Пожиратели стен [Серж Брюссоло] (fb2) читать онлайн

Серж Брюссоло ПОЖИРАТЕЛИ СТЕН

Глава 1 ЖЕРТВА КОРАБЛЕКРУШЕНИЯ

Зигрид крепко спала на своей койке в каюте номер 326 межгалактического пассажирского судна «Принц Кандары», когда вдруг завыла аварийная сирена. Из специального шкафчика в переборке тут же выдвинулась металлическая суставчатая рука, вооруженная шприцем, и впрыснула ей в яремную вену особый раствор, предназначенный для активизации рефлексов выживания. Это была стандартная процедура в аварийных ситуациях, но, к сожалению, некоторые пассажиры переносили ее плохо и впадали в неконтролируемое буйство. Известны были случаи, когда они даже пытались сбежать через сливное отверстие унитаза — довольно причудливый метод эвакуации, успех которого был весьма близок к нулю.

Зигрид резко поднялась, задыхаясь. Даже не задумываясь о своих действиях, она натянула герметичный защитный комбинезон, нахлобучила на голову шлем и шагнула вон из каюты. По узким коридорам судна туда-сюда метались всполошенные люди, толкаясь и наступая друг на друга. Некоторые, совершенно потеряв голову от инъекции стимулятора, пытались высадить толстое стекло иллюминаторов, чтобы как можно скорее покинуть терпящий бедствие корабль.

— Что происходит? — спросила Зигрид, обращаясь к встроенному в шлем компьютеру.

— Мы попали под сильный метеоритный дождь, — невозмутимым голосом отозвался компьютер. — Правая часть судна полностью разрушена. Советую тебе как можно быстрее добраться до спусковой капсулы, пока судно не распалось на части, так как это может пагубно отразиться на твоих жизненных функциях, особенно если ты рассчитываешь прожить еще несколько лет. В противном случае ты можешь вернуться в каюту, лечь на койку и принять снотворное, чтобы не испытать физических страданий при взрыве.

Спусковые капсулы исполняли ту же роль, что и спасательные шлюпки на старинных пакетботах. Зигрид принялась решительно прокладывать себе путь по коридору. Военная подготовка помогла ей преодолеть панику и сосредоточиться на необходимых действиях.

Она с невероятной быстротой отыскала месторасположение капсул и устроилась в одной из них. При закрытом люке внутреннее пространство капсулы оказалось едва ли больше, чем в стиральной машине, так что сидеть в ней можно было, только зажав голову между коленями. При взлете у пассажира возникало полное ощущение, что означенная стиральная машина приступает к циклу отжима.

— Запуск через три секунды, — сообщил бортовой компьютер. — Надеемся, что ваше путешествие на корабле нашей компании было приятным. В случае выживания при приземлении этой спасательной капсулы вы имеете право в порядке компенсации на один бесплатный полет на любом из наших кораблей дальнего следования. Обращайтесь в ближайшее к вам транспортное агентство!

Зигрид с чувством выругалась, и в тот же самый момент капсула катапультировалась из спасательного шлюза в пустоту космоса, подальше от корабля, который уже разваливался на куски в ослепляющих вспышках взрывов.

Чудовищное ускорение вжало скрюченное тело девушки в стенки капсулы, и она потеряла сознание.

Зигрид пришла в себя примерно через три часа с таким ощущением, будто по ней промчался табун лошадей, обутых в хорошо заточенные коньки. Из носа шла кровь, а состояние собственного мозга вызвало у нее ассоциацию с рисовым пудингом, упавшим с тридцатого этажа.

— Приятного пробуждения! — раздался в ее ушах бодрый синтетический голос компьютера. — Рад сообщить вам, что вы — единственный выживший в катастрофе пассажир. Ни одна из оставшихся капсул не успела катапультироваться до взрыва. До настоящего момента все системы работают исправно. Запасов топлива хватит еще примерно на десять часов, прежде чем мы окончательно затеряемся в космосе. Возможно, вы желаете распорядиться этим временем для составления завещания или хотите направить жалобу в транспортную компанию?

— Заткнись! — простонала Зигрид. — У меня от тебя голова раскалывается. Какая у нас ближайшая планета?

— Сигма Сигма Дельта Семь-семь-семь, — без колебаний отозвался компьютер. — Но это необитаемый камень, бывшее поле битвы, полностью уничтоженное братоубийственной войной. Не советую вам совершать на нем посадку.

— А мы можем лететь дальше?

— Нет, при условии, конечно, что вы хотите остаться в живых. Наш запас кислорода заканчивается. Однако, если вы согласны умереть от удушья, я могу доставить вас на Капа Капа Тау Восемьсот семьдесят шесть, очень живописный астероид, где я совершу мягкую посадку. Там очень приятный пейзаж, который украшает розовое полярное сияние и музыкальные туманы.

— Но я-то уже буду мертва, так? — уточнила Зигрид.

— Совершенно верно, — подтвердил автопилот. — Тем не менее вам должно быть приятно, что вы найдете вечное упокоение в такой идиллической обстановке.

— Вот уж спасибо, — буркнула Зигрид. — Тогда поворачивай к бывшему полю битвы. Лучше уж я попытаю счастья на груде развалин, чем превращусь в мумию в твоем райском уголке.

Она изо всех сил постаралась взглянуть на сложившуюся ситуацию со всем оптимизмом, на который была способна. Ей вспомнились Такеда и молодой юнга Хата,^[1] которые наотрез отказались отправиться с ней на Землю. Их напугала перспектива покинуть мир Восходящего Солнца и столкнуться с миром современного прогресса, который был для них совершенно чужим. Зигрид с трудом удержалась от слез, когда они расставались на перроне космопорта, но теперь ей было чему порадоваться.

«Если бы они взошли на борт, — думала она, — сейчас их уже не было бы в живых».

Она очень любила их, но ей пришлось решиться на разлуку из-за Анато: ее старый враг, ныряльщица с отрубленной рукой, постоянно пыталась убить ее. Трижды каким-то чудом избежав смертельных ловушек, Зигрид решила, что ей пора немедленно возвращаться домой. Увы, путешествие опять обернулось катастрофой.

Девушке пришлось набраться терпения. Через пять часов капсула ударилась о поверхность Сигмы Сигмы, подняв облако пыли, которая оседала целую вечность.

— Начинаем передачу сигнала бедствия, — сообщил бортовой компьютер. — При удачном стечении обстоятельств какой-нибудь телекоммуникационный спутник передаст его на орбитальную станцию, и к вам направят спасателей.

Зигрид поморщилась. Она плохо представляла себе межгалактическую транспортную компанию, которая направит спасательную миссию через полкосмоса, чтобы прийти на помощь одной-единственной выжившей жертве крушения!

— Атмосфера здесь пригодна для дыхания? — спросила она, с трудом выкарабкиваясь из неудобного сиденья.

— Да, — отозвалась у нее в ушах программа, ответственная за выживание, — но я не советую тебе снимать шлем.

— Почему? Из-за радиации?

— Нет, из-за микробов, вирусов… Я уже сообщал тебе, что в прошлом эта планета стала ареной бактериологической войны, которая полностью уничтожила всю цивилизацию.

Зигрид нажала кнопку открытия люка. Пыль, поднятая при приземлении капсулы, так и осталась висеть в воздухе желтоватым туманом, сквозь который проступали контуры каких-то высоких строений. Прихватив сумку со стандартным спасательным набором, Зигрид соскользнула по обшивке фюзеляжа и спрыгнула на землю.

Глава 2 ГОРОД СКЕЛЕТОВ

— Где в точности я нахожусь? — обратилась Зигрид к встроенному в шлем компьютеру. — Это место действительно необитаемо?

Вокруг нее простирался серый, разоренный город, улицы которого были забиты брошенными автомобилями и полуразобранными чемоданами.

«Выглядит так, как будто тысячи людей поспешно спасались бегством, — подумала Зигрид. — Все это попахивает массовой паникой».

Она осторожно двинулась вперед по загроможденному проспекту. Местами ей приходилось с трудом протискиваться среди сгрудившихся в беспорядке машин.

«Прошло уже много времени, — заметила она. — Столько пыли накопилось…»

Действительно, дующий со стороны пустыни ветер занес улицы песком, словно намеревался со временем похоронить город-призрак под какой-нибудь исполинской дюной.

— Эй! — снова окликнула она компьютер. — Ты отвечать собираешься или нет? Куда мы попали?

— Этого места нет в базе данных, — призналась наконец машина. — Оно очень древнее. Полагаю, это старая колония землян, стертая с лица вселенной мощной эпидемией.

— Эпидемией?

— Точнее говоря, бактериологической войной. Люди, населявшие эту планету, стали враждовать друг с другом и попытались разрешить возникшие между ними разногласия с помощью бомб, зараженных опасными микробами, которых вывели в лабораториях ученые. В результате они полностью истребили друг друга, не сумев остановить распространение смертельных болезней.

— Как мило… — пробормотала Зигрид с тревожным содроганием.

— Ах да! Я упустил одну деталь, — прострекотал компьютер. — Считаю необходимым поставить тебя в известность, что вирусы по-прежнему сохраняют активность, несмотря на истекшее время. Внимательно следи за тем, чтобы не разорвать комбинезон и не допустить трещин в шлеме, иначе тебе угрожает немедленное заражение.

— Гениально, — выдохнула девушка.

Она замерла на месте, чувствуя, как лоб ее взмок от испарины. Девушку ужаснула мысль, что она может зацепиться прорезиненной тканью скафандра за какой-нибудь острый выступ покореженного бампера.

Затаив дыхание, она огляделась по сторонам. Витрины магазинов стояли разбитые, и ветер потихоньку заносил прилавки песком. Все вокруг было засыпано осколками стекла.

— Вон, кажется, книжный киоск, — пробормотала девушка. — Я могла бы отыскать там газеты…

Она направилась в сторону киоска и, осторожно разгребая груды пыли и мусора, наконец выкопала из-под них пожелтевший газетный лист какого-то ежедневника. Скопившийся песок уберег хрупкую бумагу от губительного воздействия времени. Первую страницу пересекал крупный заголовок:

Эпидемия распространяется гигантскими шагами. Убийственное чихание унесло жизни 300 000 человек в промышленных пригородах Капабанги. Ученые признали свое бессилие.

Зигрид взглянула на дату в верхнем углу газеты. Эта передовица была отпечатана 160 лет назад!

— Эй! — снова обратилась она к своему шлему. — Катастрофа произошла более полутора столетий назад, но ты утверждаешь, что вирусы все еще активны?

— Ответ утвердительный, — прогнусавил компьютер. — Кстати, скоро ты их увидишь. Они похожи на небольших голубоватых медуз, которые парят в воздухе в поисках жертвы.

— Значит, кто-то все-таки выжил?

— Да, животные оказались устойчивее к инфекции, чем люди. В первую очередь крысы и насекомые. Некоторые виды, например лошади, выработали антитела, которые позволили им в двух случаях из трех пережить чихательную лихорадку…

— А люди? — перебила Зигрид, уже знавшая, что компьютер иногда склонен к неумеренной болтливости.

— Люди? О, конечно, кое-кто остался. Но, думаю, они были вынуждены вернуться к пещерной жизни. Я бы на твоем месте не рассчитывал подружиться с ними.

Девушка уже собиралась задать очередной вопрос, как вдруг под толстой подошвой ее ботинка что-то хрустнуло. Присев, она разгребла кончиками пальцев рыхлый песок. Почти сразу на поверхность выступили обломки распавшихся костей. Чем глубже она копала, тем больше костей попадалось ей на глаза. Сотни и сотни фаланг, ребер, берцовых костей, лопаток — все вперемешку, как кусочки рассыпанной мозаики.

Ни один скелет не был целым, даже черепа развалились на бесчисленное множество осколков с причудливо изрезанными краями.

— Их как будто разнесло взрывом… — пробормотала Зигрид в недоумении. — Нечасто увидишь череп в таком состоянии. Обычно это единственная часть скелета, которая сохраняет целостность веками.

— Но только не в случае чихательной лихорадки, — поправил ее механический голос компьютера.

— Какой-какой лихорадки? — удивилась девушка.

— Вирус Зета Зебулон Снуз Триста сорок пять вызывает ужасное чихание, — пояснила машина. — От подобных «апчхи» скелет разваливается на отдельные элементы и выбрасывается из тела через рот… мелкими осколками.

— Кошмар какой! — ахнула Зигрид.

— Верное замечание, — подтвердил компьютер, — война всегда ужасна.

Девушка выпрямилась, высыпав обратно на землю пригоршню мелких косточек.

Она колебалась, не зная, что предпринять. Продолжать осмотр местности или вернуться к спасательной капсуле?

«Главная проблема — это кислород, — с тревогой подумала она. — Когда баллон опустеет, мне придется снять шлем, чтобы не задохнуться… и тогда я заражусь чихательной лихорадкой».

Перспектива была, прямо скажем, не самой заманчивой.

В ту же минуту она заметила стайку вирусов, вяло парящих над крышами домов. Они действительно походили на медуз, через их прозрачные тела просвечивало солнце. Сказать по правде, они были очень даже красивые… смертоносные, но красивые.

— Они тебя заметили, — негромко проскрипел компьютер. — Чтобы продолжать свое существование, они обязательно должны заражать все новых и новых живых существ, иначе им самим грозит вымирание.

— Они нападут на меня?

— Они непременно попытаются, но шлем и скафандр защитят тебя, если сохранят полную герметичность. Помни: ни дырочки, ни трещинки.

— Я знаю.

Повинуясь инстинкту, Зигрид выхватила из укрепленной на бедре кобуры свой боевой лазер.

— Это тебе не поможет, — еще тише отозвался компьютер. — Ни огонь, ни жар не оказывают на них никакого действия. Скорее наоборот, это снабжает их дополнительной энергией и ускоряет размножение.

Зигрид стала пробираться дальше среди заполонивших улицу машин. Вскоре она заметила бронированный фургон, врезавшийся в кузов большого грузовика, и решила, что он мог бы послужить ей убежищем на случай, если скопище вирусов ринется на нее с неба.

Внезапно ее взгляд упал на большой покореженный металлический стенд, который пронзительно скрежетал под порывами ветра.

Внимание! — провозглашала потускневшая надпись на нем. — Любой человек, чихнувший в этой зоне, будет немедленно сожжен заживо санитарными роботами. Эта мера введена в целях прекращения распространения эпидемии. Немедленно сообщайте в полицию о людях, пытающихся скрыть чихание, тем самым вы способствуете спасению общества.

Зигрид взглянула на часы. Светящиеся цифры на циферблате сообщили, что запас кислорода будет полностью исчерпан через 5 часов 38 минут 47 секунд.

«Если к тому времени за мной не прибудет спасательная миссия, мне придется снять шлем, если я не хочу умереть от удушья», — сказала она себе, с трудом подавляя надвигающийся страх.

Громкий металлический скрежет за спиной заставил ее подскочить, и она прижалась спиной к стенке фургона, едва дыша, с отчаянно бьющимся сердцем. И тут же выругала себя за это: чем больше она будет давать волю нервам, тем быстрее будет расходовать кислород.

Скрежет повторился. Теперь было слышно, что он перемежается шорохом и потрескиванием, как будто кто-то тяжелый ломал сухие ветки.

«Башмаки… — подумала девушка. — Стальные башмаки, которые разгребают песок и топчут засыпанные кости».

Звук приближался.

Из-за поворота улицы показалось очень странное создание: робот трехметровой высоты, весь покрытый пылью, но вооруженный закрепленной у него на голове лазерной пушкой. На его грудном щите можно было различить надпись: Агент дезинфекционной службы.

Зигрид поняла, что это и есть андроид, занимающийся уничтожением жертв эпидемии.

— Смотри, — шепнул ей в ухо компьютер, — у него вместо ушей специальные детекторы для определения источника чихания. На заключительных стадиях эпидемии эти машины сжигали на месте всех, у кого обнаруживались признаки заражения.

— Лучше бы они их лечили! — возмутилась Зигрид.

— Это невозможно, — безмятежно возразил компьютер. — От чихательной лихорадки не существует вакцины.

Гигантский робот повернул голову в сторону Зигрид, уловив звуки голосов внутри ее гермошлема.

«Ради всех богов космоса, — взмолилась девушка, — только бы он не принял их за чихание!»

Она не решалась вздохнуть. Робот нависал над ней всей своей исполинской массой. Со стороны он походил на танк, который вдруг поднялся на задние конечности — мешанина из шестеренок, поршней и рычагов. Стальная горилла, ощетинившаяся вместо шерсти болтами и заклепками. На несколько невероятно длинных секунд он замер в нерешительности; детекторы его пушки щелкали и позвякивали, как взбесившийся будильник.

Наконец он начал удаляться, с хрустом давя своими металлическими подошвами обломки костей.

«Охотник за чиханием, — подумала Зигрид. — Просто бред какой-то!»

Она ощущала, что пот градом катится у нее под шлемом и скафандром, но не могла вытереть его. Как только робот скрылся в отдалении, вирусы снова начали порхать вокруг, легонько трогая ее своими прозрачными щупальцами. В их поведении не было ничего агрессивного, вовсе нет. Их попытки войти в контакт выглядели скорее ласковыми и умиротворяющими, как будто они старались приручить дикую кошку.

— Не заблуждайся, — предостерег девушку компьютер. — Они ощупывают тебя, чтобы отыскать брешь в твоем защитном комбинезоне. К счастью, они не выделяют никаких едких кислот, растворяющих ткань скафандра. Пока у тебя есть герметичная защита, тебе нечего бояться.

Зигрид помахала рукой, пытаясь разогнать «медуз», которые теперь липли к ее шлему, как будто нарочно хотели ее ослепить.

Вирусы вяло шевелились. На вид они состояли из вязкого желатина, способного произвольно менять форму.

«Ну разумеется, — подумала Зигрид, — это позволяет им просачиваться в любые щели. В замочную скважину или под дверь. Обнаружив отверстие, они тут же забиваются в него».

Размахивая руками, она все-таки сумела отогнать вирусы, которые продолжили свой ленивый полет. Конечно, они изголодались, это очевидно. Они просто умирали от желания заразить Зигрид, чтобы восстановить свои силы. Они существовали без пищи уже слишком долго.

Девушка продолжила путь, сама не очень понимая, на что она надеется.

— Ты уверен, что воздух этой планеты пригоден для дыхания? — обратилась она к компьютеру.

— Да, — ответил механический голос, — но когда ты решишь снять шлем, убедись, что находишься в герметично закрытом пространстве, куда вирусы не могут проникнуть.

— Это где же, например? — нетерпеливо поинтересовалась Зигрид, от страха сделавшись раздражительной.

— Может, в хранилище банка? — предположил компьютер. — Или на морозильном складе… Одним словом, подойдет любое помещение без окон. Это же просто, верно?

— Не уверена! И вообще, как эти вирусы заражают живых существ?

— Проникая внутрь их тела через рот, нос, уши — короче говоря, любое отверстие, которое может послужить входными воротами инфекции.

Девушка снова взглянула на часы. Время летело с головокружительной скоростью. Она задумалась, перехватил ли кто-нибудь сигнал СОС, который она отправила в момент кораблекрушения… но усомнилась в этом. Еще она обнаружила, что аккумуляторы, питающие встроенный в скафандр компьютер, тоже быстро теряют заряд. Из-за этого в механическом голосе, раздававшемся из динамиков шлема, начинали звучать неприятные шипящие нотки.

Она остановилась на большом перекрестке.

Перед ней простирался город — огромный и унылый в своем упадке, наводя на мысль о скелете давным-давно погибшего динозавра. Вокруг царила гнетущая тишина, которую нарушали только завывания ветра. Там и сям из толстого слоя песка, покрывавшего пустынное шоссе, торчали берцовые кости или обломки челюстей…

«Очаровательная картина, — подумала Зигрид. — Очень ободряет».

Она как раз шагала к полуразрушенному ресторану в надежде отыскать в нем морозильную камеру, как вдруг где-то далеко за ее спиной раздалось гулкое «апчхи». Она застыла на месте. Бросив осторожный взгляд через плечо, девушка увидела крупного альдебаранского льва, который двигался в ее направлении. Надо полагать, это был зверь, сбежавший из местного зоопарка. Эти хищники считались совершенно неуязвимыми, а продолжительность их жизни в норме составляла около двух столетий, но этот экземпляр выглядел неважно. Его ярко-рыжая грива свисала жалкими свалявшимися колтунами на отощавшие бока, шерсть вылезала неопрятными клочьями. Зигрид перевела взгляд на когти зверя, длинные и острые, как сабли.

«Он весит, наверное, добрых полтонны, — подумала она. — И превратит меня в паштет одним ударом лапы».

Она быстро прикинула расстояние до бронированного фургона, который недавно заметила на улице. Успеет ли она добежать до него и запереться внутри, или же лев настигнет ее в два прыжка, стоит ей пошевелиться?

Исполинская кошка дрожала, явно мучаясь жестокой лихорадкой. От шкуры льва исходил такой жар, что мех на ней потемнел, а волоски гривы потрескивали, как будто готовы были вот-вот вспыхнуть.

«Он сейчас загорится, — решила девушка. — Удивительно, как он до сих пор еще держится на ногах».

Внезапно зверь конвульсивно задергался, как будто во власти сильнейшей судороги. Он весь сжался, как мехи аккордеона, а потом оглушительно чихнул. Эхо этого чудовищного звука напоминало раскаты пушечного грохота. В следующую же секунду все кости скелета льва вырвались из его глотки, перемешанные, как детали какого-то невероятного конструктора. Зигрид инстинктивно прикрыла голову руками. Один позвонок просвистел в трех сантиметрах от ее шлема, едва не разбив его вдребезги. Опасливо отняв ладони от лица, девушка увидела, что шкура льва валяется на земле, совершенно плоская и дряблая, как прикроватный коврик. Скелет хищника был теперь рассеян по земле на расстоянии тридцати метров, являя собой какой-то бредовый анатомический натюрморт.

— Не задерживайся здесь! — приказал голос компьютера. — Звук чихания привлечет санитарного робота, который может по ошибке принять тебя за мишень.

Зигрид, все еще потрясенная увиденным, не двигалась с места. Из шкуры льва не торопясь выбрались три похожих на голубых медуз вируса и медленно поползли прочь, поблескивая на солнце веселенькими бликами.

— Это просто супермегаотвратно! — не выдержав, пробормотала Зигрид в микрофон.

Нижняя челюсть злосчастного льва валялась в четырех сантиметрах от ее ноги. Вся она была усажена мощными желтоватыми клыками.

— Шевелись! — приказала ей встроенная в компьютер программа выживания, — не стой столбом на месте! Санитарный робот уже близко, я слышу, как скрипят его сочленения.

Зигрид наконец стряхнула с себя оцепенение и припустила бегом в сторону ресторана. Угрожающая тень андроида уже маячила в конце улицы. Пулемет, укрепленный на вершине его металлического черепа, позвякивал, наводясь на цель. Загремела голосовая запись, отражаясь эхом от фасадов опустевших домов:

— Внимание! Зарегистрирован звук чихания. Приступаю к осуществлению процедуры дезинфекции согласно статье двести тридцать один общественного санитарного кодекса. Отойдите от больного, если вы не хотите быть уничтожены вместе с ним.

Зигрид бежала со всей быстротой, которую позволял облегающий ее тело плотный резиновый скафандр.

Гигантский робот замер в тридцати метрах от лишенных костей останков льва и выпустил длинный луч концентрированного жара. Шкура тут же вспыхнула, но вирусы продолжали безмятежно порхать в самом эпицентре пламени: казалось, это адское пекло не доставляет им ни малейших неудобств.

С отчаянно колотящимся сердцем Зигрид бросилась в ресторан и нырнула за стойку бара. Этот бешеный забег существенно сократил ее и без того скудные запасы кислорода.

Даже здесь пол был засыпан костными обломками.

Дождавшись, когда робот удалится восвояси, она поднялась на ноги и отправилась исследовать кухонные помещения. Вскоре она обнаружила то, что искала: холодильную камеру, где раньше хранили мясо и прочие скоропортящиеся продукты. В отсутствие электричества холодильник уже давно не работал, но он по крайней мере представлял собой комнату без окон и с герметично закрывающейся дверью.

— Это, конечно, временное отступление, — вздохнула Зигрид. — Я же не могу сидеть здесь взаперти целыми неделями… Мне придется выходить, чтобы раздобыть какую-нибудь еду. А как только я открою дверь, вирусы уже будут поджидать меня с той стороны.

— Твои шансы на успех будут выше, если ты будешь выходить по ночам, — заговорил компьютер с ученым апломбом. — На этой планете после заката солнца сильно холодает, что создает неблагоприятные условия для вирусов. Чтобы сберечь тепло, они забиваются в разнообразные щели и дожидаются наступления дня.

Зигрид молча кивнула. Определенно ситуация складывалась не в ее пользу. Чтобы сэкономить запасы кислорода, она перекрыла кран баллона и сняла шлем. Потом как следует заперла дверь холодильной камеры и уселась на пол, оставив в качестве освещения только маленькую аварийную лампочку на запястье.

— Прекрасно, — вздохнула она с горечью, — насколько я понимаю, чтобы выжить в этом затерянном мире, мне придется существовать как замурованной заживо?

— Правильная оценка ситуации, — подтвердил компьютер. — Пока мне будет хватать заряда, я могу развлекать тебя, проигрывая музыку или демонстрируя фильмы. Моя видеотека насчитывает триста наименований. Хочешь, чтобы я их перечислил?

— Нет, спасибо, пока я что-то не в том настроении, чтобы наслаждаться кино.

Ей никак не удавалось расслабиться. Скрючившись в сумраке холодильной камеры, она не могла заставить себя отвести взгляд от двери, каждую секунду ожидая, что в щель под створками полезут вирусы.

«Они такие эластичные, — размышляла она. — Наверно, они способны становиться такими же тонкими, как бритвенное лезвие».

Но, несмотря на все тревоги, усталость переборола ее бдительность, и девушка в конце концов уснула.

Вскоре ее разбудило какое-то поскребывание и звуки быстрых мелких шажков. Ей показалось, что кто-то пытается подкопаться под дверь холодильной камеры.

— Крысы, — сообщил компьютер. — Они сильно оголодали. Именно по этой причине я не советовал тебе ночевать на улице в палатке, которая имеется в спасательном комплекте. Крыс здесь тысячи, вирусы не оказывают на них никакого действия. Никто не знает почему, но это так. К счастью, они боятся дневного света.

Зигрид изо всех сил постаралась сохранять спокойствие.

— Завтра я исследую город, — решила она. — Если повезет, я отыщу склад с кислородными баллонами или компрессор, который даст мне возможность заполнять мои баллоны по мере их опустошения. Наверно, мне стоит попытать счастья на пожарной станции… или в штабе спасателей на водах. Рассчитываю на тебя, ты проведешь меня по лабиринту улиц.

— Это выполнимо, — невозмутимо отозвался компьютер, — в моей памяти хранятся планы всех городов на всех планетах нашей Солнечной системы.

Глава 3 ЧИХАНИЕ, КОТОРОЕ УБИВАЕТ

Когда компьютер сообщил, что наступил рассвет, Зигрид надела шлем, отрегулировала подачу кислорода на минимум и медленно приоткрыла дверь холодильной камеры. За ней оставалось уже не более десятка крыс, которые тут же бросились наутек. Девушка покинула здание ресторана, стараясь дышать помедленнее, чтобы как можно экономнее расходовать остатки содержимого кислородного баллона. Ступив на тротуар, она едва удержалась от стона: небо над ней уже кишело «медузами», которые парили сомкнутыми рядами.

«Эти пакостные вирусы как будто поджидали меня, — подумала она. — Они и впрямь похожи на осьминогов… маленьких летучих голубых осьминогов».

Она встряхнулась и собралась с духом: на дисплее компьютера уже появился маршрут, которым можно было пройти к ближайшей пожарной станции. К сожалению, как только Зигрид тронулась в путь, вирусы принялись порхать вокруг нее, отталкивая друг друга и ощупывая ее скафандр в поисках мельчайшей дырочки, через которую можно было просочиться внутрь. Их клейкие щупальца прилипали к стеклу шлема, закрывая ей весь обзор.

— Они хотят заставить тебя споткнуться, — объяснил компьютер. — Надеются, что если ты упадешь на кости, устилающие землю, то разорвешь комбинезон.

— Я уже догадалась, — пробурчала девушка, пытаясь сохранять хладнокровие.

Всякий раз, когда она старалась содрать «медуз», налипших на шлем, ее пальцы попусту вязли в желатине, из которого состояли их маленькие тельца, но не могли схватить их.

В какой-то момент она даже испугалась, что так и будет весь остаток жизни бродить по кругу в кольце обезумевших вирусов. Но тут налетел порыв пыльного ветра, и неспособные противостоять ему медузы рассеялись в небе над крышами домов.

— Не медли, — настойчиво твердил компьютер, — твои запасы воздуха стремительно убывают. Ступай по первой же улице направо, а через сто метров поверни налево. Если все в порядке, ты найдешь там казарму пожарников, где хранятся нужные тебе вещи.

Зигрид ускорила шаг. Она петляла среди машин, то и дело оступаясь на загромоздивших улицу фрагментах скелетов. На одном из перекрестков она увидела марсианского трехрогого носорога, тоже, вероятно, сбежавшего из зоопарка. Выглядел он так же скверно, как вчерашний лев с рыжей гривой. Его била дрожь, шкура покраснела от жара, издавая жуткий запах горелых башмаков.

— Только бы он не чихнул! — прошептала Зигрид. — Иначе он приманит сюда робота…

К счастью, громадное животное скрылось за поворотом, хромая и пошатываясь. Рассеянные кости с треском крошились под его массивными ногами.

— Ты опять медлишь! — прошипел компьютер. — Если будешь продолжать в том же духе, тебе придется снять шлем уже через два часа.

Зигрид торопливо зашагала дальше. И все же что-то ее беспокоило, какая-то ускользающая от внимания деталь. И вдруг она поняла, что это.

Голос… Голос компьютера изменился. Он запинался и гнусаво расплывался, шепелявя все больше и больше… Время от времени его речь явственно напоминала чихание!

— Эй, — окликнула она его, — что происходит? Почему ты стал говорить в нос? Вчера ты звучал немного иначе.

— У меня кончаются батарейки, — пояснила машина. — Чтобы продлить их работу, мне приходится жертвовать качеством своих функций. Поэтому и мой голос потерял прежнюю чистоту из-за перехода на экономичный режим.

— Прекрати немедленно! — вспылила девушка. — Можно подумать, что у тебя насморк. Того и гляди сюда заявится санитарный робот.

— Я не могу, — упрямо повторил компьютер. — Я запрограммирован на переход в этот режим, как только уровень электропитания падает ниже определенного порога.

— Тогда просто замолчи! — взмолилась Зигрид.

— Тоже не могу, — отозвался компьютер. — Моя программа также предписывает мне оказывать тебе помощь.

— Ты меня угробишь своей помощью! — сердито воскликнула девушка, с тревогой оглядываясь по сторонам.

Ей казалось, что она уже слышит скрип песка под металлическими ступнями андроида. Она бросилась бегом в направлении пожарной станции в надежде поскорее найти там компрессор и воздушные баллоны, поскольку пожарные обычно пользуются респираторами, если им приходится входить в горящие здания, наполненные ядовитым дымом. Носорог где-то вдали чихнул первый раз… Можно не сомневаться, что он отвлечет на себя ближайшего робота-дезинфектора. Поддавшись панике, Зигрид пропустила нужный поворот, и ей пришлось возвращаться. Наконец вдали показались ярко-красные ворота пожарной станции. Они были приоткрыты, но песок занес их почти до половины.

«А ведь и верно, в них же уже почти два столетия никто не входил», — подумала девушка. Она попыталась взять дюну приступом, изо всех сил карабкаясь вверх, но песок осыпался, все время отбрасывая ее назад.

Где-то на соседней улице носорог чихнул во второй раз, и на этот раз Зигрид ясно расслышала стук его костей, ударившихся в стены домов. Нет сомнений, что бедное животное постигла та же судьба, что и красного альдебаранского льва. Эта чихательная лихорадка и впрямь была невероятно опасна, раз уж одолевала даже самых могучих и неуязвимых животных.

«Люди наверняка не могли долго противостоять эпидемии, — подумала девушка. — Им не хватило бы для этого крепости».

Поднявшись наконец на вершину дюны, она протиснулась между створок ворот и добралась до гаража, где стояли пожарные автонасосы. Как и повсюду в городе, машины глубоко увязли в толстом слое песка и пыли.

— Робот, — сообщил вдруг компьютер. — Он движется сюда, я чувствую его вибрации.

Разумеется, он хотел помочь, но из-за севших батарей его голос чудовищно исказился, так что доносившиеся из динамиков слова звучали как: Роб-чч-от… дви-и… и-и… жж… ччч… ся… щщу-у-у… дда… Я-а… ччув… ссс-ттт… ву-у-ю-у… е-его-о… ви-и-и… б-б-р-р-р… ццчччш-ш-ш… и-и-и…

«Вот черт! — выругалась про себя Зигрид, ощущая, как по лицу струится пот. — Это же похоже на целый каскад чиханий!»

Она сорвала с себя шлем, чтобы попытаться заглушить громкоговоритель, но он был встроен таким образом, что отсоединить его было невозможно.

Снаружи донеслось стандартное предостережение андроида, а затем залп огня по останкам носорога. Ослепительная вспышка лазера озарила даже темные уголки пожарной станции. Зигрид принялась лихорадочно рыть песок, чтобы сунуть в него голову в надежде, что он приглушит болтовню компьютера, который теперь принялся начитывать ей руководство по эксплуатации компрессора, установленного в соседнем помещении. Каждое его слово тонуло в шипении и треске, которые без труда можно было принять за приступ чихания.

Земля содрогалась под поступью робота. Девушка видела будто наяву, как он крутит головой во все стороны, стараясь выявить источник приглушенных чиханий, которые, несомненно, уже уловили его параболические детекторы. Через минуту он взломает двери ангара, чтобы проверить его на предмет источника заражения. Сумеет ли песок, в который погрузила голову Зигрид, приглушить невыносимую болтовню компьютера?

Прошло две минуты. Встроенный в шлем динамик упорно пытался привлечь внимание Зигрид к быстрому убыванию запасов кислорода.

К счастью, робот-убийца удалился восвояси. Пронзительно скрипя заржавевшими шарнирами, он двинулся в поисках новой жертвы по главному проспекту, который тянулся через весь город.

Следующие полчаса Зигрид потратила на то, чтобы отыскать пожарный склад и заменить баллон. Как раз вовремя: воздух внутри шлема уже приобрел неприятный металлический привкус. Компрессор не работал: его фильтры со временем забились песком, а чтобы привести их в порядок, требовались инструменты, которых у юной жертвы кораблекрушения при себе не было. Зигрид насчитала на стеллаже десять заполненных баллонов. С другой стороны, раздобыть аккумулятор ей не удалось, а значит, компьютер был обречен на отключение. Это было не так уж плохо, потому что с некоторых пор его завывания и треск стали представлять угрозу.

«Я проголодалась, — внезапно осознала Зигрид. — Чем я буду питаться, когда потрачу остатки пайка из спасательного набора? В супермаркетах города должна оставаться какая-то еда, но пригодна ли она еще для употребления?»

Она решила убедиться в этом до наступления вечера.

«То, что хранилось не в железных банках, наверняка сожрали крысы, — подумала она. — Но, возможно, консервы еще целы».

К тому же она просто умирала от жажды…

Снова надежно укрепив на голове шлем, она выбралась из пожарной станции. К ней тут же устремилась вереница вирусов, похожая на стайку голодных рыбок. Их тонкие липкие щупальца обхватывали ее за запястья и пальцы, так что она с большим трудом могла отбиться от них. Подняв голову, Зигрид обнаружила, что их становится все больше и больше. Так много, что теперь они висели над ней, как голубоватое желатиновое облачко. Девушка с трудом подавила в себе желание броситься опрометью подальше от него.

«Главное — избегать всяких острых железяк, — сказала она себе. — А также осколков. Стоит получить малейшую дырочку, как эти мерзкие осьминожки немедленно набьются мне в скафандр».

Она медленно побрела по центральному проспекту, внимательно всматриваясь в разоренные витрины магазинов. Ей пришлось убедиться, что раздобыть что-то полезное здесь будет нелегко. Тем не менее, хорошенько порывшись в руинах, она все-таки отыскала две бутылки минеральной воды стопятидесятилетней давности.

В небольшом скверике до сих пор работал фонтан. Журчание воды заставило ее осознать, насколько у нее пересохло во рту. Она готова была отдать все, что угодно, ради возможности окунуть лицо в прозрачную свежую воду и пить ее большими глотками. Но для этого ей пришлось бы снять шлем…

Подавив ругательство, она склонилась над бассейном… и только тут заметила плавающих в нем крохотных медуз! Это были они — вирусы размером не больше таблетки шипучего аспирина и такие прозрачные, что их почти не было видно в окружающей жидкости.

Зигрид содрогнулась.

«Если бы я сейчас хлебнула этой водички, то непременно проглотила бы их, даже не отдавая себе отчета!» — с ужасом подумала она.

Покрепче зажав бутылки с водой под мышкой, она продолжила свой путь.

«Бесполезно утешать себя, — размышляла она, — положение у меня скверное. Я не смогу вечно играть в прятки с вирусами. Баллоны с воздухом тоже в конце концов закончатся, так же как еда и особенно вода… Одним словом, мне конец».

Шагая все дальше и дальше, девушка добралась до пределов города. Она остановилась. Отсюда начиналась пустыня — бесконечная желтоватая равнина, тянущаяся до самого горизонта. Прищурившись, Зигрид внимательно всмотрелась в пейзаж.

«Эге! — пробормотала она про себя. — Там что-то такое есть… Похоже на башню».

Вытащив бинокль, она приставила его к стеклу шлема. Сквозь пылевую дымку вдали она различила движущиеся фигурки…

Фигурки людей!

«Это те, кто выжил в эпидемии! — ахнула она. — Значит, погибли не все. Я должна пойти туда. Возможно, эти люди сумеют мне помочь!»

С быстро бьющимся от радости сердцем она повернулась спиной к мертвому городу и двинулась в сторону пустыни.

Глава 4 В КАРАНТИНЕ

Зигрид размеренно шагала вперед, удерживаясь, чтобы не припустить бегом. Больше всего она боялась, что ветер усилится и поднимет в воздух облака желтоватой пыли, в которых так легко потерять направление.

Она хорошо сознавала, что идет на большой риск. По мере приближения маленькие фигурки становились все более четкими.

«Похоже на людей, одетых в скафандры, — размышляла девушка. — Судя по всему, они несут караул рядом с чем-то вроде военного бункера. Лишь бы только они не открыли стрельбу, когда заметят меня!»

Строение, вокруг которого вышагивали туда-сюда неведомые часовые, выглядело как крепость, полностью лишенная окон. Единственный вход в нее защищала тяжелая бронированная дверь, способная выдержать натиск целого стада динозавров.

Внезапно часовые заметили присутствие Зигрид и двинулись ей навстречу. Только тут девушка поняла, что это были не люди, а роботы.

— Кто вы? — прогнусавил невыразительный механический голос. — Назовитесь, или мы откроем огонь.

— Я жертва крушения космического корабля, — поспешно выкрикнула Зигрид. — Моя спасательная капсула разбилась посреди города. Мой скафандр цел, я не заражена. Я ищу помощи и убежища.

Андроиды сгрудились, как будто устроили между собой совет.

«Очень старая модель, — определила Зигрид. — Киборгов такого типа перестали использовать уже целую вечность назад. Такое ощущение, что меня допрашивают стиральные машины!»

— Если вы хотите воспользоваться правом на убежище, — объявил наконец один из роботов, видимо, главный среди караульных, — вы должны сделать заявление, что признаете законы города-куба.

— Какого-какого города? — пролепетала девушка.

— Город-куб — это убежище от эпидемии, построенное под землей в пустыне, — пояснил андроид. — Чтобы воспользоваться его защитой, вы должны предварительно отбыть карантин, призванный удостоверить, что вы не заражены.

— Я же сказала, что не заражена, — стояла на своем Зигрид.

— Вы так думаете, — поправил ее робот. — Врачи установят, так ли это на самом деле.

— Хорошо, — согласилась девушка. — Но когда я буду внутри, смогу ли я послать межгалактический сигнал бедствия, чтобы за мной прислали спасателей?

— Нет, — ответил робот. — Тот, кто попадает в город-куб, никогда не выходит из него.

— Что? Но тогда это не убежище, а тюрьма! — запротестовала Зигрид.

— Не могу дать ответ, — отозвался робот, — такой вопрос не фигурирует в моей программе. Вы хотите войти, да или нет?

— Если я отвечу «нет», вы не станете помогать мне?

— Нет, вам придется вернуться в город и справляться самостоятельно.

— То есть умереть! — вскричала Зигрид.

— Не могу ответить, — снова проскрипел робот. — Повторяю вопрос: вы хотите войти?

«Вообще-то у меня нет выбора, — подумала про себя девушка. — Верная гибель или тюрьма… Но пока я жива, у меня сохраняется возможность однажды сбежать отсюда».

— Согласна, — сказала она со вздохом. — Я требую права на убежище. Я готова подчиниться законам города-куба. Так годится?

— Превосходно, — прогнусавил андроид. — Следуйте за мной. Дверь, которую вы видите, сейчас откроется. За ней скрыта кабина лифта. Войдите в нее. Кабина опустится на пятьсот метров под поверхность земли и доставит вас к входу в город-куб. Там вас будет ожидать приемная бригада, которая укажет, куда следовать дальше.

Зигрид кивнула.

«Возможно, я вот-вот совершу беспримерную глупость, — сказала она себе. — Но, увы, у меня действительно нет выбора. Если я останусь в городе, вирусы рано или поздно доберутся до меня».

С тяжелым сердцем она ступила в кабину лифта — просторную стальную клетку, где легко разместился бы десяток больших грузовиков. Она тут же почувствовала себя крошечной, как мышь в трюме сухогруза.

В ту же минуту дверь с щелчком захлопнулась, и кабина стремительно скользнула вниз, как будто сорвалась в пропасть. Зигрид едва не стошнило прямо в шлем.

Через пять минут путешествие закончилось. Стальная створка, закрывающая кабину, отъехала в сторону, открыв большой бетонный холл. Ее уже поджидали десять человек в толстых скафандрах инфекционной защиты. Все они были вооружены длинными стальными вилами, чтобы в случае необходимости не дать вновь прибывшей приблизиться к ним. Защитные маски не давалиразглядеть лиц.

«Они боятся меня, — сообразила Зигрид. — Если бы они могли, они бы тут же втолкнули меня обратно в лифт и отправили наверх без малейших колебаний».

— Сейчас вы войдете в этот обеззараживающий бокс, — заявил один из медиков приемной бригады. — Снимите с себя всю одежду и положите ее в мусоросжигательную камеру. Потом вам придется ждать.

— Сколько времени? — спросила девушка.

— Столько, сколько понадобится, — отозвался один из безлицых. — Мы не можем рисковать, пропуская в чистый периметр города-куба потенциальных носителей вируса. Если результаты анализов окажутся благоприятны, вы будете направлены на стажировку ученика-горожанина, но пока об этом рано говорить.

Зигрид заколебалась. Эти люди внушали ей страх. Она чувствовала, что настроены они решительно и спорить с ними бесполезно.

— Хорошо, — сдалась она. — Перестаньте угрожать мне своими вилами, я готова пройти в бокс. Я выполню все ваши требования. Я не опасна, вы напрасно беспокоитесь.

Медики хранили молчание. Желая поскорее покончить со всем этим, Зигрид направилась к указанной двери. При ее приближении дверь бокса отъехала, и девушка увидела за ней небольшую белую комнату с пластиковыми стенами.

«Похоже на аквариум, — подумала она. — Забавно, ничего не скажешь».

Дверь закрылась за ее спиной. Герметично. В камере находилась узкая койка, душевая кабина и унитаз, все безупречно белого цвета. Мусоросжигательная камера располагалась в левом углу. Зигрид одну за другой побросала в нее части своего скафандра. Когда она полностью разделась, из динамиков прозвучала команда принять душ и одеться в белую пижаму, висевшую рядом с белым же махровым полотенцем.

— Хорошо, — вздохнула девушка, которая начинала чувствовать себя все больше не в своей тарелке.

Помывшись, она натянула пижаму и уселась на койку, осматриваясь по сторонам. Вокруг располагались десятки точно таких же камер, образуя нечто вроде пчелиных сот с прозрачными ячейками. Все они были пусты, за исключением одной, расположенной напротив ее собственной по другую сторону отделанного белой плиткой узкого коридора. Ее занимала девушка с длинными черными волосами. Она поприветствовала Зигрид, помахав ей рукой.

— Привет! — крикнула она. — Меня зовут Хлое, я работала стюардессой на пассажирском космическом лайнере. Мы потерпели крушение месяц назад. А ты?

Зигрид представилась. Ей приходилось кричать во весь голос, так как стены из пуленепробиваемого стекла заглушали любые звуки. При таких условиях было трудно поддерживать разговор дольше нескольких минут.

— Значит, ты здесь уже месяц, — крикнула она. — Твой карантин почти закончился… Тебе не причиняли зла?

— Нет, — отозвалась Хлое, — я ни разу никого не видела. Еду здесь приносит робот. Только совсем нечем заняться… Никаких развлечений — ни телевизора, ни книг, вообще ничего. Поначалу я думала, что сойду с ума от скуки.

— Чего они ждут?

— Что вирус как-то проявится. Если в течение сорока дней ты не начнешь чихать, тебя выпускают. В противном случае робот уничтожит тебя лазером и ты рассыплешься в прах.

Зигрид содрогнулась.

— Если ты здесь уже тридцать дней, значит, тебя пронесло, — заметила она.

Хлое печально покачала головой.

— Нет, — вздохнула она, — это еще ни о чем не говорит. Инкубационный период длится до тридцати пяти дней. Если до истечения этого времени ты вдруг проснешься, чихая, значит, тебе конец.

— А твой защитный комбинезон был цел? — встревожилась Зигрид.

— Думаю, да, — ответила Хлое, пожав плечами. — Но это ничего не значит. Знаешь, достаточно крохотной, совсем незаметной дырочки, чтобы вирусы пробрались в твой скафандр. Возможно, я заразилась, только еще не знаю об этом. То же самое и с тобой, кстати.

«Не слишком обнадеживающее известие», — подумала Зигрид.

Девушкам вскоре пришлось умолкнуть, потому что из-за постоянного крика у обеих уже горело горло.

Нескончаемой вереницей потянулись совершенно одинаковые, смертельно монотонные дни. Зигрид быстро убедилась, что кроме сна и гимнастики развлечься здесь было абсолютно нечем. Робот исправно приносил подносы с едой, но ни разу не обменялся с пленницами даже словом. Зигрид отдала бы свою правую ногу в обмен на любую книгу. Время от времени она предпринимала попытки поболтать с Хлое, но без особого удовлетворения, так как бедняжка все больше и больше страшилась наступления 35-го дня и замыкалась в упорном молчании.

— Ты напрасно боишься, — кричала ей Зигрид. — Если бы ты заболела, то уже почувствовала бы.

Но она ошибалась, потому что на следующее утро ее разбудило первое чихание Хлое.

Юная стюардесса по другую сторону коридора совершенно побелела от ужаса. Казалось, она ничего не видела и не слышала, а когда Зигрид окликнула ее, она не отозвалась.

Почти сразу появился привычный робот. Но на этот раз он не принес завтрака: вместо подноса он держал в руках заряженную лазерную пушку.

Зигрид с протестующим воплем бросилась к стеклянной стене и принялась барабанить в нее что было сил, но андроид проследовал мимо ее камеры, даже не повернув головы. Три секунды спустя карантинный зал осветила ослепительная вспышка лазера. Робот сложил свое оружие и удалился, предоставив Зигрид кричать, сколько ей заблагорассудится.

В камере Хлое не осталось ничего, кроме маленькой кучки серого пепла.

С этой минуты Зигрид перестала о чем-либо думать. Чтобы не сойти с ума, она проводила все дни напролет за упражнениями на укрепление мышц и растяжку. С одной стороны, эти выплески энергии позволяли ей оставаться в форме, а с другой — физическая усталость помогала уснуть с наступлением вечера.

Так прошел месяц. Девушке с синими волосами начинало казаться, что она вернулась во времена своей жизни в сиротском приюте, где она проходила курс военной подготовки.^[2]

Поскольку писать ей было нечем, она ежедневно брала с тарелки одну горошину и добавляла ее к остальным, подсчитывая, сколько дней уже истекло. Накопив 35 горошин, она начала сильно нервничать. На 38-й она немного расслабилась, на 39-й — поняла, что спасена. По крайней мере, спасена от пытки карантином, потому что по-прежнему не знала, что ожидает ее дальше.

Наутро сорокового дня за ней явился робот. Он принес с собой стопку одежды серого цвета, на которой огромными буквами была отпечатана надпись «Горожанин-ученик».

— Одевайся и следуй за мной, — приказал он голосом, наводящим на мысль о говорящей консервной банке. — Сегодня начинается твоя стажировка. Игры кончились, теперь ты должна научиться жить в городе-кубе.

Глава 5 ЖИЗНЬ В ОБУВНОЙ КОРОБКЕ

— Город-куб устроен как многоэтажное здание, погруженное глубоко под поверхность пустыни, — объясняла Ливия. — Подземное здание, в котором каждая квартира — это маленькая страна.

Она постоянно улыбалась, но ее глаза оставались холодными.

Сидя вокруг нее в классе, стены которого украшали неуклюже раскрашенные картинки, дюжина ребятишек радостно закивала.

Зигрид все еще было довольно трудно представить себе устройство города-куба. В довершение всех унижений ее заставили посещать курс гражданского образования вместе с детьми пяти лет, для которых это обучение было обязательным. Отныне она проводила послеполуденные часы с цветными карандашами в руке, рисуя на клочках бумаги этот загадочный город, о котором все говорили, но которого никто никогда не видел.

— Это многоэтажный город, — продолжала вещать Ливия. — В нем сотни этажей, которые обслуживаются сотнями лифтов. На каждом уровне располагается несколько гигантских «квартир», которые мы называем жилыми блоками. Как раз в такой квартире мы с вами и живем в настоящий момент; это наш блок, и в нем построена деревня, где мы с вами находимся. Вам понятно, дети?

Малыши дружным хором закричали «да!»; Ливия бросила пронзительный взгляд в сторону Зигрид. Чтобы не показаться слабоумной, та тоже поспешно пробормотала «да».

Когда прозвенел звонок, означавший окончание уроков, она вышла из дома, села на край тротуара и окинула взглядом горизонт. Деревушка занимала центральную часть огромного прямоугольного зала без окон и дверей, бетонный потолок которого выкрасили нежно-голубой, а стены — травянисто-зеленой краской. Все в целом было похоже на герметичную коробку — коробку, с которой никто не собирался однажды снять крышку.

— Так что же, — спросила она у Ливии, — значит, сверху над нами и по сторонам есть и другие коробки? Насколько я понимаю, это похоже на стопку обувных картонок на складе магазина?

— Да, примерно так, — подтвердила наставница, — и поскольку эта стопка образует правильный куб, ее и называют «город-куб».

Зигрид раздраженно бросила:

— Почему же тогда нас никогда не выпускают посмотреть, как устроены другие поселения в других «коробках» наверху или внизу?

