Испорченная [Джулия Кеннер] (fb2) читать онлайн


 [Настройки текста]  [Cбросить фильтры]
  [Оглавление]

Джулия Кеннер Испорченная Хроники Мстительницы Лили — 1

Оригинальное название: Julie Kenner «Tainted»

Перевод: svechka, Alina_B, Надюжда, Amie, the_bird_in_flames, DaMpiRka

Бета-ридер: Jesaja, Slippers, allacrimo, майский_менестрель, Liya, Shottik, Sol

Специально для сайта: http://darkromance.ru/

Внимание! Перевод является любительским.

Любое копирование без ссылки на переводчиков запрещено.

Уважайте чужой труд!

Пролог

… И то, что ее рукой было открыто, может быть и закрыто…

Предсказание Сферы

Могу я просто сказать, что смерть это полный отстой?

Все это бред собачий о ярком свете в конце туннеля и обретении внутреннего мира в конце, бла, бла, бла. Это чушь.

Смерть тяжела и ужасна. И это чертовски больно.

Я должна бы уже знать. В конце концов, это я была в том подвале в луже собственной крови и желчи. И не было никакого мира, никакого света, не было ничего. Ничего, кроме леденящего осознания, что грехов, из-за которых я мучилась приблизительно последние двенадцать часов, оказалось более чем достаточно, чтобы привести меня к воротам ада.

Забудьте обо всем, что я сделала за свои двадцать шесть лет на этой земле, и о хорошем и о плохом. Ты планируешь убить человека – даже человека столь мерзкого как Лукас Джонсон – и твоя судьба в значительной степени становится непонятна.

С практической точки зрения, момент смерти немного запаздывал, чтобы все становилось основательным и обдуманным. Как говорят, что сделано, то сделано. Но это не имеет значения, потому что даже если ты наименее интроспективный человек на всей планете, ты должен будешь пройти весь, сто один психиатрический вздор. Ты говоришь себе, что, возможно, должна была время от времени молиться перед сном. Ты задаешься вопросом, а не были ли все те, просмотренные тобой извращенные порно-ужасы, пока твой парень ловил кайф, отражением того, что творится в аду.

Другими словами, ты начинаешь бояться.

Когда ты живешь, ты можешь послать Бога куда подальше, за то, что уложил твою мать на 6 футов в землю, когда тебе было всего лишь 14 лет. За то, что оставил тебя с отчимом, который решил сойтись с Джеком Даниэлем, только потому, что у него не было любящей жены в постели. За то, что повесил на тебе ответственность за маленькую сводную сестру, которая думала, что ты можешь достать до луны.

И за то, что сделал тебя достаточно высокомерной, чтобы ты поклялась защищать этого ребенка независимо от того, что это обещание ты сдержать не сможешь. Не тогда, когда такие монстры, как Лукас Джонсон, бродят по земле. Монстры, которые высасывают жизнь из маленьких девочек.

По всем этим причинам ты могла бы повернуться спиной к Богу, и думать, что ты ох-какая-справедливая, из-за того, что сделала это. Но ты была бы неправа.

Поверь мне. Я знаю.

Я знаю, потому что как раз в тот момент, когда моя жизнь увядала, огни ада хватали меня за пятки.

В общем, мне повезло. Но с другой стороны, удача – вопрос перспективы, не так ли?

ГЛАВА 1

Я очнулась в полной темноте, и, судя по ощущениям, явно была одета не в свои голубые джинсы. А вместе с тем фактом, что моя голова разрывалась от тысячи стучащих молотков боли, я не слишком хорошо проводила время. Я попыталась перевернуться или сдвинуться с места, но даже самое крошечное движение усиливало стук в голове раза в три, так что я сразу оставила эти попытки.

— Вот хрень, — сказала я, и сразу об этом пожалела. Я не против поругаться, но обычно говорить не так больно. В отличие от сегодняшнего дня.

Сегодняшнего? Как будто бы я знала, какой сейчас день. Или же где была я сама. И самый главный вопрос, почему.

Я умерла, в конце концов.

Не так ли?

Я дернулась было вверх, но что-то помешало мне сдвинуться с места.

Я попробовала еще раз и поняла, что мои запястья и лодыжки были крепко связаны. Что за…?


Мое сердце билось о ребра, но я твердила себе, что вовсе не была напугана. Огромная, страшная ложь, но попытаться стоило. Получается, я лгала себе самой все это время, да? Иногда я верила даже собственному дерьму.

Не в этот раз. Я хоть и закончила старшую школу сравнительно недавно, но я знаю, когда стоит бояться, и сейчас, когда я лежу, связанная, в полной темноте, самое подходящее для этого время. Не было нормального, подходящего объяснения моему напряжению. Вместо этого мои мысли наполнились жестокими изображениями длинного, тонкого лезвия и извращенного выражения жестокого восхищения, окрашивающего лицо, которое я слишком хорошо знала. Лукас Джонсон.


Потому что это была месть. Окупаемость того, что я попыталась совершить. И теперь я умру от рук человека, которого я собиралась убить.

Нет, нет, нет.

Я не собиралась умирать. Не сейчас. Не после того, как долго я выживала.

У меня не было подсказки, почему я была еще жива – я помнила нож; я помнила кровь. Но вот она была я, живая и дышащая, и, да, я была немного неподвижна сейчас, но я была жива. И я была намерена такой и оставаться.

Я не могла бросить свою младшую сестру на милость этого сукина сына, который изнасилует ее и доведет до дикости. Того, кто посылал ей черные розы и отправлял эротические открытки по почте. Все анонимные. Все адски жуткие. Она замечала его, когда он ее преследовал, а к тому времени, когда она начинала звать на помощь, он скрывался.

Полицейские арестовали его жалкую задницу, но после того, как суд его оправдал, узнав какие-то формальные подробности, я видела, как Роза начинала сходить с ума. Я не могла выдержать и мысли, что суд выпустил на свободу этого монстра, когда он должен сидеть в тюрьме, замурованный настолько, чтобы он больше не смог навредить маленьким девочкам. Настолько, чтобы он не смог навредить Розе.

Я украла оружие. Я разыскала его. И помоги мне Боже, я выстрелила.

Тогда я подумала, что попала ему прямо в грудь. Но я, видимо, промазала, потому что Джонсон на меня набросился. После этого, все стало еще более расплывчатым. Я помнила ужас от осознания, что я умирала, и я помнила теплый прилив надежды. Но у меня не было ни одной подсказки, что происходило в промежутке между ощущением теплой, туманной надежды и холодных, жестких каменных плит, которые составляли мою действительность.

Я снова всматривалась в темноту, и на сей раз, бархатный занавес, словно приподнялся. Комната, как я поняла, не была непроглядно-черной. Нет, здесь была единственная свеча у дальней стены, и ее слабое пламя сражалось с темнотой.

Я озадаченно уставилась на свечу. Я была уверена, что раньше огня не было.

Медленно, пространство вокруг меня стало красновато-серого цвета, с темными и яркими пятнами, резко выделяясь и открывая взору ряд остроугольных символов, нарисованных над подсвечником.

Разглядев символы, я снова начала дрожать. Что-то щелкнуло во мне, и я снова была поражена яростным, уничтожающим предчувствием, что когда я увижу того монстра, которого сейчас не было поблизости, то серьезно пожалею, что за мной не явилась жалкая задница Джонсона.

Ледяные мурашки поползли по спине. Я до чертиков хотела отсюда сбежать.

Я снова начала тереть веревки – в отчаянной надежде, что петля чудесным образом ослабнет – когда услышала металлический скрежет скрипучих дверных петель. Я замерла, мое дыхание замедлилось, мышцы напряглись.

Скрежет усилился, и как только открылась дверь, вспышка отвратительного света ворвалась в комнату. Гигантская тень заполнила проем. Темная, чудовищная фигура загораживала выход, испуская такую вонь, что меня сразу затошнило.

Монстр. И не похожий на Лукаса Джонсона.

Нет, Лукас Джонсон был бойскаутом по сравнению с этим грязным существом, которое ввалилось в дверь. Оно, пошатываясь, двинулось ко мне, мышцы перекатывались под кожей, как у слона. Существо было без одежды, и даже в темноте я могла разглядеть паразитов, живущих в складках на теле. Было слышно, как они сбегали от греха подальше, пока животное направлялось ко мне.

Дурной запах, заполнивший всю комнату, заставил меня плотно закрыть рот, и я изо всех сил пыталась вжаться в каменный пол, потому что животное пристально вглядывалось в меня. Из того отверстия, которое следовало бы называть носом, свисали сопли и слизь.

Рот существа кривился, сухая кожа трескалась, когда перекатывались мышцы, из недавно сформировавшихся трещин тонкими струйками стекали кровь и гной. Подойдя к свече, животное наклонилось и подуло. И словно оно выдохнуло какой-то газ, огонь подпрыгнул в воздухе, окрашивая стену пламенем и заставляя символы пылать.

Я вскрикнула от страха и боли, когда мое тело резко вспыхнуло изнутри – ощущение прошло так же быстро, как и появилось.

Животное развернулось, насмехаясь надо мной. — Ты, — прохрипело оно. Черные поросячьи глаза загорались яростью, пока существо размахивало коротким, окровавленным кинжалом. — Теперь мы с этим покончим.

Пронзительный вопль пронзил темноту, и я осознала, что звук издавала я. Резко дернув руками и ногами, я села, переполненная неожиданной решимостью. К моему удивлению и облегчению, я сумела освободить руки, порвав веревки, которые соскользнули с моих запястий бесполезными обрывками.

Существо помедлило, вставая в свой полный рост. Оно шагнуло назад, рухнуло на колени и подняло свои когтистые руки вверх. Когда чудовище порезало ладонь, густая, черная жидкость потекла из раны ему в рот. — Я служу Темному Лорду, моему Господину, — сказало существо. Его голос был слегка шуршащим и напоминал шорох шин по гравию. — За жертву свою, да буду я вознагражден.

Действия монстра и его слова на счет «жертвы» свели меня с ума, но я использовала этот странный ритуал монстра в своих интересах, наклонившись вниз и разорвав путы на лодыжках. Пока я это делала, я заметила, что определенно была одета не в те джинсы и футболку, которые нацепила на себя дома, а в шелковое белое платье.

Но у меня не было времени обдумывать детали этой захватывающей, яркой и модной вещицы. Вместо этого я сосредоточилась на своей главной задаче: свалить отсюда к черту.

Когда я закончила разрывать все веревки, существо кончило молиться. Оно неслось ко мне, подняв вверх кинжал. Я перевернулась и подтянула юбку вверх, вскакивая с каменного пола и приземляясь прямо на ноги. Наверное, такому трюку существует название, но я его не знала. Черт, я вообще не знала, что мое тело может так двигаться.

Я не тратила напрасно времени, наслаждаясь своими новыми акробатическими способностями; я быстро рванула к двери. Ну, или, я попробовала. Фигура Адского Отродья появилась прямо передо мной, отрезая путь к выходу. У меня не осталось выбора, кроме как развернуться и искать другой выход.

Естественно, его не оказалось.

Нет, нет, нет. Я выживала в более щекотливых и странных ситуациях, и сейчас я тем более не сдамся. И если я должна сразиться с отвратительным Адским Отродьем, то, черт возьми, я это сделаю.

Кажется, животному в голову пришла та же самая идея, потому что, как только я повернулась к двери, оно на меня набросилось, ударив по лицу задней стороной своей огромной, когтистой руки. Ударом меня отбросило назад, и я врезалась в огромный медный подсвечник, роняя его себе на грудь.

Горячий воск вплавился мне в кожу, но у меня не было времени думать о боли. Животное было на мне. Я сделала единственное, что смогла. Я схватила подсвечник и подняла его вверх. Животное весило около тонны, но я, видимо, сумела оказать достаточное сопротивление, чтобы воткнуть конец ему в подбородок, отчего оно завыло, едва меня не оглушив.

Не будучи идиоткой, я не собиралась ждать, пока оно очнется. Подсвечник был слишком тяжел для оружия, так что я его бросила и побежала к чертовой двери, надеясь, что животное было одно.

Я перескочила через порог, и как никогда была счастлива оказаться в темной, сырой прихожей. Помещение освещали средневековые подсвечники, расставленные по 8 штук вдоль каждой стены, но я была не на экскурсии, так что нехватка света меня особо не беспокоила. Все, чего я хотела, так это поскорее выбраться отсюда. Я неслась по коридорам, натыкаясь на тупики, пока, наконец – наконец – не наткнулась на пожарный выход, перекрытый пластмассовой перекладиной. Как только я распахнула широкую, металлическую дверь, сработала сигнализация, а я выскользнула наружу. Сморщив нос от противного запаха гниющей еды, я отчаянно жаждала глотка свежего осеннего воздуха. Я стояла в переулке, а когда мои глаза приспособились к темноте, повернула направо и быстро побежала в сторону улицы и безопасного мира.

Когда я добралась до пересечения переулка с незнакомой улицей, я остановилась, чтобы оглядеться. Переулок был тих. Никаких монстров. Никакого злого буки, пришедшего вернуть меня обратно.

Улица тоже была безмолвна. Ни людей, ни одного движения. Даже уличные фонари не мигали. «Опоздала», подумала я. И моей следующей мыслью было пробежать еще немного. И я бы пробежала, если бы не посмотрела вниз и не заметила свои ноги в желтом свете уличных фонарей.


Я озадаченно моргнула. Эти ноги совсем не похожи на мои. Когда я пригляделась внимательней, то руки и ноги тоже показались мне чужими. А красный цвет, ярко выделявшийся на груди белого платья, окончательно вывел меня из себя. А это, если говорить обо всей ситуации в целом, говорило о многом. Потому что единственным объяснением, которое я могла придумать, так это то, что кто-то ввел мне наркотики, и я была во власти чудовищной галлюцинации.

Хотя с другой стороны, верным может оказаться самое простое объяснение: Я медленно схожу с ума.

— Нет, не сходишь.

Я повернулась и посмотрела с высоты своего роста на приземистого, невысокого человека в зеленом пальто и потертой коричневой шляпе. Всего на голову ниже меня, он уставился на меня серьезными глазами. Ну, я бы назвала этот взгляд серьезным, если бы глаза не делали его похожим на амфибию.

— Ты не сходишь с ума, — объяснил амфибия, что только доказало мне обратное. Я имею в виду, что уже сошла с ума. В конце концов, этот странный маленький человек читает мои мысли.

Он фыркнул. — Это еще не делает тебя сумасшедшей. Это делает тебя просто человеком.

— Кто ты, дьявол тебя побери? — спросила я, удивившись возвращению своего голоса, хотя он и звучал немного по-другому. Я огляделась по сторонам, вычисляя свои шансы на побег. Конечно, я могла бежать намного быстрее, чем этот…

— Не нужно убегать, — сказал он. Он шагнул с тротуара на проезжую часть. И как будто по его сигналу, блестящий черный лимузин подъехал к обочине. Амфибия открыл заднюю дверь и кивнул. — Запрыгивай.

Я шагнула назад. — Обломись, членистоногий.

— Давай, малышка. Мы должны поговорить. И я знаю, что ты устала. Ты сегодня прошла ад. — Он кивнул в сторону переулка. — Ты хорошо поработала. Но в следующий раз помни, что ты должна их убивать, а не устраивать головную боль. Capisce?[1]

Я совершенно ничего не capisce.

—В следующий раз? — Подчеркнула я, отступая назад по переулку. — Ты имел к этому какое-то отношение? Ну нет, — сказала я, делая еще один шаг назад. — Никаким гребаным способом.

— Слишком много нужно понять, я знаю. — Он открыл дверь шире. — Почему бы тебе не присесть, Лили? Мы действительно должны поговорить.

Мое имя эхом разлетелось в ночи. Ради осторожности, я стала озираться, но вокруг больше никого не было. — Мне нужны ответы, сукин ты сын.

Он покачал головой, и я представила его цоканье, »тск, тск». — Трудно поверить, что из-за тебя вся суета, но крутая девчонка должна знать, что она делает, верно?

Я моргнула.

— Но я вижу, что ты уставилась на меня, словно я говорю на аккадском языке. Для тебя, видимо, так и есть. Ты обессилена, да? Я расскажу тебе все, а ты пройдешь тестирование… просто это не самый лучший метод. — Он покачал головой, и на сей раз »тск, тск» я услышала, а не представила. — Но будут ли они вообще меня спрашивать о чем-то? Нет. Ведь кто я такой? Всего лишь старый Клэренс, который всегда рядом, когда нужна помощь. Однако этого вполне достаточно, чтобы появился комплекс неполноценности. — Он похлопал меня по плечу, коснувшись меня до того, как я успела отступить. — Не волнуйся. Все это может подождать до завтра.

— Что за тест? А что завтра? И кто ты?

— Всему свое время. А сейчас, — сказал он, — я отвезу тебя домой.

И прежде, чем я успела спросить, как он собирался все это устроить, учитывая, что у меня не было намерения садиться с ним в лимузин, он потянулся и коснулся моего лба. — Засыпай, лапочка. Тебе нужно отдохнуть.

Я хотела запротестовать, но не смогла. Мои глаза закрылись, и последним я запомнила, как амфибия усмехнулся, когда мои колени подогнулись, и я упала на тротуар, к его ногам.

ГЛАВА 2

Я проснулась на полу ванной, обнимаясь с основанием фарфоровой подставки. В желудке было подозрительно пусто, во рту стоял противный привкус желчи.

Кроме этого, у меня не было жалоб, и факт того, что я была жива – несмотря на Лукаса Джонсона, на чудного монстра, и на незнакомого амфибию – был поводом для празднования.

В то же время, я спрашивала себя, а не было ли все это сном.

Конечно, я думала, что это был сон.

Я села, проведя пальцами по волосам, нахмурившись, когда они оказались длиннее, чем я ожидала. Я убрала руку и посмотрела на нее, осознав, что это вообще не моя рука. Так же как и не мои ногти на ногах, накрашенные изящным розовым оттенком. Пижама «Хэллоу, китти»[2] , в которую я была одета, совершенно не моего стиля.

Желчь снова подступила к горлу, когда я вспомнила, как бежала навстречу своей жизни. Схватившись за край слива, я вскочила на ноги.

Я положила ладони на столешницу и уставилась на отражение своего лица.

Кто это, черт побери?

У девочки, на отражение которой я обычно смотрела в зеркало, были лишние десять фунтов, которые никак не уходили – вероятно, потому что она не могла отказаться от батончиков Kit Kat, украденных с прилавка Movies & More[3]. Ее уши были проколоты по два раза, а в носике аккуратная сережка-гвоздик. Ее густые волосы мышиного цвета были очень коротко подстрижены, и уложены в творческий беспорядок, в стиле «никакой возни».

Отражение той девочки больше на меня не смотрело.

Теперь же, лицо обрамляли прекрасно подстриженные, угольно-черные волосы, длиной чуть выше плеч. Они были мягкими и блестящими от дорогих шампуней. Слегка изогнутые, выщипанные брови подчеркивали зеленые глаза и были приподняты, то ли в интересе, то ли в презрении. Цвет лица был идеален, в отличие от того румяного оттенка, который я привыкла видеть. Крошечные алмазные серьги-гвоздики украшали проколотые уши.

На меня навалилась странная слабость, и я поняла, что начала задыхаться.

Я опустилась на крышку унитаза, положила голову между коленями и вздохнула.

Что за фигня? 

Что, черт побери, происходит? 

Я не могу быть какой-то другой. Это было бы невозможно. Этого не могло произойти. Это нереально.

Я – это я.

«Это Я», подумала, »и я могу доказать это.»

В резко отдернула топ пижамы «Хэллоу, китти» вверх, оголяя живот. Мои пальцы исследовали упругую, нетронутую кожу, которая не была порезана. Сбитая с толку, доведенная до отчаяния, в поисках ран, я спустила талию свободных штанов вниз. И ничего не нашла. Но я это помнила. Жгучая боль. Усмешка на лице Джонсона, когда он вонзал нож. И острый запах крови и желчи, вытекающей из моего тела.

Я передернулась – дрожь, пробирающая до костей. Такого с людьми не происходит. Такого вообще ни с кем не происходит.

Я превратилась в кого-то другого.

Святое гребаное дерьмо.

Возможно, мое тело истекло кровью, но моя сущность живет и здравствует в теле этой незнакомки, все больше к ней привыкая с каждой секундой.

Я не понимала, как это возможно. Но избежать этой правды, глядя на себя в зеркало, я тоже не могла. Это была я. Независимо от того, насколько незнакомой она была, в ее теле с вычурной пижамой, красиво подстриженными волосами и нетронутым животиком, теперь находилась я.

Великий Боже, как?

И если уж на то пошло, Почему?

Я отвернулась от зеркала, дрожа всем телом. Когда я увидела белое платье на полу, озноб превратился в конвульсии. На лифе растеклось красное пятно, а к моему горлу снова подкатила желчь. О, Боже. О, Боже. О, Боже.

Я повернулась к зеркалу и через голову сняла топ. Как и мой живот, моя грудь – или, скорее всего, эта грудь – была с незапятнанной кожей, помеченная только маленькой татуировкой с левой стороны. Я наклонилась ближе и поняла, что татуировка была в виде маленького кинжала. Это явно не то, что я ожидала от девчонки, которая носит пижаму «Привет, Киска» и держит у себя целый набор гелей для душа.

Фактически, ничего в этом теле не напоминало о той грязной игре. Конечно, тело не выглядело так, словно его резали ножом и кололи кинжалом. Но как такое возможно? Она вся должна быть покрыта теплой кровью. Я была ею покрыта. Жертва, привязанная к холодной каменной плите. Банкет для монстра.

Должен быть порез. Удар. Хоть что-то.

Но не было ничего. Только мои воспоминания, да и те, частично исчезнувшие и размытые.

Я рухнула на колени и нагнулась вперед, облокотившись лбом о холодный кафель ванной. Сжимая жертвенное платье в руках, боролась за воспоминания. Собиралась с мыслями и пыталась хоть как-то разъяснить эту совершенно ненормальную ситуацию.

Мои воспоминания. Моя жизнь. Мой собственный ночной кошмар.

Лукас Джонсон. Роза. Появляющийся ужас в ее глазах. Мой гнев. Мое обещание защищать ее.

Вот я спускаю курок, намереваясь стереть ядовитую насмешливость с его татуированного лица. Ледяная вспышка стали, после чего он погружает нож, как можно глубже в мою плоть. Ужас от осознания того, что я умираю, а он, несмотря на все мои усилия, будет жить.

Что-то новое забрезжило на краю памяти – ощущение падения, бахрома крыльев, бьющихся в затхлом воздухе, и сверкающее свечение. Это меня согревает и ослепляет. Из свечения слышится мягкий голос. Голос, у обладателя которого красивое лицо и почти прозрачные крылья. Ангел. И он предлагает мне жизнь. Предлагает спасение от ядовитых огней ада.

Предлагает мне будущее и шанс искупить множество грехов. Ложь. Грабеж. Наркотики. Воровство.

И, да, попытка хладнокровного убийства.

Я не до конца поняла, заключенную собой сделку, но в тот момент я сделала единственный выбор, какой могла.

Я выбрала жизнь. Но когда я встала и еще раз посмотрела на свое отражение в зеркале, я вынуждена была признать, что это не то, чего я ожидала.

ГЛАВА 3

Мое тело когда-то носило имя Алисы Элейны Пардью. Мне кажется, очень уместно, потому что я точно попала в Страну Чудес.

Эту интересную информацию я узнала по старинке — порылась в аптечке и нашла пузырьки с моими инициалами. Алиса была счастливой обладательницей противозачаточных таблеток и рецепта на лечебный крем для ног.

Я поморщилась. Учитывая Алисину упругую попку и грибок на ногах, могу сделать вывод, что она регулярно занималась спортом, и при этом пренебрегала ношением шлепок в общественном душе. Я хмуро посмотрела на мои зараженные грибком ноги (благо они не чесались) и решила, что достаточно насиделась в ванной комнате и пора выходить.

Дверь легко открылась, и я оказалась в полумраке спальни. Слабый свет исходил от единственной настольной лампы. Вещей в комнате было мало, но она выглядело жилой. Две книги в мягкой обложке (романы Джейн Остин) валялись у кровати. Бусы пастельных тонов висели на крючке, прикрепленном к верху зеркала на комоде. Розовая куртка почти выпала из шкафа.

У лампы стоял снимок в дешевой, простой рамке. На нем две девочки-подростка тискали развалившегося на диване большого черного кота. Я узнала одну из них — именно это лицо я увидела в зеркале — мое лицо: серьезные карие глаза с длинными ресницами, высокие скулы, густые черные волосы, собранные в высокий хвост и плотно сжатые губы, как будто непривыкшие к улыбке, но запечатленные именно в этом состоянии. Другая девочка была постарше, но они были очень похожи – наверное, сестры.

Кем была эта серьезная девушка? Думая о Розе, я вгляделась в глаза Алисы в поисках ответов. Их не было. Я вытащила фотографию из рамки. На обороте аккуратным почерком (наверное, родителей) было написано: «Алиса и Рэйчал тискают Асвальта» (кличка кота?). Без даты и без уточнения — родные или двоюродные сестры. На глаза набежали слезы. Где-то у Алисы была семья, которая даже не подозревала о том, что с ней случилось.

Как и мой отчим. Как и Роза.

Я бросила фотографию на кровать, встала и подошла к окну. Я отодвинула штору и посмотрела в окно — на череду серых зданий на противоположной стороне улицы. Дорожка из потрескавшегося цемента вела от передней двери к почтовому ящику, у подъездной дорожки. Краска на нем давно облупилась и медленно крошилась под прямыми лучами осеннего солнца.

Наверное, в спальне Алисы свет был всегда приглушен. И то, что я поначалу приняла за предрассветное время, на самом деле оказалось днем.

Я прислонила голову к прохладному стеклу, глядя на серые здания соседних домов. Они были привычными. Хоть что-то осталось неизменным. Я попыталась справиться с бушующими эмоциями. Не вышло. Я ни разу здесь не была, и не знаю ни этот дом, ни эту улицу. Где-то глубоко зародилась паника. Я ее подавила. Ненавижу трусость. Пережитое добралось до моего сознания, и, страх навалился на меня. Здесь? И где я вообще?

Нет уж. Стоп. Я сосредоточилась на дыхании, приводя мысли в порядок. На рецепте на крем для ног стояла аптечная печать «BOARHURST FARM». Что ж, это не номер дома и не адрес улицы, но эту фирму я знала. Небольшая, сама по себе, но она пользовалась спросом, как в Бостоне, так и во многих маленьких городках. Она не делала различий по отношению к пациентам, как поступали некоторые соседние фирмы в разрастающемся Бостоне. Во время своей предпринимательской деятельности я пару раз встречалась с этой фирмой. Я не знала это место как свои пять пальцев, но я знала достаточно, чтобы осмотреться.

Я отпустила штору, и, темнота вновь окутала комнату.

Я частично успокоилась. Я все-таки знала, где я нахожусь, и решила попробовать собрать известные мне факты в какую-то последовательность. Я умерла — по крайней мере, в этом я уверена. Я воскресла — это очевидно.

Что было неясно — зачем меня воскресили.

— Потому что ты своя девочка. Родная душа. — Сказал голос. — Ты девушка, которая может держать демонов по ту сторону ворот. Держать этих ублюдков надежно запертыми.

Я обернулась. Сердце колотилось. Я встретилась глазами с загадочным человеком-амфибией. Он держал в руке пиво, на лицо была надвинута шляпа.

— Иди к черту, — ответила я, поворачиваясь спиной к стене и сползая по ней вниз, страх меня захватил, и, казалось, готов был вылиться во что-то непредсказуемое.

— Тише, тише. — Он поднял руки вверх, показывая, что сдается. — Я знаю, что ты напугана, но позволь мне передохнуть. Я притащил тебя сюда из лимузина. А потом часами страдал от скуки, пока ты приходила в себя в ванной. А теперь, когда ты, наконец, вернулась к жизни, я не собираюсь просто так уйти.

Он шагнул ко мне, я напряглась, готовясь защищаться или убежать, при необходимости.

— Да ладно, детка. Ты ранишь мои чувства. Я здесь не для того, что бы причинить тебе боль, я хочу помочь.

— Укуси меня. — Я послала ему мой самый лучший “я-жесткая-девочка” взгляд. Хотя в исполнение девушки в пижаме «Hello Kitty» он был не таким уж и жестким. — А теперь выметайся, пока я не оторвала тебе голову.

Амфибия просто жутко улыбнулся.

— Зови меня Кларенс. Сравнение с лягушкой — это очень неприятно.

— Черт возьми! Пошел вон из моей головы! Он делал это тогда на улице и сейчас мне его выходки не стали нравиться больше. — И еще, мне нужны ответы. Сейчас же. Ты можешь начать с объяснения кто же ты такой.

— Думай обо мне как о работнике с персоналом. Я здесь, что бы ознакомить тебя со всем необходимым в твой первый рабочий день. — Он поморщился. — Вообще-то, во все дни, но об этом позже.

— Работа? Какая работа? Ты о чем?

— Демон вернется за тобой.

— Смешно, чем еще порадуешь?

— Это шанс всей жизни, малышка. И возможность искупления. Это твой шанс сделать что-то действительно хорошее. Сделать мир добрее. Создать в нем рай вместо выгребной ямы.

Я вздрогнула. Ко мне пришел весь ужас содеянного. Мой ум просто отказывался все это принимать, как бы сильно Амфибия не старался.

— Кларенс.

Он снова это сделал. Это бесит.

— И да, это битва библейского масштаба. Окончательная битва добра и зла. Это война, которая идет тысячелетиями, и не закончилась и по сей день. Это такие вещи, которые могут показаться просто нереальными, если их заснимут. Но час Х наступил. Ситуация накаляется. Происходят очень плохие вещи. Они, как предвестники Апокалипсиса. Именно поэтому ты нужна нам, Лили.

— Я? — Мой возглас был полон страха и недоверия. — Вы все с ума посходили? Какое отношение имеет Апокалипсис ко мне? И что ты имел в виду, говоря, что я могу держать демонов по ту сторону ворот? Каких ворот?

Он двигал руками в воздухе, как будто повторяя заглавие фильма, его имя полыхнуло светом.

— Ворота. В. Ад. Да? Получите, распишитесь.

Я моргнула

— Ворота в Ад? Ворота в АД?!

— В точку, малышка. Если Девятые Врата откроются, то вся преисподняя ринется сюда. И я говорю не о десятке или тысяче, несметные полчища монстров. Там собралась огромная армия, готовая выступить, как только откроется дверь измерений.

У меня кружилась голова.

— Измерения? Ты о чем?

— Ты думаешь, демоны могут перемещаться, как им вздумается? Нет, это привело бы к хаосу. Они могут пересечь черты между мирами, только когда портал открыт.

Я почти боялась спросить.

— Так как же портал можно открыть?

— В этом мире очень мало магов знают, как проделать этот темный ритуал, но даже они не знают, как открыть его надолго. Сейчас существует один или два демона, с такими знаниями. Но когда все события складываются определенным образом, как сейчас…

— Стой, помедленнее. О чем ты, к черту, говоришь?

— Следующее полнолуние, лапочка. Будет полное межпространственное схождение. Ты понимаешь, о чем я?

— Рискну предположить, что о Конце Света? — Хотелось бы мне сказать, что я не верю во все это дерьмо, но я сейчас в чужом теле, так что у меня есть все основания поверить во весь это бред.

— Моя звездная ученица, просто поверь. В аду есть гораздо больше страшных вещей, чем четыре всадника. Ты думаешь этого недостаточно? Ты думаешь, что мир, каким мы его знаем, выживет?

— Подожди, — Несмотря на то, что со мной уже произошла куча странных событий, это, вообще блин копец. — Еще раз. Что?

— Группа демонов готовятся открыть последние из девяти врат ада, — повторил он медленно и четко. — В течение тысячелетия, восемь ворот были прочно запечатаны. Но эти... — Он замолчал и покачал головой. — Ну, они могут сделать так, что ворота откроются.

— А… Но… — Я все еще не могла вникнуть в суть. — Даже если все, что ты сейчас сказал — правда, причем тут я?

— Пророчество. Из-за него ты здесь. Ты будешь защищать их, Лили. Ты остановишь демонов и крепко запрешь ворота.

— Ты сдурел? — Действительно — он сошел с ума. — Я не буду — в смысле, как? Как, по-твоему, я смогу все это сделать?

Он приподнял бутылку с пивом, склонил голову к плечу и скептически посмотрел на меня.

— Ты действительно не помнишь? У тебя девичья память?

— Черт, Кларенс, просто скажи.

— Ты — убийца, Лили. И если пророчество правдиво — ты чертовски важна. Это ты убьешь демонов и остановишь церемонию.

— Убийца. — Тупо повторила я. — Бред.

— Да ну? Ты уже преднамеренно стреляла в человека. Сейчас ты просто будешь пользоваться клинками.

— Ну, нет. — Убийца? Ни в коем случае. — Я выследила и убила всего раз. Один раз. — Мой голос звенел. — И у меня была причина. Этот сукин сын издевался над моей сестрой. Ей четырнадцать и она неделю пробыла в больнице, ее лицо настолько распухло, что я ее с трудом узнала, и ей пришлось наложить несколько швов на влагалище. В четырнадцать лет.

В моих мыслях его образ затянуло пеленой красного тумана.

— Он слал ей открытки. Звонил. Выслеживал. — Я вспомнила, как Роза в ужасе упала на колени, я стояла перед ней. Тогда я поклялась, что все улажу, даже если ярость и жажда насилия выжгут меня дотла.

— Ну, это ведь была не простая самозащита. Ты выследила его, что бы убить. — Констатировал Кларенс без тени каких-либо эмоций.

Я подняла голову. Ни за что, я ни за что не буду винить себя.

— Он растоптал ее. Он уничтожил ее и просто выбросил на улицу. — Я дрожала, воздух с трудом поступал в легкие. — Да, я выследила его. Но это был первый и последний раз. И у меня были для этого чертовски веские причины. Но я не киллер. Только не я. Это дело не для меня.

— Просто не думай об этом, как об убийстве. Считай это спасением мира.

— Но...

— Послушай, — перебил он резко, — Кем ты хотела быть в детстве? Ну, перед тем как твоя жизнь пошла наперекосяк.

Я сжала челюсти. Меня не интересуют эти игры. Мне нужно подумать. Мне нужно решить, что делать со своим новым телом. Я была в Бурхасте. А Роза сейчас в квартире, одна и без защиты.

— Давай, рассмеши меня. Кем ты хотела стать?

— Доктором. Я хотела стать доктором. — Эта мечта умерла вместе с мамой. Когда мой отчим погряз в безысходности, мне пришлось повзрослеть, в четырнадцать я начала зарабатывать на хлеб. Я любила отчима, или просто помнила, как моя мать любила его. Но иногда я ненавидела его за слабость. За то, что он не заботился обо мне так, как я заботилась о Розе.

— Медицина — довольно самоотверженно. Ставить интересы других превыше своих. Заботиться о безопасности других людей.

— Да, — согласилась я. — И если ты прослушал — я не врач. — Все, что я могла себе позволить — пару курсов первой помощи, когда я у меня было несколько свободных часов на работе с плавающим графиком, которые совпадали с расписанием колледжа, и когда я могла сэкономить или украсть денег, которые не шли бы на покупку еды, выплаты закладных или на непредвиденные растраты. Чаще всего, денег мне достать не удавалось, а пары свободных часов не выпадало.

Я никому не говорила, даже Розе. Если бы у меня ничего не вышло, я не хотела, что бы мне об этом кто-то напоминал.

Именно так и вышло — моя мечта медленно разлагалась. Она шла в комплекте с отвратительными местами работы, где прилагались несколько мешков марихуаны и хиты категории «только для взрослых». Бумажники, прихваченные то тут, то там, если я видела, что его владелец не сильно нуждается в деньгах. Подпольная продажа пиратских DVD, и много другого дерьма — все, на что у меня хватало фантазии и времени. И еще я спала с несколькими парнями, которые мне не очень-то нравились, но я надеялась на дорогой подарок от них или оплату долгов.

Я не горжусь, но я сделала все, что смогла. Я обеспечивала семью, пока Джо плевал в поток и чесал свой зад.

Я вызывающе посмотрела на Кларенса, вспоминая свои разбитые мечты.

— Я совсем не доктор. Даже близко не стояла.

— Ты действительно так считаешь? Возможно, у тебя и нет медицинского образования, но ты защитила Розу. — Он наклонился ко мне, и в его глазах было столько понимания, что я чуть не расплакалась. — Ты сделала все, чтобы она не почувствовала нищеты. Ты сделала это, понимая, что в конце ваша жизнь не превратится в сказку.

Я нервно облизала губы, вспоминая тяжесть пистолета в моих руках, пока я шла в подвал арендованного Джонсоном помещения. Я знала, что, скорее всего, умру. Конечно, я надеялась, что этого не произойдет, но, поймите меня правильно, я привыкла трезво смотреть на вещи. Мне было все равно. Я была готова уйти в небытие, хотя ребенком очень этого боялась. Я была готова, если смогу прихватить этого гада с собой.

Я шла с твердым намерением убить.

— Да, ты решилась.

Но это не означает, что что-то из происходящего сейчас обоснованно. Я не могла понять, зачем я здесь. Зачем мне дали второй шанс. Я его не заслужила. Совсем.

Кларенс вздохнул.

— Да ладно, Лили. Хватить строить из себя святую. Святым ведь не нужно искупление? Девочка, ты здесь, потому что твои намерения дали тебе еще один шанс. То, что ты сделала для сестры. Так вышло. Ты будешь выходить на монстров лицом к лицу. Это жертва, которую ты должна принести.

Я моргнула. Медленно… очень медленно… все обретало смысл.

— Вот в чем дело, малышка. Это почти так же, если бы ты была доктором, или хотела защитить Розу. Только сейчас ты будешь защищать весь мир. Защищать всех нас от демонов — твоя цена искупления. От врагов. От тех, кто пытается принести разрушение в наш мир. Они уничтожат все добро. Уничтожат человечество. Это будет ад на земле. Полное уничтожение.

Он посмотрел на меня, его лицо оживилось.

— И ты, Лили — ты препятствие для их вторжения. Ты будешь защитой для целого человечества. Ты будешь секретным оружием, будешь сражаться, что бы сделать мир лучше. И первый шаг к этому — защита Девятых Врат.

Я сглотнула и попыталась не показать свои эмоции, что было смехотворно глупо, учитывая, что этот маленький поганец мог просто прочитать мои мысли. Но знаете что? Мне все равно. Потому, что я почувствовала что-то, чего не чувствовала уже очень давно. Я почувствовала надежду.

Более того, я почувствовала себя особенной. Им нужна именно я. Лили Карлайл. Они вытащили меня из лап смерти и сказали, что я особенная.

И это здорово.

Вот только…

Я закусила нижнюю губу.

— Что? — Сказал Кларенс, сузив глаза.

— Ты что-то говорил про пророчество. Ты уверен, что это я?

— Детка, ты должна больше верить в себя. И в нас. — Он указал на меня пальцем. — Поверь мне. Пророчество про тебя. Но вот в чем вопрос, в игре ли ты?

Я пропустила пальцы сквозь волосы, запутавшись в незнакомой длине. Я не знаю, почему сомневалась, потому что избежать этого я никак не смогла. Как он и сказал, я — избранная. Меня оживили, чтобы извести плохих парней.

Таких, как Лукас Джонсон.

Я встала и начала ходить по комнате, надежда росла во мне. Я очень давно уже такого не ощущала. С тех пор, как умерла моя мама. Это чувство было таким хрупким, что я боялась даже подумать о нем. Но это чувство жило во мне, несмотря на все обломки моих прошлых провалов. У меня появилась цель. Надежда на будущее.

И, да, второй шанс убить Джонсона.

— Он твой, если ты возьмешься за эту работу. — Кларенс сощурил глаза. По выражению его лица я не смогла ничего понять. Я потупила взгляд, не хотела, чтобы он увидел мои мстительные замыслы, так как я думала, что они не соответствуют моему новому образу святой.

— А что если я откажусь? — Я спросила, зная, что на самом деле так не сделаю. Я была слишком увлечена идеей. Мне очень нравилась перспектива, где я сражалась со злом, которое создавало ублюдков вроде Лукаса Джонсона.

— Ты хочешь мне что-то сказать?

Я кивнула.

— Хорошо. Потому что это вернет тебя в начало. Грехи, которые ты совершила окрашивают твою душу. — Печально пожав плечами, он скользнул рукой в глубокий карман своего пиджака и извлек смертельно-выглядящий клинок. — И твоя кровь должна попасть на это лезвие. Правила есть правила.

— Что за хрень! Да какой ты к черту ангел?

Он сунул нож обратно, долой с моих глаз.

— А я и не говорил, что я ангел. Я просто работаю тут. Как и ты теперь.

Глава 4

— Хорошо, — сказала я, начиная свыкаться с идеей о супер-девушке. — Предположим, я сделаю это. Но что именно это значит? Как я буду охранять эти врата?

— Хороший вопрос, малышка. Ты превзошла саму себя.

— Клэренс...

— Сначала ты найдешь их. Кое-кто стремится открыть врата. Ты остановишь их. Обернешь их планы против них самих. Убьешь жреца демонов и используешь ключ, чтобы закрыть врата, не давая им шанса совершить церемонию их открытия. Ах, да. Церемония будет довольно красивой.

— Что за церемония? — спросила я.

— Темный ритуал, свиток, с описанием которого обнаружили совсем недавно глубоко в горах Турции. Разрушим все это. Ритуал. Талисманы. Они начнут церемонию и бах — попадут прямо к нам в руки.

Я сглотнула.

— Когда? Когда они сделают это?

— Скоро. Мы узнали, что им все еще нужен один предмет. Ящик Шанкары. Если открыть Ящик во время церемонии, то он превратится во врата, создающие портал в ад.

— Ох. Ого. Не слишком ли подавляюще? Это, должно быть, полный отстой.

— Можно и так сказать.

— И что? Я должна выскочить из-за угла и остановить церемонию?

— Это не должно зайти так далеко. Наша защита — это сам Ящик. Точнее говоря, Взывающий.

— Эм... Что за Взывающий?

— Демон, владеющий силой призывать Ящик из любого места. Даже другого измерения. Древние легенды гласят, что Ящик был спрятан тысячи лет назад. И только Взывающий может вернуть его.

— Ох. Так не каждый старый демон может сделать это?

— Разные демоны получают разные умения.

Я обдумала это. Узкая специализация среди демонов. Кто бы мог подумать?

— Итак, как мне искать Взывающего?

— Однако, это довольно проблематично, лапочка. У нас нет способа найти Взывающего. Поэтому, мы попробуем отыскать то, что ищет он.

— Ящик, — сказала я, потому что, черт возьми, внимательно его слушала.

— Приз за сообразительность тебе. — Улыбнулся он. — Дай мне твою руку, и давай проверим, успел ли ублюдок призвать Ящик.

— Извините? — Запротестовала я, когда он взял меня за руку и дернул ее к себе. — Эй!

Он вытащил нож и зашептал что-то на незнакомом мне языке.

— Эй! Что ты делаешь? — Я попыталась освободить свою руку, но он держал слишком крепко.

— Лили, — резко сказал он. — Не шуми.

И пока я приходила в себя после его грубости, он разрезал мою руку чуть ниже локтя.

И странная вещь. Я не чувствовала боли.

На моих глазах тонкая струйка крови потекла из раны, и он прижал лезвие ножа к крови, размазывая ее все ниже по моей руке. Некоторые капли останавливались там, где нож касался их, но некоторые словно двигались сами по себе, образуя странный узор на моей коже.

Я присмотрелась и ахнула. Потому что только теперь появилась боль, но не из-за пореза, а из-за крови, разъедающей мою кожу.

— Клэренс! Мерзавец! Такое чувство, что это кислота! Прекрати! — Я попыталась потрясти рукой, но на него это не подействовало.

— Еще чуть-чуть, Лили. Совсем немного... Здесь!

И снова он опустил нож, покрывая больной участок кожи, свежей кровью. Неожиданно боль исчезла, и он отпустил мою руку. Я упала навзничь, прижав руку к животу.

— Что за чертовщина?

— Взгляни на свою руку, Лили.

— Что? Взглянуть на мое вновь изувеченное тело? Да иди ты!

— Взгляни.

Я сделала это, будья проклята. И то, что я увидела, было поразительно: круг со странными символами вокруг него. Похоже на узор времен ацтеков. Или что-то столь же древнее.

— Что это?

— Локатор, — ответил он.

— Но что он делает на мне?

— Пророчество, — сказал он, улыбаясь мне. — Это ты, лапочка. И это еще один знак, подтверждающий это.

— Какое-то бредовое пророчество превратило меня в карту?

— В локатор, — повторил он. — Но это почти, то же самое.

— Черт, — прошептала я, потому что это не было той вещью, к которой я легко могла привыкнуть.

— Черт. Окей. Верно. Хорошо. Как эта штука работает?

Он коснулся центра круга, единственного места, не покрытого рисунками.

— Если бы Взывающий уже нашел Ящик, здесь были бы символы.

— Но их нет, и что это значит?

— Ящик все еще в аду, — произнес он, нахмурившись. — Они не будут искать его, пока время церемонии не станет известно. Риск слишком высок.

— Риск чего?

Он сурово посмотрел на меня. – Тебя.

— Ох. — Честно говоря, я не чувствовала себя такой уж грозной. — Верно. Я посмотрела на узор на моей руке. — Как насчет остальных символов?

— Некоторые из них станут более рельефными, именно их ты будешь использовать, чтобы определить местонахождение Ящика.

— Я буду? — Я неохотно начала допускать, что это было круто. Очень странно, но круто.

— Да, когда придет время.

Я решила дождаться подходящего момента, чтобы спросить, как именно я это сделаю. В тот момент я была слишком потрясена тем, что моя рука стала чем-то вроде навигатора для поиска Ящика Шанкары.

— Итак, что если оно покажет, что Ящик в Токио?

— Мост доставит тебя туда, — ответил Клэренс.

— Мост?

Он лишь отмахнулся от моего вопроса. — Не переживай.

— Но…

— Шансы, что Ящик находится в другой стране, довольно малы.

— Почему?

— Потому что врата здесь. В любом случае, портал между мирами будет открыт прямо здесь, в Бостоне.

— Правда? — Столько шума, и весь на Среднем Востоке США.

— Должно быть я счастливица, что никогда не покупала собственное жилье.

Он сурово посмотрел на меня, и я пожала плечами.

— Я лишь пытаюсь прояснить ситуацию. — Я прочистила горло. — Итак, хм, что теперь? Пока в центре моего нового замечательного боди-арта ничего нет?

— Круг побледнеет, — ответил он, и, в самом деле, он уже начал исчезать. — Но когда Взывающий использует свою способность вызывать Ящик, метка начнет гореть, и мы узнаем, где именно он вызвал его. Наши глаза встретились.

— Поэтому, будь внимательна.

— Я это уже поняла. Но что мне делать до тех пор? Сидеть без дела, разглядывая свою руку?

— До тех пор ты будешь тренироваться.

— Верно, — сказала я, осознавая, что все это, в конце концов, закончится битвой с демонами. Да уж, обучение определенно должно быть на повестке дня.

— Итак, я тренируюсь с командой, верно? И когда я почувствую жжение в руке, мы действуем вместе?

— Прости, малыш. Но это будет твое соло.

— Прости? — повторила я. — Прости? Ты в своем уме? Это что, миссия по суициду? Я так не думаю...

Он фыркнул. — Для такой сильной как ты? Я не думаю, что самоубийство входит в наши планы.

— Но... но... команда. Почему у меня не может быть поддержки?

— Потому, что так не должно быть, детка.

— Что? Почему? В комплекте с пророчеством шла инструкция по применению?

Неужели пророчества работают именно так? Мои знания о них ограничивались телевидением и фильмами, которые вряд ли можно было считать достаточно древними.

Он захихикал. — Нет, это приказ большого босса. Если мы отправим с тобой команду, вдруг кто-то из них окажется кротом? Шпионом, подосланным силами тьмы? Результат будет весьма плачевным.

— Шпион в раю?

— Я знаю, малыш. Сложно даже представить такую возможность. Но это война. И мы должны быть осторожны. — Пожал плечами он. — Итак, подведем итоги, лапочка. Ты находишь. Ты разрушаешь. Взывающего и Ящик.

— Ох. Как?

— Твоя кровь разрушает Ящик, — ответил он.

— Правда?

— Так говорится в пророчестве. А что насчет Взывающего... — Он замолк. — Его ты просто убьешь.

Я вздохнула, гордость от того, насколько я теперь крута, лишь усиливалась с осознанием жестокой действительности. Это была единственная вещь, которую можно хотеть, оказавшись здесь — схватка с дьяволом на стороне бога. И это было еще одной вещью, заставившей меня осознать, как много зависит от меня. Практически, ох, судьба всего мира.

— У тебя есть сила, Лили. Скорость. Всевозможные умения и орудия, полученные с пророчеством. Ты хороша, поверь мне. И с тренировками станешь даже лучше.

— Тренировки, — повторила я, делая глубокий вдох. Окей. Обучение было чем-то материальным. Чем-то, на чем я могу сосредоточиться.

Я посмотрела на свою руку — на необычный символ, теперь уже довольно поблекший — и вздрогнула. Насколько хорошо помогали тренировки в борьбе против демонов? Против сил тьмы и Апокалипсиса? Это было огромным, ужасным дерьмом, а я была всего лишь девушкой. Девушкой, которой запрещено было иметь поддержку. Осознание этой жестокой правды я выразила лишь тихим всхлипом.

— Не следует недооценивать себя, Лили. Ты сможешь. — Он серьезно посмотрел на меня. — Откровенно говоря, ты единственная, кто сможет это сделать.

Я зашагала по комнате, все мои мысли переключились со спасения мира на то, из-за чего я вообще здесь оказалась — я попыталась спасти Розу.

— Я хочу ее увидеть, — произнесла я. — Я хочу увидеть Розу.

— Ничем не могу помочь, лапочка. Ты мертва, припоминаешь? Ты не можешь бегать по всей округе, рассказывая сказки о том, что ты не настоящая Алиса, не так ли? Ты не можешь ничего никому рассказать. Не своему отчиму, ни Розе. Никому.

— Но он все еще там. Он начнет снова, Клэренс. Я знаю, он сделает это. И я не собираюсь спокойно наблюдать за тем, как мучают мою сестру. — Я встретила взгляд его потухших глаз. — Я не буду делать этого. Ни для кого.

— Ну да, лапочка. Я это понимаю. Но это не проблема, не так ли? Теперь девочка в безопасности. Ты позаботилась об этом.

Я моргнула. — Что?

— Джонсон, — сказал он. — Этот человеческий выродок мертв.

Я рухнула на диван. — Нет. Нет, я выстрелила в него, но он остался жив.

— Возможно, это было второе дыхание, — ответил Клэренс. — Но оно прошло. Поверь мне. Червяк мертв.

— Серьезно? — Чувство облегчения накрыло меня с головой. Вместе с тревожным намеком на разочарование, и я поняла, что на самом деле я с нетерпением ожидала новой встречи с ублюдком. — Ты не врешь мне?

Он положил руку на сердце. — Зачем мне лгать?

Я облизнула губы, пытаясь обработать информацию. Джонсон мертв. Роза в безопасности.

Она потеряла старшую сестру — и это действительно разбивало мое сердце — но я не была настолько наивна, чтобы думать, что выйду сухой из воды. Я всегда понимала степень риска. Но если Джонсон погиб благодаря мне, это можно было считать победой.

Я выиграла. Роза была в безопасности.

Я на самом деле, действительно выиграла.

— Знаешь что, Клэренс, — сказала я, широко улыбаясь. — Этот паршивый день оказался не настолько плох, после таких новостей.

Он фыркнул и уселся на диван рядом со мной. — Рад это слышать, детка. Итак, мы договорились?

— Безусловно, — ответила я. — Роза никогда не узнает, что ее сестра жива.

— Это не так, и ты это знаешь, — сказал он с серьезным видом.

— Нет? — Спросила я, думая, что он говорит о Розе.

— Сестры Розы нет в живых. Ты больше не та Лили, которой была раньше. Ты переродилась. — Он погладил мое колено. — Возможно, это и грустно, но поверь мне, только осознание этого поможет тебе жить дальше.

— Со мной все отлично, — сказала я, вставая с дивана. — Я суперцыпочка из пророчества. Давай посмотрим, на что я способна.

Клэренс смотрел на меня некоторое время, и мне захотелось научиться читать его мысли так же, как он читает мои.

— А знаешь что? Ты права. Тебе пришло время взяться за работу.

— Да? — Я не могла скрыть напряжение в голосе. — И что именно это значит? Я получу меч? Секретное дешифрующее кольцо? Уроки по фехтованию?

Он косо посмотрел на меня. — Есть не только твоя работа, но и работа Алисы. Поэтому ты начинаешь довольно поздно.

— Ох. — Я почувствовала, как мое возбуждение спадает, и осторожно посмотрела на него. — И что я буду делать?

— Ты официантка, — сказал он и ухмыльнулся. — Надень туфли поудобней.

ГЛАВА 5

Я должна признаться, что ехать к Алисе на работу на лимузине было довольно круто. Очевидно, я ездила на нем раньше, но ехать было намного приятнее, когда я находилась в сознании. Приткнувшийся к ближайшему кладбищу и Торрент Парку, «Кровавый Язык» был основан еще в середине 1600-х годов и, согласно местным преданиям, до сих пор принадлежал одной семье. Оставаясь на своем изначальном месте расположения, теперь он оказался на пересечении не очень большого района и области городского развития, которая привлекала молодых специалистов. Бостонские туры закончились, когда я узнала об этом месте. Прямо после того, как я начала работать в «Movies & More», а мой менеджер с криками отправил меня за напитками. Путешествие было более интересным, чем тот парень, что топтался там до конца смены, пока не решил, что увлекательный мир видео-проката не для него.


Поскольку лимузин застрял в зоне погрузки, я начала нервничать. Я переоделась в традиционную форму официантки, которая висела на крючке в шкафчике Алисы. Черные брюки. Черный топ под белой блузкой с логотипом «Кровавого Языка». Не было ни капли розового — слава богу. Но разглядывая это, я просто тянула время.

— Так расскажи мне об Алисе. Я получаю награду, а она получает нож? Что случилось?

То, что я не стала спрашивать – что хотела спросить, но не могла — была ли Алиса мертва, потому что я сама выбрала жизнь. Простая мысль вызвала приступ тошноты. Но то, что действительно скрутило мой желудок: даже если бы я знала, что мои слова отправили бы «Мисс милашку в розовом» на путь к смерти и аду, я бы сделала тот же чертов выбор.

Я закрыла глаза, ненавидя свое малодушие.

Кларенс посмотрел на меня из-под шляпы.

— Я не это имел в виду,— сказал он. — Она была убита.

Я была довольна собой.

— Кто это сделал? И как же я до конца… ты знаешь... о ней?

— Я не знаю, кто это сделал, — честный индеец, — когда возникла возможность, было доступно только ее тело.

— Она не похожа на меня, правда? Я имею в виду, жизнь в другом теле. — Ужасная мысль поразила меня. — Она не в моем теле?

Кларенс засмеялся.

— Твое тело в морге, а душа Алисы ушла. Не беспокойся. Ты не встретишь свое тело на улице.

— Ох. – Этот сценарий казался глупым. Тем не менее, я была рада ободрению. — Они знают? Роза? И Джо? — спросила я, имея в виду моего отчима.

— Да. Сосед нашел тебя в подвале Джонсона. Полицейские приходили. Джо опознал твое тело. — Сострадание, которое я увидела в его глазах, едва не довело меня до слез. — Прости, малышка.

Я кивнула, боясь сделать попытку заговорить. Спустя мгновение я перевела дыхание.

— Так почему я не могу просто получить мое тело назад?

Он посмотрел на меня терпеливо, словно говорил с ребенком.

— Ты умерла, Лили. Ты сделала глупость и ты умерла. Мы не собираемся возвращать тебе твое старое тело. Это не сработает.

— Хорошо. Простите меня за немного туманные детали воскрешения – или как там это работает.

— Да. Ты все это поймешь, — сказал он великодушно.

— И ты действительно не знаешь, кто ее убил? Не правда ли, он будет в бешенстве, когда узнает, что я еще жива?

— Он? Ты не побьешь меня за сексизм.

Я смотрела, ожидая ответа.

— Я действительно не знаю и я действительно не могу сказать.

— Я думал, что Бог все знает,— возразила я.

— Он знает, милая. Но это не значит, что он собирается сказать это мне. Теперь хватит увиливать. — Он кивнул на дверь лимузина. — Пора уходить.

Словно по сигналу, дверь открылась, и я увидела нашего высокого худого водителя на тротуаре.

Я скользнула к двери и стала выбираться из машины.

— Но разве мне не нужна шпаргалка или что-то еще? Учебник для начинающих, как быть Алисой?

Он похлопал себя по голове и улыбнулся.

— Ты что-нибудь придумаешь.

И когда он это сказал, водитель взял меня за руку и мягко потянул на себя. Затем он захлопнул дверь. Я стояла, глазея, и крик «Эй!» застыл у меня на губах.

Водитель, однако, было плевать на это, и хотя я постучала в окно и попыталась открыть дверь, Кларенс не появлялся.

Я стояла там, бурля от эмоций, когда лимузин отъехал от тротуара, и потом, когда он исчез за углом, я повернулась лицом ко входу паба, вспомнив, что он сказал всего через несколько минут после того, как мы познакомились на тротуаре возле переулка. О том, чтобы бросить тестирование. Это был тест. Доказать, что я достаточно умна, чтобы играть Алису и получить золотую звезду. Не справлюсь, и окажусь между лопастей пропеллера. Снова.

Никакого принуждения.

Я сделала три глубоких вдоха, сказала короткую молитву для мужества и шагнула в двойные двери с оригинальными витражами. В мой первый визит место оказалось шумным, заполненным толпой ночных посетителей. Теперь был ранний вечер понедельника, и тут сидели только некоторые любители пива и жареных деликатесов. Большинство подняли головы, когда я вошла. Некоторые подталкивали друг друга и указывали на меня, не обращая внимания на все остальное.

Узел в животе слегка сжался, и я удивилась, как мне удалось справиться с этой задачей. За прошедшие годы я ожидала за достаточным количеством столиков, чтобы знать эту рутину, в общем, таким образом, я полагала, что смогу выкарабкаться через лес пинт, рыбы с чипсами, и яиц по-шотландски. Это были друзья, соратники и постоянные клиенты.

Я сделала глубокий вдох и заставила себя двигаться, чтобы меня не арестовали за тунеядство. Две ступеньки отделяли меня от деревянного пола, и я преодолела их, не рухнув лицом вниз. В целом, это место выглядело так же, как во время моего последнего визита. Множество столов, тусклый интерьер, стены, покрытые темными дубовыми панелями и красные бархатные кабины вдоль южной стены заведения.

Кабинок вдоль задней стены не было, но место, где предлагались напитки и еда, кипело от суеты и действия. Вправо от центра металлические двери открывались и закрывались, демонстрируя фрагменты кухни и создавая ощущения шумной энергии. В нескольких ярдах от кухонного волнения, в мертвой точке, темный коридор вел в заднюю часть паба, а похожий на пещеру вход отмечала неоновая вывеска с надписью «Уборная».

Массивный каменный камин заполнял пространство слева от центра — часть оригинального здания с выдвинутой на первый план декоративно вырезанной каминной полкой, теперь замусоренной фотографиями знаменитостей и политических деятелей, которые посещали паб за эти годы. Диван на высоких раздвоенных ножках доминировал на площадке перед огнем, и двум темноволосым женщинам, которые сидели там, понадобилось несколько мгновений, чтобы оторваться от своей беседы и, синхронно повернув головы, уставиться на меня.

Я сглотнула и отвернулась, переместив внимание на U-образный бар в центре комнаты. Десятки бутылок различной степени заполнения, создавали ощущение беспорядка в передней части, а на стекле стаканов плясали искры от люстры.

Сам бар был сделан из полированного дуба, высокие стулья стояли через каждые два фута или около того. За стойкой стоял седовласый мужчина и смотрел на меня. Он поднял брови, как бы в удивлении, когда я показалась в дверях, но теперь он наблюдал мое приближение ничего не выражающими глазами.

— Опоздала, — сказал он мягко, когда я была где-то в десяти футах от него. — Ты в порядке, девочка?

— Я-я прошу прощения. — Я бросилась вперед. — Я не очень хорошо себя чувствую, и…

— Вот почему ты исчезли в субботу? Я посылал тебя на склад, и ты не вернулась!

Суббота. Это была ночь, когда я убила Джонсона. И это, должно быть, означает, что той ночью Алиса тоже умерла. И если она убегала, тогда, может быть, она знала, что была в опасности. Более того, может быть, это означало, что опасность была в пабе.

Я оглядела бар, разглядывая лица, пытаясь понять, не удивлен ли кто-нибудь, увидев меня живой. Насколько я могла судить, все были больше заинтересованы своим пивом, чем наличием у меня дыхания.

— Эй. Ну что такое? Оглохла что ли?

Я сосредоточилась.

— Извините. Я, гм, болела в субботу. Я не должна была убегать.

— Да, черт возьми. Шоулда тоже позвали в воскресенье. — Его брови нахмурились, и его рот приподнялся в гримасе. – Дай мне знать, что ты в порядке.

— Мне действительно очень жаль. Это больше не повторится.

— Лучше не надо. С тобой все в порядке сейчас?

— Я в порядке. Обещаю. Только немного неясно в голове. — Я выдавила слабую улыбку. – Правда, я ничего не ела в последнее время.

— Хммм. Скажи Калебу чтобы дал тебе немного рыбы и чипсов.

— Спасибо.

Он прокашлялся, затем потянулся за барную стойку и, достав тряпку, начал полировать стол.

— Клиентов море, ты не выходишь. И Грейси не может в одиночку обслуживать это место. В общем, это были не выходные, а одна головная боль. Пришлось позвонить Триш, и она была не слишком счастлива.

— Ох. – Я не имела понятия, о чем он говорит, пока не проследила за направлением его взгляда и не наткнулась на двадцатилетнюю девушку с конским хвостом и в белой футболке с эмблемой «Кровавого Языка» на спине. Она возилась с фартуком, безуспешно пытаясь вести подсчеты и в тоже время побеседовать. Грейси, предположила я. Несчастной Триш, однако, нигде не было видно.

Я улыбнулась.

— Итак, я полагаю, что должна приступить к работе.

— Я тоже так думаю. Что у тебя с волосами?

— С моими волосами?

— Забыла правила? Убери их в хвост.

— О. Хорошо. Не подумала.

Высокая блондинка с тонкими ногами и сильно обесцвеченными волосами, вышла из-за спины, держа приготовленный поднос с лимонами и апельсинами. Триш, предположила я. И ее волосы были уложены в высокий хвост, такой же, как у Грейси.

— Так что же ты стоишь? Приведи себя в порядок и приступай к работе.

— Хорошо. – Я указала пальцем в сторону кухни. — Я пойду, найду резинку.

Я прошла мимо Триш на кухню, когда женский визг и звон бьющегося стекла остановил нас обоих. Звук донесся из дальнего угла бара, и я обернулась как раз вовремя, чтобы увидеть Грейси и разбитые кружки, разбросанные по полу вокруг нее.

