Обычно я стараюсь никогда не «копировать» одних впечатлений сразу о нескольких томах, однако в отношении части четвертой (и пятой) это похоже единственно правильное решение))
По сути — что четвертая, что пятая часть, это некий «финал пьесы», в котором слелись как многочисленные дворцовые интриги (тайны, заговоры, перевороты и пр), так и вся «геополитика» в целом...
В остальном же — единственная возможная претензия (субъективная
подробнее ...
оценка) состоит в том, что автор настолько ушел в тему «голой А.И», что постепенно поставил окончательный крест на изначальной «фишке» (а именно тов.Софьи).
Нет — она конечно в меру присутствует здесь (отдает приказы, молится, мстит и пр.), но уже играет (по сути) «актера второстепенного плана» (просто озвучивающего «партию сезона»)). Так что (да простит меня автор), после первоначальных восторгов — пришла эра «глухих непоняток» (в стиле концовки «Игры престолов»)) И ты в очередной раз «получаешь» совсем не то что ты хотел))
Плюс — конкретно в этой части тов.Софья возвращается «на исходный предпенсионный рубеж» (поскольку эта часть уже повествует о ее преклонных годах))
В остальном же — финал книги, это просто некий подведенный итог (всей деятельности И.О государыни) и очередной вариант новой страны «которая могла быть, если...»
p.s кстати название книги "Крылья Руси" сразу же напомнили (никак не связанный с книгой) телевизионный сериал "Крылья России"... Правда там получилось совсем не так радужно, как в книге))
По аннотации сложилось впечатление, что это очередная писанина про аристократа, написанная рукой дегенерата.
cit anno: "...офигевшая в край родня [...] не будь я барон Буровин!".
Барон. "Офигевшая" родня. Не охамевшая, не обнаглевшая, не осмелевшая, не распустившаяся... Они же там, поди, имения, фабрики и миллионы делят, а не полторашку "Жигулёвского" на кухне "хрущёвки". Но хочется, хочется глянуть внутрь, вдруг всё не так плохо.
Итак: главный
подробнее ...
герой до попадания в мир аристократов - пятидесятилетний бывший военный РФ. Чёрт побери, ещё один звоночек, сейчас будет какая-то ебанина... А как автор его показывает? Ага, тот видит, как незнакомую ему девушку незнакомый парень хлещет по щекам и, ничего не спрашивая, нокаутирует того до госпитализации. Дальше его "прикрывает" от ответственности друг-мент, бьёт, "чтобы получить хоть какое-то удовольствие", а на прощание говорит о том, что тот тридцать пять лет назад так и не трахнул одноклассницу. Kurwa pierdolona. С героем всё ясно, на очереди мир аристократов.
Персонажа убивают, и на этом мог бы быть хэппи-энд, но нет, он переносится в раненое молодое тело в магической Российской империи. Которое исцеляет практикантка "Первой магической медицинской академии". Сукаблять. Не императорской, не Петербургской, не имени прошлого императора. "Первой". Почему? Да потому что выросший в постсовке автор не представляет мир без Первого МГМУ им.Сеченова, он это созданное большевиками учреждение и в магической Российской империи организует. Дегенерат? Дегенерат. Единица.
Странно, что, будучи жаворонком по натуре, он проснулся в подавленном состоянии. Он пытался разобраться, почему, и не смог.
Будучи человеком здоровым, он не стал отказываться от здорового завтрака. Для этого он был недостаточно подавлен. Он слушал мелодичный голос темноволосой девушки. Она частенько завтракала в заведении Кэхила со своей подругой.
Виноградный сок, ананасовый сок, апельсиновый сок, яблочный сок… почему люди смотрят на него с недоумением — только потому, что он берет на завтрак четыре-пять сортов сока?
— Агнес, это было ужасно. Я была похожа на мешок грязно-зеленого цвета, набитый скунсовой капустой, клянусь. А мои волосы выглядели как туалетная швабра. Я чуть не умерла от тоски. Просто невозможно, чтобы кто-то чувствовал себя так плохо. Не могу забыть эту картину. Весь мир как нижняя часть сгнившего бревна. Хотя нет. Это было не просто скопление существ. Это была куча мала. Никто не заслуживает того, чтобы жить в таком мире. Он все еще у меня перед глазами…
— Тереза, это всего лишь сон.
Сосиски, всего четыре маленькие связки. Неужели люди считают его обжорой только из-за того, что он заказал четыре порции сосисок? Кажется, не так уж много.
