Спрятанная [Филис Кристина Каст] (fb2) читать онлайн


 [Настройки текста]  [Cбросить фильтры]
  [Оглавление]

Ф. К. и К. Каст Спрятанная

Благодарности

Мы с Кристин хотели бы поблагодарить нашу семью в издательстве «Сант-Мартин Пресс». Мы очень ценим, что наша команда любит мир Дома Ночи не меньше нас!

Отдельное спасибо нашим пчелкам-производственникам за то, что успели сделать все в предельно сжатые сроки! Вы очешуенны!

И снова мы хотим выразить благодарность нашему сообществу в Талсе. Ваша поддержка серии нас очень трогает и вдохновляет. Мы гордимся тем, что зовем Талсу домом.

Спасибо, Си-Зет. Ты знаешь, за что. Целуем.

И, как всегда, мы благодарим нашу подругу и агента Мередит Бернстайн, без которой Дома Ночи бы не было. Мы тебя обожаем!

Филис и Кристин

Об авторах

Филис Кристин Кастродилась на Среднем Западе США. С детства у нее было две страсти: лошади и мифология — и Филис верна им до сих пор. После окончания школы Ф. Каст отправилась служить в военно-воздушные силы США. Закончив службу, она работала преподавателем литературы в школе г. Талса, штат Оклахома.

Пятнадцать лет Каст учила старшеклассников творчески анализировать произведения английских и американских классиков, а потом взялась за перо сама. Первый роман писательницы «Богиня по ошибке» («Divine by Mistake») вышел в 2001 году. Дебют Филис Каст оказался очень удачным. Начинающий автор получила нескольких престижных литературных премий, а также была удостоена ежегодной всеамериканской премии читательских симпатий.

В каждом своем произведении Филис Каст обращается к мифологии народов мира, сплетая древние сказания с современной жизнью. «Дом Ночи» не стал исключением. Заявка на серию, ставшую мировым бестселлером, была подана автором в издательство еще в 2003 году, задолго до выхода первой книги «Сумеречной саги» Стефани Майер.

Когда несколько глав первой книги серии «Меченая» были написаны, Филис дала почитать рукопись своей 19-летней дочери Кристин. Исправления той улучшили текст, герои стали более яркими и запоминающимися, заговорив на языке современной молодежи. После чего мать и дочь Каст приняли решение писать вместе.

«Меченая» и последующие книги серии «Дом Ночи» стали очень популярными в США и Европе, попав в первую пятерку рейтинга бестселлеров USA Today и The Wall Street Journal. После выхода пятой книги серии «Загнанная» (Hunted) критики, перебивая друг друга, восклицали: «Посторонись, Стефани Майер!». Всего в серии «Дом Ночи» запланирован выход 12 книг.

Кристин Каст — студентка университета, одна из самых юных авторов США. Она пишет рассказы и стихи и была удостоена наград как молодой автор в области журналистики и в жанре поэзии. В одном из интервью на вопрос о ее заветном желании Кристин Каст ответила: «Я хочу быть счастливой. Конечно, это непросто, но без этого ничего не сделаешь».

Читайте информацию о писательницах и серии «Дом Ночи» на Официальном сайте русского издания серии «Дом Ночи» www.houseofnight.ru.

Глава 1

Ленобия
Ленобия спала так беспокойно, что сон воспринимался ею как реальность, проникшая в эфемерное королевство подсознания и фантазии, чтобы стать душераздирающим настоящим.

Сон начался с воспоминаний. Десятилетия и века исчезли, и она опять была юной и наивной, в запертом на засов трюме корабля, плывшего из Франции в Америку, из Старого Света в Новый. Именно в том путешествии Ленобия встретила Мартина, мужчину, предназначенного стать спутником ее жизни. Но, умерев слишком рано, он забрал их чувства с собой в могилу.

Ленобия будто наяву ощущала слабое покачивание судна, чувствовала запах лошадей и сена, моря и рыбы… и Мартина. Всегда Мартина. Стоя перед ней, он встревожено смотрел на девушку глазами цвета оливок и янтаря. Она только что призналась ему в любви.

« Это невозможно, — призрачное воспоминание воссоздало момент, когда Мартин, держа руку Ленобии в своей руке, соединил их запястья. — Ты же видишь разницу, да?»

Эфемерная Ленобия тихо и бессловесно вскрикнула от боли. Звук его голоса! Этот креольский акцент — глубокий, чувственный, особый. Горьковато-сладкий тембр больше двух столетий держал Ленобию вдали от Нового Орлеана.

« Нет, — ответила молодая Ленобия, глядя на их прижатые друг к другу руки: белую и темную. — Я вижу только тебя!»

Погруженная в глубокой сон, преподавательница верховой езды Дома Ночи Талсы беспокойно заворочалась, ее тело словно пыталось пробудить разум. Но этой ночью он не подчинился. Этой ночью ее разумом управляли сны и предполагаемый ход событий.

Воспоминания сменились другой сценой с Мартином — по-прежнему в трюме корабля, но несколькими днями позже. Ее возлюбленный держал в руках длинный кожаный шнурок с висящей на нем ладанкой глубокого сапфирового цвета. Мартин повесил оберег на шею Ленобии со словами:

« Этот амулет защитит тебя, дорогая!»

Со следующим ударом сердца воспоминание померкло, и события перенеслись на целое столетие вперед. Повзрослевшая, более мудрая и циничная Ленобия покачивала в ладонях истертую кожаную ладанку, но вдруг мешочек разорвался, рассыпав свое содержимое.

Тринадцать предметов, точно, как говорил Мартин, большинство из которых за столь долгий срок утратили свой первоначальный облик, разлетелись во все стороны. Ленобия вспомнила слабый запах можжевельника, гладкость глиняного черепка за миг до того, как тот превратился в пыль, и крохотное голубиное перышко, рассыпавшееся в ее пальцах. Но ярче всего она запомнила вспышку радости, которую почувствовала в миг, когда среди истлевших остатков любви и защиты Мартина нашла нечто, не поврежденное временем. Золотое кольцо с изумрудом в форме сердца в окружении крохотных бриллиантов.

«Сердце твоей матери, твое сердце, мое сердце, — прошептала Ленобия, надевая кольцо на безымянный палец. — Я по-прежнему тоскую по тебе, Мартин. Я тебя не забыла. Я дала обет».

И снова призрачные воспоминания вернули ее к Мартину, но на этот раз они были не в море. Воспоминание было темным и ужасным. Даже во сне Ленобия узнала место и время: Новый Орлеан, двадцать первое марта 1788 года, вскоре после заката.

В конюшнях начался пожар, и Мартин спас ее, вынеся из огня.

«О, нет! Мартин! Нет!»— Тогда Ленобия кричала, а сейчас постанывала, пытаясь проснуться, прежде чем наступит жуткий конец воспоминания.

Но она не проснулась, а только услышала слова своего любимого и единственного, два века назад, разбившие ей сердце. Она переживала прошлое так, словно оно было настоящим.

«Слишком поздно, дорогая. В этом мире для нас все слишком поздно. Но мы еще встретимся. Моя любовь к тебе не кончится сейчас. Она не кончится никогда… Я разыщу тебя, дорогая. Клянусь».

И когда Мартин схватил негодяя, пытавшегося сделать Ленобию своей рабыней, и вместе с ним вошел в пылающие конюшни, она смогла, наконец, с душераздирающим всхлипом проснуться.

Ленобия села в кровати и дрожащей рукой отбросила с лица мокрые от пота волосы.

Первым делом она подумала о своей кобыле. Благодаря их особой связи Ленобия чувствовала, что ее лошадка Муджажи взволнована, почти напугана.

— Ш-ш-ш, моя красавица, спи. Со мной все хорошо, — произнесла вслух женщина, посылая черной кобыле волны покоя. Чувствуя себя виноватой за то, что расстроила Муджажи, Ленобия склонила голову, теребя кольцо с изумрудом на пальце левой руки.

— Не будь дурочкой! — твердо приказала она себе. — Это просто сон. Я в безопасности. Я не там. То, что случилось тогда, не может причинить мне большего вреда, чем уже нанесло, — солгала себе Ленобия.

«Нет, мне можно снова сделать больно. Если Мартин вернулся — по-настоящему вернулся — мое сердце снова можно разбить».

С губ Ленобии чуть не сорвался новый всхлип, но она сдержалась.

«Возможно, он и не Мартин!» — заявила она себе решительно. Тревис Фостер, человек, нанятый Неферет, чтобы помогать ей в конюшнях, был просто симпатичным отвлекающим фактором — он и его большая и красивая кобыла-першерон.

— Вероятно, на это и надеялась Неферет, нанимая его, — пробормотала Ленобия. — Отвлечь меня. А першерон — просто совпадение. — Ленобия закрыла глаза, блокируя ожившие воспоминания о прошлом, и повторила: — Возможно, Тревис вовсе не реинкарнация Мартина. Знаю, я слишком бурно на него отреагировала, но ведь у меня так давно не было возлюбленных.

«У тебя вообще не было возлюбленных-людей, ты же дала обет не встречаться с ними», — напомнила ей совесть.

— Значит, у меня давно не было возлюбленных-вампиров. Такое отвлечение пошло бы мне на пользу. — Ленобия попыталась занять свое воображение, обдумывая и отвергая в уме кандидатуры красивых Сынов Эреба. Ее разум не видел их сильных мускулистых тел, а представлял себе карие глаза цвета виски со знакомым зеленоватым оттенком и легкой улыбкой…

— Нет! — Она не будет думать об этом. Она не будет думать о нем.

«Но что, если в теле Тревиса действительно заключена душа Мартина— искушающе шептал грешный разум Ленобии. — Он же обещал найти тебя. Может, и нашел».

«И что дальше? — Ленобия встала и принялась взволнованно мерить шагами комнату. — Мне прекрасно известно, насколько хрупки люди. Их так легко убить, а нынешний мир куда опаснее, чем был в 1788 году. Однажды моя любовь уже закончилась пожаром и разбитым сердцем. И мне этого вполне хватило. — Ленобия остановилась, закрыла лицо руками — ее сердце знало правду, посылая ту ее телу и душе, превращая в действительность. — Я трусиха. Если Тревис не Мартин, я не хочу открываться ему, пытаться снова полюбить человека. А если он вернувшийся ко мне Мартин, то мне не вынести неизбежного — новой потери».

Ленобия плюхнулась в старое кресло-качалку у окна. Ей нравилось в нем читать, а если не удавалось уснуть, то из выходящего на восток окна можно было любоваться восходом солнца над прилегающей к конюшне частью территории школы.

Ленобии нравился свет утра. Вампир или нет, в душе она навечно осталась девушкой, любившей утро, лошадей и высокого мужчину с кожей цвета капучино, умершего молодым много лет тому назад.

Плечи Ленобии поникли. Уже много десятилетий она не думала о Мартине так много. Воспоминания о нем были двусторонним мечом — с одной стороны ей нравилось вспоминать его улыбку, запах, прикосновения, а с другой память пробуждала к жизни пустоту, оставшуюся после его смерти. Больше двух столетий Ленобия горевала об упущенной возможности, о бесплодно потраченной жизни.

«Наше будущее уничтожил огонь. Пламя ненависти, одержимости и зла».

Ленобия покачала головой и вытерла слезы. Она обязана взять себя в руки. Зло по-прежнему выжигает смертельную полосу во всем светлом и добром.

Женщина глубоко вдохнула и переключилась на тех, кто всегда приносил ей покой, в какой бы хаос превращался окружающий мир, — на лошадей, в особенности, на Муджажи.

Немного успокоившись, Ленобия снова потянулась к своей любимице особой частичкой своей души, к которой прикоснулась Никс, даровав шестнадцатилетней Ленобии близость к лошадям в день, когда та была Помечена. Легко отыскав свою кобылу, Ленобия мгновенно почувствовала раскаяние, ощутив волнение Муджажи.

— Шшш, — успокоила ее Ленобия, произнеся вслух: — Я просто дурочка, потворствующая своим желаниям. Это пройдет, обещаю тебе, милая, — она обрушила на кобылу цвета ночи шквал тепла и любви, и Муджажи, как всегда, успокоилась.

Ленобия закрыла глаза и медленно выдохнула, словно наяву увидев, как ее лошадь, наконец, легла, подогнув задние ноги, и провалившись в сон без сновидений.

Преподавательница верховой езды постаралась заглушить смятение, возникшее в ее душе благодаря появлению в конюшне молодого ковбоя.

«Завтра, — пообещала она себе, засыпая, — завтра я дам Тревису понять, что мы никогда не станем большим, чем руководитель и подчиненный. Цвет его глаз и чувства, которые он во мне пробуждает… все это пройдет, если я отдалюсь от него. Должно пройти… Должно…»

Наконец Ленобия уснула.

Неферет
Хотя между ними не было эмоциональной связи, Фантом без сопротивления явился на зов Неферет. Когда крупный мейн-кун возник перед ней в центре пустого и едва освещенного манежа, уроки уже закончились. Никого из учащихся в помещении не было, Дракон Ланкфорд тоже отсутствовал, но, скорее всего, временно.

По пути сюда Неферет видела нескольких красных недолеток. Она довольно улыбнулась при мысли о том, как ей удалось привести в Дом Ночи красных бродяг. Какие же замечательные возможности для сотворения хаоса они могли дать — особенно после того, как Неферет уверилась, что круг Зои будет разорван, а ее лучшая подруга, Стиви Рей, — будет сокрушена горем из-за потери возлюбленного.

Мысль о том, что Зои неотвратимо ждут страдание и боль, невероятно вдохновляла Неферет, но она была слишком дисциплинирована, чтобы позволить себе торжествовать прежде, чем свершится жертвенное заклятие и ее намерения осуществятся.

Хотя в школе сегодня было непривычно тихо, почти безлюдно, в манеже в любой момент мог кто-нибудь появиться. Неферет нужно было закончить дело быстро и тихо. Еще будет время насладиться плодами своих трудов.

Она тихо обратилась к коту, подзывая его, а когда животное приблизилось, опустилась перед ним на колени. Неферет полагала, что он будет ее остерегаться — коты недоверчивы. Их намного сложнее обмануть, чем людей, недолеток и даже вампиров. Собственный кот Неферет, Умник, отказался переезжать в ее новый пентхаус в небоскребе Майо, предпочтя шастать в темноте Дома Ночи, наблюдая за хозяйкой большими зелеными глазами.

Фантом был не так осторожен.

Неферет поманила его, и кот медленно подошел. Он не проявил к ней особого расположения, не потерся о нее, помечая своим запахом, но все равно приблизился. Неферет интересовало только его послушание. Ей не нужна была его любовь, только жизнь.

Тси Сгили, бессмертная Супруга Тьмы и бывшая Верховная жрица Дома Ночи лишь на мгновения ощутила легкую тень сожаления, гладя левой рукой полосатую спину мейн-куна. Его шерсть была мягкой и густой, покрывая грациозное мускулистое тело. Как и Дракон Ланкфорд, его хозяин, Фантом был силен и находился в расцвете жизни. Как жаль, что она потребовалась для более значимой цели. Высокой цели.

Сожаление Неферет не означало сомнение. Она воспользовалась данной ей Богиней близостью к кошкам, и ее ладонь начала излучать тепло и успокоение, продолжая гладить доверившегося ей кота. Он слегка выгнул спину и замурлыкал, когда, сжимая в правой руке острый, как бритва, ритуальный нож атаме, Неферет стремительно взмахнула им, быстро и ловко перерезав Фантому горло.

Большой кот не издал ни звука. Его тело дернулось, пытаясь отстраниться, но Неферет схватила его за шерсть и стиснула ее в кулаке, прижав кота к себе так, что его горячая липкая кровь окатила лиф ее зеленого бархатного платья.

Нити Тьмы, неизменно сопровождавшие Верховную жрицу, запульсировали и задрожали в предвкушении удовольствия.

Неферет не обратила на них внимания.

Кот затих раньше, чем она предполагала, и это ее обрадовало. Единственное, чего она не ожидала, так это его пристального взгляда. Кот Воина не сводил глаз с бывшей жрицы, даже упав на песчаный пол манежа, где застыл, не в силах пошевелиться, и только хватал пастью воздух, беззвучно подергиваясь и глядя на Неферет.

Быстро, пока кот еще не умер, Неферет начала читать заклинание. Лезвием ритуального атаме она нарисовала вокруг умирающего Фантома круг, и кровь кота начала скапливаться в желобе, образовав миниатюрный алый ров.

Потом Неферет приложила к теплой крови животного ладонь, встала за границей круга и подняла вверх обе руки — одну окровавленную, другую с обагренным ножом, — и произнесла:

Приказываю жертвой я тебе,
В руках моих вся тьма, не оробей!
О Аурокс, услышь, взываю я,
И Рефаима для меня убей!
Неферет остановилась, позволив холодным липким нитям Тьмы заскользить по ней и собраться у жертвенного круга. Она чувствовала их готовность, жажду, желание. Но прежде всего она чувствовала их силу.

Чтобы завершить заклятье, она окунула атаме в кровь и нацарапала им на песке:

Кровавая придет расплата
В борьбе, страдании и боли,
Кинжалом быть Сосуд заставлю
Одним веленьем моей воли!
Держа в мыслях образ Аурокса, Неферет вошла в круг и пронзила кинжалом тело Фантома, пригвоздив его к полу манежа и одновременно ослабив хватку над щупальцами Тьмы, чтобы те, наконец, насладились пиром крови и боли.

Когда нити опустошили кота, Неферет заговорила:

— Жертва принесена. Заклинание произнесено. Делайте, как я приказываю! Заставьте Аурокса убить Рефаима. Пусть Стиви Рей разорвет Круг! Пусть заклинание Откровения не прозвучит! Немедленно!

Подобно гнезду шипящих змей, миньоны Тьмы скользнули в ночь, направившись к лавандовой ферме и проходящему там ритуалу.

Неферет, довольно улыбаясь, смотрела им вслед. Одно из щупалец Тьмы, в обхвате равное руке бывшей жрицы, прорвалось через дверь, ведущую из манежа в конюшню. Неферет обратила на это внимание, услышав звон бьющегося стекла.

Обуреваемая любопытством, Тси Сгили поспешила на звук. Стараясь двигаться бесшумно и прячась в тени, Неферет заглянула в конюшню, и ее изумрудные глаза округлились от приятного удивления. Толстое и неуклюжее щупальце Тьмы сбило один из газовых фонарей, висевший на крюке недалеко от аккуратно сложенных вязанок сена, которое Ленобия всегда так дотошно отбирала для своих питомцев. Неферет зачарованно наблюдала, как занялась первая вязанка сена, как огонь с пылом и шумным свистом заиграл в полную силу.

Неферет окинула взглядом длинный ряд закрытых деревянных стойл. Ей были видны только темные, едва различимые силуэты лошадей. Большинство животных спали. Некоторые лениво жевали, готовясь к приближающемуся рассвету и отдыху, который дарило им солнце, пока на закате не приходили на беспрерывные занятия ученики.

Неферет оглянулась. Пылал уже весь стог. До нее доносился запах дыма, огонь, будто спущенный с цепи гигантский зверь, становился все могучей.

Бывшая жрица надежно прикрыла массивную дверь между загонами и манежем.

«Похоже, не только Стиви Рей будет сегодня горевать».

Мысль об этом обрадовала Неферет, и она покинула манеж, не заметив маленькой белой кошки, которая, свернувшись рядом с неподвижным телом Фантома, прижалась к нему и закрыла глаза.

Ленобия
Преподавательница верховой езды проснулась от жуткого предчувствия. В смятении, Ленобия потерла лицо руками. Она уснула в кресле-качалке, и ее внезапное пробуждение походило больше на кошмар, чем на реальность.

— Глупости, — пробормотала она еще сонным голосом. — Мне просто надо сосредоточиться.

В прошлом медитация не раз помогала ей принести в порядок мысли. Решившись, Ленобия сделала глубокий очищающий вдох.

И в этот момент почуяла его — огонь. Точнее, горящую конюшню. Ленобия стиснула зубы.

«Прочь, призраки прошлого! Я слишком стара для таких игр!»

И тут раздался зловещий треск, стряхнувший остатки сна, туманившего разум Ленобии. Она быстро подошла к окну и отдернула тяжелую черную штору. Взглянув вниз, на свою конюшню, Ленобия ахнула от испуга.

Это был не сон. Не ее воображение.

Это был кошмар наяву.

Языки пламени лизали стены здания.

Под взглядом Ленобии двойные двери конюшни распахнулись изнутри, и на фоне клубящейся дымовой завесы и всепоглощающего пламени возник силуэт высокого ковбоя, ведущего за собой огромного серого першерона и черную, как ночь, кобылу.

Тревис отпустил лошадей, прогоняя их на территорию школы, подальше от горящей конюшни, и снова скрылся в пылающей пасти здания.

При виде этого зрелища все в Ленобии ожило, а ее страхи и сомнения рассеялись.

— Нет, Богиня! Только не это! Я больше не испуганная девочка. На этот раз он не умрет!

Глава 2

Ленобия
Выбежав из спальни, Ленобия бросилась вниз по короткой лестнице, ведущей из ее покоев на первый этаж и в конюшню. Из-под дверей змеился дым. Ленобия подавила панику и прижала руку к дереву. На ощупь оно не было теплым, и она распахнула двери, оценивая ситуацию по мере продвижения по конюшне.

Сильнее всего огонь бушевал в дальнем конце помещения, где хранились сено и корм. Там же находились стойло Муджажи и большое стойло для ожеребившихся кобыл, в котором обитали кобыла-першерон Бонни и Тревис.

— Тревис! — крикнула Ленобия, рукой прикрывая лицо от жара пламени, и ринулась в конюшню открывать стойла, освобождая ближних к ней лошадей. — Иди, Персефона, иди! — подтолкнула Ленобия чалую кобылу, остолбеневшую от страха и отказывающуюся покидать стойло. Когда лошадь пронеслась мимо и выбежала на улицу, Ленобия снова позвала: — Тревис! Ты где?

— Вывожу лошадей, которые ближе других к огню! — крикнул тот в ответ, и тут же оттуда, откуда доносился его голос, появилась молодая серая кобылка и чуть не сбила Ленобию с ног.

— Тише! Тише, Анджо, — успокоила ее Ленобия, подталкивая перепуганную лошадь к выходу.

— Восточный выход перекрыт огнем, и я…

В эту секунду окна в помещении для упряжи лопнули, в воздухе разлетелись горячие осколки стекла, и Тревис умолк.

— Тревис! Выбирайся оттуда и звони 911! — крикнула Ленобия, открывая ближайшее стойло и освобождая мерина. Она корила себя за то, что не взяла телефон и не позвонила сама, прежде чем выбежать из комнаты.

— Я уже позвонила! — отозвался незнакомый голос.

Сквозь дым и огонь Ленобия различила силуэт бегущей к ней недолетки, держащей на поводу совершенно перепуганную гнедую.

— Все хорошо, Дива, — на автомате успокоила лошадь Ленобия, забирая у девочки веревку.

От прикосновения хозяйки кобылка притихла. Ленобия отстегнула поводья и пустила гнедую в галоп к ближайшему выходу.

Оттащив недолетку подальше от нарастающего жара Ленобия спросила: — Сколько лошадей еще… — и умолкла, заметив на лбу недолетки красный полумесяц.

— Думаю, совсем немного. — Рука красной недолетки дрожала, пока она, тяжело дыша, вытирала с лица пот и сажу. — Я… Я схватила Диву, потому что она всегда мне нравилась, и я думала, что она меня вспомнит. Но она испугалась. До чертиков.

Тут Ленобия вспомнила как зовут эту ученицу — Николь. До смерти у нее была природная склонность к верховой езде и хорошая посадка, а потом Николь умерла, воскресла и присоединилась к банде Далласа. Но времени на вопросы не было. Времени не было ни на что, кроме спасения лошадей — и Тревиса.

— Ты поступила правильно, Николь. Сможешь снова туда войти?

— Да, — тряхнула головой девушка. — Не хочу, чтобы они сгорели. Я сделаю все, что скажете.

Ленобия положила руку на ее плечо:

— Просто открывай стойла и отходи. Я сама их выведу.

— Хорошо, хорошо, так и сделаю, — кивнула Николь. Не смотря на свой испуг, девушка, не колеблясь, последовала за Ленобией, бросившейся назад в пылающую жаром конюшню.

— Тревис! — Ленобия закашлялась, пытаясь хоть что-то разглядеть сквозь сгущающуюся дымовую завесу. — Ты меня слышишь?

Сквозь треск пламени прозвучало в ответ:

— Да! Я здесь! Дверь стойла заклинило!

— Открывай! — Ленобия не стала поддаваться панике. — Все открывай! Я позову лошадей. Я выведу лошадей, а ты ступай за ними! Я всех вас выведу!

— Все, открыл! — крикнул Тревис, несколько секунд спустя появляясь из средоточия дыма и огня.

— Эти тоже все открыты! — раздался намного ближе голос Николь.

— Теперь бегите за лошадьми прочь отсюда! Оба! — крикнула Ленобия и ринулась к открытым нараспашку двойным дверям.

Встав в дверном проеме, она подняла руки ладонями вверх и, представив, что черпает силу из Потустороннего мира и магического царства Нике, открыв свое сердце, душу и дар Богини, воззвала:

— Идите ко мне, мои прекрасные сыны и дочери! Следуйте к жизни за моим голосом и любовью!

Лошади вырывались из пламени и чернильного дыма. Их ужас был таким осязаемым, что Ленобии показалось, что это ее оживший кошмар. Их чувства были ей понятны — это был страх перед огнем и смертью, и она принялась излучать силу и спокойствие, передавая их проносящимся мимо лошадям.

Кашляя и спотыкаясь, за ними вышла красная недолетка.

— Все. Это все лошади, — прохрипела она, падая на траву.

Ленобия едва ей кивнула. Ее эмоции сосредоточились на группе лошадей за спиной, а глаза вглядывались в густой дым и языки пламени, из которых так и не появился Тревис.

— Тревис! — крикнула она.

Ответа не последовало.

— Огонь распространяется очень быстро, — сквозь кашель выдавила красная недолетка. — Он, наверное, погиб!

— Нет, — твердо ответила Ленобия. — Не на этот раз! — Она повернулась к табуну и позвала свою черную любимицу: — Муджажи! — Лошадь заржала и потрусила к хозяйке. Ленобия вытянула руку, останавливая ее. — Успокойся, малышка.

Присмотри за остальными моими детьми. Передай им силу, спокойствие и мою любовь, — попросила Ленобия.

Кобыла неохотно, но послушно побрела вдоль группок испуганных лошадей, сгоняя их вместе.

Ленобия отвернулась, дважды глубоко вдохнула и ринулась прямо в охваченную пламенем конюшню.

Жар был чудовищным, а дым таким густым, что обжигал легкие, словно кипящая смола. На мгновение Ленобия перенеслась в ту жуткую ночь в Новом Орлеане, когда горел другой амбар. Рубцы шрамов на ее спине заныли от фантомной боли, и на секунду Ленобию охватила паника, удерживая ее в прошлом.

Затем она услышала кашель Тревиса, и паника сменилась надеждой, позволяя настоящему и ее силе воли преодолеть страх.

— Тревис! Я тебя не вижу! — закричала она, отрывая подол ночной рубашки. Шагнув в ближайшее стойло, она намочила ткань в поилке.

— Уходи… отсюда… — выдавил Тревис между приступами кашля.

— Ага, прямо бегу! Я уже видела, как мужчина сгорел из-за меня, и мне это не понравилось! — Ленобия накинула на голову мокрую ткань как капюшон и бросилась дальше в дым и жар, идя на звук кашля Тревиса.

Она нашла конюха у открытого стойла. Он упал и пытался подняться, но сумел только встать на колени, и, согнувшись, задыхался от кашля. Ленобия без колебаний шагнула в стойло и снова окунула оторванную от рубашки ткань в поилку.

— Что за… — Он снова закашлялся, глядя на нее. — Нет! Уходи…

— Нет времени на споры! Просто ляг!

Тревис двигался очень медленно, и Ленобии пришлось сбить его с ног. Ковбой со стоном рухнул навзничь, и она разложила мокрую ткань на его лице и груди.

— Да, вот так! Лежи и не дергайся! — скомандовала Ленобия, дотягиваясь до поилки и быстро обдавая водой лицо и волосы. Прежде чем Тревис начал протестовать или мешать ее плану, она схватила его за ноги и потянула.

«Какой же он большой и тяжелый!»

У Ленобии начала кружиться голова. Вокруг ревел огонь, и ей казалось, что она чувствует запах паленых волос.

«Мартин тоже был не маленьким…»

Тут ее разум отключился. Тело двигалось на автомате, руководимое первобытным желанием оказаться подальше от опасности.

— Это она! Это Ленобия! — Внезапно ее подхватили сильные руки и попробовали избавить от ноши.

Ленобия боролась.

«На этот раз смерть не победит! Только не теперь!»

— Профессор Ленобия, все хорошо! Вы справились!

Ленобия ощутила прохладный воздух, и ее разум вернул себе способность анализировать происходящее. Пока она делала глубокие вдохи, выкашливая жар и дым, чьи-то ласковые руки укладывали ее на траву, накрывали ее нос и рот маской, сквозь которую наполнявший легкие воздух казался еще слаще. Она вдохнула кислород, и в голове окончательно прояснилось.

Территория кишела пожарными. К горящей конюшне протягивали мощные водяные шланги. Над Ленобией нависали двое парамедиков. Они ошеломленно глядели на нее, очевидно, удивляясь, как быстро она пришла в себя.

Ленобия сорвала с лица маску.

— Не мне. Ему! — Она сорвала тлеющую ткань с неподвижного тела Тревиса. — Он человек, помогите ему!

— Да, мэм, — пробормотал один из врачей, и они занялись Тревисом.

— Ленобия, выпейте это! — Целительницы из лазарета Дома Ночи, Маргарета и Пемфредо, присевшие рядом, протянули ей кубок.

Одним долгим глотком Ленобия осушила вино с щедрой порцией крови, сразу же почувствовав, как содержащаяся в нем жизненная сила разливается по ее телу.

— Вам нужно пойти с нами, профессор, — сказала Маргарета. — Вам нужно выпить еще, чтобы исцелиться полностью.

— Позже, — сказала Ленобия, отбрасывая кубок. Не обращая внимания на целительниц и на сирены, голоса и хаос вокруг, она подползла к голове Тревиса.

Врачи скорой помощи не теряли времени даром. На ковбоя уже надели маску и ставили ему капельниц. Глаза Тревиса были закрыты. Даже под сажей было видно, что его лицо обожжено. На ковбое была футболка, очевидно, натянутая в спешке, и джинсы. Обнаженные сильные предплечья уже покрывались волдырями. А руки… руки обгорели до крови.

Должно быть, Ленобия ахнула, тихо проявив свой испуг, потому что Тревис открыл глаза. Они остались такими же, как она помнила: карие, как виски, с оливковым оттенком.

Ленобия и Тревис встретились взглядами и не отвели их.

— Он выживет? — спросила Ленобия у ближайшего врача.

— Бывает и похуже, останутся шрамы. Нам нужно как можно скорее доставить его в больницу Святого Иоанна. Отравление угарным газом опаснее ожогов. — Человек замолчал, и хотя Ленобия не сводила с Тревиса глаз, она расслышала в голосе врача улыбку. — Он счастливчик. Вы нашли его как раз вовремя.

— Вообще-то у меня ушло двести двадцать четыре года, чтобы его отыскать, но я рада, что не опоздала!

Тревис начал что-то говорить, но его слова потонули в жутком лающем кашле.

— Простите, мэм! Доставили каталку.

Ленобия отошла, а Тревиса начали грузить на каталку, но они по-прежнему не отрывали друг от друга глаз. Ленобия шла рядом, пока его везли к машине скорой помощи.

Прежде чем его погрузили внутрь, Тревис сорвал маску и хрипло спросил:

— Бонни? Нормально?

— Все в порядке. Я ее слышу. Она с Муджажи. Я обеспечу ей безопасность. Всем им, — заверила его Ленобия.

Тревис потянулся к ней, и она бережно коснулась его обожженной окровавленной руки.

— И мне? — сумел прохрипеть он.

— Да, ковбой. Можешь поставить на это свою большую красивую лошадь. — И, не обращая внимание на окружающих, — людей, недолеток и вампиров, — Ленобия наклонилась и нежно поцеловала Тревиса в губы. — Ищи лошадей и счастье. Я буду там. И снова спасу тебя.

— Это хорошо. Мама всегда говорила, что мне нужен хранитель. Надеюсь, ей будет спокойнее отдыхать, зная, что он у меня есть. — Тревис говорил так, будто ему в горло запихали наждачной бумаги.

— Это так, но, думаю, сейчас отдыхать надо именно тебе, — улыбнулась Ленобия.

Тревис кончиками пальцев коснулся ее руки и сказал:

— Думаю, теперь я смогу. Я просто ждал, когда найду свой дом.

Ленобия посмотрела в его янтарно-оливковые глаза, такие знакомые, так сильно похожие на глаза Мартина, и представила, что видит его такую знакомую душу, ее доброту, силу, честность и любовь. Мартин каким-то образом выполнил свое обещание вернуться к ней.

Глубоко в душе Ленобия знала, что хотя внешне ничто в высоком мужественном ковбое не напоминало ее потерянного возлюбленного, она снова обрела свое сердце. В горле застрял ком, и она смогла лишь улыбнуться, кивнуть и повернуть руку так, чтобы кончики пальцев Тревиса легли на ее ладонь — теплые, сильные и такие живые.

— Нам нужно везти его в больницу, мэм! — напомнил врач.

Ленобия неохотно отняла руку, вытерла глаза и сказала:

— Можете ненадолго забрать его, но я хочу, чтобы вы его мне вернули. И поскорее. — Она перевела взгляд своих серых, как грозовая туча, глаз на человека в белом халате: — Обращайтесь с ним хорошо. Этот пожар в конюшне ничто по сравнению с пламенем моего гнева!

— Д-да, мэм, — пробормотал медик, быстро поднимая Тревиса в машину скорой помощи. Ленобия готова была поклясться, что перед тем как врачи закрыли двери и умчались, включив проблесковый маячок, она услышала смешок Тревиса, перешедший в громкий кашель.

Она стояла, глядя вслед удаляющейся скорой, когда кто-то рядом весьма красноречиво кашлянул, и Ленобия тут же переключилась на реальность.

Развернувшись, она, наконец, заметила то, на что прежде у нее не было времени. Лошади нервно толпились у восточной стены. Рядом с конюшней стояли пожарные машины, из мощных шлангов поливавшие все еще горящее здание. Перепуганные недолетки и вампиры растерянно сбились в стайки.

— Тихо, Муджажи, тихо… Уже все хорошо, малышка.

Ленобия закрыла глаза, сосредоточившись на даре, врученном ей Богиней больше двухсот лет назад. И тут же услышала отклик черной кобылы, выплеснувшей в ржании свое волнение, страх и возбуждение. Ленобия переключила контакт на огромного першерона. Бонни нервно перебирала ногами и пряла ушами, оглядываясь по сторонам в поисках Тревиса.

— Бонни, с ним все хорошо. Ничего не бойся! — ласково произнесла Ленобия, посылая взбудораженной кобыле волны покоя.

Бонни успокоилась так же быстро, как и Муджажи, что весьма порадовало Ленобию, позволив ей уделить внимание остальному табуну.

— Персефона, Анджо, Дива, Печенька, Окидоджер, — она перечисляла клички лошадей, посылая каждой тепло и ободрение, — идите за Муджажи. Будьте спокойны. Будьте сильны. Вы в безопасности.

Рядом кто-то снова кашлянул, выдергивая Ленобию из погруженности в себя. Она недовольно открыла глаза и увидела человека в форме пожарного. Он смотрел на нее с откровенным любопытством, приподняв бровь:

— Вы разговаривали с лошадьми?

— Не только. Взгляните! — И она указала на табун за спиной мужчины. Тот повернулся, и на его лице отразилось удивление:

— Они успокоились. Странно.

— У слова «странно» негативный подтекст, так что я предпочитаю «чудесно».

Небрежно кивнув пожарному, Ленобия направилась к недолеткам, сгрудившимся вокруг Эрика Найта и профессора Пи.

— Мэм, я капитан Олдерман, Стив Олдерман, — ответил мужчина, почти срываясь на бег, чтобы идти с ней вровень. — Мы пытаемся потушить пожар, и мне необходимо знать, кто здесь главный.

— Капитан Олдерман, я сама бы хотела это знать! — мрачно отозвалась Ленобия и добавила: — Идите со мной. Я попытаюсь разобраться!

Преподавательница верховой езды присоединилась к Эрику, профессору Пи и группе недолеток, где были Сын Эреба, Крамиша, Шайлин и несколько «синих» учеников пятой и шестой ступени.

— Пентисилея, я знаю, что Танатос и Зои с ее Кругом завершают ритуал на ферме Сильвии Редберд, но где Неферет?

Слова Ленобии звучали резко, как удар кнута.

— Я… Я не знаю! — По ее голосу было ясно, что Пентисилея потрясена. Она обернулась на горящую конюшню. — Заметив пожар, я заглянула в ее апартаменты, но ее там не было.

— Как насчет телефона? Ей пытались позвонить? — спросила Крамиша.

— Не отвечает, — покачал головой Эрик.

— Замечательно… — пробормотала Ленобия.

— Полагаю, в отсутствие упомянутых вами персон, за все здесь отвечаете вы? — поинтересовался у Ленобии капитан Олдерман.

— Да, судя по всему, я, — кивнула она.

— Значит, прежде всего надо все сверить по школьному архиву. Вы и преподаватели должны немедленно проверить по списку, все ли ученики присутствуют на месте. — Пожарный указал пальцем на скамейку недалеко от места, где они стояли. — Вон та девушка с красным полумесяцем на лбу — единственная, кого мы нашли в непосредственной близости от конюшни. Она не пострадала, просто немного перенервничала. Кислород очистит ее легкие, но стоило бы осмотреть ее в больнице Святого Иоанна.

Ленобия взглянула туда, где сидела Николь, вдыхавшая кислород из маски, и где фельдшер раз за разом проверял ее показатели. Маргарета и Пемфредо маячили неподалеку, сверля врача взглядами, словно мерзкое насекомое.

— Наш лазарет лучше приспособлен для лечения пострадавших недолеток, чем человеческая больница, — заявила Ленобия.

— Как скажете, мэм. Вы здесь главная, и я знаю, что у вас, вампиров, особая физиология. — После паузы пожарный добавил: — Я не хотел вас оскорбить. Мой лучший школьный друг был Помечен и пережил Превращение. Я дружил с ним тогда и по-прежнему дружу.

Ленобия выдавила из себя улыбку:

— Без обид, капитан Олдерман! Вы просто сказали правду. Физиологические данные вампиров отличаются от человеческих. Здесь, с нами, с Николь все будет в порядке!

— Хорошо. Наверное, нам стоит послать пару человек осмотреть манеж и проверить, нет ли там кого, — сказал капитан. — Мы предотвратили распространение огня, но стоило бы обыскать все прилегающие к конюшне здания школы.

