Обычно я стараюсь никогда не «копировать» одних впечатлений сразу о нескольких томах, однако в отношении части четвертой (и пятой) это похоже единственно правильное решение))
По сути — что четвертая, что пятая часть, это некий «финал пьесы», в котором слелись как многочисленные дворцовые интриги (тайны, заговоры, перевороты и пр), так и вся «геополитика» в целом...
В остальном же — единственная возможная претензия (субъективная
подробнее ...
оценка) состоит в том, что автор настолько ушел в тему «голой А.И», что постепенно поставил окончательный крест на изначальной «фишке» (а именно тов.Софьи).
Нет — она конечно в меру присутствует здесь (отдает приказы, молится, мстит и пр.), но уже играет (по сути) «актера второстепенного плана» (просто озвучивающего «партию сезона»)). Так что (да простит меня автор), после первоначальных восторгов — пришла эра «глухих непоняток» (в стиле концовки «Игры престолов»)) И ты в очередной раз «получаешь» совсем не то что ты хотел))
Плюс — конкретно в этой части тов.Софья возвращается «на исходный предпенсионный рубеж» (поскольку эта часть уже повествует о ее преклонных годах))
В остальном же — финал книги, это просто некий подведенный итог (всей деятельности И.О государыни) и очередной вариант новой страны «которая могла быть, если...»
p.s кстати название книги "Крылья Руси" сразу же напомнили (никак не связанный с книгой) телевизионный сериал "Крылья России"... Правда там получилось совсем не так радужно, как в книге))
По аннотации сложилось впечатление, что это очередная писанина про аристократа, написанная рукой дегенерата.
cit anno: "...офигевшая в край родня [...] не будь я барон Буровин!".
Барон. "Офигевшая" родня. Не охамевшая, не обнаглевшая, не осмелевшая, не распустившаяся... Они же там, поди, имения, фабрики и миллионы делят, а не полторашку "Жигулёвского" на кухне "хрущёвки". Но хочется, хочется глянуть внутрь, вдруг всё не так плохо.
Итак: главный
подробнее ...
герой до попадания в мир аристократов - пятидесятилетний бывший военный РФ. Чёрт побери, ещё один звоночек, сейчас будет какая-то ебанина... А как автор его показывает? Ага, тот видит, как незнакомую ему девушку незнакомый парень хлещет по щекам и, ничего не спрашивая, нокаутирует того до госпитализации. Дальше его "прикрывает" от ответственности друг-мент, бьёт, "чтобы получить хоть какое-то удовольствие", а на прощание говорит о том, что тот тридцать пять лет назад так и не трахнул одноклассницу. Kurwa pierdolona. С героем всё ясно, на очереди мир аристократов.
Персонажа убивают, и на этом мог бы быть хэппи-энд, но нет, он переносится в раненое молодое тело в магической Российской империи. Которое исцеляет практикантка "Первой магической медицинской академии". Сукаблять. Не императорской, не Петербургской, не имени прошлого императора. "Первой". Почему? Да потому что выросший в постсовке автор не представляет мир без Первого МГМУ им.Сеченова, он это созданное большевиками учреждение и в магической Российской империи организует. Дегенерат? Дегенерат. Единица.
Автор просто восхитительная гнида. Даже слушая перлы Валерии Ильиничны Новодворской я такой мерзости и представить не мог. И дело, естественно, не в том, как автор определяет Путина, это личное мнение автора, на которое он, безусловно, имеет право. Дело в том, какие миазмы автор выдаёт о своей родине, то есть стране, где он родился, вырос, получил образование и благополучно прожил всё своё сытое, но, как вдруг выясняется, абсолютно
случайно оказалась у меня в руке, пока он поднимался с земли.
Я скрылся за поворотом, а Гарнетт все еще размахивал своим ружьем и изрыгал проклятья. Только отмахав с полдюжины миль по направлению к Ягуарьему Ключу, я заметил, что от моей рубашки остались одни лохмотья. Сильно огорчившись, я минуту-другую обдумывал, не повернуть ли обратно, чтобы стребовать со старика Гарнетта денег на новую рубашку, ведь изодрал-то мне старую именно он. Но потом решил, что с таким старым упрямцем будет слишком трудно договориться, проголосовал против такого предложения, подбодрил старину Кидда, и вскоре после полудня мы с ним прибыли в Ягуарий Ключ.
