Зимние каникулы [Николай Чугунов] (fb2) читать онлайн


 [Настройки текста]  [Cбросить фильтры]
  [Оглавление]

Николай Чугунов Зимние каникулы

Пролог

В том году не случилось ничего.

Древняя белорская летопись.
Славен Стармин, столица белорского королевства. Славен правитель его, король Наум, славен Вседержитель, Верховный Архимаг и даже легендарный пророк Овсюг, в свое время рассказывавший немало забавных баек про различные интересные дела. Но ничто не сравнится со славностью единственной в мире Старминской Школы Чародеев, Пифий и Травниц, ибо это учреждение не ждет милостей от природы, а создает свою репутацию силами всех своих питомцев, к которым, кстати, относится и Верховный Архимаг.

Все четыре стихии доступны ее выпускникам. Будущее для них — открытая книга. Пространство покоряется им как вышколенный пес. Ну конечно, не всем, и не в полном объеме, вот и получаются пифии, оракулы, травники, целители, практики и теоретики.

Конечно, многие выпускники стараются стяжать себе немеркнущую славу на просторах Белории, Винессы, Волмении, Ясневого Града и Двенадцати Долин, не считая многочисленных гномьих поселений, однако еще больше выпускников тихо работают в столице, совершенно не мечтая о том что когда-либо их имя будет вписано в алмазные скрижали истории золотыми буквами, да и правда — не всем же быть практиками!

Вот и травники тоже нужны — кто еще подлечит жителей, пострадавших от злобных тварей и практиков, этих тварей истребляющих? Да и остальные хвори тоже никуда не делись — так что работы в лечебницах всегда в избытке. И конечно, наилучшей лечебницей во всей Белории (не считая, конечно, королевского дворца) считается Главная Лечебница г. Стармина, что вполне логично, не так ли? Работа скучная, но нужная — должен же ее кто-то делать? Вот и трудятся там лучшие из лучших, в меру умений и прилежания, такие, как, например, скромные бойцы невидимого фронта борьбы с болезнями, больными и начальством (что, в принципе, одно и то же, поскольку приходят без спроса, надолго и доставляют массу проблем) — травницы Алрин Органа и Лореаллина Маленка, девушки аккуратные, трудолюбивые и внимательные.

Глава 1 Скучные посетители

— Вы детей любите?

— Ну, как бы вам сказать… Безумно!

«Карлсон возвращается»
День подходил к концу, и огромное багровое солнце уже коснулось шпилей королевского замка. Позолоченные крыши Стармина купались в кипенно-белой пене цветущих садов, легко дававших при соответствующей погоде по два урожая, а бездонно синее небо манило и обещало что-то хоть и неизвестное, но очень приятное. Двор главной Старминской лечебницы был усыпан солнечными зайчиками от окон.

— Эх, пора домой, — пропела Алрин, закрывая окно, с самого утра снабжавшее ее и Лару свежим воздухом, наполненным летними ароматами. Оно скрипнуло, и на булыжнике двора появился еще один зайчик.

— Да, — согласилась та. — Куда пойдем?

— Лично я предлагаю в… — но закончить травнице не дали. Дверь в комнату распахнулась и на пороге появилась мамаша с ребенком.

На первый взгляд в появившейся парочке не было ничего необычного. Обычные люди, которых полно в Стармине. Точнее, обычной казалась на первый взгляд лишь мать. Девочка была чудо как хороша — льняного цвета волосы, белоснежное платье с вытканными на нем забавными зелеными зайцами и огромные, ослепительно синие глаза, взирающие на мир с каком-то наивным интересом. Кроме того, чувствовалось, что эта девочка никогда не ждет подходящего случая, а предпочитает организовывать такие случаи сама — столь мощная волна энергии распространялась вокруг этого создания.

— Здравствуйте, — вежливо поздоровалась старшая из посетительниц. — Я ищу младшую травницу Алрин Органу.

— Это я, — откликнулась девушка. — Чем обязана?

— Я — Летиция Конфорски, мне посоветовали обратиться к вам по поводу Марисы. Дочка, поздоровайся с тетями, чему я тебя учила? И стой смирно! Понимаете, она постоянно все в рот тянет. Постоянно, хотя мы и кормим ее хорошо… Бывает, что она обед есть отказывается, но обычно мне удается заставить съесть хотя бы пару ложек… Может, у вас есть какие-нибудь… О, Мариса, нет!!! — И Летиция выхватила у девочки уже открытую склянку, в которой перекатывалось какое-то зеленое желе.

— А это что такое? — невозмутимо спросило дитя.

— Это желе из вредозобника, при мышечных болях полезно, — объяснила Лара. Она внезапно почувствовала, что бурный вечер уже начался, но совершенно не так, как хотелось.

— Ну давайте посмотрим вашу деточку. Нет, пока только язык, — распорядилась Алрин, слезая с подоконника. Рот внешне выглядел совершенно обычно, за исключением массы чернильного цвета пятен, разбросанных тут и там. — Скажите, у вас чернила не пропадали вчера или сегодня?

— Чернила нет, но… Мариса, сознавайся, ты съела папину промокашку!!!

Ребенок не удостоил мать ответом, задумчиво осматривая глазами комнату. Вдруг рука чада метнулась вперед и схватила лист бумаги, лежавший на столе.

— А эа о акоэ?

— Это Ларины записки, отдай, деточка, они совсем неинтересные, — травница закончила осмотр и осторожно выдернула из детских ручек уже слегка помятый титульный лист лариной диссертации, потом немного подумала, и сказала:

— Вы знаете, медикаментозным способом это не лечится. И вообще, ваша дочь вполне здорова, что даже удивительно, если учесть то, что вы говорите, что она ест все.

— Я не все ем, — авторитетно заявила Мариса. — Невкусное я выплевываю. А это что такое?

В руках у Марисы на сей раз оказался пестик. Сама ступка покачалась, раздумывая, упасть ей сейчас или потом, и все-таки падать раздумала.

— Это пестик, мы им порошки делаем, — устало сказала Алрин, — положи на стол, деточка.

— Но как же объяснить ее поведение? — возмущенно спросила Летиция.

— А вот скажите, сколько вы ей уделяете времени в день? — спросила Лара.

— Ну как, утром я ее всегда бужу сама, спать укладываю, и обедаем мы всегда всей семьей… Поймите, у меня большое хозяйство, я все делаю сама, каждая серебрушка на счету, куда там уж слуг нанимать… Один домашний учитель сколько кладней за каждый визит требует… А тут и кухня, и уборка, и вообще, надо держать марку! Я вот и в Марисе стараюсь самостоятельность воспитывать, чтоб с малолетства по хозяйству помогала, да вот не хочет она, только ест все, что ни попадя!

— Мне теперь еще больше кажется, что Мариса абсолютно здорова. Просто таким образом она выражает желание быть с вами ближе и почувствовать ваше внимание, пусть даже на то время, пока вы ее ругаете.

— Нет, вы погодите! Я, может, тоже хочу с ней побольше времени проводить, но я же не ем все, что на глаза попадется! И вот вы, скажите, когда у вас запарка на работе, не начинаете же есть все подряд с этих полок? — и Летиция возмущенным жестом обвела полки с препаратами.

— Нет, но… — попыталась возразить девушка.

— Прекрасно! А мы с вами — здоровые люди, подчеркиваю — здо-ро-вы-е! А она больна, и ее надо лечить! А вы и должны лечить! А если не лечите, тогда вы недоучки и самозванцы! Я так с собой и со своей дочуркой обращаться не позволю, я до самого короля дойду!

— А это что такое? — этот вопрос ребенка был оставлен без внимания, и, как выяснилось, зря.

— Послушайте, уважаемая… — только начала Лара, и тут раздался скрежет, блестящими брызгами разлетелось окно и воцарился настоящий ад…

Грохотало долго, с переливами, и даже когда слегка поутихло, все равно что-то звенело, лопалось, шуршало, булькало, хрустело и перекатывалось.

Как выяснилось, пытливое чадо обнаружило в ножке одного из стеллажей с разнообразными склянками древесный сучок и сумело до него добраться.

Что удивительно, на самой Марисе, вырытой из завалов того, что кода-то было недельным запасом зелий главной лечебницы Стармина, не было ни царапины, а сама она была в восторге от произведенного эффекта. Мамаша быстренько схватила ее под руки и поспешила исчезнуть, пока кому-то в голову не пришла идея взыскать нанесенный ущерб с его виновницы или ее родителей.

— Вот это эффект, — сказала Алрин, осторожно вытряхивая из челки застрявшие там осколки.

Действительно, комната выглядела так, как будто по ней только что прошлось огнем и мечом войско завоевателей, причем дважды — сначала организованным блицкригом, а потом — с ожесточенными оборонительными боями. Из того, что могло разбиться, уцелела едва ли треть, а из склянок с зельями — едва ли процентов десять. Три шкафа из четырех были опрокинуты, и четвертый спасло лишь то, что третий шкаф опрокинулся не на него, а в окно. Пол был покрыт удивительной красоты радужными пузырящимися разводами, от которых поднимался разноцветный дым, достаточно произвольно меняющий оттенки и запах. Ларины записки, лежавшие на столе, были намертво приколочены к столешнице разнокалиберными осколками.

— Вот и погуляли… — синхронно вздохнули девушки…

* * *
— Безобразие, вы слышите, это бе-зо-бра-зи-е! Ладно, я могу понять повеление травницы Лореаллины — как-никак, она только что из Школы, адептство еще вовсю играет! — Верховный Травник раздраженно мерял шагами свой кабинет. — Но вы, Алрин! Вы же уже год работаете, и зарекомендовали себя настолько неплохо, что я доверил вам, вам — молодому специалисту — подготовку новых кадров! И вы хотите сказать, что не могли справиться с маленькой девочкой?

Травница смущенно хмыкнула. Изложенная ей версия действительно, выглядела несколько фантастично, хоть и представляла собой чистую правду. Однако ей было непонятно, как можно убедить высокое начальство в истинности своей точки зрения. Лара рядом постаралась превратиться в мраморную статую, дабы не дать начальству дальнейших поводов для продолжения беседы. Тактика сработала, и начальник главной Старминской лечебницы начал успокаиваться.

— В общем, я принял решение. Со склада медикаментов вы переводитесь в лабораторию экспериментальных препаратов. Там начальство строгое, дел полно и, надеюсь, времени для шалостей у вас просто не останется. Ознакомьтесь с вашим начальством немедленно, а потом уберите за собой весь этот позор, — и Верховный Травник раздраженно махнул рукой, отпуская подруг.

* * *
Дверь в лабораторию была крепко заперта. После получаса бесплодных попыток добиться взаимности от запершегося внутри начальства Лара отперла дверь заклинанием и закашлялась — изнутри явственно доносился чей-то храп и несло сивухой. Алрин нахмурилась:

— Кажется, наша жизнь отныне кардинально меняется…

Подруга тихо прикрыла дверь и согласно кивнула головой.

* * *
— Это легче закрасить, чем отскоблить — прошипела Лара, пытаясь в уже чистой комнате оторвать от половиц то, что когда-то носило гордое звание «половичка ручной работы». Неизвестный состав придал ему невиданные оттенки, сохранив, впрочем, мягкость и ворсистость, но при этом намертво приклеив его в достаточно неудобном положении.

— Ой, а что это такое? — внезапно раздался в комнате голос дежурного травника. Девушки машинально прикрыли головы руками. Им стало нехорошо.

Глава 2 Скупой платит дважды

Купи у нас две пары ботинок по цене пяти и третью пару — тоже купи.

Из правил проведения беспроигрышных лотерей.
— Эээ, здрасте, можно? — в дверь комнатки, гордо названной «Лаборатория экспериментальных препаратов», протиснулся здоровенный мужик в расстегнутом тулупе, неловко комкающий в руках шапку. — Мне бы охреналину…

— Чего? — ларино удивление не знало границ, — какого еще охреналина?

— Ну как же, уважаемые, точно же известно, что только у вас охреналин настоящий, марочный, неразбавленный… Да вот же он! — и посетитель с удивительной ловкостью выхватил из рук Алрин пробирку со свежим концентратом настойки виковита, которую та покачивала в пальцах, чтобы та быстрее остыла, выдернул пробку, вдохнул и его передернуло — Да, точно! А продайте, уважаемые, десять кладней дам!

— Так, давайте-ка, разберемся… — озадаченная настойчивостью визитера, травница встала со стула и направилась к визитеру. Мужик засмущался еще больше, зачем-то оглянулся, явно прикидывая, сумеет ли он скоренько исчезнуть, но было уже поздно — нежные девичьи пальчики уже цепко схватили его за алую косоворотку, оттянули подальше от спасительной двери, отняли драгоценную пробирку и толкнули в направлении свободного стула. Девушка взяла свой стул, уселась напротив и выжидательно уставилась на мужика. Лара же передвинула свой стул так, чтоб сидеть между странным посетителем и дверью. Стало ясно, что разговор будет долгим и обстоятельным.

— Итак, как вас зовут? — строго спросила Алрин. Визитер дернулся и со странной тоской посмотрел в окно, после чего ответил:

— Вагран я, с улицы Медников… Медник я.

— Зачем вам охреналин? — задала следующий вопрос Лара.

— Так все знают, уважаемые, это ж самая нужная вещь в хозяйстве! Пару раз глотнешь, и цельный день ни есть неохота, ни пить — только работай… Я, как просек это дело, так, считай, на одних завтраках кладней двадцать сэкономил, а по времени… И не передать… Только вот жалость — запил продавец ваш, так я и решил, не дурак, поди, сам разведу — а то работы набрал, горю! — оживленно затараторил Вагран.

— И как же вы это пьете? — удивленно спросила Травница.

Отвар виковита, пребывая в естественном или разведенном состоянии, обладал уникальной по стойкости вонью, что обычно использовалось для маркировки особо токсичных веществ. Комнату, в которой было пролито немного этой настойки, необходимо было выскабливать, одежду, на которую попадали брызги, проще было выбросить, чем отстирать, а еду, в которую попала хотя бы капля настойки, нельзя было съесть даже на спор. Кроме того, при соединении с отварами некоторых трав эта настойка трансформировалась в вещество, настолько приятное кошачьему нюху, что обычная валерьянка по сравнению с ним казалась чуть ли не абсолютно инертной.

Лара вдруг вспомнила, как однажды на практике ей довелось уронить пузырек с разведенной настойкой в котелок, где варился вереск, корни пробочника и стебли трамы. Результат превзошел все ожидания — буквально через сутки вокруг избушки колыхалось настоящее кошачье море. Было такое ощущение, что вокруг нее собралось кошачье население чуть ли не всей Белории. Собравшиеся массы восторженно мяукали, купались в пыли, карабкались по стенам и пытались проникнуть внутрь.

Как потом девушка узнала, после сильного дождя, случившегося уже после ее отъезда, несчастную избушку предпочли просто спалить, и даже после этого на пепелище крутилось как минимум 5-10 кошек. Умный староста сообразил выстроить по соседству амбар, и с тех пор ни одно зерно во всей этой деревне не было съедено мышами. Впрочем, это не помешало старосте нарисовать адептке совершенно неудовлетворительную характеристику.

Именно из-за вышеописанных особенностей виковитовую настойку концентрировали — концентрат обладал легким ароматом миндаля и достаточно легко отмывался гномьим светильным маслом, обладавшим сравнимым по «приятности» с разведенным отваром, но совершенно нестойким ароматом. И именно из-за всего вышеописанного настойка стоила сравнительно дорого, несмотря на легкость изготовления, и встречалась в продаже сравнительно редко — связываться с этой гадостью рисковали немногие.

— Так это… Сам охреналин нам не дают… Только пробку в бочонке открывают… Пару раз вдохнешь — один кладень… Собственно, потому-то я и пришел — всяко у вас дешевле, а то сердце кровью обливается, как кладни-то отсчитываешь. Я ж мужчина видный, мне надо два-три глотка… — обиженно прогудел медник, видимо, прикидывая в этот момент, сколько бы он мог сэкономить, сразу обратившись к производителю напрямую.

— А скажите, уважаемый, кто же это тут такой шкуродер? — вкрадчиво поинтересовалась Алрин, всем своим видом показывая, как она сочувствует честному меднику и разделяет его негодование.

— Так эта… Саньеро Акорамо… Да и, небось, сами знаете, как на Мочаны ехать. Через пару верст будет буковая роща, так как раз там — как солнышко встанет, так до обеда он охреналином и торгует… Ну продайте охреналинчику-то, дела ж стоят, а этот мерзавец запил — сам видел, как вчера его из «Ретивого бычка» с побоями выкидывали, небось пару дней отлеживаться будет, а работа не ждет! Пятнадцать кладней!!!

— А вас не мутит после этого охреналина? И, кстати, как вы нас нашли? — поинтересовалась подруга.

— Да есть немного, но Саньеро говорит, что это с непривычки. А нашел-то… Иду по улице, в животе бурчит, и вдруг чую — охреналин! Я вынюхал, откуда тянет — запах-то знакомый, ни с чем не спутаешь, а потом просто спросил, чьи окна! — гордый своей сообразительностью, подбоченился мужик.

— Ладно, уговорили, вот ваш охреналин, — внезапно решилась травница, делая знак встрепенувшейся Ларе. — Только разводите подальше от всех людей, чтоб не видел никто, и никому не говорите, где брали — а то наоборот сработает!

— Лады, — радостно прогудел посетитель и полез за кошельком.

* * *
Как только медник, явно довольный своим приобретением, скрылся, Лара повернулась к подруге:

— Ну и скажи ты мне, зачем ты ему уступила? У него ж скоро язва желудка будет, придет лечиться к нам, и мы же крайними и окажемся!

— Нет, тут не все так просто. Язва-то язвой, но это только если мы пустим дело на самотек. Надо бы проучить этого афериста, только без лишнего шума. Идеально было бы, чтоб его клиентура сама бы осознала пагубность его методики и проводила его восвояси…

— Было бы неплохо. Но как это сделать? Просто придти к нему и сказать, что так поступать нехорошо — бесполезно, могут и побить, а ты вспомни, какие у этого Ваграна кулачищи… Надо бы сделать, чтоб этот… как его там… Саньеро уселся в лужу сам… Кстати, вот у меня в прошлом был случай… — и Лара рассказала Алрин про свой неудачный опыт общения с виковитовой настойкой.

— Интересно… Да, это можно использовать. Но как же он, мерзавец, место грамотно выбрал! Городские стражники в рощу без очевидных улик не попрутся, сам он, похоже, в город ходит чистенький — возможно, где-то в Мочанах комнату снимает, и в случае чего, все претензии к его клиентам! И наверняка так торговлю организовал, что, не зная где именно, можно разве только по запаху найти… — задумчиво ответила Алрин.

— Да уж, — засмеялась Лара и тут же посерьезнела, — Хотя, если вспомнить, как он обращается с бочонком, вряд ли даже запах обнаружим.

— Это надо обмозговать. Но твоя идейка насчет кошачьего нашествия дает нам реальный шанс… Где у нас тут была трама…

* * *
Холодные зимние звезды подернулись розовой дымкой и скрылись перед величием громадного оранжево-красного солнца, плавно вынырнувшего из-за далеких Гребенчатых гор и начавшего свой неспешный путь к зениту. Столбы дыма из растапливаемых печей глядели вертикально вверх и казалось что, наоборот, из неких отверстий в темно-синем с оранжевыми отблесками небе спускаются пушистые нити, распадаясь у самой земли на бесчисленные волокна, укутавшие утренний Стармин пышным теплым одеялом.

Нахохлившиеся грачи, сидевшие на старминских стенах, мрачно покосились на две девичьи фигурки, осторожно пробиравшиеся в город по обледеневшей дороге. За их спинами болтались пустые рюкзаки, ароматно пахнувшие медом и сеном — утро выдалось для девушек ранним.

— Думаешь, сработает? — спросила Алрин?

— Да конечно. Вся роща снегом засыпана, только в одном месте натоптано до земли, да круги от бочонка. Не думаешь же ты, что именно в этом месте совершенно случайно обретается какой-нибудь пивовар, не нашедший почитателей своего таланта среди хозяев трактиров? — со смехом возразила Лара.

— Да, если б это был пивовар, то следов было бы намного больше, только шли они бы со стороны Школы, — задумчиво сказала девушка и тоже рассмеялась.

Всю вчерашнюю ночь девушки варили зелье, которое должно было превратить почитателей «охреналина» в кошачьих кумиров, хотя бы на то время, пока они не догадаются выбросить меченую одежду куда подальше или повесить ее в гумно или амбар, к вящему ужасу обитающих там мышей. Полученным отваром были щедро сбрызнуты окружавшие найденную полянку кусты и, по расчетам травниц, с наступлением дня вся полянка должна быть густо напоена ароматом чудесного зелья.

В зелье, щедро разбрызганном по поляне, не было ничего дурного. Оно стояло на столе практически у каждого травника и обычно служило как успокоительное, а еще иногда его еще использовали, чтобы освежить атмосферу в избах, где так давно шло веселье, что «можно было топор вешать». Приготовить же его мог даже адепт-третьекурсник, главное было точно следовать рецепту. Но на сей раз девушки сомневались, что оно окажет хоть какое-то успокаивающее воздействие. Скорее, наоборот.

Уже на подходе к воротам Лара оглянулась и дернула подругу за рукав куртки:

— Смотри, он уже на подходе!

— А, да, что-то он прихрамывает… — ответила травница, вглядевшись в еле заметную фигурку, уже свернувшую с дороги и мелькавшую среди кустов, окружавших буковую рощу. — Видать, жажда наживы оказалась сильнее жажды здоровья… Но, надеюсь, он не обратит внимания на нетипичный запах на поляне и не переедет куда-либо еще.

— Жажда наживы не позволит. В любом случае, ему придется провести хоть один сеанс на старом месте. А вот у некоторых жажда здоровья все-таки сильнее жажды денег и даже просто жажды и голода, — девушка потянула Алрин в тень ворот. Это было сделано как раз вовремя — мимо как раз прошел Вагран, по счастью, не заметив их. Медник возглавлял небольшую группу страждущих, которые внимательно внимали ему, боясь упустить хоть слово. До подруг донеслось:

— Как же, еда ж — все тлен, из тлена рождается и в тлен уходит. Вот спорят-спорят, что есть здоровая пища? А по мне, так ее и вовсе нет — все одна отрава, только от одной сдохнешь раньше, а от другой — позже. Так выходит, лучше вообще не есть, и охреналин нам в этом помощник! Вот и Саньеро Акорамо — эти слова медник произнес с настоящим благоговением — подтверждает! А значит, так оно и есть, — веско закончил он.

Подождав, пока группа отойдет подальше, травницы быстро прошмыгнули в раскрытый зев ворот, улыбнувшись знакомым стражникам и хотели было идти дальше, но десятник вдруг остановил их:

— А чего это вы так от Ваграна шуганулись? Он же мужик тихий, мухи не обидит, даром, что на медведя в одиночку летом ходит, да и то — только когда мишки пасеки его свата громить начинают. Только вот озабочен своим здоровьем сверх меры… — тут стражник задумался, и его лицо просияло, — а, так он что, допек вас жалобами о своих поясничных болях? Так мы ему говорили — нечего с утра до вечера в мастерской просиживать, а то так и зарастешь патиной до ушей!

— Слушай, Лац, а чего он с утра до ночи в мастерской сидит-то? Мне казалось, что медники зарабатывают очень даже неплохо? — спросила Лара.

— Так-то оно так, раньше вообще сумасшедшие деньги зашибали. А теперь гномы ж подняли цену на медные поковки в два раза, так выходит несколько поменьше. Но и все равно, Сурген, главный вагранов конкурент, точно знаю, восемьсот кладней в месяц зарабатывает, это притом, что работает-то в охотку. Он бы, кстати, давно Ваграна нагнал бы по количеству клиентов, если б медничал-то регулярно, а не под настроение. А этот… После повышения цен он вообще работает как заведенный, даже есть, и спать меньше стал. Трудно и сказать, сколько сейчас выходит. Но силен мужик, другой на его месте давно свалился, а Ваграна — как будто из той же меди выковали!

— Понятно, Лац, спасибо, — поблагодарила десятника Алрин.

— Да не за что, обращайтесь, если что.

* * *
— А не может быть это все затеей этого Сургена, как ты думаешь? — внезапно спросила Алрин Лару, когда они уже подходили к дому, в котором снимали комнатку.

— Да вряд ли. Смотри, Лац сказал, что этот Сурген работает в охотку, а Вагран стучит, как заведенный. С этой отравой он еще больше работать стал. Смысл этому конкуренту-то, у него наоборот, клиентура меньше! — раздумчиво ответила травница, — но все равно, как говорится, ищи, кому выгодно. Ладно, это подождет, я умираю — спать хочу. Только давай выпьем чего-нибудь горячего, а то продрогла до костей.

— Идет, — заключила девушка и уже привычным движением послала пульсар в кучку дров, загодя сложенных в несколько оплавленном от предыдущих экспериментов с пульсарами камине. Раздался громкий хлопок, котелок, висевший на крюке над очагом, подпрыгнул, но удержался, и уже через несколько минут весело зашумел, распространяя вокруг себя ароматы цветущего луга.

— Когда-у-меня-будет-свой-дом, — невнятно пробормотала Лара, пытаясь стянуть через голову тяжелый свитер ручной вязки, — у меня будет кровати рядом, а не одна над другой, и моим гостям не придется каждый раз кидать жребий, кто спит на верхней полке.

В ответ Алрин ехидно улыбнулась и запустила в подругу старой медной монетой, с одной стороны которой была изображена какая-то женщина в чем-то, сильно смахивающем на чепчик, а с другой — птица, похожая на орла, только с двумя головами, обиженно отвернувшимися друг от друга. Номинал, год издания и прочие нумизматические изыски на «дутом орле», как называли эту монетку девушки, были беспощадно затерты временем.

Лара иронично ухмыльнулась и, поведя рукой, отбросила монетку в сторону, которая, ударившись в дверной косяк, отскочила, и, описав круг на полу, застыла чудом орнитологии вверх. Травница вздохнула:

— Елки, Лер, третий раз подряд ты внизу! Ну скажите, есть ли на этом свете высшая справедливость?!

— Вот в том, что я внизу, и есть высшая справедливость, — важно возразила подруга, допивая травяной чаек и ныряя под одеяло, — о, тепло, хорошо….

— Да, хорошо, что выходной, — фыркнула Алрин, глядя на довольное лицо подруги, быстро допила свою порцию и взобралась на второй ярус. Вскоре в комнате наступила тишина, нарушаемая только потрескиванием догорающих дров в камине.

* * *
— Итак, уважаемые, будем считать утреннюю пятиминутку открытой. — Верховный Травник главной лечебницы Стармина окинул взглядом напряженно молчавшую аудиторию. — На повестке дня: первое — соблюдение правил внутреннего распорядка, второе — учет и экономия средств, третье — текущие городские проблемы. По первому пункту я хочу сказать…

Совещания в лечебнице проводились каждый понедельник, сразу после личного обхода вверенного учреждения «высоким начальством» и занимали минимум два-три часа. Уже неизвестный шутник, имени которого уже никто не помнил, за исключением, может быть, самого Верховного Травника, назвал эти совещания «пятиминутками». Его коллеги оценили мрачный юмор названия, и оно прижилось настолько крепко, что, говорят, ранее не выносивший этого прозвища архитравник ныне употреблял этот термин совершенно машинально. Обычно то, что будет сказано на очередном совещании, было известно заранее, и этот день оказался очередным подтверждением этого правила.

— Травницы Лореаллина и Алрин! — Верховный Травник внезапно прервал свою размеренную речь и строго поглядел на подруг, изо всех сил старавшихся не заснуть. Фамилиями этот почтенный старец принципиально не пользовался — так ему казалось, что тем самым создается более дружеская атмосфера в коллективе, а разубеждать его в этом никто не хотел. — Доложите-ка нам, как обстоят дела с трудовой дисциплиной в лаборатории экспериментальных препаратов. Особо остановитесь на том, почему вы ушли из лаборатории не вечером пятницы, как то предусмотрено правилами, а под утро субботы, чем вы занимались все это время и как обстоит дело с учетом и экономией вверенных вам лекарственных средств в отсутствие вашего непосредственного начальника, Старшего Травника Лока Ремайно, который, как известно, находится в длительной командировке во имя блага Родины и Ковена Магов.

По рядам пронеслось ехидное хихиканье. Все были в курсе, что так называемая «командировка» Лока Ремайно, приходившегося племянником Верховному Травнику, закончилась в одном из многочисленных кабаков Белории, а вызванные травницы фактически работали, как говорится, «за себя и того парня». Впрочем, чтобы им не было столь обидно, из жалованья «командированного» начальника треть уходила обеим травницам.

Алрин встала и откашлялась:

— В указанный период была проведена определенная работа, согласно утвержденному графику. В частности, во вторую половину пятницы была предпринята попытка создания дезодорирующего аэрозоля на основе настойки Кварта. В силу особенностей технологического процесса он не мог быть разложен на несколько фаз, в результате чего мне и Лореаллине пришлось задержаться на работе до окончания процесса ферментации и возгонки. Полученный продукт был упакован в стандартные бутыли с распылителями и маркирован согласно инструкции. По собственной инициативе полевые испытания опытной партии номер один были проведены в северном секторе испытательного полигона в субботу утром. Проверка стойкости одоранта намечена на завтра. Опытные партии два и три будут испытаны в четверг и следующий понедельник соответственно. Контрольная партия опечатана и хранится в соответствии с инструкцией. Расход материала в пределах нормы. У меня все.

— Хорошо, подготовьте отчет по форме, желательно завтра к вечеру. Всегда бы так. И напоминаю, что… — и Верховный травник вновь повел речь о патриотизме, долге, ответственности и необходимости учета и контроля.

Травница села и отдышалась. Лара восхищенно коснулась рукава ее свитера:

— Ну, ты даешь! А что будет, если обнаружат, что никаких испытаний на самом деле не проводилось?

Алрин хитро улыбнулась:

— Проводилось, не волнуйся. Помнишь, я в кустики сбежала, ты еще кричала, чтоб я поскорее управлялась?

— Да, помню… Ты хочешь сказать, что ты за 15 минут успела сбегать на полигон и обратно? До него же пяток верст оттуда минимум? — озадаченно спросила подруга.

— Так-то оно так… Но у меня пятерка по телепортации была, не все еще забыла! Так что — все, как по нотам — прыжок, распыление — я на это 3 бутылки извела, и назад. Там кусты, так что, думаю, не заметят недостачу.

— Класс. И теперь понятно, чего ты была выжатая, как лимон, я-то это на нервы списала, а тут вот что… Но чего ж ты мне не сказала? — обиженно спросила Лара.

— А ты бы согласилась остаться одна-одинешенька в ночном лесу, в который, может быть, прямо сейчас придет какой-то проходимец? — иронично спросила девушка.

— Нет, конечно… Ну а потом почему не сказала? — понимающе сказала травница.

— Представляешь, забыла… Кроме того, насчет нервов ты и не очень ошибалась, я была очень рада оттуда убраться, — извиняющимся тоном ответила Алрин.

— И, наконец, к текущим городским делам… За прошедшие выходные наблюдалось чрезвычайно странное поведение кошек. Прямо как с ума посходили, как от любви, хотя до весны вроде далече. Особой любовью у этих тварей пользуются граждане с улицы Медников, а также волменский купец Саньеро Акорамо, проживающий в трактире «Копье и Уздечка» в Мочанах. Шеф городской стражи уже обратился к Ковену с просьбой оказать посильную помощь в расследовании этого происшествия. Поручаю это вам, Нурик, — и Главный Травник кивнул плотном невысокому человечку, видящему в первом ряду, начальнику отдела психологии домашних животных.

— Сработало, — Лара восторженно толкнула подругу локтем в бок.

* * *
Вечерний Стармин встретил подруг громким кошачьим мявом, ржанием лошадей и всеобщей сутолокой, более типичной для какого-нибудь ярмарочного дня, нежели для вечера понедельника.

Навстречу травницам ехала карета со знакомым гербом на дверцах. Это ехала Ее Светлость графиня Голена Спайс-Гонотопская, новая фаворитка короля Наума. Впрочем, как рассказывали знающие люди, отнюдь не единственная. К чести Голены, никто не осмеливался называть ее «смазливой дурой» — если в случае с остальными фаворитками это грозило максимум расцарапанным лицом, то в случае с Голеной она бы просто сказала бы: «спасибо за комплимент», а после этого несчастный ломал бы голову, чего это лично для него налоги составили 120 % с оборота, или чего это он внезапно оказался организатором нового секретного заговора против Белории — мозгов и связей у Голены в ее 30 с небольшим лет было предостаточно. Однако рассказывали, что если на Голену нападет «хороший стих» или просто она увидит определенную выгоду в предложенном дельце, то слово свое она сдержит крепче дракона, и поступит с партнерами всегда по справедливости.

Карета Голены, до предыдущей субботы, вероятно, выглядела вполне обычно. Теперь же она представляла нечто, метко названное из толпы «кошкиным домом». Кошки были везде — они облепили крышу и лакеев, они непрерывно карабкались вверх и вниз по покрытым фигурной резьбой стенкам кареты, они бежали за экипажем огромным мохнатым ковром. Фаворитка сидела у дверцы с опущенным стеклом и горделиво посматривала на толпу. Внутри кареты тоже были кошки. Много. Сразу трое сидело на руках у Голены, наслаждаясь близостью к источнику столь милого им аромата и в полном восторге деря когтями на клочки заказное платье графини. Наверное, графине это было неприятно, но она терпела.

— Как ты думаешь, откуда такой аромат? — спросила Лара у Алрин, — она же, говорят, дважды одно и то же платье не одевает?

— Да наверно, в карете ездила, — зачарованно наблюдая за «кошкиным домом», ответила Алрин, — только зачем ей этот охреналин?

Лара не успела ответить. Внезапно взгляд Голены остановился на девушках, и она крикнула кучеру:

— Стой, болван! Да осторожнее, котяток не передави! — после чего жестом подозвала осторожно слезших с запяток кареты лакеев и отдала им какое-то распоряжение, махнув рукой на окруживших карету людей. Один лакей зачем-то начал обход вокруг кареты, а другой решительно вкрутился в толпу.

— Интересно, чего ему надо? — задала риторический вопрос Алрин.

— Кажется, любезная подруга, мы с тобой попали в серьезную переделку… — ответила подруге Лара.

* * *
— Итак, я буду говорить прямо. Я навела о вас справки. Вы травницы и работаете в главной лечебнице, в лаборатории экспериментальных препаратов, куда вас перевели после одного неприятного происшествия. Кстати, если вам будет так интересно, коврик от пола так и не отодрали.

