Письмо не по адресу. Любовная горячка [Гортензия Ульрих] (fb2) читать онлайн


 [Настройки текста]  [Cбросить фильтры]
  [Оглавление]

Гортензия Ульрих Йоахим Фридрих Письмо не по адресу Любовная горячка

Отправитель: ПинкМаффин

Получатель: БерриБлу

Тема сообщения: Просто отлично!

Ты идиот! Я в платье эпохи рококо торчу тут, в вашем кафе, и требую выдачи двух лабораторных свиней, а все на меня таращатся, как будто у меня три головы и чешуя! ТЫ ГДЕ?

По-моему, твоя мама как раз звонит врачу и заказывает для меня симпатичную беленькую рубашечку со сшитыми рукавами! Всё, я пошла!

МАКС

Отправитель: БерриБлу

Получатель: ПинкМаффин

Тема сообщения: Свинонаездник Бен-Гур[1]

Привет, МАКС!

Как тебя занесло в наше кафе? Мы ведь договорились, что я привезу свиней к тебе! Впрочем, я наконец-то от них избавился, что не может не радовать. Думаю, свою комнату мне придётся проветривать недели три.

Произвести благоприятное впечатление на твоих родителей мне не очень-то удалось. Но я ничего не мог с этим поделать. Честно! Во всём виноваты свиньи! И вообще! Ты что, и словом не обмолвилась родителям о Готтхильфе и Женевьеве?

Уверен, никакой катастрофы не произошло бы, отправься я на автобусе. Собственно, я так и собирался сделать. Но всё пошло вкривь и вкось уже в тот миг, когда я стал запихивать Готтхильфа и Женевьеву в автобус. Интересно, это у свиней такие толстые попы или у автобусов такие узкие двери? Не исключено, что и то и другое. Короче говоря, не пролазят они — вместе по крайней мере. Но по-другому не соглашаются: издают самый настоящий свинячий визг, когда я пытаюсь пропихнуть их через автобусную дверь по очереди. Как только позволяю им двигаться вместе, более-менее утихомириваются. Само собой, вдвоём в автобус им не влезть, и они накрепко застревают в двери. Я стараюсь протолкнуть их вперёд, но без толку: в результате сам оказываюсь зажатым между свиными филеями.

— Ну что тут такое? Вы вообще выходите или заходите? — раздаётся из громкоговорителя разозлённый голос водителя автобуса. — Да-да, я вас имею в виду, панки со свиными рылами!

Видимо, у этого типа проблемы со зрением. А ведь он водитель автобуса! Есть о чём задуматься…

В довершение ко всему он ещё и пытается закрыть двери. Караул! У меня паника, ведь свиные головы уже успели попасть внутрь. Секунда — и всё может закончиться плачевно.

К счастью, двери автобуса оснащены системой безопасности. Дверь открывается и закрывается, снова открывается и снова закрывается… Это движение лишает Готтхильфа и Женевьеву остатков самообладания. Они хрюкают и визжат, дверь шипит и скрипит, водитель кричит, что панки должны немедленно прекратить безобразие и освободить дверь.

Каким-то образом мне удаётся вытащить обоих «панков» обратно на улицу, дверь закрывается, автобус уезжает.

И вот стоим мы посреди улицы. Такси? Нет, чревато.

— Ладно, придётся бежать, — говорю я, обращаясь скорее к самому себе.

Ох, зря я это сказал. Не знаю, может быть, тупица Камилла Хониг так долго гоняла обеих свиней по беговым дорожкам в своей лаборатории, что на слово «бежать» у них срабатывает рефлекс. Короче, заслышав волшебное слово, Готтхильф и Женевьева как понесутся! Я бегу с ними, ведь я держу их на поводках, Готтхильфа слева, Женевьеву справа. Ты знала, как быстро умеют бегать свиньи? Я кажусь себе Бен-Гуром, разве что двигаюсь не на колеснице, запряжённой лошадьми, а пешком и со свиньями в поводу.

— Тпр-ру-у! — визжу я как дурак, но потом меня осеняет, что это слово действует только на лошадей.

Пробую другие команды:

— Стоять! На месте! Помогите! Уиньк! Хрюк! Проклятые вы свиньи!

Бесполезно. Готтхильф и Женевьева (и я с ними) продолжают свой свиной марафон по городской улице. Точнее, по пешеходной зоне. Я уже вижу себя в психбольнице или, чего доброго, опять в полиции. Но народ вокруг настолько шокирован, что и не порывается что-нибудь сделать.

Пара человек даже аплодирует, а какая-то девочка восклицает:

— Мама, смотри! Мальчик точно из цирка! А мы в цирк пойдём?

С успехом предотвратив столкновение с несколькими рыночными палатками, детскими колясками и группой школьников, я всё-таки научаюсь управлять своими «лошадками». Они, правда, по-прежнему движутся бегом, но теперь я хотя бы могу задавать им направление.

Вскоре мне удаётся сориентироваться на местности. К счастью, свиномарафонцы бегут в нужную сторону. Мы с Готтхильфом и Женевьевой делаем грациозный левый поворот, и вот уже фешенебельный район будто бы сам надвигается на нас.

Ненадолго прервусь. Надо помочь в кафе. И что только там опять стряслось.

До скорого! Я дам о себе знать.

Берри

Отправитель: ПинкМаффин

Получатель: БерриБлу

Тема сообщения: Саботажник!

Да что же такое на тебя нашло, — может, свиные испарения затуманили мозги? Что за вопрос: «Ты что, и словом не обмолвилась родителям о Готтхильфе и Женевьеве?» Хоть подумал, как о таких вещах можно вообще рассказывать родителям? «А кстати, мы тут с одним другом украли пару свиней из лаборатории. Были в здравом уме и твёрдой памяти, да. А теперь я хочу их спрятать тут, у нас!» Так, да?

Я планировала привезти сюда свиней ТАЙКОМ. В нашем саду есть чайный павильон. Он находится в дальнем конце участка, спереди его загораживают ивовые деревья, по бокам и сзади растёт небольшой бамбуковый лесок, короче говоря, павильон можно смело назвать невидимым. Папа там никогда не бывает, а мама стопроцентно забыла, что этот павильон у нас вообще есть. Нашла она его, кстати, будучи с папой в поездке по Японии. И так он ей понравился, что по её просьбе его разобрали, доставили сюда и снова собрали у нас в саду. Она на полном серьёзе целых два месяца устраивала там чаепития для своих подруг, но потом забросила это дело: дамам, видите ли, не нравилось шагать целых пятнадцать минут до павильона на высоких каблуках.

Короче, лучшего укрытия для свиней, чем павильон, и придумать нельзя. И, даже случись кому-нибудь на них набрести, я могла бы просто пожать плечами и сказать, что они живут здесь уже много лет. Глядишь, вопрос бы и закрылся.

Но теперь благодаря твоему появлению на сцене папа сидит перед целой стопкой брошюр, рекламирующих школы-интернаты, а мама — перед такой же стопкой глянцевых брошюр, рекламирующих одежду от ведущих дизайнеров, ибо она по-прежнему убеждена, что элегантная одежда помогает решить большинство проблем. (Правда, я не уверена, для кого именно должны покупаться платья — для меня или для неё.)

Так вот, прежде чем родители учинят мне допрос с пристрастием, будь добр, изложи подробно, что ТЫ им сказал.

С кисловатой миной,

МАКС

Отправитель: БерриБлу

Получатель: ПинкМаффин

Тема сообщения: Цирк, да и только!

Привет, МАКС!

Что ещё за «тайком»? Ладно, в вашем случае это может сработать. Но ведь свиньи были у меня, если помнишь. И сделай милость, скажи, как можно спрятать двух свиней в кафе — особенно если учитывать, что они такие любители «Клёцек валькирии»? Эта парочка подчистила почти все наши запасы.

Впрочем, расскажу о том, что произошло… Я еле вырвался из кафе, потому что народу было просто тьма, мы едва справлялись, и бабушки-завсегдатушки нетерпеливо постукивали вставными челюстями, ожидая, когда дойдёт черёд и до их заказов. Надеюсь, вскоре у нас появится новая официантка. Та, что работала раньше, сейчас в декрете. Тем не менее мне удалось улизнуть и в тёплой компании Готтхильфа и Женевьевы отправиться к вам.

Настроение у меня, как ты можешь догадаться, было так себе. Да, мы вызволили свиней из лаборатории, чтобы они могли вести достойную свинскую жизнь, однако со стороны может показаться, что мы их просто украли.

Бежим мы с ними, в общем. Минут через 20 на горизонте появляется ваша вилла. Но тут возникает другая проблема: я не знаю, как остановить Готтхильфа и Женевьеву. Въездные ворота, к счастью, открыты, и мы влетаем на ваш участок; робко надеюсь, что перед закрытой дверью они остановятся. Куда там! Без тормозов несутся ко входу в дом. Я лихорадочно вспоминаю уроки физики: что получится, если массу умножить на скорость прохождения, через массивную деревянную дверь?!

И тут происходит что-то странное. Готтхильф внезапно сбавляет темп и начинает крутить головой. В смысле, теперь он двигается не медленнее, но грациознее, практически паря над землёй.

Проследив за направлением его взгляда, я обнаруживаю Розали, мопсиху, за которой присматривает ваша горничная. Глаза Готтхильфа и Розали встречаются, Всё ясно — любовь с первого взгляда! Хотя, конечно, союз свиньи и собаки — это по крайней мере странно. С другой стороны, любого мопса, а эту мопсиху в особенности, совсем не трудно принять за свинью.

Женевьева усугубляет ситуацию: она-то не видит Розали и продолжает нестись на прежней скорости. Слева свинья медленная, справа свинья быстрая, посередине я. Не знаю даже, почему мне не приходит и голову отпустить поводки. Знаешь, я и раньше считал, что руки у меня длинноваты; теперь же, благодаря стараниям наших свиней, они удлинились ещё.

Тут один из поводков выскальзывает из моей руки, и я с поразительным проворством делаю поворот вокруг своей оси. Простой свиной тулуп[2], так сказать. Пока я кручусь, в поле зрения попадает чьё-то лицо. Как выяснилось, это был твой отец.

Хочу прокричать «извините!», но дальше звука «и-и» мои усилия не идут, потому что я кувырком приземляюсь на клумбу, а потом Женевьева оттаскивает меня ещё метров на пять, прежде чем остановиться.

Садовник у вас, кстати, молодец. По крайней мере, земля на клумбе была мягкой и рыхлой.

Ну и вот, не успеваю я всласть откашляться и выплюнуть изо рта землю, как вдруг замечаю мужские ноги в дорогущем костюме, которые встают прямо напротив моего лица и угрожающе спрашивают:

— Что это значит? — Разумеется, спрашивают не ноги, а твой отец. — Что вы здесь делаете?! — кричит он на меня.

— Свиньи! — в отчаянии воплю я. — Это они во всём виноваты! Они вырвались и побежали…

Женевьева мгновенно реагирует на «побежали»: подскакивает и тащит меня за собой в ваш дом, через холл к открытой двери. Там стоит женщина. Видимо, это и есть твоя мама. Она одета как на картинках в модных журналах, которые бабушки притаскивают в наше кафе целыми стопками. В общем, с заварочным чайником в руке она стоит возле длинного накрытого стола.

Её взгляд падает на Женевьеву, и она начинает визжать:

— На помощь! Чудовище!

Хм интересная подборка слои. Если бы я находился в нашей столовой и на меня откуда ни возьмись налетела одичалая свинья, я, наверно, закричал бы: «Проклятье! Что здесь делает свинья?» — или что-нибудь в том же духе.

Но она визжит:

— На помощь! Чудовище!

Твоя мама всё время так разговаривает? Или дело в тех китчевых романах, которые она любит читать? Кроме того, я не совсем уверен, кого из нас — меня или Женевьеву — она имеет в виду. Не стоит забывать, что я как раз слегка вспахал лицом одну из ваших клумб.

И тут она совершает такое, чего я никогда прежде не видел. Прямо оттуда, где стояла, она вспрыгивает на стол, по-прежнему держа чайник в руке и не пролив ни капли. С ума сойти! Цирк, да и только! Знаешь, в этот миг мне почему-то вспомнилась твоя фотография, которая стоит на каминной полке. Ты очень похожа на свою красивую маму (если ты понимаешь, что я имею в виду).

Так вот, твоя мама стоит на столе, смотрит на меня и не кричит что-нибудь вроде: «Идиот! А ну немедленно уберите эту свинью отсюда!» — а вполне дружелюбно спрашивает:

— Не могли бы вы унести животное отсюда, молодой человек?

— Я бы с радостью, — лепечу я. — Но эти свиньи бегают…

Женевьева делает резкий разворот назад и мчится обратно в сад. Твой папа, совершив самый настоящий гимнастический прыжок согнувшись, едва успевает укрыться за дверью.

— Эти свиньи для МАКС! — кричу я в полёте. — Я хотел отдать их ей!

На этих словах я отпускаю поводки. И что же делает Женевьева, глупая свинья? Переходит с галопа на рысь, и вот уже она совершенно миролюбивым прогулочным шагом подходит к Готтхильфу и Розали, которые дружно дремлют на солнышке.

— Спасибо, молодой человек! — слышу я голос твоей мамы.

Я поворачиваюсь, собираясь было сказать: «Не стоит благодарности». Но слова застревают в горле.

Передо мной стоит твой отец.

— Кто вы? — шипит он и выглядит при этом, как вулкан перед самым извержением.

— Друг МАКС, — отвечаю я робко.

Вулкан в мгновение ока начинает плеваться лавой:

— ВОН ОТСЮДА!

— Пожалуйста, позаботьтесь о свиньях, — прошу я напоследок.

И ухожу. Думаю, это было разумное решение.

Возвращение домой прошло без проблем, если не считать историю с пожилой дамой, что сидела в автобусе напротив меня.

Она протянула мне носовой платок со словами:

— Вытри-ка рот, мой мальчик. В твоём возрасте пора бы уже уметь есть шоколадные яйца не пачкаясь.

Вот, теперь ты знаешь всё. Я не могу сердиться на твоего отца за то, что он на меня разозлился. Но может быть, ты попробуешь ему объяснить, что я действительно ничего не мог поделать?

Запомни главное: никогда не произноси слово «бежать», если держишь на поводке Готтхильфа и Женевьеву. Как, кстати, у них дела? И что нового у Готтхильфа с Розали? Представь, что было бы, если бы они обзавелись потомством! Впрочем, очень надеюсь, что так далеко дело не зайдёт.

Пора закругляться. Родители пришли ко мне в комнату. Вместе!

Им позарез нужно со мной поговорить, просят пройти с ними в кафе. О чём, интересно, будет разговор? Надеюсь, он не вгонит меня в стресс. Ты ведь знаешь, я ненавижу стресс!

Ещё напишу,

Берри

Отправитель: ПинкМаффин

Получатель: БерриБлу

Тема сообщения: Твой кузен Билли

Дорогой Берри!

У меня две новости — хорошая и плохая.

Хорошая: мои родители не будут подавать на тебя в суд.

Плохая: ты не Берри.

Ты наверняка хочешь узнать почему. Всё просто.

Так как я ещё не знала, какой ущерб ты причинил нашим владениям (мне нужно было спуститься в гостиную прежде, чем я могла прочесть твоё письмо), пришлось готовиться к худшему, и я решила: лучшая защита — это нападение.

Поэтому первое, что я полным упрёка голосом сказала родителям, было:

— Как получилось, что вы впустили этого психа в дом и разрешили ему всучить вам свиней?

— Ксения! — пропела мама.

— Антония! — взвился отец.

Да уж, это изобилие имён временами делает ситуацию совершенно абсурдной. Будь здесь ещё и бабушка, обязательно бы приплюсовала до кучи свою излюбленную «Матильду».

Уму непостижимо, почему трое взрослых не могут выбрать для ребёнка одно имя и находят компромисс в том, чтобы дать ему несколько имён сразу. Хотя, знаешь, в одном они единодушны: то, что эти три имени я объединила в «МАКС», кажется им верхом глупости. Ох, не ровён час, будет у меня растроение, а то и расчетверение личности…

Как бы то ни было, а мой упрёк насчёт свиней задел маму за живое. Она тут же стала тебя защищать:

— Но, Ксеньюшка, он же сказал, что свиньи для тебя и что он твой друг. — Затем она покачала головой и спросила: — Теперь что, принято дарить свиней?

— Да. Нет. Понимаешь, дело в том, что…

Папа сделал свирепое лицо и проворчал:

— Надеюсь, у тебя найдётся хорошее объяснение того, почему этот твой — ну, молодой человек притащился сюда и перепахал мне полсада?!

— Найдётся. В общем, это был не Берри, а Билли, его сумасшедший кузен. Он всё время выдаёт себя за Берри.

— Да-а? — оживилась мама. — А кто такой Берри?

Блин-блин, вот я попала, они ведь не знали твоего имени! Ещё секунду назад всё это вполне могло бы сойти мне с рук, но теперь поздно.

Папа высоко поднимает одну бровь.

— Берри — мой друг. Билли — его кузен. У Билли немного не все дома, и он в очередной раз сбежал из-под надзора. Такое иногда случается. Но его уже поймали, всё в порядке. В общем, забудьте об этой истории.

— А что со свиньями? — спросила мама.

— Они останутся здесь, — ответила я. — Ты ведь не согласишься доверить их типу вроде этого Билли, так ведь?

Мама послушно помотала головой.

Папа продолжал сверлить меня взглядом.

— Я по-прежнему жду объяснений!

— Да-да, сейчас, всё очень просто… — завела я.

Но он перебил меня:

— И постарайся в виде исключения на сей раз говорить правду!

Хм, и рада бы, но тогда ни просто, ни быстро объясниться не получится.

— Что это значит?! — изобразила я искреннее возмущение.

— Тони, прекрати! Ну, так что же произошло?

Я пожала плечами:

— Ничего особенного. Мы с Берри укра… вызволили свиней из лаборатории Камиллы Хониг, где на них ставили эти жуткие опыты; вообще-то их должны были перевезти на одну ферму, но потом… пап, слушай, тебе действительно интересны подробности?

— На меня подадут в суд?

— Надеюсь, нет!

— На тебя заявят в полицию?

— Нет! — воскликнула я, одновременно ощущая страх.

Этого же не случится, ведь правда?

— Потребуют компенсировать ущерб?

— Нет!

Судя по выражению его лица, он мне не поверил.

— Я сделала доброе дело: спасла двух лабораторных свиней от неминуемой смерти.

На папином лбу прорезались глубокие морщины.

— Молодой человек, который был здесь… — начал он.

Я немного натужно рассмеялась:

— Сумасшедший Билли? Да, он настоящий псих. Но его лечат. За ним наблюдают врачи.

Папа уставился на меня немигающим взглядом.

— Тони, держись от него как можно дальше.

— Так я с ним и не общаюсь. Я знакома только с его кузеном Берри. С ним как раз всё в порядке.

Будто не слыша меня, он продолжал:

— Я хотел бы, чтобы ты никогда больше не встречалась с ним.

Странно, папа мне не поверил.

Вот ведь штука — в кои-то веки говорю правду, а он не верит. Я ведь действительно никогда с тобой не встречалась! Не то чтобы мы не пытались, конечно, и всё же…

— Мы поняли друг друга? — спросил он, уже собираясь уходить.

Я осталась при своей версии.

— Я сообщу Берри, что ты запретил мне встречаться с его кузеном.

Папины ноздри задрожали. Верный знак того, что он вот-вот взорвётся.

Я быстро поправилась:

— И безопасности ради я больше не буду встречаться с Берри! Доволен?!

Он что-то прорычал и ушёл.

Вот такие дела!

Друг мой Билли!

Глупо всё получилось.

МАКС

Р. S. Ах да, ха-ха, тебе понравится. Позднее ко мне с разговором подошла мама:

— Тебе нравится молодой человек, который привёл в дом свиней?

— Э-э-э… — сказала я.

Она с любовью взглянула на меня:

— Идея была очень милая, но почему он выбрал не цветы? Не конфеты? Ведь с их помощью сердце дамы завоевать гораздо…

— Я, э-э-э… ну, понимаешь, я сама попросила в подарок свиней.

Мама еле слышно вздохнула и изо всех сил постаралась скрыть отчаянное выражение лица.

Жаль мне мою маму, ведь я дочь-антимечта. Почему жизнь была так жестока и не ниспослала ей куколку модель, повернутую на модных платьях-туфлях?! Такую всю в сахарной глазури, в розовом и в рюшках.

Единственная моя уступка в пользу этой маминой потребности в дочке а-ля кукла Барби — имя, которым я называю себя в Интернете: ПинкМаффин. Розовый Пончик, что может быть романтичнее и слаще?!

Посокрушавшись, что её дочь пожелала себе в подарок свиней, мама предприняла новую попытку.

— Если бы только можно было что-нибудь сделать с его волосами… хочешь, пошлю к нему Ахмеда?

Ты уже наслышан об Ахмеде, личном рабе-парикмахере моей мамы?

— Хорошо, спрошу его, — коротко ответила я.

Мама тем временем погрузилась в какие-то раздумья.

— Что-то ещё? — чуть раздражённо спросила я, потому что обсуждать с мамой твою причёску в мои планы совсем не входило.

— Нет-нет, — покачала она головой, — просто вдруг пришло в голову: предложу твоему отцу разработать специальную серию косметики для юношей.

Ха-ха, похоже, твоя внешность поразила её до глубины души. Или же мама просто решила, что твой испачканный землёй рот — это следствие плохо наложенного блеска для губ? Поди теперь узнай…

Погружённая в раздумья, она вышла из комнаты.

Тут меня осенило: по озвученной мною версии, к нам приходил Билли, так что я крикнула ей вслед:

— К тому же это всё равно был не Берри, а его ненормальный кузен Билли!

Мама повернулась ко мне с улыбкой на устах:

— Конечно, Ксеньюшка. Безусловно, твой Берри выглядит куда лучше.

Что-то мне всё это не нравится.

Ты что, пытался представить дело так, будто мы с тобой пара? Неужели опять придётся поднимать эту тему? Если тебе нужна подружка, поищи в другом месте. Я — пас. У нас с тобой деловые отношения на свиной основе, согласен?

Отправитель: БерриБлу

Получатель: ПинкМаффин

Тема сообщения: Отношения на свиной основе или свинопаска?

Привет, МАКС!

Просто отлично! Я привожу к тебе свиней, подвергая свою жизнь опасности, а ты рассказываешь родителям, что я — мой же собственный кузен, причём псих. Ладно, признаю, моё появление перед твоими родителями прошло несколько неудачно, но неужели нужно было настолько преувеличивать?

Кстати, твой визит сюда тоже прошёл не ахти. Я тебе писал, что родители хотят со мной поговорить, помнишь? Так вот, причина была в тебе!

— Присядь, Берри, — говорит мама, когда я захожу в кафе, и придвигает мне стул.

Папа садится с одной, мама — с другой от меня стороны. Плохой знак. Очень плохой знак!

— И? — осторожно спрашиваю я.

— Кто эта девушка? — переходит мама сразу к делу.

Я притворяюсь, будто ничего не понимаю.

— О ком ты говоришь?

— Она была здесь. В платье, сшитом как будто из присборенной занавески. Спрашивала о тебе.

— И о свиньях, — вклинивается папа. — Она, случаем, не кочевница? Ну, знаешь, свинопаска, которая со своим стадом свиней разъезжает по сельской местности? Как пастушка, только со свиньями?

Должен признаться, МАКС, идея пришлась мне по вкусу. Как тебе такая работка? Представь, множество Готтхильфов и Женевьев бродит по полям. А посередине ты, с пастушьим посохом в руках, вдали от стрессов обеспеченной жизни.

Мама выдёргивает меня из этих мыслей.

— Берри, так кто эта девушка?

— МАКС.

— Я знаю, что её зовут МАКС. Очень редкое имя.

— Но очень красивая девушка, — вставляет папа.

— Верно, — лаконично отвечаю я. — Красивая, в смысле. По крайней мере на фото.

— Фото? То есть ты с ней лично не знаком? — спрашивает мама.

— Нет. Да. Ну, не совсем, — отвечаю я вразнобой.

Мама смотрит на меня, точно «клёцка валькирии» с глазами.

— Мы переписываемся, — ускоряю я темп речи. — По электронной почте. Но в жизни мы никогда не встречались — хотя то и дело пытаемся. А вот с её отцом я как раз… познакомился.

— То есть эту девушку по имени МАКС ты никогда не видел, но уже успел побывать у её родителей? — вопрошает мама.

— Отвозил свиней, — отвечаю я вполне правдиво. — Мы спасли их из лаборатории.

— Они что, держат мясной магазин?

— Нет! Неужели ты считаешь, что мы вызволили свиней из лаборатории, чтобы потом отдать их на бойню?

— Чем же тогда занимаются её родители?

Никак не возьму в толк, почему родителям всегда так важно знать, чем занимаются родители друзей их детей.

— У родителей МАКС своя фабрика, — отвечаю я. — Производство косметики, кажется. Их фамилия — Харденберг.

У мамы начинается приступ кашля.

— Харденберг? Фон Харденберг? Семейство фон Харденберг?! — хрипит она.

— Да. Ну что ты, в самом деле! Они совершенно нормальные люди — хоть и очень богатые.

Знаю, что это не так, потому что нормальной твою семью назвать сложно, но родителей нужно было успокоить.

Папа наклоняется ко мне. Я знаю, что это означает; сейчас состоится важное обращение отца к сыну!

— Мальчик мой! Харденберги — совершенно ненормальные люди, потому что они жутко богаты. Ужасно богаты! Невероятно богаты!

— Жутко богаты! — вторит мама. — Как раз пару дней назад фрау Шмидт — в смысле, не та фрау Шмидт, у которой две дочки-блондинки, помните, всегда такие надутые, а пожилая фрау Шмидт, чей внук всегда так мило…

— Ближе к делу! — хором кричим мы с папой.

— Что-что? А, ну так вот. Фрау Шмидт показывала мне статью в одном журнале. Там было написано, что пожилая фрау фон Харденберг купила в Лондоне какую-то картину по немыслимой цене и теперь хочет передать её в наш музей.

— И что тут плохого? — холодно спрашиваю я. — Какое отношение имеет МАКС к картинам, которые покупает её бабушка?

Папа качает головой так сильно, что с его волос начинает сыпаться мучная пыль.

— Для этих людей мы — ничто. Они нас даже не замечают. Мы для них не существуем. Они живут в своём мире, а мы в своём. Время от времени нам поступают от них заказы на торты. Большего от нас они не хотят.

— То есть? — уточняю я.

— Держись от них подальше, мальчик мой. Нам, простым людям, не место в их мире.

Мама проводит рукой по моим волосам. Ненавижу!

— Поищи себе другую подружку, Берри.

— Да не нужна мне никакая подружка! — кричу я чуть громче, чем следовало.

— Тебе не нравятся девочки? — спрашивает папа, высоко подняв брови.

— Нет! В смысле, да — вы меня совсем запутали! — всё так же на повышенных тонах отвечаю я и встаю. — Вы что, всерьёз требуете, чтобы я никогда больше не переписывался с МАКС?

Родители кивают, не сводя с меня полных заботы взглядов.

— Ради твоего же блага, мальчик мой, — поясняет папа. — И когда у тебя наконец появится подруга — я имею в виду нормальная подруга, — ты непременно позабудешь об этой МАКС в мгновение ока.

— И об этих бедных свиньях тоже, — добавляет мама.

И вот сижу я за своим компьютером в расстроенных чувствах и пишу письмо в другой мир — в мир семейства фон Харденберг.

Что теперь со всем этим делать? Почему ты не должна со мной встречаться, а я не должен тебе писать? И на что мне сдалась подружка? От неё один стресс, а уж парикмахер Ахмед мне ни к чему ни под каким соусом! Я знаю, что моя голова выглядит как взорвавшаяся диванная подушка. И что? Мне-то всё равно!

Завтра с утра пойду к Кулхардту. Он хотя бы спокойный и в стресс меня не вгоняет.

Берри

Р. S. Кстати, а что это за история со смешным платьем из занавески? И неужели твоя бабушка вправду отдала такую кучу денег за картину?

Отправитель: ПинкМаффин

Получатель: БерриБлу

Тема сообщения: Зачем было платье

Бедненький застрессованный Берри!

В статье про картину всё верно. Есть у моей бабушки такое хобби: отстёгивать кругленькие суммы за произведения литературы и искусства. По-моему, тем самым она пытается застолбить себе место в истории, обрести бессмертную славу. Причём на высоком уровне. Музеи, фонды и всё такое прочее. Но прошу учесть — я к этому не имею никакого отношения. Мы, остальные (члены семьи), обязаны избегать публикаций о себе во всяких низкопробных газетёнках, чтобы не замарать славное имя фон Харденберг.

По требованию бабушки уволили уже двух редакторов, допустивших, чтобы фотографии моей мамы с какими-то знаменитостями были опубликованы под рубрикой «Богатые и красивые». Мама была безмерно горда своими фотографиями и показала их бабушке, которая тотчас позвонила главному редактору того журнальчика, а затем на два дня слегла с мигренью.

Я спросила её, где справедливость, ведь про неё-то саму то и дело пишут в прессе, так чем же плохи мамины фото.

Этот вопрос вернул её на больничную койку, но прежде она объяснила мне, в чём же заключалась разница:

— Моё имя появляется в разделах «Искусство» и «Культура» межрегиональных ежедневных и еженедельных газет, в серьёзных искусствоведческих или литературоведческих изданиях, а имя твоей матери — в колонках сплетен глупых женских журналов с картинками!

— Но ведь ты могла бы отказаться от того, чтобы обо всех твоих благодеяниях писали в прессе, — предложила я, — в конце концов, почему бы не заниматься этим анонимно?

— И из каких же соображений я должна так поступать? — резко спросила она.

Бабушка, видишь ли, придерживается девиза «Делай добро и рассказывай об этом». На сей раз она выкупила на аукционе картину, которая считалась пропавшей на протяжении многих лет, причём кое-кто вообще не верил в её существование, называя всю эту историю мифом.

Так вот, она хочет преподнести картину музею, тем самым существенно приумножив свою славу. После вручения начнётся какое-нибудь грандиозное мероприятие: приём, выступление мэра города, обращение директора музея и так далее.

Всё это вполне во вкусе моей бабушки. Она выслушает хвалебные речи с напускной скромностью и пробормочет (естественно, пробормочет громко и отчётливо, чтобы все расслышали!):

— Ну что вы, прошу вас, это не стоит таких слов. Каждый по возможности вносит вклад в благосостояние общественности. Просто сложилось так, что финансовые рамки моих возможностей на данный момент… э-э-э… выше среднего.

Увидишь, именно эти её слова будут потом цитировать направо и налево.

Ладно, рассказываю про платье в стиле рококо. Моё появление у вас было, хм, ну да… надеюсь, от моего вида у твоей мамы крыша не очень далеко уехала.

Надела я его потому, что на сегодня у нас была запланирована ежегодная семейная фотосессия. Ведь среди наших предков числится романтический поэт, Фридрих Фрайхерр фон Харденберг[3], он же Новалис. Бабушка этим очень гордится и раз в год организует торжественную фотосессию с участием всего семейства. Приходится одеваться в идиотские наряды в стиле XVIII века и мило улыбаться, глядя в объективы фотоаппаратов. Мероприятие было назначено как раз на сегодня, а я во всей этой спешке в связи с освобождением свиней совершенно о нём забыла.

Мама вошла в мою комнату и пропела:

— Ксеньюшка, не забудь, пожалуйста, что у нас фотосессия. Переодевайся и спускайся, мы ждём!

Что я и сделала. Бабушки, правда, ещё не было, вот я и подумала: а не забрать ли пока у тебя свиней, раз уж ты плачешься, что они не могут больше оставаться у вас в кафе?

Водитель остановился прямо напротив вашего кафе, что вообще-то было не совсем к месту, потому что он, ясное дело, носит униформу, распахивает передо мной дверь, а затем, сняв фуражку, стоит возле машины и ждёт моего возвращении. Кроме того, «майбах»[4] едва ли можно назвать неприметным автомобилем…

В общем, влетаю в кафе и обращаюсь к женщине за прилавком:

— Я хотела бы забрать свиней.

Женщина (как выясняется позже, твоя мама) выглядит несколько сбитой с толку, но затем с улыбкой уточняет:

— Ты имеешь в виду «Свиные ушки»? — и начинает накладывать в кулёк слоёное печенье.

Я смеюсь и заявляю:

— Я МАКС!

Это ей тоже почему-то ни о чём не говорит.

— Очень приятно, Дорис Кранц, — дружелюбно представляется она. Затем бросает на меня недоверчивый взгляд: — Разве Макс — это не мужское имя?

Я киваю:

— Да, ваш сын тоже поначалу принимал меня за парня!

Тут она бледнеет и шёпотом переспрашивает:

— Берри?

— Да, Берри. Ваш сын, — добавляю я на всякий случай.

Она смотрит на меня с отчаянием в глазах и повторяет моё имя:

— Макс?!

Чтобы как-то ослабить напряжение, я смеюсь и рассказываю ей:

— На самом деле меня зовут Матильда Антония Ксения. Но это слегка длинновато, так что я называю себя МАКС.

Напряжение на лице твоей мамы заметно спадает.

— Ах вот как! — смеётся она.

Но я по-прежнему стою с кульком «Свиных ушек» в руке, время бежит, а мы и на шаг не продвинулись.

Наклоняюсь поближе и шепчу:

— Я хочу забрать свиней.

Не исключено, что ей будет неприятно, если посетители услышат об этом.

Но об этом мне следовало задуматься пораньше, потому что в кафе вдруг стало тихо-тихо. Все постоянные клиентки смотрят в нашу сторону и прислушиваются.

Нет, так дело не пойдёт, думаю я и спрашиваю:

— А где Берри?

Голос твоей мамы звучит не очень-то счастливо, когда она переспрашивает:

— Ты знаешь моего сына?

— Да. Нет, — поправляюсь я.

Бедная фрау Кранц явно запуталась.

— Я знаю его, но в жизни мы ещё ни разу не встречались, — пытаюсь я объяснить. — Смешная такая история, знаете.

Лицо твоей мамы говорит мне, что она едва ли находит историю смешной.

Всё, хватит с меня бестолковых переговоров, надо поскорее заканчивать дело и бежать домой.

— Мне срочно нужно переговорить с ним.

Твоя мама делает глубокий вдох, слабо улыбается и выходит из-за прилавка. Подведя меня к одному из столиков, жестом предлагает присесть.

По залу разносится громкий шёпот. Тут я вспоминаю, что на мне одежда в стиле XVIII века. Это платье эпохи рококо, и я благодарна бабушке за то, что она выбрала именно её, ведь Новалис родился на излёте рококо, на смену которому пришёл ампир, и — ух! — тебе приходилось видеть платья в стиле ампир?[5] Сущее недоразумение. Прозрачные, лёгкие, свободно свисающие куски ткани. Такое платье можно в кошелёк запихать. Ладно, проехали. Как бы та ни было, а мой рококо-нарядец выглядит явно не к месту в вашем кафе.

— Для фотосессии, — пытаюсь объяснить я, указывая на платье. — Бабушка настаивает на этом, она у нас малость… — Кручу указательным пальцем у виска.

Твоя мама сглатывает:

— Садись же, я позову на пом… в смысле, своего мужа.

— Нет. Берри! Или свиньи сейчас у вашего мужа?

— Просто сиди здесь. — Она по-матерински улыбается мне, быстро приносит тарелку с вашими «Клёцками валькирии» и предлагает: — Поешь, дитя, это всегда помогает.

Не желая показаться невежливой, я уминаю клёцки одну за другой. Увы. Это приводит лишь к тому, что твоя мама подкладывает мне добавки.

Уф-ф. Продолжаю соблюдать правила хорошего тона и ем дальше. Уже начинает подташнивать. Встревоженная фрау Кранц исчезает за дверью служебного входа, я по-быстрому пишу тебе письмо. (Папа привёз мне из последней командировки «мобильный офис», который, ха-ха, помещается в любую сумочку марки «Гуччи».) Вскоре твоя мама возвращается вместе с отцом.

Он дружелюбно улыбается и спрашивает:

— В чём проблема?

— В свиньях, — с полным ртом отвечаю я. — Я пришла забрать свиней.

— Каких свиней?

Тут меня осеняет, что ты, видимо, ничего не говорил родителям о нашей акции по спасению лабораторных свиней.

— Скажите, Берри здесь?

Твой отец качает головой. Всё ясно. Пора сматывать удочки, точнее — юбки.

— Ох, тогда всё это — просто одно огромное недоразумение, — говорю я, подбираю подол и, насколько получается, с достоинством вышагиваю из кафе.

В общем, мне искренне жаль, что у тебя сейчас неприятности с родителями. Но в каком-то смысле их отношение к нашей семье даже несправедливо. Я называю это дискриминацией богатых!

И потом, ты ведь не позволишь, чтобы тебе на самом деле запретили общаться со мной, или я не права?

А вот и бабушка приехала. Побегу фотографироваться.

МАКС

Р. S. Такое ощущение, что поиск подружки для сыночка — навязчивая идея твоих родителей. Никаких проблем, предоставьте дело мне!

Р. Р. S. Идея путешествовать по миру свинопаской мне очень по душе! Внесу её в список вариантов того, кем я хочу стать, когда вырасту.

Р. Р. Р. S. И держись от Кулхардта подальше, этот дядя — настоящий синоним слова «неприятности». И совсем он не спокойный, просто чокнутый.

Отправитель: БерриБлу

Получатель: ПинкМаффин

Тема сообщения: Не нужно мне никаких подруг!!!

Привет, МАКС!

Стресс от беседы с родителями — это ещё полбеды. Они скоро успокоятся. К тому же они ведь не контролируют мою электронную почту. Да и потом, если однажды у них будет возможность нормально познакомиться с тобой, то… Ладно, проехали.

Но вот что я хочу сказать тебе ещё раз: НЕ НУЖНО МНЕ НИКАКИХ ПОДРУГ!!! А не то придётся опять читать телефонные справочники. Ты же знаешь, это помогает при стрессе. Не лучше ли вообще не связываться с поисками подруги и тем самым гарантированно уберечь себя от стресса? Дальше. С чего ты решила, что Кулхардт — чокнутый? Ясное дело, он много знает, имеет дело с преступниками и временами выражается не совсем ясным языком. Но чокнутый? Ни в коем случае!

Кроме того, наша ситуация всё-таки разрешилась. У тебя свиньи в безопасности, да и профессор Камилла Хониг оставила нас в покое. Она бы точно натравила на нас полицейских, если бы Готтхильф и Женевьева представляли для неё хоть какую-нибудь ценность. В конце концов она, должно быть, поняла, что мы украли её лабораторных свиней. И что же должно произойти? Кроме того, нам ещё нужно отблагодарить Кулхардта за то, что он нам помог.

Отпишусь по возвращении,

Берри

Отправитель: ПинкМаффин

Получатель: БерриБлу

Тема сообщения: Брось ты этого Кулхардта!

Берри, оставь свою затею. Серьёзно, от этого одни только неприятности! Кроме того, я совсем не доверяю Кулхардту! Пора бежать, попозже ещё напишу.

МАКС

Отправитель: ПинкМаффин

Получатель: БерриБлу

Тема сообщения: Семейное фото с участием свиней

Всё, отстрелялись. Дело было так: я спустилась в фойе, где в окружении как минимум двух десятков человек стаяла бабушка, сверлившая меня неодобрительным взглядом.

— Ты растрёпана, дитя моё, фотографироваться в таком виде недопустимо.

Она кивнула одной из девушек, собравшихся в фойе, та подлетела ко мне с расчёской и принялась колдовать над моими волосами. Затем поправила платье и вопросительно взглянула на бабушку.

Та только вздохнула:

— Что ж, так гораздо лучше. — И хлопнула в ладоши: — Прошу всех занять свои места.

Если ты думаешь, что все эти 20 человек собрались, чтобы фотографироваться, то глубоко заблуждаешься. Наша семья состоит ровно из четырёх человек: бабушки, папы, мамы и меня. Остальные присутствующие относились к категории персонала. На больших мероприятиях бабушка всегда создаёт антураж из расторопных услужливых «призраков».

Скажу тебе больше: из четырёх членов семьи присутствовало только трое. Папы не было. Заметив это, бабушка категоричным тоном потребовала, чтобы её сына немедленно позвали сюда. Если бы отсутствовала мама, бабушка это, само собой, заметила бы, но возмущаться бы и не подумала. Было очень нелегко добиться того, чтобы маме позволили тоже сниматься на семейные фото, ведь она не имеет ни дворянских кровей, ни зажиточных родителей, она просто была топ-моделью косметического концерна моего отца.

Один тот факт, что папа ходит на службу и зарабатывает деньги, уже возмущает бабушку не на шутку: «Если есть деньги, какой смысл заниматься обычной работой? Деньги приумножаются благодаря продуманным инвестициям!»

Как бы то ни было, а папа купил небольшую косметическую фирму и за пару лет превратил её в крупный концерн.

Вообще-то в юности папа хотел стать адвокатом, но бабушка пресекла это желание на корню коронной фразой: «Адвокатами не становятся, адвокатов нанимают».

Итак, мама побежала искать папу, а бабушка тем временем обратилась ко мне:

— Матильда, сейчас у тебя есть время объяснить, почему ты была так растрёпана.

— Всё дело в свиньях. У меня с сегодняшнего дня есть две свиньи.

— Свиньи? — переспросила бабушка. — Тогда понятно. И где же они?

— В саду, в павильоне.

Короче говоря, бабушка осмотрела свиней и решила, что они будут красоваться на фото вместе с нами. Их присутствие сделает снимки ещё более правдоподобными, ведь раньше в искусстве и в самом деле были популярны пастушьи мотивы: придворные художники рисовали портреты господ в образах пастухов и пастушек на фоне живописных ландшафтов. По идее для полной достоверности нужны были бы овцы, но раз у нас уже есть свиньи, то и они сгодились.

Наконец-то нашёлся папа. Понятия не имею, что мама ему за это пообещала; она единственная, кто имеет на него хоть какое-то влияние.

