Сфинкс [Робин Кук] (fb2) читать онлайн


 [Настройки текста]  [Cбросить фильтры]
  [Оглавление]

Робин Кук "Сфинкс"

ПРОЛОГ

1301 год до н. э Гробница Тутанхамона в Долине Царей фиванского некрополя

Десятый год правлении Величественнейшего — Царя Верхнего и Нижнего Египта, сына Ра, фараона Сети I. Четвертый месяц сезона Большой Воды, день десятый.

Эмени ткнул медным резцом в плотную массу известняка прямо перед собой, и тот уперся в каменную плиту, за которой находился Дом Вечности молодого фараона Тутанхамона, оставленного здесь пятьдесят один год тому назад.

Воспрянув духом, Эмени начал копать еще усерднее. Туннель, в котором он распластался на животе, был слишком узок даже для его худощавой, жилистой плоти. Наконец в кромешной тьме руки Эмени наткнулись на покрытую гипсом стену и нащупали печать Тутанхамона на двери, покой которой не нарушался с тех самых пор, как погребли юного фараона. Эмени позволил себе немного расслабиться и прислушался к возне разносчика воды Кемеса, проталкивающего через туннель корзину с молотком, масляным светильником и бронзовым тесаком с рукоятью из бычьей кости.

При помощи молотка и резца дело с каменной плитой быстро пошло на лад, да и руки Эмени к этому моменту уже приобрели необходимую сноровку. Он поражался убогости Тутанхамоновой гробницы, когда сравнивал ее с Домом Вечности нынешнего фараона — Сети I, на строительстве которого теперь подрабатывал. Однако сетовать было бы грешно: опала Тутанхамона являлась главным залогом успеха ночного предприятия. В противном случае сюда и носа никто бы не сунул. Согласно указу фараона Хоремхеба, сторожевые жрецы Амона были отозваны, и Эмени оставалось лишь подкупить пьянчужку, караулящего домики местных работяг. Дело, впрочем, обошлось двумя мерами зерна и пива. Хотя и в этом не было особой нужды, раз уж Эмени пришло в голову навестить Тутанхамона во время великого праздника Оп. Весь персонал некрополя, как и основная часть жителей близлежащей деревушки, откуда и сам Эмени был родом, находился сейчас там, где им и положено было находиться, — в Фивах, на восточном берегу Нила. И все же Эмени боялся так сильно, что страх заставлял его орудовать молотком все сильнее и яростней. Плита перед ним поддалась, а мгновение спустя глухо обрушилась внутрь.

С чувством благоговения Эмени двинулся вперед. В погребальном помещении стояла абсолютная тишина. Заглянув обратно в туннель, он увидел в призрачном отблеске лунного света подползающего Кемеса.

Двигаясь быстро, Эмени все же старался не потревожить гирлянду мертвых цветов на пороге и поскорее найти два необходимых ему золотых ковчега. Обнаружив их, он не без почтительности вскрыл дверцы и вынул драгоценные статуэтки. Это были прелестные изваяния Изиды и Нехбет — хищной богини Верхнего Египта.




Вооружившись снова молотком и резцом, Эмени забрался под усыпальницу Амнута, быстро пробил вход в соседнее помещение и проник туда, держа перед собою лампу. Осторожно поставив лампу на шкафчик из красного дерева, он стал внимательно осматривать ковчежец, не подозревая, что в туннеле в это мгновение жизнь кипела ключом.

Кемес почти добрался до пролома, а следом за ним двигался Ирамен. Амасис, огромный нубиец, с трудом проталкивающий свое тело сквозь узкий проход, чуть отставал от них. Как только три плебея разглядели несметные сокровища, девственно разложенные вокруг них, страх мгновенно сменился непотребной жадностью. Точно голодные гиены они метнулись на утонченные предметы загробной роскоши. Заботливо упакованные кофры были вспороты и выпотрошены, Золото инкрустаций безжалостно вырвано. В первое мгновение, когда Эмени услышал грохот и треск, сердце его едва не выпрыгнуло из груди. В голове мелькнула мысль об ужасной расправе. Затем до него донеслись возбужденные знакомые голоса, и он понял, что произошло. Вся затея превращалась в разнузданный ночной кошмар.

— Нет, нет! — закричал он и, схватив лампу, бросился в проход. — Остановитесь! Ради всех богов — остановитесь! — Крик, искаженный малым пространством, словно громом поразил грабителей. Опомнившись, Кемес угрожающе поднял свой нож. Амасис заметил это движение и улыбнулся. Ничего хорошего такая улыбка не предвещала.

…Эмени не мог сообразить, как долго он был без сознания. Сначала он услышал приглушенные голоса. Затем увидел свет, падающий из пролома в стене, и, медленно повернув голову, чтобы унять боль, уставился на соседнюю комнату Смерти, где находилась мумия. Скорчившись между двумя черными изваяниями Тутанхамона, он видел силуэт Кемеса. Эти трое осмелились посягнуть на самое неприкосновенное, святая святых Египта. Подтянув ноги под себя, Эмени скрючился, пережидая усилившуюся головную боль. Кемес, державший небольшую золотую фигурку, внезапно обернулся, взглянул на Эмени и замер, но тотчас же с гневным криком бросился на несчастного каменотеса.

Забыв о боли, Эмени нырнул в туннель, но Кемес успел схватить беглеца за лодыжку. Собравшись с силами, он позвал своих приятелей, а Эмени, перекатившись на спину, сильно и зло пнул его свободной ногой в скулу. Кемес ослабил хватку, и Эмени быстро пополз по туннелю, выбрался наружу, в сухой ночной воздух, и бросился к казармам охраны некрополя.

В гробнице тем временем запаниковали, понимая, что спастись можно только бегством, но для этого нужно забыто о том, что успели открыть всего-навсего один саркофаг. Амасис, пошатываясь от напряжения, выбрался из комнаты Смерти с большим грузом золотых статуэток. Кемес увязал целую груду массивных золотых колец. Они лихорадочно швыряли награбленное в тростниковые корзины, а затем в мгновение ока оказались снаружи, взвалили корзины на плечи и пустились к югу. Изнемогающий под тяжестью добычи Амасис решил припрятать под скалой синюю фаянсовую вазу, чтобы освободить хотя бы правую руку. Когда он догнал остальных, те уже выходили на дорогу к храму Царицы Хатшепсут и углубились в бескрайнюю Ливийскую пустыню. Они были свободны и богаты — сказочно богаты.


Эмени мало что знал о пытках. Когда ему сообщили о том, что решено прибегнуть к палочному допросу, он понятия не имел, что это такое. Однако, когда четверо громил в нагрудниках фараоновой стражи разложили его на низенькой скамеечке, а пятый взялся обрабатывать самые нежные и уязвимые участки его ступней, Эмени закричал:

— Остановитесь, я вам все скажу!

Когда же он совсем перестал соображать от боли, принц Майя, шеф охраны некрополя, легко махнул своей ухоженной рукой, и жест этот означал, что процедуру можно прекратить. Парень с дубиной врезал Эмени еще разок, а принц Майя, держа в руке цветок лотоса, повернулся к гостям. Их было двое: Небмара, управитель Западных Фив, и Ненефта, старший архитектор его величества, фараона Сети I. Никто из них на любезность хозяина не откликнулся, и тот сам повернулся к Эмени, лежавшему на спине и на всю жизнь возненавидевшему воровство.

— Скажи-ка, каменотес, откуда ты узнал дорогу к сокровищам Тутанхамона?

— Мой дедушка… Он передал схему гробницы моему отцу, а тот — мне.

— Твой дед тесал камни для гробницы?

— Да, — ответил Эмени.

— А ты работаешь на строительстве пирамиды? — перебил их Ненефта.

Эмени кивнул. Он очень боялся великого архитектора, и основания для этого у него имелись.

— Как ты думаешь, может ли быть ограблена сооружаемая нами гробница?

— Любая гробница может быть ограблена, если ее не охранять.

Гнев сверкнул в глазах Ненефты. Он едва обуздал яростное желание убить на месте эту тварь, олицетворявшую все, что ему было ненавистно.

— И каким образом, позволь тебя спросить, уберечь нам фараона и его сокровища? — выдавил наконец Ненефта.

— Уберечь фараона невозможно. Как было раньше, так будет всегда. Люди не перестанут лазить в гробницы.

С удивительным для своей комплекции проворством Ненефта преодолел расстояние, отделявшее его от каменотеса, и ударил его тыльной стороной ладони в лицо.

— Как смеешь ты, прах, упоминать в своей грязной речи имя великого фараона!

Он замахнулся еще раз, но вдруг остановился, и лицо его потеряло всякую осмысленность. Сонливый Небмара встрепенулся и перестал жевать финики, не донеся последний до разинутого рта.

— Все ли в порядке с твоим Великолепием? — подался он вперед, пристально вглядываясь в лило архитектора.

В жирных складках щек Ненефты неожиданно заиграла довольная улыбка. Повернувшись к столу, он возбужденно обратился к Майя:

— Гробницу Тутанхамона уже опечатали?

— Конечно, — ответил принц. — И немедленно.

— Вскройте ее!

— Вскрыть? — изумился Майя, а Небмара уронил финик.

— Да, я хочу побывать в оскверненном святилище. Слова этого каменотеса пробудили во мне вдохновение, способное потягаться с духом великого Имхотепа. Я знаю теперь, как сохранить в неприкосновенности сокровища нашего фараона. Невероятно, как я не додумался до этот раньше.

В первую секунду радостного оживления Эмени воспрянул, надеясь на благополучный для себя исход. Однако улыбка на лице Ненефты мгновенно погасла, как только он повернулся к арестанту. Зрачки его сузились, лицо потемнело.

— Твои слова принесли нам пользу, — начал он, — но они не могут искупить твое гнусное злодеяние. Сейчас тебе будет вынесен приговор, но трепещи, ибо это сделаю я. Ты умрешь следующим образом: здесь соберут таких же ублюдков, и пару часов ты будешь издыхать перед ними, посаженный на кол, а тело твое потом сожрут гиены.

Он жестом повелел своим рабам браться за носилки, в которых сидел, и после этого обернулся к остающимся сановникам.

— Вы хорошо послужили фараону сегодня.

— Служить — наша святая обязанность, твое Великолепие, — отозвался Майя. — Но кое-что все же осталось непонятным…

— Тебе и не нужно ничего понимать. Вдохновенная мысль, осенившая меня сегодня, должна пребывать величайшим секретом Вселенной. Она останется тайной навеки.

1922 год, 26 ноября Гробница Тутанхамона в Долине Царей фиванского некрополя

Возбуждение становилось всеобщим — оно как зараза перекидывалось от одного к другому, пока не поразило всех, и теперь уже не было человека, который лежал бы где-нибудь со спокойным лицом и не задавал бы нервных вопросов. Растущему напряжению не в силах был препятствовать даже кинжальный огонь одиноко висевшего над Сахарой солнца. Арабы-феллахи ускоряли и ускоряли темп, вынося щебень — одну корзину за другой — из распахнутого устья гробницы. Наконец, пройдя по нисходящему коридору. Они достигли входа в усыпальницу. Это дверь простояла запечатанной три тысячи лет. Что за ней? Окажется ли эта гробница пустышкой, как все другие, ограбленные в античности? Ответов пока не было.

Сарват Раман — десятник с большим тюрбаном на голове — поднялся на поверхность, облепленный слоем мельчайшей пыли. Держа в руках инструменты, он размашист зашагал к тенту из белого полотна — единственному предмету на многие мили вокруг, отбрасывавшему хоть какую-то тень в этой нещадно палимой солнцем долине.

— Осмелюсь доложить вашему превосходительству, что мы очистили весь коридор, — слегка согнувшись, сказал Раман — Вторая дверь нами полностью откопана.

Говард Картер прищурился, тронув указательным пальцем поля черной фетровой шляпы.

— Чудесно, Раман. Мы осмотрим дверь, как только уляжется пыль.

— Я с почтением ожидаю ваших указаний. — Раман повернулся и вышел из-под тента в марево раскаленного воздуха.

— Вы несколько холодны, Говард, — произнес лорд Карнарвон, чье полное имя звучало старомодно — Джордж Эдвард Стенхоуп Молинэ Герберт. — Я поражаюсь вашей способности сидеть здесь и допивать лимонад, вместо того чтобы бежать сломя голову к гробнице, лихорадочно воображая себе, что именно мы найдем за той дверью, — Карнарвон улыбнулся я подмигнул своей дочери, леди Эвелин Герберт. — Теперь я могу понять Бельцони, который применил гидравлический таран, отыскав гробницу Сети I.

— Мои методы отличны от методов Бельцони, — неприязненно ответил Картер, — И прошу не забывать, что его вандализм соответственно был вознагражден пустой гробницей, не считая, конечно, саркофагов. — Он невольно взглянул в сторону открытой по соседству гробницы Сети I, — Видите ли, Карнарвон, я все еще не могу сказать определенно, что же такое мы здесь нашли. И не думаю, что у нас имеются особые причины для радостного возбуждения, поскольку неясно, можно ли вообще считать это гробницей. Настенная живопись не типична для фараона восемнадцатой династии. Скорее всего это какой-нибудь перенесенный из Ахетатона тайник Тутанхамоновых принадлежностей. Кроме того, нас опередили могильные воры, и даже не один раз. Моей единственной надеждой является тот факт, что кто-то нашел веские основания, чтобы вновь опечатать двери.


К тому времени, когда они вошли в коридор, пыль уже устилала плотным ковром убегающий в темноту спуск. Они старались двигаться плавно и не тревожить блаженно застывший после неистовых рудокопов воздух. Возглавлял процессию Картер. За ним следовали Карнарвон и его дочь. Последним двигался ассистент Картера — Келлендэр. Раман, передав небольшой ломик главе экспедиции, остался у входа. Фонарь и свечи нес ассистент.

— Как я и говорил, мы не первые интересуемся содержимым этой гробницы, — произнес Картер, нервно ткнув пальцем в левый верхний угол каменной плиты, — Дверь была вскрыта и потом запечатана вот в этом месте. А здесь, — он очертил небольшую окружность в центре, — ту же самую операцию проделали вторично. И это очень странно.

Лорд Карнарвон, выглянув из-за спины археолога, увидел погребальную печать фараона, изображающую шакала и девять связанных рабов.

— Вдоль основания двери просматриваются образчики оригинальной печати Тутанхамона, — продолжал Картер. — Ну что же, давайте посмотрим, что за этой дверцей.

На мгновение время остановило свой ход, и, как только глаза Картера адаптировались к темноте, трех тысяч лет словно и не бывало. Слабо засияла слоновая кость зубов Амнута, выступили из черноты веков золотые фигуры животного обличья.

— Что-нибудь видно? — спросил Карнарвон.

— Да! И зрелище неописуемое! — Картер слегка отстранился, чтобы остальные тоже могли взглянуть на комнату, битком набитую невероятными вещами. Три усыпальных ложа венчались золотыми головами, а в углу, куда упал свет фонаря, валялась груда ларцов и ковчегов, инкрустированных золотом. Картер попытался уяснить себе причину беспорядка в погребальном покое. Вместо предписанного ритуалом строго определенного положения предметов загробной жизни здесь царила полнейшая неразбериха. Справа можно было увидеть две статуи Тутанхамона в натуральную величину — каждая в золотой юбочке и в золотых сандалиях, скрещенные руки удерживают символы власти фараона.

Между этими изваяниями была еще одна опечатанная дверь!

Картер отодвинулся от пролома, предоставив спутникам вволю наслаждаться созерцанием неправдоподобного для простых смертных феномена. В нем росло желание немедленно разрушить остаток стены и проникнуть внутрь комнаты. Но никто не войдет туда, вплоть до завтрашнего утра…

1922 год, 27 ноября

В это утро Картер провозился у входа более трех часов. Раман и еще несколько феллахов крутились около него. Рядом в ожидании стояли лорд Карнарвон и леди Эвелин. Картер решительно поправил сбившийся галстук и шагнул через порог, глядя себе под ноги.

Не говоря ни слова, он жестом предупредил Карнарвона, чтобы тот не споткнулся о полупрозрачную алавастровую вазу в форме лотоса, лежащую у самого входа. Затем, приблизившись к двери, расположенной между двух статуй, он приступил к осмотру печатей. Обернувшись, чтобы помочь дочери. Карнарвон заметил валявшийся у стены справа свиток папируса. Слева лежала гирлянда сухих цветов, как будто похороны Тутанхамона состоялись не далее чем вчера. Леди Эвелин наконец вошла, влекомая твердой отцовской рукой и сопровождаемая Келлендэром. Раман за недостатком места входить не стал и ограничился тем, что скромно стоял у входа.

— К сожалению, усыпальный покой тоже не остался в неприкосновенности, — сказал Картер, указывая на дверь перед собой. Карнарвон, леди Эвелин и Келлендэр осторожно подошли к археологу и стали рассматривать то место, куда указывал его палец. Даже Раман не удержался и сделал шаг вперед.

— Удивительно то, — продолжал Картер, — что сюда входили только один раз, а не дважды — как в первую дверь. Это дает повод надеяться на сохранность мумии, быть может, грабители до нее не добрались, — Картер оглянулся и увидел Рамана, — Раман, мне помнится, я не отдавал никаких распоряжении относительно твоего присутствия здесь.

— Я прошу у нашего превосходительства прошения, но мне подумалось, не мог ли я быть чем-нибудь полезен.

— В самом деле? Ну, если речь зашла о пользе, то привести ее ты можешь только одним способом: немедленно выйдя наружу и не впуская сюда ни одного человека без личного моего разрешения.

— Будет исполнено, ваше превосходительство. — Раман бесшумно выскользнул из комнаты.

— Говард, — заговорил Карнарвон. — Вам следовало проявить чуть больше великодушия.

— Всем рабочим будет предоставлена возможность осмотра, но время для этого я назначу позже, — ответил Картер, — Итак, как я уже сказал, мумия вполне может оказаться нетронутой из-за того, что грабителей, видимо, застали врасплох в самый разгар их святотатства. Есть, правда, кое-что непонятное и таинственное в том, как расположены вещи. После воров здесь все-таки пытались навести порядок, но времени как будто не хватило. Почему?

Карнарвон пожал плечами.

— Взгляните на чудесную вазу у порога, — продолжал Картер. — Почему ее не убрали на место? А этот золоченый ковчежец с распахнутой дверкой — статуэтка оттуда украдена, но почему никто не удосужился запереть его? Или вот эта обыкновенная масляная лампа. К чему ее оставили здесь? У меня такое ощущение, словно все находящиеся здесь силятся сказать нам нечто очень важное. И вот это действительно странно. Ох, посмотрите туда! Там еще одна комната, — Картер сел на корточки перед усыпальным ложем и осветил его фонарем. Карнарвон, леди Эвелин и Келлендэр поспешили к нему. Исчезая в проломе под ложем, луч света выхватывал очертания нового помещения, очевидно, тоже набитого золотом и драгоценностями. Как и наверху, все было перевернуто вверх дном. К несчастью для присутствующих, все они, увлеченные новой находкой, позабыли о недоуменных вопросах Картера и перестали размышлять о том, что же все-таки случилось здесь три тысячи лет тому назад.

А позже Карнарвон получил заражение крови. В ночь на 5 апреля 1923 года, менее чем через двадцать недель после событий в гробнице Тутанхамона, весь Каир был взбудоражен необъяснимым ураганом, который явился неизвестно откуда и бесчинствовал всего пять минут. В этот краткий отрезок времени умер лорд Карнарвон.

В течение нескольких месяцев, один за другим, умерли при таинственных обстоятельствах еще четверо участников ноябрьской экспедиции. Один из них, например, исчез с палубы собственной яхты, стоящей на якоре в низовьях Нила при абсолютном штиле. Интерес к раскопкам и историям с могильным грабежом начал спадать, а на смену ему пришли гипотезы об искушенности древних египтян в оккультных науках. Заговорили о „проклятии фараонов“ и каких-то тенях из прошлого, „Нью-Йорк таймс“ тревожно сообщила: „Это величайшая загадка, и игнорировать ее или сохранять скептические позиции было бы легкомысленно. Страх тем временем начал просачиваться в научные круги. Слишком много было совпадений…

ДЕНЬ ПЕРВЫЙ

Каир, 15 часов

Когда Эрика Бэрон выходила утром из отеля „Хилтон“, она преследовала ясную и вполне достижимую цель — побывать на каирском базаре и посетить секцию ювелиров, чтобы приобрести экзотические подарки. Теперь же, когда людская волна несла ее, сжатую со всех сторон разгоряченными телами, куда-то в глубь базара, акция эта уже не казалась Эрике легко выполнимой. Особенно сильно засомневалась она в успехе, когда чьи-то грязные пальцы забегали по ее волосам. Ну что ж, этого было достаточно. Ведь ее интересовала древняя цивилизация художников и жрецов. В принципе в этой стране ей хотелось увидеть только провинциальный Верхний Египет да, пожалуй, еще монументы типа Саккара. Пробираясь сквозь нагромождение лавок, торговавших голубями в тростниковых корзинках, Эрика ускорила шаг. Она уже видела впереди минарет и залитую солнцем площадь.

Внезапно Эрика остановилась как вкопанная, мгновенно потеряв всякое ощущение реальности и уткнувшись в витрину, в которой стояла небольших размеров глиняная урна, излучавшая таинственное сияние Древнего Египта. Края урны были чуть-чуть отбиты, но в остальном сосуд сохранился полностью. Перед ней был великолепный образчик преддинастической керамики.

Чуть отступив назад, Эрика попыталась прочесть надпись на витрине, но, к сожалению, так и не смогла разобрать непонятные загогулины арабского шрифта. Правда, ниже и очень мелко было нацарапано: „Антик Абдул“.

Сотни цветных бус, закрывавших дверной проем, издали щелкающий звук, когда Эрика вошла в лавку. За прилавком никого не было, и Эрика, повесив сумку на плечо, погрузилась в созерцание изумившей ее керамики. В это мгновение портьера в задней стене магазинчика раздвинулась, и к прилавку прошаркал хозяин, Абдула Хамди.

— Меня интересует эта урночка, — обратилась к нему Эрика. — Можно рассмотреть ее поближе?

— Разумеется, — ответил Абдула, вынул чашу из витрины и сунул ее в дрожащие от волнения руки Эрики. — Идите сюда, здесь больше света. — Он включил висевшую над прилавком электрическую лампочку без абажура.

Эрика подошла к прилавку и осторожно поставила на него сосуд. Затем снова ваяла чашу в рукии, медленно вращая ее кончиками пальцев, принялась исследовать рисунок, на котором были изображены танцоры, антилопы и какие-то примитивные лодки.

— Сколько? — спросила она, не отрывая глаз от изящно переплетавшихся линий.

— Двести фунтов, — ответил Абдула, заговорщицки понизив голос.

— Двести фунтов! Но я могу позволить себе фунтов сто, не больше.

— О’кей, только для вас… — Абдула выдержал паузу. — Вы американка?

— Да.

— Это хорошо. Мне нравится американцы. Пусть я понесу убыток из-за этой плошки. Итак: сотня и еще шестьдесят фунтов. Больше не уступлю.

Перевернув сосуд вверх дном, Эрика увидела нанесенную охрой спираль и потерла рисунок большим пальцем. Часть пигментов охряного покрытия отслоилась, и Эрика поняла, что ей пытаются всучить подделку. Испытывая крайнюю неловкость, она поставила вазу на прилавок и преувеличенно заинтересовалась ремнем своей сумочки.

— Ну что ж, нет так нет.

— А у меня еще есть. — Абдула открыл высокий деревянный шкаф, стоявший у стены, вытащил новую вазу и водрузил ее на прилавок.

Эрика нехотя взяла чашу в руки и принялась внимательно рассматривать рисунок у основания, затем, лизнув указательный палец, потерла им по рисунку. Краска не поддалась.

— Сколько? — Эрика попыталась скрыть охватившее ее волнение. Не так-то легко совладать с собой, когда держишь в руках вешь, сделанную шесть тысяч лет тому назад.

— Она не продается. Может быть, в другой раз. Но не сейчас. Вы туристка? — Абдула попытался отвлечь внимание Эрики от вазы.

— Нет. Я египтолог.

— Египтолог! Так вы бывали в Египте раньше?

— Нет, я здесь впервые. Давно хотела приехать, но как-то не получалось с деньгами.

— Ну что же, дай вам Бог по-настояшему насладиться этой поездкой. Вы собираетесь в Верхний Египет? В Луксор?

— Конечно.

— Я дам вам адрес моего сына, у него такой же магазинчик, и он может показать вам кое-что интересное. А пока, не согласились бы вы разделить со мной стариковское чаепитие? Чай обещаю с мятой.

Эрика колебалась секунду-другую, прежде чем взять в руки сумочку и последовать за хозяином. Задняя комната оказалась таких же размеров, что и торговая часть магазинчика, правда, без окон и дверей. Стены и пол были убраны яркими восточными коврами. Посередине, в окружении пухлых огромных подушек, стоял низенький столик и поблизости от него — кальян. Вдоль стен громоздились высокие шкафы.

— Садитесь, пожалуйста. — Абдула указал на подушки вокруг столика. — Не часто мне доводится принимать таких красивых и к тому же просвещенных дам. Скажите, радость моя, из каких вы мест?

— Вообще-то я из Толедо, штат Огайо. Но теперь живу в Бостоне, точнее, в Кембридже.

— Бостон, да. У меня там друг. Мы переписываемся время от времени. Вернее, пишет сын. Я не умею. Кстати, где-то здесь у меня его письмо. — Абдула запустил руку в шкатулку, стоявшую меж подушек, и выудил оттуда машинописное послание, адресованное Абдуле Хамди. Луксор, Египет. — Может быть, вы его знаете?

— Бостон слишком большой город… — начала Эрика, но тут же осеклась, скользнув глазами по обратному адресу: доктору Херберту Лоури. Это был ее босс. — Вы что, знакомы с доктором Лоури?

— Я дважды встречался с ним, а потом изредка переписывался. Его очень интересовала голова Рамсеса II. которая была у меня год назад. Чудесный человек. Большая умница.

— Да уж, — ответила Эрика, изумленная тем, что сидящий перед нею затрапезный Абдула способен на переписку с такой выдающейся личностью, как доктор Херберт Лоури, заведующим отделом ближневосточных исследований Бостонского музея изящных искусств.

У входа застукали бусины. Абдула поднялся и, раздвинув портьеру, произнес несколько слов по-арабски. В комнату бесшумно скользнул босой мальчик, разносчик чая с огромным подносом Он молча поставил стаканы с металлическими ручками подле кальяна. Абдула положил на поднос несколько монет, и мальчик вышел.

— Скажите, Эрика, — произнес Абдула, прихлебывая чаи из стакана. — Почему вы решили стать египтологом?

— Мне просто нравится это занятие. В детстве, когда я ездила с родителями в Нью-Йорк, единственное, что мне запомнилось, — это увиденная в музее „Метрополитен“ мумия. А позже, когда я училась в колледже, довелось прослушать курс древней истории. Я просто упивалась лекциями по культуре ушедших цивилизаций.

— Странно, — перебил ее Абдула. — Для меня, например, такое занятие чуть получше, чем гнуть спину где-нибудь на огороде. Но для вас… Что ж, раз вы счастливы, значит, такая работа вам подходит. Сколько же вам лет, радость моя?

— Двадцать восемь.

— А ваш муж, где он сейчас?

— Я еще не замужем.

Наблюдая за тем, как Абдула потягивает свои чай, Эрика думала о счастливой случайности, позволившей ей встретить этого милого старикана, и о том, что она будет часто вспоминать часы, проведенные в прохладном магазинчике с цветастыми коврами.

Абдула неожиданно поднялся и сдернул покрывало с одной из укутанных фигур высоток в два метра.

Посмотрев на нее, Эрика глухо вскрикнула и устремилась к изваянию. Лицо было выполнено из кованого золота и напоминало маску Тутанхамона, однако отличалось более искусной резьбой.

— Это фараон Сети I, — заявил Абдула и, бросив укрывавшее фараона тряпье на пол, вернулся к столику.

— Эта статуя — самая прекрасная из всех виденных мною, — прошептала Эрика, пристально вглядываясь в холодный, безжизненный лик. Глаза были сделаны из белого гипса с зелеными зрачками полевого шпата. Брови — из полупрозрачного сердолика. Традиционный древнеегипетский головной убор был, разумеется, целиком из золота, местами украшенного вкраплениями лазурита. На шее крепилось роскошно исполненное нагрудное украшение в форме ястреба, символизирующее богиню Нехбет: золотое ожерелье было испещрено лазуритом, бирюзой и яшмой, а глаза и клюв мерцали обсидианом. На поясе фараона в золотых ножнах висел кинжал с инкрустированной драгоценными камнями рукоятью. Левая рука простиралась вперед, удерживая на весу жезл, также украшенный драгоценностями.

— О, Абдула! Это так чудесно, у меня просто нет слов! — Эрика вновь оказалась лицом к лицу с фараоном и именно в это мгновение впервые увидела иероглифы, вырезанные у основания статуи. В рамочке, именуемой специалистами „картуш“, было начертано имя Сети I. Чуть ниже она обнаружила еще один картуш, и в нем было указано совершенно другое имя. Решив, что это — второе имя фараона Сети, Эрика принялась расшифровывать иероглифы. К ее изумлению, они гласили: „Тутанхамон“. Сети I являлся чрезвычайно значительной и могущественной фигурой в египетской истории, в отличие от Тутанхамона, фараона-мальчика, оставившего но себе память как о слабом, недолговечном правителе. К тому же их правления разделяло никак не менее пятидесяти лет. Да и общих родственников у них быть не могло: фараоны происходили из разных династий. Но иероглифы откровенно провозглашали и то, и другое имя.

