Любовь Чейза [Сандра Браун] (fb2) читать онлайн


 [Настройки текста]  [Cбросить фильтры]
  [Оглавление]

Сандра Браун Любовь Чейза

Пролог

— Чейз, пожалуйста, уйдем отсюда. Ни к чему нам ее беспокоить.

Прорвавшись через заслоны боли и лекарств, приглушенные слова добрались до ее сознания. Удивительно!.. Марси Джонс с трудом подняла опухшие веки. Шторы были задернуты, но дневной свет все же просачивался в больничную палату и резал глаза. Понадобилось несколько секунд, чтобы полностью адаптироваться.

У кровати стоял Чейз Тайлер, рядом с ним — его младший брат Лаки: она узнала его, несмотря на то что встречались они очень давно. Чейз пристально смотрел на Марси. Лаки, казалось, был чем-то встревожен.

Женщина не знала точно, который теперь час, но безошибочно определила, что настало утро следующего после роковой автокатастрофы дня. Чуть раньше медики больницы Святого Луки перевели ее из реанимации в обычную палату, затем осмотрели врачи-специалисты и сообщили, что кризис миновал. Сотрясение мозга, переломы руки и ключицы ничто по сравнению с шоком, который она пережила.

Ладно, ее выздоровление сомнений не вызывает, это лишь дело времени, а что же с Таней? Как только Марси пришла в себя, она начала без устали расспрашивать о Тане. Наконец ей сказали: при столкновении Таня Тайлер погибла от удара. Какой-то студент, спешивший домой на каникулы, поехал на красный свет и врезался в их машину.

Марси была пристегнута ремнем, тем не менее ее сильно бросило в сторону, а по инерции она еще двигалась вперед. Она стукнулась головой о ветровое стекло, разбила лицо. Оба глаза полностью заплыли, нос и губы распухли от ушиба. На плечо ей наложили гипс, так что сломанная рука сейчас имела вид подбитого крыла.

Она, конечно, сильно пострадала в этом столкновении, но жена Чейза, Таня, и вовсе погибла.

Чейз в одночасье постарел. Его красивое лицо исказилось от горя, глаза потухли. Если бы Марси не знала его чуть ли не с детства, если бы он не был ей всегда так дорог, она, возможно, и не узнала бы его в этом растрепанном, небритом мужчине.

Она помогала Тайлерам в качестве агента по продаже недвижимости, но имела дело исключительно с Таней. За последнее время они осмотрели несколько зданий, но восхищение у Марси вызывал только один дом; Таня же в него просто влюбилась, и ей не терпелось узнать, совпадает ли мнение мужа с ее собственным.

Чейз Тайлер и Марси Джонс когда-то вместе учились в школе, но с тех пор они не виделись. И вот вчера Марси с Таней неожиданно пришли в офис фамильной бурильной компании Тайлеров «Тайлер дриллинг».

— Зануда! — Чейз обошел свой письменный стол, поприветствовал бывшую одноклассницу рукопожатием, а потом быстро крепко обнял.

— Привет, Чейз! — ответила она с улыбкой, вспомнив свое старинное прозвище. — Рада тебя видеть!

— Почему ты никогда не появлялась на встречах одноклассников? — Он улыбнулся, и Марси совсем уж растаяла, когда он добавил: — Ты прекрасно выглядишь!

— Как тебе не стыдно называть ее таким ужасным прозвищем! — воскликнула Таня.

— Ты что, обиделась? — спросил Чейз.

— Нет, конечно. Если уж я сносила эту кличку будучи чувствительным, застенчивым подростком, то теперь уж, став взрослым и зрелым человеком, тем более. А что до встреч одноклассников… Я вот уже несколько лет живу в Хьюстоне, и мне никак не удавалось выкроить время, чтобы попасть на них.

Чейз окинул Марси одобрительным взглядом.

— Ты и впрямь выглядишь великолепно! Ничуть не состарилась, напротив — расцвела. К тому же, я слышал, ты сейчас на коне.

— Спасибо. И — да, мне нравится иметь собственное дело. За последние два года экономический спад немного осложнил работу, но я все же держусь.

— Хотел бы я сказать то же самое… — добродушно заметил Чейз.

— Ну, насколько я поняла, и у вас есть повод праздновать.

— Я сказала Марси о ребенке, — тотчас вставила Таня, — и она убедила меня, несмотря на нехватку средств, заняться покупкой дома. Говорит, сейчас самое удачное время для этого. Пока диктует покупатель, — важно закончила она, повторяя то, что ей чуть раньше сказала Марси.

— Итак, пора доставать чековую книжку? — поддразнил Чейз.

— Чуть позже. Хорошо бы для начала тебе съездить посмотреть на дом, который мне вчера показала Марси. По-моему, он идеальный. Едем?

— Что, прямо сейчас?

— Ну пожалуйста!

— Извини, радость моя, не могу, — ответил Чейз.

Оживленное лицо Тани омрачилось.

— В любое другое время — пожалуйста, но сейчас я жду представителя страховой компании. Он должен был приехать сразу после ленча, но предупредил по телефону, что опаздывает. Мне надо его подождать.

Марси не преминула заметить:

— А в газетах пишут, что с твоего брата сняли это нелепое обвинение в поджоге.

— Что, еще какие-то проблемы, Чейз?

— Нет, — ответил он, успокаивающе сжимая ладошку Тани обеими руками. — Нам просто нужно просмотреть список того оборудования, которое мы потеряли, и обсудить сумму возмещения.

Таня разочарованно вздохнула.

— Ну ладно, может быть, завтра…

— Или сегодня, но попозже, — предложил Чейз. — Почему бы тебе еще раз не съездить туда? Посмотришь, и если дом не разонравится, позвони мне. Может быть, я еще успею подъехать после того, как уйдет мой визитер. То есть, конечно, если и ты свободна, Марси?

— Я освободила всю вторую половину дня для вас с Таней.

Таня, снова улыбнувшись, обняла мужа за шею и крепко поцеловала в губы.

— Я люблю тебя. А ты полюбишь дом.

Обняв за талию, он крепко прижал ее к себе.

— Очень может быть, но не сильнее, чем тебя. Позвони мне обязательно.

Проводив женщин до двери, он помахал им на прощание.

Для Тани с Чейзом эти объятия и поцелуй стали последними в жизни. Марси с Таней целый час бродили по пустому дому.

— Чейз просто придет в восторг! — восклицала Таня в очередной просторной комнате, радуясь как ребенок, у которого есть какой-то секрет. Она так чудесно улыбалась! И в глазах ее блестела радость.

А теперь Таня была мертва.

При виде убитого горем вдовца у Марси больно сжалось сердце.

— Чейз, мне очень жаль, — прохрипела женщина. — Так жаль!..

Она попыталась протянуть руку и прикоснуться к нему, но только тут поняла, что ее рука и плечо загипсованы. Может быть, Чейз пришел укорять ее за то, что она небрежно вела машину? Может, винит ее за аварию? Может, она и впрямь виновата?!

— Мы… Мы его даже не увидели. — Слабый голос Марси сорвался, и даже ей самой показался незнакомым. — Просто… страшный шум и…

Чейз опустился на стул у кровати. Сейчас он совсем не походил на того человека, которого она видела накануне. Всегда высокий, властно-внушительный, он вдруг ссутулился. За одну ночь морщины избороздили его лоб, глаза покраснели. В них не только отразилась потеря — в них не стало ни жизни, ни света, как будто он тоже умер.

— Я хочу знать о Тане. — Стоило ему произнести ее имя, как голос его сорвался, и он закашлялся. — В каком она была настроении? Что говорила? Какими были ее последние слова?

Лаки застонал.

— Чейз, пожалуйста…

Тот раздраженно отмахнулся от младшего брата.

— Скажи мне, Марси, что она делала, говорила, когда… когда этот ублюдок убил ее.

Лаки положил руку на лоб и стал растирать виски большим и средним пальцами. Он был явно расстроен, и ничуть не меньше, чем его брат. Тайлеры были дружным семейством и всегда поддерживали, защищали и берегли друг друга. Конечно же, они все обеспокоены состоянием Чейза. Но Марси понимала и его чувства — эту неистребимую потребность знать все о последних мгновениях жизни его юной жены.

— Таня смеялась, — прошептала женщина.

Болеутоляющие средства сделали ее речь медленной и невнятной. Трудно было подобрать нужные слова, еще труднее выговорить: язык, казалось, распух и едва ворочался. Но Марси старалась изо всех сил: ведь Чейз ловит каждое ее слово!

— Мы говорили о доме. Она… Она так радовалась…

— Я намерен купить этот дом. — Чейз, дико озираясь по сторонам, поднял глаза на Лаки. — Купи мне этот дом. Она просто мечтала о нем, пусть ее мечты сбудутся.

— Чейз…

— Купи этот чертов дом! — взорвался он. — Неужели нельзя сделать это для меня? И ради Бога, не спорь со мной!..

— Ладно.

Его несдержанность и эта внезапная вспышка гнева больно ударили по Марси. Женщина инстинктивно отпрянула, но без труда простила Чейза. Он, конечно же, был травмирован случившимся.

— Как раз у самого… перекрестка она спросила, как, по-моему, надо покрасить…

Она внезапно поморщилась от острой боли в руке. Ей так хотелось закрыть глаза под действием анестезирующих средств, поступающих в вену через капельницу, отключиться и хоть на какое-то время забыть о мучениях. Но еще сильнее ей хотелось облегчить боль Чейза. Если разговор о Тане ему поможет, значит, она просто обязана сделать это. И будет говорить до тех пор, пока в состоянии бороться с собственным страданием и манящим забытьем.

— Она спросила меня… каким цветом покрасить… детскую.

Чейз закрыл лицо руками.

— Господи Иисусе!

Слезы, просочившись сквозь пальцы, потекли по его рукам. Марси вздрогнула при виде безутешного мужского горя, в душе ее что-то оборвалось.

— Чейз, — нетвердо прошептала она, — ты винишь меня?

Не отнимая ладоней от лица, он покачал головой.

— Нет, Марси, нет! Это все Бог. Он убил ее, убил моего ребенка. Почему? За что? Я так ее любил. Любил…

Он разразился рыданиями.

Лаки приблизился к брату и вновь ободряющее положил ему руку на плечо. В глазах молодого человека тоже стояли слезы: казалось, и он борется с сердечной мукой. Еще недавно имя Лаки не сходило с газетных полос, поскольку он обвинялся в поджоге гаража «Тайлер дриллинг». В конце концов обвинения сняли, истинные виновники преступления находились сейчас в заключении, но пережитое явно оставило свой след в душе младшего Тайлера.

Марси лихорадочно пыталась подыскать нужные слова утешения, но они либо ускользали, либо казались абстрактными, на мгновение проявившись в затуманенном мозгу. Впрочем, какая разница? Что бы она ни сказала, все прозвучит банально.

«Господи, чем же ему помочь?»

Марси Джонс была человеком деятельным, и ей было противно ощущать себя беспомощной. Еще противнее было осознавать, что она не в силах помочь другому. Она смотрела на поникшего Чейза, желая коснуться, обнять, взять на себя все его страдания.

И перед тем как провалиться в благословенное забытье, женщина поклялась когда-нибудь и каким-нибудь образом вернуть Чейза Тайлера к нормальной жизни.

Глава 1

— Леди и джентльмены! Сегодня у нас выступают дикие быки. Но есть и ковбои, готовые объездить их…

Слегка гнусавый голос ведущего разносился над низко утопленной ареной «Колизея» Уилла Роджера в Форт-Уорте.

— Восемь секунд! Вот сколько надо продержаться ковбою на спине быка… На первый взгляд немного, а на самом деле — целая вечность. Здесь не найдется ковбоя, который бы не согласился с этим. Да, к вашему сведению… В мире родео — это самый трудный, самый опасный, самый волнующий номер. Вот почему мы приберегаем его напоследок.

Марси взглянула на своих гостей, с радостью отметив про себя, что они довольны. Удачная мысль — привести их на родео и познакомить с неприкрашенной техасской жизнью! Это — как крещение огнем.

— Наш первый наездник родом из Парк-Сити, штат Юта. Когда Ларри Шейфер не скачет верхом на быке, он катается на лыжах. Вот он, леди и джентльмены, настоящий любитель острых ощущений, появляется из выхода номер три на Циклоне Чарли! Держись, Ларри!

Супружеская пара из Массачусетса, затаив дыхание, смотрела, как по настилу вынесся бык, породы брамин. На его вздымающемся хребте рискованно устроился ковбой. Пара секунд — и этот смельчак из Юты уже ползал в грязи, стараясь увернуться от мощных копыт быка. Едва ему удалось подняться, как он со всех ног бросился бежать и, перемахнув через ограду, предоставил двум клоунам родео отвлекать быка, чтобы увести его с арены через открытые ворота.

— Я никогда не видела ничего подобного! — ужаснулась женщина.

— Эти молодые люди долго обучаются своему опасному ремеслу? — пожелал узнать ее муж.

Марси только недавно заинтересовалась родео, и знания ее были еще весьма неглубоки.

— Да, без известной сноровки тут не обойтись. Но и удача здесь тоже играет, как говорится, не последнюю роль.

— Например?

— Например, многое зависит от быка, который достанется ковбою на представлении.

— Что, попадаются очень упрямые?

Марси улыбнулась.

— Всех их выращивают специально для родео, но у каждого бывают смены настроения, свой характер.

Теперь все трое переключились на другой выход. Бык здесь, похоже, уже потерял терпение, ковбою явно придется попотеть. Гостья Марси из Массачусетса нервно обмахивала лицо, ее муж смотрел как завороженный.

— Леди и джентльмены, видимо, нашему следующему ковбою сегодня будет нелегко, — прокомментировал ведущий родео. — Может, кто-нибудь из вас хочет занять его место? — После паузы он хохотнул. — Только, пожалуйста, не вызывайтесь все сразу… Впрочем, этот ковбой не боится злого быка. Похоже, чем труднее удержаться, тем ему интереснее. Он много лет участвовал в родео, потом оставил это занятие. Вернулся полтора года назад, и его ничуть не смутило, что он лет на десять старше большинства ковбоев, которые объезжают быков… Здесь есть кто-нибудь из Милтон-Пойнта, восточный Техас? Болейте за своего земляка, Чейза Тайлера! Вот он появляется по настилу номер девять на Эльдорадо!

— О Боже! — Марси даже не заметила, как вскочила.

Ведущий оглушительно взревел: ворота открылись, и, взметывая в стороны задние ноги, откидываясь назад, мотая головой из стороны в сторону, на арену вырвался серо-пегий бык.

Марси увидела, как ковбойская шляпа, слетев с головы Чейза, приземлилась в грязь под крушащие все копыта. Тайлер поднял вверх свободную левую руку, как того требуют правила, но вот она беспомощно взметнулась, стоило только быку взбрыкнуть. Чейз, взлетев в воздух, вновь уселся на спину быка, вздрогнув от сильного удара. Колени он задрал и развел в стороны под прямым углом к бокам животного, умудряясь при этом постоянно скользить вперед и назад, вверх и вниз по хребту быка.

Толпа дико взревела, чтобы подбодрить Чейза. Ему удалось продержаться секунд пять, Марси они показались пятью годами. Прежде чем прозвучал сигнал, зверь пригнул голову почти к самой земле, потом резко вскинул вверх, да так сильно, что Чейз не удержался.

Только мгновенная реакция помогла ему увернуться от крушащих копыт — Чейз перекатился на бок. Вперед выскочил клоун в обвисших брюках на подтяжках и ударил быка по носу резиновой бейсбольной битой. Бык фыркнул, ударил копытом, и клоун тотчас отскочил в сторону, правда, не забыв показать животному «нос».

Казалось, все это шутка, и зрители громко загоготали. Однако не стоило бы умалять важность работы клоуна.

Бык развернулся, стряхивая с морды крупные хлопья пены и раздувая ноздри. Чейз в это время, стоя спиной к быку, поднимал из грязи свою шляпу. Ковбою предостерегающе крикнули, но было уже поздно: разъяренное животное, весом больше тонны, опустив голову, бросилось на обидчика.

Чейз тотчас отскочил в сторону, успев увернуться от рогов, но голова зверя задела-таки плечо мужчины. Зрители разом ахнули, когда он упал и передние копыта быка опустились прямо на грудь Чейза.

Марси закричала, потом прикрыла рот обеими руками, в ужасе глядя на распростертого в красно-коричневой грязи Чейза. Он явно был без сознания. За дело снова взялись клоуны, а также к быку галопом помчались два ассистента верхом на лошадях. Оба приподнялись на стременах, перегнулись через седельную луку, раскручивая лассо. Одному из них удалось накинуть быку петлю на рога и натянуть веревку. Хорошо обученная лошадь стремительно понеслась за ворота, таща за собой упирающееся животное. Пока один отважный клоун погонял его сзади метлой, второй опустился на колени рядом с раненым ковбоем.

Марси перешагнула через несколько пар ног, торопясь добраться до ближайшего прохода, и, расталкивая всех на своем пути, сбежала вниз по скату. Добравшись до конца спуска, она вцепилась в первого попавшегося человека.

— Эй, какого…

— Как пройти… туда, откуда выходят люди?

— Слушайте, леди, вы что, напились? Отпустите мою руку!

— Сараи… Место, откуда выходят участники… Куда уходят быки, когда заканчивают?..

— Туда! — крикнул он, махнув рукой, потом пробормотал: — Сумасшедшая баба…

Она пробивала себе дорогу через толпы народа, покупающего сувениры, в этот момент по системе оповещения родео прозвучало объявление:

— Мы сообщим вам о состоянии Чейза Тайлера, как только что-нибудь узнаем, друзья.

Не обращая внимания на табличку — «Только для имеющих разрешение» — на широкой металлической двери, Марси решительно взялась за ручку. Ощущая запах сена и навоза, поспешила мимо стойл и чуть не задохнулась от пыли, но, увидев в дальнем конце сарая вращающийся маячок «скорой помощи», побежала еще быстрее через лабиринт перегородок.

Добравшись до центрального прохода, она локтями проложила себе дорогу в толпе зевак и наконец, пробившись вперед, оказалась у носилок, на которых без сознания лежал Чейз. Над ним суетились два медика: один уже вставил иглу в вену. Чейз тем не менее остался таким же бледным и неподвижным.

— Нет! — Марси упала на колени рядом с носилками и потянулась к безжизненным пальцам. — Чейз! О Чейз!

— Отойдите, леди! — приказал один из медиков.

— Но…

— Все будет в порядке, если вы уберетесь.

Кто-то схватил ее за локти и заставил подняться на ноги. Обернувшись, она уставилась в нелепое лицо одного из клоунов родео — того, который, как она успела заметить, склонялся над Чейзом на арене.

— Кто вы? — спросил он.

— Друг. Как он? Они сказали, что с ним?

Клоун подозрительно покосился на женщину: она явно не была здесь своей.

— Наверное, перелом нескольких ребер, вот и все. Просто оглушен немного.

— Все обойдется?

Тот сплюнул желтый табачный сок на засыпанный сеном цементный пол.

— Наверняка. Думаю, правда, пару дней придется полежать.

Марси только отчасти успокоил такой диагноз. Тоже мне, специалист!.. Откуда клоун может знать: нет ли, например, у Чейза внутренних повреждений?

— Не надо было ему выступать сегодня, — заметил клоун, пока носилки укладывали в машину «скорой помощи». — Говорил я ему, мол, нечего влезать на быка в таком состоянии. Хотя, конечно, какая разница. Этот бык — Эльдорадо — подлый сукин сын! На прошлой неделе в…

— В каком состоянии?

Клоун уставился на нее своими огромными, обведенными белым глазами, и Марси, раздосадованная, пояснила:

— Вы сказали «в таком состоянии». Что это значит?

— Под мухой.

— Вы хотите сказать — пьян?

— Да, мэм. Вчера ночью мы неплохо вдарили. Чейз еще не пришел в себя.

Марси не стала дожидаться дальнейших откровений и тотчас вскочила в машину. Медик как раз уже собрался закрыть дверцу и потому отреагировал удивленно, но решительно:

— Извините, мэм! Вам нельзя…

— Можно. Неужели будем стоять тут и спорить ни о чем, или вы все-таки повезете этого человека в больницу?

— Эй, в чем задержка? — обернувшись, крикнул его напарник. Он уже уселся за руль и завел двигатель.

Помощник вмиг оценил решительность Марси и, очевидно, пришел к выводу, что дальнейшие споры только отнимут драгоценное время.

— Ни в чем, — крикнул он коллеге, и машина вынеслась из конюшни «Колизея».


— Я так рада, что вы благополучно добрались до отеля.

Прижав к уху трубку телефона-автомата, Марси растирала виски, извиняясь перед джентльменом из Массачусетса. Она, вероятно, потеряла клиента, но при виде распростертого на земле Чейза ей уже было не до гостей. По правде говоря, она вспомнила о них только несколько минут назад и беспокойно заметалась по коридору больницы.

— Мистер Тайлер — мой давний друг, — пояснила она в трубку. — Я знать не знала, что он выступает в этом родео, пока ведущий не назвал его имя. Поскольку родные его далеко, я решила сопроводить его в больницу. Надеюсь, вы меня поймете.

На самом деле ей было наплевать, поймут они или нет. Да будь на их месте сам президент и первая леди, она поступила бы точно так же.

Повесив трубку, Марси снова вернулась к сестринскому посту и в двадцатый раз спросила, нет ли сведений о состоянии Чейза.

Медсестра раздраженно нахмурилась.

— Как только доктор… О, вот и он. — Взглянув через плечо беспокойной посетительницы, она сказала: — Эта леди ждет известий о мистере Тейлоре.

— Тайлере, — поправила женщина, поворачиваясь к молодому интерну. — Я — Марси Джонс.

— Фил Монтойя. — Они обменялись рукопожатиями. — Вы родственница?

— Всего лишь близкий друг. У мистера Тайлера нет родственников в Форт-Уорте, все они живут в Милтон-Пойнте.

— Гм-м… Ну, он наконец пришел в себя. Парень здорово ударился головой, но, к счастью, ничего необратимого не произошло.

— Я видела, как бык взгромоздился ему на грудь…

— Да, у него перелом нескольких ребер.

— А это не опасно?

— Только если обломок ребра проколет внутренний орган.

В тот же миг Марси так побледнела, что даже веснушки, которые она тщательно скрывала с помощью косметики, резко выделились на белом фоне. Доктор поспешил ее успокоить:

— К счастью, этого тоже не случилось: внутренних кровотечений нет. Через несколько дней он практически выздоровеет, правда, будет испытывать некоторую слабость. Я, конечно, не советую ему сразу же вскакивать на быка.

— А ему вы это сказали?

— Само собой. Он меня послал…

— Мне очень жаль.

Он пожал плечами и добродушно заметил:

— Я привык. Это центральная больница округа — к нам привозят шизиков, алкашей и несчастных наркоманов после разборок. Оскорбления — обычное дело.

— Могу я к нему заглянуть?

— Только на пару минут. Ему пока вредно разговаривать.

— Я недолго.

— Ему только что ввели сильное болеутоляющее, так что он все равно скоро заснет.

— Тогда, если вам все равно, — любезно произнесла Марси, — я хотела бы переночевать у него в палате.

— О нем хорошо позаботятся! — возмутилась медсестра у нее за спиной.

Женщина даже глазом не моргнула:

— Вы позволите мне, доктор Монтойя?

Он дернул себя за мочку уха. Марси посмотрела ему прямо в глаза. И доктор понял, что такая от своего не отступит. Покупатели, продавцы, агенты по сдаче жилья внаем — всем им приходилось испытать на себе этот твердый взгляд голубых глаз. Девять из десяти уступали. Сегодня, чуть раньше, в том, что с ней трудно спорить, убедился и медик «скорой помощи».

— Наверное, в этом нет ничего страшного, — выдавил наконец доктор.

— Спасибо.

— Только поменьше болтайте.

— Я обещаю. В какой он палате?

Чейза поместили в палате на двоих, но вторая кровать оказалась не занята. Марси на цыпочках двинулась к постели.

Впервые за эти два года она взглянула в лицо Чейза Тайлера.

Во время их последней встречи все было с точностью до наоборот. Она лежала в полубессознательном состоянии на больничной постели, а он стоял рядом с ней, оплакивая смерть своей жены в результате несчастного случая.

К тому времени, как переломы Марси срослись и она почувствовала себя достаточно выздоровевшей, Таню Тайлер уже похоронили. Через несколько месяцев после похорон Чейз уехал из Милтон-Пойнта в неизвестном направлении. Соседи поговаривали, что он присоединился к кочующему из города в город родео — к большому огорчению семейства.

Сравнительно недавно Марси столкнулась в супермаркете с Девон, женой Лаки, и назвалась ей. Та подтвердила ходившие о Чейзе слухи, правда, не стала откровенничать слишком с посторонним человеком, но Марси и так все поняла. У Чейза сохранялось неустойчивое эмоциональное состояние и развивалась привычка к спиртному.

— Лори очень тревожится за старшего сына, — продолжила Девон, имея в виду мать Чейза. — Сейдж, его сестра…

— Да, я знаю.

— Она учится в другом городе, так что в доме Тайлеров живем только мы с Лаки. Лори кажется, что Чейз старается убежать от своего горя, вместо того чтобы мужественно пережить и постараться с ним справиться.

Семейный бизнес теперь полностью лежит на младшем брате, которому, если верить слухам, было непросто удержать фирму на плаву, ибо дела в нефтяной промышленности пока не улучшались. Поскольку «Тайлер дриллинг» полностью зависела от состояния экономики в этой области, компания уже несколько лет стояла на грани банкротства.

Марси наконец решилась задать Девон постоянно мучивший ее вопрос:

— Он меня винит в случившемся?

Девон поспешно сжала ей руку.

— Никогда! Не взваливайте на себя этой вины. Чейз поссорился с судьбой, а не с вами.

Но сейчас, глядя ему в лицо, которое казалось исполненным муки даже в состоянии покоя, Марси вновь разволновалась.

— Чейз!.. — горестно прошептала она.

Он не пошевелился, дыхание его оставалось глубоким и ровным, — видимо, под действием лекарств. Уступая желанию, которое она испытала еще в то время, когда сама лежала на больничной койке, Марси осторожно запустила пальцы в его темную шевелюру и откинула назад волнистые пряди, упавшие ему на влажный лоб.

Чейз заметно постарел, но для нее по-прежнему оставался самым красивым мужчиной на свете. Она пронесла это ощущение еще с младшей школьной группы. Как будто вчера мисс Кинкэннон вызвала Чейза, чтобы он представился остальным ребятам: он гордо встал и назвал свое имя. Марси вмиг была покорена, и за все последующие годы ее отношение к нему не изменилось.

Озорной темноволосый мальчуган со светло-серыми глазами, прирожденный заводила и великолепный спортсмен, превратился в потрясающего мужчину. В лице его угадывалась сила, а в квадратном подбородке — упрямая гордость, граничащая с воинственностью, присущей, казалось, всем мужчинам Тайлерам, известным в округе своим вспыльчивым нравом и готовностью постоять за себя. На нижней челюсти Чейза теперь виднелся красно-фиолетовый синяк. Марси содрогнулась при мысли о том, что еще немного — и бык расплющил бы череп мужчины.

Чейз Тайлер ростом превосходил многих, даже тех, кто по обычным меркам считался высоким. Его широкие плечи всегда изумляли Марси. Вот и сейчас она не преминула восхититься их шириной, увидев его обнаженным до пояса. Ее взгляд скользнул по темным, вьющимся волосам у него на груди, затем по повязке, стягивавшей его сломанные ребра, и остановился на сосках мужчины. Странно, Марси, словно завороженная, глаз от них не могла оторвать.

Испугавшись, что ему холодно, она взялась за простыню и натянула ее почти до самого подбородка Тайлера.

— Господи, он умер?

Этот вопль так напугал Марси, что она выпустила простыню из рук и резко обернулась. У самой двери застыла молодая женщина. Она картинно прижала руку с непомерно длинными ногтями, унизанную дешевыми украшениями, к груди, которая стремилась высвободиться из-под узенького джемпера с огромным вырезом. На плечах незнакомки болталась дешевая шубка из искусственного меха чуть длиннее юбки, которая едва доходила посетительнице до середины бедер.

Чейз застонал во сне и шевельнул под простыней ногами.

— Заткнитесь! — прошипела Марси. — Вы его разбудите. Кто вы? Что вам надо?

— Он не умер? — спросила девица. Довольно глупо, по мнению Марси, манерничая, она быстро захлопала своими круглыми, широко распахнутыми глазами. Весьма нелегкое предприятие, если учесть, что ресницы были покрыты толстым слоем липкой туши, черной, как вакса.

— Нет, не умер. Просто получил серьезные повреждения. — Марси смерила девицу взглядом — от макушки со взбитыми серебряными волосами до кончиков усыпанных камушками серебристых сапожек. — Вы подруга Чейза?

— Вроде того. — Девица скинула с плеч искусственную шубку. — Я должна была встретиться с ним в баре, куда все приходят после родео. Я уже начала психовать из-за того, что он не показывается, но тут Пит — знаете, клоун — сказал, что Чейза затоптал бык. Так я решила, что должна зайти посмотреть, как он, в порядке ли, знаете…

— Понятно.

— Они сказали, что с ним?

— Несколько ребер сломаны, но ничего страшного.

— Вот здорово! Значит, все хорошо. — Она перевела взгляд с лежащего на кровати мужчины на Марси. — А вы кто такая?

— Я его… его… жена.

Она и сама не знала, что заставило ее так откровенно соврать. Может быть, просто хотелось отпугнуть эту шлюшку? Вряд ли в свои более трезвые и разумные дни Чейз стал бы иметь дело с такой потаскушкой. Его семейное положение явно не разбило сердца девицы, а только раздосадовало ее.

Она уперла руку в бок.

— Вот ведь сукин сын! Слушайте, он же никогда не говорил мне, что женат. Ладно… Я просто развлечься хотела, вот и все. Ничего серьезного. Хотя он какой-то угрюмый, но хорош собой, знаете?.. Когда я с ним познакомилась, то подумала сначала, что он зануда. Я хочу сказать: он никогда не стремился поговорить или еще что… Но потом я решила: «Какого черта? Ну, он не душа общества, но по крайней мере красивый…» Христом Богом клянусь, мы переспали друг с другом всего три раза. Обычный секс, никаких вывертов, знаете? Я хочу сказать — всегда только лицом к лицу. Между нами говоря, — добавила она, понизив голос, — не особенно-то хорошо получалось. Все три раза он был пьян. Как вам прекрасно известно, оборудован он роскошно, но…

У Марси пересохло во рту; с трудом сдерживаясь, она ответила с бесстрастием, какого в себе и не подозревала:

— Я думаю, вам лучше сейчас уйти. Чейзу нужно спокойно отдохнуть.

— Конечно, я понимаю, — вежливо ответила девица, натягивая шубку.

— Пожалуйста, передайте его друзьям, что он будет в полном порядке, хотя его выступления в родео, возможно, закончились. По крайней мере на время…

— Да, кстати, я вспомнила, — откликнулась девица. — Пит просил ему передать, что завтра он с прицепом уезжает в Калгари. Он сам оттуда, знаете? Кажется, это где-то в Канаде, хотя я всегда считала, что Калгари как-то связано с Библией. — Она пожала плечами, почти вывалив груди из джемпера. — Короче, Пит хочет знать, что ему делать с пожитками Чейза?

Марси тряхнула головой, стараясь разобраться в нелепой болтовне девицы.

— Наверное, можно переслать их ему домой.

— Ладно. Какой адрес? Я передам Питу.

— Я не… — К счастью Марси вовремя спохватилась. — Хотя… Пожалуйста, попросите Пита оставить все у администрации «Колизея». Я завтра заберу вещи Чейза.

— Ладно, я ему скажу. Ну, пока. А, постойте-ка! — Она покопалась в сумочке. — Вот ключи от пикапа Чейза. Он все еще припаркован на стоянке «Колизея».

И она кинула Марси брелок с ключами.

— Спасибо. — Марси на лету успела перехватить связку, которая чуть не приземлилась прямо на беззащитный живот Чейза.

— Мне очень жаль, знаете, ну, что я трахалась с вашим мужем. Мужики! Они все ублюдки, знаете?

Марси так до конца и не поверила, что ей все это не приснилось, и потому застыла на несколько мгновений, уставившись на закрывшуюся за девицей дверь. Неужели Чейз докатился до того, чтобы иметь дело с подобными, лишь бы защититься от одиночества и отчаяния, вызванными смертью Тани? Или он наказывает себя за ее смерть тем, что опускается так низко, как только возможно?

Марси подошла к узкому стенному шкафчику и положила связку ключей на полку рядом с замшевыми перчатками Чейза. Его потрепанная шляпа лежала там же, а на полу, в шкафчике стояли поношенные ковбойские сапоги.

Одежда висела на здешних больничных вешалках: голубая рубашка в грязных пятнах с номером, под которым он выступал, и линялые пыльные джинсы. Она прикоснулась к кожаным защитным накладкам и вспомнила, как они хлопали по его ногам, когда он скользил вверх и вниз по вздымавшимся бокам быка.

Это воспоминание заставило ее вздрогнуть. Она закрыла дверцу шкафа, чтобы не воскрешать в памяти картину лежащего без сознания Чейза.

Приблизившись к кровати, она увидела, как он беспокойно касается рукой тугой повязки на груди. Испугавшись, как бы он чего не повредил, она схватила его за руку и вытянула ее вдоль тела Чейза.

Ресницы его затрепетали и поднялись. Явно не понимая, где находится, он несколько раз моргнул, стараясь освоиться и вспомнить, что произошло.

Потом он, кажется, узнал ее. Она тихонько сжала его пальцы. Чейз попытался заговорить, но единственное слово, которое вырвалось у него, было всего лишь слабым хрипом.

Тем не менее она сумела разобрать свое давнее прозвище. Прежде чем снова провалиться в забытье, он выдохнул:

— Зануда?

Глава 2

Чейз скандалил с медсестрой, когда Марси влетела к нему в палату. Он на минуту прервался, удивленно воззрился на Марси, а затем снова взялся за свое.

— Вы почувствуете себя гораздо лучше, когда помоетесь и побреетесь, — уговаривала медсестра.

— Не трогайте меня, уберите руки. Оставьте это покрывало на месте. Я сказал вам, что не хочу мыться! Когда я захочу, я сам и побреюсь. Последний раз повторяю, уматывайте отсюда и оставьте меня в покое, чтобы я мог одеться.

— Одеться? Мистер Тайлер, вам еще не разрешено вставать!

— Вот как? Посмотрим.

Пора было вмешиваться, и Марси поинтересовалась:

— Может быть, мистер Тайлер сначала выпьет чашечку кофе, а потом ему захочется побриться.

Медсестра, воспользовавшись случаем, тотчас зашелестела белым халатом и заскрипела резиновыми подошвами у двери. Марси с Чейзом остались одни. Лицо Тайлера было чернее тучи. И дело было отнюдь не в щетине и не в синяке на скуле.

— Я решил, что ты мне приснилась, — заметил он.

— Нет. Как видишь, я действительно здесь. Собственной персоной.

— Но что делает здесь твоя собственная персона?

Она налила чашку кофе из термоса и подвинула ему по переносному кроватному столику, правильно угадав, что он пьет кофе без молока. Он рассеянно взял чашку и чуть отхлебнул.

— Итак?

— Итак, благодаря причудам судьбы, — ответила Марси, — вчера вечером я оказалась на родео и увидела твои танцы с этим быком.

— Начнем с того, что ты делала в Форт-Уорте?

— Клиенты. Переезжают сюда с северо-востока. Они собираются жить в Форт-Уорте, но присматривают домик у озера неподалеку от Милтон-Пойнта — для отдыха в выходные дни. Я приехала немного пообхаживать их. Вчера пригласила в ресторан с мексиканской кухней, потом в качестве развлечения повела на родео. Но на их долю выпало чуть больше сенсаций и страхов, чем я рассчитывала.

— Сенсация каждую минуту, — проворчал он, морщась и пытаясь поудобнее расположиться на подушках, горой подложенных ему под спину.

— Тебе все еще больно?

— Нет. Я прекрасно себя чувствую. — Побелевшие губы свидетельствовали об обратном, но она не стала спорить. — Ладно, а что ты делаешь здесь? В больнице?

— Я давно тебя знаю, Чейз. Решила за тобой присмотреть. Твоя родня не простила бы мне, если бы я не сопровождала тебя в больницу. Да я и сама никогда не простила бы себя.

Он отставил в сторону пустую чашку.

— Так это ты вчера взяла меня за руку? — Она кивнула. Чейз отвел глаза. — Я думал… думал… — Он сделал глубокий вдох, заставивший его снова поморщиться. — Сумасшествие!..

— Ты думал, это была Таня?

При упоминании имени жены он снова посмотрел на Марси. Та почувствовала облегчение: ей больше не надо бояться произносить вслух имя его покойной жены, оно уже произнесено. Как в прыжках в воду с трамплина: первый раз — самый трудный, потом все гораздо легче. Но увидев в его глазах боль, как от укола смертельной иглой, Марси опять засомневалась, оправится ли Чейз когда-нибудь?

— Хочешь еще кофе?

— Нет. Чего бы я хотел, — произнес он, — так это выпить.

Хотя дело было отнюдь не шуточное, Марси отнеслась к этому как к шутке.

— В восемь утра?

— Мне случалось начинать и раньше, — пробурчал он. — Отвезешь меня куда-нибудь, где можно купить бутылку?

— Конечно, нет!

— Тогда мне придется позвать кого-нибудь еще, — забыв о боли, он попытался дотянуться до телефонного аппарата на прикроватной тумбочке.

— Если ты планируешь позвонить клоуну Питу, то напрасно стараешься. Он сегодня уезжает в Калгари.

Чейз опустил руку и взглянул на нее.

— Откуда ты знаешь?

— Сказала твоя приятельница. Вчера вечером она приходила сюда справиться о тебе, поскольку ты не пришел к ней на свидание после родео. Сплошные волосы и сиськи… Я не спросила, как ее зовут.

— Не важно. Я тоже не спросил, — признался он. Марси никак не отреагировала, и Чейз минуту изучал ее спокойное лицо. — Что, проповеди не будет?

— От меня — не дождешься.

Он хмыкнул.

— Хотел бы я, чтобы ты поговорила с моей родней — хлебом не корми, дай только наставить на путь истинный. Они все хотят спасти меня от меня самого. А я всего лишь хочу, чтобы меня, черт побери, оставили в покое!

— Они тебя любят.

— Это моя жизнь! — гневно воскликнул он. — Да кто они такие, чтобы учить меня жить? Особенно Лаки. — Он пренебрежительно фыркнул. — Пока не появилась Девон, он только и успевал, что ширинку расстегивать. Трахал все, что двигается, да и не двигается тоже. А теперь вот такой адски правильный, аж с души воротит!

— Но, насколько я знаю, его… э-э… ширинка расстегивается не реже… — Эти слова заставили его снова посмотреть на Марси. — Когда бы я ни встретила Девон, она всегда улыбается…

Да, что и говорить — Марси прекрасно владела собой, несмотря на скабрезную тему разговора. Тут уж не до гнева. Чейз, конечно, продолжал хмуриться для виду, но мимолетная улыбка уже тронула уголки его губ.

— Ты парень что надо, Зануда! Просто своя в доску.

Она закатила глаза:

— Это тайная мечта каждой женщины.

— Я хотел сделать тебе комплимент.

— Тогда спасибо.

— Пока мы все еще в хороших отношениях, почему бы тебе не включить свои великолепные мозги и не поступить по-умному — оставить меня там, где нашла?

— И что бы я была за друг, если бы оставила тебя в беде?

— Именно потому, что мы всегда были друзьями, я и прошу тебя уйти. Если ты останешься тут надолго, не исключены какие-нибудь настоящие неприятности, чего бы мне очень не хотелось.

— Что, например? — спросила она со смешком.

— У меня дар наживать себе врагов.

Она посерьезнела.

— Никогда, Чейз.

Он невыразительно хмыкнул.

— Говоришь, Пит направляется домой?

— Точно.

— У него в прицепе мои пожитки.

— О них уже позаботились. — Она взяла со столика стаканчик заварного крема и содрала крышечку из фольги. — Покидая город рано утром, он оставил их в «Колизее». Я уже все забрала.

Не отдавая себе отчета, он машинально открыл рот, когда она поднесла к нему ложечку крема.

— Ты из-за меня так беспокоилась?

— Пустяки.

— А мои родственники знают?

— Нет. Я хотела сначала посоветоваться с тобой.

— Не звони им.

— Ты настаиваешь?

— Именно.

— Им нелишне было бы знать, Чейз.

— Они узнают достаточно скоро. А когда узнают, непременно захотят сделать из этого проблему.

— Естественно, ведь ты мог погибнуть!

— Ах какая трагедия! — саркастически заметил он.

Она перестала кормить его с ложечки.

— Да, трагедия.

Он, похоже, не прочь был поспорить, но вместо этого отвернулся и раздраженно оттолкнул переносной столик.

— Послушай, Марси, я ценю…

— А как насчет Зануды?

Он внимательно посмотрел на женщину. С детства морковного цвета волосы посветлели и стали светло-каштановыми с золотыми искрами. Они по-прежнему вились и были непослушными, но она научилась их искусно укладывать.

Много лет она безрезультатно пыталась загореть, моля Господа о том, чтобы все ее веснушки слились в одно сплошное пятно. После того как она несколько раз сильно обгорела и затем долго ходила облупленная, Марси в конце концов отказалась от этих бесплодных попыток. Раз уж у нее не получается гладкого золотистого загара пляжных кисонек, значит, надо пойти в направлении прямо противоположном — подчеркивать белизну своей кожи. Теперь та, казалось, просто светилась, что нередко с завистью отмечали женщины ее возраста, которые много лет нежились на солнышке, а теперь расплачивались за свой роскошный загар складочками и морщинками.

Очки сменили контактные линзы, а пластинки, годами выпрямляющие зубы, подарили ей в конце концов идеальную улыбку. Тело-тростиночка ныне налилось и стало женственным. Она все еще оставалась поразительно стройной, но это была модная, а не уродливая худоба. Выпуклости под дорогой и элегантной одеждой отнюдь не уродовали ее, а напротив, делали соблазнительной женщиной.

Где он, тот неуклюжий книжный червь, которого все ребята звали Занудой? В те годы, когда самые интересные девушки в ее классе становились участницами физкультурных и танцевальных команд, она была капитаном дискуссионного общества и президентом латинского клуба.

В то время, когда ее более фигуристых одноклассниц короновали как возвращающихся домой Королев и Возлюбленных Валентинова дня, она получала награды за выдающиеся успехи в учебе. Родители успокаивали Марси тем, что это важнее, чем победы в конкурсах популярности, но девушка прекрасно понимала, что это по крайней мере только половина успеха. Она променяла бы все свои свидетельства и грамоты на одну усеянную фальшивыми бриллиантами диадему и коронационный поцелуй президента класса Чейза Тайлера. Мало кто догадывался, что ученица, удостоенная чести произнести речь на выпускном, мечтает о чем-то ином, нежели признание ее академических достижений. Действительно, ну откуда им знать? Зануда оставалась Занудой, и никому и в голову ничего не приходило, кроме восхищения тем, как она здорово соображает.

Но теперь Чейз прозрел и оценил ее внешность.

— Почему-то прозвище «Зануда» не идет к такой изящной леди.

— Спасибо!

— Не за что. Ну так о чем я там говорил…

— Ты дал мне понять, чтобы я к тебе не приставала.

Чейз пригладил рукой непослушные волосы.

— Это вовсе не означает, что я не ценю все, что ты сделала для меня, Марси. Ценю.

— И тем не менее хочешь, чтобы тебя оставили в покое.

— Точно.

— И ты мог бы беспрепятственно наслаждаться своими страданиями.

— Опять угадала. А сейчас, если ты не собираешься лицезреть как я буду вылезать из постели с одной только повязкой на ребрах, тебе лучше попрощаться и уйти.

— Ты что, и впрямь намереваешься выйти из больницы?

— Конечно.

— Но сегодня утром тебя даже врач не смотрел!

— И не надо, я и так знаю, что у меня треснуло несколько ребер. Ничего такого, что не прошло бы после пары дней в постели. Но лучше уж провести это время где-нибудь в другомместе, там, где виски не слишком большая редкость.

Чейз с трудом сел. От боли у него перехватило дыхание, на глаза навернулись слезы. Лицо его исказилось, и он заскрежетал зубами.

— Интересно, о чем ты думаешь? — спросила она. — В таком состоянии ты даже за руль сесть не сможешь.

— Справлюсь.

— И наверняка при этом угробишь себя.

Он повернул голову и пронзил ее многозначительным взглядом:

— Пожалуй, мне следовало бы взять у тебя уроки безопасного вождения…

Разве можно было уколоть еще больнее! Марси чуть не рухнула от этих слов: кровь отлила от головы так быстро, что она почувствовала себя на грани обморока.

В ту же секунду Чейз резко уронил голову на грудь и длинно вполголоса выругался. Затем в комнате воцарилась прямо-таки давящая тишина.

Наконец он поднял глаза.

— Извини, Марси!

Она нервно сжимала кулаки, невидяще уставившись прямо перед собой.

— Мне постоянно кажется, что ты обвиняешь в том несчастном случае меня…

— Нет. Клянусь, что нет!

— Сознательно, может быть, и нет. Но втайне, в душе…

— Ничего подобного. Я не подумал, сказал глупость. Имея в виду, что превращу тебя во врага. Я не могу… — Он беспомощно всплеснул руками. — Иногда меня охватывает такая злость, что я свирепею и причиняю боль любому, кто подвернется под руку. Вот почему я плохой собеседник. Вот почему я хочу, чтобы меня оставили в покое.

Душевная боль Чейза была столь очевидна, что Марси без труда простила его за неосторожное слово. Он словно раненый, загнанный в угол зверь не позволял приблизиться к себе тому, кто хотел ему помочь. Спустя два года после смерти Тани он все еще зализывал свои раны. Если ничего не предпринять, то они никогда не заживут: только воспалятся и станут еще болезненнее. Чейз был не в состоянии справиться сам.

— Ты все-таки хочешь уйти из больницы?

— Да, — ответил он. — Хоть ползком.

— Тогда разреши мне отвезти тебя домой, в Милтон-Пойнт.

— Даже и не думай!

— Образумься, Чейз. Где ты приткнешься? Клоун уехал в Канаду, кто теперь тебя приютит?

— У меня полно других знакомых из родео, у которых я мог бы остаться.

— И кто обеспечил, а может, и не обеспечил бы тебе надлежащий уход. — Она подошла поближе и положила ему руку на плечо. — Чейз, позволь мне отвезти тебя в Милтон-Пойнт.

Он упрямо выставил вперед подбородок:

— Я не хочу возвращаться домой.

Чего он не знал, так это того, что Марси бывает столь же упряма, как и он. Правда, она проявляла свою несгибаемость только тогда, когда другого выхода не было.

— Тогда я позвоню Лаки и посоветуюсь, что мне с тобой делать.

— Черта с два! — взорвался он и поднялся с постели, качаясь от слабости. — Не впутывай в это мою родню. Я прекрасно обойдусь своими силами.

— О конечно. Ты ведь еле стоишь!

Чейз скрипнул зубами от беспомощности и боли:

— Пожалуйста, уйди и оставь меня в покое.

Марси выпрямилась в полный рост.

— Я не хотела касаться этой щекотливой темы, Чейз, но ты не оставляешь мне выбора. Встает вопрос о деньгах.

Эта фраза его озадачила. Несколько мгновений он недоуменно смотрел на женщину, потом, нахмурившись, проворчал:

— О деньгах? Каких деньгах?

— О деньгах, которые понадобились на твое лечение. Я решила, что тебе не хотелось бы, чтобы тебя приняли по линии благотворительности, и поэтому за все заплатила.

— Ты… что?

— У тебя в бумажнике не оказалось страхового полиса. Не нашлось там и сколь-нибудь заметной наличности, поэтому я за все заплатила.

Чейз прикусил губу. Видно было, что он растерян.

— Плата за право стать участником родео — несколько сот долларов. Если бы я их не наскреб, то не смог бы выступать. Но наличных у меня действительно было мало.

— Тогда тебе повезло, что я оказалась рядом, правда?

— Ты получишь свои деньги обратно.

— Не сомневаюсь. Как только мы приедем в Милтон-Пойнт, ты сможешь снять их со своего счета в банке или взять взаймы у брата.

— Марси, — начал он, намереваясь спорить.

— Я не оставлю тебя перебиваться с хлеба на воду, Чейз. По сведениям из хорошо информированных источников, ты слишком много пьешь. Разве можно выздороветь, не заботясь о себе как следует?

— Мне абсолютно наплевать, выздоровею я или нет.

— А мне не наплевать.

— Почему?

— Потому что я хочу получить обратно свои пятьсот семьдесят три доллара шестьдесят два цента. — Произнеся эти слова, она решительно направилась к двери и распахнула ее. — Я пришлю медсестру, пусть поможет тебе одеться. — И Марси нарочито потупилась, напоминая ему, что он действительно голый, если не считать белых бинтов у него на груди.


— Как насчет моего грузовичка?

Марси не сводила глаз с дороги. Дождь чередовался с ледяной крупой.

— Я о нем позаботилась.

— Мы его отбуксируем или как?

Он отказался лечь на заднее сиденье ее машины, как она предлагала, но тем не менее, как только они очутились за воротами больницы, положил голову на подголовник. Машина была просторной и шикарной — миссис Джонс пользовалась ею для того, чтобы возить клиентов. Из стереоприемника лилась негромкая музыка, работал обогреватель. Роскошь на пределе возможного! Чейз закрыл глаза, хотя ему вовсе не хотелось спать.

Уже полчаса они были в пути, до места еще часа два. Утренняя толчея схлынула, но погода, ухудшаясь с каждой минутой, усложняла обстановку на дорогах, делая вождение опасным. Осадки все усиливались — коварная смесь дождя и мокрого снега, которая нередко досаждает северному Техасу в январе и феврале. Такая погода всегда предваряла открытие сельскохозяйственной выставки и родео в Форт-Уорте.