Он что-то недовольно бормотал и встал, как обычно, позади всех, чтобы на фото было видно только его голову. Дело в том, что он категорически отказывается наряжаться для этого «маскарада».

Мама была несколько огорчена тем, что Готтхильф и Женевьева тоже будут позировать фотографам, потому что не была уверена, точно ли свиньи не кусаются. Бабушка с нескрываемой радостью расставила свиней как раз по сторонам от мамы. Готтхильф и Женевьева были неподражаемы, они тут же заняли нужные позиции. По-моему, они жутко умные. А Камилла — законченная гадина, раз дни напролёт держала таких сообразительных животных в стенах лаборатории.

— На будущий год будем сниматься с овечками, — провозгласила бабушка по окончании фотосессии и потребовала чашку кофе и кусочек торта.

Надеюсь, ты повёл себя умно, послушался меня и не ходил к Кулхардту!

Приветы,

МАКС

Отправитель: БерриБлу

Получатель: ПинкМаффин

Тема сообщения: Рождество, Пасха, день рождения и свадьба

Привет, МАКС!

Разумеется, я ходил к Кулхардту! С чего ты взяла, что он опасен? Загадочен — это да. Знает много, гораздо больше, чем говорит. Вот и сегодня он ни на йоту не отступился от своего принципа.

Очутившись перед знакомым обшарпанным домом, я вновь невольно задаюсь вопросом, как вообще в таком доме можно держать офис. Шагая по разваливающейся лестнице и подходи к двери с перекошенной табличкой; «Кулхардт и Липински — частные детективы», вдруг вспоминаю, что ещё пару недель назад я не был даже знаком с Кулхардтом. Теперь же его офис стал для меня чуть ли не вторым домом.

Уверенно стучу в дверь.

— Входите! — раздаётся из-за закрытой двери голос Мильфины.

Распахнув дверь, я оказываюсь перед её письменным столом, на котором высится огромная стопка рождественских салфеток. Увидеть секретаршу Кулхардта мне удаётся, только приподнявшись на носки.

— Берри! — сияет она при виде меня. — Здорово, что ты пришёл! Как приятно видеть молодые лица в этих старых стенах!

— Вы опять ходили в «Альди»? — спрашиваю я, разглядывая салфетки.

— Разумеется! Я хожу туда каждый день. Ты же знаешь! Один день без «Альди» — и я начинаю ужасно нервничать! Шеф называет это одержимостью. Я называю это страстью! — Когда она произносит свою вдохновенную речь, её глаза сверкают, точно ёлочные шары.

— Но зачем вам столько рождественских салфеток? — осторожно задаю вопрос я.

— Почему только рождественских? Это комбинированные наборы. Рождество, Пасха, день рождения исвадьба. Практично, не находишь? Продавались по специальной цене, как, впрочем, и всё, что ты здесь видишь!

Мой взгляд блуждает по Мильфининым гигантским запасам товаров из «Альди».

— Чем мы можем тебе помочь? — спрашивает Мильфина.

— Вообще-то ничем. Дело уже закрыто, свиньи в безопасности.

— Ошибка новичка, Берри Блу! — раздаётся бас Кулхардта за моей спиной.

Он стоит в дверях своего кабинета. Точнее, его мощная фигура заполняет собой почти весь дверной проём. Длинного пальто на нём нет, зато на голове красуется широкополая шляпа. Он смотрит на меня своим немыслимым взглядом. Честное слово, МАКС, никто не умеет смотреть так невозмутимо, так cool[6], как Coolхардт! Не знаю, сколько он тренировался перед зеркалом, прежде чем начал так смотреть на других, но на меня его взгляд действует просто завораживающе!

— Ошибка новичка? — переспрашиваю я. — Что вы имеете в виду?

— Что я имею в виду. Заходи в мой кабинет, Берри Блу. Здесь и поговорим.

Я оглядываюсь на Мильфину, но она лишь пожимает плечами. Так что мне приходится проследовать за её шефом. Кабинет его традиционно пуст. Ни листка бумаги. Нигде.

Кулхардт плюхается в кожаное кресло за письменным столом, кладёт ноги на стол и устремляет взгляд в окно.

— Теперь вы можете объяснить мне, в чём дело? — осторожно спрашиваю я.

— Теперь я могу объяснить тебе, в чём дело. Я могу, — отвечает Кулхардт, не отводя взгляда от окна. — Мир там, снаружи, недобр и опасен, Берри Блу. Гораздо хуже, чем может себе представить тот, кто вырос в тепличной атмосфере добропорядочной бюргерской семьи.

— Какая ещё тепличная атмосфера! — возмущённо восклицаю я. — Во-первых, мои родители часто оставляли меня одного, когда я был ма…

Один взгляд Кулхардта, и я замолкаю на полуслове.

— Доводилось ли тебе хоть раз заглядывать в жестокие, холодные глаза преступного мира, Берри Блу?

— Что? Э-э-э… нет, если не принимать в расчёт затею со свиньями.

— Свиньи, Берри Блу. Раньше свиньи были лишь завязкой истории — теперь же они стали и развязкой.

— Что вы хотите этим сказать? Я…

— Что я хочу этим сказать. Объясни ты, Липински.

Я подскакиваю на месте, но уже слишком поздно: что-то тёплое течёт по моей щиколотке.

— Липински! Старая ты свиньи! Неужели нужно каждый раз на меня писать?

— Йофф.

— Липински — не свинья, — произносит Кулхардт.

— Да знаю я! Пёс, который писает на меня при каждой встрече.

— Он живёт в теле бассета, — напоминает Кулхардт, — но душа его — мой покойный партнёр. Кроме того, он мочится на тебя потому лишь, что ты ему нравишься. Об этом я тебе тоже много раз говорил.

— Мне всё равно. Это ужасно раздражает. Мама уже удивляется, почему мои брюки всё время так пахнут, когда я отдаю их в стирку.

На лице Кулхардта появляется ехидная ухмылка:

— Стирай сам. Тогда никто не будет удивляться.

Нет, на это я не пойду.

— Но ведь свиньи в безопасности, — возвращаю я разговор к нужной теме.

— Свиньи в безопасности, Липински? — спрашивает Кулхардт.

— Нёфф.

— Сам слышишь.

Временами я задаюсь вопросом: действительно ли Липински что-то отвечает, либо же это просто игра моего воображения?

— Не понимаю! Вы ведь знаете, что за дом у родителей МАКС. Там так же безопасно, как и… как и…

— В банке? — заканчивает предложение Кулхардт и издаёт презрительный смешок.

— Вот именно! И потом, Готтхильфу и Женевьеве там очень хорошо. Особенно Готтхильфу. Он положил глаз на мопсиху Розали. И она ему тоже симпатизирует!

— Нёфф! — раздаётся за моей спиной.

В тот же миг дверь с грохотом захлопывается.

Оглядываюсь в поисках Липински, но его и след простыл.

— Что на него нашло? — глупо спрашиваю я.

— Что на него нашло. Это было ошибкой, Берри Блу.

Тут меня осеняет:

— Точно, Липински ведь тоже неровно дышит к Розали!

— Можно и так сказать, — отвечает Кулхардт, — но я называю это любовью. Я, правда, не вполне его понимаю, но на вкус и цвет, сам знаешь, товарищей нет.

— И что теперь?

— И что теперь. Теперь у Липински любовная тоска. А это плохо, Берри Блу. Очень плохо!

— Почему?

— Почему. Ещё увидишь.

— А что вы говорили про свиней?

— Что я говорил про свиней. Сам разбирайся. А теперь оставь меня в покое. У меня дела. Кроме того, твои нескончаемые вопросы действуют мне на нервы.

О том, что его нескончаемые повторения моих вопросов тоже действуют мне на нервы, я лучше умолчу.

— Не могли бы вы дать мне ещё один совет? — обращаюсь я к нему, уже стоя в дверях.

— Не мог бы я дать тебе ещё один совет. Внимательно следи за свиньями. Вот тебе совет.

— Вы не в курсе, почему Кулхардт считает, будто бы дело ещё не закрыто? — спрашиваю я Мильфину, которая как раз запихивает свои рождественско-пасхально-именинно-свадебные салфетки на полку, где уже выстроилась целая армия пластиковых пасхальных кроликов и музыкальных часов в виде фигурки Санта-Клауса.

Она вздыхает:

— Ни малейшего понятия, Берри. Я обо всём узнаю в последнюю очередь. Такова секретарская доля.

Я понимаю, что от неё не дождёшься никакой помощи, и откланиваюсь.

Правда, порожняком уйти не получается: Мильфина всучивает мне пять банок испанских консервированных персиков, чей срок годности на исходе. Родители обрадуются, ведь наши посетительницы так любят торты с персиковым кремом.

Эх, как бы узнать, почему Кулхардт уверен, что дело ещё не закрыто?

С Готтхильфом и Женевьевой ведь всё в порядке. Или что-то не так?

О, только что в комнату заходила мама. Надо снова идти в кафе. Надеюсь, ты не решила нанести нам визит после ещё одного костюмированного бала.

До скорого,

Берри

Отправитель: ПинкМаффин

Получатель: БерриБлу

Тема сообщения: Любовная горячка

Привет, Берри!

Вот тебе, пожалуйста, снова началось! Ох уж мне этот Кулхардт со своим «Внимательно следи за свиньями»! Он высказывается ещё туманнее, чем дельфийский оракул[7]. С тем же успехом ты мог бы разломить «печенье счастья»[8], чтобы узнать, что нужно делать.

Я ведь тебе уже велела: держись от него подальше. Сам видишь, он снова принялся за своё: унюхал какое-то воображаемое «дело» и начал сыпать предсказаниями направо и налево. Не исключено, что тут замешана Колетт. Между ним и нашей горничной Колетт точно что-то есть. Может быть, от этого его рассудок помутился, или же он просто хочет казаться всемогущим героем. Сейчас у него любовная горячка, и мозг его отказывается работать.

Точно так же ведёт себя, кстати, и Готтхильф! Не поверишь, Берри: страсти прямо кипят! М-да, наблюдать за влюблённой свиньёй — отнюдь не то, чем я стала бы заниматься по доброй воле.

А приходится, потому что Колетт в расстроенных чувствах явилась ко мне в комнату и начала ругаться. В основном она изъяснялась на французском, но кое-что я всё-таки уловила: знаешь, мой французский заметно улучшается, особенно когда Колетт говорит по-немецки.

— Эти свиня сёвершеннё нье пара моей нешной Розали!

Нежной? Розали? Да у этой мопсихи комплекция мешка с картошкой. Более того, на бегу Розали чудовищно пыхтит, у неё наверняка астма.

Я киваю:

— Да-да, знаю, Розали и Готтхильф втюрились друг в друга по уши! Что можем сделать мы?

— Я бюдю препятствёвять. Моя Розали и свиня — это, как ше это называется… Мезальянс![9]

— Что значит «моя Розали»? — со стоном произношу я. — Собака ведь вам не принадлежит. Вы временно заботитесь о ней, пока её пожилая хозяйка не вернётся с отдыха. Тогда вам заплатят деньги, Розали отправится к хозяйке, и вопрос разрешится сам собой.

Но Колетт игнорирует это замечание и тонкий намёк на то, что вообще-то нечестно получать зарплату у нас и одновременно заниматься приработком. Тем временем она приходит во всё большее отчаяние.

— Для Липински это бюдет смертейный удар! Он ше так влублон в моя Розали! И Кюлхар тоше бюдет несчястлив!

— Да Кулхардт никогда не счастлив!

— При мнье он счястлив всегдя! — шмыгает носом Колетт. Тут лицо её проясняется: — Он такой сляаадкий!

От этих слов мне делается нехорошо в желудке. Кулхардт — сладкий? С тем же успехом можно утверждать, что тарантул — милая и ласковая зверюшка.

Колетт, видимо, читает на моём лице недоумение, потому что тут же добавляет:

— Но он нястоящая мющина! Опасная, волнительная мющина!

С меня хватит, надо закругляться.

— Колетт, что вы хотите от меня?

— Свиня долшна быть прочь! Она не может жить зесь, в моей каюта!

— Колетт, это не ваша «каюта», и свиньи пока останутся здесь. Сейчас их некуда перевезти. Может быть, вы просто поговорите с Готтхильфом и поясните ему, в чём дело?

Колен смотрит на меня, как на умалишённую.

— Это была глупая идея, — мгновенно добавляю я.

— Рязумеется, — кивает Колетт. — Я питался пёгёвёрить уше, но свиня всье врьемя злобно хрюкает на мной, кяк тёлькё я приближаться!

Теперь уже я смотрю на неё большими глазами, но и она упорно не сводит с меня взгляда.

Иронично спрашиваю:

— Вы, видимо, ожидаете, что я пойду и поговорю с ним?

— Рязумеется. Оно ше ваше свиня!

Так что, Берри, пойду я сейчас в сад и проведу серьёзный разговор. Постараюсь объяснить нашему Ромео, что свиньям в мопсов влюбляться нельзя.

Я что, с ума сошла? Или опустилась до уровня какого-нибудь женского реалити-шоу?

Не важно. Сейчас поговорю с Готтхильфом начистоту.

А ты — с Кулхардтом. Влюблённые — просто чума какая-то. Свиньи ли, люди ли, всё едино.

Приветы,

МАКС

Отправитель: БерриБлу

Получатель: ПинкМаффин

Тема сообщения: Гориллы Камиллы

Привет, МАКС!

Как прошла беседа с Готтхильфом? Что он сказал? Тьфу ты, что я пишу? У меня ведь сейчас совсем другие проблемы. Точнее говоря, у НАС совсем другие проблемы: Камилла! Но обо всём по порядку. Прочитай, и ты убедишься, что Кулхардт не только не чокнутый, но и не опасный. Он просто говорит правду!

Так вот, захожу я в кафе, на душе у меня ни следа стресса, тишь да благодать. Ты помнишь, как это важно для меня!

— Зачем я тебе понадобился? — обращаюсь я к маме. — Народу почти нет.

— Из-за неё, — шепчет мама и указывает головой в сторону гостевого зала.

— МАКС? — восклицаю я.

— Нет, это не она.

— А кто тогда? Другая девчонка? Вы что, пытаетесь найти мне подружку? Я ведь уже говорил, не нужно мне…

— Да нет, она уже не девчонка, — шепчет мама ещё тише. — Кроме того, она пришла сюда по объявлению.

— Не понял, вы что, дали объявление, чтобы найти мне подружку? — возмущённо кричу я.

Мама сконфуженно бормочет:

— Нет, мы подавали объявление о… А ты хочешь, чтобы мы?..

— Нет, я понял! Кандидатка на должность официантки? — осеняет меня.

Я тебе уже писал, что наша бывшая официантка сейчас в декрете. Ладно, не в этом дело. Короче, родители ищут новую. Я только за. Глядишь, у меня и работы, и стресса будет поменьше.

— Ну, — оживляюсь я, — и как она? Нормально?

— Не знаю. Но я уже приняла её.

— Ты не знаешь, сможет ли она нормально работать, и всё равно берёшь её?

Мама кивает головой, выражение её лица опять вызывает у меня ассоциацию с «клёцкой валькирии».

— Она хотела приступить немедленно. Кроме того, она была единственной, кто откликнулся на объявление, да и мне было страшновато ей отказывать.

— Как это?

— Взгляни на неё сам, Берри, только будь осторожен. И выбирай выражения!

Заходя в зал, я ожидаю увидеть помесь миссис Скалозуб[10] и медузы Горгоны. Какое разочарование: она выглядит совершенно обычно, не слишком крупная, но весьма жилистая, возраста неопределённого. Лучшие годы её жизни явно уже остались позади, короче, ей хорошо за тридцать. Я с удивлением отмечаю, что она уже переоделась в официантскую форму — белая блузка, чёрная юбка, белый фартучек — и вовсю болтает с нашими бабушками.

— Я новенькая, милые дамы, — произносит она необычайно глубоким голосом. — Кассандра. Всегда к вашим услугам. Кофе, пирожные и добрый совет в любой жизненной ситуации!

— Добрый день, — робко встреваю я.

Она медленно поворачивает голову и смотрит на меня. Вот это взгляд! Честно, МАКС, на миг я решил, что передо мной стоит Кулхардтова родная сестра.

Она оглядывает меня с головы до ног. Затем её лицо расслабляется.

— Чем могу быть вам полезна, молодой человек? Кофе? Пирожное? Желаете слегка перекусить?

— Нет, спасибо, ничего не нужно.

Взгляд её серьёзнеет.

— Чего же тогда вы хотите?

— Я Берри. Тутошний, — глупо мямлю я. Видимо, оробел не на шутку.

Серьёзный взгляд уступает место сияющей улыбке:

— Берри! Вы сын хозяев! Ваша мама рассказывала мне о вас! Вы и в самом деле очень, очень приятный молодой человек!

— Спасибо. Можно на «ты», — вырывается у меня.

Да, мама что-то меня совсем запугала этой Кассандрой.

Она, кстати, подошла и стоит за моей спиной.

— Спроси, какое у неё хобби, — шепчет она мне.

— Что?

— Хобби.

Вот уже и спрашивать ни к чему, Кассандра слышала мамины слова. Она подходит на шаг ближе и подмигивает мне.

— Боевые искусства.

— Что?!

— Боевые искусства — вот моё хобби. Дзюдо, карате, всё что угодно. Из своих чёрных поясов я легко могла бы сшить лоскутное одеяло! Стоит какому-нибудь задире или нахалу приблизиться ко мне, смеяться ему будет не над чем. Можешь поверить, Берри!

Я сглатываю и слышу сдержанные аплодисменты из-за столиков, где сидят бабушки-завсегдатушки. Они, сама собой, уже давно пеленгуют наш разговор. Что ни говори, а всё какое-то развлечение. Обычно в кафе не происходит ничего из ряда вон выходящего, разве что кто-нибудь из посетительниц нечаянно уронит вставную челюсть на блюдце с пирожным.

— Что ж, милые дамы, скажите, чем я ещё могу быть вам полезна? — кричит им Кассандра.

— Может быть, она нам и подойдёт, — шёпотом обращаюсь я к маме.

Та кивает:

— Было бы замечательно. От неё, похоже, будет большой толк.

Собственно говоря, на этом месте я мог бы и откланяться, потому что кроме постоянных клиенток, как я уже сказал, в кафе больше никого не было. И всё-таки я остался. Почему, не знаю. Наверно, было любопытно, как будет вести себя Кассандра. Кроме того, она понравилась мне с первого взгляда — и не только потому, что умеет смотреть так же, как Кулхардт.

Наблюдая за ней, я не могу не отметить её ловкости, сноровки и дружелюбия. Судя по всему, работа официантки для неё не в новинку.

— Боевые искусства, — бормочу я себе под нос какое-то время спустя. — Как-то не вяжется с Кассандрой.

Мама громко вздыхает:

— Ты же слышал, что она сказала. Ой-ой-ой-ой-ой! Только бы всё сложилось удачно!

Уф-ф. И почему мама так всего боится?

Должен признаться, с момента нашего не совсем удачного знакомства я продолжаю посматривать на Кассандру — чисто из профессиональных соображений, разумеется. В результате совершенно упускаю из виду, что в зале появился посетитель, который никак не вписывается в атмосферу нашего кафе.

Вдруг Кассандра подходит ко мне:

— Вон тот тип хочет с тобой переговорить.

— Что за тип?

— Да вон, сидит там, в углу. Заказал только воду, скупердяй.

— И что ему от меня нужно?

— Понятия не имею. Но будь осторожен. Выглядит он подозрительно.

— Никаких проблем, — беспечно говорю я и не спеша направляюсь к столику в самом дальнем углу.

Но, не успеваю я подойти к нему, неспешность мою как рукой снимает. В голове — одна мысль: куда сбежать? Я сразу узнаю его: бритоголовый, тело без единого грамма жира, череп без единого грамма мозгов, зато какая гора мускулов. Это один из телохранителей Камиллы, которые поймали меня тогда в её лаборатории. Голова отчаянно сопротивляется, но ноги, будто примагниченные, сами ведут меня к столику.

— Чего изволите? — рефлекторно спрашиваю я.

— Свиньи.

— Жаркое?

— Ты знаешь, какие свиньи.

Само собой, но я хочу потянуть время и притвориться идиотом.

— Я должен знать, какие именно вам нужны свиньи?! — восклицаю я. — Вы приходите сюда, хотите поговорить со мной и…

— Свиньи! — хрюкает горилла Камиллы.

Мне вспоминается наша первая встреча. Я ведь ещё тогда заметил, что ему трудно понимать предложения, которые состоят более чем из четырёх слов.

— У меня нет свиней, — использую я максимально возможное количество слов.

— Врёшь они у тебя.

— У меня их нет.

— Врёшь, мне лучше знать.

— Этого не может быть.

Внезапно горилла вскакивает и делает шаг в мою сторону. В результате он буквально зажимает меня между собой и стеной. В нос мне ударяет запах одеколона. Меня тошнит.

— А теперь слушай внимательно, умник-недоросток, — шипит он, — я знаю, что свиньи у тебя. И эти свиньи нужны мне. Понял, наконец, или тебе нужны более чёткие объяснения?

— В этих предложениях было больше, чем по четыре слова, — не подумав, говорю я.

На лице гориллы, вернее, в его глазах, появляется какое-то непонятное выражение.

«Что ж, вот и всё, — думаю я. — Сейчас расшибёт меня об стену. Родители ведь давно хотели сделать в кафе второй выход. Хоть что-то».

Но до этого дело не доходит.

— Оставь Берри в покое, тупая твоя башка! — слышу я голос Кассандры.

У меня перехватывает дыхание, затем я слышу крик. Честно, МАКС, по сравнению с ним крик Тарзана — просто вялый йодль[11].

В тот же миг я вижу, как тело гориллы делает поворот на 180 градусов — голова на юг, ноги на север. Затем раздаётся треск.

Следующее, что я помню: горилла Камиллы лежит на полу и в шоке таращится на Кассандру, которая стоит над ним, широко расставив ноги, и поправляет свой фартук.

— У тебя два варианта исчезнуть, — тихо произносит она. — Удобный и неудобный.

— О-о-о чём вы говорите? — заикается охранник.

— Если уйдёшь сейчас, то побежишь. Если останешься здесь ещё ненадолго, тебя вынесут.

Горилла спешно вскакивает на ноги и рысью несётся мимо бабушек-завсегдатушек в сторону выхода.

— И ты не заплатил за воду! — грозным голосом кричит Кассандра.

Он нервно роется в карманах, бросает пару монет на ближайший столик и исчезает прочь.

Кассандра поворачивается ко мне. На лице её играет улыбка.

— Я же тебе говорила, будь осторожен.

— Спасибо, — с трудом выдавливаю я.

— Не стоит благодарности, Берри. В конце концов, это же моя работа.

Последнее замечание я предпочитаю оставить без комментариев.

Кассандра поворачивается к бабушкам:

— Вы все хорошо видели, девочки?

Те кивают так, что челюсти стучат.

— Чудесно. Вот как нужно обращаться с нахалами. Если хотите, я вам как-нибудь покажу пару приёмов. Согласны?

Стук челюстей делается громче.

— Договорились. Итак, кто хочет ещё чашечку кофе или кусочек торта?

Все единодушно поднимают руки.

— Слушай, Кассандра нам однозначно подходит, — шепчу я маме по пути в служебное помещение.

— Ой-ой-ой-ой-ой! — только и способна вымолвить она.

У меня жуткий стресс, МАКС, можешь мне поверить. Уже прочёл вслух пять страниц из нового телефонного справочника. Не помогло!

Почему Камилла прислала за Готтхильфом и Женевьевой этого гориллу? Не могут же они иметь такую ценность? Или всё-таки могут?

Кулхардт прав. История с этими свиньями гораздо, гораздо более серьёзна, чем нам кажется. Внимательно следи за ними. У них ведь всё хорошо, правда? И у тебя тоже?

Я рад, что у вас есть свои охранники. Значит, с вами ничего не случится.

Как только смогу, сразу же отправлюсь к Кулхардту и расскажу ему обо всём. Интересно, что он ответит. Кроме того, постараюсь невзначай спросить его о Колетт. Кулхардт влюблён? В голове не укладывается.

Только история Розали и Липински вызывает у меня сожаление. Надеюсь, Липински скоро с этим справится. Кулхардт и Мильфина делали такие комичные намёки. Даже не представляю, что они этим хотели сказать.

До скорого,

Берри

Р. S. Только что пришло в голову — у нас ведь теперь тоже есть охранник в лице Кассандры. И это даже здорово, по-моему!

Отправитель: ПинкМаффин

Получатель: БерриБлу

Тема сообщения: Не гони волну

Берри, друг! Только не надо опять накручивать себя и придумывать незнамо что, — может быть, горилла Камиллы тоже влюбился в одну из свиней и хочет вернуть их именно поэтому!

Приветы,

МАКС

Р. S. Ваша Кассандра — просто фурия, хи-хи.

Отправитель: ПинкМаффин

Получатель: БерриБлу

Тема сообщения: КОШМАР!

Забудь мои слова про «не надо опять накручивать себя»! Накручивай! Уровень паники — десять из десяти! Горилла приходил к нам!

Дело было так. Мы с папой стоим возле Готтхильфа и Женевьевы в чайном павильоне, толстуха Розали сидит рядом со мной и бросает томные взгляды на Готтхильфа, как вдруг появляется горилла.

Хватает меня за руку и гаркает:

— А ну выводи отсюда свиней, живо!

Папа с яростным взором приближается к горилле. И тут происходит нечто совершенно невероятное (не видела бы своими глазами — ни за что бы не поверила): обе наши лабораторные свинки срываются с мест и несутся на гориллу. Женевьева останавливается у самых его ног. Готтхильф, не снижая скорости, запрыгивает Женевьеве на спину, а оттуда горилле на грудь, при этом с силой мотает головой, горилла получает удар и уходит в нокаут.

Готтхильф и Женевьева разворачиваются к нему спиной, прогулочным шагом возвращаются на место и продолжают с удовольствием есть, смачно причавкивая.

Мы с папой смотрим друг на друга с недоумением.

В этот миг появляется один из наших двух охранников, которым вообще-то положено находиться у ворот, и задыхающимся голосом тараторит:

— Посторонний на территории, не могли его остановить, нокаутировал нас обоих.

Папа одаривает его полным возмущения взглядом.

— Да это может любая свинья! — фыркает он и указывает на гориллу, распростёртого на полу.

Наш добрый малый охранник, само собой, не понимает, о чём это он, но папа не в настроении что-либо объяснять.

— Приведите сюда своего коллегу и вытащите этого парня на улицу, когда он придёт в себя.

Тут Розали, мопсиха Колетт, встаёт со своего места, кокетливо пошатываясь, подходит к Готтхильфу и нежно лижет его в ухо.

Мне даже показалось, что, прижимаясь к нему, она влюблённо вздохнула: «О, мой герой!»

С некоторым отвращением папа переводит взгляд на меня, но я только пожимаю плечами:

— Вот она, настоящая любовь.

Папу аж передёргивает. Затем он говорит:

— Тони, пойдём-ка в мой кабинет, нам надо сделать пару звонков, — и, обращаясь к охраннику: — А вы проследите, чтобы ни один волосок… в смысле, ни одна щетинка не упала со шкур этих свиней. Понятно?

Охранник кивает.

По пути к дому папа произносит:

— Невероятно. Такое ощущение, что это специально обученные боевые — или охранные — свиньи. Они останутся у нас.

Что ж, наши пожелания совпадают, но я считаю своим долгом напомнить:

— Строго говоря, они принадлежат Камилле Хониг, точнее, её лаборатории…

Папа отмахивается от меня, точно от назойливой мухи:

— Я знаю Камиллу, она жадна до денег, просто нужно предложить достаточную сумму. Я ей позвоню. Свиньи остаются у нас.

Я безмерно рада и думаю: как здорово, что теперь свиньи находятся под личной защитой моего отца.

К сожалению, телефонный разговор с Камиллой повернул дело совершенно неожиданным образом.

Нам казалось, что вариантов развития ситуации всего два. А: она откажется отдать нам свиней и велит немедленно их вернуть. Б: затребует за свиней бешеные деньги, полкоролевства моего отца (ха-ха), его руку и сердце в придачу (ха-ха два раза).

Но оба варианта оказались неверны.

И вот теперь, Берри, держись крепче за стул. Или пусть тебя держит кто-нибудь другой, хотя нет, лучше давай сам.

Короче, папа рассказывает Камилле, что нас интересуют её лабораторные свиньи и что мы были бы рады их купить.

А Камилла и говорит:

— Какие свиньи?

— Те свиньи, которых моя дочь и её друг (ничего сейчас не говори, Берри, я ведь тоже ничего не сказала!) увели из твоей лаборатории, а потом с фермы.

— Фредерик, я не понимаю, о чём ты говоришь, — отвечает ледяным тоном фрау профессор Камилла Хониг. — Да, в моей лаборатории тестируется косметическая продукция, но не на животных же! И свиней у нас тут отродясь не было. Более того, о проникновении твоей дочери или её друга в мою лабораторию я вообще первый раз слышу. Может быть, малышка сама придумывает такие истории, потому что твоя жена уделяет ей слишком мало внимания и предпочитает проводить время в маникюрных салонах и магазинах, а не с собственной дочерью? Тебе следовало ожидать подобного развития событий, когда ты отменил нашу свадьбу, чтобы взять в жены совершенно необразованную девицу со смазливым личиком, каких вокруг пруд пруди. Но это ваши внутрисемейные проблемы, прошу, не нагружай ими меня.

Ну, Берри, что скажешь? «Какие свиньи?» — спрашивает она. Что она замышляет?!

Папа включил громкую связь, так что я слышала это собственными ушами. (Кстати, откуда такое дурацкое выражение? Разумеется, собственными ушами, чужими же вроде и не слушают, или теперь уже можно брать уши в аренду?)

В общем, Камилла кладёт трубку. Папа вопросительно смотрит на меня, я тут же начинаю торопливо доказывать, что всё было именно так, как я рассказывала, но он только кивает.

— Да-да, Тони, я верю тебе. Мне непонятно лишь, почему Камилла отрицает существование свиней. — Он глубоко вздыхает. — Ладно, поживём — увидим. Свиньи здесь, а ты вроде бы именно этого и хотела. Посмотрим, что будет дальше. — Качает головой. — У меня решительно нет времени решать свиные проблемы.

В общем, страсти накаляются.

Дело, чувствую, будет закрыто ещё отнюдь не скоро. Иди к Кулхардту и заставь его выложить тебе то, что он знает.

Приветы,

МАКС, защитница свиней

Р. S. Надо будет расспросить бабушку, что это за история с папой, Камиллой и отменённой свадьбой.

Отправитель: БерриБлу

Получатель: ПинкМаффин

Тема сообщения: Она издевается?

Привет, МАКС!

Камилла Хониг отрицает своё знакомство с Готтхильфом и Женевьевой? У неё что, не все дома? Что это значит? Немедленно отправляюсь к Кулхардту! Он знает больше, чем хочет рассказывать. Сейчас только помогу Кассандре прибраться в кафе. Представляешь, сегодня среди наших посетителей была детсадовская группа. Пара малышей всерьёз решила, что «Клёцки валькирии» — это мячики, ну и слегка поиграла в них.

Напишу, если удастся что-нибудь вытянуть из Кулхардта!

Берри

Отправитель: ПинкМаффин

Получатель: БерриБлу

Тема сообщения: Дешёвый роман

Ты когда-нибудь слышал выражение «дешёвый роман»? Оно прозвучало в речи моей бабушки, когда она рассказывала мне о папе, маме и Камилле.

Я сидела в бабушкиной гостиной на рекамье. (Не думай ничего такого, это совершенно нормальный диван, у которого с одной стороны отсутствует подлокотник, чтобы на нём можно было полулежать в какой-нибудь живописной позе. По большому счету сидеть на нём не принято. Но я, конечно же, сидела с прямой спиной, и мне даже было относительно удобно.) Я попросила бабушку рассказать мне, почему не состоялась свадьба. Точнее, ещё интереснее было бы узнать, как вообще моему отцу пришло в голову жениться на Камилле?! Но у меня было опасение, что, узнай я об этом, мне пришлось бы взять несколько сеансов психотерапии, чтобы «переварить» подобные откровения.

— Бабушка, мне было бы интересно узнать, как получилось, что папс отменил свадьбу с Камиллой.

— Если ты говоришь о своём отце, будь добра называть его соответственно. «Папс» — это не лезет ни в какие ворота!

— О'кей… в смысле, я хочу сказать… я понимаю, о чём ты говоришь. Скажи, почему мой отец и Камилла Хониг помолвились, но не поженились?

— Тебе действительно было бы интересно это узнать?

— Да.

Она покачала головой.

— Дешёвый роман. Не о чем говорить. — Похоже, больше она не хотела распространиться на эту тему. Вместо этого бабушка подвинула ко мне тарелку с птифурами[12]. — Это печенье из кафе «Кранцхен». Кондитер Кранц — единственный, кто знает, как готовить по-настоящему вкусные птифуры. Они сделаны из бисквитного теста, ни капли не переслащены и всегда потрясающе украшены.

Попробовала. Хм-м, действительно очень вкусно.

— Как идут дела в школе? — спросила бабушка.

— Хорошо. Так как получилось, что свадьба не состоялась? — Я по-прежнему хотела услышать ответ.

Бабушка высоко подняла брови и еле слышно вздохнула. Затем вытерла рот салфеткой с кружевной бахромой (в её доме бумажные салфетки считаются дурным тоном и строго запрещены) и изучающе посмотрела на меня.

— Что ж, почему нет. Ты уже достаточно взрослая, — вздохнула она и начала рассказ: — В день свадьбы в церкви собрались истинные сливки общества — без преувеличения, она должна была стать главным событием года. Под руку со своим отцом Камилла вошла в церковь и направилась к алтарю, где уже стоял твой будущий отец. Чем ближе подходила Камилла, тем отчаяннее делалось выражение его лица. Началась церемония. Наконец прозвучал вопрос: «Берёшь ли ты, Фредерик фон Харденберг, Камиллу Хониг в законные жены?» И тут из уст твоего отца раздалось решительное «нет!». Приглашённые были шокированы таким поворотом событий. «Что, прости?» — пискнула Камилла. Твой отец ответил: «Мне жаль, Камилла, но наша помолвка была ошибкой». Гости стали оживлённо перешёптываться. Камилла развернулась в мою сторону, в ярости подлетела ко мне и начала меня ругать на чём свет стоит. МЕНЯ! Не твоего отца! В церкви стало тихо-тихо, никто не хотел пропустить ни слова. Я с достоинством поднялась и сказала: «Милое дитя, успокойся, пожалуйста. Ситуация действительно сложилась крайне прискорбная. Для всех нас, кстати! Я поговорю со своим сыном и образумлю его». Камилла завизжала на всю церковь: «Бесполезно! Эта свистулька вскружила ему голову!» Тут напряжённая тишина в церкви прекратилась, и люди заговорили в полный голос. Камилла вновь повернулась ко мне: «И вы это допустили! Да как вы могли? Я требую возмещения ущерба». Я предложила покинуть храм Божий и обсудить детали в более приемлемой обстановке. На этом я встала и вышла из церкви. Правда, я оказалась единственной, кто это сделал. Хотя нет, твой отец тоже скрылся с места происшествия. Но гости остались и дружно отправились на торжественный приём, который должен был состояться после бракосочетании. Приём, кстати, прошёл блестяще. И хотя на нём не было ни родственников невесты, ни родственников жениха, гости повеселились от души. Кое-кто даже позвонил друзьям и пригласил их прийти, чтобы они тоже могли урвать свой кусок скандала года и, конечно, полакомиться икрой и омарами.

— Вау. В смысле, просто невероятно. А кто была эта «свистулька», из-за которой не состоялась свадьба? — спросила я.

— Твоя мать, разумеется! — ответила бабушка.

— Ой. И что дальше было с Камиллой?

Лицо бабушки потеряло всякое выражение:

— Камилла действительно настояла на возмещении ущерба и угрожала подать на нас в суд. Чтобы предотвратить ещё один скандал, я купила ей эту лабораторию, которую она так хотела, и в течение десяти лет выплачивала ежегодный апанаж[13].

— Неужели бывают такие люди, которым хочется иметь собственную лабораторию?

— Камилла — из семьи учёных. Её отца даже однажды номинировали на Нобелевскую премию. Он исследует человеческий интеллект в сопоставлении с интеллектом животных.

— Ему следовало бы начать это исследование со своей дочери!

— Что, прости?

— Нет-нет, всё в порядке, спасибо. Птифуры просто мечта, необыкновенно вкусно.

По пути домой я попыталась хоть как-то связать все эти сведения воедино, но ничего не вышло.

Может быть, Камилла слишком долго нюхала содержимое какой-нибудь пробирки и теперь не в состоянии вспомнить о своих свиньях. Или же она просто скромная и на редкость слабоумная особа.

Приветы,

МАКС

Отправитель: БерриБлу

Получатель: ПинкМаффин

Тема сообщения: Страдания любви в стране лагун

МАКС!

Может, то, что Камилла отрицает существование свиней, как-то связано с этой свадебной заварушкой? А у твоего отца действительно железные нервы. Честно! С другой стороны, я могу его понять. Если бы у меня был выбор между твоей мамой и Камиллой, то… Ладно, проехали. В любом случае история действительно впечатляющая! Кулхардт тоже так считает — хотя его полунамёков я так до конца и не понимаю.

Как только я прочёл твоё письмо и отскрёб последние остатки «Клёцек валькирии» со стен кафе, я пошёл к нему. Точнее говоря, не пошёл, а побежал со всех ног.

Взлетаю я, значит, запыхавшись, на нужный этаж, захожу и вижу Мильфину за письменным столом, который почти полностью заставлен стопками коробок с печеньем.

— Привет, Берри! — дружелюбно восклицает она. — Почему ты так тяжело дышишь? Тебе нужно больше заниматься спортом.

— Вы хотите всё это съесть? — перевожу разговор я, указывая на коробки с печеньем.

— Нет, просто навожу небольшой порядок в своих запасах. Сейчас я, например, сортирую кексы.

— Печенье, — поправляю я.

— Что?

— На языке кондитеров «кекс» — слово запретное. Это называется печеньем. То, что вы сейчас держите в руках, называется шахматным печеньем.

Мильфина смотрит на меня, высоко подняв брови.

— Спасибо за урок. Помоги мне лучше рассортировать. Сначала сложим отдельно кексы с шоколадом и без шоколада, потом по сроку годности, потом…

— Нет, спасибо. Кулхардт здесь? Мне нужно поговорить с ним!

— Кулхардт здесь. Здесь Кулхардт.

Я резко поворачиваюсь и лбом врезаюсь и его плечо. Твёрдое, как сталь! С ума сойти!

— Не надо так спешить, Берри Блу. В чём дело?

— Один из горилл Камиллы приходил сначала к нам, потом к МАКС. Хотел забрать свиней!

Мильфина поднимает голову от своих кексов.

— Горилла по имени Камилла?

— Нет! Один из её телохранителей, или охранников, или как там называют этих типов.

Кулхардт приподнимает одну бровь:

— И? Свиньи теперь у него?

— К счастью, нет! В кафе гориллу нокаутировала наша новая официантка, а в доме МАКС Готтхильф и Женевьева справились сами. МАКС полагает, что они — какие-то особые боевые свиньи или свиньи-телохранители. И знаете ли вы, что самое невероятное?

— Знаю ли я, что самое невероятное. Нет.

— Камилла отрицает, что свиньи вообще переступали порог её лаборатории. Отец МАКС хотел их выкупить. Но она утверждает, что не имеет понятия, о каких свиньях идёт речь!

Кулхардт смотрит на меня. Но на этот раз не хладнокровно, а скорее так, будто прекрасно понимает, о чём я говорю.

— Стало быть они всё ещё у МАКС, — произносит он. — Это хорошо.

— Почему?

— Почему. Я ведь уже объяснял, Берри Блу. Ты меня не слушаешь?

— Отнюдь. Вы говорили, что дело со свиньями ещё не закрыто.

— И не только. Дело это очень большое и серьёзное, очень серьёзное. Слишком серьёзное для тебя, Берри Блу.

— Что за дело?

— Что за дело. Спроси свиней.

— Свиней?

— Свиней.

— Но как же я буду их спрашивать? С тем же успехом можно спрашивать Липински!

— Нёфф.

Я снова резко поворачиваюсь и грозно кричу:

— Меня зовут Бонд! Джеймс Бонд!

Ты ведь помнишь: стоит ему услышать цитату из «Бондианы», и Липински передумывает писать на меня. Его задняя лапа сначала замирает в воздухе, потом он опускает её и вразвалочку направляется в сторону Мильфины.

— Что случилось, Липински?

— Нёфф.

— Как ты думаешь…

— Нёфф.

— Что это с ним? — обращаюсь я к Кулхардту.

— Что это с ним. Любовная тоска.

— Что-что?

— Нёфф.

— Не отрицай, старик, у тебя самая настоящая любовная тоска! — громко говорит Кулхардт. — С тех пор, как твою дорогу перебежала эта свинья.

— Готтхильф? — тихо уточняю я.

— Готтхильф. Забыл, как его имя.

— Нёфф! Нёфф! — заливается Липински, подходя к стопке коробок с печеньем, которую Мильфина поставила на пол, и вновь поднимает заднюю лапу.

— Манипенни![14] Приготовьтесь к диктовке! — рявкает Мильфина.

Липински опускает лапу, ковыляет к своему кабинету и захлопывает за собой дверь. Интересно, как именно он это делает.

— Бедный свин — в смысле, пёс, — говорю я. — Ему можно как-то помочь?

— Ему можно как-то помочь. Можно.

— Я не пойду! — решительно заявляет Мильфина. — В последний раз я целый день…

— Тогда он будет мочиться на всё, что попадётся ему под ноги, — перебивает Кулхардт.

— Так как ему можно помочь? — спрашиваю я.

— Как ему можно помочь. Кино.

— Что?

