Обычно я стараюсь никогда не «копировать» одних впечатлений сразу о нескольких томах, однако в отношении части четвертой (и пятой) это похоже единственно правильное решение))
По сути — что четвертая, что пятая часть, это некий «финал пьесы», в котором слелись как многочисленные дворцовые интриги (тайны, заговоры, перевороты и пр), так и вся «геополитика» в целом...
В остальном же — единственная возможная претензия (субъективная
подробнее ...
оценка) состоит в том, что автор настолько ушел в тему «голой А.И», что постепенно поставил окончательный крест на изначальной «фишке» (а именно тов.Софьи).
Нет — она конечно в меру присутствует здесь (отдает приказы, молится, мстит и пр.), но уже играет (по сути) «актера второстепенного плана» (просто озвучивающего «партию сезона»)). Так что (да простит меня автор), после первоначальных восторгов — пришла эра «глухих непоняток» (в стиле концовки «Игры престолов»)) И ты в очередной раз «получаешь» совсем не то что ты хотел))
Плюс — конкретно в этой части тов.Софья возвращается «на исходный предпенсионный рубеж» (поскольку эта часть уже повествует о ее преклонных годах))
В остальном же — финал книги, это просто некий подведенный итог (всей деятельности И.О государыни) и очередной вариант новой страны «которая могла быть, если...»
p.s кстати название книги "Крылья Руси" сразу же напомнили (никак не связанный с книгой) телевизионный сериал "Крылья России"... Правда там получилось совсем не так радужно, как в книге))
По аннотации сложилось впечатление, что это очередная писанина про аристократа, написанная рукой дегенерата.
cit anno: "...офигевшая в край родня [...] не будь я барон Буровин!".
Барон. "Офигевшая" родня. Не охамевшая, не обнаглевшая, не осмелевшая, не распустившаяся... Они же там, поди, имения, фабрики и миллионы делят, а не полторашку "Жигулёвского" на кухне "хрущёвки". Но хочется, хочется глянуть внутрь, вдруг всё не так плохо.
Итак: главный
подробнее ...
герой до попадания в мир аристократов - пятидесятилетний бывший военный РФ. Чёрт побери, ещё один звоночек, сейчас будет какая-то ебанина... А как автор его показывает? Ага, тот видит, как незнакомую ему девушку незнакомый парень хлещет по щекам и, ничего не спрашивая, нокаутирует того до госпитализации. Дальше его "прикрывает" от ответственности друг-мент, бьёт, "чтобы получить хоть какое-то удовольствие", а на прощание говорит о том, что тот тридцать пять лет назад так и не трахнул одноклассницу. Kurwa pierdolona. С героем всё ясно, на очереди мир аристократов.
Персонажа убивают, и на этом мог бы быть хэппи-энд, но нет, он переносится в раненое молодое тело в магической Российской империи. Которое исцеляет практикантка "Первой магической медицинской академии". Сукаблять. Не императорской, не Петербургской, не имени прошлого императора. "Первой". Почему? Да потому что выросший в постсовке автор не представляет мир без Первого МГМУ им.Сеченова, он это созданное большевиками учреждение и в магической Российской империи организует. Дегенерат? Дегенерат. Единица.
Автор просто восхитительная гнида. Даже слушая перлы Валерии Ильиничны Новодворской я такой мерзости и представить не мог. И дело, естественно, не в том, как автор определяет Путина, это личное мнение автора, на которое он, безусловно, имеет право. Дело в том, какие миазмы автор выдаёт о своей родине, то есть стране, где он родился, вырос, получил образование и благополучно прожил всё своё сытое, но, как вдруг выясняется, абсолютно
ведь осталась же у тебя еще капля мужества… Ответь!
Я отвернулся. Говорить больше не было сил.
— Вот видишь, — сказал Клавьер. — Ты в этом не уверен.
— Ты не угадал, — пробормотал я. — Она — да, она бы за меня вышла. Но я!.. Сам знаешь, я еле свожу концы с концами. Только что я сказал тебе, что дела мои идут неплохо. Конечно, выкручиваться мне удается, но не более того. Я езжу на «2 СВ», она — в «мерседесе». Вот в чем суть.
— Ты рассуждаешь как обыватель, — возразил Клавьер. — Ладно, опиши-ка мне этого Сен-Тьерри — о нем ты почти ничего не говорил… Если б ты был женщиной, что бы тебя в нем заинтересовало?
— Это идиотизм!
— И все-таки.
— Ну что ж… вид у него внушительный… Знаешь, такие пользуются успехом. Весьма элегантен, манеры светские… Человек, избалованный богатством… Это заметно даже в мелочах.
— Например?