Марси, неотрывно глядя на тротуар, начинавшийся как раз у капота, мертвой хваткой вцепилась в руль и, сбросив скорость, осторожно вела машину по лабиринту проспектов, окружавших деловую часть Далласа. К несчастью, объехать город не было возможности.

— Я наняла человека, который отведет твой пикап в Милтон-Пойнт на этой неделе, — откликнулась Марси на вопрос Чейза. — К тому времени, как ты сможешь сесть за руль, он уже будет на месте.

— Ты наняла человека вести мой грузовичок?

— Угу, — ответила она, сконцентрировав внимание на шестнадцатиколесном грузовике, с бешеной скоростью пролетевшем мимо.

— Все такая же деловая, а?

— Похоже, это отнюдь не комплимент.

— О, я преклоняюсь перед твоими деловыми качествами! Просто большинство мужчин побаиваются самоуверенных деловых женщин. — Он повернул голову так, чтобы было лучше ее видно. — Потому, видать, ты так и не вышла замуж. Наверное, не нашла себе ровню в том, что касается мозгов?

Она не испытывала желания обсуждать с ним свою жизнь, тем более что в его якобы невинном вопросе ей почудилось некоторое презрение.

— Ты бы лучше поспал, Чейз. Так ты подавляешь действие болеутоляющего, которое тебе ввели.

— Как это называется?

— Демерол.

— Нет, я имею в виду, когда женщина хочет быть мужчиной. Какая-то зависть? А, вспомнил: зависть к пенису…

Несмотря на интенсивное движение и гололедицу, она бросила на него уничтожающий взгляд. Самодовольство на его лице было невыносимо. Эх, ответить бы ему так, чтобы пропала всякая охота ерничать!

Женщина вновь устремила все свое внимание на дорогу, взяла себя в руки.

— По правде говоря, Чейз, я была-таки помолвлена.

Его издевательская улыбка сменилась удивлением.

— Правда? Когда?

— Несколько лет тому назад, когда жила в Хьюстоне. Он тоже работал агентом по продаже недвижимости. Мы подвизались в одной конторе, он занимался коммерческими помещениями, а я жилыми.

— И что же случилось? Кто разорвал — ты или он?

Марси начала издалека.

— Мы встречались несколько месяцев, прежде чем заключили помолвку. Он был очень славный, умный, обладал прекрасным чувством юмора.

— Но в постели вы оказались несовместимы.

— Наоборот, очень даже совместимы.

Он склонил голову набок.

— Трудно представить тебя в постели.

— Приятно слышать, — с иронией заметила она.

— Наверное, потому, что в старших классах ты ни с кем не встречалась.

— Не потому, что я этого не хотела. Меня никто не приглашал.

— Но ведь тебя интересовали тогда только круглые пятерки.

— Вряд ли.

— Такое сложилось впечатление.

— Впечатления бывают обманчивыми. Я очень хотела быть красивой и пользоваться популярностью, стать девочкой какого-нибудь суперпарня, как и любая старшеклассница.

— Хм!.. Ладно, вернемся к этому типу из Хьюстона. Почему ты за него не вышла?

Она печально улыбнулась.

— Я его не любила. За неделю до свадьбы я в последний раз примерила свое подвенечное платье. Вокруг хлопотали мама, портниха, комната была полна свадебных подарков. Я посмотрела в зеркало и попыталась осознать, что я — невеста. Мои родители расщедрились на платье, но… Это была не я. Мне представилось, как я пойду по проходу между церковными скамьями и поклянусь в неумирающей любви и преданности человеку, с которым помолвлена. И в ту же секунду меня словно озарило — стало ясно, что я не могу этого сделать. Поступить так нечестно? Я была к нему привязана, он мне очень нравился, но любви не было… И тогда я спокойно сняла белый атласный наряд и сообщила маме и пораженной портнихе, что свадьба не состоится. Можешь себе представить, какой поднялся переполох. Несколько следующих дней стали сплошным кошмаром. Надо было отменить все — обряд, цветы, продукты; с извинениями вернуть подарки отправителям.

— А что он? Как он это воспринял?

— Нормально. О, сначала он спорил и пытался отговорить меня, приписывая все мои возражения предсвадебным волнениям. Но после того, как мы обстоятельно обо всем поговорили, он согласился, что так честнее. Я думаю, он все время чувствовал, что… ну, что я на самом деле не люблю его.

— Это чертовски смелый поступок, Марси!

— Знаю, — огорченно сказала она. — Но я не испытываю никакой гордости по этому поводу.

— Нет, я хочу сказать, это действительно чертовски смелый поступок. Надо обладать известным мужеством, чтобы порвать все в самый последний момент.

Марси покачала головой.

— Нет, Чейз. Если бы я действительно была смелой, то прежде чем втянуть во все это приличного человека, я призналась бы себе, что мне просто не суждено выйти замуж.

Некоторое время они не разговаривали, что вполне устраивало Марси: дорога уже не просто обледенела, а превратилась в настоящий каток.

Довольно скоро, однако, Чейз застонал и схватился за ребра.

— Больно, ну хоть волком вой!

— Прими еще таблетку. Врач сказал, что можно принимать их каждые два часа.

— Это же просто аспирин под красивым названием! Останови машину, я куплю виски.

— Категорически возражаю и не остановлю машину, пока не окажусь у твоего дома в Милтон-Пойнте.

— Если запить таблетку виски, она подействует быстрее.

— Торговаться со мной бесполезно. Кроме того, нельзя мешать спиртное с лекарствами.

— Ради Бога, без нотаций. Остановись на следующем углу, там есть винный магазинчик. Я всего на секунду…

— Пока ты со мной, я не позволю тебе покупать спиртное.

— Ну, так я и не напрашивался! — выкрикнул он. — Ты сама ко мне прицепилась. А теперь я хочу выпить, причем именно сейчас.

Марси сняла ногу с акселератора и направила машину к обочине; плавно нажав на тормоз, остановила ее. Оторвав онемевшие пальцы от обтянутого мягкой кожей руля, женщина повернулась к нему лицом.

Пощечины он не ожидал. Ее холодная ладонь больно резанула по небритой щеке.

— Будь ты проклят! — Она вся дрожала, в глазах застыли невыплаканные слезы. — Будь ты проклят, Чейз Тайлер, за то, что ты самый бесчувственный, эгоистичный паразит на свете! Посмотри на мои руки.

Она поднесла ладони к самому его носу.

— Они мокрые, хоть выжимай: я до смерти боюсь! Неужели ты не понимаешь, что мне вообще теперь нелегко водить машину, а в таких условиях, как сегодня, тем более?!

Марси резко махнула рукой, указывая на морось за окном.

— Я боюсь, что каждая встречная машина врежется в нас, живу в постоянном страхе, что это случится снова. А уж если в автомобиле сидит пассажир, да еще там, где сидела Таня… Я тоже была в той машине, Чейз, когда тот парнишка вылетел на красный свет. Меня и сегодня преследуют кошмары — я слышу звук визжащих тормозов, чувствую удар и заново ощущаю страх смерти. Мне несколько недель пришлось лечиться у психолога, прежде чем я снова смогла сесть за руль… Если бы не надо было срочно везти тебя домой, я бы забилась в свой гостиничный номер в Форт-Уорте до следующего солнечного и сухого дня. Мне и в голову не пришло бы рисковать своей жизнью и жизнью других людей, ведя машину в эту ледяную бурю.

Судорожно вздохнув, женщина замолчала. Потом тихо произнесла:

— Конечно, ты прав: ты не просил меня о помощи. Но я считала это своим долгом: благополучно доставить тебя домой, к родным и близким, где ты сможешь окончательно выздороветь, прийти в себя.

Не выдержав, она потрясла перед ним сжатым кулаком.

— Но, Господь свидетель, ты мог бы по крайней мере заткнуться и прекратить свое чертово хныканье!

Глава 3

Марси остановилась у двери в квартиру Чейза с уймой пакетов из супермаркета в руках. Сквозь дверь до нее донеслось:

— Я все же считаю, что не стоит его будить. Раз он не проснулся, когда мы вломились сюда и подняли такой шум, значит, сон ему нужен для здоровья.

— Но как же мы узнаем, откуда он здесь взялся, мама? И потом, сколько таблеток он принял? Может быть, именно из-за них он и спит мертвым сном.

— Успокойся, Лаки, — произнес еще кто-то, — пузырек с таблетками почти полон, вряд ли он превысил дозу. Лори права, ему пока лучше поспать.

— Какая-то повязка на груди, — сокрушенно сказала Лори Тайлер. — Совершенно ясно, что ему надо лежать. Подождем, пока он сам не проснется, а тогда и узнаем, кто привез его домой.

— Скорее всего очередная подстилка, — пробормотал Лаки.

Марси было более чем достаточно. Она сумела наконец, ухватившись за дверную ручку, повернуть ее и ввалиться в комнату под тяжестью пакетов с припасами. Все трое поспешно повернулись в ее сторону, и на нее тотчас уставились три пары изумленных глаз:

— Мисс Джонс!

— Хэлло, миссис Тайлер.

Марси польстило, что Лори Тайлер узнала ее. Несмотря на то что они с Чейзом учились в одном классе, у них были совершенно разные компании. Выписавшись из больницы, Марси уже подумывала было повидаться с Лори и извиниться за Танину смерть, но в конце концов решила этого не делать: обе вполне могли обойтись и без этой нелегкой встречи.

— Лаки, а ну-ка помоги, — распорядилась Лори, подталкивая вперед ошеломленного младшего сына.

— Марси, какого черта ты здесь делаешь?

Лаки освободил ее от покупок, завалив ими стойку бара, отделявшую маленькую кухню от гостиной.

Кошелек и ключи Марси тотчас положила на стул, на котором валялись непрочитанные письма и какая-то одежда. Судя по скопившейся на всем этом пыли здесь давно не прибирали.

— Смею тебя уверить: я отнюдь не очередная подстилка Чейза, — заметила она, скидывая пальто.

Лаки здорово смутился, правда, всего лишь на секунду.

— Весьма сожалею, что ты услышала, но в чем дело? Мы попросили хозяина дома последить за Чейзом и оповестить нас, когда он вернется. Домовладелец позвонил примерно полчаса назад и сообщил, что в квартире свет, хотя грузовичка Чейза здесь нет. Мы — сюда и вдруг видим, что брат один и в полной отключке!

— Да еще в бинтах, — добавила Девон. — Что-нибудь серьезное?

— Он, конечно, чувствует себя неважно, но, в общем, ничего страшного. Вчера вечером на родео в Форт-Уорте его потоптал бык.

Марси поведала им о происшествии и о том, как она оказалась на родео. Не сказала только о том, что провела ночь в больнице, в его палате, откуда лишь ненадолго отлучалась в гостиницу: приняла душ, переоделась, собрала свои вещи, а потом заехала в «Колизей» за его пожитками.

— Этим утром, когда я вернулась, он терроризировал ночную смену: отказался бриться, а уж о том, чтобы его обтерли, и речи не могло быть. Он вовсю настаивал на выписке.

— С ума сойти!

Девон кинула на мужа уничтожающий взгляд.

— Можно подумать, ты был бы послушным пациентом. Могу себе представить, как бы ты согласился на обтирание в постели! — Она снова обратилась к Марси: — И что, он взял и ушел из больницы?

— Ушел бы, если бы я не вызвала врача. Тот еле успел подойти. Осмотрев Чейза, рекомендовал ему полежать в больнице еще несколько дней. Впрочем, осознав, что с тем же успехом мог бы спорить со стенкой, доктор подписал выписку… Я вызвалась отвезти Тайлера домой и обещала врачу обеспечить больному постельный режим. Чейзу выписали рецепт на болеутоляющее — пузырек с пилюлями у него на тумбочке. Он принял только предписанную дозу.

Успокоившись, Лори опустилась на диван.

— Слава Богу, что вы там оказались, мисс Джонс, и взяли на себя труд позаботиться о нем.

— Пожалуйста, зовите меня Марси.

— Большое спасибо.

— Иначе и быть не могло.

Тут все разом замолчали. Без слов стало ясно, что помощь Марси была лишь слабой попыткой расплатиться за тот несчастный случай, когда погибла жена Чейза.

Девон первой нарушила неловкое молчание.

— А это что? — она указала на пакеты, разложенные на стойке.

— Еда. В холодильнике я нашла только банку протухших сардин, а в шкафах вообще пусто. Еще я купила чистящие и моющие средства.

Лори провела пальцем по кофейному столику. Да, пыль, похоже, здесь сто лет не вытирали.

— По-моему, здесь не убирались с тех пор, как погибла Таня.

— Так оно и есть, не убирались.

Все как один повернулись к Чейзу, возникшему в дверях. Из-под купального халата, болтающегося у него на плечах, высовывались крепкие голые ноги, в открытом вороте виднелись белые бинты. Волосы старшего брата стояли дыбом так, будто он побывал в аэродинамической трубе, а щетина стала еще темнее. Однако ничуть не темнее его мрачного лица.

— И гостей сюда тоже не приглашали, — добавил он. — И это меня устраивает. Так что теперь, когда вы закончили свое небольшое обсуждение моих недостатков, можете выметаться отсюда к чертовой матери и оставить меня в покое.

Лори, сохранившая гибкость, несмотря на свои пятьдесят с лишним лет, легко вскочила на ноги:

— А теперь выслушай меня, Чейз Тайлер! Я не допущу, чтобы мои дети разговаривали со мной в таком тоне, это касается и тебя тоже. Мне наплевать, что ты уже вырос. — Она засучила рукава, словно готовилась вступить с ним в драку, если будет на то необходимость. — А выглядишь-то как! Мне даже стыдно признаться, что ты мой старший сын, от которого разит, как из помойки. Квартира эта — свинарник, непригодный для жилья. Пора положить этому конец. С этой же минуты, — подчеркнула она. — Я сыта по горло твоей жалостью к себе самому, твоим нытьем и постоянно хмурым видом! Я устала ходить вокруг тебя на цыпочках. Когда ты был мальчишкой, я старалась ради твоей же пользы — не важно, нравилось тебе это или нет. И вот теперь ты взрослый и можешь якобы сам о себе позаботиться… Но, видимо, пора мне все-таки воспользоваться некоторыми правами матери. Нравится тебе это или нет — уж не обессудь.

Она выпрямилась и скомандовала:

— Иди побрейся и прими ванну, а я приготовлю куриную лапшу.

Чейз постоял минуту, покусывая щеку изнутри, потом взглянул на брата:

— Сгоняй за бутылкой, а?

— Черта с два! Не хочу, чтобы она и ко мне прицепилась.

Чейз опустил голову, бормоча проклятия. Когда он снова поднял глаза, его гневный взгляд уперся в Марси.

— Это все ты виновата! Понятно?

С этими словами он повернулся и тяжело зашагал по прихожей к своей спальне. Потом громко хлопнул дверью.

Марси невольно отступила на шаг, как будто он ударил ее, и, сама того не замечая, прижала руку к груди, словно защищаясь. Девон тотчас обняла ее за плечи.

— Он совсем не это хотел сказать, Марси.

— А я думаю, это, — выдавила та потрясенно.

Лаки попытался успокоить женщину:

— Он же не об аварии, Марси. Он заикнулся о том, что ты навлекла мамин гнев на его голову.

— Он не в себе, Марси. — Воинственность Лори поулеглась, она нежно улыбалась. — Глубоко в душе он наверняка благодарен вам за то, что вы были с ним вчера вечером и помогли ему решиться на то, чего ему действительно хотелось — вернуться домой. Вы дали ему возможность подчиниться вам и все же не потерять лицо. Мы все вам глубоко благодарны, и Чейз тоже.

Марси неуверенно улыбнулась, потом взяла свое пальто и ключи.

— Раз вы здесь, я могу попрощаться.

— Я провожу тебя до машины.

— Не стоит, Лаки, — откликнулась женщина, поспешно отворачиваясь. Незачем им выдавать ее слезы. — Я зайду позже — проведаю его. До свидания.

То, что было мокрым снегом в ста милях к западу, в восточном Техасе обернулось мерзким и хлестким от ветра дождем. Марси вела машину очень осторожно: капли дождя на ветровом стекле и ее собственные слезы делали дорогу почти невидимой.


Когда поздно вечером того же дня в дверь постучали, Чейз разразился долгими проклятиями. После того как его квартиру пропылесосили, вымыли, вычистили и обработали дезинфектантом, она наконец стала чистой, пустой и молчаливой. Оказавшись наедине с самим собой и неотступной болью в ребрах, он, блаженствуя, доедал обед.

Отзываться на стук не хотелось. Пришедший, кто бы он ни был, подумает, что Чейз спит, и уйдет. Однако в нем еще теплилась надежда, что это Лаки, тайком притащивший ему что-нибудь покрепче, чем чай или кофе. Чейз поднялся из-за стойки бара и босиком прошлепал к двери.

На пороге стояла Марси с букетом цветов. Он что-то не припоминал, чтобы она раньше ходила в джинсах. Оказалось, у нее длинные и стройные ноги.

Под коротким стеганым жакетом из джинсовой ткани виднелась футболка, украшенная брызгами металлизированной краски, футболка! — нечто весьма далекое от деловых костюмов, в которые она обычно одевалась.

И волосы распущены! Вместо аккуратно собранного пучка, который у нее был утром, по плечам женщины рассыпались локоны цвета темного пламени. Капли дождя на них переливались, как осколки бриллиантов, в ярком свете фонаря на крыльце. Ему не особенно нравились рыжие волосы, но волосы Марси казались сегодня вечером шелковистыми и красивыми.

Единственной знакомой деталью оказались очки: почти все годы в школе Зануда Джонс носила их не снимая. Теперь он вдруг припомнил, что два года назад, когда они снова встретились у него в кабинете в тот самый злополучный день, когда погибла Таня, Марси, по-видимому, была в контактных линзах.

— На улице холодновато, — сказала она.

— Ох, извини!

Шаркая, он посторонился, и она проскользнула в дом.

— Ты один?

— Слава Богу.

Закрыв дверь, он повернулся к ней. Глаза ее обеспокоенно забегали, и ему захотелось улыбнуться. Чтобы сделать матери приятное, он принял ванну, побрился и вымыл голову, но одеваться не стал и по-прежнему расхаживал в купальном халате.

Старая дева вроде Марси, наверное, не привыкла разговаривать с босыми, голоногими и гологрудыми мужиками, хотя она не утратила самообладания, когда он в больнице встал с кровати в одной только грудной повязке.

Однако больничная палата — это безопасное, некомпрометирующее окружение в отличие от квартиры вдовца. Чейз почувствовал ее неловкость и решил, что так ей и надо, раз она вперлась туда, куда не звали.

— Это тебе. — Марси протянула ему живописный букет.

— Цветы?

— Это что, роняет мужское достоинство? — раздраженно поинтересовалась она.

— Не в этом дело. Они напоминают мне о похоронах. — Он положил букет на кофейный столик, который Девон сегодня днем отполировала до зеркального блеска. — Спасибо за цветы, но я предпочел бы бутылку виски. Все равно какого сорта.

Она покачала головой.

— Пока ты принимаешь болеутоляющее — ни за что.

— Эти пилюли не снимают боль.

— Если у тебя такая сильная боль, то, может быть, следует вызвать «скорую помощь», чтобы тебя положили в больницу?

— Я вовсе не об этой боли, — пробормотал Чейз, отворачиваясь и направляясь к бару, где остался его обед. — Хочешь?

— Чили? — Она с отвращением уставилась в плошку с жирным мясом, тушенным по-техасски, с острым красным перцем. — А что случилось с куриной лапшой, которую приготовила тебе твоя мать?

— Я ел ее во время ленча, но второй раз за день она мне в глотку не полезет.

— Я захватила консервированное чили; думаю, через пару дней для тебя это будет самая подходящая пища. Но сейчас — вряд ли это то, что тебе нужно.

— Не нуди насчет того, что я ем.

Он опустился на табуретку и отправил в рот еще ложку. Подняв голову, кивнул на другую табуретку, приглашая ее сесть. Она сбросила жакет и села.

Очистив плошку до дна, он отодвинул ее в сторону. Марси тотчас отнесла ее в мойку и, тщательно вымыв, поставила рядом с кастрюлькой, в которой он грел мясо. Потом приблизилась к кофейному столику, взяла букет и поставила его в высокий стакан, который поместила на стойку бара прямо перед ним.

— Нет смысла обрекать цветы на преждевременную смерть только из-за того, что ты идиот, — сказала она, снова устраиваясь на табуретке.

Он нахально хмыкнул:

— Пропадаешь зазря, Марси. Из тебя вышла бы чудесная женушка. Ты такая… — Он замолчал и всмотрелся в нее попристальнее. — Что у тебя с глазами?

— Что ты имеешь в виду?

— Вроде бы покраснели. Ты плакала?

— Плакала? Конечно, нет. Меня что-то линзы стали беспокоить. Пришлось их вынуть.

— Линзы… Пока я не увидел тебя в очках, мне и в голову не приходило, что ты теперь носишь контактные линзы. Твоя внешность очень изменилась по сравнению со школой.

— Несколько двусмысленный комплимент, но все равно — спасибо.

Он перевел взгляд пониже.

— И грудь появилась.

— Все равно ничего примечательного. Не то что у твоей возлюбленной.

Он как-то заметно подобрался, на лбу проступили морщины.

— Возлюбленной?

— Та, вчерашняя дама…

Он успокоился.

— А… У нее сиськи что надо, а?

Марси вытянула руки вперед:

— Вот досада! Ты что, не помнишь?

— Нет. Ни единой черты.

— Не помнишь серебряные волосы и пронзительно-алые ногти?

— Не-а! — Глядя ей прямо в глаза, он добавил: — Она была просто удобная шлюшка.

Марси хладнокровно навалилась на стойку бара. Не отводя взгляда, она подалась вперед.

— Послушай, Чейз, давай я избавлю тебя от усилий, которые ты тратишь, чтобы меня оскорбить. Не существует такого оскорбления, которого я не слышала бы, начиная с того, что меня звали Четырехглазой Куриной Ножкой, и Занудой, и Рыжиком… Так что ты можешь вести себя как подонок, когда я приношу тебе цветы, и это меня не оскорбляет. Что до непристойностей, то я работала вместе с мужиками, с тех пор как окончила колледж. На любую неприличную шутку, которую ты только можешь придумать, я могу ответить еще более неприличной. Я знаю все слова, которые пишут в сортирах. Ты не можешь сказать ничего, что бы меня возмутило или шокировало… Понятно, что твоя потенция не умерла вместе с твоей женой, хотя тебе этого, быть может, и хотелось бы. У тебя есть физиологические потребности, которые ты удовлетворяешь с теми бабами, которые в данный момент оказываются под рукой. Я тебя не хвалю и не осуждаю за это. Сексуальность естественна для человека, и каждый из нас распоряжается ей по-своему. Нет, меня ставит в тупик не твое поведение, а поведение тех женщин, которые позволяют тебе себя использовать. Кругом люди, которые о тебе беспокоятся, а ты упорно отвергаешь их внимание и злоупотребляешь их заботой. Но я не позволю тебе поступать подобным образом со мной. У меня есть более подходящие и намного более приятные способы проводить время.

Она встала, потянулась за жакетом и надела его.

— Ты, наверное, слишком туп, чтобы понять, что самое лучшее, что с тобой случилось, — это бык по кличке Эльдорадо. Жаль только, что он не лягнул тебя как следует в башку. Может, вбил бы тебе немного здравого смысла!

Она направилась к двери, но не смогла и шагу ступить. Чейз поймал ее за полу жакета.

— Извини, пожалуйста, останься ненадолго!

Повернувшись, она бросила на него возмущенный взгляд:

— Чтобы ты еще раз проехался насчет того, что я не замужем? Чтобы снова попытался шокировать меня непристойностями?

— Нет. Чтобы я не был таким чертовски одиноким!..

Чейз не знал, почему он так открылся перед ней. Может, потому, что она была так же честна с ним. В глазах всех остальных она была добившейся успеха привлекательной женщиной. Однако когда она смотрела в зеркало, то видела там высокого, худого очкарика с волосами цвета морковки и накладками на зубах.

— Пожалуйста, Марси…

Для виду она еще поупиралась, когда он потянул ее за руку, но в конце концов смягчилась и снова уселась на табуретку с гордо поднятой головой. Впрочем, после того, как их пристальный взгляд в глаза друг друга растянулся на долгие секунды, нижняя губа Марси начала подрагивать.

— Ты все-таки винишь меня в смерти Тани, да?

Он поймал обе ее руки и сжал их в своих ладонях.

— Нет, — ответил он твердо. — Нет. Очень жаль, если у тебя все же создалось такое впечатление.

— Наутро после аварии вы с Лаки пришли ко мне в больницу, и я спросила, считаешь ли ты меня виноватой в смерти Тани. Помнишь?

— Нет. Я был переполнен горем и почти ничего не помню о том времени. Лаки потом сказал мне, что я вел себя как настоящий шизик. Но что я помню точно, так это то, что у меня не было зла на тебя. Виноват тот парень, который вылетел на красный свет. Бог так распорядился, при чем здесь ты? Ты тоже пострадавшая. Я убедился в этом, когда мы ехали домой.

Он невидящим взглядом уставился на свои руки, но не почувствовал ничего даже, когда провел большим пальцем по костяшкам ее пальцев.

— Я так любил Таню, Марси.

— Знаю.

— Но тебе не понять… Никто не может понять, как сильно я ее любил. Такая добрая, чуткая… Она никогда не скандалила, очень переживала, когда кто-нибудь расстраивался. Умела дразнить так, чтобы было смешно, но совсем не обидно. Таня никогда не причиняла боль. Нам было невероятно хорошо вместе. Плохие дни с ней становились лучше, а хорошие — великолепными.

Он вздохнул полной грудью.

— А потом ее не стало. Так внезапно. Так необратимо. Только пустота и туман вокруг.

Он почувствовал, как к горлу подступает комок — свидетельство того, что мужество покидает его, и с трудом сглотнул.

— Я попрощался с ней. Обнял и поцеловал. Помахал ей вслед, когда вы уезжали. А потом я увидел ее уже в морге. На столе. Было холодно, у нее посинели губы…

— Чейз!

— И ребенок, Марси… Мой ребенок! Он погиб. — Глаза его наполнились жгучей влагой. Чейз отпустил руки Марси и, сжав кулаки, размазал предательские слезы. — Иисусе…

— Поплачь, поплачь — станет легче…

Он ощутил на своем плече ее руку.

— Если бы только я поехал с вами, как она хотела, может, ничего и не случилось бы!

— Ты не можешь знать это наверняка.

— И почему я не поехал? Какие-то важные дела задержали, что ли? Если бы я поехал, то, может быть, сидел бы там, где была она. Может быть, она выжила бы и родила нашего ребенка, а я бы погиб. Жаль, что не погиб. Было бы лучше…

— Нет, не лучше! — Резкий голос Марси заставил его вздрогнуть. Он отнял руки от лица. — Если ты еще раз скажешь что-нибудь в том же роде, я снова дам тебе пощечину.

— Но ведь так оно и есть, Марси.

— Неправда, — резала она, категорично тряхнув головой. — Если ты и в самом деле хотел смерти, почему ты не похоронен рядом с Таней? Почему ты не нажал на спусковой крючок, или не бросил с моста машину, или не взял в руки опасную бритву, или не проглотил горсть пилюль?

Она вскочила, дрожа от возмущения и продолжая наступать на него.

— Есть десятки способов покончить с собой, Чейз. Пьянство, бабы и родео тоже к ним относятся. Но можешь не сомневаться: это чертовски медленный способ саморазрушения. Так что либо ты лжешь, утверждая, что хотел умереть, либо ты действуешь поразительно неумело. Единственное, что тебе прекрасно удалось — это совершенно расклеиться и испортить жизнь всем окружающим.

Чейз тоже вскочил с места. Теперь его раненая грудь горела не от горя, а от гнева.

— И какого дьявола ты позволяешь себе так со мной разговаривать?! Вот когда потеряешь любимого человека и своего ребенка, тогда и будешь вправе говорить, что я расклеился. А до той поры — убирайся прочь из моей жизни и оставь меня в покое!

— Отлично! Но напоследок я выскажу тебе еще кое-что… Ты не чтишь памяти Тани. Твое горе бессмысленное и нездоровое. За то недолгое время, что мы общались, Таня показалась мне очень жизнелюбивым человеком. И она буквально боготворила тебя, Чейз! В ее глазах ты был непогрешим. Интересно, осталась бы у нее хоть капля уважения к тебе, посмотри она хотя бы краешком глаза, во что ты превратил свою жизнь? Думаешь, она обрадовалась бы, что ты совершенно раскис? Что-то я в этом сильно сомневаюсь!

Чейз с такой силой стиснул зубы, что даже челюсти заболели.

— Я сказал — убирайся!

— Ухожу. — Марси торопливо пошарила в сумочке, достала оттуда сложенный листок розовой бумаги и расправила его на стойке. — Вот оплаченный мной и расписанный по пунктам счет из больницы. Надеюсь, завтра я получу сполна.

— Ты же знаешь, что у меня нет денег…

— Тогда советую тебе достать их. Доброй ночи!

Она и не подумала подождать, чтобы он проводил ее, а пересекла гостиную, решительно взялась за ручку и выскочила прямо под дождь, громко хлопнув дверью.

— Сучка, — пробормотал он зло, смахнув счет за лечение на пол. Листок упал к его ногам. Он с ненавистью пнул его, но движение отдалось в ребрах острой болью. Поморщившись, он заковылял в спальню за пузырьком спасительных таблеток на тумбочке.

Вытряхнув таблетку на ладонь, он закинул ее в рот и проглотил, не потрудившись налить стакан воды.

Закрывая лекарство, он вдруг задумался и стал крутить в руках пузырек янтарного цвета. А ведь и правда, все эти таблетки можно принять одновременно!

Раньше он и помыслить не мог о таком.

Чейз рассеянно опустился на кровать. Значит, Марси права? Если он серьезно хотел покончить с жизнью после смерти Тани, то почему до сих пор не сделал этого? Возможностей хватало — вдали от дома, в пути, в компании случайных приятелей, когда он был одинок, без денег, пьян и подавлен… Но ведь он даже ни разу не подумал о самоубийстве.

Где-то в глубине души он, должно быть, ощущал, что жить, конечно же, стоит. Но для чего?!

Чейз поднял взгляд на фотографию в рамочке… Они с Таней сфотографировались в день свадьбы. Господи, как она хороша! И такая сердечная улыбка. Он ни на минуту не сомневался, что она его любит. И умерла, зная, что любима им. Да и разве могло быть иначе? Всю свою жизнь Чейз старался построить так, чтобы у нее даже не возникло сомнений.

Марси абсолютно точно подметила и другое — он попрал память Тани своим теперешним образом жизни. Странно, что никто из родных не понял этого и не угадал, на какие кнопки нажать, чтобы заставить его опомниться и присмотреться к своей жизни.

А ведь Таня гордилась его планами. Впрочем, после ее смерти все планы куда-то испарились; осталось только желание напиться так, чтобы чувства притупились и память затуманилась. Сначала он ради проформы еще появлялся в конторе «Тайлер дриллинг», но однажды утром явился туда пьяным в тот самый момент, когда Лаки беседовал с предполагаемым клиентом. Младший брат взорвался: лучше бы Чейзу здесь вообще не появляться, раз уж он отваживает тех немногочисленных клиентов, которые у них еще остались.

Вот тогда-то он и пустился во все тяжкие, кочуя с места на место и выступая на родео так часто, как только удавалось платить взнос участника. Он выигрывал ровно столько денег, сколько требовалось на виски и бензин, а большего ему и не хотелось. Заправляя бак грузовика бензином, он ехал дальше, виски же позволяло на время забыть о сердечной боли и опустевшем доме…

Жизнь его превратилась в бесконечный круговорот распутства, пьянства, азартных игр, драк, родео. Он выигрывал и просаживал деньги, бесцельно скитался по стране, не останавливаясь нигде надолго, чтобы не столкнуться с тем, от чего убегал.

Улыбающийся жених на фотографии теперь даже внешне не походил на него. Больше того — он над ним издевался! Как наивно было тогда думать, что жизнь дается с гарантией непрекращающегося счастья! Чейз всмотрелся в светлую красоту жены, прикоснулся губами к ее улыбке и устыдился своего малодушия.

По словам матери, терпение близких уже иссякло; всех своих друзей он оттолкнул сам, остался абсолютно без средств, спал с женщинами, которых наутро даже вспомнить не мог. Блудный сын да и только!

Что ж, пора встряхнуться. Жизнь, конечно, отнюдь не подарок, но в одном можно не сомневаться: хуже, чем сейчас, уже не будет.

Завтра он поговорит с Лаки и узнает, как идет дело, и вообще, есть ли оно еще у них? Завтра он увидится с матерью и поблагодарит ее за куриную лапшу. Завтра же наскребет денег и расплатится с Марси. Надо же когда-то начинать! Придется жить одним днем.

Но сначала, подумал Чейз, прикасаясь к фотографии губами и целуя изображение, он еще раз поплачет о Тане.

Глава 4

— Черт побери, Сейдж! — воскликнул Чейз, когда его младшая сестра влетела колесом прямо в выбоину. — Скачки верхом на быке — ничто по сравнению с тем, как ты ведешь машину!

Он осторожно прикоснулся к своим занывшим ребрам.

— Извини, — не очень почтительно отозвалась Сейдж. — Когда я прошлый раз ездила в город, этой ямы здесь не было. И тебя, между прочим, тоже. Ходили слухи, что ты то ли в Монтане, то ли где-то еще…

Как ни странно, Чейз был рад ее видеть. Она громко постучала в дверь, когда он, проснувшись после неожиданно спокойной ночи, варил себе кофе.

— Чейз! — воскликнула сестра, восторженно бросившись к нему на грудь. От ее крепких объятий брат громко охнул и отстранился.

— Поосторожнее с моими ребрами!

Сейдж порывисто извинилась и принялась за предложенный кофе с тостами. Поскольку он по-прежнему был без транспорта, она согласилась отвезти его в офис компании, как только он примет душ и оденется.

— Ты часто приезжаешь домой? — поинтересовался старший брат.

— Гм-м… Примерно раз в два месяца. А вчера вот услышала от мамы по телефону, что ты дома, все бросила и приехала!

— В такую погоду?

Было по-прежнему холодно и сыро. Ожидались заморозки. Работники метеослужбы предостерегали всех жителей на севере штата: без особой надобности из дома не выезжать.

— Я же осторожно! Дорогу от Остина до дома я знаю, пожалуй, как свои пять пальцев.

Чейз исподтишка взглянул на девушку — она сильно повзрослела с того времени, когда он последний раз видел ее.

— Прекрасно выглядишь, Сейдж, — искренне восхитился брат.

— Спасибо! — Она дерзко подмигнула. — Мне повезло с наследственностью. — Он смущенно хмыкнул. — Не притворяйся, будто не знаешь, что мы на редкость привлекательное семейство. Все мои подружки, бывало, просто сохли по тебе и Лаки. Умоляли, чтобы я пригласила их переночевать, безрассудно надеясь, что застанут одного из вас или обоих сразу в коридоре полураздетыми, например, без рубашки. По-моему, именно из-за вас у меня было так много друзей. То есть подруг. Мальчишки вас боялись.

— Мальчишки боялись тебя, — отозвался он, засмеявшись. Надо же, он только сейчас осознал, что уже давно не смеялся! — Ты никак не могла научиться флиртовать, Сейдж.

— Если ты хочешь сказать, что я никогда не обмирала при виде бицепсов, то ты прав. Делать вид, что какой-то болван изобрел колесо? Притворно восторгаться и млеть? Увольте! Это не для меня. Слава Богу, Трейвис все понимает как надо.

— Трейвис?

— Ты что, не в курсе? Ах да, тебя не было, когда он приезжал со мной.

— Ты приглашала его домой? Ну и дела!

— Официально мы не помолвлены, но то, что поженимся, — дело решенное.

— Решенное кем? Тобой или им?

Она кинула в его сторону возмущенный взгляд.

— Нами обоими! Он сейчас учится на врача. Подождем, наверное, начала его интернатуры и тогда поженимся. Говорят, дерматологи зарабатывают кучу денег.

— Угри будет выдавливать?

— Эй, ты, полегче! Кто-то ведь должен это делать. Папа у него — хирург-ортопед. Лечит смещение менисков и тому подобное. Они живут в Хьюстоне, в том невероятно роскошном доме, который раньше принадлежал Ойлерам. Во дворе у них пруд с утками и лебедями. И у каждого члена семьи — по «БМВ».

— Прекрасно! Выходи за этого парня, чтобы больше не висеть у нас на шее.

Он снова удостоился негодующего взгляда.

— Лаки выдал почти то же самое.

— У гениев всегда мысли совпадают.

Сейдж обучалась по ускоренному курсу и окончила колледж на целый семестр раньше срока. Правда, на выпускной Чейз не выбрался и теперь чувствовал себя весьма неловко.

— Да брось ты! Ничего интересного. Мантия и берет мне абсолютно не идут. Но я все равно сразу же записалась на следующую ступень обучения.

— Ты уже решила, что будешь делать со своим дорогостоящим дипломом? Или тебе достаточно стать миссис доктор Трейвис или как его там?

— Господи, конечно, нет! Мне мало быть просто миссис — не важно под какой фамилией. Целиком зависеть от мужчины?! Я хочу сделать карьеру, как Девон. Ей удалось сочетать работу со счастливой семейной жизнью. Очень счастливой, судя по глуповатой ухмылке Лаки. Даже после двух лет семейной жизни брат все еще без ума от своей жены.

— Могу его понять, — задумчиво произнес Чейз.

Сейдж или не расслышала его, или решила оставить это замечание без ответа.

— И вообще я пока не решила, чем все-таки заняться. Специализируюсь я на бизнесе, причем выбираю такие курсы, которые могут быть полезны в любой области.

— В северной области? В южной?

— Хочешь заработать еще один перелом? — угрожающе спросила она.

Он хохотнул:

— Ну, какая бы это область ни была, надеюсь, что она сделает тебя богатой и уверенной в себе.

— Аминь. Хорошо бы разбогатеть независимо ни от кого на свете, как твоя знакомая Марси Джонс.

— А она такая?

— Что, богатая? Должно быть. Получает всяческие премии. Лучший агент по продаже недвижимости года, лучшая деловая женщина года. Вот так-то!.. Почти каждый месяц ее фотография появляется в газете, потому что она продает больше всех домов при этом нашем спаде, или депрессии, или как там еще это называется, в чем мы сейчас?

— А еще выпускница школы бизнеса называется! — саркастически поддел Чейз.

Сейдж не обратила внимания на издевку.

— Мама сказала, что вчера Джонс выглядела просто блестяще.

— Блестяще?

— Что, по-моему, удивительно, если принять во внимание, какнелегко ей пришлось после автокатастрофы. Кажется, она даже сделала пластическую операцию, чтобы удалить шрам со лба. В салоне красоты живо обсуждают: не сделала ли она заодно и косметическую операцию, чтобы убрать морщинки под глазами и второй подбородок. Ей сейчас… сколько? Сколько и тебе, да? Тридцать пять?! Кажется, именно в этом возрасте все начинают стареть? Я имею в виду женщин. Черт бы побрал вас, мужчин! Ваша внешность с возрастом становится только выигрышнее. Это одна из тех многочисленных претензий, которые я собираюсь предъявить Господу, когда попаду на Небеса. Несправедливо, что вы выглядите все лучше, когда мы расползаемся по швам… Впрочем, я сомневаюсь, что Марси Джонс сделала косметическую операцию, — добавила Сейдж. — Похоже, она крепко стоит на ногах и вполне уверена в себе. Ее не поколеблют несколько возрастных морщинок на лице. Да и вообще — чего ей беспокоиться? Она просто бесподобна!

— Бесподобна?! Зануда? — Чейз неподдельно изумился. Он никогда не употребил бы этот эпитет по отношению к Зануде Джонс, но у женщин свое понимание красоты, отнюдь не похожее на мужское.

— За такие волосы полжизни не жалко!

Чейз недоверчиво расхохотался.

— Полыхают, как зажженная спичка.

— Понимал бы! — с оскорбительной снисходительностью отозвалась Сейдж. — Любая другая сотни тратит на хну, чтобы добиться такого оттенка.

— Что?

— Ну вот и приехали. Лаки здесь, так что я тебя просто сейчас высажу. Я обещала маме кое с чем помочь, чтобы сегодня она уже не выходила из дому. Пэт посоветовал ей сегодня сидеть дома.

— Как это — Пэт?

Пэт Буш был шерифом округа. Два года назад только благодаря ему с Лаки сняли ложное обвинение в поджоге, и младший брат благополучно сблизился с Девон. Сколько Тайлеры себя помнили, шериф Буш оставался другом их семьи.

— Пэт не меняется, — пояснила Сейдж. — Но с тех пор, как погибла Таня, он боится дорожных происшествий и каждый раз предупреждает маму быть вдвойне внимательной, когда она садится за руль.

При упоминании о Тане сердце Чейза пронзило острой болью, но он лишь улыбнулся и поблагодарил сестру за то, что подвезла.

— Чейз! — окликнула его Сейдж, когда он поспешно нырнул под навес на крыльце, чтобы спрятаться от дождя. Брат обернулся. Она, опустив стекло, улыбалась ему в открытое окно автомобиля. — С возвращением тебя!

Сестра оказалась куда более зрелой и проницательной, чем ему казалось. Она смотрела в корень. Чейз изобразил рукой пистолет и выстрелил в нее. Смеясь, девушка дала задний ход и развернула машину. Они помахали друг другу на прощание, и она уехала.

Его затошнило при воспоминании о том, как он стоял на этом самом крыльце в тот роковой день. Он тогда тоже махнул рукой Тане с Марси.

Подавив неприятное воспоминание, Тайлер вошел в контору. Несмотря на то что он уже давно здесь не был, ничего не изменилось. Офис компании не обновлялся с тех самых пор, как тут еще заправлял их дед. Помещение оставалось неопрятным, захламленным и откровенно мужским. Даже запахи были все те же: от затхло-плесневого духа старых карт и геологических схем до аромата свежесваренного кофе. Тем не менее он окунулся в уютное тепло комнаты, словно в объятия любящего родственника, которого не видел вот уже тысячу лет.

Над покрытым шрамами деревянным письменным столом склонился Лаки. Одной рукой брат задумчиво ерошил темно-русую шевелюру, другой выбивал дробь по заваленной всяким хламом столешнице. Увидев старшего брата, младший с нескрываемым удивлением поднял глаза.

— Похоже, дело серьезное, — заметил Чейз.

— Ты даже не представляешь себе, насколько. — Лаки взглянул поверх плеча брата, как будто ожидал, что следом за ним войдет кто-нибудь еще. — Как ты сюда попал?

— Сейдж. — Чейз скинул свою куртку и стряхнул с нее капли дождя. — Утром она заехала ко мне.

— Я чуть не выпорол ее вчера вечером, когда она объявилась. Не по себе стало — так долго вести машину в такую непогоду, да еще в одиночку.

— Мне бы тоже стало не по себе, если бы я знал. Но все равно приятно было ее увидеть. Она… — он попытался подобрать подходящее слово.

— Точно, — подтвердил Лаки. — Повзрослела, от былого подростка нет и следа. Но она все еще балованный ребенок.

— А что это за Трейвис? Похоже, я единственный член семьи, который не имел удовольствия с ним познакомиться.

Лаки болезненно поморщился.

— К черту такое удовольствие!.. Добропорядочный слабак. Она из него веревки вьет, потому он ей и нравится.

— Туго ему придется, если они поженятся.

— Это точно! Мы так подшучивали над ней в детстве, что она научилась отвечать тем же. Я и сам ее побаиваюсь.

Братья рассмеялись. Но смех их был печальным, пока оба не почувствовали неловкость из-за поднимающейся волны чувств.

— Господи, как хорошо, что ты вернулся, — хрипло выдавил Лаки. — Мне тебя не хватало, Большой брат.

— Спасибо, — ответил Чейз, закашлявшись. — Надеюсь, что смогу остаться. Если станет чересчур… То есть я хочу сказать: не могу обещать…

Лаки махнул рукой — и так все ясно.

— Я и не жду, что ты сразу же окунешься с головой. Сначала проверь температуру воды. Не спеши.

Чейз кивнул. После неловкой паузы Лаки предложил ему чашку кофе.

— Нет, спасибо.

— Как ты себя чувствуешь?

— Так, будто чертов брамин отплясал у меня на груди польку, — отозвался Тайлер-старший.

— Так тебе и надо. Не будешь больше забираться на быка. — Он указал на грудь Чейза. — Думаешь, все пройдет?

— Конечно, — убежденно ответил Чейз. — Они меня так сильно стянули, что сломанные ребра не сдвинутся даже в случае землетрясения. Все будет в норме. — Он кивнул на бумаги, разбросанные по столу. — Как бизнес?

— Какой там бизнес…

— Все так плохо?

— Хуже некуда.

Лаки встал и подошел к окну. Протерев запотевшее стекло, он взглянул на падающие с крыши капли дождя. Время от времени на крыльцо плюхался комок мокрого снега и тут же таял. Хорошо бы все-таки не было заморозков.

Он снова повернулся к Чейзу.

— Я не уверен, что ты в состоянии услышать это, Чейз.

— А когда-нибудь потом — буду?

— Нет.

— Тогда говори прямо.

Лаки вернулся к письменному столу и безмолвно плюхнулся в кресло.

— Если не произойдет чуда, нам придется регистрироваться по одиннадцатой главе о банкротствах. И очень скоро…

Чейз как-то сразу сник. Лаки уставился в пол.

— Извини, Чейз, я не смог удержать фирму на плаву! Те несколько предприятий, которые еще дышали, развалились, как только ты уехал.

— Черт побери, не извиняйся! Даже в самый разгар своих запоев я был в курсе экономики Техаса. Я знал, что она в плохом состоянии.

— Нашим бывшим клиентам еще хуже, чем нам. Большинство независимых нефтяников всплыли кверху брюхом. Некоторые залегли на дно, дожидаясь, пока кредиторы обглодают добела их скелеты.

Я из кожи лез, пытаясь найти новых клиентов из других штатов, у которых нашелся бы оборотный капитал. Черта с два!.. Никто ничего не делает. Нуль!

— Так что все наше оборудование, которое мы заменили после пожара…

— …большую часть этого времени простояло без дела. Зря отодрали ценники. Но это еще не самое плохое. — Лаки тяжело вздохнул. — Мне нечем стало платить рабочим, когда они простаивали без дела, поэтому пришлось их распустить. Дьявольски неприятно, Чейз! Я думаю, и дед, и отец в гробах перевернулись. Ты знаешь, как они ценили свою команду. А что было делать?..

— Да, замкнутый порочный круг, поскольку все они связаны…

— Точно. У них семьи. Ребят надо одевать, кормить. Я чертовски отвратительно чувствовал себя, предупреждая их о прекращении оплаты.

— А как наши личные финансы?

— Пришлось взять из папиных накоплений. Мама и Девон, правда, умеют разумно вести хозяйство. Несколько месяцев тому назад я продал жеребенка. Мы можем, наверное, продержаться еще месяцев шесть, прежде чем ситуация станет критической. Конечно, чем дольше будет сохраняться неплатежеспособность «Тайлер дриллинг», тем более уязвимым будет наше личное положение.

Чейз обескураженно вздохнул и начал было подниматься со стула, но Лаки остановил его:

— Подожди, это еще не все. Лучше уж я выложу все до конца. — Он взглянул брату прямо в глаза. — Банк требует вернуть кредит. На прошлой неделе позвонил Джордж Янг и сообщил, что их больше не устраивает выплата по процентам. Мы должны значительно уменьшить основную часть долга.

Лаки развел руками.

— Средств просто нет, Чейз. Нет наличных даже для того, чтобы оплатить проценты.

— Я думаю, тебе уже приходило в голову, что лучший выход из создавшегося положения — это трахнуть Сьюзан?

Сьюзан Янг, балованная дочка банкира, когда-то имела виды на Лаки и пыталась женить его на себе с помощью шантажа. Прирожденный авантюрист Тайлер-младший обвел ее вокруг пальца. Конечно же, упоминая о ней, Чейз шутил, но Лаки ответил ему на полном серьезе.

— Если бы это помогло при разговоре с ее стариком, я бы сразу же расстегнул штаны. — Тут он не выдержал и рассмеялся. — Черта с два расстегнул бы!.. Девон бы меня убила. — Он опять широко развел руками, беспомощно пожал плечами и довольно улыбнулся. — Ну что тут попишешь? Эта баба просто без ума от меня!

Но Чейза на мякине не проведешь — ясно, что любовь дочери банкира не остается без ответа. Его брат слыл донжуаном с того самого дня, как открыл разницу между мальчиками и девочками, и совершенно заслуженно пользовался репутацией жеребца. Однако встреча с Девон Хейнс все круто изменила: женщина напрочь сразила его и Лаки до сих пор еще не пришел в себя.

— Судя по тому, что я слышал и что видел сам, влечение ваше взаимно.

Смутившись, Лаки опустил голову.

— Угу. Несмотря на то что дела обстоят так скверно, я куда счастливее, чем возможно.

— Хорошо, — серьезно отозвался Чейз — Это очень хорошо.

Снова наступила тишина. Усилием воли Чейз встряхнулся и перешел к делу.

— Одна из причин, по которой я зашел сюда сегодня, — узнать, нет ли в кассе денег? Оказалось, что я в долгу у одной рыжей…

— У Девон? Как это?

— Нет, у другой. У Марси. Она оплатила мое пребывание в больнице. Одному Богу известно, как я с ней смогу расплатиться.

Лаки тотчас встал и решительно направился к шкафу с папками. Достал из ящичка сберегательную книжку.

— Это твое, — сказал он, вручая ее Чейзу.

— Что это? — спросил тот с любопытством.

— Чейз, я продал тот дом, который ты велел мне купить после смерти Тани.

Внутри у Чейза все оборвалось. Он совершенно забыл об этом. Да, он настоял, чтобы брат купил дом, о котором так мечтала Таня, но, оглядываясь назад, понял, что это было всего лишь инстинктивной реакцией на ее безвременную смерть. Больше Чейз о нем не вспоминал, никогда не видел его, не собирался смотреть и, конечно же, жить там тем более не собирался.