Резкий звук застучавших бусин у входа в магазин вынудил Абдулу быстро подняться на ноги.

— Извините. Эрика, но у меня имеются веские основания соблюдать осторожность. Позвольте только взглянуть на покупателей, и я тут же вернусь.

Абдула, прошаркав к выходу, чуть раздвинул портьеру и осторожно выглянул наружу.

Из комнаты доносились тихие голоса, но вдруг Эрика уловила отчетливую перемену в интонациях приглушенного разговора. Вслед за этим раздался звон бьющегося стекла и сдавленный, мгновенно оборвавшийся крик. Эрику охватил панический страх. Стараясь двигаться бесшумно, она приблизилась к занавесу. Сначала Эрика увидела спину какого-то араба в затасканной, грязной галабии, стоявшего в дверном проеме у входа в магазин, а переведя взгляд чуть левее, зажала рот рукой, чтобы не вскрикнуть. На приливке, спиной вниз, лежал Абдула, удерживаемый сзади еще одним арабом в рваной галабии.

Третий, одетый в чистый полосатый халат и белый тюрбан, нависал над Абдулой и размахивал варварски изогнутой поблескивающей саблей. Безжалостная рука откинула голову Абдулы назад, и отточенный клинок вонзился ему в кадык. Из перерезанного горла вырвался булькающий вздох, и, заливая все вокруг, ярким ручьем хлынула кровь.

В магазине тем временем началась глухая возня, как будто передвигали мебель. Потом все стихло, И тут Эрика с ужасом услышала приближающиеся к ней голоса. Она поспешила забраться в щель между стеной и самым дальним шкафом и закрыла глаза руками. Убийцы уже входили в комнату. Арабская речь зазвучала прямо напротив скрывавшего ее шкафа. Она ясно ощущала присутствие этих людей, слышала каждое их движение, затем грузное падение чего-то тяжелого и приглушенное чертыхание. Вслед за этим шаги начали удаляться, и вскоре Эрика с облегчением услышала знакомый треск бусинок. Она медленно повернула голову и выбралась из-за шкафа. Комната была пуста. Изваяние фараона Сети I исчезло!

Шум вновь застучавших бусин у входа окатил ее новым приступом ужаса, ознобом пробежавшего по спине. Эрика опять втиснулась в глухое пространство между стеной и шкафом и услышала, как зашелестела раздвигаемая портьера. Послышался легкий шорох, затем — приближающиеся к ней шаги. Все ближе и ближе.

Чья-то сильная рука железной хваткой взяла Эрику за левое запястье и решительно выволокла ее из спасительного уголка на середину комнаты.

Бостон, 8 часов утра

Резкий сигнал электрического будильника безжалостно вонзился в уши Ричарда Харви. Стукнув раздраженно рукой по будильнику, он тут же чертыхнулся. Рядом с будильником стояла фотография Эрики, сделанная во время лыжной прогулки. Вместо того чтобы улыбаться, как все нормальные люди, когда их снимают, она смотрела в объектив с гримасой на лице, капризно надув нижнюю губку. Ричард приподнялся на кровати и, разрушая чары, повернул фото к стене. Ну как это могло случиться, чтобы такая смазливенькая девчонка втрескалась не в такого же смазливого парня, а в целую цивилизацию, умершую три тысячи лет назад?

Нет, это невозможно — прошло только два дня после ее отъезда, а он уже измаялся как школьник. Что с ним будет в оставшиеся четыре недели?

Ричард поднялся и направился в ванную. Или своих тридцати четырех он выглядел очень и очень неплохо. Занимаясь частной практикой, Ричард всегда находил время для увлекательных баталий на теннисном корте. В пользу подобной склонности красноречиво свидетельствовало его высокое, поджарое тело с хорошо развитой мускулатурой.

Из ванной комнаты он перебрался в кухню и, поставив на огонь чайник, налил себе стакан сока.

„Египет. Это все равно, что улететь на Луну, — обреченно думал Ричард. — Какого черта ей там надо, в Египте?“

День обещал быть ужасным. Тем не менее, думать о чем-либо, кроме Эрики, он не мог. В конце концов, совершенно измучившись, Ричард решил позвонить в Толедо, где жила ее мать — с ней, слава Богу, у него были прекрасные отношения. Часы показывали восемь тридцать, и он знал, что еще застанет ее дома.

— От Эрики еще ничего нет?

— Господи, Ричард, она только уехала.

— Знаю. Но мне что-то неспокойно. Никак не мог понять, что произошло. Все было просто чудесно до тех пор, пока мы не заговорили о браке.

— Да уж, лучше бы вам начать этот разговор годик назад.

— Не мог я этого сделать годик назад. Только-только начал практиковать.

— Преспокойно мог. Тебе просто не очень хотелось. А если теперь на душе кошки скребут, так не надо было отпускать ее в Египет.

— Я пробовал.

— Если бы пробовал, дорогой Ричард, она бы сейчас сидела у тебя на коленях.

— Да нет, Дженис, я действительно пытался ее остановить. Я сказал, что, если она уедет, наши отношения могут измениться.

— И что она?

— Ответила, что ей очень жаль, но поездка все равно состоится.

— Это всего лишь поза. Ричард. Со временем все утрясется. А тебе необходимо отвлечься.

— Конечно, конечно, Дженис, я знаю, по крайней мере надеюсь. Если от нее что-нибудь будет, сообщите мне.

Ричард положил трубку, ясно отдавая себе отчет в том, что от разговора легче не стало. Он тут же набрал номер отдела международной связи и выяснил, можно ли переговорить с Каиром. Мысль об Эрике, наслаждающейся в Египте своими прихотями, привела его в бешенство. Однако, злись — не злись, делать нечего.

Каир, 15 часов 30 минут

Осмелившись наконец открыть глаза, Эрика приготовилась увидеть свирепое лицо араба-убийцы, но, к полному своему изумлению, обнаружила перед собой шикарно одетого европейца в бежевом костюме-тройке. Они молча взирали друг на друга, в одинаковой степени пораженные тем, что увидели. Правда. Эрика к тому же была до смерти напугана. Этот ужас, прочно застывший в ее глазах, отнял у Ивона Жюльен де Марго целую четверть часа на уверения в том, что он не собирается ее зарезать или причинить ей хотя бы малейший вред. И все-таки, несмотря на исчерпывающие объяснения, Эрика никак не могла справиться с охватившей ее нервной дрожью и потому говорила с трудом. Частью словами, частью жестами она сообщила Ивону, где лежит Абдула. Ивон прошел в другую комнату, но очень быстро вернулся.

— В магазине никого нет, — сказал он, — Немного крови на полу, и стекло разбито.

— Я хочу уйти отсюда.

— Да, да, конечно, — успокоил Эрику Ивон. — Однако объясните, что здесь все-таки произошло.

— Мне нужно в полицию, — всхлипнула Эрика, — Я оказалась, к несчастью, свидетельницей убийства. Господи! Это невыносимо! Сквозь щель в портьере я видела трех мужчин. Одна стоял на пороге, другой держал несчастного старика, а третий… Перерезал ему горло.

— Понятно, — задумчиво произнес Ивон. — Во что были одеты эти трое?

— Это были арабы, черт бы их побрал! Двое из них — вообще натуральная рвань, но третий, похоже, приличный.

— Вы бы узнали их? — бесстрастно продолжал Ивон.

— Не знаю. Все произошло так внезапно. Возможно, я бы узнала человека с клинком. Лица того, кто стоял в дверях, я так и не увидела. Мы просто болтали с Абдулой, хозяином лавки. Долго болтали, пили чай. Такой милый старикан. Господи… Но где же тело? К чему забирать с собой еще и труп?

— Что вы имеете в виду под этим „еще и“?

— Они утащили статую. Легендарное изваяние древнего египетского фараона…

— Сети I, — перебил ее Ивон. — Неужели этот свихнувшийся старик держал статую здесь?!

— Вы что, знали об изваянии? — удивилась Эрика.

— Не только знал, но и пришел сюда лишь для того, чтобы переговорить о нем с Хамди. Давно это случилось?

— Точно не скажу. Пятнадцать, двадцать минут. Когда вы появились, я была уверена, что вернулись убийцы.

Ивон выругался по-французски и начал нервно расхаживать по комнате. Внезапно он остановился и рывком обернулся к Эрике.

— Подождите! Вы что, видели эту статую?

— Конечно. Лучшие образцы из сокровищницы Тутанхамона бледнеют перед этой скульптурой. Она — национальное сокровище Египта. Будучи египтологом, я наслышана о черном рынке античных вещей, но не могу себе даже представить, чтобы изваяние стало предметом грязных сделок. Необходимо что-то предпринять!

— Необходимо что-то предпринять! — Ивон цинично расхохотался. — Американская святая невинность. Крупнейший рынок антиквариата — вот что такое ваша Америка. Если бы предметы старины нельзя было сбыть, никакого черного рынка не существовало бы. В конечном итоге во всем виноват покупатель.

— Ах, значит, американская святая невинность! — негодуя, воскликнула Эрика, — А как насчет французской, дорогой мсье? Как у вас язык поворачивается говорить на эту тему, когда вам прекрасно известно, что Лувр просто набит ворованными вещами? Такими, скажем, как Зодиак из Храма Дендеры. Люди за тысячи миль едут в Египет лишь для того, чтобы им в конце концов показали паршивый гипсовый слепок с этого самого Зодиака.

— Плиту перевезли из Египта в целях лучшей ее сохранности, — сухо произнес Ивон. — Ну, хорошо. Не будем спорить. Мы оба считаем, что черный рынок должен быть под контролем. Разница только в методах. Я, например, не думаю, что нам надо немедленно обращаться в полицию. Не собираюсь вас пугать, всего лишь короткая справка. Это Каир. Не Нью-Йорк, не Париж и даже не Рим. Восточная тяга к интриганству и изощренная система взяток — нормальное, повседневное зло. Если вы придете с вашей историей в полицию, то немедленно превратитесь в подозреваемого номер один. Исходя из этого, вас арестуют на месте либо, если очень повезет, посадят под домашний арест. Теперь о сроках. Для того чтобы „шевельнулась“ самая плохонькая бумажка, требуется от шести месяцев до года. Я гарантирую, что ваша жизнь станет сущим адом.

— Кто вы такой? — спросила Эрика и, взяв сумку, принялась рыться в ней в поисках сигарет. Ивон вытащил из кармана золотой портсигар и открыл его. Тут же появилась золотая диоровская зажигалка. Несколько мгновений они сидели и молча курили.

— Я — один из тех, кого вы называете беспокойными людьми. Мне не нравится, что гибнут памятники древности, бесследно исчезают античные раритеты, вот я и решил этим заняться. Может быть, что-то получится. Знакомство же с этой статуей было бы… как вы там говорите…

— Находкой, — подсказала Эрика.

Ивон отрицательно качнул головой, одновременно делая руками жест, призывающий Эрику продолжать свои подсказки. Она пожала плечами и предложила „открытие“.

— Скажем, для того чтобы раскрыть тайну, — настаивал Ивон, — нам нужен…

— Ключ к ней.

— Вот именно. Знакомство со статуей было бы ключом ко многим тайнам. Однако теперь ничего не известно. Быть может, статуя исчезла навсегда. Конечно, вы могли бы помочь, поскольку видели убийц, но в Каире…

— А вам откуда известно об изваянии? — перебила его Эрика.

— От Хамди. Уверен, что, кроме меня, он написал о нем еще паре сотен люден, — ответил Ивон, оглядывая комнату, — Я мчался сюда как на пожар. — Он подошел к одному из больших шкафов и открыл дверцу. На полках лежали разнообразные предметы старины. — Жаль, здесь нет его писем. Могли бы из них что-нибудь узнать. А все эти штучки наверняка подделки.

— Письма лежат в шкатулке, — сказала Эрика.

— Отлично! — воскликнул Ивон, — Даст Бог, что-нибудь в этих бумагах нам поможет Но все же мне хочется быть до конца уверенным в том, что здесь больше ничего не припрятано. В смысле корреспонденции, разумеется. — Он раздвинул портьеру и громко крикнул: — Рауль!

У входа в магазин стукнули бусины, и в лавку вошел Рауль. Он был моложе Ивона, с оливковой кожей, черными волосами и задорной улыбкой, напомнившей Эрике Жана Поля Бельмондо.

Ивон представил его, объяснив, что он родом из южной Франции. Рауль сильно тряхнул ей руку и ослепительно улыбнулся. Затем мужчины, потеряв к ней всякий интерес, быстро заговорили на французском, обсуждая, видимо, с чего начать обыск.

— Это займет всего несколько минут, — обратился к Эрике Ивон, осторожно заглядывая в один из высоченных шкафов. Осмотрев все шкафы, французы нырнули в соседнюю комнату.

Эрика отодвинула портьеру и заглянула туда. Ивон и Рауль перетряхивали лежавшие на полу ковры. Ивон взглянул на нее и сделал знак рукой, чтобы она не беспокоилась и что больше минуты их хлопоты не займут…


Поручив Раулю восстановить в лавке порядок, Ивон вышел с Эрикой из магазина и подвел ее к черному „фиату“.

— Вы позволите отвезти вас в отель? Не „ситроен“, конечно, однако бегает славно.

Эрика растерянно оглядела площадь, вздохнула и села в автомобиль.

— Отель „Хилтон“, — сказала она.

Ивон остановил машину у самого входа в отель. Заглушив двигатель, он поспешил выбраться из нее. И галантно распахнул перед Эрикой дверцу.

— Мне пора уходить. Я был бы счастлив, если бы вы согласились поужинать со мной сегодня.

— Благодарю вас, но я очень устала. Перелет из Америки оказался слишком суровым испытанием. Давайте как-нибудь в другой раз.

— Мы не будем засиживаться допоздна. Я привезу вас обратно к десяти часам.

— Десять вечера — не слишком поздно, — думала Эрика. — Тем более что поесть все равно где-то надо.

— Ну, если вас не затруднит привезти меня в „Хилтон“ к десяти часам, — произнесла она вслух, — то я ничего не имею против ужина с вами.

Бостон, 11 часов утра

Ричард взглянул на часы, хотя прекрасно знал, что перед тем, как можно будет перекусить, ему придется осмотреть как минимум трех человек. Его трехгодичная практика врача-интерна протекала, в общем, на удивление гладко, и сам он был доволен своейработой, но все же иногда она действовала ему на нервы. Девяносто процентов больных страдали от ожирения или хотели бросить курить. Так что особенно мозгами шевелить не приходилось. Теперь же ко всем этим прелестям добавились досадные неприятности, связанные с выходкой Эрики.

Раздался быстрый стук в дверь, и Салли Марински, сестра из регистратуры, заглянув в кабинет, громко сказала:

— Я дозвонилась, доктор. Можете говорить, из своей комнаты.

Лицо Ричарда просветлело. Он просил Салли позвониться до Дженис Бэрон.

Закрыв поплотней дверь в офис, Ричард снял трубку и нажал белую кнопку на телефоне.

— Привет, Дженис.

— Знаешь, Ричард, Эрика до сих нор ничего не прислала.

— Большое спасибо. Мне просто хотелось сказать, что я скоро сойду с ума. Что делать?

— Думаю, у тебя не такой большой выбор, чтобы мучиться этим вопросом. Остается сидеть и ждать возвращения Эрики.

— А что вы скажете, если я поеду в Египет?

В трубке воцарилось молчание.

— Дженис! — Ричард подумал, что связь прервали.

— В Египет! Боже мой, Ричард!

— Разумеется, это будет непросто. Но если надо, я постараюсь. На месте все станет понятней.

— Нy… Может, это не такая уж плохая идея. Эрика всегда поступает так, как ей взбредет в голову. А твоя поездка в Египет может и вправду оказаться хорошим выходом.

— В общем, я пока не решил. Но вам, Дженис, большое спасибо за поддержку.

Ричард положил трубку и заглянул в тетрадь со списком больных на сегодня. День обещал быть нескончаемо длинным.

Каир, 21 час 10 минут

Эрика чуть отклонилась назад, позволяя двум весьма предупредительным официантам убрать со стола приборы. Ужинали при свечах за роскошно убранным столом. Ивон со знанием дела заказывал источающие сладостный аромат пряные блюда. Ресторан располагался на самой вершине горы Мукаттам Хилз. Они сидели на открытой веранде, и взору Эрики открывались изрезанные очертания Аравийских гор, купола и минареты Каира. Глядя на это великолепие. Эрика никак не могла избавиться от ощущения, что сказки „Тысячи и одной ночи“ обрели свою жизнь в реальности.

После ужина они решили прогуляться по склону торы до живописных развалин средневековой мечети. Но точно в десять, как и обещал, Ивон подвез Эрику к отелю. Поднимаясь в лифте на свой этаж, она с легкой улыбкой призналась себе, что этот француз чуть-чуть вскружил ей голову — Эрика давно не встречала таких обаятельных и утонченных мужчин.

У входа в свой номер она вынула ключ, открыла дверь, щелкнув выключателем в небольшой прихожей, бросила сумку на подставку дли обуви и направилась в комнату. Но на полпути внезапно остановилась и, резко отпрянув назад, пронзительно закричала. В углу комнаты сидел мужчина с лицом типичного бедуина, который по какой-то непонятной причине нарядился в европейский костюм.

— Меня зовут Ахмед Хазан, — глубоким и тягучим голосом произнесла фигура в углу. — Я руковожу Департаментом по делам исторических ценностей Арабской Республики Египет. Приношу свои извинения, но, боюсь, вам придется пойти со мной, Эрика Бэрон.

Эрика ощутила панический страх. Не отдавая отчета в своих действиях, она механически надела свитер и взяла в руки сумочку.

У выхода из отеля Ахмед поднял руку, и к ним подкатил большой черный „седан“.

Хазан указал Эрике на заднее сиденье, и она поспешно забилась в машину, смутно рассчитывая на то, что ей зачтется эта покорность.

Вскоре автомобиль подъехал к массивной колоннаде правительственного учреждения, и ночной сторож открыл перед ними тяжелую дверь.

Войдя в офис. Ахмед указал Эрике на стул, стоявший неподалеку от письменного стола из красного дерева.

Покусывая губу и пытаясь скрыть свое беспокойство, Эрика повернулась к Ахмеду и застыла в изумлении. Он занимался электрическим чайником.

— Хотите чаю?

— Нет, спасибо, — ответила Эрика, совершенно сбитая с толку.

Ахмед налил себе чай и перенес стакан на письменный стол. Медленно опуская в него кусочки сахара, он устремил на Эрику властный взгляд.

— Я хочу знать, почему вы находитесь в Египте. Какова цель вашего приезда и на кого вы работаете?

— Я ни на кого не работаю, и у меня нет никакой цели, — нервно ответила Эрика. — Я египтолог. Восемь лет я изучала Древний Египет. Работаю в отделе египтологии Бостонского музея. Всю жизнь мне хотелось приехать сюда, но удалось лишь в этом году.

— Как давно вы знакомы с Ивоном Жюльен де Марго? — Ахмед подался вперед.

— Сегодня я увидела его первый раз в жизни.

— При каких обстоятельствах?

— Мы познакомились, когда я гуляла по Хан эль Халили, — выдавила Эрика.

— Знаете ли вы, что мсье де Марго известен как крупный покупатель старинных вещей? Что он делает в Каире?

— Не имею ни малейшего понятия. Я познакомилась с этим мужчиной несколько часов назад.

— Однако сегодня вечером вы с ним ужинали.

— Совершенно верно, — с вызовом ответила Эрика.

Допив одним глотком оставшийся в стакане чай, Ахмед склонился к своей „гостье“:

— Для вашей же пользы советую никому об этом разговоре не сообщать. Сейчас я отвезу вас обратно в отель.

Каир, 23 часа 15 минут

Ивон Жюльен де Марго сидел в своем номере и внимательно изучал содержимое кейса, заполненного до отказа бумагами, найденными у Абдулы Хамди. Рауль, растянувшись на кушетке, вторично просматривал уже изученные Ивоном письма.

— Вот оно! — воскликнул Ивон, с силой ударяя по лежавшему перед ним листу бумаги — Стефанос Маркулис. Хамди переписывался с Маркулисом! У него бюро путешествий в Афинах.

— Может, это то, что мы ищем, — с надеждой проговорил Рауль. — Думаешь, он угрожал Хамди?

— Не сказал бы, что похоже на угрозы. Он пишет о своей заинтересованности в деле и о том, что ему хотелось бы прийти к любому компромиссному решению. Но в чем состоит дело? Об этом здесь ничего нет.

— Скорее всего имеется в виду статуя фараона Сети, — сказал Рауль.

— Возможно, однако моя интуиция подсказывает, что дело в другом. Зная Маркулиса, можно предположить, что о статуе он написал бы прямо. Здесь кроется что-то еще. Думаю, если кто кому и угрожал, так это Хамди Маркулису.

— Надо сказать, этот Хамди был совсем не глуп.

— Наоборот, глуп непроходимо, — перебил Рауля Ивон, — поскольку уже мертв. Хамди состоял в переписке со всеми крупными музеями мира. Так что Маркулис — надежда слабая. Единственный реальный для нас шанс — Эрика Бэрон.

— Как она может нам помочь? — спросил Рауль.

— Есть у меня одна идея. Эрика видела лица двух арабов из троицы, убившей Абдулу Хамди.

— Может, и так, но я сомневаюсь, что она сумеет узнать их при встрече.

— Конечно, не сумеет. Однако это не важно, если убийцы будут уверены в обратном.

— Не понял…

— Можно ли быстро распространить в преступном мире Каира слух о том, что Эрика Бэрон оказалась свидетельницей убийства и легко опознает нападавших?

— Вот оно что. — протянул Рауль. — Ты хочешь использовать Эрику Бэрон в роли приманки.

— Совершенно верно. Для полиции здесь нет никаких зацепок. Департамент по делам исторических ценностей пальцем не шевельнет, если не узнает о статуе, так что Ахмед Хазан из игры исключен. Он, пожалуй, единственное официальное лицо, способное нам помешать.

— Возникает громадная проблема, — серъезно проговорил Рауль.

— Какая? — спросил Ивон, затягиваясь сигаретой.

— Это очень опасный план. Скорее всего он означает смертный приговор для мадемуазель Эрики Бэрон. Я уверен, что они убьют ее. Надо нанять подходящего человека для ее защиты.

— Ты имеешь в виду парня по имени Халифа?

— Да.

— С ним всегда одни неприятности.

— Согласен, зато он самый лучший. Если ты хочешь уберечь девушку и заполучить убийц, тебе нужен именно Халифа. Проблема только в том, что он дорого стоит.

— Это не проблема. Мне нужна статуя. Нанимай Халифу. Пусть начинает следить за Эрикой Бэрон с завтрашнего утра. Я думаю, мне и самому придется повозиться с ней.

Афины, 23 часа 45 минут

Освободив одну руку, Стефанос Маркулис дотянулся до лампы и погасил ее. Комната тотчас погрузилась в темноту.

— Афины — самый романтичный город, — сказала Дебора Грэм, выскальзывая из объятий Стефаноса. Атмосфера томной греческой ночи пьянила ее не меньше вина, которое они выпили. Прямые белокурые волосы Деборы волной упали ей на плечи, и она, кокетливо запрокидывая голову, принялась убирать их за уши.

— С тобой трудно не согласиться, — проговорил Стефанос. — Поэтому я и живу здесь. Афины — город любви. — Он склонился над Деборой и стал целовать ее в губы. Девушка закрыла глаза и с затаенной радостью приготовилась к тому, что так долго в себе сдерживала.

Им помешал резкий звонок телефона, стоявшего у кровати.

— Возьми трубку, — скомандовал Стефанос.

Дебора с удивлением посмотрела на него, однако трубку взяла. Поприветствовав на английском языке абонента, она тут же попыталась передать трубку Стефаносу, говоря, что звонок, судя по всему, международный. Он жестом дал ей понять, чтобы она узнала, кто говорит. Дебора послушно прижала трубку к уху и спросила:

— Кто у телефона? — Зажав ладонью микрофон, она тихо прошептала: — Звонят из Каира. Мсье Ивон Жюльен де Марго.

Стефанос вырвал у нее трубку. Лицо его при этом совершило разительную перемену от похотливости беззаботного фавна до строгой расчетливости лондонского банкира.

— Надеюсь, ты не собираешься сообщить мне, что просто решил поболтать со своим афинским приятелем среди ночи.

— Ты, как всегда, прав, — спокойно ответил Ивон. — Я хотел узнать у тебя кое-что об Абдуле Хамди. Ты знаком с ним?

— Этого ублюдка знает каждый второй.

— У тебя лично были с ним дела?

— К чему ты клонишь?

— Его сегодня убили.

— Какая жалость, — насмешливо протянул Стефанос. — Мне-то что до этого?

— Ты знаешь, кто убил Хамди?

— Многие хотели видеть мертвым этого ублюдка. И я в том числе. Слушай, де Марго, надоели мне твои вопросы.

— Но я знаю одну вещь, которую тебе очень хотелось бы услышать.

— Что именно?

— У Хамди была статуя Сети I. Точно такая же, как в Хьюстоне.

— Как он ее добыл?

— Понятия не имею.

— Дело уже получило огласку?

— Нет. Я оказался на месте через пять минут после убийства. Все бумаги и письма Хамди у меня. Включая твое последнее письмо к нему.

— Что ты собираешься с ним делать?

— Пока ничего. Но дело в том, что убийство произошло при свидетеле.

Стефанос замер, о чем-то напряженно думая.

— Этот свидетель может опознать убийц?

— Разумеется. Но это не он, а она. И к тому же египтолог. Ее зовут Эрика Бэрон, а живет эта очаровательная особа в отеле „Хилтон“.

Нажав на рычаг телефона, Стефанос тут же набрал местный номер.

— Евангелос, укладывай чемодан. Утром вылетаем в Каир. — Он взглянул на Дебору и явно изумился, поскольку совершенно забыл о ее присутствии. — Убирайся отсюда!

Дебора вскочила на ноги и выбежала из комнаты. Греческая раскованность и свобода все-таки вышли на поверку слишком опасными и непредсказуемыми, о чем ее и предупреждали в Сиднее.

Каир, 2 часа 45 минут

Резкий чужеродный звук заставил Эрику вскочить на ноги. В первое мгновение она не сообразила, где она и что с нею происходит. Откуда-то доносился шум льющейся волы. Звук повторился, и Эрика, постепенно приходя в себя, поняла, что это гостиничный номер и всего-навсего звонит телефон. Она подняла телефонную трубку. Ей сообщили, что связь с Америкой установлена и ее заказ в течение минуты будет исполнен.

— Я так рад твоему звонку, дорогая. Как ты добралась? — прозвучал воодушевленный голос Ричарда.

— Ужасно, — ответила Эрика.

— Ужасно? А что случилось? — всполошился Ричард, — С тобой все в порядке?

— На этот счет можешь не беспокоиться. Просто я встретила здесь не совсем то, что ожидала. — И она рассказала Ричарду об убийстве и статуе, о своем страхе, об Ивоне и, наконец, об Ахмеде.

— Боже мой! — Ричард был охвачен ужасом, — Эрика, я требую, чтобы ты немедленно вернулась домой. Ближайшим самолетом!

— Я не собираюсь уезжать из Египта.

— Послушай, дорогая, но ты уже доказала все, что хотела. Отчиталась перед собой за свои „пунктик“. Ну и хватит! Не надо больше дразнить гусей, особенно если тебе угрожает опасность.

— Мне не угрожает ровным счетом ничего, — спокойно парировала Эрика. — И о каком „пунктике“ ты говоришь?

— Да о твоей пресловутой независимости. Думаешь, я ничего не понимаю? Пора наконец перестать выделываться, моя дорогая.

— Ричард, все не так просто, как ты думаешь. И я отнюдь не выделываюсь. Древний Египет на самом деле значит для меня очень много. Восемь лет жизни я потратила на достижение ученой степени и, поверь мне, действительно крайне интересуюсь всем, что с нею связано. Впрочем, не хочу сейчас говорить об этом, но я не приеду в Бостон.

— Тогда я приеду в Египет, — торжественно объявил Ричард.

— Нет. Пожалуйста, не приезжай. Если тебе хочется что-нибудь сделать, свяжись с моим шефом, доктором Хербертом Лоури, и попроси его позвонить мне сюда как можно скорее.

— Я, конечно, позвоню этому Лоури, но все же… ты абсолютно уверена в том, что мне приезжать не нужно?

— Уверена на сто процентов, — отрезала Эрика и повесила трубку.

Примерно в четыре часа утра телефон снова зазвонил. Это был доктор Херберт Лоури.

— Что там с тобой приключилось. Эрика?

— Все в порядке, мистер Лоури.

— Ричард показался мне очень подавленным, когда говорил по телефону. Он передал мне твою просьбу.

— Да, да, я попросила связаться с вами. Сейчас все объясню. — И Эрика вкратце пересказала события предыдущего дня. После этого как можно более детально описала статую Сети I.

— Невероятно, — произнес доктор Лоури, выслушав ее рассказ. — Я ведь своими глазами видел ту, вторую статую из Хьюстона. Ее купил какой-то сказочно богатый человек. Меня и Леонарда из музея „Метрополитен“ он доставил в Хьюстон для проведения экспертизы на собственном „боинге-707“. Мы оба сошлись во мнении, что это величайшая находка, когда-либо вывезенная из Египта. А из твоих слов вытекает, что у нее объявился близнец.

— Была ли у хьюстонской статуи резьба иероглифами по основанию? — спросила Эрика.

— Да, да, надписей было много. Масса типичных религиозных сентенций. Однако по основанию иероглифы были совсем не такие, как на всей фигуре. С первого взгляда они показались мне очень странными. Надпись с трудом поддавалась переводу, но удалось уловить следующее: „Нерушимый покой обеспечен великому Сети I, тому, кто правил после Тутанхамона“.