Едва она задала этот вопрос, Ливия резко побледнела, отвернулась и поспешила затеять игривый разговор с детишками.

Два дня спустя Зигрид впервые обнаружила дверь лифта: металлическую панель тошнотворно-желтого цвета, которая уродовала безупречную гладкость бетонной стены, как прыщик — лобик хорошенькой девушки.

— Это лифт? — спросила она, ткнув в него пальцем. — А почему на нем никто никогда не ездит?

На этот раз Ливия с силой ущипнула ее за руку, чтобы заставить умолкнуть.

Тем же вечером Зигрид по случайности вошла в общественную душевую как раз в тот момент, когда там мылась Ливия. Когда наставница потянулась из кабинки, чтобы достать полотенце, Зигрид заметила у нее на пояснице, в основании позвоночника, блестящий металлический шарик. По наивности она решила, что это такое украшение.

Когда пошла вторая неделя обучения, Ливия вручила Зигрид ее первую книгу по гражданскому инструктажу — увесистый том с плотными страницами, усеянными жутковатыми иллюстрациями.

— Каждая «квартира» — это как будто маленькая страна, — мямлила Ливия, — но поскольку обитатели этих стран всю жизнь проводят в четырех стенах, у них нет возможности объявить войну соседям или позариться на территорию, принадлежащую другому клану. Непроницаемость — главное условие мира, а запрет на перемещения — его основная гарантия… Все эти «квартиры» образуют «дом», но этот дом погружен глубоко в землю под пустыней и защищен от угрозы заражения.

Услышав эти слова, Зигрид наконец поняла, что доступ к лифтам и их использование находятся под строжайшим запретом. Основной закон куба сводился к двум понятиям: «изолированность» и «неподвижность».

— Но почему? — упрямо продолжала она приставать с вопросами к Ливии.

— Потому что город-куб — это убежище, — отвечала та. — Ты понимаешь значение этого слова? Герметично закрытое убежище, без всякого сообщения с внешним миром, что-то вроде прочной яичной скорлупы, которая защищает нас от всего, что находится снаружи. Давным-давно на этой земле произошли ужасные вещи. Люди воевали друг с другом, используя бактериологическое оружие, и выпустили в атмосферу опаснейших микробов, которые уничтожили все живое. На мир обрушились страшные болезни — жестокие лихорадки, не поддающиеся излечению никакими способами. Тогда-то и было построено это исполинское убежище — город-куб. Не будь его, мы бы все уже давно умерли. Город-куб — это щит, защищающий нас от смерти. Это непроницаемый сейф, укрывающий все живое от вирусов.

«Так вот откуда, — подумала Зигрид, — у Ливии эта навязчивая страсть к постоянному мытью и панический страх перед чиханием, а также строгий запрет на объятия и поцелуи!»

— Разумеется, все это произошло почти два столетия назад, — заметила Ливия, — но зло никуда не исчезло; вот почему отсюда не следует выходить. Город — это своего рода больница.

— Но мы ведь не больны! — возразила Зигрид.

— Мы — нет, — процедила сквозь зубы Ливия, — но что мы знаем о наших соседях? Кто может утверждать, что те, кто живет этажом выше или ниже, не заражены чихательной лихорадкой? Теперь ты понимаешь, насколько правы те, кто запретил нам путешествовать, ездить на лифтах и посещать другие этажи?

— А для чего же тогда нужны эти лифты?

— Для перевозки врачей. Только они имеют право пользоваться ими для инспекции отдельных блоков. Их называют «вольными путешественниками».

— А ты их уже видела? — поинтересовалась девушка.

— Нет, — затрясла головой наставница, вздрогнув от ужаса, — и впредь не хотела бы! Это плохой знак, если видишь, как медицинская бригада высаживается в твоем блоке. Да и что им у нас делать? Все жители нашего блока здоровы, и стены надежно защищают нас от внешних болезней. Мы в полной безопасности.

Но возникало ощущение, что она и сама не вполне верит собственным словам.

Зигрид тут же пожалела, что у нее нет никакого медицинского образования. Если бы она была медсестрой, она тоже могла бы путешествовать по разным «квартирам», не нарушая правил.

— Никакие меры предосторожности нельзя считать излишними, когда речь идет о безопасности! — отчеканила Ливия. — Стены защищают нас также и от нападений другого рода. Не все блоки, знаете ли, населены цивилизованными людьми! Здесь обитают и варварские племена, которые пришлось изолировать на определенных этажах…

И она поведала ей историю о деревянной тюрьме.

— В первые времена существования куба, — рассказывала она шепотом, — кое-кто решил опротестовать власть Директории, которая размещается высоко-высоко над нами, в резиденции правительства. Это были алчные, жестокие люди, которые только и делали, что устраивали заговоры, точили ножи, начищали ружья и готовили государственный переворот. Их пришлось навсегда запереть в помещении, где не было ничего металлического. В этой огромной камере нет ни грамма железа и все-все сделано исключительно из дерева! Им больше не из чего ковать оружие! С тех пор они живут как затворники в своем мире из досок, словно злобные звери, которым обрезали когти. Как думаешь, что случилось бы, если бы такие зловредные существа сумели захватить власть над лифтами? К счастью, специальные вживленные чипы запрещают им проникать в лифтовые кабины. Тем самым они защищают и их самих, и нас заодно. У тебя тоже будет такой же имплантат, как только ты завершишь свое обучение.

Сказав это, она задрала блузку, чтобы показать маленький хромированный шарик, вшитый ей в поясницу. Это была та самая металлическая бусина, которую Зигрид приняла за украшение.

Заметив выражение лица девушки, Ливия торопливо прошептала:

— Не хмурься, вот увидишь, это совсем не больно!

— А правители куба — все сплошь врачи? — спросила Зигрид.

— Да, все до единого. Они заботятся о нас, о целостности куба, о броне, которая защищает нас от внешней среды.

— Проверяют, нет ли в ней дырок?

— Совершенно верно. Ни дырок, ни трещин. Только гладкая, прочная оболочка, без окон и дверей. Яйцо из чистого металла, которое не может разбиться. Никогда.

Три недели спустя они впервые услышали от Ливии о «термитах».

— Эта история внушает страх, — предупредила она, — но вы не должны ничего бояться. Вот как все произошло. Однажды люди услышали какой-то шум внутри стен. Поначалу никто не придал этому особого значения, но потом от стен стал исходить хруст и скрежет, как будто кто-то грыз каменную кладку. Звуки то приближались, то удалялись. Иногда они раздавались прямо над головой, а иногда — из стен или пола. Ночью звук был слышен особенно отчетливо, и эта невидимая угроза, конечно, возбуждала фантазию.

— Это были кроты! — крикнул маленький мальчик, сидевший позади Зигрид.

— Это копали шахтеры! — пискнула какая-то девочка.

— Нет, это прокладывали метро! — вмешался в разговор еще один малыш.

Никто из них никогда в жизни не видел ни кротов, ни шахтеров, ни тем более метро, но все они имели о них некоторое представление благодаря картинкам в ветхих энциклопедиях, которые до сих пор можно было полистать в библиотеках, или историческим фильмам, которые крутили по кабельному телевидению. Нетерпеливые выкрики малышей явно показывали, что они испуганы.

— Нет, совсем не то, — покачала головой Ливия, и ее нарочитая улыбка стала еще более искусственной, чем обычно. — Дайте мне дорассказать.

«Это просто бетон усаживается! — твердили самые стойкие. — В этом нет ничего необычного, разве вам не приходилось слышать, как потрескивает шкаф?»

Но истина оказалась гораздо, гораздо страшнее. Неведомый вид насекомых бродит по городу, прокладывая ходы в толстом бетоне, как термиты — в деревянной мебели! Никто не знает, откуда они взялись и кто они такие. Очевидцы описывают их как огромных животных, покрытых панцирем из хитина^[3] и с мощными челюстями, которые способны разрушать самые прочные материалы. Если они выходят из своих нор, их почти невозможно загнать обратно: у них огромные острые клешни, которыми они легко перекусывают стальную балку, а их лапы выделяют сильнейшую кислоту, которая оставляет на бетоне черные обугленные следы.

Дети в классе сидели, боясь пошевелиться, и с испугом таращились на Ливию, ожидая конца истории, которая нравилась им все меньше и меньше.

Звонок прозвенел как раз вовремя. Когда малыши, толкаясь, устремились во двор, Зигрид подошла к Ливии, чтобы получить более подробные разъяснения по поводу этих гигантских насекомых, обитающих внутри стен.

Наставница выглядела смущенной.

— А что ты хочешь от меня услышать? — сказала она раздраженно. — Это необъяснимое явление, связанное с генетической мутацией! Возможно, эти термиты подверглись радиоактивному излучению, что и привело к их неумеренному росту!

— То есть ты хочешь сказать, что это правда? — настойчиво спросила Зигрид. — Это не просто страшная легенда?

— Конечно, нет, — задохнулась Ливия. — И это очень опасно. Тебе-то я могу в этом признаться. Если эти твари и дальше будут рыть свои ходы в бетоне, нашим крепким стенам конец! Микробы начнут распространяться повсюду, и нас ожидает катастрофа!

Она была готова вот-вот разрыдаться.

В довершение всего через три дня стало известно, что пресловутые гигантские насекомые насквозь прогрызли стены нескольких жилых блоков; варвары, заключенные в деревянной тюрьме, воспользовались этим, чтобы просочиться в образовавшиеся дыры и стащить все подвернувшиеся им под руку металлические предметы. С этого дня их стали называть не иначе как «похитители железа».

Проходили недели. По окончании обучения Зигрид прошла несколько тестов на профпригодность. Ливию она больше не видела.

Иногда она размышляла о термитах, пожирающих город, и о похитителях железа, которые крались следом за насекомыми. Но большую часть времени она старалась не думать ни о чем.

Наконец компьютер выдал решение о ее профессиональном назначении.

Она получила направление в разборочный цех, под начало Вальдо, главного мусорщика.

Глава 6 ЦАРСТВО ОТБРОСОВ

В тот день, когда компьютерная программа по определению профессиональной ориентации выдала свое решение, Зигрид охватила настоящая паника. За несколько минут до этого программист из Агентства по трудоустройству внес в машину информацию о ней: школьный аттестат, дипломы, физические данные, результаты психотехнических тестов.

— Служили на флоте? — перечислял он, сопровождая свою речь недоверчивой ухмылкой. — Водолаз? В самом деле? Печально, потому что на этом этаже города-куба, естественно, нет никакого моря, а значит, и ни одного корабля. Сомневаюсь, что мы сможем подыскать вам место, соответствующее вашим профессиональным навыкам.

Через четыре минуты, переварив всю скормленную ему информацию, компьютер выбросил карточку из желтоватого картона с надписью: Оператор цеха вторичной переработки. Отдел пластика и металлов кибернетического назначения.

Возражать было бессмысленно.

Зигрид так и осталась ошеломленно сидеть на месте, пока за ней не явился охранник из медицинской службы. Она покинула общую комнату в приемном центре, ни с кем не простившись. Напоследок ее препроводили в операционную, где щуплая докторша вживила ей под кожу микрочип. Операция оказалась не особенно болезненной. Она состояла в том, чтобы подсоединить к спинному мозгу пациента контрольный электронный имплантат. Он представлял собой небольшой стальной шарик, вшитый на уровне поясницы, чуть выше крестца. Красивая маленькая бусинка с металлическим блеском.

— Этот чип служит для того, чтобы помешать вам подниматься или спускаться на другие этажи, — заученно повествовала медсестра. — Отныне вам запрещено входить в лифт и нажимать кнопку хода. Если вы это сделаете, чип спровоцирует сильные судороги и рвоту. Ваш позвоночник серьезно пострадает, что может привести к параличу нижних конечностей. Можете считать, что вы под домашним арестом.^[4] Тем не менее один раз в год этот чип дезактивируют, чтобы дать вам возможность провести ваш законный отпуск в центре досуга для работающих граждан.

Глава 7 КЛАДБИЩЕ РОБОТОВ

Это было похоже на поле боя на закате дня. Равнина, покрытая лежащими внавал телами, мешаниной рук, ног и голов. Иногда торчащие из сплошного ковра изломанных членов рука принималась судорожно перебирать пальцами или металлический рот начинал лопотать неразборчивые слова. Но ни Зигрид, ни главный мусорщик не обращали на это внимания.

Эта «квартира» размерами не уступала небольшому городу. Она воплощала собой мир бетона: бетонное небо, бетонный горизонт…

— Если быстро шагать, для того, чтобы пройти из конца в конец этого зала, понадобится два дня, не меньше! — частенько посмеивался главный мусорщик по имени Вальдо. — И почти неделя, чтобы обойти его по периметру; трудненькая экскурсия, правда, малышка?

Обычно Зигрид отвечала ему глухим ворчанием. География мусорной свалки пробуждала в ней чувство удушья.

— Надеюсь, моя красавица, ты не страдаешь клаустрофобией!^[5] — фыркнул толстяк Вальдо, когда девушка предстала перед ним впервые. — Когда работаешь в очистительном блоке, не можешь позволить себе роскошь тосковать по голубому небу!

При этих словах Зигрид тут же ощутила тяжесть бетонного потолка на своем затылке, как будто ей на плечи навалился огромный могильный камень. Иногда по утрам, выбираясь из тесной клетушки, которая служила ей спальней, она была по-настоящему вынуждена бороться с чувством удушья, обозревая захламленный пейзаж свалки, низкий потолок и тонущие в темноте далекие углы, куда не проникал свет тусклых зарешеченных ламп…

Эта «квартира» была настоящей тюремной камерой — камерой колоссальных размеров, в которую открывалась, подобно хоботу исполинского слона, труба мусоропровода, куда извергал свои отбросы город-куб.

Зигрид встряхнулась. Она уже опаздывала. Не тратя время даже на то, чтобы взять сэндвич из раздаточного автомата, она натянула длинную кольчугу для защиты от царапин и порезов и сунула за пояс крюк мусорщика.

В центре зала громоздилась огромная, похожая на холм куча разломанных на куски роботов, верхушка которой касалась потолка. Зигрид бросилась на приступ этой горы, прыгая по наваленным рукам, ногам и головам, как по ступенькам. Пластиковые суставы похрустывали под ее подошвами, носы плющились, фаланги пальцев вывихивались в обратную сторону. Поначалу она все боялась свалиться в какую-нибудь расщелину среди груды отбросов и погибнуть от удушья, заваленная многотонными скоплениями оторванных голов, бесформенных лиц, взломанных черепов, из которых высыпались покореженные микросхемы. Но со временем она научилась передвигаться по ним с должной ловкостью, верно выбирая точки опоры. Теперь у этой свалки металла не было от нее секретов.

Вальдо поджидал ее на самой верхушке. Это был лысый мужчина, которому неумеренное потребление пива придало сходство с ходящей на задних лапах сарделькой (если представить себе, конечно, что у сарделек могут быть лапы!). Объемистый живот мусорщика сильно растягивал кольчугу и затруднял его движения. Он шумно пыхтел, лицо его налилось багровой краской.

— Ну что? Проснулась наконец, бездельница? — буркнул он при виде Зигрид. — А ну-ка помоги мне!

Он был занят разделкой покровной оболочки андроида, сделанного под женщину: красивой брюнетки, которой инженеры забавы ради придали внешность топ-модели, причем сделали это на редкость достоверно. Скальпель Вальдо вонзился ей в грудь и со скрежетом проехался до самого живота, испещренного пятнами ржавчины. Зигрид стиснула зубы. Розоватый каучук настолько реалистично изображал человеческую плоть, что она чувствовала себя свидетельницей преступления. Затем мусорщик ухватился руками за края «раны» и потянул их в стороны, сдирая с робота «кожу». Зигрид сглотнула. Теперь «кожа» была сдвинута к запястьям «девушки», как обычная куртка… только покрытая нежным пушком и пятнышками родинок.

— Да, эти ребята умеют втирать очки! — хмыкнул Вальдо. — Только взгляни на это!

Зигрид посмотрела туда, куда указывал толстый палец, уткнувшийся в «тело» андроида повыше правого бедра, и увидела белесую полоску, очень натурально изображавшую шрам от аппендицита.

Она покачала головой. Да уж, эстетические дизайнеры из бюро кибернетических разработок использовали все средства для создания полноценной иллюзии.

Пыхтя, как тюлень, Вальдо полностью стащил с робота пластиковое покрытие, предоставив своей помощнице самой заниматься обнажившимся металлическим манекеном. Теперь от «топ-модели» оставались только отливающие синим стальные доспехи, увитые сетью проводов, которые заменяли андроиду кровеносные сосуды и нервы. Зигрид присела на корточки. Она хорошо знала слабые места этих машин. Десяток ударов монтировкой — и торс андроида раскрылся, как створки раковины. Электроника не представляла никакой ценности: в девяти случаях из десяти поломки роботов были связаны именно с ней. С того момента, как робот терял способность чиниться самостоятельно, от него просто избавлялись. Затем сотрудники подземной службы по переработке отходов забирали металлические и пластиковые детали и продавали их на вес производителям бытовой электроники.

Зигрид отделила руку, затем плечо. Она работала, стиснув зубы, чувствуя, как по вискам струится пот. «Пятнадцать минут! — любил повторять Вальдо. — Чтобы разобрать одну из этих чертовых марионеток, у тебя должно уходить не больше пятнадцати минут! Если не справишься за это время — будешь иметь дело со мной!»

Девушка подняла голову в тот самый момент, когда из жерла трубы мусоропровода, в шести метрах над ней, показался новый андроид. «Еще один», — устало подумала она.

Вздохнув, она решительно встала и двинулась через завалы отбросов, прокладывая себе путь к вновь прибывшему — роботу-телохранителю, наполовину обуглившемуся в какой-то схватке.

— Если будешь копаться, — назидательно вещал Вальдо время от времени, — увидишь, как твой отпуск тает прямо на глазах, час за часом. И тогда в конце рабочего семестра, вместо того чтобы подняться на лифте на верхние этажи и загорать там под искусственным солнышком в зоне отдыха, нюхать душистый ветерок из вентиляторов и флиртовать с парнями, ты останешься здесь ковыряться в железе, чтобы отрабатывать потраченное на ловлю ворон время.

Они гнули спины до самого вечера, беспрерывно обдирая и кромсая, орудуя клещами и тисками. Когда наконец гудок сирены объявил конец рабочего дня, Зигрид уже не чувствовала рук. Добравшись до своего жилища, она торопливо сбросила тяжелую кольчугу и побежала помыться в тесной душевой кабинке, выгороженной в углу комнаты. Текущая из душа вода была вязкой, как будто ее месяцами мариновали в цистерне на жарком солнце, но все же это было лучше, чем ничего. Вальдо же если и открывал когда-нибудь кран, то только для того, чтобы ополоснуть руки.

— Эта жижа — гадость несусветная, — непререкаемо заявлял он. — Переработанная моча — вот что это такое! Если мыться ею, потом окажешься еще грязнее, чем был!

Глава 8 НЕДОБРЫЕ ГОСТИ

Зигрид проснулась задолго до того, как прозвучала сирена к подъему. Несмотря на неоднократную переналадку системы кондиционирования, в ее каморке царила удушливая влажность, как в парнике. Мучаясь тупой тяжелой болью в висках, девушка вышла из своей спальной кабинки и немного прошлась по завалам металлического хлама. К ее удивлению, главный мусорщик уже поднялся. Склонившись над широким верстаком, он с шумным кряхтением возился с какими-то железками, его грязная майка от усилий покрылась темными пятнами пота. Заметив девушку, он слегка втянул голову в плечи, как мальчишка, застигнутый за недозволенной шалостью, и с некоторым смущением махнул ей рукой в знак приветствия.

Приглядевшись, Зигрид увидела лежащего перед ним на верстаке андроида. Рослый «юноша» был одет в белую футболку и шорты теннисиста, в правой руке он сжимал ракетку. Вальдо уже привинчивал на место пластину, за которой скрывались кнопки настройки.

— Только погляди, что я нашел тут сегодня утром! — воскликнул он с деланным возмущением в голосе. — Андроид для спортивного отдыха. Вот это штука! Уверяю тебя, я все как следует проверил, он в полном порядке. Какой только ерунды люди не придумают, верно?

Зигрид пожала плечами.

— Если его сбросили в мусоропровод, — обронила она, — значит, у него какой-то заводской дефект, и вы это прекрасно знаете!

Толстяк гневно нахмурился.

— Дефект! Дефект! Ты, верно, думаешь, что разбираешься в этом лучше меня? Да ты и кофемолку починить не сможешь! А ну брысь отсюда!

Зигрид отошла в сторонку. Настаивать на чем-то бесполезно, мусорщик все равно сделает по-своему. Подлатает андроида на скорую руку и потихоньку продаст его каким-нибудь обывателям, которым хочется выглядеть состоятельными, но которые не могут позволить себе купить новый автомат. Разумеется, такая деятельность была строго запрещена. Каждый робот, попавший в центр переработки, должен быть в обязательном порядке демонтирован. Но Вальдо обходил это правило — кое-как подправлял бракованных андроидов, которые выглядели поприличнее, а потом всучивал их по сниженной цене «клиентам», являвшимся сюда по воскресеньям.

Резкий сухой звук заставил девушку подскочить. Обернувшись, она увидела, что ее компаньон уже поставил теннисиста на ноги. Звук был вызван первым ударом ракетки по мячу. Посланный молниеносным ударом, резиновый мячик пролетел, как пуля, через весь зал и исчез далеко в темноте.

— Он бьет слишком сильно! — заметила Зигрид. — Его динамические тензоры никуда не годятся.

Вальдо в ответ только ругнулся. Андроид уже сунул руку в карман, вынимая из него новый снаряд. Мячи изготавливались по мере необходимости прямо внутри его корпуса, а потом по изогнутой трубке попадали через внутреннее отверстие в ткани в карман его шортов. Свистнула ракетка, перехватив на лету подброшенный мячик… Зигрид показалось, что мимо нее просвистело пушечное ядро.

— Ну и что тебе не нравится? — прохрипел Вальдо, выключая робота. — По-моему, он отлично работает.

Зигрид пожала плечами. Спорить ей совершенно не хотелось. Она быстро натянула кольчугу, застегнула пояс и зашагала по свалке. Ее ожидал новый рабочий день. Жажда наживы заставляла главного мусорщика все больше пренебрегать осторожностью. Бракованный механизм — он и есть бракованный. Если кто-то почел за лучшее избавиться от дорогого приобретения, значит, того или иного андроида сочли опасным или ненадежным, даже после ремонта.

Они работали до двух часов пополудни, не обменявшись ни словом; в это самое время Зигрид и услышала термитов. Вальдо побледнел и помчался за своим служебным ружьем, которое он хранил запертым в металлическом ящике.

Теперь уже перекрытия вибрировали от глухого скрежета, как будто кто-то пробирался в толще стен, поглощая каменную кладку кусок за куском.

Зигрид никогда не видела термитов иначе как в фильмах или мультиках, но облик этих гигантских скорпионов, у которых впереди острых жвал торчали длинные, истекающие кислотой зубчатые клешни, вселял в нее ужас. Поговаривали, что целая колония этих кошмарных созданий расселилась по всему городу-кубу, подтачивая стены, прогрызая длинные ходы, разрушая целые жилые блоки. Свалка особенно приманивала их, так как они просто обожали медную проволоку, из которой состояла большая часть электронных приборов, управляющих роботами. Когда их передние клешни высовывались из проломов в стенах, перекусывая стальную арматуру и сокрушая каменную кладку, загнать их обратно было уже невозможно. Вальдо утверждал, что ему дважды удалось прогнать термитов, стреляя им между глаз разрывными пулями, которые предназначались для того, чтобы пробивать трехсантиметровую броню; но Зигрид не знала достоверно, был ли это реальный факт или всего лишь воинственные фантазии толстяка, порожденные неумеренным потреблением пива.

Они замерли неподвижно, не решаясь утереть пот с висков и пытаясь на слух определить местонахождение насекомых. От их перемещений пол дрожал, как кожа барабана. Гора металлолома в центре зала содрогалась, порождая одну за другой лавины из голов и рук. Потом громыхание удалилось; ни одна из переборок так и не подалась перед нашествием пожирателей стен.

Вальдо перестал стискивать приклад ружья, и его щеки приобрели привычный багровый цвет.

— Кажется, пронесло, малышка! — прохрипел он. — А ведь еще бы чуть-чуть — и все! Я уж думал, на этот раз они прорвутся!

Он побежал вернуть свое ружье на место и тут же откупорил разом три бутылки с пивом и осушил их, не переводя дыхания.

В тот же вечер, когда к главному мусорщику вернулось мужество, они отправились с инспекцией вдоль южной стены. Они шагали целый час, Зигрид впереди, с лампой-молнией в вытянутой руке, а Вальдо следом за ней, держа наготове заряженное ружье.

Наконец они споткнулись о груду почерневших камней, позади которой в стене открывалось круглое отверстие тоннеля с обугленными стенками. Из него исходил сильный запах кислоты, от испарений которой щипало в глазах.

— Вот пакость! — буркнул Вальдо, осторожно попятившись. — Все-таки эти мерзкие твари явились к нам с визитом!

На следующий день было воскресенье, так что встали они довольно поздно. В стороне топталась супружеская пара явно небогатых посетителей, которые чувствовали себя на свалке довольно неловко в нарядной воскресной одежде.

«Санитары или фельдшеры, — решила Зигрид. — В любом случае медики, пользующиеся правом свободного перемещения».

После длительных переговоров Вальдо наконец сумел продать им двух отремонтированных роботов, которых держал в запасе: вчерашнего теннисиста и сомнительной исправности массажиста, от которого несколько недель тому назад избавился какой-то салон красоты.

Мужчина воодушевился при виде спортсмена, а женщине явно больше понравился массажист. Заключив сделку, посетители загрузили свои приобретения в лифт и покинули этот этаж, убежденные, что сделали выгодную покупку.

Через два часа прилегшая передохнуть Зигрид проснулась от выстрела, который грохнул где-то совсем рядом. Вскочив на ноги, она увидела, что к ней мчится запыхавшийся Вальдо.

— Похитители железа! — вопил толстяк. — Только их не хватало! Хватает же наглости! Думаю, одного я уложил.

Девушка протерла глаза. В последние недели похитители железа не покидали новостные ленты. Директория, которая приговорила их к заточению за воинственные выступления, все же не смогла подавить присущую им агрессивность. Вживленные под кожу микрочипы, такие же, как у мусорщиков, по идее обрекали их на оседлую жизнь в одном из многочисленных блоков города-куба, но несмотря на это они не отказались от своих прежних захватнических планов. Используя исключительно материалы, доступные им в их жилом блоке, где все было сделано из дерева, они все же исхитрились смастерить пики, луки и стрелы. Они шли на огромный риск, чтобы добыть хоть немного железа. Пользуясь ходами термитов, они ползком добирались до кладбища роботов, которое располагалось как раз на том же самом этаже; там они хватали куски стали и тут же скрывались обратно в тоннелях.

Многие из них погибли, столкнувшись нос к носу со свирепым насекомым с зазубренными челюстями. Но их сородичей это не заставило отступить от своей цели. Каждый добытый кусок металла они плавили, ковали и затачивали с помочью украденных инструментов, и эти куски железного лома превращались в смертоносные кинжалы и мечи.

Зигрид натянула кольчугу и пошла следом за Вальдо, который так и дрожал от нетерпения.

— Одного я уложил! — повторял он, возбужденно потрясая еще дымящимся ружьем. — Если мы его найдем, я наверняка получу премию!

Они вскарабкались на груду мусора, пригибаясь и опираясь на руки, чтобы не потерять равновесие из-за катящихся из-под ног голов или механических рук, которые то и дело смыкались у них на лодыжках.

Похититель лежал на спине, раскинув руки. На его груди, в том месте, куда попала пуля, темнело расплывающееся пятно. Его голову покрывал странный шлем вроде шахтерской каски, как и последняя, снабженный небольшим фонариком. С его пояса свисали тяжелая деревянная дубинка и костяной кинжал. В перекинутой через плечо сумке обнаружилось несколько пластин блестящего металла.

— Вот мерзавец! — только и сказал Вальдо вместо надгробной речи.

В тот же момент воздух рассекла стрела, ударив по касательной в кольчугу Зигрид.

Девушка бросилась ничком на металлический хлам, оцарапав лицо. Вальдо вскинул ружье и выстрелил наугад, но пуля беспрепятственно унеслась в дальний конец зала. Еще не успев опомниться, они увидели, как какой-то мальчишка метнулся к отверстию термитного хода и скрылся в нем ползком, волоча за собой лук и колчан.

— Этого я проучил! — довольно хохотнул Вальдо. — Теперь он нескоро сюда сунется!

Зигрид не разделяла его оптимизма. К счастью, стрела соскользнула по стальным кольцам ее защитного костюма, не пробив их. На этот раз ей повезло.

Ухватив труп за запястья и лодыжки, они стащили его с горы металлолома. Едва спустившись, Вальдо бросился к компьютеру, чтобы узнать, назначена ли премия за уничтожение мятежника, но машина с громким жужжанием выдала отрицательный ответ, ссылаясь на то, что в данном случае речь идет всего лишь о законной самообороне и что в любом случае награда за голову похитителя железа не предусмотрена. Эта новость вызвала очередной приступ гнева главного мусорщика, который злобными пинками принялся заталкивать убитого в жерло печи для сжигания органических отходов.

Глава 9 УБИТЫЕ КУКЛЫ

Понедельник начался несколько необычно. Зигрид уже около часа трудилась на вершине холма, орудуя клещами, когда вдруг зажужжал лифт, сообщая о прибытии посетителей с верхних этажей. В рабочие дни такое событие было исключительной редкостью, и девушка насторожилась, предчувствуя, что речь идет об официальном посещении.

Она не ошиблась. Двери лифта разъехались, и из кабины выступили два охранника в полном боевом снаряжении, с опущенными на глаза забралами шлемов; у каждого на бедре висела кобура с пистолетом, стреляющим разрывными снарядами. За их спинами маячила еще дюжина человек — мужчин и женщин, которые держались напряженно и молчаливо. Солдаты приказали им выходить, и по тону обращения Зигрид догадалась, что молчаливую группу составляли андроиды. Это были очень дорогостоящие роботы, высшее достижение технологии: их программы учитывали даже мельчайшее трепетание ноздрей. Наблюдая за ними, Зигрид сразу же уловила с десяток мимических выражений, над достоверностью воспроизведения которых лучшие инженеры должны были трудиться не одну неделю: женщины покусывали нижнюю губу или нервным движением головы отбрасывали волосы на плечи, мужчины посвистывали или щелкали пальцами. Их одежда была сведена к минимуму и у всех до единого состояла из купальников, расшитых золотыми блестками.

— Особое задание, — громким голосом, не допускающим возражений, объявил охранник постарше, — немедленное полное уничтожение на месте.

Это было необычно и внушало тревогу. Вальдо нервно приплясывал на месте, сраженный красотой андроидов и их техническими возможностями. Если бы он сумел приберечь для себя хотя бы одного из этих кибернетических ювелирных изделий, он смог бы выручить за него у своих нелегальных покупателей целое состояние. Подобные роботы не поступали в свободную продажу, чаще всего их изготавливали по особому заказу и только для очень богатых клиентов.

— То есть их нужно сжечь? — пробормотал толстяк. — Но ведь обычно…

— Вы кремируете их, — перебил его охранник, — не прибегая к повторной переработке. Эти роботы — преступники, замешанные в заговоре, подрывающем государственную безопасность. Мы не располагаем сведениями, в какой мере их могли запрограммировать для участия в возможных террористических актах. Их собственник в настоящее время находится под следствием и скоро предстанет перед верховным судом. Советую вам не лезть в политику, а заниматься своим делом!

Вальдо тут же притих и побежал разогревать мусоросжигательную печь.

— Пожалуйста, — услужливо сообщил он вскоре, — минут через пятнадцать все будет готово… Не хотите ли пока чего-нибудь выпить?

Охранники заметно расслабились. Один из них даже расстегнул ремешок шлема.

— Зигрид! — позвал главный мусорщик. — Займись-ка этими куклами, когда печь разогреется достаточно!

Девушка слезла с осыпающейся мусорной кучи, мимоходом поздоровалась с охранниками, которые уже уселись в сторонке с банками пива в руках, и направилась к веренице роботов, которые молча стояли, уставившись в какую-то невидимую точку. Это были действительно мастерски сделанные вещи, редкостной красоты, и мысль, что печь вот-вот превратит их в шипящие лужицы металла и пластика, внушала ей отвращение. Зигрид негромко скомандовала им построиться в очередь, как будто на медицинский осмотр. Неожиданно, когда она уже подходила к последнему андроиду, тот схватил ее за руку… Это был подросток с нежным личиком эльфа, обрамленным рыжими кудрями.

«Похож на Питера Пэна, — подумала Зигрид. — До чего же хорошенький!»

Внешне робот выглядел как двенадцатилетний мальчик, только изможденный и хрупкий. Его губы подрагивали.

— Помоги мне! — шепнул ондрожащим голоском. — Умоляю, помоги!

Зигрид с большим трудом удержалась, чтобы не вскрикнуть от изумления. Неужели этот мальчик «настоящий»? Человеческое существо, замешавшееся в толпу роботов?

Отступив на шаг, она протянула руку и дотронулась до груди мальчишки. Под теплой кожей неистово колотилось сердце.

«Это ничего не значит, — сказала она себе, — машины такого уровня обязательно оснащены обогревателями покровов и кардиосимуляторами».

Однако ни одна кукла никогда не взяла бы на себя инициативу позвать на помощь. У роботов нет души, они лишены чувств и эмоций, и ожидание скорого уничтожения ничуть их не волновало. Комитет по этике постоянно запрещал, чтобы к андроидам относились как к людям или домашним животным. В глазах закона они имели не больше прав, чем электрокофеварка или кипятильник.

Теперь печь ревела, как кузнечный горн, озаряя зал красными бликами.

— Помоги мне, — повторил мальчик, — скорее! Я не робот… Я жертва заговора, меня хотят убить…

Зигрид растерянно замерла на месте.

Потом, не раздумывая больше, она указала на дверь подсобки, где Вальдо обычно прятал свою контрабанду, и с тревогой бросила взгляд в сторону охранников. Но никто не обращал на нее внимания.

Когда она повернулась, странный мальчик уже исчез. Зигрид встряхнулась и с нарочито громким стуком задвинула дверцу печи, крикнув: «Первый!» Охранники подскочили.

— Эй, — рявкнул сержант, — без нас не начинать!

Его щеки уже раскраснелись от выпитого пива.

— Ой, извините, — потупилась Зигрид, — я не хотела вас отвлекать. Это так важно?

Сержант раздраженно махнул рукой и стиснул зубы, злясь, что позволил посторонним стать свидетелями его служебной халатности.

— Ладно, продолжайте!

— Лучше отойдите немного подальше, — сказала девушка с напускной любезностью, — а то, знаете, у нас тут иногда печка так искрит, а мне не хотелось бы, чтобы вы испортили вашу красивую форму…

Она ухватила первого андроида за руку, думая о том, насколько хорошо удалось ей притвориться дурочкой. Солдаты послушно отступили: раскаленный красный зев печи, жар которого обжигал кожу, явно произвел на них устрашающее впечатление.

— Второй! — завопила Зигрид, стараясь перекричать рокот пламени.

Из печи с треском вырвался сноп искр.

— Хватит! — осадил ее Вальдо. — Считать мы умеем!

Зигрид понуро наклонила голову, изобразив как можно более сокрушенный вид, и взяла за руку второго робота, чтобы подвести его к отверстию мусоросжигателя, а потом одним толчком в спину отправила его в огонь.

В ее сознании внезапно мелькнула мысль, от которой по коже побежали мурашки:

«А что, если они все ЛЮДИ?»

Она с трудом сглотнула. Безумие, чистое безумие! Конечно, подобная вещь совершенно невозможна… Невозможна, однако осуществить ее не так уж трудно: достаточно, например, подавить волю жертв с помощью сильного наркотика и заставить их вести себя, как металлические манекены, покрытые кожей из пластика. Просто наркотик, ничего больше…

Зигрид почувствовала, что ее бьет дрожь. Ей пришлось совершить волевое усилие, чтобы пальцы снова начали ее слушаться. Это же преступление! Вдруг она совершает сейчас чудовищное, невообразимое преступление? Она принялась пристально разглядывать кожу жертв, выискивая признаки испарины. Однако и пот не мог считаться надежным доказательством, потому что андроиды столь высокого качества способны и не на такие «симуляции».

Стиснув зубы от боли в руках, кожа на которых покраснела от иссушающего жара мусоросжигателя, она все-таки совладала с собой. Когда последний робот сгинул в печи, она заметила, что ее брови и волосы порыжели от пламени.

— От тебя паленой курицей разит! — хихикнул Вальдо.

Охранники радостно загоготали вслед за ним. Вся операция заняла не больше шести минут. Запирая дверцу печи, Зигрид поймала себя на том, что старательно принюхивается, боясь уловить запах горелой плоти, но так и не ощутила его. «Значит, это и вправду были роботы!» — решила она с облегчением. Правда, в следующую секунду ее опять одолели сомнения: температура горения в печи была такой высокой — и любые предметы исчезали в ней с такой быстротой, — что мусорщики никогда не успевали почувствовать хоть какие-нибудь запахи.

Девушка стиснула кулаки… и с трудом подавила стон: на костяшках пальцев вздувались пузыри от ожогов.

— Ничего, ничего, — отозвался Вальдо. — Сходи-ка за мазью.

— Что ж, — заключил сержант, — теперь следует подписать протокол. Впишите сюда свои имена и поставьте подписи внизу.

Он вынул из кармана блокнот и что-то нацарапал в нем. Зигрид украдкой бросила взгляд в сторону подсобки. Вот черт! И что она теперь будет делать с этим мальчишкой с личиком эльфа? В какой капкан она опять угодила? Она быстро подписала формуляр и принялась копаться в аптечке. Естественно, тюбик заживляющей мази был давным-давно пуст.

— Ладно, пока!

Охранники уже входили в лифт, двери которого с негромким лязгом захлопнулись.

— Поиграли, и хватит, — сказал Вальдо. — Пора за работу!

Снова началась повседневная рутина, и Зигрид немного успокоилась. Правда, пару раз в течение дня она чувствовала затылком пристальный взгляд своего напарника. Неужели мусорщик о чем-то догадался? Нужно как можно скорее вывести мальчишку из подсобки и спрятать его где-нибудь в дальнем темном углу зала, среди завалов ржавого железа. Да, но что потом?

Неотступно размышляя о новых свалившихся на нее заботах, Зигрид допустила при демонтаже несколько ошибок и едва не размозжила себе правую кисть. Внутри нее зрела глухая тревога. В какую смертельную ловушку она опять угодила? «Заговор», — говорили охранники. Это слово пугало ее. После того, как ее направили на работу в бригаду мусорщиков, она потеряла всякий контакт с миром куба: ее кругозор постепенно сужался и сужался, пока не вписался в пределы свалочного блока.

Ей уже казалось, что вечер никогда не наступит, и когда спасительный гудок сирены наконец положил конец рабочему дню, она вздохнула с облегчением. Однако ей пришлось еще два часа промаяться перед голубым пятном телевизора, пока Вальдо наконец не соизволил улечься. До полуночи Зигрид не решалась двинуться с места. Через стенку, отделяющую ее каморку от комнаты главного мусорщика, доносился посвистывающий храп: легкие толстяка работали на полную мощность.

Когда наконец девушка удостоверилась, что ее начальник крепко заснул, она выскользнула наружу, сунув под мышку старый рабочий комбинезон, и тихонько прокралась к подсобке. Мальчик сидел в углу, съежившись в комок и крепко обхватив плечи руками. Его трясло, как застрявшего в снегу гнома. Когда он наконец поднял голову, Зигрид до глубины души поразил взгляд его удивительных светлых глаз.

— Мне холодно, — пробормотал он, стуча зубами. — О боги, как же мне холодно…

— Это реакция, — прошептала Зигрид. — Шок после пережитого страха.

Она протянула ему замасленный комбинезон, и мальчик кое-как натянул его: судя по неловкости его движений, к подобной одежде он не привык. По правде сказать, его было легче представить себе в наряде юного принца или средневекового пажа. Зигрид пришлось помочь ему подтянуть лямки до нужной длины.

— А остальные, — шепотом спросила она через некоторое время, — это были… роботы?

Этот вопрос мучил ее с самого утра.

— Нет… — отозвался ребенок. — Настоящие мужчины, настоящие женщины. Партизаны. Их накачали наркотиками. Они уже не в первый раз применяют этот метод. Они проделали это дважды в других мусороперерабатывающих цехах. Это ведь так просто… Кто станет проверять?

Зигрид едва удержалась, чтобы не упасть в обморок.

— Но ты… почему? — с трудом выговорила она.

— Почему я не был одурманен наркотиками? — закончил за нее мальчик. — Потому что я прошел курс постепенного привыкания к снотворным препаратам, так что теперь эти вещества не оказывают на меня никакого действия. Я… как бы это сказать? Секретный агент очень высокого уровня.

Он с силой потер руки.

— Во имя всех богов, — простонал он, — здесь всегда так холодно?

Зигрид не ответила, потрясенная услышанным. Значит, она собственными руками толкнула в огонь живых людей. Людей из плоти и крови… Обессилев, она сползла на пол.

— Я не мог убежать, — продолжал говорить мальчик. — Они были вооружены и застрелили бы меня без всяких колебаний. Ты видела их пистолеты?

— А они знали, кто на самом деле их пленники?

— Нет, им всем внушили, что мы — андроиды, запрограммированные на разрушение города. Я играл свою роль до самого конца, надеясь на чудо.

Они помолчали некоторое время, скорчившись каждый в своем углу каморки.

— Меня зовут Пампкин, — сказал наконец мальчик, чтобы нарушить затянувшееся молчание. — Из-за цвета моих волос.^[6] А тебя как?

— Зигрид Олафсен. Я родом не из города-куба. Мой космический корабль потерпел крушение, и меня случайно выбросило на эту планету. Так что я здесь совсем чужая. Понемногу знакомлюсь с вашими обычаями.

— Спасибо тебе, Зигрид, — сказал мальчик. — Мне не хочется говорить жестокие вещи, это очень неблагодарно с моей стороны, но ты только что попала в серьезные неприятности. Если они когда-нибудь узнают, что ты спасла меня, то уничтожат тебя, так же как и остальных.

— Я знаю, но к чему сейчас говорить об этом? В любом случае, если бы я поняла, что речь идет о живых людях, я бы не подчинилась приказу…

Внезапно дверь распахнулась, с грохотом ударив по хлипкой стене подсобки. Пампкин резко выпрямился, таращась от удивления. Вальдо нажал на кнопку выключателя, залив тесное помещение белым, бьющим по глазам светом.

— Маленькая дрянь! — проревел он перекошенным от ярости ртом. — Я так и знал. Ты все-таки стащила одного! Думала, я ничего не замечу? Спрятать здесь робота-убийцу! Ты что, хочешь нашей смерти?

Зигрид попыталась возразить, но мусорщик с силой толкнул ее в плечо, лишив равновесия.

— Ты сейчас же запихнешь его в мусоросжигатель, поняла? — завопил толстяк, свирепея все больше. — Немедленно! Иди разожги печь, мне не нужны проблемы с полицией. Наварить маленько на куклах, которые поступают в разборку, — это я понимаю, но сбывать роботов-террористов — ни за что!

— Послушай…

— Заткнись! И пошевеливайся!

Мальчик застыл в напряженной позе, как потерявшийся среди людей гном, не зная, за кого прятаться. Вальдо посмотрел на него внимательнее.

— Ладно, ты права, он великолепен, — сказал он через минуту, немного смягчившись. — Такую вещицу увидишь нечасто. Я понимаю, почему ты не смогла устоять перед искушением. Но теперь игры кончились. Включай сжигатель…

— Господи, да послушай же! — выкрикнула Зигрид. — Это не андроид, это человек! Настоящий мальчик!

Вальдо пожал плечами:

— Разумеется, идиотка несчастная! Именно это он и должен был сказать, чтобы заморочить тебе голову! Модели такого класса могут использовать самые сложные стратегические программы. Они умеют лгать и притворяться в совершенстве, это же записано на их процессорах! Он запрограммирован для выполнения определенной миссии и должен выжить любой ценой. Но на самом деле это всего лишь электронная машина вроде кофеварки!

— Но мы можем как-то проверить его, — настаивала девушка, — уж не знаю как; например, уколи ему руку, и из нее пойдет кровь!

— А как он докажет мне, что эта кровь — настоящая? — еще громче фыркнул Вальдо.

Потом он резко развернулся и вышел прочь из подсобки, что-то бормоча себе под нос.

— Все уладится, — прошептала Зигрид, обращаясь к Пампкину, — дай мне немного времени.

Она бросилась вслед за мусорщиком, чувствуя, что ее лоб покрывается испариной. Девушка не могла не признать, что все аргументы ее напарника полностью обоснованны: установить истинную природу мальчика можно было бы только с помощью вскрытия!

— Сейчас я тебе покажу, что у этого твоего эльфа в брюхе! — угрожающе прохрипел Вальдо, вновь показавшись у двери, на этот раз с молотком в руке.

— Нет! — закричала Зигрид. — Не делай этого! Стой!

Она бросилась на толстяка, ухватив его за отвороты куртки, но тот правой рукой с силой ударил ее в висок, и девушку отбросило назад. Сквозь туман забытья она разглядела, что Вальдо метит в Пампкина.

— Иди-ка сюда, красавчик! — рявкнул хозяин свалки. — Уж я повыпущу из тебя провода!

Пампкин вскрикнул от боли — видимо, снаряд Вальдо попал в цель. Собрав последние силы, девушка привстала на колени.

— Со мной можешь не кривляться! — рычал Вальдо. — Меня не проведешь этой комедией с хнычущим мальчишкой! Я до тебя доберусь…

Зигрид рванулась к мусорщику, ударив его ногой под коленки. Тот покачнулся и с громкой руганью упал.

— Ах ты, маленькая негодяйка!

Теперь он навалился на синеволосую девушку всей своей тушей, ослепленный яростью и хмелем. Полностью обездвиженная, Зигрид уже видела занесенный над ее лицом кулак. В тот самый миг, когда тяжелый удар казался неминуем, лицо Вальдо вдруг приняло странное, как будто удивленное выражение, и из его ноздрей хлынула кровь. Он шумно вздохнул и перекатился на спину, освобождая Зигрид.

— Ты в порядке? — прозвенел испуганный детский голос.

Пампкин стоял на коленях примерно в метре от нее, зажав ладонью плечо, в которое, по-видимому, угодил брошенный мусорщиком молоток. Зигрид потрясла головой, приходя в себя.

— В порядке, — с трудом выговорила она, — а ты?

— Молоток всего лишь задел меня, — уклончиво ответил мальчик, — ничего серьезного. Хотя хороший синяк обеспечен. Но вот он…

— Он?

Девушка подскочила, внезапно осознав, что тело мужчины как-то слишком уж неподвижно. Вальдо лежал на боку, скрючившись в неестественной позе. Под его затылком расплывалась большая красная лужа…

— Он бы убил тебя! — жалобно протянул Пампкин. — Я ударил его вот этим… Кажется, слишком сильно.

Он указал подбородком на большой разводной ключ, который весил, должно быть, килограммов пять.

Зигрид снова охватили сомнения. Не слишком ли тяжелое орудие для такого хрупкого мальчика? И в то же мгновение ее накрыло осознание того, что Вальдо мертв — окончательно и бесповоротно. Желудок свело приступом тошноты. Всего за двенадцать часов она стала соучастницей двух преступлений, за которые полагалась высшая мера наказания.

Ее охватила безмерная усталость.

— Нужно уходить отсюда, — шепотом сказал мальчик. — Теперь ты действительно в опасности.

— Я скажу, что он упал, — лихорадочно соображала Зигрид. — Авария… железная лавина… Да-да, это выглядит правдоподобно.

— Только не после закамуфлированной казни, которая произошла сегодня утром! — возразил Пампкин. — Они обязательно заподозрят, что дело нечисто. Слишком уж явное совпадение. А они, знаешь ли, не любят рисковать! Подозреваемый всегда менее опасен, когда он мертв, к тому же мусоросжигатель — такая удобная штука! Ты ведь тоже легко можешь стать жертвой «несчастного случая на производстве», не так ли?

Зигрид нервно покусывала губу. Не пытается ли этот слишком уж красивый мальчик заставить ее плясать под свою дудку?

— У меня нет микрочипа, — продолжал Пампкин, — я принц и принадлежу к касте «вольных путешественников» по праву рождения, но мне едва ли удастся найти безопасный этаж. Никто не захочет рисковать, скрывая меня от правосудия. В ту самую минуту, когда меня схватили, все мои друзья тут же забыли о моем существовании.

— Я в любом случае не могу войти в лифт, — отрезала Зигрид. — У меня-то микрочип есть! Меня тут же парализует, если я попытаюсь бежать. Я приговорена пожизненно торчать на этом этаже, не выше и не ниже.

— Как бы то ни было, меня тоже очень быстро обнаружат, — сказал Пампкин. — Я слишком известен. Я был звездой детских программ на местном телевидении и играл во многих популярных сериалах. Что же нам делать?

— Не знаю, — буркнула Зигрид, — но действовать нужно быстро. Уже завтра ответственный за работу свалки начнет бить тревогу, не получив ежевечернего рапорта от Вальдо. У нас ведь ведется постоянный строгий учет. Я не знаю кода доступа к компьютеру, а значит, не смогу подать отчет вместо него. Если мы промолчим, сюда направят патруль для проверки, и тогда…

Она умолкла, лихорадочно соображая. Через минуту ее лицо прояснилось.

— Но, возможно, есть один путь! — воскликнула она. — Он очень опасен, но зато это отобьет у них охоту броситься за нами в погоню.

— Звучит немного… безнадежно, — отозвался Пампкин, широко раскрыв свои светлые глаза.

— Ну, не совсем, — возразила Зигрид. — Сейчас я тебе все объясню, но когда я закончу, ты, возможно, и сам пожалеешь, что не прыгнул в печь добровольно!

Глава 10 ТРОПОЮ МОНСТРОВ

«Ну вот!»

Зигрид подняла лампу-молнию, направив луч желтого света на отверстие тоннеля. Пампкин сморщил носик, уловив поднимающийся из его глубины острый запах кислоты.

— Что это такое?

— Одна из тысячи дорог, ведущих к термитнику! Разве ты не знаешь, что фундамент города изъеден подобными ходами, как пористая губка?

Единственная опасность, которая грозит нам, — это возможность столкнуться с двумя разновидностями врагов: похитителями железа и насекомыми. С другой стороны, никто не отважится последовать за нами в эту преисподнюю.

Мальчик задумчиво покивал.

— Хорошо, — прошептал он. — Это дает нам все-таки больше шансов, чем огонь печи.

Следующий час они провели, собираясь в дорогу. Зигрид хотела прихватить с собой ружье Вальдо, но оружие было надежно заперто в бронированном служебном сейфе с электронным замком, открыть который можно было, только зная секретный код, известный исключительно главному мусорщику. Беглецы натаскали из продуктового автомата кучу бутылок с газировкой, которые составили самую громоздкую часть груза. С едой все оказалось сложнее: запасать скоропортящиеся продукты не имело смысла, так что они ограничились изрядным количеством плиток шоколада, крекеров и сгущенного молока в тюбиках. Под конец Зигрид выгребла все, что смогла найти из осветительных приборов. Опасаясь, что выстилающий тоннель нагар может оказаться едким из-за кислоты, девушка настояла, чтобы Пампкин надел кожаные перчатки Вальдо и обмотал колени тряпками. Сама она сделала то же самое.

