Вертикаль жизни. Победители и побежденные [Семен Наумович Малков] (fb2) читать постранично, страница - 3

этом усомниться, — весело возразила Инна. — Всем известно твое женолюбие.

— У нас это грехом не считается, — отшутился Мамед. — Аллах даже разрешил мусульманам иметь несколько жен.

— Так то мусульманам, а ты — видный руководитель тамошней компартии, — не сдавалась Инна.

— Ладно, не об этом речь, — посерьезнел Рузаев. — На меня поступил донос с более существенными обвинениями. Разумеется, ложными! — и, стараясь казаться спокойным, объяснил: — У меня возник конфликт с нашим главным чекистом. Он-то и настрочил поклеп в ГПУ. Только сегодня об этом узнал. Не думал, что этот кровожадный маньяк на такое решится. Хотя, — добавил удрученно, — следовало бы. Ведь я требовал его замены.

— Зря ты с ним связался, Мамед. Он может здорово навредить, — опасливо покачала головой Анна Михеевна, обладавшая не по-женски рассудительным прозорливым умом. — И в чем же он тебя обвиняет?

— В государственной измене и связи с вражеской разведкой, ни больше и ни меньше, — гневно выкатил глаза Рузаев. — Надо же такое придумать!

— Ну кто же поверит в такую чушь? — воскликнула непосредственная Инна.

— Представь себе, найдутся подлецы и карьеристы, — озабоченно произнес Рузаев. — Сейчас повсюду ищут изменников и вредителей. Даже там, где их нет.

— К тебе, Мамед, это никак не относится, — успокоительным тоном заметила Анна Михеевна. — Твоя жизнь у всех на виду и революционное прошлое славное.

В ответ Рузаев лишь тяжело вздохнул:

— Кто с этим сейчас считается, Аня-джан? Разве не видишь какие летят головы? Старых большевиков, героев революции и Гражданской войны.

— Сам понимаешь, — понизила голос Анна Михеевна, — это борьба за власть. А ты в этом не участвуешь. Так что поклеп против тебя очевиден!

— Не скажи, Аня-джан, — угрюмо покачал головой Рузаев. — Этот гад ловко подтасовал факты. У наших, сама знаешь, родственники живут по обе стороны границы. Конфликт и возник из-за того, что он мешал мне создавать национальные кадры, арестовывая моих выдвиженцев «за связь с иностранной разведкой» как шпионов. Разумеется, без оснований, чтобы показать начальству служебное рвение.

— Но почему же его не сняли, раз без оснований? — наивно спросила Инна. — Ты же, Мамед, там самый главный!

— А еще — грамотная комсомолка! — укоризненно посмотрел на нее Рузаев. — Должна бы знать, что чекисты на особом положении. Будь такая возможность, этого подлеца у нас давно духу не было бы. Он ведь своей «бдительностью» только восстанавливает население против советской власти.

— И все же… какие у него против тебя могут быть факты? — усомнилась Анна Михеевна. — Ведь их легко проверить!

— Конечно, в доносе в основном его собственный нелепый вымысел, но клевета искусно разбавлена фактами моего заступничества за арестованных и их освобождения по моему требованию.

— Ну и что, раз они были невиновны? — все так же наивно спросила Инна.

— Этот негодяй пытками добивался от них самооговора, — понуро объяснил Рузаев. — Потом арестованные отказывались от своих «признаний», но в делах они сохранились. Так что, — со вздохом заключил он, — придется оправдываться!

— Да уж, в неприятную историю ты попал, — сочувственно вздохнула Анна Михеевна. — Но я уверена, Мамед, что скоро все выяснится! Советую обсудить это дело с Горбаком. Николай Петрович обещал сегодня заглянуть к нам на огонек. Он получил второй ромб в петлицу и пребывает в отличном расположении духа.

Даже маленький Тёма знал, что хороший друг их дома Николай Петрович — очень большой чекистский начальник, тесным знакомством с которым его папа и мама дорожили и гордились.

* * *

Уже начало смеркаться, когда покончили с едой и выпивкой и по общему желанию перешли к танцам. Сергей Ильич принес свою гордость — маленький, изящный патефон, привезенный из командировки в Париж, и пластинки, среди которых были модные фокстроты и танго. Стол отодвинули к стене, и Тёма с сестрой Лелей, ненамного старше его, устроившись в уголке на диване, с интересом наблюдали, как разгоряченные вином молодые пары с энтузиазмом выделывают замысловатые па.

Сергей Ильич танцевать не умел и занимался патефоном. Зато его холостые братья — инженер-строитель Борис и учившийся в одном институте с Инной Илья отлично танцевали. Илья, очень похожий на старшего брата, энергично ухаживал за подругой невестки — миниатюрной Беллой. Закончив курсы английского, они вместе работали переводчицами у британских инженеров, строивших в Москве шарикоподшипниковый завод. Широкоплечий Борис танцевал со своей девушкой, худенькой и застенчивой Ирой, на которой собирался вскоре жениться.

Очень любившие танцевать сестры обзавелись постоянными кавалерами. Партнером у Анны Михеевны был смуглый Мамед, а у Инны — кудрявый богатырь Горбак. Николай Петрович, недавно разошедшийся с женой, был «вольным казаком».

Когда устроили перерыв и сестры принялись убирать со стола, чтобы подать