Первой навстречу мне попалась самая хорошенькая девушка из всех, что я повстречал с тех пор, как сдох один мой знакомый старый енот. Красотка только что вышла из лавчонки и остановилась поболтать с молодым скотогоном, которого она называла Кучерявчиком. Я быстренько натянул поводья, заставив Капитана Кидда завернуть за кукурузный амбар, чтобы не испугать девушку видом такого чучела, как я. Чуть погодя она направилась вниз по улице и вскоре вошла в двери небольшого домика. Домик был обнесен забором; там даже веранда имелась — выходит, семья не из бедных. Тогда я покинул свой пост за амбаром и заговорил с тем сосунком, что все еще глупо ухмылялся красотке вслед, пытаясь пригладить вихры растопыренной пятерней. Я сказал ему:
— Как зовут эту малышку? Ну, ту, с которой ты только что трепался?
— Юдит Грейнджер, — ответил малый. — Вообще-то, вся ее родня живет в Шебе, но папаша отослал ее сюда, потому как в Шебе все парни были готовы из-за нее друг другу глотку перегрызть. Вот ее старик и решил — пускай она немного поторчит тут со своей теткой Генриеттой. Можешь на нее взглянуть, на тетку, если тебе еще никогда не доводилось видеть боевых гиппопотамов. Она так перепугала здешних парней, что никто из них даже не попытался подцепить Юдит. Кроме меня, конечно, — самодовольно добавил Кучерявчик. — Я уговорил старую курицу, и она разрешила мне познакомиться с Юдит. Иду сегодня к ним на ужин.
— Это ты так думаешь, — миролюбиво сказал я. — А на самом деле мисс Грейнджер ждет в гости меня.
— Но она мне ничего не сказала, — помрачнел малый.
— Только потому, что она пока сама об этом ничего не знает, — ласково успокоил его я. — Но не беспокойся, я передам ей твои глубокие сожаления по поводу того, что ты никак не смог прийти.
— Послушай, ты… — Малый с самым воинственным видом потянулся за пистолетом, но тут меня окликнул парень, следивший за нами из дверей лавки.
— Будь я проклят, если это не Брекенридж Элкинс! — радостно завопил он.
— Брекенридж Элкинс?! — тихо прошептал Кучерявчик, выронил пушку и повалился на нее со странным булькающим звуком.
— Что это с ним? — спросил я у окликнувшего меня парня. — Сердчишко пошаливает?
— Да нет, просто грохнулся в обморок, когда сообразил, на кого вытащил свою пукалку, — ответил тот. — А ну-ка, ребята, оттащите юношу на конюшню да полейте водой из лошадиного корыта! Авось прочухается. Послушай-ка, Брекенридж, я стал торговцем совсем недавно и еще хорошо помню, какая у тебя тяжелая рука. Сделай мне одолжение по старой дружбе, пообещай никого не убивать в моей лавчонке. Лады?
Куда деваться? Пришлось пообещать. Только тут я снова вспомнил, что в тех лохмотьях, какие болтались на моих плечах, никак нельзя пожаловать в гости к юной леди. Вообще-то, их еще можно было бы привести в порядок, но времени оставалось мало, я мог опоздать на ужин к мисс Юдит. Пришлось зайти в лавку и купить себе новую рубашку. Никак не возьму в толк, отчего они не шьют рубашек на мужчин с нормальным телосложением. С таким как у меня, к примеру. Можно подумать, никто, кроме каких-то малохольных карликов, рубашек не носит. У самой большой, что нашлась в лавке, воротничок едва дотягивал до семнадцати с половиной дюймов. Впрочем, я все равно никогда не застегиваю воротнички. Попытайся я это сделать, через пару минут мне каюк, даже веревку намыливать не надо.
В общем, сунул я парню пять монет и натянул на себя новую рубашку. Она оказалась тесновата, но я прикинул, что все-таки смогу проносить ее пару дней, если постараюсь почти не дышать. Правда, пришлось потратить часть денег, которые я вышиб для Ром-Бабы, но, когда парень узнает, через какие мытарства мне пришлось пройти, чтобы вытащить его из тюряги, думаю, вряд ли он будет сильно возражать.
Капитан Кидд доставил меня по аллее на задворки тюрьмы. Там я подошел к зарешеченному окну и окликнул своего дружка.
Ром-Баба сразу выглянул наружу. Он слегка отощал и сбледнул с лица, словно тюремная жратва действительно не шла ему впрок. Но стоило ему увидеть меня, как он просиял и воскликнул:
— Ур-р-раа! А то я тут уже состарился, тебя поджидаючи! Совсем до ручки дошел. Давай же, Брек, загребай с той стороны, к парадной двери, выкладывай этим койотам чертовы десять монет, и отвалим отсюда поскорее! Боже, да ведь помои, какими тут кормят,
Последние комментарии
57 минут 42 секунд назад
1 час 1 минута назад
1 час 1 минута назад
1 час 10 минут назад
1 час 13 минут назад
1 час 23 минут назад