Приняв эти меры предосторожности, они полезли в тоннель. Диаметр хода не позволял двигаться в полный рост, поэтому им пришлось ползти на четвереньках. Это было неудобно и довольно тревожно, потому что в случае угрозы быстро спастись бегством они бы не смогли — насекомое с его тремя парами ног догнало бы их в два счета.

— Похоже, что термиты до такой степени изъели перекрытия между некоторыми блоками, что пол отдельных «квартир» не выдержал, — поясняла Зигрид, — и их обитатели разбились о пол нижнего этажа, который тоже оказался поврежден и обрушился в свою очередь. Ну и так далее, четыре или пять этажей сразу! От этих обрушений кое-где образовались непреодолимые пропасти. Если наш тоннель приведет к одной из них, нам останется только повернуть назад… Или прыгнуть.

— Как обнадеживающе! — хмыкнул у нее за спиной Пампкин. — И много у тебя еще таких историй?

Они ползли два часа, потом устроили себе небольшую передышку.

Они сели, привалившись боками друг к другу, и Зигрид погасила лампу, чтобы сэкономить батарейки. От копоти, которая и в самом деле оказалась очень едкой, неприятно щипало лицо, губы распухли и потрескались. Зигрид сгорала от желания расспросить Пампкина о заговоре, о котором он упомянул в самом начале, но поскольку мальчик больше не возвращался к причинам, приведшим его на порог мусоросжигателя, она тоже решила молчать. Может быть, он еще недостаточно ей доверяет?

Чертыхаясь, Зигрид растирала ноющие руки и поясницу. Несмотря на накрученные на ноги тряпки, коленки ужасно болели.

— Размеры города невероятно огромны, — внезапно сказал мальчик задумчивым голосом. — Когда живешь на каком-то одном этаже, этого не осознаешь.

— Это точно, — вздохнула девушка. — Это как нагромождение коробок на складе. Говорят, что этих коробок здесь многие сотни.

Отдышавшись немного, они поползли дальше. Из-за однообразности тоннеля им казалось, что они топчутся на месте, как на движущейся дорожке тренажера: вокруг не было ничего, что отмечало бы их продвижение вперед. Дважды они замирали на месте, прислушиваясь к доносившемуся издалека шуршанию и скрежету насекомых, а потом снова принимались ползти в дрожащем свете фонаря, который Зигрид укрепила у себя на груди. Девушка не решалась даже подумать о том, что случится, если они неожиданно столкнутся нос к носу с термитом, зазубренные клешни которого без труда крошили даже самый крепкий бетон.

Совершенно выбившись из сил, они снова сделали привал.

— А если в конце концов мы попадем в другой жилой блок? — спросил Пампкин.

Зигрид пожала плечами:

— Проскользнуть незамеченными будет очень трудно. Все обитатели одного блока знают друг друга, и сомневаюсь, чтобы нас приняли с распростертыми объятиями. Скорее всего, нас примут за похитителей железа и закидают камнями!

— Отрадно слышать!

— Привычка к изоляции породила в людях страх перед всяким чуждым вторжением, — негромко сказала Зигрид. — Когда я только прибыла сюда, мне объяснили, что эта система замкнутых жилых камер была создана для защиты от смертоносной эпидемии.

— Может быть… Я не знаю. В моем жилом блоке я был принцем, и вся моя жизнь была сплошным праздником, — признался Пампкин, понурившись. — Я был таким беззаботным… Но однажды мне доверили одну тайну, и с тех пор все изменилось. Все вокруг только и думали, как бы погубить меня. Моего мнения никто не спрашивал. Из подросткового кумира я превратился в беглого шпиона. Наверное, я кажусь тебе очень невежественным, но это потому, что я долгое время был всего лишь избалованным ребенком.

— Как бы то ни было, — продолжила Зигрид, — повсюду в городе-кубе появление чужака считается предвестником беды. Так что куда бы мы ни отправились, мы не станем исключением из этого правила.

Она резко умолкла: темнота вокруг снова наполнилась громким скрежетом.

— Оно движется сюда! — ахнула она.

— Да нет, — поправил Пампкин, — это где-то над нами. Близко, но все-таки уровнем выше.

— У тебя хороший слух! — похвалила Зигрид.

Но про себя она подумала: «Хороший слух или высокочувствительный звуковой детектор?» Вопреки ее желанию, Вальдо все же занес в ее душу яд сомнения, который теперь продолжал свою разрушительную работу. Действительно ли Пампкин человек, или же это робот, замаскированный под ребенка, чтобы лучше манипулировать взрослыми? Он был так грациозен и так хорош собой, что Зигрид все труднее было подавлять свои сомнения.

Они ползли еще около часа, а потом разом упали ничком: измученные руки больше их не держали.

Выключив фонарь, Зигрид еще некоторое время поворочалась так и этак, стараясь поудобнее устроиться на ночь. Она слишком устала, даже чтобы поесть.

Они уснули там же, где остановились. Зигрид так и держала руку на выключателе фонаря, готовая зажечь его при малейшем подозрительном звуке.

Следующий день ничем не отличался от предыдущего. Они месили золу тоннеля неопределенно долгое время, время от времени останавливаясь, чтобы прислушаться к перемещениям насекомых у них над головой или под ногами. Колени Зигрид ныли уже невыносимо, Пампкин же не выказывал никаких признаков физических страданий. Но он был и значительно моложе…

Неожиданно, когда тоннель постепенно пошел под уклон, темнота вокруг стала как будто не такой непроницаемой. Погасив фонарь, Зигрид увидела, что стены заливает тусклый голубоватый свет…

— Кажется, мы приближаемся к выходу, — прошептала она. — Будем надеяться, что удача окажется на нашей стороне.

У света впереди был какой-то оттенок нереальности, как будто его испускал прожектор с цветным фильтром.

Пять минут спустя они почувствовали, что просто умирают от холода. Зигрид отчаянно стучала зубами; оглянувшись через плечо, она увидела, что ее маленького спутника тоже бьет дрожь. Какую-то секунду ее это ободряло, но позже ее исподволь захватила другая мысль: что, если Пампкин просто подражает ее собственной реакции?

У нее не было времени долго предаваться раздумьям, так как температура снова резко снизилась. Насколько же сильно? - 10°, -20°? Казалось, каждый шаг вперед неотвратимо приближает их к ледяному аду. Зигрид остановилась, задержав дыхание: холод обжигал легкие. С губ слетали облачка пара. Она попыталась согреть ладони, сунув их под мышки, но облекавшая ее кольчуга превратилась в твердый ледяной кокон, крадущий тепло у тела.

— Мы должны двигаться! — простонал Пампкин у нее за спиной.

На стенках тоннеля нарос слой инея, прикрывая копоть белой пеленой. Зигрид поскользнулась и поехала вниз под уклон, как по ледяной горке. Пампкин тут же последовал за ней. Удержать равновесие из-за наледи было невозможно, так что они оба вылетели из тоннеля, как ядра из жерла пушки, и покатились по толстому хрустящему слою инея, покрывающему пол какого-то зала. Неведомо откуда льющийся синий свет придавал ему призрачный, фантастический облик.

— Боже мой! — отдышавшись, выговорила Зигрид. — Где это мы?

Это было похоже на какой-то заснеженный склад, металлический трюм или отделение какого-то исполинского холодильника. Вверх до самого потолка идеально правильными рядами громоздились огромные аквариумы, заполненные каким-то голубоватым желе; между ними пролегали широкие заледеневшие аллеи, скользкие, как каток.

Подойдя поближе, девушка различила в центре каждого аквариума какие-то таинственные темные силуэты. На каждом стеклянном кубе висели картонные таблички; взяв одну из них и стерев рукавом слой инея, Зигрид прочла отпечатанную надпись: Хоботные. Африканский слон. Самец.

Мельком оглянувшись на мальчика, она наклонилась поближе к аквариуму. В его глубине парила какая-то огромная тень, но окружающая ее переливчатая жидкость не позволяла рассмотреть детали яснее.

— Слон, — прошептала Зигрид. — Это такое животное. Мы с тобой попали в зоопарк. Криогенный зоопарк.

— Крио… что? — растерянно пролепетал Пампкин своим тонким голоском эльфа.

— Это такой способ сохранения живых организмов с помощью холода, — торопливо пояснила девушка. — Их погрузили в жидкий азот. До того как загрязнение полностью уничтожило окружающую среду на этой планете, ученые собрали образцы фауны, чтобы сохранить их. Просто позволить им бродить по подвалам города люди не могли, поэтому заморозили их. Посмотри на даты, эти звери находятся здесь уже почти двести лет! В состоянии ледяного сна… Их жизнь отложена на будущее. Это настоящий Ноев ковчег, только замороженный!

Зигрид прошлась немного вдоль аквариумов, стирая изморозь с других табличек. Перед ее глазами проходили незнакомые, ничего не значащие названия: орангутан… Часть слов вообще ни о чем не говорила, другие пробуждали какие-то давние воспоминания о прочитанных в детстве книгах. Когда Зигрид покинула Землю, в возрасте десяти лет, на планете почти уже не оставалось живых существ. Загрязнение уничтожило их практически полностью.

— Я думал, что это все легенды, — проговорил Пампкин потрясенно. — Так ты говоришь, что они все живые?

— Возможно. Сейчас это просто зоологическая коллекция, но она в хорошем состоянии. Может статься, в один прекрасный день их выведут из забытья. По крайней мере, если хоть кто-то еще про них помнит. Ладно, пошли, нам нужно двигаться, иначе мы сами превратимся в ледяные статуи!

Зигрид встряхнулась. Примерно в сотне метров впереди, у самой стены, она увидела какое-то небольшое строение вроде бункера. Схватив мальчика за руку, она торопливо потащила его к укрытию. Девушка успела обратить внимание, что лицо Пампкина посинело, а губы приобрели фиолетовый оттенок.

Строение оказалось чем-то вроде бетонного иглу, предназначенного, скорее всего, для обслуживающего персонала. Каждый предмет внутри был покрыт толстым слоем вековой пыли, однако температура была более или менее приемлемой. В шкафу они обнаружили три стеганых нейлоновых комбинезона, а также шерстяные шлемы с прорезями для глаз.

— Смотри! — воскликнул Пампкин, склонившись над журналом административной инспекции. — Последняя проверка была здесь пятьдесят лет назад. С тех пор больше никто не приходил…

Голубоватый свет, проникающий в помещение снаружи, придавал его лицу совсем уж нереальный вид. Сейчас он еще больше, чем когда-либо, походил на эльфа из волшебной сказки.

«Ему не хватает только заостренных ушей», — подумала Зигрид, испытывая раздражение от того, что красота мальчика производит на нее такое сильное впечатление.

Они переоделись в комбинезоны и натянули на головы вязаные шлемы. Одежда оказалась для них чересчур просторной, но они кое-как к ней приспособились. Порывшись в шкафчике над столом, девушка добыла из него электрочайник и банку растворимого кофе. Правда, надежда попить горячего быстро улетучилась, потому что кран водопровода отказался открываться. Пампкин придумал тогда растопить немного снега, но, увы, едва чайник включили в сеть, он тут же перегорел. Все здесь давно обветшало и пришло в негодность. Зигрид в изнеможении опустилась на стул, обескураженная этой неудачей.

Пампкин же сохранял спокойствие. Устроившись у окна, он задумчиво листал подобранную на столе опись коллекции, как будто у него в руках был журнал с картинками. Через некоторое время он закрыл амбарную книгу и устремил взгляд на высящиеся снаружи стеллажи с аквариумами.

— Целые джунгли, — прошептал он. — Они собрали здесь всю фауну девственного тропического леса. Три тысячи животных, можешь себе представить?

Зигрид безрадостно пожала плечами. Несмотря на толстый комбинезон, ее все еще колотила дрожь.

Они в молчании поели крекеров и шоколада, запили все это ледяной газировкой и забились каждый в свой угол. Голубой свет проникал через щели узких, похожих на бойницы окон и больно бил по глазам в полумраке убежища. Когда Зигрид уже погружалась в забытье, до ее слуха долетел сонный голосок Пампкина:

— А что мы будем делать дальше?

Девушка подавила зевок.

— Пройдем через зал насквозь, — ответила она. — Найдем место, откуда сюда попало насекомое, и продолжим ползти по его ходу. Сегодня должно было стать известно о смерти Вальдо, так что нам нужно оказаться как можно дальше от свалки.

И она уснула, не в силах сказать больше ни слова.

Когда Зигрид проснулась, Пампкин уже был на ногах. Решительно, этот парнишка обладал просто поразительной выносливостью! Эта мысль в очередной раз выбила ее из колеи. Ей не нравилось, что она могла стать орудием в руках робота.

«Что-то я уж очень стала подозрительна, — подумала она про себя. — Зачем бы роботу понадобилась моя помощь? Если бы Пампкин был андроидом, он прекрасно справился бы сам. Его бы запрограммировали так, чтобы он без проблем мог перемещаться по городу-кубу в любых направлениях… Чем ему мог бы пригодиться человек? Наоборот, он только замедлял бы его!»

Они покинули убежище, не обменявшись ни словом, и углубились в проход между двумя рядами аквариумов.

— А почему мы пошли здесь? — спросил мальчик. Каждое слово сопровождалось облачком пара из его рта.

— Потому что, насколько я слышала, термиты предпочитают двигаться прямолинейно, — отозвалась Зигрид. — Они тяжелы и неповоротливы, поэтому разумно ожидать, что, выйдя на простор, насекомое будет тоже продолжать двигаться по прямой. Если бы не этот снег кругом, мы бы увидели следы…

— А если оно умерло от холода до того, как пересекло зал?

— В этом случае мы наткнемся на его труп, и в таком случае нам не позавидуешь. Ведь тогда это значит, что термит не успел прорыть ход, который мог бы стать для нас выходом отсюда…

Они медленно шагали, то и дело оскальзываясь на заледеневшем полу, теряя равновесие и падая. Стены источали мертвящий холод. Не будь у них утепленных комбинезонов, они давно уже замерзли бы насмерть. Зигрид была встревожена: проблема, о которой говорил Пампкин, действительно серьезная. Если насекомое погибло, у них не будет иного выхода, кроме как повернуть назад, а это значит, что они прямиком попадут в руки солдат, брошенных в погоню за ними.

Крик мальчика заставил ее подскочить от испуга. Она резко повернулась, стараясь не поскользнуться. Пампкин на коленях в снегу осматривал стенки стоящих на полу сосудов с жидким азотом.

— Следы! — сказал он возбужденно, когда Зигрид приблизилась. — Что это такое?

Зигрид опустила взгляд. Стенки аквариумов были исчерчены трещинами — параллельными, как будто обугленными трещинами, которые шли через каждые несколько сантиметров… Ее вдруг осенило.

— Кислота! — ахнула она. — Кислота, которую выделяют лапы термитов. Двигаясь по проходу, насекомое обрызгало ею аквариумы!

Пампкин побледнел.

— Она разъела стекло, — прошептал он. — Теперь достаточно любого пустяка, чтобы аквариумы лопнули! Малейшая вибрация, сотрясение… Просто звук наших шагов! Если это произойдет, нас зальет жидким азотом. Мы превратимся в лед за считаные секунды.

Они переглянулись, не решаясь произнести ни слова.

— Нужно уходить отсюда, — сказал наконец Пампкин. — От каждого нашего шага трещины становятся все шире.

Они как можно осторожнее выпрямились и двинулись прочь, шагая медленно и по возможности бесшумно. Несмотря на холод, Зигрид чувствовала, как ее комбинезон напитывается потом. «Если кто-то из нас поскользнется, — подумала она внезапно, — если упадет, этот удар отразится от аквариумов, и тогда…» Она старательно прогнала эту мысль и сосредоточилась на дороге, стараясь избегать особенно гладких и скользких участков. Постепенно высота стен стала уменьшаться, теперь голубые саркофаги стояли не друг на друге, а рядами, как могилы на кладбище, однако опасность по-прежнему сохранялась.

Зигрид казалось, что они идут уже неделю, когда в сотне метров впереди наконец показалась бетонная стена зала. На уровне земли в ней виднелась ровная круглая дыра. Значит, пожиратель стен все-таки вышел отсюда! Когда она поворачивалась, чтобы окликнуть своего маленького спутника, под ее подошвой что-то хрустнуло. Осколок стекла, покрытый изморозью. Кусок аквариума! Она замерла на месте, чувствуя комок в горле. Пампкин кое-как нагнал ее и ухватился за ее плечо. Один из ближайших стеклянных кубов лопнул, вероятно, из-за трещин, вызванных воздействием кислотных выделений термита.

— Вот что могло случиться в любую минуту, — прошептал мальчик.

— Но он пуст, — тоже шепотом отозвалась Зигрид. — Зверь, который в нем хранился… куда он подевался?

Пампкин сморщился.

— Когда азот вытек, наверное, животное могло выйти из состояния оцепенения, — предположил он.

— И кто же это был?

Мальчик нагнулся в поисках таблички. Обнаружив ее, он некоторое время разбирал надпись.

— Тигр, — пробормотал он, — уссурийский тигр. Не знаю, что это такое. Может, какая-нибудь домашняя зверушка?

— Нет, — глухо отозвалась Зигрид. — Это такая огромная кошка, очень опасная и прекрасно приспособленная к низким температурам. Надеюсь, эта авария случилась давно… и она успела умереть с голоду! Пошли, медлить нельзя!

Им пришлось сдерживаться, чтобы не преодолеть оставшиеся метры бегом. Только оказавшись внутри тоннеля, они смогли вздохнуть с облегчением. Им быстро стало жарко, и они были вынуждены снять защитные комбинезоны.

На этот раз коридор разветвлялся. Другое насекомое пересекло его под прямым углом, и оба хода образовали перекресток. Беглецы немного помедлили, глядя на уходящие в разные стороны три неизведанные дороги.

— Ну, которая? — спросил наконец Пампкин, приподняв брови.

— Прямо, — решила Зигрид. — Меньше шансов, что наш пожиратель стен вернется по своим следам назад.

Когда они уже пересекали место разветвления, мальчик вдруг замер, глядя в одну из боковых галерей.

— Там! — воскликнул он, указывая пальцем вправо.

Зигрид приблизилась. На земле валялся деревянный шлем — шлем похитителя железа, снабженный маленькой лампочкой, которая все еще горела. Чуть дальше, в глубине прохода, лежало тело человека — изувеченное, растерзанное мощными когтями. На туловище и конечностях виднелись следы укусов, сорвавших плоть до костей.

— Его наполовину сожрали, — сказала Зигрид. — И это не работа термита. Они не едят мяса. К тому же в этом случае труп был бы обожжен кислотой… Я не понимаю.

Ногти Пампкина впились в ее плечо.

— Тигр, — пробормотал он. — Это тигр. Он жив.

Глава 11 ЧУДОВИЩЕ ИЗ ТОННЕЛЯ

Всю следующую ночь они не решались сомкнуть глаз. Зигрид погасила фонарь, надеясь, что это сделает их менее заметными, но Пампкин уверял, что такие животные вполне могут видеть в темноте и что пока они находятся на территории тигра, спрятаться им негде.

— Наверное, он рыщет по тоннелям, — сказала девушка. — Похитители железа — просто идеальная добыча для подобного хищника.

Они двинулись дальше, по-прежнему по прямой. Теперь разветвления случались все чаще и чаще, видимо, насекомые часто бродили здесь туда-сюда.

— Вся стена изрезана ходами, как кусок ноздреватого сыра, — отметила Зигрид. — Термиты все больше и больше подтачивают фундамент, и однажды все этажи сложатся друг на друга!

— А ты не задумывалась о том, что когда мы так перемещаемся, мы рискуем однажды попасть в блок, который занимают больные? В зараженную камеру? — внезапно спросил мальчик.

Зигрид пожала плечами.

— Или это, или в печь… — прошептала она. — В любом случае термиты все равно скоро устроят свободную циркуляцию каких угодно микробов.

В тот самый момент, когда она произносила эти слова, ее вдруг осенило.

— Поврежденные аквариумы! — воскликнула она. — Рано или поздно они обязательно лопнут! Ряды аквариумов рухнут, увлекая друг друга в падение, и все кубы с азотом разобьются, высвобождая свое содержимое. Представляешь, что тогда произойдет? Спасаясь от холода, проснувшиеся животные устремятся в ходы, прорытые термитами. Целые замороженные джунгли разбредутся по всему городу! Гориллы будут выскакивать из лифтов, львы — из толщи стен! По тоннелям помчатся стада слонов…

Пампкин нервно хихикнул. Зигрид и сама готова была сделать то же самое, как вдруг донесшийся откуда-то издали низкий раскатистый рык заставил их вжаться в стену. Навострив уши, они пытались определить местонахождение хищника, но вокруг снова сгустилась напоенная угрозой тишина. Зигрид вцепилась в свой крюк мусорщика, не питая особых иллюзий насчет его эффективности.

— Если бы мы только могли развести огонь, — простонала она. — Ведь если тигр подкрадется к нам, мы его даже не услышим!

Она поползла дальше. От пота щипало глаза. К тому же испарина, видимо, усилила разъедающие свойства золы, и теперь у девушки больно покалывало скулы.

— Свет! — ахнула она внезапно. — Мы приближаемся к выходу!

На этот раз их не встретило никакое ледяное дыхание. Коридор открывался в стене на уровне какой-то явно искусственной лужайки. Метрах в пятидесяти от стены, закрывая обзор, высилась большая белая вилла в колониальном стиле.

— Это жилой блок, — прошептал Пампкин. — Надо вести себя очень осторожно.

Помогая себе локтями, беглецы выбрались на газон, однако вокруг дома не было видно никаких охранных систем. Слева лениво покачивалась купа пластмассовых пальм, откуда-то донеслось птичье пение. Теперь, оказавшись на свету, беглецы со всей ясностью увидели, что с головы до ног вымазаны золой, да и вообще выглядят не слишком презентабельно.

— Если здесь есть свой приемный комитет, мы вряд ли произведем на него хорошее впечатление! — заметил Пампкин, тщетно стараясь отряхнуться.

— Сейчас-то все и решится, — сказала Зигрид. — Или нас примут с распростертыми объятиями, или сдадут охранникам из санитарной службы этого этажа…

— И что тогда?

— Да все, что угодно. Могут пройтись по нам из огнемета, а могут утопить в ванне с дезинфицирующим раствором. На твой выбор…

Они поднялись на ноги. «Трава» под их подошвами была необычно резиновой на ощупь.

— Расскажем, что наш блок наводнили термиты, — начала Зигрид, — и что мы побежали, куда глаза глядят. Это вполне правдоподобная история, насекомых боятся все без исключения. Если повезет, над нами сжалятся.

— А может, нам лучше продолжать прятаться? — предложил мальчик.

— В ожидании чего? Пока мы умрем с голоду? Наши запасы провизии почти закончились. А если нас засечет какой-нибудь патруль, когда мы будем прятаться, то наверняка примет за похитителей железа!

— Ну ладно! — вздохнул мальчик. — Пусть бы нам хоть немного повезло.

Они пересекли уже примерно половину лужайки, когда от громкого рыка, кровь застыла у них в жилах.

Тигр был здесь, его голова высовывалась из отверстия тоннеля. Перепачканный золой желтый мех выглядел так, будто зверь поработал трубочистом. Ощеренная морда обнажила влажные клыки, из горла вырывалось глухое рычание. Под шкурой перекатывались могучие бугры мышц. Тигр подобрался и выпрыгнул из тоннеля, тут же развернувшись в сторону беглецов. Зеленые глаза метали искры, щели зрачков расширились, предвещая неизбежную атаку. Зигрид схватила котомку с остатками продовольствия и бросила ее в направлении хищника, который отскочил в сторону и припал к земле, подергивая хвостом.

— Беги к дому! — скомандовала Зигрид мальчику. — Попробуй позвать кого-нибудь на помощь!

Но Пампкин застыл на месте, остолбенев от страха, не слыша никаких приказов. Зигрид отскочила в сторону и присела, сжимая в руках острый крюк. Потом негромко свистнула сквозь зубы, отвлекая внимание зверя на себя. Реакция не заставила себя ждать: словно желто-черная молния промелькнула над девушкой, которая поспешно упала на землю. Когти со скрежетом скользнули по кольчуге, разрывая стальные кольца. Выбросив руку с крюком, девушка ударила наугад, и острие вонзилось в ляжку огромной кошки, которая проворно отпрыгнула назад. Воздух наполнился запахом крови. Зверь зашипел от ярости, шкура на его морде пошла складками от оскала.

«Второй заход», — подумала Зигрид, готовясь к удару.

На этот раз она оперлась на бедро, но крюк вырвался из ее руки, застряв в боку тигра. Впрочем, он только пропорол шкуру, так что тигр был ранен неопасно. Хищник встряхнулся, пытаясь избавиться от непонятного инородноготела, которое впилось ему в бок, и снова приготовился к атаке. Когти терзали синтетическую траву, обдирая зеленый ковер до самой основы. Зигрид словно парализовало, это лишило ее возможности хоть что-то предпринять. «Мне конец», — подумала она, приподнимаясь как можно медленнее. На животе расплывалось липкое влажное пятно, и она поняла, что кольчуга защищает ее не полностью. Впрочем, это уже не имело никакого значения, ведь через тридцать секунд она умрет…

Она яростно завопила и топнула ногой, заставив тигра подскочить. Но эта ребяческая выходка, конечно, никак не могла помочь. Слух ее уже примерно с минуту заполнял какой-то странный размеренный звук, похожий на стук метронома. Может, это просто так колотится ее сердце?

Тигр припал к земле. Приготовившиеся к прыжку задние лапы вибрировали, как взведенные пружины, глаза неотрывно следили за горлом будущей жертвы. Мощно оттолкнувшись от земли, он взмыл в воздух, выставив вперед когти и раскрыв пасть. Как во сне, Зигрид услышала разорвавший воздух пронзительный свист, потом мимо пронеслось что-то белое, и свирепый зверь камнем упал на землю, сраженный прямо в броске каким-то неведомым снарядом. Огромное желто-черное полосатое тело конвульсивно содрогнулось, потом лапы застыли и хвост, только что бешено стегавший из стороны в сторону, безжизненно замер. Зигрид сглотнула, тщетно пытаясь найти применение своим голосовым связкам. Стук метронома по-прежнему отдавался у нее в ушах.

— У него проломлен череп! — слабым голоском пролепетал Пампкин. — Кто-то бросил в него камнем!

Зигрид присела на корточки. Во лбу зверя виднелась вмятина глубиной в несколько сантиметров. Из ноздрей тонкими струйками вытекала кровь, смешанная с мозговым веществом. Синеволосая девушка протянула руку к камню, который, подскакивая, прокатился по траве. Это был вовсе не камень, а теннисный мяч! Только какой-то невероятно твердый… Выходит, тигра убил резиновый мячик, предназначенный для спортивных игр! Бред какой-то… Зигрид ничего не понимала.

— Во всяком случае, это прилетело с виллы! — уточнил Пампкин, нерешительно трогая белый шар, который по твердости и весу едва ли уступал каменному.

— Пойдем-ка посмотрим, — решительно сказала Зигрид.

Пампкин взял ее за руку и повел к стене из белого камня. Теперь, когда опасность миновала, боль под кольчугой девушки словно проснулась и отчаянно жгла ей верхнюю часть живота, как раскаленным железом. Когда беглецы добрались до ворот, над их головами с визгом пущенного снаряда пролетел еще один мяч. Они вошли во двор и потрясенно замерли.

Посреди обнесенного сеткой теннисного корта рослый мужчина в шортах и футболке хлестал воздух ракеткой, посылая мощным отработанным движением мячи, которые легко рвали металлическую ограду площадки и улетали куда-то за пределы виллы. Зигрид узнала в нем андроида спортивного назначения, которого присвоил себе Вальдо — того самого теннисиста, отправленного на свалку по причине заводского брака. Через регулярные интервалы времени невозмутимый игрок запускал руку в карман, извлекая из него все новые мячи, и молниеносным ударом ракетки снова и снова посылал их в никуда.

Не говоря ни слова, Пампкин указал пальцем в сторону тела, неподвижно растянувшегося в углу корта.

Зигрид без труда опознала мужчину, который неким воскресным утром явился к Вальдо и сторговал у него двух андроидов, починкой которых занимался старший мусорщик: теннисиста и массажиста. Сейчас его белая рубашка была заляпана кровью, а к животу он прижимал сломанную ракетку. Верхняя часть черепа у него отсутствовала, и на ее месте зияла огромная рана, из-за которой его голова напоминала наполовину выеденное яйцо. Его постиг тот же конец, что и тигра.

— Я так и знала! — буркнула Зигрид. — Я ведь говорила Вальдо. Динамические тензоры никуда не годятся. И к тому же он производит неправильные мячи, они же тверже камня!

— О чем ты? — растерянно пробормотал мальчик.

Она в двух словах объяснила Пампкину, откуда взялся робот-теннисист и какие разногласия он вызвал между ней и начальником свалки.

— Не желаете партию? — неожиданно предложил гнусавым голосом андроид, направляясь прямиком к ним.

Беглецы бросились прочь в тот самый момент, когда вышедший из строя спортсмен едва не сбил их с ног очередной убийственной подачей. Зигрид почувствовала на щеке движение воздуха от мяча за мгновение до того, как тот пробил изрядную брешь в стене.

— Скорее! — крикнула она. — В дом!

Они со всех ног припустили к вилле, а вокруг свистели все новые и новые мячи, снося верхушки пальм и взрывая осколками чашу садового фонтана. Проскочив в холл, они тут же налегли на дверь и задвинули засов. Тут же очередной мяч пробил деревянную створку, осыпав их плечи мелкими щепками. Затем биение метронома постепенно замедлилось: робот успокаивался.

— Он как будто «засыпает»… — решил Пампкин.

— Лично я не очень этим огорчена! — вздохнула Зигрид.

В холле приятно журчал изящный фонтан с ароматизированной водой. Широкая мраморная лестница вела на верхние этажи. Они решили обследовать дом. Он оказался пуст. Лишь в небольшой комнате, прилегающей к одной из трех ванных, робот-массажист упорно продолжал свою работу, меся и дробя своими стальными руками окровавленное тело женщины. Машины, отремонтированные Вальдо, убили уже двоих.

— Ну что? — спросил Пампкин, который ждал подругу, сидя на вершине лестницы.

— Оба мертвы, — сообщила Зигрид. — Вилла стоит обособленно и отрезана от остального жилого блока изгородью из искусственных елей. Это наверняка элитный блок, предназначенный для богачей, любящих уединение. По крайней мере, хозяев этого дома уже давно никто не навещал. Любопытно.

— Смотри, что я нашел! — сказал мальчик, протягивая ей раскрытую ладонь. — Значок медицинской ассоциации. Похоже, хозяин принадлежал к касте повелителей лифтов. Никаких микрочипов. Право подниматься на любые этажи…

— Вольный путешественник, — задумчиво сказала Зигрид. — Интересно, есть ли у него соседи.

— А тебе не хотелось бы поспать на нормальной кровати, пусть даже и всего одну ночь?

— Пожалуй.

В южном крыле дома они обнаружили еще одну ванную. Предоставив Пампкину продолжать изыскания в одиночку, Зигрид, кривясь от боли, стащила с себя кольчугу. Хотя крови было много, исполосовавшие ее живот раны оказались довольно поверхностными.

Она приняла душ и кое-как перевязала себя, воспользовавшись набором первой помощи из аптечки в ванной. Потом выбралась в коридор, открывая одну за другой двери выходящих в него комнат. Увидев первую же кровать, она тут же растянулась на ней и мгновенно погрузилась в забытье.

Глава 12 ВАРВАРЫ

Зигрид снилось, что над самым ее ухом пронзительно ревет сирена, означающая начало рабочего дня, а рядом Вальдо осыпает ее бранью, потрясая огромным молотком. Сирена расходилась, завывая все громче и громче, почти заглушая вопли главного мусорщика, торчавшего на вершине холма из металлолома.

Распахнув глаза, Зигрид рывком вскочила с кровати. От крика, доносящегося из соседней комнаты, у нее едва не лопались перепонки. Не тратя времени на одевание, она бросилась в ту сторону, с грохотом распахнула дверь и увидела Пампкина, схватившегося с роботом-массажистом. Андроид ухватил его за ноги, пока тот спал, и теперь месил его плоть с сосредоточенностью и энергией кухонной мясорубки. Мальчик вырывался, как мог, из последних сил цепляясь за края матраса и молотя ногами. В тех местах, где уже успели поработать руки массажиста, на его коже краснели яркие полосы. Еще пара минут такой обработки — и он выглядел бы так, словно с него заживо сняли кожу! Зигрид обошла взбесившуюся машину со спины и нажала расположенный между лопатками рычажок выключателя. Робот тут же прекратил истязания и замер в исходной позе ожидания. Сглатывая слезы, мальчик осторожно ощупал свои ноги.

— Я уж думал, что он собирается меня четвертовать! — сказал он, состроив комичную рожицу. — Спасибо, что вразумила его.

— Да, но надолго ли? — пробурчала Зигрид. — Подумать только, что Вальдо был уверен, будто эти штуки отлично работают! Я хочу обыскать виллу, поможешь мне? Хорошо бы нам разжиться каким-нибудь оружием.

Они двинулись по коридору, расходясь по разным комнатам и выворачивая шкафы и комоды. Ничего подходящего им не попалось. Вся одежда в доме была им сильно велика, так что они выглядели в ней, как дети, нарядившиеся в старые, найденные на чердаке обноски, прибереженные для пугала. В бумагах врача не обнаружилось никаких планов города-куба.

— А они бы нам очень даже пригодились, — сокрушенно пробурчал Пампкин, надевая куртку, которая доставала ему почти до пят.

Зигрид остановила свой выбор на спортивном костюме, который болтался на ней, как сдувшийся дирижабль. Скептически нахмурясь, они внимательно оглядели друг друга — и громко расхохотались. К счастью, автомат с провизией был включен, так что они смогли подкрепиться без всяких проблем.

— И все-таки странно, что никто до сих пор так и не обнаружил трупы, — заметила Зигрид, не переставая жевать. — В конце концов, они же не единственные жители этого блока!

— Почему бы нет? — возразил Пампкин. — Некоторые богачи могут позволить себе иметь целый блок в своем собственном распоряжении.

— Но в этом случае дом был бы побольше и располагался бы в центре блока, — отозвалась девушка. — Нет, мне скорее кажется, что мы оказались на окраине какого-то элитного поселения. Возможно, за этой изгородью из елок есть и другие дома такого же типа. Думаю, нам стоит осторожненько разведать обстановку. Схожу-ка я за своей кольчугой.

Уже выходя из дома, беглецы неожиданно нос к носу столкнулись с теннисистом, который своим гнусавым голосом снова предложил им «партию»…

Им пришлось поспешно отступить под градом смертоносных мячей и улизнуть через черный ход.

Неширокая аллея вела под уклон к самым зарослям искусственных сосен и кипарисов. Из вентиляционных отверстий в потолке тянуло теплым ароматным ветерком. Каждая вилла здесь, по-видимому, могла сама выбирать желаемый запах: свежескошенная трава, влажная земля, морские водоросли…

Как только Зигрид с мальчиком ступили под смыкающиеся над головой ветви, у них под ногами захрустела осыпавшаяся хвоя. Где-то рядом слетела птица, очень естественно прошуршав крыльями. Но может, в конце концов, она и была настоящей? Впереди уже виднелся небольшой скверик с удобными лавочками, фонтанчиком и зеленым киоском.

— Осторожно! — прошептал Пампкин, указав на замершую посреди аллеи детскую коляску.

Стиснув кулаки, Зигрид остановилась. Рядом с коляской, спиной к ним, сидела женщина. Ее густые светлые волосы были забраны в высокую прическу, из которой выбивалось только несколько непослушных прядей. Она не заметила их появления.

Зигрид медленно преодолела последние несколько метров, безуспешно пытаясь придумать какое-нибудь приемлемое приветствие. Но в тот момент, когда она уже открывала рот, слова словно заморозились у нее в горле. Женщина была мертва. Длинная стрела с красным оперением пригвоздила ее тело к спинке скамейки.

— Ребенка унесли, — сказал Пампкин, заглянув в пустую коляску.

— Похитители железа! — ахнула Зигрид. — Они захватили этот блок. Вот почему никого нет на улицах. Они могут напасть на нас в любую секунду.

Они одновременно метнулись в густые кусты у обочины дороги и примерно через сотню метров достигли небольшой, усаженной деревьями возвышенности, с которой открывался вид на все пространство блока.

Площадь селения была завалена трупами. Мужчины и женщины лежали на земле, сраженные прямо на бегу стрелами с ярко-алым оперением. Чуть дальше несколько подростков в деревянных шлемах грузили ручную тележку всякими металлическими предметами. Эти предметы громоздились разносортной кучей, в которой кастрюли мешались с обломками велосипедов.

«Похоже на нашествие викингов, грабящих деревню», — подумала Зигрид. Чуть в стороне стонала и всхлипывала группка детей со скрученными за спиной руками. Они были связаны друг с другом, как животные на рынке, и на шею каждого была надета петля из веревки со скользящим узлом.

— Набег в самом разгаре, — прошептала девушка. — Варвары собирают металл и угоняют детей, чтобы превратить их в солдат. Через несколько часов они исчезнут тем же путем, что и пришли сюда: по термитным ходам. До тех пор нужно прятаться здесь.

— Боже мой! — всхлипнул Пампкин, закрыв лицо руками. — Мы потерпели поражение…

Зигрид нахмурилась. О чем это он?

— На какое поражение ты намекаешь? — спросила она. — Ты имеешь в виду тот заговор, в котором ты оказался замешан?

Пампкин безнадежно махнул рукой и отвернулся.

— Замолчи! — бросил он. — Тебе все равно не понять!

Зигрид пожала плечами. Время для споров было не самое подходящее. Сейчас она особенно сильно нуждалась в оружии, но в этом жилом блоке его явно не было, иначе захватчики не так легко одержали бы победу над его жителями.

Варвары не пощадили никого. С нижних сучьев деревьев, окаймляющих главную улицу, свисали тела повешенных. Дома были полностью разграблены: оконные рамы трещали под натиском сбрасываемой вниз мебели, витрины взрывались осколками. Повсюду громоздились кучи металлолома. Отовсюду доносился лязг и скрежет щипцов и кусачек, которыми мародеры срывали дверные ручки, петли и замки. Из окон градом сыпались ложки, которые вываливали прямо из кухонных шкафов, и вся эта нехитрая добыча громоздилась на земле поблескивающими грудами.

— Да чего же они хотят, в конце концов? — яростно вскричал Пампкин.

— Железа! — раздраженно отозвалась Зигрид. — Ты что, еще не понял? Им нужен металл, из которого можно ковать оружие, доспехи, мечи. Десятки лет назад их загнали за их безумства в мир, целиком сделанный из дерева. Сегодня они мстят за это. Термиты, нарушившие целостность изолированных блоков, дали им возможность разбежаться по всем этажам. И вот результат… Говорят, их главная мечта — захватить один за другим все существующие жилые блоки. До сих пор им удавалось забираться только вправо или влево от своей бывшей тюрьмы, так что их считали просто фантазерами… Но сейчас, мне кажется, они решили воплотить свои безумные планы в жизнь.

Они умолкли, потому что по аллее как раз шагал отряд людей в шлемах. Их вооружение составляли колчаны со стрелами за спиной, луки и кинжалы. Эти грубые орудия напоминали примитивные создания рук неандертальцев, однако от этого они вовсе не казались менее смертоносными.

Зигрид стиснула зубы от напряжения, когда сапоги патрульных взметнули облачка пыли в каких-нибудь двух метрах от нее. Стоило одному из грабителей повернуть голову… Ярко-рыжие волосы Пампкина наверняка пылали ярким пятном среди зеленой листвы, а кольчуга Зигрид должна была блестеть на солнце, как чешуя выброшенной на солнце рыбы. К счастью, солдаты удалились, ни разу не глянув в их сторону.

— Они направляются к вилле, — прошептала девушка. — Еще чуть-чуть — и они накрыли бы нас тепленькими прямо в постелях.

Пампкин содрогнулся от запоздалого ужаса.

— Надеюсь, наш теннисист размозжит им головы! — процедил он сквозь зубы со злобой.

На деревенской площади остальная шайка увязывала мешки с награбленным на странного вида деревянные повозки. «Это сани, — сообразила Зигрид, — они тащат их за собой по тоннелям».

Связанных между собой детей уже волок, как щенков на поводке, закованный в латы из железных полос громила.

— Они вот-вот уйдут, — шепнула девушка своему маленькому спутнику. — Немного терпения — и мы будем в безопасности.

И в тот самый миг, когда она произнесла эти слова, ее вдруг прижал к земле какой-то чудовищный груз. Она дернулась, услышав отчаянный вопль Пампкина, но огромная железная лапа уже схватила ее за затылок.

— Ну что? — хмыкнул раскатистый, чуть картавый голос. — Теперь ты убедился, что я был прав? Я их сразу заметил! Убить ее?

— Нет! — приказал другой голос. — Взгляни на ее кольчугу! Это мусорщица, и она наверняка уничтожила многих наших. Девчонка не должна умереть слишком быстро!

Заломив Зигрид руки за спину и приподняв ее кисти почти до уровня лопаток, ее поволокли на площадь. Не успела она перевести дух, как ее уже накрепко привязали к одному из фонарных столбов. Со всех сторон на ее беззащитное лицо обрушился град жестоких кулачных ударов, пока наконец чей-то неразборчивый приказ не охладил пыл нападающих, которые отступили в сторонку. Пленницу тут же окружила толпа подростков в шлемах. Каждый из них держал в руках горящий факел, от которого исходил запах горячей смолы. Пританцовывая вокруг фонарного столба, они по очереди подносили горящие факелы к кольчуге Зигрид. Поначалу девушка ничего не чувствовала, потом металл постепенно разогрелся, как позабытая на плите кастрюля, и стиснул ее грудь пылающим обручем.

— Сколько наших ты убила? — кричали ей в ухо. — Сколько? Отвечай, дрянь помойная! Грязная мусорщица!

Раскаленная стальная рубаха не давала ей дышать, одежда под ней порыжела от жара. Синеволосая девушка отстраненно подумала, что когда тонкий слой ткани истлеет окончательно, переплетенные железные кольца с шипением впечатаются в ее плоть, покрывая кожу множеством черных крестообразных шрамов.

— Достаточно! — вновь скомандовал кто-то, кого она не видела. — Побережем ее немного!

Факелы отдалились, кто-то поднес полное ведро, и в грудь девушки плеснула вода, тут же с шипением окутав ее облаком пара. Она потеряла сознание.

Когда чуть позже сознание вернулось к ней, Зигрид все еще была привязана к фонарному столбу. Пампкин с совершенно потерянным видом сидел на краю тротуара, опустив ноги в сточный желоб.

«Значит, он все-таки не робот, — подумала Зигрид. — Иначе он спас бы меня. Андроиды, даже если выглядят как маленькие дети, всегда обладают сверхчеловеческой силой».

Девушка украдкой огляделась по сторонам. Погром продолжался. Налетчики подтаскивали все новые сани и новые мешки.

«Когда на этом этаже не останется больше ни грамма железа, эти варвары убьют нас», — с горечью подумала Зигрид.

Через некоторое время вновь появился тот, кого, по-видимому, налетчики считали своим главарем. Его сопровождали двое юных грабителей, тащивших разрозненные части каких-то странных предметов, сделанных из дерева.

— У меня для тебя подарочек! — гоготнул «викинг». — Слыхала когда-нибудь про самовозгорающееся дерево? Нет, конечно. Ты знаешь металл, пластик, резину. А дерево сгодится разве что для нас, варваров и дегенератов, так ведь? Ну ничего, сейчас мы преподадим тебе небольшой урок природоведения.

Он щелкнул пальцами, и по этому знаку двое охранников быстро развязали Зигрид. Не дав ей времени даже вздохнуть свободно, ее мучители тут же принялись заковывать ее в нечто, напоминающее рыцарские доспехи, грубо вырезанные из очень твердого, но при этом сырого дерева. Грубо сделанные деревянные винты вошли в деревянные же петли, скрепляя между собой две половинки лат, потом один из подростков достал бутылочку и начал заливать каждую щель в дереве густым клеем, который застывал прямо на глазах.

— Теперь тебе от них не избавиться! — снова глумливо хохотнул их предводитель. — Этот растительный клей невероятно крепкий. Когда мы закончим, ты превратишься в одно целое со своим панцирем. Станешь эдаким человеком-черепахой, закованным в деревянную скорлупу!

Он разразился громогласным хохотом, а его подручные тем временем энергично работали, быстрыми отточенными движениями прилаживая поножи и наручи. Зигрид сразу осознала, что надетый на нее деревянный «скафандр» очень тяжел и что ей будет очень трудно подняться на ноги. Небрежно отшлифованная древесина обдирала ей плечи и поясницу, так что ей стало казаться, будто ее замуровали внутри живого дерева. Но цели всей этой церемонии она пока еще не понимала.

— Вообще-то, мы приготовили этот костюмчик для главного в этом жилом блоке, — пояснил варвар, — но мы только что нашли его мертвым на теннисном корте. Похоже, его партнер-робот размозжил ему голову.

Когда Зигрид, наконец, обрядили, как рыцаря перед отбытием в крестовый поход, «викинг» склонился над ней и заговорил, кривя губы от ненависти:

— Как я тебе уже сказал, эти доспехи были вытесаны из цельного куска самовозгорающейся древесины — древесины, волокна которой насыщены фосфором. Это вещество воспламеняется при контакте с воздухом, как только кора начинает подсыхать и уровень ее влажности снижается. Если угодно, можешь считать это костром инквизиции, только отсроченным!

Зигрид содрогнулась.

— Тебе придется обливаться водой каждый час, иначе доспехи высохнут. Тогда ты почувствуешь сначала зуд по всему телу, потом сильное тепло. А затем дерево вспыхнет и поджарит тебя, как цыпленка в духовке! Именно так мы наказываем наших преступников. Это дерево мы получаем прививками, черенкованием и дополнительным впрыскиванием фосфора. Как видишь, наши отцы стали настоящими мастерами в искусстве применения древесины!

Он махнул рукой, и рядом тут же появился молодой воин, поставив на землю ведро с водой. Зигрид попыталась сесть, но тяжесть доспехов прижимала ее к земле. Ее беспомощные движения, напоминавшие судороги опрокинутой на спину черепахи, вызвали у собравшихся безудержное веселье.

— Помни! — крикнул главарь, удаляясь. — Каждый час!

Площадь быстро пустела, и вскоре посреди деревни остались только Зигрид, Пампкин и ведро с водой.

Зигрид поискала глазами мальчика. Он все еще сидел на краешке тротуара, трясясь от страха и явно не осознавая, что происходит вокруг. На левой скуле у него темнел синяк, как от сильного удара кулаком. Поначалу девушка надеялась, что он поможет ей, подтаскивая воду и регулярно поливая ее, пока они не придумают, как избавиться от проклятых деревянных доспехов, но при виде мальчика всякая надежда у нее пропала. Казалось, он пребывал в сильнейшем шоке.

Последние грабители углубились в прогрызенный термитами тоннель, таща за собой свои странные тележки на полозьях.

Около пяти минут Зигрид прислушивалась к удаляющемуся скрипу нагруженных металлом саней, а потом вокруг воцарилась тишина, нарушаемая лишь тихим шорохом невидимых вентиляторов, которые заставляли трепетать листву на деревьях. Она снова попыталась пошевелиться, обдирая кожу на запястьях грубо обработанными краями лат. Ей почудилось, что древесина стала уже менее влажной и что под мышками у нее появилось неприятное покалывание.

— Пампкин! — позвала она. — Соберись! Помоги мне!

Напрягая все мышцы, она наконец сумела приподняться на одном локте. Сама себе она казалась устрицей, которая вдруг решила оторваться от камня, к которому давно приросла. Ведро с водой, стоящее метрах в четырех от нее, выглядело таким же недостижимым, как намалеванный на театральном заднике горизонт. Очередное изматывающее усилие позволило ей наконец сесть. Ей было жарко. Ненормально жарко… но она сама не могла установить, чем вызвано это ощущение чрезмерного тепла — собственным судорожным напряжением или высыханием доспехов. Деревянный скафандр сковывал ее куда надежнее, чем любые цепи. Ей понадобились бы часы, чтобы ухватиться за дужку спасительного ведра, но и это колоссальное достижение подарило бы ей лишь небольшую отсрочку…

Отогнав зарождающуюся панику, Зигрид сосредоточилась на желанной цели. Теперь пот заливал ее с ног до головы. Может, хоть эта влага немного замедлит высыхание дерева?

Резким рывком она продвинулась вперед примерно на полметра. Суставы ныли, нестерпимый зуд терзал поясницу. Девушка со страхом обнаружила, что влажные пятна, покрывавшие поверхность доспехов, заметно уменьшились. Древесина все больше приобретала белесый, высохший вид.

— Пампкин! — закричала она. — Оно скоро вспыхнет, шевелись же ради бога!

Мальчик не ответил и продолжал сидеть, уставившись в одну точку, как сомнамбула.

«В конце концов, — решила девушка, — наверное, он все-таки робот. Похитители железа сильно ударили его — об этом говорит синяк на его щеке — вот он и сломался…»

Развить эту мысль она не успела — ее кожу обожгло, как огнем. Она принюхалась. От доспехов исходил запах пороха и все более ощутимая едкая вонь ткани, оставленной под раскаленным утюгом.

Она прикрыла глаза. Это конец. Через пару минут волокна древесины начнут угрожающе потрескивать, по поверхности лат побегут искры и язычки пламени, оставляя там и сям пятна копоти; потом огонь вырвется наружу и начнет пожирать ее вместе с ее проклятым панцирем…

Внезапно Пампкин очнулся, словно обездвижившая его поломка наконец сама собой устранилась. Схватив ведро, он поспешно окатил водой свою спутницу. Боль от ожогов сразу же заметно ослабла.

Пампкин провел ладонью по своему лицу и попытался улыбнуться.

— Прости меня, — пробормотал он. — Я как будто отключился. Я не привык видеть подобную жестокость и спрятался от нее в свой внутренний мир. Это такой прием самогипноза, которому научил меня мой наставник по йоге.

Сказал ли он правду? Зигрид не могла избавиться от своих сомнений.

«Почему варвары не забрали его вместе с остальными детьми? — думала она. — Может, они поняли, что он робот… а может, приняли его за дурачка, из которого не получится хорошего воина?»

Беглецы долго сидели друг напротив друга, собираясь с мыслями. Потом мальчик попытался ухватить Зигрид за подмышки и приподнять ее. Это стоило немалых усилий, но в конце концов Зигрид удалось принять стоячее положение, опираясь спиной о стену дома. Не переводя духа, Пампкин схватил ведро и ринулся за водой. Похоже, его обычная энергия полностью вернулась к нему.

— Придется все время держать его под рукой, — пропыхтел он, — по крайней мере, до тех пор, пока мы не сможем распилить эту чертову деревянную скорлупу.

— Это будет не так-то просто, — заметила Зигрид. — Если нажать на лезвие чуть сильнее — меня разрежет тоже!

