешь, какое наказание тебя ожидает! — озабоченно добавила финская сапиенса.

Строгие часы не выдали никакого документа: имя Ламбера было уже вымарано из списков Аркса.

— Ты вне закона и не сможешь войти, — непреклонно сказала Доротея.

— Прошу тебя, используй вертильо и извести мою тетю, что я здесь, — настаивал мальчик.

Доротея лишь развела руками. Она нервно активировала свой головокружитель, заставив засиять такой же у Крикен.

Суммус сапиенс мгновенно примчалась. Увидев племянника, она пришла в изумление:

— Несчастный! Как ты осмелился? Убирайся немедленно!

— Прошу тебя, выслушай меня, я должен поговорить с тобой по поводу одной жизненно важной проблемы. Поверь мне, я бы никогда не вернулся, если бы в этом не было необходимости. Ты узнаешь, о чем идет речь, и тогда решишь, можно мне будет остаться или нет, — в порыве чувств говорил Ламбер.

— Как же ты сумел воспользоваться печатью? — разъяренно спросила Марго.

— Я взломал замок и вошел. Это оказалось не сложно, — объяснил он, понурив голову.

— Говори, я тебя слушаю, — едва сдерживая гнев, выпалила Марго.

— Я предпочел бы, чтобы здесь никого не было, — сказал мальчик, уставившись на Доротею.

— Какое бесстыдство! — заявила мадам.

— Повторяю тебе, это деликатнейший вопрос. — Упорство Ламбера было вознаграждено, в конце концов ему удалось убедить тетю отпустить церемониймейстера.

Доротея ушла, надувшись, и тут же известила экономку и остальных сапиенсов о нежданном и нежелательном возвращении французского антея.

— Ну! Говори быстрее. Твою печать очень скоро увезут, — с укоризной уставилась на племянника мадам Крикен.

Ламбер де Соланж вручил своей тете папку:

— Вот, прочти. Эти бумаги мне выдала администрация тюрьмы. Там навели справки о нашей семье, и ты… ты к ней не принадлежишь, — произнес Ламбер.

— Как это не принадлежу? Я твоя тетя! Твоя бедная мать Катрин, умершая несколько лет назад, была моей сестрой! — с возмущением возразила мадам Крикен.

— Нет. Ты не Крикен, и покойный Риккардо Железный Пест это знал.

Заявление мальчика потрясло престарелую даму.

— Что ты говоришь? Ты сошел с ума! Риккардо Железный Пест был большим другом всех Крикенов в Париже. Как же ты можешь утверждать, что я тебе не родня? — Разгневанная, она раскрыла папку и принялась читать.

После первой же страницы ее лицо сделалось белым как простыня, и она едва не лишилась чувств. Вцепившись в статую ипповоло и медленно соскользнув, Марго села на хрустальную ступеньку.

— Нет, этого не может быть, — проговорила она, сжимая бумаги.

Ламбер сел рядом и обнял ее:

— Мне тоже стало не по себе, когда я прочитал. Но это правда. Сертификат выдан нотариусом Карлом Дебуа, который в то время был очень известен в Париже. Я немедленно прибыл сюда именно для того, чтобы не давать сведения о тебе этим… из тюрьмы. Было бы непросто объяснить им, что такое Аркс Ментис и что ты суммус сапиенс!

— Если это шутка, то ты очень дорого за нее заплатишь! Возвращаться в Аркс ради такой лжи! Не могу поверить, что у тебя настолько извращенный разум. Мне стоило бы надавать тебе пощечин. Оплеуха конечно же не решила бы проблемы, но ты ее заслужил, — в бешенстве сказала мадам.

— Нет, это не шутка. Я прекрасно знаю, что совершил ошибку: смерть Боба все еще преследует меня. Даже если ты мне не веришь, я раскаялся. Я пришел сюда из-за тебя. Внимательно прочти эти документы, — сказал Ламбер.

Старушка сняла шляпу и дрожащими руками пригладила волосы, уложенные в пучок. Она еще раз перечитала бумаги, беспощадно сообщавшие о ее истинном происхождении.

В древнейшем свидетельстве говорилось о том, что она в действительности не была Крикен. Или, лучше сказать, урожденной Крикен. Подтверждение этому содержалось в документе, подписанном Аланом и Жюстин Крикен, которых она считала своими родителями.

Алан и Жюстин удочерили ее. Настоящими родителями Марго были… Флеммо и Дионисия Астор Венти!

Свидетельство об удочерении Париж, контора нотариуса Карла Дебуа
В присутствии нижеподписавшегося нотариуса Карла Дебуа

Супруги Алан и Жюстин Крикен становятся родителями девочки по имени Марго, в возрасте двух месяцев, родом из Италии.

Настоящие родители, Флеммо и Дионисия Астор Венти, в силу невозможности обеспечить девочке образование и надлежащий образ жизни поручили ее синьору Риккардо дель Пиджо Ферро.

Вышеназванный благородный человек не в состоянии следить за воспитанием девочки и поэтому поддерживает ее удочерение просителями.

Семья Крикен, достойнейшею происхождения, сможет вырастить этою ребенка с любовью и лаской в доме, где уже есть девочка, их родная дочь, трехлетняя Катрин.

Кроме того, им известно, что у Марго есть два брата-близнеца, Свево и Джено.

Свево остается со своими родителями в Италии, в Нижнем Колоколе, а о Джено нет никаких известий.

Подлинность заверяю, нотариус Карл Дебуа
Одобрено и подписано Аланом и Жюстин Крикен
— Я Астор Венти?! Я итальянка?! Сестра-близнец дедушки Джено — Свево Астора Венти?! Но еще один близнец, третий, носит то же имя, что и антей Джено! Но… тогда… где же мой второй брат? Жив ли он? — Марго была поражена. Сердце у нее подскочило, ноги дрожали и раскалывалась голова.

Ей на память пришло письмо Свево, в котором были указаны два имени: Марго и Джено.

— Следовательно, вместе с моим именем Свево упомянул третьего близнеца. Он хотел, чтобы эта информация дошла до кого-то, кто в состоянии узнать правду о нас, о его брате и сестре… Вот объяснение! И этот человек — Джено, который носит имя моего близнеца. — Мадам была во власти сложных рассуждений, которые постепенно становились простыми и ясными. Она поняла смысл письма Свево.

Что могло произойти после ее рождения? Почему ее настоящие родители, Флеммо и Дионисия Астор Венти, воспитали только Свево, выбрав другую участь ей и Джено?

Эти вопросы мучили мадам Крикен.

— Я уже стара, минуло столько лет. Алан и Жюстин растили меня с любовью, и я думала, что они мои родители. К тому же я очень любила Катрин, которую считала своей сестрой. А теперь эта новость: я была рождена в семье Астор Венти. — Марго была в страшном смятении.

— Да и Риккардо Железный Пест был не слишком честен с тобой. Он так и не сказал тебе правду. Почему? — спросил Ламбер, не поднимая глаз.

— М-да. Почему он скрыл, что я из Асторов Венти? Без сомнения, Риккардо знал, какая судьба выпала моему брату Джено.

Мадам Крикен была так встревожена, что едва могла дышать.

— Предана! Высмеяна! А ведь я по-настоящему любила Риккардо, уважала его. Но сейчас я хочу понять, почему у Асторов Венти такая мрачная судьба. Все эти тайны наводят на мысль о проклятии! — Крикен посмотрела на Ламбера. — Поклянись мне, что никому ничего не скажешь. Я была и останусь суммусом сапиенсом, мадам Марго Крикен. Я сама должна выяснить правду об Асторах Венти и сама поставлю всех в известность. Так будет справедливо. — Мадам указала на Ламбера и проговорила: — Поклянись, что не проговоришься!

— Клянусь! — воскликнул он, прижимая руки к груди.

— И Джено с Рене ты тоже не скажешь ни слова, — добавила Марго.

— Успокойся. Я буду держать рот на замке, но… — Ламбер вцепился ей в руку.

— Что такое? — в испуге спросила старушка.

— Можно мне тут остаться? Только ты как суммус сапиенс можешь дать мне этот шанс, — взмолился мальчик, и глаза у него загорелись.

— Ты совершил ужасное преступление. Как можно такое простить? Сапиенсы, псиофы и антеи никогда не согласятся с этим, — ответила Марго.

— Придумай что-нибудь. Я хочу исправиться. Тебе не придется раскаиваться. Я буду усердно посещать лекции и бороться вместе с тобой против мятежников.

Мотивация Ламбера показалась мадам обоснованной. И она согласилась — ведь у нее не было выбора. Если она не позволит Ламберу вновь поступить в Аркс, кто знает, что еще он может натворить.

— Хорошо. Я подумаю, — сказала она и, взяв его за руку, зашагала в Салон фламинго.

Появление в Арксе Ламбера вызвало негодование у присутствовавших там колдунов и волшебников. Многие полагали, что она оказала услугу юному французу просто потому, что была его родственницей. Никто не мог знать, какую драму пережила Марго.

— Этот антей, как вы знаете, был мною исключен, но теперь он здесь, — заявила мадам. — Объяснения я смогу предоставить позже. Пожалуйста, продолжайте ваши дискуссии и думайте, как подготовиться к атаке мятежников.

Мадам Крикен спешно отправила всем сапиенсам серию парасфер, где сообщала им, что снова приняла Ламбера и что постарается как можно быстрее объяснить им причины.

На самом деле Доротея уже оповестила других мудрецов, которые отреагировали не слишком благожелательно. Впервые сапиенсы разошлись во мнении с Марго.

Гулкий удар пробил семнадцать раз.

Ворча и ругаясь, старушка дотащила Ламбера до лестницы. И тут заговорили Противоречивые Утверждения:

— Его возвращение чревато войной. Пусть он убирается прочь, а ты иди дальше одна, продолжай свой путь по лестнице, — сказал черный рот слева.

Рот справа зашлепал толстыми губами и заявил прямо противоположное:

— Добро пожаловать тому, кто несет правду! Лишь со справедливостью в Аркс вернется древнее процветание.

Мадам рывком схватила Ламбера за куртку и торопливо повела его на второй этаж. Они помчались по коридору. Добежав до статуи женщины с красной вазой на голове, Марго повернула эту вазу, и мальчик увидел, как открылся потайной ход.

— Заходи быстро, — приказала Крикен, а затем затолкала Ламбера в служебкабио и рассыпала пыль Дубо-ка.

— Где мы? Почему все стены здесь в каких-то ящичках? — Мальчик был испуган.

— Это секретное место, где мы встречались с Риккардо Железным Пестом. Здесь я овладела самыми тонкими методами волшебства и месяц за месяцем проводила в исследованиях. Теперь садись вот сюда на подушки — и ни звука! — Суммус взяла стремянку и, сжимая документы свидетельства, словно они были из чистого золота, полезла наверх.

Мальчик оглядел восьмиугольную комнату с тысячами пронумерованных ящичков, наблюдая за той, кого он до недавних пор считал своей тетей.

Марго, как фурия, открывала многочисленные ящики, наполненные магическими предметами: книгами, бумагами, фотографиями. Она была уверена, что найдет то, что объяснит тайны Асторов Венти, и прежде всего ее удочерение. Она просмотрела сто пятьдесят ящичков, переходя с лестницей от одной стены к другой. Обессиленная, Марго застыла на лестнице, прислонившись головой к стене, и в отчаянии снова принялась размышлять о своей жизни.

— Как же получилось, что все достижения магии Аркса так и не позволили мне открыть свое происхождение? Никогда никаких видений или предчувствий о моих братьях-близнецах! — размышляла она, и ее взгляд упал на тонкую перегородку между пятьдесят пятым и пятьдесят шестым ящиками.

Мадам вытащила оба ящика, и перегородка со скрипом открылась. Внутри была вертикально вставлена шкатулка из дерева, похожая на портсигар. Испытывая любопытство, Крикен вытащила ее содержимое: три письма и старую выцветшую фотографию. Марго поправила очки и, задыхаясь, стала рассматривать ее:

— Младенцы! Близнецы! Девочка и два мальчика нескольких месяцев от роду.

Трогая фотографию, мадам привела в действие методы ретроведения и тотчас же поняла, что это была она! Да, она сама в детстве вместе с братьями Свево и Джено. Она перевернула снимок, но на обороте не было ни даты, ни имен.

Она взяла письма и медленно спустилась по лестнице. У нее закружилась голова, поэтому она села рядом с Ламбером и принялась читать. Первое письмо оказалось точной копией свидетельства об удочерении, врученного ей Ламбером. Она перешла ко второму и почувствовала, как у нее леденеет кровь: письмо было написано Флеммо и Дионисией Астор Венти, прадедушкой и прабабушкой антея Джено.

С почтением и любовью многоуважаемому Риккардо дель Пиджо Ферро
После долгих размышлений мы с женой решили оставить у себя только одного из трех близнецов, Свево, единственного, кто оказался совершенно нормальным, лишенным каких бы то ни было магических способностей. Марго и Джено, напротив, уже проявляют свою неординарность, например, одними лишь младенческими криками могут перемещать предметы и вызывать в доме дождь или туман.

Я прекрасно знаю, что принадлежу к семье, предки которой были волшебниками. Сам я не обладаю никакими способностями в этой области и весьма доволен этим. Мы с женой крайне озабочены тем, что не в состоянии справиться с маленькими Марго и Джено, и поэтому отдаем их на поруки вам, гениальный Риккардо.

Мы с болью разлучаемся с ними, но зноем, что вы, бесспорно, обеспечите лучшую жизнь нашим детям и поможете развить у них те дарования, которые мы не в силах контролировать.

В Нижнем Колоколе мы владеем аптекой и ведем простую и честную жизнь. Приезжайте, чтобы забрать Джено с Марго, когда сочтете нужным.

С бесконечной благодарностью
Флеммо и Дионисия Астор Венти
Мадам не могла вымолвить ни слова, слезы текли у нее по щекам, капая на подушки. Ламбер был потрясен, глядя на то, как сильная и могущественная женщина согнулась, словно былинка.

— Они нас не любили. Они отказались от меня и Джено. Как могут родители так просто отдавать детей? — рыдая, восклицала Марго.

Потом она взяла третье письмо и, читая его, плакала навзрыд. Оно было от Риккардо Железного Песта.

Третий близнец
Моя дражайшая и преданная Марго, когда ты прочтешь это письмо, я уже буду лежать в земле.

Я уверен, что читая, ты разволнуешься.

Теперь ты знаешь правду — эти письма и фотография являются ее доказательством.

Но ты не должна меня ненавидеть за то, что я ничего тебе не рассказал, не должна ненавидеть своих настоящих родителей, Флеммо и Дионисию Астор Венти.

Они не знали, как обращаться с тобой и с Джено.

Алан и Жюстин Крикен воспитали тебя с любовью и лаской вместе со своей дочерью Катрин. Мне удалось привести тебя в Аркс Ментис девочкой именно потому, что у тебя была фамилия Крикен. Как ты знаешь, ни один Астор Венти не мог вступить в Крепость разума из-за тревожной истории суммуса сапиенса Пауля Астора Венти.

Надеюсь, что правда о его смерти станет известна.

По сравнению с твоим братом Джено тебе повезло.

У тебя есть семья, ты сделала карьеру в Арксе, а ему выпала другая судьба.

У него был необыкновенный дар, которым обладают немногие маги. Я не мог отдать его на усыновление и с невероятными трудностями вырастил далеко от Аркса.

Он знает о твоем существовании, знает всю правду, но предпочел не иметь никаких контактов ни с тобой, ни со Свево.

Он очень огорчился, когда ему сообщили, что Свево умер, но утешился, узнав о существовании сына брата. Возможно, когда ты прочтешь это письмо, в Арксе произойдут большие перемены.

Возможно, кому-то удастся выяснить, кто убил Пауля, действительно выдающегося мага. Постарайся отыскать его гробницу рядом с моей: его могила скрыта, никто ее не находил.

Возможно, теперь ты заняла мое место и стала суммусом сапиенсом.

Помни, что ты из Асторов Венти и поэтому должна мужественно выдерживать все тайны и страдания своей семьи.

Не ищи своего брата Джено.

Третий близнец нуждается в одиночестве.

По моим предположениям, с ним сможет встретиться только мальчик. Мальчик с той же кровью.

Но больше я уже ничего не могу прояснить: мои предчувствия этим ограничиваются.

Используй все свои магопсихические силы, гордись своим происхождением.

Ты одна из Асторов Венти, хотя и была воспитана в семье Крикен. Учти, что у тебя есть возможность сохранить обе фамилии.

Для меня ты Марго Крикен Астор Венти.

Тебе решать, когда и как сообщить об этом членам Аркса Ментиса.

С уважением и любовью
Рикардо Железный Пест
Тусклый свет люстры освещал лицо Марго. Губы ее дрожали. Ей было плохо.

— Грустная история, — сказал Ламбер, понурив голову.

— М-да. Теперь я понимаю, почему испытывала особое расположение к Джено и Рене. Кровь никогда не обманешь. Но я и представить себе не могла, что я их родственница. Если бы Ятто знал это! Если бы он только заподозрил, кто я, то никогда бы не привлек к похищению Пьера с Коринной и маленького Рене. Думаю, мои родители поступили плохо.

Но если бы Риккардо не отдал меня в другую семью, кто знает, что стало бы со мной. Может быть, я бы никогда не оказалась здесь и не занималась бы делами Аркса и Асторов Венти. Своего брата-близнеца Джено я искать не стану. Уважу волю Риккардо хотя бы потому, что не знаю, жив ли еще третий близнец. Увы, я должна подчиниться судьбе, уготовившей мне ту же дорогу боли, что и Джено с Рене. — Мадам излила свое горе Ламберу, который из испорченного мальчишки превратился в хранителя личного секрета Марго.

— Когда ты скажешь всем правду? — спросил юный француз.

— Не знаю. Выберу подходящий момент. Вначале нужно заняться другими проблемами. Я должна принять программу месяца. Скоро начнется новый цикл.

Мадам Крикен не стала пускаться в объяснения. Она не могла рассказать Ламберу, что ожидает возвращения Фионна Айртеча с Рене и что скоро в Аркс прибудут фаберы, чтобы сотворить Железную клетку. Ламбер был антеем первого уровня, да еще исключенным, и он конечно же не подозревал о существовании оскурабов и фаберов, описанных в Среднем кодексе для второго уровня. Однако Крикен пришлось открыть ему, что Ятто, Баттерфляй и Агата поглощены паскасом.

Мальчик аж подпрыгнул:

— Живые тени? И все это сделал Джено?

— Да. Но пусть тебя это не волнует. Держи себя в руках. И без того будет непросто принять тебя снова, — сказала Марго.

Они вышли из служебкабио и быстро поднялись на четвертый этаж. Подойдя к Ложе психо, они обнаружили там всех сапиенсов, которые заметно нервничали.

— Суммус, мы получили твое послание и можем сказать тебе, что очень рассержены, — начал Набир, пронзая Крикен взглядом.

— Я знаю. Но у неожиданного появления Ламбера де Соланжа есть важная причина, — ответила Марго, которая явно неловко себя чувствовала.

— Как ты могла принять его после всего того, что он натворил? — истерично завопила Эулалия.

— Какая причина может заставить простить убийцу? — возмутился Стас.

Свои возражения высказали и Дафна с Доротеей. Они были озадачены поведением Марго.

Суммус вместе с Ламбером пересекла разводной мост, а сапиенсы последовали за ней в Комнату видений. Мадам села в профессорское кресло, и все отметили ее печальный вид.

— Прошу вас принять его возвращение, — произнесла Марго, указывая на Ламбера. — Он раскаялся и не может больше оставаться в исправительной тюрьме Парижа. Его исключение из Аркса надо аннулировать. Он искупит свою вину, выполняя все наши приказы. У меня есть очень важная причина просить вас об этом, но пока я не могу открыть ее. Если вы мне верите, то помогите — не чините препятствий этому мальчику.

— Может быть, ты сошла с ума? Или за всем этим стоит какой-то секрет? — вступила в разговор Эулалия, сделав шесть кругов глазами.

— Личный секрет, который тем не менее может иметь последствия для всей жизни в Арксе. Не вынуждайте меня сказать большее. — Марго активировала блокирующее слово, чтобы не допустить чтения своих мыслей сапиенсами.

Эулалия повернулась ко всем и раздраженно спросила:

— Ну? Примем это безумное решение?

Набир Камбиль сделал шаг вперед:

— Не хотелось бы допускать возвращения Ламбера, совесть не позволяет. Но, если ты утверждаешь, что это необходимо, я смирюсь. Однако ты должна как можно скорее объяснить нам причину. Иначе, полагаю, ты больше не сможешь рассчитывать на наше доверие и поддержку.

— Если вы сейчас покинете меня, то передадите Аркс бунтовщикам, — сказала Крикен, надеясь убедить всех.

— Да, действительно. Не можем же мы остаться без главы Аркса! — воскликнул Стас.

— Сместить тебя после всего, что мы вместе сделали? Нет-нет. Невозможно. Это значит признать то, что Ятто прав, а ты недостойна сидеть в этом кресле. — Дафна говорила сурово, но с любовью, искренне жалея свою старую подругу Марго.

Гулкий удар пробил восемнадцать раз.

— Уже поздно. Я должна написать программу на месяц: из списка мне известно, что прибудет новый антей первого уровня. И еще надо принять решение по поводу ужина. — Мадам Крикен встала.

— Насчет ужина можешь не беспокоиться. Я должен сообщить всем хорошую новость, — объявил русский врач.

— Наконец-то хорошая новость! — сказала Дафна, вздыхая.

— Ранья Мохатдина выздоровела. Мне все-таки удалось ее вылечить. — Стас удовлетворенно улыбнулся.

Мадам Крикен вышла ему навстречу и обняла его:

— Спасибо. Я знала, что ты способен спасти ее.

Дафна с Доротеей поздравили русского врача, Набир восторженно выразил свое одобрение, а Эулалия воскликнула:

— Превосходно! Теперь в аудитории возвышенной пищи, как и прежде, будет изобилие метафизических блюд.

Сапиенсы уже собрались уходить, когда в Комнате видений прозвучал робкий голос Ламбера:

— Извините, можно мне… занять мою прежнюю комнату и надеть новую форму первого уровня?

Крикен кивнула, и лишь один Набир вмешался:

— Берегись, мальчик, я возьму тебя под контроль.

Все ушли, а мадам Крикен осталась наедине с Наполеоном, изнеженно растянувшимся у ножек жаровни. Старушка устало взяла бумагу и ручку и написала меню метафизического ужина.

В это время запел детский хор: прибывал новый антей. Дафна ринулась к воротам, бросив остолбеневшего Стаса Бендатова, который так надеялся на ее помощь в излечении Тоама и Юди. За ней устремилась Доротея.

Ворота распахнулись, и вошел Эзра Мур, англичанин одиннадцати лет с короткими каштановыми волосами, круглыми глазами, курносым носом и оттопыренными ушами. Его родители, оба псиофы, часто в самых возвышенных тонах рассказывали ему о мисс Баттерфляй О’Коннор и не раз показывали ее фотографию, на которой она запечатлена скачущей на ипповоло. Поэтому, едва прибыв пред светлые очи Дафны и Доротеи, он поздоровался и спросил:

— Добрый вечер. А разве мисс О’Коннор здесь нет?

Дафна приняла важный вид и ответила:

— Нет. Я новая экономка.

— А я новый церемониймейстер, — представилась финская сапиенса.

— Церемониймейстер — женщина? Что происходит в Арксе? Поменялись правила? — опешил Эзра Мур, показывая, что он довольно педантичный антей.

— Забирай свой пропуск из Строгих часов и следуй за нами, — скомандовала Доротея, скривив нос.

Мальчишка подпрыгнул от радости. Увидев в документе, что он назван сведущим в телемпии, экономка тут же охладила его пыл:

— Посмотрим, действительно ли ты так хорош. Теперь я веду занятия по этой дисциплине в аудитории тонкой мысли.

Эзра вошел. В Комнате единения, где собрались другие антей, Суоми с Джено изучали Расширенный кодекс.

— Можно мне пойти к ним? — спросил он, надеясь услышать «да».

— Категорически воспрещается! Сейчас я провожу тебя в твою комнату номер четыре. Там жил несчастный Боб Липман, — сказала Дафна Огроджан.

— Несчастный? Почему? Что с ним случилось? — с любопытством спросил мальчик.

— Он погиб!

Сухой ответ экономки заставил Эзру побледнеть.

— Как… как погиб?

— Его спиккафило был испорчен антеем первого уровня Ламбером де Соланжем. И знаешь что? — Дафна посмотрела англичанину прямо в глаза.

— Что? — в ужасе выдавил он из себя.

— Ламбер здесь, в комнате номер девять. Не советую тебе заводить с ним дружбу. Понятно? — Похоже, экономка испытывала антипатию к новому антею.

— Спасибо. Я прислушаюсь к вашему совету, — поблагодарил ее Эзра.

— Увидимся, — сказала Дафна и попрощалась.

Приход Эзры заинтересовал Суоми и Джено, они ждали подходящего момента, чтобы познакомиться с ним. Новость о возвращении Ламбера поступила юному Астору Венти вместе с парасферой от Аноки Кериоки.

Убийца-француз вернулся.

Крикен не возражает.

Сапиенсы и псиофы чувствуют себя оскорбленными.

Друг Аноки
— Ламбер вернулся! — во весь голос воскликнул Джено.

— Почему мадам его не вышвырнула? Ее поведение странно! — удивилась Суоми.

Они попытались найти логичное объяснение поступку мадам Крикен, но не смогли.

Сигнал гонга заставил жизнь в Арксе замереть.

Засверкали головокружители, и бесконечная череда парасфер заполнила коридоры, залы и лестницы Аркса Ментиса.

Это было сообщение суммуса сапиенса Марго Крикен:

Всем сапиенсам, псиофам и антеям третьего уровня немедленно прийти в Комнату видений. Антеям первого уровня следует оставаться в своих комнатах до второго сигнала.

Нарушители будут наказаны.

Суммус сапиенс
Марго Крикен
Эзра Мур, и без того перепуганный, забился под одеяло. В комнате номер девять Ламбер, едва выйдя из душа, быстро вытерся и в задумчивости уселся на кровать.

Джено, Суоми и Красный Волк побежали по лестницам, запруженным псиофами.

— Что происходит? Почему такая срочность? — спрашивали друг у друга встревоженные волшебницы.

Комната видений была переполнена. Крикен в золотистом платье и головном уборе из голубых перьев направилась к жаровне. В руке она держала паскас и с удовольствием его демонстрировала. Когда она начала говорить, гомон присутствующих сразу утих.

— Я созвала вас, потому что вскоре прибудут два фабера. Их сопровождают Рене и друид Фионн Айртеч. Фаберы сконструируют Железную клетку, куда посадят живые тени Ятто, Баттерфляй и Агаты, которые сейчас здесь, внутри паскаса. Я прошу вас быть предельно сдержанными. Согласно правилу СК-АМ.7а, фаберы могут общаться с псиофами, сапиенсами и суммусом и в очень редких случаях — с экстрасапиенсами. В этой совершенно особой ситуации Фионн воспользуется помощью Рене, который вскоре станет оскурабом.

Медиум с фиолетовым попугаем выкрикнул:

— Наконец-то мы завладеем перстнем от белой двери и освободим Пьера с Коринной. Надо избавить Аркс от мятежников!

Все посмотрели на Джено и заулыбались, а он склонил голову в знак благодарности. Но одна молодая турецкая алхимичка, обращаясь к Крикен, сказала:

— Все, кажется, складывается неплохо, но мы, псиофы из Нового Союза, обескуражены принятием в Аркс твоего племянника, убийцы. И хотим знать причину.

Мадам Крикен сжала паскас и села в профессорское кресло.

— Антей первого уровня Ламбер де Соланж, виновный в смерти Боба Липмана, может посещать Аркс, так как в будущем он искупит свою вину. В исправительной тюрьме для несовершеннолетних, куда я его отправила, создалась тяжелая ситуация и… — Марго не удалось договорить: вошли Фионн Айртеч и Рене. Они возвестили о прибытии фаберов.

Юноша в золотой тунике снял наконец омболу и держал ее в руках.

Увидев экстрасапиенса на пороге Комнаты видений, псиофы затихли.

— Они используют полную билокацию. Всего через несколько секунд они материализуются в Большом О. Умоляю тебя, суммус, обеспечь тишину. Все должны удалиться, — сказал друид, распахивая свою красную мантию.

У Крикен отлегло от сердца: объявление о приходе фаберов спасло ее от трудного разговора.

— Мы продолжим нашу беседу в другое время. Прошу всех выйти из Комнаты видений. С большой радостью сообщаю вам о выздоровлении Раньи Мохатдины. Очень скоро эксперт метафизической кухни разнесет ужин.

Русский врач и Набир подошли к Крикен. Тибетский святой был неспокоен:

— Не рассчитывай, что история с Ламбером на этом закончится. Ты должна как можно скорее сказать нам правду, дорогая Марго.

Мадам Крикен хранила молчание.

Огонь в жаровне вспыхнул — на мозаике вновь проявилась фигура Раньи Мохатдины. Семь мудрецов Аркса Ментиса были в полном составе.

Комната видений быстро опустела. Остался только Джено Астор Венти. Он посмотрел на Марго и сказал:

— Почему ты это сделала? Что изменилось в твоей душе, мой суммус? Ламбер — убийца. В голове не укладывается, что ты решила спасти его только потому, что он твой родственник.

Слова Джено, как стрелы, вонзились в сердце Крикен.

— Родственник? Нет, не думай так. Вы с твоим братом Рене столь же важны для меня. Я никому не отдаю предпочтения.

— Что у нас общего с Ламбером? О чем ты говоришь? — с возмущением спросил крылатый юноша.

— Когда-нибудь вы поймете это, — ответила Марго, глядя на паскас, который держала в руке.

Фионн Айртеч, поняв, что у Крикен на душе тяжелый груз, сказал:

— Решения суммуса не обсуждаются. А ты, Джено, научись вести себя более сдержанно. Ты многим обязан Марго. Это и к тебе относится, Рене.

Братья обменялись тяжелыми взглядами. Джено хотел уже удалиться, как вдруг лиловый луч парализовал его, и мальчик потерял сознание.

Мадам поняла, что здесь была пущена в ход магия фаберов и, воздев руки, остановила друида и Рене, уже собиравшихся вмешаться:

— Это магопсихический луч. Джено попал под воздействие флюидов фаберов. Сейчас они объяснят нам причину.

В тот же миг из Ложи психо послышались шаги. Рене проворно надел маску. Мадам Марго Крикен встала и дружелюбно встретила гостей:

— Добро пожаловать! Благодарю вас за помощь. Выберите место, подходящее для строительства Железной клетки, и никто вас не побеспокоит. Но должна вас спросить: зачем вы обездвижили Джено Астора Венти?

Фабер расправил фиолетовую мантию и произнес:

— Приветствуем тебя, суммус сапиенс. Джено нам понадобится, но о нем мы поговорим позже. Подходящее место для Железной клетки на нижнем этаже, напротив Противоречивых Утверждений. Кроме того, мы готовы наладить Коническое колесо и можем унести печать Ламбера де Соланжа, как ты просила.

— Замечательно. Пожалуйста, приступайте. Рене исполнит любой ваш приказ. Печать Ламбера вы можете оставить здесь. Ситуация изменилась — этот антей вернулся, — сказала Крикен.

Возможно, псиофы из Домус Эрметика и пережили некоторое сомнение, но предпочли больше не расспрашивать о Ламбере. Фабер, который держал в руках омболу, сделал шаг вперед:

— Крылатый юноша нам поможет. Вторая маска — для Джено, который должен присутствовать при создании Железной клетки по очень простой причине: именно он заточил в паскас живые тени.

Фабер вручил омболу Крикен.

Гулкий удар пробил девятнадцать раз.

Марго выполнила свое задание: она подошла к Джено, который так и не пришел в сознание, и нахлобучила на него маску в форме яйца. Джено тут же пришел в себя и машинально попытался снять омболу, но Крикен остановила его:

— Стой! Ты должен носить ее и помогать фаберам.

Юный Астор Венти и пальцем не шевельнул, только произнес слабым голосом, который прогремел внутри омболы:

— Помогать фаберам — большая честь для меня.

Вечернее небо пронзила вспышка молнии, которая ударила в золотые купола Аркса. От сильного порыва ветра задрожали стекла в окнах, захлопали от сквозняков двери. Жаровня погасла, и Комната видений оказалась в темноте.

— Надеюсь, гроза предотвратит действия мятежников. Сегодняшняя ночь не лучшее время для нападения, — сказала мадам Крикен.

— Мы противники битв, — сказали фаберы, извлекая из-под мантий клещи, чтобы строить Железную клетку. — Если вам придется вступить в сражение, мы будем вынуждены удалиться. Мы с оскурабами не приемлем насилия.

Друид и Крикен согласились с ними.

— Когда потребуется паскас, дайте мне знать, — сказала Марго и удалилась в свою комнату.

Фаберы в спешке спустились по лестнице в сопровождении друида, который держал под руки братьев Астор Венти с омболами на головах.

Когда они оказались напротив Противоречивых Утверждений, два больших рта вдруг открылись и улыбнулись умельцам:

— Приветствуем наших отцов-конструкторов!

Псиофы из Домус Эрметика подняли клещи, из ручек которых вылетели искры. Фаберы начали вращаться вокруг своей оси, заставив свои длинные фиолетовые мантии закружиться, отчего на полу образовался круг около пяти метров в диаметре — размер, необходимый для совершенной Станте Ферроза.

— Экстрасапиенс Фионн Айртеч, стань в центр круга. Прочитай формулу друидов, — приказал один из фаберов.

Старец пригладил длинную белую бороду и, воздев руки, громогласно вскричал:

— Амиста крель индефлессус! Ситате ин эрметика лога!

Окружность воспламенилась. Друид стоял в огне, застыв с поднятыми руками и закрытыми глазами. Жар пламени добрался до Джено и Рене. Маски из воска на них начали медленно таять, немало обеспокоив братьев.

Фаберы, у которых даже подолы мантий не обуглились, переступили через огонь и начертили клещами решетки и замки, которые тут же материализовались. Они состояли из чистой энергии. Железная клетка предстала во всей своей ужасающей мощи: это был купол из перекрещенных светящихся трубок. Фаберы прокричали во всю мощь своих легких:

— Соллелум ин акто!

С этимисловами они воспарили в воздухе, подхватив старого Фионна под мышки, пересекли электрическую решетку, не ощутив боли, и повалились на землю рядом с братьями Астор Венти.

В тот же миг фаберы приказали ребятам идти вперед и ничего не бояться. Джено и Рене, держась за руки, двинулись в направлении шипящих прутьев. Омболы из воска таяли все больше и больше.

— Мне страшно, — пробормотал Джено.

— Мне тоже. Я чувствую, как обугливаются перья на крыльях, — дрожа, ответил Рене.

Фаберы вместе с экстрасапиенсом направили свои персты на братьев Астор Венти, выпустив тонкие струйки воды, и мальчики пересекли электрическую решетку, совершенно ничего не почувствовав.

— Остановитесь! — приказали фаберы.

Джено и Рене не сделали больше ни шага.

— Используйте свой разум!!! — закричали псиофы из Домус Эрметика под озадаченным взглядом друида.

Крепко прижавшись друг к другу, братья обменялись ментальной энергией. И пока воск омбол стекал на пол, сила мысли обратилась в слова. Джено и Рене одновременно бесстрашно выкрикнули:

— Станте Ферроза, заключи живые тени и защити добро в Арксе!

Дыхание мальчиков стало затрудненным — они вот-вот могли потерять сознание. Фаберы и друид снова указали на них и силой мысли подняли их и вынесли из клетки.

Мальчики в изнеможении рухнули на пол.

— Фионн, сними с Джено омболу. Она ему больше не понадобится. А мы идем в Ложу психо, чтобы починить Коническое колесо, — сказал фабер.

Друид с покрасневшими от усталости глазами склонился над Джено, который застонал, и проговорил:

— Успокойся. Все прошло благополучно. Сейчас я уберу маску, и ты сможешь отдышаться.

Едва открыв глаза, Джено увидел электрическую клетку и разноцветные искры, которые вылетали из решетки, образуя крохотные звездочки.

— Она изумительна! Когда паскас будет открыт, злодеям уже не удастся удрать. И я получу перстень! — воскликнул он.

Фионн Айртеч сгорбился, опершись на длинный посох, и сказал:

— Конечно. Теперь моя задача — открыть паскас.

— А где мой брат? И фаберы? — спросил Джено, озираясь по сторонам.

— Они ушли в Ложу психо чинить Коническое колесо, — объяснил ему друид.

Гулкий удар пробил двадцать раз, и одновременно прозвучал соусосвист: настало время ужина.

Согласно правилу ВК-АМ.6 г, во время ужина все должны были вернуться в свои жилища. Псиофы покинули Салон фламинго и разошлись по своим комнатам на втором и третьем этаже. Увидев Железную клетку, они застыли, в изумлении разинув рты. Противоречивые Утверждения в унисон произносили одну и ту же фразу:

— Это заслуга фаберов, наших отцов-конструкторов. Они настоящие волшебники.

Фионн Айртеч предостерег псиофов:

— Не приближайтесь к решетке! Это смертельно опасно! Обходите ее подальше.

Маги и шаманы, ведьмы и медиумы моментально подчинились.

Джено пошел в свою комнату и первым делом направился в ванную и хорошенько умыл лицо, перепачканное воском. В это время вошла сапиенса, эксперт метафизической кухни, Ранья Мохатдина с подносом, полным деликатесов.

— Вот твой ужин, — произнесла она с ослепительной улыбкой.

— Рад видеть тебя выздоровевшей, — улыбнулся в ответ Джено.

— Я горжусь тобой. Я всегда буду тебе благодарна. Ты покарал Ятто, Баттерфляй и Агату. Ты стал необыкновенно храбрым, — сказала арабская мудрая, выходя из комнаты.

Джено взял поднос и разыскал среди тарелок меню. Дверь снова открылась: это была Суоми. Держа поднос в руках, она весело прощебетала:

— Романтический ужин на двоих?

Джено рассмеялся и начал читать:

— На сей раз опять выпал черед буквы «С», от слова «Слава». Мадам решила, что такой пир станет по-настоящему пророческим для начала нового цикла. Будем надеяться, что все славно закончится!

— Ну и вкуснотища! Быстрее снимаем серебряные крышки и набрасываемся на еду! — воскликнула довольная антея.

Мальчик ел с жадностью и рассказывал о Железной клетке и о том, как классно фаберы разбираются в магипсии. Затем разговор зашел о Ламбере.

— Думаешь, Крикен что-то скрывает? — спросила Суоми, смакуя мороженое.

— Осторожно! Вдруг микровещатели с ухотрубами еще открыты. Прежде их слушал Ятто, а теперь этим может заниматься Крикен. Правда, суммус? — крикнул Джено, думая, что Марго действительно была начеку.

— М-да, об этом мы даже не догадывались. Как тебе кажется, мы можем ей доверять? — спросила девочка, вытирая рот салфеткой.

Джено приблизился к Суоми и поцеловал ее. Суоми чуть не задохнулась: она совсем не ожидала этого. Девочка обняла Джено и сказала:

— Прошу тебя, никогда не меняйся. Оставайся таким, какой ты есть.

Джено был счастлив и в то же время трагично одинок, даже рядом с Суоми. Его мучил вопрос, один-единственный вопрос, оставшийся без ответа: «Кто я? Кто я на самом деле?» Его размышления были прерваны стуком в дверь. Джено рывком поднялся и пошел открывать дверь.

— Ты кто? — спросил он у мальчика, стоявшего на пороге.

— Привет. Меня зовут Эзра Мур, я англичанин и учусь на первом уровне. Я вам не помешаю? — Новичок, очевидно, неловко чувствовал себя, поэтому говорил тихо.

Джено вспомнил о приказе Крикен: антеям первого уровня нельзя было выходить из комнат, пока фаберы в Арксе.

— Очень приятно, Эзра, но сейчас неподходящий момент, чтобы заводить дружбу, — сказал Астор Венти.

— Я в комнате номер четыре, а экономка сказала мне, что некий Боб Липман был убит Ламбером де Соланжем… — начал объяснять Эзра.

Похоже, мальчик был ужасно перепуган.

— Молчи! Больше ни слова…

— Извините, — прервал его англичанин. — Но мне не удалось съесть ни кусочка, я только сижу и гляжу в оба. Неужели он так опасен? — Эзра вызвал умиление у антея третьего уровня.

— Это долгий разговор, — сказал Джено. — Должно быть, ты получил парасферу от суммуса, где тебе наказывается не выходить из своей комнаты. Ты сможешь сделать это только после второго гонга из мегасофии. Я не могу объяснить тебе почему. Так что возвращайся в свою комнату и жди.

— Хорошо, хорошо. Я еще нетвердо знаю правила Аркса, — ответил Эзра, удаляясь.

— Учи Вводный кодекс — это важно. Скоро увидимся, — подбодрил его Джено, притворяя дверь.

Суоми, слышавшая все, со вздохом сказала:

— Ламбер создает проблемы даже тому, кто его не знает.

— Я поговорю с Крикен. Ламбер не должен ходить сюда. — Джено доел мороженое, потрогал рюкзак, в котором были куски Священной бочки, а затем проверил, лежат ли в кармане волшебные кость, монета и камень.

Глава четвертая Прерванная церемония

Три мощные молнии разорвали темное небо Долины мыслей, осветив золотые купола Аркса. Раздался гром, подобный взрыву бомбы, и дождь полил как из ведра. Деревья в лесу отчаянно раскачивались под шквалистыми порывами ветра, их ветки казались руками обезумевших скелетов. Эта ночь обещала стать долгой и изнурительной для всех гостей Крепости разума.

На четвертом этаже свист сквозняка и грохот дождя смешивались с ударами по металлу: фаберы торопились починить Коническое колесо. С ними был Рене, исполнявший их приказы. Он едва дышал — воск омболы сочился у него по лицу, затыкая нос и рот. Мальчик с усилием держал два тяжелых болта, изо всех сил стараясь удержаться на ногах. Но когда он застонал, фаберы прервали свою бурную деятельность.

— Тебе плохо? — озабоченно спросили они.

— Да. Воск мешает мне дышать, но мне плохо не только поэтому. Пришло время трансформации: каждый вечер я становлюсь соколом и не могу оставаться здесь с вами, — выговорил Рене, с трудом ворочая губами.

Псиофы-умельцы из Домус Эрметика с тревогой посмотрели на него.

— Прошу вас, позвольте мне уйти. Мне надо смыть воск с лица. Очень скоро моя голова станет головой Ре, золотого кречета. Мое тело покроется перьями, а ноги превратятся в лапы, — взмолился Рене.

— Хорошо, можешь выйти из Ложи психо. Коническое колесо почти готово. Мы сами известим мадам Крикен. Благодарим за помощь, — сказали они, больше ни о чем не распространяясь.

Рене положил болты на землю и, забив крыльями, убежал. На третьем этаже он столкнулся с Доротеей, заключившей его в объятия:

— Я извелась от тревоги, ведь близится время трансформации. Быстрее, обопрись на меня.

Рене начал кричать от боли, его нос и рот медленно становились одним целым, ступни скрючились, прорезались когти, и облачко золотых перьев рассеялось.

Ре вернулся.

Гулкий удар прозвонил двадцать один раз. Фаберы вышли из Ложи психо и направились в Комнату видений, чтобы доложить Марго, что Коническое колесо в действии и что правило ВК-АМ.5ж может наконец выполняться честь по чести.

Мадам Крикен стояла у жаровни в торжественном с блестящей вышивкой платье, когда заметила подходивших к ней фаберов. Она с нетерпением ждала хороших новостей. И то, что теперь можно будет пользоваться Коническим колесом — магопсихическим инструментом, позволяющим ограниченную билокацию, ее ободрило. Одновременное присутствие в Арксе и в реальном мире снова станет возможным. А ей это вскоре пригодится: она должна была искать документы, касающиеся Асторов Венти.

Крикен отблагодарила псиофов из Домус Эрметика за проделанную работу аппетитным ужином в честь буквы «С», который был оценен ими по достоинству. Они объяснили ей, что теперь можно открывать паскас и заключать живые тени в Железную клетку, которая была на первом этаже.

— Большое спасибо. Вы превосходно потрудились. Друид Фионн и шаман Медведь помогут мне открыть паскас, — сказала она, сжимая ладонями волшебную пластинку.

— Суммус, когда сочтешь возможным, пришли Рене в Домус Эрметика. Илиас Букар ждет его, — сказали они на прощание.

Фаберы вошли в Большое О, расположились на горячих камнях, чтобы всего через несколько мгновений вернуться в Болота оскурабов.

По всему Арксу был слышен сигнал гонга, извещавшего об уходе фаберов. Эзра успокоился и попытался заснуть, не думая больше о смерти Боба Липмана. Джено с Суоми продолжали болтать, в то время как Ламбер сидел в своей комнате в глубоком размышлении. Он снова и снова думал о своем непризнанном положении в Арксе и о судьбе мадам Крикен Астор Венти.

Когда гонг стих, к Марго подошел Спокойный Медведь:

— За белой дверью тишина. Фродеры и оллени удалились. О Пьере и Коринне нет никаких новостей, Пило Магический Росток тоже не дает о себе знать, — сообщил экстрасапиенс, у которого был усталый взгляд.

— Ладно, тогда спускаемся в мегасофию. Эта ночь с грозой не станет помехой для церемонии, — сказала мадам Крикен, поглаживая своего любимого Наполеона.

— Церемонии? — переспросил Медведь.

— Да, церемонии в честь твоего внука Аноки Кериоки. Ты не помнишь Расширенный кодекс? Правило РК-АМ.4а очень важно. Сегодня ночью будет провозглашен псиоф — в конце прошлого цикла это было невозможно из-за тяжелой ситуации в Арксе. Чуть позже я извещу всех остальных, — пояснила мадам, решительно выполнявшая обязанности суммуса сапиенса, несмотря на то что была ошеломлена известием, которое принес Ламбер.

Крикен активировала головокружители и сообщила мудрецам, что в двадцать два часа в зале Аркса будет проведена церемония в честь Аноки.

Доротея и Ре устроились в Салоне фламинго: сокол уже оправился от трансформации, и финская псиофа, получившая телепатическое послание суммуса, побежала с летящим за ней Ре в комнату Красного Волка.

Юный сиу, растянувшись в постели, читал книгу по истории магипсии.

— Готовься, этой ночью будет праздник, твой праздник! — воскликнула Доротея, заходя вместе с Ре.

Лицо Аноки осветила радость. Он сразу встал, надел головной убор из желтых и черных перьев и схватил лук со стрелами.

— Я в полной готовности. Я так счастлив! — произнес он, демонстрируя свою мускулистую грудь.

Сокол закружился вокруг них и запел.

Потом они покинули комнату и двинулись в направлении мегасофии. На лестницах толпились маги и медиумы. Все держались на расстоянии от Железной клетки.

Противоречивые Утверждения проговорили:

— Скоро с нами будет жить новый псиоф.

Джено, Суоми, Эзра и Ламбер слышали, что в Арксе начался переполох, но парасфера, которую они получили, содержала вполне однозначное сообщение: им нельзя было выходить из своих комнат.

Когда Красный Волк вошел в мегасофию, все псиофы встали. На помосте собрались мудрецы и экстрасапиенсы с мадам Крикен в центре. Ее вид был, как всегда, весьма оригинальным: золотое платье и шляпа с большой Кафкианской Вишней производили некий сценический эффект.

Зазвучала торжественная музыка, сверху спустились тысячи красных свечей, образовав светящийся коридор, подвешенный между потолком и креслами. Аноки гордо шагал между яркими свечами, парящими у него над головой. Он достиг помоста и склонил голову перед партером.

Мадам Крикен подошла к нему, подняла его голову, пристально посмотрела в его черные, глубокие глаза и, положив руку ему на плечо, обратилась к присутствующим:

— На этом помосте должны были стоять двое юношей, но Боба Липмана нет с нами. Его смерть была вызвана антеем Ламбером де Соланжем при соучастии Агаты Войцик, которая сейчас заперта внутри паскаса. Я не буду сейчас говорить о Ламбере. Предоставлю вам свои объяснения в другое время. Сегодня церемония должна проходить празднично, как диктует традиция. Вот новый псиоф. — Марго смотрела на Аноки, стоявшего с высоко поднятой головой. — Он уважает кодексы, смел и прилежен, наделен магопсихическими талантами и скачет на ипповоло, как немногие. Достойно преодолев все интерканто, он продемонстрировал свою честность и порядочность. Отныне и на веки вечные Аноки Кериоки по прозвищу Красный Волк вступит в ряды псиофов Аркса Ментиса и прославит его в истории. Его предназначение — углубить методики полетов и вещих снов.

Крикен потрепала длинные черные волосы Красного Волка и обняла его, вручив ему грамоту из чистого серебра с эмблемой А. М.

Аноки взволнованно сжал пергамент и поблагодарил Марго. Сияя от удовольствия, он прежде всего подошел к своему деду, который был заметно растроган. Потом обернулся к сидящим в зале и уверенным голосом произнес:

— Торжественно клянусь служить магипсии до тех пор, пока смерть не заберет мое тело воина сиу и псиофа Аркса!

Раздались дружные рукоплескания, свечи начали кружиться, образуя огненные узоры. Все псиофы встали и с помощью техники телекинеза заставляли прилетать на помост маленькие амулеты, предназначенные для Аноки.

Спокойный Медведь пустился в пляс, выводя древние напевы сиу. Аноки последовал его примеру: танец Красного Волка сопровождался аплодисментами, которые гремели во всей мегасофии.

Суммус сапиенс громко объявила в вокофон:

— Праздник продолжится до полуночи. Завтра предстоит ответственный день. Живые тени будут заключены в Железную клетку. Бунтовщики сидят в засаде, поэтому нам надо оставаться начеку.

И тут неожиданно раздался грохот.

Нет, это были не раскаты грома. Не гроза, сотрясавшая ночь. Наступали псиофы-бунтовщики, возглавляемые Габором Гаагом.

Спокойный Медведь прекратил танцевать, а Аноки схватился за лук со стрелами. Набир вперил взгляд в ворота мегасофии. Ре, словно взбесившись, стал летать между висящими в воздухе свечами, задевая головы волшебниц и медиумов, застигнутых врасплох.

Фионн Айртеч ударил по полу своим длинным посохом и громко крикнул:

— Готовьтесь к действию!

Ворота зала распахнулись, и порыв ледяного ветра опрокинул псиофов, занимавших кресла в последних рядах.

Трубы пьянсерено стали издавать какую-то оглушительную музыку, выплевывая при этом воду, соль и зеленую грязь, которая запятнала сапиенсов.

— Проклятые мятежники! Как они сумели войти? — испуганно спросила Ранья Мохатдина, спускаясь с помоста.

— Я проверила заднюю дверь. Она была закрыта, — переполошилась Доротея.

Эулалия вылупила глаза и застрекотала как сверчок:

— Мы должны остановить их!

Крикен простерла руки и решительно приказала мудрецам начать левитацию между свечами, все еще парящими в воздухе. В один миг все взлетели к потолку и, взявшись за руки, создали круг, в котором образовался разряд электричества, в результате чего полетели огненные шары, полностью растопившие лед.

Группа псиофов, остававшихся в партере, выстроилась перед воротами, готовясь встретить враждебных повстанцев. Медведь и Фионн, максимально сконцентрировавшись, создали поток расплавленного металла, из которого постепенно образовалась длинная цепь. Будто металлическая змея, поползла она по полу по направлению к воротам. Это было очень сильное и эффективное волшебство.

Тем временем из труб пьянсерено продолжала бить зеленая грязь, вызывавшая коррозию.