— Думаю, осмотр манежа будет напрасной тратой времени, — заявила Ленобия, полагаясь на свое чутье. — Пусть ваши люди сосредоточатся на тушении конюшни. Пожар вспыхнул не сам. Это нужно расследовать, как и удостовериться, что никто не пострадал. Я попрошу Воинов обыскать соседние здания.

— Да, мэм. Похоже, мы приехали вовремя. Манеж, конечно, поврежден огнем и водой, но на самом деле не так сильно, как кажется. Думаю, в целом постройка не пострадала. Это добротное здание с крепкими каменными стенами. Потребуется небольшой ремонт, но остов возведен на века.

Пожарный приподнял шляпу, прощаясь с Ленобией, и пошел дальше, на ходу отдавая приказы попадавшимся на пути подчиненным.

«Ну хоть какие-то хорошие новости», — подумала Ленобия, пытаясь не вглядываться в тлеющие руины бывшей конюшни. Она повернулась к своим:

— Где Дракон? В манеже?

— Мы не смогли его найти, — сообщил Эрик.

— Дракон пропал?

Конюшня имела общую стену с большим крытым манежем. До этого момента Ленобия была слишком занята, чтобы задуматься об этом, но отсутствие предводителя Сынов Эреба во время ЧП в школе выглядело по меньшей мере странным.

— Неферет и Дракон. Мне не по душе, что не нашли их обоих. Это плохой знак!

— Профессор Ленобия, я, эээ, видела ее.

Все перевели взгляд на миниатюрную девушку с густыми темными волосами, придававшими хрупким чертам ее лица почти кукольное выражение. Ленобия быстро вспомнила ее имя. Шайлин — новенькая недолетка Дома Ночи, единственная, чья Метка с самого начала была красной. Ленобия еще при самой первой их встрече, состоявшейся всего несколько дней назад, подумала, что в этой ученице есть нечто особенное.

— Ты видела Неферет? — Она прищурилась, глядя на недолетку. — Когда и где?

— Около часа назад, — сказала Шайлин. — Я сидела на улице и смотрела на деревья. — Она нервно пожала плечами и добавила: — Раньше я была слепой, а теперь, прозрев, люблю смотреть на разные вещи. Долго.

— Шайлин, так что Неферет? — поторопил ее Эрик Найт.

— Ах да! Я видела, как она шла по этой тропинке к манежу. Она, эээ, выглядела очень, ну, очень темной… — Шайлин смущенно замолчала.

— Темной? Что ты имеешь в виду под…

— Шайлин своеобразно видит людей, — вклинился Эрик. Ленобия смотрела, как он в успокаивающем жесте положил руку на плечо Шайлин. — Если ей показалось, что Неферет выглядела темной, то, наверное, хорошо, что вы не позволили человеческим пожарным обыскивать манеж.

Ленобии хотелось задать Шайлин еще несколько вопросов, но Эрик посмотрел ей в глаза и едва заметно качнул головой. Ленобия ощутила, как по спине ползет неприятный холодок дурного предчувствия. И приняла решение:

— Аксис, отправляйтесь с Пентисилеей в Администрацию школы. Гхли Диана спит, разбудите ее. Принесите школьные списки и раздайте их Сынам Эреба. Пусть запишут каждого ученика, а потом пусть ученики отметятся у своих наставников прежде чем вернуться в комнаты.

Профессор и Воин поспешили выполнить поручение. А Ленобия заглянула в честные глаза Крамиши: — Можешь отвести этих недолеток… — Она сделала паузу, обведя рукой растерянно кружащих по двору учеников: —…отметиться у наставников?

— Я поэт! Я могу на чих сочинить крутой стих пятистопным ямбом! Ну, то есть, я уж как-нибудь справлюсь с этой испуганной сонной мелюзгой!

Ленобия улыбнулась. Крамиша нравилась ей и до того, как умерла, а затем ожила красной недолеткой с таким могучим пророческим поэтическим даром, что ее назвали новым вампирским поэтом-лауреатом.

— Спасибо, Крамиша. Знала, что смогу на тебя положиться. Прошу, поторопись. Нет нужды тебе напоминать, что близится рассвет.

— Напоминать мне? — фыркнула Крамиша. — Да я обгорю почище вашей конюшни, если вскоре не очутюсь где-нибудь под крышей и в темноте!

И Крамиша поспешила прочь, созывая разбредшихся по территории недолеток, а Ленобия повернулась к Эрику и Шайлин.

— Нам троим надо обыскать манеж.

— Согласен, — кивнул Эрик. — Идем!

Но Шайлин задержалась, и Ленобия заметила, что девушка сбросила руку Эрика со своего плеча. Не сердито или обиженно, а словно думая о чем-то. Преподавательница верховой езды увидела, как юная красная недолетка смотрит в небо и вздыхает, словно ожидая или желая чего-то.

— В чем дело? — спросила девушку Ленобия, хотя в эту минуту ей в последнюю очередь следовало уделять внимание этой рассеянной странной красной недолетке.

По-прежнему глядя в небо, Шайлин сказала:

— И где же дождь, когда он так нужен?

Эрик вскинул бровь:

— Ты о чем?

— О дожде. Сейчас обязательно должен пойти дождь. — Девушка перевела взгляд с неба на Эрика и смущенно пожала плечами. — Клянусь, я прямо чувствую его в воздухе. Он бы помог пожарным, и огонь уж точно не перекинулся бы на остальные постройки.

— Пусть с огнем борются люди, а нам нужно проверить манеж. Мне не по себе, что ты видела Неферет на пути к нему.

Ленобия направилась к манежу, полагая, что Эрик и Шайлинпоследуют за ней, но когда Шайлин не двинулась с места, она тоже остановилась, уже собираясь сделать новенькой выговор за дерзость, но Эрик опередил ее, обратившись к Шайлин:

— Эй, это важно! Пойдем с Ленобией, проверим манеж! С остальным разберутся пожарные. — Когда Шайлин не пошевелилась, Эрик произнес уже громче: — Да что с тобой? Раз Танатос, Дракона и даже Зои и ее друзей сейчас здесь нет, нам нужно вести себя осторожно и не дать всем понять, что мы…

— Эрик, я знаю, что Ленобия решила верно, — перебила его Шайлин. — Просто я хочу знать, что будет с ней.

Ленобия проследила за взглядом Шайлин и поняла, что та говорит о Николь, которая так и сидела на лавке между двумя вампиршами из лазарета. Розоватую кожу красной недолетки по прежнему покрывали разводы сажи.

— Она одна из красных недолеток Далласа. Не удивлюсь, если она каким-то образом причастна к пожару, — сердито заметил Эрик. — Ленобия, думаю, стоит отправить Николь в лазарет и запереть там, пока мы не выясним, что здесь произошло.

Прежде чем Ленобия успела ответить, заговорила Шайлин. Ее тон был решительным и мудрым, как будто принадлежал не шестнадцатилетней девочке.

— Нет! Отправьте ее в лазарет, чтобы убедиться, что с ней все в порядке, но не запирайте!

— Шайлин, ты не знаешь, о чем говоришь! Николь встречается с Далласом! — возмутился Эрик.

— Но сейчас она не с ним. Она меняется! — возразила Шайлин.

— Она помогла мне вывести лошадей, — заметила Ленобия. — Если она имеет отношение к пожару, в дыму ей было бы проще улизнуть. И я бы и не узнала, что она там была.

— Так вот в чем дело! Ее цвета изменились — к лучшему. — Внезапно вся уверенность и мудрость Шайлин испарились, и девушка округлившимися глазами посмотрела на Ленобию, добавив: — О, простите! Я наговорила лишнего. Никак не научусь держать язык за зубами!

— Кто совершил это злодеяние нынче ночью в школе?! — загрохотал голос в ушах Ленобии.

По территории к их троице быстро приближалась группа вампиров и недолеток с Танатос во главе. Зои и Стиви Рей следовали по обе стороны от Верховной жрицы, и, что было совсем уж странно, прямо позади нее с расправленными крыльями, словно ангел-хранитель Смерти, шел Калона.

В этот миг ночные небеса разверзлись, и начался дождь.

Глава 3

Зои
Я знала об этом еще до того, как мы заметили пожарные машины и дым. Этой ночью было доказано, что Неферет на стороне Тьмы. Танатос не стала медлить с ее разоблачением. По дороге от бабушкиной лавандовой фермы в школу Верховная жрица Смерти позвонила в Италию и официально уведомила Высший вампирский Совет, что Неферет больше не жрица Никс, так как выбрала себе в Супруги Тьму. Наконец-то все поняли, кто она, а я мечтала об этом с той самой минуты, как узнала о ней отвратительную правду. Но когда мое желание осуществилось, меня захлестнуло предчувствие, что разоблачение Неферет скорее послужит высвобождению ее злобы и коварства, чем заставит заплатить за последствия лжи и предательства.

Все было так отвратительно и так запутано, словно вся эта ночь была заключительной частью фильма ужасов: ритуал, воссозданная сцена убийства моей мамы, все, случившееся с Драконом, Рефаимом, Калоной, Ауроксом… Аурокс? Хит? Нет, нельзя об этом думать! Не сейчас! Конюшня все еще в огне. Школьные лошади ржут, сбившись у восточной стены. Ленобия вся покрыта копотью. Вымокшие насквозь Эрик, Шайлин и еще несколько недолеток потрясены до глубины души. А Николь, та самая суперзлобная красная недолетка и мерзкая подружка Далласа, съежилась на скамейке под присмотром пары человеческих врачей, кудахтавших над ней как над златокрылым младенцем Иисусом.

Мне хотелось нажать на кнопку, остановить страшный фильм и тихо уснуть, свернувшись калачиком рядом со Старком. Черт, я просто мечтала закрыть глаза и вернуться в то время, когда самой большой проблемой и катастрофой моей жизни было наличие у меня трех бойфрендов одновременно!

Я мысленно встряхнулась и изо всех сил постаралась не обращать внимания на хаос, что творился как внутри меня, так и вокруг, и сосредоточилась на Ленобии.

— Да, в конюшне начался пожар, — объясняла нам она. — Мы не знаем, кто или что его устроил. Кто-нибудь из вас видел Неферет?

— Вживую не видели, но лицезрели ее образ в воспоминании, вызванном Ритуалом Откровения на земле бабушки Зои!

Танатос вскинула голову и громким решительным голосом, прорывавшимся сквозь дождь, объявила:

— Неферет заключила союз с Белым быком. Она принесла ему в жертву мать Зои. Она не только сильный и коварный враг, но и противопоставила себя всем, кто верен Свету и Богине!

Очевидно, это заявление потрясло Ленобию, хотя я знала, что ей уже несколько месяцев было известно, что Неферет стала нашим врагом. Но между просто догадкой и точным знанием, что все самые худшие предположения оказались реальностью, большая разница. Особенно когда столь ужасное знание находится за пределами понимания.

Ленобия прочистила горло и спросила:

— Высший Совет изгнал ее?

— Я доложила ему обо всем, чему стала свидетелем этой ночью, — сказала Танатос, действующая Верховная жрица нашего Дома Ночи. — Высший Совет повелел Неферет явиться перед ним, и далее его члены назначат ей наказание за предательство нашей Богини и наших законов.

— Должно быть, она знала, что вам откроется, если Ритуал пройдет успешно! — сказала Ленобия.

— Ага, и именно поэтому она отправила за нами это свое создание, Аурокса, чтобы оно убило Рефаима, разомкнуло наш Круг и остановило Ритуал Откровения! — зло хмыкнула Стиви Рей, беря под руку стоящего рядом с ней высокого и сильного Рефаима.

— Выходит, не сработало! — заметил Эрик Найт.

Он стоял рядом с Шайлин.

Я вдруг подумала, что в последнее время Эрик проводит слишком много времени рядом с Шайлин. Хм…

— Сработало бы, — сказала Стиви Рей, — но появился Дракон и ненадолго задержал Аурокса. — Она замолчала и оглянулась на Калону, неожиданно одарив его своей фирменной теплой и нежной улыбкой, прежде чем продолжить: — Но спас Рефаима Калона. Калона спас своего сына!

— Дракон! Так вот он где — с вами! — воскликнул Эрик, бросив взгляд за наши спины, очевидно, высматривая Дракона.

Я почувствовала, как у меня сжимается желудок, и заморгала изо всех сил, чтобы не разреветься. Когда никто ничего не сказал, я глубоко втянула в себя воздух и озвучила горестную весть:

— Дракон был с нами. Он сражался, защищая нас. Ну, нас и Рефаима. Но… — Я замолчала, потому что произнести следующие слова было выше моих сил.

— Но Аурокс насмерть пронзил Дракона рогами, разорвав запечатавшее Круг заклинание Смерти и освободив нас, чтобы мы могли добраться до Рефаима и защитить его, — закончил за меня Старк.

— Было слишком поздно, — добавила Стиви Рей. — Рефаим тоже погиб бы, если бы Калона вовремя не появился.

— Дракон Ланкфорд мертв? — лицо Ленобии окаменело и побледнело.

— Да. Он умер как Воин, верный себе и своей Клятве. Он воссоединился со своей спутницей в Потустороннем мире, — сказала Танатос. — Мы все были этому свидетелями.

Ленобия закрыла глаза и склонила голову. Я видела, как шевелятся ее губы, словно она шептала молитву. Когда Ленобия подняла голову, на ее лице обозначились морщинки, а серые глаза напомнили грозовые облака.

— Пожар в конюшне был отвлекающим маневром, позволившим Неферет сбежать!

— Похоже на то, — кивнула Танатос. Потом Верховная жрица замерла, словно прислушиваясь к чему-то сквозь шум дождя, крики пожарных и лошадиное ржание. Прищурившись, она заявила: — Смерть побывала здесь… совсем недавно.

Ленобия покачала головой.

— Нет, пожарные уже проверили конюшню. Там никто не погиб.

— Я чувствую не дух недолетки или вампира, — продолжила Танатос.

— Но все лошади выбрались из огня невредимыми! — внезапно заговорила Николь.

Я удивилась ее тону. Ну, то есть, прежде я слышала от нее только насмешки или гадости. Но сейчас она говорила как обычный подросток — нормальный, которого волнуют такие вещи, как попавшие в беду лошади и вырвавшееся в мир зло.

Но Стиви Рей, как и я, знала совсем другую Николь.

— Что ты вообще здесь делаешь?! — возмутилась она.

— Она помогала Ленобии и Тревису выводить лошадей, — пояснила Шайлин.

— Ага, ну конечно — сразу после того, как подожгла конюшню! — съязвила Стиви Рей.

— Уродка, не смей так со мной разговаривать! — прошипела Николь, и ее тон сразу стал более знакомым.

— На себя посмотри! — обратилась к ней я, становясь рядом со Стиви Рей.

— Достаточно! — Танатос воздела руки к небу и сквозь шум дождя прогрохотала мощная вспышка ее силы, заставив всех нас подскочить. — Николь, ты красная недолетка! Ты обязана быть преданной единственной Верховной жрице своего вида! Ты не должна ее оскорблять! Ясно?

Николь скрестила руки на груди, коротко кивнув. Вид у нее был совсем не раскаявшийся, что переполнило чашу моего терпения после всего случившегося этой ночью.

Я посмотрела ей в глаза и сказала как на духу:

— Заруби себе, где хочешь, что никто и никогда больше не будет мириться с твоими глупостями! С этой минуты все будет не так, как раньше!

— Ты причинишь Зои боль только через мой труп! — заявил Старк.

— Ты уже использовала меня, пытаясь убить Стиви Рей. Такое больше не повторится! — вступил в разговор Рефаим.

— Зои, Стиви Рей! — обратилась к нам Танатос. — Если хотите, чтобы вас уважали как Верховных жриц, будьте добры вести себя соответственно. Ваших Воинов это тоже касается!

— Она пыталась нас убить! Обеих! — возмутилась Стиви Рей.

— Это было давно! — крикнула Николь.

— Как вы сможете сражаться с великой древней Тьмой, проникшей в наш мир, если грызетесь между собой как дети? — тихо спросила Танатос.

На этот раз ее голос не был властным и могущественным. В нем звучала усталость и безнадежность, что было намного страшнее испугавшей нас вспышки ее силы.

— Танатос права, — кивнула я.

— Что ты несешь, Зет? Ты же сама знаешь, какая Николь на самом деле! — Стиви Рей ткнула пальцем в красную недолетку. — Так, как ты знала, какая на самом деле Неферет, даже когда никто тебе не верил!

— Я говорю, что Танатос права насчет стычек. Мы не сможем вступить в сражение с Неферет, если не будем сильными и сплоченными. — Я посмотрела на Николь. — Что значит: или вступай в нашу команду, или проваливай к черту!

— Когда Зои ругается, это означает, что она не шутит! Вот ужас-то! — заметила Афродита.

— Я согласен с Зои! — кивнул Дэмьен.

— И я! — добавил Дарий.

— Аналогично, коллеги! — поддержала их Шони, а Эрин из-за ее спины коротко добавила: — Взаимно!

— Я выбрал сторону, на которой буду сражаться! — торжественно объявил Калона. — И верю, что пришло время определиться и остальным!

— Я здесь новенькая, но знаю, на чьей стороне правда, а поэтому присоединяюсь к вам! — Шайлин шагнула к нам.

Эрик последовал за ней. Он ничего не сказал, но посмотрел мне в глаза и кивнул.

Я улыбнулась ему и повернулась к Танатос, чувствуя поддержку друзей.

— Мы не дети. Мы просто устали слушать тех, кто утверждает, что знают, как лучше, но все только портят!

— Вот именно, мы сами с усами! — сухо, но решительно заметила Афродита.

— Не мешай! — на автомате бросила я, и обратилась к Николь: — Выбирай свою команду!

— Да пожалуйста! Я выбираю команду Николь, — буркнула красная недолетка.

— Что переводится как команда эгоистов-пофигистов! — заявила Стиви Рей.

— Или команда злючек-гадючек! — поддержала Эрин.

— Или команда уродок-сумасбродок! — припечатала Афродита.

— Танатос уходит, — заметила Ленобия, указывая на удаляющуюся Верховную жрицу.

— Как я и думал! — Гнев в голосе Калоны, казалось, остановил дождь. — Она возвращается в свой цивилизованный Высший Совет, а нас оставляет сражаться со злом!

Танатос остановилась, развернулась и пронзила крылатого Бессмертного хмурым взглядом:

— Связанный клятвой, успокойся! Мое слово не менее значимо, чем твое. Мне надо пройти по следу Смерти. К несчастью, он не уводит меня от школы, чего не будет и в обозримом будущем!

Не тратя больше слов, Танатос продолжила свой путь к обгоревшему входу в манеж.

— Ой, мама, какая драма! — закатила глаза Афродита. — Она уже сказала, что это погиб не вампир, не недолетка и не лошадь! Так что? Если сдох комар, нам что, всем теперь дергаться?

— Что это на тебя нашло? — покачала головой Николь. — Оказывается, ты не просто ведьма, но и каждой бочке затычка! Почему бы не подумать, прежде чем открывать рот? Танатос говорила не о насекомом. Скорее всего, это кошка. Единственное существо, чей дух мог ее обеспокоить.

Это предположение заставило Афродиту замолчать, создав вакуум, пока до нас доходило, что Николь, скорее всего, права.

Я втянула в себя воздух:

— О Богиня, нет! Нала!

Нахмурившись и посмотрев на Николь, Афродита сказала:

— Расслабься, наши кошки на Вокзале, включая вонючую собаку! Это не одно из наших животных!

— Фанти не вонючая! — возразил Дэмьен. — Но я так рад, что она и Кэмми в безопасности!

— Я просто умру, если с Вельзевулом что-нибудь случится! — всплеснула руками Шони.

— И я! — добавила Эрин, скорее с вызовом, чем взволнованно.

— Я так люблю Налу, — Стиви Рей посмотрела мне в глаза, и мы обе сморгнули слезы.

— Наши фамильяры в безопасности, — постарался успокоить меня Дарий, пока не заговорил Эрик.

— То, что погиб не один из ваших котов не делает его смерть менее ужасной! — тон его был очень взрослым. — И кого теперь считать эгоистом-пофигистом?

Я вздохнула, и уже собиралась согласиться с Эриком, когда Николь возмущенно цокнула языком и направилась за Танатос.

— И куда это ты собралась? — окликнула ее Стиви Рей.

Николь не стала останавливаться и оборачиваться, но мы все услышали ее слова:

— Эгоисты-пофигисты собираются помочь Танатос с мертвой кошкой — кому бы она ни принадлежала, — потому что любят животных. Они лучше людей!

— Все слова, слова, слова… — фыркнув, пожала плечами Афродита.

Я закатила глаза.

— Черного кобеля не отмыть до бела! Она только притворяется добренькой! Ей нельзя доверять! — с яростью заявила Стиви Рей, глядя вслед Николь.

— Николь чуть не задохнулась в дыму, помогая мне выпускать лошадей, — вступилась за красную недолетку Ленобия.

— Ее цвет меняется… — прошептала Шайлин.

— Тсс, — прошептал ей Эрик, дотрагиваясь до ее плеча.

— Эта гадина и лицемерка пыталась меня убить! — Стиви Рей, казалось, готова взорваться.

— Подумаешь, невидаль! Богиня, а кто непытался тебя убить? Или Зои? Или даже меня? Не грузись! — возмутилась Афродита, и, прежде чем Стиви Рей успела возразить, подняла руку ладонью вперед и продолжила: — Кстати, если ты, Старк и все остальные болезные солнцебоязненные не собираетесь провести день в панике, завернувшись в одеяла и рассредоточившись по темным чуланам, нам лучше загрузиться в микроавтобус и вернуться на Вокзал. И не забудь, твой птицепарень очень скоро станет на сто процентов птицей и на ноль процентов парнем. И я почему-то уверена, что демонстрировать этот процесс всем подряд ему будет без радости!

— Терпеть не могу, когда она права! — вздохнула, взглянув на меня, Стиви Рей.

— И не говори! — отозвалась я. — Ладно, почему бы вам не собрать всех, кто должен вернуться на Вокзал? А я узнаю, что происходит с Танатос, смертью и чем там еще, а потом подойду к автобусу. Скоро.

— Ты имеешь в виду, что МЫ узнаем, что происходит с Танатос, смертью и чем там еще, а потом подойдем к автобусу. Скоро, — поправил меня Старк.

Я сжала его ладонь.

— Именно так!

— А я, — сказал Калона, — пойду вместе с вами за Танатос, хотя и не стану возвращаться на Вокзал. — Уголки губ Бессмертного слегка приподнялись, а его взгляд переместился на Рефаима. — Но скоро мы снова увидимся!

Стиви Рей выпустила руку Рефаима, чтобы броситься к Калоне и крепко его обнять, что, кажется, удивило Бессмертного не меньше, чем любого из нас, хотя Рефаим взирал на это с широкой улыбкой на лице.

— Да, скоро увидимся! Еще раз спасибо, что прилетел на помощь сыну!

Калона смущенно похлопал ее по спине.

— Не за что!

Стиви Рей снова взяла Рефаима за руку и направилась к стоянке тем же путем, что мы пришли.

— Ладно, мы вас подождем, но помните, что солнце, яснее ясеня, взойдет уже скоро!

Афродита покачала головой и взяла под руку Дария.

— Что за «яснее ясеня»? Она вообще хоть восьмой класс закончила?

— Просто помоги ей собрать всех в автобусе, — вздохнула я.

К счастью, поднялся ветер, и стихия поглотила ответ Афродиты.

Она и Дарий вместе с остальным Кругом, а также Шайлин и Эриком удалились — теоретически, заниматься тем, о чем я просила. А мы остались со Старком, Ленобией и Калоной.

— Готова? — спросил меня Старк.

— Да, конечно! — солгала я.

— Значит, в манеж! — сказала Ленобия.

Следуя за Танатос и Николь, я пыталась подготовиться к чему-то ужасному, но мой лимит жути на сегодня явно был исчерпан, и мне хватало сил только вытирать с лица капли дождя и переставлять ноги. Если честно, я была готова лишь ко сну.

В манеже было сухо и тепло, но пахло дымом. Песок под ногами намок и пачкался.

«Дракон разозлился бы, увидев такой бардак», — думала я, когда Калона указал на середину слабо освещенной арены, где я с трудом различила нечеткие силуэты Танатос и Николь.

— Там, вон там! — сказал крылатый Бессмертный.

— Надо бы зажечь факелы, — бормотала Ленобия, пока мы шли по вязкому песку. — Люди погасили почти все фонари, пока тушили пожар.

Мне совсем не хотелось говорить, и я была рада, что видимость ограничена, потому что была уверена, что то, возле чего стояли Танатос и Николь, может потрясти остатки моей нервной системы. Но я не стала озвучивать свою мысль, а схватила руку Старка, черпая силу из его крепкого пожатия.

— Смотрите под ноги, — обратилась к нам Танатос, когда мы подошли ближе. Она не подняла глаз от того, над чем стояла на коленях. — Это доказательство, что здесь творили чары. Мне бы хотелось сохранить и изучить его, чтобы выяснить, кто повинен в таком злодеянии!

Я заглянула ей за плечо, не сразу поняв, что вижу. На песке был нарисован круг. Внутри него песок был темным. В центре круга лежали два пушистых комочка, а рядом с ними на песке были нацарапаны слова. Я прищурилась, пытаясь прочесть их.

— Что это? — спросила я.

Красные вампиры видели в темноте намного лучше, и по тому, как Старк обнял меня, я поняла, что чем бы ни был этот круг, он знаменует плохое. Очень плохое.

Прежде чем я успела повторить вопрос, Николь достала из кармана телефон.

— Здесь есть встроенный фонарик. От яркого света может стать больно глазам, но, по крайней мере, картина получится четкой.

Она была права. Миг спустя я уже моргала, пытаясь прогнать пятна и звездочки в глазах.

Калона, чье бессмертное зрение было не так подвержено светобоязни, поскольку он не был вампиром, сурово произнес:

— Я знаю, чьих рук это дело! Неужели вы не чувствуете, что здесь побывала она?

Я подошла ближе, хотя Старк и пытался оттащить меня от круга. Я не сразу поняла, на что смотрю.

— Фантом! Он мертв!

— Принесен в жертву в Темном ритуале, — подтвердила Танатос.

— И Гвиневра тоже, — добавила Николь.

Меня затошнило.

— Кот Дракона и кошечка Анастасии? Их обоих убили?

Танатос нежно погладила бок Фантома и приласкала крошечную кошку, свернувшуюся рядом с ним.

— Эта малышка умерла не как жертва. Она не была частью ритуала. Ее сердечко и дыхание остановились от горя. — Верховная жрица встала и повернулась к Калоне. — Ты утверждаешь, что знаешь, кто это сделал?

— Да, как и ты! Кота Воина принесла в жертву Неферет в уплату Тьме. Тьма подчиняется ей, но цена послушания — кровь, смерть и боль. И эту цену необходимо платить снова и снова. Тьма ненасытна. — Он указал на надпись на песке. — И эти слова подтверждают то, что я говорю.

В тусклом свете я видела мертвых котов, но разобрать начертанные рядом с ними слова не могла. Просить мне не пришлось. Прижав меня к себе, Старк прочел их вслух:

Кровавая придет расплата
В борьбе, страдании и боли,
Кинжалом быть Сосуд заставлю
Одним веленьем моей воли!
— Сосудом Неферет называет Аурокса, — пояснил Калона.

— О, великая Богиня, это доказывает не только то, что это злодеяние совершила Неферет. — Танатос печально посмотрела мне в глаза. — Смерть твоей матери не была обычной жертвой Тьме. Это была плата за создание этого существа, Сосуда, Аурокса.

Колени подогнулись, и я теснее прижалась к Старку, продолжая стоять только потому, что он меня поддерживал.

— Я знал, что от этого чертова быкопарня не стоит ждать ничего хорошего! — заявил Старк. — Никогда не верил, что он дар Никс!

— Сосуд — это прямая противоположность дарам Богини. Он создан Тьмой из боли и смерти, и им управляет Неферет, — пояснила Танатос.

Я не могла им сказать, что мне привиделось в Камне Провидца. Да и как бы я посмела, принимая во внимание объятия Старка, недавнюю смерть Дракона и жути, случившейся с кошками? Но я слишком устала, поэтому не сдержалась и забормотала как идиотка:

— Но Аурокс не только боль и смерть! Помните, о чем он спросил вас после урока? Он хотел узнать, кто он и что он такое. Вы сказали, что он может решить это сам и не должен позволять прошлому управлять его будущим. Зачем существу, созданному из Тьмы, представляющему собой лишь Сосуд Неферет, вообще задаваться таким вопросом?

— Разумно. Помню, Аурокс подходил ко мне, — кивнула Танатос. Она снова перевела взгляд на мертвых котов. — Возможно, Аурокс и не совсем пустой Сосуд. Может, его взаимодействие с нами и, в особенности с тобой, Зои, затронуло какие-то струнки в его душе.

Во взволнованном вопросительном взгляде Старка я разглядела бурю эмоций.

— Он говорил правду! — объяснила я. — Сегодня, как раз перед тем, как сбежать, Аурокс сказал: «Я выбрал другое будущее. Я выбрал новое будущее». Он имел в виду, что не хочет вредить Рефаиму и Дракону, но ничего не может с собой поделать — им управляет Неферет.

— Это имеет смысл, — медленно, словно пробираясь по лабиринту мыслей, произнесла Танатос. — Принесение в жертву фамильяра Дракона Ланкфорда было необходимо, потому что Неферет теряла контроль над Сосудом. Мы все видели, как Аурокс превратился из быкоподобного существа в юношу, а затем, прямо на бегу, начал превращаться обратно.

— Надеюсь, вы также заметили, какой шок он испытал, снова превратившись в Аурокса и увидев, что сотворил с Драконом, — сказала я.

— Но это не отменяет того, что Аурокс убил Дракона! — возразил Старк.

Я чувствовала, как от моего Воина исходят волны гнева, мне не нравилось, как он напрягся, а его лицо застыло, словно маска.

— Может, он убил Дракона только благодаря жертвоприношению Неферет и смерти Фантома? — спросила я, пытаясь заставить Старка попять, что правильных ответов может быть больше одного.

— Зои, главное, что Дракона убил он и он опасен! — отрезал Старк, отпуская меня и немного отходя в сторону.

— Но возможно, все же не так, как мы думали, — веско заметила Танатос. — Если Неферет придется совершать ритуал жертвоприношения каждый раз, когда нужно управлять Сосудом, ей придется тщательно взвешивать, когда и для чего его использовать.

— Он все время твердил, что выбрал другое будущее, — настаивала я.

— Зет, это не делает Аурокса хорошим парнем! — заявил Старк, качая головой.

— Знаете, люди иногда меняются! — внезапно подала голос Николь.

Мы все уставились на нее. Очевидно, не только я забыла, что она здесь присутствует.

Мне не хотелось соглашаться с Николь, поэтому я просто закусила губу.

— Аурокс не человек, хороший или плохой! — В темноте манежа глубокий голос Калоны прозвучал как раскат грома, в очередной раз потрепав мои и без того потрепанные нервы. — Аурокс — Сосуд! Существо, созданное, чтобы быть оружием Неферет! Вы думаете, он обладает совестью и способностью меняться? — Бессмертный пожал плечами. — Мы можем только строить догадки! Да и так ли это важно? Имеет ли значение, есть ли совесть у копья? Гораздо важнее, кто этим копьем владеет. А Неферет, определенно, владеет Ауроксом!

— И как давно тебе это известно? — набросилась я на Калону.

Старк посмотрел на меня, как на умалишенную, но я не остановилась.

Даже если я не знаю, как им это сказать, я верю, что сквозь Камень Провидца увидела в Ауроксе частичку души Хита.

— Если ты знал, что представляет из себя Аурокс, почему раньше ничего нам не сказал?!

— Меня никто не спрашивал, — пожал плечами Калона.

— Ерунда! — воскликнула я, выплескивая гнев, разочарование и смятение от загадки Аурокса-Хита и замещая их злостью на Калону. — Что еще ты от нас утаил?

— А что еще вы хотите узнать? — не колеблясь, ответил Бессмертный. — Только будь осторожна, юная Жрица! Действительно ли ты хочешь узнать ответы на свои вопросы?

— Ты же теперь вроде как на нашей стороне, помнишь? — вмешался Старк, вклиниваясь между мной и Калоной.

— Я помню больше, чем ты думаешь, красный вампир! — отозвался Калона.

— Тогда, что, черт возьми, ты имеешь в виду? — вызверился на него Старк.

— То, что ты не всегда был таким героическим паинькой! — заорала Николь.

— Не смей так его называть! — тут же взорвалась я.

— Вы опять затеяли бессмысленную ссору! — возмутилась Танатос. Страсть в ее голосе всколыхнула воздух вокруг. — Враг вверг в хаос наш собственный дом! Она убивала не раз и не два, и снова и снова! Она заключила союз с самым большим злом этого мира. А вы по-прежнему бодаетесь, как тупые бараны! Если мы не способны объединиться, значит, Неферет уже одержала победу!

Танатос покачала головой и переключилась на кошек.

Верховная жрица встала рядом с ними на колени и снова ласково провела над ними рукой. Воздух над мертвыми животными замерцал, и в нем появились сияющие очертания Фантома и Гвиневры — только не взрослых котов, лежавших неподвижными и холодными на земле манежа, а котят. Толстеньких очаровательных котят.

— Идите к Богине, малыши! — тихо и нежно произнесла Танатос. — Никс и ваши любимые хозяева ждут вас!

Молодой Фантом вытянул пушистую лапку, чтобы игриво потрогать край широкого рукава Танатос, и оба котенка исчезли в облачке из света. Могу поклясться, я услышала далекий мелодичный смех Анастасии и представила, как они с Драконом будут рады видеть своих котят в Потустороннем мире.

Потусторонний мир…

Там моя мама, Дракон, Анастасия и Джек, и, если я ошиблась с Ауроксом, Хит. Я тоже там побывала. Я знала, что Потусторонний мир существует. Знала, что это чудесное волшебное место. И хотя мое время умереть и остаться там навсегда тогда еще не пришло, красота Потустороннего мира оставила отпечаток в моем разуме и сердце, противясь тому, во что превратился реальный мир вокруг меня.

— Может, будет совсем не плохо, если мы проиграем?

До меня не сразу дошло, что я произнесла это вслух.

Старк тут же тряхнул меня за плечо.

— О чем ты, Зет? Мы не можем проиграть, потому что Неферет не может победить! Тьма не может победить!

Я видела его страх и беспокойство. Знала, что пугаю его, но не могла так не думать. Я чертовски устала от этой вечной борьбы между Любовью и Смертью, Тьмой и Светом.

«Почему это все не может взять и закончиться? Я бы все отдала, лишь бы это просто прекратилось!»

— Ну что такого ужасного может произойти? — сорвался с моих губ вопрос, и я тут же ответила на него: — Неферет нас убьет. Но Смерть не кажется мне таким уж кошмаром.

Я махнула рукой туда, где совсем недавно сияли силуэты котят.

— Черт, ты сдаешься?! — с отвращением буркнула себе под нос Николь.

— Зои Редберд, смерть далеко не худшее, что может случиться с любым из нас, — сказала Танатос. — Да, сейчас Тьма кажется непреодолимой, особенно после того, что мы узнали этой ночью, но рядом с нами по-прежнему Любовь и Свет. Подумай, как опечалили бы твои слова Сильвию Редберд!

Мне стало стыдно. Танатос права. Есть вещи похуже смерти, и они происходят с теми, кто остаётся жить. Я склонила голову и шагнула к Старку, взяв его за руку.

— Простите. Вы правы. Не стоило так говорить!

Танатос тепло улыбнулась мне:

— Поезжайте на Вокзал. Поспите. Постарайтесь найди утешение и смысл в словах Никс:

Запомните вы ночь сию и чудо исцеления,
Для битвы будущей нужны вам сила и терпение.
Танатос тяжело вздохнула и добавила:

— Вы так молоды…

Мне так и хотелось закричать: «Да! Я слишком молода, чтобы спасать мир!» Но я промолчала, чувствуя себя глупой и бесполезной.

Танатос наклонилась и подняла с земли тела Фантома и Гвиневры, завернула их в свои пышные юбки и нежно прижала к себе, словно спящих младенцев. Затем она обратилась к Калоне:

— Идем со мной. Я должна сообщить Сынам Эреба печальную весть о смерти их Мастера Меча. Пока я буду с ними разговаривать, приготовьте костер для Дракона и этих малышей. Когда костер зажгут, я официально объявлю тебя Воином Смерти.

И, не взглянув на меня, Танатос вышла из манежа.

Калона последовал за ней, так же не взглянув в нашу со Старком сторону.

— Кстати, ваша команда — полный отстой! — Николь, покачивая головой, тоже удалилась.

Я чувствовала, что Старк смотрит на меня. Его рука в моей словно одеревенела.

Я подняла на него взгляд, уверенная, что он начнет меня трясти, или громко закричит, или по крайней мере спросит, что за фигня со мной творится. Снова.

Но он лишь распахнул объятия и сказал:

— Иди сюда, Зет!

И просто согрел меня своей любовью.

Глава 4

Аурокс
Аурокс мчался вперед, не зная и не думая, куда несут его ноги. Он знал только то, что должен убраться подальше от Круга, от Зои, пока не совершил новое преступление. Его ступни, превратившись в раздвоенные копыта, вонзались в плодородную землю, с нечеловеческой скоростью неся его по спящим зимним лавандовым полям.

Как овевающий его тело ветер, Аурокса захлестывали эмоции. Растерянность: он не собирался причинять кому-либо вред, но убил Дракона, а, может, и Рефаима. Гнев: им манипулировали, управляли против его воли! Отчаяние: никто не поверит, что он никому не хотел зла. Он чудовище, порождение Тьмы. Сосуд Неферет. Они все его возненавидят. Зои его возненавидит! Одиночество: но больше он не Сосуд Неферет! Неважно, что случилось этой ночью. Неважно, как она смогла поработить его волю. Он не принадлежит Неферет и никогда не будет ей принадлежать! Особенно после того, что увидел этой ночью… пережил и почувствовал.

Аурокс ощутил Свет. Даже не в силах принять его, он видел силу Света в магическом круге и слышал его красоту в призывающих стихии заклинаниях. Пока омерзительные нити Тьмы не пробудили в нем чудовище, он зачарованно наблюдал за ритуалом, кульминацией которого стало очищение Светом земли и самого Аурокса от печати Тьмы. И хотя его собственное ощущение чистоты было минутным, он успел осознать, что натворил. А затем его захлестнули гнев и ненависть к нему Воинов.

Человечности Аурокса хватило лишь на то, чтобы сбежать и не убить Зои.

Аурокс вздрогнул и застонал, когда по его телу прокатилась волна превращения из зверя в человека. Он был бос, грудь его была обнажена, на нем были лишь рваные джинсы.