— Фильм о любви! — вздыхает Мильфина. — Стоит ему посмотреть какой-нибудь милый сентиментальный фильм, его любовная тоска проходит. Но ему нужно, чтобы кто-нибудь был рядом.

— И в чём проблема? — уточняю я.

— В чём проблема. Липински сам выбирает фильм.

— Серьёзно?

— Серьёзно.

Мильфина закатывает глаза:

— И поиск может растянуться на целую вечность! В последний раз прошла почти неделя, прежде чем я наконец нашла кинотеатр, где шёл фильм о любви, который пришёлся Липински по вкусу.

— Не может быть, чтобы всё было так трудно, — говорю я. — Сейчас в кино как раз идёт такая сопливая ерунда. Как там называется фильм?

— Как там называется фильм. «Страдания любви в стране лагун».

— Ага, интересно! — восклицает Мильфина. — Шеф знает, какие любовные фильмы идут сейчас в прокате!

Кулхардт отодвигает шляпу на затылок этим своим невероятно хладнокровным жестом.

— Ты можешь пойти с ним, Берри Блу.

— Почему нет? — отзываюсь я.

— Почему нет. Значит, договорились. Завтра?

— Завтра.

Кулхардт и Мильфина широко улыбаются друг другу. Решив больше не задавать вопросов, я подхожу к двери в кабинет Липински и осторожно стучусь.

— Нёфф!

Тем не менее я открываю дверь. За ней я вижу знакомый компьютер, стоящий на полу. Перед ним лежит Липински, держа морду на клавиатуре и глядя на монитор, на котором открыта страница с киноафишей. Видимо, он сразу вышел в Интернет, как только закрыл за собой дверь кабинета. Не спрашивай меня, как у него это получилось.

— Хочешь пойти в кино, Липински?

— Нёфф.

— А если я пойду с тобой? Можешь сам выбрать фильм.

Липински поднимает голову и смотрит мне в глаза.

— Йофф, — раздаётся после недолгого колебания.

— Договорились! Я зайду за тобой завтра в три часа дня. О'кей?

— Йофф.

Он встаёт и подходит ко мне. В последний миг я успеваю понять, что он затевает.

— У тебя нет шансов, Голдфингер![15] — кричу я.

Липински отворачивается и вновь укладывается на клавиатуру своего компьютера. Может быть, он нажимает на кнопки ушами.

Когда я выхожу из кабинета Липински, Кулхардта уже нет.

— Он у себя? — обращаюсь я к Мильфине.

Та качает головой:

— Ушёл.

— А куда?

— Господа не считают необходимым посвящать меня в свои планы, — вздыхает Мильфина. — Я ведь просто их секретарша. — Вдруг на её лице появляется лукавая улыбка, и она протягивает мне пару коробок печенья. — Будет что пожевать в кино.

Интересно, что тут смешного. Ведь мы с Липински просто идём в кино.

И вот я сижу здесь, за своим компьютером, и неотступно думаю о том, что сказал Кулхардт: дело очень серьёзное! То, что Камилла отрицает знакомство с Готтхильфом и Женевьевой, выставляет её в ещё более подозрительном свете! В конце концов, именно её горилла приходил к нам за свиньями! Что имел в виду Кулхардт своим «спроси свиней»? У тебя есть идеи?

До скорого! И внимательно следи за Готтхильфом и Женевьевой.

Берри

Р. S. Почему бы тебе не составить компанию нам с Липински? Встречаемся завтра в офисе Кулхардта в три часа. О'кей?

Отправитель: ПинкМаффин

Получатель: БерриБлу

Тема сообщения: С собакой в кино, прекрасная мысль!

Не моту представить себе ничего более захватывающего и волнительного. Но я обязательно приду.

До скорого!

Отправитель: ПинкМаффин

Получатель: БерриБлу

Тема сообщения: Колбаски с карри и торжественные клятвы

Берри, ты наверняка заметил, что меня в кино не было. Но я в этом не виновата!

Короче, не успеваю я войти в Мильфинин «Альди»-склад, а она мигом берёт меня в оборот:

— Хорошо, что ты пришла, не садись, мы идём.

— Я договорилась встретиться здесь с Берри и вместе пойти в кино, — пытаюсь оказать лёгкое сопротивление я.

Она мотает головой:

— Он идёт с Липински.

— Да, но я тоже хотела пойти.

Мильфина мотает головой ещё энергичнее:

— Поверь, это сомнительное удовольствие, которого лучше избежать. А теперь пойдём.

С этими словами она утаскивает меня из офиса, и вот мы уже бежим по направлению к центру города.

— Куда мы идём? — осведомляюсь я.

— Надо поговорить.

— Почему было не сделать это в офисе?

— Почему было не сделать это в офисе, — повторяет она, заставляя меня вскинуть на неё удивлённый взгляд. М-да, Кулхардтов стиль, по ходу дела, при длительном контакте оказывается заразным. — Потому что он там. Мы ведь не хотим, чтобы он стал свидетелем нашего разговора.

— Не хотим?

— Ни в коем случае!

Я делаю глубокий вдох и предвкушаю нечто необычное.

Тем временем мы приближаемся к магазину «Альди», и я начинаю паниковать, но Мильфина направляется в сторону — к небольшой закусочной.

Указывая на «Альди», я спрашиваю:

— Мы разве не сюда шли?

— У нас нет на это времени! — возмущённо вскидывается Мильфина. — Ты так и не понимаешь всей серьёзности положения!

Ну вот, теперь она прочно завладела моим вниманием; я даже начала нервничать. Надо понимать, дело более чем серьёзное, раз она так резво побежала прочь от объекта свой покупательской страсти.

Закусочная, в которую она меня буксирует, крошечная и обветшалая. Воздух, кажется, пропитан сигаретным дымам и запахом несвежего пива. Кроме нас в зале присутствует ещё пара постоянных клиентов, которые, похоже, сделали это место своим вторым домом. Они уже достигли той степени опьянения, которая позволяет чувствовать себя в этом кабаке как рыба в воде. Сидя у стойки, ребята неумолчно бормочут что-то маловразумительное.

В углу стоит стол с двумястульями и грубо сколоченной угловой скамьёй.

Мильфина впихивает меня на скамью, а сама устремляется к прилавку. Оттуда она кричит мне:

— Что будешь пить колу или фанту?

— Воду.

Она делает заказ и вскоре возвращается с двумя порциями жареной картошки и колбасок с карри.

— Я мясо не ем.

Мильфина нисколько не впечатлена.

— Так это и не мясо, а колбаски. — Затем возвращается к стойке и приносит две колы.

— Я просила воды.

Мильфина качает головой:

— Да кто же запивает колбаски с карри водой!

— Вообще-то я и колбасок не просила.

— Всё равно, они тоже не сочетаются с водой.

Я склоняю голову перед её логикой и тарелкой, окуная ломтик картошки в соус карри.

Один из типов у барной стойки начинает петь: «Этот день, о, как он был прекрасен…»

Он поворачивается к нам и жестом приглашает подпевать. У меня вытягивается лицо, и я пытаюсь стать невидимой.

Мильфина строго смотрит на него:

— Хайнц, не сейчас. Нам нужно поговорить.

Хайнц обнимает своего собутыльника и продолжает петь вместе с ним.

— Речь пойдёт о свиньях, не так ли? — пробую я перейти к делу.

— О свиньях? — изумлённо переспрашивает Мильфина.

— Да, о Готтхильфе и Женевьеве, лабораторных свиньях.

Мильфина качает головой:

— Разве у нас есть на это время? Речь о Кулхардте.

— О Кулхардте? — взвизгиваю я. — А что с ним?

— Он в опасности.

— Ах, — беспечно отмахиваюсь я.

— Его жизнь в опасности! — наседает Мильфина.

Делаю глубокий вдох и выдох.

— И чем я могу помочь?

— Мне нужна информация о Колетт.

— О Колетт?! Она-то тут при чём?!

Мильфина буравит меня взглядом.

Я пожимаю плечами.

— Работает у нас горничной. Француженка.

— Это я знаю, — морщит нос Мильфина. — Француженка, пф-ф! Мне нужно знать, чего она хочет от Кулхардта?

— Без понятия; может быть, хочет выйти за него замуж. Она всё время хочет выйти замуж, — вновь пожимаю плечами я.

Мильфина полным драматизма жестом заламывает руки над головой.

— Выйти за него замуж! Господь, убереги нас от этой напасти!

— А что тут такого плохого?

— Что тут такого плохого?! — повторяет она. Да, не иначе она уже очень долго работает у Кулхардта. — Женщины — это погибель для Кулхардта и Липински.

— Для Липински? — хихикаю я.

— Разумеется! — возмущённо кричит Мильфина. — Именно женщина виновата в том, что сегодня он ест из миски и носит шкуру вместо костюма.

Изо всех сил стараясь не рассмеяться, я ровным голосом уточняю:

— Да ну? Как это произошло?

— Он должен сам рассказать тебе, — подмигивает Мильфина.

— Но он ведь собака! — напоминаю я. — Как он сможет что-нибудь рассказать?

Мильфина смотрит на меня строгим и проницательным взглядом.

— Ты так и не поняла?

— Ну, наверно, дело в том, что…

— Сейчас речь идёт о Кулхардте, — перебивает она. — Мы должны спасти его.

— Спасти? От чего? — фыркаю я.

Мильфина начинает терять терпение.

— Ты и вправду ничего не понимаешь?!

— Нет! — гавкаю я в ответ.

Мильфина вздыхает:

— Любовь затмевает его разум. Когда в игру вступает женщина, Кулхардт теряет весь свой профессионализм. Он делает ошибки. Чудовищные ошибки. Как и Липински в тот роковой для него раз.

— Мне Кулхардт кажется совершенно нормальным, — пытаюсь я заглушить краски нарисованной ею картины. — Ну, в смысле, если понимать слово «нормальный» широко.

Мильфина смотрит на меня недоверчивым взглядом.

— Он теряет разум, когда влюбляется. Всюду ему видятся тайные заговоры, любую ситуацию он драматизирует до предела. Начинает казаться себе героем, который должен бороться с силами зла. — С этими словами Мильфина многозначительно умолкает.

— И это опасно?

Кивок.

— Именно это вы и хотите предотвратить?

Кивая вновь, Мильфина уточняет:

— Ты. Ты должна это предотвратить.

— В смысле — я? Какое я к этому имею отношение?

Мильфина в возмущении.

— Ну так Колетт ведь ваша горничная, так что именно с твоей подачи она вступила в игру!

— С чего это?

Мильфина не спускает с меня злобного взгляда.

В итоге я сдаюсь.

— Так, и чего вы ожидаете от меня?

— Уволь Колетт, отправь её обратно во Францию!

— Мильфина, да вы что! Я не могу!

— Ага, то есть тебе всё равно, что Кулхардт сам себя погубит, да?

Я издаю стон.

— Так что же? — не отступает Мильфина.

— Знаете, а ведь может случиться и так, что вопрос решится сам собой. Колетт — существо легковоспламеняющееся. Стоит ей увидеть нового неженатого мужчину, Кулхардт будет позабыт в два счёта. Надо просто запастись терпением.

— Нет, медлить нельзя! Дело очень серьёзное!

— Хм, вы имеете в виду свиней, так?!

— Да-да, свиней.

— Но что вы мне предлагаете делать? Не могу же я просто пойти к родителям и сказать: давайте уволим Колетт, а не то один чокнутый частный детектив объявит вендетту силам зла и, не ровён час, погибнет в неравной схватке с ними!

Мильфина мечет в меня яростные взгляды-молнии.

— Ладно-ладно, он не чокнутый, а… эксцентричный? — поправляюсь я.

Не похоже, чтобы эта формулировка её вполне устроила, но, раз ей от меня кое-что нужно, она не подвергает меня ещё большей обструкции.

— В общем, Мильфина, с увольнением дело не пойдёт. Ещё есть идеи?

— Найди для Колетт новую жертву.

— Что-что?

— Другого кавалера, в которого она сможет вонзить свои французские когти.

— Но как я это сделаю? — шиплю я.

Улыбаясь, Мильфина встаёт:

— Что-нибудь придумаешь. Мне надо бежать, не могу не заскочить в «Альди».

М-да, очевидно, её настроение несравненно улучшилось. Конечно, меня озадачила, сама в магазин побежала. Просто уму непостижимо! На душе кисло и тоскливо.

Подскакиваю и пытаюсь вовлечь Мильфину в дальнейшую беседу, но она любезно отшивает меня.

— Спасибо, МАКС, — улыбается она, — ты славная девочка.

На подходе к двери закусочной её настигает голос Хайнца:

— Сегодня скидка на силезские[16] маринованные огурцы.

Не оборачиваясь, Мильфина отвечает:

— Знаю, поэтому и иду.

Я в растерянности стою посреди закусочной. Хайнц дружелюбно приглашает меня подпеть ему, но я предпочитаю поскорее отправиться домой. Бежать в кино уже в любом случае нет смысла, ваш фильм наверняка начался.

Марширую домой, настраиваюсь на разговор с Колетт. Она как раз занята тем, что выписывает вензеля из инициалов. Переплетения Cs и Ks. Надо понимать, «Колетт» и «Кулхардт». Ты смотри, да тут всё серьёзно… Я уже слышу звон свадебных колокольчиков.

— Колетт, у вас найдётся минутка? Мне необходимо с вами переговорить, — начинаю я.

— Я нье бряла прнлинэ! Их съела пёвар!

Я вздыхаю. Возле неё стоит пустая коробка из-под пралине, к тому же страсть Колен к шоколаду всем известна.

— Ох, très bien[17], — с облегчением произносит она, затем снова занимает оборонительную позицию. — Если ви гёворьите о плятьем из дёрёгёй магазьин, я её не бряль, она висьеть в мои шкяф. Я решиль, ваша маман её вибрёсить и мне подарьить.

Качаю головой.

— Нет, и не об этом.

Колетт напряжённо раздумывает, видимо пытаясь сообразить, о чём именно из её милых шалостей мне удалось узнать.

И находит:

— О, я знай. Ви пришла из-за бюмяги для писем ваша бабюшка. Я взяль, потому что ви никогда не писать письмю на бюмяге, ви писать на компютэр всегда.

Бумага для писем? Которую бабушка заказала специально для меня? Бог ты мой, неужели она ни перед чем не останавливается?!

— Но ведь на каждом листе было напечатано моё имя, — удивляюсь я.

Колетт качает головой:

— О, это нье помешать менья.

Я молчу. Колетт вновь начинает усиленно думать.

— Речь о Кулхардте! — кричу я, прежде чем она пустится в дальнейшие откровения о содеянном.

Тут её лицо расслабляется.

— Ах, Кюлхар, — певучим голосом произносит она. — Он такая пивлекятельная и опасная мющина.

О боже, этого я не вынесу. Неужели опять выслушивать корявые романтические излияния?! Я подхожу к её дивану и усаживаюсь. Для этого мне приходится отодвинуть в сторону пару журналов.

— Они старый! — тут же восклицает Колетт. — Ваша маман вибросить их уже прочь.

Скосив глаза, смотрю на дату номера: вчерашний. Ладно, до журналов мне дела нет, но из-под них показывается браслет. Мой браслет! Высоко подняв его, я пристально смотрю на Колетт.

Реакция следует незамедлительно:

— О, мадмуазелл Тони, какое счясливое сёвпядение! Ми вьедь так долго её искаль!

Я надеваю браслет на руку. Долю секунды размышляю над предложением Мильфины уволить Колетт. Ладно, пока оставим это, сначала нужно узнать, насколько у Кулхардта и Колетт всё серьёзно.

Наш разговор уже успел порядком вымотать меня, так что я формулирую вопрос чётко:

— Какие у вас намерения относительно Кулхардта?

Колетт воздевает руки к потолку:

— Какие нямерьения мёгют бить у женщина для мющина?

Нервно сглатываю, боясь, что она сейчас посвятит меня в детали.

— В замуш, конешно, — со смехом восклицает она.

Я успокаиваюсь, пока до меня не доходит, что в этом-то и заключается проблема и что моя задача как раз состоит в том, чтобы «разлюбить» Колетт и Кулхардта между собой.

— Частные детективы не женятся, — начинаю я образумливать её.

— Он будьет первая, — кокетливо хихикает Колетт.

— Вот я бы ни в жизнь не пошла за него, — бестактно говорю я, с опозданием вспоминая, что в вопросах женских междусобойчиков я далеко не ас.

Колетт выпучивает глаза:

— Но ви слишком юн, штоби пошла в замуш! И я не думай, што он щитает вам пивлекятельной!

— Да я не про себя говорю, я хочу сказать: на вашем месте я бы не пошла за него!

— Што ви хотьеть сказял? Ви хотьеть поссорил нас? Я всьегда бить на его сторона!

— Да нет же, я просто хочу… это касается… дело в том, что…

Бог ты мой, что я лепечу? Надо, пожалуй, закругляться, а не то усугублю ситуацию и самолично толкну Колетт прямо в объятия Кулхардта.

На выходе из комнаты я прихватываю футболку, которая вообще-то моя и непонятным образом очутилась у Колетт.

— Я просто хотьеть погладил! — кричит она мне в спину.

— Кто бы сомневался, — бормочу я.

Честное слово, ситуация непростительно идиотская. Я вам что, сваха? То тебе подружку искать, то Колетт новый объект воздыханий взамен нынешнего…

Может, сами будете строить свою личную жизнь?

МАКС

Р. S. Как думаешь, может, Мильфина попросту всё выдумала, потому что ревнует и хочет расстроить все Кулхардтовы планы насчёт Колетт?

Отправитель: БерриБлу

Получатель: ПинкМаффин

Тема сообщения: Колбаски с карри вместо кино?

Привет, МАКС!

А я и не был ни в каком кино! А почему я не был в кино? Потому что ты ела колбаски с карри в компании Мильфины. Дело было так: в радостном ожидании я подошёл к офису Кулхардта и попытался открыть дверь, но вместо этого врезался в неё со всей силы. Заперто! Ничего не понял. Начал стучать. Никого. То ли Кулхардт отправился с Липински в кино, то ли им обоим понадобилось срочно уйти.

Так что я, разочарованный донельзя, поплёлся обратно в кафе.

Берри

Р. S. На мой взгляд, идея Мильфины не так уж плоха. Колетт только и делает, что отвлекает Кулхардта от нашего дела.

Р. Р. S. Как там дела у свиней? Ты не заметила ничего особенного? А может, они что-нибудь сказали? Липински, в конце концов, разговаривает.

Отправитель: ПинкМаффин

Получатель: БерриБлу

Тема сообщения: Сейчас мне нужны ответы, а не намёки!

Слушай-ка, нам нужно заставить Кулхардта сказать, что произошло. Его намёки на то, что за ответом нужно обратиться к свиньям, меня уже достали. Я вижу Готтхильфа и Женевьеву каждый день, и они выглядят как совершенно обычные свиньи. Свиньи в ошейниках, это да, но свиньи.

Нанесу ему ещё визит, пусть только попробует не выложить правду.

Приветы,

МАКС

Отправитель: БерриБлу

Получатель: ПинкМаффин

Тема сообщения: Я должен посмотреть на свиней!

Привет, МАКС!

Вполне может быть, что они выглядит как совершенно нормальные свиньи. Но что-то в них точно должно быть необычным, а иначе с чего бы Кулхардт стал делать эти намёки? Я, кстати, не верю, что тебе удастся выпытать у Кулхардта больше, чем мне. Может, лучше мне прийти к вам и взглянуть на свиней? Что скажешь? А, была не была, я иду. Так что будь дома. Я приду быстрее, чем ты успеешь произнести «Готтхильф и Женевьева».

До очень скорого!

Берри

Отправитель: БерриБлу

Получатель: ПинкМаффин

Тема сообщения: Свиньи на тропе войны

МАКС!

Жуть какая-то! Прийти быстро мне не удалось! И вообще — лучше бы я остался дома! То ли всё это — одно большое недоразумение, то ли кто-то пытается обвести меня вокруг пальца, то ли ещё что похлеще!

Сейчас расскажу, что произошло. И ты должна мне поверить. Пожалуйста!

Написав тебе предыдущее письмо, я отправился в сторону вашего дома. Поскольку Готтхильфа и Женевьевы со мной не было, можно было поехать на автобусе.

Подхожу я, в общем, к вашим воротам в большом волнении. На мой звонок никто не откликается. Звоню ещё раз, даже кричу. Ничего.

Я было хочу развернуться и уйти, как вдруг вижу: какая-то тень передвигается по вашему парку, затем исчезает за деревом. Честное слово, хотя на дворе стоит белый день, от движущейся фигуры видна одна лишь тень. Концентрируюсь и вглядываюсь пристальнее. Тут из-за дерева показывается голова Готтхильфа. Он оглядывается по сторонам и, прежде чем я успеваю опомниться, скользящим движением перемещается к следующему дереву. Да, он действительно скользит. Иными словами просто не описать. Кажется, он двигается на цыпочках. Разве у свиней есть пальцы ног? Надо было мне внимательнее слушать, что говорил учитель на уроках биологии. Впрочем, ладно. Вновь сосредоточиваю внимание на дереве и краем глаза замечаю ещё одну тень: Женевьева. Она ещё более грациозно лавирует меж деревьев, будто бы совсем не касаясь земли. При этом она непрерывно оглядывается во все стороны. Невероятно, МАКС! Такого мне в жизни не доводилось видеть. Две свиньи на цыпочках прочёсывают сад, точно индейцы на тропе войны.

Разумеется, мне совершенно необходимо разобраться в этом деле. Перелезаю через стену, ограждающую ваш участок, и подбираюсь к дереву, под которым скрылась Женевьева. А вот и она! По-пластунски ползёт по одной из лужаек. Знаю, МАКС, всё это звучит глупо, но так оно и было. Женевьева ползёт по лужайке, как это делают солдаты, когда им нужно подобраться к цели тайком. Ты наверняка видела подобное в кино. А вот и Готтхильф собственной персоной. Лёгким скользящим движением относит себя на пару метров от предыдущего укрытия, оглядывается по сторонам, опускается на четвереньки и принимается ползти вслед за Женевьевой.

Говорю себе: то, что могут свиньи, я уж точно смогу. Укладываюсь на живот и ползу следом. Но они уже успели исчезнуть. Я ползу в одну сторону, потом в другую и вскоре сам выгляжу не лучше свиньи, которая от души извалялась в грязи. С одним лишь отличием — я не так ловок и изворотлив, как Готтхильф и Женевьева. И тут начинается ад кромешный: повсюду зажигаются синие огни и принимаются оглушительно визжать сирены.

Я по-прежнему лежу на животе, а возле меня уже стоит парочка типов. Нетрудно догадаться, кто они. Один одет в полицейскую форму, другой нет. «Второй точно из уголовной полиции», — решаю я.

— Ты что-то потерял? — спрашивает тип без униформы.

— Да, свои очки, — находчиво отвечаю я.

— Как же ты их потерял?

— Споткнулся, — говорю я и понимаю, что сам загнал себя в угол.

— Споткнулся, значит. А во время чего? Когда вламывался сюда?

Подскакиваю:

— Никуда я не вламывался!

Сотрудник уголовной полиции высоко поднимает бровь.

— Нет, значит? Хочешь сказать, кто-то пустил тебя сюда и ты не выключал сигнализацию?

— Сигнализацию? — восклицаю я. — Я ничего не слышал!

Полицейский в униформе разворачивает маленький пакетик и высыпает содержимое себе в рот.

— Беззвучная сигнализация, — произносит он. — Сигнал поступает только в Главное управление полиции.

— Унтер-офицер Зампфт! — со стоном прерывает его напарник. — Почему бы нам сразу не сказать ему, как отключать сигнализацию?

Унтер-офицер Зампфт сглатывает.

— Вы это серьёзно, комиссар Кнауэр? — спрашивает он, по-собачьи взглядывая на комиссара, затем высылает себе в рот содержимое ещё одного такого же пакетика.

— Нет! — возмущённо фыркает комиссар Кнауэр. — И прекратите уже всё время поглощать этот шипучий порошок!

— Но он меня успокаивает, — говорит унтер-офицер Зампфт всё с тем же собачьим взглядом.

Комиссар беспомощно закатывает глаза. Затем вновь обращается ко мне:

— А теперь я хочу наконец узнать, почему ты проник сюда!

Я решаю сказать правду.

— Из-за свиней.

— Что-что?

— Я увидел двух свиней. Они на цыпочках сновали по саду.

По взгляду комиссара я делаю вывод, что он не верит ни единому слову.

— На цыпочках. Сновали, — повторяет он.

— Да, носились от дерева к дереву, будто не касаясь земли. При этом поочередно оглядывались во все стороны. Потом опустились на животы и принялись ползать по-пластунски. Вот поэтому я тоже лёг на землю и…

Комиссар делает шаг в мою сторону:

— А сейчас послушай внимательно, мой мальчик. Если ты полагаешь, что можешь меня обма…

— Mon dieu! Mon dieu![18] Пикассо! Пикассо! — внезапно раздаётся женский голос.

— Это ещё кто? — стонет комиссар.

— Колетт, — отвечаю я. — Она здесь работает горничной.

— Ты её знаешь? — уточняет комиссар.

— Не совсем, — уклончиво отвечаю я.

А вот и она — несётся к нам со всех ног. Честно, МАКС, я могу понять Кулхардта. Ваша Колетт действительно красавица. Только голос её порядком действует на нервы.

— Mon dieu! Пикассо! — не снижая тона, повторяет она.

— Что вы имеете в виду?

— Ви из полиция? — спрашивает Колетт.

— Да, я комиссар Кнауэр, а это — унтер-офицер Зампфт.

— Пикассо! — вопит Колетт в третий раз. — Она пропасть! Я толко сьегоднья махаль ее метйой!

Унтер-офицер Зампфт всыпает в себя следующую порцию порошка.

— Она имеет в виду метёлку для смахивания пыли.

— Я понял, Зампфт, — сквозь зубы выдавливает комиссар. — Вы хотите сказать, что из дома пропало полотно работы Пикассо? — обращается он к Колетт. — Подлинник Пикассо?

— Mon dieu! Oui![19]

Тут мне становится одновременно жарко и холодно. Не могут же полицейские всерьёз заподозрить, что я… Как бы не так, именно это и пришло им в голову!

— Что ты на это скажешь, молодой человек? — спрашивает меня комиссар Кнауэр.

— Ничего! — взвизгиваю я почти так же истерично, как Колетт. — Я не имею к этому никакого отношении!

— К чему «к этому»?

— Да откуда мне знать!

Колетт смотрит на меня со странным блеском в глазах.

— Она вор? Настоящая гянгстэр? У него есть рюжьё? Его лицо кяжется мне немного знякёмим.

Я, конечно, могу напомнить, когда и где ей уже доводилось видеть меня. Но тогда в глазах полиции моя подозрительность только возрастёт. Так что лучше не болтать лишнего.

Комиссар глубоко вздыхает.

— Я хочу посмотреть, где висит — или висела — работа Пикассо. А вы не спускайте с него глаз, Зампфт, — говорит он, указывая и мою сторону.

— А если он захочет сбежать?

— Тогда нейтрализуйте его при помощи шипучего порошка! — рявкает комиссар и вслед за Колетт направляется к дому, печатая шаг.

— Я действительно не имею к этому никакого отношения! — вновь клянусь я, исполненный отчаяния.

— Так все говорят, — молвит унтер-офицер и протягивает мне пакетик своего порошка.

— Нет, спасибо!

Вскоре комиссар Кнауэр возвращается, в кильватере у него плывёт Колен. Выражение лица комиссара не предвещает ничего хорошего.

— Ты пойдёшь со мной, молодой человек. А вы, Зампфт, свяжитесь с коллегами из отдела криминалистики и скажите, что нам здесь нужна их помощь.

Не успеваю я опомниться, как оказываюсь в Главном управлении полиции возле письменного стола комиссара Кнауэра. Зампфта, к счастью, нет. Не иначе отправился пополнять запасы своей шипучки.

— Итак, мой мальчик, теперь я хочу услышать правду. И не рассказывай мне больше своих свиных сказок!

— Но это и есть правда! Вы мне должны поверить!

— Я должен?

Тут меня осеняет спасительная мысль: Кулхардт! Он может подтвердить, что со свиньями что-то не так!

— Скажите, вы знаете частного детектива Кулхардта из агентства «Кулхардт и Липински»? — осторожно спрашиваю я.

Комиссар широко распахивает глаза:

— Ты имеешь в виду типа, который разъезжает на ярко-красном «кадиллаке»-кабриолете?

— Да! «Редхот»! В смысле, так Кулхардт называет свой «кадиллак». Термоядерная штуковина, не находите?

— Да уж, — фыркает комиссар. — Могу тебя заверить: если мы ещё раз застукаем его за превышением скорости, то потом он долго-долго не сможет раскатывать на своём «Редхоте».

— Пожалуйста, позвоните ему! Он подтвердит мои слова!

Комиссар испытующе смотрит на меня.

— Прошу вас! Попытайтесь!

Он медлит ещё мгновение, затем снимает трубку телефона и набирает номер.

— Соедините меня, пожалуйста, с Кулхардтом из детективного агентства «Кулхардт и Липински». Да, тип на красном «кадиллаке». Спасибо.

— Я говорю с герром Кулхардтом? Да, так вот, напротив меня сидит молодой человек. Берри Кранц. Нет, не Берри Блу. Берри Кранц. Что? — Комиссар бросает быстрый взгляд на мои волосы. — Да, именно так, — с кивком говорит он.

«Неужели и от моих кудрей хоть какая-то польза…» — проносится у меня в голове.

— Мы сегодня обнаружили его на земельном участке фон Харденбергов, Горничная-француженка обнаружила, что полотно Пикассо… да, именно так. И молодой человек рассказал нам весьма дикую историю о свиньях. Что? Ах так. Да. Я понимаю. Ага. Большое спасибо. До свидания. — Кладёт трубку и смотрит на меня.

— И? — не выдерживаю я. — Что он вам…

— Ты можешь идти.

— Что?

— Исчезни.

— Вы серьёзно?

— Если спросишь ещё раз, на ночь запру в камере.

Подскакиваю и выметаюсь из кабинета.

Как бы я хотел узнать, что именно Кулхардт сказал комиссару! Но ещё важнее для меня то, чтобы ты поверила моим словам, МАКС! Я не воровал Пикассо, МАКС. Честно! Не имею понятия, кто это сделал и где теперь картина! Ты должна мне поверить! Пожалуйста!

Берри

Отправитель: ПинкМаффин

Получатель: БерриБлу

Тема сообщения: Грабитель-неудачник, или Не в то время не в том месте?

Итак, во-первых: если ты посылаешь мне письмо, в котором пишешь, что скоро придёшь, то будь так добр дождаться моего ответа. Твоё письмо я прочла только сейчас. Когда ты мне его прислал, я была уже на пути к Кулхардту. Ты ведь знал, что я пойду к нему! Ну вот, сидим мы с Кулхардтом в его кабинете, и тут раздаётся звонок из полиции. Просто кошмар какой-то, тебя опять задержали! Что с тобой, неужели ничему не учишься?! Пора бы уже понять: твои кампании всю дорогу оканчиваются провалами. В общем, я вырвала трубку из рук Кулхардта и сказала комиссару, кто я и что ему не следовало позволять нашей недалёкой горничной вводить себя в заблуждение, потому что нет у нас никакого Пикассо, а значит, никто не мог его украсть. Я добавила, что Колетт склонна всё драматизировать до идиотизма, что она любит проделывать подобные трюки, чтобы хоть как-то повысить свою значимость. Если у нас что-то пропадёт, мой отец свяжется с полицией, как только вернётся из командировки. Так твоя жизнь была спасена.

Кладу трубку и заглядываю в лицо Кулхардту. Холодное, жёсткое, полное презрения и при этом улыбающееся лицо. Никогда прежде не видела, как он улыбается, а ты? Признаюсь, от такой «сердечной» улыбки внутри всё сворачивается.

— Склонна всё драматизировать до идиотизма, — повторяет он мои слова совершенно спокойным голосом, по-прежнему улыбаясь.

Я несколько раздражена и лихорадочно пытаюсь сообразить, что он имеет в виду.

— Чтобы хоть как-то повысить свою значимость, — продолжает он. Улыбка не сходит с его лица.

И тут меня внезапно осеняет: он ведь влюблён в Колетт, а я только что выставила её французской пустышкой.

Невнятно мычу:

— Я хотела помочь Берри…

— Помочь Берри, — повторяет он. Затем, без всякой улыбки, рявкает: — Мильфина!

Мильфина влетает в кабинет и буквально выдёргивает из-под меня стул.

— МАКС, тебе нужно немедленно уйти.

Я не оказываю ни малейшего сопротивления.

Толкая меня по коридору в сторону двери, она шепчет:

— Я ведь тебе говорила, он не в состоянии трезво рассуждать, когда влюблён, ты должна была это учитывать!

— Да, но… — мямлю я, — кто же мог предположить что…

— Вот поэтому я тебя и предупреждала! — говорит она. — А сейчас иди и возьми пару домашних носков.

Она всучивает мне двенадцать пар носков, и я делаю вид, что направляюсь домой.

До этого момента я была лишь слегка сбита с толку; когда же я добралась до дома и вынуждена была констатировать, что Пикассо и вправду отсутствует, меня уже охватило серьёзное беспокойство.

В ярость я пришла, когда направилась в чайный павильон покормить свиней и увидела там ПИКАССО! Да что же это за жмурки с прятками?! Повесила картину на прежнее место и включила сигнализацию. У тебя, надеюсь, есть внятное алиби или правдоподобное объяснение того, что произошло в нашем доме.

МАКС

Р. S. Думаю, не стоит говорить, что во время аудиенции у Кулхардта мне не удалось и близко подобраться к теме «Свиньи».

Отправитель: БерриБлу

Получатель: ПинкМаффин

Тема сообщения: И кто это мог быть?

Честно, МАКС, я ДЕЙСТВИТЕЛЬНО не имею отношения к краже картины! Сама подумай, чтобы я стал с ней делать? Видимо, кто-то побывал у вас до меня! Или одновременно со мной! Не решаюсь даже подумать о том, что бы этот «кто-то» сделал со мной, если бы мы встретились. Вероятно, он и отключил сигнализацию! Связано ли это с комичным поведением Готтхильфа и Женевьевы? А вдруг они преследовали похитителя, когда по-пластунски ползли через сад? Ведь и того гориллу нокаутировали именно они.

Сейчас мне всё-таки нужно добраться до Кулхардта. Он по-прежнему киснет. Правда, не из-за тебя, а из-за Липински. У последнего на фоне любовной тоски наблюдается исключительная слабость мочевого пузыря. Мне безотлагательно нужно сходить с ним в кино.

Берри

Отправитель: ПинкМаффин

Получатель: БерриБлу

Тема сообщения: Пикассо кочует

Что-то здесь не сходится. Пикассо опять исчез, и я опять обнаружила его в чайном павильоне. Сигнализация никак не прореагировала.

Что за глупая игра?! И самое главное, кто играет и эту глупую игру?!

МАКС

Отправитель: БерриБлу

Получатель: ПинкМаффин

Тема сообщения: Мачеха и мальчик-зайчик из старшей школы

Привет, МАКС!

Игра? Нет, никакая это не игра! По крайней мере я так думаю. Всё серьёзно! Только никак не пойму, кто или что за этим может стоять. Хорошо хоть, что Пикассо снова нашёлся. И у меня на этот раз даже есть алиби.

Я ходил с Липински в кино. Правда, может быть, лучше было не иметь никакого алиби, чем участвовать в этой свистопляске…

Не успеваю я, значит, открыть дверь в приёмную Мильфины, как навстречу мне откуда ни возьмись вылетает Липински. Ну, в смысле, насколько к его походке вперевалочку можно применить слово «вылетает».

— Йофф! Йофф! Йофф!

Цитата из «Бондианы» в очередной раз спасает меня от того, чтобы быть описанным.

Озираюсь. Никого, даже Мильфины нет.

— Мильфина в «Альди»? — обращаюсь я к Липински.

— Нёфф.

— Она скоро придёт?

— Нёфф.

— Как это? Она не…

— Нёфф.

— А Кулхардт?

— Нёфф. Но…

— Нёфф!

— Тогда я подожду Кулхардта — или Мильфину. Я хочу разобраться в одной истории с МАКС.

— Нёфф.

— И всё же!

Липински подходит на шаг ближе, встаёт возле меня и поднимает ногу, но не делает своего маленького дела. Вместо этого он выжидающе смотрит на меня.

— Эй, — восклицаю я, — что всё это значит? Уж не хочешь ли ты сказать, что написаешь на меня, если мы прямо сейчас не пойдём в кино?

— Йофф.

Передо мной встаёт проблема выбора: либо я иду с ним немедленно, либо буду пахнуть собачьей мочой, сидя в кинозале. М-да, куда ни кинь, всюду сплошное счастье.

— Ладно, — вздыхаю я, — ты победил. Шантажист!

— Йофф.

Мы отправляемся, и я принимаю твёрдое решение отомстить при первой же удобной возможности. А она появится, как только мы сядем в автобус, — так, по крайней мере, думаю я.

— Один билет до Центрального вокзала, — обращаюсь я к водителю автобуса и протягиваю ему ученический проездной.

Водитель непонимающе смотрит на меня:

— Проездной действителен. Зачем тебе ещё один билет?

— Для него, — указываю на Липински.

Водитель нагибается и видит партнёра нашего доблестного Кулхардта.

— Вот оно что. Я и не заметил. Этому пассажиру полагается детский билет.

Покупаю билет. Народу в автобусе прилично, но мне удаётся найти место напротив мужчины, читающего газету. Идеальный вариант. Такие попутчики хотя бы не вгоняют в стресс своими вопросами или тупыми комментариями.

— Детский билет, — тихо обращаюсь я к Липински и улыбаюсь как можно язвительнее. — Вот что полагается покупать пассажирам размером не больше скамейки для ног.

Липински бросает на меня быстрый взгляд и поднимает ногу.

— Меня зовут Бонд! Джеймс Бонд! — в отчаянии воплю я.

Знаю, денег у тебя куры не клюют, но тебе наверняка хотя бы раз доводилось ездить в переполненном автобусе. Люди разговаривают, смеются или даже перекрикиваются. В любом случае тихой обстановку в автобусе не назовёшь. Можешь себе представить, как эта бывает, когда в таком автобусе разом становится тихо и все, ну решительно все оборачиваются на тебя? Неприятно. ОЧЕНЬ неприятно! Взглянув на собачью морду, я вижу на ней злорадную ухмылку. Сосед, сидящий напротив, поднимает глаза над своей газетой.

— Да ты что, неужели продюсеры ищут нового актёра на роль Бонда? Значит, их выбор пал на тебя. Что ж, желаю удачи!

Все смеются. Как только автобус делает остановку, мы с Липински выходим и тащимся до вокзала пешком. Самое неприятное — осознавать, что виноват в этом я и только я.

Ты, конечно, знаешь киноцентр у вокзала. По моим расчётам там точно должны были показывать фильм, который выбрали мы с Липински: «Страдания любви в стране лагун».

Ну и вот, стоим мы перед мониторами, но ни на одном из них нет информации о сеансах этого фильма.

— Может, ты нашёл в Интернете старую киноафишу? — спрашиваю я.

— Нёфф.

— Тогда почему фильма нет в прокате?

Ни звука в ответ.

— Ты расстроен?

— Йофф.

— Но ведь сегодня идут и другие фильмы о любви, — пытаюсь я утешить его. — Вот, например: «Моя мачеха, жестянщик и я». Наверняка весёлое кино.

— Нёфф.

— А как насчёт «Мальчика-зайчика из старшей школы»?

— Нёфф.

— Хорошо, — вздыхаю я. — Сейчас спрошу. Может, они всё-таки показывают «Страдания любви в стране лагун».

Подходим к информационной стойке. За ней сидит дама не первой молодости, хотя и не вполне пожилая; вероятно, она относится к числу наиболее преданных клиенток фирмы твоего отца. Уму непостижимо, как можно нанести столько макияжа на одно-единственное лицо.

— Можно ли приобрести билеты на «Страдания любви в стране лагун»? — дружелюбно начинаю я.

Под набрякшими от теней веками и отяжелевшими от туши ресницами загорается искра интереса.

— Такой молодой и уже такой романтик? — со странной улыбочкой вопрошает дама.

— Э-э… да. Нет. Не знаю. Так что, фильм ещё есть в прокате?

Улыбка делается шире.

— Вчера был последний сеанс. Сейчас в это же время идёт «Мальчик-зайчик из старшей школы».

Перевожу взгляд на Липински:

— Может быть, мы…

— Нёфф.

— А как насчёт «…мачехи…»?

Липински смотрит на меня и начинает поднимать ногу.

— Мартини! — рявкаю я. — Взболтать, но не смешивать — или наоборот!

Нога Липински возвращается на место. Зато ко мне склоняется ещё более заинтересованное раскрашенное лицо сотрудницы киноцентра.

— Это приглашение? Сколько же тебе лет?

У меня мелькает мысль: «Надеюсь, на просмотр фильмов здесь нет возрастных ограничений». Держа её в голове, я отвечаю как можно более низким голосом:

— Э-э… Как раз столько, сколько нужно.

Раскраска осматривает меня сверху донизу:

— То есть молодой, но не слишком. Через два часа мой рабочий день заканчивается. Можем сходить выпить чего-нибудь.

Тут я наконец понимаю, к чему она клонит.

— Нет-нет, я этого не имел в виду — в смысле, про мартини. Я произнёс те слова, чтобы пёс на меня не написал! Кроме того, именно из-за него я и отправился смотреть этот глупый фильм о любви! Понимаете, его мучает любовная тоска, потому что его подруга влюбилась в свинью!

Искра любопытства в глазах дамы тухнет. Остаются только тушь да тени.

— Дыхни-ка на меня.

— Чего?

— Или ты принял наркотики?

— С чего вы взяли! — возмущаюсь я. — Мне просто нужно было сводить Липински в кино!

— Липински! — раздаётся сзади.

Сначала мне кажется, что я ослышался. Это же голос Мильфины!