Грохот снова потряс толстые стены мегасофии: у ворот, пробитых льдом, завернутый в плащ с капюшоном, появился Габор Гааг в сопровождении свирепой толпы восставших псиофов.

— Сдавайтесь! — рявкнул он.

Огненные шары продолжали лететь, поражая неприятеля.

Псиофы из Нового Союза остались заблокированы между воротами. Медиумы и колдуны создавали стальные мечи и метали их во врагов. Но Габор не отступил. Более того, он попытался даже наступать, пока электричество не поразило его ноги. Он упал, но потом, превозмогая себя, поднялся. Повстанцы вступили в мегасофию, заняв позицию вдоль стен: они вооружились дубинками, утыканными гвоздями и, вращая их все вместе, создавали гул, от которого бросало в дрожь.

Аноки мужественно метал горящие стрелы в мятежников.

Доротея с Дафной выкрикивали магические формулы, чтобы прекратить маневры повстанцев, а Ре в огне и дыму слетел на голову Габора, клюнул его, и тот упал на колени.

Бунтовщики продолжали угрожающе вращать дубинками и окружать псиофов из Нового Союза.

Крикен, понимая критичность ситуации, обернулась вокруг себя и создала вихрь, препятствовавший действиям врагов. Сверкая ледяными глазами, она крикнула Габору Гаагу:

— Убирайся прочь! Тебе никогда не завладеть Арксом Метисом. Ты ничтожный предатель!

— Ты сумасшедшая старуха! Истинный суммус сапиенс — Ятто фон Цантар! — в ярости ответил Габор.

— Фон Цантар? Вот где твой любимый суммус сапиенс! — Она показала на паскас.

Габор вместе с повстанцами в ужасе посмотрели на волшебную пластинку. Они наконец поняли, что с их другом Ятто действительно покончено.

Они растерялись. Остались безоружными.

Тем временем цепь, которую создали Фионн и Медведь, опутала повстанцев, но они с ловкостью освободились из нее.

Зеленая едкая грязь, которая выливалась из труб древнейшего органа, испортила механизмы Гулкого удара, тромботты, соусосвиста и Строгих часов.

— Пьянсерено сломан! — закричал русский врач.

Эулалия, продолжавшая все время левитировать, сказала:

— Пойдем остановим пагубную магию повстанцев.

Врач и греческая сапиенса соединили руки и, произнеся длинную магопсихическую формулу, создали огромную каплю Благотворного Граната, ценнейшего вещества, которое избавляет от ржавчины зубчатые механизмы. Эта капля упала на пьянсерено, разбившись как морская волна. Жидкость очистила трубы, и все механизмы заблестели в свете красных свечей.

Эффект последовал незамедлительно: одновременно зазвонили Гулкий удар, соусосвист, тромботта и Строгие часы. Этот чудовищный звон заглушил раскаты грома и рев бури. Аркс был во власти яростной битвы.

Удары, взрывы, крики ужаса эхом слышались во всех комнатах. Это напоминало ад!

Джено выглянул в окно.

— Что там происходит? — озадаченно спросил он.

— Не может же церемония в честь Аноки быть такой шумной. Эти вопли не похожи на праздничные песни. Я слышала звон тромботты и соусосвиста! Но сейчас не их время! — воскликнула Суоми, поднимаясь на ноги.

Очередной удар заставил задрожать стены в комнатах антеев, которые, несмотря на запрет, высыпали в коридор.

Лампочки погасли, и в полумраке все казалось еще страшнее. Джено взял Суоми за руку. Эзра, медленно продвигаясь вперед, вдруг столкнулся с Ламбером:

— Что случилось? Что нам делать? Ты кто? — спросил новый антей.

— Я Ламбер де Соланж.

Эзра мгновенно отстранился:

— Ты… Ламбер?

Француз понял, что Эзра Мур его боится.

— Я тебе ничего не сделаю. Успокойся, — сухо сказал он.

— Ламбер, меня зовут Эзра, — представился англичанин.

— Сейчас не время для знакомств. Понимаю, ты меня боишься, но я никого не убивал, — с досадой ответил француз.

— Хватит болтать! Идем! — позвала взволнованная Суоми.

Четверо ребят вместе с Оскаром пошли к Салону фламинго, но в этот момент яркая вспышка осветила весь Аркс — это Габор Гааг применил магию.

Весь пол от мегасофии до Противоречивых Утверждений затопило море липкой и горячей жидкости. Это была особая пена, препятствующая передвижениям.

Ребята вцепились в большие губы Противоречивых Утверждений и увидели, как Габор и его приспешники уносят ноги через задний выход из Аркса. Они побежали к Туманному лугу, где в буре метались спиккафило.

— Повстанцы! — закричал Джено.

— Какие еще повстанцы? — в ужасе спросил Эзра.

Ламбер схватил англичанина за плечо:

— Ты задаешь слишком много вопросов. Используй магию, если на это способен!

Джено посмотрел на Железную клетку: она была полна пены. Тогда мальчик сфокусировал взгляд на больших канделябрах и, благодаря напряженной концентрации, использовал телекинез, перемещая свечи, пока не заставил их подняться над омерзительной жидкой грязью, которая все прибывала и прибывала.

Огонь воспламенил зловонную массу.

— Мы сожжем себе ноги! — закричал Ламбер.

— Быстрее, поднимаемся по лестнице! Мы должны остановить эту проклятую пену! — в панике завопил Эзра.

Суоми не могла вырвать свою трость, влипшую в пену.

— Моя трость приклеилась, и теперь огонь сожжет ее, — голосила она испуганно.

Маленький Оскар тоже застрял лапами в пене и отчаянно заскулил.

Джено обнял Суоми и с трудом оторвал кончик трости от грязной пены. Пока Джено вел Суоми вверх по лестнице, сжимая ее в объятиях, Ламбер схватил Оскара, прижав его к груди.

Огненный ковер медленно распространялся. Море пены застывало скользким пористым слоем над драгоценными полами Аркса.

Сапиенсы во главе с Крикен, Фионном, Медведем и Аноки в сопровождении псиофов из Нового Союза вышли из мегасофии. Бунтовщики бежали под дождем и молниями.

Набир Камбиль со Стасом проклинали Габора, обещая отомстить ему. Они увидели, что решетка Железной клетки забита черной грязью.

— Она все равно действует. Стоит лишь удалить этот пенный слой, — заверил их Фионн Айртеч.

Поддерживаемая Доротеей и Раньей, прибыла мадам Крикен. Встретив на лестнице антеев, она рассвирепела:

— Что вы здесь делаете? Приказ есть приказ! Вы должны уважать его.

— Успокойся, Марго. Им стало страшно… И это понятно, — сказал Набир.

Но Крикен не смягчилась:

— Немедленно по своим комнатам!

Эзра побледнел: он в первый раз видел суммуса сапиенса. Ламбер опустил глаза, а Суоми пролепетала:

— Мы знаем, что не должны были выходить, но мятежники нас испугали.

Джено остановил ее и подошел к Марго:

— Сейчас мы разойдемся по комнатам, но знай, что с нами тоже может случиться что-нибудь подобное. Здесь в Арксе слишком опасно, а я хочу все-таки отыскать своих родителей.

Серьезный, решительный, с черными глазами, блестящими как бусины, юный Астор Венти отправился восвояси, не глядя на Крикен.

Мадам, растрепанная, в платье, превратившемся в лохмотья, сжала в руках паскас и раздраженно ответила:

— Мы все собрались здесь, чтобы решить большую проблему. Твою и твоего брата. Не забывай об этом, дорогой мой Астор Венти.

Ре спланировал на плечо Джено, издав сильнейший крик. Эзра, который ничего не знал о соколе-Рене и никогда его не видел, струхнул и, затаив дыхание, не мог оторвать от него взгляд.

Маленькая оперенная голова поникла. Ре, золотой кречет, был в отчаянии. Было очевидно, что война, разразившаяся в Арксе, вызвана Асторами Венти. Ре это сознавал и совсем не хотел, чтобы его брат противоречил суммусу сапиенсу, которая столько для них сделала.

Крикен понурила голову, ее сердце сжалось, и она с горечью подумала: «Я тоже одна из Асторов Венти. А эта битва в том числе и из-за меня. Я двоюродная бабушка этих мальчиков, и в их венах течет та же кровь, что и у меня».

Обернувшись к ним, она сказала:

— Вы очень важны для меня. Вы важны и для Аркса Ментиса. Но существуют правила. Без правил не добиться справедливости.

Еще никогда Джено и сокол не чувствовали, что мадам Крикен так близка им и одновременно столь строга с ними. И причину этой строгости они не понимали. Другие мудрецы тоже не поняли твердого и решительного поведения суммуса сапиенса. Лишь Доротея ощутила, что ее что-то мучает.

— Нам надо очистить пол от этой омерзительной пены, — сказала Эулалия.

Ламбер вышел вперед.

— Я очищу, — сказал он, надеясь, что этот его жест оценят.

— Я тебе помогу, — боязливо добавил Эзра Мур.

Крикен глянула на англичанина и вошла в его разум так, что он даже не заметил. Она прочла его мысли и почувствовала уважение, которое он испытывал к мисс О’Коннор. В тот же миг Марго, ожесточившись, процедила сквозь зубы:

— Берегись, юный антей, здесь подхалимы не в чести. И особенно не терпят предателей.

Эулалия и Ранья оторопели от агрессивности Марго, а Доротея и Дафна сказали:

— Суммус, мальчик не сказал ничего особенного. И он кажется нам очень усердным.

— Усердие часто бывает предвестником лицемерия. Надеюсь, что Эзра Мур окажется искренним. — Мадам оглядела с головы до ног англичанина, который, оробев, начал терзать свои уши.

Набир призвал всех к спокойствию:

— Излучайте позитивную энергию и не поддавайтесь влиянию напряженности, созданной бунтовщиками.

— Очень хорошо! Молодцы, антей! Ламбер и Эзра тоже молодцы! — воскликнул Стас Бендатов, пытаясь выдавить улыбку.

Крикен настроилась на другой лад и в знак согласия кивнула Ламберу. Мальчик подошел к сапиенсам и сказал:

— Хотя я и недостоин находиться здесь, прошу вас, судите обо мне по тому, что я сделаю, а не только по тому, что уже, к сожалению, сделал. Я глубоко раскаиваюсь. Дайте мне шанс.

— Еще придет время поговорить о тебе. Сейчас твои слова ничего не значат. Если хочешь очистить пол, сделай это, но один твой хороший поступок не зачеркнет то, что ты уже натворил, — твердо ответил Набир Камбиль.

Ламбер покраснел. Момент был настолько деликатным, что Доротея и Эулалия решили вмешаться и вручили ребятам серебряные ледорубы. А Набир и врач в это время накачали две канистры сильнейшего растворителя — Рассудительной Воды. Ранья с нежностью посмотрела на Эзру:

— Ты едва прибыл, а тебе уже поручено дело. Ты многое обещаешь, юный англичанин.

Эзра посмотрел на паскас, который мадам Крикен сжимала в руках. Доротея это заметила и, подойдя к нему, прошептала на ухо:

— Там внутри находится и мисс Баттерфляй О’Коннор. Надеюсь, ты понял ситуацию. Эта ирландская сапиенса, несомненно, не относится к нашим друзьям.

Мальчик моментально покраснел и не произнес ни слова.

Гулкий удар пробил полночь.

Мадам Крикен отправилась составлять программу на месяц.

— Ночь еще не закончилась, — сказала она. — Пока Эзра с Ламбером будут мыть пол, вы постарайтесь поспать. Но будьте готовы, Габор Гааг конечно же не сложил оружия.

Спокойный Медведь вышел вперед, стараясь не поскользнуться:

— Мне очень неприятно, что церемония в честь Аноки закончилась именно так. Дары и амулеты, которые вы, дорогие псиофы, вручили моему внуку, погибли, а это недобрый знак.

Все согласились с ним, а Красный Волк мужественно продемонстрировал пергамент и стрелы:

— Я псиоф и не могу жаловаться. Даже если подарки, которые вы мне сделали, сгорели, я уверен, у меня есть ваша дружба и ваша помощь. Я на стороне Нового Союза.

Псиофы стали аплодировать, выкрикивая его имя, которое эхом разнеслось по всему Арксу, так что Противоречивые Утверждения в унисон повторили:

«Аноки Кериоки — благородный псиоф».

Эзра понял, что в Арксе царят секреты и правила, которые следует только понять и принять.

Фионн Айртеч, падающий с ног от усталости, обратился к Крикен:

— Раз ты должна написать программу на месяц, то об открытии паскаса мы подумаем завтра. Но учти, я тороплюсь вернуться в храм Уиснича.

Мадам согласилась и попрощалась с ним. Она была удручена: совершенно необходимо было разбить повстанцев, забрать у Ятто перстень и открыть всю правду об Асторах Венти.

Стас отправился в Клинику неопределенности к несчастным Тоаму Ратандре и Юди Ода. Соединенные, подобно сиамским близнецам, эти два антея слышали страшный гвалт, но не могли двинуться с места и только панически вопили. Стас ободрил их и дал прохладительный напиток, Фихнианский Лимонад, пообещав как можно скорее разъединить их. В клинику прибыла группа волшебниц и колдунов, пострадавших во время атаки повстанцев. К счастью, никто из них не был тяжело ранен, и доктор быстро оказал им помощь.

Оставшись один в своей комнате, юный Астор Венти рухнул на кровать и обнял свои магопсихические предметы. Его мысли немедленно обратились к родителям:

— Я разобью фродеров и олленей! Пило Магический Росток вскоре будет обезврежен, и вы наконец обретете свободу! Я чувствую в себе силу.

Он заснул с белой руной на груди, а гром тем временем раскалывал ночь. Молнии сверкали в черном небе Аркса, и ослепительные вспышки освещали высокие вершины гор Долины мыслей.

В Арксе усталость взяла верх над тревогой, и все погрузились в сон.

С 1555 года, со времени основания Аркса, не было подобного беспорядка, к тому же среди псиофов впервые произошел раскол из-за одного-единственного антея.

Лишь Эзра и Ламбер не спали: с помощью ледорубов и Рассудительной Воды они кусок за куском разбивали колдовской слой, который испортил пол. Изнурительный и долгий труд. С ними остался маленький Оскар. Он лизал свои длинные уши и время от времени посматривал на Ламбера, который его спас.

Эзра хранил молчание, выполняя свой долг. Он наблюдал за французом, глядя на его исхудалое тонкое лицо, и пришел к убеждению, что тот не мог быть коварным. В сердце антея-англичанина не нашлось места ни прощению, ни пониманию. И он решил, что время все прояснит.

На четвертом этаже, в Комнате видений, весело потрескивал огонь жаровни, а тени трех драконов, которые ее поддерживали, танцевали на большой мозаике. Мадам Марго Крикен сидела в профессорском кресле. Она была истощена и погружена в думы. Только мяуканье Наполеона заставило ее слабо улыбнуться. У нее совсем не было желания отдохнуть, хотя бы потому, что спальня, которой до недавних пор пользовался Ятто, вызывала лишь тревогу.

Одна мысль о том, чтобы спать в нескольких шагах от белой двери, нервировала ее. Она провела там несколько ночей, используя технику релаксации, но этой ночью… Нет уж! У нее не было силы освободить голову от дурных мыслей. Новость о том, что она принадлежит к Асторам Венти, была подобна удару хлыстом. Она продолжала думать о письме Риккардо Железного Песта и об истории третьего близнеца, человека, о котором она ничего не знала. Хотя, впрочем, одно она знала точно: его звали Джено. И то, что у юного антея, которого она сама привела в Аркс, было точно такое же имя, не могло быть просто совпадением. Ей нужно понять, какая истина таится во всей этой истории. Поэтому Крикен приняла важное решение: она должна отправиться в Нижний Колокол и переговорить с Флебо Молекулой. Сейчас она может это сделать, потому что Коническое колесо уже действует.

«Флебо должен рассказать мне все, что знает, — подумала она. Затем ее мысли перебежали к Джено и Рене. — Как мне сообщить им, что я их двоюродная бабушка? Что дедушка Свево был моим братом-близнецом? Как рассказать всю эту историю, чтобы у них не было психологической травмы?»

Голубые глаза мадам наполнились слезами. Она подумала, что сейчас ей предстоит выдержать важное испытание. Возможно, самое важное в жизни, а именно — открыть истину о семье Астор Венти. О своей собственной семье!

Прежде чем отправиться в Нижний Колокол, она решила написать программу на месяц. Взяв бумагу и большую драгоценную ручку с белой и бирюзовой майоликой, Марго стала писать. Вскоре она обнаружила, что эта программа будет ненормальной, потому что нет антеев второго уровня. Такого не случалось в Арксе с 1555 года.

Мир магипсии перестраивался на новый курс. Наступала новая эра, когда магии, психологии, философии и алхимии, вероятно, предстояло играть более важную роль, чем в прошлом. Крикен со страстью писала свою первую программу в качестве суммуса сапиенса. У нее было искушение подписаться мадам Марго Крикен Астор Венти, как посоветовал Риккардо Железный Пест в письме, найденном в служебкабио, но она сдержала себя. Еще не пришло время, подходящее для откровений.

Программа на месяц

Мадам Марго Крикен
ЛОЖА ПСИХО

Материализация и биосмия

Расписание занятий будет сообщено телепатическим путем или с помощью парасферы.

Свободный доступ для псиофов из Нового Союза.

Антеям необходимо разрешение.


Частичная билокация

Сапиенсы могут пользоваться Коническим колесом с 12.00 до 20.00 часов.

Коническое колесо нельзя эксплуатировать больше двух часов.


Ранья Мохатдина
АУДИТОРИЯ ВОЗВЫШЕННОЙ ПИЩИ

С 9.00 до 12.00: Метафизическая кухня — свободный доступ

С 14.00 до 16.00: Лжендофия — свободный доступ

С 17.00 до 19.00: Контрафизика — свободный доступ


Эулалия Страбикасиос
АУДИТОРИЯ ГИПНОЗА

С 9.00 до 12.00: Предвидение — для антеев третьего уровня

С 15.30 до 18.30: Ретроведение — для антеев третьего уровня

С 23.00 до 2.00: Белая магия (арколория, ароматория и венофия) — свободный доступ


Дафна Огроджан
АУДИТОРИЯ ТОНКОЙ МЫСЛИ

С 9.00 до 11.00: Телемпия — свободный доступ

С 13.00 до 15.00: Телепатия — занятия приостановлены из-за отсутствия антеев второю уровня

С 18.00 до 19.00: Телекинез — свободный доступ

С 23.00 до 3.00: Призраки — для антеев третьего уровня


Доротея Лиекко
КОНЮШНЯ РИККАРДО ЖЕЛЕЗНОГО ПЕСТА

С 10.00 до 12.00: Ипповоло — свободный доступ


ТУМАННЫЙ ЛУГ

С 15.00 до 17.00: Спиккафило — для антеев третьего уровня


АУДИТОРИЯ ЛЕГКОСТИ

С 9.00 до 11.00: Биосмия — для антеев третьего уровня

С 21.00 до 23.00: Левитация — для антеев третьего уровня


Набир Камбиль
АУДИТОРИЯ ЗАБВЕНИЯ

С 14.00 до 16.30: Медитация — свободный доступ


АУДИТОРИЯ НИМБА

С 2.00 до 6.00: Вещие сны — для антеев третьего уровня


Стас Бендатов
КРИВОЗЕРО

С 11.00 до 13.00: Субканды — для антеев третьего уровня


МЕГАСОФИЯ

С 21.00 до 24.00: Психофония — свободный доступ.


Из-за отсутствия антеев второго уровня занятия будут не такими напряженными, но это свидетельствует о недостатке молодежи в Арксе.

Лекции по целительству доктора Стаса Бендатова прекращены, так как в Клинике неопределенности все еще находятся два антея: Тоам Ратандра и Юди Ода. Псиофы из Нового Союза имеют право свободно посещать любой предмет.

Все антеи имеют право приближаться к аудиториям не по расписанию только с разрешения суммуса сапиенса. Свободный доступ к субкандам и ипповоло разрешен антеям третьего уровня и псиофам.

Суммус сапиенс Марго Крикен
Гулкий удар прозвонил четыре раза. Мадам Крикен свернула программу, сунула ее в парасферу и отправила Дафне Огроджан, которая спала в своей комнате. Старая армянка так вымоталась, что даже звон музыкальной шкатулки не разбудил ее.

Марго поднялась с профессорского кресла и направилась в свою комнату. Теряя последние силы, она умылась, потом надела ночную рубашку с белыми кружевами, налила себе чашку Пифагорейского отвара и растянулась на просторной кровати вместе со своим котом Наполеоном.

Ветер на улице утих, а небо готовилось к новому рассвету. В тишине заканчивающейся бурной ночи слышалось только, как внизу Эзра и Ламбер очищали пол. У них уже продырявились перчатки от работы с ледорубом. Но благодаря их усилиям древний пол вновь обрел свой прежний блеск.

Ламбер и Эзра устали и хотели спать. Они присели на ступеньки лестницы и заговорили.

— Пойдем отдыхать. Через несколько часов начнутся лекции, я хочу хорошенько выспаться, чтобы чувствовать себя бодрее. Я не желаю совершить ошибку, — сказал англичанин.

— Я тоже больше не могу и не хочу ошибаться. Я уже совершил ошибку, которую мне не простят, — ответил Ламбер де Соланж.

— Убийство нельзя простить. Надеюсь, жизнь в Арксе тебе поможет и заставит понять, что такое дружба. Я не знаю, что произошло, меня ведь не было в Арксе. Но сейчас я могу тебя выслушать. — Эзра оперся о ледоруб и ждал.

— Я ненавидел Джено и его друзей, — мгновенно откликнулся француз.

— Почему? Что такого сделал Джено? — спросил Эзра, которого одолевало любопытство.

— Ничего. Просто он не такой, как все мы. Его родители были похищены и теперь заточены в Золотом куполе вместе с Пило Магическим Ростком. Еще та история! Фон Цантар виновен в этом преступлении, так же как мисс Баттерфляй О’Коннор. Она тоже не любила Джено и его брата Рене.

Ламбер рассказал обо всем и подчеркнул, что Аркс пострадал именно из-за Асторов Венти и, конечно, из-за Ятто фон Цантара.

Эзра слушал, вытаращив глаза. Он понял, что жить в Арксе Ментисе ему будет не просто. Он вспомнил паскас и суровые слова мадам Крикен.

— Братьям Астор Венти действительно не везет. Рене был превращен в золотого сокола. Ре, волшебный кречет фон Цантара, это он и есть, — продолжал Ламбер.

— Сокол? Рене — это тот сокол, которого я видел? А потом он превратится в человека? — Англичанин был совершенно обескуражен.

— Да, именно так. Каждый вечер он становится соколом, а днем опять трансформируется в Рене. — Ламбер прикусил губу, не зная, рассказывать ли всю историю этому едва знакомому антею.

— А у Джено с Рене действительно есть секреты? — спросил Эзра, надеясь узнать что-нибудь еще.

— Ясное дело, их семья скрывает немало тайн. То ли из ревности, то ли из зависти я решил заключить союз с Агатой Войцик и Бобом Липманом, — ответил Ламбер.

— Агатой? — переспросил Эзра.

— Это польская антея второго уровня. Теперь и она внутри паскаса. Они с Бобом хотели, чтобы Аноки Кериоки погиб во время Уникального противостояния, Контра Унико. Мы испортили один спиккафило, рассчитывая, что именно его выберет Аноки. А случилось все наоборот… — Ламбер обхватил голову руками и заплакал.

— Что же произошло? — спросил Эзра, осторожно приблизившись к нему.

— Этот проклятый спиккафило достался Бобу. И он погиб, — сказал Ламбер срывающимся от слез голосом.

— Но кто же поменял быстронити? — спросил англичанин.

— Так решила суммус сапиенс, — ответил Ламбер.

— Крикен? Это хладнокровная и циничная женщина! — воскликнул Эзра, но его слова заставили Ламбера выпрямиться подобно пружине.

— Нет, это очень мудрая и добрая женщина. И она правильно сделала, что изгнала меня, — сказал он французу.

— Так почему же сейчас она поменяла свое мнение? Ты вернулся, и никто тебя не любит…

— Больше я ничего не могу тебе сказать. Я и так доверил тебе слишком многое. И если тебе скажут, что она защищает меня, потому что мы родственники, не верь. Причина не в этом. Идем спать. Нас ожидает тяжелый день, — заключил Ламбер, и ребята в сопровождении Оскара направились в свои комнаты.

Интуиция подсказывала юному англичанину, что у Ламбера с Крикен есть какой-то секрет, и, несомненно, он касается их родства. Эзра Мур, несмотря на внешнюю робость, обладал значительными магопсихическими способностями. Он еще не понял, кому доверять, но ему было совершенно ясно, что мисс О’Коннор вне игры и не стоит рассчитывать получить от нее какую-то помощь. Будет непросто заставить Крикен смягчиться, и, только демонстрируя лояльность и силу, он, возможно, заслужит ее уважение.

Гулкий удар пробил пять раз.

Аркс окутало спокойствие, кажущееся спокойствие: в недрах крепости что-то происходило.

В глубоких подземельях зажглись огни, повстанцы вынашивали планы новых атак. Габор Гааг и его последователи заняли Красный грот — мрачное место, пещеру, вырытую водой и временем. Силы природы разрушили камень на дне канала вокруг Аркса. Там, в глубине, словно в преисподней, они нашли себе пристанище.

Только бывший церемониймейстер Пило Магический Росток раскрыл убежище Габора, вступив с ним в телепатический контакт. Магическому Ростку, с его черными и синими очками, удавалось направлять действия Габора, давая ему верные указания, как достигнуть Красного грота. Их целью было украсть паскас, чтобы вернуть к жизни Ятто, Баттерфляй и Агату.

Пило мстил Крикен, сапиенсам, экстрасапиенсам, Асторам Венти и всем псиофам Нового Союза, поэтому держал в заточении Пьера с Коринной. И твердо стоял на своем: или суммус сапиенс уступит, или родителей Джено и Рене постигнет жестокий конец.

Габор Гааг был уверен, что победит, и, потирая руки, уже предвкушал поражение старой француженки. Многие из псиофов-повстанцев получили раны во время сражения в мегасофии, но их ненависть к Марго была настолько сильна, что они совершенно не чувствовали боли.

Наступил рассвет, небо прояснилось, и вдали показались еще заснеженные горные вершины. Луг и лес Долины мыслей сияли зеленью. Однако в глаза бросались последствия бури: многие деревья были разбиты молнией, а два спиккафило оторвались от бетонных плит и улетели.

Спокойный Медведь и Фионн Айртеч проснулись первыми. Они спустились по лестнице и с удовольствием увидели чистоту, наведенную Эзрой и Ламбером. Однако они заметили, что ворота мегасофии сильно пострадали, поэтому одновременно отправили свои телепатические сообщения русскому доктору, попросив его вмешаться как можно скорее.

— Теперь еще и чинить ворота зала! Слышать уже не могу об этих повстанцах! — проговорил разбуженный Стас.

Тем временем друид и шаман уже зашли в конюшню: как в добрые старые времена, они вскочили на ипповоло и, вдыхая чистейший утренний воздух, погрузились в свои размышления на крылатых конях, которые радостно планировали,используя порывы ветра.

Доротея с Дафной тоже проснулись, и армянская сапиенса тут же прочитала программу, отправленную Крикен:

— Программа! Замечательно. Сейчас я все приготовлю. Вместе с завтраком антеи получат список и расписание занятий.

За несколько минут до того, как пробило шесть, Набир с Эулалией присоединились к коллективу. Дафна вручила им программу, и все согласились с распоряжениями Крикен.

— Наконец-то Коническое колесо действует! — воскликнул Набир.

— Ты намерен использовать его, чтобы совершить путешествие по своей стране? — спросила Доротея.

— Не знаю. Я так давно не был в Тибете. Пожалуй, я поговорю об этом с Марго, — как всегда спокойно ответил святой.

То, что теперь сапиенсы могли одновременно присутствовать в Арксе и в реальном мире, было настоящей удачей. Пользоваться Коническим колесом мудрецы могли только в исключительных случаях и по вполне определенным причинам — и правило ВК-АМ.5 конкретно оговаривало это.

Дафна и Доротея хорошенько изучили программу: ведь для них это был первый день занятий в качестве сапиенс. Доротея, назначив встречу в аудитории возвышенной пищи на семь часов, направилась к конюшне, чтобы почистить крылатых коней.

Выйдя на улицу, она заметила, что буря унесла два спиккафило и что Медведь с Фионном все еще в полете. Солнце уже встало, и его лучи согрели долину. Она взмолилась, чтобы Рене не страдал из-за очередной трансформации, которая должна была состояться в восемь утра.

На втором этаже Аркса перед завтраком Дафна привела в порядок аудиторию тонкой мысли. В качестве экономки ей предстояло дудеть в тромботту ровно в семь. Антеи ждали метафизической пищи, которую уже готовила Ранья. Но арабскую мудрую отвлекло сверкание ее головокружителя. Это Марго вступила с ней в контакт:

— Начинаются регулярные занятия. А я воспользуюсь Коническим колесом. Если кто-нибудь будет искать меня, то в любом случае в Комнате видений останется мое второе «я». Как ты знаешь, я могу принимать только вас, сапиенсов, псиофов и антеев третьего уровня. Правило РК-АМ.1д надо уважать.

Арабская мудрая остолбенела.

Интересно, куда может направляться Крикен? Странно, что именно в первый день нового цикла в Арксе ей взбрело в голову воспользоваться ограниченной билокацией.

Неожиданно подошедшая Дафна, ловким движением применив волшебство, послала подносы, полные метафизических лакомств с программой на видном месте, к дверям псиофов. Когда она уже собралась выйти из аудитории возвышенной пищи, Ранья остановила ее:

— Марго собирается воспользоваться Коническим колесом. Непонятно, куда она направляется. Тебе что-то известно?

— Нет. Кто знает, что у нее на уме!

Ранья Мохатдина посерьезнела:

— Боюсь, как бы у Крикен не случилось неприятностей.

Дафна опечалилась:

— Неприятностей? Ну, у мадам они, несомненно, есть: никому не нравится возвращение Ламбера.

— Поживем — увидим, но, если почувствуем, что ее энергия становится слишком негативной, пойдем поговорим с ней, — заключила армянка, выходя с четырьмя подносами, два из которых она держала в руках, один поставила на правый локоть, а четвертый раскачивался у нее на голове.

Пытаясь не дать упасть стаканам и чашкам, она появилась в комнате Джено:

— А вот и калорийный завтрак! Разуму необходимо питание! Прочти программу и подготовься.

Заспанный Джено посмотрел на нее и улыбнулся от удовольствия:

— Молодец, экономка! Ты напоминаешь мне жонглера. Без сомнения, ты гораздо симпатичнее, чем мисс О’Коннор.

— Оставьте здесь и мой поднос, — сказала, заходя, Суоми.

Очень красивая, с белокурыми волосами, она облачилась в платьице цвета зеленого яблока, которое прекрасно сочеталось с красной формой третьего уровня.

Джено с восхищением посмотрел на нее, а Дафна скривила нос:

— Хорошо, хорошо. Рекомендую вам не опаздывать. Читайте программу. Если захотите, жду вас на лекции по призракам — сегодня в двадцать три ноль-ноль.

Дафна поспешно вышла, чтобы доставить подносы Эзре и Ламберу.

Как обычно, Джено читал программу Суоми, и они лакомились бриошами с Сарторианским кремом. Девочка съела добрых восемь ломтей Боббианского хлеба, а Джено выпил три стакана Гегелианского сока.

— Нам надо спросить у Крикен разрешения посещать материализацию, — сказал Джено, дожевывая ветчинный рулет с Космическим маслом.

— Да, ты прав. Еще неплохо бы походить на ретроведение и предвидение: у Эулалии мы повеселимся.

Вдруг дверь распахнулась, и на пороге появился Эзра Мур, одетый как настоящий английский лорд.

— Здравствуйте. В девять я иду на телемпию, чтобы немного освежить мысли. А вы что делаете?

— Привет, Эзра, — приветствовали его Джено и Суоми. — Мы на третьем уровне и ходим на другие занятия. Договаривайся с Ламбером. Общаться с ним довольно скучно, но у тебя нет выбора.

Ламбер де Соланж шел по коридору с собакой и все слышал.

— Я не претендую на то, чтобы стать друзьями, но, пожалуйста, не смейтесь надо мной, — сказал он.

У Джено кусок стал поперек горла, Эзра смущенно опустил глаза, а Суоми опрокинула чашку чая. Ламбер отправился восвояси, а Эзра догнал его, чтобы извиниться.

— Он никогда не станет моим другом! Он хотел погубить Аноки, убил Боба. Как можно прощать подобные вещи? — возмущался Джено.

— Идем к Крикен. Она все объяснит, — сказала Суоми.

— Да, идем. К тому же я хочу узнать, как открывается паскас.

Мальчик надел красную тонку, привел в порядок сапоги и перчатки, проверил головокружитель и положил в карман монету, руну и кость.

Оскар решил, что ребята ушли, и вошел в комнату Джено, где свернулся калачиком и заснул.

Когда Астор Венти с финской антеей шли по Салону фламинго, они увидели Стаса Бендатова, который говорил с Эулалией. Доктор был возбужден. Он то снимал, то надевал свою шапку-ушанку.

— Я починил ворота мегасофии и пошел к Крикен, чтобы известить ее, но обнаружил там лишь ее двойника! — говорил Стас. — Понимаешь? Ее нет, она ушла, использовав частичную билокацию. Лекции вот-вот начнутся, а суммус отправляется в путешествие по реальному миру. При таком опасном положении в Арксе она умывает руки! А еще надо поскорее открыть паскас!

Греческая мудрая слушала его, пытаясь сама быть спокойной и успокоить русского сапиенса.

— Не волнуйся, Стас. А то я тоже начинаю нервничать. Должна быть какая-то причина, что Крикен раздвоилась.

— Раздвоилась? — с удивлением переспросил Джено, останавливаясь перед двумя мудрецами.

Врач с Эулалией огляделись по сторонам и, убедившись, что поблизости не было антеев первого уровня, тихо ответили:

— Да, согласно правилу РК-АМ.1д. Однако Крикен не должна была раздваиваться именно сейчас.

Суоми почувствовала себя нехорошо:

— Происходит что-то важное. Мне кажется, что мадам плохо.

— Что ты говоришь? — Джено в страхе посмотрел на нее.

— Она больна? Но тогда она могла бы обратиться ко мне. Я же врач Аркса! Вы считаете, что она могла обратиться к обычным врачам? — Стас был одновременно озадачен и оскорблен.

Из Комнаты единения вышли Эзра с Ламбером, слышавшие слова доктора. Французский антей посмотрел на всех грустными глазами и спросил:

— Мадам больна?

— Да нет. Твоя тетушка чувствует себя лучше некуда, — черство ответил Джено.

— Тетушка… да уж. Только и знаете, что твердите мне об этом. Вообще-то, конечно, родство важно. Но это относится ко всем. И к тебе тоже, дорогой Джено. — Ответ француза был весьма дипломатичным, но в то же время подразумевал то, что Джено и все остальные пока не могли понять. Лишь у Суоми зародились какие-то подозрения.

— Родство… Чувства… Слишком много вопросов… — прошептала она.

— Родство? Что ты, Ламбер, знаешь об этом?! Ты, умудрившийся привести к гибели человека?! — в ярости выкрикнул Джено.

Суоми схватила его за руку и с силой потянула на себя, останавливая:

— Помолчи. Ты не понял. Я чувствую, что Крикен плохо, — повторила девочка.

В это время прибыл Аноки Кериоки. Оказавшись рядом с Ламбером, он испепелил его своими глубокими черными глазами, затем, поправив лук со стрелами, обратился к Джено:

— В чем дело?

Русский мудрец поспешно заговорил:

— Дело в том, что все мы стали слишком нервными.

— Понятно. Мятежники не дают нам житья, но надеюсь, вскоре мой дедушка и друид помогут мадам Крикен открыть паскас, — ответил Аноки, поворачиваясь в сторону Джено.

— Вот именно, я тоже думал, что суммус собиралась поспешить… А вместо этого… — пробормотал Джено, который едва держал себя в руках.

— Хватит, ни слова больше! Уважай правило РК-АМ.1д, — прервала его Эулалия Страбикасиос.

Ламбер и Эзра поняли, что в их присутствии сапиенсы, псиофы и антей третьего уровня не могут распространяться об ограниченной билокации, потому что речь шла о Расширенном кодексе, и тогда они в молчании отправились к Противоречивым Утверждениям.

Гулкий удар отсчитал девять раз. Вот-вот должны были начаться первые лекции, но день совсем не обещал быть мирным.

Астор Венти взял за руку Суоми и во всеуслышание заявил:

— Мы все равно пойдем к Крикен. Раздвоилась она или нет, но ей придется дать нам ответы, которых мы ждем.

Аноки Кериоки слегка коснулся своего амулета:

— Гнев и злоба не помогут. Как начинающий псиоф советую вам держать мысли при себе и говорить только доброе и справедливое.

Джено повернулся к другу:

— Ты прав. Но в моей душе лишь боль и тоска. Я изо всех сил стараюсь поступать разумно, но шипы, которые вонзились в мое сердце, вот уже двенадцать лет мучают меня сильнее, чем суплициум. Возможно, однажды я почувствую себя свободным и счастливым. Но не знаю, наступит ли когда-нибудь этот день.

Глава пятая Череп Джено

— В темпе, шевели ногами! Идем к Крикен! Это будет памятная встреча!

Джено вышел из себя и силой потащил Суоми.

— Хватит! Мне больно руку. Ты сошел с ума? — закричала она, пытаясь вывернуться.

— С ума сошел?! Да, может быть. А ты, как и все остальные, не понимаешь моего горя! — в сердцах сказал Джено.

— Ты выпил колдовское зелье? Ты стал агрессивным! — Слова сами слетали с губ девочки, которая уже не знала, кем стал ее Джено. Дружба, преданность, обещания — все было неожиданно перечеркнуто, растоптано той ненавистью, которую она не могла видеть в черных глазах мальчика, но сильно ощущала своим сердцем.

Джено заметил, что она действительно испугана. Он отпустил ее и тут вдруг обнаружил, что кость издает неприятные звуки. Он вытащил ее, и она внезапно взорвалась сильнейшим барабанным боем, заставив задрожать даже Противоречивые Утверждения.

Ребята пришли в ужас.

У Джено было такое состояние, будто его пронзили кинжалом. Он покрылся холодным потом и, содрогнувшись, остановился перед Противоречивыми Утверждениями, потом взял Суоми за руку и еле слышно произнес:

— Прости меня, пожалуйста. Не знаю, что со мной приключилось. Но желание поскорее добраться до своих родителей не дает мне думать о лекциях и обо всем остальном.

— Больше не смей так со мной обращаться. Слышишь? — смягчилась Суоми.

— Больше никогда. Ты простишь меня, правда? — взмолился Джено, боясь потерять расположение девочки.

— Я тебя прощаю, но думаю, что в тебе что-то изменилось. Джено, я слышала бой барабанов. Что это? — спросила Суоми, уловившая негативную энергию.

— Это Кант-Оссум дал мне понять, что я переступил черту. Быть может, я изменился, быть может, опыт, полученный в пустынях, погрузил меня в какие-то сомнения, но одно для меня ясно: я не хочу тебя потерять, — ответил Джено, пытаясь успокоить финскую антею.

В тот же миг два больших черных рта Аркса одновременно заговорили:

— Не позволяй ненависти захлестнуть тебя. У тебя в кармане три волшебных предмета. Ты тот, кого еще не знаешь.

Джено пристально посмотрел вначале на рот справа, а затем на тот, что слева. Утверждения произнесли точно такую же фразу, какую он услышал от Тантре Стендж Виоо. В ушах у мальчика раздался привычный звон, а зрение на мгновение затуманилось. Сердце у него забилось сильнее, а ноги и руки свело судорогой.

— Боже ты мой! И кто же я есть? Почему всегда один и тот же вопрос? — вскричал Астор Венти.

Суоми громко произнесла что-то на финском языке, размахивая тростью, так что ее белокурые кудрявые волосы растрепались:

— Перестань! Прекрати! Надо использовать разум!!!

Тут примчался Аноки:

— Что на вас нашло? Успокойтесь. У тебя, друг мой, достаточно сил, чтобы победить. Не сдавайся.

— Ты прав, Красный Волк, но я больше не могу. Пойдем с нами к Крикен, — проговорил Джено, устало поднимаясь по ступенькам.

Добравшись до четвертого этажа, они встретили Доротею и Рене.

— Что вы так раскричались? Даже отсюда было слышно.

— Крикен использовала Коническое колесо. Та, что в профессорском кресле, — ее копия. Она раздвоилась! А сейчас нельзя было делать этого!

— Ты не можешь решать за суммуса сапиенса.

— Мы должны открыть паскас! Понимаешь? — возразил антей.

— Все в свое время. Крикен знает, что делает.

Вскоре они увидели в профессорском кресле Марго, только ее фигура была черно-белой, словно кадр из старого кино. Она казалась собственной фотокопией и фактически была таковой.

— Я прекрасно вас слышу, хотя и выгляжу непривычно. Даже раздвоившись, я контролирую ситуацию. Вы уже должны были прочитать в Расширенном кодексе о механизме частичной билокации. — Голос суммуса звучал глухо, не так, как обычно, но ее глаза говорили больше любых слов. — В чем дело? Что тебя так разозлило, мой юный Джено? — спросила она, оставаясь неподвижной в своем сером Цвете.

— Я хотел, чтобы ты открыла паскас, иначе мои родители…

— Ты думаешь, что я забыла о Пьере с Коринной? Что я просто отправилась прогуляться? Если я использовала частичную билокацию, значит, у меня были на то причины. И ты их узнаешь, когда я вернусь.

— А что ты скажешь о Ламбере? Мы должны простить его? — Джено, казалось, окончательно утратил доверие к Марго.

— Это ты тоже поймешь после моего возвращения. Теперь же ведите себя достойно. Вспомните о сапиенсах, которые ждут вас в аудиториях. Отправляйтесь!

Рене поправил крылья, аккуратно сложенные за спиной, и, обернувшись к бледному изображению Крикен, сказал:

— Где бы ты ни была, знай, что мы с тобой. У моего брата, да и у меня разбито сердце.

— Вы очень важны для меня. Быть может, мое старое сердце страдает больше вашего, — ответила мадам Крикен и, кивнув головой, показала им на выход.

Церемониймейстер Доротея приложила немало усилий, чтобы вытолкать ребят на лестницу. Ее тоже взволновала эта необычная встреча.

Джено прошептал на ухо брату:

— Как по-твоему, куда отправилась Крикен?

— Не знаю. Но, должно быть, дело ей предстоит серьезное, — тихо ответил Рене.

Пока ребята занимались на лекциях, за много-много километров от Аркса мадам Крикен благодаря Коническому колесу прибыла в пункт назначения. В то время как ее серая копия осталась в Арксе, сама она во плоти и крови очутилась в Нижнем Колоколе, прямо на кухне розового домика на улице Душистого Розмарина. Она упала между кастрюлями и столом, разворчавшись как никогда.

— Я совсем постарела. Частичная билокация больше не удается мне в совершенстве, — сказала она, оправляя длинное зеленое платье, прекрасно сочетавшееся с желтой шляпой в форме цилиндра.

У нее было всего два часа, чтобы узнать всю правду об Асторах Венти и найти документы, которые позволили бы идентифицировать ее личность.

Стояло воскресное утро, теплое солнце согревало воздух. Мадам Крикен быстро шла к дому Флебо Молекулы. Но пара любопытных глаз наблюдала за ее передвижениями. Из окна своей комнатки выглядывал Никозия, поедавший бриоши, начиненные шоколадом.

— Старуха здесь?! — изумленно воскликнул он, чуть не подавившись куском.

Мальчик покраснел, как помидор, и побежал на улицу, но не набрался храбрости окликнуть мадам. Он боялся ее. Тихо, на цыпочках, он последовал за ней.

Мадам Крикен пришла к Флебо. Врач был на верхнем этаже дома. Услышав стук, он медленно спустился по лестнице.

— Иду-иду! Амбулатория закрыта. Сегодня воскресенье, — протяжно и громко говорил он, полагая, что это какой-нибудь больной из деревни.

— Я не была и никогда не стану твоей пациенткой, мой дорогой доктор, — опередила его старуха, гордо выпрямив спину.

— Марго?! Что-то случилось с Джено? Или с Рене? Где они? — спросил Флебо, спуская с переносицы запотевшие очки.

— Они здоровы. А теперь садись, у меня мало времени. Дай мне письмо Свево Астора Венти! — тараторила Крикен.

— Письмо? Джено тебе рассказал… — Доктора бросило в пот, как всегда происходило, когда он нервничал.

— Конечно. Но мне надо еще кое-что понять. Я хочу прочесть это письмо. Быстро давай мне все документы, касающиеся семьи Астор Венти. Это важно. — Слова Крикен звучали как приказ.

— Других у меня нет. Клянусь тебе, — сказал Флебо.

Марго опустила свои серебряные очки.

— Посмотри мне в глаза. Не заставляй меня прибегать к магипсии… — Марго испепелила бедного доктора взглядом.

— Пойду принесу это письмо, только не заставляй ничего летать и не твори никаких чудес. Знаешь, у меня слабое сердце и высокое давление. Мне хватит и того, что я на днях видел в аптеке.

Мадам слегка улыбнулась, догадавшись, что Флебо увидел, как действует паскас.

Доктор поднялся по лестнице, вошел в комнату, достал из ящика письмо и снова спустился.

— Вот оно, здесь всего два голубеньких листочка. Джено прочитал его и был сильно поражен. С другой стороны, я должен был показать его ему и никому другому, — сказал Флебо.

Мадам взяла бумаги и моментально прочитала их.

— Я вижу, у писавшего сердце разрывалось от печали, — пробормотала она, впадая в транс на глазах у испуганного Флебо, который готов был оказать помощь, если ей станет плохо, хотя сам он чувствовал себя еще хуже.

Использовав технику ретроведения, Марго сумела воссоздать изображение своего близнеца Свево Астора Венти в то время, когда он писал это проклятое письмо. Она отчетливо видела, как он макает перо и старательно излагает свои мысли. Она испытала нежность к этому брату, к дедушке юного Джено, о существовании которого даже не подозревала и которого никогда не видела.

Через некоторое время мадам пришла в себя и растерянно обратилась к Флебо:

— Эти два имени… Джено и Марго… Ты знаешь, кто они? Знаешь, кого имеет в виду Свево?

Доктор Молекула покачал головой.

— Очевидно, Марго — это я, а Джено — мой брат-близнец.

— Брат-близнец? Что ты говоришь? Что это еще за история? — Флебо сыпал вопросами, и ему казалось, что голова у него словно взбесившийся миксер.

— Я только сейчас узнала, что я тоже… из Асторов Венти! — решительно воскликнула Марго.

Врач вскочил со стула, опрокинув его, прижал руки к груди и, качая головой, твердил:

— Нет-нет-нет…

— Да, Флебо. Я Марго Астор Венти, дочь Флеммо и Дионисии. Я сестра Свево и Джено. Мы были тремя близнецами, но только мы с Джено с рождения обладали магическим даром, и наши родители не отважились воспитывать нас. С ними остался один Свево, у которого не было никаких способностей к магипсии.

Меня удочерила семья Крикен из Парижа, а Джено увез Риккардо Железный Пест, суммус сапиенс Аркса. Как ты понимаешь, больше я ничего не могу тебе сказать — кодексы запрещают. О своем брате Джено я ничего не знаю. Я чувствую себя разбитой и обделенной. — Мадам Крикен заплакала, слезы боли упали на морщины и омыли стекла очков.

Флебо рассеянно слушал синьору, которая уже не казалась ему волшебницей. Это была обыкновенная женщина. Врач дал ей стакан воды и попытался утешить:

— Не принимай это так близко к сердцу. Судьба порой бывает причудливой. Подобная история мне никогда бы и в голову не пришла. Стало быть, мы родственники. Ты двоюродная бабушка наших юных Рене и Джено… А они об этом знают? — Флебо внутренне содрогнулся, подумав о том, что ребята могут снова испытать шок от таких неожиданных событий.

— Нет, не знают. Но скоро мне придется сказать им. Хотя мне самой до сих пор не удается принять это. К тому же я ничего не знаю о третьем близнеце.

— Почему же Пьер и Коринна назвали второго сына именно Джено? Они конечно же не могли знать всей этой истории. Как же они были легкомысленны, что использовали клонафорт, найденный в старой бочке в аптеке. Даже Свево и Флеммо никогда не пили этой волшебной жидкости.

Доктор Молекула почувствовал, как кровь ударила ему в голову — подскочило давление.

— Вспомни, без клонафорта мы никогда не узнали бы правду. Но эта правда дорого стоила. Пьер и Коринна вот уже двенадцать лет томятся в тюрьме, Джено и Рене встретились только сейчас, а я… открыла свое происхождение. — Марго погладила влажную щеку Флебо и направилась к выходу.

— Ты уходишь? Что же теперь будет? — Флебо нетвердо стоял на ногах.

— Я не знаю. Но я сделаю все возможное, чтобы доставить Асторов Венти домой, — ответила Марго.

Доктор обнял ее:

— Сделай, чтобы все опять стало нормальным. Семья должна воссоединиться, а Рене — вернуться домой, даже если у него… есть крылья.

— Он не сможет жить в Нижнем Колоколе. Когда ты его увидишь, то все поймешь, — заключила мадам и вышла, оставив за собой аромат можжевельника.

Флебо остался в дверях и глядел вслед мадам Крикен. Старушка поспешно пересекала улицу Душистого Розмарина, но, заметив кого-то за деревом, остановилась и рассерженно проворчала:

— Выходи. Я тебя видела.

Никозия поправил челку и вышел, сложив руки за спиной.

— Добрый вечер, синьора, — произнес он, глядя на нее снизу вверх.

— Никозия! Ты шпионил за мной? — недовольно спросила Крикен.

— Нет. Я только удивился, увидев вас здесь, — ответил он слабым голосом.

— Если хочешь спросить меня про Джено, так и знай: я ничего тебе не скажу, — опередила его Крикен.

— Я умею хранить секреты. Джено — мой друг, и я знаю, как он отважно противостоял волшебникам, — сказал Никозия, опасаясь, как бы эта эксцентричная женщина тоже не сотворила какое-нибудь волшебство у него на глазах.

— Волшебникам? — Мадам остановилась и, приблизившись к мальчику, прошептала: — Не говори того, в чем не разбираешься.

— Я очень люблю Джено и никогда не смогу навредить ему. Я только желаю, чтобы он вернулся сюда как можно скорее, — смущенно объяснил парнишка.

— Тогда вы скоро будете играть вместе. Он вернется. — Крикен снова зашагала, но Никозия побежал за ней.

— Он вернется со своими родителями и с братом? — спросил он.

От этого вопроса у Марго засверкали глаза.

— Много хочешь знать. Не задавай лишних вопросов, — сказала мадам и вошла в домик привидений, надежно закрыв калитку и дверь.

Никозия Фратти стоял, вцепившись руками в прутья калитки, как вдруг сзади послышался голос, который он очень хорошо знал. Это был голос Мирты Бини:

— Чудная старушенция вернулась?

— Перестань. Не говори так о мадам Крикен, — ответил мальчик не оборачиваясь.

— Она защищает Джено. Правда? — Мирта была чересчур любопытна.

— Уважай договор. Через месяц ты все узнаешь. Джено тебе обещал, а он всегда держит слово, — отрезал Никозия и ушел.