Подруги фыркнули, но, вспомнив, где находятся, умолкли и с опаской уставились на Голену Спайс-Гонотопскую. Графиня сидела напротив, уже в новом платье, и ласково поглаживала лежащую на коленях кошку совершенно деревенского серо-полосатого вида. Животина восторженно урчала.

— И чем мы обязаны столь высокому вниманию? — нарушила затянувшуюся паузу Алрин.

— Как вы могли уже заметить, я и несколько простолюдинов имели неприятность подвергнуться излишнему кошачьему вниманию. Не скрою, это в определенной мере удобно — я всегда боялась мышей, и, кроме того, выяснилось, что наличие кошки у меня на коленях в ряде случаев очень помогает при ведении переговоров. Но кошек слишком много. Моим слугам трудно их сосчитать, многие достаточно похожи, но, по самым скромным прикидкам, их не менее сотни.

— А что привлекло столь упорное кошачье внимание? — задала напрашивающийся вопрос Лара.

— Как вы, вероятно, знаете, а я уверена, что знаете — мои источники всегда точны — я соизволила посетить этого проходимца, торговца «охреналином». Как мне доложили, он утверждал, что пара вдохов запаха его препарата на сутки избавляют пациента от необходимости есть и пить. Я, конечно, не верю, что пара вдохов могут насытить человека на весь день, но это мне показалось перспективной идеей для новой диеты. А теперь я готова выслушать ваши соображения по этому вопросу.

— Понимаете, Ваша Светлость… — Начала травница.

— Просто Голена и на Вы. Вы же все-таки травницы, у вас есть положение. Но продолжим.

— Понимаете, Голена, препарата «охреналин» на самом деле не существует. То, то за него выдается — обычная настойка виковита. Она применяется для того, чтобы… — и Лара с подругой начали свой рассказ.

— Так, я поняла, — задумчиво сказала Голена. — Теперь понятно, почему у этих милых тварей такая любовь ко всем участникам этой аферы. Пожалуй, я позволю себе вмешаться в ход расследования и прикрыть ваше участие в этом инциденте. Взамен вы мне сделаете курс препаратов для похудания, например, с четырех пудов до трех пудов с четвертью. Материалы — за ваш счет. Я в курсе, что контроля над вами фактически никакого, и вам это не составит большого труда. Если вы смогли сделать это кошкино зелье, то и это сможете. Идет?

— Идет, — радостно ответила Лара. По вспыхнувшим глазам графини было видно, что она удовлетворена.

— Отлично. Ожидаю вас в следующий понедельник, вечером. — Голена встала, показывая, что аудиенция закончена, и позвонила в серебряный колокольчик. — Аланек, проводи.

* * *
— Нда, и как мы это сделаем? Лично у меня никаких идей, — сказала Алрин, когда они удалились от дома графини на приличное расстояние.

— Есть у меня пара рецептиков, еще со школы. Я там на себе такие диеты испытывала, как вспомню, так до сих пор воротит. Легко сделаем! — радостно ответила подруга. — Только у самого эффективного ужасный вид и запах, так что главное — проглотить и удержать его в себе минут пять, желая о похудении, без посторонних мыслей. А как ты думаешь, почему я сейчас ем все, что угодно, и в ширину не расту? — и Лара с хохотом крутнулась вокруг своей оси так, что полы длинной куртки взлетели вверх, показав восторженным наблюдателям изящную талию, заметную даже сквозь теплый свитер, и стройные ноги, достойные попирать паркет королевского дворца.

— Отлично. Но, думаю, в этот раз нам стоит потратиться на свои материалы, так что айда на рынок, а потом — к алхимику! — и девушки припустили по улице.

* * *
Алрин протянула руку к звонку, сделанному в виде львиной головы, и резко потянула за кольцо, зажатое в клыках у льва. Львиная голова внезапно пошевелилась, бронзовые пряди гривы дрогнули, веки металлических глаз приподнялись, осветив потрясенных девушек изумрудным светом.

— Кто? — донеслось до них сквозь раздавшееся рычание.

— Травницы Алрин Органа и Лореаллина Маленка к графине, по договоренности, — ответила девушка.

— Проходите, вас встретят, — и дверь плавно отъехала в сторону. Вопреки ожиданиям, за ней подруги не увидели ничего, кроме клубящейся тьмы. Лара вздохнула и шагнула вперед. Тут же их осветил ослепительный свет, мешавший видеть также хорошо, как и клубящаяся тьма. Где-то в отдалении глухо лязгнула дверь, возвращаясь на свое место.

— Доложите цель визита, — требовательно спросил кто-то, не видный из-за ослепительного света.

— По договоренности, зелье для похудания, — растерянно ответила травница.

— Это правда, — раздался откуда-то справа женский голос и свет погас. Не видящие ничего из-за фиолетовых пятен в глазах подруги сделали несколько неуверенных шагов вперед и вдруг они почувствовали, что нечто нетерпеливо подталкивает вперед, негромко рыча на попытки повернуть в сторону.

— Ой, что это?!?! — испуганно взвизгнула Лара, пытаясь отмахнуться от загадочного существа рюкзачком, в котором лежала дюжина бутылочек с зельем.

— А, я вижу, вы уже познакомились с моим верным стражем, — внезапно раздался голос графини, — Все, довольно, место!

Топанье и рычание удалились.

Подруги протерли глаза и увидели графиню, сидящую на диванчике в той же комнате, в которой проходил их первый разговор. На ней было очередное платье, плотно обтягивавшее точеную фигурку и поражавшее своей простотой и изяществом. Сама комната также поражала кажущейся простотой, сочетавшейся с изысканностью стиля. Единственной дисгармонирующей деталью в комнате была уже знакомая травницам полосатая кошка, возлежавшая на персональном пуфике и увлеченно умывавшаяся.

— Титул светской львицы дается нелегко, а еще труднее — сохранить его. Много завистников, и некоторые из них в средствах не стесняются… Только за эту зиму моя охрана предотвратила два покушения. Я не могу рисковать, — объяснила графиня странный прием.

— А что бы было, если бы мы не прошли вашу проверку? — заинтересованно спросила Алрин.

— Вас бы расстреляли из арбалетов серебряными болтами, — улыбнулась Голена. — А потом бы похоронили за мой счет — это последняя жалость к побежденным. А побежденных этих скопилось уже у меня на небольшое кладбище. Я иногда, под настроение, посещаю могилки моих неудачливых врагов — знаете, это хорошо заставляет задуматься о бренности жизни. Уронишь слезинку, возложишь букетик — и как-то легче становится, — и графиня грустно улыбнулась. — Но хватит лирики. Как вы видели, свою часть сделки я выполнила — кошачье нашествие остановлено, все любители «охреналина» предупреждены о недопустимости самолечения, о вашей роли в вышеописанных событиях никто не знает. А вы намерены выполнить свою часть договора? Да, кстати, присаживайтесь, — и графиня указала на диванчик напротив.

Девушки присели. Лара быстро скинула рюкзачок на колени, расшнуровала завязки и достала из него звякающее и булькающее содержимое.

— И как это, — графиня указала на дюжину склянок, выстроившихся на столике, — вот это употреблять?

Содержимое и впрямь не блистало эстетичностью. Внутри склянок медленно переливалась маслянистая желтовато-красная жидкость, в которой медленно кружились какие-то волокна коричневого цвета.

— Это — декокт Морисана. Я сама отыскала этот рецепт в одном старом манускрипте! — восторженно затараторила Лара. Диетические зелья были ее стихией, и она намеревалась проявить себя во всей красе. — Вообще-то у него есть и другое название — «зелье исполнения желаний». Для получения эффекта необходимо выпить порцию, и до получения эффекта не думать ни о чем, кроме желаемого эффекта. В связи с невысокими кулинарными достоинствами этого зелья последнее представляет наибольшую трудность. Я лично проверяла — оно работает именно так, как описано.

— То есть, вы хотите сказать, если я загадаю похудеть, выпью это зелье и сосредоточусь на своем желании, то все сбудется? Так просто? — недоверчиво вскинула брови Голена.

— На самом деле, после получения эффекта кажется, что проще было бы добиться того же традиционным способом, — мрачно заметила Алрин. — Я проверила на себе зелье из этой партии, чтобы не было нареканий в случаечего. Вообще-то, очень сложно сосредоточиться, когда внутри это…

— Ну и какого эффекта вы добивались? — заинтересованно спросила графиня.

— Нос выпрямила и укоротила.

— Да, действительно, раньше он выглядел несколько иначе. Ладно, уговорили, давайте сюда ваше зелье, — Голена взяла любезно открытую бутылочку и замерла, видимо, сосредотачиваясь и загадывая желание.

— Только не нюхайте и не старайтесь распробовать на вкус, — посоветовала травница. Графиня кивнула, единым махом влила в себя бутылочку, сделала громадный глоток и замерла, закрыв глаза. Бутылочка выпала из рук и покатилась по безумно дорогому ковру, по лицу поползли красные пятна, пальцы судорожно сжались в кулаки и побелели. Казалось, что из-под ногтей вот-вот потечет кровь.

Внезапно раздался хлопок, и платье из эльфийского шелка, ранее плотно обтягивавшего фигурку графини, слегка провисло. Голена открыла глаза и глубоко задышала.

— По-моему, сработало, — удивленно сказала она, оглядывая себя. — Подождите, никуда не уходите, — добавила она, быстро выходя из комнаты.

* * *
Графиня вернулась примерно через полчаса, одетая в достаточно свободный охотничий костюм. На ладонях были заметны глубокие следы от ногтей.

— Действительно, ваше зелье такая гадость, что кажется, проще бы было просто поголодать. А насколько долго это продлится? — сказала графиня, подходя к мраморной плевательнице.

— А что вы загадывали? — спросила Лара.

— Я выразила желание иметь минимальный вес без ущерба для здоровья.

— Тогда это — навсегда, такова специфика декокта, — авторитетно ответила травница.

— Великолепно. Надеюсь, вы не возражаете, если я остальные бутылочки оставлю у себя? — спросила Голена и, получив утвердительный ответ, сказала — Тогда я вас не задерживаю. Аланек, проводи.

* * *
Уже подходя к дому, подруги наткнулись на Ваграна, согнувшегося под странным углом.

— Ой, что это с вами, уважаемый? — испуганно спросила Алрин.

— Ой, не говорите, отрава натуральная этот охреналин! Оказывается, его для солдат делали, а им-то жрать без надобности, убьют — вот и перевод денег. Надеюсь, я вам беды не наделал, когда у вас эту склянку купил, это ж зелье секретное вроде. А для обычных людей это чистая отрава… Может, вы, уважаемые, что-нибудь мне от брюха пропишете? — медник чуть не плакал.

— Конечно, мы вам поможем, пойдемте с нами! — и травницы увели приснопамятного визитера с собой.

* * *
Уже дома, прощупав медника, Лара сказала:

— Ну что же, уважаемый, не все так страшно. Это ваш организм возмущается на нечеловеческие условия работы и питания. А теперь слушайте меня внимательно. Во-первых, постарайтесь работать не больше десяти часов в день, ведь в могилу деньги не заберешь, верно? Во-вторых, вот Алрин вам набросала списочек продуктов, с разбивкой по дням — пару месяцев вам придется питаться именно ими и по графику — видите, тут часы указаны? И в-третьих, вот вам коктейль Аласин — при таких болях, как сегодня, выпейте чайную ложку. Вот, давайте.

Медник выпил, некоторое время еще постоял, согнувшись, потом блаженно улыбнулся и разогнулся:

— Прошло, точно прошло! Ой, вы мои хорошие, спасительницы! Сколько с меня?

— Да нисколько, — махнула рукой Алрин. — Нам тоже надо было охреналин вам не давать, так что — в расчете!

— Ну спасибо, всем расскажу, какие у нас хорошие травницы, чтоб там дайны не говорили, все ваше исполню в точности! А про ту отраву — я никому ни-ни! — обрадовано прогудел мужик и удалился, аккуратно прикрыв дверь.

— Вот уж точно, скупой платит дважды, — задумчиво сказала Лара, подкидывая на ладони «дутого орла», — хотел сэкономить на еде, так вывалил кучу денег на отраву, а теперь еще и на лечение потратится. — Точно, — ответила подруга, провожая взглядом катящуюся по полу монету. Она ехидно завиляла и выпала орлом. — Лер, ну что это такое, опять!

Глава 3 Чудные травки

У нас полная свобода! Не хочешь в колхоз — расстреляем.

И.В. Сталин, «Как оказывать влияние на людей»
Во вторник погода вознамерилась испортиться прямо с утра. Не взирая на все усилия магов, обещавших населению снег и прочую непогоду лишь по заранее согласованному графику, природа решила, что у нее может быть по этому поводу свое мнение, и уже к полудню небо было затянуто мрачно-серыми облаками, а по улицам побежали первые змейки поземки.

К вечеру Стармин уже было не узнать — сияние фонарей еле-еле пробивалось сквозь снежные вихри, сугробы местами уже были по пояс и все разумные и условно-разумные создания пытались спрятаться туда, где потеплее и не дует.

Лара сидела у окна и задумчиво разглядывала творившийся на улице снежный беспредел. Позвякивавшее окно намекало, что на улице все не так плохо, как кажется из теплой комнаты. Все было гораздо хуже. А самое плохое было то, что подругам предстоял долгий путь домой — от главной Старминской лечебницы до их скромной, но уютной, и при определенных усилиях, очень теплой комнатки, и этот путь травниц никак не вдохновлял.

Алрин подошла к окошку, выглянула наружу и сказала:

— Нет, по такой погоде совершенно не хочется по улицам шляться. Телепортнуться, что ли?

— Ага, дорогая, ты телепортнешься, а мне шкандыбай по этой метели, да еще и в полном одиночестве? Нет уж, будем мучиться коллективно! — обиженно возразила девушка.

— Ладно-ладно, пойдем вместе, что ты? — успокоила подругу Алрин.

* * *
Первый же порыв ветра заставил подруг все-таки пожалеть о принятом решении: Лару — о том, как нехорошо было сачковать уроки телепортации в Школе, а Алрин — о том, что она не попыталась телепортироваться вместе с подругой, взвалив ту на плечи. Ветер не то, чтобы пронизывал до костей, прорываясь буквально в каждую щелочку в одежде травниц, а буквально валил с ног. Казалось, погода поставила на сегодня себе задачу-максимум: опрокинуть и засыпать снегом все то, что не прикручено к земле как минимум полувершковой арматурой. И, надо сказать, в какой-то мере это ей удавалось.

Проходя мимо трактирчика «Лиса и Кувшин», подруги услышали треск и нецензурные вопли. Обернувшись, девушки увидели, что ветру удалось вырвать дощатую секцию из пристройки к трактиру, и в образовавшийся проем неторопливо выкатилась двадцативедерная бочка, подталкиваемая под круглые бока все тем же ветром-непоседой. Автор же воплей высунулся из сеней трактира и орал на самодвижущуюся тару, надеясь, видимо, что у этого негодного представителя славного семейства бочек проснется совесть, и бочка волшебным образом закатится обратно на место. Также в его речи упоминалась погода, Ковен Магов, бондарь, склепавший эту емкость, все гномы, добывшие и переработавшие руду, пошедшую на изготовление обручей для этого сосуда, дерево, пошедшее на клепки и даже свиньи, почему-то побрезговавшие желудями, из которых вырастают столь непослушные емкости.

Это зрелище было столь необычно, что девушки остановились понаблюдать за развитием сюжета. Хозяин трактира, придерживая рвущуюся из рук дверь, уловил некоторые изменения в пейзаже и заорал уже адресно. Цензурный перевод его речи был таков:

— Уважаемые, я испытываю некоторые затруднения с данной бочкой. Не соизволите ли вы ее как минимум остановить, а лучше — закатить на место, а я пока схожу за инструментом, чтобы исправить повреждения, причиненные непогодой моему домовладению?

Алрин кивнула, и заученным движением возвела перед не успевшей набрать большую скорость бочкой силовой щит, в который она и уперлась, после чего девушки покатили емкость назад, аккуратно придавая ей нужное ускорение легкими импульсами. К счастью, пристройка стояла прямо на земле, поэтому проблему порога решать было не нужно — скорее всего, тара не вынесла бы столь суровых испытаний. Буквально через минуту после того, как бочка вкатилась на свое законное место, к травницам подбежал запыхавшийся хозяин, тащивший молоток, гвозди и пару брусьев.

— Заходите внутрь, уважаемые, внутрь! — радостно закричал он. — Да зачем в обход, вот же дверь, а я сейчас приду, — он призывно указал на дверь, сразу не заметную за бочками и ящиками. Подруги сочли разумным принять предложение и, отряхнув друг друга от снега, прошли внутрь.

Внутри трактира было непривычно малолюдно. Из пары десятков столиков было занято едва ли три, да и за теми сидело всего по одному посетителю. В качестве культурной программы присутствовало некое создание, укутанное в какие-то шарфы с перьями и потрясавшее выдающимися формами. Оно пыталось шутить писклявым голосом и вовлекать немногочисленных посетителей в разнообразные конкурсы. Получалось не очень — и народу было мало, и до нужной кондиции было еще далеко.

Внезапно, когда «чудо в перьях» проходило мимо углового столика, посетитель со знаками различия сотника пограничной стражи Белории, сидевший за ним, ухватил создание за болтавшийся шарф, и, нещадно ломая крашеные перья, притянул его поближе. Зал выжидательно замер.

— Катилину знаешь? — строго спросил служивый, дыхнув перегаром.

— Кккакую Ккати… Катилину? — испуганно пролепетало создание.

— Балда… Песню «Катилина» знаешь? — лениво уточнил парень.

— Да…

— Тогда слухай мою команду… За-пе-вай! — и создание запело, при этом довольно неплохо:

— Средь высоких скал Молаг Амура часовые родины стоят!

От любования этим увлекательным зрелищем девушек отвлекло возвращение хозяина. Зайдя в зал, он шумно потопал, стряхивая снег, и важно сообщил в пространство:

— Ну и погодка! В аду, наверно, теплее!

— Да? — лениво поинтересовался служивый, — тогда мне еще пару пива, — и метко брошенная серебрушка зазвенела по барной стойке. Остальные присутствующие сделали похожие заказы.

Тут певичка закончила петь и выжидательно поклонилась. Это зрелище ненадолго вывело служивого из глубин ленивой меланхолии и подвигло запустить в певичку кладнем и заорать:

— Ай маладца, давай еще! — что и было с удовольствием выполнено.

Девушки почувствовали, как их настроение начало постепенно улучшаться, не взирая на вой ветра, доносившегося из-за плотно закрытых ставень, и присели за столик недалеко от барной стойки. Буквально сразу же к ним подлетел хозяин с огромным блюдом и бутылкой:

— Ой, спасибо, красны девицы, спасли бочку меда эльфийского! Я вам по секрету скажу — тут у нас свадьба намечается, так наказали, чтоб мед эльфийский был, и даже денег дали на это. А стоит-то он — ой-ой-ой… Думал, тут меня кондратий и обнимет — это ж чистое разорение бы было. А так… — и хозяин поставил на стол блюдо с запеченным в тесте бараньим боком. Сам бок был обильно посыпан перцем и петрушкой, и обложен по периметру мелкими жареными кочанчиками капусты. Бутылка же оказалась «Ворожейкой». — Приятного аппетита.

— Да, вот что значит, оказаться в нужное время в нужном месте, — авторитетно заключила Алрин, разливая «Ворожейку». — Ну, твое здоровье!

Постепенно бараний бок превратился в сборище костей. «Ворожейка» кончилась, и девушки заказали кваса, который также оказался очень неплох. Внезапно девушки обратили внимание, что в трактире уже довольно много народу, а певичка начала снова проводить свои конкурсы. Если «всухую» они казались тупыми и неостроумными, то сейчас, под пиво, «Ворожейку» и прочие алкогольные жидкости они пошли на ура. «Жертвам» пришлось и воду в стакан без помощи рук наливать, и гномий самогон пить на спор — начиная от наперстков и кончая пивными кружками, и морщинистое последнее залежалое яблоко по цепочке передавать. Последний конкурс вызвал невиданный ажиотаж, поскольку яблочко передавалось изо рта в рот, а участвовали в нем гномы, чьи лохматые бороды практически полностью скрывали «эстафетную палочку». Глядя на это, Лара прошептала:

— Я теперь поняла, откуда взялась легенда о том, что у гномов женщины тоже бородаты, — и подруги сдавленно прыснули, чтобы не привлечь к своему открытию ненужного внимания.

Наконец, изрядно пожеванное яблочко было доставлено по назначению, и участники эстафеты получили приз — по кружке пива каждому. Конечно же, оно было безбожно разбавлено, но никто не жаловался.

Допив призовую кружку и, утерев пену с бороды, гном заорал:

— Песню, а то скучно! — ответом ему был хохот окружающих, получивших изрядное удовольствие от предыдущего конкурса. Впрочем, певичка кивнула и затянула народную винечанскую песню, в которой рефреном повторялось: «Гоп-гоп, мы весело спяваем!». Народ, собравшийся в трактире, проникся, и начал подпевать, притоптывая под столом разнокалиберной обувью.

Вскоре эта песня закончилась, и певичка затянула следующую, тоже из винечанского фольклора. Тут собравшиеся не вытерпели, раздвинули столы по краям зала и пустились в пляс.

— Ха-ра-шо, все будет харашо, все будет харашо, ой, чита-дрита! — неслось со сцены. Присутствующие отвечали топотом и восторженными воплями в такт.

* * *
Утро было странным. С одной стороны, зверски ломило все тело, а ноги просто гудели. С другой стороны, на душе было очень легко и радостно — вечер и впрямь удался, несмотря на отвратительную погодку. Лара открыла глаза и уставилась в потолок. Зрелище показало, что, во-первых, она дома, а во-вторых, на сей раз она лежит на втором ярусе. Перегнувшись через край койки, она глянула на пол — «дутый орел» лежал чепчиком вверх. Вздохнув, она глянула на первый ярус. Алрин лежала на боку, страстно обняв подушку, и всем своим организмом демонстрировала непреклонную решимость спать как можно дольше. Впрочем, подобную решимость она демонстрировала каждое утро, а будить ее всегда выпадало Ларе.

Травница спрыгнула на пол, постаравшись попасть в тапочки, и быстро попрыгала к камину. От него несло легким теплом — снизу кто-то встал еще раньше, и уже кашеварил во всю. Грамотно поставленное на каминную полку ведро с водой уже слегка нагрелось и было использовано Ларой по назначению.

Завершив утренний туалет, девушка специально не стала сушить руки. Она подошла к койке, на которой все еще спала Алрин и брызнула на ее лицо холодными каплями, а потом еще и растерла их мокрыми руками. Эффект не заставил себя долго ждать.

— Ой, Лер! — взвизгнула Алрин, практически мгновенно просыпаясь и ныряя под одеяло.

— Пора-пора-пора! — пропела подруга, безжалостно содрав с сопротивлявшейся подруги одеяло. Как подтверждение истинности ее слов, где-то пропел петух.

— Ой, как хочется спать… Ноги гудят… Хорошо, хоть голова не болит… — проныла Алрин, потирая голени. Потом она поднялась и пошла по маршруту, проделанному подругой, использовав вторую половину теплой воды из ведра.

Лара уже пила чай со сделанным наспех бутербродом. Другой бутербродик дожидался Алрин наверху кружки со свежезаваренным чаем.

— Какой на сей раз? — спросила Алрин, сделав большой глоток.

— Каркаде какое-то, — ответила Лара. — Говорят, еще какие-то травки привезли, чуть ли не из Ясневого Града, прямо панацея, говорят. Врут, конечно, но посмотреть надо будет.

* * *
— Если третий день не хочется работать, значит, сегодня среда, — поприветствовал травниц очередной народной мудростью дежурный на входе в лечебницу.

— Спасибо, и вам того же, — с улыбкой ответила Алрин.

— А слышали, какую-то чудо-травку привезли, из самого Ясневого Града, чуть ли не от всего лечит, говорят, — продолжил дежурный.

— Да, слышали, но не видели, — ответила Лара.

— А, так это дело поправимое, — воодушевился охранник, — продавцов масса, могу к вам одного направить, если что.

— Спасибо, посмотрим травку, авось, и сгодится, — поблагодарила травница.

* * *
Уже близился обед, когда дверь в лабораторию экспериментальных препаратов со скрипом распахнулась, и в комнату зашел невысокого росточка худенький человечек. На лацкане его потрепанной куртки был прикреплен сияющий белизной значок со странным символом и надписью: «Хочешь исцелиться? Спроси меня как!». В руках он держал саквояжик, выкрашенный в тот же белый цвет.

— Здравствуйте! Я рад представить вам феноменальное открытие в области знахарства и травоведения, прорыв в лечении буквально всех болезней — вытяжку из корней секретного священного эльфийского растения туа-хоя! Всего пяток кладней — и первый курс лечения у вас в кармане! Конечно, большинство заболеваний могут быть излечены всего за один курс, но некоторые, особо сложные, требуют от двух до пяти курсов. Но я уверен, что вам это не потребуется, — закончил визитер, взглянув на пышущих здоровьем травниц.

— А скажите, в какой форме следует это все употреблять? — заинтересованно спросила Алрин.

— О, позвольте, я покажу. В зависимости от формы применения, достигается разный эффект, — с этими словами стол быстро покрылся какими-то баночками и пакетиками, непрерывно доставаемыми из белого саквояжика. — Вот, например, заварка для чая — отлично лечит от бессонницы, навевает приятные сны, стабилизирует аппетит. Вот приправа к супу, — и продавец продемонстрировал другой пакетик. — Нормализует пищеварение, помогает избежать отравления. В общем, все указано здесь, — и продавец потряс пухленькой, богато оформленной книжечкой.

— И сколько это стоит? — поинтересовалась Лара.

— Весь чемоданчик — сто пятьдесят кладней. Но учтите, это универсальный курс лечения, у нас отделения во всех крупных городах, мы не обманываем! — и продавец гордо тряхнул головой. — Но вы мне понравились, я вам дам совет. Сегодня вечером у нас в ратуше происходит представление этого курса лечения высшему свету, я бы мог вам дать пригласительные. А если вы еще и официально подтвердите, что все, что мы говорим — правда, наша благодарность не будет иметь границ в пределах разумного! Кроме того, мы быстро расширяемся — нам нужны квалифицированные работники, и вы можете ими стать! Вам всего лишь надо подойти на Водовозную улицу, дом пять, комната восемь. Там вы скажете, что вы от Ринио Муэти — это я, и вас оформят как розничных торговцев.

— Так просто? И нам сразу дадут такой чемоданчик как у вас? — недоверчиво спросила Лара.

— Нет, конечно. Мы компания молодая, и не можем позволить себе отпускать товар без оплаты. Поэтому вам, как и мне, придется выкупить товары, но по стоимости для агентов — всего девяносто кладней, а дальше — делайте, что хотите, хотите — продавайте, но не дешевле, чем в каталоге, хотите — употребите для своих нужд!

— Мы подумаем над вашим предложением, — сказала Алрин. — А пока… Почем заварка и вот этот омолаживающий крем? И выпишите пригласительные.

— Заварка — всего кладень, а крем — три.

* * *
— Так, очередная авантюра? — насмешливо протянула Лара, разглядывая пакетик с заваркой. Вдруг она почувствовала странный запах, развернула пакет и понюхала его содержимое. — Укроп… Я б тебе этого экстракта пук бы целый за кладень навязала!

Алрин грустно хмыкнула и сказала:

— Я ожидала что-то в этом роде. С другой стороны, ты получила эти волшебные травки, и мы можем авторитетно сказать сегодня вечером, что это полная туфта, — и она взяла со стола пригласительную грамотку.

Внезапно Лара насторожилась и понюхала пакетик еще раз, потом схватила баночку с кремом, открыла ее и тоже понюхала.

— А ведь не все так просто, любезная подруга… Укроп тут, похоже, для запаха и отвлечения внимания… Я чувствую что-то еще, и это мне не нравится… Давай-ка, проверим это зелье…

* * *
Вечером у ратуши было многолюдно. Девушки почти сразу увидели карету со знакомым уже гербом. Внутри было пусто — вероятно, графиня уже была внутри.

— Есть идея, — прошептала Лара, дернув Алрин за рукав.

Внутри ратуши они сразу заметили графиню. Голена спокойно сидела на кресле с родовыми гербами — вероятно, она привезла его с собой. Рядом с ней было пусто — два охранника в парадных камзолах отгоняли подальше всех любопытных. Алрин подошла к краю пустого пространства и приветственно замахала рукой. Взгляд Голены сфокусировался на девушке, и она что-то приказала склонившемуся камердинеру.

— Итак, как я понимаю, у вас ко мне дело. И, думаю, не ошибусь, если предположу, что оно связано с этими травками, туа-хоя.

— Да, конечно. К нам сегодня пришел этот продавец, и я купила паку препаратов. Я же травница, я обязана знать, что есть нового в растительном мире и как это использовать на благо страждущих. Так вот, основой этих препаратов является укроп. Это могло бы их сделать абсолютно бесполезными.

— Я думаю, вы употребили фразу «могло бы» не случайно, — спокойно ответила Голена. Ее лицо казалось высеченным из мрамора — ни единой эмоции не пробивалось наружу.

— Да. Активным компонентом настойки является маковый отвар. В таких дозах, в которых он содержится в препарате, он неизбежно вызовет привыкание к туа-хоя, и стимулирует постоянный возрастающий спрос на это средство. Побочными эффектами этого препарата будет повышенная восприимчивость к болезням, оглупление и резкое сокращение продолжительности жизни. Мы тут сделали некоторые прикидки — если это не прекратить сейчас, при нынешних темпах распространения через двадцать лет Белорию можно будет брать голыми руками, — закончила Лара, окинув взглядом ратушу и прикинув, сколько в ней даже на первый взгляд людей с характерными белыми значками.

— Так, это уже теплее. У вас есть доказательства, кроме рассказов? — резко спросила Голена.

— Да, вот, — и Алрин подала ей свеженаписанный свиток. — А вот еще остатки препаратов, которые мы анализировали.

— Хорошо, я проверю ваши выкладки. Если ваши заявления соответствуют действительности, картина складывается очень тревожная, — задумчиво сказала Голена. На ее белом лице не двигалась ни одна черточка. Казалось, она вообще не обращает внимания на то, что творится вокруг. — А теперь, девочки, извините, мне придется вас отсюда выкинуть. Я не могу позволить никому ничего заподозрить, если рассказанное вами — правда. Потом сочтемся. Аланек, выкини их отсюда.

Девушки почувствовали, как чьи-то крепкие руки схватили их за шкирку и поволокли сквозь расступающуюся толпу. Чувствовалось, что пытаться вырваться из них было все равно, что плевать против ураганного ветра. Лара от испуга зажмурила глаза.

Внезапно в лица пахнуло холодом, и подруги почувствовали, как на их разгоряченных лицах тают снежинки. Руки, державшие их за шиворот, резко дернули травниц кверху, что-то затрещало, и подруги со всего маху врезались в пушистый сугроб. Алрин выкарабкалась первой и увидела деловито отряхивавшего руки Аланека. Тот посмотрел на подруг, развернулся и ушел в здание ратуши.

* * *
В четверг утром травниц ждали. Прямо в лаборатории сидел Верховный Травник и незнакомый мужчина совершенно незапоминающейся внешности. При виде Алрин и Лары Верховный Травник поднялся и огорченно заохал. Из его речи стало понятно, что поведение травниц, когда их вынуждены с позором выкидывать из присутственных мест, совершенно недопустимо.

— Скажите спасибо, что за вас лично просила графиня Голена Спайс-Гонотопская. Девочки, я ценю вас как великолепных специалистов, тем более, отлично воспитанных, что такая редкость в наши дни. Но приставать к фаворитке короля! — Верховный Травник трагически закатил глаза, — совершенно недопустимо. Прошу вас это учесть в дальнейшей работе.

Верховный Травник пожевал губами и взял папку, лежащую на столе.

— Но есть и приятные моменты. Ваша работа по дезодорирующим аэрозолям была высоко оценена в королевском дворце. Нам предложили наладить серийное производство. Вот, переговорите с уважаемым товарищем о специфике применения, у него есть вопросы, — с этими словами Верховный Травник вышел из лаборатории.

Неприметный человек поднялся, зачем-то выглянул в окно, перелистал папочку с результатами экспериментов по дезодорантам и сел на стул спиной к двери.

— Как вы догадываетесь, речь у нас пойдет не только о дезодорантах. Но для начала — можете меня называть просто Ян. Итак, по дезодорантам у меня следующие вопросы…

Потекла обычная научная беседа. Как выяснилось, Ян неплохо разбирался в обсуждаемом вопросе, и все его вопросы были предельно сжатыми и деловыми.

— Так, мне все ясно. Я думаю, следует провести испытания на месте. Когда вы сможете приготовить двадцать бутылок с зельем?

— К вечеру пятницы, — с готовностью ответила Алрин.

— Отлично. А теперь, пожалуй, перейдем к следующему вопросу, — ответил Ян. — Итак, все, что вы узнали — правда. Примите мои поздравления. Ваше чутье на всяческие гадости и подлости заслуживает высших похвал. Операция по противодействию уже начата. Сожалею, я не могу сказать вам все, но там, — и Ян ткнул пальцем в потолок — очень впечатлены вами. Впрочем, вот материальное выражение нашей признательности.

На стол, звякнув, упал пухлый кошель.

— А это — лично от Ее Светлости, — в руки девушкам упали серебряные сережки. Алрин достались сережки в виде двух скрещивающихся дуг, а Ларе — в виде контура клеверного листа.

— Эльфийская работа, — восторженно выдохнула Лара.

— Ну что же, увидимся в пятницу вечером, — встал со стула Ян.

Когда за Яном закрылась дверь, Алрин мрачно прошептала:

— Хочу вечер субботы. Тогда будет целый день, чтобы выспаться.

* * *
— Понедельник — день тяжелый, — пробурчала Лара, третий час тягавшая рюкзак с четвертьпудовыми бутылями по северному крылу королевского дворца.

— Зато пятиминутку отсиживать не надо! — философски заметила Алрин.

Опрыскивание покоев, стоявших закрытыми аж со времен начала войны с вампирами, близилось к концу. Вопреки представлениям девушек, интересного им ничего не попалось — только масса мышиных следов полувековой давности, десяток мышиных же гнезд примерно того же возраста, и жутко затхлый воздух, так что дезодорант должен был проявить себя во всей красе. И вот, наконец, последняя бутылка, последняя комната — Ян все рассчитал ювелирно, как будто всю жизнь только и делал, что затраты на освежение помещений просчитывал.