Липински поворачивает голову и своей переваливающейся походкой отправляется ко входу, где маячит секретарша Кулхардта. Я же остаюсь стоять возле размалёванной тёти.

— Не знаю, что у вас там за любовная тоска, — говорит она, — но писающему псу хода в кинозал нет!

— По правде говоря, это совсем не пёс, а партнёр, — впрочем, не важно! Короче, пусть ваших зайчиком и мачех смотрит кто-нибудь другой! — Разворачиваюсь и в ярости догоняю Липински. — Знаешь что, псина ты бестолковая, колбаса ты копчёная, скамейка ты ходячая? Сам покупай себе этот идиотский билет!

— Нёфф.

Мильфина смотрит на меня с материнской улыбкой.

— А ведь я тебе говорила, что ходить с ним в кино — дело непростое.

— И что вы здесь делаете?

Улыбка Мильфины делается ещё более материнской.

— Я пожалела тебя и подумала, что тебе может потребоваться поддержка.

— Очень любезно с вашей стороны, но в этом уже нет никакой необходимости. Фильм снят с проката.

— Здесь — да, но я знаю один малюсенький кинотеатр, где он ещё идёт, — подмигивает Мильфина.

— Йофф!

— Кулхардт тоже пойдёт? — спрашиваю я, пытаясь идти в ногу с ней и в лапу с Липински. — В офисе-то его не было.

— Нет! — смеётся Мильфина. — На фильм о любви его пришлось бы тащить силой. Романтики в нём не больше, чем в куске мыла.

— Так куда же он ушёл?

— Самой не верится, Берри, но на этот раз я знаю куда. Правда, он, как обычно, мне ничего не рассказал, но незадолго до ухода попросил меня найти адрес одной фирмы.

— Что за фирма?

— Производитель собачьих ошейников.

— Собачьих ошейников? — недоверчиво переспрашиваю я. — Неужели присматривает что-нибудь для Липински?

— Нёфф! Нёфф! Нёфф!

— Я тоже задала ему этот вопрос, но он сказал лишь: «Не только собаки носят ошейники».

Замысел Кулхардта становится мне понятен на редкость быстро.

— Разумеется, нет! — восклицаю я. — Готтхильф и Женевьева тоже носят ошейники!

— Кто? — спрашивает Мильфина.

— Свиньи!

Мильфина пожимает плечами:

— Может быть. Но сейчас нам понадобится всё наше терпение. Посмотри, вон там кинотеатр, в который мы идём.

Некоторое время спустя я уже сижу в пригородном кинотеатре между «Альди»-зависимой секретаршей и страдающим от любви бассетом, смотрю какую-то отвратительную романтическую дребедень и жую конфеты «Мишки Гамми»: в этом захудалом заведении не продают даже попкорн.

По пути я раздумывал над словами Мильфины о том, что нам понадобится всё наше терпение. Теперь я понимаю, что она имела в виду. Во время каждого эпизода, когда какой-нибудь тип оказывается обманутым какой-нибудь фифой или наоборот, Липински скулит: «Йоуууу! Йофф! Йофф! Йофф!» или «Нёуууу! Нёфф! Нёфф! Нёфф!» В зависимости от ситуации.

Но от Мильфины, честно говоря, пользы никакой. Она сама через каждые несколько минут громко сморкается, цепляется за мою руку и возбуждённо шепчет:

— Разве это не романтично? Разве это не восхитительно, настоящий романтический китч?

Стоит ли удивляться, что публика то и дело шикает:

— Не могли бы вы хоть немного помолчать? Из-за вас ничего не слышно!

Веришь, МАКС, выходя из этой развалюхи, я едва держусь на ногах.

— Теперь всё снова в порядке? — осторожно спрашиваю Липински. — Я имею в виду историю с Розали?

— Йофф.

— Ну хоть что-то!

На лице Мильфины вновь появляется материнская улыбка.

— Беги скорей домой и отдыхай, Берри. Ты эти заслужил.

— Йофф.

Ох, не слова, а просто музыка для моих ушей!

Теперь ты видишь, что у меня есть алиби? И у Кулхардта тоже — если, конечно, он действительно был на этой фабрике по производству ошейников. Зуб даю, это как-то связано с ошейниками Готтхильфа и Женевьевы! Ты не могла бы на них взглянуть внимательнее? Может, заметишь что-нибудь необычное?

До скорого!

Берри, объевшийся душещипательной дряни

Отправитель: ПинкМаффин

Получатель: БерриБлу

Тема сообщения: Есть тут одна проблемка…

Привет, Берри!

Кто, хотела бы я знать, стоит за всем этим? Жизнь только и делает, что насмехается надо мной! Какой-то тип развлекается за мой счёт, а я никак не могу этого пресечь. Мрак полнейший!

Дело вот в чём… (Я пишу тебе об этом, потому что в какой-то степени это и твоя проблема и потому что у тебя, возможно, появится план действий. Хотя, знаешь, вот пишу я тебе сейчас и опять сомневаюсь в том, действительно ли твои гениальные идеи так гениальны. Почему в прошлый раз у тебя была гениальная идея, но цепкие руки полиции тебя всё равно схватили?!)

Короче, пришёл к моей маме Седрик и сказал:

— My lady, the pigs have to go[20].

— О чём это вы, Седрик? — удивилась мама.

— Или свиньи, или я, — перешёл он на немецкий.

На лице мамы прочно прописалось выражение полнейшего непонимания.

Седрик явно начал нервничать. Может, испугался, что замахнулся на святое и теперь мама сделает выбор в пользу свиней?

Сейчас у тебя на языке, видимо, вертится пара вопросов. Во-первых, кто такой Седрик? Во-вторых, почему в доме у этих Харденбергов работают люди, неспособные нормально изъясняться по-немецки?

Последний вопрос я и сама себе задаю, на первый же — ответ прост: Седрик — наш новый садовник.

Бабушка однажды привезла его к нам и, следуя принципу «Всегда доводи начатое до конца», тут же уволила прежнего садовника.

Тут важно сказать, что для Седрика работа в нашем доме — существенное понижение по социальной и карьерной лестнице, и он пользуется каждым шансом, чтобы напомнить нам об этом. Манеры у него куда более изысканные, чем у нас всех, вместе взятых, и вопрос о том, испытывает ли он к нам хоть малейшее уважение, остаётся крайне спорным.

Понимаешь, раньше Седрик работал в имении лорда Винтерторпа, Вестчестер, графство Вортхэмингтон. Теперь, когда ему приходится косить наши газоны, он чувствует, что его сильно понизили в должности. Но выбора у Седрика не было, ведь милейший лорд пал жертвой небольшого скандала и вынужден был расстаться со своим имуществом и персоналом, потому что временно сменил жильё с частного на государственное (то есть сел в тюрьму). Бабушка моя дружит с хозяйкой дома, и та, прежде чем муж её переехал в камеру, а сама она затаилась в доме своей родственницы, распределила всех слуг между друзьями. Бабушка выбрала садовника и «подарила» его нам.

По прибытии Седрик попросил, чтобы его познакомили с персоналом. Мы позвали постоянных работников, то есть горничную Колетт, повара, шофёра и обоих охранников. Кроме того, мы попросили появиться уборщицу и ту даму, которая стирает и гладит бельё, хотя они и приходят к нам не чаще трёх раз в неделю. Конечно, просьба Седрика нас удивила, но, напомнив себе, что другая страна — это всегда другие обычаи, мы её выполнили.

Так вот, когда до Седрика дошло, что никто из собравшихся не занимается уходом за садом, он был очень раздражён. Вежливо улыбнулся и сказал, что планировал познакомиться со «своим» персоналом, то есть с людьми, которые отвечают за сад и будут ему подчиняться. Маме стало немного стыдно оттого, что мы так бедны и не можем предоставить в распоряжение садовника свой штат, и она начала лепетать извинения.

Но тут вмешалась бабушка, которая заявила своим неподражаемым тоном:

— Послушайте-ка, мой дорогой, если вы хотите узнать, кто в этом доме занимается работами по саду, соблаговолите посмотреть в зеркало. Если вы задаётесь вопросом, почему именно вы должны их выполнять, то соблаговолите заглянуть в своё портмоне.

Она сказала эта на британском английском, так что слова прозвучали особенно высокомерно и бесцеремонно.

Седрик вздрогнул и пробурчал под нос что-то вроде «Very well, my lady»[21]. Затем подхватил грабли и вышел за дверь. Очень достойно, очень элегантно.

Он одевается как английский лорд, и самое занятное состоит в том, что посетители часто принимают его за владельца нашей «усадьбы». Повторюсь, он выглядит куда представительнее нас. Так вот, на сей раз он пришёл поговорить о свиньях. Я убеждена, что Готтхильф и Женевьева не натворили ничего плохого, наверно, Седрик просто считает ниже своего достоинства жить на одном участке со свиньями.

Мама ещё несколько дней назад пообещала ему решить данную проблему и даже купила себе с этой целью пару туфель марки «Маноло Бланик»[22]. Надо, чтобы кто-то ей объяснил, что не все проблемы разрешаются покупкой брендовых вещей. Как и следовало ожидать, Седрика мамины туфли нисколько не впечатлили.

На протяжении последних дней он таскался по саду с крайне унылой миной на лице и бормотал слова bacon и sausage при виде Готтхильфа и Женевьевы. А поскольку слова эти означают свиное сало и свиную колбасу, то есть продукты, которые англичане вроде него регулярно едят на завтрак, ситуация начала меня не на шутку беспокоить. Не знаю, зачем он дал им новые имена — то ли чтобы их позлить, то ли потому, что его плохо кормят.

Кроме того, он то и дело оставляет двери ворот, ведущих на улицу, открытыми. Не иначе надеется, чтосвиньи возьмут да и сбегут. Хотя, знаешь, «надеется» — это ещё мягко сказано, я-то видела, как он всеми правдами и неправдами пытался выставить их вон. Готтхильф и Женевьева лишь смотрели на него усталыми взглядами и на их лицах ясно читалось: «Чего этот клоун от нас хочет?!» — и трусили обратно в свой павильон.

В итоге Седрик сделался ещё требовательнее, а мама оказалась в по-настоящему затруднительном положении.

Она спросила меня:

— Как ты думаешь, если я закажу Седрику твидовую куртку из «Хэрродз»[23], он сменит свой гнев по отношению к свиньям на милость? Мне нравится вариант зелёного, как у «роллс-ройсов», цвета, с ненавязчивым клетчатым узором. Очень пристойно, настоящий английский стиль.

Не на пустом ли месте я нервничаю? В смысле, не из-за того, что мама считает, будто бы хорошая одежда является ключом к решению всех проблем, — это я знаю и смирилась с этим (в конце концов, в противном случае вымерла бы целая отрасль промышленности), — а из-за того, что Седрику не нравятся наши свиньи? Не причинит ли он им вреда?

Может, мне перевезти свиней в другое место? Допустим, в офис Кулхардта, ха-ха?

На всякий случай прорабатываю план «Б». (Что бы под этим ни подразумевалось.)

Сейчас схожу и хорошенько осмотрю свиные ошейники.

До скорого!

МАКС

Р. S. Как тебе такой вариант плана «Б»: свиней мы оставим, а к Кулхардту отправим Седрика? Ха-ха-ха.

Отправитель: БерриБлу

Получатель: ПинкМаффин

Тема сообщения: Бекон и колбаса

МАКС!

Ну и люди вас окружают! Горничная, гладильщица, повариха, английский садовник. Я-то так гордился тем, что в кафе теперь работает Кассандра, официантка-телохранитель, а теперь понимаю: по сравнению с вами у нас страшный недобор персонала. Присматривай за Готтхильфом и Женевьевой, чтобы они не превратились в bacon и sausage! Лучше всего спрячь их куда-нибудь. На вашем участке места полно. И сразу же отпишись мне, если обнаружишь что-нибудь подозрительное на ошейниках! Я бы сам пришёл и посмотрел, но мне решительно не хочется ещё раз загреметь в кутузку.

Берри

Отправитель: ПинкМаффин

Получатель: БерриБлу

Тема сообщения: ЖУТЬ!

Свиньи исчезли! Честно, не шучу. Исчезли.

Я так считаю, что проблемы должны приходить в нашу жизнь по очереди, а не наваливаться все и разом! Знаешь, что произошло?! Впрочем, ты ведь уже прочёл: свиньи исчезли. Как сквозь землю провалились. Нет, это не лезет ни в какие ворота.

Разумеется, я обыскала весь дом. Седрик отрицает свою причастность к пропаже свиней, Колетт бросается на его защиту и уже успела придумать ему штук семь разных алиби. Я пригрозила, что заставлю его пройти тест на детекторе лжи или даже велю подвергнуть его средневековым пыткам, но он лишь холодно улыбнулся и сказал, что к этому он всегда готов и никогда в жизни не стал бы по доброй воле даже прикасаться к свиньям. В общем, то ли Седрик — ловкий мошенник, способный выйти сухим из какой угодно моды, то ли он действительно не имеет к исчезновению свиней никакого отношения.

Что скажешь?

Я была так рассержена и огорчена, что мама даже попыталась утешить меня. Предложила купить мне новые туфли от Гуччи. Тем самым вызвала у меня ещё большее раздражение, ведь совсем недавно она одарила меня сумочками и чемоданами от Луи Вюиттон. Зачем же мне «Гуччи»? И почему туфли? Их ведь во много раз сложнее продать на аукционе eBay. (Ты помнишь, что все эти брендовые вещи я продаю и собираю деньги на помощь людям, которым они действительно нужны.) Ладно, это сейчас не главная моя забота. Берри, что делать-то будем? Может, Готтхильф и Женевьева действительно сбежали по собственному желанию, потому что они кочевые свиньи? Может, им не понравился чайный павильон? Да стоило им хоть слово сказать, мама бы его тут же велела переделать. Или за всем этим опять кто-то стоит, поджидает, когда мы попадёмся в его хитроумную ловушку? А вдруг бедняги просто по свиной наивности вышли за ворота и теперь слоняются по самому фешенебельному району города в поисках крошки съестного?

Не знаешь, может, существует какое-нибудь подразделение свиного спасения или «Горячая линия по поиску пропавших свиней»?

Мрак! В официальные органы тоже обращаться нельзя, ведь мы украли свиней из лаборатории и формально они находились у меня незаконно! Ужас! Я уже додумалась до того, не попросить ли старину Липински пойти по их следу. Но он может и не согласиться, если продолжает ревновать Розали к флиртовавшему с ней Готтхильфу.

Липински ведь никак не связан с пропажей свиней, да?

Бог ты мой — я, кажется, уже с ума схожу?! Всерьёз решила, что пёс мог украсть двух свиней?! М-да, видимо, общение с тобой и твоим окружением мне на пользу не идёт.

Приветы,

МАКС

Р. S. Скажи, что мне теперь делать.

Отправитель: БерриБлу

Получатель: ПинкМаффин

Тема сообщения: Да не может этот быть!

МАКС!

Скажи, что ты это не серьёзно, скажи, что просто решила подшутить надо мной, скажи всё что хочешь, но только не говори, что Готтхильф и Женевьева исчезли!

Ты спрашиваешь, может ли за этим стоять Липински? Ты в своём уме? Это сделали либо гориллы Камиллы, либо ваш вредный англичанин из отряда беконо-сосисочных!

В голове не укладывается! Ужас берёт от мысли, что, проходя мимо мясного магазина, я наткнусь на Готтхильфа и Женевьеву, смотрящих на меня из витрины!

Нет, лучше об этом сейчас не думать. Пойду поскорее к Кулхардту. Может, он знает больше чем мы!

Берри, в настроении ниже плинтуса

Отправитель: БерриБлу

Получатель: ПинкМаффин

Тема сообщения: Кулхардт покупает конфеты

Привет, МАКС!

Складывается ощущение, что голова у Кулхардта забита сейчас совсем другими делами.

Отправив предыдущее письмо тебе, я помчался в его офис. Мильфины опять не было.

Захожу в кабинет Липински. Кто знает, вдруг он всё ещё не оправился от своей тоски по Розали и Мильфина его утешает? Или же они с Розали вновь стали парой и она убежала к нему? Нет, он один-одинёшенек, лежит перед своим компьютером и пялится в монитор.

— Всё в порядке, Липински?

— Йофф.

— Мильфина тут?

— Нёфф.

— В «Альди»?

— Йофф.

Перед тем как выйти, я бросаю мимолётный взгляд на монитор, побаиваясь, что опять увижу там киноафишу. Пронесло: по-моему, он изучает курсы акций. Вот и славно.

Подхожу к кабинету Кулхардта и робко стучусь.

— Входите, если вы не организованная преступная группировка! — раздаётся из-за двери.

Всё так же робко отворяю дверь и заглядываю внутрь. Кулхардт опять сидит за своим пустым письменным столом, положив на него ноги и устремив взор в окно. Перед ним стоит бокал с термоядерным напитком «Ред Кулхардт». Помнишь, его излюбленное пойло: сильно охлаждённый томатный сок, кайенский перец, порошок карри и королевская вишня.

— Желаешь стаканчик, Берри Блу? — спрашивает Кулхардт. — Мильфина может приготовить «Ред Кулкардт» и для тебя.

— Мильфины нет на месте, — отвечаю я. — Кроме того, у меня сейчас голова забита совершенно другими проблемами.

— Тогда выкладывай, Берри Блу.

— Свиньи исчезли.

В этот миг я впервые за свой сегодняшний визит внимательно смотрю на Кулхардта. Если ты полагаешь, что я сейчас опять заведу старую песню про его невозмутимый взгляд, вынужден тебя разочаровать. В его глазах — другими словами и не описать — совершенно мечтательное выражение.

— Свиньи исчезли, — повторяет он, но впечатление создаётся такое, что он не вполне понимает, что говорит.

— Вы знаете, где сейчас свиньи?

— Я знаю, где сейчас свиньи. В хлеву?

— Нет!

— На прогулке?

— Нет!

— В кастрюле?

— Мне это совсем не кажется смешным!

Кулхардт склоняется надо мной:

— Мне тоже, Берри Блу. Но они найдут дорогу назад. Положись на это.

— Что вы имеете в виду? Это как-то связано с ошейниками?

Кулхардт широко распахивает глаза:

— Что тебе известно об ошейниках?

Впервые за всё время нашего знакомства он не повторил мой вопрос. Я в шоке!

— Мильфина говорила, — сознаюсь я, — она ходила в кино вместе со мной и Липински.

— Это было очень романтично, — слышу я из коридора голос Мильфины. Она стоит в дверях с полным пакетом пластиковых ложек для яиц.

— Что вам известно об ошейниках? — обращается Кулхардт к ней.

— Ничего, — вызывающе отвечает Мильфина. — Я знаю лишь, что вы ими интересовались.

— Настоятельно рекомендую вам не вмешиваться в мои дела и уж тем более не распространяться о том, что вы здесь слышите.

Мильфина делает глубокий вдох.

— Вот, значит, как? И что мне вообще дозволено знать и говорить? Неужели я здесь лишь для того, чтобы организовывать встречи, смешивать «Ред Кулхардт» и ходить за покупками?

— Вы здесь лишь для того, чтобы ходить за покупками, — рычит Кулхардт. — Не только. Но и… Конфеты купили?

— Нет! — фыркает в ответ Мильфина. — ЗАБЫЛА! Но сегодня была специальная цена вот на эти милые пластиковые ложечки для яиц! Может, возьмёшь сколько-нибудь, Берри?

— Да, конечно, — тут же откликаюсь я. — Наши бабушки любят съесть на завтрак яйцо.

— Как здорово, что есть ещё на свете мужчины, которые умеют ценить практичные вещи! — С этими словами Мильфина резко разворачивается, вылетает кабинета и с грохотом захлопывает за собой дверь.

Со тоном Кулхардт убирает ноги со стола и встаёт.

— И те и другие опасны, Берри Блу.

— Кто?

— Кто. Преступники и женщины. Преступники — всегда, женщины — каждый раз, когда хотят выйти замуж.

— Замуж! Так конфеты нужны были для подарка Колетт?

— Конфеты нужны были для подарка Колетт. Для чего же ещё?

— Так вы хотите сделать предложение! — восклицаю я.

Кулхардт вновь буравит меня своим проникновенным детективским взглядом.

— Кулхардт не делает предложений.

— Может, Колетт сделает вам предложение сама. Вы бы тогда женились на ней?

— Я бы женился. Посмотрим, Берри Блу, посмотрим. — С этими словами он направляется к двери.

— Куда вы? — кричу я ему вслед. — Вы будете искать свиней?

— Искать свиней? Нет. Кулхардт идёт покупать конфеты.

— Наши «Клёцки валькирии» тоже очень вкусны!

Мильфина не удостаивает своего шефа и взглядом. Она повернулась к нему спиной и перекладывает с места на место пакеты с мукой, лежащие на одной из полок.

После ухода Кулхардта, чтобы хоть как-то прервать затянувшееся молчание, я говорю:

— Мой отец всегда покупает муку в мешках.

— В «Альди»? — поворачивается ко мне Мильфина.

— Нет.

— Ложки на моём столе, — улетучивается её интерес.

— Вы сердитесь на Кулхардта.

— Нет, — качает она головой, — я просто переживаю за него. Понимаешь, Берри, когда мужчины достигают определённого возраста, так и не женившись ни на ком, они становятся странными.

— Странными?

— Странными. Далёкими от реальной жизни, несамостоятельными, чудаковатыми и своенравными. Ты ещё молод, Берри. Не повторяй его ошибок.

По-моему, разговор принимает оборот, который мне совсем не по нраву.

— Так где, вы сказали, лежат ложки?

На лице Мильфины появляется улыбка.

— На столе.

Схватив ложки, я испаряюсь, пока ситуация не стала неловкой.

— Кстати, я тут встречалась с МАКС! — вдогонку мне кричит Мильфина. — Очень милая девочка — а красавица какая!

К сожалению, толку от моего похода никакого. Кулхардт нам больше не помощник. Свиньи, часом, не появились? Очень на это надеюсь! Я всё думаю, что стряслось с Кулхардтом. Неужто он так втрескался в вашу Колетт, что готов на ней жениться? По крайней мере он хотел купить ей конфет, а это точно неспроста.

Ситуация кажется мне крайне подозрительной!

Берри

Отправитель: ПинкМаффин

Получатель: БерриБлу

Тема сообщения: Кулхардт тако-о-о-ой сладкий!

Алло, Берри!

Тут такое творится!

От свиней по-прежнему ни слуху ни духу, но к нам успел нагрянуть Кулхардт, который чуть было не устроил драку с Седриком, блин-блин-блин! И кстати, с сегодняшнего дня я целиком и полностью на стороне Кулхардта. Эх, жаль, ты не видел, какой он был сладкий! Сладкий, беспомощный и абсолютно загнанный. Седрик — редкостная гадина! А для Колетт у меня просто слов нет!

Я была в саду и уже в десятый раз объясняла этому снобу Седрику, что со всеми прежними садовниками у меня была договоренность относительно сорняков. А именно: сорняки в нашем саду не уничтожают (не будем забывать, что они — тоже живые растения), а пересаживают. Я объявила один фрагмент нашего участка вблизи наружной стены зоной сорняков. Все сорняки, которые садовник находит на прочей территории участка и считает необходимым вырвать пересаживаются на мою сорняковую клумбу. Там они могут спокойно цвести, вянуть, короче, делать всё то, что обычно делают сорняки. Традиции этой уже много лет, и она ни у кого не вызывала раздражения: все наши садовники, напротив, уважали моё желание.

Седрик же имеет на сорняки совершенно иные виды. Он не выполняет моего наказа. Сегодня я, значит, ещё раз пытаюсь внятно объяснить ему свой замысел, но он как будто оглох. Взгляд его устремляется поверх моей головы в направлении пристройки к дому. Пристройки, где живёт Колетт. Она тем временем сидит на своей маленькой терраске и принимает гостя.

Шея Седрика удлиняется, губы сжимаются, на лице застывает маска. Не дослушав моих указаний, он берёт курс на терраску и марширует к ней. Я тащусь за ним, потому что ещё не закончила свой выговор, и продолжаю что-то ему внушать, в то время как он приближается к своей цели.

Доходим до терраски, и я понимаю, что за гость навестил нашу Колетт. КУЛХАРДТ! Кулхардт с коробкой шоколадных конфет в руках.

Колетт испуганно подскакивает, завидев Седрика, и одаривает его пленительной улыбкой. Кулхардт по-прежнему сидит на садовом стуле и раздражённо переводит взгляд с Колетт на Седрика и с Седрика на Колетт.

Желваки на лице Седрика ходят ходуном, губы сжимаются ещё сильнее, и с ледяной улыбкой он обращается к Кулхардту:

— What а pleasure to meet you. And who might you be?[24] — выдавливает он.

— Сто я такой, хотел бы он знать? — испытующе взглядывает Кулхардт на Колетт.

Она подлетает к Седрику, успокаивающе кладёт ему руку на плечо:

— Нет рьевновать, нет пришина!

Седрик ещё на шаг приближается к Кулхардту и, поскольку тот всё ещё сидит, смотрит на конкурента сверху вниз, точно желает раздавить его взглядом.

Кулхардт, твой невозмутимый Кулхардт, глядит на него глазами раненой лани, поскольку ему мгновенно становится ясно, что здесь к чему, затем переводит взгляд на Колетт. Тебе надо было видеть этот взгляд; я чуть не заревела. Он был бесконечно разочарован, растерян, растоптан — вот сколько боли читалось в его глазах.

Затем он более-менее приходит в себя и пытается вернуться в прежнее хладнокровное обличье.

Встаёт, глядя Седрику прямо в глаза.

— Моя фамилия — Кулхардт, и вы нам мешаете.

Седрик поворачивается к Колетт, а та воркующим голоском переводит:

— Он гёвёрить, что рад с тобой пёзнякёмиться, и он приносить тьебе пралине, — вырывает из рук Кулхардта коробку и протягивает её Седрику.

Тот принимает её и сразу начинает выглядеть более миролюбиво.

Кулхардт расправляет оперение, я мысленно готовлюсь к началу поединка. Но тут Колетт прижимается к Седрику. Кулхардт вздрагивает, поворачивается и уходит.

Короче, Берри, метнись к нему в офис, обрадуй Мильфину. Она будет вся в счастье, когда узнает, что проблема с Колетт разрешилась, а Кулхардт скоро придёт в норму. И пожалуйста, будь с ним любезен, когда он появится, — бедняга так страдает!

Если Кулхардт захочет, чтобы я за него отомстила, пусть скажет только слово. Так ему и передай! Я всецело на его стороне!

Приветы,

МАКС

Р. S. В смысле, лучше не заговаривать с ним на эту тему, вдруг ему будет больно.

Но тем не менее обязательно позаботьтесь о нём.

Отправитель: БерриБлу

Получатель: ПинкМаффин

Тема сообщения: Кулхардт не сладкий! Кулхардт пропал!

Привет, МАКС!

Для начала повторюсь: Кулхардт, возможно, и чокнутый, и своенравный, и упрямый, но прежде всего он «cool»! И ни в коем случае не сладкий! Тем не менее я рад, что ты наконец перестала к нему придираться.

Прочитав твоё письмо, я тотчас понёсся в его офис. Я ожидал увидеть его сидящим за столом в печали и думал, что помогу ему, когда объясню: без подруги в жизни гораздо меньше стресса. Вбегаю. Мильфина встречает меня улыбкой до ушей.

— Нет, он ушёл. Мы поспорили, затем он исчез.

— Вы поспорили? — восклицаю я. — Поэтому у вас теперь такое хорошее настроение?

— С Липински он поспорил ещё серьёзнее.

— С Липински? С ним ещё и спорить можно?

— Йофф.

Предупреждение приходит с опозданием. Моя брючина намокает.

— Ты, тупая дворняга! — распаляюсь я. — Дождёшься, я что-нибудь с тобой сделаю!

— Только предупреди меня заранее, — перебивает Мильфина. — Не хочу этого видеть.

— Неужели в «Альди» не торгуют подгузниками?

— Почему, торгуют, только не того размера. Кассирша говорит, они должны поступить в продажу на следующей неделе.

— Ты тоже в хорошем настроении? — спрашиваю я Липински.

— Нёфф.

Мильфина вытаскивает стопку коробок с ореховым печеньем, ставит их на полку и смотрит на меня с самодовольной улыбкой.

— Причина моего хорошего настроения — не спор, но его тема.

— В смысле?

— Мы спорили о женщинах.

— Ага. То есть споры на эту тему приводят вас в хорошее расположение духа?

— Ну, видишь ли, речь шла не о женщинах в целом, а об одной конкретной женщине.

— Колетт! — кричу я.

Улыбка Мильфины становится ещё шире.

— Умный мальчик. Кулхардт вернулся в офис мрачнее тучи и обронил весьма нелицеприятное замечание о женщинах. Так как я не вполне пришла в себя после его предыдущего высказывания о моих рабочих обязанностях, я не могла не отреагировать на эти обидные слова. Завязался спор. От меня не укрылся тот факт, что Кулхардт просто взбешён поступком этой французской… этой Колетт.

— А Липински?

Мильфина пожимает плечами:

— Он был вообще ни при чём. Просто вышел из своего кабинета. Может быть, его заинтересовала тема нашего спора. Но Кулхардт сразу забрюзжал на него, утверждая, что он один во всём виноват.

— И что же ответил Липински? — задаю я глупый вопрос.

— Нёфф! Нёфф! — кричит Липински.

Мильфина бросает изучающий взгляд на этикетку, где указан срок годности шоколадных хлопьев.

— В общем, дело кончилось тем, что Кулхардт собрал свои вещи и исчез.

— Свои вещи?

— Ключи от «Редхота». Когда он исчезает, больше ничего с собой не берёт.

— Хотите сказать, такое случается часто?

— Каждый раз, когда его обводит вокруг пальца какая-нибудь женщина — или наоборот. Вот только…

— Вот только — что? — переспрашиваю я, потому что она вдруг замолкает.

— Вот только на сей раз он выглядел на редкость решительно. И потом, это его замечание.

— О чём вы?

— Перед уходом он сказал: «Объясните Берри Блу хорошенько, что от истории со свиньями ему следует держаться как можно дальше. Слишком опасно».

Честно, МАКС, эти слова уязвили меня до глубины души!

— Звучит не очень-то обнадёживающе! — фыркаю я.

— Ну да, — пожимает плечами Мильфина. — Но мне кажется, всё не настолько плохо. Кроме того, ты можешь просто последовать его совету и больше не вмешиваться.

— А что, если не могу? В конце концов, Готтхильф и Женевьева исчезли!

Мильфина не отвечает.

— Ты тоже веришь, что всё не так плохо? — обращаюсь я к Липински.

— Нёфф.

— Слышали? Вот и Липински волнуется!

— Йофф.

— Тогда ищите его вместе, — с лёгкой досадой отвечает Мильфина.

— И где? — Когда задаю я этот вопрос, мне в голову приходит гениальная — так, по крайней мере, думаю я — идея.

Опускаюсь на колени перед Липински:

— Ты ведь всё-таки собака.

— Нёфф.

— Да-да, знаю, но чисто внешне у тебя есть всё, что нужно иметь собаке, в том числе и хороший нюх.

— Йофф.

— Понимаете, к чему я клоню? — кричу я Мильфине, которая смахивает пыль с упаковок с мармеладом. — Липински возьмёт его след! Мы дадим ему понюхать какую-нибудь вещь Кулхардта и сможем приступить к поиску!

— И что бы это могла быть за вещь? — спрашивает Мильфина. — Что ты дашь ему понюхать?

— Ну, допустим, хорошо поношенный носок… хотя нет, лучше не надо. Но в кабинете Кулхардта наверняка найдётся куча вещей, которые…

— Нет! — восклицает Мильфина. — Никому нельзя входить в его кабинет, когда хозяина нет на месте.

— Тогда давайте поищем прямо тут, у вас. Здесь точно найдётся что-нибудь, до чего он дотрагивался.

Мильфина смотрит на меня, отрицательно качая головой.

— Берри! Весь офис принадлежит Кулхардту! Мы едва ли сможем найти то, к чему он не прикасался хотя бы раз!

— А что он трогал в последнюю очередь? — не сдаюсь я. — Во время вашего спора?

— В последнюю очередь… — озирается Мильфина. — А, знаю! Он взял в руки пачку лапши и крикнул: «Да всей той лапшой, которую вы, женщины, навешиваете на мужские уши, можно было бы год кормить несколько миллионов человек!»

Я принимаю пачку из рук Мильфины и подношу её к носу Липински.

— Ищи Кулхардта!

— Берри! — вздыхает Мильфина. — Нельзя обращаться к нему как к собаке.

Я ещё раз опускаюсь на колени перед Липински.

— Не был ли бы ты так любезен принюхаться к этой лапше и затем привести в движение свои кривые ноги, свою толстую попу, свои вислые уши, чтобы отправиться на поиски своего пропавшего партнёра?

— Йофф.

— Быстро учишься, молодчина, — хлопает Мильфина меня по плечу.

И представь, Липински несколько мгновений принюхивается к пачке, подходит к двери и делает мне знак следовать за собой. В смысле, он так быстро мотает головой в сторону двери, что уши заплетаются вокруг его головы живописным венком.

Идея моя на поверку оказывается действительно хорошей: Липински целеустремлённой рысью ведёт меня по улицам города.

Правда, когда я вижу, куда именно он меня ведёт, мой оптимизм как рукой снимает. Он останавливается перед небольшой забегаловкой. Над дверью светится яркая вывеска: «Макаронная Луиджи: всегда быстро, всегда вкусно, всегда качественно!».

— Да не может этого быть! — ору я так громко, что мой голос чуть ли не срывается на ультразвук. — Ты должен искать Кулхардта, а не показывать мне, где подают идиотскую лапшу!

И что делает этот дегенеративный потомок волков?

Презрительно взглядывает на меня своими слезящимися глазами, разворачивается и убегает прочь.

Сначала я бегу за ним, но, поняв, что он движется обратным путём в сторону офиса, сдаюсь и отправляюсь домой.

Что скажешь, МАКС? Может, состояние Кулхардта заразное и передалось мне воздушно-капельным путём? Или же у нас действительно есть повод для беспокойства? Знать бы только, где его искать! У тебя есть идеи?

Отпишись, пожалуйста, при первой же возможности.

Берри

Отправитель: ПинкМаффин

Получатель: БерриБлу

Тема сообщения: Любовная тоска

Кулхардт ДЕЙСТВИТЕЛЬНО сладкий! Ты просто его не видел! Он настоящая прелесть. Неужели бедняга на самом деле пропал? Сидит, наверно, в каком-нибудь укромном уголке и промокает глаза платочком. Уверена: как только его заплаканные глаза высохнут и любовная тоска пройдёт, он непременно вернётся в свой офис.

Спорим?

Приветы,

МАКС

Р. S. Или, может, он сидит в кинотеатре и смотрит романтический фильм о любви и предательстве, ха-ха!

Отправитель: БерриБлу

Получатель: ПинкМаффин

Тема сообщения: Не смешно!

МАКС!

По-моему, насмехаться тут не над чем! Где свиньи? Где Кулхардт?! Я с ума сойду!

Берри

Отправитель: ПинкМаффин

Получатель: БерриБлу

Тема сообщения: Убийцей всегда оказывается садовник или?..

Ну, что там наш Кулхардт, всё ещё не объявился? У меня мерзкие предчувствия. Честное слово.

Заметила тут кое-что очень странное. Седрик роет. Яму. Большую такую яму. Причём делает это тайком. Вчера вечером он копался на том конце участка, который от дома не видно. Прямо возле моих сорниковых насаждений. Сегодня утром поверх ямы лежали большие еловые ветви, чтобы никто ничего не заподозрил.

Мне не хотелось обращаться к Седрику за объяснениями, в парне отчётливо чувствуется что-то отталкивающее. Более того, с тех пор как я увидела, насколько убийственным взглядом он смотрит на свиней, вообще стараюсь обходить его стороной.

Оставалось только одно — расспросить Колетт. Мне пришлось буквально бороться с собой, ведь я всё ещё была в шоке от её отвратительного поведении с душкой Кулхардтом.

Ну, значит, выхожу из дома, чтобы найти Колете. Не поверишь: с появлением Седрика в нашем доме Колетт переквалифицировалась из горничных в садовницы. Так, вчера она с невозмутимым видом стояла у клумбы с розами и обмахивала их метёлкой для пыли. Естественно, всё это лишь предлог, чтобы побыть рядом с Седриком. Даже мама не выдержала и попросила её заниматься уборкой внутри дома, а не снаружи. На что Колетт ласково пропела:

— Шерез сьекунд. Мнье нужно прёпильесосить дёрёжки в саду.

Представь, именно это она и сделала. Воткнула вилку пылесоса в удлинитель и понеслась. Уф-ф, что тут скажешь: любовь — удел глупцов.

Короче, подхожу к ней, а она в это время, взяв в одну руку метлу, в другую — совковую лопату, сметает в кучу листву под посадками бамбука. Не успеваю я рта раскрыть, она просит меня подержать метлу, чтобы самой тем временем ссыпать листья с лопаты.

Бежит с лопатой наперевес она, сам понимаешь, в сторону садового домика, где живёт Седрик, и возвращается оттуда где-то через четверть часа. Без лопаты. Парящим шагом приближаясь ко мне прямо по клумбам, поправляя причёску и одежду. М-да, без комментариев.

— Колетт, у меня есть к вам один вопросик… — начинаю я.

— О, мадмуазелл Тони, я ни при чего! — тут же заводит знакомую песню она.

Меня аж передёргивает от мысли, сколько ещё признаний и оправданий готово вырваться из её уст.

— Дайте договорить! Я хочу знать, что с Кулхардтом.

Лицо Колетт обретает мечтательное выражение:

— О, Кюлхард! Он такой cool!

Я чуть не грохаюсь от этой смеси языков и мычу:

— Что вы хотите сказать? Вы ведь дали ему от ворот поворот!

— Прявда?

— Бог ты мой, ну конечно! Вы же только и делаете, что милуетесь с Седриком!

Мечтательность и восхищение вновь затягивают глаза Колетт густой пеленой.

— О, Седрик! Он такая серьёзная! И сильная! Он никёгдя нье улыбаться!

Молча таращусь на неё.

— Он прёстё чюдесная!

— Так с Кулхардтом-то что?! — срываюсь я на крик.

— Эта ньегодяй больше нье появляться, — пожимает плечами Колетт. — Брёсить менья на самовол сюдьбы.

— Но… — собираюсь было я навести хоть какой-то порядок в голове Колетт, однако вовремя умолкаю. Безнадёжная затея. Лучше вернуться к делу:

— Вы знаете, где сейчас находится Кулхардт?

— Mais non![25] — восклицает она.

— Он исчез! — безжалостно выпаливаю я. — Словно сквозь землю провалился!

— О, прявда? — высоко поднимает брови Колетт.

— Разумеется, — мрачно киваю я и добавляю: — И в этом виноваты вы!

Вот так! Нужно открыто заявлять преступникам, что знаешь об их злодеяниях.

— Я? — пищит она.

Киваю.

— Mais non! — решительно повторяет она. Затем кокетливо улыбается: — Но мёжет бить, моя Седрик виновата в етом. Он вьедь такая рьевнивая! — И хихикает.

Чувствую лёгкую тошноту, потому что в мою голову закрадывалась та же мысль. Стараясь сохранять спокойствие, делаю глубокий вдох и как можно более небрежным тоном уточняю:

— Чем, собственно, занимается Седрик?

— Садами!

— Я в курсе. Но чем именно он занимается?

— Я не знай.

— Он что, никогда не рассказывает о своей работе?

— Mais non! Он пёчти ништо не гёвёрить.

Разочарованно вздыхаю.

Похоже, Колетт становится меня жаль. Подумав немного, она заявляет:

— Сейчьяс он решать одну прёблему.

— Это он так сказал? — взвизгиваю я.

— Oui[26]. Он сказать: «I shall solve this problem»[27], — хихикает Колетт. — Он гёвёрить так комишно.

Благоразумно воздерживаюсь от комментарием и вновь перевожу разговор на нужную тему:

— Он сказал, о какой проблеме идёт речь?

— Non[28], — решительно мотает головой Колетт. Затем спохватывается: — О, я забить лёпата! — С этими словами она разворачивается и несётся обратно к садовому домику.

Я поднимаюсь к себе и пишу это письмо.

Берри, что делать? Меня одолевают самые невероятные подозрения. Глупость, быть того не может, или всё-таки?.. Ведь Седрик бы не стал… Но он сам сказал, что должен решить какую-то проблему, а Кулхардт как раз и есть его проблема. Или речь идёт о свиньях? Ёлки-палки, вообще ничего не понимаю.

Что делают в таких случаях?

МАКС

Р. S. Куда деваются эти детективы, когда они действительно нужны?

Р. Р. S. Мои свиньи по-прежнему и пятака не показывают!

Отправитель: БерриБлу

Получатель: ПинкМаффин

Тема сообщения: Что всё это значит?

МАКС!

Яма? Седрик? Решить проблему? Что всё это значит?

Мне становится плохо от одной мысли о том, ЧТО это может значить!

Скажи, что у меня разыгралось воображение! Пожалуйста!

Берри

Отправитель: ПинкМаффин

Получатель: БерриБлу

Тема сообщения: Приезжай немедленно!

Берри, я знаю, это прозвучит как приказ, но ты действительно должен сейчас же приехать к нам.

Седрик с Колетт ушли, и я решила обследовать ту яму для решения проблем, но не нашла её. Нет ямы. Как будто и не было никогда. Никаких тебе еловых веток, просто твёрдая земля. Ещё и сверху так ровненько присыпано!

Я даже принесла лопату, желая докопаться до правды: что (или КОГО!) хочет спрятать от нас Седрик? К сожалению, в этот миг ко мне подошла мама и с нескрываемым изумлением вопросила:

— Ксеньюшка, а что ты здесь делаешь?

У меня челюсть отвисла — раньше я никогда не встречала маму в саду. Открытый воздух — решительно не её среда обитания.

— А что здесь делаешь ты? — вопросом на вопрос отвечаю я.

— Ну, я… — начинает было она, затем обрывает себя и заявляет: — Вообще-то я первая спросила.