Тайлер-старший открыл пластиковую книжку. Всего одна запись — вклад. Размер его потряс человека, считавшего себя неимущим.

— Господи Иисусе, откуда все это?

— Танина страховка.

Чейз выронил книжку, как будто она обожгла ему пальцы, вскочил с кресла и отошел к окну. Чуть раньше там стоял Лаки. Вид за окном ничуть не улучшился: день по-прежнему был тоскливый.

— Я не знал, что делать со страховкой, когда наконец закончились все бюрократические формальности и сюда прислали чек. Ты был все время пьян и о том, чтобы обсудить это дело или заняться им самому, и речи быть не могло. Поэтому я расписался за тебя, подделав подпись, и на эти деньги купил тот дом. Примерно год назад ко мне пришла Марси. У нее появился клиент на пустующую недвижимость. Она посчитала возможным переговорить с тобой на эту тему, поскольку ты никогда не жил в новом доме и явно не намеревался селиться в будущем. Но тебя невозможно было поймать, Чейз, поэтому принять решение пришлось мне. Я посчитал за лучшее избавиться от него, пока существовала такая возможность, заработать для тебя пару тысяч и положить деньги в банк до той поры, пока они тебе не понадобятся.

Лаки замолчал, Чейз, впрочем, не произнес ни слова. Наконец Лаки неуверенно добавил:

— Надеюсь, я поступил верно?..

Поворачиваясь, Чейз смущенно потер затылок.

— Угу, ты поступил как надо. Зачем мне этот дом после Таниной смерти? Единственная причина, по которой я заставил тебя приобрести его, — это Танина мечта.

— Все понятно. В общем, — добавил Лаки, повеселев, — у тебя есть небольшой запасец, о котором ты и не догадывался.

— Мы воспользуемся им, чтобы выплатить по кредиту.

— Спасибо, Чейз, к сожалению, это капля в море. Проценты он покроет, а основная сумма? На этот раз они уже не шутили.

Все сразу это уж чересчур! Чейз чувствовал себя так, будто перенес какую-то изнурительную болезнь и ему приходится заново учиться ходить, разговаривать, действовать.

— Я подумаю, что можно предпринять, — кивнул он брату. — Может быть, если я переговорю с Джорджем, заверю его, что вернулся и готов снова заняться делами, мы отсрочим платежи еще на несколько месяцев.

— Желаю удачи, но только не слишком-то надейся.

Чейз взял ключи от одного из пикапов, принадлежащих компании. На нем не ездили уже несколько месяцев, пришлось долго разогревать мотор. Холод на дворе этому тоже ничуть не способствовал. В конце концов двигатель все-таки ожил.

Удаляясь от конторы «Тайлер дриллинг», Чейз мучительно размышлял о том, долго ли она еще просуществует и простит ли себе он, старший сын Тайлера, если компания разорится?

Глава 5

По всему было видно, что она псих. Стрижка «под поганку» шапочкой накрывала ее маленькую голову, очки закрывали большую часть лица, а в ушах болтались кольца-клипсы размером с чайное блюдце. На столе стола карточка с ее именем: Эсме.

— Чем могу вам помочь?

— Мне нужно повидать Марси.

— К сожалению, мисс Джонс сегодня не будет, — сказала она Чейзу.

Он мог бы оставить чек у секретарши Марси, но ему хотелось испытать злорадное удовлетворение, вручая его ей лично. Марси так отбрила его вчера вечером, что ему не терпелось отдать чек в ее жадные маленькие ручки и на этом закончить всякие деловые отношения. Все-таки неловко чувствовать себя должником!

Настроение было паршивое. Ребра болели, так как сегодня Чейз не принял болеутоляющего. Его беседа с Джорджем Янгом оказалась крайне неприятной, как и предполагал Лаки. Банкир не просто пытался защитить себя от контролеров — Чейз заподозрил, что он затаил обиду на Тайлеров за то, что Лаки не оценил его блудную дочь по достоинству.

Очевидно, Джордж воспринял разрыв Лаки со Сьюзан, как личное оскорбление. Или же, мелькнула у Чейза безжалостная мысль, он, возможно, был разочарован тем, что не удалось сбагрить ее Тайлеру. Девица не подарок, и у Джорджа с ней хлопот по горло.

А у Чейза уйма проблем с этим чеком, от которого ему так не терпится отделаться. И то, что он не застал в конторе Марси, отнюдь не улучшило ему настроения.

— А где она живет?

— Не могли ли вы отложить свое дело до завтра? — спросила Эсме. — Вы хотели встретиться с мисс Джонс, чтобы выставить свой дом на продажу, или хотите посмотреть дом, чтобы купить? Погода не…

— Я ничего не покупаю и не продаю. У меня к мисс Джонс личное дело.

Видно было, как за стеклами очков у секретарши расширились глаза.

— О, вот как?

— Именно. Так какой у нее адрес?

Эсме окинула его оценивающим взглядом. Очевидно, экзамен этот он выдержал, потому что она достала серый, фирменный бланк с инициалами Марси сверху и написала адрес.

— На дороге, наверное, грязь. — С этими словами секретарша вручила листок Чейзу.

— Не имеет значения. — Пикапу компании приходилось преодолевать русла рек, склоны гор, густые леса и пастбища, добираясь до буровых площадок. Он мог пройти по любой местности.

Чейз взглянул на адрес, но не вспомнил указанное место, хотя и вырос в Милтон-Пойнте и юность свою провел на его улицах.

— Где это?

Эсме вкратце объяснила ему дорогу, и он отправился в путь.

«Дворники», расчищая лобовое стекло от дождя и снега, работали с удвоенной нагрузкой. Кое-где на мостах заледенело, и машину пару раз занесло. Какого черта эта Марси живет у черта на рогах?! Его семья тоже жила за городской чертой, но по крайней мере та дорога была как дорога.

Он чуть было не пролетел поворот. Указатель с надписью от руки едва виднелся возле узкой гравиевой дороги.

— «Вудбайн-лайн», — пробормотал он.

Название подходящее. По обеим сторонам дороги, вдоль канав, густо переплелись ветви жимолости. Сейчас их покрывала тяжелая корка льда, но весной и летом, во время цветения, они наполняли воздух чудесным ароматом.

Дорога заканчивалась тупиком. Других домов на ней не было. В конце проезжей части стояло некое сооружение из некрашеного дерева в обрамлении сосен и еще каких-то деревьев. Вход находился на уровне земли, но сам дом стоял на краю обрыва, резко уходящего вниз, так что весь фасад висел над пропастью, опираясь на металлические балки.

Чейз остановил пикап и вышел. Лед так и хрустел у него под ногами, пока он осторожно пробирался по тропинке к входной двери. Не хватало только упасть на сломанные ребра!

Подул ледяной ветер с северо-запада, и Чейз поднял воротник дубленки. Подойдя к двери, он снял перчатку и нажал кнопку звонка. Внутри послышался перезвон.

Через минуту дверь открылась. Марси выглядела весьма удивленной.

— Чейз?

— Я думал, псих тебе позвонит…

— Откуда ты знаешь про психа?

— Прошу прощения…

Смутившись, она тряхнула головой и отступила назад, приглашая его войти.

— Творится Бог знает что. — Она имела в виду погоду, закрывая дверь под порывами холодного ветра. — Как ты узнал, где я живу? Садись к огню. Хочешь чаю?

Она провела его в одну из самых поразительных комнат, какие он когда-либо видывал. Он и не знал, что в Милтон-Пойнте можно найти столь современные интерьеры. Потолок на высоте второго этажа, у стены камин, в котором уютно потрескивают дрова. Другая стена, та, что поднята над землей, из сплошного стекла, от дубового пола до потолка высотой в двадцать или более футов.

Бар словно островок отделял обширное пространство жилой комнаты от кухни. Очень функционально — при случае здесь можно и пообедать. На уровне второго этажа с трех сторон проходила галерея, куда, как он догадался, выходили двери спален.

— За той стеной, где камин, еще одна комната, — объяснила Марси, заметив его живой интерес. — Я использую ее как офис, хотя она может служить комнатой для гостей. Наверху две спальни и две ванных комнаты.

— Ты говоришь, как агент по продаже недвижимости.

Она улыбнулась:

— Наверное, привычка.

— Ты давно здесь живешь?

— Так, уже некоторое время.

— А ты не боишься жить одна в таком большом доме и так далеко от цивилизации?

— Не очень. В доме есть система безопасности. Я привыкла к одиночеству. — Склонив голову набок, она задумчиво протянула: — Наверное, довольно эгоистично занимать одной так много пространства, но мне надо было укрыться от налогов. Эта собственность — хорошее вложение капитала, и при наличии закладной…

Он поднял руки вверх:

— Мне это ни о чем не говорит, ничего не понимаю. Достаточно сказать, что у тебя очень милый дом.

— Спасибо! Снимай свое пальто.

Он заколебался, не рассчитывая здесь задерживаться. Однако огонь в камине так и манил… После такой долгой дороги не грех немного посидеть и отогреться.

Чейз выбрался из пальто, снял вторую перчатку и отдал все Марси. Пока она убирала одежду, он подошел к камину, поставил ногу на низкую каминную оградку и протянул обе руки к веселым языкам пламени.

— Здорово, — произнес он, когда Марси приблизилась.

— Хм. Я провела здесь почти полдня. В такую погоду мало кому взбредет в голову покупать дом, поэтому я решила, что сегодня самое время привести в порядок свои бумаги.

Подушки кремового кожаного раскладного кресла были завалены контрактами и документами — видимо, она все бросила, устремившись к двери. За правым ухом у нее торчал карандаш, почти незаметный под волосами, за которые, по выражению Сейдж, «можно умереть». На ней была мягкая пурпурная замшевая юбка, подходящий по цвету свитер, темные чулки и пушистые голубые тапочки по щиколотки.

Она перехватила его удивленный взгляд.

— Шутливый подарок моей секретарши.

— Она псих.

Марси рассмеялась.

— Вы знакомы с Эсме?

— Я заходил в контору. Она объяснила, как к тебе проехать.

— Уверяю тебя, она только притворяется простушкой. Это всего лишь поза, она невероятно умна. К тому же я всегда жалуюсь, что у меня холодные ноги.

— В буквальном смысле[1]?

— Насчет себя — в буквальном, а в переносном — насчет тех покупателей, которые в последний момент идут на попятную.

Чейз неожиданно осознал, что он беседует с Марси много дольше, чем с любой из женщин после смерти Тани. Он сразу же спрашивал у «дамы», что она пьет, затем почти ничего не произносил до того момента, как, обронив скупое «благодарю», оставлял ее на смятой постели.

Эта мысль заставила его поморщиться. Марси, неверно истолковав гримасу, спросила:

— Болит?

— Немного, — сознался он. — Я весь день мотался и не принимал обезболивающих.

— Хочешь чего-нибудь выпить?

Он посмотрел ей в глаза, а потом перевел взгляд на чашку с блюдцем на столике рядом с кожаным креслом.

— Спасибо, конечно, но я не люблю чай.

— Если ты хотел пошутить, тебе это не удалось.

— Это ты — мастер играть словами.

— На самом деле я имела в виду не чай, а бурбон с водой.

— Спасибо, Марси! — В его словах звучала искренняя благодарность за оказанное доверие, а не только за предложенную выпивку.

Она подошла к бару и открыла шкафчик. Выбрав бутылку из скромного запаса, плеснула виски в бокалы.

— Бурбон обезболивает не хуже таблеток. И кроме того, таблетку нельзя потягивать, сидя у камина, — добавила она с улыбкой. — Лед положить?

— Просто воды. — Он поблагодарил ее, когда она протянула ему стакан.

Марси сложила бумаги, над которыми трудилась до его прихода, и, подобрав под себя ноги, забралась в кожаное кресло. Кивнув в сторону камина, она предложила Чейзу сесть там, лицом к ней.

— И раз уж ты рядом, подбрось в огонь полено-другое. Это — плата за выпивку.

Положив несколько поленьев в камин, Чейз, скрестив ноги, сел на коврик и повертел в ладонях бокал:

— Я привез чек на пятьсот семьдесят три доллара и шестьдесят два цента. Я хотел не просто отдать долг, а лично поблагодарить тебя за все, что ты для меня сделала.

Она опустила глаза.

— Да уж, сделала… Сорвалась. Разозлилась, когда ты заявил, что хотел бы умереть. Все так глупо, Чейз.

— Теперь-то мне понятно.

— Поэтому зря ты так стремился побыстрее вернуть мне деньги. Можно было сделать это в любое другое время.

Он невесело рассмеялся:

— В любое другое время денег у меня могло и не случиться. Если бы ты не продала тот дом, вряд ли я нашел хотя бы один паршивый цент…

— Значит, ты уже в курсе и не возражаешь? Лаки так беспокоился…

Чейз кивнул.

— Я не собирался там жить. И даже не вспомнил о нем, пока Лаки не сообщил мне. — Он выпрямился и попытался улыбнуться. — Поэтому сегодняшним чеком ты обязана своему искусству торговца недвижимостью. — Тайлер достал чек из нагрудного кармана рубашки.

— Спасибо. — Марси даже не взглянула на проставленную сумму, просто положила чек на столик. — За твое скорейшее выздоровление! — Женщина подняла бокал, и они чокнулись.

Несколько мгновений оба молчали, прислушиваясь к потрескиванию горящих поленьев и глухому звуку падающих снежных хлопьев за окном, шуму леса. Даже без листвы лес казался очень густым. Деревья стояли ровной стеной, прямые и черные, как обгоревшие спички.

— Интересно, кто тебе рассказал об этих телефонных звонках?

Чейз перевел взгляд с леса за окном на Марси.

— О каких звонках?

Теперь настала ее очередь смутиться.

— Ты с порога упомянул о психе. Я подумала, что ты говоришь о том человеке, который мне названивает.

— Я имел в виду твою секретаршу, Эсме.

— Ах, вот оно что…

— Тебе кто-то названивает?

— Угу.

— Кто?

— Не знаю. Если бы знала, проблем бы не было.

— Что он говорит?

— О, он любит говорить всякие гадости и тяжело дышать в трубку.

— А ты что?

— Бросаю трубку.

— И как часто он звонит?

— По-разному. Может не объявляться неделями, а потом позвонить несколько раз за вечер. Иногда это становится невыносимым, и я кладу трубку рядом с телефоном. Если Эсме и пыталась мне о твоем приезде сообщить, что ты едешь, то она не смогла дозвониться.

Чейз проследил за ее взглядом и увидел телефонный аппарат на столике в холле. Трубка лежала рядом с аппаратом.

— Он уже сегодня звонил?

— Дважды, — ответила она небрежно. — Мне надоело, я ведь работала.

— Разве можно быть такой легкомысленной, Марси? Ты сказала Пэту?

— Шерифу? Нет, — воскликнула она таким тоном, будто само это предположение было нелепым. — Наверняка это какой-то подросток, который возбуждается, произнося грязные слова на ухо незнакомой женщине. Обладай он хоть каким-то мужеством, он бы говорил все прямо в лицо.

— А что он говорит?

— Ничего оригинального. Мол, хорошо бы увидеть меня обнаженной и так далее… Описывает все, что хотел бы проделать своим языком и… — Она неопределенно махнула рукой. — В общем, ты понял.

Марси скромно опустила глаза и Чейз заметил, что Зануда сейчас действительно великолепна. Сейдж, пожалуй, права. В мелькающих отсветах камина кожа женщины, казалось, светилась и была безупречно гладкой, как у фарфоровых статуэток, стоявших когда-то в горке у бабушки. Высокие скулы отбрасывали тень на ее впалые щеки.

— Тебе подтягивали глаза и подбородок?

— Что? — Вопрос застал ее врасплох, и она чуть не расплескала свой напиток.

— Сейдж говорила, что дамы в косметическом кабинете обсуждали вопрос, подтягивали ли тебе кожу у глаз, когда делали пластическую операцию.

— Нет! — воскликнула она, искренне изумившись. — Должно быть, им больше не о чем сплетничать, раз я вызываю у них такой интерес.

— Ну, Лаки же женился.

Она звонко рассмеялась.

— Да, уж он-то давал пищу для сплетен.

— Так ты не просила доктора кое-где подтянуть морщинки?

— Нет. — Она презрительно скривилась. — Мне просто пригладили один шрам. Вот здесь. — Она провела вдоль корней волос. — Сюда вонзился осколок стекла.

Неосторожное напоминание об аварии положило конец их легкому диалогу. Чейз собрался было одним глотком прикончить содержимое своего бокала, но, вспомнив принятое вчера ночью решение, передумал, поставил выпивку на коврик и поднялся.

— Ну, не буду тебе больше мешать. Пора и честь знать.

— Можешь остаться. — Разогнув длинные стройные ноги, она тоже встала. — Мне не обязательно доделывать работу сегодня. Никаких сроков…

Чейз взглянул в стеклянную стену поверх ее головы.

— Погода совсем испортилась. Но я отдал свой долг и мне нужно отправляться обратно в город.

— Гм. Да, кстати, те клиенты, которых я «пасла» в тот печальный вечер, сегодня звонили и спрашивали о тебе. Они еще не расстались с мечтой приобрести здесь недвижимость.

— Так ты не лишилась контракта по моей вине?

— Похоже, что так.

— Вот и хорошо.

— А что ты скажешь насчет обеда?

Чейз уже направлялся к двери, но вопрос заставил его обернуться.

— Обеда?

— Обеда. Вечером. Или у тебя другие планы?

— В общем, нет.

— Чили или сардины?

Он криво усмехнулся:

— Что-то вроде того.

— Как насчет бифштекса? — Марси описала руками круг. — Примерно такого вот размера. И такой толщины. — Ее указательный и большой пальцы раздвинулись на полтора дюйма. — Среднепрожаренный…

Обед с Марси… Вообще обед с женщиной… Почему-то это казалось ему гораздо более интимным общением, чем, выпив несколько рюмок, забраться в постель — что и составляло суть его контактов с женщинами, с тех пор как он потерял Таню. Не надо было ни о чем думать. Никаких бесед. И уж во всяком случае — никаких обязательств!

Обед же, напротив, требовал участия его разума, личностного общения и соблюдения светских приличий. Например, смотреть в глаза, когда говоришь, да придется прежде всего что-то говорить… Вряд ли он готов к этому.

Но это всего лишь Зануда в конце концов! Черт, он знает ее с пятилетнего возраста. В последние несколько дней она была ему хорошим другом. Более того, защищала его интересы в течение какого-то времени, потому что оградила от хлопот, помогла избавиться от ненужной покупки. И нельзя сбрасывать со счетов то, как учтива была она с Таней и как Таня любила и уважала ее.

Разве трудно ему оказать ей эту единственную любезность?

— Что ж, бифштекс с кровью, пожалуй, было бы неплохо.

Она широко улыбнулась, и улыбка сделала ее лицо… как там выразилась его мать? Ах, да, лучистым…

Без малейшего стеснения Марси извинилась и пошла переодеться во что-нибудь поудобнее. Затем вышла из какой-то спальни наверху, одетая в хлопчатобумажный спортивный костюм и те же тапочки. За ухом больше не было карандаша, а контактные линзы она сменила на очки.

Когда бифштексы уже шипели на домашнем гриле, Марси попросила Чейза приготовить зеленый салат. Сама же она приглядывала за картошкой, запекающейся в микроволновой печи.

Выяснив, что Чейз предпочитает неофициальную обстановку, женщина накрыла не в столовой, а на стойке бара. Через несколько минут они уже поглощали простую, но восхитительно вкусную пищу.

— Боюсь, с десертом я опростоволосилась, — заметила Марси, убирая пустые тарелки. — Правда, вон там на полке стоит банка с шоколадным печеньем.

Зазвонил телефон, и Марси поспешила к аппарату, мимоходом бросив:

— Вы должны быть польщены, мистер Тайлер: я не всякого угощаю своим шоколадным печеньем… Алло?

Она улыбнулась Чейзу, поднося трубку к уху. Но эта улыбка померкла сразу же, как только она начала разговор. Марси быстро повернулась к нему спиной. Бросив салфетку на стол, мужчина вскочил со стула и в три прыжка пересек комнату.

Прежде чем он успел отобрать у нее трубку, она обеими руками бросила ее на рычаг, а потом навалилась на телефон, как будто хотела закрыть крышку мусорного бака, наполненного чем-то отвратительным.

Так она и стояла, отвернувшись и опустив голову, вероятно, от смущения, вовсе не так легко воспринимая эти «шуточки», как пыталась его уверить.

Марси была явно расстроена, в лице не осталось ни кровинки.

— Это он?

— Да.

— Все то же?

— Не совсем. — Она вдруг густо покраснела. — На этот раз он… э… говорил, каким образом хотел бы меня… для своего удовольствия.

— Чертов извращенец!

В Чейзе и Лаки родители воспитали уважительное отношение к женщине. Им привили рыцарское благородство и ответственность в сексуальных отношениях. Даже напившись до бесчувствия, Чейз соблюдал осторожность и, ложась с женщиной в постель, принимал необходимые меры. Он никогда не пытался применить силу: в дни холостяцкой юности они с Лаки перепробовали многих, но всегда только по обоюдному согласию. Если дама говорит «нет», учил их отец, то значит нет. Джентльмен никогда не навязывает себя даме, ни при каких обстоятельствах.

Телефонную порнографию Чейз воспринимал как определенного рода насилие и то, что Марси подвергалась таким гнусным приставаниям, приводило его в ярость. Одно дело — разговоры в постели, когда вы шепчете на ухо любовнице разные словечки, что только усиливает ее возбуждение. И совсем другое — услышать те же слова от незнакомца по телефону… Естественно, в этом было что-то зловещее и пугающее. Марси побледнела от беспокойства и отвращения.

— И эта дрянь никак не отстает? — спросил он Марси. Та кивнула и отвернулась. Чейз поймал ее за руку, развернул к себе лицом. — Как долго?

— Вот уже несколько месяцев, — ответила она тихо.

— Так надо же что-то делать! Смени номер телефона, пусть Пэт установит здесь определитель номера.

Он так разволновался, что не сразу заметил, что все еще держит женщину за руку и стоит к ней почти вплотную. Вдруг осознав это, Тайлер немедленно отпустил ее и шагнул назад.

Затем смущенно закашлялся и попытался придать голосу некоторую солидность.

— Э… я думаю, тебе надо немедленно что-то предпринять.

Марси вернулась к бару и стала вытирать тарелки.

— Я думала, если я буду просто бросать трубку, ему надоест, и он перестанет звонить.

— По-видимому, ты ошиблась.

— По-видимому. — Она поставила стопку грязных тарелок в мойку и открыла кран с горячей водой. — Ты так и не попробовал печенье. Угощайся.

— Не хочу никакого печенья, — раздраженно ответил Чейз, хотя и сам не смог бы объяснить, почему сердился на нее за то, что она так беспечно отмахивается от телефонного хулигана.

— Тогда свари, пожалуйста, кофе, пока я мою тарелки, — попросила она. — Кофе — над холодильником, кофемолка — вон там…

Марси кивнула на угол шкафчика. Чейз понял подтекст этой просьбы — хватит говорить о телефонных звонках. Очевидно, ей было неприятно, а может, она была слишком напугана или слишком смущена. Или, черт побери, ей нравилось слушать всю эту мерзость по телефону!

В конце концов женщина жила одна, и у нее не было друга. По крайней мере он ничего о нем не слыхивал, да и здесь, у нее в доме, не видел свидетельств его присутствия. Единственный мужчина, упомянутый ею, это ее бывший жених из Хьюстона. Может быть, этот телефонный хулиган каким-то образом заводил ее? Если это так, то какого дьявола он, Чейз, волнуется?

Тайлер поставил кофе. Напиток сварился как раз к тому времени, как Марси закончила мыть тарелки. Поставив на поднос чашки с кофе и тарелку с печеньем, она попросила отнести его в комнату. Оба уселись возле камина, Чейз подбросил еще поленьев в огонь. Потом съел пару печений и запил их кофе.

— Как дела у «Тайлер дриллинг»?

Он взглянул на нее в упор.

— Ты умная деловая женщина, Марси. Вероятно, финансовый климат в этом городе ты знаешь лучше, чем кто-либо другой. Это что — тактичный способ узнать у меня, сколько мы еще продержимся до объявления банкротства?

— Я, правда, не хотела ничего выпытывать.

— Ладно, — философски ответил он, пожав плечами. — Слишком поздно быть гордым. Очень скоро наш финансовый статус станет предметом публичного обсуждения.

— Настолько серьезно?

— Похоже. — Он уставился в огонь и задумчиво сунул в рот еще одно печенье. — У нас нет новых контрактов. Банк потерял терпение и требует вернуть деньги, взятые много лет назад, когда рынок только стал ухудшаться. Они проявили щедрость и долго ждали, но теперь наше время истекло. Лаки сделал все возможное, от меня же ему не было никакой помощи, — добавил он с горечью. — Пару лет тому назад мы попытались придумать способ заняться чем-нибудь еще, пока нефтяной бизнес не выйдет из кризиса, но так ничего и не придумали. Потом умерла Таня и… — Он снова пожал плечами. Какие уж тут пояснения!

— Чейз. — Он поднял голову и взглянул на нее. Она водила пальцем по краю кофейной чашки. Почувствовав взгляд, подняла на него глаза. — Позволь мне вложить деньги в вашу компанию.

Несколько мгновений он непонимающе смотрел на нее, а затем хрипло и безрадостно рассмеялся:

— А я-то думал, ты настоящая деловая женщина! Не пристало тебе поступать так глупо?

— Просто я верю в тебя и в Лаки. Вы изобретательны, умны и старательны. В конце концов вы придумаете что-нибудь и возродите свое дело. И тогда я получу прибыль на вложения.

Не успела она закончить, как Чейз уже замотал головой.

— Я не могу согласиться на такое, Марси. Это очень смахивает на милостыню, но до этого мы еще не дошли и пока сохраняем остатки гордости. Кроме того, если бы нам нужен был партнер, мы давно бы уже решили проблему, поскольку предложений хватало. Дело начал дед во время подъема в тридцатые годы, отец продолжил, а мы пытались расширить. «Тайлер дриллинг» — это семейное предприятие, наша задача — сохранить его таковым.

— Ясно, — тихо сказала Марси.

— Я ценю твое предложение, но принять его не могу.

— Выход есть. — Женщина твердо посмотрела в глаза мужчине. — Ты мог бы на мне жениться.

Глава 6

Лаки повесил трубку и сказал жене:

— Он все еще не отвечает.

Стоя в дверях ванной комнаты, Девон попыталась успокоить его:

— Это вовсе не означает, что он снова исчез.

— Но вполне возможно, он снова ударился в загул.

— Не обязательно.

— И тем не менее.

— Ты не очень-то доверяешь своему брату, — мягко упрекнула она.

— Ну, назови хоть один его поступок за последние два года, который мог бы внушить доверие.

Девон повернулась и зашлепала в ванную, закрыв за собой дверь так стремительно, что чуть не прищемила подол пеньюара.

Рассерженный Лаки ринулся за ней. Он обнаружил ее сидящей за туалетным столиком и неторопливо расчесывающей щеткой густые темно-рыжие волосы. При виде ее красоты гнев его потух.

Она умела искусно разжигать его и успокаивать, причем то и другое делала быстро и эффективно. Неожиданные перемены в ее настроении разнообразили жизнь, и в этом была одна из причин его любви к ней. Непредсказуемость Девон соответствовала его собственному легковесному характеру.

Он был без ума от нее, но терпеть не мог признавать правоту жены. В данный момент так оно и случилось.

— Я не должен был так говорить, да?

— Гм, — ответила она. Это в ней ему тоже нравилось — она никогда не торжествовала победу в подобных случаях. — Но он все-таки вернулся домой, Лаки.

— По принуждению.

— Должно быть, ему это далось нелегко.

— Не похоже, чтобы он поджал хвост.

— Разве? Думаю, Чейз ворчал исключительно для того, чтобы скрыть, как он смущен, и не выказать, как рад возвращению домой в любящую его семью.

— Может быть, — согласился Лаки.

— Сегодня он пришел в контору и поинтересовался положением дел.

— Что, вероятно, было лишь показным маневром.

— Маловероятно. — Она отложила щетку, открыла баночку с ночным кремом и, вытянув руку, стала втирать душистый крем. — Думаю, следует положительно истолковывать поступки Чейза. А что, если он наконец начал исцеляться?

— Хорошо бы.

Лаки отнял у жены баночку, растер крем между пальцами и продолжил вместо нее. Спустил с ее плеч пеньюар, сбросил бретельки ночной сорочки и теперь с удовольствием касался ее кожи, настолько гладкой, что вряд ли ей требовалось какое-либо дополнительное притирание.

— Возвращение Чейза ободрило Лори. Уже одно это радует. — Девон наклонила голову и откинула волосы, подставляя Лаки шею.

— Но мама не знает, что он где-то загулял сегодня.

— Ты этого тоже не знаешь. С ним может случиться что угодно.

— Не слишком приятная ночь для прогулок на машине.

— Даже если Чейз и загулял, он уже взрослый человек и не обязан ни перед кем отчитываться. — Девон посмотрела на мужа снизу вверх сквозь ресницы, обращаясь к его отражению в зеркале. — Ты раньше делал то же самое.

— Хм, — проворчал он.

Внимание Лаки отвлекло соблазнительное отражение жены в зеркале. Ночная рубашка соскользнула с плеч и держалась только на сосках. Легкое движение его руки — и сорочка уже лежит у нее на коленях.

Он обнял Девон и начал ее ласкать. В зеркале было видно, как его руки гладят, поднимают и мнут ее грудь, как она меняет форму от этих манипуляций. Стоило ему ощутить результат своих прикосновений, как его собственная плоть набухла от желания.

— Что сказал доктор? — спросил он нежно.

— Мы с младенцем чувствуем себя хорошо, — ответила она, и улыбнулась чудесной улыбкой мадонны. — Сегодня ровно пять месяцев.

— Сколько, по-твоему, надо держать это в секрете? — Его руки гладили уже заметно выпуклый живот.

— Не так уж долго. Если бы голова Лори не была так занята Чейзом, она давно бы уже заметила мою располневшую талию.

— Они с Сейдж наверняка обидятся, что мы им сразу не сообщили.

— Вероятно, обидятся, но я все же считаю, что так лучше. А вдруг что-нибудь случится.

— Пока, слава Богу, все в порядке. — Он нежно поцеловал ее в плечо.

— Думаю, Лори не пережила бы потерю еще одного внука. Зачем же было говорить ей, что я жду ребенка в первые самые опасные месяцы?

— Но теперь ты уже на шестом, и доктор не ожидает каких-либо осложнений. — Лаки поймал в зеркале взгляд жены и улыбнулся, в то время как его рука обследовала нижнюю часть ее тела. — Я хочу объявить миру, что собираюсь стать отцом.

— Подумай лучше вот о чем, — Девон вмиг посерьезнела. — Теперь, когда Чейз дома, нам, возможно, следует отложить это объявление еще на некоторое время.

— Хм. — Он сдвинул брови. — Я понимаю, что ты имеешь в виду. Чейз будет переживать, что у нас родится первый продолжатель рода Тайлеров.

Девон поцеловала мужа в ладонь.

— Ты знаешь, как я хочу ребенка. Но моя радость тотчас меркнет, стоит мне лишь подумать о ребенке, погибшем вместе с Таней.

— Не надо, — прошептал Лаки.

Затем осторожно поднял ее, повернул к себе лицом и, целуя, снял пеньюар. Спустив плавки, притянул жену к себе, желая дать ей почувствовать силу своей эрекции. Ее вздох коснулся его губ: не стоило больше терять время, и он отнес любимую в постель.

Опустившись на кровать, он, раскрыв ее лоно, поцеловал и ощутил вкус страсти на кончике языка. Неистово покрывая ее тело поцелуями, он задержался на холмике живота, затем слегка втянул в рот сначала один, потом другой сосок, потемневший и разбухший во время беременности. Наконец мужчина достиг ее жаркого рта, страстно погрузил язык в его глубину и одновременно вошел в нее.

Супружество не заглушило их физическую тягу друг к другу. Наоборот, страсть стала куда более пылкой, чем раньше. Вот и сейчас, обессилев от любви, оба тем не менее были счастливы.

Прижав жену к себе, Лаки нежно поглаживал ее живот, где, как в гнездышке, лежал его ребенок. Потом прошептал:

— Зная о том, что Чейз утратил, как могу я винить брата за его поступки?

— Конечно, — ответила Девон, похлопывая его по руке. — Ты можешь только терпеливо ждать, когда он излечит боль своего сердца.

— Если это вообще возможно. — Слова мужа звучали не слишком оптимистично.

Девон шевельнулась и произнесла с тем упрямством в голосе, которое он так любил:

— О, мы должны верить, что возможно!


Чейз наконец обрел дар речи. Его изумленный взгляд не отрывался от лица хозяйки.

— Что?

— Повторить? — спросила Марси. — Ладно. Я сказала, что ты можешь спасти свое дело и сохранить его семейным, если женишься на мне. Поскольку тогда все, что у меня есть, будет твоим.

Он положил недоеденное печенье на тарелку, стряхнулкрошки и встал. Схватив пальто, натянул его и зашагал к выходу.

— Ты даже не считаешь нужным обсудить предложение? — Марси двинулась за ним.

— Нет.

Она догнала его и загородила входную дверь своим стройным телом.

— Чейз, пожалуйста! Если у меня хватило смелости предложить тебе такое, то проявить достаточно смелости, чтобы поговорить о нем, — это такая малость!

— Зачем терять попусту время?

— Сомневаюсь, что обсуждение моего будущего — это напрасная трата времени.

Он хлопнул по ладони замшевыми перчатками, пытаясь решить, как убраться отсюда, не оскорбив ее.

— Не знаю, что заставило тебя произнести такую невероятную фразу, Марси. Не могу себе представить, что у тебя на уме. Хотелось бы думать, что ты шутишь.

— Я не шучу.

— Тогда у меня нет иного выхода, кроме как ответить: спасибо, нет.

— Даже не обсудив?

— И обсуждать тут нечего. Эта идея не заслуживает внимания.

— Не согласна. Ведь я же не первому попавшемуся мужчине предлагаю жениться на мне, подчиняясь минутной прихоти. Считай я идею неосуществимой, я бы и не заикнулась об этом.

— Идея неосуществима.

— Почему?

— Черт побери, — пробормотал он в отчаянии. — Ты вынуждаешь меня быть резким.

— Если у тебя есть возражения, не бойся оскорбить мои чувства. Я уже говорила, что не придаю значения ничему такому.

— Ладно, — выдохнул он, переминаясь с ноги на ногу и не отрывая от нее взгляда. — Скажу откровенно: я не намерен снова жениться. Никогда.

— Почему?

— Потому, что у меня уже была жена. Был ребенок. Я потерял их. Никто не сможет занять место Тани. И помимо прочего, я тебя не люблю.

— Я не смею даже надеться занять Танино место, во всяком случае, мне бы не хотелось. Мы совершенно разные люди. Опять же я никогда и не воображала, что ты меня любишь, Чейз. Браки заключаются по самым разным причинам, думаю, любовь — одна из последних…

Он недоуменно уставился на нее.

— Так какого же черта?.. Зная, что я не люблю тебя, что я все еще люблю свою жену, зачем ты сознательно идешь на такое?

— Потому что за последние два дня ты множество раз напомнил мне, что я старая дева. Даже в наше время, независимо от того, сколь прогрессивны стали взгляды в обществе, если ты не замужем, ты — белая ворона. Люди идут по жизни парами. Это все еще мир пар. Я устала от одиночества.

— Неубедительно, Марси. Ты ведь сама рассказывала, что почти вышла замуж, но в последнюю минуту передумала, потому что не любила парня.

— Так оно и было. Но тогда мне не было и тридцати.

— И что же?

— А сейчас мне тридцать пять. Тридцатипятилетняя одиночка, разведенная или вдова, не такая уж редкость. Даже тридцатипятилетний холостяк не привлекает особого внимания. Но женщина, в тридцать пять лет все еще незамужняя — старая дева, особенно, если она живет одна и редко бывает на людях… — Она опустила глаза и мягко добавила: — Да еще если ее зовут Зануда Джонс…

Чейз ругнулся про себя. И зачем он прозвал ее так когда-то? Теперь он мог возразить, что прозвище больше не подходит ей, но она подумает, будто он ее просто жалеет.

— Само собой, я не сногсшибательная красавица, фигура моя — тоже не предел мечтаний. Но, Чейз, я могу дать тебе то, в чем ты нуждаешься.

— Деньги? — уколол он.

— Дружеское общение.

— Заведи собаку.

— У меня от них аллергия. Кроме того, мы сейчас говорим о твоих нуждах, — заметила она. — Мы ведь друзья, не так ли? И всегда ладили. Мне кажется, из нас получится хорошая команда.

— Если ты хочешь быть членом команды, вступи в лигу любителей боулинга.

Его сарказм ничуть не тронул Марси.

— Твои «странствия» длятся полтора года. Пусть ты никогда и не признаешься, но мне кажется, тебе до смерти надоело жить отшельником. Я обеспечу тебе стабильность. У меня есть дом, — она развела руками, как бы обнимая свое просторное жилище. — Я люблю его, но гораздо лучше делить его с кем-нибудь.

— Пусти кого-нибудь на квартиру.

— Я и пытаюсь.

— Я имел в виду другую женщину.

— Жить с другой женщиной?! — Она рассмеялась, но без особого веселья в голосе. — Кроме того, один Бог знает, что насочиняют сплетницы Милтон-Пойнта, если здесь поселится женщина.

Пожалуй, она права. Вообще говоря, люди ограниченны и всегда ищут чего-нибудь скандального, даже там, где его нет. Но это проблемы Марси, и не ему их решать.

Все же ему, как рыцарю, подобало отказать ей помягче. За одну только отвагу, которая требовалась для обсуждения подобного вопроса о замужестве, Марси уже заслуживала уважения. Должно быть, это совсем не так просто. Ей наверняка пришлось поступиться своей гордостью.

— Послушай, Марси…

— Ты намерен отказать, да?

Он с шумом выдохнул.

— Да, я собираюсь сказать «нет».

Она опустила голову, но почти сразу же подняла ее. В глазах женщины читался вызов.

— Подумай, Чейз.

— Тут и думать не о чем.

— О «Тайлер дриллинг».

Он упер руки в бока и подался к ней:

— Ты что, не понимаешь, что делаешь? Ты пытаешься купить себе мужа!

— Меня это не волнует, так почему же беспокоит тебя? У меня уйма денег, гораздо больше, чем нужно. Зачем они мне? Кому я их оставлю? Много работать и добиваться успеха и не иметь возможности поделиться прибылью с тем, кто в этом нуждается, — что в этом хорошего?

Лихорадочно натягивая перчатки, он сказал:

— Тебе не придется долго искать. Уверен, найдется немало мужчин, которые только и мечтают о том, чтобы заполучить тебя и твои деньги.

Она осторожно коснулась его руки.

— Ты и в самом деле так думаешь? Полагаешь, я была бы счастлива, если бы ты согласился пойти ко мне на содержание? Ни за что в жизни, Чейз Тайлер! Я знаю, ты, как всегда, будешь неустанно работать. И отнюдь не пытаюсь лишить тебя мужества или гордости. Я не хочу быть мужчиной в доме. В противном случае я бы оставила все, как есть.

Ее голос смягчился.

— Я не хочу состариться в одиночестве, Чейз. Думаю, что и тебе это тоже не по нутру. И раз уж ты не можешь жениться по любви, то почему бы не жениться ради денег?

Несколько мгновений он пристально смотрел в ее серьезное лицо, потом покачал головой:

— Я не подхожу тебе, Марси.

— Подходишь. Ты именно тот человек, который мне нужен.

— Я… Сломленный? Побежденный? Со скверным характером? Тоскующий вдовец? Зачем я тебе? Я сделаю тебя несчастной…

— Я не чувствовала себя несчастной сегодня вечером. Мне было хорошо с тобой.

Она просто не давала ему возможности с честью выйти из положения. Единственное, что ему теперь оставалось — это резко бросить «нет» и убраться.

— Извини, Марси. Я отвечу — «нет».

Он рывком распахнул дверь и шагнул в пургу. После нескольких часов бездействия мотор заводился, как никогда, неохотно. Наконец он ожил и машина запыхтела по дороге к дому.

Квартира оказалась холодной и темной.

Чейз разделся, почистил зубы, принял обезболивающее и залез в ледяную постель.

— Зануда Джонс!.. — пробормотал он, саданув кулаком подушку, и подумал: «Не слыхал ничего более безумного… Смех да и только.

Тогда почему же он не помирает со смеху?


Брат явился к нему, когда уже почти рассвело.

— Эй, привет! Ты в порядке?

— А что со мной могло случиться? — сердито отозвался Чейз.

— Да это так, просто хотел узнать, как чувствуют себя сегодня утром твои ребра?

— Уже лучше. Зайдешь?

— Спасибо.

Чейз закрыл за Лаки дверь. Как ни притворялся младший брат, старший чувствовал, что он его пристально изучает. Из упрямства Чейзу не хотелось облегчать ему задачу. После продолжительного молчания, Лаки наконец перешел к сути своего раннего визита.

— Вчера ночью я несколько раз тебе звонил, но так и не дозвонился.

— Проверяешь?

Лаки потупился.

— Меня не было дома — признался наконец Чейз.

— Это-то я понял.

— Я обедал не дома.

— Ах, обедал…

Чейзу быстро надоело хождение вокруг да около.

— Почему бы тебе не спросить прямо, Лаки?

— Ладно, где, черт возьми, ты был?

— У Марси.

— У Марси?!

— Я поехал, чтобы отдать ей долг, и она предложила мне остаться поужинать.

— В таком случае, почему же ты сразу об этом не сказал?

— Потому, что это не твое дело!

— А мы очень за тебя беспокоились.

— Мне не нужен надсмотрщик!

— О, неужели?

Они уже вовсю орали друг на друга: каждый из братьев был одинаково вспыльчив. Впрочем, мирились они так же быстро, как и ссорились.

Неожиданно Чейз хихикнул и покачал головой:

— А может, мне и впрямь нужен надсмотрщик.

— Был нужен. Теперь уже нет.

— Ладно, садись.

Лаки опустился на стул и тотчас заговорил насчет их общей заботы.

— Как прошла твоя встреча в банке?

— Джордж Янг — сукин сын.

— Ты только сейчас это понял? — уточнил Лаки.

— Понятно, что банк хочет получить свои деньги обратно, но это выражение сочувствия на его ханжеской роже!.. Мне кажется, его только радуют наши трудности.

— Ясное дело. Он вроде бы сопереживает — «О, как мне жаль», — а сам смеется исподтишка.

— Знаешь, чего мне хочется больше всего? — сказал Чейз, подавшись вперед и обхватив руками колени. — Взять бы большую коробку наличности с полной суммой долга и бухнуть ему прямо на стол!

— Черт, хорошо бы. — Лаки уныло облизнулся. — Когда рак свистнет, да?

Чейз нервно забарабанил пальцами.

— Ты вчера говорил, что только чудо может нас спасти…

— Именно.

— Ну, э-э… — Он закашлялся. — А что, если бы ангел милосердия смахивал на… э… Марси Джонс?

Лаки ничего не ответил. В конце концов Чейз смущенно взглянул на брата.

— Ты меня слышишь?

— Слышу. Что это значит?

— Может, сначала кофе? — Чейз приподнялся на стуле.

— Нет.

Он снова сел.

— Какое отношение имеет Марси к нашим трудностям? — поинтересовался Лаки.

— Никакого. Кроме… — Брат принужденно рассмеялся. — Она предложила нам помощь.

— Боже мой, Чейз, только еще одного заема нам не хватало!

— Она… э… не совсем заем предлагает. Это больше похоже на вложение капитала.

— Что же — желает купить долю в деле? Стать партнером? — Лаки вскочил и забегал по комнате. — Зачем нам еще один партнер, а? Ты что, передумал насчет этого?

— Нет.

— Вот и хорошо, и я тоже не передумал. Дед с отцом хотели, чтобы бизнес оставался семейным. Удивительно, как Марси такое в голову пришло! Я, конечно, ценю ее заинтересованность, но надеюсь, ты объяснил ей, что такое наш бизнес.

— Да, объяснил, но…

— Подожди минуту, — перебил Лаки, заметавшись. — Надеюсь, она не собирается захватить нас силой? Вроде того, чтобы заплатить банку и войти в компанию, хотим мы этого или нет? Кошмар! А я и не подумал об этом.

— Марси тоже. По крайней мере мне так кажется, — откликнулся Чейз. — Она предлагает совсем другое.

Подбоченясь, Лаки остановился перед братом.

— И что же она предлагает?

Теперь Чейзу не удалось бы избежать прямого ответа. В конце концов Марси-то смогла ведь говорить без обиняков, значит, и он сможет!

— Она предложила жениться на ней.

— Прошу прощения…

— Жениться.

— Кому?

— Мне, — сварливо ответил он. — Кому еще, черт возьми, по-твоему?

— Не знаю, что и сказать…

— Ладно, она сделала мне предложение.

— Марси Джонс сделала тебе предложение?!

— Я ведь так и сказал! — заорал Чейз.

— Я не верю!

— Придется.

Лаки в ужасе уставился на брата, потом подозрительно прищурился.

— Подожди минутку. Где ты был в это время? Что вы там делали?

— Совсем не то, что ты думаешь. Мы пили кофе с печеньем.

— Вы не…

— Нет!

Младший Тайлер снова опустился на стул. Последовала долгая пауза, в течение которой Лаки пристально смотрел на брата, а тот старательно избегал его взгляда. Наконец Лаки спросил:

— Она это серьезно?

— Вроде бы.

— Сукин сын, — пробормотал Лаки, все еще растерянно.

— Она привела целый ряд доводов. Дружба, стабильность и прочая ерунда. И, конечно, деньги.

Лаки изумленно покачал головой, потом начал смеяться.

— Не могу поверить. Она действительно сказала, что даст тебе денег в обмен на то, что ты на ней женишься?

— Ну, что-то в этом роде.

— Ты сам-то понимаешь что-нибудь? Говорят, когда речь идет о деле, у нее мертвая хватка, но решиться на такое?.. Что ты ей ответил? Я имею в виду, — он вдруг подмигнул, — полагаю, ты отказался?

— Именно это я и сделал.

На этот раз настала очередь Чейза встать и заходить по комнате. По какой-то необъяснимой причине смех Лаки вызвал у него раздражение. Он внезапно почувствовал, что должен защитить и оправдать Марси.

— И нечего над ней смеяться! — гневно заявил он. — Да разденься она передо мной догола, и тогда бы ей не потребовалось больше мужества, чем на это предложение!

Лаки поймал брата за руку.

— Чейз, неужели ты думаешь именно об этом?..

Чейз посмотрел на брата в упор и, к собственному удивлению, сказал:

— Это выход из наших затруднений…

Брат безмолвно уставился на него, а потом среагировал в характерной для него вспыльчивой манере. Он приблизился вплотную к Чейзу.

— Ты совсем рехнулся? Неужели поглощенное тобой за последние несколько месяцев виски испортило тебе мозги? Или копыто этого быка превратило твое серое вещество в желе?

— Мне надо выбрать что-нибудь одно?

— Я не шучу!

— И я тоже! — Чейз стряхнул руку брата и резко отвернулся. — Подумай и назови мне хоть один-единственный достойный поступок, на который я решился бы, с тех пор как умерла Таня. Не можешь? И никто не может. Моя пассивность довела семейный бизнес чуть ли не до банкротства.

— Спад в бизнесе никакого отношения к твоей семейной жизни не имеет, — воскликнул Лаки. — Ни к отсутствию твоей инициативы, ни к чему, кроме падения нефтяного рынка.

— Но я все же старший, — оспаривал Чейз, стуча себе в грудь кулаком. — Я за все отвечаю, Лаки! И если «Тайлер дриллинг» вылетит в трубу, это будет на моей совести всю оставшуюся жизнь. Я должен сделать все, чтобы не допустить этого.

— Даже готов жениться на женщине, которую не любишь?

— Да, готов.

— Ты не позволил мне жениться на Сьюзан Янг два года назад, чтобы спасти нас от разорения. Полагаешь, я буду не против столь же опрометчивого поступка?

— У тебя в данном случае нет права голоса.

Чейз внезапно понял, что горячо защищает план Марси. С каких это пор? Должно быть, он подсознательно обдумывал его всю ночь. В какой-то момент перед пробуждением оказалось, что идея не так уж неосуществима.

Лаки разразился потоком грязной брани.

— Ты еще не оправился от смерти Тани, Чейз. И думать даже странно о том, что ты можешь связать свою жизнь с другой.

— Я и не собираюсь. Во всяком случае, духовно. Да Марси и сама знает. Знает, что я все еще люблю Таню, и готова довольствоваться дружбой.

— Чушь! Ни одна женщина не согласится на такое.

— Марси согласна. Она отнюдь не из романтиков.

— Ладно, а знаешь почему? Я тебе скажу. Потому что она — старая дева, которая в качестве последнего средства хочет купить себе мужа.

— И вовсе она не старая дева. — Чейз почему-то пришел в ярость оттого, что Лаки высказал словами те самые мысли, которые двенадцать часов назад приходили в голову ему самому. — Такой преуспевающей женщине очень нелегко найти мужчину, которого бы не отпугнул ее успех. — Этот аргумент только что пришел ему в голову, и он был необыкновенно доволен.

— Ладно, пока забудь, — сказал Лаки, — подумай лучше вот о чем. Возможно, так она очищает свою совесть. Вспомни: она ведь вела ту машину, в которой погибла твоя любимая жена.

Чейз побелел от гнева, его серые глаза сверкнули холодным графитовым блеском.

— Марси не виновата.

— Я знаю, Чейз, — произнес Лаки. — И ты знаешь. Все знают, но знает ли она? Смирилась ли с этим? Не ударилась ли она в милосердие, чтобы таким образом загладить свою вину, даже если она сама придумала ее?

Чейз помолчал с минуту, потом заговорил снова.

— А даже если и так? Мы оба только выиграем от брака, каждый получит то, что хотел. «Тайлер дриллинг» снова возродится, а у Марси появятся муж и чистая совесть.

Лаки изумленно всплеснул руками и громко хлопнул себя по бедрам.