Мирта глядела на дом абрикосового цвета с прекрасно ухоженным садом и представляла, что же там могла делать старая синьора, одетая как дама из девятнадцатого века. Но девочка конечно же не могла знать, что Крикен уже исчезла, воспользовавшись частичной билокацией, чтобы вернуться туда, где появлялись все новые и новые тайны.

В Арксе Ментисе она была действительно необходима.

Было уже одиннадцать. Джено и Суоми пошли на лекцию по предвидению у Эулалии Страбикасиос. Вместе с ними восемь псиофов, в том числе Аноки Кериоки и Рене, испытывали хрустальные шары и кружочки из желтого стекла — предметы, которые использовались, чтобы открывать будущее. Все хотели узнать, вернется ли в Аркс мир и что ожидает повстанцев. Но магические предметы показывали только дым.

— Мятежники обладают теми же магопсихическими способностями, что и мы, а Габор — настоящий эксперт… Кто его знает, какую чертовщину ему удастся изобрести, — сказал Рене, обращаясь к псиофам.

Греческая мудрая была очень удивлена тем, что эти предметы не функционируют, и решила открыть старый шкаф, где хранились двенадцать волшебных камней.

Уникальные драгоценные самоцветы Аркса Ментиса лежали на мягких подушечках из красного бархата. На ярлычках были даны названия с описаниями магических и целебных свойств каждого. Псиофы и сапиенсы часто ими пользовались, главным образом чтобы облегчить недуги и успокоить душу.

Все выбрали себе по одному камню. Одна австралийская волшебница схватила краснокоричневый — Железистый Гранат.

— Он необходим мне, чтобы прогнать хандру, — заявила она.

Аноки взял Усиленный Алмаз, чтобы отрегулировать энергетику тела.

Эулалия помогла Суоми, и девочка выбрала Смущенный Цитрин.

Этот камень обладал способностью очищать организм. Суоми расположилась на коврике, и греческая мудрая положила ей самоцвет на правую ступню.

— Расслабься, и он окажет свое действие, вот увидишь, — сказала Эулалия.

Джено стал разглядывать остальные камни. Наконец он выбрал Летучий Нефрит — зеленоголубой камень с Лунной Пылью.

— Замечательно, Астор Венти, ты выбрал довольно мощный камень, который помогает вспоминать прошлое в жизни, — сказала сапиенса, надеясь, что мальчику удастся узнать что-то о своей семье.

Джено удобно улегся на коврик рядом с Суоми и положил на тело камень. Он думал о своих родителях и о пустынях печати.

— Закрой глаза. Нефрит передаст тебе свою энергию. Надеюсь, ты сумеешь увидеть то, что тебе поможет, — сказала Эулалия и с любовью склонилась над антеем.

Рене уже собирался использовать Холодный Амазонит, который давал физическую силу и мужество, но в последний момент посмотрел на своего брата.

Джено вдруг побледнел: Летучий Нефрит на его теле стал светиться. Страбикасиос отлично помнила, что произошло во время лекции по Белой магии с рунами, и была начеку, готовая к любым последствиям. У Рене появилось предчувствие: вот-вот что-то случится.

И действительно, словно в озарении, перед его глазами одно за другим замелькали изображения. Это было то же видение, что и днем раньше в комнате брата: мальчик с кудрявыми, как у Джено, волосами стоял спиной и пытался повернуться, показать лицо, но что-то ему мешало. Тогда Рене был выбит из колеи этим видением. И теперь он потерял равновесие и упал на колени под рассеянным взглядом Эулалии. Видение продолжалось. Неожиданно Рене распахнул крылья и завопил:

— Череп!

От его вопля все псиофы вздрогнули. У многих камни упали на землю.

Эулалия сделала всем знак молчать и подошла к задыхавшемуся Рене.

— Что ты видел? Ты не использовал никакого камня. Что с тобой случилось? — с нежностью спросила его мудрая гречанка.

— Лицо моего брата исчезло. Я видел его череп! — пролепетал крылатый мальчик.

Псиофы, побледнев, переглянулись. Суоми начала волноваться, умоляя разбудить Джено и снять с него Летучий Нефрит.

— Происходит необычайное параллельное предвидение. То, что Рене видел Джено, не пользуясь камнем, означает, что его брат погрузился в магопсихическое измерение, откуда он вернется, лишь когда действие Нефрита закончится, — объяснила Эулалия.

Однако Аноки ничуть не успокоился:

— Череп? Может, с Джено что-то случится? Будущее не может быть таким мрачным!

— Он умрет… умрет… Я чувствую… Я боюсь, — запричитала Суоми, но Эулалия заткнула ей рот:

— Молчи. Ты разбудишь его, а это очень опасно. — Греческая мудрая держала ситуацию под контролем.

— Я уверен — это был мой брат. И это видение у меня уже второй раз, — добавил обеспокоенный Рене.

Все сгрудились вокруг братьев Астор Венти. Джено, окруженный светом Нефрита, оставался неподвижным. Рене стоял рядом с ним на коленях. Его туника сверкала, а золотые перья искрились в полумраке. Подобно ангелу он ожидал чуда, его лицо было грустным. Ничто не могло изменить состояния его души, кроме пробуждения брата.

Неожиданно Джено задвигал руками, потом вытянул их вверх, будто ощупывая что-то в воздухе. У него началось видение, подобное тому, какое видел Рене. Словно во сне, он увидел красную комнату, наполненную клубами дыма. Потом увидел себя самого со спины и услышал далекий голос, повторявший его имя:

— Джено Астор Венти. Вот теперь ты обрел себя.

Ему не удавалось ни повернуться, ни ответить. Чем больше он пытался сделать это, тем больше становилась сила, которая ему мешала.

Вдруг в дыму появилось изображение черепа. Джено испугался, стал дергаться и тяжело дышать. Лучи Нефрита медленно втянулись обратно в камень, и мальчик открыл глаза.

Эулалия взяла драгоценный кристалл и убрала его на место. Она возложила руки на лоб Джено и произнесла:

— Спокойно, не дергайся. А теперь медленно подними голову, и я помогу тебе подняться на ноги.

Рене подскочил к брату и обнял его, порывисто взмахивая крыльями.

— Ты здоров? Тебе не привиделся череп? Ну скажи же мне! — в отчаянии бормотал он.

— Я видел его… в дыму. Это был мой череп. Это был я! — вцепившись в брата, закричал он что было сил. — Уйдем отсюда! Вернемся домой! Я боюсь.

— Да, мы вернемся домой. Но все вместе, — твердо ответил Рене, глядя брату в глаза.

— Мы никогда не сделаем этого, — всхлипнул Джено.

— Мы не можем сдаться сейчас! Посмотри на меня. Я рядом, а вместе мы непобедимы. Никто нас не остановит. — Крылатый мальчик поднял Джено, поставил его на ноги и обнял за плечи: — Мужайся. Ведь ты не оставишь меня одного? Мне слишком хорошо знакомо одиночество. Долгие годы я был в рабстве у фон Цантара и видел, как отец с матерью страдали в этой проклятой комнате.

— Да, ты прав. Но этот череп… — Джено обратил взгляд к Эулалии, ища понимания.

— Возможно, этот череп означает не смерть, а перерождение, изменение. В символике магипсии череп имеет и позитивные значения, — объяснила мудрая гречанка.

Псиофы активировали головокружители, общаясь телепатически. Их мысли были мрачными, и они не хотели выражать их рядом с Джено вслух. Чтобы разрядить напряжение, Эулалия открыла дверь и сказала:

— Выйдем ненадолго подышать воздухом. Советую вам использовать ипповоло и субкандов, дабы восстановить силу разума.

Эулалия надеялась, что Крикен уже вернулась. Греческая мудрая хотела поговорить с мадам о видениях Джено и Рене. С этими братьями даже ей не удавалось сохранить хладнокровие. Она тяжело поднялась по лестнице и увидела, как мадам Крикен выходит из Ложи психо.

— Мне надо пообщаться с тобой, — сказала Эулалия.

У Марго был усталый вид: путешествие в пространстве и времени, связанное с частичной билокацией, сильно утомило ее.

— Что-то срочное? — спросила она, с трудом ковыляя к подъемному мостику.

— Речь идет о братьях Астор Венти, — ответила мудрая гречанка. — У них было одно и то же видение — череп!

— Череп? Они использовали волшебные камни? — спросила мадам, напуганная тем, что возникла новая серьезная проблема, которую придется срочно решать.

— Джено работал с Летучим Нефритом, а Рене не взял никакого камня. Как ты думаешь, может, тут скрывается зловещий секрет? Знак смерти или возрождения? — Страбикасиос скривила рот.

Крикен уселась в профессорское кресло, наложившись на серую копию своего второго «я», которая тут же исчезла, — действие частичной билокации закончилось.

— Эти мальчишки никогда не успокоятся. Я отсутствовала всего два часа! Два часа, которые были для меня ценнее жизни!

Излияния суммуса показались греческой мудрой преувеличенными, она заподозрила, что за ними скрыт какой-то секрет, и попыталась заглянуть в разум Крикен.

— Что ты делаешь? Как ты смеешь? — завопила Марго, активируя блокирующее слово.

Страбикасиос попятилась:

— Я почувствовала, что тебя мучает что-то.

— Даже если это так, ты не имеешь права читать мои мысли! Я устала, — взорвалась Марго.

— Даже ты стала нервной! Ты суммус сапиенс, и тебе надлежит охладить страсти. Я хочу тебе помочь. Возможно, я и совершила ошибку, попытавшись заглянуть в твой разум, но я тебе не враг! — возмутилась в ответ Эулалия.

— Ладно. Аркс, кажется, и впрямь объят безумием. Не будем ссориться, иначе этим воспользуются повстанцы, и нам никогда не удастся открыть паскас и освободить родителей Джено и Рене, — спокойно сказала Марго. — Видение, несомненно, означает предзнаменование. Однако сейчас мне надо отдохнуть и поразмыслить, — отрезала мадам и ушла к себе в комнату, оставив разочарованную и полную подозрений Эулалию.

Но Крикен так и не получила передышки. Едва она вошла в медитацию, чтобы поддержать душевное спокойствие, как к ней молнией ворвалась Дафна Огроджан.

— Они уже рядом! Они наступают! — задыхаясь, объявила она.

Мадам приоткрыла глаза, повернула голову и с ангельским видом произнесла:

— Повстанцы? Великолепно! Пусть наступают, мы их встретим. Меня настолько переполняет агрессия, что я и сама могла бы отравить армию скорпионов.

Дафна, уставившись на Марго, пролепетала:

— Ты меня пугаешь! Тебе совсем не интересно, где сейчас повстанцы?

— Ну, конечно, интересно. Говори, — сморщилась Крикен.

— По-моему, они очень близко. Я чувствую, что они под нами, в потайном месте, — тихо говорила Дафна.

— В Арксе нет потайных мест, — ответила Марго, вставая.

— Поверь моей интуиции. Ты мне всегда доверяла, — сказала Дафна Огроджан и посмотрела в лицо старой подруге, с которой они пережили столько приключений.

— Я тебе верю. Но в Арксе столько негативной энергии, что необходимо проверять свои ощущения.

Вопреки своим невеселым мыслям, старушки улыбнулись.

— Будь рядом со мной, что бы ни случилось, — мягко проговорила Крикен.

— Не сомневайся, я всегда останусь твоей подругой, — заверила ее Дафна.

Грохот, раздававшийся из-за белой двери, отвлек женщин. Мадам сжала паскас:

— Немедленно отправь две парасферы, извести Фионна с Медведем. Они должны срочно прибыть сюда. Больше никого не тревожь. Пусть занятия проходят как обычно.

Еще два удара сотрясли стену, и вдруг послышался пронзительный голос Пило Магического Ростка.

— Старая ведьма, ты меня слышишь? — прокричал бывший церемониймейстер, который стоял с другой стороны двери и ликовал, поигрывая медальоном, висевшим у него на шее.

— Прекрасно слышу. Говори, что ты хочешь! — твердо ответила Марго.

— Готовься к смерти. Хотелось бы мне дать тебе насладиться восхитительными стонами Пьера с Коринной, но не тащить же их сюда. Они в таком состоянии, что не в силах и пальцем пошевелить. — Пило вымещал на них всю свою грубость и злость.

— Если я умру, то и ты умрешь вместе со мной. Ты отправишься в ад!

— Нет. Ад — ничто в сравнении с тем, что тебя ожидает. Немедленно освободи Ятто, Баттерфляй и Агату. Только в этом случае тебя пощадят, — добавил коварный Пило Магический Росток.

— Не будь столь наивным. Я никогда не отступлю. — Суммус сапиенс посмотрела на паскас и саркастически усмехнулась.

В этот момент прибыли друид с шаманом сиу. Новый удар заставил их попятиться. Фионн стукнул своим длинным посохом:

— Выходи, проклятый Пило! Ты запятнал историю Аркса!

Бывший церемониймейстер не отреагировал на голос друида, но, услышав Медведя, начал волноваться.

— Как же извратила и искалечила тебя магипсия! В том, что ты творишь, нет никакого волшебства. Ты охвачен ненавистью и местью. Сдавайся и открывай дверь, — произнес шаман.

Пило зарычал, как зверь.

— Вы раскаетесь. Даже если используете свои магопсихические таланты, вам никогда не понять, что скоро произойдет, — сказал он и, еще раз ударив в дверь, ушел, развязно смеясь.

Гулкий удар прозвонил двенадцать раз.

— Нельзя терять ни минуты. Мы должны открыть паскас и взять перстень, — сказал Фионн Айртеч, демонстрируя инфедельмо, прозрачную иголку из редчайшей алхимической субстанции, которую умели изготовлять только друиды.

Марго помрачнела:

— Согласна, идем. Надеюсь, все сложится удачно. Мне не нужны неприятности во время занятий.

Дафна проводила Крикен до первого этажа и напомнила ей, что мадам может провести с ней целый день, поскольку лекция по телекинезу начнется только в шесть вечера.

— Превосходно, твое присутствие придаст мне уверенности, — пробормотала Марго, протягивая паскас Фионну.

Друид под внимательным взглядом Спокойного Медведя вставил иглу в центр сдвоенной пластинки, прямо в деревянную фигурку маленькой жабы. Инфедельмо вошла в нее наполовину, а затем застопорилась. Фионн попытался приложить усилие, но иголка не углубилась ни на миллиметр. Паскас так и остался герметично закрытым.

— Не может быть! Я заставлю тебя открыться! — Экстрасапиенс снова разгневанно стукнул посохом по полу.

Спокойный Медведь прищурил глаза:

— Наверное, фон Цантар сотворил какое-то колдовство.

— Нет! Как он может это сделать? Он же тень, дым, пустое место! Они сейчас ни на что не способны, — сказала пожилая армянка.

— Что-то случилось, и паскас не открывается. — Изрядно рассерженный Фионн вертел в руках пластинку, снова и снова нажимая на инфедельмо.

Мадам Крикен раздраженно махнула рукой:

— Нас облапошили.

Тут подошли Рене и Джено. Они сразу поняли, что ситуация близка к катастрофе.

Крикен объяснила, что паскас заблокирован, и не успела она опомниться, как Джено бросился к друиду, вырвав у него магический объект:

— Проклятый Ятто! Сейчас я брошу паскас в огонь, и ты сгоришь без следа.

Фионн от удивления вытаращил глаза. Потом он резко выхватил у Джено паскас.

Все приуныли. Мадам понурила голову, а Спокойный Медведь принялся читать древнейшее священное стихотворение индейцев, в котором на помощь призывались силы природы. Фионн недоверчиво смотрел на паскас.

Огорченный, Джено сидел рядом с Железной клеткой, уставившись в пол. Из его правого кармана послышался скрип. Он сунул туда руку и вытащил Вербу-Ляпис. Зеленый камень выдал новую записку:

«Слова могучи и способны открыть то, что закрыто злым колдовством. Имеющий крылья должен действовать».

Послание было совершенно ясным: только крылатый мальчик мог открыть паскас. Все обратили взоры к Рене. Мальчик пришел в смятение:

— Я понимаю, что должен действовать. Но какие слова мне сказать, чтобы открыть паскас?

Крикен начала консультироваться с Дафной и двумя экстрасапиенсами, вспоминая магопсихические формулы из древних книг Аркса. Фионн считал, что одной магической формулы будет недостаточно. Он хорошо знал механизмы паскаса, и раз уж инфедельмо не открыла его, значит, пластинка заколдована особым образом.

Джено почувствовал знакомый шум в ушах, а его брат схватился руками за голову.

Крикен озадаченно посмотрела на них: от ладоней Джено поднимались красные испарения, то же происходило и с Рене. Мальчики не контролировали свои действия, потому что попали под сильнейшее магопсихическое влияние. Непонятно было, что или кто так влиял на них. Ятто? Баттерфляй?

Нет! Красный дым был вызван тем, кто дал о себе знать лишь голосом:

— Рене произнесет цветную фразу, и паскас откроется.

Но потребуется время, чтобы понять, кто такой Джено Астор Венти.

Истина о нем заключена в черепе.

Голос был глубоким, далеким, убедительным. И от этого незнакомого голоса у всех перехватило дыхание.

Марго чуть не лишилась чувств. Дафна непрерывно кашляла. Фионн и Медведь застыли, словно окаменевшие, поняв, что обладатель этого голоса имеет исключительный магопсихический дар.

В красном дыму, окружившем братьев, появилось изображение черепа. Громадный, чудовищный, он медленно вращался, наводя на всех ужас.

Марго присела на корточки рядом с Джено.

— Я сделаю для вас все, что в моих силах, даже если это будет стоить мне жизни, — сказала Крикен и обняла сначала Джено, а затем Рене.

Мадам была потрясена, выбита из колеи. Казалось, она уже не могла выдерживать все превратности волшебства, но ее сердце и разум были сильны как никогда. Ничто, даже таинственный голос, ворвавшийся в Аркс Ментис, не могло заставить ее отказаться от своих намерений.

— Я вас очень люблю. Я ваша… — Мадам уже собиралась открыть свое происхождение и сказать, что она одна из Асторов Венти, но одернула себя: время и место были неподходящими для этого.

— Ты наш суммус сапиенс, мы знаем, — сказал Джено.

Мальчик уже осознал, что судьба постоянно готовила ему трудные испытания. Означал ли череп его смерть? Напомнил ли ему таинственный голос о Тантре Стендж Виоо? Джено показалось, что он был очень похож на голос, который он слышал в Изумрудной пустыне.

— Теперь твой черед, — обратился он к Рене. — Произнеси фразу, открой паскас, и мы освободим наконец наших родителей.

Рене прекрасно помнил секретную фразу, которую слышал он один, и он повторил ее.

Все ждали, пока крылатый мальчик произнесет слова, которых никто не знал.

Фионн и Медведь телепатически обменялись мнениями: они считали, что волшебный голос мог принадлежать только экстрасапиенсу Тантре Стендж Виоо. Они были уверены в этом: ведь всякий знал, что этот старик, которого никто не видел, способен творить чудеса. Но они, как и Джено, предпочли промолчать.

О Тантре Стендж Виоо лучше было не говорить вслух.

Глава шестая Паскас и перстень

Стас Бендатов был по-настоящему счастлив оттого, что нырял верхом на субканде, сохраняя равновесие, в то время как большой лебедь плыл все быстрее и быстрее. Три псиофа экспериментировали, весьма оригинально управляя своими субкандами. Канал Аркса был великолепен и изобиловал разноцветными рыбками и светящимися водорослями.

Суоми чувствовала себя очень комфортно в непроницаемом скафандре, а вода, бежавшая по ее лицу, возвращала ей спокойствие. Ее субканд был довольно терпеливым, иногда он останавливался на дне, откуда били маленькие фонтаны ключей, которые щекотали ее кожу.

Ни один из них, погруженных в покой, не подозревал, что совсем рядом таится смертельная опасность. Вдыхая кислород через две трубочки, прикрепленные к непроницаемому скафандру, Стас обнаружил, что на глубине, из-под большого растения с синими листьями, бьет луч света.

«Не может быть!» — подумал он, направляя субканда вниз.

Когда лебедь крыльями коснулся растения, поднялась волна песка, и Стасу не удалось ничего рассмотреть. Суоми, которая замечательно управляла с помощью Кожаноговоротника, надетого на лебедя, последовала в кильватере, оставленном Стасом, и тоже оказалась на дне, окруженная песчаным облаком. В тот же миг она почувствовала неприятное ощущение, задрожала всем телом, а сердце ее забилось сильнее. Девочка часто задышала через трубочки, зажатые в зубах, и попыталась поскорее вернуться на берег. Она потянула за петли воротника, и субканд всего за несколько секунд поднялся на поверхность. Русский сапиенс и псиофы обратили внимание на странное поведение антеи и последовали за ней.

Когда они всплыли, врач, вытащив трубочки изо рта, озабоченно спросил ее:

— Тебе плохо?

Суоми обняла большого белого лебедя и, тяжело дыша, сказала:

— Там внизу что-то дурное. Я почувствовала… и очень испугалась.

— Возможно, там действительно что-то есть. Нам стоит разведать? — спросил один из псиофов, эксперт по оккультизму.

— Не знаю. Я видел пучок лучей, но воду замутил песок, — ответил смущенный Бендатов.

— Лучше проверить снова, — сказала Суоми, хотя ей было страшно спускаться на глубину.

— Нет, уже час дня. Мы достаточно поныряли, и субканды устали. Пожалуй, мы вернемся завтра, — ответил Стас.

Сапиенс не хотел бить тревогу и собирался поговорить с Крикен. Пожалуй, они вернутся туда вместе с ней, чтобы оценить, может ли этот странный свет представлять опасность.

Группа поднялась по каналу, направляя субкандов к Кривозеру.

Пейзаж Долины мыслей был великолепный, но красота окружающих лесов и прозрачность нежно журчащей воды настораживали. Ощущение, испытанное Суоми, и подозрение доктора свидетельствовали о том, что в канале Аркса происходит нечто подозрительное. Секта восставших псиофов нашла подходящее место, откуда можно было организовать новое наступление: в гроте они были в безопасности.

Тем временем перед Противоречивыми Утверждениями все было готово к открытию паскаса. Настал критический момент. Мадам Крикен жаждала вновь посмотреть в лицо Ятто фон Цантара.

Аноки Кериоки пристроился у лестницы, чтобы насладиться этой сценой, и увидел, как подходит группа, только что закончившая нырять с субкандами. Стас, Суоми и остальные псиофы в непроницаемых скафандрах ввалились в здание и тут же остановились.

Перед Железной клеткой стоял Рене, готовый произнести секретную фразу.

Марго попросила всех сохранять тишину.

Суоми чувствовала себя неуверенно без своей белой трости, оставленной в комнате. Она вытянула руки, ища поддержки. Джено подошел к ней и предложил ей руку.

— Мой брат пытается открыть паскас, потому что Фионну это не удалось, — прошептал он ей на ухо.

— Друид потерпел неудачу? Будем надеяться, что у Рене получится, иначе быть беде, — тихо ответила девочка.

Вскоре пришли Эулалия с Набиром, Эзра Мур и Ламбер де Соланж.

— Теперь мы в полном составе! Попрошу вас не мешать, — сказала Марго.

Все затаили дыхание.

Фионн приблизился к крылатому мальчику и, снова вогнав иглу в паскас, вручил ему пластинку. Рене сосредоточился, сжав в руках магический объект, словно он был самым ценным в мире сокровищем. Мальчик превосходно использовал технику магипсии и, высоко подняв голову, произнес волшебную фразу. Пластинка засветилась, медленно открываясь, игла занялась синим пламенем, и из нее пошел черный дым прямо на Железную клетку.

В мгновение ока в клетке материализовались фигуры Ятто фон Цантара, мисс Баттерфляй О’Коннор и Агаты Войцик. Они казались обесцвеченными копиями живых людей. Выражение лица Ятто устрашало: с вытаращенными глазами он походил на статую дьявола. У Агаты был разинут рот, а Баттерфляй сжимала кулаки.

Рене вдруг увидел, что винт в форме жабы в центре паскаса начал выдвигаться. Застыв на месте, мальчик не смел пошевелить пальцем. Винт поднялся сантиметров на десять, повернулся и указал на Железную клетку. Потом из него забил фонтан желтоватой жидкости, которая намочила три фигуры, окрасив их и возвратив им жизнь.

Вновь обретя кровь и плоть, они начали порывисто двигаться и дышать. У всех троих на лбу была татуировка, одинаковое клеймо в форме болотного лютика — результат волшебства Рене.

Татуировка была вечной. Весь остаток дней их лица будет «украшать» эта колдовская метка!

Агата, едва придя в сознание, со стоном рухнула на землю, Баттерфляй завопила, извиваясь, словно ее покусал тарантул, а Ятто фон Цантар ревел как обезумевший.

— Проклятье! Ужасная татуировка! Клеймо навечно! — кричали они, глядя друг на друга.

Аноки испытал гордость за дело рук своего крылатого друга и бросил довольный взгляд на Спокойного Медведя, и тот улыбнулся.

Рене расправил крылья и, показывая паскас всем присутствующим, обратился к Ятто:

— Наконец-то ты не сможешь больше управлять моим разумом. Я не твой золотой кречет. Я Рене Астор Венти. А теперь отдай мне перстень.

Фон Цантар замотал головой и оскалил зубы:

— Никогда! Вам придется убить меня, чтобы забрать перстень.

Мадам Крикен в сопровождении Фионна и Спокойного Медведя приблизилась к Железной клетке. Баттерфляй уже собралась вцепиться в решетку, но Ятто остановил ее:

— Не трогай! Там электричество. Ты погибнешь.

— Точно, Ятто! Из этой клетки нельзя бежать. Вам придется сдаться: у вас нет выхода, — спокойно, но решительно сказала Марго.

— Старуха, ты за все ответишь! Не думай, что сможешь держать меня в заточении, словно дикого зверя. Мой разум разрушит твой, — рассвирепел фон Цантар.

Он растопырил пальцы, заставив появиться две сферы из черного огня, и запустил их через решетку. От прикосновения сфер к электрическим прутьям раздался взрыв, и клетку заволок густой черный дым. Баттерфляй и Агата закашляли, умоляя о помощи, а Ятто вызывающе захохотал.

Друид взметнул мантией, и облако белой пыли потушило пламя.

— Ни одно твое волшебство не действует. Ты бессилен!

Глаза Ятто сверкнули как молнии.

— Я суммус сапиенс, а значит, могу уничтожить вас.

— Нет. Это я суммус сапиенс. А ты пустое место! — энергично парировала мадам Крикен.

Фон Цантар обратил взгляд на Джено:

— Это все твоя вина! Надо было покончить с тобой во время суплициума.

Астор Венти почти вплотную подошел к клетке:

— Ненависть, которую ты испытываешь ко мне и моей семье, разрушила тебя. Ты не сможешь победить нас, потому что у тебя мраморное сердце. И я тебя не боюсь.

Сильный, смелый, со светлым умом, Джено Астор Венти говорил со своим врагом так хладнокровно, что даже Крикен удивилась.

— Ты и твой брат — презренные создания. А я ведь готовил вам большое будущее в Арксе. Вы могли бы изучать все техники магипсии, если бы только предоставили мне клонафорт.

— Бедный Ятто, ты действительно думаешь, что клонафорт сделал бы тебя могущественнее? Это лишь отличный напиток, который приносит счастье и помогает думать. Ты погнался за мечтой, которая стала для тебя кошмаром. И ради этого ты обратил в рабство моих родителей, — сказал Джено. — Немедленно отдай нам перстень!

— Ну и долго еще ты будешь заставлять нас ждать? — Мадам была уверена, что бывший суммус сдастся в тот же миг.

Эзра Мур был поражен столь фантастической демонстрацией магии. Он понял, что у братьев Астор Венти действительно незаурядные магопсихические способности. Ему печально было видеть Баттерфляй в клетке с уродливой татуировкой на лбу, которая обезобразила ее женственные черты. А ведь он всегда считал ее отличной и обворожительной волшебницей.

Мисс О’Коннор перехватила его взгляд. Она знала, что Эзра восхищался ею. И теперь, когда он прибыл в Аркс, бывшая экономка решила получить ученика-союзника. Дьявольский блеск осветил глаза женщины, которая хотела воспользоваться слабостью английского антея и попыталась вступить с ним в телепатический контакт. Дафна это заметила.

— Оставь свои коварные мысли! Теперь я занимаюсь телепатией и телемпией. Я новая экономка, а для тебя здесь нет места, — сказала она.

— Никто не может занимать мое место. А вы, горе-псиофы, как вы могли последовать за мадам Крикен? Она же сумасшедшая! Как безумны и братья Астор Венти! — завопила Баттерфляй.

Агата, лежавшая на земле, медленно подняла голову, посмотрела на Ламбера и дрожащим голосом произнесла:

— Ты предатель! Ты снова на стороне Крикен! Лучше бы ты умер, как Боб!

— Молчи! Не искушай судьбу и благодари, что твое сердце еще бьется. Как бы то ни было, Ламбер искупает свою вину, а твое наказание конечно же будет хуже, — сказала Марго.

Джено взглянул на Эзру и Ламбера, ища в их глазах искренность: их дружба была так подозрительна! Если поначалу англичанин опасался француза, то теперь они, казалось, поладили. К тому же он почти ничего о них не знал.

«Странная парочка», — подумал Джено, нахмурив лоб.

Англичанин понурил голову, не выдержав взгляда Астора Венти, в то время как Ламбер, не смущаясь, уставился на него.

Напряжение нарастало. Тогда Набир Камбиль обратился к Ятто:

— Ты совершил поступки, достойные осуждения. Для тебя больше нет места в Арксе. Ты управлял Арксом в своих корыстных интересах, ради своей власти. Теперь с этим покончено! Передай нам перстень.

— Это вы мои узники, — ответил фон Цантар. — Без перстня вам никогда не освободить Пьера и Коринну. А ну-ка заходите в клетку! Идите, берите его, если посмеете!

Мадам поняла, что коварный Ятто вновь затеял провокацию, и решила искать компромисс.

В это время вошла Доротея вместе с другими псиофами, закончившими скакать на ипповоло и вернувшимися в Аркс выпить Пифагорейской воды, чтобы набраться сил.

Ятто кинул на прекрасную финскую девочку жгучий взгляд:

— Ты новый церемониймейстер? Невозможно поверить! Абсурд!

Доротея поправила длинные белокурые волосы и с ироничной улыбкой сказала:

— Истинное удовольствие видеть тебя с двумя другими гадюками в клетке.

— Ты отвратительная волшебница! Продала свое сердце одному из Асторов Венти, которые опозорили Аркс! — ответил фон Цантар, брызгая зеленой слюной.

В тот же миг Рене расправил золотые крылья и, размахивая ими, создал порыв ветра, который обрушился на Ятто, Баттерфляй и Агату. Все трое мгновенно вцепились друг в друга, чтобы не угодить на прутья, под напряжение.

— Хватит! Закрой свой поганый рот или умрешь, поджарившись на электрической решетке! — крикнул оскорбленный Рене.

Псиофы, сапиенсы и антей зароптали, их гомон распространился подобно эху.

Тут мадам Крикен испугалась, что фон Цантару удастся каким-то образом прочесть ее мысли и открыть ее происхождение. Она активировала блокирующее слово.

— Оставьте меня наедине с ними, — обратилась ко всем Марго, — а сами продолжайте занятия.

Внезапно Противоречивые Утверждения проговорили:

«Тот, кто свободен и силен,
Не так чист, как выглядит он.
Древняя боль разит, подобно стреле.
Смелости не хватает сказать,
Что известно тебе».
Все посмотрели на Крикен.

Набир Камбиль, обратившись к мадам Крикен, попросил объяснить ситуацию. Марго поправила шляпку и промолчала. Ятто тут же оживился:

— Я же вам говорил! Вас обманули. Это коварная ведьма. Неизвестно, с какой целью она притащила вас сюда, манипулируя вами и водя вас за нос.

— Я всегда подозревала, что Крикен лицемерна, — бросила свое слово мисс О’Коннор.

Мадам Крикен оказалась в неловком положении: Противоречивые Утверждения подвели ее. Ей было совершенно необходимо сказать, что она одна из Асторов Венти, но не могла же она сделать это при Ятто!

Она посмотрела на Ламбера, который явно испугался, что правда станет известна в столь сложной ситуации. Эзра, стоявший с ним рядом, пробормотал:

— Значит, ты все-таки опасный антей, и у тебя с суммусом есть секреты.

Ламбер схватил его за ухо.

— Не неси чепуху! Успокойся. Я не опасен, — сказал он сквозь зубы, чтобы не слышали остальные.

Но все заметили напряженность между Ламбером и Марго. Крикен чувствовала себя так, будто сама очутилась в клетке с Ятто, и от злости сорвалась:

— У меня нет постыдных секретов, поверьте мне. Время докажет мою правоту. Дни фон Цантара подходят к концу, и мы должны решить проблему с перстнем. Не позволяйте уводить вас в сторону пустыми разговорами.

Аноки Кериоки схватил Джено за руку и проволок его в сторону.

— Что происходит с Крикен? Тебе что-нибудь известно? — спросил он.

— Нет. Мадам активировала блокирующее слово, поэтому невозможно читать ее мысли. Они с Ламбером что-то скрывают. — Джено говорил тихо, не поднимая головы.

— Что бы там ни было, мы не можем выступать против Крикен, — сказал Красный Волк. — Только она может заставить фон Цантара отдать перстень. Да и какой смысл в нашем враждебном к ней отношении?

— Дело в том, что мне позарез нужен перстень Ятто. Я не могу больше ждать! Понятно? Мои родители в опасности. Если у Крикен есть секреты, мы их откроем, но сейчас главное, чтобы этот проклятый немец отдал мне перстень!

Сокровище, о котором говорил Джено, блестело на руке Ятто, и он наводил на нем лоск, растирая о рубашку. Фон Цантар сделал Крикен знак приблизиться к решетке, и Марго, оставаясь начеку, подошла поближе.

— Ближе. Еще ближе. Решетка не причинит тебе вреда: я не хочу, чтобы ты умерла именно сейчас. — Голос бывшего суммуса сделался медовым.

Пока все затаив дыхание слушали этот диалог, подошла как никогда безмятежная Ранья Мохатдина, задержавшаяся в аудитории возвышенной пищи.

— Что тут происходит? — спросила она, глядя на толпу псиофов, антеев и сапиенсов. Когда ее большие синие глаза остановились на троице, сидевшей в клетке, она воскликнула: — Превосходно! Наконец-то я могу собственными руками треснуть по твоей бледной физиономии! Проклятая предательница! Ты хотела вместе с этим мерзким червяком свести меня с ума Фальшивой Кислотой? Но я жива и здорова и готова превратить вас в скользких лягушек!

Она, как фурия, бросилась к решетке, но Крикен задержала ее. К Ранье подбежали Стас с Набиром и отвели ее от Железной клетки.

Баттерфляй даже глянуть не посмела на мудрую арабку: она прекрасно помнила, как из ревности облила ее Фальшивой Кислотой.

Ятто снова подозвал Крикен и, чтобы его никто не услышал, прошептал:

— Если ты меня освободишь, я отдам перстень. И чтобы ты поняла, что я искренен, обещаю, что уйду из Аркса и больше ноги моей здесь не будет. Дай мне эту возможность.

— Я тебе не верю. Ты думаешь, я позволю тебе уйти? Ты должен отдать мне перстень, и все. Паскас до сих пор у Рене, и ты знаешь, что Джено может снова превратить вас в живые тени! — сухо ответила Крикен.

— В твоей комнате есть один магический предмет: он поможет тебе в борьбе со фродерами и олленями. Если я скажу тебе, что это, ты мне поверишь? — Ятто был настойчив, он конечно же хотел выйти из Железной клетки.

— Предмет? Какой? — с подозрением спросила Марго.

— В большом комоде есть потайное дно, где лежит маленький кожаный чемоданчик, в котором ты найдешь серебряный нож для бумаг. Его лезвие смертоносно. Если накалить его в огне — выделится газ, губительный для привидений. Его создал я. — Ятто казался убедительным.

Крикен повернулась к сапиенсам и сказала:

— Ждите меня здесь. Я должна кое-что проверить на четвертом этаже.

Марго подумала, что нож может пригодиться. Она, конечно, не хотела выпускать Ятто, но втайне надеялась на возможность войти в белую дверь и освободить Пьера с Коринной даже без перстня.

Именно на такие рассуждения рассчитывал коварный Ятто, который превосходно расставил для Марго дьявольскую ловушку.

Медведь и Фионн, уставшие от этой ситуации, не понимали, зачем Крикен потеряла столько времени, выслушивая бестолковые речи Ятто.

В очередной раз мадам испытывала доверие своих сторонников.

Эулалия и Ранья ходили вокруг Железной клетки, контролируя, чтобы никто из узников не совершил волшебства.

Между тем русский доктор решил вернуться в свою Клинику неопределенности. Он был встревожен светом, который видел на дне канала, и продолжал думать о нем. Дафна последовала за ним.

— Ты нервничаешь из-за поведения Крикен? — спросила она.

— Да. Но не только из-за этого. — Русский мудрец объяснил, что видел, а также рассказал о поведении Суоми.

Когда они оказались вдвоем в Клинике неопределенности, сапиенса призналась, что у нее тоже были тяжелые предчувствия, но Крикен к ним не прислушалась:

— Мятежники здесь. Они совсем близко, и я опасаюсь худшего. Не думаю, что они убрались восвояси.

— Да, вряд ли они ушли в леса, — сказал доктор, расстегивая свой мокрый скафандр. — Там нет убежищ. Свет, который я видел в канале, может оказаться дурным знаком. Надо при первой же возможности поговорить с Марго. Стас зашел в раздевалку и переоделся в обычный костюм.

Вдруг Дафна услышала стоны. Она поднялась со стула и за ширмой увидела склеенных Тоама Ратандру и Юди Ода.

— Святое небо! Они до сих пор в таком виде! — в ужасе воскликнула она.

Стас мгновенно подскочил к ним:

— Им становится все хуже и хуже. Они худеют и не спят. Я уже не знаю, что еще сделать, чтобы спасти их!

— Вот уж действительно Эулалия натворила бед, сама того не желая! — сказала армянка.

Она погладила черные кудрявые волосы Тоама, который даже не открыл глаз, потом попыталась растормошить Юди, но он тоже не шевелился. И тут Дафна вспомнила один алхимический эликсир, который она когда-то испытала на листьях дуба, склеенного черной смолой.

— Стас, может быть, нам попробовать шолгамалевию? — спросила она.

— Шолгамалевию? Что это такое?

— Это растительный отвар, которым я обрабатывала дуб. Вреда он не принесет.

Предложение Дафны было немедленно принято Стасом.

В это время на четвертом этаже, в комнате с белой дверью, мадам Марго Крикен искала серебряный нож. Она подошла к комоду, о котором говорил Ятто, и решительно выдвинула потайное дно.

— Вот он! — воскликнула она, хватая кожаный чемоданчик.

«Фон Цантар сказал правду!» — удивленно подумала она.

Марго внимательно осмотрела нож и потрогала лезвие. Подойдя к жаровне в Комнате видений, она подержала его над пламенем, как сказал Ятто. Лезвие накалилось и выделило едкий газ. Одновременно тонкая нить огня стремительно поднялась с руки Марго ей на шею, а потом обмоталась вокруг головы, испепелив шляпку.

Крикен и пикнуть не успела. Потеряв сознание, она рухнула на землю.

Наполеон подбежал к ней и потерся о ее бледное лицо. Но Марго была неподвижна. Кот понюхал нож и подпалил себе усы. Он зашипел как тигр, а потом помчался по лестнице. Оскар, лежавший на последней ступеньке, заметил кота и, мотая длинными ушами, залаял и зарычал так, что привлек внимание Рене. Крылатый мальчик погладил Наполеона и увидел, что у него обожжены усы.

— Что вы тут не поделили? А ты, Наполеон, где ты был? — с тревогой спросил Рене.

Кот забил хвостом, поднялся на несколько ступенек, а затем обернулся, мяукая, словно приглашал пойти за ним.

Эулалия обо всем догадалась:

— Что-то случилось с Марго. Наполеон почти никогда не бродит один. Пойдем посмотрим.

Фионн с Медведем озабоченно переглянулись. Аноки, глядя на Ятто, сказал:

— Червяк! Это ты совершил какое-то злодейство. Я чувствую.

Фон Цантар удовлетворенно улыбнулся. Всем стало ясно: с Крикен произошла беда!

Экстрасапиенсы, Красный Волк, Эулалия и Рене с котом и собакой поднялись на четвертый этаж.

— Марго! — громко позвала мудрая гречанка.

Аноки и Рене бросились к Крикен. Крылатый мальчик крепко обнял ее:

— Что с тобой случилось? Скажи хоть слово! Открой глаза!

Эулалия увидела в руке мадам нож.

— Оставьте ее в покое. Она поражена магией. Это дело рук фон Цантара.

— Срочно нужен врач! — сказал Аноки. — Я немедленно извещу Стаса Бендатова через головокружитель, а ты, Рене, пошли сообщения всем остальным.

Через миг треугольник доктора засветился, а вереница парасфер хлынула вниз по лестнице, прибывая к псиофам, сапиенсам и антеям.

Стас все еще находился в Клинике неопределенности, где пытался найти Розовую Росу и Сернистую Воду для эликсира, с помощью которого можно было бы окончательно уничтожить ужасные волшебные узы между Тоамом и Юди.

Когда русский мудрец получил телемпическое послание, у него выпали из рук пузырьки. Он тотчас же выбежал из клиники, чтобы оказать помощь мадам Крикен.

Занятия в аудиториях были прерваны, и все помчались на четвертый этаж.

В комнате, где лежала Марго, собрались экстрасапиенсы, произносившие рядом с ней волшебные слова. Эулалия в левитации зависла над мадам, Рене и Аноки с тревогой и отчаянием смотрели на мадам Крикен.

Стас заставил всех удалиться, а Эулалию попросил спуститься. Доктор провел рукой над обожженным телом Марго, а потом вытащил из сумки медную палочку и коснулся ею лба, живота и ног француженки.

Ни одного разряда. Никакого движения. Мадам была бездыханна.

Джено сорвал с себя тонку и бросился к Крикен:

— Не умирай! Прошу тебя! Не оставляй меня!

— Надо отнести ее в клинику. Она не дышит уже несколько минут, — сказал доктор, взяв Марго на руки.

На Аркс Ментис опустилась тишина.

Джено и Рене вышли на Туманный луг и под прозрачным небом Долины мыслей обсудили печальную ситуацию.

— Если мадам умрет, все кончено. Новый Союз развалится, и псиофы нас покинут, дав дорогу повстанцам. Ятто слишком силен, а у Габора сейчас преимущество, — в отчаянии говорил Джено.

— Не думаю, что все псиофы предадут Крикен. Нас объединяют одни и те же идеалы… В магипсии вновь должен воцариться мир. Нет, Ятто и Габор никогда больше не возьмут власть. Не может же Арксом Ментисом править зло, — ответил брат.

— Меня, конечно, удивляет Марго. Поверить Ятто и взять этот проклятый нож! Глупейшая непредусмотрительность! С тех пор как она вернулась из путешествия, совершенного с помощью частичной билокации, она изменилась. Тебе не кажется? — спросил Джено.

— Наверное, у нее с племянником есть какой-то секрет. И по отношению к Ятто она занимает двусмысленную позицию. И ненавидит его, и боится. Почему? — Рене расправил крылья и осторожно пошевелил ими.

Братья сидели на бетонных плитах и рассеянно наблюдали за быстронитями, волнующимися в воздухе.

— Я очень люблю мадам Крикен. Ведь благодаря ей я узнал, что наши родители живы. И благодаря ей я нашел тебя! — воскликнул Джено с блеском в глазах.

Солнечные лучи отражались от его черных кудрявых волос, но их тепло не могло согреть его душу.

— Мы должны молиться, чтобы она выжила. Мы должны доверять ей. Нельзя терять надежды. — Крылатому мальчику хотелось действовать.

— Тогда мы должны завладеть перстнем. Если он останется у Ятто, мы никогда не сможем освободить родителей, — сказал Джено и прикусил губу от досады.

— Что же нам делать? Даже Фионн с Медведем не нашли решения. — Рене сжал паскас, поднеся его к сердцу.

— Я думал войти в Золотой купол сверху, подлетев на ипповоло, но не знаю, можно ли попасть туда с крыши. Единственный выход — вернуться в канал и искать перстень, который ты потерял. Субканды нам помогут, вот увидишь, — сказал Джено, которому не терпелось устранить все проблемы.

Но братья даже не подозревали, что именно в канале Аркса таилась смертельная опасность.

Тем временем в Салоне фламинго Набир взял ситуацию в свои руки и убедил сапиенсов продолжать занятия, как требовала программа.

Однако Фионн Айртеч засомневался:

— Хорошо, но Железную клетку надо постоянно контролировать, чтобы Ятто не натворил новых бед. И потом, надо быть готовым к любым неожиданностям… — Друид не сумел договорить, его старые глаза заблестели: мысль о том, что Марго может умереть, была для него невыносимой.

Ламбер де Соланж отважился вмешаться:

— Я знаю, меня здесь не жалуют, но умоляю вас помочь мадам Крикен. Поверьте, я вернулся не для того, чтобы опять создавать проблемы, а когда мадам придет в себя, она объяснит вам то, что я не могу сказать. Я готов сотрудничать, употребив все свои скромные способности к волшебству.

Дафна закашляла и пробрюзжала:

— Тобой мы займемся в другой раз. Важно, чтобы ты уважал кодексы. Почему, говоря о Марго, ты никогда не называешь ее тетей?

Ламбер помрачнел и опустил голову.

— Ты стыдишься того, что родственник суммуса? — настаивала пожилая армянка.

— Нет. Но я не хочу чувствовать себя в привилегированном положении. Вот и все, — ответил он, стараясь не выдать их с мадам Крикен секрет.

Эулалия, державшая на руках Наполеона, который не хотел сидеть спокойно, сказала:

— Ладно, надо привести в равновесие наши мысли. Пойду подготовлюсь к лекции по предвидению. Я жду тебя, Суоми, и Джено тоже.

Едва она произнесла имя юного Астора Венти, как все заметили, что мальчика нет рядом, как и Рене.

— И где же оба итальянца? — растерянно спросила греческая мудрая.

Суоми и Доротея ничего не знали, и юная сапиенса уже собралась пустить в дело вертильо, как Асторы Венти вошли в Салон фламинго, объявив, что используют субкандов для поисков перстня.

Дафна вспомнила слова Стаса и насторожилась:

— Не ходите туда. На глубине скрывается что-то мрачное. Бендатов заметил свет, бьющий снизу.

Суоми подтвердила это, рассказав о своих негативных ощущениях, но Джено не отказался от своих намерений. Тогда Набир, посуровев, сказал:

— Не самовольничай, уважай правила. Надо подождать, пока мадам оправится. Вот увидишь, Стас сумеет ее вылечить.

Однако Рене считал, что брат прав и что миссия в канале должна начаться как можно быстрее:

— Тибетский мудрец, я понимаю твою позицию, но мы справимся с любой опасностью. А опасность здесь повсюду. Даже суммусу не удалось избежать риска. Так почему бы нам с Джено не попытаться?

Рене понимал, что крылья не позволят ему пользоваться непроницаемым скафандром, но все равно хотел попробовать.

Суоми, несмотря на свой страх, тут же предложила пойти с ними. Учитывая, что Стас не мог сопровождать ребят, вызвалась Эулалия:

— Я не оставлю вас одних, но вы не будете предпринимать никаких действий без моего согласия.

Через несколько минут они уже были готовы нырять с субкандами: непроницаемые скафандры функционировали превосходно. Вода Кривозера была спокойной и легко бежала к каналу, который окружал Аркс.

Только Рене не сел на лебедя, понимая, что, не дыша, не выдержит долгого путешествия. Доротея обняла его на прощание, и он отдал ей паскас:

— Сохрани его до моего возвращения. Мне кажется, что Ятто с двумя своими ведьмами снова попадут сюда.

Дафна по головокружителю оповестила русского доктора о погружении, и тот в сердцах ответил:

— Они сумасшедшие! Эулалия должна была остановить их. Я не могу вмешаться: от меня зависит жизнь мадам Крикен. Как только будут новости, сообщите мне.

Марго лежала на кровати и не подавала признаков жизни. Стас использовал все свои волшебные снадобья, чтобы возродить к жизни сердце и мозг Крикен, восстановить ее нервную систему, разогреть мышцы и заставить кровь быстрее бежать по венам. Наконец он взял руки мадам, сильно сжал их и применил одну из медиумических техник, чтобы передать ей энергию. Крикен дважды содрогнулась. Стас попытался снова. Мадам медленно открыла рот и тихо простонала.

Доктор радостно воскликнул:

— Так-так-так! Она возвращается к жизни! Слабое дыхание сопровождалось неуловимым движением век. Мадам Марго Крикен боролась за жизнь, оставаясь на грани смерти.

Так продолжалось два часа. Два страшных часа, в течение которых Стас делал все, чтобы спасти ее. Два страшных часа, которые потрясли Аркс не только неопределенностью участи суммуса сапиенса. В глубинах канала Джено, Рене, Суоми и Эулалия оставались во власти темных сил. Прозрачная голубая вода стала для них злополучной ловушкой.

Глава седьмая В пещере мятежных псиофов

Непроницаемый скафандр хорошо прилегал к телу Джено, а трубочки для дыхания не доставляли ему никаких хлопот. Сидя верхом на большом белом лебеде, он регулярно вдыхал кислород и чувствовал себя вполне комфортно. Он натягивал петли на кожаном воротнике и бесстрашно погружался. Перед ним была мудрая гречанка, слева от него — Суоми.

Рене плыл, размахивая большими крыльями и набрав полный рот воздуха. Он не знал, сколько сможет продержаться, и время от времени бросал напряженные взгляды на брата.

Антея догнала Эулалию и, руководствуясь своими ощущениями, направила субканда в то место, где она испытала страх. Сапиенса увидела свет между синими листьями водоросли. Она плыла рядом с Суоми и тянула за петли, которые держала девочка, чтобы она не подвергалась опасности.

Рене стал погружаться на дно в сопровождении Джено, который зачарованно разглядывал разноцветных рыбок. Когда все четверо оказались перед таинственным светом, Эулалия отпустила петли и сделала знак Асторам Венти оставаться на месте и проследить за Суоми. Мудрая направила своего лебедя к источнику света и обнаружила, что он исходит из естественной полости, образованной водой. Там можно было вынуть трубочки и нормально дышать.

Однако Рене почувствовал, что не доберется туда. Ему надо было как можно скорее подниматься, и он стал всплывать.

Он высунул голову из воды и глотал воздух как самое большое лакомство, в то время как псиофы, сидящие на берегу канала, смотрели на него, сгорая от любопытства. Крылатый мальчик сообщил:

— Мы нашли свет. Сейчас я вернусь к ним.

Но за эти несколько секунд на глубине произошло непредвиденное.

Эулалию, Суоми и Джено потащило течением вдоль туннеля. Субканды поранили лапы и крылья о камни подземного хода, который вел к пещере восставших псиофов. Свет ослепил лебедей, и они потеряли равновесие. Субканды дрейфовали и бились о ребристые стены туннеля.

Мудрая гречанка ухитрилась удержаться на спине лебедя. Суоми, объятая паникой, бросила петли, потеряла своего субканда и исчезла в вихре.

Лебеди застряли в подводной норе. Джено с грохотом упал на валун, покрытый черными ракушками, а рядом с ним Эулалия и Суоми. Суоми поранила ногу. Кровь била ключом из порванного скафандра. Не успела Эулалия подбежать к антее, как неожиданно появились двое псиофов-повстанцев.

— Замечательно! У нас гости! — сказал один из них, отодвигая большой прожектор, установленный напротив туннеля.