Хм-м. И верно ведь.

— Школьный проект! — выпаливаю я.

Шансы, что она по-быстрому от меня отстанет, велики.

— Правда? А что это за проект и почему вам нужно копаться в земле? — не сдаётся она.

Стоп-стоп. С каких пор маму волнуют мои школьные дела?

— Нам нужно… заниматься физическим трудом. Хотя бы отдалённо понять, чем живёт остальной мир.

— Ага, — кивает она.

Кажется, мама мне даже поверила, недаром же я учусь в этой дорогущей частной школе, настолько оторванной от реального мира, что для её учеников сортировка выписок по счетам уже является физическим трудом.

— Расскажи, какие ты успела сделать для себя выводы? — спрашивает она.

И откуда только такой неуместный интерес к моей жизни?

— Ну, например: за работой нагуливаешь аппетит! — осеняет меня. — Как насчёт того, чтобы вместе поесть чего-нибудь вкусного?

Мама сбита с толку, ведь я никогда по доброй воле не участвую в играх в «дочки-матери». Тем не менее она рада моему предложению.

— С удовольствием, сейчас позвоню месье Жаку, пусть приготовит для нас свои фирменные блюда.

Мы вместе возвращаемся в дом, украдкой кидая друг на друга недоверчивые взгляды.

Что мама искала в саду? И с чего вдруг стала мной интересоваться?

А, дошло: она просто хотела отвести моё внимание от того, что сама приходила в сад.

В общем, сегодня нам предстоит совместный ужин. Постараюсь выведать, что привело её к тому же месту, что и меня.

Понимаешь, к чему я, Берри? Пару-тройку часов нас не будет. Папа в командировке, а больше дома никого и нет.

Так что приходи и начинай копать, лопата по-прежнему торчит из земли, ты легко найдёшь это место. Зайдёшь внутрь, пройдёшь вдоль стены… Советую запастись бутербродами, путь твой может оказаться нескорым, участок-то большой. Там, где увидишь лопату, и начинай копать.

Удачи тебе и крепких нервов!

МАКС

Отправитель: БерриБлу

Получатель: ПинкМаффин

Тема сообщения: Ты серьёзно?

МАКС!

Ты серьёзно, что ли? Предлагаешь пробраться в ваш сад и раскопать яму Седрика, чтобы узнать, что в ней зарыто?

Не хочу! Это ведь настоящий суперстресс. Но придётся. В конце концов, речь идёт о Кулхардте!

Надеюсь, ещё напишу.

Берри

Отправитель: ПинкМаффин

Получатель: БерриБлу

Тема сообщения: Переела десерта

Эге-гей, Берри!

Привет из ресторана. Сижу тут и пишу тебе письмо из своего «мобильного офиса». Мама сейчас болтает по телефону с подругой. Судя по всему, разговор затянется надолго, потому что подруге позарез нужен совет моей мамы на тот счёт, где ей лучше пройти курс аюрведы[29] — здесь, в люксовом отеле, или на родине методики аюрведы, то бишь в Индии. Вот они и взвешивают все за и против. Я тебе сообщу, к какому выводу они придут, если вдруг ты столкнёшься с такой же проблемой.

Мы просидели в ресторане уже достаточно долго, и мне удалось выпытать у мамы, каким ветром её занесло в сад. Должна тебе сказать, для человека, который составляет каталоги туши и сортирует тени по цветам, она демонстрирует удивительное понимание и сочувствие. Маму тоже тревожит поведение Седрика. Даже она заметила, что наш сноб втихомолку рыл яму. Она, правда, полагает, что яма предназначалась для Готтхильфа и Женевьевы, ведь Седрик их открыто ненавидит, а мама отказывается выставить свиней за порог, потому что знает: я к ним привязана. Так вот, с момента пропажи свиней мама, оказывается, наблюдает за Седриком. По её мнению, он их где-то прячет. Как думаешь, такое возможно?

М-да, а ситуация-то складывается глупейшая: мы сидим в ресторане и ничего не можем поделать. Обсуди мы поведение Седрика ещё в саду, мне не пришлось бы дергать тебя: мы сами бы раскопали яму и заодно избавили себя от лишних хлопот.

— Поехали, — предлагает мама, — вернёмся домой и поищем хорошенько.

По уму мне бы следовало согласиться, но ведь я написала тебе, что мы вернёмся часа через два, а подвергать тебя опасности было бы верхом подлости. Поэтому пришлось капризным голосом заявить, что я хочу попробовать разных десертов, вот теперь сижу тут и изо всех сил стараюсь затянуть наш визит в ресторан.

Надеюсь, ты потихоньку собираешь вещи и отправляешься в обратный путь, потому что я заказала уже третий десерт и начинаю ощущать лёгкую тошноту.

Пора закругляться, мама прощается с подругой.

Чао!

МАКС

Отправитель: Кнауэр-Комиссариат 2

Получатель: ПинкМаффин

Тема сообщения: На помощь!

МАКС!

Ты должна мне помочь! Пожалуйста! Меня задержала полиция! Пришли мне адвоката, пожарную бригаду или Национальную гвардию! Сделай что-нибудь, только вызволи меня отсюда поскорее!

Берри

Отправитель: ПинкМаффин

Получатель: Кнауэр-Комиссариат 2

Тема сообщения: Ошибочка вышла!

Глубокоуважаемый комиссар Кнауэр,

Берри совершенно не опасен. Просто глуп. Вот и всё.

Прошу, отпустите его домой и в этот раз.

Матильда Антония Ксения фон Харденберг

Р. S. Берри, ты непростительный остолоп! Я тебе этого не говорила?!

Отправитель: ПинкМаффин

Получатель: БерриБлу

Тема сообщения: Повторение — мать учения

Салют, Берри!

Надеюсь, ты уже дома!

Нет, ну куда это годится: опять поймали с поличным! У тебя случайно нет на голове мигалки, которая включается каждый раз, когда ты выходишь на «спец-задание»?!

Приветы,

МАКС

Р. S. Отпишись, я хочу знать, что ты учудил на сей раз!

Отправитель: БерриБлу

Получатель: ПинкМаффин

Тема сообщения: Рай для скупердяев

Привет, МАКС!

Спасибо, спасибо, спасибо!!! На самом деле всё было не так плохо, как, возможно, это прозвучало в моём крике о помощи, однако я и сам не перестаю задаваться вопросом, почему меня всё время ловит полиция. Не исключено, что на мне лежит проклятие. Письмо комиссару ты в принципе могла бы и не писать. К моменту, когда оно пришло, ситуация уже окончательно прояснилась. Но твоё письмо всех очень развеселило — всех, кроме меня.

Рассказываю. Поначалу мой план — если то, что я делал, можно назвать планом — казался вполне жизнеспособным. Во-первых, я подумал о маскировке. По пути к вашему дому проанализировал причины того, почему мои вылазки оканчиваются провалами, и пришёл к выводу: дело во внешности. Главная проблема, как ты помнишь, — это моя причёска. Точнее, то, что вместо неё. Следовательно, если я хочу пробраться на ваш участок незамеченным, надо озаботиться выбором головного убора!

Ломаю я, значит, голому над этим вопросом, как вдруг на горизонте появляется магазин дешёвых товаров. Знаешь такие: там можно купить за один евро буквально всё, что тебе в жизни не пригодится. Название у магазинчика звучное: «Рай для скупердяев».

«Здесь точно должны торговать кепками, козырьками и прочей ерундой», — решаю я и вхожу в магазин.

— Добро пожаловать в рай для скупердяев, юный друг, — с лёгким поклоном приветствует меня невысокий мужчина. При этом веки у него трясутся, суставы рук, которые он сводит вместе, неприятно хрустят, а у меня от этого хруста волосы на затылке встают дыбам.

Мысленно призвав себя собраться, спрашиваю:

— Скажите, у вас есть кепки?

— Что?

— Кепки. Знаете, такие головные уборы, в них ещё в бейсбол играют.

— Не знаю. Но даже если бы знал, что это, всё равно не смог бы сказать, торгуем ли мы ими. Как в таком хаосе можно хоть что-то найти?

— Разве магазин принадлежит не вам?

— Мне, конечно, — подёргивание век и хруст суставов учащаются, — но что это меняет?

Я сдаюсь и сам отправляюсь на поиски. Довольно быстро мне становится ясно, что имел в виду хозяин магазина. По сравнению со здешним тарарамом Мильфинин склад кажется уютным шкафчиком на три полочки, где всё расставлено по местам.

Ты даже не представляешь, что мне удалось там нарыть. Случайно не знаешь, что делать со штопором, из которого начинает литься мелодия «Санта-Клаус к нам идёт», как только возьмёшь его в руку? И это ещё один из самых безобидных примеров того, что там можно купить за один евро. Естественно, по закону подлости никаких головных уборов я и близко не наблюдаю.

В отчаянии уже начинаю всерьёз думать о том, не нахлобучить ли на голому пакет для заморозки размера XXL, но тут меня посещает удача: целая груда шапок-ушанок! Бросаю взгляд на улицу. Светит солнце, температура выше нули. Короче, не самая подходящая погода для ношения ушанки с громадным помпоном и кучей нашивок с изображениями супермена. Но больше выбирать не из чего. Чтобы дополнить маскировку, решаю взять солнечные очки. Слепящие огоньки на их оправе меня даже не раздражают.

Плачу два евро и перед тем, как покинуть магазин, напяливаю шапку и очки.

Хозяин, на мгновение перестав дрожать и хрустеть суставами, комментирует:

— Клёвый прикид.

Поблагодарив его, я откланиваюсь.

Поскольку стёкла очков практически чёрного цвета, а в глаза мне то и дело стекают капли пота (ушанка греет на славу), дорогу я отыскиваю с некоторыми трудностями. Наконец ноги приводят меня к вашим садовым воротам.

В этот миг на плечо мне ложится чья-то тяжёлая рука.

Вот засада! Вынужден прерваться. Мама зовёт. Не иначе те бабушки, которые время от времени убегают из дома престарелых, чтобы поиграть у нас в покер, чем-то недовольны! Остальное доскажу попозже — или завтра с утра. Очень устал!

На связи!

Берри

Отправитель: ПинкМаффин

Получатель: БерриБлу

Тема сообщения: Никаких попозже

Эй, что значит «устал»? Соберись с силами и рассказывай дальше!

МАКС

Отправитель: БерриБлу

Получатель: ПинкМаффин

Тема сообщения: Берри, пенсионерка

Привет, МАКС!

Вернулся быстрее, чем рассчитывал. Какое счастье, что у нас есть Кассандра. Перед ней даже самые отъявленные игруньи в покер бессильны.

Итак, о моём задержании. Ты наверняка решила, что рука на моём плече принадлежала полицейскому. Так оно и было.

Оборачиваюсь и вижу перед собой типичное безучастное лицо седого полицейского, который, вероятно, повидал в этой жизни всё и теперь ничему не удивляется. Рядом стоит его молодой коллега и щурит на меня глаза; кажется, он сам в шоке оттого, что в его сеть наконец-то попалась крупная рыба. То есть я.

— Пожалуйста, следуйте за нами в полицейский участок! — плохо выговаривая «л», произносит он.

— Вы меня что, задерживаете? — в панике восклицаю я. Увы, такой опыт у меня уже имеется.

Седой полицейский по-отечески хлопает меня своей лапищей по плечу, и я чуть наземь не падаю.

— Просто пройдите с нами. — И снимите уже свой маскарадный костюм! — вторит его менее опытный напарник.

Седовласый бросает в его сторону быстрый взгляд:

— Никакой это не маскарадный костюм. Просто шапка-ушанка и солнечные очки. Наверно, очередной писк моды, вроде штанов афгани[30].

— Вас послала МАКС? — глупо спрашиваю я.

— Вопросы здесь задаём мы! Так что, если не пойдёте добровольно… — С этими словами молодой полицейский многозначительно позвякивает наручниками.

Седовласый закатывает глаза:

— Перестаньте, коллега. Юноша и так идёт с нами. Не правда ли?

Наша тёплая компания садится в патрульную машину и отправляется знакомым маршрутом — в участок, в кабинет комиссара Кнауэра. Знаешь, я даже слегка обрадовался новой встрече с ним. Правда, комиссар явно был слегка не в себе — или, может, просто заработался.

— Итак, вы и есть пенсионерка, у которой вырвали сумочку? — приветствует он меня, не поднимая глаз от бумаг,разложенных на письменном столе.

— Э-э-э, — выдавливаю я.

Комиссар Кнауэр смотрит на меня долю секунды, затем снова погружается в бумаги.

— Просто невероятно, в сколь раннем возрасте люди теперь уходят на пенсию.

— Нет у меня никакой сумочки! — пытаюсь я вступить в диалог.

— Нет? Тогда что же у вас украли?

— Нам поступил сигнал с улицы Филозофенвег, герр комиссар, — откашлявшись, рапортует мой седовласый провожатый.

Тут комиссар наконец-то распрямляется и впервые смотрит на меня осмысленным взглядом.

— А, снова ты? Я тебя и не узнал. Шапочка симпатичная, твой фасон.

Блин, а про ушанку-то я и забыл! Срываю позорную штуковину с головы и плюхаюсь на стул перед столом комиссара Кнауэра.

— Этот тип маскировался, когда мы поймали его, герр комиссар! — ревностно докладывает молодой полицейский.

— Я ни в чём не виноват, герр комиссар! Честное слово!

— Да-да, охотно верю. Придумай уже что-нибудь поновее. Рассказывай, каким ветром тебя опять занесло в этот дом, да ещё в столь экстравагантном наряде?

Ситуация складывается явно не в мою пользу, и я решаю пойти на крайние меры: попросить о помощи тебя.

— Разрешите отправить письмо с вашего компьютера? — спрашиваю комиссара.

— Кому?

— Маме, — в отчаянии вру я.

— Чтобы не беспокоилась.

— Пожалуйста, — уступает место за компьютером комиссар.

Быстро-быстро строчу сообщение, изо всех сил стараясь скрыть от комиссара, о чём и, самое главное, кому я пишу.

Комиссар устремляет взгляд на своего седовласого коллегу.

— Как звали даму, заявившую о краже сумочки?

Тот неуверенно отвечает:

— Че… или Ке… Не помню, надо уточнить. — И с этими словами делает разворот на сто восемьдесят градусов и покидает кабинет. Молодой плетётся следом.

Мы остаёмся с комиссаром вдвоём. Благоприятный момент.

Я вновь усаживаюсь на стул посетителя, наклоняюсь к комиссару и шепчу:

— Седрик — крайне подозрительный тип. Он вырыл яму. А Кулхардт исчез. Точь-в-точь как свиньи! Очень может быть, что ошейники влияют на поведение свиней. Понимаете, именно Кулхардт посоветовал мне внимательно присмотреться к ним.

Проницательный взгляд комиссара словно приклеился к моему лицу. Помолчав немного, он говорит:

— Интересные очки. На батарейке работают?

Резко срываю очки, и свет настольной лампы слепит мне глаза.

Тут как раз возвращаются мои захватчики.

— Имя звонившей дамы — фрау Шаберманн. Но она сказала, что из соображений толерантности[31] к деклассированным личностям отзывает своё заявление.

— Деклассированным? Это она про меня, что ли? — жалобно пищу я, отчаянно моргая, чтобы начать уже нормально видеть при ярком свете. Надо думать, при этом мои веки трясутся ещё чаще, чем у типа из «Рая для скупердяев».

— Фрау Шаберманн увидела молодого человека и решила, что он собрался устроить демонстрацию. Вот она и позвонила. Сумочка была только предлогом.

Комиссар Кнауэр громко вздыхает:

— И почему теперь она отзывает заявление?

Седой пожимает плечами:

— Насколько я понял, на днях её навещал племянник. Так вот, он был одет точно так же, как и наш друг. Вспомнив об этом, она решила, что заявлять в полицию на человека, чей внешний вид кажется тебе подозрительным, — не дело.

— Да уж, — говорю я ей, — молодёжь в этих своих мешковатых штанах — та ещё публика, с ними надо держать ухо востро.

— Подождите! — возмущаюсь я. — Вы что, задержали меня из-за одежды?

— Мы вообще-то тебя не задерживали, всего лишь… Смотри-ка, а вот и ответ на твоё письмо.

И комиссар вслух зачитывает твой ответ.

Тут всех разбирает смех — всех, кроме меня, сама понимаешь. Тем не менее — ещё раз большое тебе спасибо!

Жаль, что мне так и не удалось заняться загадочной ямой в вашем саду. Но я не сдамся, МАКС. Ни за какие финики! Мы во что бы то ни стало разыщем Кулхардта! И свиней в придачу!

Пойду уже спать, а то с ног валюсь от усталости.

Отправитель: ПинкМаффин

Получатель: БерриБлу

Тема сообщения: Сожалею

Дражайший Берри,

что касается ямы в нашем саду…

Мне немного не по себе. Суждения мои оказались несколько опрометчивыми. Короче, я от всей души сожалею, что сдёрнула тебя с места и погнала в наш сад, а тебе пришлось опять пережить несколько неприятных минут в участке. Что до идеи с переодеванием — я считаю, это просто супер! По-моему, твоё мастерство в сфере камуфляжа неуклонно растёт. Честное слово. Впрочем, всё это уже дело прошлое, перейду к свежим новостям.

Как только мы вернулись из ресторана, мама тут же вызвала Седрика на ковёр и потребовала сознаться, что он спрятал в яме. Я тоже не осталась и стороне и начала ругать его последними словами, угрожать штрафами и тюрьмой. Но скорее всего Седрика нельзя будет привлечь к ответственности за содеянное, ибо выкопанная им яма предназначалась для моих сорняков. Моих сорняков, которые я хотела спасти. Садовническое сердце Седрика просто не вынесло такого унижения, как пересадка сорняков. Поэтому он решил побросать все сорняки в яму, залить сверху уничтожителем для сорняков и покончить с ними. Вот и всё.

Просто отлично.

Седрик был очень рассержен на меня за оскорбления и потребовал satisfaction[32]. Нет-нет, мне не придётся сражаться с ним на дуэли в предрассветных сумерках, он всего лишь хочет, чтобы я перед ним извинилась. Письменно! Не садовник, а садист настоящий.

Как бы то ни было, а свиньи мои продолжают блистать своим отсутствием. Я очень несчастна. Сейчас подготовлю объявления и плакаты, потом расклею их по всему кварталу.

Хочу, чтобы свиньи снова жили в нашем доме!

Приветы,

МАКС

Р. S. Повторюсь: мне искренне жаль, что твой поход снова закончился приводом в участок. Скажи, тебе не положена скидка, раз уж ты теперь там постоянный клиент?!

Отправитель: ПинкМаффин

Получатель: БерриБлу

Тема сообщения: Метание жемчуга перед свиньями

Берри, очуметь! Я сделала сенсационную находку и теперь знаю ВСЁ! Впрочем, расскажу по порядку. Приходит ко мне мама и спрашивает:

— Ксеньюшка, не помнишь, я вчера надевала в ресторан своё жемчужное колье от Тиффани?[33]

— Не помню, мам, — отвечаю я, делая в голове зарубку: раз даже такой простой вопрос ставит меня в тупик, то в детективы идти не стоит.

— Ах, — вздыхает она, — тогда придётся звонить Жаку.

Сказано — сделано. Жак, владелец ресторана, докладывает маме: вчера вечером она была обворожительна в костюме от Шанель, туфли от Гуччи прекрасно дополнили ансамбль, шейный платок от Гермес[34] был просто воплощением мечты, не говоря уже о сумочке, тоже от Гермес, — любит он сумочки этой марки.

Мама польщённо улыбается, а я невольно задаюсь вопросом, что делает Жак, чтобы иметь такую зрительную память…

— О, благодарю, Жак! — с придыханием произносит мама и уже собирается положить трубку, когда я раздражённо напоминаю ей о жемчужном колье.

— А, да, Жак, — встряхивает она головой, — на мне было жемчужное колье от Тиффани?

Жак отрицает, хотя и припоминает два кольца от Картье[35], часы от Картье и жемчужные серьги, дизайнера которых он не смог вычислить, что его очень огорчило.

— А на шее ничего не было?

— Нет, мадам, ничего. Кстати, знаете, у «Булгари»[36] есть очень симпатичные вещи. Массивное золото в сочетании с…

— Спасибо большое, Жак, — перебивает его мама и кладёт трубку. — Что ж, придётся просить Колетт заняться поисками колье, — вздыхает она. — Я помню, что надела его после обеда, а потом — как провал в памяти. Видимо, где-то обронила. Скорее всего застёжка оказалась неисправной, надо было сразу вернуть колье в магазин.

— Мам! Не надо Колетт, я сама поищу!

Посылать Колетт на поиск дорогого колье было бы верхом идиотизма. Одно из двух: то ли колье уже у Колетт, то ли попадёт к ней чуть позже, когда она примется его искать и найдёт.

— Ксеньюшка, сокровище моё, тебе не о чем беспокоиться, я всё равно куплю новое колье. Где у нас каталог «Тиффани»?

— Подозреваю, что у Колетт.

Крепко призадумавшись, я вспоминаю важную вещь: вчера мы с мамой встретились в саду, так? Может, стоит на время стать детективом и хорошенько прочесать сад, вдруг что и найдётся. Учитывая протяжённость нашего сада, это мероприятие можно смело назвать поисковой экспедицией. Так что разумно будет запастись едой и пресной водой.

Если вкратце, то колье я так и не нашла. НО: в районе японского павильона до моих ушей донёсся хрюкающий шёпот. Подкрадываюсь ближе и напряжённо вслушиваюсь. И вправду — хрюкающий шёпот. Ничего не видно. Тогда я решаю продраться к павильону сквозь заросли бамбука.

Хрюкошёпот в ту же секунду смолкает, но я продолжаю двигаться в том направлении, откуда раздавался звук. Вскоре моему взору предстаёт импровизированная бамбуковая хижина. Два ряда бамбуковых стеблей смотрят друг на друга и соединяются сверху, образуя крышу. Вполне себе такое жилище аборигенов. Ну, знаешь, типа типии[37]. Правда, рассчитанное не на человеческий рост.

Наклоняюсь, чтобы разглядеть этот шедевр архитектуры, и натыкаюсь на Готтхильфа. Тут же подплывает Женевьева, устремляя на меня взор своих ясных глаз. ДА! Берри, невероятно, но свиньи снова здесь!!! Получается, они никуда и не исчезали, если уж на то пошло.

Мы сердечно приветствуем друг друга, и я не могу не заметить, что выглядят свиньи несколько истощёнными, словно уже много недель подряд им приходится выживать в условиях дикой природы. Впрочем, похоже, я не так и далека от истины. Знаешь, складывается ощущение, что свиньи приняли участие и экстремальном тренинге, в ходе которого их научили строить хижины из природных материалов. Заползаю в их укрытие и вижу, что мои потеряшки очень даже неплохо устроились. И вдруг замираю от страха.

Из-под пары стеблей бамбука торчит уголок какой-то картины. Представь, это наш Пикассо!

Просто шикарно: построили себе завалящую лачужку, но для украшения интерьера выбрали работу всемирно известного художника. Вот снобы!

Точно ошпаренная, я несусь к дому и констатирую: Пикассо нет! Что же это такое, в самом деле, — со стены исчезла картина, стоящая бешеных денег, а никто и глазом не моргнул? Думаю, надо предложить месье Жаку поселиться у нас, глядишь, имущество сохраннее будет.

Ну-ка, ну-ка, а что там у нас с сигнализацией? Картина Пикассо была оснащена отдельной системой. Не могли же свиньи взять да и отключить хитроумную электронику?!

Снова несусь к ним. Как раз вовремя, потому что эти таинственные создания приступили к акции «Замети следы». Зажав в зубах противоположные углы рамы, они без шума и пыли уносят картину из своей бамбуковой хижины.

— А ну, стоять! — кричу я и конфискую полотно.

Вид у свиней слегка сконфуженный. Опускаюсь на землю рядом с ними и начинаю размышлять.

Эта история кажется весьма абсурдной, правда? Не могут же наши свиньи оказаться ворами-рецидивистами, которым во что бы то ни стало надо умыкнуть Пикассо. В общем, таращусь я на них и внезапно вспоминаю твою просьбу рассмотреть их ошейники.

И вот он, момент истины: на внутренней стороне каждого ошейника расположен выключатель с часовым механизмом, или как там это называют. Если верить детективным фильмам, такие штуки ставят на бомбы замедленного действия. Представь, на ошейниках Готтхильфа и Женевьевы тоже установлены часы с обратным отсчётом времени. Судя по всему, нам осталось ещё ровно 37 часов, то есть до 23:45 завтрашнего дня. Тогда что-то и произойдёт.

ТОЛЬКО ВОТ ЧТО?

Как считаешь, может, свиньи — это живые бомбы, которые должны взлететь на воздух? Или я просто смотрю слишком много детективов и у свиней самые обычные часы, вроде наших наручных, только нашейные?

МАКС

Р. S. Хм, пожалуй, в начале письма я слегка преувеличила, когда написала, что теперь знаю ВСЁ! На самом же деле я не знаю решительно НИЧЕГО!

Р. Р. S. Ответь как можно скорее! И пришли нам «Клёцек валькирии»! После стольких дней на голодном пайке Готтхильф и Женевьева будут очень рады вкусить изысканной пищи.

Р. Р. Р. S. Решила, пусть свиньи продолжают жить в своей бамбуковой хижине. Согласись, очень удобное и хитро придуманное убежище.

Отправитель: БерриБлу

Получатель: ПинкМаффин

Тема сообщения: Свиные бомбы?

МАКС!

Не передать словами, как я рад, что Готтхильф и Женевьева снова нашлись! Но вот этот выключатель с часовым механизмом?! Неужто они носят такие штуки на шеях? С ума сойти! Видимо, Мильфина была права. Кулхардт точно ездил на фабрику по производству ошейников из-за свиней! Но с какого перепуга свиньи украли эту глупую картину и перетащили её в своё укрытие? И неужели они действительно сами соорудили хижину?

Эх, ну почему Кулхардта нет, когда он так нужен! Я созвонился с Мильфиной, но не услышал от неё никаких обнадёживающих вестей.

Ты пишешь, что отсчёт времени заканчивается завтра без четверти полночь. Что же должно случиться в этот миг? Вдруг готовится какая-нибудь диверсия? Ой, а твоё предположение, что Готтхильф и Женевьева — живые бомбы… Брр, страшно даже представить. Знаешь, я специально достал из стопки прочитанных газет все номера за прошлую неделю и внимательно пересмотрел их. Хотел разобраться, не приезжает ли в наш город какое-нибудь высокопоставленное лицо вроде президента или короля. Нет, никого. В ближайшие дни не ожидается ничего особенного, кроме пары концертов, турнира по настольному теннису, музейного мероприятия твоей бабушки и ежегодного съезда садоводов-любителей.

Спущусь-ка я в кафе. Наши бабушки наверняка знают больше, чем пишет пресса. Глядишь, что-нибудь полезное выведаю. Разумеется, как бы невзначай!

Берри

Р. S. Да, скоро жди гонца с «Клёцками валькирии» для изголодавшихся Готтхильфа и Женевьевы: наш Чарли уже оседлал свой мопед и выдвигается к вам. Помнишь его: тип с плоским носом, расплющенным во время занятий боксом, и уровнем IQ[38] чуть выше комнатной температуры.

Отправитель: БерриБлу

Получатель: ПинкМаффин

Тема сообщения: Карате и вставная челюсть бабули Чибульски

Привет, МАКС!

Временами мне самому трудно поверить в то, что в нашем кафе творятся такие дела. Помнишь, я тебе уже говорил, что моего папу крайне трудно выманить из его любимой пекарни. Стоит ему по неосторожности забрести в кафе, тут же случается что-нибудь из ряда вон выходящее. Вот и сегодняшний случай не стал исключением из правил.

— Твой отец опять дал нам всем прикурить, — шепчет мама, когда я вхожу в кафе.

Мне сразу становится понятно, о чём она.

— Так, и что произошло на этот раз? — спрашиваю я без лишних эмоций.

— Хлеб.

— Что?

— Он нашёл старую буханку хлеба. Видимо, закатилась под прилавок, и никто её не замечал, пока не пришёл твой отец. Заглянул под прилавок, а там хлеб лежит. Сама не пойму, как такое могло произойти!

Словно в доказательство, она суёт мне под нос буханку хлеба. Твёрже камня. Я уже собираюсь предложить дать нагоняй нашей уборщице, как вдруг мимо пробегает Кассандра. Приступаю к допросу:

— Извините, вы не в курсе, ожидается ли в ближайшие дни какое-нибудь грандиозное событие? Допустим, государственный визит?

Кассандра бросает на меня быстрый вопросительный взгляд.

— Послезавтра? — уточняет она. — У меня будет тренировка по карате.

— По карате?

— Ну да! — смеётся она. — Научить тебя паре приёмчиков?

— В смысле?

Кассандра берёт у мамы из рук чёрствый хлеб.

— Пойдём в кухню.

Я настолько оторопел, что без звука следую за ней. Заходим в кухню, и она протягивает мне буханку.

— Держи крепко обеими руками. Руки вытяни вперёд.

Я уже понимаю, к чему она клонит, но возражать не осмеливаюсь. «Лучше хлеб, чем я», — проносится у меня в голове.

Картина маслом: стою посреди кухни нашего кафе, вцепившись обеими руками в буханку и изо всех сил стараясь не дрожать. Кассандра становится передо мной и разувается.

— Зачем вы снимаете…

— Спокойно, Берри. Мне нужно сосредоточиться.

Кассандра пристально смотрит на хлеб, а я на неё. Секунды тянутся, будто часы. Вдруг Кассандра издаёт первобытный гортанный крик, и мимо моего лица со свистом проносится её ступня. Успеваю заметить, что ногти на ноге покрыты красным лаком. Раздаётся страшный треск, меня отбрасывает к стене. В прыжке я чудом удерживаю на полке стаканы (которых у нас и так раз, два и обчёлся), едва не посыпавшиеся на пол.

Перевожу взгляд на свои руки. В каждой я держу ровно половину буханки. Честное слово, МАКС. Хлеб был настолько чёрствый, что я, думаю, не смог бы отделить от него кусок даже с помощью молотка и долота. А Кассандра просто взяла и ногой разбила его напополам!

С чувством выполненного долга она вновь обувается, поправляет передник и говорит:

— Чёрный пояс, Берри.

— Да я бы вам и так поверил! — лепечу я и, выходя из кухни, протягиваю маме обе половинки буханки.

— Берри, как ты это сделал? — изумляется она. — У нас ведь нет хлеборезки!

Решаю пока воздержаться от объяснений и направляюсь в зал к нашим бабушкам-завсегдатушкам. Приходится повторить вопрос пару-тройку раз, прежде чем они понимают, чего я от них хочу.

Увы, результат неутешителен. Единственное важное событие, которое приходит им на ум, связано с бабулей Чибульски. Послезавтра она наконец-то обзаведётся новой вставной челюстью взамен той, которую потеряла три недели назад. Радости бабули-Чибули нет предела, ведь теперь ей не придётся есть протёртые кашки и супы. В общем, ничего стоящего я так и не разузнал. Не думаю, что кто-нибудь планирует совершить диверсию во время Кассандриной тренировки по карате или напасть на бабулю Чибульски, вооружённую новой челюстью.

Надо подумать, как ещё можно подобраться к разгадке феномена этих ошейников с часовыми механизмами. У тебя есть идеи?

Если что-нибудь придумаю, сразу же напишу.

Берри

Отправитель: ПинкМаффин

Получатель: БерриБлу

Тема сообщения: Чарли — уникальный экземпляр

Нет, Берри, у меня тоже никаких идей, иначе бы я тебя не спрашивала. Будь добр, изучи вопрос, для чего вообще применяют часы с обратным отсчётом.

Здорово, что Готтхильф и Женевьева нашлись. Накормила их «Клёцками валькирии» до отвала. Спасибо тебе, что прислал Чарли с таким большим пакетом клёцек. Он, кстати, упорно отказывался брать деньги. Очень мило с твоей стороны, надеюсь, ты не получишь нагоняя за то, что скармливаешь ваше фирменное блюдо свиньям!

Слушай, а какое зрение у Чарли? Ему, часом, не нужно носить очки? Понимаешь, когда он привёз «Клёцки валькирии» и зашёл в дом, то в первую же секунду прямо приклеился глазами к мраморной статуе богини Венеры в человеческий рост, что стоит у нас в холле. Всё то время, пока Колетт разговаривала с ним, Чарли не сводил глаз со статуи. То ли он единственный мужчина, имеющий иммунитет против чар Колетт, то ли дело заключалось в том, что Венера была обнажённой, а Колетт — одетой. В любом случае Колетт очень разозлилась и даже выругалась. Для неё оказалось в новинку, что какой-то мужлан её проигнорировал.

Переспроси, пожалуйста, Чарли. Если ему действительно не понравилась Колетт, то надо занести его в Красную книгу как редкий охраняемый экземпляр.

Приветы,

МАКС

Отправитель: БерриБлу

Получатель: ПинкМаффин

Тема сообщения: Увози свиней!

МАКС, тебе нужно непременно увезти свиней! Как можно дальше! Пожалуйста! А затем сама укройся в безопасном месте!

Как ты, вероятно, заметила, я слегка нервничаю. Дело в том, что прошедшей ночью я не сомкнул глаз. Накануне взял в прокате несколько DVD-дисков с криминальными фильмами. Во многих из них супер-агентам удаётся вовремя обнаружить бомбы замедленного действия, обезвредить их и спасти человечество. Вот я и решил взять их опыт на вооружение.

Посмотрев добрую дюжину фильмов в режиме ускоренной прокрутки, я не мог уснуть. Понимаешь, когда видишь столько жестокостей подряд, восприятие мира изменяется не в лучшую сторону. Фильмы вроде «Страданий любви и стране лагун» начинают казаться воплощением совершенства. А это о чём-нибудь да говорит. Поверь на слово!

В общем, теперь я страшно боюсь, что свиньи могут взорваться. Сделай одолжение, МАКС. Увези Готтхильфа и Женевьеву как можно дальше от себя!

Пожалуйста!!!

Берри

Р. S. Кстати, твоя оценка Чарли верна: он не только тугодум, но и слеп как крот. Очки он носит, только когда едет куда-нибудь на своём мопеде. Видимо, считает, что очки делают его менее привлекательным. Да-да, Чарли крайне озабочен своей внешностью. Ты обратила внимание, сколь искусно он укладывает свои последние двенадцать волос на голове?

Вернувшись от вас, он тут же отвёл меня в сторонку на разговор.

— Парень, — зашептал Чарли, — если тебе ещё нужно будет доставить что-нибудь в дом этих Харденбергов, только свистни. В любое время, в любую погоду. Я поеду!

— Почему? — спрашиваю я. — Вам дали хорошие чаевые?

— Не-а. Но у них там живёт голам француженка. Просто уму непостижимо, сколько всего могут позволить себе эти богачи. Я вот тоже хотел съездить в Париж, но моя жена…

— Да, хорошо, понял, — прерываю я. — Как только поступит заказ — сразу сообщу вам.

— Спасибо, парень!

Хорошо, что к моменту нашего разговора я успел прочесть твоё последнее письмо, иначе забеспокоился бы ещё сильнее!

Отправитель: ПинкМаффин

Получатель: БерриБлу

Тема сообщения: Да ни за что!

Что эта ещё за идея?! Сначала мы спасаем свиней, заботимся о них, подозреваем в их пропаже английских садовников и невиновных бассетов, а теперь должны гнать их в шею, потому что на них висят ошейники с часами? Не-е, забудь.

Приветы,

МАКС

Отправитель: БерриБлу

Получатель: ПинкМаффин

Тема сообщения: Да как ты не понимаешь!

МАКС!

Пожалуйста! Такими вещами не шутят! Я серьёзно! Спасайся!

Берри

Отправитель: ПинкМаффин

Получатель: БерриБлу

Тема сообщения: Ужасно милая семья

Любезный Берри!

Спасибо за заботу, но ситуация не кажется мне настолько драматической. С какой стати кому-то превращать свиней в бомбы?! Но раз уж ты волнуешься, в час икс я, так и быть, не стану кормить их «Клёцками валькирии» или рассказывать сказку на ночь.

Что я действительно считаю опасным занятием, так это семейные посиделки в ресторанах. В общем, на случай если моя бабушка вдруг пригласит тебя в какое-нибудь фешенебельное заведение, запомни несколько правил:

1. Обязательно выучи язык той страны, чью кухню предлагает соответствующий ресторан. (Остаётся только надеяться, что вы пойдёте не в китайский, не в корейский и не в тайский ресторан. Языки этих стран действительно сложны, поверь, я пробовала их выучить.)

2. Составь для себя представление о текущей политической ситуации в этой стране.

3. Что ещё важнее — о её истории и, само собой, литературе и культуре, а иначе как ты сможешь насладиться блюдами её кухни?

4. Никогда не делай заказ сам (даже если ты, см. пункт 1, прошёл экспресс-курс нужного языка и теперь бегло говоришь на нём) — предоставь эту почётную миссию моей бабушке.

Что ещё: желаю хорошо провести время и приятного аппетита!

Рекомендации навеяны вчерашним семейным мероприятием. Папа вернулся из командировки, и бабушка пригласила нас на ужин в La Panetière[39] (если ты не в курсе, это дорогущее заведение за городом, скромно именующее себя рестораном для истинных гурманов).

Ужин мог бы пройти вполне мило, ведь я нормально говорю по-французски, помню основные события Французской революции, знакома с произведениями Виктора Гюго, Гюстава Флобера, Александра Дюма, Жана-Поля Сартра (который, кстати говоря, был внучатым племянником Альберта Швейцера, ты знал об этом?) и Альбера Камю[40]. Тем не менее гармония не задалась.

Как только нас подвели к столику, бабушка легко коснулась маминой руки и сказала:

— Дорогая, скажи, пожалуйста, моему сыну, чтобы он сменил выражение лица на более расслабленное. Такое ощущение, что его пригласили не на ужин, а на заседание суда, где ему должны вынести смертный приговор.

Ага, стало быть, на этот раз мишенью должен стать папа. Посмотрим, что будет дальше: вообще-то папа всегда ведёт себя подчёркнуто вежливо, об его невозмутимость бабушка сломала уже не один зуб своего ехидного красноречия.

Бросив взгляд на меню, папа тут же сделал заказ.

Брови бабушки высоко поднялись, а рот произнёс:

— Напомни, как звучит правило?

Прежде чем папа успел нахохлиться, я бойко затараторила:

— Заказ делают не гости, а тот, кто их пригласил. На званом ужине ни один гость не вправе диктовать свои предпочтения. Как раз сейчас у нас и есть званый ужин. Кто платит, тот и заказывает.

Я умоляюще взглянула на отца, он сдался и сдержанно пробормотал:

— Да, разумеется.

Заказ, сам понимаешь, бабушка сделала на беглом французском. Старший официант французом не был и отвечал ей на ломаном французском, но бабушка не стала поднимать по этому поводу бучу. (Думаю, поскольку бабушка часто посещает этот ресторан, его персонал уже осведомлён о её капризах и регулярно ходит на языковые курсы при Народном университете[41].)

Не успели мы как следует распробовать принесённые блюда, а бабушка уже начала допрос:

— Что ж, предлагаю обратиться к бессмертным творениям французской литературы. Что мы сейчас читаем?

— «Мы» — в смысле, «мы, наше величество»? — с иронией в голосе уточнил папа.

— По твоей рекомендации — «Последний шанс»[42] Жана-Поля Сартра, — тут же вклинилась я, стараясь сохранить мир за столом. Особое ударение я сделала на слове «рекомендация», хотя, честно признаться, это был самый настоящий приказ.

Бабушка кивнула:

— Прелестно, дитя моё. — Затем повернулась к маме: — А ты, милая?

Мама просияла и с воодушевлением рассказала о злоключениях героини нового китчевого романа «Пойманные в сети любви».

Завидев ужас в бабушкиных глазах, мама тут же уточнила:

— Действие разворачивается во Франции!

— Ну да, ну да, — с кислой миной покивала бабушка.

Моя красавица мать с некоторым раздражением оглядела нас, на мгновение задумалась и просияла:

— Ой, как я могла забыть! Ведь Кристиан Диор и Коко Шанель — французы!

Нечего говорить, в мире моды и косметики мама ориентируется преотлично. Что, разумеется, отнюдь не прибавляет ей очков в бабушкином рейтинге — как раз наоборот. Наша «принимающая сторона» помолчала несколько секунд, словно погрузившись в молитву. Затем она вновь устремила взгляд в потолок, сделала важное лицо и произнесла речь:

— Как вы уже, безусловно, знаете из региональных и межрегиональных печатных изданий, грядёт важный для семейства фон Харденбергов день, когда в рамках торжественной церемонии моё последнее приобретение будет передано миру искусства. Речь идёт о полотне кисти Пикассо. Сейчас оно находится в вашем доме, завтра я заеду за ним и перевезу и Музей искусств. Церемония состоится послезавтра, ровно в одиннадцать часов утра. Это будет закрытое мероприятие, вход только для избранных личностей. Все вы, разумеется, тоже приглашены, явка обязательна. — С некоторым сочувствием на лице она кивнула в мамину сторону: — Надеюсь, имя Пикассо тебе что-нибудь говорит.

Мама просияла:

— Ну конечно! Палома Пикассо![43] Она разработала собственную коллекцию украшений для «Тиффани»!

Бабушка громко вздохнула, а я поскорее затараторила:

— Её дедушка Пабло считается основателем кубизма. Одна из самых знаменитых его работ в стиле кубизма — картина Les Demoiselles d'Avignon, то есть «Авиньонские девицы»[44], написанная в 1907 году.

— Очень хорошо, Матильда, — просияла бабушка. — Тебе будет интересно узнать, что недавно обнаружили новую, ранее неизвестную работу Пикассо — Les cochons d'Avignon. Она была найдена год назад и однозначно признаётся работой Пикассо. Мне посчастливилось приобрести это произведение искусства, и теперь я планирую передать его обществу. Подобным картинам место в музеях, где их сможет лицезреть каждый, а не на стенах чьих-то гостиных. Презентация картины в торжественной обстановке состоится послезавтра, как я уже упомянула. В общем, я полагаю, вы по достоинству оцените оказанную вам честь.