Но по сравнению со спектаклем, разыгрываемым над ней, Грейси, упавшая на задницу, даже не стоила комментариев. Потому что, когда она поднялась с пола, обмякшее тело огромного мужчины со свистом пронеслось в воздухе.

Он столкнулся с деревянными панелями стены с такой силой, что затряслось бра, потом рухнул, сотрясая стол под ним.

— Черт побери! — крикнул бармен, бросаясь из-за стойки.

Я сделала шаг вперед, но Триш положила руку на мое плечо, останавливая. Я начала было протестовать, но тут увидела, на кого она глядела: мужчина, высокий, темноволосый, дрожащий от неконтролируемой ярости и излучающий энергию. Он стоял в добрых десяти футах от раненого, но сомнений на мой взгляд не было, именно этот таинственный человек бросил свою жертву на такое расстояние.

Теперь я смотрела, неспособная отвести глаза, как он сжимал и разжимал руки. Он сделал шаг вперед, затем остановился, это явно стоило ему усилий. В любое другое время, я подумала бы, что его лицо невероятно красиво – волевой подбородка, сломанный когда-то нос, и глаза, сверкающие из-под мощного лба. Теперь лицо было искажено под воздействием тех эмоций, что заставили его отправить свою жертву на десять футов в воздух.

— Я должна его проверить, — сказал я, готовясь испытать свои навыки. Я поспешила к своему «заряду», целеустремленно избегая зрительного контакта с нападавшим. Я наклонилась, говоря тихо, осторожно прикасаясь к нему, изучая его конечности на предмет разрывов и трещин.

Я услышала движение у меня за спиной и поворачивалась достаточно долго, чтобы увидеть таинственного злоумышленника, который пересекал паб длинными шагами. Он встретился со мной взглядом, его карие глаза, в темноте казались черными с крошечными вкраплениями золотого света. Могущественные глаза, и на мгновение я увидела в них узнавание такой силы, что оно заставила мое сердце бешено застучать. Но оно было подавлено в одно мгновение яростью, которая, казалось, вполне могла уничтожить мужчину.

Он набросился без предупреждения, сильно ударив по соседним столам прежде, чем последовать к парадной двери, оставив паб в такой тишине, что было слышно, как пиво стекало в половицы. Дверь за ним захлопнулась, и мы все вздохнули с облегчением.

Я сглотнула, мое внимание вернулось к парню на полу. На мой вопрос, есть ли у кого-нибудь фонарик, последовали нервные смешки, возобновившие беседу.

Триш появилась возле меня, и я проверила глаза измученного мужчины.

— Что ты делаешь? – Спросила Триш.

— Хочу удостовериться, что его зрачки расширяются равномерно, — сказала я. — Я, гм, прочитала об этом в книге первой помощи.

— Да? Удивительно, что ты не всегда действуешь, как умная девочка.

Я поймала ее взгляд, но она мило улыбалась. Очевидно, Алиса и Триш не были лучшими подругами.

Мы попытались помочь ему встать, но мужчина явно пытался вернуться в прежнее положение самостоятельно, полный мужской самостоятельности и грубого смущения. Он оттолкнул нас в сторону, потом поднялся на ноги, бросая злой взгляд на парадную дверь, следуя направлению его противника.

— Иди домой, Леон,— сказала Триш. — Остынь. Ты не хочешь встречаться с ним, когда он вот такой, и ты знаешь об этом.

Леон бросил на нее взгляд, полный презрения, но последовал совету, приблизившись к двери, он исчез в ночи.

Я оглянулась в поисках бармена, а затем нашла его сзади, толкавшего перед собой швабру и ведро.

— Разве он не должен был пойти за тем парнем? – спросила я Триш. – Я имею в виду, здесь большой ущерб.

Она подняла брови.

— Ты с какой планеты? Как Иган пошел бы за Дьяконом, когда он в таком состоянии? — Она пожала плечами, затем достала пригоршню чаевых и начала считать их, как будто это была просто старая беседа между официантками. — Ты, может, думаешь, что он не так уж и плох, но, честно говоря, парень пугает меня до чертиков.

Она мешала, и я подождала, пока она исчезнет, прежде чем бросить пристальный взгляд туда, где Дьякон исчез.

Если бы я была умной, то я бы тоже перепугалась. Но мои мозги, должно быть, взяли перерыв. Потому что то, что я чувствовала, не было страхом. Это было любопытство. И нечто большее, чем небольшое влечение.

ГЛАВА 6

После того как Леон ушел, толпа рассосалась. Я убрала все битое стекло, а потом пошла на кухню, где повар, Калеб, скормил мне гору невероятно вкусной жареной трески. До полного счастья не хватало только пинты «Guinness», но я сильно сомневаюсь, что здесь приветствуется употребление алкоголя в рабочее время, даже если это улучшило бы мою устойчивость к надоедливому гулу в зале. Пока я ела, вошла Грейс и милостиво дала мне резинку для волос.


Я вышла полная трудового энтузиазма.

— Четвертый столик, — Сказал Иган, бармен.

Пока я ела, он убрал куда-то обломки стола и все в баре вернулись к своим делам. Но не я. Я не могла найти себе места. В моей памяти плотно засел пронзительный взгляд Дьякона. Конечно же, он смотрел на Алису. Но я не могла избавиться от ощущения, что видел он меня – Лили.

— Хватит летать в облаках, девочка. — Сказал Иган, толкая ко мне поднос с двумя пинтами пива. — За работу.

Я быстро перехватила поднос. Пластиковая пластина, разлинованная от руки, висела за барной стойкой. Я использовала ее, чтобы сориентироваться. Четвертый столик располагался в задней части зала, в углу, напротив ныне отсутствующего столика. Я старалась идти, разливая как можно меньше пива, в то время как голова была забита мыслями. По большей части они были о Дьяконе. Кто он? Это человек, чья ярость подобна вулкану? Как сказала Триш, Алиса не считала его «слишком плохим», что вообще необъяснимо. Либо Алиса жила в розовом мире — наиболее вероятная гипотеза, если учитывать что ее квартира выдержана именно в этих тонах — или я пропустила что-то серьезное.

Или Алиса просто ошибалась на счет Дьякона. А может он не так уж и плох. Или этот парень привнес остроты в спокойное течение ее жизни, что и стоило ей жизни.

— Ты выбрала неудачное время, чтобы бесить дядюшку, — сказал расфуфыренный байкер за четвертым столиком, вырывая меня из моих раздумий.

— Вероятно, — Сказала я, осознавая, что бармен дядя Алисы.

— Так, где ты была? — спросил его товарищ, одетый в джинсы и фланелевую рубаху и в очках-авиаторах. — Из-за твоего исчезновения в субботу, мне пришлось ждать вечность мои сосиски и пюре.

— О. М-м-м. Извините.

Он поднял руки. — Да ладно, не извиняйся. Это вычтут из твоей зарплаты.

— Я…

Он засмеялся. — Попалась.

— Расслабься, Алиса, — Сказал расфуфыренный байкер. — Ты вся как на иголках.

— Голова болит, — я пожала плечами. — По-моему у меня мигрень.

Я развернулась и отошла, просто не в состояние дальше выдерживать их общество. Пора обратить внимание на более важные вещи. Стать Алисой. Жить ее жизнью. И ответить на вопрос: «Что же с ней случилось?»

Этот вопрос хотя бы позволял отвлечься, так как был чем-то привычным и мирским. Таким же мирским, как научиться выхватывать стаканы с «Guinness» из-под крана вовремя. Или как незаметно подглядывать в таблицу расположения столиков. Или поддерживать невинную перепалку с Грейс и одновременно набирать соль в солонки и кетчуп в банки.

Как и все то, что нужно для поддержания моей нормальной конспирации.

— Так почему же ты мне не позвонила? — Спросила Грейс, после того как мы закончили набирать соль в солонки и переключились на перец. Мы уже обсудили должна ли она принять предложение Калеба сделать ее заказ на cheese fries. Судя по всему, сейчас мы начнем обсуждать стейк с кровью, и я не уверена — мне просто страшно или страшно любопытно.

— Когда?

— Забудь, — Сказала она, поднимая лоток с солонками.

— Стоп. Я серьезно. Мой дядя сказал тебе, что я заболела? У меня была ужасная головная боль.

Она опустила поднос с солонками. Потом медленно осмотрелась, проверяя нужно ли кого-то рассчитать или принести добавки. По-видимому, никому ничего нужно не было, потому что она опустилась обратно на стул и принялась пересчитывать свои чаевые. — Честно?

— Честно. Я даже сообщения не просматривала.

— А. Ну ладно. Но я волновалась из-за того, что ты не позвонила. Ты же помнишь, что мы собирались пойти в кино в воскресенье перед работой?

— Вот блин, — Надеюсь, мое лицо выражало достаточно раскаяния. — Не удивительно, что ты злишься.

— Да не злюсь я, — глядя на меня невинными голубыми глазами. — Но я волновалась. Ты была сама не своя последние несколько дней.

— В смысле?

— Ну, немного не в себе. Ты же это так называешь?

— Ну, да, — Сказала я, ставя на другой поднос полные перечницы. — Это ведь многое объясняет. Я ведь объясняла тебе причину? — Сказала я с улыбкой, намекая на конфиденциальность данной информации и наше взаимодоверие.

— Очень смешно.

Наверное, я все же ей этого не сообщала. — Извини. Я просто проверяла. Но ведь что-то, же я тебе рассказывала. Мы же друзья...

— Вот, вот. — Она наклонилась ко мне. – Может, ты хочешь об этом поговорить сейчас?

Я ушла от ответа. — Да, нет. Проблемы не серьезные. Проблемы с парнями.

— Ноа?

— Не поняла?

— Он же уехал в Лос-Анджелес. В смысле, с чего это он так.

— Да это главная проблема, — сказала я, делая мысленную пометку обыскать квартиру Алисы на предмет присутствия в ее жизни Ноа. Может это он убил Алису и смылся в другой штат.

— Алиса, прошел уже месяц. Вроде уже давно пора было забыть.

— Да. Я знаю. Ты права. — Ладно, вычеркнули Ноа из списка подозреваемых.

— Знаешь, Брайан тут интересовался. Могу точно сказать, что он хочет с тобой не просто дружить.

— Да, ну, ты же знаешь, — Надеюсь это прозвучало, как нежелание отвечать, а не как полный кретинизм, потому, что я даже не подозревала кто же такой этот Брайан.

Грейси рассмеялась. — Присмотрись к нему, хорошо? Его ранит, что ты его не замечаешь.

— Извини, я просто…

— У тебя, наверное, есть кто-то другой, — Она произнесла это тоном закадычной подружки-сплетницы.

— Есть?

Она закатила глаза. — Да ладно, Лили. Ты, правда, думаешь, что Дикон Кемпфайер тобой заинтересуется?

Я выпрямилась, выражение моего лица – сама невинность. — Ты о чем?

— Да ладно. Я видела, как ты с ним говорила на прошлой неделе.

— И?

— И? — передразнила она. — По-моему он жутковат?

— Да, сегодня он точно был жутковат.

— А то. В смысле, Леон сегодня был в ударе, но то, что вытворил Дьякон – это же капец.

Ее «капец» очень точно соответствует моей собственной реакции на Г-на Кемпфайера. По жизни мне очень редко попадались добропорядочные граждане и святоши. В возрасте полных четырнадцати мне приходилось как-то крутиться, что бы оплатить счета, и тогда ты либо следуешь своим принципам и сидишь на мели, либо мухлюешь и ведешь дела с сомнительными личностями.

И я уверена, что перед мисс «Hello Kitty» вставала такая дилемма. Но прежде чем я получила возможность расспросить Грейси о разговоре Алисы и этого загадочного мужчины, нас прервал громкий голос Игана.

— Вы собираетесь весь вечер сплетничать? Или кто-то все же займется работой и рассчитает клиентов?

Мы обе вскочили, как подорванные. Мы переглянулись и заржали. Реально заржали, как будто мир рушится, а нам нет дела, настолько нам смешно.

Я попыталась взять себя в руки, ругая за желание продлить момент. Я ощущала себя снова живой. Я чувствовала себя, как рядом с Розой до того, как Лукас Джонсон разрушил нашу жизнь. Как тогда, когда мы толкались, когда она мыла посуду, а я вытирала. Как тогда, когда мы смеялись. Ведь именно из-за Розы я вылетела в трубу и замарала свою душу. Что бы обезопасить Розу, чтобы уберечь ее от подонков я прошла через все это, чтобы сохранить всем нам жизнь. И это почти сработало. Почти, пока не вляпалась. Но все это не сохранило мне жизнь, не оплатило все счета и я не достойна рая.

— Алиса? — Грейси заглянула мне в глаза.

Не думая я потянулась и обняла ее, мне было необходимо человеческое тепло. Она порывисто обняла меня в ответ, и это проявление чувств разбивало мне сердце. Это не было по-настоящему. Мы почти не знали друг друга, но предложенное мне тепло было неимоверной находкой.

Дядя Алисы сердито поглядывал на нас из-за барной стойки, и в его взгляде читалось, что мы сейчас либо успокоимся, либо он вызовет психиатра. Грейси схватила поднос и отошла, потом обернулась, внезапно озаренная какой-то мыслью. Она подошла, наклонилась и прошептала мне на ухо.

— Мне перезвонили с работы, где я хотела устроиться секретаршей. Я чертовски переживаю, но спасибо за помощь.

— Да, пожалуйста, — Мне было жутко интересно, почему Алиса помогала найти своей подруге другую работу. Деньги? Карьерный рост? Или что-то еще?

Я схватила поднос и пошла работать, а этот вопрос все вертелся у меня в голове. Дальше все пронеслось, как выпускной экзамен, ночь прошла, а я и не заметила. Я успела быстро нацарапать имена всех, кого встречала этим вечером, на обороте меню, которое Иган вывешивал на двери, и позже убедилась, что все их запомнила. Что-то вроде домашнего задания.

Паб закрылся в понедельник в девять и когда Иган сказал, что мне еще нужно вынести мусор, мои икры и ноги горели, а я осознала, что мне удалось немало узнать о жизни Алисы. К тому же я не раскрыла свою конспирацию. В общем, вечер удался…

Я завязала веревку на мешке с остатками еды, а Иган пошел закрыть главный вход. Паб уже давно перестал быть маленькой забегаловкой и разросся, но его заднее отделение за общим залом, которое имело выход на аллею, было частью старого строения. Конечно, кухня была отремонтирована и модернизирована, но когда я прошла в часть здания, которую сотрудники называют «задней частью», нержавеющая сталь и яркий свет уступили место прелому дереву, старой кирпичной кладке и энергосберегающей лампочке одиноко болтающейся на изолированном проводе.

Тусклый свет немного разгонял тьму и наталкивал на мысли о монстрах, которые прячутся по углам, а поскрипывание и бульканье старой техники и водопроводных труб могло сойти за издаваемые ими звуки.

Я знала, что каменная лестница ведет в кладовку, а другая к морозилке и холодильнику, который дополнял кухонный, но мне было интересно, что еще есть внизу. Но сейчас исследование не входило в мои планы. Я последовала за неровностью кирпичной кладки к стальной огнеупорной двери, которая должно быть, когда-то заменила деревянную.

Я с силой толкнула входную дверь бара, и очутилось на слабо освещенной фонарями улице. Мусорный контейнер был примерно в двадцати ярдах от меня. Он был общим для всех заведений на этой улице. Я взвесила мешок в руках и двинулась к контейнеру, готовясь к неизбежной вони отбросов со всех близь лежащих баров.

Слава Богу, крышка контейнера была поднята, и мне не нужно было прикасаться к этой мерзости. Я подняла мешок и забросила его в контейнер. Это оказалось до странности легко. Он приземлился с глухим стуком, и я мысленно поздравила себя с удачно выполненной работой.

Я стянула с головы резинку, и волосы упали на глаза. Очень непривычное ощущение. Я заправила их за уши и увидела его. Существо, которое я увидела после пробуждения. Адская Зверушка, которую я раззадорила вместо того, что бы убить.

И оно, блин, однозначно собиралось на меня броситься.

ГЛАВА 7

— Мне не нужна еще одна гребаная проверка, — прокричала я. Моя жалоба не возымела должного эффекта, и зверь зарычал на меня. Удар был гораздо более эффективен. Я ударила ногой вверх, моя пятка столкнулась с тем, что предположительно было его грудной клеткой. Наградой мне послужило чавканье, которое издало существо, отлетая назад.


Поскольку идея умереть от нападенья Адского Зверька мне не улыбалась, я бросилась к черной двери паба, надеясь, что мне удастся попасть внутрь. Кларенс мог сколько угодно втирать мне, что я теперь профессиональный борец со злом, но сейчас у меня не возникало никакого желания это проверять.

К несчастью, монстр достиг двери одновременно со мной и заблокировал мне путь. Мы упали назад, я поперхнулась от смрада, исходившего от него, мои руки скользили по слою слизи на его чешуйчатой коже.

Он отвел назад когтистую лапу и резко схватил мою руку, оставляя бритвенно-острыми ногтями тонкие порезы от плеча до локтя. Боль обожгла руку. Его когти были ядовиты. Я взвыла от боли и вжалась в бетон, как будто надеялась, что могу в него спрятаться, если сильно постараться.

Не получилось. У меня не оставалось выбора. Мне пришлось драться.

Зверь прижал меня к земле, и я не могла подняться, но это меня не останавливало. Мои пальцы были свободны, преодолев отвращение, я вдавила большие пальцы монстру в глаза. Он взревел от боли и откинулся назад, давая мне отличную возможность сбросить его. Я толкнула со всей силы. Оно отлетело дальше, чем я ожидала.

Я прыжком поднялась на ноги, балдея от моей новой силы. И сразу же получила отличную возможность проверить свои силы — монстр снова бросился на меня. Я послала удар вверх и в сторону и хорошо припечатала монстра в грудь. Движение получилось не очень красивым, но очень эффективным. Монстр начал заваливаться назад. Он подобрался и ответил мне отличным ударом. По силе мы были равны, но, похоже, новая Супер-Я нуждалась в супер-тренировке.

У меня не было никакой подготовки, я полагалась только на сильные и быстрые удары, ногами и руками. Честно говоря, неплохой метод. Я не выиграла, но все еще была в строю.

А бой становился все жестче. Наш полигон занимал всю аллею, иногда мы посылали друг друга в стену или мусорный бак. Даже попали в дренажную трубу и пожарную лестницу.

Лестница не пережила столкновения. Она сильно гремела, падая на землю. В моей голове звучал яростный рев, сливаясь с окружающими звуками и моим дыханием в единый звуковой фон.

Мы катались вдоль стены, пока монстр не схватил меня, его руки обвились вокруг моей шеи, и душил он меня сильно. Я начала думать о том, что же будет, если я снова умру. И как раз готовилась нанести резкий удар, чтобы вырваться, когда увидела вспышку света, за которой последовал глухой звук – кто-то дал демону по голове. Зверь отошел и развернулся. И я увидела Дьякона.

— Да что же ты за…

Но вопрос мне закончить не дали. Зверь бросился на Дьякона, тот попытался увернуться, но это было не так-то просто сделать. Демон схватил и швырнул его на асфальт возле пожарной лестницы, потом основательно приложил одной лапой по ребрам, а вторую поставил на шею. Еще чуть-чуть и он сломает ее.

Я не могла позволить этому случиться. По крайней мере, до тех пор, пока мне не ответят на интересующие меня вопросы.

Я оттолкнулась от стены и запрыгнула Зверю на спину, сталкивая его с Дьякона, и мы вдвоем упали на землю. Зверюга приземлилась сверху и вышибла из меня дух. Но это был еще не конец, я оттолкнула его от себя намного дальше, чем это может сделать среднестатистическая бостонская официантка.

Я поднялась на ноги. То же сделал зверь. Рядом, на коленях, стоял Дикон. Он медленно поднял голову и сосредоточил взгляд на демоне, его лицо было искажено гневом, темный взгляд был твердым. Я замерла на месте, глядя на Дьякона, застывшего напротив Зверя, и думала, кого же я боюсь больше.

Дьякон улыбнулся, улыбка его сочилась ядом. Демон обвел нас взглядом и принял решение. Он бросился наутек.

Ну, нет. Я не собираюсь дожидаться еще одной встречи с монстром. Я схватила обломок пожарной лестницы. Дьякон побежал вслед за Зверем, но я не отказалась от своей затеи и метнула обломок, как копье. Было ли это слепой случайностью, или проведением судьбы, но я попала точно в цель. Обломок пробил толстую кожу монстра, и он свалился на землю.

Он вздрогнул и забился в конвульсиях, потом обмяк. Жизнь ушла из его тела. Дьякон вытащил из кармана складной нож. Выражение слепой ярости ушло с его лица, сменившись покорным приятием факта боя, как будто он уже привык к подобному.

Я с онемением наблюдала, как он носком перевернул труп на спину и воткнул лезвие монстру в грудь. На землю полилась густая черная жидкость, которая, надо полагать, была кровью монстра. Затем он вытер лезвие о ногу монстра, сложил его и засунул нож в карман.

Я застыла на месте. Демон медленно превращался в непонятную черную субстанцию, которая стекала в щели и трещины асфальта, оставляя на память только небольшие сальные пятна.

Я смотрела на тело демона, Дьякон смотрел на меня. И в этот раз в его глазах я читала не гнев или одобрение, в них светилось любопытство, но не из-за только что убитого существа, а из-за того, что перед ним стояла простая официантка.

— И что же ты здесь делал? — спросила я.

— Спасал твой зад, кажись, — в его голосе не было и следа гнева пылавшего в пабе или во время борьбы с монстром. Человек, стоящий сейчас передо мной, был сдержан и полностью себя контролировал. Жестокость, которую я видела раньше, сейчас была где-то глубоко внутри, похоронена и забыта.

— Ну, пока ты не начала спасать мой. Теперь мы в расчете.

Я открыла рот, а потом закрыла его, не зная, что сказать. Придумала. — Ты здесь, что бы проверить меня? Я прошла? — Я посмотрела на сальные пятна на асфальте. — В смысле, который должна была пройти.

— Проверка, — Повторил он. Его голова была слегка приподнята, как будто он не мог понять смысла сказанного.

— Не обращай внимания, — сказала я, пытаясь замять разговор. Надеюсь, умение держать язык за зубами не было частью моей проверки.

— Это то, что ты имела в виду? — спросил он, подходя ближе ко мне. — Ну, когда сказала мне, что ты в опасности?

Я моргнула. Если бы я знала детали этого разговора.

— И как такая хрупкая девушка смогла уделать демона?

— Я…Я не знаю, — у меня закружилась голова. Алиса знала, что она в опасности. Но от чего эта опасность исходила? Или от кого?

— Нет? Забавно, по тому что, мне кажется, я…

— Знаешь? — Волна страха прокатилась по мне. Я не боялась Дьякона. Я боялась, что он увидел меня, Лили, в теле Алисы.

— Я считаю, что ты уже занималась убийством демонов. — Он вцепился взглядом в мое лицо, а я отчаянно пыталась сохранить маску святой невинности. Он приблизился еще на один шаг, грозно нависая надо мной. От него исходило невероятное напряжение и мне казалось, что если он вдруг взорвется, я не смогу оказать ему достойного сопротивления. Вся его мощь сейчас была направлена прямо на меня, его глаза прожигали насквозь. — Или я ошибаюсь?

Я сглотнула, мои ладони вспотели, и все тело звенело от напряжения. Я осознавала, что мои опасения беспочвенны, и, скорее всего, это был просто приступ паранойи, но унять это странное чувство все равно не могла. Конечно, присутствовала обычная физиологическая реакция на привлекательного мужчину, но это еще не все. Было что-то еще. Он наблюдал за мной, и я боялась, что не пройду проверку.

— Возможно. — Сказала я храбро. — Ведь всем нужно хобби? — Кларенс может этого не одобрять, но мне не очень-то нравилось быть избранной на священный пост истребительницы демонов. И если Дикон был прав, то это было новой карьерной ступенькой, которая привела Алису к смерти.

— Интересно, — уголки его рта дернулись в усмешке. Его пристальный взгляд лишал меня способности двигаться, он обволакивал меня. — Очень любопытно.

— Абсолютно ничего любопытного, — выдерживать этот допрос становилось все труднее. — Обычная необходимость.

— Почему ты пришла ко мне? Ты боялась, что выбрала неверную цель?

— Что-то вроде того. — Я бросила взгляд на место, где нашел свою смерть демон. Все что от него осталось – пятно на асфальте. — Мы с ним сталкивались раньше.

— Неужели? — Его брови поползли вверх, а я прокляла свой длинный язык.

— Ну, во всяком случае, он меня больше не побеспокоит. — Я нахмурилась, вспоминая инструкции Кларенса, расправиться с монстром и не создавать ему больше столько проблем. — А его убила я или ты?

— Ты. Я всего лишь позаботился, что б он больше не вернулся.

— А. – глубокомысленно изрекла я.

— Может быть тебе стоит еще немножко подучиться, прежде чем приступать к новой работе.

— Я возьму твой совет на заметку, — сказала я сухо.

Намек на улыбку появился на его губах. — Я просто беспокоюсь о тебе. Ты хорошо поработала. Неожиданно хорошо.

— Для меня это тоже было неожиданностью, — я сообразила, что сморозила и запнулась. — В смысле, я не ожидала, что попаду в него.

Он осмотрел меня сверху донизу. — Ты в порядке?

Его голос был наполнен такойзаботой, что мне пришлось напоминать себе о недавнем событии, когда этот человек бросил другого через комнату так, как будто тот был мешком с грязным бельем.

— Все будет в порядке. – Возможно, это была не совсем правда, но это был наиболее предпочтительный вариант ответа.

Он оглядел меня на предмет физически повреждений.

Я напряглась, старясь стоять как можно ровнее — у меня вдруг подогнулись ноги. — Ну ладно. — Я кивнула в направлении задней двери паба. — Я должна вернуться внутрь.

Он подошел еще ближе и обхватил меня руками за плечи. Одна его рука была теплой, а другая странно холодной. Я сделала шаг назад, пытаясь сохранить между нами хоть какое-то расстояние, но он шагнул вслед за мной. Он стоял слишком близко, и мне было все тяжелее думать. Как будто он издавал какие-то радиопомехи, путая мысли в моей голове.

— Ты мне так и не рассказал, как ты здесь оказался. — Я сказала это по большей части только для того, что бы прервать затянувшееся молчание, чем по причине интереса. Конечно же, он спас меня, но большинство мужчин не болтаются по темным аллеям, помогая попавшим в беду девицам.

— Да, не рассказал. Я просто хотел кое-что выяснить.

— А. — Я поняла, что сейчас самое время смываться. Я сделала маленький шаг к двери. — Сейчас не время. Я должна вернуться, прежде чем Иган…

Он передвинулся, перекрывая мне путь к отступлению.

— Подожди.

— Нет, серьезно…— Я посмотрела ему прямо в глаза и надавила рукой на грудь, пытаясь освободить себе путь.

И тогда это случилось.

Мир потерял резкость, его глаза начали меняться. Они поплыли, меняя цвет: от карего к черному, потом стали красными.

Я попыталась вздохнуть, что бы закричать, но мое тело мне не подчинялось. Я стала просто сторонним наблюдателем.

И то, что я видела, было чертовски пугающим.

Калейдоскоп картин. Тьма. Опасность. Ярость, похоть, мощь и ужас.

Я слышала, как начала задыхаться, но этот звук тонул в пространстве между моим телом и этой реальностью. Вместо этого я слышала биение собственного пульса, глухое, ритмичное движение крови в сосудах, музыку жизни моего сердца.

Кровь.

Горячая и жизненно необходимая, пульсация и движение.

Красный шелк, жидкий бархат. Чувственный банкет неимоверного наслаждения.

Кровь.

Я попыталась вынырнуть из этого видения, этого наваждения, того, что так внезапно меня захватило, но оно не отпускало. Он не отпускал. Он держал крепко, притягивая меня ближе, его пульс бился в унисон, глубоко и завораживающе, топя в ощущениях, угрожая затянуть безвозвратно.

Обжигающие прикосновения.

Чистая жажда.

И желание, острое, как лезвие клинка.

Я каким-то образом заблудилась в его мыслях. В видениях, которые я хотела, но не могла остановить. Мы запутались в ужасных видениях и чувственных образах, и мой инстинкт самосохранения боролся с отчаянным желанием остаться.

В этом странном наваждении мои соски напряглись, а бедра сжались. Я придвинулась, прижимаясь к нему, в отчаянном желании найти удовлетворение. Но происходило ли это на самом деле, или это был всего лишь плод моего воображения, я не знала. Тогда мне было наплевать. Тогда имело значение только касание его рук и бездна желания.

Его пальцы сжимали мою спину, его тело вжалось в мое, я чувствовала его сердцебиение, его дыхание в своих волосах. Осторожность сделала мне ручкой вместе со скромностью, и все чего я сейчас хотела – это его прикосновения, кожа к коже.

И как ответ на мои молитвы, его губы нашли мои, погружая меня еще глубже в дикую, безудержную страсть. Судороги наслаждения прошли по телу, а губы требовательно просили большего.

Как будто зная о буре плескавшейся сейчас во мне, он двинулся, разрывая поцелуй, но я придвинулась ближе, страдая от разрыва контакта.

И потом произошла вспышка-озарение – я увидела нас в контрастах: черное и белое, свет и тьма, блик солнца и тень. Тьма поглощала нас. Вспышка и мое восприятие прояснилось.

Мы были в горизонтальном положении, мы были голые, скользкие от пота и плотно прижимались друг к другу. И его глаза – я видела только его глаза. Теплый и мягкий взгляд, в них не было и намека на бешенство, которое он скрывал глубоко внутри. Только желание и страсть, настолько сильная, что она вынуждала меня, заполняла до тех пор, пока я бы не захотела раствориться в нем.

Но я не поддалась.

Его глаза, наконец, обрели плоть. Становясь угрожающе черными, как глаза акулы. Настолько быстрое и резкое изменение заставило меня вздрогнуть, как от удара. Я вспомнила другого Дьякона, того, которого увидела в пабе. И этому человеку я так слепо доверилась.

Я попыталась отдалиться, но зашла слишком далеко. Глаза из моего видения затопило красным, а глаза человека напротив, остались черными. Бездонная, живая тьма поглощала, подчиняла меня.

Я отпрянула от разверзнувшейся бездны. От зла таившегося там.

Я хотела отвернуться, не хотела это больше видеть. Я не могла ему помочь.

То, что я видела, разбивало мне сердце.

Боль, потери и страх. Они захлестнули меня.

Его боль. Его потери. Его страх.

Они были в стороне, как маяк на границе моря темной ярости, кровавой злости, подлости и злобы настолько глубокого, что он мог насквозь прожечь человеческую душу…

Я боролась, пытаясь выбраться, пытаясь вытащить свою душу из этого проклятого места.

Но я не могла освободиться. Его хватка была слишком сильной…

— Ты моя, — прошептал его голос в моей голове, настолько громко, что я не могла отличить его от реальности. Я посмотрела вниз, и мой взгляд наткнулся на дюжину белых цветов, лепестки которых истекали кровью.

Лилии.

Я ахнула, ужас пронзил меня от столь искусной символики. Я, наконец, смогла вырваться.

Картинка развеялась, как туман, я дернулась, словно очнувшись от транса, и обнаружила, что мы плотно прижимаемся друг к другу, и мои бедра находятся напротив его.

Униженная, я отпрыгнула. В моей крови все еще бились желание и страх.

Я взглянула на него. На его лице не было моего замешательства. Я увидела только гнев.

— Черт возьми, Алиса! — прорычал он, и невероятно быстро схватил меня за плечи. — Ты клялась, что если я тебе помогу, ты свалишь из моей головы.

ГЛАВА 8

Похоже, мне пора тикать.


И ему покажется, что я просто испугалась. И я испугалась. Но я не очень-то хочу, что бы Дьякон об этом знал.

Нет, все же нужно остаться. Нужно сделать вид, что я не имею понятия, о чем он говорит. Нужно сделать вид, что я не видела его душу. Что я никогда не чувствовала этой безумной страсти, никогда не видела этой искры зла в нем.

Но, да поможет мне Господь, я ее все же видела. И именно из-за увиденного я вырвалась из его хватки и побежала. Даже тогда в голове звучал его зов, но я не оглянулась. Вместо этого, я рывком открыла входную дверь и ввалилась внутрь. Резко захлопнула ее и водрузила тяжелый засов на место.

Я откинулась на холодный металл двери, нервно заглатывала воздух, а сердце выпрыгивало из груди.

Адская Тварь может быть офигенно страшной, но она просто белая и пушистая по сравнению с тем, что я увидела в сознании Дьякона, с тем, что звало меня только что. Темная дрянь. Пугающая дрянь.

Из вида тех дряней, которые могут заставить увидеть Лукаса Джонсона (1) в ангельском сиянии.

В Дьяконе сидит зло — неоспоримый факт. Но, черт, я видела не только эту пугающую фиговину. Я видела, что он борется с этим, причем до сих пор довольно успешно.

И по моему, в этой борьбе он побеждал… Ну, до сегодняшнего дня.

И, исходя из его слов, можно утверждать, что Алиса тоже видела осевший на нем мрак. И то, что она увидела его сущность, испугало его до дрожи. И, наверное, ужаснуло ее. Хотя, она все равно попросила о помощи именно его.

И она не показала страха, желая получить помощь.

Но ее убили.

Алиса считала, что Дьякон сможет ей помочь, и сейчас я думала о том, сможет ли он помочь мне. Может быть, она что-то рассказала Дьякону. Дала ему хоть какую-то подсказку, которая сможет вывести на убийцу. И я хотела это знать, не смотря на все предостережения Кларенса. Я должна это узнать. Мне это необходимо как для того что бы обезопасить свое новое тело, так и для того, что бы отомстить за девушку, тело которой мне ныне принадлежит. Кларенс хотел, что бы я оставила все это в прошлом, но я знаю, что просто так это все не разрешится. Я найду убийцу Алисы. И сейчас Дьякон был моим единственным шансом это осуществить.

А это, в свою очередь, означало, что мне необходимо перестать от него убегать и поговорить лицом к лицу. Этот вывод, честно говоря, пугал меня до смерти. Но так нужно.

Дьякон не оставлял мне выбора. Он заинтересовал меня. Он знал, что такое демоны и при этом умудрялся сдерживать бушующую ярость в хрупких рамках. И этот человек мог заставить пылать мое тело всего парой прикосновений.

Он пообещал помочь маленькой испуганной девочке, а потом волновался о ней, когда она не показалась.

Да, в нем живет зло, но он держит его в узде с помощью внутреннего света.

И еще он чертовски чувственный.

Мне не в первой испытывать такое влечение — бабочки, парящие в животе от присутствия горячего парня на темном, тесном танцполе. Ощущение, которое появляется в его присутствии, было другим. Оно было глубоким, сбивающим с ног, почти пугающим.

Я хотела ощутить тепло его прикосновений и соленый вкус его кожи. Я хотела соблазнить его и быть соблазненной.

Даже сейчас эхо его голоса звучало в моей голове: «Ты моя»,— сказал он.— «Ты моя».

Что-то вспыхнуло, что-то между мной и Дьяконом. Но было ли это между Дьяконом и Алисой или это вспыхнуло между Дьяконом и Лили, я пока не знала.

И честно говоря, мне было все равно.

«Нет».— Я закрыла глаза, мысленно ругая себя.— «Не заморачивайся». Это был второй шанс, буквально, ответ на мои молитвы. У меня был реальный шанс сделать что-то хорошее, искупить прошлую жизнь, в которой я свернула на кривую дорожку дерьмовой работы и сомнительных сделок. И я была готова раскрутить Дьякона, что бы использовать эту возможность по полной.

Я взялась за эту работу, я собиралась задать все необходимые вопросы, и я собиралась стать цыпочкой-которая-спасет-мир.

Просто сейчас я еще не знаю как.

— Алиса! — тяжелый голос Игана отразился от стен, вырывая меня из пучины мыслей.— Что за херня, девочка? Ты воскресла и опять пустилась во все тяжкие?

Я закрыла глаза, глубоко вздохнула и попыталась собрать мысли в кучу. С некоторым облегчением, меня отпустило, и я поняла, что я впервые расслабилась с тех пор как убила демона.

Я оттолкнулась от стены, мысленно отстраняя Дьякона подальше. У меня еще будет время разобраться с этим человеком и моим к нему отношением, а сейчас время обеспокоится более насущной проблемой — без сучка и задоринки проникнуть в жизнь Алисы.

Я надела толстовку, что бы скрыть рану на руке. Потом я отчиталась Игану, что я на месте и со всеми своими обязанностями справилась, и быстренько помогла ему закрыть паб. Он уже отослал всех домой, и мы занимались стандартными делами в полной тишине. Если он и заметил, что у меня часто возникали проблемы с заданиями, то не подал вида.

Я неуверенно встала, когда мы закончили. Будет ли он как-то проявлять свою родственную привязанность ко мне? Он поцелует меня в щеку или просто похлопает по плечу?

Когда я раньше принимала заказы, все шло гладко. Или, по крайней мере, достаточно гладко, и мне показалось, что я вжилась в образ Алисы. И не было ни просроченных заказов, ни пролитых напитков. Но сейчас остались только я и этот человек — теперь мой дядя. Человек, который знал Алису с рождения. Увидит ли он? Скажет ли?

Как будто почувствовав мой страх, он поднял на меня взгляд из-за стойки бара, где до этого занимался уборкой. Он оперся мускулистыми руками на полированную дубовую столешницу и поймал мой взгляд.

— У тебя какие-то проблемы, девочка?

— У меня — нет. Никаких.

Он потер мозолистой рукой щетину на подбородке, его глаза все еще были сосредоточены на моем лице, и я постаралась ничем себя не выдать.

— Странно,— Наконец сказал он.

— Прости?

— Всю ночь. Ты вела себя странно. И почему ты выбежала отсюда в субботу, я может и не смогу помочь, но ты должна знать, что можешь рассказать мне все, что хочешь. Может ты заболела? Ты можешь рассказать мне о том, что с тобой случилось в субботу.

Я сглотнула, а потом потрясла головой.

Он громко выдохнул через нос.

— У тебя свой путь. Но я не допущу, что бы у дочери моей сестры были проблемы. Так что если тебя что-то беспокоит…

Я колебалась, борясь с желанием найти в этом человеке неожиданного союзника. Все-таки, он дядя Алисы. Кто лучше сможет помочь мне стать Алисой? Тем не менее, слова не желали слетать с языка и таяли вместе с доверием. Я не Алиса; и он не мой дядя. И моя нынешняя работа предполагает одиночество.

Я пожала плечами, стараясь выглядеть скучающей и не показать свою взволнованность.

— Ничего. Честно. Я очень сильно заболела. Все выходные прошли одним пятном, ничего не помню. Я с трудом ела, только спала, но теперь я абсолютно здорова. Я устала, дядя Иган. Мы закончили?

— Потерянный уик-энд, ха?

Я сжала губы и кивнула.

Он прищурил глаза.

—У тебя опять был взгляд в прошлое?

—Что? — Я сглотнула, надеясь, что шок на моем лице не отразился.

— Последний раз у тебя было видение, когда ты была ребенком, еще перед смертью твоей матери. Если ты опять начала видеть, ты должна кому-то рассказать. Не старайся справиться с этим в одиночку.

— Не буду,— ответила я.— У меня нет видений.

Но мои мысли метались. Наверное, видения Алисы вернулись, и Дьякон об этом знал. Но она держала факт возвращения видений в тайне от своей семьи. Почему? И рассказала ли Алиса Дьякону? Или он сам обо всем догадался? Вполне возможно, что это произошло, когда Алиса проникла в его мысли.

У меня не было ответа ни на один из этих вопросов, так что я вернулась к старой модели поведения. Отрицанию.

—Я ничего не видела,— сказала я, встречаясь взглядом с Иганом.— Я клянусь. Если что-то случиться, я тебе точно скажу.

На секунду мне показалось, что он собирается спорить. Но он в ответ лишь коротко кивнул.

— Тогда почему ты все еще торчишь тут? Вперед. Я собираюсь пойти наверх и расслабиться,— сказал он, имея в виду свою квартиру над пабом.— Иди домой. И завтра не опаздывай.

— Обещаю.— Я поспешила к двери, с огромным желанием наконец-то выбраться отсюда, Даже если мне придется пройти пять кварталов, что бы словить такси.

Я пошла, греясь в кожаной красной Алисиной куртке, которую я еле нашла среди розового безумия, творящегося в шкафу. Я внимательно осматривалась, вглядываясь в тени, потому что теперь я знала, что может таиться в темноте.

Бархатистая тьма, казалось, мерцала по мере моего движения, и я представляла дюжину желтых глаз следящих за мной, замерших в ожидании. Я ускорила шаг, звук моих шагов разносился над тротуаром. Мое воображение рисовало гоблинов сотканных из тумана, выползающих из канализации, камнем падающих вниз на спинах стервятников. Они шли за мной, а я была не готова. Господи помоги, я не готова.

Вдали такси повернуло на улицу и я сошла с тротуара, сигналя водителю. Я стояла там, мечтая, что бы таксист меня заметил, чувствуя себя голой и беззащитной, как будто сам дьявол наблюдал за мной из темноты.

К счастью, такси затормозило, и я забралась внутрь, создавая вокруг себя иллюзию безопасности.

На самом же деле я никогда снова не буду в безопасности.

ГЛАВА 9

Машина остановилась перед домом Алисы, но я не вышла. Там была новая жизнь. Новое имя, новые друзья, и новые правила, которые надо соблюдать.


По правде говоря, я никогда не была сильна в следующем правиле.

— Мисс?

— Извините,— сказала я, скользнув от двери, обратно на середину сиденья.— Мне нужно… я имею в виду, вы можете подвезти меня до Флэтс?

Он повернулся на своем сиденье и, нахмурился, старик с кожей цвета чая с ромашкой.

— Я заплачу,— заверила я его, потом выпалила знакомый адрес.— Когда доедем до дома,— добавила я зачем то.

Он наморщил лоб, прежде чем повернулся к рулю и включил счетчик. Город сам по себе к Бостону присоединил Борхарст — местные называли его «Кабан» — который находится на южной окраине Бостона в области метро.

Флэтс находился на северо-востоке с низкой арендной платой недалеко от судоходных каналов. Промышленный, наполненный «синими воротничками», абсолютно лишенными обаяния. В течение дня, монотонность унылых фасадов нарушалась всплесками размытых цветов — в прачечной развешивались для просушки детские игрушки, треснутые и брошенные цветы в горшках, пробирающиеся к солнцу. Ночью, вся территория была однотонной. Я села в такси, и наблюдала за черно-белом пятном.

Поездка была в значительной степени монотонной, и в десять пятнадцать в понедельник вечером движение было свободным. Я прислонилась к обивке, стараясь не обращать внимания на ад и проклятие засевшей занозы в моей ноге. В конце концов, я не нарушила обещания не ездить в Флэтс, верно? Все о чем я говорила было то, что я не буду говорить Роуз, что произошло со мной.

Я ни разу не сказала, что даже не взгляну на нее.

— Сюда,— сказала я, наклоняясь вперед, указав на следующий выход с шоссе.— Потом налево и направо на свет.— Я указывала дорогу и такси неслось по темным улицам к жалкому району, который был моим домом в течение многих лет.— Все спокойно,— сказала я, когда мои глаза посмотрели на серые двери, прикрывающие невзрачный дом.

Когда-то давно серый был отделан ярко-синим, и двор был переполнен цветами. Но это было давно, когда моя мать была еще жива. Теперь двор за забором был пыльным. Две урны стояли, как часовые, один по обе стороны крыльца, переполненные бутылками из-под виски и банками пива. Единственный плантатор — теперь ржавый и сломанный — стоял тут как доказательства того, что жители не пытались вдохнуть жизнь в мрачный двор.

Я ухаживала за лилиями и пыльными розовыми розами сама. Не типичная плата для контейнерного сада, но я не стремилась к эстетике. Растения были моими и моей сестры, и Роза могла смотреть за ними даже тогда, когда меня не было дома. Это то, что напомнит нам обоим, что даже если я была далеко, мы всегда будем вместе.

Я не могла предложить доказательств больше. По крайней мере, у меня была уверенность, что я закончила с Лукасом Джонсоном, и это меня успокаивало. Но у Роуз, моей сестры, ничего не было.

Я расплатилась с водителем и вышла из машины, потом, стояла на тротуаре, пока он не уехал. В доме было темно, и я не была уверена, что намеревалась сделать. Моя гордыня и решительность отступили, оставив меня наедине с чувством вины.

— Ну хватит, Лил,— прошептала я.

Затем я сделала глубокий вдох, открыла ворота и двинулась к двери. Почти в одиннадцать, вокруг было тихо. Поздно, но не достаточно, чтобы я ушла, особенно потому, что увидела отсвет и тени от телевизора, играющие за матовым стеклом входной двери.

Я подняла руку, глубоко вздохнула, и постучала четыре раза в дверь. Нет смысла звонить в звонок — он был сломан много лет назад.

Сначала я ничего не услышала. Потом кто-то пересек телевизор, временно интерьер дома и крыльцо погрузились в темноту. Я вздрогнула, мою кожу покалывало, когда развернулась спиной к улице, и я была уверена, что за мной наблюдают. Ничего не выскочило из темноты и жуткие золотистые глаза не смотрели из-за кустов. Если кто-то ждал там, чтобы затащить меня вниз, в ад, по крайней мере, он был достаточно вежлив, чтобы позволить мне закончить свое дело.

По-прежнему невозмутимая, я повернулась спиной к двери, затем выдохнула, когда она распахнулась, и обветренное лицо моего отчима посмотрело на меня.

— Кто? — Спросил Джо, купая меня в аромате бурбона.

Я сглотнула и сжала кулаки, решив, что не дотянусь до него.

— Я… я… Роуз дома?

Его глаза сузились, потом он отошел, позвал мою сестру из коридора, сделав шаг назад к углу, ни разу не обернувшись, чтобы взглянуть на меня снова.

Я переминалась в дверях, не зная, что делать. Мое сердце съежилось и затихло. Я хотела уйти, боясь, что сделала ошибку, приехав сюда, потом остановилась, когда моя сестра появилась в поле зрения. В четырнадцать лет ее кожа выглядела настолько болезненной, что можно было дать ей пятьдесят. Темные круги окружали ее глаза, и двигалась она с жуткой настороженностью. Синяки оставленные Джонсоном на ее хрупкой коже исчезли, но моя сестра была еще порченым товаром, и это знание сидело, как свинец в моем желудке. Она не исцелилась и не стала счастливее. Джо еще не дотягивал до стереотипа отца года.

Моя жертва не сотворила чуда в ее жизни.

Я сказала себе, что прошло только сорок восемь часов, с тех пор как я ушла, чтобы убить Джонсона, и что ничего бы не изменилось за столь короткое время. Я сказала себе, что Роуз нужно время смириться с моей смертью, и что Джо нужно время приблизиться к стереотипу. Через месяц или два все наладится.

Я сказала себе, что чушь это все.

— Кто вы?

— Я… Алиса,— сказала я, засовывая руки в карманы джинсов, чтобы не броситься обнимать ее. Я подождала, пока не уверилась, что смогу сдержать слезы, а потом добавила: — Я была подругой вашей сестры.

Она склонила голову. Это знак того, что ей нужно подумать.

— Я почти не встречала друзей Лили.

Я съежилась, услышав этот упрек, желая вернуться и изменить все, что я сделала неправильно — в том числе тот факт, что большинству из моих так называемых друзей, было плевать на меня. Им нужны были только деньги.

— Она говорила о вас все время,— сказала я правдиво.— И я хотела прийти, чтобы убедиться, что ты в порядке. Она хотела бы знать, что у тебя все хорошо. Как ты?

Ее большие глаза мигнули, и мое сердце отчаянно замерло в груди, в ожидании хороших новостей. Хотелось быть уверенной, что моя смерть сделала этот мир лучше для нее, что мне каким-то образом удалось сдержать свое обещание.

Вместо этого она только пожала плечами, ее глаза были мертвы. Я хотела положить сказке конец, но как бы я ни желала, этого не происходило. Джонсон оставил шрамы, и его отсутствие не стерло их с души моей сестры. Во всяком случае, моя смерть навалилась и сделала их глубже.

Из своей норы Джо крикнул Роуз, чтобы закрыла дверь. Она закрыла, не потрудившись даже попрощаться.

— Подожди! — Вскрикнула я. Она остановилась, и я продолжила.— Я… я была на похоронах.

Она посмотрела на меня, потом кивнула. Затем дверь захлопнулась, оставив меня стоять как идиотку на моем собственном крыльце.

— Ладно,— сказала я, но на этот раз только для себя. Я прижала пальцы к стеклу и быстро прошептала: — Я люблю тебя.— Потом я расправила плечи, подняла подбородок и пошла по двору мимо урны заваленной пивом на улицу.

Я знала, что мне стоит вернуться в квартиру Алисы, но прежде, чем я смогла бы это сделать, у меня было еще одно поручение. Я повернула направо и пошла вниз по тротуару, по-прежнему ощущая, что за мной наблюдают. Я тихо прислушивалась к звуку шагов позади меня. И услышала, но когда повернулась, заметила, как тени заскользили по тротуару, исчезая среди деревьев и стекая в канализацию. К тому времени, когда я достигла видео магазина, я вспотела, и мое сердце застучало в незнакомом ритме.

Слишком яркие лампы дневного света обожгли мне глаза, когда я вошла внутрь, плакаты с десятками фильмов смотрели на меня.

— Помочь? — Джереми поплелся за прилавок, незажженная сигарета свисала с его губ. Я не была уверена, был ли это способ отказом от курения, или был ли это его способ сказать, чтоб ты сдох. С Джереми лучше не вступать в диалог.

— Я подруга Лили,— сказала я, взяв конфету «Кит-Кат», лежащую на прилавке.— Была, я имею в виду.

Его глаза сузились, и я увидела, как заработала его грязная голова. Джереми сделал хороший бизнес на незаконном копировании DVD-дисков, и у меня сократились клиенты.

Я стояла там, когда он оценивал меня. Что более важно, позволила ему задаться вопросом, был ли этот новый птенец его крысой. Поверьте мне, получить то, что вы хотите намного проще, если ваша жертва думает, что избегает чего-то худшего, признавая вас.

— Ну что? — спросил он, наконец, перенося свой вес с одной ноги на другую, пока стоял за прилавком.

Я осторожно приподняла плечо, когда открыла конфету.

— Не слишком близкая. Я надеялась, что ты мог бы сделать мне одолжение.

— Да? Что за одолжение?

— Ты получил кое-какие деньги за книги, которые должен Лили, верно?

— Ты кто? Ее бухгалтер?

— Если это сделает тебя счастливым.

— Мне не нужно ее говно. Я просто работаю здесь. Вам нужно поговорить с Шоном.

— Я поговорю с тобой,— сказала я.— Потому что я не говорила о минимальной зарплате. Я говорю о комиссионных. И она получила бы приблизительно триста семьдесят пять долларов с прибылью.

Он колебался, и я видела сомнение на его лице. К счастью, он сделал правильный выбор и не пытался идти в отказ. Вместо этого, он попытался отвлечься.

— Она мертва. Мертвой девушке не нужны деньги.

— Ее сестре нужны,— сказала я.

— Вот как? Теперь ты социальный работник?

— Если это сделает тебя счастливым. Но, вероятно, ты должен думать обо мне как о проблеме, которая будет постоянно занозой в твоей заднице. Потому что я знаю, где ты делаешь видео для копирования, и я думаю, что Шон не имеет ни малейшего понятия об этом.— Я сделала один большой шаг в его сторону, так чтобы тонкая фанера счетчика была единственной вещью, отделяющей нас.— И я знаю о твоих клиентах.

— Чушь собачья,— сказал он, но лоб уже покрылся потом.

— Она рассказала мне, чувак. Она рассказала мне многое.— Я положил руку на стол, ладонью вверх.— Раскошеливайся, давай.

— Ну, пойдем,— сказал он, и это было все, что он успел, когда я двинулась вперед и схватила его за тощую шею. Притянула к себе, пока мое лицо не оказалось прямо напротив его.

— Слушай меня, ты, маленький засранец. Ты откроешь свой кошелек и отдашь мне что есть. И если это не триста семьдесят пять баксов, тогда вернешь остаток денежных средств мне или Роуз в конце недели. В противном случае, у нас бкдет еще один разговор. А мне, честно говоря, не очень нравится говорить с тобой.

— Чувство взаимно,— сказал он, подавшись назад, когда я отпустила его. Он уставился на меня.

— Сейчас.

На мгновение я подумала, что он собирается снова заколебаться. И, честно говоря, я думаю, он почувствовал мое настроение. Потому что я действительно была в том настроении, чтобы дать кому-то по заднице. Но потом он помудрел и достал бумажник. Он положил две стодолларовых бумажки на прилавок, затем, пятьдесят, двадцать, и шесть.

— А остальные?

— Я отдам Роуз,— сказал он.— Точняк. Ребенок нуждается в перерыве.

— Ладно,— сказал я.— Продолжай распространять добрые чувства и распределять богатства.

— Да, черт возьми,— сказал он.— Не хочу, чтоб мой зад снова встретился со злобной сукой.

— Роуз,— подчеркнула я, решив игнорировать комментарий о суке, тем более, что оно казалось весьма точным.— Не ее папа.

— Я понял,— сказал он.— А теперь, убирайся отсюда.

— Приятно было пообщаться.— Я отдала ему доллар.— За конфету.

Я пошла вперед, затем остановилась.

— Заберешь ее байк?

Он колебался, и я знала, что он пытался. Я здорово его приковала, перед тем как сесть в автобус, чтобы поехать к дому Лукаса Джонсона.

— Не беспокойся,— сказала я.

— Я собираюсь пригласить кого-нибудь, чтобы сорвать цепь,— сказал он.— Сделать новый ключ. Зря пропадает. Байк стоит в той аллее, и никто не будет на нем ездить.

— Ты прав, Джереми,— сказала я.— Зря пропадает.

Я два раза откусила конфету, когда перешла магазин, зная, что он наблюдает за мной. Красные наклейки, прилепленные к задней двери, предупреждали, что сигнал тревоги сработает, если я открою. Я ее толкнула. Никакой тревоги. Так много правды в рекламе. Мой десятилетний Ягуар Триумф был еще припаркован там с тяжелой цепью вокруг него. Обычно я не привязывала цепью байк, но я также обычно не парковала его рядом с местом Джереми. Я заперла его в субботу вечером. Видимо предчувствие сработало. Сейчас я была довольна своей предусмотрительностью и полезла под козырек магнитного металлического ящика. Открыв двумя ключами замок цепь была у меня в мгновении ока.

Я села на байк, теплый и знакомый мне. Я сунула ключ в зажигание, когда Джереми выглянул в заднюю дверь в переулок.

— Он не твой,— сказал он.

— Ага. У тебя проблемы с этим?

Он подсчитывал, за сколько сможет продать байк и каковы будут убытки от контрафактных DVD операции. Я оставляю байк и дверь в его небольшой пенсионный фонд навсегда закрывается.

Джереми может быть медлительным, но он же не дурак, и через несколько мгновений он кивнул, а потом исчез внутри, дверь захлопнулась за ним.

Я прибавила обороты дроссельной заслонки, наслаждаясь сладостным мурлыканье двигателя.

— Давай, детка,— сказала я, потом нажала на газ, поехала вниз по переулку, дала крен в сторону и остановилась, поскольку кто-то знакомый вышел из тени передо мной.

Кларенс.

Ну, черт.

ГЛАВА 10

— Похоже, у нас возникло недопонимание,— сказал Кларенс, как только я съехала с дороги и заглушила двигатель на байке.


— Я не нарушила никаких правил.

— Ты должна держаться подальше от своей сестры.

Я покачала головой.

— Нет, не пойдет. Я сказала, что не скажу ей правду. И что, черт возьми, ты делаешь, шпионишь за мной?

— Я предпочитаю думать об этом, как о защите инвестиций. Убедившись, что соглашение, которое мы заключили, в силе.

Я подняла руки.

— Я полностью придерживаюсь буквы закона. Не сбилась с пути даже на миллиметр, и ты это знаешь.

Его губы сжались, и я смотрела, как он обдумывал мои слова, раздражение кипело в нем. Я была права — технически, я была абсолютно права. Как на духу...

Ну, может на микромиллиметр сбилась.

— Очень мило, что ты признаешь это,— сказал он.

— Я должна была увидеть ее,— просто сказала я. Это было правдой, и я надеялась, что она сгодится как оправдание.

Кларенс потер подбородок и посмотрел на меня так долго, что я стала себя чувствовать как на иголках. Наконец, он покачал головой.

— Ты должна быть умнее, чем животное. Ты — наш козырь в рукаве, помнишь?

Я кивнула, гадая, что имело к этому отношение.

Он выпустил многострадальный вздох.

— Ты думаешь, что будет дальше с маленькой Роуз там, если злобный демон выяснит, кто вы? Ты думаешь, он собирается попытаться убить тебя?

— Может быть,— сказала я, но мой голос, несколько потерял свою остроту. Я чувствовала, что знаю свою правду.

— Да, наверное, права. Но если он умный демон, и если он знает, что у тебя есть маленькая сестра там, и что ты тоскуешь по тому, кого любишь, ну и что ты думаешь, он собирается делать потом?

Я покачала головой, не желая идти туда, куда он меня ведет.

Он изобразил ножом по горлу.

— И не тебя, животное. Ее. Ты придешь к ней. Вы поговорите. Втянешь девочку во все это и поставишь ее жизнь в опасность.— Он развел руками, потом пожал плечами.— Это просто так, если у тебя самой на это мозгов не хватает, и ты знаешь, что я прав.— Он постучал себя по виску, посмотрел на меня торжественно.

Помедлив, я кивнула, потому что, черт возьми, я не могла спорить. Роуз прошла через ад раз. Я бы не вынесла ответственности за то, что заставила пройти ее через это снова.

Но это ведь не навсегда. Я бы сражалась с демонами. Я бы убедилась, что ворота остаются закрытыми. И тогда, клянусь Богом, я бы получила свою сестру обратно.

Однако, сейчас я стою перед недовольной лягушкой, глядящей на меня сверху вниз.

— У меня неприятности?

Он еле улыбнулся.

— Нет, малыш. Думаю, я должен был догадаться, что ты не останешься в стороне. Ты ведь такая пушистая.

Я подняла брови.

— Да. Я пушистая.

Он фыркнул, потом засунул руку глубоко в пальто.

— Дам тебе кое-что. Думаю, что это может помочь.

— Да?

Он передал мне небольшой завернутый пакет.

— Открой его,— проворчал он.

Я отогнула бумагу, и показалась простая белая коробка, как будто там ожерелье на Рождество. Я с любопытством посмотрел на него, затем подняла крышку и охнула, когда увидела золотую цепочку и медальон в форме сердца.

— Взял его с твоего тела,— сказал он.— Подумал, может, ты захочешь его обратно.

Я кивнула, не в силах сказать и слова, так как пересохло во рту и горле. Я надела медальон в субботу, когда шла убивать Лукаса Джонсона. Это был кусочек моего прошлого, часть моей личной истории, и то, чего я никогда не ожидала снова увидеть.

Я открыла его ногтем и нашла знакомую малюсенькую картинку меня и Роуз, рука в руке, сидя на качелях у нас на крыльце.

— Спасибо,— сказала я, надев цепочку на шею и убрав медальон под рубашку, поближе к сердцу.— Это значит для меня... все.

— Вот и славно.

— Разве полиция не заметит пропажу? Я имею в виду, я – жертва убийства, верно?

— Они могут,— сказал Кларенс.— Но это не наша проблема, не так ли?

Я не смогла сдержать улыбку.

— Кларенс, ты дьявол. Ты что-то вроде нарушителя правил.

Он фыркнул, потом, пошаркал ногами.

— Давай сохраним это между нами, ладно? — Но то ли он имел в виду плохого мальчика или медальон, я не успела спросить, потому что он подтянулся во весь рост, затем прочистил горло.— Есть несколько правил, которые являются несгибаемыми. Но так как ты о них еще не знаешь, дам тебе поблажку. В настоящее время.

— И о чем мы говорим? — Спросила я, стараясь выглядеть невинно. Потому что я нарушила около двух правил в эту ночь, и я хотела сказать Дьякону, что Алиса исправно будет убивать демонов и не приблизится к сестре.

— О демоне,— сказал он.— Меня осведомили, малыш, и они сказали мне, что ты убрала Грукона красиво и опрятно.

Я моргнула, ошарашенная.

— «Грукон»? Ты имеешь в виду, черт возьми, зверя в переулке? Я нарушила правило? Ты шизик? Сам же мне велел! Убей, мол, его, избавь от головной боли. Это то, что ты сказал, верно?

— Убийство Грукона большой плюс. Несомненно. Из-за этого обстоятельства у нас некоторые проблемы.

— О.— Видимо, я не увернулась от пули Дьякона.

— Ты должна была работать в одиночку, малыш. Так я услышу, кто был с тобой, когда ты убила эту тварь? — Он сделал паузу, и, хотя был на целую голову ниже, смотрел на меня, как на блоху.— Кто это был? Кто был с тобой?

— Ты не знаешь? — Было так жутко, что я попыталась уйти от ответа, но мой лягушенок был сильно зол. – Разве ты не следил за мной? Как Бог смотрит на нас с небес? Немного портативных видео устройств, настроенных на меня? Все время?

Он фыркнул.

— Было бы неплохо. Но нет. Ты бы устроила целый скандал.

— Но ты только что сказал...

— Стукачи, малыш. Я сказал, что на тебя настучали. И они рассказали мне общее положение вещей, теперь я хочу услышать всю грязь. Итак, вернемся к теме.

— Может быть, я одна это сделала.

Он покачал головой.

— Нет.

Не могла с этим спорить.

— Кто-то еще был в переулке,— сказала я, стараясь думать тихо.— Но я не раскрывалась. У меня еще есть суперсекретное декодер кольцо.— Мое лицо оставалось невозмутимым и жужжало «Греби, греби, греби своими веслами» в моей голове, надеясь заглушить любые перепутанные мысли. Дьякон дернул меня за пуговицу.

Песня была уловкой. Я учила ее с моим отчимом. Потому что Джо был экспертом читать по лицам. Он всегда догадывался по моему лицу, что я куда-то вляпалась. И неизбежно я оказывалась прямо в заднице.

Но как только я научилась заполнять голову мирскими вещами — детскими песнями, глупыми стишками, частушками — залеты были реже и реже. Я посмотрела на себя в зеркало после и поняла почему: даже когда моя голова плохо соображала, с бездумными песенками мое лицо становилось пустым.

Если повезет, мой маленький трюк сработает на небесных посланников тоже.

— Лили…

— А что мне было делать? — Сказала я.— То, что было на мне, он стянул, и тогда пришлось воевать вместе. Я ударила его, и подумала, что убила демона. Затем он ударил снова, и пуф, появилась огромная лужа демона.

— Он, кто?

— Дьякон Кипер.

Его глаза сузились, и я клянусь, если б это было кино, то зазвучала бы загробная музыка. Я сглотнула, и невольно сделала шаг назад, в тень.