Пампкин пожал плечами:

— В любом случае у нас нет времени заниматься этим прямо сейчас. Нужно как можно скорее бежать отсюда.

— Но почему? Похитители железа сюда не вернутся, и…

— Дело не в этом, — перебил мальчик. — Все обитатели этого блока мертвы, в живых никого не осталось. Мы не в счет, потому что мы не принадлежим к этому уровню. А раз мы здесь чужаки, детекторы примут нас за вирусы. Компьютер, контролирующий этот этаж, сделает вывод, что началась эпидемия. Как ты не понимаешь? Старая программа по-прежнему действует, со времен бактериологических войн ничего не изменилось! Очень скоро детекторы сердцебиений установят, что все сто процентов зарегистрированных ритмов внезапно угасли. Для электронного мозга это может означать только одно: бурно развивающаяся эпидемия. И на этот случай предусмотрено лишь одно верное решение: тотальная дезинфекция…

— Но… — залепетала Зигрид.

— А тебе известно, что подразумевается под тотальной дезинфекцией зараженного блока? — отчеканил Пампкин. — Кислотный дождь для полного уничтожения трупов и любых предметов и вызов профилактической бригады роботов для обработки всей площади из огнеметов. Затем в течение двух месяцев непрерывный полив дезинфицирующими и моющими жидкостями. А уже после этого центральный компьютер выдаст постановление, что этот блок снова пригоден для жилья, и в него переведут обитателей перегруженных этажей. И как ты рассчитываешь пережить подобную обработку?

— Я ничего о ней не знала, — пробормотала Зигрид. — Что же тогда делать? Если мы тронемся обратно по тоннелю, мы рискуем снова наткнуться на похитителей железа, и к тому же я не смогу передвигаться, пока на мне этот панцирь!

Пампкин покачал головой. Зигрид заметила, что он то и дело посматривает на потолок.

— Я боюсь кислотного дождя, — пояснил мальчик. — Я не знаю, как скоро будет запущен процесс обработки. На некоторых этажах используют пенный растворитель, который покрывает всю местность хлопьями, похожими на снег, и растворяет все начисто…

Зигрид нервно вздрогнула, чувствуя себя все неуютнее.

— Есть лишь один выход, — решил наконец Пампкин. — Жители этого блока — привилегированная каста, обладающая правом на свободное перемещение по городу-кубу. Значит, доступ к лифту не охраняется. Мы должны попасть в него прежде, чем двери будут заблокированы, как всегда делается перед началом дезинфекции.

— Но как же доспехи? Вода? — встревожилась Зигрид.

— Воду мы найдем в лифте, — отозвался Пампкин. — Кабины первого класса всегда оборудованы туалетами.

Перекинув правую руку девушки через свои плечи, мальчик направил ее к транспортному шлюзу. Зигрид двигалась медленно, враскачку, шаг за шагом с трудом переставляя ноги и изо всех сил стараясь не потерять равновесия. «Кислотный дождь…» — эти слова не шли у нее из головы, отдаваясь в сознании зловещим эхом.

Они миновали деревню. Несмотря на все усилия Зигрид, их продвижение напоминало погоню из кошмарных снов, когда спасающийся словно вязнет на бегу, ни на метр не отрываясь от своих преследователей. Пот лил с них градом, и они не тратили больше времени на слова. Время от времени Пампкин задирал голову и бегло осматривал потолок. Вскоре отключились все вентиляторы, и беглецы сочли это недобрым знаком. Доспехи все больше и больше давили своей тяжестью на слабеющие плечи девушки, которую не отпускало странное чувство, что ее замуровали в массивном деревянном буфете. Поножи не давали ей сгибать колени, из-за чего она была вынуждена передвигаться неестественной походкой механической игрушки. Страх подгонял ее, но риск сделать неверный шаг удерживал от спешки. Если она споткнется и упадет, Пампкину понадобится не меньше четверти часа, чтобы снова поставить ее на ноги, а такой задержки они не могли себе позволить.

Из деревни они вышли по слегка покатой дороге, аккуратно выложенной по краям белым камнем. Повсюду им попадались мертвые тела мужчин и женщин, которые в панике стремились к лифту, чтобы спастись от грабителей. Стрелы с красным оперением разили их на бегу.

— Уже близко! — прохрипел Пампкин едва слышно.

Дверь лифта со смотровым иллюминатором уже виднелась ярко-желтым прямоугольником на гладкой бетонной стене. У Зигрид не было сил отвечать, и она только слабо моргнула. Им понадобилось еще примерно двадцать минут, чтобы добраться до стены и нажать на кнопку вызова. Двойные двери негромко щелкнули и разъехались, открывая внутренность кабины. Это было просторное помещение кубической формы площадью около 35 квадратных метров, полностью оборудованное для комфортных путешествий на большие расстояния. Вокруг стола полукругом размещались удобные кожаные кресла.

Зигрид в изнеможении рухнула в одно из них, слыша, как двери за ее спиной закрылись. Пампкин остался стоять, прижавшись лбом к иллюминатору. Его лицо блестело от пота. «Если его кожа выделяет испарину, значит, он человек… — думала Зигрид. — Если только, конечно, это не очередной ловкий обман».

— Началось! — объявил вдруг мальчик. — Дождь пошел…

Он был прав. По крышам домов, деревьям и распростертым на земле телам уже стучали крупные желтоватые капли. Стук падающих капель сопровождался зловещим шипением. Искусственные лужайки быстро растворялись, трупы таяли на глазах, как восковые куклы на огне. Дома со свистом исходили пеной, как брошенные в уксус куски мела. Мальчик отвернулся от окошка, и Зигрид заметила черные круги усталости вокруг его глаз. Он через силу улыбнулся ей и принялся осматривать обстановку лифта.

За стеклянной дверью скрывался душ, вода которого была насыщена мощным дезинфицирующим средством, в разнообразных шкафчиках обнаружился запас крепких напитков, сигар и впечатляющее количество замороженных сандвичей. Здесь же нашлись книги и раскладушки с уютными пледами, проектор и целая стопка дисков с фильмами. Все было устроено так, чтобы пассажиры чувствовали себя как в каютах класса люкс на борту межгалактического круизного лайнера.

— Эти вольные путешественники знают толк в комфорте! — иронично заметила Зигрид.

— Так ведь никто толком не знает, какова на самом деле высота города! — рассеянно отозвался Пампкин. — Говорят, до некоторых этажей приходится добираться часа три, а то и больше. Никто не захочет провести всю эту поездку стоя.

Мальчик устало опустился на сиденье.

— Что ж, по крайней мере твоя проблема с постоянным увлажнением решена, — вздохнул он, указывая на душ, — хотя бы на некоторое время. Кабина должна быть оборудована резервуаром для воды, который пополняется на каждой остановке.

— Сколько времени мы сможем здесь продержаться?

— Не знаю. Дня четыре. Может, пять или шесть, если экономить. Но все равно резервуар к этому времени опустеет, и если он не будет автоматически пополняться, ты окажешься в довольно сложном положении…

Пампкин умолк и снова повернулся к иллюминатору. Теперь пейзаж был полностью скрыт густым желтым туманом, но кислотный ливень продолжал свою очистительную работу, словно ластиком стирая еще сохранившиеся очертания предметов. Было ясно, что скоро от некогда элитного жилого блока останется только голая бетонная пустыня.

— Придется принять решение, — сказал он, глядя Зигрид прямо в глаза. — Подняться или опуститься на один этаж, потому что мы не сможем оставаться здесь больше недели.

Зигрид вцепилась пальцами в подлокотники кресла.

— Как только лифт тронется с места, мой микрочип будет активирован, — глухо сказала она, — и ты отлично это знаешь. Спущусь я или поднимусь выше, эффект будет один: паралич, судороги, смерть… Я не смогу.

— Придется выбирать, — жестко ответил Пампкин. — Потому что если мы останемся на этом этаже, мы скоро умрем с голоду.

Глава 13 В СТРАНЕ БИФШТЕКСОВ

Зигрид уже три дня обитала в тесноте душевой кабинки, лишь изредка засыпая вполглаза. Как только кожу под мышками и на животе начинало покалывать при разогревании доспехов, она протягивала руку к крану и орошала свой деревянный панцирь десятью литрами воды. Совершив это действо, она снова впадала в оцепенение. Атмосфера в лифте к этому времени заметно охладилась: Пампкин не желал с ней разговаривать, злясь на ее глупое упрямство.

Снаружи кислотный ливень сменился дождем из спирта. От деревни и ее обитателей остались лишь кучки серой пыли.

— Скоро за очистку блока примутся огнеметы, — пояснил мальчик, — и тогда жар здесь станет совсем невыносимым. Мы просто заживо изжаримся в этой кабине!

Зигрид понимала, что мальчик совершенно прав (да и запасы продовольствия уже подходили к концу). И все же при одной мысли о том, чтобы нажать кнопку хода, она чувствовала, как на лбу у нее выступает ледяной пот. Никаких иллюзий она не питала: как только лифт тронется с места, микрочип зарегистрирует изменение уровня, и электрические волны пронзят ее спинной мозг, нанося ему непоправимый вред. Все те, кто отважился на попытку преодолеть запрет на смену этажа, окончили свои дни в инвалидной коляске (по крайней мере, именно это без конца повторял ей Вальдо, главный мусорщик). И это еще в самом лучшем случае: ей не хотелось даже думать о беглецах, которых находили в лифтах изувеченными жуткими судорогами, выгибавшими их тело дугой, так что они касались земли только затылком и пятками. Большинство из них умирали от перелома позвоночника в результате сильнейших конвульсий.

Пампкин утверждал, что если двигаться вниз, микрочип срабатывает не так сильно, потому что встроенный в него батометр^[7] медленнее реагирует на погружение, чем на поднятие. Зигрид, однако, это не слишком ободрило.

Иногда по ночам она думала о Вальдо и о разборочном цехе. Сегодня все это казалось таким далеким… Как сон, который кажется живым и ярким в момент пробуждения, но через несколько часов без следа стирается из памяти. Что она делает здесь с Пампкином? В каком заговоре замешан этот мальчик? Имеет ли он отношение к похитителям железа?

— Чем дольше ты ждешь, тем хуже становится твое физическое состояние, — заметил мальчик. — Из-за усталости тебе будет еще труднее перенести шок. Поверь мне, нам стоит рискнуть, и как можно скорее!

Но, увы, девушка с синими волосами никак не могла побороть свою нерешительность.

На пятый день проблема решилась сама собой, потому что перестал работать душ. Теперь нужно было во что бы то ни стало отыскать источник воды до того, как самовозгорающееся дерево высохнет и вспыхнет. Пампкин помог ей выбраться из кабинки для омовений и уложил ее на пол.

— Доспехи защитят тебя, — сказал он. — Они образуют прочный корсет, который сдержит судороги. Ты закована в них так плотно, что не сможешь сломать себе поясницу.

В качестве дополнительной меры предосторожности он просунул между зубами Зигрид кусок поролона, оторванный от мягкой обивки кресла, чтобы не дать ей прикусить язык. Когда все было готово, мальчик подошел к панели управления лифтом и погрузился в созерцание рядов кнопок. Это был решающий момент. Для Зигрид все эти выгравированные на металле цифры не означали ровным счетом ничего. Кто обитал на тридцать восьмом этаже? А на тридцать седьмом? Или на… любом другом? Друзья? Враги?

Как бы то ни было, путешествие должно было стать кратким, в противном случае у Зигрид едва ли оставались шансы пережить это испытание.

После некоторого обсуждения они договорились, что спустятся на один уровень. Это подразумевало поездку продолжительностью в пятнадцать минут. Коротко взглянув на распростертую на полу Зигрид, Пампкин ободряюще кивнул ей… и нажал кнопку на панели управления.

В ту же секунду Зигрид пронзила острая стреляющая боль, как будто раскаленная игла проткнула ее насквозь от поясницы к пупку, превратив в распятую на пробковой доске бабочку. Электрические разряды сотрясали ее тело, заставляя мышцы сокращаться все быстрее и быстрее. Если бы не деревянный панцирь, ее скрутило бы так, что она точно сломала бы себе позвоночник.

Повинуясь какому-то незримому механизму, ее челюсти открывались и захлопывались все чаще и чаще, перемалывая поролоновый кляп. Чья-то могучая рука тянула ее затылок назад, запрокидывая голову под немыслимым углом. Ей казалось, что ее позвонки вот-вот хрустнут и разлетятся во все стороны, как бусины с лопнувшей нитки ожерелья. Она хрипло закричала. Она видела, что склонившийся над ней Пампкин шевелит губами, но, охваченная пыткой, не понимала ни слова. Боль нарастала с каждой минутой, и вдруг она резко провалилась в какую-то черную дыру, огромную и безмолвную, как космос.

Когда сознание вернулось к ней, Пампкин пытался втащить ее на платформу маленького гусеничного автопогрузчика. Вокруг было темно. С трудом приподнявшись на локте, Зигрид увидела чуть в стороне, в нескольких десятках метров от себя, освещенную ярким и таким неуместным здесь желтым светом покинутую кабину лифта. Сама девушка лежала на бетонном полу, прислонившись спиной к гусеницам погрузчика. Пампкин пыхтел рядом, мокрые от пота волосы липли к его лбу.

— У нас получилось? — срывающимся голосом спросила Зигрид, еще не слишком в это веря.

Мальчик приложил палец к губам.

— Да, только говори потише, — прошептал он. — Здесь сейчас ночь. Я не знаю, куда мы попали. Попробую найти укрытие, чтобы дождаться дня.

Девушка кое-как сумела взобраться на переднюю платформу электрокара. Все ее тело превратилось в сплошной сгусток боли.

С ловкостью маневрируя погрузчиком, Пампкин протискивался в темноте среди нагромождений каких-то труб и сплетений проводов. На каждом перекрестке мерцал фонарь ночного освещения, заливая неверным голубоватым светом тянущиеся куда-то ржавые трубы и огромные резервуары.

— Что это такое? — встревожилась Зигрид, отыскивая взглядом своего маленького спутника.

— Возможно, система орошения, — отозвался мальчик. — Думаю, мы оказались в одном из блоков, где производятся продукты питания. Всего в городе-кубе двадцать таких блоков, которые постоянно обеспечивают его пищей.

Они нырнули в какой-то тоннель, едва не задевая бортами тронутые ржавчиной стенки трубопровода.

Минут через десять они свернули в направлении широкого, похожего на автостоянку пространства, занятого регулярно расположенными металлическими баками. В каждом из них негромко побулькивала мягкая кровянистая масса, похожая на гигантский кактус из сырого мяса.

— Искусственное мясо, — сообщил мальчик, — синтетическая протоплазма. Берут одну клетку говядины и принуждают ее усиленно делиться. Имея десять квадратных сантиметров исходного продукта, таким образом можно накормить население целого города.

От баков поднимался удушливый запах. Зигрид склонилась над одним из них, разглядывая бесформенный, трепещущий ком живой плоти. Ей показалось, будто она видит, как клетки плодятся с огромной скоростью, умножаясь, наползая друг на друга и срастаясь в единую массу без всякой цели и структуры, и ощутила приступ тошноты.

— Теоретически таким способом можно раз и навсегда победить голод, — негромко продолжал Пампкин. — Достаточно всего нескольких замороженных образцов животных тканей, чтобы питать целый город на протяжении веков. Но в реальности дела обстоят не так радужно, потому что чем сильнее клетки размножаются, тем больше они утрачивают свою питательную ценность. Можно получить кусок мяса весом в триста-четыреста килограммов, но содержание калорий в нем будет почти нулевым, все равно что попусту воздух гонять! Обычно рост такой почки доводят не более чем до ста пятидесяти килограммов, но некоторые производители жульничают ради наживы и отправляют на рынок совершенно пустое мясо. Пришлось ввести очень жесткие меры контроля.

Он умолк и нажал на акселератор.

По дороге им попались два робота, сновавшие среди баков, но машины не обратили на беглецов ни малейшего внимания. Пампкин углядел впереди какой-то заброшенный ангар и направил электрокар прямо к нему. Это оказалось кубической формы строение из проржавевших листов железа. Обветшавшие балки просели, часть крыши провалилась. В углу мерно капал подтекающий кран. Пошарив в темноте, мальчик отыскал старый оббитый бидон, из которого полил доспехи Зигрид, которые уже успели опасно подсохнуть.

— С завтрашнего дня займемся поисками инструментов, — пробормотал мальчик, утомленно опускаясь на пол. — Пора покончить с этой твоей скорлупой…

— Охраны на выходе из лифта не было? — спросила Зигрид.

— Нет, — отозвался Пампкин, — но в этом нет ничего удивительного. Это ведь кабина для высшей касты, такие лифты никто не контролирует.

Мальчик сгорбился, положив голову на сложенные руки и уткнув подбородок в колени.

— Разбуди меня через час, — велел он. — Я пойду стащу нам мяса и гидропонных овощей. Мы ведь не знаем, сколько времени нам придется прятаться.

Зигрид попыталась принять более удобную позу, но после нескольких тщетных попыток отказалась от этой мысли. Она попыталась выглянуть наружу через дыру в стенке, но царившая вокруг искусственная ночь не давала возможности оценить размеры блока. Пригоршня огоньков где-то вдали, вероятно, означала наличие городка или другого поселения.

Девушка прикрыла глаза. Боль продолжала терзать ее тело, накатывая регулярными волнами. Она не решалась пошевелить ногами из страха обнаружить, что ее парализовало.

Через некоторое время Пампкин скользнул в темноту, вооружившись одним только перочинным ножом.

Где-то через час он вернулся, прижимая к груди огромный кусок дряблого мяса и несколько плодов. Они поели в молчании. Мясо было с душком, а фрукты — вялые и безвкусные.

— Что-то здесь не так! — констатировал Пампкин. — То ли оборудование не в порядке, то ли рабочие не выполняют своих обязанностей, но эти продукты не пригодны к употреблению.

Как и в предыдущие ночи, Зигрид почти не спала, держа под рукой бидон с водой и обливаясь всякий раз, когда жар от разогревающихся доспехов становился невыносимым.

По постепенно нарастающему голубоватому отсвету вмонтированных в потолок прожекторов она поняла, что наступил рассвет, но ей пришлось подождать еще некоторое время, пока границы блока стали наконец различимы. Это было огромное помещение около километра в длину и около трехсот метров в высоту. Потолок, как и стены, был выкрашен в голубой цвет, и до самого «горизонта» по нему тянулись нарисованные по трафарету пухлые облака, придавая этому промышленному пейзажу ложную свежесть. Посередине блока высился город с высокими зданиями из стекла и бетона. Со всех сторон город окружала курчавая зелень парков, отделяя его от непривлекательных джунглей из металлических труб и резервуаров, которые сплетались в единый лабиринт, источающий затхлый запах бойни.

Когда Пампкин проснулся, прожекторы уже отмечали полдень, однако город, как ни странно, не подавал никаких признаков кипучей жизни. Только немногочисленные рабочие бесцельно слонялись среди выставленных рядами баков, сунув руки в карманы. Зигрид обратила на это внимание своего юного спутника, который тут же нахмурился.

— Тут происходит что-то ненормальное, — сказал он, пристально осматриваясь по сторонам. — Похоже, все производство почему-то затормозилось. Биологическими культурами никто не занимается, как будто весь процесс был остановлен.

— Мне кажется, они чего-то ждут, — задумчиво проговорила Зигрид. — Какой-то команды или важного решения…

До самого вечера обстановка не изменилась. Рабочие возле баков время от времени собирались в тесные кружки, о чем-то спорили, размахивая руками, а потом снова расходились с хмурым видом.

— Может, забастовка? — поинтересовалась Зигрид, припомнившая это слово из какого-то старого романа.

Пампкин пожал плечами:

— Вряд ли, роботы из службы обеспечения порядка такого не допустили бы.

К вечеру, однако, на город словно обрушилась волна паники. Взъерошенные толпы начали собираться на окраинах, заполоняя улицы. Расстояние приглушало крики, поэтому непонятное массовое бегство происходило в неестественной тишине и как будто замедленно.

Пампкин поморщился.

— Не нравится мне это, — пробормотал он. — Выглядит так, будто кто-то пнул ногой муравейник. Возможно, нам придется бежать. Сейчас я попробую найти какие-нибудь инструменты, чтобы покончить с этими чертовыми доспехами.

Он исчез, оставив Зигрид во власти все возрастающей тревоги.

Наконец он появился, неся в руках лазерный резак, которым наверняка пользовались местные ремонтники для обработки листового железа, и целую охапку инструментов.

— Мне ничего не удалось выяснить, — сказал он, переводя дух и выкладывая на пол свою ношу. — На производственной территории почти никого нет. Можно подумать, все куда-то сбежали!

Зигрид слушала его вполуха. Один только вид крохотной лазерной пушки привел ее в ужас. Чтобы разрезать доспехи, Пампкину надлежало отрегулировать длину луча с точностью до миллиметра. Малейшая ошибка в управлении, одно неверное движение — и огненный луч с шипением взрежет ей грудную клетку, рассекая кости, как тесто.

Мальчик примерно прикинул толщину дерева и поставил длину луча на минимум. Теперь резак выдавал маленький язычок синего электрического пламени, едва ли больше, чем у старинной газовой зажигалки, однако проникающая способность этого лучика превосходила всякое воображение.

Зигрид стиснула зубы, ощущая себя черепахой, которой собрались распилить панцирь.

Пампкин метнул на нее быстрый взгляд.

— Тебе придется смачивать доспехи во время всей операции, — прошептал он. — Иначе тепло лазера высушит дерево за десять секунд, и оно вспыхнет.

Зигрид молча кивнула, не в силах выговорить ни слова.

Пампкин наклонился, прижав дуло лазерной пилы к грубо обработанной поверхности дерева. Мощный прямой луч вошел в него, как в масло, и Зигрид почувствовала слабое жжение между ключицами. Рука мальчика уверенно продвигалась вниз, а Зигрид ежеминутно обливалась водой из бидона для поддержания древесины во влажном состоянии. Кора потрескивала, раскрываясь по мере движения резака длинной раной с почерневшими краями.

Достигнув нижнего края грудного щита, Пампкин принялся за поножи. Зигрид затаила дыхание, поминутно ожидая, что рука мальчика дрогнет и огненное лезвие вопьется в ее мышцы.

Когда наконец каждая часть доспехов была распилена по вертикали, Пампкин ухватил небольшой ломик, вставил его в распил и налег на него всем весом. Деревянная скорлупа лопнула с сухим треском, и острые щепки впились в поясницу девушки, которая не смогла сдержать крика.

Не тратя времени на передышку, мальчик повторил ту же операцию с каждым щитком, и тело Зигрид, покрытое ожогами и синяками, наконец оказалось на свободе. Пампкин ухватил девушку за плечи и оттащил ее в сторонку.

Воздух тут же наполнился едким запахом серы, от разрозненных фрагментов пересохших доспехов донеслось негромкое потрескивание. Через мгновение доспехи вспыхнули, как хороший костер. Желтое пламя взвилось к потолку, лизнув листы металла. Пампкин и Зигрид отскочили назад, спасаясь от огня, жар которого обжег им кожу и опалил волосы.

Минуты три им казалось, что они очутились в доменной печи, но затем пламя угасло так же внезапно, как и разгорелось, окутав их облаком черного дыма. Пол и стены покрылись толстым слоем копоти. Деревянный панцирь сгорел без остатка, однако жар от него покоробил металлическую обшивку ангара.

Выбравшись наружу, они оба обнаружили, что отделались ожогами первой степени на бедрах, плечах и предплечьях. Кроме того, Зигрид обзавелась впечатляющей коллекцией вздувающихся пузырей в тех местах, где вспыхнули застрявшие в ее коже занозы.

Покрытые ссадинами и копотью, они являли собой не самое привлекательное зрелище, так что первой заботой Пампкина было отправиться на поиски воды. К счастью, обнаруженная неподалеку бытовка, предназначенная для обслуживающего персонала, оказалась снабжена душевыми кабинками. Хорошенько отмывшись, они прихватили оставленную кем-то на крючках в вагончике рабочую одежду.

— Нужно скорее выяснить, что происходит, — заговорил Пампкин, как только они переоделись. — Мы не можем и дальше оставаться в неведении.

— Мне помнятся какие-то разговоры о мятежниках, — сказала Зигрид, болезненно морщась при каждом шаге. — Это не может быть бунт?

Пампкин покачал головой с сомнением:

— Нет, не думаю.

Миновав пустынный производственный комплекс, они достигли окраин искусственного леса. Этот лес, расположенный на вершине небольшого холма, возвышался над четырьмя расходящимися крестом дорогами, каждая из которых соединяла город со входами в огромные лифты.

— Это грузовые лифты, предназначенные для промышленных перевозок, — пояснил Пампкин, понизив голос. — Огромные кабины, с помощью которых мясо доставляется в другие жилые блоки.

— Выглядит так, будто в них решило набиться все население этажа, — заметила Зигрид. — Очень глупо. Куда они могут направиться, если никто из них не принадлежит к касте вольных путешественников?

— Не знаю, — признался мальчик. — Ты права, это очень странно.

К этому часу все дороги были загромождены автомобилями, зажатыми в чудовищных пробках. Рев клаксонов оглашал окрестности невыносимой какофонией. Люди бросали бесполезные машины и бежали пешком, как муравьи, волоча за собой горы поклажи, которые им приходилось бросать через несколько метров. Роботы из службы обеспечения порядка по мере сил пытались организовать беглецов в упорядоченные группы, но все новые толпы заполоняли дорогу, карабкались по откосам и неуправляемым потоком неслись к лифтам.

— Боюсь, как бы мы не влипли в очередные неприятности, — заметил Пампкин. — Возможно, причина этой паники находится в городе.

Зигрид замерла на месте.

— А что, если это эпидемия?

Ей показалось, что мальчик посмотрел на нее с иронией, так что она решила не развивать эту мысль.

«Что-то этот малыш чересчур умен для своих лет, — подумала она. — А может, он просто такой одаренный…»

Прячась среди стволов, беглецы устремились к городу, который на три четверти уже опустел.

Наконец они оказались в маленьком сквере с фонтанчиком посередине. Улицы были завалены развороченными тюками и пакетами, из которых вываливалась кое-как упиханная одежда и всякие безделушки. Среди этого барахла метались отставшие от толпы люди, стараясь не споткнуться о брошенную дамскую сумочку или школьный ранец. Топот их шагов отражался неровным эхом от фасадов мертвого города, как последние удары замирающего сердца.

Зигрид охватило неприятное чувство тревоги. Посреди маленькой площади они наконец увидели налепленный на афишную тумбу плакат, еще влажный от клея.

ЗАКОН НАКОВАЛЬНИ, гласили набранные крупным шрифтом первые строки. Зигрид вопросительно подняла брови, выказывая непонимание.

Пампкин побледнел.

— Закон наковальни! — воскликнул он, задохнувшись. — Худшего не могло с нами случиться… Уж лучше бы мы остались среди похитителей железа!

Девушка ощутила, как по спине у нее пробежал холодок.

Глава 14 ЗАКОН НАКОВАЛЬНИ

В этот же самый момент из соседнего переулка показался рослый, очень коротко стриженный мужчина в очках.

— Эй! — окликнул он их. — Даю руку на отсечение, вы, ребята, не из местных! Приехали с другого этажа, верно? Плохая идея! Вам стоило высадиться где угодно, только не здесь. Вынужден вас огорчить — вы прибыли в настоящий ад… О! Кстати, меня зовут Дориан, и я приговорен к смерти…

— Я — Пампкин, — отозвался мальчик, — а эта девушка — мой преподаватель гигиены, ее зовут Зигрид. Не могли бы вы объяснить нам, что здесь происходит?

— Пожалуйста, все очень просто, — вздохнул мужчина, нервно проводя рукой по волосам. — Этот жилой блок был приговорен к высшей мере наказания, потому что производимое им мясо оказалось недостаточно высокого качества.

— Закон наковальни — очень древнее наказание, — рассказывал Дориан. — Оно было задумано, чтобы уже в зародыше подавлять всякую попытку мятежа или недостаток продуктивности. Это меч, нависающий над каждым производственным блоком. Директория угрожала нам им при каждом снижении выработки.

— А что произошло? — спросила Зигрид.

Они сидели все вместе на террасе небольшого кафе в самом центре города-призрака, и во всем этом было нечто абсурдное. Дориан поморщился.

— Возможно, какой-то вирус. Питательная ценность производимого нами мяса падала все ниже и ниже. В некоторые дни его пришлось бы съесть сотню килограммов, чтобы получить столько калорий, сколько содержится в одном крутом яйце. Несмотря на все наши усилия, ситуация так и не выправилась. Сверху нас стали обвинять в умышленном саботаже и даже заговоре. Дела шли все хуже и хуже, и вот в один прекрасный день, как нож гильотины, на нас рухнул приговор: закон наковальни. Ну и паника началась!

— Я все еще не понимаю, — вмешалась Зигрид. — В чем именно заключается наказание, о котором вы говорите?

— Видите «небо»? В смысле потолок над нами? Так вот, в течение ближайших дней он будет с каждым часом опускаться все ниже, пока не коснется пола. Он будет падать на нас, как молот пресса, сминая дома и строения, расплющивая леса и мосты и все остальное, что возвышается над землей. Весь блок превратится в гигантскую наковальню. Этот потолок установлен на огромных гидравлических домкратах, движение которых не может остановить ничто. Такое наказание обычно применяется как показательное: оно поражает воображение толпы, приводит в ужас женщин и детей. Те, кто хоть однажды пережил его, ни за что не захотят подвергнуться ему снова. Когда население города вернут обратно, его бросят посреди груды обломков с приказом восстановить все с нуля. И уж поверьте, это будет сделано, и в самое рекордное время! Каждый будет стараться изо всех сил, и через полгода блок уже будет работать с полной отдачей.

— Но куда подевались все жители? — спросила Зигрид.

— Рабочим и их семьям позволили укрыться в лифтах. Их микрочипы были на время дезактивированы, чтобы они смогли пережить это путешествие. Кабины поднимутся на два-три этажа и останутся там с запечатанными дверями до тех пор, пока потолок не коснется пола, после чего они получат право вернуться сюда.

— Но сколько же их? — удивилась девушка. — Неужели кабины такие большие?

— Конечно, ведь они служат для промышленных перевозок мяса. Но не стоит обольщаться, многие погибнут от удушья или будут затоптаны толпой.

— Но почему тогда вы не с ними?

— Я? Потому что я принадлежу к числу инженеров, приговоренных к смерти. Директория сочла наше поведение подозрительным. Наши микрочипы не были дезактивированы при эвакуации, чтобы мы не могли пробраться в лифты вместе со всеми и сбежать. Мы должны оставаться здесь и ждать, пока небо не упадет нам на головы. Или мы должны сами позаботиться о том, чтобы выжить.

— А это возможно?

— Скоро мы об этом узнаем, раз уж мы все трое оказались в одной лодке. Блок полностью изолирован, отрезан от остального мира. За дверями, ведущими к лифтам, — пустота, колодцы глубиной в несколько километров. Кабины вернутся только тогда, когда наказание уже свершится.

— Вы один? — спросил Пампкин.

— Нет, нас, таких приговоренных, около двадцати человек. Высшее руководство блока. Пока они прячутся, но как только первый шок пройдет, вы их увидите. Я знаю, как это бывает, я уже пережил одну процедуру прессования.

— Каким образом?

— Чудом. Небольшое углубление в полу, просто трещина. Я бросился в нее в тот миг, когда потолок уже коснулся моих волос. Там я и пролежал целый день в полной темноте, слушая, как вокруг меня осыпается земля и щебень. Настоящее чудо.

Инженер встряхнулся, как будто хотел отогнать от себя страшный сон.

— Пойдемте, — сказал он с напускным весельем. — Гульнем по магазинам, приоденем вас как следует. А потом попробуем поесть.

Он потащил беглецов в роскошный бутик, настаивая, чтобы они нарядились в вечерние наряды. Сама не понимая, как это произошло, Зигрид вскоре оказалась облаченной в платье от кутюр и изысканные туфельки. Ей все время казалось, что она пребывает во власти какой-то иллюзии. На фоне опустевшего города все казалось нереальным, как во сне. Она даже забыла о многочисленных ссадинах и ожогах, покрывающих ее тело. Часом раньше, когда она пожаловалась на боль, Дориан забрался в какую-то аптеку, перевернул ее вверх дном и торжествующе потряс добытым пузырьком с обезболивающими таблетками. Затем они двинулись по центральному проспекту, останавливаясь у каждого бара и пробуя каждый раз новые коктейли. Непривычная к алкоголю Зигрид вскоре почувствовала, что с трудом держится на ногах.

— Конечно, все это детские выходки, — хмыкнул Дориан, который в данный момент изображал бармена, ловко поигрывая серебряным шейкером, — но разве плохо иногда потешить свои заветные фантазии? Кто не мечтал хоть однажды проделать все то, что сейчас делаем мы?

Поздно вечером они добрались до номеров-люкс самого фешенебельного городского отеля, и Зигрид была счастлива наконец рухнуть на кровать и забыться сном.

Глава 15 КОНЕЦ СВЕТА ПО ТРЕТЬЕМУ ЗВОНКУ…

Когда утром они проснулись, от эйфории вчерашнего дня не осталось и следа. Пустой, безмолвный город показался им унылым и мрачным. Они молча сидели на скамейке в городском саду, уставившись неподвижными взглядами на журчащую струйку фонтана. Зигрид трясло от озноба, измятый вечерний костюм Пампкина придавал ему вид какого-то зловещего Пиноккио. Что касалось Дориана, то он, похоже, с трудом подавлял дрожь в руках.

Они просидели так почти до позднего утра, не решаясь поднять глаза к потолку, затем продолжили свои шатания по городу. Зигрид на глаза попался человек, повесившийся на фонарном столбе, а Пампкин обнаружил труп женщины, покончившей с собой в туалете ресторана, где они остановились, чтобы попить кофе. Оба покойных были сослуживцами Дориана. Инженер не сказал ни слова, но заметно побледнел. Праздник закончился.

Чуть дальше они миновали группку людей в костюмах и галстуках, которые тщетно пытались вскрыть пол с помощью отбойных молотков.

— Они пытаются выкопать себе убежище, — пояснил Дориан, — но только попусту теряют время. Никому еще не удавалось разрушить бетон, из которого сделаны перекрытия блоков. Я вообще сомневаюсь, что это бетон. Скорее, какой-то особый крайне прочный материал, устойчивый к любым механическим воздействиям. Лазер его тоже не берет, потому что его луч отражается и рассеивается благодаря включению в материал множества мелких стеклянных шариков. Эти призмы специально созданы, чтобы…

Он резко умолк, почувствовав, что трещит, как попугай. Из-за перекрестка навстречу им вдруг показался неизвестный, который полз по шоссе, как рептилия, прижавшись животом к асфальту и подтягивая тело полусогнутыми руками и ногами. Зигрид ошарашенно отметила, что голова его скрыта надетым на нее плотным упаковочным бумажным пакетом, на котором красовалось ярко отпечатанное название крупного супермаркета. Человек с трудом продвигался по тротуару неуверенными зигзагами, явно без какой-то определенной цели. Его костюм не устоял перед постоянным трением об асфальт, и теперь из дыр торчали грязные, ободранные локти и колени.

— Вы таких еще повидаете! — усмехнулся инженер, заметив изумление своих спутников. — Мы их называем «люди-ящерицы». После того, как приговор был объявлен, некоторые из приговоренных попытались самостоятельно обезвредить имплантированный микрочип или дезактивировать его с помощью врачей-самозванцев. Если бы операция удалась, они смогли бы просочиться вместе с рабочими в лифты, не боясь умереть в конвульсиях на верхних этажах! К сожалению, все эти хирургические манипуляции потерпели крах, и система самозащиты имплантатов отключила у мошенников чувство равновесия. Теперь они не могут сохранять вертикальное положение. А некоторые корчатся и извиваются целыми днями, потому что не могут отличить, где верх, а где низ. Другие еще не могут выносить вида открытых пространств, так чтобы их при этом не выворачивало наизнанку, поэтому им приходится прятать голову в мешок, чтобы окружающий мир принял приемлемые для них размеры. Мы называем это «комплексом норы». И головокружение! Они живут с постоянным сильнейшим головокружением. Для них сидеть на стуле — это все равно что стоять на перилах моста, перекинутого через бездонную пропасть. Ужас.

Три минуты спустя они наткнулись на другого пострадавшего, который сидел, скорчившись, внутри металлической бочки, где раньше держали гудрон. Глаза его были завязаны лоскутом ткани.

— Некоторые вообще запираются в собственном холодильнике, — сообщил Дориан тоном знатока.

Раздавшийся около полудня ужасающий скрежет заставил их испуганно поднять головы. Зигрид ощутила ком в горле при виде того, каким низким оказалось сегодня «небо»: под его натиском уже погнулась антенна, установленная на крыше радиоцентра.

— Сегодня к вечеру потолок опустится до самых крыш домов, — мрачно констатировал Пампкин. — Дориан, вы что-нибудь придумали?

— О да, — отозвался тот. — Выпить в вашей компании стаканчик вина, и не один!

Зигрид пришлось приложить немало усилий, чтобы смирить охвативший ее острый приступ паники. Фатализм инженера приводил ее в ужас. Разумеется, она неотступно думала о лифте, который привез их сюда. Пампкин мог бы спастись, если бы уехал на нем…

«Для меня-то это уже невозможно, — размышляла она. — В прошлый раз от перелома поясницы меня уберегли только деревянные доспехи. Теперь, когда они сгорели, уже ничто не спасет меня от конвульсий, и мой позвоночник хрустнет через считаные секунды».

Как и накануне, они уселись втроем на террасе уютной пивной и в молчании принялись за свои напитки. Со своего места Зигрид могла видеть ряды резервуаров производственного комплекса. Мясо, которое никто больше не собирал, продолжало расти, выпирая огромными грибами сырой плоти среди сплетения труб. Это было похоже на лес из освежеванных мышц, который стал подниматься над резервуарами. Желудок девушки сдавили отвратительные спазмы. Дориан, поглотивший уже несколько изрядных порций виски, дремал. Пампкин вскочил, злобно отшвырнув стул, и шагнул на площадь.

— Если бы только все сработало, — пробормотал он негромко, как будто про себя.

Зигрид подошла к нему.

— О чем это ты? — спросила она.

Мальчик чуть поколебался, затем ответил:

— Я подумал о термитах.

Зигрид нахмурилась, не понимая, на что он намекает. Внезапно ее озарило.

— Ты хочешь сказать, что заговор?.. — пролепетала она.

Пампкин пожал плечами.

— Да, — вздохнул он. — К чему теперь секретничать, в нашем-то положении! Термиты — искусственные создания. Наши создания. Все началось с небольшой группки энтомологов, несогласных с действиями правительства. Случайное происшествие во время одного из экспериментов превратило их в заговорщиков. Видишь, как просто все это звучит! Мои родители были участниками этого заговора. В то время они изучали замороженных насекомых. Мой отец открыл способ разведения некоторых видов и придумал, как заставить их мутировать так, чтобы они получили способность разрушать бетон! Так на свет появились пожиратели стен.

— Но зачем?

— Чтобы нарушить изоляцию, конечно! Чтобы покончить с этой системой отделенных друг от друга блоков! Тебе самой не надоело жить в тюрьме, в камере? В одних и тех же четырех стенах? Поначалу их целью было установить контакт между несколькими блоками, расположенными на одном этаже. Предполагалось, что термиты, прокапывая свои ходы, создадут дороги между ними, пути сообщения. Родители мечтали, что люди узнают друг друга, подружатся и объединятся.

— А ты? Какова была твоя роль?

— Я служил связным агентом. Передавал послания, химические реактивы, личинок термитов-мутантов. Для меня, как для юной телезвезды, перемещаться по разным этажам было легче легкого. Как я тебе уже рассказывал, меня постоянно приглашали в разные места, на встречи и выступления. Я был вне подозрений. И я великолепно играл свою роль вечно улыбающейся безмозглой куклы, поющего сладкие песенки эльфа. Увы, дело обернулось плохо…

— Что случилось?

— Ты прекрасно знаешь, что! Люди боялись лазить в тоннели, опасались любых приключений. Привычка к изоляции и страх перед эпидемией приковал их к месту. Одни только похитители железа поняли выгоду, которую они могут получить благодаря тоннелям! И они использовали созданные таким способом новые пути коммуникации для того, чтобы утолить свою жажду мести, чтобы странствовать от одного блока к другому и повсюду устраивать грабежи. Более того, термиты вскоре вышли из-под нашего контроля. Они перестали отвечать и подчиняться радиосигналам, которые давали нам возможность управлять ими. Проклятые насекомые принялись копать во всех направлениях, превращая город в кусок ноздреватого сыра…

Потрясенная, Зигрид без сил опустилась на край тротуара.

— Конечно, твоими родителями двигали самые лучшие намерения, — сказала она, — но они такие идеалисты! С их подачи в городе-кубе разразилась настоящая катастрофа!

— Именно так и сказали те, кто предал их, — прошептал Пампкин, опустив глаза. — Заговор был раскрыт. Мой отец, мать и все их товарищи погибли в мусоросжигателях на свалках роботов, и…

Его слов уже было не слышно за всхлипами. Зигрид прижала мальчика к себе и крепко обняла.

— Что сделано, то сделано, — вздохнула она. — О чем теперь спорить, раз процесс уже запущен.

— Мои родители часто говорили, что этот город ничем не отличается от тюрьмы и что мы сами добровольно держим себя в плену, — проговорил Пампкин, сглатывая слезы.

— Ты еще можешь бежать отсюда, — шепнула Зигрид. — Поскольку ты — вольный путешественник, ты можешь вскочить в лифт, который привез нас сюда, и уехать на другой этаж.

Мальчик прижался к ней.

— Нет, — пробормотал он. — Я не хочу бросать тебя. Мне надоело все время убегать и надоело быть в одиночестве.

Его перебил какой-то угрожающий треск. «Небо» только что коснулось крыши самого высокого здания — башни Комитета по контролю, обрушив вентиляционные трубы и верхний, тридцатый по счету, этаж.

Дориан подскочил в своем кресле, наконец очнувшись.

— Все идет немного быстрее, чем я ожидал! — пробурчал он, позевывая.

Высоко-высоко над ними от чудовищного давления полопались стекла, хлынув на улицу целой лавиной осколков. Впервые с момента их прибытия сюда Зигрид ощутила парализующий страх. Пампкин вцепился ей в руку.

— Только термиты могут помочь нам выбраться отсюда! — прошелестел он где-то около ее виска.

А затем спросил, повернувшись к инженеру:

— Дориан, вам ни разу не приходилось отражать нашествие термитов?

— Нет, — ответил мужчина. — Правда, нам передавали какие-то сообщения на эту тему, но наши детекторы ни разу не сигнализировали ни о каких вторжениях. Признаться, я вообще думаю, что это легенда…

— Нужно проверить! — пресекла его Зигрид. — Обойти весь блок по периметру, вдоль стены. Если каким-то чудом насекомые все же проникли сюда втайне от вас, мы могли бы воспользоваться их ходами.

— Не думаю, что чудеса происходят по заказу! — насмешливо хмыкнул инженер. — Но, если уж вам так хочется… В любом случае, приятнее жить с иллюзией, что ты занят чем-то полезным!

Они с большим трудом отыскали исправную машину и еще больше усилий потратили на то, чтобы выехать из города, настолько все пути были загромождены брошенным транспортом. Два часа они тщательно осматривали стены, но все впустую. Бетон был совершенно невредим. Ко всему прочему, в конце пути в машине кончился бензин, и им пришлось возвращаться в город пешком, плутая в лабиринте среди труб и растущих мясных почек, многие из которых уже достигли размеров небольшого холма.

Дориан покачал головой.

— Глупо ожидать, что в ближайшие несколько часов эти ваши термиты прокопают тоннель под самым вашим носом. Просто так, чтобы доставить вам удовольствие!

На его шутку никто не отозвался. День подходил к концу. На улице один за другим загорались фонари, и они решили отправиться в какой-нибудь ресторан, где можно было бы найти уже приготовленные блюда. Но, едва усевшись за стол, они разом осознали, что совершенно не чувствуют аппетита. Дориан, по обыкновению, тут же налег на спиртное, чтобы заглушить страх, и снова впал в оцепенение, уронив голову на стол. Зигрид вышла из ресторана и остановилась посреди выложенной изящной плиткой пешеходной дорожки. Собственное бессилие приводило ее в бешенство. Пассивное ожидание надвигающейся катастрофы было совершенно не в ее характере.

— Нужно придумать какой-то план! — крикнула она, сверкая глазами от едва сдерживаемого гнева. — Мы не можем просто так позволить расплющить себя в лепешки!

Где-то в темноте с грохотом обрушилась стена. Город медленно разваливался под давлением неумолимо опускающегося потолка.

— Как только эти здания обвалятся, положение станет совсем скверным, — заметила девушка. — Придется остерегаться опасности со всех сторон сразу, иначе нас завалит обломками еще до того, как опустится потолок!

— Я знаю, — тихонько сказал Пампкин. — Но я уже всю голову сломал. Не представляю, что мы можем сделать, кроме как вскочить в лифт, на котором приехали, и бежать на другой этаж. Но это убьет тебя. Уже большое чудо, что ты смогла пережить первое путешествие!

— Ты можешь бежать, — повторила Зигрид, — ведь у тебя нет микрочипа… Ты вовсе не обязан оставаться здесь.

— Нет, я тебя не оставлю, — снова упрямо прошептал мальчик, просунув руку в ладонь Зигрид.

— Слушай, сегодня днем ты вроде говорил, что термиты подчиняются радиоуправлению? — задумчиво проговорила Зигрид. — Твоим родителям удавалось руководить ими?

— Да, — кивнул мальчик, — поначалу удавалось. Но это длилось недолго. Насекомые быстро перестали их слушаться. Так что с этой стороны рассчитывать не на что…

Зигрид с досадой плюнула. В следующую секунду она увидела их отражения в витрине большого магазина: она в шелковом вечернем платье с низким декольте, он в розовом смокинге с блестящим галстуком-бабочкой и лакированных туфлях. Две гротескные фигуры, замершие посреди пешеходной дорожки.

— Давай поспим немного! — вздохнул Пампкин, отворачиваясь. — И помолимся, чтобы во сне нас посетило вдохновение.

Зигрид вошла в жилое здание, расположенное прямо рядом с рестораном, наугад нажала кнопку и устроилась в первой же квартире, дверь которой оказалась не заперта. Но едва растянувшись на кровати, она не смогла заснуть: откровения мальчика продолжали крутиться у нее в голове. Выходит, термиты были созданы специально как орудие заговора! Эти твари, разрушающие фундамент города и убивающие всех, кто по неосторожности окажется у них на пути, должны были, оказывается, объединить между собой изолированные камеры города-куба и открыть для их жителей радость свободного общения! Все это было бы смешно, если бы только последствия непродуманных действий заговорщиков не были так трагичны.

Что же до похитителей железа, то если хотя бы кто-то из них придумает способ, как нейтрализовать имплантированные микрочипы, их разъяренные орды больше не ограничатся захватом одного-единственного этажа, а отправятся на завоевание верхних уровней тоже! Блокирование или вызов лифтов ничем не помогут, потому что отныне варвары смогут перемещаться по коридорам, прорытым насекомыми.

Зигрид встрепенулась. Грохот очередного обвала где-то совсем рядом вырвал ее из круга сумбурных мыслей. Потолок продолжал опускаться, превращая башню Комитета по контролю в груду щебня. Зигрид никак не могла убедить себя, что ей вот-вот предстоит умереть.

Она резко села, неосторожно задев и опрокинув на пол лампу с прикроватной тумбочки. Лампочка лопнула с яркой вспышкой, погрузив комнату в темноту. Ощупав стену, Зигрид нашарила выключатель верхнего плафона. В комнате снова стало светло. Нагнувшись, чтобы подобрать с пола осколки лампы, девушка заметила, что пластиковая изоляция ее электрического шнура кое-где расплавилась от короткого замыкания, обнажив двойную жилу медного провода. Она замерла на месте, как пораженная молнией. Медный провод! Почему она раньше об этом не подумала? Опрометью ринувшись из комнаты, она пронеслась по лестнице и выскочила на улицу, во все горло выкликая имя Пампкина.

Мальчик дремал на скамейке около фонтана. Зигрид растолкала его и, задыхаясь от волнения, рассказала о своем открытии. Мальчик таращился на нее, ничего не понимая, так что она даже вышла из себя:

— Ну же, черт возьми! Медный провод! Когда я работала на свалке, Вальдо все время твердил, что термиты просто обожают медь и способны почуять ее даже сквозь десятиметровую стену! Ты что, не понимаешь?

— Думаю, да… — неуверенно пробормотал мальчик. — Если ты права, значит, у нас, наверное, есть способ…

Они бросились на поиски Дориана. Инженер с трудом проснулся, недовольно ворча, что для подобной спешки нет никаких оснований. Зигрид торопливо ввела его в курс дела.

— Если мы сможем сложить возле стены достаточно меди, чтобы пробудить аппетит насекомых, у нас есть маленький шанс, что они начнут рыть тоннель в нашем направлении…

— Ты уверена в этой истории с медью? — переспросил Пампкин, сверкая глазами от возбуждения.

— Вальдо постоянно говорил об этом, — ответила девушка. — Чем мы рискуем, если попробуем?

Они тут же набросились на Дориана с расспросами, известно ли ему расположение всяких технических складов в этом блоке. Инженер направил их к зданию компании, занимавшейся электрификацией производства. Они сообразили, что им понадобится грузовик, и потратили уйму времени на его поиски. Отыскав затем нужный склад, они раздобыли там с десяток катушек медного кабеля, которые еще пришлось грузить в кузов. К счастью, в ближайшем магазине оказался исправный робот-грузчик, который справился с этой задачей без труда.

Когда они покидали складской ангар, их роскошная одежда уже воняла маслом и потом. Вцепившись руками в руль, Дориан колесил по городу в поисках выезда, который еще не был завален обломками.

— Надо было прослушать стены эхолокатором, — пропыхтел он, вытирая рукавом взмокший от напряжения лоб, — и попробовать установить, нет ли где-нибудь признаков нарушения монолитности кладки. Тогда мы могли бы выискивать термитов не наугад…

— У вас есть то, что для этого нужно? — перебила его Зигрид.

Тот пожал плечами:

— Все оборудование хранилось на двадцатом этаже башни Комитета по контролю, и если бы ты со своей гениальной идеей не протянула до сегодняшнего утра…

Зигрид едва не ответила, что она, по крайней мере, не проводила все время, наливаясь спиртным, чтобы не трястись от страха, но вовремя удержалась. Атмосфера и так была напряженная, и подливать масла в огонь не стоило.

Перегруженный грузовик чуть не опрокинулся на крутом повороте. Зигрид в сердцах выругалась, вызвав раздражение у инженера. Какую-то секунду они были на миллиметр от того, чтобы броситься друг на друга с кулаками, но, к частью, Пампкину удалось их разнять. Он и выбрал наугад участок стены, где они решили попытать счастья. Робот выгрузил катушки за двадцать минут и снова занял свое место в кузове.

— Теперь что? — буркнул Дориан.

— Нужно продолжать! — отчеканила Зигрид. — Прочешем весь блок и соберем столько меди, сколько сможем. Чем больше будет приманка, тем выше наши шансы пробудить голод у термитов.

Они забрались в грузовик и двинулись по дороге к фабрике по производству мяса.