Травницы сложили звенящую тару в рюкзачки, теперь уже изрядно полегчавшие, и направились к выходу. Но там их ждала неожиданность — Само Белорское Королевское Величество решило проверить качество работ.

Король Наум пару раз глубоко вдохнул воздух и довольно ухмыльнулся.

— Похвально, похвально… Так это вы те самые травницы, которые это, — тут король обвел рукой комнатку, видимо, имея в виду запах, — разработали? Отлично Верховный Травник работает, отлично. Я упомяну о вашем усердии. А сейчас вы можете идти.

Подруги поспешили удалиться, следуя мудрой поговорке: «От начальства подальше, к кухне поближе», но далеко им уйти не дали. Буквально за поворотом им дорогу преградил какой-то человечек, и с минуту успешно пресекал их попытки пройти дальше. Наконец, Алрин решила спросить нахала, какого гхыра ему надо, подняла взгляд от безумно красивого королевского паркета, пригляделась и остолбенела. Это был Ян. В свою очередь, Ян ничуть не был удивлен произведенным эффектом, и просто сказал:

— Пройдемте за мной.

Идти и в самом деле оказалось недалеко. Однако если бы травниц попросили еще раз пройти этим же маршрутом, они бы отказались, не думая. Маршрут совершенно непредсказуемо петлял, невообразимо спускаясь и поднимаясь, и Лара потом говорила Алрин, что, по ее мнению, они на своем пути как минимум пять раз проходили сквозь стену.

В конечном итоге Ян вместе с травницами добрались до комнатки, в которой, кроме пары диванов, кресла и графини Голены, в этом кресле сидящей, никого не было. Ян сел на диванчик и жестом предложил подругам присесть на диванчик напротив. Они воспользовались предложением.

— Что вы знаете о войне с вампирами? — внезапно спросила Голена.

— Ну как, была такая, прекратилась давно уже, под давлением остальных Разумных Рас и большей части Ковена Магов… — неуверенно ответила Алрин, — а точнее не помню, давно учила.

— Но вы помните главное — что фактически войну проигрывали вампиры, а не люди. И люди, мягко говоря, итогами войны были очень недовольны. Как и часть Ковена Магов. Некоторые смирились, некоторые нет. И вот среди этих, которые «нет», есть несколько достаточно влиятельных лиц, которые сочли, что сейчас самое время поиграть на реваншистских струнках. Я уже успела убедиться, что вы люди ответственные и умеете держать как слово, так и язык за зубами. Поэтому я вам скажу честно: Наум правитель, мягко говоря, никакой. Это, во-первых. Во-вторых, вы слышали про ложняков и Арлисс? — внезапно спросила графиня.

Подруги слаженно кивнули. Это происшествие, действительно, было крайне неприятным как для короля, так и для Ковена Магов.

— Отлично. И нам удалось отследить попытки сформировать общественное мнение против вампиров, как скрытых ложняков, и магов, распространению этих ложняков потворствующих.

— Но это же бред! — не выдержала Алрин, — ложняки второго типа не могут наследовать способности человека к магии при захвате тела, это же доказано!

— Для нас — да. Как говорится, человек умен, а люди — жадные, глупые, трусливые и неблагодарные сволочи. И это приходится постоянно учитывать. А тут еще и эти происшествия — охреналин и туа-хоя. Мы выясняли дополнительно, охреналин — не чистая виковитовая настойка. В ней тоже был маковый отвар, и тоже в запредельных дозах. Как говорится, один случай — случай, два наводят на размышления, а три — это закономерность. Но в случае такой угрозы я не могу ждать проявления закономерности. Поэтому мы будем действовать сейчас.

— И как вы собираетесь действовать? — заинтересовано спросила Лара.

— Это вам знать не обязательно. Как говорится, никто не может разболтать того, чего он не знает. Поэтому вам достаточно будет знать, как будете действовать вы.

— А почему вы решили, что мы будем в этом участвовать? — спросила Алрин.

— Потому, что вы уже в этом увязли по уши. Если вы не будете играть на нашей стороне, вас сотрут в порошок те, кто против нас — только чтобы не плодить нам потенциальных союзников. Кстати, когда придете на работу, не пугайтесь. Нападавших мы взяли, один даже выжил и сейчас дает показания. Остальные дожидаются своей очереди на допрос в дворцовом морге. К счастью, те, — графиня произнесла это слово с таким выражением, что стало сразу понятно, о ком идет речь, — не были в курсе о нашем маленьком заказе.

— И… что нам делать? — испуганно спросила Лара.

— Мы люди цивилизованные, и поэтому я дам вам два варианта. Первый — вы просто уходите отсюда, вас никто не задерживает, и мы все дружно забываем о том, что были когда-то знакомы. Последствия, я думаю, вы осознаете. А второй — вы выполняете определенную работу, за соответствующую оплату, конечно, и получаете взамен наше расположение и покровительство — до разумных пределов. Причем учтите, что в конечном итоге вы работаете не на кого-нибудь, а на родное государство. У свободного человека всегда есть выбор, — и графиня выжидательно откинулась на спинку кресла.

— Хорошо, пожалуй, нам больше подходит второй вариант, — сказала Алрин после долгого размышления и переговоров шепотом с Ларой.

— Отлично, я всегда верила в ваш патриотизм, — иронично усмехнулась графиня. — Ян, прошу вас.

Незаметность этого человека в очередной раз поразила девушек. На их глазах как бы из ниоткуда, прямо на диванчике напротив девушек сформировался Ян, совершенно по-будничному потер ручки и сказал:

— Ну-с, приступим. Итак, наши специалисты провели определенную работу по анализу этих «чудных травок». Мы проследили их путь до места расфасовки. Это — селение Тихие Россохи. Уже известный вам Саньеро Акорамо снял там на пару месяцев склад, после чего к нему приехали какие-то люди, жившие непосредственно на складе и наружу не выходившие. Этот Акорамо и еду им приносил, и материалы доставлял, и товар у них забирал. Ваша задача — добраться до этого селения, и, максимально оперативно и желательно без лишнего шума, узнать, откуда привозили материалы. Идеально — если бы взяли на месте образцы — по нашим расчетам, на этом складе должно было что-то остаться. Ваша легенда — вы заинтересовались этим туа-хоя, и, так как все равно ехали мимо, решили узнать поподробнее, ведь злобная Голена не дала вам авторитетно сообщить народу истину о жуткой полезности этой травки. Кроме того, королевский ясновидец узнал о предстоящей, буквально в течение пары дней, гибели дракона в Гребенчатых Горах, вот вас и послали на эту непростую миссию с целью пополнения чрезвычайно ценного резерва драконьих клыков. Вот, кстати, официальное распоряжение и бумаги для командировки. А вот — данные от нашего ясновидца. Вы же его знаете, вы же с ним учились, верно? — Алрин судорожно кивнула, — значит, знаете, что им можно доверять. Командировочные и транспорт получите в лечебнице завтра с утра. На этом все.

— Ну что же, цели поставлены, задачи ясны, за работу, товарищи, — лениво сказала Голена.

— А… можно вопросик? — оробев от собственной смелости, спросила Лара.

— Давайте, но только один. Вы на большее пока не наработали.

— А вы кто?

— Мы? — Голена задумалась. — Скажем так, мы группа патриотов, любящая Белорию и желающая защитить ее от потрясений, войн, революций и прочего. Мы ставим своей целью поддержку и направление на путь истинный текущей власти, а не создание своей. Кстати, столь оригинальное завершение войны между Белорией и Винессой — наших рук дело. На этом все. Увидимся по возвращении.

* * *
Травницы уже подходили к лечебнице, когда, оторвавшись на секунду от невеселых дум, обратили внимание на необычную суету на улице. Алрин взглянула вверх и онемела: окно их лаборатории напоминало сейчас выщеренную темную пасть со стеклянными осколками зубов. Непосредственно под окном темнела лужа, тщательно засыпанная свежими опилками. Лара при взгляде на эту лужу стала цветом лица, как свежевыпавший снег: она, конечно, понимала, что дело, в котором они подрядились участвовать, очень серьезное, но насколько серьезное — поняла впервые.

Внутри лаборатории царил хаос, совершенный в своем безобразии. Сцена, в общем, напоминала ту, последствия которой вынудили подруг переселиться в эту лабораторию. Однако в той комнате не было луж крови, а на стене, в кровавом отпечатке, не торчали два арбалетных болта.

Подруги переминались на пороге, не решаясь зайти внутрь. Здесь-то их и застал Верховный Травник.

— Что, девоньки, конкуренты не спят? Да, замечательный вы препарат изобрели, мне Его Величество уже курьера прислал — очень доволен. Но, наверно, вам стоит на некоторое время исчезнуть, вот за драконьими зубками съездите, как раз и поутихнет все. А скажите, о чем с вами разговаривали во дворце, если не секрет?

— Нам сказали, что враги Нашего Величества задумали его извести, подмешав яд в наш состав, и выдав его за оригинальную смесь, — мрачно ответила Алрин.

— О, — только и нашел, что сказать Верховный Травник. — Ну ладно, девоньки, сегодня уж так и быть, я вас отпускаю, но завтра — как штык с утра, командировка не ждет!

* * *
Вечером Алрин с Ларой долго сидели у горящего камина, разговаривали и пытались применить свои куцые познания в провидении будущего. Выходило гхырово.

— Нда, и куда мы только вляпались, — печально сказала Лара, катая по столу «дутого орла».

— Зато мы послужим родине, — с преувеличенным оптимизмом ответила Алрин. — Кстати, а чего это мы все на ближайшую неделю гадаем? А давай-ка сразу на пару лет — чего мелочиться!

— А давай! — загорелась Лара, засыпая новую порцию кофе в турку.

* * *
— Нда, и причем тут Винесса? — озадачено спросила Алрин. — мы ж для Белории стараемся… Да еще и или королевский дворец, или что-то очень близкое….

— Так, а у меня что? — опрокинула свою кружку Лара. — О, а у меня Белория, точно… О, гляди, как удачно, даже где находится, можно разобрать… Ой, гхырово отродье, аж на краю Белории, между Пеструшкой и Вилюкой… Что там у нас, село Удилищи?

— Духовищи, — ехидно поправила Алрин. — У них там недавно дракон помер, говорят, так что вместо удочек селяне заготавливают паклю — ноздри затыкать!

— Духовищи… Вот свезло-то… Хотя с другой стороны — свежий воздух, натуральная пища, и никаких шпионов и интриг… И утешает, что живы будем, и, судя по указателям, целиком. Ой, а в этих Духовищах, случайно не наш начальник обретается?

— Неа, я слышала, он в Крюковичах. Говорят, что он постоянно в таком состоянии, и в луже утонуть может, а в реке — так тем более.

— Ну, хоть какое-то утешение… Ладно, давай спать, утро вечера мудренее.

* * *
Утром Лара проснулась от странного металлического шипения. Открыв глаза, она увидела Алрин, сосредоточенно точившую древнего вида меч. Увидев, что подруга уже не спит, травница повернулась к ней:

— Гляди, какое чудо. Батя подарил, хотел видеть меня практиком, да мне травки ближе оказались. А тут, глядишь, и пригодится. У него лезвие со вставками из самородного серебра, сейчас таких не делают.

— Да, красиво… — Хоть Лара и надеялась, что меч не пригодится, она была согласна с подругой, что лучше бы на такое задание взять чего лишнего, чем не взять чего-нибудь жизненно необходимого. — А хотя бы и зубы корчевать, — озвучила она напрашивающуюся мысль.

— Тоже вариант, — согласилась Алрин, с коротким свистом загоняя меч в поясные ножны. — Ну, чего лежим, будем завтракать или как? Я тут ей даже воду согрела, в кои-то веки, а она…

* * *
Подойдя к лечебнице, травницы сразу заметили двух лошадок у коновязи, уже взнузданных. К седлам были приторочены уже собранные котомки. Густой слой пыли на них свидетельствовал, что эти «походные наборы» хранились на складах в собранном виде годами. Лара подумала, что Алрин не зря настаивала на том, чтобы собрать собственные котомки, а казенные, возможно, останутся не распакованными и на этот раз.

Алрин подошла к лошадям, ласково погладила белую с коричневыми пятнами, принюхалась к котомкам, после чего начала решительно отцеплять их.

— Давай их спрячем куда подальше, а то, подозреваю, это еще с войны с Винессой в собранном состоянии хранится. Своему рюкзаку я доверяю больше.

— Давай, — Лара с трудом удержала тяжелую котомку и, тяжело выдохнув, осторожно опустила ее на землю.

— О, идея, давай в комнатушку под лестницей, у меня и ключ от нее есть, — сказала Алрин, и подруги вдвоем перетаскали котомки в вышеназванное помещение и, поставив их вдоль стенки, накрыли какими-то старыми плакатами. — Отлично, достоят до нашего возвращения, как миленькие. А теперь — за командировочными.

Уже на выезде из Стармина Лара оглянулась. Темные тучи царапали шпили королевского замка, сугробы белого снега превращали Стармин в нечто, сильно похожее на город гномов — белоснежные горы с отверстиями в них. Из некоторых отверстий шел густой дым, напоминая то, что живописцы-самородки изображают на картинах серии «Зимний Элгар». Картина была настолько нереально-сказочной, что у Лары защемило сердце. — Мы вернемся, — склонилась к подруге Алрин, успокаивающим жестом обнимая ее за плечи. — Обязательно.

Глава 4 Наглость — второе счастье

Большой дятел может задолбать маленького слона.

Заметки зоолога.
Тихие Россохи встретили подруг напряженным молчанием, только откуда-то доносилась бравая песня. Хоть слов разобрать было и нельзя, травницам показалось странным, с чего это вдруг здесь что-то отмечается, ведь вроде никакого праздника не намечалось — ни государственного, ни местного. Такое положение дел было достаточно интригующим, и Алрин спешилась, намереваясь привязать лошадь к ближайшей коновязи, а самой быстренько и незаметно пробежаться до источника звука.

— Лер, пойдешь? — спросила травница, заинтересованно вглядываясь вдаль.

— Неа, я лучше за лошадками присмотрю, — ответила Лара, тоже спешившись. — Ой, как все затекло… — и она начала приседать и размахивать руками, разминая конечности.

— Ладно, я быстренько. Не скучай, — с улыбкой приказала девушка и потопала в направлении звука.

* * *
Городок казался вымершим. Никто не спешил по улицам по своим делам, у дверей трактиров не стояли зазывалы, за мутными стеклами не угадывалось ни единого движения — только изредка пробегали кошки и тихо поскуливали псы в конурах, не решаясь высунуться наружу.

— Странно, очень странно, — задумчиво пробормотала Алрин. — Совершенно непонятно.

Внезапно за спиной хлопнула дверь, и темная тень метнулась через улицу. Алрин резко обернулась, но успела заметить лишь свежие следы на снегу и снежинки, кружившиеся по траектории перемещения неизвестного существа. Гулко хлопнула дверь.

Алрин проверила, не стесняет ли одежда ее движений, не развяжутся ли завязки в самый неподходящий момент, не застрянет ли фамильный меч в ножнах, и пошла по следу. След скрывался в одном из дворов. Алрин неуверенно подошла к раскрытым и поскрипывающим на ветру воротам и спросила в темноту:

— Ээй, есть кто живой?

Никто не ответил. Внезапно что-то зашуршало, и Алрин попятилась. Но это оказался всего лишь наглый рыжий кот, выбравшийся с сеновала. Он выглядел настолько довольным, что Алрин почувствовала, как против воли на ее лице расцветает улыбка:

— Кис-кис-кис, котик, — пропела она. Кот оглянулся на призыв, оглядел девушку с ног до головы, но решил вниз пока не слазить.

Алрин присмотрелась и поняла, что живые есть, и довольно много. Довольно резко пахло навозом, в одной из сараюшек, оказавшейся курятником, озабоченно квохтали куры, а вода в ведрах у колодца не успела даже застыть на морозе. Алрин поняла, что причиной безлюдья не являются нежить и мор, и уже смелее пошла к добротной избе, по-хозяйски расположившейся на подворье.

Дверь в избу не поддавалась. Алрин несильно дернула ее пару раз, а потом решила попытать счастья, постучав в окно. Но и тут ее ждала неудача — в ответ на явственно различимый стук никто не откликнулся, а за мутными стеклами различить какое-либо движение было решительно невозможно. Травница пожала плечами и пошла к воротам, но, отойдя буквально на пару саженей от странного дома, она услышала в покинутом дворе какое-то шевеление, быстро метнулась назад и вновь никого не обнаружила. Двор вновь был пуст, исчезли только ведра с водой. Судя по потекам, их с максимально возможной скоростью утащили внутрь избы.

— Странно, — снова озвучила Алрин напрашивавшуюся мысль и продолжила движение.

* * *
Когда подругаскрылась за поворотом, Лара оглянулась. Городок выглядел странно пустым — на свежевыпавшем снегу не было ни одного человеческого следа, но других, с когтями, было достаточно много. В основном это были собачьи следы, которые бурное ларино воображение укрупнило до волчьих, а этих неведомых хищников снабдило бритвенной остроты клыками, глазами цвета свежей крови и ядовитой слюной, капающей из вонючих пастей. Поэтому, когда входная дверь корчмы, к чьей коновязи были привязаны лошадки, скрипнула, Лара издала пронзительный вопль, заставивший нервно тряхнуть ушами лошадей, звякнуть стекла в близлежащих окнах и мучительно скривиться хозяина трактира, издавшего напугавший девушку шум открываемой дверью своего заведения.

— Тише, тише, не шумите так! — зашипел хозяин. — Вы ж не местные, а у нас тут такое творится, ой… Да вы внутрь заходите и лошадок заводите! — с этими словами хозяин аккуратно прикрыл входную дверь, отвязал лошадь Алрин от коновязи и повел во двор. Травница отвязала свою лошадь и заинтересованно пошла следом.

В конюшне хозяин остановился и повернулся к Ларе:

— Трудные времена у нас сейчас настали, уважаемая… Так что если пару серебрушек за комнату дадите, я и овес обеспечу, и комнату чистую. Еда за ваш счет, — торопливо добавил он.

Это было намного дешевле того, на что рассчитывали травницы, и девушка с радостью согласилась. Уже внутри она спросила хозяина:

— А что ж у вас-то творится здесь?

— Ой, и не спрашивайте, — замахал на нее руками корчмарь. — Назначили нового коменданта нам, старый-то на повышение пошел, так нам прислали какого-то ветерана. Поначалу он сидел тихо, как мышь под веником, и только позыркивал по сторонам. А потом… слыхали, наверно, недавно контрабандисты какие-то темные делишки в амбаре одном тут проворачивали, чуть их не накрыли сыщики столичные, сбежали они куда-то. И тут он как сорвался — буквально на следующий день всех собрал на площадь, и закатил речугу о патриотизме, родине и ополчении. Все послушали, а когда намекнули, что вообще-то им есть, чем заняться, он окружил площадь солдатами и сказал, что, мол, лучшего показателя стойкости и патриотизма не знает, чем четкий строевой шаг и задорная песня. С тех пор каждое утро он с солдатами сгоняет всех, кого увидит, на площадь, и там они маршируют и поют аж до вечера. Он и всех купцов так начал гонять, так они люди легкие, в ту же ночь уехали. А мы вот прячемся по щелям… — и трактирщик горестно махнул рукой.

— А что же с Алрин? Ее что, если увидят, тоже петь заставят? — возмущенно спросила Лара.

— Это обязательно. Раньше вечера не ждите, — подтвердил трактирщик.

— Но… но так же нельзя… Надо что-то делать с вашим меломаном, — решительно ответила Лара, щелкнув пальцами и стрельнув в потолок снопом зеленых искр. Хозяин отшатнулся и заулыбался:

— Сделайте, сделайте, уважаемая, совсем заел, гхырово отродье!

* * *
По мере приближения слова становились все разборчивей. Песня оказалась популярной в Белорском Легионе «По долинам и по взгорьям», считавшейся чуть ли не неофициальным гимном вооруженных сил Белории. Неизвестные певцы пели очень слаженно, хоть и без энтузиазма. Внезапно Алрин поняла, что ее тревожило в звуках, издаваемых неизвестным ансамблем. Источник звука постоянно перемещался, а грохота форменных сапог, отбивающих строевой шаг о замерзшую землю, практически не было слышно.

— Очень интересно, — подумала травница. — Что же это такое?

Наконец, извилистая улочка вильнула последний раз, и девушка увидела площадь. Изумлению ее не было предела — на площади, напротив ратуши, вместо торговых рядов возвышалась наспех сколоченная трибуна, на которой стояло несколько человек в форме Белорского Легиона. Рядом с трибуной стояла пара барабанщиков, отбивавших ритм, а перед трибуной стройными коробочками строевым шагом шли жители. Они-то и пели:

— Шел наш легион впереееооод!

Лица у селян были мрачнее некуда.

Внезапно седой усач, судя по всему, являвшийся идеологом и организатором этого мероприятия, увидел Алрин и скомандовал:

— Ополчение, на месте стой, раз-два!

Коробочки слаженно застыли. Судя по всему, этот и другие подобные маневры им приходилось исполнять не в первый раз. После этого, довольно ухмыльнувшись, усач слез с трибуны и неторопливо пошел к девушке. Тут травница поняла, что если не проявить сейчас инициативу, буквально через пару минут она будет маршировать в одной из коробочек и петь вышеуказанную песню, а ее пожелания так и останутся неучтенными. Она вспомнила стиль поведения графини Голены и постаралась изобразить нечто похожее. Подождав, пока полковник приблизится, девушка сделала надменное лицо и спросила:

— Ну-ка, быстренько объясните, уважаемый, что у вас тут происходит, да побыстрее!

— Что!?!? — изумление полковника не знало предела.

— Вопросы здесь задаю я! И смирно! — рявкнула прямо в лицо служивому Алрин. Полковник дернулся и инстинктивно встал по стойке смирно. Травница для закрепления эффекта сконцентрировала на ладони пульсар и раздраженно сказала:

— Вы что, оглохли? Или под трибунал захотелось?

Полковник испуганно уставился на носки своих сапог, сглотнул, собрался с мыслями и отрапортовал:

— Обучение ополченцев. С целью повышения обороноспособности Родины.

— Похвально, похвально. Но скажите, милейший, а чего вы взяли, что строевая подготовка может повысить обороноспособность Белории? В настоящий момент я вижу лишь злостный подрыв белорской экономики, саботаж, а возможно… — травница не закончила. Полковник додумал фразу про себя, спал с лица, колени его подкосились, и он рухнул на землю, обнимая колени опешившей девушки:

— Не губите, дайте время, я все объясню!

Алрин изобразила на лице презрение, перешедшее в сомнение, а потом в задумчивость. Полковник узрел это, и с удвоенной силой начал целовать колени травницы, скрытые не особо чистым дорожным плащом. Жители заинтересованно внимали, впрочем, не нарушая строй.

— Хорошо, у вас один час. Я пока подыщу себе жилье, — услышав это, полковник встрепенулся, но девушка жестоко оборвала его мечты, — подальше от вашего гостеприимства, чтобы никто не мог сказать, что я сужу пристрастно. А ровно через час мы с вами встретимся в ратуше и обсудим этот инцидент.

* * *
Лара уже перебрала сумку в поисках нужных зелий, закуталась в плащ и шагнула было к двери, но тут дверь сама открылась, и в облаке холодного пара в корчму зашла Алрин. На ее лице блуждала загадочно-довольная улыбка.

— Ой, с тобой все в порядке?! — радостно затараторила Лара, — а я уже собиралась… А что произошло?

— О, полковник Рябушинский лично изволил лобызать мои вельможные колени, вымаливая прощение. Я согласилась подумать. В результате, мы имеем шанс окончательно вправить мозги старому вояке примерно минут через сорок, в ратуше. Как раз хватит, чтоб обменяться впечатлениями, выработать план и перекусить.

— А зачем перекусывать-то? — недоуменно спросила подруга. — В кои-то веки можно пожрать на халяву.

— О, в этом-то и состоит идея моего плана. Короче, мы с тобой — архиважные персоны, лично короля Наума знаем, а дворцовый маг чуть ли не в зубах тапочки нам в постель приносит. Мы направлены сюда с секретным поручением, один из пунктов состоит — угадай в чем? — расхохоталась Алрин.

— В чем? — заинтриговано спросила девушка.

— О — конечно, в расследовании темных делишек, происходившем в том самом сарае, где делали туа-хою! — торжествующе закончила травница.

— Класс! А мы сможем продержаться? — задумчиво поинтересовалась Лара.

— Да, трудновато, согласна. Но вспомни Голену и постарайся вести себя также. У меня получилось, — ободряюще улыбнулась Алрин.

— Только одно мне непонятно, — почесав затылок, спросила травница. — Почему мы не можем поесть на халяву?

— Тут две причины. Первая — ни ты, ни я в этих всех вилочках, крючочках, рюмочках, ножиках, ложечках и салфеточках не разбираемся. Во-вторых, мы ж с тобой высшие аристократки инкогнито, мы такое не то, что ели — обжирались.

— Теперь поняла. Хозяин, что у вас есть посытнее?

* * *
Ужин в ратуше хоть и выглядел аттракционом невиданной щедрости, тем не менее, проходил в холодной и крайне недружественной обстановке. Высокие гости едва притронулись к тарелкам, едва пригубили вино в тонких бокалах, едва перекинулись парой слов. Полковник, воспрянувший было духом после часовой отсрочки, чувствовал, как по его спине снова потек ледяной пот. Он уже неоднократно проклял тот день, когда решил заняться воспитанием недисциплинированных жителей Тихих Россох. Он как мог, старался развлечь высоких гостей, но все попытки полковника казаться остроумным и общительным вяли под безразлично-презрительными взглядами его визави.

— Итак, полковник, по результатам наших изысканий мы решили, — Алрин метнула в полковника быстрый взгляд, и тот в очередной раз вздрогнул, — что ваши манипуляции с верными подданными Его Величества короля Наума Мудрого выглядят очень странно и подозрительно. Более того, это при иных обстоятельствах могло быть расценено как попытка государственного переворота. Но…

На полковника было жалко смотреть. С него текло так, что казалось, как будто он только что искупался в проруби, не снимая парадного костюма. Ранее гордо торчавшие усы, сиявшие благородной сединой, сейчас напоминали пару старых малярных кистей. Он уже нарисовал в своем воображении плаху и на момент произнесения последней фразы расписывал парадное одеяние палача. Однако, уловив призрачный лучик надежды в последней фразе, полковник не преминул за него ухватиться:

— Но… что?

— Если вы поспособствуете нашему расследованию в отношении известных вам контрабандистов, а также будете вести себя паинькой, — Алрин хищно ухмыльнулась, — мы могли бы посоветовать замять это дело.

— Да, да, все, что угодно, — залепетал полковник. Он был счастлив.

— Только еще один момент… — лениво произнесла Лара.

— Да, конечно, все, что пожелаете…

— Никто не должен знать о наших делах, а то… — и травница сделала глубокомысленные стригущие движения пальцами.

* * *
Сарай встретил подруг воротами, обмотанными цепями и запертыми на гигантский навесной замок. Десятник, отданный в распоряжение девушек полковником, достал столь же внушительный ключ и, быстро размотав цепи, отворил одну из створок. В сарае было темно. Зимний свет, пробивавшийся в слуховое окно, казалось, освещал только сем себя. Пол был усыпан обрывками травы, у стен громоздились драные мешки.

Алрин очередной раз прищелкнула пальцами, и очередной, уже пятнадцатый пульсар сорвался с ладони и завис у стены, осветив последний темный угол. Лара склонилась к усыпанному мусором полу.

— Гляди, укроп, много укропа. Видать, его в вязанках сюда привозили, а мельчили и фасовали прямо на месте.

— Точно, а вот и остатки тары, — Алрин пнула носком сапога почти пустой мешок. Тот подлетел вверх и упал в дальнем углу, выпустив в полете из своего чрева несколько мешочков, уже заранее промаркированных: «Туа-хоя. Приправа к мясным блюдам». — Но только не похоже, чтобы они маковый отвар на месте варили.

— Похоже, у них был уже готовый, — сказала Лара, аккуратно поднимая блестящий осколок с обрывком этикетки. — Надо бы целый, а еще лучше, с содержимым поискать. Толь ж вот вывезено все…

— Надо народ поспрашивать, может, видел кто, куда они умчались, — задумчиво ответила травница. — Ладно, пора, а то уже темнеет, а пульсары долго не протянут. Завтра закончим.

— Хорошо, а я пока найденное заберу, авось поможет, — и девушка аккуратно упаковала остатки укропа и найденный осколок в мешочки из-под туа-хоя.

* * *
Зайдя в корчму, травницы не преминули задать трактирщику вопрос насчет Саньеро Акорамо и темных делишек, которые творились в приснопамятном сарае. Корчмарь, вероятно из чувства огромной благодарности «освободительницам», старался припомнить каждую мелочь:

— Ой, уважаемые, если честно, у меня его почти и не видели, он в основном в «Сале и Сабле» столовался, вам бы получше там узнать. Но я расскажу все, что знаю. Сам он такой низкорослый, постоянно в плащ такой зеленый с коричневыми и серыми пятнами кутался — даже в зале, как бы жарко не топили. Это у меня сейчас так прохладно — ради кого, спрашивается? Я и потерпеть могу, а из посетителей только вы… — тут корчмарь опомнился и добавил — нет, вашу-то комнатку я хорошо натопил, спасители! Так вот этот Акорамо однажды зацепился плащом-то своим за стол — так и стол свернул, и сам полетел! Вскочил, глазищами-то своими зырк-зырк по сторонам, капюшон с него свалился, он плащ начал поправлять, так я и увидел — у него пара ножей-мечей у пояса, в смысле, для ножей длинноваты, а для мечей коротки, да еще с каким-то изгибом. А еще, не вру, чесслово, они у него еще и фиолетовым посверкивали! А сам он, даром, что капюшон плаща даже когда ел, не откидывал, так лысоватый, бороденка жиденькая, усы даром, что длинные, так тоже — не толще колоса, а на затылке — коса такая, ну как у вас! — корчмарь кивнул на Лару, задумчиво перебиравшую в руках свой шедевр парикмахерского искусства. — Только черная, как смоль. А насчет сарая я вот что скажу — это Акорамо никого туда не подпускал, сразу сказал, что сильно могучая волшба там будет твориться, и лучше туда не соваться. Наш маг-то не послушал, еще похвалялся, что у него амулеты могучие, и никакая волшба ему не страшна. Так вот, пропал он, и никто его больше не видел! Может, вы его и сыщете, уважаемые? А то без мага-то как без рук, а замены-то сколько ждать… — и трактирщик умоляюще глянул на Алрин.

— Постараемся, уважаемый, — успокаивающе кивнула корчмарю травница. — А что еще слышно про тот сарай?

— А, вот еще, Акорамо не сам туда привозил-увозил все, всегда с ним возчики какие-то, но сплошь незнакомые. Петро наш, сам возчик, всю Белорию, считай, объездил, не считая Винессы и Волмении, так никогда таких не встречал, и, — трактирщик перешел на заговорщицкий шепот, — даже названия этих сел слышал впервые! А привозили постоянно со стороны Гребенчатых Гор, а увозили только в Стармин! И никогда, даже пустые в обратном направлении не проходили. А еще мне говаривали, в этом сарае подвал есть, чуть ли не как сам этот сарай по размерам.

— О, — заинтересованно сказала девушка, — это очень интересно. Большое спасибо вам, уважаемый! Пошли, Лер, прогуляемся перед сном.

* * *
Ночной городок, как ни странно, выглядел намного симпатичнее, чем он же днем, а если честно, он казался даже намного оживленнее Стармина. Повсюду хлопали двери, окна сияли огнями, радостно лаяли собаки, а соседки у колодцев, в лавках и просто в подворотнях радостно обменивались последними сплетнями. Жизнь, можно сказать, била ключом.

— Ну что, в «Сало и Саблю»? — спросила Лара.

— Неа, не сегодня. Я думаю, стоит обдумать, что мы ожидали получить и что у нас сейчас есть, — ответила Алрин.

— Тоже вариант, — легко согласилась подруга. — Для начала, мы имеем пустой сарай, подвал с неизвестным содержимым и более точную наводку на контрабандистов. А также жутко напуганного полковника и исчезнувшего мага.

— Ну, положим, у полкана и так совесть нечиста была, а то вряд ли бы он так легко спекся. А еще, что лично для нас ценно, а может, и для кого-то еще — у нас есть довольно точное описание этого Саньеро Акорамо, — добавила травница.

— Да, и в перспективе у нас еще визит туда, откуда приходят эти загадочные подводы, — озабоченно добавила Лара.

— Верно подмечено.

— Ой, мы уже эти Россохи кругом обошли! Давай уже на боковую! — внезапно очнулась от детективных размышлений девушка.

— Давай, тем более личный план по впечатлениям мы сегодня не то, что выполнили, а даже перевыполнили, — рассмеялась Алрин.

* * *
Зимнее солнце плавно выскользнуло из утренней дымки, покрывавшей Тихие Россохи. Как ответ сиянию светила, в домах начали зажигаться огоньки, к небу потянулись струйки дыма, а северный ветер начал размазывать их по облачному небосклону пышными хвостами.

По пробуждении девушек ждал сюрприз — прямо у двери стоял таз, внутри которого стояло два кувшина, один с горячей, другой — с холодной водой, так что это сюрприз можно было вполне отнести к разряду исключительно приятных. Внизу подруг также ждал сюрприз — трактирщик расстарался и приготовил на завтрак целую запеченную утку, взяв за нее всего кладень. К утке Алрин заказала простоквашу, которая поразила подруг своей нежностью — ее можно было вполне подавать к королевскому столу, если бы там кто-нибудь пил простоквашу.

Выйдя на улицу, Лара тут же заметила вчерашнего десятника, который, судя по его озябшему виду, мерз у входа в корчму аж с рассвета. Десятник с трудом отклеился от заборчика, и, пробормотав что-то сквозь заиндевевшие усы, попытался отдать честь, тщетно заскрипев задубевшей кожаной курткой. Алрин жестом прервала эти тщетные попытки и распорядилась:

— А ступайте-ка вы, милейший, погреться куда-нибудь. А через пару часов зайдите в «Сало и Саблю», оттуда и отправимся.

Судя по радостно сверкнувшим глазам десятника, такой приказ ему был по душе, и он поспешил его выполнить. Подруги же отправились по вышеуказанному адресу.