Мама, похоже, не на шутку растрогалась:

— О да. А сам художник тоже будет присутствовать?

Бабушка вздрогнула:

— Что ты имеешь в виду?

— Ну, Пикассо. Он тоже приедет?

Полными ярости глазами бабушка посмотрела на папу:

— Почему ты меня не послушался? Я ведь еще двадцать лет назад предсказывала, что ничего хорошего из этого не выйдет.

Ой, люди добрые! Надо пригнуть голову, чтобы не попасть под перекрёстный огонь.

— О чём ты говоришь? — поинтересовалась мама.

Бабушка, силясь сдержать стон, вновь обратилась к папе:

— Именно об этом я и говорю.

Папа резко выпрямился и с тем же, что и у бабушки, выражением ледяного презрения на лице процедил:

— Считаю, говорить тут не о чем. — Он швырнул свою салфетку на стол. — Глубоко сожалею, но я только что вспомнил, что мне нужно на важную деловую встречу.

— Когда? — спросила мама.

— Прямо сейчас, — с любовью улыбнулся ей он.

— Неужели, дорогой? — удивилась мама. — Как некстати!

Бабушка с триумфальным выражением лица ждала папиной реакции.

Он всё так же смотрел на маму.

— И я был бы рад, милая, если бы ты пошла на эту встречу со мной.

— Правда? — просияла мама. Затем её взгляд упал на бабушку: — Но не можем же мы оставить твою маму здесь совсем одну.

— Полагаю, ей не привыкать, — лаконично отвечал отец. — Тони, а ты?

Я умоляюще взглянула на него:

— Очень есть хочется, я останусь.

Мама кивнула мне:

— Хорошая идея. Побудь с бабушкой, Ксенчик. Возможно, встреча твоего отца не очень затянется, тогда мы вернёмся и заберём тебя.

— Думаю, она как раз затянется, — вздыхаю я. — Но в конце концов, меня может отвезти домой бабушкин шофёр.

Как только родители ушли, бабушка принялась на чём свет стоит костить маму.

Я не произнесла ни слова, пока она говорила. Когда она наконец сделала паузу, чтобы перевести дыхание, я заглянула ей в глаза и спросила:

— Скажи, ты меня любишь?

Она чуть не подавилась. Во-первых, потому, что в нашей семье не принято задавать такие вопросы, во-вторых, потому, что знала, к чему я клоню.

— Я не люблю, когда люди вступают в неравные браки, Матильда, — выкрутилась она.

— История свидетельствует, что свежая кровь никогда не вредит семье, а, наоборот, предотвращает её деградацию, — вежливо возразила я.

Бабушка начала задыхаться.

— Полагаю, благодаря твоей матери свежей крови нашей семье хватит минимум на ближайшие три поколения.

Такая вот история с картинками. Не семейка, а минное поле: того и гляди, кто-нибудь наступит на мину, и всё полетит вверх тормашками.

Сам видишь, человека, выросшего в подобной семье, не могут вывести из равновесия какие-то свиньи с бомбами замедленного действия на шеях. К тому же не исключено, что мы всё усложняем и эти часы совершенно безвредны. Вдруг они работают по принципу таймера для варки яиц? Глядишь, к назначенному времени свиньи как раз будут готовы. Не-е, забудь, глупая шутка.

Да и потом, время пока есть. Что бы нас ни ожидало, произойдёт оно не раньше, чем завтра в 23:45.

Думаю, в это время надо держать наших свиней под особенно пристальным контролем. Как считаешь?

Я бы с радостью предложила тебе прийти к нам, но, если честно, побаиваюсь, что тебя опять арестуют, ха-ха.

Так что будь здоров и до скорого!

МАКС

Отправитель: БерриБлу

Получатель: ПинкМаффин

Тема сообщения: Колбаска с карри в компании бабушки

МАКС, боже правый!

Мне всё равно, кто и кому там приходится внучатым племянником и на каком языке мне нужно разговаривать, если придётся отведать колбасок с карри в компании твоей бабушки! Не понимаю, почему ты так спокойна! Свиные часы тикают! Время бежит! И кто знает, что произойдёт завтра без четверти двенадцать!

Ты всерьёз считаешь, что мы должны проследить за свиньями в час икс? По-твоему, это не опасно?

Берри

Отправитель: ПинкМаффин

Получатель: БерриБлу

Тема сообщения: Посмотри, как переводится cochon!

Честно, Берри, сделай это. Найди французский словарь и посмотри, что означает слово cochon. Пока не посмотришь — дальше не читай.

Ну, посмотрел?

Ладно, рассказываю. «Свинья». Да-да. Cochon означает «свинья». Припоминаешь, где слышал это французское словечко? Нет? Тогда перечитай моё предыдущее письмо.

Ну?

Название вновь найденной картины Пикассо — Les cochons d'Avignon, то есть «Авиньонские свиньи».

Ага!

Эта мысль озарила меня, когда Колетт кормила наших свиней (и себя) «Клёцками валькирии». Ещё раз спасибо за доставку — Колетт, кстати, продолжает пребывать в шоке оттого, что Чарли не клюнул на её мастерски закинутую удочку.

Сегодня она спросила мою маму:

— Мошет бить, мнье пора што-то сделай с моя голова? — При этом Колетт тянула себя за волосы то вправо-влево, то вверх-вниз и выжидающе смотрела на маму.

— Почему вы так решили, Колетт? — ответила мама вопросом на вопрос.

Бросив на неё взгляд, полный бесконечной печали, та прошелестела:

— Я есть потеряй моя влияние на мющина!

— Ох! — растрогалась мама. Затем добавила; — Я пришлю к вам Ахмеда.

— Mais non! — взвыла Колетт. — Ахмьет нье любляй женщина, он любляй одни мющина.

— Чтобы он сделал нам новую причёску! — уточнила мама чуть раздражённо.

— О, — улыбка осветила лицо Колетт. — Ви пряви, мадам, ми не долшна столь бистро сдавался. Ми будет испытать новой причёска.

Мама кивнула.

Но услуг Ахмеда Колетт показалось недостаточно.

— И вёзмёжно, новая платье парижского кутюрье?

— О чём вы, Колетт?

— О, нишево особенная, што всегдя носять мадамы, Диор, Шанель или германская мющина с косой, как у Моцарта…

— Лагерфельд[45], — уточнила мама.

— О, бёльшая спясиба, мадам, если ви предлагай Лагерфельд, я взять Лагерфельд. У вас исклюшительная вкюс, — сделала книксен Колетт и удалилась.

М-да, вот что происходит, когда работников в дом подбирают по внешности, а не по трудолюбию или характеру.

Короче, к чему я всё это? Во время кормления свиней Колетт не переставала сюсюкать: «Mes petits cochons»[46].

Cochons!

И тут я вспомнила, как называется картина Пикассо, а также то, что свиньи неоднократно утаскивали нашего Пикассо к себе.

Теперь я хочу задать тебе вопрос: какова максимальная продолжительность жизни свиней?

Что, если у нас в саду живут авиньонские свиньи? Свиньи Пикассо?

Может, именно этим и объясняется безумное увлечение Готтхильфа и Женевьевы нашим Пикассо?

Приветы,

МАКС

Р. S. Вот ещё вариант: а вдруг кто-то из нашей парочки — это реинкарнация[47] Пикассо? Вспомни того же Липински. Попробуй спросить у него, вдруг что и узнаешь.

Р. Р. S. Честно, Берри, я не верю, что свиньи на самом деле опасны.

Отправитель: БерриБлу

Получатель: ПинкМаффин

Тема сообщения:???

Свиньи? Пикассо? Какое отношение к картине имеют Готтхильф и Женевьева? Хочешь сказать, Пикассо нарисовал именно их? Я уже созвонился с Липински и спросил его, возможно ли, по его мнению, что одна из твоих свиней — реинкарнация Пикассо. Но он ответил чётко и однозначно:

— Нёфф!

Тогда кто (или что) они такие? Ничего не понимаю!

Берри

Отправитель: ПинкМаффин

Получатель: БерриБлу

Тема сообщения: Вот я бестолочь!

Берри! О, мой бог, всё решительно не так! Дело и впрямь серьёзное. Кулхардт был прав, и ты должен его отыскать! Немедленно!

Я не знаю, что нам делать!

А, ну да, надо сначала объяснить тебе, что к чему. Так слушай: свиньи — никакие не свиньи, а ПОХИТИТЕЛИ ПРОИЗВЕДЕНИЙ ИСКУССТВА! Причём специализирующиеся на полотнах Пикассо! Честно! И пожалуйста, не закатывай сейчас глаза, это — единственное объяснение, которое имеет хоть какой-то смысл! Они имеют планы на вновь найденную картину Пикассо, которую бабушка собирается передать музею. Я абсолютно уверена в этом!!!

Р. S. Не исключаю и такой вариант: у Камиллы появился превосходный шанс отомстить. Только представь: большой приём, тьма-тьмущая важных персон, раз — а картины-то и нет. Бабушка окажется в том же глупом положении, что и Камилла на несостоявшейся свадьбе. Или у меня разыгралась фантазия?

Отправитель: БерриБлу

Получатель: ПинкМаффин

Тема сообщения. Свиньи воруют всякую мазню?

МАКС!

Ты всерьёз считаешь, что Готтхильф и Женевьева — матёрые похитители произведений свинскусства? Не могу представить, что свиньи хотят умыкнуть эту старую мазню. С другой стороны, твоя версия многое объясняет. У Камиллы действительно появился бы превосходный шанс отомстить. М-да, а ведь я, идиот, собственными глазами прочёл в газете заметку о церемонии в музее! Все сходится, кроме сроков. Презентация картины намечена на завтра, а время, выставленное на свиных ошейниках, истекает накануне вечером!

Берри

Отправитель: ПинкМаффин

Получатель: БерриБлу

Тема сообщения: Ночью все свиньи серы

Вопрос со сроками ясен и прост, как двери. Ночью перед открытием выставки свиньи должны украсть картину.

Не во время церемонии. Шикарная получается схема, ничего не скажешь.

Суди сам: ночью свиньи выкрадывают картину, известно об этом становится только утром. И тогда начинается цирк…

Вот только как именно они собирались её выкрасть? В музее ведь работает система сигнализации и много других технических примочек. Неужто они должны были вот так запросто пробежаться по залам музея, взять картину в зубы и вновь исчезнуть?! Согласна, в нашем доме им удалось провернуть такой трюк, хотя с отключением сигнализации дело прошло благополучно только во время первой попытки. Как считаешь, может, они сумели провести на нашем участке какой-нибудь тренировочный курс? Или тут замешан рефлекс — как только видят работу Пикассо, не могут не украсть её?

Я в растерянности, Берри. По идее стоило бы рассказать обо всём какому-нибудь здравомыслящему взрослому, который отличается проницательностью, интеллектом, умением сохранять ясность мысли в кризисной ситуации, трезво оценивает обстановку и в то же время обладает достаточной гибкостью ума, чтобы не высмеять нашу абсурдную на первый взгляд историю.

Ты знаешь хотя бы одного человека, подходящего под это описание?!

Представь, я тоже нет.

Не самый безнадёжный вариант — мой отец, но он опять в отъезде и очень не любит, когда я вызваниваю его за многие тысячи километров. И потом: кто знает, не решит ли он упечь меня в интернат, узнав, чем я тут занимаюсь. Так что придётся нам с тобой рассчитывать только на себя.

Но по крайней мере есть и светлая сторона: свиньи не тикают, то есть никакие они не бомбы (ха-ха). Думаю, будет лучше, если мы и дальше будем контролировать все их передвижения и поползновения. Глядишь, и собственные шкуры целее будут, и бабушку от скандала спасём.

Предлагаю тебе подобрать чёрный комплект одежды, нахлобучить ушанку и солнцезащитные очки и потренировать свои бойцовские навыки.

Хотя кто знает: вдруг свиньи возьмут да и разрешат нам быть рядом с собой и наблюдать за их «работой»?!

Приветы,

МАКС

Отправитель: БерриБлу

Получатель: ПинкМаффин

Тема сообщения: Я идиот!

И как я сам не догадался?! Естественно, они должны были похитить Пикассо ещё до церемонии открытия!

Но что нам теперь делать? Я позвонил Мильфине, но новости по-прежнему неутешительные: Кулхардт и носа не кажет! Нам не остаётся ничего, кроме как отправиться в полицию! Я уже выхожу!

Берри

Отправитель: ПинкМаффин

Получатель: БерриБлу

Тема сообщения: Даже не думай!

Берри, никаких полиций! Помнишь, чем закончились все твои предыдущие столкновения с властями?

Ты же не думаешь, что кто-нибудь тебе поверит? Давай-ка лучше запрись на все замки, а я тем временем в одиночку займусь свинопреследованием.

МАКС

Отправитель. БерриБлу

Получатель: ПинкМаффин

Тема сообщения: Хомяки-хакеры

Привет, МАКС!

Начну с хорошей новости: меня не арестовали. Правда, опасность свихнуться и очутиться в сумасшедшем доме была велика, но, к счастью, всё обошлось.

Написав тебе предыдущее письмо, я тут же понёсся в полицейский участок.

По пути подбирал нужные слова. Сама понимаешь, стороннему человеку история может показаться глупой: две свиньи хотят украсть картину кисти Пикассо. А, была не была! Дело-то касается очень ценного произведения искусства. Полиция просто не может не вмешаться. Она ведь обязана защищать культурное наследие, верно? Я, по крайней мере, на это надеюсь.

У входа меня встречает комиссар Кнауэр собственной персоной.

— Что ты здесь забыл на сей раз? — спрашивает он меня. — Сдаёшься добровольно?

— Да. Нет. Ну, тут, в общем…

Честно, МАКС, при виде полицейского я начинаю нервничать автоматически. Надо что-то с этим делать!

— Давай поживее. С чем пришёл? — вновь осведомляется комиссар Кнауэр.

В его голосе отчётливо слышится нетерпение. И надо же такому случиться — я напрочь забыл связный рассказ, который составил на пути в участок.

— Свиньи! Часовой механизм! Пикассо! — вот и всё, на что меня хватает.

— Ты что, выпил? — спрашивает комиссар, высоко подняв брови.

— Нет! — кричу я. — Вы ведь знаете семейство фон Харденбергов!

— Разумеется. Их тут все знают. А с момента нашего с тобой знакомства они, можносказать, стали неотъемлемой частью моей жизни.

— У них живут две свиньи, Готтхильф и Женевьева. МАКС, в смысле дочь герра фон Харденберга, обнаружила на их ошейниках выключатели с часовыми механизмами. Обратный отсчёт в них заканчивается сегодня ночью. Поэтому мы считаем, что свиньи хотят украсть картину Пикассо из музея, ведь они и раньше похищали её из холла в доме МАКС!

Глядя на комиссара, я надеюсь, что он поймёт меня и поможет.

— То есть две свиньи хотят украсть картину Пикассо, — говорит он.

— Именно так! — радуюсь я тому, что мы поняли друг друга. — Вы займётесь этой проблемой?

Комиссар Кнауэр кивает:

— Безусловно. Сейчас только закончим допрос двух хомяков, которые взломали компьютерную сеть службы разведки.

С этими словами он уходит. Представляешь? Не удостоив меня и взглядом, просто садится в свою машину и уезжает!

Да, МАКС, ты оказалась права. Комиссар мне не поверил. Если вдуматься, то со стороны наша история действительно кажется полным бредом.

И что теперь предпринять? Время-то истекает! Похоже, ты была права: придётся рассчитывать только на себя. В принципе судьба картины меня нисколько не волнует. Но я очень хочу доказать Кулхардту, что мы уже взрослые и сами сможем выпутаться. Или всё-таки дело действительно слишком серьёзное и опасное? Как думаешь?

Берри

Отправитель: ПинкМаффин

Получатель: БерриБлу

Тема сообщения: Вот блин!

Свиньи исчезли. Ни следа Готтхильфа или Женевьевы. Точно сквозь землю провалились! Вот окаянные, зла на них не хватает!

Дальше что?

МАКС

Отправитель: БерриБлу

Получатель: ПинкМаффин

Тема сообщения: Исчезли???

МАКС!

Что ты говоришь? Как свиньи умудрились опять испариться? А, понял! Они направились в музей! Мы должны пойти следом! Нет! Давай сразу поедем в музей. Думаю, лучше взять с собой «Клёцек валькирии». Глядишь, удастся приманить наших похитителей! У тебя осталось хоть сколько-нибудь?

Давай встретимся у входа и будем ждать свиней. Если они и вправду появятся, то… что-нибудь придумаем.

Хороший план! Согласна?

Пожелаем друг другу удачи! Пусть у нас всё получится!

Берри

Р. S. По крайней мере мы наконец-то встретимся! Уже что-то. До очень скорого!

Отправитель: ПинкМаффин

Получатель: БерриБлу

Тема сообщения: Похоже, у нас получилось не всё

Берри, у нас проблема. Я сижу тут в кромешной тьме и пишу это письмо из своего «мобильного офиса». Представляешь, гориллы Камиллы схватили меня и затолкали в автофургон. Сейчас мы куда-то едем. Ой, ёлки-палки, фургон остановился.

Короче: похоже, меня похитили.

Ещё напишу.

МАКС

Р. S. Жди моих дальнейших указаний, сначала надо разобраться, в чём тут петрушка.

Отправитель: БерриБлу

Получатель: ПинкМаффин

Тема сообщения: Я тебя спасу!

МАКС!

Только не это! У меня тут тоже разразился самый настоящий хаос! Но всё это ерунда! Держись! Я тебя спасу! Сейчас же отправляюсь в полицию. Пусть высылают на твои поиски спецподразделение!

Берри

Отправитель: ПинкМаффин

Получатель: БерриБлу

Тема сообщения: НА ПОМОЩЬ!

Берри, скажи полицейским, что Камилла Хониг держит меня в своей лаборатории!

Отправитель: БерриБлу

Получатель: ПинкМаффин

Тема сообщения: Не смешно!

МАКС!

Ты всерьёз считаешь, что это удачная шутка? Жду объяснений!

Прочитав твоё последнее письмо, я как подстреленный понёсся в полицию и на всех парах ворвался в кабинет комиссара Кнауэра. Ведь тебя похитили! А твоя семья богата! Просто ужасно богата! По пути к участку я успел вообразить самые жуткие картины. Не надо было смотреть эти дурацкие фильмы!

— Что, опять ты?! — стонет комиссар при виде меня.

Интересно, неужели он работает круглосуточно? Или просто живёт прямо тут, в своём кабинете?..

— МАКС! — кукарекаю я. — Речь идёт о МАКС!

— Макс? — спрашивает комиссар Кнауэр. — А это кто? Кролик, который хочет завоевать мировое господство?

— Её похитили!

— Крольчиху?

— Нет! Подругу мою! В смысле, она мне не… Да послушайте! Я говорю о дочери герра фон Харденберга! Её похитили!

Выражение лица комиссара меняется. Похоже, он в кои-то веки мне поверил.

— Шутишь, да? Смотри, пожалеешь, мальчик мой!

— Не шучу! — рявкаю я.

Хотя на полицейских лучше не рявкать, в этот миг мне решительно всё равно.

— Дочь герра фон Харденберга? Ты уверен?

— Да! МАКС! Матильда Антония Ксения фон Харденберг! Так её зовут! Да вы же сами знаете! Пожалуйста, сделайте что-нибудь!

— Сохраняй спокойствие, мальчик мой. Присядь.

Я падаю на один из стульев для посетителей.

— А теперь всё сначала и помедленнее, — говорит комиссар Кнауэр. — Откуда ты знаешь о похищении?

— У неё есть переносной компьютер, и она прислала с него письмо! Письмо с просьбой о помощи! Совершенно отчаянное! И свиньи…

— Не отвлекайся! — одёргивает комиссар.

— Её похитили! Вы должны мне поверить!

Комиссар Кнауэр смотрит на меня в течение пары секунд, затем снимает телефонную трубку.

— Соедините меня с домом фон Харденбергов. Да, именно.

Проходят секунды. Комиссар не отрывает трубки от уха, а взгляда от меня. Перед моим мысленным взором проносятся страшилки одна похлеще другой.

— Да? — вдруг прерывает молчание он. — Кто это? Кто вы? Как вас зовут? Да, полное имя. Да, спасибо. Прошу прощения за беспокойство. — Кладёт трубку.

— И? — спрашиваю я. — Почему вы не…

— Это была она.

— Кто?

— Матильда и так далее.

— МАКС?

— Да кто её разберёт. Всё время забываю имя. Слишком сложное. В общем, дочь фон Харденберга. Она сейчас дома.

— Не может быть! — я вновь повышаю голос.

Комиссар наклоняется ко мне.

— Сейчас я закрою глаза ровно на пять секунд, — тихо произносит он. — Когда я их вновь открою, тебя и след простынет. Если нет, ты узнаешь, что бывает, когда я сержусь!

По-моему, мне хватило трёх секунд, чтобы убраться. Что всё это значит, МАКС? Неужели ты решила подшутить надо мной? Подстроила всё так, чтобы опозорить меня или навесить на мою голову новых проблем? Если да, то я прекращаю дружить с тобой! Отныне и навек!

Берри

Отправитель: ПинкМаффин

Получатель: БерриБлу

Тема сообщения: Мне действительно нужна помощь!

Какая ещё «удачная шутка»? Издеваешься? Я там же, где и была, — взаперти в Камиллиной лаборатории! Второй раз за ночь!

Читай внимательно, расскажу всё по порядку, тогда, будем надеяться, ты перестанешь бросаться обвинениями и угрозами.

Итак: я стою у главного входа в музей, жду, озираюсь по сторонам, но ничего не происходит. Может, ты подошёл к чёрному ходу, осеняет меня, и я направляюсь туда же. Одновременно со мной у дверей останавливается автофургон, из него выпрыгивают два типа. Затем я вижу двух свиней, галопом несущихся за кем-то ещё, и вскоре вся эта процессия скрывается из виду. (Надо понимать, то были ты, Готтхильф и Женевьева.) Типы из фургона устремляются вслед за свиньями, не забывая оглядываться во все стороны. К сожалению, я оказываюсь в поле их зрения. Ужас: я знаю одного из этих типов — и он меня тоже. Внезапно прервав бег, он как вкопанный замирает на месте и таращится на меня. Да-да, тот самый горилла Камиллы, что приходил в наш чайный павильон. Скрыться мне не удаётся, потому что он хватает меня и заталкивает в открытый фургон. Дверь с треском захлопывается, слышится визг колёс. В пути я раздумываю, в чём же заключался их план: взять меня в заложники? Добыть картину? Вернуть свиней Камилле?

Пишу тебе письмо, в котором чётко говорю: «Жди моих дальнейших указаний», но ты, в свойственной тебе манере… ладно, чего уж там.

В общем, я почти не удивилась, когда фургон остановился перед дверью в лабораторию Камиллы. Гориллы приволокли меня в её кабинет и закрыли дверь снаружи.

Зато как я удивилась, когда в тишине кабинета раздался голос:

— Ты появилась поздно, я ожидал увидеть тебя раньше.

Голос слышу, но никого не вижу. Тут от одного из кресел отделяется человеческая фигура.

— Что вы здесь делаете? — восклицаю я.

— Что я здесь делаю. Жду. Тебя.

Это Кулхардт. КУЛХАРДТ!!! Он снова появился.

— Да, но… — В голове у меня тысяча вопросов, даже не знаю, с которого начать.

— Никаких «да, но», Сейчас вернётся Камилла.

— Да, но откуда вы узнали…

Кулхардт разворачивается и смотрит на меня. Ух, вот это взгляд так взгляд! Замолкаю на полуслове. Посверлив меня глазами ещё миг, он отходит к окну. Ручка окна оснащена замком с «секретом». Кулхардт невозмутимо достаёт из кармана коктейльную шпажку (!) в форме маленькой пальмы, некоторое время колдует ею возле замка и — вуаля! — открывает окно.

Высунувшись наружу, он тихо спрашивает:

— Всё чисто, партнёр?

— Йофф.

Липински.

Вверх взлетает верёвочная лестница (как Липински это делает?!), Кулхардт закрепляет её на окне и машет мне рукой: спускайся.

Я тем временем нашла на Камиллином письменном столе папку с надписью: «Проект Cochon».

— Сейчас, подождите, тут есть…

Кулхардт смотрит на меня своим знаменитым взглядом, я знаками показываю ему, что хочу захватить документы, но он лишь качает головой.

— Но ведь мы должны… — шепчу я.

— Мы не должны! — напряжённым голосом говорит он и указывает на окно. — Мы должны уходить. Сейчас же.

Сдаюсь и недовольно вылезаю из окна.

Липински крепко зажимает нижний конец верёвочной лестницы в зубах, чтобы нам легче было спускаться.

Узнав меня, он в ту же секунду разжимает челюсти, так что я со всей силы ударяюсь коленкой об стену. Вот вредная псина. И почему я ему не нравлюсь?!

Теперь спуск даётся несравненно труднее, потому что меня болтает из стороны в сторону. К счастью, Камиллин кабинет располагается на втором этаже, и последние метры до земли я преодолеваю прыжком.

Как только я становлюсь обеими ногами на землю, Липински вновь берёт лестницу в зубы и крепко держит её, пока спускается Кулхардт. Этот пёс просто невыносим.

Оказавшись рядом со мной, Кулхардт вместе со своим доблестным партнёром направляется в сторону обочины, я — за ними. Подходим к припаркованному «Редхоту». Вау, вот это таратайка! Наступает мой звёздный час: я сажусь вперёд, а Липински приходится занимать детское сиденье. Безжалостно ухмыляюсь ему в морду и корчу рожи. Он отворачивается и вытаскивает из-под своего сиденья гигиенический пакет вроде тех, что дают пассажирам самолёта.

Не успеваем мы проехать и пары метров, а у меня уже возникает жгучее желание поменяться с Липински местами. Такая поездочка — не для слабых нервами или желудком. Кулхардтов стиль вождения будет покруче «русских горок» и прыжков с моста.

Наконец «Редхот» тормозит у нашего дома, а Кулхардт поворачивается к Липински со словами:

— Эскорт-охрана, партнёр. Иди.

Из-под детского сиденья раздаётся категорическое «нёфф».

Я вылезаю и хлопаю дверью.

— Спасибо, не стоит беспокоиться, это же так трудно — выползти из-под сиденья! — сладким голосом говорю я, обращаясь к Липински, а затем улыбаюсь Кулхардту: — Разрешите от всей души поблагодарить вас за… э-э-э… спасение?

— Не за что, — говорит он, газуя.

Дома никого, кроме — ХОРОШАЯ НОВОСТЬ!!! — СВИНЕЙ! Они снова переехали в павильон, правда успев окружить его бамбуковой стеной. Маскировка? Защита? Затемнение? Или архитектурные излишества? Без понятия. Да это и не важно, я так рада снова слышать довольное похрюкивание моих свинок, что решаю подумать обо всём завтра.

Возвращаюсь в дом. Давно перевалило за полночь.

Звонит телефон. Беру трубку, на проводе комиссар Кнауэр, просит меня. У аппарата, отвечаю я. Конец связи. Вот остолоп.

Ну и ладно.

Мысли мои вновь переключаются на Кулхардта, на кабинет Камиллы, и я сокрушаюсь, что так и не взяла те документы с её стола, глядишь, поняла бы, к чему готовиться.

В итоге вызываю такси и возвращаюсь в лабораторию, чтобы забрать бумаги. Неправильное решение.

Камилла поймала меня, и на сей раз я влипла серьёзно.

При виде меня она сначала разъярилась, а потом вдруг успокоилась, улыбнулась и сказала:

— Что ж, и это вариант.

Вот и торчу я тут, в одном из помещений лаборатории, больше всего напоминающем палату в дурдоме.

Мне не дают покоя слова Камиллы, адресованные гориллам:

— Завтра задание будет выполнено.

Очень надеюсь, что под «заданием» она имела в виду не меня.

Короче, Берри, беги, лети, спеши, несись к Кулхардту, расскажи ему, что Камилла опять сцапала дочь своего бывшего жениха. А когда он успокоится и перестанет проклинать меня за то, что я оказалась такой клушей и позволила похитить себя ещё раз, постарайтесь что-нибудь придумать.

Не нравится мне всё это.

МАКС

Отправитель: БерриБлу

Получатель: ПинкМаффин

Тема сообщения: Пижама с медвежатами и бабушкино пальто

МАКС!

Держись! Мы придём и спасём тебя!

И почему я, болван, не прочитал твоё письмо вчера вечером? Если бы знал, что с тобой стряслось, не прилёг бы и на секунду. Но, увы, я без чувств завалился в кровать и продрых всю ночь без задних ног. Впрочем, сейчас это не имеет значения, потому что мы идём к тебе. Через час всё начнётся!

Почему через час, удивишься ты? Сейчас расскажу. Тебе следует знать, что произошло прошлой ночью, чтобы быть готовой к дальнейшим событиям. Пока же об одном прошу — держись. Пожалуйста!

Спал я, значит, крепко, и снилось мне всякое мракобесие. Будто бы я, Готтхильф и Женевьева бежим по улицам Авиньона и беседуем. Да! Они отвечали мне, в то время как я кормил их «Клёцками валькирии»!

— Мы всегда испытывали глубокую симпатию к живописи, — чавкая, объясняет мне Готтхильф. — Что же до кубизма, более близкому знакомству с этим стилем мы обязаны Кулхардту.

— Кулхардт любит живопись? — изумляюсь я.

— Да! Кулхардт! Почему ты нам не веришь? — взвивается Готтхильф, налетает на меня и начинает трясти.

Открываю глаза и вижу перед собой мамино лицо.

— Кулхардт, — говорит она.

— А ты не свинья, — слышу я свой голос.

— Берри! Ты чего? Этот Кулхардт пришёл к нам в кафе и хочет немедленно увидеться с тобой.

Сон как рукой снимает, и я рывком сажусь на кровати.

— Кулхардт ждёт в кафе?

— Да!

— А который сейчас час?

— Ещё рано. Но он не хочет ждать. Говорит, дело сверхсрочное.

Стряхиваю с себя последние остатки сна.

— Да, хорошо. Уже иду. Только оденусь.

— Он говорит, чтобы ты спускался, не теряя ни секунды. Дело очень-очень серьёзное и срочное! — волнуется мама, вытаскивая меня из кровати и волоча в сторону лестницы, ведущей в кафе.

— Куда ты меня тащишь в пижаме! — сопротивляюсь я.

— Берри, герру Кулхардту эта не помешает. Кассандре, Гертруде и Кларе Боммельманн тоже.

— Эти две что, специально притащились сюда? — издаю стон я.

Гертруда и Клара — близняшки. Лет им уже незнамо сколько, однако любопытство их с годами, кажется, только приумножается.

— Доброе утро, Берри, — с ухмылкой приветствует меня Кассандра. — Завтракать будешь?

— Нет, спасибо. Я…

— Но ведь завтрак — дело важное, — перебивает она. — Сейчас приготовлю тебе какао и бутерброд с сыром.

— Как скажете. А где Кулхардт?

— Где Кулхардт, — доносится знакомый рокот и зала кафе. — Здесь!

Идя на голос, обнаруживаю Кулхардта стоящим перед картиной. Ну, ты знаешь, «Авиньонские свиньи». Да-да, картина у меня! Как так получилось, расскажу чуть позже. Сначала о главном.

— Неплохо, Берри Блу, — произносит Кулхардт, не отводя взгляда от картины. — Где находится наилучший тайник? У всех на виду. Неплохо! — Затем смотрит на меня — точнее, оглядывает мою пижаму. — Симпатичный рисуночек, — наконец комментирует он. — Медвежата?

— Да! — чуть не плачу я. — Мама по-прежнему полагает, что мне пять лет. Я ей уже миллион раз говорил…

— Но пижама и вправду симпатичная! — перебивает мама.

Кулхардт одаривает маму своим бесподобным взглядом.

— Стало быть вы покупаете ему эти пижамы?

Мама, кажется, смутилась:

— Ну… Да, я. Разве они не… не симпатичные?

— Они симпатичные. Годятся для детей. Для мужчин — нет.

— Разве Берри уже взрослый мужчина?

Кулхардт бросает быстрый взгляд в мою сторону.

— Он уже взрослый мужчина. Пока нет. Но скоро станет. Может быть, уже завтра.

— Меня зовут Бонд! Джеймс Бонд! — кричу я.

Точно из ниоткуда, в зале появляется Липински и берёт курс прямо на мои пижамные брюки. Останавливается на небольшом расстоянии от меня, произносит «нёфф!», разворачивается и вразвалочку направляется к выходу.

— Вот видите, — обращается Кулхардт к маме. — Липински тоже не одобряет эту пижаму.

— Ну тогда… — запинается мама. В этот миг ей на глаза попадается картина. — Ох! Откуда взялась картина? Впервые вижу её.

— Я нарисовал. В школе. — Этот ответ я придумал ещё накануне вечером в надежде, что он избавит меня от дальнейших расспросов.

Кулхардт смотрит на меня. Выражение его лица традиционно невозмутимое, однако глаза смеются, и он почти незаметно подмигивает мне.

— Берри, — внезапно раздаётся чей-то шёпот. — Подойди-ка.

Я поворачиваюсь и вижу Гертруду и Клару Боммельманн, притаившихся за колонной. Не в силах скрыть вздоха, плетусь к ним.

— Скажи, кто этот привлекательный мужчина? — спрашивает Гертруда.

— Кто этот крайне привлекательный мужчина? — вторит Клара.

— Кулхардт. Он мой друг.

— Он женат? — не унимается Гертруда.

— Он обручён? — не отстаёт Клара.

— Нет.

— А почему «нет»? — хором интересуются сестрицы.

— Почему «нет»! — гремит Кулхардтов бас. — Потому что женщины боятся Кулхардта!

— Не могу представить почему, — хихикает Гертруда.

— Как можно бояться такого обаятельного мужчину! — добавляет Клара.

— Он что, опасен? — дрожащим голосом спрашивает меня мама.

— Здесь разговаривать мы не можем, Берри Блу, — говорит Кулхардт. — Пойдём.

— Куда?

— Куда. На улицу. Здесь слишком много лишних ушей.

— Сейчас, только накину что-нибудь.

— Нет времени.

— Но я не могу в таком виде выйти на улицу!

— Разумеется, — вступает мама. — Можно простудиться.

Кулхардт озирается по сторонам:

— Чьё это пальто?

— Моё! — тут же откликается Гертруда Боммельманн. — Симпатичное, не правда ли? Кстати, воротник я сама связала!

— Берри одолжит его ненадолго. Буквально на пару минут. Не возражаете?

— Безусловно! — восклицает Гертруда.

— Вы можете — в смысле, Берри может его надеть.

— Может быть вы возьмёте моё? — спрашивает Клара.

— Я возьму ваше. Нет. Второе пальто Кулхардту ни к чему.

Пресекая все попытки сопротивления, Кулхардт набрасывает на меня бабушкино пальто, берёт кубистических свиней под мышку и буквально выталкивает меня к выходу.

— Мы берём картину с собой? — спрашиваю я.

— Мы берём её с собой. Да. Она нам понадобится.

Кассандра входит в кафе с подносом, на котором стоит чашка какао и бутерброд с сыром.

— Новое пальто, Берри?

— Нет, просто взял поносить. Нам нужно выйти на улицу и кое-что обсудить. Понимаете, Кулхардт — частный детектив. Мы решаем одну серьёзную…

— Никаких подробностей, Берри Блу, — перебивает Кулхардт.

Кассандра не сводит с него изучающего взгляда.

— А что с завтраком?

— Что с завтраком. Выпей глоток, Берри Блу. Бутерброд съешь снаружи.

Возражать бесполезно! Едва успеваю отпить немного какао и взять бутерброд, как меня тащат на улицу.

— Кстати, вы уже видели картину? — спрашивает мама Кассандру. — Знаете, способности к рисованию проявились у Берри ещё в детском саду.

Выйдя на улицу, я пытаюсь игнорировать взгляды прохожих, которых не может не удивлять мой наряд. Приходится утешать себя мыслью, что живу в свободной стране и могу одеваться как вздумается, да вот хоть в пижаму с медвежатами и бабушкино пальто с вязаным воротником.

Липински стоит рядом и с отвращением смотрит на пижамные брюки.

— Хорошая работа, Берри Блу, — начинает Кулхардт. — Я имею а виду затею с картиной. Не думал, что ты на такое способен.

— Спасибо. На самом деле мне просто повезло…

— Повезло? Детективу никогда не везёт, его конёк — расчёт. Рассказывай, Берри Блу.

То, что он косвенно назвал меня детективом, несказанно радует. Признаюсь.

— Я был в полиции. Хотел объяснить, что свиньи планируют похитить картину Пикассо. Это выяснила МАКС. Но мне не поверили.

— МАКС. Умная девочка, — перебивает Кулхардт. — И красивая.

— Йофф.

Развивать эту тему я не хочу.

— В общем, пришлось нам самим разбираться, что к чему. МЫ с МАКС хотели встретиться возле музея и посторожить у входа, потому что Готтхильф и Женевьева опять исчезли. Я хотел предупредить вас, но не смог. Где вы были, если не секрет?

— Где я был. Позже, Берри Блу. Сначала рассказывай.

— Хорошо, — вздыхаю я. — Пошёл к чёрному ходу. Когда планируют украсть картину, всегда пробираются через чёрный ход.

— Молодец, Берри Блу.

— Спасибо. Только МАКС там не было. Смотрю по сторонам, но её нигде нет. Тогда я подкрадываюсь к двери, нажимаю на неё, а она…

— А она не заперта, — заканчивает фразу Кулхардт.

— Верно! Откуда вы знаете?

— Откуда я знаю. Я детектив. Сколько раз повторять?

— Сначала я испугался, потом разозлился, решив, что МАКС уже пробралась в музей, не дожидаясь меня. Но на самом деле дверь открыли…

— Свиньи, — вновь не даёт мне договорить Кулхардт.

— Откуда вы… Ладно, молчу. И сигнализацию отключили тоже они?

— Сигнализацию отключили тоже они. Так и есть.

— Йофф.

— Но как…

— Но как. Тренировка, Берри Блу. Что было дальше?

— Я делаю несколько шагов вперёд и слышу.

— Что?

— Хрюканье.

— Свиньи, — вновь изрекает Кулхардт.

— Разумеется! Не охранник же!

Кулхардт только приподнимает одну бровь. Я быстро продолжаю свой рассказ:

— Преодолевая страх, пробираюсь дальше. Почти ничего не видно, потому что включено только аварийное освещение. Но вскоре глаза адаптируются к темноте. Заворачиваю за угол и вижу свиней. Они движутся в той же скользящей манере, что и тогда, в саду МАКС.

— Свиньи, — в третий раз произносит Кулхардт.

— Честно признаться, такого чуда я никогда не видел!

— Такого чуда? Какого?

— Две свиньи в камуфляжной раскраске, с фонариками во лбу, снуют по музейным коридорам! Интересно, как они надели эти фонарики!

— Тренировка, — повторяет Кулхардт.

— Видели бы вы, как быстро они двигаются! Представьте, останавливаются то перед одной, то перед другой картиной, переглядываются между собой и бегут дальше. Вдруг я вижу: охи зажали какую-то картину в зубах.

— «Авиньонские свиньи».

— Йофф.

— Эх, узнать бы, как они сняли… Нет, не говорите ничего! Тренировка, я понял!

— Именно так, Берри Блу. Куда они направились с картиной?

— К выходу, естественно! У самых дверей остановились и повернулись в мою сторону. Как только увидели меня, сразу начали дружелюбно похрюкивать.

— Дружелюбно?

— Да. Так, по крайней мере, мне показалось. Правда, не исключено, что дружелюбие предназначалось «Клёцкам валькирии», что были в моём кульке. Я попытался забрать картину, но они держали её крепко, словно в тисках.

— Сильные у них челюсти, у этих свиней.

— Ага. Тем не менее мне удалось заполучить картину.

— Каким образом? — вновь поднимает бровь Кулхардт.

— С помощью «Клёцек валькирии». Достал пару штук и помахал ими возле свиных пятаков. Они тут же забыли о своей миссии, бросили картину на пол и устремились ко мне.

— Неплохо, Берри Блу, неплохо.

Признаюсь честно, в тот миг я был просто счастлив.

— Стало быть, из музея ты пошёл домой? — спрашивает Кулхардт.

— Ну, вообще-то не совсем пошел, скорее побежал со всех ног. Выскочив из музея с картиной в руках, в компании свиней, принюхивающихся к кульку с «Клёцками валькирии», я огляделся по сторонам в поисках МАКС. Её по-прежнему не было видно, зато у обочины стоял автофургон с распахнутыми дверями. В кабине сидела парочка типов. Лиц их я не разглядел, но в ту же секунду понял, кто они.

— Гориллы.

— Йофф.

— Именно! Не раздумывая, я понёсся наутёк. Готтхильф и Женевьева не отставали. То ли хотели отобрать картину, то ли надеялись на новое угощение…

— И то и другое, — сказал Кулхардт.

— Возможно. Мы бежали очень быстро. Вскоре до моего слуха донеслись крики, визг тормозов. Я даже не оглянулся, а продолжил улепётывать. Петлял по узким переулкам и задним дворам, пока не удостоверился, что меня никто не преследует.

— И вернулся домой.

— Йофф.

— Нет, отправился в полицию! Понимаете, я рассчитывал, что, когда покажусь в участке вместе со свиньями в камуфляжной раскраске и с фонариками на лбах и предъявлю им краденого Пикассо, мне наконец-то поверят. Но Готтхильф и Женевьева свели мои планы на нет. При виде здания полиции они остановились, развернулись и скрылись. Может быть, отправились в сад МАКС или еще куда?

— Значит, ты пошёл в участок один?

— Нёфф.

— Нет, конечно! Они ведь уже подозревали меня в краже картины. Приди я без свиней, арестовали бы в два счёта.

— Вполне может быть.