— Он помог мне, Кларенс. Что в этом плохого? Почему это плохо? — Я слышала собственный писк и ненавидела себя за это.

— Помогли? О, нет, животное. Дьякон Кипер был там не для помощи. Я не знаю, что он там делал, но чертовски уверен, что он не союзник.

— Что ты имеешь в виду? — Спросила я, боясь, что уже догадалась о чем он.— Что не так с Дьяконом?

Он посмотрел на меня, выражение его лица было любопытное.

— Черт возьми, Кларенс,— я сжалась, когда его губы были упрямо закрыты.— Скажи уже. Что не так с Дьяконом?

— Все,— объявил он решительно.— Он демон, Лили. Грязный, лживый, вонючий демон. Он купался в адском огне, и запах зла льнет к нему. Демон,— повторил он.— Именно то существо, которое ты призвана уничтожить.

ГЛАВА 11

— Демон, — повторила я, разочарование бушевало во мне.


Я подавила дрожь и заставила себя переключиться на детские песни, потому что мои мысли в данный момент походили на радиовещание, громкое и ясное. Дьякон демон. Я не хочу в это верить, эта мысль никак не укладывается в голове, но в то же время я была совершенно уверена, что это правда. Вспышка ярости. По мне побежали мурашки как от чего-то темного и зловещего. Чего-то вполне осязаемого, но совершенно не опасного.

— В чем дело? Не ожидала, что услада для глаз будет одним из плохих?

Я держала рот на замке, кулаки уже зачесались.

Кларенс фыркнул.

— Надо избавиться от этих пустых ожиданий, Лили. Вещи не всегда являются тем, чем они кажутся.

— Например, как ты? — Огрызнулась я, желая причинить ему боль.

Потому что его новости о Дьяконе глубоко ранили меня. Я была идиоткой, попала в эмоциональную ловушку, и я ненавидела себя за свою слабость.

— Как я? — спросил он, по-видимому, не обращая внимания на мои внутренние переживания, и слава богу, ведь школа существует именно для этого. — В моем случае, что видишь, то и есть на самом деле.

— Да? Ну, не пойми меня неправильно, но ты вряд ли подходишь на роль небесного посланника.

— Что ты имеешь в виду?

— Ну, знаешь. Во-первых хорошие манеры. Отеческий подход. Более мягкий. И намек на святость тоже не повредит.

Его рот скривился в усмешке.

— Прямо из отдела кадров киностудии. Тебе никогда не приходило в голову, что я здесь из-за тебя?

— Что ты имеешь в виду?

Он фыркнул.

— Ну же, животное. Думаешь, ты за десять минут стала темным ангелом? Никого не будешь слушать? Будешь задавать вопросы, и твоя голова закружиться из-за того что происходит? О, нет, малыш. Я здесь только потому, что большой парень решил, что ты меня послушаешь.

Я от ошеломления нахмурилась. Потому что, по правде говоря, он был прав. Кларенс раздражал меня без конца, но это было знакомое, комфортное раздражение. Как общаться с Джереми или с кем-то вроде него.

— Как я и говорил — ты должна сделать усилие, чтобы заглянуть глубже.

Мне пришлось скрепя сердцем согласиться. Я позволила своему уму отправиться обратно в бар, по пути я превратилась в Алису. У меня было среднее медицинское образование, у Алисы, скорее всего, нет. И никто не заметил подмены.

— Это не только со мной так, не так ли? Я имею в виду, никто не смотрит глубже, не так ли?

Он не ответил, и его молчание было как одобрение.

— Я живу ее жизнью. Никто даже не знал, что она ушла. Никто не оплакивал ее. Никто не сказал свое последнее «прощай». Они только заказали еще один раунд, и наблюдали за ее задницей в паре черных джинсов. Только это была уже не ее задница.

Я сжала челюсть, и хлынули слезы из-за этой девушки, которую я едва знала. Девушка вряд ли из известных людей, с которыми она провела все дни ее жизни.

— Ты знаешь об этом.

Я кивнула. К сожалению, так оно и было.

Я нахмурилась, вспомнив как Леон лежал, скорчившись на полу, и, вспомнила мужчину, который положил его туда. Не было никакого намека на то, что Дьякон был чем-то большим, чем человек. И уж конечно не демоном, не воплощением зла.

В переулке, он говорил мне с искренней заботой в голосе, и он помогал мне бороться с Груконом. Я видела, что находится внутри его разума, и это позволило мне поверить словам Кларенса. Да. Я ему верила.

— Почему? — Я спросила Кларенса. — Зачем он мне помогает?

— Давай, Лили. Ты не глупа. Как ты думаешь, почему?

— Он играл со мной — сказала я, сжимая и разжимая руки в кулаки. Еще не определилась: хотела бы я всадить нож в сердце Дьякона или просто никогда не видеть его. — Сукин сын играл со мной или, вернее, он играл с Алисой, и у меня даже нигде не щелкнуло.

— Так они действуют, малыш. Не кори себя.

— Сошел с ума? Ты не собирался… ты знал. — Я посмотрела на свой пояс, где, как я знала, был спрятан нож под пиджаком.

— Нет, если ты дашь его мне сейчас. Он не знает, кто ты? Что ты?

— Он не знает. Я клянусь. Но… — Последний комментарий Дьякона пронесся в моей голове о пребывании в его голове, прежде чем я смогла остановить его, и я увидела, как Кларенс поднял лицо, выражение которого переходило от гнева к страху, разглаживаясь на скучность и пресность. Я подумала, что он пытается что-то скрыть.

— Что именно он сказал? – Спросил Кларенс, его застывшее лицо переключилось на обычное оживленное.

— Только то, что мне нужно подержать его голову, — сказала я, добавив умственный взрыв песни, чтобы быть на безопасной дистанции.

— Что это значит?

— Я не знаю,— солгала я. — Я догадываюсь, что, может быть, Алиса похожа на меня.

Он наклонил голову набок.

— Почему он так думает? Ты входила в чью-то голову, животное?

— Он думал, что Алиса это Алиса, — сказала я. — Я на самом деле не она, помнишь? — И я солгала это твердо, как и научилась.

Я почувствовала себя виноватой, потому что снова солгала и сделала только хуже, я же лгала Богу, что был по правую руку. Но я не могла удержаться. Я пребывала в этой странной новой жизни меньше дня, и отчаянно хотела сохранить это. Я хочу быть Суперптенцом. Я хочу драться с демонами. Я хочу дать шанс даже собственному кармическому протоколу результатов.

И что-то в глазах Кларенса заставило меня задуматься, что если бы я рассказала ему правду о том, что происходит в моей голове.

Я заставила себя глубже погрузиться в детские песни. Кларенс смотрел на меня, и выражение его лица было задумчивым. Мне оставалось только надеяться, что он не сможет прокрасться на периферию моего сознания.

— Ты думаешь, что он был фигней?

Я пожала плечами.

— Я не знаю. Может быть. Мы знаем, что он стягивал с меня цепи. Но это не имеет значения, потому что Алиса мертва. И ничего такого нет в моей голове.

— Тогда тебеповезло, малыш. Но ты же скажешь мне, если что-то появится в твоей голове, да? Не могу поверить, что мы не знали об Алисе, но если она действительно может копаться в голове демона, это может быть чертовски удобно.

— Ты не можешь?

Он покачал головой.

— Во-первых, я не на линии фронта. Во-вторых, только в человеческих душах. Мой дар ограничен.

— О. — Интересно. Этот лакомый кусочек информации я могу сохранить на черный день.

Я подумала о характере моей работы с Дьяконом.

— Так, э-э, я должна убить его?

— Дьякона? — Он покачал головой. — Нет.

Я старалась сдержать свой вздох облегчения.

— Почему бы и нет? Он — демон. Я убиваю демонов.

— Не сравнивай ваши возможности. Он не мелочь. Он сильный, Лили. Чертовски сильный. И пока у тебя не появится немного больше убийств за плечами, я думаю, можно с уверенностью сказать, что он намного сильнее тебя. Он уже многих погубил, и ты не должна оказаться на его пути. Наш эндшпиль слишком важен, чтобы рисковать такими ресурсами, идущими после Дьякона Кипера. Ты понимаешь?

Я кивнула, уверяя, что поняла, заполняя свою голову детскими песенками, так что он не мог видеть облегчения, что нахлынуло на меня.

По правде говоря, откровение о Дьяконе смутило меня. То, что он был демоном, я верила. То, что был злом внутри, я верила. И возможно я была наивна, но я не хочу верить, что это конец истории. Я видела борьбу внутри него — борьбу за добро. Более того, я знала, что Алиса сбежала к нему. Доверяла ему. Верила, что он мог — и хотел — помочь ей.

Может быть, он играл с Алисой, тоже. Черт, может быть, он притворялся так, чтобы я думала, что он борется со злом, когда на самом деле он был само воплощение его.

Может быть, поэтому Алиса не показала. Может быть, она узнала, что он играет с ней.

Я не знаю.

Но я не могу игнорировать его также легко, как делает Кларенс.

Мне нужно все узнать и увидеть.

Мне нужно узнать, что сделал Дьякон Кипер.

ГЛАВА 12

Ты не знаешь, что такое жизнь, если не возила неангельского земноводного наставника на заднем сидении мотоцикла. Моя жизнь, слава Богу, полная чаша.

На самом деле, я не возражала против поездки. Разговаривать на мотоцикле можно лишь в крайнем случаи, так что я наслаждалась пребыванием наедине с собственными мыслями. Или, скорее, я получала удовольствие от пустых размышлений, не имеющих определенной темы. Я думала, что Кларенс не станет копаться в моей голове, пока держится за мою талию и что-то бормочет о страхе, но не была уверена.

Так что вместо того, чтобы подумать о чем-то важном, я думала о спокойствии бостонской ночи, о холодном воздухе, о ветре на моем лице. Передо мной простирался мир возможностей и целей, и я чувствовала себя свободной и счастливой.

По крайней мере, некоторое время я действительно чувствовала себя таковой. До тех пор, пока не вернулось чувство вины. Да, я открыла для себя новый мир, но Роуз застряла в том же самом дерьме, только теперь ее сестра умерла. Я пыталась защитить ее, как и обещала, но справилась с этой работой из рук вон плохо. Единственное, в чем я помогла, это в том, что Джонсон больше не сможет причинить ей боль. Но его смерть не спасла ее. Это лишь помешало ему навредить ей ещё больше. Я видела всё это, просто заглянув в ее глаза.

Моя вина была ощутимее ещё и потому, что, хоть я и кричала на Роуз, тем ни менее – никак не могла избавиться от головокружения, вызванного осознанием того, что я нашла, наконец, свое призвание, и все прошлые прегрешения уже очень скоро станут лишь частью истории.

Конечно, концерт был опасен, но это было важно. И, несмотря на то, что было страшно, как в аду, я чувствовала себя хорошо, даже в чужом теле. Достаточно хорошо, чтобы справиться с горьким чувством вины.

— Поверни здесь, — сказал Кларенс, когда я притормозила на красный свет.

Я следовала его указаниям, петляя и поворачивая, пока мы, наконец, не остановили мотоцикл в темном переулке. Я осмотрелась, но увидела лишь мусорные контейнеры, переполненные кусками гнилой пищи и другими, не менее душистыми вещами, и удивилась, с какой целью мы оказались в столь мрачном месте.

— Самое время приготовиться, — сказал Кларенс, повернулся и пошел вглубь переулка. Маслянистая жидкость, скопившаяся в выбоинах, нестерпимо воняла. Между кирпичных стен повис запах плесени и фекалий, надеясь избежать фактического источника зловония, я шла как можно осторожнее.

Пока я предельно осторожно петляла вокруг мусора, моё сердце билось с удвоенной силой, но не из-за страха, а в ожидании. Я пребывала в том же состоянии всего несколько часов назад и, учитывая странные обстоятельства моей новой жизни, ожидала, что из тени на нас нападет очередной зверь.

Кларенс поспешил вниз по темной улице, затем свернул в другой переулок, который оказался ещё грязнее, чем предыдущий. Я прокладывала путь в груде хлама, мусора и биологических отходов, стараясь не дышать.

Он двигался быстро, обходя кучи чего-то зеленоватого и прогорклого. Подойдя к железной двери, Кларенс сдвинул металлическую пластину, чтобы добраться до клавиатуры, предусмотрительно оборудованной подсветкой.

— Вот мы и на месте.

— Высокие технологии, — заметила я.

— Ты ожидала, что дверь откроется с помощью чуда? Наш бой может быть небесным, но наши ресурсы вполне современны.

Он набрал код, и толстая дверь бесшумно распахнулась внутрь, открывая мрачный коридор.

— Мы?

Я неохотно переступила через порог вслед за ним. Тот слабый свет, что сопровождал нас в переулке, исчез вслед за стуком захлопнутой нами двери. Воздух вокруг был неподвижным и несвежим, отсутствие даже малейшего ветерка подчеркивало риск возникновения клаустрофобии. Я сглотнула, моя кожа стала липкой, меня пронзило воспоминание о том, как я в последний раз проснулась в кромешной тьме.

Возможно, я всё ещё не готова.

Я слышала шаги Кларенса впереди, потом раздался металлический лязг выключателя. Над нами зажглась лампа, свет отразился от вентилятора в дальнем конце прихожей, он ожил, разгоняя воздух и рассеивая мою тревогу. Стены узкой прихожей украшали надписи, но грязь и зловоние переулка остались снаружи.

Мы двигались вниз по длинному коридору, наши шаги эхом отдавались от бетонных стен и полов. Скоро свечение люминесцентных ламп сменилось тусклым светом желтых светильников, установленных вдоль стен. Мы продолжили путь через лужи желтого цвета, поворот за поворотом, упорно продвигаясь всё глубже и глубже в лабиринт.

Наконец, мы добрались до древней двери лифта. Я наклонилась, сжимая руками металлическую сетку, и заглянула в шахту, её дно терялось в темноте. Перед нами висел кабель, и его, казалось, было совершенно недостаточно для исправной работы лифта.

— Кто-то упоминал высокие технологии.

Кларенс пожал плечами, широким галльским жестом.

— Эх. Ремонт. У кого есть время?

Мне захотелось напомнить, что сделал Бог, но я решила, что сейчас не лучшее время для шуток.

— Хорошее решение.

— Ты, действительно, должен прекратить делать это.

— Тогда тебе нужно перестать думать так громко.

Я нахмурилась, но Кларенс только усмехнулся, затем указал на очередное устройство доступа под металлической пластиной.

— Твоя очередь, — сказал он.

Я попыталась справиться с нервами, затем прижала руку к прохладному стеклу: биометрический сканер сделал свое дело, и после короткого жужжания и щелчка небольшой металлический ящик начал подниматься из ямы и, в конечном итоге, с грохотом остановился перед нами. Кларенс взял на себя инициативу и распахнул ворота. Он шагнул в сторону и отвел руку, приглашая войти:

— Дамы вперед.

Я перевела дыхание, посмотрела вверх на хлипкий кабель и шагнула внутрь.

Бог был на моей стороне, верно? По крайней мере, в данный момент.

Управление лифтом осуществлялось с помощью древнего наборного механизма, Кларенс тут же взялся за дело, смещая диск вниз от 1 до В3. Лифт дернулся, и мы немедленно начали спуск, мир – или, по крайней мере, здание — двигался вертикально перед нашими глазами, как скучный диафильм из второго класса.

Несмотря на высокотехнологичную процедуру входа, в здании не было ничего сверхъестественного. Этажи, которые мы проезжали, были заброшены, но чисты, мусор на входе был всего лишь прикрытием. Однако не было ни витражей, ни статуй. Ничего, что намекало бы на святость этого места. Оно куда больше походило на бункер, я обняла себя за плечи, и, чем глубже мы спускались в недра здания, тем более неуместной я себя чувствовала.

Хотя, казалось, прошла целая вечность, лифт, наконец, со скрипом остановился. Мне не пришлось спрашивать у Кларенса, добрались ли мы до места назначения, я и сама прекрасно видела, где мы. В центре огромного зала имелось возвышение, похожее на боксерский ринг, вокруг него располагалось всевозможное учебное снаряжение: боксерская груша, велотренажер и штанга. Если бы не булава, меч и другие виды средневекового оружия, развешанные на стене позади ринга, это место походило бы на дешевый тренажерный зал Джо, ушедшего прежде, чем умерла моя мать.

Запах напомнил мне о детстве, так пахнет застарелый пот и кожа. Меня накрыла волна сожаления, я зажмурилась, борьба с тоской оказалась такой напряженной, что на мгновение мне показалось, будто колени вот-вот подогнуться.

Я перевела дыхание, заставляя себя сконцентрироваться. Моей прежней жизни больше нет. И, если я хочу сохранить то немногое, что имею теперь, требуется как следует сосредоточиться, необходимо бороться — и с собой, и с демонами, превратившими землю в сущий ад.

— Нет отдыха для уставших, да? – спросила я Кларенса, кивая на тренажеры.

Он наблюдал за мной, его лицо было непроницаемо, и я подумала, что, возможно, он видит мои воспоминания, чувствует мои потери. Я не стала спрашивать, и спустя мгновение он сощурил глаза:

— Ты устала?

Я обдумала его вопрос и поняла, что нет, совсем не устала.

— Я так не думаю, — сказал он, — Возможно, ты хочешь вздремнуть, хоть в этом и нет никакой необходимости. Больше нет. В том случае, если ты и, правда, не чувствуешь себя плохо.

Мои брови удивленно поползли вверх.

— Правда?

— Сон — это комфорт, роскошь. То, в чем твое тело нуждается, и то, чего оно хочет, далеко не одно и то же, — сказал Кларенс, — Не правда ли, Зейн?

Я вздрогнула и обернулась, из темноты к нам навстречу шел мужчина. Я не заметила его раньше и предположила, что он вошел через боковую дверь. Потому что он не был похож на человека, чье появление я смогла бы пропустить. Никогда в жизни.

Его грудь привлекла меня в первую очередь. Обнаженная, с редкими волосами, кожа цвета кофе с молоком блестела в слабом освещении. Его совершенная грудь сужалась, приближаясь к серым шерстяным спортивным штанам. Они держались на бедрах, и я не могла не заметить тонкую линию волос внизу, похожую на стрелу, скрывающую что-то еще ниже.

Я сглотнула, когда он двинулся на меня, мои глаза обратились к выступу на вершине его бедер. Я с трудом отвела взгляд, чтобы продолжить дальнейший осмотр, пока на бедре одной из стройных ног не обнаружила кожаные ножны и вложенный в них нож, способный убить слона.

Я судорожно вздохнула, вспомнив, почему я здесь, затем мысленно дала задний ход, переключаясь с его тела на его лицо и направленные на меня глаза. Сильный, с волевым подбородком и проницательными зелеными глазами. Его голова была чисто выбрита, и, когда он тихо переставлял босые ноги, в его левом ухе блестела бриллиантовая сережка.

«Кот» — подумала я, но сразу поправилась: кошки подразумевают женственность, а в этом мужчине не было ничего женского. Я практически чувствовала запах тестостерона, и женщина во мне реагировала соответственно.

Он держался, как солдат, его мышцы выглядели такими крепкими, что я бы не удивилась, будь он способен швырнуть пикап.

Мужчина снова замер прямо передо мной, глаза скользнули вниз – от головы к ногам, а затем обратно с таким выражение, что я невольно возбудилась. Сказать, что мне понравилось это ощущение, всё равно, что ничего не сказать. Но где-то из глубины чувственной дымки возник легкий проблеск здравого смысла. Это не я. Я не клеилась к каждому привлекательному мужчине, которого встречала. Была ли это Алиса? Или дело в нем? Или новые обстоятельства жизни привели меня к неожиданным наслаждениям и нежелательной опасности?

— Разве это не правильно? – спросил мужчина по имени Зейн, его слова были адресованы Кларенсу.

Я нехотя подавила собственную похоть, понимая, что купаюсь в своих чувствах к этому мужчине, в осознании существования вечности, которое он подарил мне, когда пересек комнату за считанные секунды. Теперь, конечно, он ждал ответа от Кларенса – на вопрос, о котором я успела забыть.

— Наша Лили, — любезно подсказал Кларенс, — Я объяснял, что есть вещи, желанные ей, но лишь некоторые из них действительно необходимы.

Мужчина шагнул в мою сторону, его кошачьи глаза исследовали каждый дюйм моего тела.

Тяга. О-о, да. Теперь я знаю о тяге всё.

Я напряглась, стараясь не прятать глаза и контролировать свое дыхание, хотя моя кровь буквально закипала под его взглядом, как если бы мужчина протянул руку и погладил меня, а кончики его пальцев пускали мне под кожу электрический ток.

— Oui, ma chйrie[4], — сказал он на безупречном французском, — Но не обращай слишком много внимания на этого старого дурака, — он наклонился вперед, так, что его лицо оказалось прямо рядом с моим, я почувствовала его дыхание у своего уха, и прошептал, — Ты жива, ведь так? Иногда жизнь это больше, чем желания или необходимость.

Я сглотнула, пытаясь взять себя в руки.

Зейн перехватил взгляд Кларенса.

— Она особенная во многих отношениях. Ты уверен, что она одна из них?

Туман страсти, окутавший меня, начал рассеиваться. Это была единственная вещь, на которую Зейн обратил свое внимание. Оказаться под пристальным вниманием из практических соображений, а не из-за сексуального влечения – это уже совсем другое дело.

— Уверен, — сказал Кларенс, — Если бы я ошибался, её бы с нами не было.

— Надеюсь, ты прав, — задумчиво признался Зейн.

— Кто ты?

— Я обучу тебя множеству самых разных вещей, — заверил он.

Я повернулась к Кларенсу.

— Но я думала...

— Я для тебя самый главный человек, щеночек, но посмотри на него. С кем ты хочешь оттачивать свои боевые навыки? Со мной или с ним?

— Правильно, – я вытерла влажные ладони о джинсы, — Отлично.

— С чего желаешь начать? – спросил Кларенс.

— Она одолела Грукона?

— В конце концов. В первый раз она его так и не прикончила. Счастлив заметить, что несколько часов назад она исправила эту ошибку, – он немного нахмурился, – И еще некоторые.

— Она должна перестать стесняться. В этой комнате нет места для ошибок или жалости. Колебания — это приглашение, враг и так одержал слишком много побед.

— «Она» стоит прямо здесь, — заметила я.

— Так что ты, ma fleur[5], — сказал Зейн, — Гордая и с боевыми шрамами.

Я поморщилась, будучи уверена, что мужчина знает о порезе на моей руке, хоть и не может его увидеть под двумя свитерами и плащом.

— Твой плащ, — сказал он, кивая на скамейку, — И свитер.

Я поморщилась, но сняла одежду, оставшись в топе и джинсах.

— Я вижу, — прошептал он, глядя на рану, которой любезный Грукон испортил Алисе руку.

— Ты сейчас быстрее выздоравливаешь, Лили, и большинство ран исчезнет уже к утру. Однако, в этот порез, — сказал он, проводя пальцем по моей руке, — Попал яд.

Я пожала плечами, решив не раскрывать своих истинных чувств.

— Я воин, верно? Сейчас я одна из вас.

— Думаю, мы поладим. И я определенно не хочу, чтобы тебя убили или ранили.

— Слишком поздно, — возразила я, — И в первом и во втором случае.

Его губы дрогнули в усмешке, но моё внимание привлекло не это, а то, что он делал со своим ножом. Мужчина резал лезвием кончики своих пальцев, его глаза потемнели и сделались серьезными, когда он шагнул в мою сторону и провел пальцем вдоль раны. Мне не потребовалось спрашивать, что он делает: я чувствовала, как моя кожа срастается под его прикосновениями.

— Как…

Но он прижал палец к губам и покачал головой.

— Это мой тебе подарок, ma chиre.

— В таком случае – спасибо.

Он наклонил голову.

— Та тварь, что ранила тебя, — начал он, — У него появился шанс лишь потому, что ты позволила ему жить, когда вы впервые встретились?

— Ну, технически, — сказала я.

— А почему ты не убила его, когда проснулась?

— Я понятия не имела, что происходит. Я была в ловушке и испытывала настоящий ужас, — мою кожу покалывало, когда я вспоминала тот шок, что испытала, проснувшись и видя, как в комнату врывается зверь, как он бросается на меня, — Мы дрались, я сумела ударить его подсвечником, после чего убежала.

— Побег не является частью твоей миссии.

— Я ничего не знала о миссии, — огрызнулась я.

— Твой ум должен находиться в постоянной боевой готовности, — продолжил он, как если бы я вообще ничего не говорила, — Ты обязана уверенно следовать цели.

— И какова цель?

— Ты должна убивать, Лили. Должна завершать каждую миссию без исключения. В этой войне пленных не берут, победа — единственный вариант. Убить, — сказал он. — Или быть убитой, — он уставился на меня своим тяжелым взглядом, — Понимаешь?

— Понимаю.

— Хорошо. Потому что сейчас твоей миссией является убийство этого демона.

ГЛАВА 13

Я резко повернула голову в сторону, куда он указал, и увидела, что часть пола открыта. Но там, где я ожидала увидеть другого зверя с длинными зубами и холодной, шелушащейся кожей, я увидела молодую девушку. Шестнадцати лет, с толстым черным воротником на шее. И когда она подняла глаза на меня, я клянусь, что это была Роуз, которая смотрела на меня.


Я остановила дыхание.

— Это не — она не может…

— Она может. — Зейн заверил меня. — И она есть.

— Но-но… Где? Как? У вас есть в запасе демоны, они спрятаны?

Я посмотрела на них, нетерпение на обоих лицах было легко увидеть. Небольшая коллекция демонов, все спрятано, готовое к использованию в учебных целях.

Я сглотнула, не уверена, что я испытываю отвращение к реальности, или впечатление от того, что подготовка была чертовски серьезной.

Зейн явно не обращал внимания на мое психическое состояние. Он проверил маленькое черное устройство с несколькими кнопками. Теперь он ткнул одну, передняя панель клетки опустилась в пол, оставив ее с трех сторон окружать подростка, похожую на ультра гота в черном, с остроконечными ювелирными изделиями из серебра.

Кларенс достал блокнот и ручку из внутреннего кармана пиджака.

– Я буду оценивать твою работу, конечно же. — Сказал он. — Постарайся не нервничать.

— Нервничать? — Я пискнула, указывая на девочку, которая осталась и присела на корточки, не двигаясь, глядя на меня. — Это безумие.

— Если это то, как ты себя чувствуешь, то ты не справишься. — Он протянул руку и вытащил десятидюймовый клинок из своих ножен. Он протянул его мне, лезвие холодное и смертельное в моей ладони, синий камень на рукояти сверкал в ярком свете.

Я хотела спорить, вернуть его обратно. Но толстые руки Зейна сомкнулись вокруг моего плеча, и он поднял меня на платформу так же легко, как ребенок может поднять тряпичную куклу. Я постояла с минуту, не зная, что делать. Конечно, я совсем не ожидала, что нужно бороться, чтобы убить этого ребенка!

— Maintenant. — Зейн сказал, и, хотя я не знала французский, мне пришла мысль: Двигайся!

Но я не двигалась. Ошибка, которую я сделала, так как мой оппонент не постеснялся. Она вскочила и подошла ко мне, рыча, как дикое животное. Ее пальцы растопырены, словно когти, и она оставила бы на моем лице, прежде чем я могла даже отреагировать, царапины, ногти впились в мою кожу, едва не попав в глаза.

— Святое дерьмо, — я закричала, потом ударила ее по рукам, инстинктивно отворачиваясь от нее лицо. Видимо инстинкт знал все возможные приемы, хотя, потому что теперь я не могла видеть ее, она воспользовалась этой ошибкой и прыгнула мне на спину.

— Неподготовленная. — Я слышала, как Зейн, сказал это, как будто через тысячу километров отсюда. — Я небольшого мнения на этот счет. Я надеюсь, что ты уверен…

Ответ Кларенса был приглушенным, но я слышала ворчание Зейна, подтверждающего предположения достаточно четко. Мне хотелось кричать, чтобы от меня убрали эту маленькую суку.

А что я делала — боролась.

И как только я приняла решение, как только мысли пришли в голову — всплеск силы взорвался в моем теле, даже сильнее, чем волна, которую я почувствовала в переулке. Сила внутри меня выходила урывками, инстинктивно я знала, что еще не была полностью готова.

Сила закрутилась вокруг талии, сбросив девчонку с меня, теперь я навалилась на нее, приложив каблуком по виску. Я завела ей руки за спину, взяла нож. Она пришла в себя и бросилась ко мне, рыча, как дикий зверь.

Это была я, однако, я уступила дикости внутри себя. Я не знаю, было ли это разочарование, гнев, или просто борьба или полет, но я действовала с удвоенной силой. Более того, я хотела крови. Ее крови. Это нахальная, маленькая сука, которая хотела победить меня.

Девушка бросилась на меня, и я забыла, что, хотя имела силу, я определенно не имею навыков. Она схватила мои запястья, я попятилась от нее, она схватила сильнее, нож вылетел из моих побелевших пальцев и бесполезно валялся на ковре.

Я позволила себе около половины секунды оплакивать его утрату, но тут же поняла что это никакого значения не имеет. Нужное мне оружие было внутри меня, и я пошла на нее с удвоенной силой — уклоняться и царапать, и бить, и колотить. Став более диким животным, чем женщина, я выбила дерьмо из этого демонического ребенка, который убьет меня, если я не убью ее первой.

— Ах, c’est vrai[6]. – Она все же сцепилась с ней, — сказал Зейн, его голос, казалось, заполнил зал.

— В девушке было много огня.

— Находчивостьи тоже. Хотя еще многое предстоит сделать, — сказал Зейн, его голос звучал, как ни в чем не бывало, когда я, с закрытыми глазами, поймала девушку за шкирку и отправила ее полетом первого класса в сторону.

— На многих уровнях. – сказал Кларенс. Я собиралась потребовать немного больше работы, чем он ожидал. Я посмотрела, и увидела, что он строчит заметки, и почему-то, эти невинные действия подпитывали мою ярость. Я повернулась, чтобы схватить девушку, но она уже воспользовавшись тем, что я отвлеклась.

С гортанным воем, она прыгнула и жестоко ударила меня. Воздух со свистом вышел из легких, когда она упала на грудь полным весом. Мой мозг приказал мне бороться, но прежде чем я могла бы привести эту инновационную мысль в действие, колени девушки сильнее сжали меня, она боролась за свою жизнь. В то же время, она прижалась всем телом вперед, наши лица оказались рядом, ее пальцы крепко сжали мое горло.

Мое тело дернулось, клеткам не хватало кислорода, и я изо всех сил старалась, оттолкнуть ее от себя. Очевидно, демоны наделены такой же силой, какой я была благословлена.

Ее лицо исказилось, и я уже не видела Роуз. Вместо этого я увидела истинную темную глубину. Я боролась под ней, пытаясь освободиться, пытаясь дышать. Я видела ненависть и подлость, и чистое зло.

И, да, я увидела что-то знакомое в этих тенях. Холодная темнота, которая перебралась в тайники моего сознания. Желание подойти и убить.

Мысль, что зверь девушки мог бы быть отражен назад, наполнила меня отвращением. Я вытащила колени и жестко и быстро ударила ее в зад так, чтобы ее голова наклонилась вперед и разбилась об пол. Боль. Но ее было недостаточно, чтобы остановить меня. Не сейчас.

Я слышала, как она низко хрюкнула от удивления, потом почувствовала ослабление давления на шее. Это было все, что потребовалось. Я закрутила талией, налево, то обратно вправо, пока не почувствовала, что ее центр тяжести сместился. У меня было преимущество, я и воспользовалась им, перекатывала ее снова и снова, пока мы не оказались в нескольких дюймах от ножа.

Я увидела искры в глазах, почувствовала подергивания в руке, когда она пыталась дотянуться до него, и я почувствовала жажду чистой власти, когда мой кулак разбил ей нос.

Она взвыла, и я бросилась в сторону, сомкнула пальцы вокруг ножа, когда она сцепила на моем лице свои когти — на щеках, в миллиметре от глаза.

Я выиграла. Мы обе знали это, я увидела вспышку понимания в глазах, она попыталась выбить нож из моей руки, я успела сунуть нож под горло, одна линия — потекла кровь по краю, когда я нажала вниз, предлагая ей бороться.

Она этого не сделала.

Вместо этого, я наблюдала, как страх заполняет ее лицо. Слезы блестели в широко раскрытых глазах, и она сказала первое слово: — Пожалуйста…

Моя воля испарилась, когда я увидела глаза Роуз.

Моя рука дрожала, и я чуть-чуть ослабила давление. Это было все, что потребовалось, она толкнула меня назад, потом взобралась сверху, ее руки быстро выхватили нож из моих пальцев, и прежде чем я успела зафиксировать победоносную ухмылку, нож прижался к моей груди.

Время, казалось, идет медленнее, мой ум пытался найти какой-то сценарий, который не заканчивался бы моей смертью прямо там. Но не было идей.

Мне некуда было идти.

Она зажала меня в углу ринга, сталь упиралась в мои ребра, и ее собственное тело блокировало движение в противоположную сторону. Подо мной был твердый пол, а надо мной — острый стальной нож.

Я боролась, во всяком случае я не склонна умирать красиво. Не очень склонна к смерти вообще.

Я вытянула руки, и она порезала ножом кожу на моей ладони, оставляя тонкую линию крови.

Пожар прострелил руку, жало стали против плоти. Я вскрикнула, моя рука закрылась вокруг лезвия, моя кровь текла по металлу.

Ничего хорошего. Боль жгла меня, и когда она набросилась с другой стороны и ударила в лицо, я отпустила нож, и страшилась неизбежного. Как я уже знала, нож продолжал коварную дугу к моему сердцу, и я знала, без сомнения, что на этот раз я действительно умру. И, черт возьми, я была в ужасе.

Крик вырвался из моего горла, он полностью состоял из звука и страха, когда лезвие прошло через мою рубашку. Я была мертва, я знала это и я была свободна.

Демон отпустила меня с горьким рыданием, вцепившись в ошейник на шее, с напряжением, как будто жизнь ее зависела от этого. Она упала на коврик.

Я перекатилась на бок, глаза уставились на Зейна. Он поднял пульт дистанционного управления.

— Для обеспечения подготовки наших воинов.

Я покосилась на Кларенса. Он не оглядывался назад, до сих пор яростно строчил в своем блокноте.

Я ощутила дрожь в дыхании, отчаянно желая, чтобы оно выровнялось. Слишком плохо для меня.

— Теперь ты понимаешь. – Сказал Зейн, входя на ринг со мной, и переступая через демона, который все еще лежал на ковре. — Убить или быть убитым.

Он взял нож. Я кивнула, не доверяя своему голосу.

— Ты не убивала, — сказал он. — И ты почти умерла от рук врага. Ты подвела нас. У меня были такие большие надежды, что Кларенс был прав. Что ты уникальна. Я очень разочаровыван. — Сказал Зейн, его голос был низким и гипнотическим.

Я стояла, в ладони била пульсирующая боль, я пила в таких ярких тонах его мужской аромат. Этот человек был секс персонифицированным, таким шелковистым и чувственным, что я не могла сосредоточиться ни на чем другом, несмотря на то, что глубокая часть моего разума кричала, что это нужно выключить, что мне нужно рассеять этот туман. То, что я чувствовала в присутствии этого человека, это абсолютно нереально.

Мне было все равно. Я могла смотреть на него вечно, пить это чувственное удовольствие, смакуя покалывание, это просто послало близость, бегущую по моей коже.

Я вздохнула, мое тело гудело даже сквозь дымку, я видела руку вокруг рукояти ножа.

Сталь блеснула в свете, вспыхнули закодированные предупреждения только для меня, — Проснись, проснись, очнись!

Туман рассеялся, и я поняла, теперь настала моя очередь умирать.

Лезвие полоснуло вниз, ломая заклинание. Я схватила запястье Зейна своей больной рукой и потянула, в результате чего лезвие прошло в опасной близости от моей груди, я вывела его из равновесия.

Он упал на меня, и я перекатилась, взяв его под руку. Туман испарился, заглушил особую необходимость, чтобы выжить.

Мои руки заблокировали его запястье, и я нажала вперед, не обращая внимания на боль в ране на моей ладони, желая только, чтобы переместить нож так далеко от моей плоти, как это возможно.

И, да, желая убить этого сукина сына, который пытался прикончить меня.

Я услышала резкий звук, когда его запястье сломалось — я вынуждена была провести лезвие через тугую кожу цвета карамели. Кровь текла, теплая и липкая, и я открыла уста мои, в заполненной тишиной комнате.

Ma petite Coeur[7], — прошептал он, кровь при этом пузырилась на его губах. — Je suis mort[8].

ГЛАВА 14

Ошарашенная, я упала на колени, вытащила нож. Как я хотела бы все исправить, но теперь стою и смотрю, как последняя искра жизни исчезает из глаз Зейна.


— Нет,— прошептала я и выронила нож, который со стуком упал на пол. У меня внутри все сжалось. Какое-то странное, необычное чувство заполнило меня — последовал прилив энергии — сладкий взрыв, почти сексуальное удовольствие, да такое, что у меня вырвался стон.

Что за черт?

Я заставила себя открыть глаза; смущение, вожделение, страстное желание в раз пропало, не говоря уже о малодушном страхе, что Кларенс бросит нож в мою шею и закончит работу, что начал Зейн.

Я вздрогнула, мой разум держал меня на месте, в то время как страх побуждал меня бежать.

Но Кларенс не двигался ко мне. Даже не смотрел на меня.

Вместо этого он следил за телом Зейна. И когда я проследила за его взглядом, я поняла почему. Под рубашкой Зейна кожа снова срасталась, как если бы я смотрела вскрытие в обратной перемотке.

Я сглотнула, любопытство захватило меня больше чем страх; мое внимание блуждало от груди к запястьям, которые зарастали, а затем к тем тусклым, мертвым глазам. То есть, они были такими, пока я не поймала проблеск чего-то, что доносилось из глубины — пульсирующая, чистая внутренняя энергия.

Я была поражена и ошеломлена. По мне прокатился весь спектр эмоций от шока до трепета — Зейн моргнул, потянулся и сел.

Мои глаза посмотрели на грудь — этот человек был исцелен.

Но человек не может воскреснуть из мертвых.

— Так-то,— сказал Кларенс; его голос, заставил меня подпрыгнуть. Я забыла, что он стоял там, наблюдая за мной, даже когда я смотрела, как Зейн встает.

— Но я...— Честно говоря, что тут можно сказать?

Зейн потер то место на груди, где был нож, затем одарил меня улыбкой.

Я невольно сделала шаг назад. Мне казалось, что он закончит начатое. И на этот раз обучаемый не будет победителем.

Выражение, которое мелькнуло на его лице, когда он посмотрел на меня, не выражало смертоносных намерений. Наоборот, то, что я увидела — отражение меня. Это была… гордость.

— Браво, Лили,— сказал он, взяв нож с пола, а затем, встав, он разорвал рубашку; кожа под ней была чистой и совершенной.— Теперь ты поняла.

Дрожащие руки привлекали внимание, но я игнорировала боль, отпихнула ее в сторону, изолировав таким образом, и сосредоточилась на этом чуде-человеке, который сейчас стоял передо мной.— Как вы...

— Мы все получили подарки, Лили,— сказал Кларенс.— Зейн делает у нас самых лучших воинов, которые живут дальше. Продолжают бороться.— Он пожал плечами.— Он бы не смог делать это, если бы умирал каждый раз, как воин прошел тест.

Я сглотнула; его слова меня обволакивали. Прошла тест.— Тогда я действительно убила его?

— О, да. Ты его прищучила. И ты сильнее его.

Я нахмурилась, предполагая, что это метафора. Но вскоре я поняла — он имел в виду нечто большее. Кровь, казалось, несется по моим венам стремительнее. Мышцы затвердели. Мои чувства обострились.

Я убила человека — это и делает меня сильнее.

Я убила, и мне это понравилось.

— Ты все поняла, малыш. Каждое убийство лезвием делает тебя гораздо сильнее. Бойцом. Что более выгодно.

Я взглянула на Зейна, который только что вернулся из мертвых.— Так кто же ты? Ангел? — Он, конечно, выглядел хорошо. Его мужская красота, глаза, которые вечно горят огнем, и чувственная притягательность.

— Вряд ли,— заверил он меня. Он придвинулся ближе; я напряглась, как если бы подошла слишком близко к электризуемому проволочному заграждению под напряжением.— Помни, ma chиre . Ты не должна позволять чему-либо отвлечь тебя. Ни состраданию, ни любопытству в глазах, похожих на глаза твоей сестры,— добавил он, оглядываясь на все еще убитого демона.— У тебя есть навыки. Не хватает только обязательств.

— Я согрешила,— сказала я.— Я достала тебя, не так ли?

— Шутница,— сказал Кларенс.— И да. Если бы я прибил твою задницу, chйrie , где бы ты была сейчас?

Горела в аду.

Его глаза говорили мне совершенно точно.

— Ты хочешь выжить, Лили? Хочешь продолжать бороться? Быть лучшей?

— Абсолютно,— ответила я, поворачиваясь, чтобы посмотреть на маленькую стерву, которая чуть было не послала меня к черту.— Безусловно, я сделаю это.

— Хорошо. Едем дальше,— сказал Зейн.— Вот твой полный курс. Ты не колеблешься. Во время миссии действуешь в одной целеустремленной манере. Сомневаюсь, что тебя убьют. Второе — будешь сомневаться — умрешь. Ты здесь не для того, чтобы жалеть их, перевязать раны или лечить недуги. Помни, с кем мы боремся, они лживы. Сделаешь все правильно — получишь награду.— Он положил руки мне на плечи.— Секешь, Лили?

— Да,— сказала я, потому что другой ответ был невозможен.

Пока я отвечала, Зейн с изяществом приблизился к девушке, все еще лежащей на земле, ее лицо исказилось от боли, она схватилась за шею.

Он наклонился и почти с нежностью, погладил ее волосы, опустился в вырез ее рубашки, обнажив татуировки. Змея с оскаленными клыками обвилась вокруг меча и готова проглотить острие ножа.— Она подлый демон, Лили. Три-Лар. Видишь этот знак? Такие, как она, худшие из худших. Эта девушка только плотью человек. Но в ней нет человечности, и не было никогда. Она — демон, Лили, насквозь. Она лишь собака, а зло — это ее хозяин.— Он наклонился к лицу девушки.— Гав.

Она зарычала в ответ, поморщившись от боли из-за устройства на ее шее.

— Некоторые хорошо обучены. Они ходят. Они говорят. Они сливаются с элитными подразделениями. Самая опасная порода. В один прекрасный день ты встретишь еще одного. И я скажу тебе, что этот день не очень далек.

Я облизнула губы, глядя на девушку с опаской.

— Этому ты позволила жить, Лили. Это то, что убило бы тебя.

Он протянул мне нож. Тот, который я потеряла в бою. Тот, которым она порезала меня. Я должна была ее убить.— Давай,— сказал он.— Закончи работу.

Я колебалась лишь мгновение, затем взяла нож из его рук. Он сделал шаг назад.— А теперь…— сказал он и нажал кнопку на пульте дистанционного управления.

Девушка-демон взвыла, потом выгнулась. Ее кожа покрылась рябью, как будто что-то жило под ней, двигаясь вокруг и уродуя ее. Но когда она посмотрела на меня, ее глаза по-прежнему принадлежали Розе.

— Чертова дрянь,— сказала я и сделала выпад. Она увернулась, но я была готова и схватила ее, повалив нас обеих на землю. Я чувствовала новые силы во мне, прожигавшие, наполнявшие энергией. И будь я проклята, если не найду им хорошее применение.

Я держала ее рукой за шею, удерживая на земле. Эти знакомые глаза, но я отвернулась.— Ты не она,— сказала я, потом полоснула своим клинком прямо по ее шее.

Неземной вой расколол воздух, черная жижа сочилась из раны. Я отпрыгнула назад, потом заворожено наблюдала за тем, как тело превратилось в массу слизи, которую, как казалось, высасывает из этого измерения в другие неизвестные пространства, оставив после себя только легкий жирный след на ковре.

Я посмотрела на ковер и заметила, что он был грязным в нескольких местах. Кровь демонов и людей не придавала шарма этому месту, и в центре всего этого стояла я.— Готово,— сказала я.

— Да,— ответил Зейн и коротко кивнул.

Я нахмурилась.— Я разрезала ее горло,— сказала я, только сейчас заметив несоответствие.— Разве я не должна была поразить сердце?

Зейн посмотрел на меня и Кларенса, явно сбитый с толку моим вопросом.

— Ранее. Когда Грекон...— я остановилась, глядя на Кларенса, раздумывая, могу ли поделиться тем, что я действительно столкнулась с двумя демонами и ушла безнаказанно.

— У Дьякона Кипера было преимущество,— объяснил Кларенс.— Он достал демона своим собственным мечом.

— Смотри,— сказал Зейн. Он поднял короткий нож и показал его мне.— Этот клинок, ma chиre, необычный, со смертельным ударом. Демон из-за особого лезвия у ножа владельца не придет назад.

— Ох. Так почему у меня не было особого лезвия до того как вы, ребята, послали меня в паб? Я имею в виду удар прикладом убийцы Чика, ведь мне пришлось схватить что-то из мусорного ведра.

— Это было обычное испытание,— сказал Кларенс.— Мы не ожидали…

— Нет,— сказал Зейн, перебивая.— Она не права.— Он кивнул на мою руку, когда я все еще держала в руке нож.— Охотник делает нож личным, проливая свою кровь на клинок. Она порезала себе ладонь своим собственным оружием.— Я взглянула на свою руку — рана уже исцелилась.— Это теперь твое. Используй во благо.

Я облизнула губы, не понимая.

— Значит, это все, что мне нужно? Нож?

— Делай то, для чего ты была создана, и ты не потерпишь неудачу. Используй свой трюк, элемент неожиданности. Сделайте это, и получишь преимущество.

Я посмотрела на него и Кларенса, разрываясь между работой с лезвием и чем-то более практичным.

Я выбрала практичность.

— А как насчет пистолета?

— И что ты будешь с ним делать?

— Пуля промеж глаз, когда тварь прыгает на меня.

— Как бы хороша ты ни была в стрельбе, ma chиre, пуля не повредит плоти беса. Для этого тебе нужен клинок.

Я кивнула в сторону одного из многих шкафов с оружием.

— Арбалеты?

— Они их замедлят. И, да, возможно, пистолет будет делать то же самое. Но когда придет время для смертельного удара, он должен быть от клинка. Твоего клинка, mа chиre.

— Или же они вернутся,— сказала я.

— Точняк.

Я облизнула губы.

— Значит, они просто встанут и вернутся к жизни?

Зейн покачал головой.

— Вернется не тело, а демоническая сущность. Используй свой клинок и убьешь их. Они не смогут найти себе новый дом. Если ты этого не сделаешь, то демон найдет способ, чтобы вернуться.

— О-о.— Я начала запихивать мой новый нож за пояс джинсов, но Зейн остановил меня.

— Вот,— сказал он, убирая нож в ножны. Он наклонился и пристегнул их к моему бедру, его обычные прикосновения, вызвали не однозначные ощущения.

Он отступил назад и одобрительно кивнул. Затем он вернулся на поле боя и приблизился с кошачьей грацией на то место, где я убила девушку демона. Он потер ногой ковер на последнем пятне, потом посмотрел на меня, чтобы он не собирался сказать, это было в выражении его лица.

— Ты здесь, чтобы устранить демонов,— сказал он.— Это то, что ты должна делать постоянно. Если ты не будешь делать этого, ты для нас бесполезна. И,— добавил он, возвращаясь ко мне,— Было бы жаль.— Его глаза встретились с моими: свирепые, но с чем-то глубоко похороненным, и это что-то заставило меня вздрогнуть. Реакция только усилилась, когда его глаза целенаправленно двигались по мне; обычно в таких ситуациях я отлучалась, чтобы позвонить домой.

— Стыдоба будет,— добавил он. Я инстинктивно потянулась за ножом в ножнах на бедре.

Мои пальцы плотно обхватили его, даже когда я боролась с желанием подойти поближе, чтобы броситься на него и забыть все свои обязанности, потеряться в его объятиях. Это было не реально. Это было желание. Я знала, я боролась с ним. Как вирус, Зейн поразил меня и вместо того, чтобы поддаться жару, я отступила, скрестив руки на груди. То, что нужно, чтобы чувствовать себя менее уязвимой. Менее заметной.

Менее сексуально озабоченной нимфоманкой.

Если я хочу выжить, мне нужно концентрировать внимание. Самое главное, мне нужно выучить правила моего нового мира.

И, подумала я, бросив взгляд на едва различимое жирное черное пятно, мне нужно было узнать их быстро.

ГЛАВА 15

Я тренировалась еще час и убила еще трех демонов. Ночью они вошли в мою комнату и взяли меня в кольцо. Как дикие звери — некоторые с когтями, некоторые с руками, некоторые могли бросить меня через комнату с помощью силы мысли, другие прыгали на меня, открыв рот и пытаясь украсть мою душу. Зейн учил меня как бороться с ними, как защитить себя. И, прежде всего, как обращаться с моим ножом. Нельзя сказать, что мои тренировки были элегантным и изысканным. В основном я была неаккуратна, хотя после каждого убийства я набиралась сил и ловкости.


И, как итог, я выжила.

В период между сражениями я бы с удовольствием передохнула, но Кларенс гонял меня по «Введению в Демонологию». Показывал мне фотографии различных типов, рассказывал мне, чем каждый прославился и транслировал различные кусочки истории. Тонны информации свалились на меня, и этого было более чем достаточно, поскольку мой воспаленный мозг уже с трудом справлялся.

Честно говоря, легче всего было просто биться, и в этом я преуспевала.

Я делала выпады, парировала ногами, шла в наступление, поддерживала себя живой и оставляла демонов в воспоминаниях.

Если это была конечная цель, то я ее достигла.

Мое настроение резко упало, когда Зейн велел прекратить ночь обучения. Я не хотела останавливаться. Я хотела драки, хотела выплеснуть свою ярость на них, чтобы рыдать и биться, и кричать до тех пор, пока мир снова не стал бы прежним. Я хотела наброситься на любого, кто встал бы против меня, и в то же время мне хотелось свернуться калачиком и пустить все на самотек.

Я не люблю мешанину чувств, и я не уверена, откуда они все взялись. Я хотела этой жизни. И, черт возьми, мне нравилось, что я была избрана. И понравилось еще сильнее после пройденного испытания.

Но все же настроение было зловещим. Как одно из тех темных облаков над моей головой. И как я ни старалась, я не могла поколебать его.

Это мучило меня.

— Пойдем, малыш,— сказал Кларенс, когда мы шли к моему велосипеду.— Расслабься. И это тоже пройдет.

Я искоса посмотрела на него, пытаясь решить, рылся ли он в моем плохом настроении. Видимо вещала я достаточно громко.

— Не надо бесноваться,— сказал он.— У тебя нестабильный характер. Вокруг тебя много грязи. Успокойся.

— Спасибо,— сказала я.— Ты сильно помог. Теперь я чувствую себя намного лучше.

Он остановился, потом повернулся, и внимательно посмотрел наменя; выражение его лица было внимательным и сочувствующим. Вау, обычно у него лицо, как кирпич, вообще без эмоций.— Это пройдет, только не зацикливайся.

— А, ты имеешь в виду, что я хочу свернуться внутри одеяла до следующего тысячелетия? Либо так, либо иди и мочи гадов.

— Да,— сказал он.— Именно это я и имею в виду.

Хотелось сказать ему, что он дурак, но я думаю, что он и так все понял.

Он усмехнулся, очевидно, не принимая близко к сердцу мое поведение.

— Ты меняешься, малыш. Период ломки. Заведи себе новый ник, новую карьеру, и возьми серьезную миссию. Так что не вини себя за осечки.— Он похлопал себя по голове и послал мне понимающий взгляд.— Иди домой. Спать.

— Не хочу,— возразила я.

— Я сказал, иди и спи. Думаешь, ты пройдешь через этот переход невредимой?

Мой взгляд нахмурился, потому что я знала, что он прав. Я чувствовала себя, как скотина, хотя я не особенно склонна признать этот факт.

— Зря тратишь время, малыш. Видимо ты такая нервная из-за ПМС.

—Хамло! — Честно говоря, он был придурковатым маленьким небесным посланником. Но он делает свое дело. И, да, я была признательна ему.

— Давай на чистоту,— сказала я, залезая на свой Tiger[9] . Мои руки крепко сжали руль, и я поняла, что моя ладошка полностью зажила. Отлично.— Что мы имеем? В общем и целом, так сказать. Мы будем таскаться к Зейну для обучения каждый день, пока этот символ на моей руке не сделает свое дело?

— Подведем итог. Ты и Зейн на регулярном графике работы. Плечом к плечу, разгоряченные, потные и поверженные с зашкаливающей сексапильностью.

Я искоса взглянула на него; мои щеки залились краской. Он усмехнулся.

— Мило,— сказала я, понимая, что Кларенс уловил все мои переполненные распутством мысли.— Подумать только, а я думала, что ты больше не будешь хамлом.

— Я просто так сказал.

Я вздохнула.

— И какова его история?

— Я думаю, девочки-подростки бы сказали, что он получил феромоны из ада. Трудно устоять, не так ли?

— Да,— сказала я.— Есть такое.

Он усмехнулся, явно удивленный моим замешательством.— Здесь я тебя покидаю,— сказал он, делая шаг в сторону от моего велосипеда.— Я найду дорогу домой.

— Что? Подожди! И не дашь мне задание? Самоуничтожающийся документ? Пароль на секретный сайт?

—Я позвоню,— сказал он, потом приподнял шляпу и, повернувшись на девяносто градусов, пошел вверх по тротуару к концу переулка.

Я поморщилась. Предвкушение от моей предстоящей работы померкло. Я собираюсь бороться с какими-то явно отвратительными демонами, это может решить судьбу мира. И я готова поспорить, что ни один из этих демонов не будет стараться напарываться на мой меч.

Спокойствие, только спокойствие.

Темный мрак все еще цеплялся за меня, когда я приехала на Элис-стрит и оставила велосипед между двумя припаркованными машинами. После двух часов ночи на улице царила поразительная тишина, и вес ночи давил на меня. Я едва могла поверить во все, что произошло менее чем двадцать четыре часа назад. Я была буквально другим человеком, и, хотя я понимала, что нужно притормозить и попытаться разобраться во всем, я не могла избавиться от дрожи. Хотелось спать.

Я слезла с велосипеда, затем поднялась по ступеням к двери; ключ от здания был в моей руке. Я открыла дверь, но тут пронзительный крик взорвал ночь, и я повернулась на звук; мое сердце колотилось с болезненным трепетом отвечая на чужую боль.

Я приказала себе двигаться. Идти. Чтобы спасти их.

Я пошла в направлении шума, отчаянно надеясь, что мое решение смоет гадливое чувство внутри. Может быть, это действительно была моя цель: убивать демонов, спасти мир.

Мысли кружились в моей голове. Я побежала по улице, заставляя свое тело двигаться.

Я не могла точно определить источник звука, у меня было так много вариантов. Узкие проходы, отделявшие серые здания на той стороне Элис—стрит, поросшее травой пространство между домами, аллеи, ведущих к парковке на боковой улице, где когда-то играли дети.

Я не могла ничего разглядеть, потом я завернула за угол ближайшего переулка и отчетливо услышала приглушенные стоны женщины, скорее всего через мужскую руку, сжимавшую крепко ей рот. Я подошла ближе, вглядываясь в тени, готовая на все.

Черт, вот он.

Я увидела темное существо — его глаза затопило кроваво-красным. Кровь миниатюрной блондинки текла прямо в его рот.

Я помчалась вперед, он поднял голову; его губы были окровавленными после пиршества живой плотью.

Выражение его лица не выдавало эмоций. Это было так, как если бы он, приветствовал меня на вечеринке.

И это было странно. Это существо в темном переулке — странная реальность…

ГЛАВА 16

Я увидела все это, проанализировала, и эта странность показалась мне подозрительной. Я увидела зверя, глаза его расширились, в глазах цвета крови промелькнуло удивление; тут я откинулась назад и ударила его в нос пяткой. И будь я проклята, это правильно. Чувствую. Все темное накапливалось во мне, как в тугом резиновом кольце, и вырвалось на него оглушающим потоком.


Человек. Я должна любить его. Что я и делала. Даже когда мы сцепились — когда демон резко вскочил на ноги и рванулся на меня. Я бросилась на него, ничтожного, мерзкого и гнусного.

Наши тела столкнулись, и я отлетела назад, приземлившись на задницу, прежде чем он успел схватить меня; окровавленные зубы были оскалены.

— Самонадеянная дура,— прошипел он и потом, что удивительно, остановил атаку, глядя на меня как на родственника.

Разгневанная, я схватилась за рукоять ножа, все еще привязанного к моему бедру. В то же мгновение я рывком поднялась, чтобы освободить руку для полного удара. Со всей новообретенной мощью последовало телодвижение; я рубанула клинком по шее зверя, рассекая кожу, сухожилия и даже кости. Это было не просто, но я уже больше не просто девочка — я смертельная мясорубка, и я могу бить и резать ножом легко и просто.

— Ну, и кто тут дурак, сукин ты сын?

Я отрубила ему голову, и он завалился на бок; изумленное выражение осталось в его мертвых глазах. А затем, в мгновение ока, он растаял в бесформенной слизи. Да, не стоит недооценивать женщину с ножом, приятель. В следующий раз, я бы посадила на кол какую-нибудь тварь — даже если кровосос будет без клыков. Приятно знать, что обезглавливание работает просто отлично.

Развернувшись, я побежала обратно к женщине. Она была не совсем в порядке — ее горло разорвано, кожа была серой и безжизненной. На одно страшное, короткое мгновение меня порадовала ее боль. Черт, я хотела еще наподдать ей. Хотела посмотреть, сколько она сможет вынести.

Я ахнула, волна отвращения к себе рухнула на меня прежде, чем я успела выкинуть все это дерьмо из головы.

Я хотела новой жизни. Очень хотела. Но какой ценой я бы получила эту роль?

Я встряхнулась, определила дальнейшую схему действий. Скорректировала. Будь, что будет. Как Кларенс сказал: стрессовая обстановка, корректировка. Я не какой-то зверь. И, чтобы доказать это, я поспешила к женщине, присела рядом с ней и взяла ее руку в свою.

— Вы будете в порядке,— лгала я, пока жизнь утекала из нее.— Я здесь. Я останусь с тобой.

Я прижала руки к ее горлу, пытаясь остановить кровотечение. Не использовать. Кровь сочилась через мои пальцы, пачкая одежду, кожу, лицо. Она задыхалась как рыба, вытащенная из воды, я ни чем не могла помочь. Я глубоко вдохнула, эмоции переполняли меня и оглушали. Мои мысли, казалось, отделены от моих действий, и я осознавала только одно — сильный, явный голод. Но не по еде. По крови.

Эта мысль потрясла меня, мой взгляд переключался между женщиной и пятном на бетоне, которое было некогда демоном.

— Что со мной происходит? — Прошептала я. Потом посмотрела на свой нож и стала сражаться с отвратительно заманчивым желанием моего языка лизнуть окровавленный клинок.

Волна головокружения нахлынула на меня. Я закрыла глаза, почувствовала слабость, отчаянно захотелось утолить желание.

Я опустилась на колени рядом с женщиной, я услышала, ее шепот:

— Нет.

Я провела пальцем по ее шее. Температура ее тела уже падала, и кровь была прохладнее моего пальца. Я подняла руку и прижала палец к своим губам, мой язык бросился пробовать ее божественно сладкую кровь.

— Нет!

На этот раз, слово прозвучало только в моей голове, но сила его была достаточной, чтобы поставить меня на ноги. Я хлопнула рукой по джинсам, утирая кровь и желая смыть его сладкий вкус из моих уст.

Сначала чувственное помутнение рассудка с Зейном. Затем темное, страстное раздумье. Теперь почти болезненная жажда крови?

Это перебор. Мне нужны ответы, и я знаю, что не получу их у Кларенса. Почему-то мне, солдату небес, не очень-то хотелось признаваться в кровожадности. У него не случаются приступы растерянности в правильном использовании ножа, в отличие от некоторых.

Я схватила себя за голову, пытаясь сдержать глубокий, ритмичный пульс, который возник, и сбивал с толку. Я хотела отгородить себя от крови, которая стала для меня как героин для наркомана.

Бежать.

Вот это верно. Бежать, чтобы найти и снова привести в порядок мою голову.

Я последний раз виновато взглянула на нее и рванула, зная, что, если бы я осталась, я бы, конечно, опозорила нас обоих.

Бежать.

Это был единственный ответ.

Беги, мать твою, беги!

Я побежала.

Рванула, как будто сам дьявол, был у меня за спиной. Потому что знаете что? Я думаю, что он по-любому там.

ГЛАВА 17

Я побежала, но не смогла избавиться от чувства ужасного, подавляющего, тошнотворного желания утолить голод от вины, которая сопровождала меня.


Кровь была везде: впиталась в мою рубашку, запятнала руки, и все, что я могла сделать, это бежать. Квартира Алисы была прямо передо мной, в нескольких метрах, но я не вошла. Не хочу окружить себя нежно-розовыми и милыми вещами. А сейчас во мне нет ничего милого. Пятна крови на теле. Гнев сердце.

И, конечно, эта отвратительная кровожадность, что еще горела в моих венах.

Как я себя проявила, этакая важная шишка, супер-стремная убийца цыпочек, я в первый раз наткнулась на демона, который напал на человека, а мне ровно ничего не удалось сделать. Ничего.

Хуже, чем ничего, я осквернила ее смерть порочной жаждой крови.

И какой же смысл? Какой смысл в этом, если я не могла спасти невинных? Я вздрогнула, вспомнив блеск холодной, серой смерти в глазах женщины. Вспомнила, как хорошо, что этого блеска не было в глазах моей сестры.

Проклятье! Я должна была постараться. Вырваться из бесполезной хаотичной жизни, где я даже не смогла помочь своей сестре. У меня был выбор. Двинутая спасительница человечества, у которой до сих пор, все было одним сплошным провалом. Женщина в переулке, демон в подвале Зейна, моя сестра — изнасилованная и измученная. Я убила, и, однако, я все еще не смогла никому помочь. Не смогла сдержать свои обещания.

Так как, черт возьми, я могу спасти мир, если я не могу спасти даже одного человека?

Можно себя поздравить; в реальном мире я забуксовала от давления вокруг. Кровожадные демоны в темных аллеях. Девушки с глазами Розы и черной душой.

Сумасшествие какое-то.

С другой стороны, я была вырвана из когтей смерти. Получила новое тело и пошла уничтожать демонов. Да, откровенно говоря, это какой-то удивительный фильм ужасов, в котором характерными особенностями Бостонских тварей являются неуместные эмоции.

Пока мои мысли бушевали в разуме, ноги унесли меня далеко от квартиры Алисы. Темные улицы были почти пустыми, но я поймала на себе несколько взглядов, потом вспомнила, что была вся в крови. О, как мило.

По крайней мере, я ощутила, что кровожадность исчезла. И это было хорошо, потому что если бы я думала об этом слишком много, больше чем надо, я бы серьезно свихнулась.