— Тебе она хотя бы нравится?

— Да, очень, — откровенно признался Чейз. — Мы с ней всегда ладили.

— «Ладили»… Великолепно! — Лаки явно покоробило. — Ты хочешь ее?

— Я об этом не думал.

— А стоило бы. Она-то наверняка все обдумала. Не зря я считаю, что секс является частью сделки. — Лаки воспользовался молчанием Чейза, чтобы заставить принять подобную точку зрения. — Переспать со случайной партнершей и уйти на следующее утро — это совсем не то, что спать с женщиной после свадебных тостов.

— Спасибо за урок, Маленький Братец, — фыркнул Чейз. — Я не премину записать его на всякий случай.

— Черт возьми, Чейз, я только прошу тебя все хорошенько обдумать. Ты немедленно выплатишь банку долг, но будешь связан с Марси на всю оставшуюся жизнь. Если только ты не собираешься разорвать с ней после того, как она выполнит свою часть договора.

— Не дождешься!

— Но ты же говоришь, что все еще любишь Таню.

— Люблю.

— Итак, всякий раз, ложась с Марси в постель, ты будешь спать с ней из чувства долга или, еще хуже, из жалости. Своего рода благотворительность…

— Ты у меня достукаешься. — Указательный палец Чейза нацелился прямо в губы брата. — Не смей говорить о ней так!

Лаки отступил на шаг и изумленно уставился на брата.

— Ты ее защищаешь, Чейз. Значит, ты уже принял решение, да?

В то же мгновение Чейз понял, что так оно и есть.

Глава 7

— Спасибо, что пришел, Пэт!

Лори Тайлер провела шерифа Буша на кухню. Он был из числа тех знакомых, которых позволительно принять на кухне. Она бы обиделась, если бы он позвонил от парадной двери. На протяжении всего брака Бада и Лори Пэт оставался их добрым другом. Несколько лет назад Бад умер от рака, но Пэт не забыл дорогу в дом Тайлеров. В случае необходимости на него по-прежнему можно было положиться. Как сейчас, например.

— Что случилось? Ты чем-то расстроена? По крайней мере, мне так показалось, когда ты звонила.

Он положил на стол свой коричневый фетровый стетсон, сбросил китель, повесил его на спинку стула и сел. Лори подала ему кофе.

— Спасибо. В чем дело, Лори?

— Чейз женится.

Пэт уже поднес было чашку к губам. Неожиданное сообщение заставило его вздрогнуть, и он обжегся горячим кофе.

— Женится?! — воскликнул он.

— Да, Пэт, я так огорчена… Не знаю, что и делать.

— На ком женится? На какой-нибудь охотнице за деньгами, которая утверждает, что ждет от него ребенка или что-нибудь в этом роде?

— Нет-нет, ничего подобного, — ответила Лори, печально качая головой.

Когда-то она была яркой блондинкой, но теперь цвет волос смягчился, появились седые прядки. Впрочем, при ее короткой модной стрижке Лори казалась лет на десять моложе. Стройная фигура женщины вызывала зависть ровесниц, а голубые глаза до сих пор оставались живыми и ясными. Правда, сейчас их затуманила забота о старшем сыне.

— Он женится на Марси Джонс.

Потрясающие новости так быстро следовали одна за другой, что горячий кофе пить было просто небезопасно. Пэт поставил кружку на стол.

— Марси Джонс… — прошептал он. — Сукин сын… Вот ирония судьбы!..

— Да, не правда ли?

— Как это вышло?

Лори рассказала ему все, что знала, начиная с того, как Марси привезла Чейза из Форт-Уорта, и кончая пересказом телефонного разговора со старшим сыном сегодня утром.

— Чейз сказал, что они решили оформить брак послезавтра у судьи Уолкера. Он предложил Сейдж поприсутствовать на церемонии и ради такого случая разрешил ей пропустить занятия. Марси пригласила из Хьюстона своих родителей. Они якобы беспокоились, будет ли свободна дорога.

— Дорога?! Чейз собирается жениться, только-только выйдя из двухлетнего запоя, вызванного смертью жены, — и еще беспокоится о дороге?!

— Вот и я о том же, — кивнула Лори, и голос ее сорвался от волнения. — По-моему, он не ведает, что творит.

Пэт своей огромной ладонью потер лоб. На его крупном, довольно грубом лице появилось выражение некоторой озабоченности, но тем не менее привлекательности он не утратил. Шериф взъерошил пышную, правда, уже весьма поседевшую шевелюру.

Десятки женщин в Милтон-Пойнте многие годы охотились за ним. Время от времени он встречался с некоторыми из них, но характер его работы, а главное — постоянная нехватка времени, не позволили ему жениться. Мальчишек Тайлер он считал чуть ли не своими детьми и потому сейчас разделял озабоченность Лори. Пэт помнил, как страдал Чейз после гибели жены.

— Хочешь, я поговорю с ним, Лори?

— Ничего не выйдет, — печально отозвалась она. — Сегодня утром Лаки уже взывал к его здравому смыслу. Но говорит, чем больше он выступал против поспешной женитьбы, тем упорнее Чейз доказывал свою правоту… У Сейдж по этому поводу, естественно, свое мнение, и мне пришлось пригрозить ей. Не дай Бог, ляпнет что-нибудь не то… Этот поспешный брак никому не нравится, но я не хочу никакого раскола в семье, особенно теперь, когда мы только что вернули Чейза. Он может замкнуться и, вполне возможно, навсегда. — Глаза ее наполнились слезами.

Пэт перегнулся через стол и похлопал женщину по руке.

— Я и не знал, что Чейз так хорошо знаком с мисс Джонс.

Лори промокнула глаза платочком.

— Они когда-то вместе учились. Правда, после школы не встречались, потому что ее родители переехали в Хьюстон. Вновь познакомились только тогда, когда Таня начала подыскивать дом — как раз незадолго до аварии… Пойми меня правильно, Пэт. Я не против Марси, я считаю ее совершенно очаровательной. Она стала красивой женщиной, а уж ума ей всегда было не занимать. — Лори нахмурила миловидное личико. — Поэтому мне не ясно, почему она так поступает.

— Я что-то не понимаю…

— По словам Лаки, который позвонил сразу же после моего разговора с Чейзом, это Марси предложила ему жениться на ней.

— Не может быть!..

Лори поведала Пэту все то, что узнала от Лаки.

— Он женится ради денег, — заметил Пэт, когда она закончила. — И все, чтобы спасти «Тайлер дриллинг»!

— По-видимому. Вот почему я так расстроена. Сознательно или нет, но мы с Бадом заложили в Чейза чувство ответственности. Он все принимает близко к сердцу, всю ношу взваливает на себя.

— Что ж ты хочешь, он ведь старший.

— Понятно, но у Чейза чувство ответственности крайне обострено. Когда погибла Таня, он винил себя, что не поехал с ней вместе.

— Полное безумие.

— Да, но так уж он устроен. Взваливает на себя решение всех проблем. Может, чувствует себя виноватым, что последние полтора года не занимался семейным бизнесом. И это его способ возместить потери. Я надеялась, что, вернувшись домой, он начнет новую жизнь, но никак не рассчитывала на нечто подобное… Он обрекает себя на годы несчастной жизни, лишь бы спасти «Тайлер дриллинг». Обрекает на такую жизнь и Марси. Не представляю себе ее мотивов, но у меня нет и тени сомнения, что Чейз все еще любит Таню. Точно так же, как мы с Бадом… Я же не перестала его любить после смерти.

Пэт незаметно убрал свою руку и дал ей с минуту поплакать, а потом спросил:

— Что я могу сделать для тебя, Лори?

Она подняла голову и улыбнулась ему сквозь слезы:

— То, что делаешь… Выслушать! Мне просто надо было выговориться. Девон неважно себя чувствует в последнее время — вот еще одна причина моего беспокойства. Лаки выходит из себя, злится и мечется, ругается и все время молотит кулаком по ладони, Сейдж словно бы свысока бросает такие слова, которые причиняют мне еще большую боль. Мне нужно было поплакаться кому-то солидному, вроде тебя…

Печально улыбаясь, Пэт погладил себя по наметившемуся животику.

— Это я-то солидный?.. Впрочем, рад оказать тебе услугу. Знаешь, я обещал Баду перед смертью присматривать за ребятами. Меня так и подмывает схватить Чейза за шиворот и хорошенько встряхнуть, чтобы вернуть ему здравый смысл, а потом выпороть как следует. Хотя бы за то, что заставил тебя так нервничать все эти месяцы.

— Возможно, он дал бы тебе сдачи. — Она неуверенно засмеялась. — Они уже не дети, Пэт. Они взрослые. Сами принимают решения, и я почти ничего не могу поделать даже тогда, когда, по-моему мнению, они совершают ужасную ошибку.

Ее бледная улыбка погасла, она поглядела в лицо своего верного друга:

— Ах, Пэт, о чем только думает Чейз, решаясь на такое?


Томясь в ожидании у дверей кабинета судьи Уолкера, Чейз тоже гадал: и о чем он только думает, решаясь на такое?

В последние дни началась такая суета, что у него просто не было времени осознать происходящее. Возможно, он подсознательно делал их такими насыщенными, чтобы ни о чем не думать.

Чейз не ожидал, что Марси воспримет его решение столь хладнокровно. После утреннего разговора с Лаки он отправился в контору по торговле недвижимостью. Эсме, одетая в цельнокроеное зеленое платье и пурпурные колготки, проводила его к Марси. Та в своем кабинете перелистывала ежедневную книгу учета.

Едва лишь Эсме закрыла дверь, как он выпалил:

— Вчера тебе в голову пришла действительно хорошая мысль. Давай поженимся.

Он не ожидал, что она бросится к нему на шею, покроет его лицо страстными поцелуями и будет, заливаясь слезами радости, бормотать слова благодарности. Не ожидал он и того, что она бросится ему в ноги и будет клясться в вечной верности. Но тем не менее ограничиться обычным рукопожатием?..

— Прежде чем мы ударим по рукам, я хочу поставить одно условие, — продолжил он. Ему показалось, что у нее перехватило дыхание, но, возможно, это ему всего лишь показалось, поскольку лицо ее осталось спокойным. — Я выплачу каждый цент, который ты вложишь в «Тайлер дриллинг».

— В этом нет необходимости.

— Для меня есть. Только в этом случае мы заключим брак, иначе сделка не состоится. Пусть на это уйдет вся моя жизнь, но ты получишь свои деньги обратно.

— Наши деньги, Чейз. Но если тебе так хочется, пусть так и будет.

Они скрепили соглашение отнюдь не романтичным деловым рукопожатием. С этого момента все покатилось как снежный ком. Они уведомили свои семьи и наметили день бракосочетания у судьи.

Чейз поспешно освободил квартиру, где они с Таней жили со дня свадьбы, хотя переезд можно было отложить до более подходящего момента. Поскольку после смерти Тани ее родственники забрали вещи, которые он не пожелал оставить, ему не пришлось долго упаковываться.

В скором времени Чейз переехал к Марси. Фактически переезд отрезал ему путь к отступлению, возможно, именно поэтому он так торопился.

Мосты были сожжены!

Правда, не обошлось без казусов.

— Вот моя спальня, — Марси открыла дверь в большую уютную комнату. Стена у кровати была обита тканью, гармонирующей с покрывалом и шторами, шезлонг в углу тоже был обтянут в тон. Спальня Марси отнюдь не поражала современным стилем, как остальное убранство дома. Впрочем, казалась обжитой — без пресыщенности и суетности, приятное сочетание уюта и простора.

Взгляд его упал на постель, и он тотчас почувствовал неловкость.

— А где моя спальня?

— Там.

Она указала на закрытую дверь в противоположном конце галереи. Именно туда Чейз и перевез свои пожитки. Оттого что Марси не предложила ему разделить с ней комнату, он почувствовал заметное облегчение: не пришлось ей отказывать.

С тех самых пор, как Лаки упомянул о необходимости спать с Марси, Чейз часто думал об этом. Она не заговаривала на сокровенную тему в открытую, но явно рассчитывала и на сексуальные отношения. Сперва Тайлер не мог себе представить, как будет барахтаться с Занудой Джонс, но, привыкнув к этой мысли, рассудил, что это должно быть совсем неплохо. Она привлекательная женщина, он — мужчина со здоровыми сексуальными стремлениями. С прагматической точки зрения он не видел никаких особых препятствий для близости с ней.

Общая спальня, впрочем, это свято. Несмотря на то что он намеревался дать клятву и перед лицом закона назвать Марси своей женой, в его сердце женой навсегда останется Таня. Он не прочь периодически делить ложе с Марси, но спать будет в другой комнате.

Проблемы сыпались одна за другой: нужно было сдать анализ крови, купить лицензию, поспорить с братом, успокоить мать, держать себя в руках, чтобы не убить сестру, если она еще раз спросит, а в своем ли он уме, и купить новый черный костюм.

С погодой, слава Богу, повезло, и родители его будущей жены, приехав накануне вечером, пригласили остальных Тайлеров, Марси, его на обед в загородный клуб «Милтон-Пойнт». Супруги Джонс были на седьмом небе от счастья, поскольку их единственная дочь наконец-то выходила замуж. Хвала Господу, она не останется старой девой! Чейзу стало даже как-то неловко за Марси. Жених с невестой казались единственными счастливыми людьми за столом.

Впрочем, надо отдать должное Лори: она сделала все возможное, чтобы разрядить эту напряженную атмосферу и устроить настоящий праздник. Пэт Буш, как мог, оказывал ей моральную поддержку. Девон тоже старалась изо всех сил и поддерживала беседу, как только та норовила угаснуть, но нервозность журналистки проявлялась в колоссальном аппетите, что и стало предметом шуток.

Сейдж под страхом смерти запретили высказывать свое мнение. Потому-то в конце вечера, когда она обнимала свою будущую невестку и желала ей доброй ночи, можно было подумать, что Марси преступница, приговоренная к работе на галерах, а отнюдь не новобрачная на пути к алтарю.

Лаки тоже не прочь был поддержать разговор, но сердитый взгляд выдавал его с головой. Брат, по его мнению, совершал непоправимую ошибку.

Глядя на рядом стоящую женщину Чейз спрашивал себя: а не сон ли все это? Смотреть на Марси было более чем приятно: в своем белом шерстяном костюме, мягком и похожем на подвенечное платье, она выглядела просто красавицей. Волосы невеста забрала наверх, на голову надела маленькую шляпку с вуалью, под которой искрились и улыбались удивительные голубые глаза.

— Нервничаешь? — спросила она Чейза.

— Неудобно как-то, — признался он. — Не хватило времени переделать пиджак от костюма: сидит на мне в обтяжку.

Она протянула руку и коснулась его широких плеч.

— Это плата за то, что у тебя такие широкие плечи.

Чейз рефлекторно дернулся, но вряд ли причиной тому стало неожиданное прикосновение Марси, так похожее на прикосновение жены, поскольку как раз в этот момент объявили, что судья ждет их.

Они столпились в тихом, отделанном панелями зале — жених и невеста, родители Марси, остальные Тайлеры и Пэт Буш. Не слишком веселое собрание.

Струны памяти потянули мысли Чейза назад, в прошлое, к чудесной, освещенной свечами свадьбе в церкви Большая семья Тани занимала тогда несколько скамей впереди. Это было счастливое событие, хотя обе матери немного поплакали в кружевные платочки, которые Таня вышила и подарила им. Никто из присутствующих не сомневался во взаимности жениха и невесты. Таня выглядела такой красивой — прямо дух захватывало, когда она скользила по проходу в своем белом платье. Они поклялись в любви и верности до самой смерти…

— Берешь ли ты, Чейз, Марси Джонс в законные супруги? Обязуешься ли любить, уважать, защищать и содержать ее до тех пор, пока вы оба живы?

Этот вопрос вырвал Чейза из сладких грез и вернул к жестокой действительности. Он уставился на судью, который, недоумевая, ждал, потом заглянул в настороженные глаза Марси.

— Да.

Судья спросил то же у Марси, и она тихим, торжественным голосом ответила. Новобрачные обменялись простыми золотыми кольцами, судья провозгласил их мужем и женой, затем сказал Чейзу:

— Можете поцеловать новобрачную.

И сердце Чейза оборвалось.

После Таниной смерти он спал со множеством женщин, но ни одну из них не целовал. Почему-то это слияние ртов казалось ему более интимным и личным, чем излияние внутри женского тела. Поцелуй совершается лицом к лицу, глаза в глаза и требует некоторой доли участия от обоих партнеров.

Чейз повернулся к новобрачной и обнял ее за плечи, слегка наклонил голову и помедлил. Родственники, казалось, одновременно затаили дыхание.

Он не мог смотреть Марси в глаза, потому что боялся найти в них тревогу или осуждение, а сосредоточился на ее губах: они были красивой формы. Цвета персиков в саду, когда те уже созрели, мягкие на вид, чуть трепетные…

Чейз наклонил голову и коснулся ее губ своими. Они были достаточно податливыми, чтобы пробудить любопытство, и достаточно соблазнительными, чтобы вызвать осторожность. Он поддался первому и прижался к ним чуточку сильнее, затем быстро отстранился.

Она улыбнулась.

Он тоже.

Но его улыбка так и застыла у него губах.

К счастью, его поспешно обняла мать Марси, с энтузиазмом пожал руку мистер Джонс, приветствуя нового члена их небольшой семьи. Говоря что-то подходящее к случаю своей новой теще, Чейз рефлекторно провел языком по губам и был шокирован, почувствовав на них вкус Марси.

Глава 8

— Когда твои возвращаются в Хьюстон?

— Утром.

Чейз помог Марси снять меховой жакет и повесил его на вешалку у входной двери… У их входной двери.

— Что за спешка? Почему бы не остаться на несколько дней?

— С тех пор как они ушли на пенсию, их единственная радость — игра в гольф. Им не хочется нарушать расписание партий, и кроме всего прочего, родители считают, что их пребывание в городе помешает нашему медовому месяцу.

— Ах вот оно что! — Он снял пиджак, довольный, что наконец избавился от него, согнул руки, поиграл мускулами и распустил узел галстука. — Откроем шампанское?

— Почему бы и нет? — отозвалась она веселым голосом, но как-то принужденно. Сняв шляпку, Марси положила ее на столик, потом-таки пошла за фужерами, — Очень предусмотрительно со стороны Девон и Лаки — дать нам с собой шампанское. Особенно в свете предубеждения Лаки против нашего брака.

— С чего ты взяла? — Он открыл бутылку шампанского и наполнил фужеры, которые она ему протянула.

— Ты шутишь? Только слепой не заметит его неодобрения. Он хмурится всякий раз, стоит ему только взглянуть на меня.

— Ты тут ни при чем. Его опасения к тебе не относятся. Он боится, что я сделаю нас обоих несчастными.

— А ты?

Их взгляды встретились. Несмотря на нежную улыбку Марси, он видел, что в ее вопросе нет ни тени кокетства или легкомыслия.

— Я сделаю все от меня зависящее, чтобы этого не случилось, Марси.

— Прекрасно. — Они чокнулись и, глядя друг другу в глаза, выпили холодное, шипучее шампанское.

— Ты голоден? — поинтересовалась она.

— Поесть не откажусь.

Повернувшись, она двинулась на кухню. Провожая жену взглядом, Чейз отметил, что в этой узкой юбке зад ее стал прямо-таки соблазнительным. И ноги у нее красивые. Он еще больше распустил галстук и удивился, почему здесь так натоплено.

Затем, чтобы отделаться от растущего чувства неловкости, сказал:

— Кроме того, Лаки и права не имеет критиковать меня! Девон-то ведь была замужем, когда они познакомились.

— Я помню. В то время это вызвало большую шумиху. Алиби Лаки в деле о поджоге подтвердила замужняя женщина, у которой он провел ночь.

— Были смягчающие обстоятельства.

— Да, я знаю. Глядя на них сейчас, никто не усомнится, что они созданы друг для друга. — Открыв холодильник, Марси воскликнула: — О, вот это да! Посмотри, Чейз! — Она достала большую, завернутую в целлофан корзинку с сыром, свежими фруктами, коробкой конфет и маленькой баночкой ветчины.

— Надо же, еще и записка. — Открыв белый конверт, она прочла вслух: — «С любовью и пожеланием счастья». — Это от твоей мамы и Сейдж. Мило, не правда ли?

Чейз приблизился к Марси, которая разворачивала целлофан у стойки бара.

— Конечно, мило.

Он был полон непривычно теплых чувств к своей сестре, потому что она спасла его от непростительной ошибки. Сегодня утром она спросила, какой букет он заказал для Марси. Чейз с ужасом признался, что мысль о букете даже не пришла ему в голову.

Сейдж успокоила его, сказав, что позаботится об этом сама. Через два часа, в самый последний момент, она вернулась со свадебным букетом из белых роз и белых лилий, свежих, как дыхание ребенка. Этот букет Марси только что осторожно положила на столик у бара, рядом с подарочной корзинкой.

Очевидно, визит в цветочный магазин стал не единственным делом, которое Сейдж выполнила вместо него. Увидев радость на лице Марси, разворачивающей целлофан, он преисполнился благодарности к матери и сестре за то, что они предусмотрели это.

— Наверное, доставили в присутствии родителей, когда я ходила в парикмахерскую. Хочешь сыру? — Она протянула ему кубик швейцарского сыра, и он съел его прямо из ее рук. Внутри у него все перевернулось, когда почувствовал прикосновение ее пальцев к губам.

— Спасибо.

— Пожалуйста. Новобрачные обычно проделывают это со свадебным тортом.

— Да, надо было купить торт.

— Не важно. Люблю поступать нетрадиционно. — Марси улыбнулась, но он почувствовал оттенок грусти в ее голосе. Она даже тихо рассмеялась. — Ты останешься голодным, если я буду скармливать тебе лишь кусочки. Может, разведешь огонь? И я приготовлю нам по полной тарелке. Я почему-то нервничала и почти ничего не ела за ленчем.

К тому моменту, как огонь наконец запылал в камине, она вернулась с двумя тарелками, наполненными крекерами, сыром, ветчиной, дольками яблок и груш.

Сбросив туфли и сняв жакет от костюма, Марси удобно устроилась в кожаном кресле, в котором сидела семьдесят два часа назад, как раз перед тем как сделать ему предложение.

Во второй половине дня, впервые за последние несколько дней, выглянуло солнце, что было, как хотелось думать Чейзу, добрым знаком. Однако сейчас оно уже закатилось, и небо за стеклянной стеной стало густо-лавандового цвета. Стояла полная луна, но ее свет казался холодным и хрупким.

Напротив, в доме их обволакивало тепло. Марси сияла так же ярко, как огонь в камине, решил про себя Чейз, методично опустошая тарелку. Юбка и блузка ее оказались такого же цвета слоновой кости, что и кресло, в котором она сидела. Однотонный фон лишь сильнее подчеркивал живой огонь волос женщины. Шелковая блузка дразняще облегала Марси, и все-таки была весьма скромной, невызывающей.

— Чейз?

Неуверенный голос жены заставил его оторвать взгляд от ее груди.

— А?

— Ты гадаешь, как я выгляжу без одежды?

Челюсть его отвисла, он так и сидел несколько секунд. Затем закрыл рот и усмехнулся над самим собой.

— Видимо, да, подсознательно. А осознанно я думал, как ты здорово смотришься при свете камина. Полная гармония — и цвет волос, и цвет глаз… Они такие же голубые, как и язычки пламени.

— Я не напрашивалась на комплименты.

— Я знаю.

Она отставила тарелку и взяла свой бокал шампанского, который он вновь успел наполнить. Глядя на пузырящееся вино, Марси спросила:

— Тебя вообще когда-нибудь интересовало, как я выгляжу без одежды?

И не успел он ответить, как она поспешно добавила:

— Ладно, не важно. Думаю, что нет. — Она быстро глотнула шампанского.

— На самом-то деле интересовало.

— Неужели?

— Угу.

— Когда?

— Вроде бы в одиннадцатом классе. Это было в конце года, в день раздачи призов. Ты шла через сцену, чтобы получить одну из своих многочисленных наград. Я же, как староста класса, сидел на сцене. Ты прошла прямо перед прожектором, светившим из дальнего конца аудитории. На несколько секунд обозначился твой силуэт, и я разглядел тебя в профиль. Помню, тогда я, как и положено любому семнадцатилетнему юноше, подумал: как ты выглядишь голая?

Она рассмеялась низким горловым смехом.

— А я все думала: заметил ли ты? — Недоумение на его лице заставило ее вновь рассмеяться. — Я точно знала, где ты сидишь и когда проходила мимо, нарочно выпятила грудь.

— Без дураков? — Она кивнула. — Но почему?

— Наверное, пыталась привлечь твое внимание. Ничего у меня не вышло, — заметила она, стряхивая с юбки несуществующие крошки. — Твое любопытство оказалось не настолько сильным, чтобы постараться удовлетворить его.

— Ну, я же тогда с кем-то встречался. Кажется, с Линдой…

— Нет, с Дебби Олдрич.

— А, верно, с Дебби. Мы расстались в то лето, как раз перед выпускным классом.

— А потом ты стал встречаться с Лорной Фицвильямс.

Он покачал головой:

— И как это ты все помнишь?

— Я помню, — мягко произнесла она. Допив шампанское, Марси поднялась. — Хочешь шоколадных конфет или оставим на завтра?

— На завтра. Я наелся.

Она по-девчоночьи улыбнулась.

— Ладно. Будет о чем мечтать. — Бросив жакет и туфли там, где их сняла, Марси в одних чулках направилась к лестнице. — Я пойду наверх.

— Хорошо.

— Так я тебя жду?.. — В ее голосе прозвучали вопросительные нотки.

— Идет. Я только… э… огонь погашу.

Она все еще поднималась по лестнице. Дойдя до двери в свою комнату, посмотрела на него с галереи и обольстительно улыбнулась, перед тем как скрыться за дверью и закрыть ее за собой.

Чейз вытер о брюки вмиг повлажневшие ладони. Затем собрал тарелки и отнес их на кухню, осторожно поставил корзинку с подарками обратно в холодильник. Проверил, закрыта ли входная дверь, включил сигнализацию. Потушил огонь в камине.

Когда делать уже больше было нечего, он направился к лестнице. Поднявшись до половины, передумал, вернулся, подошел к бару, вынул из нижнего шкафчика бутылку виски и только тогда отправился к себе.

В прилегающей к комнате ванной Чейз налил виски в стакан для чистки зубов и одним глотком опорожнил. От спиртного навернулись слезы на глазах, обожгло пищевод, но по телу разлилось приятное тепло и немного заглушило тревогу.

Как, черт возьми, он выйдет из этого положения?

Будь проклят брат! Либо Лаки абсолютно прав, либо он вбил эту мысль в голову Чейза, и она прочно там засела. В любом случае мимолетное приключение с гризеткой это совсем не то, что первая брачная ночь.

Женщина, ожидающая его в соседней спальне, была не просто теплым телом. Она была личностью, улыбкой, сердцем, которое не заслужило, чтобы его разбили. Но он мог дать ей так мало и опасался, что этого будет недостаточно.

Проклятие, она хорошо его знала.

И напросилась на это.

Сама сказала, что примет то, что он может дать, и не ожидает ничего большего.

С этой мыслью он снял рубашку, но остался в брюках. На фоне его загорелой груди и темных брюк повязка выделялась ярким белым пятном. Он снял туфли и носки. Провел щеткой по волосам. Почистил зубы. Побрызгал на себя немного одеколона. Для ровного счета опрокинул в себя еще одну порцию виски.

Потом сел на край кровати и уставился на дверь. Это очень смахивало на то время,когда он ребенком, сидя в приемной у доктора, ожидал своей очереди на укол. Самым страшным было именно ожидание, когда екает сердце и потеют ладони. Чем дольше откладываешь, тем хуже. Лучше уж сразу покончить с этим.

Он встал, вышел из комнаты и направился по галерее. Постучал в закрытую дверь.

— Входи, Чейз.

По всей комнате были расставлены горящие свечи и вазы с живыми цветами. Божественная смесь запахов опьяняла так же, как виски.

Он окинул взглядом комнату и внезапно наткнулся на Марси. Она как ангел стояла у огромной кровати, уже разобранной, с шелковыми простынями пастельного цвета, словно перламутр морской раковины.

На ней был бледный шелковый пеньюар. Под ним угадывались контуры ее тела. Он легко отыскал ее соски и треугольник между бедрами. Марси распустила волосы, и в пламени свечей они словно ореол сияли вокруг головы. Но взгляд ее не был невинным. Вовсе нет!..

Чейз чуть не застонал. Она старалась создать особенную обстановку, типичную для брачной ночи влюбленных.

— Может быть, ты хочешь еще шампанского?

Она указала на серебряное кашпо со льдом на ночном столике. Оттуда торчала неоткрытая бутылка, должно быть, она приготовила заранее. Рядом стояли два хрустальных бокала в форме тюльпанов.

— Нет, спасибо, — мрачно ответил он.

Несомненно, именно теперь инициативу должен взять на себя жених. Он пересек комнату и приблизился к ней. Теперь полагается произнести что-нибудь приятное.

— Мне нравится твоя… твоя штучка. — Он указал на ее халатик.

— Спасибо. Я старалась.

Так, сейчас должен последовать поцелуй. Ладно, с этим он справится. Он уже десятки лет целует девочек.

Обняв, он осторожно притянул ее к себе — но так, чтобы их тела не соприкасались, — и поцеловал сначала в лоб, потом в щеку и наконец прикоснулся к губам.

Ее губы призывно открылись, его опалило сладкое и чистое дыхание. Чейза охватило любопытство. Может, удовлетворить его? Проникнуть языком в ее рот? Это было бы проявление доброты и признательности.

Но нет. Ни к чему заходить так далеко. Он решительно сжал губы и через несколько секунд поднял голову. Это был самый сухой, бездушный и стерильный поцелуй из всех возможных. И все же сердце его бешено колотилось.

Это предательское сердцебиение заставило его признать, что то чувство, которое не позволило ему поцеловать ее интимнее, оказалось страхом — ледяным, неприкрытым страхом того, что если он начнет, то уже не сможет остановиться. Он уже попробовал ее вкус сегодня, и этот вкус оставался на его губах много часов. Стоит только уступить этой внезапной жажде…

Еще одна мысль пришла ему в голову, куда более страшная, чем предыдущая: что, если он не сможет… восстать? Даже в состоянии глубочайшего опьянения он не претерпевал неудач в сексе. Ни одна из тех женщин, с которыми он делил постель, не могла бы упрекнуть его в физической несостоятельности. А вот их давняя дружба с Марси могла отразиться на нем не лучшим образом.

Господи Боже, он надеялся, что этого не случится. Страх неудачи вмиг парализовал его.

Марси, наверное, почувствовала что-то неладное. Вопросительно взглянув на него, она с улыбкой скрестила руки на груди и, медленно потянув за тонкие бретельки ночной сорочки, спускала их до тех пор, пока не показалась ее осиная талия.

Груди ее были высокими, округлыми и бледными с самыми розовыми сосками, какие ему когда-либо доводилось видеть. И самыми чувственными. Потому что стоило ей спустить сорочку, как они сморщились и потемнели до еще более глубокого розового оттенка, ощутимо затвердев.

У Чейза слюнки потекли при виде такой великолепной плоти. Его фаллос напрягся под плавками, и на него нахлынуло неведомое дотоле чувство облегчения.

Сорочка соскользнула на пол. Марси грациозно переступила через нее и предстала перед ним во всей своей красе. Высокий подъем, длинные, почти по-жеребячьи худые, но красивые ноги, округлые, хотя отнюдь не пышные бедра…

Впрочем то, что притягивало его взгляд как магнитом, были рыжие колечки между бедрами. Это было возбуждающее, игривое, женственное зрелище. Он прикоснулся к ним тыльной стороной ладони.

Пружинистый, живой, соблазнительный…

В крови вдруг вспыхнуло яростное желание. Именно в этот момент он понял, что нужно торопиться. Иначе ему захочется исследовать каждый дюйм ее фарфоровой кожи, брать в рот ее соски, целовать это огненное облачко между бедрами. И он выставит себя круглым дураком перед своей старой приятельницей — Занудой Джонс.

— Ложись, Марси, — глухо прошептал он.

Он поспешно обошел комнату, задувая свечи, потому что, если он попытается при свете, может ничего не получиться, а ему отчаянно хотелось, чтобы все получилось.

Чейз сбросил с себя одежду и на ощупь, в темноте, натянул презерватив. Едва он лег с ней рядом, как она с готовностью придвинулась ближе. Она показалась ему невероятно хрупкой и нежной, когда он навалился на нее сверху и раздвинул ей ноги.

Его проникновение было таким сильным и стремительным, что он испугался, не сделал ли ей больно. Однако она не издала ни звука, только глубоко и прерывисто вздохнула, когда он начал двигаться.

«Нет, черт возьми, нет! Я не должен испытывать удовольствие».

Ему нельзя получать удовольствие. Нельзя наслаждаться. Нельзя радоваться. Надо спешить. Раз и навсегда покончить с этим, прежде чем выработается привычка. Прежде чем захочется заниматься любовью всю ночь. Прежде чем захочется заниматься любовью каждую ночь — всю оставшуюся жизнь.

Он двигался лихорадочно, как насос. Задыхаясь, повернул голову набок. И случайно прикоснулся щекой к ее торчащему соску. Слегка подавшись к нему, лизнул языком — просто для того, чтобы помочь себе побыстрее покончить со всем этим.

Он добился своего. Кончил.

Как только в голове у него прояснилось и восстановилось дыхание, он поднялся и на ощупь отыскал свою одежду. Обнаружив ее, направился к двери.

— Чейз? — Он услышал шелест шелковых простыней и понял, что она села.

— У меня болят ребра. Я скорее всего буду вертеться ночь напролет. Не хочу тебе мешать, — пробормотал он.

И выскочил из комнаты, плотно прикрыв за собой дверь и чувствуя себя так, будто избежал самой смертельной, самой прекрасной пытки, какую только способен выдержать мужчина.

Глава 9

Умывшись, Марси подняла голову и посмотрела на себя в зеркало. Да, печальное зрелище. Она тихо проплакала всю ночь, и глаза ее покраснели и распухли. Без косметики кожа, казалось, обескровела, стала какой-то болезненной. Марси выглядела на все свои тридцать пять.

Она спросила свое отражение, как ей удержать такого красивого и мужественного человека, как Чейз, который без труда обольстит любую, стоит ему только захотеть. Даже та девица, что навещала его в больнице, имела больше шансов понравиться ему, чем костлявая, веснушчатая Зануда Джонс.

Соленые слезы снова подступили к глазам, но Марси совладала с собой. Не торопясь, наполнила горячей водой ванну. Ласковая вода облегчила боль в промежности: их любовная игра была короткой, но интенсивной и резкой.

Намыливая тело, женщина критически оценивала себя. Обхватив груди, взвесила их на руках, желая, чтобы они были полнее, тяжелее. Она даже подумала о хирургическом вмешательстве, но тотчас отбросила эту мысль. И большие сиськи не заставят Чейза Тайлера полюбить ее.

С отчаянием она подумала, что ничто не заставит, никогда.

С этим глубинным отчаянием в душе она жила так долго, сколько себя помнила.

Выйдя из ванны, Марси вытерлась и стала одеваться.

Еще в начальных классах Чейз стал ее идеалом, не сравнимым ни с кем. Как и прочие одноклассники, он называл ее Занудой, но почему-то у него это звучало не так жестоко. Ей казалось, что он дразнил ее даже с некоторой долей нежности.

Разумеется, она была из тех, кому он никогда не назначал свиданий. Неписаный закон гласил, что любимцы класса не встречаются с дурнушками. Это было бы уже злоупотреблением добротой и дружескими отношениями.

Окончив среднюю школу в Милтон-Пойнте и не утолив любовную жажду, она поступила в колледж, надеясь найти среди соучеников парня, равного Чейзу Тайлеру или даже лучше него. Она встречалась со многими — юноши в колледже ухаживали не только за королевами красоты, как школьники, — но окончила учебу, так и не найдя того, кто бы вытеснил Чейза из сердца и головы.

Хорошо хоть родители в один прекрасный день переехали в поселок пенсионеров возле Хьюстона. Больше не нужно было ездить в Милтон-Пойнт, где она неизменно выслушивала новости о романтических приключениях Чейза и его брата или сталкивалась с ним в городе — всегда в компании красивой женщины.

Узнав, что он женился, она проплакала целых два дня. Потом взяла себя в руки и прагматично наметила линию поведения на всю оставшуюся жизнь. Одно дело — нести факел, а совсем другое — быть одержимой. Было нечто нездоровое для психики и эмоционально деморализующее в том, чтобы страдать о человеке, который знать не знает, жива она или нет, и которого это ничуть не волнует.

Вскоре после принятия этого жизненно важного решения она принялась делать карьеру в торговле жилыми домами. В первый же год она заняла третье место среди лучших продавцов недвижимости в округе Хьюстона. На следующий год Марси добилась первого места и удерживала его еще два года.

Тут-то она и познакомилась с человеком, с которым позже была помолвлена. После разрыва с ним решила открыть собственное агентство и, к ужасу родителей и друзей, обосновалась в Милтон-Пойнте, где ее единственным конкурентом стала неповоротливая семейная фирма: она так давно занималась этим бизнесом, что буквально почивала на лаврах.

Марси жила в Милтон-Пойнте уже два года, когда к ее услугам прибегла жена Чейза. Таня Макдэниел Тайлер оказалась чудесной женщиной — что касается и внешности, и души. Марси приятно было познакомиться с ней: хорошо, что Чейз женат на женщине, которая так явно обожает его.

Тем не менее она никогда не видела их вместе. Самым трудным испытанием для Марси стало посещение конторы «Тайлер дриллинг», где ей надо было пожать руку Чейза так, будто он остался для нее всего лишь одноклассником, с которым она давно не виделась.

Тайлер обнял ее, поцеловал. Она ощутила его прикосновение, его запах, и сердце ее чуть не выпрыгнуло из груди. Казалось, он искренне рад видеть Зануду Джонс. Но вот он поцеловал жену и любовно притянул к себе, и сердце Марси заныло от боли.

Потом Таня погибла, сидя в ее машине. Лежа в больнице с травмами, Марси молила Бога объяснить ей: за что? Почему на ее совести теперь смерть женщины, мужа которой она любила и желала?

Тогда она поклялась возместить потерю любимому.

И сейчас, спускаясь по лестнице, вновь дала ту же самую клятву. Она сделает все, чтобы Чейз снова стал тем живым человеком, каким и был до несчастного случая, даже если придется заставлять его заниматься с ней любовью, зная, что в этом участвует только его половой орган, но никак не разум, и уж тем более не душа.

Он обернулся, когда она вошла на кухню.

— Доброе утро. — Он задержал на ней взгляд не более чем на сотую долю секунды, а потом быстро отвел прочь.

— Доброе утро, Чейз. Как спалось?

— Прекрасно.

— Ты рано поднялся…

— Привычка.

— Если бы я знала, то спустилась бы пораньше.

— Ничего страшного. Я поставил воду для кофе. Через несколько минут заварю.

— Как твои ребра?

— Мои — что? — Он обернулся.

Она кивнула на повязку, охватывающую его голую грудь. Он был одет только в старые, вылинявшие джинсы, при взгляде на которые у Марси подогнулись колени. Мягкая ткань облегала его ноги, прекрасно обрисовывая половой бугор.

— Твои ребра. Вчера ночью они у тебя болели.

— Да, правда. — Отвернувшись, он открыл сразу несколько шкафчиков в поисках чашек с блюдцами. — Утром стало гораздо лучше.

Итак, вчера ночью он просто подыскал предлог. На самом деле ему не хотелось спать с ней. Хоть он и перевез свои вещи в другую спальню, она все же надеялась, что раз уж они занимались любовью…

Преодолев подступивший к горлу ком, она спросила:

— Что будешь есть на завтрак?

— Кофе.

— Меня ничуть не затруднит что-нибудь приготовить. Скажи лишь, чего ты хочешь.

— Правда, ничего. Только кофе.

— Садись. Я налью.

Он сел на табурет у бара. Через несколько минут она присоединилась. Молодожены молча прихлебывали кофе. Один раз глаза их встретились, но всего лишь на мгновение.

Неужели так и будет? Они станут жить в одном доме, в одних и тех же комнатах, дышать одним и тем же воздухом, периодически заниматься любовью, но прозябать в тихом отчаянии именно так, как описал Торо?

— Сегодня снова выглянуло солнце, — ни к селу ни к городу заметила она.

— Может, потеплеет.

— Может быть. — После продолжительного молчания Марси спросила: — Какие у тебя планы на сегодня?

— Я договорился утром встретиться с Лаки в конторе. Он сказал, что я вовсе не обязан приходить, потому что… ну… это день… после брачной ночи… Но я ответил ему, что это не имеет значения. Ведь так? — спросил он после короткой паузы.

— О конечно. — Марси надеялась, что он не заметил, сколь неуверенной была ее улыбка. — Я тоже собиралась в свой офис.

— Ну, тогда, наверное, я пойду одеваться и — в путь. — Он поставил чашку и поднялся.

— Может быть, тебе сегодня показаться врачу?

Он потрогал повязку.

— Пожалуй. Эта штуковина меня здорово раздражает. Пора бы уже и снять.

Пока Чейз одевался, Марси, уставившись в остывающий кофе, изо всех сил старалась не разрыдаться от отчаяния и разочарования. Она надеялась, что они проведут этот день вместе и обязательно в постели, как обычно поступают новобрачные, пытаясь получше узнать друг друга.

Марси питала иллюзии, что он так увлечется ею, что не сможет оторваться и они проваляются весь день, исследуя друг друга глазами и ртом, обходясь без еды и питья, удовлетворяя другой голод, оказавшись столь неприлично ненасытными…

К сожалению, это всего лишь иллюзии. Чейз уходит на работу. Бизнес, как всегда, на первом плане. Еще один рабочий день. Всего лишь!.. По его мнению, он выполнил свою часть сделки. Вспомнив об этом, она отошла от бара и прошла к себе в кабинет.

К тому времени как он спустился вниз, Марси уже ждала его у двери. Подала ему дубленку, помогла вдеть руки в рукава.

— Когда тебя ждать сегодня вечером? — спросила она, поправляя ему воротник.

— Около пяти.

— Обед в шесть тебя устроит?

— Прекрасно.

Сунув руку за борт его дубленки, она положила ему в нагрудный карман рубашки белый конверт. Затем, не отнимая руки, поднялась на цыпочки и быстро поцеловала его в губы.

— До встречи.

Чейз резко мотнул головой.

— Да, до встречи.

И рванулся к двери так, будто в доме начался пожар.

Поскольку Марси никогда не ездила в контору так рано, она присела на коврик у камина, взяла кочергу и рассеянно помешала тлеющие угли под слоем остывающего пепла. Потом осторожно добавила растопку, и огонь разгорелся с новой силой.

Наблюдая, как вспыхнувшие язычки пламени пожирают поленья, Марси захотелось так же быстро и легко разжечь страсть своего мужа. Пока ситуация казалась безнадежной, но если такая возможность вообще существовала, решимости ей не занимать. Она преодолела жестокость — по большей части ненамеренную — со стороны своих ровесников в детстве, с успехом завоевала уважение коллег и сколотила целое состояние. Теперь ее воспринимали отнюдь не как Зануду Джонс. Все другие ее цели, однако, меркли по сравнению с задачей заставить Чейза влюбиться. Деньги, что она вложила, не имели значения. На карту поставлено гораздо большее — ее гордость, женственность, будущее счастье. При такой высокой ставке она просто обязана выиграть!


Чейз несколько раз похлопал белым конвертом по ладони, прежде чем приподнять клапан пальцем и вскрыть его. Чек был выписан на его личный счет, открытый специально для этого. Марси проявила достаточно такта, чтобы не направить деньги непосредственно в банк, пощадив таким образом гордость Тайлера. Надо отдать ей должное, передача денег произошла самым деликатным образом, причем она не послушалась: сумма на чеке оказалась больше, чем нужно. Что ж, несколько месяцев можно будет работать, не думая о деньгах.

С некоторым раздражением он швырнул чек на стол и подошел к окну. Невидяще уставился в матовое стекло.

Он чувствовал себя нахлебником.

Но он и был таковым.

Она не произнесла ни единого слова осуждения или жалобы, но он знал, что вчера ночью сделал ей больно: психологически — наверняка, а возможно, и физически.

Сама того не заметив, она слегка поморщилась, садясь на табурет в баре. Он выскочил из постели, она же испытывала неудобство, если не боль, — это заставляло его чувствовать себя скотиной. Чейз едва не высказал озабоченность ее самочувствием, но ему не хотелось никакого упоминания о брачной ночи. Ни в каком контексте. Потому что заговори они о физической боли, не ровен час, затронули бы и рану душевную, а с этим ему уже не справиться. Никогда больше не причинять ей физических страданий он мог пообещать… А как быть с душевными?

Марси, конечно же, надеялась, что они проведут этот день дома. Правда, сказала, что собиралась пойти в свой офис, но с каких это пор шелковую домашнюю пижаму и домашние тапочки надевают на работу?

Он не смог бы провести с ней целый день и не пойти в спальню. Из этого ни черта не вышло бы. Поэтому, как последний трус, он бросил ее в сомнениях на свой счет, ничего не подозревающей о том, что он сбежал лишь потому, что прошлая ночь была так чертовски хороша.

Да, Марси, возможно, подумала, что он покинул ее вчера ночью потому, что почувствовал отвращение, тогда как в действительности все было как раз наоборот…

Взъерошив волосы, Чейз выругался. До вчерашней ночи он не мучился угрызениями совести по поводу этого брака, теперь же чувствовал себя очень виноватым. Вина вызывала тошноту в желудке, разъедала внутренности, подобно коварной бацилле.

— Признайся, — шептал он себе, — вчера ночью тебе не хотелось от нее уходить. Поэтому ты не остался — не доверял себе? Она была такой упругой, такой… Господи, помоги! — Он снова хотел заниматься с ней любовью. И еще, и еще раз… После Тани такого с ним не случалось.

Он прижался лбом к холодному оконному стеклу и крепко зажмурился, стараясь не вспоминать, как выглядела Марси, одетая только в золотой, дрожащий свет свечей…

Джинсы его слегка взбугрились, когда он подумал о ее торчащих сосках. Хорошо бы ощутить на языке их вкус, втянуть их в рот…

Он так погрузился в свои фантазии, что не заметил «мустанга» Лаки, затормозившего у входа. Чейз так и подскочил на месте, когда брат влетел в контору, на ходу снимая пиджак.

Лаки тупо уставился на старшего брата.

— Что ты здесь делаешь?

— Работаю.

— Не валяй дурака. Что тебе здесь надо сегодня? Где твоя жена?

— Вероятно, в своем офисе.

— Несколько коротковатый медовый месяц, не находишь?

Чейз нахмурился, надеясь подавить его любопытство. Но Лаки никогда не смущали грозно сдвинутые брови брата.

— Как все прошло?

— Что?

— Ты что, поглупел? — нетерпеливо воскликнул Лаки, уперев руки в бока. — Прошлой ночью. Ну, как?

— Ты надеешься услышать что-то типа репортажа с боксерского матча о каждом обмене ударами?

Лаки ухмыльнулся.

— Похоже, ты не случайно подобрал такое сравнение?

— Не твое собачье дело.

Лаки хохотнул, сделав кое-какие умозаключения. Вдруг его внимание привлек чек на столе. Он взял его, увидел цифру, присвистнул.

— Ну, ты, видать, так расстарался, что дама просто в восторг пришла. И старался, очевидно, не зря.

— Не смешно. — Чейз выхватил конверт из рук брата. — Держи свои грязные мыслишки подальше от моей жены и моих личных дел.

Все еще посмеиваясь, Лаки подошел к горячей плитке и налил себе чашечку кофе, сваренного Чейзом.

— Осторожно, Большой Брат! А не то я подумаю, что все твои рациональные доводы, которые ты нагромоздил в пользу женитьбы на Марси, были лишь отвлекающим маневром.

— Иди к дьяволу! — Чейз опустился на стул. — Если ты уже кончил острить, прочти вот это.

Он заранее обвел статью в деловой рубрике утренней газеты. Лаки пробежал сообщение глазами, и Чейз спросил:

— Ну, что думаешь?

— Не знаю, — ответил Лаки, нахмурившись. — Они не из штата и нас не знают.

— Они не знают никого из местных. Потому и ищут подрядчика на буровое оборудование и технологию.

— Здесь сказано, что они работают на базе производства шнурков для обуви.

— Шнурки все же лучше, чем ничего. Благодаря… э… займу… у Марси мы вполне можем заявить о себе. Получим, вероятно, не много, но это будет уже кое-что.

Впервые за два года Чейз почувствовал волнение, вызванное делами фирмы. Вот он, повод для оптимизма! Контракт, любой контракт, принес бы огромную пользу его пошатнувшемуся самоуважению.

Наверное, его энтузиазм оказался заразительным.

Лаки ухмыльнулся:

— Черт, почему бы и нет? Все равно выбирать не приходится. Что ж, давай попробуем!

Глава 10

Сгорая от нетерпения обсудить свои деловые планы с Марси, Чейз влетел в дом и окликнул ее прямо с порога.

— О, ты здесь! — воскликнул он, обнаружив ее в холле, и повесил плащ на вешалку. — Угадай, в чем дело? Сегодня я читал о…

Посмотрев наконец на Марси внимательно, Чейз спросил:

— Что случилось?

— Ничего. — Она была чем-то очень расстроенна и резко отвернулась. — У тебя какие-то новости? Пойдем на кухню, там расскажешь.

Сначала Чейз удивился ее странному поведению, затем бросил взгляд на телефон на столике. Трубка лежала рядом с аппаратом.

— Тебе опять звонили?

Марси оставила вопрос без ответа. Чейз повторил его, взяв ее за плечо и повернув к себе лицом.

— Он снова звонил?

Сглотнув комок в горле, Марси утвердительно кивнула.

— Что он говорил?

Она скользнула взглядом в расстегнутый ворот рубашки Чейза и пожала плечами.

— Да все то же самое. Мерзкие предложения. Пошлые сценарии.

— Почему ты сразу не бросила трубку?