* * *
В «Сале и Сабле» было шумно. Мужское население Тихих Россох дружно отдыхало от своего временного воздержания. Не взирая на раннее утро, дым уже шел коромыслом. Многие, похоже, начали отмечать избавление от вокальных упражнений еще вчера, и картина могла смутить любого трезвого человека, но Алрин с Ларой снова натянули маски прожженных аристократок и прошли прямо к трактирщику, который, казалось, регулярно пропускал стаканчик из собственных запасов — по общеизвестной причине.

— Скажите, милейший, что вы знаете про Саньеро Акорамо?

Трактирщик поперхнулся потребляемым в тот самый момент напитком и обиженно загудел:

— Ой, уважаемые, кто ж под руку говорит-то такое? Нет, я вас уважаю и поэтому вам отвечу, а другому за такие вопросы врезал бы этими самыми руками, чесслово! — трактирщик для наглядности потряс руками в воздухе, протер мокрое от пота лицо подвернувшейся тряпкой и продолжил. — Гад он, этот Акорамо, и крепко сдвинутый, так я вам скажу!

— А почему вы считаете его сдвинутым? — вкрадчиво спросила Алрин.

— Да потому, что только псих будет крепить мишень на стену в коридоре и стрелять по ней из арбалета, даже по пьяни — ведь там люди ходят! А еще однажды уборщица в его комнату зашла, так он за ней со своим кривым мечом по коридору гнался, я буквально чудом его схватить успел, а то точно бы зарубил! Правда потом извинился и заплатил за беспокойство, но все равно уборщица уехала к тетке в Камнедержец, а у нас городок маленький, каждую неделю уборщиц менять — народу не напасешься!

— А что уборщица у него в комнате видела, она рассказала? — озабоченно спросила Лара.

— Да говорит, ничего особенного, пыли только много! А как ее мало будет, если этот псих до этого месяц не давал убираться. Ну, еще остальные постояльцы жаловались, что горелыми тряпками несет, звуки странные — как будто кто-то хихикает, а так больше ничего.

— А как он выглядел? — спросила Алрин.

— Да псих и выглядеть странно должен. Постоянно в халате до полу ходил, да еще обувки нормальной не носил, а так — две дощечки привязывал к ногам и все, это по нашим-то морозам! Коса еще у него сзади была, а так сам лысоватый. И ни бороды, ни усов — так, название одно. И плащ у него еще такой придурочный, зеленый с коричневыми и серыми пятнами, как будто его в москательной лавке били. И постоянно с двумя длинными кривыми ножами ходил, вот такими примерно, — и трактирщик изобразил пролитым пивом на барной стойке нечто, напоминавшее огурец-переросток, иногда еще большую кривулю нацеплял, а в ней без малого сажень! И странно как-то называл — вроде, «Дай-ка, Таня», только клиентов смущал. А неделю назад исчез, и пару кладней замылил — псих психом, а в деньгах соображает! — и трактирщик поспешил полечить пересохшее горло очередной порцией какой-то настойки.

— Спасибо, уважаемый! — прочувственно сказала Лара. У трактирщика навернулись слезы, и он нырнул под прилавок:

— Ой, вы хорошие мои, вот глядите! — на ладони трактирщика было грубо скованное железное кольцо с треснувшим камнем с крупным сколом на одной из граней, — этот прохиндей в комнате забыл, а вы, может, и рассчитаетесь за меня.

* * *
По дороге к сараю травницы рассматривали странный дар.

— Определенно амулет. Надо бы проверить, — сказала Лара.

— Только в Стармине, нигде ближе не получится, — с вздохом ответила Алрин. — Эх, если бы местный маг не пропал…

* * *
За ночь в сарае ничего не изменилось, разве что уже вскарабкавшееся довольно высоко солнце заглядывало в уже широко открытые ворота, ярко освещая захламленные внутренности. Ветерок, прорываясь сквозь многочисленные щели, гонял по полу разнообразный легкий мусор.

Подруги начали тщательный осмотр сарая от дверей по банальной причине — там было намного светлей. Собрав раскиданные по сараю мешочки, они начали паковать в них все, что, как им казалось, может помочь в расследовании.

Внезапно что-то звякнуло, и Лара упомянула пресловутого гхыра и всю его родню. Алрин мигом подскочила к подруге. Оказалось, девушка нашла люк в подвал и кольцо, которым этот люк открывался. Однако, несмотря на усилия травниц, люк не поддавался ни в какую.

— Давай-ка по-умному, — внезапно сказала Алрин, складывая пальцы рук в знаке «фомки», как шуточно называли это заклинание адепты в Школе. Лара приготовилась подпитывать подругу, но это не понадобилось — внезапно раздался сочный хруст, и доски люка разбросало по сторонам.

— Ломать — не стоить? — ухмыльнулся подошедший десятник. — Лучше б меня позвали — всего-то надо было кольцо повернуть.

Лара молча ткнула во взведенный самострел, чей спуск был присоединен к вышеупомянутому кольцу, так что образованный исследователь почти наверняка бы отправился к праотцам. Десятник сглотнул. Алрин тем временем аккуратно сняла стрелу с ложа самострела, понюхала и брезгливо откинула в сторону:

— Отравлена, без сомнения! Так, а что это за шнурок?

От натянутой тетивы самострела вниз шел какой-то поводок, скрывавшийся во тьме подвала. Травница пустила в подвал пульсар и увидела кипы укропа, аккуратно переложенные бочонками с гномьим светильным маслом и корзинами с какими-то бутылками в соломе. Шнурок же шел к хилой подпорке, на которой стояла банка с хорошо знакомой травницам надписью «Белый фосфор. Огнеопасно. Беречь от воздуха».

— Да, одно неосторожное движение — и вы отец, — мрачно пошутил десятник, заглянув в проем. Алрин быстро повернулась к нему:

— Так, быстро принеси сюда чурбачок примерно таких размеров! Эта гхырища может развалиться от одного чиха! — девушка быстро показала примерные размеры нужного предмета, и десятник исчез. Вскоре он появился, неся искомую деталь.

— Так, Лер, давай, у тебя телекинетика лучше, чем у меня, я на подхвате, — прошептала травница. Лара только кивнула.

Чурбачок плавно взмыл в воздух и, слегка порыскивая, канул в проем. Несмотря на холод в сарае, ларино лицо заблестело от пота. Алрин и десятник выглядели не лучше. В конце концов, чурбачок ткнулся в подпорку, банка вздрогнула, переползла на чурбачок и замерла. Все облегченно выдохнули. Лара вдруг поняла, что она за все время этой операции не дышала, и теперь радостно осознала, насколько же сладок окружающий воздух.

— Выломайте эту гадость, — устало выдохнула Алрин, указывая десятнику на переплетение стальных прутьев в люке.

* * *
В подвале было очень сухо и холодно. Укроп был тщательно высушен и упакован для перевозки, солома в корзинах была свежей, а на бутылках внутри даже не было пыли. Однако чувствовалось, что хозяева ушли отсюда хоть и недавно, но навсегда.

Лара поднатужилась и выдрала один стебель из близлежащей вязанки и внимательно его осмотрела. Вдруг она дернула подругу за рукав:

— Смотри, сосновые иголки! И на корзины глянь!

Корзины были сделаны из сосновых веток. Видимо, у кого-то либо были большие проблемы с добычей традиционного материала для корзин, либо сосновых веток скопилось столько, что их некуда было девать.

— Да, интересно… И какой пышный укропчик, ты глянь, на южном склоне рос. Да и мак, — Алрин откупорила одну из бутылок и осторожно понюхала, — тоже света требует для качественного отвара. Так что не волменский купец этот Саньеро Акорамо.

— Да и одежка у него не по погоде, все говорят… — добавила подруга. — Так что я думаю, либо южные отроги Гребенчатых гор, либо уютное плато в центре.

— А мы идем… — травница зашуршала свитком с координатами драконьей пещеры, — к северо-западной оконечности, пик Эрил. Хоть в этот раз разминемся!

— Не могу сказать, что меня это не радует, — со смехом добавила Лара. — А сейчас давай упакуем по экземпляру найденного, и, чтоб с собой не тащить, у нашего трактирщика оставим — на обратном пути заберем.

— Отличная идея, — поддержала подругу Алрин, и девушки принялись за работу.

Упаковка доказательств уже подходила к концу, когда Алрин увидела в кипе соломы в дальнем углу что-то черное и лохматое. Насторожившись, она схватила первую попавшуюся палку и осторожно ткнула ей в непонятный предмет. Раздался сухой стук. Алрин подошла поближе, и увидела странно скрюченное и высохшее тело Гейдра — мага, учившегося на три курса раньше ее и распределенного в Тихие Россохи. В спине трупа темнела рана от кинжала, лицо несчастного выражало крайнюю степень удивления и возмущения.

— Наверно, его пригласили внутрь как дорогого гостя, а там прирезали, чтоб меньше шума было, — тихо сказала подошедшая Лара. — Тут сухо, вот тело и высохло, а не сгнило.

Чувствовалось, что она сейчас расплачется. Алрин сама еле сдержалась и смогла только тихо сказать:

— Потом.

Вызванный десятник быстро вернулся с парой легионеров, бережно упаковавших тело в мешок и отвезших его в морг при местной лечебнице. Остальные находки девушки предпочли доставить в трактир самостоятельно. Лара, закинув находки в свободную кладовую, прошла сразу в комнату, а Алрин задержалась, взяв у корчмаря миску маринованных огурчиков, колечко домашней колбаски, кусок хлеба, пару стаканов и бутылку «Драконьей Крови». Ее душа в тот момент требовала чего-нибудь пожестче и поогненней, дабы рассеять горечь от печальных открытий. Перед глазами подруг все еще стояло обвиняющее лицо мертвого мага, арбалет с отравленной стрелой в раскуроченном люке и тщательно заминированный подвал, готовый вспыхнуть, как спичка, от одного неосторожного движения незадачливых исследователей.

— Ну, давай, подруга, за Гейдра, не чокаясь, — тихо сказала Лара, разлив первую порцию «Драконьей крови» по стаканам. Подруги выпили, и повисло печальное молчание. Вдруг Алрин закашлялась, и изо рта у нее вырвалось легкое облачко пламени.

— Ого, я, конечно, слышала про такой эффект, но никогда не видела, и тем более не ожидала, что придется воспроизводить самой, — удивленно пробормотала девушка.

— А теперь — за нас, чтоб все было хорошо! — долила стаканы Лара. В ее глаза начал возвращаться задорный блеск — огненная терапия делала свое дело, пламенным вихрем выметая из жил горечь и усталость.

— Ух, хорошо, — снова дыхнула огоньком травница и сочно захрустела огурцом. Лара нацепила кусок колбасы на вилку, откусила, подумала и дыхнула. По комнате пополз аромат шашлыка, девушка довольно ухмыльнулась и откусила еще раз.

— Согласна, — сказала она, прожевав свою порцию и дополнив ее очередным огурчиком. Алрин тем временем пыталась повторить Ларин эксперимент, но безуспешно.

— Странно, что за ботва? — задумчиво произнесла она и требовательно посмотрела на подругу. — Ну-ка, дыхни!

Лара дыхнула, но безуспешно — пламя не появилось.

— А, поняла. Ну-ка, выпьем! — вдруг осенило Алрин.

Подруги выпили еще, на сей раз «за любовь». травница взяла вилку с куском колбасы, дыхнула — получилось.

— Ммм, обожаю жареную колбаску, — пропела она, вгрызаясь в деликатес. — Я поняла, как только поешь огурчиков, огненное дыхание исчезает!

— Так ты хочешь сказать, — захихикала Лара, — что драконосекам надо возить с собой бочонок маринованных огурцов? А квашеная капуста не подойдет?

— Не знаю, надо будет Рычаргу предложить! — захохотала Алрин уже во весь голос и рухнула на кровать, болтая в воздухе стройными ногами.

— Д… д… драконосек… с… с квашеной капустой и огурцами!!! — чуть смогла выговорить плачущая от хохота травница. — В доспехах из квашеной капусты и с луком из огурца и такими же стрелами!

Очередной взрыв хохота сотряс комнату. Говорить внятно уже никто не смог. Испуганный хозяин было заглянул в комнату, но, увидев веселящихся травниц, успокоился и, облегченно взмахнув рукой, отправился по своим корчмарским делам.

* * *
Ночь прошла беспокойно, несмотря на предварительно проведенную терапию. Травницы регулярно просыпались от, как им казалось, странных шорохов, в которых, впрочем, быстро опознавались обычные для корчмы звуки, например, писк мышей, храпенье хозяина и прочее. Наконец, Лара не выдержала:

— Алрин, ты спишь?

— Неа, только закрою глаза, как этот кошмар перед глазами появляется. Точно говорят, в тихом омуте черти водятся, — горько отозвалась Алрин, поворачиваясь на бок. В ее глазах стояли слезы. — Подумать только, а ведь он такой тихий был, звезд с неба не хватал, но тем не менее…

— Противно все это… — вздохнула подруга. — И самое противное, что тут уже ничем не поможешь, и не предупредишь. И ведь прирезали, как свинью, в спину!

Травница не ответила, до боли сжав в руке край подушки.

— Ладно, завтра у нас много дел, — спохватилась Лара, дотянувшись до своей неразлучной сумочки с зельями и выудив оттуда очередной пузырек. — Открой рот, накапаю-ка нам успокоительного.

Алрин повиновалась и вскоре почувствовала, как по телу разлилось расслабляющее тепло. Подруга также проглотила выбранное зелье и, запаковав сумку, снова улеглась.

— Говорят, ко всему привыкают, — внезапно послышался голос Алрин. — Но к такому привыкать что-то неохота.

— Точно, — раздался уже сонный голос Лары. — Хотя, если по Вольхе судить, можно привыкнуть и не к такому. Я слышала, что она чуть своего ненаглядного не похоронила как-то.

Алрин поежилась.

— И как они сейчас там?

— Не знаю, но, судя по слухам, Вольха чрезвычайно упорно ищет приключений, и находит, что характерно, — Лара уже успокоилась, и, закинув руки за голову, расслабленно вспоминала последнее, что слышала про свою сокурсницу.

Алрин зевнула:

— Сравнила, она же практик, да еще какой! А мы-то травницы. Наша работа — травки-цветочки собирать и больных ими поить, а не по всяким темным местам шляться.

— Ай, и у свободного распределения есть свои прелести, — еле слышно донесся голос Лары. — Ладно, спокойной ночи.

— Скорее, спокойного утра, — сонно хмыкнула подруга, обняв подушку. Ответом была тишина, нарушаемая только тихим сопением.

* * *
Утром Лара выглянула в окно и увидела густой столб черного дыма, поднимавшийся в бледно-синее небо, укрытое клочьями тающих облаков. Растолкав Алрин, она сообщила ей эту новость. Травница минутку подумала и изрекла:

— Все, что можно было там найти, мы нашли и спрятали у корчмаря. Тушить мы это все равно не будем, даже если это горит наш сарай. Главное сейчас узнать, что горит и почему, но это может подождать и до завтрака.

— Правильно, — согласилась Лара, и подруги начали неспешно собираться.

Вчерашний кошмар отступил, и, как с удивлением почувствовали травницы, виделся им уже как-то отстраненно, как будто то, что произошло накануне, происходило вовсе и не с ними, что вполне устроило девушек.

Спустившись в зал, подруги поинтересовались у хозяина, что горит. Ответ их не удивил:

— Да сарай этот нехороший. Это полковник вчера решил ночью поискать чего-то там, все бурчал, как можно серьезные дела доверять таким профурсеткам, а он-то уж профессионал, он разберется. Вот и разобрался — остальные-то в сарай не пошли, так он их обозвал трусами и полез сам. В подвале своротил какую-то банку, все как полыхнуло! Он из люка, говорят, ласточкой выпрыгнул — только штаны успело подпалить, да только все равно обделался. Его адъютанты водой облили, штаны новые дали и в одеяло завернули — сидит в ратуше как курица на жердочке, только колотит его.

— Да, надо бы навестить полковника, а то, глядишь, мы уедем, а он за старое примется, — задумчиво проговорила Алрин.

— О, у меня на этот случай есть классный макияжик, — оживилась Лара.

* * *
Полковник сидел в ратуше и думал, как все плохо. Казалось бы, только позавчера этот городок послушно выполнял любую его волю, постепенно обращаясь в кулак, способный сокрушить всех врагов. А как они хорошо пели… А теперь все так плохо, столичные профурсетки вчера чего-то нашли в сарае, и ему не говорят, а он… Если б он отцепил меч, когда бы туда полез… Или там бы не было банки… Или она не разбилась… Он-то бы уж точно показал, как надо расследовать такие дела…

Внезапно дверь в кабинет со скрипом распахнулось. Полковник вгляделся в две фигуры, появившиеся на пороге и почему-то ему вспомнилась фраза из анекдота его курсантской юности: «Так это по сравнению с сейчас повидло!». Тогда ему было очень смешно.

* * *
Травницы уточнили у своего гостеприимного хозяина, как поскорее добраться до Гребенчатых Гор, и кто там может проводить их до пика Эрил, пообещали обязательно вернуться за оставленным барахлом и поспешили откланяться. Провожать их пришли многие, но особенно колоритно выглядел полковник. Алрин легонько стукнула свою лошадь по бокам каблуками сапог и подъехала к попятившемуся полковнику:

— У вас такой замечательный город, такой веселый и гостеприимный! Нам у вас очень понравилось, мы обязательно заедем еще, и не на пару дней, а на целый месяц! Ждите!

Травницы расхохотались, и пустили лошадей вскачь по заснеженной дороге.

Полуденное солнце, наконец, разогнало остатки туч и осветило засверкавшую дорогу. Поля вокруг городка поражали своей первозданной красотой, и, казалось, вместо снега на них лежит туго натянутая серебряная ткань, драгоценно сверкающая под солнцем.

Полковник, наконец, задал вопрос, уже долго мучивший его:

— За что?! Ведь все было так славно….Ответа не последовало.

Глава 5 Подгорные дела


Вежливая улыбка и грамотно поставленный вопрос — ключ к успеху. Для начала спросите, например, который час.

«Наставление по рукопашному бою»
Дым полз по комнате, поднимаясь от странных синих свечей с кроваво-красными огнями, обвивая столы и стулья, шевеля гобелены с вытканными на них странными символами, и вскоре начало казаться, что это не дым, а голова некого чудища с карминного цвета глазами. Голова уставилась на Алрин, плотоядно ухмыльнулась и произнесла:

— А, свежатина! Ну что же, в доме моем обителей много, найдется и для вас уголок!

Девушка хотела что-то возразить, закричать, убежать, но ноги не слушались, язык как будто прилип к гортани. Вдруг она почувствовала, как ее кто-то трясет, марево растаяло, и она проснулась. Над ней стояла испуганная Лара:

— Что случилось? Я только тебя разбудить хотела, а ты так жалобно застонала, и отбиваться начала…

Травница протерла глаза и осмотрелась. Сквозь прикрытые ставни старой избушки пробивался рассеянный утренний свет, костерок, разведенный под отверстием от печной трубы, почти погас, последние теплые угольки плевались крошечными струйками дыма, из щелей в двери довольно-таки ощутимо тянуло холодом, а на полу от косяка уже тянулась наметенная за ночь снежная горка.

— Ой, не говори, Лер, угорела, наверно, чуточку, так такая муть в голову лезет… жуткий кошмар приснился.

— Ой, ну хорошо, если так, — Лара поднялась со старых полатей, на которых она с Алрин устроила свой спальник, подбежала к окошку и выглянула сквозь щель в ставнях. — Ой, все замело… Недаром всю ночь метелило.

— Дорогу-то видать? — беспокойно спросила девушка, вылезая из спальника. Нырнув в сапоги, она нашарила под полатями вязанку дров и кинула добрую половину вязанки в импровизированный очаг. — Елки, как холодно…

— Так зима же, подруга, — философски заметила Лара, отрываясь от щели в ставнях. — Ты мыться будешь?

— Да, где тут котелок? — травница схватила закопченную посудину и рванула на улицу. Послышались ухающие звуки. Вскоре травница вернулась, волоча котелок, плотно набитый снегом. В волосах ее сверкали снежинки, а руки по цвету напоминали свежеотваренных раков. Девушка пристроила котелок на бодро потрескивавших дровах и быстро сунула руки в подмышки.

— Ты что, снегом умылась? — уважительно осведомилась девушка, — ну, сильна!

— Ой, неохота ждать, пока нагреется, потом снова на улицу мыться, из теплой куртки вылезать… Так я в один заход, — ответила Алрин. По ее лицу растекалась блаженная улыбка.

— О, так и я давай! — обрадовалась Лара. Травница кивнула и подошла к двери. Как только девушка вышла на крыльцо, дверь за ней с грохотом захлопнулась. Раздался оглушительный возмущенный вопль.

— Что такое? — невозмутимо поинтересовалась Алрин, когда подруга снова появилась в избушке.

— А тто тты не зззнаешь… — возмущенно просипела Лара, — весь снег с козырька прямо на меня упал!!!

— Зато сразу, и дело сделано, — резонно возразила девушка. — А так бы ты еще полчаса бы прыгала на морозе, выбирая сугроб покрасивее. На вот лучше. — В ларины руки ткнулись кружка с чаем и пирожок.

Выпив чай, Лара согрелась и поостыла.

— Дорога вполне нормальная, но с утра никто не проезжал, — сообщила она. Лошадки пройдут. Кстати, как они там?

— Нормально, — махнула рукой Алрин. В коровнике, составлявшем вторую часть избушки, что-то зашуршало. — Я им сена побольше скинула, так что и голодными не должны быть, и замерзнуть не должны.

— Тогда собираемся, что зря штаны просиживать, — травница решительно кинула в рот последний кусок пирожка и потянулась за сумками.

* * *
Хоть до Гребенчатых гор было и не близко, они уже были ясно различимы с практически любой точки — их острые клыки властно вгрызались в синее небо, и краешек солнца золотил снега на вершинах самых высоких пиков.

— Вот он, пик Эрил! — вдруг дернула Лара подругу за плащ.

Пик Эрил был самым высоким в северо-восточной гряде всего массива Гребенчатых гор, и находился фактически на самой границе между Белорией и Волменией. Формально половина его относилась к Белории, а другая половина — к Волмении, но до сих пор никто из картографов не взял на себя смелость указать, где кончается одна половина и начинается другая. Но, поскольку пик Эрил представлял собой лишь гигантскую гранитную глыбу с множеством пещер, населенных крайне недружелюбным к пограничникам и картографам населением, неофициально он считался «нейтральной территорией», ничейность которой нарушалась только пару раз — однажды там прирезали белорского мытаря, а другой раз — раздели до нитки волменских купцов, везших что-то исключительно ценное своему королю. Ситуация осложнялась еще тем, что в некоторых пещерах жили создания, не хотевшие быть подданными ни той, ни другой стороны, и выдвигавшие в защиту своей позиции достаточно веские аргументы. Таким был, например, почивший дракон.

Алрин приподнялась в стременах и вгляделась в остро очерченный на горизонте силуэт:

— Уже немного, к вечеру будем!

— Да, только мало времени будет, что ночлег обустроить, — травница с наслаждением откинулась на две легкие, но объемные кипы сена, которые они решили захватить из избушки «на всякий случай». На лошади подруги болтались две вязанки дров, захваченных по той же причине. Транспорт недовольно смотрел на дополнительную поклажу, но пока не протестовал.

— Да, только если мы не будем перекусывать через каждый час и бегать в кустики через каждые два, — многозначительно взглянула на Лару Алрин.

— Сама бегала, — покраснела девушка. — Ладно, уговорила.

Девушки скрылись за поворотом дороги. Вдруг с придорожных кустов тихо упал снег, на дороге образовалась новая цепочка следов и скрылась в кустах с другой стороны. Послышался сопящий выдох, сверкнула пара рубинового цвета глаз, и все снова стихло.

* * *
Лес поредел и сменился густыми кустиками. Потом кустики расступились, и пошло голое поле, усыпанное гранитными обломками, едва видными из-под плотного снега. Алрин спешилась.

— Тут надо осторожно, а то вмиг ноги поломаем, — после чего травница сплела пальцы «арбалетом» и пустила десяток пульсаров. В плотном снегу образовалась узенькая полоска парящей земли. — Вот, так намного лучше!

Лошади, ведомые девушкой, медленно пошли по свежепроложенной тропинке. Лара обеспокоено поглядела на начавшее темнеть небо:

— Час до заката, успеем?

— Должны, — коротко ответила Алрин, сосредоточенно осматривая дорогу впереди.

* * *
Вблизи пик Эрил выглядел вовсе не так впечатляюще, как с расстояния хотя бы в пару верст. Можно даже сказать, он выглядел довольно скучно — несколько обрывов с глазами пещер и пологие склоны между ними, усеянные разного размера валунами и заснеженным кустарником. При более близком рассмотрении можно было заметить узенькие тропинки, отлично замаскированные свежевыпавшим снегом. У одного из обрывов лежали груды чего-то, смутно напоминавшего обломки шахтного оборудования — наверно, там когда-то пытались добывать гранит.

Внезапно внимание подруг привлекла рыжая точка, резво скакавшая по заснеженному склону. Подъехав ближе, Лара увидела, что этой точкой был гордый рыжий с серыми отблесками петух, намеревавшийся остаться свободным настолько долго, сколь это было возможно. Погоня в лице тощего паренька в дохе на голое тело и валенках на босые ноги отчаянно возражала, пытаясь в ближнем бою увернуться от клюва и схватить беглеца за крылья. После очередного раунда паренек споткнулся и улетел в кусты, подняв кучу снежной пыли, а петух вспрыгнул на ближайший валун и торжествующе закукарекал.

Внезапно петух увидел травниц и озадаченно поспешил к новой цели. Не дойдя до лошадей пару саженей, он замотал головой, расправил огненного цвета перья на шее и прыгнул на Алрин, явно намереваясь прогнать конкурентов. Девушка не стерпела такой наглости и встречной силовой волной вбила агрессора в снег,после чего Лара аккуратным пассом извлекла этого глухариного подражателя из свежей лунки и, отряхнув от снега, сунула под руку. Петух, явно не ожидавший такого поворота, обалдело мотал головой и даже не пытался вырваться.

— О, супчик с доставкой, — радостно заключила травница, поворачиваясь к подруге так, чтобы было видно добычу. — Жилистый, правда, но зато свеженький!

Пока девушки любовались добычей, погоня настигла беглеца, встала рядом с лариной лошадью, уцепившись за стремя и, вытирая разгоряченное лицо, смущенно попросила:

— Тетя ведьма, отдайте петуха, пожалуйста… Он утром из курятника сбежал, батька выдерет, коли домой не принесу…

— А ты местный? — заинтересованно спросила Алрин.

— Да, Кошуты мы… Отдайте петуха, мне домой пора, ну пожалуйста… — заныл парень. Очевидно, что его в равной степени пугала как перспектива вернуться домой без петуха, так и «слишком поздно» по местным меркам.

— Ладно, — сжалилась Лара, — только ответь, где тут дракон обитает?

— Да вот там, самая близкая к дороге пещера! — ответил парень, радостно обнимая пытающегося вырваться петуха, — вся закопченная! Он, ирод, специально там засел, чтоб далеко за едой не летать! А вы че, по дракона собрались? — и парень недоверчиво покосился на экипировку травниц.

— Да, на самом деле мы ужасно свирепые драконосеки! — скорчила подходящую по случаю рожу Алрин.

— Да ладно, — недоверчиво протянул парень, широко ухмыляясь, — не хотите говорить, не надо, только он никогда больше часа не кормится! — и он припустил вверх по едва заметной тропинке.

— Отлично, одной проблемой меньше. Я не думаю, чтобы на этом пике было два дракона. Пошли, проверим, подруга? — проводила глазами паренька Алрин.

— Это точно. А если он сдох на днях, то еще, вдобавок, и завоняться не успел. Может, там и заночуем? — предложила Лара. — Крыс там точно нет…

— Хорошая идея, — поддержала подругу Алрин.

* * *
Закатное солнце стояло как раз напротив устья бывшего рудника. Стены и пол переливались ало-оранжевым светом, и казалось, что пещера горит. Стеклянистые потеки на стенах только усиливали это впечатление. Подруги осторожно встали в сторонке от входа, уважительно покосившись на латы какого-то безвестного рыцаря, намертво вплавленные в пол пещеры. Лара запустила в пещеру поисковый импульс.

— Никого, — удовлетворенно хмыкнула она. — По крайней мере, живого.

Алрин тем временем привязала лошадей к закрученному спиралью рельсу, по которому когда-то двигались вагонетки с гранитными глыбами, и поставила защитный контур.

— Знаешь, какое самое надежное средство выйти живой из поединка с драконом? — внезапно спросила она.

— Какое? — забеспокоилась Лара.

— Бежать побыстрее, — засмеялась подруга. — Ну что, пошли, а то уже солнце садится!

* * *
Пещера шла почти прямо с небольшим уклоном. Изредка в стенах встречались узкие ответвления. Привыкшие к свету глаза девушек не смогли рассмотреть там ничего, только пару раз до них донесся шум водопада.

Внезапно пещера сделала резкий поворот и не ожидавшие этого травницы вылетели прямо к вытянувшемуся поперек прохода телу дракона. Алрин, увидевшая цель путешествия первой, резко дернула Лару назад, и подруги, оглушительно взвизгнув, с максимальной скоростью нырнули обратно за поворот.

Отдышавшись, Лара прислушалась. Не было слышно ни звука. Девушка принюхалась. Пахло сыростью, плесенью, крысами. Крысами! Травница повернулась к Алрин.

— Все в порядке, он дохлый. — Как будто в подтверждение этого, что-то зашуршало, и подруги увидели, как из-под безвольно расправленного крыла выбралась крыса, явно напуганная встречей с травницами ничуть не меньше их.

— Отлично. Тогда заводим внутрь лошадок и на боковую, — радостно потерла руки подруга.

* * *
Ночь прошла спокойно, только пару раз Лара просыпалась от срабатывания охранного контура. Однако, судя по сочным шлепкам и возмущенному писку, это были всего лишь крысы, искавшие чего-нибудь повкуснее, чем старый дракон.

Последний раз Лара проснулась под утро и задумчиво смотрела, как видные в устье пещеры звезды медленно движутся вниз. Самые шустрые успели скрыться за горизонтом, а остальным пришлось побледнеть и исчезнуть в накатившей синеве. Лара поняла, что пришла пора вставать.

Костерок еще не успел погаснуть и распространял вокруг живительное тепло. Лошади стояли на распотрошенных кипах сена, изредка что-то пожевывая, Алрин безмятежно спала, накрывшись с головой дорожным плащом. Лара подумала, что если закрыть глаза, то вполне можно представить, что все это происходит года четыре назад, а ночуют они на конюшне Школы, так как общежитие насквозь провоняло в результате одного особенно неудачного опыта Темара с телепортацией.

— Ой, Лер, хочу кофе в постель, — сонно зашевелилась Алрин. Травница собрала в горсть кучку подходящих по размерам камушков и запустила ими в подругу, предварительно наведя небольшую иллюзию.

— На, только не забудь смолоть и сварить! — захохотала Лара.

— Издеваешься… — мрачно пробормотала девушка, выползая из спальника. Нашарив пару «зерен», она понюхала их и расплылась в улыбке, — Надо же, как настоящие, даже можно продавать по дешевке доверчивым снобам!

— Обязательно, как только по Вольхиным стопам пойду, — ответила Лара. — В таком деле главное — вовремя смыться. Ладно, я за водой.

Алрин протерла глаза и подкинула в очаг пару полешек. Огонь весело загудел. Внезапно ее внимание привлекло нечто, летящее к ней по коридору и явно старающееся быть понезаметнее, чему немало способствовал темный цвет и бесшумность передвижения. Размером это нечто было с голову Алрин.

Внезапно странный предмет сделал рывок вперед, травница инстинктивно швырнула в него пульсаром и шар взорвался. Девушка почувствовала, как ее обожгло и остудило одновременно, и она с визгом начала стряхивать с себя снежную кашу, перемешанную с довольно-таки горячей водой. Над ухом раздался ехидный ларин смех:

— Ну, как тебе душ?

— Один-один, — мрачно произнесла Алрин. Снег уже растаял, и травница с мрачным выражением лица завершала процесс помывки. — Сама не хочешь попробовать?

— Спасибо, вчера пробовала, — со смехом ответила Лара, пристраивая на огне котелок со снегом. — На улице, кстати, ясно. Если не будем затягивать, успеем к вечеру добраться до избушки.

— Отлично, позавтракаем — и вперед, зубы рвать, — удовлетворенно ответила Алрин, вгрызаясь в бутерброд с салом и протягивая такой же, только с ветчиной подруге.

* * *
За прошедшую ночь в закутке, перегороженным драконьим трупом, ничего не изменилось, разве что в крыльях прибавилось дырок, да крысиный дух стал сильнее. Жирная крыса уселась на боку туши и хищно выщерилась на травниц, мол, попробуйте, отберите. Метко пущенный Ларой пульсар снес нахалку, и крысиная вонь сменилась ароматом свежего бифштекса. Остальные противники поспешили убраться.

Морда дракона была неловко запрокинута, а челюсти — судорожно сжаты. Алрин перебралась на другую сторону, ухватилась за костяные наросты и рванула. Лара схватила меч, вставила его между клыками и налегла на лезвие. Раздался металлический хруст, и челюсти распахнулись, предоставив в распоряжение травниц несколько дюжин превосходных клыков. Лара удивленно осмотрела клинок — на нем не было даже царапины, а вот пара ценнейших драконьих клыков раскрошились в пыль.

— Хороший у тебя фамильный меч, — уважительно сказала Лара.

— Так, давай ковырять, — забрала меч Алрин. — А ты подсвети.

Лара послушно прищелкнула пальцами, и пульсар послушно застыл на расстоянии сажени от разверстой пасти.

— Интересно, а сокровища тут есть? — вдруг спросила Лара, вспомнив экспонаты из коллекции Рычарга.

— Это обязательно, — ответила подруга, с хрустом выламывая левый верхний глазной клык и кидая его в сумку. — Вот закончим, и можем посмотреть.

— Наверно, там, — махнув рукой в неосвещенный конец пещеры, согласилась травница и начала карабкаться на шершавый драконий бок.

— Подсвети-ка, всего десяток осталось, — попросила Алрин. Предыдущий пульсар медленно угасал, уже напоминая цветом и формой закатное солнце. На глазах девушек он расползся оранжевым облачком и исчез. Очередной пульсар осветил пещеру светло-зеленым светом.