Красный кожаный плащ скрывал основную часть крови, но белая рубашка выдавала меня. Я выскользнула из пальто, затем сняла рубашку, оставив тонкий топ. Несмотря на октябрьскую прохладу, я не дрожала, жар быстро пробегал по моим венам, достаточно чтобы согреть меня. Я бросила рубашку в мусорное ведро, затем скользнула обратно в плащ и пошла по тротуару. Успех. Я не слышала ничего, кроме биения моего сердца и моих собственных шагов. Но после одной или двух миль, я услышала шаги позади меня.

Я повернулась, схватила нож и оказалась лицом к лицу с Кларенсом.

— Я очень надеялась, что у тебя нет перископа-Лили!

— Я вернулся в твою квартиру,— сказал он.— Хотел проверить, убедиться, что ты в порядке. И лучше бы мне поторопиться,— добавил он, и голос его дрогнул.— Ты наемная убийца, Лили. Не линчеватель.

— Он убил ее. И ты говоришь мне, что я ничего не должна была сделать? — Обеими руками он нащупал короткие, густые волосы.

— Ты сделала нечто превосходное. Великолепно. Ты убила большого, плохого, кровососущего демона. Я поражен.

Я открыла рот, потому что была абсолютно уверена, что попала в страну чудес. Кларенс вздохнул.

— Извини, что эта трепка досталась тебе. Это действительно было сложно — убить. Мерзкий демон отошел в мир иной. Слава тебе, Лили.

— Тогда в чем проблема?

— Ты все еще не понимаешь.— Сказал он.— Речь не идет о ликвидации каждого встречного демона.

— Я не убивала каждого встречного демона,— съязвила я в ответ, а мой разум напомнил мне о Дьяконе прежде, чем я смогла быстро отогнать этот образ.— Я убила одного. Того, который болтался за пределами моей квартиры и убивал невинных женщин.

— Ты думаешь, что ты непобедима? — Он ткнул меня в грудь пальцем.— Нет. Но ты единственная, кто собирается стеречь запертые ворота. И если ты будешь «мочить» всех подряд, ты не сможешь уследить за всем.— Он фыркнул.— Мы проиграли войну, ты будешь счастлива, если убьешь еще демона или трех? Вампа, который неудачно «приклеился» к какой-то тёлке, да он просто снял ... прошмандовку!

— Давай расставим все точки.

Я подняла руки вверх в знак капитуляции и отступила назад.

— Это твоя точка. Можно выиграть битву, но ты уверена, что не хочешь выиграть войну? Не выиграешь, если пойдешь с собственной повесткой дня.

— Он. Убил. Ее.

— Все умирают,— сказал он.— Как говорят — это жизнь.

Я скрестила на груди руки, посмотрела на него исподлобья.

— Я не умерла.

— А я думаю,— сказал он.— У тебя есть работа, которую надо сделать. У тебя есть цель. Не бросай ее ради туго натянутого чувства справедливости.

— Туго натянутого?

— Эта женщина умерла бы, несмотря ни на что. Может быть, не сегодня. Может быть, не в следующем году. Но она не жила бы вечно, и, в конце концов, с ее точки зрения, итог один. То, с чем ты борешься — вечно. Более того, ты послала это все на хрен, и возможно, что у души маленькой леди нет такого хорошего места, куда можно отправиться теперь. Capisce[10]? Ты, должна увидеть всю картину, Лили. Потому что, если ты собираешься идти и тратить время на ерунду, то у тебя появятся большие проблемы. Ты поняла?

— Я поняла,— сказала я. Ведь именно этим я и занималась. Я пыталась помочь. Использовала эти новомодные силы, чтобы защитить слабых и невинных. Таких, как Роза. Но мне не позволяют это делать. Вместо этого, я должна строго придерживаться миссии и отвалить, когда мне скажут. — Жалкое зрелище, а не супер-цыпа.

— Супер-цыпа, которая спасет мир, малыш. Поверь, спасти всех невинных нельзя.

Я знала, что он прав, но должен же быть другой путь.

Он посмотрел на меня, сузив глаза и угадывая мои мысли.

— Ну, же. Выше нос. Ты не можешь позволить себе отвлекаться. Слишком многое поставлено на карту.— Он резко обнял меня, прижав к себе, как девочку.— Уже почти три, вы с Зейном сядете на поезд в десять, то есть у тебя есть время посидеть в пабе. Ты, возможно, не нуждаешься во сне, поэтому неплохо проведи время там. Иди, отдохни немного.

Я кивнула и провела пальцами по волосам. Он был прав, но это не значит, что его идея привела меня в восторг. Я была намерена вернуться домой и провести ночь в постели Алисы — то бишь в своей собственной — и позволить мечтам унести меня подальше от всего этого.

Так говорила я себе, продолжая шагать по извилистым улицам и переулкам, не обращая внимания на то, куда, собственно, направляюсь. Ночь вела меня.

Частый басовый ритм задрожал в воздухе; тротуар у меня под ногами трепетал в его отрывистом ритме. Я остановилась, повернулась, пытаясь найти источник музыки.

Тут-то я и поняла, как далеко забрела. Я оставила жилые районы далеко позади, и теперь была окружен складами малого бизнеса. Такого рода места располагаются в стороне от проторенных дорог; тут можно отремонтировать ваш автомобиль или старинную пишущую машинку. Размещаются они в основном в металлических зданиях с гаражным типом дверей.

Шум. Я повернула за угол заброшенного склада, покрытого рекламными плакатами различных групп, которые я никогда не слышала. Я последовала за музыкой и увидела перед собой парня в армейском камуфляже, курившего сигарету. Он развалился в садовом кресле. Парень скользнул по мне взглядом сверху вниз и остановился возле моего ножа на бедре.

— Сколько?

— Пятнадцать,— сказал он.— Мы только что завели музыку, и мы не закрываемся до рассвета. Есть любые наркотики и алкоголь, но я не говорю об этом, потому что возможно ты считаешь это злом.

Я дала ему двадцатку.

— Сдачи не надо,— сказала я и сделала шаг к двери. Он положил руку мне на грудь, останавливая меня. Я посмотрела на его ладонь поверх моей груди, потом вверх, на его лицо. Его рука тут же отлипла от моей груди и полетела вверх в жесте мира и доброй воли.

— С оружием нельзя,— сказал он, кивая на мой нож.

— Мне казалось, что дала чаевые.— Я наклонилась и расстегнула кобуру на бедре. Потом я закатала штанину своих джинсов, снова закрепила хитрое изобретение на своей голени, и расправила джинсы поверх всего этого. Довольно очевидная выпуклость, но не настолько плоха, чтоб это разрушило гештальт[11] высокой моды моей экипировки. Это означает, плевала я на ваши правила.

— Не совсем то, что я имел в виду.

— Ну, я полагаю, сейчас тебе предстоит выбор,— сказала я.— Ты впустишь меня, чтоб я смогла потанцевать и повеселиться. Или же я пойду домой, топя мои печали в пиве из моего холодильника, и, проклиная всех и вся, набираю полицию и сообщаю им о сомнительных делах, происходящих за этими дверями. Не хотелось бы такого исхода.

Он отступил в сторону.

— Хороший мальчик,— сказала я и потрепала его по щеке, затем проскочила мимо в оглушительный рев клуба. Эти виды клубов меняли свое географическое положение почти каждую ночь. Но это то, что нужно — тесно, мрачно, шумно и чертовски громко, чтобы даже думать.

Я устала думать.

Музыка колотилось в моей груди, когда я вошла через внутреннюю дверь. Хотя «музыка» — слишком растяжимое понятие, учитывая, что она была слишком громкой, чтобы услышать что то, кроме басов. Насколько я могу сказать, песня должна быть доступной тем, кто может улавливать колебания в воздухе, как будто тут одни летучие мыши собрались, или кто-то вроде них.

Моя метафора не так далека от истины. Я стала ночным жителем по умолчанию.

— Лили,— прошептал я,— ты несносна.

Лысый мужчина с татуировкой на коже головы, бросил на меня любопытный взгляд. Я проигнорировала его и подошла к импровизированному бару из фанеры и пивных ящиков. Я заказала двойную порцию текилы, и пока бармен нес ее мне, рассказал, что у них отродясь не водилось алкоголя.

— Я не коп,— сказала я и хлопнула пойло одним залпом. Хорошо прошла, и поскольку я полагала, что хорошая карма не должна быть потрачена впустую, я заказала еще порцию и пошла через толпу в дамскую комнату, якобы поправить макияж и за сплетнями.

Две чересчур причесанные принцессы стояли рядом с девушкой с фиолетовым ирокезом и пирсингом на губе. Все трое повернулись и посмотрели на меня. Я, в свою очередь, посмотрела на раковину и направилась к ней. Поставив свой стакан на край, принялась смывать последние остатки крови с моей руки и пальто. Потом я взяла малюсенькое бумажное полотенце.

— Подралась с дружком,— сказала я, расплываясь в милой улыбке; не слишком трудный подвиг, учитывая, чье лицо я носила. Даже после моего тяжелого вечера Алиса по-прежнему выглядела симпатичной и веселой. Учитывая мое старое тело с мешками под глазами если бы я осталась здесь до девяти тридцати, приходится признавать, что моя новая кожа имеет определенные плюсы.

Минусы я обнаружила, как только вышла из дамской комнаты. Не менее семи человек толкнуло меня, когда я шла обратно через зал, и один из них протянул руку и схватил меня за зад. Вряд ли я сломала ему нос, но он скользнул обратно в толпу так быстро, после того, как я двинула ему, что я засомневалась.

Я скользнула в толпу, руки выше, тонкая ткань моего топа натянулась на груди. Разноцветные огни бегали по полу, потные тела, движущиеся в ритме вокруг меня, мы все перешли в один восхитительный, чувственный ритм.

Поджатый парень в фиолетовой рубашке оказался рядом со мной, и я схватила его за пояс джинсов и потянула ближе. Теплая, сексуальная сила наполнила меня, и мне захотелось большего, проверить возможности своего тела. Я улыбнулась ему и поняла, что он просто в восторге от моего миленького порыва.

Его рука обхватила мою талию, а его бедра прижались к моим; мы вращались в такт музыке, в чувственном такте, лишь отдаленно напоминающим танец.

Я закрыла глаза, когда его руки скользнули с моей талии, приближаясь к груди, дразня меня. Мое тело горело в огне, мои мысли улетели прочь в чистое, физическое удовольствие от прикосновения.

И да поможет мне Бог, я хотела потеряться сейчас, даже если это только на мгновение. Я не хочу этого человека, мне плевать на него. Другое лицо мелькнуло в моей голове, но я оттолкнула это видение, вцепившись в безопасность.

Все, что я хотела, чтобы этот человек прикасался ко мне, и если бы я только могла перестать думать, может я и смогла бы потерять себя на несколько минут в его прикосновениях.

Мы двигались в безумном ритме тепла и желания. Его прикосновения разжигали мое желание, но я не была достаточно отчаянной, чтоб пойти куда-то там с этим парнем. Было достаточно чувствовать власть над ним, власть, которую я не понимала, но это, тем не менее, поглотившую меня.

Я хотела его, впрочем, мне хотелось прикосновения столь интимного, чтоб оно закрыло мой ум, сделало так, чтоб все мои мысли, страхи, и сомнения ушли.

Я хотела его, и это одновременно и ужасало, и очаровывало меня, что кто-то настолько доминирует в моих мыслях — человек, который влияет на мое распутство, тот, который не может быть моим. Я говорила себе, что не хочу его.

И, черт возьми, этот человек шагал сейчас ко мне через танцпол. Океан тел расступился перед ним, как перед Моисеем Красное Море.

Дьякон.

Мое сердце забилось чаще. Я сказала себе: я должна бояться его, должна, по крайней мере, быть осторожной с ним.

Вместо этого, я просто хотела его.

— Она моя,— сказал он, отталкивая моего партнера в сторону и буравя его взглядом. Его руки обвились вокруг меня, потянули ближе, мое тело трепетало от грозы, окружающей эту силу природы.

— Я не твоя,— возразила я, но тем не менее осталась в его руках, искушая судьбу и тестировав пределы моего вновь обретенного чувственного очарования, не говоря уже о моем самообладании. Он снял руку с моего плеча, пальцем приподнял подбородок и запрокинул голову вверх. Самодовольная ухмылка тронула уголки его рта.

— Может, и нет,— сказал он с хитрой ухмылкой.— Но хочешь.

ГЛАВА 18

— Черт возьми, что я делаю? — я запротестовала, отталкивая его от себя, хоть и желала лишь глубже погрузиться в его объятия. Потому что он был прав. Я хотела его. Хотела, чтобы он извивался подо мной, и меня не волновало, что прямо сейчас он прижат к моим бедрам, к самому острию моего ножа.


Просто хотела. Низко, дико и отчаянно.

Я оттолкнула его, ибо сохранить голову в целости хотелось больше, чем удовлетворить свои низменные желания.

— Уйди.

Он притянул меня ближе, требовательно заключая в свои крепкие объятия.

— Мне и так неплохо.

— Черт, Дьякон… — но он не слушал. Музыка поражала разнообразием звуков, и, хотя это место практически вибрировало в такт, он держал меня за бедра и двигался в медленном, чувственном танце, и, будь проклята моя вечно влюбленная душа, меня уже не волновало, что он был демоном, не заботило, что он, возможно, всего лишь играет со мной, как кошка с мышкой.

Я заботилась лишь о том, чтобы наша связь стала ближе, стремилась прижаться к нему всем телом, ощутить покалывание, желание, которое овладело мной в первый раз, когда он держал меня в своих объятиях. Я вздохнула, вспомнив страстное и чувственное отчаяние. И тут же напряглась, вспоминая страх, темноту и кроваво-красную ярость. Я нехотя толкнула его.

— Нет, — на этот раз я не вырывалась. Задыхаясь, я отступила назад, глядя на него недоверчиво, как пьяная, почти побежденная девушка. Мне пришлось взять себя в руки. Я должна была, ведь, чтобы понять его, необходимо трезво мыслить.

Тусклый свет сделал тени на его лице ещё жестче. Мужчина смотрел мрачным, оценивающим взглядом.

— Снова сбежишь?

— Я никуда не уйду, — сказала я, чувствуя успокаивающее прикосновение собственного оружия.

Он улыбнулся уголками рта, внимательно следя за мной взглядом.

— Хорошо. Мне неприятна мысль, что я снова тебя напугал.

Я ощетинилась.

— Что-что? Тебе меня не запугать.

— Нет? – на его лице появилось выражение, смутно напоминающее улыбку, и будь я проклята, если его глаза не блеснули.

— Я мог бы поклясться, что именно поэтому ты бежала так быстро. Из-за того, что ты видела. То, что мы оба видели.

Я вздрогнула, впервые осознав, что он тоже ее видел. Он не только почувствовал, что я копаюсь в нем. Он видел, что я видела, знал, что я знала.

Мне немногое известно о странных видениях, но до сих пор складывалось впечатление, что они, как правило, их не разделяют. Это не помогало мне чувствовать себя лучше, но осознание того, как всё обстоит на самом деле, и вовсе всё только усугубило.

Я вздрогнула, когда он подошел ближе, обнял мои плечи и проговорил мне на ухо:

— Какая часть видения пугает тебя больше всего? Темный, кровавый ужас? Или мы вдвоем – голые, в объятиях друг друга?

— Не это меня напугало, — соврала я.

— Нет? — он откинулся назад, так, чтобы я могла лучше его разглядеть. Выражение его лица было суровым, непроницаемым, но казалось, что от него исходят волны гнева, обузданного одной лишь силой воли, — Тогда, почему ты убежала?

— Я не убегала, — соврала я.

— Ну, конечно же, нет.

— Я работала, — сказала я твердо и слишком громко, — Я должна вернуться к работе.

— Возникает вопрос: почему я подумал в первую очередь именно о тебе? Алиса, ты нарушила данное мне обещание, важное обещание. Не думай, что я так просто об этом забуду.

Я покачала головой, чувствуя в его голосе нечто большее, чем просто гнев. Дело не в обещании, это настоящее откровение. И, будь я проклята, если не понимаю, что с ним. Черт, если бы я могла управлять человеческой психикой, я бы сделала так, чтобы люди оставались нормальными.

— Мне очень жаль, — сказала я именно то, что имела в виду, — Я не хотела, это вышло случайно. Клянусь, я не пыталась… включить это, — Он смотрел на меня, и я позволила ему это в полной уверенности, что он не найдет в моем лице ничего, кроме правды.

— Все, кто оказывался в моей голове прежде, давно мертвы, — сказал он.

Я вызывающе вздернула подбородок.

— Тогда почему я всё ещё жива?

Он улыбнулся в ответ и очертил линию моего подбородка кончиком пальца. Обещание, скрытое в этом легком прикосновении, пронзило меня насквозь, заставляя меня дрожать всем телом. Следовало сопротивляться, во мне, казалось, уже пульсируют огни ночного клуба, желание рвалось изнутри, и я боялась, что на этот раз оно одержит верх.

— Ты боишься, — сказал он, – Того, что увидела.

— Я не из пугливых, — сказала я, приближаясь к нему, доказывая себе, что в этом нет ничего сложного, что я запросто смогу управлять той новой силой, что обнаружила внутри себя.

— Неужели?

Я лишь улыбнулась в ответ, мои руки легли на его плечи, потом я слегка погладила его по руке. Еще ближе, огонь горел внутри меня. Это трюк. Это сладкая победа — сдаться, это то, что я наблюдала на лице мальчика, когда он танцевал со мной. Это я привела его, завлекла своими чарами.

И я могла бы сделать то же самое с Дьяконом.

Эта сила, она лишь разжигала огонь внутри меня.

Он повернул голову так, чтобы видеть, как мои пальцы мягко касаются нежной кожи его предплечья.

— Тогда, что же тебя напугало?

Я притянула его к себе, прижалась грудью к его груби, прижалась губами к его уху и вдохнула запах бурбона, смешанного с мятой.

— Ты, — прошептала я, мой голос был наполнен желанием.

— Тебе и правда есть, чего бояться, — ответил он. Это не столько напугало, сколько взволновало меня. Мне захотелось раздвинуть границы и пределы собственных возможностей.

По-видимому, все, что нужно, чтобы действительно почувствовать себя живой — умереть. Я приблизилась к нему и понизила голос, я играла с огнем, но, пока не обожглась, едва ли найду в себе силы остановиться.

— Значит ли это, что ты опасен?

Он гладил меня по волосам, обняв мою голову ладонями.

— На прошлой неделе ты меня не боялась. Объясни, Алиса, что же изменилось? Только не говори, что всему виной видение, ты подвела меня задолго до этого.

Что изменилось? Разве дело в этом… — и я сделала шаг назад, магия исчезла, меня окружила реальность. Реальность, в которой Дьякон был демоном, Алиса была мертва, а тайна её смерти продолжала нависать надо мной.

— Алиса?

— Ничего не изменилось, — сказала я, пытаясь сообразить, как следует поступить.

— Интересно.

Я посмотрела ему в лицо, но оно ничего не выражало.

— Что?

— Ты дважды заявляла, что нам необходимо поговорить, просила о встрече, я не забыл, нашел время, а ты меня кинула.

— На прошлой неделе я не ...

— Ты не...?

Я перевела дыхание, прикинула свои шансы и всё-таки решилась:

— На прошлой неделе я не знала, что ты демон.

Его глаза сузились, но никакой другой реакции не последовало. Почти незаметно он придвинулся ближе, между нами, казалось, заструился электрический ток.

— Не знала? — спросил он.

Этот вопрос меня смутил.

Если бы Алиса знала правду о Дьяконе, то я сейчас сдала себя с потрохами. Так же возникает вопрос, достойный называться вопросом века: возможно ли, чтобы вся такая милая-в-розовом Алиса зависала с демонами? И не подобные ли пикантные знакомства довел ее до могилы?

— Тебя это беспокоит?

Я посмотрела ему в глаза, в памяти сохранилось все, что я видела внутри него, на меня нахлынули пережитые ощущения: мерзкая чернота, обнаженная ярость. Я вздрогнула, и тут же спохватилась, вспомнив, где нахожусь.

— Нет, — твердо сказал я, — Меня это совершенно не волнует.

Уголок его рта дернулся.

— Мне стоит волноваться?

Я подняла голову и поморщилась.

— Благодаря своей новой карьере, — начал он, — Ты собираешься открыть бизнес по охоте на демонов, не так ли?

Я кивнула.

— Именно так.

Он повернул голову, потерся носом о мою шею и волосы; его близость заставляла меня волноваться, по коже пробежали искры.

— На тебе их запах, — сказал он. Моё сердце подскочило в груди, я переспросила сдавленным голосом:

— Что?

— Ты кого-то убила сегодня вечером, — сказал он. — Демона.

Он принюхался, как можно глубже вдыхая мой запах.

— А ещё на тебе есть кровь, — он откинулся назад, вопрос в его взгляде больше походил на обвинение.

— Я не пыталась навредить ей, — сказала я, – Наоборот, пыталась её спасти.

— Конечно, — сказал он. – В конце концов, это был демон, а ты была на охоте.

— Чего ты хочешь? – спросила я, потому что сейчас, несмотря на бушующую внутри страсть, я бы предпочла, чтобы он ушел. Рядом с ним, в непосредственной близости, думать удавалось с большим трудом.

— Мне нужны ответы, Алиса.

— Я не знаю, в чем вопрос.

— Тогда позволь объяснить. Ты изменилась. И поверьте мне, я обязательно выясню, почему.

— Нет, я...

Его палец прошелся по моим губам, я едва поборола желание раскрыть их ему на встречу.

— Я уже не вижу в тебе ту Алису, что попросила моей помощи, это несколько меня настораживает. Может я ошибался с самого начала?

Я моргнула. Что все это значит?

— Но Алиса из переулка… — продолжил он, — Алиса, позволившая мне смотреть, как она проникает в моё сознание? Обнаженная женщина, оказавшаяся со мной в одном видении? Она именно та, кого я желаю. Она — женщина, которую я хочу. И поверьте мне, когда я говорю, что она будет моей, значит так и будет.

Я попыталась что-то сказать, но моё тело буквально таяло в его присутствии, что в значительной степени мешало говорить. Всё, что получилось, лишь жалкий хрип.

Он провел губами возле моего уха, его горячее дыхание прошлось по моей коже.

— Так скажи мне, Алиса. Скажи мне, что с тобой случилось.

От страха по моей спине побежали мурашки.

— Понятия не имею, о чем ты.

— Так или иначе, я собираюсь выяснить.

Он откинулся назад, и, прежде чем повернуться и уйти, окинул меня суровым взглядом. Уходя, он на мгновение остановился и обернулся, чтобы посмотреть назад.

-И я выполню свои обещания очень, очень скоро.

ГЛАВА 19

Он знал. Каким-то образом Дьякон знал, что перед ним на самом деле не Алиса. Я втянула носом прохладный ночной воздух, он был гораздо чище того, что я вдыхала прежде: не был пропитан дымом, наркотиками, запахом человеческих тел. Воздух прочистил не только мой нос, но и мысли.


Всё-таки Дьякон не знал. Или не был уверен. Он был подозрителен, да, но подозревать вовсе не значит знать наверняка. И, даже если у него есть вопросы, идея, что в теле Алисы кто-то поселился, ему и в голову не придет.

Я размашисто вышагивала по тротуару, снова и снова прокручивая эту мысль в своей голове, чем чуть ни довела себя до тошноты. Дьякон представляет угрозу, это не вопрос.

Необходимо ознакомиться с таинственным товаром. Нужно узнать о «Wildcard» как можно больше и как можно быстрее. К сожалению, мысль о том, чтобы последовать за ним домой и поиграть в Нэнси Дрю, пришла ко мне слишком поздно. В результате, я осталась с более чем прозаичными методами исследования. Может быть, я не девушка — детектив, но обладаю базовыми навыками, свойственными моему возрасту: я могу справиться с Google лучше многих. Это умение, впрочем, показалось мне совершенно бесполезным сразу, как только я вернулась к Алисе в квартиру и не обнаружила никаких признаков компьютера.

В первое мгновение мной овладело разочарование, но потом я вспомнила розовый кожаный мешок, замеченный мною в глубине её шкафа. Конечно, мешок был словно из девичьих фантазий: внутри оказался сияющий белизной ноутбук MacBook.

Как только я поставила компьютер на кухонный стол, то рассеянно подумала: могла ли она ходить куда-то, прежде чем умерла? Конечно, большинство людей держат свои компьютеры поблизости и работают, желая быть на расстоянии одного клика от электронной почты или мгновенных сообщений.

Чувствуя, что занимаюсь не только простым подглядыванием, я, однако, без труда урезонила себя и включила питание, напомнив, что имею полное право рыться в содержимом ноутбука. Технически компьютер стал моим. Когда компьютер загрузился, я нажала кнопку на автоответчике Алисы. Она ушла, оставив все сообщения со своего телефона. Я нажала кнопку, чтобы записать их в память. Потом слушала, как оцифрованный голос объявил, что у нее было три новых сообщения. Одно от Грейси, что не удивительно. Еще одно от кого-то по имени Брайан с вопросом, не хочет ли она пойти в кино. И последний от Сильвии: она звонила, чтобы попрощаться прежде чем отправиться в отпуск по Европе с парнем.

Друзья. У Алисы были друзья, и жизнь, и люди, которые заботились о ней. Люди, которые оплакивали бы её, если бы узнали, что она умерла. Я сглотнула, поняв, что в горле появилась горечь, и подумала, был бы кто-нибудь в трауре по Лили Карлайл? Помимо Розы и Джо. Очень сомнительно.

Я вздохнула и позволила меланхолии взять надо мной верх, потом посмотрела на автоответчик еще раз. Грейси была в моей новой жизни, и, честно говоря, на этом всё, раньше я избегала дружбы и прекрасно с этим справлялась. Но для новой меня это было достаточно трудно. В то время я была не намного старше Алисы. До тех пор, пока не стала достойной своей новой роли.

Я протянула руку и нажала кнопку «удалить», затем слушала, как машина жужжит, удаляя друзей. Всё начну с нуля, – подумала я, — самое время взрослеть.

Не секрет, что часть меня хотела встретиться с Сильвией и Брайаном. Хотела знать о них, выпить с ними пива, сходить в кино. И большая часть меня спрашивала: глядя на меня, увидят ли они Алису? Или, как Дьякон, заметят, что что-то изменилось?

Разочаровавшись в себе, я всё-таки заставила мысли изменить направление. Компьютер закончил загрузку, и я с радостью обнаружила, что учетная запись не только не защищена паролем, но дает мне возможность распоряжаться, по крайней мере, четырьмя беспроводными сетями.

Я планировала найти имя Дьякон, но вместо этого мои пальцы написали о моей собственной смерти, поднимая весьма болезненное объявление о том, что похороны состоятся в четверг после обеда, сразу, как полиция отдаст моё тело.

От мысли, что я хожу в то время, как мое тело перестало быть моим, бросало в дрожь. Более того, я подумала, про Розу и отчима. О том, как они чувствовали себя, когда я пропала. И как мучительно было для них опознание моего тела в морге.

Образ Розы, ее лицо, залитое слезами и разбитое, предстали перед моим внутренним взором. Я все еще планировала дать ей деньги, нашла конверт на кухне Алисы, сунула их внутрь и написала адрес Розы для доставки. Этого мало, но это хоть что-то. Так же, как медальон, который теперь висел над моим сердцем, казалось бы – сущая мелочь, но для меня это было всем.

Я бы хотела дать ей больше. Черт, мне хотелось с ней поговорить. Хотелось чего-то большего, чем травмированная девушка, с которой я столкнулась в дверях. И хотя я знала, что не должна, всё равно схватила трубку и набрала наш домашний номер. Конечно, один быстрый звонок от Лили не приведет всех демонов мира на её порог.

— Алло? Алло? — ее голос был мягким, и я поняла, что, наверное, застала её за сборами в школу. Я открыла рот, но не смогла проронить не слова.

— Черт возьми, — сказала она и бросила трубку, прервав мой разбитый шепот: «Роза».

Я держала трубку, уставившись на нее, пока не почувствовала слезы в собственных глазах. Я не планировала напугать её. Я лишь хотела услышать ее голос, почувствовать хотя бы намек на связь. И мой эгоизм, вероятно, вызвал воспоминания о Джонсоне, об ужасных телефонных звонках.

По крайней мере, он был мертв.

Я нашла статьи, они подтвердили то, что рассказывал мне Кларенс. Оба наши тела были найдены на месте преступления. Так что, да, я сделала то, что собиралась — я убила Лукаса Джонсона. Я составила план; я ушла; я убила человека.

И я ни о чем не жалею. Я закрыла глаза и глубоко вздохнула, действительно впервые заметив, что Кларенс и Зейн уже видели во мне. То, что я испытала, когда мне угрожала опасность: я легко могла бы убить кровососа. Я могу встретиться со злом и вонзить в него лезвие. Мне нравится, что обо мне думают именно так. Мне вообще многое нравится.

Я встряхнулась, пытаясь сосредоточиться. Сейчас моя миссия заключалась в другом.

С мрачной решимостью я набрала имя Дьякон, но ничего не нашла. Этот человек был загадкой. Или, если точнее, он был демоном.

В основном, чтобы отвлечься от мыслей о Дьяконе, я принялась искать Алису. Несколько жалких деталей о школьном выпускном, ссылка на день рождения и фото, на котором изображены она, Иган и женщина, идентифицированная, как сестра Алисы — Рейчел, они стояли перед Кровавым Языком на церемонии объявления его исторической достопримечательностью.

Я мысленно подала информацию о сестре, а потом сдалась. К лучшему или к худшему, двадцатидвухлетние официантки не стремятся набрать много обращений от Google.

Кровавый Язык был делом её жизни, местом, о котором я хотела узнать как можно больше. Сначала я пошла на сайт и рассмотрела стандартные PR материалы — отличный ресторан, отзывы, паб с многолетней историей собственности в рамках одной и той же семьи, традиционное паб-меню, смешанное с некоторыми особыми новинками. И, конечно, репутация паба была тесно связана с призраками и ужасами. Все, что я запомнила из моего Бостонского тура с привидениями.

По правде говоря, Кровавый Язык сделал хороший бизнес, опираясь на всевозможные слухи об опасностях и темных силах, о связях с колдунами и ведьмами, и о том, что охотник Матхер пытался заставить двери паба закрыться в конце 1600-х годов, но не смог совершить этот подвиг. Этот факт либо поддерживает утверждение, что паб не имел фактического подключения к демонической сущности, либо доказывает предположение, что в этом месте настолько прочно укоренилась черная магия, что ложные преследователи ничего не могли с этим поделать.

На сайте этот вопрос оставлен без ответа, что лишь добавляет таинственному пабу привлекательности. И хотя все туристические сайты, которые ссылаются на паб, упоминаются в связи с темными искусствами лишь как что-то забавное и немного пошлое, меня интересовало, не содержится ли в рекламе определенная доля истины.

Я пошарила в своем Интернет-браузере, полагая, что могла бы получить хотя бы какой-то намек на то, ради чего Алиса запланировала тайные встречи с Дьяконом. Но журнал просмотров оказался пуст. Там не было ничего, и это значило, что мне ничего не известно. Ничего, кроме странного факта, что у маленькой Алисы, очевидно, были какие-то тайны. И она держала их очень, очень близко.

Я барабанила пальцами по столу, размышляя, каким будет следующий запрос, и решила, что не помешает побольше узнать о моем новом странном мире. Кларенс начал моё обучение с урока по классификации разных видов демонов, но я никогда по-настоящему не слушала его на уроке, он не был ориентирован на девушку, и, учитывая все, что случилось со мной в первый день моей карьеры, не вижу в собственном поведении ничего удивительного; информации довольно много, поэтому в одно ухо в летело, а из другого вылетело.

Скоро я узнала, что Демоны – не та тема, которую легко изучить через Интернет. Вместо научной информации, на которую я рассчитывала, мне попались творения любителей фантастики, резюме различных телевизионных шоу и несколько тем про Апокалипсис. Часть информации подтверждала то, что говорил Кларенс:некоторые демоны действительно имеют человеческую форму, в то время как другие овладевают реальным человеком, подавляя его волю или же вселяясь в него по добровольному согласию. Девочка-гот была реальной, человеком — демоном. Я еще не встречала человека, которым овладели – вольно или невольно, но полагала, что с моей работой шансы встретить нечто подобное велики, что это на повестке дня.

Я не могла сказать, где заканчивается реальность и начинается фантастика. Видимо, придется уделять больше внимания лекциям Кларенса и книгам.

Так или иначе, я быстро сдалась, отказавшись от дальнейшего изучения моей новой жизни, и решила дать изучению Алисы ещё один шанс. На этот раз я пошарила в файловой структуре компьютера, надеясь понять женщину, которой стала. Это был недолгий обход. Алиса, не защищала паролем сам компьютер, но каждый отдельный файл был заблокирован. На самом деле мне удалось открыть лишь один. Странный ход. Любопытно. Чистой воды удача. Мой взгляд привлекла папка с пометкой «Для субботы», я кликнула мышкой и вошла, используя в качестве пароля имя «Дьякон». Файл открылся.

Не самая захватывающая победа, хотя бы потому, что в папке содержался всего один файл. Одна фотография парня с рябой кожей, обвисшими веками и видом «не-трахайся-со-мной». Он не смотрел в сторону камеры, так что я могла видеть только половину его лица. Снимок был сделан ночью, и качество изображения было плохим, будто Алиса снимала на ходу.

Имя файла «T», и никакой другой информации. Фото ничем не выделялось, кроме самого факта своего нахождения на этом компьютере. Фото занимает некоторое место и, возможно, содержит какой-то скрытый смысл. Но будь я проклята, если знаю, о чем речь. То, почему он защищен паролем, было настолько же непонятно, как и то, почему именно имя Дьякона служило ему паролем.

Было ли это сделано для удобства, так как он был единственным, с кем она запланировала встретиться в субботу? Или же он знает этого человека? Если это так, что он мог сказать мне о «T»? У меня нет ответа, но я бы солгала, если бы не призналась, что при мысли о необходимости встретиться с Дьконом, по коже побежали мурашки. Да, он опасен. Да, он подозревает меня. Да, он, черт возьми, демон. И, да, это все очень сложно. Но, несмотря на это, я все еще хотела его, и желала, чтобы моё чувство было взаимным.

Все мои мысли сосредоточились на плотских радостях, на запретной страсти, на скрытых в ней тайнах, но настойчивый стук в дверь прервал мои сладкие фантазии. Непонятный стук, если учесть, что в моем мире, люди не приходят домой на рассвете.

Нахмурившись, я схватила нож со стола, где оставила его возле компьютера, и зашагала к входной двери. Я знала, что это не Кларенс — он бы не озаботился стуком, и я изо всех сил пыталась подавить волнение в предвкушении, что за этой дверью вполне может оказаться Дьякон. В конце концов, это мог быть кто угодно. Просто потому, что я и мой демон – убийственный багаж, занимающий квартиру. Не было никаких официальных заявлений на этот счет в местной газете, выходит, посетитель, скорее всего, знал Алису. Оригинальную Алису.

Я сжала свой нож еще сильнее, понимая, что убийца Алисы может быть несколько возмущен тем фактом, что она всё ещё ходит. И на рассвете, кажется, подходящее время, чтобы исправить эту небольшую проблему. Опять же, потенциальные убийцы, вероятно, не будут достаточно вежливы, чтобы ПОСТУЧАТЬ.

Я прижалась лицом к глазку, потом поморщилась, когда увидела высокую женщину с иссиня-черными волосами, знакомыми глазами и нетерпеливым выражением на лице. Я видела её раньше, но не узнала, пока она не повторила стук, крича:

— Алиса! Черт возьми, открой, — я узнала в ней женщину с Алисиного снимка в газетной статье.

Это была Рейчел. Её, или вернее, моя сестра.

— Тебе не удастся и дальше меня избегать! — крикнула она через дверь, достаточно громко, чтобы получить нагоняй от соседей, — Игнорируй меня, делай что хочешь, но у меня есть ключ, и я не боюсь им воспользоваться.

Я рассмотрела возможные преимущества скольжения по пожарной лестнице, но предпочла отказаться от этой затеи. Это была сестра Алисы, и рано или поздно мне придется иметь с ней дело. Почему бы не сделать это сейчас?

Ещё один твердый удар, а следом звон ключей.

— Окей. Я вхожу!

Я щелкнула замок, повернула дверную ручку и открыла дверь. Ключ Рейчел застрял в замке. Она посмотрела на меня, выпрямилась, а затем выдернул ключ обратно.

— Не могла бы ты двигаться ещё медленнее?

— Еще рано, Рейч, — сказал я, — Ты меня разбудила.

— Рейч? — повторила она. — Что случилось, Эл?

Я выдавила слабую улыбку. Видимо, в их семье не принято давать прозвища.

— Просто вырвалось.

— Засунь обратно.

Она бросила сумочку на маленький инкрустированный плиткой столик у двери, затем без предисловий прошла на кухню. Я отстала. Кошелек «Prada» я узнала сразу, и могла поклясться, что все, что надето на Рейчел, поставляется в комплекте с известным именем. У Алисы, напротив, была хорошая фигура, но вещи в основном со скидками, мило. От Рейчел исходил отчетливый запах денег.

— Теперь ты спишь в одежде? — спросила она из кухни.

— Чего?

Ее брови поднялись, и она многозначительно кивнула в мою сторону. Я посмотрела вниз, и поняла, что все еще одета в джинсы и топ с запахом и пятнами крови. Это был один тяжелый день. В буквальном смысле.

— Надела бы пижаму.

— Ах, да. Я заснула перед телевизором, и, ну, ты понимаешь….

— Думаю, что понимаю, — сказала она, но прежде чем я успела спросить ее, что она имела в виду, она исчезла за прилавком и вернулась с блендером. Она поставила его, бросила на меня орлиный взор, посмотрела из-за барной стойки, затем повернулась, чтобы изучить содержимое моего холодильника.

— Что ты…

— Я знаю тебя, Алиса. И ты не ешь. Я делаю тебе пюре.

Я была готова заявить, что придерживаюсь строгой диеты, когда поняла, что за последние двадцать четыре часа не съела ничего, кроме нескольких кусочков рыбы и чипсов. Мой желудок выбрал именно этот момент, чтобы зарычать, Рейчел с триумфом посмотрела на меня, и я поняла две вещи: во-первых, пюре – звучит очень хорошо; и, во-вторых, я не имела абсолютно никакого опыта в роли младшей сестры. Пока я была вынуждена признать, что это не так уж плохо.

— Что? — Рейчел прищурилась на меня. — Что случилось?

Я протерла глаза, утирая слезы от мыслей о Розе.

— Ничего. Говорю же, ты меня разбудила, — она не выглядела особенно убежденной, но была слишком занята, черпая комья йогурта, чтобы поймать меня на этом.

— Так что же ты здесь делаешь в такой час?

Рискованный вопрос для такой невежественной сестры, как я, но я решила рискнуть.

— Не могу прийти? Хочешь, чтоб старшая сестра платила тебе за визит?

Я подняла голову, старательно изображая раздражение. И это сработало.

— О, прекрати. Я пообещала, что не пойду туда снова, и я именно это имела в виду. Но это не значит, что я не считаю работу в этом месте плохой идеей.

— Я знаю, — сказала я, пожимая плечами. Я надеялась на более серьезную критику, но оглушительный грохот блендера лишил меня желаемого. К тому времени, когда она разливала коктейли, я могла бы сказать, что она работает на каком-то объекте. Если повезет, я могла бы работать там же. Очевидно, она не хотела, чтобы Алиса работала в пабе. Разве можно что-то изменить, будучи магнитом для демонов? Или там другие причины? Мои мысли вернулись к Дьякону. Было что-то, что она видела в пабе, и это побудило ее пойти к Дьякону за помощью?

Я не знаю, но мне необходимо узнать, ведь всё произошедшее привело Алису к смерти. И мне нужно понять, почему. Не только из-за того, что я в долгу перед ней, но и для того, чтобы сберечь свою собственную шкуру.

— Так почему ты здесь? — повторила я, когда она вручила мне коктейль.

— Я беспокоилась, ладно? И не говори мне, что ты взрослая и сама можешь о себе позаботиться, потому что я знаю, как это бывает.

— То есть?

Она посмотрела на меня раздраженным взглядом старшей сестры.

— И поскольку сегодня утром я должна вылететь обратно в Лондон, я хотела проверить тебя. Прошу, не делай глупостей. Или ничего более глупого, чем возвращение на работу к дяде И.

— Это хорошая работа, — сказала я, надеясь уязвить ее, — Я даю отличные советы.

— Да что ты говоришь? Паб всегда на грани закрытия, и тебе хорошо известно, какими делишками занимается Иган, чтобы заполучить дополнительный доход.

— Да, — сказала я, делая вид, будто действительно знаю, и, желая найти простой способ понять, о чем речь. Для этого пришлось бы тихонько намекнуть, что паб связан с темными искусствами. Но как это сделать? Как спросить об этом, не выдав себя, сохранив иллюзию, что я и так в курсе?

— Черт возьми! Ты обещала мне держаться подальше от темных делишек!

Я сделала глоток, чтобы скрыть свою реакцию. Алиса не так чиста, как мне казалось, начинаю думать, что маленькая татуировка в виде кинжала на груди более красноречива, чем розовый шкаф. Но, что именно натворила Алиса, чтобы умереть и заиметь меня в своем теле? Я встряхнулась, пряча истинные чувства, и заставила себя улыбнуться.

— Ничего темного, — заверил я ее, — Всюду только свет.

— Алиса…

— Извини. Но я в порядке. Ты слишком беспокоишься. Или тебя тревожит что-то конкретное? — браво, Лили, какой тонкий намек.

— Почему мы вынуждены постоянно возвращаться к этому разговору? — она принялась намыливать блендер, — Тебя приняли в Гарвард, Алиса. Ты не должна работать в пабе. Ты не должна участвовать в семейном бизнесе. Это один квартал собственности и занятие, о котором ты раз за разом отзывалась, как о деле, которым не желаешь заниматься. Тебя вполне бы устроило не ввязываться.

— Как это сделала ты?

Глаза ее сузились, а во взгляде был чистый огонь. Я отступила, удивленная её реакцией, но поняла, что подобралась к чему-то стоящему внимания.

— Не дерзи, — холодно сказала она, — Тебе не идет.

— Извини, — с искренним раскаянием пробормотала я.

Ее плечи поникли, и она шумно выдохнула через нос, затем захлопнула блендер. Потом вытерла руки о полотенце, встала, сунула руки в карманы куртки.

— Просто обещай мне, что будешь осторожна и не наделаешь глупостей.

— Я обещаю, — сказала я, пообещав выяснить, в чем именно Алиса оказалась глупа.

— Вот и хорошо.

Она обошла вокруг барной стойки, затем обняла меня. Я замерла, чувствуя неловкость, но вскоре ответила на её объятия, ощутив, как приятно быть любимой. Быть может я и не заслужила её внимание, но оно пришлось весьма кстати. Мы разомкнули руки, и она убрала мои волосы с лица.

— Я попросила таксиста придержать машину, он ждет внизу, так что мне действительно надо бежать. Если опоздаю на самолет, то пропущу вылет в Лондон, в чем совершенно не заинтересована.

Я кивнул с умным видом, как будто мне абсолютно понятно, зачем ей в Лондон.

— Можно попросить тебя об одолжении? Рик до среды будет в Колумбии, он не может смотреть за Люси и Этель. Я знаю, что это больно, но это только на один вечер. Ты не возражаешь? Рик оставляет их до обеда, так что ты можешь опоздать.

— Хм, конечно. Нет проблем.

— В самом деле? — я заверила ее, что Люси и Этель будут в полном порядке, и она сразу же обняла меня.

— Ты лучшая.

Она прижала меня спиной к двери, потом поцеловала в щеку и заключила в объятия, затем поправила волосы перед зеркалом над столом и исчезла в коридоре.

Я стояла в дверях, глядя ей вслед и пытаясь разобраться в собственных чувствах. Внутри меня царил полный бардак, особенно после того, как я с опозданием поняла, что понятия не имею, где её квартира, и, где она хранит ключ от неё.

Подумать только, я даже не была уверен, кто такие Люси и Этель. Я думала, что собаки, но и это не факт. Я вышла в коридор, намереваясь догнать Рейчел и спросить её... О чем? Я споткнулась, понимая, что не могу идти к ней с вопросами. Мне следует сохранить собственную легенду. Придется импровизировать.

ГЛАВА 20

Вот неожиданная истина: втыкать нож демону по самые гланды намного легче, чем найти бочку. Или, может, проблема во мне. В конце концов, я провела утро, занимаясь убийством демона, которое бросил на меня Зейн, будто это ерунда какая-то. Моя уверенность резко подскочила от его неосторожной похвалы.


Я сидела часами над древними текстами, узнавая о разных типах демонов. Старалась на много больше, чем в средней школе, и добилась значительных успехов по устранению неполадок в моей голове. Но теперь учеба позади, а я иду за пивом. Голова кругом идет от всего этого.

Это был всего лишь мой второй день на работе, но такое чувство, будто я уже несколько недель живу этой жизнью. Несколько месяцев, которые только подчеркивают мое разочарование. Ну, прям как в комиксе, можно подумать, я в курсе, как найти одну глупую бочку. И вот я стою в недоумении в подвале паба перед длинным рядом бочонков, ведущим наверх, где стоит Иган за барной стойкой со множеством умирающих от жажды мужиков в ожидании пинты «Гиннеса». Вместе с ирландскими парнями приходят большие неприятности, если я не найду чертову бочку. Мне нужно быстрее соображать.

— Проблемы?

Я подпрыгнула, стараясь не стукнуться головой о полку стеллажа, по которому проходят трубы.

— Дядя Иган. Я…

— Вокруг шум и нет отбоя от клиентов.

— Я просто не могу найти чертову бочку…— Я замолчала, беспомощно махнув на то, что сооружение напомнило мне научно-фантастический фильм про трубы для анализа мозга.

— Первый раз, когда я увидел тебя здесь, ты пряталась. Не похоже это на хирургию мозга.

Он прищурился глядя на меня; не обращая внимания на шланги и клипы, ловко взял бочонок.

— Тебя что-то тревожит?

— Нет. Нет, ничего.— Я покачала головой и изобразила жалкую улыбку.— Просто отвлеклась, я думаю.

Он неопределенно кивнул, его глаза смотрели на меня испытующе, как если бы он беспокоился обо мне.

— Подумываешь о возвращении на работу здесь?

— Конечно, нет,— сказал я, размышляя о том, что это была часть Алисиной жизни, и для нее работа не была проблемой.

— Хорошо, малыш. Рад это слышать. Знаешь, я люблю тебя как дочь. Рейчел тоже, хотя у нее слишком большие штаны. Твоя мама, хотя…

— Что насчет нее?

— Нет, не пойдет. Э-Э-Э. Не будем о грустном сегодня вечером. Хорошо?

— Да, сэр.

— Теперь, наконец, поднимай свою задницу наверх и ухаживай за клиентами.

Я кивнула и сиганула к лестнице, но остановилась, когда он окрикнул меня.

— Что-нибудь еще?

— Я просто сентиментальный старый дурак,— сказал он.

Я стояла там, не уверенная, что я должна ответить на это.

— Когда ты была маленькой, то использовала это место, чтобы ползать на коленях. Ты рассказывали мне истории, которые произошло с кем-то еще, но я всегда знал, что ты говорила о себе. Ты не хотела выбираться наружу, а я был один, и ты поделилась секретами со мной.

— Ты рассказала мне о видениях,— продолжал он.— Ты сказала мне, что они напугали тебя до смерти. Но ты знала, что мне можно спокойно доверять. Что я помогу.

Я облизнула губы, не уверенна, что должна сказать, но решила рискнуть.

— Я говорила, что они прошли— сказала я, потом перевела дыхание.— И скатертью дорога.

Но Алиса не рассказала ему, что видения появились снова, и я пыталась понять, почему? Почему она побежала к демону, а не к дяде, этому человеку, который любил ее? И почему она беспокоилась о том, во что она вмешалась? Единственный ответ — Алиса спуталась с темной материей, и она отвернула ее от семьи.

Не незнакомая история, правда. Но вместо того, чтобы увлекаться наркотиками, Алиса экспериментирует с демонами.

Видимо, ее шутки не оказались безобидными. Она выбрала неверный путь, доверилась не тем людям. И один из этих людей был демон, она поверила Дьякону. Или, по крайней мере, она доверяла ему и ставила его выше всех. Так что же изменилось? Что она узнала, что ее удерживало? То, что он оказался демоном? Или что-то более зловещее?

Я вздрогнула, мне не нравится ход моих мыслей, но я не в силах отмахнуться от них.

— Алиса,— мягко сказал Иган, его глаза смотрели в мои.— Я знаю, что мы были далеки некоторое время, и это разбило мое сердце, особенно когда ты сбежала в прошлом году. Но, Алиса, ты вернулась.

И мы разговаривали, на прошлой неделе,— подумала я.

— И что теперь? — Прошептала я.

— Я хочу стать тебе отцом. Теперь, однако, это маловероятно, поскольку ты сбежала отсюда в ту ночь. Я не знаю, были ли у тебя неприятности, или что-то случилось. Я беспокоился о тебе, Алиса. Вот и все. Я беспокоюсь о тебе.

Я никогда не знала своего настоящего отца, и, хотя, Джо был всегда рядом, когда я была маленькой, его отсутствие оставило дыру в моем сердце. А теперь я оказалась окутана руками Игана, мое лицо у его плеча, и я вдыхаю аромат хмеля и смазки. Он похлопал меня по спине, его прикосновение было беспокойным.

Он заслуживал того, чтобы знать правду, и я хотела ему сказать, но, да поможет мне молчание, часть меня стыдилась, но другая была рада, что я должна держать все в секрете. Потому что это был настоящий секрет, который дал мне эту жизнь — эту семью и настоящих друзей — и, по крайней мере, позволил иметь мир, который я потеряла.

И это был секрет, при этом новая волна вины вползла на меня. Потому что мне был дан второй шанс, и новый мир. Но Роза, которую я обещала защищать, все еще была в старом.

ГЛАВА 21

— Ты летала до Ирландии, чтобы принести это, малышка? — спросил мужчина в черном, похожий на медведя, после того, как я поставила пинту «Гиннеса» на его стол. Я сделала милую улыбку, такую, которая обеспечивает приличные чаевые.


— Извините, что так долго.

— Посиди у меня на коленях, лапочка, и я прощу тебя.

— Дело в том, лапочка, что я не сижу на коленях, не думаю, что я когда-нибудь прощу себя за это. Кроме того, я думаю, тебе просто необходим укол пенициллина.— Я повернулась на каблуках, медведь и его спутник открыто расхохотались, глядя на мои губы; думаю, именно на них он хотел бы увидеть свои. Боже мой.

Затем послала воздушный поцелуй я отправилась обратно в бар, проверяя, на сколько столов я еще не принесла заказ. Иган был там, и я посмотрела на него с нежностью; так приятно найти кого-то, чтобы обосноваться в этой моей новой жизни. Но информации у меня было не больше, чем несколько минут назад. Еще я не знала, кто убил Алису и почему. Я задала несколько вопросов, но не получила никакой полезной информации от Игана. Просто нет элегантного способа, чтобы спросить кого-то о вещах, которые уже с вами случились. Вот здорово, дядя Иган, я потеряла память — о чем конкретно я волновалась на прошлой неделе? Однозначно не вариант.

И поэтому у меня по-прежнему нет никакой информации. Даже в этом случае я получила бы что-то существенное, и когда он улыбнулся мне сейчас, я почувствовала себя в тепле и безопасности. Но я помнила выражение глаз Роуз, когда она всмотрелась из-за двери в меня, в Алису. Она не была в тепле и безопасности, и хорошее чувство, которое росло в моем животе, изменилось на мрачное чувство вины и сожаления.

Я работала в передней части паба, Триш принимала заказы. Грейси была недоступна сегодня, сказав, что больна, хотя Иган грубо заметил, что ее голос звучал чертовски самоуверенно по телефону. Я постаралась сохранить выражение лица мягким, как раз когда я задалась вопросом, было ли сегодня ее собеседование относительно работы, которую Элис подыскала для нее.

Так как нас было только двое сегодня, мы просто разрывались. Кровавый Язык привлекает пятичасовую толпу «синих воротничков», и эта толпа вбегает голодная и хотящая пить. Кто-то из задней секции обратился ко мне, настаивая, что они нуждаются в своем жареном сыре немедленно, и я сделала дикие глаза для Триш.

Через мгновение я увидела, как дверь кухни распахнулась. Она бросилась в паб, усталая; луч света освещал ее в течение нескольких минут в углу. Я ахнула, когда свет ударил в лицо человека, сидящего там. Дьякон. На мгновение наши глаза встретились, в моем желудке затрепетали бабочки — это ощущение я помнила со школы. И, как школьница, я повернулась и начала ставить соль и уксус на ближайший стол. Полминуты спустя, я поняла, что я полная дура и обернулась. Он ушел.

— Куда он пошел? — Спросила я Триш, стряхивая рукав; она поспешила в бар, чтобы забрать на поднос кружки.

Она моргнула, видимо до нее туго доходило. Триш была хорошей официанткой, но свет лампы определенно был тусклым.

— Кто?

— Девятый столик.— Я указала.— Дьякон Кипер.

Она оглянулась через плечо, потом посмотрела на меня.— Там никого нет.

— Я знаю,— начала я.— Но ...

— Если ты знаешь, почему спрашиваешь меня? Я имею в виду, давай, Алиса, спрашивай. Мне ведь все равно нечем заняться, так хоть с тобой потреплюсь.

Взаимно. Она спешила, чтобы накормить массы народа, и я поплелась к столу девять, чтобы заняться своим делом. Дьякона по-прежнему не было, но стул был теплым, и когда я села там и прижала руки к столу, почувствовала, что он был рядом со мной.

Я увидела, как Иган наблюдает за мной из-за стойки: глаза полны любопытства и беспокойства. Я подняла руку, чтобы успокоить его. Не к добру это все.

На кухне, я потеряла себя в суете и густом запахе жира. Я чувствовала, как он просачивается в мои поры. Запахи характеризуют место, подумала я, и теперь они охарактеризовали меня тоже. Запах паба. Убийственное зловоние.

— Войска на передовую.— Крикнул Калеб, и я взяла три рыбных ассорти от дюжего повара, затем двинула в зону отдыха, ловко размещая ассорти перед группой товарищей за двадцать с законодательными актами, открытыми перед ними. Только сейчас они заметили меня, их дискуссия о Черноземе и незаконном владении соблазняет до такой степени, что я почувствовала себя немного одержимой дьяволом.

Я направилась обратно в бар, планируя попросить воды у Игана, но его не оказалось на месте. Вместо этого Триш тянула пиво с аппарата. Я наклонилась и налила содовой в диспенсер, взяла пустой стакан и попыталась наполнить его. Ничего особенного. Просто газированная вода, скорее даже водяной газ.

— Черт возьми. Где Иган? — Спросила я. Она ткнула большим пальцем в сторону кухни.

— На складе, я думаю. Все, что я знаю, он все бросил, и теперь я застряла здесь.

— Извини насчет этого.

— Ха-ха. Тебя это тоже касается.— Она оттолкнула поднос пинт ко мне.— Семнадцатый столик.

— Но я должна...

— Ты должна мне помочь. Это все, что тебе нужно сделать прямо сейчас.

Ладно, это было справедливое замечание, но я была настроена решительно. Не будучи глупой, я взяла поднос и разнесла пиво. Вот только в бар не вернулась, и когда Триш увидела, что я направилась в кухню, ее раздраженного крика было достаточно, чтобы все в пабе обернулись на нее. Я правильно расшифровала этот знак и обещала скоро вернуться. Вероятно, это плохой способ завести друзей, но девочка должна делать то, что должна.

Я добралась до склада на автопилоте, направляясь вниз по лестнице и мимо альковов с кранами, где я встретилась с Иганом ранее.

Подвал паба был из дерева и камня; я шла вдоль коридоров, как Минотавр в лабиринте — хотелось бы, чтоб меня привели хлебные крошки. Дверь склада была слева, и пока я шла, по правую руку тянулась на всем протяжении стена, сделанная из речного камня и бетона. Потом я остановилась, понимая, что я больше касаюсь не камня, а холодного металла.

Я не заметила этого раньше, но теперь увидела узкую, бронзовую дверь с выгравированным странным знаком. Он казался знакомым, но когда я попыталась вспомнить, память ускользала от меня, как будто пытаешься захватить пригоршню воды.

Для интереса я прижала руку к металлу, который, казалось, нагрелся под моей ладонью. Я наклонилась, ища ручку и пытаясь войти, чтобы увидеть, что там. Я ничего не нашла и хлопнула дверь от бессильной досады. Разочарование превратилось в навязчивую идею, и я думаю, я бы осталась там навсегда, пытаясь пройти через барьер, если бы не услышала голос Игана, эхом разносящийся по коридору. Сопротивляясь, я отошла от двери, пробираясь сквозь туман, до тех пор, пока его голос не стал сильнее.

— Я должен знать, черт возьми,— сказал он, и его слова донеслись из склада.— Вы не можете, черт возьми, оставить меня в неведении.

Я остановилась, мне было любопытно, и я не желала прерывать разговор. Я ожидала услышать еще один голос, но когда я услышала снова только Игана, я вспомнила про телефон, висящий на стене у двери.

— Да? Ну, а потом вы расскажете мне, в чем дело. Вы мне скажите, что случилось, в свою очередь, я решу, стоит ли брать всю эта чертовщину обратно на свою задницу.

Я услышала шарканье ног, потом увидела тень в дверях. Я отступила назад к каменной стене, затаив дыхание, я хотела услышать конец разговора. Не знаю, с кем он разговаривал по телефону и с чего он был в бешенстве, но я знаю, что не хотела бы его прерывать.

Как я и пожелала, тень отступила, голос Игэна стал тише, когда он отошел от двери.

— Нет, не пойдет. Нет, мать вашу. Я имею право знать. Я вложил свою кровь и душу в этот паб, создал его для вас, чтобы приходить и делать свое дело, так? И это благодарность? Вы, должно быть, меня за идиота держите?

Я сделала шаг назад: что бы ни происходило, Иган был рассержен. И хотя это было похоже на личный момент, я хотела, черт возьми, знать. Я остановилась, когда услышала почтительное уважение в его голосе, в его словах. Дальше, будто кто-то взял булавку и воткнул ее в распухшую грудь.

— Нет, нет. Конечно, я бы никогда не… Вы правы. Правы, да, я знаю.— Пауза, потом — Я не думаю, что... Никоим образом... Я просто…. Она просто меня беспокоит. Вот и все.

Дальше пауза побольше.— Абсолютно. Да, конечно. Все, что тебе нужно. Никаких проблем.

Я не задержалась, чтобы услышать окончание. Он был в ярости, когда вышел из той комнаты,— кто-то вызвал его на ковер — и я не хотела быть его частью. Я хотела лишь ответов.

С кем он разговаривал, и как они взяли власть над ним? И «та”, кто его беспокоит. Я? Или, вернее, Алиса? Она узнала что-то о людях, на другом конце провода? Люди, которые были страшны, чтобы держать в узде такого человека, как Иган? Чем занимается тот, кто угрожал Игану? Или, если не угрожал ему, по крайней мере, ждет чего-то от него. И, безусловно, натягивает цепи.

Как рисунок Эшера, мои мысли кружили на одном месте; скорость каждой новой идеи, действует как энергия, которая двигает мои ноги и спину через лабиринт столов в кухню и в зону отдыха паба.

Триш завопила на меня, как только я вошла, но я не ответила. Я была слишком погружена в свои собственные мысли и в чувство полной беспомощности, которое пришло после ответов, что я искала много времени.

ГЛАВА 22

Я припарковала мотоцикл на аллее позади паба, особо не задумываясь о том, что произошло бы, если кто-то спросит меня о нем. Выдала бы что то не совсем логичное, к тому же я по-прежнему не обнаружила никаких доказательств того, что у Алисы был в собственности автомобиль, а мне нужно оставаться красивой и соответствовать личности Алисы, и не ходить на работу пешком.


Я направлялась к своему байку, когда кто-то тронул меня за плечо, и я резко обернулась, взяв нож в руки, и обнаружила Грейси. Она взвизгнула, и я тоже, а затем я отпрыгнула назад и сунула нож за спину. Слишком поздно она уже видела его.

— Ух, ты,— сказала она.— Моя мама постоянно говорит, чтобы я носила электрошоковый пистолет, особенно после исчезновений всех этих девушек летом.— Добавила она, вспоминая о серии исчезновений несколько месяцев назад, в основном молодых девушек из колледжа. Девочек, у которых нет поблизости семьи. Очень странно, что не нашли ни одной. Может быть, теперь, будучи супер-убийцей, я отомстила бы им за девушек. Грейси взглянула на нож.— Этот нож даже больше, чем складной, который был в прошлый раз.

Я моргнула, удивленная тем, что Алиса была вооружена.

— И я по-прежнему утверждаю, что это глупое оружие. В смысле, я ходила на курсы самообороны один раз, и нам пришлось вонзить нож в манекен. Я не смогла это сделать. Физически не смогла. Его кожа была жесткой! И мне казалось, что манекен такой реальный.— Она замолчала, пожав плечами.— Электрошоковый пистолет. Мамы все всегда знают лучше всех.

— Нет у меня пистолета,— сказала я, засовывая нож обратно в пальто.— Там были какие-то ребята на улице ночью, и я подумала об этом, когда уходила сегодня утром, и просто схватила нож.

— Значит, ты решила, что поскольку ты тупица, и возвращаешься домой ночью, в полной темноте, нож обязательно спасет тебе жизнь? Разве ты не знаешь, что эти ребята просто отнимут его? Если они совершат нападение, один ножик не поможет.

— Это что, твоя мама так говорит? — Она покачала головой.— Мой дядя Тито. Он полицейский. И знаешь, что он бы сказал тебе?

— Что?

— Перцовый баллончик.

— Черт возьми,— сказала я.— Я никогда даже не думала об этом.

Она бросила на меня странный взгляд, но я только улыбнулся. Я уже поняла, что это была самая невинная улыбка на планете, и я возлагала на нее большие надежды. Тогда я схватилась за руль мотоцикла.— Так что же ты здесь делаете? — Спросила я. Но она не ответила. Просто стояла, разинув рот.

— Кто ты, и что сделала с моей подругой? — спросила она, наконец. Все мое тело обратилось в лед. Святое дерьмо. Я посмотрела на нее: ее рот был широко открыт, как у рыбы, потом, наконец, мне удалось спросить:

— Что?

— Мотоцикл,— сказала она.— Беру свои слова обратно о дороге домой. Но хватит об этом. Инопланетяне изменили твою личность? Я думала, ты ненавидишь эти вещи.

— О! Да, ладно! Я преодолела это.

— А как же Ной?

Я вспомнила информацию, которую обрабатывала в течение последних двух дней — Ной попадал в категорию экс-бойфренд. По-видимому, у него был байк. И, видимо, я не была этому рада.