— Надеялась, хорошенько прислушавшись, узнать голос.

— И как, узнала?

— Нет.

— Было что-то еще, не так ли? — Он наклонился и заглянул ей в глаза. — Говори скорее!

— Он… он сказал, что мое замужество не имеет никакого значения. Он не перестанет звонить.

— Ты сказала ему, что вышла замуж? — недоверчиво спросил Чейз.

— Конечно, нет. Он уже знал.

— Господи! — Теперь Чейз наконец понял, почему звонок так расстроил Марси. — Значит, парень в курсе всех твоих дел и планов!

— Ничего это не значит. Он просто читает газеты. Объявление о нашей свадьбе опубликовали сегодня в утреннем номере. — Она снисходительно улыбнулась. — Ладно. Давай не станем из-за него портить остаток вечера. Я приготовлю тебе выпить, и ты расскажешь мне свои новости.

Чейз последовал за Марси на кухню.

— Сейчас я позвоню Пэту и попрошу его подключиться к нашей линии.

— Не надо, Чейз.

— Почему?

— Не хочу, чтобы все наши телефонные разговоры прослушивались. Клиенты частенько посвящают меня в свои личные и финансовые дела. Эта информация предназначена только для моих ушей. Рано или поздно незнакомцу надоест, и он перестанет звонить.

— В то же время он каждый раз безжалостно запугивает тебя.

— Я не боюсь, я всего лишь обеспокоена.

— Марси, я видел твое лицо. И прекрасно отличу страх от беспокойства. Ты была испугана.

Чейз инстинктивно обнял ее и снова удивился, какой хрупкой она кажется в его объятиях. Подбородком он ткнулся ей в макушку, а руками обвил талию.

— Мне противна сама мысль о том, что какой-то подонок нашептывает тебе всякие скабрезности.

Марси вздрогнула всем телом, прижалась щекой к груди Чейза, подняла руки и тоже обняла его.

— Я очень ценю твое внимание.

Они простояли так несколько минут. Объятия пьянили: и Чейз стал уже подумывать о том, не подхватить ли ее на руки и не отнести ли в постель?

Она нуждалась в ласке. Разве муж не может таким образом успокоить жену, когда той необходимо чувствовать себя в безопасности, полностью защищенной?

Чейз, правда, все еще сомневался: вряд ли мотивом его поступка являлось одно лишь желание успокоить Марси. Он всерьез беспокоился о том, чтобы его ласки сохранили абсолютную невинность, если они сейчас прилягут.

К счастью, Марси освободила Чейза от необходимости выбора — слегка отстранясь от него, она все еще обнимала его за талию. То напрягая руки, то расслабляя, она ощутила некоторые перемены.

— Ты без бинта.

— Я сегодня был у врача. Он осмотрел меня и сказал, что все уже в полном порядке.

— Больно было?

— Не очень приятно. Но не так страшно, как если бы они не побрили меня перед перевязкой.

Марси сморщилась.

— О, могу себе представить.

— Да? — хитро переспросил Чейз. — Что-то вчера ночью я не заметил волос у тебя на груди.

При этих словах он как бы невзначай скользнул взглядом по ее груди. На Марси был мягкий свитер, но память Чейза действовала, как рентгеновские лучи.

Он словно бы увидел аккуратные розовые соски, молочные холмики ее грудей, неглубокую ложбинку между ними, гладкую поверхность живота и обманчиво темный треугольник чуть ниже.

Чейз подавил стон и громко, ненатурально закашлялся. Марси подошла к бару и смешала напитки. Протянув Чейзу виски с содовой, она произнесла:

— Ты был чем-то взволнован, когда вошел. Давай же, выкладывай.

Вряд ли она на самом деле хотела его выслушать, подумал Чейз. Они стояли очень близко друг к другу. Как Марси могла не почувствовать его всевозрастающего желания?

Чейз с интересом наблюдал за женой: она готовила ужин. Щеки ее казались необычно розовыми, но на плите все так и кипело. Из какой-то кастрюли валил пар, отчего кончики волос Марси странным образом завились.

Усилием воли преодолев соблазн, Чейз рассказал жене о перспективах контракта.

— Я весь день работал над предложениями. В заявке мы указали очень низкую цену. Теперь остается только ждать.

— Буду держать пальцы скрещенными. — Марси слила содержимое кастрюли через дуршлаг в раковину.

— Продала сегодня какие-нибудь дома?

— Они не так-то просто продаются, ты же знаешь, — ответила она через плечо.

— А показывала?

— К несчастью, да.

— К несчастью?

— Я вожусь с этой парой уже несколько месяцев. Некие Харрисоны. Все никак не примут решения. Единственное, в чем они достигли согласия, это в своей страсти к спорам. Сомневаюсь, что когда-нибудь добьюсь от них подписания контракта на тот дом. Да, еще я говорила с Сейдж. Она звонила попрощаться перед отъездом в Остин.

— Слава Богу!

— Перестань. Она обожает своего старшего брата.

— Ага, как заноза…

Выражение лица Марси подсказало Чейзу, что она не воспринимает его колкости всерьез.

— Затем позвонила Лори и пригласила нас на ленч в воскресенье. Я обещала.

— Прекрасно.

— И еще она просила взять ее с собой в церковь. — Марси добавила в пищу ароматный соус и, когда Чейз не ответил, настороженно обернулась. — Что скажешь?

— Я слышал, — устало отозвался он. — Только мне не нравится эта идея с церковью. Я не был там с тех пор, как Та… со дня похорон.

Марси, похоже, была непреклонна. Несколько секунд она стояла неподвижно, потом поставила бутылку с соусом, повернулась к Чейзу и заговорила:

— Дело твое, как ты выяснишь свои отношения с Богом. Но твою первую жену звали Таня, это факт. И нечего ходить вокруг да около. Я не собираюсь бледнеть и испытывать предательскую слабость всякий раз, когда ее имя произносится вслух.

— Но я могу побледнеть.

Марси отпрянула, словно Чейз дал ей пощечину, и на самом деле побледнела. Даже губы у нее стали белыми. Она развернулась и вцепилась в крышку столика, будто боялась рухнуть на пол.

Чейз тотчас пожалел о своих словах и приблизился к жене.

— Прости, Марси, — виновато произнес он и как-то странно поднял руки, намереваясь обнять ее, но не решился.

Потом подумал о примирительном поцелуе в то место на шее Марси, где из перехваченного резинкой хвостика выбилось несколько волосков. Но и этого он не посмел сделать.

— Напрасно я так сказал.

Марси резко развернулась. Чейз ожидал увидеть полные слез глаза, но вместо этого увидел одно лишь негодование.

— Я не хочу ходить в своем доме по яичной скорлупе, не хочу каждый раз взвешивать слова — не дай Бог, произнесешь что-нибудь не то.

Ее злоба только разожгла его собственную ярость.

— Ты знаешь, как я отношусь к Тане!

— Конечно. Разве можно забыть об этом?

— Вот. Тогда ты знаешь, что рана еще болит.

— Да, — ответила Марси, гордо вздернув подбородок. — Ты все прояснил перед свадьбой. И если я еще в чем-то сомневалась, то прошлая ночь не оставила во мне никаких сомнений.

Она хотела обойти Чейза, но он загородил ей дорогу.

— «Прошлая ночь»? Что «прошлая ночь»?

— Ничего. Забудь об этом. Отойди, и я накрою на стол.

— К черту ужин! — Он приподнял ее голову за подбородок. Глаза Чейза так и сверкали. — Что было не так прошлой ночью?

Марси отстранилась и тихо ответила:

— С твоей стороны — ничего. Однако я немного нервничала.

Чейз отступил, казалось, челюсть его вот-вот отвиснет.

— Ха! О, я понял. Я задел твои чувства, и ты в отместку кастрируешь меня, не так ли?

Марси закатила глаза.

— Избавь меня от подобной мерзости. Верь во что хочешь. — Она обошла его, но вместо того, чтобы подавать на стол, направилась к лестнице. — Поскольку ты послал ужин к черту, я иду к себе в комнату. Когда я тебе понадоблюсь, ты без труда меня найдешь. Смог ведь отыскать в темноте прошлой ночью.

— Послушай, — крикнул Чейз вслед Марси, — я не хотел… Я заботился только о тебе.

Она резко остановилась, обернулась и взглянула на него, раздраженно вздернув одну бровь.

— Хорошо, мистер Тайлер, но, к вашему сведению, я обойдусь и без подобной благосклонности.

— Жуть-то какая! Все, больше никаких усилий. Если, конечно, ты не предъявишь свои права на меня как жена.

— И получу еще одно «трам-бам, спасибо, мадам»? — Марси усмехнулась. — Я определенно ничего не потеряю, верно?

Чейз вспыхнул так, что из ушей у него, казалось, повалил пар. Ему хотелось броситься к ней, сорвать с нее одежду, навалиться сверху и показать, чем она пренебрегает.

Но черта с два он проявит инициативу первым после ее злых замечаний по поводу его мужских качеств. Черта с два!..

— Ладно, — прорычал он. — Не будем об этом, но только ради нашей женитьбы!

— Прекрасно. — Марси развернулась, поднялась по ступеням, вошла в спальню и захлопнула дверь.


Пять часов спустя она постучалась в спальню Чейза. Он в это время ворочался на кровати без сна. Кругом горел свет, в ногах Чейза сбились смятые простыни, голова мотается по подушке. Скрежеща зубами, он уставился в потолок.

Заслышав стук, он неожиданно почувствовал, как у него екнуло сердце. Взгляд метнулся к двери, но в голосе явно слышался холод.

— Что? — отозвался Чейз.

Марси приоткрыла дверь, просунула в образовавшуюся щель голову и спросила:

— Можно войти?

— Зачем?

— Хочу с тобой поговорить.

Он равнодушно пожал плечами, Марси вошла. Напускная угрюмость Чейза мгновенно испарилась, как только он увидел, в чем она. Этот наряд ничуть не походил на ночную сорочку невесты, которую Марси надела прошлой ночью, но тем не менее он являлся столь же сексуальным, только как-то по-иному.

Пижама состояла из просторных шорт и короткой кофточки в розовую полоску. В широких штанах ноги Марси казались чуть тоньше, чем обычно. Волосы по-прежнему стягивала резинка, поблескивали стекла очков. Босиком Марси смахивала на студентку на скучном вечере.

Но грудь!.. Ее грудь развязно, соблазнительно распирала кофточку и слегка колыхалась, пока Марси шла от двери к кровати и опускалась на нее.

— Чейз, прости! Я вела себя по-детски. Наверное, сказалось напряжение последних дней, я не сдержалась.

Услышав такое, Чейз решил проявить великодушие.

— Наверное, я тоже был не прав, — пробормотал он.

— Я задела твое достоинство и получила по заслугам. Хотя было бы смешно ожидать, что меня удовлетворит прошлая ночь.

Марси робко посмотрела на мужа.

— Видишь ли, Чейз, я ожидала чуть больше внимания. А занимала я тебя столь же сильно, как презерватив, который ты натягивал. Во всяком случае, ты уделил мне столько же времени.

Чейз стиснул зубы — справедливое обвинение. От этого он и вовсе разозлился.

— Я ожидала, хотела больше… больше… Подходящее слово «вовлечение». Я хотела от тебя большего «вовлечения».

— Ты хотела испытать оргазм, — бросил Чейз намеренно грубо. Раз уж она оскорбила его мужское достоинство, стоит ли стесняться называть импотента импотентом?

— Меньше всего, — тихо призналась Марси. — Я хотела больше внимания. И любви — тоже…

— Тогда тебе нужно было нанять жиголо, а не покупать мужа. Ты могла бы платить ему за каждый час или за оргазм вместо того, чтобы делать такие крупные инвестиции.

Чейз не удивился бы, если бы Марси вскочила и ударила его. Он, конечно же, заслуживал подобного обращения; Сейдж, к примеру, погналась бы за таким вот обидчиком с садовыми ножницами, Девон — тоже…

Но Марси на удивление оставалась спокойной, и ответ ее прозвучал так же невозмутимо.

— По здравом размышлении в своей комнате я пришла к такому же выводу.

Ее жесткая честность обезоруживала. Вместо удовольствия от нанесенного оскорбления Чейз почувствовал себя еще отвратительнее, чем раньше. Марси оказалась гораздо умнее его сестры и Девон, вместе взятых. Ее метод обезоруживания был менее ядовит, но более эффективен.

Марси глубоко вздохнула, опять привлекая внимание Чейза к своим проклятым манящим соскам.

— Если бы мне нужны были сердца и цветы, я наняла бы жиголо. Но я не сожалею о своем решении, — сказала она. — Теперь ты легально и физически мой муж. Постараюсь быть тебе хорошей женой. — Марси посмотрела на него в упор и добавила: — Поэтому, если ты хочешь меня сегодня…

— Нет, благодарю.

Ответ оскорбил ее, но она не подала вида.

— Я так больно задела твое самолюбие?

— Выживу.

— Полагаю, если ты выжил после нескольких лет скачек на быках, то выживешь и после меня. Чешется?

К удивлению Чейза, Марси пробежалась пальчиками вдоль ложбинки на его груди, где уже начинали отрастать волосы. Он глубоко вздохнул и процедил:

— Нет. Пока нет.

— Это, видимо, произойдет не скоро.

— Я тебя проинформирую.

— Слушай, Чейз, терморегулятор в этой комнате. У меня холодно. Ты не против, если я чуть-чуть добавлю?

Марси уже встала с кровати и направилась было к терморегулятору, вмонтированному в противоположную стену, как он возразил:

— Против. Мне жарко.

Чейз тотчас скинул с себя простыню так, что стали видны мягкие волоски внизу его живота, вытащил длинную тощую ногу. Он прикрывался только уголком простыни.

Марси даже не отпрянула.

— А, прекрасно. Не хочу доставлять тебе неудобства, просто возьму еще одно одеяло. Запасные у меня хранятся в этом шкафу.

Она открыла дверцу шкафа, встала на цыпочки и потянулась к верхней полке, где хранилось несколько свернутых одеял.

От ее позы у Чейза захватило дух. Теперь ему был виден каждый мускул на ее ногах. Кофточка приподнялась, обнажив гладкую спину. Из-под шорт выглянули округлые бедра, которые еще вчера он подхватывал руками и прижимал к себе.

Опасаясь своей реакции, Чейз потянул простыню на себя и укрылся до пояса. Марси стянула наконец одеяло и обернулась им.

— Вот так.

Чейз мог бы поклясться, что в этой фразе заключается скрытый смысл. Наверняка Марси хотела взволновать, даже потрясти его. Ее слова не имели ничего общего с одеялами. Извращенное воображение Чейза подсказывало ему в улыбке Марси нечто большее, чем в ней заключалось на самом деле.

— Спокойной ночи, Чейз, — произнесла она достаточно невинно. — Спи спокойно.

Он не решился ответить.

Глава 11

В течение следующего месяца Чейз почти ни с кем не разговаривал.

Мало кто осмеливался вступить с ним в беседу. Его характер и постоянно хмурый вид отпугивали тех, кто пытался завязать разговор. А тот, кто все же решался на этот подвиг, чувствовал невероятное облегчение после беседы.

В пятницу вечером, сидя со своим братом в баре, известном для многих под простым названием «Забегаловка», Чейз отнюдь не собирался разговаривать. Спустя полчаса после прихода он все еще мусолил свое виски с содовой, словно сытая собака, которой не хочется отдавать другой лакомую кость. Старший Тайлер тупо уставился в бокал, где тающий лед теперь походил на кусок янтаря.

— Да, нам остается только ждать.

Замечание Лаки лишь усугубило плохое настроение Чейза.

— Нам твердят это уже целый месяц.

— Они вот-вот примут решение.

— На прошлой неделе они обещали подписать контракт в конце этой. На этой неделе говорят про конец следующей. Думаю, они водят нас за нос.

— Да, но если там есть нефть, то она там есть, — философски заметил Лаки. — Подождем еще.

Чейз ударил кулаком по стойке.

— Ты как заезженная пластинка. Может, придумаешь что-нибудь поинтереснее?

— Ага, сейчас придумаю, — раздраженно ответил Лаки, слезая с табурета. — Иди к черту!

— Подожди. — Чейз схватил его за грудки. — Вернись. Давай еще по маленькой.

Лаки дернулся в сторону.

— Не хочу.

— Я угощаю.

— Не в том дело. Твоя компания утомляет. У меня есть занятия и поприятней, чем сидеть здесь и выслушивать оскорбления.

— Например?

— Например, пойти домой к жене. Советую и тебе последовать моему примеру. На этой неделе ты уже третий раз чуть ли не за руку приводишь меня сюда и заставляешь пить после работы.

— Да что ты? Теперь, когда ты женат, нельзя уже и выпить с друзьями?

— Я теперь не тащусь, как раньше.

— Значит, только один бокал? Девон излечила тебя от привычки к спиртному, так что ли?

— Именно. И мне с ней так хорошо, что никакого допинга и не нужно.

— Правда? Ты пьянеешь от секса?

Лаки сжал кулаки. В его голубых глазах вспыхнула ярость. Два года назад он, раздувая ноздри, бросился бы на брата не раздумывая. Лаки не кидался в драку первым, поскольку Девон объяснила ему, что осмотрительность — самое лучшее проявление доблести. Он научился сдерживаться, но сегодня вечером брат перешел всякие границы.

Чейз обескураженно смотрел на глубокие борозды на лбу Лаки, который сосредоточенно считал до десяти, чтобы успокоиться. Старший Тайлер оперся локтями на стойку и взъерошил волосы.

— Ты не заслужил этого. Девон, конечно, тоже. — Он сжал голову руками и покачал ею. — Прости! Забудь все, что я тут наговорил.

Чейз ждал, что брат уйдет, но, к его величайшему удивлению, Лаки вернулся и опять сел на табурет.

— Давай начистоту, что тебя гложет?

— Нам нужен этот контракт.

— Ха! Контракт контрактом, но ведь есть еще какая-то причина! Мама с Девон тоже заметили. Каждое воскресенье, когда вы с Марси приезжаете к нам домой, ты сидишь как на пороховой бочке. В чем все-таки дело?

Чейз взболтал содержимое своего бокала и пробормотал:

— Марси.

— Я так и знал.

Чейз вздрогнул, глаза его сузились и требовательно уставились на Лаки.

— Почему это ты так и знал?

— Марси очень похожа на Девон. До вашей свадьбы у нее была своя жизнь, она никогда ни от кого не зависела. — Лаки высыпал обратно в вазу горсть соленых орешков. — Неудивительно, что роль жены пришлась ей не по вкусу. Она еще не привыкла к ней, как к новой паре туфель.

— Да что ты? — насмешливо пробормотал Чейз. — Она такая хорошая жена, что от этого устаешь.

— Как это?

— Ужин на столе каждый вечер в шесть. Она прекрасно готовит. Бог знает когда, потому что днем она занята по горло. В доме чисто, как во дворце. Если у меня что-то теряется, она всегда знает, где это найти.

— Приятно слышать, — весело отозвался Лаки. — А я-то, дурак, сомневался! Похоже, тебе здорово повезло. Отчего же у тебя «болит живот»?

Чейз повернулся к брату. Теперь, когда «водослив» был открыт, он жаждал поскорее освободиться.

— Она слишком совершенна.

Лаки смотрел на брата, словно тот зачитывал послужной список.

— Только один пример. Марси любит методично просматривать воскресную газету. На прошлой неделе я нарочно разбросал свежий выпуск по всей гостиной: прочитав страницу, отбрасывал ее в сторону.

— Зачем?

— Провоцировал.

Лаки непонимающе уставился на брата.

— Зачем?

— Потому что я злой как дьявол. — Непримиримая злость была тем состоянием, в котором ему не хотелось признаваться никому, тем более младшему брату, заслужившему свое прозвище благодаря немыслимому успеху у женщин. — Я хотел проверить, можно ли ее разъярить, — пояснил Чейз.

— Ну и как?

— Никак. Она не сказала ни слова. Даже не бросила ни одного сердитого взгляда. Просто обошла гостиную, спокойно собрала газетные листы и сложила так, чтобы можно было читать.

— Не понимаю. Твоя жена терпелива, как святая?

— Тебе никогда не доводилось жить со святой? С кем-либо столь совершенным? Марси явно ненормальная. И почему она не взбесилась? — Чейз резко выдохнул. — Кошмар какой-то, настоящая нервотрепка. Я все время начеку.

— Послушай, Чейз, если все это…

— Нет. Она постоянно подкрадывается ко мне.

Лаки от хохота едва не свалился с табурета.

— Подкрадывается к тебе? Как когда-то мы к Сейдж? То есть Марси прячется в твоем шкафу, а когда ты открываешь, выпрыгивает оттуда с криками?

— Не будь дураком!

— Тогда о чем ты?

Более глупой ситуации и придумать было нельзя. Чейз не мог рассказать Лаки, как однажды спокойно брился в ванной и вдруг заметил в зеркале Марси. Он так резко обернулся, что порезал бритвой подбородок.

— Прости, я напугала тебя, Чейз. Я не хотела тебе мешать. — Она положила на полку стопку свежих полотенец. — У тебя кровь идет. Вот здесь.

Марси оторвала кусочек салфетки, приложила его к ранке на подбородке и так и держала, несмотря на то что абсолютно раздетого Чейза бесило прикосновение ее пальцев к лицу.

И в тот самый момент, когда, казалось, терпение его уже лопнуло, она прошептала:

— Ну как?

Кровь тотчас ударила в голову Тайлеру. Впрочем, он взял себя в руки и пробормотал:

— Лучше.

Он выхватил первое попавшееся из стопки полотенце и обернул его вокруг себя с поспешностью Адама, пойманного за совершением первородного греха.

Нет, он не мог рассказать этого Лаки. Тот захотел бы узнать, почему Чейз не подхватил свою жену на руки, не отнес на кровать и не занялся с ней любовью допотери сознания. Приемлемого ответа не было. Чейз и сам хотел бы знать его.

Оставив без внимания вопрос брата, он произнес:

— В ней нет ни капли скромности. Она бесстыдна. Помнишь, как много внимания уделяла женской добродетели бабушка? — Чейз злобно усмехнулся. — Слава Богу, она ни разу не видела Марси.

— Черт побери, что с тобой? — наклонившись, Лаки уставился в лихорадочно горящие глаза брата. — Уж не начал ли ты баловаться травкой?

Чейз толкнул его в плечо. Лаки опять засмеялся.

— Ну и дурак же ты! Марси ведет себя как настоящая леди.

— Только не дома. Дома она слоняется голая, как сойка.

Лаки заинтересовался еще больше и подался вперед.

— Да что ты?

Чейз даже не понял, что брат поддразнивает его. Он вспомнил, как несколько дней назад вошел в комнату Марси со своей рубашкой, к которой нужно было пришить недостающую пуговицу.

— Входи, — отозвалась жена на осторожный стук в дверь.

Чейз переступил через порог и вдруг резко замер, столкнувшись с прекрасной розовой наготой женщины. Он застал ее за укладкой волос: руки подняты над головой, сама она застыла перед туалетным столиком. Зеркало предлагало Чейзу ее вид сзади, так что картина сложилась полная.

Голубые глаза Марси изучающе сверлили Чейза. Она ждала его реакции. Ему хотелось броситься к ней, прижаться к ее ослепительной плоти, но воля оказалась сильнее желания. Если уж Марси ничуть не стеснялась своей наготы, он сдаваться не собирался.

Глядя поверх ее головы и ощущая, как участился пульс, Чейз спросил:

— Коробка с иголками и нитками у тебя?

— Я с удовольствием починю тебе рубашку сама.

— Мне нужна обыкновенная пуговица. Я могу пришить и сам. Так ты дашь мне иголку с ниткой?

— Конечно.

Марси опустила руки. Волосы рассыпались по гладким, прекрасным плечам. Маленькая коробочка со швейными принадлежностями стояла где-то за Чейзом. Марси могла обойти его, могла попросить его посторониться, но вместо этого прошла практически сквозь мужа, коснувшись его. Каждая клеточка тела Чейза запылала жарким пламенем, обдав его яростным сексуальным жаром.

Вот и сейчас одно лишь воспоминание об этом отозвалось в нем мучительной тоской, желанием прикоснуться к дерзкой груди Марси, погладить прозрачную кожу и выведать ее искусно закамуфлированную тайну.

Лаки махнул рукой перед лицом Чейза. Тот очнулся и раздраженно буркнул:

— Думаю, она слишком долго была старой девой. Потому и превратилась в эксгибиционистку. Как тебе такое предположение?

— Похоже на фантастический рассказ из «Плейбоя».

— Черт тебя побери, Лаки! Я серьезно. Марси смахивает на нимфоманку, ну… что-то в этом роде.

— Чертовски стыдно быть женатым на такой, верно? Судя по твоим впечатлениям. — Лаки подмигнул.

Сарказм и жест брата вывели Чейза из глубоких раздумий.

— Она все время так и крутится рядом. Помнишь кошку, которая терлась о наши ноги, когда поблизости не было котов? Марси точно такая же. Не может пройти мимо, не прикоснувшись ко мне. Словно ее мучает какой-то жар.

— Может, так оно и есть.

Легкомысленное замечание брата вывело Чейза из эротического транса.

— Что?

Лаки энергично прожевал несколько соленых орешков и проглотил их.

— Говорю, может, так оно и есть. Девон утверждает, что женщина всегда, порой даже неосознанно, хочет забеременеть.

— Забеременеть? — с озадаченным видом повторил Чейз, затем решительно покачал головой. — Ничего подобного. По крайней мере я не хочу никаких детей. Не хочу ни говорить, ни думать об этом.

Ухмылка Лаки постепенно растаяла. Он тревожно взглянул поверх плеча брата, и вдруг взгляд его прояснился.

— Что касается твоей леди, то она здесь.

— А?

Чейз проследил за взглядом Лаки и увидел Марси. Та стояла у входа в шумный, прокуренный бар, оглядывая балагурящую в предвкушении субботы публику. Когда взгляды супругов встретились, на лице женщины отразилось облегчение.

С весьма независимым видом она решительно двинулась сквозь группу мужчин к стойке.

— Так ты здесь. — Марси улыбнулась Чейзу. — Я узнала твою машину перед входом. Привет, Лаки!

— Привет. Нечего было и надеяться, что Девон придет вместе с тобой. «Забегаловка» ей не нравится.

Марси рассмеялась.

— Как же, наслышана! И на то есть свои причины. Но не волнуйся, насколько я понимаю, большинство случаев настоящей любви имеют весьма дурной источник.

— Наш случай из таких. Все началось с драки в этой чертовой дыре. Смотри, вот здесь все и произошло. Браки заключаются вовсе не на небесах. — Лаки широко улыбнулся. — Хочешь выпить?

— Нет, спасибо.

— Что ты тут делаешь?

Резкий вопрос Чейза пронзил диалог Марси и Лаки, словно стальная рапира. В нем слышалось обвинение, и Марси заняла оборонительную позицию.

— Помнишь ту пару из Массачусетса? Сегодня они в городе. Я показала им дом на берегу озера, а на обратном пути заехала сюда. Я же говорила, что узнала твою машину.

— Ты следишь за мной! — выпалил Чейз. — Что, уже нельзя нигде задержаться, чтобы ты при этом не устраивала на меня охоту?

— Эй, Чейз, успокойся!

Он не обратил внимания на реплику брата.

— Или ты не доверяешь мне, не можешь оставить наедине с бокалом? А может, ты думала, будто я сбежал и опять занялся родео?

— Что ты творишь? — процедил Лаки сквозь зубы, стараясь говорить тихо и не привлекать общего внимания.

— Он пытается унизить меня, — спокойно ответила Марси. — А на самом деле выставляет глупцом себя.

Ни секунды не мешкая, она повернулась и гордо, развернув плечи и высоко подняв голову, направилась к двери.

Не успел Лаки выразить свое возмущение, как Чейз резко повернулся к нему и предупредил:

— Заткнись! Мне не нужны твои советы.

Порывшись в карманах джинсов, он достал деньги и швырнул на стойку, не забыв при этом о чаевых бармену.

Расталкивая локтями толпу Чейз стал пробираться вслед за поблескивающими впереди волосами Марси. Какая-то пьяная рожа вдруг возникла на его пути.

— Бери лучше эту, Тайлер. Классная девчонка…


— В общем, потом Чейз проревел что-то типа: «Это моя жена, сукин сын…» Затем заехал кулаком тому парню в лицо и разбил ему нос. Другой удар пришелся прямо по челюсти, вставные зубы сразу же вылетели. Я все видел, клянусь Господом, так оно и было. Зубы повылетали. Все чертовски старались убраться с дороги. Чейз походил на сумасшедшего.

После того как Лаки закончил отчет о драке, происшедшей два дня назад в «Забегаловке», в столовой на ранчо Тайлеров на несколько секунд воцарилась тишина.

Марси опустила глаза, по-прежнему переживая, что невольно оказалась виновницей безобразной сцены. Теперь стало ясно, почему Девон столь негативно относится к «Забегаловке».

Очевидно, Чейз чувствовал себя не очень уютно, он угрюмо молчал и рисовал вилкой на картофельном пюре в свой тарелке причудливые линии.

Лори заметно нервничала, она постоянно теребила жемчужины ожерелья на шее, видимо, стыдилась, что Лаки не следил за выражениями в присутствии нескольких гостей.

— Я бы хотела, мальчики, чтобы вы не ходили в этот бар. — Мать наконец нарушила тягостную тишину. — Единственное, что произошло там хорошего, это встреча Девон и Лаки.

— Спасибо, Лори, — отозвалась Девон. — Давайте, я помою тарелки для десерта.

— Очень мило с твоей стороны. Все поели? Джесс?

Джесс Сойер вытер рот салфеткой таким же подчеркнуто четким движением, каким обычно сыпал в чай сахар, резал кусок мяса или намазывал на хлеб масло. Этот маленький, опрятный человечек был одет в узкую белую рубашку и отлично отглаженный костюм. Если для каждого человека характерен какой-нибудь цвет, то Джессу больше всего подходил коричневый.

— Все превосходно, Лори, — вежливо сказал он. — Спасибо за приглашение!

Девон встала и с помощью Лаки стала собирать пустые тарелки на поднос. Убрав со стола, она придержала дверь, и Лаки вынес поднос на кухню.

— Сейчас мы принесем десерт и кофе, — сообщила Девон, направляясь вслед за мужем.

— Я рада, что встретила вас, — сказала Лори мистеру Сойеру. — Ненавижу садиться за стол в одиночестве, а уж есть одной вечером в воскресенье и вовсе считаю кощунством. Приезжайте к нам в любое время. Пэт, вам понравился ростбиф?

Пэт Буш, бессменный гость воскресных ужинов Тайлеров, зашевелился на стуле.

— Превосходный, — взглянув через стол на мистера Сойера, он добавил: — Как всегда.

— Но вы почти ничего не съели!

— Отсутствие аппетита вовсе не связано с качеством пищи, Лори. Я все думаю о драке в пятницу в «Забегаловке».

Пэт Буш бросил осуждающий взгляд на Чейза.

Вернулись Девон с Лаки и принесли шоколадный кекс и кофе.

— Я разолью по чашкам на том столике, если вы не против, Лори.

— Прекрасно, дорогая, — отозвалась Лори.

Марси наблюдала, как Девон порезала кекс и положила кусок на тарелку. Несколько крошек прилипло к ее пальцам. Она подняла руку, чтобы слизнуть их, но Лаки со своим языком подоспел чуть раньше.

Внутри у Марси все оборвалось, и она почувствовала, как напрягся рядом Чейз.

Девон вырвалась из рук игривого мужа и быстро оглянулась через плечо посмотреть, не заметил ли кто их любовной забавы. Марси сидела как ни в чем не бывало, не хотела смущать Девон, вернее, старалась не выказать своей зависти.

— Все начинают волноваться, когда ты заходишь в «Забегаловку», — сказал шериф Чейзу.

— А что я должен был делать, Пэт? — начал мрачно оправдываться тот. — Стоять и слушать, как пьяный хам оскорбляет мою жену?

— По-моему, у Чейза не было выбора, — заметил Лаки, раздавая тарелки с десертом.

— Твоим мнением насчет драки никто не интересуется, не так ли? — резко отозвался Пэт. — Ты и сам хорош, голубчик.

— Был. Теперь я любовник, а не боец, — Лаки поцеловал проплывающую мимо Девон.

Чейз слегка задел коленом Марси под столом.

— Думаю, Чейз просто-напросто выполнил свой долг, — вступилась за сына Лори. — Он возместит ущерб бару и оплатит лечение пострадавшего. Кошмар все-таки, выбивать зубы!

Лаки хихикнул, следом рассмеялись все Тайлеры и Пэт. Один лишь Джесс беспокойно поглядывал на собеседников.

— В конце концов он еще мне спасибо скажет, — произнес Чейз, когда смех стих. — Никогда не видел так отвратительно сделанных вставных зубов…

— Девон!..

Тревога в голосе брата заставила Чейза замолчать. Лаки вскочил со стула и бросился к жене, вдруг навалившейся на сервировочный столик. Она вмиг побледнела, часто и прерывисто дышала. Лаки одной рукой обнял Девон за талию, а другой — приподнял опустившуюся на грудь голову.

— Девон… Дорогая!..

— Все хорошо. — Жена слабо улыбнулась ему. — Так, слабость. Наверное, просто перегрелась. Может, посмотреть терморегулятор, а? Или я съела что-то несвежее.

— О, ради Бога! — Лори положила салфетку, встала со стула и подошла к невестке. — Хватит валять дурака, скажите же наконец всем то, о чем я знаю уже несколько месяцев! — Не дождавшись разрешения, она объявила: — Девон ждет ребенка.

— О! — Марси впоследствии никак не могла вспомнить, кто именно издал этот радостный возглас. Она, да и все остальные тоже, даже мистер Сойер, бросились с поздравлениями к смущенной паре.

Марси дружески обняла Девон. После недавней свадьбы женщины стали настоящими подругами. Марси восхищалась воспитанием и гибким умом Девон, так блистательно писавшей статьи в одну из далласских газет. Недавно жена Лаки сказала, что ею заинтересовалась некая организация на предмет приобретения журналистского материала.

— Я так рада за тебя! — искренне воскликнула Марси. — Ты хорошо себя чувствуешь? Может, чем-нибудь помочь?

Девон многозначительно пожала ей руку.

— Ты что-нибудь знаешь о детях?

— Нет, — рассмеялась Марси.

— Тогда ты просто незаменимый помощник!..

Женщины нежно улыбнулись друг другу, и Марси порывисто поцеловала в щеку будущего отца.

— Поздравляю, Лаки!

— Спасибо. Один из маленьких сперматозоидов наконец нашел дорогу.

— Лаки!.. — в негодовании воскликнула Лори. — Не забывай, что у нас гости. Я не одобряю подобную безобразную манеру. Еще не хватало, чтобы Джесс подумал, будто я воспитала пару…

Противный скрип отодвигаемого стула заставил всех обернуться. Бросив на стол салфетку, Чейз вышел из комнаты. Марси, правда, успела бросить взгляд на его лицо. Оно походило на отражение в разбитом зеркале.


Топор рассек воздух и со свистом врезался в полено. Хрясть! Полено раскололось надвое. Чейз наклонился, отбросил дрова в сторону, затем взял другое полено и установил поудобнее.

— Что ты делаешь?

Хрясть!

— Свитер вяжу. Похоже?

— Не слишком полезное занятие для твоих ребер.

— Мои ребра в порядке.

Хрясть!

Лаки прислонился спиной к загородке, поставил ботинок на нижнюю перекладину и облокотился о колья.

— Знаешь, Чейз, ты, видимо, самый эгоистичный сукин сын, какие только существуют на свете.

Хрясть!

Чейз хмуро взглянул на брата, прежде чем отбросить расколотое полено и взять новое.

— А ты как хотел? Чтобы я сгонял за сигарами?

— Это было бы неплохо.

— Извини, что разочаровал тебя.

Хрясть!

Лаки неожиданно схватил топор, пока брат наклонялся за поленом. Чейз, вспыхнув, выпрямился.

— Я не разочарован, — сказал Лаки и бросил топор на землю. — Я взбешен, а мать так вообще расстроена. Она рассчитывала, что женитьба изменит тебя.

— Ах как нехорошо!

— Чертовски нехорошо! Потому что ты женился на прелестной женщине, которая — по неизвестным мне причинам — любит тебя. Но ты слеп и не замечаешь этого. Или слишком глуп. Или самолюбив. Не знаю, что у тебя за проблема.

— Ты взбесился, потому что я ничего не сказал по поводу твоего ребенка.

— И это тоже.

— Почему ты не сказал мне? — выкрикнул Чейз. — Почему держал в секрете? Наслаждался предвкушением?

— Нет, хотел уберечь тебя.

— От чего?

— От боли, которая терзает сейчас твои кишки.

Чейз насупился, слышно было, как тяжело он дышит. Впрочем, дрова тут были ни при чем. Непонятно только, почему он не ударил брата, а развернулся и зашагал к дому.

Лаки последовал за ним, схватил его за рукав, прислонил к стенке сарая рядом с поленницей и вцепился рукой в горло.

— Я до сих пор не говорил тебе о своем ребенке, потому что знал, как это заденет тебя, причинит боль. При одной лишь мысли об этом я взвивался. Чертовски взвивался! Но так уж легли карты, и мы ничего не можем поделать. Я не просил, чтобы мой ребенок стал первым внуком в семье Тайлеров. Пусть сначала был бы твой, как и должно быть. И что же, мне теперь не заботиться о своем потомстве? Нет, конечно. Я потрясен. Пылаю от счастья из-за ребенка, не могу его дождаться. Однако, — продолжал Лаки, вплотную подойдя к брату, — это не значит, что мы с Девон не горюем о твоем, умершем вместе с Таней. Очень даже горюем. И будем… Но жизнь продолжается, Чейз. По крайней мере для большинства из нас. Хочешь прожить оставшуюся жизнь в могиле? Что ж, твое дело. Я считаю, ты просто глуп и болен, но если твоя беда делает тебя счастливым, лелей ее. Только не думай, что остальные тоже полезут за тобой в могилу и станут посыпать голову пеплом. Мы устали от постоянных забот о тебе!

Лаки резко отдернул руку от Чейза и отвернулся. Не успел он сделать и нескольких шагов, как тяжелая рука брата легла ему на плечо. Лаки машинально приготовился к удару.

Вместо этого Чейз протянул ему руку. В глазах старшего брата блеснули слезы, его обычно твердые губы дрогнули.

— Поздравляю, братишка! Очень рад за тебя.

Они пожали друг другу руки, затем, смутившись, молча зашагали к дому.

Глава 12

— Ты не знал?

— О чем?

— Что Девон беременна.

— Нет.

— Я думала, Лаки сказал тебе.

— Нет.

Односложные ответы Чейза раздражали Марси, поскольку нервы ее были взвинчены, как всегда после воскресных ужинов с родственниками.

Не то чтобы она чего-то боялась или чувствовала к себе прохладное отношение, нет. Тайлеры очень любезно приняли ее в свою семью.

Даже Лаки, который больше всех был недоволен выбором брата, теперь посмеивался и шутил с Марси так, будто они давным-давно породнились. Вместе с Лори и Девон он теперь считал ее своей в их теплой дружеской компании.

Нет, семья Чейза здесь была ни при чем. Он сам заставлял Марси грустить и нервничать. Правда, муж никогда не грубил ей в открытую. Первый и единственный раз это случилось в прошлую пятницу в «Забегаловке». Потом он извинился, она простила его, снося его взвинченное состояние на волнение из-за контракта, и объяснив безобразное обхождение с ней нервным стрессом.

Нет, поведение Чейза Марси вполне устраивало. Находясь в компании остальных членов семьи, он был нежен с супругой, не критиковал, не смущал, не игнорировал, словно ее и не существовало, как делали многие другие мужья при посторонних. У них был совсем другой случай.

— А ты не догадывалась?

Марси вздрогнула и испугалась неожиданного вопроса.

— О чем?

Чейз вел машину левой рукой, а правую оставил свободной, чтобы при необходимости можно было легко дотянуться до рукоятки переключения передач… или до колена Марси: он уже не раз гладил его сегодня днем.

— У женщин, говорят, на этот счет здорово развито шестое чувство, — произнес Чейз, возвращаясь к разговору. — Я думал, может, ты догадывалась.

— Нет. Хотя заметить было несложно. Ведь уже на нашей свадьбе над ней подтрунивали за второй кусок кекса.

— Кажется, она поправилась на несколько фунтов.

Марси улыбнулась:

— Естественно.

Чейз оставался серьезным.

— Уже шесть месяцев! Не верится, что Девон так долго держала все в секрете. Правда, она высокая, и при соответствующей одежде можно скрыть многое. Господи, скоро родится ребенок, а мы до сих пор ничего не знали.

— Гм.

— Когда он появится на свет, ты отреагируешь так же резко?

Голова Чейза дернулась, он открыл рот, собирался что-то сказать, но передумал и лишь скрипнул зубами.

— Когда ты выбежал из дома, Чейз, твоя мама очень расстроилась.

— Я тоже.

— О да! Мы знаем. Ты так хорошо себя преподносишь, что весь мир уже в курсе дела… Да, мы все видим, и если честно, довольно давно.

— Я ведь извинился перед Лаки, разве нет? Сказал, что рад за него.

— Знаю, знаю. Видела даже, как ты обнимал Девон. Это самое большее, что ты мог сделать.

— Если бы я места себе не находил от восторга и притворно расчувствовался, это выглядело бы лицемерием.

— Лицемерие? Странно слышать это слово от тебя.

— Что ты имеешь в виду?

Они как раз приехали, и Чейз остановил машину. Марси поспешно вылезла из автомобиля и направилась к дому. Она уже снимала в прихожей плащ, когда Чейз настиг ее.

— Что это значит? — сердито повторил он, бросая свой плащ в направлении вешалки и промахиваясь примерно на милю.

Что-то щелкнуло внутри Марси. В течение месяца она баловала мужа, старалась обратить в шутку его дурные выходки, не обращала внимания на провокации, которые, в чем она нисколько не сомневалась, устраивались намеренно. Чем сильнее она старалась сделать их жизнь приятной, тем отвратительнее вел себя Чейз. Ладно, она вдоволь нахлебалась. Да будут прокляты примерные жены! Настало время и Тайлеру получить по заслугам.

Рыжие волосы Марси почему-то растрепались. Приблизившись к мужу, она прищурила глаза.

— Это значит, Чейз Тайлер, что ты лицемеришь каждое воскресенье, когда мы ездим к твоей матери. Это значит, что твои поздравления не более искренни, чем твоя фальшивая демонстрация любви ко мне.

Он упрямо замотал головой.

— Неправда. Я очень рад за бра… Подожди! Что это за фальшивая демонстрация?

— Как же, Чейз! — воскликнула Марси. — Ты же не хочешь, чтобы все вскрылось.

— Нет, черт возьми! Но о чем ты?

Она развернула плечи и взглянула на мужа. Щеки ее так и пылали, она заходилась в праведном гневе.

— Я по поводу коленного массажа. Я сижу на софе, ты сидишь на софе. Я кладу ногу на ногу, ты кладешь мне на колено свою руку. Я встаю, твои руки ложатся мне на плечи. Я ежусь, ты предлагаешь мне пиджак. Я смотрю на тебя, ты прикасаешься к моим волосам. Я смеюсь, ты смеешься.

Чейз заиграл желваками. Марси понимала, что ее понесло, но уже остановиться не могла. Она прожила с хамелеоном целый месяц. Каждое воскресенье в течение нескольких часов она терпела его приторную супружескую заботу, которая ровным счетом ничего не значила. Марси в лихорадке возвращалась домой, но и здесь не наступало облегчения. В отсутствие членов своей семьи Чейз сразу же отдалялся от жены.

— Я просто стараюсь быть нежным, — возразил он, защищаясь. — Но если тебе не нравится, я могу избавить тебя от этого.

Чейз повернулся, подошел к камину и начал разводить огонь. Чувствовалось, что он зол как тысяча чертей.

Однако Марси еще не закончила. Она тоже подошла к камину и схватила мужа за руку, стоило только ему положить кочергу.

— Твоя семья переживает за нас, наблюдает, как мы относимся друг к другу. Благодаря твоим воскресным представлениям, я уверена, они считают, что у нас все в порядке. Вряд ли им известно, что мы практически не женаты. Конечно, нет, ведь твои родственники наверняка замечают нежные взгляды, которые ты бросаешь на меня, когда чувствуешь наблюдение за собой. Не сомневаюсь, они видят, как ты играешь моими локонами, когда смотришь с Лаки баскетбол по телевизору. Разве могут они не замечать, как твой локоть касается моей груди, когда ты тянешься за кофе?

— Только не говори, что тебе это не нравится, Марси, — произнес Чейз низким, дрожащим голосом. — Даже через ткань рукава я чувствую, как твердеет твой сосок, слышу сдавленные стоны в твоем горле. — Он воспользовался взятой женой паузой, чтобы перейти в атаку. — Раз уж мы коснулись этой темы, мне не нравятся твои заигрывания…

— Заигрывания?!

— Заигрывания. Какое еще придумать название тому, что ты кладешь руку на внутреннюю сторону моего бедра и начинаешь поглаживать? О, ты заботишься, чтобы все выглядело ласково и невинно, но и ты и я — мы оба знаем, что происходит четырьмя дюймами выше! И если тебе противно, когда я обнимаю тебя за плечи, то незачем прижиматься ко мне. Тебя коробит от предложения накинуть на плечи мой пиджак? А ведь я вижу, будь уверена, как под кофточкой у тебя по коже бегут мурашки. Когда я кладу руку тебе на колено, ты не отстраняешься. Если это не приглашение, тогда я не знаю, что это такое!

В глазах супругов отражались скачущие по каминной решетке язычки пламени. Огоньки страсти и злобы подпитывали друг друга.

— Что-то незаметно, чтобы ты отстранялась, когда я погладил тебя по голове. Напротив, ты губами дотронулась до моей ладони. Там даже повлажнело от твоего языка. Ты засмеялась, когда я пролил на себя кофе. А пролил я из-за того, что ты подтолкнула грудью мой локоть. Я тоже засмеялся, ведь ты стала промокать пятно от кофе своей салфеткой. А потом уже трудно было отличить смех от стона. Что я должен делать в столовой своей матери, когда твоя рука массирует мне промежность, — смеяться или стонать? И не учи меня, как себя вести! Я был бы более чем рад прекратить эти сексуальные загадки, потому что, если воскресные игры сводят тебя с ума, представляешь, что творится со мной?!

В комнате неожиданно наступила полная тишина. Марси сделала шаг к мужу и томным голосом спросила:

— Что с тобой творится, Чейз?

Он взял ее руку и прижал к ширинке.

— Вот что.

Марси ощутила его эрекцию.

— Зачем же прекращать заигрывания, Чейз? Почему бы не предпринять что-нибудь поинтереснее? — С каждым медленным, плавным движением ее руки дыхание Чейза становилось все громче, тяжелее. — Ты боишься, что тебе не понравится? Боишься?

Марси отодвинулась от мужа, подняла руки и запустила руки ему в волосы.

— Поцелуй меня! Поцелуй по-настоящему. — Приблизив к его рту свои губы, она прошептала: — Я вызываю тебя.

Звук, вырвавшийся из горла Чейза, оказался роковым. Словно дикарь, Тайлер впился в губы жены, да так грубо, что они вмиг онемели. Наконец она смогла приоткрыть их и ощутила упругий язык Чейза. Бешено, настойчиво, неумолимо он рвался к ней в рот.

Чейз тоже запустил пятерню в волосы Марси и подставлял ее голову под свои яростные поцелуи. Он навалился на нее, как изголодавшийся самец: казалось, еще секунда — и он проглотит ее. Наконец Чейз оторвался от жены, чтобы перевести дыхание, но даже сейчас язык его скользил по ее губам. Не насытившись, он вернулся за большим. Большим. Еще большим.

Марси наслаждалась чувственностью поцелуев Чейза. Боже, как приятно ощущать его язык, вкус слюны, нежность губ, покалывание щетины на подбородке и щеках. Ее переполняло наслаждение от запаха его кожи, мягкости волос — кожи Чейза, волос Чейза! А вот еще — какое сладостное давление в нижней части живота…

Они опустились на коврик перед камином. Губы их скользили по щекам, подбородку, векам друг друга. Когда они наконец слились в поцелуе, Чейз глубоко-глубоко погрузил свой язык, напоив ее желанием. Руки его безостановочно ласкали спину жены, бока, груди, затем, ничуть не скрывая своих намерений, Чейз всем телом навалился на нее.

Марси и не собиралась скромничать. Она позволила мужу добраться до своего лона, даже обрадовалась такому натиску и легла поудобнее.

Чейз застонал и, стиснув жену, яростно прошептал:

— Перестань, или все будет кончено.

— Нет. Еще рано.

Марси слегка отодвинулась, чтобы стянуть с мужа свитер, затем стала расстегивать рубашку. Расправившись с одеждой, она провела по торсу Чейза пальцами, как внезапно прозревшая слепая.

Будто утоляя голод, Марси впилась в грудь Чейза. Он придерживал ее голову, впрочем, свободы движений не стеснял. Губы Марси нашли его сосок в завивавшихся спиралью волосках. Сначала осторожно, а потом все настойчивее она стала ласкать его языком.

Мгновенно воспламенившись, Чейз чуть отстранился.

— Сними одежду.

— Сними сам, — прохрипела в ответ женщина.

В течение нескольких секунд они неотрывно смотрели друг на друга. Марси затаила дыхание, когда Чейз взялся за ее свитер, стянул его и взглянул на ее грудь. Она расстегнула бюстгальтер… Чейз глубоко вздохнул и шумно выдохнул. Заметно было, как дрожит его пресс, но он по-прежнему не прикасался к ней. По крайней мере не так, как хотелось бы в подобной ситуации.

Надавив на плечи, Чейз заставил жену лечь на спину, без церемоний расстегнул и стянул с нее юбку. Он уже не был так уверен в себе, снимая с Марси трусики и пробираясь к самому сокровенному. Оба в унисон застонали. Пальцы, ласкавшие Марси, оказались нежными, но настойчивыми. Большой палец наконец добрался до самого чувствительного места: всего несколько движений, и кровь так и забурлила в жилах Марси.