— Моя мама превратилась в монстра, свинообразное животное, покрытое бородавками. Но все равно я узнала ее. Как могла моя мама выглядеть бородавчатой свиньей и при этом оставаться моей мамой? Она же опрятная!
— Тереза, это всего лишь сон. Выбрось его из головы.
Удивленные взгляды, которые человеку приходится терпеть, позволяя себе десяток оладий на тарелке! Что с этими людьми, которые называют четыре оладьи невероятной кучей? И что необычного в заказе четверти фунта хлеба? Лучше, чем двадцать маленьких кусочков, каждый на отдельной подставке.
— Агнес, глаза у всех были выпученные, как у насекомых. И мы воняли! Мы были раздуты, и все время шел дождь, едкий зеленый дождь, который вонял, как слово из пяти букв. Ох, подруга! Волосы торчали у нас отовсюду, где не было бородавок. Мы разговаривали, как охрипшие вороны. По нам ползали паразиты. Я чувствую зуд только при одном воспоминании об этом. А неприличные части сна я не стану рассказывать вообще. Никогда в жизни не испытывала такого отвращения. Не знаю, как я проживу день.
— Тереза, лапушка, почему какой-то сон так сильно тебя расстроил?
Не вижу ничего дурного в заказе глазуньи из трех яиц, и поджаренной с двух сторон яичницы из трех яиц, и трех яиц, сваренных всмятку, и шести — взбитых. Или закон требует, чтобы все яйца в заказе были приготовлены одинаково? Или есть что-то дурное в заказе пяти чашек кофе? Девушке не придется бегать подливать.
После яичной интерлюдии и первых блюд Баскомб Свисегуд любил перейти к бекону и вафлям. Но он подскочил, не закончив завтрак.
— Что она сказала? — Он удивился необычной громкости своего голоса.
— Что сказал кто, мистер Свисегуд?
— Девушка, которая была здесь и только что ушла с подругой?
— Это была Тереза, а другая девушка — Агнес. Или наоборот, это была Агнес, а другая девушка — Тереза. В зависимости от того, кого из них вы имеете в виду. Я не в курсе, что именно сказала каждая из них.
Баскомб выскочил на улицу.
— Девушка! Девушка, которая рассказывала про нескончаемый зеленый дождь, как вас зовут?
— Тереза. Вы встречали меня четыре раза. Каждое утро вы смотрите на меня так, словно видите впервые.
— Я Агнес, — сказала Агнес.
— Что вы подразумевали, когда говорили о нескончаемом зеленом дожде? Расскажите о нем подробнее.
— Не расскажу, мистер Свисегуд. Я просто рассказывала Агнес свой сон. Вас это не касается.
— Но мне нужно услышать о нем все. Расскажите подробнее, что вам приснилось.
— Не расскажу. Сон был нехороший. К вам он не имеет никакого отношения. Если бы вы не были другом моего дяди Эда, я бы позвала полицейского из-за вашей назойливости.
— Были ли у вас существа наподобие живых крыс, обитающих в желудке и помогающих переваривать пищу? Были ли они…
— Ох! Откуда вы знаете? Оставьте меня в покое. Я позову полицейского. Мистер Маккарти, этот человек пристает ко мне.
— Да неужели, мисс Ананиас. Старый Баскомб давно выдохся. От него вреда не больше, чем от фонарного столба.
— А на фонарных столбах росли волосы, не так ли, мисс Тереза? Они трепетали, разбухали и пахли зеленью…
— Ох! Вы не могли узнать! Вы страшный человек!
— Я Агнес, — сказала Агнес, но Тереза утащила ее прочь.
— Что за вырост на фонарном столбе, Баскомб? — спросил офицер Моссбэк Маккарти.
— Ох, я как будто побывал в аду, Моссбэк. Я видел его во сне прошлой ночью.
— Что ж, там ты и окажешься — как человек, игнорирующий Пасху год за годом. Но вырост на фонарном столбе? Если он имеет какое-то отношение к моему участку, я должен знать об этом.
— Похоже, я видел такой же страшный сон, что и юная леди, совпадающий во всех деталях.
Не зная, что представляют из себя сны (а мы не знаем), мы не
Последние комментарии
2 часов 34 минут назад
2 часов 54 минут назад
3 часов 20 минут назад
3 часов 23 минут назад
12 часов 54 минут назад
12 часов 58 минут назад