— Я думаю, что была не совсем справедлива к нему,— сказала я, стараясь, чтобы голос звучал так, как будто я была готова признать огромный недостаток.— Но он был слишком дерзким. А я теперь в безопасности,— сказала я, но мое отсутствие шлема, подчеркивало эту наглую ложь. Грейси, однако, не заметила этого.— Чего? У него был «Харлей»!

У моего экс-бойфренда был « Харлей»? Алиса оказалась круче, чем я думала. Однако, я сейчас живу как на вулкане, учитывая мое полное отсутствие информации о друге Алисы.

Пора было отправиться домой. Но когда я намекнула об уходе, Грейси запротестовала.

— Я думаю, мы можем кое-что сделать,— призналась она.

— Что сделать?

— Отпраздновать.— Она улыбнулась.— Пошли. Оставь мотоцикл и прокатись со мной. Я расскажу тебе обо всем по дороге.

Я понятия не имела, что это было, и мой живот приказал мне вернуться домой, прежде чем я сделаю очередную большую ошибку. Мои кишки, однако, было легко игнорировать. Потому что, по правде говоря, мне нравилась Грейси. И хотя я сказала себе, что связываться с друзьями Алисы, значит навлекать на себя неприятности, я не хотела уходить. В конце концов, я видела Грейси каждый день в пабе. Нравится мне это или нет, она намеревалась остаться в моей новой жизни. Я могла бы также понравиться ей.

— Ладно,— сказала я. Я соскочила с мотоцикла и последовала за ней в конец переулка, где стояла ее древняя, ветхая «Cherry Nova». Я села в машину, бросив быстрый взгляд на кого-то темного, прячущегося в тени паба. Я смотрела достаточно долго, чтобы увидеть, что кто-то влезает в машину, а потом Грейси свернула с улицы, и мой взгляд был потерян. Я опустила стекло, чтобы посмотреть назад, был ли за нами хвост. В четверть двенадцатого, там было только несколько машин на дороге, и, к счастью, никто не оставался с нами более, чем на один или два квартала. Мы хорошо провели время, потом она переехала железную дорогу, и я вздохнула немного легче, предполагая, что, либо я параноик, либо боюсь собственной тени. Я не на охоте, нет никаких демонов.

— Так что же мы празднуем? — Спросила я бодро, стараясь проникнуться духом праздника.

— Они ничего конкретного не сказали,— сказала она,— но я действительно думаю, что я получила работу. Благодарю тебя за то, что пахала как лошадь ради меня.

— Эй, никаких проблем,— сказала я, затем перевела тему, потому что я не хотела попасть в неловкое положение, когда мне придется признать, что я понятия не имею о чем речь. Мы разговаривали в основном о клиентах и Игане. Грейси не умолкала, я притворилась, что у меня головная боль, а она поклялась, что все пройдет после ужина.

— Бьюсь об заклад, ты даже не ужинала,— сказала она, слова звучали так, как у мамы, и я не могла не улыбнуться. Но, в общем, разговор шел легко и приятно, и я не думаю, что была близка к разоблачению.

К тому времени, когда она свернула с шоссе, я поняла, что понятия не имею где мы. Я хотела было спросить, но она сделала разворот, затем затаилась перед стендом для ресторана, который объявлял о себе ярко-зеленой неоновой вывеской. Случайно,— подумала я, потому что я очень хотела пить. Атмосфера показалась мне знакомой, и я последовала за Грейси в кабинку в дальнем углу.

— Я сказала Аарону, что встречусь с ним, ладно?

— Аарон?

Она остановилась и повернулась, чтобы взглянуть на меня.— Я тебе о нем рассказывала. Парень, которого я встретила в зале.

— Ах, да. Конечно.

— И еще я позвала Брайана.— Я узнала это имя из автоответчика Алисы, и отошла назад.

— Что? Зачем?

Она пожала плечами.

— Вы двое здорово смотрелись бы вместе, Алиса. Я это знаю.

Черт. Это было двойное свидание, и я добровольно пошла на него.— Я не знаю,— сказала я, делая еще шаг назад. Еще как то допустим бар и Грейси, принадлежащие жизни Алисы. Но чтобы быть еще и с парнем Алисы? Это не самый лучший план. Глаза Грейси напоминали всех щенков вместе взятых и смотрели на меня.

— Пожалуйста! Мне совершенно неудобно идти с Аароном без вас, и это не свидание с Брайаном. Он знает, что ты порвала с Ноем. Но вы просто друзья. Пойдем, Алиса. Сделай это для меня.

Я посмотрела через плечо и увидела двоих парней в углу кабинки. Они выглядели хорошо, как парни, которых можно встретить в школе или на игре «Red Sox». Такие ребята, с которыми я понятия не имею, как общаться. С такими у меня совершенно нет опыта. Они разговаривали, оживленно обсуждая спорт, наверное, и не заметили нас. Пока мы там стояли, впрочем, один взглянул на нас.

Я увидела, как на его лице появляется улыбка, и волна от нее. Мне пришлось улыбнуться в ответ и сдаться. Мы двинули к парням. Я говорила себе, что все не так уж плохо. В конце концов, если станет совсем туго, я, как обычно, войду в режим Алисы.

Грейси пересекла финишную черту, и мы поприветствовали парней. Она скользнула рядом с мальчиком с короткими рыжими волосами. Видимо это Аарон.

Брайан, темноволосый с достаточно поверхностным представлением о щетине, посмотрел на меня уклончиво сексуально, и освободил место рядом. Я села, искренне надеясь справиться со своей глупой улыбкой. Я была спасена от беседы приходом нашего официанта, которому сейчас было не больше четырнадцати. Я заказала пиво и корзинку с картофелем.

Все вокруг нас — парочки и компании — смеялись и выпивали, настроение этого места — веселье. Люди пришли сюда, чтобы побыть с друзьями, чтобы повеселиться с людьми, которых они любят, чтобы просто хорошо провести время. У меня никогда не было таких друзей.

Конечно, я не человек, я ушла в другой мир. Мы это уже прошли. Я смирилась и напилась по этому поводу.

Нельзя сказать, что мы друзья. Не на самом деле. Я ни разу не говорила никому из них о Лукасе Джонсоне. О том, что он сделал с Розой. О системе, и его освобождении. И не о моем плане мести. Но я отстранилась от этого. С удовольствием забилась бы в угол подальше ото всех. Чувствую себя потерянной. И чем больше я выполняю свой маленький долг в мире, тем больше мои так называемые друзья отдаляются от меня. Никто не спросит меня, что случилось, никто не придет ко мне, чтобы посмотреть как я.

Я искоса взглянула на Грейси и попыталась представить ее уровень интереса ко мне. Я не могла, потому что Грейси была настоящей, а не кем-то случайным, кто наблюдает из далека и время от времени выколачивает деньги. Постоянство. Друг. И в первый раз я была поражена реальной разницей между мной и Алисой.

Алиса, может уже и мертва, но раньше она была намного более живой, чем я когда-либо вообще. Она также была в целом более загадочной. Родители баловали девочку, у нее много друзей, она привлекает милых мужчин, и, видимо, пробовала себя в темных искусствах. И хранила какие-то серьезные тайны

Я нахмурилась, и если Грейси или ребята заметили мое задумчивое состояние, ни один из них не показал этого. Они увлеченно слушали Грейси, когда она рассказывала о том, как получила работу.

— И всем этим я обязана Алисе.— Она одарила меня улыбкой.— Ты лучшая.

— Может,— сказал Брайан,— тоже подберешь мне работу. Мой босс сводит меня с ума.

— Извини,— сказал я, сделав непроницаемое лицо.— Я могу помочь только тем, у кого есть талант.

Он прижал руки к своему сердцу:

— Вжик! И она валит меня с первого выстрела из колчана.

Я улыбнулась и сделала глоток воды, думая, что, возможно, это будет проще, чем я себе представляла. И, действительно, так и есть. Я пыталась обойти вопросы Брайана о том, почему я не звонила ему, и увернулась от вопросов Аарона о моей дружбе с Грейси, повернувшись к нему спиной. Я тянула свое пиво и старалась выглядеть заинтересованной, когда он говорил об инвентаризации в магазинах автозапчастей, где он работал. Но тут я мельком увидела кого-то знакомого у входа в ресторан.

— Алиса?

— А? — сказала я, но не достаточно быстро. Грейси повернулась в ту сторону, куда я смотрела. И когда я услышала ее вздох, я знала, что она тоже видела Дьякона.

— Не ходи туда,— сказала она, когда я подвинулась к краю моего кресла.

— Я должна.— Я думала о том, как я видела его в пабе, и как он исчез. И теперь он здесь снова. Наблюдает за мной. Все время рядом. И я намерена положить этому конец. Я встала и улыбнулась ребятам.— Я просто должна внести ясность,— сказала я, потом отвернулась, прежде чем они могли задать вопросы или запротестовать. К тому времени, когда я добралась до входа в ресторан, Дьякон снова исчез.

— Нет, нет, нет,— пробормотала я.— Что за черт.

Я проверила в баре; там его тоже не оказалось. По крайней мере, пока я не заметила, двойные двери, что вели в открытый уголок для отдыха. Я направилась в том направлении, толкнула дверь, и обнаружила, что стою в окружении свечей на столиках. Несмотря на октябрь и холод, воздух был теплым — здесь любезно стояли пропановые нагреватели. Я оглянулась и увидела, что Дьякон стоит в баре с бутылкой пива в руке. Он смотрел бесстрастным взглядом, когда я подошла.

— Ты продолжаешь исчезать от меня, это нервирует,— сказала я, обвиняющим тоном.

— И все же я здесь. Может быть, у тебя проблемы с восприятием реальности?

— Почему ты преследуешь меня? — Спросила я.

Официант за стойкой покачал головой, затем посмотрел на Дьякона, глаза его были узкими.

— Этот парень доставляет вам неприятности?

— Я сама могу о себе позаботиться,— сказала я, пристально посмотрев на бармена так, что он отступил. Наверное, мой тон был не самым вежливым, но я чувствовала, как злость медленно закипает внутри меня. Жара, болото эмоций, мои кулаки просто зудят от нетерпения.

— Ты уложила его одним взглядом,— сказал Дьякон, его взгляд остановился на моем лице.— Ты уже тренируешься обращать врагов в бегство перед зеркалом?

— И даже больше, чем надо,— сказала я.— Итак, почему ты преследуешь меня?

— Я уверен, что уже ответил, или ты забыла обещание, которое я дал?

Я не забыла. Как можно? Кстати, как я могла забыть, что это за человек? Каждое прикосновение, каждый запах, каждое небольшое изменение в выражении его лица было выжжено в моей памяти. И наряду со всем этим, обещание узнать, что случилось со мной. Это было не совсем обещание, но все же...

— Бывает очень опасно иметь навязчивые идеи,— сказала я.— Может быть, это тот раз, в котором ты должен сдаться.

— Я так не думаю,— сказал он. Он сделал шаг ко мне. Я удерживала свою позицию, решила не позволять ему запугивать меня.— Не все навязчивые идеи это плохо,— сказал он.— Иногда, они могут быть увлекательны.

Он протянул руку и убрал прядь волос мне за ухо, его пальцы коснулись щеки. Так просто и непринужденно, и все же это вызвало цепную реакцию внутри меня, все мое тело задрожало.

— Но иногда,— добавил он,— они могут быть опасны.

Прежде чем я смогла подумать или среагировать, его рот прикоснулся к моему. Я услышала собственный вздох и затем почувствовала, как мои ноги дрожат, но остановиться уже невозможно, и я позволила себе падать все ниже, ниже и ниже, целуясь с ним. Слиться в жарком поцелуе, было так сладко, может он и тянет меня вниз, да и черт с ним. В этот момент я бы охотно отправилась в ад вместе с ним. Эта мысль привела меня в чувство, и я вспомнила, кто и что я такое. Не говоря уже о том, кто он такой. Или, скорее, что он такое. Моя рука автоматически устремилась к бедру, но ножа не было. Я была официанткой сегодня, и сунула нож в сумку, когда Грейси пришла.

— Ты не убьешь меня,— сказал он.— Не здесь. Не сейчас.

— Почему нет?

— По двум причинам,— сказал он, небрежно прислонившись к бару.— Во-первых, тебе не выстоять против меня, Алиса. Поверь.— Я вспомнила, что Кларенс сказал, и решила не спорить. Было время для ложной бравады, но оно прошло.

— А во-вторых? — Спросила я.

— Потому что тебе понравилось, как я целовал тебя,— сказал он. Его слова лились через меня, как теплое виски, заставляя меня чувствовать легкое головокружение.— Хочешь еще?

Я с трудом покачала головой.— Неа.

Его улыбка была медленной и полной надежды. Он смотрел на меня минуту, потом другую, пока я не начала маяться под его пристальным взглядом. Он перевел взгляд вниз. К моим грудям, к паху. Затем поднял взгляд, чтобы посмотреть мне в глаза.

— Вот видишь,— сказал он.— Я прав.

И тогда он ударил двадцатидолларовой бумажкой по стойке и проскользнул мимо меня, быстро набирая расстояние между нами. Он распахнул ее и исчез. И все это время я пыталась найти причину его бегства, но мне не совсем удалось. Вполне возможно, потому что все, что он говорил, было правдой. Факт, что у меня все плавилось внутри, и все это было более чем запутанно. Не было сомнений, что он выиграл этот раунд. Дьявольская Охотница понижена до чувственной каши, не способной бороться с силами зла.

Теперь мне необходимо придти в себя. У меня есть работа, которую необходимо сделать, в конце концов. И чтобы сделать ее, мне нужна ясная голова. Нужно умыться и вернуться обратно к ребятам. Несмотря на то, что меня не волнует где Дьякон, я пробежала глазами по комнате, ища его; разочарование скрутило мой живот, когда я не нашла его. Хорошо. Потому что я собиралась успокоиться и пойти тусоваться со своимидрузьями. Нет Дьякона — нет проблем.

Я хотела сказать Грейси, что отойду ненадолго, но она и Аарона были заняты разговором, а Брайана уже не было. Не рискнув быть задушенной Грейси, я отправилась в дамскую комнату.

Рядом с туалетом был пожарный выход, и, видимо, владельцы ресторана не планировали популярность этого места, так как там было восемь женщин. Не в состоянии ждать, я решилась отказаться от туалета и вышла. Несмотря на красный знак, предупреждающий о сигнале тревоги, который будет звучать, если кто-то откроет дверь, кто-то подпер ее: она была открыта, и не было рева тревоги. Я очутилась в переулке. Не знаю, была ли это участь Алисы или лейбл «я убийца» прилип к моему лбу, но, кажется, я проводила много времени на улицах в последнее время. Завтра, разнообразия ради, можно сходить в парк.

Я перевела дыхание, почти желая закурить. По крайней мере, это будет способ скоротать время, пока я ждала Грейси несколько минут с ее парнем. За спиной я услышала, как дверь захлопнулась. Я повернулась, надеясь, что она не заперта, так как я не хотела бы делать круг. Неудобства, однако, были меньшей из моих проблем сейчас. Вместо того, чтобы среагировать сразу, я тупо стояла, а мои якобы сверхвнимательные чувства никак не оповестили меня о жилистом существе, бросившемся на меня из-за мусорного бака. Оно было маленькое, круглое, и пружинистое; по-видимому, его голова угодила мне в живот, сбив с ног и заставив тяжело выдохнуть.

— А теперь,— прохрипело оно,— приготовься сдохнуть.

ГЛАВА 23

Лежа на спине, я достала свой нож из внутреннего кармана пальто, но зверь выбил его из моей руки. Я повернулась на бок, глядя, как он улетает под соседнюю кучу ящиков. Я вытянулась, пытаясь достать его. Это был неверный ход. Когда я протянула руку, маленький зверь наклонился и укусил меня, глубоко вонзив свои зубы в мое запястье. Я взвыла, попыталась высвободить руку, потом дернула ее вниз так сильно, что она с хрустом ударилась об асфальт, тошнотворный случай. Его зубы по-прежнему сжимали мою руку, он навалился всем телом. Демон кусал и грыз, причмокивал и даже не думал отцепляться, играл, как собака с костью; я дернула руку снова, и снова об тротуар, пыталась разбить его уродливую голову. Но голова его на удивление была крепкой, и мне не особенно удавалось ее разбить. Не имея никакого оружия, я толкнула его тело к стене, затем придавила шею зверя пяткой. Его рот открылся, оставляя кровавые следы на моем запястье. Я выдернула руку прежде, чем он смог укусить меня снова, затем опустила ногу назад. Без поддержки он рухнул на мостовую, хватая ртом воздух через свое разбитое горло. Его язык, черный и маслянистый, вывалился изо рта; он зарычал и зашипел, его когтистые руки сомкнулись вокруг моих лодыжек. Я упала навзничь, пытаясь пнуть его свободной ногой, но не смогла управлять ею. Давление усиливалось, его руки напряглись, заблокировав меня. Еще секунда и демоническая хватка сломает кость.

Я поморщилась, не застрахованная от боли, и не важно сколько сил Господь дал мне, стала искать, что можно использовать в качестве оружия. Я увидела разбитую бутылку пива и намерена была дать ей хорошее применение. Три темные фигуры, мчались ко мне с улицы. Они не надели футболки и были злыми демонами; ясное дело — пришли по мою душу. Не теряя времени, я попыталась скинуть демона. Я видела множество ранений осколками стекла, и была удивлена, как легко острые стекла оставляют порезы на морщинистой коже человека около горла. И это было не все, обвитые вокруг моей лодыжки удлиненные, костлявые пальцы мне пришлось оторвать силой, теряя драгоценное время. Наконец-то освободившись, я ногой пнула безжизненный труп с дороги и нырнула за своим ножом, решив вывести мертвых демонов из игры навсегда.

Но не успела. Мои пальцы были лишь в нескольких дюймах от ножа, как один из вновь прибывших демонов схватил меня за ноги и перевернул. Его меч опустился на меня, режущие раны прошли через вырез моей рубашки, а также чуть выше ребер.

На меня обрушилось разочарование и боль, я старалась отражать его удары, прежде чем демон мог попробовать бить лучше, и я все еще обладала быстротой, хотя демон первым ударил меня ногой в грудь, прямо на мою свежую рану. Я втянула в себя воздух и подалась назад, навалилась на существо, чтоб подняться с земли, схватила его за ногу, подняла вверх и швырнула.

Сейчас я стояла, но не нельзя сказать, что была в значительно лучшем положении. Три нападающих выглядели чертовски страшными. Два возвышались надо мной, с кожей как у броненосца. Морда — человеческий нос, глаза плоские и скучные, как у акулы. Оба шли на мускулистых ногах с раздвоенными хвостами, которые тащились по земле, как бы для равновесия, и были вооружены до зубов; так много металла, я бы никогда не ожидала увидеть, кроме как в видео играх.

Третий появился в форме человека, но я знала, что это ничего не значит. Девочка-гот, но кровь этого демона будет черной. Лидер демонов сверкнул мечом снова, но я перепрыгнула через него в искаженной версии скакалки. Промахнувшись, демон отступил назад. Я, однако, не могла воспользоваться его оплошностью, потому что мне необходимо сосредоточиться на кистене[12], что у демона-мальчика номер два; он впал в ярость и начал махать цепью и идти на меня.

Далее последовал абсолютно гениальный маневр, либо это блестящий пример чистой, слепой удачи — я протянула руку, схватила цепь и рванула вниз, потянув демона номер два на землю вместе с собой. Схватилась за кистенище в его когтистых руках, ткнув демона в мягкое подбрюшье.

Даже когда я выпрямилась и выхватила цепь булавы, я затаила дыхание, наблюдая за падением — посадка сопровождалась мощным ударом в третьего демона, который несся на меня. Он рухнул на землю, толкнув первого демона с тесаком — он решил взять реванш.

— Не твой день,— сказала я, затем бросилась на него, делая солидный удар по его морде с одной стороны, пока хватала меч с другой. Я обернулась, нанесла по демону номер два удар сверху вниз по средней линии, когда он бросился на меня в тщетной попытке напасть или спасти своего компаньона. Я задумалась на секунду, ожидая силы, которые должны были подстегнуть меня, и, когда они не пришли, я поняла, что не убила зверя своим собственным мечом. Я не убила хозяина и не набралась сил. Ну и ладно. Я была достаточно сильной, обернулась, делая полную дугу мечом. Я кромсала демона у моих ног его же собственным мечом.

Из двух демонов, собравшихся вокруг меня, текла желтая жидкость, но у меня не было времени, чтобы насладиться победой, потому что третий демон с внешностью человека поднялся на ноги с кистенем, который я выбросила. Глаза пылали ненавистью, она крепко держал кистенище, вращая грузом с шипами все быстрее и быстрее. Что, впрочем, было не самое страшное.

Самое страшное было то, что еще пять демонов мчались по аллее.

— Спокойно,— прошептала я, чувствуя себя глупо, но отчаянно уверенно.

— Сука,— выплюнула девочка-демон.

Она описала дугу ко мне с определенной точностью. Я нырнула вперед и вниз так близко, что почувствовала, как шипы расчесывают мои волосы. Потом вскочила, резко крутанулась — меч все еще был в руке. Без лишних движений, я сунула меч в горло девчонки, потом подняла ее за руку, напарывая на клинок; тело демона дергалось и тряслось. Кровь стекала из раны вниз по моей руке, когда жизнь покинула животное тело.

Я вдохнула его медный запах, позволяя страсти наполнить меня и сделать меня сильнее. Положив одну руку на рукоять меча, а другой тряхнув демона как предупреждение для других, которые пришли, чтобы убить меня.

Затем я бросила его на землю. Серое облако поднималось от тела. Казалось, глаза, зубы и рот, закричали в немой ярости, открывая темную, черную пасть; я смотрела, как она могла проглотить весь мир. Ее тело дернулось, и тусклые голубые глаза посмотрели на меня. Рот открылся, в нем булькала кровь. Она произнесла только одно слово: «Помогите», а потом безжизненно откинулась на землю.

Я встряхнулась, растерянная и ошеломленная, не совсем понимая, что только что произошло. Все, что я знала, это то, что тело было мертво, и облако исчезло, я рассмотрела все очень хорошо. Но пять демонов все еще здесь, и это было очень, очень плохо. Я изменила позицию и уставилась на пять новых врагов.

— Ну же,— сказала я.— Вы можете лучше.

Я почувствовала, как кровь ударила в голову, сделав меня яростной. Демон встретился глазами со мной, и на мгновение я действительно подумала, что будет драка. Затем он засунул два пальца в рот и издал свист. Это было все, что он сделал. Все разбежались. Я начала преследовать свой трофей, но потом решила не делать этого. Я устала. Я испугалась.

И я вовсе не заинтересована в погоне за демонами вниз по улицам Бостона. Я должна оставаться на чеку. Потому что прямо сейчас, прямо здесь был лидер пяти демонов; высунув в руку, он показывал свой арбалет, который был скрыт под курткой. Я видела это полсекунды, в другой его руке уже было оружие, и когда я нырнула к земле, он выпустил стрелу. Она ударила меня в грудь, и мир стал красным, уши наполнило гудение собственной крови; мое сердце взрывалось от соприкосновения с наконечником стрелы. Мои бесполезные конечности опустились, когда я упала на землю. Широко открытыми глазами я смотрела на демона. Если бы я бросилась вниз на несколько мгновений раньше. Он был бы уже мертв.

Я пыталась дышать, но вместо кислорода была только кровавая слюна. Глаза демона смотрели, как последние капли жизни ускользают от меня, его послание было ясным:

— Увидимся в аду.— Сказал он.

Скоро увидимся.

ГЛАВА 24

— Один, два, три. Вдох. Один, два, три. Вдох. Один, два, три. Вдох.

Темнота.

— Черт возьми! Мне нужен дефибриллятор. Где же...

Змеи. Опутывают меня. Мои ноги. Мои руки.

— Разряд!

Они тянут меня вниз. Рвут меня на куски.

— Ничего!

Их глаза горят красным.

Демон-разрушитель.

Раздвоенные языки метались изо рта.

— Опять ничего.

Жрут меня.

— Разряд!

Хотят меня.

— Ничего!

Нет!

Думон-разрушитель!

Нет!

— Держись. Я думаю, появился пульс. Очень слабый, но он есть.

Нет!

— Алиса. Алиса, ты меня слышишь? Сожми мою руку. Открой глаза.

Шок. Когда я открыла глаза, то встретилась с заинтересованным состраданием в бледно-голубых глазах. Эти глаза я знала.

— Том? — Я прошептала это слово, едва отойдя от шока. Я знала его с моей учебной поездки на курсы Экстренной Медицинской Техники, но Том знал Лили, а не Алису, и на его лице отразилось замешательство.

— О, Боже, Алиса! — голос Грейси, все ее тело подчеркивало облегчение, когда она притянула мою голову к себе на колени и обняла меня крепче. Брайан и Аарон стояли у нее за спиной, их лица выражали крайнее удивление.

— О, Боже. О, Боже.— Слезы струились по ее лицу, и она прижалась ко мне. Я лежала, сбитая с толку и шокированная. Что-то нанесло удар мне в сердце, и это точно был не дефибриллятор. Так что, черт возьми, произошло?

— Том! — крикнул кто-то.— На «каталку» ее.

— Обойдусь.— Я дернулась, пытаясь сесть, надеясь доказать мою точку зрения.

— Лежи смирно, Алиса,— ответил Брайан, но я покачала головой.

— Нет. Это лишнее. Я в порядке.

Я ничего не помнила, кроме глаз демона, а потом наступила темнота. И затем звук мира вернулся. Я вздрогнула. У меня, кажется, вошло в привычку умирать. Я взяла одеяло, которое мне предложил Том, и обернула им плечи. Потом я огляделась вокруг, оценивая сложившуюся ситуацию. Говно вопрос, потому что кроме меня, фельдшеров, Грейси, Брайана, Аарона, и зрителей, которые собрались у пожарного выхода, там никого не было.

— Что с тобой случилось? — спросил Том.

— Там был парень.

На самом деле, их было несколько, и они были демонами, но я решила, что не стоит упоминать это.

— И что произошло?— Спросила Грейси.

Хотела бы я знать…

— Там был тот парень, и он подскочил ко мне,— сказала я, сочиняя на ходу.— И потом пырнул меня.

— Пырнул! — сказала Грейси, когда Том и его тень перенеслись ближе; лица обоих были крайне заинтересованы и взволнованы моим рассказом.

— Мы не заметили никаких ран...

— Я имела в виду, пнул,— сказала я, смахивая руки Тома, когда они потянулись к моему одеялу. Материал из моей рубашки был вырван стрелкой; я была уверена в этом. Еще я была совершенно уверена, что он увидит, если отодвинет одеяло в сторону полностью исцеленную плоть.

Я должна была умереть. Но, опять же, застряла тут.

Дорогой Бог, что же ты сделал со мной?

— Алиса? Алиса!

— Он пнул меня,— сказал я, тряся головой, заставляя себя сосредоточиться.— Мы, эм-м, дрались. Он разорвал мою рубашку. Ударил меня. И думаю, я здорово двинулась головой. Он… Я думаю, он сбежал. Или, скорее, его приятели оттащили его подальше.

Я поморщилась, осознав слишком поздно, что я могла бы использовать кинжал, которым я пронзила его, чтобы отрезать что-то на себе. Я могла бы сделать свои собственные раны. Я могла бы использовать его и смотреть, как его тело растворится в демоне.

— Кровь,— сказал другой санитар, приседая над местом, где я упала на демона. Он потер его пальцем в перчатке.— Точно кровь.

Я вздрогнула, почувствовав внезапное головокружение и острый запах, который возбудил меня. Нюх я выключила ранее, жажду крови, заставляющую убивать. И вот опять это заполнило мои чувства. Но это была кровь, которую я хотела прямо сейчас, не убийство. Переварить ее. Выпить ее.

Желание, казалось, поглотило меня, и я хотела быть подальше от этих людей, вдали ото всего, потому что ужасная тяга и отвращение застилали мне глаза.

Дорогой Бог, чем же я таким стала?

— Полиция уже в пути,— сказал Том.— И ты поедешь в больницу.

— Нет,— сказала я, закрывая глаза и стараясь не обращать внимания на запах.— Я в порядке. Честно.

— У тебя сердце не билось две минуты. Ты едешь в больницу.

— Но…

— Не смей спорить,— сказала Грейси.— Ты умерла!

— Святое дерьмо,— сказала я, поднимаясь на ноги. Я умерла. И воскресла.

Я вернулась прям как Зейн. Я могла убить его, а потом смотреть как он оживает. И он бы дал ответы, которые мне нужны.

— Мне жаль,— сказала я, срываясь на бег.— Но я должна идти.

ГЛАВА 25

— Что ты сделал со мной? — Спросила я, ударив оборудование так, что ножи и мечи с другой стороны громко звякнули.— Что, черт возьми, вы, люди, сделали со мной?


Он посмотрел мне прямо в глаза, никак не отреагировав на мою ярость.

— Ты чем-то расстроена, ma petite[13].

— Не пудри мне мозги. Я умерла,— сказала я, и увидела малейшую искорку в его глазах.— Я умерла,— повторила я.— И все же я здесь. Опять.

— Ma chйrie[14],— сказал он тихим и очень осторожным голосом.— Я не понимаю.

Так как мой нож был по-прежнему под завалами в переулке, я схватила один из ножей в кабинете и сделала выпад вперед, целясь тонким лезвием в его ухо.

— Бред уснувшего генсека!

Даже когда я разглагольствовала, какая-то часть меня очень логично объясняла, что возвращаться из мертвых очень даже не плохое умение. Что ни говори, но этот леденящий кровь новый дар просто мечта демоноубийцы, очень удобно. Потому что, если убийца не может быть убит, это делает его совершенным убийцей. Так ведь?

А то.

Но спокойная, холодная логика не подавила горячий прилив гнева от предательства.

Я не хочу бессмертия свалившегося на меня, как печенька с сюрпризом, и я чертовски уверена, что не хочу быть всего лишь инструментом для того, кто знает о моей жизни больше, чем я. Я не люблю этого, но я боюсь, что мне придется жить с этим.

— Давай выкладывай,— повторила я, пытаясь вытрясти ответы, в которых я так отчаянно нуждалась.— Сейчас же.

— Ты можешь все по-человечески объяснить?

— Нет,— сплюнула я.— Это ты объясни. Ты сказал, что я получаю силы, когда я убиваю своим клинком? Может, и так. Но, кажется, я получаю гораздо больше, чем просто силу? Например, сексуальный зуд. Кровожадность. Проклятое бессмертие. И это все внутри меня. Не так ли? Ну! — Мои глаза горели, и я почувствовала горячие и тяжелые слезы на глазах. Я знала, что мне нужно успокоиться, но что-то темное и тяжелое внутри не давало покоя. Что-то бушевало и молчаливо подталкивало меня.

Демоны.

С каждым убитым я каким-то образом впитывала их гнусности. Их черноту. Их ярость и отчаяние. Я получила то, что они чувствовали, что им нужно, чего они жаждали. Будь то боль, или ярость, или кровь. И я была сейчас очень рада излить весь их гнев на Зейна.

— Отпустило? — сказал он,— Тогда давай поговорим спокойно. Если нет, уверяю, ничем хорошим для тебя это не закончится.

С невеселым смешком я отступила.

— Ничем хорошим для меня, говоришь? Какой скромняга. Учитывая, что я уже не я. И меня остается все меньше и меньше с каждым днем.

Я провела пальцами по волосам и подошла к тренировочному рингу, мой взгляд остановился на жирных пятнах, доказательствах убитых демонов.

— Ну, валяй,— сказала я, мой голос дрогнул.— Я не знаю, справлюсь ли я с этим.

Я повернулась к нему и унизительные слезы вновь покатились по моим щекам; он был достаточно близко, чтобы стереть их. Прикосновение его пальцев к моей щеке, бросило меня в дрожь, и когда он прижал меня к себе и начал гладить волосы, я растерялась.

— Я не могу этого сделать, Зейн. Я не могу бороться за хорошее, если это делает меня злом. Это неправильно.

— Тише, ma fleur[15]. Мы выясним это вместе, ты и я.

Я откинула голову и посмотрела ему в глаза.— Так ты не в курсе?

— Я клянусь тебе, что ничего не знаю.

Я вглядывалась в его лицо, пытаясь найти истину там, и нашла больше, чем искала. Я не успела среагировать и остановиться, а потянула его темные изображения, заполняющие мой разум, вместе с отчаяньем и глубокой грустью. Я ужаснулась — только бы он не заметил, что я наделала, что я была в его голове. Но когда мое сердце испуганно колотилось в груди, он просто держал меня за руку.

— Chйrie,— сказал он,— все будет хорошо.

Я облизнула губы, понимая, что он ничего не заметил. Я проскользнула быстро, и если бы он почувствовал, что я влезла в его голову, даже не знаю чем бы это кончилось для меня.

— Как?

Он гладил мои волосы, и печаль, которую я увидела в его глазах, отражалась и в его голосе.— Я не знаю,— сказал он.— Бывают времена, когда я боюсь, что никогда не будет все в порядке снова.

Я сжала губы, я видела в Зейне больше, чем он хотел раскрывать. Я положила голову на его плечо, желая спросить, что случилось. Желая знать его прошлое: о демонах, о страхах. Вместо этого я задала простой вопрос.

— Так что же мне теперь делать?

Он вздохнул.

— Подожди,— сказал он.

И тогда он оставил меня там, один на один с темными мыслями, просачивающимися сквозь мое сознание. Я вздрогнула, мне не понравилась собственная компания, и я отчаянно пыталась найти настоящую Лили за черной вуалью, окутавшей мою голову. Я не знаю, как долго я стояла там, плавала в море страха, но следующее, что я увидела, это Кларенс прямо передо мной, в своей шляпе с низко опущенными краями на уровне глаз. Иными словами, он смотрел на меня как обычно, с глубочайшим раздражением. Я никогда не была так рада его видеть.

— Это — суть, любимка ты моя,— сказал он без предисловий.— Взять немного сути каждой твари, пытающейся убить тебя.

— Вот спасибо,— сказала я, и мой голос сочился сарказмом.— Я на самом деле поняла, что кто-то берет мою собственную. Не хочешь рассказать, почему не поведал мне об этом раньше?

— Я не был уверен.

— И как это понимать?

— Ты прошла тест, птичка моя,— сказал он, затем развел руками.— Поздравляю.

— Тест? — Я прошла нечто большее, я сдохла. Воскрешение, это конечно здорово, но я не очень-то талантлива в управлении.

— В этом вся суть,— сказал он.

— Пошел вон из моей головы. И какой в этом смысл?

— Это один из признаков. Признаков, что ты девушка из пророчества.

— Что я вернулась из мертвых?

— Что ты поглощать суть тех, которых убила. Ты наша девочка, Лили. В этом нет сомнения.

Я посмотрела на него подозрительно.— Я думала, мы это уже прошли.

Он пожал плечами.

— Да. Трудно всегда быть полностью уверенным. Но теперь уж наверняка.

Я пробежалась пальцами по волосам.

— Так, давайте удостоверимся, что я ничего не упустила, ладно? — Я не стала ждать их согласных кивков и продолжила.— Моя работа — убивать демонов.— Я говорила осторожно, как первоклашка. — И бесы — это зло. И когда я убиваю их, их зло остается во мне.

— В основном, все верно.

— Но я думала, что мне представится шанс на искупление. Шанс исправить все, что я сделала. Шанс на удар по злу во имя моей человечности. И теперь я узнаю, что я большой ящик для плохой кармы? Что, черт возьми, вы, люди, сделали со мной?

— Ты в самом деле думаешь, что мы избрали бы тебя, зная, что ты не справишься?

— Справлюсь? Справлюсь с чем? С тем, что если я умру, я буду гнить в аду? И, подождите-ка. Умирание это наименьшая из моих проблем сейчас. Вы, ребята, испортили мою душу.

Кларенс направился ко мне и оказался прямо перед лицом.— Ты думаешь, большой брат выбрал тебя, зная, что ты не сможешь с этим справиться?

— Я не знаю. Я не знаю больше ничего.

— Есть много вещей, каких стоит бояться, ma fleur,— сказал Зейн.— Не включай себя в этот список.

— Тебе легко говорить. С каждым убитым я становлюсь тем, кого убила. Как я должна жить с этим?

— На самом деле, это не совсем ты.— Кларенс снял свою шляпу и пробежал пальцами по ее краям.— Разграничь себя, зверюшка моя. Используй то, что тебе нужно: ярость, жажду крови, и потом наслаждайся жизнью.

— Кровь.— Я посмотрела на него; истекающий кровью демон в переулке вдруг поразил меня.— Он истекал кровью.

Я наблюдала, как путаница мыслей пересекла лицо Кларенса.

— Чего?

— Он был человеком. Разве не понятно? Демон, которого я убила — прямо перед предыдущим, который убил меня. Он был человеком! Он был одержим,— сказала я, вспомнив урок Кларенса о демонических основах. Я посмотрела на Зейна, чувствуя легкую дурноту.— О, Боже, он был одержим, и я видела, что демон свалил из него. Я убила его. Я убила невинного человека. Убила,— повторила я.— Я не только переходный вакуум для демонической сущности, но я теперь убийца. Дважды, на самом деле, когда вы приплюсуете сюда Лукаса Джонсона. И, учитывая, что его убийство было то, с чего началось все это дело, я, безусловно, добавила его в смесь.

Кларенс спокойно посмотрел на меня; его безразличие очень раздражает. Я хотела, чтобы он бушевал, чтобы клочки волос в разные стороны летели. Выплеснул ту же самую ярость, которая горела во мне.

— Да, ты убила. Я понял. Но подумай, зайка моя. Ты убила какое-то зло. Подлеца. И знаешь что, малыш, на это есть очень много причин.

— Подлеца? — Повторила я.— Он был одержим. Большой демон превратился в облако, когда вышел из него.

— Не все владеют силой. И это приветствуется. В нем ее не было, раз демон смог влезть в него.

Я видела человеческие глаза и знала, что он не приветствовал демона.

— Здесь все было иначе,— сказала я.

Кларенс вздохнул.

— Что ты хочешь, чтоб я сообщил о тебе, драгоценная моя? Что ты облажалась? Не ты. Тот человек, хочет он или нет, стал одержимым. Наверное, он просидел бы там, пока его тело не износилось бы, и демон двинулся дальше. Это не заняло бы много времени. Люди хрупкие, и этот человек был инструментом, его тело – инструмент, и ты уничтожила этот инструмент.

Я покачала головой, понимая то, что он говорил, но ненавидя его за такие слова. Я хотела спасти невинного. Не убивать, когда опасность становится угрожающе близкой.

— В любой войне есть жертвы. Ты сделала именно то, что должна была.

— Я думала, что помешала демоническому священнику открыть Девятые Врата. Предполагалось, что мне не нужно ходить вокруг да около демонов без особого распоряжения,— сказала я, чувствуя досаду.

— Не ной, хомячок, и не прикидывайся дурочкой. Ты такая, какая есть, и ты есть оружие против зла. Они это знают. Они знают, что ты идешь за ними, и зло будет сопротивляться. Когда это происходит, ты защищаешь себя. Ты, черт возьми, делаешь это отлично.

Я вздохнула, понимая, что он был прав.

— Блядство.— Я сползла на колени, опустошенная массой эмоций и ужасов, которые давили на меня.— Он хотел меня убить. Они все хотели. Демон и человек. Это было не какое-то случайное нападение на девушку в переулке. Это было специально для меня.

Я перевела взгляд с Кларенса на Зейна, нуждаясь в них обоих.

— Откуда они узнали, где я?

Я покачала головой, вспомнив темную фигуру возле трактира. И вспомнив Дьякона в ресторане. Я обхватила себя руками и заполнила свою голову детскими песнями, надеясь, что у Кларенса уже не принято заглядывать в мои мысли постоянно.

— Кто-то подставил тебя, зазноба моя,— сказал Кларенс.— Давайте подумаем о том, кто мог это сделать. Кто знает, что ты здесь? Кто знает, что и кто ты?

— Грекон знал, но он мертв.

— Я полагаю, мы уже убедились в том факте, что ты не убила Грекона в церемониальной палате,— напомнил мне Зейн.

— О, Боже,— сказала я, наконец понимания, в чем ошибка.— У него было много времени для того, чтобы выпить пива с демоническими приятелями и распространить слушок.

— Верно,— сказал Кларенс.— Но у нас еще есть другой подозреваемый, который ждет своего часа. Еще кое-кто видел тебя в деле.

Он пристально посмотрел на меня, глаза его знали все.

— Дьякон Кипер,— слетело с моих губ.— Но он не знает, кто я есть.

Даже, когда я говорила эти слова, я не была уверена на сто процентов. Что, если он играл со мной все это время? Я закрыла глаза и покачала головой.

— Я не знаю, что делать с этим. Быть постоянно начеку. Опасность в каждой тени. Я не настолько коварна. Я не та девочка, какой меня считаете вы.

— Доверься мне,— сказал он.— Ты та самая.

— Я убила. Я убила как вы учили меня.— Я подумала, об остром аромате человеческой крови.— И теперь я должна жить со всем этим — с тем, что я сделала, и с тем, чем становлюсь — но я не уверена, что я знаю как.

Зейн вышел вперед, а затем опустился вниз, балансируя на каблуках, джинсовая ткань обтянула бедра.— Ты живешь с собой, потому что должна. Тебе надо спать по ночам, потому что ты знаешь, что предстоит хорошая драка. Что из-за тебя одно пятно зла исчезнет из этого мира.

— А если я стану пятном?

— Не относись так к себе, chйrie. Зло, это вирус. Ты искоренишь инфекцию из мира.

— Искореню? — Спросила я горько.— Это не искоренить. Это внутри меня.— Я сделала глубокий вдох, попыталась подавить чувство ужаса, растущее внутри меня.— А что, если я не могу справиться с этим?

— Ты сможешь,— сказал он.— У тебя, ma petite fleur[16], нет других вариантов.

Никаких вариантов…

Его слова остались во мне, повисли на моих плечах, как плащ; я, молча, двинулась к лифту, не останавливаясь, не оглядываясь, хотя оба они звали меня по имени.

Сперва, я пошла в ресторан. В тот переулок, где я умерла во второй раз. Сейчас было тихо. Спокойно. Пятна на бетоне были единственными признаками насилия, пришедшими из прошлого. Это, и слабый запах крови в воздухе. Этого как раз достаточно, чтобы позлить меня. Чтобы разбудить аппетит.

Я облизнула губы, стараясь не упасть жертвой своего собственного проклятого характера. Вместо этого, я сделал единственное, что должна была — я упала на колени и почувствовала, как вокруг грязно, пока у двери я не нашла нож.

Вставая, я сунула его в ножны, внезапно почувствовав себя больше похожей на саму себя, просто потому, что я знала, что была там; его крошечный вес как-то заземлил меня.

Я не уверена, где я бродила или как долго, но мои шаги отзывались по улицам, пока ночь становилась все темнее. Улицы опустели, люди отправились домой, к семьям, остались только несколько машин, расставленных вдоль дороги, и только несколько пешеходов.

Когда я, наконец, посмотрела вокруг, стараясь не шуметь, я поняла, что я шла всю ночь. Хотя солнце еще не встало, на ближайшей железнодорожной платформе уже были пассажиры. Я колебалась, потом приняла решение заплатить за проезд и, шагнув в поезд, позволить его грохоту загипнотизировать меня. У меня в голове было пусто; я вновь вернулась к жизни только тогда, когда мы подъехали к станции. Я протиснулась сквозь живую стену, пытаясь выйти, так же как пыталась войти, не понимая, что я здесь делаю.

Нет. Это ложь. Я пришла к Розе. Или, если точнее, я пришла к себе.

Я догнала ее в средней школе, держась на расстоянии от автобуса номер двадцать восемь. Я думала предупредить Кларенса, чтоб он не волновался. Но я просто стояла там и смотрела, и, возможно, просто возможно, снова почувствовала связь с самой собой.

Я сглотнула, увидев ее похожей на лунатика с темными кругами под глазами, она выглядела еще более потерянной, чем когда она открывала дверь только вчера. Девочки, которых она раньше считала друзьями, проходили мимо, как будто ее там даже не было. В некотором смысле, они были правы. Моя сестра больше не была в той оболочке. Джонсон, возможно, позволил ее телу жить, но, тем не менее, она была мертва.

Как и ее старшая сестра.

Я хотела ей помочь, но я не знала как. Нет, это подвергнет ее опасности. И осознание этого оставило меня грустной и бессильной.

Когда я стояла там, она скользнула к двери, затем остановилась, как если бы она почувствовала мой взгляд на ней. Она повернулась в мою сторону. Я видела ее лоб с морщинками, и мое сердце екнуло, прежде чем я вспомнила, что я Алиса; она помнила женщину, которая пришла к ее двери. Лили ушла навсегда. Мне удалось провести этот момент с ней, затем она толкнула дверь и скрылась внутри. Затем начались слезы. Горячие слезы, которые льются по моим щекам, и сотрясают мое тело от рыданий.

Несколько отставших от автобусной остановки людей посмотрели на меня с любопытством. Но я не склонна быть рассмотренной, как жук под стеклом. Не сейчас. Не когда мое сердце разрывалось на мелкие кусочки. Роза существовала, как пустая скорлупа.

Если на то пошло, как и Лили Карлайл.

Я блуждала бесцельно, потерянная в хандре, позволяя моим ногам вести меня куда угодно.

Я остановилась в шести кварталах от своего старого дома, рядом с маленькой католической церковью — мы использовали ее для празднования в Канун Рождества. Моя мама никогда не подталкивала нас к определенной вере, но я всегда верила в Бога. Я бы имела веру в мир, зная, что это хорошо — победа над злом и уверенность, что Бог спасет нас.

Я потеряла веру, когда потеряла свою мать, и я поняла теперь, что такое пустота, которая осталась в моей жизни.

Сейчас я стою здесь, в маленькой церкви, и думаю о маме и о том, как она привела нас на Рождество. Джо так и не появился, но мама принесла Розу и меня, и мы сидели на балконе. Я помню скуку, когда мы сидели там, ожидая начала. И потом хор начал петь, и я почувствовала, как их голоса возносили меня на небо.

Я нуждалась в том воодушевлении сейчас. Та искра гуманизма распространяется на божественное начало. До сих пор у небесных существ, которые я встретила, были низменные качества. Изучив глаза Розы, я думаю, что поняла спартанскую природу миссии более чем когда-либо: уничтожение зла. Во всех аспектах, во всех формах. Отыграться, независимо от последствий, независимо от того, чья душа была испорчена в процессе.

Искоренение зла и очищение, путь к хорошему. Чтобы выехать дают задний ход.

Не задумываясь, я перешла через улицу к белой каменной церкви, голова откинулась назад, когда я посмотрела на шпиль, возвышающийся, как стрела, указывающий путь к небу. Прежде, чем я поняла, что перешла улицу, я добралась до двери, мои руки сомкнулись на твердой латунной ручке.

Я распахнула ее и вдохнула запах масла и воска с оттенком специй. Я шагнула внутрь и оказалась в фойе, передо мной еще дверь. Я колебалась лишь мгновение, затем закрыла глаза и прошла через еще одну двустворчатую дверь в святилище. Несколько человек встали на колени в молитве, крепко держа четки. Никто не повернулся, чтобы задать мне вопросы, так я стояла мгновение, обхватив себя руками, пытаясь выяснить сейчас, что мне нужно и как это здесь. Вдоль одной из стен, я увидела жертвенник с десятками белых свечей в красных подсвечниках. Заинтригованная, я пошла туда; мерцающее пламя, дающее тепло, танцевало на моей ладони и просачивалось сквозь меня.

— Ты в порядке?

Я подпрыгнула, затем обернулась и увидела перед собой молодого человека в одеждах.

— Хотите зажечь свечу?

Я отдернула руку, как будто в пламени сгорела, потом покачала головой, необъяснимое чувство вины донеслось до меня.

— Я не должна быть здесь. Мне не следовало приходить.

— Добро пожаловать сюда.

— Нет. Я имею в виду, я знаю. Но я…

Я не могла вымолвить ни слова, потому что они были блокированы прозрением: я встала на путь убийцы. Я инструмент. Но это не та работа, которую могла сделать Лили, и держаться за нее. Все так, как сказал Кларенс: я должна была позволить ей уйти. Она уже мертва в конце концов. Я должна позволить старой Лили уйти и обрести новую себя. Бойца. Убийцу. Кого-то, кто может встать против зла и даже не вздрогнуть. Кто может принять это и задушить, хороня глубоко в своей душе.

Женщину, которая знает цену истинному благу.

Единственная, как сказал бы Кларенс. Она была где-то во мне.

И теперь пришло время уговорить ее. Пожертвовать остатками Лили и пригласить убийцу на ее место. Приветствуйте ее, используйте ее, и покончим с этим.

Победить демонов, запечатать врата в ад, и защитить невинных.

Сделать это, и Роза действительно будет в безопасности.

Сделать это, и наконец-то сдержать свое обещание.

ГЛАВА 26

Я продолжала ходить по улицам, теряясь в собственных мыслях, но мои чувства были обострены. До сих пор я чувствовала, что за мной никто не следит. Возможно, демоны думали, что я мертва.


Или, может быть, они делали перегруппировку, планировали нападение, которое, наконец, прикончит меня навсегда. Я съежилась, поняв, что очень люблю Алису, судя по устойчивому биению ее сердца. Неприятное направление мыслей, но такова моя теперешняя жизнь. Я воин. Тень. И, может, все-таки есть решение этого уравнения. Я оружие, как сказал Кларенс, и ответственность, сопровождающая такое заявление пугает меня, особенно теперь, когда я знаю, что чем лучше я сделаю эту работу, тем больше людей я потеряю.

Не идеальная ситуация, но сколько их было? Лукас Джонсон. Моя умирающая мама. Потрошение антиобщественной говорящей сраки. И даже мое воскрешение, чтобы дальше преследовать демонов.

Как моя бабушка говорила: «Кто сказал, что жизнь  штука справедливая?». И если справедливости ради надо стать убийцей, ну, тогда я обязана это сделать. Я могу запихнуть подальше все дерьмо, которое вливается в меня после каждого убийства. Я могу это скрыть. Я могу запереть его. Я могла его игнорировать. Я должна сосредоточилась на Лили. Ни кем она была, а кем стала теперь. Я сосредоточусь на ней, и всех замочу.

И я знаю, что могу, потому что не этим ли я занималась всю свою чертову жизнь? В тени и убытках, считая копейки. Но я никогда не теряла себя. И я всегда шла туда, где яркий свет, указывающий путь.

Она все еще со мной. Это было ради спасения мира, так? Мира и всех в нем.

Улицы были ярко освещены, солнце скрыло серые тени моих мыслей. Я оставила коммерческий район, спускаясь вниз по боковым улицам, пока не дошла до части города, где даже яркие лучи солнца не могли стереть тени. Здесь, лишенные гражданских прав, шляются люди, которые готовы на любую мерзость, такие же, как человек, которого я убила в переулке. Человек, который попросил о помощи слишком поздно. Бездомные, потерянные. Мужчины и женщины, на которых всем плевать. Они слоняются по пивнушкам, снабжают магазины порнухой и совершают коммерческие сделки через полуоткрытые автомобильные окна.

Я хотела сказать им, чтобы они пришли в себя. Не следовали легкой дорогой и не доверяли никому, кто говорит, что может помочь им. Все же я промолчала. Не сказала ни слова. Не мне давать советы проклятым.

Я заметила горящую вывеску, высвеченную в тумане, цветные знаки которой посылали сообщение о том, что я слишком тупа, чтобы правильно оценить пройденное расстояние. Тем не менее, я остановилась и обернулась, ища заведение, которое, наконец, зарегистрируется в моем туманном мозге.

Я нашла то, что искала, через двадцать ярдов. Я прошла мимо, ничего не замечая. Красные неоновые вывески объявляли о татуировках, и ниже маленькая, написанная от руки табличка, сообщающая, что художник на месте. И, как небольшой бонус, Мадам Пэрриш, экстрасенс, по-видимому, предлагает свои услуги для тех, кто хочет знать, как их мать, отец, любовник, друг отреагируют на художественное творчество их доблестных клиентов.

Я потратила почти минуту изучая дверь и напоминая себе об инфекции, вызванной грязной иглой, о плохом качестве чернил и болезненном процессе, который сопровождает удаление татуировки.

Я обязана знать. У меня были «Джимми» и сердце, удаленные в почтенном возрасте девятнадцати лет.

Игнорируя собственный опыт, я распахнула дверь и шагнула внутрь.

Интерьер привел меня в шок, и мне потребовалось несколько секунд, чтобы глаза привыкли к свету. Когда адаптация завершилась, я поняла, что задняя часть была ярче, и сразу же за занавеской из бус, я увидела парня, сгорбившегося над наполовину обнаженной грудью женщины, его длинные волосы были зачесаны в конский хвост. Он оставался сосредоточенным на своей клиентке, пока не выключил иглу, и тогда он посмотрел в мою сторону.

— Здрасьте. Закончу через пять минут. Хочешь сделать тату?

— Ага,— ответила я, не задумываясь.— Хочу.

— Круто. Уже придумала чего хочешь?

— Мне нужно имя,— сказала я.— Может быть, какую-то картину, тоже. Точно не знаю.

— Осмотрись тут пока. Полистай каталог. Цена на листе.

Он повернулся к девушке не дожидаясь моего ответа, и мне ничего не оставалось, кроме как полистать каталог. Я смотрела на замысловатые ангельские узоры, как вдруг услышала, что кто-то вошел следом за мной. Я повернулась, ожидая увидеть парня или его заказчика. Вместо этого, я очутилась лицом к лицу с женщиной, которая выглядела на все восемьдесят.

— Сорок девять,— сказала она.— Не извиняйся,— добавила она, прежде чем я успела понять, что на самом деле и не говорила свое замечание.

— За татухой что ли пришла,— пробормотала я себе под нос, не отвлекаясь от своего занятия.

— Он никогда мне не простит, если я напугаю тебя,— сказала женщина. Она прошла в темный угол и опустилась на грязный бархатный стул.— Пожалуйста, садись.

Я посмотрела на жесткий складной стул напротив нее, потом услышала, как она рассмеялась.

— Однажды мне дали девяносто,— сказала она.— Мои кости давно нуждаются в подушках.

— Сочувствую,— сказала я, ее необычная манера поведения привлекла мое внимание.— Я никогда не сказала бы этого вслух.

— Конечно, не переживай. Ты хорошая девочка.

Она наклонилась, чтобы погладить меня по руке, и, когда она улыбнулась, я увидела зубы с бурыми пятнами и красные и опухшие десна. Я хотела спросить, что за медицинские аномалии сделала ее такой? Но я не могла заставить себя быть такой грубой.

— Болезнь была бы легким ответом,— сказала она, ее улыбка облегчала мое замешательство.— Но нет, это мой дар. Моя жертва.

— Вы Мадам Пэрриш.

— Да.

— Так что же вы можете? — Спросила я.— Ваши способности, я имею в виду. Может, чтение мыслей. Вы видите будущее?

Ее брови медленно поднялись, когда она внимательно посмотрела на меня.

— Ты, кажется, сомневаешься. Ты, которая, несомненно, видела вещи куда более любопытные.— Она покачала головой, изучая меня.— Ты научилась контролировать это, так?

— Что?

— То, что ты видишь,— сказала она, как само собой разумеющееся.— Это был неожиданный подарок. С неизвестным дарителем. В наследство от того, кто пришел раньше. Но ты будешь учиться, моя дорогая. Нужна практика и концентрация, и большая сила, но это все осуществимо. Я обещаю, что ты научишься.

Я облизнула губы, не уверенная, что должна быть здесь. Не уверенная, что должна говорить с этой женщиной, которая может вытащить все из моей головы так же легко, как Кларенс, и которая знает о моих видениях, и, кажется, понимает их лучше, чем я.

— Не лучше. Я просто смотрю на это с другой стороны. И, может быть, я могу помочь.

— И как же?

Ее улыбка была мягкой и доброй, как у бабушки.

— Ты хочешь узнать, как закрыть дверь к своим мыслям. И ты можешь это сделать.

— Если бы,— сказала я, упрямо.— Детские песни. Работают как заклинание.

— Для некоторых. Может быть. Но есть способ лучше.

Я склонила голову набок, неуверенная, что ей можно доверять, но определенно желая услышать, что она хочет сказать.

— Хранитель Тайны. Чтобы сделать, что нужно и заблокировать свой ум, ты должна найти Хранителя Тайны.

— Кого?

Но она только улыбнулась.

— Это трудно, то, что ты делаешь. Быть двумя личностями сразу.

Я задыхалась, но она не замедлила.

— Со временем это изменится, и в конце останется только одна.

Я встала с кресла.

— Мне очень жаль. Мне пора.— Я проскочила мимо нее.— Я даже не знаю, почему я пришла сюда.

— Ах, да. Ты хочешь знать, все ли правильно ты делаешь. Правильные поступки ради всеобщего блага.

Я остановилась, положила руку на дверь, потом повернулась к ней лицом.

— Да неужели?

Она пожала плечами.

— Вопросы того, что является правильным, а что нет, что хорошо и что плохо — они не черные и не белые. И иногда мы поступаем не совсем правильно ради благой цели.

— И мой выбор неверный?

Морщины на ее лице стали глубже от ее улыбки.

— Моя дорогая. Только время может ответить на этот вопрос.

ГЛАВА 27

Не сказала бы, что пребывала в восторге от того, что Кларенс сидел на раскладном стуле перед моей дверью. Я провела последние два часа, лежа лицом вниз, делая татуировку, это новый для меня опыт, было одновременно и больно, и неожиданно легко, я отдохнула.


Я обдумывала свои проблемы и теперь все, чего мне хотелось — тупо смотреть телевизор. Увы, этому не бывать.

— Ты ли это? По центру? Все твои чакры выстроились красиво и аккуратно?

Я уставилась на него.

— Если вы имеете в виду, чувствуя ли я себя лучше, то да. Большое спасибо за вопрос.

Я считала, что мной в эту ночь завладели извилистые пути собственного разума, но я действительно была не в настроении. Если он хотел что-то знать, то мог самостоятельно извлечь это из моей головы. Он пожал плечами, потом встал, сложил стул, сунул его под мышку, кое-как протиснулся мимо меня, прислонив стул к столику. Я съежилась, алюминий мог повредить покрытие. На всякий случай, яотодвинула стул в сторону и потерла пальцем столешницу. Все в порядке. К тому времени, когда я повесила плащ на вешалку и пошла в гостиную, Кларенс уже рылся в холодильнике.

— Малова-то будет. Не было времени сходить в продуктовый магазин?

— Вы достаточно долго сидели возле моей двери. Не могли сходить в прачечную и купить себе диетическую колу?

— В прачечной не нашлось того, что я хочу, — сказал он, шаря вокруг, пока не нашел пиво. — Ха! Всегда проверяй свежее ли оно.

Он открыл крышку и запыхтел. Затем рыгнул и вздохнул. Мило.

Я прошла мимо него к открытой двери холодильника. Я не была любительницей пива на завтрак, поэтому схватила бутылку воды. Он был прав в одном — к тренировкам, работе и посещению своего прошлого, я должна была добавить поездку в магазин за продуктами.

— Так что же вы делали, пока ждали в холле? — спросила я, когда мы так удобно устроились в гостиной: я села на диван, положив ноги на журнальный столик, он устроился в мягком кресле, которое обняло его, словно восторженный любовник.

— Работал до жажды, — сказал он, затем поднес бутылку к губам, чтобы доказать это.

Мою реакцию можно воспринимать, как злорадство, но я ничего не могла поделать. Я, наконец, получила то, что позволит мне не допускать в свою квартиру незваных гостей. Я прошла тест. Я доказала, что в действительности являюсь девушкой из пророчества, и это означало, что я по праву занимаю свое место.

— Вы больше не сможете войти, — пела я, дойдя до такой крайности, как «Аллилуйя»! — Теперь это мое место. Не в кредит. Мое.

— Не будь слишком самоуверенна. Я все еще твой босс. — Но клянусь, я видела улыбку, когда он сказал это.

— Мое, мое, мое. — Я знала, что перешла все возможные границы, но ничего не могла поделать. Я действительно достигла чего-то в этой странной новой жизни. Я прошла тест, продвинулась вперед. И этот момент, друзья мои, был сладок. – Значит ли это, что и моя голова теперь на замке?

— Хе-хе. Ты позволишь мне горевать по этому поводу? Ты ещё не придумала способ держать меня подальше, — сказал он и начал напекать.

Я покраснела от досады.

— Это моя голова. Вы не должны появляться в ней без разрешения.

Я начала прокручивать в мыслях припев из «Школлхаузе Рок» и напомнила себе, что мадам Пэрриш говорила о Хранителе Тайны. Чем бы он ни был, мне необходимо его найти.

Кларенс сделал глоток пива, потом пожал плечами.

— Ладно, хорошо, я проникаю в твою голову все с большим трудом. Песня, вещь и… — Он замолчал, пожав плечами, потом сделал долгий глоток пива.

Я сощурила глаза, мои брови поднялись вверх.

— Что? Ты не можешь проникать в мою голову так же просто, как раньше? Почему?

Он не ответил, но ему и не пришлось, потому что именно тогда я все поняла. Это знание причиняло боль. Кларенс не мог попасть внутрь головы демона, а я поглощаю демоническую сущность. Каждый раз, когда я убиваю ножом, я все больше и больше становлюсь демон. Меньше меня. Меньше человека. Дорогой Бог. Я плюхнулась на диван, потом приложила пальцы к вискам.

— Эй, не трусь. Ты в безопасности. Я все ещё распознаю линии твоих мыслей.

Я посмотрела на него.

— Но я права. Это именно то, что я говорила Зейну. Бесы меня убивают — они изменяют меня.

— Детка, ты изменилась в ту самую минуту, когда оказалась в теле Алисы. Не мудри. Ты делаешь свою работу.

— Но…

— Черт возьми, девочка. Разве мы об этом не говорили? Ты справишься, иначе ты не была бы той, кто ты есть. Ты засунешь демона подальше, не дашь себя превратить. Ты используешь его. Используешь демона внутри себя ради добра, ты сама своего рода проклятие сладкой справедливости. Capisce?

Я видела смысл в том, что он говорил, и вынуждена была признать, что, несмотря на его правоту, это вызывает раздражение — способ сказать, что мой друг попал в точку. Взять демона. Скрутить его. Использовать силу и суть, чтобы взять больше бесов. И с плохой стороны, и с хорошей. Вроде как отмывание денег для демонической сущности. Схема не идеальна, но, по крайней мере, мысли об этом позволяют мне сдержаться. Это способ делать свою работу, не чувствуя себя так, словно погружаешься в бездну, даже пытаясь выбраться.

— Таким образом, мы можем двигаться дальше? — спросил он, его голос звучал как-то необычно.

— Конечно. Так, почему ты здесь?

— То, как ты вышла. Я волновался. Хотел проверить, убедиться, что ты в порядке.

— Убедиться, что я не передумала?

— Ты?

Я покачала головой, мои мысли буквально закипали внутри головы.

— Мне хорошо, — сказала я. – Или лучше, чем могло бы быть, — Я посмотрела прямо на него. — В любом случае, я справлюсь с работой.

— Рад слышать это, малыш. Давай вернемся к Зейну. Пройдешь обучение.