— Чейз!..

Он только и ждал этого.

Быстро стащил с себя брюки, правда, не без помощи жены, и их тела наконец соединились. Марси издала не то стон, не то возглас ликования; Чейз бормотал то ли проклятия, то ли молитву. Затем, приподнявшись, он заглянул Марси в глаза и, не отрывая взгляда, снова погрузился в нее. Она чувствовала его глубоко, так глубоко, что необъятность этого обладания сметала все на свете, перебивала дыхание, лишала контроля над чувствами. Взъерошенные и влажные, волосы Чейза падали ему на лоб, глаза горели огнем, добавляя ему животной привлекательности, к тому же он играл мускулами.

Марси не удалось вволю налюбоваться великолепием мужа — он вышел и вновь проник в нее. Ласкал ее грудь, поглаживая пальцем упругий сосок и закрывая глаза от наслаждения. Марси инстинктивно обхватила Чейза ногами, тогда он просунул руку между их телами и вновь начал возбуждать жену.

И ее любовь к мужу, так долго остававшаяся безответной, наконец достигла кульминации, вырвалась наружу. Чейз позволил ей полностью отдаться чувству, приняв его, и снова перешел в атаку. Но Марси на удивление и самой себе, и Чейзу, вцепившись в него, приподняла бедра ему навстречу. Когда он почувствовал наступление кульминации, жена ощутила то же самое. Вцепившись друг в друга, тяжело дыша и стеная, они разом замерли.


Марси очень обрадовалась, когда на следующее утро, около одиннадцати часов, в дверь ее кабинета постучали. Парочка, появившаяся в десять, едва не свела ее с ума.

Конечно, именно в это утро Марси была куда уязвимее, чем обычно.

— Входите, — отозвалась она.

— Извините за беспокойство, Марси, — проговорила Эсме. — К вам мистер Тайлер.

Марси резко вскочила на ноги.

— Мистер Тайлер? Что за Тайлер?

— Тот, за которым вы замужем. Высокий, темноволосый и очень привлекательный.

Тотчас над головой секретарши возникла рука ее мужа и дверь распахнулась пошире.

— Можно тебя на минутку?

Только Чейза здесь сегодня утром ей не хватало! Колени ее едва не подогнулись, во рту пересохло — она еле-еле произнесла:

— Да… конечно. Не сомневаюсь, миссис и мистер Харрисон не обидятся, если я выйду ненадолго. Посмотрите пока каталог, — предложила им Марси, огибая свой черный полированный стол.

Мужчина вздохнул и встал, важно подтянув брюки.

— В общем-то мы уже закончили. Она никогда не найдет подходящий образец.

— Я? Мне понравился дом с четырьмя спальнями на Саншайн-лейн, — возразила ему супруга. — Это ты сказал, что нам не нужно так много площади, что сад слишком большой. Ты отверг прекрасный дом, потому что тебе лень ухаживать за лужайкой. Вот именно. Да у тебя бы это и не получилось!

— Чейз, это миссис и мистер Харрисон, — перебила спорщиков Марси. — Ральф, Глэдис, познакомьтесь с моим мужем. Чейз Тайлер.

— Рад нашей встрече. — Ральф пожал Чейзу руку.

— Взаимно.

— Идем, Ральф. Ты что, не видишь, им нужно поговорить наедине. — Глэдис чуть ли не силком вытолкала мужа за дверь.

Эсме закатила глаза к потолку, прошла вслед за ними и закрыла за собой дверь. Чейз и Марси остались вдвоем. Они смущенно посмотрели друг на друга, но так и не встретились взглядами.

— Это те самые клиенты, о которых ты говорила?

— Просто подарочек какой-то, правда? Вряд ли они когда-нибудь купят дом. Похоже, им просто нравится ходить сюда. Своего рода хобби. У них появляется передышка в сражениях. К сожалению, это стоит мне огромных затрат времени и терпения.

— Гм. Это тебе.

Чейз вытащил из-за спины букет розовых тюльпанов, и Марси очень смутилась. Муж казался возбужденным, ибо только что избавился от цветов и теперь с любопытством следил за реакцией жены. Будь Марси чуть медлительнее, букет упал бы на пол.

— Я родилась совсем не сегодня.

— Вообще нет никакого особенного повода, — отозвался Чейз, пожав плечами. — Я заезжал сегодня утром в магазин — купить кое-что для офиса — и увидел их в сосуде с водой. Мне показалось, они тебе понравятся.

Марси в замешательстве посмотрела на Тайлера.

— Да… конечно. Спасибо.

— Ты гостеприимна. — Чейз медленно обвел глазами комнату. — Чудесный кабинет. Красивый. Ничего общего с офисом «Тайлер дриллинг».

— У нас разный характер работы.

— Верно.

— О твоем контракте ничего не слышно?

— Нет.

— А я-то подумала, может, цветы — часть праздника.

— Нет.

— О-о.

Чейз кашлянул. Марси поправила выбившийся из прически локон. Муж принюхался. Жена стала перебирать пальцами зеленый целлофан, в который были завернуты цветы.

— Ты пришел поговорить об офисах? — спросила Марси после затянувшегося молчания.

— Нет.

В первый раз за утро его серые глаза наткнулись на взгляд Марси. Сегодня Чейз ушел на работу еще до того, как Марси встала.

— Марси, нам нужно поговорить.

Сердце ее дрогнуло, и она испытала неподдельный ужас. Муж выглядел и говорил очень серьезно. Раньше он никогда не приходил к ней на работу. Если не было неотложных дел, Чейз и звонить-то почти не звонил. Только что-то невероятно важное, из ряда вон выходящее, могло служить причиной этого беспрецедентного визита. Единственное, что приходило в голову Марси, это что Чейз решил отказаться от своих обязательств.

— Присаживайся, Чейз.

Она указала на короткую софу, где недавно сидели Ральф и Глэдис Харрисон. Чейз опустился на краешек полосатой подушки, широко расставив колени и пристально глядя на белые плитки пола.

Марси вернулась на свое место, пытаясь хоть как-то защититься и вынести удар, который собирался нанести ей муж. Тюльпаны она положила на стол: сейчас не время ставить их в вазу.

— О чем ты хотел поговорить, Чейз?

— О прошлой ночи.

— И что?

— Я потом почти ничего не сказал.

— Тем не менее ты выразился очень лаконично. Просто констатировал: «Ну, ты получила свое дважды, поэтому теперь тебе объяснять нечего».

— Ага. — Чейз тяжело выдохнул. — Я именно так и сказал.

Он опять опустил голову. На макушке волосы у него слегка вились. Марси захотелось дотронуться, потрепать завитки, поиграть ими. Но прикосновение к нему казалось сейчас таким же невозможным, как легкая беседа вчера ночью. Тогда, удовлетворившись, Чейз встал, подобрал рубашку и свитер и направился к себе в спальню. Марси собирала свои вещи гораздо медленнее, впрочем, затем тоже удалилась к себе. С тех пор они не виделись.

— Марси, так больше продолжаться не может.

Он поднял голову и сделал паузу, как бы ожидая реакции жены. Та невозмутимо молчала. Даже если бы она и попыталась что-то сказать, голос наверняка бы сорвался.

— Мы словно звери в клетке: постоянно вздорим, кидаемся друг на друга. И тебе, и мне от этого плохо.

— Не решай за меня, Чейз.

Он выругался.

— Брось! Я пытаюсь оценить происходящее исходя из здравого смысла. Я думал — надеялся, — что нам удастся поговорить, не заводясь по пустякам.

Марси положила свои бледные, холодные руки на стол.

— Чего ты хочешь? О чем ты хотел поговорить?

— Нельзя использовать в споре секс.

Марси отреагировала лишь слабым кивком.

— Наша первая брачная ночь, когда мы впервые занимались любовью…

— В ту ночь мы не занимались любовью. Она получилась безличной. Если бы ты поставил мне на лоб штамп, ситуация была бы не более официальной.

— Спасибо.

— Сам знаешь, что это правда.

Чейз запустил пятерню себе в волосы.

— Кажется, ты обещала не злиться.

— Ничего подобного я не обещала.

Если он собирается подавить ее, сделать из нее посмешище перед всем городом, пусть перестанет ходить вокруг да около и возьмется за дело.

— Ты можешь просто посидеть и послушать? — терпеливо спросил Чейз. — Это ведь так просто.

Тайлер опять стал нахальным. Он учился ласке после их женитьбы и надеялся, что Марси ему поможет.

— Выкладывай все сразу, Чейз.

— Ладно. — Он открыл рот, постоял так немного, закрыл, тяжело посмотрел на жену, отвернулся, прикусил себе щеку, облизал губы. — Прежде всего, думаю, мы должны отныне спать вместе.

Марси едва не свалилась со стула, но каким-то образом скрыла свое замешательство. Она так долго и внимательно слушала затаив дыхание, что чуть не задохнулась от неожиданности и потому вцепилась в столешницу.

— Я не имею в виду просто спать в одной постели. Я говорю об общей спальне, о настоящей супружеской жизни.

Чейз бросил на жену какой-то странный взгляд, встал с софы и зашагал по кабинету.

— Я много думал об этом вчера ночью, Марси. Не мог заснуть. Мои слова были продиктованы злобой. Потом я чувствовал себя чертовски мерзко. Мне пришло в голову, что мы играем в сексуальную рулетку: доводим друг друга до сумасшествия по воскресеньям. Жаль! В нашу первую брачную ночь я овладел тобой, не заботясь о том, что ты чувствуешь. Наверное, я даже сделал тебе больно. — Он вдруг остановился и посмотрел на Марси. — Так ведь?

Она покачала головой и тем самым солгала.

— Ладно, это уже кое-что. Так вот. Вчера вечером, когда мы пришли домой, ты соблазнила меня. Ты просила… и получила. Когда ты прикоснулась ко мне, я с трудом мог скрыть свое желание. И, Марси, ты была… да, ты была очень влажная. Значит, ты тоже хотела меня!

Чейз вытер ладони о брюки, словно стирая с них нервную влагу.

— Мы всегда были рядом. Дружили в школе. И только после женитьбы схлестнулись. Иногда по ночам я размышлял: почему?

Подойдя к окну, он пошарил в карманах джинсов.

— Нас влечет друг к другу, я чувствую, и ты тоже. — Чейз оглянулся через плечо, посмотрел на жену. — По крайней мере я думаю, что…

Во рту у Марси все пересохло. Она опять кивнула.

— Я считаю, мы делаем глупость, борясь при помощи страсти. Мы взрослые люди, живем под одной крышей, официально женаты… зачем же отказывать себе в основных прелестях семейной жизни? Думаю, надо оставить эти глупости и начать жить по-настоящему. Почему нет? Хорошо, несколько недель назад мы согласились сдерживаться во имя нашего супружества, я помню. Но, черт возьми, вчера ты так же хотела меня, как и я тебя! В доказательство у меня на спине остались следы укусов.

Чейз обернулся, но Марси избежала его вопросительного взгляда. Хорошо, что он не ждал ответа, потому что она еще не оправилась от шока. Очевидно, Чейз заготовил речь заранее и собирался выложить все, прежде чем дать жене высказаться.

— Ты знаешь, почему я женился на тебе, Марси. Я знаю, почему ты вышла за меня замуж. Мы оба воспитанные люди. Я люблю тебя и уважаю. Думаю, ты любишь и уважаешь меня. Прошлой ночью мы неплохо занимались любовью.

Марси встретилась с мужем взглядом. На этот раз отвернулся Чейз.

— Ладно, ладно, очень здорово занимались любовью, — поправился он. — Я почти всегда был сексуально активен. Даже после смерти Тани. Иногда это был единственный способ забыть…

Чейз сделал паузу, уперев руки в бока, опустив голову, словно проводил ревизию своих мыслей, потом опять заговорил.

— Во всяком случае, я не хочу унижать тебя с помощью другой женщины. Кроме того, на мой взгляд, измена жене — самый худший из всех грехов, — он нежно взглянул на Марси. — Но я не могу терпеть месяцами…

Она обозначила понимание еще одним кивком.

— Я не хочу соревнования, где счет ведется друг против друга. Сексуальная жизнь только усилит нашу дружбу, разве нет? Если мы станем совместимы в постели, то станем совместимыми во всем остальном. Нам ведь обоим ясно, что нынешняя ситуация не годится. Может, попробуем жить по-другому?

Чейз сделал небольшую паузу, затем повернулся к Марси.

— Ну, что скажешь?

Глава 13

— Привет!

— Привет!

С радостным блеском в глазах и лучезарной улыбкой Марси встретила Чейза на пороге дома. Ей все еще с трудом верилось в поворот событий, происшедший утром в ее кабинете. У нее даже появились синяки на руках — она днем ущипнула себя в нескольких местах, чтобы убедиться, что это не сон.

Видимо, ей все-таки это не приснилось, поскольку Чейз сейчас наклонился и поцеловал ее в щеку. Правда, весьма неловко — поцелуй больше походил на нечаянное столкновение головами.

После длинного утреннего монолога Чейза они решили забыть неурядицы первого месяца совместной жизни и начать сначала не только как друзья, но и как любовники. Впрочем, не надо забывать о контрацепции. Она тут же постаралась убедить его, что никогда об этом не забывала.

— Давно ты дома? — поинтересовался он, когда жена помогала ему снять плащ.

— Не очень. Дождь еще идет?

Марси стряхнула с одежды капли воды и повесила ее на вешалку.

— Моросит. Чем-то так вкусно пахнет.

— Курица.

— Гм. Тот тебе больше не звонил?

— Нет.

— Тогда почему трубка снята?

Марси красноречиво посмотрела на мужа. Тот тяжело сглотнул.

— О…

— Хочешь выпить?

— Конечно.

Оба не двинулись с места.

— Ты голоден? — спросила она.

— Очень.

— Будешь ужинать?

— Чуть позже.

Наверху — никто из них не помнил, как они добрались туда, — Чейз страстно и горячо поцеловал Марси. Язык вопрошал, был взрывателем. Словно гурман, Чейз пробовал губы жены на вкус.

Одежда словно вмиг растаяла. Когда оба оказались обнаженными, они крепко обнялись, испытывая животное наслаждение от прикосновения кожи к коже, тела к телу, мужчины к женщине. Марси была мягкой там, где Чейз был твердым, гладкой там, где у него росли волосы. Эти различия только сильнее разжигали их.

Чейз сел на кровать, а Марси встала между его колен. От одного его взгляда соски ее затвердели, до боли жаждая прикосновения, но муж не торопился.

Наконец он кончиком пальца провел по теням, которые груди отбрасывали на живот Марси. Словно ребенок, он осторожно следовал по контуру, уделив особое внимание теням от сосков.

Наблюдая, как палец мужа легко скользит по коже, Марси застонала и притянула голову Чейза к соску. Губы его тотчас открылись… Тепло, влага, движения были так сладостны, что почти причиняли боль.

Раздвинув Марси бедра, Чейз добрался до ее рыжего треугольника. Женщина всхлипнула в экстазе, стоило его пальцам проникнуть во влажное влагалище. По животу пробежала судорога, электрический разряд от кончика языка Чейза пронзил сосок и ударил в самое лоно Марси. Она нежно выдохнула его имя.

Чейз лег на кровать. Марси, забравшись сверху, пронзила им себя и ощутила нежные сокращения. Они шли через нее нескончаемым потоком, и она наконец сообразила, что они исходят от мужа.

Спустя некоторое время Марси, удовлетворенная, упала мужу на грудь. Волосатую, шелковистую, правда, в нижней части его торса, волосы еще не отросли и немного покалывали. Впрочем, ей нравилось даже это.

Играя его соском, Марси прислушалась, как успокаивается пульс Чейза. Затем иной звук привлек ее внимание — тихое урчание в животе мужа. Она подняла голову и вопросительно посмотрела ему в глаза.

— Пора ужинать, — спокойно сказал он.

Чейз наконец достиг в постели такого наслаждения, какого не достигал с женщиной вот уже более двух лет. Он счастливо улыбался.


В течение следующих недель Чейз часто улыбался. Иногда он полностью забывал о грусти и несчастьях. В памяти еще всплывала Таня, иногда несколько раз за день, но воспоминания больше не превращались в изнуряющую муку. К его радости, с ней теперь удавалось справляться. Пусть жизнь и перестала быть сладкой, идиллической, розовой, какой была раньше, но тем не менее она осталась пригодной для существования.

Даже более чем пригодной — приятно пригодной.

Удовольствие иногда сопровождалось чувством вины, поскольку источником радости являлась вторая жена Чейза. Каждый раз, когда память воссоздавала перед ним милый облик Тани, он испытывал необходимость убедить ее, что она по-прежнему любима. И ничто не могло изменить этого.

В свое оправдание Чейз напоминал себе, что Таня умерла, а он жив. Поскольку она так самозабвенно любила его, вряд ли ей хотелось бы, чтобы он отказался от радостей жизни.

Радостью его жизни стала Марси.

Она была смешной,забавной, воспитанной, интересной, всегда что-нибудь выдумывала — например, куда пойти или чем заняться. Они даже ездили вместе на родео в соседний городок. Чейза удивил такой энтузиазм Марси, хотя во время скачек она ласково погладила его по бедру и сказала, что рада видеть его среди зрителей, а не среди участников.

— Жаль было бы, если бы ты изуродовал свое прекрасное тело.

При этих незатейливых словах Чейз чуть не запрыгал от радости. Марси всегда говорила ему подобные комплименты, которые удивляли его и приносили облегчение. Иногда она была милой, игривой, а иногда вдруг распущенной.

Марси стала полноправным членом семьи Тайлеров. Супругов теперь считали примерной парой. Теперь говорили не просто «Чейз», а «Чейз и Марси». Сейдж стала названивать из Остина, спрашивая у Марси совета в том или ином деле. Марси подарила Девон душ для ребенка, ходила с Лори по магазинам и даже помогла ей выбрать платье. Лаки признался, что жестоко ошибся, порицая выбор брата в свое время.

— Я рад, что ты не послушал меня, Чейз, — сказал он недавно. — Марси — настоящая драгоценность: умная, симпатичная, честолюбивая, сексуальная.

Последнее слово прозвучало немного вопросительно.

— Сексуальная. — Чейз попытался сдержать улыбку и не смог. Брат тотчас громко расхохотался.

— Сексуальная, да?

— Сексуальная.

— Я так и думал. Эти рыжие… — Лаки задумчиво покачал головой… — В них что-то есть, правда? Как будто изнутри их пожирает огонь.

Чейз готов был согласиться, но обсуждение внутреннего огня Марси смущало его по многим причинам. Он ткнул брата в живот.

— Ты, извращенец, поговори в таком тоне о своей беременной жене!

Чейз, правда, еще морщился, когда речь заходила о ребенке Лаки. Но теперь он уже мог спокойно говорить об этом, ощущая лишь слабый отзвук былых страданий.

— Бедная Девон! Ты все еще взбираешься на нее, горячий и тяжелый?

Лаки потер локти.

— Есть много других способов, мой старший братец. Или ты не знаешь?

Он знал.

Потому что они с Марси перепробовали все возможные и даже изобрели несколько новых.

Однажды вечером Марси принесла Чейзу вазу с воздушной кукурузой. Он в это время, раскинувшись в большом кожаном кресле перед камином, рассеянно следил за перипетиями какого-то детектива, который показывали по телевизору. В тот же миг кукуруза раскатилась по комнате, а супруги, тяжело дыша, сплелись в объятиях.

Оба остались одетыми. Чейз решил, что искать эрогенные зоны жены под одеждой — самое сексуальное занятие на свете, пока через несколько дней они вместе не приняли душ. Прислонившись к кафельной стене, супруги, сгорая от страсти, занялись любовью — влажные, гладкие, игривые.

Но, забирался ли Чейз Марси под свитер целовать ей грудь или выдавливал намыленную губку на лоно, он всегда испытывал невероятное наслаждение.

Она, впрочем, тоже. Марси никогда и не скрывала этого. Леди оказалась очень горячей. Разве можно было заподозрить за ее холодными профессиональными манерами и подчеркнутой практичностью подобную чувственность?!

Тем не менее супруги еще не достигли пика блаженства. Прошлым вечером Марси превратила обычный приветственный поцелуй у парадной двери в самое сексуальное переживание в жизни Чейза.

— Не могу дождаться, — прошептала она ему прямо в губы, расстегивая брюки и просовывая руку внутрь. — Будь моим гостем.

Чейз вовсе не ожидал ничего подобного после рабочего дня. Жена опустилась на колени и заменила руку своими губами. Под конец супруги уже лежали на софе в гостиной, расслабленные и бесстыдные.

Марси томно улыбнулась, и Чейз произнес:

— Господи, ты просто великолепна!

Однако он довольно долго не мог понять, что она по-прежнему целомудренна, словно невинная девушка. Хороший профессиональный имидж в сочетании с ее внешностью создавал впечатление надежности.

— Я бы хотела быть милой.

Они лежали, обнявшись, на огромной кровати. В отличие от первой брачной ночи, свет теперь горел все время, пока супруги готовились ко сну.

— Ты и так милая, Марси.

Она покачала головой.

— Нет. Но хотела бы быть такой.

— Ты милая, — настаивал Чейз, целуя жену мягкими губами.

А позже, когда он прикоснулся к ее груди, она грустно вздохнула:

— Я хотела бы, чтобы она была больше.

— Какая разница. Она такая чувственная.

Влажные следы языка Чейза доказывали его правоту.

— Но не большая.

Чейз приложил палец к губам Марси.

— Будь она больше, все остальное было бы просто безразмерным. В таком случае мне понадобились бы все двенадцать дюймов!

Глаза его мигом округлились, стоило ей только воскликнуть:

— А ты думаешь, у тебя меньше?

Чейз крепко обнял жену, и они рассмеялись.

Занимаясь любовью, супруги не чаяли души друг в друге.

Жизнь Чейза неожиданно так обогатилась, что он больше не приглашал Лаки в «Забегаловку». Теперь он никогда не засиживался на работе и сразу же мчался домой. Если Марси задерживалась в связи с вечерним показом домов, он нетерпеливо ходил кругами, ожидая ее возвращения.

Казалось, им всегда так много нужно было сказать друг другу. Они порой говорили и говорили без умолку. Марси, оказывается, прекрасно готовила, была отличной собеседницей и изобретательной любовницей. Каждый день Чейз мысленно представлял их совместный вечер.

Вот почему в один прекрасный день он так испугался деловой поездки в Хьюстон. Может, ему удастся убедить Марси оставить агентство на Эсме и поехать с ним? Они нанесли бы визит ее родственникам, походили бы по магазинам. Хоть бы она согласилась!

Чейз вошел в дом и по привычке окликнул жену, хотя ее машины перед парадной дверью он не заметил. Значит, Марси еще не вернулась. Он отключил сигнализацию, просмотрел почту, взял газеты, достал из холодильника пиво и огляделся в поисках записки. Марси всегда заботливо оставляла мужу записки насчет того, куда она пошла и когда вернется. Сегодня записки не было.

Чейз поднимался наверх, чтобы переодеться, как вдруг неожиданно зазвонил телефон. Он сбежал вниз и взял трубку.

— Алло?

— Кто это?

— Что вы хотели?

Тот ненормальный не звонил Марси вот уже несколько недель. Пару дней назад она вспомнила об этом.

— Я же тебе говорила! Он бросил меня и выбрал другую жертву. Ту, у которой нет сексуального мужа, чтобы навсегда отвадить нежелательных поклонников.

Уж не разговаривает ли он сейчас с тем самым типом, подумал Чейз. Очень уж тот удивился, услышав мужской голос.

— Я звоню миссис Тайлер.

— Это мистер Тайлер. Чем могу вам помочь?

— Ну, я не знаю. До этого я говорил с миссис Тайлер.

— Относительно чего?

— Относительно покраски.

— Покраски?

— Я художник-декоратор. Миссис Тайлер звонила мне по поводу определенных работ по оформлению интерьера.

Чейз почувствовал облегчение. Слава Богу, это не тот тип, который донимал Марси.

— Очень жаль, но я не в курсе.

— Да, это было довольно давно. Пару лет назад. Я вспомнил об этом, только когда проезжал мимо вашего дома. Ехал по Вудбайн-лейн и вспомнил. Она мне больше не звонила, но я восстановил в памяти наш разговор и имя вашей жены, потому что она называла «Тайлер дриллинг». В книге я нашел номер вашего телефона. Наверное, уже кто-нибудь оформил вам помещение, но если захотите…

— Одну минуту, мистер… э…

— Джексон.

— Мистер Джексон, вы утверждаете, что беседовали с моей женой два года назад?

— Верно. Приблизительно в то время, когда сгорел ваш склад.

— И она говорила об этом доме?

— Ага. Сказала, что это единственный дом на Вудбайн-лейн, что вы еще не купили его, но, видимо, купите. Ей нужно было оформить детскую. Миссис Тайлер поинтересовалась, сколько я запрошу.

Спустя несколько секунд гробового молчания незнакомец спросил:

— Мистер Тайлер, вы еще слушаете?

Чейз медленно положил трубку. Какое-то время он стоял и смотрел в пространство, затем покачался на каблуках и оглядел большую гостиную с открывающимся из окон видом на лес, подернутый сейчас зеленоватой пеленой в преддверии весны. Чейз пытался смотреть на комнату новыми глазами, мертвыми, закрытыми навсегда.

В этот момент парадная дверь распахнулась, и он резко обернулся, почти ожидая увидеть дух Тани. Но на пороге стояла Марси и торопливо поправляла растрепанные ветром волосы.

— Привет, — радостно сказала она. — Я думала, что успею до тебя, но, по всей видимости, опоздала. Я забежала в магазин, купить кое-что из китайской кухни на ужин. Надеюсь, ты не обиделся. Сегодня вдруг все как один захотели осмотреть дома.

Марси возбужденно засмеялась.

Поставив сумку с ароматно пахнущими продуктами на столик в прихожей, она сбросила жакет и туфли на высоком каблуке.

— Весной рынок жилья оживляется как никогда. Многие переезжают, чтобы произвести ремонт. Во всяком случае…

Марси оборвала свой радостный монолог, заметив, что муж словно остолбенел, застыв рядом со столиком. Чейз смотрел на нее так, будто никогда раньше не видел, смотрел как на нечто странное, что невозможно и представить, и вместе с тем с большим подозрением во взгляде.

— Чейз?

Он не ответил, и Марси коснулась его руки.

— В чем дело? Что-то случилось?

Чейз тотчас грубо оттолкнул ее, глаза его вмиг потемнели.

— Чейз, что случилось? — воскликнула Марси в панике.

— Давно ты живешь в этом доме, Марси?

— Дав… Давно.

— Как давно?

— Я… О, точно и не помню. — Она взяла сумку и направилась в кухню.

— Неправда!

Чейз выхватил у жены сумку, бросил на стол и, схватив Марси за плечи, больно сжал.

— Ты все помнишь, Марси! У тебя фотографическая память. Ты была единственной ученицей в историческом классе мисс Ходжес, которая помнила столицы всех штатов и имена президентов по порядку. — Голос его сорвался. Чейз слегка потряс жену. — Когда ты купила этот дом?

— Прошлым летом.

— Почему?

— Потому что он мне нравится.

— Кто жил здесь до тебя?

— Чейз, — едва слышно произнесла Марси.

Тайлер так и взорвался:

— У кого ты купила его, Марси?

Она боролась со слезами, облизывая губы. Рот ее вмиг стал ватным, слова застревали в горле.

— У тебя.

— Боже!..

Развернувшись, Чейз ударил кулаком в ближайшую стену, прислонился к ней и ударил еще раз.

Умоляющим жестом Марси вытянула руку вперед и дотронулась до его плеча.

— Чейз, пожалуйста, позволь мне объяснить.

Он вздрогнул от ее прикосновения и в ярости отшатнулся.

— Что тут объяснять? Я и так все понял. Это дом Тани.

— Это мой дом, — запротестовала Марси. — Я его купила.

— Да, у меня. Потому что решила проявить сострадание ко мне.

— Неправда! Я купила его потому, что хотела устроить для тебя уютное жилище. Ведь ты когда-то собирался здесь жить.

— С другой женой! — выкрикнул Чейз. — С женой, которую я любил. Или тебе все равно? У тебя что, нет гордости, чтобы селиться в таком месте? Ты так хотела попасть сюда, что опустилась до дешевых трюков?

— Я никогда не устраивала тебе никаких трюков.

— Неужели? Тогда почему же ты ни разу не сказала, что это тот самый дом, по которому сходила с ума Таня? Дом, который вы приглядели до того, как она погибла. Дом, который она хотела…

Под обличающим взглядом Чейза Марси враз сникла. Он тут же приподнял ее голову за подбородок, чтобы заглянуть ей в глаза.

— Можешь не отвечать. Я знаю, почему. Потому что ты знала, как я отреагирую.

— Возможно, я была не права. Но я всего лишь хотела сделать тебя счастливым.

— Счастливым? — выкрикнул Чейз. — Счастливым?! Я трахаюсь с тобой в доме Тани.

— И тебе это очень нравится! — тут же парировала Марси.

Несколько секунд они молча смотрели друг на друга. Затем, бормоча ругательства, Чейз взбежал вверх по лестнице. Когда Марси следом вошла к нему в комнату, на кровати лежал чемодан, а муж лихорадочно собирал одежду.

— Чейз! — воскликнула она со слезами в голосе. — Ты куда?

— В Хьюстон.

Он даже не взглянул на нее, рванулся в ванную и стал собирать в пакет свои туалетные принадлежности.

— Почему?

— Завтра мне все равно придется туда ехать. — Чейз бросил на жену испепеляющий взгляд. — Поеду уж лучше сегодня вечером.

— А когда вернешься?

Вместо ответа, Чейз бросил пакет в чемодан, захлопнул его и стал, обламывая ногти, закрывать замки.

— Не знаю, — наконец выдавил он.

— Чейз, подожди!

Он сломя голову бросился вниз по лестнице. Марси побежала следом, догнала у парадной двери и схватила его за рукав.

— Пожалуйста, не уезжай!

— Так надо. Дела.

— Не уезжай так. Не сейчас, когда ты рассержен. Дай мне объяснить, подожди до утра.

— Зачем? Чтобы ты подарила мне сексуальную ночь, и я забыл о Тане?

Марси чуть не задохнулась от обиды.

— Как ты смеешь так разговаривать со мной? Я же твоя жена!

Чейз неприятно усмехнулся.

— На бумаге, Марси. Только на бумаге. И никогда другой не была.

Он сорвал с вешалки свой плащ и выскочил вон из дома.


— Лаки? Это Марси.

— А, любимая моя невестушка. Как дела?

— Чудесно, — солгала она.

Чейза не было уже целых три дня. Марси ничего о нем не слышала, не знала, где он остановился в Хьюстоне и зачем туда поехал, поэтому выяснить ничего не могла. Не в силах больше выносить такое положение дел, Марси пренебрегла своей гордостью и позвонила брату мужа, чтобы выудить у него какую-нибудь информацию.

— Как ты? Соскучилась по брату?

— Пожалуй. Слегка.

Не слегка, а сильно. Одиночество грызло женщину, как безобразная крыса, вонзая острые зубы в ее тело. Просыпаясь, Марси воскрешала в памяти ужасную сцену отъезда Чейза, желая, чтобы это оказалось всего лишь ночным кошмаром. Во сне она звала его, догоняла, а потом, проснувшись, пугалась, не обнаружив мужа рядом. Он мог никогда не вернуться.

— Мы с Девон хотели пригласить тебя на ужин, пока Чейз отсутствует, — сказал Лаки, — но она что-то приболела, не очень хорошо себя чувствует.

— Жаль. Она обращалась к врачу?

— Да. Ей рекомендовали почаще лежать, отдыхать и потерпеть еще семь или восемь недель.

— Если я могу чем-нибудь помочь…

— Позвони ей. Может, хоть это поднимет ей настроение. Последние дни она ведет себя как настоящая стерва.

Марси засмеялась, потому что знала, что от нее ждут именно такой реакции. Критику Лаки насчет жены не стоило принимать всерьез.

— Позвоню позже, вечером.

— Хорошо бы.

Беседа застопорилась. Лаки ждал, когда Марси скажет, зачем позвонила.

— Слушай, Лаки, ты не разговаривал сегодня с Чейзом?

— Само собой. Он звонил мне сразу после интервью.

— Интервью?

— С представителями нефтяной компании. Ты же знаешь, он из-за этого и поехал.

— Да, да, конечно. Просто я не думала, что интервью у него сегодня.

Марси изо всех сил старалась говорить убедительно.

— Да, они интервьюировали трех финалистов, так сказать. Чейз чертовски хочет получить этот контракт, Марси. Гораздо больше, чем деньги. Для него это дело чести. Наверное, из-за тебя. Хочет доказать и тебе, и себе, что ты не зря вложила деньги.

— Мои деньги так его задели?

— Нет. — Лаки, очевидно, сначала говорил, а потом уже думал. — Ему нужно почувствовать, что он снова в форме.

— Он и так в форме.

— Мы-то это знаем. Я не уверен, что сам он думает так же.

— Ну, если ты говорил с ним…

— Он позвонит тебе. Наверное, просто занят. Днем у него еще одна встреча.

«Вероятно, по поводу развода», — грустно подумала Марси.

— Да, Чейз, по-видимому, позвонит мне вечером. Если он уже не едет домой, — предположила она.

— Я бы не стал ждать его так скоро. Он сказал, что не вернется, пока они не объявят свое решение и не оформят контракт.

— А, точно! Чейз ведь говорил мне перед отъездом.

С каких пор она стала лгуньей?

— Конечно, если он сильно соскучится по тебе, то вскочит в свой пикап и преодолеет расстояние за рекордно короткие сроки, — пошутил Лаки.

К несчастью, Марси не нашлась с ответом. Она лишь грустно произнесла:

— Передай привет Лори и Девон. Постараюсь позвонить ей вечером. Будь с ней поласковее.

— Я буду с улыбкой выносить все, пока не появится ребенок. Счастливо.

Марси повесила трубку. Совершенно бесцельно она прошла на кухню и налила себе молока. После отъезда Чейза у нее пропал аппетит. Вероятно, она никогда больше не захочет отведать китайской кухни.

Чуть позже Марси лежала на кровати и просматривала новый список цен на недвижимость. Вдруг зазвонил телефон. Женщина подозрительно покосилась на него и сначала решила не отвечать. А вдруг это Чейз?

— Алло?

— Я еду к тебе, — прошептал кто-то в трубку. — Хочу, чтобы ты увидела, как я жажду тебя.

Вмиг утратив здравый смысл, Марси спросила:

— Кто это? Почему вы не прекратите звонить мне?

— Я хочу, чтобы ты прикоснулась к месту моей страсти.

— Пожалуйста, перестаньте!

— Я знаю, твоего мужа нет дома. Ты скучаешь, Марси, правда? Должно быть, очень жаркая. То-то ты обрадуешься, когда увидишь меня.

Всхлипнув, Марси резко бросила трубку. Телефон сразу зазвонил снова. На этот раз она не отозвалась, успокаивая себя, что если незнакомец звонит, то в дом точно уж не ворвется. Тем не менее Марси накинула халат, спустилась по лестнице, внимательно осмотрела дверь, окна и систему сигнализации. Она хотела позвонить Лаки, но у того и своих хлопот невпроворот. Не хватало ему еще истеричной невестки в придачу к сварливой беременной жене.

Марси убеждала Чейза, что телефонные маньяки никогда не прибегают к действию. Они чаще всего запугивают абонентов, потому что обычно боятся женщин, как черт ладана. Почему же она так всполошилась из-за этого звонка?

Потому что незнакомец позвонил ей сразу после отъезда Чейза и потом звонил каждый вечер. Похоже, он был в курсе всех ее дел и впервые предупредил, что приедет. Парень намеревался не замыкаться на телефонном терроризме.

Оставив свет на втором этаже, Марси вернулась в спальню и долго не могла заснуть, вздрагивая от каждого шороха.

Женщина ругала себя за непростительное малодушие: не в ее характере было так бояться! Она всегда спокойно справлялась со своими проблемами.

«Завтра, — решила Марси, — я предприму что-нибудь, чтобы прекратить это безобразие».

Глава 14

Еще не совсем стемнело, когда Чейз добрался до дома на Вудбайн-лейн, откуда он уехал шесть дней назад. Солнце уже село, и затененный деревьями двор погрузился во мрак.

Машины Марси не было видно, и он искренне обрадовался, поскольку не знал, что сказать ей при встрече. За это время Чейз несколько поостыл, но тем не менее пребывал в некоторой растерянности: он жил в доме Тани с другой женщиной, и ему это… нравилось. Даже слишком! Он не мог с ходу разобраться в себе и думал о Марси, о том, какая она ловкая и как бессовестно им манипулировала.

Тайлер сунул ключ в замок на двери и попытался повернуть. К его удивлению и раздражению, замок не отпирался. После нескольких неудачных попыток он отступил, уперев руки в бока, нетерпеливо выругался и постарался найти способ проникнуть в дом. Все наружные двери запирались изнутри.

Единственно верным решением было разбить одну из матовых стеклянных панелей у входной двери, просунуть руку и открыть замок изнутри, а затем добраться до охранной сигнализации и выключить ее до того, как она начнет действовать.

Он поискал во дворе крепкую палку, нашел ее и направился к двери. Окно разлетелось с первого же удара. Протянув руку внутрь, он ощупью нашел замок, отпер его и открыл дверь. Осколки стекла захрустели у него под ногами, когда он кинулся отключать сигнализацию. Вот требуемый код набран, но сорокапятисекундное пиканье почему-то не прекратилось.

— Черт побери!

Неужели сегодня ничего нормально не работает? Чейз снова набрал код, стараясь тщательно нажимать кнопки в нужном порядке. Пиканье продолжалось. Зная, что центральный пульт управления находится в шкафу в кладовке, он направился туда через гостиную, надеясь успеть добраться и отсоединить его, прежде чем сработает настоящий сигнал тревоги.

— Стой, не двигайся!

Чейз ошеломленно остановился и обернулся на голос. В лицо ему ударил сноп света, и он вскинул обе руки вверх, стараясь заслониться от ярких лучей.

— Чейз!

— Что, черт возьми, здесь происходит? Выключи скорее этот проклятый свет.

Свет погас, но вспышка ослепила его, и прошло долгих несколько секунд, прежде чем зрение восстановилось.

Когда он наконец разглядел Марси, она уже подошла к пульту сигнализации. Пиканье наконец прекратилось, и наступившая тишина показалась еще более глубокой.

Эта тишина так же ударила ему по нервам, как и вид тени с прожекторным фонариком в одной руке и тяжелым пистолетом в другой.

— Он заряжен? — сдержанно спросил Чейз.

— Да.

— Ты собираешься в меня стрелять?

— Нет.

— Тогда лучше бы тебе его опустить.

Казалось, Марси не замечала, что все еще целилась прямо ему в живот. Теперь она опустила локоть и уронила руку с пистолетом вниз. Для ее женской руки он, по-видимому, был очень тяжелым, подумал Чейз, не многим мужчинам было бы легко управиться с ним.

Чейз подошел к лампе, включил свет и был шокирован в третий раз: лицо Марси было мертвенно-бледно, черный вязаный пуловер резко подчеркивал это. Волосы она гладко зачесала назад и безжалостно стянула тугим узлом на затылке.

Осторожно приблизившись, он взял из ее руки пистолет. Она уставилась на него неподвижным взглядом, и Тайлер невольно обратил внимание на фиолетовые круги у нее под глазами. Создавалось такое впечатление, будто ей их подбили. Он вспомнил, что именно так выглядела она в больнице после автокатастрофы. Тогда она тоже была бледна, но не так, как сейчас.

Поставив пистолет на предохранитель, он положил его на стол, затем отнял у нее фонарик и осторожно отложил в сторону.

— Ты расскажешь мне, что здесь происходит? Давно у тебя этот пистолет?

Она покачала головой.

— Я купила его во вторник.

— А обращаться с ним ты умеешь?

— Меня научили.

— Кто?

— Человек из ломбарда.

— Господи, — пробормотал он. — Ты хоть когда-нибудь стреляла из пистолета?

Она снова отрицательно покачала головой.

— Слава Богу. А то если бы ты выстрелила, то плечом бы отшибла себе ухо — из-за отдачи. Правда, тебе бы и ухо не понадобилось, потому что от грохота ты сразу оглохла бы. В кого ты собиралась стрелять?

Она обмякла, как крахмальная юбка в дождливую погоду. Мгновение она еще стояла, прямая и натянутая как струна, а потом, съежившись, рухнула на диван и закрыла лицо руками.

Это было совсем не похоже на Марси: падать в обморок и устраивать истерики. Перепуганный насмерть Чейз сел с ней рядом.

— Марси, что происходит? Зачем тебе этот пистолет?

— Я не собиралась ни в кого стрелять. Я собиралась только напугать его.

— Кого напугать?

— Того, кто звонит.

Она подняла голову и посмотрела на Чейза. Полные слез глаза казались еще больше и еще беспомощнее.

— С тех пор как ты уехал, он звонит каждую ночь, иногда — два или три раза за ночь.

Чейз вмиг окаменел.

— Продолжай!

— Он знает, что я одна. Все время говорит и говорит о том, что тебя нет. Он знает, где мы живем. И… Он сказал, что приедет за мной… Чейз, — у нее зуб на зуб не попадал от страха, — я больше не могла этого вынести. Надо было что-то предпринять. Поэтому я вызвала слесаря переменить все замки, сменила код охранной сигнализации. А сегодня, когда я услышала твои шаги на крыльце, а потом зазвенело разбитое стекло…

Он обнял ее, прижал к груди.

— Все в порядке. Теперь я понимаю. Ш-ш-ш! Все хорошо.

— Ничего не хорошо! Он все еще где-то рядом.

— Ненадолго. Мы прекратим это раз и навсегда.

— Каким образом?

— Надо сделать то, что ты должна была сделать с самого начала. Мы отправимся повидаться с Пэтом.

— Нет, ни за что! Ничего глупее и быть не может; обращаться в полицию по такому поводу?..

— Ты бы чувствовала себя еще глупее, если бы проделала во мне дырку.

Она так и вздрогнула от ужаса.

— Не думаю, что смогу когда-нибудь нажать на спусковой крючок. — Она кивнула в сторону пистолета.

— Я тоже так не думаю, — рассудительно заметил он, — а значит, ты все равно беззащитна, когда останешься одна. — Он взял пистолет и запихнул его за пояс. — Давай собирайся, пошли.

— Прямо сейчас?

Она сопротивлялась, не давая ему поднять себя на ноги.

— Прямо сейчас. Я с этим подонком разберусь.

Они снова включили сигнализацию. С разбитым стеклом ничего уже сделать было нельзя, пришлось оставить все как есть.

— Где твоя машина? — спросил он, когда они вышли из дома.

— Я стала ставить ее сзади.

Чейз помог ей забраться в свой пикап и сел за руль. Он целых четыре часа вел машину из Хьюстона и только и мечтал, как бы выбраться из нее. Но последнее время у него редко что-нибудь получалось так, как он хотел.

— Я разговаривала с Лаки, — тихо сказала Марси, когда они отъехали от дома. — Он сказал мне, что ты отправился в Хьюстон выяснить насчет контракта.

— В результате конкурса жюри пришлось выбирать из трех бурильных компаний, претендующих на эту работу. Они решили поговорить с каждым из нас персонально. Я пять ночей провел в гостинице, пробыл в разъездах всю неделю, а выбрали компанию из Виктории!

Это ужасное разочарование не смягчилось даже после четырехчасовой езды из Хьюстона до Милтон-Пойнта. Он убил целых два месяца, планируя мельчайшие детали контракта, и все впустую. Ничего, кроме громадного счета на расходы.

И что хуже всего, никаких других перспектив. Благодаря займу у Марси, он, правда, не заботился о финансах, но его достоинству и профессиональной гордости был нанесен чувствительный удар.

— Мне очень жаль, Чейз. Ты ведь так рассчитывал на эту работу!

Он коротко кивнул. Слава Богу, они уже подъехали к конторе шерифа, и ему не придется продолжать этот разговор.

Пэта Буша они поймали прямо в коридоре.

— Ты куда? — остановил его Чейз.

— За чизбургером. Я еще не обедал.

— Ты уделишь нам пару минут?

— Конечно. Может, пойдете вместе со мной?

— Это дело официальное.

Одного взгляда на лицо Марси шерифу хватило, чтобы убедиться в неотложности разговора. Да еще пистолет у Чейза за поясом! Пэт вернулся в кабинет и распахнул дверь.

— Входите.

Чейз пропустил Марси вперед. Кабинет Пэта не изменился с тех пор, как Бад Тайлер приводил сюда ребят во время своих кратких посещений. Пока мужчины беседовали о политике, о жеребцах, которые вечно куда-то носятся, обо всех видах спорта и местных происшествиях, Чейз и Лаки гордо прогуливались по комнате, поигрывая воображаемыми пистолетами и щеголяя шерифскими значками, которые Пэт прикреплял к их рубашкам.

Однажды им крепко попало за то, что на плакатах они пририсовали усы и очки всем разыскиваемым преступникам, пока отец с шерифом о чем-то горячо спорили. В другой раз их выпороли за то, что они подбросили зажженную хлопушку в медную плевательницу дежурного.

А теперь Чейз выложил Пэту пистолет. Шериф пристально посмотрел на него, но ничего не сказал. Пусть сначала усядутся за стол напротив на деревянные стулья с прямыми спинками. Наконец, вынув изо рта зубочистку, Буш спросил:

— В чем дело?

— Марси кто-то звонит.

— Звонит? С непристойностями?

— Да еще угрожает.

— Он не угрожал моей жизни, — тотчас вмешалась она. — Он просто говорит, что доберется до меня и… и…

— И проделает все то, о чем говорил по телефону? — продолжил за нее Пэт.

— Вот именно. — Она кивнула, но головы не подняла.

— Значит, это определенно мужчина?

— Определенно.

— А вы не узнали его по голосу?

— Нет. Он всегда шепчет, словно нарочно старается изменить его до неузнаваемости.

— А могли бы вы его узнать?

— Понятия не имею. Может быть, он просто хочет, чтобы выходило пострашнее.

— Когда это началось?

Обескровленными руками она потерла виски.

— Несколько месяцев назад.

— До того, как мы поженились, — заметил Чейз.

— Хм. Он всегда говорит одно и то же?

— Нет. — Вопрос заинтересовал ее. Она подняла голову. — А какая разница?

— Может быть, мы имеем дело не с одним человеком, а с группой подростков. Они соревнуются, кто наговорит побольше гадостей, вызовет реакцию посильнее… Что-то в этом роде.

Марси покачала головой:

— Не думаю.

— Я тоже. — Чейз подался вперед. — В первый раз Марси рассказала мне о нем, как о некоем хулигане, которому доставляет удовольствие говорить непристойности. Она думала, что ему надоест ей звонить и он переключится на кого-то другого. Но, Пэт, он не переключился! Каждый раз своим звонком он пугает ее до бесчувствия. Я думаю, это гораздо хуже, чем обычный сексуальный хулиган.

Пэт вытащил из коробки и сунул в рот новую зубочистку. Он давно сменил сигареты на зубочистки и теперь перекатывал ее между зубами.

— А что ты делаешь, когда он звонит, Марси?

— Сначала я просто вешала трубку, услышав этот шепот. Но он названивал мне снова и снова, иногда по нескольку раз за ночь. Мне это так надоело, что я стала выслушивать, надеясь, что узнаю его по голосу. Мне показалось, что он из тех, с кем я постоянно сталкиваюсь: покупаю продукты или заправляю машину, или кассир в банке, который вечно строит мне глазки. Я хотела смутить его, назвав по имени, но так и не смогла догадаться, кто это.

— А какие-нибудь старые, отвергнутые поклонники?

— Нет.

— А этот твой бывший жених из Хьюстона?

Она недоверчиво взглянула на Чейза.

— Он такого никогда не сделает.

— Откуда ты знаешь?

— Значит, есть бывший жених? — заинтересовался Пэт.

— Уверяю вас, шериф Буш, это не он.

— Как вы можете быть так уверены?

— Прежде всего потому, что у него нет такого сексуального воображения. Я скорее заподозрю Чейза…

Когда Марси сообразила, что ляпнула, она, покраснев, посмотрела на Чейза и поймала его укоризненный взгляд. Пэт смущенно кашлянул, прикрывшись ладонью. Марси облизнула губы и постаралась тут же замять неловкость.

— Нет, это не бывший жених, — твердо сказала она. — И потом звонки-то местные, а не междугородные.

— Все-таки назовите мне его имя.

— Так ли уж это необходимо?

— Мы проверим через телефонную компанию его счета за междугородные разговоры. Если наши подозрения безосновательны, он никогда об этом не узнает.

— Но сама мысль вторгнуться в его личную жизнь…

— Ты хочешь найти этого подонка или нет? — нетерпеливо вмешался Чейз.

Марси яростно посмотрела на мужа, потом неохотно сообщила шерифу имя своего бывшего жениха.

— Обещаю вам, мы будем действовать очень осторожно, — заверил ее Пэт, откинувшись на спинку стула. — Почему вы не пришли ко мне раньше?

— Я предлагал Марси, — ответил Чейз, — но она возражала.

— Почему? — не унимался Пэт.

— Я думала, что рано или поздно он перестанет звонить.

— Но ведь он не перестал, почему вы мне не сообщили об этом?

Она сжала руки.

— Трудно сказать. Видимо, хотела разобраться сама. Из всех жизненных проблем эта казалась такой ничтожной. До последнего времени все было совсем не так страшно. Теперь он стал звонить чаще, и голос у него изменился.

— Изменился? Как?

— Стал не просто мерзким, а зловещим. Он постоянно повторяет, что придет ко мне и исполнит… — Она закрыла лицо руками.

— Да, Марси, тебе нелегко, — участливо произнес Пэт.

— Ужасно! — Она совладала с собой и с тем свойственным ей достоинством, которое так восхищало Чейза, на одном дыхании произнесла: — Этот тип заявил, что пока муж в отъезде, он готов разделить со мной вполне объяснимую в таких случаях сексуальную озабоченность. Может, не в таких выражениях, но смысл именно такой.