Аурокса одолела чудовищная слабость. Тяжело дыша, он замедлил бег, переходя на шаг. Его разум кипел. Обуреваемый ненавистью к себе, Аурокс бесцельно бродил в предрассветных сумерках, не зная и не думая о том, где находится, пока подсознательно не направился на плеск и запах воды.

Встав на колени возле кристально чистого родника, он пил и пил, пока не утолил огонь, снедавший его изнутри, а затем, обессилев от усталости и переживаний, рухнул на землю. Сон без сновидений одержал победу над его душевными терзаниями, и Аурокс уснул.

* * *
Проснулся он под звуки песни. Мотив ее был таким успокаивающим, таким безмятежным, что поначалу Аурокс решил не открывать глаз. Песня звучала в ритме биения сердца, но его тронул вовсе не ритм, а чувства, наполнявшие ее. Ее мелодия разительно отличалась от яростных эмоций, сопутствовавших его превращению из человека в зверя.

Наполнявшие песню чувства словно проистекали из самого голоса — радостного, бодрящего, благодарного. Эмоции, заложенные в песне, дарили ощущение радости, пробуждая надежду на возможность счастья. Он не понимал ни слова, но это было и не нужно. Голос воспарял к небесам, и песня не требовала перевода.

Ауроксу захотелось взглянуть на обладательницу этого чудесного голоса. Спросить ее о радости. Попробовать понять, как можно обрести это чувство.

Аурокс открыл глаза и сел. Он уснул недалеко от фермы, на берегу ручейка, извилистой ленты чистейшей воды, мелодично текущей по песку и камням. Он проследил за течением ручья и остановил взгляд на стоявшей чуть левее и ниже по течению женщине, одетой в сарафан, украшенный полосками кожи, расшитыми бусинами и ракушками.

Она танцевала, отбивая ритм босыми ногами. Хотя солнце только поднималось из-за горизонта, а в воздухе раннего утра разливалась прохлада, от незнакомки шло тепло. Дымок от пучка сушеных трав в ее руке окутывал плясунью, двигаясь в ритме ее пения.

Ауроксу было хорошо просто от созерцания ее танца. Ему не требовалось высасывать из нее радость — она казалась осязаемой. Настроение Аурокса улучшилось, потому что женщина была настолько полна эмоциями, что они перехлестывали через край. Она запрокинула голову, и длинные, черные с сильной проседью, волосы легко достали до ее тонкой талии. Танцующая подняла обнаженные руки, словно обнимая восходящее солнце, и плавно пошла по кругу, не переставая отбивать ногами ритм.

Аурокс так увлекся ее песней, что не успел сообразить, что незнакомка разворачивается к нему лицом, пока их взгляды не встретились. И тут он ее узнал.

Это была бабушка Зои, прошлой ночью сидевшая в центре Круга. Он ожидал, что она ахнет или вскрикнет при виде него, внезапно появившегося в высокой траве на берегу ее ручья. Ее радостный танец закончился, песня утихла, и она спокойно и ясно заговорила:

— Я тебя вижу, тсу-ка-ни-с-ди-на. Ты перевертыш, что вчера убил Дракона. Ты пытался убить и Рефаима, но потерпел неудачу. Ты набросился на мою любимую внучку, словно хотел навредить ей. И теперь ты пришел убить меня? — Она снова подняла руки, глубоко вдохнула прохладный чистый утренний воздух и закончила: — Если так, то я скажу небу, что имя мне Сильвия Редберд, и сегодня хороший день для смерти. Я отправлюсь к Великой Матери, чтобы встретиться с предками, преисполненная радости.

Она улыбнулась Ауроксу, и эта улыбка надломила его. Он почувствовал, как внутри него что-то разбивается вдребезги, и дрогнувшим голосом отозвался:

— Я не принес вам смерть. Я здесь, потому что мне больше некуда пойти.

И Аурокс заплакал.

Сильвия Редберд колебалась лишь короткий удар сердца.

Сквозь слезы Аурокс увидел, как она запрокинула голову к небу, а потом кивнула, словно получив ответ на свой вопрос, и шагнула к нему. Кожаная кайма ее платья мелодично поскрипывала под порывами прохладного утреннего ветерка.

Дойдя до Аурокса, бабушка Зои села, подогнув под себя босые ноги, и обняла его, положив его голову себе на плечо.

Аурокс так и не понял, сколько они так просидели. Он знал лишь, что пока он плакал, она прижимала его к себе и ласково укачивала, монотонно напевая и гладя его по спине в такт биению сердца.

Наконец Аурокс отстранился и отвернулся, сгорая со стыда.

— Нет, дитя, — сказала она, кладя руки ему на плечи и заставляя взглянут себе в глаза. — Прежде чем отвернуться, скажи мне, почему ты плакал?

Аурокс вытер лицо, прочистил горло и юным и, как ему показалось, глупым голосом ответил:

— Потому что мне жаль.

Сильвия Редберд не отвела глаз.

— И? — подсказала она.

Он протяжно выдохнул и признался:

— И потому, что мне одиноко.

Темные глаза Сильвии округлились.

— А совсем не тот, кем кажешься!

— Да. Я монстр Тьмы, чудовище, — согласился он.

Уголки губ Сильвии дернулись вверх.

— Может ли чудовище плакать от горя? Умеет ли Тьма чувствовать одиночество? Думаю, нет!

— Тогда почему я чувствую себя таким глупым оттого, что плачу?

— А ты подумай, — ответила она. — Плакала твоя душа. Ей это было нужно, потому что внутри нее скопились печаль и одиночество. Тебе решать, глупо это или нет. Я же думаю, что искренних слез не стоит стыдиться. — Сильвия Редберд встала и протянула Ауроксу маленькую, обманчиво хрупкую руку. — Идем со мной, дитя! Приглашаю тебя в свой дом!

— Зачем это вам? Вы же видели, как ночью я убил одного Воина и ранил другого. Я мог убить Зои.

Бабушка Редберд склонила голову набок и вгляделась в него.

— А мог ли? Думаю, нет! По крайней мере, мальчик, которого вижу перед собой сейчас, не мог ее убить!

Аурокс почувствовал, как поникли его плечи.

— Но так считаете только вы. Больше никто мне не поверит!

— Ну, тсу-ка-ни-с-ди-на, сейчас здесь с тобой только я. Разве моей веры мало?

Аурокс снова вытер лицо и встал, слегка пошатываясь. Очень осторожно взял ее хрупкую руку:

— Сильвия Редберд, вашей веры вполне достаточно!

Она сжала его руку, улыбнулась и сказала:

— Зови меня бабушкой.

— А что означает слово, которым вы зовете меня, бабушка?

Она улыбнулась.

—  Тсу-ка-ни-с-ди-нана языке моего народа означает «бык».

Аурокса бросило в жар, потом в холод.

— То чудовище, в которое я превращаюсь, хуже быка!

— Тогда, возможно, прозвище тсу-ка-ни-с-ди-начастично избавит тебя от ужаса, спящего внутри тебя. Имена хранят в себе силу, дитя!

—  Тсу-ка-ни-с-ди-на. Запомню, — кивнул Аурокс.

Все еще неуверенно стоя на ногах, он последовал за волшебной старушкой в маленький домик посреди спящих лавандовых полей. Он был из камня, с приветливой широкой верандой. Бабушка подвела его к мягкому кожаному дивану, вручила сотканное вручную покрывало, чтобы накинуть на плечи, и сказала:

— Я попрошу тебя дать твоему духу отдохнуть.

Аурокс сделал, как она просила, откинувшись на спинку дивана, пока бабушка тихо напевала себе под нос песню, разводила огонь в очаге и кипятила воду для чая. Потом она удалилась в другую комнату и принесла Ауроксу толстовку и мокасины из мягкой кожи.

Когда комната прогрелась, а песня закончилась, бабушка пригласила гостя присоединиться к ней за деревянным столиком и предложила ему еду на лиловой тарелке.

Аурокс прихлебывал чай с медом и ел из тарелки.

— С-спасибо, бабушка, — смущенно поблагодарил он. — Еда очень вкусная. И чай тоже. Здесь все так хорошо!

— Этот чай из ромашки и иссопа. Я пью его, когда нужно успокоиться и сосредоточиться. Печенье по моему собственному рецепту — шоколадная крошка с капелькой лавандового масла. Я считаю, что шоколад и лаванда благотворно влияют на душу.

Бабушка улыбнулась и откусила кусочек печенья. Они ели молча.

Ауроксу никогда еще не было так хорошо. Он знал, что это невозможно, но ему казалось, что между ним и этой женщиной есть какая-то связь. И именно это странное, но чудесное чувство родства позволило ему высказать ей все, что скопилось у него на душе.

— Прошлой ночью Неферет приказала мне явиться сюда. Я должен был помешать провести ритуал.

Бабушка кивнула. На ее лице отразилось не удивление, а решительность.

— Она не хотела, чтобы ее изобличили как убийцу моей дочери!

Аурокс внимательно посмотрел на нее.

— Вашу дочь убили. Ночью вы видели картину ее убийства, но сегодня спокойны и полны радости. Откуда к вам приходят эти чувства?

— Изнутри, — сказала она. — Я убеждена, что вокруг происходит много больше того, что мы видим и можем доказать. Например, многие бы сочли, что я должна бояться тебя, а может, даже ненавидеть.

— Многие именно так бы и сочли!

— Но я испытываю к тебе ни страха, ни ненависти.

— Вы… вы успокаиваете меня. Вы дали мне пристанище. Почему, бабушка? — спросил Аурокс.

— Потому что я верю в силу любви. Верю в выбор в пользу Света, а не Тьмы, счастья, а не ненависти, правды, а не лжи, — ответила бабушка.

— Значит, дело не во мне, а в том, что вы просто хороший человек, — заявил он.

— Не думаю, что быть хорошим человеком так уж просто, а ты? — подняла бровь она.

— Не знаю. Я никогда не пытался быть хорошим, — Аурокс задумчиво запустил пятерню в свои густые светлые волосы.

Вокруг глаз бабушки появились морщинки от улыбки.

— Разве? Прошлой ночью могущественная бессмертная послала тебя остановить ритуал, но ритуал был завершен. Как это случилось, Аурокс?

— Никто не поверит, — покачал головой парень.

— Я поверю, — сказала бабушка. — Расскажи мне, дитя!

— Я пришел выполнить приказ Неферет: убить Рефаима и этим отвлечь Стиви Рей, чтобы Круг распался и ритуал прервался, но я не смог этого сделать. Не смог разрушить то, что было полно Света и Добра, — Аурокс говорил очень быстро, надеясь успеть выложить всю правду до того, как бабушка перебьет его и заставит замолчать. — А потом мною овладела Тьма. Я не хотел превращаться! Не хотел появления существа! Но справиться с этим было не в моих силах, и когда все произошло, я вспомнил последний приказ Неферет: убить Рефаима. Но стихии и прикосновение Света сдержали быка, пока я не взял себя в руки и не заставил существо умчаться прочь.

— Вот почему ты убил Дракона! Потому что он пытался защитить Рефаима, — сказала бабушка.

Аурокс кивнул, пристыженно склонив голову.

— Я не хотел его убивать. Даже не собирался. Тьма управляла зверем, а зверь владел мной.

— Но не теперь. Сейчас зверя здесь нет, — успокоила его бабушка.

Аурокс посмотрел ей в глаза.

— Есть. Зверь всегда здесь, — указал он на свою грудь. — Он навеки внутри меня.

Бабушка накрыла его ладонь своей.

— Может, и так, но и ты тоже здесь. Тсу-ка-ни-с-ди-на, помни, ты смог взять власть над зверем и заставил его сбежать. Возможно, это начало. Научись доверять себе, и, возможно, все тоже научатся тебе доверять.

Он покачал головой:

— Нет, вы не такая, как все. Никто мне не поверит. Они будут видеть только чудовище. Никому и в голову не придет мне доверять!

— Зои поверила в тебя и защитила от Воинов. Благодаря этому ты смог скрыться.

Аурокс удивленно моргнул. Об этом он даже не подумал. Его так обуревали эмоции, что он даже не понял, что именно сделала Зои.

— Она защитила меня, — медленно произнес он.

Бабушка погладила его по руке.

— Не позволь ее вере в тебя пропасть даром, выбери Свет, дитя!

— Но я уже пытался, и у меня ничего не вышло!

— Так попытайся еще! — решительно заявила она.

Аурокс открыл рот, чтобы возразить, но взгляд бабушки заставил его промолчать. Ее слова были больше чем приказом — они были верой.

Он снова склонил голову. На этот раз не пристыженно, а с робким проблеском надежды. На короткий миг Аурокс замер, наслаждаясь этим новым чувством, а потом осторожно вытащил свою руку из-под ладони бабушки и встал. В ответ на ее вопрошающий взгляд он сказал:

— Я должен понять, как искупить свою вину.

— И что ты собираешься делать, дитя?

— Я должен обрести себя, — не колеблясь, ответил он.

Бабушка тепло и лучисто улыбнулась. Неожиданно ее улыбка напомнила Ауроксу Зои, отчего слабо тлеющая надежда разгорелась, согрев его душу.

— И куда ты пойдешь?

— Туда, где мне будет лучше всего.

— Аурокс, дитя, знай, пока ты держишь зверя в узде и не убиваешь, ты всегда найдешь приют под моей крышей!

— Я никогда этого не забуду, бабушка!

Когда она обняла его у порога, Аурокс закрыл глаза, вдохнул запах лаванды и почувствовал прикосновение материнской любви. Эти запах и прикосновение были с ним, пока он ехал назад, в Талсу.

* * *
Февральский день выдался ярким, и, как сказал радиоведущий «достаточно теплым, чтобы начали просыпаться клещи».

Аурокс припарковал машину Неферет на одном из свободных мест в конце площади Утика, и позволил инстинкту увести себя от оживленного торгового центра по проулку под названием Саут-Йорктаун авеню.

Он почуял дым даже прежде, чем достиг высокой каменной стены, опоясывающей Дом Ночи.

«Этот пожар — дело рук Неферет. От него смердит ее Тьмой», — подумал Аурокс.

Он не стал размышлять, что мог поглотить огонь, а последовал своему инстинкту, который приказывал ему вернуться в Дом Ночи, чтобы обрести себя и искупить вину.

Сердце Аурокса громко стучало, когда он скользнул в отбрасываемую стеной тень и бесшумно и быстро добрался до старого дуба, расколовшегося пополам так глубоко, что часть его ствола навалилась на каменный школьный забор.

Ауроксу не составило труда чуть подняться по шероховатой стене, схватиться за по-зимнему голые ветки и спрыгнуть на землю с другой стороны, прячась в тени дерева. Как он и рассчитывал, яркое солнце опустошило территорию школы, загнав недолеток и вампиров за задернутые темными шторами окна.

Он пристально вгляделся в территорию кампуса.

Оказалось, сгорела конюшня. Аурокс сразу это понял. Огонь не распространился дальше, но внешняя стена конюшни обрушилась. Дыру уже закрыли черным непромокаемым брезентом.

Аурокс плотнее прижался к дереву. Обходя треснувший ствол и торчащие во все стороны ветки, он гадал, почему же никто до сих пор не додумался убрать его с ухоженной территории школы.

Но долго думать ему не пришлось. Внезапно на свисавшую прямо перед Ауроксом ветку приземлился огромный ворон и принялся громко каркать, присвистывать и совершенно не по-вороньи кудахтать.

— Кыш! Кыш отсюда! — крикнул Аурокс, пытаясь прогнать птицу, что вызвало еще более громкое карканье. Он бросился вперед, намереваясь придушить ворона, но споткнулся о корень.

Аурокс рухнул как подкошенный, больно ударившись. И к своему ужасу продолжил падение, поскольку земля разверзлась под тяжестью его тела, и он полетел куда-то головой вниз…

Правый висок взорвался нечеловеческой болью, и мир вокруг Аурокса погрузился во мрак.

Глава 5

Зои
Я заснула в объятиях Старка, поэтому пробуждение от того, что он тряс меня, яростно сверкая глазами и крича: «Зои! Проснись! Прекрати! Я серьезно!» совершенно выбило меня из колеи.

— Старк? Что?

Я села, сбросив с себя Налу, которая пухлым оранжевым калачиком пристроилась у меня на бедре.

— Миии-уфф! — заворчала она, направившись к краю кровати.

Я перевела взгляд с кошки на своего Воина — оба смотрели на меня так, будто я только что перебила толпу беззащитных людей.

— Что? — зевнув, спросила я. — Я же просто спала!

Старк взял свою подушку и подложил ее под спину, чтобы сесть ровно. Потом скрестил руки на груди, покачал головой и отвернулся.

— Думаю, помимо сна, ты занималась много чем еще!

Мне захотелось его придушить.

— Серьезно, в чем дело? — спросила я.

— Ты назвала его имя!

— Чье имя? — Я моргнула, вспомнив жуткий старый фильм « Вторжение похитителей тел» и испугалась, не превратился ли Старк в человека из стручка.

— Хита! — прорычал Старк. — Трижды! От этого я и проснулся. — По-прежнему не глядя на меня, он спросил: — Что тебе снилось?

Его слова чертовски меня испугали, и я мысленно вздрогнула. Что там мне снилось? Я попыталась вспомнить. Так, перед сном Старк меня поцеловал. Помню, поцелуй был очень жарким, но я слишком устала и не стала целовать его в ответ, а положила голову ему на плечо и вырубилась. После этого я не помнила вообще ничего до того момента, как Старк начал меня трясти и кричать, чтобы я прекратила.

— Понятия не имею! — честно призналась я.

— Необязательно мне врать!

— Старк, я бы и не стала. — Я убрала волосы с лица и прикоснулась к руке своего Воина. — Честно, я не помню, что мне снилось!

Старк повернулся ко мне. В его глазах плескалась грусть.

— Ты звала Хита. Рядом спал я, а ты звала его!

От его тона сердце сжалось. На душе стало очень скверно, ведь я причинила ему боль. Я могла бы сказать, что глупо злиться на меня за слова, произнесенные во сне, которого я даже не помню, но, как бы это ни было глупо, боль Старка была настоящей. Я взяла его за руку.

— Эй! — тихо прошептала я. — Прости!

Он переплел пальцы с моими.

— Ты бы хотела, чтобы здесь сейчас был он, а не я?

— Нет, — покачала головой я.

Я любила Хита с детства, но не обменяла бы на Старка. Правда, если бы убили Старка, я бы точно так же не стала возвращать его в обмен па Хита. Но Старку это знать вовсе необязательно. Ни сейчас, ни вообще когда-либо.

Любовь к двум парням — жуткая неразбериха, даже если один из них мертв.

— Значит, ты звала его не потому, что хочешь быть с ним, а не со мной?

— Мне нужен ты. Клянусь. — Я потянулась к нему, и Старк раскрыл мне объятия. Я удобно устроилась у него на груди, вдохнув знакомый запах.

Он поцеловал меня в макушку и обнял.

— Знаю, глупо ревновать к покойнику!

— Угу! — сказала я.

— Особенно когда этот покойник мне самому был по душе.

— Угу! — согласилась я.

— Нам суждено быть вместе, Зет.

Я откинулась назад, чтобы посмотреть ему в глаза.

— Да! — серьезно сказала я. — Это правда. Пожалуйста, никогда об этом не забывай. Неважно, сколько всякого безумия творится вокруг — я справлюсь, но мне нужно знать, что мой Воин всегда рядом.

— Всегда, Зет. Всегда, — кивнул он. — Я люблю тебя!

— Я тоже тебя люблю, Старк. Всегда.

Я поцеловала его и показала, что нисколечки ему не стоит к кому-либо меня ревновать. Ненадолго я позволила жару его любви прогнать прочь воспоминание о том, что я видела в ночь ритуала сквозь Камень Провидца…

* * *
В следующий раз я проснулась оттого, что мне стало слишком жарко. Старк по-прежнему держал меня в объятиях, но придвинулся ближе, накинув на меня пушистое голубое одеяло. В этот раз он не был Бешеным Парнем, а просто милым, юным и спящим.

Нала, как обычно, пристроилась у меня на бедре, и, прежде чем она заворчала, я подхватила ее на руки и вместе с ней так тихо, как только могла, перекатилась на другую сторону кровати, где было прохладнее.

В глубоком сне Старк пошевелил правой рукой, словно ища меня. Я сосредоточилась на приятных мыслях: сладкая газировка, новые туфли, не чихающие в лицо котята, — и Старк расслабился.

Я тоже попыталась расслабиться — честно. Нала не сводила с меня глаз. Я почесала ее за ушком и прошептала:

— Прости, что опять разбудила.

Она уткнулась мордочкой мне в подбородок, чихнула, запрыгнула на мое одеяло, три раза обернулась вокруг своей оси и снова свернулась пушистым калачиком, намереваясь спать дальше.

Я вздохнула. Следовало бы последовать примеру Налы — свернуться калачиком и отключиться, но мой мозг уже проснулся. А с пробуждением пришли проблемы.

После наших занятий любовью, когда Старк, вырубаясь, сонно пробормотал: «Мы вместе, а все остальное приложится», я уснула в полной уверенности, что он прав.

А теперь, очнувшись от сна, никуда не могла деться от копошения мыслей.

Если бы Старк знал, что именно, как мне кажется, я увидела через Камень Провидца, он бы взял назад свои слова о том, что « все остальное приложится», и опять превратился бы в мистера Ревную-К-Покойнику.

Я положила руку на маленький круглый камешек на тонкой серебряной цепочке на моей груди. На ощупь это был просто кулон. И не излучал никакого странного тепла. Я вытащила его из-под футболки и медленно приподняла. Глубоко вдохнула, набираясь смелости, и посмотрела через отверстие в камне на Старка.

Ничего особенного не произошло. Старк остался Старком. Я немного повернула камешек и взглянула на Налу. Она осталась пушистой спящей рыжей кошкой.

Я спрятала Камень Провидца под футболку. Что, если я все это придумала? Серьезно. Как мог Хит оказаться в Ауроксе? Даже Танатос сказала, что Аурокса создала Тьма взамен на принесение Неферет в жертву моей мамы. Он Сосуд — существо, которым управляет Неферет.

Но тут я вспомнила, как он задавал Танатос все те странные вопросы о том, кто он на самом деле.

Ладно, какая разница! Аурокс не Хит! Хит мертв! Он ушел в дальнюю часть Потустороннего мира, куда я пройти не смогла, потому что умер по-настоящему.

Чувствуя мое волнение, Старк заворочался и нахмурился во сне, а Нала опять заворчала. Мне совсем не хотелось, чтобы они проснулись, и поэтому я тихо встала и на цыпочках вышла из комнаты, поднырнула под одеяло, которое мы со Старком использовали в качестве двери.

Газировка. Мне нужен большой стакан газировки. Возможно, мне повезет, и на кухне осталось немного хлопьев «Граф Шокула» и не прокисшего молока. От одной лишь мысли о еде мне стало веселее. Порция хлопьев на завтрак любого отвлечет и взбодрит.

Я прошмыгнула по тускло освещенному туннелю мимо других завешанных одеялами дверей, за которыми отдыхали мои друзья в ожидании заката, и направилась в альков, который мы приспособили под общую кухню. Здесь туннель заканчивался тупиком и было достаточно места для нескольких столов, стульев и больших холодильников.

— Где-то тут должна быть газировка, — бормотала я себе под нос, роясь в первом холодильнике.

— Она в другом!

Я взвизгнула и подскочила на месте.

— Господи, Шайлин! Не подкрадывайся ко мне так! Я чуть не описалась от страха!

— Прости, Зои! — Шайлин подошла ко второму из трех холодильников, вытащила большую бутылку заряженной сахаром и кофеином газировки и с улыбкой протянула ее мне.

— Разве ты не должна спать? — спросила я, присаживаясь на ближайший стул и глотнув пенной жидкости.

— Да, только я устала и все такое. Чувствую, что солнце еще не село, а в голове слишком много мыслей. Понимаешь, о чем я?

— Еще как понимаю! — фыркнула я.

— Твой цвет вроде как потемнел.

Шайлин произнесла это как бы мимоходом, обыденно, словно имела ввиду цвет моей футболки.

— Шайлин, я не очень понимаю все эти твои намеки о цветах…

— Я и сама не уверена, что понимаю все правильно. Я просто вижу их, и если задумываюсь, то нахожу в них смысл.

— Ладно, приведи пример, какой тут смысл!

— Легко. Возьмем, к примеру, тебя. Твои цвета не меняются. Большую часть времени ты фиолетовая с проблесками серебра. Даже когда ты готовилась ехать на ритуал на бабушкину ферму и знала, что все будет очень непросто, твои цвета не изменились. Я проверила, потому что… — Она затихла.

— Ты проверила, потому что «что»? — подсказала я.

— Потому что мне было любопытно. Перед вашим отъездом я проверила цвета всей кучки-вонючки, но потом до меня дошло, что это вторжение в частную жизнь.

Я нахмурилась:

— Ты ведь не читаешь наши мысли или типа того? Или нет?

— Нет! — заверила Шайлин. — Но чем больше я обращаю внимание на свое Истинное Зрение и чем чаще я его «подключаю», тем реальнее оно для меня становится. Зои, оно открывает мне разные вещи, которые многие хотели бы сохранить в тайне.

— Типа Неферет. Ты говорила, что внутри она цвета глаз дохлой рыбы, а на вид великолепна.

— Да, типа того. И тебя я тоже «вижу». Крамиша бы сказала, что я сую нос не в свои дела.

— Почему бы тебе не рассказать, что ты видишь, а потом я решу, суешь ты нос или нет?

— С тех пор, как ты вернулась с ритуала на бабушкиной ферме, твои цвета потемнели. — Она замолчала, посмотрела на меня, покачала головой и уточнила: — Нет, не так! Не то чтобы они потемнели — они стали мрачнее. Вроде как фиолетовый и серебристый перемешались и помутнели.

— Хорошо, — медленно сказала я, начиная понимать, что она имела в виду под «вторжением в частную жизнь».

— Понимаю, ты видишь во мне изменения, и это странно, особенно в связи с тем, что, как ты говоришь, обычно мои цвета не меняются. Но что это значит — по-твоему?

— Ах да, прости! Думаю, это значит, что ты в замешательстве относительно чего-то… серьезного. Это тебя очень заботит. Если честно, занимает все твои мысли. Я отчасти права?

— Отчасти, — кивнула я.

— И тебя не коробит, что мне это известно?

Я снова кивнула:

— Да, есть немного. — Секунду я подумала и добавила: — Если честно — меня будет коробить меньше, если я буду знать, что ты не сообщишь всем вокруг, что мои цвета потемнели, и я чем-то озабочена. Вот это я могла бы счесть «вторжением в частную жизнь».

— Ясно, — печально отозвалась Шайлин. — Я тоже так думаю. Хочу, чтобы ты знала: мне можно доверять. Я не болтушка и никогда ею не была. И этот дар Никс, которым она наделила меня одновременно с Меткой и тем, что я прозрела… — Казалось, Шайлин вот-вот расплачется. — Я не хочу ничего испортить, я должна делать все так, как желает Никс!

Было ясно, что она по-настоящему расстроена, и мне стало неловко — в особенности потому, что я сама была тому причиной.

— Эй, Шайлин, все нормально! Я прекрасно понимаю, что это такое — дар Никс, это налагает очень большую ответственность. И конечно, переживаешь, чтобы все не пошло наперекосяк. Черт, да перед тобой королева косяков! — Я помолчала и добавила: — То есть, именно поэтому я сейчас так парюсь. Не хочу принимать еще одно незрелое, глупое и не взвешенное решение. То, что я говорю и делаю, влияет не только на меня, но и еще на кучу людей. Когда я принимаю неверные решения, все валится, как костяшки домино. От моих действий могут пострадать недолетки, вампиры и люди. Это огромная проблема, но это не отменяет дара, врученного мне Никс, и моей ответственности за него.

Пока Шайлин размышляла над моими словами, я получала удовольствие от газировки. Мне нравилось болтать с Шайлин. И смысла в этом было куда больше, чем в безрадостных мыслях об Ауроксе и Хите, Старке, Неферет и…

— Ладно, а как насчет вот чего, — вторглась Шайлин в мои невеселые раздумья. — Что, если я «увижу», что цвета какого-то человека изменились? Должна ли я сообщать об этом кому-то… например, тебе?

— Что ты имеешь в виду? Типа как прийти ко мне и сказать: «Эй, Зои, твои цвета помутнели! В чем дело?»

— Ну, может и так, но только если мы друзья. Я имела ввиду ситуации наподобие сегодняшней, когда я «увидела» Николь. Раньше ее цвета были такими же, как и у других недолеток из банды Далласа: алыми с черными и коричневыми оттенками — словно что-то живое истекает кровью посреди песчаной бури. А прошлой ночью, в конюшне, ее цвета стали другими. Там по-прежнему присутствует ржаво-красный, но он стал четче и ярче, и вовсе не в плохом смысле. Это больше походит на очищение. Странно, но я готова поклясться, что заметила в ней некую синеву. Не такую, как у неба, а что-то вроде океанской. И подумала, что все плохое в ней уходит, а после этой мысли почувствовала, что так оно и есть.

— Шайлин, такое и правда сбивает с толку! — заявила я.

— Как раз наоборот! Для Меня все становится яснее и понятнее. Я просто знаю некоторые пещи!

— Поняла, и верю, что ты говоришь правду. Проблема в том, что твое знаниеочень субъективно. Скажем, будто ты сдаешь экзамен по жизни, а люди — это ответы, но не простые «да» или «нет», где легко понять, правильно ты ответила или неправильно, а развернутые сочинения. А это означает, что твой ответ может зависеть от множества разных факторов. И что он не может быть чисто черным или чисто белым!

Я вздохнула. От метафор и аналогий у меня разболелась голова.

— Но, Зои, жизнь ведь не черно-белая или правильная-неправильная, и про людей можно сказать то же самое! — Шайлин глотнула своей газировки, которая, как я заметила, была прозрачной. Я как раз задумалась, что не вижу смысла пить прозрачную газировку — в ней нет кофеина и она почти не сладкая, — когда Шайлин продолжила: — Но я понимаю, что ты хочешь сказать. Ты веришь, что я вижу цвета людей, но не уверена, что я верно их трактую.

Я попыталась откреститься и ответить что-то, способное улучшить настроение Шайлин, но внутренний голос подсказал мне, что ей необходимо знать правду.

— В основном, да!

— Ну, — сказала она, расправляя плечи и вздергивая подбородок, — лично я уверена, что толкую все верно. Мне даже кажется, что у меня получается все лучше и лучше. Я хочу использовать свой дар во благо. Я знаю, что нам предстоит битва. Слышала, что Неферет сделала с твоей мамой и как она отреклась от Света, выбрав Тьму. Вам нужны, такие как я. Я вижу людей насквозь.

Она права. Ее дар нам нужен, но мне необходимо знать, могу ли я доверять ее умозаключениям.

— Хорошо, давай обсудим. Как насчет того, чтобы сообщать мне, как у кого-то меняются цвета?

— Сообщаю о Николь. Эрик мне о ней рассказывал. Я знаю, что раньше она была очень плохой. Но правда скрыта в ее цветах, а они говорят, что она меняется.

— Ладно, буду иметь в виду. — Я вскинула бровь: — Кстати, не думай что я завистливая и злая, но тебе следует держать ухо востро с Эриком. Он не всегда…

— Он эгоистичен и высокомерен, — перебила меня она, глядя мне в глаза. — Слишком много думает о том, как красив и талантлив. Ему легко живется даже после того, как ты его бросила.

— Он сказал тебе, что это я его бросила?

Я не могла сказать, язвит она или нет. Непохоже, хотя я не очень хорошо ее знала. Каждый раз, видя ее, я видела и Эрика. Не то чтобы мне было до этого дело. Серьезно. Я не ревновала. Просто думала, что необходимо ее предупредить.

— Ему и не пришлось. Его опередил миллион других, — ответила она.

— У меня нет к Эрику никаких чувств. То есть, он волен быть с кем хочет. Если он тебе нравится, я не против. — Я понимала, что говорю много лишнего, но не могла остановиться. — Он и не особо стремился меня вернуть. Между нами давно ничего нет. Если честно… Эрик просто…

— Козел! — спас меня голос Афродиты. Она, зевая, прошла мимо нас, заглянув в один из холодильников. — Теперь ты услышала это от двух его бывших девушек. И ключевое слово здесь — бывших — Афродита подошла к столу, поставив напротив пустого стула рядом со мной бутылку апельсинового сока и бутылку чего-то, показавшегося мне дорогим шампанским. — Конечно, Зет не называла его козлом! Она обычно ведет себя мило и любезно.

Продолжая говорить, Афродита вернулась к холодильнику и открыла морозилку. Раздался звон бокалов. Пророчица вернулась к столу, держа в руке заиндевелый хрустальный бокал, длинный и тонкий. Из таких обычно пьют на новогодних вечеринках, которые показывают но телику.

— А я вот не милая и никоим образом не любезная. Козел! Таков он, наш Эрик! — Она откупорила шампанское, плеснула в бокал апельсинового сока и почти до краев долила в него пузыристой жидкости, потом улыбнулась бокалу, заявив: — «Мимоза». Как сказала бы моя маман — завтрак для чемпионов!

— Я знаю, какой Эрик, — сказала Шайлин. Вид у нее был не обиженный, но и не особо довольный. Но голос звучал твердо и убежденно. — И знаю, какая ты!

Афродита вскинула светлую бровь и сделала большой глоток.

— И какая же?

«О-оу»! — подумала я.

Наверное, мне следовало сделать что-нибудь, чтобы спустить надвигающуюся ссору на тормозах, но это бы выглядело жалкой попыткой столкнуть машину с рельсов, прежде чем в нее врежется приближающийся поезд. Меня бы расплющило, но машину я бы не спасла, поэтому я просто закрыла рот и глотнула газировки.

— Ты серебристая. Как лунный свет, а это означает, что тебя коснулась Никс. А еще в тебе есть масляно-желтый цвет, похожий на свет маленькой свечи.

— И это означает?.. — Афродита рассматривала свои ногти с идеальным маникюром, очевидно, не слишком интересуясь ответом Шайлин.

— И это означает, что, как и маленькую свечу, тебя очень легко погасить!

Афродита прищурилась и хлопнула ладонью по столешнице.

— Вот что, новенькая! Я пережила слишком много всякого дерьма из-за этой пресловутой борьбы с Тьмой, чтобы еще терпеть твою болтовню и всезнайство!

Похоже, Афродита готова была вцепиться Шайлин в горло. Я уже думала отправиться за Дарием, когда в кухню вплыла Стиви Рей.

— Эй, вы! Доброе утро! — зевая, сказала она. — Черт, как я устала! В холодильнике осталось хоть немного «Маунтин Дью»?

— Сейчас не утро, а закат! И какого черта никто не спит? — вскинулась Афродита.

Стиви Рей нахмурилась.

— Желать людям доброго утра вежливо, пусть даже технически не совсем верно. И мне нравится рано просыпаться. В этом нет ничего плохого!

— Он птица! — напомнила Афродита, наливая себе еще шампанского.

— Уже пьешь? — спросила Стиви Рей.

— Да. А ты кто? Сельский вариант моей маман?

— Нет, хотя если бы я была вариантом твоей мамаши, мне тоже было бы все равно, что ты напиваешься за завтраком! — Стиви Рей убрала банку «Маунтин Дью» в холодильник. — А теперь, раз я об этом подумала, скажу, что пить на завтрак газировку тоже не очень хорошо. Бьюсь об заклад, где-то здесь завалялось немного «Лаки Чармс».

— Они восхитительные, — согласилась Шайлин. — Если найдешь, я бы тоже не отказалась!

— «Граф Шокула». — Раз Афродита больше не собиралась никого убивать (пока что), я снова обрела дар речи. — Если увидите коробку, чур, я ее возьму.

— А что, черт возьми, не так с «Мимозой»?! — спросила Афродита. — Апельсиновый сок пьют же на завтрак!

— Шампанское — это алкоголь! — заявила Стиви Рей.

— Это розовое «Вдова Клико»! То есть, это хорошее шампанское, а значит, алкоголь вычеркиваем! — возразила Афродита.

— Ты правда в это веришь? — спросила Шайлин.

Глядя на меня и подчеркнуто игнорируя Шайлин, Афродита поинтересовалась:

— Почему оноко мне обращается?

— У меня уже голова болит, а мы даже еще не в школе! — посетовала я.

— Конюшня сгорела почти дотла, а нашу Верховную жрицу изгнали за то, что она перекинулась в кровожадную полубогиню. Думаю, можно со спокойной совестью на школу забить! — убежденно заявила Афродита.

— Не-а, — покачала головой Стиви Рей. — Как раз из-за этого нам всем нужно быть в школе. Мы нужны Танатос. И еще сегодня будет погребальный костер Дракона. Это грустно и больно, но мы должны на нем присутствовать.

Такое заставило замолчать даже Афродиту. Она продолжила пить, а Стиви Рей отсыпала себе и Шайлин немного «Лаки Чармс» (в них меньше злаков, чем в «Графе Шокула», и есть зефиринки).

Вид у всех нас был нерадостный.

— Я буду скучать по Дракону, — сказала я. — Но здорово, что он воссоединился с Анастасией. В Потустороннем мире классно. Правда.

— Ты по-настоящему видела, как они встретились? — вытаращив глаза, спросила Шайлин.

— Мы все видели, — улыбаясь, кивнула я.

— Красиво было, — сказала Стиви Рей, шмыгая носом и вытирая глаза.

— Ага, — тихо подтвердила Афродита.

Шайлин кашлянула:

— Слушай, Афродита, я честно не хотела тебя обидеть! Просто понесло. Я не должна пользоваться своим даром таким образом. У тебя и правда есть мерцающий желтый огонек внутри лунного света, но это не значит, что тебя легко затушить. Он — часть твоей уникальности. Твоя теплота. Правда такова: он маленький и прячется, потому что ты большую часть времени скрываешь свою настоящую доброту. Но от этого она никуда не девается. Я прошу у тебя прощения!

Афродита перевела взгляд холодных голубых глаз на Шайлин и прокомментировала:

—  Онокладет крем в корзину.

— Ой, ну хватит уже! — сказала я. — Афродита, просто пейсвой завтрак! Шайлин, вот и хороший пример в продолжение нашего разговора. Я не сомневаюсь в твоем даре. Не оспариваю его. Но не совсем уверена в твоей способности правильно расшифровать то, что ты видишь.

— Я сразу правильно все расшифровала, — откликнулась в свою защиту Шайлин. — Но Афродита меня разозлила, и я завелась. Но я же извинилась!

— Извинения не приняты! — заявила Афродита и демонстративно повернулась к Шайлин спиной.

В этот момент в кухню ворвался Дэмьен. Вид у него был более взъерошенный, чем обычно после того, что называл «периодом восстановления красоты». Он бросился ко мне, поднял айпад, который сжимал в руках, и выпалил:

— Ребята, вы должны это увидеть!

Сперва я почти не проявила интереса, увидев на экране диктора вечерних новостей местного канала «Фокс 23», красотку Черу Кимико.