Я подумала с тоской о милой, теплой постели, понимая, что нашей встрече не суждено случиться. И, на самом деле, я не была против. Потому что идея отлупить парочку демонов была привлекательной. И становилась ещё привлекательнее, стоило подумать о той силе, что наполнит меня, о том мраке, что просочиться сквозь меня… Я сказала себе, что не хочу ничего подобного, но в глубине, в укромном уголке моего «я», мне нравилось, что тьма дает мне силы для убийств и побед. И, черт возьми, я хотела выиграть.

Шанс представился мне довольно скоро. Зейн ждал нас; когда мы прибыли в подвал, он без лишних слов посадил меня в кольцо. Прежде чем я это поняла, пришлось отдергивать руку от демонского носа. Демон зарычал и оскалился, зеленоватая жидкость капала из его глазниц, когда он бросился на меня, кажется, он бил довольно силен, на меня сыпались удары, хотя я по-прежнему оставалась относительно невредимой. Относительно – самое подходящее слово. Я была жива. Мне было хорошо. И я хотела оставаться такой. Мой клинок был крепко зажат в руке, он был там, где ему полагалось быть, я бросилась вперед, петляя вокруг демона с растопыренными конечностями, чтобы одной рукой обхватить его тело, а другой перерезать ему горло.

Я сделала глубокий вдох и отпрыгнула, он дрожал как в агонии, меня заполняла энергия жизни, покидающая его. Всплеск был таким ярким, что ощущения походили на сексуальное возбуждение, прилив крови напоминал оргазм. Я позволила ему рябью пройти через меня, впитывая энергию, позволяя ей наполнить меня. Мне хотелось еще.

Но каким бы не было удовольствие, полученное мной от убийства, оно исчезло, когда я посмотрела вниз, на свое тело и увидела, что полностью покрыта тонким слоем зеленой слизи. Я прикусила губу. Противная расплата за прилив энергии и силы. Я достала тряпку и принялась вытираться, мое тело все еще гудело от пережитых чувств.

— Следующий, — воскликнула я с легкой усмешкой, но прежде чем Зейн указал на время, чтобы заманить мою следующую жертву в клетку, я согнулась пополам, сжимая руку в приступе боли.

— Лили?

— Моя рука, — выдавила я, Кларенс бросился ко мне, до этого он наблюдал, стоя за боковой линией. — О, дерьмо, моя рука.

Я выставила ее перед собой, казалось, будто она усеяна миллионом острых игл. В реальности я увидела рисунок, что был у ацтеков символом пришедшей к жизни, странный рисунок теперь плясал по моей плоти.

— Дерьмо.

— Пора, — сказал Кларенс, и голос его был полон сладостного предвкушения.

— Ты не говорил мне, что будет так больно, — я была в ярости.

— Кровь, — сказал Кларенс, когда пошел на меня с ножом. — Это облегчает боль.

Боль была так сильна, что я едва заметила, когда он проколол мне руку, затем пятно крови упало на символ. Он был прав, боль уменьшилась почти сразу, и я вздохнула с облегчением и трепетом. Сколько раз мне придется испытать это прежде, чем все закончится?

Кларенс повернулся к Зейну, выражение его лица было серьезным.

— Подготовь ее. Быстро.

Зейн кивнул, затем качнул головой.

— Таким образом, — сказал он, двигаясь по учебной комнате словно пантера, его чувственность проступала подобно утренней росе. Я впитывала ее, так как ещё не научилась себя контролировать. Он остановился перед серым кабинетом, оформленным в производственном стиле, потом повернулся ко мне, взгляд его был теплым и требовательным.

— Жаль, что миссия не началась до темноты, ma Fleur. Среди ночи ты можешь уйти после гораздо большего количества ударов, нежели просто выпад с ножом.

Он посмотрел на мои бедра и клинок, который болтался в набедренной кобуре. Клинок, который, на самом деле, убил его. Он не держал зла.

— Я думала, что должна убивать ножом.

Он усмехнулся.

— А я думал, ты хотела оружие, способное уничтожать монстров.

Он потянул за две стальные ручки, торчащие из кабинета, повернул их, затем с размаху распахнул двери. Внутри было много оружия, как в готическом фильме ужасов. Арбалеты, булавы, кинжалы, алебарды, вместе со стандартными мечами и страшными охотничьими ножами. Я присвистнула сквозь зубы, затем вытащила руку и поняла, что тянусь за оружием без приглашения. Зейн тоже это заметил.

— Готова? Чем больше убьешь, тем легче будет сосредоточиться.

— Все это для меня?

— В конечном счете. — Он схватил простой складной нож со средней полки. — Как я уже сказал, это оружие на ночь.

— Почему степень моей вооруженности зависит от того, когда я иду на охоту? Ворота ада, помнишь? Гадкие, злые демоны, верно? Так что прости меня за то, что я думаю, что выйти с тесаком среди бела дня – куда более удачный план. Поверь мне, — сказала я, думая о бесах в переулке, — Другие ребята не собираются экономить на вооружении.

— Уверяю, этот клинок достаточно серьезен.

Он нажал кнопку, и лезвие блеснуло в ярком свете голых лампочек, горевших в кабинете. Он протянул нож мне, и я взяла его. Мои пальцы коснулись его ладони, и я почувствовала, как мое тело взорвалось от электрической перегрузки чувственного сознания. Я отдернула руку, боясь дать этому чувству возрасти. Я посмотрела, не нарочно, но так, как если бы мой взор был прикован к его лицу. Его темные глаза смотрели на меня равнодушно, но его губы изогнулись в полуулыбке.

— Это хорошо, я думаю, ma fleur.

— Что такое?

— Связь.

Его большой палец рассеянно скользнули по груди, движение, казалось бы, легкомысленное, но я понимала, что это не так. Он подошел на шаг ближе, и я почувствовала его мускусный запах, увидела, как блестят капли пота на его гладкой коже.

— Кто знает, что произойдет, если мы позволим ей расти, а, ma chйrie?

Я шагнула назад, с сожалением качая головой. Зейн оглядел меня с задумчивым выражением лица.

— Интересно.

— Разве так трудно поверить, что я способна сопротивляться твоим чарам?

— Конечно. Просто у тебя есть кто-то ещё. Я прав, не так ли? Кто он? Человек, вызывающий твой интерес? Привет из прошлой жизни? Или новое увлечение?

Я заставила себя не смотреть на Кларенса. Если кто-либо из них узнал, что Дьякон был объектом моего интереса….

Я заставила себя вернуться в реальность.

— Единственное, чем я очарована в данный момент – это клинок. — Я кивнула на нож, — И я не думаю, что мое либидо имеет отношение к этой миссии. Не так ли?

— Touchй. — Он протянул руку. – Дай мне свою ладонь.

Я колебалась, понимая, что он собирается сделать. Нож на моем бедре принадлежал мне, но это ещё ничего не значило.

— Ты ничего не хочешь? — спросил он с веселыми нотками в голосе. — Я уже вижу демонов, дрожащих от страха.

Я посмотрела на него, и он протянул мне руку.

— Заткнись уже, – он прервал меня.

Нож скользнул по моей ладони, и я подавила вздох, не желая показывать боль. Не желая реагировать. Он протер лезвие, затем убрал его и ударил по оружию в моей руке. Я вздрогнула от удара, он разрезал себе ладонь. Но правда заключалась в том, что рана уже начала затягиваться. Вскоре я полностью исцелюсь.

— Ладно, — сказала я, глубоко вздохнув для храбрости. — Куда же мне теперь идти?

— Теперь, chйrie, ты можешь идти переодеваться.

— Да? — Спросила я, но Кларенс шагнул мне навстречу, передавая сверток из черной ткани.

Я смотрела на них обоих с любопытством, затем развязала узел. Черный комбинезон и соответствующий ему черный капюшон с прорезями для глаз, носа и рта.

— Это то, что модно у демонических убийц в этом году.

— Действительно, — сказал Зейн.

— И, раз уж мне предстоит бегать в этом, почему нельзя носить оружие? Костюм сложно назвать неприметным.

— Ты можешь откинуть капюшон после атаки, — резонно возразил он. — И будешь похожа на не более чем просто красивую женщину в облегающем костюме.

— О-о.

Он указал в сторону душа.

— Иди.

Я пошла, потом вернулась; я чувствовала, что должна выполнить серию сложных движений из боевых искусств. Или, по крайней мере, ходить тихонько по комнате, выполняя ниндзя-стиль.

Зейну, однако, было не до смеха. Как раз наоборот, и я могла видеть, что мое желание мелькнуло в его глазах.

— Вы были правы насчет облегающего, — сказала я.

— Теперь, — сказал Кларенс. – У нас недостаточно времени, чтобы тратить его впустую.

— Куда я иду? — Спросила я. — Моя рука рассказывает, где Бокс, верно? Так куда же мне теперь идти? Символы на карте? Вы можете их прочитать?

— Тяни обратно свой рукав, — сказал он, когда Зейн отступил назад, и его взгляд был устремлен на нас двоих.

Я обнаружила, что все ещё смотрю на пульсирующий символ, он теперь горел на моей руке. Кларенс взял мою левую руку в свою.

— Накрой, — сказал он, — Накрой его другой рукой.

Я чуть не спросила, почему, но потом решила, что скоро выясню. Я прижала ладонь к символу и ощутила силу, которая неуверенно потянулась от моего пупка, так тяжело и так быстро, что я даже кричать не могла. Вместо этого я рванула сквозь пространство, Зейн и подвал растаяли, погружаясь в черноту. Страшно, клубящийся мрак, наполненный низкими стонами и ветром, и миллион жутких электрических разрядов, ползущих по моему телу, заставляя корчиться и извиваться, открывая рот в беззвучном крике.

А потом не было ничего. Только темнота, которая, казалось, окутала меня подобно одеялу. Я ничего не видела, поэтому с трудом ориентировалась в пространстве, но даже так, я почему-то знала, что двигаюсь очень быстро, быстрее, чем это возможно в реальном мире.

Я неслась через пространство, через размеры, через само время, и думала, как это пугало и завораживало меня, и я почувствовала нечто в своей руке, удивительное облегчение узнать, что я все еще сжимаю пальцы Кларенса.

Это был мост, я поняла.

И это был мой путь обратно. Прежде чем я успела подумать о том, где могу оказаться, я увидела мое назначение. Улицу и ряд домов, и я, словно птица, парила высоко над миром.

Только тогда птица начала падать, падать, падать, и земля неслась ко мне. Меня ожидал крах. Я знала, что это. Я буквально почувствовала воздействие еще до того, как это произошло, и я приготовилась; страх тянул меня к земле, подходил все ближе, ближе, ближе и… ничего.

Все было кончено.

Я была пятном грязи в дрянном дворе, я тяжело дышала, а Кларенс не держал мою руку больше; и, когда я посмотрела вверх, на небо, то увидела странный, клубящийся туман, как в водовороте, поглощающий сам себя. А потом он исчез.

Портал, через который я путешествовала.

Портал, открывшийся в моем собственном теле.

Я медленно встала, отряхнулась и поняла, что улыбаюсь.

Так вот, я думаю, это было здорово.

ГЛАВА 28

Двор, окруженный ветхими лачугами городского типа, состоял из грязи, алюминиевых пивных банок, и шлакоблоков. Очаровательно.


Постояв еще минуту, пытаясь сориентироваться, я поняла, что стою в круге света, освещающего крыльцо дома, в который я направлялась. Нет ничего лучше элемента неожиданности, когда планируешь убийство.

Моих знаний было достаточно, чтобы скрыться в тени, но, несмотря на неоднократные просмотры «Закона и порядка», у меня не было точного представления, как проникнуть в здание с целью убийства. Сомневаясь, что есть смысл идти в лобовую атаку, учитывая уличное движение, я прокралась к задней двери. Я держала по ножу в каждой руке, готовая замахнуться и ударить, так, как если бы от этого зависела моя жизнь. Так, собственно, оно и было.

Я тихо вошла, горжусь собой, вспоминая тот сладкий момент, и была почти разочарована, поняв, что не было никого, кто бы пытался остановить мое продвижение, никого, кто бы напал на меня из-за холодильника, держа в руках пистолет, нацеленный мне в грудь. Я свободно прошла через ветхую кухню, с устоявшимся запахом прокисшего молока, заполнявшим мои ноздри, спокойно пересекла грязную столовую, выходящую, наконец, в широко открытого фойе, где возвышалась лестница, некогда, бывшая потрясающей конструкции, но теперь заброшенная и покосившаяся.

Я подошла к ней, осторожно делая первый шаг, на случай, если дерево под моими ногами рассыплется. Она казалась вполне надежной, и, ободренная этим, я продолжила подъем. Балюстрады качались у меня под рукой, и я, отползая в сторону, отпустила перила, продолжая неуклонно подниматься вверх, острие моего ножа царапало штукатурку на стене с таким звуком, будто мыши скребли бетон.

Я отдернула клинок назад, тесно прижав к талии, опасаясь, что «царапание мышиных коготков» выдаст меня. Остановившись, я застыла на лестнице, прислушиваясь к каждому звуку, любому намеку на движение сверху. Все было тихо.

Успокоившись, я снова начала подниматься, на этот раз только мои тихие, благодаря туфлям на мягкой подошве, шаги на ступеньках, сообщали о моем присутствии. Половицы заскрипели, когда я вышла на лестничную площадку, и я напряглась, уверенная, что на этот раз, меня обнаружили. Но не загорелся свет на верхнем уровне, не появилось лицо из тени, ни слышались шаги, эхом отдававшиеся в тишине. Было так тихо, что я задалась вопросом, могла ли магическая карта на моей руке, перенести меня не в тот доме.

Я осмотрела все комнаты, в каждой руке у меня был нож, маленький фонарик, лежавший в заднем кармане, теперь был закреплен на моем ремне, освобождая руки, вцепившиеся в оружие мертвой хваткой. На этаже было пусто, и, судя по всему, месяцы, а возможно и годы, сюда никто не заходил.

Воткнув один из ножей в балконные перила, я посмотрела вниз в гостиную. Пусто, за исключением нескольких предметов мебели, завешанных тканью.

Луч света, струившийся из выходящего на крыльцо окна, пересек комнату, освещая покоробленный деревянный пол, покрытый идеально ровным слоем пыли, подпорченным только множеством следов, ведущих из задней части дома к лестнице, по которой я только что поднялась.

Подстрекаемая любопытством, я поползла обратно к лестнице, свет, скользнув вниз, пропал. Определенно, другие следы, повторяющие мои собственные, шли вперед, доходя до лестничной площадки, вместо того, чтобы повернуть, как я. Последовав за этими следами, я нахмурилась, когда они подошли к стене. Тупик.

Какого.…?

Я осветила оклеенные обоями стены, сосредоточив внимание на швах, затем опустила луч вниз, к полу. По центру покрывавшего площадку ковра проходила протоптанная годами полоса. Края, однако, по-прежнему оставались в хорошем состоянии. Везде, кроме того места, где следы закончились. Волокна так стерлись, будто посетители постоянно стояли там, прислонившись к стене. Просто стояли, ничего не делая.

Наклонившись вперед, я прижала пальцы к швам, ища дверную защелку. Там за стеной была потайная комната или, возможно, другая лестница. Но что бы это, ни было, оно привлекло мою метку. И я знала, что не могла прекратить поиски Взывающего. Найти его, убить, и уничтожить Ящик.

Я не могу сказать, что никогда не искала потайную комнату раньше, после деликатного исследования, я обнаружила явное углубление. Я нажала на мягкое место, и проклятый замок не щелкнул, вся панель качнулась внутрь, на смазанных петлях.

В открывшейся маленькой комнате не хватало загрязнения и миазм[17] общественных мест. Скудно обставленная и безупречно чистая, эта часть дома буквально кричала о практичности. Кого там не было, так это жильцов, по крайней мере, я их не увидела.

По опыту первой комнаты, следующую потайную дверь я нашла значительно быстрее. За ней оказалась винтовая лестница, ведущая на чердак, с открытой лестничной площадкой перед ним. На этот раз я, наконец, заметила признаки жизни. Внутри неторопливо двигалась тень. Хорошо. Если повезет, это означало, что мой демон, не слышал, как я пришла.

Лестница была металлическая, и я двигалась черепашьим шагом, опасаясь скрипом ступеней, разрушить тишину.

Каким-то образом, я сделала это, не обнаружив себя. Я замедлила шаг, подойдя к площадке, и, затаив дыхание, прищурилась, вглядываясь в темноту.

Учитывая отсутствие у меня навыков незаметного приближения, я была приятно удивлена, что моя тактика сработала, и еще больше я была рада увидеть, что здесь не оказалось многочисленных жильцов.

Единственный демон стоял, отвернувшись от меня примерно «на 9 часов», глядя на что-то в углу комнаты. Я могла рассмотреть его лицо сбоку, угловатое и обманчиво человеческое. Знакомый узел стянул мой живот, и я напомнила себе, что это был подлый зверь. Более того, он собирался устроить конец света.

Пока я рассматривала его, существо, переключило свое внимание на камин слева за ним. Его привлекла каминная полка, сияющая инкрустированным золотом и драгоценными камнями, и офортами[18], похожими на исковерканные египетские иероглифы. Дело явно было в какой-то важной ритуальной ценности, но, хотя она, возможно, и было древней и мощной, у нее не было надо мной власти.

Или так было, пока он не прижал свою ладонь к украшению в центре, и слева не открылась дверца, за которой оказался массивный золотой ящик.

Ящик Шанкара.

Прекрасно.

Я прибыла вовремя. Уничтожить Ящик, убить демона, успеть домой, на несколько телепередач в Прайм-тайме, провести славную ночь в качестве официантки.

Я порезала ладонь ножом, позволяя крови течь. Если моя кровь способна уничтожить Ящик, я хотела подготовиться. Еще крепче стиснув ножи, я планировала, как подобраться к нему. Необходимо было пройти примерно десять ярдов открытого пространства по ковровому покрытию. Он сидел ко мне спиной, и если бы я двигалась медленно и бесшумно, я смогла бы подкрасться незаметно. Однако я не могла быть в этом уверенна. Все что я знала, это то, что он мог видеть отражение всей комнаты в драгоценных камнях, украшавших полку.

Я не хотела быть убийцей, провалившей свою первую миссию, лишь потому, что верила, что ее западня окажется успешной. Вместо этого, я собиралась наплевать на осторожности и убить этого ублюдка. Мне надо было бежать так, словно адское пламя кусает меня за задницу, поскольку, так оно и было. Но мне казалось, я смогу справиться с этим.

Глубоко вздохнув, я бросилась вперед сломя голову, нацелившись на Ящик, я рассчитывала в первую очередь разобраться с ним. Та часть плана, в которой надо было бежать, прошла хорошо, но в остальном был полный кошмар. Вроде как, когда слишком поздно понимаешь, что подкрасться незаметно, было бы лучше. Всегда надо делать то, что первым пришло на ум.

Когда я прыгнула, Взывающий, раскрывая широкие крылья, разорвавшие тонкую ткань его рубашки, обернувшись, схватил меня. Вспомнился урок физики — два объекта в движении, сталкиваются с неравной силой. И, как вы догадались, один объект поглощает удар и отлетает.

Я приземлилась на другой стороне комнаты, врезавшись в книжный шкаф, который опасно закачался, но не упал. Зверь угрожающе шагнул ко мне, клыки вдруг стали видимыми, настоящая антиреклама улыбки. Его пальцы больше не походили на человеческие, они каким-то образом вытянулись, превратившись в тонкие, костлявые отростки с острыми когтями, каждый из которых был направлен прямо на меня.

— Ты.

В слове прозвучало обвинение, и я поборола машинально возникшее желание ответить, отрицая вину. Вместо этого, я рванулась вперед, полетели ножи, и в голове эхом прозвучали слова Зейна, которые он сказал, когда впервые вложил клинок в мою руку:

«Делай то, для чего ты была создана и ты не сможешь потерпеть неудачу»

По-видимому, слова подействовали, потому что я запустила кинжал, который держала в правой руке, в его крыло. Я крепче сжала левой нож, когда демон, дернувшись вверх, разодрал мой ниндзя костюм в клочья, оставляя тонкие полосы крови на моем животе, прежде чем скользнул назад и строго посмотрел на меня.

— Значит, это правда. Пророчество.

Он моргнул, прикрывая мраморно-черные глаза.

— И по какую сторону от линии ты стоишь?

Я вытянула левую руку, направляя острие своего кинжала прямо на демона.

— Даже не пытайся играть со мной в свои игры. Я на той стороне, которая будет видеть тебя мертвым.

Эти чужие глаза сузились лишь на мгновение, как вдруг он оказался на мне, так быстро, что я не успела даже подумать, не то, что отреагировать. Из-за его широких крыльев я не видела ничего кроме его лица и худого торса, серая оболочка крыльев, широко расставленных на тонких костях, выглядела хрупкой, но содержала смертоносную силу. Длинные, когтистые пальцы его руки схватили меня за шею и сдавливая, словно тиски. Крылья придавили мою руку. Я боролась, но это не помогло, чтобы я не делала, высвободить руку, держащую нож, я не могла.

Я была в ловушке. И, довольно глубоко завязла. Потому что, несмотря на все мои тренировки, мои сверхъестественные способности, все эти пророчества — чушь, я не ровня этому существу, и, когда красновато-серый туман кружился вокруг меня, я была беспомощна, гадая, что если это была большая космическая шутка. Убить Лили, отправить в большой путь. Заставить ее заплатить за то, что защищала сестру. Развеять ее иллюзии, о том, что в мире есть справедливость. Заставить ее заплатить за то, что необходимо было сделать.

Глаза Взывающего прожигали мои, крылья все еще удерживали мои руки, вырываться бесполезно. Страшнее были его руки. Одна осталась на шее, другую он прижал к моему лбу, так крепко, что я боялась, как бы кости не треснули.

Я не собиралась опускать взгляд, хотя мне было трудно, я посмотрела ему в глаза, я вызывающе сверлила взглядом эти черные сферы. Я знала, что все это бравада. Он мгновенно мог сломать мне шею. В любую секунду, она могла бы хрустнуть, и я буду мертва. Снова.

Смерть не пришла.

Вместо этого, когда я взглянула в его глаза, мое тело содрогнулось, и мою голову затопила боль, не моя.

Прикосновение и взгляд.

В тумане я увидела образ зверя, сражающегося с кем-то, я не видела, но каким-то образом знала, что это была не я. Но кто? Я затаила дыхание, в моем теле боролись боль и ужас, я искала возможность лучше рассмотреть. Какое-то объяснение того, что я вижу и почему.

Не знаю, как, но я была уверена, что это не все. Предстоит что-то еще, и, хотя я не могла понять, как это получилось, я поняла, что оказалась внутри пророчества, осознавая, что оно абсолютно реально. То, что я видела, произойдет в будущем. Или, по крайней мере, должно будет произойти, если путь не изменить.

Мысли скапливались в моей голове, формируясь, но, не собираясь в общую картину. Я была завалена информацией. Мысли. Изображения. Впечатления. Выводы. Кошмарная путаница, что вращалась вокруг этого видения сражающегося зверя. В видении, зверь отступал от своего противника достаточно долго, чтобы подобраться сзади и вытащить из ножен меч, который я не увидела. Может быть, его там не было, и, как во сне, он возник только тогда, когда нужно. Он снова поднял его, с внушительной силой, и, когда он шагнул в сторону, чтобы замахнуться, я увидела лицо человека, с которым он сажался — Кларенс.

Как взрыв дамбы, видение, лопнуло, и сила захлестнула меня.

— Дьявол! – вскрикнул Взывающий, ослабив на мгновение хватку, — Ты играешь трюки в моей голове!

Я даже не потрудилась ответить. Я просто набросилась, охваченная яростью, в сочетании со страхом потерять Кларенса. Да, он действовал мне на нервы, но я полюбила маленькую амфибию. И что самое важное, он был соединяющим звеном между моей старой и новой жизнью. И никто-никто не приблизится к нему, пока я рядом.

Я дернулась в сторону, стараясь ослабить хватку на шее. Сделав это, я подскочила вверх, так чтобы наши головы столкнулись, устраивая фейерверк на четвертое июля в моей голове.

Я проигнорировала ощущение, будто мой череп разбился вдребезги, а мозг вывалился на Восточный ковер. Вместо этого, я сделала единственное, что хорошо умела — я свалила парня. Руки сцепились, нож поблескивал, я обхватила его, разрезая крылья, и рассекая ухо одним роковым ударом.

Смертельный удар, однако, у меня не вышел, он ускользал от меня, мы уклонялись и парировали, я притворялась, наскакивая и сталкиваясь с ним, что знала, какого черта я делаю, а он набрасывался с когтями и клыками и силой, пришедшей прямо из ада.

— Ты испорченная, — насмехался он, — Неполноценная. Поражение – твой удел, — добавил он, ухмыляясь черными глазами, — Даже если ты выиграешь это сражение, войны не избежать.

— Я принимаю бой, — сказала я, вонзая нож, в открывшийся слева узкий участок между его руками и крыльями. Удар попал в цель, и я увидела, как демон просел на мой нож.

Это не был смертельный удар, хотя, он пошатывался, проходя, через всю комнату к Ящику. Он взмахнул крылом, отталкивая меня, и его когти нашаривали что-то в Ящике, даже когда я, подползая ближе, отчаянно пыталась прикоснуться к нему своей окровавленной рукой, надеясь, что этого будет достаточно.

Я не смогла этого сделать.

Я была всего в нескольких дюймах, когда он высоко поднял Ящик. Я услышала дьявольский шепот «Disparea!» и в мгновение ока, Ящик исчез.

«Нееет».

Закричала я, бросаясь вперед, и вонзила свой клинок зверю в сердце. И на последнем издыхании, демон улыбнулся мне.

Взывавший был мертв.

Но Ящик исчез. И я, даже не смогла помешать этому.

ГЛАВА 29

Я выскочила из дома демона; моя голова гудела от неудачи, в то время как мои эмоции ликовали от победы.

Нужно как то избавиться от этих эмоций. Отделить их. Но я не могу. Чувства слишком свежие. Гордость. Победа. Сплошная мука — нужно как то схитрить и остановить это животное.

Я уже и так натворила дел. Ужасных дел. Жестокие, зверские, извращенные поступки.

И они будут прощены. Стерты. Поскольку в конце, меня ждет победа. Я служила хозяину хорошо, и я буду вознаграждена.

Нет.

Я упала на тротуар, мои руки упирались в бетон, и я заставила себя медленно и методично искать правду.

Это не я. Я не победила. Я проиграла.

Я проиграла, и Коробка все еще там. Готовая быть Призванной. Готовая открыть врата.

Эмоции, рвущиеся из меня, были не моими. Я испытывала последнюю интуитивную реакцию паршивого демона, которому удалось победить меня.

Врата ада будут открыты, и все это по моей вине, и я не хочу, чтобы самодовольный сукин сын плясал победный танец в моей голове.

Но он плясал, и, насколько я могу судить, тут я совершенно бессильна. Пока, во всяком случае.

Черт, черт, черт, черт!

Таким образом, вместо того, чтобы постараться, я прижала лоб к бетону, будто это поможет. Скорей бы поглотить эту сущность. Переварить ее. Принять. Это мозговправство нужно для того, чтобы я могла продолжать жить своей жизнью — а не жить жизнью каждой Адской Твари, которую я убила.

Рядом хрустнул гравий, моя голова дернулась — адреналин так подскочил, что тупой силе мысли никогда бы не удалось превозмочь его. Солнце опустилось ниже крыш, и тень заполнила переулок. Он стоял в тусклом свете, его личность, была погружена в полумрак.

Я скосила глаза, борясь с желанием запустить нож, когда я пыталась взглянуть на его лицо. Я не могла различить ничего. По крайней мере, пока он не сделал шаг вперед. Потом я увидела блеск его ножей, холодный и опасный.

Я закричала, потом задрала рукав и ударила по символу на руке, отчаянно пытаясь восстановить портал и спастись. Я почувствовала рывок, перед глазами темнота, и затем — шлеп — ручка летящего ножа отбила мою руку пока я ковырялась с символом. Мгновенно портал зашипел, трескнул и затем исчез.

Все пропало. Портал пропал. Я попыталась надавить на символ еще, но он исчез. Он больше не работал.

Ну, все, мне хана.

Я потянулась за ножом и тут услышала новый стремительно приближающийся свистящий звук. Я завизжала, затем крутанулась вниз и в сторону.

Нож прошел рядом с моей грудью, но попал в плечо, аккуратно раздирая мой тонкий черный костюм. Сначала я ничего не почувствовала, но потом адская боль, глубокое чувство жжения поразили меня, мое тело пытается справиться с нагрузкой.

Я нагнулась, чтобы поднять нож, плечо болело от любых движений; я перенесла мою другую руку на рукоять своего собственного ножа, который по-прежнему был в ножнах. Учитывая, как быстро мое тело теперь исцелилось, я рассчитывала выйти на полную мощность в кратчайшие сроки.

Давай, детка.

В конце переулка из тени вышла высокая, тонкая фигура, одетая во все черное и с закрытым лицом. Как и у меня.

Два анонимных воина, готовых к битве.

И, так как я была бессмертна, мне казалось, что перевес на моей стороне. По крайней мере, пока я не попыталась схватить свой нож и обнаружила, что я не могу этого сделать. Ощущения жжения и боли сменились миллионом раскаленных булавок, воткнутых в мои нервные окончания.

Взрыв страха пронесся следом за гордостью, которую я только что просто извергала.

Святое дерьмо, да что со мной такое?

Ощущения распространялись. Мою грудь сковал холод. Мой живот дрожал как замерзшие пальцы.

Яд.

Он поднял арбалет… Прицелился…

И когда он выпустил стрелу, я заставила свои ноги шевелиться, мои мышцы кричали, я воевала с холодом, сковавшим мои кости. Я побежала, и продолжала бежать, пока мир вращался вокруг меня, переливаясь всякими интересными цветами.

Я не могла больше чувствовать руки или грудь. Я дышала, и думаю, это хорошая новость, но у меня не было висцеральной связи с этим процессом.

Мои легкие, возможно, будут расширяться, мое сердце может биться, но я была также жестка и неподвижна, как манекен. Я потратила несколько драгоценных секунд, чтобы остановится и посмотреть за плечо.

Он здесь — этот человек в черном, он медленно шел ко мне, его оружие было повернуто в мою сторону, готовое стрелять, когда я буду в пределах его досягаемости.

Он не спешил, хотя, я знала почему. Он парализовал меня. И как только мои руки и ноги не будут двигаться, и я буду лежать беспомощно на асфальте, тогда он снимет с меня маску и воткнет нож в мое сердце.

Но я вернусь. Это я знаю. Но внезапно я столкнулась с каким-то новым страхом, что случится со мной, если мне отрежут голову? Если он похоронит меня в сосновом ящике? Или зальет цементом?

Я не могу умереть, но я могу страдать, и прямо сейчас не важно, что страшнее, жить в ловушке или быть безголовой на протяжении всей вечности, не имея возможности когда-либо умереть.

Двигайся, Лили. Шевели своими проклятыми ногами!

Я, шатаясь, пошла по улице, увертываясь от нескольких автомобилей. Они гудели, но я ничего не слышала, слишком навязчивая картина пробегала в моей голове снова и снова: лезвие, темные коробки, моя голова.

Мысленно я вздрогнула, хотя верхняя часть тела уже была не в состоянии на такую реакцию. Я слепо шла на приближающуюся машину, держа мои руки в отчаянной мольбе, чтобы она остановилась.

Я видела женщину водителя, ее глаза расширились, и она свернула в сторону, мимо меня, она ударила по тормозам. Пальцы в моей правой руке все еще двигались, и я использовала это движение, чтобы открыть дверцу машины, размахивая ножом.

Женщина вскрикнула, и хотя я не могла говорить, она сообразила, что именно я хотела, она нажала на газ, и нас толкнуло вперед, ее руки сжимали руль, она искоса бросала взгляды, полные ужаса, в мою сторону.

Я не сводила глаз с тени, и, наконец, мой мучитель остался стоять в круге из света от одной лампы на веранде. Он повернулся, когда разбитая машина проехала мимо.

Я выиграла этот раунд, но это была Пиррова победа[19]. Мое тело было раздавлено, я была в машине с женщиной, которую похитила, и я знала, что вскоре мой враг нападет снова.

— Что… что я должна делать? — спросила женщина после того, как мы проехали еще несколько миль вниз по дороге.

Я молчала, мои губы меня не слушались. Я хотела взять сотовый телефон, но к чему это? У меня не было номера ни Кларенса, ни Зейна, и не было никого, на кого я могла бы рассчитывать. Кроме того, я бы не смогла даже набрать номер.

Водитель взглянула на меня, взглянула на нож, и сделал жесткий поворот право на пустырь. Она открыла дверь со своей стороны, и выскочил еще прежде, чем машина остановилась. Она покатилась вперед, врезаясь в другой автомобиль, и я двинулась головой о панель. Сразу же, автосигнализация начала оглушительно реветь. Я пыталась использовать пальцы, чтобы открыть дверь, но они перестали функционировать. Хотя я и смогла открыть дверь, я вывалилась из машины, как кусок мертвого мяса на грубый гравий и на осколки стекла, усеявшие его, и теперь они впились в мою щеку и волосы.

Я не могла повернуть шею, но справилась с помощью нескольких пинков и ударов ногой, и расположить мое тело так, чтобы можно было осмотреться. Никого. Моя жертва исчезла, хотя, если бы я могла судить о характере человека, у меня было ощущение, что она вернется, и с полицией.

Мне нужно выбираться отсюда, и с последней каплей силы в ногах, я кое как пересекла стоянку, разрывая в клочья мой новый модный костюм убийцы.

Дополнительная привлекательность физической силы действительно пригодилась, потому что у меня не было бы ни единого шанса к спасению с моей физподготовкой в прошлой жизни. Однако, в моей прошлой жизни вряд ли я бы оказалась парализованной посреди улицы после похищения машины с невинной женщиной за рулем.

Я скатилась вниз по склону, обнаружив небольшое количество тракторов и бульдозеров, все уже закрылись на ночь. Я укрылась под трактором, не потому, что это казалось удивительным укромным местом, а потому, что мои ноги наконец перестали двигаться.

Я закрыла глаза и молилась, надеясь, что Бог не спускал глаз со своего новорожденного воина. Надеясь, что полиция не предположит, что похититель настолько глуп и устроит ночлег под соседним строительным оборудованием.

Время шло в тишине. Я закрыла глаза.

Умерла ли я или просто уснула, я не знаю. Конечно, с паралитиком, мое сердце, возможно, остановилось. И со способностью Зейна, оно заработало снова.

Или, может быть, я просто отключилась.

Я не знаю. Что, откровенно говоря, немного чудно.

Не то, чтобы я намеревалась быть чудной. Вообще то, я должна проваливать отсюда.

Я выкатилась из-под трактора, мои мышцы затекли, но на этот раз полностью функционировали. Я не увидела никого рядом и облегченно вздохнула. Если копы приходили, теперь они ушли.

И кто был мой противник, если он не нашел меня?

Мое плечо все еще болело, но быстрый взгляд показал, что рана зажила. Моя одежда была разорвана в клочья. Я хотела принять душ, но сильнее я хотела получить ответы. И я знала только одно место, где могу задавать подобные вопросы.

ГЛАВА 30

Было уже за полночь, когда я достигла дверей Зейна. Я использовала последнюю силу, чтоб войти, затем спустилась на лифте вниз, в центр подготовки, я искала глазами Зейна даже перед клеткой. Лифт остановился. Пусто. Но я знала, что он там. Он должен быть там.

Я оглядела зал, и, наконец, заметила маленькую, приземистую дверь на противоположной стороне, рядом с металлической полкой для белья и белых пушистых полотенец. И я пошла к ней, толкнув, бесшумно скользнула внутрь. Я очутилась в задней комнате, тело Зейна лежало на металлической койке, покрытое тонким синим одеялом.

Я украдкой двинулась вперед, подойдя, села на край его кровати, прижав руку к его обнаженной груди, прямо над сердцем. Его глаза мгновенно открылись, настороженность бойца в них сменился облегчением, когда он увидел меня.

— Мы волновались. Портал закрылся, но ты не прошла. Затем прошло несколько часов, а ты все не появлялась.

— Как же ты терпишь это? — Прошептала я. — Как ты можешь жить, зная, что не можешь умереть, но можешь бесконечно мучиться? Что тебя, быть может, изрубленного на куски оставят умирать? Но ты не сможешь умереть. Или погребут в цементном хранилище на сотни или тысячи лет? Как ты живешь с этим?

Я почувствовала, что с трудом сдерживаю слезы в глазах, затем он нежно положил свою руку на мою.

— Я живу с этим, ma fleur, потому что у меня нет выбора.

Он сел, раскрывая обнаженную грудь и накаченный живот. Одеяло упало вокруг его бедер, и как мне показалось, ниже он тоже был нагим.

— Так, что произошло сегодня вечером, chйrie? — спросил он, и голос его был бесконечно нежным.

Я указала туда, где торчал нож, и места других ранений. — На меня напали. После присваивания. Кажется на ноже яд. Я не совсем уверена.

На слово «яд», он напрягся, подавшись вперед, чтобы посмотреть на теперь уже зажившие раны. — Расскажи мне, — сказал он. – Подробно расскажи, что произошло.

Я начала рассказ, с каждым словом его взгляд остановился все тверже.

— Они не знают правду о тебе, chйrie, — сказал он. — Но вот кто ты и зачем ты здесь, это они должны знать.

— Вот что я думаю. Кончают со мной, и зло берет отпуск. — Я искоса взглянула на него. — Потом, может быть, они знали, что я втянута в эту историю. Может быть, они парализовали меня, чтобы разрубить на мелкие бессмертные части.

Я содрогнулась при этой мысли. Все это действительно мешало мне разобраться в происходящем.

— Но я сбежала.

— Возможно, ты права, — сказал он задумчиво. — Хоть и маловероятно, но тебя было действительно трудно найти, после полуночи. Ты оставалась там до темноты. У тебя было достаточно времени, чтобы найти воина без сознания.

— Вот почему я не пришла сюда, ты б сразу отрезал мне голову, — сказала я, подозрительным голосом, что действовал на него. Его брови поползли вверх, но я настаивала. — Ты бы знал, что делать. Как остановить меня навсегда. Ты бы нашел меня, и сделал бы это. Но вот я здесь. Ты ведь меня не выдашь.

Его глаза сузились. — Хотя я рад выбыть из твоего списка подозреваемых, я не знаю, где ты была. Портал раскрывает свое назначение только для тебя.

Я нахмурилась. Я не поняла, они не знали, где я была?!

— Кроме того, — продолжил он. — Я хотел бы знать, почему ты считаешь меня предателем, даже на мгновение.

Я склонила голову набок, но не отвела глаза от него. — Ты — демон. Оборотень.

Жестко, но его глаза засверкали от удовольствия.

— Я?

Я сглотнула, уверенная, в своей правоте, но так же уверенная в том, что это прозвучало как обвинений, особенно учитывая тот факт, что мы работали вместе. Но это имело смысл. Его бессмертие. Его напряженная чувственность. Он смог растопить меня одним только взглядом. И то, как пьянящая сила, чувственный огонь, теперь горел внутри меня.

Он был инкубом.Как иначе все это объяснить.

Он встал, одеяло упало, раскрывая его совершенное обнаженное тело. Я напряглась и протянулась к ножу, заставляя себя сохранять спокойствие. Он не может быть тем, кто напал на меня, но я не могла полностью доверять ему. Не зная правды о нем.

Он двинулся на меня, и остановился лишь, когда его плоть коснулась моего ножа, не показалось ни единой капли крови, ничего на совершенной карамели кожи.

— И что ты намерена делать этим ножом?

— Разве это не то, что я должна делать? Убивать демонов? Или, по крайней мере, попробовать? Даже против бессмертных?

Он повернулся, не обращая внимания на нож, он прямо таки источал беспокойство, хоть и тщательно скрывал это.

— Тебе не изменить моей сущности, — сказал он, медленно подходя поближе. – И напряжения между нами, пусть даже в этом сыром, темном помещении.

Он понизил голос, и гудение моего тело усилилось, все мои чувства возвращались к жизни, как он и говорил.

Я заставила себя не прикасаться к нему, хоть я отчаянно хотела этого.

— Перестань, — потребовала я, хотя я знала, что часть его теперь перешла на меня.

Наши две природы: горячая и быстрая, были предназначены для поиска удовольствия друг в друге. Жажда освобождения.

Я сглотнула, во рту внезапно пересохло. — Прекрати сейчас же.

Он не обратил на это никакого внимания, подходя еще ближе. — Так быстро, чтобы осудить то, что ты даже не понимаешь. Скажи мне, Лили, по твоему, кто такой инкуб?

— Я уже говорила тебе, — сказала я. — Демон. Тот, кто черпает силы и власть через секс, и бросает жертву в канализацию под конец.

Я бросила взгляд через комнату к шкафу, в котором находились книги, которые я изучала во время перерывов в физической подготовке. — Я занималась, читала, помнишь?

— Ты забыла, лучшую часть, — спокойно произнес он, обходя меня по кругу; когда он говорил, его тело было всего в нескольких дюймах от моего, его близость была, как статическое электричество, вызывая дрожь.

— Инкуб знает о любви, как никто другой. Удовольствие, которое он доставляет партнеру, не имеет себе равных, и его навыки как любовника, не имеют себе равных.

— Отвали, — сказала я. Томление тела перебивало даже покалывание открытых участков кожи.

— Ах, chйrie. Сексуальность не делает тебя нечестивой. Это зависит от того, как она используется. Для удовольствия? — Спросил он, обводя кончиком пальца по подбородку вниз по моей шее, а затем по моей груди, едва касаясь. На мой животный ужас, я чувствовала, что моя натура затянулась, и без тени сомнения знала, что мои трусы намокли.

— Или контроля, — сказал он, и прежде чем я успела отреагировать, он обхватил мою задницу и прижал меня к себе, его тело прижималось к моему бедру, покрытому лайкрой. — Тут есть разница, не так ли?

Он отпустил меня и отступил. Я стояла, задыхаясь, тепло этого человека, разпаляет огонь внутри меня.

— Садись, — сказал он, кивнув в сторону кровати.

— Я предпочитаю стоять.

Он пожал плечами. — Решай сама.

Он подошел и сел, а я задумалась, было ли это правильным. Он был почти наг, эта кровать, и я – все будто в тумане. Возможно, не лучший ход с моей стороны.

— Ты права, конечно. Я инкуб или то, что человеческая культура называет инкубусом. Но это не делает меня злом, Лили. Это не делает меня предателем. И это, конечно, не значит, что я демон.

— Но я думала…

— Ты думала, что сказки на ночь, были истинной. Они не всегда правдивы.

Он потянулся ко мне, и я не думая, захотела сесть рядом с ним.

— Изначально в нас нет ничего плохого, в большинстве своем. Данная история правдива лишь к тем, кто контролирует, кто бы использовал привлекательность для питания и убеждения, кто преклонил колени у алтаря зла.

— А ты? — Прошептала я.

Его рука погладила меня по щеке. — Сексуальность также может быть формой поклонения, ма chиre. Соединение, как физическое, так и духовное.

Он откинулся назад и глубоко вздохнул. — Не осуждай меня, Лили. Я не зло. Я далек от него. Я, на самом деле, как и ты — посредине. Мы похожи, ты и я, мы в себе соединяем оба мира.

Я стиснула зубы, чувствуя себя потерянно и глупо. Как будто я не знаю, где закончилось хорошее, и началось злое. То, что должно было быть самым простым вопросом, теперь оказалось слишком сложным.

— Бедная Лили, — сказал Зейн, глядя на меня своими кроткими глазами. — Мир не любит историй своей юности.

— Нет, это не так.

— По крайней мере, для тебя, это очень просто. Ты охотишься на демонов. Это не сделает все еще более сложным, чем он есть.

— Но я всегда думала, что инкуб это демон…

— Забудь, что ты знала, — сказал он резко. — Ты должна отпустить старые способы мышления.

— Я знаю! Я понимаю. Но…

Я запретила себе продолжать думать на эту тему, требуя еще и аморфные чувства.

— Может ли бес быть хорошим? Ты говоришь, убить их всех. Но не все они зло?

Аморфное облако в моей голове приняло форму, и я сосредоточила свой взгляд на полу, боясь, что Зейн увидит отражение моих мыслей на лице: Дьякон.

— Очень интересный вопрос, — сказал он, его голос звучал тихо, по научному. Даже если он и знал, о том, что толкнуло меня на этот вопрос, он оставил все при себе. — В небесах, как и везде, существует иерархия, так же как среди демонов, которые процветали во вселенной, бесформенной пустоте, отступившей в темноту, когда Бог вдохнул свет на этот мир. Мрак сжался, включили свет. И темные жители – демоны не искали это новое измерение. До тех пор пока это новое и прекрасное не появилось — и они пошли туда.

— Человечество, — сказала я. — Зло пришло в мир вместе с человеком.

— По какой-то причине люди одинаково подвержены соблазнам темной, в самом деле, темной природы. И те, что живут в темноте, однозначно, искушали человечество. И так зло переходило. Первое зло. Библейский Змей. После того, как переход совершился, путь был выкован.

— Это история — реальность или миф?

— Если ты живешь здесь, она должна быть реальной.

В моей голове не укладывалось осознание темноты или мощи Змея, который был воплощением зла, но я старалась, потому что притча была о том, за что я боролась. — Иди.

— Однажды зло начало искушать человечество, Он понял, что зло также может существовать в человеке. Может слиться с человеческим злом. Может поддаваться влиянию. И с каждым человеком, который взращивал темноту внутри, зло росло.

— Как зло распространяется в мире, так расширяется ад.

— Точно.

— Как та девочка-гот. Она действительно была человеком. Просто очень, очень, очень темным человеком?

Он покачал головой. — Плоть стала ключом для темных, некоторые виды демонов научились создавать «щели». Но люди в таком случае используются исключительно как оболочка, потому что у демона его истинная форма, не сочетается с поглощенной личностью, как ты видела.

Я кивнула, думая о Греконе.

— Зло захватывает нас, когда мы слабы. Когда думаем и утверждаем, что мы лучшие.

— Она так была похожа на простую девочку, но в ней не было ничего человеческого внутри. Не нравится мне, что у него был человек. Она оставалась человеком. Просто в ловушке внутри, с демоном.

— В ловушке, — сказал Зейн, — и покоренный.

Я встала и подошла к шкафу с книгами, так как я считала, что он сказал все. Если люди могут втянуть темноту, может, демоны, поглощают свет?

Он улыбнулся. — Ах, ma chйrie, вот в чем вопрос. Если один человек может расширить размеры ада, совместив себя со злом, может ли сам Бог не быть обогащен дитем тьмы, повернувшись лицом к свету?

— А он может?

— Все в природе может быть и хорошим, и все может быть злом. Свобода выбора, chйrie. Но каждый из нас, человек или демон, имеет истинную природу. И лишь немногие из нас достаточно храбры, чтобы бороться с ней.

Я восприняла это как квалифицированный ответ, потом облизнула губы, размышляя, кем по натуре я была. Интересно, эта моя «натура» изменилась, когда я стала Алисой, и меняется ли она до сих пор, поддается ли влиянию впитанных мною демонов?

— Но вопрос не только в вашей природе, chйrie, — сказал он любезно. — Твое сердце — это важнее.

— А ты? Какова твоя природа?

Он напряженно улыбнулся. — Я сражаюсь на стороне справедливости. В этом я тебе клянусь. Хотя я плачу ежедневно за мою гордыню.

— Гордыня?

— В молодости, я хотел жить вечно, черта, которая присуща только для истинных ангелов и бестелесных демонов. Я действовал безрассудно, пытаясь проявить желание, я не правильно понял свою суть и не хотел, поэтому и столкнулся с последствиями. Я был наказан за мою глупость. — Он закрыл глаза, глубоко вздохнул. — А теперь ты разделяешь мои мучения.

— Но это значит, что ты получил все, что хотел. — Сказала я, переходя на шепот. — Бессмертие.

— Кажется, так, — сказал он. Его улыбка, когда он взглянул на меня, была мрачной. — Бывают времена, когда я думаю, что ад — это место, где сбываются все ваши мечты.

— Я не понимаю.

— Ты знаешь, почему я здесь, Лили? Внизу, в этой тюрьме из бетона и металла? — спросил он, и я поняла, что в его голосе больше не было акцента. — Ты хоть представляешь, сколько мне лет? Сколько жизней я прожил? В скольких местах я жил, сколько жен у меня было, годы, которые я видел, пролетающие мимо?

— Я не знаю.

Грустная улыбка тронула его губы. — Я тоже, — сказал он. — Но их было слишком много.

— Зейн…

Он поднял руку. — Нет. Выслушай меня. Я прожил тысячи жизней, Лили, и я устал. Так устал, что я жажду смерти. Я жажду конца этой жизни и начало новой, в какой бы форме она не возродилась. И все же я никогда не достигну желаемого. Я не могу, потому что своими глупыми амбициями, я сам ввел себя в ловушку, в кошмар.

— Но что привело тебя к такой жизни, здесь, в подвале?

— Я заключил сделку. Давным-давно, я согласился, обучать воинов. И в обмен, когда настанет время, я получу свободу. Я буду предоставлен смерти. — Он встретил мой взгляд. — И все что я должен сделать, — это остаться учить и обучать.

— Остаться? – Повторила я. — Ты, значит, не можешь уехать? Ты не можете пойти наверх?

— Я могу, — сказал он. — И если я это сделаю, сделка будет завершена.

Он стоял, ожидая моей реакции, чтобы продолжить, но я не знала, что сказать. — Ты знаешь, что такое настоящий ад, Лили?

Я покачала головой.

— Снова и снова, было искушением, съездить на лифте, выйти на улицу.

— Но тогда ты бы разорвал сделку, и лишился бы бессмертия.

Он шумно выдохнул. — После стольких лет, я боюсь смерти так же, как я жажду этого. Это, — сказал он с улыбкой, — отвратительная головоломка.

Я думала, что он в ловушке здесь, в подвале, и поняла, Зейн жил в своем кошмаре, по сути, в большой коробке.

— Во сколько у тебя поезд?

— Это зависит от тебя, Лили. Судьба мира будет определена в ближайшее время, а с ней и моя судьба, как хорошо. Конвергенция, — сказал он, намекая на страх, который плясал в его глазах, — это приходит ближе с каждым днем, хотим ли мы этого или нет.

— Зейн, я…

— Нет. Из всех людей хоть ты не жалей меня. Мы оказались здесь и сейчас, Лили. Нас постигла та же участь.

Я нахмурился, встревоженная.

— Но хватит о теологии и вечности. Ты пришла сегодня суда, потому что боялась, что я действовал против тебя. Но, поверь мне, ma fleur, я не желаю тебе вреда.

Его взгляд ранил, я избегала смотреть ему в глаза, боясь того, что я могла там увидеть. Боюсь, он даже не понял, что я имела в виду вообще.

— Нет, chйrie. Я бы никогда не причинил тебе вред.

Его губы сомкнулись на моих,— берет, не спрашивая,— и, оставив меня, с перехваченным дыханием и нуждающейся в нем. Нуждающейся, да, но не желающей. Осторожно, я оттолкнула его, не обращая внимания на отчаянную боль внутри меня требующую насытиться. — Нет.

Его глаза пронзали меня, и я отвела взгляд, боясь, что мне ничего не удастся. Он изменил меня, да. Он взорвал мои чувства. Но в конце дня, был еще один человек, который наполнил мои мысли. Опасный человек, которого я хотел видеть в своей постели, несмотря на все идеальные решения, придуманные мной.

Он сделал шаг назад, увеличивая расстояние между нами.

— Ты разбила мое сердце, chйrie.

— В другой раз, может быть, — сказала я. — Если бы все было по-другому.

— Это что, обещание, chйrie?

Я вспомнила, как я обещала всегда быть рядом, чтобы защитить Розу, и встряхнула головой.

— Я ничего не обещаю больше, — сказала я, потом отвернулась.

Наконец, пришло время идти домой.

ГЛАВА 31

Я нисколько не была удивлена, увидев Кларенса, сидящего на маленьком табурете под моей дверью, когда я вернулась рано утром. Удивило меня то, что он сунул мне в руку небольшую коробочку, завернутую в фиолетовую бумагу. Я взяла ее, смутившись.

— Небольшой подарок,— сказал он.

Я нахмурилась, но размотала бумагу, затем сняла крышку с коробки. Внутри в скомканной бумаге был сотовый телефон. Розовый. Со стразами. Я посмотрела на Кларенса.

— Это могло пригодиться. Или нет. Учитывая, что я не могла двигать долбанными мышцами.

— План компании,— сказал он.— Безлимитные разговоры внутри сети, неограниченное количество sms, e-mail. Люблю современные технологии.

Мне почти удалось улыбнуться, когда я сунула ключ в замок и впустила нас внутрь.

— Хорошая мысль. Ценю это. Не уверена, как я использую его сегодня — вероятно, потеряю его в сражении — но вот беда: Я уже провалилась.— Я взглянула на него, ожидая ободряющий разговор. Не тут то было.

— Ладно,— сказала я неловко.— Не важно.

— Не волнуйся,— сказал он, похлопав карман с ножом.— Я здесь не для этого.

— Рада слышать.

— Но не надейся на банальности, свинка ты моя морская. С твоей неудачей мы не проиграли войну, но осталось только одно сражение. То, что масштабнее. И все зависит от тебя.

— Не дави на меня,— пробормотала я.

— Эй,— сказал он сдержаннее.— Ты же можешь сделать это? Меня бы здесь не было, если б не могла. Тебе просто нужно быть увереннее в себе.

— Ага,— сказала я автоматически.

Потом я подумала об этом, и поняла, что сказала правду. Несмотря на мою неудачу с визитером, я выжила. Более того, я усвоила урок.

И я не позволю злу победить. Я подумала о Розе, и мое решение укрепилось еще больше. На этот раз, я не собираюсь теряться.

Уже на кухне Кларенс дернул дверь холодильника, затем фыркнул с отвращением.— Так, как твоя рука? Еще какие-нибудь неожиданности?

Я покачала головой, понимая, что моя рука снова ожила, как только Ящик был доставлен обратно в это измерение новым Визитером. Я съежилась, уже предчувствуя боль. Ну и дела, забавно быть картой. Хотя, нет.

— Я только что вернулась домой,— сказала я.— Ты же не думаешь, что неожиданности вернутся так скоро, или как?

— Слияние уже скоро,— сказал он.— Они будут действовать быстро. Наверное, уже наняли другого Визитера на эту работу.— Он открыл морозилку и пихнул продукты в сторону, рассматривая полки.— И что с того?

— Ась? — Это лучшее, что я смогла выдавить.

— Бодрячком, Лили. Сейчас мы на пути к официальному допросу. Яд. Парень, который стрелял в тебя. Расскажешь мне?

— Я, да. Конечно.— Я нахмурилась.— Разве Зейн тебе еще не говорил?

— В общих чертах. Теперь твоя очередь.

Я все вывалила. Проиграла весь концерт снова.

— Так как они узнали, что я там была?

— Хороший вопрос. И мы можем никогда не узнать ответа. Может быть, страж. Может быть, кто-то лежал в засаде, чтобы спалить тебя. Кто-то, кто не хочет, чтобы ты ходила на лево.

— Кто?

— Как знать,— сказал он, но я почувствовала, что у него есть подозреваемые.— Да это и не важно. Прямо сейчас, нам просто необходимо закончить работу. Время на исходе. Надо сосредоточиться. В следующий раз они не будут называть место до последней минуты. Прямо перед началом церемонии, может быть, даже во время нее. Все это будет чертовски сложно.

— Чудно.

Он с отвращением захлопнул дверцу холодильника, потом начал рыться в шкафах, наконец, пришел с помятой коробкой «Hostess Twinkies»[20]. Я схватила один, разорвала упаковку и откусила.

— Гадость какая!

— Не нравится — не ешь,— сказал Кларенс, пребывая в задумчивости.— У тебя есть только ее тело, а не она сама. То же касается и еды. И ты никогда не получишь ее жизнь.

— Да,— сказала я.— Это меня гложет.

— Что еще?

Я потерла виски.

— Я все еще хочу знать об Алисе. Мне нужно знать.

Он моргнул глазами амфибии.— Об Алисе? Зачем?

— Что значит зачем? Потому что я живу внутри нее, и я не знаю ничего о ней. Она сосуд, верно? Сосуд, в котором я застряла?

— Да, ладно, малыш. У нас есть занятия поважнее.

— Я волнуюсь за нас обоих. Кто бы ни убил Алису, я тоже рискую. Этим телом. Они пытаются вывести Алису из игры, снова, они могут выполнить миссию.

Он посмотрел на меня сверху вниз, явно не веря, что мой мотив важен для миссии.

— Или, может быть, я просто хочу знать.

— Брось, хомячок. Поверьте мне. Тебе это не нужно.

Я подняла брови, а он пожал плечами.

— Может, и не нужно, но я разочарована. Это ведь важно, какой была девушка?

— Я пытаюсь фальсифицировать жизнь. Ты действительно хочешь заставить меня напрасно тратить время, чтобы выяснить это? Тратить время, которое я мог бы потратить на тренировки или порку демонов?

— Порку? Черт возьми, Кларенс! Просто скажи мне.

— Ладно, ладно.— Он перебрался на диван и устроился поудобнее.— Алиса 101[21] , погнали. Папа умер от рака, мама свалилась с лестницы, около пяти лет назад. Она сестра Игана, кстати. Он оставил ее долю в баре, для Алисы и Рейчел.

— Да?

— Ага. Ты являешься счастливой обладательницей одной четвертой бара. Ты, видимо, унаследуешь его, когда тебе будет тридцать. До тех пор, Иган работает в баре, и твое сокращение входит в доверенность. — Он пожал плечами.— Ничего особенного, котенок. По крайней мере, ничего такого, что стоило бы рассказывать.

— Это для начала,— сказала я.— Но мне нужно больше, чем просто поверхностные факты. Например, что ты знаешь о «Кровавом Языке»? О том, как это вписывается в общую картину?

Он удивленно посмотрел на меня.

— Вписывается куда?

— Рейчел раздражает меня. Алису. Сказала, чтобы я не приходила в бар. Что я не должна связываться со всей этой мрачной ботвой.

— Мрачной ботвой?

— В пабе, я полагаю. У него есть репутация. Все возвращаются снова и снова как на заколдованное судебное разбирательство. Как и раньше, вероятно.

— Точняк, есть такая репутация, хорошо,— сказал он.— Я не знаю намного больше, но ты входишь в этот часто посещаемый Бостонский тур, и я знаю, что родители Алисы баловались темными искусствами. Ее мать, прежде всего.

— Иган упоминал, что не жил со своей сестрой.

— Рейчел должно быть подумала, что Алиса была готова следовать по стопам мамы. И если Алиса зависала с Дьяконом Кипером, это было чертовски хорошее пари.

— Дьякон? — Я была так удивлена, что забыла петь в своей голове, маленькая оплошность, которую я немедленно исправила.

— Ты сказала, что он был там первой ночью, верно? Возможно, он пытался, внушить Алисе убеждения ее матери. Убедить ее следовать по стопам мамочки с ним. Исследовать темный мир.

Я покачала головой, выразительно.

— Нет, я так не думаю.

— Почему нет?

— Не знаю,— сказала я, глядя в сторону, боясь, что он прочтет правду в глазах даже прежде, чем он прочтет ее в моей голове.— Я…

— А когда она отказалась, вот тогда он это сделал.

Я вскинула голову.

— Что сделал?

— Убил ее, конечно.

Вся кровь отхлынула от моего лица, я встала, как вкопанная, в отчаянии.

— Что? — Спросила я, с трудом выдавливая слово.

— Мои источники сообщили мне, что Дьякон Кипер убил Алису. Я говорил тебе, Лили. Он плохой парень.

ГЛАВА 32

— Нет, — сказала я твердо. – Это неправда.

Кларенс склонил голову, изучая меня. На его лице читалось напряженность.

— У тебя было особое понимание зверя?

— Нет, но он спас меня. Как в ту первую ночь в пабе. Он налетел и спас меня, и Алису, от Грекона. Если он хотел убить меня, то почему сделал это?

— Может быть, потому что он знает, что ты большее, чем кажешься сейчас на первый взгляд. Может быть, потому что он увидел возможность быть рядом с тобой и знать тоже, что и ты: чего хочешь, на кого работаешь.

— Нет.

Ответила я жестко, цепляясь за это как за спасительный плот и крича детские песенки в своей голове. Я хотела осмыслить эту пикантную новость сама, без его вмешательства.

— Это не имеет смысла, — сказала я. – Откуда ты это знаешь? Кто ваш источник?

— У меня есть уши во всем городе, малышка. Во всем мире. Поверь мне, когда я говорю ту информацию, которую получил от жучка.

-О-о.

Он изучал мое лицо.

— Ты хочешь чем-то поделиться, малышка?

— Нет. Просто я удивлена. Мне кажется тут что-то не так. – Я отвернулась от него и подошла к окну, желая немного уединенности для своих мыслей. Убийство Алисы Дьяконом не вписывалось в общую картину. Если он убил ее, почему тогда не был удивлен, увидев ее живой и здоровой? Почему он пытался спасти меня? Или, может быть, он не только убил Алису, но и знал, что кто-то придет, чтобы вселиться в тело. Но это бессмысленно, только если он был заодно с компанией Кларенса, но он совершенно точно не был.

Я увеличила громкость у песни в моей голове и вернулась к проблеме. Может быть, плохие парни знали, что идет воин, и Дьякон должен был остановить его. Но, если это было так, то разве не пытался бы он убить меня, а не спасать?

Нахмурившись, я размышляла о моменте, когда чуть не умерла. В переулке за баром Дьякон оставил меня только через несколько минут. Я судорожно вздохнула – возможно, он пытался убрать меня. Проблема в том, что Дьякон был обеспокоен, но я не была уверенна в своей объективности.

— Перестань петь и сдайся, — сказал Кларенс, заставив меня вздрогнуть. –Он – демон. Чего ты ожидаешь? Демоны лгут. Это входит в их должностные обязанности.

Он опустился на диван и положил ноги на кофейный столик.

— Отдых, медитация. Нет пива, поскольку вы не утруждали себя покупкой продуктов. Сегодня ты работаешь в пабе. Когда смена закончилась, ты поехала прямо к Зейну и поезду. Теперь, ты будешь этим заниматься в свободное время. Все понятно?

Я заверила, что все сделаю, и после его ухода бесцельно ходила по квартире, пытаясь переварить информацию Кларенса. Правда ли это? Или он делал из меня дуру?

Я не могла поверить в это, но и не могла отрицать нападения в аллее. Дьякон предупредил, что опасен, и почти сразу же я умерла. Возможно, это было чертово совпадение.

Но он выбрал не ту женщину, чтобы играть в игры. Он не знает про защиту под моей кожей, и будь я проклята, если не заставлю его заплатить за все. Как удобно, что сама судьба дала мне инструменты, чтобы превратить мечты в реальность. Я бы могла убить этого ублюдка не только ради мести, но и во имя Бога.

Насколько это может быть сладко? Но я не могла почувствовать сладость.

Зато чувствовала горечь. Горечь, холод и злобу.