— С полпуда будет, — довольная Лара взвесила сумки на руке и закинула свою за спину.

— Да, не зря поработали, — удовлетворенно потянулась травница, закидывая за спину свою ношу. — А теперь можно и брюлики посмотреть!

Но тут девушек ждало разочарование — дальний конец пещеры представлял собой нагромождение скал, видимо, обрушенных в результате драконьей агонии. Алрин примерилась к наиболее хилому на вид обломку и разочарованно отошла назад.

— Нет. Лер, без шансов. А если будем раскапывать, засыплет нас тут на раз.

— Жалко, — разочарованно вздохнула Лара, — ладно, пора домой.

* * *
На выходе девушек ждал сюрприз. Поперек коридора стояли какие-то люди. Возглавлял их, судя по всему, некий седой человек со шрамом через все лицо, грамотно расположившийся позади цепочки. Увидев травниц, он прищурился, коротко глянул на сумки за их спинами и махнул рукой. Травницы изумленно застыли, а тем временем на свет появились складные однозарядные арбалеты и девушек взяли на прицел. Тут Алрин наконец-то вышла из оцепенения и резко потащила Лару за собой, одновременно швырнув в нападавших пару огненных сгустков. В стену пещеры глухо стукнули болты, обдав девушек гранитной крошкой, дико закричал один из нападавших, и испуганно заржали лошади. Последним, что увидела в пещере Лара, был клубок пламени, истерически вопящий и катающийся по земле, улепетывающие лошади с дымящимися ошметками поводьев и остальные нападающие, деловито перезаряжающие арбалеты, после чего Алрин втянула подругу в одно из ответвлений от основной пещеры.

— Кто это такие? — задала напрашивавшийся вопрос Лара, судорожно пытаясь отдышаться.

— Вероятно, охотники за драконьими сокровищами. Совершенно не терпят конкуренции, — со смешком ответила столь же запыхавшаяся Алрин, — пригнись!

Над головами травниц пролетел очередной болт. Лара, побледнев, в ответ упрямо сжала губы, сплела пальцы «арбалетом» и ответила очередью из пяти пульсаров. Пара воплей сказали ей, что у противников прибавилось неприятностей.

— Пошли, мы здесь как на ладони, — потянула подругу за плащ Алрин. В подтверждение этого глухо звякнули еще два болта. Один застрял в расщелине, другой противно зазвенел по полу коридора. Алрин, в свою очередь, выстрелила по появившемуся на светлом фоне выхода силуэту, но пульсар отвернул, немного не долетев, и растекся по гранитной стене розово-красным потеком. Силуэт постоял, как бы наслаждаясь произведенным эффектом, потом швырнул в проем горящий факел, упавший всего в сажени от травниц, и вновь, как бы с ленцой, поднял арбалет, показывая — «куда вы тут денетесь». Девушки поспешили нырнуть за поворот, оказавшийся всего в пяти саженях, на полсекунды опередив очередной стальной привет.

Вскоре отблески факела угасли, и травницам приходилось ступать очень осторожно.

— Лер, подсвети, — попросила Алрин, нервно вслушиваясь в нарастающий шум водопада. Лара запустила очередной пульсар, которые у нее получались на диво долгоживущими, и травницы похолодели. Гранит под ногами буквально сочился влагой, а в паре вершков от ног Алрин темнела глубокая расщелина, из которой поднималось облако водяных брызг, празднично засиявших радугой в свете пульсара.

— Так, и куда дальше? — обеспокоено спросила Лара. Положение все больше и больше казалось безнадежным. Алрин повернулась, чтобы ободрить подругу и поискать другой путь, но вдруг под ногами захрустело, и громадный гранитный обломок канул во тьму. Издав испуганный вопль, травницы канули следом.

* * *
Полет во тьме был недолгим, и закончился громким всплеском. Вода казалась обжигающе холодной, даже холоднее льда, хотя, конечно, это было и не так. Травницы вынырнули на поверхность, отфыркиваясь, и осмотрелись. Вокруг расстилалась непроглядная тьма, наполненная шумом водопада. Внезапно в потолке пещеры осветился какой-то проем, и оттуда вылетела огненная точка. Падающий факел осветил низкую и длинную пещеру и с шипением угас в черных волнах, но Алрин с Ларой успели заметить узкий берег вдоль одной из стен пещеры, и поплыли туда.

Берег оказался узким пляжиком с парой широких плоских камней. Травницы торопливо стянули мокрую одежду и вылили воду из чудом не утонувших сумок, после чего Алрин принялась сушить вещички, а Лара, проведя ревизию бесценной сумки с зельями, при помощи поисковых импульсов начала искать ответ на вопрос «что делать». Ледяной душ, как ни странно, придал подругам сил, и они почувствовали, что, хоть их положение выгодным не назовешь, шансов на выживание у них стало несколько больше.

Вскоре оба дела были завершены и озябшие подруги с наслаждением натянули теплую, как будто только что отглаженную одежду. Лара уселась на теплый от манипуляций Алрин камень и выжидательно уставилась на подругу.

— Ну, давай уже, не томи! — не выдержала травница, присев на корточки напротив.

— Короче, через пару верст есть ответвление наверх. Со следами цивилизации. Вероятнее всего, гномы, но не исключено, что и валдаки. В любом случае, на поверхность мы попадем.

— Отлично, — обрадовалась Алрин, озабоченно позвенела кошельком и добавила, — а там, глядишь, худо-бедно и домой. Пошли!

* * *
Через пару верст, как и было обещано, показалась дорога наверх. Из бокового ответвления высовывалась железная труба, уходившая под воду. Из стыков сочилась бурая жижа.

— Интересно, зачем это? — удивленно спросила Алрин.

— Водопровод. Но такой мощный, да еще подземный… Скорее, гномы тут, — заключила Лара.

Дорога также поражала своей ухоженностью, хоть и по вполне понятной причине — буквально через версту из водопровода била струя воды толщиной в палец, пробивавшаяся сквозь ржавое пятно в очередной трубе. Судя по многочисленным потекам, такое случалось часто, а, судя по заплаткам на трубах, сделанных, судя по виду, из какого-то размельченного камня, технология борьбы с прорывами также была отработана.

Коридор постепенно забирал к востоку, и вскоре травницы наткнулись на странную процессию — по коридору с фонариками и инструментами шли три гнома, а за ними шел человек с незнакомой эмблемой на одежде. Внезапно гномы остановились и дружно сели на пол. Человек выругался и полез в рюкзак.

— Гхыр лабарр, как часы сверяй… Давно пора на фарш пустить этих нелюдей… — из рюкзака появилась уже знакомая травницам бутылка и мерная стопка. Человек начал поить сидящих гномов строго отмеренными порциями. По пещере потек едкий запах макового отвара.

Лара подождала, пока человек начнет упаковывать бутылочку в рюкзак, и швырнула в него пульсаром, который при контакте с целью развернулся несокрушимой сияющей сетью, заставив человека свернуться в виде эмбриона. Гномы не отреагировали.

Травницы вышли из-за поворота. Лара тут же схватила рюкзачок незнакомца, выудила оттуда склянку и нетерпеливо повернулась к Алрин:

— Дай меч, быстрее! — та повиновалась.

Лара вытряхнула из сумки за спиной свежедобытый драконий клык, потом прицелилась и, отбив от того небольшой кусок, откупорила бутылку с отваром и кинула туда обломок. Зелье вскипело и пошло рыжей пеной. Лара размешала зелье, нагнулась и влила каждому из гномов по глотку.

— Что ты делаешь? — заинтересованно смотрела Алрин на ларины манипуляции.

— Зеркало Шалидора… Замена сути заклятия на противоположное. — Лара озабоченно смотрела на испытуемых. Гномы совершенно равнодушно отнеслись к ее манипуляциям, продолжая сидеть на полу. — Неужели не…

Вдруг один из гномов упал на пол, его выгнуло дугой, глаза закатились, изо рта пошла пена, и он бешено замолотил в воздухе руками. Вскоре его примеру последовали остальные. Лара испуганно прижалась к Алрин, но вскоре судороги прекратились, и первый из гномов открыл глаза и неуверенно осмотрелся.

— Гхырова отрава… — вдруг его взгляд наткнулся на спеленатого человека, испуганно взиравшего на происходящее, и, казалось, заиндевел от ярости, — значит, хочешь исцелиться — спросить тебя, как?!?! А потом за этот тхай вкалывать? — и гном потянулся за топором, лежащим рядом.

— Эй, уважаемый, погодите… — несмело встряла Алрин. Гном внезапно осознал, что на сцене присутствует еще кто-то, и повернулся к девушкам.

— А, так это вы меня исцелили! — на перекошенном яростью лице гнома внезапно прорезалась счастливая усмешка. — Пожалуй, я должен вас спросить, что вы тут делаете, и оказать определенное гостеприимство. Жаль только, что возможностей для этого немного. А… вы можете моих товарищей исцелить? — заискивающе спросил он.

— Уже, — поднялись два остальных гнома. — Гадость все эти отвары, конечно, но лучше, чем этот тхай, — и один из гномов с ненавистью покосился на склянку руках у Лары.

— Это уже не то, — быстро возразила Лара. — тут наоборот, то, что вас исцелило!

Внезапно гном прислушался и помрачнел.

— Надо спешить, они могут заподозрить неладное. Только вот этого кончим… — и он потянулся к задрожавшему пленнику.

— Постойте, может, он что-то важное знает, — попыталась остановить гнома Алрин.

— Да ничего того, что не знаю я, — отрицательно покачал головой старший. — Это ж мелкая сошка, мы еще кучу там таких встретим, — и он снова сплюнул. — Кстати, должен представиться. Айг-эл-Орт, а это мои коллеги, Ису-ан-Тар и Эри-ко-Лег, — закончил он, протирая лезвие топора полой куртки трупа. — Ну-ка, ребята, подсобите жмурика запрятать…

— А теперь куда? — сглотнула Алрин.

— Течь устраним, а то сразу же засекут, что мы ничего не сделали, и покумекаем далее. Я тут пару заброшенных галереек знаю, там и отсидимся, — ответил Айг-эл-Орт, рассудительно поглаживая бороду.

* * *
— Началось это вскоре после Пятнадцатой Войны, вы ж ученые, должны были слышать. Пришло тогда к нам человек пятьсот, вели их пара магов. Все такие ученые речи толкали, мол, как это с вампирами замиряться, почти ж уже выиграли, но вели себя тихо. Только попросили сделать проход через горы, в долину, и солидно заплатили, да. Лет эдак двадцать обустраивались, а потом и сказали — в качестве укрепления добрососедских отношений готовы подсобить нам с провизией, взамен на инструменты и оружие. Цены были неплохими, так чего ж и не подсобить? Тем более разговоры насчет упырей прекратили и вели себя очень тихо. А вот буквально через десять лет, после этого начали цену на продукты поднимать. Мы попытались было с другими договориться — да где уж там, не поешь их жратвы, так крутит, что света белого не видишь… Вот и пошло… Теперь мы все у них на побегушках, а они заправляют. А чуть что — на фарш, сами своих покойников жрем! — и гном горько сплюнул.

Разговор шел уже третий час, и травницы все более отчетливо понимали, с чем именно им придется столкнуться помимо своей воли. Утешало одно — налетчики в пещере были лишь одной из банд, живших на пике Эрил, и к «маковцам», как окрестили про себя неведомых врагов, никакого отношения не имели.

— Уважаемый Айг-эл-Орт, мы бы отдохнуть хотели, а завтра уж, на свежую голову… — извиняющимся тоном протянула Алрин.

— Конечно-конечно, давно пора, — гном поднялся с каменной лежанки и направился к выходу. — Я завтра вас сам разбужу, никуда не ходите.

— Погодите секунду, вот, — в лариной руке покачивался мешочек с порошком из драконьих зубов, который она натолкла во время разговора. — Одна бутылочка — половина мерной ложечки, действует в течение часа.

— Спасибо, уважаемые, — взгляд гнома снова окатил травниц теплом, — век вас не забуду, — и каменная дверь с легким стуком закрылась.

* * *
— Знаешь, Лер, разумом я понимаю, что выхода другого нет, а сердце все равно сжимается, — прошептала Алрин из-под плаща — в пещере было прохладно.

— У меня тоже все внутри как будто оборвалось, когда его так, — мрачно донеслось из-под лариного плаща. — Но с другой стороны, эти маковцы то же самое пытались сделать с Белорией.

— Да, если бы не ты… — вздохнула травница. — С другой стороны, похоже, от нас требуется только медикаментозная помощь, а с мечом, может быть, нам никуда лезть не придется.

— Верно, — обрадовалась Лара. — А страждущим помочь — святое дело. Может, гномы и без нас управятся. В смысле, зачем травницы им на передовой? Меня тоже мутит, как вспомню, как этого беднягу прикончили, между делом, как цыпленка.

— Но ты права, — ободряюще выглянула из-под плаща Алрин. — Выхода у нас уже другого нет. Ты вспомни, что у нас в лаборатории было! Нас бы прирезали, как котят.

— Да, точно, — снова помрачнела девушка. — Надо с этим смириться. И сделать все, что можем.

— Вот именно, — посерьезнела Алрин, — Ладно, давай спать, устала, как собака.

— Давай, — вздохнула Лара, устраиваясь поудобнее на каменном лежаке.

* * *
Лара открыла глаза и осмотрелась. Вокруг стояла кромешная тьма, фактически не было разницы, лежать ли с закрытыми глазами или открытыми. Было довольно тихо, только где-то далеко что-то тюкало. Внезапно Лара поняла, что, хотя, по идее, должна лежать на дорожном плаще и им же прикрываться, лежит она на каком-то тюфяке, уютно пахнущем летним лугом, а прикрывает ее, кроме плаща, плотное шерстяное одеяло. Травница принюхалась. Пахло пылью и запустением. Сотворив очередной пульсар, девушка осмотрелась уже при свете. Она лежала на каменной лежанке в пещерке с плотно прикрытой каменной же дверцей. Напротив, на аналогичной лежанке тихо посапывала Алрин, также снабженная тюфяком с одеялом, а ее сапоги, сумка и меч лежали рядом на полу. Лара поняла, что выданные постельные принадлежности — знак скорее дружеского расположения, чем элитной тюрьмы, перегнулась через край лежанки и глянула вниз. Ее сумка с сапогами также лежали на полу. Стало ясно, что та пещерка, где они уснули, и та, где проснулись — одна и та же.

Алрин зашевелилась и, приоткрыв глаза, сначала глянула на пульсар, а потом на подругу напротив.

— Уже утро? — сонно спросила она.

— Не знаю, наверно, — ответила Лара. Хоть ее чутье времени обычно могло соперничать по точности с лучшими хронометрами, травница не поручилась бы, что сейчас именно утро, если принять во внимание вчерашний насыщенный день. Несмотря на обилие впечатлений, а может, и благодаря им, сон травниц этой ночью был необычайно крепок и ему не мешали ни каменные лежанки, ни осторожные действия хозяев по маломальскому благоустройству кельи.

Внезапно послышался какой-то шум. Травницы насторожились, но в приоткрывшуюся щель показалось лишь бородатое лицо их вчерашнего знакомого, расплывшегося в улыбке.

— Уже проснулись? А умыться не желаете?

— Желаем! — уверенно ответила Лара, выныривая из-под одеяла. Ее примеру последовала и Алрин.

Умывальня представляла собой опять же пещеру, в которой в открытом желобе текла вода. Она была оглушающе холодной, но девушки чувствовали, что это именно то, что им нужно.

По возвращении в пещеру на столе уже стоял скромный завтрак. Лара подозрительно принюхалась и махнула рукой, мол, все чисто. Заглянувший в комнату Айг-эл-Орт подтвердил правильность лариного анализа.

— Да все без этого тхая! Эти гхырища уже лет пять, как обнаружили, что если лить этот тхай в пищу, то его сила убывает. Да и зачем, если мы сами за дозой приходим… — тут гном помрачнел. — Ну да ладно, с вами у нас есть шанс!

Пока подруги завтракали, Айг-эл-Орт рассказал им о событиях минувшей ночи.

— Короче, вашего порошочка хватило на четверть одурманенных! К сожалению, мы пока не можем пробраться в цеха, где готовят отвар — там неплохая стража, а гномов туда вовсе не допускают. Но, если вы нам подсобите, к завтрашнему утру будут свободны все, и тут мы им покажем!

— А сколько вас всего, и кто у вас главный? — поинтересовалась Лара, дожевывая последнюю корочку.

— Было нас около пяти тысяч — у нас маленькое поселение. А сейчас… — гном начал что-то прикидывать, — не более четырех. А главных так вовсе нет — зачем, если всем они заправляют. Максимум — бригадир, как я, то есть.

— То есть, того мешочка хватило на тысячу… А там два зуба… Слушайте, уважаемый, а вы не можете принести пару ступок с пестиками? — задумчиво попросила Алрин.

* * *
Весь день девушки только то и делали, что толкли зубы в пыль. Регулярно к ним забегали незнакомые гномы, забирали изготовленный порошок и убегали по делам. Под вечер снова зашел Айг-эл-Орт.

— Итак, город чист, все чужаки уничтожены, кто попался из тех, что рангом повыше, допрошены. Они рассказали, что на воротах, которые ведут в долину, дежурят совершенно неизвестные люди, а пропускают наружу только по распоряжению самого главного, который, дескать, «сам все знает».

— Не иначе, телепат… — Лара с Алрин переглянулись. — А нельзя ли нам поспрашивать этих, рангом повыше?

— Боюсь, что нет, уважаемые… Они, так сказать, неохотно шли нам навстречу, и поэтому к концу допроса от них мало что осталось, — гном хмуро взглянул на травниц. — Но один рассказал еще кое-что. Думаю, это будет вам интересно. Пойдемте за мной.

* * *
Город гномов не потрясал воображения. Чувствовалось, что это достаточно новое поселение, которое в перспективе должно было сравняться с Элгаром, если бы не реваншисты Пятнадцатой Войны. Однако, если судить по настроению местного народа они были в полной решимости наверстать упущенное в самые короткие сроки. Провожатый охотно комментировал увиденное, и, если бы не попадавшиеся там и сям следы схваток да не витавший в воздухе запах макового отвара, прогулку можно было бы вполне воспринять как экскурсию для почетных гостей.

Внезапно прогулка оборвалась у небольшого балкончика, выходившего в солидных размеров пещеру. Ларин пульсар скользнул вниз и травницы вгляделись в представшую картину.

Пол пещеры был усеян овальными полупрозрачными капсулами, в каждой из которых что-то шевелилось. Лара подвела пульсар поближе к одной из капсул, и увидела, что внутри нее находится странное существо, похожее на волка, но как будто выточенное из хрусталя и с кроваво-красными глазами. Странное создание внезапно пошевелилось и злобно уставилось на подлетевший пульсар.

— Загрызень… — ошеломленно прошептала Алрин. — Целый выводок загрызней… Так, давай я, а ты на подхвате.

— Хорошо, — мгновенно сосредоточилась Лара и положила руки на плечи подруге. Алрин глубоко вдохнула и стала плести канву заклинания.

* * *
…Алрин зашла в успокаивающую тишь библиотеки и оглянулась. Никого не было. Она тихо прошла к среднему стеллажу и аккуратно достала с нижней полки неприметный том. Обложка у тома давно отсутствовала, а по следам клея на фолианте было видно, что после этого он пережил не одну попытку переплетения по новой, но все в конечном итоге оказалось безуспешным. Ровные рукописные строчки ползли по страницам, а их спокойствие было достойно ведения какой-нибудь летописи, а не методов, каким образом можно побыстрее и с наименьшими затратами угробить побольше народу.

На сей раз, внимание травницы привлекло заклинание, романтично названное «Кровавый плач». Его особенностью было то, что оно вначале разворачивалось на определенном пространстве, вытягивая силу из заклинателя по мере развертывания, а уже потом срабатывало. Такая структура заклинания обычно приводила к тому, что неудачливый заклинатель либо лишался всей своей силы, либо вообще умирал и уже не мог инициировать срабатывание. Девушку привлекла кажущаяся простота заклинания и практическая невозможность его использования, поскольку, судя по приведенной формуле, развертывание в этом случае происходило быстро. Очень быстро. Это было столь интересно, что просто казалось невозможным оторваться…

* * *
Перед мысленным взором Алрин, наконец, развернулась матрица заклинания.

— Ахайонарра! — воскликнула она, последним жестом направив свою силу в структуру чар. По залу пробежали исчезающе-тонкие с легким зеленоватым отливом нити, коснулись стен, изменили цвет на карминный и завибрировали. Алрин с облегчением подумала, что сил все-таки хватило — она так и не смогла сообразить, как можно прервать накачку, не разрывая матрицу заклинания. Но половина дела уже была сделана, и осталось только активировать чары.

— Эссеийу астомо, — карминная паутина вспыхнула и пришла в движение. Паутина спустилась ниже и как-то резко рухнула на полупрозрачные коконы, тут же разлетевшись на отдельные кусочки, каждый из которых плотно обернул выпавший ему кокон и начал сжиматься. Хрустальные волки внутри коконов пришли в движение и попытались вырваться, но тщетно — казалось, чем сильнее вырываются волки, тем толще становятся нити паутины. Наконец все коконы превратились в пульсирующие багровые точки и с тихим хлопком разлетелись кровавого цвета каплями.

— Точно, кровавый плач, — облегченно выдохнула Лара. Внезапно она почувствовала, что ее лицо мокро от слез.

— Умираю, спать хочу, — вцепившись в каменную балюстраду, устало обратилась к провожатому Алрин. Она чувствовала себя полностью выжатой, а по ее лицу также текли капли слез и пота. — Давайте об остальном подумаем завтра. — За мной прошу, — понимающе кивнул Айг-эл-Орт.

Глава 6 Терем-тюремок

Лучшее средство обездвижить противника — ломик поувесистей.

В. Редная, «Роль психосоматической блокады в работе практика»
Травницы изнывали от ожидания. По лариным внутренним часам уже близился полдень, а они все так же сидели в своей пещерке. Только изредка в комнату заглядывал очередной гном, в очередной раз предупреждал, чтобы подруги никуда не уходили, и снова исчезал, игнорируя настойчивые расспросы. Вдруг Алрин вздрогнула и принюхалась.

— Горит что-то, — встревожено произнесла она. — Дерево, светильное масло и… фу… — Травница зажала пальцами нос.

Лара быстро откупорила фляжку, смочила полотенца, выданные гостеприимными хозяевами, и подала одно подруге, повязав второе так, что открытыми остались только глаза. Внезапно пещера вздрогнула, и с потолка посыпались гранитные крошки. Гулкое эхо разнеслось по коридору, распахнув дверь в комнату. Травницы вскочили на ноги.

Коридор был полон дыма. Однако он не клубился у потолка, как бывает обычно при пожарах, а аккуратно тек по полу, как какой-нибудь экзотический вид воды, причудливым дымопадом стекая в комнату травниц. Сквозь эту реку спокойно двигался давешний провожатый, оставляя за собой быстро затягивающийся туманный след.

— А, вы уже готовы? Прошу за мной, — приветственно пробасил он сквозь бороду, указывая рукой в дальний конец коридора.

— А что горит? — подозрительно спросила Алрин.

— А уже все сгорело, не волнуйтесь, — успокаивающе ответил Айг-эл-Орт. — Ворота в долину горели, наши ребята за ночь щели прорубили, ну мы этот гхыр лабарр и залили светильным маслом. А сожгли они себя сами, курить — вредно, особенно на посту, — со смешком закончил гном.

— Понятно, — кивнула Лара, отгоняя неприятные мысли. — И что, путь в долину открыт?

— Не совсем. Ну, вам лучше глянуть, авось подсобите, — сделал приглашающий жест провожатый.

* * *
За обгоревшими остатками ворот расстилалось бескрайнее маковое поле. Сотни тысяч кроваво-красных маков с багрово-черной сердцевиной тянулись к холодному зимнему солнцу, распространяя вокруг одуряющий аромат, от которого травниц уже мутило. Странно, несмотря на середину зимы, можно было подумать, что на самом деле сейчас травень или колосень.

Алрин глянула вверх и обратила внимание на странные переливы в небе. Пущенный пульсар, против ожидания, не канул в синеву, а вспыхнул, растекся огненным всплеском и угас, оставив белесое пятно. От этого пятна побежали расползающиеся трещины, коснулись границ ячейки едва заметной паутинки, пересекавшей небо, и осыпались блестящими осколками. Пахнуло ледяным ветром, и маки под образовавшимся проломом испуганно съежились. Травница повернулась к Ларе.

— Это же громадная теплица… Сколько же труда надо было, чтоб ее соорудить…

Подруга всмотрелась в небо и ответила:

— Не такая уж она и громадная. Смотри, у нее структура в виде паутинки, так что, скорее всего, это купол. А судя по тому, что ее центр от нас примерно на расстоянии версты, то диаметр ее не больше двух верст. Смотри, под центром паутины какая-то башенка, наверно, там эти все «главные».

— Точно. Только через маки нам туда не добраться. Надо бы обрушить купол и подождать, пока эта вся муть развеется. А как же остальные сюда добирались? — задумчиво спросила Алрин.

— А маски у них специальные были. Мы у одного такую нашли, — ответил Айг-эл-Орт, подавая девушкам искореженный кусок металла в пятнах крови. — Видите, тут трубка, а вот тут — тканевые фильтры, пропитанные водой. Хватит минут на пятнадцать — если поторапливаться, как раз можно успеть.

— Понятно, — кивнула Алрин, стараясь не думать о том, что стало с прежним владельцем. — А сейчас, уважаемый, давайте все внутрь, сейчас тут будет неуютно.

Гномы повиновались и, оставив травниц одних, скрылись в обгоревшем устье пещеры. Алрин, прищурившись, вгляделась в паутинку.

— Если я правильно понимаю, если мы порвем две ближайшие радиальные паутинки, остальная конструкция сложится сама собой. Давай-ка, вот как раз над нами две…

Девушки тщательно прицелились, и две очереди из пульсаров — ярко-желтая и изумрудно-зеленая — полетели в цель. Сверкнула вспышка, вниз посыпались обломки гранита и стеклянного купола, перерубленные паутинки как будто втянулись в центр, и все затихло. Травницы недоуменно переглянулись, и Алрин только хотела предложить попробовать еще раз, но нарастающий гул заставил ее замереть с открытым ртом. Лара в немом изумлении ткнула рукой куда-то за спину подруги.

Купол равномерно вздрагивал, радиальные и окружные паутинки сжимались и разжимались в ускоряющемся ритме, заставляя купол издавать тот самый гул, который так изумил травниц. Внезапно в центре купола появилась дыра, пролившаяся серебристыми осколками, и до ушей девушек донесся хлопок. Дыра начала с показной медлительностью расширяться, с ледяным треском и хрустом обрушивая вниз все новые секции купола. Алрин схватила Лару за рукав и быстро втянула в пещеру, где уже заинтересованно толпились гномы.

Вскоре все было кончено, и девушки, зябко кутаясь в плащи, выбрались на свет, осторожно обходя россыпи осколков. Свежее дыхание зимнего ветра сбило одуряющий аромат, и можно было смело отправляться к центру всего этого безобразия. Внезапно Алрин увидела высохшую мумию, последним движением судорожно вцепившуюся в маску. Лара тоже заметила труп и подумала, что очень хорошо, что травницам не видно его лица.

— А вот еще один, — указала Алрин на очередной скорбный холмик.

— Да, наверно, не все успевали, — ответила Лара, вспомнив слова Айг-эл-Орта, сглотнула и пошла дальше, постаравшись мысленно отстраниться от увиденного.

Однако буквально через пяток саженей травницы заметили, что среди поникшей растительности уже нет ни одного тела. Вероятно, большинство гонцов все-таки правильно рассчитывали дозировку и скорость, и успевали вовремя.

* * *
Подойдя к башне, травницы вновь натолкнулись на несколько трупов. Если с тремя из них было все ясно — жертвы макового поля, превратившиеся в мумии в гигантской теплице, то с отрядом из пятнадцати человек с уже знакомыми символами на одежде все было не так просто. Достаточно сказать, что трупы были очень свежими. Алрин прикинула, что, скорее всего, еще часок назад они были вполне живыми людьми, а убило их не маковое поле, а обрушение купола — некоторые трупы были изрезаны осколками буквально на фарш.

— Похоже, мы ухитрились ликвидировать группу карателей, — удовлетворенно сказала Лара, указывая на несчастных. Ее саму поразило такое будничное отношение к смерти, но, странное дело, ее чувства как будто начали замерзать в этом чудовищном месте. Алрин также пришла к похожему выводу и уже весьма уверенно начала осматривать плотно закрытые ворота приземистой башенки.

— Интересно, а внутри еще кто-нибудь есть? — задумчиво спросила Алрин. Мелькнувшая тень и оглушительный удар по затылку дали исчерпывающий ответ на этот вопрос.

* * *
Алрин открыла глаза и всмотрелась. Пляшущие линии перед глазами еще потанцевали немного, после чего сложились в полосы раствора между обколотыми в грубые подобия кирпичей булыжниками. Пошевелив пальцами, девушка поняла, что руки ее накрепко привязаны к кольцу, вбитому в стену. Напротив, к аналогичному устройству была прикручена Лара. Голова подруги безвольно упала на грудь, роскошная коса слиплась от почерневшей крови. Похолодев, Алрин вгляделась в страшную картину. Лара были жива, но без сознания — об этом красноречиво свидетельствовала пульсирующая жилка на виске. Алрин вдруг почувствовала, как что-то течет по шее, и поняла, что она сама выглядит не лучше.

— Лер, Леер, — тихо позвала подругу Алрин. Лара шевельнулась и приподняла голову.

— Вот теперь мы действительно влипли, — тихо прошептала она, оглядев новое обиталище мутными глазами, — да еще и не топят…

— Если ты шутишь, значит, все будет хорошо, — ободрила подругу Алрин. — Но действительно, холодает….

Температура в камере действительно оставляла желать лучшего. Точнее сказать, она падала на глазах. Вероятно, камера находилась у внешней стены башни, а наличие купола делало необязательным какое-либо отопление. Теперь же купол был разрушен, и здание вымерзало на глазах.

Алрин внезапно поняла, что ей в голову пришла неплохая идея. Она посмотрела на Лару.

— Лер, попробуй дернуть кольцо. — Лара изогнулась всем телом и налегла на кольцо, но без особого успеха. Алрин попробовала проделать такой же фокус со своим и с радостью почувствовала, как прут, на котором это кольцо крепилось, свободно повернулся настолько, насколько позволили связанные руки, и выдвинулся вперед на целый вершок. Алрин повторила эксперимент, и с восторгом почувствовала, как по ее ладоням заструился раскрошенный раствор. Прут сдвинулся еще на полвершка.

Вдруг Лара услышала, как кто-то затопал прямо у входа в камеру, и поспешила «потерять сознание». Алрин последовала ее примеру.

Судя по звукам, в камеру зашло три человека. Один остался у входа, двое же подошли к Алрин. Закрытые глаза резанул свет от близко поднесенного фонаря. Неловко выбившаяся прядь с треском обратилась в пепел, оставив в воздухе неприятный запах паленых волос.

— Недурна, в самый раз для генератора, — грубые пальцы ухватили Алрин за подбородок и запрокинули вверх безвольно обвисшую голову. — И эта ничего, тоже пойдет, — свет исчез, вероятно, переместившись к Ларе. — Только поторопитесь, из-за этих гхыровок мы весь урожай потеряли, нельзя потерять еще и их. Пусть отдохнут, а через пару часов — на установку их, а то свежеморожеными они не будут годиться вообще ни на что. И кто-нибудь принесет в мои покои жаровню?!

Дверь с грохотом захлопнулась. Лара посмотрела на Алрин.

— Что это за «генератор»? — удивленно спросила травница.

— Не знаю, и предпочитаю узнать об этом в качестве наблюдателя, а не топлива. У нас, я думаю, не больше часа, надо поторапливаться. Кстати, меня к внешней стене прикрутили, потому и получается. Похоже, башню после купола строили, а сейчас камешки-то выстыли, раствор от холода покрошился, вот прут и ходит. Готовься, сейчас будешь меня грызть! — с этими словами Алрин налегла на вытащенный до предела прут, раздался сухой хруст, и девушка полетела лицом в гнилую подстилку.

— Давай, поворачивайся, да осторожнее, глаз не выколи, — скомандовала Лара. Вскоре Алрин почувствовала, что веревки разлетелись, а Лара начала отплевываться.

— Что, вкусно? — со смехом спросила Алрин, развязывая узел на руках Лары.

— Сама попробуй, — ответила та, разминая затекшие конечности. Алрин схватила веревку и прут с кольцом, и подруги устремились к выходу.

Тут их ждал приятный сюрприз. Вероятно, неизвестные тюремщики так верили в надежность каземата, что совершенно не думали о том, что кто-то может освободиться самостоятельно. Впрочем, если бы не внезапное похолодание, у девушек не было бы ни единого шанса на побег.

Лара бесшумно открыла отлично смазанную дверь и выглянула наружу, после чего жестом показала Алрин, что все чисто. Камера девушек оказалась последней в кольцевом коридоре, идущем вокруг фундамента башни. Травницы прижались к уже начавшей покрываться изморозью стене и тихо пошли к выходу. Остальные камеры пустовали, но, судя по следам на полу, использовались по назначению регулярно — кольца, подобные тем, к которым привязали девушек, блестели, натертые веревками, а в паре камер на полу были заметны довольно-таки свежие потеки крови. Лара пощупала свою начавшую застывать косу и скривилась. Алрин ответила столь же мрачным взглядом, выразительно потрогав затылок, от которого по шее тянулся бурый ручеек.

У самого выхода дверь одной камеры была открыта нараспашку, создавая пятно света на стене коридора напротив, а в дверях кто-то стоял, причем изнутри веяло живительным теплом.

— Костри, закрой дверь, дует же, — послышался изнутри гнусавый голос с явными признаками скороспелого насморка. Стоящий в дверях человек уже было повернулся, чтобы, видимо, ответить что-то по существу просьбы, как Алрин со всей силы ударила его прутом по шее, отчего охранник без звука рухнул на пол, и девушки ворвались в комнату.

В комнате было всего два человека. Один из них грел руки над жаровней, стоявшей в углу, другой крутил в руках меч Алрин, как раз в этот момент рассматривая клинок со стороны лезвия. Алрин не стала упускать такой подарок судьбы, и, схватив меч за рукоять, вдвинула его до предела по напрашивавшейся траектории. Хрустнуло, и клинок, пробив череп, застрял в шкафу, у которого сидел ценитель оружия. Лара же тем временем отвесила теплолюбивому стражу могучий пинок, от которого он рухнул в жаровню, и влепила в подставленную спину контрольный пульсар.