— Там полным-полно труб и проводов из меди, — проворчал Дориан. — Электроды всякие тоже, но все находится в разных местах. Придется искать.

Они провели всю ночь, блуждая в лабиринтах труб, орудуя ломиками и кусачками. Руки у всех болели, на коже вздувались пузыри мозолей. Ничто не имело значения, кроме очередных нескольких метров кабеля, проволоки, медных патрубков. Зигрид сильно ошпарила предплечье, перерезав какой-то змеевик. Отовсюду струились питательные жидкости, растекаясь по земле липкими лужицами с сильным животным запахом.

— Мы того и гляди разнесем все эти мясные баки, — пробурчал инженер, — и через пару часов все наши бифштексы начнут тухнуть! Держитесь тогда, запах будет тот еще…

Зигрид с опаской глянула на нависающую над ними гору сырого мяса и тут же вновь принялась за работу.

К утру они набрали целый грузовик разного металлолома. Все трое мучились от бесчисленных порезов и едва держались на ногах от усталости. Разгрузив свою добычу возле стены, они в изнеможении растянулись на искусственной траве на откосе дороги и тут же уснули, вдыхая кисловатый запах меди.

Первое, что увидела Зигрид, открыв глаза, было небо. Низкое. Ужасающе низкое. Наверняка, если бы она взяла стремянку, она сумела бы дотянуться до облаков руками. Дориан и Пампкин по-прежнему крепко спали. Девушка приподнялась и села, осматриваясь. Город за ее спиной лежал в руинах, стоять остались только дома, в которых было не выше пяти этажей. Повсюду торчали бетонные обломки рухнувших строений. Девушка прикусила губу. Простирающаяся над ней бескрайняя лазурная поверхность потолка казалась совершенно неподвижной… А что стало с другими приговоренными? Хватит ли времени предупредить их? Но о чем предупредить? Она поборола желание броситься к стене и припасть к ней ухом. В любом случае она ничего не услышала бы. Со стороны производственного комплекса доносился пока еще слабый запах гнили; мясо, предоставленное само себе, теперь уже возвышалось целой горой. Зигрид предпочла особенно не вглядываться в ту сторону.

Наконец Пампкин зашевелился и приподнял голову.

— Ну что? — спросил он.

— Пока ничего, — отозвалась Зигрид. — Но лучше отойти отсюда подальше. Если эта тварь все-таки заявится, она может не оценить нашего общества.

— Ты права.

Они растолкали инженера, забрались в грузовик и отъехали назад, к перекрестку.

— Похоже, рыбка не клюет на вашего червячка! — хмыкнул Дориан, почесывая тыльной стороной кисти потемневший от небритой щетины подбородок.

Поскольку на его шутку никто не откликнулся, он погрузился в хмурое молчание.

— Сколько у нас остается времени? — поинтересовался Пампкин.

— Часов двенадцать, вряд ли больше, — буркнул инженер.

Словно подтверждая его слова, рядом под давлением потолка рухнуло еще одно здание. Фасады соседних домов один за другим сминались, как декорации из папье-маше, поднимая тучи пыли. Какой-то человек, явно потерявший разум от страха и алкоголя, промчался зигзагами по улице за рулем пожарной машины с длинной выдвижной лестницей, ярко блестевшей в утреннем свете. После очередного, особенно лихого заноса машина остановилась поперек дороги — мотор заклинило, шины дымились. Ничуть не смутившись этим обстоятельством, водитель выскочил из кабины и обежал машину сзади, тут же принявшись дергать какие-то рычаги. Металлическая лестница медленно приподнялась до 70 градусов, распрямляясь и разворачивая одно за другим свои звенья. Перед изумленными глазами Зигрид последнее звено наконец стукнулось о потолок. Мужчина уже лихорадочно карабкался вверх, помогая себе одной только правой рукой — в левой у него была зажата ручка оцинкованного ведра, которое он с усилием тащил за собой вверх. Добравшись до самой верхушки, он сунул руку в ведро и достал из него большую малярную кисть, пропитанную черной краской. Зрелище было настолько абсурдным, что у Зигрид на несколько секунд перехватило дыхание. Стоя на вершине лестницы и почти касаясь макушкой исполинского потолка, незнакомец старательно выводил среди облаков большие расплывающиеся буквы. Девушка невольно вспомнила о мальчишках, которые покрывают граффити заборы и стены зданий. Здесь взрослый мужчина выводил на небе свое имя. Безумие какое-то!

Зигрид огляделась. Скоро от города не останется ничего, кроме груды тщательно размолотых камней и автомобилей, расплющенных в тонкие металлические блины. Но когда потолок вернется в изначальное положение, намалеванное на нем черной краской имя останется, проступая среди облаков, как немое свидетельство. Как обвинение.

Спустя два часа небо опустилось еще на шесть метров. Пампкин испуганно жался к Зигрид. Девушка была бы рада найти для него какие-нибудь ободряющие слова, но вокруг стоял такой грохот, что ей пришлось бы кричать. Город трещал по всем швам, сминаясь и распадаясь на части. Металлические конструкции производственного центра медленно сплющивались, как раздавленные ногой банки из-под газировки. Мясные горы под давлением надвигающегося на них потолка походили на воздушные шары, которые вот-вот лопнут: гладкие, тугие, блестящие. Зигрид смотрела на все это, словно заледенев от ужаса, без единой связной мысли в голове.

Первая гора мяса взорвалась, забрызгав все кровью и ошметками органики в радиусе пятисот метров. Пампкин и Зигрид оказались перепачканы с ног до головы. Даже дорожное полотно стало алым, как будто и оно тоже истекало кровью.

— Во имя всех богов галактики! — заворчала девушка. — Вот вам и пожалуйста, дождь из гамбургеров!

Теперь небо нависало над ними всего в шести-восьми метрах, и ощущение удушья стало почти невыносимым. Оскальзываясь на липком асфальте, они бросились к грузовику. Дориан открыл им дверцу кабины. Он был бледен, вокруг глаз темнели круги. Зигрид и Пампкин рухнули на сиденья, не в силах связать и двух слов.

— По-моему, уже пора, — хрипло сказал инженер, шаря в нагрудном кармане рубашки. — Хотите?

Раскрыв ладонь, он протянул им маленькие, поблескивающие прозрачные капсулы.

— Цианистый калий, — пояснил он, медленно проговаривая слова. — Очень действенный яд. Умираешь за пять секунд.

Зигрид взяла себе одну пилюлю.

— Нужно раздавить ее зубами, — сказал Дориан, сунув одну из стеклянных капсул за щеку. — Моментальная штука, уж лучше, чем умереть раздавленным в лепешку!

— Смотрите! — вскричал вдруг Пампкин. — Смотрите!

Мальчик со всей силы колотил руками по приборной доске, привлекая их внимание. Прямо перед ними, напротив груды медного лома, стена внезапно изменила цвет. На бетоне проступало белое пятно, становясь с каждой секундой все более отчетливым. Вскоре оно приобрело форму правильного круга. Стена как будто начала таять, брызгая дождем искр, и вскоре из облака гари с едким запахом показались огромные жвалы насекомого.

— Термит! — закричала Зигрид. — Я же говорила, что они придут!

Они вопили во все горло, топоча ногами от буйной радости, как дети, обнимаясь и целуясь. И все же им пришлось быстро умерить свое ликование, потому что огромная тварь так и застыла на выходе из стены, преграждая им дорогу в тоннель. С зазубренных челюстей капала кислота, прожигая в полу дымящиеся кратеры. Клешни потянулись к мотку медного провода. Зигрид нервно кусала губы. Двинуться всторону монстра, не привлекая его внимания, было невозможно; так же бессмысленно было рассчитывать проскочить в только что отрытый тоннель у него за спиной.

Опускающийся потолок издавал у них над головами чудовищный скрежет.

— Вылезайте! — внезапно скомандовал Дориан. — Пошлем к нему робота-грузчика!

Они спрыгнули на землю и бросились к андроиду. Инженер быстро перепрограммировал его трясущимися пальцами. Бодро шурша гусеницами и вытянув вперед руки, робот направился к насекомому. Зигрид знала, что подобная машина без труда может поднимать невероятные тяжести, однако термит вселял в нее тревогу. Как оказалось, не напрасно. Как только робот оказался в пределах досягаемости насекомого, струя кислоты ударила его в грудь, дырявя металлический кожух и разъедая провода и контакты. Громко икнув, андроид еще несколько секунд петлял зигзагами по асфальту, а затем свалился в канаву с металлическим лязгом и треском замыканий.

Дориан глухо выругался.

— Черт возьми! — воскликнул он вдруг, хлопнув себя ладонью по лбу. — У нас есть еще шанс! Грузовик! Сейчас я врежу этой дряни по первое число. Если такую громадную машину разогнать, ее уже ничто не остановит. Отойдите-ка, мне нужно как следует разогнаться.

Он бросился за руль и рванул задним ходом, даже не захлопнув дверцу. С замершим сердцем Зигрид заметила, что «небо» уже почти касается крыши грузовика. Через несколько минут будет поздно — потолок всем своим весом наляжет на грузовик, вгоняя его колеса в асфальт и не давая двинуться с места.

Лязгнула коробка передач, мотор взревел — и машина на полной скорости вырвалась из-за поворота. Рука Пампкина изо всех сил вцепилась в плечо девушки.

Насекомое почуяло опасность в последнюю секунду. Струя едкой жидкости хлестнула грузовик на высоте бампера, но было уже поздно — решетка радиатора с хрустом врезалась в хитиновый панцирь, увлекая насекомое за собой. Раздался отчаянный визг тормозов, но заблокированные колеса продолжали нестись юзом по скользкому шоссе. По асфальту растеклась лужа перемолотых внутренностей термита, и неуправляемый грузовик почти увяз в ней.

Последние брызги кислоты ударили в капот, ветровое стекло разлетелось в пыль. Инженеру показалось, что в лицо ему плеснули расплавленным свинцом. Он выпустил руль, прижав ладони к глазам, и в то же мгновение грузовик сорвался в глубокий ров, опрокинулся и со всей силы врезался в телефонную кабину. Раздался глухой взрыв, и мотор разлетелся вдребезги, подбросив вверх развороченное тело насекомого. В одну секунду десятитонную машину, человека и животное объяло пламя одного чудовищного костра.

Пампкин потряс за плечо Зигрид, которая, с ужасом глядя на охватившее остатки грузовика пламя, даже не думала о бегстве.

— Мы ничего не можем сделать, — крикнул мальчик. — Скорее, бежим!

Очнувшись, Зигрид схватила мальчика за руку и потащила его за собой к отверстию в серой стене. Обернувшись в последний миг, они увидели, как пламя пожара лижет потолок, пятная «небо» копотью. Не медля больше, они ринулись в тоннель, хватаясь за обгорелые стенки и задыхаясь от разъедающих легкие паров кислоты.

— Беги, — кричал позади нее Пампкин, — беги!

Зигрид бежала, превозмогая отчаянное колотье в боку и стараясь не обращать внимания на жжение кислоты в ногах. Сердце колотилось как бешеное, голову сжимали невидимые тиски. И внезапно навалилась темнота. Давящая. Ослепляющая. Ни один луч света не просачивался больше из-за их спин. Потолок коснулся земли. Двое беглецов прижались друг к другу, вздрагивая от нервных всхлипов.

Глава 16 ПЛЕННИКИ ТОННЕЛЯ

Девушка и мальчик шли в темноте уже двое суток подряд, замотав глаза и рот оторванными от одежды лоскутами ткани, чтобы уберечься от витающей в воздухе едкой золы. Это напоминало какую-то затянувшуюся до бесконечности игру в жмурки — игру, обернувшуюся ночным кошмаром. Зигрид уже несколько раз пришлось пережить приступы спазмов, когда ее позвоночник начинало скручивать судорогами, и она бессильно падала на колени. Ей пришлось сунуть между зубами свернутый клочок ткани, чтобы не прикусить язык. Хотя ее часы уже давно где-то потерялись, девушка была почти уверена, что частота этих приступов в последнее время возросла.

— Это из-за того, что мы спускаемся, — заметил Пампкин. — Твой имплантат протестует и реагирует, только немного замедленно. Это будет продолжаться до тех пор, пока ты не вернешься на свой исходный этаж. Ты сейчас как рыба, вынутая из воды: сначала она борется с удушьем, а потом…

«А потом подыхает!» — подумала девушка, покусывая губы.

Они снова пустились в свое странствие вслепую. Тоннель казался бесконечным.

На третьи сутки у Зигрид случились еще два приступа. Жесточайшие судороги заставили ее извиваться и корчиться на земле, как охваченное безумием животное.

— Нужно как можно скорее найти лифт, — заключил Пампкин, — и подняться на один этаж выше, иначе ты себе повредишь что-нибудь. Разрывы связок, вывихи… Не говоря уже о травмах позвоночника. При такой гимнастике тебе не избежать переломов!

— Думаешь, я перенесу подъем? — возразила девушка.

— Да, если это будет подъем на твой родной этаж. Тогда альтиметр^[8] в твоем микрочипе сразу же придет в состояние равновесия. По крайней мере, я так думаю. Хотя, конечно, это только теория. Но прежде всего, нужно пересечь эту стену из конца в конец и пробраться в новый жилой блок.

Зигрид с иронией отметила, что толщина стены, которая сначала спасла их, теперь может стоить им жизни. Без воды и пищи они быстро лишатся сил и не смогут продолжать свои блуждания. Так они и умрут где-нибудь за очередным поворотом тоннеля, Пампкин в своем розовом смокинге, а она — в вечернем шелковом платье! Эта мысленная картина показалась Зигрид настолько гротескной, что она невольно хихикнула.

На четвертый день они разглядели впереди проблеск света и устремились к нему со всем пылом ожившей надежды. Однако радовались они недолго. Приближаясь к источнику света, они стали замечать по сторонам коридора то тут, то там какие-то бесформенные тени. Поначалу они показались им просто кучами тряпья, но когда сероватый свет стал чуть ярче, они разглядели, что это были лежащие неподвижно мужчины и женщины. Беглецы продолжали свой путь в молчании, то и дело перешагивая через лежащие тела, стараясь не наступить на руки, царапающие копоть. Никто не окликал их. Внезапно, когда до выхода оставались считанные метры, какая-то девушка ухватила Зигрид за запястье.

— Дальше не ходите, — прошептала она измученно. — Там больше ничего нет. Термиты…

Больше они не услышали от нее ни слова. Зигрид осторожно высвободила руку, приблизилась к выходу… И тут же отпрянула, отскочив как можно дальше. Перед ней разверзлась бездонная пропасть. Отвесный обрыв высотой в несколько сотен метров, бездна среди серого бетона.

— Пол нашего блока провалился, — с трудом выговаривая слова, пояснила незнакомка. — Термиты уже давно изрыли его во всех направлениях. Об этом сообщили в Директорию, но приказа об эвакуации так и не последовало, и наши имплантаты не были дезактивированы. Два дня назад появилась первая трещина, за ней другая, потом третья. Некоторые из наших набились в лифты, но так и не решились ни подняться, ни спуститься. Наверное, они до сих пор там. Другие, как мы, спаслись в тоннелях, прорытых термитами. А все остальное население там… внизу.

Она закрыла лицо руками и всхлипнула.

Зигрид осмелилась выглянуть из тоннеля, изо всех сил борясь с накатившим головокружением. Весь жилой блок обрушился, как квартира, пол которой внезапно исчез из-под ног ее обитателей. Обломки бетона, дома и машины полетели вниз, круша и убивая тех, кто жил этажом ниже. Стиснув зубы, она подумала, какой ужас должен был охватить обитателей нижнего уровня, когда сверху на них вдруг начали сыпаться автобусы, ванны, люди… Кошмар. Теперь от двух изолированных блоков осталась только мешанина из бетона, стальных балок и бесформенного мусора на дне прямоугольной пропасти.

Уже отступая назад, Зигрид увидела на той стороне желтые двери лифта и даже различила теснящиеся у иллюминатора головы. Лица злосчастных пассажиров, заточенных в тесноте лифтовой кабины, обреченных на медленную смерть. Содрогнувшись, она нашарила позади руку Пампкина.

— Уходим, — шепнул ей мальчик. — Здесь нам надеяться не на что. Надеюсь, прыгать ты не собираешься?

Зигрид пожала плечами и двинулась назад. Ей хотелось сказать что-нибудь ободряющее выжившей девушке, но она не нашла подходящих слов и зашагала в темноту следом за Пампкином. В груди у нее жгло от ярости.

— Ну что, видел, что натворили эти насекомые, созданные твоими родителями? — не сдержавшись, прошипела она, когда они снова оказались в кромешной темноте. — Ты видел этих людей, которые прятались внутри стены? Конечно, ты можешь сказать, что если бы не этот тоннель, они бы погибли и что в каком-то смысле термиты спасли им жизнь. Что, не так?

Пампкин не ответил. Зигрид бессильно махнула рукой, но даже не смогла довести это движение до конца: новый приступ швырнул ее на пол тоннеля, с пеной у рта и закатившимися глазами.

Когда она снова пришла в себя, Пампкин сидел рядом, бережно поддерживая ее затылок.

— Нам придется проделать весь путь обратно, — глухо сказал он. — Это наш единственный шанс выбраться. Вернемся в блок, где производят синтетическое мясо. К этому времени потолок уже должен был подняться. Там мы смешаемся с толпой рабочих, которые будут заниматься восстановлением. В этой сумятице никто не обратит на нас внимания.

— Про меня-то сразу поймут, что я не из местных, — с трудом двигая губами, проговорила девушка. — Синие волосы непременно меня выдадут. Знаешь, их даже нельзя покрасить. Краска просто стекает с них, не задерживаясь.

— Придется рискнуть, — отозвался Пампкин. — Просто повяжешь платок на голову, и все. В любом случае там сейчас такой кавардак, что никому не будет до нас дела, если мы будем делать вид, что работаем наравне со всеми.

— Возможно, ты прав.

— Это единственное решение, ведь путь вперед нам отрезан.

— Я все равно не смогу вернуться к началу, я слишком ослабла.

— Я помогу тебе. Я в лучшей физической форме, чем ты.

Пампкин помог Зигрид подняться. Она оперлась на плечо мальчика, почти повиснув на нем всем весом, и с изумлением спросила себя, откуда такой хрупкий ребенок черпает энергию, ведь у них уже четверо суток не было ни капли воды и ни крошки еды.

— Как ты умудряешься быть таким сильным и таким умным? — спросила она. — Иногда мне кажется, что ты вообще не человек. Неудивительно, что тебя приняли за робота…

— Родители видоизменили мой генетический код, — пояснил Пампкин. — Когда я был еще младенцем, они так модифицировали мой организм, чтобы я стал сильнее, красивее и умнее, чем мои сверстники. Они уже тогда собирались сделать из меня солдата, который служил бы их делу. Моего мнения они никогда не спрашивали.

Через некоторое время, которое Зигрид показалось бесконечным, она услышала шепот Пампкина:

— Мы уже совсем близко. Я оставлю тебя здесь, а сам попробую пробраться в блок. Ты со своими синими волосами чересчур бросаешься в глаза, я лучше пойду один. Постараюсь стащить какую-нибудь одежду и еду. Жди меня тихонько, я вернусь так быстро, как смогу.

Зигрид оставалось только согласиться; вскоре она услышала удаляющиеся шаги мальчика. Перспектива возвращения назад ничуть ее не воодушевляла. За восстановительными работами в блоке наверняка следят роботы Директории, так что вести себя следовало крайне осторожно.

Она все еще обдумывала эти мрачные мысли, когда Пампкин вернулся, ощупью находя дорогу в темноте.

— Уже? — удивилась Зигрид. — Быстро же ты управился!

— Ничего я не управился, — обронил мальчик упавшим голосом, — они уже замуровали отверстие, проделанное насекомым. Тоннель закрыт…

«На этот раз мы точно пропали», — подумала Зигрид, прикрывая глаза.

Они оказались в ловушке, зажатые между глухой стеной и зияющей пропастью. Теперь им оставалось только умереть от голода и жажды, как выжившим обитателям блока с провалившимся полом.

— Другие тоже могут решить обследовать тоннель, — прошептал вдруг Пампкин безжизненным голосом.

— Другие?..

— Те, которых ты видела, — жертвы рухнувших перекрытий! Сегодня или завтра они придут сюда, не могут же они вечно торчать на краю той дыры!

— И что тогда?

— Не будь наивной! В подобной ситуации есть лишь один способ выжить: каннибализм! Или мы их съедим, или они съедят нас… Вопрос будет стоять именно так. А раз их больше, чем нас…

Зигрид хотелось заткнуть уши, но она настолько ослабела, что не могла даже пошевелиться. И все же Пампкин был прав. Другие не станут с ними церемониться. Возможно, уже сейчас они разделывают на части труп одного из своих, погибшего от ран при обвале.

Преисполнившись решимости дорого продать свою жизнь, Зигрид повернулась в ту сторону тоннеля, которая вела к провалившейся части этажа. Именно оттуда следовало ожидать прихода врагов… Маленький обескровленный отряд. Обезумевший от голода.

Но она не увидела ничего, кроме непроницаемого мрака. Вскоре она заснула.

Внезапно Пампкин подскочил.

— Слушай! — воскликнул он, тряся девушку за плечо. — Голоса. Я слышу голоса.

Зигрид распрямилась, готовая к схватке.

— Они идут! — пробормотала она. — Все, как ты говорил!

Из темноты доносился звук шагов — далекий мерный топот, наводящий на мысль о слаженно марширующем отряде. Зигрид до боли таращила глаза, вглядываясь в темноту.

Послышался раскат смеха, приглушенный расстоянием. Но странным образом звук не поднимался к ним, как должно было происходить в случае приближения беженцев. Напротив, создавалось впечатление, что невидимый отряд подходит к ним с тыла.

— Это позади нас! — вскричала Зигрид, вцепившись в плечо Пампкина. — Ничего не понимаю.

— Это невозможно! Проход замурован, тебе это известно! Но возможно… Слушай!

Они замерли, стараясь умерить шум дыхания.

— Это над нами! — внезапно воскликнула девушка. — Они идут где-то выше нас!

— Если бы это было так, мы не могли бы их услышать! — возразил Пампкин.

— Но так и есть! Наверняка между двумя тоннелями существует отверстие. Нужно позвать их!

Зигрид закричала, призывая на помощь, и ее вибрирующий голос зазвенел в коридоре, как в трубе органа; каждое слово приобретало странный металлический оттенок, в котором не было ничего человеческого. Едва девушка умолкла, чтобы набрать в грудь воздуха, на потолке вдруг проступило тусклое пятнышко желтоватого света.

Справившись с первым шоком от непривычного света, девушка догадалась, что еще один тоннель, более узкий, вертикально пересекает тот коридор, пленниками которого они оказались. Отверстию в потолке соответствовала такая же дыра в полу, и Зигрид содрогнулась от запоздалого страха при мысли, что они дважды по счастливой случайности миновали этот бездонный колодец, даже не догадываясь о его присутствии. Вертикальный ход, оставленный насекомым, соединил между собой параллельные горизонтальные тоннели, пронзая их, как выпущенная из пистолета пуля пронзает налегающие друг на друга трубы.

Что-то звякнуло о стенки верхней шахты, и они увидели спускаемый на конце веревки электрический фонарик. Их зов о помощи был услышан!

— Сколько вас там? — прокричал далекий голос.

— Двое! — завопил в ответ Пампкин.

— Вы в состоянии подняться самостоятельно?

— Да, мы справимся!

Пампкин поймал конец веревки и обмотал ее себе вокруг пояса.

— Согласна? — спросил он, поворачиваясь к Зигрид.

Девушка энергично закивала — близость спасения наполнила ее силами.

Пампкин дважды дернул за веревку, и та натянулась. Мальчик стал плавно подниматься, медленно вращаясь. Зигрид смотрела, как он исчезает в отверстии потолка, с щемящей тревогой. А если канат оборвется? На секунду она представила себе Пампкина, превратившегося в живой снаряд, с головокружительной скоростью мчащийся внутри бетонной шахты, как ядро внутри пушечного ствола, навстречу верной гибели. Трение о стенки колодца тут же сорвет с него одежду, плоть, раздробит кости… Заживо лишенный кожи, он будет продолжать свое смертельное падение, из искаженного от боли и ужаса рта будет нестись замирающий вдали крик…

Зигрид встряхнулась. Зачем обязательно воображать себе худшее? Там, наверху, в параллельном тоннеле, люди наверняка уже помогают мальчику развязать веревку, перебрасываясь незамысловатыми ободряющими шутками… Она отерла влажные ладони о подол платья. Через четверть часа веревка спустилась снова. Она обвязалась ею, как сумела, и подала сигнал к подъему. Чьи-то мощные, уверенные руки тянули веревку плавно, без рывков. Она подумала было о беженцах из обрушенного блока, но вряд ли она могла им помочь. Она-то могла пережить подъем благодаря тому, что исходно принадлежала к верхнему этажу, но у других дело обстояло иначе.

Внезапно шахту залило белым светом, и Зигрид поняла, что ее путешествие подходит к концу. Она зажмурилась. После стольких дней, проведенных в кромешном мраке, требовалось время, чтобы зрачки снова адаптировались к нормальному освещению. Ее бесцеремонно ухватили чьи-то сильные руки, освобождая от веревки, как какой-нибудь мешок. Появление девушки было встречено раскатами хохота. Превозмогая острую боль, терзавшую глаза, Зигрид приподняла веки, стараясь хоть как-нибудь разглядеть тех, кто ее окружал. Поначалу она увидела только бесформенные тени, потом смутные, зыбкие очертания… Доспехи, деревянный шлем. Зигрид сжала зубы, рот наполнился горечью.

Их спасителями оказались… похитители железа.

Глава 17 ВНЕ ЗАКОНА

В течение нескольких минут Зигрид была уверена, что настал ее последний час. Наверное, ей свяжут руки за спиной, прежде чем столкнуть обратно в шахту… В бездонный колодец, наклоненный под углом 80 градусов, в котором она уже через десять секунд превратится в живой снаряд. Вот сейчас…

Но ничего не произошло. Ее выволокли в круг яркого света, где уже находился Пампкин с кляпом во рту.

Предводитель варваров долго разглядывал их, затем по его знаку им сковали цепью лодыжки. Отряд зашагал дальше, обрамляя пленников, оковы которых мерно звякали по бетону. Стоило Зигрид хоть немного замедлить шаг, ей в поясницу тут же впивалось острие рогатины.

Примерно через час отряд устроил временный лагерь, и им выдали по куску вяленого мяса и флягу с вином, от которого у Зигрид защипало язык. Часовые заняли посты выше и ниже по ходу тоннеля, а с полдюжины человек уселись в кружок, затеяв игру в кости. Развлекались они недолго; видимо, были утомлены недавним налетом. Один за другим разбойники покидали кружок, чтобы завернуться в одеяло и улечься.

Зигрид неподвижно замерла во мраке, широко раскрыв глаза и стараясь, чтобы цепи не звякали. Тут же на ее плечо легла рука Пампкина.

— Не двигайся, — приглушенно прошептал мальчик сквозь кляп, который ему каким-то образом удалось стянуть ниже. — Я не понимаю, почему они нас не убили. У тебя есть идеи?

Зигрид пожала плечами.

— Возможно, они хотят придумать что-нибудь поинтереснее, чем казнь на скорую руку? — вздохнула она. — Кажется, эти ребята любят театральные эффекты. Вспомни только те доспехи из самовозгорающегося дерева!

— Тихо! — рявкнул над ними чей-то голос, и удар хлыста ожег спину Зигрид.

На следующий день их отряд соединился с еще одной группой грабителей, которая появилась из перпендикулярно направленного коридора. Зигрид заметила, что оба командира о чем-то переговаривались вполголоса, то и дело бросая взгляды на пленников.

Налетчики тащили туго набитые мешки с добычей. Некоторые тянули за собой на веревке связанных детей и молоденьких девушек, которые испуганно всхлипывали. Надо полагать, это были будущие рабы.

Посреди дня варвары остановились на короткий привал и принялись оживленно болтать. По двум-трем фразам, выхваченным из общего гомона, Зигрид догадалась, что они приближаются к жилому блоку похитителей железа. Она невольно содрогнулась от страха. Какие пытки они уготовили ей на этот раз?

Несмотря на все старания, ей больше не удалось перемолвиться словечком с Пампкином, которого усадили поодаль. В то время как за ней самой присматривал всего один охранник, мальчика окружали трое хорошо вооруженных часовых. Постепенно становилось все очевиднее, что центром внимания грабителей является именно он — мальчик-звезда, а Зигрид представляет для них лишь второстепенный интерес.

Тем же вечером они наконец вышли из тоннеля и ступили на яркий свет посреди деревянного обиталища похитителей железа. Воздух казался тяжелым от густого запаха опилок и смолы. Насколько хватало взгляда, уходящий вдаль пол был покрыт сплошным паркетом, и на этой гладкой поверхности идеально пригнанных друг к другу дощечек с регулярными интервалами высились странные на вид дома, в строительстве которых не предполагалось ни единой металлической детали. Кое-где пространство разделяли высокие заборы из досок, скрывая соседние строения.

Наконец отряд остановился. Всех пленников поместили в тесный загон, сделанный из связанных крест-накрест жердей. Только Пампкин и его спутница оставались снаружи, пока их не отвели в похожее на укрепленный форт строение, стены которого были облицованы грубо приколоченными пластинами кованого железа. Надо полагать, это было обиталище вождя. Их втолкнули в обшитый панелями зал, где царил все тот же тяжелый запах смолы. Зигрид невольно попятилась, узнав человека в железных доспехах — того самого, который заковал ее в панцирь из самовозгорающегося дерева. Вид у него был на удивление мрачный.

— Чувствуете эту вонь? — спросил он внезапно. — Это преет сок! Сок дерева! Даже для нас, людей привычных, она иногда становится невыносима…

Он слегка прошелся, держа руки за спиной и хмуро разглядывая стены, как будто в досках таилась какая-то угроза.

— Раньше… — продолжил он, — раньше этого не было. Но этот запах!

Зигрид пришлось признать, что он был прав: в зале отчетливо пахло затхлостью. Тем сладковатым душком увядания, который заставляет с опаской думать о первых стадиях разложения; запахом распада растительных тканей, который иногда поднимается над гидропонными баками, когда овощи в них начинают отмирать.

Затем вождь сбросил с себя задумчивость и уставился на Пампкина, сурово нахмурив кустистые брови.

— Значит, ты и есть тот самый парень, за которым день и ночь охотится вся полиция куба! — проворчал он с явным удовлетворением в голосе. — Признаюсь, я рад, что в прошлый раз вам удалось выкарабкаться! Я совершил страшную ошибку, бросив вас тогда одних, но в ту пору я еще не знал, что вы объявлены в розыск. Да, я не знал, что вы такие же, как и мы, — отщепенцы. Ну а ты, служанка, как твои ожоги? Похоже, ты в хорошей форме. Что ж, отлично, отлично.

Зигрид была совершенно сбита с толку. Какую игру затеял этот тип, который всего несколько дней назад готов был запытать их до смерти?

— Не понимаете, к чему я клоню, верно? — продолжал вождь, пытаясь придать своему взгляду непривычную доброжелательность. — А ведь вы тем временем стали знамениты. Очень знамениты. Взгляните только, что пишут информационные экраны, установленные на всех этажах! Держите, почитайте!

Он вынул откуда-то из-под плаща кипу свернутых в трубку, порядком потертых листков бумаги, в которых Зигрид вскоре распознала распечатку компьютерных текстов. Пампкин развернул длинные перфорированные страницы. По всей ширине листа шла огромная надпись:

АСОЦИАЛЬНЫЕ ЭЛЕМЕНТЫ, приравненные к ГОСУДАРСТВЕННЫМ ПРЕСТУПНИКАМ.

Уничтожать без предупреждения.

Пампкин Уиллок НХ 3300А, 2

Зигрид Олафсен ехе 47, Е

Первый — вольный путешественник, юная звезда телевидения, родители которого, биологи-злоумышленники, были обвинены в участии во вредительском заговоре и запрещенной деятельности. Из-за своих аморальных научных теорий отец и мать мальчика подвергли опасности многочисленные жилые блоки города. Они в значительной мере несут ответственность за появление гигантских грызущих насекомых, известных как «термиты». Их сын, в настоящее время скрывающийся от правосудия, является продуктом генетических экспериментов, превративших его в убежденного преступника с чрезвычайно опасными сверхвозможностями.

Вторая, Зигрид Олафсен, — чужеземка, подобранная нашими спасателями и поступившая на работу в службу утилизации отходов. Поддалась на агитацию вышеозначенного Пампкина, совершила ряд преступных действий, приведших к гибели честного работника…

Дальше следовали разнообразные описания преступлений чудовищной парочки, а также серия фотографий из личных дел обоих — портреты в фас и в профиль. Длинная обличительная речь, призванная пробудить ярость у народных масс, грозила им адским пламенем. Хотя в глубине души Зигрид уже давно готовилась к сюрпризам подобного рода, она все-таки была шокирована. Официальное признание ее «гнусности» привело девушку в ступор. Пампкин же держался совершенно невозмутимо.

— Меня зовут Базорак, — сообщил предводитель налетчиков, — и я вас уверяю, что образчики подобной прозы прямо-таки заполонили все жилые блоки, которые мы, скажем так… посетили. Полагаю, что то же самое творится и на других этажах. Отныне вы и я находимся в одной лодке. Так что, думаю, нам стоит пересмотреть наши отношения.

И, повернувшись к стражникам, он с театральным взмахом руки скомандовал:

— Развязать их!

Зигрид в ошеломлении смотрела, как один из варваров тут же кинулся освобождать их от оков.

— Отныне вы — желанные гости среди похитителей железа, — объявил Базорак. — Можете считать наш блок вашим самым надежным убежищем. Отдыхайте, кушайте, пейте. Завтра мы обо всем поговорим.

Он мимоходом положил руку на плечо Пампкина, и на мгновение в его взгляде промелькнуло что-то от выражения глаз голодного тигра. Но улыбка тут же вернулась, скрыв истинные чувства за добродушной маской плюшевого мишки.

— Поговорим, — повторил он. — Ну а пока пусть вас проводят в место, где вы сможете как следует отдохнуть, и обеспечат вас всем необходимым. Я так хочу. Ступайте, уже поздно.

С этими словами он резко развернулся и вскоре растворился в темноте, наполнявшей дальнюю часть зала.

Зигрид и Пампкин очутились снаружи, до сих пор не понимая, что же произошло. Охранники перевели их через улицу и оставили на пороге небольшого деревянного домика, от которого за двадцать шагов разило все тем же густым запахом опилок. Закрыв за собой дверь, они обнаружили внутри стол, роль которого исполняла длинная отполированная доска, а на столе — обильный обед. Пол был застлан коврами, вокруг были разбросаны подушки. Зигрид торопливо подхватила с блюда какой-то фрукт.

— И что происходит, по-твоему? — спросила она. — Похоже, наши дела пошли на лад, разве нет?

Пампкин пожал плечами.

— Прежде чем начать бурно радоваться, подойди к окну, — жестко сказал он. — Готов поспорить, что у каждого угла дома они выставили по охраннику.

Девушка поколебалась, но все же сделала, как он сказал.

— Ты прав, так и есть. Думаешь, это ловушка?

— Понятия не имею. Готов дать руку на отсечение, Базорак что-то задумал, вот только что?

— Глядя на тебя, он чуть ли не облизывался, — заметила Зигрид. — Может, рассчитывает получить за тебя выкуп?

— Вряд ли похитители железа пользуются доверием у полиции, чтобы та согласилась заключать с ними сделки. А кроме того, в объявлении о розыске ни слова не говорится о какой-либо награде за выдачу. Нет, тут что-то другое…

Они поели в молчании, больше для того, чтобы подкрепить иссякшие силы, чем для утоления голода. К тому же царящий вокруг запах закисшего растительного сока не особенно способствовал аппетиту.

Почти сразу оба заснули тяжелым сном измученных зверей — сном без сновидений, от которого поутру остался кислый привкус во рту и замутненное зрение. Когда Зигрид пыталась кое-как ополоснуться в большой деревянной лохани, Базорак распахнул дверь и встал посреди комнаты, уперев руки в бока и холодно обозревая открывшуюся картину.

— Как запах, не помешал вам? — поинтересовался он с легким кивком, который можно было счесть за приветствие. — Нужно время, чтобы к нему привыкнуть. Деревянный мир постепенно разрушается, материал приходит в негодность с каждым днем все быстрее. Скоро жить здесь уже будет невозможно. Наша завоевательная война — это прежде всего война за территорию. Рано или поздно нам придется эмигрировать, и каждый из нас это хорошо понимает.

Он уселся, взял со стола какой-то плод и начал чистить его ножом.

— Но, сказать по правде, нам трудно удержать господство над захваченными блоками, — продолжал он, задумчиво проверив пальцем остроту своего кинжала. — Население деревянного мира слишком мало. Мы не можем действовать масштабно. До сих пор нам пришлось довольствоваться только отдельными кратковременными операциями, для нас недоступны действия большого размаха — например, захват какого-нибудь производственного блока. Чтобы захватить власть над целым этажом, нам нужно стать в сто раз более многочисленными… Или в сто раз более сильными.

Он умолк, как будто хотел, чтобы его слова как следует завладели сознанием слушателей.

— Железо не сделает вас непобедимыми, — возразила Зигрид, оборачиваясь полотенцем. — Богатые блоки выставят против вас своих роботов-усмирителей. Вас просто сметут, как бульдозером. Или же вызовут в качестве подкрепления полицию Директории, и тогда вы на себе узнаете, что такое настоящая армия!

Базорак отмел все ее аргументы одним взмахом руки.

— Все это мне известно. Железо — не более чем символ. Символ нашей вновь обретенной свободы, победы над унижением. Нужно было пройти через эту стадию, чтобы жители деревянного мира могли восстановить свою честь. Но сегодня эта фаза уже пройдена. Нас хотели навсегда заточить в безобидном окружении, как каких-нибудь безумцев. Для всех остальных мы превратились в каких-то вредных животных, которым обрезали когти и сточили клыки. Ничтожных тварей, которым сохранили жизнь только из соображений гуманности… А теперь…

Он задыхался, его лицо исказилось от ярости. Внезапно он осознал, что вконец утратил хладнокровие, и тут же снова нацепил елейную маску гостеприимного хозяина. Поглядывая то на Пампкина, то на Зигрид, он сказал с улыбкой:

— Теперь, когда вы тоже превратились в изгнанников, вам остается лишь примкнуть к народу деревянного мира и жить вместе с ним. И вместе с ним достигнуть процветания. Вам предоставят свободу, при условии, конечно, что вы станете соблюдать наши законы и обычаи… И если вы сами поспособствуете нашему благополучию.

Он снова подчеркнул окончание своего монолога интонацией, в которой сквозила глухая угроза, и Зигрид увидела в его взгляде холодный расчет. Напряжение в комнате достигло крайней отметки.

— И в связи с этим, — прибавил он, указывая острием кинжала на мальчика, — я рассчитываю на тебя, Пампкин. На тебя и твоих зверушек.

— Моих зверушек?

— Ты прекрасно понял, что я имею в виду. Твоих созданий — термитов! Не стоит корчить передо мной святую невинность. Я знаю, что родители снабдили тебя мозгом взрослого ученого, что они модифицировали твою ДНК. Я наводил справки — ходят разговоры, что твои родители создали послушные, радиоуправляемые образцы… Непревзойденное оружие нападения. Теперь ясно, к чему я веду? Термиты станут моими танками, моей броней! Я использую батальон этих насекомых, чтобы проложить себе путь. Они пророют тоннели сквозь стены и сделают меня хозяином всех жилых блоков на этом этаже. Говорят, их насчитывается более двух сотен!

У Зигрид похолодело в груди. Пампкин держался по-прежнему невозмутимо.

— Хочешь возместить недостаток численности своего войска разрушительной мощью насекомых? — спросил он самым нейтральным тоном. — Что ж, это хорошая стратегия. Но придется начинать с самого начала. Подыскивать подходящие образцы, обустраивать лабораторию. Работать день и ночь…

Базорак резко поднялся и направился к мальчику. Странное это было зрелище — закованный в железо громила и похожий на улыбающегося эльфа хрупкий мальчик, стоящие лицом к лицу.

— Все это у тебя будет, — отчеканил предводитель варваров. — Благодаря нашим вылазкам мы добыли большое количество разных материалов. Насчет образцов — это тоже легко. Здесь существует настоящий криогенный зоопарк. Может, слышал о таком?

— Знаю, я его видел.

— Если я предоставлю тебе все необходимое для оборудования лаборатории, ты будешь работать на нас?

— А что еще мне остается делать? — отозвался мальчик со звонким смешком. — Вне этого блока у меня нет будущего. Повсюду меня будут преследовать. Однажды я уже чудом избежал смерти. И я устал все время быть в бегах…

Базорак ухватил мальчика за плечи.

— Значит, этот день — великий день, — прорычал он. — Но не пытайся обмануть меня, или ты об этом пожалеешь. Приходи вскорости ко мне во дворец, мы займемся разработкой плана кампании.

Не удостоив Зигрид взглядом, он развернулся и вышел из дома. Доски паркета жалобно скрипнули от его тяжелых шагов.

— И что теперь? — спросила девушка с синими волосами, убедившись, что разбойник удалился на достаточное расстояние.

— Теперь нужно выиграть время, — вздохнул Пампкин. — И бежать при первой же возможности.

— Так ты не биолог?

— Ну разумеется, нет! Пусть я одарен больше своих сверстников, но я не обладаю знаниями моих родителей. Конечно, я не смогу создать подобных тварей.

Зигрид покачала головой.

— А как же термиты? — встревожилась она.

— Вся затея этого тупого громилы обречена на провал, — горячо зашептал Пампкин. — Я ведь тебе уже говорил: насекомые, которых создали мои родители, подчинялись радиосигналам не более двух суток. Как раз поэтому они ускользнули из-под их контроля и принялись рыть свои ходы во всех направлениях. Нет, с этой стороны бояться нечего. Наша судьба будет зависеть от тебя. Пока я буду торчать в лаборатории, изображая из себя ученого-волшебника, тебе придется самой разработать план побега. Наблюдай, ищи, разузнавай. Но делай это без промедления. Можешь не сомневаться, терпение Базорака истощится очень быстро.

— Ты действительно думаешь, что если он начнет свою завоевательную войну, ему придется противостоять силам Директории?

— Нет, не думаю. Люди давно отвыкли сражаться и не смогут оказать сопротивление вторжению, каким бы слабым ни оказалось войско врага. При виде варваров Базорака они тут же обратятся в бегство, даже не пытаясь защищаться. Проявление жестокости парализует их. Что же касается службы охраны Директории, то она слишком малочисленна и годится лишь на то, чтобы заниматься всякими гнусностями вроде арестов и казней без суда и следствия. Нет. Если похитители железа захватят весь этаж, власти ничего не станут предпринимать. Одним этажом больше, одним меньше, какая разница? Зараза войны не распространится, пока варвары под страхом смерти не могут ни подняться, ни опуститься на другие уровни. А для правительства это самое главное. Они запрограммируют лифты так, чтобы они не останавливались на этом этаже, вот и все! Когда горизонтальный уровень перестает функционировать, его роль берет на себя один из вертикальных уровней. Как видишь, все очень просто.

— И не слишком весело. Значит, в общем и целом, ничто не помешает Базораку стать хозяином всего этажа.

— Действительно, ничто.

Пампкин переоделся в чистую одежду, которую только что принес ему один из рабов. Теперь он вновь стал похож на Питера Пэна. Зигрид встряхнулась, возвращаясь к действительности.

— Я должен идти, — пробормотал мальчик. — Возможно, нам с тобой не дадут видеться. Не знаю, когда мы теперь встретимся. Поторопись. Я не смогу особенно долго притворяться маленьким гениальным биологом. Теперь все зависит от тебя.

Он исчез за дверью. Зигрид напряженно выпрямилась. Внезапно ей стало холодно. Очень холодно.

Глава 18 РАБЫ

— А ну подъем! — рявкнула Джувия, как следует пнув ногой в поясницу Зигрид, которая спала на полу.

Девушка с трудом стряхнула с себя сон. Великанша нависала над ней всей своей массой. Еще довольно молодая, она была бы привлекательной, если бы ее тело не уродовали непомерно вздутые, бугристые мышцы. Росту в ней было около двух метров, и Зигрид рядом с ней чувствовала себя почти лилипутом.

— Подъем! — снова проревела Джувия.

Зигрид поспешно вскочила, прежде чем «хозяйка» не дернула ее за шейное кольцо, безжалостно обдирая кожу на горле.

— Помоги мне надеть сапоги! — приказала Джувия.

Девушка с синими волосами встала на колени. Сапоги были с деревянными подошвами и очень грохотали при ходьбе, но кожа предназначалась исключительно для тех, кто участвовал в военных операциях, требовавших тишины и ловкости.

Видимо, Зигрид оказалась недостаточно проворна, потому что Джувия тут же ударом ноги швырнула ее на пол.

— Нет, ты и впрямь ни на что не годна! — буркнула она. — Пожалуй, мне стоило обменять тебя на пару коз! Да уж, сунув тебя сюда, Базорак меня надул. Ты просто неряха и готовить ни черта не умеешь! Наверное, лучше было бы срезать тебе волосы и продать их на рыночной площади. Некоторым женщинам нравится их цвет, и они охотно сделали бы себе из них парик.

Зигрид вздрогнула.

— Не забудь инструменты! — бросила великанша. — И вернись пораньше, чтобы приготовить мне ужин. Я уже проголодалась.

О Джувии поговаривали, что она не чуждалась замашек людоедов и иногда поедала рабов, которые вызывали ее недовольство. Зигрид не была уверена, что ее не разыгрывают, и на всякий случай все время держалась настороже.

Она нагнулась, поднимая свою сумку с пилами и рубанками. Начинался очередной рабочий день. Теперь ей предстояло отправиться на лесопильный завод, где Джувия была управляющей.

Вот уже три недели, как ее существование превратилось в непрекращающуюся пытку. Как она и предполагала, Пампкин больше ни разу не показался из обиталища предводителя варваров. Ходили слухи, что он превратился в маленького колдуна, который целыми днями бормочет заклинания. В глубине «дворца» постоянно кипела какая-то лихорадочная деятельность, и Зигрид не стоило труда догадаться, что в нем полным ходом шло создание столь желанной Базораку лаборатории. Всякий раз, когда она видела, что туда таскают награбленные где-то ящики со стеклом или банки с химикатами, ее сердце сжималось. Сколько еще времени удастся Пампкину морочить варварам голову? Если мальчик не добьется в скором времени никаких результатов, Базорак убьет его без малейших колебаний.

Как только Пампкин оказался заточен в жилище короля разбойников, Зигрид бросили в общий загон для рабов. Охранники тут же отдали ее в руки Джувии, которая обладала неограниченной властью над пленниками, захваченными в ходе грабительских экспедиций клана.

Заботясь только о том, чтобы лишний раз не вызвать гнева у своей жестокой хозяйки, Зигрид пока не успела хотя бы даже задуматься о каком-нибудь плане, да к тому же Джувия не спускала с нее глаз.

Ночью Зигрид спала на пороге ее дома, как сторожевая собака.

— Сначала пойдем на лесопилку! — решила Джувия, потянув за цепь, которая была пристегнута к шее Зигрид.

Перейдя натертый паркет широкой улицы, рабыня и хозяйка вошли в строение вроде большого ангара, откуда доносились ритмичные глухие удары и треск. В воздухе висел туман из опилок, поэтому все входящие завязывали себе нижнюю часть лица тряпицами, если не хотели надорвать легкие мучительным кашлем.

С десяток рабов трудились, склонившись над баками с искусственной средой для выращивания дерева. Этот метод мало чем отличался от выращивания мяса. Несколько частиц, взятых с замороженного образца дерева или кустарника, помещали в питательную среду, после чего растительные клетки начинали быстро делиться и разрастаться, омываемые растительным соком. Постепенно отдельные клетки слипались друг с другом, наполняя бак странной массой — жидкой древесиной, которая затвердевала при высыхании.

Такой способ производства давал возможность получать один кубометр древесины примерно за два часа. Затем следовало извлечь один за другим дубовые блоки из баков и поместить их на просушку. Это было опасное дело, потому что липкий сок делал их очень скользкими и всячески затруднял работу. Нередко случалось, что пирамида сохнущих блоков обрушивалась, погребая под собой занятых укладкой рабов.

— Смотри! — буркнула Джувия в первый день, подтолкнув Зигрид к баку со средой для умножения клеток. — Ты должна постоянно следить за индикатором плотности. Иногда взятые с образца клетки оказываются неполноценными, и тогда частое деление ослабляет их еще больше. В этом случае древесина получается недоброкачественная. И еще, никогда не пытайся получить больше одного кубометра. При превышении этого объема волокна теряют плотность, и получается не дерево, а вата. Повышая количество, ты теряешь в качестве — вот правило, о котором ты никогда не должна забывать. Наша продукция — это дуб, а не сердцевинка бузины!

С тех пор Зигрид ежедневно по десять часов вкалывала в полумраке лесопильного ангара, в удушливом пару горячего растительного сока, который клубился над баками. Именно в этом душном сарае похитители железа получали все материалы, необходимые для строительства и поддержания своего жилого блока в порядке. Чистая древесина. Уже полтора столетия машины, которыми их снабдила Директория, не вырабатывали ничего, кроме древесины, упрямо отказываясь выдавать любые более прочные вещества.

— А уж перепробовано было много, не сомневайся! — пояснила однажды Джувия, когда у нее случилось настроение поболтать. — Не одному из нас приходила в голову идея поместить в множительные баки кусочки металлов, но машины всегда отказывались их воспроизводить. Потом мы поняли, что таким способом можно выращивать только живые ткани: мясо, овощи, зелень, но только не минералы. Самые ученые из нас тогда попытались скрестить разные породы дерева, чтобы получить особую древесину, крепче стали. Но все, чего они добились, — это разные диковины: самовозгорающееся дерево, дерево-губка, эластичный дуб и еще всякая всячина! Что бы мы ниделали, мы все равно были обречены на одну только древесину. Пока наконец не пришли термиты, а вместе с ними и свобода…

Зигрид стояла у самого подножия сохнущей пирамиды. Джувия сняла с нее цепь, чтобы поболтать в сторонке с одним из охранников, так что у девушки появился часок передышки. Несмотря на опасность возможного обвала, погрузочные работы она считала менее тяжкими, чем все остальные. По сути, это было единственное место, где она могла перекинуться словечком со своими товарищами по рабству без угрозы получить нагоняй от надсмотрщиков. Те, опасаясь обвала, из осторожности держались подальше от пирамиды, предоставляя своим пленникам редкую возможность нарушить закон молчания.

Вооружившись большим крюком, Зигрид поволокла один из свежеприготовленных блоков к основанию пирамиды. Обветшалая система деревянных цилиндров, уложенных на полу друг за другом, выполняла функцию ленточного конвейера. Остальное оборудование здесь было столь же архаичным. Отсутствие металла вынуждало рабочих пользоваться исключительно роликами и шкивами из древесины дуба и веревками из растительного волокна вместо тросов. Здесь больше, чем где-либо еще, все зависело от крепости мускулов. Малейшее неверное движение или просто судорога могли вызвать смертоносную лавину.

— Привет! — раздался низкий голос слева от нее. — Как делишки?