— Если я когда-нибудь доберусь до этого мерзавца!.. — прорычал Чейз.

Пэт погрозил ему пальцем.

— Тебе не надо вмешиваться в это дело, понял? Я не шучу, Чейз. Ты уже потратился на новую вставную челюсть. Вспомни драку в «Забегаловке». Когда, ребятки, вы научитесь вести себя хорошо?

— Никому не позволю безнаказанно говорить гадости моей жене!

— Подожди, дай только добраться до него. Ему это с рук не сойдет! Возбудим уголовное дело.

Чейз что-то буркнул в ответ, но Пэт не обратил внимания.

— А это зачем? — Буш показал на пистолет.

— Я купила его для самообороны. — Марси так и зарделась от смущения.

— Ну и глупо, — фыркнул Пэт.

— Ну-у, на самом деле я не собиралась стрелять. Неужели вы считаете, что я бы осмелилась?

Он пристально посмотрел на женщину, потом сухо произнес:

— Когда в руках у человека заряженный «Магнум-573», я именно так и считаю, мэм.

— Она чуть меня не застрелила! — И Чейз рассказал Пэту о своем злосчастном возвращении домой.

— Нет, с этим сумасшествием пора кончать! — Пэт встал из-за стола. — Эти телефонные хулиганы редко что предпринимают на самом деле, они в общем-то — трусы. Но, Марси, поймите меня правильно: вам надо быть осторожнее. Держите все двери и окна на запоре, а систему сигнализации вообще не выключайте, даже когда вы дома. Впрочем, доводить себя до шизофрении тоже ни к чему.

— Что вы собираетесь делать?

— Прежде всего завтра, прямо с утра, к вашему телефону подключат записывающее устройство и определитель номера телефона. Хотя, может, это ничего и не даст. Он наверняка звонит из автоматов и точно знает, сколько времени вести разговор, чтобы не засекли.

Пэт открыл дверь кабинета и вызвал своего помощника — женщину.

— А пока, Марси, я хочу, чтобы вы поподробнее рассказали миссис Дэвис, что именно он говорил. Очень важно определить ключевые слова: постарайтесь припомнить те фразы, которые он повторял не однажды. Мы пошлем рапорт в Даллас и попросим прогнать через компьютер. Если он когда-либо привлекался полицией, то найти его проще простого.

Чейз помог Марси подняться, обнял за талию. Они вместе подошли к двери, приблизились к цветущей женщине в форме. Тайлер хотел было сопровождать Марси и дальше, но Пэт остановил его.

— Ей, наверное, проще рассказать об этом, если тебя там не будет.

— Господи, я же ее муж!

— Оставь их, сделай одолжение. Кроме того, мне надо с тобой поговорить.

Чейз вернулся в кабинет. Шериф закрыл дверь и снова сел за стол.

— Как прошло в Хьюстоне?

— Я вернулся домой без контракта.

— Очень жаль, Чейз, но не волнуйся! Рано или поздно тебе повезет.

— Сомнительно. — Тайлер уставился в пространство. — Встретил там интересного парня, зовут Харлан Бойд. Специалист по авариям на нефтяных предприятиях. А может, просто ловкач, который умеет втираться в доверие, перечисляя очень убедительные рекомендации. Во всяком случае, обещал высказать кое-какие идеи. Черт побери, я готов слушать всех и каждого!

— Чейз!..

— Что? — Тайлер поднял голову. Шериф, похоже, не решался начать. Значит, у Пэта на уме что-то еще, кроме многострадального нефтяного бизнеса.

— Ты хоть раз отвечал на звонок этого хулигана?

— Он ведь сразу же повесит трубку. Разве нет?

— Вспомни, хоть раз?

— Нет. А в чем дело?

Уклонившись от ответа на вопрос, Пэт продолжил:

— Когда Марси впервые рассказала тебе об этом?

— Дай сообразить. — Чейз задумался. — По-моему, это было вечером, когда я отправился к ней домой, чтобы отдать долг за лечение в госпитале.

— Через какое время после этого вы заговорили о женитьбе?

— Что, черт возьми, это меняет? — Глаза Чейза гневно сверкнули. — К чему ты клонишь, Пэт? Ты ведь не случайно спрашиваешь? Что ты пытаешься выудить?

— Как у вас с Марси складывается жизнь?

— Не твое дело!

— Стоило тебе войти в эту дверь и положить мне на стол заряженный пистолет, как это дело стало моим.

— Ладно, тогда давай ближе к сути, — сухо сказал Чейз. — Какое отношение имеет наша семейная жизнь к телефонному хулигану?

— Может, никакого, а может, и самое прямое. — Пэт подался вперед и облокотился на стол. — Тебя не удивляет, что он никогда не звонит при тебе?

Чейз внезапно представил себе всю картину: Пэт словно положил недостающий фрагмент складной головоломки. Тайлер сердито вскочил со стула и забегал нервно по кабинету, затем остановился и глянул на шерифа:

— Думаешь, она все это выдумала?!

— А как ты думаешь?

— Нет. Нет, черт возьми! Это просто смешно.

— Но возможно?

— Подожди! — воскликнул Чейз. — Один раз он позвонил при мне.

— Ты с ним разговаривал?

— Нет. Он бросил трубку прежде, чем я подошел к телефону.

— Он бросил трубку? Или все-таки Марси?

— Постой, Пэт. Ты что-то совсем не о том. Просто чушь какая-то! Зачем ей устраивать такое сложное представление?

— Чтобы вызвать у тебя сочувствие. Привлечь внимание, симпатию.

— Значит, у некоторых женщин начинается мигрень, а некоторым по телефону говорят непристойности, так, что ли, по твоей теории?

— И такое бывало.

Чейз зло хохотнул.

— Не дай Бог тебя когда-нибудь услышит Девон, жена моего брата. Не дай Бог, если ты дорожишь своей жизнью…

— Я хотел лишь сказать, что некоторые женщины…

— Некоторые женщины — может быть… Но не Марси. — Чейз упрямо замотал головой. — Нет, только не она. Марси самый уверенный в себе, незакомплексованный и твердо стоящий на ногах человек, из тех, что я знаю.

— Теперь — да! — Пэт с нажимом произнес первое слово. — Но я помню ее тощей девчонкой с пластинками на зубах и волосами морковного цвета, которую вы, остальные ребятишки, все время дразнили. Может, Марси тоже не забыла о том времени.

Пэт встал, сел на стол прямо напротив Чейза, и жестом приказал ему вернуться на место. Тот нехотя подчинился.

— Я ничего не говорил тебе о вашей поспешной женитьбе, — продолжал Пэт. — Решил, что это не мое дело.

— Именно.

Пэт проигнорировал реплику.

— Я считал, что ты уже взрослый человек и вполне способен принимать решения и отвечать за них, но Лори открыла мне глаза.

— Она рассказала тебе о деньгах?

— Угу. — Буш смягчился. — Чейз, все вокруг знали, как ты относился к Тане, Марси не исключение. Но и уверенная в себе, прагматичная женщина хочет быть любимой. Причем, чтобы любили только ее. Каждой женщине хотелось бы быть для своего мужчины единственной.

— С каких это пор такой закоренелый холостяк стал экспертом по женской психологии?

Пэт рассмеялся, согласно кивнул.

— Может, мне и далеко до эксперта по женщинам как таковым, но в данном случае я знаю, о чем говорю. Естественно, мне ничего заранее неизвестно. Но такую возможность мы тоже обязаны учитывать.

Чейз посмотрел ему прямо в глаза и твердо заявил:

— Пэт, ты ошибаешься. Жестоко ошибаешься.

— Надеюсь. Но если я не прав, почему Марси не захотела прийти ко мне?

— Она привыкла полагаться на саму себя. Ей нравится самой решать свои проблемы. И у нее это хорошо получается.

— Может, эту привычку — полагаться только на себя — она хочет уравновесить чем-то таким, что сделает ее в твоих глазах женственной, легко уязвимой.

— Не стоит менять свою работу на работу психолога, Пэт.

— Я играю роль адвоката дьявола. Это входит в мои обязанности.

— Прямо с души воротит.

— Меня тоже, — невозмутимо отозвался шериф. — А почему она не сменила номер телефона?

— Ну, это очень просто! Вдруг клиенты решат купить дом, и им может понадобиться срочно связаться с ней? Поэтому номер ее телефона, конечно же, должен соответствовать номеру в телефонной книге.

Пэт бросил взгляд через плечо Чейза.

— А как поживает Девон?

Сообразив, почему Пэт так неожиданно сменил тему разговора, Чейз подхватил:

— Последний раз, когда я говорил с Лаки из Хьюстона, он сказал, что она доводит его чуть ли не до белого каления. Что бы он ни говорил и ни делал — ей не угодить!

За спиной у него скрипнула дверь. Он повернул голову навстречу Марси.

— Мы уже закончили.

— Марси, я знаю, как это было неприятно, — нашелся Пэт. — Спасибо, ты держалась молодцом! Утром я отправлю запрос в Даллас, и утром же к вам придет наш сотрудник, чтобы установить записывающее устройство. — Он широко улыбнулся им обоим, но Чейз прекрасно знал, что улыбка эта — наигранная. — Теперь будьте осторожны, когда говорите по телефону. Вас будут прослушивать.

Глава 15

— Он мне не поверил? Да? Он считает, что я все это выдумала?!

Боковым зрением Марси увидела, что Чейз взглянул на нее и снова стал следить за дорогой. С того момента, как супруги покинули шерифа, они не проронили ни слова, но теперь, почти добравшись до дома, Марси словно прорвало. Верхушки деревьев смыкались над двухрядной дорогой, образуя туннель, освещаемый только фарами их машины. Создавалось впечатление, будто она затерялась в фантастической комнате дома развлечений…

— Конечно, Пэт тебе поверил.

— Ты что, за дурочку меня принимаешь, Чейз? — Она устало откинулась на сиденье. — Ты же сам говорил, что я хорошо соображаю. И не надо большого ума, чтобы раскусить твоего друга шерифа.

— Он и твой друг тоже.

— Был до сегодняшнего вечера! Теперь он считает меня истеричкой, которая изобретает пугало в тщетной попытке удержать мужа, женившегося на ней из-за денег, а не по любви. — Она повернула голову и сбоку посмотрела на него. — Разве не так?

Чейз заерзал на сиденье.

— Такая уж у Пэта работа. Он должен подойти к делу со всех сторон. Иногда это очень неприятно, особенно если его роль шерифа противоречит его роли друга. Как бы ему ни хотелось, к примеру, видеть Лаки на свободе, но он арестовал его за поджог, поскольку это его долг.

— Значит, когда я разговаривала с его помощницей, он высказал сомнения насчет моих таинственных звонков?

— Ну не совсем так…

— Нет так, — возразила она. — Он буквально во всем сомневается!

Оставшуюся часть дороги они ехали молча. Когда они добрались до дома, Чейз вошел в него первым и зажег свет.

— У тебя такой вид, будто ты сейчас свалишься от усталости, — сказал он.

— Свалюсь. Вернее, сейчас приму ванну и лягу в постель.

Она уже почти поднялась наверх, как вдруг вспомнила что-то важное и обернулась:

— Да, там на баре лежит твоя почта.

— Спасибо.

Она до сих пор не знала, чего ждать от Чейза. У нее не было никаких гарантий, что он вообще вернется, а когда он вернулся, не удивилась бы, если бы он завел разговор о разводе.

Марси не могла позволить себе порадоваться, что он не упомянул о своем намерении разъехаться. Хотя, возможно, у него просто еще не было времени или возможности обсудить это.

Женщина залезла в ванну. Горячая вода помогла ей расслабиться. Уже одно только присутствие Чейза в доме, успокаивало ее нервы, действовало как бальзам.

Но когда зазвонил телефон — она как раз вытиралась, — ее вновь охватила паника. С одной стороны, ее бесило,что этот тип всего лишь одним звонком мог разрушить ее душевное равновесие, с другой — она молилась, чтобы это был он.

Она торопливо натянула ночную рубашку и кинулась в спальню. Чейз уже раскрывал постель.

— Кто звонил?

— Мать. Она только что разговаривала с Пэтом.

— Обо мне?

— Нет. Он все-таки профессионал! Шериф как бы невзначай в разговоре с ней упомянул, что я уже дома. Вот она и позвонила.

— А-а. — Марси была разочарована. — Я думала, что это… он.

— Нет. Иди ложись скорее. — Чейз откинул одеяло и ждал, когда она ляжет. Марси скользнула в постель, положила голову на подушку. Свет ночника ярко бил ей прямо в глаза. Пришлось выключить.

Зачем Чейзу видеть ее такой: без косметики, растрепанной, бледной и уставшей от бессонных ночей… Выглядела она просто ужасно: прямо рыжее пугало какое-то!

— Это так хорошо все объясняет, правда? — задумчиво протянула она.

— Что?

— Да то, что я придумала этого таинственного абонента. Ты слишком галантен, чтобы бросить женщину в беде.

— Послушай, Марси… Если Пэт хочет развивать свои доморощенные теории, это его дело. В конце концов работа такая. Но зачем упрекать меня?

— А ты уверен, что я не лгу?

— Конечно.

— На прошлой неделе мы поругались. Ты ушел из дома, ни слова не сказав о том, где будешь и когда вернешься. А пока тебя не было, этот, который звонит, совсем обнаглел — угрозы становились все реальнее. — Она засмеялась, но в ее смехе слышалось отчаяние. — Немудрено, что Пэту почудился обман. Это ведь типичный случай. До слез типичный.

— Из всех, кого я встречал, ты меньше всего вызываешь к себе жалость.

— Да я просто разваливаюсь по частям! Посмотри на меня: я вся дрожу. — Жена протянула ему свою и впрямь дрожащую руку. — Что-то совсем не смахивает на местный столп силы и стабильности!

— То, что здесь творится, самого крепкого из нас подкосило бы. В любом случае, я не собираюсь сегодня спорить с тобой. Тебе надо выспаться. Ты, наверное, не спала с самого моего отъезда.

— Почти, — согласилась она.

— Вот, возьми. — Чейз протянул ей капсулу и стакан воды.

— Что это?

— Успокоительное, которое мне давали, пока я залечивал ребра. Чтобы заснуть, мне надо было принимать по две штуки. Тебе наверняка хватит и одной.

— Нет, спасибо. Лучше не надо.

— Лекарство поможет тебе заснуть.

Марси отрицательно замотала головой.

— Я и так засну.

— Уверена?

— Да.

Чейз пожал плечами, положил таблетки и поставил стакан на ночной столик.

— Спокойной ночи!

Он был уже в дверях, когда она вдруг выпалила:

— Я купила его для тебя!

Чейз, недоумевая, обернулся.

— Что?

— Этот дом.

— Марси, сейчас не время заводить этот разговор. Ты измотана до предела.

— Но я не успокоюсь, пока ты не поймешь, почему я это сделала.

— Я все прекрасно понимаю. Ты хитростью заставила меня жить с тобой в Танином доме.

— Это мой дом.

— Только потому, что ты за него заплатила. А по сути он принадлежит Тане.

— Я нашла этот дом. Увидела его гораздо раньше, чем Таня. — От волнения Марси села в постели, одеяло сползло ей на колени. — Таня и знать не знала бы о нем, если бы я не показала ей его.

— Тогда вполне уместно задать вопрос: если ты так хотела его сама, почему же привезла сюда Таню? Почему бы не купить его тогда же для себя?

— Потому что я хотела, чтобы здесь жил ты.

Он недоверчиво уставился на нее и развел руками:

— Как это?

Да так! Ей очень нравился этот дом, а Чейзу тогда нужно было какое-то жилье, и ей хотелось помочь ему. В то время она могла сделать это единственным способом — через его жену.

После того рокового случая ей еще сильнее захотелось, чтобы он поселился в этом доме, — словно таким образом можно было компенсировать потерю! Когда стало ясно, что он и думать не думает ни о чем подобном, в голове Марси зародилась блестящая идея.

Она заставила Лаки поверить, что нашла покупателя на пустующий дом, и с тех пор все ее действия были направлены только на одно: подготовить эти хоромы для Чейза и жить здесь вместе с ним. Она хотела сделать ему подарок, но так, чтобы он об этом никогда не узнал.

Она выбирала мебель и всю обстановку в расчете на его вкус, спланировала абсолютно все — за исключением родео в Форт-Уорте. Такое совпадением она восприняла как перст судьбы.

Боги одобрили ее намерения, Фортуна ей улыбнулась. Вот она, награда за годы неразделенной любви! Ей было позволено утешить его после несчастного случая, лишившего его жены.

Но он воспринимал происшедшее совсем по-другому.

И теперь, когда Чейз заглядывал ей в глаза, стремясь найти всему разумное объяснение, она надумала было выложить ему правду. Пусть знает — все, что она делала, она делала лишь потому, что любила его. Всегда любила и всегда будет любить. Но трудно, нет, просто невозможно объявить о безответной и не требующей ответа любви человеку, стоящему с таким рассерженным видом.

— По всей видимости, Чейз, я старалась сгладить боль твоей утраты, — произнесла она дрогнувшим голосом. — Хотела вернуть тебе частичку прошлого, но только все испортила.

Он заметно расслабился, наклонил голову и как можно мягче произнес:

— Я думаю, ты не со зла сделала это.

— Спасибо, Чейз.

Она теребила край простыни, не решаясь поднять глаза, потому что не смогла бы скрыть светившуюся в них любовь. А уж меньше всего на свете ей хотелось бы его жалости. Поэтому, собрав все свое мужество, она спросила:

— И что же будет дальше?

— Будь я проклят, Марси, если знаю! Я знаю только то, что мы оба слишком устали и перенервничали, чтобы сейчас думать о будущем.

У двери Тайлер обернулся:

— Если я тебе нужен, то я в соседней комнате.

«Ты мне нужен!» — кричало ее сердце.

— Можешь остаться, ты мне не мешаешь.

Он поглядел на пустую подушку рядом с ней и покачал головой:

— Думаю, сначала нам надо разобраться в своих чувствах. Разве нет?

— Пожалуй. — Она мужественно старалась не выказать своего разочарования. — Спокойной ночи.

— Спокойной ночи.

Чейз вышел, а Марси перекатилась на бок и свернулась клубком. Слезы градом покатились по щекам, закапали на подушку. Он больше никогда не будет доверять ей, поскольку чувствует, что она обвела его вокруг пальца. Если уж быть абсолютно честной, она именно так и сделала, но лишь потому, что слишком сильно любила его.

Он якобы опроверг рассуждения Пэта Буша о том, что непристойные звонки были просто ее выдумкой, последней отчаянной попыткой старой девы привлечь внимание и удержать своего мужчину. Но разве могла она винить Чейза в его сомнениях?!

Звонили, впрочем, на самом деле, угрозы были вполне реальны. Только бы этот тип позвонил снова! Чейз услышит его голос в записи и поймет, что жена говорит правду. На этот раз она не пытается его перехитрить.


— Алло?

— Алло, Марси?

Наконец-то! Это он! Сердце Марси вмиг застучало сильнее.

— Перестаньте мне звонить! — выпалила она, стараясь не выказать радости оттого, что он наконец позвонил. Теперь-то уж Чейз ей поверит!

— Я не перестану звонить, пока не добьюсь своего. Ты знаешь, чего я хочу, — проскрипел он так, что у нее мурашки побежали по спине. — Я хочу почувствовать тебя под собой. Как ты шевелишься, мокренькая…

— Какая мерзость!

— Как твои соски? Затвердели? Потрогай их, Марси. Х-м-м, как здорово. Очень здорово. — Он от наслаждения застонал.

— Вас надо изолировать от общества. Вы больны, социально опасны…

Он рассмеялся снисходительно и высокомерно:

— Я знаю, что твой телефон прослушивается. Шериф постарался на славу, но я знаю, как это обойти.

Мерзавец блефует, но откуда он узнал, что ее звонки регистрируются в конторе шерифа? Неужели догадался?

— Я знаю, сколько могу говорить, не вешая трубку, чтобы они не смогли отследить звонок.

— Не понимаю, о чем вы.

— Они не верят тебе, Марси. Ни шериф, ни твой муж. Они считают, что ты меня выдумала, что я — игра твоего воображения.

— Ничего подобного.

В горле у нее пересохло. Она еще крепче сжала трубку, так, что пальцы ее побелели от напряжения.

— Чейз мне верит!

Снова мерзкий смешок.

— Я приду к тебе, Марси. Скоро приду.

— Оставьте меня в покое! Я вас предупредила.

— Я понравлюсь тебе, Марси. Как мужчина, я лучше, чем твой муж. — Он закудахтал от смеха. — А он даже не верит тебе. И не спасет тебя, его просто не будет на месте, когда я навалюсь на тебя — голую, распластанную…

— Прекратите!.. — Она задыхалась от страха.

— До свидания, Марси. Увидимся.

— Нет! — Она внезапно запаниковала. — Подождите! Не вешайте трубку. Пожалуйста, еще немного.

— До свидания.

Последние слова он почти пропел, видимо, играл с ней. Главное — не заплакать, разумом она понимала, что именно этого он и добивается, но Марси не смогла сдержать отчаянные рыдания.

— Мой муж расправится с тобой, когда тебя поймают!

Он рассмеялся еще злораднее, чем раньше:

— Он тебя не любит.

— Любит! Будет любить.

— Никогда, Марси. Ты его надула, — упрекнул голос. — До свидания. Скоро увидимся. Скоро, Марси. Марси… Марси… Марси…

Голос изменился, он стал голосом Чейза. Она открыла глаза, села в постели. Чейз был рядом: сидел на постели, ласково гладил ее по плечам и повторял ее имя, вытягивая из этого кошмарного сна.

Хрипло вскрикнув, она прильнула к его обнаженной груди, ругая себя за слабость, заставившую ее вцепиться в мужа. Марси всегда презирала женщин, которые цеплялись за мужчин, использовали слезы, чтобы привлечь к себе внимание. Но когда руки Чейза, сильные и теплые, обняли ее, она забыла обо всем на свете и только тыкалась мокрым носом в волосы у него на груди.

— Тебе снился кошмарный сон, — прошептал Чейз. — Я в другой комнате услышал, как ты кричишь. А сейчас я здесь, и ты проснулась.

— Обними меня, Чейз. Пожалуйста.

Он лег с ней рядом, прижал ее к себе еще крепче и укрыл одеялом. Потом погладил по спине, нежно и в то же время настойчиво положил ее голову себе на плечо.

— Он звонил!

— Ш-ш-ш… Сейчас его здесь нет.

— Но я хочу, чтобы он был! — отчаянно закричала она. — Уже прошло две недели с того дня, как мы были у шерифа. Я хочу, чтобы ты услышал его, хочу, чтобы ты узнал. Может, тогда ты мне поверишь?

— Я верю тебе.

— Чейз, он читает мои мысли. Как будто знает, что я жду его звонка. Он нарочно медлит.

— Ш-ш-ш. Расслабься. Засыпай.

— Когда он позвонит, ты поймешь, что я говорю правду. — Марси никак не могла успокоиться: ей отчаянно хотелось вернуть его доверие. — Когда он позвонит, ты снова поверишь мне, Чейз!

— Я тебе верю.

— Он должен позвонить.

Но прошла еще неделя, а он так и не позвонил.


Лаки зашел в контору и затопал ногами, пытаясь очистить сапоги от грязи. Решив, что уже достаточно, он поднял глаза на брата, полулежавшего в кресле и положившего ноги на стол. Чейз невидящим взглядом уставился в пространство.

— Я думал, ты в этот час уже на пути к дому.

Брат очнулся и опустил ноги на пол.

— Нет пока.

— Там все еще льет как из ведра.

— Хм.

«Чейз опять стал молчаливым, мрачным типом», — подумал Лаки. Одно время Тайлер-старший, казалось, уже стал походить на человека, но последние несколько недель снова хмурился, был неразговорчив, а порой и просто груб.

— Когда ты выходил на ленч, снова звонил этот парень из Хьюстона, — попытался разговорить его Лаки. — Харлан Бойд. Тебе передали?

— Да.

— Ты перезвонил ему?

— Нет.

Лаки так и подмывало узнать — почему, но этот вопрос наверняка вызвал бы ссору, которая ни к чему не приведет. А может, приведет? Может, таким образом разрядить атмосферу? Хотя, конечно же, дело не в нем, не в Лаки, и даже не в контракте для «Тайлер дриллинг».

— Я так понимаю, что этот подонок не звонил Марси?

Чейз дернул головой и быстро повернулся к брату с мрачным и подозрительным видом.

Лаки беспомощно пожал плечами.

— Пэт обо всем рассказал матери.

— Как это мило с его стороны!.. — Чейз сорвался с места. — Проклятие! Теперь я уверен, вы все считаете ее психопаткой.

— Нет. Мы с облегчением наконец узнали суть проблемы. Нам показалось, Марси больна и умирает или с ней творится что-то еще, настолько страшное, что вы даже боитесь сказать. — Лаки снова встретился с яростным взглядом Чейза. — Ты что, брат, думаешь, мы слепые? Марси похудела, бледная, как привидение. Вздрагивает при каждом шорохе, как индюк перед Днем Благодарения. Обычно такая уравновешенная, невозмутимая, она прекрасно владела собой. Думаешь, мы не обратили внимания на такую резкую перемену в поведении?

— Зачем вы пошли к Пэту? Почему не спросили меня?

— Мать не ходила к Пэту специально. Просто мать как-то высказала ему свою тревогу по поводу Марси — вдруг у той рак или еще что-нибудь в этом роде. Вот Пэт ее и успокоил — рассказал матери о том хмыре болотном, который названивает Марси.

— Передавая эти конфиденциальные сведения, упомянул ли он заодно и о том, что считает эти звонки игрой ее воображения?

Лаки виновато отвел глаза.

— Так, все ясно.

— Ну, я по крайней мере скорее верю Марси. А сила моих убеждений несопоставима с силой убеждения Девон: она просто озверела от подобного предположения и бросила Бушу в лицо, что он толстошеий консерватор и шовинистический динозавр! Вот что я тебе скажу, Чейз. — Лаки покачал головой. — Если эти наши леди когда-нибудь вздумают против нас объединиться, нам — конец!..

Крепко сжатый рот Чейза дрогнул в улыбке, но Лаки видел, что брату не смешно.

— А как остальное?

— Что именно? — испытующе спросил Чейз.

— Ну, вообще…

— Ты о сексе? Это — остальное? Хочешь знать, сколько раз в неделю я сплю со своей женой? Так, что ли?!

Лаки не поддался на провокацию, но и одного мужчины, побагровевшего и со сжатыми кулаками, было вполне достаточно для этой маленькой комнаты.

— Для начала сойдет. Так сколько?

— А ты что, зарубки ставишь?

— Допустим…

— Не твое собачье дело!

— Ну, ну, Чейз, не тушуйся, — подначил Лаки. — Нам с Девон последние несколько недель пришлось завязать с этим. Так что мне остается только завидовать другим.

— А может, это ты звонил Марси?

Лаки, ничуть не обидевшись, рассмеялся, но через несколько мгновений посерьезнел.

— Я попал в точку, так ведь? Вы, хм, не спите друг с другом?

Чейз снова уселся в кресло. Ему вдруг стало очень неуютно.

— Узнаю симптомы, Старший Брат, — сочувственно произнес Лаки. — Помнишь, как я хотел Девон и не мог прикоснуться к ней, потому что она была замужем? Я чуть с ума тогда не сошел. Если бы от желания умирали, я бы здесь не сидел.

Он подтащил стул и уселся напротив Чейза.

— Мне воздержание было навязано обстоятельствами. А почему ты, — он подался вперед, — не даришь радость своей очаровательной сексуальной жене, которая очень и очень влюблена в тебя?

— Она не влюблена, — проворчал Чейз.

— Чушь! И не один я так считаю. Так же точно думают мать и Девон. И Сейдж.

— Ну тогда конечно! Если уж Сейдж так считает… — Он не договорил эту, по-видимому, саркастическую фразу. — Вы что, постоянно нас обсуждаете?

— Да, пожалуй. Почти так же часто, как нашего будущего ребенка.

Чейз длинно и грязно выругался.

Но от Лаки так просто не отделаешься, он напомнил Чейзу, что тот не ответил ему на вопрос.

— И не собираюсь, — отмахнулся от него брат. — Потому что это не твое дело.

— На тебя что, действует этот ненормальный, который ей звонит? — Ответом Лаки стал лишь полный злобы взгляд. — Неужели ты думаешь, что Марси возбуждается при этом? Или считаешь ее виноватой в этих звонках?

— За кого ты меня принимаешь? За идиота?

— Ну а что еще-то может быть? Ты ее чем-то разозлил?

— Нет.

— Она заперла от тебя дверь спальни?

— Нет!

— Значит, ты сам все прекратил. Почему, Чейз?

Чейз попытался было встать, но Лаки толкнул его обратно в кресло. Братья уставились друг на друга, словно играли в игру «кто первый моргнет». В конце концов Чейз с безразличным видом пожал плечами.

— Ладно, могу сказать. Все равно ты рано или поздно и так узнаешь. Так же случайно, как узнал я.

— Что узнал?

Чейз рассказал ему о телефонном звонке маляра.

— Мне казалось, что это чушь какая-то, пока я не понял, что речь идет о покойной миссис Тайлер. Он говорил о Тане. Дом, в котором мы сейчас живем, — это дом, который выбрала Таня. Тот самый, который мы намеревались осмотреть — в день, когда она погибла. Тот самый, который я потом велел тебе купить. Позднее ты узнал от Марси, что у нее на этот дом есть покупатель. Этим покупателем была она сама.

На этот раз, когда Чейз поднялся, Лаки не стал его останавливать. Он с минуту переваривал эту потрясающую информацию, потом тихо выругался.

— Я и понятия не имел.

— Я тоже.

— Она сказала, что займется всем сама, закроет его и все такое. Кто бы мог подумать!

— Поразительно, не правда ли? Можешь себе представить, что я почувствовал, когда узнал об этом?

— Подумать только, что она так сильно любила тебя все эти годы!..

Чейз схватил Лаки за плечо и развернул к себе лицом.

— Что ты несешь? О чем ты? Какая любовь? Она меня обманула! Сыграла со мной грязную шутку…

— Ты просто болван! — заорал Лаки, вскочив на ноги. — Такой идиот не может быть моим братом! Тебя, наверное, подменили в роддоме.

— Объяснись, — скрипнул зубами Чейз.

Лаки больно ткнул его пальцем в грудь.

— Ты не видишь за обманом Марси истинной причины…

Тайлер-младший посмотрел Чейзу в глаза, серые, как грозовые облака, несущиеся по сумеречному небу.

— А может, видишь? Может быть, это тебя и гложет? Тебя не дом беспокоит, нет. Ты не можешь принять то, что тебя так сильно любят. Второй раз в жизни.

Он опустил руки на плечи Чейза.

— Что с тобой может случиться? Самое худшее?

Последовавшую тишину прервал резкий телефонный звонок. Чейз, обрадовавшись паузе в трудном разговоре, схватил трубку и прорычал «алло».

— Чейз, Лаки у тебя?

Лаки увидел, как изменилось выражение лица брата, когда он передавал ему трубку.

— Это Девон. Что-то спешное.

Лаки тотчас вырвал трубку у него из рук.

— Девон? Что, уже?..

— Да, воды отошли. Я позвонила доктору. Говорит, надо ехать в больницу прямо сейчас. Начинаются схватки.

— Господи!.. — Лаки провел ладонью по лицу. До дома было пять миль. — Ладно, ладно. Все в порядке. Я встречу тебя в больнице. Торопитесь, но скажи матери, чтобы ехала осторожно. Идет дождь, и дороги…

— Ее здесь нет.

— Что?!

— Она уехала.

— Уехала? Куда? Когда?

— Не так давно. По-моему, повезла еду своей больной подруге. Во всяком случае, взяла с собой кастрюльку с супом и пекановый пирог…

— Девон! Какой, к черту, пирог! — заорал перепуганный до смерти муж. — Сиди на месте! Нет, ложись в постель. Да, ложись. Не волнуйся. Я скоро буду!

— Я не волнуюсь. Я великолепно и сама могу доехать до больницы.

Казалось, у Лаки крыша поехала.

— Девон! Нечего разводить сейчас эту феминистскую чушь!

— Не ори не меня. Я сейчас побрею ноги и поеду.

— Побреешь ноги? Если ты попытаешься вести машину, я тебя убью! Я не шучу, Девон. Уже выезжаю. Всего пять минут… И ляг, ради всего святого!

Он повесил трубку, не дав ей времени возразить, и кинулся к двери. Чейз следовал за ним по пятам. Он понял все без слов.

— Мы можем вызвать к ней санитарную машину.

— Я обгоню их.

— Этого-то я и боюсь.

Чейз вскочил в «мустанг» на пассажирское сиденье, потому что Лаки сел за руль, и они помчались в дождь.

Глава 16

— Улыбнись, Пэт, а то я подумаю, что ты меня арестовываешь.

Шериф Пэт Буш, крепко схватив Лори Тайлер за локоть, почти волок ее по тротуару к полицейской машине, застывшей у бордюра. Вращающаяся мигалка своим радужным светом раскрашивала окружающий мрак в праздничные цвета.

— Может, и надо бы…

Пэт угрюмо сжал во рту зубочистку. Открыв дверцу полицейской машины, он буквально затолкал Лори вовнутрь, затем обежал машину спереди и скользнул за руль. Переключив скорость, он так резко сорвался с места, что взвизгнули шины.

— И чего ты злишься на меня, Пэт? Я ведь не ясновидящая, — начала оправдываться Лори. — Откуда мне знать, что именно сегодня у Девон начнутся роды? На четыре-то недели раньше срока!

— Никто и знать не знал, где ты. Впредь всегда сообщай свое местонахождение, Лори. Ради твоей же собственной безопасности. Если какой-нибудь выродок захватит тебя, мы даже не будем знать, откуда начинать поиски. Я вон обегал весь город, пытаясь найти тебя.

Шериф был у себя в кабинете, когда Чейз позвонил ему с ранчо.

— Лаки сейчас усаживает Девон в машину, — начал он. — Мы все едем в больницу, но не знаем, где находится мать.

— Я найду ее.

— Спасибо, Пэт! Я не сомневался в тебе. Не будь Лаки в столь невменяемом состоянии, я бы сам ее разыскал. Но мы едва добрались сюда… Ему сейчас не стоит садиться за руль.

— Насколько я понял, санитарная машина исключается?

— Именно.

— Ладно, — вздохнул Пэт. — Как только найду Лори, сразу же привезу в больницу.

Почти час Пэт ездил по улицам города, разыскивая машину Лори: на стоянке около бакалейного магазина, около химчистки, во всех обычно посещаемых ею местах, которые он только мог вообразить. И все это время пытался еще найти ее через друзей по телефону. Четвертый звонок оказался удачным.

— По-моему, она собиралась отвезти ужин какому-то больному другу, — сказала шерифу одна из подруг Лори по бриджу. — Когда я утром договаривалась с ней о встрече на следующей неделе, она пекла пирог.

— Больной друг? Не знаете, кто?

— Тот мужчина, с которым она встречается. По-моему, его зовут мистер Сойер.

И теперь Пэт, выплюнув зубочистку на пол, поинтересовался:

— Как себя чувствует мистер Сойер?

— Гораздо лучше, — сухо ответила Лори.

— Я так и думал.

— Очень мило с твоей стороны справляться о его здоровье.

— Чепуха!

— Бедняга!

— А что с ним такое?

— Он простудился.

— Хм.

Лори повернулась лицом к шерифу и красноречиво вздернула бровь.

— Что это значит?

— Что именно?

— Этот звук.

— Ничего ровным счетом.

— Мне не понравилось. Звучит как насмешка.

— Этот тип просто неженка, — раздраженно заметил Пэт. — Почему тебе захотелось играть роль сиделки у такого слабака, не понимаю.

— Когда в прошлом году у тебя был грипп, я тебе тоже привозила суп. Значит, ты тоже слабак?

Пэт подался вперед и вцепился что было сил в руль.

— Это другое дело.

— Как так?

— Во-первых, когда ты приходила ко мне домой, с тобой была Сейдж, — он почти кричал на нее злым голосом. — Ради бога, Лори, что с тобой? Что подумают люди: ты одна ходишь в дом Сойера?! Посреди бела дня! А он лежит в постели! Ну и ну! Бог знает, что взбредет в голову соседям.

— И что же, ты думаешь, им взбредет? — Она гордо вскинула голову и, повернувшись к нему и прищурившись, уничтожающе посмотрела ему прямо в глаза.

Он ответил ей таким же взглядом.

— Честно говоря, не знаю, что и думать! Он слабак, но, судя по всему, ты в него втюрилась. Не могу понять почему.

— «Втюрилась» — очень старомодное выражение.

Пэт слишком углубился в размышления, чтобы заметить издевку.

— Ты регулярно обедаешь с ним по воскресеньям. А на прошлой неделе — я как раз заехал повидать тебя — ты была у него, он принимал гостей. Перед этим вы целую субботу проторчали вместе на блошином рынке в Кэнтоне. Во вторник, после церкви, был ужин со спагетти.

— Ты тоже получил приглашение на ужин со спагетти.

— Я работал.

— Ну я не виновата. И Джесс, впрочем, тоже.

Пэт остановил полицейскую машину у входа в приемную «Скорой помощи» и, выйдя из машины, помог выбраться Лори. Взяв ее за руку, он прямо под дождем потащил ее к служебному входу.

— Лори, я всего лишь забочусь о твоей репутации. Пусть кто ни попадя не треплет твое честное имя! Вот и все.

— Сомневаюсь, что все только и делают, что говорят о нас с Джессом.

— Можешь не сомневаться! Уже вся округа знает, что вы встречаетесь.

— Что в этом плохого?

— Что плохого? — повторил Пэт и, резко остановившись посреди пустынного коридора, развернул женщину к себе лицом. — Что плохого?! Сейчас я тебе объясню…

Он поднял указательный палец, направил ей прямо в лоб, открыл рот и… Не вымолвил ни единого слова.

Лори изумилась.

— Ну? Я жду.

Он притянул ее к себе и под свисающими полями своей шляпы поцеловал в губы.

Когда он наконец оторвался, она обвила его руками за талию и прошептала:

— Долго же ты собирался, Пэт.

С тихим стоном он поцеловал ее снова.

Из двери в конце коридора выскочил Чейз и тут же отшатнулся. Буш подскочил на месте, будто его подстрелили, и мгновенно выпустил из своих объятий Лори. Та, по-девичьи покраснев, выглядела еще более прекраснее, чем когда-либо. А это «когда-либо» равнялось сорока годам.

Чейз на мгновение остолбенел. Казалось, его стукнули пыльным мешком по голове и он никак не придет в себя от потрясения.

— Э-э… Кто-то… э-э… заметил, что подъехала полицейская машина. Мне сказали, что вы прошли через этот вход.

Пэт, смутившись на миг, словно окаменел. Лори идеально вышла из положения:

— Как Девон?

— Все хорошо. Но если не хочешь пропустить главное, тебе лучше поспешить наверх.


— Девочка!.. — Улыбаясь от уха до уха, Лаки вышел из родильного покоя. В зеленом хирургическом халате, в такой же шапочке на голове, он выглядел вконец измотанным и фантастически счастливым. — А, мама! Ты все-таки успела.

— Пэту скажи спасибо. — Чейз искоса посмотрел на них и многозначительно улыбнулся.

— Господи, она такая изумительная! Изумительная! — кричал Лаки, ударяя кулаком в грудь.

— Как чувствует себя Девон? — с беспокойством спросила Лори.

— Справилась, как профессионал. Я предложил немедленно… закладывать второго. Она тут же заехала мне кулаком по носу.

— Сколько весит ребенок?

— Сейчас узнаем. Ей уже две с половиной минуты от роду! Доктор разрешил мне перерезать пуповину, потом дал мне ее подержать. Она такая хрупкая, личико красное! Я передал ее Девон и расплакался, как идиот. Ох! Невероятно!

Чейз улыбнулся, но в глубине души скорбел о своем ребенке, который наверняка бы уже ходил. Хорошо хоть что, несмотря на эти воспоминания, он держал себя в руках!

— Девочка, — с сожалением произнес Чейз и вдруг громко расхохотался. — Девочка! Справедливость богов, иначе и не скажешь. Девочка! У Господа изумительное чувство юмора.

Уловив, о чем идет речь, Пэт ухмыльнулся. Лаки почему-то покраснел. Одна Лори ничего не могла понять и озадаченно смотрела на мужчин.

— У самой быстрой ширинки Техаса теперь будет дочка, — повторил Чейз и захлопал в ладоши. — Просто чудо, как хорошо!

— И ничего смешного, — пробурчал Лаки.

— По-моему, тоже, — чопорно заметила Лори.

— Нет, это ужасно смешно! — воскликнул Чейз. Он хохотал, закидывая голову. — Подождите, вот еще Сейдж услышит об этом! Она тоже умрет со смеху.

— О Боже… Сейдж!.. — Лори торопливо стала искать в сумке монетки. — Она взяла с меня слово, что я немедленно позвоню ей, как только родится ребенок. Пэт, у тебя есть четвертаки?

— Я пока попытаюсь разыскать Марси, — уже успокоившись, сказал Чейз.

— Вы меня извините, — заторопился Лаки, — но мне надо к Девон. Побудьте пока здесь, через пару минут вам вынесут бэби Тайлер.

— Без имени?

— Пока да.

— Мы никуда не уйдем. — Лори поцеловала младшего сына в щеку и слегка потискала его. — Я так рада за тебя, Лаки!

— Это все Девон. Хорошо поработала…

Лаки исчез за дверью с надписью «Родильная», все остальные направились к телефонам-автоматам.

— А вообще-то где Марси? — обратилась Лори к Чейзу.

— Я пытался дозвониться до нее сразу, как только мы сюда приехали. Секретарь сказала, что Марси показывает кому-то дом, но, видимо, еще вернется в контору. Она обещала оставить ей записку, на всякий случай. Позвоню-ка я Марси домой. Она наверняка захочет приехать.

— Кстати, о Марси… — Из нагрудного кармана рубашки Пэт достал компьютерные распечатки. — Я только что получил из Далласа список телефонных хулиганов. Техники неплохо поработали. Список включает подозреваемых лиц по всему штату, в том числе и тех, кто не был осужден. Конечно, нет гарантии, что ее преследователь когда-нибудь подозревался, и тем не менее ей надо внимательно просмотреть этот список: может, какое-нибудь имя покажется ей знакомым.

Бывший жених Марси из Хьюстона был полностью исключен из числа подозреваемых. В его телефонных счетах за последние десять месяцев значилось только несколько междугородных звонков, в основном к матери в Детройт и один в Питсбург, в контору заказов почтой — он запросил карманный калькулятор. Судя по всему, это был очень скучный тип, и Чейз втайне порадовался.

Конечно, он мог, как любой другой в подобной ситуации, воспользоваться телефонами-автоматами, но — Чейз теперь готов был согласиться с Марси — на это у него не хватило бы воображения.

Получение информации из Далласа здорово затянулось, и Чейз воспринимал все очень пессимистически. Правда, уже одно то, что Пэт продолжает расследование, несмотря на отсутствие звонков с того самого вечера, весьма его ободряло.

Чейз надеялся, что обстановка скоро разрядится, лишь бы Марси выдержала! Жена же с каждым днем приходила в большее отчаяние. Она была полна решимости доказать, что звонки существуют на самом деле, хотя он никогда в этом и не сомневался.

Чейз видел страх в ее глазах, обнимал дрожащее тело после этих жутких кошмаров. Он только молил Бога, чтобы этот подонок, который заставляет ее так страдать, не попался ему прямо в руки. Теперь Тайлер за себя бы не поручился.

— Спасибо, Пэт! — Чейз взял у шерифа список и положил на полочку рядом с автоматом, набрал номер своего телефона. Сразу же послышался знакомый звук записывающего прибора. Значит, Пэт продолжает следить за звонками.

Домашний телефон молчал. Чейз повесил трубку и попытался позвонить Марси в контору. Автоответчик бодро сообщил, что контора закрыта; часы работы агентства — с девяти до шести.

После звукового сигнала он произнес:

— Марси, это я. Ты здесь?

Затем подождал еще немного. Зря надеялся — трубку она не взяла.


— Сейдж в восторге! — воскликнула Лори после разговора с дочерью. — Она сейчас же выезжает из Остина.

— Значит, будет здесь только к полуночи, — заметил Пэт, бросив взгляд на часы.

— Знаю. Я пыталась уговорить ее подождать до утра, но она и слушать не хочет.

Чейз только сейчас понял, как уже поздно. Столько всего произошло с момента их разговора с Лаки, что он напрочь забыл про время.

— И какие могут быть клиенты в такое время?

— Что ты сказал? — встрепенулась Лори.

— Ничего. Возвращайся к Лаки. Не пропусти первый выход своей внучки. Я все еще пытаюсь разыскать Марси.

Лори заторопилась к отделению для новорожденных, Пэт чуть задержался.

— Что-нибудь не так, Чейз?

— Нет. По крайней мере хотелось бы думать. — Он решительно замотал головой. — Нет, я уверен, все в полном порядке!

— Дай мне знать, если что.

— Конечно. Эй, Пэт! — Тот уже отошел на приличное расстояние, но оглянулся. — Вот это поцелуй!

Шериф открыл было рот, собираясь сказать, что, мол, и знать не знает, о чем идет речь, но неожиданно просто кивнул.

— Это уж точно!

Оба одновременно улыбнулись, и Пэт поспешил вслед за Лори.

Чейз снова набрал домашний номер телефона. Никто не ответил. Тогда он опять позвонил в контору, еще раз прослушал запись. Наконец встревожившись, взял с полочки телефонный справочник и нашел домашний телефон Эсме.

— Привет. Разве ты еще не поговорил с Марси?

— Нет. А ты видела ее перед тем, как уйти домой?

— Нет, но я наговорила на автоответчик и оставила ей записку на столе — на случай, если лента станет заедать, например. Так что, позвонит Марси или зайдет в контору, она обязательно получит сообщение. Кто родился, мальчик или девочка?

— Что? А-а, девочка, — рассеянно ответил Чейз. Где, черт возьми, могла быть Марси? Делала покупки? Бегала с поручениями? Все еще показывала дом? — Эсме, в котором часу она ушла?

— Около шести. Вы с ней разминулись буквально на несколько минут. Она только-только вышла, когда ты звонил в первый раз.

— Хм. А с кем она была? С покупателем или продавцом? Она знает этого человека?

— Да нет, у нее была назначена встреча с мистером и миссис Харрисон в доме, которым они заинтересовались.

— Эти скверные Харрисоны?

— Они самые. Честно говоря, по-моему, Марси зря тратит на них время. Правда, она говорит, что никогда не знаешь, когда клиенты решатся на покупку.

Чейз раздраженно фыркнул и взъерошил волосы.

— Бог знает, сколько она уже с ними занимается!

— Насколько мне известно, они просили показать им сегодня только один дом. Этот, вновь зарегистрированный на Сассафрас-стрит.

— Ладно, Эсме, спасибо. До свидания.

— Не волнуйся, думаю она скоро свяжется с вами.

Чейз повесил трубку и с минуту сосредоточенно смотрел на телефон, размышляя. Обычно Марси, прежде чем пойти домой, заглядывала в контору. Наверняка она так или иначе получит его сообщение и приедет в больницу, а он пока будет позванивать домой. Вот уж Марси будет убиваться, что пропустила рождение ребенка Девон!

Тайлер снова набрал свой домашний номер. Не получив ответа, нетерпеливо бросил трубку, взял неиспользованный четвертак и резко дернулся к двери. В тот же миг компьютерная распечатка, что лежала у автомата, упала ему под ноги. Пришлось наклониться и подобрать.

По дороге к отделению новорожденных, где Пэт с Лори у широкого окна ждали первого свидания с дочерью Лаки, Чейз пробежал глазами первые строки.

Список был отпечатан на точечном принтере, а приглушенный свет над головой делал буквы почти неразличимыми. Имена шли в алфавитном порядке. Он дочитал почти до середины и вдруг замер как вкопанный.

Двумя руками схватил он список и поднес его ближе к лицу, чтобы убедиться, что не ошибся. Прочел имя еще раз. Ошибки не было! Смяв бумагу в кулаке, он взревел как зверь. По коридору пронесся душераздирающий крик: «Нет!»

Лори и Пэт удивленно обернулись, леденящий душу вопль остановил спешащего врача. Санитары, медсестры — все оборачивались, почувствовав беду.

— Чейз? — с тревогой спросила мать.

— Что за черт, парень? — растерялся Пэт.

Чейз ничего не ответил. Он уже со всех ног мчался по коридору, металлическая тележка, на которой сестра везла пациенткам соки и желе, с лязгом отлетела в сторону.

Ему даже в голову не пришло спуститься на лифте — слишком медленно. Добежав до двери на лестничную клетку, он резким ударом распахнул ее и ринулся вниз, перепрыгивая через ступеньки, перескакивая через перила. Сердце его бешено колотилось. Неужели он опоздал?

Глава 17

Дом на Сассафрас-стрит располагался в глубине квартала. Марси подчеркнула эту особенность, когда они вместе с клиентом подошли к входной двери, пройдя по вымощенной камнем дорожке.

— На камнях вы можете заметить лишайник, но простой отбеливатель для стирки белья убивает его. Мне самой так даже больше нравится. Может, найдет в этом нечто оригинальное и миссис Харрисон, — заметила она с надеждой в голосе.

— Угу, может быть.

Вокруг дома раскинулся широкий двор, и Марси прежде не предлагала эту недвижимость Харрисонам, ибо чуть раньше чета переругалась у нее на виду из-за того, что при доме была обширная лужайка. Поэтому, когда Ральф Харрисон выразил желание посмотреть этот дом, Марси упомянула про двор, как про возможный недостаток. К ее удивлению, он не высказал озабоченности, и необходимость поддерживать в порядке большой двор его больше не смущала.

— Это не проблема, — отозвался он.

Теперь Марси терпеливо объясняла ему, что, несмотря на большую площадь двора, хлопот почти не прибавится.

— Как вы сами видите, травы здесь почти нет, так что косить нечего. И передний, и задний дворы по большей части — земляные, утрамбованные.

— Поэтому как-то мимоходом, я и обратил внимание на этот особняк. Сразу же захотелось осмотреть его.