— Удачно сложилось, — тяжело дыша, сказала Лара. Алрин кивнула, и, стараясь не смотреть на тела охранников, полезла в шкаф.

— О, наши шмотки! — раздался радостный вопль. Подруги немедленно натянули на себя реквизированные при задержании плащи. В шкафу такжеобнаружилась ларина драгоценная сумка с бутылочками, с которой она расставалась разве только что во сне, и перевязь с ножнами от меча Алрин. Подруги почувствовали себя намного уверенней.

Пока Лара любовно поглаживала, казалось бы, навсегда утерянные снадобья, Алрин, быстро обыскала комнату, после чего ее желудок все-таки не выдержал. Вернувшись из коридора, побледневшая травница предъявила подруге результаты обыска: несколько связок ключей непонятно от чего, комплект для игры в раксы, какие-то замусоленные бумажки с непонятными рунами и подозрительно круглыми цифрами и куча прочей чепухи. Ни карты, ни каких-либо внятных документов обнаружено не было. Алрин мрачно вздохнула и повернулась к Ларе.

— Короче, где мы — непонятно, куда идти — аналогичная фигня, а ключи нам не помогут — нас точно схватят, если мы будем у каждой двери этими связками бренчать. Придется по старинке — пульсарами да заговорами.

— Ничего, вспомним школьные годы, — многообещающе ответила та, вытряхивая на ладонь пару листочков из очередного пузырька. — На, полегчает.

— Успокоительное? — подозрительно принюхавшись к снадобью, спросила Алрин.

— Просто от тошноты, — ответила травница, отмеряя порцию и себе. — Мне уже просто нечем, а нутро крутит — хоть плачь.

— Им же хуже, — внезапно рассмеялась Алрин, вдруг ощутив очередной прилив странного внутреннего холода, разлившегося по телу, — они еще узнают, что значит — травниц сердить!

Лара ответила понимающе-опасливым взглядом и, встав, решительно застегнула на поясе сумку со снадобьями.

* * *
Дверей в башне было мало — местное население в основном обходилось системой коридоров, хитро сбегавшихся и разбегавшихся в достаточно произвольных точках. К счастью, девушки достаточно быстро нашли главную лестницу, прямо рядом с которой находилась главная дверь и караулка с плотно занавешенными окнами. Сквозь окна караулки пробивался неверный свет, и доносилась невнятная ругань стражников, эмоционально обсуждающих правила размещения страждущих вокруг жаровни.

Алрин довольно ухмыльнулась.

— Если так пойдет и дальше, окажется, что местное тепличное население больше предпочитает сидеть по углам, чем патрулировать коридоры. — Лара согласно кивнула и бесшумно наложила на дверь запирающее заклинание.

— Пусть сидят в тепле, — заботливо проворковала она, мрачно ухмыльнувшись.

Взгляд вниз убедил подруг, что им пока не хочется соваться в подвал, и лучше бы для начала пойти наверх, что и было сделано. Непосредственно над тюрьмой располагалась пара жилых уровней, в которые травницы не рискнули сунуться, и ограничились простым запечатыванием дверей. Наконец, почти на самом верху их ждала удача. У богато украшенной двери, ведущей на этаж, неуклюже возились две девушки, пытаясь удержать на скользких ступеньках тяжелую жаровню, доверху наполненную свежими углями. Наконец, жаровня замерла в положении неустойчивого равновесия и одна из девушек постучала в дверь. Изнутри что-то недовольно сказали, и дверь щелкнула, открывшись.

Лара поняла, что им все еще везет, и два пульсара развернулись сияющими сетями, намертво спеленав несчастных. Алрин взлетела по лестнице и удержала готовую рухнуть жаровню. Лара ринулась следом, распахнув дверь.

Мятежный магистр сидел в потертом, но на вид очень удобном глубоком кожаном кресле и листал какой-то фолиант. Не глядя на девушек, он махнул рукой, показывая, куда нужно установить жаровню и вновь погрузился в изучение книги. Алрин с Ларой втащили жаровню в комнату, после чего Лара пошла к двери, намереваясь как бы ее закрыть, а Алрин как можно тише подошла к креслу со стороны спинки и, перехватив меч поудобнее, с размаху ударила клинком плашмя по лысой голове, торчавшей из-за спинки, желая только двух вещей — не промазать и не убить. Последнее в свете гостеприимности хозяев было весьма вероятным. Непосредственно перед ударом магистр почувствовал неладное и начал приподниматься, что оказалось только на руку нападавшим — мощный удар вогнал старичка в кресло, как молот вгоняет гвоздь в гнилое бревно. Глаза магистра страдальчески закатились, и он потерял сознание.

Тем временем Лара затащила внутрь спеленатых девушек и вновь заперла дверь.

Вместе подруги изъяли поверженного противника из кресла и перенесли на кровать с балдахином, благо ростом и весом тот был невелик. Там его тщательно привязали припасенной веревкой, распяв наподобие морской звезды и сунув в рот кляп, чтоб не отвлекал. После чего, поежившись от осознания того, что могло бы быть, если бы магистр успел отреагировать на вторжение, и, сунув окоченевшие и ходившие ходуном руки под плащ, подруги осмотрели завоеванную комнату.

Комната беглого мага поражала своей роскошью. Вероятно, тут было собраны все предметы роскоши, которые только можно было унести при бегстве и добыть при ограблении города гномов. Было заметно, что для блага человечества его благодетель не экономил на мелочах. Вероятно, комнату можно было бы даже назвать красивой, если б девушки имели хоть какое-либо желание обсуждать вопросы эстетики и дизайна в таком месте.

Лара вопросительно кивнула на рабочий стол престарелого борца, Алрин ответила тем же и решительно направилась к книжному шкафу. Внутри этих предметов оказалось немало интересного, в частности, несколько интересных рукописей, которые, как слышала Алрин, считались безнадежно утраченными, и много другого. Оглядевшись, Алрин увидела под столом пустой мешок с лямками и начала деловито паковать туда понравившуюся литературу, стараясь не думать об обратной дороге. Лара, с уважением взглянув на подругу, занялась тем же.

Внезапно Лара вскрикнула и подбежала к Алрин. По титульному листу фолианта ползла короткая строчка: «Генератор. Использование феномена Ведьминого Круга для создания очагов экстремального плодородия». Краткое пролистывание рукописи показало, что ее автор предлагал повышать плодородие земель магическим образом, используя для этого силу, выделяемую Ведьминым Кругом в процессе принесения жертвы. Стало понятным, что это за «установка» и почему ее владелец так страстно хочет поработить вампиров — для него они были как конкурентами в использовании исправных Ведьминых Кругов, так и идеальными жертвами, что неопровержимо доказывали приведенные в работе диаграммы. Также стало понятно, почему никто не засек творимого травницами колдовства — активированный Ведьмин Круг давал сильнейшие помехи. Ларе стало дурно, и она гадливо отшвырнула книгу. Та с шуршанием пронеслась по полу и, вероятно, врезалась в какой-то рычажок, вынудивший стоявшую до того недвижимо каменную плиту повернуться на петлях, открыв скрытый проход. Алрин грустно ухмыльнулась.

— Да, как же — магистр, и без тайника. Лер, останься здесь, книжки допакуй и за магистром понаблюдай, чтоб не выкинул чего, а я быстро разведаю. — Лара кивнула, и, нехорошо посмотрев на еще не пришедшего в сознание магистра, продолжила паковать те находки, которые казались ей наиболее интересными.

Скрытый проход оказался персональной тюрьмой беглого изобретателя. В ней было всего пара камер, одна из которых была совершенно чиста — вероятно, ее по назначению не использовали с момента постройки башни. Зато во второй лежало какое-то слабо шевелившееся тело, прикрытое обрывками робы. На глазах у Алрин оно пошевелилось, встало на четвереньки и начало лакать из миски что-то, сильно напоминавшее по запаху маковый отвар. Алрин стало противно. Больше ничего в тюрьме интересного не было, и Алрин поспешила удалиться, стараясь не обращать внимания на царившую там вонь.

Лара уже закончила паковать мешки, которые уже напоминали откормленных поросят, и сидела в достопамятном кресле, развернув его так, чтобы видеть и спеленатых девушек, и привязанного к постели магистра, уже очнувшегося и злобно зыркавшего на незваную гостью. Кляп по рту пленника интенсивно шевелился — видимо, ему сильно хотелось поговорить.

Алрин коротко кивнула Ларе, показав, что не нашла ничего интересного, и, вытащив меч, присела на постель рядом с магом. Вытащив кляп, она ласково спросила у старика:

— Ну, как, будем говорить, или нет?

— Да как вы смеете! Я — Магистр Практической магии первой степени Водзимир, да я вас в порошок сотру!

Алрин медленно поднялась на ноги и постаралась подавить в себе волну вскипавшей ярости.

— Слушайте меня внимательно. Мы обе очень устали, раздражены негостеприимным приемом, маковыми полями, охреналином, всяческой туа-хоя и прочей фигней. Если вы будете продолжать себя вести в том же ключе, вам будет очень неприятно, — и в подтверждение своих слов Алрин несильно ударила клинком по постели, легко разрезав покрывало и простыни.

Судя по реакции магистра, он давно не испытывал ни страха, ни боли, поэтому он тут же завопил:

— Ой, не надо, я все скажу!

— Что за создание в соседней комнате?

— Это мой коллега… Бывший коллега, — и Водзимир истерически хихикнул. — Выдающийся травник был когда-то… Именно он эти чудесные маки вывел, а теперь жрет их и гниет заживо!

— Почему вы так с ним поступили? — удивленно спросила Алрин.

— Умный-умный, а дурак… не видел перспектив, все «естественным путем» шел… В конце стал воду мутить, мол, пора давно покаяться, нас поймут и простят… Но не спросил меня, простил ли я им! — судорожно сжатые костяшки рук магистра побелели. — И теперь он там, где окажутся все мои враги — лижет мне сапоги за миску отвара! А я на нем проверяю его новые разновидности отвара, вот ирония!

— В чем состоит ваш план? — спросила Лара, передернувшись от отвращения.

— Вы, я вижу, читали мой труд… Непростительно так обращаться с творением гения, ну да я вам это припомню… Мой план прост, как и все гениальное — мир без войн, без противоречий… Всех уровняет маковый отвар, а достойные напитают своей силой мои генераторы и накормят остальных… Этот план достоин того, чтобы за него умереть… И за него умирают!

— А почему ж вы сами не умрете за свой план? — иронично спросила Лара, незаметно для себя до боли сжав резные ручки кресла.

— Э, нет… За него должны умирать такие, как вы, как эти мерзкие гномы, как эти надменные эльфы, как эти тупые люди, как эти грязные тролли… Ну и вампиры… Сидят на своих Кругах, как собаки на сене, а могли бы дать пищу сотням, тысячам голодных, а я дам им мечту и великую цель! Я слишком ценен!

— А что за существа были в пещере, в коконах? — задала очередной вопрос Алрин, вспомнив тот кошмар, который им довелось пережить в пещере с выводком.

— О, я вижу, вы видели моих красотулечек! Загрызни — это так, мелочь, дилетантство! Кроме отменных боевых качеств, от воина требуется еще абсолютная покорность и управляемость. Я хочу иметь ровно столько воинов, сколько мне требуется, и в любой момент, а не через каждые двадцать жертв! О, их острые ушки внимательно меня слушают и беспрекословно исполняют любую мою волю… Пока что мне достаточно одного, но их могут быть сотни, тысячи, их не остановить, они — моя карающая длань!!! — магистр рванулся, стараясь высвободиться из пут. Что-то подозрительно затрещало.

— Понятно. Пожалуй, разговор закончен, — и Алрин снова запихала в безумный рот обслюнявленный кляп.

— Надо бы прекратить то, что тут творится, — повернулась к Алрин Лара. От безумных речей Водзимира ее подташнивало. — Это же надо до такого додуматься!

— Согласна. При всем при этом, как я поняла, такой же Круг стоит где-то здесь, и, судя по теплице, жертвы там приносятся регулярно. Отличное средство избавления от недовольных, — Алрин сгорбилась, уставившись в пол. Клинок безвольно лежал у нее в руках, холодно сверкая серебряными каплями. Лара обняла подругу за плечи.

— Как ты думаешь, есть у нас шанс выбраться из этой передряги живыми? — в ответ Алрин подняла лицо и взглянула на подругу глазами, полными слез.

— Не знаю. Сейчас — ничего не знаю. Слишком много случилось за сегодня.

— Тогда, пожалуй, — Лара вдруг почувствовала, что внутри у нее что-то дернулось и окончательно замерзло. — Стоит расслабиться и получить удовольствие.

— Да. И, пожалуй, надо начать с этого магистра, — Алрин печально вздохнула и высморкалась в покрывало. — Отвернись.

Коротко свистнул клинок, и раздался свистящий хрип. Алрин обернулась, и по помертвевшему лицу Лары поняла, что случилось нечто неожиданное.

Два кокона, в которых были скрыты тела девушек, дико извивались и бешено подпрыгивали. Сквозь сияющую сеть были видны очертания тел, стремительно менявших форму.

— Нацыги… — посеревшими губами прошептала Алрин, примериваясь. Лара сплела пальцы «арбалетом» и прицелилась во второй кокон. Травницы знали, что в их распоряжении есть всего несколько секунд, и этого им хватило.

— Интересно, что, все остальные тоже нежить? — обеспокоено спросила Лара, остужая зудящие пальцы.

— Вряд ли. Остальные, кого мы встретили, люди. Но не исключено, что тут все-таки полно нежити, надо быть наготове. Кстати, а как бы нам развалить этот генератор? — спросила Алрин, подбирая книгу с пола. Слезы высохли, и в глазах у девушки плескался только мертвый холод.

— Наверно, он в основании башни — недаром она в центре купола стояла… А развалить… Сильное магическое воздействие на одну из обмоток генератора должно привести к нужному результату. Надо глянуть на месте, — ответила Лара, пролистывая работу.

— Тогда пошли, только осторожнее, — и подруги приоткрыли предательски заскрипевшую дверь. В коридоре было тихо.

* * *
На полпути вниз девушек ожидала первая неожиданность — на них по лестнице двигалось нечто. Единственным видимым элементом у этого существа были кроваво-красные глаза да слегка грязные лапы. Увидев девушек, существо басовито зарычало. Девушки попятились. Существо медленно пошло вперед, злобно сверкая алыми глазами и капая на пыльные ступеньки слюной, стекавшей с прозрачных клыков.

Когда до конца лестницы остался один пролет, загрызень остановился, подобрал под себя задние лапы и начал примеряться, собираясь единственным прыжком размазать девушек по лестнице. Подруг такой вариант не устроил, и они, отступив так, что до двери в покои Водзимира осталось меньше сажени, резко повернулись и влетели внутрь. При этом Лара споткнулась о порог, а на нее сверху рухнула Алрин. Распахнутая дверь с грохотом врезалась в стену.

Загрызень увидел, что жертвы ускользают, и прыгнул. Вид его прыжка был настолько красив, ужасен и смертоносен, что Алрин невольно засмотрелась на то, как коптящие факелы в коридоре рассыпаются алмазными радугами, когда их перекрывает прозрачное тело загрызня. Вдруг в голову ей пришла странная мысль, что она обещала к Празднику Начала Весны сделать квартирной хозяйке новый запас омолаживающего крема, а теперь не сможет даже извиниться за то, что не сумеет выполнить обещанное.

Вдруг под Алрин что-то зашевелилось, уголком глаза она увидела ларины руки, вытянутые в защитном жесте, тяжелая дверь с лязгом захлопнулась, а стальной засов с шелестом вошел в пазы. Загрызень со всего маху врезался в неожиданную преграду, посыпалась пыль и осколки штукатурки, но дверь выстояла. Раздался яростно-обиженный вой.

Алрин перекатилась на бок и выдохнула. Время снова обрело плотность и рельефность, и травница поняла, что загробная жизнь несколько откладывается.

Дверь продолжала сотрясаться, осыпая пол крошками штукатурки и раствора, но пока дверь держала. К сожалению, она открывалась вовнутрь, поэтому выбить ее было намного легче, но все равно, девушки несколько минут не находили в себе сил, чтобы пошевелиться. Наконец, Лара сумела встать на четвереньки и подползти к Алрин. Обе девушки были мокрыми от пота.

— Что будем делать? — спросила Лара, садясь на корточки. Алрин со стоном перевернулась на живот и поднялась. Ее изрядно шатало. Она взглянула на потрескивающую дверь, потом на открытый секретный проход.

— Так, смотри, он прыгает на дверь раз в полминуты… Если в этот момент дверь будет открыта, он по инерции должен пролететь туда, — Алрин ткнула в скрытую дверь. — Только пол должен быть скользким, очень скользким…

— О, — вдруг многозначительно сказала Лара и полезла в сумку. Выудив оттуда какой-то флакончик, она метнулась к рабочему столу почившего магистра и начала с бешеной скоростью перебирать стоявшие на нем емкости, бесцеремонно скидывая все ненужное на пол. В это время Алрин с пыхтением оттянула тяжелое кожаное кресло в сторону, отвернула ковер, обнажив полированные гранитные глыбы, проверила, насколько гладко ходит каменная плита и насколько надежен замок и выжидательно уставилась на Лару. Та уже помахивала большой ретортой, тщательно перемешивая ее содержимое. Увидев, что «поле боя» готово, травница удовлетворенно кивнула и тонкой струйкой разлила полученное зелье по пути от входной двери до входа в персональную тюрьму. Алрин тем временем отрезала от отвернутого в сторону ковра длинную полосу и накинула ее на струйку. Полыхнуло зеленым и ковровая дорожка медленно, но неостановимо поехала в сторону. Лара поймала ее за один конец, Алрин за другой, и подруги тщательно выверенными движениями установили дорожку в нужном положении. После этого осталось лишь укрыться и надеяться.

От двери уже начали отлетать первые щепки, и казалось, что выбить ее — дело ближайших минут. Так оно на самом деле и было, поэтому загрызень удвоил усилия. Но внезапно дверь не спружинила, жалобно затрещав, как это уже происходило десять минут подряд, а легко, можно даже сказать совершенно без сопротивления распахнулась, и загрызень на полной скорости влетел в комнату, приземлившись точно в центр отливающей зеленым ковровой дорожки. Однако удивление было недолгим, и хищная тварь тут же развернулась, разрывая в клочья ковер, и приготовилась прыгнуть на белую, как мел, травницу с длинной косой, мраморной статуей застывшую в углу. Но странное дело — твердые, как сталь когти твари не нашли под собой опоры и скользнули по граниту, как по ужасно скользкому льду. Загрызень еще раз попытался прыгнуть, но неумолимая инерция несла его дальше, и металлический грохот оповестил подруг о том, что нежить доставлена по месту назначения. Алрин молниеносным пассом захлопнула каменную плиту. Лязгнули скрытые замки, снова раздался яростный вой.

Лара отклеилась от стены и рухнула в кресло. Ее колотило. Алрин захлопнула потрескавшуюся дверь, задвинула засов и шлепнулась на пол рядом. Некоторое время травницы потрясенно молчали. Потом Алрин, взглянув на слегка вздрагивающую гранитную плиту, наложила на всю стену цементирующее заклинание. Вибрация прекратилась.

— Силен зверюга. Не хотела бы я жить во времена Противостояния. — Лара нашарила в сумке с лекарствами кусок чистой материи и вытерла лицо, после чего передала украсившуюся бурыми и желтыми пятнами ткань Алрин. Та последовала примеру подруги, и пятен на когда-то чистой ткани прибавилось.

— Да, — согласилась Алрин и заглянула в ларину сумочку. — Слушай, у тебя есть что-нибудь тонизирующее? Ноги не ходят…

— Да, мне бы тоже не помешало, — согласилась Лара, выуживая из сумки очередной пузырек. — Подставляй рот, подруга, накапаю!

Вскоре обе травницы почувствовали себя достаточно бодрыми в физическом плане, чтобы продолжить дальнейшие изыскания. Внутри же девушки ощущали странный холод и пустоту, как будто наружный мороз навсегда сумел поселиться в их душах. Лара озабоченно прислушалась, и почувствовала в себе лишь холодный голос логики, который размеренно говорил, что все они сделали правильно, так и надо было, и другого выхода просто не было. Алрин посмотрела на подругу и поняла, что она даже не ощущает чувства ужаса, негодования или радости от того, что стала такой. У нее было такое ощущение, что из всех чувств выжили только усталость и чувство юмора.

— Шутить тоже не каждому дано, — философски заметила Лара, поднимаясь из кресла. Похоже, подруги думали одинаково.

— Но достаточно ли? — риторически спросила подруга, направляясь к выходу.

* * *
Спустившись к месту встречи с загрызнем, травницы подобрали брошенные во время панического отступления мешки с конфискованной литературой и прислушались, прильнув к двери, ведущей на верхний жилой уровень. Сначала не было слышно ничего, потом что-то с грохотом врезалось в запечатанную дверь и злобно зарычало.

— Очередная нацыга, — прокомментировала произошедшее Алрин, инстинктивно отскочив от двери подальше. — Если там были живые люди, то их уже сейчас там нет.

Как будто в ответ на эти слова нацыга совершенно по-человечески потрясла дверную ручку, как будто надеясь, что дверь откроется таким простым способом, потом сыто рыгнула и удалилась вглубь уровня.

— Интересно, у него вообще много нежити? — поежилась Лара, прислонившись к стене напротив запечатанной двери.

— Да такое ощущение, что все служанки из них… Побочный эффект работы Ведьминого Круга, что ли? — задумчиво ответила Алрин, осторожно заглядывая в очередной виток лестницы. — Вроде чисто, пошли.

Следующий уровень встретил девушек тишиной и запахом гари. Сквозь запечатанную дверь пробивались тоненькие струйки дыма, а сама дверь была ощутимо горячей — это при всем при том, что главная лестница уже была немного покрыта изморозью. Вероятно, какая-то из тварей в процессе возврата в первоначальное состояние опрокинула жаровню с углями, которых, вероятно, было много на жилых этажах, а своевременно применить противопожарные средства не озаботилась. Алрин понимающе усмехнулась.

— Лер, ты какого упыря предпочитаешь, жареного или тушеного в собственном соку? — недвусмысленно указала на дверь травница.

— Ой, да все равно, не есть же его! — и подруги нервно рассмеялись. Вдруг Лара оборвала смех и прислушалась. До травниц донеслась нецензурная брань, скрежет и удары чего-то тяжелого по чему-то тупому. Внезапно что-то тренькнуло и зазвенело по полу.

— Полный мамырц, уже третью фомку ломаем! — с усталой яростью заявил чей-то густой бас. Ответом ему послужили невнятные, но явно нецензурные вопли.

— Караулку пытаются открыть, — сообразила Алрин. — Да тут и таран не поможет, проще саму караулку разнести.

— Точно, — подтвердила Лара. — Вот я помню, как-то сдуру заговорила я в комнате дверь, еще в Школе дело было. Так заговорила не просто так, а чтоб только изнутри открывалась — новое заклятие хотелось опробовать, даже не знала, как развеивать. Хорошо хоть мозгов хватило к определенному времени привязать. Так что ж ты думаешь, поспала полчасика, и оказалось, что надо было срочно кой-куда сбегать! Про «замочек»-то и не вспомнила, пришлось в ночнушке к окну левитировать… Чесслово, таким успехом я больше никогда не пользовалась…

Алрин еле сдержала смех, вспомнив эту историю, до сих пор вызывавшую самые противоречивые чувства — от зависти к очевидцам до зависти к смелости исполнительницы, и осторожно высунулась из-за угла, чтобы посмотреть на источник шума.

Основной шум создавался двумя охранниками — один, похожий на медведя, растерянно крутил в руках какие-то искореженные обломки, а второй, очень сильно похожий на лису мастью и повадками, что-то раздраженно втолковывал первому. Вдруг лицо первого налилось кровью, он схватил худого за шиворот и в ярости заорал на него. Из матерного вопля было понятно, что «если ты сам такой умный — иди сам к этим грязеедам (наверно, имелись в виду гномы) за новым инструментом, а он не тхай полный, в такую стужу разгуливать». В ответ худой хитро извернулся, и, оставив воротник в кулаке у «медведя», со всей силы врезал ему под дых, пару раз с размаху пнул лежащего по ребрам, в лицо, и приготовился произнести ответную речь. Алрин многозначительно взглянула на Лару, та понимающе кивнула, и два пульсара нашли свои цели.

Травницы осторожно подошли к главным воротам и осмотрели их. Как ни странно, и здесь замки отличались удивительной простотой, а точнее, они представляли собой толстый стальной прут, вогнанный в специальное гнездо в каменном полу. Травницы с усилием выдрали его оттуда и створки невысоких ворот легко распахнулись. Прямо в лицо травницам полетел снег, уже не таявший на выстывшем полу. В небе клубились темные тучи, а садящееся солнце подсвечивало их розовым, оранжевым и багровым.

— Метель будет, — задумчиво сказала Лара. Алрин кивнула и, зашвырнув стальной прут подальше в поле, подперла створку мешком с книгами. Лара пристроила свой мешок рядом и подошла к лестнице в подвал. Алрин еще немного посмотрела на острую кромку гор на востоке и последовала за подругой. — Что ты там увидела?

— Я заметила, куда идти, когда здесь дела закончим, — улыбнулась Алрин. — Ведь стемнеет, как пить дать.

— Разумно, — согласилась Лара.

* * *
В подвале башни не было никого, кроме клюющего носом охранника. Услышав шаги, он встрепенулся и пошел к выходу.

— А, привели? Давно пока, а то… — его речь прервал меч Алрин. Она вытерла его об одежду жертвы, и травницы осмотрелись. Центр зала занимала гигантская пентаграмма, вделанная в пол, изготовленная из какого-то темного металла. Тринадцать камней были также вмурованы прямо в пол. Было заметно, что в данном случае устроителя больше интересует эффективность, нежели внешний вид. Лара обратила внимание на небольшой смерч, поднимавшийся из центра Круга и таявший, немного не доходя до потолка. Вокруг пентаграммы стояли три странных пилона, исписанные непонятными рунами. Раз в несколько секунд от смерча к пилонам проскакивали молнии.

— Похоже, это и есть обмотки этого «генератора». Вот ими и займемся. Но сначала… — Алрин устало повела рукой и почувствовала, как по телу прошла знакомая волна, — восстановим-ка резерв. Мало ли что.

Лара согласилась, и пару минут девушки наслаждались знакомым ощущением обновления и очищения. Закончив, Лара деловито сплела руки в знаке Канадж и вопросительно взглянула на Алрин. Та понимающе улыбнулась:

— А, ты его «земляной гадюкой»? Пойдет, а я его по старинке. — Рука Алрин поднялась в знаке Солари. — По счету три…

* * *
В ближний к девушкам пилон ударил луч света, начавший откалывать кусочки конструкции. Образовавшиеся промоины постепенно разрастались и сливались. Ларины же чары не были столь явными. Внезапно комнатку тряхнуло, и от лариных ног, как змея, поползла трещина, постепенно расширяясь. Коснувшись пилона, она поползла вверх, пересекла промоины и вдруг верхняя часть монолита откололась, ее подхватил поднимающийся из центра Круга смерч и распылил на щебень.

Алрин показала Ларе на пентаграмму. Металлические линии начали светиться темно-красным, а камни потрескались и вдруг рассыпались разноцветными искрами. Раздался низкий гул.

— Ну что ж, нам пора, спасибо за все, — шутливо раскланялась Лара. Алрин одобрительно хмыкнула, и подруги опрометью бросились к выходу.

* * *
Отбежав на полверсты в направлении огоньков, которые, как считала Алрин, обозначали вход в пещеру, девушки вдруг поняли, что низкий гул, преследовавший их все это время, стих. Они остановились и посмотрели на башню, сейчас уже еле видную в последних отблесках заходящего солнца. Вдруг башня развернулась диковинным фонтаном, выплюнув в небо тучу обломков. Взрывная волна опрокинула травниц и проволокла пару саженей по голой земле, усеянной замерзшими маками. Накатил тяжелый грохот, и вокруг подруг начали падать разнокалиберные булыжники. Только чудом ни один из них не задел девушек.

— Вот и все, — прошептала Алрин, глядя на угасающее зарево. Внезапно она почувствовала, что не может даже пошевелиться — настолько она устала за этот сумасшедший день. — Действительно все?

Лара с трудом приподнялась и осмотрелась. Путеводные огоньки погасли, и было совершенно не понятно, куда идти. Вдруг невдалеке послышались голоса:

— Эй, ведьмы, вы живы? Эй, где вы?

Алрин почувствовала внезапный укол тепла, собралась и закричала в ответ, попытавшись сесть:

— Айг-эл-Орт, мы тут, вы где?

Невдалеке вспыхнул фонарь, и Лара увидела уже знакомых гномов, которые, вероятно, вышли им навстречу, увидев их бегство из башни. Алрин привалилась к подруге и, закашлявшись, сказала:

— Хочу есть и спать. Но сперва вымыться. Надеюсь, за наш подвиг нам приготовят ванну.

* * *
Следующую пару дней травницы запомнили плохо. По словам гномов, девушки почти постоянно спали, если это, конечно, можно было назвать сном — во сне травниц постоянно преследовали хрустальные волки, перед глазами расстилались луга цвета крови, мертвый Гейдр вместе со стражниками из взорванной башни преследовал девушек по заиндевевшим лестницам, да постоянно в уши ввинчивался безумный шепоток беглого магистра, разбавляемый только волчьим воем. К счастью, почему-то в их снах не было едкой вони макового отвара, что, впрочем, было сомнительным утешением. Пару раз девушки видели во сне друг друга, однако тут же их фантомные копии трансформировались в нацыг, и погоня продолжалась.

К концу второго дня Лара наконец-то очнулась от кошмара. Чувствовала она себя отвратительно, как будто только что переболела тяжелой болезнью.

— Так и есть, — тихо прошептала Лара. — Я переболела смертью.

Травница почувствовала, что критический период уже миновал и, хоть отмерзшие в башне чувства ей повинуются все-таки еще не полностью, она может радоваться жизни, как и прежде. Лара оглянулась — на соседней кровати спала Алрин и, если судить по тому, что ее подушка, как и раньше, была крепко сжата в объятьях, у подруги дела также обстояли неплохо.

Внезапно, Алрин приоткрыла один глаз и уставилась на Лару. Та ответила выжидательным взглядом, потом несмело улыбнулась. Заигравшие в глазах подруги веселые искорки показали, что у нее кризис также миновал, и все возвращается на круги своя. Алрин резко села на топчане, отбросив одеяло, и решительно заявила:

— Хочу есть. Когда тут кормят?

Глава 7 Как было угодно

Нет такой вещи, которую нельзя бы было попытаться сделать на спор.

Из заявки на Премию Дарвина (посмертно).
Сквозь заснеженный лес неслась песня. Два звонких девичьих голоса в унисон выводили некую веселую песню из винесского фольклора.

— Гоп-гоп, а мы весело спяваем! — гулко разносилось по лесу. В особо удачных местах вступал нестройный мужской хор. Эта сцена была настолько нетипична для данной местности, что любопытные снегири не отказали себе в удовольствии поближе познакомиться с неизвестным дуэтом.

Картина, открывшаяся их любопытному взору, была из тех, которые называют «маслом по хлебу». По заснеженной дороге пробирался караван из восьми пони. На четырех из них сидели бородатые гномы, весело подпевавшие дуэту, еще пара пони была оставлена вьючными, а на первых пони в караване восседали сами исполнительницы забойного хита — две на первый взгляд хрупкие девушки, одна из которых потрясала воображение шикарной косой, а другая же ничем особо не выделялась, но была при мече.

* * *
Единственное, что беспокоило травниц в их триумфальном путешествии домой, так это то, из каких средств им придется рассчитываться за потерянных лошадок. За оставленные в пещере вещи, к счастью, им приходилось отчитываться только перед собой.

— Интересно, как мы объясним, куда девали лошадей, если сумки, выданные вместе с ними, вернем в целости и сохранности? — со смехом спросила Лара.

— Ага, еще скажут, что мы никуда не ездили, а зубы у Рычи одолжили, — поддержала подругу Алрин.

— Так пусть сходят и проверят, — резонно заметила подруга и вдруг удивленно приподнялась на стременах. — Ой, смотри, та избушка!

Действительно, дорога внезапно сделала очередной поворот, и подруги внезапно увидели ту самую избушку, в которой им довелось переночевать по пути к пику Эрил. Избушка, странное дело, выглядела почти жилой — вокруг было довольно сильно натоптано, и валялись клочки сена.

Когда караван подъехал поближе, Алрин решительно подняла руку, и пони послушно замерли. Она повернулась к главе каравана:

— Мы пойдем, разведаем, а то есть у меня одно сомнение…

— Что, знакомое место? — караванщик заинтересованно глянул на травницу. Лара кивнула.

— Да, мы тут ночевали, когда к пику ехали.

— О, так может, и мы заночуем, — радостно потер руки гном. — Если здесь тихо, конечно.

— Вот мы и проверим, — заверила Алрин и травницы осторожно пошли к избушке.

* * *
Из открытой двери немедленно шибануло острым запахом навоза. Со стороны коровника послышалось знакомое ржание.

— Красавка! — радостно взвизгнула Лара, бросаясь вперед. Действительно, в избушке не было никого, кроме двух, казалось бы, безнадежно потерянных лошадей. Судя по тому, что на полу коровника высилась целая гора сена, надерганного проголодавшимися и от этого намного более сообразительными лошадьми, а сами лошади выглядели довольно упитанными, в избушке царили мир и спокойствие.

Лошади, увидев хозяек, с радостным ржанием устремились к ним. Алрин тут же выудила из кармана плаща полкраюхи хлеба, и, разломив ее еще раз пополам, сунула свою половину радостно принюхивавшейся Витушке, отдав вторую половину Ларе.

— Уже лучше, — счастливо улыбнулась Лара, обняв бархатистую шею Красавки. — Только за упряжь рассчитаться!

— И не говори, — ответила Алрин, ласково поглаживая Витушку, — Ой, надо же караванщикам сказать!

* * *
Вскоре лошади мрачно смотрели, как какие-то неизвестные пони жуют сено, казавшееся их безраздельной собственностью, но присутствие хозяек убедило их, что так положено.

