В ожидании Санты [Бентли Литтл] (fb2) читать постранично


 [Настройки текста]  [Cбросить фильтры]

Бентли Литтл В ожидании Санты

Сначала я решил, что она меня просто подкалывает.

— Как думаешь, что Санта подарит тебе на Рождество?

Я взглянул на Пэтти. Не было ни дурашливого выражения на ее лице, ни бровей «домиком», и сказала она это не писклявым детским голоском. Слава Богу. Терпеть не могу, когда взрослая женщина начинает сюсюкать со мной как маленький ребенок. Тогда зачем она вообще это спросила?

— Без понятия. — сказал я. — Собачью говняшку?

Она засмеялась и шутливо ткнула меня кулаком. — Прекрати. Я серьезно.

— Серьезно? О чем?

— О Санте. Санта-Клаус. Как думаешь, что он тебе подарит?

Такое вообще возможно? Возможно, чтобы человек проживший на этом свете уже двадцать три года все еще верил в Санта-Клауса? Я снова взглянул на нее. Хм. Похоже возможно.

Этот вопрос не из тех, что приходят на ум в обычной беседе. Мы были знакомы шесть лет, из них три года уже были вместе, но у меня даже в мыслях не было спросить ее верит ли она в Санта Клауса. Конечно, я интересовался, что бы ей хотелось получить на Рождество, но думать не думал узнавать от КОГО она хочет это получить. Тогда я как-то не придавал этому значения.

Но теперь мы были женаты.

С минуту я размышлял не позвонить ли мне ее родителям и поподробнее разузнать об их религиозных верованиях, но потом передумал. Какого черта, у каждого из нас свои тараканы. Вот я, например, боюсь темноты.

Поэтому я просто решил ей подыграть. — А как думаешь, что он подарит тебе?

Она улыбнулась и приложила палец к губам. — Я не могу сказать.

— Почему?

— Потому что если скажу, то желание не сбудется.

Я пожал плечами и вернулся к елочным украшениям. Бога ради. Если моей жене так хочется верить во всю эту чушь, я не собирался ее что-то доказывать.

"Это же какими упоротыми должны быть ее родители, чтобы их дочь до сих пор верила в сказки?" — удивлялся я, укрепляя звезду на макушке ёлки. Мне они всегда казались вполне нормальными. Да, немного консервативными, но это было в порядке вещей, если живешь в округе Ориндж.

Надо как-нибудь расспросить ее о них поподробнее.

Мы закончили наряжать елку, подмели пол, и принялись украшать гостиную. У Пэтти было несколько вертепных композиций[1], стопка рождественских календарей и вырезанный из картона олененок Рудольф в натуральную величину. А еще гирлянда, склеенная из листов зеленой бумаги с какой-то непонятной надписью.

— Ва-ху-воорис-да-ху-доорис[2], — прочитал я. — Это на каком?

Она рассмеялась.

— Это же из «Гринча». Ну, та песенка, которую пели ктовичи. Я сама сделала эту гирлянду когда мне было двенадцать. "Гринч" — моя любимая рождественская сказка.

Я не помнил эту песенку, да и сам мультфильм в последний раз видел, наверное, лет восемь назад. Надо бы освежить память.

— А что у тебя? — спросила она.

Я протянул ей свой единственный вклад — стеклянный шар заполнен водой и бутафорным снегом, который падал на маленькие пластмассовые сосенки, если его встряхнуть.

Она поставила его на стол в гостиной и покачала головой.

— Мне тебя жаль. Правда жаль. В тебе нет ни капли духа Рождества. — Она поцеловала меня в нос. — Но я все равно тебя люблю.

— Я тебя тоже. — сказал я, возвращая ей поцелуй.

Зима была холодной, стояли просто ЛЮТЫЕ МОРОЗЫ, и большую часть декабря мы провели, кутаясь в плед у камина. Это был наш медовый месяц, поэтому нам без труда удалось отбиться от многочисленных гостей и приглашений. Чему я был несказанно рад. Ненавижу всю эту возню. А, если честно, мне больше всего не хотелось, чтобы мои друзья узнали о том, что я женился на девушке, которая все еще верит в Санту. В рождественские праздники все разговоры только о Рождестве, и кто-нибудь обязательно задал бы такой вопрос.

Итак, мы остались праздновать дома. Болтали, читали, смотрели телик, пили горячий чай и много трахались. В постели она была хороша. Чертовски хороша. По-правде сказать, она была лучшей из всех, кто был у меня до нее. Вытворяла иногда такое, от чего волосы вставали дыбом.

Однажды я спросил о ее сексуальном опыте до знакомства со мной, и она удивила меня, сказав, что у нее его не было. На мой вопрос откуда-же тогда ей столько известно, Пэтти улыбнулась. — Все приходит как-то само собой.

Вместе с тем как долгий день подходил к концу, моя жена становилась все более возбужденной. Стала насвистывать и напевать рождественские песенки себе под нос. Все время улыбалась. Лепетала что-то.

Стоит признаться, глядя на нее такую я тоже начал слегка нервничать.

Вечер Рождества мы провели у телевизора. Пэтти крутила видеофильмы: «Гринч», «Рудольф» и еще что-то из ее любимого. В основном детские сказки. Она хихикала и хлопала в ладоши каждый раз так, словно не видела все это уже раз по сто.

До полуночи оставалось еще время, и я хотел было поставить какой-нибудь фильм, но Пэтти настояла, чтобы мы перебрались в постель.

— Санта не придет, пока мы