— Фантастика, — едва проговорила Эрика. — У той статуи, которую я видела вчера, на основании тоже были вырезаны имена Сети I и Тутанхамона. Я, правда, уже начала сомневаться, однако теперь…

— Да, в появлении на этой статуе имени Тутанхамона действительно нет и крупицы здравого смысла. Мы с Леонардом, разобрав иероглифы, вообще засомневались в подлинности изваяния. Однако все остальные признаки утверждали обратное. Ты заметила, какое из имен фараона Сети было начертано на твоей статуе?

— Кажется, имя, посвященное Осирису. — ответила Эрика. — Доктор Лоури, не могли бы вы достать фотоснимки иероглифов со статуи из Хьюстона и переправить их сюда?

— Вероятно, смогу. Я помню этого человека. Его зовут Джефри Райс. Наверняка он будет крайне заинтересован, когда узнает о существовании второй статуи, в точности повторяющей его собственную. Я уверен, что он пойдет нам навстречу.

Эрика поблагодарила доктора Лоури за звонок и сообщила, что в скором времени отправится в Луксор для перевода тамошних иероглифов. Он, в свою очередь, призвал ее быть осторожной и как можно больше думать об отдыхе.

ДЕНЬ ВТОРОЙ

Каир, 12 часов 30 минут

Стефанос Маркулис заказал еще виски себе и Евангелосу Паппараису. Они сидели за угловым столиком бара „Ла Паризьен“ в отеле „Меридиен“. Стефанос пребывал в крайне дурном расположении духа, а Евангелос знал своего босса достаточно хорошо, чтобы помалкивать.

— Черт бы побрал этого француза, — буркнул Стефанос, взглянув на часы. — Сказал, что сейчас спустится, а прошло уже двадцать минут.

Евангелос пожал плечами. Он решил не поддерживать разговора, так как знал, что любые его слова лишь подольют масла в огонь, Вместо этого он склонился под стол и поправил небольшой пистолет, спрятанный в правом ботинке. Евангелос был огромным детиной с неимоверно большими конечностями, очень крупными чертами липа и низким покатым лбом.

В эту минуту в дверях показался Ивон де Марго с чемоданчиком в руке. Он был одет в ярко-синий пиджак с широким галстуком. Следом за ним в бар вошел и Рауль. Задержавшись у входа, они принялись деловито оглядывать комнату.

Увидев Стефаноса, Ивон медленно подошел к ним. Поздоровавшись с греком за руку, он представил Рауля и уселся за стол.

— Как долетели? — тактично поинтересовался Ивон после того, как были заказаны напитки.

— Отвратительно, — сказал Стефанос, — Где письма Абдулы Хамди?

— Берешь быка за рога, Стефанос? — улыбнулся Ивон. — Что ж, может быть, оно и к лучшему. Я только хотел бы знать, не ты ли угробил этого самого Хамди?

— Прости, что разочарую тебя. Ивон, — ответил Стефанос, — но я здесь ни при чем. Убийц Хамди ищи в другом месте.

Подозреваю, что этот Хамди успел нажить себе целую кучу врагов. Ты дашь мне наконец его бумаги?

Ивон положил чемоданчик на стол и прикоснулся руками к замкам.

— Еще один вопрос. Как ты думаешь, где теперь может быть статуя фараона Сети?

— Не знаю, — раздраженно произнес Стефанос, нетерпеливо поглядывая на чемоданчик.

— Мне она очень нужна. — Ивон не торопился открывать замки.

— Если что услышу, обязательно дам тебе знать.

— Статую из Хьюстона я так и не видел. — Ивон пристально посмотрел на Стефаноса.

Оторвав взгляд от чемоданчика, тот придал своему лицу выражение крайнего удивления:

— С чего ты взял, что я имею какое-то отношение к этой статуе?

— Ну, скажем, я обладаю такой информацией.

— Из писем Хамди? — В голосе Стефаноса послышалась злоба.

Вместо ответа Ивон щелкнул замками своего кейса и вывалил все бумаги беспорядочной кучей на стол. Откинувшись назад, он хладнокровно пригубил вино, а Стефанос буквально зарылся в письмах. Выудив из них свое письмо, он отложил его в сторону и повернулся к Ивону:

— Что там эта американка? Я хочу повидать ее.

— Она остановилась в „Хилтоне“. Ей пришлось пережить сильное потрясение, так что будь с ней помягче. Она — единственная ниточка, ведущая к статуе Сети I.

— Меня не волнует твоя статуя, а поговорить с девчонкой надо. Можешь положиться на мое чувство такта. Скажи лучше, что ты вообще узнал о Хамди?

— Не очень много. Он был выходцем из Луксора. Прибыл в Каир несколько месяцев назад, чтобы открыть новый антикварный магазин. В Луксоре у него остался сын.

— Ты уже виделся с сыном?

— Нет, — Ивон поднялся. От Стефаноса ему больше ничего не было нужно, — Не забудь сообщить, если узнаешь что-либо о статуе. Внакладе не останешься.

— Ты ему веришь? — спросил Рауль, когда они вышли из бара.

— Не знаю, что и сказать, — ответил Ивон. — Верю ли я ему — это один вопрос, а вот доверяю ли — другой. Он, пожалуй, самый сильный противник из тех, с кем приходилось играть. Думаю, надо проинструктировать Халифу, чтобы он был особенно внимателен во время встречи Стефаноса с Эрикой. Если грек попытается причинить ей вред, его нужно будет пристрелить.

Каир, 17 часов 35 минут

После очередной прогулки по Каиру Эрика возвратилась в „Хилтон“.

Просторное фойе было переполнено. Послеполуденные международные рейсы сделали свое черное дело, доставив с разных концов света в Каир измученных длительным перелетом людей. Пассажиры сидели прямо на своих чемоданах, а сбившиеся с ног служащие отеля метались между ними в тщетных усилиях как-то разместить всех.

Незнакомый мужчина у регистрационной стойки взглянул на Эрику и тотчас махнул кому-то карандашом, указывая рукой в ее сторону. Эрика ускорила шаг, торопясь добраться до лифта. Нажав кнопку вызова, она старалась не оборачиваться и не глядеть по сторонам. Несколько раз она нервно нажимала на кнопку, пока наконец в зеленом окошечке перед ней не зажглась надпись „Лифт прибыл“. Она поспешила войти в кабину, и двери начали медленно закрываться. В этот момент кто-то просунул внутрь свою руку и жестом приказал лифтеру остановить лифт. Эрика отпрянула к задней стенке кабины и затаила дыхание.

— Послушайте-ка, дамочка, — обратился к ней крупный мужчина в широкополой шляпе и ковбойских сапогах. — Вы случаем не Эрика Бэрон?

Эрика открыла рот, но не смогла произнести ни звука.

— Меня зовут Джефри Джон Райс. Я из Хьюстона. Так вы, значит, и есть Эрика Бэрон?

Эрика нерешительно кивнула.

— Рад с вами познакомиться, мисс Бэрон. — С этими словами Джефри Райс протянул ей свою руку. — Очень рад. Идемте, я познакомлю вас со своей женой.

Джефри Райс буквально выволок Эрику из лифта.

— Мистер Райс. — Эрика наконец окончательно пришла в себя. — Я, разумеется, не против того, чтобы повидаться с вашей женой, однако не сейчас. У меня был очень тяжелый день.

— Вы, дорогуля, и вправду выглядите не первый сорт, но все же выпить по рюмочке — труд не очень большой, не так ли? — И он опять ухватил Эрику за запястье.

— Мистер Райс! — протестующе воскликнула Эрика.

— И хватит упрямиться, моя дорогая. Мы половину земного шара объехали, чтобы встретиться с вами.

— Что вы имеете в виду? — удивилась Эрика.

— То, что сказал. Мы с женой приехали из Хьюстона лишь для того, чтобы увидеть вас. Вернее, мы для этого прилетели. У меня, к счастью, свой самолет. Так что уж хоть выпейте с нами, не упрямьтесь, пожалуйста.

Внезапно Эрика вспомнила, кто такой Джефри Райс. Перед ней стоял владелец хьюстонской статуи фараона Сети.

— Так вы приехали из Хьюстона?

— Вот именно. Целую ночь летели без продыха. Приземлились несколько часов назад. Теперь вы пойдете знакомиться с моей Присциллой?

Эрика позволила ему увлечь себя в глубь фойе для того, чтобы быть представленной Присцилле Райс, глубоко декольтированной красотке из южных штатов с массивным бриллиантовым кольцом.

Джефри Райс повел дам в бар „Таверна“ и заказал себе и своей жене по „бурбону“, а Эрике водку с тоником. Выпив, она захмелела и с удивлением обнаружила, что даже способна смеяться над забавным рассказом Райса о том, как они с женой проходили таможенный досмотр.

— Ну что ж, теперь к делу. — Джефри Райс понизил голос. — Разумеется, не очень хочется портить нашу вечеринку, но, согласитесь, мы проделали слишком большой путь. Говорят, что вы видели статую фараона Сети I. Доктор Лоури сообщил мне, что вы хотели видеть фотоснимки моей статуи, особенно иероглифы и нижней ее части. Фотографии эти у меня здесь. — Он вынул из пиджака большой желтый конверт. — Я их с радостью отдам, как только услышу Историю о той статуе, которую вам довелось повидать здесь, в Каире. Дело в том, что я собирался передать свою статую в дар городу Хьюстону, однако теперь, когда узнал, что точно такие же изваяния появляются или могут появляться, черт их дери, по всему свету, где им только заблагорассудится, сами понимаете, подарочек мой несколько падает в цене. Короче говоря, я задумал купить и вторую статую. Готов отдать десять тысяч долларов первому встречному лишь за то, чтобы он сообщил мне, где находится статуя и кому за нее нужно платить. Буду очень рад, если таким первым встречным окажетесь вы.

Эрика бегло пересказала Райсу историю, связанную с Абдулой Хамди и со статуей Сети I. Тот слушал чрезвычайно внимательно, а имя убитого торговца антиквариатом даже записал в отдельную книжечку.

— Кто-нибудь, кроме вас, видел это изваяние? — спросил он.

— Об этом мне ничего не известно, — ответила Эрика.

— Может быть, кто-то еще знал, что статуя находится у Абдулы Хамди?

— Да. Мсье Ивон де Марго. Он остановился в отеле „Меридиен“. Мсье де Марго уверяет, что Хамди переписывался с потенциальными покупателями со всего света, так что число людей, знавших об изваянии, может оказаться чрезвычайно большим.

— Пожалуй, дела здесь еще забавнее, чем мы предполагали, — Райс взглянул на Эрику и протянул ей конверт с фотографиями. — Есть ли у вас хоть малейшее подозрение на тот счет, куда они могли утащить эту статую?

— Даже представить себе не могу, — ответила Эрика и взяла у него конверт. Несмотря на слабое освещение, она не удержалась и тут же вынула пачку фотографий, пристально вглядываясь в ту, что лежала первой.

— А ничего себе статуя, да? Рядом с нею сокровища Тутанхамона — просто жалкие побрякушки, — горделиво произнес Райс.

В принципе он не преувеличивал. Глядя на снимок. Эрика готова была согласиться, что статуя производит ошеломляющее впечатление. На первый взгляд ей показалось, что изваяние на снимке является двойником статуи, которую она видели вчера. Однако секундой позже ее уверенность заметно поколебалась. Запечатленный на фотографии фараон держал инкрустированный драгоценными камнями жезл в правой руке, тогда как Эрика отлично помнила, что у статуи Абдулы Хамди жезл находился в левой руке. Изваяния не были копиями, они представляли собой зеркальные отражения! Эрика стала быстро просматривать другие снимки. Скульптура была изображена на них во всех ракурсах и проекциях. Видимо, фотографировал большой мастер. Наконец она добралась до снимков нижней части скульптуры, и сердце ее забилось быстрей. Эрика смогла прочесть имена двух фараонов: Сети I и Тутанхамона.

— Мисс Бэрон, — заговорил Джефри Райс. — Нам было бы очень приятно, если бы вы поужинали сегодня с нами.

— Благодарю вас. — ответила Эрика, складывая фотографии в конверт. — Но сегодняшний вечер у меня, к сожалению, занят. Давайте как-нибудь я другой раз, ведь вы пока задержитесь в Египте.

— Договорились. Если хотите, можете пригласить к нам и тех людей, которым пообещали сегодняшний вечер.

Эрика но секунду задумалась, но потом все же отклонила заманчивое предложение. Джефри Райс и Ивон де Марго вряд ли почувствовали бы себя уютно в обществе друг друга.

— Каким образом вы приобрели свою статую, мистер Райс? — спросила Эрика неуверенным тоном, поскольку сомневалась в уместности подобных вопросов.

— За деньги купил, моя дорогая! — рассмеялся в ответ Джефри Райс, с силой ударяя по крышке стола массивной ладонью. — Мне сообщил об этой статуе один приятель из нью-йоркской богемы. Он позвонил и сказал, что появился изумительный образец древнеегипетской скульптуры, который в скором времени должен выставляться за закрытыми дверями на одном аукционе.

— За закрытыми дверями?

— Ага, без огласки. В общем-то так часто делают.

— Это было в Египте? — продолжала расспрашивать Эрика.

— He-а, в Цюрихе.

— В Швейцарии, — недоверчиво протянула она, — Почему в Швейцарии?

— На подобных аукционах не принято задавать вопросы. У них там тоже своего рода этикет.

— Вам известно, как статуя попала в Цюрих?

— Да нет же. Я ведь сказал, что там не задают вопросов. Аукцион был организован одним из крупнейших банков, и торг происходил в строжайшем секрете. Все, что им было нужно, — это большая куча американских денег.

Каир, 22 часа

Ужин вдвоем с Ивоном оказался очаровательной передышкой в череде непрестанных событий. Эрика даже была удивлена той неожиданной легкости, с какой она вошла в ресторан. Несмотря на кошмарный день и чувство вины, которое она испытывала с тех самых пор, как позвонила Ричарду, она вдруг ощутила, что сумеет неплохо повеселиться и до конца вкусить все удовольствия, ожидаемые ею от этого вечера. Ивон заехал за нею в отель, и его автомобиль вскоре покинул душные пределы Каира и помчался вдоль Нила, в сторону городка с нежным названием Маади.

Ресторан „Морская лошадь“ был чрезвычайно уютным. Пользуясь наступившей прохладой, которую можно оценить лишь здесь, в Египте, официанты раскрыли все окна. За рекой поверх гряды высоченных пальм виднелись освещенные пирамиды Гизы.

Ивон заказал блюда из свежей рыбы и гигантских креветок, вылавливаемых исключительно у берегов Красного моря. Креветки готовились на открытом огне, после чего обмывались охлажденным белым вином. Эрика с наслаждением взялась поглощать дары моря и виноградника.

Подошедший официант поставил перед ними кофе и тарелочки с пирожными из манной крупы, облитыми сахарной массой с изюмом и толченым грецким орехом, и Ивон расплатился по счету.

Выйдя из ресторана, он непринужденно обнял Эрику за талию. В принципе ей показалось, что она как раз этого и хотела. Вечерний воздух значительно посвежел, а в ветвях тянувшихся вдоль дороги серебряных эвкалиптов тихо сняла полная египетская луна.

Эрика уселась в машину, и Ивон попросил ее пристегнуться ремнем.

— Я когда-то занимался автогонками и привык пристегиваться. — Он отъехал от ресторана и помчался на полной скорости в сторону Каира, — В Каир сегодня прилетел грек Стефанос Маркулис. Я думаю, он станет звонить вам и договариваться о встрече. Этот человек занимается египетским антиквариатом в Афинах. Сюда приезжает крайне редко. Причины, которые привели его в Египет на этот раз, мне не известны, а я бы очень хотел их знать. Сам он заявляет, что приехал из-за убийства Абдулы Хамди. Однако по-настоящему привлечь сюда его могла лишь статуя Сети I.

— А меня он хочет увидеть, чтоб расспросить об убийстве?

— Да, — ответил Ивон, не глядя на Эрику. — Даже не знаю, каким образом он вышел на вас, но вот как-то так получилось…

— Ивон, не думаю, что мне захочется беседовать с кем бы то ни было о смерти Абдулы Хамди. Если честно, вся эта история сильно меня пугает. Ведь я уже рассказала вам все, что могла.

— Я понимаю, — мягко произнес Ивон. — Но, к сожалению, вы — это все, что у меня есть.

— Что вы хотите этим сказать?

— Вы — последняя нить, ведущая к украденной статуе. Стефанос Маркулис каким-то образом был замешан в историю с продажей первой статуи фараона Сети человеку из Хьюстона.

Боюсь, что он замешан и на этот раз. А вы ведь знаете, как важно для меня, чтоб прекратился этот разнузданный грабеж.

— Человек из Хьюстона, купивший первую статую, тоже приехал сюда. Он ждал меня сегодня днем в фойе отеля. Его зовут Джефри Райс.

На лице Ивона вздулись желваки.

— Он сказал, — продолжала Эрика, — что установил плату в десять тысяч долларов тому, кто сообщит ему, где находится второе изваяние фараона Сети.

— Боже мой! — заговорил Ивон. — Теперь я вынужден действовать очень быстро. Понимаю ваши чувства, но все же будьте снисходительны и не отказывайтесь от встречи с греком. Мне непременно нужно знать, что он задумал, а вы можете в этом помочь. Раз Джефри обещал такие деньги, я абсолютно уверен, что статуя находится где-то поблизости. И если сейчас упустить время, она тоже исчезнет в какой-нибудь частной коллекции. Все, о чем я прошу, — это лишь встреча с Маркулисом, а после вы передадите мне его слова. От первого и до последнего.

Эрика пристально посмотрела на Ивона и вдруг подумала, что он использует её в каких-то своих целях. Она тут же разбранила себя за глупую подозрительность. В конце концов можно ещё поспорить, кто здесь кого использует.


Добравшись до своего номера, Эрика быстро вставила ключ в замочную скважину и распахнула дверь. Резко включив свет, она буквально ворвалась в свою комнату. Там никого не было. Посмеиваясь в душе над своими страхами, она сбросила туфли, сняла платье и открыла балконную дверь. Затем прошла в ванную и успела уже смыть тушь с ресниц, как услышала отчетливый посторонний звук у двери своего номера Эрика затаила дыхание и напрягла слух. Кто-то вставлял ключ в дверной замок. Через секунду, тихо щелкнув, дверь открылась. Объятая ужасом. Эрика бросилась на пол и быстро заползла под кровать.

В комнату вошел мужчина и направился прямо к ее кровати, но секунду спустя исчез из ее поля зрения. Стараясь двигаться бесшумно, взломщик проверил ванную, туалет и остановился посередине комнаты.

Холодный пот выступил на лбу Эрики. Взломщик явно искал ее! Она видела, как он двинулся прямо к кровати и остановился… Внезапно свисавшее покрывало взлетело вверх, и перед Эрикой, возникло небритое мужское лицо.

— Эрика, скажи мне. Бога ради, зачем ты забралась под кровать?

— Ричард! — закричала она и разразилась слезами, — Я так рада, что это ты. Никак не могу поверить. Может, я сплю?

— Не спишь, это действительно я. Возможно, слегка не в форме, но все-таки здесь, в Египте. Мне самому в это трудно поверить. Однако, Эрика, что же ты все-таки делала под кроватью? Я тебя напугал? Прости, если так случилось. Я думал, ты спишь. Хотел тихонько войти и разбудить тебя.

— Напугал? — Эрика хмыкнула. — Знаешь, у меня ноги до сих пор как ватные. Ты просто чуть с ума меня не свел от ужаса. Откуда у тебя ключ? — Она села на край кровати и сжала коленями кисти рук.

— Я просто вошел и попросил ключ от 932-го номера.

— И они ни о чем тебя не спросили?

— Абсолютно. Для отеля в этом нет ничего необычного. Я очень рассчитывал на то, что они дадут ключ. Иначе мой сюрприз и вполовину не оказался бы сюрпризом. Мне хотелось узнать, какое выражение будет на твоем лице, когда ты увидишь, что я все-токи прилетел в Египет. Ведь я точно знаю, почему ты здесь. Ты испугалась уз и обязательств и решила продемонстрировать нам свою независимость. Это же ясно как день.

— Неправда. Если кто и боялся обязательств и уз, так это, мой милый, ты. А в Египте я оказалась отнюдь не из-за того, что мне хотелось подчеркнуть свою независимость. Я приехала сюда потому, что восемь лет потратила на изучение древней египетской цивилизации и теперь с уверенностью могу назвать это делом всей моей жизни.

Ричард долго молчал.

— Ну, если ты так заботишься о том, чтобы реализовать себя в науке, — затворил он наконец, — зачем же выбрала такое мертвое поприще, как египтология? Иероглифы эпохи Нового Царства!

— Древний Египет по сей день вызывает к жизни гораздо больше ужасов и деяний, чем ты способен себе вообразить, — возразила Эрика и, подойдя к бюро, взяла в руки конверт с фотографиями, которые передал ей Джефри Джон Райс. — За два прошедших тяжелейших дня я на собственном горьком опыте убедилась в этом. Взгляни-ка!

Ричард неохотно поднялся и вынул фотографии из конверта. Быстро посмотрев, он сразу же положил их обратно.

— Симпатичная статуя, — произнес он уклончиво.

— Симпатичная? Да это самая прекрасная античная статуя из всех, когда-либо найденных в Египте, и я была свидетельницей убийства, связанного с ней. А ты говоришь „симпатичная“.

Несколько мгновений Ричард изумленно смотрел на Эрику.

— Я думаю, тебе лучше вернуться в Бостон, — сказал он, стараясь, чтобы голос его звучал как можно тверже.

— Я никуда не поеду, — категорично заявила Эрика. — Похоже, здесь я могу помочь борьбе со спекуляцией. И еще мне очень хочется помешать вывозу из Египта пропавшей статуи фараона Сети.

ДЕНЬ ТРЕТИЙ

Каир, 8 часов утра

Эрика проснулась от легкого потряхиванья за плечо. Перед нею стоял одетый в джинсы и синюю тенниску Ричард.

— Вставай, спящая красавица, — проговорил он, целуя ее в лоб. — Завтрак будет подан через пятнадцать минут.

Принимая душ, Эрика думала, сможет ли грек или кто-то другой, причастный к этому делу, разгадать истинный смысл иероглифов, начертанных на статуе. Ее загадочное исчезновение, вне всякого сомнения, связано с тайной самого фараона Сети. Три тысячи лет миновало с тех пор, как умер этот древний египтянин. Кроме того, что он провел очень удачную военную кампанию на Ближнем Востоке и в Ливии в самом начале своего правления. Эрика смогла вспомнить лишь то, что он выстроил обширнейший храмовый комплекс в Абидосе, как бы продолжив идею Карнакского храма, и создал самую впечатляющую пещерную гробницу в Долине Царей.

Догадываясь о том, что наиболее ценная информация обо всем этом хранится в Египетском музее. Эрика решила отправиться туда, захватив с собою рекомендательные письма из Бостона. Это должно было как-то занять ее до тех пор, пока грек не назначит ей встречу. Другим человеком, который мог сообщить ей кое-что ценное, был сам Абдула Хамди, имеющий собственный бизнес в Луксоре. Когда она вышла из ванной комнаты, у нее уже был предварительный план действий.

Ричард заказал в номер обильный завтрак. Стол был накрыт на балконе. В маленьких серебристых судках лежали яйца, бекон и свежий египетский хлеб. Среди сверкающих осколков льда покоились тонкие ломтики папайи. Над голубым кофейником подымался ароматный пар. Стоя у стола, Ричард то и дело поправлял вилочки и салфетки.

— Ваше Высочество, стол готов, — И его рука указала на все стоявшие перед Эрикой блюда.

Эрика была искренне тронута. Ричард не обладал утонченными манерами де Марго, однако временами умел быть весьма привлекательным. Будучи в большинстве случаев человеком прямолинейным, он часто оказывался легко уязвимым в самых, казалось бы, простейших ситуациях. От этого она теперь волновалась, понимая, что сделает ему больно, если расскажет об Ивоне. Но все-таки отступать было некуда, и она с легкой запинкой заговорила:

— Я не знаю, все ли ты запомнил из того, о чем мы говорили сегодня ночью…

— Я помню абсолютно все, — прервал ее Ричард, делая нетерпеливый жест, — Но, прежде чем ты продолжишь, я бы хотел внести одно предложение. Сразу после завтрака мы отправляемся в американское посольство, и ты рассказываешь там обо всем, что с тобою здесь приключилось.

— Ричард, в американском посольстве не смогут для нас ничего сделать. Подумай сам, ведь приключилось-то все не со мной. Я была всего лишь свидетелем. Нет, я не поеду в посольство.

— Ладно. — миролюбиво произнес Ричард. — Если ты так на это смотришь, пусть будет по-твоему Давай просто проведем вместе один день, так сказать, на твоей территории. Мне нужно посмотреть на все своими глазами.

— Но послушай. Ричард… — начала Эрика, честно пытавшаяся рассказать ему об Ивоне и о своих переживаниях.

— Прошу тебя, Эрика. Ты же сама признала, что мы никогда не говорили об этом раньше. Дай мне немного времени. Я обещаю, что сегодня ночью мы все обсудим. В конце концов я примчался в такую даль. Должно же это хоть что-нибудь для тебя значить.

— Разумеется, должно, — устало согласилась Эрика. Подобные разговоры всегда действовали на нее угнетающе. — И все-таки такого рода решения нам следовало бы принимать вместе. Я, конечно, ценю нее, что ты для меня сделал, однако по-прежнему уверена в твоем непонимании причин, приведших меня в Египет. Кажется, мы по-разному смотрим на будущее наших с тобой отношений.

— Как раз это мы с тобой и обсудим. Но не сейчас, а сегодня вечером. А пока, раз мы решили провести сегодняшний день вдвоем, нам надо составить план. Мне бы, к примеру, хотелось поближе посмотреть на этих малюток. — Он указал рукой в сторону пирамид Гизы.

— Прости, дорогой, — ответила Эрика, — но день уже весь расписан. Утро мы проведем в Египетском музее в поисках новой информации о Сети I, а после обеда посетим место, где произошло убийство Абдулы Хамди. Так что пирамиды немного подождут.

Эрика старалась побыстрее закончить с завтраком, поскольку хотела выйти из номера до того, как прозвучит телефонный звонок. Но, к сожалению, не успела. Звонок застал их в номере, и, стараясь казаться спокойной, она подняла трубку. Естественно, звонил Ивон. Она знала, что не должна чувствовать себя виноватой, и все-таки не могла отделаться от неприятного ощущения какой-то вины.

Ивон был весел и не скупился на слова признательности за вчерашний вечер. Эрика односложно ему отвечала, понимая, что ответы ее звучат неестественно.

— С вами все в порядке? — спросил Ивон.

— Да, да, я чувствую себя прекрасно.

Последовала небольшая пауза.

— Вчера мы оба пришли к заключению, — наконец заговорил Ивон, — что было бы лучше, если бы вчерашний день мы провели вместе. А как насчет сегодняшнего? Я покажу вам замечательные окрестности.

— Нет, нет, большое спасибо. — торопливо ответила Эрика, — Ко мне сегодня ночью из Штатов прилетел гость, которого я совсем не ждала.

— Ничего страшного. Берите гостя с собой.

— Но это мой… — Эрика вдруг запнулась.

— Любовник? — неуверенно произнес Ивон.

— Приятель. — Кладя трубку, Эрика подумала, что одним грехом на душе стало больше.

— Бабье! — выругался Ивон сквозь зубы.

— Американочка слегка упрямится? — усмехнулся Рауль.

— Заткнись! — грубо ответил Ивон и вышел на балкон. Для него было непривычным ощущение дискомфорта и раздражения — Рауль, наблюдение за Эрикой Бэрон необходимо продолжить.

— Понял. Халифу можно найти через отель „Шехерезада“. Все же он — высший класс.

— Скоро у него появится шанс доказать нам это, — сказал Ивон. — Сегодня Стефанос назначит встречу с американкой. Предупреди Халифу. Всякое может случиться.

— Доктор Сарват Фахри готов принять вас немедленно — Молодая секретарша, с массивным, полным значения бюстом, провела Ричарда и Эрику в кабинет. За большим письменным столом, заваленным книгами, научными журналами и просто бумагами, сидел доктор Фахри, сухой нервный старичок с острыми чертами лица. И пышной седой шевелюрой.

— Добро пожаловать, доктор Бэрон. — Он не встал из-за стола, а рука, в которой Фахри держал рекомендательные письма Эрики, заметно дрожала, — Всегда рад видеть у себя любого сотрудника Бостонского музея изящных искусств. Мы в большом долгу перед Рейзнером за его замечательную, уникальнейшую работу. Из ваших рекомендательных писем я узнал, что вы планируете заняться переводами надписей на монументах эпохи Нового Царства. Я могу оценить ваше намерение. Дело это чрезвычайно сложное. Если понадобится моя помощь, я, разумеется, к вашим услугам.

— Благодарю вас, — сказала в ответ Эрика. — У меня как раз есть одна просьба. Я интересуюсь любой информацией о Сети I. Могу ли рассчитывать на материалы вашего музея?

— Вне всякого сомнения. — приветливо произнес доктор Фахри, однако голос его слегка изменился и звучалнесколько вопросительно. — К сожалению, мы не располагаем обширными сведениями об этом фараоне, что наверняка вам самой хорошо известно. Кроме переведенных в его гробницах надписей, у нас есть кое-что из его переписки времен ранних военных кампаний в Палестине Но это, похоже, все. Больше ничего нет. Я думаю, вам удастся самой приумножить наши знания в этой области с помощью тех переводов, которыми вы намерены здесь заняться. Прежние были сделаны слишком давно, с тех пор техника перевода шагнула далеко вперед.