В соседней комнате над весело пылавшим костром шипела ветчина, насаженная на острые еловые сучья, и аромат жареного мяса смешивался с бодрящим запахом смолы. Старший караванщик, покопавшись в недрах своей одежки, достал какую-то бутылочку, откупорил ее и, хитро ухмыльнувшись, спросил:

— Ну, кому секретной гномьей приправки?

Лара, принюхавшись, определила, что этой приправкой был экстракт чеснока и жгучего перца, молотый лук, паприка и еще десяток не менее огненных ингредиентов.

— Нет, спасибо, нам и так вкусно, — ответила она, пряча улыбку в куске ветчины. Алрин понимающе усмехнулась и поступила также.

Один из караванщиков, судя по всему, не обладавший столь же острым нюхом, как у Лары и не знакомый с этой приправой, рискнул, и протянул вопрошавшему свою ветчину. Кулинар кивнул и капнул на подставленный кусок из заветной бутылочки. Гном немедля заглотал лакомство и застыл, ожидая неземного наслаждения.

Внезапно Алрин обратила внимание на странное шевеление по соседству. Оглянувшись, она застыла в изумлении — гном выглядел так, как будто только что вылез из жарко напаренной бани — он был весь красный, а пот с него катился крупным градом. Внезапно как будто что-то подкинуло несчастного — его соседи едва успели посторониться, он что-то выкрикнул и вылетел на улицу, едва не вынеся входную дверь. Раздался хруст и шипение, как будто что-то грузное с размаху врезалось в сугроб, и все стихло.

— А что он сказал? — поинтересовалась Лара, дожевывая свою порцию. Караванщик смущенно потупился.

— Это непереводимо. И вообще, чего он так кипятится, отличная штучка, только чуть острая… — как бы в подтверждение своих слов караванщик покапал на свой кусок из той же бутылочки, откусил и его лицо расплылось в блаженной улыбке, — эх, лепота…

При этих словах дверь в избушку распахнулась, и снова появился разыгранный гном. Поскольку его борода была набита снегом, а из рукавов он просто сыпался, то, похоже, только что этот носитель разума пытался заглотать сугроб целиком, притом успешно.

«Блудный сын» икнул и, отряхнув снег, сел на место.

— Водички? — ехидно улыбнулся караванщик по соседству. Травницы не поняли, куда конкретно предложили отправиться «помощничку», однако вряд ли конечная цель путешествия сильно отличалась от человеческих стандартов.

* * *
Ночь прошла беспокойно. Буквально каждые пару часов хлопала входная дверь, после чего с улицы доносились довольные вопли. Уже где-то заполночь главный караванщик не выдержал, и, предварив свою речь неразборчивой матерной фразой на гномьем, предложил:

— Слышь, ты, «блудный сын», определись! — после чего еще послышалась еще одна неразборчивая фраза. — Ты туда или сюда!

Ответная фраза также большей частью состояла из площадной ругани и, если опустить эмоциональную составляющую, гласила:

— Если бы не ваши кулинарные изыски, было бы все тихо, а так — терпите, — после чего жертва розыгрыша ходила «до ветру» уже с топором, дабы, в случае решительных действий обитателей избушки, обеспечить доступ к удобствам самостоятельно.

* * *
Дорога от гостеприимной избушки до Тихих Россох прошла без особых приключений. Гномы наутро все-таки помирились, и на всех следующих стоянках осторожно приучались к жгучему зелью, благо снега для компенсации последствий неправильной дозировки вокруг было предостаточно.

* * *
Тихие Россохи встретили травниц обычным для небольшого городка гулом и явными признаками строительства на месте пожарища. Травницы предпочли остановиться в уже знакомом трактирчике, сердечно распрощавшись со своими попутчиками. Те предпочли направиться в «Сало и Саблю», которая им показалась более перспективной с точки зрения налаживания торговых контактов.

Трактирщик узнал подруг и расплылся в улыбке:

— Ой, вернулись, вернулись! Всего по два кладня за постель, конюшню и корм для коней — дешевле не найдете.

— Судя по всему, уважаемый, дела у вас идут хорошо, — с улыбкой ответила Алрин, рассчитываясь. — А как там наши вещички поживают?

— Да что с ними станется, — махнул рукой корчмарь. — Все в целости-сохранности. Комнату ту же изволите? Как раз свободна!

— А давайте, — решила Лара. — А скажите, где у вас упряжь можно купить?

— Да, вам это точно не помешает, — со смехом сказал трактирщик, видя в окно, как Красавка задумчиво обнюхивает веревку, привязавшую ее к коновязи. — А вы к Энделу-кожевеннику загляните, у него должно все быть. Глядишь, и скидку даст.

— Спасибо, — поблагодарила кабатчика Алрин, — А теперь, пожалуй, возьмем-ка мы у вас…

* * *
Кинув свой тощий мешок под благоухающую свежим сеном кровать и аккуратно сгрузив туда же драгоценные сумки с клыками и снадобьями, Лара с колоссальным облегчением стянула сапоги, кинула на вешалку плащ и рухнула на постель. Послышался вздох облегчения, но тут открылась дверь и в комнату вошла Алрин. В руках у нее был деревянный поднос с возвышавшейся на нем горкой прожаренного и уже порезанного на аппетитные, сочащиеся прозрачным жиром полоски мяса. Вся эта прелесть была мелко посыпана красным перцем и толченой петрушкой.

— Ну-ка, помоги, подруга, — напряженно пропыхтела травница. Девушка мгновенно вскочила и переставила столик от окна в центр комнатки.

— Готово, ставь, — Алрин установила тяжелый поднос и травниц окутала волна мясного благоухания.

— Стаканы готовь, — распорядилась травница и на свет из одного кармана плаща появилась кучка нарезанного хлеба, а из другого — бутыль «Драконьей крови». Лара понимающе хмыкнула и достала из рюкзака два металлических стаканчика и вилки с ножами.

— А огурчики где? — хитро прищурилась подруга.

— Кабатчик несет, — махнула на дверь девушка, стягивая с тебя сапоги и устраивая на вешалке плащ. И точно, дверь распахнулась, и на пороге появился трактирщик, торжественно несший в руках пару мисок, одна из которых источала ароматы квашеной капусты, а вторая дивно пахла маринованными огурцами. — Большое вам спасибо.

— Да не за что, всегда пожалуйста, — ответствовал хозяин, сжав в руке честно заработанный кладень.

* * *
Лара тем временем уже откупорила бутылку и разлила первые порции горючей смеси по стаканам. Алрин взяла свой стакан в руку и выжидательно уставилась на подругу. Та не заставила себя долго ждать.

— Ну что, за нас! — тара звонко чокнулась. Травница кашлянула, и изо рта вырвался тонкий язычок пламени, зашипевший на и так хорошо прожаренном бифштексе. Лара захихикала и поспешила захрустеть огурцом. Подруга погрозила ей пальцем и проглотила мясо, сдобрив его доброй порцией капусты, после чего снова кашлянула. Как и ожидалось, огонек не появился.

— Ой, а печет-то как… Хорошо поперчили, от души, — снова закашлялась Алрин. — А теперь давай — за успешно добытые клыки! — и Алрин пнула свой рюкзак, издавший характерный стук.

— Да, за такое определенно стоит, — засмеялась Лара, и подруги вновь чокнулись. Снова повисла непринужденная тишина.

— Ну и напоследок, — улыбнулась подруге Алрин, — за успешное путешествие домой. Как-то покою хочется.

— Да уж, в нашу лабораторию, на скучные пятиминутки… Чтоб никто не тревожил хоть недельку, — понимающе кивнула Лара и очередная порция «Драконьей крови» наполнила стаканчики.

* * *
Утром девушки проснулись от каких-то невнятных завываний, с трудом, но пробивавшихся сквозь двойные зимние рамы.

— Что это? — пробормотала Лара, с трудом отрываясь от гипнотизирующе мягкой подушки и выглядывая в окно, через который еле-еле пробивался серый утренний свет. — В такую рань…

По улице шествовала странная процессия, возглавляемая странным плешивым человечком в коричневой мешковатой рясе и с внушительным деревянным крестом в руках. Люди за ним, вероятно, изображали смиренную паству. На лариных глазах дайн со всей своей невеликой мочи проорал нечто, отдаленно напоминавшее молитву. Прихожане следом дружно подхватили. Оконные стекла противно зазвенели.

От произведенного шума Алрин тоже оторвалась от подушки и угрюмо уставилась в окно.

— В такую рань, что этому дайну не спится… — мрачно сказала травница. — Небось, когда полковник-меломан буйствовал, сидел тихо, как мышь под веником… А тут разорался.

Вскоре процессия минула трактир, удалившись к центру городка, и все стихло.

— Будешь вставать? — просила Лара подругу.

— Неа, я еще поваляюсь, — ответила та, снова зарываясь в подушку. Травница понимающе усмехнулась и вышла из комнаты, прихватив с собой поднос, столовые приборы и опустевшую тару.

Внизу из живых присутствовал один трактирщик, дремавший за стойкой. Увидев Лару, он встрепенулся и забрал у нее поднос с пустыми мисками и бутылкой.

— А скажите, что это у вас за процессии по улицам ходят, спать не дают? — поинтересовалась Лара, договорившись насчет завтрака, узнав, где можно помыться, и как там себя чувствуют лошадки.

— А, это… После гибели мага этого — Гейдра, полковник кому-то в Стармине нажаловался, вот и прислали вместо мага — дайна. Сам полковник-то тише воды, ниже травы сейчас, а этот дайн, как он себя называет, патер Эразмус — беспокойная личность. Все проповеди читает, крестный ход водит. Храм на пепелище строить затеял, аж каменный, но это вряд ли — леса ему мало, что ли? Но, в общем, безвредный. Только вот вам мой совет — вы к нему не ходите, а то он очень вашего брата не любит.

— Понятно, — улыбнувшись, кивнула Лара и отправилась будить Алрин.

* * *
Погодка в этот день не задалась. Видимо, матушка-природа решила, что она честно выполнила свой долг, не доставляя травницам проблем в их долгом путешествии к цивилизации и наконец-то отрывалась по полной. С пятнисто-серого неба сеялся мелкий снежок, который у самой земли подхватывался шаловливым ветерком и летел в лица прохожих. Направление ветра менялось столь прихотливо, что спрятаться от ледяной крупы, старающейся пробиться в любые щели, было решительно невозможно.

Внутри лавки кожевенника было тихо и тепло. Сам кожевенник, правда, отсутствовал, и травниц обслуживал жилистый подмастерье. Выбор товаров воображения не потрясал, но Алрин удалось высмотреть пару вполне приличных седел, задвинутых в дальний угол. Перехватив взгляд девушки, подмастерье отточенным жестом выдернул выбранные седла на прилавок и, глядя на подруг абсолютно честными глазами, заломил за них тройную цену. Алрин скорчила безразличную мину и согласилась на цену, в четыре раза меньшую истинной. К игре подключилась Лара, уже выбравшая необходимую упряжь и теперь настаивавшая на том, чтобы покупателям скинули «за оптовость». Парень подумал и уменьшил первоначальную цену в два раза. Алрин увеличила свою цену в полтора.

Торг уже подходил к концу, когда дверь распахнулась, и в облаке снежной пыли в лавку ввалились какие-то люди. Тут же стало шумно.

— Ведьмы! Исчадия ада! Проклятые, сосуды греха!!!

— А, патер Эразмус, — понимающе осклабилась Алрин. Зашедший с дайном кожевенник скривился, как от зубной боли, потом решительно подошел к прилавку и грозно рявкнул:

— Что тут происходит?!?!

Судя по всему, подмастерье к такому отношению давно привык, поэтому ответ был четким и коротким.

— Покупатели. Седла и упряжь, — и сообщил последнюю цену, скинув еще пару кладней. Кожевенник повернулся к травницам и, грозно выпятив бороду, заявил:

— Дюжина кладней. Ни серебрушкой меньше. Платите или катитесь.

— Идет, — быстро согласилась Алрин и быстро отсчитала требуемое. Кошелек печально звякнул, расставаясь со значительной частью содержимого, но, так как по самым скромным меркам оба набора стоили не меньше двадцати кладней, сделка стоила того.

Оказавшись на улице, подруги поспешили отойти подальше от лавки. Вдруг Лара фыркнула:

— Ну, каков, и нашим, и вашим! И нам скидку дал, и патеру показал — мол, поганых ведьм не терплю!

— Точно, но патер этот — еще тот типчик, — согласилась Алрин. — Намучаются с ним еще наши коллеги, вот увидишь.

* * *
Дайн оказался личностью деятельной и беспокойной. В процессе совершения покупок неугомонный пастор встретился трижды, причем с одинаковым результатом — не желая ссориться со знаменитыми «столичными аристократками» и, возможно, из чувства благодарности продавцы делали значительные скидки и травницы спешили откланяться, довольные совершенными покупками и совершенно не желая дальнейшей эскалации конфликта. В остальных случаях встречали их очень радушно и, обеспечив нужным товарами по вполне разумным ценам, предупреждали о страстной безответной нелюбви патера Эразмуса ко всей магической братии.

* * *
Под вечер травницы решили поискать более утонченного развлечения, нежели перебранка с фанатичным дайном, и направились в «Сало и Саблю», заодно рассчитывая повидать там гномов, сопровождавших их от самых Гребенчатых Гор.

Уже на подходе к харчевне подруги поняли, что веселье идет вовсю — в радиусе десятка саженей вокруг трактира снег был сметен до самой промерзлой земли, а в паре мест Алрин даже увидела смазанные погрызы.

— Что, неужели в корчме плохо кормят? — задала Алрин риторический вопрос.

— Нет, похоже, кормят слишком хорошо, — неожиданно ответила Лара. — Смотри!

Из корчмы раздался приглушенный матерный вопль, дверь с грохотом распахнулась, оставив еще пару царапин на бревенчатом срубе, и в облаке пара на улицу вывалился какой-то человек. Судя по его безумно вытаращенным глазам и потному красному лицу, он был чем-то недоволен. Судя по производимым звукам, он чего-то хотел.

Страждущий выбежал на середину улицы, бешено оглянулся, издал еще один матерный вопль и, как показалось травницам, совершенно без усилий перемахнул ближайший полуторасаженный забор. До девушек донеслось шипение и чавкающие звуки.

Алрин нашла в заборе щелку и заинтересованно к ней прильнула, после чего беззвучно прыснула и жестом подозвала подругу. Страждущий, не жалея стремительно синеющих рук, судорожно запихивал внутрь пылающего организма ближайший сугроб.

— Похоже, гномы развлекаются вовсю, — заключила Лара.

— Пора и нам поучаствовать, или хотя бы, поглазеть, — добавила травница.

* * *
Внутри таверны царило буйное веселье. Неподготовленному человеку могло показаться, что единственным спокойным человеком в этой сутолоке был трактирщик, но Алрин поняла, что это не так, увидев, как тот постоянно отпивает воду из могучего жбана высотой в пол-локтя. Судя по всему, гномы сочли представленную культурную программу слишком пресной и, как метко выразилась Лара, «зажигали» подручными средствами. Травницы подошли поближе к стойке и поздоровались.

— Здравствуйте, уважаемые! Всякий раз, как я вас вижу, у меня выручка просто заоблачная! — заулыбался корчмарь, наливая очередной жбан пива. — Вот и сегодня веселье у нас — первый сорт!

При этих словах снова распахнулась входная дверь и в трактир снова зашел давешний страждущий. Старший из гномов иронично глянул на него и требовательно протянул руку, не говоря ни слова. Блеснули кладни, меняющие хозяев, и новоприбывший устало шлепнулся на табурет рядом с травницами.

— Пива! — раздался раздраженный сип и корчмарь, ничуть не удивившись, метнул свеженалитый жбан прямо в растопыренные клешни.

— Итак, кто еще желает попробовать свою силу воли и выдержку? Всего минута — и 68… нет, уже 72 кладня у вас в кармане! — к внушительной кучке золота на столе добавилось еще несколько кругляшей. Остальные ушлый гном спрятал в карман, видимо, считая их уже честно заработанными.

— Можно попробовать бы было, — и Лара демонстративно побренчала сумкой с зельями, — да неспортивно.

— Да и побить могут, — согласилась Алрин и, повернувшись к трактирщику, распорядилась: — А налейте-ка нам кваску!

Через пару минут травницы уяснили для себя правила хитрой игры, затеянной гномами. Видимо, для начала они демонстративно и с видимым удовольствием съели пару кусков хлеба, сбрызнутых жгучей смесью из заветной бутылочки, после чего предложили окружающим пари — каждая из сторон ставит десять кладней и, съев кусок хлеба с каплей настойки, не запивает и не заедает ее ничем в течение минуты. Занюхивать правилами позволялось. При этом в случае выигрыша пари гномами, они добавляют четыре кладня из выигрыша к своей ставке, и счастья может попробовать любой желающий, опять же, за десять кладней. Если же выигрывает противная сторона, она забирает сразу весь банк. Бутылочка при этом стоит на столе, чтобы не было соблазна обвинить участников пари в мухляже.

Условия были весьма выгодными, поэтому, невзирая на большой вступительный взнос, участников нашлось вполне достаточно, и буквально каждые несколько минут кучка золота на столе пополнялась. Кабатчик, проиграв, начал было возражать против столь увлекательного шоу, но, почувствовав сильную жажду, сообразил, куда ветер дует, и дал добро.

— Итак, вот у нас еще один участник. Покажите всем деньги… Нет, отдавать их пока не надо, у нас все на доверии, мы же культурные люди. Теперь внимание, берем кусок хлеба, всего один — вы его сами нарезали, и всего одна капля, всего одна… Пожалуйста!

Травницы обернулись. Напротив гнома сидел очередной соискатель и в данный момент он судорожно глотал предложенный кусок хлеба.

— Итак, хлеб проглочен, считаем! Раз, два… — гномы и остальные посетители начали размеренно считать. На счете «семь» лицо соискателя приобрело оттенок спелого помидора. На счете «десять» лицо стало уже темно-вишневым и покрылось крупными бусинами пота. На счете «пятнадцать» соискатель выпучил глаза, заорал нечто невнятное, но явно матерное, и поспешил на улицу.

— И вот так каждый раз, никто еще не вытерпел, — флегматично заметил трактирщик, нацеживая очередной жбан пива.

* * *
Время близилось к полуночи, а горка монет на столе все росла. Старшой регулярно демонстративно капал на предложенный хлеб из бутылочки и без видимых трудностей съедал его, даже ничем не занюхивая. Зрители приуныли, понимая, что видимая синица в руках медленно, но неотвратимо трансформируется в гордого журавля в небе, а часть особо скупых уже тихо прикидывала свои шансы завладеть хотя бы частью золота в возможной драке. Гномы быстро просекли наклевывающиеся тенденции:

— Все уважаемые, на сегодня игра завершена, — с этими словами горка кладней исчезла в недрах гномьего кожушка. — А теперь, трактирщик, пива каждому, я плачу!

Стайка монет сверкнула в воздухе экзотическими пташками и растворилась, обратившись в лучезарную улыбку корчмаря. Народ ответил восторженным ревом, со скоростью молнии похватав выданную тару с плещущейся в ней пенной жидкостью. Минуту продолжалась напряженная тишина, после чего наиболее шустрый из посетителей со всей силы грохнул пустым жбаном по столу, разбрызгивая остатки пены, и громко завопил, считая, видимо, это душевной песней:

— Если б было море пива, я б… — остальные присоединились, но травницам не довелось в этот раз узнать, во что именно хотели бы обратиться хмельные посетители.

Внезапно входная дверь распахнулась, и на пороге возник неугомонный дайн.

— Мороз-воевода дозором обходит владенья свои, — послышался чей-то голос в наступившей тишине и потонул в накатившей волне хихиканья. Дайн побелел, покраснел и внезапно закричал:

— О, прихожане, ваш вид просто вопиет о грехах, совершаемых без покаяния! Как вы можете предаваться суровому разврату, когда в нашем селении даже еще не выстроен храм! О, низкие люди, когда же вы встанете с колен, с грязи, в которую же сами себя загнали и обратите свой взор ввысь!

Ответом на прочувствованную речь дайна были лишь ироничные смешки. Некоторые поспешили обновить заказ, на сей раз, впрочем, за свой счет. Дайн не оценил реакцию аудитории, и было набрал воздуха в грудь для повторной проповеди, но тут его взор упал на травниц, невозмутимо потягивавших у стойки халявное пиво — неразбавленное, в отличие от остальных. Патер закашлялся, его лицо покраснело. Кто-то услужливо протянул дайну кружку с пивом, которую тот заглотал в один присест, видимо, умаявшись в совершении богоугодных дел. Внезапно старшой гном хитро усмехнулся и, побренчав кошелем, спросил:

— А скажите, преподобный…

— Патер Эразмус, — быстро добавил дайн, зло сверкнув глазками в сторону травниц.

— Скажите, патер Эразмус, вы считаете, что ваша вера позволит вам выдержать любое испытание? — хитро прищурился гном.

— О да, безусловно, ведь… — очевидно, это была любимая тема дайна.

— Тогда давайте пари. Если вы выиграете — я сделаю пожертвование в пользу строительства вашего храма, очень солидное, — и гном снова побренчал кошелем. — Например, кладней эдак двести.

У патера Эразмуса перехватило дыхание. Столь колоссальная сумма не укладывалась в его рассудке, но он попытался возразить.

— Но это будет честное пари, без всяких бесовских штучек? — и дайн снова злобно зыркнул в сторону травниц.

— Разумеется, — гном широко улыбнулся, — Кто угодно подтвердит.

Посетители одобрительно зашумели.

* * *
— Вы ешьте первым, — робко попросил дайн. Гном снова широко улыбнулся и заглотал очередной кусок хлеба, от души спрыснутый «огненной водицей». Патер зачарованно смотрел, как ломтик шустро скрылся в бороде, оставив снаружи лишь пару крошек. Наконец борода вздрогнула последний раз и люди, собравшиеся в трактире, начали громко считать.

На счет «шестьдесят» гном выжидающе уставился на патера. Тот посмотрел на зажатый в руке кусок хлеба, как будто это была лесная гадюка, горестно вздохнул и начал жевать. Чувствовалось, что дается ему это с трудом. Наконец, последний кусок скрылся во рту азартного дайна, кадык судорожно дернулся и посетители снова начали считать.

К чести служителя культа, продержался он почти половину из назначенного времени. К его скорби, результат был тот же — не удержавшись от греха богохульства, неугомонный подвижник вылетел на улицу, чуть было не разнеся несчастную дверь. Вслед ему понесся громовой хохот.

— По-моему, нам стоит задержаться здесь еще на денек, — склонилась к лариному уху Алрин. — Что у тебя есть, чтоб смягчить последствия?

— Есть тут кое-что, — Лара немедленно нырнула в сумку и, порывшись в ней, торжественно вытащила склянку с какими-то мелкими листиками. — Коалевый щавель, отличная вещь. — Травница повернулась к трактирщику, заинтересованно прислушивавшемуся к перешептыванию травниц: — Вот, уважаемый, — на подставленную ладонь лег маленький сморщенный листик буро-зеленого цвета, — если утром у вас заболит желудок, тщательно разжуйте это, проглотите и запейте вот таким жбаном воды, — травница кивнула на жбан, в который корчмарь как раз налил очередную порцию пива. — Должно помочь.

Трактирщик недоверчиво хмыкнул, но полученную травку аккуратно стряхнул на чистое блюдце, бережно накрыл чашкой и поставил в шкаф. Посетители тем временем поняли, что сегодня ничего интересного уже не будет, и предпочли разойтись. Довольные гномы подмигнули подругам и тоже отправились на боковую.

* * *
Утром Лару разбудил тихий и очень осторожный стук в дверь. Лара раздраженно оторвала голову от подушки и рявкнула:

— Кого несет в такую рань?!?!

За дверью смущенно поскреблись, и послышался голос хозяина:

— Это… там народу много, болеют, видеть вас хотят… Вот, пошел узнать, когда будете…

— Скоро, — как-то резко проснулась Алрин, тут же садясь на кровати. — Вот только приведем себя в порядок, позавтракаем и пойдем исцелять страждущих. Можно нам поесть здесь?

— Да, разумеется, — обрадовались за дверью и скороговоркой перечислили меню.

— Нам тогда, пожалуй, — задумалась Лара, — тушеный рис, филе из курицы и клюквенный компот. Через полчаса нас устроит.

— Хорошо, все сделаю, — донеслось из-за двери, и ранний визитер удалился.

— Как ты думаешь, чем обязаны такому вниманию? — задумчиво спросила травница Алрин.

— Да из-за вчерашнего шоу, из-за чего же еще, — со смехом ответила подруга, натягивая штаны. — Да и трактирщик в «Сале и Сабле», небось, уже рассказал всем про чудо-травку, исцелившую его в один момент. Кстати, как у тебя с ее запасами?

— На человек пятьсот хватит, — со смехом ответила Лара. — По серебрушке возьмем?

— Пожалуй, — важно кивнула девушка. — А теперь мыться, а то завтрак остынет!

* * *
В зале трактира было не протолкнуться, несмотря на ранний час. Всех посетителей роднило одно — скорбное выражение лица и поза, в которой живот прячется куда подальше, остроумно названная «позой ежика». При виде травниц посетители поспешили изобразить на лицах вялый энтузиазм — вероятно, более сильные эмоции напрочь глушились острой желудочной резью. Сквозь окна было видно, что на улице, не смотря на продолжавшуюся снежную круговерть, также толпился народ, среди которого в той же позе ежика бегал неугомонный пастор. До травниц донесся очередной его вопль, что на все это «воля богов, которые посылают нам испытания, и мы должны выдержать их с честью, не прибегая к помощи бесовских отродий». Травницы иронично хмыкнули в унисон.

Повинуясь жесту Алрин, трактирщик развернул один из столов, за которым и устроились травницы. Напротив немедленно уселся уже знакомый травницам кожевенник, который с трудом разогнулся и просипел:

— Помогите, любезные… Все внутри горит… Трактирщику же помогли… — Лара тут же выудила из склянки заветный листочек и подала кожевеннику.

— Проглотите и пейте воду, пока не прекратится. На что-нибудь еще жалуетесь? — спросила девушка.

Кожевенник не ответил. Наконец, допив поданную воду, он радостно улыбнулся и сказал:

— Да нет, вроде все хорошо… А, от порезов, что быстрее заживали, есть что-нибудь? А то, бывает, порежешься, так шкуру нормально не выделаешь, так щиплет все.

— Есть, — улыбнулась Алрин и достала баночку с мазью. — Смажете — и кровь остановится, и заживет быстрее, и горячку никогда не получите. В общем, так, серебрушка — травка и три — мазь.

— Идет, — обрадовался кожевенник, и, чуть ли не подпрыгивая от радости, направился к выходу. Остальные проводили его завистливыми взглядами. Перед травницами молниеносно нарисовался следующий пациент.

* * *
Прием пациентов, по расчетам травниц, уже подходил к концу — из народа, столпившегося на улице, подлечиться в трактир заходили считанные единицы. Остальные брали что-нибудь выпить и садились неподалеку, с уважением глядя на работавших травниц.

Когда был осчастливлен последний страждущий, в корчму внезапно ворвался патер Эразмус, так до сих пор и не разогнувшийся. Глаза его метали молнии, а рот извергал завершающую часть проповеди, в которой, по видимости, описывались муки, ждавшие несчастных, рискнувших обратиться за помощью к «бесовским отродьям».

— Да как вы смели, во имя Икорена, поддаться искушению и польститься на временное избавление от мук телесных и обречь себя на бесконечные страдания духовные! А вы, сосуды греха, — перст дайна указал на травниц, — как вы смели в моем богоспасаемом селении появиться, силой истинного бога оберегаемого и вести в нем свою богомерзкую практику? Да гореть вам в аду во веки веков! — с этими словами ретивый священнослужитель ударил по столу, за которым расположились травницы, своим суковатым посохом.

Алрин недовольно поморщилась и легонько повела рукой, отчего пустая скамейка ловко поддела дайна под коленки, заставив того оседлать мобильную мебель. Патер Эразмус очень удивился такому странному поведению привычных предметов, и это удивление стало последней каплей на шлюзах его матерного красноречия. Не взирая на совершаемый прямо на глазах у потрясенных прихожан грех сквернословия и богохульства, культист тщательно и с выражением описал, какие виды у него были на эту скамейку, включая интимные, на дерево, из которого были добыты соответствующие доски, на столяра, лесоруба, возчика, членов их семей и даже предков, а особенно — трактирщика, приютившего у себя столь непослушный предмет интерьера, после чего дайн перевел дыхание и не менее красочно проклял всех присутствующих скопом и каждого по отдельности. Прихожане отошли от культурного шока и, схватив велеречивого пастора под руки, поспешили очистить помещение. Последний из них уже на выходе обернулся и пообещал сраженным красноречием дайна травницам провести с преподобным тщательную разъяснительную работу на предмет того, как подобает лицу его сана вести себя в приличном обществе. Травницам только и оставалось, что кивнуть.

* * *
— Итак, подведем итог. Выручка — дюжина кладней. Убыли — пара мазей, практически весь твой антипохмельный порошок и треть запасов коалевого щавеля. По-моему, неплохо, — произнесла Алрин, задумчиво пересчитывая полученные монетки.

— Ага, но три кладня уйдет на восстановление запасов. Впрочем, девять кладней чистыми — неплохой итог дня работы, — усмехнулась Лара. — Думаю, нам не стоит здесь засиживаться, а то еще нажалуется этот пастор Вседержителю.

— Да в любом случае нажалуется. Но ты права, сейчас мы в выигрыше, но нашим коллегам тут будет ой как тяжко, добро, если только побьют… — задумчиво ответила Алрин и хитро улыбнулась. — Ладно, закатим небольшой прощальный ужин, но без излишеств — похмелье нам снять уже нечем.

— Отлично, — и подруга, спрыгнув с кровати, решительно потянулась к сумкам. — А пока — упакуем вещички да рассчитаемся, чтоб с утра не заморачиваться.

* * *
Погода наутро и не собиралась исправляться — все так же дул непредсказуемый ветер, забрасывая ранних путников снежной крупой, все так же выло в каминах, все так же безрадостно выглядело мрачное серо-пятнистое небо. Последнее, казалось, своим толстым брюхом навалилось на Тихие Россохи и всерьез намеревалось если не раздавить несчастный городишко, то хотя бы основательно его заморозить.

Уже на выходе из города ветер донес до травниц уже знакомые вопли и Алрин, придерживая плащ, изо всех сил стремящийся надуться пузырем и улететь в неведомые дали, остановила Витушку и оглянулась. Лара последовала ее примеру.

Сквозь сугробы ковылял скрюченный пастор, грозно потрясая внушительным блестящим крестом. Против обыкновения, его лысина была надежно упрятана в капюшон новенькой темно-зеленой рясы. Внезапно он охнул и сунул крест куда-то под капюшон.

— А крестик-то серебряный, — хмыкнула девушка, придерживая лошадку.

— А чего он его под капюшон-то прячет? — недоуменно спросила Лара. — Не замерзнет же эта железяка, в конце концов…

Резкий порыв ветра продемонстрировал причину этих манипуляций, сорвав капюшон с головы Эразмуса. Всю левую половину лица пастора украшал громадный кровоподтек, поставленный, видимо, в процессе душевных разговоров с оскорбленными прихожанами. До травниц донеслась очередная порция проклятий.

— Точно, не хотела бы я появиться в этом славном городке еще раз, — заключила травница и пустила Витушку вскачь. Ее подруга расхохоталась и, показав разобиженному культисту характерный жест из одного пальца, устремилась следом. Подруг уже ждал Стармин.

Глава 8 Мы рады вам с прискорбием сообщить…

Стыдно за вчерашнее, а не помню, перед кем.

Народная мудрость.
Вечерний Стармин выглядел на диво спокойно. Многочисленные окошки источали ласковый золотистый свет, образовывавший уютные дорожки, дрожавшие на потемневшем подтаявшем снегу и как бы говорившие запоздалым путникам: «Где ж вы шляетесь, черти? А ну, быстро по домам!». Первые звезды, натужно пробиваясь через багрово-синие всполохи, ехидно улыбались, намекая на то, что настоящий романтик в любом случае предпочтет удовольствие посмотреть на них домашнему уюту, равно в одиночестве или парой. Луна, тонким серпом засеребрившаяся на востоке, также своим гордым видом показывала, что окошки появляются и исчезают, а ее белые бока — вечны.

— Ну, куда, домой или как? — устало спросила Лара, жмурясь от сладкого предчувствия покоя.

— Давай лошадок сдадим, а потом можно и на боковую… — также устало вздохнула Алрин. Лара недовольно скривилась. — Что делать, подруга, мне самой неохота… Но еще менее охота платить за постой животин, когда можно этого не делать. Нам еще за сбрую рассчитываться, не забыла?

— Так разве мы не эту сдадим взамен утерянной? — удивилась Лара.

— Э нет, жалко. Очень удачный комплект подобрался, да и что-то мне подсказывает, что сбруя нам еще пригодится… — задумчиво возразила Алрин.

— Не накаркай… — мрачно вздохнула Лара. — Лично я надеюсь, что больше никуда рваться не придется.

— Не кисни, коллега! Если предчувствие меня обмануло, никогда не поздно загнать их за полцены, — ободряюще улыбнулась травница.

* * *
Ворота лечебницы, как и ожидалось, были накрепко заперты. Травницы спешились, Алрин пошла искать сторожа, а Лара начала делать зарядку, за время их путешествия уже отработанную до автоматизма. Внезапно одна створка слегка приоткрылась.

— Ну, чего встали, как бараны? — недружелюбно донеслось из щели.

— Вообще-то, мы здесь работаем, — в свою очередь возмутилась Лара. — Только из командировки вернулись, казенное имущество сдать, а тут… — И неожиданно для себя травница с размаху врезала сапогом по закрытой створке.

— Ой, не признал, не признал… — раздалось смущенное бормотание, и створка распахнулась полностью. — Вы уж не серчайте на старика, темно тут, вот и не признал…

Лара иронично хмыкнула — у ворот можно было легко читать книгу благодаря двум фонарям — как раз слева и справа от ворот, а причина такой «неразборчивости» сторожа была вполне очевидна — от упакованного в тулуп старичка вполне отчетливо несло «Грушовкой», несмотря на все усилия вышеупомянутого стража дышать только внутрь. Травница кликнула Алрин и завела лошадей во двор.

Подруга же появилась почему-то не сразу, а только минут через десять. Впереди девушка толкала обычную садовую тачку, накрытую какой-то тряпкой, из-под которой виднелись непонятные ремешки, а на лице блуждала загадочная улыбка..