Мы очень любили Черу. Она была не только по-вампирски красива, но и выглядела настоящим человеком, а не пластиковой говорящей головой, как обычные ведущие новостей.

Афродита заглянула через мое плечо в айпад Дэмьена.

— Кимико — это класс! Никогда не забуду, как она выплюнула жвачку прямо в разгар выпуска новостей. Я думала, мой отец с ума сойдет, потому что…

— Чера великолепна, но все плохо! — оборвал ее Дэмьен. — Очень. Неферет только что устроила пресс-конференцию.

«Вот черт…»

Глава 6

Зои
Мы все столпились вокруг айпада Дэмьена. Он нажал на кнопку воспроизведения и начался видеосюжет «Фокс 23». Внизу экрана шел заголовок: ХАОС В ДОМЕ НОЧИ ТАЛСЫ? Затем на экране появилась Неферет в компании людей в дорогих деловых костюмах. Она стояла в каком-то очень красивом месте — повсюду мрамор и всякое ар-деко.

В моей голове пронесся проблеск узнавания. За кадром вещала Чера Кимико.

«Вампиры и жестокость? Вы удивитесь, кто именно ответит на этот вопрос утвердительно. Эксклюзивно для „Фокс 23“! Экстренный выпуск новостей от бывшей Верховной жрицы Дома Ночи Талсы»!

Началась глупая реклама, и, пока Дэмьен пытался ее промотать, я заметила:

— Похоже, она где-то в центре города.

— Это вестибюль отеля «Майо», — сухо просветила Афродита. — А за ее спиной стоит мой отец.

— Ой, божечки! — вытаращила глаза Стиви Рей. — Она дает пресс-конференцию вместе с мэром?

— И с чиновниками из Городского совета. Это они там, в костюмах, — пояснила Афродита.

Воспроизведение началось, и мы все замолчали, раскрыв рты.

— Я официально и публично разрываю узы с Домом Ночи Талсы и Высшим вампирским Советом!

Каким-то образом Неферет удавалось одновременно выглядеть царственно и казаться жертвой?

— Сколько же в ней дерьма… — пробормотала Афродита.

— Тссс! — зашипели на нее остальные.

— Верховная жрица Неферет, почему вы разрываете связь с представителями своего народа? — спросил один из журналистов.

— Разве все мы не один народ? Разве все мы не разумные создания, способные любить и понимать друг друга? — Очевидно, эти вопросы были риторическими, потому что ответа на них она ждать не стала. — Мне опротивела политика вампиров. Многие из вас знают, что недавно я создала в Доме Ночи Талсы рабочие места для местного населения. Я поступила так потому, что считаю, что люди и вампиры способны на большее, нежели вынужденное соседство. Мы можем жить, работать и даже любить вместе!

Стиви Рей изобразила рвотный позыв.

Я, как китайский болванчик, качала головой, не веря своим ушам.

— Но Высший вампирский Совет так этому воспротивился, что даже направил сюда Верховную жрицу Смерти, Танатос, в качестве посредника.

Нынешняя вампирская администрация поддерживает насилие и сегрегацию — просто обратите внимание на всплеск преступности в черте города за последние полгода. Неужели вы верите, что нападения, особенно те, где пролилась кровь, совершали банды людей?

— Верховная жрица, то есть, вы хотите сказать, что на население Талсы нападали вампиры?

Рука Неферет театрально дернулась к шее.

— Если бы я была уверена в этом на все сто процентов, то немедленно обратилась бы в полицию! Но у меня есть только подозрения и опасения. И еще совесть — именно поэтому я и покинула Дом Ночи. — Она расплылась в лучистой улыбке. — Пожалуйста, не называйте меня больше Верховной жрицей! С этого момента я просто Неферет!

Даже на маленьком экране я увидела, что журналист смущенно покраснел и улыбнулся ей.

— Ходят слухи о появлении нового вида вампиров, с красными Метками. Можете ли вы это подтвердить? — задал Неферет вопрос другой журналист.

— К несчастью, да. Такой вид вампиров и недолеток появился. С красными Метками, и, к сожалению, с проблемами с психикой.

— Проблемами с психикой? Приведите, пожалуйста, пример!

— Конечно! Первый, кто приходит на ум — Джеймс Старк, недолетка, который прибыл к нам из Дома ночи Чикаго после того, как «случайно» убил своего наставника. Он стал первым в истории красным вампиром-Воином.

Я ахнула.

— Эта стерва говорит о твоем парне! — прошипела Афродита.

— Прошлой ночью погиб давний Мастер Меча школы, Дракон Ланкфорд. Его задрал бык. Ланкфорд находился в обществе Джеймса Старка, когда произошел этот «несчастный случай». — Она выделила последние слова, давая понять, что не верит в совпадение.

— И вы утверждаете, что этот вампир Старк опасен?

— Боюсь, да! Полагаю, людям стоит опасаться многих новеньких недолеток и вампиров. В конце концов, новая Верховная жрица Дома Ночи Талсы — сама Смерть!

— Можете ли вы поподробнее рассказать нам о…

Один из мужчин в костюмах выступил вперед, загородив собой Неферет.

— Я больше других обеспокоен этими изменениями в вампирском сообществе. Как знают многие из вас, моя возлюбленная дочь Афродита была Помечена почти четыре года назад. Я очень хорошо понимаю, что вампирам не нравится, когда люди вмешиваются в их личные, политические или криминальные дела. Долгое время они сами поддерживали порядок среди своего народа. Заверяю вас и наш местный Дом Ночи, что, согласно резолюции Городского совета Талсы, мы создадим комитет, призванный следить за отношениями между людьми и вампирами. Боюсь, что время вопросов истекло!

Вышедший к микрофону человек был Чарльз Ла Фонт, мэр Талсы. И он продолжил:

— Но у меня есть еще одно короткое объявление. С этого момента Неферет становится членом комитета при Городском совете в качестве связующего звена между людьми и вампирами. Позвольте напомнить, что Талса намерена поддерживать партнерские отношения с вампирами, желающими жить с людьми в мире!

Когда все репортеры одновременно загалдели, он поднял руку и слегка покровительственно им улыбнулся (при этом странно напомнив мне Афродиту).

— Неферет будет вести еженедельную колонку в приложении «События» в газете «Мир Талсы». Посредством этой колонки она будет отвечать на ваши многочисленные вопросы. Учтите, что мы находимся в самом начале становления партнерских отношений с вампирами. Мы должны развивать их не спеша и аккуратно, чтобы не нарушить наше хрупкое взаимодействие.

Я не смотрела на мэра, а следила за Неферет, обратив внимание, как сузились ее глаза и помрачнело лицо. Потом мэр Ла Фонт помахал в камеру рукой, и на экране снова появилась сидящая в студии Чера Кимико.

Дэмьен дотронулся до экрана, и тот погас.

— Какого черта! После долгих лет жизни с маман мой папаша растерял последние остатки мозгов! — воскликнула Афродита.

— Эй, мне показалось, что кто-то меня зовет!

В комнату вошел Старк. Проводя пальцами по растрепанным со сна волосам, он улыбнулся мне своей сексуальной дерзкой ухмылочкой.

— Неферет только что дала пресс-конференцию и во всеуслышание объявила тебя опасным психопатом-убийцей! — огорошила его я.

— Что-что сделала? — Старк выглядел таким же потрясенным, какой я себя чувствовала.

— Ага, и не только это, — добавила Афродита. — Она втерлась в доверие к моему папаше, и теперь весь город считает ее хорошей, а нас — кровососами и маньяками!

— Но согласно нашим собственным экстренным новостям, Афродита, — вмешалась Стиви Рей, — ты-то больше не кровосос!

— О, умоляю! Будто мои родители вообще хоть что-то обо мне знают! Я месяцами с ними не общалась. Они вспоминают, что у них есть дочь, только когда это им самим удобно — как, например, сейчас.

— Было бы смешно, если бы не было так страшно, — вздохнула Шайлин.

— Неферет подает все так, будто это она порвала с Высшим Советом и школой, а не ее выкинули пинком под зад за убийство моей мамы, — объяснила я Старку.

— У нее ничего не получится, — покачал головой Старк. — Высший вампирский Совет этого не допустит!

— Вот-то мой папаша рад! — сказала Афродита.

Я заметила, что она отодвинула бутылку с шампанским и наливает в бокал апельсиновый сок.

— Он годами ломал голову, как бы ему сблизиться с вампирами. А когда моим родителям не удалось превратить меня в клон маман и меня Пометили, он счел это подарком судьбы.

Я пристально смотрела на Афродиту, вспоминая теперь тот кажущийся столь далеким день, когда я подслушала, как родители выговаривали ей за то, что у нее отобрали руководство Дочерями Тьмы и передали его мне. Сейчас Афродита, как обычно, изображала из себя Снежную королеву, но я помнила звук пощечины, которую дала ей мать и слезы, которые ей пришлось проглотить. Вряд ли Афродите легко было слышать, как отец называет ее «возлюбленной дочерью», когда он только и делал, что всегда ей помыкал.

— Умереть не встать! И что твоим родителям нужно от вампиров? — спросила Стиви Рей.

— Получить больше денег, власти, красоты. Другими словами, теперь у них есть возможность влиться в крутую тусовку. Именно этого они всегда хотели — быть крутыми и могущественными. Они используют кого угодно, чтобы достичь желаемого — включая меня и, очевидно, Неферет, — Афродита словно размышляла вслух, повторяя мои мысли.

— Но Неферет им в этом никак не поможет, — заметила я.

— Без шуток, Зет, она же безумнее крысы в жестяном сортире! — воскликнула Стиви Рей.

— Кто-нибудь из вас смотрел на Неферет, пока говорил отец Афродиты? Ей определенно не понравился финал пресс-конференции, — сказала я.

— Комитет, колонка в газете и неспешное и аккуратное развитие отношений — непохоже, что все это интересует Супругу Тьмы, — согласился Дэмьен.

— И ей определенно не понравилось, когда мэр не ответил на вопрос, опасен ли ты, — кивнула я.

— Хотел бы я представлять опасность для Неферет! — выпалил возмущенный Старк.

— Папа очень хорошо умеет обещать одно, а делать другое, — вздохнула Афродита. — Могу с уверенностью сказать, что он решил провернуть подобное и с Неферет.

Она покачала головой. Неважно, насколько бессердечны были ее слова, с ее лица не сходила озабоченность.

«Нам нужно в Дом Ночи. Немедленно. Если Танатос пока не в курсе, ей нужно рассказать», — решила я.

Неферет
«Люди слабы, скучны и до ужаса примитивны», — думала Неферет после пресс-конференции, наблюдая, как мэр Талсы, Чарльз Ла Фонт, уворачивается и морочит голову аудитории, продолжая избегать прямых ответов об опасности, смертях и вампирах. Даже этот, по слухам, наиболее вероятный кандидат на место сенатора от штата, не представлял для нее реального интереса…

Неферет пришлось замаскировать саркастический смешок покашливанием. Этот человек — ничтожество. Она ожидала большего от отца Афродиты.

«Отец!» — донесся до нее голос из прошлого, отчего Неферет испугалась и вцепилась в филигранные железные перила. Разжав пальцы, она снова закашлялась, чтобы заглушить треск кованого железа. И тут ее терпение лопнуло.

— Мэр Ла Фонт, не соблаговолите проводить меня до пентхауса? — Ее слова должны были прозвучать как просьба, но интонация Неферет была властной.

Четверо участвовавших в пресс-конференции членов Городского совета и мэр повернулись к ней. Она с легкостью прочла мысли каждого из них.

Все находили ее красивой и желанной.

А двое хотели ее так сильно, что были готовы бросить жен, семьи и карьеру ради отношений с ней.

Чарльз Ла Фонт в их число не входил. Отец Афродиты хотел ее — вне всякого сомнения — но это его желание не имело отношения к сексу. Больше всего на свете Ла Фонт желал удовлетворить одержимость своей жены статусом и общественным признанием. Было жаль, что соблазнить его оказалось сложнее, чем остальных.

И все они ее боялись.

Поняв это, Неферет улыбнулась.

Чарльз Ла Фонт прочистил горло и нервно поправил галстук.

— Конечно, конечно! С превеликим удовольствием провожу вас!

Неферет слегка кивнула остальным мужчинам и, не обращая внимания на их горящие глаза, вместе с Ла Фонтом вошла в лифт, шедший наверх, к ее пентхаусу.

Она молчала. Неферет знала, что ее спутник нервничает. На людях он демонстрировал обаяние и самодостаточность. Но за респектабельным фасадом мэра Ла Фонта Неферет видела лишь напуганного глупого человечишку.

Двери лифта открылись, и бывшая Верховная жрица ступила на мраморный пол вестибюля своего номера.

— Выпейте со мной, Чарльз! — Неферет не дала мэру возможности отклонить предложение. Она прошла к изысканно украшенному бару в стиле ар-деко и наполнила два бокала темно-красным вином.

Как она и предполагала, Ла Фонт последовал за ней.

Неферет протянула ему бокал.

Мэр заколебался, и она усмехнулась:

— Это просто очень дорогое каберне — в нем нет ни капли крови!

— О, безусловно! — Он взял бокал и нервно хихикнул, напомнив ей шкодливую комнатную собачонку.

Неферет ненавидела собак почти так же, как терпеть не могла людей.

— Я собиралась рассказать журналистам больше, чем просто поведать о Джеймсе Старке, — холодно сказала она. — Думаю, общество заслуживает знать, насколько опасными стали вампиры Дома Ночи.

— Я полагаю, не нужно напрасно сеять панику, — возразил Ла Фонт.

— Напрасно? — резко переспросила Неферет.

Ла Фонт кивнул и погладил себя по подбородку Неферет была уверена: в эту секунду он считал, что выглядит мудрым и милосердным. Но в ее глазах он был слабым и нелепым.

Неферет обратила внимание на его руки: большие и бледные, с толстыми пальцами, которые, несмотря на свой размер, выглядели нежными и почти женственными.

В желудке Неферет потяжелело. Она чуть не поперхнулась вином, а ее хладнокровная манера держаться дала трещину.

— Неферет? С вами все хорошо? — спросил мэр.

— Да-да, вполне, — быстро ответила она. — Но я в замешательстве. Вы говорите, что, сообщая жителям Талсы об опасности, что кроется в новых вампирах, мы поднимаем напрасную панику?

— Именно это я и говорю. После пресс-конференции полиция Талсы будет приведена в боевую готовность. Продолжения бесчинств мы не потерпим, они будут остановлены!

— Правда? И как же вы намереваетесь остановить буйство вампиров? — Неферет говорила обманчиво ласково.

— Ну, это довольно просто. Я продолжу претворять в жизнь то, что мы начали сегодня. Вы предупредили общество. А в качестве посредника между Городским советом Талсы и Высшим советом при нашем новообразованном комитете, вы будете голосом разума, призывающим к мирному сосуществованию людей и вампиров.

— Ах, значит, вы полагаете остановить агрессию словами, — протянула Неферет.

— В устной и письменной форме, да, — кивнул на вид ужасно довольный собой мэр. — Прошу прощения, что без вашего ведома упомянул колонку в газете. О ней мне в последнюю минуту сообщил хороший друг, Джим Уотте, главный редактор приложения «События» к «Миру Талсы». Я хотел обсудить это с вами, но после того, как в полдень вы явились ко мне в кабинет, все завертелось слишком быстро и на глазах у слишком многих.

«Потому что я все так подстроила — заставила вашу нелепую систему зашевелиться. А теперь пришло время заставить действовать тебя — так же, как я вынудила журналистов и членов совета!»

— Замалчивание и писанина — не ради этого я вас искала! — покачала головой Неферет.

— Возможно, и нет, но я участвую в политической жизни Оклахомы почти двадцать лет и хорошо знаю своих избирателей. На них действует только легкое неторопливое подталкивание!

— Вроде перегона стада? — поинтересовалась Неферет, не пытаясь сдерживать прозвучавшее в голосе презрение.

— Ну, я бы не стал проводить такую аналогию, но мне известно, что образование комитета, исследования, проведение опросов общественного мнения и обработка их результатов — все это требуется для смазывания шестеренок тяжелой на подъем машины городской политики, — опять хихикнул Ла Фонт и отхлебнул вина.

Спрятав руку в складках бархатного платья, Неферет сжала кулактак, что острые ногти прокололи кожу ее ладони. Из-под ногтей заструились теплые алые капли. Невидимые глазу невежественного человека щупальца Тьмы поползли вверх по ноге Неферет, питаясь…

Не обращая внимания на леденящий жар знакомой боли, Неферет поймала взгляд Ла Фонта за бокалом и быстро понизила голос до умиротворяющего напева.

Не хочешь ты, о Чарльз, никакого с ними мира.
Они ярки как звезды, и ты завидуешь вампирам.
Газеты и молчание пошли ко всем чертям!
Ты сделаешь лишь то, чему я приказ…
Зазвонил мобильный телефон Ла Фонта. Мэр моргнул, и его остекленевшие глаза прояснились. Он поставил бокал, вытащил из кармана телефон, взглянул на дисплей и произнес:

— Начальник полиции.

Потом коснулся экрана, обтер рукой лицо и сказал в трубку:

— Дин, рад тебя слышать! — Ла Фонт поднял глаза на Неферет: — Прошу меня извинить, но я должен ответить на этот звонок. Скоро мы с вами снова встретимся и обсудим тонкости работы в комитете и колонку вопросов и ответов.

Мэр быстро удалился к лифту, оставив Неферет в компании голодных щупалец Тьмы.

Она позволила им пить свою кровь лишь еще несколько ударов сердца, а затем отмахнулась и зализала на ладони свежие раны.

Нити Тьмы пульсировали вокруг нее, извиваясь в воздухе подобно клубку змей, готовых выполнить приказ их госпожи.

— Теперь вы у меня в долгу, — сказала она им, взяла телефон пентхауса и набрала номер Далласа.

Красный вампир сердито рявкнул в трубку:

— Надеюсь, ты гребаный мертвец, раз звонишь мне в такую рань!

— Заткнись, щенок! Слушай и повинуйся!

Неферет улыбнулась последовавшей тишине. Она чувствовала страх Далласа. Бывшая Верховная жрица быстро заговорила, по мере монолога, адресованного красному вампиру обретая еще большую решительность и убежденность:

— Скоро в школе все узнают, что я порвала с Домом Ночи и стала членом Городского совета Талсы. Тебе известно, что в мои планы входит использование людишек для провокаций и обострения конфликта. Пока я не вернусь в Дом Ночи, ты будешь моими руками, глазами и ушами. В мое отсутствие ты и твои недолетки должны вести себя так, словно вы хотите поладить с остальными учениками. Завоюйте доверие преподавателей. Подружитесь с синими недолетками, а потом займитесь тем, что у вас, подростков, получается лучше всего: бейте друг друга в спину, распускайте слухи, объединяйтесь в компании.

— Кучка-вонючка Зои мне не поверит!

— Я же велела тебе заткнуться, слушать и повиноваться! Конечно, у тебя не получится завоевать доверие Зои — она слишком близко общается со Стиви Рей. Но ты можешь разорвать ее Круг, он не так крепок, как ты думаешь. Обрати внимание на Близняшек, особенно Эрин. Водой проще управлять, она непостояннее, чем Огонь. — Неферет замолчала, ожидая подтверждения приказа. Поскольку Даллас продолжал молчать, она рявкнула: — Теперь говори!

— Понял вас, Верховная жрица. Я все выполню! — заверил он.

— Отлично. Вернулся ли в Дом Ночи Аурокс?

— Я его не видел. По крайней мере, после пожара его не внесли в списки и не отвели, как нас, в спальный корпус. Вы… это вы устроили поджог? — нерешительно поинтересовался Даллас.

— Да, хотя это было скорее счастливой случайностью, нежели запланированным решением. Много ли разрушений?

— Частично сгорела конюшня, возник небольшой хаос, — сказал Даллас.

— Погиб кто-то из лошадей и недолеткок? — поинтересовалась она.

— Нет. Пострадал человеческий ковбой, и все.

— Какая жалость! А теперь иди и выполняй приказ. Когда я вернусь в Дом Ночи и буду править там как Тси Сгили, Богиня всех вампиров, ты будешь щедро вознагражден! — Неферет нажала отбой.

Она пила вино и обдумывала медленную мучительную смерть Чарльза Ла Фонта, когда ее внимание привлек шум в спальне. Она и забыла о юном посыльном, дерзко флиртовавшем с ней этой ночью. Тогда он был рад ее кормить. Наверное, сейчас он не столь воодушевлен, поняв, насколько она была близка к осушению его до последней капли крови.

Неферет встала и направилась в спальню, по-прежнему держа в руке наполовину пустой бокал вина.

В остатках крови мальчишки она сможет попробовать на вкус его страх.

Неферет улыбнулась.

Глава 7

Зои
Мы со Стиви Рей должны были встретиться с Танатос в ее классной комнате. Я позвонила Верховной жрице еще из автобуса по пути в школу. Разговор вышел коротким. Танатос сказала, что знает о пресс-конференции Неферет, и попросила первым делом зайти к ней в кабинет.

В Доме Ночи пахло дымом. Им провоняла вся школа. Но когда автобус въехал на стоянку, я поняла, что дело не только в дыме. К несчастью, моего опыта хватило, чтобы распознать острый запах страха.

Совершенно ясно, что нормального школьного дня не предвиделось. Недолетки слонялись по коридорам, сбиваясь в шептавшиеся группки. Никто определенно не собирался идти на первый урок. По идее, это должно быть клево. Ну, в том смысле, какой школьник не любит снегопад, протечку водопровода и тому подобные чрезвычайные обстоятельства? Но сейчас отсутствие уроков не казалось неожиданной удачей, наоборот, сбивало с толку и порождало страх.

— Ладно, я понимаю, что сейчас скажу нечто совсем мне не свойственное, но, думаю, Танатос стоило бы отправить всех на занятия, — Афродита снова странным эхом повторила мои мысли, пока мы выгружались. — То, что происходит сейчас — полное дерьмо, и скорее напоминает панику под лозунгом «О, черт, мы не справимся без Неферет!»

Афродита обвела рукой стайки переговаривающихся школьников, захватив также вампиров и недолеток, которые разбирали завалы в конюшне и складывали балки и доски в огромную кучу — будущий погребальный костер Дракона Ланкфорда.

— Согласен с тобой, моя красавица, — печально кивнул Дарий.

Про себя я произнесла короткую, но пылкую молитву: « Никс, помоги мне сказать и поступить правильно и даруй моему Кругу и приближенным к нему силу и уверенность», затем повернулась к друзьям и заговорила как на духу:

— Ладно, как ни стремно мне признавать это вслух и даже про себя, Афродита права!

Афродита откинула за спину длинные светлые волосы.

— Я всегда права!

— Школе требуется большая доза нормальности, и, увы, какую-никакую нормальность можем ей сейчас обеспечить только мы.

— А это значит, что все крупно попали! — хмыкнула Крамиша. Сегодня на ней был желтый стриженый под боб парик, короткая блестящая юбка и туфли из черной лакированной кожи на двенадцатисантиметровых каблуках. И во всем этом она отчего-то не выглядела сдвинувшейся по фазе, и я даже подумала (буквально на пару секунд), что ей стоит чаще носить обувь на каблуках.

— Я серьезно, Крамиша, — заметила я.

— Я тоже, — ответила она.

— Слушайте все! Мы можембыть нормальными! Мы должны бытьнормальными! По-новому нормальными, что будет еще интереснее, — заявила Стиви Рей, до ушей улыбаясь Рефаиму.

Афродита фыркнула.

Я оставила ее реакцию без внимания, улыбнулась и продолжила за Стиви Рей:

— Нам нужно разделиться. Кто-то из вас пойдет в конюшню, кто-то — к погребальному костру Дракона. Помните, ведите себя, как ни в чем ни бывало, — решительно объявила я. — Ведите себя как обычно. Мы должны взять все в свои руки и помочь вернуть школьную жизнь в управляемое русло. Да, может создаться такое впечатление, что мы в осаде, что мир вокруг рушится. Конюшня сгорела. Кошки погибли. Дракон убит. А Неферет не просто злобная психопатка, а злобная психопатка, вовлекшая людей в дела выше их понимания и способностей с ними справиться. Но нам нужно быть сильными и решительными. Нужно объединить Дом Ночи. Как я сказала вчера Танатос — мы уже не дети. Настало время подняться, сплотиться и добиться уважения, которого мы заслуживаем.

— Мудрое намерение, Жрица, — одобрил Дарий, и мне захотелось его обнять. — Я отправлюсь к погребальному костру и всех успокою. — Он тепло улыбнулся Афродите. — Идем со мной! Твое влияние благотворно для Воинов, сокрушенных смертью Мастера Меча!

— Раньше я бы сказала, что куда ты, туда и я, красавчик! — ответила Афродита, встряхивая волосами. — Но сейчас мне нужно немного поговорить с Зет, поэтому я пойду с ней к Танатос. Давай встретимся у костра чуть позже?

Ее слова меня удивили, и я вспомнила, что кроме разговора с Шайлин после ритуала Откровения, ни с кем из друзей я особо не общалась.

Дорога на автобусе с телом Дракона была молчаливой и тяжелой. Потом мы прибыли на пожар, нашли мертвых кошек, и — благодарение Никс! — я уснула, хоть и не выспалась. А это значило, что еще никто не припер меня к стенке на тему Аурокса. Неужели Афродита собирается это сделать? Я посмотрела на нее.

Встав на цыпочки, Ясновидящая Красотка целовала Дария. Вид у нее был как всегда — безумно влюбленный в своего Воина и стервозный по отношению ко всем остальным.

— Я тоже пойду с Зет! — ворвался в мои размышления об Афродите голос Стиви Рей. — Когда мы поговорим с Танатос, я приду к костру. Вам всем понадобится стойкость, а Земля для нее верная стихия! — Она быстро чмокнула Рефаима. — Встретимся там?

— Хорошо. — Он поцеловал ее в ответ и нежно коснулся щеки. Потом перевел взгляд на меня: — Если никто не возражает, я бы обошел стену школы по периметру и осмотрел восточную сторону. Если здесь рыскают нити Тьмы Неферет, нам следует об этом знать.

— Отлично! Ребята, вы не против? — спросила я, обращаясь к Старку и Дарию.

Оба Воина кивнули.

— Хорошо!

Я переключилась на Стиви Рей.

— Думаю, призвать твою стихию — тоже отличная идея, Стиви Рей. Дэмьен, Шони, Эрин — держите и вы свои стихии рядом. Если они смогут помочь или поддержать кого-то, призовите их. Просто не слишком выделяйтесь и… — Я замолчала, едва осознав, что именно говорю. — Нет. Неправильно. Если понадобится вызывать ваши стихии, делайте это так, чтобы это все видели!

— Понял тебя, Зет, — кивнул Дэмьен. — Пора бы Дому Ночи узнать, что на нашей стороне с Тьмой сражаются колоссальные силы Добра и Света!

— Колоссальные — значит, огромные, — перевела Стиви Рей.

— Мы знаем, что означает это слово, — сказала Крамиша.

— А я вот не знала! — возразила Шони.

— И я, — поддержала ее Эрин.

Мне захотелось улыбнуться Близняшкам и сказать, что очень здорово слышать, как они снова заканчивают фразы друг друга.

Но, едва закрыв рот, Эрин покраснела и отвернулась от Шони, которая в свою очередь выглядела совершенно не в своей тарелке. И я сдалась — на время — мысленно пометив себе зажечь для подруг красную и голубую свечи и попросить Никс немного помочь им. Если найду время. Черт, если Никс сумеет выкроить хотя бы минутку!

Я подавила вздох и продолжила:

— Ладно, хорошо. Итак, разделитесь на группы. Займитесь, чем обычно, например, возьмите учебники и идите в библиотеку…

— Для меня это не совсемобычно, — донеслось до меня бормотание Джонни Би, и недолетки вокруг него рассмеялись.

Мне понравилось, что они смеются. Это было нормально.

— Тогда ступай поиграй в баскетбол или займись делами в манеже, — предложила я, еле сдерживая улыбку.

— Я иду в столовую. Кухня в туннелях будто пережила нашествие саранчи. Зет, перед возвращением на Вокзал надо бы заехать в продуктовый, — сказала Крамиша.

— Да, хорошо. Иди. Все, кто не успел поесть до отъезда — отправляйтесь с Крамишей. И, ребята, не кучкуйтесь! Не надо просто сидеть и есть своей компанией. Общайтесь с другими, — уточнила я.

Недолетки одобрительно зашумели и распределились по группам с Дарием, Близняшками, Дэмьеном и Крамишей во главе.

Рефаим пустился в путь один.

Несколько секунд я смотрела ему вслед, думая, впишется ли он когда-нибудь в коллектив, а если нет, что тогда будет с их со Стиви Рей отношениями. Я покосилась на подругу. Она провожала Рефаима взглядом, полным безграничного обожания.

Закусив губу, я вновь забеспокоилась.

— Все нормально, Зет? — тихо спросил Старк и обнял меня за плечи.

— Ага, — кивнула я, на секунду прижавшись к нему. — Просто до одури волнуюсь, как обычно!

Он крепко обнял меня.

— Это нормально, пока ты не начинаешь рыдать. Все эти сопли пузырями, я серьезно, выглядят жутко некрасиво!

Я игриво пихнула его:

— Я никогда не реву!

— Угу, точно, и никогда не сморкаешься! — усмехнулся он своей обычной дерзкой ухмылкой.

— Знаю. Все путем, да? — поддразнила его я.

— Даааа, — протянул он и чмокнул меня в макушку.

— Эй! — сказала я, все еще стоя в кольце его рук. — Сходишь в конюшню помочь Ленобии? Я встречусь с Танатос, а потом тоже приду и найду тебя.

Он всего на секунду заколебался и прижал меня чуть крепче. Старк не хотел разлучаться со мной, особенно когда вокруг творились такое, но все же кивнул:

— Буду ждать тебя там!

Он поцеловал меня в лоб, разжал объятия и направился к конюшне.

Я поежилась, лишившись его тепла.

Другие тоже начали расходиться, а Стиви Рей и Афродита остались со мной.

— Я пойду с вами, только погодите секунду. Надо позвонить маман. Ей нужно знать, что Неферет не просто полна дерьма, но и чертовски опасна!

— Думаешь, она тебя послушает? — спросила я.

— Ни в коем разе, — без тени сомнения ответила Афродита. — Но я должна попытаться.

— Почему бы не позвонить сразу папаше? Ну, то есть, мэр ведь он, а не твоя маман, — предложила Стиви Рей.

— У Ла Фонтов глава семьи она. Чтобы господин мэр каким-то образом узнал правду о Неферет, информация должна исходить от его драгоценной половины.

— Тогда удачи! — пожелала ей я.

— Да без разницы! — махнула Афродита, вытащила телефон и отошла.

К моему удивлению, Шайлин откололась от одной из удаляющихся групп и подошла ко мне.

— Можно мне с вами? — Она говорила тихо, но решительно, вздернув подбородок, словно приготовившись к битве.

— Зачем тебе? — спросила я.

— Хочу спросить Танатос о моих «цветах». Знаю, вы просили меня помалкивать о даре, и я понимаю, почему. Неферет определенно не должна о нем знать. Но она больше не здешняя Верховная жрица, а у меня есть вопросы, на которые мне нужен ответ. Как сказал Дэмьен, Истинного Зрения ни у кого не было уже очень давно. А Танатос умна. И стара. Я думаю, она может что-то об этом знать. Если вы не возражаете, конечно, — быстро добавила она.

Я посмотрела на Стиви Рей.

— Ты ее Верховная жрица. Ты не против?

— Честно говоря, не знаю. А ты как думаешь?

— Думаю, если мы и Танатос не можем доверять, то мы в полной заднице! — честно призналась я.

— Ну, значит, пришло время объединить усилия и принять на веру, что Танатос из хороших парней. Следовательно, я не возражаю.

— Я тоже не против, — поддержала подругу я.

— Спасибо, — кивнула Шайлин.

— Короче, пустая трата времени! — Афродита присоединилась к нам, на ходу засовывая телефон в супермодную золотую в блестках сумочку от Валентино. — По крайней мере, недолгого времени!

— Она вообще не стала тебя слушать? — спросила я.

— О, она выслушала! А потом сказала, что для меня у нее есть два слова: Нелли Ванцетти. И повесила трубку.

— В смысле? — переспросила я.

— Нелли Ванцетти — это ее психотерапевт, — пояснила Афродита.

— И с чего бы твоей мамашке упоминать ее имя? — поинтересовалась Стиви Рей.

— Потому что, деревенщина, так моя маман намекает, что я несу полный бред. Не то чтобы она всерьез беспокоится о моем психическом здоровье, но просто дает понять, что ей все равно, что я ей скажу, но она готова заплатить мозгоправу, чтобы он меня выслушал. — Афродита пожала плечами. — Мне не привыкать!

— Это некрасиво, — вздохнула Шайлин.

Афродита прищурилась:

— А ты что здесь делаешь?

— У нее есть дар, — сказала Стиви Рей.

— Это меня до чертиков мало волнует, — отрезала Афродита.

— У меня вопросы к Танатос, — объяснила Шайлин.

— Поэтому она идет с нами, — припечатала я.

— Ну-ну! — Афродита пренебрежительно смерила Шайлин взглядом. — Давай, ступай! Перед нами! Мне надо поговорить с этими двумя, и без всяких цветастых ушей поблизости!

— Иди, Шайлин, — попросила я, пока они не начали собачиться. — Встретимся в кабинете Танатос.

Шайлин кивнула, скорчила рожицу Афродите и удалилась.

Афродита подняла руку:

— Да-да, знаю, я должна быть паинькой, бла-бла-бла. Но она выводит меня из себя! Слишком напоминает уменьшенную копию Ким Кардашьян — такая же бесполезная, раздражающая и любопытная.

Я покосилась на Стиви Рей, ожидая, что та заспорит. Но подруга лишь покачала головой и сказала:

— Я уже устала нахлестывать дохлую лошадь!

— Дохлая лошадь? И все? Да ладно? — изумилась Афродита.

— Отныне я с тобой не разговариваю, — уведомила ее Стиви Рей.

— Отлично. А теперь о деле. Вам обеим не понравится то, что я скажу, но вы должны меня выслушать — если не желаете уподобиться моей маман.

— Мы само внимание, — сказала я.

Стиви Рей не разжала губ, но кивнула.

— Во-первых, деревенщина, я знаю, что ты в щенячьем восторге от Калоны после того, как он полил водой твоего птицепарня и воскресил его…

— Он пролил на сына слезы Бессмертного и волшебством вернул его к жизни! Елки-палки, да ты же сама там была! И все видела! — разозлилась Стиви Рей.

— Ты же со мной не разговариваешь, помнишь? Но только что ты расписалась под тем, что я права. Всего несколько часов назад мы считали Калону таким же чокнутым и опасным, как и Неферет. А теперь он стал Воином Смерти. Вся школа будет пускать на него слюни, совсем как в первый раз, когда он выскочил из-под земли. Нам стоит проявить больше благоразумия. По крайней мере я буду вести себя осторожно. И будет здорово, если вы обе меня поддержите.

— Я никогда ему не доверюсь, — тихо произнесла я слова, идущие из самой глубины моей души.

— Зет, он принес клятву Танатос, — заметила Стиви Рей.

Я посмотрела ей в глаза:

— Он убил Хита. Убил Старка. Он воскресил Старка лишь потому, что Никс заставила его вернуть мне долг за смерть Хита. Стиви Рей, я была с ним в Потустороннем мире. Калона спросил, простит ли его Никс когда-нибудь. А она сказала, что он сможет попросить прощения не раньше, чем станет его достоин.

— Может, он именно к этому и стремится, — заметила Стиви Рей.

— А может он пронырливый лгун, насильник и убийца! — возразила ей Афродита. — Если мы с Зои ошибаемся — чудесно! У тебя появится возможность сказать: «Я же говорила!», и мы все улыбнемся, захлопаем ладоши и закатим вечеринку. А если мы правы, то нас не застанет врасплох очереднаявыходка этого двуличного типа!

— Знаю, знаю, — вздохнула Стиви Рей. — Ты права. Я не стану доверять ему на сто процентов!

— Отлично. Но приглядывай и за своим птице-парнем. Он доверяет своему папаше на те же сто процентов, а это значит, что Калона может его использовать. Опять.

Стиви Рей побледнела, но кивнула:

— Хорошо!

— Во-вторых, — Афродита переключилась на меня, — объясни, что за чертовщина творилась в твоей голове, когда ты вчера назвала быка именем Хита?

— Что-о? — выпалила Стиви Рей. — Это неправда, да, Зет?

Гм, солгать было относительно просто. Я могла просто сказать, что у Афродиты, скорее всего, был слуховой глюк. Ну то есть, прошлой ночью произошло так много всего умопомрачительного, что это немудрено, вдобавок стихии так буйствовали, что реальными можно было считать только две вещи: Неферет убила мою мать и стала Супругой Тьмы.

И я чуть было не солгала.

А затем вспомнила, чего мне стоила прежняя ложь друзьям — на какое-то время я потеряла не только их доверие, но и самоуважение. Соврав, и чувствовала себя очень-очень плохо, невольно сойдя с пути, на который, как я верила, меня направила Никс.

Я глубоко вдохнула и выпалила им все как на духу:

— Я посмотрела на Аурокса через Камень Провидца и увидела Хита. Это меня так напугало, что я назвала его по имени, и тогда Аурокс повернулся и посмотрел на меня… А потом он начал превращаться в быка, и именно поэтому, когда он ринулся на меня, я не двинулась с места и сказала ему, что он не причинит мне вреда. Это все.

— Да у тебя крыша в отпуске! Черт, думаю, я поспешила выбрасывать номер телефона маминого мозгоправа. Тебе нужны лекарства и диагноз. То есть, диагноз и лекарства!

— Я, конечно, я не буду груба, как Афродита, но во всем этом просто нет смысла, Зет. Как Хит мог оказаться рядом с Ауроксом?

— Не знаю! И он не был рядом! Хит светился поверхАурокса. Или, скажем, затмевал его лунным светом.

Мне хотелось закричать от бессилия объяснить, что именно я видела.

— Вроде привидения? — уточнила Стиви Рей.

— В этом есть логика, — кивнула Афродита, пока они со Стиви Рей обдумывали услышанное. — Мы находились в процессе ритуала вызова Смерти. Хит мертв. Возможно, мы перехватили его дух!

— Не думаю, — покачала головой я.

— Но ты же не можешь утверждать на сто процентов что это он, верно? — уточнила Стиви Рей.

— Нет, я ни в чем не уверена, кроме того, что Камень Провидца — это древняя магия, а древняя магия сильна и непредсказуема. Черт, да она вообще должна действовать только на острове Скай, поэтому я даже не знаю, почему вижу разные вещи через этот камень здесь! — Я подняла руки. — Возможно, мне это привиделось. А может, и нет. Это странно даже мне самой. Мне показалось, что я увидела Хита, а потом Аурокс превратился в быка и сбежал.