— А мумия фараона Сети находится здесь? — спросила Эрика.

— Да, эта мумия действительно экспонируется в нашем музее. Она попала к нам из сокровищницы Дейр эль-Бахри, которую долгое время грабили представители семейства Расул. Вы сможете увидеть ее этажом выше.

— Эта мумия когда-нибудь подвергалась детальному обследованию?

— Конечно. — ответил доктор Фахри. — Мы проводили аутопсию.

— Вскрытие трупа? — воскликнул Рнчард. — Разве мумия — это труп?

Эрика сжала руку Ричарда повыше локтя, и он замолчал. Доктор Фахри между тем продолжал как ни в чем не бывало:

— А совсем недавно группой американских специалистов была сделана рентгенограмма. Я с большим удовольствием предоставлю в ваше распоряжение все имеющиеся в нашей библиотеке документы, — Он поднялся из-за стола и направился к двери.

— Еще одна просьба, — заторопилась Эрика. — У вас, наверное, много материалов, связанных со вскрытием гробницы Тутанхамона…

Ричард обогнал Эрику и, выйдя в приемную, искоса бросил взгляд на секретаршу. Ничего подозрительного он не заметил. Девушка увлеченно печатала на машинке.

— Ну, в этом мы вам поможем, — проговорил доктор Фахри, когда они вошли в просторный, облицованный мрамором зал, — Вы, очевидно, знаете, что мы планируем при помощи различных фондов, основанных посредством Всемирной выставки-турне „Сокровища Тутанхамона“, построить специальный музей для экспозиции найденных в его гробнице произведений древнего ювелирного искусства. Теперь же мы располагаем полным комплектом переснятых нами на микрофильм записей Картера из так называемого „Дневника Входа“, а кроме того, еще и значительной частью переписки между Картером, Карнарвоном и друга ми участниками вскрытия этой гробницы.

Доктор Фахри представил гостей молчаливому юноше по имени Талат. Юноша внимательно выслушал многословные инструкции своего шефа, а затем, поклонившись, исчез за боковой дверью.

— Сейчас он принесет вам материалы о фараоне Сети I, — сказал доктор Фахри. — Благодарю вас за нанесенный визит. Если моя помощь понадобится вам еще раз, не стесняйтесь — немедленно дайте знать, — Он пожал Эрике руку, шатаясь в то же время справиться со спазматической ухмылкой, обезобразившей его морщинистое лицо.

— Господи, ну и местечко, — прошептал Ричард, — Очаровательный тип.

— Доктор Фахри, да будет тебе известно, ученый с мировым именем. Он — лучший специалист в области древнеегипетской религии, похоронных обрядов и методов мумифицирования.

— Методы мумифицирования! Могу себе представить. У меня на примете есть одна церковь в Париже — он с легкостью мог бы устроиться туда кладбищенским сторожем.

— Перестань паясничать, Ричард, — оборвала его Эрика.

Они сели за один из плотно сколоченных дубовых столов, которыми был уставлен читальный зал. Все здесь было покрыто ровным слоем желтоватой каирской пыли, при ближайшем рассмотрении оказавшейся обыкновенным мелким песком.

Вскоре юноша по имени Талат вернулся и принес два больших пакета из плотной бумаги. Он вручил их Ричарду, а тот, ехидно улыбнувшись, передал Эрике. На первом конверте значилось „Сети I, А“. Эрика открыла его и разложила содержимое на столе. В большинстве своем это были ксерокопии различных статей о фараоне. Несколько на французском, две-три на немецком, но основная часть на английском языке.

— П-с-с-с-т. — Талат коснулся руки Ричарда.

Тот обернулся, удивленный не совсем обычным обращением.

— Ты хотеть скарабей от древний мумия? Очень дешевый. — Талат протянул вперед левую руку, медленно разжал пальцы, и глазам Ричарда явились два слегка влажных скарабея.

— Слушай, тут этот парень, — обратился Ричард к Эрике, — Он хочет продать каких-то скарабеев.

— Наверняка фальшивки, — не отрываясь от бумаг, задумчиво проговорила Эрика.

Рнчард взял одного жука.

— Один фунт, — сразу объявил Талат. Видно было, что он очень нервничает.

— Эрика, взгляни-ка сюда. Какой симпатичный скарабейчик. Этот парнишка затеял тут бизнес, а сам боится до смерти.

— Ричард, в Каире на каждом углу можно купить скарабея. Ты лучше походи пока по музею, а я тем временем закончу свою работу. — Она подняла на него глаза, но Ричард никак не отреагировал. Он внимательно рассматривал скарабеев, лежавших на ладони.

— Ричард, — снова заговорила Эрика — Не связывайся с ним. Он тебя одурачит. Дай-ка мне одного жука. — Она взяла скарабея, перевернула его, чтобы прочесть иероглифы на брюшке, и воскликнула: — Боже мой!

— Думаешь — настоящий? — заинтересованно спросил Ричард.

— Да нет, не настоящий. Но подделка весьма искусная. Просто виртуозная. Здесь нанесен картуш Тутанхамона. Мне кажется, я знаю, кто это сделал. Сын Абдулы Хамди. Изумительная работа.

Эрика заплатила Талату за жука двадцать пять пиастров и поскорей услала юношу.

— У меня уже есть такой, сработанный сыном Хамди, только на том значатся имя Сети I. Мне его подарил Абдула. Хотела бы я знать, имена каких фараонов он еще использовал.

По настоянию Эрики они вновь вернулись к статьям о фараоне Сети. Даже Ричард — и тот погрузился в чтение ксерокопий. Целые полчаса в зале стояла абсолютная тишина.

— В жизни не читал ничего зануднее, — наконец громко сказал он, отбрасывая от себя бумаги, — А я еще думал, что самая скучная вещь — патология. Теперь понимаю, как я заблуждался.

— Давай посмотрим, что во втором пакете. — Эрика вывалила на стол содержимое конверта с надписью „Сети 1, Б“.

Ричард заметно оживился. Здесь оказались фотографии мумии Сети I, рентгеновские снимки, письменный отчет о вскрытии и еще несколько статей.

— Господи! — воскликнул, притворно ужаснувшись, Ричард и взял в руки фотографию, где крупным планом было снято лицо фараона Сети. — Твой приятель отвратителен, как тот покойник, которого я потрошил на первом курсе в анатомичке, — Он открыл отчет о вскрытии мумии и начал читать.

Эрика тем временем нашла рентгеновский снимок всего тела. Изображение вызывало в памяти классический образ Смерти, но без косы и со скрещенными на груди руками Эрика погрузилась в исследование. Спустя некоторое время она обнаружила одну странную особенность. Руки на снимке, как и у мумий других фараонов, были скрещены, однако ладони, вместо того чтобы быть сжатыми в кулаки, оставались свободно и широко раскрытыми. Пальцы выпрямлены во всю длину. Обычно фараонов хоронили со скипетром и цепом в руках — они символизировали верховную власть. Сети I был мумифицирован по-иному. Эрика напряженно пыталась понять, почему. Интуиция подсказывала ей: в этом кроется что-то важное…


На дне пустого стеклянного шкафа лежали две отпечатанные типографским способом карточки. Халифа склонился над ними и прочитал оба текста — делать-то все равно ему было нечего, Один из них гласил: „Золотой трон Тутанхамона. 1355 г. до н. э.“. Другая, совсем новенькая карточка сообщала:

„Временно отсутствует в качестве экспоната Всемирной выставки-турне Сокровища Тутанхамона“. С того места, где стоял Халифа, Ричард и Эрика сквозь пустой прозрачный шкаф видны были как на ладони. Никогда он не подошел бы так близко к объекту слежения, если бы сам не был предельно заинтригован. Таких заданий ему исполнять еще ни разу не доводилось.

Как только американцы перешли к следующему экспонату, Халифа тоже переместился за другой стеклянный шкаф с карточкой „Временно отсутствует…“. Прикрывая лицо музейным путеводителем, он попытался уловить содержание их разговора. Все, что ему удалось расслышать, было лишь болтовней о сказочном богатстве одного из великих фараонов древности. И все же для Халифы это тоже был в своем роде разговор денежный, поэтому он предельно напряг слух. Ему нравилось доставляемое тесной близостью к „жертве“ чувство опасности, пусть даже опасность была лишь воображаемой. Эти люди ничем не могли ему угрожать. Он бы застрелил их обоих в течение двух секунд.

— Большинство по-настоящему ценных экспонатов сейчас находится на выставке в Нью-Йорке, — говорила Эрика, — но все-таки взгляни на кулон. Эти вещи были погребены с малозначительным Тутанхамоном, вот и попробуй себе представить, какие сокровища захоронили в гробнице Сети I.

— Что-то у меня не получается. — Ричард переминался с ноги на ногу.

Эрика поняла, что ему скучно.

— Ну, хорошо, — примирительно сказала она. — Ты был паинькой. Поехали обратно в отель — перекусим и посмотрим, нет ли каких для меня известий. После этого отправимся побродить по базару.


В отеле Эрику ждала записка с номером телефона, по которому она должна позвонить. Записка была предельно лаконична: „Очень рад буду встретиться с вами, как только вы сочтете это возможным. Стефанос Маркулис“. Одна только мысль о том, что ей придется разговаривать с кем-то, кто имеет отношение к подпольной торговле драгоценностями, а может быть, и к самому убийству, приводила Эрику в содрогание. Но этот мужчина некогда продал уже одну статую фараона Сети и вполне мог оказаться теперь полезным для того, чтобы отыскать вторую. Ей вспомнилось предостережение Ивона о необходимости выбора для этой встречи какого-нибудь людного места, и она впервые порадовалась тому, что Ричард приехал за ней в Египет.

Дозвонилась она довольно быстро.

— Алло, я вас слушаю. — Голос Стефаноса отличался властными нотами.

— Вас беспокоит Эрика Бэрон.

— Ах, да. Спасибо, что позвонили. Я вас разыскивал. У нас, кажется, есть общин друг, Ивон де Марго. Надеюсь, он говорил, что я захочу с вами встретиться. Нам нужно кое о чем поболтать. Давайте сегодня после обеда, ну, скажем, где-то в половине третьего.

— И где? — спросила Эрика, памятуя о словах Ивона.

— Да где хотите, моя дорогая.

Эрику покоробила его фамильярность.

— Я не знаю, — проговорила она, глядя на часы. Стрелки показывали одиннадцать тридцать. В половине третьего она с Ричардом будет на базаре.

— Может, прямо у вас в „Хилтоне“? — предложил Стефанос.

— После обеда я собиралась пойти в район базара Хан эль Халили.

— Подождите секундочку, — попросил Стефанос, Эрика услышала приглушенный обмен репликами. — Простите за невольную паузу. — наконец сказал он, — Вам знакома прилегающая к Хан эль Халили большая мечеть Аль Ажар?

— Да, — ответила Эрика. Она вспомнила, что Ивон показывал ей мечеть.

— Встретимся там, — почти приказал Стефанос. — Это место нетрудно найти. В два тридцать. Я с огромным нетерпением буду ждать нашей встречи, дорогая моя. Ивон де Марго рассказал мне о вас кое-что интересное.

Эрика попрощалась и повесила трубку. После разговора оно испытывала крайнее раздражение и даже немного страх. Однако, быстро взяв себя в руки, она вспомнила об Ивоне. Ни за что в жизни он не позволил бы ей встретиться со Стефаносом, если бы это серьезно угрожало ее безопасности. Тем не менее Эрике хотелось, чтобы встреча прошла как можно быстрей.

Луксор, 11 часов 40 минут

Отложив последний из документов, которые он привез с собой в чемоданчике. Ахмед Хаэан испытал радостное чувство, какое бывает при завершении важной, но не очень интересной работы. И даже если бы он успел просмотреть материал в Капре и там пережить это ощущение, то здесь он, несомненно, испытал бы его вторично. Таков был Луксор. Древние Фивы. Для Ахмеда в самом воздухе этого города было что-то, наполнявшее его беспечностью и счастьем.

Он поднялся с кресла, стоявшего в большой гостиной комнате. Дом его хоть и был по-деревенски несколько простоват, однако являл собой образец безукоризненной чистоты и порядка. Он был узкий и длинный. Слева во всю длину тянулся зал, а справа открывалась анфилада комнат для гостей. Кухня находилась в дальнем конце дома и не обладала никакими благами цивилизации. Сразу за кухней располагался небольшой дворик, куда выходили ворота конюшни. В ней содержалась гордость Ахмеда, егo призовой капитал, черный как смоль арабский жеребец-трехлетка по кличке Савда.

Ахмед приказал запрячь его к половине двенадцатого. Он планировал посетить Тефика Хамди, сына убитого торговца фальшивым хламом, и допросить его еще до обеда в его собственном магазине. Ахмед интуитивно чувствовал, что должен сделать это лично. В Каир он рассчитывал вернуться вечером.

Лавчонка Тефика Хамди находилась где-то позади Луксорского храма. Ахмед не знал ее точного расположения, а потому, добравшись до места, вынужден был расспрашивать прохожих.

Вскоре ему показали нужный дом, но магазин оказался на замке. Привязав жеребца, Ахмед принялся стучать в соседние магазинчики и наводить о Тефике справки. Ответы добросовестно дублировали друг друга. Да, Тефик сегодня не открывался, да, конечно же, это очень странно, поскольку Тефик Хамди за многие годы не пропустил ни одного дня. Один лавочник предположил, что исчезновение Тефика наверняка связано с недавней смертью его отца в Каире.

Ахмед обошел скопище расположившихся сплошной стеной магазинов и погрузился в лабиринт переулков, ведущих в глубь территории за домиками торгашей. Полуденное солнце немилосердно палило, и на лбу Ахмеда обильно выступил пот. Наконец он вышел к задней двери антикварного магазина Тефика Хамди и налег на нее плечом. Та слегка поддалась и пропустила его внутрь, во двор. Дворик замыкался еще одной деревянной дверью. Она была приоткрыта и вела в небольшую жилую комнату, где, судя по всему, обитал Тефик Хамди. Ахмед переступил порог. На грубо сколоченном деревянном столе валялись гниющий огрызок манго и кусок засохшего козьего сыра. Все вещи были серьезно повреждены. Дверцу стоявшего в углу шкафа кто-то с неимоверной силой оторвал, и она висела теперь на одном исковерканном гвозде. В стенах зияли неизвестно зачем пробитые дыры. Ахмед рассматривал это побоище с болезненно растущим чувством тревоги. Он торопливо подошел к двери, ведущей из спальни в торговую часть дома. Внутри было темно, только сквозь щели в ставнях проскальзывали тонкие солнечные лучики. Разгром в магазине значительно превосходил масштабами беспорядок в жилой комнате. Огромные шкафы, которые до этого, очевидно, стояли вдоль стен, были опрокинуты, разбиты в щепки и свалены кучей в середине комнаты. На полу валялось их содержимое. Казалось, в магазине недавно бушевал циклон. Ахмед начал пробираться сквозь этот завал, но вдруг остановился как вкопанный. Он все-таки нашел Тефика Хамди — лежащим поверх обломков деревянного прилавка и изуродованным нечеловеческими пытками. Отрезанные кисти рук были прибиты к дереву ладонями вниз большими металлическими костылями. Очевидно, сначала ему содрали клещами с пальцев почти все ногти. Потом отрубили руки. Они обрекли его умирать, наблюдая за тем, как потоком вытекает из него кровь. Во рту Хамди торчал омерзительно грязный конец тряпки, запиханной для того, чтобы не было слышно криков.

Ахмед склонился над трупом и заглянул в пустые глаза Тефика Хамди. Почему? Кому нужна была такая смерть? Он резко выпрямился и стал пробираться к выходу в маленький наружный двор. Там он остановился и, глубоко дыша, минуту или две наслаждался горячими прикосновениями обрушившегося на него благодатного солнца. Ахмед понимал, что не вернется в Каир, пока не разберется в этом деле. Мысли его обратились к Ивону де Марго. Где бы он не появлялся, непременно случалась какая-нибудь беда.

Ахмед решил прямиком ехать в центральный полицейский участок неподалеку от Луксорской железнодорожной станции, а уже после этого позвонить в Каир. Усаживаясь на любимого Савду, он думал, что же сделал Тефик или что он знал, если убийцы так зверски расправились с ним.

Каир, 14 часов 05 минут

— Какой чудесный магазин! — сказал Ричард, входя с уличной толкотни в прохладную комнатушку. — И, главное, какой выбор товаров! Я здесь наверняка смогу сделать все свои рождественские покупки.

Эрика изумленно взирала на пустое помещение. От магазина Абдулы Хамди не осталось почти ничего, кроме двух-трех черепков разбитой керамики. Даже витринные стекла и те исчезли, как в сказке. Не было никаких бус в дверном проеме, не было ковров, занавеса, не осталось ни кусочка ткани или хотя бы завалящей досочки от некогда стоявших здесь деревянных шкафов.

— Невероятно, — прошептала Эрика, подходя к тому месту, где позавчера находился застекленный прилавок — Вот здесь висел разделявший комнаты занавес. — Она сделала несколько шагов вперед и вновь обернулась к Ричарду. — Я стояла на этом месте, когда произошло убийство. Боже, как ужасно! Ричард, ты сейчас как раз там, где размахивал саблей убийца старика Хамди.

Ричард посмотрел себе под ноги и отошел со словами:

— Похоже, воришки все отсюда утащили. При здешней нищете это неудивительно.

— Ты, несомненно, прав, — отозвалась Эрика, вынимая из сумки „Поляроид“. — Однако взгляни вот на эти отверстия в стенах. Позавчера их не было. Думается, банальный грабеж не составлял единственной цели для тех, кто побывал здесь до нас.

Ричард подошел к одной из дыр и пальцем поскреб грязное пятно, оставшееся на полу от щебня и разбитой штукатурки.

— Каирский вандализм — не более. Что же еще?

Эрика покачала головой.

— Я думаю, здесь специально вскрывали стены и пол и что-то искали.

Ричард осмотрелся и заметил, что пол в нескольких местах тоже раскопан.

— А если даже и так? Мало ли что могли искать.

Эрика укрепила вспышку на „Поляроиде“ и сфотографировала интерьер бывшего магазина.

Ричард догадывался, что она чувствует себя не в своей тарелке. Здесь все напоминало об убийстве.

— У нас десять минут на то, чтобы добраться до мечети Аль Ажар. Мне не хотелось бы заставлять мистера Стефаноса Маркулиса ждать нашего появления слишком долго, — Довольная найденным предлогом, она поспешила выйти из магазина.

Как только Ричард в Эрика появились на людной улице, Халифа отлепился от белой стены и двинулся вслед за ними. Его пиджак висел у него на правом предплечье, скрывая сжатый в руке полуавтомат Стечкина. Рауль сказал, что встреча со Стефаносом должна произойти сегодня после полудня, и потому он не хотел упускать Эрику из виду в этой базарной толчее ни на одно мгновение. Грек славился своей жестокостью и коварством, а Халифе платили большие деньги отнюдь не для того, чтобы он рисковал жизнью своей подопечной.

Всего несколько минут понадобилось Ричарду с Эриком на дорогу от Хан эль Халили до западной окраины огромной залитой палящим солнцем плошали Аль Ажар. Через площадь они направились к старинной мечети, но идти в бурлящей толпе становилось все трудней, им даже пришлось взять друг друга за руки. Эрика испытала определенное облегчение, когда они наконец добрались до мечети и, минуя лавки зеленщиков, проскользнули внутрь через главный вход. Все вокруг мгновенно переменилось. Оголтелые крики с площади не в силах были пронзить толстенные каменные плиты, и оттого внутри здания царила глубокая благоговейная тишина.

— Тут у них совсем как в операционной, — улыбнулся Ричард, надевая поверх туфель обязательные для европейцев матерчатые тапочки. Они медленно пошли вдоль длинного вестибюля, заглядывая в открытые по обеим сторонам двери, которые вели в глубокую темноту, и были крайне удивлены, когда оказались на просторном дворе, со всех сторон окруженном галереями остроконечных персидских арок. Это было весьма странное зрелище, поскольку двор находился в самом сердце Каира, но оставался тих и пуст. Эрика с Ричардом молча стояли на пороге этого великолепия и восхищенно разглядывали распахнувшуюся перед ними панораму арок с зазубренными парапетами и маленькими, в изящных арабесках, бойницами.

Евангелос Паппараис старался двигаться вокруг мраморной колонны как можно медленней, чтобы ни в коем случае не потерять зачарованную пapу из поля зрения. Его интуиция подсказывала, что нужно готовиться к неприятностям. Евангелос был не вполне уверен в том, что Эрика — та самая женщина, которую он здесь ждет, прежде всего из-за сопровождавшего ее мужчины. Однако все остальные признаки целиком и полностью совпадали. Поэтому, как только парочка подошла к арке, ведущей в Михраб, он сделал несколько шагов к анфиладе и медленно провел рукой в воздухе большой круг, подняв после этого вверх два пальца. Стефанос Маркулис, находившийся в глубине соседней молельни, ответно махнул рукой. По знаку, поданному ему Евангелосом, он узнал, что Эрика пришла на свидание не одна, и, прислонившись к колонне, задумчиво обдумывал создавшуюся ситуацию.

В ту минуту, когда Евангелос Паппараис решил было отправиться к главному входу, между колоннами внезапно мелькнул зловещий профиль Халифы. Евангелос мгновенно отпрянул в тень, а когда снова выглянул, хищной фигуры уже не было видно. Но он успел узнать Халифу Халила и тотчас устремился к анфиладе арок, однако Стефаноса на прежнем месте не застал.

Эрика задумчиво смотрела через просветы арок в сторону освещенного солнцем внутреннего двора, и ей вдруг захотелось уйтн отсюда. Она решила, что это не самое подходящее место для встреч с кем бы то ни было.

— Уйдем, Ричард, — сказала она и взяла его за руку.

Но Ричард, заинтересовавшись устройством огромного зала с колоннами, неожиданно заупрямился.

— Давай посмотрим на могилу султана Рахмана, — сказал он.

— Я предпочла бы… — проговорила она и замолчала.

Удивленный Ричард обернулся, увидел приближающегося к ним человека и почувствовал, как напряглась в его руке ладонь Эрики.

— Эрика Бэрон, — широко улыбнулся подошедший мужчина. — Я вас узнал бы и в многотысячной толпе. Вы намного прекрасней, чем описывал наш общий друг Ивон. Стефанос Христос Маркулис, — церемонно представился он.

— Это Ричард Харви — Эрика указала на своего спутника.

Стефанос посмотрел на Ричарда и сразу же отвернулся.

— Я хотел бы, Эрика, поговорить с вами наедине.

— А я предпочла бы, чтобы Ричард остался с нами.

— Ну, как хотите.

— О чем вы хотите со мной говорить? — спросила Эрика.

— Абдула Хамди. Помните его?

— Конечно.

— Вот и расскажите о нем. Он ничего не говорил необычного? Может быть, дал какие-нибудь бумаги или письма?

— А с какой стати, — с вызовом заговорила Эрика, — я должна рассказывать о том, что знаю?

— Возможно, мы могли бы помочь друг другу. Вас интересует антиквариат?

— Да.

— Вот видите! Значит, я действительно могу вам кое-чем помочь. Что конкретно вас интересует?

— Большая статуя Сети I. — Эрика слегка подалась вперед, чтобы не упустить реакцию Стефаноса на ее слова.

Если он и был удивлен, то ничем этого не выдал.

— Вы говорите об очень серьезном деле. Понимаете, о каких суммах идет речь?

— Да, — ответила Эрика, но, разумеется, солгала. Стоимость изваяния трудно было даже представить.

— Вам Хамди сказал об этой статуе?

— Хамди.

— А не сказал ли Хамди, от кого получил это изваяние или кому оно предназначалось?

— Он не успел сообщить, кто продал ему изваяние… — Эрика намеренно не ответила на вторую половину вопроса Стефаноса. Пусть грек считает, что она знает нечто весьма значительное и секретное. Это, в свою очередь, позволит ей выманить у него интересующие ее сведения.

Неожиданно за спиной Стефаноса выросла грузная мужская фигура. Эрика увидела крупную бритую голову, по которой багровой полосой сбегала от макушки через переносицу до правой щеки длинная резаная рана. Несмотря на глубину раны, крови было немного. Мужчина протянул руку к Стефаносу, и Эрика вскрикнула, впившись ногтями в ладонь Ричарда.

— Что случилось? — тревожно спросил Стефанос.

— Халифа, — просипел Евангелос. — Халифа в мечети.

Стефанос прислонил покачивающегося Евангелоса к колонне, а сам быстро огляделся вокруг, вытаскивая из левого рукава крошечный автоматический пистолет „беретта“.

При виде оружия Ричард и Эрика в пспуге прильнули друг к другу.

Вдруг по огромному полупустому залу пронесся леденящий кровь нечеловеческий крик и загремели выстрелы. Ричард и Эрика кинулись на пол, не понимая, откуда грозит смертельная опасность.

— Халифа! — вращая глазами, вновь просипел Евангелос.

Прямо на Эрику неслась толпа обезумевших от страха людей. Выстрелы не умолкали. Бегущие в ужасе сбивали друг друга с ног.

Забыв про греков. Ричард и Эрика вскочили и побежали, петляя между колоннами и прилагая все усилия к тому, чтобы быть впереди настигающей их толпы перепуганных мусульман. Они бежали сломя голову до тех пор, пока не очутились в мавзолее, в дальнем углу которого виднелась тяжелая приоткрытая дверь на улицу. Когда они выбежали наружу, рядом с мечетью уже собралась возбужденная толпа горожан.

— Это какое-то безумие, — проговорил Ричард, и в его голосе звучал скорее гнев, нежели вздох облегчения. — Кто он такой, этот твой Стефанос Маркулис?

— Он занимается антиквариатом в Афинах. Судя по всему, связан с подпольной торговлей.

— Ну и как, скажи на милость, ты решилась назначить встречу с таким человеком?

— Меня попросил об этом один мои друг, Ивон де Марго. Он француз. Мне очень жаль, что все так получилось, — сказала Эрика, лукаво сознавая двойственную природу своих извинений.

— Нет, подожди, — сердито заговорил Ричард, — Я думаю, весь этот твой демарш зашел слишком далеко. Сейчас мы отправимся в американское посольство, и ты немедленно вернешься в Бостон, даже если мне придется заталкивать тебя в самолет силой.

— Ричард… — начала Эрика, покачивая головой.

По улице медленно ползло такси, и Ричард поднял левую руку. Не говоря друг другу ни слова, они уселись на заднее сиденье. Эрика испытывала смешанное чувство отчаяния и гнева. Если он возьмет на себя смелость приказать водителю ехать в американское посольство, она немедленно выйдет из машины.

Ричард подался вперед и прикоснулся к плечу водителя:

— Вы по-английски чуть-чуть говорите?

Тот утвердительно кивнул.

— Знаете, где находится американское посольство?

— Да. — Шофер посмотрел на Ричарда в зеркальце над своей головой.

— В американское посольство мы не поедем. — громко сказала Эрика.

— Боюсь, я вынужден настаивать, — ответил Ричард и вновь повернулся к водителю.

— Ты можешь настаивать на чем угодно, — спокойно продолжала Эрика, — но я никуда не еду. Водитель, остановите, пожалуйста.

— Не останавливайтесь! — приказал Ричард, пытаясь удержать Эрику.

— Остановите такси! — закричала Эрика.

Шофер свернул с проезжей части, и она, открыв дверцу, выпрыгнула на тротуар.

Ричард тотчас последовал за ней. Догнав Эрику, он схватил ее за локоть.

— Прекрати свои подростковые выходки! Мы отправляемся в американское посольство. У тебя с головой не все в порядке. Ты что, решила покончить жизнь самоубийством?

— Ричард, — Эрика слегка щелкнула его указательным пальцем по подбородку. — Если тебе нужно в посольство, поезжай туда, милый. А я еду в Луксор и буду заниматься тем, ради чего, собственно, сюда и приехала.

— Эрика, если ты станешь упорствовать, я вернусь в Бостон. И в таком случае не смогу ручаться за наши с тобой отношения.

— Я отправляюсь в Верхний Египет, — спокойно произнесла Эрика.


Предвкушая все прелести путешествия, Эрика почти не думала о случившихся с нею в последние дни ужасах, да и досадная размолвка с Ричардом беспокоила ее уже не так сильно. Карнакский храм, Долина Царей, Абу Симбел, Дендера — она ведь приехала в Египет лишь для того, чтобы увидеть все это. Ее радовало решение Ричарда вернуться в Штаты. Эрика взглянула на часы. Было без пятнадцати шесть, а поезд отходил в 19.30. Она уже закрывала за собой дверь, когда в номере раздался телефонный звонок. В трубке зазвучал голос Ивона.

— Ну что, встретились со Стефаносом? — бодро спросил он.

— Встретились, — ответила Эрика и замолчала.

— Понятно. И что он сказал?

— О, совсем немного. Важнее было то, что он сделал. У него оказалось оружие. Мы встретились в мечети Аль Ажар, и вдруг откуда ни возьмись появился огромный лысый мужчина, выглядевший так, будто его пытались зарезать бритвой. Он сообщил Стефаносу о том, что некто, по имени Халифа, находится в мечети. Секундой позже там началось сущее столпотворение. Как вы могли, Ивон, просить меня о встрече с этим ужасным человеком?!

— Боже мой! — воскликнул Ивон — Никуда не выходите из номера, пока я не позвоню снова.

— Сожалею, Ивон, но я уже уходила, когда услышала ваш звонок. Я вообще из Каира уезжаю.

— Уезжаете?! Мне казалось, вы дали подписку о невыезде. — В тоне его звучала полнейшая растерянность.