Другой псиоф схватил за руки мудрую гречанку и поволок ее в пещеру. Его напарник силой потащил ребят.

Повстанцы сидели на земле по кругу и ели испорченные консервы. Только Габор Гааг стоял рядом с большим костром, обогревавшим это необычное помещение. Десятки фонарей, прикрепленных к стене, освещали лица повстанцев, а их тени, отбрасываемые на стены, делали еще более тревожным этот грот, вырытый под Арксом Ментисом.

Лучшего и не пожелаешь! Астор Венти собственной персоной попался в ловушку! — воскликнул толстый и мускулистый голландский псиоф, друг фон Цантара.

Эулалия жутко нервничала:

— Что ты намерен делать?

— Дорогая сапиенса, я удивлен, как это интуиция не подсказала тебе, что свет на дне канала был в действительности лишь западней для вас. Похоже, без фон Цантара магипсия теряет свою силу. — Хитрый и высокомерный Габор Гааг уже предвкушал победу.

— Нас станут искать, и у вас будут неприятности, — ответила Эулалия, поправляя непроницаемый скафандр.

— Не уверен. Пило Магический Росток информировал нас, и мы знаем, что мадам Крикен мертва! — со смехом сказал голландец.

— Мертва? — изумились заложники.

— Ну конечно. А вы думали, что нам это не удастся? Считали, что наши силы меньше ваших? — в эйфории продолжал псиоф.

— Да вы просто мерзавцы! — закричал Джено, чувствуя, что у него разрывается сердце.

Объявление о смерти Марго привело его в отчаяние. Эулалия попыталась немедленно вступить в телепатический контакт с другими сапиенсами, но три медиума ей помешали, войдя в ее мысли.

— И не пытайся, Эулалия! Мои маги мастерски используют свой разум. А тебе следовало это хорошо знать, так как многие из них посещали твои лекции, — сказал Габор Гааг голосом пещерного человека.

— Как ты можешь утверждать, что Марго умерла? Я тебе не верю! — с горечью проговорила греческая сапиенса.

— С ухотрубами и микровещателями в Арксе больше нет секретов. Возможно, ты не знаешь, что этот механизм управляется из Золотого купола. Пило на своем боевом посту слышит каждое слово. Отсюда мы узнали, что наш незаменимый немецкий суммус заключен в Железную клетку вместе с Баттерфляй и Агатой и что наивная Крикен рассталась с жизнью, применив нож.

Голландец чувствовал свою силу и ожидал реакцию, нарезая круги вокруг костра.

— Теперь наша победа гарантирована. Предлагаю вам обмен: мы оставляем вам жизнь, если Железная клетка будет открыта и вы вручите нам паскас. Ятто отдаст вам перстень, и вы сможете добраться до Пьера с Коринной. Профессорское кресло Аркса свободно сейчас, и Ятто снова будет управлять.

Джено, движимый гневом, от которого у него перехватило в горле, расшнуровал непроницаемый скафандр. Он не взял с собой волшебные предметы, поэтому мог использовать лишь свой разум! Боясь, что псиофы-повстанцы прочтут его мысли, он активировал блокирующее слово и, неторопливыми шагами приблизившись к тучному Габору, бросил ему вызов:

— Ты не сможешь победить! И не сможешь нас шантажировать. Покажи мне свое могущество!

Псиоф разразился звонким смехом, за которым последовали ухмылки остальных мятежников.

— Маленький ничтожный итальяшка! Тебе, конечно, не занимать храбрости, но ты не в силах выдержать моего волшебства.

И громила-голландец вошел в костер, даже не обжегшись.

У Суоми закружилась голова: кровотечение из ноги продолжалось, и на мокром полу образовалась лужа крови. Девочка застонала и без чувств рухнула на землю. Джено опустился на корточки рядом с ней, но его оттащил один из мятежников:

— Оставь ее в покое. Если пробил ее час, пусть она тоже умрет.

Астор Венти устремил на неприятеля взгляд и направил такой мощный поток энергии, что алхимик попятился.

— Суоми!.. Суоми!.. — закричал Джено, склоняясь над ней.

Габор вышел из костра и внезапно набросился на мальчика, схватив его за горло:

— Я тебя уничтожу! Все несчастья в Арксе произошли по твоей вине и из-за этого проклятого клонафорта. И если твоя антея умрет, пусть это тяжким грузом ляжет на твое черное сердце.

Эулалия, медленно извиваясь всем телом и левитируя, поднялась над головой Габора и закричала:

— Убей меня! Убей меня, если на это способен! Запятнай себя новым ужасным преступлением, но оставь в покое антеев!

И в этот момент языки пламени, словно щупальца осьминога, устремились к псиофам, сидящим в кругу. Мятежники вскочили, закрывшись руками и создав барьер из Поглощающей Серы, чтобы отгородиться от костра. Однако пожар продолжал разгораться.

Джено огляделся, не понимая, кто мог сотворить подобное волшебство.

Порыв ветра отнес созданный мятежниками дым, и барьер из Поглощающей Серы бесследно исчез.

И тут появился Рене в совершенно мокрой золотой тунике. Это он крыльями создавал ветер, за несколько секунд разогнавший дымовую завесу, однако костер продолжал полыхать.

Эулалия, висевшая почти на двухметровой высоте, подлетела к нему:

— Беги и предупреди остальных.

Но в это время внезапно трое псиофов схватили Рене и вцепились ему в крылья. Мудрая гречанка быстро спустилась на землю и попыталась вмешаться, но это оказалось бесполезно.

— Отлично! Теперь среди нас и юный сокол! Двух братьев одним ударом! Удача на нашей стороне, — сказал Габор, уставившись на Рене.

Джено, улучив момент, вырвался из рук голландца, одним прыжком добрался до выхода и побежал, прокричав:

— Вы за все ответите!

Четверо повстанцев погнались за ним, а Габор заорал как сумасшедший:

— Схватите его!

Рене попытался забить крыльями, но голландец поймал его и с искривившимся от ненависти лицом угрожающе произнес:

— Даже если твой брат и доберется до воды, он утонет, потому что мои псиофы поймают его и будут держать за ноги, пока он не выбьется из сил.

Джено мчался как молния, скользя по пористому полу. Отталкиваясь руками от скальных стен, он достиг обрыва, где рассчитывал снова найти субкандов. Но лебедей там не оказалось. Он услышал топот своих преследователей, обернулся, и тут ему в лицо ударил обжигающий свет прожектора. Дальше он побежал, прищурив глаза, и очутился в воде в расшнурованном скафандре. Джено сломя голову поплыл вверх.

Но прямо над ним что-то закрывало обзор. Это были безжизненные тела трех субкандов. Опутанные водорослями и израненные, они не нашли в себе сил подняться на поверхность.

Опечаленный страшным концом волшебных птиц Аркса, юный Астор Венти замахал руками, чтобы плыть быстрее. Но без кислорода он мог недолго продержаться под водой. И вдруг Джено почувствовал, что его ноги застряли и он не может продвигаться дальше. Тогда он решил подать голос, но тут же начал захлебываться.

Неужели его схватили повстанцы? Он сделал рывок, потом другой: ноги освободились. Его держали не руки врагов, а длинные и густые водоросли. Джено рисковал подвергнуться той же участи, что и лебеди.

В конце концов он всплыл на поверхность воды и закричал. Его крик переполошил нетерпеливо ожидавших на плотине псиофов. Через несколько секунд все головокружители сияли.

События развивались молниеносно. Первой прибежала Доротея, за ней следовали Дафна, Эзра и Ламбер с Раньей.

— А где же остальные? — спросила финская сапиенса, видя, как Джено без субканда барахтается на воде.

— Их держат заложниками в пещере. Габор сказал, что Крикен мертва и… — едва выговорил окончательно обессиленный мальчик.

— Нет! Марго жива! Стас ее вылечил… теперь надо подумать о Суоми, Рене и Эулалии, — в отчаянии говорила Доротея.

Новость о том, что Марго не умерла, обрадовала Джено, и он почувствовал, как кровь, бегущая в его венах, наполняется силой и энергией. Могущество магипсии было реальностью. Астор Венти рассказал, что произошло:

— Суоми тяжело ранена. Три субканда погибли. Необходимо вернуться на дно канала и вступить в схватку с Сектой повстанцев, — нетерпеливо сказал Джено, не желавший терять времени.

Неожиданно, к удивлению присутствующих, Ламбер де Соланж бросился в воду, погружаясь угрем.

— Не-ет! — завопили все.

Ранья и Набир хотели остановить французского антея — он был на первом уровне и не мог знать глубин Аркса, — но Ламбер уже очутился среди рыб и водорослей.

— Кинь мне паскас, мне он там понадобится, — сказал Джено Доротее.

Сапиенса метнула пластинку, Джено поймал ее на лету и сунул в скафандр. Аноки Кериоки посмотрел на друга. Они сделали глубокий вдох и вместе нырнули вслед за Ламбером.

— Что же они делают? Совсем сошли с ума? — запричитала Ранья, как и все остальные, прекрасно осведомленная, что Ламбер и Аноки долго не выдержат без непроницаемого скафандра и что Джено потерял трубочки с кислородом.

— Надо надеть скафандры и догнать их, — сказали псиофы.

Фионн воздел посох к небесам:

— Наше вмешательство ни к чему не приведет. У меня было печальное видение. У Джено есть паскас, и он хорошо знает, как им пользоваться.

— Что ты говоришь? Хочешь, чтобы они погибли? — возразила Дафна, и ее поддержала большая часть псиофов.

— Фионн прав. Нам нельзя вмешиваться. Сила магипсии не оставит Новый Союз, — сказал Спокойный Медведь.

— Они же только дети! Вы отдаете себе отчет? — Ранья уже собиралась погружаться, как вдруг примчался Стас Бендатов.

— Мадам Крикен открыла глаза! Она жива и готова противостоять фон Цантару! — объявил он с улыбкой, осветившей его изнуренное лицо.

— Я иду к ней. Вот увидите, скоро мадам Крикен решит все проблемы, — взволнованно сказала Дафна Огроджан.

Спокойный Медведь и Фионн Айртеч последовали за ней:

— После всего случившегося Марго просто необходима позитивная энергия.

Спасение Крикен не уменьшило боязни потерять остальных.

Набир Камбиль, скрестив ноги, уселся в безукоризненной позе йога и произнес:

— Давайте все сядем и сконцентрируемся. Единственное, что мы можем сделать, — это направить свою ментальную энергию нашим друзьям, которые на дне канала.

Сапиенсы и псиофы сели на берегу канала и вошли в коллективный транс. Их мысли трансформировались в невидимую магнетическую волну, которая направилась прямо в пещеру повстанцев.

А в это время Аноки, Джено и Ламбер подплыли к мертвым субкандам. Зрелище было ужасным: в воде болтались гигантские лебеди, запутавшиеся в водорослях. Француз стал нервно жестикулировать, но Джено сделал ему знак продвигаться вперед в нору, освещенную тем самым светом, который их ослепил. Когда они добрались до этого труднодоступного места в скалах, то наконец снова смогли дышать.

Астор Венти предупредил своих товарищей:

— Подходят мятежники. Всем приготовиться!

И действительно, через несколько секунд туда вломился Габор Гааг с двумя колдунами, у которых в руках были палицы. Габор впился глазами в Джено, но большие черные глаза итальянца не выдали никакого страха.

— Храбро, но глупо! Думаешь, ты одолеешь меня? — провоцировал его мускулистый голландец, сжимая кулаки.

— Я одержу победу. И ты кончишь так же, как Ятто, — ответил Астор Венти, которому не терпелось поскорее войти в пещеру, использовать паскас и вытащить Суоми.

— Смерть Крикен поставила вас в трудное положение… Да и твоей Суоми жить осталось всего несколько часов.

— Марго жива и здорова! Стас ее вылечил. Мы не попались в вашу ловушку. Перстень будет наш, — твердо сказал Джено.

Мальчик устремил взгляд на дубинки с гвоздями в руках бунтовщиков, и, мастерски применив телекинез, заставил их вылететь из пещеры.

Колдуны побледнели, ужаснувшись ментальной силе юного итальянца, и попытались прочесть его мысли, но безуспешно — блокирующее слово действовало превосходно.

Джено показал им паскас.

— Он поглотит вас словно букашек, — сказал он с презрением.

Габор бросился на него, чтобы вырвать паскас, но волна магнетизма, созданная медитацией сапиенсов и друзей-псиофов, проникла в воду канала и с силой вошла в туннель. Эта магия опрокинула голландца и двух колдунов, прижав их к скалистым стенам и обездвижив.

Увидев связанных Эулалию и Рене, а также Суоми, лежавшую в крови, Аноки нацелил на повстанцев стрелу и прокричал:

— Освободите их, иначе я поражу вас в сердце!

Один из повстанцев выплюнул какое-то сырое и рыхлое вещество неопределенного цвета, которое разбрызгалось по полу. За несколько секунд странная мешанина разрослась как на дрожжах, приняв форму чудовищногощита.

— Бросай свои стрелы! Они нас даже не поцарапают! — завопили коварные союзники Габора.

Ламбер проворно выскочил вперед и попытался пробить этот щит, который стал двигаться как заколдованный круг. Мальчика с силой отбросило на острый выступ в скалистой стене, вонзившийся ему в спину. Его крик от острой боли разнесся по всей пещере.

Эулалия попыталась выпутаться из веревки, связывавшей ее с головы до ног, но ей это не удалось: она упала на землю, бранясь и проклиная мятежников.

Рене, хотя и был связан крепче, чем мудрая гречанка, надул грудь и с нечеловеческой силой старался распахнуть крылья. Золотые перья посыпались на пол, но последним рывком он все же сумел обрести свободу. Раскинув раненые крылья, Рене поразил врагов.

Настал подходящий момент, чтобы действовать.

— А теперь используй паскас! — крикнул он брату.

Джено сжал пластинку, но боялся, что она не сработает. И в самом деле, Ятто, Баттерфляй и Агата были поглощены как живые тени, а не как человеческие создания из плоти и крови. А тенями они стали, когда соединилась белая руна.

— У меня нет белой руны, паскас не подействует, — обреченно сказал Джено.

— Попытайся! — взмолился Рене.

Дрожащими руками Джено направил паскас на Габора и двух колдунов, прижатых к скалам, повернул первую пластинку, и винт в форме жабы дернулся. Резьба на нем стала фиолетовой, как и в первый раз, когда в него были втянуты Ятто, Баттерфляй и Агата. Мгновенно вихрь ледяного ветра унес злобного голландца и его сообщников. Паскас подпрыгнул в руках у Джено, издавая нечеловеческие крики и звуки дробящихся костей.

Аноки возликовал и, обернувшись к остальным повстанцам, валявшимся в обмороке, произнес несколько слов на языке лакота:

— Они придут в сознание не раньше чем через сутки. Я использовал одну технику шаманов сиу. А когда они очнутся, нас здесь уже не будет.

Рене обнял брата:

— С повстанцами покончено. С нами сила магипсии!

Он помог Эулалии освободиться от веревки, а Джено взял на руки Суоми, у которой непроницаемый скафандр был весь в крови.

— Надо отнести ее к доктору Бендатову, — сказал Джено.

Вдруг они услышали стон.

— Ламбер! — воскликнула Эулалия, протирая глаза.

Они увидели бедного мальчика, плачущего и задыхающегося на скале.

— Ему очень плохо… Он умирает… — Рене не знал, что можно сделать для французского антея.

Мудрая гречанка попыталась оторвать Ламбера от скалы. Рене и Аноки помогали ей, но антей уже не подавал признаков жизни.

— Он умрет? — спросил Красный Волк.

Ему показалось странным, что он испытывает сочувствие к этому мальчику-убийце.

— Надеюсь, что нет. Надо поспешить, чтобы спасти его, — ответила мудрая гречанка.

Они вынесли Ламбера из пещеры и все вместе поволокли его к воде.

Джено крепко сжимал в объятиях прекрасную финскую антею. Выйдя из туннеля, он погрузился в воду и устало поплыл вверх, не выпуская из рук Суоми.

«Я же Руа, золотой сокол. Во мне сила магипсии, и у меня все должно получиться», — думал Рене, плывя вверх. Внезапно он заметил, как что-то сверкнуло на дне среди песка и камней. Мальчик вернулся и подобрал крошечный блестящий предмет. Это был перстень! Его перстень! Тот самый, который он носил на лапе, когда был кречетом, и который Агата Войцик бросила в канал. Теперь он держал его в руках. Он даже представить не мог, что когда-нибудь найдет его.

Взмах крыльев, потом еще один. Мальчику уже не хватало воздуха, но счастье, которое он испытывал от обладания волшебным перстнем, заставляло его подниматься быстрее.

— Вот он! Я нашел его! — прокричал он, выпуская последний воздух из легких, как только появился из воды.

Доротея, Стас, Набир и Ранья, все еще пребывавшие в медитации на берегу канала, не поверили своим ушам.

Джено, услышав слова брата, не знал, смеяться ему или плакать. Он хотел немедленно пойти на четвертый этаж, открыть дверь и бежать к родителям, сражаясь с призраками и привидениями, но рядом с ним была Суоми, истекавшая кровью. Он приплыл к берегу и с помощью Стаса поднял девочку из воды.

— Я отнесу ее в клинику, не беспокойся. Я помогу ей, — приободрил его доктор.

Ламбер был ранен тяжелее. Эулалия с помощью Набира и Раньи уложила юного француза на траву: рана в спине была глубокой, и Ламбер, казалось, уже не дышал. Бендатов сделал знак остальным сапиенсам следовать за ним и осторожно нести Ламбера.

Псиофы окружили Рене: ведь у него был перстень. Джено пришлось пробивать себе дорогу вместе с Эзрой Муром, который сильно переживал из-за Ламбера и Суоми.

— Они выживут, ведь так? — спрашивал англичанин, стараясь держаться рядом с Астором Венти.

— Конечно! Стас Бендатов — великий врач, — ответил Джено и подошел к Рене, у которого был перстень, означавший освобождение Пьера с Коринной: — Наконец-то! Теперь нас ничто не остановит. Идем к Крикен. Уже через несколько часов мы опять будем с родителями, — горячо говорил Джено, осматривая перстень.

Но, как только мальчик притронулся к желанному магическому предмету, он почувствовал, как по всему его телу, с ног до головы, побежали мурашки. Он испытал мерзкое ощущение. Джено отдал перстень Рене:

— Он заколдован. Да, на перстень наложены чары.

Рене повертел кольцо в руках.

— Точно, — сказал он. — Сейчас я тоже чувствую… Значит, его нельзя использовать!

Неожиданно в его памяти мелькнуло лицо польской антей.

— Агата! Это она заколдовала перстень, когда мы боролись под водой. — На лице Рене появилась грусть.

Вечер быстро катился к закату, и Рене предстояло вновь превратиться в сокола.

— Я уже не могу помочь вам. Но я буду следить за вашими действиями, — печально произнес крылатый мальчик.

Джено обнял брата:

— Не беспокойся. Все твои мысли живут в моем сердце. Мы решим, как воспользоваться перстнем.

Рене передал ему паскас, где содержался Габор Гааг и двое повстанцев:

— Отнеси эту пластинку Крикен. Она будет довольна, когда узнает, что мы уничтожили соратника Ятто.

Все направились к Салону фламинго и, поравнявшись с Железной клеткой, увидели в ней Ятто, Агату и Баттерфляй. Фон Цантар поднял голову, показав серое лицо, и заговорил, не повышая голоса:

— Что вы сделали с Габором? Вы убили его? Я пытался вступить с ним в телепатический контакт, но не получил ответа.

Фон Цантар казался отчаявшимся ангелочком, но у Джено и Аноки он не вызвал сострадания.

— Узнаешь это? — сказал Джено, показывая на паскас. — Ты уже был внутри и, мне кажется, снова здесь и окажешься.

— Габор поглощен? — изумился фон Цантар.

— Вот именно. Теперь ты остался здесь с этими двумя мерзавками. Расспроси-ка Агату, помнит ли она, как боролась с моим братом Рене. — Джено бесстрашно приблизился к решетке.

— Что ты говоришь? Не понимаю! — У Ятто был потерянный взгляд.

Тут вмешалась Агата:

— Ну конечно же я все помню! Ты отбыл в свое второе путешествие, а я притворилась, что моя печать сломана. Мне удалось провести всех, даже Крикен. Как я повеселилась, когда перстень упал в пучину канала, а я прокляла его навсегда.

— Гадкая ведьма! Мы снимем твое проклятье. Мы нашли перстень, и вы нам больше не понадобитесь. — Джено ранил их своими словами, словно мечом.

Весть о находке волшебного кольца и о разгроме повстанцев свела Ятто фон Цантара с ума. Остолбенев, он ощупал лоб с отвратительной татуировкой и заревел как зверь:

— Проклятье! Проклятые Асторы Венти!

Агата побагровела от злости:

— Вы нашли перстень? Но это невозможно!

— Для нас, Асторов Венти, нет невозможного. — Мальчик уже собрался уходить, но Ятто злобно окликнул его.

— Нет! Ты не победишь нас! — опять завопил он.

— Я тебе все сказал, Ятто. Ты нам больше не нужен. Оставь себе свой перстень. У нас есть перстень Рене. Ты мучил его разрядами электричества, и он не мог улететь. А теперь ты в клетке, а Рене волен как ветер. Магипсия всегда восстанавливает справедливость!

Псиофы слушали диалог юного итальянского антея с бывшим суммусом сапиенсом и еще раз убедились, что Асторы Венти обладают незаурядными способностями.

Джено бросил последний взгляд на Железную клетку с узниками и направился к Клинике неопределенности, но его остановил Эзра.

— По всей видимости, мы не сможем войти туда, — сказал он.

В самом деле, из клиники раздавались взволнованные голоса. Похоже, там проходил совет сапиенсов, пытавшихся спасти Ламбера и Суоми. Отчетливо слышался голос Крикен — значит, она снова пребывала в добром здравии.

— Стас, прислушайся к моему совету! — нервно говорила Марго, обращаясь к Стасу Бендатову, который, вероятно, не питал особых надежд на успех.

— Я попытаюсь снова, но уверяю тебя: он никогда больше не будет ходить, — сказал Стас, повысив голос.

Их разговор слышали Джено и Эзра.

— Суоми… Это она больше не будет ходить? — пробормотал, ужаснувшись, Астор Венти.

— Нет, очевидно, Ламбер! — ответил Эзра.

— Ламбер не заслужил такой участи. Он поступил смело — хотел защитить вас от повстанцев, — сказал англичанин.

— Да уж, он хотел показать, что стал другим, и слишком дорого за это заплатил, — безутешно ответил Джено.

Прозвонил соусосвист — пришло время ужина, но никому не хотелось есть. Однако Ранье Мохатдине надо было выполнять свои обязанности эксперта по метафизической кухне, поэтому она быстро покинула Клинику неопределенности и направилась в аудиторию возвышенной пищи.

Проходя мимо Железной клетки, Ранья отправила телепатическое послание стоявшим на карауле псиофам, известив их о состоянии раненых антеев. Она конечно же не хотела информировать узников, но Баттерфляй была слишком искусна в телепатии и телемпии.

— Они мертвы? — спросила она.

— Тебе бы этого хотелось? Совсем наоборот — они выздоровели. И не смей перехватывать послания, которые я посылаю мысленно. Ты уже не экономка Аркса. Лучше подумай о себе и о паскасе, — сказала мудрая арабка и ушла, гордо подняв голову.

Аноки Кериоки замер на месте: телепатическое сообщение Раньи сильно потрясло его. Ламбер так и останется инвалидом. Храбрый сиу размышлял о справедливости магипсии и об агрессии повстанцев. Ламбер не был его другом, но совсем не заслуживал того безнадежного состояния, в котором оказался.

Услышав слова мисс О’Коннор, Джено стиснул паскас: уж слишком сильно было искушение заставить его опять поглотить Баттерфляй, Ятто и Агату.

— Нет! Не делай этого, — остановил его Аноки, понявший его намерения. — Вначале поговори с Крикен. Теперь у нас есть перстень — подумай об этом.

— Да, ты прав, я, кажется, потерял голову из-за всего, что случилось. Как только мадам выйдет из клиники, я поговорю с ней.

Джено ушел в свою комнату. Ему нужно было побыть одному.

Ятто ни на мгновение не упускал мальчика из виду: он следил за каждым его шагом, обдумывая, как действовать, чтобы уничтожить его. Даже если фон Цантар и потерял своего верного союзника Габора Гаага, он по-прежнему мог рассчитывать на поддержку Пило Магического Ростка, который держал в заложниках Пьера и Коринну. Он неоднократно пытался вступить с ним в контакт, используя телепатию, но заключенная в клетке энергия мешала ему сделать это. Бывший суммус терпеливо выжидал подходящего момента для мести.

Джено вошел в комнату номер пять, снял непроницаемый скафандр и взял свои магические предметы. Он думал, что они помогут снять с перстня колдовство. Но ни золотая монета, ни кость не подавали никакого сигнала. Джено уже собрался проверить камень, как услышал стук в дверь. Это была Ранья с подносом в руке:

— Тебе нужно сбалансировать силу разума и вернуть душевное равновесие. Поешь, я приготовила здоровую и калорийную пищу.

— Спасибо, но я сейчас ничего не хочу, — ответил мальчик, даже не глядя на блюда.

— Знаю, ты волнуешься за Суоми, но она обязательно выкарабкается. Завтра утром она уже будет на ногах. А вот Ламбер… — вздохнула Ранья.

— Ему будет трудно привыкнуть к тому, что он не сможет ходить. — Джено очень жалел Ламбера, но не представлял, что мог сделать для него.

Ранья удалилась, а Джено остался в глубоком раздумье. Перед ним лежал зеленый камень. Вдруг в воздух вылетела маленькая искра. Мальчик понял, что камень готов выдать записку. Действительно, через несколько секунд она появилась.

Лишь в золотом полете обретется белый зной:
Фокус Альба уничтожит злобное колдовство.
Ожидай прихода того, в ком течет твоя кровь,
Он воспарит в воздухе,
а ты войдешь в мир сновидений.
Решение появится до восхода солнца.
Джено взял записку, перечитал ее, и она бесследно испарилась.

— Золотой полет? В таком случае это Рене должен найти Фокус Альба, чтобы очистить перстень! — Он пружиной подскочил на кровати, готовый к поискам брата, но тут же остановился: ведь камень сказал ждать, а не искать.

Джено хотелось воспользоваться головокружителем и известить Рене и Крикен, но он решил соблюдать сроки, указанные магическим объектом. Прижимая к груди перстень, он воображал свою будущую жизнь в Нижнем Колоколе. Охваченный радостными мыслями, Джено заснул так крепко, что не слышал Гулкого удара: было девять часов вечера.

А в это время в Клинике неопределенности Эулалия и Дафна с помощью мадам Крикен, оставив Стаса с Ламбером, разъединили Тоама и Юди. Древняя формула шолгамалевии подействовала!

Первым открыл глаза и задышал японец Юди Ода. Он, пошатываясь, поднялся на ноги и вяло задвигал губами:

— Я голоден как волк.

Мадам Крикен улыбнулась и послала телепатический сигнал Ранье, чтобы она приготовила самые калорийные блюда.

Тоам Ратандра тоже открыл глаза и попросил есть и пить.

Доктор долго вынимал из ящичка какие-то магопсихические средства и в конце концов отобрал четыре пластинки Славной Крепости — сильнодействующего витамина.

— По две на брата, и вы моментально почувствуете себя лучше, — сказал он, растирая лекарство.

Юди и Тоам набросились на витамины и окончательно пришли в себя. Оглядевшись по сторонам, они увидели не только Дафну и Эулалию, мадам Крикен, Набира, но и двух экстрасапиенсов: Спокойного Медведя и Фионна. Мальчишки страшно удивились: они никогда не видели ни одного экстрасапиенса.

— Успокойтесь. Мы здесь для того, чтобы помочь вам и всему Арксу, — сказал друид, поглаживая длинную белую бороду.

Юди и Тоам уставились на Дафну с Доротеей:

— Вы сапиенсы? Значит, здесь столько всего произошло, пока мы болели!

— Да, Аркс Ментис меняется. Есть надежда, что он снова станет тем местом, где живое выражение мыслей является важнейшим принципом жизни, — сказала мадам Крикен.

Юди легонько коснулся руки Эулалии и произнес:

— Мы знаем, что сотворенное тобою волшебство не имело целью поразить нас. Мы пострадали, но в конце концов обрели сокровище.

Мадам Крикен заинтересованно посмотрела на него поверх очков. Доротея закатилась от смеха.

— Сокровище? Какое сокровище? Вы же все время проторчали здесь, без движения, — заявила Эулалия Страбикасиос.

— Дружбу! — ответил Тоам Ратандра.

— Да, теперь мы друзья. Пережив это состояние, мы поняли, насколько глупо и бесполезно воевать. Я был на стороне Агаты, Боба и Ламбера. Я ненавидел Джено Астора Венти и не уважал тебя, мадам Крикен, — объяснил Юди, говоря тихим голосом.

— Стало быть, теперь ты изменился. И произошло это благодаря узам дружбы, которые связали тебя с Тоамом. Ну что ж, смотри не забывай об этом. — Марго растрогали слова ребят.

— А как же Ятто? — спросил японец, боявшийся колдовства.

— Ты увидишь его, когда выйдешь из клиники. Он с Агатой и мисс О’Коннор, но он уже ничего не значит. Теперь я суммус сапиенс, и скоро в Арксе вновь воцарится гармония, — ответила Марго.

— А где Джено? — Юди не терпелось узнать про итальянского мальчика.

— Как только поедите, сразу все и узнаете. А сейчас идите ешьте, вам нужна энергия. — Суммус сапиенс попросила Эулалию проводить ребят к Ранье, а сама села рядом со Стасом, чтобы обдумать, что делать с Ламбером.

Тоам и Юди, поддерживаемые мудрой гречанкой, прошли мимо кровати, на которой лежал Ламбер.

— Он тоже болен? — со страхом спросил Тоам.

— Да. Он больше никогда не сможет ходить.

Ответ Эулалии испугал ребят.

— Он встретился с фродером? — спросил японец.

— Нет. Он пострадал от рук повстанцев, — объяснила Эулалия, окончательно обескуражив мальчишек.

Узнав о смерти Боба Липмана, они очень расстроились, потому что Юди был привязан к американскому антею.

— Погиб во время Контра Унико! Безумец! Его зависть к Джено и Аноки была всем известна, но я не думал, что он дойдет до того, чтобы испортить спиккафило, — причитал японец.

Эулалия рассказала также о яростной борьбе с повстанцами, возглавляемыми Габором Гаагом, которого заключили в паскас.

— Как бы то ни было, все худшее позади. Теперь у Рене и Джено есть перстень, с помощью которого они смогут освободить своих родителей. Я рада, что вы здоровы, теперь вы нам поможете.

Выйдя из Клиники неопределенности, Юди, Тоам и сапиенса встретили группу псиофов.

— Что тут происходит? — спросили мальчики.

— Идите быстрее, это нельзя пропустить, — сказала Эулалия.

Огни канделябров создавали мрачную атмосферу, отбрасывая тень от Железной клетки со странными фигурами. Юди и Тоам были поражены, когда увидели, кто сидит в клетке. Агата немедленно обрушилась на Юди:

— Ты тоже предатель! Перешел на сторону Крикен!

— Агата, ты заблуждаешься. Одумайся, — ответил Юди.

— Ты никогда не поймешь ценность магипсии, — сказал Тоам. — Ты не знаешь, что такое дружба. Ведь ты уничтожила это чувство своей ненавистью и высокомерием.

Псиофы отметили, что юный антей с Мадагаскара, хотя и посетил всего несколько лекций первого уровня, демонстрировал великую мудрость.

В это время заговорили Противоречивые Утверждения:

«Злоба и ложь не побеждены.

Решетка мешает бегству,

Но разум способен блуждать

и сеять новую ненависть».

Колдуны воздели руки ввысь, призывая силу магипсии, а медиумы метнули тонкие молнии в Железную клетку. Эулалия пристально посмотрела на заключенных и создала в воздухе вихрь, погасивший почти все свечи.

Ятто фон Цантар, сидя на земле, медленно поднял голову, оглядел всех своими желтыми бесноватыми глазами и проговорил:

— Маленькие дикари! Вы ничего не понимаете. Я выживу и буду преследовать вас.

Тоам и Юди от страха чуть не лишились чувств. Эулалия схватила их под руки и потащила прочь:

— Успокойтесь. Ему скоро конец. Он больше не может использовать свои способности.

Фон Цантар снова начал медитировать. Запертый в клетке, он предался коварным и жестоким мыслям. Почистив перстень, он попытался вступить в телепатический контакт с Пило, но энергия Железной клетки и сила мысли псиофов помешала ему сделать это.

— Попытаюсь позже. Пило меня услышит, и уж тогда я позабавлюсь, наблюдая за гибелью этих негодяев. Они все умрут! Все! — Он посмотрел на Баттерфляй, потом на Агату и углубился в свои ужасные мысли.

Гулкий удар пробил двадцать три раза.

Джено спал, когда в его комнату ворвался кречет. Рене уже полностью трансформировался и решил быть рядом с братом, приютившись на верхушке ширмы.

Тем временем в аудитории возвышенной пищи Тоам и Юди за обе щеки уплетали лакомства.

Ранья и Эулалия с удовольствием смотрели, как ребята подкрепляются после стольких мучений.

В это время вошел Эзра Мур, он хотел познакомиться с Тоамом и Юди.

— Не помешал? Можно мне тоже отведать этого вкусного крема? — спросил англичанин, устраиваясь рядом с мальчиками.

Тоам реагировал довольно благожелательно и пожал ему руку, но Юди смотрел на него недоверчиво.

— Я на первом уровне и уже знаком с другими ребятами. Мне очень жаль Ламбера, — сказал Эзра.

— Теперь у Ламбера будут настоящие друзья. Мы ему поможем. Во всяком случае, я тоже на первом уровне. В прошлый раз я не закончил цикл. Знаешь, что произошло с нами? — Тоам Ратандра был доволен, что у него появился еще один товарищ, с которым они могли ходить на лекции.

— Да, мне известно, какая беда с вами приключилась. Я рад, что вы здесь, — сказал англичанин.

— А вот я останусь один на втором уровне, — печально произнес Юди.

— Будем надеяться, что лекции скоро возобновятся. — Эулалия Страбикасиос знала, что Крикен не будет терять времени и заставит возобновить новый цикл, несмотря на хаос.

Ровно в полночь тибетский святой вышел из Клиники неопределенности. Он отправил парасферы всем псиофам и двум антеям — Юди Ода и Джено Астору Венти, единственным, кто мог посещать эту лекцию, учитывая, что они были на втором и третьем уровне.

Сообщаю, что с разрешения суммуса сапиенса мадам Крикен лекция по вещим снам состоится, как обычно, с 2 до 8 часов в аудитории нимба на третьем этаже.

Сапиенс Набир Камбиль
Это известие привело Юди в восторг, ведь он мог встретиться там с Джено и извиниться за свое поведение в прошлом.

Звон музыкальной шкатулки из парасферы разбудил Астора Венти. Он открыл глаза и увидел Рене.

— Руа, мой дорогой брат Рене! Нам надо действовать молниеносно! — взволнованно воскликнул он.

Золотой кречет склонил голову в знак согласия. Джено извлек записку Набира:

— Вещие сны! Ну конечно! Я войду в мир сновидений, а ты отправишься искать Фокус Альба — белое пламя. Так мне написал камень.

Джено надел перстень на лапу Руа — точно так же, как он когда-то носил его.

— Отправляйся… Лети… Ищи Фокус Альба! — возбужденно проговорил Джено.

Руа раскинул крылья и погрузился в ночную тьму. Небо было мрачным — ни звезд, ни луны. Становилось все холоднее. Джено смотрел, как кречет удаляется:

— Во имя магипсии и любви, которая нас связывает, найди белый огонь!

Он стоял неподвижно, как статуя, и ждал, когда же Гулкий удар пробьет два раза. Ему очень хотелось побывать на лекции Набира Камбиля еще с тех пор, когда он только прибыл в Аркс.

Но в эти часы темная магия Ятто уже начала свое дьявольское действие. Мыслям бывшего суммуса удалось достичь Пило Магического Ростка. Месть бывшего суммуса сапиенса начала осуществляться.

Глава восьмая Клонафорт и оскурабы

Обдуваемый ночным ветром, Рене кружил, над золотыми куполами Аркса Ментиса, пристально вглядывался во мгле в поисках белого пламени. Перстень засиял у него на лапе, словно его золотой свет был магическим сигналом.

Кречет спустился среди деревьев Долины мыслей и направился к Кривозеру, в приют субкандов. Он пролез в чердачное окно, переполошив субкандов. Нежный взгляд Руа сразу успокоил их. Умные, чуткие лебеди смотрели на необычного гостя. Их тоска слилась с тоской Ре — три лебедя, погибшие в канале, были очень тяжелой потерей. Новые могли появиться на свет лишь в результате вмешательства оскурабов. Руа решил, что мадам Крикен тоже захочет как можно скорее облегчить боль субкандов. В то же время лебеди поняли проблему сокола, которому нужно было очистить проклятый перстень, чтобы освободить Пьера и Коринну.

В едином порыве гнева на Ятто фон Цантара и Секту повстанцев они заключили благородный союз. Два субканда направились к кречету и клювами слегка коснулись перстня: Ре поднял лапу и кивнул головой.

Неожиданно вся стая лебедей закружилась в хороводе, издавая тревожные звуки, напоминавшие сирену. Из их глаз вырвался белый свет, направленный на перстень.

Пронзительная песня лебедей продолжалась минут двадцать, но лишь одному человеку было суждено услышать ее — Джено Астору Венти. В это время он проходил мимо Железной клетки, где Ятто, Баттерфляй и Агата дремали. Джено брезгливо посмотрел на них и начал подниматься по лестнице, чтобы попасть в аудиторию нимба. На минуту он остановился, чтобы понять, откуда раздаются такие резкие звуки.

Но тут появились Юди Ода и псиофы, которые шли на лекцию по вещим снам у Набира Камбиля.

— Что с тобой? — спросил Юди, останавливаясь за спиной у Джено.

Астор Венти обернулся, узнав голос японского антея:

— Юди! Живой и здоровый!

— Да, благодаря Дафне Огроджан, — сказал Юди. — Она применила шолгамалевию и с помощью Стаса и Крикен нас с Тоамом наконец-то разъединили. Как видишь, я снова на втором уровне, а Тоам остается на первом.

Джено пристально посмотрел на японца: он еще не знал, можно ли ему доверять, ведь тот всегда вел себя не лучшим образом. Юди, похоже, понял озабоченность юного итальянца.

— Я изменился. И должен просить у тебя прощения. Мы с Тоамом стали теперь друзьями. Надеюсь, что ты тоже захочешь дружить со мной. Я с удовольствием пойду с тобой на лекцию по вещим снам.

Джено почувствовал, что Юди был искренен. Он рассказал ему о брате-соколе, о поиске перстня, о множестве происшествий, о которых Юди и не подозревал.

Добравшись до третьего этажа, они прошли аудиторию забвения и оказались в аудитории нимба одновременно с двумя псиофами, которые следовали за ними.

Набир Камбиль стоял в центре комнаты и держал в руке маленький серебряный колокольчик. Вокруг него, словно лепестки, были расстелены бирюзовые матрасы. В углу аудитории, освещенной лишь маленькими лампадами из зеленого стекла, возвышалась глубокая хрустальная чаша полутораметровой высоты и такой же ширины.

Сама атмосфера здесь располагала к расслаблению.

Едва Гулкий удар пробил два, Набир сделал всем знак сложить головокружители в чашу и располагаться.

— Как вы знаете, мы переживаем довольно сложный момент. Поэтому я советую вам использовать сон, как инструмент энергетической подзарядки. Сны — реальные измерения: это места, куда мысль может путешествовать свободно. Граница между миром сновидений и реальным миром очень и очень тонкая. Но с помощью магопсихических техник удается преодолеть этот барьер.

Набир Камбиль дважды тряхнул колокольчиком — это был сигнал к тому, что никому нельзя было вставать.

— Глубоко вдохните с закрытыми глазами. Теперь ваш разум свободен и готов войти в мир сновидений. Вам предстоит пройти пять фаз: волны альфа (дрема), волны бета (постепенная потеря сознания), волны дельта (полная потеря сознания), длинные волны дельта (глубокий сон), бэр (вход в сновидение). Спокойно продвигайтесь вперед: в нашем распоряжении целая ночь, — проговорил святой и сел рядом со свечой, сконцентрировавшись.

Псиофы, включая Аноки, вошли в фазу волн альфа, а Джено всего за несколько секунд вошел в фазу волн дельта. Набир Камбиль заметил это и, не поднимая шума, подошел к нему.

Джено приближался к глубокому сну. Его дыхание было медленным. Когда же святой возложил руки на грудь антея, губы его задвигались, как будто он хотел заговорить, но некая таинственная сила помешала ему.

Потом он задрожал, его тело сотрясалось. Мягкие матрасы гасили удары, но Набир боялся, что Джено попадет в опасное измерение сна-во-сне. Он прижал пальцы правой руки к левому виску мальчика, а вторую руку — к груди, на область сердца. Так он создал медиумическую связь, которая позволяла ему войти в мир сновидений Джено и видеть его сон.

Представшая перед ним картина была непонятной: все вокруг было залито ослепительным светом, и в этом свете летали белоснежные перья. Джено снилась реальность.

Набир ошеломленно наблюдал эту сцену и ждал, пытаясь понять, куда могли привести Астора Венти его мысли. Шипение становилось все громче, и внезапно показались танцующие субканды. Из широко открытых глаз лебедей били лучи яркого света.

Тибетский святой понял, что Джено снился приют на Кривозере.

Затем изображение сменилось: на этот раз появился золотой кречет, примостившийся на зеленой дощечке.

«Рене!» — подумал Набир.

Джено продолжал видеть сон и дрожать. Песнь лебедей закончилась, и свет из глаз субкандов сосредоточился на перстне Ре.

Прямо над буквами «А. М.» образовалось белое пламя — огонь, который не обжигал, волшебный огонь, который должен был сделать безопасным драгоценное кольцо, околдованное злыми чарами.

Набир Камбиль отстранился, позволив Джено досматривать сон. Но мальчик что было духу завопил:

— Белое пламя!

Набир попятился. Псиофы вскочили со своих матрасов.

— Успокойтесь, соблюдайте тишину. Астор Венти во власти необыкновенного сна.

Красный Волк направился к другу, но святой остановил его:

— Нет, не приближайся. Это опасно. Он в фазе бэр, и будить его — большой риск.

Над Джено возникла светящаяся точка, раздувшаяся подобно сфере, внутри ее демонстрировалась сцена из его сна.

Все были потрясены: они видели то, что снилось Джено.

— Перстень! — испуганно пролепетал Юди Ода.

— За столько лет я никогда не видел подобного феномена, — сказал Набир Камбиль. — Никому не удавалось материализовать собственный сон. Астор Венти действительно антей с редкими и уникальными дарованиями.

Порыв пронизывающего ветра ворвался в аудиторию нимба, погасив лампады и закрутившись вокруг сферы сна. На месте сферы с пронзительным звуком появился золотой кречет. Он бил крыльями, размахивал лапами и мотал головой.

Перстень сиял, и на нем торжественно било белое пламя. Джено открыл глаза, и сокол издал мелодичную и сладкозвучную трель.

Набир Камбиль присел на корточки рядом с Джено:

— То, что ты сделал, чудесно!

Юди, охваченный эйфорией, начал аплодировать, и к нему присоединились все.

Ре примостился на кромке чаши с головокружителями и с гордостью демонстрировал лапу с перстнем. Джено побежал к нему.

— Нет! Не смей трогать перстень! — закричал Набир.

— Почему? — удивленно спросил Джено.

— Сейчас он окутан чарами, и потребуется время, прежде чем его можно будет использовать. Прошу тебя, не касайся его, ты можешь умереть, — объяснил святой.

— И что же теперь делать? — огорчился Джено. Он был подавлен.

— Только оскурабы могут понять, что делать. Перстень заколдован, сейчас его окутывает белое пламя, надо пока отложить его и подождать, когда волшебство очистит его. Только после этого им можно пользоваться.

— Следовательно, моему брату сейчас придется отправиться в Домус Эрметика? — расстроился Джено.

— Вот именно, — ответил Набир.

Ре расправил золотые крылья и высоко поднял голову, а его глаза наполнились грустью.

Лекция по вещим снам закончилась раньше, чем предусматривалось: нужно было поговорить с мадам Крикен и сообщить ей о необходимости отправить кречета к оскурабам.

До рассвета было еще далеко, и эта ночь для многих стала бессонной. Забрав головокружители из чаши, все вышли из аудитории нимба. Набир отправил вереницу парасфер остальным сапиенсам, предупредив экономку Дафну, чтобы она разбудила суммуса сапиенса.

Когда Гулкий удар пробил четыре, вся компания уже собралась в Комнате видений перед большой жаровней. Марго вышла из своих апартаментов в роскошном пеньюаре небесного цвета. Все еще со следами ожогов на ногах и руках, она села в профессорское кресло и надела свои оригинальные очки. Дафна была рядом с ней, и на ее лице тоже появились признаки усталости.

— Хорошие новости о возвращении перстня и о волшебстве, которое сейчас очищает его, наполнили меня радостью. Сон Джено воплотился в действительность. Даже по субкандам ударила ненависть повстанцев, настоящая катастрофа — потерять трех прекрасных птиц. По этой причине и прежде всего из-за перстня мы должны просить оскурабов вмешаться. Значит, золотому кречету нужно как можно скорее отправиться в Домус Эрметика.

В голосе Марго, несмотря на благоприятные события последних часов, звучала печаль. Она не только беспокоилась из-за Ламбера, но и должна была решить участь фон Цантара, мисс О’Коннор и юной Агаты. А сердце ее разрывалось от желания сообщить правду о своем происхождении. Но ситуация совсем не располагала для ее признания.

Ре встретился взглядом с суммусом сапиенсом — состоялся непосредственный телепатический контакт. Соколу хотелось отправиться к оскурабам вместе с Крикен, Доротеей и Джено. Мадам колебалась и уже собиралась ответить «нет», как вдруг увидела Джено с паскасом в руке, который обратился к ней:

— Если сюда вернутся три злодея, которые сидят в клетке, исчезнет опасность возвращения мятежников, оставшихся в пещере. Я желаю окончательно расколдовать перстень и освободить своих родителей. Я нужен своему брату. Мы все ему нужны.

Мадам глянула на этого парнишку, которому было не занимать мужества, и, представив все, что он пережил и с чем ему еще предстояло столкнуться, вздохнула и согласилась:

— Хорошо, мы поедем в Домус Эрметика. Отправляемся через несколько часов. Дайте мне отдохнуть и поразмыслить. Да и вам тоже не помешает хоть немного поспать.

С помощью Дафны она поднялась с профессорского кресла, но три резких удара остановили ее. Это Фионн Айртеч колотил своим посохом по полу. Рядом с ним стоял Спокойный Медведь в громадном головном уборе.

— Суммус сапиенс, я разделяю твою решимость, но больше не могу оставаться здесь, — сказал Фионн. — Мне необходимо вернуться в Уиснич. Храм друидов — мой дом. Аркс Ментис — наше общее жилище, центр магопсихических исследований, и мы должны защищать наши традиции от тех, кто пытается разрушить многовековое равновесие, но мне необходима тишина.

Шаман сиу тоже объявил о своем отъезде, к разочарованию сапиенсов.

— По правде говоря, я все же надеялась на вашу помощь. Она для меня бесценна. Однако я понимаю ваши нужды и знаю, что здесь вы не можете реализовать свои дарования. С тяжелым сердцем я принимаю ваше решение. — И мадам попрощалась с экстрасапиенсами, помахав им рукой.

Аноки подошел к деду и посмотрел ему в глаза:

— Твоя душа остается со мной. Я прославлю наше племя, поверь мне.

Старый шаман улыбнулся и погладил юное гладкое лицо Красного Волка. Потом он неторопливым шагом последовал за Фионном, и они вместе пересекли разводной мостик, войдя в Ложу психо, а затем и в Большое О. Благодаря полной билокации они всего через несколько секунд вернулись в свои святилища, забыв о многочисленных проблемах, терзавших Аркс Ментис.

Стас Бендатов, поправив шапку-ушанку и что-то бормоча себе под нос, стал спускаться по лестнице. Он был удручен отъездом экстрасапиенсов и нервничал, как никогда. Этой ночью ему не удастся сомкнуть глаз: Ламбер, к которому еще не вернулось сознание, требовал его постоянного внимания.

А тем временем, фон Цантар в тишине и полумраке сумел вступить в телепатический контакт с Пило Магическим Ростком. Энергия, производимая клеткой, несколько раз прерывала ментальную связь, но в конце концов Ятто нашел способ связаться с верным ему бывшим церемониймейстером Аркса.

— Действуй как можно быстрее! Спускай с цепи фродеров и олленей. Найденный перстень до сих пор под проклятием Агаты, и им будет непросто снять его.

— Скоро я приму необходимые меры, — ответил Пило. — Призраки и привидения в Золотом куполе обрели большую свободу, но я позабочусь о том, чтобы призвать их к порядку.

Циничный итальянский сапиенс попытался связаться с повстанцами, оставшимися в пещере, но не получил никакого ответа. Он должен был действовать самостоятельно, а рассчитывать мог лишь на призраков и привидений.

Ровно в семь подносы, полные метафизических лакомств, приготовленных Раньей Мохатдиной, стояли перед комнатами, и антей встретились в коридоре.

Когда Джено вышел из своей комнаты, чтобы забрать поднос, Тоам Ратандра протянул ему руку:

— Не сомневайся, фон Цантару ни за что не удастся выйти из клетки.

Джено пожал ему руку. И все, один за другим, положили свои руки сверху. Договор о верности был заключен. Теперь Джено Астор Венти мог рассчитывать на друзей.

Покончив с завтраком, он сунул в карман три магопсихических предмета, белую руну и паскас, потом взял рюкзак с обломками Священной бочки и побежал в Клинику неопределенности, чтобы узнать, как чувствует себя Суоми.

— Заходи, Джено! Не беспокойся о Суоми, она сейчас проснется, — сказал врач.

— Когда она проснется, пожалуйста, скажите ей, что я скоро вернусь. Я поговорю с оскурабами и попрошу помочь Ламберу, — тихо попросил Джено.

Гулкий удар прозвонил восемь.

Тут заговорили Противоречивые Утверждения, повторяя одну и ту же фразу:

«Идите направо, идите налево.

Аудитории вас ожидают —

Программу надо уважать».

— М-да, Утверждения правы — программу надо уважать, — сказала мадам Крикен, спускаясь по лестнице.

Она вырядилась в длинное платье из старинного розового шелка и накинула на плечи роскошный плащ из белого бархата. На голове у нее была маленькая шляпка кремового цвета, с которой свисали три большие горечавки. В руке она держала золотое седло.

Фон Цантар косо посмотрел на нее и произнес:

— Какая роскошь и какой контраст с трагической ситуацией в Арксе! Не рискованно ли для такой старухи, как ты, скакать в столь ранний час?

Не глядя бывшему союзнику в лицо, Марго ответила:

— Да, красота и элегантность никогда не были твоими достоинствами. Ты груб и неотесан… К тому же еще и забывчив. Разве ты не помнишь, что я неплохо обращалась с ипповоло?

Баттерфляй и Агата уже собирались ей ответить в том же тоне, но Ятто сделал им знак молчать. Теперь для немца все было лишь вопросом времени: скоро Пило выпустит фродеров и олленей.