— События сменялись очень быстро, — согласилась Стиви Рей.

— При следующей встрече с Ауроксом ты снова должна посмотреть на него через этот пресловутый камень! — сказала Афродита. — И не вздумай оставаться с этим быкотипом наедине!

— Да и я не собиралась! Я даже не знаю, где он!

— Наверное, присоединился к Неферет, — предположила Афродита.

Стоило промолчать, но я не сдержалась:

— Он сказал, что сделал другой выбор!

— Ага, сразу после того, как убил Дракона и почти прикончил Рефаима! — съязвила Афродита.

Я вздохнула.

— А Старк что говорит? — спросила Афродита. Когда ответа не последовало, она изогнула белесую бровь. — Ну конечно! Ты же ему не сказала, да?

— Да.

— Ну, не могу тебя в этом винить, Зет… — осторожно вмешалась Стиви Рей.

— Он ее Воин, ее Хранитель! — настаивала Афродита. — Как бы гадко и заносчиво он себя порой ни вел, ему нужно знать, что Зои неровно дышит к Ауроксу!

— Неправда!

— Ладно, не к Ауроксу, а к Хиту, и ты почти уверена, что Хит может быть Ауроксом! — Афродита покачала головой. — Ты же понимаешь, насколько бредово это звучит?

— Вся моя жизнь сплошной бред, — вздохнула я.

— Старку нужно знать, что ты, возможно, запала на Аурокса! — решительно заявила Афродита.

— Да не запала я!

— Скажи ей, деревенщина!

Стиви Рей отвела взгляд.

— Стиви Рей?

Она вздохнула и подняла на меня глаза.

— Если ты считаешь, что есть хоть крохотный шанс, что Хит как-то связан с Ауроксом или вроде того, значит, ты не можешь судить о нем непредвзято. Проверено. Если бы я потеряла Рефаима, а потом увидела его рядом с каким-то другим парнем, как бы глупо это ни звучало, этот другой парень смог бы запасть мне в душу. Сюда. — Стиви Рей указала на сердце. — В большинстве случаев чувства берут верх над этим, — она указала на голову.

— Поэтому лучше расскажи Лучнику, что тебе привиделось, — сказала Афродита.

Мне это совсем не нравилось, но я понимала, что они правы.

— Ладно. Будет отстойно, но ладно. Я ему расскажу!

— А я расскажу Дарию, — сказала Афродита.

— Ну, тогда и я скажу Рефаиму, — добавила Стиви Рей.

— Зачем? — чуть не взорвалась я.

— Потому что Воины вокруг тебя должны быть в курсе, — пояснила Афродита.

— Ладно! — процедила я сквозь стиснутые зубы. — Но больше никому ни слова! Меня тошнит от тех, кто обсуждает мои проблемы с парнями!

— Ну, Зет, у тебя ведь на самом деле постоянно с ними проблемы! — с беспечным видом заявила Стиви Рей, беря меня под руку.

— А еще нужно рассказать Танатос, — продолжила Афродита, когда мы втроем направились к кабинету Верховной жрицы. — Смерть ей близка, и логично будет предположить, что она разбирается в привидениях и всяком таком прочем!

— Почему бы нам просто не отправить эту новость в «Мир Талсы» и попросить Неферет обсудить ее в своей чертовой колонке вопросов и ответов? — прошипела я.

— Ты почти ругнулась! Следи за собой. «Черт» — это только начало! Не успеешь опомниться, как из твоего рта вылетит «хрен»! — предупредила Афродита.

— Летающий хрен? Даже звучит как-то нелепо! — сказала Стиви Рей, качая головой.

Я ускорила шаг, почти таща Стиви Рей за собой и вынуждая Афродиту бежать, чтобы не отставать от нас. Я не слушала их спор о бранных словах, а волновалась.

Волновалась за нашу школу.

Волновалась на тему Аурокса-Хита.

И волновалась оттого, что мой желудок болезненно пульсировал, почти уверенная, что колики, скорее всего, начнутся в самой гуще событий. Как всегда.

Глава 8

Шони
— Дэмьен, думаю, мне стоит держаться подальше от конюшни. Ленобия совсем недавно пережила передозировку огня, — Шони перевела взгляд с Дэмьена на Эрин. Они ушли втроем, когда Зои попросила разойтись, но вместо того, чтобы действительно разбрестись в разные стороны, держались вместе, пытаясь понять, где каждый из них и его стихия будет наиболее полезен.

— Разумно, — согласился Дэмьен. — Тебе лучше пойти прямо к погребальному костру Дракона. Скоро ты там пригодишься.

Шони ссутулила плечи.

— Да, знаю, но не то чтобы очень этого жду.

— Просто слейся со своей стихией, и все пройдет легко! — сказала Эрин.

Шони моргнула, не просто удивленная тем, что Эрин вообще заговорила — бывшая Близняшка явно избегала Шони с тех пор, как они поссорились, — но потрясенная ее бесцеремонным тоном. Эрин говорила о сожжении тела Дракона словно о зажигании спички.

— Ничто во время похорон Дракона не пройдет легко, Эрин, с моей стихией или без нее.

— Я не имела в виду « легко-легко». — Эрин явно рассердилась.

Шони подумала, что в последнее время она все время ходит с недовольным видом.

— Я имела в виду, что когда по-настоящему сливаешься со своей стихией, окружающий мир мало волнует. Но, может, у тебя не такая прочная связь с твоей стихией…

— Ну вот что за дерьмо собачье! — Шони почувствовала, как в ней закипает гнев. — Моя связь с Огнем ничуть не слабее твоей связи с Водой!

Эрин пожала плечами:

— Да пофиг! Я просто пыталась тебе помочь. Впредь не буду и стараться! — Она повернулась к Дэмьену, который переводил взгляд с одной подруги на другую, словно никак не мог решить, вклиниться ли между ними или убежать куда подальше. — Пойду в конюшню. Ленобия будет рада Воде, а я без проблем попользуюсь своей стихией! — И, не добавив ни слова, Эрин удалилась.

— Неужели она всегда была такой? — невольно задала Шони Дэмьену вопрос, который мучил ее уже много дней.

— Какой?

— Бессердечной.

— Честно?

— Ага. Всегда ли Эрин была такой бессердечной?

— Мне сложно ответить на этот вопрос, Шони. — Дэмьен говорил осторожно, словно боялся, что его слова ранят подругу.

— Просто скажи мне правду, даже если она неприятна, — попросила Шони.

— Ну, если честно, до вашей ссоры толком невозможно было сказать, что каждая из вас собой представляет по отдельности. Я никогда видел одну из вас без другой. Вы заканчивали фразы друг за другом. Словно были двумя половинками одного целого.

— Но сейчас — нет? — подсказала Шони, когда он замялся.

— Сейчас все по-другому. Теперь вы — индивидуальности с собственными взглядами и мненим, — улыбнулся Дэмьен. — Как бы получше выразиться… Большинству из нас кажется, что сердце досталось твоей половине вас!

Шони посмотрела вслед удаляющейся Эрин.

— Я и раньше это знала, и меня всегда это беспокоило. Ну, ты знаешь, какой саркастичной и вредной сплетницей она иногда бывала. Но с ней было так весело и прикольно тусоваться!

— Весело за чужой счет, — заметил Дэмьен. — А прикольно потому, что она мешала тебе общаться с другими, чтобы казаться лучше остальных.

Шони посмотрела ему в глаза.

— Знаю. Теперь я это вижу. А раньше видела лишь то, что мы лучшие подруги, а мне очень была нужна лучшая подруга!

— А сейчас? — спросил Дэмьен.

— Сейчас я должна научиться любить себя, а я к этому не привыкла, будучи лишь половинкой целого. А еще я устала постоянно стараться говорить что-нибудь язвительное, остроумное, а иногда просто отвратительное. — Шони покачала головой, чувствуя себя унылой и по-настоящему старой. — Но это не значит, что я считаю Эрин гадкой. Вообще-то мне хочется, чтобы она по-прежнему была прикольной, веселой и классной, как я раньше считала. Думаю, что, наконец, поняла, что она может быть такой и сама по себе, отдельно от меня.

— А ты умнее, чем я думал, — признал Дэмьен.

— Учусь я по-прежнему паршиво!

Он улыбнулся:

— Ум не ограничивается школьными знаниями.

— Приятно слышать!

— Эй, не нужно себя недооценивать! Ты могла бы преуспеть в учебе, если бы приложила немного усилий!

— Знаю, ты считаешь школьные знания необходимыми, а мне достаточно и того, что мой ум ими не ограничивается!

Дэмьен рассмеялся, и Шони добавила:

— Пойду-ка я к костру. Может, мое присутствие там чем-то поможет.

— Поможет тебе или Воинам?

— Кому-нибудь. Обоим. Не знаю, — вздохнула Шони.

— Буду считать, что обоим, — кивнул Дэмьен. — А я поброжу по территории, как Ветер. Попытаюсь сдуть Тьму, которая до сих пор цепляется за школу.

— Ты тоже ее чувствуешь?

Он кивнул.

— Я чувствую, что здесь скопилась плохая энергетика. За слишком короткий промежуток времени случилось чересчур много плохого, — Дэмьен склонил голову набок, глядя на Шони: — Теперь, когда я основательнее над этим подумал, скажу, что мне не кажется, что тебе стоит держаться подальше от конюшен. Огонь не плохой. Ты не плохая. И Ленобия об этом знает. Помнишь, как ты подогрела лошадиные подковы, чтобы мы смогли проехать верхом в ледяной шторм?

— Помню. — Шони действительно помнила, и мысль об этом согревала ей душу.

— Тогда иди к костру и помоги там, но загляни и в конюшню. Напомни всем, что огонь может не только разрушать. Главное, кто и как им пользуется.

— Наверное, ты имеешь в виду «Главное, в чьих он руках?»

— Вот видишь, я же говорил, что ты вполне способна стать отличной ученицей! — расплылся в улыбке Дэмьен.

— У меня от тебя голова болит, — пожаловалась Шони, но тоже усмехнулась.

— Значит, увидимся позже в конюшне?

— Да, давай!

Дэмьен шагнул в сторону, но на полпути развернулся и крепко обнял Шони.

— Я рад, что ты стала сама собой! А если тебе нужен друг, то я рядом, — сказал он и поспешил в сторону конюшен.

Шони сморгнула слезы и улыбнулась, глядя, как мягкие каштановые волосы Дэмьена развеваются на вызванном им же самим ветерке.

— Огонь, — прошептала она, — пошли Дэмьену маленькую искорку. Он заслуживает человека, который сделает его счастливым, ведь Дэмьен всегда старается сделать счастливыми других!

Впервые чувствуя себя лучше за долгие недели, Шони направилась в противоположную сторону. Она шла медленнее, чем Дэмьен, но больше не боялась конечной цели своей прогулки. Ее не угнетала мысль о костре и сожжении, но она не могла избавиться от боли и печали, просто заморозив свои чувства, как Эрин.

«Не хотелось бы превратиться в ледышку, даже если бы это облегчило мою боль», — про себя решила она.

Шони сосредоточилась и принялась черпать силу из тепла своей стихии.

«Спасибо, Никс. Я постараюсь справляться с Огнем как надо», — думала она, когда в ее медитацию вторгся голос Бессмертного.

— Я не сказал тебе спасибо!

Шони подняла глаза на Калону, стоящего рядом с большой статуей Никс перед школьным Храмом. Бессмертный был одет в джинсы и кожаный жилет, во многом похожий на тот, что носил Дракон. Только он был больше и с прорезями на спине для его крыльев. И на жилете не было эмблемы Богини, но об этом сложно было думать, когда Бессмертный вот так сверлит тебя своими потусторонними янтарными глазами.

«Он и вправду абсолютно нечеловечески прекрасен!»

Шони быстро выбросила эту мысль из головы и сосредоточилась на его словах.

— Спасибо? За что?

— За то, что дала мне телефон. Без него Стиви Рей не смогла бы призвать меня. Рефаим бы умер, если бы не ты.

Шони покраснела. Она пожала плечами, не понимая, почему вдруг так занервничала.

— Ты сам явился на ее зов. Мог бы не отвечать и продолжать быть плохим отцом.

Только выпалив это, Шони поняла, что сказала, и крепко сжала губы, приказывая себе остановиться.

Повисла долгая напряженная пауза, а затем Канона сказал:

— Ты права. Я не был хорошим отцом своим сыновьям. И по-прежнему остаюсь плохим отцом большинству своих детей.

Шони посмотрела на Бессмертного, гадая, что тот имеет ввиду. Он говорил как-то странно. Шони ожидала, что его голос прозвучит печально, серьезно или даже сердито. Но голос Калоны был слегка удивленным, даже смущенным, словно эта мысль пришла ему в голову только что. Шони хотела бы увидеть выражение его лица, но Калона стоял к ней спиной, глядя на статую Никс.

— Ну, — начала она, даже не зная, что сказать, — ты же налаживаешь отношения с Рефаимом. Возможно, еще не слишком поздно наладить их и с другими детьми. Если бы вдруг здесь появился мой отец и захотел со мной помириться, я бы ему позволила. По крайней мере, дала бы ему шанс.

Бессмертный повернул голову и посмотрел на Шони.

Она испугалась, что эти янтарные глаза видят ее насквозь.

— То есть, я не думаю, что бывает слишком поздно поступить правильно!

— Ты правда в это веришь?

— Да. В последнее время все больше и больше. — Ей хотелось, чтобы он отвел взгляд. — А сколько у тебя детей?

Он пожал плечами. Огромные крылья слегка приподнялись и снова опустились.

— Сбился со счета!

— Это могло бы стать точкой отсчета в попытке стать хорошим отцом.

— Информация о задаче и попытка ее решения — разные вещи, — заметил Калона.

— Не имею ничего против. Но я сказала, что это неплохая точка отсчета. — Шони кивнула на статую Никс. — Как и это место для начала.

— Статуя Богини?

Шони нахмурилась.

— Не вижу смысла стоять здесь просто так. Попробуй попросить у нее…

— Не всем из нас дано право просить прощения! — пророкотал он.

Шони почувствовала дрожь и перевела взгляд на статую Никс. Она могла бы поклясться, что красивые полные мраморные губы Богини слегка изогнулись в доброй улыбке. Игра воображения или нет, но эта улыбка придала Шони храбрости, и недолетка затараторила:

— А я и не говорила о прощении. Я говорила о помощи. Попробуй попросить помощи Никс!

— Никс меня не услышит. — Калона говорил так тихо, что Шони его почти не слышала. — Она не слышит меня уже целую вечность.

— И сколько раз за эту вечность ты просил ее о помощи?

— Ни разу, — отозвался он.

— Так откуда тебе знать, что она тебя не услышит?

Калона покачал головой.

— Тебя послали сюда побыть моей совестью?

Настал черед Шони качать головой.

— Меня к тебе не посылали, кроме того, Богиня в курсе, что мне хватает проблем с собственной совестью. И еще я до чертиков уверена, что не могу быть совестью другого существа…

— Я бы не был так в этом уверен, юная огненная недолетка… Не был бы, — задумчиво произнес Калона, отвернулся от Шони, сделал несколько широких шагов и взмыл в ночное небо.

Рефаим
Он не слишком переживал, что большинство соучеников до сих пор его сторонились. Дэмьен вел себя по отношению к нему дружелюбно, но Дэмьен дружелюбен почти со всеми, и бывший пересмешник не был уверен, что доброта друга вызвана хорошим отношением именно к нему, Рефаиму. Хорошо, что Старк и Дарий не пытались убить его или отлучить от Стиви Рей. Недавно Дарий тоже проявил к нему дружелюбие. Прошлой ночью Сын Эреба помог ему взобраться в автобус, когда Рефаим был еще слаб после магически исцеленного ранения.

«Отец спас меня и связал себя Клятвой Воина Смерти. Он любит меня и выбрал сторону Света, а не Тьмы».

От этой мысли Рефаим улыбнулся. Но он вовсе не был так наивен и доверчив, как считали Стиви Рей и остальные. Рефаим хотел, чтобы его отец следовал пути Никс, и хотел этого очень сильно. Но он лучше кого-либо другого, за исключением самой Богини, знал гнев и насилие, которыми долгие века упивался падший Бессмертный.

Существование Рефаима само по себе доказывало, что его отец способен причинять другим невыносимые страдания.

Плечи Рефаима поникли. Он как раз дошел до той части территории школы, где лежал поверженный дуб, наполовину привалившись к опоясывающей школу стене. В центр раскидистого дерева словно ударила молния, выпущенная рассерженным богом.

Но Рефаим знал, как все произошло на самом деле.

Его отец Бессмертный, но вовсе не бог. Калона — Воин, притом падший.

Чувствуя странное волнение, Рефаим отвел взгляд от зияющей в стволе дуба раны, присел на одну из поверженных ветвей ближе к краю кроны дерева и принялся рассматривать толстые сучья, опершиеся на восточную стену.

— Нужно это исправить, — произнес он вслух, наполнив тихую ночь человечностью своего голоса. — Мы со Стиви Рей можем заняться этим вместе. Возможно, дерево не совсем погибло. — Он улыбнулся. — Моя Красная исцелила меня. Почему бы ей не исцелить и тебя?

Дуб не ответил, но, разговаривая сам с собой, Рефаим ощутил странное дежа вю. Будто он уже был здесь, и не в обычный школьный день, а ветром в крыльях, в окружении яркой голубизны дневного неба.

Рефаим нахмурил брови и потер их, чувствуя, как начинает болеть голова. Неужели он прилетал сюда в обличье ворона, когда его человечность пряталась так глубоко, что эти часы становились только обрывками образов, звуков и запахов?

Ответом была тупая пульсация в висках.

Вокруг него поднялся ветер, зашелестев в поверженных ветвях и всколыхнув оставшиеся темные зимние листья, все еще цеплявшиеся за дуб. На секунду Рефаиму показалось, что дерево пытается заговорить с ним, рассказать свои тайны.

Рефаим снова посмотрел в разлом.

Тени. Сломанная кора. Расколотый ствол. Обнаженные корни. Земля в разломе выглядела просевшей, будто под ней скрывалась яма.

Рефаим вздрогнул. Под деревом, в земле, была пещера. В ней веками томился Калона. Память о том времени и едва ли реальном существовании, полном жестокости и одиночества, до сих лежала бременем на душе Рефаима.

— Богиня, знаю, ты простила меня за мое прошлое, и за это я вовек буду тебе благодарен. Но, прошу тебя, научи меня по-настоящему простить себя!

Вновь поднялся ветер. Его шепот успокаивал, словно шелест древнего дуба был голосом Богини.

— Приму это как знак, — вслух обратился Рефаим к дереву, прижав ладонь к коре. — Я попрошу Стиви Рей помочь мне исправить зло, разрушившее тебя. Скоро. Обещаю. Я скоро вернусь!

Когда Рефаим уходил, чтобы продолжить патрулирование периметра школы, где-то под дубом, ему послышалось шевеление, и он подумал, что старое дерево его благодарит.

Аурокс
Аурокс возбужденно ходил взад и вперед, в три шага преодолевая небольшую пещеру под поверженным дубом. Туда и обратно, туда и обратно… И думал… думал… думал, отчаянно желая придумать хоть какой-то план.

Голова болела. Упав в яму, он не проломил череп, но шишка на лбу припухла и сочилась кровью. Аурокс проголодался и хотел пить. Ему было сложно отдыхать в объятиях земли, хотя его организм был утомлен, и ему требовался сон, чтобы исцелиться.

«Почему я решил, будет правильно вернуться в школу и спрятаться на земле, где жили убитый мною преподаватель и едва не убитый парень?»

Аурокс схватился за голову.

« Это не я! — хотелось кричать ему. — Я не убивал Дракона Ланкфорда! Не нападал на Рефаима! Я сделал другой выбор!»

Но его выбор уже не имел значения. Он превратился в чудовище, а оно оставляло на своем пути лишь смерть и разрушения.

Было глупо с его стороны явиться сюда. Глупо верить, что здесь он сможет обрести себя или принести пользу. Пользу? Если кто-нибудь узнает, что он прячется в школе, его схватят, посадят в тюрьму, возможно, убьют. Хотя он не собирался причинять никому вреда, это не будет иметь значения. Он впитает гнев обнаруживших его людей и превратится в зверя. И не сможет этому помешать. Сыны Эреба возьмут его в кольцо и завершат его жалкое существование.

«Но я ведь сумел сдержаться. Я не напал на Зои!»

Но дадут ли ему возможность хотя бы попробовать объяснить, что он не хотел никому зла? Дадут ли хоть мгновение, чтобы доказать, что он не только живущее внутри него чудовище?

Аурокс вновь принялся мерить пещеру шагами. Нет, никого в Доме Ночи не волнуют его намерения. Все здешние обитатели будут видеть в нем только зверя.

Даже Зои? Неужели даже Зои будет против него?

«Зои защитила тебя от Воинов, Только благодаря ее защите ты сумел сбежать», — успокоили его мятущийся разум всплывшие в памяти слова бабушки Редберд.

Зои защитила его. Она поверила, что он сможет сдержать в себе зверя и не напасть на нее. Бабушка Редберд предложила ему убежище. Зои не желала ему смерти.

Но другие-то желали!

Аурокс их не винил. Он заслуживал смерти. Независимо от того, что недавно он начал желать иной жизни, иного выбора — прошлого не изменить. Он совершал жестокие, отвратительные поступки. Он выполнял приказы Жрицы.

Неферет…

Даже произнесенное мысленно ее имя прокатилось по нему дрожью.

Зверь внутри него желал пойти к Жрице. Зверь внутри него должен был ей служить.

— Я больше, чем зверь! — Земля вокруг него впитывала слова, заглушая человечность Аурокса. В отчаянии он ухватился за изогнутый корень и начал выбираться наружу.

— Нужно это исправить!

Звук чьего-то голоса достиг ушей Аурокса. Он замер, узнав его — Рефаим. Бабушкасказала ему правду. Парень выжил.

Невидимое бремя на плечах Аурокса стало чуточку легче.

Минус одна смерть на его совести.

Аурокс замер, пытаясь понять, с кем Рефаим разговаривает. Он не ощущал ни злобы, ни жестокости. Но если бы Рефаим подозревал, что Аурокс прячется так близко, он бы обязательно захотел отомстить, верно?

Время словно замедлилось. Усилился ветер. Аурокс слышал, как он шелестит в сухих листьях сломанного дерева над его головой. В прохладном воздухе до Аурокса доносились отдельные слова: заняться… дерево… Красная исцелила…

Все это Рефаим говорил голосом, лишенным гнева, словно просто думал вслух. А затем ветерок донес до Аурокса молитву: «Богиня, знаю, ты простила меня за мое прошлое, и за это я вовек буду тебе, благодарен. Но, прошу, научи меня по-настоящему простить себя!»

Аурокс затаил дыхание.

Рефаим просил помощи своей богини, чтобы простить себя? За что?

Аурокс потер пульсирующую голову и задумался.

Жрица редко к нему обращалась, только отдавала приказы. Но она часто думала вслух в его присутствии, словно Аурокс ее не слышал или не понимал.

Что ему известно о Рефаиме? Он — сын бессмертного Калоны. Его прокляли, и теперь ночью он человек, а днем — ворон.

Прокляли?

Только что он слышал, как Рефаим молится, и в своей молитве выражает Никс признательность за прощение. Богиня точно не могла бы проклясть и простить одновременно.

А затем Аурокс с удивлением вспомнил ворона, который издевался над ним и каркал так, что он свалился в яму. Мог ли это быть Рефаим?

Аурокс напрягся, будто приготовившись к неизбежному столкновению.

— Обещаю! Я скоро вернусь! — донесся до Аурокса голос Рефаима. Он уходил, но ненадолго.

Аурокс прислонился к земляной стене. Тело болело, а мысли бурлили.

Он должен оставаться в этой яме, это ясно, и это было единственным, в чем Аурокс был уверен.

Неужели богиня Рефаима, которая простила его, намерено привела его к яме, где прятался беглец? Если так, то зачем: чтобы даровать Ауроксу спасение или отомстить?

Может, ему стоит предстать перед кем-нибудь, например, Зои, приняв любые последствия?

Но что если зверь вновь возьмет над ним верх, и он не сумеет с ним совладать?

Может, ему сбежать?

Или отправиться к Жрице и потребовать ответа?

— Я ничего не знаю, — прошептал Аурокс. — Ничего.

Он склонил голову в смятении и тоске. Нерешительно и тихо он сделал то же что и Рефаим, произнеся собственную молитву. Простую. Честную.

Аурокс молился впервые в жизни.

— Никс, если ты и вправду милостивая богиня, прошу, помоги мне… пожалуйста…

Глава 9

Зои
— Неферет необходимо остановить, — без предисловия начала Танатос.

— По мне звучит неплохо! — кивнула Афродита. — Значит, сюда явится весь Высший Совет с заявлением, что вся глупая пресс-конференция Неферет — чушь собачья, или Дуантия прилетит одна?

— Жду не дождусь момента, когда все услышат правду о Неферет, — тут же подхватила Стиви Рей тем же решительным тоном, что и Афродита, не дав Танатос возможности ответить. — Я уже утомилась глядеть, как Неферет хлопает ресницами, улыбается и строит из себя пай-девочку!

— Неферет не только хлопает ресницами и улыбается, — мрачно сказала Танатос. — Она использует данные ей Богиней таланты, чтобы управлять людьми и вредить им. Вампиры еще могут противостоять ее очарованию, но люди почти беззащитны.

— А это значит, что Высший вампирский Совет должен возмутиться и помешать ей! — сделала вывод я.

— Если бы все было так просто, — вздохнула Танатос.

Мой желудок сжался. Накатило знакомое предчувствие, а это никогда не сулило ничего хорошего.

— Что вы имеете в виду? Почему непросто? — спросила я.

— Высший Совет не вмешивает людей в дела вампиров, — объяснила Танатос.

— Но Неферет уже это сделала! — заметила я.

— Ага, типа пора закрыть дверь хлева, раз свиньи уже разбежались, — пробурчала Стиви Рей.

— Эта гадина убила маму Зои! — Афродита покачала головой, словно не веря в происходящее. — И вы говорите, что Высший Совет просто забьет на это и спустит Неферет с рук убийство и вранье про всех нас?

— А чего вы ждете от Высшего Совета? Публичного признания Неферет убийцей?

— Да! — ответила я, и обрадовалась, что мои слова прозвучали твердо и по-взрослому, а не испуганным писком двенадцатилетней девочки, которой я себя чувствовала в связи с этим делом. — Знаю, Неферет бессмертна и могущественна, но она убила мою маму!

— У нас нет этому доказательств, — тихо возразила Танатос.

— Чепуха! — взорвалась Афродита. — Мы все видели, как это произошло!

— Во время ритуала Откровения, запущенного заклятьем Смерти. Ни то, ни другое невозможно повторить. Все пять стихий очистили землю от следов злодеяния.

— Она взяла в Супруги Тьму, — заспорила Афродита. — Она не просто на стороне Зла, она наверняка занимается с ним всяким непотребством!

— Фуу! — одновременно воскликнули мы со Стиви Рей.

— Люди никогда в это не поверят, даже если увидят все своими глазами…

Мы все повернулись к Шайлин, которая до сих пор молчала и как-то потрясенно и безжизненно смотрела на нас. Но ее голос звучал уверенно.

Да, вид у нее был взволнованный, но она решительно вскинула голову, всем своим видом выражая упрямство, к которому я уже начала привыкать.

— Что ты вообще об этом знаешь, и кто разрешил тебе говорить? — рыкнула на нее Афродита.

— Еще месяц назад я была человеком. Люди не доверяют магии вампиров. — Шайлин, не мигая, уставилась на Афродиту. — Ты слишком давно находишься в окружении магии и утратила способность воспринимать ее объективно!

— А ты утратила последние мозги! — прорычала Афродита, надуваясь, как рыба-шар.

— И снова вы как дети, что ссорятся из-за пустяков! — Танатос не повысила голоса, но ее слова разорвали напряжение назревающей схватки между Афродитой и Шайлин.

— Они не хотят ссориться, — нарушила я воцарившуюся тишину. — Как и никто из нас. Но мы все в замешательстве и ждем, что вы и Высший Совет сделаете что-нибудь, что угодно, чтобы помочь нам в борьбе с Неферет!

— Позвольте, я покажу вам правду, и потом, возможно, вы поймете больше о войне, которую желаете принести людям!

Танатос подняла правую руку ладонью вверх на уровень груди и немного вытянула ее. Потом сложила ковшиком, глубоко вдохнула, и левой рукой всколыхнула воздух над поднятой правой, одновременно произнеся:

— Откройся, мир!

Ее властный тон завораживал.

Я во все глаза смотрела на ее ладонь. Там начал формироваться глобус. Он был чудесен — не из тех, что учителя истории и географии используют в качестве пылесборников, а словно соткан из черного дыма. Вода вздымалась и опадала. Формировались континенты, вырезанные из оникса.

— Ой, божечки! — воскликнула Стиви Рей. — Красота-то какая! Умереть не встать!

— Верно, — кивнула Танатос. — А теперь открой нам, кто мы в этом мире! — Она щелкнула над глобусом пальцами левой руки, словно сбрызгивая его водой.

Афродита, Стиви Рей, Шайлин и я ахнули. Посыпались крохотные искорки, расцветившие ониксовые континенты сверкающими огоньками.

— Красота… — выдохнула я.

— Это бриллианты? Настоящие бриллианты? — спросила Афродита, подходя ближе.

— Нет, юная Пророчица. Это души. Души вампиров. Это мы.

— Но огоньков так мало! В сравнении с остальным земным шаром, где совсем темно, — заметила Шайлин.

Я нахмурилась и вслед за Афродитой подошла ближе.

Шайлин была права. Земля выглядела огромной в сравнении с количеством искрящихся точечек. Я смотрела и смотрела, не сводя взгляда со скоплений искорок — Венеция, остров Скай, место где-то, вроде бы, в Германии. Большой сгусток во Франции, несколько кучек в Канаде и еще несколько на континентальной части США, но все равно немного.

— А это Австралия? — спросила Стиви Рей.

Я заглянула на другую сторону глобуса и заметила еще одно скопление искорок.

— Да, — кивнула Танатос. — И Новая Зеландия.

— А вот тут Япония, да? — указала Шайлин на еще одно блестящее пятнышко.

— Верно, — снова кивнула Танатос.

— В Америке их совсем не много, — заметила Афродита.

Танатос не ответила, а посмотрела мне в глаза.

Я отвела взгляд, продолжая изучать глобус. Я медленно обошла Верховную жрицу, жалея, что уделяла мало внимания географии. Завершив обход, я встретилась взглядом с Танатос.

— Нас мало, — признала я.

— И это абсолютная и непреложная истина, — сказала Танатос. — Мы великолепны, могущественны и блистательны, но нас слишком мало!

— Значит, даже если мы сможем заставить людей нас выслушать, то откроем дверь в наш мир, которую лучше оставить закрытой. — Афродита говорила спокойно, взросло и без привычного цинизма. — Они начнут думать, что их правила распространяются и на нас, что они необходимы нам для поддержания порядка в наших рядах, а это значит, что люди начнут гасить наши огоньки.

— Просто и ясно! — Танатос хлопнула в ладоши, и глобус растворился в облачке искристого дыма.

— Тогда что нам делать? Мы не можем позволить Неферет безнаказанно творить зло. Непохоже, что ей хватит пресс-конференции, комитета и колонки в газете. Она хочет смерти и разрушений. Елки-палки, ведь ее Супруг — сама Тьма! — воскликнула Стиви Рей.

— Придется клин клином вышибать, — сказала Шайлин.

— Боже, и она! Я не вынесу еще одну озабоченную, использующую глупые метафоры вместо того, чтобы выразить свою мысль нормальными словами, — закатила глаза Афродита.

— Я имею в виду, если Неферет вовлекает в свои дела людей, то и мы тоже должны к этому прибегнуть. Но на своих условиях, — объяснила Шайлин.

Я заметила, что в конце фразы она беззвучно добавила «Злюка!», но Афродита решила проигнорировать недолетку. Снова. И, к счастью, как раз в тот момент не смотрела на нее.

— Шайлин, дитя, ты мне весьма интересна. Почему ты пришла вместе с двумя Жрицами и Пророчицей? — внезапно спросила Танатос.

Мы — Жрицы и Пророчица — замолкли. Лично я хотела посмотреть, как Шайлин справится с Танатос. Похоже, Стиви Рей замолчала по той же причине. Я уже знала доводы Афродиты, которые Шайлин суммировала емким беззвучно произнесенным словом «злюка».

Маленькая красная недолетка с жутко упрямым видом повернулась в Танатос.

— Я пришла с ними, потому что хотела спросить вас о моем даре. И они согласились… — Шайлин запнулась, взглянув на Афродиту и добавила: — Ну, две из трех!

— И чем же одарила тебя Никс, недолетка?

— Истинным Зрением. Мне так кажется… — Шайлин нервно стрельнула взглядом в нас со Стиви Рей. — Верно?

— Думаю, да, — кивнула я.

— Ага. По крайней мере, так утверждает Дэмьен, а его исследования почти всегда точные, — добавила Стиви Рей.

— Она сказала, что Неферет цвета глаз дохлой рыбы. Поэтому я считаю, что у нее не просто умопомешательство или вялотекущее слабоумие, — удивила меня Афродита.

— Ты видишь ауры? — спросила Танатос, пристально разглядывая Шайлин, словно недолетка была распластана на предметном стекле, а Верховная Жрица изучала ее под микроскопом.

— Я вижу цвета, — объяснила Шайлин. — Не знаю, как их назвать. Я… Я была слепой до ночи, когда меня Пометили. Ничего не видела с пяти лет. А потом — бац! На лбу красный полумесяц, зрение вернулось, и пришли цвета. Множество цветов. С их помощью я вижу, каковы люди на самом деле. Например, впервые увидев Неферет, я сразу поняла, что душа у нее гнилая, хотя внешне она очень красива.

Я заметила, что недолетка сцепила руки за спиной, держась довольно уверенно под пристальным взглядом Верховной жрицы.

— Точно так же я поняла, что Эрик Найт во многом нормальный парень, но слабак. Он всегда выбирает самый простой путь. Ваш цвет — черный, но не простой черный, а глубокий, богатый, с пронизывающими его золотыми молниями. — Шайлин вздохнула. — Думаю, это значит, что вы очень стары, мудры и могущественны, но у вас крутой нрав, который вы постоянно держите в узде. Ну, большую часть времени!

Губы Танатос дрогнули в улыбке:

— Продолжай!

Шайлин бросила быстрый взгляд на Стиви Рей и вновь посмотрела на Танатос.

— Цвета Стиви Рей похожи на фейерверк, и поэтому я считаю ее самым добрым и счастливым человеком из тех, кого встречала в жизни.

— Это только потому, что ты не знала Джека, — вздохнула Стиви Рей и немного грустно улыбнулась Шайлин, — но спасибо. Мне очень приятно!

— Я не собиралась делать никому комплименты. Просто пытаюсь говорить правду. — Шайлин перевела взгляд на Афродиту. — Ну, большую часть времени!

Афродита фыркнула.

Я ждала, что Шайлин заговорит обо мне — скажет Танатос, что мои цвета потемнели, потому что я жутко обеспокоена, — но обо мне она не обмолвилась ни словом. Просто коротко кивнула, словно мысленно приняла решение, и закончила: — Вот почему я здесь. Мне нужен ваш совет, как пользоваться моим даром и как понимать его.

Думаю, именно в тот момент я ее зауважала. Ведь Танатос не просто Верховная жрица. Она — член Высшего Совета, а ее дар — связь со Смертью. Ладно, так и быть — Танатос внушает ужас. Серьезно. А Шайлин, крохотная, меньше пятидесяти килограммов весом, недолетка меньше месяца от роду, стоит прямо перед ней и не выдает никаких моих секретов. Она даже не упомянула о мерцающем огоньке Афродиты. Для этого нужно быть не робкого десятка. Совсем не робкого.

Я опустила глаза на сомкнутые руки Шайлин и увидела, что костяшки ее пальцев побелели. Я знала, как она себя чувствует. Мне тоже приходилось стоять перед могущественной Верховной жрицей вскоре после того, как я стала Меченой.

Я подошла поближе к Шайлин.

— Как бы вы ни назвали то, что она видит, у Шайлин правда есть дар. Согласна с Дэмьеном, думаю, это Истинное Зрение.

— Как и все мы, — поддержала меня Стиви Рей.

— Так вы можете мне помочь? — спросила Шайлин.

И тут Танатос меня удивила. Она ничего не сказала, а повернулась и подошла к столу, глядя на него так, будто ответ на вопрос Шайлин был написан на большом календаре над стеклом. Она просто стояла молча с опущенной головой до нелепости долго.

Я уже решила тоже сцепить руки за спиной, чтобы не начать ерзать, когда Верховная жрица развернулась лицом к нашей четверке.

— Шайлин, ответ для тебя в точности совпадает с тем, что я дам Зои, Стиви Рей и Афродите. — До меня донеслось бормотание Афродиты о том, что она, вроде как, и ни о чем не спрашивала, но Танатос заглушила ее протест: — Каждую из вас Богиня наделила особым даром, и в этом наша удача, потому что нам требуются все силы, данные нам Светом, если мы собираемся сражаться с Тьмой.

— То есть, чтобы победить Тьму, верно? — уточнила Стиви Рей.

Я знала, что ответит Танатос еще до того, как Верховная жрица заговорила.

— Тьму невозможно победить окончательно. Она может лишь потерпеть поражение и оказаться низложенной благодаря Любви, Свету и Правде.

— Сторона проигравших. Как всегда! — пробурчала себе под нос Афродита.

— Сейчас я дам каждой из вас задание, чтобы вы попрактиковались в своем даре. Пророчица, ты будешь первой! — обратилась Танатос к Афродите.

Та тяжело вздохнула.

— Никс наделила тебя видениями о грядущих несчастьях. Было ли у тебя видение перед пресс-конференцией Неферет?

— Нет. — Вопрос Танатос удивил Афродиту. — Меня уже около недели не посещали никакие видения.

— И какой от тебя тогда толк, Пророчица? — холодно и резко спросила Танатос. Ее слова прозвучали почти жестоко.

Афродита сильно побледнела, а затем покраснела.

— Кто вы такая, чтобы допрашивать меня? Вы не Никс! Я держу ответ за свой дар не перед вами. Я держу ответ перед ней!

— Вот именно, — немного успокоилась Танатос. — Тогда держи ответ перед ней! Прислушивайся к Богине. Высматривай ее знаки и сигналы. Твои видения с каждым разом становятся все мучительнее, верно?

Афродита коротко кивнула.

— Возможно, это потому, что наша Богиня желает, чтобы ты использовала свой дар другим путем. Ты же пробовала применять его иначе однажды, перед Высшим Советом. Помнишь?

— Конечно, помню. Именно так я узнала, что души Калоны и Зои покинули тела.

— Но видение ради этого тебе не потребовалось.

— Нет.