Зигрид приветственно подняла руку. Макмо с его черной кожей и курчавыми волосами с самого начала произвел на нее сильное впечатление. Несмотря на небольшой рост, он мог похвастаться мускулатурой римского гладиатора. Говорили, что Базорак предлагал ему сражаться в рядах похитителей железа, но он отказался, хотя рисковал положить из-за этого голову на плаху. Тогда главарь разбойников приговорил его к каторжным работам в надежде, что однажды он передумает.

— Дерево становится все более липким, — процедил юный геркулес сквозь зубы. — Блоки уже не сохнут, а гниют. Чувствуешь этот запах?

В основании пирамиды уже натекла целая лужа сочащегося из дерева сока, и его запах сделал бы честь любому болоту.

— Только не дотрагивайся! — торопливо добавил Макмо. — Сок уже начал бродить и вот-вот превратится в клей — очень опасный, склеивает что угодно практически намертво. Иногда надсмотрщики так развлекаются: намажут руки и ноги какого-нибудь пленника, и бедолага так и торчит, прилипнув к земле, пока кто-нибудь не сжалится и не срежет ему кожу с ладоней и стоп бритвой!

Для Зигрид такое преобразование сока было еще одним свидетельством того, что с деревом произошла какая-то необратимая мутация. Наверное, машина каким-то образом разладилась, и теперь искусственному умножению подвергались только аномальные клетки. Обрабатывая какую-нибудь доску рубанком, она всякий раз разглядывала занозистую поверхность дерева с тревогой. «Оно все еще живое! — думала она, поглаживая рукой детали мебели или плашки паркета. — Оно готово проснуться!»

Она работала уже два часа, когда Джувия вернулась и забрала ее для ежедневного обхода с разнообразными починками. До самого вечера девушка и великанша ходили от порога к порогу, предлагая свои услуги без всякой платы. Это хождение по домам быстро заставило Зигрид убедиться в том, что ее теория обоснованна. Каждый день она натыкалась на все новые и новые свидетельства своей правоты: после сушки, распиливания, обработки и сборки дерево по-прежнему оставалось живым. Ножки стульев продолжали расти, приподнимая сиденья так высоко, что скоро ими уже невозможно было пользоваться. Смолистый сок, который обладал редкостной способностью заживлять любые раны на дереве, то и дело сращивал дверцы шкафов, ящики комодов и крышки сундуков, так что открыть их можно было только пилой. Тщательно отделанная мебель постепенно теряла форму, покрывалась корой или пускала корни, а иногда выбрасывала покрытые зелеными листьями побеги.

Обязанности Зигрид состояли в том, чтобы исправлять эти неполадки — подрезать ножки стульев, возвращая им нормальную высоту, или укрощать одичавшие столы, при том что она прекрасно понимала — это лишь временное средство, и назавтра все придется начинать снова. Люди относились к ней как к безмолвному домашнему животному, и она пользовалась этим, чтобы подслушивать разговоры и собирать полезные сведения.

Варварами постепенно овладевал неясный страх. Ежедневные нарушения обыденного хода вещей уже были заметны всем, хотя говорилось об этом все больше намеками. Большинство, сталкиваясь с разрушением привычного им мира, начинали мечтать, чтобы завоевательная кампания началась как можно скорее; никто не хотел упустить шанс, подаренный им термитами. Все думали только об одном — пора уходить. Новые места, новые горизонты.

В тот же вечер Джувия, на которую вдруг накатило мрачное настроение, крепко выпила. С регулярностью метронома она высаживала стакан за стаканом, пока не прикончила третью бутылку, после чего свалилась со стула и уснула прямо под столом. Поначалу Зигрид не решалась покинуть свой тощий тюфячок, опасаясь какой-нибудь очередной уловки, на которые была так изобретательна ее хозяйка, но при виде ее багрового оплывшего лица все-таки отбросила осторожность. Распластавшись навзничь посреди лужи спиртного, великанша бормотала какие-то бессвязные слова. Когда Зигрид опасливо приподняла ей веко, она никак не отреагировала. Тогда девушка ухватила в кладовке бутылку вина, краюху хлеба, несколько ломтей вяленого мяса и завернула все это в кусок чистого полотна.

Разумеется, о том, чтобы выбраться из лагеря, не могло быть и речи: вокруг всей ограды, да и перед домом Джувии дежурили часовые. Зато, отодвинув две неприметные доски, можно было легко проскользнуть в общую спальню, где ночевали остальные рабы, и найти там Макмо. Зигрид уже три недели безуспешно пыталась с ним подружиться, рассчитывая, что такой человек непременно окажется полезен ей в ближайшем будущем.

Прижав сверток с едой к груди, она беззвучно сняла с гвоздей две доски в глубине подсобки и тихонько прокралась по натертому паркету. За двадцать дней это была ее вторая ночная вылазка. Никто не обращал на нее внимания; все здешнее рабское сословие состояло преимущественно из подростков или запуганных женщин, которые едва не теряли сознания от одного вида Джувии. Единственный из них, кто мог представлять какую-то опасность, был Макмо, которого охранники на ночь заковывали в цепи. Он даже гордился этой необычной привилегией, повторяя по десять раз на дню: «Железо! Можешь себе представить? Они тратят драгоценное железо ради того, чтобы держать меня в плену! Когда на меня надевают оковы, я чувствую себя принцем!»

Прокравшись до сарая, где держали рабов, Зигрид принялась ощупывать стену в поисках входа. Часовые за ее спиной перекидывались обычными тупыми шутками. Паркет, к счастью, был сработан неплохо и ни скрипом, ни шорохом не выдавал ее шагов. Наконец она нащупала какой-то узкий лаз среди досок и благодаря своей худобе протиснулась в него. Внутри царила влажная, как в парнике, удушливая жара, пропитанная испарениями пота и мочи. Люди спали вповалку прямо на полу, и на мгновение ей показалось, что она стоит на поле сражения, где каждый убитый рухнул в том положении, в каком его настигла пуля. Дети во сне всхлипывали, женщины стонали. Иногда звучало чье-то имя, замирая тоскливой вибрирующей нотой. Зигрид прислонилась к стене, ожидая, пока ее зрачки привыкнут к темноте. Пробираться дальше вслепую было нельзя — вдруг наступишь на руку кому-нибудь из спящих, и он своим криком тут же спровоцирует появление охраны.

Прислушавшись, она повернулась туда, откуда доносился особенно раскатистый храп. За ним последовало звяканье цепей, и девушка без труда определила местоположение Макмо.

— Это ты? — спросил крепыш, тут же проснувшись при ее приближении.

Зигрид кивнула и протянула ему сверток. Парень без промедления принялся за еду.

— Странная ты девчонка, — заметил он, не переставая жевать. — Почему ты не съела все это сама? Ты что, влюбилась в меня, что ли?

— А может быть, я просто такая же, как ты? — прошептала в ответ девушка. — И недолюбливаю похитителей железа…

Макмо издал странный горловой смешок.

— Не сегодня завтра Джувия тебя слопает, — пробурчал он. — Таков конец всех рабов, которых она держит при себе. В один прекрасный день они вдруг исчезают, и никто не может сказать, куда они могли подеваться. Она по правде людоедка. Поэтому она такая сильная. Поедая человечину, она становится неуязвимой. С тобой случится то же, что и со всеми твоими предшественниками, и она еще свяжет себе симпатичную шапочку из твоих синих волос.

Он отхлебнул еще глоток вина и заключил:

— Значит, ты решила, что для побега тебе нужен подходящий напарник… Так? Именно поэтому ты вертишься вокруг меня уже две недели?

— Возможно, — отозвалась Зигрид.

— Чем ты занималась раньше? — поинтересовался крепыш.

— Разбирала всякие механизмы в центре утилизации андроидов. А ты?

— А я был диспетчером продовольственных поставок. Распределял в своем блоке продукты, которые поступали из разных производственных блоков, а потом мне это надоело. Когда у нас побывали термиты, решил слазить в их тоннели. Мне хотелось посмотреть, как живут люди в других местах. Знаешь, последнее время по тоннелям бродит не так уж мало людей! Я посетил целую кучу жилых блоков, насмотрелся всякого… ну а потом меня поймали похитители железа. Вот и все…

— Ты правда видел другие блоки?

— Ага. И скучать мне не пришлось, можешь поверить. Некоторые до сих пор живут, как в Средневековье, знаешь, всякие парни в латах… Другие скачут верхом на доисторических животных, одеваются в звериные шкуры и ютятся по бетонным пещерам. Я даже пересек один блок, наполненный водой. Что-то вроде озера, все население которого живет на плотах. В общем, то еще было путешествие. Ну а ты, что тебя связывает с маленьким колдуном?

— Мы встретились случайно, — пробормотала Зигрид. — До этого ни разу не виделись. Думаешь, у нас есть шанс сбежать отсюда?

Макмо пожал плечами, так что его цепи загремели.

— Дело рискованное. Отсюда есть только один выход — тоннель, прорытый термитами, и его охраняют вооруженные солдаты. — Поколебавшись, он добавил, понизив голос: — И все же, если хочешь знать мое мнение, здесь лучше не задерживаться. Я тут кое-что видел, и ничего хорошего это не сулит.

— О чем это ты?

Мрачное лицо юноши на мгновение исказилось болезненной гримасой.

— Не знаю, стоит ли тебе говорить. Тебе придется держать язык за зубами!

Он помолчал секунд десять, нервно поигрывая звеньями своих оков.

— Видишь вон ту толстую балку, в дальнем конце? — прошептал он наконец почти на пределе слышимости. — За ней есть небольшая щель, через нее все время сочится свет. Попробуй пробраться туда и заглянуть в нее. Только никому ни слова!

С тревожно сжавшимся сердцем Зигрид как можно тише поднялась на ноги и прокралась между лежащих на полу тел к дальней стене. Когда ее ладони наконец уперлись в шершавую древесину подпиравшего крышу столба, она была вся мокрой от пота. Макмо не соврал — в щели между неплотно прилегающими досками проглядывало пятнышко света. Стараясь не скрипнуть паркетом, Зигрид припала к ней глазами.

За стеной был большой зал, точь-в-точь похожий на тот, в котором она сейчас находилась. На узких столах-каталках лежали, как будто чего-то ожидая, несколько человек. Они лежали на животе, раздетые до пояса и крепко притянутые к столу кожаными ремнями, которые не давали им даже пошевелиться. В дальнем конце комнаты попискивал и потрескивал какой-то непонятный электронный прибор. Среди этой странной обстановки суетился сухонький старичок в белом халате, за которым неотрывно наблюдали двое охранников.

Зигрид видела, как старичок взял скальпель и рассек поясницу одному из привязанных подопытных. Разрез ровным кругом очертил место, куда обычно вживляли контрольный микрочип. Из раны тут же хлынула кровь, заливая кожу жертвы, видимо находящейся под действием наркоза. Зигрид с содроганием увидела чуть в стороне ползущую по полу женщину. Лицо ее было скрыто натянутым на голову бумажным пакетом, и она безостановочно двигалась по кругу, как обезумевшее животное. Немного дальше мальчик-подросток безуспешно пытался забиться в тесный перевернутый ящик и тихонько поскуливал, скорчившись и прикрыв голову руками.

«Жертвы головокружения, — припомнила девушка. — Как там это называл Дориан? Ах, да: синдром норы».

Она тихонько попятилась, старательно сдерживая дыхание, и вернулась к Макмо, который как раз приканчивал вино.

— Ну что, видела? — буркнул он.

Зигрид присела рядом с ним. Несмотря на жару, ее трясло.

— Да, — прошептала она. — Какой-то сумасшедший ученый вырезает у рабов имплантаты, чтобы превратить их в вольных путешественников…

— И, судя по всему, пока получается у него не очень, — хмыкнул Макмо. — Слишком много «отходов».

— А кто этот врач?

— Какой-то тип, захваченный в другом блоке. А те, на ком он упражняется, — из наших. Если мы тут застрянем, нам всем придется через это пройти. Небось не хочешь корчиться на земле, как разрезанный надвое червяк, а?

Зигрид не ответила — она была оглушена. То, что девушка увидела, очень ярко напомнило тех несчастных калек, с которыми ей пришлось столкнуться в блоке, пострадавшем от закона наковальни.

— Но если однажды они добьются успеха, — подумала Зигрид вслух, — они сделают такую же операцию своим солдатам, и тогда они смогут воспользоваться лифтами и отправиться на завоевание других этажей. Они распространятся по всему городу, и…

— Брось! — резко осек ее Макмо. — Пока что до успеха им далеко, и это особенно меня тревожит, потому что им понадобится все больше и больше морских свинок для опытов. И этими свинками, моя милая, в скором времени можем оказаться мы с тобой. Нужно бежать отсюда, красавица, тут я с тобой согласен. Попробуй раздобыть что-нибудь, чем можно было бы перерезать мои цепи, и тогда я скажу тебе, что у меня на уме. А теперь ступай. Плохо, если тебя здесь засекут.

Зигрид поспешила назад. Возвращение прошло гладко: когда она тихонько пробралась в кухню, Джувия все еще крепко спала. Девушка скользнула в свою каморку, трясясь от страха и возбуждения. Она была права — Макмо именно тот человек, который ей нужен. Он находился в плену значительно дольше, чем она, и у него было время выносить план побега. Теперь самое трудное — связаться с Пампкином. Зигрид так и сяк прикидывала, как ей поступить, но ни на йоту не приблизилась к решению. Заснула она перед самым рассветом.

В последующие дни тревога Зигрид только усиливалась. Джувия несколько раз мимоходом щипнула ее за живот, как будто хотела убедиться, что в ней достаточно мяса.

— Пробил твой час, — буркнул Макмо, когда они снова встретились возле пирамиды. — Она уже тебя не выносит. Так что со дня на день можешь оказаться привязанной к лабораторному столу. А если операция провалится, что скорей всего и произойдет, Джувия заберет тебя и приготовит жаркое.

Зигрид промолчала, но в глубине души она знала, что Макмо прав. И от перспективы очнуться на столе парализованной, обезумевшей от страха высоты, или окончить жизнь в тарелке людоедки ее в который раз пронзило холодом.

Глава 19 ПЛАН ПОБЕГА

На следующий день, собираясь в свой обычный поход по домам, где требовалась починка, Зигрид неожиданно узнала, что Джувия не желает больше ее сопровождать. Эта новость прозвучала для нее смертным приговором. Несколько часов она в одиночестве вскрывала сундуки и подпиливала ножки стульев, тщетно пытаясь подавить свои страхи. Уже совсем вечером, когда она переходила улицу, с порога одного из домов ее окликнула какая-то худая женщина.

— Эй, ты! Ремонтница! Поди-ка сюда. У меня стол на кухне пустил корни, а табуретки вот-вот дорастут до потолка!

Зигрид зашла в ветхую, источенную червями хижину и примостилась на полу возле весело зеленеющей скамейки, чтобы обрезать ее налитые соком свежие побеги.

— Ну что сидишь? — бросила хозяйка, едва только девушка управилась с работой. — Нечего тут торчать, ступай в кладовку, там тебя еще с полдюжины стульев дожидается!

В тесной каморке, где хозяева хранили всякий хлам, царила кромешная темнота. Прикрыв за собой дверь, девушка принялась ощупывать стены в поисках выключателя. Как только ее рука коснулась сучковатых досок, ей на запястье легла чья-то маленькая рука. Она подскочила от страха.

— Тише, не кричи! — шепнул ей в ухо голосок Пампкина.

— А как же женщина? — испугалась Зигрид.

— Она знает, — пояснил мальчик. — Я подкупил ее. Она меня очень боится, принимает за колдуна. Я пообещал ей приворотное зелье, чтобы пробудить любовь одного из солдат, от которого она без ума. Базорак следит за мной днем и ночью, не доверяет мне.

— Тебе все еще удается его морочить?

— Я пытаюсь, но это становится с каждым днем сложнее. Теперь, когда лаборатория готова, моя некомпетентность становится все более очевидной. Мне так и не удалось заставить хоть одно насекомое даже изменить цвет. Базорак теряет терпение. Кажется, он перестал верить в мои безграничные познания. А у тебя как?

— Ничего хорошего, — вздохнула Зигрид. — Тебе известно, что они проводят эксперименты по нейтрализации микрочипов? Я рискую стать одной из следующих подопытных…

— Да, Базорак говорил мне об этом. По его словам выходит, что они добились кое-каких результатов. Все это становится по-настоящему опасно. У тебя есть план?

— Возможно. Мне нужно что-нибудь, чтобы справиться с толстой железной цепью.

— Это просто. У меня в лаборатории есть все, что потребуется. Я принесу кислоту сюда же. Устрой так, чтобы прийти сюда завтра. Но не медли, мое влияние на эту женщину небезгранично, и она может в любой момент передумать помогать нам…

— Ты хорошо ее знаешь?

— Она служанка во дворце. И не должна ничего заподозрить. Завтра вечером она снова позовет тебя, но постарайся управиться поскорее. Мне больше не доверяют. Возможно, ты тоже впала в немилость из-за меня.

Пампкин сжал ладонь девушки.

— Иди! — шепнул он. — Когда все будет готово, оставь для меня здесь записку.

Зигрид вернулась в кухню, и хозяйка без дальнейших церемоний выставила ее за дверь.

В лагере ее ожидала очередная неприятность. Как только она миновала калитку в ограде, где содержали пленников, дежурные надсмотрщики тут же сообщили, что Джувия больше не желает ее общества. И прежде, чем Зигрид успела раскрыть рот, ее впихнули в сарай к остальным заключенным.

Макмо с усмешкой смотрел, как она поднимается с пола.

— Ну что, готова отправиться на операционный стол? — бросил он. — А если тот коновал тебя зарежет, наша людоедка с удовольствием приберет тебя для своего котла!

— Умолкни, — сухо осекла его Зигрид. — Завтра вечером ты избавишься от своих цепей. Теперь тебе придется показать, на что ты способен!

Крепыш тут же перестал смеяться.

— Это правда? — зашептал он. — А ты деловая девчонка, молодец! Но я тебя не разочарую. Завтра сама все увидишь. А пока постарайся поспать, тебе понадобятся силы для побега.

Зигрид молча отвернулась. Большую часть ночи она провела, сражаясь с блохами, которые осаждали ее целым войском, и задремала только на рассвете.

Через некоторое время, когда колонна рабов уже шагала к лесопильной фабрике, Макмо подобрался к ней поближе.

— С этой минуты будь наготове, — сказал он, понизив голос. — Когда доберемся до производственного цеха, я передам тебе кусочек дерева, не больше пробки. Раздели его на части и помести в машину для размножения. Мне понадобится не меньше трех кубометров. Потом пометь их своим крюком, чтобы я легко мог их опознать. Поняла?

Зигрид молча кивнула, хотя язык ей жгли десятки вопросов. Оказавшись в ангаре, Макмо тут же воспользовался неизбежной суетой при дежурном распределении рабочих заданий и отошел в сторонку, притворяясь, что ему нужно помочиться. Но Зигрид заметила, что он украдкой сунул руку между двумя мотками каната и вынул оттуда небольшую глиняную миску с водой. Через минуту в ладони девушки оказался мокрый кусочек дерева. Она быстро разрезала его острым осколком кремня и поместила в камеру множительной машины, куда обычно клали фрагменты древесных побегов, предназначенные для размножения. Подростки-рабочие, обслуживавшие машины, не заметили подмены, и уже через час в баках со средой для ускоренного клеточного роста подоспели первые кубы древесины. С виду они ничем не отличались от обычного дерева, разве только запах от них исходил несколько более резкий, но никто, похоже, не обратил на это внимания. Зигрид истекала потом, летающие в воздухе опилки приставали к ее липкой коже, придавая ей странный «звериный» вид, как будто она вдруг поросла шерстью. Наконец рокот машин затих, влажные от сока кубы древесины извлекли из баков и уложили на конвейерную ленту. Зигрид мимоходом начертила на каждом из них своим погрузочным крюком большой крест. Рядом послышался низкий голос Макмо, и Зигрид поняла, что он обращается к охраннику, который сегодня исполнял роль прораба.

— Начальник, почти все дерево уже высохло! — говорил он. — Нужно убрать часть, чтобы освободить место для свежего…

— Ладно, действуй, — буркнул охранник без особого интереса. — Возьми телегу и развези сколько нужно по складам.

Зигрид скрыла улыбку: она догадалась, что затевает крепыш.

— Эй, ты, синеволосая! — крикнул Макмо. — Иди помоги мне!

Подъехала разболтанная телега, которую тащила за собой тощая, костлявая лошадь. Макмо проследил за погрузкой, устроив так, чтобы среди просохшего дерева оказались и еще совсем сырые кубы, помеченные крестом.

— Ну, поняла? — шепнул он Зигрид, весело подмигивая. — Эти кубы, которые ты только что вырастила — самовозгорающееся дерево! Я уже больше года храню его частицу. Я распределю эти кубы между всеми складами древесины в блоке, запрячу поглубже между остальными. Сейчас они еще совсем сырые от сока, но когда влага испарится, они вспыхнут и вызовут пожары по всем четырем сторонам блока. Чтобы волокна дерева полностью просохли и достигли стадии возгорания, нужно около сорока часов. А после этого мы воспользуемся всеобщей паникой, чтобы сделать отсюда ноги.

Зигрид восхищенно покачала головой; действительно, Макмо изобрел настоящие зажигательные бомбы.

— Только не забудь про цепи! — заключил чернокожий атлет, вспрыгивая на сиденье кучера.

Зигрид смотрела, как он уезжает, и ее сердце наполнялось надеждой.

Она еще немного поработала возле пирамиды, а потом отправилась в свой ежедневный обход с мелкими ремонтными работами.

Когда она уже засобиралась назад, ее снова окликнула со своего порога вчерашняя худощавая хозяйка неумеренно разросшихся стульев. Десять минут спустя Зигрид опять оказалась в каморке со всяким хламом. Тусклая лампа на шатком одноногом столике высветила клочок бумаги, конверт и огрызок карандаша. Нужно было действовать быстро. Смочив кончик грифеля слюной, Зигрид торопливо нацарапала одну строчку: «Завтра в полночь».

Сложив листок, она сунула его в конверт и от души понадеялась, что служанка передаст его Пампкину.

Покончив с этим, она принялась обшаривать кладовку в поисках обещанного пузырька с кислотой и вскоре нашла его под кучей какого-то заплесневелого тряпья. Это была маленькая бутылочка из очень толстого стекла; примерно половину ее заполняла желтоватая жидкость. Полустершаяся надпись гласила: «Серная кислота». Девушка тщательно завернула ее в клочок ткани и сунула в карман, молясь про себя, чтобы никто не толкнул ее по дороге. После этого в хижине ее уже ничто не задерживало.

По дороге в лагерь для пленников она все время посматривала по сторонам, приглядываясь к высоким штабелям древесины, которые громоздились то тут, то там по всему блоку.

На этот раз, перед тем как запереть ее в общей спальне, охранник отобрал у нее сумку с инструментами.

— Они тебе больше не понадобятся! — хмыкнул он, вталкивая ее в загон с рабами. — На тебя есть другие планы! Завтра утром тебя осмотрит доктор. Так что воспользуйся случаем, чтобы помыться!

Макмо ожидал ее на своем тюфяке, как обычно скованный по рукам и ногам.

— Ты принесла то, что нужно? — шепнул он, когда Зигрид присела рядом.

— Да. А у тебя получилось?

— Без проблем. Завтра между полуночью и тремя часами начнется карнавал что надо.

— Ты уверен, что не ошибся со временем?

— В общем, да. Я уже был здесь, когда эти мерзавцы варвары проводили эксперименты со своим самовозгорающимся деревом. Тогда-то я и ухитрился стащить кусочек. День за днем хранил его в воде, ожидая момента, когда оно мне пригодится. Ну а сейчас самый подходящий случай! Отличный праздник будет, моя красавица! Адский фейерверк!

Он так воодушевился, что Зигрид пришлось призвать его вести себя потише.

— А часовые у входа в тоннель, о них ты подумал?

Крепыш пожал плечами.

— Тут все загорится, — ответил он. — Дома, пол, все. Паника начнется жуткая. Охранники первыми бросятся в тоннель, чтобы спастись от пламени, и нам останется только бежать за ними следом.

— Надеюсь, ты прав.

— Конечно, я прав. Поговорим-ка лучше о цепях!

Зигрид показала ему пузырек и объяснила, как им пользоваться. До поры до времени они решили сунуть его в щель между досками паркета и присыпать сверху соломой.

В течение всего следующего дня Зигрид тщетно ждала вестей от Пампкина. Одна мысль, что ее письмо могло не попасть по назначению, приводила ее в отчаяние. Макмо же был непоколебимо спокоен. Накануне он посвятил ее в подробности своего плана действий:

— Как только начнется пожар, беги за своим маленьким колдуном в подсобку того дома, где вы условились встречаться. Собери все что можно из еды и питья, а я постараюсь раздобыть оружие: нож, дубину, все что угодно. После этого каждый будет сам за себя. Не желаю, чтобы меня тормозил какой-то мальчишка, едва ковыляющий на своих слабых ножках. Хочешь тащить за собой младенца — дело твое, и риск тоже твой. Я играть в няньку не собираюсь. Хочу, чтобы все между нами было ясно заранее: я вас ждать не стану!

Зигрид решила, что затевать спор не стоит. Она уже считала часы, то и дело поглядывая на штабеля древесины, которые высились среди домов и заборов, бросая на них длинные тени.

Она еле дождалась наступления ночи. Как только вокруг погасли огни, заговорщики принялись за работу, орудуя пузырьком со всей возможной осторожностью. Едкая жидкость шипела и пузырилась на поверхности металла, испуская горький дым, от которого дети вокруг раскашлялись. Женщины начали громко жаловаться, и Макмо пришлось припугнуть их, чтобы заставить замолчать. Несмотря на повязанный на лицо платок, Зигрид чувствовала, как от кислотных испарений ее горло словно колет сотней иголочек. Глаза слезились, так что она уже с трудом видела, что делает. Макмо чертыхнулся, когда капля кислоты прожгла тюфяк в сантиметре от его руки. От пота его торс отливал бронзовым блеском, грудные мышцы подрагивали от напряжения. Зигрид уже ничего не видела вокруг, кроме этого нервного тика: дрожь сокращающихся под кожей сухожилий гипнотизировала ее. Наконец последнее звено поддалось и лопнуло.

— Чертова дрянь! — злобно пробормотал темнокожий геркулес, опасливо отстраняясь от упавшей на пол цепи, конец которой еще продолжали шипеть и дымиться.

— Который час? — спросила Зигрид.

— Полночь, часовые только что сменились. Раздвинь доски и посмотри, что там творится. Уже вот-вот должно рвануть; ближайший склад менее чем в ста метрах отсюда.

Зигрид принялась осторожно отдирать доски, и вскоре в стене на уровне пола появилась узкая дыра. Улегшись на живот, она осторожно высунула голову наружу. Охранники по ту сторону ограды беззаботно болтали, как обычно, лениво опершись на свое оружие — закаленные в огне колья или копья с костяными наконечниками. У некоторых счастливчиков на поясе висели настоящие стальные кинжалы.

Девушка пролежала так около получаса, борясь с онемением мышц и старательно тараща глаза. Когда плечи окончательно затекли, она вползла обратно. Всеобщий взволнованный шепот в темноте общей спальни сливался в неразборчивый гомон. Почти все женщины проснулись, дети молча сглатывали слезы, не решаясь пожаловаться вслух. Каждый чувствовал, что готовится нечто необычное. Зигрид задумалась на мгновение: что же будет со всеми этими людьми через минуту-другую?

— Возвращайся наблюдать! — скомандовал Макмо. — Ты, как все девчонки, слишком много думаешь!

Она подчинилась, снова улегшись на пол возле дыры в стене. Размышляя о том, какой путь пришлось ей пройти с тех пор, как она покинула разборочный цех на свалке, она почувствовала полный упадок сил. Внезапно ее раздумья были прерваны яростным треском пламени, которое озарило ночную тьму. Похоже было, будто в тлеющий костер бросили гигантскую охапку хвороста: языки огня взвились вверх, облизывая потолок жилого блока. Светло стало как днем; отовсюду выстреливали снопы искр, осыпаясь на окрестные дома дождем кружащихся огоньков. Зрелище было встречено нестройным хором отчаянных криков.

Макмо встал посреди общей комнаты, воздев руки вверх в притворном испуге.

— Огонь! — вопил он. — Пожар! Мы все сгорим! Все к выходу! Скорее к выходу!

Пленники толпой ринулись к выходу, в панике колотя в запертую дощатую дверь. Петли не выдержали напора, и людской поток выплеснулся во двор лагеря, сметая и затаптывая растерявшуюся охрану.

— Давай, сейчас, скорее!

Зигрид со всей скоростью, на которую были способны ее локти, пропихнула себя наружу через дыру в стене. Макмо последовал за ней. Так же ползком они устремились к дому Джувии и проскользнули в него через узкий лаз, который Зигрид проделала еще две недели тому назад. Великанши на месте не было: вооружившись хлыстом, она побежала на помощь охранникам во дворе и теперь старалась сдержать хлесткими ударами поток бегущих рабов.

— Нужно пересечь улицу! — тяжело дыша, прохрипел парень. — Осторожно, у дверей может быть часовой!

Но там никого не было; только что вспыхнул второй очаг пожара, и всеобщее смятение набирало обороты. Дым опускался к земле, стелясь наподобие черного, пропахшего гарью тумана. Видно было едва ли метров на двадцать вперед. Беглецы бросились через дорогу, стрелой мчась к условленному дому. Дверь оказалась не заперта; худощавая хозяйка хижины распростерлась на полу, из-под ее левой лопатки торчала рукоять деревянного ножа. Макмо присвистнул сквозь зубы, видимо, в знак восхищения.

— А он шустрый, этот твой малыш-колдун! — хмыкнул он.

Пампкин вынырнул из кухни, таща две набитых разной снедью сумки.

— Она собиралась позвать охрану, я не мог поступить иначе, — торопливо объяснил он. — Держите, я взял все, что сумел найти. Если экономить, на три дня еды хватит.

На стенах комнаты плясали отблески пламени, искажая очертания лиц и предметов. Пошуровав в кухонных шкафах, Макмо выбрал два костяных ножа. Протянув один из них Зигрид, он махнул рукой в сторону двери.

— Не стоит медлить. Я пойду первым. Дым скроет нас, но старайтесь не отставать. Вход в тоннель в конце улицы… Прямо впереди.

Он подхватил одну из сумок, вскинул ее на плечо и махнул рукой в знак прощания. Прежде чем Зигрид успела хоть что-то сказать, он уже распахнул дверь и исчез в черных клубах дыма, заполнивших весь блок.

— Пошли! — крикнул Пампкин. — Нам тоже пора!

Они выскочили на тротуар, прикрывая лица согнутыми в локтях руками. Жар стоял непереносимый, огонь ревел во всех концах жилого блока, деревянные настилы на улицах пылали, подгоняя перепуганную толпу, которая металась в беспорядке, затаптывая женщин и детей.

— Это ненадолго, — прохрипел Пампкин. — Все дерево напитано соком. Как только склады готовых досок полностью выгорят, пожар начнет утихать.

Он был прав: сыплющиеся на крыши домов головешки уже в основном погасли. Насыщенные влагой древесные волокна не давали пожару распространиться. Надрывая легкие кашлем, беглецы бросились вслед за Макмо.

Зигрид бежала со всех ног, каждую секунду страшась увидеть прямо перед собой грозный силуэт Джувии. Окрестности города захлестнуло настоящее людское море. Погоняемые паникой, жители блока стремились к единственному возможному пути спасения — к тоннелю. Макмо не ошибся: главным было оказаться у тоннеля раньше, чем люди начнут убивать друг друга за возможность попасть в спасительный коридор. Внезапно девушку и мальчика обогнала вчерашняя фабричная лошадь. Бедное животное, совершенно обезумевшее при виде огня, металось во все стороны и брыкалось, как дьявол, стоило кому-то приблизиться к нему. Она остановилась прямо посреди перекрестка, кося на толпу налитым кровью глазом, а затем, пару раз ударив в пол копытом, атаковала первые ряды бегущих. Отпрянувшие создали на улице чудовищную толчею. Мужчины и женщины падали, как кегли, увлекая за собой соседей. Через несколько секунд все, кто еще держался на ногах, покатились в сплошную кучу-малу под громкие ругательства и визг задавленных.

Зигрид отскочила назад, дернув Пампкина за рукав.

— Обойдем через лесопилку! — с трудом выкрикнула она между двумя приступами кашля. — Тогда мы сможем обогнуть эту площадь, не попав в толпу!

Пампкин кивнул. Пока они мчались по какому-то переулку, Зигрид размышляла, успел ли Макмо добежать или увяз в уличном столпотворении, как муха в липком варенье. Потолок над их головами стал равномерно черным, закопченные решетки вентиляторов уже не могли откачивать дым. «Мы здесь все задохнемся насмерть!» — мрачно подумала Зигрид.

Девушка и мальчик бросились к опустевшей лесопилке и вскоре нырнули в здание фабрики, наталкиваясь в густом дыму на углы станков. Балки над ними мерно сотрясались от глухой вибрации, порожденной топотом сотен ног разбегающихся в панике людей. Эта вибрация захватывала и соседние строения, распространяясь, как ударная волна по туго натянутой коже барабана.

Зигрид заметила опасность уже в то самое мгновение, когда пирамида начала оползать. Она даже не успела выкрикнуть предостережение, как груда деревянных кубов превратилась в лавину, сметающую на своем пути тачки, станки и штабели готовых стройматериалов. Разнося в щепки тонкие стены фабрики, лавина с чудовищным грохотом выплеснулась на близлежащие улицы. В воздухе повисло облако опилок, настоящий залп из щепок в клочья изорвал одежду всех, кто оказался в пределах досягаемости. Зигрид рыбкой нырнула под защиту одного из баков для проращивания клеток, даже не успев осознать, что она делает. В голове у нее вертелась лишь одна мысль: «Пампкин!»

Она увидела его сразу, как только пылевое облако немного рассеялось. Над телом мальчика громоздилась целая груда неоструганного бруса, завалив его тоннами древесины. Нетронутыми остались только выступающие из-под завала голова и плечи. Остальное, по всей видимости, было размолото в однородную кашицу. Долгую минуту девушка смотрела на эти останки, не в силах пошевелиться, и тут до ее сознания дошло, что Пампкин зовет ее:

— Зигрид! Скорее! Зигрид!

Она метнулась к мальчику и присела рядом. Его глаза ничуть не утратили живости.

— Зигрид, — произнес он так же четко и ясно, как всегда. — У меня нет времени на объяснения, поэтому не пытайся понять. Просто отрежь мне голову!

Девушка с синими волосами содрогнулась, как будто ее ударило током.

— Умоляю тебя! — настойчиво повторил мальчик. — Возьми свой нож и пощупай мне шею. Под гортанью ты обнаружишь узкий желобок. Это соединительный шов. Воткни туда лезвие и разрежь пластидерму. У меня больше нет тела, это единственный выход.

Зигрид задохнулась, сраженная озарением.

— Так ты… робот!

Мгновение Пампкин пристально смотрел на нее, взмахивая длинными ресницами.

— Да. Андроид последнего поколения, оснащенный всеми возможными средствами симуляции, но сейчас у нас нет времени говорить об этом. Возьми мою голову. Благодаря автономному питанию она может поддерживать свое существование еще двое суток. Я смогу помочь тебе. Скорее, иначе ты так и не доберешься до тоннеля!

В состоянии, близком к трансу, Зигрид вынула из-за пояса костяной нож, который дал ей Макмо. Кончиками пальцев она ощупала искусственную кожу, отыскивая место соединения металлических позвонков. Когда она воткнула в него лезвие, из раны брызнула струйка крови, заливая ее рубаху. Ей пришлось собрать всю свою волю, чтобы не броситься прочь с отчаянным криком.

— Это ничего, — быстро сказал Пампкин. — Обычная базовая симуляция для подкрепления легенды, что я человеческое существо. Кстати, эта кровь — настоящая, и в ней специально поддерживается давление. Как видишь, обман может зайти очень и очень далеко. Поторопись!

Трясущимися руками Зигрид кое-как очертила кинжалом круг по шее мальчика. Голова эльфа с шелковистыми волосами легко отделилась от тела. Стараясь не смотреть, девушка схватила ее двумя руками и сунула в сумку. В душе у нее разрасталась холодная пустота. Робот!

Машинальным движением она вытерла лезвие ножа о рукав. Из окруженного красной лужицей обрубка шеи торчали провода и контакты.

Из сумки послышался немного приглушенный голос мальчика:

— Не задерживайся здесь, я все объясню тебе потом. Я должен во многом тебе признаться и передать одно важное послание. Но сейчас ты должна думать только о том, чтобы выжить!

Зигрид покинула здание фабрики деревянной походкой, не слыша уличного шума и не реагируя на царящую вокруг истерию. Сначала ей казалось, что она уже никогда не сможет заставить себя побежать, но постепенно ее мышцы снова обрели подвижность, и она бросилась в водоворот повального бегства.

Она мчалась вперед, обеими руками расталкивая в стороны всех, кто угрожал замедлить ее бег. С десяток человек пытались усмирить фабричную лошадь, повиснув у нее на поводьях и тщетно стараясь завалить ее на землю, но несчастное животное сражалось изо всех сил, брыкаясь с энергией отчаяния. Без ее неожиданного вмешательства Зигрид ни за что не сумела бы оторваться от общей массы беглецов. Отбившись, лошадь рванулась прочь, широко разинув рот и оглашая окрестности пронзительным ржанием, полным страха и ярости.

В тот же миг девушка увидела наконец отверстие тоннеля, из которого доносилось эхо топочущих ног и искаженные резонансом крики радостного облегчения. Она поднажала из последних сил; ее сердце готово было разорваться, легкие горели огнем. Голова Пампкина тяжело била ее по бедру, из приоткрывшейся сумки выбивались шелковые пряди. Она казалась сама себе убийцей, расчленившей труп и теперь бегущей прочь с кровавой добычей за плечами. Ей хотелось все забыть. Да-да, забыть свое разочарование, подлый обман, жертвой которого она стала, и подступающий страх надвигающегося одиночества. Чем станет для нее отныне этот исполинский термитник без Пампкина? Как она будет бродить по бесконечным темным тоннелям без Пампкина? С кем делить свои страхи и пережитые беды…

Сглотнув горький ком в горле, от которого перехватывало дыхание, она с разбегу прыгнула в тоннель. Отблески пожара окрашивали его закопченные стенки в красный цвет. Девушка врезалась в толпу беглецов, подняв локти и пригнув голову. Тело как будто онемело, она перестала чувствовать его. Ей казалось, что она могла бы бежать так днями напролет, не ощущая усталости и даже не запыхавшись. А тяжелая сумка все билась и билась о ее бедро…

Глава 20 ПИСЬМО В БУТЫЛКЕ

Тоннель был битком набит плотными, хоть и невидимыми толпами людей, которые шли, как лунатики, вытянув руки вперед и наталкиваясь друг на друга. Темноту наполняли шепот и всхлипывания, на каждом шагу влажные пальцы ощупывали лицо Зигрид в безнадежной попытке опознать в ней кого-то из близких. Девушка высвобождалась резкими движениями и упорно пробиралась вперед, раздвигая плечами неуверенно топчущиеся тени. Она спешила отойти как можно дальше, затеряться в одиночестве тоннелей, нырнуть в недра стен, как в черную воду. Уже во мраке раздавался шепот: «Огонь погас», «Пожар прекратился! Опасности больше нет!».

Багровые всполохи, озарявшие тоннель в первые минуты всеобщего бегства, утратили свою мощь. Танцующие отблески пожара, которые придавали лицам спасшихся жуткий вид призраков или адских демонов, ослабли и в конце концов уступили место сумраку. Беглецы прекратили свои слепые метания и застыли плечом к плечу. Зигрид продолжала пробираться мимо этих людских стен, ощупывая их руками.

— Эй, — окликнул ее кто-то, — вам не в ту сторону! Разворачивайтесь, иначе вы углубитесь слишком далеко в стену!

Зигрид молча ускорила шаг. Она все время боялась, что кто-нибудь схватит ее и потянет назад. Достаточно было любого пустяка: чтобы какой-нибудь глупец щелкнул зажигалкой, или какой-нибудь солдат, оправившись от испуга, нажал на кнопку фонаря, висящего у него на поясе, или…

Она шагала вперед, стиснув зубы, угрем протискиваясь между плотно сомкнутыми телами, которые волна обратного движения с каждой секундой сжимала все сильнее.

— Эй, куда ты? Разворачивайся, опасность миновала! — упрямо кричали ей неясные тени.

Чьи-то руки хватали ее за одежду, пытаясь удержать. Она мягко высвобождалась, стараясь не вызвать подозрений излишней резкостью. В какой-то момент ей показалось, что она уже больше не сможет противостоять напору людского потока, что плотно шагающая толпа увлечет ее за собой и вернет к исходной точке, на яркий свет. Под конец ей пришлось кусаться и драться, чтобы вырваться из тисков так быстро оправившегося человеческого стада.

Когда она наконец осталась одна в опустевшем тоннеле, ее рубашка была насквозь мокрой от пота. Она бросилась бежать, пока хватало дыхания и пока нестерпимое колотье в боку не свалило ее на пол. Только тогда она отважилась включить свой карманный фонарик, освещая почерневшие стены. Затем она стащила с плеча сумку и сжала голову Пампкина двумя руками, как будто это было настоящее, живое лицо. Она тут же почувствовала, что пластидерма стала совсем холодной и некогда мягкая плоть приняла консистенцию резины.

— Моя кожа твердеет из-за утраты жидкости, — прошептал мальчик, угадав ее мысли. — Скоро иллюзия развеется полностью, и я стану похож на потускневший манекен из витрины старого магазина.

Зигрид открыла рот, но в ее мозгу клубилось сразу столько вопросов, что у нее голова пошла кругом. Эмоции взяли верх над разумом…

— Ты обдурил меня! — прошипела онасквозь зубы. — Ты дурачил меня все время, от начала и до конца! И все же… Ты мерз, когда мне было холодно, и ты хотел есть, когда я была голодна. Ты страдал, когда страдала я. Я видела страх в твоих глазах и пот на твоей коже. Ты плакал, ты кричал! Ты…

Пампкин слабо улыбнулся виноватой улыбкой.

— Обычная имитационная техника, — ответил он странным металлическим голосом. — Я притворялся, копируя твой облик и твои реакции. Вальдо был прав, спектр поведенческих и физиологических симуляций, которыми меня оборудовали мои создатели, практически безграничен. Мне достаточно было проанализировать состояние твоего тела, чтобы понять, что ты чувствуешь: твой пот, электрические волны, испускаемые твоим мозгом, содержание витамина С в крови, уровень стресса… Положив руку тебе на грудь или на лоб, я моментально сканировал твою электрокардиограмму или электроэнцефалограмму… да все, что угодно. Каждый такой анализ помогал выбрать наиболее подходящую в данный момент стратегию поведения. И тогда я проявлял страх, или голод и жажду, или желание спать… Я воспроизводил твои жесты или твою тревогу с поправкой на детский возраст, которую обеспечивала заложенная в меня программа. Я лгал тебе, потому что моя миссия состояла в том, чтобы наблюдать за тобой, изучать тебя и в конце концов убедить.

— Убедить меня?

— Да, Зигрид. Я — просто запечатанное послание вроде письма в бутылке, и ничего больше. Послание, которое ждет, пока кто-нибудь сумеет его прочесть и понять. Когда заговор был раскрыт, его участники сразу осознали, что никому из них не удастся избегнуть смерти, и они додумались сделать нечто вроде странствующего ковчега, который бы таил в своих микросхемах все их научные знания. Их теории относительно внешнего мира, наблюдения за жизнью города-куба, размышления об устройстве его управления и так далее. Чтобы о содержании и назначении этого ковчега не догадались непосвященные, они придали ему облик ребенка. Мальчика с ангельским личиком по имени Пампкин, наделенного личностной программой и способного приспосабливаться к любым ситуациям, чтобы убедить окружающих, что он и в самом деле принадлежит к человеческому роду. Впрочем, эта уловка едва не обернулась против них самих, ведь я был схвачен за компанию с ними, когда полицейские ворвались в лабораторию! Но полиция Директории ни разу не заподозрила обмана. Перед тем как бросить нас в печь, нас всех накачали наркотиками — мощными снотворными препаратами, которые превратили моих создателей в безвольных зомби. Только я один…

— Только ты один сохранил ясный ум, — закончила за него Зигрид. — Наркотики не оказывают никакого действия на…

— На механическую куклу. Можешь говорить прямо, — подхватил Пампкин. — Так и есть. В тот момент, когда ты готовилась бросить их в пламя, моя программа работала в полную силу. Я должен был выжить, чтобы выполнить свою миссию, используя любые средства, любые хитрости. Я проанализировал твои реакции, твое поведение в присутствии Вальдо и солдат-охранников и пришел к заключению, что в тебе самой зреют зачатки бунтарства, что ты не разделяешь их убеждений. Мой компьютер выбрал наиболее подходящую стратегию и…

— И я попалась! — хмыкнула Зигрид. — Я поверила, что ты человек, и спасла тебя, толкнув настоящих людей в огонь мусоросжигателя! Я спасла робота!

— Не переживай так, — мягко сказал «мальчик», — ты не могла догадаться. Ты не должна чувствовать себя виноватой в том, что произошло.

— Но ты же ни на секунду не переставал изображать наивность! Тогда, в тоннеле, ты расспрашивал меня о городе и о термитах, как будто никогда раньше о них не слышал…

— Это специально, чтобы прощупать тебя. Я должен был выяснить твое отношение к системе. Оценить тебя с психологической и интеллектуальной сторон.

— Но зачем?

— Чтобы найти подходящего кандидата. Человека, способного понять и принять послание, которое я должен был передать. Ты явно обладала подходящими качествами, но я должен был убедиться в правильности своего выбора.

— Я? — удивилась Зигрид. — Но это же глупо. Я не пойму ни слова из твоих ученых формул, твоих теорий или…

— Я знаю, — вздохнул Пампкин. — Но зато ты обладаешь отвагой и стойкостью. — Он сморгнул и добавил: — И к тому же, увы, у меня нет времени на дальнейшие поиски.

Зигрид вздохнула.

— Значит, ты — письмо в бутылке, брошенное в море погибшими учеными. Последнее свидетельство несостоявшегося заговора, все участники которого были казнены. Это я поняла, но чего ты от меня хочешь?

— На протяжении всего нашего путешествия я старался вызвать в тебе сочувствие к нашим проблемам. Моя миссия заключалась в том, чтобы найти продолжателя нашего дела. Человека, который подхватил бы факел мятежа…

— И ты думаешь, что это я? Я!

— Не будь такой саркастичной. Ты ведь прекрасно поняла, что город-куб — это мир, который рушится, мир смерти. Конечно, термиты нанесли ему большой ущерб, но дело не только в термитах. Подумай о замороженных животных в криогенном хранилище — об этих свирепых существах, которые в один прекрасный день непременно пробудятся и начнут распространяться от одного блока к другому, пожирая женщин и детей. Подумай о похитителях железа, которые уже вовсю трудятся над преодолением тирании микрочипов… Однажды они тоже добьются своего, это всего лишь вопрос времени. И тогда ты увидишь, как они пойдут на приступ лифтов, захватывая этаж за этажом и навязывая свою волю всем вокруг… Сейчас они побеждены и растеряны, их жилой блок наполовину уничтожен пожаром, но что будет завтра? Не думаешь ли ты, что этот последний удар только усилит их ненависть? Что их жажда мести только удвоится? Город-куб — это умирающий мир, который вот-вот рухнет, как разоренный термитник. Хотим мы того или нет, на сегодняшний день существует один-единственный выход: эвакуировать город-куб.

— И ты хочешь превратить меня в пожирательницу стен? — спросила Зигрид. — Заговорщицу, которая станет распространять пламя революции от одного блока к другому! Но все твои выводы — пустые слова. Директория справится с похитителями железа и найдет способ покончить с термитами. Она…

— Зигрид! — прервал ее странно металлический голос Пампкина. — Зигрид, ты должна узнать наконец одну вещь: никакой Директории не существует!

— Что ты такое…

— В противоположность тому, что думает большинство людей, на вершине города нет никакого президентского дворца, и нет особого этажа, на котором заседало бы какое-то правительство. Есть только компьютеры. Компьютеры, запрограммированные раз и навсегда двести лет тому назад, и с тех пор доступ к ним перекрыт устройством, запускающим процесс самоуничтожения. Это сделано для того, чтобы ни один человек не смог захватить власть над городом. Нами управляют машины! Ты меня слышишь, Зигрид? Устаревшие электронные мозги, которые работают все медленнее и медленнее, и древние программы, совершенно неспособные адаптироваться к новым условиям!

— Но почему?

— Потому что в те времена люди подумали, что машины, которым неведомы ни ненависть, ни жажда власти, станут самыми лучшими правителями города. Никаких страстей, никаких войн. Они называли это антитиранической системой, формулой мира.

Мальчик умолк. Зигрид погасила фонарь и задумалась. Голова Пампкина тяжелым грузом лежала у нее в ладонях. Она положила его на землю. Говорил ли он правду или — уже в который раз — обманывал ее, чтобы использовать в своих целях?

— Что в точности ты хочешь, чтобы я сделала? — прошептала она после минутного молчания.

— Ты должна любой ценой отыскать способ проникнуть на этаж Директории, — пояснил Пампкин, — туда, где находится центральный компьютер, контролирующий город-куб. Там ты подключишь мою голову к основному терминалу, и тогда я взломаю коды блокирующих устройств, и лифты снова станут доступны для всех без исключения. В городе больше не будет пленников, все станут вольными путешественниками.

— Ну и для чего это нужно? — пробурчала Зигрид. — Стоит нам выйти из города-куба, как нас тут же убьют вирусы!

— Нет, эту планету можно покинуть на гигантском спасательном корабле, который находится в секретной пусковой шахте где-то в пустыне. Туда ведет подземный тоннель. Насколько мне известно, он достаточно велик, чтобы вместить все население города-убежища.

Девушка в растерянности почесала затылок.

— Замечательная история, конечно, — процедила она, — и я охотно в нее поверю, но только почему от нас все это скрыли? Зачем нас превратили в вечных тюремных заключенных, если с этой прогнившей планеты так просто сбежать?

— Потому что эвакуация лишила бы правителей города власти, — ответил Пампкин. — Понимаешь? Оставаясь здесь, они могли править как абсолютные монархи, решая все за всех. Эвакуация лишила бы их этой привилегии.

— Ага, кажется, начинаю понимать. Вернувшись на Землю, они оказались бы не богами, как здесь, а обычными людьми.

— Совершенно верно. Вот почему они так старательно скрывали существование спасательного корабля. Но потом они состарились и смерть забрала их. Сколько бы они ни считали себя богами, все равно кончили как простые смертные.

— А главный компьютер продолжал работать дальше сам по себе, — заключила Зигрид. — Верно? Как в те времена, когда его программировали хозяева.

— Да. К счастью, несколько человек знали эту тайну города-куба и создали меня, чтобы освободить вас. Хорошенько запомни все, что я рассказал тебе, потому что скоро я отключусь. Мои батареи уже полностью исчерпали свой заряд. Я «засну» до тех пор, пока ты снова не подключишь меня к источнику питания.

Девушка поморщилась и инстинктивно протянула руку, коснувшись шелковистых волос Пампкина.

— Значит, я останусь совсем одна, — проговорила она потускневшим голосом.