Мадам, сопровождаемая псиофами и сапиенсами, направилась в Салон фламинго. Она решительно объявила о своем отъезде. Несколько секунд спустя подоспели антей Эзра и Тоам.

Набир посмотрел на мальчишек и представил тысячи вопросов, которые они могли бы задать по поводу таинственного путешествия суммуса сапиенса с Джено, Рене и Доротеей. Поэтому, распахнув свою оранжевую рясу, он предупредил их:

— Никаких вопросов не допускается! Вы только на первом уровне.

Когда появился Рене, все замолчали. Рене держал в руках бронзовую шкатулку.

— Ты положил его в шкатулку? — спросила Марго, подойдя к нему вплотную.

— Да. Так надежнее. Белое пламя продолжает пылать, и скоро все будет в порядке.

Крылатый мальчик нашел подходящее хранилище для перстня, во всяком случае, чтобы безопасно транспортировать его.

— Иди, мой дорогой. Мы должны подготовиться к путешествию, — сказала Марго, взяв у Рене шкатулку.

Вскоре пришел Джено. Он посмотрел на бронзовую шкатулку и глубоко вздохнул — ему не терпелось использовать перстень!

— Идем. Нельзя терять времени, — сказал он, вертя в руках паскас.

Марго увидела, что у него за спиной рюкзак, и сказала:

— Молодец, так мы решим еще и проблему Священной бочки.

Аноки Кериоки с чувством попрощался с Рене и Джено, пожелав им удачи.

Псиофы успокоили Крикен, заверив ее, что будут бдительно следить за Железной клеткой. Они даже не подозревали, что Пило Магический Росток уже готов осуществить коварный план фон Цантара.

— Ипповоло ждут нас. Я уже отправила телепатическое послание Илиасу Букару, и он готов принять нас, — проговорила мадам и зашагала в развевающемся белом плаще.

Джено вдруг бросило в дрожь. Одна мысль о том, что он снова столкнется в болотах с опасностями и встретится с большим скелетом, который плавал на деревянном башмаке, его встревожила. Но он ничего не сказал. Сейчас было очень важно вернуться в Домус Эрметика. Он побежал в комнату, чтобы забрать седло с уздечкой, и увидел, что Доротея уже приготовила все для Рене.

Подобно отважным рыцарям, они вошли в конюшню и вскочили верхом на ипповоло, которые были в отличной форме.

В небе белоснежные облака время от времени закрывали бледное солнце. Колкий воздух пронизывал одежду путешественников. Кони отправились в полет, широко распахнув крылья.

Джено вспомнил, как они путешествовали в прошлый раз: надо было поднять левую руку и, вступив в телепатический контакт с ипповоло, мысленно произнести магопсихическую фразу — «Третий патруль». Только так кони могли взять верное направление, в Болота оскурабов.

И на этот раз все так и произошло. Выстроившись в ряд, путешественники безукоризненно справились с этой процедурой.

Глаза крылатых коней сделались прозрачными как кристаллы, они забили хвостами и повернули вправо, направляясь к маленькой полянке.

Крикен была по-настоящему счастлива: полет умиротворял ее. Джено посмотрел на нее с восхищением и испытал к ней нежное чувство, почти как к родному человеку. Она уже вошла в его жизнь, в жизнь всех Асторов Венти, и их связь больше никогда не прервется.

Борясь с ветром, треплющим его волосы, он бросил взгляд на Рене, который скакал как ангел, со сложенными за спиной крыльями.

Когда ипповоло спланировали на лужайку, путешественникам открылось потрясающее зрелище. Тысячи гигантских павлинов цвета электрик стояли вдоль длинной тропинки и указывали путь, который предстояло пройти.

Мадам Крикен слезла с коня и поклонилась павлинам. Джено, Доротея и Рене тоже спрыгнули на землю, любуясь птицами.

— Не поддавайтесь иллюзиям. Даже если этот прием выглядит роскошным, впереди у нас болота. Впрочем, оскурабы всегда демонстрируют лучшее из магипсии, как в добре, так и во зле, — сказала Марго, быстро шагая среди павлинов.

Чем ближе они подходили к Домус Эрметика, тем больше становилась опасность увязнуть в зыбучих песках. Земля сделалась мокрой, над деревьями и кустами навис туман. Большие синие павлины чудесным образом исчезли, оставив Джено, Рене, Доротею и мадам Крикен в топях грязи.

Как Джено и ожидал, среди болот появилось маленькое озеро, а в деревянном сабо — призрак-скелет с большим веслом из черного дерева. Даже днем он был ужасен: в белом капюшоне, скрывавшем лицо, он вытянул правую руку, демонстрируя голые кости.

Марго на мгновение заколебалась, а потом все же согласилась сесть на борт. Доротея прижалась к Рене, и он заключил ее в объятия. Джено прыгнул в судно, и оно накренилось. Проворно перебравшись на корму, Джено сунул в карман паскас и проверил, на месте ли остальные магопсихические объекты.

Погруженное в туман, суденышко в полной тишине пересекало озеро. Крикен завернулась в плащ, потому что сырость пробирала до костей, а холод щипал кожу. Доротея дрожала как лист и стала устраиваться рядом с Рене, отчего судно закачалось. Крылатый мальчик поспешил помочь ей, но этот поступок обошелся всем очень дорого. Сабо накренилось, и призрак в капюшоне поднял весло и завопил:

— Безрассудные путники! Вы сгинете в гнилом болоте, если не будете сидеть спокойно!

Его страшный голос еще больше испугал Доротею, которая, содрогнувшись, заставила закачаться судно. Джено кинулся кюной сапиенсе и потерял равновесие. Паскас, лежавший у него в кармане, упал в зловонную воду озера. Джено замер, вцепившись руками в борт и уставившись в воду. Он тяжело дышал. Доротея в отчаянии закрыла лицо руками, Рене хотел нырнуть, но Крикен остановила его:

— Стой! Теперь ничего не поделаешь! В этом озере невозможно плавать. Или ты хочешь потерять еще и шкатулку с перстнем? Не надо сердить нашего капитана. Не правда ли?

Ребята поняли, что скелет в капюшоне уже готов угостить их своим тяжелым веслом.

— Но что же нам делать без паскаса? Там внутри Габор! Ведь мы должны покончить с Ятто и… — Джено не договорил. Мадам испепелила его своими маленькими глазками.

Злосчастная переправа завершилась через несколько минут. Судно причалило к берегу, а скелет растворился в тумане.

— Вы натворили больших бед, — сказала Крикен, едва ступив на твердую землю. — Мы пришли сюда из-за перстня, а паскас потеряли! Хорошенький вид будет у нас перед фаберами и оскурабами! Теперь нам придется придумать новую хитрость, чтобы справиться с Ятто, Баттерфляй и Агатой! Габор с двумя его колдунами не волнует меня. Пусть они навечно останутся в болотной грязи.

— Когда Фионн Айртеч узнает об этом, он возненавидит меня! Ведь это он вручил мне паскас. Мне следовало быть внимательным, — стенал Джено, шагая по грязи.

Разочарованный и раздраженный, он боялся, что фон Цантар убежит или придумает какой-нибудь другой зловещий план — именно теперь, когда больше нет паскаса, чтобы напугать его.

— Идем, дорога еще долгая, — сказала Марго, заворачиваясь в испачканный плащ.

Рене взял Доротею за руку и ускорил шаг.

Вдруг с верхушки огромного дерева упала коричневая шишка. Крикен подобрала ее и сказала:

— Будьте начеку. С минуты на минуту может что-то случиться.

— Почему? Что означает эта шишка? — спросил Рене.

— Риккардо Железный Пест доверил мне тайну: в Золотом кодексе объясняется значение таких гигантских шишек. Я думаю, что они сигнализируют о приходе кого-то или о появлении каких-то вещей, известных лишь оскурабам, — объяснила мадам, осматриваясь по сторонам.

И вдруг перед ними неожиданно раскололся ствол большого дерева с пожелтевшими листьями, и из него выехало странное длинное приспособление наподобие самоката с восемью стеклянными шарами и рулем, сплетенным из прутьев.

Мадам и Рене приблизились к странному объекту. Рене потрогал руль, а Крикен поставила ногу на подножку самоката.

— Прочная. Мы можем встать все вместе, — непринужденно сказала она.

Мадам устроилась впереди, положив руки на руль, за ней, один за другим, расположились все остальные.

— Это напоминает игру в паровозик! — воскликнул Джено, улыбаясь.

— Замолчи! Это совсем не игра. И скоро ты в этом убедишься. — Не успела Марго закончить фразу, как самокат завибрировал, шары ярко вспыхнули, и в тот же миг странное транспортное средство сорвалось с места и на дикой скорости, как ракета, умчалось в туман.

Джено вцепился в тунику брата, боясь, как бы обломки Священной бочки не вывалились из рюкзака, и молился, чтобы они приехали как можно быстрее. Но самокат, едва снизив скорость, внезапно снова увеличил ее и пересек аллею, которая вела к калитке.

Там их ждала большая нога.

Калитка моментально отворилась, пропуская самокат, который несся как сумасшедший. Когда он остановился, резко затормозив, все потеряли равновесие и вывалились на землю.

От гигантской ноги не осталось и следа, но вместо нее появились магочи, волшебные глаза, затянувшие обычную песню:

«Мы волшебные глаза оскурабов.
Лишь по необходимости вы последуете этим путем.
Используйте святой разум».
Мадам Крикен поправила очки и вошла в здание Домус Эрметика. Магочи заставили всех следовать за ними, и у седьмой двери остановились:

«Мы волшебные глаза оскурабов.
Сюда войдет лишь суммус сапиенс.
Она уже подготовлена к диалогу».
Дверь открылась, мадам Крикен повернулась к ребятам и сказала:

— Меня ожидает Илиас Букар в соответствии с правилом СК-АМ.7б. Я передам ему перстень, чтобы он очистил его. А вы следуйте за волшебными глазами. Предполагаю, что в соответствии со Средним кодексом вас уже ждут.

Марго сняла плащ и из внутреннего кармана вытащила пергамент, написанный в 1666 году Паулем Астором Венти и содержащий формулу клонафорта.

— Держи, Джено, он тебе пригодится.

Джено взял его, не отрывая от Крикен глаз.

— Это правда! Я надеюсь, что фаберы помогут мне восстановить бочку, — сказал он, разглядывая древние бумаги.

Марго поправила прическу и решительным шагом вошла в комнату, готовясь к встрече с оскурабом Букаром.

Магочи повели гостей довольно запутанным путем.

Когда они попали во внутренний дворик, в центре которого был бассейн, облицованный желтой керамической плиткой, Рене принюхался и узнал запах фруктовой карамели! Слева от бассейна располагался помост, сложенный из черного камня, рядом с которым вдруг появилась высокая изгородь из красного плюща.

«Мы волшебные глаза оскурабов.
Финская сапиенса пройдет сквозь листву,
Там ее ждет бутылочка с жидкостью».
Доротея улыбнулась, попрощалась с Рене и Джено и углубилась в живую изгородь, надеясь, что таинственная жидкость ей понравится.

— Зачем же нас разделяют? — спросил Джено у брата.

— Не знаю. Боюсь, что наш визит будет долгим и полным сюрпризов, — ответил Рене, встряхивая крыльями.

В конце изгороди мальчики увидели огромное помещение, где стены заменяли витражи. Гигантские растения, заполнявшие его, были обозначены табличками, написанными готическим шрифтом. Каждый горшок на короткой подставке орошался из голубого перламутрового куба, вставленного в потолок. По многочисленным трубочкам вода, поступавшая из этого куба, питала растения.

Братья Асторы Венти застыли с открытыми ртами: чудесное зрелище завораживало, а кроме того, воздух был наполнен опьяняющими ароматами.

«Мы волшебные глаза оскурабов.
Братья, заходите в магопсихическую оранжерею,
Чтобы получить то, что вам нужно».
— Ну конечно же клонафорт! А вот и растения! — воскликнул Джено в восторге.

Глаза у Рене заблестели от счастья: теперь наконец можно будет изготовить магопсихическую смесь, которую фон Цантар так жаждал получить.

Магопсихическая оранжерея действительно была необычна. Даже колодец из кованого железа с золотой окантовкой, казалось, был спроектирован и построен высшим разумом. Держа в руках формулу гербария, братья принялись искать растения, которые им предстояло использовать. Сосредоточенные и занятые работой, они не заметили, что за ними кто-то шпионит: из-за невидимой решетки два фабера контролировали каждое их движение. В первую очередь их интересовал Рене, которому было суждено жить в Домус Эрметика.

Джено нашел Ахиллею Миллефолию, называемую также «дьявольской забавой». Он взял ножницы и корзинку и срезал шесть листиков, как было указано в пергаменте. Среди огромных цветов он разглядел маленькую лилию, возле которой на табличке было указано: «Пульсатилла Пратенсис». Джено оторвал девять ее лепестков. А в это время Рене нашел четыре прекрасных белых бутончика с красным оттенком — это был Оксалис Ацетоселла.

За несколько минут им удалось положить в корзинку два листа Лихниса Флос-Кукули, семь лепестков растения под названием Эпилобиум Гиртусум, два — Танацетум Вульгарис и три — Папавер Роэас.

— Наш предок Пауль Астор Венти и в самом деле был выдающимся ботаником, — сказал Рене. — М-да, от одной мысли, что его убил оскураб, у меня бегут мурашки. Здесь, в Домус Эрметика, Навозный Червяк привел Пауля к гибели. Даже не знаю, как мне полюбить это место.

Джено посмотрел на брата и понял, что он не вернется жить в Нижний Колокол и его семье не суждено будет воссоединиться.

Внезапно раздались два громких голоса, заставившие ребят содрогнуться.

«Будущий оскураб получит ампулу, наполненную искрами. Антей третьего уровня использует кость из Кобальтовой пустыни. В Древнем колодце дерево станет таким же, как прежде».

Голоса принадлежали фаберам, продолжавшим шпионить за ними.

— Это приказ! Испытание! — воскликнул Рене, взмахнув крыльями.

— Да, и речь идет о Священной бочке. Мы должны ее реконструировать. Указания вполне конкретны, — сказал Джено, ставя корзинку на землю.

Он снял рюкзак и вытащил деревянные обломки.

— Голоса говорили о моей кости! С удовольствием воспользуюсь ею, — произнес Джено.

Вынимая из кармана магический объект, он увидел дымящуюся ампулу, летящую к брату. Рене схватил ее, и его руки засверкали.

Неожиданно свет погас, и вся магопсихическая оранжерея погрузилась в полумрак.

— Давай пускай ампулу в дело, а я побросаю деревяшки в колодец, — сказал Джено с замирающим сердцем.

Рене наклонил ампулу и вылил искрящуюся жидкость. Ему показалось, что его разум изменился, будто мысли его распространились во времени и в пространстве, и он испытал ощущение счастья и внутреннего спокойствия.

«Наверное, именно так себя и чувствуют оскурабы!» — подумал крылатый мальчик.

Жидкость из ампулы осветила колодец, куски дерева воспламенились, а кость завибрировала, издавая мелодичные звуки.

Лучи света засияли, отчего цветы, растения и витражи заблестели. Рене поднес ампулу к груди, и его тело тоже заискрилось. Золотая туника, белокурые волосы, легкие крылья — все начало люминесцировать.

Джено, ошеломленный этой картиной, неожиданно для себя вскрикнул.

Музыка прервалась, и в комнате вновь загорелся свет.

У ног братьев Асторов Венти оказалась Священная бочка — целая и невредимая. Джено обнял ее, словно она была деревянным младенцем:

— Вот это да! Теперь мы можем воссоздать клонафорт!

Крылатый мальчик был потрясен. Он узнал могущество магипсии фаберов и оскурабов и понял, что его судьба — остаться жить в Домус Эрметика. Легким толчком Рене заставил улететь ампулу туда, откуда она появилась.

— Здесь, где руки убийцы приготовили смертельный яд для суммуса сапиенса Пауля Астора Венти, я превращу ненависть в любовь, — произнес он.

Слова Рене услышали фаберы, скрывавшиеся за невидимой решеткой. Крылатый юноша не только выдержал испытание, но и настроился на новую жизнь в магопсихическом мире Домус Эрметика. Джено обнял брата. Два сердца бились в одном ритме. Прижавшись друг к другу, они осознали, что их пути скоро разойдутся.

— Поклянись мне, что хотя бы однажды вернешься в Нижний Колокол, — прошептал Джено.

— Конечно. Я хочу вернуться туда с тобой и нашими родителями. Я очень люблю тебя, брат, — сказал Рене, и Джено улыбнулся сквозь слезы. — Не плачь. Ведь ты самый сильный. В тебе есть и нежность и храбрость. Ты уникален! — говорил старший брат, и в его словах выражались все чувства, которые он питал к Джено.

Рене взял бочку и направился к выходу.

Джено схватил корзинку с растениями и поспешил вслед за братом. Ему не терпелось поговорить с Крикен и узнать, снял ли Илиас Букар чары с перстня.

Рене попытался вступить в телепатический контакт с Доротеей, опасаясь, как бы она не попала в беду из-за таинственной жидкости.

Прекрасная финская сапиенса выбралась из живой изгороди, держа в руках бутылку, по форме напоминавшую одного из тех павлинов, которые встречали их по прибытии.

— Что там внутри? — спросил Рене.

— Счастливая Трансмутация. Пахнет отлично. Надеюсь, Крикен знает, что делать с этой жидкостью. У меня же нет ни малейшего представления. — Пребывание в Домус Эрметика доставляло Доротее огромное удовольствие. Она увидела Священную бочку и корзинку, наполненную листьями и цветами, и в ее глазах засветилась радость: — Вот это да! Какие же вы молодцы! Значит, можно воссоздать клонафорт?

— Да, наконец все мы сможем выпить волшебный напиток, который доставил столько неприятностей нашей семье, — ответил Джено.

Они вышли во внутренний дворик, и магочи повели их в подземелье Домус Эрметика, в огромный зал собраний фаберов и оскурабов, секретное место, которое не посещали даже экстрасапиенсы и суммусы сапиенсы.

Ворота, окованные красной медью, открылись по слову магочи, и первым вошел Рене.

Десятки гусокресел, удобнейших кресел с гусиными лапами, парили в воздухе, медленно перемещаясь из одной части комнаты в другую. Большие и маленькие подушки из бархата были разбросаны по перламутровому полу, а в глубине возвышался горбатый стол, очень похожий на стол в той комнате Аркса, где держали в заточении Пьера с Коринной. На стенах сияли маленькие желтые фонарики, создававшие уютную обстановку. Сотни картин, подвешенных к потолку, представляли сцены из магопсихической жизни. На них были изображены луга с фиолетовой травой, странные животные, но на всех картинах была одна общая деталь — глаза! Да-да, большие и маленькие глаза, которые казались живыми.

В одном из гусокресел, парящем на двухметровой высоте, восседала мадам Крикен. Она держала в руках бронзовую шкатулку, в которой лежал перстень.

— Находиться в этой комнате — огромная привилегия для нас. Илиас Букар сделал нам исключение. На самом деле в соответствии с Золотым кодексом нам нельзя было сюда заходить, — возбужденно говорила Марго. Похоже, диалог с Илиасом Букаром потряс ее.

Такова была воля магипсии — Крикен будет постепенно открывать истину. Одна новость предназначалась только для Суоми и Доротеи, другая — для Джено, третья — для Рене. Каждому предстояло пройти свой духовный путь. Голос Джено вернул Марго к реальным событиям.

— Что ты скажешь насчет перстня? — с трепетом спросил он.

— Прежде чем говорить о перстне, должна сообщить вам, что оскурабы и фаберы сконструировали совершенно особое кресло на колесиках для Ламбера. Надеюсь, этот антей оправится и сможет смириться со своим состоянием.

Сообщение мадам было безоговорочно одобрено ребятами.

— Мы поможем ему справиться со всеми трудностями. Как церемониймейстер я сделаю все, чтобы облегчить жизнь Ламбера в Арксе Ментисе, — заявила Доротея.

Крикен, парившая в гусокресле, наконец спустилась на землю и продолжила разговор:

— Потребуется три месяца, чтобы перстень стал таким, как прежде.

— Три месяца?! Это невозможно! — возмутился Рене.

— Для ускорения времени служит волшебный камень. Ты принес его, Джено?

— Конечно! Вот он! — Джено поставил корзинку на землю и вытащил из кармана зеленый камень.

— Открой шкатулку и положи его рядом с перстнем, — приказала Марго.

Джено не ожидал, что придется расстаться с волшебным камнем из пустыни. Но, когда он открыл шкатулку и положил в нее камень, камень моментально произвел листочек с запиской:

«Взаперти я потушу огонь, и золото засияет ярче солнца».

— А теперь закрой шкатулку и поставь ее вон туда, — одобрительно сказала мадам Крикен, указывая на горбатый стол. Поздравив братьев с тем, что им удалось реконструировать Священную бочку, она сказала: — Теперь, с этими листьями и цветами, клонафорт больше не будет для нас таинственным зельем, и мы сможем выпить его на глазах Ятто! Что касается перстня… надо набраться терпения.

— Но сколько времени это займет? Мои родители не могут больше ждать! Кто знает, что затеет Пило с проклятыми фродерами и олленями? — негодовал Джено.

— В течение двадцати дней перстень будет оставаться здесь под наблюдением глаз картин. Только после этого мы сможем его использовать. — Такой договор мадам заключила с Илиасом.

— Мы вернемся, чтобы забрать его? — спросил Рене, хотя знал, что должен остаться в Домус Эрметика.

— Нет. Ты принесешь его обратно в Аркс!

— Я?! Тогда… мне придется остаться здесь? — Рене был в панике.

— Ты сделаешься оскурабом, тебе это известно. За эти дни ты научишься жить в Домус Эрметика, начнешь читать Золотой кодекс, будешь пользоваться дувами, по крайней мере хотя бы по часу в день, и носить черную тунику. Ты откроешь множество секретов, которые веками скрывались за этими стенами. Илиас Букар очень рассчитывает на тебя, — сказала мадам Крикен и погладила исхудавшее лицо Рене.

Ей так хотелось сообщить им, что она тоже из Асторов Венти, но Илиас, которому она рассказала правду, не разрешил делать этого. Еще не пришло время для признаний. Прежде она должна была решить проблему с Ятто, Баттерфляй и Агатой, а без паскаса все осложнилось.

Доротея опечалилась: разлука с Рене была тяжелым ударом для нее. Марго уловила исходящие от нее вибрации и все поняла.

Илиас Букар нашел способ не разлучать юных влюбленных, хотя Золотой кодекс и запрещал регулярные посещения и в первую очередь запрещал контакты с сапиенсами.

Рене должен был стать исключением.

Поэтому оскурабы и фаберы решили, что после официального назначения Рене сапиенса Доротея, прекрасная Суоми и мадам Крикен получат доступ в Домус Эрметика по ночам. Но только при одном условии: необходимо пить Счастливую Трансмутацию.

Однако Джено не должен был ничего знать о действии этой магической жидкости. Ему не надо было ее пить. У него была иная судьба. И он конечно же сможет посещать Рене, но Илиас Букар не сказал когда и как.

Марго посмотрела на бутылочку в форме павлина, которую держала Доротея, и с любопытством спросила:

— Эта волшебная жидкость — Счастливая Трансмутация?

— Да. Ты уже пила ее? — спросила финская сапиенса.

— Нет, никогда. Будь внимательной и не урони ее. Она понадобится нам в Арксе, — сказала Крикен.

Джено был слишком занят размышлениями о том, что его брат останется в Домус, и не следил за разговором двух женщин. У Рене тоже мысли витали в другом месте: он думал о родителях и фон Цантаре.

— Что я буду без тебя делать? Как ты останешься здесь? — говорил Джено едва слышным голосом, уже тоскуя о Рене.

— Все будет хорошо. Думай о Суоми и о том, что мы скоро освободим наших родителей. Не беспокойся обо мне: эти дни пролетят как молния. Здесь будет мой дом, и я сделаюсь оскурабом, — успокаивал Рене брата.

Доротея окликнула его:

— Береги себя! Я буду ждать тебя, думать о тебе каждый вечер. Оскурабы и фаберы не оставят тебя одного. Они увидят, как ты страдаешь, когда становишься соколом, и с каким мужеством встречаешь свою новую жизнь.

Мадам Крикен, Доротея и Джено вышли из зала, пересекли подземелье и быстро поднялись по лестнице. У выхода их ожидали магочи. Визит закончился. Большая нога проводила их до золотой калитки, и, когда они очутились на тропинке, Марго начала делиться сведениями, которыми снабдил ее Букар по поводу Ятто фон Цантара, Баттерфляй и Агаты.

— Остановитесь, я должна поговорить с вами. Потеря паскаса — очень серьезная проблема. Без него мы не можем быть уверены, что фон Цантар или мисс О’Коннор не станут вредить нам. Вам известно, как хорошо они владеют магопсихическим искусством. — Крикен посмотрела на Джено.

— Что же теперь нам делать? — спросил он.

— Илиас Букар считает, что лишить их магических способностей можно лишь с помощью Бесконечной Одурмании.

— Бесконечная Одурмания? Но она же не существует! — вскричала Доротея.

— Нет, существует, но она хранится у одного… Но его имя лучше не упоминать. Риккардо Железный Пест говорил мне, что его создал один экстрасапиенс…

Марго пристально посмотрела на Джено, и он все понял.

— Тантре Стендж Виоо! Этот камень у него! Он создал Бесконечную Одурманию! — воскликнул мальчик.

— Да… да… Это он. Он так и не передал этот камень в Аркс. Поэтому волшебных камней всего двенадцать, — сказала мадам Крикен.

Доротея мрачно посмотрела на нее:

— Значит, надо вступить с ним в контакт и убедить отдать камень? Я не буду этого делать. У меня и без того хватает проблем.

— Не волнуйся, тебе не придется делать это. — Крикен ждала реакции Джено.

— Я?! — произнес он в изумлении.

— Да. Оскураб Илиас Букар сказал, что отчетливо видел будущее. Он велел сделать мне одну вещь, и я ее сделаю. Я суммус сапиенс и обязана первая рисковать собой, — сказала Марго.

— Что же? — не отставал Астор Венти.

— Ты узнаешь об этом, как только мы вернемся в Аркс. И тебе, Доротея, тоже придется выслушать меня и выполнить то, что я тебе скажу. От нас зависит освобождение Пьера и Коринны и справедливое наказание Ятто. Поэтому я ничего не хотела говорить Рене. Его задача — принести обратно перстень. Узнав о Бесконечной Одурмании, он начал бы волноваться.

Мадам вновь отправилась в путь, шаг за шагом ощущая на своих плечах груз прожитых лет. Наступил вечер, и на Долину мыслей спускалась тьма. Путники так устали, что даже переправа на сабо вместе с призраком в капюшоне не вызвала у них страха.

В тишине неба, сидя на ипповоло, каждый из них думал о Рене, которого оскурабы приютили в своем жилище. Его сердце, переполняемое чувствами, принесет радость и надежду в Домус Эрметика. За смерть Пауля воздалось по справедливости: теперь один из Асторов Венти занимал пост, который ему причитался.

Но что же Джено? А его ожидал Тантре Стендж Виоо.

Глава девятая Глаза Суоми

Когда Гулкий удар отсчитал двадцать ударов, три ипповоло мягко спланировали рядом с конюшней.

Псиофы, сапиенсы и антеи ужинали, и только три португальских мага стояли на страже у клетки, не спуская глаз с узников.

Стасу Бендатову было не до еды — он навещал Суоми.

— Очень хорошо. Ты в прекрасной форме. Рана зарубцевалась. Рекомендую тебе сегодня вечером поесть поплотнее. Тебе нужна энергия, — сказал врач и улыбнулся.

— Я бесконечно благодарна тебе, Стас. Мне не терпится увидеть Джено, — сказала антея, спускаясь с кровати.

— Не знаю, когда он вернется, — ответил русский мудрец.

— Куда он ушел? — забеспокоившись, спросила Суоми.

Врач Аркса рассказал ей о путешествии на Болота оскурабов.

Девочка уже собиралась вступить с Джено в телемпическую связь с помощью головокружителя, как вдруг дверь Клиники неопределенности отворилась и вошел Джено с корзинкой в руках.

— Суоми! — воскликнул он.

— Джено! — Суоми схватила белую трость и решительно устремилась к нему.

Астор Венти бросил корзинку на землю и обнял белокурую девочку:

— Ты выздоровела! Стас — настоящий молодчина!

Он так прижал ее к себе, что Суоми покраснела от смущения.

Бендатов, ворча, направился к ребятам:

— Успокойтесь, успокойтесь. Не забывайте, что здесь еще остается Ламбер.

Джено и Суоми подошли к кровати несчастного. Джено посмотрел на него с состраданием.

— Скоро здесь появится волшебное кресло на колесиках, которое поможет ему передвигаться. Оно сконструировано специально для него фаберами и оскурабами, — объяснил Астор Венти.

— Это просто замечательно! Когда он придет в себя, мы сразу сообщим ему об этом. — Доктор ласково погладил французского антея по голове.

— А потом мы дадим ему клонафорт! — добавил Джено.

— Клонафорт? Вы нашли все растения из гербария? — с изумлением спросила Суоми.

— Да, и к тому же реконструировали Священную бочку, — сказал Джено.

Стас Бендатов устремился к корзинке. Он набрал пригоршню цветов, поднес к носу и вдруг стал чихать, закрывая лицо руками, а затем расплылся в широкой улыбке и обратился к Джено:

— А перстень?

— На это потребуется время. Не стоит волноваться: брат вернется сюда с перстнем, и мы освободим своих родителей. — И мальчик подробно объяснил все, что случилось на болотах.

Неожиданно распахнулась дверь, и вошли мадам Крикен и Доротея.

— Суммус сапиенс! С возвращением! Я так обрадовался, узнав, что для Ламбера скоро появится кресло на колесиках и что благодаря клонафорту все мы можем стать чуточку счастливее! — воскликнул Стас.

Француженка посмотрела сначала на Суоми, а затем на антея в коме.

— Я рада видеть тебя в добром здравии, Суоми. Мы сделаем все возможное для Ламбера, — сказала Марго. — Надеюсь, лекции будут проводиться регулярно. Но сейчас Джено необходимо поспать и расслабиться. Завтра ему предстоит использовать растения из гербария. Не так-то просто воссоздать клонафорт. А потом он должен подготовиться к встрече с… — Крикен не договорила.

Стас вытаращил глаза, а Суоми, затаив дыхание, прошептала:

— С кем?

Джено нежно сжал девочке руку.

— С третьим экстрасапиенсом. У него Адулария Инфиния, могущественный самоцвет, который уничтожит Ятто, Баттерфляй и Агату, — ответила Марго.

Врач застучал кулаком по столешнице, заполненной мензурками:

— Не упоминай о нем! Это дурная примета!

— Не стоит так говорить. Дело в том, что Илиас Букар дал мне подобное указание, потому что мы потеряли паскас в болотах, — объяснила мадам.

— Потеряли? Как же так вышло? — взбесился доктор.

— По моей вине, — тотчас же призналась Доротея.

Суоми закрыла лицо руками:

— Ужасно! Без паскаса Джено придется встречаться с Тантре.

— Не называй его имени! — вскричал русский мудрец.

— Я не боюсь. Если надо, я это сделаю. Одна мысль о том, что я больше никогда не увижу мерзкой физиономии Ятто, наполняет меня внутренней силой! — воскликнул Астор Венти.

— Уже поздно, давайте поговорим обо всем завтра, — сказала мадам, собираясь уходить. Поставив Священную бочку на пол и попросив Стаса проследить за ней, Марго ушла, сказав Суоми и Доротее: — Идите со мной на четвертый этаж. Нам надо поговорить.

Джено побежал за ними:

— А я?

— А ты иди спать. Завтра ты все узнаешь.

Крикен оставила в недоумении Астора Венти, который не мог объяснить ее таинственного вида. Он поцеловал Суоми в лоб, стараясь не думать о странном поведении, которым время от времени отличалась Марго.

— Иди, Суоми. Наверняка Крикен приготовила тебе и твоей кузине немало сюрпризов. А я пойду спать. Завтра опять тяжелый день, — сказал Джено и пообещал Стасу, что будет изготавливать клонафорт под его контролем.

Бендатов был польщен и сразу стал готовиться к этому знаменательному событию.

Казалось, ночь обещала быть спокойной, однако ухотрубы и микровещатели постоянно работали и контакт с Пило Магическим Ростком продолжался. У фон Цантара была возможность узнавать обо всем, что происходило в Арксе, а следовательно, устроить очередную ловушку, да так, чтобы об этом никто не догадался.

На четвертом этаже начиналась встреча Крикен с финской сапиенсой и юной антеей, которая могла осуществляться исключительно при помощи головокружителей. Мадам прекрасно знала, что за ней шпионят.

Обсуждалось два дела. Первое касалось только их троих, а второе относилось ко всем антеям, которым предстояло держать интерканто первого, второго и третьего уровня.

Головокружители засветились, и мадам начала объяснения, держа на руках своего любимого Наполеона.

— Мои дорогие, завтра утром вереница парасфер разбудит сапиенсов, псиофов и антеев. Я сообщу о важном изменении, связанном с предстоящими интерканто. Поскольку перстень будет готов дней через двадцать, а за этим последует освобождение Пьера и Коринны, Джено не сможет отправиться в интерканто и вернуться в Нижний Колокол. Он должен остаться здесь. Освободить его родителей будет непросто, потребуется наша общая магопсихическая сила, чтобы противостоять Пило Магическому Ростку, фродерам и олленям. Следовательно, в этом цикле и только на этот раз все антеи отправятся в интерканто, но сразу же после него вернутся в Аркс.

Сообщение мадам Крикен особенно поразило Суоми.

— Джено уже знает об этом? — спросила она.

— Нет. Я сообщу ему завтра, перед тем как начнется процесс воссоздания клонафорта, — ответила Марго.

— Но как же мы заставим антеев сюда вернуться? Печати запрограммированы по-другому, — добавила Доротея.

— Верно. Поэтому будет использована техника Обратного поворота. — От этого известия Суоми стало не по себе. В Расширенном кодексе она прочла, как осуществляется Обратный поворот, и там было написано, что эту технику никогда не использовали прежде.

— Интерканто будет очень важным для Джено. — Суоми интуитивно предугадала, куда должен отправиться ее друг.

— Да, мне уже известно место, куда он отправится. Ему предстоит встретиться с третьим экстрасапиенсом и убедить его отдать могущественный самоцвет. Поэтому я сама буду сопровождать его. И ты тоже поедешь, моя дорогая Суоми, — заявила Крикен, в очередной раз удивив юную антею.

— Мы втроем войдем в черную печать? Но это не предусмотрено ни в одном кодексе! — Суоми замахала своей белой тростью.

— Знаю. Но это последнее путешествие крайне важно для Джено. Неизвестно, как поведет себя Тантре Стендж Виоо.

— А я? А Рене? — озабоченно спросила кузина.

— Ты останешься здесь, в Арксе, и встретишь Рене с перстнем. А потом вы вместе будете ждать нас.

Мадам должна была сообщить девочкам еще одну новость, которая могла повлечь за собой новый поворот в их жизни.

— Как вы знаете, Рене скоро переселится в Домус Эрметика. И нам остается лишь один способ посещать его — пить Трансмутацию Феликс. Согласны ли вы на это? — Крикен спустила очки на кончик носа и ждала ответа.

— А что с нами произойдет, если мы ее выпьем? — с подозрением спросила Суоми.

— А этого я вам не могу сказать. Если вы привязаны к Рене, то сделаете это, и точка! — холодно ответила Марго.

— Раз вы тоже будете пить эту жидкость, значит, это не смертельно.

Верно? — спросила Доротея.

Девочка была сконфужена: ей совершенно не хотелось терять любовь Рене, но эта магопсихическая жидкость представляла собой нечто неведомое.

— Конечно, я тоже буду пить ее. И у меня есть на то веские причины. Рене и Джено очень важны для меня, — сказала мадам откровенно.

Головокружители продолжали сверкать до тех пор, пока Крикен не взяла бутылочку, которую держала Доротея, и не разлила жидкость в три стакана.

— Пьем! Сейчас же!

Под пристальным взглядом Доротеи первая выпила Марго. Вслед за ней девочки с опаской проглотили волшебный напиток, горьковатый, но вполне сносный.

Мадам Крикен закрыла дверь комнаты.

— Устраиваемся на подушках. Не пугайтесь, если почувствуете боль.

Суоми вдруг побледнела, и резкая боль пронзила ее в груди. Доротея испытала те же ощущения. Сдавленным голосом она едва произнесла:

— Это яд!

Марго прижала руки к животу и через силу ответила:

— Нет. Рене тоже пил подобную жидкость: фон Цантар применил почти такое же зелье. Вы поняли, что сейчас произойдет?

Пожилая француженка стиснула зубы и больше ничего не сказала. У девочек настолько усилились боли, что они стали кататься по полу.

Трансформация, сопровождавшаяся стонами, продолжалась около часа. Их тела уменьшались и покрывались перьями. Лица заострялись, руки и ноги исчезали, а на их месте появлялись когти и морщинистые лапы. Мадам Крикен теперь была орлицей, величественной черной орлицей. Доротея и Суоми превратились в белоснежных голубок.

Начало свершаться то, что предсказывал Илиас Букар. Мадам, доверяя ему, следовала его указаниям, потому что хотела вернуть Арксу Ментису спокойствие и достоинство благодаря освобождению Пьера и Коринны. А это можно было осуществить, лишь выполнив некоторые условия, которые были связаны с ней самой, с обеими кузинами и братьями Астор Венти.

За окном брезжил рассвет. На полу среди подушек, размахивая крыльями и разевая клювы, семенили три птицы. Наполеон, глядя на них, мяукал, а Оскар скулил, мотая ушами, как бешеный, — пес и кот стали свидетелями настоящего волшебства.

Особенно беспокойно вела себя маленькая голубка — Суоми. Она кружилась, порхала, взлетала, радостно танцуя в воздухе, словно ее переполняло счастье. Орлица и другая голубка, напротив, были спокойны: они сидели, как на насесте, и молчали.

С восходом солнца закончилась и трансмутация. В облаке белых и черных перьев изменились тела, снова отросли волосы, кожа растянулась и порозовела. Едва мадам обрела собственный облик, как бросилась искать очки и шляпку, Доротея осмотрела свои руки и ноги, и лишь Суоми продолжала кричать, развевая волосами.

Она кричала не от боли, а от счастья!

— Я все видела! Мои глаза видели! Вы понимаете? Это прекрасно! Мое сердце вот-вот взорвется от счастья! — восклицала антея, прыгая на подушках.

Суоми обняла Доротею, а потом засыпала мадам Крикен поцелуями.

Ее большие зеленые глаза были распахнуты, словно старались вобрать в себя изображения всех-всех-всех вещей.

— Ты больше не слепая? — спросила Марго, пружиной подскочив к ней и даже забыв использовать головокружитель.

Они стали говорить как обычно, и каждое слово передавалось по ухотрубам и микровещателям. А Пило Магический Росток их слушал.

Суоми так и не успокоилась и с придыханием ответила Марго:

— Нет, к сожалению, меня опять окружает тьма. Но когда я становлюсь голубкой, то все вижу. Я видела цвета, я видела комнату, мебель, вас.

Доротея крепко обняла ее:

— Святое небо! В таком случае ты действительно можешь видеть!

Мадам Крикен нежно погладила Суоми по лицу:

— Даже если трансформация и была болезненной, я все-таки счастлива, что ты открыла в себе неожиданную способность.

— Спасибо, Марго! Спасибо, мой суммус сапиенс! А когда я смогу трансформироваться еще раз? Я хочу увидеть Джено, хочу посмотреть ему в глаза и сказать, что я наконец тоже могу любоваться всем тем, что нас окружает. — Девочка трепетала и хотела как можно скорее стать голубкой.

— Я понимаю. Твое желание будет исполняться всякий раз, когда ты выпьешь эту жидкость, — сказала Марго. — В отличие от Рене мы будем трансформироваться не каждую ночь, а только тогда, когда захотим. Только так мы сможем попадать в Домус Эрметика и навещать Рене. Ловкий трюк, чтобы не доставлять волнений всем оскурабам и фаберам. Но это должно остаться нашим секретом. Даже Джено не должен знать об этом, потому что ему нельзя пить эту жидкость. Букар сказал мне, что он умрет в тот же миг. У Джено иная судьба.

Доротея заплакала, из потухших глаз Суоми тоже закапали крупные слезы. Никакими словами нельзя было выразить то, что они чувствовали.

— Тогда Джено не сможет встречаться со своим братом, как только тот станет оскурабом? — спросила Суоми, рыдая.

— Поживем — увидим. Прежде всего Рене должен вернуться в Аркс с перстнем, а потом, когда он окончательно переселится в Домус Эрметика, думаю, Илиас Букар позволит Джено приходить туда. Но пока не скажу вам, каким образом. Все зависит от встречи Джено с Тантре Стендж Виоо, — ответила мадам.

Суоми с Доротеей уходили с четвертого этажа, держась за руки.

Гулкий удар прозвонил восемь раз.

Джено уже закончил ужинать, перелистывая пергаменты гербария, и вышел в коридор, направляясь в Клинику неопределенности. Когда он проходил мимо Железной клетки, Ятто оскорбил его. Джено поправил красную тонку и с кривой усмешкой показал ему пергаменты:

— Мы будем пить клонафорт. А вы будете просто смотреть!

Тут Джено увидел Доротею с Суоми, спускавшихся по лестнице.

— Вы проторчали у Крикен всю ночь? — удивленно спросил он.

— Да, и это было прекрасно, — ответила Суоми, продвигавшаяся с помощью своей белой трости.

Джено посмотрел на Суоми с восхищением: ее лицо сияло, и даже ее улыбка стала другой.

Фон Цантар повернулся к девочкам и процедил сквозь зубы:

— Собрание на четвертом этаже — собрание трех ведьм! Ничто не спасет вас. Тоже мне — две голубки, которым скоро свернут шею!

Джено не понял, почему Ятто назвал их голубками, а кузины сжали друг другу руки. Доротея с помощью головокружителя заговорила с Суоми:

— Ятто все знает! Но как ему это удалось?

— Кто-то шпионил, когда мы были у Крикен! — ответила антея.

— Единственный, кто мог это делать, — Пило Магический Росток! — сказала Доротея, побледнев.

Через несколько секунд финская сапиенса отправила мадам Крикен телемпическое сообщение.

Их тайна раскрыта!

Доротея подошла к решетке и, поправив прическу, спокойно, как истинная мудрая, произнесла:

— То, что мы задумали, ты никогда не узнаешь. Ты проиграл. А скоро и вовсе исчезнешь.

Ятто уже собирался что-то ответить, но Доротея вытянула руки, и с ее ладоней сорвался поток света, который пересек прутья решетки и ослепил бывшего суммуса сапиенса.

— Проклятая девчонка! Пользуешься тем, что я не могу ответить! — взвыл немец.

Джено был поражен поступком Доротеи, но Суоми отвлекла его, неожиданно поцеловав.

А в это время лавина парасфер обрушилась с лестницы, прибывая к псиофам, сапиенсам и антеям. Это были послания, которые мадам Крикен отправила всем, объявляя то, что Доротея с Суоми частично знали.

Через две недели закончится цикл, и все антеи отправятся в интерканто.

Из-за сложной ситуации я вынуждена открыть антеям первого и второго уровня правило РК-АМ.1г Расширенного кодекса — использование магопсихических камней посредством Обратного поворота.

Беру на себя ответственность за это нарушение, поскольку антеи должны подвергнуться воздействию данной техники сразу после интерканто.

Впоследствии попасть домой они смогут, используя печати, которые на этот раз будут модифицированы.

Антеи, псиофы и сапиенсы должны присутствовать в Арксе Ментисе, дабы свершилось славное освобождение Пьера и Коринны.

Рене получит перстень, открывающий белую дверь, только через двадцать дней.

Мое сообщение должно остаться в секрете.

Ухотрубы и микровещатели действуют, а Пило Магический Росток в состоянии связаться телепатически с Ятто фон Цантаром.

Кроме того, сообщаю, что Юди Ода со второго уровня снова в добром здравии и может посещать лекции по телепатии, проводимые Дафной Огроджан.

Лекции состоятся по расписанию с 13 до 15 часов.

Возобновляются также лекции по целительству у Стаса Бендатова с 9 до 12 часов.

Антей первого уровня Тоам Ратандра тоже может посещать эти занятия.

Мы с нетерпением ждем исцеления Ламбера де Соланжа и надеемся, что он скоро выздоровеет.


Храните веру и будьте проницательны.

Суммус сапиенс
Марго Крикен
Когда Джено открыл парасферу и прочитал записку, он в недоумении уставился на Доротею, которая совершенно серьезно и спокойно, чтобы не вызвать подозрений у Ятто, сказала:

— Замечательно. Сообщение нашего суммуса все ставит на свои места. Правда?

Джено кивнул, а фон Цантар анализировал каждый жест, стараясь понять, что же могло содержаться в послании Крикен.

Джено как ни в чем не бывало отправился к Стасу Бендатову. Он хотел как можно быстрее создать клонафорт.

Сообщение Крикен вызвало у всех замешательство. Даже Эзра, Юди и Тоам покинули свои комнаты в поисках сапиенсов, которые могли бы объяснить им причины решения суммуса сапиенса. На втором этаже в аудитории тонкой мысли они нашли Дафну Огроджан, как раз занятую чтением сообщения Крикен.

Мудрая армянка телепатически ободрила ребят: в предстоящем интерканто не будет никаких неожиданностей, за исключением возвращения не домой, а в Аркс.

Освобождение родителей Джено и Рене требовало присутствия всех участников Нового Союза, включая антеев.

Многих псиофов решение мадам поставило в затруднительное положение, но в конце концов они согласились с ним, понимая, что конечная цель важна для самого существования Аркса Ментиса.

В обстановке всеобщего переполоха у Джено была непростая задача — воссоздать клонафорт.

— Доктор Бендатов, вы прочли послание Крикен? — Джено вошел в Клинику неопределенности, не спросив разрешения.

— Надо стучаться! Этому тебя не учили? — Тем утром Стас был очень нервным.

— Извините, но сообщение мадам очень меня озадачило. — Джено остановился как вкопанный.

— Да-да! Крикен принимает множество решений, грубо попирающих кодексы. Надеюсь, она не попадет в беду. Но ты пришел, чтобы заниматься целительством или из-за Ламбера? — спросил Стас, хватая толстый шприц, наполненный желтоватой жидкостью.

— Я пришел из-за клонафорта! Вы забыли? — Астор Венти показал древние пергаменты с формулой.

— Ну, конечно! Клонафорт! Приступаем к работе. — В порыве энтузиазма врач отложил шприц и взял корзину с листьями и цветами.

Джено вытащил белую руну: он знал, что ее каким-то образом надо использовать, а потом громким голосом прочитал:

А. М. 1666 Маграмана рофантлока

Пять раз бледное светило проходит над вершинами.

Семь капель холодною ручья падают в деревянную Священную бочку.

Восемь медных гвоздей заполняются эссенцией трав и цветов, пахнущих последней звездой.

С.С.П.А.В.
Джено и Стас сразу догадались, что для получения клонафорта необходимо, чтобы луна (бледное светило) уже прошла пять раз над вершинами гор Долины мыслей, и нужно было рассчитать, когда наступит последняя ясная, звездная ночь текущего месяца. Только в этом случае жидкость будет действовать.

Юный Астор Венти замер с пергаментом в руках, посмотрел на Священную бочку, а потом перевел взгляд на Стаса, который сверялся со сложной таблицей, висящей на стене. Это был календарь Аркса Ментиса.

— Да-да-да. Луна уже прошла пять раз над горными хребтами. А звездами можно будет полюбоваться именно сегодня ночью! Следовательно, дорогой ты мой Джено, все точно как часы. Тебе остается лишь составить этот эликсир, следуя рецепту из гербария, — заключил доктор и с победоносным видом уперся руками в бока в ожидании, что предпримет мальчик.

— Сегодня удача благоволит мне. Единственное, чего мне не хватает, так это холодной воды из ручья. Я сейчас же пойду и наберу немного воды из канала. — Джено уже порывался уйти, но Стас схватил его за руку.

— Вот тебе чистейшая! — сказал русский врач, указывая на толстую оплетенную бутыль, полную ледяной воды.

— Ты принес ее из канала? — удивленно спросил юный антей.

— Да, совсем недавно, перед рассветом. Мне всегда требуется свежая вода для изготовления снадобий, поэтому я нырял с субкандом. Ты, наверное, знаешь, что лебеди до сих пор очень опечалены из-за гибели своих товарищей? — Русский мудрец затронул болезненную тему.

— Да, но я почти забыл об этом. Крикен должна была поговорить о гибели птиц с Илиасом Букаром.

Джено взял деревянный черпак и уже начал погружать его в бутыль, как кто-то постучал в дверь.

— Добрый день. Я слышала, вы говорили о субкандах, — сказала мадам Крикен, медленно переступая порог. — Я отдам распоряжение поднять со дна погибших птиц, а с яйцами волшебных белоснежныхлебедей, хранящимися у оскурабов, требуется обращаться с большой осторожностью, чтобы родились другие.

Джено указал ей на растения:

— Все готово, и даже небо благосклонно к нам. Я могу приступать.

— Помни, что тебе самому придется создавать клонафорт, без чьей бы то ни было помощи. Это испытание твоих способностей, — предостерегла Крикен.

Стас Бендатов нахмурился и, ворча, направился к Ламберу:

— Тогда я тебе не понадоблюсь. Впрочем, это даже к лучшему. Сейчас я необходим французскому антею, а скоро еще и псиофы придут на лекцию по целительству.

Мадам приоткрыла дверь и сделала Джено знак выйти:

— Возьми с собой корзинку и Священную бочку. Я пойду следом, только захвачу бутыль с водой.

Астор Венти не задавал вопросов, хотя не понимал, куда ему следовало идти для создания волшебного лекарства. Но его интуиция работала превосходно, и, повернув голову к Марго, он прошептал:

— Служебкабио.

Мадам кивнула. Эта комната была единственным местом в Арксе, о котором не знал фон Цантар. Там не было микровещателей и ухотруб, и, даже если коварный разум Ятто и породит новые дьявольские замыслы, Джено никто не побеспокоит.

Он вошел в служебкабио и встал под люстрой, по форме напоминавшей солнце, чтобы сосредоточиться. В его памяти промелькнули тысячи образов: он услышал голоса матери и отца, вспомнил встречу с ними во время интерканто в Уисниче, увидел лица близких, которых никогда не знал. Улыбки, взгляды, роскошные наряды, дома и камины. Джено был поглощен воспоминаниями. Сердце его забилось так сильно, что казалось, вот-вот выскочит из груди. Кровь побежала по его венам как огонь. Джено закрыл глаза.

«Что со мной происходит?» — испуганно подумал он. Движимый инстинктом, мальчик сунул руку в карман и вытащил свои магопсихические сокровища. Он понял, что всегда будет находить силы для поиска самого себя, рассчитывая исключительно на свои способности.

Джено представил Рене, в одиночестве охранявшего перстень в комнате оскурабов.

— Мы вместе, брат мой! Вместе мы все одолеем, — пробормотал он.

Время как будто остановилось, и Джено остался в тишине наедине со своими мыслями.

А в это время его друзья были заняты в аудиториях Аркса. Как только пробило одиннадцать, раздался громкий крик: это Стас Бендатов сообщил о том, что Ламбер де Соланж пришел в себя. Лекции были немедленно прерваны: все побежали в Клинику неопределенности. И только Джено Астор Венти ничего не знал. Стены служебкабио не пропускали звуков.

— С возвращением к жизни! — приветствовала Ламбера мадам Крикен, лаская его потное и изнуренное лицо.