— Я и не собираюсь выезжать из страны. Только что позвонила в офис Ахмеда Хазана и проинформировала их о том, что еду в Луксор. Они и не подумали возражать.

— Эрика, не уходите, пока я вам не перезвоню. Скажите… этот ваш… приятель… он тоже собирается ехать с вами?

— Ричард возвращается в Америку. Свидание со Стефаносом произвело на него неизгладимое впечатление. Как, впрочем, и на меня. Спасибо, что позвонили, Ивон. Желаю вам всего хорошего. Я спешу.

Прошло больше часа, прежде чем Эрика добралась до Центрального вокзала. Когда объявили посадку, проводник-нубиец с любезной улыбкой на лице подхватил ее чемодан и отнес в небольшое уютное купе. Получив чаевые, он радостно сообщил, что вагон пойдет полупустым и она вполне может занять еще одно место. Эрика с наслаждением вытянулась в кресле и вздрогнула, услышав знакомый приятный голос:

— Привет. Эрика. Это просто чудо, что я вас нашел. Можно присесть? Я так и знал, что вы поедете на юг поездом. На самолет уже давным-давно нет билетов. Я должен извиниться перед вами за то, что случилось в мечети.

— Да ничего серьезного не произошло. Я больше была обеспокоена тем, что могло бы произойти. Но вы, похоже, предполагали нечто подобное, раз посоветовали назначить встречу где-нибудь в людном месте.

— Да, посоветовал. Но я беспокоился только из-за дурной репутации Стефаноса в отношении женского пола. Не очень-то хотелось подвергать вас непристойным выходкам с его стороны, — Ивон выглянул в окно и, довольный тем, что поезд еще не тронулся, вновь сел рядом с Эрикой, — И все-таки я задолжал вам ужин. Прошу вас, не уезжайте. Мне стало кое-что известно о тех людях, которые убили Абдулу Хамди. У меня есть несколько фотографий.

— Ивон, все же я уезжаю.

— Эрика, вы сможете отправиться в Луксор, когда вам заблагорассудится. У меня есть самолет. Завтра мы полетим туда вместе.

— Благодарю вас за столь заманчивое предложение, Ивон, но я решила ехать поездом. Позвоню вам из Луксора.

На перроне прозвучал свисток к отправлению. Часы показывали 19.30.

— Эрика… — начал Ивон, однако поезд в это мгновение тронулся, — Ну, хорошо. Звоните мне из Луксора. Может, мы там встретимся. — Он быстро прошел по вагону, спрыгнул на ходу и зашагал к залу ожидания. У входа ему встретился Халифа — Ты почему не на том поезде? — закричал на него Ивон.

Халифа в ответ нагловато усмехнулся.

— Мне было поручено следить за девчонкой в Каире. Насчет того, чтобы ездить с нею на юг, ни слова сказано не было.

— А, чтоб тебя! Ладно, иди за мной.

Рауль поджидал их в машине. Увидев Ивона, он тотчас запустил двигатель. Ивон открыл заднюю дверцу для Халифы и, пропустив его, уселся с ним рядом.

— Что произошло в мечети? — спросил он, как только Рауль вырулил на дорогу.

— Заварушка, — ответил Халифа, — Американка встретилась со Стефаносом, но грек пришел не один. В целях безопасности я вынужден был прервать встречу. Слишком плохое место. Правда, из уважения к вашей чувствительности, убитых не оказалось. Я там немного покричал и выстрелил$7.

— Я рад, что ты заботился о моих чувствах. Скажи, Стефанос угрожал Эрике Бэрон?

— Не знаю, — буркнул Халифа.

— Но именно это ты должен был выяснить первым делом! — воскликнул Ивон.

— Первым делом я должен был уберечь девушку и лишь после этого что-либо выяснять. Обстоятельства сложились таким образом, что мне пришлось сосредоточиться на ее безопасности.

Ивон был крайне раздосадован. Дела шли из рук вон плохо, теперь ещё Эрика Бэрон, последняя его надежда, взяла да уехала из Каира Он снова взглянул на Халифу.

— Надеюсь, ты готов отправиться в путь? Сегодня ночью полетишь в Луксор.

— Как скажете, — ответил Халифа, — Мне эта работенка нравится.

ДЕНЬ ЧЕТВЕРТЫЙ

Балианех, 6 часов 05 минут

— Через час прибываем в Балианех! — не входя в купе, крикнул проводник-нубиец.

Эрика приподнялась и распахнула светлые оконные занавески. Начинало светать, вдали виднелись очертания невысоких песчаных барханов. Поезд, покачиваясь из стороны в сторону, мчался вперед по Ливийской пустыне на предельной скорости.

Часы показывали начало седьмого, когда Эрика сошла на перрон в маленьком городишке Балианех. Еще несколько заспанных пассажиров спрыгнули вместе с ней на платформу. В тени здания вокзала стояли в ряд таксомоторы, поджидавшие клиентов. Один из водителей, размахивая руками, подскочил к Эрике и потянул ее к своему авто. Он сразу же согласился сопровождать Эрику в течение дня и ровно в пять вернуть на вокзал.

Выехав из города, они направились на север, а некоторое время спустя стали удаляться от Нила к западу. Водитель включил на полную мощь радиоприемник, привязанный веревкой к приборной доске, и был от этого, казалось, на самом верху блаженства. Но обе стороны от дороги стелились бескрайние поля сахарного тростника, изредка пробиваемые оазисом из двух-трех высоченных пальм. Наконец машина остановилась, и шофер указал рукой прямо вперед.

— Сети, — произнес он, не вынимая изо рта прикушенной сигареты.

Эрика выбралась из машины. Итак, Абидос. Место, выбранное Сети I для постройки своего величественного храма. Она собралась вынуть из сумки путеводитель Бедекера, но тут же была атакована кучей торгующих скарабеями мальчишек. Заплатив им требуемую дань в пятьдесят пиастров и бочком протиснувшись в храм, Эрика сумела наконец избавиться от их настойчивого галдения.

С Бедекером в руках она присела на плиту из известняка и быстро прочитала раздел, относившийся к Абидосу. Ей хотелось уточнить, какие из секций храма были расписаны иероглифами во время правления Сети I. Нюанс состоял в том, что храм достраивал уже его сын и преемник — Рамсес II.

Халифа, не ведавший о планах Эрики посетить Абидос, стоял на платформе в Луксоре и ждал прибытия поезда. Состав прибыл точно по расписанию и тут же был окружен кинувшейся к нему огромной жизнерадостной толпой.

Началась дикая неразбериха, толкотня и вопли, издаваемые в основном бродячими торговцами, которые перекрикивались через окна без стекол с пассажирами, следующими дальше до Асуана.

Халифа выкурил сигарету, затем прикурил еще одну, пуская дым крючковатым носом. Он стоял чуть в стороне от давки и с легкостью мог обозревать как всю платформу, так и главный выход. Перед ним мелькнули еще несколько опаздывающих пассажиров, и состав медленно тронулся с места. Эрика так и не появилась. Докурив сигарету, Халифа прошел через здание вокзала и вышел на улицу. Он направлялся к центральному почтамту. Надо было звонить в Каир. В пути произошло что-то непредвиденное.

Абидос, 11 часов 30 минут

Осматривая храм Сети I, Эрика переходила из одного сказочного помещения в другое. Искусно выполненные барельефы буквально завораживали ее, и она решила вернуться сюда через несколько дней, чтобы попробовать перевести кое-что из этого обилия иероглифов, сетью испещрявших стены храмового комплекса. Пока же она лишь бегло просматривала тексты, надеясь встретить где-нибудь среди бесчисленных упоминаний фараона Сети имя Тутанхамона. Про себя Эрика словно заклинание повторяла краткий перевод фразы, начертанной на статуе фараона Сети: „Вечный покой дан Сети I, тому, кто правил после Тутанхамона“. Порывшись в сумке, она выудила оттуда фотографии иероглифов, высеченных на пресловутой статуе, и попыталась найти в храме подобное сочетание знаков. Занятие это, однако, оказалось слишком кропотливым и в конечном счете безрезультатным. Ей даже не удалось отыскать имени фараона Сети.

Часы показывали начало четвертого, когда она прошла через молельню Осириса и оказалась во внутреннем святилище этого бога. Некогда здесь был великолепный зал с десятью поддерживающими крышу колоннами. Теперь солнце бесцеремонно проникало во все щели, заливая ярким светом неподражаемые барельефы, посвященные культу Осириса — великого бога мертвых. В дальнем конце просторного зала она обнаружила узенький ход, ведущий куда-то в темноту. Справившись в путеводителе, она выяснила, что там находится помещение, именуемое у Бедекера просто „комнатой с четырьмя колоннами“.

Посмеиваясь над собственными страхами, Эрика вынула из сумки вспышку и осторожно скользнула в низкий дверной проем. В дальней стене перед ней открылись проходы в три неглубокие молельни: Исиды, Сети I и Гора. Эрика поспешила войти в среднюю. Сам факт того, что молельня фараона Сети находилась внутри святилища Осириса, внушил ей какие-то неясные надежды.

Среди множества иероглифов оказался точно такой же картуш Сети I, какой был вырезан и на его изваянии. Сети на нем отождествлялся с Осирисом.

Эрика принялась бегло просматривать соседнюю с картушем надпись, предположив, что текст следует читать сверху вниз и слева направо. Она поняла, что маленькая часовня была выстроена уже после смерти Сети I и предназначалась для ритуальных обрядов, посвященных Осирису, а затем наткнулась на нечто в высшей степени необыкновенное. Судя по всему, это было чье-то имя. Невероятно. Ничьи имена не должны были упоминаться рядом с именем фараона, особенно в его часовне. Она попробовала произнести иероглифы вслух. У неё получилось: Не-неф-та.

…День пролетел незаметно, и Эрика с большой неохотой покидала храм. Пора было возвращаться в Балианех. Единственным ее разочарованием было то, что она так и не успела сделать фотографию иероглифов, обозначавших „Ненефта“, и намеревалась как можно скорее выяснить, чье это имя и не был ли этот человек одним из визирей Сети I.

Поезд на Луксор отправился с пятиминутным опозданием. Эрика уютно устроилась в кресле с книжками о Тутанхамоне, однако ее внимание целиком было поглощено проплывавшими за окном пейзажами. В местечке Наг Хаммади поезд пересек Нил и, оказавшись на восточном берегу, углубился в плантации сахарного тростинка, а Эрика открыла книгу „Гробница Тутанхамона“, написанную Говардом Картером и А. С. Мэйсом. Наткнувшись на великолепную подборку фотографий, она принялась внимательно изучать снимки. Особенно ее заинтересовали две статуи Тутанхамона в натуральную величину, стоявшие по обе стороны от двери, которая вела в усыпальный покой. Неожиданно Эрике пришло в голову, что место, где были найдены изваяния Сети, с научной точки зрения представляет нисколько не меньший интерес, чем сами драгоценные статуи. Быть может, определить это место было бы гораздо более целесообразно, нежели искать пропавшее изваяние. Эрика взглянула на сплошную серую чащу сахарного тростника за окном и глубоко задумалась.

Наверное, наилучший способ выяснить, откуда взялись интересовавшие ее статуи, — представляться везде крупным покупателем от Музея изящных искусств. Если она сумеет убедить потенциальных партнеров в том, что готова выложить крупную сумму в долларах, ей, несомненно, покажут кое-что по-настояшему ценное. Если же среди этих образцов окажутся вещи из гробницы Сети I, она, возможно, сумеет узнать, где они были обнаружены. К несчастью, весь план основывался на шатком „если“. И все же какой-никакой, но это был план…


Добравшись до отеля „Уинтер Пэлэс“, Эрика поняла, отчего так легко удалось заранее забронировать номер, несмотря на наплыв туристов. В отеле полным ходом шел ремонт. Поднявшись к себе на третий этаж, она вынуждена была протискиваться между нагромождениями кирпичей, песка и бочек с негашеной известью. Во всем отеле постояльцами было занято не более десяти номеров. И все же ремонт не обескураживал Эрику, так как ей нравилась эта гостиница.

Эрика прошла в ванную комнату, наполнила до самого верха огромную фаянсовую ванну и уже намеревалась ступить в манящую прохладой воду, когда в соседней комнате звякнул телефон. Она секунду поколебалась — отвечать или нет, но любопытство все-таки одержало верх. Схватив с вешалки полотенце, Эрика вышла из ванной комнаты и подняла трубку.

— Добро пожаловать в Луксор, мисс Бэрон, — раздался голос Ахмеда Хазана.

Мгновенно к ней вернулись все ее страхи. Решив продолжать поиски пропавшей статуи, она почему-то считала, что смерть и ужасы, связанные с ней, остались далеко позади, в Каире. Местные власти, судя по всему, так не считали. „Выследили уже“, — раздраженно подумала Эрика.

— Надеюсь, вы хорошо устроились, — продолжал тем временем Ахмед.

— Да, можете быть спокойны, — ответила Эрика. — Я, кажется, известила о своей поездке ваших служащих.

— Они как раз и сообщили мне. Я попросил администратора отеля предупредить, когда вы появитесь, с тем чтобы лично приветствовать вас в Луксоре. У меня здесь свой дом, мисс Бэрон. Как только возникает возможность, я сбегаю из Каира сюда. Ну что же, мисс Бэрон… — откашлялся Ахмед — Я, собственно, хотел узнать: не согласитесь ли вы поужинать со мной сегодня вечером?

— Это официальное приглашение, мистер Хазан, или же частное?

— В высшей степени частное. К половине восьмого я мог бы предоставить в ваше распоряжение экипаж.

— Хорошо. Мне было бы очень приятно вновь увидеться с вами.

— Прекрасно! — не скрывая радости, воскликнул Ахмед. — Скажите, мисс Бэрон, как вы относитесь к верховой езде?

— Я очень люблю лошадей, — ответила Эрика.

— Великолепно! Оденьтесь во что-нибудь подходящее, и покажу вам Луксор.


Как только они доскакали до границы пустыни, Эрика, наслаждаясь быстрой ездой, отпустила поводья. Конь вихремвзлетел на невысокую песчаную гряду и галопом промчался по ее гребню. Эрика с трудом обуздала его пыл и стала поджидать Ахмеда. В Луксоре он был очень приветлив с ней, однако почти все время молчал. „Быть может, его опять интересует Ивон де Марго?“ — недоумевала Эрика.

— Здесь красиво, не правда ли? — наконец заговорил подъехавший Ахмед.

— Нет слов, — кратко ответила она.

— Я люблю Луксор. — Ахмед повернулся к ней, и лицо его сделалось очень серьезным.

Молча они наблюдали за том, как среди развалин, провозглашая приход ночи, сгущаются таинственные тени.

— Ах, извините! — воскликнул наконец Ахмед, — Вы, наверное, умираете от голода. Поедем ужинать.

Они повернули коней к деревенскому убежищу Ахмеда и вскоре вошли в дом.

Домоправительница Ахмеда приготовила для них настоящий пир, накрыв стол на две персоны. Эрика была в восторге. Больше всего ее поразил экзотический соус из бобов, чечевичной муки и баклажанов. К нему полагались кунжутное масло и острая приправа из чеснока, земляных орехов и тмина. Ахмед очень интересовался жизнью Эрики в Кембридже, ее семейным положением. Когда она закончила свой рассказ, он сообщил, что учился в Гарварде, и с удовольствием начал отвечать на ее вопросы. Ахмед знал английский в совершенстве — говорил он с легким британским акцентом, оставшимся после Оксфорда, где он получил докторскую степень. Вдруг Ахмед прервал разговор, выскочил из комнаты и вскоре вернулся, держа в руках какие-то старинные вещицы.

— Это изделия, конфискованные департаментом за последнее время у различных торговцев, — гордо произнес он.

Эрика была очарована, особенно восхитила ее деревянная фигурка весьма тонкой резьбы.

— Доводилось ли вам конфисковывать что-нибудь из вещей Сети I? — Онa осторожно расставила драгоценные предметы перед собой на столе.

— Нет, думаю, что нет. Почему вас это интересует?

— О, ничего серьезного, просто сегодня я побывала в храме Сети в Абидосе. Кстати, я рада своей поездке уже потому, что смогла на деле убедиться в реальной опасности, которую представляет собой черный рынок. Вообще-то наряду с работами по переводу я решила заняться еще и этой проблемой.

Ахмед предостерегающе вскинул руку.

— Это очень опасно. Не советую вам вмешиваться. А чтобы вы поняли, насколько это опасно, скажу о некоем юном американце, который явился сюда прямиком из Йелльского университета два года тому назад. Он был идеалистом до мозга костей и пытался сделать то же, о чем говорите вы, однако исчез, не оставив никаких следов.

— Ну что вы. — возразила Эрика. — Я не герой. Просто у меня есть парочка безобидных идеи. Вы, кстати, знаете, где находится магазин сына Абдулы Хамди?

Ахмед быстро отвернулся. Изувеченное тело Тефика Хамди возникло перед его глазами. Когда он снова повернулся к Эрике, лицо его выражало напряжение и решимость.

— Тефик Хамди был зверски убит совсем недавно. Вокруг происходят какие-то страшные, непонятные для меня вещи, однако департамент вкупе с полицией уже приступил к расследованию. Вы тоже пострадали во всей этой истории, а потому, умоляю вас, не отвлекайтесь от ваших переводов.

Эрика была поражена известием о гибели второго Хамди. Еще одно убийство! Она пыталась понять, что все это могло значить, однако тяготы долгого дня начали брать свое, и Ахмед, заметив ее усталость, предложил проводить ее до отеля. Эрика с готовностью согласилась. Они пришли в отель, когда не было еще одиннадцати. Поблагодарив Ахмеда за гостеприимство, Эрика поднялась к себе в номер, после чего тщательно закрылась на все замки…

ДЕНЬ ПЯТЫЙ

Луксор, 6 часов 35 минут

Радостная мысль о том, что она находится в Луксоре, ни свет ни заря подняла Эрику с постели. Заказав себе завтрак в номер, она распорядилась, чтобы его накрыли непременно на балконе. Вместе с завтраком принесли телеграмму от Ивона: „ПРИБЫВАЮ ОТЕЛЬ НЬЮ УИНТЕР ПЭЛЭС ТОЧКА СЧАСТЛИВ БУДУ ВСТРЕТИТЬСЯ СЕГОДНЯ ВЕЧЕРОМ В РЕСТОРАНЕ НЬЮ УИНТЕР ПЭЛЭС“.

Эрика искренне удивилась. Если она и ждала от кого-нибудь телеграммы, то уж, скорее, от Ричарда. Одним глотком допив кофе, она поднялась из-за стола, вернулась в комнату и занялась сборами к предстоящему путешествию.

Для того, чтобы оказаться в битком набитой туристами старой, разваливающейся лодке, а вслед за тем переплыть в ней на Западный берег, Эрике пришлось заплатить всего несколько центов. Как только лодка причалила, Эрика вышла на берег и тут же увидела ветхий автобус с надписью „Долина Царей“, сделанной на куске желтого замызганного картона. Заняв место у окна, она принялась разглядывать очертания фиванских утесов и у самого их подножия храм Хатшепсут — грациознейшее создание египетской архитектуры. Справа от храма на склоне холма располагалась небольшая деревня Курна. Среди крошенных хижин тут и там в скальном основании виднелись зияющие дыры. Они вели в древние гробницы.

Автобус сильно накренился на повороте и после развилки свернул направо. За окном мелькнул храм Сети I. Вскоре началась пустыня. Дикие скалы и песок в одно мгновение сменили зеленеющие поля сочного сахарного тростника.

Миновав вырубленный в скале пропускной пункт, автобус выкатился на забитую транспортом автостоянку. Несмотря на сорокаградусную жару, площадь буквально кишела туристами. В небольшой палатке бойко шла торговля напитками и разной мелочью.

Большинство пассажиров из вновь прибывшего автобуса тотчас направились к торговой палатке, а Эрика в одиночестве поспешила к входу в гробницу Сети I. Она знала, что это самая крупная и наиболее значительная гробница во всей Долине, и ей прежде всего хотелось побывать именно там. К тому же она все еще надеялась отыскать таинственное имя „Ненефта“.

Сдерживая дыхание, Эрика шагнула через невысокий порог. Продвигаясь все дальше и дальше, в глубь гробницы, она не переставала изумляться нечеловеческим усилиям тех, кто вручную вырубил в скале эту подземную громадину. Добравшись до погребальной камеры, Эрика в восхищении подняла голову к сводчатому потолку, на который в избытке были нанесены различные астрономические выкладки и орнаменты. Несмотря на то, что в ней росло какое-то глухое беспокойство, она решила заглянуть в маленькую боковую комнатку, где находилась знаменитая статуя богини неба Нут, изображавшая ее в виде коровы. Эрика пробралась к самому входу, однако, заглянув внутрь, обнаружила, что комната переполнена людьми. Резко развернувшись, она едва не сбила с ног входившего следом за ней человека.

— Простите, пожалуйста, — смущенно пролепетала Эрика.

Мужчина внезапно улыбнулся и исчез в толпе туристов. Следующая группа все же затянула Эрику внутрь маленькой комнаты. Она тщетно старалась успокоить себя. Мужчина, столь неожиданно блокировавший перед нею выход, привел ее в нервное расстройство. Она уже видела его раньше — черные волосы, черный костюм, кривая ухмылка, открывшая острый, как шило, передний зуб, — но не понимала, отчего он вызывает в ней такую тревогу.

Эрика начала подниматься по лесенке, в то время как глаза ее настороженно оглядывали окружавшее ее пространство. Ей приходилось сдерживать себя, чтобы не перейти на бег. Вдруг она замерла. Слева от нее позади одной из квадратных колонн быстро передвигался тот самый мужчина. Он явно преследовал Эрику. Не чуя под собой ног, она побежала по коридорам и лестницам, пока не выскочила на поверхность и только там в растерянности остановилась, жмурясь от слепящих лучей обрушившегося на неё солнца. Мимо прошла группа самодовольных немцев, и она поспешила присоединиться к ней.

Увидев, как Эрика поплелась в глубь раскаленной долины, Халифа, сидевший в машине, с трудом поднял руку и выключил радио. „Каррах!“ — чертыхнулся он, выбираясь из взятого напрокат автомобиля под палящие лучи солнца и не понимая, зачем люди добровольно тащатся в самое пекло.

Луксор, 20 часов ровно

Ивон был одет в темно-синий двубортный пиджак и белые брюки, строгая, элегантная прическа красноречиво говорила о мастерстве местных парикмахеров. Как только они вошли в обеденный зал, он учтиво предложил Эрике свою руку.

Ресторан выглядел достаточно блекло. Нелепый дизайн помещения претендовал на известные образцы утонченного европейского вкуса, но дальше жалкой пародии, стилизации под средней руки континентальный ресторанчик, дело здесь не продвинулось. Тем не менее Эрика скоро забыла о том, что ее окружает, и с интересом слушала рассказы Ивона о Франции. Когда принесли кофе, Ивон заговорил о том, что так волновало обоих.

— Я взял с собой фотографии, о которых мы с вами говорили в вагоне. — Он вынул из кармана пять снимков и разложил их перед Эрикой на столе. — Понимаю, что людей, убивших Хамди, вы видели не более секунды, но, может, узнаете кого-нибудь…

Эрика внимательно изучала лица на снимках.

— Нет, — наконец сказала она. — Но это вовсе не означает, что их там не было.

— Да, да, конечно. В конце концов эти пятеро не более, чем мое предположение. Скажите, Эрика, с тех пор, как вы сюда приехали, у вас не возникало никаких проблем?

— Нет… Правда, я заметила, что за мной следят.

— Следят? — воскликнул Ивон.

— Сегодня в Долине Царей мне повстречался человек, которого я видела раньше. Это араб с огромным крючковатым носом и зловещей ухмылкой. Один передний зуб торчит наружу, как шило. Он меня напугал. — Она помолчала, а потом неожиданно переменила тему: — Помните, вы говорили о своем аэроплане? Он сейчас здесь, в Луксоре?

— Разумеется. Самолет здесь. А почему вы спрашиваете?

— Мне нужно срочно вернуться в Каир.

— Когда вы хотите лететь?

— Чем скорее, тем лучше.

— А если прямо сейчас?

— Почему бы в нет? — ответила Эрика, улыбнувшись.


Когда самолет набрал высоту, Ивон смог отвлечься от управления и немного поболтать с Эрикой, которая тоже хотела кое-что у него выяснить.

— Вы как-то говорили, что ваша мать — потомок знатного английского рода. Она могла быть знакома с семейством Карнарвон?

— Отчего же нет? Признаюсь, я и сам знаком с нынешним владельцем этого титула.

— Я хотела узнать, жива ли еще дочь лорда Карнарвона. Судя по всему, ее имя — Эвелин.

— Я не знаю, — оказал Ивон, — но, если хотите, могу выяснить. Однако к чему вам это?

— Есть одна идея касательно гробницы Тутанхамона. Надо ее проверить. Я вам потом все объясню. За информацию о дочери Карнарвона буду весьма признательна. Да, и еще! Вы когда-нибудь слышали о человеке по имени Ненефта?

Ивон помолчал, затем отрицательно качнул головой.

— Нет, мне ничего о нем не известно.

Прежде чем они получили разрешение на посадку, им пришлось по довольно замысловатой траектории облететь вокруг всего Каира, но как только самолет коснулся бетонной поверхности аэродрома, дальнейшие формальности были завершены в предельно короткий срок. Когда они добрались до „Меридиен“, часы показывали едва за полночь. Администрация отеля была на удивление радушна и, несмотря на катастрофическое отсутствие свободных номеров, все же ухитрилась отыскать для Эрики запасную комнатушку, примыкавшую к роскошным апартаментам самого Ивона. Пожелав друг другу спокойной ночи, они разошлись по своим номерам, и усталая Эрика, едва ее голова коснулась подушки, мгновенно заснула…

ДЕНЬ ШЕСТОЙ

Каир, 8 часов 35 минут

Эрика проснулась около девяти и вышла на террасу. Удобно расположившись под навесом, Ивон в бело-голубом халате читал выходящую на арабском языке газету „Эль Ахмар“. В лучах утреннего солнца сверкали серебром судки, в которых томился горячий завтрак.

Увидев Эрику, Ивон поднялся.

— Я просто счастлив, что мы вернулись в Каир, — сказал он, подвигая к ней легкое кресло.

— Я тоже, — ответила Эрика.

Завтрак был изумителен. Ивон тонко шутил, Эрика весело смеялась. Однако с последней долькой лимона она вновь ощутила настоятельную потребность заняться своим расследованием.

— Ну что ж, я отправляюсь в музей, — сказала она, складывая на коленях салфетку.

— Я велю Раулю отвезти вас.

— Нет, нет, не нужно, — запротестовала Эрика.

— Тогда помните, что французский народ думает о вас, — улыбнувшись, напоследок пошутил Ивон.


Доктор Фахри провел Эрику в маленький, душный кабинетик позади читального зала. На единственном притулившемся у стены столике она увидела аппарат для чтения микрофильмов.

— Талат сейчас принесет нужный вам фильм, — сказал доктор Фахри.

— Благодарю вас, ваша забота не знает границ, — ответила Эрика.

— Что это вы у нас ищете? — неожиданно спросил Фахри.

— Меня интересуют грабители, проникшие в древности в гробницу Тутанхамона.

— Могильные воры? — переспросил он и, шаркая, удалился из комнаты.

Эрика присела к массивному аппарату и забарабанила пальцами по крышке стола. Она очень надеялась на то, что в Египетском музее окажется достаточно материала по интересующей ее теме. Вскоре появился Талат. Поставив перед ней полную пленок коробку из-под обуви, он тихонько шепнул:

— Ты покупай скарабея, леди?

Не удостоив его ответом, Эрика стала быстро проглядывать катушечки микрофильмов, заботливо снабженные ярлыками на английском языке. Карточки были изготовлены в Ашмолеанском музее — там, где хранились оригиналы всех этих документов. Эрика была приятно удивлена обилием научного материала. Включив аппарат, она вставила первую катушку. Картер, к счастью, вел свой дневник в форме педантично составленного журнала, и Эрика легко нашла раздел, описывающий хижины рабов-каменотесов. Теперь у нее не оставалось никаких сомнений в том, что они стояли прямо над входом в гробницу Тутанхомона, следовательно, ограбление произошло до начала царствования Рамсеса VI.

Просматривая дневник дальше, Эрика обнаружила специальный раздел, в котором Картер приводил целый список причин, побуждавших его верить в существование гробницы Тутанхамона задолго до ее непосредственного открытия. Наиболее убедительным доводом ей показалась синяя фаянсовая ваза с личным картушем Тутанхамона.

Как только первая катушка закончилась, Эрика немедленно вставила следующую. Теперь она читала об открытии гробницы. Картер описывал наружность внешней и внутренней дверей, которые в незапамятные времена были кем-то вскрыты и вновь опечатаны знаком охраны некрополя. Личная печать Тутанхамона на обеих дверях просматривалась только у их основания. Картер детально объяснял, почему он уверен в том, что двери были пробиты и опечатаны дважды.

Эрика закрыла глаза и попыталась представить себе тех, кто ограбил царственную могилу. Были ли они смелы и дерзки или, напротив, тряслись от ужаса, теряя рассудок при одной только мысли о праведном гневе охранников города мертвых? Потом она подумала о Картере. Как же все-таки происходила эта первая встреча современников с далеким прошлым? Из записок Картера следовало, что его сопровождали ассистент по фамилии Келлендэр, лорд Карнарвон, дочь лорда Карнарвона и старший рабочий Сарват Раман.