— Что это такое? — удивилась Лара.

— О, это то, что спасет нас от разорения! — ухмыльнулась Алрин. — И, кроме того, я, похоже, обнаружила главный канал снабжения нашей лечебницы всем этим хламом, который под видом необычайно ценного имущества выдается командировочным, то есть нам!

— Ну-ка, поподробнее? — чувствовалось, что девушка сгорает от нетерпения.

— Короче, приехали мы на редкость удачно. Только что за углом я встретила Лаца — помнишь, десятник на воротах — так вот, у них сегодня списывается партия конной упряжи. Я выбрала парочку получше — так почти как наши, не находишь? — и Алрин торжествующим жестом сорвала тряпку с тачки.

— Да не отличить! — расхохоталась Лара. — Молодец, настоящий талант!

Алрин скромно потупилась.

* * *
Утро было бы обычным, если бы Лара, слезая с верхней койки, не споткнулась о сумки с клыками, которые травницы не рискнули оставить на попечение «бдительного» сторожа и предпочли забрать домой. Клыки с сухим стуком рассыпались, а девушка едва сдержалась от возмущенного вопля.

Алрин повернулась на бок и, открыв один глаз, уставилась на подругу.

— Пора, что ли? — где-то недалеко, подтверждая этот факт, пропел петух. — Ой, как неохота…

— Да кто бы спорил, — пробурчала Лара, собирая обратно в сумку ценные ингредиенты. — Кстати, а где тут наша доля?

— А вот, — дрыгнула ногой Алрин в направлении своей сумки. — А то, что рассыпалось, так и быть, сдадим государству.

Лара понимающе хмыкнула и подруг захватила обычная круговерть рабочего утра.

* * *
Алрин уже в пятый раз проверяла, куда это подевался ее меч, с которым она, можно сказать, сроднилась за время путешествия, когда Лара внезапно дернула ее за рукав куртки.

— Смотри, графиня!

По улице катила карета, запряженная парой огненно-рыжих жеребцов. За мутновато-серым стеклом дверцы угадывался чеканный профиль графини. Внезапно ее взгляд остановился на травницах, и она чуть заметно кивнула.

— Ждем гостей… — заключила Алрин.

Действительно, не успели девушки сдать сумки, за время пребывания под лестницей еще более заросшие пылью, сбрую, за бережное отношение к которой они удостоились даже похвалы и драгоценные клыки, каждый из которых был взвешен на аптекарских весах, снабжен персональным инвентарным номером и помещен в отдельную склянку, и вернуться в родную лабораторию, как тут же, почтительно постучавшись, в дверь вошел посланец из королевского дворца и передал высочайшее повеление короля Наума немедля прибыть во дворец. Судя по почтительному тону посланца, им оказывалась высокая честь, но девушки не почувствовали никакого почтения или радости. Наоборот, больше всего их устроило бы, чтобы о них все забыли.

* * *
— Да, досточтимый Магистр, ваши воспитанницы прекрасно проявили себя. Я польщен, — нудный голос Наума, казалось, обволакивает всех присутствующих липкой патокой. Травницы сосредоточенно изучали затейливые узоры на драгоценном паркете — только это могло их спасти от того, чтобы не уснуть прямо на приеме у царственной особы.

Представителю Ковена Магов, досточтимому архимагу практической магии, Директору Школы Чародеев, Пифий и Травниц г. Стармина Ксану Деяниру Перлову было легче и тяжелее одновременно. Легче потому, что он сидел. Тяжелее потому, что архимаг уже явственно клевал носом.

Лара оторвала взгляд от паркета и взглянула вперед. Графиня Голена, сидевшая справа от короля, поймав на себе пытливый взгляд травницы, сочувственно улыбнулась одними уголками глаз и мастерски подавила зевок, даже не открыв коралловых губ. Алрин, заметив беззвучную перемолвку, в свою очередь тоже еле заметно улыбнулась, задумчиво ковыряя носком сапога некий особенно заковыристый узор на паркете.

Наконец, тягучие переливы обоюдных славословий стихли. Травницы получили свернутые в трубочку грамотки, свидетельствующие об их исключительных успехах в деле борьбы за здоровье граждан в общем и за здоровый климат в королевском дворце в частности, заверили в своем полном понимании возложенной на них ответственности, пообещали радовать свое начальство своими деяниями и впредь и вернулись на исходную позицию. Сочтя официальную часть завершенной, король, пыхтя, уселся обратно на трон, совершенно по-простецки сняв корону и протерев вспотевшую лысину батистовым платком, выуженным откуда-то из недр горностаевой мантии, что было верно сочтено присутствующими за указание покинуть его величество, и было с радостью выполнено.

На выходе из зала травниц перехватил все также невзрачный Ян, который быстро отвел девушек в сторонку и, снова неприметной молнией метнувшись к выходу из зала, перехватил уже открыто зевавшего архимага, после чего вся компания отправилась куда-то путями, столь же незапоминающимися, как и сам Ян. Вскоре они оказались в комнате, явно выдолбленной в фундаменте дворца, и, причем совсем недавно — каменные стены комнаты еще белели свежими сколами, в углах еще высились груды щебенки, и неистребимо пахло пылью и стройкой. В комнате уже стояли пара кресел, два диванчика и столик, явно принесенные из жилой части. В одном из кресел уже сидела Голена, задумчиво посасывавшая какой-то напиток. Увидев посетителей, она отставила бокал на столик и жестом предложила гостям сесть. Магистр уселся в кресло, Ян и травницы, как и прошлый раз, устроились на диванчиках.

— Рассказывайте, — требовательно произнесла Голена. Алрин глубоко вздохнула.

— Итак, по прибытии в Тихие Россохи…

Рассказ лился и лился. В основном говорила Алрин, изредка ее дополняла Лара, и по мере развития повествования на лице Голены все четче проявлялось удовлетворение, а Ксан Перлов все более мрачнел с каждым эпизодом. Наконец, рассказ был завершен, и в комнате повисла напряженная тишина. Картины, всплывшие в памяти травниц, снова заставили их зябко передернуться, хоть прошедшее время и новые впечатления уже сгладили остроту трагических переживаний.

— Дорогие оказались клыки-то, — задумчиво произнес архимаг, — но девушки молодцы, молодцы…

— Чистая работа, — удовлетворенно сказала Голена. — Мы, конечно, проверим и пик насчет этой вашей банды, и саму долину, если гномы позволят…

— Позволят, — внезапно вмешался Ян. — Им нужно продовольствие, так что у нас есть хорошие шансы прикормить потенциального союзника.

Присутствующие вежливо посмеялись над нечаянным каламбуром. Голена откашлялась и продолжила:

— Итак, вы завершили дело намного успешнее, чем можно было предполагать. Даже практику это было бы непросто, так что ваше поведение здесь — выше всяких похвал. Вы заслуживаете определенной награды, — Ян вынул из внутреннего кармана какой-то листок, сложенный вчетверо, и подал графине. Та развернула бумагу, мельком пробежалась глазами по строчкам, удовлетворенно кивнула и подала документ девушкам. Алрин недоверчиво развернула листок — это оказался чек на получение кругленькой суммы в известном гномьем банке. Лара потрясенно ахнула — сумма и впрямь впечатляла. — Сумму сами поделите, надеюсь.

Девушки только кивнули. Подземелье понятным образом давило им на нервы и больше всего им сейчас захотелось почувствовать свежий воздух — со снегом, дождем или ветром — неважно, лишь бы выйти наружу.

— А я в свою очередь, — внезапно произнес магистр, — ожидаю от вас подробного письменного отчета обо всех ваших злоключениях, особенно остановитесь на этих «загрызнях», «генераторе» и зельях с заклинаниями, вами использованных. Последнюю часть, пожалуй, оформите отдельно, в формате решебника — возникшая проблема, возможные решения и их последствия, оптимальный вариант и так далее. Как уже упомянула досточтимая графиня Голена, ваше поведение действительно заслуживает похвалы. К сожалению, этого недостаточно для присвоения вам звании Магистров травоведения, но мы зачтем ваши отчеты как печатные работы — в дальнейшем это может вам пригодиться.

Травницы скривились, поняв, что так просто избавиться от пережитого не получится.

— Надеюсь, досточтимый архимаг Ксан Деянир Перлов не забыл о чудном освежающем средстве, разработанном его питомцами? — внезапно вмешался Ян.

Магистр задумчиво пожевал губами. Видно было, что, с его точки зрения, спешка в таком деле ни к чему и, кроме того, ему бы сильно хотелось не привлекать в этой истории излишнего внимания, но так просто оставить без внимания «просьбу» Яна он тоже не мог. Наконец, он решился и махнул рукой.

— Идет, будут им дипломы Магистров травоведения. Но только третьей степени, только третьей! И на вторую, я вам обещаю, им придется набрать материала на обе ступени — я лично за этим прослежу.

Графиня удовлетворенно улыбнулась. Ян тут же вскочил и жестом увлек девушек и архимага за собой.

* * *
Оказавшись за воротами дворца, Ксан Перлов жестом приказал травницам следовать за собой. Очутившись внутри знакомого до последней черточки кабинета, травницы беспокойно огляделись. Архимаг жестом приказал подругам сесть, а сам погрузился в изучение каких-то документов. Наконец, он не выдержал, и, кинув бумаги в ящик стола, сердито уставился на травниц.

— Нет, ну какая интриганка… Сорока лет нет, а нами играет, как детьми… Я поражаюсь. Хотя ее жизни не позавидуешь. Она вам рассказывала про свое, как она его называет, «семейное кладбище»?

— Да, после второго визита. В первый раз мы прошли с ней, и нас никто не проверял, — ответила Алрин.

— Проверяли, пусть не особо тщательно, но проверяли и эффект в обоих случаях был бы одинаков. Я там был как-то — очень поучительное зрелище. Не хотелось бы туда попасть. Впрочем, вам это вряд ли грозит в ближайшем будущем — вы действительно неплохо поработали и, как я заметил, сильно ее впечатлили — в хорошем смысле, а она в этом смысле — неплохой союзник. Точнее, покровитель. Думаю, вам стоит приготовиться к тому, что вскоре вас еще попросят о схожих услугах.

Девушки многозначительно переглянулись. Лара зябко поежилась. Магистр заметил это и улыбнулся.

— Но не думаю, что в будущем вас ждет что-либо столь утомительное, как это путешествие. Как справедливо заметила графиня, вы травницы и, думаю, если бы не та банда, ваше путешествие закончилось бы намного быстрее, хоть и не столь триумфально, а вычищать всю эту заразу пришлось бы нашим практикам — с колоссальными потерями, судя по вашим рассказам. Если Водзимиру удалось усовершенствовать загрызней… Да еще и полностью контролировать размножение… Мы бы вполне могли получить второе Противостояние.

— А вы знали его? — неожиданно для себя спросила Лара.

— Да, доводилось… Мы вместе учились, даже друзьями были. Не как вы с Даленой, но все же. Такая чистая душа, аж оторопь брала… Родители у него дайнами были, представляете? Ребенок с «бесовскими способностями» в «адовом оплоте». Ему было очень тяжело, он все хотел сделать всех равными, его просто-таки корежило от войн, и был он, скорее, практиком-теоретиком, Вандер мне его напоминал очень сильно, знаете ли… И как-то вернулся он от родителей весь такой сжавшийся, аж почерневший. Никому не рассказал, что произошло, месяца два его аж от упоминания слов «дайн» и «дом» колотило. Но потом отошел, и как-то очень серьезно взялся за учебу и хоть звезд с неба не хватал, но очень хорошо себя зарекомендовал, очень, прямо на удивление. Но никому ничего про то, что тогда случилось, не рассказал. Потом мы уже узнали, что его родной отец хотел сжечь как колдуна, представляете?

— Кошмар… — потрясенно прошептала Алрин.

— Да, и с тех пор он так начал грызть гранит науки, что, образно говоря, осколки во все стороны летели. Тогда-то мы от него и услышали в первый раз, что люди слишком беспечно относятся к жизни и нужно дать им хороший урок. Ну, чистая душа, подумал я тогда, и очень сильно ошибся… После выпуска он занялся какой-то научной работой по поручению Ковена, а я пошел практиковать — я тоже не любил исполнять чьи-то приказы. Как я слышал, он близко сошелся с каким-то травником, тоже очень талантливым, по слухам. А потом я вдруг узнал, что объявлена война вампирам. Когда мы столкнулись на Совете Ковена, я его сначала не узнал — он весь сиял от счастья. Я сам не очень хорошо к ним относился, знаете ли, так что особого отторжения новое занятие у меня не вызвало — казалось, какая разница между нацыгой и беловолосым? Потом уже понял, но было поздно, слишком поздно. И когда все-таки уговорил Ковен выйти из войны, я увидел его лицо, и тут я понял, что я приобрел нового, очень сильного врага, притом личного — столько ненависти было на этом когда-то счастливом лице. В ту же ночь его лаборатория взлетела на воздух, а сам он исчез из Стармина, просто превратив в пыль городские ворота с парой близлежавших кварталов. С тех пор его никто не видел, а погоня, посланная в спешке, не вернулась. Мы надеялись, что он навсегда покинул Белорию и никогда больше не объявится, как оказалось, зря, — и архимаг снова потрясенно вздохнул.

— Счастье для всех… — Алрин в шоке запустила руки в волосы и уставилась в пол. — Неужели так будет всегда? Я же помню историю Противостояния — там же тоже все хотели счастья!

— У каждого свое понимание счастья, — грустно вздохнул архимаг. — Вы когда-нибудь это поймете. А пока — не забивайте себе голову поисками этого мифического счастья для всех. И — пишите отчеты. Как напишете — прошу пожаловать за «корочками». И прошу вас — никому ни слова, это очень тонкое дело, — и магистр раздраженно махнул рукой, отпуская травниц.

* * *
Девушки уже шли домой, мрачно думая о бренности жизни, когда Алрин внезапно углядела в темном переулке странную фигуру, без движения сидевшую на перевернутом бочонке и опиравшуюся на изогнутый клинок, отливавший фиолетовым. Вероятно, так уже продолжалось довольно долго, поскольку видневшиеся из-под длинной хламиды ноги, одетые в странные деревянные босоножки, были уже мертвенно-синего цвета. Подруг одновременно пронзила догадка, оказавшаяся верной — это был именно неуловимый купец Саньеро Акорамо.

Торговец, заметив травниц, медленно повернул голову и, всмотревшись в потрясенные лица девушек, неожиданно дружелюбно попросил:

— Не откажите в беседе поверженному врагу. Не бойтесь, я не причиню вам вреда. Время моей жизни истекло, и я хочу почить в одиночестве.

— Кто вы такой? — немного успокоившись, спросила Лара.

— Я приехал издалека. Название моей страны вам ничего не скажет.

— Почему вы работали на Водзимира? Чем он вас взял?

— Я ему должен жизнь, — коротко ответил купец. — Когда-то давно, я первый раз увидел Стармин. Кстати, ночь тогда была очень похожа на эту, — и неожиданно для подруг Саньеро мечтательно усмехнулся. — Я смотрел на его полированные стены, сиявшие в лунном свете, на его ажурные башни, я был молод и полон радужных ожиданий — шла война, а я умелый воин. Внезапно что-то вздрогнуло, и я очнулся уже на телеге, едущей по лесу. И первый, кого я увидел, был Водзимир. Он сказал, что во время взрыва ворот меня зашибло обломком, и я уже три дня валялся в горячечном бреду. Вскоре мы въехали в Тихие Россохи. У меня не было выбора, моя жизнь принадлежала отныне спасителю.

— Но Водзимир же сам взорвал ворота! — возмущенно возразила Алрин. — получается, любой, кто вас не убил, тоже вам жизнь спас?

— Это уже не имеет значения, — покачал головой торговец. — Мой хозяин мертв и я должен отправиться вслед за ним. Мне больше нечего вам сказать, идите.

— Но… — Лара попыталась задать еще вопрос, но купец уже не реагировал, воткнув в землю свой клинок и достав другой, пошире и покороче. Подруги поняли намек и поспешили покинуть несчастного.

* * *
— Как я устала, — прошептала Лара, глядя в бледно-синее небо. Она с отчаянием глянула на подругу и обняла себя за плечи, пытаясь погасить расползавшийся внутри холод. — Снова эта грязь выплыла, а ведь казалось, что все в прошлом…

— Да, — согласилась Алрин и быстро рванула куда-то в сторону. Вскоре она вернулась с парой пирожков, сочащихся жиром и повидлом и источавших неистребимый запах многократно пережаренного масла. — На, съешь, поможет.

Лара грустно усмехнулась и взяла свою порцию. Как ни странно, после скорой трапезы настроение у подруг определенно повысилось, холодные щупальца безразличия снова спрятались, и жизнь засверкала новыми красками.

— Надо бы отметить! — заговорщицки ткнула Алрин Лару в бок локтем. Та почувствовала, что, против всякой логики, приходит в благожелательное состояние духа и, прыснув, предложила:

— А давай в «Ретивом Бычке» отметим! — Алрин в ответ мечтательно потянулась.

— Отличная идея! Вспомним годы золотые, да может, кого знакомого встретим. Но сейчас, знаешь, что?

— Что? — заинтриговано спросила травница. — Деньги снимать?

— Нет, наличными обойдемся, — Алрин демонстративно побренчала десятком кладней. — Сейчас — отчет писать, а то не видать нам ученых степеней как своих ушей. — Внезапно девушка обратила внимание на задумчиво-плутоватое выражение лица подруги. — Что такое?

В ответ Лара пробормотала что-то и прищелкнула пальцами. Травница внезапно боковым зрением увидела что-то белое и пушистое и с ужасом нашарила пару замечательных заячьих ушек, вполне достававших до носа.

— Убери немедленно! А то… — и Алрин мстительно прошептала ответные чары. Ларин смех немедленно стих, оборвавшись поросячьим взвизгом идевушка с громадным удивлением нашарила вместо очаровательного носика не менее очаровательный пятачок. Травница, признавая адекватность ответа, щелкнула пальцами, деактивируя свое заклинание, и в унисон ей щелкнула пальцами Алрин.

— Ладно, ничья, — снова рассмеялась Лара.

— Хорошего — понемножку, — улыбнулась в ответ Алрин, — но отчет нам накатать все-таки надо. Побежали!

* * *
Утро было странным. Во-первых, травницы проснулись не дома. Во-вторых, комната была Ларе незнакомой, но аромат, стоявший в ней, навевал девушке какие-то смутные воспоминания. На койке напротив без задних ног дрыхла Алрин, впрочем, в одиночестве. Лара, повинуясь смутным подозрениям, ощупала свою кровать, но также никого не обнаружила.

— Очень странно, — эту назойливую мысль Лара решила озвучить вслух. Алрин при звуках лариного голоса сонно пошевелилась и приоткрыла один глаз, уставившись на подругу.

— Клеймо, — внезапно послышался сиплый хрип.

— Какое клеймо? — недоуменно спросила травница и закашлялась.

— На матрасе, — в это утро, видимо, подруга решила быть максимально лаконичной.

Лара вгляделась в матрас и внезапно захохотала. На клейме значилось: «Белорская Школа Чародеев, Пифий и Травниц. Г. Стармин». Как знал любой адепт, клеймо было несмываемым, так что похмелиться за счет подушки или других постельных принадлежностей было делом поистине безнадежным, что регулярно подтверждалось отчисленными учащимися.

— Интересно, а чья это комната? — снова спросила Лара.

— Моя, — все так же лаконично ответила Алрин и, немного подумав, добавила: — Дай порошочку.

Лара нашарила неразлучную сумку и всыпала в рот подруги антипохмельного порошочка, пользовавшегося неизменно высоким спросом до или после всех праздников — в зависимости от предусмотрительности страждущего. Подруга молча прожевала всыпанное, проглотила и снова замерла.

— А где хозяйки? — удивленно спросила Лара и внезапно обратила внимание на странный писк, шедший от птичьей клетки, стоявшей почему-то на полу.

В клетке, помимо снегиря, сурово нахохлившегося на жердочке, суетливо металась пара фигурок, напоминавших адептов вышеупомянутой школы всем, кроме размеров. Пол, тем не менее, вздрагивал весьма ощутимо, как будто эти фигурки даже весили как нормальные люди.

— А, точно, после моего выпуска это крыло стало мужским, — вдруг сказала Алрин вполне нормальным голосом, — Лер, за что ты их так, а?

— Ну почему я, — торопливо возразила девушка.

— Да потому что, дорогая, из нас обеих столь мастерски с размерами предметов обращаешься только ты, — хитро прищурилась подруга. — Ладно, давай одеваться и думать, как быть дальше. Интересно, корчма хоть цела?

— Да, наворотили… — сокрушенно покачала головой травница. Память услужливо подсунула самые выдающиеся картинки предыдущего вечера, и девушка моментально залилась краской. — А это твоя идея была — на закуске экономить!

— Ну, мы же живы и относительно здоровы… — рассеянно ответила Алрин, стоя посреди комнаты в одном белье и выискивая свои вещи. Фигурки в клетке перестали метаться из стороны в сторону и восторженно застыли. — А, вот они…

— Расслабились от души, — подтвердила Лара, предоставляя миниатюрным адептам еще один шикарный вид. Те что-то радостно пропищали, делая недвусмысленные жесты. Лара хмыкнула и клетку заволокла непрозрачная пленка. Топот и возмущенные вопли возобновились.

Когда девушки оделись и были уже готовы покинуть комнату, намереваясь понезаметнее выскользнуть с территории школы, прямо перед дверью раскрылась воронка, из которой вышел магистр Родомир. Обозрев комнату, он с непроницаемым лицом обратился к коллегам:

— Уважаемая Лореаллина, не могли бы вы придать несчастным адептам их первоначальный вид?

Лара, смутившись, убрала с клетки экран, и вскоре пара неудачливых адептов, отдуваясь, стояла перед зрителями. Чувствовалось, что им было, что сказать девушкам, однако присутствие магистра их сдерживало. Родомир повернулся и вышел в коридор. Девушки поспешили за ним.

В кабинете архимага царила странно непринужденная атмосфера. Директор Школы сосредоточенно читал какой-то документ, еле сдерживаясь, чтобы не захохотать во весь голос. Увидев травниц, он жестом предложил им сесть. Подруги повиновались.

— Ну, уважаемые, я даже не подозревал о ваших вокально-танцевальных талантах. Сразу хочу успокоить, корчма цела, устроенное вами представление обеспечило хозяина посетителями на пару недель минимум, а адептов — подработками на годы вперед. По рассказам присутствовавшего там магистра Алмита, такого феерического представления Стармин не знал никогда. Я вам дам экземпляр протокола, — архимаг выразительно потряс читаемым им документом, — потом прочтете, авось, что новое узнаете. А теперь вернемся к нашим делам. Как поживает ваш отчет?

— Ну… — Алрин смущенно замялась.

— Понятно. — За спиной у девушек снова материализовался Родомир. — До окончания отчета вам придется пожить у нас, а то, боюсь, я его так никогда и не увижу. Я понимаю ваши чувства, но это должно быть сделано. Надеюсь, вам будет у нас достаточно уютно.

— А как мы здесь-то оказались? — вырвалось у Алрин. Маг загадочно пожал плечами, ухмыльнувшись в бороду.

* * *
Лара со скрипом разогнулась и протерла слезящиеся от напряжения глаза.

— Только половину написали, кошмар. Мы его будем писать дольше, чем за этими клыками ездили!

— Зато тишина и покой, — философски возразила Алрин, с хрустом потягиваясь. — Давай перерывчик небольшой организуем.

— Давай, — согласилась подруга и потянулась за вышеупомянутым протоколом. — Итак, на чем мы остановились? Ага, вот… После этого В.М. и А.О. устроили среди собравшихся адептов соревнование по стрельбе пульсарами по пустым бутылкам. По условиям состязания, необходимо было заплавить горлышки максимального количества бутылок, которых к тому времени уж имелось во множестве, а призом же служила бутылка «Драконьей крови», приобретенная в складчину всеми участниками. При этом в случае каждого успешного попадания необходимо было во весь голос пропеть новую частушку поскабрезнее, причем при невозможности это сделать попадание не засчитывалось. Это состязание также было выиграно травницами, после чего… — тут Лара не сдержалась и расхохоталась во весь голос, представив себе эту картину. Алрин уже беззвучно смеялась, вздрагивая всем телом, даже не пытаясь утереть льющиеся рекой слезы. На шум заглянул Алмит и, невозмутимо прислонившись к косяку, поинтересовался:

— Какой эпизод?

— Стрельба по бутылочкам, — кашляя от смеха, ответила Алрин.

— С частушками или стриптизом? — столь же невозмутимо спросил Алмит.

— О, а и такое есть? — удивилась Лара. — Да, нам еще немало открытий светит…

Алрин скрючилась в еще одном приступе хохота.

* * *
Две пухленькие тетрадки уютно пристроились на краю стола архимага. Магистр взял их в руки, не спеша, перелистал, одобрительно хмыкнул и спрятал их в стол, взамен достав пару тоненьких книжечек зеленоватого цвета, которые также пролистал и подал травницам.

— Поздравляю вас с получением высокого звания Магистра Третьей степени по травоведению. Надеюсь, это случается не в последний раз, но для получения следующей степени вам придется упорно поработать, — архимаг многозначительно нахмурился и встал. — Впрочем, сейчас мы пройдем в столовую и наши планы относительно вашего дальнейшего образования обсудим позже.

— А почему в столовую? — недоуменно спросила Лара.

— Потому, что проводить банкет в обычном трактире после того, что вы сотворили неделю назад, я вам не доверю. Я понимаю, что вызвало предыдущий инцидент, и не упрекаю вас никоим образом, но тут — поспокойнее будет. Впрочем, можете гордиться, вы действительно стали легендой Школы. Но можете не особо обольщаться — из очевидцев этого происшествия узнать вас могут только кабатчик и магистр Алмит. Остальные вам просто не поверят, — и директор хитро улыбнулся. Подруги облегченно вздохнули.

* * *
Небо Стармина уже дышало теплом недалекой весны. Почерневшие и сиротливо сгорбившиеся сугробики снега жалобно плакали грязными ручьями, а ликующее воронье со счастливыми воплями ковырялось в проплешинах подтаявшей земли. Лара зажмурилась и радостно подставила лицо под явственно теплые лучи веселого солнышка. Алрин понимающе взглянула на подругу.

— Засиделись мы за бумажками, — ласково сказала она. — Пошли, не торопясь, а?

— Работа не волк, в лес не убежит, — подтвердила разумность этой идеи Лара. — О, кстати, смотри, пирожки, да еще с яблоками — и это в конце зимы!

— Медлить нельзя, — неожиданно серьезно подтвердила подруга, и девушки рванули наперерез торговке.

* * *
Родная лаборатория встретила травниц противоестественным порядком. Пол был начищен так, что в него можно было смотреться как в зеркало, старый половичок выглядел так, как будто его не просто выстирали, а даже, более того, расчесали вручную, колбочки, реторточки и пробирочки сияли новенькими боками, выстроенные по линеечке, и казалось, что по ниточке равнялось даже содержимое этих емкостей. На противоестественно чистом и новом столе высилась белоснежная стопка каких-то бумаг. Алрин осторожно прошла по сияющему стерильностью полу и взяла верхний лист. Лара заинтересованно заглянула через плечо.

— Контракт на поставку дезодоранта «Лесная тишь». О, даже название придумали… — задумчиво сказала травница.

Лара взяла второй лист и охнула:

— Сколько-сколько бутылок? Срок поставки — послезавтра? Да, этим не откажешь… — мрачно сказала травница, пробежавшись глазами по списку покупателей.

— Да мы до конца недели отсюда не выберемся… — столь же мрачно подтвердила Алрин. — Ладно, приступаем…

В тот же момент дверь распахнулась, и комната наполнилась стеклянным перезвоном — это несли ингредиенты и тару.

* * *
Воскресный рынок встретил травниц привычным гомоном. Алрин, задумчиво подкидывая на ладони серебрушку, осматривала негустой ассортимент мясных рядов, в то время как Лара с той же задумчивостью пополняла запас зелий и параллельно искала какие-нибудь травки поэкзотичнее — «на чай». Пока и то, и другое удавались не особо — опьяненные приближением весны торговцы ломили за кости с остатками мяса и пыль с легким привкусом трав несусветную цену. Например, за пару ребер несчастной, видимо, умершей с голоду коровы хотели столько, сколько осенью стеснялись просить за пару фунтов парного телячьего филе. С остальными товарами дела обстояли похоже.

Внезапно Алрин обратила внимание, что лексикон покупателей неожиданно обогатился регулярно упоминаемой Коврюжьей Матерью и прочими чисто гномьими ругательствами. Улучив момент, травница спросила у одного наиболее активно сквернословящего клиента, в чем дело. Ответ был также замысловато матерным и вкратце звучал так:

— Да приехали неизвестные гномы и всю еду скупили. Они, гады, платят золотом, а нам что, с голоду пухни?

— А откуда они приехали, уважаемый? С Элгара? — поинтересовалась Лара, уже приобретшая интересовавшие ее травки и задумчиво обнюхивавшая какой-то забавный корешок.

— С Элгара! Да элгарцы кого хочешь, сами накормят! С Гребенчатых Гор! И куда только власти смотрят, свой народ пришлые обжирают, и хоть бы кто слово сказал! Эй, эй, я тут стоял! — и мужик с невиданной прытью протиснулся к прилавку, на который продавец только что вывалил свежеразделанную тушу с намеком на упитанность. Травницы поспешили следом, и на сей раз удача им улыбнулась — обалдевший от сутолоки и гама возбужденных покупателей продавец забыл дернуть за секретную веревочку, и весы показали настоящий вес. К куску свиного бока с микроскопическим слоем жира подруги сумели купить еще и пару ушей, а на выходе глазастая Лара высмотрела парня с ведром не особо мерзлой картошки.

— Наваристый супчик будет, — довольно хмыкнула Алрин.

— Чур, ты картошку чистишь, — мгновенно вмешалась подруга. — А гномики-то, видать, хорошо подзаработали по дороге в Стармин.

— Точно, — ответила травница и внезапно показала в конец улицы.

В конце улицы стоял настоящий обоз. Все возы были плотно укутаны парусиной, за исключением первого, у которого царила веселая суета, возглавляемая уже знакомым девушкам караванщиком. При виде старых знакомых он довольно осклабился и жестом подозвал подруг поближе.

— Тю, негусто закупились, — свистнул гном, оглядев покупки.

— Так кое-кто раньше успел же, — так же иронично ответила Алрин.

— Да было б чего брать, — хмыкнул гном, после чего, сунув руку под полог, выдернул оттуда пару уже ощипанных, но пока не выпотрошенных кур. — Нате.

Лара сунула подарок в рюкзак и улыбнулась:

— Много на пари заработали?

— Порядком, — важно ответил гном, оглаживая бороду, и закричал вдруг в сторону грузчиков: — эй, одну сетку сюда давай!

К ногам караванщика шлепнулась полупудовая сетка с отборной картошкой. Травницы удивленно воззрились на нее — на хвостике сетки болталась четко различимая бирка, показывающая на то, что до недавних пор эта картошка обреталась в недрах Королевского Резерва. Купить, а, равно как и украсть такие продукты было нереально, а то, что продукты из Резерва были выданы, или, скорее всего, проданы каким-то гномам, было действительно почти невероятно.

— Спасибо за все, — внезапно улыбнулся гном. — Мы вас никогда не забудем.

— И вам спасибо, — улыбнулись травницы.

* * *
На огне задумчиво булькал куриный бульон — в него, скрепя сердце, все-таки покрошили мерзлую картошку, чтоб не испортилась окончательно. Травницы же расслабленно сидели за столом, потягивая свежезаваренный чай, и смотрели на пламя в камине.

— Как показала эта неделька, наш покой зависит только от нас самих, — внезапно сказала Алрин.

— То есть? — непонимающе спросила Лара.

— Ну, смотри, вот приехали в Стармин. Казалось бы, все, дело сделано. Так нет — тут и отчеты, и эта легендарная вечеринка, и эти зелья варили, как сумасшедшие. Так что, подруга, веселье нас везде найдет, — заключила Алрин и сделала большой глоток.

— Точно, — подтвердила Лара и принюхалась к котелку. — Готовь тарелки. Готово, по-моему.

* * *
Лара уже засыпала, когда внезапно послышался голос Алрин.

— А насчет сбруи я была права, она нам точно пригодится — вспомни наши гадания.

Травница не ответила, ограничившись тем, что запустила в источник раздражающего шума своей подушкой. Вскоре подушка прилетела обратно на второй ярус, и тогда Лара соизволила ответить:

— Вот почему я никогда не любила походы. Идешь поразвлечься, а что получается — сама видишь.

— Точно, — уже сонным голосом подтвердила Алрин, — аналогичная гхырня. Ладно, спокойной ночи, завтра на работу.

— Спокошки, — раздалось в ответ и вскоре все стихло.

Эпилог

Спят травницы, спит Стармин. Все тихо и спокойно. Но наступит утро, и травницы снова пойдут на свою скромную, но чрезвычайно нужную работу.

Девушки спят. Они заслужили отдых, и снятся им пшеничные поля с небесными пятнами васильков под ласковым летним небом, снятся им тенистые дубравы над алмазной чистоты ручьями, снятся им веселые ярмарки с диковинными развлечениями, много чего снится, о чем лучше и не говорить, ибо это — тсс — тайна!

Но никогда не приснятся им прозрачные волки, кровавые поля маков, сумасшедший шепоток безумного магистра и возмущенное лицо мертвого Гейдра. Они не просили права на подвиг, и вполне достаточно того, что они до конца использовали данный им шанс. Благодарное человечество не усыплет их цветами и не воздвигнет им памятник на каждой площади, но им этого и не надо. Они получили долгожданный покой, и никто не вправе отнять его.

Но долго ли продлится эта идиллия? Кто скажет наверняка, где наши травницы окажутся завтра или через неделю? Не покажется ли им тесной их теперешняя жизнь, и не захотят ли они снова приподняться в стременах и посмотреть в синеющую даль горящими от предвкушения приключений глазами? Время покажет. А пока — девушки спят.


Оглавление

  • Пролог
  • Глава 1 Скучные посетители
  • Глава 2 Скупой платит дважды
  • Глава 3 Чудные травки
  • Глава 4 Наглость — второе счастье
  • Глава 5 Подгорные дела
  • Глава 6 Терем-тюремок
  • Глава 7 Как было угодно
  • Глава 8 Мы рады вам с прискорбием сообщить…
  • Эпилог