Не в первый раз, я удивлялась, что все было неправильно на этой работе. Что это за пророчество, которое возлагает судьбу мира на плечи такой девушки как я. Извращенное, в этом я уверена.

Мешанина моих мыслей раздражала, напоминая мне только, как сильно я не хочу, чтобы Кларенс продолжал рыться в моей голове. Это означало, что у меня было два выхода. Я бы могла попытаться разложить по полочкам демоническую сущность, или я бы могла смотреть в качестве Хранителя Тайны, как говорила мне Мадам Пэрриш. Поскольку первый вариант был неприемлем, я выбрала второй.

Насколько я знала, у хранителя тайны должна быть Цель, поэтому решила попытать счастья в Интернете. Когда это дало миллионы ненужных ссылок, я добавила слово «демон» в запрос. Удивительно, но получила неплохой результат – героя одного из ролевых игр. Это существо известное как Хранитель Тайны. Я поискала и выяснила, что в игре демон брал секреты от других игроков, защищал их от врагов игрока. Интересно.

Я открыла еще несколько ссылок, но больше ничего не нашла. Решив, что вымысел часто берется из жизни, я отошла от компьютера, посмотреть древний, потрёпанный текст, который дал мне Кларенс. Не было удобного алфавитного указателя, но я перелистывала страницы, касаясь каллиграфического текста и все больше озадачивалась, пока мои глаза не наткнулись на слово секрет, когда я собиралась перевернуть страницу. Прочитав текст, я широко улыбнулась.

Я нашла своего человека. Точнее, существо. В Алаш. Не демон, а его слуга. И честно говоря, я не нашла его, а только опознала. Но это был первый шаг. Потому что, однажды найдя его, я могу его убить. И сделав это, я бы стала Хранителем Тайны, тоже. И Кларенс больше не смог бы копаться в моей голове.

Эта мысль заставила меня улыбнуться. Кларенс может быть моим наставникоми одним из хороших парней, но то, что он лез в мою голову, раздражало. И знание того, что есть способ держать его подальше, не теряя человечность, улучшило мое настроение.

Я решила отпраздновать это «Твинки» и пошла на кухню, когда заметила, что мигает индикатор сообщения на телефоне. Всего было одиннадцать сообщений и первое из них от Грейси. Ее безумный голос дрожал от слез, и я захотела пнуть себя за то, что не думаю о ней. Конечно, она беспокоится. Казалось, это был только день сто лет назад, и, потому что в среду был выходной, я не видела ее, чтобы успокоить. Она знала, что я билась во вторник вечером. Я была взволнована отсутствием врагов и убралась подальше оттуда.

Я хотела позвонить и успокоить ее, но, взглянув на часы, поняла, что уже почти два часа ночи. Я сказала себе, что Грейси была бы рада узнать, что со мной все в порядке и в более приемлемое время, не стоило ее будить. Если быть до конца честной, хоть я и не любила волновать ее, но от осознания того, что кто-то беспокоится о тебе, становилось тепло.

Следующее сообщение было от Брайана: он тоже выражал беспокойство, но не так слезливо как Грейси. Я улыбнулась, сожалея, что заставляю их волноваться, но наслаждаясь чувством заботы обо мне. После Брайана пришла подавленность из-за двух сообщений от Кларенса — он искал меня после миссии, очевидно, говорил с Зейном, раз нашел меня – поэтому я удалила их. Внезапно мне пришло в голову проверить журнал вызовов. У меня сжался желудок – я узнала номер. Мой номер. Номер Розы.

Дрожащей рукой, я положила трубку, вспоминая, как звонила ей только, чтобы услышать ее голос. Наверное, она тоже посмотрела журнал и решила перезвонить. Возможно, ничего серьезного. Почему бы ей не сделать это? За ней следил Лукас Джонсон, разве нет? Я бы поспорила, что она боялась.

Это конец. Тем более, я не могу сказать ей, кем являюсь на самом деле, не могу с ней подружиться, если хочу защитить ее. Но я могу перезвонить ей от имени Алисы и сказать, что это она искала ее. Этого бы хотела Лили.

Составив план, я почувствовала себя намного лучше и направилась в спальню, с намерением лежать под одеялом с журналом. Но мне нужно было навестить Люси и Этель. Черт.

Я переоделась в одежду Алисы, поскольку мои вещи были разорваны в пух и прах. Затем я нашла в ее адресной книге номер и адрес Рейчел. Ключа не было видно, поэтому я решила открыть маленький ящик стола и нашла там пять ключей с надписями: Запасные, Паб, Доктор, Прачечная, Ной и Рейчел.

Спасибо Алисе.

К счастью, Люси и Этель были собаками, а не растениями или рыбками. Они были так рады меня видеть, что я ощутила угрызения совести за то раздражение, что чувствовала пока ехала сюда, больше желая спать, чем нянчиться с домашними животными. К тому же, мне была необходима нежность и забота, и лучше всех в этом деле поможет пара пушистых собак.

Собаки на самом деле удивили меня. Рейчел поразила меня голубой кровью своих питомцев. Она из тех, кто будет водить собаку на выставки до тех пор, пока не получит ленточку.

Вероятно, мои оценочные навыки были не на высоте, потому что ее квартира не отражала тот снобизм, о котором я думала, глядя на ее одежду. Или возможно, я была противоположностью сноба, делая предположения на основе гардероба и неубедительных доказательств.

В квартире было жарко. Стояло множество свечей различных форм и размеров, но все они были черными. Интересная палитра, учитывая, что ее мебель была кричащего красного цвета. Над камином была серия фотографий, изображающих продажу ювелирных изделий, на которых она ребенком на уличных ярмарках улыбается в камеру, нанизывая бусины на ожерелье. Середины ее пути к славе и удаче не было, и фотографии сразу показывали ее корпоративные продажи, увеличенные примерно в сто раз, и ее слабую улыбку.

После этого шли фото семьи и паба. Там даже была одна, показывающая ее на экскурсии «Приведения Бостона» с Иганом и Алисой. Все они были одеты в костюме Хеллоуина, и Алиса улыбалась, словно демон в ведьминской шляпе, в то время как Рейчел, в такой же одежде, косилась недовольным взглядом на сестру.

Я не могла не улыбнуться.

Собаки следовали за мной по пятам, пока я накладывала им еды и наливала себе вина. Когда они закончили, я нашла их поводки.

— Пошли, девочки. Пора сделать ваше дело.

Я заметила, что Рейчел или ее парень, положили в ванную газету, но она была чистой и сухой. Видимо, девочек надо выгулять.

В парке, напротив дома Рейчел, было пусто, пока я с собаками не вошла туда и позволила им вести себя, обнюхивая все, что хорошо пахло и валялось на земле. Они ныли и тянули поводки, желая освободиться, но, не зная вернуться ли они, я крепко держала их. Мне необходима была горячая ванна, чтобы поразмышлять, но для этого хватило и простой темноты. Поэтому, когда собаки сопели и резвились, я позволяла своему уму блуждать. Моя странная судьба. Темнота внутри меня. Тайна, которая была у Алисы. И прежде всего Дьякон. Как будто его имя было заклинанием, и тени в дальнем конце парка стали напоминать его. Но это был он, а не мое воображение. И это подтвердилось, когда он свет упал на него. Я почувствовала на себе его взгляд.

И я почувствовала его желание, ненавидя себя за его возвращение. Более того, я почувствовала глубокую злобу. Гнев, даже ярость. Казалось, она накатывает волнами. И они были идентичны моим.

Мне надо пойти за ним. И закончить с этим.

Мне нужно бежать за ним. Я достала свой клинок, чтобы вонзить его глубоко в сердце Дьякона.

Он убил Алису. Он предал меня.

Хуже того, он играл со мной.

Все, что я знала, указывало на его виновность.

Все за исключением того, что я чувствовала в своем животе.

Я сжала клинок и сказала себе, что хотела его смерти.

Но я не могла идти, не могла бежать.

Я была с собаками, в конце концов.

Но, стоя там с потными руками и с узлом в животе, я уже не знала, почему осталась, или из-за собак, или из-за себя.

ГЛАВА 33

Когда я позвонила на следующее утро, Роза уже ушла в школу, зато Грэйси, схватив трубку на втором гудке, вздохнула с таким облегчением, что мне пришлось согласиться перенести наш запланированный обед на более раннее время и встретиться с ней за ленчем у «Дино».

Я нашла ее в дальней кабинке, уже попивающую кофе. Голубые глаза просветлели, увидев меня, она подняла руку и помахала мне. Не успев что-либо возразить, я оказалась в ее объятиях, она так крепко обняла меня, что мне показалось, она меня сейчас задушит. А еще я почувствовала всю ее любовь ко мне.

— Эй! — воскликнула я, — Я жива. Я в порядке. И мне, правда, очень и очень жаль.

— Что, черт возьми, с тобой произошло? Я думала, ты мертва. Они творили с тобой такие ужасные вещи! Ты должна была обратиться в больницу, Алиса. О чем, черт подери, ты думала?

— Ни о чем я не думала. Просто бежала.

Она плюхнулась на свое сиденье, а затем, прищурившись, посмотрела на меня.

— От чего?

Подошла официантка, дав мне возможность уклониться от ответа. Вместо этого я заказала стопку шоколадных блинчиков и огромную кружку кофе. Еда для моральной поддержки. Грэйси сделала то же самое. Как только официантка отошла, она снова насела на меня:

— От чего ты убегала?

— К чему, — ответила я, потому что не было способа уклониться от этого вопроса, — Я бежала к кое-чему.

— Ладно. И к чему же?

— Грэйси...

— Нет, — она выпрямилась, выглядя на удивление строго для такой маленькой милой блондинки, — Что-то случилось с тобой. Ты странно себя ведешь вот уже несколько дней. Не смей этого отрицать.

— Я и не отрицаю, — возразила я, зная, как замечательно поделиться с кем-нибудь своими проблемами.

— Тогда в чем дело? Что происходит?

— Я не могу сказать. Правда не могу, — добавила я, заметив, что она хочет возразить, — Но меня греет одна лишь мысль, что ты так заботишься обо мне.

— Это верно, — сказала она и прикусила нижнюю губу, — Я не буду лезть в это. Я клянусь. Но скажи мне одну вещь. У тебя неприятности?

Я покачала головой.

— Нет. Я тебя уверяю. Но я думаю, ты могла бы сказать, что я пыталась остановить неприятности.

Она склонила голову набок, явно пытаясь выяснить что-то:

— А Дьякон? Он случаем не часть этих неприятностей?

Я напряглась, но постаралась не показывать этого.

— Я бы очень не хотела о нем говорить.

— Алиса ...

— Нет. Все. Проехали. Теперь давай о тебе. Получилось вчера что-нибудь с работой?

Когда я задала этот вопрос, ее настроение моментально изменилось, перейдя из задумчивого и подозрительного в возбужденное.

— Меня взяли! – сказала она и зашлась диким хохотом, – Я получила работу!

Она взяла меня за руки и посмотрела прямо в глаза. И, не думая об этом, я обнаружила, что оглядываюсь назад.

Это было огромной ошибкой с моей стороны. И поняла я это тогда, когда осознала, что мир вокруг нас словно падает. Я услышала вздох Грэйси, почувствовала, как ее руки сжали мои, и хотя мне хотелось отвернуться, или отпустить их, я не смогла. Я застряла. Прямо внутри видения. Прямо там вместе с Грэйси.

Мы падали. И кричали. Нас выталкивало в темную яму.

Высокий подсвечник стоял, окруженный рядом знакомых символов. А в центре лежала женская фигура, одетая в белую шелковую ночную сорочку, привязанная к каменному столу.

— Алиса!

Я моргнула и резко выдернула свои руки.

— О Боже, — прошептала она, широко раскрыв глаза, – Что это было?

Я не могла ничего сказать, лишь смотрела на нее, дрожа от воспоминания, как проснулась в комнате так же, как та девушка. Привязанная, как и она.

— Алиса! Алиса! – голос Грэйси дрожал от страха, – Что за черт? Эта девушка. Это было… — она замолчала, дрожа.

– Что это было? Что происходит? Ты ведь тоже это видела? – ее глаза были широко раскрыты от волнения, и я понимала, что она чувствует.

Мне нельзя было волноваться сейчас, поэтому я выдохнула и попыталась подавить воспоминания. Спокойствие, подумала я. Контроль. Сейчас это были ключевые слова для меня.

— У меня бывают такие видения, — сказала я, стараясь, чтобы голос оставался спокойным, – Нечасто, но бывают, – я пожала плечами, придавая себе беспечный вид, — Это странно, но я уже привыкла.

— Ты говорила мне раньше, помнишь? – дрожь все еще проскальзывала в ее голосе, – Но я никогда не думала, что они такие.

— Да. Они слегка нервируют, – я смогла улыбнуться, с долей нелепой благодарности, что Алиса рассказала Грэйси о своих видениях. У меня было ощущение, что если бы не предварительная подготовка, Грэйси давно бы уже выбежала с криком из ресторана. Даже не смотря на то, что она была готова, она испугалась, хотя старалась не подавать виду. Вероятно, Алиса сказала ей, что видения не такая уж и большая проблема, и она не стала считать Алису странной, только потому, что она их видит. Теперь бедная Грэйси молчала, словно воды в рот набрала.

Она пожевала свою нижнюю губу и посмотрела на меня настороженно, но уже спокойнее:

— На что они похожи? На предсказания?

— Иногда, — призналась я и увидела страх, мелькнувший в ее глазах, – А иногда они больше похожи на сны. Которые нужно понять.

— А это видение, какое из двух?

— Понятия не имею. Нет, правда.

Я все еще не знала, как работают видения, но возможно, когда я дотронулась до Грэйси, это пробудило воспоминания тела, которое я сейчас занимала. Воспоминания о церемонии жертвоприношения, которые, если мне повезет, могут помочь мне найти убийцу Алисы.

— Ты не говоришь мне всего, – обвинила меня Грэйси.

Я начала отрицать это, но потом поняла, что это бессмысленно.

— Ты права, — сказала я, – Не говорю. И в тот день ты тоже была права. Когда сказала, что я была слегка безумной.

— Я могу чем-то помочь? – спросила она, хотя выражение ее лица говорило, что она лучше по раскаленным углям пройдется.

— Ни в коем случае, – попросила я, видимо быстрее, чем следовало.

— Ты хочешь причинить себе боль, — заметила она, — Или что еще хуже, умереть. Не так ли?

Слезы навернулись у нее на глаза.

— Если происходит еще что-то странное, тебе нужно обратиться к копам, Алиса.

— Не переживай. Мне помогли.

— Дьякон?

— Нет, — сказала я, наверное, слишком резко, – Держись от него подальше, Грэйси.

Я все еще не знала, почему он убил Алису, и все еще надеялась, что информатор Кларенса был неправ, но я не хотела рисковать жизнью моей подруги.

— Если на то пошло, то держись подальше от паба. Когда ты выходишь на новую работу?

— Эмм, завтра. Я знаю, это ужасно – не дать Игану двух полных недель, но все же будет в порядке, как ты думаешь? К тому же паб завтра в любом случае будет закрыт.

— Как это?

— Да, помнишь? О, точно. У тебя по средам выходной.

— А почему же тогда он закрывается в пятницу?

— Что-то с сантехникой. У них прорвало несколько труб в ванных. Иган меня уже достал этим, но, думаю, все это связано с санитарными нормами и прочим, — она поморщилась, – Все это звучит противно. Но это действительно нужно сделать. И к тому же, это почти как дополнительный выходной день, разве не так?

— В самом деле. И я буду работать в дополнительную смену, если Игану понадобится помощь. Не волнуйся по этому поводу.

Она потерла руки.

— Трудновато, — заметила она, и я знала, что говорит она вовсе не о работе.

Я пожала плечами, но пришлось согласиться. Грэйси не могла выбрать лучшего времени для того, чтобы найти новую работу и убраться к чертям подальше от паба, чьи владельцы на протяжении всей истории своего заведения делали акцент на пристрастии к темным силам.

В самом деле, может это и стало причиной, по которой Алиса подтолкнула Грэйси к поиску новой работы. И если на то пошло, я не видела никаких причин для ее возвращения в тот кишащий демонами паб. Грэйси, однако, настояла на соблюдении правил этикета и решила сообщить о своем уходе Игану лично. Мне это было не по душе, у меня не было доказательств, но было какое-то смутное ощущение, что за обеими смертями Алисы стоит один из посетителей бара и телефонный звонок Игана.

Так как сказать это я ей не могла, пришлось идти туда вместе.

Иган взглянул на нас, когда мы вошли, а затем снова принялся полировать латунь на баре. Посетителей было мало, сидело лишь несколько консерваторов с кружками пива. Чуть ближе к обеду, и толпа польется сюда рекой. Я почти обрадовалась этому. Немного обычной работы, по крайней мере, очистит мой разум. Может быть, если я смогу перестать думать, хоть на секунду, ответу удастся укорениться в той грязи, которая недавно была моим мозгом.

Я, видя, что Грэйси идет на кухню, попыталась догнать ее, когда Иган помахал мне рукой.

— Для Танка и Леона, — сказал он и поставил передо мной две кружки «Гиннесса».

— Еще не моя смена.

— Алиса.

— Хорошо. Неважно.

Взяв поднос, я осмотрела бар, пока не нашла Леона, одного из парней Дьякона, в противоположном конце зала. Я предположила, что его спутник – большой парень со шрамом на лице – и был Танк. Он выглядел немного знакомо, но как не пыталась, я не смогла его узнать. Поставив поднос на стол, я немного сдвинулась в сторону двери, как бы намекая языком тела, что я еще не на дежурстве, хотя и стою здесь, держа пиво.

— Ты вернулась, — сказал Танк язвительным голосом, — Я по тебе, знаешь ли, соскучился.

Его улыбка обнажила ряд гнилых зубов.

— Я болела, — парировала я, чувствуя, как завтрак подкатывает к горлу.

— Иган говорил, — сказал Танк и осмотрел меня с головы до ног, – Сейчас тебе уже лучше?

— Да вообще супер, — мне удалось изобразить некое подобие улыбки, а затем провести пальцем по спине, – Возможно, мне следует…

— Алиса сегодня совсем не дружелюбна. Что-то задумала?

Я покачала головой.

— Да нет.

Его глаза сузились.

— Ты думала, мы были вместе?

Вот черт!

— Ты прав. У меня были кое-какие мысли на этот счет.

Он склонил голову набок, выражение его лица будто вопрошало: «Ну и?»

— Люси, — сказала я, надеясь, что Алиса поделилась чем-то личным, – Ее стошнило на ковер.

— Хех, — ответил он, – Рэйчел это не понравится.

— Вовсе нет, — я попыталась провести пальцем по спине еще раз, – Извини, я такая дура. Но я опоздала и…

Я сделала шаг назад.

— Эй!

Я остановилась и повернулась обратно.

Он постучал указательным пальцем по своей щеке, гнилые зубы сверкнули в леденящей душу улыбке. Я сглотнула, затем поцеловала кончики пальцев и приложила к щеке:

— Мне пора идти работать, — сказала я и подмигнула.

А потом ушла, затаив дыхание и глядя прямо перед собой, до тех пор, пока двери кухни не сомкнулись за моей спиной.

К счастью, вечер был довольно загруженным, и у меня не было времени подумать о Танке и его жутких зубах.

Я взяла короткие смены в расписании и записала их на Тришу, которая попросила выходной, чтобы провести время с родней откуда-то из Невады или Аризоны, или других жарких мест, где разводят лошадей. Я была благодарна за сокращенный рабочий день. В конце концов, у меня запланирован очень загруженный вечер.

За пятнадцать минут до окончания моей смены, я взялась за дополнительную работу, очень раздражаясь, что вместо лимонов, которые были мне так нужны, осталась лишь одна жалкая долька этого цитрусового в холодильнике за барной стойкой. Я огляделась по сторонам в поисках Грэйси и нашла ее возле столика, за которым до этого сидел Танк. Я не видела, когда он расплатился и ушел, но самое главное, что его сейчас не было, и скатертью ему дорожка.

Грэйси заметила, что я смотрю на нее, я показала последний лимон, как бы намекая, что пойду за новыми на кухню. Она кивнула, и я снова пошла на кухню, оставляя позади стойку на Грэйси, потому что Иган ушел на склад пятнадцать минут назад и до сих пор не вернулся.

— Лимоны, — произнесла я, заходя на кухню.

Калеб отрицательно покачал головой.

— В подвале. Я использовал последние сегодня утром, и у меня не было времени, чтобы восполнить запас.

— Черт возьми, Калеб…

Человек, смахивающий немного на медведя, лишь хмыкнул и дал мне ключ.

— И прихвати мне еще галлон шинкованной капусты, когда будешь там.

— Только если будешь хорошо себе вести.

Я бесшумно, благодаря моим чернымкроссовкам, спускалась по каменной лестнице, ведущей в подвал. Не то чтобы моей целью было не шуметь, но, хочу заметить, несколько дней работы в баре сделали свое дело – идея прийти в комнату незамеченной стала моей второй натурой. И, черт возьми, услышав внизу голоса, я была ей благодарна.

Я попятилась в сторону лестницы, а затем спряталась в алькове, затаив дыхание, как будто это могло помочь мне слиться воедино с камнями и тенями. Один нерешительный шаг вперед и на этом все. Совесть подталкивала меня дать о себе знать, но не сильно. А затем она и вовсе замолчала, когда голоса стали громче, и я узнала их. Это был Танк. И он говорил с Иганом.

— … не было выбора, Иган. Ты же знаешь, игра.

— Я уже играл в эту игру.

— Товар не работает. Но ты заплатил. Все ведь по-честному?

Я нахмурилась, пытаясь вникнуть в разговор. Какой товар? Наркотики, что ли? Я достаточно много знаю о сделках, чтобы понимать, что чистота наркотиков на улице оставляет желать лучшего. Рэйчел вроде бы упоминала о финансовых проблемах паба? Если Иган был замешан в деле и пытался толкать наркотики, чтобы приносить пабу прибыль…

— Я достал тебе именно то, что ты просил. Это ведь не моя вина, что они не действуют, не так ли? Я сделал то, что…

— Ты меня, что ли обвиняешь?

— Конечно, нет. Но…

— Ты будешь возвращать деньги?

— У меня их нет.

— Но ты можешь их забрать?

— Да, да. Я знаю, где они.

— В пятницу. На восходе. Либо товар, либо деньги.

Танк вылетел прочь, и хотя я знала, что хорошо спряталась, сердце все равно забилось чаще.

Пятница.

Завтра.

Я не знала, что все это значило, но теперь я просто обязана была прийти сюда снова и узнать, чем все закончится.

ГЛАВА 34

Я разрывалась между действием и бездействием, и, в конце концов, решила действовать с отчаянной смелостью, которая у меня предположительно была. Мне пришлось собрать все свое мужество в кулак, чтобы спросить у Игана, все ли в порядке. Он посмотрел на меня поверх бутылки текилы, которую держал в руках, а на его рыхлом лице появились морщины от подозрения.

— Что? А что может быть не в порядке? Ну, кроме Грейси, которая собиралась уволиться без предупреждения. Сегодня последний день и она сказала мне об этом только сейчас. Ты знала об этом?

Я покачала головой, надеясь, что выгляжу озадаченной.

— Так это все, что тебя беспокоит?

— А что? Это еще не все?

Я колебалась всего секунду, а затем, собравшись духом, пошла напролом:

— Я слышала тебя и Танка. Он, кажется, был очень зол. И…ну, все выглядело так, будто он пытался втянуть тебя во что-то незаконное, — Иган не был похож на человека, который держит под столом наркотики на продажу, но сказать по правде, меня бы уже ничто не удивило. Не то чтобы я собиралась предъявить обвинения дяде Алисы. Лучше разыграть карту «Тебя во что-то вовлекли?» и посмотреть, смогу ли я пролить свет хоть на часть всей правды, – Я подумала, что, возможно, тебе нужна помощь.

Мгновенье он выглядел испуганным, затем страх сменило смущение. А потом Иган и вовсе разразился смехом.

— Черт побери, девочка, наверное, все выглядело так, будто мы тут героин собираемся местным толкать. Да и самоуверенное поведение Танка тоже, наверное, сыграло свою роль.

Я часто заморгала, ошеломленная его прямотой.

— Насколько я знаю, этот ублюдок торгует наркотой, — продолжал Иган, как будто эта мысль только что пришла ему в голову, — Но не здесь, — сказал он, буравя меня взглядом, — Ты прекрасно знаешь, что я не потерплю здесь что-либо подобное.

— Ну конечно, — сказала я, будто бы знала это всегда, — Так значит, это не были наркотики. Это как-то связано с черной магией?

Иган покачал головой.

— Ты же знаешь, что нет.

Я кивнула в ответ. Кларенс говорил мне, что Иган был против того, что мама Алисы увлекалась темными искусствами. Он был наслышан о пугающей репутации бара.

— Ну, хорошо. Тогда что это было? Что происходит?

К нему вернулось веселое выражение лица, и он захихикал, проходя мимо бара с напитками, где стояла Грэйси, демонстративно не глядя на нее.

— Он просто пришел пожаловаться на то, что машина, которую я ему продал, не работает. Этот древний «Бьюик» блевотно-зеленого цвета. Все было в порядке, когда он ее покупал, но он утверждает обратное – требует либо вернуть деньги, либо дать ему другую машину, и… — он пожал плечами и замолк.

— И в этом вся проблема? В машине? Это все, что тебя беспокоит?

— Ты сама сказала, что я выгляжу, будто у меня не все в порядке. Меня просто раздражает, что я должен заниматься такими мелочами, как эта.

Его слова имели смысл, потому что я видела по его глазам, что он говорит правду, и это заставляло меня чувствовать себя неловко из-за своей глупости. К счастью, чувствовала я себя так лишь, пока он мне не улыбнулся.

— Я рад, что ты снова здесь работаешь, Алиса. Это хорошо, когда есть семья, которая о тебе заботится.

— Да, — согласилась я с ним, — это хорошо.

Я перегнулась через барную стойку и быстро поцеловала его в щеку.

— Я опаздываю. Мне нужно бежать.

Точнее говоря, я уже опоздала. Я уже должна была быть у Зэйна, усиленно тренироваться и убивать демонов. Зэйн сказал, что это нужно для того, чтобы улучшить мои навыки, но я знала, что существует и другая причина. Они хотели, чтобы я привыкла к демонической сущности. Чтобы я оставалась в форме для дальнейших убийств. И нет способа лучше, чем устроить небольшую стычку между мной и демоном.

Звучит цинично? Возможно.

Может быть, это был результат моих многочисленных убийств демонов.

Я не знала.

Все что я знала, так это то, что я не хочу связываться с темной магией. Не сегодня.

Сегодня я, так или иначе, попаду в мрачное место. Потому что я собираюсь на свои похороны.

Вообще то, я не хотела идти на службу. Не хотела слушать, как они начнут хвалить меня. Не хотела видеть, как мало придет людей.

И я не хотела чувствовать себя лицемеркой, из-за того, что моя семья принесла мое тело в святое место.

Я давно потеряла веру, похоронив ее вместе с матерью. Я думала, что рая нет. Также как и ада. И уж, тем более что нет никакого Бога, который смотрит сверху на нас.

Нет ничего кроме пустоты.

Теперь я была лучше осведомлена. Но то, что заставило меня измениться, было не верой – это была суровая реальность. Я знала, что в темноте прячутся монстры. И да, я была напугана. Не за себя со своими бойцовскими навыками, а за людей вроде Розы, которые потеряли свою веру из-за таких монстров, как Джонсон, и нуждались в том, чтобы найти обратную дорогу к свету, пока их не поглотила тьма.

Когда я приехала, маленькая группа скорбящих уже разошлась. Я не решалась подойти ближе, несмотря на то, что я единственная, кто действительно должен был быть здесь. Сначала мне была видна только спина Розы. Но когда она обернулась, я увидела, что она была кожа да кости – призрак самой себя – и я поняла, что Роза ничего не ела.

Моя смерть и ее воспоминания высосали из нее всю жизнь. Ее волосы безжизненно повисли, а глаза, которые некогда были такими красивыми, теперь были тусклыми и пустыми.

Я говорила себе, что прошла уже неделя, с тех пор как я умерла, и это время должно было залечить ее раны. Но я знала, что это ложь. Я хотела помочь. Хотела сделать что-нибудь более ощутимое, чем спасение целого мира.

Я хотела подойти к своей сестре, но в то же время понимала, что не должна. И тут ответственность боролась с желанием. Я сдерживала себя, ожидая какая часть меня победит в этой битве.

Стоя на ухоженном газоне, я видела, как Роза безучастно смотрит на тех, кто пришел выразить свои соболезнования. Джереми из видео-проката тоже был тут, и это почти заставило меня улыбнуться. Так было, пока я не заметила своего полного горя и алкоголя отчима, подошедшего к Розе.

Желудок сжался, и кровь заледенела. Я обещала, что позабочусь о ней, но сейчас, стоя на кладбище, это обещание казалось пустым и бесполезным. Как я могла быть настолько эгоистичной, чтобы поклясться сделать то, что не в моих силах? Я не могла о ней позаботиться. Я пыталась. Это был предел моих возможностей.

И, в конце концов, мы обе оказались проклятыми. Я — по уши в грехах, и Роза со своими страхами, которые не отпускали ее после наступления темноты, держа ее узницей в собственном доме, воспоминаниями и невыполненными обещаниями ее сестры, которые ее мучили.

— Роза.

Слово сорвалось у меня с губ шепотом, из-за душащих меня слез. Она никак не могла меня услышать, но почему-то обернулась, и я увидела, как расширились ее глаза. Я замерла на месте, а она, склонившись к Джо, что-то прошептала и направилась ко мне.

Я осталась стоять, где стою, несмотря на предупреждение Кларенса, эхом, отдававшееся в моем сознании.

— Почему ты следишь за мной?

Этот вопрос застал меня врасплох.

— Я не следила. Я имею в виду, что ждала тебя один раз у школы, но…

— Но ничего. Ты стояла здесь. И смотрела. Я тебя заметила. И только потому, что я не смотрела на тебя все это время, не значит, что я не знаю о твоем присутствии. Я почувствовала твой взгляд. Я вижу, что ты в тени. Ты думаешь, что я не знаю. Думаешь, что я тупая, но это не так.

— Я не слежу за тобой, — ответила я; страх побежал вверх по моей спине, — Клянусь тебе.

Значит, кто-то это делал. Кто-то преследовал мою сестру, и эта мысль вызывала у меня слабость в коленях. Мне нужно было быть здесь и защищать мою сестру, вместо того чтобы бороться с бесформенным злом с большой буквы «З».

Она все еще настороженно смотрела на меня, и я вздохнула из-за внезапной вспышки раздражения, такой знакомой, вызванной моей маленькой сестренкой, и это меня согрело.

— Если бы я тебя тайком преследовала, то стала бы я стоять здесь, на похоронах твоей сестры, в открытую?

Она подумала об этом, слегка надув щеки, а затем покачала головой.

— Полагаю, что нет, — сказала она, повозив своей черной лакированной туфлей по влажной траве, — Тогда почему ты здесь?

— Я уже говорила тебе. Лили была моей подругой, и я знаю, что она никогда бы не оставила тебя на произвол судьбы.

Она кивнула, ее глаза наполнились слезами, когда она посмотрела на меня. Затем ее взгляд опустился вниз, и она, нахмурившись, потянулась ко мне. Я подняла руку, бессознательно нащупывая медальон, спрятанный под рубашку. Но он уже не был под ней. Медальон был на виду. Прямо перед носом у Розы.

Я постаралась удержать себя на месте, когда она прикоснулась к нему. И когда она его открыла, я услышала короткий вздох.

— Она отдала его мне, — сказала я, — ночью она… она отдала мне его на хранение.

Роза просто стояла, никак не давая понять своим выражением лица, купилась она на эту чушь или нет.

Я потянулась к застежке.

— Хочешь, отдам?

Она мотнула головой.

— Не нужно. Она хотела, чтобы он был у тебя, — склонив голову, она как будто пыталась меня разоблачить в чем-то, — Ты действительно ее друг.

— Да. Я же тебе говорила. И именно это я и имела в виду. Если тебе что-нибудь понадобится – неважно что – ты можешь позвонить мне. Вот. Сейчас я напишу мой телефон.

Я все еще была одета в черные джинсы и черную футболку под красным кожаным плащом. Честно говоря, это была не самая подобающая одежда, но я не успела переодеться. К тому же, в юбке не очень-то удобно ездить на мотоцикле.

Я перерыла все карманы в поисках бумаги или ручки, но ничего не нашла. Роза, немного поколебавшись, открыла маленькую черную сумочку, которая раньше принадлежала нашей матери. Она протянула мне лист бумаги и шариковую ручку, и я записала название паба, телефонный номер и мое имя, не забыв написать «Алиса» вместо «Лили». Мне все легче и легче становилось думать о себе, как об Алисе.

— Держи, — сказала я, передавая ей бумагу, — Когда тебе понадобится что угодно, звони.

Кларенс не будет счастлив такой перспективе, но мне было наплевать. Если кто-то преследовал Розу, она, возможно, уже в опасности. Ни в коем случае я не осталась бы в стороне, зная, что кто-то следит за ней.

Она поколебалась, а затем ее лицо осветила короткая улыбка, первая за долгое-долгое время.

— Все в порядке, — сказала она, убирая лист бумаги в сумочку, — Спасибо.

Она оглянулась через плечо на Джо.

— Мне пора идти.

Не сказав больше ни слова, она повернулась и ушла прочь, оставляя меня одну на моих же собственных похоронах.

Честно говоря, тогда, когда я об этом подумала, мне стало чуть больше, чем немного, не по себе.

Прогнав эту мысль, я пошла в противоположном направлении, размышляя над вопросом, кто был ее преследователем. Кларенс? Чтобы убедиться, что я не пойду на кладбище? Но это предположение выглядело неправдоподобным, и это меня разочаровывало. Если бы это был он, то у меня появился бы хоть один ответ. А ответ, все же, лучше этого чувства смутного леденящего страха, что Роза еще в опасности.

— Печальный день для этой девочки.

Обернувшись, я обнаружила, что смотрю прямо в черные глаза Дьякона.

Моя рука потянулась к внутреннему карману плаща, в котором я прятала нож.

— Держись от нее подальше.

Он склонил голову набок.

— А она важна для тебя.

— Да, — ответила я. Я не могла отрицать это вслух. И правда была в том, что он об этом знал. Я думала, что сказала Роза, но затем вспомнила, как видела Дьякона на расстоянии, когда выгуливала собак, – Ты следил за мной.

— Да, — просто согласился он. Без всяких оправданий. С уверенностью в голосе. И намеком на угрозу. Ну, хорошо, я тоже могу быть опасной.

— А что насчет девочки? Ее ты тоже преследовал?

— Зачем мне это делать?

— Ты мне скажи.

Он подошел ко мне на шаг ближе, и я почувствовала, как в животе похолодело. Она моя, сказал он парню на танцполе. И, черт возьми, я ему верила тогда.

Не потому ли, я не решалась поверить в худшее в нем? Я говорила себе, что это не так. Что я не настолько поверхностная, чтобы быть ведомой одной лишь похотью. По крайней мере, я не хотела думать о себе в таком ключе.

Нет, я колебалась потому, что я боялась, что Кларенса кормили ложной информацией, и намеренно или, может, по-глупости кто-то пытался настроить Дьякона против Алисы.

Хотя, я не могла быть в этом уверена. Не в этом вопросе.

Но я знала, что он опасен.

На этот счет у меня не было никаких сомнений.

— Почему ты здесь? – поинтересовалась я, отходя от могил к дальней автостоянке, где я оставила свой мотоцикл.

— Ну, по-видимости, потому что я следил за тобой, — ответил он, — Но главный вопрос в том, почему ты здесь?

— Я не обязана перед тобой отчитываться.

— Да и не нужно. И так понятно, почему ты, Лили, пришла.

Он не повысил голос. Не позволил триумфу вспыхнуть в глазах. Но он победил, и я попятилась назад, пока не поймала себя на этом. Только одно мгновение. Одна маленькая оплошность. Он должен был заметить. У меня было ощущение, что Дьякон замечал почти все.

— Я не понимаю, о чем ты говоришь, — сказала я, пытаясь хоть как-то спасти ситуацию.

— Не играй со мной в игры, — его голос посуровел, — Сделай одолжение нам обоим.

Взвесив все варианты своих действий, я решила исключить из них его убийство. Я могла убежать. Могла солгать. Но, в любом случае, он знал кто я. Тело и душа. И не было никакого смысла скрывать мою тайну. Если бы только я смогла использовать свое разоблачение в качестве дополнительного козыря.

Мы были около мраморного мавзолея, утопавшего в оранжевом свете уходящего солнца. Я остановилась и повернулась к нему лицом.

— Как ты узнал мое имя?

Что-то темное мерцало в его глазах, словно вера умирала.

— Ты – моя, не забыла?

Его слова были горькими.

— Мы оба видели это. Лилии в крови. Сплетенные вместе – ты и я.

Я покачала головой.

— Миленькая история, но не совсем верная. Никто не смог бы узнать имя, исходя только из этого.

— Возможно, нет. Если только не добавить к этому твою тату на спине – мастер был не прочь обсудить ее тем вечером, особенно, когда я сунул ему пятьдесят баксов, к слову говоря. Можно взглянуть на нее? Судя по его описанию, это настоящий шедевр.

— Поцелуй меня в зад.

— Я бы с радостью.

Господи, он был спокойным. Таким спокойным, что я не была уверена, хочу ли я наброситься на него или ударить.

Но что я действительно знала, так это то, что я не боялась его. И это само по себе немного пугало меня. Потому что, он был опасен, так ведь? И вот что происходит, когда опасность подбирается ближе. Она успокаивает. Проникает внутрь.

Я все это знала, а Дьякон подкрадывался ближе и ближе.

— Татуировка ничего не доказывает, — прошептала я, отчаянно пытаясь сохранить контроль.

Он прижал руку к моей талии, и хоть я и вздрогнула, но не оттолкнула ее. Вместо этого я пристально посмотрела ему в глаза. Я не хотела лишних напоминаний о зле внутри него. Не тогда. Не тогда, когда опасность уже искрилась между нами, настолько сильно, что могла бы обеспечивать Бостон целую неделю электричеством.

Он приблизился, его рука проскользнула под мой плащ и легла на поясницу. Он прижал к ней пальцы, но татуировка уже зажила, и я не почувствовала никакой боли, только тепло его рук.

— Белая лилия, — сказал он, — с капельками крови. А чуть ниже написано имя – Лили.

Мы стояли, касаясь бедрами, и мое тело горело от возбуждения. Он был прямо передо мной, и хотя я знала, что мне не следует, я отчаянно его хотела.

— Не трудно понять все остальное. Поискать сводки о недавних смертях. Найти молодую женщину, чье тело должны похоронить сегодня.

Я чувствовала, как слезы жгли мне глаза. Глупо, ведь я не была по-настоящему мертва. Или, может, была.

— Лили.

Когда его дыхание коснулось моего уха, множество искр прошли сквозь мое тело, и мне пришлось приложить немало усилий, чтобы крепко сжимать руки вокруг ножа. Опасную игру я затеяла, но мне нельзя было терять контроль.

— Резкий переход от татуировки к похоронам, — прошептала я, посмотрев ему прямо в лицо. Мой взгляд скользил по его глазам, и я почувствовала толчок видения. Я заставила себя отвернуться, чтобы оборвать эту связь. Я не хотела оказываться в видении. Не сейчас. Не при нем.

— Не совсем, — ответил он, и если и почувствовал приход видения, то не показал и виду, — В конце концов, я вижу, что что-то переменилось. Ты не та Алиса, которую я знал. От Алисы моя кровь так не закипала, как от тебя. Ее мне не хотелось прижать к стенке и взять прямо на месте.

Его голос был груб, как того требовала ситуация, и он просунул руку между моих бедер. Я дрожала, как от его слов, так и от прикосновения.

— Я не хотел бросить ее на кровать и наслаждаться каждым ее дюймом.

— Не надо, — заметила я, когда его пальцы стали дразнить кожу над поясом моих джинсов, — Не играй так со мной. Это не сработает.

— Что не сработает? – взяв мою ладонь, он поднес мой палец к губам и пососал его кончик.

— Твой способ меня отвлечь, — ответила я, стараясь игнорировать все доказательства обратного.

— А что? Пока что это получалось.

Уверенность в его голосе выдернула меня из тумана похоти. Я отстранилась, чувствуя твердую стену мавзолея позади себя.

— Всюду говорят, что Алису убил ты, — сказала я, всматриваясь в его лицо в поисках шока от обвинения или принятия истины.

И ничего не увидела. Вместо этого, он выглядел задумчиво. Сделав шаг назад, он увеличил расстояние между нами.

— Думаю, что замечание справедливо, — сказал он, — В конце концов, ее кровь на моих руках.

Тень страха прошла через меня.

— Что ты имеешь в виду? Ты убил ее?

— Забрал ли я ее жизнь? – я увидела сдерживаемый гнев от этого обвинения в его глазах, — Конечно, нет. Ты должна знать об этом лучше, чем кто-либо, не так ли?

Я моргнула в замешательстве.

— Что это значит?

— Ты мне расскажи, Лили, — ответил он, — Ты же сейчас находишься в ее теле.

ГЛАВА 35

— Ты думаешь, я убила ее? Ты с ума сошел!

— Нет. В данный момент, нет.

— Я не хотела этого, — сказала я, отталкивая его руки, чтобы отойти, и в ярости отвернулась.

— Я умерла, сукин ты сын, а потом очнулась в теле другой девушки, и узнала, что она была убита. Она ушла, а я здесь, и не проходит ни минуты, чтобы я не испытывала проклятого чувства вины из-за этого. Но это не моя вина. Это была не моя идея. И когда я найду того, кто убил ее, то клянусь тебе, я вырву его сердце и засуну ему в глотку.

Я перевела дыхание, пошатываясь из-за собственного гнева. Да, я знала, что отчасти он был вызван моими внутренними демонами, присущая им ярость подталкивала меня. Я чувствовала, как звери внутри меня выли, пытаясь вырваться, чтобы направить свой гнев на Дьякона, и послать истину к чертям в ад.

Но он был не виноват. Он не убивал Алису, теперь я была уверена в этом.

— Я бы никогда не обидела ее, — сказала я, — Мне наплевать, веришь ты мне или нет. Но я бы не причинила ей боль.

— Я верю тебе, — ответил он, и я услышала в его голосе облегчение, — Я думал, что я был неправ. Я опять ошибся. Что-то я теряю свою хватку и опускаюсь обратно в… — он прервался, покачав головой. Взгляд его стал жестким при воспоминании, но, когда он снова посмотрел на меня, его глаза были мягкими.

— Моя Лили.

Он взял меня за руку, притягивая ближе. Я прижалась к нему, чувствуя, как моя прежняя дикая ярость сменилась острым вожделением. Я нуждалась в нем. Страстно желала его.

— Что это? — прошептала я, — Что между нами?

— Я не знаю, — пробормотал он, поглаживая мои волосы, мое лицо. Как будто он не мог желать ничего больше, кроме меня. А если разорвать связь между нами, это сломает его, тоже, — Я знаю только, что я увидел тебя, Лили. Я видел, тебя, и я знал, что ты — мой ключ к искуплению.

Я отстранилась, вглядываясь в его лицо, не уверенная, что я хочу брать на себя такую ответственность:

— Видел?

— Видение, — сказал он, — Несколько месяцев назад. Я подумал, что это Алиса, я увидел ее, но теперь я понимаю, что это была ты. Мы сражались бок об бок, и я знал, что мы победим, потому что мы должны. Я должен. Потому что, если мы не справимся, мы оба будем прокляты также как и весь мир.

— Я не понимаю.

Он отвернулся, не глядя на меня.

— Я сделал много таких вещей, которыми не горжусь. Непростительных вещей, — боль в его голосе царапала, как наждачная бумага, и мне захотелось плакать. Он обернулся, глубоко вздохнув, — Но это — если я смогу это сделать — станет моим искуплением.

— Но что сделать?

— Запечатать Девятые Врата Ада.

Я ахнула, и он пристально на меня посмотрел.

— Вот почему ты тоже здесь, не так ли? Поэтому ты в ее теле. Ты здесь, чтобы запечатать врата.

Я кивнула:

— Я не знаю, почему я получила именно ее тело, клянусь. Но да, это то, что я пытаюсь сделать.

— Позволь мне помочь тебе, Лили. Я думаю, это именно то, что я должен сделать.

Я взяла его за руку, мысль о том, что кто-то будет рядом со мной в этой борьбе, взволновала меня, особенно после того, как было сказано, что мне суждено сражаться в одиночку. Но все же, как он мог помочь? Кларенс никогда не будет доверять ему. И нравится мне это или нет, существовало пророчество, согласно которому я должна была выступать сольно.

Несмотря на это, мне было приятно осознавать, что есть кто-то, кто знает мою тайну. Хорошо, когда есть с кем разделить свое одиночество. Я облизнула губы, пытаясь справиться с головокружением от этого нового ощущения. Наконец, прикоснувшись к его щеке, я посмотрела ему в глаза.

— Позволь мне посмотреть, — попросила я, — Покажи мне, что ты видел.

Но он отшатнулся, прежде чем я успела соскользнуть в видение.

— Нет.

— Дьякон.

— Нет, — и в его голосе слышалась холодная темная ярость, – Я же сказал тебе, что я ищу искупление, — прорычал он.

— Я совершал ужасные вещи. И я не хочу этим делиться, — он отступил назад, так, чтобы мы не касались друг друга, и посмотрел мне в глаза, — Кое-что ты увидела, но вряд ли ты видела худшее. Я не хочу сейчас идти с тобой туда. И я уверен в этом, так же, как не хотел бы идти с тобой в Ад.

Мне хотелось плакать от боли, которую я увидела в его глазах. Я понимала, его желание избавиться от своего прошлого, и я знала больше, чем бы мне хотелось о совершении того, о чем потом жалеешь. Но мне по-прежнему необходимо было знать.

— Я должна быть уверенна, что ты сказал мне правду.

— Тебе придется поверить мне на слово, Лили, — ответил он.

Подойдя ближе, он приложил руку к моему сердцу.

— Ты моя, — сказал он. — И ты это знаешь.

— Дьякон.

Он сбивал меня с толку, и это было не лучшее место. Но под смятением и вопросами, я знала, что он был прав. Мы были связаны, он и я. И тут, стоя так близко к нему, я хотела, чтобы связь была более чем метафорической.

— Я чувствую, как участился твой пульс, — сказал он, — И вижу румянец на твоей коже.

Он придвинулся ближе, и я ощутила касание его губ к моим волосам, когда он говорил.

— Ты хочешь меня, — сказал он, — И если это первый шаг к доверию, то так оно и будет. Я возьму сейчас то, что смогу, но, в конце концов, я получу всю тебя.

Во рту внезапно пересохло, и я сглотнула, а мои мысли метались в поисках ответа. Но резкий звонок моего сотового спас меня от необходимости отвечать. Думая о Розе, я схватилась за телефон, почувствовав разочарование, когда услышала голос Кларенса.

— Зейн. Сейчас.

А потом он отключился.

Я, нахмурившись, посмотрела на телефон, затем на Дьякона, стоящего рядом со мной. Мне хотелось взять его с собой, чтобы он сражался вместе со мной, и тот факт, что это было запрещено, огорчал меня.

— Мне не нравится, когда ты хмуришься, — сказал Дьякон и поцеловал меня так стремительно и неожиданно, что я выронила телефон от удивления.

Его темные глаза пылали, когда он прервал поцелуй, одарив меня легкой, понимающей улыбкой. Он наклонился, чтобы поднять мой телефон, и его темные волосы сместились, открывая шею.

Я моргнула. Определенно, это не могло быть тем, о чем я подумала. Опустившись на колени, я сжала его руки, не давая подняться. Он нежно посмотрел на меня, и его взгляд стал жестким и колючим.

— Что?

— Твоя шея, — сказала я, — Что у тебя на затылке?

Я увидела правду в его глазах, даже раньше, чем наклонилась, чтобы рассмотреть.

— Нет, — сказал он.

Но на моей стороне были страх и ярость, а также моя новоприобретенная сверхъестественная сила. Развернув его, я села сверху так, чтобы убрать его волосы в сторону. А затем вскочила, охваченная страхом и отвращением.

— Три-Джал? Ты гребаный Три-Джал?

— Лили, успокойся.

Но не было успокоения. Не после такого. У него была метка – татуировка змеи. Зейн предупреждал меня, что однажды я встречу одного из них, снова. Дикие демоны. Худшие из худших. Собаки, напавшие на своего хозяина, только некоторым из них удалось освоиться в нашем мире. Дьякон, я бы сказала, проделал чертовски хорошую работу по освоению.

— Позволь мне объяснить, — сказал он, когда я бросилась на него, приставляя нож к его сердцу.

— Только скажи мне правду. Я права. Ты, Три-Джал?

— Да.

Сжимая в руке клинок, я уговаривала себя, убрать его, хотя, не могла. Я колебалась, от наполнивших меня сомнений и вопросов. Заметив это, он набросился на меня, и, выхватив свой клинок, жестко прижал его к моей шее.

— Я говорил тебе только правду, Лили. Я не предавал тебя.

Следующее, что я осознала, как я летела через двор, отброшенная им в сторону, так же, как он отшвырнул Леона, в нашу первую встречу.

Тяжело приземлившись на задницу, я встала на ноги, готовая налететь на него.

Но я не стала, хотя бы потому, что мою руку пронзила дикая боль. Я согнулась пополам, схватившись за нее, и глядя, как Дьякон быстро расплывается в красной дымке моей боли.

ГЛАВА 36

Портал выбросил меня около маленькой церкви, в 90 милях от центра Бостона. Этот дом был древним, давно заброшенным, с фанерой сквозь витражи и строительными лесами. Переведя дыхание, я глянула вверх, смотря на последний отблеск закрывающегося за мной портала, который заблокировал обратный путь Кларенсу и Зейну.

На этот раз я взяла с собой игрушки: арбалет, меч и кучу ножей. Что делало меня самой счастливой.

Я встала, огляделась вокруг себя. Желтая полицейская линия была натянута вокруг здания, и это удивительно, что демоны пытались не пускать нежелательных посетителей.

Но план не сработал. Я была обескуражена этим. Во всяком случае, пальцы у меня гудели от желания ударить демона.

Как можно незаметнее я двинулась в сторону церкви, найдя своего первого охранника у входных дверей. Он был похож на скучающего солдата, одетый в черное. Я подняла арбалет, прицелилась и выстрелила, успев снять его прежде, чем он понял, что произошло.

Легко преодолев нервное напряжение, начала думать, что это возможно сделать. Я нашла еще четверых охранников и также легко с ними справилась.

Скорее всего, они думали о положительном исходе нападения на меня. Что яд убил меня, и у неба больше нет воина, который будет бороться, для того чтобы ворота остались закрытыми. Я чувствовала себя все более уверенно, пока продвигалась вдоль стены здания позади одного из охранников. На одном из окон не было фанеры, и, приподнявшись на цыпочках, заглянула внутрь. Демон, принадлежащий к числу верховных, держал человека, стоящего в центре золотого круга, который был нарисован мелом на полу. Он оделся как священник, и это было словно плевок мне в лицо. Вокруг него на коленях стояли еще пять демонов. Каждый был одет в черный балахон с капюшоном.

Я провела рукой по волосам, рассчитывая варианты. Шесть к одному не впечатляющие шансы, даже если учитывать, что я в хорошей форме и с кучей оружия.

Дерьмо.

Я сделала два глубоких вдоха, напоминая себе что, я стою по другую сторону окна. Потому что, согласно расстановке небесных сил, я была помазанным супер солдатом, который мог бы взять этих ублюдков. Их кровь может уничтожить Ящик, который может открыть ворота в ад. Очевидно, я была немного Святой. Этот факт должен был укрепить мою уверенность, но этого не случилось, поскольку меня ищут для того чтобы прихлопнуть как букашку.

Где уж тут быть уверенности?

Не было, но я заставила себя избавиться от страха и колебаний, чтобы сделать это. Я бы доказывала снова и снова это, и с каждым заданием моя сила росла бы. Возможно, до самого элегантного бойца в городе мне далеко, но я участвовала в уличных боях, набирала службу безопасности и посылала в задницу серьезных демонов с кольцом Зейна.

Если бы один на один, не было бы сомнений. Здесь шесть на одного, однако же…

В данном случае понадобится больше, чем сила и оружие. Если хочу выжить, необходимо импровизировать. Я осмотрела двор в поисках вещей, которые можно использовать в борьбе. Железная ограда окружала здание, и хотя мне не хватит сил вырвать ее полностью, но все же удалось ослабить один железный прут со смертельно острым концом, который отлично лежал в руке и был хорошо сбалансирован для метания. С ним я обыскала окрестности, собрала камни из небольшого сада в карманы своих джинсов.

Бросив пальто у подножия статуи ангела, взяла арбалет в одну руку, копье в другую и решила обогнуть здание, чтобы войти со служебного входа. Двери были прикрыты, я открыла их и нырнула внутрь, вооруженная и очень опасная. Затем очутилась в пустом зале для приемов, заполненном столами и стульями. В дальнем конце комнаты я увидела дверь, сквозь которую можно было рассмотреть церемонию открытия.

Нет времени на планирование, необходимо действовать.

Держась стен, я обошла комнату, пока не оказалась прямо у двери. Подняла нож и использовала его отполированную поверхность вместо зеркала, чтобы увидеть комнату, не выдавая себя.

Демон в одежде священника перемещался в круге, касаясь голов остальных пяти серебряной палочкой, бормоча какое-то заклинание. Я медлила, зная, что мне нужно уничтожить Ящик, но его до сих пор не было видно, и приходилось, затаив дыхание, ждать ключевой части церемонии. Прошло немного времени, и верховный жрец вытянул руку на середину круга, синее пламя взметнулось вверх от земли, золотой Ящик парил в самой середине его. Когда пламя исчезло, он медленно опустился на землю.

Пришло время для шоу. Я разрезала ладонь, чтобы моя кровь была наготове, и завернула за угол. Я кинула железное копье и заняла позицию с арбалетом, хотя мое самодельное копье вскользь ударило одного из демона, стоящего на коленях. Он наклонился вперед, его братья вскочили со своих мест, поэтому я выстрелила из арбалета и попала прямо в глаз второму демону. Он пошатнулся, вскрикнул и упал на землю, а остальные три вассала закрыли собой священника, держащего Ящик в руках.

Я все еще могла слышать пение за ними и знала, что это не конец и необходимо двигаться быстрее. Перезарядила арбалет, только чтобы один из демонов вырвал его из рук и швырнул в сторону, быстро щелкнув кожаным кнутом.

Я ахнула от появившегося жжения в руке и посмотрела в ожесточенное лицо одного из вассалов.

— Ты проиграешь,— проговорил он. – Наши поиски праведны.

— Черта с два, — возразила я и полезла в карман за камнями.

Я бросила их в вассалов и вытащила меч из ножен. С ним в правой руке я бросилась вперед. Столкнулась с одним на полпути, жестоко проткнув его грудь, и сразу ощутила, как кровь хлынула на меня. Это подстегнуло меня, и я зарезала другого своим клинком. После осознания убийства, сила закона нахлынула на меня.

Последний все еще стоял перед мастером, протянув церемониальный нож в качестве оружия. Но я была готова разрезать его поперек, чтобы добраться до учителя, убить его и уничтожить Ящик.

Занесла меч назад и вложила в это все свои силы. Сделав выпад, мое тело сжалось от боли. Меч и нож выпали из моих рук, и, посмотрев вниз, я увидела аккуратное отверстие на рубашке, вокруг которого невозможно было увидеть кровь из-за черного цвета ткани.

Посмотрела вверх на священника, возникло желание разрезать его грудь и запустить туда руку. Но у меня было время только для одной связной мысли, прежде чем упала на землю: «Пистолет».

ГЛАВА 37

Темнота. Молчание. И что-то еще. Уколы света. Намеки на речь. Бормотание. Голоса. Ерунда.

Заклинание.

Реальность обрушилась на меня. Демоны. Церемония. Пистолет.

И, конечно, врата ада.

Я не открывала глаза и пыталась оценить ситуацию. Лежала на чем-то холодном и твердом. Скорее всего на полу, потому что слышала шарканье, которое звучало в нескольких футах от моей головы. Затем почувствовала, как что-то тяжелое легко на живот, но, хотя отчаянно хотела открыть глаза, я не сделала это. Необходимо было подумать, прежде чем действовать, поскольку была уверенна на все сто, что был только один шанс, чтобы выиграть у хозяев. Мое самое большое преимущество было в том, что, по их мнению, я была мертва. Однако, достаточно скоро кто-нибудь заметит, что рана зажила, и сердце снова бьется.

Я прислушалась, до сих пор были слышны только трое. У пострадавшего вассала, лежащего у моих ног, было слабое дыхание. Сильнейший из них стоял около моей правой руки, священник возле левой, бормоча что-то на непонятном языке.

Мой клинок был где-то на полу, но в кобуре на лодыжке все еще лежал нож. Что-то тяжелое лежало на животе, но у меня был элемент неожиданности.

Это давало мне немного времени. И поэтому я не могла тратить его впустую, открывая глаза, я одной рукой ударила вассала, а второй потянулась к ножу на лодыжке. Но вместо него взяла церемониальный кинжал и разрезала горло демону. Кровь брызнула на мою руку, дразня мои чувства.

Отбросив кинжал в сторону, я потянулась за собственным ножом, вытирая кровь о джинсы. Мне нужна моя кровь, чтобы уничтожить Ящик, а не кровь этого слуги.

Слева от меня священник бросился вперед, а не назад, пытаясь схватить шкатулку Шинкара, которая как раз и лежала на моем животе. Схватит ее, откатилась в сторону к окровавленным и поверженным вассалам, в то время как священник и раненый бросились на меня. Однако, моя рука исцелилась, и ящик остался нетронутым, когда я несла его.

Затем остановилась, опустила Ящик и ударила клинком, сжимая его обеими руками в середину шкатулки, не слушая протесты жреца.

— Ты не можешь! – Закричал вассал, бросаясь на меня и смотря на Ящик. Я вырвала нож и, чтобы пробить Ящик, ударила головой. Когда это было сделано, шкатулка рассыпалась на мелкие крупинки золотого песка в руках. Время древней реликвии прошло. И тогда я ощутила удовлетворение, повернувшись к жрецу.

— Все кончено. Ты проиграл!

Он посмотрел на меня затуманившимися глазами, а его кожа сморщилась. Он произнес только одно слово, голова его качалась из стороны в сторону, когда он говорил его снова и снова: НЕТ.

Я подошла к нему с оголенным ножом. Еще ничего не закончилось. Я хотела большего. Я хотела его.

— Пожалуйста, — прошептал он.

— Пожалуйста? – повторила я. – Ты думаешь, я позволю тебе жить из-за этого слова? Ты пытался открыть врата в ад.

— Нет! – Звук, казалось, шел не от священника, но эхо было повсюду, будто убитые демоны кричали в знак протеста. Жрец уставился на меня дикими и широко раскрытыми глазами.— Нет, нет. Вы не понимаете. Я не…

— Однажды закончишь, что начал. – проговорила я, на одном дыхании, не произнося на всю комнату. Проигнорировав его фразу, мой клинок скользнул в сердце верховного демона, как в масло. Он упал, и его лицо выражало недоверие.

— Да, хорошо, верь в это, брат.

Я втянула в себя его хриплое дыхание , мое тело дернулось и наполнилось глубоким сожалением неоконченной работы вместе с твердой уверенностью, что в конечном счете свет победит. Чувство согрело меня, успокоило и смутило. Ощущался не сильный гнев, который был привычным при убийстве демонов, а полный покой, угрызения совести и что-то еще. Чувство, что добро в конце концов восторжествует.

Это была вера. Это была моя награда. Доказательство того, что я защитила ворота. «Ангелы поют», — подумала я. Хотелось наслаждаться, пить это чувство, купаться в нем.

У меня не было шансов. Вместо этого я увидела блеск лезвия, проносящегося прямо над моей головой. И тогда увидела человека, который владел им — Дьякон.

Я поняла, это начало конца. Не демонический священник, а Дьякон. Он здесь, чтобы отомстить. Схватив меня прежде, чем я успела среагировать, он прижал конец шпаги к моей спине, а его руки обвились вокруг моей талии. Дьякон держал меня так близко, почти сексуально, и сожаление проскользнуло в моем взгляде, что была такой дурой. Я доверяла демону и Три-Джал.

— По крайней мере, теперь я знаю, что ты умрешь не просто так, — пробормотал он. – Это ты напала на Звонящего, поэтому оставить тебя умирать было недостаточно. Я должен был отрезать тебе голову, и не повторю эту ошибку дважды. Не хочу, чтобы мною пользовались, Лили. И мне чертовски не нравится ложь.

Я закрыла глаза и попыталась показаться храброй.

— Сделай это, — прошипела я. – По крайней мере я буду знать, что врата ада надежно заперты.

Дьякон крепко держал меня, приставив лезвие к горлу, упираясь своим предплечьем в грудную клетку. Затем его рука расслабилась и отшвырнула лезвие.

Я втянула воздух, понимая, что задерживала дыхание, а затем он толкнул меня на землю. Посмотрев вверх, увидела собственный арбалет, направленный мне в голову.

— Шевелись, — скомандовал он, — или умрешь. Я отрежу тебе голову и похороню тело, если мне не понравятся твои слова.

Я была абсолютно неподвижной, наблюдая за ним. Напряженность его тела, мышцы рук. Он персонифицировал свою ярость, и я не было удивлена, увидев его превращение в крутящийся столп пламени, способный уничтожить все на своем пути. Более того, желая все уничтожить.

Он выдохнул. Это были самые длинные три минуты в моей жизни. Он выдохнул. И медленно, ох, как медленно, мышцы начали расслабляться. Я видела, как он обуздывает свою ярость, направляя ее так, словно обуздывая дикую лошадь. Затем вздрогнул, будто стряхивая с себя что-то ужасное.

— Говори,— сказал он, но сейчас контролируя гнев в своем голосе. – Что ты имеешь ввиду, когда говоришь о сохранении ворот запертыми?

— Что я имею в виду? – Повторила я, мой голос повысился от недоверия. – Лживый сукин сын, ты знаешь, что это означает. Мы говорили об этом. Черт, ты сказал, что видел это в видении. Интересная черта, кстати. Подлизаться к девушке и дать ей рассказать все секреты.

— Скажи мне, — его голос стал тихим и смертельным, — объясни точно, почему ты здесь.

Это было смешно, но, поскольку Дьякон держал арбалет, я согласилась.

— Я пришла сюда, чтобы сделать то, что сделала. Чтобы убить вашего маленького демона-приятеля, который пытался открыть Девятые Ворота в Ад. Ты можешь убить меня сейчас, но умерев, я буду знать, жрец погиб от моей руки, и врата останутся запертыми, как и должно быть. И ты, черт побери, ничего не сможешь с этим сделать.

— Заперты, — повторил он, немного опуская арбалет. – Заперты? ТЫ хоть представляешь, что наделала? Ты убила единственного человека, кто знал, как закрыть Девятые Врата в Ад, чтобы запечатать их. Демоны все еще приходят, Лили. И они пришли из-за тебя.