Ламбер пытался заговорить, но его голос был слишком слабым.

— Успокойся, тебе надо еще отдохнуть. Доктор Бендатов сотворил чудо. — Мадам с нежностью склонилась над мальчиком.

— У меня болит спина, и я не могу пошевелить ногами, — сказал он, закрывая глаза.

Набир Камбиль и Эулалия Страбикасиос понурили головы, Ранья, заплакав, вышла из клиники. Дафна и Доротея тревожно посмотрели на Стаса.

— Выйдите все, кроме доктора, — сказала Марго.

Когда дверь закрылась, Стас взял антея за руки и произнес:

— Ты сильный. Теперь ты должен принять все разумом. Понимаешь?

— Принять? Что я должен принять? — недоверчиво спросил Ламбер.

— У тебя была сильная травма спины, и ты больше не сможешь ходить.

Мадам снова погладила мальчика по щеке, пытаясь передать ему свою позитивную энергию.

— Я… не смогу… больше ходить? — Отчаяние овладело антеем. Он оттолкнул руки Стаса и зарыдал, вцепившись в подушку.

Марго села рядом с Ламбером на кровать и попыталась успокоить его:

— Ты будешь жить здесь со мной. Ты останешься в Арксе Ментисе, обучишься лучшим техникам магипсии. Я тебя не брошу, будь уверен.

Мадам Крикен страшно переживала за мальчика, который ко всему прочему был ее благоприобретенным племянником. Он открыл ей ее истинное происхождение, сорвал покров с тайны вокруг ее личности.

— Жить здесь? Но как? Магипсия мне не помогла. Я тебе больше не верю. Я хочу умереть! Умереть, и все! — хрипло произнес Ламбер, задрожав и покрывшись холодным потом.

Доктор положил ему на лоб губку с успокаивающим средством.

— Скоро ты получишь подарок. Очень важный для тебя. — Стас хотел сообщить ему добрую весть.

— Не хочу никаких подарков! Я хочу вернуть себе ноги! — простонал Ламбер.

— Это кресло, которое позволит тебе передвигаться, — уговаривал его Бендатов.

— Нет! Нет! Нет! Не хочу! — в отчаянии закричал Ламбер.

Крикен стала успокаивать его:

— Вот увидишь, ты будешь хорошо себя в нем чувствовать. Поверь мне!

Мальчик осушил слезы и уставился глазами в пустоту:

— Наверное, такова цена, которую я должен заплатить за то, что наделал.

— Не говори так! Ты, конечно, виноват, но проявил храбрость, когда бросил вызов врагам, чтобы спасти других антеев. Твой благородный поступок дорого обошелся тебе. Что ж, надо смириться со своей участью.

Суммус сапиенс направилась к двери. Когда она уже выходила, Ламбер окликнул ее:

— Марго, а как дела у всех остальных? Джено, Суоми и Красный Волк уже оправились от ран?

— Все они здоровы. Джено сейчас воссоздает клонафорт. Ты тоже будешь его пить — он тебе поможет. Эзра Мур посещает лекции. Тоам Ратандра и Юди Ода наконец разъединены. Все счастливы, что ты пришел в себя, и будут помогать тебе. У тебя много друзей, а это уже немало! — Мадам ушла, оставив мальчика на попечение Стаса.

В этот миг заговорили Противоречивые Утверждения:

«Прибывает кресло, посмотрите вверх».

Крикен улыбнулась:

— Оскурабы и фаберы собираются передать кресло для Ламбера.

— Понятно, — сказал Красный Волк. — Хоть я и не питаю дружеских чувств к французскому антею, тем не менее я доволен, что он вернулся к жизни.

— Мы все будем нужны ему. И я надеюсь на твое понимание, — ответила Марго.

Псиофам объяснили, что через сутки они будут пить клонафорт. При слове «клонафорт» фон Цантар дал волю своему гневу.

— Проклятая старушенция! Твой конец уже близок. Клонафорт вас не спасет! — ругался он, брызгая слюной.

— Спасение в гармонии. Клонафорт всего лишь восхитительный укрепляющий напиток, который мы выпьем, чтобы отметить твое ничтожество, — парировала Крикен, глазом не моргнув.

В это время к Марго поступило телепатическое послание от оскураба Илиаса Букара: по небу над Арксом прибывает дар для Ламбера. Марго сделала псиофам знак следовать за ней. Все вышли на Туманный луг и увидели, как над их головами летит блестящее кресло на колесах огненно-красного цвета. Колеса крутились, моторчик потрескивал, и волшебное кресло направлялось вниз. Едва оно оказалось на траве, мотор заглох, выпустив голубое облако дыма. Крикен побежала, стараясь не споткнуться о длинное платье, а следом за ней — и все остальные.

У кресла была спинка, высокая, округлая, и мягкая, бархатистая подушка. На деревянных колесах были вырезаны инициалы французского антея: Л.Д.С. За спинкой висел белый мешочек. Крикен открыла его и вытащила три чудесных яйца субкандов. В мешочке оказалось письмо, которое было адресовано ей.

Суммусу сапиенсу Марго Крикен
Это яйца, из которых через несколько дней вылупятся три маленьких субканда. К ним надо отнестись с любовью. Лишь один человек с нежной душой способен проследить за рождением лебедей. Им станет Ламбер де Соланж. Мы сделали для него особое кресло. Когда он будет на втором уровне, то узнает о существовании Домус Эрметика. Вот инструкции по использованию кресла.

1. Рычаг на правом переднем колесе служит для того, чтобы открывать зонтик.

2. Кнопка на левом переднем колесе — включатель мотора.

3. Если поднять рычаг и нажать на кнопку, мотор запустится и кресло полетит как перышко.

4. Скорость как в воздухе, так и на земле регулируется разумом того, кто пользуется креслом.

5. Мотор заправляется Идиотской Водичкой, литра которой хватает на сутки путешествия.

Найти ее можно у русского сапиенса Стаса Бендатова.

Оскураб Илиас Букар
Марго сжала в руке листочек и с изумлением посмотрела на кресло и яйца:

— Илиасу Букару пришла в голову отличная идея! Ламбер не только сможет летать на этом кресле, но и займется новым важным делом — следить за рождением субкандов. Ему это очень понравится, я уверена.

Псиофы радостно зааплодировали, Аноки подтолкнул кресло и посмотрел на Марго:

— Если позволишь, я пойду с тобой к Ламберу. Это будет удобный случай, чтобы пообщаться с ним. Так я смогу изменить наши отношения к лучшему.

Суммус сапиенс согласилась, напомнив Красному Волку, что он не должен рассказывать Ламберу, кто сконструировал кресло и откуда поступили яйца. Когда Аноки вместе с Крикен вошел в Клинику неопределенности, доктор Бендатов не смог скрыть радости — кресло было настоящим спасением для Ламбера. Однако убедить мальчика сесть в него было непросто. И тогда на помощь пришел Красный Волк. Он объяснил антею, что его жизнь вновь наполнится радостью, даже несмотря на недуг.

— Ты сможешь не только сам заботиться о себе, но и сумеешь присматривать за тремя драгоценными яйцами субкандов, — уговаривал Ламбера Красный Волк.

Француз просиял и взял в руки яйцо.

— Не могу поверить! Здесь, внутри, маленький лебедь! А что я должен делать?

— Ты отнесешь эти яйца на Кривозеро, к субкандам. Будешь контролировать их высиживание, проследишь за тем, как вылупятся малыши. Лебеди Аркса волшебные, они привяжутся к тебе. У тебя ответственная роль, помни об этом, — добавила Крикен.

Ламбер держал в руках яйцо — маленький сосуд жизни — и почувствовал в себе, как предвидели оскурабы, любовь и нежность.

— Внутри заключена жизнь, за которую я отвечаю, — сказал он, наконец улыбнувшись.

Аноки, Стас и Марго посмотрели друг на друга: несчастье научило Ламбера ценить жизнь.

А в это время Джено восстанавливал клонафорт. Он поместил листочки и цветы в Священную бочку и отмерил семь капель холодной воды. Сок из трав выделялся и кипел, как будто бочка стояла на огне.

— Настоящая магия алхимии! — пробормотал он, наблюдая за необычной реакцией.

Джено взял белую руну и поднял ее над Священной бочкой. Маленький кружок, выгравированный на руне, засиял голубым светом. Со дна бочки поднялся разноцветный пар. На несколько секунд руки Джено сделались прозрачными. Сияние распространилось по всему служебкабио.

Джено был поражен — у него все получилось!

Он составил волшебную субстанцию, секретная формула которой вызвала такой ажиотаж. Ее изобрел и хотел распространить его предок, Пауль Астор Венти, потому что она приносила пользу, давая силу разуму и ощущение счастья. Однако Пауль столкнулся с завистью, а его память очернили.

— Во всем виноват оскураб Навозный Червяк, который его отравил! Но теперь проклятие, преследовавшее мою семью, должно потерять силу! — решительно произнес Джено.

Ему предстояло подождать всего одну ночь. Он убрал в карман белую руну, взял бочку и вышел из служебкабио. Спускаясь по лестнице, он столкнулся с мадам Крикен, которая не только поздравила его с тем, что он сделал все самостоятельно, но и рассказала о сюрпризе для Ламбера.

Джено растерялся:

— Я рад за него, но это означает, что он останется здесь с тобой! Он будет жить в Арксе Ментисе?

— Да, — ответила Марго.

В глазах Джено появилась грусть, и Крикен поняла, что это ревность.

— Не надо ревновать к Ламберу! Знал бы ты, какие чувства я испытываю к тебе! — Марго хотелось признаться ему, что она была сестрой его дедушки, что у них одни корни, но не осмелилась.

— Я? Ревную? О чем ты говоришь?! — покраснев, произнес он.

Марго провела пальцами по его черным кудряшкам, улыбнулась и вновь заговорила о клонафорте:

— Сегодня вечером поставь бочку на Туманный луг, когда звезды появятся над долиной. Тебе нельзя спать. На рассвете клонафорт будет готов, и мы все сможем выпить его. День будет ответственным, в первую очередь для вас, антеев: вы должны подготовиться к технике Обратного поворота.

— В Расширенном кодексе я прочитал, что эта техника магипсии никогда не применялась прежде. Эта история может быть долгой… И потом, не знаю, сумею ли я справиться с третьим интерканто. Я очень устал. К тому же я боюсь встречаться с Тантре, — сказал Джено.

— Не беспокойся. В печати ты будешь не один. Я отправлюсь с тобой и буду присутствовать при твоем разговоре с Тантре. — У Крикен блестели глаза: она прекрасно понимала, что это волшебное путешествие станет очень важным в жизни Джено.

— Со мной? Значит, я встречусь с ним во время интерканто? — Мальчик был ошеломлен.

— Да. Разум не подведет тебя. Просто поступай так, как велит тебе сердце, — сказала Марго и попрощалась с Джено.

Она знала, что ухотрубы и микровещатели всегда остаются начеку, но бросила вызов судьбе и предоставила скользкому Пило Магическому Ростку слушать ее с разговор с Джено. Обращаясь к стенам, она прокричала:

— Если вы меня слышите, то знайте: вам никогда не завладеть клонафортом! Можете натравливать на нас фродеров и олленей, но вы проиграете! Вам остается только сдаться! Все равно мы освободим Пьера с Коринной! Это лишь вопрос нескольких дней! Рене принесет перстень, и мы откроем белую дверь!

В полутьме, при свечах мадам Марго Крикен не испытывала никакого страха. Возможно, она нашла способ обезвредить ухотрубы и микровещатели. В одной старинной книге по практической магии и алхимии она нашла заклинание против невидимых шпионов: «Тех, кто подслушивает, прячась среди камней, можно уничтожить. Произнесите трижды «Инсеннация муреволе» и ждите результата».

Марго совершила это волшебство. Она громко произнесла:

— Инсеннация муреволе! Инсеннация муреволе! Инсеннация муреволе!

Взяв на руки Наполеона, она села в кресло:

— Надеюсь, эта формула действует. Здесь не написано, сколько потребуется ждать, но важно, чтобы ухотрубы и микровещатели разрушились.

Тем временем Джено подошел к Железной клетке и с агрессивностью, которая совсем не была ему свойственна, обрушился на Ятто:

— Твоя злоба и коварство были растрачены впустую. Вот он, клонафорт! Он принадлежит всем, кто мечтает о достойной жизни в Арксе Ментисе! А ты причинил столько боли мне, моей семье и многим другим людям, чтобы получить его. И что в итоге? Ты конченый человек!

У Ятто глаза сделались красными как у дьявола. Баттерфляй вытянула руки, чтобы сотворить какое-то колдовство, но Джено благодаря совершенному владению телекинезом удлинил рукава платья ирландки, обмотав их вокруг ее пальцев.

— Как мне вас жаль! Вы ни на что не способны! — Джено скорчил рожицу и ушел, весьма довольный собой.

Фон Цантар, заметивший в глазах Джено свет торжества, в ярости вступил в телепатический контакт с Пило Магическим Ростком:

— Ну что же? Я жду блестящего выступления!

Бывший церемониймейстер отозвался моментально:

— Мой суммус, я знаю, что Джено сотворил клонафорт. Если хочешь, сегодня ночью я организую вылазку призраков, которые появятся на Туманном лугу, так что…

Передача Пило была прервана, Ятто прекратил ее:

— Нет! Только не сегодня ночью! Вы должны выступить, когда вернется Рене. У него перстень! Во время вылазки, которую вы устроите с призраками и привидениями, надо уничтожить всех! Ты понимаешь? Никого не должно остаться в живых!

Бывший церемониймейстер не стал возражать фон Цантару, напротив, он заявил, что согласен с ним, и добавил, что Пьер и Коринна доведены до крайности.

— Не знаю, долго ли они еще протянут. По-моему, они не дождутся нашего триумфа, — сказал Пило Магический Росток с удовлетворением.

— Нет! Сейчас они не должны умереть! Я хочу насладиться их мучениями. Мы зальем их кровью Аркс. А потом все вернется на круги своя. Я снова займу профессорское кресло и смогу щедро вознаградить тех, кто мне помогал.

Ятто переполняла ненависть. Джено даже представить себе не мог, какую опасную ловушку готовят злодеи. Во второй половине дня он спал, чтобы звездной ночью быть в хорошей форме.

К вечеру его разбудило треньканье музыкальной шкатулки — в его комнату прибыла парасфера от Суоми: «Я знаю, что ты создал клонафорт. Жду тебя на Туманном лугу. Захвати два одеяла, нам необходимо поговорить».

Джено взял Священную бочку, пергаменты, волшебные объекты и два пледа. Он побежал на луг, но в коридоре наткнулся на Эзру Мура и Юди Ода.

— Ты знаешь о Ламбере? — спросил Эзра.

— Да, он выкарабкался! Но я сейчас не могу болтать с вами. Увидимся завтра утром на испытании новой техники, — ответил Джено.

— А куда ты идешь? — улыбаясь, спросил Юди, видя, как Джено всклокочен.

— Готовьтесь пить клонафорт! А у меня свидание с Суоми, — бросил он на ходу.

Антеи лишились дара речи: Джено вечно их удивлял.

В небе появилась луна, и отблески ее света падали на Туманный луг, где его уже ждала Суоми.

— Вот, я принес пледы. — Джено накинул один девочке на плечи.

— Можно мне потрогать бочку? — спросила Суоми, протягивая руки.

— Конечно, а потом я сниму крышку, чтобы свет звезд проник внутрь. Что же ты хотела сказать мне? — спросил Джено.

— Если бы у тебя был какой-то секрет, ты бы поделился им со мной? — спросила девочка.

— Думаю, да. Тебе я верю. — Джено взял ее за руки и тихонько сжал их.

— А я не могу доверить тебе свой секрет. Прости меня. Но скоро ты все узнаешь. И, надеюсь, будешь доволен. — Суоми активировала блокирующее слово, она не хотела, чтобы Джено читал ее мысли. Она не могла рассказывать о своем превращении в голубку и о том, что ее глаза могли видеть!

— Крикен об этом знает? — Джено боялся, что секрет касается Рене или их родителей.

— Да, и Доротея тоже. Но прошу тебя, не задавай больше вопросов.

Юная финка растянулась на траве, завернувшись в плед. Ее потухшие глаза обратились к небу.

— Я не вижу звезд. Не вижу изумительного небосвода. Но чувствую красоту, которую скрывает природа. Будь рядом со мной и смотри на сияние луны. Смотри и за меня тоже, — грустно говорила мудрая слепая антея, взяв Джено за руку.

Лежа на траве и закутавшись в пледы, они провели всю ночь под звездами Долины мыслей. На рассвете к ним подошел русский сапиенс Стас Бендатов.

— Что вы здесь делаете? Хотите подхватить воспаление легких?! — вскричал доктор.

— Не ругайтесь! Посмотрите на бочку. Клонафорт готов! — сказал продрогший Джено.

— Неси бочку в Клинику неопределенности. Надеюсь, ты захочешь угостить этим волшебным напитком Ламбера? Он ему необходим, — произнес Стас, надвигая шапку-ушанку на лоб.

— Конечно! Мы все выпьем его!

Джено, радуясь тому, что сделал, направился в аудиторию возвышенной пищи.

— Вот клонафорт! — торжественно объявил он.

Доротея, Дафна и мадам Крикен помогали Ранье Мохатдине готовить особый завтрак для Ламбера. Марго подошла к Джено и поцеловала его в лоб:

— Ты молодчина! Асторы Венти будут гордиться тобой!

Но слова о таинственных родственниках оказали на Джено странное действие.

— Насколько я знаю, нас, Асторов Венти, трое! Мой отец, брат и я. Возможно, вы нашли других моих родственников? — Джено помнил письмо дедушки.

У мадам перехватило дыхание, и все сапиенсы посмотрели на нее с интересом.

— У Асторов Венти должны быть потомки. Ну, когда у тебя и Рене будут дети! — Марго попыталась сменить тему, заговорив о будущем.

— A-а! Вот что ты имеешь в виду! — улыбнулся Джено, посмотрев на Суоми.

— Вместо того чтобы болтать здесь, лучше бы дали выпить клонафорт Ламберу! — прервал их Стас Бендатов.

Через час под звон Гулкого удара все собрались у Противоречивых Утверждений. Мадам хотела, чтобы узники в клетке увидели, как псиофы, антей и сапиенсы торжественно разопьют клонафорт.

Грязный, отвратительный Ятто уставился на собравшихся.

Когда Джено внес бочку, раздались громкие аплодисменты. А появление Ламбера, сидевшего в коляске, было встречено радостными криками. Он был аккуратно одет в форму первого уровня: черную тонку, сапоги и перчатки. Джено с улыбкой обратился к нему:

— Какая замечательная у тебя коляска! Теперь никто не сможет чинить препятствий на твоем пути.

Ламбер был смущен. Эзра Мур подошел к нему и сказал:

— Ты мой самый большой друг! Мы вместе преодолеем все уровни. И станем избранными псиофами! Ты будешь жить в Арксе и в совершенстве освоишь техники магипсии.

Ламбер растрогался.

Мадам Крикен протянула ему бокал:

— Ты первым выпьешь клонафорт!

Никто не успел и глазом моргнуть, как Ламбер проглотил клонафорт.

— Замечательно! Я чувствую себя сильным как лев! — произнес он.

Раздался взрыв смеха, и все дружно выпили клонафорт.

Псиофы из Нового Союза были переполнены радостью. Мадам Марго Крикен подняла бокал за будущее и за освобождение Пьера и Коринны. Джено одним прыжком перескочил через три ступеньки лестницы и обратился ко всем присутствующим.

— Я только антей третьего уровня, но обещаю, что отдам свою жизнь ради спасения каждого из вас, — пылко говорил он. — Мы встретимся лицом к лицу с фродерами и олленями и уничтожим зло, поселившееся в Арксе. Смотрите, в этой клетке заключено прошлое. А мы будем жить дружно и счастливо.

Марго стояла в стороне и наблюдала за праздником. Она понимала, что Джено еще предстоит выдержать самое трудное испытание — встречу с Тантре Стендж Виоо.

Глава десятая Мороз фродеров

Ни для кого не было секретом, что техника Обратного поворота была очень опасной, прежде всего из-за реакции, которую она вызывала. Однако у Крикен не было альтернативы. Согласно правилу РК-АМ.1в, только антеи третьего уровня могли знать особенности использования магопсихических камней во время Обратного поворота.

Утром в половине десятого Марго созвала всех антеев в аудиторию гипноза. Ламбер де Соланж сидел в своем кресле, изнывая от любопытства, — ведь он не мог участвовать в упражнениях, как все остальные. Крикен вручила Эзре, Тоаму и Юди табличку со списком камней.

— Прочтите внимательно, но не задавайте никаких вопросов. — Ее строгий голос не допускал возражений. Затем она сделала знак Эулалии открыть старинный шкаф, где хранились самоцветы.

Мальчики с интересом прочитали об исключительных волшебных и целительных свойствах камней. Каждый самоцвет соответствовал определенной части тела.

— Итак, я буду давать вам по одному камню, а вы будете делать то, что я говорю, — распорядилась мадам Крикен. — Лекция затянется надолго, но эта техника позволит вам войти в свои печати и смело отправиться в интерканто. Затем программы печатей изменятся, чтобы вы могли вернуться сюда, в Аркс. Камни притянут ваши тела как магниты, и вам нечего будет бояться.

Ламбер вцепился в подлокотники своего кресла. Сердце у него сильно билось. Он не испытывал зависти, он опасался за судьбу друзей.

Суоми с Джено встали рядом, чуть дальше от них заняли свои места Юди, Тоам и Эзра.

Мадам погладила первую подушечку и осторожно вытащила из хрустального контейнера, наполненного Черной Водой, камень цвета морской волны под названием Кристаллическая Сирена.

Она поместила этот камень Эзре Муру на шею, приказав ему несколько минут стоять спокойно.

Тем временем Эулалия взяла Дымчатый Кварц и положила его на левый висок Юди Ода. Один за другим все двенадцать камней поочередно возлагались на разные части тела ребят, но они ничего не ощущали. Четыре часа спустя Джено прошептал:

— Мадам, со мной ничего не происходит!

Крикен нервно шикнула на него:

— Молчи!

Астор Венти оробел и больше не произнес ни слова. Он уже испытал несколько камней, но, когда пришел черед Прекрасного Рубина, случилось нечто необычное.

Эулалия развернула Сонное Сукно, в которое был упакован волшебный рубин, и Крикен остановилась понаблюдать, как будто знала, что произойдет какое-нибудь странное явление.

Действительно, едва мудрая гречанка положила на губы Джено кристалл ярко-красного цвета, как тело мальчика свело судорогой. Несколько секунд от Джено к Суоми передавалась энергия. Антея пыталась стоять неподвижно, тем более что к ее левому уху был приложен Свистящий Изумруд.

— А ну-ка, Джено, Суоми, успокойтесь, — немедленно вмешалась Марго. — Этот магопсихический камень символизирует любовь. И мне неудивительно видеть, какая реакция здесь происходит.

Эулалия едва не лопнула от смеха, Суоми покраснела, а остальные антей с трудом сдерживали себя, чтобы не расхохотаться.

Испытание Обратного поворота вовсе не показалось им сложным и уж тем более опасным. Однако его последствия должны были проявиться позже.

День тянулся медленно, да и ночь, казалось, никогда не закончится. На восходе солнца мадам попрощалась с антеями:

— Все вы проявили прилежание. А теперь идите примите душ и хорошенько позавтракайте. Через несколько часов вы ощутите воздействие камней. Если возникнут проблемы, обязательно сообщите мне.

Прежде чем подняться на четвертый этаж, мадам направилась к Ламберу, который все это время просидел молча.

— Ты тоже иди отдохни. Позже тебе предстоит заняться яйцами субкандов. Это очень важное задание, — сказала Марго.

Француз зевнул и, запустив мотор, поднял кресло на несколько сантиметров от земли и полетел вниз по лестнице, размышляя о лебедях, которых предстояло заставить высиживать яйца.

Гулкий удар отсчитал пятнадцать раз, и Ламбер направился к Кривозеру. Оскар, которому очень нравилось скоростное кресло Ламбера, весело залаял и побежал за ним, время от времени спотыкаясь о свои длинные уши.

Когда Ламбер вошел в приют субкандов, Оскар прекратил лаять и уселся охранять лебедей. Антей положил яйца на солому, и три субканда начали насиживать их. Ламбер с любовью смотрел на птиц. Он решил вступить в телемпический контакт с суммусом сапиенсом.

— Мадам, лебеди уже высиживают яйца. Это изумительная сцена.

Головокружитель Крикен засветился, и ее лицо тоже просияло. Марго была довольна тем, что Ламбер обрел покой, но в это мгновение стены Аркса Ментиса затрещали и покрылись трещинами. Мадам Крикен озадаченно огляделась по сторонам, опасаясь какого-нибудь колдовства Ятто или Пило Магического Ростка, но оказалось, что формула, прерывающая действие ухотруб и микровещателей, наконец принесла свои плоды.

Из трещин в стенах выступили большие уши-шпионы, соединенные трубками словно паутина. Невероятная демонстрация возможностей магипсии потрясла сапиенсов, псиофов и антеев.

Удовлетворенная мадам попросила новую экономку Дафну Огроджан повесить объявление в Салоне фламинго:

Стены Аркса Ментиса в самое ближайшее время будут отремонтированы.

Никто никогда больше не станет шпионить.

Телепатический контакт между Ятто фон Цантаром и Пило Магическим Ростком вскоре будет прерван.

Я приказала Ранье Мохатдине приготовить узникам ароматный и сладкий прохладительный напиток, — Сартианскую Медовость. Этот метафизический настой содержит снотворное, от которого они сразу заснут, ничего не подозревая, так как их угостит юный англичанин Эзра Мур с первого уровня.

Когда Ятто увидел, что на стенах рядом с Противоречивыми Утверждениями появились ухотрубы, он пришел в ярость. Мисс О’Коннор и Агата тоже были разгневаны.

Крикен в сопровождении своего неразлучного Наполеона направилась к Ламберу. Она бросила взгляд на Железную клетку — узники не реагировали, хотя и вынашивали в своих сердцах жестокую месть.

Из Салона фламинго появились Джено и Суоми, которым так и не удалось отдохнуть. Они были слишком возбуждены, ожидая последствий Обратного поворота.

— Вы никогда не выполняете мои распоряжения! — рассердилась мадам, увидев ребят.

— Извините нас, суммус сапиенс, но так непривычно видеть ухотрубы и микровещатели! Как мы их боялись, а теперь эти проклятые шпионы торчат из стен! — бодро ответил Джено.

Марго еле заметно улыбнулась:

— Ладно, пойдемте со мной, вас ожидает новый сюрприз.

Когда они были уже у выхода, Ятто просверлил их глазами. Он отдавал должное волшебству Марго, понимая, что обезвреживание шпионов было действительно искусным, но не считал это решающим маневром. Ятто отправил послание Пило, и тот моментально отозвался:

— Да, ухотрубы и микровещатели здесь тоже вышли из строя. Фродеры взволнованны, и я боюсь их реакции…

Но связь с бывшим церемониймейстером внезапно прервалась.

Фон Цантар не успел поинтересоваться, что случилось, потому что заметил приближавшегося Эзру Мура, который нес поднос с тремя чашками Сартианской Медовости.

— Пейте, это вкусно, — сказал он, глядя в лицо мисс О’Коннор.

— Не хочу ничего от вас принимать. Кто это приготовил?

— Это Сартианская Медовость, она утолит жажду и поддержит силы, — ответил Эзра дрожащим голосом.

Агата не смогла удержаться и быстро проглотила настойку. Баттерфляй тоже взяла чашку — Эзре она доверяла. Мальчик посмотрел в грустные глаза бывшей экономки. Хотя он и испытывал к ней жалость, но уже был убежден в ее коварстве.

— Ятто, ты тоже выпей. Тебе это пойдет на пользу, — сказала Баттерфляй, ничего не заподозрив.

Аромат Сартианской Медовости был настолько притягательным, что Ятто не устоял. Он залпом выпил напиток, а потом произнес:

— Даже если вы меня отравите, магопсихические силы моей души будут вечно мучить вас.

И тут дрема овладела узниками. Агата скорчилась на полу как мертвая, Баттерфляй заснула сидя, а Ятто рухнул на землю, громко захрапев. Но прежде чем провалиться в сон, мисс О’Коннор благодаря сильному мысленному импульсу, исходящему от Эзры, догадалась о его предательстве и поняла, что пропала. Последнюю энергию своего угасающего разума она использовала, чтобы войти в контакт с фродерами, и ей это удалось!

Привидения получили приказ.

Эзра почесал свои оттопыренные уши и посмотрел на узников. За спиной у него появилась Ранья.

— Замечательно! — сказала она. — Они проспят несколько дней, а потом получат по заслугам. Но только Джено Астор Венти сможет их уничтожить.

Ответ мудрой арабки был безжалостным, и английский антей не осмелился больше заговорить. Он знал, что Джено обладал необыкновенной магопсихической силой.

Хотя казалось, что все в Арксе развивается по сценарию мадам Крикен, в Золотом куполе неистовствовали ужасные привидения. Пило уже не мог контролировать ледяных призраков. Лишь оллени были спокойны и отдыхали в комнате с горбатым столом, удерживая под арестом Пьера и Коринну, уже лишившихся всякой надежды.

— Мы больше никогда не увидим наших сыновей, и умрем здесь, — бормотала Коринна сквозь слезы.

Пьер сидел, схватившись за голову. Они стали изгоями и постоянно находились под угрозой призраков и привидений.

В потайных ходах и секретных комнатах Золотого купола дюжина фродеров решила пойти в наступление, следуя призыву мисс Баттерфляй. Они просочились за белую дверь и вторглись на четвертый этаж Крепости разума. Отсутствие мадам Крикен обеспечило им полную свободу действий.

Бывший церемониймейстер попытался остановить их, но ничего не смог сделать. Объятый паникой, Пило вновь решил вступить в телепатический контакт с фон Цантаром, который, естественно, не ответил.

Фродеры заморозили комнату Марго, продвинувшись к Ложе психо. Созданные мисс О’Коннор призраки покрывали льдом все, к чему прикасались их костистые руки. Даже на Большом О выросли ледяные сталактиты и сталагмиты — Три великана больше не действовали. Во всех комнатах Аркса царствовал холод.

В аудитории забвения на третьем этаже Набир Камбиль приводил в порядок свои бумаги. Трое фродеров набросились на него, вмиг превратив в ледяную статую.

То же самое случилось и с Эулалией, которая осталась в аудитории гипноза, чтобы убрать в шкаф двенадцать волшебных камней. На Дафну и Доротею фродеры напали в коридоре второго этажа. Даже узники в клетке покрылись инеем. Противоречивые Утверждения попытались было заговорить, но их толстые черные губы были заморожены потоком студеной воды.

Ледяной холод сковал всех. Длинные, словно нити, тела призраков проникали повсюду. Они заморозили Салон фламинго, где собрались псиофы из Нового Союза, и даже самым опытным колдунам не удалось спастись. Аноки Кериоки не успел выпустить ни одной стрелы.

Холод обрушился и на Клинику неопределенности. Доктор Бендатов был превращен в ледышку, когда возился со своими медикаментами.

Хозяевами древней крепости теперь стали фродеры.

В живых остались только мадам Крикен, Джено и Суоми, потому что они, к счастью, отправились к Ламберу на Кривозеро, чтобы посмотреть на чудесное высиживание субкандов. Когда они входили в их убежище, мадам ощутила озноб. На душе у нее помрачнело, а предвидение сигнализировало о случившейся в Арксе катастрофе. Но песнь лебедей отвлекла ее от этого странного и неожиданного ощущения.

— Мадам! Какое счастье видеть тебя здесь! — прошептал Ламбер.

— Не могла же я пропустить рождение лебедей! — тихо ответила француженка.

Ламбер продвинулся вперед, стараясь не вспугнуть лебедей.

— Мне так интересно увидеть, как вылупятся малыши! — сказал он, едва сдерживая свой восторг.

— Ты стал просто молодцом! Я уверен, что теперь субканды навсегда привяжутся к тебе. — Джено впервые испытал дружественное чувство к этому мальчику, у которого уже не было ненависти в глазах.

Суоми вытянула вперед руки, чтобы уловить энергию лебедей. Услышав голоса волшебных птиц, она улыбнулась. Неожиданно юная финка почувствовала, как ее руки онемели.

Мадам заметила это:

— Не бойся, это последствия Обратного поворота. Присядь, не волнуйся.

Неожиданно у Джено кожа сделалась почти прозрачной.

Ламбер был поражен, но Марго постаралась приободрить ребят.

— Успокойтесь. Все пройдет, — сказала она.

Но мадам Крикен понимала, что подобное состояние не было нормальным, поэтому срочно вступила в контакт с Дафной, чтобы узнать, не случилось ли что-нибудь. Ответа не поступило. Тогда она связалась с Эулалией, но и от нее не получила сигнала. Ни Набир, ни Доротея, ни Ранья, ни Стас не ответили на ее телепатические и телемпические послания. Она забеспокоилась:

— Мы должны вернуться в Аркс. Там, кажется, что-то произошло.

Джено был страшно возбужден, он бежал за мадам Крикен и расспрашивал ее:

— Это дело рук фон Цантара? Разве он еще в состоянии действовать? Неужели Пило расправился с моими родителями?

Не оборачиваясь, Марго ответила, что не имеет ни малейшего представления о том, что могло стрястись.

Ламбер привел в действие рычажок кресла и полетел вперед, но, заметив, что трава вокруг Крепости обледенела, быстро спустился, приземлившись прямо перед Крикен.

Марго остановилась:

— Что там?

— Лед! Дурной знак. — У Ламбера не хватило храбрости сказать, что он думает.

— Фродеры! — завопила мадам, сжав кулаки. — Нам нельзя заходить туда. Надо действовать по-другому, — заявила она.

— Давайте я разведаю, поднимусь до крыши и посмотрю в окна, — предложил Ламбер, снова демонстрируя свое мужество.

Суммус сапиенс не колебалась:

— Ладно. Только не сильно приближайся.

Кресло взмыло в воздух и быстро достигло окна в комнате Юди Ода. От увиденного у Ламбера перехватило дух: японец лежал на кровати замороженный. Пол, потолок, мебель — все было покрыто льдом. Такая же ледяная, пугающая стояла тишина.

Вдруг в комнате мелькнула яркая длинная нить света — это был фродер, огромный, чудовищный. Ламбер быстро переместился подальше от окна, чтобы привидение его не обнаружило, и полетел ввысь, к Золотому куполу, где в заточении томились родители Джено. Там он увидел, что крыши не обледенели, а от купола отражались лучи солнца. На всех парах он помчался назад.

— Я видел фродера! Юди неподвижно лежит на кровати. Возможно, он мертв. Эти привидения убили всех! — в ужасе кричал юный француз со слезами на исказившемся от страха лице.

Крикен выпрямилась:

— Не смей так говорить! Этого не может быть!

Джено тут же направился в Аркс — он был в отчаянии.

— Стой! Вернись сейчас же! — изо всех сил закричала Марго.

Джено обернулся и ответил:

— Мы должны спасти их!

Мадам еле догнала его:

— Не строй из себя героя! Надо думать головой. Узники усыплены. Эзра напоил их снотворным. Только Пило Магический Росток мог запустить фродеров.

Джено вытаращил глаза:

— Эзра? Храбрец! Однако вы правы, бесполезно входить в Аркс, не имея определенной стратегии. Но что же делать? Там же мои родители! Там мои друзья!

— Мы спасем их. Успокойся, — сказала мадам, обнимая мальчика.

Ламбер приземлился рядом с Джено.

— Крыши и Золотой купол не замерзли. Твои родители в безопасности. Возможно, фродеры только в комнатах и в аудиториях. Я тоже очень встревожен, но суета ни к чему не приведет.

Суоми тщетно пыталась использовать головокружитель, чтобы связаться с Доротеей, но в ответ не пришло ни слова. В этот миг ей так захотелось превратиться в голубку и полететь в Аркс. Она расплакалась и упала на колени. Джено обнял ее, и вдруг его осенила одна идея.

— Идем к оск… — начал было он, но осекся — Ламбер не знал о существовании оскурабов. Даже в такой тяжелой ситуации Джено не имел права упоминать о них, согласно правилу СК-АМ.6а.

Крикен испепелила Джено взглядом. Юный француз был слишком встревожен и поэтому ничего не понял.

— Ламбер, возвращайся в убежище субкандов и жди моего телемпического послания. Мы с Джено и Суоми идем в конюшню, — распорядилась Марго, глубоко вздохнув. В ее пронзительных голубых глазах отразилось осознание ужаса происходящего.

Ламбер развернул кресло и задумчиво удалился.

Джено проверил, лежат ли у него в кармане волшебные предметы, и внезапно вспомнил, что кость из пустыни помогла ему, когда фродеры появились из-за белой двери. Он сказал об этом Крикен, и они решили воспользоваться костью, как только войдут в Аркс.

Едва приблизившись к конюшне, они увидели, что задняя дверь Аркса Ментиса приоткрыта, — лед был повсюду.

— Мы можем войти и здесь, но думаю, надо скакать на ипповоло. Фродеры не могут вырваться наружу, при солнечном свете их колдовские силы исчезают.

Мадам понимала, что единственный способ победить призраков мисс О’Коннор — заставить их выйти из Аркса.

Мадам Крикен и ее спутники отправились в полет. Марго подбадривала своего ипповоло, войдя с ним в ментальный контакт. Конь захлопал большими крыльями, ритмично перебирая сильными мускулистыми ногами.

Приблизившись к окну, они увидели страшную картину: в обледеневшей комнате лежали замерзшие псиофы. Фродеры, казалось, были повсюду. Мадам стиснула зубы. Усталая, отчаявшаяся, она собрала всю свою энергию в кулак и нацелилась на большое окно, выходившее на лестницу. Конь рванул вперед и выбил стекло. Порыв ледяного ветра обрушился на него, и он потерял равновесие, сбросив Крикен. Джено Астор Венти вскрикнул, направил своего коня к Марго и в последнюю секунду схватил ее за подол платья.

— Я держу тебя. Цепляйся! — прозвенел его голос в лазурном небе.

Крикен повисла вниз головой над Туманным лугом. Высота была такая, что, если платье порвется, она разобьется в лепешку, мелькнуло у нее в голове.

— Разверни коня! Заставь его немного спуститься! — крикнула она из последних сил.

Ипповоло, на котором скакал Джено, безукоризненно выполнил вираж, но платье угрожающе затрещало. Раз… потом еще один.

— Мадам!!! — Джено не знал, что делать.

Суоми тоже пыталась подвести своего коня к Крикен, которая раскачивалась как маятник, оказавшись во власти свирепых воздушных потоков.

Последний треск был для всех полной неожиданностью. А потом… падение — и Марго воспарила в воздухе с разведенными в стороны руками. Она закрыла глаза и ждала смерти. В одно мгновение, как быстро прокрученный фильм, перед ней пронеслась вся ее жизнь. И только печаль пронзила ее из-за того, что она не открыла правду Джено и Рене.

Взмахнув хвостом, ее ипповоло оправился от удара ледяного ветра и, как истинный волшебный конь, подлетел под Крикен и спас ее в последний момент.

Упав на лоснящийся черный круп, Марго хрипло дышала, пока не почувствовала, как копыта ипповоло коснулись земли.

Через несколько секунд спланировали и лошади Джено и Суоми.

— Скажите мне, как вы? — спросил Джено, подбежав к мадам.

Он отдал бы свою жизнь, чтобы спасти эту старушку. Крикен подняла голову. Ее лицо было белее снега.

— Я жива. И тем хуже для тебя, потому что собираюсь прожить еще довольно долго, — сказала она со своей обычной иронией.

Джено поцеловал ее в щеку.

— Я вас очень люблю. Благодаря вам я открыл ценность жизни. И ту ценность, которую представляет каждый из нас, — сказал он и от чувств заплакал перед своим суммусом сапиенсом.

Крикен тоже растрогалась, глядя на мальчика, который вот-вот станет взрослым.

Она успокоилась, поправила безнадежно порванное платье, поворчала по поводу потерянной шляпки и, чтобы ослабить напряженность, щелкнула по носу Суоми, дрожавшую как осиновый лист.

— Возвращаем ипповоло в конюшню. На этот раз победило зло, — сказала она и зашагала прихрамывая.

Наступил вечер, и в слабом свете факелов, пылавших в конюшне, все трое уселись на скамейку немного передохнуть.

— Мы не можем сдаться. Призовем Спокойного Медведя и Фионна. Они нам помогут, — начал разговор Джено.

— Да, я тоже об этом подумала, — ответила Марго. — Но они не смогут прибыть сюда. Даже Большое О и три гигантских камня, должно быть, покрыты льдом. Полную билокацию не осуществить. — Сухой и точный ответ мадам был подобен удару кинжала.

— Тогда нам нет спасения! — Джено не хотелось верить в это.

— Я решила, что сейчас мы отправимся в интерканто. Последствия Обратного поворота вскоре дадут о себе знать, и тогда вы не сможете сохранять ясность мышления, — объяснила Крикен.

— Отправиться сейчас? Неужели ты допустишь, чтобы все погибли?! — Джено, как бешеный, вскочил на ноги.

— Мы попросим помощи у Тантре Стендж Виоо, — объявила суммус сапиенс, которая уже приняла решение.

— А как же остальные антеи, псиофы, сапиенсы?.. И моя кузина Доротея… Что будет с ними? — волнуясь, спросила Суоми.

— Не знаю. Но они пили клонафорт, и это поможет им выдержать замораживание, — ответила Крикен.

Джено настаивал на своем:

— Оскурабы и фаберы нам помогут, они не могут оставить нас.

— Тебе прекрасно известно, что они не признают жестокости и агрессии. Это противоречит их Золотому кодексу. Кроме того, будет неудобно просить их о помощи:Рене проходит важное испытание, он должен не только стать оскурабом, но и спасти перстень, — сказала мадам.

— Я могу использовать волшебную кость, фродеры ее ненавидят. — Джено не хотелось никуда уезжать.

— Береги ее. Она пригодится тебе во время интерканто. Риккардо Железный Пест даже это предусмотрел. И после смерти ему удается определять наши судьбы, — грустно произнесла Марго.

Джено стиснул волшебную кость, монету и белую руну — три сокровища, помогавшие ему идти вперед и храбро встретить все превратности интерканто.

Мадам включила головокружитель и отправила сообщение Ламберу, который в один миг примчался на своем кресле в конюшню. Он не хотел оставаться в одиночестве.

— Если вы уедете, что же мне делать? — печально спросил он.

— Ты останешься с субкандами и будешь кормить сеном ипповоло. Здесь, в конюшне, в старом чулане ты найдешь кое-что из запасов метафизической пищи. Поклянись мне, что не зайдешь в Аркс! — Крикен сжала руки французского антея в своих ладонях.

— Да, клянусь. Я останусь здесь и дождусь вас. — У Ламбера светились глаза.

Джено склонился к нему:

— У тебя все получится. Лошади и лебеди составят тебе компанию.

— А еще есть щенок, — добавила Суоми.

— Наполеон тоже останется. Я конечно же не смогу взять его в черную печать. — Мадам погладила своего обожаемого кота, передала его на руки Ламберу и вышла из конюшни.

Светила луна, и звезды усыпали черное небо. Наступило время отправиться в путь, оставив Аркс Ментис во власти призраков.

Глава одиннадцатая Отраженное изображение

Суоми и Джено чувствовали последствия Обратного поворота. Все происходило так, как предвидела мадам Крикен. Слабые, изможденные, они не могли добраться до черной печати пешком. Можно было бы спуститься по ступенькам в скале Аркса, но они не в состоянии были сделать это. Тогда из конюшни им пришлось бы вернуться в Аркс, добраться до Салона фламинго, а оттуда выйти в холл, где находились Строгие часы и большие ворота Крепости, но это было невозможно: фродеры сидели в засаде.

Выбора не было, и мадам снова заставила ребят сесть верхом на крылатых коней и отправиться в полет. Всего несколько минут — и ипповоло проворно доставили их туда, где находилась печать.

У Суоми поднялась температура: она горела огнем, Джено с трудом держался на ногах.

— Все пройдет. Клонафорт, который вы пили, поможет преодолеть недомогание, — сказала Марго, отодвигая амарантовый занавес.

Ребята вошли в каморку печати, молясь о том, чтобы клонафорт как можно быстрее исцелил их. Марго возложила руки на дверь, ведущую на второй перевал. Мадам Крикен максимально сконцентрировалась, и ее руки сделались прозрачными. Содрогнувшись от боли, она не издала ни одного звука, ожидая проявления магопсихического эффекта интерканто. Сверху обрушился водопад, заслонивший дверь. Мадам взяла антеев за руки и отважно преодолела жидкую стену.

Они очутились в резиновом туннеле, желтые стены и потолок которого были мягкими. Из глубины шел свет, как будто на них был направлен мощный прожектор.

Вдруг стены завибрировали, а пол под ногами начал перемещаться, словно беговая дорожка. Туннель двигался!

— Становитесь сюда. Не бойтесь. Это лента транспортера, который доставит нас вниз, — объяснила Крикен, показывая ребятам, как надо встать.

— У меня кружится голова, и все время тошнит, — слабым голосом сказала юная антея.

— Дыши глубже. Скоро пройдет, — попыталась успокоить ее Марго.

— А у меня болит все тело. Словно по мне проехал трактор, — пролепетал Джено.

Пол стал двигаться быстрее. Суоми в страхе сжала свою трость. Джено, стоявший позади нее, был растерян. Он смотрел на резиновые стены, не представляя, куда их несет пол. Скорость движения увеличилась настолько, что мадам улетела в яму с лепестками и листьями. Джено и Суоми тоже рухнули туда, как гири.

Они попытались встать, но растения были такими скользкими, что чем больше они барахтались, тем глубже погружались.

— Помогите, я тону в листьях! — закричала Суоми.

— Стой! Не шевелись! Ребята, используйте разум и покиньте тела. Используйте технику медитации! — крикнула Марго.

Совет Крикен был верным. Джено и Суоми стали дышать ровно, и вскоре им удалось успокоиться. Мышцы у них расслабились, и вдруг Джено стал исчезать в потоке света, как в водовороте. Марго, ужаснувшись, вскрикнула, окончательно напугав Суоми, которая не понимала, что происходило с Джено. Мадам объяснила ей, что мальчик исчез в свете. Суоми подняла голову и громко позвала его. В ответ она услышала лишь эхо своего голоса.

Порыв холодного ветра унес листья, обнажив черный мраморный пол. Зажглись восемь фонарей-факелов и осветили табличку на стене:

Крикен громко прочитала текст вслух. Она чувствовала себя неуверенно. Тантре был могущественным и непредсказуемым. Невозможно было избавиться от страха за судьбу Джено, но единственным способом все прояснить было следовать указаниям экстрасапиенса.

Пламя взметнулось ввысь, породив адский костер.

— Мы погибнем, сгорим заживо! — завопила Суоми, чувствуя, что у нее загораются волосы.

Марго обняла девочку, и в тот же миг огонь превратился в стекло. Суоми задела его ногой, и стекло раскололось на тысячи кусков, открыв бездонную пропасть.

Неожиданно мадам Крикен и Суоми начали проваливаться в мрачное чрево земли. Они падали и слышали грохот, чьи-то голоса, шум воды, и тут же появлялись леса в изумрудной зелени, гигантские облака и луга с желтыми и красными цветами. Падение означало пересечение всех воображаемых миров Тантре Стендж Виоо, где ужас был рядом с красотой. Воздушные вихри, синие молнии и палящие лучи солнца заслонили все вокруг.

Суоми могла ориентироваться только по звукам и запахам, в то время как мадам Крикен переживала целый калейдоскоп чувств.

Они попытались закричать, но их голоса таяли в неизмеримом пространстве, окруженном высочайшими горными вершинами, покрытыми ледниками. Чистый горный воздух ворвался в их легкие. Суоми подняла голову и произнесла:

— Где мы? Здесь так холодно!

— Мы в Тибете, где горы упираются в небо. Это страна Тантре, — сказала Крикен.

Она с трудом встала на ноги и обратила внимание на то, что черная печать в целости и сохранности. Это ее ободрило: оставалась возможность вернуться обратно.

Внезапно перед ней появился огромный величественный монастырь из серого камня с разноцветными крышами пагод, которые освещали лучи солнца. Из снега торчали длинные шесты, к которым толстыми черными веревками было привязано множество треугольных флажков разного цвета.

Мадам Крикен остолбенела.

— Невероятно! Чудесно! — говорила она.

— Что ты видишь? Что там? — спросила девочка.

— Самый прекрасный храм, который я когда-либо видела в своей жизни. Если попробуешь сосредоточиться, ты сможешь уловить энергию, которую он излучает. — Взволнованная Крикен почувствовала, что мудрость обитает именно в таком необычном месте.

Антея улыбнулась, двигая руками, словно в танце, — от гор, снега и монастыря исходило ощущение гармонии.

Взявшись за руки, они вошли в арку. Во внутреннем дворе оказалось около десятка маленьких мостов из камня. Сотня окон выходила в этот пустынный двор, и среди них выделялось длинное окно без занавесок.

— А что, если Джено попал сюда? Мы найдем его, правда? — спрашивала Суоми, надеясь увидеть Джено Астора Венти в одной из бесчисленных комнат монастыря.

— Раз Тантре Стендж Виоо живет в этом прекрасном месте, вряд ли он такой зловещий, каким его считают, — заметила Марго.

Раздалось три удара гонга, и стая маленьких красных птичек вспорхнула в воздух. Когда снова установилась тишина, двор наполнился ароматом амбры и ладана. Крикен и Суоми пересекли один из мостов и вдруг услышали тибетскую музыку. Потом зазвенели колокола.

— Идем. Нас, кажется, ждут, — сказала Марго, поправляя седые волосы.

Они осторожно прошли между высокими синими колоннами и вдруг услышали скрип двери.

— Там кто-то есть, — сказала мадам и ускорила шаг.

В фиолетовой комнате были расставлены канделябры, разложены палочки благовоний, а сосуды наполнены блестящей жидкостью. Осмотревшись, Марго заметила на красивом желтом ковре тибетский музыкальный инструмент, по форме напоминающий телескоп. На видном месте, на скамейке, была разложена чистая одежда и стояло два медных таза с водой. Марго увидела аккуратно сложенные одеяла из толстой шерсти и корзинку с хлебом, фруктами и бутылочками с соком. Среди вещей оказались две огромные древние книги, и на них лежал листок бумаги, исписанный каллиграфическим почерком. Марго прочитала его вслух:

Суоми присела на скамью:

— Не похоже, чтобы Тантре хотел причинить нам зло.

— Да. Нас предупреждают. Нам велят верить и ждать, — сказала Крикен.

Пропитанная ароматами комната была уютной, и ничто в ней не наводило на мысль об опасности. Помывшись, они переоделись в чистую одежду. Мадам была смущена, потому что ее типично тибетское платье было слишком яркое — зеленого цвета с розовой вышивкой. Суоми выглядела очаровательно в голубой тунике с бантиками на плечах. Подкрепившись, они стали отдыхать, пытаясь избавиться от тревожных мыслей.

Но Суоми не удавалось успокоиться: она думала о Джено. Она чувствовала его присутствие.

А он и в самом деле был неподалеку. Более того, он был совсем близко. Сотворенное Тантре волшебство перенесло его в самый большой и роскошный зал монастыря. Джено сладко спал на большой подушке. Этот интерканто выдался нелегким, но еще драматичнее должно было стать его пробуждение.

Просторный зал обогревали две печки. На одной стене медленно вращались три цилиндра из дерева и металла: это были молитвенные колеса.