После прочтения полевых заметок Картера Эрика зарядила ролик с надписью „лорд Карнарвон: бумаги и корреспонденция“. По большей части то были деловые письма, касающиеся субсидирования археологических проектов. Она быстро прокрутила пленку до того места, где даты совпали со временем открытия гробницы. Как она и предполагала, объем переписки лорда Карнарвона в эти дни значительно увеличился. Прежде всего ее заинтересовало пространное письмо Карнарвона сэру Уоллису Баджу, смотрителю Британского музея, датированное 1 декабря 1922 года. Для того, чтобы весь лист уместился на одном кадре, фотокопию снимали с большой дистанции, поэтому Эрике пришлось сильно напрягать зрение. В письме Карнарвон восторженно описывал „находку“ и упоминал многие из тех драгоценных вещей, с которыми Эрика познакомилась во время посещения выставки „Сокровища Тутанхамона“. Она быстро пробежала глазами текст, пока не наткнулась на удивившую ее фразу: „Я не открывал этих ящиков и потому не знаю, что в них находится, однако, помимо них, мы обнаружили в гробнице папирус с какими-то письменами, фаянсовые изделия, драгоценности, букеты цветов, свечи в крестообразных подсвечниках“. Эрика завороженно смотрела на слово „папирус“». Насколько она знала, ни одного папируса в усыпальнице Тутанхамона найдено не было. Фактически это явилось самым большим разочарованием, связанным с открытием гробницы. Многие надеялись на то, что наконец приподнимется завеса тайны над бурной эпохой молодого Тутанхамона, но без письменных документов эта надежда быстро обратилась в прах. Однако в письме к сэру Уоллису Баджу Карнарвон недвусмысленно упоминал о папирусе.

Эрика вновь обратилась к заметкам Картера. Она перечитала все записи, датированные днем открытия гробницы и следующими двумя днями, — о папирусе не было ни слова. Напротив, Картер заявлял о своей досаде по поводу отсутствия письменных документов. «Странно», — подумала Эрика. Вернувшись к письму Карнарвона, она сделала перекрестный анализ всех предметов, упоминаемых тем и другим участником экспедиции. Единственным пунктом, в котором они расходились, был этот самый папирус…

Когда Эрика наконец вышла из мрачного музейного здания, время уже перевалило за полдень. Неторопливым шагом Эрика направилась в сторону оживленной площади Тахрир. До возвращения в «Меридиен» ей надо было покончить еще с одним важным делом. Вынув из сумки обложку от путеводителя Бедекера, она прочитала записанные на ней имя и адрес: Назиф Мальмуд, 180 Шари эль Тахрир.

Шари эль Тахрир оказался одним из самых фешенебельных бульваров с нарядными магазинами в европейском стиле и строгими зданиями солидных фирм. Среди них дом номер 180, небоскреб из стекла и бетона, запросто мог поспорить с любым из своих нью-йоркских собратьев.

Офис Мальмуда находился на восьмом этаже. Войдя в пустой лифт, Эрика вспомнила о приверженности египтян к долгим обеденным перерывам и испугалась, что Назиф Мальмуд не появится на работе раньше четырех часов. Однако дверь его конторы была приоткрыта, и, прочитав на ней: «Назиф Мальмуд, международное право: отдел Импорт — Экспорт», — Эрика поспешила войти.

В приемной никого не было. Дорогие печатные устройства «оливетти» на столах из красного дерева говорили о том, что бизнес здесь идет в гору.

— Ecть тут кто-нибудь? — громко спросила Эрика.

В дверях появился большеголовый коренастый мужчина, одетый в дорогой костюм-тройку. Выглядел он лет на пятьдесят и в принципе мало чем отличался от представителен финансовых кругов Бостона или, скажем, Нью-Йорка.

— Чем могу служить? — деловито спросил он.

— Мне нужен мистер Мальмуд, — ответила Эрика.

— Он перед вами.

— Не найдется ли у вас несколько минут дня разговора со мной?

Назиф оглянулся на свои кабинет и поджал губы. В правой руке он держал авторучку, и Эрика поняла, что оторвала его от какого-то важного дела. Вновь повернувшись к ней, он неуверенно произнес:

— Ну, если только на несколько минут… Чем могу быть полезен? — спросил он, пройдя в кабинет и указав Эрике на мягкое кресло с вышкой спинкой.

— Я хотела спросить вас о человеке по имени Абдула Хамди.

— Это имя мне незнакомо. Почему я должен знать этого человека?

— Я предполагала, что Абдула Хамди когда-то был вашим клиентом.

Мальмуд снял очки и положил их перед собою на стол.

— Если он был моим клиентом, и не имею права разглашать деловую информацию. От кого вы обо мне узнали?

— От Абдулы Хамди.

Мальмуд с минуту изучающе смотрел ей в лицо, затем встал, вышел в приемную и тотчас вернулся с какой-то папкой в руках. Усевшись за стол, он надел очки и, раскрыв папку, погрузился в чтение единственного лежавшего в ней листа.

— Да, похоже, однажды я представлял интервал этого Хамди. — Он выжидающе посмотрел на Эрику поверх очков.

— Дело в том, что Абдула Хамди умер.

Мальмуд уставился на нее, затем еще раз перечитал лежавшую на поле бумагу.

— Благодарю за информацию. В ближайшем будущем я рассмотрю вопрос о моих обязательствах по отношению к его имуществу — Он встал и, давай понять, что разговор окончен, энергично протянул ей руку.

— Вам известно, что такое Бедекер? — спросила Эрика, подходя к двери.

— Нет, — ответил он.

— У вас когда-нибудь был свой собственный путеводитель Бедекера?

— Никогда в жизни у меня не было путеводителя.


Когда Эрика вошла в номер, Ивон опять сидел на балконе и поджидал ее. У него появился новый комплект фотографий для Эрики. Один мужчина но этот раз показался ей смутно знакомым, однако с полной уверенностью она ничего сказать не могла. Ей захотелось вдруг вернуться в Луксор, и она обратилась к Ивону с просьбой еще раз воспользоваться его самолетом. Ивон явно не ожидал подобной просьбы, но в конце концов сдался и пообещал, что последует за ней, как только это станет возможным.


В отеле Эрика обнаружила целый ворох записок от Ахмеда с пылкими просьбами позвонить и тут же набрала номер.

— Я очень беспокоился за вас, — сказал обрадованный Ахмед. — Особенно после того, как узнал в отеле, что ночевать вы не приходили.

— Я ездила в Каир. Ивон де Марго отвез меня туда на своем самолете.

— Ну что же. Я, собственно, искал вас, чтобы узнать, не захотите ли вы посетить со мной сегодня вечером Карнакский храм. Думаю, на это стоит посмотреть.

— Поеду с большим удовольствием, — не задумываясь согласилась Эрика.

Они договорились, что Ахмед заедет за ней к девяти часам вечера. Времени у нее было достаточно. Эрика устроилась на балконе с Бедекером в руках и принялась внимательно изучать потрепанную обложку.

Вне всяких сомнений, на ее внутренней стороне стояло имя Назифа Мальмуда. Почему же Мальмуд солгал? Путеводитель был не только хорошо склеен, но и тщательно прошит. С множеством диаграмм и рисунков, изображавших различные памятники древности. Эрика листала путеводитель, задерживаясь иногда на какой-нибудь иллюстрации или кусочке текста. В книге оказалось также несколько карт, озаглавленных: «Египет», «Саккара», «Луксорский некрополь».

Когда она попыталась сложить карту Луксора, ей не удалось придать бумаге первоначальное положение. Прежние складки никак не совпадали с новыми. Затем она заметила, что и сама бумага сильно отличается от остальных. Рассмотрев её повнимательнее, Эрика поняла, что карта напечатана на двух склеенных листах. Она подняла книгу вверх и увидела, что к тыльной стороне одного листа приклеен какой-то документ.

Пройдя в комнату, Эрика закрыла одну створку двери и приложила карту к стеклу так, чтобы солнце светило на нее сзади. Теперь она могла разобрать, что внутри лежит какое-то письмо. Написано оно было мелковато, но зато на английском и, в общем, поддавалось прочтению. Адресатом был Назиф Мальмуд.

«Уважаемый мистер Мальмуд!

Это письмо составлено с моих слов собственным моим сыном. Сам я писать не умею. Я уже старый человек, и, если вы прочтете это письмо, не стоит оплакивать мою упасть. Воспользуйтесь лучше данной секретной информацией против тех людей, которые решили, что будет проще заставить меня замолчать, чем заплатить мне деньги. Я хочу сообщить вам маршрут, вернее, схему, по которой уже несколько лет из нашей страны вывозятся наиболее ценные сокровища древности. Сам я был нанят зарубежным посредником (чье имя предпочитаю не называть) с целью контроля над вывозом и отбора некоторых предметов.

Когда появлялся дорогой подлинник, Лахиб Зайед и его сын Фатхи, владельцы антикварного магазина „Курио“, немедленно отправляли потенциальным покупателям снимки. Те, кто проявлял интерес, съезжались в Луксор и осматривали „вещь“ на месте. Если сделка считалась состоявшейся, покупатель должен был перевести деньги в цюрихский Кредитный банк. „Вещь“ после этого попадала в каирский филиал туристического бюро „Эгейские каникулы“, владелец — Стефанос Маркулис. Там антиквариат упаковывали в багаж ничего не подозревающей туристской группы (большие предметы разбирались на части) и самолетами югославской авиакомпании по воздуху доставляли в Афины. Подкупленные люди из обслуживающего персонала устраивали секретный багаж на самолет, следующий до Белграда или Любляны. Оттуда „вещь“ переправлялась в Швейцарию, где ее получал уплативший деньги владелец.

Совсем недавно был введен новый маршрут, через Александрию. Фирма по экспорту хлопка „Футурис Лимитед“, которой руководит Зайед Наквиб, занялась контрабандной доставкой сокровищ древности в Марсель, в галерею „Пирс Фовэ“. Антиквариат пакуется в тюки с мануфактурой. Детали этого маршрута мне не известны.

Ваш преданный слуга Абдула Хамди».

Эрика аккуратно свернула карту и вложила ее обратно в книгу. Несомненно, статуя Сети, купленная Джефри Райсом, попала в Швейцарию именно по афинскому каналу, как она и предположила при встрече с Маркулисом. Это было неплохо придумано, поскольку на таможне багаж туристской группы не проверяют столь тщательно, как вещи пассажиров-одиночек. Кто бы догадался, что в розовом огромном чемодане шестидесятилетней старой девы из Канзаса спрятаны сокровища египетских фараонов? Эрика задумалась над тем, что ей делать дальше. Наверно, нужно отдать книгу Ахмеду или Ивону. Лучше всего Ахмеду. Но, может быть, имело смысл немного подождать; хотя бы до тех пор, пока ей позволят выехать из Египта? Так было бы безопасней. К тому же, понимая всю значимость попавших ей в руки сведений о механизме действия структур черного рынка, Эрика в то же время была заинтересована в поисках статуи фараона Сети, а также и того места, где ее откопали. Прежде всего она вновь выступит в роли заезжего покупателя в побывает в антикварном магазине «Курио». Затем постарается узнать, жив ли еще десятник Картера Сарват Раман. Ему в конце концов должно быть не более восьмидесяти лет. Ивон тем временем успеет навести справки о дочери лорда Карнарвона.

ДЕНЬ СЕДЬМОЙ

Луксор, 8 часов 15 минут

Протяжный, гнусавый голос муэдзина, доносившийся из мечети у Луксорского храма, вернул Эрику к действительности. Она открыла глаза и вспомнила мучившие ее во сне ночные кошмары. Холодный душ помог окончательно избавиться от них.

После завтрака, уложив в сумку фотоаппарат и путеводитель, Эрика отправилась на поиски антикварного магазина «Курио». Магазин находился на улице Шари эль Мунтазах, около отеля «Савой», так ей объяснили уже знакомые лавочники.

Плотней прижав сумку локтем. Эрика вошла в «Курио». Выбор антиквариата был совсем не плохой, однако при ближайшем рассмотрении почти весь оказался поддельным. У прилавка пожилая французская чета давала продавцу настоящий бой, выторговывая маленькую бронзовую статуэтку.

Из всего многообразия выставленных на продажу предметов Эрика обратила внимание только на черную как смоль фигурку «ушебти» с тонко вырезанным лицом и поврежденным основанием. Когда французы, так ничего и не купив, покинули лавку, хозяин услужливо повернулся к Эрике. Это был респектабельно одетый араб с седой шевелюрой и аккуратно подстриженными усами.

— Меня зовут Лахиб Зайед. Могу я вам чем-нибудь помочь?

— Я бы хотела взглянуть на черную статуэтку Осириса.

— Да, да, пожалуйста. Это один из лучших моих экспонатов. Найден в гробнице крупного сановника, — Он осторожно взялся за фигурку «ушебти». — Поаккуратней, пожалуйста. Это чрезвычайно хрупкая вещь.

Эрика кивнула и незаметно потерла статуэтку мокрым пальцем, но он не запачкался. Пигмент оказался устойчивым. Тогда она пристально вгляделась в резьбу и раскраску глаз. Фигурка все-таки была подлинной.

— Эпоха Нового Царства, — сказал Зайед. — Такие веши попадают ко мне не чаще одного раза в год.

— И сколько вы за нее хотите?

— Пятьдесят фунтов. Обычно я прошу больше, но вы так прекрасны.

— Сойдемся на сорока, — улыбнулась Эрика, понимая, что продавец вовсе и не рассчитывает получить назначенную им стартовую цену. В конце концов поладили на сорок одном фунте.

— Вообше-то я представляю группу очень серьезных людей и интересуюсь только по-настоящему дорогими вещами. Имеется ли у вас что-нибудь в этом роде?

— Кажется, у меня есть то, что вы ищете. Но, разумеется, не здесь. Я мог бы показать вам эти предметы в более подходящем месте. Не хотите ли выпить чашечку мятного чая?

Они прошли в заднюю часть магазина. Зайед позвал сына, оказавшегося черноволосой долговязой копией своего отца, и велел ему принести мятного чаю для гостьи.

Усевшись в кресло, он принялся задавать Эрике обычные в таких случаях вопросы. Как она находит Луксор? Побывала ли уже в Карнаке? Что думает о Долине Царей? После этого он интимно признался ей в своей любви к американцам: «Они так дружелюбны».

«И так легко провести их», — добавила про себя Эрика.

Наконец появился чай, и Зайед выставил на обозрение несколько весьма интересных предметов: бронзовые статуэтки, побитую, но узнаваемую голову Менхотепа III и целую коллекцию ритуальных фигурок из дерева. Больше всего Эрике понравилось деревянной скульптурное изображение молодой женщины с иероглифами по подолу платья и безмятежным, исполненным улыбчивой насмешки над временем красивым лицом. Зайед оценил его в четыре сотни фунтов. После тщательного осмотра Эрика убедилась в том, что оно подлинное.

— Меня заинтересовали эта деревянная статуэтка и, кажется, каменная голова. — Эрика старалась говорить как можно более деловым тоном.

Зайед в непритворном возбуждении потер руки.

— Я свяжусь с моими клиентами. Однако мне известно о существовании одной вещи, которую они хотели бы приобрести в первую очередь и которая…

— Что это за вещь? — перебил ее Зайед.

— Год назад один человек из Хьюстона купил статую Сети I. Мои клиенты прослышали о том, что недавно была найдена еще одна такая статуя.

— Я ничего подобного у себя не держу, — спокойно произнес Зайед.

— Ну что ж, быть может, вы еще услышите об этой статуе. Дайте тогда знать. Я живу в отеле «Уинтер Пэлэс». — Эрика записала ниа клочке бумага свое имя и передала ему.

— А как насчет этих вещей?

— Я уже сказала, что свяжусь со своими клиентами. Деревянная статуэтка мне очень понравилась, но я должна узнать их мнение, — Эрика подхватила завернутую в газету покупку и поспешила пройти в торговую часть магазина. Она надеялась, что неплохо справилась со своей ролью. У прилавка Эрика увидела сына Зайеда, обслуживавшего одинокого покупателя. Это был тот самый араб, что вот уже несколько дней следовал за ней повсюду как черная зловещая тень. Не глядя в его сторону, Эрика поспешила выйти на улицу.

Как только сын отделался от покупателя, Лахиб Зайед закрыл магазин и запер дверь на щеколду.

— Идем со мной, — приказал он. — Это была та самая женщина, о которой предупреждал Стефанос Маркулис. Немедленно отправляйся на центральный почтамт, позвони Маркулису и сообщи о том, что в магазин приходила американка и интересовалась статуей Сети I. Я же пойду к Мухаммаду и скажу, чтобы предупредил остальных.

— А что будет с этой женщиной? — спросил Фатхи.

— По-моему, все понятно. Пару лет назад здесь уже слонялся один молоденький «покупатель» из Йелля.

— Неужели они с ней сделают то же самое?

— Вне всяких сомнений, — ответил Зайед-старший.


Хаос в здании луксорской администрации едва не поверг Эрику в настоящий шок. Некоторые люди, похоже, ждали своей очереди так долго, что улеглись спать прямо на полу. В углу одной комнаты она увидела целое семейство, разбившее лагерь, судя по всему, на несколько дней. Чиновники в это время сидели за своими конторками и безмятежно болтали о чем-то, не относящемся к этой пошлости и толкотне. Столы были завалены кипами уже оформленных документов, безнадежно ждущих некой всемогущей подписи. Короче, это был сущий ад.

К тому времени, как Эрика нашла хоть кого-нибудь, кто знал бы английский язык, она успела выяснить, что Луксор не является административным центром. Руководство провинции располагалось в Асуане, и потому все данные по переписи тоже находились там. Эрика объяснила вызвавшейся помочь ей женщине, что разыскивает человека, жившего пятьдесят лет назад на Западном берегу. Женщина ответила, что это невозможно.

— Впрочем, — добавила она, — справьтесь в полиции. Всегда есть надежда на то, что человек вступал в конфликты с властями.

Иметь дело с полицией оказалось легче, чем с бюрократией. Находившиеся в полицейском управлении офицеры, все как один, повернули головы к Эрике. Не зная, к кому обратиться, она подошла к конторке, возле которой не было очереди. В ту же минуту симпатичный молодой человек в ослепительно белой униформе поднялся из-за стола и предложил ей свои услуги.

— Чем могу служить?

— Я пытаюсь выяснить, жив ли еще один из десятников Говарда Картера, по имени Сарват Раман. Прежде он жил на Западном берегу.

— Что? — изумленно переспросил полицейский и усмехнулся. — Бывало, ко мне обращались со странными просьбами, но такого я не припомню. Вы ведь о том Говарде Картере, который откопал гробницу Тутанхамона?

— Вот именно, — ответила Эрика. — Мне нужно выяснить, жив ли Сарват Раман.

— Мадам, никто не знает, сколько вообще живет людей на Западном берегу, а вы хотите отыскать определенного человека. Я дам вам маленький совет. Отправляйтесь на Западный берег и зайдите в маленькую мечеть в деревушке Курна. Имам уже старый человек и к тому же знает английский. Может быть, он сумеет вам помочь. Но сомневаюсь. Правительство пыталось переселить этих людей из деревни, подальше от древних гробниц. Возникли кое-какие неурядицы. В общем, они там не очень приветливо настроены. Так что советую быть осторожной.


Прежде чем свернуть в тихую тенистую улочку, Лахиб Зайед судорожно оглянулся по сторонам, опасаясь слежки, и, скользнув вдоль улицы, лихорадочно застучал в крепкую деревянную дверь. Он знал, что Мухаммад Абдулал сейчас дома. Был уже полдень, а Мухаммад в это время обычно предавался сну.

Внезапно в двери открылось махонькое отверстие, и на него уставился налитый кровью, заспанный глаз. Секундой позже звякнул засов и дверь распахнулась. Лахиб шагнул через порог.

Казалось, вся грузная фигура, крупные черты лица, тяжелый раздувающийся нос и подбородок Мухаммада были исполнены гнева.

— Ведь я говорил тебе: никогда не приходи в этот дом. Надеюсь, у тебя достаточно веская причина искушать судьбу.

Лахиб склонился в раболепном поклоне.

— Я бы никогда не пришел, если бы не был уверен, что это необходимо. Сегодня утром в «Курио» явилась американка по имени Эрика Бэрон и сказала, что представляет интересы целой группы покупателей. Она очень хорошо подготовлена. Разбирается в антиквариате: купила у меня единственную подлинную статуэтку. Американка спрашивала про статую Сети I.

— Она была одна? — скорее тревожно, чем зло спросил Мухаммад.

— Думаю, да, — ответил Лахиб.

— И она интересовалась статуей фараона Сети?

— Абсолютно верно.

— Ну что ж, это не оставляет нам никакого выбора. Я займусь подготовкой, а ты извести ее о том, что она сможет увидеть статую завтра ночью. Разумеется, если придет одна. Скажи, чтобы в сумерки пришла в мечеть деревушки Курна. Говорил я, надо было давно от нее избавиться!

Лахиб помолчал, выжидая, не скажет ли Мухаммад еще что-нибудь, и после этого заговорил сам:

— А Фатхи я приказал связаться со Стефаносом и сообщить ему о том, что произошло.

Рука Мухаммада молниеносно взлетела в воздух и звонко шлепнула Лахиба по щеке.

— Каррах! Какого черта ты это сделал, не спросив меня?

Лахиб съежился, ожидая второго удара.

— Он просил сообщить, если женщина у нас появится. Его ведь это касается не меньше, чем всех нас.

Ты не от Стефаноса должен получать приказы, — закричал Мухаммад, — а от меня! Запомни раз и навсегда! Теперь убирайся отсюда и отнеси американке записку. С ней должно быть покончено.

Луксорский некрополь Поселение Курна, 14 часов 15 минут

Полицейский оказался прав. Курна на самом деле была не очень приветливым местом. Когда Эрика с величайшим трудом взобралась на довольно высокий холм, отделявший деревню от дороги, она не встретила обычного в таких случаях радушия и гостеприимства. Люди, которые оказывались поблизости, смотрели на нее с неприязнью и пытались укрыться в скудную тень своих убогих жилищ.

Добравшись до мечети, Эрика немного постояла на пороге, привыкая к царившему вокруг полумраку. Перед молитвенной нишей, обращенной в сторону Мекки, стоял на коленях пожилой бородатый человек в ниспадающих черных одеждах. Он что-то бормотал и изредка проводил ладонями по лицу.

Эрика слегка склонила голову и заговорила:

— Я хотела бы узнать у вас об одном старом человеке.

Имам поднялся, изучающе посмотрел на нее темными, запавшими глазами и сделал знак следовать за ним. Они пересекли дворик и вошли в маленькую строгую комнату с убогим ложем у одной стены и простым некрашеным столом у другой. Имам предложил Эрике стул и сел рядом.

— Что вам понадобилось в Курне? — спросил он. — Мы здесь не доверяем чужим людям.

— Я — египтолог и хотела узнать, жив ли еще один из десятников Говарда Картера. Его имя Сарват Раман. Он жил в Курне.

— Да, я знаю, — ответил имам, — Но он умер лет двадцать тому назад. Это был очень хороший прихожанин. Истинный правоверный. Ковры в мечети — его дар.

— Понятно, — выдавила Эрика, не в силах скрыть разочарования, и поднялась со стула. — Ну что ж, спасибо за помощь.

— Он был добрым человеком. — тихо произнес имам.

Эрика кивнула и вышла во двор, прикидывая, где бы взять такси, чтобы добраться до переправы. Она уже была на улице, когда имам окликнул ее. Эрика обернулась.

— Его вдова все еще живет здесь. Вы не хотели бы поговорить с ней?

— А она согласится? — спросила Эрика.

— Конечно, — ответил имам — Она помогала Картеру по хозяйству и по-английски говорит намного лучше, чем я.

Он привел Эрику к оштукатуренному домику, стоявшему выше всех остальных в юго-западной части деревни. Сиявший белизною фасад дома был разрисован примитивными, поблекшими на солнце изображениями железнодорожных вагонов, кораблей, лодок и верблюдов.

— Раман хотел, чтобы осталась память о его паломничестве в Мекку, — объяснил имам и постучал в дверь.

Им открыла старая седая женщина. Узнав имама, она улыбнулась и после короткого разговора с ним обратила к Эрике умное, с крупными чертами лицо.

— Добро пожаловать. — сказала она и распахнула дверь — Меня зовут Аида Раман.

Имам попрощался и оставил их одних.

Аида предложила гостье холодный фруктовый напиток, радуясь возможности поболтать о Говарде Картере.

Потягивая ледяной напиток, Эрика с увлечением внимала рассказам старушки.

— Вы помните день, когда была вскрыта гробница Тутанхамона? — спросила она.

— О да, — ответила старая Аида, — Это был чудесный день. Мой муж чуть с ума не сошел от счастья. Вскоре Картер помог ему добиться права на постройку ресторанчика прямо в Долине. Муж надеялся, что очень скоро туда хлынут миллионы туристов, желающих посмотреть на гробницу, найденную Говардом Картером. И он оказался прав.

— А вы до мельчайших подробностей помните все, что случилось в тот день, когда открыли гробницу? — перебила ее Эрика.

— Конечно, — сказала Аида, несколько раздосадованная тем, что ее прервали.

— Муж что-нибудь говорил вам о некоем папирусе?

Глаза старушки вдруг странно блеснули, а рот задвигался в немой артикуляции. Эрика заволновалась, глядя на необычное повеление своей собеседницы.

— Вы что, из полиции? — наконец проговорила та.

— Нет, — поспешила заверить ее Эрика.

— Почему вы задаете такой вопрос? Любому известно, что там было найдено. Столько книг об этом написано.

Поставив стакан на стол, Эрика объяснила старушке, что обнаружила нелепое противоречие между записками Картера и письмом Карнарвона, связанное с этим папирусом.

— Нет, — твердо произнесла Аида. — Не было никакого папируса. Мой муж никогда не взял бы его из гробницы.

— Но послушайте, — мягко продолжала Эрика. — Я ведь не говорила, что ваш муж взял из гробницы папирус.

— Да как же не говорили?!! Вы только что сами сказали, что мой муж…

— Нет. Я просто спросила, не говорил ли он что-нибудь о папирусе? Я ведь ни в чем его не обвиняю.

— Мой муж был порядочным человеком. Он умер двадцать лет назад и перед смертью строго-настрого запретил мне даже упоминать об этом папирусе, и я молчала. Вот почему я так растерялась, когда вы заговорили о нем. Впрочем, наверное, мне станет легче, если я кому-нибудь расскажу. Вы ведь не станете доносить властям?

— Нет, нет, не стану, — заверила Эрика. — Все будет так, как захотите вы. Значит, все-таки папирус был, и ваш муж взял его из гробницы!

— Да, — прошептала старушка. — Это случилось много лет назад.

Эрика начала догадываться, что Раман попросту стащил папирус и продал его.

— Каким образом ваш муж вынес папирус из гробницы?

— Он сказал, что подобрал его в первый же день. Все были слишком увлечены найденными сокровищами, а он подумал, что это какое-нибудь проклятие, и если о нем узнают, то весь проект немедленно остановят. Лорд Карнарвон очень интересовался оккультизмом и мистикой.

— Это на самом деле оказалось проклятием? — спросила Эрика.

— Нет, муж сказал, что нет. Он никогда не показывал его египтологам. Вместо этого снял копии с разных участков текста и попросил нескольких специалистов перевести их независимо друг от друга. Потом сложил переводы вместе и сказал, что это не проклятие.

— А что же?

— Не знаю. Оно было написано во времена фараонов одним умным человеком и гласило, что Тутанхамон оказал великую помощь Сети I.

При этих словах у Эрики занялся дух. Папирус, как и надпись на статуе, связывал воедино имена Сети и Тутанхамона.

— А куда этот папирус мог задеваться впоследствии? Ваш муж его продал?

— Нет, он не продавал его, — спокойно сказала старушка — Этот папирус и сейчас со мной. — Она прошаркала к висевшей на стене лопате. — Ее подарил мужу сам Говард Картер, — сообщила Аида и вынула рукоять из металлической части. Внутри та оказалась полой. — К этому папирусу не прикасались уже пятьдесят лет, — продолжала она, с трудом вытаскивая наружукрошащийся документ. Затем раскатала свиток на столе и прижала его с двух сторон частями разобранной лопаты.

Медленно поднявшись со стула. Эрика буквально впилась глазами в иероглифический текст. Это был официальный документ с государственными печатями. Первое, что она увидела, — картуши Тутанхамона и Сети I.

— Можно сфотографировать? — спросила Эрика, вынимая свой Поляроид». Старушка молча кивнула, и Эрика сделала несколько снимков, скрупулезно проверив, годны ли они для работы.

— Благодарю вас, — сказала она, закончив фотографировать. — Можете убрать папирус, но, ради всего святого, будьте, пожалуйста, осторожны. Вы держите в руках невероятно ценную вещь. Она прославит фамилию Раман. Я в скором времени переведу текст и сообщу вам о результатах, а вы решите, как распорядиться папирусом. Но, заклинаю, не показывайте ею больше никому.

Луксор, 18 часов 15 минут

Выйдя на балкон, Эрика закинула руки за голову и с наслаждением потянулась. Папирус был переведен. Это не составило особого труда.