— Взять хотя бы то, как он произносит: «Дорогой друг»… Этакое высокомерное безразличие. А то, какие он выбирает рестораны, бары… как подзывает метрдотеля, командует официантом… В общем, он везде чувствует себя как рыба в воде! Даже больше того. Он держится с тобой так… ну, словом, ощущаешь себя ничтожеством. Симона, брата Марселины, это вполне устраивает… Марселина — и та ходит по струнке.
— А ты?
— Я?.. Говорю же: я ему задолжал.
— Ты ему не завидуешь, а?
— Можно еще водички?
Клавьер усмехнулся.
— Для меня, — сказал он, — все служит ответом. Даже жажда.
Взяв стакан, он исчез. Голова у меня раскалывалась. Все эти вопросы… да еще вдобавок к тем, что и без посторонней помощи вертелись у меня в голове… Господи, как все надоело! Никто не в состоянии мне помочь. Клавьер пропишет мне успокаивающее, обнадежит на прощанье, и все останется как было. Не стоило сюда приходить.
— Бери, пей.
Он протянул мне запотевший стакан. Я почувствовал, как ледяная вода обжигает внутренности, и медленно помассировал живот. Клавьер уселся за стол, придвинул к себе записную книжку.
— Дело будет, видно, долгое, — сказал он. — Ты из той категории больных, которым нравится их болезнь. Я могу лишь помочь тебе. Вылечить тебя — это другой вопрос. Это будет зависеть только от тебя самого. Перво-наперво тебе надо рассчитаться с этим Сен-Тьерри. Сколько ты ему должен?
— Два миллиона старыми.
— Не такая уж огромная сумма. Возьми ссуду. Думаю, на семь лет тебе будет по силам. В месяц придется выплачивать по тридцать пять тысяч. Главное для тебя, как мне кажется, избавиться от этого долга. Еще мне бы хотелось, чтобы ты прекратил на него работать. Ты говорил мне о ремонте в замке — это крупный подряд?
— Да нет. Стена парка обвалилась на участке метров в двадцать. Ее просто надо восстановить. Еще надо переделать бывшую конюшню. Там слишком мало места: у Сен-Тьерри — «мерседес», да еще у Марселины «пежо-204». Я должен сделать из этого сарая современный гараж. Заказ я получил от старика отца.
— Откажись.
— Тогда я не смогу видеться с Марселиной, когда она будет приезжать в замок.
Клавьер посмотрел мне в глаза.
— Будете встречаться в другом месте!.. Хватит тебе быть у них на побегушках! А во-вторых, тебе нужно покончить с пьянством. Но тут, если не принять радикальных мер, ничего не добьешься. Ты должен пройти курс противоалкогольного лечения, старина, ни больше ни меньше. Повторяю: две недели в клинике. Согласен?
Я кивнул.
— Тогда завтра же и приступим, — сказал Клавьер.
— Дай мне время обернуться с делами. У меня их немало накопилось.
— И к тому же ты хочешь позвонить ей, спросить у нее совета?.. Так или нет? Где она сейчас?
— В Париже. Я хотел бы увидеться с ней, перед тем как…
— Ален, дружище, знал бы ты, как мне больно за тебя… Ладно, назначай день.
— Так, сейчас март… Пусть будет начало апреля.
— Решено. Вот адрес.
Набросав в блокноте несколько строк, он вырвал листок и протянул его мне.
— Предупредишь меня накануне… Обещаю, выйдешь оттуда как новенький. А когда станешь как все нормальные люди, то сумеешь из всего этого выпутаться, черт побери! И если надо будет порвать с ней — порвешь, если не хочешь скатиться на дно. Договорились?
Он проводил меня до двери, похлопал по плечу, распахнул передо мной дверцу лифта.
— И начиная с сего дня постарайся, если сумеешь, держаться подальше от забегаловок. До скорого!
Несколько приободренный, я спустился на улицу. Порвать! Эта мысль давно уже приходила мне в голову. Случалось даже, и не раз, что я принимался за прощальное письмо. Однако пойти до конца я так и не решился. Для разрыва нужен повод — размолвка, обида, ссора. Мне же не в чем было упрекнуть Марселину. Напротив, она всегда была единственной моей отрадой, светлым пятном в моей жизни. Она мой праздник…
Площадь Жод была в двух шагах. Спускалась ночь, и с гор задул холодный ветер. Ноги сами привели меня в «Юнивер».
— Один скотч!
Она для меня свет в окошке! В памяти всплыли слова Клавьера. Он ткнул меня носом в правду и был совершенно прав. Мне ничего не
Последние комментарии
5 часов 4 минут назад
5 часов 7 минут назад
5 часов 20 минут назад
5 часов 21 минут назад
5 часов 35 минут назад
5 часов 52 минут назад