— Следовательно, ты понимаешь, о чем я, — кивнула Танатос и повернулась к Стиви Рей. — Ты самая юная Верховная жрица из мне знакомых, а я живу уже очень давно. Ты первая Красная Верховная жрица в истории нашего народа. У тебя сильная связь с Землей.

— Да-а-а. — Стиви Рей растянула слово, словно ждала финала речи Танатос.

— Вот твое задание: практикуйся в руководстве. Ты слишком часто полагаешься на Зои. Ты же Верховная жрица! Черпай силу из Земли и начни, наконец, вести себя подобающе своему статусу. — Танатос не дала Стиви Рей шанса ответить, а перевела взгляд на Шайлин. — Если ты наделена Истинным Зрением, ты сама способна оценить свой дар. Не разменивай его на ничтожные и мелочные вещи.

— Именно поэтому я здесь, — быстро ответила Шайлин. — Я хочу научиться пользоваться им правильно.

— А это, юная недолетка, ты должна взрастить и воспитать в себе сама. Изучай людей вокруг и приходи к своей Верховной жрице с результатами. Стиви Рей будет использовать силу своей стихии и свои качества руководителя, чтобы направлять тебя.

— Но я не знаю… — начала Стиви Рей, но Танатос перебила ее.

— И никогда не узнаешь. Ничего. Совершенно ничего важного. Если не возьмешь на себя ответственность и не станешь настоящей Верховной жрицей. Научись рассчитывать на себя, чтобы другие могли в случае чего рассчитывать на тебя!

Стиви Рей закрыла рот и кивнула. Она казалась двенадцатилетней девочкой, а не могущественной Верховной жрицей.

Но я не успела ничего ей сказать, потому что Танатос наконец впилась своим цепким взглядом в меня.

— Обращайся к Камню Провидца.

— В смысле?

— Он тебя пугает, — продолжила жрица, словно ничего не услышав. — Истина в том, что мир и должен пугать тебя, пугать вас всех. Вы еще очень юны. Но страх — не повод избегать ответственности. Тебе принадлежит кусочек древней магии, и он отвечает тебе. Обращайся к нему!

— Как? Для чего? — пролепетала я.

— Камень Провидца, дар Истинного Зрения, Пророчица, Верховная жрица — все эти могущественные дары бесполезны, если вы все не начнете сами отвечать на свои вопросы. Говорите, вы уже не дети? Так докажите это! Все свободны!

Танатос повернулась к нам спиной и направилась к своему столу.

Похоже, нам одновременно захотелось одного и того же: убежать подальше отсюда, — и поэтому мы потянулись к выходу:

— Я зажгу погребальный костер Дракона Ланкфорда в полночь. Явитесь на церемонию. Сразу после нее я буду ждать вас и остальных членов Круга в вестибюле школы. Я созвала свою пресс-конференцию.

Слова Танатос остановили нас, словно невидимая стена. Мы замерли, развернулись и, разинув рты, уставились на нее.

Я сглотнула ком в горле и выдавила из себя:

— Но вы же сказали, что мы не можем выступать против Неферет среди людей. И о чем тогда будет пресс-конференция?

— Мы продолжим инициативу, которую Неферет проявила, чтобы породить хаос и столкновения. Она открыла наши двери работникам из числа людей. На конференции мы собираемся объявить, что сожалеем об увольнении Неферет, но рады рассматривать резюме на новые вакансии в Доме Ночи. Будем улыбаться, вести себя тепло и открыто. Джеймс Старк тоже будет там: обаятельный, симпатичный и безобидный.

— Так вы собираетесь выставить Неферет обыкновенной обозленной бывшей сотрудницей? — догадалась Афродита. — Гениально!

— И нормально, — добавила я.

— И вполне понятно людям, — кивнула Шайлин.

— Эй, если вы серьезно хотите казаться нормальными и похожими на людей, то нам стоит устроить открытую Ярмарку вакансий!

Мы все уставились на Стиви Рей.

— Продолжай, — разрешила Танатос. — Что ты придумала, Верховная жрица?

— Ну, в моей бывшей школе под конец учебного года проводились ярмарки вакансий для выпускников. Это было похоже на обычный День открытых дверей с плохим пуншем, выпечкой и всем таким прочим. Но туда приезжали специалисты по персоналу из Талсы, Оклахома-Сити и даже из Далласа, принимали резюме и вели собеседование с выпускниками, а мы шатались вокруг и жалели, что выпускаемся не мы. — Стиви Рей застенчиво улыбнулась и пожала плечами. — Наверное, я об этом вспомнила, потому что сама не успела это пережить, меня вскоре Пометили и все такое.

— А это интересная мысль, — удивила меня Танатос. — Мы упомянем о нашей готовности устроить в школе Ярмарку вакансий, — она произнесла это так, словно проговаривала фразу на иностранном языке, — во время пресс-конференции.

— Если вы собираетесь устраивать настоящую ярмарку вакансий, нам понадобится уйма людей. Как насчет того, чтобы пригласить Уличных Котов и провести сбор средств для кошачьего приюта? Общественность Талсы это поддержит, — добавила Стиви Рей.

— И это тоже будет нормально! — кивнула Афродита. — Благотворительные сборища нормальны и привлекают толстосумов, а это хорошо!

— Вот и отлично! — усмехнулась Танатос.

— Моя бабушка поможет с Уличными Котами. Она дружит с сестрой Мэри Анджелой, монахиней и по совместительству директором приюта, — сказала я.

Танатос кивнула:

— Тогда я позвоню Сильвии и попрошу ее помочь нам с организацией Вечера Дня открытых дверей и Ярмарки вакансий Талсы. Присутствие твоей бабушки и монахинь окажет благотворное действие на собравшихся.

— Моя мамочка может испечь тону шоколадного печенья и тоже приехать, — предложила Стиви Рей.

— Значит, пригласи и ее! Я верю в вас, как и Никс. Не разочаруйте нас! А теперь вы действительно можете идти!

Мы вышли из кабинета Танатос, обсуждая пресс-конференцию, Вечер открытых дверей и то, как здорово, что теперь у нас есть план. И только много позже я вспомнила, что не сказала Танатос ни слова об Ауроксе-Хите…

Глава 10

Шони
Сыны Эреба с унылым видом собирали ветки, доски и бревна и складывали их в погребальный костер Дракона. Шони пыталась по мере возможности им помогать. Едва прикоснувшись к дереву, она могла определить, как оно будет гореть, и поэтому отбирала самые сухие бревна и доски и показывала Воинам, куда именно их положить, чтобы огонь горел быстро и аккуратно.

Шони пыталась подбадривать Воинов. Она говорила, что все они молодцы и Дракон бы ими гордился, но от этих слов Сыны Эреба становились только строже и суровее. Дарий вообще молчал и вел себя так, словно они не были знакомы. Только когда появилась Афродита и начала встряхивать волосами и говорить в своей привычной убийственной манере, дело пошло на лад.

— Итак, красавчик, помнишь лекцию, что Дракон тебе прочитал, когда мы только начали встречаться? — Афродита подмигнула нескольким Воинам. — Готова поспорить, Стефан, Коннор и Вестин помнят, а, мальчики? Не вы ли втроем гоняли на тренировках Дария, когда Дракон узнал, что он «связался с недолеткой»? — на последних словах Афродита понизила голос и весьма похоже изобразила речь Мастера Меча.

Воины искренне улыбнулись:

— Дракон три дня подряд заставлял нас всех с отроком твоим заниматься!

— Следи за языком, Коннор! — обронил Дарий. — Отроком многие лета назад перестал я быть!

— Думаю, именно этого Дракон никак не мог понять! — усмехнулся Коннор.

Афродита обольстительно улыбнулась и погладила Дария по накачанному бицепсу.

— Он пытался загонять тебя, чтобы у тебя не осталось сил заниматься со мной всякими нехорошими вещами!

— На это потребовалась бы целая армия вампиров! — усмехнулся Дарий.

На этот раз фыркнул Стефан:

— Правда? Именно поэтому пришлось вмешаться Анастасии?

Белесые брови Афродиты удивленно подпрыгнули:

— Вмешаться? Анастасии? Ты мне об этом не говорил, красавчик!

— Наверное, забыл, ведь был я так увлечен тобой, моя королева!

— Ха! — фыркнул Вестин. — Ни один из нас в жизни не забудет, как Анастасия с развевающимися волосами устроила нашему Мастеру Меча головомойку за то, что он цепляется к бедному юному Дарию!

Шони засмеялась вместе со всеми:

— Она правда сказала, что Дракон цепляется к Дарию?

Коннор, высокий блондин, почти такой же томный, как стихия Шони, ответил:

— Совершенно точно! Она даже назвала его Брайаном и напомнила, что если бы она сама не связалась с недолеткой сто лет назад, жизнь Драконa была бы далеко не такой интересной!

— Я знал Дракона Ланкфорда пятьдесят лет, — промолвил Стефан. — Никогда не видел, чтобы кто-либо из Воинов брал над ним верх, но Анастасия могла остановить его одним взглядом!

— Хорошо, что они вместе, — вздохнул Дарий.

— Без нее он лишился себя, — кивнул Вестин.

— И я его прекрасно понимаю, — согласился Дарий, беря руку Афродиты и нежно целуя ее.

— Вы на самом деле видели их воссоединение?

— Да! — хором отозвались Дарий, Афродита и Шони.

— Он снова счастлив! — добавила Шони.

— Анастасия умерла первой, но ждала его, — сказала Афродита. Она улыбалась Дарию, но Шони видела поблескивающие в ее глазах слезы.

— Она умерла смертью Воина, — признал Вестин.

— Как и Дракон, — добавил Дарий.

— Сегодня нужно об этом помнить, — произнесла Шони. — Помнить об их счастье и клятвах и том, что они до сих пор любят друг друга.

— Всегда любовь, — тихо сказал Дарий, касаясь щеки Афродиты.

— Всегда любовь, — повторила она и тут же приподняла бровь: — Конечно, если ты не очень устал!

— Ха! Значит, Анастасия была права! Мы-таки досаждали бедному юному Дарию!

Стефан и другие Воины рассмеялись.

Дарий что-то возмущенно забормотал, а Афродита успокаивающе погладила его по спине.

Шони отошла от растущего костра и окруживших его недолеток и Воинов.

«Огонь, раздуй эту маленькую искру радости, что сумела заронить в них Афродита. Помоги Воинам думать о том, что Дракон и Анастасия вместе и счастливы».

Шони почувствовала, как тепло ее стихии метнулось к группе у костра, невидимое глазу и почти не различимое без связи с Огнем. Но стихия помогла. Шони помогла. Она в это верила.

Чувствуя себя немного лучше, она пошла прочь. Шони знала, что должна зайти в конюшню, но это вовсе не означало, что ей очень хотелось видеть разрушения, нанесенные ее стихией.

«Но я не направляла Огонь», — напомнила она себе. И пошла извилистым маршрутом, ведущим к дворику с симпатичным фонтаном посередине.

«А обратно я пойду в обход, мимо парковки, по дороге, ведущей в манеж, а не в конюшню».

Шони услышала воду прежде, чем до нее донесся голос Эрин.

Она не собиралась подглядывать, лишь тихо скользнула в тень, потому что не хотела ссориться с Эрин, а вовсе не из-за желания пошпионить за бывшей подругой.

Потом она услышала другой голос. Поначалу Шони не поняла, кому он принадлежит. Парень говорил негромко, и Шони слышала только кокетливое хихиканье Эрин.

Шони как раз пыталась решить, равняется ли любознательность любопытству, когда второй голос зазвучал громче, и она поняла, что флиртует Эрин ни с кем иным, как с Далласом!

С подкатывающей к горлу тошнотой Шони пробралась ближе.

— Да, именно об этом я и говорю! Я не могу выбросить тебя из головы, детка. Ты ведь знаешь, что получается, когда вода соединяется с электричеством?

Шони замерла, ожидая, что Эрин обзовет его засранцем и пошлет к мерзкой Николь, где ему было самое место. Ее сердце ушло в пятки, когда Эрин, хихикая, ответила:

— Молнии — вот что тогда получается! По мне, это звучит горячо!

— Потому что это и есть горячо. Ты — горячая штучка! Ты как сауна, детка, или как горячая ванна, в которую мне не терпится погрузиться!

Шони пришлось крепко сжать губы, чтобы не воскликнуть «Фу!» и самой не обозвать Далласа засранцем. Эрин сама это сделает. Она ни в коем случае не захочет иметь с ним ничего общего. Он полный придурок! И он ненавидит Стиви Рей и Зои! Стиви Рей говорила, что он пытался ее убить! Эрин просто завлекает его, чтобы потом обломать и поставить на место!

Шони ждала, что это неизбежно последует. Но ничего подобного. Она ничего не слышала. Потихоньку Шони подобралась еще ближе.

«Эрин, наверное, ушла. Просто закатила глаза и удалилась, даже не озаботившись послать Далласа куда подальше!»

Но Шони ошибалась. Абсолютно ошибалась.

Эрин прислонилась спиной к фонтану. По ней струями сбегала вода: по волосам, одежде, телу. Даллас смотрел на нее, словно голодный бродяга на сочный стейк. Эрин подняла руки над головой, и ее промокшая футболка, белая и совершенно прозрачная, натянулась на груди.

— Сойдет для конкурса мокрых маек? — сексуальным голоском пропела она и качнула бедрами, отчего ее груди заколыхались.

— Ты бы победила! Зрелища горячее я в жизни не видел, детка!

— Я могу показать еще пожарче, — хихикнула Эрин. Одним движением она стянула с себя промокшую футболку и расстегнула кружевной лифчик.

Даллас дышал так тяжело, что Шони это слышала.

Он облизнул губы:

— Ты права, детка. Так куда горячее!

— А как насчет вот такого? — Эрин сунула пальцы за пояс микроскопической плиссированной юбки и сбросила ее. Она улыбнулась Далласу, стоя перед ним в одних крошечных кружевных стрингах.

— Может быть, снимешь все? — хрипло прошептал Даллас и шагнул к ней.

— Звучит неплохо. Мне нравится быть одетой только в воду. — Эрин сдернула с себя трусики. Теперь на ней остались лишь сапожки от Кристиана Лубутена. Она провела руками по своему телу, вслед за струйками воды. — Хочешь намокнуть вместе со мной?

— С тобой я хочу не только намокнуть, — сказал он. — Детка, я открою тебе целый увлекательный мир!

— Я готова, — мелодично пропела Эрин, продолжая себя трогать. — Потому что устала от скучного, в котором живу!

— Молния, детка! Давай сотворим немного молний и много перемен!

— Давай! — воскликнула Эрин.

Даллас подошел к ней вплотную. Они были так поглощены друг другом и так тесно переплетены, что Шони не пришлось волноваться, что любовники услышат, как она бросилась прочь со слезами на глазах и подступающей к горлу тошнотой.

Зои
— Если вы, ребята, не возражаете, я в медиатеку. Дэмьен считает, что в отделе справочной литературы можно найти древние книги об Истинном Зрении, если хорошо поискать. Возможно, он ищет лучше меня, но я упрямая, — заявила Шайлин. — Если там что-то есть, в конце концов, я это обнаружу!

— Без проблем, — сказала я, а Стиви Рей пожала плечами и добавила: — Конечно, иди!

Шайлин направилась в сторону медиатеки, но внезапно остановилась:

— Эй, спасибо, что позволили пойти с вами и поговорить с Танатос. И спасибо, что выслушали все, что я сказала. И, ну, еще раз простите за утренний инцидент с Афродитой.

— Не передо мной за это нужно извиняться, — сказала я.

— Ну, хм, думаю, выслушаешь мои извинения только ты! — покачала головой Шайлин, бросая взгляд в направлении, куда умчалась Афродита.

— Афродита выслушает. Просто не очень внимательно, — успокоила ее Стиви Рей. — Ты хорошо держалась, Шайлин. Мне нравится то, что ты говоришь о цветах. Думаю, тебе надо положиться на свою интуицию в толковании того, что ты видишь.

— Хм, — пропыхтела Крамиша, подлетая к нам. — Я бы сказала, интуиция приносит только хренову тучу проблем!

«Недооценка года», — подумала я, а Стиви Рей спросила:

— Крамиша, что стряслось?

— Красные недолетки Далласа! Они делают вид, что хотят помочь с чисткой конюшни.

Стиви Рей нахмурилась.

Я закусила губу.

Крамиша скрестила руки на груди и топнула.

— А разве помощь — это плохо? — поинтересовалась Шайлин после неловкой паузы.

— Недолетки Далласа были, ну… — Я заколебалась, пытаясь построить фразу без использования слов, которых я пыталась (в основном) избегать.

Крамиша меня опередила:

— Засранцами!

— Возможно, они пытаются измениться, — заметила Шайлин.

—  Коварнымизасранцами! — уточнила Крамиша.

— Мы им не доверяем! — объяснила я.

— И у нас есть на то все основания, — добавила Стиви Рей. — Но у меня идея! Танатос сказала, что я должна воспитывать в себе качества руководителя, а Шайлин — тренировать Истинное Зрение. Так давайте убьем двух зайцев одной пулей.

Стиви Рей выпрямилась, а ее голос из милого и девичьего превратился во взрослый и уверенный.

— Шайлин, сходишь в медиатеку попозже! А сейчас идем со мной в конюшню. Хочу, чтобы ты посмотрела на цвета красных недолеток и сказала, какие из них наиболее опасны!

— Да, мэм! — кивнула Шайлин.

— О, тебе вовсе необязательно называть меня «мэм», — быстро отозвалась Стиви Рей своим обычным голосом. — Достаточно иногда позволять мне тобой командовать!

— Ха, никакая из тебя командирша! — заметила Крамиша.

— Ну, я пытаюсь, — вздохнула Стиви Рей и покосилась на меня.

Я улыбнулась:

— Если хочешь, можешь командовать и мной!

— Если я хотя бы попробую, можешь назвать меня сосиской и отправить катиться с булкой и горчицей! — возмущенно ответила моя закадычная подруга.

Я рассмеялась:

— Ну, тогда, если не возражаешь, я пойду немного отдохну. Нужно поразмышлять о Камне Провидца. Встретимся в конюшне чуть попозже. Если увидишь Старка, скажи, что я в порядке и скоро приду.

— Оки-доки, — кивнула Стиви Рей.

Глядя им троим вслед, я услышала, как Крамиша интересуется у Шайлин своим цветом, но недолетка не успела ей ответить, потому что наш поэт-лауреат уже пустилась объяснять, что она может быть только оранжевой и никакой другой, поскольку она нравится себе только оранжевой!

Шайлин как бы растерялась, но слушала с интересом. Стиви Рей выглядела задумчивой и решительной, словно проецируя вовне лидерские качества, над которыми мысленно работала.

А я? Если бы сейчас передо мной оказалось зеркало, я бы точно увидела усталое лицо с комочками туши на ресницах и посеченными волосами.

Мне хотелось пойти с друзьями и помочь им с уборкой конюшни. Хотелось найти Старка и позволить ему взять меня за руку и поддразнить насчет излишнего волнения и поиска симптомов разных болезней в интернете. А больше всего хотелось забыть о глупом Камне Провидца и сосредоточиться на чем-то более ясном — вроде коварных красных недолеток и уроков. Но я знала, что Танатос права. Нам потребуются все наши дары, чтобы хотя бы попытаться сдержать Тьму. Поэтому я не последовала за друзьями, а повернула в другую сторону.

Я, как могла, очистила разум и доверилась интуиции. Когда до меня дошло, куда я иду, я прошептала:

— Дух, прошу, приди ко мне! Помоги мне не бояться!

Моя стихия успокоила меня, и, очутившись перед расколотым дубом, я почувствовала, будто эмоции словно завернули меня в кокон из мягкого теплого одеяла.

Мне очень было нужно это одеяло. Это место меня пугало. Здесь убили профессора Нолан и чуть не убили Стиви Рей. Именно здесь из-под земли вырвался Калона и погиб Джек, бедный милый Джек.

И интуиция привела меня сюда. И даже хуже того, Камень Провидца начал нагреваться.

«Ну да, — подумала я, — как и сказала Крамиша, интуиция приводит только к хреновой туче проблем!»

Я вздохнула и признала, что моя интуиция не лжет — если в Доме Ночи и впрямь есть древняя магия, то именно здесь ей и положено скрываться. Ских говорила, что древняя магия очень могущественна, но также непредсказуема и опасна. Я вспомнила, как Королева Воинов объясняла, что проявления этой магии во многом зависят от того, какая Жрица к ней воззвала.

И что же магия приготовила мне? Какой Жрицей я становлюсь?

Я вздохнула. Смятенной паршивой Жрицей и вдобавок не выспавшейся!

«Жрицей с большими задатками», — прозвучал голос у меня в голове.

«Жрицей, которая так мало знает!»— мысленно возразила я.

«Жрицей, которой нужно поверить в себя», — прошептал мне ветер.

«Жрицей, которой нужно прекратить лажать!»— настаивал мой разум.

«Жрицей, которой нужно верить в свою Богиню».

На этом мысленная битва закончилась.

— Я верю в тебя, Никс! И всегда буду верить!

Я решительно достала теплый Камень Провидца из-под футболки, глубоко вдохнула и взглянула сквозь крошечное отверстие на сломанный дуб.

Секунду ничего не происходило. Я прищурилась, но дерево так и осталось расколотым старым дубом. Но, как обычно, едва я немного расслабилась, как перед моими глазами словно разверзлась преисподняя.

Вдруг из сердцевины расщепленного ствола взвился чудовищный вихрь теней. В водовороте я видела ужасные уродливые создания с искореженными телами, чья кожа превратилась в такие лохмотья, что казалось, будто они гниют от каких-то омерзительных болезней. Их глазные впадины походили на пещеры, а рты были зашиты. Я слышала запах этих существ. Они воняли как дохлое животное, которое окунули в уличный сортир.

Я поперхнулась и, должно быть, мой позыв на рвоту оказался громким, потому что твари, как по команде, повернулись ко мне незрячими лицами. Ко мне потянулись длинные костлявые пальцы…

— Нет! Прекратите! — Подаренное Духом успокоение исчезло как дым. Меня парализовал ужас.

И тут в самом центре вихря загорелся красивый свет цвета полной луны, развеяв кошмарные тени и отбросив меня назад.

Я шлепнулась на задницу и уронила Камень Провидца, разорвав связь с древней магией. Пока я моргала и пыталась отдышаться, дерево снова стало обычным деревом. Старым и жутковатым, но вполне земным, хоть и расщепленным.

Наплевав на указания Танатос или Смерти, я поднялась на ноги и что есть мочи бросилась прочь.

* * *
— Я не сумасшедшая. Это моя жизнь сумасшедшая. Я не сумасшедшая. Это моя жизнь сумасшедшая…

Я бормотала эти слова, как мантру, прерывая их вдохами и выдохами, снова и снова пытаясь обрести себя, сосредоточиться или хоть немного успокоиться, но сердце колотилось так громко, что я слышала его биение в ушах и никак не могла выровнять дыхание.

«Сердечный приступ, — думала я. — Уровень безумия превысил допустимый, и у меня сердечный приступ!»

Едва я догадалась, что, возможно, дыхание такое тяжелое, а сердце выскакивает из груди потому, что я еще бегу, как меня схватили знакомые сильные руки и вынудили остановиться. Я врезалась в Старка, дрожа так сильно, что стучали зубы.

— Зои! Тебе больно? Кто за тобой гонится?

Прижав меня к себе, Старк развернулся вместе со мной так, чтобы видеть темноту за моей спиной. Я обняла его и нащупала за его плечом лук и колчан для стрел.

Старк излучал готовность. Даже сквозь панику его присутствие меня успокоило. Я хватала ртом воздух и трясла головой.

— Нет, я в порядке. В порядке!

Он отстранил меня на длину вытянутой руки и оглядел, словно высматривая раны.

— Что случилось? Почему ты так напугана и откуда бежала как одержимая?

Я нахмурилась:

— Я не одержимая!

— Да, но бежала ты так, будто за тобой черти гнались. А вот здесь, — он прижал палец к моей груди прямо над замедляющим биение сердцем, — что-то определенно очень сильно колотилось!

— Древняя магия!

— Бык? — выпучил глаза Старк.

— Нет-нет, ничего подобного. Я посмотрела сквозь Камень Провидца на дерево. Знаешь, тот дуб у восточной стены.

— Какого черта тебе это понадобилось?

— Потому что Танатос сказала, что мне нужно заниматься с этим глупым Камнем Провидца на случай, если его как-то можно будет использовать в борьбе с Неферет.

— Ты увидела, что за тобой кто-то гонится?

— Нет. Да. Вроде того. Я увидела каких-то жутких существ внутри вихря, похожего на торнадо, поднимающегося из сердцевины ствола. Старк, серьезно, отвратительнее я в жизни ничего не встречала! И от них плохо пахло. Очень, очень плохо! Меня чуть не стошнило. Я поперхнулась, и они меня заметили, но прежде чем успели что-то сделать, яркий свет их укокошил. — Я замолчала, пытаясь справиться с паникой и мыслить трезво. — Этот пронизывающий свет немного смахивал на волшебный свет, как у Сьюки. Как считаешь, а вдруг я фея?

— Нет, Зет. Сосредоточься. «Настоящая кровь» — это художественный вымысел, а мы живем в реальном мире. И что случилось после яркого света?

— Не знаю. Я побежала… — Я оглянулась и заметила, что пробежала от дуба почти до самой конюшни. — И бежала довольно долго.

— И?

— И ничего. Потом ты меня поймал. Богиня, я думала, что у меня сердечный приступ!

— Значит, ты испугалась?

Я снова нахмурилась. Старк говорил ласково, но выражение его лица было напряженным, словно он никак не мог решить, поцеловать меня или встряхнуть.

— Ну вроде, — медленно сказала я, — да, я очень испугалась.

Хватка Старка на моих плечах превратилась в крепкие медвежьи объятия. Я почувствовала, как он расслабляется. Он сделал длинный выдох, в конце которого сорвался на смешок:

— Ты меня до чертиков перепугала, Зет!

— Прости, — пробормотала я ему в грудь, снова обняла и прижала его к себе. — Спасибо, что нашел меня и был готов спасти!

— Не нужно просить прощения. Я твой Воин, твой Хранитель, и это моя работа — спасать тебя. Хотя обычно ты и сама неплохо справляешься!

Я откинулась назад, чтобы взглянуть ему в глаза:

— Так я — работа?

Его губы изогнулись в дерзкой усмешке:

— На полную ставку. Круглосуточно. Никаких бонусов и выходных!

— Серьезно?

— Почти. — Его улыбка стала шире. — Помнится, я брал больничный, когда валялся раненый и когда сумасшедший шотландец кромсал меня ножом. Поэтому, признаю, бонусы я получаю. Правда, дерьмовенькие!

— Ты уволен! — Я бы шлепнула его, но не хотела снимать руки с его плеч.

— Ты не можешь меня уволить. Между нами договор пожизненного найма! — Улыбка Старка померкла, но его глаза по-прежнему искрились. — Ты моя Жрица, моя Королева, моя бан-ри. Я никогда тебя не оставлю и всегда буду защищать. Я люблю тебя, Зои Редберд!

Он наклонился и поцеловал меня так нежно, что я душой почувствовала, что Старк говорит истинную правду.

Когда он оторвался от моих губ, я взглянулаему в глаза:

— Я тоже тебя люблю, — прошептала я. — И ты знаешь, что не должен ревновать к покойнику, да?

Он коснулся моей щеки.

— Да. Прости за прошлую ночь!

— Все нормально. Но, ээ, раз уж об этом заговорили — мне нужно кое-что тебе рассказать.

— Что именно?

Я набрала в грудь воздуха и выпалила:

— Прошлой ночью под конец ритуала я посмотрела через Камень Провидца на Аурокса и увидела Хита. Именно поэтому я не позволила вам с Дарием убить создание Неферет!

Я почувствовала, как тело Старка неимоверно напряглось до уровня «Опасность!».

— Поэтому ты звала Хита во сне? — спросил он скорее обиженно, чем сердито.

— Нет. Да. Не знаю! Я говорила тебе правду, что не помню своего сна, но логично, что я думала о Хите, увидев его в Ауроксе.

— Эта быкоштука не Хит! Как ты вообще можешь такое думать?

— Я не просто что-то там себе напридумывала, а виделаэто своими глазами!

— Послушай, Зои, должно быть объяснение тому, что ты увидела.

Старк отступил на шаг назад, и мои руки соскользнули с его плеч.

— Поэтому Танатос и хочет, чтобы я чаще смотрела через Камень Провидца — чтобы понять, как он работает. — Вне его объятий мне было холодно и одиноко. — Старк, мне жаль! Я не хотела видеть Хита в Ауроксе! Я не хочу видеть, говорить или делать то, что может причинить тебе боль. Никогда в жизни!

Я часто заморгала, изо всех сил сдерживая рвущиеся наружу слезы.

Старк запустил пятерню в волосы.

— Зет, пожалуйста, не плачь!

— Я не плачу, — возразила я, тут же всхлипнула и утерла ребром ладони каким-то образом вытекшую из глаза слезу.

Старк сунул руку в карман джинсов и вытащил скомканную салфетку. Он снова ко мне приблизился и вытер с моей щеки вторую слезу, последовавшую за первой беглянкой. Потом нежно поцеловал меня, вручил мне салфетку и снова прижал к себе.

— Не волнуйся, Зет! В Потустороннем мире мы с Хитом помирились. Я бы с радостью снова его увидел!

— Правда? — Мне пришлось отстраниться от Старка на достаточное расстояние, чтобы высморкаться.

— Ну, да. С радостью, но я был бы очень рад, что его снова видишь ты.

От его откровенности мы оба улыбнулись.

— А я знаю, что ты не причинишь мне вреда намеренно. Но, Зет, эта быкоштука никакой не Хит!

— Старк, я поняла, что Аурокс имеет отношение к древней магии с первой секунды нашей встречи. В его присутствии мне всегда было жутко не по себе.

Я не хотела рассказывать Старку, но он заслуживал этого признания за честность со мной.

— Конечно, не по себе. Он же порождение Тьмы! И, да, он — древняя магия. Он был создан из самого отборного дерьма, когда Неферет принесла в жертву твою маму. Если бы от него у тебя не бежали мурашки по коже, я бы подумал, что с тобой что-то не так.

Я тяжело выдохнула:

— Думаю, это логично!

— Ага, и готов поспорить, что если мы вместе над этим поразмыслим, то поймем, почему камень вчера показал тебе Хита.

Когда я лишь закусила губу, Старк продолжил, словно думая вслух:

— Подумай об этом, Зет. Что ты вообще видела через этот камень?

— Ну, на Скае я видела древние духи — эфемерные существа.

— Походили ли они на тех, кого ты видела сегодня?

Я вздрогнула:

— Нет-нет, нисколечки. Духи на Скае были бестелесны, загадочны, таинственны, но в хорошем смысле. А эти — чудовищны и противны!

— Ладно, а помимо сегодняшнего случая и вчера на ритуале, показывал ли тебе камень что-нибудь после того, как мы вернулись домой?

Я посмотрела ему в глаза.

— Да. Тебя!

Глава 11

Зои
— Меня? Зет, ты бредишь! — удивился Старк.

— Знаю, знаю! Прости. Просто я вроде как подглядывала за тобой, потому что ты тогда спал, и я посмотрела на тебя только потому, что у тебя были проблемы со сном. Все произошло как-то случайно, я тебе и не говорила, а теперь выходит будто я все это придумала, — скороговоркой протараторила я.

— Зои, я могу слышать твои эмоции. Это намного больше похоже на подглядывание, чем на разглядывание меня спящего. К тому же, ты права. Тогда я правда спал ужасно. И я вовсе не виню тебя в том, что ты проверила мое состояние с помощью камня. Просто скажи, что ты увидела.

— Тень над тобой. Помню, тогда мне показалось, что она напоминает призрачного Воина. Ты разжал кулак, и появился твой меч Хранителя. А потом этот призрак схватил его и превратил в копье. И оно было окровавленным. Я испугалась и призвала Дух, чтобы он прогнал привидение.

Ты проснулся и мы, ээ… — Я покраснела. — Ну, мы занялись любовью, и я обо всем забыла.

— Зет, мне, конечно, льстит, что ты считаешь меня отличным любовником, с которым обо всем забываешь, но все равно, как ты могла забыть, что видела, как надо мной нависает призрак с копьем?

— Извини, Старк! Сразу после этого здесь, в Доме Ночи, мы забрели в то, что Стиви Рей называет горячей кучей бычьих какашек. Я была занята. — Я скрестила руки на груди и вперилась взглядом в своего Воина. — Стоп, я не совсем обо всем забыла! Я рассказала о призраке Ленобии!

— Просто чудесно, она знает, а я нет!

— Но теперь-то знаешь!

— Ладно, и что же сказала Ленобия?

— Вкратце, она посоветовала мне держать глаза открытыми здесь, в реальном мире, а не глазеть на все через камень. Чем я и занималась до прошлой ночи, когда увидела Хита, — сказала я.

— Ну-ка, посмотри через него на меня еще разок.

— Сейчас?

— Сейчас!

— Ладно.

Я подняла Камень Провидца, глубоко вдохнула и взглянула в отверстие на Старка.

— И? Как я выгляжу?

— Сердитым.

— И?

— Брюзгой.

— Что-нибудь еще?

— Вроде как клевым. Но только «вроде». — Я убрала камень под рубашку. — Как обычно. Я и не думала, что что-нибудь увижу. Камень не нагрелся.

— А он нагревается?

— Угу, иногда. — Я закусила губу и задумалась. — Именно поэтому я и посмотрела сквозь него на тебя в тот первый раз. Камень потеплел.

— А когда ты решила взглянуть на Аурокса, камень тоже нагрелся?

— Нет, но я знала, что должна посмотреть. Меня словно к этому подталкивали, — объяснила я. — Но до того момента камень всегда нагревался в присутствии Аурокса.

— Гребаная древняя магия! Заноза в заднице! — покачал головой Старк. — Может, где-то есть хотя бы инструкция к ее использованию, но, скорее всего, нет!

— Надо позвонить Ских. Ведь именно она дала мне камень. Она понимает в древней магии. Возможно, королева Воинов сможет как-то меня направить.

— А на Скае ты ее об этом не просила? — фыркнул Старк.

— Просила, — кивнула я.

— Но, если я правильно помню, она ничего толком не ответила.

— Верно. Она сказала, что считает Скай единственным местом на земле, где сохранилась древняя магия.

— Но она ошибалась, — догадался Старк.

— Угу!

— Знаешь, что я думаю?

Старк снова придвинулся ко мне и обнял.

Я положила голову ему на плечо, обняла своего Воина за талию и сказала:

— Что я теперь городская сумасшедшая?

Старк улыбнулся и поцеловал меня в лоб.

— И вовсе не городская. Ты столичная сумасшедшая! Черт, Зет, да ты главная сумасшедшая всей вселенной! Но я люблю чокнутых!

— Теперь ты говоришь как Стиви Рей!

Мы улыбнулись друг другу.

— Итак, что ты собирался сказать? Что ты думаешь?

— Думаю, с меня хватит принимать решения, основываясь на суждениях других. Особенно старших, которые говорят загадками и бросают нас в эпицентре хаоса, никак не помогая, — сказал он.

— Да, это я поняла. Я тоже так думаю еще с тех пор, как Неферет слетела с катушек, а об этом знала только я.

— Ладно, значит, давай сами разберемся с этой древней магией. Зет, у тебя связь со всеми пятью стихиями. Никто даже не помнит, когда такое в последний раз случалось. Ты совсем иная недолетка — иная Верховная жрица. Ты юная королева-воительница, а я твой Хранитель. Вместе мы можем справиться с чем угодно. — Он снова дерзко улыбался. — Мы сразились с Потусторонним миром и победили!

— Ага, только ты умер и все такое! — напомнила я.

— А, фигня! Кончилось-то все хорошо!

Я стиснула его в объятиях, прижимаясь к мускулистому боку.

— Даже лучше, чем просто хорошо!

Старк поцеловал меня, и я ощутила прилив от его вкуса, прикосновений и любви.

Возможно, Старк и прав. Возможно, вместе мы способны справиться со всем. Я счастливо вздохнула и теснее прижалась к нему.

— Пойдем в конюшню? — Старк мотнул головой в сторону длинного приземистого строения неподалеку.

— Да, наверное, надо. Готова поспорить, что Эрин там. Даже отсюда видно, что вся конюшня насквозь промокла.

— Вообще-то, я уже давненько не видел Эрин. — Старк пожал плечами. — Возможно, потому что конюшня пострадала не так сильно, как ты думаешь. Было больше дыма, а сгорели лишь сено, солома и одно стойло.

— С Персефоной все в порядке? — Я переплела пальцы с пальцами Старка, и мы медленно направились к конюшне, по-прежнему прижимаясь друг к другу.

— Все нормально, как и с остальными лошадьми. Ну, кроме Бонни. Она сильно нервничает. Ленобия определила ее к Муджажи, чтобы успокоить. Эти две лошадки, видимо, прекрасно ладят. Кстати, вспомнил: куча недолеток твердит, что Ленобия поцеловала Тревиса перед тем, как его забрала скорая, — сказал Старк.

Я вытаращила глаза:

— Серьезно? Жду не дождусь рассказать об этом Афродите и Стиви Рей!

— Стиви Рей уже знает, — хихикнул Старк, — от Крамиши, которая всем все рассказывает. — Он подтолкнул меня плечом. — Зависнув у дерева, ты пропустила такую жирную сплетню!

Я озадаченно посмотрела на него:

— Зависнув? Я там всего минутку пробыла!

Старк остановился.

— Как думаешь, который сейчас час?

— Не знаю, — пожала я плечами. — Надо посмотреть на телефоне, но в кабинет Танатос мы вошли в семь тридцать. Пробыли там, может, полчаса, а значит, сейчас где-то около половины девятого.

— Зои, уже половина двенадцатого! У нас времени только на то, чтобы встретиться со всеми в конюшне и пойти к погребальному костру Дракона.

Сердце похолодело.

— Старк, я больше трех часов потеряла!

— Да, верно, и мне это не нравится. Обещай, что не будешь больше смотреть через этот чертов камень без меня!

Я была слишком напугана, чтобы спорить.

— Обещаю! Даю слово! Не буду смотреть через камень, когда тебя нет рядом!

Старк опустил плечи и быстро чмокнул меня.

— Спасибо, Зет. Вещь, способная воровать твое время, не может принести ничего хорошего. — Он подчеркнул последние слова. — Знаю, Ских сказала, что древняя магия может быть как хорошей, так и плохой, но мне все равно, какая она, если берет чужое без спроса!

— Знаю, знаю!

Мы продолжили путь, и я крепко сжимала ладонь Старка.

— Неудивительно, что мне показалось, что у меня сердечный приступ. Я же на несколько часов застряла там, глядя на эти отвратительные вонючие создания!

Меня передернуло.

— Все нормально! Мы разберемся со всей этой древней магией. Я не допущу, чтобы с тобой случилось что-то плохое!