Она вернулась к своему рабочему столу, взяла перевод в руки и вновь прочитала его от начала и до конца:

«Я, Ненефта, старший архитектор Живого Боги (да живет он вечно), Фараона, Царя обеих стран, великого Сети I, навеки совершаю в этих жалких стенах и этими скудными средствами благоговейное искупление нашей вины за то, что был нарушен вечный покой юного царя Тутанхамона. Неслыханное святотатство покусившегося на злодейский грабеж каменотеса Эмени, который был посажен нами на кол и чьи останки были рассеяны в пределах Астадной пустыни на потеху шакалам, принесло нежданно великие плоды. Каменотес Эмени открыл мне глаза на истинные пути жадных и неправедных. Итак, я, старший архитектор, знаю теперь путь, каким осуществлю в веках неприкосновенность Живого Бога (да живет он вечно). Фараона, Царя обеих стран, великого Сети I. Имхотеп — архитектор Живого Бога Джосера, строитель Ступенчатой Пирамиды, и Неферхотеп — архитектор Живого Бога Хуфу, строитель Великой Пирамиды, тоже пошли этим путем в своих постройках, но без должного понимания. Поэтому вечный покой Живого Бога Джосера и Живого Бога Хуфу был нарушен и осквернен в первую темную эру. Но я, Ненефта, старший архитектор, вполне понимаю путь, а также алчность могильных воров. Итак, я воспользуюсь этим путем, а гробница юного царя Фараона Тутанхамона будет запечатана сегодня.

Десятый год правления Сына РА, Фараона Сети I.

Второй месяц сезона Всходов, день двенадцатый».


Внезапно Эрика пожалела, что не посетила Великую Пирамиду. Ей, видите ли, не хотелось мчаться туда сломя голову, как поступают все обыкновенные туристы. Теперь же она с большой охотой отправилась бы к пирамидам Гизы. Ее интересовало, как это Неферхотеп, возводя Великую Пирамиду, «пошел по этому пути, но без должного понимания». «Нужно обязательно там побывать», — решила она. Возможно, постояв в тени Великой Пирамиды и побродив в ее таинственных глубинах, она и сама сможет догадаться о том, что Ненефта имел в виду под словом «путь».

Эрика взглянула на часы. Она успевала на каирский поезд, отходивший в девятнадцать тридцать. Торопливо уложив в сумку — «Поляроид», Бедекера, джинсы и чистое нижнее белье, она позвонила Ахмеду и сообщила, что на день или два возвращается в Каир, так как ей позарез нужно увидеть пирамиду Хеопса.


В ту минуту, когда Эрика садилась в каирский поезд, в отель «Уинтер Пэлэс» вошел Лахиб Зайед. У него была записка для Эрики, гласившая, что если она исполнит необходимые предписания, то сможет увидеть статую Сети I на следующую ночь. Однако американки в номере не оказалось, и он решил зайти к ней попозже, так как сильно боялся того, что Мухаммад мог с ним сделать в случае неудачи.

Халифа, проводив поезд, зашел на почтамт и телеграфировал Ивону де Марго о том, что Эрика Бэрон находится на пути в Каир. Он добавил несколько слов о ее странном поведении и отправился в отель «Савой» ожидать дальнейших инструкций.

ДЕНЬ ВОСЬМОЙ

Каир, 7 часов 30 минут

Вход на территорию пирамид Гизы открывался для посетителей в восемь часов утра. У Эрики в запасе было тридцать минут, и, отвергнув настойчивые призывы воспользоваться осликом или верблюдом, она пошла пешком вверх по дороге, ведущей прямиком к пирамиде, сияющей ослепительным блеском в лучах утреннего солнца. Эрика оказалась первой посетительницей и поспешила войти в туннель. Ослепительная белизна сменилась полумраком и электрическим освещением. Туннель вскоре перешел в тесный коридорчик, некогда перегороженный огромными гранитными плитами. Потолок коридора был не более полутора метров, и оттого Эрике все время приходилось идти согнувшись. Пройдя таким образом метров тридцать, она вышла к началу Большой галереи и с наслаждением выпрямилась.

Глухая решетка справа закрывала вход, по которому можно было спуститься в подземную погребальную камеру — Усыпальный покой царицы. Воздух здесь был тяжелый, и Эрика вспомнила о своих неприятных ощущениях в гробнице Сети I. Она закрыла глаза и постаралась собраться с мыслями. Усыпальный покой царицы не украшала настенная живопись. Сводчатый потолок состоял из двух сходящихся под острым углом плит.

Эрика открыла путеводитель и попыталась представить себе, о чем мог подумать Ненефта, когда находился здесь, внутри возведенной за тысячу лет до его рождения пирамиды Хеопса. Судя по схеме в путеводителе, Усыпальный покой царицы располагался точно над первой погребальной камерой и ниже Усыпального покоя царя. Последний сложили уже во время третьей и окончательной перестройки Великой Пирамиды. Эрика решила, что пора наведаться и туда. Большая галерея была уже переполнена туристами. За тучным, как нильский бегемот, немцем Эрика прошла к Усыпальному покою царя и нырнула под низкую стенку, с обеих сторон которой ясно просматривались пазы для тяжелой скользящей решетки.

Хотя Усыпальный покой царя был достаточно велик, он все же не смог бы вместить всех похоронных принадлежностей фараона Хеопса. Эрика предположила, что для этих целей использовались другие помещения, особенно Усыпальный покой царицы, а может, и Большая галерея.

— Мисс Бэрон… — раздался поблизости негромкий мелодичный голос.

Эрика обернулась, пораженная тем, что услышала свое имя, и оглядела стоявших рядом людей. Ни один из них на нее не смотрел. Она опустила глаза и увидела ангельски улыбающегося мальчика лет десяти в затасканной, грязной галабии.

— Мисс Бэрон?

— Да, — поколебавшись, ответила Эрика.

— Вам надо ехать в магазин «Курио», чтобы смотреть на статую. Вам надо ехать сегодня. И ехать одной. — С этими словами мальчик изчез в толпе.

— Подожди! — крикнула Эрика. Растолкав людей, она выскочила к Большой галерее и посмотрела вниз, но мальчик уже исчез в отверстии узкого восходящего коридора. Она вспомнила его слова, и сердце ее лихорадочно забилось. Магазин «Курио»! Уловка сработала. Она нашла изваяние!

Луксор, 12 часов

Лахиб Зайед почувствовал, как некая страшная сила приподнимает его и ставит на дрожащие от ужаса ноги Железная рука Евангелоса держала Лахиба за шиворот.

— Где она? — прорычал грек.

Стефанос Маркулис, как всегда одетый в рубашку с распахнутым воротничком, поставил на место небольшую бронзовую статуэтку и обернулся к ним.

— Лахиб, я не возьму в толк, почему, предупредив меня о том, что заходила Эрика Бэрон и спрашивала о статуе, ты не хочешь сказать нам, где она теперь?

Перепуганный Лахиб никак не мог разобраться, кто для него опаснее — Стефанос или Мухаммад. Однако, чувствуя, как все сильней сжимаются пальцы Евангелоса, он решил, что это наверняка Стефанос.

— Ладно, я все скажу.

— Отпусти его, Евангелос.

Грек ослабил хватку настолько резко, что Лахиб чуть не упал.

— Итак… — проговорил Стефанос.

— Я не знаю, где она сейчас, но где остановилась — мне известно. Она сияла номер в отеле «Уинтер Пэдэс». Правда, скоро о ней должны позаботиться. Мы уже все приготовили.

— Я хотел бы позаботиться о ней сам, — сказал Стефанос. — Мне так будет спокойнее.

Стефанос махнул своему помощнику, и оба грека вышли из магазина. Лахиб не двинулся с места до тех пор, пока они не исчезли из виду.

— Похоже, в Луксоре будет большая заварушка, — сказал он своему сыну. — Бери мать и сестру, и тотчас отправляйтесь в Асуан. Как только появится американка, я передам ей записку и сразу поеду за вами вслед. А вы собирайтесь немедленно.

Стефанос Маркулис, велев Евангелосу подождать у входа в гостиницу, направился к регистрационной стойке.

— Эрика Бэрон остановилась в вашем отеле? — спросил он у улыбчивого клерка-нубийца.

Клерк открыл какую-то книгу, скользнул по странице черным пальцем я радостно произнес:

— Так точно, сэр.

— Славно. Я хотел бы оставить для нее записку. У вас бумага и карандаш найдутся?

— Разумеется, сэр, — Клерк протянул Стефаносу бланк гостиницы и шариковую ручку.

Стефанос сделал вид, что пишет послание, а вместо этого начертил бессмысленные каракули, запечатал бумагу в конверт и вручил его клерку. Тот положил конверт на полочку с номером 318. Поблагодарив его, Стефанос подошел к Евангелосу, и оба направились вверх по лестнице к 318-му. Дверь была заперта, и Стефанос приказал помощнику разобраться с замком. Старые викторианские запоры для такого мастера, как Евангелос, не составляли никакого труда, и греки вскорости оказались в номере. Стефанос оглядел комнату.

— Ладно, давай-ка тут все осмотрим, — сказал он. — А потом дождемся красавицу.

— Мне ее сразу убить? — спросил Евангелос.

— Нет, сначала мы с ней поговорим. Только, чур, первым разговаривать буду я.

Евангелос заржал и распахнул дверцы шкафа. Перед ним аккуратными стопками лежало шелковое белье Эрики.

Каир, 14 часов 30 минут

— Ты уверена? — недоверчиво переспросил Ивон. Рауль даже перестал рассматривать картинки в журнале.

— Почти на сто процентов, — ответила Эрика, наслаждаясь его изумлением. После встречи с мальчиком она решила повидать Ивона. Ведь он также интересовался статуей и вдобавок мог быстро доставить ее в Луксор.

— В это очень трудно поверить, — продолжил Ивон. — Откуда ты знаешь, что они хотят показать тебе именно Сети?

— Но я говорила с ними как раз о нем.

— Ты невозможна! Я сбился с ног, чтобы отыскать эту статую, а ты находишь ее, как позабытый в трамвае зонтик.

— Скажем, я ее пока не видела, — отозвалась Эрика — Поэтому должна сегодня явиться в магазин «Курио». И непременно одна.

— Мы можем вылететь в течение часа, — Ивон снял телефонную трубку. Надо сказать, что слегка настораживал тот факт, что статуя вернулась в Луксор.

— Знаешь, я всю ночь провела в поезде. Ужас как хочется в душ. Не возражаешь? — Эрика подхватила сумку и прошла в ванную комнату.

Ивон прислушался к шуму воды в ванной и повернулся к Раулю.

— Может быть, это тот самый случай, на который мы так надеялись. Однако надо соблюдать дьявольскую осторожность. Настало время, когда мы должны полностью положиться на Халифу, Свяжись с ним и передай, что мы прибываем где-то в шесть тридцать. Скажи ему, что Эрика встречается сегодня ночью с людьми, которых мы ищем. Также скажи, что осложнения будут в любом случае, поэтому пусть приготовится получше. И передай еще, что, если девушку убьют, он больше нам не понадобится.


Маленький самолетик слегка завалился на правое крыло и заскользил вниз, по широкому кругу облетая нильскую долину в пяти милях от Луксора.

Вскоре он уже бежал но бетонной дорожке, выруливая на стоянку.

— Ну что же, обсудим все еще раз. — Ивон повернулся к Эрике. Лицо его было настолько серьезным, что она заволновалась, чувствуя, как нервная дрожь пробегает по всему телу.

— Как только мы выйдем в город, — продолжал Ивон, — ты возьмешь такси и прямиком отправишься в магазин «Курио». Мы с Раулем будем ждать в отеле «Нью Уинтер Пэлэс». Впрочем, я уверен, что статуи в магазине не будет.

— Что ты хочешь этим сказать? — Эрика удивленно посмотрела на него.

— Держать ее в магазине слишком опасно. Нет, статуя будет где-нибудь в другом месте, и они тебя туда отведут.

— Однако Абдула Хамди держал статую у себя в магазине, — возразила Эрика.

— Это случайность. На этот раз они непременно поведут тебя в другое место. Постарайся запомнить его. После того как тебе покажут изваяние, начни торговаться. В противном случае они что-то заподозрят. Но помни: я согласен платить лишь при условии, что получу товар за пределами Египта.

— Скажем, через цюрихский Кредитный банк, — напряженно улыбнулась Эрика.

— Откуда ты знаешь? — удивился Ивон.

— А откуда, по-твоему, я узнала, что надо зайти в магазин «Курио»?

— Ну, и откуда?

— Не скажу. По крайней мере не сейчас.

— Эрика, это не игрушки.

— Я в курсе, — запальчиво ответила она. Ивон пугал ее все больше и больше. — Потому и не скажу, что не игрушки.

— И все же я настаиваю на том, чтобы ты пришла ко мне в отель, как только это станет возможным. Я не хочу, чтобы изваяние снова исчезло. Скажи им, что деньги будут переведены в течение двадцати четырех часов.


Стоя неподалеку от аэровокзала. Халифа наблюдал за тем, как распахнулась дверь маленького самолета. Увидев Эрику, он поспешил к машине и, прежде чем сесть за руль, проверил свое оружие. Уверенный в том, что сегодня наконец придется отработать свое двухсотдолларовое (в день) жалованье, он запустил мотор и помчался к Луксору.

По пути в город Эрика размышляла, не заехать ли ей в отель. Нужно было переодеться и взять кое-что для фотоаппарата. Однако, беспокоясь, что Лахиб Зайед закроет магазин до ее прибытия, она решила направиться прямо к нему.

Лахиб вынырнул из-за прилавка с распростертыми объятиями.

— Я так счастлив увидеть вас снова, мисс Бэрон. Вы даже представить себе не можете, как я счастлив! Не прикажете ли чаю?

— Благодарю вас, нет. Я примчалась сюда, как только получила от вас весточку.

— Ах, да. — Лахиб возбужденно всплеснул руками. — Статуя. Вам очень повезло. Вы увидите подлинное сокровище.

— Изваяние находится здесь? — спросила Эрика.

— О нет, дорогая мисс. Мы вам показываем его без санкции Департамента по делам исторических ценностей. А значит, надо соблюдать осторожность. Статуя слишком громоздка и бесценна, чтобы держать ее здесь, в Луксоре. Она на Западном берегу, но мы доставим ее в любое место, куда пожелают ваши клиенты.

— Как мне туда добраться, чтобы посмотреть на нее?

— Очень просто. Но прежде всего вы должны понять, что мы не хотели бы демонстрировать такое сокровище слишком большому числу людей. Вы будете одна. Если к вам кто-либо подойдет или мы заметим слежку, наш уговор немедленно потеряет силу и вы никогда не увидите статую. Понятно?

— Вполне, — отозвалась Эрика.

— Чудесно. Все, что вам надо сделать, — это пересечь Нил, взять такси до деревни Курна, которая расположена…

— Я знаю, где она расположена.

— В деревне есть маленькая мечеть.

— Я знаю, — вновь перебила его Эрики.

— Невероятно! Тогда вообще нет никаких проблем. Вам надо добраться до мечети, когда стемнеет. Один из наших людей, такой же торговец, как я, встретит вас и покажет статую. Как видите, все очень просто. И еще. Когда переправитесь на Западный берег, садитесь в такси, которое будет ожидать вас ниже поселка лодочников. Предложите шоферу двойной тариф. В противном случае вам будет непросто выбраться из Курны.

— Спасибо вам за все, — сказала Эрика, тронутая заботой Лахиба.


Прячущаяся в тени высоких скал Курна почти полностью погрузилась в густые сумерки, когда Эрика начала подниматься на ведущий к ней довольно крутой холм. Такси, нанятое на целый вечер, осталось ждать внизу.

Погруженная в темноту мечеть мерцала таинственным серебром. Эрика открыла дверь и заглянула во внутренний двор, освещенный слабым светом звезд. Тихо ступая, она перешагнула через порог и прикрыла за собой дверь. В мечети не было слышно ни звука. Эрика вошла под своды портика и уселась возле белеющей стены. Через темную арку ей был виден весь двор. Она вынула из сумки сигарету, закурила, чтобы унять охватившую ее нервную дрожь, и посмотрела на часы. Пятнадцать минут девятого.

— Мисс Бэрон, — внезапно произнесла неизвестно откуда появившаяся перед ней фигура, закутанная в черный бурнус. — Простите нас за задержку. Следуйте, пожалуйста, за мной. — В темноте блеснули непомерно большие зубы.

Не говоря больше ни слова, мужчина повел Эрику вверх по холму. Они шли по одной из многочисленных тропинок, минуя по пути несколько входных отверстий, ведущих в глубину горы, в древние гробницы египетской знати. Наконец мужчина остановился подле одного из таких отверстий. Войдя в него и спустившись на несколько метров вниз, они уперлись в массивную металлическую решетку, на которой висела табличка с надписью «37».

— Прошу прощения, но вам придется подождать здесь, — сказал мужчина и, не дожидаясь ответа, быстро исчез в направлении Курны.

Подойдя к наклонно уходившему в глубь горы коридору, Эрика взялась за железную решетку и попробовала потянуть ее на себя. Табличка с цифрами в ответ слабо заколыхалась, но запертая решетка не поддалась. Эрика смогла разглядеть лишь незначительную часть настенной живописи у самого входа. Вдруг она услышала чьи-то медленно приближающиеся шаги, и мужской голос произнес:

— Добрый вечер, мисс Бэрон.

Мужчина, стоявший перед ней, был, как и предыдущий, в черном бурнусе, голова скрывалась в складках просторного капюшона.

— Меня зовут Мухаммад Абдулал. Идите за мной.

Они вышли на поверхность и начали взбираться по холму, пока не достигли гигантского валуна, оказавшегося входом в какую-то гробницу. Здесь тоже была тяжелая железная решетка, но уже без таблички с номером. Пока Мухаммад возился с большой связкой ключей, Эрика стояла рядом, замирая от страха. Ей и в голову не пришло бы, что статуя может быть спрятана в таком заброшенном месте. Железная решетка заскрипела и приоткрылась.

— Прошу вас, — сказал Мухаммад, жестом предложил Эрике войти и, обойдя ее, двинулся по узкому коридору вниз.

Войдя в специальное помещение перед усыпальным покоем, Мухаммад поднес спичку к керосиновой лампе, и Эрика смогла разглядеть на стенах какие-то рисунки. Вдруг она остановилась как вкопанная. Статуя Сети I! Она была здесь! Эрика благоговейно приблизилась к изваянию. Его алебастровые глаза со зрачками из зеленого полевого шпата действовали гипнотически, и ей пришлось сделать над собой усилие, чтобы взглянуть ниже — на иероглифы. Надпись гласила то же самое, что и на хьюстонском изваянии: «Вечная жизнь обеспечена Сети I, тому, кто правил после Тутанхамона».

— Она божественна! — воскликнула Эрика. — Сколько вы хотите за эту статую?

— У нас и другие есть, — сказал Мухаммад, — Подождите, пока посмотрите все. Потом уж и выберете, что понравится.

Эрика повернулась к нему, и тут ее охватил ужас. Мухаммад откинул свой капюшон на плечи, и она увидела густые усы и зубы в золотых коронках. Перед нею стоил один из убийц Абдулы Хамди!

— В соседнем помещении находится отменная коллекции древних изваяний, — глухо произнес Мухаммад. — Прошу вас, — Он слегка поклонился и жестом указал ей в сторону низенького прохода.

Вскоре Эрика увидела впереди широкую нишу, пересекающую потолок. Толстая балка, нижним концом упираясь в пол, исчезала другим концом в этой самой нише. Когда они прошли под ней, Эрика догадалась, что балка поддерживает массивный каменный блок, признанный в случае необходимости запереть коридор наглухо.

— Далеко еще? — спросила она.

— Да нет, почти пришли.

Нащупывай в кромешной темноте ногой ступеньки, Эрика вдруг почувствовала, как что-то коснулось ее спины. Сначала она подумала о руках Мухаммада. Затем с ужасом поняла, что он уперся ей в поясницу своим ботинком. Единственное, что она успела, — вскинуть руки и скользнуть.

Мухаммад вытащил из-за пазухи небольшой ломик и несколькими расчетливыми ударами выбил поддерживающую нишу балку. Сорокапятитонная махина сначала медленно, а затем все быстрей заскользила вниз и наконец, запечатав древнюю гробницу, гулко ударилась об пол.


Скатившись до самого конца лестницы, Эрика замерла в сидячем положении. Содержимое сумки вывалилось наружу и с громким стуком раскатилось в разные стороны. Встав на четвереньки, она пошарила руками вокруг себя. Наткнулась на камеру, затем нашла путеводитель, пачку сигарет и плоскую картонку со спичками, засунутую в целлофан.

Чиркнув спичкой. Эрика подняла ее над головой и осмотрела небольшое помещение, стены которого были разрисованы бытовыми эпизодами из жизни древних египтян. Она попала в гробницу одного из высокопоставленных чиновников фараона.

— Помогите! — закричала Эрика, и крик ее откликнулся в гробнице жутким эхом. Затем наступила невыносимая тишина. Слезы хлынули у нее из глаз, и она безвольно опустилась на колени. Все страхи, связанные со смертью и одиночеством, внезапно выползли наружу из темных глубин подсознания, заставляя ее измученное тело вздрагивать от новых приступов безудержного плача. Она вдруг до конца осознала, что ее похоронили заживо!

Случайно Эрике под руку попался фломастер, и она решила оставить нечто вроде послания на стене, хотя прекрасно понимала всю бесполезность своих действий. Закончив разметку, Эрика стала выводить замысловатые черточки и фигуры. Спичек оставалось мало, но она старалась не думать, насколько хватит ей света и воздуха. Она склонилась пониже и начала рисовать птицу, однако спичка в ее руке неожиданно погасла, догорев слишком быстро. Эрика растерянно похлопала в темноте глазами и чиркнула другой, но спичка вновь мгновенно погасла. Тогда она зажгла третью и медленно опустилась к тому месту, где рисовала птицу. Вначале спичка горела ровно, затем огонек заколыхался нз стороны в сторону. Лизнув пальцы. Эрика почувствовала, что из небольшой вертикальной трещины в гипсе у самого пола тянет сквозняком. Она выбрала из кучи камней осколок поувесистей и стукнула им по гипсу в том месте, где виднелась трещина. Затем продолжала наносить сильные удары до тех пор, пока не нащупала маленькую дырочку, в которую можно было просунуть палец. За стеной ощущалось пустое пространство, и Эрика продолжала колотить в стену, пока не почувствовала, что трещина постепенно увеличивается. Внезапно большой кусок гипса треснул и, покачнувшись, исчез по другую сторону стены. Дыра теперь составляла сантиметров тридцать в диаметре, и Эрика осторожно просунула в нее левую руку, ощутив внутри гладкую оштукатуренную поверхность. Судя по всему, ей удалось обнаружить еще одну комнату.

Воспрянув духом, Эрика методично увеличивала отверстие. Наконец дыра сделалась достаточно велика для того, чтобы просунуть в нее голову. Вооружившись несколькими булыжниками, Эрика улеглась на пол и осторожно заглянула в отверстие Выпуская один за другим камни из рук, она прислушивалась к звукам их падения, пытаясь представить размеры помещения и размышляя о том, что же делать дальше. «Впрочем, — подумала она, — какая разница, где умирать?»

Эрика взяла в руки сумку и бросила ее в отверстие. Затем, опустившись на четвереньки, приблизилась к дыре, потихоньку стала вползать в нее и полетела вниз. Не устояв на ногах, она свалилась на песчаный пол. Наконец ей удалось подняться. Она не спеша огляделась и обнаружила, что потолок в некоторых местах сильно потрескался, а кое-где даже обвалился. В углу чернел низкий, вырубленный в скале ход. Прижав к груди сумку, Эрика с трудом начала двигаться вперед, пока наконец не почувствована струю свежего воздуха. Она стояла на пороге катакомб, прямо под нею лежала Курна. Эрика отыскана глазами домик Аиды Раман. Больше всего ей хотелось сейчас увидеть дружеское лицо.

Удаляясь от заброшенных катакомб, она осторожно двинулась вдоль основания горы. Подойдя к домику Аиды, Эрика вошла во двор и тихо постучала.

Аида Раман крикнула что-то по-арабски. Эрика назвала свое имя и спросила, может ли она поговорить с ней.

— Уходите прочь, — ответила старушка через закрытую дверь.

— Прошу вас, миссис Раман, дайте хотя бы попить.

Щелкнул замок, и дверь широко распахнулась.

— Благодарю вас, — прошептала Эрика. — Простите, что беспокою, но меня ужасно мучает жажда.

Старушка сильно сдала за те два дня, что они не виделись.

— Хорошо, но лучше подождите здесь, у двери. Вам нельзя у меня оставаться. Мои родные рассердились на меня, когда узнали, что вы обманом выведали все о папирусе, — сказала она.

— Родные? — удивилась Эрика. — Мне казалось, вы говорили, что, кроме вас, никого из Раманов уже не осталось.

— Да, больше никого нет. Оба моих сына давно мертвы. Но, кроме них, у меня были еще две дочери, которые вышли замуж. Одному из своих внуков я и рассказала о вашем визите. Он очень рассердился и тут же забрал папирус.

— Что он с ним сделал? — встревожилась Эрика.

— Я не знаю. Он сказал, что с ним надо обходиться весьма осторожно и что он знает, куда его спрятать. Еще он сказал, что в папирусе было проклятие и раз вы его увидели, то в скором времени непременно умрете.

— Миссис Раман, я перевела весь папирус. Там ничего не говорится о проклятии. Папирус был написан древним архитектором фараона Сети I.

— Вам надо идти, — настаивала на своем Аида Раман. — Мой внук может вернуться. Прошу вас.

— Как зовут вашего внука?

— Мухаммад Абдулал.

Для Эрики это имя прозвучало как гром среди ясного неба.

— Вы его знаете? — спросила старая Аида.

— Пожалуй, чуть ближе, чем мне бы этого хотелось. Он живет в Курне?

— Нет, в Луксоре.

— А сегодня вечером вы его видели? — Эрика начала нервничать.

— Скорее днем. Прошу вас, уходите.

Эрика заторопилась. Она была напугана даже больше, чем Аида Раман.

— А кем работает Мухаммад Абдулал?

— Он начальник охраны некрополя и еще помогает своему отцу управлять рестораном в Долине Царей.

— Аида, — волнуясь, заговорила Эрика. — Послушайте меня. Как и ваш муж, я считаю, что нет никакого «проклятия фараонов», и могу доказать это, если вы мне поможете. Надо только выиграть время. Не говорите никому, что я снова была у вас. Даже вашим родным. — Она схватила старушку за руку.

— У вас действительно есть доказательства?

— Вне всяких сомнений, — ответила Эрика.

— Хорошо, я согласна, — кивнула Аида.

— У меня к вам еще одна просьба, — спохватилась Эрика. — Нужен какой-нибудь фонарь.

— Здесь нет ничего, кроме керосиновой лампы.

— Отлично! — воскликнула Эрика и обняла Аиду.

Воспользовавшись знакомой тропинкой, Эрика с лампой и спичками в руках принялась взбираться на гору. Она понимала, что нарушает данное самой себе обещание ни во что больше не вмешиваться, но разговор с Аидой вновь пробудил в ней интерес к тайнам прошлого. Теперь она знала разгадку всего, что произошло с нею в Египте. Далее смысл таинственной надписи на статуе и содержание переведенного папируса стали понятны. А мысль о том, что Мухаммад Абдулал в жизни не догадается о ее побеге, придавала ей дополнительное чувство уверенности в задуманном деле.

Через некоторое время Эрика уже стояла перед пробитым в скальных породах отверстием потайного хода и отрешенно смотрела в темноту. Глубоко вздохнув и прижав к груди сумку, она сползла в туннель. Сразу же за входом лаз расширялся и уходил наклонно вниз. Сначала ей пришлось идти, сильно согнувшись, но через несколько минут она выпрямилась и попыталась определить направление. Туннель этот вел прямо к гробнице Тутанхамона.


По некоторым признакам Эрика решила, что гробница должна быть где-то совсем рядом. Из-за неровного пола она двигалась вперед очень медленно. Прямо перед нею туннель круто сворачивал влево, а за поворотом ее ожидали вырубленные в скале ступеньки, ведущие в какое-то помещение. Эрика осторожно спустилась по ним и вошла в скрытую глубоко под землей просторную комнату.

Подняв голову, она поняла, что находится под Усыпальным покоем Тутанхамона. Лампа осветила гладкие, ничем не украшенные стены. В длину комната была не более восьми метров, в ширину — около пяти. Потолок представлял собой гигантскую плиту из хорошо отесанного известняка. Опустив глаза вниз. Эрика увидела безобразную груду человеческих скелетов. При свете лампы можно было разглядеть, что все черепа пробиты каким-то тяжелым и тупым предметом.

— Боже мой, — прошептала Эрика. Она знала, откуда здесь эти скелеты. Когда-то они были каменотесами, но, как только работа в комнате подошла к концу, от них избавились.

Она медленно прошла мимо останков несчастных строителей, спустилась по длинной лестнице, упиравшейся внизу в кирпичную стену, и замерла от восторга. Вот они, сокровища фараона Сети I! Старший архитектор Ненефта понял, что самое безопасное для них место — находиться под другими сокровищами. Мерцающий свет лампы играл на бесчисленных сосудах, ящиках и статуэтках. В отличие от маленькой гробницы Тутанхамона, здесь царил строгий порядок. Каждая вещь стояла на своем месте. Две позолоченные колесницы, казалось, только и ждали, когда запрягут лошадей. Вдоль правой стены расположился ряд инкрустированных черным деревом сундуков из кедра.

Одна небольшая шкатулка слоновой кости стояла открытой, а драгоценности, исполненные неподражаемого изящества, были аккуратно разложены на полу. Очевидно, здесь Раман и черпал свои средства на покупку ковров для мечети.

Бродя между колонн в центре комнаты, Эрика обнаружила еще одну лестницу, ведущую в следующее помещение, также полное сокровищ. Она поняла, что оказалась в обширном комплексе связанных между собой сокровищниц, каждая из которых служила входом в пять-шесть следующих кладовых. Неожиданно Эрика вспомнила о знаменитом тайнике Дейр эль-Бахри, найденном в XIX веке семейством Расул. Целых десять лет они потихоньку таскали из него драгоценности. Видимо, здесь произошло нечто подобное. Сначала Раман, а следом за ним Абдулал в течение долгих лет подкармливались возле этих сокровищ.