— Йофф.

— Так картина и очутилась в кафе. Хорошо придумано, Берри Блу.

— Йофф.

— Вопрос, что мы теперь будем с ней делать. Отнесём в полицию? Вам комиссар наверняка поверит.

— Нёфф.

— В полицию. Пока нет. Картина нам ещё пригодится.

— Для чего?

— Для чего. Чтобы спасти твою подружку МАКС. Она сейчас в заложницах у Камиллы.

— По этому поводу я уже обращался в полицию, — напоминаю я. — Комиссар позвонил ей, и она была…

— Ты что-то зачастил в полицию, Берри Блу, — прерывает меня Кулхардт.

— Ой, кому вы это говорите!

— Кому я это говорю. Тебе. И вот что я тебе ещё скажу: ты знаешь только про первое похищение МАКС, а было ещё второе.

— Второе? Как это?

Да, если бы я вовремя прочёл твоё письмо, мог бы избавить себя от этих расспросов.

— Как это. А вот так. — Кулхардт запускает руку в карман и достаёт оттуда папку с документами.

— Это что?

— Это что. Свинская документация. Здесь Камилла разложила свой план по полочкам. Глупо с её стороны, но она ведь из учёных. Эти люди всегда так делают.

— Что они так делают?

— Что они так делают. Расписывают всё в мельчайших подробностях. Вот, тут написано, с какой целью она планирует кражу картины.

— Да мы с МАКС это давно знаем!

— Вы это давно знаете?

— Камилла хотела опозорить семью МАКС! Точно так же, как была опозорена сама Камилла в тот день, когда будущий отец МАКС отказался на ней жениться.

На лице Кулхардта появляется кривая ухмылка.

— Временами ты меня изумляешь, Берри Блу!

— Спасибо, конечно, но почему картину должны были похитить именно свиньи? Ведь можно было нанять…

— Почему свиньи. Камилла не хотела привлекать к этому делу сообщников.

— А как же гориллы? — перебиваю я.

— Как же гориллы. Я говорю о сообщниках, а не о типах, которые…

— Которые не понимают предложения, состоящие более чем из четырёх слов.

— Верно, Берри Блу, — вновь ухмыляется Кулхардт. — Потому она и выбрала свиней. Сообщники могут проговориться. Свиньи — нет. К тому же Камилла прекрасно знает, на что способны свиньи. Особенно эти две. Её отец ставил опыты на свиньях. Камилла продолжила его работу, пусть и на свой манер.

— Серьёзно?

— Серьёзно. Я бы даже присудил ей какую-нибудь научную премию за фундаментальные исследования интеллекта животных. Свиньи — совершенно особый случай. Умные, сильные, непримечательные внешне. В камуфляжной раскраске особенно. Всему прочему они научились в Камиллиной лаборатории. Свои коварные разработки эта особа маскировала под научные исследования. Свиньи могут всё. Отключать сигнализацию, взламывать двери, снимать со стен картины, обороняться…

— Строить хижины из бамбука, — продолжаю я.

— Например. Нужно только знать, как их всему этому научить.

— И Камилла знает как?

— Камилла знает как. Она отлично натренировала свиней. Надо отдать ей должное.

— А выключатель с часовым механизмом?

— Йофф.

— В нём-то и заключается секрет. В нужный момент в ошейниках формируется импульс, у свиней срабатывает рефлекс, и их уже ничем не остановить. Ничем, кроме «Клёцек валькирии», как выяснилось.

— Почему тогда они украли картину из холла в доме МАКС? Причём не один раз!

— Почему они украли картину, — пожимает плечами Кулхардт. — Может быть, дело в привычке. Камилла скорее всего использовала для тренировки копию полотна Пикассо. Картина из дома МАКС её не интересовала. Ей нужна была та же картина, только из музея, — и месть!

— Но почему МАКС снова оказалась в её лаборатории? — восклицаю я.

— Почему. Она ещё раз пробралась туда, чтобы забрать документы. Тут Камилла её и настигла.

— Но ведь документы сейчас у вас!

— Это ксерокопия. Твоя подружка не подумала, что я обо всём позаботился. Если честно, я даже оскорблён. Мы ведь не сыщики-любители какие-нибудь!

— Откуда вы вообще знаете, что МАКС…

— Откуда я знаю. От Камиллы. Она позвонила и предложила сделку.

— Обменять МАКС на картину?

— Обменять МАКС на картину. В старой гавани.

— Так чего мы ждём?

Кулхардт смотрит на часы.

— Чего мы ждём. Назначенного времени, в которое мы с Камиллой условились встретиться. Переодевайся. Я съезжу в офис и привезу необходимую экипировку. Вернусь — поедем.

Два раза повторять ему не пришлось. Я пулей лечу в свою комнату, переодеваюсь и пишу тебе это письмо.

Такие вот дела, МАКС! Побегу я! Под окном как раз припарковался «Редхот». Надеюсь, ты сможешь оперативно прочесть моё письмо. Держись! Мы тебя вызволим. До картины и твоей бабушки мне дела нет. Главное, чтобы с тобой ничего не стряслось!

Берри

Отправитель: ПинкМаффин

Получатель: БерриБлу

Тема сообщения: НЕТ!!!!!

Берри, нет! Оставайтесь на месте! Вы попадёте в ловушку. Я сама всё сделаю!

МАКС

Отправитель: БерриБлу

Получатель: ПинкМаффин

Тема сообщения: Свободу собакам!

МАКС!

О чём ты? Что значит «я сама всё сделаю»? Это опасно! Нет, я просто с ума съезжаю! Честно! Ужасный, кошмарный стресс! Никакие телефонные справочники не помогают. Постараюсь рассказать тебе обо всём, что произошло. Может быть, у тебя найдётся этому какое-то объяснение, — если, конечно, ты вообще прочтёшь моё письмо. Итак, представь: мотор «Редхота» урчит возле входа в кафе. Даже на холостом ходу он издаёт столь громкий звук, что наши бабушки не могут не выглянуть в окно, чтобы поглядеть на источник этого поразительного шума.

— Это снова он, — вздыхает Гертруда Боммельманн.

— Ну и авто! — вторит Клара. — Просто мечта!

Настаёт мой черёд удивляться.

Вдруг на пути у меня вырастает мама.

— Куда собрался, Берри?

— Мне надо отлучиться. Это очень важно. Честное слово, мам!

— Лучше останься.

— Почему?

— Потому что Кассандры нет на месте.

— Как, она ведь только что была здесь!

— Отпросилась. Буквально пару минут назад. Сказала, что голова болит! — Судя по маминым высоко поднятым бровям, она не поверила Кассандре.

— Прости, мам. Но мне действительно надо уйти. Ты сама справишься. В это время посетителей почти не бывает. Потом объясню. Ты поймёшь.

— Даже знать не хочу! — кричит мама мне в спину.

Вот и прекрасно.

На первый взгляд в «Редхоте» всё спокойно: за рулём сидит Кулхардт, позади, на детском сиденье, примостился Липински.

— Что это у Липински?

— Что это у Липински. Налобная повязка. Он надевает её, когда возникает необходимость.

— Йофф.

— О чём вы?

— О чём я. Защищает. В случае смертельной опасности.

Да, надо понимать, если бы в тот самый раз он не позабыл её надеть, сейчас бы не был бассетом. Впрочем, озвучивать эту мысль я не буду.

— А что на ней за надпись?

— Что за надпись. «Свободу собакам». По-китайски.

— Я бы предпочёл надпись: «Свободу МАКС». — С этими словами я плюхаюсь на сиденье рядом с Кулхардтом.

— Именно в этом и заключается цель нашей поездки, Берри Блу. А теперь держись крепче.

Мне, едущему с ним не в первый раз, лишних напоминаний не нужно.

Итак, мы рынком стартуем в сторону гавани. Время от времени я оглядываюсь, чтобы посмотреть на Липински. Китайская повязка и развевающиеся на ветру уши придают его облику решительности, однако застывший в глазах ужас выдаёт подлинное состояние нашего четвероногого детектива.

— Кстати, а где вы были всё это время? — спрашиваю я, когда мы останавливаемся на перекрёстке.

— Где я был. Надо было поразмыслить. О женской мести.

— О Камилле.

— В том числе.

— В том числе?

— В том числе.

— Колетт! — восклицаю я.

— Йофф! Йофф! — доносится с заднего сиденья.

— Женщины — опасные создания, Берри Блу. Временами мне приходится размышлять на эту тему. Когда возникает такая необходимость, я ухожу в тень и инкогнито занимаюсь доставкой блюд на «Редхоте». Помогаю Луиджи. Своему старому другу.

— Инкогнито? На «Редхоте»? — Не верю своим ушам. Тут меня осеняет, и я разворачиваюсь к Липински: — Так вот куда ты меня вёл! А я, тупица, тебя не понял!

Липински смотрит на меня, приподнимает бровь (не шучу!) и молвит:

— Йофф.

Кулхардт вновь поддаёт газа, и мне приходится напрячь все силы, чтобы не вылететь из «Редхота».

А вот и дорога, ведущая в гавань. Кулхардт со всей силы давит по тормозам и заглушает мотор.

— Почему мы остановились? — спрашиваю я.

— Почему мы остановились. Потому что приехали.

— Но ведь мы не доехали до самой гавани.

— Остаток пути пройдём пешком. Маскировка. Зайдём с той стороны, с которой Камилла нас не ждёт.

— А точнее?

— А точнее. Пойдём необычным путём.

— Но мы хотя бы возьмём с собой экипировку?

— Мы возьмём экипировку. Уже взяли.

— И где она? — озираюсь я.

— Повязка Липински.

Веришь, МАКС, временами я и сам начинаю сомневаться в нормальности Кулхардта.

Вскоре до меня доходит, что Кулхардт понимает под «маскировкой». Он целеустремлённо бежит, держа «Авиньонских свиней» под мышкой, полы его пальто подметают дорогу. Мы с Липински еле поспеваем следом.

— Вы не думаете, что Камилла увидит нас? — задыхаясь на бегу, спрашиваю я.

— Камилла увидит нас. Нет. Потому что мы пойдём необычным путём.

Необычный путь прерывается на берегу какого-то канала.

— А дальше?

— А дальше.

Кулхардт слегка разбегается и перепрыгивает. Пальто раскрывается, точно парашют, и его владелец элегантно приземляется на противоположном берету. Знаешь, МАКС, Бэтмен ему и в подмётки не годится!

— Теперь вы! — обращается он к нам с Липински.

— Нам что, тоже прыгать?

— Йофф.

Липински разбегается чуть подальше и прыгает через канал. Уши его расходятся и стороны на лету, мгновение — и вот он уже стоит рядом со своим партнёром.

Что остаётся делать мне? Не могу же я допустить, чтобы какой-то бассет в китайской повязке обставил меня. Разбегаюсь ещё дальше и прыгаю! Где-то в воздухе меня осеняет, что я могу упасть в воду. Начинаю дрыгать ногами и приземляюсь. Правда, не так грациозно и элегантно. Точнее, делаю три кувырка, прежде чем окончательно остановиться.

Кулхардт помогает мне подняться.

— Для первого раза неплохо. Но надо тренироваться.

— Будь у меня ваше пальто или уши Липински, перепрыгнул бы в два счёта, — защищаюсь я.

— Хочешь, чтобы у тебя были уши Липински, Берри Блу?

— Вообще-то, нет.

— Тогда тренируйся!

Вскоре Кулхардт останавливается перед каким-то заброшенным зданием.

— Мы на месте.

— На месте? Где?

— Где. Выгляни за угол. Только будь осторожен!

Выглядываю. Вон они! Камилла и её горилла!

Камилла нервно нарезает круги вокруг небольшого спортивного автомобиля, в то время как горилла скучает, прислонясь к автофургону. Да, возле музея я видел именно его.

— В фургоне должна быть МАКС! — шепчу я Кулхардту.

Тот протягивает мне свинокартину:

— Твой выход, Берри Блу.

— Мой? Разве картину на МАКС должен обменивать я?

— Ты. Она — твоя подруга.

Что на это можно было ответить?

Делаю глубокий вдох, зажимаю картину под мышкой и твёрдым (хочется верить) шагом выдвигаюсь в сторону фургона.

— Будь готов ко всему, Берри Блу, — рокочет Кулхардт.

Вот уж подбодрил так подбодрил!

Камилла и её горилла замечают меня сразу же. Она не двигается с места, он же делает шаг в мою сторону. Оба не спускают с меня глаз. Мне становится по-настоящему жутко. Собравшись с силами, хочу было подойти к Камилле, но горилла преграждает мне путь.

— Давай сюда свиней!

— Свиней? — изумляюсь я. — У меня их нет! Я думал…

— Картину со свиньями! — рявкает он.

— Ах, это! — Я уже собираюсь отдать ему картину, но вовремя вспоминаю, зачем примёл сюда. — Сначала МАКС, потом картина!

Горилла вытаскивает из кармана ключ и высоко поднимает его.

— В фургоне!

Пытаюсь выхватить ключ, но он не отдаёт.

— Свиньи!

Одной рукой протягиваю картину, другую тяну к ключу. Горилла хватает картину, я — ключ. Несусь к фургону, вставляю ключ в замок, проворачиваю его и рывком распахиваю двери.

— Пусто! — воплю я. — Тут нет никого! Где МАКС?

Горилла прогулочным шагом возвращается к своей начальнице, держа под мышкой картину. Всё ясно — обвели беднягу Берри вокруг пальца! Не знаю, что на меня вдруг находит. Да, этот тип как минимум в два раза тяжелее и в десять раз сильнее меня. Всё равно. Точно ослеплённый, я подлетаю к нему и начинаю колотить его со всей мочи. Горилла, явно на это не рассчитывавший, теряет равновесие и падает, Пикассо вместе с ним. Я крепко ухватил его за ногу и стараюсь оттащить в сторону от картины. Горилла пытается стряхнуть меня.

— Идиот! — вопит Камилла. — Разберись с мальчишкой!

Борьба обещает быть неравной, и шансы мои явно невелики. Придётся звать на помощь.

— Кулхардт! Липински! — надрываюсь я.

Вот они, красавцы: Кулхардт стоит, прислонившись к стене, Липински в своей идиотской китайской повязке присел рядом. Даже пальцем не шевелят, чтобы помочь! Представляешь, что я почувствовал в этот миг, МАКС? Меня, значит, чуть было не рвёт на куски какой-то горилла, а они смотрят и молчат!

«Всё, приехали, — думаю. — МАКС пропала, картина пропала, а меня в лучшем случае ждёт больничная койка. Силы мои тают».

— Оставь его, Берри! Я сама!

Ушам своим не верю — голос КАССАНДРЫ!

Мимо проносится что-то чёрное. Гориллина конечность выскальзывает у меня из рук. Он тут же вскакивает, но ненадолго: крик — голова гориллы на юге — ноги гориллы на севере — треск — облако пыли. Когда оно рассеивается, мне открывается картина, уже однажды виденная в кафе. Горилла распростёрт на земле и выглядит так, словно по нему прошлась парочка слонов. Над ним стоит Кассандра, правда, на сей раз она не в униформе официантки, а в обтягивающем чёрном костюме, для тренировок. И на голове у неё красуется повязка с китайскими иероглифами! Прямо как у Липински! Может, и мне стоит прикупить такую. Впрочем, не уверен, что на повязках Кассандры и Липински написан один и тот же текст.

Камилла отделяется от своего спортивного автомобиля и бежит за картиной, которая по-прежнему валяется на земле. Но Кассандра оказывается проворнее.

— Возьми, если сможешь! — подзадоривает она Камиллу.

Та останавливается, разворачивается и запрыгивает в автомобиль.

— Меня подождите, хозяйка! — на нетвёрдых ногах тащится в её сторону горилла.

Но Камилле и дела нет. Она включает двигатель и жмёт на газ. Горилла, ругаясь, вытаскивает ключ из двери фургона, запрыгивает в кабину и устремляется следом за Камиллой.

— Спасибо! — с трудом произношу я. — Откуда вы узнали?

Кассандра подмигивает:

— Меры предосторожности. Когда за тобой пришёл этот частный детектив и ты упомянул о серьёзной проблеме, я решила, что стоит проследить, куда вы направитесь. Как выяснилось, решение было правильным.

— Да уж!

Она протягивает картину мне:

— Возьми, это ведь твоё. В конце концов, именно ты её… нарисовал.

То, как она произносит эти слова, наводит меня на мысль: она прекрасно знает, что за картину мы спасли.

— Вы подслушали наш с Кулхардтом разговор, да? — спрашиваю я.

В ответ она только улыбается:

— Мне надо идти.

— Куда?

— В кафе, куда ещё. Сегодня столик забронировали слушатели курса «Мозоли: профилактика и лечение» при Народном университете. Твоя мама в одиночку не справится — или же натрёт себе столько мозолей, что ей самой будет впору идти на этот курс.

— Хотите поехать с нами? Кулхардт на машине, подвезёт.

— Нет, спасибо. Пешком будет быстрее.

Учитывая скорость, с которой она удаляется, я с ней даже соглашаюсь.

Партнёры-детективы всё ещё не покинули своих наблюдательных пунктов. Негодование разгорается во мне с новой силой.

— Супер! Спасибо большое! — фыркаю я в лицо Кулхардту. — Зачем вы вообще пришли сюда, если не захотели и пальцем пошевелить, чтобы помочь мне?

— Зачем я пришёл сюда. Понаблюдать за тобой.

— Понаблюдать?

— Понаблюдать.

— Йофф.

— Вы хотите сказать, что, если бы меня убили, вы бы так спокойно и стояли в сторонке?

— Я бы так спокойно и стоял. Но тебя ведь не убили.

— Потому что меня выручила Кассандра!

— Кассандра. Сильная женщина, хорошая профессионалка.

— Йофф.

— Вы её знаете?

— Я её знаю. Про неё писали в газетах. Одержала немало побед.

М-да, не исключено, что мне стоит переключиться с телефонных справочником на газеты.

— Но если бы она не появилась, вы бы пришли мне на помощь, да?

— Йофф.

— Мы бы пришли тебе на помощь. Нет. Бывают ситуации, в которых надо действовать в одиночку. Так человек становится сильнее, Берри Блу.

— А МАКС?

— А МАКС. Будем надеяться, она выбралась из ловушки, в которую сама себя завлекла.

Я тоже на это надеюсь! Очень-очень! Где ты сейчас? Пожалуйста, напиши при первой возможности!

Берри

Р. S. Пикассо снова висит в кафе. Мама лично извиняется за это перед каждой бабушкой и рассказывает ей, как прекрасно я раньше рисовал.

Отправитель: ПинкМаффин

Получатель: БерриБлу

Темасообщения: Мяу-мяу и чёрный кот

Берри, ура, я дома. Спасибо за подробный отчёт. И почему вы опять меня не послушались?! Написала ведь: всё под контролем.

Представляешь, Камилла и не собиралась обменивать меня на картину.

— Ты останешься здесь. Будешь джокером в моей игре, — насмешливо заявила она.

Одного гориллу она взяла с собой, другого оставила охранять меня. К счастью, именно того, у которого мозгов не больше, чем у круассана с шоколадом. Впрочем, первый горилла тоже не дотягивает до человека разумного, так что разницы особо никакой.

«Бегство» на сей раз удалось мне благодаря детской игре. Хотя, нет, бегством это шоу назвать нельзя. Горилла довёз меня до дома. До самой двери. Да-да.

Угадай почему? Потому что хотел выиграть пари.

Дело было так: сидит он рядом со мной в лаборатории и молчит как рыба.

— Скучновато что-то, правда? — начинаю я светскую беседу.

Ноль реакции.

— У вас нет с собой карт?

Смотрит на меня во-от такими глазами.

— Игральных. Мы могли бы сыграть в карты.

На его лице появляется интерес, а вместе с ним и сомнение на тот счёт, одобрит ли это Камилла.

— Да не волнуйтесь вы, — успокаиваю я. — Все похитители играют со своими жертвами в карты, пока не получат выкуп. Так, по крайней мере, показывают в фильмах. Нужно же как-то коротать время.

— Никакой я не похититель! — свирепеет он.

(Не могу не отметить, Берри, что ты был прав: ровно четыре слова.)

— Да? Тогда вообще никаких проблем, давайте скорее играть.

Он сияет. Впрочем, лёгкое искривление его лица, которое я приняла за признак радости, вполне могло быть следствием мышечной судороги. Ладно, шут с ним.

В голове у меня рождается план.

Горилла тем временем притаскивает колоду карт и кладёт её на стол.

— Во что и на что будем играть? — спрашиваю я.

Он раздражённо смотрит на меня. Ой, и правда, о чём я только думала, два вопроса в одном предложении — это чересчур.

Вторая попытка.

— Итак, во что играем?

— То есть? — Ну, блек-джек, покер, скат[48], ещё что-нибудь?

Он морщит лоб и, кажется, испытывает сильный стресс. Может быть, осознаёт, что для двух из этих игр нам нужен третий.

— Мяу-мяу! — говорит он.

— Мяу-мяу? — уточняю я.

— Мяу-мяу! — кивает он.

Мне остаётся только пожать плечами. Затем меня осеняет: что, если прием анаболиков[49] способствует увеличению мышечной массы и одновременно разрушает клетки мозга? Если это так, то лучше воздержаться от уточняющих вопросов и просто кивнуть.

— И на что мы играем?

— Не знаю.

Указываю на карман его куртки. В нём находится ключ от помещения, в котором мы заперты.

— Может, на ключ? — невинно предлагаю я.

Берри, если ты полагаешь, что я была неразумна, решим, будто смогу так просто обвести его вокруг пальца, то не забывай: речь идёт о горилле Камиллы, который и раньше не отличался выдающимися интеллектуальными способностями. Так что давай лучше закроем глаза на этот мой эксперимент.

Горилла достаёт ключ, смотрит на него, потом на дверь, потом на меня.

Убирает ключ в карман и говорит:

— Нет.

Ладно-ладно, ты был прав. Продолжим.

— На что тогда? — раздражённо спрашиваю я.

Он пожимает плечами.

— Играть нужно обязательно на что-то, иначе нет смысла!

Горилла размышляет.

— Можем держать пари.

(Три слова.)

— Пари? На что?

— Я люблю пари.

(Три слова.)

— И на что мы будем держать пари?

— На то, кто выиграет.

(О, смотри-ка, дошёл до максимума!)

Ага.

— Итак, мы сыграем в мяу-мяу и будем держать пари на то, кто выиграет. А что получит тот, кто выиграет пари?

— Тот выбирает, во что играем дальше.

(Ух ты, рекорд: целых шесть слов, пусть и не очень длинных.)

— А какую игру выбрали бы вы, если бы выиграли пари?

— «Бедный чёрный кот»[50].

Боже мой. Я оказалась взаперти с чокнутым. Не-е, хватит разводить дипломатию и ходить вокруг да около, надо выбираться отсюда, причём немедленно.

— Ага, хорошо, но у меня есть классная идея. Я готова держать пари. Но сначала давайте разберёмся, согласитесь ли вы на это пари.

Весь в радостном предвкушении, он кивает.

Делаю глубокий вдох, произношу про себя краткую молитву и формулирую условия пари:

— Давайте поспорим на то, что в одном из наших гаражей вместо автомобиля стоит самолёт.

Он не отвечает.

— И этот самолёт сделан из золота.

Никакой реакции.

— Из шоколада?

Смотри выше.

— В самолёте живёт 50 маленьких котиков.

Горилла оживляется, в его глазах появляется интерес.

— И больше всего они любят играть в «Бедного чёрного кота»!

Надеюсь, я не переборщила. Попробую закрепить успех:

— Если вы проиграете, я должна буду заплатить вам 10 000 евро. Если выиграете, с меня — 20 000 евро.

Горилла надолго погружается в раздумья. Ну очень надолго. Затем он смотрит на меня и уточняет:

— 10 000, если я проиграю?

Киваю.

— 20 000, если выиграю?

Снова киваю.

Он сияет.

— Я выиграю в любом случае.

— Рада за вас, — говорю я и перехожу в режим ожидания.

— Ну? — задаёт исчерпывающий вопрос горилла.

— Что?

— Я выиграл пари?

Судорожно хватаю ртом воздух. Сейчас бы щёлкнуть его по лбу от всей души и сказать: деревянная твоя башка. Но приходится сдерживать себя, ведь я должна отсюда выбраться.

Делаю глубокий вдох и улыбаюсь.

— В принципе да, только нужно сначала кое-что проверить. Предлагаю поехать к нам домой и заглянуть в гараж. Если я окажусь права, с меня 10 000 евро. Если нет, вы получаете 20 000. Согласны?

Он опять погружается в раздумья. Но я не хочу, чтобы он слишком долго вертел в голове моё беспроигрышное предложение, и настаиваю:

— Надо спешить, мы ведь не хотим, чтобы Камилла Хониг узнала о нашей вылазке. Сейчас скатаемся ко мне, заскочим в гараж, я вручу вам деньги, и мы быстренько вернёмся сюда ещё до приезда фрау профессора Хониг.

Он сияет и кивает.

Как только мы добрались до нашего участка, и вылезла и попросила его подождать минутку, пока я проверю, хватит ли у нас дома наличных или всё-таки придётся бежать к ближайшему банкомату.

Влетела в дом, приняла душ и подготовилась к предстоящей церемонии.

Мистер Мяу-Мяу по-прежнему стоял у ворот и ждал свой выигрыш. В его облике было даже что-то трогательное. Я чуть не запрыгнула обратно к нему в машину, но вовремя опомнилась и попросила Колетт отправить его восвояси. (В результате отъезд гориллы задержался на 40 минут, но настроение Колетт ощутимо улучшилось.) Я нанесла визит свиньям и скормила им остатки «Клёцек валькирии».

Вот, Берри, каким было мое «бегство». Не очень героическим, скорее даже банальным.

То ли дело твоя история! Слушай, я под впечатлением. Ты отличился суперски! Что до Кулхардта, он стремительно теряет позиции в моём рейтинге. Спокойно стоять и смотреть, как ты борешься за свою жизнь, за мою жизнь и за картину Пикассо! Он просто негодяй! Надеюсь, с сегодняшнего дня ты прекратишь с ним общаться раз и навсегда.

Прочитав твоё письмо, я созвонилась с бабушкой и обо всём ей рассказала.

Она поверила КАЖДОМУ МОЕМУ СЛОВУ! Как тебе такая новость?!

— Ну что за существа эти люди! — вздохнула она. — Сплошная алчность и одержимость, месть и зловредность. Как хорошо, что в большинстве случаев их дополняет ещё и глупость.

Что на это можно было ответить, я даже не знала.

— Ну, согласись, надо отдать Камилле должное — у неё получилось сделать из двух свиней похитителей, произведений искусства.

— Свиньи — умные создания, это давно известно. — Имени своей бывшей почти невестки бабушка будто не слышит.

Делаю вторую попытку:

— Камилла на этом наверняка не остановится. Когда она узнает, что меня из её лаборатории и след простыл, то придёт в ярость.

И снова ноль внимания.

— Матильда, дитя моё, где, ты сказала, находится сейчас моя картина?

Ага, Камилла окончательно превратилась для бабушки в пустое место. Что ж, тоже неплохой вариант того, как относиться к врагам.

— Пикассо сейчас в кафе «Кранцхен». Берри его там спрятал. В смысле, повесил на стену. У всех на виду.

— Умный юноша, — одобряет она. — Думаю, лучше всего будет, если я лично заеду за картиной. Потом заберу тебя, и мы вместе отправимся в музей.

Всё-таки бабушка у меня — образец адекватности. Никаких тебе нервов, возмущения, гнева, ненависти, радости по поводу спасённой картины. Видимо, вот что она имеет в виду, говоря о contenance[51].

Сейчас она едет к вам. Чтобы забрать картину. Церемония начнётся через два часа.

Берри, мне очень жаль, но я никак не могла её остановить. Правда, есть и приятная новость: она два или три раза издала благосклонное «хм-м», когда в своём рассказе я упоминала твоё имя. Уверена: это хороший знак. Ты можешь рассчитывать на то, что она будет дружелюбна по отношению к тебе (правда, со стороны может показаться, что она будет тебя ругать, но ты не бойся).

Короче, не позволяй ей себя нервировать, будь самим собой или по-быстрому перечитай пару телефонных справочников. И постарайся уклониться от приглашения на совместный ужин. Они ВСЕГДА заканчиваются провалом, верь мне.

МАКС

Р. S. Пришли, пожалуйста, ещё «Клёцек валькирии» для свиней. Спасибо!

Отправитель: БерриБлу

Получатель: ПинкМаффин

Тема сообщения: Наложение двух миров

Привет, МАКС!

Ты когда-нибудь видела, как происходит наложение двух миров друг на друга? Я вот только что был свидетелем и участником подобного событии. Наше кафе и твоя бабушка: culture clash![52]

В кафе началось светопреставление. Казалось, все пенсионерки города договорились встретиться сегодня у нас. Кассандра старалась изо всех сил, но без помощи не справлялась. Так что меня снова высвистали вниз.

Представь картину: я направляюсь в зал, пытаясь удержать на подносе две тарелки с малиновым тортом, чизкейк и целых четыре порции «Клёцек валькирии», и вдруг слышу мамин взволнованный голос из-за прилавка:

— Фрау фон Харденберг!

Быстро разгружаю калорийный заказ на столик, вокруг которого собрались участницы вязального кружка «Спицы-мастерицы», и со скоростью света несусь к дверям. В них стоит твоя бабушка и скользит взглядом по нашим посетителям. Слушай, какого она роста? Два метра? Не исключено, что она показалась мне такой масштабной только потому, что мама за прилавком зримо уменьшилась в размерах.

Твоей бабушке, наверно, и охранник никакой не нужен. Всё то, для чего Кассандра использует свои дзюдо, карате и прочее, твоя бабушка делает одним своим взглядом. Уверен, она могла бы глазами испепелить Камиллиных горилл или зашвырнуть их в самую отдалённую галактику.

Но сейчас она улыбается.

— Фрау Кранц? — обращается она к моей маме, которая успела уменьшиться до размеров хоббита.

— Какая честь познакомиться с вами лично, — шепчет мама.

— Дорогая, я уже давно являюсь поклонницей ваших кулинарных шедевров. Это для меня честь познакомиться с вами.

Мама преодолевает земное притяжение и воспаряет нам, полом.

— У вас есть сын по имени Берри? — переходит к делу твоя бабушка.

Притяжение рывком возвращает мамины ноги на пол.

— Что он натворил?

— Здравствуйте, Берри — это я! — вклиниваюсь я, прежде чем твоя бабушка посвятит родителей в подробности, знать которые им совсем ни к чему.

Она медленно поворачивает голову и смотрит на меня. Ну всё, думаю я, лежит мне дорога то ли в преисподнюю, то ли в межгалактическое пространство. Ан нет! Твоя бабушка улыбается. От одного этого мне делается страшно. Честно, МАКС, теперь я понимаю, что ты не преувеличивала, рассказывая о её характере и манере поведения.

— Замечательный у вас сын, фрау Кранц, — произносит она, не отрывая глаз от меня. — Порядочный, умный и смелый.

Я решаю, что ослышался. У мамы в горле что-то булькает.

Твоя бабушка делает шаг в мою сторону.

— Картина, — говорит она тихим-претихим голосом. — Где она?

Трясущейся рукой указываю на стену, где висят «Авиньонские свиньи».

Мама задаёт коронный вопрос, который всегда спасает её в безвыходной ситуации:

— Могу ли я предложить вам чашку кофе и кусочек торта?

Твоя бабушка величаво кивает:

— Спасибо, очень мило с вашей стороны, — и с этими словами устремляется к Пикассо.

— Какая картина? — бормочет мне на ухо мама.

— Моя.

Мама широко распахивает глаза:

— Но Берри!

Без дальнейших комментариев я иду вслед за твоей бабушкой. Она уселась за тот самый столик, над которым на стене висит спасённая картина.

Кассандра ставит перед ней чашку кофе и большущий кусок торта с ореховым пралине. По-видимому, твоя бабушка не боится взрыва калорийной бомбы. В какой-то миг её взгляд встречается с моим, и тут происходит нечто странное. На её лице появляется благосклонное, почти дружелюбное выражение.

— Ты совершил поистине выдающийся поступок. Я чрезвычайно тебе обязана.

Выдавливаю из себя что-то вроде «Не стоит благодарности».

— Нет-нет, картина вернулась ко мне именно твоими стараниями. И я хочу отблагодарить тебя!

— Вот и моя фелюфть пофти вернулафь ко мне, — шепелявит бабуля Чибульски, которая «совершенно случайно» примостилась за соседним столиком. — Но она фаталафь. Нуфно, фтобы фубной враф ефё раф подкрутил её.

Твоя бабушка царственно приподнимает бровь.

— Могу порекомендовать очень хорошего дантиста. Шататься ничего не будет.

— Фпафибо! Офень мило. А хорофего фубного графа вы фнаете?

Я же говорю — наложение двух миров.

Итак, твоя бабушка, элегантно зажав десертную вилку между большим и указательным пальцами, аккуратно отделяет от порции торта кусочек за кусочком и в то же время оживлённо беседует с бабулей Чибульски о протезировании зубов. Мне надо вернуться за прилавок. Подошедшие клиенты недовольны тем, что мамы нет на месте. Не иначе приходит в себя после знакомства с твоей бабушкой.

Я не успеваю обслужить всех желающих, а твоя бабушка с Пикассо в руках уже подходит к прилавку.

— Картина отправится туда, где её ждут, — говорит она и с улыбкой добавляет: — Разумеется, ты тоже приглашён на церемонию открытия.

Прежде чем я успеваю ответить, откуда ни возьмись появляется мама. У неё в руках какие-то бумаги. С первого взгляда мне не удаётся понять, какие именно.

— Что вы хотите сделать с этой… вещью, фрау фон Харденберг? — в ужасе восклицает мама.

— Отнесу её в музей, дорогая. А что ещё я должна с ней сделать?

— Эту… Этот рисунок Берри — в музей?

— Разумеется.

— Тогда, возможно, вас заинтересует кое-что ещё.

И тут я понимаю, что мама держит в руках: пожелтевшую папку с моими детсадовскими рисунками! Подумать только, она хранила эти древности столько лет!

— Мама! Ты зачем это принесла?! — возмущаюсь я, но она уже раскрыла папку.

— Вот, посмотрите! Например, рисунок поезда! А ему ведь было всего пять лет. Правда, поезд выглядит как настоящий?

Твоя бабушка переводит взгляд с папки на маму, потом на меня.

— Итак, ты придёшь на церемонию? — обращается она ко мне голосом, в котором слышится какой-то странный намёк.

— Да. Непременно!

— Чудесно. Матильда, кстати, тоже там будет.

— Кто? А, МАКС!

На мгновение выражение её лица делается таким же строгим, как и в самом начале нашей встречи.

— Я миллион раз говорила своей внучке, что терпеть не могу этого неподобающего сокращения имён. — Но затем она снова улыбается: — Разумеется, ты можешь её так называть, если хочешь.

Кивнув маме и бросив на прощанье беглый взгляд на папку с моими детскими каляками, она уходит.

— Ну почему она не посмотрела остальные твои рисунки! Там есть такой красивый цветочный луг! — со стоном говорит мама.

— Да выброси ты эту дребедень! — шиплю я. — Ей ведь уже сто лет в обед!

— Ни за что, — качает головой мама и крепче прижимает к себе папку с рисунками.

Вот, собственно, и всё. Картина возвращается в музей, а я, кажется, заслужил благосклонность твоей бабушки. Но самое главное: мы увидимся на церемонии!

В великолепном настроении,

Берри

Р. S. Сейчас пойду к Кулхардту и объявлю, что дело о свиньях окончательно закрыто.

Р. Р. S. Чарли уже в пути. Очень обрадовался, что сможет нанести ещё один визит в ваш дом.

Отправитель: ПинкМаффин

Получатель: БерриБлу

Тема сообщения: Разочарованный Чарли

Привет, Берри!

Приехал ваш Чарли с «Клёцками валькирии», но мне отдавать их отказался. Сказал, будто ему поручено передать заказ лично в руки обнажённой француженке. Помня, что вследствие своей близорукости и странного представления о жизни богатых он считает статую Венеры живой женщиной с голосом Колетт, я привела его в холл и сказала, что он должен положить «Клёцки валькирии» к её стопам.

Чарли так и сделал, не преминув сообщить статуе, что по средам у него выходной, короче, если у неё будет время…

Мне пришлось положить конец намечающемуся роману между близоруким экс-боксёром и мраморной статуей, потому что времени не было ни секунды.

— Ошень польщена, но я нье мочь покидать дом, мнье ньешего одьеть, — на своём самом лучшем французском сообщила я.

Чарли почесал голову, наведя среди своих двенадцати волос полный тарарам. Затем кивнул и пробормотал:

— Да, могут возникнуть проблемы. — С этими словами, к счастью, он удалился.

Берри, что-то мне тревожно за вашего гонца. Ты уверен, что, находясь за рулём мопеда, он надевает очки? Его душевное состояние я комментировать не берусь, тут могла быть замешана Колетт, умеет она у нас кружить мужчинам головы. И всё же, сдаётся мне, травмы, которые Чарли получил в бытность боксёром, нанесли его интеллекту непоправимый удар…

Выставив его, я тут же побежала к свиньям, чтобы поскорее подкормить их любимым лакомством. Смотрю, а свиней-то и нет. Обыскалась везде, заглянула в каждый уголок, под каждую груду листьев, в каждую кротовую нору. Бесполезно.

Пропали. Точно корова языком слизала.

В отчаянии я бросилась на поиски Колетт, которая, как и следовало ожидать, прохлаждалась в Седриковых покоях (мы вполне можем сдать в аренду её жильё, она и внимания не обратит).

— Колетт, где свиньи?

— Я нье знай. — Традиционный ответ.

Бросаю пронзительный взгляд на Седрика.

Тот отвечает мне взглядом ещё более пронзительным.

— Don’t ask me. I am still waiting for your apology![53]

Блин, похоже, он всерьёз надеется, что я буду расшаркиваться перед его грабельной светлостью за необоснованное обвинение в том, что именно он укокошил сначала Кулхардта, а потом и свиней. Чувствительный гражданин.

Стараясь изобразить на лице подобие дружелюбия, произношу заветное:

— I am so-о-о sorry[54].

Он кивает, кратко и очень по-британски.

Затем я спрашиваю о главном:

— Where are my pigs?[55]

— Gone![56] — отвечает Седрик с нескрываемой радостью.

— Исчезли? Куда? Как?

Он смотрит на Колетт. Я смотрю на Колетт. Колетт переводит взгляд с меня на Седрика.

— Я нишего не сдьелать.

Седрик приподнимает бровь.

Сопротивление Колетт идёт на спад, и она причитает:

— Я нье флиртовай!

Что? Не поняла? О чём тут разговор?

— Колетт! Где мои свиньи?

Ноль внимания. Колетт умоляюще смотрит на Седрика.

— Прявдя ньет.

— You did![57] — грохочет он.

— Я прёстё биль друшелюбным!

Взгляд Седрика так и сверлит Колетт насквозь. Она пожимает плечами.

— Я прёстё пощюпать его мюскели. — Переводит взгляд на меня, словно ожидая поддержки. — У ньего такие сильные мюскели, тошно льев. Mais non[58], — тут же поправляется она. — Тошно бык.

Голова у меня идёт кругом, однако не стоит забывать, что это моё нормальное состояние во время увлекательных бесед с Колетт.

— Колетт! — взываю я к её сознанию. — Свиньи!

— Ах, — вспоминает она. — Свини. Они опьять у своя мамам.

— Не поняла. Колетт, немедленно объясните, что произошло.

Ни малейших признаков сотрудничества.

— А не то… мы вас уволим!

Улыбается. Ладно, зайдём с другой стороны.

— А не то мы уволим Седрика!

Переводит задумчивый взгляд на своего кавалера и, к счастью, принимает решение в его пользу. Желваки Седрика проступают сквозь щёки и нервно дёргаются. Но вслух он не произносит ни слова. Колетт, похоже, только рада его помучить.

— Маман свиней приезжай на сюда и забирай свои любимцы.

— Погодите. Хотите сказать, приехала какая-то свинья, постучалась в дверь, объявила себя матерью Готтхильфа и Женевьевы и увезла их отсюда?!

— Oui![59]

Берри, клянусь, это было перебором даже для меня.

Седрик по-прежнему не сводит взгляда с Колетт и шипит:

— And you did flirt with him![60]

Колетт оскорблённо надувает губы. Затем поворачивается ко мне:

— Он биль такая сильная, он вёзьми под кяждая рюка по свине и выйди вон.

— Просто супер! — Чуть не кинувшись на неё с кулаками, я решаю отложить расправу и перехожу к более насущной проблеме: — Постойте! То есть кто-то унёс наших свиней с участка?!

— Oui, — мечтательно выдыхает она. Седрик, сам понимаешь, еле сдерживается.

Кажется, до меня доходит.

— Шикарно. Это был он или она? Или их было двое?

Колетт кивает.

— А эта свиномать, как она выглядела? На ней была одежда? Она была похожа на человека?

Колетт удостаивает меня пренебрежительным взглядом.

— Mais oui![61] Мадмуазелл Тони! Ви считай, я отдай наших свинов любой свине, которая прийти и скажи, что она — их маман? Mais non![62] Эта свиня была дама, и дама скязять, мерси зя зяботу, но она снова зесь и мочь забирай свои деточки на дом. Пётём мющина возьми свинов и уноси.

— И вы просто отдали этой даме наших свиней?! — голошу я.

Колетт становится неуверенной и даже нервной. Запускает руку в карман и вытаскивает оттуда целую пачку банкнот. Начинает отсчитывать и ворчливо произносит:

— Ми могли би разделиться, но она сказать, што это все мне зя МОИ хлёпоты. А уж я нахлёпаться с этими свинями! — С видимым нежеланием протягивает мне пару купюр. Здесь нет даже десятой доли того, что она «нахлопотала», но это совсем другая история.

— Зачем мне ваши дурацкие деньги! — в бешенстве огрызаюсь я. — Верните свиней!