ГЛАВА 38

— Нет, — помотала я головой, — Черта с два.

Он опустил арбалет, но все еще крепко сжимал его, готовый поднять его при необходимости.

— Лили, он священник.

— Возможно, священник в аду, — сказала я, но в моих словах больше не чувствовалась уверенность.

— Черт, Лили. Ты слепа? Это был человек. Он был священником. Очень старым священником, посвятившим всю свою жизнь поиску способа закрыть и заблокировать Девятые врата.

Волной накатила тошнота.

— Закрыть их?

Этого не могло случиться. Не могло. Я видела ангела. Я убила демонов. Твою мать, я работала на Бога.

— Да,— сказал он дрожащим от ярости голосом, — Закрыть их. Врата уже открыты. Я говорил тебе. Они были открыты тысячи лет и, похоже, будут открыты еще тысячу. Что хуже, они будут открыты при слиянии. Всего лишь пара недель и они ворвутся. Орды уже собираются по ту сторону. Ждут. А теперь они восхваляют тебя, — он остановился, и я увидела гнев в его взгляде, — С тобой играли, Лили. Тебя одурачили.

Я облизала неожиданно пересохшие губы.

— Это невозможно. Я была послана. Они послали меня не позволить открыть врата. Предотвратить гребаный Апокалипсис.

Я продолжала говорить, хотя уже знала, что за моими словами ничего не стояло. Они были пустыми, как вся та ложь, что скормил мне Клэренс. Ложь. Все это ложь. Я знала это. Я могла почувствовать правдивость слов Дьякона, наполнившую меня, скрытую здесь в обличии священника.

Без Дьякона я бы никогда этого не почувствовала. Ощущение теплого сияния истины было сродни чувству удовлетворения от хорошо выполненной работы. Но теперь, осознавая это, я могу капнуть глубже. И я могу увидеть это, почувствовать это.

— Они играли со мной, — прошептала я, – Сказали, что я делаю работу Господа. Спасаю мир.

Я не смотрела на Дьякона. Я не могла взглянуть нанего.

— Ты не работаешь на рай, Лили, — сказал Дьякон, – Ты убила человека для ада.

Наклонившись, он прикоснулся ко мне, и я замахнулась на него, отталкивая и пытаясь отбиться, но безуспешно, и только слезы катились по моему лицу.

— Господи, господи, господи, — я прижалась к нему, безмолвно моля об утешении.

Словно в ответ на мою просьбу, он притянул меня ближе и крепко обнял. И прямо там, возле убитого священника, я не выдержала и разрыдалась в объятиях Дьякона.

На мгновение он отпустил меня, его сильные руки нежно поглаживали мои волосы, лаская мою спину.

Но, слишком скоро, он отстранился, забрав иллюзию безопасности.

— Нам нужно уходить. Нет гарантии, что они не ищут тебя. Уйдем сейчас, они увидят результат и будут счастливы. Работа успешно выполнена, и Лили, вероятно, празднует это где-нибудь в баре. Останемся, и …

— Я убью их к чертовой матери.

— Или они убьют тебя, — сказал он, сверкнув темными глазами.

Он отступил и протянул мне свою руку. Я не приняла ее, хотя отчаянно хотела потеряться в его объятиях снова. Я не могла. И была обязана быть умнее. Я должна была быть осторожнее.

— Ты демон Три-Джал,— сказала я, – С чего бы мне доверять тебе?

Я видела борьбу за контроль, в том, как сверкали его глаза и сжималась челюсть.

— Сейчас я единственный, кто у тебя есть.

— Этого не достаточно, — сказала я. Я встала, проигнорировав его руку, — Ты демон, Дьякон. Как и тот, что вывалил кучу лжи на меня. Они должны были знать, что я буду вне себя, если обнаружу это. И после того, что они сделали со мной, я полагаю, что мои дни сочтены. Убив меня, когда я закончу, они сохранят свой секрет в безопасности. И, эй, разве это не удобно, что демон Три-Джал, худший из худших, появляется, чтобы позвать меня на небольшую прогулку? – я помотала головой, – Нет, я так не согласна.

Я начала отступать, и он, схватив меня за локоть, притянул обратно.

— Убери от меня руки, — сказала я, — Или мне стоит заглянуть внутрь. Хочешь, чтобы я осталась? Позволь рассмотреть, что в тебе скрыто.

Он отошел от меня.

— Нет.

— Пока, — сказала я, делая еще шаг.

— Лили.

Боль в его голосе заставила меня остановиться.

— Тебе не надо смотреть на это, — сказал он, – То, что внутри меня. Что я сделал. Что я еще должен сделать. Это под запретом. Всегда.

— Как скажешь.

— Но я здесь не для того, чтобы навредить тебе. Клянусь. И ты уже однажды была у меня в голове. Ты знаешь мой путь.

— Искупление, — прошептала я, прежде чем смогла остановиться.

— Нам нужно выбираться отсюда, — сказал он.

Я колебалась, неожиданно разумным было убежать от него. Но я не могла. Правильно или нет, в конечном итоге, я доверяла ему. Более или менее.

— Я видел здание в нескольких кварталах на восток, — сказал он, – Мы можем пойти туда. Найти свободную комнату. Отсидеться. Поговорить.

Когда я кивнула, согласившись, то увидела облегчение на его лице, я собрала свое оружие и последовала за ним. Я нашла свое пальто около ангела, и мы покинули церковь, оставив побоище за спиной.

— Выключи свой мобильный, — сказала он, после того как мы прошли квартал, – Если он будет включен, они смогут найти тебя.

Я кивнула и отключила его.

— Ты сказал, что пытался убить меня. После того как я убила Посетителя, который, кстати, был демоном. Объясни мне вот что, если я работала на демонов, зачем им нужна была я, чтобы убивать им подобных?

— Мы можем поговорить внутри.

— Мы можем поговорить сейчас, — возразила я. Я все еще сомневалась касательно доверия и я хотела знать больше, перед тем как останусь в закрытой комнате с этим человеком.

Он скользнул по мне взглядом, затем кивнул.

— Ты права, он был демоном, — сказал он, — Но Маэкрас искал искупления.

— Маэкрас?

— Посетитель.

— О…, — я не была уверена, что очень хотела знать его имя, — Он хотел в рай?

Дьякон пожал плечами и продолжил идти.

— Концепция ада и рая изжила себя. Давай скажем, что он стремился к свету. Он искал шанс сделать это. Заполнить тени внутри него. Но тьма в нем была слишком густой. Как масло. Как то, что ты видела, когда умирает демон. И идея искупления была отличной.

— Он должен был отнести ящик Шанкара священнику, — гадала я.

— Верно. Ящик был затерян в веках. Но отцу Карлтону он был нужен для церемонии. Маэкрас должен был найти способ украсть его из хранилища демонов.

— Отец Карлтон, — повторила я, – Так его звали?

— Да.

Я молча попросила прощения у Отца Карлтона.

-Итак, то, что я натворила…. Я могу это исправить, если найду способ закрыть врата снова. Или, если найду способ уничтожить все ключи? Поменять замочные скважины на дверях?

— Ящик Шанкара был единственным ключом, способным запереть врата.

— Господи.

Он взглянул на меня.

— Однако существуют легенды. Истории о ключе, который закроет Девять Врат.

Искра надежды вспыхнула во мне.

— Где этот ключ?

— Никто не знает.

Я кивнула, принимая решение.

— И, черт побери, я определенно собираюсь найти его.

Взглянув на него, я увидела одобрение на его лице и улыбнулась.

— Здесь? — спросил он, кивком указав на здание, которое выглядело определенно опасным и непригодным для жизни.

— Жилье по высшему разряду. Пойдем, — я пошла вперед, но остановилась на цементных ступенях. — Мы войдем, но тебе нужно будет закончить историю. Я не люблю недосказанность. И если я пойму, что ты дурачишь меня, я спущу тебя вниз так быстро, что ты будешь липкой лужицей, прежде чем сможешь принять нормальную форму. Усек?

Он подтолкнул меня вверх по ступеням.

— Я не причиню тебе никакого вреда, Лили. Я это знаю, и ты это знаешь. Так что не угрожай мне. Этому не бывать.

Я почувствовала сталь в его голосе и сглотнула. Он был прав. Я это знала. И более того, я была рада, что Дьякон на моей стороне.

Мы нашли пустую квартиру на третьем этаже и разместились на полу пустой жилой комнаты. В помещении пахло мочей и сигаретами, а серый ковер прежде должно быть был бежевым. Это не было отелем Ритц, но сойдет и так.

— Маэкрас, — я давила, – Ты то, как там оказался?

— Я считаю, что пришла моя очередь задавать вопросы.

Я помотала головой.

— Извини, но нет. Я хочу услышать о той ночи, когда ты убил меня. Поверь мне, уж если я спрашиваю, это действительно меня интересует. И вчера ты сказал мне, что кровь Алисы была на твоих руках. Мне это тоже немного любопытно. Так что, рассказывай.

— Думаю, нет, — сказал он, – Мне кажется, что только я и занимаюсь рассказами, что я нахожу ироничным в данных обстоятельствах. Я думаю, сейчас время услышать твою историю.

— Обстоятельствах? – продолжила я, – Я не демон. И я чертовски уверена, что не демон из самых глубин ада.

— Но ты та самая, кто гарантировал, что ворота останутся открытыми, за что все демоны сердечно благодарят тебя.

Я нахмурилась, так как он задел меня этим, но я все еще была занята своими словами, и мой взгляд был направлен на мужчину. Этого обычного, хотя и великолепного мужчину. Я видела в нем выдержку, сильный контроль. Но в его сознании я все еще видела темные вещи. И я по-прежнему не видела ничего бесконтрольного. Ничего дикого. Ничего сломанного дьяволом и оставленного гнить. Зэйн говорил, что большинство Три-Джайл сошли с ума и никогда не стали прежними. Я понимала, что Дьякон был даже сильнее, чем он выглядел.

Это делало его более опасным. И от этого он был одним из самых адски сильных союзников.

— Я умерла, — сказала я, приняв решение, даже не осознавая этого, — Я вышла, чтобы убить сукиного сына по имени Лукас Джонсон и умерла.

— Лукас Джонсон? — повторил он, и я увидела тень понимания в его глазах.

— Да, — осторожно ответила я, опасаясь того, что может сказать Дьякон. Боясь, что я знала это до того, как он произнесет это, — Господи, он демон. Верно?

— Да.

Мускулы на челюсти Дьякона задвигались, как будто он пытался сохранить самообладание. Я почувствовала, как будто и я пытаюсь сохранить немного самообладания. Потому что теперь я осознала правду: я не убила Джонсона собственным клинком. Что означало – он не был мертв.

Его дух вернулся. Он нашел новое тело. И Джонсон был тем, кто преследовал Роуз. Тот, кого, по ее словам, она видела. Следил за ней, следовал за ней.

Черт. Я попыталась вскочить, но Дьякон взял меня за руку и притянул обратно.

— Нет, расскажи мне до конца.

— Я должна идти.

— Скажи мне, — сказал он.

Я хотела закричать, пнуть и ударить его в лицо. Я хотела убежать к Роуз и укрыть ее в безопасности. Я хотела найти Лукаса Джонсона и вонзить свой клинок ему в сердце. И ничего из этого я не могла сделать. Я должна была подумать. Я должны была все сделать верно, если я собиралась получить мой реванш.

А я собиралась его получить. Все это время я считала, что Роуз в безопасности, потому что они солгали мне. Они сказали, что он умер. Они предали меня во многих отношениях, но это было худшим. Они все заплатят. Это было обещание, которое я собиралась выполнить.

Так или иначе, я у меня будет реванш.

Я повернулась и взглянула в глаза Дьякона.

— Они никогда не смогут расплатиться за это. Никогда не будут страдать достаточно. Никогда не будут испытывать достаточно боли. Ну, я собираюсь дать им попробовать.

— Я помогу тебе. Обещаю. Но сначала, ты должна мне рассказать все до конца.

Я перевела дух, закрыла глаза и рассказала ему все, задерживаясь на важных деталях. Роуз. Лукас Джонсон. Ангел. Грикон, Клэренс и Зэйн, тренировки. Я рассказала даже о предсказании.

— Предсказание,— сказал он удивленно, – Что в нем говорится?

— Я не знаю. Клэренс никогда мне не говорил ничего особенного. Только то, что я была избранной. Единственнной, кто сможет закрыть врата. Вероятно, это была большая жирная ложь.

— Но интересно то, что в моем видении ты была тем, кто сможет закрыть врата.

— Учитывая то, что я не закрыла эту чертову штуку, это всего лишь бесполезная информация, это угнетает, — Я вздохнула, — Ты видел, как мы закрываем врата, верно? Ты и Алиса. Что конкретно ты видел? И почему ты сказал, что на твоих руках была ее кровь?

Он встал, его лицо ничего не выражало, глаза были холодны, как будто он подошел к грязному окошку и выглянул в ночь. На какой-то момент, я испугалась, что он не скажет мне ничего, но затем он заговорил, все еще не глядя на меня.

— Существует множество пыток для Три-Джал, — сказал он, и я услышала боль в его голосе, – И я старался сохранить рассудок. Я держался за это как за живой фундамент, и когда я ошибался, я искал в себе человечность. Все, что могло вырасти во мне, когда я был в раковине человеческой формы. Я нашел зерно и держался за него, — он повернулся и посмотрел на меня, — Зерно помогало мне держаться, и когда боль была слишком сильной, я закрывал себя в нем. Я мог быть кем-то, кем я не являлся. Чем-то, кем-то с потенциалом добра.

* * *
Ты не можешь себе представить эти пытки. Они …. внутри. Глубокие, грубые и безжалостные. Но я нашел место, где мог спрятаться и мой разум уходил туда. Однажды я увидел. Не в своем воображении, а где-то вне меня. Отстраненное и ясное видение. И в нем я закрывал Девятые Врата, и я знал, если бы я смог это сделать – если бы я смог закрыть врата до совмещения, то все зло, что я причинил, будет искуплено. Не прощено, но я достаточно бы заплатил за свои грехи.

Я смотрела на него, на жесткий контроль, который казалось, сковывал все тело. Я хотела подойти к нему, хотела дотронуться, успокоить его, но боялась, что если я это сделаю, он рассыплется на миллионы кусочков.

— Я не был один. Со мной была девушка. Мы боролись. Мы почти погибли. Но мы это сделали. Мы закрыли врата. И видение этого дало мне надежду, — его глаза встретились с моими, – Это была та надежда, что держала меня в сознании. Это позволило мне пережить пытки и выбраться из ямы.

— Что ты сделал, когда выбрался?

— Я пришел в Бостон. Действительно задержался здесь. И не знал почему, пока однажды не зашел в «Кровавый Язык» (the Bloody Tongue). Я увидел Алису и понял, что она была той самой. Я наблюдал за ней. Узнал о ее семье. И я узнал, чего она желала. Она не хотела иметь ничего общего с темными искусствами. И это мне подходило.

— Девушка, которая возможно захочет закрыть врата.

— Так я думал. Я подошел к ней. Тогда она не работала в пабе. Я подошел к ней и рассказал, что я видел. Она была в ужасе. Абсолютно напугана, и она убежала. Несколько месяцев я не подходил к ней, наблюдал за ней, желая дать ей время, пытаясь понять, что делать, поскольку видение было очень ясным. Мне была нужна она. Я знал это.

— Ну ты так и не получил ее.

— Нет, — сказал он, – Получил. Однажды она вернулась, полностью сломленная. Она сказала, что у нее было видение. Сказала, что они были у нее, когда она была ребенком, но прекратились. Но это было четким. И так же, как и я, она видела нас, закрывающими врата, — он перевел дыхание, — Из-за этого она вернулась работать в паб. Она задержалась в этом месте, потому что я сказал ей, что увидел.

— Она это тоже увидела, — сказала я, – Это не твоя вина.

— Возможно, — сказал он, но в его голосе была грусть, – В любом случае у меня был союзник. Но между нами не было связи. Она была девочкой, с которой я выполнял работу, это было нормально. Но все испортилось, даже хуже, когда я узнал, что у нее были чувства ко мне.

— Могу себе представить, — сказала я с легкой улыбкой.

— Однажды ночью после работы она пришла ко мне. Флиртовала со мной. Прикасалась ко мне.

Он напрягся, его руки сжались в кулаки, словно он боролся за контроль.

— Я чертовски напугал ее, — сказал он, – Она убежала. Сказала, что не знает, чему верить. Мы не забыли о поисках способа закрыть врата, но теперь она была вне этого. Это стало только моим, и я был напуган этим.

— И что потом?

— Затем она вернулась. Сказала, что испугалась. Ей нужно было поговорить со мной, но тайно. Я должен был встретить ее после работы.

— Суббота, — сказала я, понимая, куда он ведет.

— Она не появилась. А затем ты появилась в пабе. И я знал, что ты не она. Я точно знал это.

— Откуда?

— Я сказал тебе. Я хотел тебя, — сказал он, и по жару его глаз я понимала, что это по-прежнему так, – Я хотел тебя с первого момента, но я никогда не хотел Алису.

Я сглотнула, стараясь отвлечь себя от воспоминания ощущения его тела около моего, как его руки, обнимающие меня, заставляли чувствовать себя живой и целой. Он заставил меня почувствовать себя реальную, — Почему ты мне не сказал? О нас. О вратах?

— Потому что я все еще верил, что в моем видении была Алиса. И я знал, что ты не она. Я думал, что ты убила ее. Заняла ее место, для каких-то собственных темных целей. Я не знал, но собирался выяснить. И я ждал, и наблюдал.

И ты сблизился со мной?

— Да, — ответил он без единого сожаления.

Я задержала дыхание, думая, что сделала бы также. В действительности, я и сделала, когда позволила себе приблизиться к нему.

— А Маэкрас? Ты отравил меня напротив его дома.

— Я не знал, что это была ты. В основном, потому что ты была с ног до головы в черном, но так же, потому что я не заметил связь между Алисой – новой Алисой – и возможным воином из слухов. И я так же не подумал, что новая Алиса может быть женщиной из моих видений. Я видел в тебе только узурпатора. Дилетанта в магии. Похитителя тел.

— Что за слухи о воине?

— Слушки в подземелье демонов, о том, что священник искал способ закрыть врата, и что высшие силы демонов доставили воина, чтобы этого не произошло.

— Ты хотел помочь священнику, — сказала я.

— Хотел? Да. Но мне не были рады.

Я вздрогнула.

— Ты говорил со священником?

— Я связался с ангелом.

Я перевела дыхание.

— Так ангелы действительно существуют?

— Не так, как ты видела в ночь смерти Лили, — сказал он. Я рассказала ему, что я видела и чувствовала. Белый свет. Хлопанье крыльев. Чувство абсолютной красоты, — Это устаревшая показуха. Но они показали тебе это, потому что знали, тебе это нужно.

— Для того чтобы поверить.

Он кивнул.

— Я назначил встречу с ангелом. Сказал, что хочу помочь. Так я искал свет, которым был отвергнут, — сказал он, низким и опасным голосом, – Возможно создание верило, что Три-Джайл никогда не раскаиваются. Возможно, оно считало меня шпионом. Возможно, оно верило, что во мне нет достаточно света, чтобы пробиться сквозь тьму. Я был выброшен на обочину и выброшен навсегда.

— Дьякон, — мой голос шептал, – Но ты не сдался. Они увидят. В конце концов, они увидят.

В его глазах вспыхнул гнев.

— Я больше не делаю это в поисках света. Я делаю это для себя и только. И, да, я не сдался. Я спрашивал, искал и убивал свой вид, для того, чтобы найти, что мне нужно.

— Ты узнал о Маэкрасе и Отце Карлтоне.

— Да. А остальное ты знаешь.

— Да, — сказала я. Я протянула руку, – Иди сюда.

Когда он не сделал этого, я встала и пошла к нему. Он стоял ко мне спиной, глаза смотрели в окно. Я положила свои руки ему на плечи и прижалась к его спине, желая забрать его боль.

— Как бы то ни было, лучше все делать для себя. В итоге, ты сам единственный, кому можешь доверять. Теперь я это знаю.

Он нашел мое отражение в стекле.

— Никакой веры, Лили? Никакого слепого доверия?

— Только себе, — я видела вопрос в его глазах, но покачала головой, — Даже тебе. Пока нет. Прости.

Я чувствовала себя виноватой, но не могла доверять ему. Пока нет. Не после всего, что случилось со мной.

В его глазах не было боли, лишь простое понимание, что заставило мое сердце сжаться.

Я шагнула назад и начала пересекать маленькую комнату, моя голова кружилась.

— На тренировках я убивала настоящих демонов. Они давали мне убивать их вид для иллюзии.

— Не только для иллюзии, — сказал он, повернувшись лицом ко мне, – Для тебя. Ты впитывала их сущность, не так ли? Так они пытались разлагать тебя. Они сделали тебя похожей на них. Они поимели тебя, Лили, — сказал он.

Я видела тьму, вспыхнувшую в его глазах. Я вздрогнула, испугавшись, что ярость, которую я видела в церкви, может вернуться.

Однако он загнал ее обратно, и осталось только тепло.

— Даже Грикон был настоящим. Невозможно, чтобы он перешел на сторону добра, и они пытались уничтожить его.

— Я так понимаю, что Грикон охотно принес себя в жертву. Он так тебе и сказал, когда вы были связаны, верно?

— Верно, — сказала я, вспоминая первый момент, когда я очнулась и увидела этого монстра. Я потерла свои виски, — Я никогда не была в опасности. С самого начала я должна была победить, – я слегка улыбнулась, – Я не должна была покончить с ним, всего лишь убить его. Но ты вонзил свой клинок ему в сердце и уничтожил его. Этим ты вывел Клэренса из себя.

— Это, по крайней мере, приятно осознавать.

— И та девушка в клетке. Три-Джал. Она была настоящей?

— Я думаю, да, поскольку у нее была метка. Хотя, бьюсь об заклад, она принесла себя в жертву. Похоже, что она была дополнительной потерей.

Я задрожала. Девушка была испуганной и несчастной, но идея, что она была принесена в жертву, как часть большой лжи, казалось неприятной.

— Они обманули меня с Маэкрасом гораздо больше. Заставили меня убить демона, который работал на стороне добра, — я обняла себя, вспоминая этот момент, — Господи, Дьякон. Я видела, как он сражался с Клэренсом, и встала на его сторону. Жесть, — я встретилась с глазами Дьякона, — Этот сукин сын был бы мертв – Маэкрас убил бы его. Не сейчас, так потом. Но я остановила это. Черт. Черт, черт, черт!

— Это не твоя вина.

Я встала и начала ходить.

— Может и нет, но я ощущаю ее таковой. В этом-то и дело. Все перевернулось. А тот вампир. Без сомнения Клэренсе был вне себя, что я убила его. Я тогда убила одного из его команды.

Я запустила пальцы в волосы, накручивая их.

— А те демоны, что напали на меня в переулке? Кто были они? — Я посмотрела на Дьякона сузившимися глазами, — Это сделал ты? — я задержала дыхание, в ожидании ответа.

— Нет, — ответил Дькон, – Я не знаю, кто шел за тобой.

Я верила ему.

— Клэренс, — сказала я, все кусочки головоломки сложились.

— Зачем ему было убивать тебя. Ты была нужна ему.

— Убедиться, что я подхожу по параметрам, — он склонил голову, не совсем понимая, и я продолжила, — В пророчестве сказано, что девушка будет впитывать сущность демона. Так что Клэренс отправил банду демонов протестировать меня. Была ли я достаточно сильной, чтобы противостоять им?

— И что более важно, — добавил Дьякон, — ты вернулась к жизни? Ты впитала сущность Зэйна?

— Совершенно верно. Если бы я сделала это – я та самая девушка. Если бы нет — не велика потеря, я не была той самой нужной. Проклятие, что за сукин сын, — у меня перехватило дыхание, — Я многих убила. Но этот…сегодня ночью…священник, — мои глаза наполнились слезами, — Господи, Дьякон. Что я натворила?

— Шшшш, — сказал он, притягивая меня в свои объятия.

— Они использовали меня. Они обманывали меня. Эти ублюдки взяли мою жизнь, мое предназначение и растоптали их. И у меня нет выхода, — сказала я, злость выплескивалась из меня, воспламеняла меня, – У меня нет гребаного выхода.

— Это не твоя вина.

Я изобразила улыбку

– Да, — сказала я, — Она моя. Я убила его. Я убила единственного человека, кто мог бы закрыть эту дверь навсегда.

— Лили

— Нет, — я посмотрела на него, уверена, что мои глаза горели, — Я собираюсь исправить это. Они мне дали эту силу? Отлично. Я собираюсь швырнуть им ее в лицо, — я перевела дыхание, гнев пылал во мне, — Я собираюсь найти способ, как исправить то, что я испортила. Я собираюсь закрыть врата. И я собираюсь использовать эти силы, чтобы убить их всех до единого.

ГЛАВА 39

— Лили, — мое имя сорвалось с его шепчущих губ мягким неодобрением.

— Я это имею в виду, — сказала я, – Я запятнаю свое сердце и буду мечтать о смерти. Я заберу этих ублюдков с собой. Перекрою кислород. Они пропадут со мной. Они пропадут с Роуз. Они серьезно влипли.

Он посмотрел на меня, его глаза были темны.

— Я помогу тебе, — сказал он в итоге.

Я встретила его взгляд и кивнула.

— Я знаю, — сказала я и взяла его за руку, почувствовав, как шок прикосновения пронзает меня.

— Так они со мной закончили? — спросила я, когда уже невозможно было сдерживать вопрос дольше, – Теперь, когда я ловко уничтожила лучший шанс на то, чтобы закрыть Девятые Врата Ада, они собираются избавиться от меня? Решат, что не могут рисковать, потому что я могу обнаружить правду.

— Сомневаюсь в этом, — мрачно ответил он.

— Почему?

— Потому что ты нужна им. Зачем останавливаться на одних вратах. Они собираются найти ключи к другим восьми.

Я рассказала ему о моей руке, и теперь я подняла ее, уставившись на чистую в данный момент кожу.

— Ты думаешь, у Клэренса есть заклинания и для этого?

— Даже если нет, бьюсь об заклад, он работает над этим.

— А ключ? Легенда о ключе, которую ты упоминал, он который накрепко запечатает все девять врат? Ты думаешь, он тоже знает заклинание?

Дьякон посмотрел на меня, наклонив голову, выражение лица казалось отсутствующим.

— Вполне возможно.

— Я могу достать это из его головы.

— Нет, — сказал Дьякон, – Это слишком опасно. Он увидит твое приближение. Он услышит твое приближение, — добавил он, постучав пальцем по голове для убедительности, – Ты сказала, что он читает твои мысли, не так ли?

Я кивнула, осознав, с нарастающим чувством тошноты, что мои жалкие попытки сдержать его, возможно, не сработали так, как я думала. Клэренс видел мои мысли о Дьяконе – это стало ясно мне теперь. Но вместо того, чтобы атаковать его напрямую, он подбрасывал бомбочки у меня на пути. Дьякон — демон. Дьякон убил Алису.

Я не думала, что Клэренс знает о видениях, но он определенно знал больше, чем показывал. И если я сейчас вернусь, со своим раскрытым сознанием, я буду точно мертва.

— Вначале он не хотел, чтобы ты умер, — сказала я Дьякону, – Почему?

— Я не знаю. Что он сказал тебе?

— Что ты силен.

— Ну, в общем-то, да.

— Но позже он сказал мне, что ты убил Алису. Что изменилось?

На лице Дьякона мелькнула тень.

— Должно быть, он обнаружил, что я боролся с ним. Что я работал слишком близко с вратами и, что я остановил бы тебя, если бы мог.

Я кивнула. В этом был смысл.

— Он знал, — сказала я, – Он знал, что я к тебе чувствовала, и играл со мной.

— Вот поэтому он заметит твое приближение, — сказал Дьякон, – И поэтому, ты должна подготовиться к его убийству, после того как проникнешь к нему в голову.

— О, я могу убить его, — сказала я, – С этим никаких проблем, — я нахмурилась, — Возможно, ты можешь мне помочь, держать его подальше от моей головы. Мне нужно найти Хранителя Секретов, Алаш-тиджард. Ты знаешь, как это сделать?

Дьякон смотрел на меня с непонятным выражением лица.

— Ты понимаешь, о чем ты спрашиваешь?

Я кивнула.

— Алаш-тидарж сидит и медитирует. Он ничего не делает, кроме того, что хранит секреты, приносимые ему другими демонами. Он пассивен. И он никогда не покидает свое убежище.

— Я знаю.

— Он не причиняет боли. Он не убивает. Если не атакует. Лили, он будет защищаться.

Я встала и начала ходить. Я не знала этого, и это знание скрутило мне живот.

— Я обязана, — сказала я, — Если я не убью его, если я не закрою свое сознание от Клэренса, единственным способом, которым могу, тогда мы проиграли еще до начала.

— Лили…

— Нет. Я накопила множество грехов, Дьякон. И когда я убью это создание, тогда, о да, я добавлю еще один. Но я должна сделать это. Я должна убить Джонсона. Я должна спасти Роуз. Я должна найти, кто сделал это с Алисой. И более того, я должна закрыть врата. Все это, Дьякон, я должна сделать, чтобы исправить все зло, что я причинила, исправить все, с чем я напортачила. И если для этого я должна убить орудие демонов, тогда, поверь тому, что я говорю, я не буду колебаться, – я перевела дыхание, – Я найду его. С тобой или без тебя, я найду. Но с тобой будет быстрее.

Мгновение он молчал, затем встал, протянул мне руку, чтобы помочь.

— Хорошо. Пойдем.

— Ты можешь мне просто сказать, где он.

— Я пойду с тобой, — сказал он, и я поняла то, что он не произнес: он также запятнает свою душу. Мы теперь партнеры. К лучшему или худшему, в этом мы вместе.

— Что насчет Алисы? – спросила я, в то время как он выводил меня из старого здания, – Ты думаешь, она понимала, что в видении была не она? Что кто-то собирается занять ее тело?

— Я не знаю. Возможно, это и напугало ее.

Я издала тихий звук, чувство вины нарастало.

— У нее был файл в компьютере, – сказала я, – Фотография, и запароленный файл с твоим именем. И он был создан в субботу. День, когда она не пришла на встречу с тобой.

Он приподнял бровь.

— Правда?

— Посмотришь? Может, ты узнаешь кого-нибудь там. Что это означает.

— Конечно.

Мысленно я попыталась сосредоточиться на человеке, который был в рамке. Рябая кожа. Потухший взгляд. Я его где-то видела, имя вертелось на кончике языка……

— Танк, — сказала я, память, в конце концов, выдала ответ, — Он парень на фотографии. Я знала, что он мне знаком. Все потому что я видела его пару дней назад на фотографии.

— Танк, — повторил он задумчиво.

— Ты знаешь его?

— Я видел его в пабе, слышал о нем на улице.

— Не могу сказать, что мое первое впечатление было теплым и приятным.

— Нет, — согласился Дьякон, – Он не хороший человек. По локти запачкан в любом мошенничестве, от заклинания призыва до наркотиков. И всегда окружен плохими ребятами.

— Я думаю, что он втянул Эгана во что-то плохое. Вообще-то, наркотики, то о чем я сперва подумала.

— Почему? Что случилось?

— Я застала их за спором. Вроде как Эган задолжал ему, и ад вырвется на свободу, если он не выложит качественный товар.

— Не наркотики, — сказал Дьякон, – Хотя это и хороший вариант. Травы.

— Что? Как орегано или базилик?

— Более специфические, — ответил Дьякон, – Для использования на церемониях.

Я нахмурилась.

— Я думала, Эган не связан с темными искусствами. Я думала, это то, из-за чего он поругался с мамой Алисы.

— Я тоже в это верю. Я так же считаю, что Эган продуманный парень, и паб всегда нуждается в деньгах. Он вполне может быть связан со снабжением орд демонов, с импортом некоторых трав и продажей их из-под полы клиентам для использования в ритуалах.

Я взглянула на него.

— Ты что-нибудь покупал?

— Нет, но я держу ухо востро.

— Как ты думаешь, почему Алиса хотела поговорить с тобой о Танке?

Дьякон помотал головой.

— Ни одной идеи, но после того как мы позаботимся о Клэренсе, мы можем сами найти Танка и спросить его.

Я кивнула, затем вздохнула, почувствовав, что разрываюсь на кусочки.

— Та бедная девушка, — я надавила на переносицу, пытаясь сдержать грусть, — Она пыталась сделать то же, что и я – остановить плохих парней, покончить с этим, закрыть мерзкие врата. И она умерла за это. Она умерла для того, чтобы они могли создать меня, и теперь врата открыты, и это моя чертова вина.

Слезы вернулись, и Дьякон обхватил своей рукой мою талию, пока мы шли, заставив меня почувствовать себя в безопасности, желанной. Я держалась, борясь с ужасом того кем и как я стала. И кто был принесен в жертву, чтобы я могла жить.

— Эти склизкие, чертовы, гребаные ублюдки, — на самом деле, не было достаточно сильных выражений, чтобы описать, насколько мерзкими были мои мучители, — Ей же было всего 22. Ее приняли в Гарвард. Ты знал это?

Он помотала головой, его выражение лица было беспомощным.

— У нее вся жизнь была впереди, а они отняли ее.

— Это то, чем они занимаются. Даже когда они не убивают, это то, что они делают.

— Я собираюсь заставить их заплатить за это. Я собираюсь выяснить, как они в действительности убили ее, и я собираюсь заставить их сильно заплатить за это.

Час мы бродили, в итоге поймали такси и поехали в район Бостона, который я не узнала. Мы вышли, проигнорировав взгляды людей, увидевших нас, оба грязные после битвы, в порванной одежде и с дикими лицами.

Мы прошли по улице по направлению к городскому парку, пересекли его, игнорируя гуляющие парочки, бегунов, занятых своими делами.

Наш путь вывел нас к мосту, тропа вела вниз, машины рычали над нашими головами. Мы шагнули из дневного света во мрак с тенями. Я ожидала, что мы продолжим двигаться, но Дьякон остановился под мостом на полпути.

— Здесь, — сказал он, кивая на перекошенную бетонную стену, которая поддерживала дорогу над нами.

Я обернулась, но не увидела никакого демона.

— Где?

— Панель доступа, — сказал он, на этот раз указывая. Я проследила за направлением его руки наверх, и в ту же минуту я увидела прямоугольник металлической двери, в четверть размера нормальной двери. Даже с этого расстояния, я могла разглядеть предупреждающий знак, запрещающий вход всем, кроме уполномоченного персонала.

— Там внутри? — спросила я с сомнением.

— Это комната для обслуживания светофоров. Она переходит в канализационную систему. Между ними есть ниша. Мы найдем Хранителя Секретов там.

Я кивнула и начала карабкаться по крутому холму. Достигнув металлической двери, я обнаружила, что у нее нет ручки. Но для удобства был оставлен лом, который я использовала как рычаг, чтобы открыть дверь, издающую неприятный металлический скрип.

Я прогнулась назад и начала карабкаться внутрь, затем я оглянулась на Дьякона.

— Мы поступаем правильно?

— Правильно или нет, — ответил он, — если ты хочешь реванша, это единственное, что ты можешь сделать.

ГЛАВА 40

Мы нашли Хранителя Тайны, безучастно сидевшего в темноте, когда мы подошли ближе, он посмотрел на меня понимающим взглядом. Он ничего не говорил, но каким-то образом я знала, о чем он думал: «Атакуй, я буду защищаться. И будьте осторожны».

Я колебалась, не желая этого делать, но понимая при этом, что выбора у меня нет. Не единого, если я хотела получить хоть какой-нибудь шанс закрыть ворота. Цель оправдывает средства? Я не знала, но считала так. Это была попытка сделать добро. Через убийство я надеялась спасти мир.

Ирония в том, что я и раньше считала, что делала это.

Существо не имело рта, у него были волокнистые седые волосы, кожа болезненно-зеленого цвета была похожа на салфетку, натянутую на кости.

— Не помогай, — сказала я Дьякону, — Я должна разобраться с этим сама.

— Я знаю, — ответил он и, сжав мою руку, отступил назад. Я сделала глубокий вдох, потом еще один. И затем я сделала выпад, ведомая моим клинком, и обнаружила, что он достал свой меч, чтобы встретить меня. Он выбил клинок у меня из руки, двигаясь с удивительной скоростью, для твари, которой нечасто приходится сражаться.

Я ухватилась за трубу в потолке и ударом ноги выбила меч из его рук, после чего, упав на колени, сразу же ринулась за своим клинком, но он бросился на меня, с криком, что было подвигом для существа безо рта.

Но я почувствовала это, пламя, сжигающее мой мозг, ужасно и так неожиданно, что я оказалась не в лучшем положении. Он, не колеблясь, тут же прыгнул на меня, его руки сжались на моем горле. Я чувствовала его, но не на шее, а внутри моего разума — мы были связаны. Я не хотела проникать в его голову, видеть ужасы, которые спрятали там демоны, но я ничего не могла сделать, и мысли подло и больно, вспыхивали, как слайд-шоу. Проблески и обрывки. Страшные и непонятные. Планы и союзы.

И кровь. Так много крови.

Меня била дрожь. Боль пронзала меня насквозь, глубоко проникая в каждую клетку моего тела, выжигая все на своем пути, я была уверена, что горю изнутри.

Я не сгорела, но погрузилась в выжженную темноту, падая все глубже и глубже в боль. Все глубже и глубже в потаенные мысли Хранителя Тайны.

Тело. Нужно тело.

Пророчество. Пророчество ждет.

Очень важно. Задача. Такая тяжелая ноша

Необходимо найти сосуд. Маленькая Алиса.

Важная задача для маленькой девочки.

Найти, найти, найти.

Забрать ее у мужчины, мужчины Э.

Так они смогут убить сосуд.

Так они смогут дать силы Единственной. Победительнице.

Она будет служить Темноте. Она будет служить.

Она будет служить.

Маятник качнется к Темноте, и она будет служить.

Я увидела говорившего в его сознании.

Танк. Танк планировал убийство. Нашел Алису. Сосуд. Победительницу.

И пророчество.

Мне необходимо узнать, что это за пророчество. Нужно узнать, исполнилось ли оно во мне, или там было больше.

И единственный способ узнать, это вернуться. Я не хотела снова испытывать это страдание, опустошающую боль, изматывающую меня настолько, что я даже не была уверена, смогу ли я разорвать связь. Не уверена, что не сойду с ума внутри мыслей Хранителя. И это не то место, где я когда-нибудь хотела оказаться.

Но, опять же, у меня не было выбора. Он чересчур сильно хотел быть в моей голове, и его контроль над видениями был сильнее моего. Как в водовороте, меня засосало обратно, с меня словно сдирали кожу, пока меня утягивало все глубже, быстрее и быстрее, мое горло горело от крика ужаса, а сердце грозило выскочить из груди.

Тьма.

Круг.

И Танк, стоящий напротив Эгана.

Пятница. Рассвет. Девушка. Слишком молодая. Во славу. Во имя цели.

И тогда Эган уходит, а Танк, улыбается.

Во славу. Во имя обмана. Она подходит.

Танк.

И Эган.

Не травка. Девочки. Одна девочка. Жертва. Танк и Эган работали вместе.

И скоро.

Очень скоро кто-то должен был умереть.

Мои мысли сумбурны. Боль. Темнота. Я пыталась прорваться сквозь них. Я должна была увидеть. Нужно было посмотреть, где они держат ее. Слишком молодую. Должна была подойти к ней.

Должна была спасти ее.

И в этот миг мой мозг начал плавиться. Это было уже слишком. Он боролся со мной. Жестко боролся. Я хотела возразить. Найти свой клинок. Ударить его в сердце.

Но мое собственное сердце остановилось. Мои легкие не втягивали воздух. И мир становился серым. Таким серым.

Он проскользнул внутрь. Внутрь моего мозга.

И он выключал меня.

Я умирала, и…

— Лили!

— Лили! Твой нож! Используй свой нож.

Рука обожгла мою щеку. Я ахнула, и реальность вернулась, я резко вскинула нож, находя сердце Хранителя Тайны. Это была короткая схватка, и в тот момент, когда демоническая сущность вытекала из него, я упала на колени, хватая ртом воздух, словно рыба, вытащенная из воды, сущность Хранителя Тайны заполняла меня.

— Я думал, что потерял тебя. Если бы меня здесь не было…, — Дьякон дрожал от не контролируемой ярости, — Если бы меня здесь не было, он бы сжег тебя изнутри.

— Я в порядке, — сказала я, сжимая его руку, — Я в порядке.

Я втянула в себя галлон воздуха.

— Танк приходил к нему. Оставил ему свои тайны. Я все видела. Им нужно было тело Алисы.

Я дернулась, когда Дьякон помог мне встать на ноги.

— Она была раковиной, а я была душой. Это было запланировано.

Я встретилась с ним взглядом.

— Эган продал ее им. И все это, чтобы сбылось пророчество.

— Ублюдки.

— И есть кто-то еще, — сказала я, чувствуя страх и безысходность, — Если мы не будем там вовремя, еще одна девушка будет принесена в жертву. Сегодня ночью.

ГЛАВА 41

— Кто? – спросил он меня, пока мы шли по улице.

— Я не знаю. Но это не важно. Мы должны остановить это.

Дьякон остановился напротив машины, черного обтекаемого Ягуара, и рванул водительскую дверь. Я залезла внутрь и передвинулась на пассажирское сидение.

— Куда? — спросил он, надавив рукой на зажигание и запуская двигатель. Солнце быстро садилось, погружая улицу в зловещий зеленоватый сумрак.

Я зевала, думая о том, что это был чертовски удобный трюк, и понимала, что я ничего не знаю о человеке, которому доверила себя.

— Паб. Закрыт сегодня. Санитарный день, — я фыркнула, – Я думаю, что реальная причина в подвале.

Я помнила металлическую пластину, которую я почувствовала в стене напротив склада. Чужеродные символы. Демонические, я полагала. Что-то вроде двери.

Думаю, мы достаточно скоро это выясним.

— Это то, что разбудило тебя? В теле Алисы? – спросил Дьякон, когда я рассказала ему о своей теории.

Я помотала головой.

– Возможно, переместило меня. Они не хотели, чтобы я пошла работать в паб и узнала об аллее. Комнате. Это могло вызвать вопросы, на которые они не хотели бы отвечать.

Я крепко прижалась к двери, когда Дьякон увеличил скорость так, что гонщики NASCAR по сравнению с ним выглядели щеночками.

— Это все вполне имеет смысл, — сказала я, когда смогла вздохнуть, — Те девушки, что пропадали летом. Это был Эган. Он снабжал демонов жертвами, чтобы получить деньги на покрытие долгов паба.

Я вспомнила, что сказала Рэйчал, и почувствовала себя слегка больной. Она понимала, что он торговал живым товаром, или только то, что он выполнял заявки демонов.

— И вот однажды они пришли и сказали, что им нужна определенная девушка, — сказал Дьякон, — Его племянница!

— И он сказал «да». Этот ублюдок сказал «да», — я перевела дыхание, – Теперь в этом есть смысл – это было в его глазах, когда я вошла в дверь. Он не ожидал больше увидеть ее в живых. Он знал, что она не пропала в субботу. Он послал ее на склад, и ее забрали. И когда я вошла, получилось так, будто он увидел приведение, – я фыркнула, — И я подумала, что он был милым и добрым, когда спросил меня, хочу ли я о чем-нибудь поговорить. Он пытался выудить информацию, которую я помню. Гадая, знаю ли я, что он сделал.

— Он продал ее, — сказал Дьякон, – Он продал свою племянницу, как жертвенного агнца.

— А сейчас кто-то другой на мясницкой колоде.

— Нет, если мы сможем помочь.

Я присмотрелась и увидела, что его руки крепко сжали руль, лицо было жестким, как будто он пытался сдержать гнев, который он постоянно контролировал. Я хотела потянуться и дотронуться до его руки, чтобы сказать ему, что все в порядке – продолжай и освободи чудовище. Учитывая все, что сделал Эган, он заслуживает быть поглощенным огнем и яростью.

Страх удержал меня. Страх, что однажды выпущенный на свободу, монстр внутри Дьякона никогда не сможет быть усмиренным снова.

Вместо этого, я села, руки крепко сжимали подлокотники, каждая частичка меня желала, чтобы машина ехала быстрее.

— Одного я не понимаю: зачем? Зачем приносить в жертву кого-то сегодня?

— Уловка, — сказал Дьякон.

— Это то, что я услышала в сознании Хранителя Секретов, — сказала я, – Но я этого не поняла.

— Прикрытие, и это все для выгоды Эгана.

Я покосилась на него, все еще не понимая. А затем, когда Дьякон остановился на парковке около входа в паб у аллеи, все встало на свои места. Эган пожертвовал Алисой, но тут появляется его племянница, которая разговаривает и двигается. И если демоны не хотели посвятить Эгана в тайну, что это была я, им нужно было убедить Эгана, что принесение в жертву Алисы провалилось. Что она все еще была жива, но с большой дырой в ее памяти.

Но Эган уже получил их деньги, а демоны не славятся благородством. Что означает, что они должны были к нему обратиться за другой жертвой, так, чтобы он ничего не заподозрил.

Церемония была возобновлена. Жертва безо всяких причин.

— Ублюдки, — прошептала я, когда мы потихоньку спускались по аллее. Здесь могла быть охрана, а я не хотела, чтобы нас обнаружили, пока у нас еще был шанс спасти девушку.

— Вероятнее всего она беглянка, — сказал Дьякон, — Живет на улице. Легко схватить.

— В Боархарсте их много.

Я помнила, что Грэйси сказала мне о дяде, вручающем ей перцовый баллончик. В этом районе пропало множество девушек.

А затем я схватила Дьякона за руку, вспоминая.

– Видение, — сказала я, нащупывая мобильный в своем кармане. Он все еще был выключен, и я до боли надавила на кнопку включения, – Я дотронулась до Грэйси и увидела девушку, в белом, в церемониальной комнате. Я думала, это потому что Алиса сказала ей что-то. Что-то важное, спрятанное в ее подсознании. Это было таким знакомым – как будто я видела себя в той комнате. Я не приняла это всерьез, потому что видения не всегда были ясными, и она была подругой Алисы.

— Ты думаешь, что она — наша девушка?

— Я думаю, что Эган разозлился, когда она сделала замечание.

Я сосредоточилась на телефоне. У меня было пять входящих, но я их проигнорировала, вместо этого набирая номер Грэйси. Она ответила после третьего гудка и от облегчения я уселась на землю.

— Где ты? — спросила я.

— Алиса? — ее голос был медленный и слабый, – Который час?

— Где ты? – повторила я.

— Я в Лос-Анджелесе, — сказала она, ее голос становился живее, – Ты можешь в это поверить? По работе! Срочная поездка и в мой самый первый день!

Я отключилась. Я сошлюсь на плохую связь, когда увижу ее, но сейчас я не могла говорить.

— С ней все в порядке. Пойдем.

Я начала убирать телефон, но вначале решила просмотреть входящие. В трех из них я распознала звонки Клэренса, видимо, звонившего рядом с моим домом, ожидая отчета об убийстве Отца Карлтона.

Другие два я так же узнала.Роуз.

С нарастающим чувством беды я открыла голосовую почту и услышала неуверенный голос Роуз.

«Так, ммм, Алиса. Я …. Господи, это глупо, я же даже тебя не знаю. Но я все еще чувствую, что кто-то …. Неважно. Я не знаю. Хотела поговорить с тобой. Перезвони мне».

Она отключилась, я нахмурилась, переходя к последнему сообщению так же от Роуз.

«Сейчас все полный отстой. Но ты сказала, что ты была подругой Лили, так что, надеюсь, ты не будешь вне себя. Как бы то ни было, если я подъеду на такси, это не будет чересчур? Надеюсь, ты работаешь. Просто я действительно хочу увидеть тебя. Так что думаю, увижу. Имей в виду, до скорого. Я собираюсь взять телефон отца с собой» — сказала она, затем отбарабанила знакомый номер, прежде чем снова отключиться.

Я в ужасе смотрела на Дьякона.

– Сюда. Она приезжала сюда.

В ярости я набрала номер Джо. И когда эта гребаная штука напрямую переключилась на голосовую почту, я подавила желание разбить ее об стену.

— Ты не думаешь, что она… Девушка, гуляющая по улице….

— Я думаю, если он планировал использовать Грэйси, то он был в отчаянии. Я думаю, что он забирал девушек с улицы и прежде. И я думаю, нам надо поспешить.

Слезы сдавили мое горло, в то время как я пыталась найти ключи от заднего входа. Я не могла, я не должна была потерять свою сестру снова.

— Я убью этого сукиного сына, — сказала я твердым голосом, – Я клянусь, я убью его за то, что он сделал с Алисой. То, что он пытается сделать с Роуз. И я заставлю его почувствовать каждую каплю жизни, вытекающую из него.

Дьякон посмотрел на меня, и на мгновение мне показалось, что он будет спорить. Я не хотела это слушать, потому что он не мог сказать ничего, ничего, чтобы могло спасти жизнь Эгану.

— Я буду держать его для тебя.

Я встретилась с его глазами. Кивнула. И потянула на себя дверь.

Что бы там ни было, мы встретим это вместе.

ГЛАВА 42

Мы помчались вниз по ступеням к подвалу, солнце взошло лишь пару минут назад, и я искала металлическую дверь в стене, ощупывая ее, как и в прошлый раз.

Ничего.

Я сглотнула, началась паника. Роуз. Я не могла потерять Роуз.

Я пнула стену, желая, чтобы дверь появилась. Ничего.

Черт!

— Эган, — сказал Дьякон, – Иди. Я останусь здесь. Попробую найти вход.

Я была на полпути вверх, прежде чем он предложил это. Я ворвалась в паб через дверь кухни, почувствовав облегчение, когда я увидела Эгана, пересекающего паб. Он обернулся, увидел нож в моей руке и побледнел.

— Алиса!

— Как мне войти? Как мне найти дверь, ты лживый, погрязший в убийствах ублюдок?

Его глаза расширились, и он уронил солонку, которую чистил, белая тряпка из бара в его руках была как флаг капитуляции.

— Я что?

А затем он прервал эту остроумную беседу и метнулся к главному входу. Но он не успел — нож вонзился в его бедро, и он упал.

Я вовремя оказалась рядом с ним, мои руки на рукояти клинка.

– Объясни мне, — сказала я, – Объясни мне или я буду крутить нож, пока не найду артерию. Есть идеи, насколько быстро кровь уходит из бедра?

Он открыл рот, но из него не вырвалось ни звука.

Я схватила его за воротник и потрясла.

— Как мне найти ее. Твою мать, ты, сукин сын. Где они держат девушку?

— Я не знаю, о чем ты говоришь. Алиса, солнышко, что в тебя вселилось?

Я шагнула вперед, оказавшись как раз напротив его лица.

– Кто-то, кто не является Алисой, ты, лживая мразь. Вот кто в меня вселился.

Я ударила рукой над его сердцем и глубоко заглянула в его глаза. Он попытался отвернуться, но было слишком поздно – меня засосало в ад его мыслей, преступлений, за которые я пришла покарать его, которые были как раз на поверхности – картинки и мысли закручивались, увлекая меня в миазмы жадности и отчаянии, что подтверждало мои худшие страхи.

Он убил свою сестру, когда она запретила использовать подвал паба для демонической деятельности.

И он даже не колебался, когда демоны пришли к нему и потребовали определенную девушку. Они потребовали Алису.

Он продал ее, полагая, что она была обычной жертвой. Считая, что она была такой же, как девушки, которых он продал, чтобы содержать паб.

Он отправил свою собственную племянницу на смерть от рук демонов, за плату, и планировал то же для Грейси.

И когда он не смог найти ее, он схватил беспомощную, измученную девушку, которая пришла с улицы, чтобы найти своего друга.

Ублюдок пожертвовал моей сестрой, чтобы прикрыть свою задницу от демонов.

Я дрожала, гнев заполнял меня и затуманивал мое сознание. Я мечтала только о моих руках на его шее, крепко сжимающих ее.

Я желала его смерти. Но я не могла. Не сейчас. Пока я не найду ее.

Я заставила себя сосредоточиться, отчаявшись найти контроль, на котором настаивала Мадам Парриш, тот, что я могу использовать, чтобы управлять этими видениями. Я не могла разорвать связь, пока я не найду как открыть дверь.

— Давай, — шептала я у себя в голове, – Давай же, ублюдок.

Его сознание уплывало от меня, но я следовала, вниз, по темным коридорам его сознания, наполненным жадностью, раскаянием и страхом. Проясняясь, появилось явное изображение, и теперь я была в подвале, в холле. Он был там и не там, желая сбежать так сильно, что вибрации от этого гудели в моей голове, рикошетили в мое тело.

«Покажи мне… Покажи мне…»

Я сосредоточилась, напряжение от концентрации моей энергии, сдерживания его, почти исчерпало меня. Но я держала его, и я видела, что он порезал свою ладонь, затем размазал кровь по стене. Камень как будто оплавился, являя металлическую дверь со странными знаками.

Попался.

Я оторвала свою руку, разрывая связь, желая освободиться от этого человека. Желая убраться из его головы. На стене зловеще тикали часы. Церемония, должно быть, начиналась, я должна была поторопиться.

Эган боролся, когда я пыталась поднять его, и я была благодарна за силу всех демонов, что я убила. Я повернула нож, который все еще торчал из его ноги. Его визг разорвал мои барабанные перепонки; но он застыл, оставаясь спокойным, пока я тащила его вниз по ступеням и швырнула его напротив двери.

— Открой ее, — сказала я Эгану.

Он ответил плевком на мои ботинки.

— Тогда позволь помочь тебе.

Время игр кончилось, я теряла свое терпение. Я схватила его руку, игнорируя его крик, и глубоко порезала ее. Я прижала кровоточащую руку к камню, пытая помести ее в то место, которое я видела.

Вначале не происходило ничего. Затем, с каким-то гребаным дежа вю, камень начал растворяться, являя теперь уже знакомую дверь.

В поисках задвижки, я провела рукой по ней, нашла ее, толкнула уже открытую. Другой коридор.

— Привести его? — спросил Дьякон, притягивая Эгана за ногу.

Я повернулась к дяде Алисы.

– Он мертвый груз, — я встретилась с глазами Эгана, – Я прикончу тебя.

Эган сглотнул.

– Пожалуйста, — шепнул он, его тело дрожало под моей рукой.

Я думала о Лукасе Джонсоне, о реванше, что отравлял меня.

Я думала об Алисе.

Я думала о карикатурах, что видела в голове Эгана.

О своем собственном искуплении.

И затем господь помог мне, я провела своим клинком по его шее и перерезала горло ублюдка.

Он прогнулся, а я отступил, когда Дьякон позволил ему упасть на землю, как мешок мусора. Мои глаза встретили глаза Дьякона, и он кивнул, слегка наклонив голову. Не важно, что думали другие, в его и моих глазах я поступила верно. Мы помчались по холлу, жертвуя тишиной ради скорости и надеясь, что демоны не могли услышать топот наших ног, пока мы бежали вперед. Весь процесс с уловками и ритуалом мог быть окончен, до нашего прибытия. Неслись вперед на головокружительной скорости, но церемония могла неожиданно закончиться ножом, перерезавшим горло Роуз, по единственной причине – наказать ее спасителей.

Нам повезло, мы нашли подвал. С еще меньшим везением, ритуальное бормотание прикрыло наше появление.

У меня не было выбора, оставалось только надеяться на удачу, потому что без нее Роуз была бы мертва. Несомненно, я не могла рассчитывать на ангелов, которые появятся и спасут ее. В конце концов, они же не появились, чтобы спасти меня.

Коридор закончился крепкой деревянной дверью. Закрытой, но не запертой. Мы толкнули дверь и вместе влетели спина к спине.

То, что я увидела, почти заставило меня споткнуться. Роуз, облаченная в длинное белое одеяние, купалась в неземном серебристом сиянии, прикованная к каменному столу, крича и борясь с белым кляпом, в то время как церемониальный клинок опускался вниз, ведомый соединившими руки демонами, в черных капюшонах.

Дверь, в дальнем конце комнаты, была открыта, даже когда я нырнула под нож демона, я могла видеть, как одна фигура исчезла – черная мантия, как будто унесенная бризом.

Но не было времени думать об этом. Я тяжело приземлилась напротив демона, посылая его нож на землю. Дьякон переместился на другую сторону стола, схватившись со вторым демоном, и даже когда я неуклюже пыталась удержать руки демона от церемониального ножа, я слышала борьбу Дьякона с его демоном, на дальней стороны этого крепкого каменного стола.

Однако я не могла волноваться о Дьяконе. Капюшон демона упал, и я поняла, что я боролась с Танком. Я вытащила свое оружие, отчаянно желая убить чудовище и подобраться к Роуз, но у него его не было.

Он проскочил с боку, развернулся, затем вывернул мне руку, пока не освободил клинок из моего захвата. Он схватил меня, я использовала одну руку, чтобы удержать его, другая рука пыталась найти мой клинок.

Вместо этого я нашла церемониальный нож, и, отчаявшись, я пробила лезвием его нос, вонзая его, чтобы достигнуть мозга.

Он упал назад, а я перестала бороться, тяжело дыша. Мой клинок был у стены, и я бросилась за ним, а затем вонзила его в сердце Танка. Я слышала легкий свист, когда выходила черная сущность, а затем сила и мерзкая сущность, которой являлся Танк, хлынули через меня, я метнулась к Роуз, заглядывая в ее лицо. В ее глаза.

— Роуз, — позвала я, когда вытянула ее кляп.

Чем бы ни было серебристое сияние, оно ушло. Она прекратила бороться, и ее глаза стали еще шире, когда она уставилась на меня.

– Лили? — прошептала она.

— Я…Меня зовут Алиса. Помнишь?

— Он был здесь. Лили. Лили, это он. Он был здесь. Он что-то сделал. Он был здесь. Поместил что-то внутрь.

Слова вылетали в спешке, опрокидывая друг друга, выталкиваемые страхом в ее глазах.

Мне не нужно было услышать от нее, чтобы понять, кто был этот он, но, тем не менее, я спросила.

— Лукас Джонсон, — сказала она.

— Теперь я поняла, — сказала я мягко, пока мои пальцы освобождали ее от веревок, – Ты в безопасности.

Но она помотала головой.

– Никогда не буду свободна. Никогда не буду свободна.

Она мотала головой из стороны в сторону, я обратила внимание на ее глаза, и это видение заставило меня подумать о холодной мертвой рыбе. Я задрожала, стыдясь и неожиданно очень, очень пугаясь.

— Он во мне, Лили, — прошептала она, – Он что-то поместил в меня. Себя. Часть себя. Оно жжет. О Господи, Лили, оно жжет.

— Нет, Роуз. Ты в безопасности. Я нашла тебя. Ты в безопасности.

Но она меня не слышала. Как она могла расслышать через собственные крики.

А потом, когда крики утихли, она впала в блаженное забвение.

ГЛАВА 43

— Мог ли он? Мог ли он поместить часть себя в нее?

Мы были в номере мотеля, провонявшем сексом и потом. То место, где берут деньги и не задают лишних вопросов. Идеально, другими словами.

Роуз еще спала, ее голова покоилась у меня на коленях, и я поглаживала ее волосы. Часть меня хотела разбудить ее, засыпать вопросами. Другая моя часть, напротив, хотела позволить ей потеряться во сне, единственном месте, где она могла бы скрыться от кошмаров реальности.

— Да, — сказал Дьякон, — Он мог.

Роуз пошевелилась, но не проснулась. Мое сердце, однако, на секунду оборвалось.

— Всю мою жизнь я пыталась защитить ее, и посмотри, что случилось. Я пыталась спасти мир, а Армагеддон ближе, чем когда-либо.

Все перевернулось с ног на голову, запуталось и перемешалось.

Хватит.

Теперь я знала, что к чему. Пришло время взять ответственность в свои руки. Время спасти Роуз. Время спасти целый мир.

Я встала, чувствуя себя сильной. Чувствуя себя уверенно.

Лили Карлайл, Демон — Ассасин была в ярости.

И им всем лучшее поостеречься.

Примечания

1

итал. - Поняла?

(обратно)

2

Hello Kitty – торговый бренд принадлежащий компании Санрино, производящий продукцию с логотипом Hello Kitty от канцелярских товаров до сладостей

(обратно)

3

Movies & More – торговая фирма

(обратно)

4

Да, моя дорогая

(обратно)

5

Мой цветок

(обратно)

6

это правда

(обратно)

7

мое маленькое сердце

(обратно)

8

я умер

(обратно)

9

Tiger — Марка велосипеда

(обратно)

10

В переводе с итальянского «Уяснила, поняла»

(обратно)

11

Гештальт (нем.) — обобщённый чувственный образ

(обратно)

12

Кистемнь — гибко-суставчатое холодное оружие ударно-раздробляющего действия. Представляет собой ударный груз (костяную, металлическую или каменную гирю — било), соединённый подвесом (цепью, ремнём или крепкой верёвкой) с деревянной рукоятью — кистенищем

(обратно)

13

ma petite (фр.) – моя малышка

(обратно)

14

Ma chйrie (фр.) – моя дорогая

(обратно)

15

ma fleur (фр.) – мой цветок

(обратно)

16

ma petite fleur (фр.) – мой маленький цветок

(обратно)

17

Миазмы (от греч. mнasma — загрязнение, скверна), по старым (в «добактериальный период») представлениям, ядовитые испарения, продукты гниения, якобы вызывающие заразные болезни.

(обратно)

18

Офорт — разновидность и техника гравюры на металле, в которой углубления печатной формы создаются не резцом, а травлением поверхности металла кислотами

(обратно)

19

Пимррова побемда — победа, доставшаяся слишком дорогой ценой; победа, равносильная поражению.

(обратно)

20

«Hostess Twinkies» — американское пирожное

(обратно)

21

Имеется в виду песня Call Me Alice (Life 101) исполнительницы Rasputina

(обратно)

Оглавление

  • Пролог
  • ГЛАВА 1
  • ГЛАВА 2
  • ГЛАВА 3
  • Глава 4
  • ГЛАВА 5
  • ГЛАВА 6
  • ГЛАВА 7
  • ГЛАВА 8
  • ГЛАВА 9
  • ГЛАВА 10
  • ГЛАВА 11
  • ГЛАВА 12
  • ГЛАВА 13
  • ГЛАВА 14
  • ГЛАВА 15
  • ГЛАВА 16
  • ГЛАВА 17
  • ГЛАВА 18
  • ГЛАВА 19
  • ГЛАВА 20
  • ГЛАВА 21
  • ГЛАВА 22
  • ГЛАВА 23
  • ГЛАВА 24
  • ГЛАВА 25
  • ГЛАВА 26
  • ГЛАВА 27
  • ГЛАВА 28
  • ГЛАВА 29
  • ГЛАВА 30
  • ГЛАВА 31
  • ГЛАВА 32
  • ГЛАВА 33
  • ГЛАВА 34
  • ГЛАВА 35
  • ГЛАВА 36
  • ГЛАВА 37
  • ГЛАВА 38
  • ГЛАВА 39
  • ГЛАВА 40
  • ГЛАВА 41
  • ГЛАВА 42
  • ГЛАВА 43
  • *** Примечания ***