Ночь В Доме У Озера [Джордж Рэймонд Ричард Мартин] (fb2) читать постранично, страница - 2

Темно-лиловое небо, переходившее в цвет индиго, было озарено светом изнуренных звезд.

— Быстрее! — крикнул Чимвазл находящемуся в упряжке Полимамфо. Он бросил взгляд через плечо. Следов погони не было, но это еще не значило, что твк-ане не шли за ним по пятам. Были они мерзкими маленькими тварями, хотя и вполне приятными на вкус, но чересчур злопамятными. — Смеркается. Скоро нас настигнет ночь! Пошевеливайся! Мы должны найти убежище до темноты, дубина ты неотесанная!

Шерстоносый пунер только хрюкнул, так что Чимвазл в ответ хлестанул его кнутом.

— Переставляй свои ноги, вшивая деревенщина!

На этот раз Полимамфо приложил все возможные усилия, замелькали ноги, заболталось брюхо. Колесо налетело на камень, телега подпрыгнула, и Чимвазл прикусил язык. Вкус крови, густой и сладкий, как заплесневелый хлеб, наполнил его рот. Чимвазл сплюнул, и сгусток зеленоватой слизи и черной сукровицы попал прямо в морду Полимамфо, прилипнув к его щеке, прежде чем упасть вниз на камни.

— Быстрее! — взревел Чимвазл, а его кнут стал напевать бодрую мелодию, поддерживавшую пунера в нужном ритме танца.

Наконец деревья расступились, и перед ними возник трактир, стоявший на каменистом пригорке, у которого сходились три дороги. Казался он прочным и приветливым, каменный внизу и деревянный вверху, с величественными фронтонами, высокими башенками и широкими окнами, из которых лился гостеприимный теплый красноватый свет. Доносились звуки веселой музыки и смеха, сопровождаемые звоном блюд и бокалов, который будто бы говорил: заходи, заходи, снимай сапоги, отдыхай и наслаждайся кружкой эля. За остроконечными скатами крыши трактира на солнце блестело озеро, гладкое и красное, как лист кованой меди.

Никогда еще Великий Чимвазл не лицезрел такой приятной картины.

— Стой! — скомандовал он, щелкнув кнутом над самым ухом Полимамфо, чтобы привлечь его внимание. — Остановись! Довольно! Здесь мы и укроемся!

Полимамфо споткнулся, замедлил ход и остановился. Он с сомнением оглядел трактир, затем втянул носом воздух.

— Я бы двигался дальше. Будь я на вашем месте.

— Уверен, тебе бы этого и хотелось.

Чимвазл спрыгнул с телеги, его мягкие сапоги с хлюпаньем погрузились в грязь.

— А когда твк-ане схватили бы нас, ты бы сидел и посмеивался, пока они кололи бы меня своими копьями. Что ж, зато здесь они нас никогда не найдут.

— Кроме вот этого, — произнес пунер.

И в самом деле, твк-анин был тут как тут, летая вокруг головы Чимвазла с неслыханной наглостью. Под слабое жужжание крыльев своей стрекозы он взял копье наперевес. Кожа его была бледно-зеленой, а шлем представлял собой скорлупу от желудя. Чимвазл в ужасе поднял руки.

— Что же вам от меня нужно? Я ничего не сделал!

— Ты съел доблестного Флорендаля, — ответил твк-анин. — Ты проглотил леди Мелесенс и сожрал троих ее братьев.

— Ничего подобного! Я отрицаю все обвинения! Это был кто-то другой, похожий на меня. У вас есть доказательства? Покажи мне их! Что, нечего показать? Тогда убирайся!

Вместо этого твк-анин набросился на него и нанес ему удар в нос своим копьем, но как бы быстр он ни был, Чимвазл был еще быстрее. Его длинный липкий язык вылетел наружу, выдернул крошечного всадника из седла и возвратился обратно, сопровождаемый воплями миниатюрного наездника. Доспехи твк-анина оказались хрупкими и приятно похрустывали на острых зеленых зубах Чимвазла. Вкусом же всадничек напоминал мяту, мох и грибы — довольно пикантное сочетание.

Затем Чимвазл поковырял в зубах крошечным копьем.

— Только один, — с уверенностью заявил он. Никто больше не соизволил появиться. — Миска шипящих угрей ждет меня. Можешь остаться здесь, пунер. И приглядывай за телегой.

* * *

Лирианн подпрыгивала и вертелась на ходу. Гибкая и длинноногая, веселая и подвижная, одетая во всё серое и темно-розовое, она шла развязной походкой. Ее блузка была соткана из шелковой пряжи, мягкой и гладкой, а три верхних пуговицы были расстегнуты. Широкополая шляпа из бархата, украшенная лихим пером, была щегольски сдвинута набекрень. На бедре висела Щекотунья в ножнах из мягкой серой кожи, сочетавшейся с ее высокими, выше колен, сапогами. На голове — копна золотисто-каштановых локонов, а молочно-белые щеки усыпаны веснушками. У нее были живые серо-зеленые глаза, рот, созданный для озорных улыбок, и маленький вздернутый носик, который подрагивал всякий раз, когда она принюхивалась.

Вечер благоухал соснами и морской солью, но за этими запахами Лирианн могла уловить слабые намеки на эрба, умирающего гру и вонь гаулов неподалеку. Ей было интересно, осмелится ли кто-нибудь выйти и поиграть с ней после захода солнца. Такая возможность вызывала у нее улыбку. Она коснулась рукояти Щекотуньи и закружилась под деревьями, выбивая небольшие облачка пыли каблуками своих сапог.

— Почему ты танцуешь, девочка? — спросил тихий голос. — Час уже поздний, а тени длинны. Не время для танцев.