Старк сжал мою руку, а я крепче стиснула его ладонь. Мне хотелось верить. Я верила в него — в его силу и любовь. Но я беспокоилась и о другой стороне, о неизвестной стороне, в центре которой восседала Тьма. Она продолжала виться вокруг и отнимать у меня любимых людей.

Я как раз думала, как не хочу больше никого терять, когда глупый Камень Провидца начал нагреваться. Я остановилась, уцепившись в Старка, заставляя его тоже замереть. Прижала руку к месту на груди, где лежал камень.

— Что? — спросил Старк.

— Он нагревается!

— Почему?

— Старк, я без понятия! Ты должен мне помочь разобраться, помнишь?

— Так, ладно! Да. Можно попробовать. — Он принялся оглядываться по сторонам. — Давай разбираться!

— Как?

— Ну, я пока думаю!

Я вздохнула и тоже попыталась пораскинуть мозгами. Мы остановились под большим деревом как раз за восточной стеной конюшни.

Я быстро посмотрела наверх, внезапно испугавшись возможно шмыгающих там безглазых существ с зашитыми ртами. Но над головой не было ничего. На самом деле обстановка была умиротворяющей. Я могла думать лишь о том, что думать не о чем. Из конюшни доносились голоса и шум инструментов и машин — тракторов и что там еще используют, чтобы вывозить мусор и расчищать завалы. Затем я услышала шум другого мотора. Машина ехала где-то позади нас в нашу сторону.

— Странно, — сказал Старк, оглядываясь через мое плечо. — Обычно сюда не приезжают такси.

Я посмотрела туда же, куда и он, и увидела потрепанный темно-бордовый автомобиль с надписью «ТАКСИ» черными печатными буквами на боку. Старк был прав. Очень странно видеть такси в Доме Ночи. Черт, да Талса вообще не славилась службой такси. Я мысленно пожала плечами — троллейбус до центра города все равно круче!

Затем из бокового выхода из конюшни показалась Ленобия и почти ринулась к машине. Она открыла заднюю дверь и наклонилась, помогая высокому, перевязанному бинтами, ковбою выйти из автомобиля.

Машина умчалась.

А Тревис и Ленобия остались стоять, просто глядя друг на друга.

Мой Камень Провидца, казалось, прожигал дыру в рубашке. Я вытащила его и приподняла над кожей. Я молчала. Мы со Старком были всецело поглощены Тревисом и Ленобией.

Они находись от нас не слишком близко, и так неприкрыто пялиться на них было просто неприлично — но мы все равно стояли и пялились.

А потом меня осенило. Я пихнула Старка в плечо и прошептала:

— Камень раскалился, когда Тревис вышел из машины!

Старк отвел взгляд от Тревиса и Ленобии и посмотрел на камень, потом поднял глаза на меня. Он положил руку мне на плечо и сказал:

— Давай! Посмотри на него через камень. Я рядом и не позволю случиться ничему плохому. Если что-то попытается украсть у тебя время, я его остановлю!

Я кивнула и, одним резким движением содрав лейкопластырь, подняла Камень Провидца к глазам и взглянула в отверстие на Тревиса и Ленобию.

Все началось совсем как у дерева: сначала они ничуть не изменились.

Я видела как руки Ленобии нервно порхают над забинтованными руками Тревиса. Те по локоть словно были одеты в большие белые варежки, и я видела, что марлевая повязка уходит дальше, к плечам. Даже оттуда, где мы стояли, его лицо выглядело ненормально красным и блестящим, словно Тревис сильно обгорел на солнце и обильно нанес на кожу гель с алоэ. Но было непохоже, что ему больно. Он улыбался. Ленобии.

Я уже собиралась опустить камень и сказать Старку; что я определенно главная сумасшедшая всея вселенной, но Тревис вдруг наклонился и поцеловал Ленобию.

И все переменилось. Вспыхнуло ярким светом, отчего я заморгала, а когда зрение вернулось, Тревис исчез.

Вместо него перед Ленобией стоял очень сексуальный молодой чернокожий парень. Его длинные волосы были собраны в низкий конский хвост, а плечи были такими широкими, что он походил на регбиста. Он целовал Ленобию так, будто это было последний раз в его жизни.

И она отвечала ему — вот только Ленобия была другой, молодой, похоже, шестнадцатилетней. Она обнимала его, словно не желая отпускать никогда. Воздух вокруг них колыхался и дрожал, будто я смотрела на них сквозь марево над кипящей в котле водой. Только вместо пара, клянусь, над ними порхали голубые, как яйцо дрозда, духи счастья.

Счастье зашевелилось и забулькало и внутри меня, словно котлом была моя голова, а водой — чувства.

Земля ушла из под моих ног, и я воспарила в радости, любви и голубых пузырьках.

А потом голова у меня закружилась, и желудок взбунтовался.

— Зои! Перестань! Хватит! Опусти его! Опусти!

Я поняла, что Старк кричит на меня и пытается отобрать у меня Камень Провидца. Я опять почувствовала под ногами твердую землю. Голубые пузырьки исчезли, и радость испарилась, оставив меня разбитой, опустошенной и взволнованной.

Я выронила камень как раз вовремя, чтобы наклониться и извергнуть содержимое своего желудка рядом с деревом.

— Вce нормально! Все нормально! Я рядом, Зет. Все хорошо! — Старк придерживал мои волосы, пока меня выворачивало наизнанку.

— Старк? Зои?

К нам шла Ленобия. В ее запыхавшемся голосе слышалось беспокойство. Я поняла, что Тревис идет за ней, на ходу спрашивая, что случилось. Но я не могла ответить, так как меня по-прежнему тошнило.

— Зои? Богиня, нет! — Волнение Ленобии усилилось стократ, когда она поняла, что меня рвет.

— Она не отвергает Превращение! Все нормально! — успокоил ее Старк, а я взяла у него еще одну салфетку и вытерла рот. Наконец успокоившись, я прислонилась к дереву, смущенная и шокированная. Серьезно, ненавижу блевать!

— Тогда что это было? Почему тебя тошнило?

Старк и Ленобия помогли мне дойти до кованой железной скамьи неподалеку от большого дерева.

— Привести кого-нибудь? — спросил Тревис.

— Нет, — быстро сказала я. — Все нормально. Мне уже полегчало. — Я вопросительно посмотрела на Старка.

Он кивнул.

— Что бы ты не увидела, расскажи ей. Ей мы доверяем.

Я перевела взгляд на Ленобию.

— А вы доверяете Тревису?

Ленобия не колебалась:

— Даже собственную жизнь!

Высокий ковбой улыбнулся и придвинулся ближе к ней. Они соприкоснулись плечами.

— Ладно, вот что случилось: мой Камень Провидца начал нагреваться. Когда Тревис вышел из такси, он прямо-таки раскалился. Старк был здесь, и мы решили посмотреть в отверстие в камне, ну… на вас, чтобы я разобралась, что вообще он мне показывает. И я посмотрела на вас двоих…

— Камень Провидца? — переспросил Тревис. Было непохоже, что он напуган. Скорее, просто заинтересован.

— Это древний магический талисман, который Зои подарила королева вампиров, — объяснила Ленобия. — И что же ты увидела?

— Ну, ничего, кроме вас двоих, пока вы не поцеловались, — смущенно призналась я. — Извините, что подглядывала!

Тревис улыбнулся и забинтованной рукой обнял Ленобию за плечи.

— Если бы все было так, как хочу я, маленькая мисс, вы бы часто видели, как я целую эту красавицу!

Я ждала, что Ленобия пронзит его своим смертоносным взглядом, но она с обожанием посмотрела на ковбоя, прижала ладонь к его груди над сердцем и осторожно положила голову ему на плечо. И повторила:

— Так что же ты увидела во время нашего поцелуя?

— Тревис превратился в здоровенного чернокожего парня, а вы — в молодую копию себя. А вокруг вас порхали воздушные голубые пузырьки счастья. Уверена, это были какие-то духи. — Мои глаза округлились. — Вообще-то, теперь эти пузырьки напомнили мне океан. Хм. Странно. Короче, они окружили меня, оторвали от земли и поместили в голубой бурлящий счастьем океан. Извините. Знаю, звучит по-идиотски.

Я затаила дыхание, ожидая, что Ленобия рассмеется, а Тревис фыркнет.

Но они не сделали ничего подобного. Вместо смеха Ленобия заплакала. Ну, то есть, по-настоящему. Выдавая ровно те же всхлипы и сопли, что бывали у меня в моменты душевного расстройства.

Тревис просто крепче обнял ее. Он смотрел на Ленобию как на воплощенное чудо.

— Мы были знакомы прежде. Вот почему рядом с тобой я чувствовал себя дома.

Ленобия кивнула. И сквозь слезы сказала мне:

— Тревис — мой единственный человеческий Супруг, моя единственная любовь, которая вернулась ко мне спустя двести двадцать четыре года. После его смерти я дала обет никогда не влюбляться, и исполнила его. Мы встретились и полюбили друг друга в море, на корабле, на котором плыли из Франции в Новый Орлеан.

— Значит, Камень Провидца показал мне правду?

— Да, Зои. Чистейшую правду, — сказала Ленобия, уткнулась лицом в грудь Тревиса и зарыдала в его объятиях, выпуская наружу боль двух веков ожидания, утрат и боли.

Я встала и взяла Старка за руку, удаляясь, чтобы оставить влюбленных наедине.

По дороге в конюшню он сказал:

— Но это не значит, что Аурокс на самом деле Хит! Ты же это понимаешь, да?

Стиви Рей спасла меня, налетев на нас с криком:

— Божечки, где тебя носило? Я так хочу рассказать о Ленобии и Тревисе!

— Знаем, видели, — усмехнулся Старк. — Где Дарий и Афродита?

— Уже перед храмом Никс у погребального костра, — сказала Стиви Рей. — Мы собираемся туда.

— Пойду разыщу Эрин, Шони и Дэмьена. Нам пора! — нахмурился мой Воин.

— Да что это с ним? — спросила Стиви Рей, глядя вслед удалявшемуся Старку.

— Возможно, Хит и вправду живет в Ауроксе, — вздохнула я.

И Стиви Рей эхом повторила мою мысль, произнеся вслух:

— Вот черт!

Глава 12

Калона
Находиться на стороне Света было не так интересно, как он помнил. По правде говоря, Калона смертельно скучал. Да, он понимал, почему Танатос приказала ему оставаться в тени и не привлекать к себе внимания до завершения похорон Дракона. Только по их окончании она объявит школе, что Бессмертный — ее новый Воин и что он займет пост Мастера Меча и предводителя Сынов Эреба в Доме Ночи Талсы. А до этого присутствие Калоны может показаться Воинам странным, если не оскорбительным.

Вот только Калоне всегда было все равно, оскорбляет он кого-то или нет. Он — могущественный Бессмертный. С чего бы ему беспокоиться о нелогичных чувствах людей?

«Потому что те, в чьих чувствах напрочь отсутствует логика, иногда заставали меня врасплох: Хит, Старк, Дракон, Аурокс, Рефаим».

Последнее имя в мысленном списке встряхнуло Калону. Когда-то он считал Рефаима непоследовательным, но Бессмертный ошибался. Калона понял, что любит сына и нуждается в нем.

И о чем еще он судил неверно?

Скорее всего, о многом.

При этой мысли Калона опечалился.

Бессмертный расхаживал туда-сюда вдоль самой тенистой стороны Храма Никс. Оттуда он слышал все, что происходило у погребального костра Дракона, а значит, мог прийти на зов Танатос, когда потребуется, а пока оставался невидимым.

Приказы его раздражали. Так было всегда.

Да еще эта недолетка, связанная с Огнем, Шони. Похоже, она может чувствовать его больные места и заставлять его думать о вещах, размышлять о которых Калона не привык. Она делала так не единожды. Бессмертный собирался использовать ее в собственных целях, чтобы разузнать о Рефаиме и Красной. А в итоге Шони подарила ему нечто до смешного земное и простое: мобильный телефон. И этот небольшой подарок спас жизнь сыну Калоны.

А теперь Шони натолкнула его на размышления о веках, проведенных в разлуке с Никс.

— Нет! — вслух произнес он, отчего небольшая рощица иудиных деревьев на западной стороне Храма Никс зашелестела листьями, словно во время бури. Калона сосредоточился и усмирил свой нрав. — Нет, — повторил он, на этот раз не вкладывая в голос свою неземную силу. — Я не буду думать о веках, проведенных вдали от нее. Я вообще не буду о ней думать!

Вокруг него заплясал смех, и рощица замерцала, зашевелилась и мгновенно расцвела, словно неожиданно освещенная летним солнцем.

Калона сжал кулаки и поднял глаза к небу.

Он сидел на каменном парапете крыши храма. С этой стороны здания было темно — поэтому Танатос и приказала Калоне ждать именно здесь, — но Эреб сам по себе излучал свет.

Эреб, его брат, бессмертный Супруг Никс. Единственное существо во вселенной, похожее на Калону, и единственное существо во вселенной, кого Калона ненавидел больше, чем самого себя. И Эреб здесь! В земном царстве после всех бесконечных веков? Зачем?

Калона скрыл свое изумление обычным пренебрежением:

— А ты ниже, чем я помню!

— И тебе привет, брат, — улыбнулся Эреб.

— Как всегда, приписываешь мне свои слова!

— Прошу прощения! Не необязательно. Ведь твои собственные слова так интересны! «Я вообще не буду о ней думать!»

Эреб был не только точной копией Калоны, но и превосходно пародировал голос брата.

— Я говорил о Неферет. — Калона быстро собрался с мыслями и с легкостью соврал. Прошли века, но прежде ему неплохо удавалось обманывать Эреба. И Калона понял, что не растерял сноровки.

— Я не сомневаюсь в тебе, брат. — Эреб наклонился, расправил золотые крылья и грациозно опустился на землю рядом с Калоной. — Понимаешь ли, именно поэтому я и решил тебя навестить!

— Ты явился в подлунный мир, потому что я был любовником Неферет?

Калона скрестил руки на широкой груди и встретился взглядом с янтарными глазами брата.

— Нет, я явился, потому что ты лжец и вор. Насилие над Неферет и кража остатков ее добродетели — всего лишь одно из твоих многочисленных преступлений, — заявил Эреб, тоже скрещивая руки на груди.

Калона усмехнулся:

— Ты плохо шпионил, если веришь, что нас с Неферет связывало насилие. Она с готовностью желала меня.

— Я не говорил о ее теле! — повысил голос Эреб, и до Калоны донеслись голоса вампиров, интересующихся, что происходит у Храма Никс.

— Как обычно, брат, ты появился, чтобы доставить мне неприятности. Я должен был оставаться в тени, скрытый от посторонних глаз, и ждать зова. Но, если подумать, будет забавно посмотреть, как ты справишься со встречей с людьми. Маленький совет — вампиры реагируют очень бурно, сталкиваясь лицом к лицу с богом!

Эреб не стал колебаться. Он поднял обе руки и воскликнул:

— Укрой нас!

Взвился ветер, и Калона ощутил легкость, такую знакомую и сладко-горькую, что его охватили два чувства — гнев и отчаяние. Он не позволит Эребу увидеть свое отчаяние!

— Ты не повинуешься Никс? Она объявила, что мне воспрещен вход в Потусторонний мир! Как посмел ты привести меня сюда?

Калона расправил черные как ночь крылья и подобрался, готовый напасть на брата.

— Ты так и остался порывистым дураком, брат! Я никогда не оспаривал заявления моей Супруги. Я не приносил тебя в Потусторонний мир, а лишь вызвал сюда его кусочек, чтобы на несколько мгновений скрыть нас от глаз смертных.

Эреб снова улыбнулся. На этот раз он не стал скрывать свою красоту. От его тела исходило золотистое свечение, а крылья блестели золотыми перьями. Совершенная кожа словно была соткана из солнечных лучей.

«Все именно так, — с отвращением подумал Калона, — Эреб был создан, когда небо подарило поцелуй солнцу. А я — когда оно поцеловало луну. Небо, как и большинство бессмертных — влюбчивая непостоянная сволочь, которая берет все, что пожелает, а потом не замечает плодов своих случайных связей».

— И как оно? Лучше, чем когда ты прокрался туда за этой маленькой недолеткой, Зои Редберд? Тогда ты был всего лишь духом. Не мог чувствовать волшебства царства Никс на своей коже. А тебе всегда нравились вещи, которые можно потрогать и физически забрать себе!

«Хорошо, — подумал Калона, — он сердится! От этого его совершенство померкнет».

Настал черед Калоны улыбаться. Свет, которым он озарил брата, был не жарким опаляющим блеском солнца, но холодным серебристым мерцанием луны.

— Все еще ревнуешь, что я прикасался к ней, даже спустя все эти века? Ты же помнишь, что Никс — богиня, верно? Ее нельзя трогать против ее воли и желания, чтобы ее гладили, ласкали, любили…

— Я явился не затем, чтобы обсуждать мою Супругу! — Слова золотыми вспышками взорвались вокруг Калоны.

— Какая демонстрация божественного темперамента! — саркастически хмыкнул Калона. — И они еще назвали тебя хорошим! О, если бы прихлебатели, решившие остаться в Потустороннем мире, видели тебя сейчас!

— Дело не в том, что они назвали меня хорошим! Они назвали тебя узурпатором! — выкрикнул Эреб.

— Правда? А ты спроси еще раз! Думаю, спустя века размышлений они бы назвали хорошим меня, того, кто отказался ее делить! — возразил Калона.

— Она выбрала меня! — тихо прорычал Эреб, сжав кулаки.

— Разве? А я помню по-другому!

— Ты ее предал! — закричал Эреб.

Калона оставил без внимания вспышку гнева брата. Он и прежде не раз видел, как тот сердится.

Бессмертный заговорил голосом, холодным, как поверхность луны.

— Зачем ты пришел? Скажи, что хотел сказать, и уходи! Мир людей не такое уж царство, но он мой! И я не стану делить его с тобой, так же, как не стал делить ее!

— Я пришел предупредить тебя. Из Потустороннего мира мы слышали твою клятву. Мы знаем, чтобы ты дал торжественный обет быть Воином Смерти и Мастером Меча этой школы.

— И предводителем Сынов Эреба, — добавил Калона. — Не забывай договаривать мой титул до конца!

— Я никогда не забуду, что ты намеревался оскорбить моих детей.

— Детей? Так ты теперь спариваешься со смертными, чтобы они рожали мальчиков, которые потом становятся Воинами-вампирами? Это очаровательно, особенно в контексте того, что меня так строго осудили за создание моих сыновей!

— Уходи! — Золотые глаза Эреба засветились. — Покинь это место и прекрати вмешиваться в жизнь вампиров Никс и благородных Воинов, которые поклялись служить мне!

— А разве ты не вмешиваешься, пытаясь изгнать меня отсюда? Удивляюсь, что Никс это тебе позволила.

— Моя Супруга не знает, что я здесь. Я пришел только потому, что ты снова мутишь воду. А я живу, чтобы оберегать мою Супругу от смуты. Это единственная причина моего здесь появления, — сказал Эреб.

— Ты живешь, чтобы целовать ей ноги, и ты, как всегда, ревнуешь ее ко мне. — Калона не сумел сдержать радость, которую принесло ему признание Эреба.

«Я по-прежнему могу заставить Никс чувствовать! Богиня наблюдает за мной!»

Бессмертный обуздал свое волнение. Он решил скрыть свою радость от Эреба.

Когда Калона заговорил снова, его голос ничего не выражал:

— Знай же, я не клялся тебе служить. Я принес клятву Верховной жрице, олицетворяющей Смерть из-за дара Богини. Твой визит лишь дал мне повод четко разграничить тех Воинов, которые называют себя твоими сыновьями, и тех, кто этого не делает. Я не стану обременять твоих сыновей своим руководством!

— Тогда ты покинешь этот Дом Ночи, — сказал Эреб.

— Нет. Но ты уйдешь отсюда. И передай Никс вот что: Смерть не делает различий между теми, кто поклоняется Никс и теми, кто верит в иных богов. Смерть приходит ко всем смертным. Мне не требуется твоего дозволения или дозволения Никс, чтобы служить Смерти. А теперь уходи, брат! Меня ждут на похоронах!

Калона поднял руки и хлопнул в ладоши, отчего вокруг него всколыхнулась холодная волна серебристого света, разрушив созданный Эребом маленький пузырь Потустороннего мира и запустив Супруга Никс обратно в небеса.

Когда свет померк, Калона снова опустился на землю рядом с Храмом Никс.

Из-за угла выскочила Афродита. Остановилась. И уставилась на него.

— Меня призвали? — спросил Бессмертный.

Афродита моргнула и потерла глаза, словно ее зрение затуманилось.

— Ты тут с фонариком что ли баловался?

— У меня нет фонарика. Меня призвали? — повторил он.

— Почти. Одна слабоумная, то есть Крамиша, отвечала за свечи и забыла принести свечу Духа, и меня отправили за ней сюда, в Храм Никс. Ты должен вернуться к костру вместе со мной. Танатос закроет Круг, скажет что-нибудь хорошее про Дракона и представит тебя.

Чувствуя себя неуютно под пристальным взглядом этой странной нахальной человеческой девицы, которую Никс по непонятным почти никому причинам избрала своей Пророчицей, Калона что-то буркнул и повернулся, чтобы открыть дверь в боковой придел храма.

Но она не открылась.

Калона попробовал снова.

Он напрягся, приложив всю свою бессмертную силу.

Но дверь не поддалась.

И тут он заметил, что деревянная дверь исчезла. Ручка торчала из твердого каменного монолита. Входа не было. Не было ничего.

Внезапно Афродита его оттолкнула. Схватившись за ручку, она потянула ее, и камень растворился, снова превратившись в деревянную дверь, которая легко открылась. Афродита мельком глянула на Калону перед тем, как переступить порог храма Богини.

— Черт, ты такой странный!

Она тряхнула волосами и вошла внутрь.

Дверь затворилась за ней.

Калона прижал ладонь к дереву, и та под его прикосновением вздрогнула и превратилась из приветливого дерева в холодный камень.

Калона отпрянул, чувствуя, что его душа уходит в пятки.

Спустя пару минут Афродита вышла из совершенно нормальной на вид двери. Он держала толстую фиолетовую свечу и, проходя мимо Бессмертного, сказала:

— Ну, идем! Танатос желает, чтобы ты встал у границы Круга и попытался не привлекать внимания. Хотя, знаешь, было бы намного проще, если бы на тебе было больше одежды!

Калона последовал за ней, пытаясь не обращать внимания на поселившуюся внутри него пустоту. Он — именно тот, кем назвал его Эреб, порывистый дурак и узурпатор. Если Никс и смотрела на него, то только с презрением. Она отказала ему во всем — во входе в Потусторонний мир, в ее Храм, в ее сердце…

Века разлуки должны были облегчить боль, но Калона начинал понимать, что это далеко, далеко не так.

Аурокс
— Никс, если ты и вправду всемилостивая богиня, прошу, помоги мне… пожалуйста…

Аурокс не сбежал из своего подземного убежища. Он повторял свою молитву из одной строки снова и снова. Возможно, Никс ценит прилежание, а уж это он мог обеспечить! И как раз во время его безмолвной молитвы вокруг Аурокса завихрилась магия.

Вначале его дух воспарил. Никс услышала! Но спустя пару мгновений он понял, насколько ошибся. Появившиеся из холодного затхлого воздуха создания никак не могли служить милостивой богине.

Аурокс отполз от них. От них невыносимо смердело. На незрячие лица было жутко смотреть. Сердце Аурокса забилось быстрее. Его пробрал леденящий страх, и чудовище внутри него зашевелилось. Неужели этих тварей послали к нему в наказание за грехи за то, что он совершил на службе у Неферет?

Аурокс воспользовался своим страхом, чтобы накормить живущего внутри него зверя. Он не хотел, чтобы тот пробудился, но без боя не собирался сдаваться этой вихрящейся нечисти, угрожавшей поглотить его.

Но на Аурокса не напали. Создания медленно устремились вверх в магическом водовороте. Чем выше они поднимались из ямы, тем быстрее двигались. Похоже, их призвали, и теперь они постепенно просыпаются, слыша беззвучный зов.

Аурокс умерил страх, а зверь внутри него успокоился. Они пришли не за ним. Они совсем не обращали на него внимания.

Хвост вращающегося цилиндра оставлял в воздухе черную зловонную дымку. Не понимая, что его на это подвигло, Аурокс вытянул руку и провел ею сквозь нее.

И его рука превратилась в дымку, словно состояла из той же субстанции. На ощупь водоворот не чувствовался, но он словно растворил плоть Аурокса.

С широко раскрытыми от ужаса глазами тот попытался освободить руку, но ее больше не было. Рука исчезла, и по его телу пошла дрожь — туман принялся поглощать его плоть. Аурокс беспомощно смотрел, как исчезает его запястье, затем предплечье, плечо.

Он пытался пробудить чудовище, достучаться до дремлющей внутри его силы, но туман блокировал его чувства. Субстанция обездвижила Аурокса, поглощая его. И когда она достигла головы, Аурокс превратился в дымку.

Он не чувствовал ничего, кроме бесконечной тоски, безрезультатного поиска, неугасимой тяги. К чему? Аурокс не мог сказать. Он знал лишь, что Тьма поглотила его и несет за собой на волнах отчаяния.

«Я создан для большего! — неистово думал он. — Я должен был стать большим, чем туман, тоска, тьма и чудовище!»

Но казалось, что он состоит только из этого. Когда он осознал правду, отчаяние захлестнуло его. Он был всем этим и ничем из этого. Аурокс был ничем… совсем ничем…

Аурокс думал, что это он издает рвотные звуки. Где-то, каким-то образом его тело по-прежнему должно существовать и противиться происходящему. И тут он увидел ее.

Зои. Перед собой она держала белый камешек. Совсем как прошлой ночью, во время ритуала, когда Аурокс пытался сделать выбор и поступить правильно.

Он почувствовал, как колыхнулся туман. Дымка тоже заметила Зои.

И собиралась поглотить ее.

« Нет!» — беззвучно вскричал дух Аурокса.

« Нет!» — поддержал его разум.

Глядя на Зои, вместо отчаяния он начал чувствовать нечто иное: ее страх и силу, уверенность и слабость. И Аурокс понял нечто, что его удивило. Зои была так же не уверена в себе и своем месте в мире, как и он сам. Она боялась, что не осмелится поступить правильно. Сомневалась в своих решениях и стыдилась ошибок.

Иногда даже Зои Редберд, особенная недолетка, которой благоволила ее Богиня, чувствовала себя неудачницей и готова была сдаться.

Совсем как он.

Аурокса захлестнули понимание и сочувствие, а вслед за ними пришла раскаленная добела сила. В мгновение ока он вылетел из рассасывающегося водоворота и вернулся в свое вновь материализовавшееся тело, хватая ртом воздух и дрожа.

Но он недолго был неподвижен. По-прежнему дрожа, Аурокс схватился за спутанные корни, выбираясь наверх. Медленно он перегнулся через край ямы и выполз наружу. На это ушло много времени. Выбравшись из глубины, он насторожился и стал прислушиваться.

Вокруг свистел ветер.

Аурокс поднялся с земли, спрятавшись за расколотым стволом. Зои уже ушла.

Он огляделся вокруг и сразу же заметил огромный холм из веток и досок, на вершине которого лежало чье-то тело, завернутое в саван. Хотя вокруг холма столпились, кажется, все учащиеся и преподаватели Дома Ночи.

Аурокс сразу же понял, что это такое.

«Погребальный костер Дракона Ланкфорда», — мелькнула у него первая мысль.

«Его убил я», — мелькнула вторая.

Как отчаяние в магическом тумане, похороны тянули его к себе.

Было несложно подобраться к кругу вампиров и недолеток. Сыны Эреба были тяжело вооружены, внимание всех сосредоточилось на круге и расположенном в его центре костре.

Аурокс двигался осторожно, перебегая из тени одного дерева под тень другого, пока не подобрался поближе, чтобы услышать речь Танатос. Там он ухватился за низко висевшую ветку, забрался на дерево и затаился, собираясь беспрепятственно наблюдать за скорбным зрелищем.

Танатос только что закончила создавать Круг. Аурокс увидел, что свечи, символизирующие стихии, держат четыре преподавателя-вампира. Он предполагал увидеть Зои в центре Круга, рядом с костром, и удивился тому, что фиолетовую свечу Духа держит Танатос, зажав во второй руке большой факел.

Где же Зои? Неужели призрачные создания ее похитили? Может, поэтому они испарились?

Аурокс лихорадочно обвел взглядом Круг и увидел Зои рядом со Старком в окружении группы друзей.

Она выглядела грустной, но здоровой, и внимательно следила за Танатос. Похоже, с ней все нормально, и она просто оплакивает погибшего Мастера Меча.

Аурокс от облегчения чуть не свалился с дерева.

Он смотрел на Зои. Именно с нее начался раздирающий его внутренний спор с самим собой.

Почему? Да и сама Зои ставила его в тупик, как те чувства, что она в нем пробуждала.

Аурокс перевел взгляд на Танатос. Жрица грациозно шествовала вдоль границы Круга, произнося речь таким спокойным голосом, что притихли даже разбушевавшиеся нервы Аурокса.

— Наш Мастер Меча умер так, как и жил — Воином, верным своей клятве, своему Дому Ночи и Богине! Существует иная правда, которую необходимо озвучить. Хотя мы оплакиваем Дракона, все мы признаем, что он стал лишь оболочкой самого себя без своей спутницы, нежной Анастасии.

Аурокс покосился на Рефаима. Он знал, что тот в обличье ворона-пересмешника убил Анастасию Ланкфорд. Какая ирония в том, что Мастер Меча погиб, защищая его самого! А еще большая ирония была в том, что сейчас лицо птицепарня было залито слезами, он открыто оплакивал Дракона.

— Смерть была добра к Дракону Ланкфорду. Она не только позволила ему умереть в бою, но и препроводила его к Богине. Никс воссоединила Брайана Дракона Ланкфорда и его возлюбленную, как и светлые духи их кошек-фамильяров, Фантома и Гвиневры.

«Кошки тоже погибли? Не помню никаких кошек на ритуале…»

Аурокс озадаченно разглядывал погребальный костер. Да, теперь, присмотревшись внимательнее, он заметил два маленьких свертка под саваном Дракона, тесно прижатых к бокам поверженного Воина.

Идущая по кругу Танатос остановилась прямо перед Зои. Верховная жрица улыбнулась недолетке.

— Скажи нам, Зои Редберд, раз ты побывала в Потустороннем мире и вернулась, что единственное там не меняется?

— Любовь, — не колеблясь, отозвалась Зои. — Всегда любовь.

— А ты, Джеймс Старк? Что нашел в Потустороннем мире ты? — спросила Танатос юного Воина, обнимавшего Зои за плечи.

— Любовь, — громко и четко повторил Старк. — Всегда любовь.

— И это правда, — продолжила Танатос свой путь. — Могу вам сказать, что благодаря своей связи со Смертью я иногда вижу отблески Потустороннего мира. То, что мне позволено увидеть, научило меня тому, что хотя любовь остается с нами, когда мы переходим из одного мира в другой, она не может существовать без милосердия, равно как Свет не может существовать без надежды, а Тьма — без ненависти. Поэтому, озвучив эту правду, я попрошу вас раскрыть сердца и поприветствовать нашего нового Мастера Меча, предводителя Сынов Эреба и связанного клятвой моего Воина Калону!

На лице Аурокса отразилось то же удивление, что он увидел на лицах многих присутствующих, когда Калона, крылатый Бессмертный, давний союзник Тьмы, вошел в круг и приблизился к Танатос. Он прижал к сердцу кулак и почтительно поклонился Верховной жрице. Потом поднял голову и звучно изрек:

— Я дал клятву служить Воином Смерти, и я буду служить. Я дал клятву служить Мастером Меча этого Дома Ночи, и я буду служить. Но я не стану пытаться занять место Дракона Ланкфорда на посту предводителя Сынов Эреба!

Аурокс заметил, что Танатос внимательно следит за своим Воином с довольным выражением лица.

Воины вдоль границы Круга зашевелились, словно не совсем понимая, как расценивать заявление Бессмертного.

— Я буду служить Воином Смерти, — повторил Калона. Он обращался к Танатос, хотя его голос разносился по всему Кругу и был слышен всем собравшимся на похоронах. — Буду защищать вас и эту школу. Но не приму титула, связывающего меня с Эребом!

— Я была членом Высшего совета, когда ты утверждал, что являешься сошедшим с небес Эребом, — заметила Танатос. — Как ты это объяснишь?

— Я такого не говорил. Это утверждала Неферет. Она пыталась стать Богиней, а это значит, что ейнеобходим был бессмертный Супруг, поэтому она назвала меня сошедшим на землю Эребом. Я отрекся от этой роли, когда отрекся от Неферет!

Шепот прокатился по кругу как ветер, прошелестевший в кронах деревьев.

Танатос подняла факел, который по-прежнему держала в руке.

— Тишина!

Голоса утихли, но потрясение и недоверие никуда не делись.

— Калона говорит правду о Неферет! Дракона убило ее создание, Аурокс. Он не был даром Никс. Прошлой ночью, во время ритуала Откровения на лавандовой ферме Сильвии Редберд, земля открыла нам ужасную правду. Аурокса создала Тьма взамен на принесенную в жертву мать Зои Редберд. Он — Сосуд, которым управляет Неферет. Тьма продолжает контролировать его в обмен на кровавые жертвы. — Она указала факелом на три тела на вершине костра. — У меня есть доказательство, что Неферет лишила Фантома жизни, чтобы сохранить контроль Тьмы над Ауроксом. Для малютки Гвиневры эта смерть переполнила чашу терпения. От горя ее сердце остановилось, и она добровольно последовала за Фантомом в Потусторонний мир, чтобы воссоединиться с теми, кого оба кота любили больше всего на свете!

Аурокс замер. Он не мог даже дышать. Танатос будто выпотрошила его. Он хотел закричать: « Это неправда!НЕПРАВДА!», но ее дальнейшие слова оглушили его, словно дубиной.

— Зои, Дэмьен, Шони, Эрин, Стиви Рей, Дарий, Старк, Рефаим и я! — выкрикнула Танатос. — Все мы были свидетелями преступлений Неферет. Дракон Ланкфорд отдал жизнь, чтобы мы смогли рассказать о них всем. А теперь мы должны продолжить битву, в которой пал наш Мастер Меча. Калона, я рада услышать твое признание. Ты попытался занять место Эреба, хотя сделал это только на земле. Высшему совету было ясно, что Неферет тебя обманула. Я назначаю тебя Воином Смерти и защитником школы, но ты не будешь предводителем Воинов, которые принесли клятву быть Сынами Эреба. Это стало бы неуважением к Богине и ее Супругу!

Аурокс заметил, как на мгновение в глазах бессмертного вспыхнула ярость, но Калона поклонился Танатос и прижал к сердцу кулак со словами:

— Да будет так, Верховная жрица!

И он отошел к границе Круга, и все стоящие рядом сделали несколько маленьких, но заметных шагов в сторону.

Танатос попросила Шони вызвать Огонь и поджечь погребальный костер.

И когда столб огня поглотил тело Дракона Ланкфорда, Аурокс спрыгнул с дерева и, никем не замеченный, спотыкаясь, добежал до расколотого дуба и прыгнул в яму, где в одиночестве выплакал отчаяние и ненависть к себе в развороченную землю.

Глава 13

Зои
— Все нормально, Зет? — тихо шепнул мне на ухо Старк, когда мой Круг собрался у входа в школьный вестибюль. Танатос попросила дождаться окончания ее совещания с преподавателями и Воинами, чтобы вместе с нами отправиться на пресс-конференцию.

— Грущу из-за Дракона, — шепнула я в ответ.

— Я не об этом, — он по-прежнему говорил тихо, чтобы его слышала только я. — Все ли нормально с камнем? Я видел, как ты его трогала на похоронах.

— Мне показалось, что он нагревается, но потом он успокоился. Наверное, мы стояли слишком близко к костру. Кстати, — я повысила голос и обратилась к Шони, — ты отлично справилась со своей частью работы. Знаю, нелегко поджигать погребальные костры, но ты здорово помогла. Помогла провести ритуал.

— Спасибо. Ага, нас всех тошнит от похорон! Но, по крайней мере, мы увидели, как Дракон входит в Потусторонний мир, хотя при виде кошек в костре я совсем расклеилась.

Она вытерла глаза, и я задумалась, как она (или вообще кто-нибудь) умудряется реветь и все равно оставаться такой красавицей!

— И мне это кое о чем напомнило, — продолжила Шони, поворачиваясь лицом к Эрин, которая плелась в хвосте нашей группы, поминутно оглядываясь на недолеток у костра, словно кого-то высматривала. — Эрин, ты не против, если я перенесу лоток и вещи Вельзевула в свою комнату? Он все равно в основном спит у меня.

Эрин взглянула на Шони, пожала плечами и сказала:

— Как хочешь. От лотка жутко воняет!

— Эрин, кошкам не нравится пользоваться испачканным лотком. Наполнитель нужно менять ежедневно! — нахмурившись, сообщил ей Дэмьен.

— Ну, теперь это не моя забота! — язвительно усмехнулась Эрин и вернулась к разглядыванию недолеток.

Я заметила, что она не плакала. Поймав себя на этой мысли, я поняла, что она не проронила ни слезинки за все время похорон.

Поначалу ссора между Близняшками плохо сказывалась на Шони, но со временем я начала замечать, что Эрин будто стала другой. Хотя, думаю, это нормально, ведь обычно она просто подражала Шони, которая теперь вела себя более мудро и по-взрослому.

Я мысленно отметила себе найти время, чтобы поговорить с Эрин и убедиться, что с ней все нормально.

— Черт, жаль, что Танатос сказала Рефаиму подождать с остальными в автобусе. Похороны его очень расстроили. Терпеть не могу оставлять его одного в таком состоянии, — пожаловалась Стиви Рей, становясь рядом со мной.

— Он не один, а с красными недолетками. Я видела, как они шли к автобусу. Крамиша вещала ему о том, что поэзия — прекрасный способ эмоциональной разрядки.

— Крамиша еще больше расстроит птицепарня своей поэтической чушью. Бла, бла, рифмующееся ямбом бла! — вклинилась Афродита. — Вдобавок, даже ты должна понимать, что сообщать людям о его маленькой «птичьей проблемке» — не слишком хорошая идея.

— Эй, привет, ээ… извините, что перебиваю, но я ищу центральный вход.

Мы как по команде повернулись и уставились на молодого человека, который шел к нам по дорожке от главной стоянки. За ним плелся парень с камерой и большой черной сумкой с оборудованием. Над его головой подрагивал закрепленный на плече длинный серый микрофон.

Как и следовало ожидать, Дэмьен собрался с мыслями первым. Если честно, Дэмьена давно следовало наградить титулом Мисс Конгениальность Дома Ночь Талсы.

— Вы пришли как раз куда нужно! Молодцы, что нашли нас!