— Я всего лишь бутылка, брошенная в море, — мягко сказал мальчик. — Даже если я и старался убедить тебя в обратном…

— Я подумаю обо всем, что ты мне сказал, — прошептала девушка с синими волосами. — Это чудовищная ответственность. Ты требуешь, чтобы я пришла на помощь тысячам людей…

Вконец устав, она растянулась прямо на закопченном полу, прижав отрезанную голову к груди и зарывшись носом в рыжие кудряшки Пампкина.

— Хорошо, — сказала она через некоторое время. — Я попробую. Но я не знаю, как нужно действовать.

— Сохрани мою голову, — повторил андроид. — Она содержит множество разных сведений. Как только ты сумеешь подключить ее к источнику тока, я снова проснусь и подскажу тебе, что делать. Если я умолкну или начну лепетать всякую ерунду, не думай, что я умер, это всего лишь следствие севших аккумуляторов. Найди доступ к электросети, и я снова вернусь к жизни. Первым делом постарайся нейтрализовать свой имплантат и подобраться к верхнему этажу…

— Но каким образом? — нетерпеливо воскликнула Зигрид. — Скажи, как?

Но, увы, Пампкин был уже слишком слаб, чтобы ответить. Ей показалось, будто он пробормотал слова «синий банан», но это была явная бессмыслица, и она решила, что он уже теряет контроль над речью.

На следующий день глаза маленького робота остекленели, а голос превратился в неразборчивое бормотание. Почти прислонившись ухом к утратившим краски резиновым губам андроида, Зигрид уловила какой-то бессвязный монолог, перемежавшийся длинными сериями цифр. Правда, к полудню мальчик накопил достаточно энергии, чтобы произнести торопливую речь, в которой он вкратце повторял информацию, изложенную накануне. Повторив это послание два раза подряд, он погрузился в молчание, которое изредка прерывалось потрескиванием.

Зигрид не хотелось двигаться. «Кожа» андроида под ее пальцами стала твердой и неприятной на ощупь. Она несколько раз попыталась восстановить диалог, но Пампкин, по всей видимости, уже потерял способности управлять собственными ментальными процессами. До самого вечера он монотонно перечислял список входивших в его состав веществ и материалов, а потом его голос заглушил шум помех, время от времени прерывавшийся двойными щелчками.

Наконец его глаза побелели, челюсть отвалилась с металлическим лязгом плохо смазанных шарниров.

— Пампкин? — пробормотала девушка, чувствуя, как ее сердце сжимают невидимые тиски. — Пампкин! Ты меня слышишь? Хорошо, ты победил! Я сделаю, что ты хочешь. Ты доволен? Эй! Ответь!

Но голова в ее руках выражала не больше эмоций, чем гранитная глыба.

Глава 21 ВОИТЕЛЬНИЦА ВО ТЬМЕ

Зигрид шагала и шагала, сама не зная куда. Стена поглощала ее, как чья-то холодная черная утроба, как окаменевшие внутренности чудовищной ископаемой твари. Она просто шла вперед, закрыв глаза; голова робота билась о ее бедро, раскачиваясь в холщовой сумке.

Однажды она, наверное, встретит других людей, возможно, бродяг, сбежавших из замкнутых блоков, и расскажет им свою историю. Она поведает им правду о городе-кубе. Кто-то оттолкнет ее, а кто-то пойдет за ней. Пройдет время…

Сколько месяцев? Или сколько лет?

Но наследие Пампкина уже поселилось в ней. Она несла в себе весть. Она несла в себе послание.

Сумеет ли она найти решение до того, как темные силы обрушатся на захороненный под землей город, до того, как ненависть, зависть и безумие погубят один этаж за другим? Она понимала, что нужно действовать быстро. Будущее куба зависело от нее. Она стала странствующей воительницей…

Пожирательницей стен.

Глава 22 СТРАНА СИНИХ БАНАНОВ

Однажды за одним из поворотов тоннеля Зигрид нос к носу столкнулась с Макмо. Бывший раб, похоже, обрадовался встрече.

— Я уж думал, ты погибла, — признался он. — Во время паники при эвакуации было много жертв. Люди действовали без всякой слаженности, без всякой дисциплины. Я считал, что они окажутся поумнее. Ну и что с тобой приключилось?

Девушка вкратце познакомила его с откровениями Пампкина и открыла сумку, чтобы показать ему голову маленького робота.

— Ничего себе! — ахнул Макмо. — В жизни бы не подумал, что этот пацан — андроид. Он казался таким человечным.

Он протянул руку, но так и не решился коснуться рыжих волос, как будто это и впрямь была отрубленная человеческая голова.

— Он… «умер»? — спросил крепыш.

— Нет, нет, — прошептала Зигрид. — Он просто спит, как компьютер с севшим аккумулятором. Как только мы найдем источник тока, мы сможем подключить его, и тогда он проснется.

— Это еще зачем? — удивился Макмо.

— Я же уже рассказала тебе, — вздохнула девушка. — Нужно любой ценой найти способ добраться до этажа Директории, где находится компьютер, управляющий городом-кубом. Подключив Пампкина к терминалу, мы взломаем коды блокирующих устройств, и лифты снова станут доступны для всех. Больше не будет пленников, все станут вольными путешественниками.

— Ну и для чего это нужно? — буркнул Макмо, точь-в-точь как Зигрид несколько дней назад. — Если мы выйдем из города-куба, нас убьют вирусы!

— Пампкин утверждает, что с этой планеты можно улететь на огромном спасательном корабле, спрятанном в пусковой шахте. Кажется, он достаточно велик, чтобы вместить все население убежища.

Зигрид догадывалась, что юноша не слишком-то верит всему этому. Ей пришлось потратить немало времени, в деталях повторяя ему все то, что поведал ей Пампкин. В конце концов она сумела убедить Макмо в необходимости довести до конца миссию, которую взял на себя мальчик-робот.

— Ладно, твоя взяла: я тебе верю! — вздохнул наконец темнокожий атлет. — Проблема в том, как мы доберемся до зала Директории. Он находится на вершине шахты, по которой движутся лифты. Чтобы взобраться наверх, нужно избавиться от имплантатов, иначе нас убьет электрошоком при первой же попытке подняться к поверхности.

Зигрид содрогнулась.

— Мы ничего не можем сделать с микрочипами, — прошептала она, — и ты это прекрасно знаешь.

— Ну да, ну да, — пробурчал Макмо, — но есть один способ обмануть их. Существует наркотик, который замедляет действие короткого замыкания в спинном мозге с вживленным в него шариком… Попросту говоря, электрический разряд все равно происходит, но распространяется так медленно, что его разрушительное действие почти не ощущается.

— Такое возможно?

— Ну, конечно, сильно его не задержишь. За несколько недель разряд все равно достигнет точки назначения, и человек упадет в судорогах, но зато можно получить отсрочку, выиграть время…

Зигрид нервно покусывала губу, быстро обдумывая сказанное.

— Этот наркотик позволит нам воспользоваться лифтом, чтобы подняться на этаж Директории, — сказала она. — А если нам удастся вывести из строя компьютер, мы можем уже не бояться погибнуть от электроразряда, потому что наши микрочипы будут нейтрализованы!

— В таком раскладе звучит просто отлично! — прыснул Макмо. — Я согласен попытать счастья, но для начала еще нужно разжиться этим волшебным средством.

— А где его взять? — спросила девушка, догадываясь, что ответ ей не понравится.

— К счастью, его производят на том же уровне, на котором находимся мы, — зашептал Макмо. — Только в том блоке живут совершенно чокнутые типы. Я в свое время немало попутешествовал, бродя по разным тоннелям. Именно так я и попал в ту чертову деревушку. Но там все настолько запущенно, что я не стал там задерживаться, уж поверь. Они изобрели этот эликсир для того, чтобы получить способность передвигаться по стенам и потолку, как мухи.

— Что?

— Истинная правда, сестричка! Даю честное слово! Видел собственными глазами. Это было настолько дико, что я поскорей взял ноги в руки и бросился к другому тоннелю, только бы там не оставаться.

— Люди, ходящие по потолку, — это правда? — вытаращила глаза Зигрид. — Ты меня не разыгрываешь?

— Да ты что, у меня у самого мурашки бегут по коже, стоит их вспомнить. Поначалу они стали жить так из-за того, что им не хватало места. Они слишком расплодились, а площадь жилого блока оказалась слишком маленькой, вот они и додумались заселить потолок и жить на нем вниз головой, как… как летучие мыши, ясно?

— Да. Но это и вправду полный бред.

— Конечно, и еще какой! Эта идея пришла к ним, потому что у них был этот наркотик… Эликсир, который местные крестьяне добывают из одного плода, а потом ферментируют. Хлебнув этой штуки, ты можешь карабкаться по вертикальной стене или ходить вниз головой. Ты выходишь из-под контроля микрочипа. Поняла? Лезешь, лезешь вверх… а электроразряд распространяется по спинному мозгу настолько замедленно, что должна пройти целая вечность, пока ты его почувствуешь.

— Я поняла, к чему ты клонишь, — выдохнула Зигрид. — Если мы добудем достаточное количество этого средства, мы сможем воспользоваться лифтом невзирая на запрет…

— Верно, сестренка. В самую точку. Натянем нос городу-кубу и его дурацким законам. Но есть одна маленькая трудность. Эти люди, о которых я говорю, это клятые вампиры…

Оправившись от изумления, Зигрид упросила Макмо подробнее рассказать ей об этом невероятном народе, с которым они собирались свести знакомство в ближайшее время, но темнокожий парень упорно отмалчивался. Судя по всему, его, обычно такого храброго, не на шутку пугала одна только мысль о проникновении в этот жилой блок.

Но Зигрид проявила такую настойчивость, что он сообщил некоторые детали, хотя и крайне неохотно.

— Это все из-за того фрукта, синего банана, — сказал он. — Штуковина с модифицированными генами, которая исходно была создана для того, чтобы накормить весь мир. Этот плод растет при любых условиях, не требует никакого ухода, не требователен к свету и теплу… Идеал, одним словом! К тому же одного-единственного банана достаточно, чтобы человек был сыт в течение целых суток. Они очень, очень питательные. Представь, ты слопаешь один банан и снова почувствуешь голод только на следующий день. Но, увы, проявились кое-какие побочные эффекты… они вызывают зависимость. Ты подсаживаешься на них. Одного тебе мало, тебе нужно шесть, потом десять, потом двадцать…

— Тогда-то и начинают проявляться «особые способности»… — закончила Зигрид.

— Верно, сестренка. Для тебя уже не имеет значение, где верх, а где низ. Превращаешься в муху. Жизнь вниз головой кажется тебе вполне нормальной.

— Но почему ты заговорил о вампиризме?

— Увидишь, сестренка, увидишь… Когда мы окажемся там, придется проявлять сверхосторожность, это я тебе говорю, да-да. Сверхосторожность.

Ребята пять дней шагали по лабиринту тоннелей. Они просто умирали от голода. Дважды Макмо ошибся направлением, и им пришлось возвращаться. Зигрид даже не думала возмущаться или протестовать. С одной стороны, она была слишком измучена, а с другой — сама удивлялась, как парень умудрялся ориентироваться в сплетении темных коридоров. Одна она бы так и кружила на месте, то и дело натыкаясь головой на стены.

— У меня есть план, — ответил он, когда однажды она пристала к нему с расспросами. — Он как будто отпечатан у меня в мозгу. И не спеши так сильно. Как только мы туда придем, нам нужно будет разжиться концентрированным, уже перебродившим эликсиром и сразу же драпать оттуда… пока мы сами не сделались дрянскими вампирами.

Наконец они достигли нужного жилого блока и проскользнули в него через одно из отверстий «термитника». Ступив из тоннеля на свет, Зигрид вскрикнула от изумления.

— Какой огромный! — воскликнула она, окинув взглядом пространство от одной стены до другой.

Здесь была гора и было озеро… Искусственный ветер, производимый привинченными к потолку вентиляторами, заставлял трепетать листву деревьев и овевал ноздри странным запахом, в котором мешалась сладость и гниль, — обычно так пахнут перезрелые фрукты.

— Ты как раз обоняешь аромат синих бананов, — пояснил Макмо, заметив, как Зигрид наморщила нос. — Берегись этого запаха, от него кружится голова и начинаешь спать на ходу. Он действует как сильное снотворное. Ты увидишь, что многие люди здесь спят прямо на обочинах дороги. Это все из-за запаха бананов.

— А как можно от него защититься?

— Можно, конечно, повязать лицо платком, но толку от этого мало. Вот почему все нужно делать быстро. Если мы тут застрянем, в конце концов забудем, зачем вообще сюда явились. Пойдем-ка, лучше не стой на открытом месте. Опасность всегда приходит с неба. Старайся держаться в тени деревьев.

— Почему?

— Скоро сама поймешь.

Макмо уже бежал в направлении леса, чтобы укрыться под сенью листвы. Зигрид поспешила за ним. Остановившись, чтобы перевести дыхание, она подняла глаза вверх, и от вида потолка у нее захватило дух…

С него свисали дома, перевернутые вверх ногами. Среди домов вились дороги… и по этим дорогам ходили люди — вниз головой.

У нее возникло ощущение, что она смотрит на перевернутое отражение в воде.

Макмо ухватил ее за руку и утянул под раскидистую пальму.

— Не смотри на них! — рыкнул он. — Они этого не любят. Зрение у них отличное, не хуже, чем у птиц. Не стоит привлекать внимание. От эликсира они становятся нервными и раздражительными. Любой пустяк выводит их из себя.

Зигрид послушно кивала, однако ей стоило большого труда оторваться от потрясающей панорамы, развернувшейся на потолке жилого блока. Целый город… город, перевернутый наоборот!

Запах прелых фруктов вернул ее к действительности.

— Все эти деревья производят синие бананы, — шептал ей Макмо. — Люди, живущие внизу, возделывают их, собирают урожай и давят из него сок, который после ферментации превращается в тот самый эликсир. Теперь подбери-ка вон ту палку, возможно, через несколько минут она тебе понадобится.

Девушка подчинилась. Крестьяне вокруг них продолжали как ни в чем не бывало заниматься своими делами, ничуть не удивляясь появлению вымазанных сажей незнакомцев, которые только что выбрались из термитного тоннеля.

«Все какие-то полусонные, — подумала Зигрид. — Похоже, они с трудом держат глаза открытыми».

— Берегись! — закричал вдруг Макмо. — Смотри! Они заметили наше появление и теперь бросились на поиски!

Он указывал пальцем на потолок. Зигрид с изумлением увидела, что некоторые фигурки, только что расхаживавшие вниз головой, отрываются от «земли» и падают в пустоту.

— Они же разобьются… — ахнула она.

— Да ничего подобного. Смотри.

Неожиданно три человека, камнем падавшие вниз, вытянули руки в стороны, раскрыв широкие крылья наподобие крыльев летучих мышей, и принялись парить над лесом.

— Они умеют летать? — поразилась Зигрид.

— Нет, просто планируют в потоках воздуха, которые создают вентиляторы. Люди здорово навострились в этом фокусе и отлично владеют турбулентными потоками. Иногда они могут находиться в воздухе целый час, не опускаясь на землю. А теперь, возможно, нам придется постоять за себя… Подними палку и будь готова отбить их атаку.

Зигрид послушалась. Крылатые люди грациозно кружили в воздухе, однако их жутковатые пронзительные крики не предвещали ничего хорошего.

Вскоре они опустились к самым верхушкам деревьев и заскользили над дорогой. Крестьяне при их приближении как будто сбросили с себя оцепенение и стали неуклюже разбегаться. Внезапно один из людей-птиц спикировал на землю, схватил за шкирку какую-то собачонку и стал снова набирать высоту, визгливо хохоча, как демон. Бедное животное извивалось и отчаянно скулило от страха.

— Что происходит? — спросила Зигрид. — Ничего не понимаю. Какой в этом смысл?

— Да нет никакого смысла, — буркнул Макмо. — Они просто психи, и им нравится пугать людей, живущих внизу. Просто так, чтобы развеять скуку. Не позволяй им схватить тебя, иначе они бросят тебя вниз с большой высоты и ты разобьешься. Именно так они и поступят с этим псом.

Зигрид возмущенно распрямилась и покрепче ухватила свою дубину. Летающий человек промчался мимо, слегка задев ее, и ухватил за волосы стоявшую неподалеку маленькую девочку. Зигрид бросилась малышке на помощь и со всей силы врезала палкой по пальцам чудовища. Яростно выругавшись, летун кинулся на незнакомку с синими волосами, которая посмела напасть на него.

Зигрид ударила снова. Теперь она в самом деле убедилась, что перед ней не исполинская летучая мышь, а мальчик-подросток, черты лица которого были искажены выражением какой-то ненормальной, чрезмерной веселости. Он был одет в черный облегающий костюм и широкий плащ, полы которого исполняли роль крыльев.

Он хохотал и хохотал, пока Зигрид осыпала его ударами. Наконец порыв ветра подхватил его, и он снова вознесся вверх. Девочка сидела, скорчившись, на земле, обхватив голову руками.

— Вставай! — велела ей Зигрид. — Беги под деревья, не сиди посреди дороги.

— Мой песик! — всхлипывала девочка. — Они забрали моего песика.

Макмо подхватил малышку на плечо и бросился под прикрытие крон.

— Ты молодец, отлично справилась, — крикнул он Зигрид, — но не стой на виду, скорее прячься. Теперь они будут за тобой охотиться.

Беглецы углубились в чащу. Девочка все время вырывалась, желая немедленно бежать за своей собакой, и Макмо стоило больших усилий удержать ее.

— Они безумны, — пробормотала Зигрид. — Тот, которого я колотила, смеялся под ударами. Прямо дьявол какой-то.

— Этот эликсир сносит им крышу, — вздохнул парень. — Эта игра у них называется «бомбардировка». Поднявшись повыше, они развлекаются, сбрасывая своих жертв на крыши домов, чтобы пробить их насквозь.

— И люди все это терпят?

— От запаха бананов они живут как во сне. У них нет сил на какие-то возмущения и мятежи. Те, кто помоложе, обычно не такие отупевшие, но это ненадолго. С годами их мозг так же цепенеет, как у взрослых.

— Пойдемте со мной, — сказала девочка. — Вы меня спасли… Если бы не вы, вампир унес бы меня. Мои родители захотят чем-нибудь отблагодарить вас за это.

Идея показалась им стоящей. Действительно, лучше было смешаться с местным населением, нежели оставаться в стороне. Зигрид решила, что ей стоит скрыть свои волосы цвета индиго под тюрбаном, чтобы не стать слишком уж легкой мишенью для «вампиров».

Девочка назвалась Сереной. Она привела их на обветшавшую, неприбранную ферму, где повсюду в широких корзинах громоздились целые горы бананов, ожидавших отправки под пресс. Запах здесь был таким сильным, что Зигрид с трудом боролась с тошнотой.

Серена провела их в просторную комнату, где ее родители вяло трудились, разливая банановый сок по керамическим кувшинчикам.

— Мама! Папа! — крикнула девочка. — Меня чуть не поймали вампиры. Они унесли Бобо, моего песика. Эти люди спасли меня.

Мужчина и женщина рассеянно кивнули в ответ, не выразив ничего, кроме вежливого интереса. Глаза у них были полуприкрыты, как у сомнамбул.

— Не обращайте внимания, — прошептала Серена, обернувшись к Зигрид. — К вечеру они всегда в таком состоянии. Когда я вырасту, я стану такой же.

— И тебя это не огорчает? — удивилась Зигрид.

— Нет, — спокойно отозвалась девочка. — Когда спишь на ходу, перестаешь бояться вампиров, а это уже стоит того.

Предоставив родителям заниматься своим делом, она поставила на стол миски и наполнила их овощным рагу, которое пахло очень аппетитно. Зигрид и Макмо тут же вспомнили, что умирают с голоду.

— Какое странное место, — проговорила Зигрид между двумя ложками еды. — Этим людям непременно нужна помощь.

— Лучше всего ты им поможешь, уничтожив компьютер Директории, — заметил Макмо. — А пока ты ничего не можешь для них сделать.

— Вы будете спать здесь, — решила Серена. — Завтра я покажу вам нашу плантацию. Если захотите, там найдется работа и для вас.

Зигрид догадалась, что девочка принимает их за эмигрантов, сбежавших из собственного жилого блока, и решила, что не стоит разубеждать ее в этом.

Когда с ужином было покончено, Серена показала им, где можно лечь — в углу общей комнаты, на набитых сеном тюфяках, которые обычно предназначались для поденных рабочих. Родители девочки все это время взирали на происходящее с абсолютным равнодушием. Они очень медленно поели, то и дело засыпая прямо над тарелками.

— Если мы задержимся здесь слишком надолго, мы станем такими же, как они, — нервно прошептал Макмо. — Так что об этом не может быть и речи, сестренка. Раздобудем эликсир — и ходу отсюда.

Пожелав им спокойной ночи, Серена взяла родителей за руки и повела их в спальню. Если бы она этого не сделала, взрослые так и уснули бы за столом, уронив головы в грязную посуду.

Зигрид пришлось признаться самой себе, что и она чувствует себя все более сонной, как будто напилась снотворного. Она растянулась на жестком тюфяке, даже застонав от облегчения.

«Кажется, я могла бы проспать целую неделю, — подумала она. — Наверное, это плохой знак, что мысль об этом меня совсем не пугает».

И, едва сомкнув веки, Зигрид провалилась в сон.

Среди ночи ее разбудило жуткое ощущение удушья. Как будто железная рука сжимала ей горло, не давая вдохнуть.

«Кто-то пытается убить меня!» — поняла она и, хрипло вскрикнув, принялась отбиваться. Странно, но ее удары никого не настигли. Никакой враг не склонялся над ней в темноте; была только эта рука, вцепившаяся ей в шею. Рука, лишенная тела, — ничейная рука, исполнявшая свою смертоносную работу с тщанием хорошо отлаженного автомата. Зигрид попыталась отодрать ее от себя, и ее ногти впились в упругую, резиновую на ощупь плоть, в которой не было ничего человеческого.

«Это спрут! — подумала она, задыхаясь. — Маленький спрут, обвивший мое горло своими щупальцами».

Силы ее быстро таяли, она уже теряла сознание.

К счастью, Макмо проснулся от шума и кинулся ей на помощь. Зверски ругаясь, он вцепился в гигантские пальцы, пытаясь оторвать их от горла девушки.

— Что это за дрянь такая? — услышала его Зигрид. — Никогда, никогда в жизни такого не видел! Живая отрубленная рука… Колдовство какое-то!

В комнате вспыхнул свет. Но пороге показалась Серена в ночной рубашке с древней керосиновой лампой в руках.

— Нет-нет, не так! — крикнула она Макмо. — Так у вас ничего не получится!

Она бросилась к Зигрид и уколола заколдованную руку длинной серебряной иглой. Смертельная хватка тотчас разжалась, и жуткая конечность упала на пол. Кашляя и отплевываясь, Зигрид приподнялась на локте… и ее глаза расширились от изумления. Задушить ее пыталась вовсе не отрубленная рука. Это была… банановая кожура!

Секунд пять она соображала, не лишилась ли рассудка от всего пережитого.

— Нет, ты не сумасшедшая, — прошептала Серена. — Здесь это обычное явление. Очистив банан, нужно немедленно уничтожить кожуру, иначе она превращается в маленького злобного осьминога, который нападает на людей. Единственный способ покончить с ним — уколоть серебряной иголкой. От этого кожура начинает быстро гнить и полностью лишается силы.

— Бред какой-то, — пробормотала Зигрид, потирая горло.

— Рабочие, которые занимаются чисткой бананов, всегда соблюдают предельную осторожность, — пояснила девочка. — Сняв кожуру, они тут же бросают ее в дробилку и размалывают в пюре, но вампиры не соблюдают этого правила. Они срывают бананы с деревьев, летая над городом, съедают, а кожуру бросают где попало, не заботясь о том, что с ней станет, когда наступит ночь. Похоже, им нравится, когда с кем-то из нас случается беда.

— Банановая кожура с повадками душителя, — пробормотала Зигрид, легонько касаясь неподвижной шкурки кончиками пальцев. — В жизни бы не подумала…

— Думаю, изначально это было задумано как способ защиты от обезьян, разоряющих плантации, — заметила Серена, но все получилось не так, как задумывали создатели этого растения. Эта кожура, наверное, пробралась в комнату через приоткрытое окно. Это моя вина, я должна была все их запереть с вечера. Полагаться на родителей уже нельзя, они слишком сонные. Завтра я дам вам серебряную иглу. Не потеряйте ее, это большая редкость. Все время держите ее при себе.

С этими словами она обошла все окна, проверяя, надежно ли они закрыты. Зигрид и Макмо снова улеглись, однако сон не шел к ним очень долго.

Глава 23 СОННАЯ ЗАПАДНЯ

На следующий день Серена познакомила их с фермой, за которой она, несмотря на свой юный возраст, присматривала вместо родителей.

Еще не оправившись от своего ночного приключения, Зигрид то и дело озиралась вокруг, высматривая, не ползет ли к ней из травы очередная кожура-убийца.

Крестьяне работали медленно и вяло, спотыкаясь и неуверенно двигая руками. Сняв с деревьев гроздья бананов, они подтаскивали их к месту обработки, где каждый плод очищали от кожуры. Как и говорила Серена, ее тут же перемалывали в дробилке. Затем бананы закладывали под пресс и давили из них густой сок.

— Потом сок хранится в этих кувшинах, где он должен бродить в течение сорока трех дней. Тогда он превращается в эликсир, который вампиры пьют, чтобы иметь возможность продолжать жить на потолке, — закончила девочка.

— А если выпить его до этого срока? — полюбопытствовала Зигрид.

— Он никак не подействует, — ответила Серена. — Это будет просто банановый сок. Довольно противный на вкус, кстати.

— А где находятся запасы магического эликсира, готового к употреблению? — спросил Макмо.

— Таких запасов не бывает, — вздохнула Серена. — Вампиры отбирают его у нас, как только он доходит до готовности. Они знают точную дату созревания каждого урожая и забирают его в ту же секунду, как зелье заканчивает бродить в бутылках.

— Почему? — удивилась Зигрид.

— С одной стороны, потому что они страшно в нем нуждаются, — объяснила девочка. — Ведь без него они потеряют всякую власть над высотой и упадут с потолка. Чтобы продолжать жить вниз головой, они должны пить его каждый день. С другой стороны, думаю, они вовсе не хотят, чтобы люди, живущие внизу, попали под искушение выпить эликсира и взобрались к ним наверх. Потолок, знаете ли, тоже начинает страдать от перенаселения.

Зигрид поморщилась. Да, Макмо такого не предвидел. Он ошибся, предположив, что раздобыть эликсир будет просто. Обычного бананового сока здесь было сколько угодно, а вот волшебное зелье оказалось редкостью.

«Сорок дней! — размышляла она, приходя в отчаяние. — Чтобы последний урожай дошел до кондиции, придется ждать больше месяца. А мы-то рассчитывали провести здесь не больше двух суток!»

По угрюмой физиономии своего товарища она догадалась, что его одолевали такие же мысли.

Серена тем временем принялась объяснять им устройство и назначение различных машин.

— Я рассчитываю на вас, — объяснила она. — Вы только что прибыли, и вы еще сохраняете активность. Я бы хотела поручить вам присматривать за рабочими. Вам нужно просто будить их, когда они начнут засыпать. Я буду вас хорошо кормить. И спать вы будете в доме, там гораздо безопаснее, чем на улице, где заросли травы так и кишат банановыми шкурками-душительницами.

— И как ты думаешь, сколько времени мы еще будем «сохранять активность», как ты удачно выразилась? — поинтересовался Макмо.

Серена состроила печальную рожицу.

— Вы уже взрослые, — сказала она огорченно. — Не стоит строить иллюзий, запах бананов и вас постепенно превратит в сомнамбул. Примерно через месяц вы тоже будете спать на ходу… и мне придется подыскать кого-нибудь другого, чтобы присматривать за фермой.

— Хочешь сказать, что мы станем такими же, как они! — пробурчал парень, махнув рукой в сторону сонных рабочих, которые бродили, спотыкаясь, среди чанов с соком.

— К сожалению, да, — вздохнула девочка. — Это неизбежно. Взрослые никогда не могут устоять против испарений синих бананов больше месяца. От этого запаха мозг у них отключается. Большинство моих рабочих не помнят даже, как их зовут. Вы видели моих родителей? Через полгода вы будете в таком же состоянии.

Зигрид стиснула зубы.

«Это означает, что через месяц мы вообще забудем, для чего сюда явились, — сказала она себе, охваченная страхом. — Новый урожай эликсира созреет, но нас это уже не будет интересовать, потому что к тому времени мы совершенно отупеем!»

— Теперь вы понимаете, почему часть населения отправилась в изгнание на потолок? — сказала Серена. — Там, наверху, запах плодов не ощущается. Поток воздуха от вентиляторов создает защитный барьер. Именно по этой причине вампиры не хотят спуститься обратно на землю.

— Ага, — буркнул Макмо, — им больше нравится быть психами, чем превратиться в лунатиков.

— Это можно понять, верно? — мечтательно протянула Серена. — Иногда я и сама думаю, что хотела бы стать такой же. Выпить эликсира и вскарабкаться по стене, чтобы присоединиться к ним. Но я не хочу бросить родителей одних.

— А сколько времени у тебя остается, прежде чем ты станешь, как они? — спросила Зигрид.

— Еще четыре года, ответила девочка со вздохом. — Начиная с шестнадцати лет защита против аромата бананов перестает действовать. Слизистая носа перестраивается и начинает улавливать запахи, которых раньше не воспринимала. Начиная с этого момента все происходит очень быстро… С каждым годом цепенеешь все больше. Меньше веселишься, меньше гуляешь. Чувство юмора куда-то пропадает и желание двигаться. Перестаешь мечтать, строить планы… Все время чувствуешь себя усталым и думаешь только о том, как бы отдохнуть. Сон становится навязчивой идеей.

Она умолкла и некоторое время просто смотрела на потолок, с его странными перевернутыми домами.

— Не знаю, хватит ли мне смелости остаться, — призналась она. — Может быть, однажды я украду эликсир и предпочту превратиться в муху…

Она встряхнулась, отгоняя какую-то мысль.

— В любом случае, — сказала девочка со вздохом, — для вас уже слишком поздно. У вас нет выбора, вы слишком старые.

В самом мрачном настроении Зигрид и Макмо были вынуждены принять предложение Серены. Да и что еще они могли поделать в этой стране, где нельзя было даже ночевать под открытым небом?

Но вид всех этих топчущихся по кругу сомнамбул производил на них гнетущее впечатление. Некоторые, устав бороться с сонливостью, сворачивались калачиком в каком-нибудь тенистом уголке и погружались в бесконечную дрему. Хотя плантация была постоянно полна рабочих, работа шла очень медленно. Многие, отправившись в лес за гроздьями бананов, забывали вернуться обратно… или продолжали идти и идти в одном направлении, не в силах вспомнить ни куда они идут, ни что они собирались сделать.

— Черт подери, — рявкнул Макмо, — выходит, через тридцать дней мы станем такими же!

— Мы не можем так рисковать, — прошептала Зигрид. — После всех опасностей, которые мы преодолели, это было бы слишком глупо! Нужно непременно раздобыть флакон созревшего эликсира. Где-то ведь должен быть хотя бы один!

— Бутылка сока из предыдущего урожая?

— Да, было бы чертовски здорово, если бы…

Девушка умолкла, увидев, как справа от нее закачались верхушки трав.

«Шкурки бананов, — сразу же подумала она. — Они окружают нас».

Она инстинктивно поднесла руку к шее, где висела на нитке серебряная игла, которую им выдала сегодня утром Серена.

Сделав несколько шагов в направлении зарослей кустов, девушка без труда разглядела маленьких синих «спрутов», шустро ползущих по земле. Она насчитала пять, шесть… десять… пятнадцать… целая стая, готовая к нападению.

— Рабочие, — шепнула Зигрид, обращаясь к Макмо. — У них ведь нет иголки, чтобы защитить себя?

— Нет, — отозвался юноша. — Да и в любом случае они слишком сонные, чтобы ей воспользоваться.

Он хотел добавить еще что-то, но тут падающий сверху свет перекрыла чья-то тень. Три «вампира» нырнули в воздушные потоки и теперь кружили над ребятами, распластав крылья.

«Следят за сбором урожая, — подумала Зигрид. — Они встревожены и потому проявляют нетерпение. Их запасы эликсира почти исчерпаны. Если следующая поставка запоздает, они свалятся со своего насеста и разобьются у наших ног, как перезрелые томаты».

— Ну, с этими ребятами не договоришься, — проворчал Макмо. — Они ни за что не согласятся уступить нам пузырек своего волшебного зелья.

— Это уж точно, — горько усмехнулась Зигрид. — Они слишком нуждаются в нем, а кроме того, ты же слышал, что сказала Серена: они не заинтересованы, чтобы население потолка возрастало.

Ситуация явно зашла в тупик. Зигрид очень хотелось спросить совета у Пампкина, но, увы, в стране синих бананов электричество предназначалось исключительно для обитателей потолка. По словам Серены, ни одна ферма в округе не была оборудована электросетью. Это означало, что подключить голову робота к какому-либо источнику питания решительноневозможно. Зигрид даже не пыталась скрывать от себя, как сильно ей недостает компании «мальчика».

— Эй, очнись! — окликнул ее Макмо. — Спустись на землю. Кажется, эти «осьминожки» перестраиваются, готовясь перейти в атаку. Они скачут, как блохи, и незаметно подкрадываются к нам все ближе.

— Мне до сих пор трудно поверить, что ночью меня чуть не задушила банановая кожура, — пробормотала Зигрид.

— Ну, если это тебе поможет, — хмыкнул парень, — докладываю, что шея у тебя вся покрыта синяками. Возьми серебряную иглу в руку и держи наготове. Главное, не урони ее в траву. Кажется, они вот-вот пойдут на приступ.

Зигрид сделала, как он сказал. Тревога ее возрастала. Маленькая игла, зажатая между большим и указательным пальцами, казалась совершенно смехотворным оружием.

«Сохраняй хладнокровие, — сказала она сама себе. — Никто, кроме тебя, не поможет этим людям. Они настолько отупели, что уже не смогут обороняться».

Никто на ферме не разговаривал, тишину нарушало только убаюкивающее урчание пресса для бананов. Внезапно «осьминоги» выскочили из травы и вцепились крестьянам в горло. Те повалились на землю, хрипло вскрикивая и неуклюже пытаясь отбиваться. Зигрид и Макмо бросились им на помощь. Пока юноша старался разжать хватку банановых шкурок, чтобы дать их жертвам глотнуть воздуха, девушка с синими волосами колола кожуру серебряной иглой. В смятении битвы иногда не удавалось хорошо прицелиться, и время от времени вместо кожуры цвета индиго Зигрид случалось уколоть кого-нибудь из несчастных крестьян. Вскоре она и сама подверглась нападению. Растительные «спруты» лезли со всех сторон, как будто хотели помешать рабочим уничтожать бананы, выжимая из них сок. Это была странная война. Беспощадная борьба бананов за свое право на жизнь…

«Вообще-то, — подумала Зигрид, — может, они по-своему правы?»

Однако времени на философские размышления не было. Сейчас главное было не дать себя задушить, вот и все!

Битва продолжалась долго. Когда «спруты» наконец отступили, Зигрид и Макмо обнаружили, что трое рабочих погибли. Они лежали навзничь, высунув посиневшие, как у повешенных, языки.

— Мы сделали все, что смогли, — проговорил, задыхаясь, Макмо. — Имея всего одну иглу, это уже немало.

— Они еще вернутся, — глухо проговорила Зигрид. — Соберутся с силами и снова атакуют нас.

— Я знаю, — отозвался парень. — Если бы эти люди не превратились наполовину в лунатиков, они бы уже давно взяли ноги в руки.

Над ними промелькнула тень. Подняв глаза, Зигрид увидела вампира лет двадцати, который парил в воздушном потоке с бананом в руке. Насмешливо глядя на девушку, он с подчеркнутым спокойствием принялся очищать плод, а потом потряс кожурой, как носовым платком, явно дразня людей внизу.

— Сейчас бросит, — проворчала Зигрид. — Бросит кожуру где-нибудь в лесу… и она превратится в осьминога-убийцу. Вот идиот. Даже не понимает, что таким образом он замедляет работу… а значит, отсрочивает время поставки очередной порции эликсира. Хотя это совсем не в его интересах.

— Эти ребята совсем лишились мозгов, — вздохнул Макмо. — Я тебе говорил: это оттого, что они все время висят вниз головой, от этого у них шарики за ролики заходят. Так что не стоит ожидать от них логичного поведения. Они ведут себя, как испорченные мальчишки, которым нравится причинять страдания другим.

Время проходило незаметно. У Зигрид стали случаться «провалы», когда она вдруг просыпалась, удивляясь, как она могла неосознанно задремать. Иногда она лежала в траве, а иногда сидела, прислонясь к стволу дерева, но каждый раз она ощущала, что веки ее тяжелы, а вместо мозга в голове — вязкая манная каша.

— Ну вот и началось, — объявил Макмо как-то после полудня, когда воздух раскалился настолько, что комары дохли прямо на лету.

— Что? — вяло отозвалась Зигрид.

— Отупение, — ответил парень, широко зевая. — Развивается быстрее, чем я ожидал. Так мы и три недели не продержимся, честно. Скоро мы станем такими же, как остальные: будем работать в полусне, ни о чем не думая.

— Нужно поговорить с Сереной, — решила Зигрид, — сказать ей правду. Только она сможет нам помочь.

Придя к согласию, они вместе направились к ферме. Зигрид приходила в ужас от мысли, что ее вот-вот одолеет полное оцепенение разума, которому были подвержены все до единого взрослые в этой необычной стране.

«Это действует, как незаметная ловушка, — рассуждала она. — Если я позволю себе поддаться, то в конце концов забуду, для чего я здесь оказалась. Мне все станет безразлично. Я буду думать только о том, как бы свернуться калачиком на своем тюфяке и проспать как можно дольше».

Отыскав Серену, она пересказала ей то множество приключений, которые привели ее сюда. Девочка слушала, раскрыв рот от удивления. Сначала она, разумеется, испытывала недоверие, но наконец Зигрид удалось убедить ее, вынув из сумки отрезанную голову Пампкина и показав ей скрытую под кожей сложную технику, управляющую деятельностью андроида. Серена до этого никогда не слышала об андроидах, но красота мальчика зачаровала ее.

— Нам необходим эликсир, — нетерпеливо оборвал Макмо ее восклицания. — Мы должны убраться отсюда до того, как лишимся остатков разума.

— Но эликсира не будет, пока не завершится ферментация этого урожая, — упрямо повторила Серена. — Все, что вы выпьете до этого срока, будет просто банановым соком.

— Я знаю, — кивнула Зигрид. — Но может быть, у тебя где-то припрятана старая бутылочка? Разлитая, скажем, год или два назад. Небольшой запас, который ты приберегла на случай, если тебе захочется убежать от всеобщего сонного оцепенения?

— Ага, точно, — подхватил Макмо. — Ты недавно говорила, что иногда мечтаешь вскарабкаться на потолок до того, как тебе исполнится шестнадцать.

Серена неловко замялась. Прежде чем ответить, она нервно оглянулась через плечо, словно боялась, что их могут подслушать.

— Да, я знаю, — пробормотала она. — Но это я сказала просто так, я никогда не решилась бы украсть бутылку эликсира! Нет, ни за что! Да и никто не рискнул бы пойти на такое, это слишком опасно. Вампиры способны учуять даже наперсток этого зелья за многие километры. Если они догадаются, что кто-то сделал для себя личный запас эликсира, они ринутся на него и растерзают в клочья.

— Правда? — удивилась Зигрид.

— Правда, — отчеканила Серена. — Если бы я совершила такую ошибку и припрятала в подвале флакончик, эта ферма долго не простояла бы. Летуны разрушили бы ее, а сначала убили бы нас всех, и меня, и моих родителей. Они с такими вещами не шутят. Они слишком дорожат этим своим проклятым снадобьем, чтобы позволить кому-то похитить у них хоть каплю.

— Не сказал бы, что это улучшает наше положение, — буркнул Макмо. — Ты уверена, что все обстоит именно так?

— Да. Фермеры действительно слишком боятся вампиров, чтобы совершить подобную глупость. Хоть они и отупели, но все-таки дорожат своей жизнью.

Она ненадолго задумалась, а потом добавила шепотом:

— Если вы хотите овладеть умением карабкаться по стенам, то единственный способ — это дождаться, пока новая партия сока перебродит, украсть бутылку и сразу бежать отсюда, молясь, чтобы вампиры вас не поймали. Но это крайне трудно, потому что в день «поставки» они становятся особенно бдительными. Вам придется мчаться со всех ног к ближайшему тоннелю… и я вовсе не уверена, что вам дадут шанс до него добраться!

— Спасибо, ты умеешь ободрить! — хмыкнул Макмо.

— Я просто по-дружески вас предупреждаю, — обиженно надулась Серена. — Вы мне нравитесь.

— Так у нас ничего не получится, — вздохнула Зигрид. — Ко дню созревания эликсира мы уже забудем все, что только что тебе рассказали. Мы больше не будем испытывать потребность в краже эликсира, нашим единственным стремлением будет мирный сон, чем дольше, тем лучше.

— Я знаю, — печально сказала девочка. — И мне будет очень вас не хватать. Я чувствую себя очень одиноко с тех пор, как вампиры отняли у меня моего песика Бобо. Я надеялась, что вы продержитесь дольше остальных. Увы, я уже замечаю, что вы иногда засыпаете во время работы. Иногда вы ходите во сне или делаете что-то с закрытыми глазами. Это плохой знак. Скоро вы станете такими же, как остальные, и я уже не смогу разговаривать с вами.

Зигрид напряженно выпрямилась. Слова девочки лишь укрепили ее собственные страхи.

Выходя с фермы, Макмо растерянно почесал затылок.

— Плохо дело, — объявил он. — Даже чертовски плохо. Возможно, нам стоит вернуться в тоннель, не затягивая пребывание здесь дольше.

— Тоннель не решит наших проблем, — возразила Зигрид. — Он не поможет нам подняться до этажа Директории, и ты это отлично знаешь. А я не хочу провести остаток своих дней, блуждая по темным коридорам и боясь встретить термита за следующим поворотом. Я хочу покинуть город-куб прежде, чем вы начнете убивать друг друга.

Глава 24 ЭЛИКСИР ЗЛОБЫ

Зигрид знала, что Серена говорит правду. Люди, живущие внизу, действительно слишком боялись «вампиров», чтобы посметь нарушить введенные ими правила.

Она постоянно ломала голову (точнее, то, что от нее осталось!), пытаясь найти способ преодолеть возникшее препятствие.

Каждый день ей снова и снова приходилось отражать очередную атаку синих «осьминогов».

«Когда я совсем отупею, я больше не смогу отбиваться от них, — признавалась она себе. — Мои движения будут слишком вялыми и медленными, и эти проклятые банановые корки-убийцы в конце концов задушат меня».

Все случилось в тот момент, когда она следила за работой пресса. Аромат давленых плодов был таким сильным, что Зигрид пребывала на грани обморока. Люди-птицы неутомимо кружили в небе, следя за работой крестьян. Время от времени они пикировали к земле, чтобы по своему обыкновению изводить людей злобными выходками — то дергали их за волосы, а то приподнимали над землей и швыряли в большой чан с банановым соком. Это было очень глупо, потому что подобные шуточки сильно замедляли работу. Не выдержав, Зигрид вооружилась длинной жердиной и принялась отражать наскоки взбалмошных подростков, круживших в воздушных потоках.

Нервы ее были на пределе, так что она уже не старалась смягчать удары. С нее было довольно этих небесных хулиганов, которым доставляло удовольствие мучить неспособных обороняться крестьян.

Она с удовлетворением услышала, как они завопили от боли, когда жердь хлестнула по ним со всей силы.

— Теперь будете знать! — крикнула она им, вне себя от ярости.

Ответная реакция не замедлила последовать. Двое вампиров спикировали к ней, подхватили ее под мышки и подняли в воздух.

От неожиданности она выронила свою жердь. От свирепого ветра тут же перехватило дыхание. Ей и в голову не приходило, что он может быть таким сильным. Теперь она понимала, почему людям-птицам не составляло труда подолгу планировать в его завихрениях.

— Хочешь померяться с нами силами? — прокричал ей в ухо один из напавших. — Думаю, нам стоит преподать тебе урок. Сейчас ты узнаешь, кто тут хозяин!

Зигрид извивалась у них в руках, пытаясь высвободиться, но тут осознала, что уже висит в пятидесяти метрах над землей.

«Если я упаду, разобьюсь насмерть!» — подумала она в приступе паники.

Вампиры продолжали плавными спиралями подниматься все выше и выше, используя восходящие потоки воздуха с поистине редкостным мастерством. Зигрид почувствовала, что ее охватывает головокружение. Теперь она уже не решалась смотреть вниз.

«Быть может, они унесут меня в свой город на потолке?» — подумала она.

Теперь они парили над лесом, хотя слово «джунгли» лучше подошло бы для этой бескрайней зеленой массы, куда больше похожей на девственную амазонскую сельву, чем на рощицу для семейных пикников.

— Счастливого пути! — крикнули оба хулигана хором и выпустили девушку, которая тут же с ужасающей скоростью помчалась к земле.

В бесплодной попытке спастись от верной смерти, Зигрид принялась молотить руками и ногами, надеясь тоже воспользоваться несущей силой ветра. Однако у нее не было ни широкого плаща, ни умений обитателей потолка, и сколько бы она ни дергалась во все стороны, ей не удалось хоть сколько-нибудь замедлить свое падение. Давление ветра деформировало ее лицо, и ей с трудом удавалось держать глаза открытыми. Впрочем, видела она только одно: зеленую массу джунглей, которая с каждой секундой стремительно приближалась.

«Все кончено, — успела подумать она. — Я пропала. Если я не разобьюсь о землю, то напорюсь на ветки».

В ее сознании замелькали спутанные образы, лица друзей, с которыми она разделила свою короткую жизнь: Гюс, Дэвид, Кобан… Зоид, Такеда… Хата, маленький юнга…

Со скоростью бомбы, сброшенной из люка самолета, она пробила лесной полог, образованный листвой самых высоких деревьев. Тонкие веточки на верхушках не причинили ей вреда. Неожиданно, когда она уже приготовилась разбиться о крупные ветки, она налетела на какую-то упругую поверхность, которая отбросила ее обратно вверх.

Тем не менее удар оказался такой силы, что она почти лишилась чувств. Зигрид упала снова, и снова отскочила, и упала обратно… Так и не сумев понять, что же произошло, девушка потеряла сознание.

Очнувшись от забытья, она поначалу подумала, что лежит в гамаке. Ей понадобилось время, чтобы осознать, что в действительности она лежит на большой сети, сплетенной из лиан и растянутой между деревьями.

«Так вот что остановило мое падение, — сказала она себе. — Я как будто упала прямиком на холст, каким пользуются пожарные!»

Она перевернулась на бок и застонала от боли. Больно было везде. «Наверное, у меня все тело в синяках», — подумала она.

И только в этот момент заметила какие-то сгорбленные силуэты, двигающиеся в листве вокруг сети. Послышалось глухое ворчание…

Обезьяны. Огромные, покрытые черной шерстью обезьяны, которых, наверное, распугало ее падение.

«Сеть — это их территория, — подумала девушка. — Они живут в ней, словно пауки в своей паутине. Или же… Ну да, конечно! Они пользуются ею для того, чтобы улавливать то, что падает с потолка или что вампиры сбрасывают вниз во время своих полетов!»

Она не знала, как себя вести. Сеть была сплетена очень грубо, однако в ней застрял самый разнообразный хлам, упавший из города на потолке: одежда, кастрюли, книги и еще целая куча разнообразных предметов, не представляющих для обезьян особого интереса.

«Это действует как дуршлаг или сито, — решила Зигрид. — И вампиры не знают о существовании сети, иначе они не сбросили бы меня в этом месте».

Она подобралась, потому что приматы вышли из состояния неподвижности и теперь один за другим взбирались на «паутину». По пути они тщательно обследовали каждый предмет, застрявший в сети — вертели его в лапах, обнюхивали, пробовали на зуб…

Их особенно привлекали всяческие кухонные отбросы, которые они торопливо поедали с довольным урчанием. Как поняла Зигрид, обитатели потолка избавлялись от мусора очень просто — выбрасывали его из окон, и пусть он сыплется на тех, кто живет внизу!

Затем обезьяны склонились над книгами. Эти предметы явно вызвали их раздражение, потому что они разорвали их со злобными криками.

Если какой-то предмет обезьянам не нравился, они вымещали на нем свой гнев: ломали или давили ударом кулака, а потом выбрасывали через край сети, так что он разбивался о землю в пятидесяти метрах внизу.

Зигрид стиснула зубы. Вскоре настанет ее очередь быть осмотренной. Есть ли у нее шанс понравиться обезьянам или ее ожидает та же судьба, что и предметы, признанные негодными?

«А если они решат сожрать меня? — подумала она со страхом. — Обычно обезьяны питаются растительностью, но при случае не отказываются и от сырого мяса. Надеюсь, они не примут меня за упавший с неба бифштекс!»

Приматы все приближались, иногда вступая в драки из-за каких-нибудь съедобных отбросов.

Зигрид задумалась, не стоит ли ей перескочить за край сети и соскользнуть на землю по лианам, которые в изобилии свисали вокруг, но от этой идеи пришлось отказаться: обезьяны уже окружали ее. И самцы, и самки почти не уступали ей в размерах, и их огромная физическая сила не вызывала сомнений.

Вожак стаи остановился прямо перед ней. У него была поседевшая морда и желтые, стертые зубы. Широкую грудь зверя украшали старые шрамы, полученные в многочисленных сражениях.

Он заворчал. Люди явно ему не нравились, вероятнее всего потому, что вампиры не гнушались позабавиться и за счет обезьяньего народа.

Зигрид легко представила себе, как они развлекаются, подхватывая детенышей в воздух и потом сбрасывая их с большой высоты.

«Быть может, именно поэтому обезьяны и сплели эту сеть, — подумала она. — Исходно она предназначалась для того, чтобы останавливать смертельное падение детенышей. А уж сбору мусора они научились позже».

Вожак зарычал и оскалил клыки. Запах от него исходил просто ужасный. Затем он резко вытянул лапу и потрогал волосы девушки. Казалось, их цвет гипнотизировал его.

Отступив на пару шагов, он постучал себя лапами в грудь, утверждая свое превосходство, а потом схватил Зигрид и вскинул ее себе на плечо. После чего подпрыгнул и помчался через джунгли, перескакивая с лианы на лиану.

Несмотря на отвращение, Зигрид пришлось покрепче вцепиться ему в шерсть, чтобы не свалиться. Она не имела никакого представления о том, что ее ожидает. Может быть, старая обезьяна оторвет ей руки и ноги, перед тем как съесть?

Когда она уже с трудом сдерживала тошноту от сильной тряски, примат вдруг остановился, и девушка увидела, что он сидит в развилке двух крупных веток на вершине исполинского дерева.

«Там что-то есть, среди листьев, — заметила она. — Что-то вроде хижины, сложенной из бамбука… Нет, это клетка! Клетка, наполненная самым невероятным хламом».