Войдя в очередную комнату, Эрика остановилась. Помещение выглядело непривычно пустым, не считая четырех ковров с изображениями Осириса. Черный сводчатый потолок мерцал золотыми звездами. Дверь была запечатана кирпичной кладкой. На ней просматривались знаки охраны некрополя. По обе стороны от двери возвышались алебастровые постаменты. На лицевой стороне каждого из них виднелась одинаковая иероглифическая надпись. С неожиданной легкостью Эрика перевела ее: «Вечная жизнь обеспечена Сети I, тому, кто покоится под Тутанхамоном». Она поняла, что два постамента некогда служили основанием для пресловутых статуй фараона Сети и что это не просто сокровищница фараона, а его настоящая гробница. Статуи, из-за которых, собственно, и разгорелся весь сыр-бор, изначально стояли здесь, точно так же, как два истукана Тутанхамона охраняли вход в оскверненную усыпальницу последнего. Сети I не был похоронен в гробнице, сделанной по образцу гробниц всех остальных фараонов эпохи Нового Царства. В этом и заключалась главная хитрость архитектора Ненефта. Чужое тело, похороненное в официальной гробнице, он объявил мумией Сети I, тогда как сам фараон покоился в секретной усыпальнице под Тутанхамоном. Ненефта позаботился буквально обо всем.

Встряхнув лампу, Эрика поняла, что керосина почти не осталось, и решила немедленно возвращаться. С большой неохотой она шла по знакомым уже помещениям и размышляла о значении своего открытия и об огромных ставках в опасной игре. Теперь ее больше не удивляло, что вокруг лилось так много крови. «Сколько же человек они успели убить за пятьдесят лет? — думала Эрика — И этот юноша из Йелля… И лорд Карнарвон…»

Дойдя до самой первой комнаты, Эрика задержалась там, чтобы взглянуть на вынутые из шкатулки драгоценности, и подняла массивный золотой кулон с картушем Сети I. Необходимо было взять что-нибудь с собой на случай, если Ивон с Ахмедом ей не поверят…


Шел второй час ночи. Легкая фелука скользила по воде ровно и безмятежно. Переправа через Нил была для нее последним испытанием, поэтому она позволила себе чуть-чуть расслабиться. Впереди ждал уютный и безопасный Луксор. Впечатление от находки вытеснило из ее головы воспоминания о часах смертельного ужаса в гробнице Ахмоса, а предвкушение того, как она расскажет о своем открытии Ивону или Ахмеду, не давало ей теперь уснуть.

Глядя на оставленный Западный берег, Эрика с удовольствием вспоминала, как выбралась из Долины Царей, прошла через спящую Курну и пересекла возделываемые поля без каких бы то ни было затруднений. Она еще не решила, кому в первую очередь сообщить о своем открытии — Ивону, Ахмеду или Ричарду. Первые двое могли как следует его оценить, а Ричард ужасно удивится. И то и другое было чрезвычайно приятно.

В фойе гостиницы Эрику встретил заспанный клерк и, ни слова не говоря, протянул ключ и спечатанный конверт. На нем стояли печать отеля и ее имя, выведенное твердым, уверенным почерком. Поднявшись на третий этаж, она надорвала бумагу и развернула сложенный лист, покрытый бессмысленными каракулями. Снова взглянув на конверт, Эрика решила, что это чей-то розыгрыш, и слегка занервничала, внимательно глядя на дверь своего номера. Ей показалось, что за дверью кто-то шевелится. Оставив ключ в замке, она стремглав побежала по коридору, улавливая за спиной звук шумно хлопнувшей двери.

Эрика понятия не имела, кто находился в номере. Одна только мысль билась в голове: надо бежать к Ивону в отель «Нью Уинтер Пэлэс». Она как на крыльях пролетела через фойе и выскочила на улицу.

Несмотря на свои габариты, Евангелос передвигался легко и быстро. Особенно когда был собран и жесток. Теперь же, обуреваемый жаждой убийства, он мчался за Эрикой со скоростью гончей.

Она миновала большую клумбу, выбежала к бассейну, но Евангелос догнал ее и остановился на расстоянии выстрела.

— Стой! — закричал он, направляя оружие Эрике между лопаток.

Эрика машинально остановилась, глядя на него расширенными от страха глазами. Она узнала человека из мечети Аль Ажар.

Длинный разрез, полученный им в тот день, был теперь зашит и придавал всей его внешности сходство с чудовищем Франкенштейна.

Пистолет в руках грека издал глухой, кашляющий звук, но Эрика боли не ощутила. Затем произошло нечто в высшей степени странное и неожиданное. На лбу Евангелоса распустился маленький красный цветок, и, выронив пистолет, он рухнул лицом вниз.

Эрика была не в силах двинуться с места. В эту минуту в кустах что-то зашевелилось, и тотчас раздался голос:

— Не следовало так ловко убегать от меня, мисс Бэрон.

Она медленно повернулась. Перед нею стоял мужчина с кривым носом и остроконечным зубом-резцом.

— Еще чуть-чуть, и было бы, пожалуй, поздно, — сказал Халифа, махнув рукой в сторону Евангелоса. — А вы направляетесь к мсье де Марго? Вам лучше поторопиться. Неприятности еще не закончились.

Когда Ивон открыл дверь, Эрика буквально рухнула ему на руки, бормоча что-то о выстрелах, о гробнице и найденном изваянии. Ивон усадил ее в кресло, дал ей стакан воды, сел рядом и спокойным голосом попросил рассказать все с самого начала.

Не успела она открыть рот, как в дверь постучали.

— Кто там? — крикнул Ивон.

— Халифа. Меня наняли защитить девушку и изловить того, кто попытается ее убить. Он перед вами. — Халифа втолкнул в комнату затравленно озирающегося по сторонам Стефаноса.

— Послушай меня, Ивон, — заговорил Стефанос. — Что нам с тобой делить? Ты злишься на меня за то, что я будто бы продал первую статую Сети тому парню из Хьюстона. Но я лишь обеспечивал доставку в Швейцарию. Выполнил работу извозчика, и все. Между нами нет никакой конкуренции. Ты хочешь контролировать черный рынок? Пожалуйста! Меня волнует только моя часть бизнеса. Я мог бы вывозить для тебя драгоценности из Египта в любом направлении и в любое время. Нам надо работать вместе, Ивон.

Ивон пригладил рукой волосы.

— Зачем вы напали на Эрику? — спросил он после небольшой паузы.

— Она слишком много узнала от Абдулы Хамди. Мне надо было спасать свою систему перевозок. Но если вы работаете в паре, тогда проблема исчерпана.

— И ты не имеешь никакого отношения к смерти Хамди и исчезновению второй статуи?

— Ни малейшего, — поспешил с ответом Стефанос. — Клянусь тебе. Я даже ничего о ней не знал. Поэтому, собственно, и забеспокоился.

Закрыв глаза, Эрика осталась наедине со своими мыслями. Оказывается, контроль над черным рынком был нужен Ивону лишь в его собственных интересах, а не ради торжества науки и справедливости. Страсть к антиквариату заглушила в нем все человеческие чувства и, главное, чувство порядочности. Эрика оказалась обманутой самым бессовестным образом и — что всего сильней ее задевало — могла запросто погибнуть. Пальцы ее судорожно вцепились в подлокотники кресла. Надо было выбираться из комнаты Ивона и разыскать Ахмеда. Только ему можно рассказать о настоящей гробнице фараона Сети.

— Стефанос не убивал Абдулу Хамди, — неожиданно громко произнесла Эрика. — Его убили люди, живущие здесь, в Луксоре, н контролирующие источник всех проданных и продаваемых в Египте сокровищ. Изваяние Сети они привезли обратно в Луксор. Я его видела, поэтому легко могу провести… провести к нему. Еще я думаю, что югославский маршрут Стефаноса гораздо удобней, чем путь через Александрию, и ему не надо прятать антиквариат в тюки с мануфактурой.

Стефанос кивнул и быстро повернулся к Ивону.

— Мисс Бэрон — очень проницательная женщина. Она совершенно права. Неужели ты в самом деле собирался упаковывать драгоценности в тряпки? Боже мой, да это сработало бы от силы раза два.

Эрика безмятежно потянулась. Ей надо убедить Ивона в ее собственной корыстной заинтересованности.

— Завтра я покажу вам, где находится статуя Сети I.

— И где же она? — спросил Ивон.

— В одной из гробниц без номера на Западном берегу. На словах объяснить дорогу почти невозможно. Могу только показать. Это чуть выше поселения Курна. Там есть и другие интересные вещи, — Эрика вынула из кармана золотой кулон и небрежно бросила его на столик. — Давайте договоримся так: за удачные поиски статуи Стефанос расплатится тем, что вывезет для меня из страны эту безделушку.

— Очаровательная вещица, — произнес Ивон, вглядываясь в картуш Сети I.

— Таких драгоценностей там видимо-невидимо, и даже получше, чем этот кулончик. Его просто удобно было нести. Ну, а теперь, ради всего святого, мне нужны ванна и глубокий сон. Осмелюсь напомнить, что ночка выпала в прямом смысле слова убийственная — Поблагодарив Халифу за чудесное спасение в парке, Эрика уверенными шагами направилась к двери.

— Рауль, — обратился Ивон к своему помощнику — Собирайся. Пойдешь вместе с мисс Бэрон.

— Спасибо, но мне кажется, что я не нуждаюсь в надзирателе, — сказала Эрика, открывая дверь.

— Это нужно только для твоей безопасности, — ответил Ивон. — Я должен быть уверен в том, что с тобой ничего не случится.

Труп Евангелоса по-прежнему лежал около бассейна. Если бы не лужица крови вокруг головы, он выглядел так, будто просто пьян и свалился здесь на пару часов. Когда Рауль склонился над телом, Эрика отвернулась и заметила пистолет Евангелоса, лежавший неподалеку от того места, где из кустов выбрался Халифа. Она украдкой покосилась на занятого осмотром тела Рауля, сделала несколько шагов в сторону и торопливо подняла пистолет с асфальта. Палец ее нерешительно коснулся спускового крючка. Когда Рауль выпрямился и заговорил, Эрика повернулась к нему, не выпускай из рук оружия.

— Он умер еще до того, как ударился об землю. — Рауль вытер ладони платком. — А вы нашли его пушку. Давайте сюда, надо вложить ее ему в руку.

— Не двигайся, — тихо проговорила Эрика.

Взгляд Рауля заметался.

— Что-то я не пойму вас.

— Заткнись и шагай к гостинице.

Перед входом в отель вереницей растянулись покинутые водителями таксомоторы. Вечером они вовсю сновали между гостиницей и аэровокзалом, но после прибытия последнего рейса в 21.00 обычно замирали на автостоянке рядом с отелем. Эрика стала заглядывать в окна пустых машин. Почти в каждой из них ключи были в гнезде зажигания. Можно спокойно ехать к Ахмеду, но как поступить с Раулем?

— Ложись! — скомандована Эрика.

Рауль подчеркнуто неторопливо шагнул на газон и лег на траву.

— Вытяни руки перед собой. — Эрика открыла дверцу первой попавшейся машины и уселась за руль. С приборной доски свисал белый пластиковый брелок в форме игральной кости. Двигатель сначала почихал, покапризничал, наконец, изрыгнув клуб черного дыма, с перебоями заурчал. Продолжая держать Рауля под прицелом, Эрика захлопнула дверь и потянула рычаг коробки передач. Автомобиль дернулся, отъехал немного и неожиданно остановился. Эрика краем глаза увидела, как Рауль стремительно вскочил на ноги и бросился к машине. Она все еще возилась с рычагом и педалью газа, когда он, словно кошка, прыгнул на багажник и прильнул к заднему стеклу.

Выехав на залитый огнями бульвар, Эрика включила вторую скорость. Других машин вокруг не было, поэтому, миновав Луксорский храм, она решительно нажала на акселератор и, как только двигатель набрал обороты, переключилась на третью. Рауль по-прежнему сидел на багажнике. В зеркальце она видела, как развеваются на ветру его темные волосы. Стиснув зубы, Эрика резко крутанула руль. Машина, завизжав колесами, вильнула, но Рауль с раскинутыми руками тесно прижался к стеклу, лицо его превратилось в какую-то расплющенную белую маску.

Эрика включила четвертую скорость. Такси рванулось вперед, но через секунду заходило из стороны в сторону. Вибрация оказалась настолько сильной, что, проносясь мимо двух министерских особняков, Эрика уже с трудом удерживала руль обеими руками. Солдаты на посту, увидев содрогающийся автомобиль с мужчиною на багажнике, засмеялись, затараторили и начали размахивать руками.

Тогда Эрика свернула на обочину, и автомобиль поскакал по рытвинам. Передняя дверца распахнулась, брелок с приборной доски сорвался и вылетел наружу.

Каждый удар, каждое сотрясение подбрасывало тело Рауля в воздух, но он цепко держался на багажнике.

Неподалеку от дома Ахмеда свет фар упал на тянувшуюся вдоль дороги кирпичную стену.Эрика резко затормозила и дала задний ход. Машина стукнулась багажником об стену, однако Рауль по-прежнему не сдавался.

Включив первую скорость, Эрика быстро пустила машину вперед. От неожиданного рывка правая дверь захлопнулась и прищемила Раулю пальцы. Закричав, он инстинктивно отдернул руку. В это мгновение автомобиль, выбиравшийся на проезжую часть, сильно встряхнуло, и Рауль кубарем полетел с него в придорожный песок. Едва коснувшись земли, он вскочил на ноги и, прижимая к груди поврежденную руку, бросился за машиной, въезжавшей во двор невысокого оштукатуренного дома. Рауль постарался запомнить это место и поспешил обратно к Ивону.

С мыслью о коварных планах Стефаноса и Ивона Эрика вихрем ворвалась в прихожую. В гостиной сидел беседующий с кем-то Ахмед.

— За мной гонятся! — одним духом выпалила Эрика. — Быстрей! Нужно немедленно что-нибудь предпринять!

Ахмед никак не мог прийти в себя от изумления. Прошло несколько минут, прежде чем он вскочил и, не говоря ни слова, выбежал из комнаты. Эрика повернулась к его собеседнику, чтобы попросить позвонить в полицию, но в эту секунду глаза ее расширились, а по спине пробежала дрожь…

Прикрыв за собой дверь, в гостиную вернулся Ахмед. Он порывисто обнял Эрику и взволнованным голосом произнес:

— Снаружи все тихо. Там никого нет — вы в полной безопасности. Дайте посмотреть на вас. Глазам своим не верю!

Но Эрика молчала, не в силах отвести взор от лица того, кто сидел за спиною Ахмеда. Это был Мухаммад Абдулал! Судя по всему, Мухаммад растерялся не меньше ее, однако быстро подобрался и изрыгнул целый поток гневных арабских слов.

Сначала Ахмед не обратил на его брань никакого внимания. Он начал с участием расспрашивать Эрику о том, что случилось и кто за нею только что гнался. Однако не успела она открыть рот, как Мухаммад произнес энергичную фразу, которая тут же произвела в Ахмеде разительную перемену. Лицо его потемнело, глаза хищно сузились. Эрика посмотрела на стол — не было ли там подходящей для броска в стену фаянсовой чашечки, а Ахмед подскочил к Мухаммаду и зашипел что-то по-арабски. Вначале он говорил тихо, со сдержанной угрозой в голосе, но через несколько мгновений все же сорвался и принялся кричать.

Эрика в испуге переводила взгляд с одного на другого, уверенная, что Мухаммад вот-вот вынет из-под полы припрятанное оружие. Однако, к ее облегчению, после зажигательной речи Ахмеда убийца явно поостыл и даже как будто струсил. Он послушно уселся на стул и больше не говорил ни слова. В эту минуту облегчение в душе Эрики сменилось дурным предчувствием. Когда Ахмед повернулся к ней, она с трепетом заглянула в его черные властные глаза.

— Эрика, — мягко начал Ахмед, — это поистине чудо, что вам удалось вернуться… Похоже, сам Аллах хочет, чтобы мы были вместе, и я склонен покориться его воле. Вот уже несколько часов мы с Мухаммадом говорим только о вас. Я собирался идти к вам и признаться во всем.

— Выходит, вы знали о моем заточении в гробнице?

— Да, знал. Мне было нелегко решиться на этот шаг, но вас надо было как-то остановить. Я распорядился, чтобы вам не причинили никакого вреда, а вскоре и сам собирался пойти в гробницу просить вас присоединиться к нам. Я хочу, чтобы вы стали полноправным членом нашей семьи — моей и Мухаммада.

— Вы что, с Мухаммадом родственники?

— Да. Мы с ним двоюродные братья. Аида Раман — наша общая бабушка. Моя мать приходится ей дочерью. — И Ахмед в деталях разъяснил непростую генеалогию их семьи, начиная с Сарвата и Аиды Раман.

Эрика бросила боязливый взгляд в сторону Мухаммада.

— Эрика… — снова заговорил Ахмед, — Вам удалось сделать то, что в течение пятидесяти лет не удавалось никому и ни при каких обстоятельствах. Папирус могли видеть лишь члены нашей семьи. Любой посторонний, начавший хотя бы только догадываться о его существовании, должен был замолчать навеки. Спасибо газетчикам, все эти смерти со временем приписали какому-то мистическому проклятию. Для нас это было очень удобно.

— Еще бы, — вздохнула Эрика. — Вам оставалось лишь расставить вокруг гробницы охрану.

— О какой гробнице вы говорите? — спросил Ахмед.

— О той, что расположена под усыпальницей Тутанхамона.

Мухаммад вскочил на ноги и снова обрушил на Ахмеда неудержимый поток арабской речи. На этот раз тот слушал двоюродного брата, не пытаясь его прервать. Когда Мухаммад закончил, Ахмед вновь повернулся к Эрике.

— Вы в самом деле чудо. Тем не менее теперь вам известно, почему ставки в этой игре так высоки. Да, мы сторожим неразграбленную усыпальницу одного из самых великих египетских фараонов. Вам нетрудно понять, что это означает невероятное, немыслимое богатство, и вы, наверное, догадываетесь, в какое затруднительное положение нас поставили. Однако, если примете мое предложение, проблема будет исчерпана. К тому же с вашей помощью нам легче разобраться во всех этих сокровищах.

Эрике пришлось снова думать о бегстве. Сначала она была вынуждена обмануть Ивона, теперь то же самое предстояло сделать с Ахмедом.

— А почему вы до сих пор в гробнице почти ничего не тронули? — спросила она, выигрывая время.

— Ценность находящихся там сокровищ настолько значительна для всей истории Египта, что изъятие даже самой малой их части требует скрупулезнейшего планирования. Наш дед Раман считал необходимой смену целого поколения лишь для того, чтобы наладить механизм сбыта драгоценностей из гробницы. Наша семья, говорил он, должна занять положение, в котором она смогла бы законным образом контролировать вывоз сокровищ за пределы Египта. В течение последних лет его жизни из усыпальницы было изъято ровно столько, чтобы хватило на оплату образования тех, кому предстояло осуществить этот грандиозный замысел. Наконец в прошлом году я занял пост руководителя Департамента по делам исторических ценностей, а Мухаммад стал начальником охраны некрополя.

— Простите, а лорд Карнарвон тоже был в числе тех несчастных, которых ваша семья приговорила к «молчанию»? — спросила Эрика.

— Точно я не могу сказать. — начал Ахмед. — Это случилось слишком давно. Но думаю, что так оно и было. А как вы докопались до истины? Я имею в виду: что натолкнуло вас…

В эту секунду во всем доме погас свет. Эрика сидела не шелохнувшись. Она слышала, как один из арабов снял с телефона трубку, а затем, чертыхнувшись, бросил ее обратно. «Наверное, это Рауль с Ивоном, — подумала Эрика. — Даже телефон отключили».

Затем она услышала быстрый приглушенный обмен репликами, а еще через несколько мгновений ее глаза мало-помалу начали различать очертания предметов. Внезапно из темноты на Эрику надвинулась чья-то фигура. Она инстинктивно отпрянула. Это был Ахмед. Он крепко взял ее за запястье и, потянув к себе, поднял на ноги.

— Вы так и не сообщили мне, кто вас преследовал. — свистящим шепотом произнес Ахмед.

Эрика не могла ответить. Язык от страха ей не повиновался. Мысль о том, что она оказалась меж двух враждующих сил, буквально парализовала ее. В конце концов она с трудом выдавила:

— Ивон де Марго.

Ахмед заговорил с Мухаммадом, и Эрика увидела, как у того в руках тотчас блеснуло какое-то оружие. В полной растерянности она озиралась по сторонам, понимая, что ситуация снова вышла из-под контроля и можно ожидать самых непредсказуемых последствий.

Внезапно Ахмед повлек ее в глубину дома. Они быстро миновали гостиную и, пробежав по длинному темному коридору, оказались где-то в задней части строения. Эрика пыталась освободить свою руку, но цепкие пальцы Ахмеда держали ее кисть не хуже стальных наручников. Мухаммад бежал следом за ними.

Через секунду они выскочили в небольшой дворик и, обогнув конюшню, оказались у потайной дверцы. После быстрого обмена репликами Ахмед приоткрыл низенькую калитку. Улица снаружи была пустынна и темна. Первое, что услышала Эрика, — четкий и резкий звук выстрела. Ахмед остановился на мгновение, а потом начал медленно падать в дверной проем, увлекая за собой Эрику. Его застрелили так же, как Евангелоса, — точно между глаз. Высвободившись из мертвых рук Ахмеда. Эрика поднялась, а Мухаммад стремительно перепрыгнул через нее и бросился под спасительную сень пальм. Тут же раздалось еще несколько выстрелов. Затем Эрика услышала за своей спиной топот ног внутри дома, и ее оцепенение мгновенно сменилось ужасом. Она знала, что Ивон пришел сюда специально за нею. Задняя дверь дома распахнулась, и перед Эрикой появился осторожно ступающий человек. Это был Рауль. Склонившись на мгновение над Ахмедом, он тотчас выбежал из калитки на улицу. Собравшись с силами. Эрика заставила себя отлепиться от стены конюшни, пробралась через погруженный в темноту дом Ахмеда и вышла на улицу. Постояв немного, она оглянулась и нерешительно, трусцой побежала в сторону Нила. Путь ее лежал вдоль узкого переулка, затем через какие-то дворы, где она устроила сущий погром, угодив сначала в курятник, а вслед за ним в открытый сток для помоев. В окнах домов стали зажигаться лампы. Невдалеке все еще раздавались выстрелы.

В эту минуту Эрика вспомнила о двух министерских особняках, охраняемых постоянно сменяющимися солдатами. Не раздумывая, она направилась в их сторону, стараясь держаться в тени деревьев. Приблизившись к особнякам, Эрика вышла на залитое огнями шоссе. Солдаты были на посту. Они болтали о чем-то, курили, поплевывали на песок, смеялись. Завидев Эрику, оба солдата повернулись к ней, и она медленно приблизилась к тому, что помоложе. Мешковатая униформа смешно пузырилась у него на груди, высокие ботинки ослепительно сверкали в лучах висевшего у ворот прожектора, на левом боку покоился в кобуре автоматический пистолет.

Не останавливаясь. Эрика прошла мимо изумленного новобранца на территорию охраняемого им дома.

— О аф андак! — завопил солдатик и двинулся следом за нею.

Собрав последние силы, Эрика крикнула: «Помогите!» — и продолжала кричать до тех пор, пока в доме не зажегся свет. Вскоре на пороге появилась массивная фигура в халате.

— Вы говорите по-английски? — задыхаясь, спросила Эрика.

— Разумеется, — ответил мужчина. В его голосе явственно слышалось раздражение.

— Вы работаете в правительстве?

— Да, я — заместитель министра обороны.

— А к Департаменту по делам исторических ценностей имеете какое-нибудь отношение?

— Нет, ни малейшего.

— Чудесно, — сказала Эрика. — В таком случае у меня есть для вас просто невероятная история…

Бостон

Большой двухпалубный авиалайнер слегка накренился и начал плавно заходить на посадку над аэропортом Логана. Прильнув к стеклу иллюминатора, Эрика не отрывала глаз от раскинувшейся под нею восхитительной панорамы осеннего города. Никогда еще, возвращаясь домой, она не испытывала такого волнения.

Самолет слегка встряхнуло, и через секунду он покатился вдоль посадочной полосы. Пока тяжелый «Боинг» выруливал к месту стоянки. Эрика вновь с изумлением припомнила то, что ей довелось пережить с момента своего отъезда. Она возвращалась домой совершенно другим человеком. И прежде всего человеком, которому наконец удалось шагнуть из кабинетной тиши в бурный водоворот реальной жизни. А приглашение египетского правительства возглавить научные работы в найденной ею гробнице Сети I меняло к лучшему ее служебное положение и, честно говоря, могло обернуться в будущем блестящей карьерой.

Пассажиры начали вставать с мест и вынимать из багажных отсеков свои вещи. Эрика продолжала сидеть в кресле, рассеянно поглядывая на обложенное тучами небо и вспоминая ослепительно белый мундир явившегося проводить ее лейтенанта Искандера. Именно он рассказал ей о тон ужасной ночи в Луксоре: Ахмед Хазан умер от ранения в голову, Мухаммад Абдулал находился в состоянии комы, Ивон де Марго каким-то образом получил разрешение на вылет и, обретя статус «персона нон грата», немедленно покинул Египет, ну а Стефанос Маркулис просто исчез.

Здесь, в чопорном Бостоне, все эти события казались ей горячечным бредом. В душе неприятно саднило из-за бессмысленной гибели Ахмеда, а то, что она не сумела с самого начала угадать подлинной сущности Ивона, ставило теперь под сомнение самую способность ее хотя бы мало-мальски разбираться в людях. После всего, что случилось, у француза хватило присутствия духа телефонировать ей из Парижа в Каир и предлагать крупные суммы за частную информацию об открытой ею гробнице фараона Сети.

Войдя в здание аэровокзала, Эрика быстро прошла таможенный контроль, получила багаж и направилась в зал ожидания.

Они увидели друг друга почти одновременно. Ричард сорвался с места и нетерпеливо обнял ее. Уронив чемоданы, Эрика стояла с ним в проходе, перекрывая путь другим пассажирам. Наконец она оторвала голову от его груди.

— Вы все были абсолютно правы, Ричард. Я вела себя как глупый и капризный ребенок. Это просто чудо, что я не погибла там.

Глаза Ричарда увлажнились. Таким Эрика его еще никогда не видела.

— Нет, нет, — быстро заговорил он. — Мы оба были правы и оба поступали неправильно. Из всей этой истории следует только то, что мы еще многому должны друг у друга научиться. И, уж поверь, я к этому готов. Да, кстати, тут какой-то человек из Хьюстона хотел с тобой повидаться. Похоже, он знаком с доктором Лоури. Тот дал ему номер моего телефона. А вот и он, — Ричард указал пальцем на человека, который приближался к ним, галантно помахивая в воздухе своей широкополой шляпой.

— Боже правый! — воскликнула Эрика. — Да ведь это Джефри Джон Райс.

— Простите, что надоедаю вам в такую минуту, однако, мисс Бэрон, получите, пожалуйста, чек за успешные поиски статуи.

— Я, кажется, чего-то не понимаю, — сказала Эрика. — Изваяние ведь принадлежит египетскому правительству. Вы теперь не сможете его купить.

— В этом-то все и дело. Моя статуя опять стала единственной за пределами Египта. Благодаря вам стоимость ее значительно подскочила. Хьюстону теперь можно не бояться никакой конкуренции.

Эрика опустила взгляд на чек в десять тысяч долларов и неудержимо расхохоталась. Ричард, не понимая, что происходит, несколько мгновений изумленно смотрел то на нее, то на чек, то на хьюстонца, а затем тоже рассмеялся. Райс, продолжая держать чек в руках, недоуменно пожал плечами, надел свой стетсон на голову и двинулся за смеющейся парочкой к выходу.


Оглавление

  • ПРОЛОГ
  •   1301 год до н. э Гробница Тутанхамона в Долине Царей фиванского некрополя
  •   1922 год, 26 ноября Гробница Тутанхамона в Долине Царей фиванского некрополя
  •   1922 год, 27 ноября
  • ДЕНЬ ПЕРВЫЙ
  •   Каир, 15 часов
  •   Бостон, 8 часов утра
  •   Каир, 15 часов 30 минут
  •   Бостон, 11 часов утра
  •   Каир, 21 час 10 минут
  •   Каир, 23 часа 15 минут
  •   Афины, 23 часа 45 минут
  •   Каир, 2 часа 45 минут
  • ДЕНЬ ВТОРОЙ
  •   Каир, 12 часов 30 минут
  •   Каир, 17 часов 35 минут
  •   Каир, 22 часа
  • ДЕНЬ ТРЕТИЙ
  •   Каир, 8 часов утра
  •   Луксор, 11 часов 40 минут
  •   Каир, 14 часов 05 минут
  • ДЕНЬ ЧЕТВЕРТЫЙ
  •   Балианех, 6 часов 05 минут
  •   Абидос, 11 часов 30 минут
  • ДЕНЬ ПЯТЫЙ
  •   Луксор, 6 часов 35 минут
  •   Луксор, 20 часов ровно
  • ДЕНЬ ШЕСТОЙ
  •   Каир, 8 часов 35 минут
  • ДЕНЬ СЕДЬМОЙ
  •   Луксор, 8 часов 15 минут
  •   Луксорский некрополь Поселение Курна, 14 часов 15 минут
  •   Луксор, 18 часов 15 минут
  • ДЕНЬ ВОСЬМОЙ
  •   Каир, 7 часов 30 минут
  •   Луксор, 12 часов
  •   Каир, 14 часов 30 минут
  •   Бостон