— Жаль, что миссис Харрисон не смогла к нам присоединиться!

— Она неважно себя чувствует. Но я примерно обрисовал ей картину, она очень заинтересовалась им и велела мне немедленно осмотреть все как следует, предварительно, разумеется. Если дом мне понравится, завтра она явится сама.

«Похоже, лед тронулся, — подумала Марси. — Эти Харрисоны, наверное, впервые пошли навстречу друг другу».

Внутри входного алькова оказалось темно, но сухо. Марси стряхнула воду с зонтика и прислонила его к наружной кирпичной стене. Ей пришлось долго тыкать ключом, пока наконец удалось отпереть замок.

Открыв входную дверь, Марси потянулась включить свет. Люстра в прихожей представляла собой дутый шар пузырчатого стекла янтарного цвета, что оставило неприятный осадок в душе Марси: на стенах сразу же заплясали какие-то жуткие тени.

Она не любила показывать дома ночью. Жилище вообще редко производило хорошее впечатление, если его смотреть после заката солнца. Однако для Харрисонов Марси сделала исключение: потратив на клиентов столько времени и сил, нельзя себе позволить так просто отмахнуться от них. Исходя из среднестатистической вероятности, теперь ей удастся продать им этот дом.

— Просторная гостиная, — рассказывала она, — приятный камин. Много окон, значит, много естественного света. Конечно, сейчас об этом можно только догадываться, но завтра вы с Глэдис все увидите сами.

Она раздернула гардины.

— Мне больше нравилось, как было, — произнес он.

«Тебе понравится», — в сердцах подумала она, снова задернула тяжелые занавеси и повела его через узкую столовую на кухню.

— Вход в гараж через эту дверь, — указала Марси. — В гараже — встроенный верстак, который, я уверена, доставит вам много радости.

— Я не очень-то люблю мастерить.

— Хм. — Она искала, чем бы его заинтересовать.

До сих пор он следовал за ней по пятам — так близко, будто боялся теней в пустом доме, — и не проявлял никаких эмоций — ни положительных, ни отрицательных.

Не желая задерживаться здесь дольше, чем нужно, она без обиняков спросила его:

— Ну, как вам та часть дома, которую мы уже осмотрели, мистер Харрисон?

— Хорошо составить целое впечатление.

Она любезно кивнула, но про себя чертыхнулась.

— Пожалуйста, сюда!

Сама Марси такие дома терпеть не могла: длинные темные проходы, маленькие, тесные комнаты. Но вкусы у людей разные, а сама улица Сассафрас-стрит очень красива, вся обсажена деревьями, жителей здесь мало, поэтому она с большим упорством добилась включения этого дома в списки своего агентства. Может быть, Харрисонам этот дом придется по душе как раз тем, что ей в нем не нравилось.

Она включила верхний свет в спальне. Ковровое покрытие здесь было задернуто полотняным чехлом, что, по мнению Марси, выглядело гораздо лучше, чем все эти каштанового цвета коврики. Посреди комнаты стояли козлы, ведро для штукатурки, мешок с сухой смесью, еще одно ведро — с белилами для потолка и куча тряпок.

— Потолок когда-то протекал. Я уже позаботилась, чтобы крышу починили. Теперь, как вы видите, подходит к концу ремонт интерьеров, — пояснила она.

Он даже не поднял голову посмотреть, хорошо ли сделан ремонт, не задал ни одного вопроса и вообще ни к чему не проявил особого интереса, что показалось ей странным: обычно он требовал подробных объяснений и в каждом доме находил какие-нибудь недостатки.

— Здесь есть стенные шкафы.

Марси по-прежнему терпеливо описывала дом, несмотря на растущее чувство тревоги. Она уже несколько месяцев занималась с Ральфом Харрисоном, причем его ворчливая жена всегда сопровождала мужа. Дома они прежде осматривали только днем. Сегодня он помалкивал, не высказывая никаких претензий. Уж лучше бы привычное нытье, чем это нервирующее молчание.

— Один очень большой, в него даже войти можно. Уверена, Глэдис это понравится. Второй…

За спиной Марси послышался легкий щелчок, и она испуганно обернулась. Харрисон запирал дверь спальни.

— Что это вы делаете? — спросила миссис Тайлер.

Он повернулся к ней и как-то странно улыбнулся, затем другим, но ужасающе знакомым голосом ответил:

— Запираю дверь. Чтобы мы с тобой наконец остались одни.

Марси отступила на шаг, ударилась спиной об ручку шкафа, но боли не заметила. Мозг ее не воспринимал ничего, кроме угрожающей улыбки и скрипучего мужского голоса, она даже не столько испугалась, сколько удивилась.

Гадости по телефону говорил ей Ральф Харрисон!


— В чем, собственно, дело? — спросила Лори у Пэта, хмуро глядевшего вслед убегающему Чейзу.

— Понятия не имею.

Шериф подошел туда, где стоял Чейз, перед тем как сорваться с места, поднял с пола смятую компьютерную распечатку.

— Может быть, что-то связанное с этим…

Шериф расправил лист бумаги и стал внимательно изучать.

— Он, должно быть, узнал какое-то имя. Кого-то из знакомых Марси.

— Пэт, поезжай за ним! — стала выталкивать его из больницы Лори. — Поймай его, пока он чего-нибудь не выкинул, сумасшедший.

— Пожалуй, пойду. Ты как?

— Да все в порядке. Поезжай скорее!

Пэт трусцой ринулся к лестнице. Так быстро, как Чейз, он бегать уже не мог.

— Будь осторожен! — озабоченно крикнула вслед ему Лори.

— Не беспокойся.

К тому времени, как он добрался до своей машины, стоявшей у входа в приемный покой, Чейза уже и след простыл. Видимо, уехал на машине Девон, поскольку именно на ней он привез сюда все семейство Лаки.

Выезжая с больничной стоянки, Пэт в переговорное устройство сообщил дежурным приметы автомобиля Девон, описывая его по памяти.

— Номер машины? — спросил кто-то из офицеров.

— Будь я проклят! Не знаю! — рявкнул Пэт. — Просто установите, где машина, остановите ее и задержите водителя. Мужчина, белый, темные волосы, шесть и четыре фута…

— Он вооружен и опасен? — раздалось сквозь треск из радиотелефона.

— Нет. — И тут же спохватился: — Что за черт! — он вспомнил о «магнуме-357», который вернул примерно неделю назад. — Возможно, вооружен.

Ох уж этот тайлеровский темперамент! Особенно, когда дело касается их женщин… Куда страшнее огнестрельного оружия!

— Считайте его опасным. Он, вероятно, окажет сопротивление при аресте. Постарайтесь не применять силу: у него сломаны два ребра.

— Смахивает на Чейза Тайлера.

— Это и есть Чейз Тайлер, — отозвался Пэт, услышав, как переговариваются полицейские.

— Ничего не понимаю, шериф Буш. За что нам арестовывать Чейза?

— За горячую голову.

— Сэр,я не могу написать это.

— Просто установите местонахождение машины и остановите ее.

«Сассафрас-стрит… Сассафрас-стрит… — бормотал Чейз себе под нос, направляясь в тот район, где находилась эта улица. — Сассафрас-стрит… Вроде она между Бигнат и Магнолией. Или там Свитгам-стрит? Где, черт бы ее побрал, расположена эта Сассафрас-стрит?»

Город, в котором он вырос, показался ему чужим. Он не мог вспомнить, какие улицы шли параллельно друг другу, а какие пересекались. Эта самая Сассафрас-стрит шла с севера на юг или с востока на запад?..

Он пытался воспроизвести в голове карту Милтон-Пойнта, но она все время искажалась и превращалась в какой-то клубок постоянно меняющихся улиц, которые он никак не мог вспомнить. Словно лабиринт из кошмарного сна, откуда ему никогда не выбраться.

Чейз чертыхнулся, стукнул кулаком по рулю. Кто бы мог подумать, что этот гадкий хорек Харрисон осмелится терроризировать женщину по телефону? Чейз видел его только однажды, в тот самый день у Марси в конторе. Харрисон ему и не запомнился толком. Вряд ли он смог описать его сегодня даже под дулом револьвера. Тип, который легко стирается из памяти. Наверное, поэтому он и звонит по телефону и говорит непристойности, рассуждал Чейз. Подобные звонки придавали ему уверенности, являли собой этакий экскурс во власть и стали последней попыткой проявить мужскую силу. По телефону он чувствовал себя командиром шестифутового роста. От его шипящих ругательств у жертв перехватывало дыхание, и, конечно же, угрозы производили сильнейшее впечатление. Для такого, как Харрисон, вызывать отвращение предел мечтаний, это гораздо лучше, чем если его не замечали вовсе.

— Гнусный сукин сын! — процедил Чейз сквозь зубы. Он вспомнил, какой опустошенной и перепуганной выглядела Марси после каждого звонка.

«Почему они обратились в полицию, а не к психиатру? Уж он-то понимает работу человеческого мозга и смог бы описать им типаж и скорее вывести на Харрисона». — Теперь у Чейза не было никаких сомнений, что именно Харрисон и есть тот самый мерзавец. Почему? Да очень просто! У него властная, вечно недовольная им жена и очень низкая самооценка. Да, им надо было обратиться к психиатру. Харрисон — больной, а не преступник.

«Не преступник? А может быть, его больше не устраивают разговоры о сексуальных извращениях? Может, он уже дошел до ручки и теперь готов осуществить свои угрозы?»

— Проклятие! — Чейз жал на газ.


Удивление Марси тотчас сменилось паникой. Только усилием воли она подавила ее. Он хотел, чтобы она испугалась? Она испугалась, но, черт побери, она не доставит ему удовольствия увидеть страх у нее в глазах!

— Так вы и есть тот жалкий тип, который мне названивает? Ну и как? Довольны собой?

— Марси, не пудри мне мозги! Я явно напугал тебя.

— Вы меня ничуть не испугали. Только вызвали отвращение к себе и жалость, огромную жалость.

— Если ты не испугалась, почему же вы пошли к шерифу?

Марси старалась оставаться совершенно невозмутимой: не надо выказывать ему тревогу. В то же самое время она пыталась придумать, как выбраться из этой комнаты и из этого дома. А там уж она со всех ног бросится бежать и будет кричать что есть мочи, но сначала надо выбраться отсюда.

Хорошо бы избежать любого физического контакта с ним. При одной только мысли об этом, ей становилось дурно. Оружия у него нет. И не такой уж он высокий и сильный… Скорее, наоборот, тщедушный. Если дело дойдет до борьбы, вряд ли он ее одолеет, но сильно ударить или как-то ранить вполне способен. Это-то ее и тревожило.

Нет, он не станет заходить слишком далеко, старалась она себя успокоить. И не попытается изнасиловать. Ральф всего лишь хочет ее запугать.

— Думаешь, я не знаю, что они записывают твои телефонные разговоры? — зазвучал вдруг издевательский голос ее кошмаров. — Стоило мне позвонить и услышать щелчок, как я тут же повесил трубку.

— Значит, вы и раньше делали подобное? Раз вы знаете о полицейском прослушивании и все такое…

— О да! Я прекрасно об этом знаю. Можно сказать, специалист в своем деле. Лучший!

Она заставила себя рассмеяться.

— Очень жаль, что приходится разрушать ваше самомнение, — проговорила она, надеясь добиться именно этого, — но вы отнюдь не оригинальны. По правде говоря, бывали у меня телефонные звонки, гм, и поинтереснее, чем ваши.

— Заткнись! — Внезапно голос его поднялся до ужасающего визга, лицо налилось кровью, зрачки сузились, глаза зловеще засверкали. — Сними блузку.

— Нет! — Может, если она не подчинится, он испугается и убежит?

Он угрожающе шагнул к ней.

— Сними блузку!

Позади нее был пустой шкаф. А что, если заскочить туда, закрыть дверь и запереться, пока ее не хватятся и не придут сюда искать? Она нащупала за спиной ручку дверцы.

— Эта дверь без замка, если ты на это рассчитываешь, — сказал он со знакомой ей усмешкой. Когда Марси слышала ее по телефону, у нее всегда мурашки бежали по коже. Такое же ощущение возникло и сейчас.

Он был прав: шкаф не закрывался на замок. Она быстро взглянула на окно. Рама закрыта наглухо, ей не открыть, да и в любом случае он ее поймает прежде, чем она выберется через окно.

Единственный путь к спасению — дверь, ведущая в холл, но Харрисон загораживал дорогу. Надо как-то заставить его посторониться, к примеру, вынудить пересечь комнату и подойти к ней.

Подавив отвращение и гордость, она потянулась к верхней пуговице блузки. И почему она сегодня не надела костюм, а только блузку с юбкой?! Жакет послужил бы лишним поводом потянуть время.

— Поторапливайся! — приказал он. — Снимай скорее. Я хочу увидеть тебя нагой, хочу увидеть твои груди.

Марси медленно расстегнула пуговицы.

— Мой муж разорвет тебя на части.

— Но прежде я увижу твои соски, потрогаю их. Поторапливайся!

— Он тебе этого никогда не простит. Из-под земли тебя достанет.

— А ты ему не скажешь. Стыдно будет рассказывать об этом.

— На твоем месте я бы на это не надеялась.

— Снимай блузку! — истошно завопил он.

Женщина медленно спустила блузку с плеч. Едва она освободила руки из рукавов, он испустил глубокий вздох и содрогнулся, как при оргазме. Еще мгновение — и Марси вырвет, но ей никак нельзя сейчас поддаваться тошноте! Она должна во что бы то ни стало выбраться из этой комнаты!

Как она надеялась, Харрисон неуверенно шагнул к ней.

— А теперь лифчик. Быстрее!

Одной рукой он схватился за свою промежность, а другой потянулся к ней.

— Ты такая красивая! Я знал, что у тебя такая светлая кожа. Светящаяся… Мягкая…

Кончики его пальцев скользнули по ее груди как раз над лифчиком. Женщина отшатнулась. Он тотчас сделал еще один нетвердый шаг. Она почувствовала на себе его неровное прерывистое дыхание, его влажный жар.

— Погладь себя! — Харрисон задыхался.

— Нет.

— Делай, что тебе говорят!

— Нет.

— Сказано тебе, погладь!

— Если хочешь увидеть, как меня ласкают, сделай это сам. — Она высокомерно, с вызовом посмотрела на дрожащего извращенца. — Или на это у тебя не хватит мужества?

Надежды ее оправдались: он рванулся к ней, протянул руки со скрюченными пальцами, стараясь обхватить ее груди. Швырнув блузку ему в лицо, она ловко увернулась и поднырнула ему под руку. Затем схватила пустое ведро и бросила его в светильник на потолке, а потом, уже в темноте, присев, стала пробираться к двери, уклоняясь от сыпавшихся дождем осколков.

В этой внезапной темноте она старалась нащупать ручку двери. Темнота была ее преимуществом: ведь она лучше, чем он, знала этот дом и без труда найдет обратную дорогу. Но сначала надо преодолеть еще один барьер. И вдруг пальцы ее стали ватными: «Он же запер дверь!»

Неожиданно Харрисон схватил ее сзади за волосы, потянул вниз. Марси закричала от боли, а он в это время старался оторвать ее пальцы от скользкой ручки. В ход пошли кулаки, ноги.

Как сквозь сон Марси услышала всхлипывания, полные страха, отнимающие волю к борьбе, и поняла, что это она издает их. Надо же — хотела уменьшить опасность, но просчиталась. Харрисон дышал какими-то судорожными рывками, как сумасшедший, и к тому же он оказался сильнее, чем она предполагала. Может, безумие придавало ему сил?

Она возобновила попытки вырваться, но он так крепко вцепился ей в руку, что у нее полились слезы.

— Пусти меня! — закричала она, что было мочи.

Ральф отбросил ее от двери в глубь комнаты, она не удержалась на ногах и, спотыкаясь в темноте о мешок штукатурки, тряпки и осколки стекла, налетела на козлы. Больно ударившись, она, перегнувшись, повисла было на них, но они повалились и сбили на пол ведро с краской.

Отгоняя подступающую дурноту, Марси поднялась на четвереньки. Харрисон наклонился над ней и пригнул ее голову к полу.

— Сука… Сука… — хрипел он. — Я покажу тебе, какой я мужчина!


— Милтон-семь?

— Да, включайся, — откликнулся Пэт.

— Это — Милтон-пять. Вижу красный автомобиль, различить марку и регистрационный номер в темноте не могу, движется в направлении Сикаморы на очень большой скорости.

— Сближайтесь и перехватите его.

— Не выйдет, Милтон-семь. Он гонит, с цепи сорвался.

— Тогда следуйте за ним и сообщите мне, если он изменит направление. Я в трех минутах езды от вас.

— Десять четыре…

— Другим машинам подтянуться к названному району.

Услышав подтверждение приказа, Пэт положил передатчик на место и сконцентрировал все внимание на темных, скользких от дождя улицах.


Чейз на бешеной скорости повернул за угол. Наконец-то Сассафрас-стрит! Какой номер? Перегнувшись через руль, он вглядывался в темноту, проклиная непрекращающийся дождь. Невозможно было разглядеть что-либо дальше капота машины.

Он едва не проскочил, заметив автомобиль Марси не сразу, но тут же нажал на тормоза, дал задний ход, врубил автопереключатель на «стоп» и открыл дверцу. Во дворе стоял знак «Продается» с эмблемой агентства Марси. Чейз свалил его в неловком броске под дождем к входной двери.

Влетев в холл, Тайлер вдруг услышал жалобные крики жены; в жилах у него заледенела кровь. Но слава Богу, она жива. Продвижение его по незнакомому дому через все комнаты и коридоры походило на бег нападающего через толпу защитников. На каждые выигранные пять ярдов приходилось отступать на два, пока наконец он не добрался до запертой двери в спальню.

Чейз только раз дернул за ручку, а потом вышиб дверь ногой. Свет из коридора осветил комнату и отбросил на пол огромную движущуюся тень, которая испугала было его, пока он не сообразил, что она — его собственная.

Тайлер бросился внутрь. Харрисон, зловеще нависший над Марси, вздернул голову и испуганно обернулся к Чейзу. В глазах его застыл дикий животный страх.

— Я убью тебя, Харрисон!

С высоты своего громадного роста Тайлер схватил этого мерзкого человечка за ворот и затряс его, как собака мертвую крысу. Харрисон завизжал. Чейз в ярости вмазал его в стену. Ральф сполз бы на пол, но удар кулаком в живот пригвоздил его к месту намертво. Почти вплотную приблизившись к мерзавцу и по-звериному оскалив зубы, Чейз гневно уставился на него.

— Отпусти его, Чейз! — раздался вдруг у двери голос Пэта Буша. В руке у шерифа блеснул пистолет. — Чейз!

Буш должен был несколько раз повторить его имя, прежде чем Чейз услышал это сквозь кровавую пелену в глазах.

Тайлер медленно опустил кулак. Харрисон с тихим визгом старого аккордеона сполз на пол. Один из помощников Пэта кинулся к нему, а Чейз с тревогой склонился над Марси. Она лежала на боку, сжавшись в комочек, как беззащитный ребенок.

— Чейз? — проговорила она слабым голосом.

Муж обхватил ее руками и нежно прижал к своей вымокшей под дождем груди.

— Я здесь, Марси. Он больше не будет к тебе приставать. Никогда!

— С ней все в порядке? — Пэт толокся рядом.

— Вроде бы. Просто очень напугана.

— Она не порезалась? Тут весь пол в осколках стекла. Судя по всему, она разбила светильник.

Чейз улыбнулся, ласково отводя с ее влажного лба красно-золотистые пряди.

— Молодец, моя девочка! Умница! Со всем справится, всегда что-нибудь придумает.

— Чейз…

Он наклонил голову, почти коснулся губами ее лица. Даже бледная и растрепанная, она была невероятно хороша.

— Хм-м?

— Отвези меня в больницу.

— В больницу?

— У меня течет кровь.

Он быстро оглядел ее лицо, грудь, голый живот, но не увидел и следа крови.

— Она, наверное, порезала стеклом руки и колени, — предположил Пэт.

— Нет, не в этом дело! Скорее отвезите меня в больницу, — она волновалась все сильней. — Пожалуйста, скорее!

— Марси, я знаю, ты очень испугалась. Тебе пришлось через такое пройти…

— Чейз, у меня маточное кровотечение. — Полными слез глазами она посмотрела ему в глаза и, прикусывая нижнюю губу, прошептала: — Я беременна.

Глава 18

Дождь все шел и шел. Сквозь мокрое стекло Чейз глядел в черную безысходную ночь за окном. В окне отразились приближающиеся к нему брат и Пэт Буш, но он даже не повернулся, пока шериф не окликнул его по имени.

— Я только что из участка, — сказал Пэт. — Думаю, тебе нелишне будет узнать, что Харрисон в тюрьме. Завтра с утра ему предъявят обвинение.

— В попытке изнасилования?

— В убийстве первой степени.

У Чейза внутри все оборвалось. Они что, хотели таким образом сообщить ему, что Марси умерла?! Он медленно повернулся к ним и прохрипел:

— Что?..

— Я послал к нему домой своих людей, и они нашли там его мертвую жену. Он задушил ее голыми руками несколько часов тому назад, — пояснил Пэт, по-видимому, вспомнив свою роль беспристрастного и справедливого стража закона.

Чейз устало провел ладонью по лицу, как бы снимая напряжение последних минут.

— Бог ты мой!

— Марси не зря его боялась, — продолжил Пэт. — Уже из телефонного разговора стало ясно, что он нечто большее, чем просто телефонный хулиган. Мне так прескверно — напрасно я сомневался в ней!

Чейз потрясенно молчал. Лаки сжал плечо Пэта.

— Оставь, Пэт. Разве можно было предположить, что он собирается исполнить свои угрозы? А сегодня ты в нужное время появился в нужном месте. — Младший Тайлер оглянулся через плечо и вгляделся в другой конец коридора. — По-моему, сейчас в твоей моральной поддержке нуждаются мать и Сейдж. Справедливо и обратное.

— Да, конечно. Чейз, если я тебе понадоблюсь… Все что угодно — только крикни!..

Чейз кивнул. Пэт понуро побрел прочь, оставив братьев наедине.

С минуту оба молчали. Чейз никак не мог найти нужных слов. Такая пустота! В голове — ну ничегошеньки!

Наконец Лаки многозначительно произнес:

— Сейдж доехала благополучно.

— Я видел. Рад, что она здесь.

— Она ехала на праздник, а тут вот какое дело… Сообщили ей о Марси, она заплакала. Ты потом поговори с ней, она просто решила оставить тебя в покое. Правильно?

— Что-то мне не очень хочется разговаривать.

— Ясное дело.

Лаки постоял еще немного и собрался было уйти, но не успел он сделать шага, как Чейз коснулся его плеча.

— Мне очень жаль, что тебе испортили такой день.

— Брось! Ты ведь не виноват, что все так обернулось. Виновник в тюрьме. С него и спрос.

У Чейза невольно сжались кулаки.

— Лаки, он ведь мог ее убить.

— Но не убил.

— Если бы я не успел…

— Но ты успел! Теперь все в безопасности.

Никто из них ни словом не обмолвился о ребенке, которого Марси носила под сердцем. Может, появится еще один пострадавший от свирепого сумасшествия Ральфа Харрисона. У Лаки родился первый ребенок, а второй ребенок Чейза, возможно, в тот же день умрет. Просто кошмар какой-то!

— Все равно, — с волнением произнес Чейз, — и надо такому случиться именно сегодня!

— Забудь! Мало тебе забот, чтобы еще беспокоиться об этом?

Беспрестанные заботы просто сводили Чейза с ума. Чтобы как-то заглушить беспокойство, он спросил:

— Как Девон?

— Как, как… Так, будто только что родила ребенка… Я заикнулся было, что, мол, знаю, как она себя чувствует… Так я думал, она тут же вскочит с постели и заедет мне по голове. — Он рассмеялся, несмотря на мрачность обстановки.

Чейз выдавил из себя подобие улыбки.

— А, хм, бэби? — хрипловатым голосом спросил он. — Как она?

— Прекрасно, хоть и родилась на несколько недель раньше срока. Педиатр уже осмотрел новорожденную. Он еще понаблюдает за ней в течение нескольких дней, но говорит, что все рефлексы у нее нормальные, легкие и все остальное развито хорошо. — Лаки расплылся в широкой улыбке. — Орет очень громко.

— Это здорово, Лаки. Просто замечательно!

У Чейза комок застрял в горле, он застенчиво откашлялся и сморгнул навернувшиеся на глаза слезы. Брат положил ему руку на плечо, утешая:

— Послушай, Чейз, с Марси все будет о'кей. И с ребенком. Я знаю, чувствую это. Разве я когда-нибудь врал тебе?

— Сколько раз.

Лаки нахмурился.

— Ну только не сейчас. Вот увидишь, так оно и будет.

Чейз кивнул, но, похоже, не поверил. Лаки пристально поглядел на него, стараясь усилием воли пробудить в нем оптимизм и уверенность в себе. Последние два года лишили брата веры в свою счастливую звезду. Сегодняшние события только укрепили его скептицизм и заставили сомневаться в благосклонности фортуны.

Оставив брата, Лаки поспешил к остальным Тайлерам, собравшимся в комнате ожидания. За эти полдня медицинский персонал перезнакомился со всей семьей, поскольку в родильном отделении сейчас находились сразу две миссис Тайлер. Одна из сиделок разнесла всем свежий кофе.

Чейз повернулся спиной к освещенному коридору, его настроению больше соответствовал мрак за окном.

«Я беременна». Сначала он просто растерянно уставился в голубые глаза Марси. Просто не мог двинуться с места, не мог говорить, не слышал ничего, кроме этого слова. Потом локоть Пэта привел его в чувство.

— Чейз, ты слышал, что она сказала?

Он сгреб Марси в охапку и понес сквозь выбитую дверь спальни. Пэт, приставив к Харрисону двух помощников и поручив им присматривать за домом на Сассафрас-стрит, последовал за Чейзом по пустым комнатам.

— Я вызову санитарную машину.

— Пропади она пропадом! Я быстрее довезу ее сам.

— Черта с два довезешь! Угробишь себя и невинные души! И не думай даже. Не хочешь ждать «санитарки» — клади ее в полицейскую машину, я отвезу вас.

Чейз держал Марси на коленях на заднем сиденье полицейской машины, отделенном от Пэта решеткой. Тот включил и сирену, и мигалку. Шериф связался по радиопередатчику с приемным покоем и время от времени предупреждал, что они на подходе. Пытаясь справиться с проливным дождем, беспрестанно щелкали «дворники». Эта дорога в больницу стала для Чейза какой-то нереальной, он будто наблюдал за происходящим со стороны, покинув свою телесную оболочку.

Тайлер и не подумал тратить время на поиски зонтика, и волосы Марси теперь были мокрыми от дождя. Капли влаги бусинами рассыпались у нее по лицу, по шее. Должно быть, Пэт захватил блузку, потому что Чейз не помнил, чтобы поднимал ее. Набросив блузку на плечи жены, Чейз не стал возиться с вдеванием рук в рукава и с застегиванием пуговиц. Он лишь гладил Марси по голове, касался ее бледных щек, шеи, а она все смотрела и смотрела на него тревожными, полными слез глазами. Они так ничего и не сказали друг другу.

В приемном покое ее сразу же поместили на каталку и увезли.

— Как фамилия ее акушера? — спросил дежурный врач.

Все выжидательно посмотрели на Чейза.

— Я… я не знаю.

Ему без конца задавали вопросы, заполняли какие-то формуляры. Когда с этим было покончено, он вернулся в отделение «Скорой помощи». Там ему сообщили, что Марси уже перевели наверх в родильное отделение и что доктор ее сейчас подойдет.

Еще до осмотра гинеколог поинтересовался у Чейза:

— Вы не знаете, ее изнасиловали?

Ошеломленный и растерянный, он отрицательно покачал головой.

— Ну хотя бы попытка была?..

— Не думаю, — ответил Тайлер, с трудом выдавливая из себя слова.

Доктор ободряюще похлопал его по руке.

— Не волнуйтесь так, мистер Тайлер. Думаю, все будет хорошо.

— А как же ребенок?

— Я дам вам знать.

Но до сих пор ничего не известно. А прошло уже почти два часа. Пэт за это время успел съездить в участок, разобраться с Харрисоном и вернуться, но о состоянии Марси и ребенка им так и не сказали ни слова.

И что они так долго возятся?

Может быть, они не смогли остановить кровотечение? Может быть, ей делают срочную операцию? Может, им с ребенком угрожала опасность?

— Нет!.. — Чейз не осознал бы, что простонал это в отчаянии, но услышал звук собственного голоса, молящего судьбу, молящего Бога.

Марси не может умереть. Не может! Теперь, когда она так ему нужна? Когда он впервые осознал, как она дорога для него? Ему вспомнился их разговор с Лаки сегодня днем. Днем? Казалось, прошла уже целая вечность. Брат спросил его:

— Что самое плохое может с тобой случиться, Чейз? Самое худшее?

Возможно, он смог бы ответить уже тогда. Телефонный звонок Девон помешал им закончить беседу, сейчас Чейз сам задался этим вопросом.

И сам себе ответил: после потери Тани, потери их ребенка, самым худшим для него было бы снова полюбить. Со всем остальным он бы справился.

Пьянство, тяжелая травма на родео, постоянные увечья, может быть, смерть… Профессиональное и личное банкротство… Какое бы несчастье ни уготовила ему судьба, он принял бы его как должное, ибо считал, что лучшего и не заслуживает. Считая себя частично виноватым в смерти Тани, он искал наказания. Он лелеял несчастья, как душевнобольной садовник, который предпочел бы сорняки цветам. Что может быть хуже, чем потерять семью… только одно: полюбить еще раз.

Это вынести невозможно.

Снова почувствовать, что ему нужна женщина, понять, что он любим, узнать о зачатии ребенка… Нет! Невозможно!

Он ударил кулаком по холодному кафелю больничной стены и прижался к ней лбом. Стиснув зубы и крепко закрыв глаза, он боролся с самим собой — не так-то просто взглянуть правде в лицо!

Он полюбил Марси. И не мог себе этого простить.

Трудно было начинать все сначала.

Как последний дурак, он отверг ее, когда был больше всего ей нужен. Отвернулся от нее, беременной и перепуганной насмерть. Почему? Из гордости. Кому ж понравится, когда тобой манипулируют! Но история с домом теперь казалась ему больше проявлением любви, чем манипулированием. Он был упрям как осел и отказывался принимать простое и очевидное: Марси любила его, а он любил Марси.

Если в этом его преступление, так ли уж оно ужасно?

Он рассмотрел свой грех со всех сторон, даже встал на место Тани. Она не пожелала бы ему другого. Ее способность любить была такой громадной, что она первая велела бы ему полюбить снова, если бы знала, что им было назначено судьбой.

Зачем же он так с этим боролся? Что плохого он сделал? За что с таким упорством наказывал себя? Он полюбил изумительную женщину, которая беззаветно любила его. Что же в этом плохого?!

Да ничего.

Он поднял голову и повернулся. В конце коридора показался акушер. Чейз решительно двинулся к нему, ускоряя шаг по мере приближения.

— Послушайте, вы! — хрипло сказал он, не дав доктору открыть рот. — Спасите ей жизнь! Слышите?! — Он припер изумленного доктора к стенке. — Мне все равно, пусть это стоит миллион долларов, только сделайте так, чтобы она осталась жива. Вы поняли, доктор? Даже, если… — Он остановился, с трудом перевел дыхание и продолжил уже совсем резким тоном: — Даже, если это приведет к гибели ребенка, спасите мою жену!

— Успокойтесь, мистер Тайлер. С вашей женой все будет хорошо.

Чейз, широко раскрыв глаза, замер на месте и не хотел, не мог поверить в это. Счастливый поворот судьбы застал его врасплох.

— С ней будет все хорошо?

— Да, и с ребенком тоже. Она ударилась о козлы, и в матке лопнул кровеносный сосуд. Видимо, был слишком тонким, да еще дополнительное давление из-за беременности. Кровотечение необильное, но и этого оказалось достаточно, чтобы испугать миссис Тайлер. Что вполне естественно. Мы его остановили, сделали ультразвуковое исследование. Плод ничуть не пострадал. — Врач указал большим пальцем через плечо на дверь, откуда только что вышел. — Миссис Тайлер захотела принять душ. Сиделка ей поможет. Как только они закончат, вы можете зайти и повидаться с ней. Я бы рекомендовал несколько дней постельного режима. Думаю, затем беременность станет протекать совершенно нормально.

Чейз растерянно поблагодарил врача, тот проинструктировал медсестер и удалился. Чейза тут же окружили домочадцы. Лори плакала в три ручья, Сейдж шмыгала носом. Пэт нервно вытирал платком лоб и безжалостно жевал зубочистку.

Лаки звучно хлопнул Чейза по спине.

— Ну, что я говорил? А? И когда ты начнешь мне доверять?

Чейз с достоинством принимал все эти знаки внимания и даже пытался что-то отвечать, но глаза его были прикованы к двери палаты. Как только оттуда вышла сиделка, он извинился и рванулся к жене.

Маленький слабый ночник горел над изголовьем кровати, и свет его, проходя сквозь волосы Марси, порождал единственное трепещущее пятно в сумраке комнаты. Оно тянуло его к кровати, словно магнит, через всю комнату.

— История повторяется, — сказала она. — Помнишь, ты когда-то уже приходил ко мне в больницу.

— Сейчас ты выглядишь гораздо лучше.

— Вряд ли.

— Намного.

— Спасибо.

Она отвела глаза и несколько раз моргнула, но все было бесполезно. Крупные слезы градом катились у нее по щекам.

— Тебе больно, Марси? — Чейз наклонился к ней пониже. — Этот ублюдок ушиб тебя?

— Нет. — Она сглотнула слезы. — Ты успел как раз вовремя.

— Он за решеткой. — Чейз решил не говорить ей пока об убийстве Глэдис Харрисон. — Не стоит тратить на него своих слез.

— Я плачу не поэтому.

Она прикусила нижнюю губу, пытаясь сдержать предательскую дрожь и спустя мгновение сказала:

— Чейз, я понимаю твои чувства по поводу ребенка. Я не хотела тебя обманывать. Клянусь, не хотела. Я, конечно, должна была честно признаться тебе насчет дома, но насчет противозачаточных таблеток я тебе не лгала. Я стала принимать их сразу же, как только мы решили пожениться, но, наверное, чтобы подействовало, их надо было пить заранее. А прошло только два часа. Это произошло тогда, в нашу свадебную ночь.

— Я вообще-то тоже предохранялся.

— Наверное, эта штука прохудилась.

— Ох!

— Говорят, иногда бывает.

— Да, я тоже об этом слышал.

— А раньше у тебя такое случалось?

— Никогда.

— Думаешь, я тебе лгу?

— Нет. Я, гм, был очень силен той ночью, когда… ну, ты знаешь…

Марси подняла на него глаза.

— Наверное, это тогда и случилось.

— Хм-хм.

— Мне очень жаль, Чейз. — Губы ее снова дрогнули.

— Ты в этом не виновата.

— Нет, я говорю о ребенке. О том, что ты чувствуешь себя в ловушке. И ты наверняка думаешь, что сначала я привязала тебя к себе деньгами, а теперь еще и ребенком, которого, ты сам говорил, никогда не захочешь.

Она слизнула из уголков рта набежавшие слезы.

— Надо было сказать мне о том, что ты беременна, Марси.

— Я не могла.

— Тебе всегда хватало мужества говорить мне все, что бы то ни было.

— Раньше я никогда не была столь уязвима. О беременности я узнала, когда ты уехал в Хьюстон. Именно поэтому у меня пропал аппетит, и я так сильно похудела. Из-за этого не стала принимать таблетку, которую ты мне давал по приезде. Я бы непременно тебе рассказала, но ты так сердился из-за дома… А потом началась эта история с Харрисоном. — Она вцепилась в простыню. — Знай, Чейз, я не хочу быть тебе обузой. Ты волен уйти и ничем, никакими условиями я не стану удерживать тебя, если ты захочешь покончить с этим браком.

— Ты хочешь избавиться от меня?

— Конечно, нет.

— Тогда замолчи сейчас же. Я тебя так сильно люблю! — Он улыбнулся, увидев ее ошеломленное, растерянное лицо, наклонился пониже и поцелуем осушил слезы у нее со щек. — Я люблю тебя, Марси. Клянусь Богом, люблю! И он благословил нас.

— Мне казалось, ты в Него больше не веришь.

— Я верил всегда. Просто был зол на Него.

— Чейз, — вздохнула Марси. — Ты правда меня любишь?

— Всем сердцем!..

Она провела пальцами по его лицу, волосам, губам.

— С тех пор как я себя помню, я люблю тебя. С детства…

— Знаю, — мягко ответил он. — Но понял только сейчас. Я не такой догадливый, как ты. Мне нужно время, чтобы во всем разобраться. Например, до сих пор не возьму в толк, почему ты мне не сказала о ребенке. Я помог бы тебе справиться со всем этим кошмаром.

— Помог?

— А что такого?

— Вспомни день, когда я привезла тебя домой. Ты еще потом ел чили. Помнишь, как мы заспорили, когда я сказала, что тебе пора кончить горевать, что это тебя разрушает. А ты ответил: «Вот когда потеряешь любимого человека и своего ребенка, тогда и будешь вправе говорить, что я расклеился». Только когда угроза потерять тебя стала реальной, я поняла, как изматывает сердечная боль, как при этом распадается жизнь и ты с нею. Теперь я представляю, что ты чувствовал после смерти Тани. Видимо, некий инстинкт самосохранения заставляет нас уйти в себя, когда нам кажется, что мы никому не нужны.

— Больше у нас этой проблемы не будет.

Светлая улыбка озарила ее залитое слезами лицо.

— Нет, больше не будет!

Чейз поцеловал ее, глубоко и нежно, и удивился, как это он до сих пор не понимал, что особый вкус ее поцелуя — это любовь. Он знал, что никогда не насытится ею.

— Наверное, ты была права, Марси, что не сказала мне о ребенке, — прошептал он. — Вряд ли до сего момента я хотел бы услышать о нем.

— А теперь, когда ты знаешь? Теперь что?

— Полный порядок! — Своей огромной ручищей он накрыл весь низ ее живота. — Я очень рад, что у нас будет ребенок. Поскорее выздоравливай, чтобы мы втроем отправились домой.

— Домой?

— Домой.

Эпилог

— Эта плодовитость просто угнетает, — насмешничала Сейдж.

— Что значит «плодовитость»? — полюбопытствовал Лаки.

— Ха, прекрасно!.. — не унималась сестра. — Особенно интересно услышать этот вопрос от тебя.

Все Тайлеры собрались на ранчо, чтобы отпраздновать три недели со дня рождения маленькой Лорен. Наелись до отвала немецкого шоколадного торта. Девочка, прикрытая одеяльцем, жадно сосала материнскую грудь. Гордый отец, казалось, в любой момент готов был помочь.

— Знаешь, чего мне не терпится дождаться?

— Полегче, Сейдж! Ты никак не научишься молчать, когда надо. — Чейз, играя локонами Марси, нашептывал ей на ухо какие-то озорные шутки, но оторвался от этого приятного занятия, чтобы предостеречь сестру.

Не обращая внимания на Чейза, Сейдж продолжала дразнить второго брата:

— Мне не терпится дождаться, пока какой-нибудь парень не попытается приударить за Лорен. Эх, поприсутствовать бы при этом! Ну и полюбуюсь же я тогда на тебя, Лаки.

Лаки взял ребенка на руки, чтобы Девон могла застегнуть блузку, и яростно сверкнул глазами в сторону сестры:

— Убью любого сукиного сына, который только вздумает прикоснуться к моей дочери! Пусть только осмелится подумать об этом!

— А как ты собираешься объяснять Лорен происхождение своего прозвища? — включился в разговор Чейз.

Девон расхохоталась. Лаки тут же перестал баюкать Лорен и не замедлил ответить брату и сестре «парой ласковых» слов.

— Лаки, следи за своей речью, — произнесла с многострадальным видом Лори. — Помни: у нас — гость.

Поклонник Сейдж, Трейвис Белчер, сопровождал ее в поездке домой на выходные. Он не проронил ни слова, видимо, онемев от возмущения откровенностью Тайлеров.

Чейз заметил, что молодой человек был шокирован, когда он ласково похлопал Марси по животу. Мнения Чейза и Лаки о Трейвисе совпадали: этот парнишка — просто хиляк. Чтобы встряхнуть его еще сильнее, Чейз наклонился и поцеловал Марси в губы. Но сам тотчас вздрогнул, словно его ударило током, когда она просунула ему в рот язык.

— Прекрати, — простонал он жене на ухо. — Я и так уже…

И с удовольствием отметил, что она зарделась.

Лори ревновала к любому, кто держал ее внучку чуть дольше, чем она. Как только Лорен наелась, бабушка пересекла гостиную, взяла ребенка на руки и уложила затем в качалку, которую недавно достали с чердака. В этой самой колыбели Лори вынянчила всех своих детей.

Лаки хотел купить новую, но она и слышать об этом не хотела, сославшись на то, что к скрипам и стонам старой колыбельки она привыкла, к тому же они возвращают ей драгоценные воспоминания.

— Боже мой, Лорен, ты толстеешь! — воскликнула она, обращаясь к внучке.

— Ничего удивительного, — пожал плечами Лаки и обнял Девон, которая тут же прижалась к нему. — Ее так восхитительно кормят!..

— А ты-то откуда знаешь? — Чейз озорно подмигнул брату.

Но Лаки не дал загнать себя в угол и достойно парировал.

— Уж не думаешь ли ты, что я позволю своей дочери есть то, что сам никогда не попробовал?

— Лаки! — Девон укоряюще посмотрела на мужа.

— Лаки! Чейз! — ужаснулась Лори.

Чейз, запрокинув голову, захохотал так, что маленькая Лорен вздрогнула.

Лаки хмыкнул с невинным видом.

— Но, Девон, ты же сама меня просила…

— А-а!.. — Сейдж вскочила та ноги. — Какие же вы противные. Пойдем, Трейвис. Я больше не вынесу этого. Поехали кататься верхом.

Она взяла его за руку и потащила за собой.

— Опять?

Было видно, что это предложение отнюдь не привлекает юношу.

— Ну, не порти мне удовольствие! В этот раз я оседлаю для тебя более смирного коня.

Буквально вытаскивая Трейвиса из дома, она прокричала:

— Пока, Марси! Пока, Девон! Увидимся позже.

Несмотря на то что Сейдж в любой момент готова была придушить обоих братьев, их жен она обожала.

— До свидания, Лорен. Я тебя очень люблю. Жаль, что у тебя такой распущенный отец.

— А ты, Сейдж, просто разбойница какая-то! — проорал ей вслед Лаки.

Сейдж и Трейвис уехали, а минутой позже в гостиную вошел Пэт Буш.

— Всем привет! Сейдж только что настоятельно советовала мне пройти в дом. — Ему предложили торт и кофе, но не успел он сделать первый глоток, как вдруг Чейз стал громко принюхиваться.

— Чем это пахнет?

Он повел носом в сторону шерифа.

— Пэт, по-моему, это от тебя, — произнес он, притворяясь удивленным. — Чего ради ты так напомадился?

Пэт подавился куском торта и бросил на Чейза убийственный взгляд. Щеки Лори порозовели от смущения. Чейз никому, даже Лаки, не сказал о том, что случайно стал свидетелем страстных объятий матери и Пэта. Но удержаться и не поддразнить их — это было выше его сил.

Сделав вид, что ничего не заметил, Чейз поднялся и потянул Марси за собой. С той самой ночи, когда родилась Лорен, они с Марси спали вместе, он обнимал ее, говорил о своей любви, но ему было запрещено выражать ее физически. И потому сходил с ума, но что за восхитительное это было сумасшествие! Его тело все время звенело от желания. Он двигался в каком-то розовом тумане радостного возбуждения, которое превращало ночи в волшебство, время же на работе летело незаметно.

По-видимому, специалист по авариям Харлан Бойд махнул на него рукой. Когда Марси оказалась вне опасности и Чейз снова попытался связаться с ним, выяснилось, что Бойд переехал и не оставил адреса. Может, оно и к лучшему, но это означало, что им с Лаки надо снова что-то придумывать, чтобы спасти свое дело.

Когда он впадал в отчаяние, Марси всегда поддерживала и подбадривала его.

Обняв жену, Чейз спросил:

— Что ж, не пора ли нам отправляться восвояси?

— Зачем это? — Лаки принял ангельский вид. — Время баиньки?

Не обращая на него внимания, Чейз наклонился к матери, которая качала его крошечную племянницу, и поцеловал ее в щеку.

— Пока. Спасибо за торт, очень вкусно!

— До свидания, сынок.

Глаза их встретились, они всмотрелись друг в друга. Он знал, что она ищет в его глазах остатки боли, что так долго терзала его. Ничего не обнаружив, она улыбнулась ему и повернулась к женщине, которая вновь сделала сына счастливым.

— Марси, как ты себя чувствуешь?

— Совершенно изумительно, спасибо! Чейз невероятно заботлив: он мне вилку не дает поднять за едой.

Уже в машине по дороге домой она заметила:

— Твои родственники думают, что я шучу, когда рассказываю, что ты не даешь мне ничего делать.

— Я должен оберегать тебя и ребенка. Я чуть не проглядел вас однажды. — Он со значением посмотрел ей в глаза. — Больше, Марси, никогда и никто не посмеет причинить вам боль.

— Да, Чейз, только ты один способен причинить мне боль.

— Как это?

— Если разлюбишь.

Он взял ее руку и, положив себе на бедро, накрыл ладонью.

— Этого никогда не случится.

Лес вокруг их дома уже зеленел весенней листвой, цветущий кизил осыпал местность белым кружевом. Тюльпаны, посаженные Марси год назад, цвели вдоль дорожки, ведущей ко входу в дом.

Чейз подошел к застекленной стене и взглянул на открывающийся вид.

— Я люблю этот дом.

— Я так и знала.

Он повернулся и обнял жену.

— Я люблю его почти так же сильно, как тебя.

— Почти?

Он расстегнул ее блузку, сдвинул ткань в сторону и принялся нежно поглаживать шелк, прикрывающий ее груди.

— У тебя есть некоторые преимущества, с которыми трудно соревноваться…

После глубокого влажного поцелуя она прошептала:

— Сегодня утром доктор дал зеленый свет.

Чейз встрепенулся.

— Ты имеешь в виду, что уже можно…

— Только осторожно.

Он подхватил ее на руки и взбежал по лестнице, перешагивая через две ступеньки.

— И почему ты не сказала раньше?

— Потому, что мы были приглашены на день рождения Лорен.

— Мы потеряли там целых два часа.

Положив ее на постель, он принялся лихорадочно срывать с себя одежду. Смеясь, она помогала ему. Когда муж совсем разделся, она протянула руку и погладила его.

Он застонал.

— Я сейчас умру!

С убийственной скоростью он снял с нее блузку, стянул юбку. Марси была еще в рубашке, когда Чейз положил голову ей на живот и поцеловал его сквозь шелк.

— Как там мой ребеночек?

— Хорошо. Здоров. Растет во мне.

— А ты как?

— Счастлива как сумасшедшая и очень тебя люблю.

— Господи, я тоже. — И Чейз влажно поцеловал нежную плоть.

— А-ах, — выдохнула она, выгибаясь навстречу.

Он поднял голову и улыбнулся ей.

— Тебе нравится?

— Угу.

— Ты — рыжая горячка, вот ты кто!

Он задрал ее сорочку за кружевную оборку, над животом, над грудью, через голову. Так же быстро отбросил лифчик, чулки, трусики. Несколькими секундами позже он уже томно любовался ею всей целиком.

— Они с каждым днем меняют цвет, — заметил он, касаясь подушечками пальцев ее сосков.

— Ничего не меняют. Тебе просто нравится их рассматривать.

— И не только это.

Он склонил голову и стал целовать ее груди, трогая языком нежные вершины, пока она не вздрогнула от возбуждения.

— Чейз?

— Подожди. Мы же чуть не месяц шли к этому.

Он стал целовать ее, прокладывая дорожку поцелуями сверху вниз, останавливаясь по пути, чтобы насладиться шелковистостью и ароматом блестящих завитков на лобке, затем раздвинул ей бедра и медленно погрузился языком.

Марси выдохнула его имя и обхватила ладонями его голову, но он не умерил свой пыл, пока его проворный язык не вызвал у нее чудеснейший, глубокий оргазм.

Потом он чуть приподнялся и медленно, осторожно вошел в нее, в это уютное, влажное ущелье… При таком ее состоянии, все что он мог — это скользить плавно и медленно, что, впрочем, только усиливало эротичность и продлевало удовольствие.

Наслаждение было огромно, оглушительно. Чейз захлебывался в сверкающих волнах экстаза, ритм которых совпадал с темпом ее нежных пульсирующих сокращений.

И все-таки он не мог полностью раствориться в этом море любви, потому что в голове его, над всем этим сладостным счастьем, отчетливо звучала мысль о том, что жизнь прекрасна и удивительна, что ему нравится жить… И любить Марси, свою жену.

Внимание!
Текст предназначен только для предварительного ознакомительного чтения.

После ознакомления с содержанием данной книги Вам следует незамедлительно ее удалить. Сохраняя данный текст Вы несете ответственность в соответствии с законодательством. Любое коммерческое и иное использование кроме предварительного ознакомления запрещено. Публикация данных материалов не преследует за собой никакой коммерческой выгоды. Эта книга способствует профессиональному росту читателей и является рекламой бумажных изданий.

Все права на исходные материалы принадлежат соответствующим организациям и частным лицам.

1

Игра слов. To have cold feet (англ.) — мерзнуть, проявлять трусость, нерешительность. — Примеч. пер.

(обратно)

Оглавление

  • Пролог
  • Глава 1
  • Глава 2
  • Глава 3
  • Глава 4
  • Глава 5
  • Глава 6
  • Глава 7
  • Глава 8
  • Глава 9
  • Глава 10
  • Глава 11
  • Глава 12
  • Глава 13
  • Глава 14
  • Глава 15
  • Глава 16
  • Глава 17
  • Глава 18
  • Эпилог
  • *** Примечания ***