Она уже приготовилась отбиваться, когда обезьяна схватила ее, приподняла крышку клетки и бросила внутрь. Зигрид покатилась на груду мусора, набивая синяки о твердые углы.

Оказавшись в глубине плетеного садка, она увидела, как вожак обезьян запер верхнюю дверцу и удалился тем же путем, перепрыгивая с лианы на лиану.

Оправившись от потрясения, девушка осознала, что лежит посреди хаотического нагромождения самых разнообразных вещей. Здесь были сотни и тысячи покореженных, изломанных или разбитых предметов, сплошь золотого или серебряного цвета. Осколки зеркал, обломки мечей, кубки, пожарные каски…

«Ну конечно! — догадалась она. — Это сокровищница обезьяньего народа! Они заперли меня в своем хранилище… Старая макака ворует все блестящее, как сорока. Ей понравились мои волосы, и это единственная причина, почему она не дала своим соплеменникам съесть меня».

Она попыталась встать на ноги, но это оказалось невозможно — наваленные в беспорядке предметы раскатывались во все стороны, не давая ни за что ухватиться и выбраться наверх клетки. Вскоре она поняла, что ей стоит сохранять неподвижность, если она не хочет оказаться погребенной под горой мусора.

«Я как будто застряла в зыбучих песках, — поняла она. — Чем больше двигаешься, тем сильнее тонешь».

Она замерла. Горшки, кастрюли и всяческие безделушки покатились на нее сверху. Она охнула, когда осколок зеркала оцарапал ей скулу, и по щеке скатилась струйка крови.

Она не знала, что делать. Вылезти из клетки было бы несложно, потому что запор на крышке был самым элементарным, сделанным из бамбуковой веточки, но до него еще следовало добраться…

Нагромождение металлолома оказалось куда более опасной ловушкой.

«Одной лавины хватит, чтобы похоронить меня в мусоре, — подумала девушка. — Обратно на поверхность мне уже не выбраться».

Она решила как следует обдумать ситуацию, прежде чем предпринимать какие-то рискованные действия. Может быть, она сможет использовать прутья решетки в качестве лестницы?

«Бамбук очень гладкий, — отметила она, — так что это будет не очень просто. Да и в любом случае для начала мне нужно до него добраться».

Погруженная по пояс в кучу разнообразных предметов, она находилась довольно далеко от стенок своей воздушной тюрьмы. Если она станет пробираться к решетке, велик риск, что дюна из обезьяньих сокровищ поглотит ее с головой еще до того, как она достигнет цели.

Через три часа пребывания в клетке Зигрид уже умирала от жажды. Под кронами деревьев царила удушающая жара. Девушке казалось, что она томится на слабом огне, как рагу с ароматом плесени и гниющей листвы. Стоило ей хоть чуть-чуть двинуться, бамбуковая клетка начинала раскачиваться на конце ветки, к которому она была подвешена на прочной лиане. Гора предметов тут же приходила в движение, угрожая погрести пленницу под лавиной золоченого хлама. Во время очередного обвала прямо в лоб девушку ударил керамический флакон с блестящей пробкой. Она подскочила.

«Бутылка эликсира! — сказала она себе. — Блестящая пробка означает, что банановый сок в ней дошел до нужной кондиции. Так нам объясняла Серена. По горлышку флакона проводят кисточкой с серебряной краской, чтобы не перепутать его с теми бутылками, в которых зелье еще не созрело».

Она медленно протянула руку, чтобы ухватить заветный флакон. Сердце ее колотилось, как безумное.

«Он попал сюда из города на потолке, — рассуждала она. — Кто-то просто выбросил его в окошко, допив последнюю каплю эликсира. Он не может быть полон, это было бы слишком прекрасно…»

Пальцы ее дрожали.

А вдруг бутылочка полна до самого верха?

«Какая-нибудь обезьяна, привлеченная серебряной пробкой, могла пробраться на ферму и украсть бутылочку из партии, предназначенной для вампиров…»

Наконец ее рука сомкнулась на горлышке бутылки. Она старалась двигаться как можно меньше, чтобы не вызвать очередной обвал, который похоронил бы эликсир под тоннами бесполезного мусора.

От удивления у нее перехватило дух. Флакон всей тяжестью лег в ее ладонь.

— Полный! — ахнула она. — Он совсем полный!

Сами того не зная, обезьяны на этот раз добыли настоящее сокровище. Среди разбитых зеркал и мятых кастрюль затаился флакон с магическим снадобьем.

Зигрид прижала керамическую бутылочку к груди, чтобы ни в коем случае не потерять ее.

Теперь ей тем более следовало подумать о побеге.

«Раз я не могу взобраться наверх, — сказала она себе, — почему бы мне не попытаться сбежать через низ? Раньше это было бы верным самоубийством, потому что клетка висит над пропастью, однако для того, кто умеет ползать по стенам, как муха, этот путь гораздо более легкий».

Она торопливо выдернула пробку и сделала глоток эликсира из бутылочки. Ее чуть не стошнило: вкус у снадобья был отвратительный.

«Интересно, сколько времени он действует?» — подумала она.

Ждать ей надоело. Нужно было действовать прежде, чем она умрет от жажды. Надежно укрепив бутылочку за поясом, она принялась активно двигать ногами и руками в надежде, что груда хлама поглотит ее и потянет вниз, как зыбучий песок. Она быстро погрузилась в мусор, прикрывая руками лицо, чтобы защитить его от порезов. Примерно через четверть часа медленного продвижения она коснулась дна клетки. Промежутки между бамбуковыми прутьями были слишком узкими, чтобы она могла пролезть между ними, однако был и другой способ.

«Осколком зеркала я перережу лианы, которые скрепляют прутья, — решила она. — Тогда дно клетки станет непрочным и в конце концов провалится. Сокровища обезьян упадут в пропасть… и я вместе с ними. Тут-то и выяснится, смогу ли я применить свои способности человека-мухи».

Она без труда отыскала, чем перерезать узлы лиан. Блестящий обломок стали послужил ей отличным ножом. Когда большинство узлов было рассечено, бамбук начал постанывать, в куче хлама началось движение. Дно клетки ослабло. Оставалось только запастись терпением и ждать. Девушка глянула себе под ноги. Земля виднелась в пятидесяти метрах внизу. Если во время падения она не сумеет ухватиться за какую-нибудь лиану, то расшибется в лепешку.

Девушка ждала, нервно покусывая губы. Клетка трещала все громче и громче. Внезапно дно просело, и Зигрид сорвалась в пустоту. Сокровища обезьян полетели в пропасть, увлекая за собой девушку, которая завертелась в воздухе среди обломков металла.

«Я должна уцепиться за что-нибудь, — твердила она себе. — Я должна!»

На лету она упустила одну лиану, потом вторую… Земля приближалась с головокружительной скоростью. К счастью, третья лиана оказалась подходящей. Зигрид ухватилась за шершавый стебель, который рванул ее в сторону древесного ствола. Удар оказался настолько сильным, что девушка выпустила из рук свой импровизированный канат. После этого она непременно должна была упасть, но тут случилось нечто невероятное: ладони ее рук прилепились к стволу, как будто отныне ее кожа выделяла клей вместо пота.

«Эликсир! — ахнула она. — Он действует! Я должна была непременно сорваться, а вот теперь я вишу здесь над пропастью, как муха на стене!»

Она не решалась шевельнуть пальцем, однако оставаться здесь вечно, на верную смерть от голода и жажды, было глупо. Нужно было двигаться. Стиснув челюсти от напряжения, она осторожно приподняла правую руку. Ладонь была липкой от клея. Выглядело это довольно неприятно, но в последующие минуты она осознала, что может вызывать или прекращать эти выделения одним усилием воли. Как будто теперь она могла потеть по своему желанию, и только в области ладоней. Достаточно было подумать «Приклейся!» — и липкое вещество сочилось из ее кожи, приклеивая ее к коре. Затем она думала «Отклейся!» и кожа впитывала клей, позволяя ей оторвать руку от опоры, к которой она была намертво прикреплена еще секунду назад. Главным было не запутаться в командах!

Подобный способ передвижения оказался настолько захватывающим, что у Зигрид не было времени испытать головокружение; она очень удивилась, неожиданно почувствовав под ногами траву. Она достигла земли!

«Теперь мне нужно найти выход из леса и вернуться на ферму, — решила она. — Эликсир у нас есть, и отныне мы можем воспользоваться лифтом и подняться до этажа Директории».

Убедившись, что флакончик с зельем по-прежнему припрятан у нее за поясом, она пустилась в дорогу.

Глава 25 ЗОВ ВЫСОТЫ

Поначалу все шло по плану, и она двигалась скорым шагом, но вскоре ее сознанием овладел какой-то странный ментальный зуд. Непреодолимая потребность, навязчивая идея…

«Ничего, — сказала она себе, — это скоро пройдет».

Но странное состояние никак не проходило. Она поймала себя на том, что все чаще и чаще посматривает на потолок. Она просто не могла удержаться, это было сильнее ее воли. Ей хотелось…

Ей нестерпимо хотелось взобраться наверх!

Она попыталась воззвать к собственному разуму, но без всякого успеха. Внезапно она подскочила от неожиданности: какой-то взъерошенный зверь выбежал из-за дерева, преградив ей дорогу. Неужели здесь водятся хищники?

Девушка облегченно вздохнула, узнав Бобо — собачку, которую украли у Серены вампиры.

— Так, значит, ты не разбился, когда эти мерзкие типы сбросили тебя с высоты? — сказала она, присев перед псом на корточки. — Как же тебе это удалось, малыш?

Пес загавкал, энергично виляя хвостом: он явно был очень рад встретить в лесной чаще человека.

Услышав его голос, Зигрид догадалась, откуда взялась его кличка: его лай был похож не на обычное собачье «гав-гав», а скорее на глуховатое «бву! бву!».

«Должно быть, он упал в большую лужу грязи, — решила девушка, — это его и спасло. Вот почему он такой грязный».

— Ты сможешь отыскать дорогу к ферме? — спросила она у песика. — Отведешь нас обратно к Серене? Без твоей помощи я могу бродить кругами по этим джунглям до бесконечности.

Пес снова залаял и, опустив нос к земле, мгновение помедлил, принюхиваясь к мощным запахам, застоявшимся под прелой листвой. Потом он бодро встряхнулся и рванул вперед.

Зигрид устремилась за ним, умоляя бежать помедленнее. Но, увы, вскоре ею снова овладело навязчивое желание смотреть на потолок.

«До чего, наверное, здорово жить там, наверху, — думала она. — Ходить вниз головой и срываться в пустоту, чтобы бесконечно парить в воздушных потоках…»

Внезапно эта идея показалась ей важнее всего остального. Она должна ходить вниз головой. Это была физическая потребность, которую следовало удовлетворить незамедлительно!

Примерно через час Зигрид и Бобо вышли из леса, и девушка осознала, что одна из стен, поддерживающих потолок жилого блока, высится примерно в полукилометре от того места, где она сейчас находилась.

— Если бы я добралась до стены, — сказала она, обращаясь к собаке, — я бы могла вскарабкаться по ней, как муха. Забавно, правда? Очень хочется попробовать.

Пес залаял в ответ как-то странно, как будто пытался удержать Зигрид от этой безумной мысли.

Но девушка с синими волосами не стала его слушать. Не раздумывая больше, она зашагала прямиком по направлению к стене из гладкого серого бетона, которая заслоняла горизонт. Она просто умирала от желания скорее взобраться по ней. В ее мозгу звучал тоненький, едва различимый голос, который твердил: «Остерегись! Это одно из побочных действий эликсира. Ты готова поддаться безумию высоты. Если ты уступишь ему, то сама превратишься в вампира».

Но у Зигрид не было ни малейшего желания выслушивать эти внутренние нравоучения. Она хотела позабавиться, и все тут!

Немного запыхавшись, она наконец добралась до подножия стены и смерила ее взглядом. Она была около сотни метров в высоту и такая же гладкая, как стальной лист. Зигрид прикоснулась к ней пальцами. Ухватиться было решительно не за что.

Бобо залаял еще настойчивее и даже прихватил девушку зубами за щиколотку, побуждая ее продолжить путь на ферму.

— Оставь меня в покое, — огрызнулась Зигрид. — Возвращайся на ферму один, у меня здесь дела.

С этими словами она приложила ладони к стене и начала подниматься над землей, используя способности своих рук прилипать к любой поверхности.

Бобо упрямо заливался лаем внизу, но она больше не обращала на него внимания. Она карабкалась и карабкалась вверх…

В жизни она не испытывала подобных ощущений!

Через несколько минут Зигрид уже поднялась примерно на двадцать пять метров, но при взгляде вниз не чувствовала ни малейшего головокружения. Наоборот, это пробуждало в ней желание подняться еще выше. Все время выше!

Чмок… чмок… ее руки ритмично приклеивались и отклеивались, позволяя ей лезть вверх по вертикальной поверхности, как ящерице. Она совершенно не испытывала усталости, напротив, восторг пьянил ее, заставляя вертеть головой во все стороны и ликовать от того, что она поднялась так высоко.

Чмок… чмок…

Теперь приближающийся потолок был виден ей куда лучше. Перевернутые дома показались ей гениальными. Она с интересом размышляла, как вампирам удается принимать пищу.

«Они ведь не могут есть из тарелок, — рассуждала она. — Еда упадет с них».

Ей хотелось как можно скорее получить ответы на все вопросы, которые роились в ее голове.

Спустя час она достигла потолка жилого блока. Теперь равнина, лес и реки простирались под ней, как на ладони… Фермы казались крохотными, едва ли больше коробка спичек. Прищурившись, она едва различала муравьишек, которые сновали туда-сюда по дорогам… А ведь эти муравьи были людьми!

Она едва не расхохоталась, увидев их такими маленькими, таким незначительными! Как можно довольствоваться столь жалким существованием? Гораздо лучше стать вампиром, да, это точно!

Она остановилась ненадолго, изучая взглядом прилепившийся к потолку город. Здесь были дороги, дома, уличные фонари, скамейки… но все было устроено в перевернутом виде.

«Если я захочу ходить по этим дорогам, — поняла она, — я должна шагать босиком, иначе мои ноги не будут приставать к потолку».

Повиснув на левой руке, она с помощью правой избавилась от обуви и носков.

«Все в точности так, как я и думала, — отметила она. — Подошвы моих ступней обладают тем же свойством, что и ладони. Они могут по команде выделять клей».

Зигрид попробовала перевернуться, прислонив ступни к потолку. Через две секунды она уже висела вниз головой. Чтобы шагать, ей достаточно было мысленно приказывать: «Прилепись! Отлепись!» — и по очереди переставлять ноги. Поначалу это давалось ей с некоторым трудом, но постепенно стало привычным рефлексом.

Кровь застучала в висках девушки, однако она была так охвачена радостным возбуждением, что не придала этому значения.

Ей хотелось закричать во все горло: «Эгей! Это я, я пришла жить вместе с вами. Научите меня всем вашим фокусам. Я тоже хочу летать!»

Она медленно двинулась по улице. В самом деле, было так здорово передвигаться вниз головой! Навстречу ей то и дело попадались юноши и девушки ее возраста, но ни один из них не обратил на нее внимания. Все они двигались с такой ловкостью, что могли даже бегать по потолку так же просто, как Зигрид — по земле.

Один из прохожих сильно толкнул ее, не подумав извиниться. Похоже, он был не слишком рад видеть эту чужачку, которая неуверенно ковыляла по городу.

Но девушка с синими волосами была так счастлива, что это маленькое происшествие ничуть ее не огорчило. Она радостно продолжила свое неуклюжее странствие.

И все же в глубине ее сознания зазвучал пока еще робкий сигнал тревоги, который нашептывал ей: «Беги отсюда! Спасайся немедленно, твое место не здесь! Тобой овладел эликсир, искажая восприятие действительности».

Она смотрела, как юные вампиры отправлялись в полет. Когда их босые ноги отлеплялись от потолка, они камнем падали вниз, ожидая встречи с воздушным течением, чтобы распахнуть свои крылья из черной ткани. И тогда начиналось их нескончаемое парение… как же Зигрид завидовала им!

Она была настолько поглощена созерцанием этого зрелища, что не заметила, как из ближайшего дома вышла пожилая женщина. Было очень странно наблюдать, как старушка шагала вниз головой, со свисающими седыми волосами.

— Эй, малышка, — окликнула она девушку, — я тут уже некоторое время наблюдаю за тобой. Не надо быть семи пядей во лбу, чтобы догадаться, что ты здесь впервые. Я хочу предупредить тебя по-хорошему. Для тебя нет места на потолке. Город и так уже перенаселен, и его жители страдают от нехватки эликсира. Ты знаешь, что случается, когда эликсир заканчивается?

— Люди… люди падают? — спросила Зигрид, которую раздражала болтовня с этой незнакомкой, помешавшей ей любоваться полетом вампиров, круживших в завихрениях воздуха вокруг вентиляторов.

— Верно, — кивнула старушка. — Они падают вниз быстрее камня и разбиваются насмерть. Ты хочешь, чтобы это случилось с тобой?

— Нет, — отозвалась Зигрид. — Я хочу научиться летать. Для этого я здесь.

— Никто не научит тебя летать, бедная малышка, — усмехнулась седоволосая женщина. — Ты ведь нездешняя, а планирование в потоках ветра требует долгого обучения.

— Я могу научиться сама, глядя, как это делают другие.

— Бедная дурочка! Я скажу тебе, что с тобой станет. Следующей ночью, когда ты заснешь, кто-нибудь украдет у тебя твой флакон с эликсиром. Так что, проснувшись, ты будешь вынуждена как можно скорее спуститься на землю, пока твои руки еще не утратили способности приклеиваться к поверхности.

Зигрид пожала плечами.

— Никто не украдет его, — угрюмо буркнула она. — Я умею за себя постоять.

— Допустим, — согласилась старушка. — В таком случае ты проявишь упрямство и останешься у нас. Попытаешься научиться летать и убьешься во время этих попыток… Когда у тебя закончится эликсир, никто не станет с тобой делиться. Здесь не принято помогать друг другу, здесь каждый сам за себя. Послушай моего совета, вернись домой, пока не поздно. Таких, вроде тебя, кто хотел прижиться на потолке, было немало, и все они кончили очень печально.

— Отстаньте от меня! — закричала Зигрид. — Я хочу научиться летать и не собираюсь выслушивать ваши идиотские советы.

С этими словами она повернулась к незнакомке спиной и заковыляла прочь.

«Ты сходишь с ума, — шепнул ей голос в ее голове. — Ты сама на себя не похожа, обычно ты так себя не ведешь. Все, что сказала эта женщина, — правда, от первого до последнего слова. Ты убьешься, если начнешь играть в вампира. На тебя возложена важная миссия, а ты попусту теряешь время. Тебя ждет Макмо… и Пампкин. Ты должна вернуться к ним и как можно скорее покинуть этот жилой блок, чтобы замкнуть компьютер, который правит городом-кубом».

— Заткнись! — крикнула Зигрид, сама толком не понимая, к кому она обращается.

Она не собиралась мешкать, прислушиваясь к каким-то там внутренним голосам. Лживым, завистливым голосам… Лучше она поищет подходящую ткань, чтобы смастерить себе крылья. И еще ей нужен костюм. Черный костюм вампира.

Зигрид около часа бродила по улицам подвешенного города, чувствуя неясное смущение. Люди избегали ее. Когда она пробовала заговорить с ними, они отворачивались. Подростки толкали ее и осыпали насмешками.

К середине дня она заметила, что ее ноги прилипают к потолку все хуже и хуже, потому что выделяют недостаточно клея. Ей пришлось поторопиться проглотить новую порцию эликсира. Что она станет делать, когда бутылочка опустеет?

«Ты свалишься, моя милая! — хихикнул голос разума. — Ты сорвешься вниз, как перезрелый плод, и разобьешься о землю в лепешку. Хлюп!»

Заметив, что на нее с завистью косятся прохожие, девушка торопливо спрятала бутылочку под одеждой.

В одно мгновение ей стало ясно, что она отнюдь не в безопасности. С наступлением темноты вокруг найдется немало шустрых ребят, готовых отнять у нее ее сокровище.

Эта мысль отрезвила ее. Она зашагала в обратном направлении. Дневной свет уже тускнел. Скоро прожекторы совсем погаснут, и весь жилой блок погрузится в темноту.

Она представила, как те, кто нападет на нее, оторвут ее от потолка и сбросят вниз… Что она станет делать, если их окажется слишком много, чтобы справиться с ними в одиночку?

Поплутав немного, она наконец отыскала домик старушки. Она как раз собиралась постучать, как вдруг дверь открылась.

— Входи, — велела седоволосая незнакомка, — я видела, как ты подошла. Ты выбрала правильное решение. Не стоит проводить ночь на улице. Потолок — это страна подлецов и воров.

Зигрид вошла в помещение. Вся мебель здесь была привинчена вверх ногами.

— Я — Данка Эльзеббия, целительница, — представилась старушка. — Ты будешь спать здесь. Я приготовлю тебе питье, которое вернет тебе разум и избавит от болезненной тяги к высоте, которая снедает тебя сейчас.

Сказав это, она поспешила запереть дверь и опустить стальные ставни на окна.

— Осторожность не бывает излишней, — бормотала она. — Они знают, что ты завладела эликсиром и что ты не из наших. Это дает им право ограбить и убить тебя. У нас это магическое зелье считается настоящим сокровищем.

Зигрид неловко уселась. Из-за длительного пребывания вниз головой она чувствовала себя неважно — в ушах шумело, зрение туманилось.

Блуждая взглядом по убранству домика, она заметила, что кухня в нем устроена очень необычно. Например, плита располагалась вверх ногами (то есть в нормальном положении, весь дом был перевернут!).

— Разумеется, — хмыкнула Данка Эльзеббия, — можно сколько угодно ходить на голове, но огонь-то все равно горит в нормальном направлении. — То же самое с кранами: что ни делай, а вода всегда течет сверху вниз. Пришлось мудрить, изобретать всякие хитрые устройства. Слишком много сложностей ради не такой уж большой выгоды, если хочешь знать мое мнение. Куда проще было бы спуститься обратно на землю и жить в мире с крестьянами… Но нет, вампиры считают себя важными господами, им не пристало топтать землю, как простым смертным.

За разговором она не переставала рыться в кухонных шкафчиках, доставая один за другим пакеты с лекарственными порошками.

— Ты должна перестать принимать эликсир, — твердо сказала она, подойдя к Зигрид. — Если не имеешь привычки к нему с самого детства, он сведет тебя с ума.

Она повозилась некоторое время у плиты, помешивая в котелке настой со странным терпким запахом.

— Ну-ка, выпей, — приказала она наконец, перелив жидкость в кубок.

Питье вниз головой тоже оказалось для Зигрид совершенно новым переживанием! Ей пришлось поднести чашу к губам перевернутой, поскольку она сама находилась при этом вверх ногами…

Колдунья усмехнулась.

— Ко всему привыкаешь, — сказала она. — Но не советую тебе задерживаться у нас. Самое лучшее для тебя — это покинуть город с наступлением утра.

— Но я хочу научиться летать! — заупрямилась Зигрид.

— Замолчи, глупая! — рассердилась старуха. — Ты что, не понимаешь, что я пытаюсь спасти тебе жизнь? Они же убьют тебя… Ты здесь чужая, ты враг.

Зигрид неуверенно поднесла руку ко лбу. Настой, который приготовила ей Данка Эльзеббия, уже начинал действовать, и в голове у нее прояснилось. Она внезапно осознала, что последнее время вела себя так, будто лишилась рассудка.

«Как будто это была не я», — сказала она себе.

Она уже открыла рот, чтобы поблагодарить колдунью, как вдруг дверь содрогнулась от свирепых ударов.

— Эй! — раздался мужской голос. — Мы знаем, что она здесь… Та чужестранка… Ты должна выдать ее нам. У нее при себе флакон с эликсиром, на который она не имеет права. Это зелье принадлежит нам. Она должна вернуть его. Эй! Ты слышишь, старуха?

Данка Эльзеббия промолчала и приложила палец к губам, подавая знак Зигрид последовать ее примеру.

Толпа за дверью вышла из терпения и снова что было сил заколотила кулаками в окна и дверь. Если бы ставни не были сделаны из прочной стали, им бы уже не поздоровилось.

— Ты пожалеешь об этом, Данка! — послышался злобный голос. — Ты напрасно встала на сторону чужачки, воровки. Мы скоро вернемся с инструментами, чтобы сорвать твои ставни, и мы войдем. Лучше отдай нам ее сейчас же. Она должна умереть. Как только она окажется у нас в руках, ее ждет чудесный полет с большой высоты!

Возня и гомон за дверью продолжались еще добрых четверть часа, потом осаждающая дом толпа схлынула.

— Какой ужас, — пробормотала девушка. — Я подвергла вас опасности.

— Да ничего страшного, — вздохнула колдунья. — Я нужна им, чтобы лечить их, они не могут позволить себе роскошь убить меня. Конечно, какое-то время они будут доставлять мне неприятности, но потом все вернется к прежнему порядку. Наверное, хочешь узнать, почему я помогаю тебе? Мне надоели безумства, которые творятся в этом блоке. Город-куб — как сумасшедший дом, и нужно открыть его дверираньше, чем заключенные в нем люди начнут убивать друг друга. Мое шестое чувство говорит мне, что ты — именно та, кто ускорит это событие. Я не ошиблась?

— Не ошиблись, — призналась Зигрид, — по крайней мере, я надеюсь на это.

Они долго сидели в молчании, прислушиваясь к звукам, доносящимся снаружи. Вампиры оставили у дома караульных, которые рыскали вдоль стен; об этом можно было догадаться по шуршанию ткани о ставни окон.

— Шпионят за нами, — подтвердила старуха. — У нас мало времени, чтобы устроить твой побег. Они вот-вот вернутся с подкреплением.

— Но как же я смогу бежать? — спросила Зигрид. — Мы далеко от стены, а если я спрыгну вниз, то разобьюсь, потому что не умею использовать воздушные потоки.

— Это верно, — признала Данка Эльзеббия, — однако, возможно, существует еще один выход. У меня есть старый парашют, принадлежавший моему покойному мужу. Ты наденешь его, а потом мы откроем слуховое окошко на чердаке, и ты спрыгнешь вниз.

— А разве вампиры не бросятся за мной в погоню?

— Само собой, но им придется ловить воздушные потоки. Это заставит их удаляться от парашюта, в то время как ты будешь падать по вертикали. Если повезет, ты сумеешь спастись.

Зигрид кивнула. Конечно, этот план был не лишен опасностей, но другого выбора у нее не было.

— Ладно, — согласилась она. — И где этот парашют?

— Иди за мной, — велела старуха. — Я прячу его на чердаке. Не могу обещать тебе, что он полностью исправен, ведь он лежит со времен молодости моего мужа. Надеюсь только, что его не побила моль и что швы не лопнут под напором воздуха.

Добравшись до чердака, девушка заметила, что слуховое оконце тоже забрано железной ставней — вот почему нападавшие до сих пор не смогли прорваться в дом.

— Нужно рассчитывать на эффект внезапности, — прошептала Данка Эльзеббия. — Им известно, что ты не умеешь летать, поэтому они не ожидают, что ты бросишься вниз из этого окошка, ведь это было бы верным самоубийством.

Она открыла сундук и извлекла из него сверток шелковой ткани, от которого попахивало плесенью.

— Вот он, — сказала она. — Таким оставил его мой муж. Он был очень храбрым летчиком, но ему не нравилось жить на потолке вниз головой. В конце концов у него в мозгу лопнул какой-то сосуд, и он умер от кровоизлияния. С тех пор я терпеть не могу вампиров и их абсурдные законы. Вот почему я стараюсь помочь тебе.

Зигрид торопливо застегнула лямки парашюта на груди. В военном училище она прыгала с десяток раз, и теперь в ее памяти всплыли испытанные тогда смешанные чувства страха и восторга от полета.

«Я должна покинуть это место как можно скорее, — подумала она. — Я должна любой ценой вывести из строя центральный компьютер и позволить пленникам города-куба вернуться к нормальной жизни».

Глухие удары сотрясли стены дома, заставляя вздрагивать даже пол.

— Сдержали слово, мерзавцы, — вздохнула Данка Эльзеббия. — Вернулись с тараном. Прыгай скорее, пока они не выломали дверь. Удачи тебе. Я немного вещунья и догадываюсь, что в скором времени ты можешь изменить нашу жизнь… Ступай… Ступай скорее.

Притянув Зигрид к себе, она на мгновение крепко обняла ее, а потом повернулась, чтобы отодвинуть засов на ставне чердачного окна. Стальной ставень откинулся, как крышка люка у подводной лодки. Задержав дыхание, девушка приказала своим ступням отлепиться от потолка. Эффект притяжения тут же пропал; она почувствовала, что чердачное окно словно втянуло ее в себя, и началось ее долгое падение. Она сорвалась с крыши со скоростью сброшенной с самолета бомбы и завертелась в воздухе. Со всех сторон понеслись разъяренные крики вампиров, но она едва слышала их — в ушах громко стучало от прилива крови.

Она понеслась вниз.

«Не тяни слишком долго! — приказала она себе. — Ты ведь не с самолета прыгаешь. Если промедлишь, парашют не успеет раскрыться».

Ослепленная ветром, она с силой рванула скобу, и в следующую секунду в воздухе раскрылся большой шелковый купол. Девушку тряхнуло так, что она невольно застонала. Теперь она падала замедленно. Глянув под ноги, она потянула за стропы, чтобы подправить траекторию падения и приземлиться как можно ближе к ферме, где оставались Макмо и Серена.

Мимо промелькнула чья-то тень. Вампиры ринулись в погоню. Распахнув черные мантии, молодые негодяи кружили в потоках воздуха, стараясь приблизиться к ней. Некоторые размахивали тесаками, рассчитывая, судя по всему, превратить парашют в клочки ткани.

Они отчаянно бранились, но ветер глушил их крики.

К счастью, резкие порывы ветра не давали им полностью управлять своим полетом, и им приходилось выписывать в воздухе бесконечные петли, чтобы хоть немного приблизиться к добыче.

Зигрид отсчитывала секунды. Земля приближалась слишком уж медленно. Совсем рядом пролетел вампир, оставив у нее на икре царапину своим острым ножом. Другому удалось перерезать одну из строп парашюта.

«Кажется, удача отвернулась от меня! — подумала девушка. — Если так пойдет дальше, они порежут меня на тонкие ломтики до того, как мои ноги коснутся земли».

Неожиданно, когда она уже готовилась к новому нападению, воздух со свистом рассекла прилетевшая снизу стрела и вонзилась в руку агрессора. Вампир с громкими воплями исчез где-то в стороне.

Опустив глаза, Зигрид сразу поняла, что произошло. Это был Макмо: вооружившись луком, он целился в налетевших с потолка убийц!

Почуяв опасность, вампиры сочли за лучшее набрать высоту, чтобы оказаться вне досягаемости стрел, выпущенных бывшим рабом, так что Зигрид без помех приземлилась рядом с фермой Серены. Как только она покатилась по земле, с лаем примчался Бобо и принялся радостно вылизывать ей лицо.

Девушка с облегчением убедилась, что отважный пес сумел найти обратную дорогу к родному хозяйству.

— Ну ничего себе, — бормотал Макмо, помогая ей выпутаться из строп парашюта. — Еще бы чуть-чуть — и все…

— Да, — проговорила Зигрид, отдышавшись. — Если бы не ты, я бы точно пропала. Здорово ты придумал сделать себе лук!

— Я был уверен, что ты спустишься, — кивнул парень. — Если ты отправилась наверх, значит, сумела раздобыть эликсир…

— Да, — кивнула Зигрид. — Но из-за него чуть не потеряла голову. Нужно использовать его с осторожностью. А теперь мы можем вернуться к нашей миссии там, где мы остановились.

— Договорились! — буркнул Макмо. — Значит, если я правильно понимаю, завтра мы отправляемся к лифту?

— Да, — снова кивнула Зигрид, чувствуя ком в горле. — И если все пройдет хорошо, уже через сутки город-куб перестанет существовать.

Глава 26 В КРАЮ ВЛАСТИТЕЛЕЙ МИРА

Зигрид очень быстро поняла, что Серена их боится. Как и многие люди, она мечтала круто изменить свою жизнь, и в то же время перемены пугали ее. Она не могла представить себе жизни за пределами города-куба, на планете, где не свирепствуют никакие убийственные вирусы.

— Все разговоры без толку, — ворчал Макмо. — Пора переходить к действиям и покончить со всем этим. Давай уже глотнем этой чертовой микстуры и отправимся к лифту.

Зигрид достала флакон из кармана и водрузила его на стол.

— Это же банановый сок десятилетней выдержки! — поразилась Серена. — Это подтверждает вот этот значок на горлышке. Наверное, он обладает большой крепостью. Не пейте его много, иначе он отравит вас навсегда.

На ее личике явственно отразился испуг, который внушала ей похищенная обезьянами бутылочка.

«Так вот почему я наполовину лишилась разума, — подумала Зигрид. — Надеюсь, когда я выпью его в следующий раз, ничего подобного не случится».

Ей не терпелось покончить со всем этим и покинуть этот противоестественный, безумный мир. Слишком много времени минуло с тех пор, как она улетела с Земли. Ей хотелось скорее вновь увидеть Гюса, своего друга детства.

— Ну что, идем? — настойчиво поторопил ее Макмо.

— Идем, — вздохнула девушка, отвинчивая пробку с флакона с эликсиром.

Комнату заполнил одуряющий запах перебродившего бананового сока.

— Не больше одного глотка, слышишь? — тревожно напомнила Зигрид.

Они по очереди отхлебнули из бутылочки, а затем попрощались с Сереной и Бобо. Вскинув на плечо свои сумки, они направились прямиком к лифту, то и дело переходя на бег из опасения, что сверху на них набросятся вампиры и отнимут драгоценный флакон. Когда двери лифтовой кабины открылись, они вскочили внутрь и нажали кнопку подъема, не тратя времени на раздумья.

Стиснув зубы, Зигрид неотрывно смотрела на надпись «Директория», мигавшую в самом верху бесконечного перечня этажей.

— Ну вот, — сказал Макмо, — жребий брошен. Если эликсир не подействует, через три минуты наш спинной мозг расплавится, как кусок масла на сковородке.

— Не думаю, — проговорила девушка. — Этот эликсир и впрямь очень мощный. Мы уже начали превращаться в людей-мух. Еще немного, и ты будешь просто умирать от желания взобраться на потолок этой кабины. Поверь, я знаю, о чем говорю!

Она и сама уже чувствовала покалывание в ногах и начинала недоумевать, что же удерживает ее от увлекательной возможности проделать все путешествие вниз головой!

— Зелье действует, — прошептала она. — Оно уже течет по нашим венам. Теперь мы избавлены от тирании хромированных шариков, которые вживили нам в поясницу.

— Точно! — ахнул Макмо. — Ты права. Оно работает! Смотри, этажи пролетают мимо один за другим! Нас бы уже непременно парализовало или сломало пополам жуткими конвульсиями… А я ничего особенного не чувствую, кроме желания задрать ноги на стену.

Зигрид не ответила. Кабина мчалась вверх с головокружительной скоростью, пожирая этаж за этажом. Еще немного, и она достигнет последнего этажа — того, где помещаются властители города-куба. Этажа главного компьютера.

Зигрид инстинктивно коснулась головы Пампкина в кожаной сумке, которая билась о ее бедро.

«Тогда настанет твоя очередь действовать!» — подумала она, чувствуя мурашки на спине.

Вскоре кабина остановилась. Они достигли этажа Директории.

Молодые люди затаили дыхание… и наконец двери открылись.

Зигрид внутренне готовилась к худшему: например, что их встретят десятки роботов-солдат с лазерными пушками в руках… Но за дверями не было никого и ничего, кроме пустого коридора с серыми бетонными стенами.

— Какой славный потолок, — пробормотал у нее за спиной Макмо. — Я бы не отказался по нему прогуляться.

— Терпи! — велела ему девушка. — Это эликсир так на тебя действует.

— В самом деле? — задумчиво процедил парень. — Не знаю почему, но я просто уверен, что был бы гораздо счастливее, если бы жил головой вниз.

Не удостоив его ответом, Зигрид скорым шагом двинулась по коридору, постоянно чувствуя у бедра тяжесть кожаной сумки.

Ее тоже мучили странные желания. Ноги нестерпимо зудели, и она с большим трудом удерживалась, чтобы не начать карабкаться на стену.

В конце коридора открылся просторный круглый зал, почти до потолка уставленный по периметру электронными машинами, которые негромко гудели и помигивали в полумраке синеватыми огоньками.

«Центральный компьютер, — подумала Зигрид. — Подлинный хозяин города-куба».

Она растерянно окинула взглядом работающие терминалы, не имея ни малейшего представления о том, что нужно делать, чтобы установить контроль над чудовищной машиной. Раскрыв сумку, она извлекла из нее голову Пампкина и принялась искать сетевую розетку; отыскав одну, она подключила к ней череп маленького робота при помощи кабеля, выходящего у него из затылка.

Примерно минуту ничего не происходило. Она уже начала паниковать, как вдруг веки Пампкина дрогнули, и он открыл глаза.

— Привет! — сказал он чуть охрипшим от долгого бездействия голосом. — Как приятно увидеть тебя снова. Такое ощущение, что я проспал лет двести.

Зигрид почувствовала, что на глаза у нее навернулись слезы, и ей пришлось сделать над собой усилие, чтобы прогнать их. Макмо, конечно, посмеялся бы над ней и не преминул напомнить, что Пампкин на самом деле не более чем консервная банка, набитая микропроцессорами…

— Мы сейчас в зале Директории, — сообщила девушка. — Это стоило немалого труда, но все-таки мы до него добрались.

Она вкратце пересказала ему все те приключения, которые им пришлось пережить по пути сюда, и в заключение спросила: «Что я должна теперь делать?»

— Все просто, — объяснил Пампкин. — Положи меня около одного из терминалов. Мои глаза снабжены инфракрасными портами, благодаря которым я могу войти в прямой контакт с компьютером. Больше ни о чем не тревожься, теперь моя очередь действовать. Я должен взломать коды доступа к системе и перепрограммировать все лифты. Это может занять пару дней, а может, и пару месяцев… Я не знаю. Как только я подключусь, не трогай меня больше и не заговаривай со мной.

— Ладно, — прошептала синеволосая девушка. — Но постарайся сделать это побыстрее. Наши запасы эликсира быстро закончатся, а без его защиты мы оба погибнем от электроразряда в спинном мозге.

— Я знаю, — ответил Пампкин, — я буду стараться, ведь я был создан именно для этого дела. Эта цель — мое главное предназначение, я тот ключ, который откроет город-куб.

Со стиснутым от волнения горлом Зигрид положила голову маленького робота на главную командную панель в зале и осторожно отошла подальше от мониторов.

Послышался ровный негромкий гул, затем из глаз Пампкина протянулись два световых луча и пронизали высившуюся напротив стену из микропроцессоров. Все контрольные дисплеи тут же зажглись голубоватым светом, и по ним с немыслимой скоростью побежали тысячи линий цифр.

Зигрид попятилась, удаляясь от компьютера.

Ее удивило отсутствие Макмо, но, задрав голову, она обнаружила, что тот весело носится по потолку вниз головой.

— Эй, — крикнул он, — полезай сюда, это так здорово!

Прошло два дня, затем три. Пампкин безостановочно работал, а Зигрид боролась с все возрастающим страхом, поскольку запасы эликсира быстро убывали.

«Когда его перестанет хватать, чтобы оставаться на этом этаже, — с тревогой думала она, нам придется вернуться в страну синих бананов и оставить Пампкина здесь одного».

Эта мысль ей очень не нравилась. К тому же Макмо под действием волшебного напитка совсем потерял голову: целыми днями он бегал по потолку, громко хохоча, словно это наполняло его невероятным весельем. Спускаться он соглашался лишь тогда, когда его ноги утрачивали способность прилипать к гладкому бетону. Тогда он бросался на Зигрид со странноватым блеском в глазах, лихорадочно бормоча: «Дай мне зелья! Сейчас же, немедленно! Оно нужно мне прямо сейчас!»

И он вырывал флакон из рук девушки, жадно припадая к нему и отхлебывая эликсир большими глотками.

Зигрид же старалась ограничиваться минимальной дозой, поднося бутылочку к губам только тогда, когда позвоночник ее пронзала острая боль — предвестница электроразряда.

Чтобы хоть как-то скрасить ожидание, она принялась обследовать соседние коридоры. Ей не понадобилось много времени, чтобы обнаружить истлевшие скелеты прежних властителей города-куба. Вытянувшись на покрытых вековой пылью постелях, они и сейчас покоились там, где столетием раньше застала их смерть. С тех пор как они умерли, компьютер продолжал управлять жизнью исполинского убежища в одиночку. Зигрид торопливо покинула эти склепы.

Наконец, когда запасы эликсира совсем иссякли, в главном зале раздался голос Пампкина.

— Готово! — объявил маленький робот. — Я взломал коды и перепрограммировал всю систему. Микрочипы дезактивированы, и теперь люди могут свободно пользоваться лифтами по своему желанию. Я распространил по кабельной сети сообщение, чтобы предупредить обитателей всех блоков о существовании спасательного корабля, спрятанного в самом сердце города. Отныне у них есть все необходимые координаты, чтобы отправиться прямо туда. Советую вам здесь не задерживаться. Лучше добраться до корабля до того, как начнется столпотворение.

— А ты? — встревожилась Зигрид. — Что будет с тобой?

— Со мной? — удивился Пампкин. — Но я больше не нужен. Я выполнил свою миссию, и ты можешь оставить меня здесь.

— Ни за что! — запротестовала девушка. — Я возьму тебя с собой. Когда мы окажемся на Земле, я добьюсь, чтобы тебе сделали новое тело.

— Ты очень добрая, — сказал маленький робот. — Но теперь нужно уходить. Я немного опасаюсь того, что может произойти, когда толпа хлынет в каюты.

Зигрид отключила голову андроида, уложила ее в сумку и велела Макмо перестать валять дурака и слезать с потолка. Убедить его оказалось нелегко.

Войдя в кабину лифта, она попросила Пампкина вести их. Нужно было спуститься на 78-й подземный этаж, так как гигантская ракета была укрыта в пусковой шахте, пронизывающей город-куб из конца в конец.

— Не знаю, сможет ли корабль вместить всех, — признался Пампкин. — Возможно, вам придется терпеть ужасную тесноту.

— Вот уж ошибаешься, — хмыкнул Макмо. — Готов отдать на отсечение свою правую ногу, что люди откажутся покидать свою тюрьму… Они слишком боятся внешнего мира. Они скорее предпочтут сидеть взаперти, каждый в своем жилом блоке, чем бросаться в неизвестность. В вашей ракете не будет почти никого, наивные вы мои бедняги! Не надо иллюзий!

Зигрид нахмурилась. В глубине души она готова была признаться, что вполне разделяет мнение Макмо. Следовало ожидать, что пленники города-куба, воспитанные на одной доктрине со времен основания убежища, наверняка испугаются перспективы покинуть свою исполинскую нору. Убедить их «эмигрировать» будет непросто.

— Я тебе скажу, что произойдет дальше, — прибавил Макмо. — Они воспользуются свободным доступом к лифтам, чтобы проникать в чужие жилые блоки и воевать с их жителями! Да, именно так все и будет. Территориальная война между этажами. Каждый будет стремиться захватить чужое жилище. Они неисправимы. Они никогда не учатся на собственном опыте.

Погружение в бездну города-куба показалось им бесконечным. У обоих молодых людей было ощущение, что они падают к центру планеты — такому далекому, что вернуться из этого путешествия будет невозможно.

Кабина проследовала все промежуточные этажи без остановок; судя по всему, обитатели жилых блоков еще не приняли решение покинуть город. Зигрид сказала об этом Макмо, но тот пожал плечами со словами:

— Я ведь тебя предупреждал: кроме нас, в этой чертовой ракете не окажется никогошеньки!

После пятнадцати минут спуска движение лифта замедлилось.

— Мы прибыли, — сообщил Пампкин из глубины сумки. — Это здесь.

Дверцы разъехались, открывая взгляду просторное бетонное подземелье, похожее на колодец. Эта бесконечная, погруженная в темноту труба тянулась в направлении поверхности. В самом низу, заключенная в кольцо из подъемных трапов, ожидала огромная ракета — настоящий космический ковчег, созданный для эвакуации населения убежища.

— Ничего себе спасательная шлюпка… — присвистнул Макмо. — Прямо всем шлюпкам шлюпка!

Зигрид отметила, что это была очень старая модель космического судна, и задумалась, насколько она еще пригодна для полетов.

— Вот он, секрет города-куба, — гнусаво прозвучал голос Пампкина. — Этим кораблем должны были воспользоваться почти двести лет назад, но хозяева лифтов предпочли скрыть его существование от обитателей этажей, чтобы надежнее держать их в своей власти. Им нравилось играть в тиранов, издавать законы и запреты. Я проведу вас к командному пульту.

Молодые люди устремились к сплетению стальных трапов. Внутренний лифт поднял их к верхушке ракеты, где располагался пульт управления. Вместительностью межзвездный корабль не уступал нескольким сухогрузам, вместе взятым. Зигрид торопливо обследовала панель управления. Система явно давно устарела и обветшала. Она подключила Пампкина к электронному терминалу с просьбой проверить, в рабочем ли состоянии приборы.

Макмо встал возле иллюминатора, наблюдая за дверью лифта.

— Теперь остается только надеяться, что хоть кто-нибудь придет… — мрачно проронил он.

Они ждали три дня, прежде чем появились первые кандидаты на «эмиграцию». Они прибывали маленькими группками, таща за собой тюки и чемоданы. Едва выйдя из лифта, они останавливались и растерянно моргали, потрясенные размерами ракеты. Да, это было совсем не похоже на обещанное Лампкином столпотворение. Пленники города-куба отнюдь не стремились расставаться со своим привычным адом.

Зигрид всякий раз выходила их встречать и знакомила с кораблем, где в ожидании пассажиров простаивали тысячи полностью оборудованных кают.

— Когда мы отбываем? — спрашивали беженцы.

— Когда весь корабль заполнится желающими лететь, — отвечала синеволосая девушка.

Разместив пассажиров, они снова принимались ждать. К счастью, запасы продовольствия были рассчитаны на многие тысячи людей.

— Нужно назначить себе какой-то срок, — решил Макмо. — Не можем же мы ждать целый год! Если они не придут, тем хуже для них.

Зигрид была ужасно разочарована поведением жителей куба. Она так надеялась, что они повалят целыми толпами, тесно набиваясь в ракету…

— Что ты об этом думаешь? — спросила она Пампкина.

— Мои создатели не предвидели такого! — вздохнул маленький робот. — Как и ты, они были уверены, что население убежища только и мечтает о свободе.

— Они напоминают мне птичек в клетке, — проворчал Макмо. — Можно сколько угодно открывать дверцу — они не хотят улетать.

— Подождем еще неделю, — решила Зигрид, — а потом взлетаем. Мы не можем рисковать, дожидаясь, пока каким-нибудь экстремистам придет в голову уничтожить корабль. По прибытии на Землю мы сообщим космическим властям о существовании этой колонии. Тогда они смогут направить сюда спасательную миссию, чтобы попытаться убедить их покинуть куб.

К концу недели внутри ракеты расположились в ожидании отлета три тысячи «эмигрантов». Смехотворно мало… Разговаривая с ними, Зигрид поняла, что боязнь вирусов настолько глубоко въелась в сознание людей, что никто из них не соглашался рискнуть покинуть убежище.

— Они родились здесь, — жалобно сказала одна женщина. — Они ничего не знают о внешнем мире. Безграничные просторы вызывают у них головокружение, они предпочитают жить в четырех стенах своего маленького блока… это мир как раз по ним.

— Вы ждете напрасно, — подтвердил стоявший рядом мужчина. — Больше никто не придет. На некоторых этажах солдаты заварили двери лифтов, чтобы помешать людям уйти. Они не хотят никаких изменений. Если вы промедлите еще немного, они могут спуститься сюда и уничтожить ракету.

С болью в сердце Зигрид осознала, что обязана подать сигнал к отправлению.

— Ты сделала все, что могла, — сказал ей Макмо, чтобы утешить ее. — Ты не виновата, что они предпочитают жить в плену отживших предрассудков.

— Я заметил движение в лифтах, — сообщил вдруг Пампкин. — К нам спускаются отряды вооруженных солдат. Думаю, ими вряд ли движут добрые намерения.

— Они хотят помешать нашему отлету, — встревожилась Зигрид. — Сделать это очень просто, достаточно взорвать какой-нибудь снаряд рядом с соплами, чтобы повредить двигатели. Начинай обратный отсчет.

Глаза Пампкина засветились, передавая команду на пульт управления. На вершине пусковой шахты распахнулся люк, открывая кораблю путь на поверхность.

Зигрид и Макмо бросились к своим креслам.

Десять секунд спустя рев реакторов заполнил зал апокалипсическим грохотом.

Ракета медленно оторвалась от пола и направилась к небу.

«Ну вот и еще одно приключение, из которого мне удалось выйти живой», — подумала Зигрид, закрывая глаза.

Ей не терпелось снова увидеть Землю и своего друга Гюса.

Примечания

1

Читай «Великий змей».

(обратно)

2

Читай «Глаз осьминога».

(обратно)

3

Хитин — органическое вещество, из которого состоят покровы насекомых.

(обратно)

4

Юридический термин, означающий, что приговоренный не имеет права покидать место своего проживания.

(обратно)

5

Боязнь закрытых пространств.

(обратно)

6

Pumpkin по-английски означает «тыква».

(обратно)

7

Измеритель глубины.

(обратно)

8

Измеритель высоты.

(обратно)

Оглавление

Глава 1 ЖЕРТВА КОРАБЛЕКРУШЕНИЯ

Глава 2 ГОРОД СКЕЛЕТОВ

Глава 3 ЧИХАНИЕ, КОТОРОЕ УБИВАЕТ

Глава 4 В КАРАНТИНЕ

Глава 5 ЖИЗНЬ В ОБУВНОЙ КОРОБКЕ

Глава 6 ЦАРСТВО ОТБРОСОВ

Глава 7 КЛАДБИЩЕ РОБОТОВ

Глава 8 НЕДОБРЫЕ ГОСТИ

Глава 9 УБИТЫЕ КУКЛЫ

Глава 10 ТРОПОЮ МОНСТРОВ

Глава 11 ЧУДОВИЩЕ ИЗ ТОННЕЛЯ

Глава 12 ВАРВАРЫ

Глава 13 В СТРАНЕ БИФШТЕКСОВ

Глава 14 ЗАКОН НАКОВАЛЬНИ

Глава 15 КОНЕЦ СВЕТА ПО ТРЕТЬЕМУ ЗВОНКУ…

Глава 16 ПЛЕННИКИ ТОННЕЛЯ

Глава 17 ВНЕ ЗАКОНА

Глава 18 РАБЫ

Глава 19 ПЛАН ПОБЕГА

Глава 20 ПИСЬМО В БУТЫЛКЕ

Глава 21 ВОИТЕЛЬНИЦА ВО ТЬМЕ

Глава 22 СТРАНА СИНИХ БАНАНОВ

Глава 23 СОННАЯ ЗАПАДНЯ

Глава 24 ЭЛИКСИР ЗЛОБЫ

Глава 25 ЗОВ ВЫСОТЫ

Глава 26 В КРАЮ ВЛАСТИТЕЛЕЙ МИРА

*** Примечания ***