По периметру помещения стояли массивные курильницы с ладаном. Рядом с Джено дымилась чашка из амарантового стекла, до краев наполненная отваром, приятный запах которого ласково разбудил мальчика. Открыв глаза, он понял, что попал в таинственное место, где живет третий экстрасапиенс.

Джено встал и внимательно огляделся. Он услышал гармоничные перезвоны колоколов и колокольчиков, вдохнул чуть приторные запахи и потрогал мягкую и теплую подушку из шерсти, на которой только что спал. Он не увидел ни окон, ни дверей, а одна стена в комнате была совершенно пустая, черная, таинственная.

Джено понимал, что вот-вот может встретиться с Тантре, он сунул руки в карманы и пощупал свои волшебные предметы, словно таким образом пытался обрести уверенность. Потом он взял чашку с необычным отваром и с опаской попробовал: по вкусу отвар напоминал апельсиновый напиток.

Тишина этого места, нарушаемая лишь колокольным звоном, наполнила его противоречивыми чувствами. С одной стороны, ему казалось, что он успокоился, с другой — одиночество сделало его грустным и подозрительным. Однако все ментальные способности, включая телепатию и телемпию, стали недоступными. Любая мысль рассеивалась, терялась в дыму благовоний. У Джено возникло ощущение, что он во власти чьей-то энергии.

В самом деле, Тантре Стендж Виоо — тонкий, неощутимый, невидимый — вошел в разум мальчика. Волшебная сила экстрасапиенса была безгранична.

Три удара гонга вернули Джено к действительности, и он увидел, как стена трансформируется в зеркало — огромное, длинное и огненно-красное. Комната мгновенно отразилась в нем пурпурно-красным цветом. Зеркало двигалось, словно его колыхал невидимый ветерок. Джено подошел к нему и приставил руки к своему отражению. И был совершенно сбит с толку — отраженное изображение осталось неподвижным, как будто зеркало и не отражало его.

— Как такое возможно?! — воскликнул он, продолжая двигаться и говорить.

Растерянный и озадаченный, он отошел на несколько шагов — его тело в зеркале осталось неподвижным как статуя.

— Я Джено Астор Венти. Кто-то решил подшутить надо мной?! — крикнул он, надеясь, что Тантре Стендж Виоо даст о себе знать.

Джено охватил ужас. У него было единственное желание — бежать подальше из этой комнаты. Он поискал глазами выход, но не увидел двери.

— Я же не сумасшедший! Кто бы ты ни был, выходи! — в ярости крикнул Джено.

Зеркало всколыхнулось красной волной, и голос Тантре Стендж Виоо загремел подобно грому:

— Не надо себя бояться. Спокойно прими свою судьбу. Просто смотри на отражение.

Джено моментально вспомнил этот голос: он слышал его в Изумрудной пустыне. И по спине у него побежали мурашки. Под воздействием силы убеждения Тантре он положил руки на зеркало, и его изображение на этот раз повторило его жесты.

В зеркале был другой Джено!

Испуганный, мальчик отступил, но отраженные глаза так пристально смотрели на него, что Джено остолбенел. Его изображение заговорило голосом Тантре Стендж Виоо:

— Я это ты, а ты это я — один человек.

Ты готов открыть истину.

В голове у Джено замелькала беспорядочная череда изображений: он видел себя с первых дней жизни, видел свою мать, своего отца и своего брата. Цветные картинки быстро прокручивались одна за другой, как кадры кинопленки, на которых появилась улица Душистого Розмарина, домик привидений с открытыми окнами и распустившимися цветами в саду, дядя Флебо, разговаривавший с незнакомым мужчиной, который вручил ему письмо.

Джено никогда не видел этого человека. Это был его дедушка Свево, письмо которого затем завалялось у Флебо в ящике стола.

Последняя из сцен совершенно обескуражила мальчишку: он увидел трех новорожденных близнецов, двух мальчиков и одну девочку.

В тот же миг мелькание картинок в его голове прекратилось, и глаза вновь уставились в зеркало. Он по-прежнему оставался там, но на этот раз его лицо улыбалось. Голос заговорил снова:

— Ты понял, откуда ты происходишь и откуда происхожу я?

Джено хотелось бежать от этого красного зеркала, которое тревожило его до такой степени, что он уже не мог дышать.

— Ответь мне, Джено. Поговори со мной. Поговори со своим сердцем, которое ищет покоя.

— Я ничего не понимаю. Я боюсь. Оставь меня в покое, — взмолился мальчик, глядя на изображение.

— Я Тантре Стендж Виоо. Я очень стар. Но я одного с тобой возраста.

Не трудно понять то, о чем я тебе говорю.

Попробуй вспомнить, как ты узнал формулу клонафорта. Ты нашел пергаменты с надписью «Маграмана рофантлока». Помнишь?

— Да, помню. Маграмана рофантлока оказалось анаграммой клонафорта. Но что здесь общего?

— Поразмысли над моим именем и проделай то же самое.

У Джено глаза полезли на лоб, губы пересохли, и он закричал:

— Тантре Стендж Виоо — это анаграмма Джено Астора Венти! Тебя зовут так же, как меня!

Потрясенный, Джено оторвал руки от зеркала и замотал головой, словно пытался прогнать все мысли. Ему казалось, что он действительно сходит с ума.

— Да. Это так. Мое настоящее имя точно такое же, как у тебя, но я не мог сохранить его. Когда я попал сюда, в монастырь, то создал анаграмму и с тех пор меня зовут Тантре Стендж Виоо.

— Но кто же ты на самом деле? И почему ты утверждаешь, что являешься моим родственником? — с недоверием спросил Джено.

— Я был третьим близнецом, братом твоего дедушки Свево. Вот уже много-много лет я живу здесь по воле Риккардо Железного Песта, который спас меня от отчаяния. Мой облик не изменился с тех пор, когда я был мальчишкой твоего возраста. Таким образом, моя жизнь остановилась среди снегов и молитв этого монастыря. Я ждал твоего рождения.

Я ждал твоего прибытия в Аркс Ментис. Теперь я могу умереть и подарить тебе то, чего у меня никогда не было, — жизнь. Жизнь, полную чувств и любви. Жизнь в семье, которая теперь у тебя будет. Асторы Венти очень дорого заплатили за магические таланты, которыми они всегда обладали. Отныне и во веки веков все будет по-другому. Ты, Джено Астор Венти, принесешь в мир гармонию. Такова твоя судьба. А сейчас встань и посмотри на меня. Наконец-то морщины смогут отметить мое старческое лицо.

Мальчик поднял голову. По щекам у него текли слезы, но он даже не замечал этого.

Взволнованный, с рвущимся из груди сердцем, он смотрел в красное зеркало и видел уже не себя, а старика, одетого в длинную оранжевую рясу, такую же, как у Набира Камбиля. У него были совершенно седые кудри и усталые глаза.

Тантре Стендж Виоо прошел сквозь зеркало и с чувством обнял мальчика. В тот же миг вокруг них образовалось голубое сияние любви. Тантре, захваченный этим светом, оторвался от земли и унес с собой Джено. Потом он простер руки, раскрыл ладони и сотворил два огненных шара, которые тут же бросил вниз. По всему полу распространилось пламя и создало ковер из красных цветов, запах которых смешался с запахом благовоний. В одном бутоне розы появился футляр из блестящего шелка, в котором оказался драгоценный камень треугольной формы — Бесконечная Адулария.

Тантре Стендж Виоо стал медленно спускаться, держа Джено за руку.

Как только они коснулись ногами земли, мальчик подошел поближе к самоцвету, который переливался всеми цветами радуги. Джено понял, что это камень, необходимый для победы над фон Цантаром, но сразу взять его он не мог: он был слишком потрясен тем, что сказал ему Тантре.

С вытянувшимся лицом и широко распахнутыми глазами Джено обернулся к нему.

— Ты… ты мой… — произнес он, цепляясь за подол оранжевой рясы, словно хотел удостовериться, что Тантре — реальная личность, а не зеркальная проекция.

— Я брат твоего дедушки Свево, у нас одна кровь. Но мой дух, моя душа внутри тебя. Когда ты родился, я вновь обрел надежду на жизнь. На жизнь, которую ты сможешь прожить вместо меня.

Тантре уселся на подушку и пристально смотрел на Джено. Мальчик почувствовал смущение перед этим одиноким человеком, который открыл ему истину, выходящую за рамки понимания. Вопросы, загадки, подозрения зародились у него в голове. Глядя на старика, заставившего его мысленно вернуться в пустыни печати, он будто опять услышал голос Риккардо Железного Песта, призывавшего его понять смысл своего существования.

Джено сунул руку в карман и сжал волшебную монету. Он прекрасно помнил, что эту монету подарил ему именно Тантре. Джено вытащил ее и вежливо протянул своему только что найденному родственнику.

— Сохрани ее, она твоя и скоро тебе пригодится. Но не торопись, есть еще и другие вещи, которые тебе предстоит узнать.

Тантре Стендж Виоо потрепал Джено волосы и улыбнулся. Он рассказал мальчику всю историю с самого начала, с тех пор как Флебо и Дионисия отказались от него и его сестры-близняшки. Родители оставили себе только Свево, единственного из трех близнецов, у которого не было никаких магических способностей.

— А кто эта девочка? Об этом ничего не говорится в письме, которое дал мне дядя Флебо, — спросил Джено.

Старик опустил глаза и ответил, что вскоре он и с ней тоже встретится.

Монах рассказал о незаурядной магопсихической энергии, которую он демонстрировал с рождения, поэтому Флебо и Дионисия, испугавшись, решили отдать его на усыновление, как потом поступили и с его сестрой.

Он говорил о том, что эти волшебные силы нужно было держать под контролем, изолированно. Вот почему Риккардо Железный Пест сделал его экстрасапиенсом всего в двенадцать лет. Упражнения для духа и разума стали для него ежедневным занятием. Именно Железный Пест распространил слухи о том, что Тантре был опасным, злобным, коварным. Ложь, скрывающая трагизм его личности. В результате никому никогда бы и в голову не пришло искать встречи с ним.

— Но разве ты не мог вернуться в Нижний Колокол? Неужели ты не мог помешать похищению моих родителей? — раздраженно спросил Джено.

— Я отдал тебе свою душу. Понимаешь? За пределами этого монастыря я не существую. Я отрекся от жизни, потому что мои магические силы не позволили бы мне жить как нормальному человеку. А в Арксе Ментисе никто из псиофов и сапиенсов не потерпел бы моего присутствия, потому что я происходил из Асторов Венти. История Пауля Астора Венти была еще на слуху, и все считали, что наша семья проклята. Риккардо дал мне странное поручение. Я должен был заботиться о том, чтобы содержать в порядке виллу, которую вы называете домиком привидений. Никто не ведал об этом моем волшебстве, даже мадам Крикен.

Джено грубо прервал его:

— Домик? Но какое это имеет значение?

— Это твой дом. Ты будешь жить там со своими родителями. Все должно было произойти так, чтобы ты попал в Аркс и продемонстрировал свои ментальные способности и никто не стоял бы на твоем пути. Когда Ятто фон Цантар из-за клонафорта организовал похищение Пьера с Коринной, я понял, что Асторы Венти действительно могут вернуться, чтобы восторжествовать в Арксе. Твой брат Рене, к сожалению, стал плагиатором, но сохранил чистое сердце. Он замечательный и будет многоуважаемым оскурабом.

Но ты… ты другой. Ты сделаешься великим экспертом магипсии. Я не мог вести ту жизнь, о которой мечтал. Теперь ты будешь жить и за меня. Твои родители дали тебе мое имя, не подозревая о моем существовании. Это является еще одним знаком судьбы, которая нас объединяет.

— Ты хочешь сказать, что мои родители рискуют жизнью только потому, что я должен был приобрести этот опыт?! — воскликнул Джено, ожесточаясь.

— У каждого из нас есть свой долг в жизни.

Тантре начал задыхаться, кашлять. Его непомерная магическая сила убывала с каждой минутой.

— Мое время истекает. Сейчас в этой комнате появятся два человека, которых ты знаешь. Один из них — женщина, которая особенно дорога мне.

Она расскажет тебе свою правду.

Монах прилег, держа руку Джено в своих ладонях. Молитвенные колеса начали вращаться все быстрее и быстрее, а красное зеркало вновь пошло волнами. Через несколько секунд из зеркала вылетели, как пробки из бутылки, два человека — мадам Марго Крикен и Суоми Лиекко. Они прибыли по магическому сигналу Тантре. Просто вышли из комнаты отдохнувшими и набравшимися сил и пересекли зеркало, даже не подозревая об этом.

— Мадам! Суоми! — воскликнул изумленный Джено.

— Джено! Ты в безопасности! Ты здесь! — Голос Суоми прозвенел по всему залу.

Джено подбежал к ней, крепко обнял ее, погладил по голове и ободрил, рассказав, что она попала в комнату экстрасапиенса.

Крикен смотрела на Тантре Стендж Виоо. Состоялся мощный обмен мысленной энергией — ноги не удержали старую француженку, и она упала.

Тантре с трудом поднялся с подушки и протянул ей руку:

— Марго! Обожаемая моя сестра! Наши морщины говорят об истекшем времени. Иди ко мне, слишком долго я страдал от молчания и переживал одиночество. Иди, иди же ко мне!

— Брат мой!.. Это ты третий близнец! Ты Джено Астор Венти! — Мадам почувствовала, что теряет сознание: тот, кого она, как и все остальные, считала грозным магом, оказался ее братом.

Крикен кинулась ему в объятия, и они заплакали от счастья. Они смотрели друг на друга сквозь слезы и узнавали схожие черты: оба были смуглыми, с пронзительными глазами, вьющимися и совершенно седыми волосами.

— Вы брат и сестра! Но тогда… я… не понимаю… я больше ничего не понимаю… — Суоми от волнения начала пошатываться.

— Мадам! Вы Астор Венти?! — спросил ошеломленный Джено. — Вы и есть та самая близняшка? И от вас тоже отказались мои прадедушка с прабабушкой? Почему вы никогда не говорили мне правду? — Мальчик набросился на Марго и в ярости принялся трясти ее.

— Успокойся, умоляю! — Крикен хотелось отдаться во власть переживаний. Вся ее жизнь, весь ее многолетний опыт, казалось, сконцентрировались в нескольких минутах, проведенных в этом странном месте. В тибетском монастыре, в уединенном и заснеженном убежище Тантре, мадам вернулась к своим корням.

Тантре поднял правую руку и произнес:

— Не ожесточайся против тех, кто подвергался опасности ради тебя. Марго не знала, что принадлежит к Асторам Венти. Она испытывала к тебе добрые чувства. Ее использовали. Риккардо Железный Пест обманул ее, чтобы восстановить твою семью.

Голос Тантре становился все глуше: его энергия иссякала. Мадам погладила брата по щеке.

— Я не хочу терять тебя теперь, когда только нашла, — безутешно сказала она, а затем обратила взгляд к Джено: — Я совсем недавно узнала, что тоже из семьи Астор Венти. Это мне открыл Ламбер. Прошу тебя, мальчик мой, не сердись на меня. Я сама испытала и горечь, и гнев, и возмущение.

— Кто же я? Скажите мне, кто я?! — закричал Джено, выплескивая всю свою досаду.

— Ты тот, кем себя ощущаешь, — сказала Крикен. — Ты Астор Венти, и в тебе есть мужество и мудрость. Мы одна семья. Понимаешь? Мы нашли друг друга, а теперь должны вместе освободить Пьера с Коринной.

Дыхание Тантре Стендж Виоо стало совсем слабым, он закрыл глаза и пробормотал:

— Я ухожу. Не бойтесь за меня. Я умираю счастливым, так как знаю, что третий экстрасапиенс теперь Джено Астор Венти. Моя мудрость будет твоей. Так я решил. Так велит судьба. Вот Меморандум, документ, который ты должен сохранить. Это правила для экстрасапиенса, который будет уважать магипсию.

В руках у Тантре появился рулон плотной бумаги, желтой как золото. Джено взял его и с волнением развернул.

Меморандум
В игре зеркал отраженные изображения не иллюзии, а реальность

Пусть жизнь бежит как река к морю.


Жить — значит осознавать сбое существование, то есть уметь видеть мир и ощущать себя его частью.


Не позволяй никому мешать тебе думать, иначе сердце не сможет биться в ритме, предписанном тебе судьбой.


Следуй интуиции, рассуждай, руководствуясь чувствами, — на твоем пути не будет преград.


Добрые мысли побеждают, когда разум освобождается от ненависти.


Улыбка питает мудрость.


Смотри чистыми глазами — и ты увидишь могущество природы.


Действуй во имя Добра — и обретешь силу в магипсии.


Слезы омывают разум тому, кто способен растрогаться, глядя на луну.


Будущее уже определено — не сворачивай со своего пути.


Если ты способен испытать любовь и к травинке — счастье придет, даже если ты его не ищешь.


Заботься о своем теле, так как разуму нужна сила.


Смотри на пламя и позволяй мысли летать в его языках.


Помогай тому, кто не любит тебя, — ты спасешь хрупкую душу.


В беде не вешай голову, подними ее и смотри на горизонт.


Дари себя самому себе, только так ты сможешь любить других.


Всегда помни, что ты, как и все остальные, уникален.


Истинное богатство в том, чтобы слышать голоса мира.


Не бойся смерти. В любом случае она придет и ты должен будешь достойно встретить ее, отдав все, чего достиг, ибо лишь то, что ты сумел отдать, останется навсегда.

Джено, весь дрожа, прочитал Меморандум, и кровь ударила ему в голову. Любовь и радость, которые он испытывал, уняли все тревоги. Теперь он был готов к жизни. Он стал сильным, ловким и смелым, как никогда прежде. Теперь он уже не был простым антеем третьего уровня. Он стал экстрасапиенсом с богатым жизненным опытом, унаследованным от Тантре.

— Значит, я экстрасапиенс. Невероятно! Не знаю, смогу ли я справиться с этой ролью, — сказал Джено со своей обычной наивностью.

— Именно твоя неуверенность и придаст тебе сил. Не бойся бурных ветров, не бойся возгорающегося огня, не закрывай глаза перед лицом жизни. Живи, Джено.

Живи и наслаждайся всем, что будет.

Тантре Стендж Виоо широко развел руки и умиротворяющим жестом обратился к мальчику, который занял его место.

Красное зеркало истины внезапно вспыхнуло, и в огне появился череп, который Джено уже видел в Арксе Ментисе во время первой лекции по волшебным камням. Он вспомнил, как Эулалия Страбикасиос говорила: череп символизирует возрождение. И это оказалось правдой.

Тантре поднялся с подушки, словно какая-то таинственная сила уносила его прочь:

— Джено, возьми волшебную монету и брось ее в зеркало.

Но в этот момент Крикен коснулась оранжевой туники Тантре:

— Нет! Ты не можешь умереть сейчас!

— Я ухожу в мир духов, и там я не буду одинок.

Джено вытащил монету и швырнул ее в зеркало. В тот же миг нахлынула тьма, и монета засияла как звезда. Эта монета спасала от мрака, Джено проверил это на собственном опыте в Изумрудной пустыне.

Марго и Джено обнялись.

Прежде чем войти в пылающее огнем зеркало, монах обратился к ним в последний раз:

— Когда вы вернетесь в Аркс, фродеров там больше не будет. Я изгнал их. Но призраки мисс О’Коннор еще сильны. Сильфиды и оллени нападут на вас. Вы сумеете защититься.

— Сильфиды опасны, — сказала мадам Крикен, которая знала, какая сила была у женских призраков, созданных Баттерфляй.

Джено прижался к Крикен, как к матери. Стремление обрести любовь, привязанность, освободиться от боли было в нем сильнее всего остального. Меморандум оказался очень важным документом, и он решил больше никогда не отступать от него. Он протянул руку к Тантре.

— Не хочу, чтобы ты умирал. Не оставляй меня! — произнес он.

Старик не вымолвил ни слова. Его сердце остановилось, и через несколько секунд Тантре поглотило пламя. Золотая монета и череп стали гигантскими, и из зеркала выплеснулась красная волна, она разбилась о Джено, и он засверкал с головы до пят.

Дух и могущество Тантре Стендж Виоо вошли в мальчика.

Джено почувствовал, будто его пронзают копья, мечи, шипы, гвозди. Он согнулся и упал на землю с широко раскрытыми глазами.

Стены в монастыре почернели, и зазвонили все колокола. Молитвенные колеса стали вращаться с головокружительной скоростью, и всюду засиял голубой свет. Налетел сильный ветер, потолки исчезли, и показалось небо, в котором сверкало солнце. Громадный монастырь пропал, словно растворился в чистом воздухе и в сугробах снега.

Мадам Крикен, Джено и Суоми вновь очутились в открытом пространстве, на трескучем морозе Тибета. Среди льдин рядом с черной печатью появилась Бесконечная Адулария и записка, оставленная Тантре:


Растерянная Суоми нервно повторяла имя Джено.

Крикен осмотрелась — вокруг были только заснеженные горы, касавшиеся облаков. Джено неподвижно лежал на снегу. Марго боялась, что он не выдержит магического могущества Тантре. Переход его души в Джено мог привести к смерти мальчика.

— Дыши! Умоляю тебя! — в страхе говорила мадам, похлопывая его по щекам.

— Я… я… — Джено постепенно приходил в сознание. — Я знаю, кто я есть. Теперь знаю.

Его скупые слова вошли в сердце мадам и Суоми. Перед ними в сверкающих снегах лежал мальчик, который наконец нашел самого себя. Его взгляд стал глубоким, движения спокойными, а голос чистым и звонким. Теперь он знал, что скоро сможет обнять своих родителей, а впереди у него целая жизнь. Под недоверчивым взглядом мадам он подобрал Бесконечную Адуларию и прочитал записку.

Это был уникальный самоцвет, волшебный. Он не поддавался разрушению. Камень Асторов Венти, который старый Тантре создал, впрыснув в него свою кровь.

Джено поднял над головой Бесконечную Адуларию и воскликнул:

— Фон Цантар, я тебя уничтожу! И больше ничто не будет мешать мне жить!

Он решительным шагом вошел в черную печать. Крикен взяла за руку антею, и они последовали за ним. Обратное путешествие было очень быстрым. Изумительные пейзажи сопровождали этот полет в волшебном мире. Последний участок пути в интерканто Джено и Суоми был безмятежным. Их чувства слились с гармонией печати, которая впервые не встретила их коварными ловушками. Прибыв в Долину мыслей, путешественники вдохнули ароматы весны.

Джено с нежностью обратился к Суоми:

— Мы вместе прибыли и вместе встретим последнее препятствие. Всегда будь рядом со мной. С тобой я чувствую себя сильнее.

Девочка улыбнулась ему, а мадам Крикен тем временем наблюдала за ними, размышляя об их будущем. Марго была в смятении оттого, что ей предстояло войти в Аркс и сообщить обо всем, что произошло. Теперь она наконец могла рассказать всю правду.

— Ты экстрасапиенс. Впервые в истории магипсии мальчик твоего возраста достиг этого важного поста, — сказала она Джено. — Это выходит за рамки всех кодексов. Но ты особенный и заслуживаешь подобного признания. Тем не менее тебе все равно придется выдержать Уникальное противостояние. Не могу же я постоянно нарушать правила. Как тебе известно, после смерти Боба я решила, что на этом последнем экзамене не будут присутствовать антеи с первого и второго уровня.

— Ну конечно, я его сдам. Но хочу сказать, что, по-моему, это вы особенная. Я вас очень люблю. Я чувствовал, что вы близкий мне человек, хотя иногда и страдал от подозрений.

Растроганная старушка отвела взгляд, чтобы не показать своих чувств.

— А теперь поедем в Аркс и освободим моих родителей. — Джено указал на ипповоло, терпеливо дожидавшихся их возвращения.

В полете мадам активировала головокружитель, чтобы предупредить всех о приеме нового экстрасапиенса. Она хотела обеспечить Джено торжественный приезд в Аркс. Смерть Тантре опечалила ее, но она понимала, что его жертва была принесена ради жизни мальчика. Марго чувствовала, как старость тяготит ее, но у нее была еще одна цель — воссоединить семью Астор Венти.

Этот интерканто принес в Аркс важные перемены. И дело было не только в назначении экстрасапиенсом антея третьего уровня, не менее потрясающей была новость о том, что мадам тоже из семьи Астор Венти.

В суматохе приготовлений Эулалия и Дафна развернули длинный красный ковер и зажгли канделябры. Набир Камбиль, Стас Бендатов и Доротея встали у черного входа, через который должны были войти Марго, Джено и Суоми.

Наконец ипповоло приземлились. Мадам сияла от радости. Джено улыбался и демонстрировал свой бесценный трофей — Бесконечную Адуларию, а Суоми решительно шагала вперед, постукивая тростью.

Все псиофы из Нового Союза выстроились вдоль ковра, аплодируя путешественникам. Ламбер де Соланж примчался в своем кресле, как ракета, а за ним, радостно лая, прибежал Оскар.

— С возвращением в Аркс! — воскликнул француз. — Здесь ожидается последняя битва, а потом наши сердца объединятся. А еще я доложу вам о рождении трех прекрасных маленьких лебедей.

Мадам Крикен поблагодарила Ламбера и объявила о назначении Джено экстрасапиенсом. Раздался хор ликующих голосов, заиграли все музыкальные инструменты Аркса. Строгие часы, Гулкий удар, соусосвист, тромботта и пьянсерено слили свои звуки в торжественную мелодию.

Джено пробил себе дорогу в толпе и подошел к узникам с Бесконечной Адуларией в руке.

— Вы превратитесь в ничто! Я могу уничтожить вас хоть сейчас, но хочу, чтобы мой брат тоже увидел это зрелище. Скоро Рене будет здесь, — бесстрашно говорил Джено.

Тут он услышал за своей спиной гомон. Это псиофы обсуждали новость, как суммус сапиенс могла быть из семьи Астор Венти.

Джено обернулся и проговорил:

— Вы должны гордиться, что Марго принадлежит к моей семье. Вам нечего бояться. Посмотрите вокруг, и вы поймете, что Тантре Стендж Виоо спас вас от фродеров, что мадам храбро противостояла опасности и что нам с братом суждено вернуть Арксу древнюю славу.

Уверенный и счастливый мальчик с черными кудряшками держал мир в своих руках и чувствовал, что может дарить любовь и вершить правосудие.

Мадам объявила, что с этого дня она будет мадам Марго Крикен Астор Венти.

— Я не отрекаюсь от принадлежности к семье Крикен, которая меня вырастила и любила. Но я еще и Астор Венти, и это наполняет меня гордостью.

Реакция Ятто фон Цантара была неожиданной: он упал на землю, съежившись, как маленькое чудовище, пораженное тысячью пуль. Тут мисс О’Коннор, еще сохранившая силы, прорычала как тигрица:

— Рано успокаиваетесь! Призраки и привидения подчиняются моим приказам.

Аноки Кериоки, Юди Ода, Тоам Ратандра и Эзра Мур обратились к Джено:

— Мы будем стоять до конца!

Ночь пробежала быстро. От возбуждения никому не удалось заснуть. Все ждали рассвета, надеясь на возвращение Рене. С освобожденным от заклятия перстнем и Бесконечной Адуларией в Арксе Ментисе должна была начаться новая эра мира и гармонии.

Глава двенадцатая Орлица, сокол и две голубки

В шесть утра Гулкий удар, как обычно, пробил время, объявляя о начале нового дня.

Антеи всю ночь не сомкнули глаз, проговорив в Комнате единения. Под внимательными взглядами своих друзей Суоми поведала о смерти третьего экстрасапиенса и о том, что, угасая, он передал свою душу и свое могущество Джено. Установилось почтительное молчание, все задумались о судьбе братьев Астор Венти.

Эзра был очень встревожен, ведь его первый цикл заканчивался и ему, как и всем остальным, вскоре предстояло подвергнуться воздействию Обратного поворота.

— Я боюсь последствий Обратного поворота, кажется, эта техника плохо сказывается на здоровье. А вы с Джено во время интерканто не испытывали недомоганий? — спросил он.

— У нас поднялась температура, кружилась голова, но потом все прошло. К тому же нам помог клонафорт. Вы же пили его, значит, и вам он поможет, — ответила Суоми.

— Ты права. А что нам сейчас делать? Входить в свои печати и отправляться в путь или нет? Когда у нас будет интерканто? — расспрашивал англичанин.

— Это тебе объяснит Марго. Я предвижу возвращение Рене. Думаю, нам надо остаться здесь, — сказал Юди Ода.

Суоми кивнула, а Ламбер сказал:

— Да, вы пока останетесь здесь, но запомните: ни одному антею не разрешается присутствовать на Уникальном противостоянии. Мадам Крикен говорила, что Джено и Суоми предстоит пройти его. Я буду сидеть взаперти в своей комнате и ничего не увижу. Впрочем, мне предстоит жить здесь постоянно.

Эзра поспешил успокоить друга, сидевшего в своей коляске:

— Ты никогда не будешь одинок.

— Знаю. Жизнь здесь скоро изменится. Когда освободят родителей Джено и Рене, все станет по-другому.

— Что вы думаете о суммусе сапиенсе? Невероятная история, правда? Она Астор Венти! — пробормотал Юди Ода, и в его словах прозвучала некоторая подозрительность.

— Да, история действительно странная, но это правда. Поверьте мне, когда я узнал обо всем, я был потрясен. Именно поэтому я и вернулся в Аркс. Теперь вы понимаете, почему мадам приняла меня и сделала все, чтобы я остался здесь, — откровенно признался Ламбер.

Суоми уже знала, что это Ламбер рассказал мадам о ее истинном происхождении, и попыталась сгладить неловкость:

— Наша суммус сапиенс и в самом деле исключительная женщина. Я все поняла, когда познакомилась с Тантре Стендж Виоо. И могу заверить вас, что семья Джено действительно много страдала. Когда был убит Пауль Астор Венти, проклятье пало на всех его наследников. Поэтому важно, чтобы Пьер с Коринной вернулись наконец в Нижний Колокол и чтобы Джено и Рене обрели семью и мир в душе.

Суоми была убедительна, и ребята внимательно слушали ее, понимая, в каком тяжелом положении находятся братья-итальянцы. Пока в Комнате единения продолжалось собрание антеев, на четвертом этаже, в Ложе психо, Марго и Джено мысленно готовились к схватке с Пило. Мадам, сильно ссутулившись, расхаживала взад и вперед.

— Когда прилетит Рене, первым делом надо будет уничтожить Ятто. Ты применишь Бесконечную Адуларию. Не бойся, у этого камня необычайная сила.

— Я даже чувствую, как от него распространяются флюиды волшебства. — Джено держал Адуларию в руках. — Я использую его, как подскажет мне интуиция. Тантре внутри меня. Теперь я обладаю его мудростью. И Ятто будет уничтожен, — решительно произнес он.

Но мадам Крикен все-таки опасалась, как бы он не пострадал от излишней самоуверенности. Крикен была слишком опытна, чтобы не предвидеть опасных последствий.

— Да, дух Тантре всегда будет с тобой, но любой твой поступок предопределен той силой, которой ты сейчас обладаешь. Кто знает, какие еще случайности готовит нам судьба. А я не хочу, чтобы с тобой что-то произошло. Я всегда буду рядом, — сказала Марго.

— Этот камень принадлежит и вам. Мы Асторы Венти, и ничто больше не разлучит нас, — произнес Джено с уважением и покорностью.

— Мой дорогой! В нас течет одна кровь, и мы одинаково испытываем друг к другу расположение. Но теперь понадобится мужество, чтобы открыть белую дверь. Я чувствую ненависть фродеров и олленей, но больше всего боюсь появления сильфид. Они выглядят как красивые женщины, но их вид обманчив, а голоса и глаза заставляют терять ощущение реальности. Будь сильным, Джено. Не позволь им обмануть тебя, — предостерегла Марго.

— Ну да, в Расширенном кодексе объясняется, что они появляются неожиданно и часто меняют обличье, заставляя следовать за ними. Вот только боюсь за ребят с первого и второго уровня. Они не знают, как себя вести при встрече с ними.

Джено был прав, но у каждого антея была своя судьба.

— Надеюсь, что никому не придется рисковать жизнью, — сказала мадам. — Я уже дала распоряжения сапиенсам и псиофам защитить самых юных. Владение ментальными искусствами должно быть доведено до совершенства. Это станет экзаменом для всех нас. Труднейшим экзаменом.

Звук тромботты и запах завтрака немного разрядили напряженность. Ранья Мохатдина приготовила подносы с метафизической пищей, необыкновенно богатой энергией. Псиофы смаковали бриоши с Категорическим кремом, а антеи с наслаждением поедали блинчики с Мармеладом мечтательницы.

Ожидание Рене вызывало волнение. Аноки Кериоки точил свои стрелы, бормоча молитвы сиу. И только Джено с мадам Крикен молча смотрели на Бесконечную Адуларию.

В восемь часов десять минут они получили телепатическое послание — это был Рене. Он летел на золотых крыльях, а его новая черная туника развевалась ветром. Он приземлился прямо у главного входа в Аркс и потянул веревку — запели все три хора: детский, мужской и женский. Строгие часы прозвонили несколько раз, и Доротея, как образцовый церемониймейстер, открыла дверь.

Перед прекрасной сапиенсой предстал предмет ее любви. Они радостно обнялись.

— Ты здоров? Мне так тебя не хватало! Здесь столько всего произошло, — щебетала Доротея.

— Я все знаю, — сказал крылатый юноша.

— Как? — удивилась сапиенса.

— Ты забываешь, кем я скоро стану. — Рене указал на свою черную тунику, типичное одеяние оскурабов.

— Твой брат встречался с Тантре!

Доротея вновь была прервана.

— Я знаю, знаю. Сейчас я должен поговорить с ним и с мадам Марго Крикен Астор Венти, — сказалРене, четко произнося свою фамилию.

Девочка улыбнулась — она все поняла. Илиас Букар уже информировал Рене.

— Вот перстень, — сказал он. — Теперь мы можем им воспользоваться. Наконец-то мои родители будут свободны.

Они направились в Салон фламинго. Доротее не терпелось рассказать Рене, что теперь и она способна трансформироваться и превращаться в голубку, но она дала обещание мадам держать это в секрете.

Рене опять удивил ее, прочтя ее мысли.

— Для меня это не секрет, — неожиданно сказал он.

— Ты вошел в мой разум! Зачем ты делаешь это? — обиженно спросила Доротея.

— Успокойся. Илиас Букар объяснил мне, что Счастливая Трансмутация, которую вы с Суоми и Марго пили, превращает вас в птиц. Подумать только, на что вы идете ради меня! Вы с Суоми сможете навещать меня в Домус Эрметика, обратившись голубками, а мадам — великолепной орлицей.

Рене нежно обнял Доротею за плечи. Она вдруг представила себя голубкой, а его — соколом. И тогда они смогут всегда быть вместе, подумала девочка.

— Ты будешь любить меня, даже если у меня будет клюв, как у тебя?

— Конечно. Я уверен, что ты будешь прекрасной голубкой, — ответил Рене, взяв ее за руку.

Едва псиофы увидели Рене, они стали громко аплодировать, а Джено стремглав спустился с лестницы вместе с Крикен.

— Брат! Время пришло!

У Джено была Бесконечная Адулария, а у Рене — перстень. Толпа в эйфории двинулась из Комнаты единения к Железной клетке.

Ятто фон Цантар не хотел признать себя побежденным Асторами Венти. Одна мысль о том, что Рене станет оскурабом и что ему удалось сделать перстень безопасным, приводила бывшего суммуса в состояние полного помешательства. Он попытался вступить в контакт с Пило Магическим Ростком с помощью телепатии, попросив его о помощи, но бывший церемониймейстер больше не отвечал. Немногочисленные фродеры, которые спаслись от чудесного воздействия Тантре Стендж Виоо, вернулись в Золотой купол и мешали Пило вступить в сражение.

Пьер и Коринна оказались во власти их темной силы: они думали, что так и умрут, никогда больше не увидев своих сыновей.

Призраки изо льда хотели захватить абсолютную власть в Арксе, их поддерживали оллени и сильфиды. И только мисс О’Коннор удалось вступить в мысленный контакт с фродерами. Она заставила их действовать самым решительным образом.

У фон Цантара не было выбора, ему пришлось довериться мисс О’Коннор. Узники поставили цель: сорвать с петель электрическую решетку и объявить сбор привидений, которые ожидали мысленного сигнала от бывшей экономки. Они взялись за руки, объединили свою мысленную энергию и призвали призраков и сильфид.

Псиофы из Нового Союза немедленно предугадали, что должно было произойти. Они простерли вперед руки и попытались остановить демоническую энергию. Многие маги начали декламировать древние герметические фразы, чтобы блокировать негативное влияние арестантов.

Фон Цантар, Агата и мисс О’Коннор, чудовищно разинув рты, завопили:

— Фродеры, оллени, сильфиды! Идите к нам! Уничтожьте неверных!!!

Джено несколькими прыжками спустился с лестницы и встал вместе с братом напротив Железной клетки, держа в руке волшебный камень. А с пола тем временем начал подниматься бело-зеленый дым.

— Давай быстрее! — торопил его Рене.

Мадам Крикен, Эулалия и Дафна левитировали, взлетев над клеткой, Набир Камбиль, Стас Бендатов и Ранья Мохатдина вошли в медитацию, чтобы помочь мальчикам заставить врагов прекратить свои страшные действия.

Аноки Кериоки направился было к братьям, но был отброшен мощнейшим энергетическим барьером.

Джено сосредоточился. Он расположил Адуларию в центре лба. Радужный свет кристалла распространился повсюду, и поток неистовых лучей обрушился на Ятто. Всего за несколько мгновений злодеи оказались погруженными в красное облако. Когда Бесконечная Адулария погасла, кровь, которая была у нее внутри, забурлила и вытекла. Она ручейками потекла по лицу и волосам Джено. Его лицо превратилось в кровавую маску. Волшебный камень снова засветился, и фон Цантар издал последний животный крик.

А потом установилась тишина.

Трое заключенных были поглощены волшебством Бесконечной Адуларии. Ни тени, ни следа от них не осталось.

— Потерянные души! Теперь они всего лишь потерянные души, которые будут вечно скитаться, никогда не обретая мира. — Тишину разорвал голос Джено.

Кровь неожиданно вернулась в камень, и лицо мальчика снова стало чистым. Джено взял брата за руку:

— Заветы Тантре Стендж Виоо, как и его мудрость, теперь живут во мне. В Меморандуме, который он мне вручил, есть одна фраза, которой я хочу поделиться со всеми вами: «Добрые мысли побеждают, когда разум освобождается от ненависти». Пришло время предать забвению обиды, уничтожить всякую охоту к мести. Правосудие состоится, но без кровопролития.

Рене распахнул крылья и заключил Джено в объятия:

— Ты прав, брат мой. Благодаря нашей ментальной силе наши родители снова обретут свободу. Ненависть порождает лишь ненависть.

Мадам Крикен расправила плечи и с высоко поднятой головой произнесла:

— Поражение фон Цантара укрепляет наш Новый Союз. Секты повстанцев больше не существует. Мы должны освободить Аркс. Настало время действовать всем вместе.

Она первая поднялась по лестнице, а за ней последовали все остальные. Добравшись до Комнаты видений, они почувствовали, как содрогнулся пол: это вернулись Спокойный Медведь и Фионн Айртеч. Они примчались в Аркс с помощью полной билокации. Экстрасапиенсы направились к Джено, радуясь, что снова видят его.

— Именно твои юные силы могут влить новую кровь в жизнь Аркса, — сказал Фионн Айртеч, постукивая своим длинным посохом друида.

Астор Венти с улыбкой поблагодарил их:

— Надеюсь, что окажусь достойным нового назначения. Ваше присутствие придаст мне еще больше мужества.

Аноки Кериоки встал рядом с дедом и, надув грудь, продемонстрировал свою отвагу:

— Фродерам и олленям не будет спасения!

Джено поднял в правой руке Бесконечную Адуларию, а Рене показал перстень. Восторженный хор вознесся к сводам: все приготовились к открытию белой двери. Братья решительно вышли вперед, а за ними последовали мадам Крикен, Суоми и Доротея.

Все затаили дыхание, когда Рене вставлял перстень в ручку. Быстрым и ловким движением он повернул перстень — замок щелкнул, и дверь отворилась. На ребят повалил желтый дым, но они продолжали бесстрашно продвигаться вперед.

Небольшой коридор вел к лестнице. Джено поднялся по ней. Там была кромешная тьма. Тяжело дыша, с Адуларией в руке он двигался как в замедленном кино. Неожиданно он очутился в какой-то комнате и почувствовал, как что-то коснулось его волос. Он вскрикнул, к нему подбежал брат.

— Это фродер? — спросил он.

— Нет, что-то металлическое, — ответил Джено, вытягивая вверх руки.

Это оказалась цепь! Он потянул ее, приведя в действие механизм, открывавший проход в правой стене.

— Здесь можно пройти, — сказал Рене.

— Я знаю путь, по которому можно добраться до Архива идей, — сказала Крикен.

Джено помнил карту, которую Крикен дала ему во время первого цикла, но не успел он промолвить и слово, как увидел картину, на которой был изображен большой синий сосуд.

— Смотрите, по-моему, за этим полотном есть потайной ход. Интуиция подсказывает мне идти туда. Я чувствую мощную энергию.

Это был сигнал: опасность близка! Фионн Айртеч и Спокойный Медведь вцепились в Джено:

— Стой! Не надо!

Вдруг из картины просочились трое олленей. Их фиолетовые головы с острыми ушами, без глаз и с ужасными ртами рванулись к друиду и шаману сиу. Фионн ударил своим волшебным посохом одного из олленей, а Медведь выдохнул так, что чудовище оказалось в огне.

— Идите сюда! — внезапно прокричал Рене.

Мальчик нашел стену с большим красным гобеленом, на котором был выткан гроб. Это и был потайной ход, известный Ятто фон Цантару, который он сам хорошо помнил, потому что не раз приходил навестить родителей. Он положил руку на полотно, и оно свернулось, словно подчинившись приказу Рене.

Яркий свет ослепил братьев. Они прикрыли глаза руками и шли, не видя дороги. Вдруг налетел холодный ураганный ветер, и ледяная плита, словно стена смерти, отгородила от всех Джено и Рене. Братья в ужасе смотрели по сторонам.

Некогда уютная комната, где долгие годы жили Пьер с Коринной, теперь представляла собой страшное зрелище. Все предметы в ней были покрыты льдом. Мебель изуродована, пузырьки разбиты вдребезги, одежда валялась в куче тряпья, из которой торчали две ноги и рука.

— Там внизу, кажется, труп, — пролепетал Джено, вытаращив глаза.

Его охватила тревога: неужели там могли оказаться его отец или мать?

Тут фродеры протянули свои костлявые руки к братьям. Джено и Рене пытались защититься, но ледяные призраки парализовали все их действия. Джено, прижатый к стене, вдруг обнаружил ручку. Он быстро повернул ее, надеясь найти путь к бегству.

— Сюда, скорей сюда! — крикнул он брату.

Красная стена, заскользив как раздвижная дверь, открылась. И Джено увидел необыкновенную оранжерею Ятто фон Цантара. Фродеры кололи его своими костлявыми пальцами, но мальчик шел вперед и думал: «Вот где фон Цантар хотел воссоздать клонафорт! Значит, мои родители где-то здесь!»

— Выходи из оранжереи! Комната родителей с другой стороны, за фиолетовой стеной! — крикнул ему Рене, хорошо знавший, куда надо идти.

Джено стал звать мать по имени. Но никто не откликнулся. Краем глаза он вдруг заметил, что ноги, торчавшие из кучи тряпья, зашевелились, и перед ним появился Пило Магический Росток. Израненный, с опухшим лицом, бывший церемониймейстер, ставший без фон Цантара заложником призраков и привидений, еле-еле пробормотал:

— Оставьте этих детей… не будьте жестоки с ними. Я отдам вам все, что пожелаете. Аркс будет ваш.

Фродеры повернулись к нему, продолжая висеть в воздухе.

Рене сложил крылья, а Джено в изумлении смотрел на слугу Ятто, который, казалось, раскаялся. Неужели он стал другим, изменившись от общения с привидениями, или это новая ловушка?

— Где мои родители?! — крикнул Джено.

Пило указал на фиолетовую стену.

И в тот же миг в центре комнаты подобно струйке дыма появилась прекраснейшая и светящаяся женская фигура. Она была прозрачной, с нежным лицом и белокурыми волосами длиной до пят.

Очаровательное создание обратилось к привидениям.

— Прекратите! — приказала она.

Фродеры повиновались и бросились на Пило, который даже не пытался защищаться. От него остался лишь медальон.

Братья закричали от ужаса. Джено почувствовал, что голова у него вот-вот разорвется. Он сжал Бесконечную Адуларию и взмолился, чтобы дух Тантре проявился со всей своей мощью. «Помоги мне, прошу тебя», — просил он в крайнем отчаянии.

Женская фигура ступила босыми ногами на пол и изящными ручками погладила одного за другим всех призраков, которые замерли, как послушные псы.

Рене, очарованный ею, сделал шаг вперед, но тут же остановился: на горбатом столе он увидел другую женщину. Она тоже была привлекательной и прозрачной, с вьющимися темно-рыжими волосами. Незнакомка грациозно подлетела к братьям и, ласково улыбнувшись, пристально посмотрела на них светящимися янтарными глазами:

— Не бойтесь. Доверьтесь нам. Мы знаем, что делать. Фродеры нам повинуются. Они нас слушаются.

— Сильфиды! — воскликнул Джено, хватая Рене за руку.

— Да, мы сильфиды. Но все, что вам про нас говорили, — ложь. Мы нежные создания и поддерживали ваших родителей. Если они до сих пор живы, то только благодаря нам, — сказала первая женская фигура, которая, оставив призраков, перенеслась к фиолетовой стене.

— Нет. Я вам не верю! — Сердце Джено разрывалось от страха.

— Где наши родители?

— Они здесь. За этой стеной, — ответила сильфида с белокурыми волосами.

Рене шагнул вперед, но Джено остановил его:

— Не ходи.

— Ты нам не веришь? Жаль. Твой разум тебя обманывает, — в один голос заявили сильфиды.

— Я прекрасно знаю, что за этой стеной комната наших родителей. Все эти годы я приходил сюда, чтобы навестить их. Но вам я не верю. Вы коварны и лицемерны, — ответил Рене.

— Как красив этот драгоценный камень! — заговорила одна, встряхивая густыми светлыми волосами.

Джено сжал в кулаке Бесконечную Адуларию и прижал ее к груди.

— Если ты подаришь его мне, я отведу тебя к родителям, — сказала сильфида, приближаясь к мальчику.

— Держись от меня подальше. Ты никогда не получишь его. Это камень Асторов Венти! — ответил Джено, пятясь.

В то же мгновение у сильфид покраснели глаза, а рты удлинились, обнажив острые зубы, их тела вытянулись, а волосы спутались: из прекрасных и грациозных женщин они превратились в ужасных страшилищ.

— Вы умрете! — зашипели они, как змеи.

И тут ледяная стена обрушилась. Магия Фионна Айртеча и Спокойного Медведя, объединенная с силой Аноки и способностями мадам Крикен, развеяла чары фродеров.

Подняв посох, друид метал громы и молнии. Медведь, воздев руки, создавал огонь, растопивший фродеров. Мадам Крикен своей энергетикой заставила сильфид рассыпаться черной пылью.

Марго была доведена до изнеможения. Фионн Айртеч заключил ее в объятия и усадил на диван:

— Дыши глубже и восстанавливай силы.

В комнату, превратившуюся в поле битвы, вошла группа псиофов, антеев и сапиенсов.

Суоми в сопровождении Доротеи искала Джено.

— Ты жив! Я так боялась за тебя, — сказала она и уже собиралась обнять Джено, как вдруг услышала чьи-то стоны.

Асторы Венти переглянулись и, ни слова не говоря, побежали к фиолетовой стене. Рене вспомнил, что она открывалась вверх, как подъемная ставня на витрине. Братья переступили через порог и в полумраке увидели распластавшихся на кровати двух человек. Джено несмело приблизился к кровати, за ним вошли Медведь, Аноки и Фионн с канделябрами в руках, а потом и мадам Крикен.

Теплый розоватый свет свечи упал на лицо Коринны: она лежала с закрытыми глазами.

— Мама… Мама… Это я, Джено! — Мальчик бросился к матери.

Коринна медленно открыла глаза, и глубокий и полный любви взгляд пронзил сердце сына, которого она не растила и не воспитывала.

— Мое сокровище!

Эти слова, подобно дуновениям весны, питали слезы Джено. Капли счастья утопали в белокурых волосах женщины, которая его родила.

Их объятие длилось бесконечно.

Рене подошел к отцу, который с трудом поднял голову с подушки:

— Вы здесь. Вы живы. Мы уже потеряли надежду.

Теплые отцовские руки гладили щеки крылатого мальчика.

— Сын мой! — Пьер поднялся с постели и, покачиваясь от слабости, протянул руки к Джено.

— Папа, я тебя очень люблю!.. — едва произнес Джено, и его новые слезы и рыдания наполнили разоренную комнату Аркса Ментиса.

Все вместе, дети и родители, плача от счастья, обнялись, и в этом объятии разбилась мучительная боль разлуки. Экстрасапиенсы и мадам Крикен молча смотрели на них, боясь нарушить тепло долгожданной встречи. Джено хотелось рассказать сразу о всех своих приключениях, раскрыть все секреты Асторов Венти, но чувства, которые его переполняли, затмили все его мысли.

— Пора идти домой. Вернемся в Нижний Колокол, оставим это проклятое место, — слабым голосом сказал Пьер.

— Да, папа, едем скорее. Я должен столько всего тебе рассказать! — воскликнул Джено, который наконец видел лицо отца — он столько раз видел это дорогое лицо на фотографии.

Стас Бендатов помог исхудавшей Коринне подняться с постели. Набир Камбиль вместе с Эулалией и Дафной позаботились о родителях юных итальянцев, помогая им идти. Псиофы ликовали от радости.

Тибетский сапиенс был рад за Пьера и Коринну и горд за Джено и Рене.

— Мир в Арксе! Теперь мир будет царить вечно! — громко возвестил он.

Маги и шаманы, медиумы и экстрасенсы поступили в распоряжение Стаса Бендатова, чтобы создать энергетические эликсиры, способные вернуть здоровье Пьеру и Коринне.

Джено и Рене ни на мгновение не оставляли родителей: они ухаживали за ними в Клинике неопределенности, кормили их метафизической пищей, богатой энергией.

Мадам Крикен отдала распоряжение не беспокоить семейство Астор Венти, и в течение нескольких дней только доктор Бендатов мог посещать их.

Мучительная трансформация Рене вызвала беспокойство у родителей. Рене, Руа, Ре, сокол-король, золотой кречет — таким был их сын, мальчик-сокол, который распахивал золотые крылья и летал среди облаков. Отец с матерью так и не смирились с насмешкой судьбы и отказывались признавать, что каждый вечер, на закате солнца, их сын превращался в волшебную птицу.

— Разве нельзя снова сделать тебя нормальным? — обеспокоенно спросила Коринна.

— Нет, я останусь таким навсегда. — Рене должен был рассказать родителям о своей новой жизни оскураба. Он знал, что скоро оставит свою семью, чтобы жить в Домус Эрметика.

Джено был охвачен неудержимым желанием поведать всю правду об Асторах Венти, и он начал говорить о дедушке Свево, о Флеммо, о Тантре Стендж Виоо.

Пьер в смятении выслушал его.

— Если бы я знал настоящую историю нашей семьи, то, несомненно, не стал бы использовать клонафорт. И трагедии не случилось бы. Это моя вина! — сокрушался он.