Колетт быстро и с явным облегчением прячет деньги обратно в карман.

Я же выметаюсь из садового домика подобру-поздорову, а не то в таком бешенстве точно кого-нибудь уволю.

Камилла! Камилла со своим гориллой. Пришли, как к себе домой, и забрали свиней!

Резко разворачиваюсь и лечу обратно в домик.

Изнутри доносится голос:

— Я нье флиртовать. Во Франс все льюди целоваться, когда говорить «о'ревуар»[63].

М-да, чувствую, это у них надолго. Бедняга Седрик. Хотя — сам виноват, надо было думать, с кем связываешься.

Тем не менее дело прежде всего. Влетаю и спрашиваю Колетт:

— Что она ещё сказала?

Колетт раздражённо смотрит на меня, точно не понимает, о ком я.

— Дама! Которая свиномать. Она что-нибудь ещё говорила?

— Non[64], — качает головой Колетт. — Но она кое-што передаст для вас, мадмуазелл Тони. Вот.

Протягивает визитку. На ней выгравировано имя Камиллы, а внизу приписано от руки: «Благодарю за любезное предоставление жилплощади моим сотрудникам. Боюсь, нам пора заняться более серьёзными проектами». Вместо подписи — жирно обведённая буква «К».

Скрежещу зубами и разрываю карточку в клочья.

Седрик, всё это время наблюдавший за мной, вдруг вскидывается:

— Do you want me to kill that guy?[65]

— Нет! — содрогаясь от одной мысли об этом, восклицаю я. — Кроме того, свести счёты я должна с дамой, а не с её гориллой!

— I don’t kill women[66], — пожимает плечами Седрик.

Я скептически смотрю на него.

— It's а principle[67], — добавляет он и внезапно начинает смеяться. Седрик смеётся! Я встревожилась, не сошёл ли он с ума.

Покатываясь со смеху, Седрик спрашивает:

— Did you just call this guy gorilla?[68]

— Ну да, я назвала его гориллой, а что тут такого?

Седрик своей лапищей хлопает меня по плечу так, что у меня подкашиваются ноги, и глумится:

— That's a good one![69] — Поворачивается к Колетт и склабится: — You kissed а gorilla[70].

Ишь как развеселился. Пожимает мою руку:

— I owe you one![71]

Шикарно, теперь он считает себя моим должником. Пора сматываться из этого сумасшедшего дома, пока не поздно.

Берри, у меня самые скверные предчувствия насчёт Камиллы и свиней. Понимаешь, я не хочу, чтобы они оставались с ней! Это для них просто опасно!

Что нам теперь делать?

МАКС, печальная и замученная

Отправитель: БерриБлу

Получатель: ПинкМаффин

Тема сообщения: Всё намного хуже!

МАКС!

Всё намного хуже! Отправившись к Кулхардту, я ещё не прочитал твоего письма. Но теперь мне ясно, для чего Камилле нужно было вернуть свиней. Ясно мне и то, что мы с тобой обязаны ей помешать! И теперь я знаю как.

Но обо всём по порядку. Я с нетерпением ждал торжественного приёма в музее, радуясь, что наконец-то встречусь с тобой. Тем не менее мне надо было быстренько сбегать к Кулхардту, сообщить ему, что теперь всё в порядке. Да, если бы я прочёл твоё письмо, то едва ли вошёл бы в агентство в таком хорошем настроении.

Не успеваю я закрыть за собой дверь, а Мильфина уже озадачивает меня вопросом:

— Ты не в курсе, на французском побережье занимаются ловлей тунца?

— Без понятия. А вам зачем?

Она бросает банку консервированного тунца поверх громадной кучи всевозможных товаров из своих запасов.

— Да вот, привожу приговор в исполнение.

— Собираетесь выбросить?

— Нет, пожертвовать. В фонд помощи бездомным людям.

— МАКС обрадуется, — киваю я. — А почему вы решили так поступить?

— Приказ начальника. Говорит, чтобы с сегодняшнего дня на моих полках не было ни французских, ни британских товаров. Хочешь — выбери себе что-нибудь. Любишь английскую винную жвачку?

— Нет, спасибо. Всё равно не понимаю, почему… А, дошло! Колетт и Седрик!

— Умный мальчик, — с совершенно дьявольской улыбкой кивает Мильфина.

— То есть между Кулхардтом и Колетт всё кончено?

— Всё кончено. Женщины — опасные создания, Берри Блу. Поэтому и расставание с ними должно быть окончательным и бесповоротным.

Из своего кабинета появляется Липински с полотенцем на шее.

— Уже приняли душ? — осведомляется Мильфина.

Не успеваю я спросить, как он это делает, а свежевымытый Липински останавливается рядом со мной. К счастью, прежде чем поднять ногу, он внимательнейшим образом изучает мой внешний вид.

— Поедем к тебе или ко мне, моя сладенькая? — выстреливаю цитатой.

Нога возвращается на пол.

— Ко мне, — говорит Кулхардт и машет рукой в сторону своего кабинета. — Приготовьте нам одну порцию «Ред Кулхардта»! — просит он Мильфину.

— Вот закончу с сортировкой… — вздыхает та.

— Только мне, пожалуйста, не надо! Спасибо! — кричу я.

— Итак, вы решили очистить полки от всех британских и французских товаров? — спрашиваю Кулхардта, уже успевшего принять излюбленную позу за столом своего кабинета. — Не чересчур ли такие меры?

— Не чересчур. Нет. Так избавляются от воспоминаний.

— И как же нам теперь избавиться от воспоминаний о Камилле?

— Воспоминания о Камилле. Рано от них ещё избавляться.

— Почему это? — восклицаю я. — Ситуация полностью под контролем! Картина вернулась в музей. Бабушка МАКС довольна и даже пригласила меня на церемонию открытия. Поэтому сейчас побегу в музей. Как только церемония закончится, мы пойдём в полицию и подадим заявление на Камиллу.

Кулхардт наклоняется ко мне:

— Ситуация под контролем. Нет. Ситуации совершенно не под контролем!

Раздаётся стук, Мильфина вносит в кабинет поднос, на котором стоит эта кроваво-красная адская смесь из томатного сока, кайенского перца и индийского карри, увенчанная королевской вишней.

— На что вы намекаете? — спрашиваю я, с изумлением наблюдая, как он опустошает стакан одним глотком.

— На что я намекаю. Камилла — человек хладнокровный и расчётливый. К тому же она умная. Для неё эта история ещё отнюдь не закончилась.

— Естественно! Для неё она закончится не раньше чем через несколько лет — вместе со сроком тюремного заключения.

Кулхардт выливает в себя остатки своего напитка.

— Доказательства. Понимаешь, Берри Блу?

— Само собой, у нас есть доказательства! Та папка с документами, что вы скопировали!

— Ни один суд не признает копий. Но даже если бы это было не так. Ничего не произошло. Картина снова висит в музее. Ты сам мне об этом сказал.

— А свиньи?

Кулхардт смотрит на меня своим сумасшедшим взглядом.

— Свиньи. Вот и я о них, Берри Блу.

Внутри у меня внезапно всё холодеет.

— Что она собирается делать?

— Что она собирается делать. Два варианта. Попытается ещё раз. Свиньи ведь не утратили своих навыков. Или…

— Или?

— Или уничтожит доказательства.

— Это означает…

— Это означает. Да.

— Мы должны ей помешать! — подпрыгиваю я.

— Так помешай ей, Берри Блу. Бывают ситуации, в которых нужно действовать в одиночку. Но подумай хорошенько! Даже если тебе удастся переправить свиней в укромное место, она не сдастся. Месть женщины не знает границ!

— Спасибо! Большое вам спасибо за ценные советы!

Кулхардт ухмыляется:

— Пожалуйста. Не стоит благодарности. Может, пропустишь стаканчик «Ред Кулхардта»? Освежает и придаёт сил.

— Нет, спасибо.

Вылетаю из его кабинета, проношусь мимо Мильфины и на полном скаку успеваю отказаться от салфеток с изображением Эйфелевой башни, хотя они очень пригодились бы нам в кафе.

В этот миг я был вне себя от злости на Кулхардта. Можешь мне поверить!

За прошедшее время я о многом успел подумать и теперь смотрю на ситуацию совсем иначе. Кстати, провёл небольшой видеосеанс — досмотрел те фильмы на DVD, на этот раз только концовки. Во время просмотра до меня вдруг дошло, почему эти фильмы всегда хорошо заканчиваются и добро побеждает: потому что герой верит в свои силы и в то, что сам сможет разобраться с проблемой. Именно это я сейчас и сделаю! Я спасу свиней, МАКС. Сию секунду!

Скрести за меня пальцы!

Берри

Р. S. Сама понимаешь, на церемонию я не успею. Уверен, твоя бабушка тоже меня поймёт.

Отправитель: ПинкМаффин

Получатель: БерриБлу

Тема сообщения: Хочешь попасть на доску объявлений «Их разыскивает полиция»?

Оставь эху затею, всё опять закончится провалом! Берри, подумай сам: полиция тебя схватит, мне придётся организовывать твой побег из тюрьмы, потом ты всю жизнь будешь вынужден скрываться от властей, а на всех почтах и вокзалах будут висеть плакаты «Разыскивается опасный преступник» с известно чьей фотографией.

Давай я лучше озадачу свиным вопросом Седрика? В конце концов, мистер садовник сам говорил, что он мой должник за «гориллу».

Что скажешь?

Приветы,

МАКС

Р. S. Приходи лучше на церемонию. Мы с бабушкой выдвигаемся в сторону музея прямо сейчас. Она приехала к нам с Пикассо под мышкой. (Точнее, с Пикассо под мышкой Эрнста. Эрнст — это её шофёр.) Нам надо быть в музее пораньше, чтобы вернуть картину на место.

Отправитель: ПинкМаффин

Получатель: БерриБлу

Тема сообщения: Хнычущий директор музея

Хай, Берри!

Церемония прошла более чем успешно. А уж сцена с участием бабушки и директора музея была вообще уникальной. Тебе приходилось видеть, как взрослый мужчина грохается в обморок? Хи-хи.

В общем, бабушка зашла в церемониальный зал музея и направилась прямо к накрытому холстом мольберту, на котором должен был находиться Пикассо. Директор, мэр города и пара экспертов-искусствоведов уже были там и о чём-то болтали. При виде бабушки, которая, даже не взглянув в их сторону, пронеслась в сторону мольберта, они резко замолчали.

Тем временем она дошла до мольберта, развернулась к ним и голосом, исполненным упрёка и яда, сказала:

— Добрый день, господа.

Господа забормотали сдержанные приветствия и медленно подошли поближе.

Бабушка взяла курс на директора музея. Высокомерно посмотрела на него:

— Не могли бы вы напомнить мне, какая картина должна находиться под этим холстом?

Директор оторопел от неожиданности.

— Но, уважаемая фрау фон Харденберг… — зачастил он, — это… как вам известно… картина кисти Пикассо.

— Снимите холст.

— Но, уважаемая фрау, гости ещё не собрались, открытие картины должно пройти в торжественной обстановке…

— Чепуха, — перебила бабушка. — Снимите холст!

Все немигающими взорами уставились на мольберт, и воцарилась полная тишина.

Слегка дрожащей рукой директор музея поднял холст и… лишился чувств. Поскольку все его коллеги застыли, вперившись в мольберт, он с громким стуком грохнулся на пол. Никто даже не пошевелился, чтобы помочь ему, так что бедняге пришлось подниматься самому. Широко раскрытыми от ужаса глазами он уставился на мольберт.

Вместо картины там был кусок холста в раме. Без единого мазка. Директор с трудом приковылял к мольберту и в недоумении провёл по холсту рукой. Казалось, он вот-вот расплачется.

— Я не понимаю… — прошептал он.

Бабушка повернулась ко мне.

— Объясни ему, Матильда.

Я усмехнулась.

— Перед нами одна из работ раннего периода творчества Пикассо. То, как гениально он поработал кистью и красками, однозначно свидетельствует: данная картина произведёт подлинную революцию в мире живописи — разумеется, когда он наберёт достаточно денег для того, чтобы купить кисть и краски. Даже выбор холста красноречивее слов говорит о том, что перед нами несомненный великий талант, который…

— Матильда! — фыркнула бабушка. — У тебя в голове что, один вздор?!

Пока я говорила, эксперты столпились вокруг мольберта и в шоке переглядывались между собой.

— Где мой Пикассо?! — загрохотала бабушка. — Где «Авиньонские свиньи»?

Директор отчаянно смотрел на неё и не мог произнести ни слова.

— Говорите громче, я вас не понимаю! — прикрикнула бабушка.

Бедняга сглотнул, откашлялся и забормотал:

— Я н-не знаю.

— Громче!

— Я не знаю! — взвыл он, готовый разрыдаться.

— Хотите сказать, вы не знаете, где находится одна из самых ценных картин в истории живописи, которую я передала вашему заведению?

Директор всхлипнул. Бабушка презрительно подняла бровь.

— Зато я знаю. — И крикнула в сторону входа: — Эрнст, внесите, пожалуйста, нашего Пикассо!

Шофёр с картиной под мышкой вошёл в зал, снял с мольберта пустой холст и поставил на его место Пикассо.

Слёзы полились из глаз директора ручьями.

— Благодарю вас, уважаемая фрау, благодарю вас!

— Благодарите не меня, это не моя заслуга. Моя внучка Матильда и её друг Берри избавили нас от неминуемого скандала, вот они и есть настоящие герои.

При слове «друг» меня слегка передёрнуло, но, чтобы не портить бабушкин триумф, я решила смолчать.

— Да, но как же это могло произойти… — Вновь залопотал директор. — Вчера я собственноручно поставил…

— Достаточно, — небрежно махнула рукой бабушка. — Предлагаю всем вновь вернуться в подобающее случаю расположение духа и порадоваться тому, что данное произведение искусства цело и невредимо.

Директор с досадой окинул взглядом мольберт, затем умоляюще посмотрел на бабушку.

— Ваша система сигнализации не обеспечивает противосвиной защиты. Поработайте над этим, — приглушённым голосом сказала та.

Стоит ли говорить, что от последних бабушкиных слов бедняге нисколько не полегчало.

Тем временем прибыли мои родители.

Мама была обворожительна и с радостным нетерпением ждала начала мероприятия.

Она подошла к нам и спросила бабушку:

— Пикассо уже здесь? Я непременно должна познакомиться с ним.

— Пабло Пикассо уже несколько раз уточнял, когда ты придёшь. Он желает, чтобы ты поработала для него натурщицей, — улыбнулась бабушка.

— Нам нужно идти! — тут же пресёк её издевательство папа.

Взяв маму под руку, он решительно направился к выходу.

— О, Фредерик, мне бы так хотелось остаться! — взмолилась мама. — Я очень хочу познакомиться с Пикассо. Ты не возражаешь? Я, конечно, пойду с тобой, если скажешь, но…

Папа сглотнул, не в силах принять решение. Затем посмотрел на меня. В его взгляде я прочла невысказанную просьбу: позаботься о своей матери. Я кивнула.

Он вздохнул, нежно прижал маму к себе и сказал:

— Желаю хорошо провести время, любимая.

— Спасибо, солнышко, — просияла мама. Затем её лицо помрачнело: — Ну почему каждый раз, когда мы договариваемся о встрече с твоей мамой, тебя непременно вызывают на какую-нибудь срочную встречу?

Папа одарил маму любящей улыбкой, а нас с бабушкой удостоил одного на двоих уничтожающего взгляда. И удалился.

Мэр города подошёл к микрофону, откашлялся и начал своё обращение.

Я слушала вполуха, потому что не переставала думать о тебе.

Надеюсь, ты не натворил глупостей! Именно сейчас, когда ты заслужил бабушкину благосклонность, а директор музея и вовсе обязан тебе по гроб жизни, было бы особенно обидно, если бы с тобой что-то произошло. Нет-нет, шучу, я знаю, где ты сейчас: в любимом полицейском участке.

Только свистни, и я приеду за тобой. Ха-ха.

А теперь серьёзно: напиши мне как можно скорее! Я возвращаюсь домой.

После окончания церемонии бабушка пригласила особо выдающихся гостей к себе домой, чтобы выслушать ещё несколько хвалебных речей в свой адрес. Следующее письмо смогу написать только из дома, потому что аккумулятор в моём «мобильном офисе» вот-вот разрядится.

So long, Berry the Blue![72]

МАКС

Отправитель: БерриБлу

Получатель: ПинкМаффин

Тема сообщения: «Клёцки валькирии», малиновая шипучка и свинонаездник Бен-Гур, эпизод второй

Салют, МАКС!

Судя по всему, церемония и вправду имела успех. А меня там не было! Вот блин! Мне помешала акция по освобождению свиней, о которой ты наверняка хочешь узнать все подробности. Так вот. Самое главное, что я понял: реальная жизнь совершенно не похожа на то, что показывают в кино.

Я рассчитывал справиться со всем в одиночку. Кроме того, мне было ясно, что герои фильмов не просто так решительным шагом идут туда, куда им нужно, и спасают мир от зла. Они сначала готовятся!

Во-первых, важную роль играет маскировка. Надеваю чёрный пуловер, чёрные джинсы и обуваюсь в чёрные ботинки.

Следующим шагом нужно найти что-нибудь, чем я смогу обороняться от злодеев. Это уже сложнее. Сама понимаешь, на полках кондитерской среди пирожных нет пистолетов и ружей. Кроме того, я ненавижу эти стрелялки! Дубинка может оказаться кстати, если вдруг одному из горилл Камиллы вздумается меня атаковать. Но и с ними у нас в хозяйстве туговато. В итоге делаю выбор в пользу бадминтонной ракетки. Проку от неё, конечно, не много, но хотя бы по признаку длины её можно отнести к ударному холодному оружию.

Приготовившись, выдвигаюсь в путь. Из провианта я запасся «Клёцками валькирии» для свиней и стопкой пакетиков с шипучкой для себя. Им в моём плане отводится важная роль.

Добираюсь до университета. Огромное, мрачное здание. Мне становится немного не по себе, но я вовремя вспоминаю, как ловко расправлялись с куда более серьёзными проблемами герои фильмов. «По сравнению с ними моя свиноосвободительная кампания — просто детская игра», — убеждаю я себя.

На слегка ватных ногах через боковые ворота пробираюсь на территорию универа. Ловко и бесшумно двигаясь, устремляюсь к, с позволения сказать, офису Камиллы. К счастью, её лаборатория расположена несколько на отшибе. В коридоре, ведущем к ней, я активирую свою систему сигнализации. В смысле, раскладываю тут и там пакетики с шипучкой. По пути мне встречается лишь пара человек, которые не обращают на меня никакого внимания. Я очень надеюсь, что надёжная дверь, ведущая в лабораторию, днём остаётся незапертой.

Подкрадываюсь к двери, пытаюсь её открыть. Закрыто на ключ!

— Готтхильф! Женевьева! — тихо зову я. — Вы там?

В ответ раздаётся приглушённое хрюканье и фырканье.

Интересно, действительно ли они узнали мой голос. Может быть, я успел для них стать кем-то вроде хозяина для собаки? С другой стороны, свиньи, натренированные быть похитителями произведений искусства, вполне могут быть самостоятельными существами, не признающими никаких хозяев.

Есть у меня и другие заботы. Как пробраться в лабораторию? К счастью, я вспоминаю, что уже был там и знаю, где лежат ключи: в кабинете Камиллиных ассистентов! С деланно небрежным видом принимаюсь изучать таблички на соседних дверях. Вот оно! На мою удачу, дверь не заперта и внутри никого нет. Надо только подобраться к столу и поискать ключи. Ага, даже этого делать не приходится: вот они, в верхнем ящике. Какое легкомыслие со стороны ассистентов!

Пулей возвращаюсь к лаборатории.

Только собравшись вставить ключ в замок, слышу сзади грозный голос:

— Что вам здесь нужно? Кто вы?

— Студент! — не раздумывая, выпаливаю я.

Охранник, к счастью не один из горилл, подходит ближе и недоверчивым взглядом изучает меня.

— А ракетка зачем?

— Ну… чтобы со свиньями играть! — вдохновенно вру я.

— В бадминтон?

— Ну да! Так проверяют скорость реакции!

Охранник качает головой:

— Что за студенты пошли. Занимаются сплошной ерундой!

С этими словами, к моему облегчению, он отправляется восвояси.

Сделав глубокий вдох, отпираю дверь лаборатории. А вот и они, наши Готтхильф и Женевьева. При виде меня сразу подбегают навстречу. Впрочем, их радость адресована не столько мне, сколько «Клёцкам валькирии». Наши гурманы чуть было не вырывают кулёк у меня из рук.

— Не так быстро, — осаждаю их. — Получите свои клёцки, когда вернётесь в дом МАКС.

Держа кулёк перед их пятаками, я уже почти выманиваю их наружу, как вдруг слышу голос:

— Глядите, герр комиссар! Пакетики с шипучим порошком! Лимон! Малина! Как я их люблю!

— Зампфт! Закройте рот! — шипит голос комиссара Кнауэра.

Ага, расчёт оказался верным! Моя система сигнализацииработает. Тем не менее я оказался в ловушке. Полицейские с каждым шагом всё ближе. В панике оглядываюсь по сторонам. Окно! Вот спасение. Распахиваю створки и вижу, что нахожусь на втором этаже. К счастью, это самая уединённая часть университета. На улице ни души, по крайней мере я никого не наблюдаю. Внизу — лужайка. Если повиснуть на подоконнике и отпустить руки, то, будем надеяться, при падении сильно не ушибёшься.

— Оставьте вы эти порошки, Зампфт! — вновь раздаётся шёпот комиссара. — Сигнализация сработала в кабинете.

Надо уносить ноги. Немедленно! Может быть, удастся спасти Готтхильфа и Женевьеву в другой раз.

Первым делом выбрасываю в окно кулёк с «Клёцками валькирии». Никаких улик на месте происшествия! Не успеваю взобраться на подоконник, как мимо пролетают два мускулистых свиных тела: Готтхильф и Женевьева! У меня от страха даже ноги отнялись.

«Ты убил их, — проносится в моей голове. Бедняги прыгнули за клёцками и сейчас свернут себе шеи!»

К счастью, опасения оказываются напрасными. Расставив ноги, свиньи уверенно приземляются на лужайке и элегантно катятся по ней. Даже у Кассандры так ловко не получилось бы. Размышлять на эту тему категорически некогда, так что я выбираюсь наружу, цепляюсь руками за подоконник, а потом отпускаю его. Приземляюсь я, разумеется, далеко не так элегантно, да и копчик посылает мне болезненный привет. Сверху доносятся голоса. Игнорирую боль, вскакиваю, подхватываю кулёк с «Клёцками валькирии» и бегу что есть силы в направлении высоких кустов, стоящих по ту сторону лужайки. Готтхильф и Женевьева рысят следом, тихо похрюкивая и пофыркивая.

— Окно открыто, герр комиссар! — слышу я голос Зампфта. — Может быть, именно поэтому и сработала сигнализация!

Ага, то есть они меня не заметили! План сработал! Невероятно!

Возникает вопрос, что делать дальше. Куда податься со свиньями?

Вариант всего один: к тебе! У тебя они будут в наибольшей безопасности, ну или хотя бы в большей безопасности, чем у нас в кафе или где-нибудь ещё.

Продираюсь сквозь кусты и припускаю бегом, как в тот первый раз, когда я привёл к тебе Готтхильфа и Женевьеву через весь город: свинонаездник Бен-Гур, эпизод второй. Правда, на сей раз в обратном порядке: я бегу впереди, свиньи следом. Есть в этом что-то удивительное. Ведь наши свиньи очень сильные, они легко могли бы повалить меня на землю и вырвать кулёк из рук. Тем не менее они этого не делают. Наверно, воспринимают наш забег как очередную игру. Или просто знают, что я их спас, и не хотят меня сердить. Хотя, пожалуй, это я преувеличил. С другой стороны, если вспомнить старину Липински, удивляться нечему.

На бегу я не перестаю ломать голову над тем, как буду пробираться мимо ваших охранников. К моему изумлению, никаких препятствий на нашем пути не возникает. Оба охранника лишь бросают быстрые взгляды на Готтхильфа и Женевьеву, затем дружелюбно кивают мне и без слов пропускают нас на территорию. Вам всё-таки стоит повнимательнее набирать персонал. Честно, МАКС!

Останавливаюсь в паре метров перед дверью в дом. Вы по идее должны всё ещё находиться на церемонии, но осторожность не помешает. Да и потом, воспоминание о первой встрече с твоим отцом до сих пор слишком свежо.

Зашвыриваю кулёк с клёцками в сторону входной двери в надежде, что Готтхильф и Женевьева понесутся за ним. В это время я смогу скрыться, а Колетт или ещё кто-нибудь как раз успеет выйти, увидеть их и увести в безопасное место. Правда, швыряю я со слишком большой силой, потому что кулёк ударяется в двери, рвётся, и клёцки разлетаются по ступенькам. Вот уж раздолье для Готтхильфа и Женевьевы. С бодрым хрюканьем они бегут к двери и устремляются к своим любимым клёцкам. Что ж, в этой части мой план сработал отлично. Только вот зря я так саданул кульком по двери. Стук не остался незамеченным.

Дверь открывается, на пороге стоит твой отец. Что за невезуха! И почему только ему в музее не сиделось?

Поскользнувшись на одной из «Клёцек валькирии», он буквально чудом сохраняет равновесие.

— Что здесь происходит? — гневно вопрошает он, в то время как Женевьева подъедает с его ботинка кусочки клёцки.

В этот миг он узнаёт меня.

— Снова вы?

— Я не Берри! Я — мой кузен Билли, в смысле, его кузен!

Знаешь, твой папа и вправду внушает уважение и трепет. Бабушкина наследственность, не иначе.

— Ну-с, и что это за свинство?! — не успокаивается он.

— Да-да! Свиньи! Пожалуйста, найдите для них безопасное укрытие!

— Что-что? Но они же… Так, немедленно прекрати жевать мои брюки! — выговаривает он Женевьеве.

— МАКС вам всё объяснит! — С этими словами я уношусь прочь.

Эх, опять не встреча, а сплошное недоразумение. Даже то, что охранники провожают меня дружелюбными кивками, оптимизма не прибавляет.

Прости, если из-за моего визита тебе снова предстоит «разбор полётов». Надеюсь лишь на то, что твой папа больше не будет так злиться на меня, когда обо всём узнает, — если, конечно, ты вообще посвятишь его в эту историю.

В любом случае свиньи теперь в безопасности. Вот что самое главное! Честно признаться, даже немножко горжусь. Я, наверно, был не так хладнокровен, как герои кинофильмов, но всё же!

Берри

Р. S. Но не следует окончательно расслабляться и полагать, что Камилла сдастся просто так. Присматривай хорошенько за Готтхильфом и Женевьевой, пожалуйста! Нужно переправить их в такое место, где они действительно будут в безопасности!

Отправитель: ПинкМаффин

Получатель: БерриБлу

Тема сообщения: Свиней на Ближний Восток

О боже мой! Ты спас свиней! Ты настоящий герой! (Если, конечно, сбросить со счетов твоё последнее появление в нашем доме и встречу с моим отцом… по-моему, ты ничему не учишься даже на своих ошибках!)

Проехали, потому что у нас есть дело поважнее. Я приняла решение, куда можно переправить свиней!!! Хм, ну, точнее сказать, бабушка приняла это решение.

В то время как ты на бис показывал свой номер «Явление кузена Билли», я после церемонии поехала домой к бабушке. Попросила её задействовать свои связи на случай, если вдруг ты опять загремишь в участок.

Она, кстати, не была так взволнована, как я, и просто предложила:

— Давай подождём, пока Берри вызволит свиней. Уверена, у него всё получится. Вопрос, который тебе следовало задать мне, должен был звучать так: куда мы денем спасённых свиней?

Я кивнула и спросила:

— Куда мы денем спасённых свиней? Нужно найти надёжное место.

— Что ты понимаешь под «надёжным местом»?

— Место, где их не сможет найти Камилла.

— Тогда мы должны увезти их из страны.

Неожиданный поворот. Я-то под надёжным местом понимала, допустим, тщательно охраняемый участок территории какого-нибудь всемирного фонда неподалёку отсюда, ну или просто место, где я могла бы навещать их в любое время.

— Из страны? — растерянно повторила я.

— Матильда, наш разговор затянется надолго, если ты будешь повторять мои слова, — упрекнула бабушка.

Я вздохнула:

— Но нам придётся выбрать такую страну, где их точно не съедят. Скажи, есть ли в мире уголок, где свиньи провозглашены священными животными, как коровы в Индии?

Бабушка улыбнулась:

— Вот и ты подключилась к мозговому штурму, Матильда, что не может не радовать. Свиньям придётся переехать на Ближний Восток, в одну из стран, где исповедуют ислам. Если ты помнишь, мусульманам запрещено есть свинину.

— И мои свиньи будут в полной безопасности?

Бабушка кивнула:

— Постараемся сделать всё возможное. Я могу преподнести их в дар своему другу, шейху Рашиду из Абу-Даби[73]. Тогда твоим свиньям разрешат жить в его дворце, и их будут всячески холить и лелеять. Там всё ещё высоко ценят подарки и относятся к ним со всеми возможными почестями.

— А Женевьеву не заставят носить паранджу?

Бабушка поднимает бровь.

— Перестань нести чушь!

М-да, вот такие мы, Харденберги: дарим арабским шейхам свиней.

Если разобраться, то идеи поселить Готтхильфа и Женевьеву во дворце султана — просто супер.

А ты что скажешь? Соглашаться мне на эту затею?

МАКС

Р. S. Вот ещё что интересно: если я передам шейху свиней, не породнимся ли мы с ним? Мне кажется, когда ты передаёшь человеку своих питомцев и он занимается их дальнейшим воспитанием и содержанием, вы с ним так или иначе становитесь родственниками. Хотя бы в 27 колене. Что думаешь?

Отправитель: БерриБлу

Получатель: ПинкМаффин

Тема сообщения: Сделай это!

Привет, МАКС!

Герой? Что ж, если ты так считаешь, мне даже приятно. Но гораздо важнее тот факт, что теперь у нас есть беспроигрышный вариант спасения Готтхильфа и Женевьевы. Здесь им оставаться нельзя. Камилла стопроцентно не отступится и снова выкрадет их. Причём на этот раз она будет действовать осмотрительнее и быстрее. Что гораздо хуже.

Короче, сделай это! Отвези Готтхильфа и Женевьеву к шейху. Только обязательно запиши точный адрес его дворца. Тогда мы сможем время от времени посылать им порцию-другую «Клёцек валькирии». В Абу-Даби их вряд ли продают.

Берри

Отправитель: ПинкМаффин

Получатель: БерриБлу

Тема сообщения: Тысяча и одна ночь — тысяча и две свиньи

Всё, решено: Готтхильф и Женевьева переезжают на Ближний Восток. Тысяча и одна ночь, Шахерезада, султаны, халифы, гаремы, танец живота, бедуины, караваны, кафтаны, кальяны, ковры-самолёты, экзотические ароматы и пахучие пряности — всё это и многое другое ждёт их на новой родине.

Ладно-ладно, согласна, сгустила краски. Скорее всего, они будут жить на современной люксовой вилле с кондиционером.

Нет, пожалуй, я предпочту первую версию. Она интереснее.

В общем, операция начнётся в ближайшие часы: бабушка, будучи образцом стиля и этикета, решила, что просто послать (почтой, самолётом или конным гонцом, не важно) подарок было бы невежливо. Подарок полагается вручать лично.

Ты понимаешь, что это означает? Мы с бабушкой летим в Абу-Даби.

Но понимаешь ли ты, что ещё это означает? Бабушка решила предложить спасителю моих свиней и её картины сопровождать нас в поездке. То есть: ТЫ МОЖЕШЬ ПОЕХАТЬ С НАМИ!!! Бабушка приглашает.

Единственная крохотная проблемка: мы вылетаем уже через три часа. Ну что скажешь? Хочешь поехать? Сможешь поехать?

Если да, то поспеши в аэропорт. Спроси, где регистрация на рейс до Абу-Даби, и не забудь упомянуть имя «фон Харденберг». Тебе помогут. Ты просто не сможешь с нами разминуться!

МАКС

Отправитель: БерриБлу

Получатель: ПинкМаффин

Тема сообщения: Как я это сделаю?

МАКС!

Ты предлагаешь мне поехать в Абу-Даби вместе с вами? Как ты себе это представляешь? Что я скажу родителям? Они никогда в жизни меня не отпустят. А даже если и отпустят, как я смогу так быстро добраться до аэропорта? Туда ходит хоть какой-нибудь автобус? И у какой стойки в аэропорту я должен появиться? Кому сказать волшебное слово «Харденберг»? Вас ведь не все там знают, или я ошибаюсь? Чем мне помогут? Кто мне поможет? Кроме того, нужно собрать вещи, а на это уйдёт время. Потом, что с собой брать? Там ведь жара, настоящее пекло? Ай, да ну и ладно. Я ЕДУ! Наконец-то мы с тобой встретимся.

До скорейшего!

Берри

Отправители: ПинкМаффин@БерриБлу

Получатели: Вилли, Оскар, Бенина, Хельмут, Томас, Клаус, Ингрид, Гунтер, Гюнтер, Карола, Имке, Рольф

Тема сообщения: Благодарности

Спасибо за то, что вытерпели множество ночей на неудобных гостиничных кроватях; спасибо за то, что терпеливо стояли в длиннющих пробках на дорогах; спасибо за то, что успешно соблюдали напряжённый график.

Одним словом, спасибо за ваши усилия, приложенные к тому, чтобы книги оказались у тех, кому они адресованы, — у читателей!

МАКС и Берри

Примечания

1

Бен-Гур — герой исторического романа американского писателя Льюиса Уоллеса «Бен-Гур: истории Христа» (1880). По сюжету романа герой с успехом принимал участие в гонках на колесницах. — Здесь и далее — примеч. переводчика.

(обратно)

2

Тулуп — простой прыжок в фигурном катании.

(обратно)

3

Фридрих Фрайхерр фон Харденберг (1772–1801) — реальный исторический персонаж; немецкий писатель, философ, наиболее влиятельный поэт немецкого романтизма, взявший творческий псевдоним Новалис.

(обратно)

4

«Майбах» — немецкая компания, специализирующаяся на выпуске автомобилей класса люкс.

(обратно)

5

Стиль рококо в одежде отличают обилие украшений и пышность, тогда как для стиля ампир характерны прилегающий силуэт, ассоциации с античными хитонами, использование прозрачных струящихся материалов.

(обратно)

6

Cool (англ.) — спокойный, невозмутимый, «крутой».

(обратно)

7

Оракул — жрец храма Аполлона в древнегреческом городе дельфы, провозглашавший непререкаемую волю божества.

(обратно)

8

«Печенье счастья» — печенье из двух половинок, внутри которого спрятана полоска бумаги с предсказанием судьбы; обычно подаётся в китайских ресторанах.

(обратно)

9

Мезальянс (франц. misalliance) — неравный брак.

(обратно)

10

Миссис Скалозуб (нем. Frau Mahlzahn) — героиня мультипликационного сериала «Джим Баттон», злобная королева драконьей страны.

(обратно)

11

Йодль — особая манера пения без слов с чередованием низких и высоких звуков.

(обратно)

12

Птифур (франц. petit fours) — мелкое сдобное печенье, приготовленное с различными начинками.

(обратно)

13

Апанаж — денежное содержание, которое в ряде стран Европы в эпоху феодализма выплачивалось некоронованным членам королевской семьи.

(обратно)

14

Мисс Манипенни (англ. Miss Moneypenny) — героиня «Бондианы», секретарь начальника Джеймса Бонда.

(обратно)

15

Голдфингер (англ. Goldfinger) — герой третьего фильма «Бондианы», государственный преступник, намеревавшийся похитить золотой запас США.

(обратно)

16

Силезия — историческая область в Центральной Европе, входящая в состав современных Польши, Чехии и Германии.

(обратно)

17

Очень хорошо (франц.).

(обратно)

18

Боже мой! Боже мой! (франц.).

(обратно)

19

Боже мой! Да! (франц.).

(обратно)

20

Мадам, свиньи должны исчезнуть (англ.).

(обратно)

21

Очень хорошо, мадам (англ.).

(обратно)

22

Испанская торговая марка обуви.

(обратно)

23

«Хэрродз» (англ. Harrods) — крупнейший универмаг в Лондоне, один из самых известных универмагов мира.

(обратно)

24

Очень приятно познакомиться. А кто вы такой, хотел бы я знать? (англ.)

(обратно)

25

Нет, конечно! (франц.)

(обратно)

26

Да (франц.).

(обратно)

27

Я решу эту проблему (англ.).

(обратно)

28

Нет (франц.).

(обратно)

29

Аюрведа — традиционная система индийской медицины.

(обратно)

30

Штаны с заниженной проймой.

(обратно)

31

Толерантность — терпимость, спокойное отношение к чему-либо.

(обратно)

32

Satisfaction (англ.) — сатисфакция, удовлетворение за оскорбление чести.

(обратно)

33

«Тиффани» (англ. Tiffany) — всемирно известная ювелирная компания, основанная в США в XIX в.

(обратно)

34

«Гермес» (франц. Hermes) — французский дом моды, выпускающий кожгалантерейные товары класса люкс.

(обратно)

35

«Картье» (франц. Cartier) — французская компания, выпускающая часы и ювелирные изделия класса люкс.

(обратно)

36

«Булгари» (итал. Bvlgari) — итальянская компания, специализирующаяся на выпуске предметов роскоши.

(обратно)

37

Типи — традиционное жилище североамериканских индейцев; состояло из деревянного каркаса, обтянутого бизоньими шкурами.

(обратно)

38

IQ (ай-кью) — коэффициент интеллекта; показатель умственных способностей человека относительно среднестатистического показателя для человека соответствующего возраста.

(обратно)

39

La Panetiere — хлебница (франц.).

(обратно)

40

Гюго Виктор (1802–1885), Флобер Гюстав (1821–1880), Александр Дюма (1802–1870), Сартр Жан-Поль (1905–1980), Альбер Камю (1913–1960) — французские писатели и философы XIX–XX вв. Швейцер Альберт (1875–1965) — немецко-французский мыслитель, философ, музыкант и врач, лауреат Нобелевской премии.

(обратно)

41

Народный университет (нем. Volkshochschule) — просветительское учреждение, способствующее самообразованию, повышению профессионального и культурного уровня населения.

(обратно)

42

«Последний шанс» (франц. Les jeux sont faits) — киносценарий, написанный Ж.-П. Сартром в 1943 г.

(обратно)

43

Пикассо Палома (р. в 1949) — дочь (не внучка, как следует из текста) художника Пабло Пикассо, известный дизайнер.

(обратно)

44

Авиньон — город на юго-востоке Франции.

(обратно)

45

Лагерфельд Карл (р. в 1938) — известный немецкий дизайнер. На протяжении многих лет носит причёску, которую сам называет точной копией причёски Бетховена: волосы зачёсываются назад, заплетаются в косу, посыпаются пудрой и заливаются лаком.

(обратно)

46

Мои милые свиньи (франц.).

(обратно)

47

Реинкарнация — переселение душ.

(обратно)

48

Блек-джек — одна из самых популярных карточных игр, в которые играют в казино. Суть игры состоит в том, чтобы набрать комбинацию из карт, выдающую по очкам в результате не больше 21 балла, но при этом побивающую то количество очков, которое набрал крупье. В ходе игры каждый из участников, независимо от их числа, фактически играет с крупье. Покер — игра, в рамках которой игроки (от 2 до 11 человек) делают ставки в зависимости от комбинации карт; ставки поступают в «банк»; «банк» выигрывает игрок с наилучшей комбинацией карт или делающий ставку, которую другие игроки не принимают. Скат — популярная карточная игра, придуманная в Германии. Играют в скат минимум втроём, колода состоит из 32 карт.

(обратно)

49

Анаболики — препараты, способствующие росту мышечной массы.

(обратно)

50

«Бедный чёрный кот» (нем. Armer Schwarser Kater) — игра для детей в возрасте от 5 лет. Количество участников — не менее 10 человек. Игроки садятся в круг, одного из них выбирают котом. Он подползает на четвереньках к одному из участников и хныкающим голосом начинает мяукать, строить гримасы, всячески веселить его, но не щекотать. Задача второго участника — погладить кота и три раза произнести: «Бедный чёрный кот», не засмеявшись. Если ему это удаётся, кот переключается на другого игрока. Если коту не удаётся рассмешить троих участников подряд, все прочие участники могут щекотать кота. Тот игрок, который засмеётся, становится котом, и, прежде чем он начнёт смешить следующего, все его щекочут.

(обратно)

51

Contenance (франц.) — манера держать себя, стиль, поведение.

(обратно)

52

Culture clash (англ.) — столкновение культур.

(обратно)

53

Не спрашивайте меня. Я по-прежнему жду ваших извинений! (англ.)

(обратно)

54

Прошу прощения (англ.).

(обратно)

55

Где мои свиньи? (англ.)

(обратно)

56

Исчезли (англ.).

(обратно)

57

Нет, флиртовала! (англ.)

(обратно)

58

Или нет (франц.).

(обратно)

59

Да! (франц.)

(обратно)

60

И ты действительно с ним флиртовала! (англ.)

(обратно)

61

Ну разумеется! (франц.)

(обратно)

62

Ну уж нет! (франц.)

(обратно)

63

До свидания (франц. Au revoir).

(обратно)

64

Нет (франц.).

(обратно)

65

Хотите, я убью того парня? (англ.)

(обратно)

66

Женщин я не убиваю (англ.).

(обратно)

67

Это мой принцип (англ.).

(обратно)

68

Вы сейчас назвали этого парня гориллой? (англ.)

(обратно)

69

Здорово сказано! (англ.)

(обратно)

70

Ты поцеловала гориллу (англ).

(обратно)

71

Я ваш должник! (англ.)

(обратно)

72

Ну пока, Берри Блу! (англ.)

(обратно)

73

Столица Объединённых Арабских Эмиратов.

(обратно)

Оглавление

  • *** Примечания ***