— Наша судьба была предопределена. Двенадцать лет мы несли тяжкий крест, но теперь мы вместе. Все вместе, — успокаивал отца Джено.

Коринна с восхищением посмотрела на сына: этот мальчик был необыкновенным.

— Теперь мы можем пить клонафорт и ничего не бояться! — добавил Рене, разливая волшебный напиток в хрустальные бокалы.

Тут подошла мадам Крикен. Братья понимали, что именно она должна открыть последнюю истину. Ведь она участвовала в их похищении. Марго, безусловно, хотела добиться прощения. История о ее происхождении могла стать верным ключом, заставившим Пьера с Коринной понять зловещую паутину, созданную ложью и завистью к Асторам Венти.

Коринна и Пьер с любопытством смотрели на мадам, ожидая, что она скажет.

— Вы даже не представляете, кто я такая. Моя настоящая фамилия — Астор Венти! Я сестра-близнец Свево и Тантре.

Марго рассказала сложную и грустную историю о своем рождении и о смерти Тантре, третьего близнеца, которого на самом деле звали Джено.

Коринна чуть не лишилась чувств, Пьер не мог поверить ни единому ее слову. Но Джено и Рене убедили родителей в правдивости Марго.

— Теперь Асторы Венти восстановили свою честь. Я суммус сапиенс, Джено — экстрасапиенс, а Рене… — Мадам Крикен бросила взгляд на крылатого мальчика.

Пьер сжал руку жены.

— Что такое? Что еще должно произойти? — взволнованно спросил он.

— Отец, послушай меня. Я не хочу причинять вам боль. Но моя жизнь не может быть такой, какую вы себе представляете. Я переселюсь в Домус Эрметика, стану оскурабом, но сделаю все, чтобы иметь возможность навещать вас в Нижнем Колоколе. Это моя судьба. И мне от нее не уйти.

Коринна обратилась к Марго:

— Вы не можете отнимать у меня сына! Сейчас, когда я обрела наконец своих мальчиков. Это жестоко!

— Мама, никто нас не разлучит! Рене станет навещать нас, когда сможет. И он всегда будет рядом, благодаря любви, которая нас связывает. — Джено обнял брата, демонстрируя, что их союз нерасторжим.

— Вы должны это принять. Асторы Венти сейчас играют важную роль в Арксе Ментисе и в магипсии, — сказала мадам Крикен.

— Я не хочу делить свою семью! Ведь ты же сама входишь в нее. Если магипсия желает людям добра, то нельзя допустить новой драмы. Я хочу вернуть своих сыновей! — возмущался Пьер.

— Понимаю. Но сыновья рано или поздно избирают собственный путь. Так происходит в каждой семье. Вы с Коринной должны признать, что они становятся взрослыми, что у них будет своя жизнь. Рене уже сделал свой выбор, но вы его не теряете. Более того, вы должны им гордиться.

Скрепя сердце родители смирились с выбором первенца, и Рене представил им Доротею:

— Я ее люблю. Даже став оскурабом, я сумею поддерживать с ней связь. Это необыкновенная девочка. Она сапиенса и церемониймейстер Аркса. Когда-нибудь у нас тоже будет семья.

Коринна взяла девочку за руку и легонько пожала ее, а потом поцеловала ее в щеку, как будто та была ее дочкой.

— Я доволен, что вы дружите, но не кажется ли вам, что вы слишком молоды для столь серьезных обетов любви? — сказал Пьер.

Рене не успел ответить, потому что вмешался Джено.

— Если они слишком молоды, то что же вы скажете обо мне? Вот моя девочка, — сказал он, выводя вперед Суоми.

— Мы ее помним. Ты говорил нам о ней, когда друид Фионн Айртеч устроил нам встречу в магическом измерении. Она тебе очень помогла, — сказала Коринна, глядя на антею.

Интуиция подсказала Суоми, о чем сейчас подумала женщина, заметившая белую трость.

— Да, я слепая, — моментально сказала девочка.

Пьер оцепенел, но Коринна успокоила его:

— Если мой сын так любит тебя, значит, у тебя глаза в сердце.

Никакая магия не смогла бы создать такой радостной атмосферы. Одиночество, жертвы, ненависть фон Цантара были заменены надеждой на иное будущее. В Крепость разума возвращалась древняя гармония. Обязательным оставалось лишь соблюдение правил, и самое важное из них было об Уникальном противостоянии.

Джено и Суоми предстояло пройти его. Приготовления были недолгими: в первую очередь пришлось потрудиться Дафне, которая помогла Марго и Доротее проверить быстронити.

Однако антеи Эзра Мур, Тоам Ратандра и Юди Ода не могли присутствовать и отправились в интерканто.

Техника Обратного поворота была отменена, и ребята должны были вернуться домой в соответствии с правилами, миновав перевалы печати. Их прощание с Джено и Рене происходило в Комнате единения, куда прибыл и Ламбер со своим неразлучным Оскаром.

— Как нам теперь звать тебя? Джено или экстрасапиенс? — шутливо поинтересовался Юди.

— Зовите меня «друг мой». Так проще. Кто знает, возможно, я даже сумею появиться в твоем будущем интерканто и перенести тебя в какое-нибудь таинственное место. Экстрасапиенсы на такое способны. Помни об этом, — ответил Джено, демонстрируя силу своей ментальной энергии.

Эзра пожал ему руку:

— Я рад, что ты нашел свою семью. Это самое дорогое из всего, что у нас есть.

Тоам Ратандра застенчиво посмотрел на Астора Венти и крепко-крепко обнял его:

— Рад буду встретиться с тобой в Арксе в следующем цикле.

— Хорошо. Но сейчас я думаю только о возвращении домой. Вы понимаете меня, правда? — Джено — снял красную тонку, повертел ее в руках, а потом добавил: — Пусть эта тонка останется мне на добрую память, ведь она символизирует такой важный этап в моей жизни. Интересно, красными были моя тонка, перчатки и сапоги, а потом еще и красное зеркало истины, в котором я нашел самого себя.

Прозвонили Строгие часы. Образцовая экономка Дафна уже ждала у ворот, провожая одного за другим антеев. И Джено подумал, что теперь и эти ребята вернутся и будут спать у себя дома вместе со своими родителями. Пришла пора и ему подумать об этом. Он больше не испытывал тоски, которая разъедала душу.

На другой день на Туманном лугу все было готово к последнему торжественному экзамену. Псиофы элегантно оделись. Суоми пришла в сопровождении Доротеи, нарядившись в сиреневые брюки и короткую маечку в тон.

Четыре волшебных воздушных змея изображали дельфина, звезду, гигантский цветок и красное сердце. В небе, почти на километровой высоте, два черных буйка держали знамена Аркса.

Приход Джено был встречен аплодисментами.

— Итак, все собрались, — начала мадам Крикен. — Быстронити готовы к испытанию, небо чистое, и ветер дует благоприятный. — Марго указала на воздушные змеи: — Скажите мне, какой выбираете.

Суоми потрогала веревки и остановилась перед той, на которой вился спиккафило в форме звезды. Джено выбрал красное сердце. Они одновременно схватились за веревки и начали полет.

На огромной высоте, в чистом воздухе Долины мыслей, они парили, превосходно сохраняя равновесие. Звезда сияла в лучах солнца, а сердце четко выделялось среди безоблачной лазури. В полной гармонии и совершенно синхронно они с помощью мысли поменяли курс своих спиккафило, которые достигли буйков, и вернулись, спланировав, как в учебнике. Весело смеясь, они плюхнулись в траву.

Коринна все это время сидела, прильнув к Пьеру. Но страх за своего сына испарился, как туман на ветру. Хохот Суоми и Джено оказался заразным, и все псиофы начали петь и отплясывать.

Во время ужина мадам Крикен сделала долгожданное объявление:

— Завтра утром семья Астор Венти вернется в Нижний Колокол. Джено получит там аптеку, как место для размышлений, и будет посещать Аркс Ментис, когда сочтет нужным. Рене, прежде чем окончательно войти в Домус, может провести некоторое время дома. Так я решила.

Джено запрыгал от радости, узнав, что аптека опять откроется и он войдет туда со своими родителями.

Ночь подобно теплому одеялу накрыла Аркс Ментис. Джено снились дядя Флебо и друг Никозия. Скоро, очень скоро они встретятся. Но одного Астор Венти не знал: он уже не совершит путешествие, войдя в печать. Он стал экстрасапиенсом, и, чтобы переместиться, он мог попросту воспользоваться Большим О.

Когда в семь часов он получил парасферу от Марго, на него нахлынула печаль. Забросить черную печать? Больше никогда ее не использовать?

Сидя в постели с посланием в руке, он не смог даже выпить чашку Кантианского шоколада.

Суоми, как обычно, вошла со своим подносом, собираясь позавтракать:

— Ты ничего не ешь?

— Нет. Мадам написала мне, что я не буду пользоваться печатью! — ответил он.

Суоми уже знала, что произойдет, но хотела до конца сохранить секрет:

— Не беспокойся. Ты получишь необыкновенный опыт, воспользовавшись полной билокацией. Я так хочу побыстрее сесть на би-флэп. Ты хоть понимаешь, что в следующий раз меня объявят псиофой?

Джено посмотрел на Суоми. Он испытал к ней нежность, и ему стало грустно оттого, что он должен проститься с ней.

— Ты очень скоро встретишься со мной. Поцелуй на прощание ты все равно получишь, но не здесь и не сейчас, — сказала Суоми, уходя.

Джено остолбенел. Он не понимал ее поведения, а когда попытался снова поговорить с ней, ее уже и след простыл. Он впопыхах оделся и поднялся на четвертый этаж, где его ждали мадам Крикен, Рене, Доротея и родители.

— Ты готов? — спросила Марго, оглядывая его с головы до пят.

— Да, хотя и не совсем хорошо знаю, что делать, — ответил Джено, немного смутившись. — Они будут путешествовать вместе с тобой в кабриолете, так?

Вопрос Джено остался без ответа. Пожилая француженка зашагала к маленькому разводному мосту в Ложу психо. Джено вместе со всеми последовал за ней. Войдя в Большое О, мадам помогла Пьеру и Коринне расположиться на теплых камнях.

— И они с нами?! — воскликнул Астор Венти.

— Да. Вы вместе оправитесь в путешествие и через несколько мгновений окажетесь дома, — объяснил Рене, мягко колыхая золотыми крыльями.

Тут вошла Суоми, и Джено не смог скрыть удивления:

— Что же происходит? Не понимаю. Что ты тут делаешь? А ты, Рене, ты не едешь с нами?

— Не ломай голову. Даже не пытайся догадаться, что мы задумали. Используй энергию полной билокации. Увидимся в Нижнем Колоколе. Больше не задавай вопросов. — И мадам подтолкнула его на третий камень.

Благодаря ментальному воздействию Марго Три великана засверкали. Джено высвободил силу мысли и вошел в магопсихический вихрь. Начался полет в измерении без времени. Ослепительное сияние вспыхнуло в кухне розового домика под номером шестьдесят семь на улице Душистого Розмарина. Коринна оказалась у плиты, Пьер открыл глаза и увидел, как появляется Джено.

— С вами все в порядке? — спросил отец, озираясь по сторонам.

— Где же мы? — Коринна обняла сына, думая, что попала в Аркс.

— Мы дома, мама. Мы у себя дома. В розовом домике, о котором Тантре Стендж Виоо всегда заботился ради нас, хотя никто и не подозревал об этом. Это тот подарок, который он хотел нам сделать. — Джено прикрыл глаза и послал Тантре нежную мысль с благодарностью.

Выйдя потихоньку из кухни, Джено прошел в коридор и замер перед дверью, которая вела в секретную комнату с печатью. Он с опаской открыл ее: большого заколдованного круга там больше не было. На его месте стояли две кровати, большой гардероб, книжный шкаф и мягкий голубой ковер.

— Комната для меня и брата… Ну конечно… Рене иногда будет ночевать у нас! — воскликнул он.

Джено уже не нуждался в печати. Теперь он был экстрасапиенсом и мог путешествовать с помощью полной билокации. У него сжалось сердце, ведь печать была местом открытий, приключений, испытаний.

Пьер и Коринна осматривали дом и не верили своим глазам. Они выглянули на улицу и увидели вывеску аптеки.

— Мы дома! Мы действительно дома! — приговаривала Коринна.

Неожиданно они заметили, как из глубины улицы Душистого Розмарина неуклюжей поступью к ним приближался мужчина с пухлым мальчишкой.

— Дядя! Никозия! — закричал Джено, побежав им навстречу.

Флебо Молекула и Никозия ускорили шаг.

— Коринна! Сколько я ждал этой минуты!

Флебо поцеловал Джено и обнял сестру. Никозия подошел к Джено и радостно произнес:

— Великий Джено! У тебя все получилось! Я так рад за тебя! Теперь уже никто не сможет утверждать, что ты сумасшедший.

Вскоре прибежали Галимед со своим мячом, Мирта, а Джоя и Марлония примчались на велосипедах.

Джено, не помня себя от радости, крикнул им:

— Вернулись мои родители! Идите все сюда!

Из окон высунулись люди, с любопытством наблюдавшие эту сцену.

— Аптека открыта! Все в порядке! — закричала Мирта.

Флебо поднял голову с помутневшими от слез очками и спросил в недоумении:

— Как открыта? Кто это сделал?

Все помчались в аптеку. Действительно, пол блестел как стеклышко, сосуды для медикаментов и ампулы оказались совершенно чистыми. «Здесь собирались антеи во время своих интерканто», — подумал Джено, все больше ощущая свою роль экстрасапиенса.

В неразберихе никто не заметил двух голубок, сокола и орлицы, смотревших на все украдкой среди ветвей деревьев.

Жители приходили в аптеку, собралась целая толпа народу. Пьер со всеми здоровался и всех благодарил.

— Благодарить следует нас, — вдруг послышался знакомый голос.

Это был голос мадам Крикен. Марго пробиралась в толпе, за ней шли Суоми, Доротея и Рене, спрятавший свои крылья под белый плащ.

Джено развел руками — он никак этого не ожидал.

Флебо испугался, как бы мадам не устроила какое-нибудь волшебство перед всем честным народом. Но когда увидел Рене, то покраснел и начал заикаться.

— Дядя! Обожаемый дядя Флебо! — Рене протиснулся к своему смущенному смешному дяде, и они обнялись.

Мирта с Марлонией с удивлением уставились на Рене:

— Какой красавчик! Кто же он такой?

Джено ответил им в том же тоне:

— Его зовут Рене, это мой брат. Настоятельно советую вам быть с ним повежливее, иначе вам не поздоровится.

Мадам Крикен смотрела на Пьера с Коринной и думала о том, что они совсем не походили на безумных фармацевтов, о чем в деревушке распускали слухи.

Джено подошел к мадам и прошептал ей на ухо:

— Как вам удалось привести в порядок аптеку? Как вы добрались сюда?

— Воспользуйся разумом, Джено. Теперь ты должен уметь делать это гораздо лучше. — Марго улыбнулась и не добавила ни слова.

День пролетел в приветствиях, объятиях, в слезах радости.

Домик абрикосового цвета вновь зажил своей жизнью, как и все дома в этой деревне. Коринна отправилась стряпать вместе с Марго, ребята разговаривали в саду, а Пьер включил радио и после долгого перерыва наслаждался звуками музыки. Флебо оберегал Рене, чтобы никто не заметил крылья, которые мальчик держал под плащом.

— Когда Джено сказал мне, что ты стал соколом, я подумал, что он не в себе. Но вот как все обернулось. Каким ты стал большим и красивым! А чем ты собираешься теперь заняться? — не унимался старик.

Рене объяснил дяде Флебо, что не сможет теперь жить дома и что расставание уже очень близко:

— Как только сядет солнце, мне придется уйти. Марго, Суоми и Доротея тоже отправятся со мной. Нам нельзя тут оставаться.

Флебо Молекула помрачнел.

— Я тоже отправлюсь туда, — сказал Джено. — Не сейчас, и даже не через несколько дней. У меня появились обязанности. Но мой дом всегда будет здесь. И никто больше не сможет лишить меня родителей.

Джено взял велосипед и предложил Суоми покататься, но она отказалась.

Последние лучи солнца угасали, наступал вечер.

Спустя некоторое время из окон дома вылетели черная орлица, золотой сокол и две белые голубки. Джено содрогнулся. Никозия тоже застыл, разинув рот.

Джено заметил у одной из голубок зеленые глаза. Он узнал эти глаза.

Телепатическая мысль голубки молнией ворвалась в разум Джено:

— Я тебя вижу. Ты понимаешь? Я могу тебя видеть. Это и есть тот секрет, который я не могла открыть тебе. Я голубка. Как восхитителен мир, а ты точь-в-точь такой, каким я тебя представляла.

Джено был потрясен. Он взял маленькую белую голубку за лапки и смотрел на нее, переполненный любовью. Она медленно раскрыла клюв и под недоверчивыми взглядами ребят коснулась губ Джено.

Поцелуй, один поцелуй, и все.

Джено почувствовал, как заструилась его кровь, и так же телепатически ответил:

— Суоми… Суоми!.. Твои глаза видят. Это чудесно! Но зачем вы трансформировались в птиц?

— Это воля Илиаса Букара. Я становлюсь голубкой, чтобы иметь возможность видеть и попадать в Домус Эрметика. Только так мы с мадам Крикен и моей кузиной сможем навещать твоего брата, когда он станет оскурабом. Но не волнуйся. Вернется обычная Суоми, и мои глаза снова потухнут. Эта магическая формула действует, только когда я захочу. А тебе не надо пить этот эликсир. Ты экстрасапиенс и сможешь попасть в Домус Эрметика в любой момент.

Мирта, Марлония, Галимед и Никозия не смогли и слова вымолвить. Затаив дыхание, они смотрели на голубку, которая целовала Джено.

Затем, взлетев ввысь, голубка присоединилась к остальным птицам, и орлица повела эту маленькую стаю на север.

Слезы навернулись на глаза Джено. Он повернулся к Мирте и сказал:

— Надо научиться смотреть на мир разумом и сердцем. Надеюсь, что тебе однажды это удастся. Я уже понял, что жизнь посылает нам сюрпризы, печальные и радостные. Сумасшедшие — это те, которые не умеют идти по ней, любя воздух, которым дышат.

Мирта опустила голову, Галимед, Джоя и Марлония промолчали, лишь Никозия произнес:

— А я умею видеть сердцем, потому что дружба, которая связывает нас с тобой, заставила меня открыть необыкновенный мир.

Тишину прорезал женский голос.

— Джено, ужин готов. Иди есть, — позвала Коринна, высунувшись в окно.

Знакомый оклик. Голос, полный любви.

Джено сел на велосипед и, бросая вызов ветру, помчался домой. У аптеки он остановился, сунул руки в карманы и пощупал руну и волшебный самоцвет.

«Кто знает, что теперь готовит мне судьба, — думал он. — Может быть, настоящее волшебство состоит в том, чтобы бесстрашно встречать ее. Мой брат будет рядом со мной, и я помогу ему, если потребуется».

Он доехал до калитки. В окне его дома горел свет, на кухне за шторками виднелись силуэты Пьера, Коринны и дядюшки Флебо, сидевших за столом.

Этот миг стоил целой жизни. У двери дома стоял уже не грустный, меланхоличный мальчик, а Джено Астор Венти, который наконец нашел самого себя и свою семью.

Волшебные камни


Вводный кодекс правил Аркса Ментиса

Шел 1555 год, когда первые сапиенсы из разных стран мира создали в секретной Долине мыслей Аркс Ментис — Крепость разума, место, где изучают и совершенствуют способности к магипсии.

В Арксе всегда безраздельно царил закон: там уважали кодекс. ВК-АМ, Вводный кодекс Аркса Ментиса, являлся священным для всех антеев, псиофов и сапиенсов.

Великие мудрецы, сменявшие друг друга в течение многих столетий, уточняли и дополняли некоторые правила. Последние изменения произвел нынешний суммус сапиенс Ятто фон Цантар.

Антеи, псиофы и сапиенсы, грубо нарушившие первые четыре правила ВК-АМ, пожизненно исключаются из Крепости разума.

ВК-АМ.1 — первое правило

Не раскрывать тайны существования Аркса Ментиса.

ВК-АМ.2 — второе правило

Не использовать магипсию, чтобы причинять боль.

ВК-АМ.3 — третье правило

Не искать секретные Места Аркса Ментиса.

ВК-АМ.4 — четвертое правило

Не препятствовать решениям суммуса сапиенса.

ВК-АМ.5 — правила передвижения

5а. Черная печать. Все антеи получают в дар от псиофов или сапиенсов черную печать — единственное транспортное средство, с помощью которого можно прибыть в Аркс Ментис. Каждый имеет право выбрать запах ее испарений. Сразу после осуществленного с помощью мысли прохождения трех пунктов назначения необходимо внимательно прочитать этот Вводный кодекс. Все обнаруженные там объекты, одежда и ящики переносятся в жилища Аркса суммусом сапиенсом с помощью телекинеза. Черная печать остается в лесу в ожидании возвращения антеев для прохождения интерканто. Повредивший черную печать или позволивший войти в нее неподготовленным рискует пожизненным исключением из Аркса, а его печать будет разрушена.

5б. Башмокаты — особые коньки, которые находятся в третьем пункте назначения черной печати. На них есть колеса, которые приводятся в движение нажатием кнопки, расположенной на мыске. Сзади расположены две стальных трубы, из которых бьет пламя. Надев башмокаты, надо удерживать равновесие и двигаться вперед. Антеи первого уровня используют эти коньки для прибытия в Аркс. Одолжившего свои башмокаты кому-то другому ждет наказание: в течение недели он не сможет посещать Комнату единения.

5в. Би-флэпы — летающие велосипеды. Ими пользуются псиофы, чтобы достичь Аркса Ментиса. По бокам у би-флэпов расположены два больших крыла, как у летучих мышей. Би-флэпы следует парковать у разводного моста. Строго воспрещается использовать их в реальном мире. Нарушитель пропускает один Галь Айперон.

5г. Бассальто (вверхвнизник) — лифт, позволяющий быстро подняться в Аркс. Если антея застанут в бассальто, он будет сурово наказан: у него аннулируют неделю испытаний на ипповоло.

5д. Техники частичной и полной билокации применяются только в Ложе психо.

5г. Частичная билокация — одновременное присутствие в двух разных местах. Этой техникой запрещается пользоваться в Арксе, ее применяют только во внешнем мире в исключительных случаях. Ее действие продолжается двадцать четыре часа. Для этого необходимо, пребывая в высшей стадии медиумической концентрации, активировать Коническое колесо. Разрешение использовать частичную билокацию дается суммусом сапиенсом исключительно мудрецам и избранным псиофам. Антеи могут увидеть эти эксперименты только по их просьбе. Нарушители будут наказаны показательным образом: их на некоторое время исключат из Аркса.

5ж. Полная билокация — присутствие сапиенса во внешнем мире и участие в его жизни. Покидать Аркс Ментис на неопределенное время позволено только для выполнения особых миссий среди людей. Необходимо войти в Большое О и, сохраняя равновесие, встать между тремя великанами — наполненными энергией каменными чашами, которые образуют магический треугольник. Разрешение использовать полную билокацию выдается редко: суммус сапиенс предоставляет его мудрецам лишь в исключительных случаях. Мудрецы, преступившие это правило, не могут возвращаться в Аркс Ментис в течение всей жизни.

ВК-АМ.6 — правила отсчета времени

6а. Строгие часы — часы, находящиеся за воротами на входе в Аркс Ментис. Они отмечают день и время прихода и ухода антеев и псиофов. Чтобы привести Строгие часы в действие, нужно потянуть шнурок, висящий на воротах. Когда входит псиоф, слышится пение тенора, когда прибывает псиофа, поет сопрано, а для антеев звучит детский хор. Входят по одному. Приход или уход, не отмеченный Строгими часами, влечет за собой временное исключение из Аркса. Ни один антей не может уйти до окончания интерканто.

6б. Гулкий удар — большой колокол, который висит на самой высокой башне Аркса Ментиса и отбивает часы. Трогать его запрещается. Нарушители будут исключены на три цикла.

6в. Тромботта — труба, на которой каждое утро в семь часов играет экономка. Спать сверх положенного времени запрещается, наказание — отстранение от занятий магипсией на один день.

6г. Соусосвист — свист, обозначающий время приема пищи. Антеи и псиофы должны вернуться в свои жилища. Отсутствовать могут только занятые в магопсихических экспериментах.

6д. Пьянсерено — древнейший и величественный орган, находящийся в мегасофии с 1555 года. Он контролирует и приводит в действие Строгие часы, Гулкий удар и соусосвист. Только врачу сапиенсу можно заниматься его эксплуатацией и текущим ремонтом. Никто другой не имеет права приближаться к нему без позволения. Испортивший или расстроивший пьянсерено будет моментально исключен.

ВК-АМ.7 — правила об одежде

7а. Тонка — это берет, который носят антеи вместе с соответствующими сапогами и перчатками. Бывают трех цветов: черная — для первого уровня, белая — для второго уровня, красная — для третьего уровня. Все антей обязаны носить тонку. Нарушители наказываются двухдневным голоданием. Такое же наказание ожидает и тех, кто не носит сапоги и перчатки.

7б. Скерья и ошо. Скерья — это оранжевая туника, ее надевают во время занятий медитацией. Ошо — подушка, которую кладут под голову. Строго воспрещается использовать их вне аудитории забвения. Наказание — полировка Противоречивых Утверждений.

7в. Непроницаемый скафандр и кожаныйворотник — скафандр синего цвета с двумя трубочками для дыхания под водой. Непроницаемый скафандр содержит скрытый кислород, позволяющий нырять много часов подряд, не возвращаясь на сушу. Кожаный воротник, к которому прикреплены две петли, надевают на шею субканда.

7г. Уздечка и седло — приспособления для езды на ипповоло. Необходимо держать их в чистоте и порядке. Тот, кто не заботится об их чистоте, не сможет три дня посещать психофонию.

ВК-АМ.8 — правила общения

8а. Парасфера — деревянный шар с рычажком. В ней могут находиться записки. Когда внутри сферы есть письмо, она играет, как музыкальная шкатулка, и катится по коридорам и комнатам, пока не прибудет непосредственно к адресату или в его комнату. Запрещается воровать чужие парасферы. Наказанием будет конфискация парасферы и запрещение использовать телемпию в течение недели.

8б. Головокружитель — треугольник, сверкающий во время телемпического контакта. Его заставляет сиять сила разума, поэтому рекомендуется пользоваться им как можно реже, иначе наступит физическое истощение. В Арксе головокружители носят на поясе, когда хотят общаться мысленно. Запрещается публично использовать их в реальном мире. Нарушители исключаются на два цикла.

8в. Телепатия — самый древний вид связи между умственно одаренными людьми. Эта техника используется как в Арксе, так и за его пределами. Запрещается посылать обидные или опасные сообщения. Нарушители будут исключены на один цикл. Антеи во время пребывания в Арксе и во время интерканто не могут вступать в телепатические контакты с псиофами, находящимися в реальном мире. Наказание: немедленное исключение.

8г. Телемпия. Существует две техники телемпии. Чтобы ими пользоваться, требуется много мысленной энергии. Первая позволяет понять, кто посещал определенное место в последнее время. Вторая (используемая чаще) позволяет вести мысленный диалог через головокружители. Как телепатия, так и телемпия не могут быть использованы антеями во время интерканто или для вступления в контакт с псиофами, которые находятся в реальном мире. Наказание: немедленное исключение. Сапиенсы могут прибегнуть к этой технике в случае особой необходимости.

8д. Вокофон — микрофон мегасофии, откуда исходят голоса разума. Это важнейший инструмент общения, и сломавший его должен будет провести в своем номере четыре дня в полном молчании.

8е. Противоречивые Утверждения — два больших говорящих рта, которые дают верные и неверные указания. Необходимо напрячь разум и почувствовать, что нужно делать.

ВК-АМ.9 — правила перемещения объектов

9а. Круги мудрости. Упражнениями с этими объектами обычно занимаются на испытаниях в телекинезе. Никто не должен терять свои круги, наказание — полная очистка канала, вытекающего из Кривозера. Перемещение других объектов силой мысли допускается только с кругами мудрости в кармане.

ВК-АМ.10 — правила полета

10а. Ипповоло — волшебные крылатые кони черного цвета. Обычно двадцать таких коней живет в конюшне, носящей имя покойного суммуса сапиенса Риккардо Железного Песта. Ипповоло чувствительны и требуют особого ухода. Их смерть — тяжелейшая утрата для Аркса. Ранивший крылатого коня или вызвавший его смерть исключается на шесть циклов и больше никогда не сможет ездить верхом. Запрещается скакать на ипповоло без надзора церемониймейстера. Нарушителя запирают в конюшне на две ночи.

10б. Спиккафило (быстронити) — воздушные змеи из бумаги транса с крепкой веревкой. Это самые опасные приспособления для полета. Необходимо правильно передавать свою ментальную энергию на веревку и бумагу транса. Только с помощью мысли можно заставить их лететь должным образом. Спиккафило используют во время Контра Унико.

ВК-АМ.11 — правила ныряния

11а. Субканды — это гигантские белоснежные лебеди, которые превосходно плавают под водой и могут часами обходиться без кислорода. Но они очень нежные. У них мягкие и чувствительные перья. Они дарят счастье и спокойствие тому, кто погружается верхом на них в глубины Кривозера. Кормить их строго воспрещается. Спровоцировавший ранение или смерть субканда будет исключен на шесть циклов и никогда не сможет нырять.

ВК-АМ.12 — правила еды

12а. Ужин в честь букв. Устраивается в начале каждого цикла. Выбранная буква указывает на определенную способность разума или магопсихический талант. Блюда, приготовленные в соответствии с философией метафизической кухни, очень богаты энергией. Привозить в Аркс продукты из реального мира нельзя. Нарушитель будет наказан двухдневным мытьем посуды.

ВК-АМ.13 — правила мысленных путешествий

13а. Первый интерканто. В первое мысленное путешествие нельзя брать с собой книги и какие-либо другие предметы. Оно совершается в полной гармонии с атмосферой черной печати. Во время этого путешествия нельзя вступать в контакты с другими антеями или псиофами: наказанием будет исключение из Аркса на два цикла. Противостоять любому магопсихическому существу или справляться с любой оккультной ситуацией, возникшей в течение этих восьми дней, можно только с помощью мысли. Не прошедший интерканто должен вернуться в реальный мир, лишившись способностей к магипсии. Он не сможет посещать Аркс в течение всей жизни.

ВК-АМ.14 — правила нахождения в Арксе

14а. Жилища. Комнаты антеев находятся на первом этаже. Двери нельзя запирать на ключ. Все ключи хранятся у экономки. Жилища псиофов и сапиенсов расположены на втором этаже. Антеям запрещается заходить в их номера. Наказание: экономка запирает нарушителя на ключ в собственной комнате, где он проводит три дня без еды, не вступая ни с кем в телепатические или телемпические контакты. У него забирают парасферу. Если он не будет молчать, наказание продлят или назначат новое, более суровое. На четвертом этаже расположены апартаменты суммуса сапиенса. Туда можно заходить только сапиенсам после уведомления церемониймейстера. Чтобы войти туда, мудрецы кладут руку на мозаику, где изображен их портрет в натуральную величину. Пытавшимся проникнуть в комнату суммуса без предупреждения грозит исключение на три цикла.

14б. Салон фламинго — помещение для псиофов, где они могут отдыхать. Антеи имеют право пребывать там, но недолго.

14в. Комната единения — место, где собираются антеи. Там можно играть и обмениваться мнениями по поводу испытаний в магипсии. Поссорившихся в ней наказывают: они будут три дня работать в конюшне.

14г. Комната видений — это просторный зал, где проводит приемы суммус сапиенс. Никто не может войти в него без приглашения церемониймейстера. Тот, кто проникнет туда тайно, будет наказан трехдневными работами по починке спиккафило.

14д. Места испытаний. Во всех аудиториях, где проводятся испытания и эксперименты, антей и псиофы обязаны соблюдать порядок. Во время испытаний в часы, установленные в программе занятий, они ставят эксперименты только под руководством эксперта сапиенса. В свободные от занятий часы каждый должен вести себя прилично и нести ответственность за поломку или порчу инструментов магипсии. Наказанием станет немедленное исключение.

Средний кодекс правил Аркса Ментиса

В силу Вводного кодекса и во благо спокойного магопсихического существования надо прочитать и выучить наизусть Средний кодекс, запомнив сердцем и разумом, что все его нарушения будут строго наказаны.

СК-АМ.1 — правила разумного пользования

1а. Черная печать. Антеи, симулирующие использование печати или необоснованно утверждающие, что она не действует, будут наказаны немедленным исключением из Аркса Ментиса. Их печати передадут фаберу, который, переделав опознающие устройства, вручит их новым антеям.

1б. Священные руны — руны величайшей магопсихической силы. Они священны, и если кто-то разобьет их или испортит, то будет тут же наказан суммусом. Его не только исключат, он должен будет пропустить два года, не имея возможности изучать магопсихические искусства или использовать их.

1в. Башмокаты. Необходимо всегда чистить после использования и следить за тем, чтобы они работали, а также хранить их в своей комнате. Запрещено пользоваться башмокатами на тропинках Долины мыслей без разрешения суммуса сапиенса. Нарушители будут спать одну ночь в шалаше на Кривозере вместе с субкандами.

1г. Би-флэпы. Антеям всех уровней запрещается пользоваться би-флэпами псиофов. Нарушители пропустят два испытания на ипповоло.

1д. Бассальто (вверхвнизник). Антеи не имеют права подниматься или спускаться на бассальто. В экстренных случаях и при одобрении суммуса сапиенса один псиоф может перевезти одного антея.

СК-АМ.2 — правила отсчета времени

2а. Инструменты — пьянсерено, соусосвист, тромботта и Строгие часы — отключаются в случаях серьезной опасности или во время траура. Только Гулкий удар продолжает звонить.

2б. Гулкий удар, запрограммированный в пьянсерено, могут включать только церемониймейстер и экономка. Если они не в состоянии сделать это, их заменяет другой сапиенс, гарантирующий превосходную работу большого колокола Аркса.

СК-АМ.3 — правила общения

3а. Противоречивые Утверждения. Если суммус сапиенс собирается сделать сообщение чрезвычайной важности, Противоречивые Утверждения умолкают. Во время траура их завешивают черной драпировкой.

3б. Парасфера. В случае нечаянной поломки необходимо отдать парасферу суммусу сапиенсу, который обеспечит новую.

СК-АМ.4 — правила полета

4а. Спиккафило (быстронити). Тот, кто испортит спиккафило для того, чтобы создать проблемы антеям третьего уровня, которые готовятся к Контра Унико, наказывается немедленным исключением. Его тонка будет порвана, а перчатки не используются.

4б. Ипповоло. Запрещается скакать на них ночью. Нарушители будут исключены на целый цикл.

СК-АМ.5 — правила ныряния

5а. Субканды. Учитывая нежность субкандов, строго воспрещается ездить на них верхом, когда Кривозеро и канал покрыты льдом. Антеи, не соблюдающие это правило, не смогут пользоваться субкандами в течение следующего цикла.

СК-АМ.6 — правила нахождения в Арксе

6а. Поведение. Антеи второго уровня не имеют права открывать содержание Среднего кодекса антеям первого уровня. Нарушители не смогут проводить опыты с субкандами, на неделю лишаются ужина, а также у них на весь цикл будут изъяты головокружители. Антеи третьего уровня, открывшие содержание Расширенного кодекса антеям первого и второго уровня, будут отведены к суммусу сапиенсу, который решит, какого наказания они заслуживают. Псиофы и сапиенсы обязаны информировать суммуса, если узнают о подобных нарушениях.

6б. Инфида Сталло (чрезвычайное положение). Объявляется суммусом сапиенсом в случае серьезной опасности. На это время прекращаются все магопсихические испытания. Если Инфида Сталло продлится больше месяца, все магопсихические объекты и инструменты Аркса Ментиса могут исчезнуть навсегда, вызвав полную потерю магопсихических способностей у всех его посетителей.

6в. Соспенс Граве (серьезное подозрение) — наказание, которое суммус сапиенс налагает на сапиенса, нарушившего правила Аркса. Сапиенса закрывают в его комнате. У него забирают головокружитель и парасферу, кроме того, он не имеет права связываться (телепатически и телемпически) с другими мудрецами и антеями. Беседовать с ним может только суммус.

6г. Суплициум — жестокое наказание, пытка, которой подвергаются антеи второго уровня, укравшие ценные магические объекты или волшебных животных суммуса сапиенса. Пытка длится сорок восемь часов. Наказанный антей остается в запертой комнате, не имея возможности с кем-либо говорить или вступать в контакты. Если кто-то попытается войти в комнату наказуемого или заговорить с ним, то будет строго наказан суммусом: его отправят на две ночи на кладбище Аркса Ментиса.

6д. Пунтратты — волшебные ручки, использование которых допускается только во время опытов со священными рунами. Псиофы и антеи должны использовать их, не открывая ни своего вопроса, ни ответа выбранной руны. Нарушители будут наказаны в тот момент, когда желание, выраженное руне, не сбудется.

6е. Агрессия и жестокость. Виновный в нападении на антея, псиофа, сапиенса или даже на суммуса сапиенса будет пожизненно исключен из Аркса. В реальном мире он продолжит нести наказание в тюрьме или соответствующем исправительном учреждении. Он лишится всех магопсихических способностей и будет осужден на вечное несчастье. Вынести подобный приговор даже без суда над виновным может лишь суммус сапиенс.

СК-АМ.7 — правила неприближения

7а. Фабер (умелец) — это особый псиоф, который после длительного отбора и оценки его заслуг назначается суммусом сапиенсом. В случае смерти фабера его замена осуществляется в течение сорока восьми часов.

Задача фабера — помогать оскурабам конструировать новые машины и магопсихические инструменты.

В случае крайней необходимости его вызывают в Аркс для починки, усовершенствования или замены частей испорченных инструментов, чем он обычно бывает недоволен: если какой-то объект или инструмент Крепости разума не работает должным образом, это означает, что сапиенсы и суммус сапиенс недостаточно внимательны.

Фабер не вступает в контакт с антеями. Антеи первого уровня не знают о его существовании. Антей, смотрящий на фабера или оскураба, подвергается опасности Гламуры — он может онеметь и оглохнуть.

Нарушившие это правило и добровольно отправившиеся в Домус Эрметика будут пожизненно исключены из Аркса.

Фабер говорит с суммусом, псиофами и сапиенсами. В редчайших случаях он вступает в контакт с экстрасапиенсами. Фабер живет и работает в болотах, где находится Домус Эрметика. С ним проживают и оскурабы.

Фабер носит фиолетовую мантию и пастру, головной убор в форме кренделя. Он мало говорит, предпочитает одиночество и подчиняется приказам оскурабов.

Фабер не участвует в Галь Айпероне и не может избираться суммусом сапиенсом. Каждый фабер должен следовать Золотому кодексу, по которому живет Домус Эрметика.

7б. Оскурабы (безвестные) — очень старые псиофы, избранные и назначенные суммусом сапиенсом. В случае смерти оскураба его заменяют в течение семидесяти двух часов. Оскурабы обладают высочайшими умственными способностями и изобретают новые магопсихические инструменты. Им известны секреты устройства и действия всех магических объектов Аркса. Они хранят тайны печатей: кроме них и фабера, этот важный секрет знает лишь суммус сапиенс.

Оскурабы не посещают Аркс Ментис и не разговаривают с сапиенсами, псиофами и антеями. Приблизившийся к ним будет исключен пожизненно.

Оскурабы могут вступать в контакт только с суммусом сапиенсом, фабером, а иногда и с экстрасапиенсами. Они носят черную тунику и дувы — особые очки с серебряными линзами, позволяющие видеть суть вещей.

При встрече с оскурабом нельзя смотреть ему в лицо, иначе можно оглохнуть и онеметь (Гламура). Оскурабы не участвуют в Галь Айпероне и не могут избираться суммусом сапиенсом. Каждый оскураб живет по законам Золотого кодекса.

7в. Экстрасапиенсы — особо важные советники сапиенсов и суммуса сапиенса. Их трое. В случае смерти заменяются. Их назначение утверждают суммус сапиенс, оскурабы и фабер. Экстрасапиенсы живут в скрытых местах, в обществе немногих людей и часто предпочитают одиночество.

Они не посещают Аркс, но могут вмешиваться в его жизнь. Им разрешается говорить с оскурабами, а изредка и с фабером. Лишь нескольким антеям выпала удача встретиться с ними во время интерканто.

7г. Золотой кодекс — очень ценная и древняя книга. Начиная с 1555 года она пишется постоянно и регулирует поведение фабера и оскурабов.

Существует только два экземпляра Золотого кодекса: один находится в Домус Эрметика, а второй — в распоряжении суммуса сапиенса. Никто другой не имеет права читать этот важнейший кодекс. Нарушителей карают оскурабы, вплоть до смертной казни.

Расширенный кодекс правил Аркса Ментиса

В силу Вводного и Среднего кодексов и ради магопсихической гармонии надо прочитать и выучить наизусть Расширенный кодекс. Третий уровень формирует разум и способствует духовному росту.

РК-АМ.1 — правила магопсихического знания

1а. Материализация. Занятия проводятся в Ложе психо под руководством суммуса сапиенса. На них допускаются антеи третьего уровня и псиофы. Для антеев требуется разрешение суммуса. Только псиофы и сапиенсы могут сохранять объекты, произведенные мыслью и выполненные во время этих опытов. Материализация идей представляет собой одну из высших ступеней магипсии. Строго воспрещается использовать инструменты аудитории без согласия суммуса. Нарушителям наложат гипсовые повязки на пальцы обеих рук. Наказание продлится тридцать дней.

1б. Биосмия. Основываясь на умственном потенциале, техника биосмии может со временем изменяться. Во время занятий допускается изготовление растений, в том числе овощей, но запрещено изобретать животных.

Нарушители будут строго наказаны двухдневным голоданием, и им будет запрещено посещать Ложу психо в течение всего цикла.

1в. Волшебные (магопсихические) камни. Хранятся в большом шкафу аудитории гипноза и относятся к одним из самых ценных и древних объектов Аркса. Их всего двенадцать, причем каждый обладает целительными свойствами. Испортивший их будет немедленно исключен и вынужден повторить цикл. Тот, кто попытается украсть, должен будет подчиниться воле суммуса, который определит его судьбу. Никто из антеев первого и второго уровня не может трогать или использовать волшебные камни: нарушители проведут в молчании пятнадцать дней и не смогут посещать Комнату единения.

1г. Техника Обратного поворота. Учитывая опасность последствий этой техники, рекомендуется не применять ее.

Лишь в исключительных случаях суммус сапиенс может использовать двенадцать камней, чтобы изменить время и маршрут последнего интерканто, заставив антеев приложить эти самоцветы к различным частям тела. У антеев могут проявиться различные недомогания, от рвоты до лихорадки, а в результате осложнений может наступить даже смерть.

1д. Физическая копия. Когда суммус сапиенс или один из сапиенсов использует Коническое колесо, его физическая копия остается в определенном месте Аркса. Антеи не имеют права оспаривать выбор того, кто пользуется Коническим колесом, даже если это мешает регулярному проведению занятий или прерывает осуществление магопсихического проекта. Протестующие будут лишены ужина в течение недели.

РК-АМ.2 — правила мудрого поведения

2а. Отношения с антеями первого и второго уровня. Крепкая дружба, которая может возникнуть между антеями, высоко ценится, но антеи третьего уровня обязаны хранить секрет Расширенного кодекса. Тот, кто использует телепатию или телемпию, чтобы информировать антеев на других уровнях, нарушив это правило, будет немедленно наказан: у него конфискуют головокружитель и парасферу.

2б. Отношения с псиофами. Близость с псиофами помогает понять основные особенности жизни в Арксе. Уважение к магам, шаманам, медиумам, экстрасенсам, колдунам и алхимикам должно стоять на первом месте. Изучение магопсихических техник поможет оценить способности отдельных псиофов. Ни один антей не может позволить себе оскорблять их. Наказание будет строгим: исключение на шестьдесят дней и аннулирование третьего уровня, который может быть возобновлен по решению суммуса сапиенса.

2в. Отношения с сапиенсами и суммусом сапиенсом. Расписание занятий с сапиенсами надо уважать. Просьбы о доступе в аудитории без присутствия мудреца время от времени могут удовлетворяться, но распоряжение об этом дает лишь суммус сапиенс. Неуважительное отношение к сапиенсу без справедливых оснований влечет за собой разрывание тонки, красных сапог и перчаток. Предусматривается исключение на девяносто дней. Третий цикл будет повторен только в том случае, если антей демонстрирует умственные способности, достойные Аркса.

РК-АМ.3 — правила Контра Унико (Уникального противостояния)

3а. Спиккафило (быстронити) и интуиция. Необходимо тщательно подготовиться к заключительному полету на спиккафило. Выбор воздушного змея должен производиться моментально при помощи интуиции. Сила разума возобладает над любыми случайностями в поведении змеев. Одна ошибка и прерывание энергии мысли могут повлечь за собой отмену результатов Контра Унико. До экзамена запрещены любые комментарии и оспаривания решений суммуса, который определяет, какой спиккафило кому дать.

3б. Дождь и питье. Во время Контра Унико нельзя терять тонку. Перчатки должны быть целыми, не порванными. В случае дождя рекомендуется выпить целый графин Оранжада Хлорина, который сделает кожу водоотталкивающей.

РК-АМ.4 — правила церемонии

4а. Праздник в мегасофии — церемония, на которой подводятся итоги окончания третьего уровня. Проводится в мегасофии, где парящие в воздухе свечи празднично встречают антея. Присутствуют все сапиенсы и суммус сапиенс, которые поднимаются на помост. Псиофы занимают места в партере. Всем антеям первого и второго уровня строжайше запрещается участвовать в этом празднике. Им также нельзя рассказывать о церемонии, поскольку речь идет о важнейшем событии, на котором подтверждается изменение статуса. Церемония проводится сразу после Контра Унико и только в исключительных случаях может быть отложена до начала следующего цикла. Суммус сапиенс издает указ о назначении псиофа, вручая ему серебряный пергамент — важнейший аттестат, который следует хранить с любовью. Псиофы могут комментировать качества «новоиспеченного» коллеги и дарить ему амулеты на счастье.

РК-АМ.5 — правила гигиены

5а. Уход из комнаты на первом этаже. Освобождение и уборка комнаты, занимаемой во время трех циклов, производятся сразу после церемонии. Все личные предметы должны быть унесены с собой. Забывший что-либо понесет наказание, назначенное экономкой. Имя и фамилия антея и номер его комнаты будут внесены в список, находящийся на хранении у суммуса. Это правило остается неизменным с 1555 года. Каждая комната антея имеет свою историю, которую не следует забывать.

5б. Новое жилище. После церемонии можно выбрать новую комнату для проживания на втором или третьем этаже Аркса, предварительно наведя в ней порядок. Проверку произведет экономка. С этого времени наряду с формой разрешается носить любую одежду.

5в. Животные в Арксе. Ставший псиофом может привозить в Аркс животных, соблюдая правила гигиены. Любое животное, будь то насекомое или млекопитающее, нельзя держать в клетке или на поводке.

РК-АМ.6 — правила прощания с печатью

6а. Запрещается возвращаться в черную печать. По окончании третьего уровня и сдачи Контра Унико не допускается использование черной печати. Этот заколдованный круг больше не потребуется. Пройденные миры всех интерканто останутся в памяти и послужат в качестве магопсихического опыта. Запрещается снова входить в печать. Наказание последует немедленно: в течение двух циклов не будет выдаваться би-флэп.

6б. Запрещается даже приближаться к печати, как только был завершен Контра Унико. На место, где останется печать, будут наложены чары, известные только фаберам и оскурабам.

РК-АМ.7 — правила использования приборов

7а. Использование би-флэпа. Через неделю после назначения псиофу вручается новый би-флэп. Необходимо смазать его механизмы, церемониймейстер объяснит, как это сделать. Запрещается перевозить посторонних. Наказание будет жестоким: крылья летучих мышей сломают, парализовав би-флэп на тридцать дней. Только суммус сапиенс может разрешить отступление от данного правила.

7б. Использование бассальто. Древним лифтом Аркса можно пользоваться без труда. Разум направляет вверхвнизник, который бежит по стене крепости. Запрещается заходить в лифт антеям: нарушителю придется подниматься пешком десять раз. Только в чрезвычайной ситуации с разрешения суммуса сапиенса один антей может зайти в лифт вместе с одним псиофом.

РК-АМ.8 — правила об исследованиях

8а. Творчество и знания. После провозглашения псиофам можно начинать исследования магии и создавать алхимические эликсиры под руководством сапиенсов. Разрешается путешествовать ради углубленных исследований и размышлений. Документацию впоследствии следует вручить суммусу сапиенсу.

РК-АМ.9 — правила о субкандах и ипповоло

9а. Рождение и смерть. Убить или спровоцировать смерть волшебных лебедей и крылатых коней Аркса — тяжелейшее преступление. Наказание относится к одному из самых суровых. Исключение следует немедленно. Кроме того, совершивший этот поступок будет навечно лишен магопсихических способностей и сна.

9б. Чудесные яйца. Решение о рождении субкандов принимают оскурабы и фаберы. Они хранят секрет появления яйца. В случае смерти одного из субкандов в Аркс будет передано новое яйцо, за высиживанием которого надо следить очень внимательно, проявляя к лебедям любовь и заботу.

9в. Жеребята. Рождение ипповоло происходит в особой колыбели в Домус Эрметика, и лишь фаберы могут передать жеребенка в Аркс в присутствии по крайней мере одного экстрасапиенса.

РК-АМ.10 — правила о привидениях

10а. Сильфиды — недавно изобретенные и наиболее опасные привидения. Это довольно красивые создания, которые не позволяют выйти из заблуждения. Сила их убеждения настолько велика, что даже самые опытные псиофы при встрече с ними попадают в ловушку. Как правило, они живут в собственном спектральном измерении, но, если решают поблуждать по комнатам Аркса, значит, у них есть на это причина.

10б. Мутации. Сильфиды способны трансформировать свой облик, превращаясь в ужасных чудовищ. В таком случае они становятся еще опаснее, так что спастись от смерти удается немногим.

План Аркса

и местонахождение аудиторий
Подземелье

Мегасофия

психофония, Галь Айперон


Первый этаж

аудитория возвышенной пищи

метафизическая кухня, контрафизика, лжендофия

Клиника неопределенности

изолятор Аркса Ментиса, целительство


Второй этаж

аудитория гипноза

ветроведение, предвидение, Белая магия (арколория-ароматория-красотория)

аудитория тонкой мысли

телекинез, телемпия, телепатия, призраки


Третий этаж

аудитория забвения —

медитация

аудитория нимба

вещие сны, фазы сна-во-сне

аудитория легкости

левитация, биоэнергия


Четвертый этаж

Ложа психо

материализация, биосмия, частичная билокация, полная билокация


Оглавление

  • Глава первая Пустыни сознания
  • Глава вторая Железная клетка
  • Глава третья Раскрытая тайна
  • Глава четвертая Прерванная церемония
  • Глава пятая Череп Джено
  • Глава шестая Паскас и перстень
  • Глава седьмая В пещере мятежных псиофов
  • Глава восьмая Клонафорт и оскурабы
  • Глава девятая Глаза Суоми
  • Глава десятая Мороз фродеров
  • Глава одиннадцатая Отраженное изображение
  • Глава двенадцатая Орлица, сокол и две голубки
  • Волшебные камни
  • Вводный кодекс правил Аркса Ментиса
  • Средний кодекс правил Аркса Ментиса
  • Расширенный кодекс правил Аркса Ментиса
  • План Аркса