Дэмьен так тепло улыбался, что я заметила, как расслабились напряженные плечи гостя. А потом молодой человек протянул руку и сказал:

— Чудесно! Я Адам Палука с «Фокс-Ньюс 23». Приехал взять интервью у вашей Верховной жрицы и, полагаю, у некоторых из вас.

— Рад познакомиться, мистер Палука. Я Дэмьен, — сказал наш мальчик-талисманчик, беря журналиста за руку. Хихикнул и добавил: — О-о-о, стальная хватка!

Парень усмехнулся:

— Рад слышать! И, прошу, зовите меня Адам. Мистер Палука — это мой отец.

Дэмьен снова хихикнул, а Адам прыснул.

Они посмотрели друг другу в глаза.

Стиви Рей подтолкнула меня, и мы переглянулись.

Адам был прикольным, таким себе молодым, подающим надежды метросексуалом. Темные волосы, темные глаза, хорошие зубы, дорогие туфли и мужской клатч, который мы со Стиви Рей заметили одновременно.

В наших взглядах читалось: «А вот и потенциальный бойфренд для Дэмьена!»

— Привет, Адам, я Стиви Рей! — Она протянула руку. Когда Адам взял ее, она спросила: — У тебя девушка есть?

Его белозубая улыбка померкла, но лишь немного.

— Нет. Гм, нет. У меня совершенно точно нет девушки! — Он перевел взгляд на красную татуировку Стиви Рей. — Так, значит, ты одна из этих новых вампиров, о которых говорила ваша бывшая Верховная жрица?

Стиви Рей широко улыбнулась.

— Да, я первая Верховная жрица красных вампиров. Здорово, правда?

— У тебя определенно красивая татуировка, — похвалил Адам с видом скорее любопытным, чем встревоженным.

— Спасибо! — выдохнула Стиви Рей. — А здесь у нас Джеймс Старк. Он первый красный Воин-вампир. У него тоже чудесная татуировка.

Старк протянул руку.

— Приятно познакомиться! Мне вовсе необязательно говорить, что моя татуировка красивая!

Адам слегка побледнел, но пожал руку Старка. Его улыбка казалась искренней — нервной, но искренней.

— Привет! — поздоровалась я, пожимая ему руку. — Я Зои.

Адам быстро перевел взгляд с татуировки на моем лице к вырезу на футболке, где на ключицах виднелись узоры, а оттуда — на ладони, также расписанные затейливым орнаментом.

— Я и не знал, что вампиры делают себе дополнительные татуировки. А ваш художник работает здесь, в Талсе?

— Да, иногда, — улыбнулась я. — Но большую часть времени она в Потустороннем мире. — Я заметила, что он пытается переварить мои слова, и воспользовалась возможностью быстро спросить: — Эй, ты сказал, что девушки у тебя нет, а как насчет парня?

— Гм, нет, парня у меня тоже нет. По крайней мере, в данный момент. — Адам взглянул на Дэмьена, который посмотрел на него в ответ.

«Бинго!» — успела подумать я, но тут Афродита фыркнула и сказала:

— О, да перестаньте, мы же не в шоу «Давай поженимся»! Я Афродита Ла Фонт. Да, мэр — мой отец. Вот так, черт подери! — Она взяла под руку Дария. — А это мой Воин, Дарий.

Адам изогнул идеальную бровь, увидев на Афродите свитер с эмблемой шестой ступени — тремя мойрами, вышитыми на левом нагрудном кармане.

— Неужели людям разрешают учиться в Доме Ночи?

— Афродита — Пророчица Никс, и это доказано связью между нею и Дарием, Сыном Эреба, принесшим ей Клятву Воина, — раздался из тени голос идущей к нам Танатос.

Я подумала, что она появилась как раз вовремя и очень впечатляюще.

Верховная жрица была высокой, могущественной, и классически красивой. Ее голос звучал приятно и осведомленно, словно она читала лекции человеческим журналистам каждый день.

— Знаю, связи внутри нашего сообщества известны не всем, но, думаю, большинство людей в курсе, что Воин не может связать себя Клятвой с человеком.

— Вообще, хотя у меня было мало времени на подготовку к интервью, я кое-что почитал, и именно об этом факте там тоже упоминалось.

— То, что Афродита — Пророчица Никс и посещает занятия в Доме Ночи, как и несколько красных недолеток и вампиров, будет одной из тем нашего интервью. Хотя, кажется, съемка уже началась.

Танатос полностью вышла из тени, кивнув оператору, который держал камеру и определенно, снимал нас, хотя мы совсем не обратили на него внимания.

— Я Танатос, новая Верховная жрица Дома Ночи Талсы. Счастливо встретиться, Адам Палука! Счастливо встретиться в нашей школе!

— С-счастливо встретиться, — лишь слегка запнулся Адам. — Я не хотел обидеть вас, начав съемку заранее!

Танатос улыбнулась.

— Вы нас не обидели. Мы сами вас пригласили. Я рада, что интервью началось без формальностей. Останемся здесь, под прекрасным ночным небом Талсы, и продолжим?

— Конечно, — согласился Адам после кивка оператора.

— Газовые фонари и впрямь дают достаточно света. Если подождете секундочку, мы подключим «журавль», чтобы всех, кого вы пожелаете оставить на интервью, было слышно.

— Звучит неплохо. Зои, Афродита, Стиви Рей, Старк и Дэмьен, пожалуйста, останьтесь на интервью. Дарий, Шони и Эрин, прошу вас проконтролировать, чтобы все недолетки вернулись в общежития. Эта ночь для школы выдалась тяжелой.

Дарий поклонился Афродите и Танатос и вместе с Шони пошел прочь. Эрин удалилась в противоположном направлении.

— Вы сказали, что эта ночь выдалась для школы тяжелой. Что вы имели в виду?

— Если вы следите за новостями, уверена, что вам известно о недавнем пожаре в Доме Ночи, — пояснила Танатос.

— Мы давали сюжет о пожаре. Что-то загорелось в конюшне? — подсказал Адам.

— О да, несчастный, хотя и не совсем неожиданный, случай. — Танатос указала на большие медные лампы, со вкусом развешанные вокруг. — Газовый свет и свечи полезнее для наших глаз, чем электричество. Как вы уже заметили, они создают приятную атмосферу, но в них живой огонь, который иногда бывает опасен. В амбаре по недосмотру остался непотушенный фонарь. Вечер выдался ветреным. Порыв ветра опрокинул фонарь на вязанку сена, и конюшня загорелась.

— Надеюсь, никто не пострадал! — Казалось, Адам сочувствовал искренне.

— Наша преподавательница верховой езды и одна недолетка немного отравились угарным газом, а человек, служащий у нас конюхом, получил ожоги, но в основном на руках. Он полностью выздоровеет. Должна сказать для записи, что наш Тревис Фостер в какой-то степени герой. Он обеспечил всем лошадям возможность выйти.

— Тревис Фостер — человек?

— Именно так, и очень ценный сотрудник и друг!

— Изумительно, — восхитился Адам и огляделся по сторонам. Я заметила, как он взглянул на костер в отдалении, уже превратившийся в оранжевые тлеющие угольки. — Прошу, поправьте, если я ошибаюсь, но мне не кажется, что вон тот костер — часть конюшни. Читая о вампирах, я узнал, что вампиры сжигают своих мертвецов на погребальных кострах. Я выбрал неудачное время для интервью? — Адам задал вопрос весьма деликатно, но я видела, что его глаза горят любопытством.

— Вы не ошибаетесь. Это догорающий погребальный костер. Наш Дом Ночи понес страшную утрату, которая никак не связана с пожаром в конюшне. Наш Мастер Меча, Дракон Ланкфорд, недавно погиб в результате трагического инцидента на лавандовой ферме рядом с национальным заповедником, известным как Прерия высокой травы.

Я сжала губы, гадая, как же Танатос сумеет замаскировать убийство Дракона под «несчастный случай», о котором можно поведать людям.

— Крупный бизон сбежал за территорию заповедника. Некоторые из нас проводили очищающий ритуал на лавандовой ферме, и зверь, должно быть, растерялся из-за дыма шалфея и при виде нашего круга. Он бросился на нас. А Мастер Меча защитил наших недолеток, пожертвовав собой.

— Какой ужас! Мне так жаль… — Адам выглядел расстроенным. Вообще-то мы все выглядели грустными, тем самым ловко скрывая изумление от колоссальной лжи Танатос.

— Спасибо, Адам! Хотя это происшествие стало трагедией и невосполнимой утратой для нашего Дома Ночи, наш Мастер Меча умер так же, как жил — благородным Воином, защищая недолеток. Благодаря ему никто не пострадал, и мы даже закончили ритуал. Мы будем помнить об отваге Дракона Ланкфорда долгие века.

Она промокнула глаза кружевным платочком, который достала из рукава. Момент был поистине трогательным.

Адам замер с сочувственным видом, а оператор перевел камеру с погребального костра Дракона на Танатос, чтобы поймать в кадр ее горе и очень человеческие старания взять себя в руки.

Она очень хорошо играла. Я задумалась, сколько же уроков актерского мастерства посетила Верховная жрица Смерти, будучи недолеткой?

Танатос закончила вытирать глаза и глубоко вдохнула.

— И как ответ на ваш второй вопрос: нет, время для интервью вовсе не неудачное. Мы сами вас пригласили, помните? Мы рады видеть вас в Доме Ночи, даже во время нашего траура. Так давайте же начнем. Устроит ли вас, если мы разместимся здесь, на скамье?

Танатос указала на одну из длинных каменных скамей, стоявших вдоль ведущей к главному входу дорожки. В обычные школьные дни здесь толпились недолетки, делали уроки, флиртовали и сплетничали. Но сегодня вокруг никого не было.

— Идеально, — кивнул Адам.

Пока он и оператор выбирали угол для съемки, Танатос села на середину скамьи и тихо распорядилась:

— Зои, Старк, встаньте сюда! — Она указала на место справа от себя. — Афродита, Стиви Рей и Дэмьен, а вы сюда!

Друзья замерли слева от Верховной жрицы.

Когда Адам вернулся, и съемка началась, я затрепетала. Меня увидят старые приятели из средней школы Талсы!

— Танатос, сможете ли вы поподробнее объяснить то, что сказала о вас вчера Неферет, бывшая Верховная жрица Дома Ночи Талсы? Она заявила, что новой Верховной жрицей стала сама Смерть. — Адам замолчал и улыбнулся. — Но мне кажется, вы совсем не похожи на Смерть!

— А вы часто ее видели, юный Адам? — шутливо поинтересовалась Танатос.

— На самом деле нет, я еще ни разу не умирал, — пошутил он.

— Ну, слова Неферет легко истолковать! Я не сама Смерть. Просто я наделена даром помогать мертвым переходить из этого мира в иной. Я не больше Смерть, чем вы — Человечность. Мы оба просто представители их обеих. Возможно, вам будет легче понять, о чем я говорю, если вы будете считать меня просто очень искусным медиумом.

— Неферет также упомянула о новом виде вампиров — красных вампирах — и предположила, что они могут быть опасны.

Я следила, как камера поворачивается от Старка к Стиви Рей.

— Сможете объяснить это утверждение?

— Безусловно, но сначала, думаю, я должна внести ясность в один вопрос. Неферет больше не работает в Доме Ночи Талсы. По правде говоря, в нашем обществе принято, что если Верховная жрица теряет работу, она больше никогда не сможет занять эту должность. То есть Неферет не сможет стать Верховной жрицей ни в одном Доме Ночи. Как можно догадаться, переходный период может быть трудным и зачастую досадным как для уволенной сотрудницы, как и для ее работодателя. У вампиров нет изменчивых законов. Мы используем систему клятв чести. Очевидно, на этот раз система дала сбой.

— Значит, вы говорите, что Неферет… — Адам замолчал и кивнул, прося Танатос завершить фразу.

— Да, прискорбно, но факт, Неферет просто рассерженная бывшая служащая, которой некуда пожаловаться, — ровным голосом произнесла Танатос.

Адам глянул на Старка, который стоял рядом со мной, недалеко от Танатос.

— Эта бывшая служащая также высказалась в негативном ключе об одном конкретном ученике Дома Ночи, Джеймсе Старке.

— Это я, — сразу же ответил Старк.

Мне было ясно, что ему неловко, но не думаю, что кто-либо еще, включая телезрителей, мог увидеть нечто иное, кроме очень красивого парня с красной татуировкой в виде стрел, расходящихся по обеим сторонам от полумесяца на его лбу.

— Итак, Джим! Нормально, если я буду тебя так называть? — спросил Адам.

— Ну, нормально, но лучше зовите меня Старк, как все.

— Хорошо, Старк. Неферет сказала, что ты убил своего наставника в чикагском Доме Ночи, и намекнула, что ты — угроза для здешнего общества. Как ты сможешь это прокомментировать?

— Да это же какашки собачьи! — невольно воскликнула я.

Старк дерзко улыбнулся и взял меня за руку, переплетя пальцы с моими так, чтобы это увидели все зрители.

— Зет, не надо ругаться под запись! Твоя бабушка это может услышать, и ей будет нехорошо!

— Простите, — пробормотала я. — Давай лучше ты говори!

Старк улыбнулся еще шире:

— Ну, изначально так и было задумано!

К стыду моему, все друзья рассмеялись. Я нахмурилась. Старк начал говорить, а я строила планы задушить его подушкой в следующий раз, когда мы ляжем спать.

Поначалу Старк волновался, но чем дольше он говорил, тем громче и увереннее звучал его голос.

— Мой наставник, Уильям Чидси, был чудесным. Добрым. И умным. То есть, по-настоящему умным. И талантливым. Он мне много помогал. Он был мне не просто наставником, а почти отцом.

Старк сделал паузу и провел рукой по лицу. Когда он снова заговорил, было такое впечатление, что он не видит никого, кроме Адама, совсем забыв, что его снимают.

— Адам, я довольно рано узнал, еще когда учился по человеческим меркам в десятом классе, что у меня есть дар.

Старк выделил это слово так, словно дар вовсе не был таким уж замечательным. По тону Старка было ясно, что его дар — это ответственность, и не совсем приятная.

— Я не могу промахнуться. Я лучник, — объяснил он, когда Адам встретил его слова недоуменным взглядом. — Знаешь, лук, стрелы. Короче, во что бы я ни целился, я не промажу. К несчастью.

Представь, что между мной, целью, на которую я смотрю, и моими мыслями есть некое пространство. Простой пример: вообразим, что ты берешь лук и стрелу и целишься в знак «Стоп». Поднимаешь лук, натягиваешь тетиву и целишься в центр большого красного круга. А сам в это время думаешь: «Хочу попасть в эту штуковину, которая останавливает машины!» И тут же твоя стрела вонзается в радиатор проезжающего мимо автомобиля!

— Да уж, понимаю, неприятностей с этим даром не оберешься, — кивнул Адам.

— Да, причем эпических масштабов. На то, чтобы понять это и научиться контролировать, ушло какое-то время. И в этот временной промежуток я совершил ужасную ошибку.

Старк снова замолчал, и я стиснула его руку, напоминая, что я рядом.

— И из-за моей ошибки погиб мой наставник. Я больше никогда не позволю случиться подобному. Я поклялся.

— И именно поэтому Джеймс Старк теперь здесь, в Доме Ночи Талсы! — подхватила Танатос, и камеру перевели на нее. — Мы здесь верим во второй шанс. — Она посмотрела на Афродиту. Мне пришлось силой удерживать рот закрытым, когда Верховная жрица плавно продолжила: — Ты согласна, что наша школа — чудесное место для вторых шансов, Афродита Ла Фонт?

Мне не следовало беспокоиться. Под объективами камер Афродита чувствовала себя как рыба в воде. Она шагнула вперед, ближе (ну конечно!) к объективу, и села рядом с Танатос.

— Совершенно согласна, Верховная жрица! Я почти четыре года была недолеткой, но Никс, наша щедрая Богиня, забрала у меня Метку и вместо нее наградила пророческим даром. Родители согласились с моим решением остаться в Доме Ночи. Мы далее обсудили возможность моей интернатуры в Высшем вампирском Совете в Венеции, когда я закончу школу. Мама с папой во всем мне помогают. — Она улыбнулась в камеру. — Сами поймете, если увидите детализацию расходов по их кредитной карте за последние несколько месяцев! У меня просто классные родители!

Это была такая куча собачьих какашек, что у меня от возмущения аж дух перехватило. К счастью, Стиви Рей не лишилась дара речи.

— Кстати о чудесных родителях: моя мама, Джинни Джонсон, испечет самое вкусное шоколадное печенье в мире и привезет его на Вечер открытых дверей и Ярмарку выпечки, которые у нас здесь скоро пройдут, верно, Танатос?

Танатос даже бровью не повела.

— Ты совершенно права, Стиви Рей. В эти выходные, если позволит капризная оклахомская погода, мы собираемся провести Вечер открытых дверей. Мы надеемся, что фонд «Уличные коты» сможет принять в нем участие и принести кошек, нуждающихся в хозяевах. Хочу также объявить, что всю выручку от Ярмарки выпечки, — Танатос улыбнулась Стиви Рей, — мы пожертвуем в местную благотворительную организацию фонда «Уличные коты». Помимо выпечки бабушка нашей Верховной жрицы-недолетки Зои Редберд будет продавать на ярмарке свои изделия из лаванды.

— И не забудьте о Ярмарке вакансий!

Все, включая оператора, повернулись на голос нашей преподавательницы верховой езды. Ленобия стояла, держа на поводу свою похожую на мечту, потрясающе красивую черную кобылу Муджажи.

— Профессор Ленобия, как хорошо, что вы присоединились к нашей пресс-конференции! — поприветствовала ее Танатос.

— Ух ты! Какой прекрасный конь! — ахнул Адам, а оператор тут же взял Муджажи крупным планом.

Дэмьен коснулся руки Адама и усмехнулся:

— Это кобыла, а не конь!

— О, я ошибся, — легко признал Адам, улыбаясь и слегка краснея. — Я всегда плохо отличал мальчиков от девочек!

— Потому что все мы одинаковые, — на автомате произнесла я и про себя поблагодарила за эти слова Никс. — Парни, девушки, люди, вампиры, какая разница? Мы все живем в Талсе и любим ее. Так давайте просто жить в мире!

Танатос засмеялась, и ее смех прозвучал как музыка.

— О, Зои, лучше и не скажешь! И, Ленобия, ты верно мне напомнила. Адам, я также хочу объявить, что во время Вечера открытых дверей и сбора средств на благотворительность Дом Ночи Талсы первым из всех Домов Ночи в истории начнет принимать резюме от преподавателей людей. Собеседования будут проходить на должмости преподавателей актерского мастерства и литературы.

Танатос встала и раскинула руки в стороны, щедрая и мудрая.

— Дом Ночи приглашает к себе Талсу! А до субботы мы желаем вам всем счастливо встретиться, счастливо расстаться и счастливо встретиться вновь!

Глава 14

Неферет
Неферет не увидела бы пресс-конференцию, если бы не вызвала в свой пентхаус человека из обслуживания номеров. Приятно услужливый блондин едва вошел в возраст, в котором мог ее заинтересовать. Последний коридорный, которому повезло соответстовать требованиям Неферет, на несколько дней возьмет больничный. Слабый и покрытый синяками, он не вспомнит ничего, кроме восхищения ее красотой и темных эротических снов. Нездоровых снов, как, без сомнения, скажет врач. Людишки такие хрупкие создания! Как жаль, что ей постоянно нужна новая игрушка!

Неферет смотрела на официанта. Он был высоким и выглядел очень взволнованным. Плохая кожа. Из расширенных пор почти сочиться девственность. Думая, что кровь девственника отлично пойдет для коктейля с охлажденным шампанским, которое парень принес, Неферет кивнула в сторону гостиной.

— Прошу, отнесите бутылку в спальню, — промурлыкала она.

Кровь девственника так сладка, что можно простить пареньку плохую кожу и потные ладони. В конце концов, она не собиралась его трогать. По крайней мере, долго…

— Вот сюда будет нормально, мэм? — Мальчишка переводил взгляд от груди ко рту Неферет и снова к бутылке, которую открывал, разрываясь от желания, страха и восхищения.

— Да, идеально! — Неферет пробежала пальцем с длинным заостренным ногтем по низкому вырезу своего шелкового халатика.

— Ух ты! — булькнул парень, снимая с шампанского фольгу неопытными трясущимися руками. — Надеюсь, вы не будете против, если я скажу, что вы намного симпатичнее тех других вампиров в новостях?

— Других вампиров? В новостях?

— Да, мэм. Прямо сейчас в ночном выпуске на «Фокс 23».

— Ну-ка включи телевизор! — приказала она.

— Но шампанское не…

— Оставь его! Я сама могу открыть. Включи новости и убирайся!

Парень сделал, как было велено, и выскользнул из комнаты, бросив тоскливый взгляд на Неферет. Та не обратила на него внимания, поглощенная разворачивающимися на плазменном экране событиями.

Танатос, Зои и несколько ее друзей стояли тесной кучкой перед Домом Ночи и непринужденно беседовали с журналистом.

Неферет нахмурилась. Они выглядели такими нормальными.

Бывшая Верховная жрица поджала губы, услышав, как Танатос объяснила смерть Дракона Ланкфорда.

— Чертов Аурокс! — пробормотала Неферет. — Несовершенный глупый Сосуд! Он во всем виноват!

Она продолжила смотреть интервью, с самодовольной улыбкой глядя на Старка и Зои, но напряглась, услышав свое имя. Неферет прибавила громкости, и голос Танатос загрохотал:

— Неферет просто рассерженная бывшая служащая, которой некуда пожаловаться…

Неферет похолодела.

— Она посмела назвать меня служащей!

Репортаж продолжился. Неферет так разъярилась, что стеклянная дверь на балкон взорвалась, осыпав мраморный пол осколками.

— Мы все живем в Талсе и любим ее. Так давайте просто жить в мире!

По спине Неферет поползли мурашки от поидиотски веселого голоса Зои.

— Я не позволю тебе разрушить то, что я начала, несносная девчонка! — прошипела Неферет.

Когда Танатос объявила, что Дом Ночи Талсы будет рассматривать резюме преподавателей из людей, рот бывшей Верховной жрицы тоже открылся, как у репортеров. После доброжелательных прощальных слов Танатос, Неферет злобно уставилась на глупых ведущих новостей, болтавших о том, как интересно им было общаться с вампирами, и как полезны для города Вечер открытых дверей и Ярмарка вакансий, а в это время на экране крупным планом застыло улыбающееся лицо Зои.

Неферет выключила телевизор, не в силах больше ни секунды выносить вида Зои Редберд.

Из уютного алькова между гостиной и столовой раздался звуковой сигнал компьютера Неферет. На экране светился силуэт поднятых рук Никс с написанными рядом словами «ВЫСШИЙ ВАМПИРСКИЙ СОВЕТ».

Неферет медленно подошла к компьютеру и кликнула мышкой, чтобы ответить, причем одновременно автоматически включилась видеокамера.

Она сдержанно улыбнулась шести хмурым Верховным жрицам, сидящим на тронах из резного мрамора.

— Я ожидала вашего звонка!

Дуантия, председатель Высшего совета, заговорила первой.

Неферет показалось, что вампирша выглядит очень, очень старой. Ее длинные густые волосы были больше седыми, чем каштановыми, и Неферет совершенно точно видела мешки под глазами Дуантии.

— Вы должны были предстать перед нами, но вы по-прежнему в Талсе, а мы — в Венеции. Что вас задержало?

— Я занята. — Неферет заставила себя говорить скорее бодро, чем сердито. Или испуганно. Ей нельзя было давать им понять, что она боится их или кого-то другого. — Сейчас не очень удобно лететь в Италию!

— Значит, вы вынуждаете нас вынести вердикт in absente reo?

Неферет фыркнула:

— Оставьте свою латынь для вампиров, которые слишком стары, чтобы жить настоящим!

Дуантия продолжила, словно не услышав.

— Наша сестра — Верховная жрица и седьмой член Совета, Танатос, во время ритуала Откровения получила неоспоримое доказательство, увидев вместе с Верховной жрицей Зои Редберд, ее…

— Эта нахалка не Верховная жрица!

— Не смейте перебивать меня!

Не смотря на то, что Дуантия находилась за тысячу миль от Талсы и разговаривала через интернет, ее магия была осязаема.

Только приложив колоссальные усилия, Неферет не отшатнулась от монитора.

— Говорите, что должны! Я больше не буду перебивать, — бесстрастно ответила она.

— На проводимом Танатос ритуале Откровения присутствовали юная Верховная жрица Зои Редберд, ее Круг, каждый член которого одарен Никс связью со стихией, и несколько Сынов Эреба. Во время ритуала Земля показала им, что вы убили человеческую женщину, пожертвовав ее Белому быку Тьмы, который, похоже, приходится вам Супругом.

Неферет увидела, что члены Высшего совета нервно заерзали, словно им было сложно даже слышать слово «Супруг» в связке с Белым быком.

Это порадовало отступницу. Очень скоро Высшему совету придется вытерпеть больше, чем простые слова!

— Неферет, что вы скажете в свою защиту? — закончила речь Дуантия.

Неферет выпрямилась в полный рот, почувствовав, как нити Тьмы копошатся вокруг нее, обвиваясь вокруг щиколоток и скользя по икрам.

— Мне не требуется защита! Умерщвление этой женщины было не убийством, а сакральной жертвой!

— Вы смеете называть Тьму сакральной? — выкрикнула другая вампирша из Совета, Алитея.

— Алитея, или Правда, как мы сказали бы на живом языке, поделюсь с вами вашей же собственной мудростью. Правда в том, что я бессмертна! За столетие с небольшим я добилась большего могущества, чем все вы за долгие века, которые прожили. Правда в том, что еще через сотню лет большинство из вас превратится в прах, а я по-прежнему буду молодой, могущественной и прекрасной богиней. И если я желаю принести в жертву человека, неважно, с какой целью, это сакрально и вовсе не является грехом!

— Неферет, Тьма на самом деле ваш Супруг? — нарушила Дуантия тишину, воцарившуюся после выкрика Неферет.

— Призовите Белого быка и спросите у самой Тьмы. Если осмелитесь! — осклабилась Неферет.

— Высший совет, каково ваше решение? — спросила Дуантия. Она смотрела в глаза Неферет, пока жрицы Совета по очереди вставали и одна за другой произносили одно и то же слово:

— Бойкот!

Дуантия встала последней.

— Бойкот! — твердо припечатала она. — С этого дня вас больше не будут признавать Верховной жрицей Никс. Вас больше вообще не будут признавать вампиром. С этой минуту для нас вы мертвы!

Все как одна жрицы Высшего совета отвернулись от Неферет, а следом из колонок раздался писк отбоя, и изображение исчезло.

Неферет не сводила глаз с черного экрана. Она тяжело дышала, пытаясь сдержать эмоции. Высший совет объявил ей бойкот!

— Старые карги! — взорвалась Неферет.

Слишком скоро! Она, конечно, намеревалась порвать с Высшим советом, но не раньше, чем разделит их и перессорит между собой, чтобы они занялись только тем, что происходит в их узком кругу и не вмешивались в мир, который Неферет построила бы вне их уютного островка.

— Однажды я почти выполнила эту миссию — когда Калона изображал рядом со мной Эреба. Но тогда Зои помешала мне, заставив признать, что Бессмертный — самозванец!

Не в силах справиться с досадой, Неферет выскочила из комнаты на балкон, давя шпильками туфель осколки стекла. Она прижала ладони к холодной каменной балюстраде.

— Из-за Зои Танатос прислали в Талсу, чтобы шпионить за мной. А мать Зои была слишком слабой и несовершенной жертвой. Если бы Аурокс не оказался треснутым Сосудом, смерть Рефаима остановила бы ритуал Откровения. А теперь Высший совет объявил мне бойкот, а народ Талсы считает меня одомашненной! — Неферет воздела руки к небу и гневно выкрикнула: — Зои Редберд заплатит за то, что натворила!

Неферет сорвала с себя шелковый халат, оголив тело в ночной темноте. Обнаженная, она распростерла руки и запрокинула голову, чтобы длинные волосы окутали ее, словно темным покрывалом.

— Приди, Тьма! — Бывшая Верховная жрица напряглась, приготовившись к болезненному удовольствию от ледяного прикосновения своего Белого быка.

Но ничего не произошло.

Единственными, кто двигался во мраке, были беспокойные черные щупальца, ставшие постоянными спутниками Неферет.

— Мой господин! Приди ко мне! Я нуждаюсь в тебе! — воззвала Неферет.

« Твой зов меня не удивил, моя бессердечная

Неферет, как всегда, услышала его голос в голове, но не почувствовала присутствия Супруга рядом. Она опустила руки и развернулась, высматривая быка.

— Мой повелитель, я тебя не вижу!

«Тебе что-то нужно!»

По-прежнему не понимая, почему он остается невидимым, Неферет искусно скрыла свое замешательство и обольстительным голосом ответила:

— Мне нужен только ты, мой повелитель!

Тут же самый толстый, похожий на змею миньон Тьмы отделился от собратьев, копошащихся вокруг щиколоток Неферет. Щупальце обвило талию бывшей жрицы, разрезав ее гладкую кожу и очертив идеально ровный алый круг. Остальные нити поползли вверх по ее ногам, желая подпитаться теплой кровью.

Неферет еле сдержала крик.

«Лгать мне неразумно, моя бессердечная!»

— Мне нужна сила! — признала Неферет. — Я хочу убить Зои Редберд, а она хорошо защищена.

«Хорошо защищена и любима Богиней. Даже ты не можешь открыто уничтожить такую, как она!»

— Тогда помоги мне! Умоляю, мой господин, — молила Неферет, пытаясь не обращать внимания на острое как бритва, щупальце, врезавшееся в ее кожу, и его собратьев, продолжавших пить ее кровь.

«Ты меня разочаровываешь. Я ожидал, что ты призовешь меня и станешь молить о помощи. Видишь ли, моя бессердечная, я не должен предугадывать твои действия. Это меня утомляет, и я не намерен тратить свое могущество на предсказуемость и скуку», — безжалостно прогрохотал в голове Неферет голос Белого быка.

Но бывшая Верховная жрица не дрогнула.

— Я не стану просить у тебя прощения, — холодно сказала она. — Ты знал, кто я, когда мы встретились. И я не изменилась. И не изменюсь!

«Безусловно, и именно поэтому я всегда называл тебя „моя бессердечная“».

Голос быка потеплел, и теперь в нем звучала легкая насмешка.

«Ты напомнила мне, как хорошо все начиналось. Тогда ты была такой восхитительной неожиданностью. Удиви меня снова, и я подумаю, прийти ли тебе на помощь или нет. А до тех пор дарую тебе контроль над нитями Тьмы, которые захотят остаться с тобой. Не отчаивайся. Многие выберут тебя, ты ведь так хорошо их кормишь. Мы увидимся снова, моя бессердечная, когда… если… ты заинтересуешь меня достаточно, чтобы я вернулся…»

Голос Тьмы затих, а толстое щупальце, обвивавшее талию Неферет, разжалось и исчезло в ночи.

Неферет упала. Она лежала на холодном каменном полу балкона, глядя, как нити Тьмы слизывают ее кровь. Неферет им не мешала. Она позволила им насытиться, гладя их, подбадривая, и одновременно подсчитывая, сколько из них остались ей верны.

«Если бык не поможет, справлюсь сама. Зои Редберд давно представляет для меня помеху. Я слишком долго позволяла этой девчонке вмешиваться в свои планы. Но убивать Зои сама я не стану — тогда на меня стремительно обрушится гнев Никс. В отличие от Высшего вампирского Совета, не обращать внимания на Богиню не получится, — думала Неферет. — Нет, убивать Зои самой вовсе необязательно. Достаточно создать что-то, способное сделать это вместо меня. Сосуд не сработал из-за несовершенной жертвы. А с идеальной жертвой у меня все получится!»

— Я бессмертна. Мне не нужен бык, чтобы творить сущности. Мне требуется только сакральная жертва и могущество. А заклинание я выучила. Аурокс был только началом… — Неферет погладила нити Тьмы и позволила им продолжить пир.

«Достаточно, — успокоила себя она, — осталось как раз достаточно».

Зои
— Богиня знает, как я не люблю это признавать, но я ошиблась. Это точно вылитое идиотское «Давай поженимся»!

Афродита покачала головой и закатила глаза. Она, Стиви Рей и я медленно шли к стоянке, где нас ждал автобус с недолетками. Мы шли медленно, потому что были очень заняты подглядыванием за Дэмьеном и журналистом Адамом. Парни стояли у минивэна с логотипом «Фокс 23» и болтали, улыбаясь друг другу.

— Тссс! — прошипела я. — Они тебя услышат, и Дэмьен смутится.

— Ой, да ладно тебе! — фыркнула Афродита. — Наш голубок нас в упор не видит!

— Я просто радуюсь, что он флиртует, — сказала я.

— Смотрите! Они телефоны достают! — воскликнула Стиви Рей шепотом, который прозвучал слишком восторженно для шепота.

— О нет, я снова ошиблась, — съязвила Афродита. — Это не «Давай поженимся», а «В мире животных»!

— А мне кажется он лапочка и милашка, — сказала Стиви Рей.

— Парень, который говорит с Дэмьеном? — уточнила присоединившаяся к нам Шайлин.

— Ага. Мы думаем, они договариваются о свидании, — объяснила Стиви Рей, не сводя глаз с парочки.

— У него нежные и приятные цвета, — сказала Шайлин. — Они очень хорошо сочетаются с цветами Дэмьена.

— То есть, их гейские радуги сливаются? — саркастически фыркнула Афродита.

Шайлин нахмурилась.

— У них вовсе не радужные цвета. Это жуткий стереотип! Их цвета как у летнего неба — желтые и голубые. А у Дэмьена еще такой волнистый белый, похожий на кучевые облака.

— О, черт возьми, оносовершенно лишено чувства юмора! — вздохнула Афродита.

— Афродита, прекрати уже называть Шайлин «оно». Это неприлично! — вмешалась Стиви Рей.

— Значит, на будущее, где онопримерно находится на шкале оскорбительных слов? — Она вопросительно приподняла бровь. — Какое оно— тупое, слабоумное или, по старинке, убогое?

— Ты Верховная жрица, но осмелюсь сказать: отвечая ей, ты только подливаешь масла в огонь. Ну, знаешь, вроде как если орущего младенца взять на руки, он продолжит орать, — сухо заметила Шайлин.

«О, черт, сейчас Афродита ей все волосы повыдергает!» — успела подумать я.

Но Афродита расхохоталась:

— Эй, да онопошутило! Возможно, онодействительно личность!

— Афродита, у тебя с мозгами проблемы! — возмутилась Стиви Рей.

— Спасибо на диагноз, — кивнула Афродита. — Я в автобус. И засекаю время для голубка. Если он не прекратит флиртовать через пять минут, я…

Она замолчала.

Я проследила за ее взглядом. Рядом с открытой дверью автобуса стояли Шони и Эрин. Шони выглядела расстроенной, лицо Эрин не выражало абсолютно ничего. Я видела, что они разговаривают, но мы находились слишком далеко, чтобы расслышать, о чем.

— С ней что-то не так, — заметила Шайлин.

— С кем именно? — спросила Стиви Рей.

— С Эрин, — уточнила Шайлин.

— Шайлин права. С Эрин определенно что-то не так, — подтвердила Афродита.

Не знаю, что потрясло меня больше: сказанное Афродитой и Шайлин, или то, что девчонки были согласны друг с другом.

— Скажи, что ты видишь, — тихо попросила Стиви Рей.

— Я лучше опишу. За домом, где я жила в детстве до того, как ослепла, бежал ручей. Я часто играла рядом с ним и притворялась, будто ручей — это быстрая и красивая горная река, а я расту в горах Колорадо. Ручей был прозрачным и симпатичным. Но подойдя поближе, я почувствовала его запах. Он вонял химикатами и какой-то тухлятиной. Вода выглядела чистой, но была грязной, отравленной.

— Шайлин! — Я всерьез потеряла терпение, будто выслушав очередное стихотворение Крамиши, а это не всегда приятно. — О чем ты, черт возьми, толкуешь? Эрин цвета грязной воды? А если это так, то почему ты раньше молчала?

— Она меняется! — воскликнула Шайлин.

Когда все в автобусе, в том числе Шони с Эрин повернули головы в нашу сторону, Шайлин добавила: — Кажется, зима сменяется весной! Какая сегодня красивая ночь!

Недолетки неодобрительно покачали головами, но, по крайней мере, перестали прислушиваться.

— Черт побери! Ты совсем не годишься в шпионки! — Афродита понизила голос, что побудило нас встать ближе друг к другу. — Зет, давай же, примени свои извилины! Это просто. Шайлин пытается сказать, что Эрин выглядит прежней — симпатичной популярной блондинкой. Как обычно. Но на самом деле за этим идеальным фасадом что-то гниет. Ты этого не видишь, и я не вижу. Но Шайлин видит!

Афродита покосилась на автобус. Мы все тоже посмотрели туда, как раз чтобы заметить, как Шони отрицательно качает головой и быстро поднимается по черным прорезиненным ступенькам в автобус, а Эрин остается на улице, красивая, но очень, очень равнодушная.

— Похоже, Шони тоже это заметила. Но мы бы ей не поверили. Мы бы сочли, что она просто злится на Эрин из-за того, что сиамских Близняшек-Дурашек разделили хирургическим путем!

— Это жестко, — сказала я.

— Согласна, — поддержала меня Стиви Рей. — Но нутром чую, это правда!

— Я тоже, — подоспел Дэмьен. Его щеки розовели румянцем, и он радостно помахал отъезжающей машине с телевизионщиками, но смотрел Дэмьен только на Эрин. — И мое нутро подсказывает кое-что еще!

— Что ты и чувак из новостей скоро станете не просто друзьями? — спросила Афродита невинным вежливым голоском, прямо противоположным смыслу сказанного.

— Не твое дело! — огрызнулся Дэмьен и тут же ловко сменил тему: — И тебе будетинтересно послушать, Афродита. То, что я сейчас скажу, изменит твою жизнь!

— Как это старомодно! — закатила глаза Афродита.

— «Старомодно» вовсе не означает «неправильно», — сказал Дэмьен. — Ты расшифровала то, что образно попыталась представить Шайлин. Это значит, что ты выступила оракулом.

— Никакой я не оракул! Я Пророчица, — рассердилась Афродита.

— Оракул, Пророчица… — Дэмьен поднял ладонью вверх сначала одну руку, потом другую, словно взвешивая что-то. — Это одно и то же. Изучи свою историю, Пророчица. Сивилла, Кассандра, Ванга! Тебе хоть о чем-то говорят эти имена?

— Нет. Я стараюсь поменьше читать!

— А я бы на твоем месте начал. Это всего лишь три имени из многих, кого хорошо образованный я могу вспомнить. Одни называют их Оракулами. Другие — Пророчицами. Это одно и то же.

— А краткое изложение в интернете есть? — попыталась сумничать Афродита, но было видно, что она побледнела, а ее глаза стали огромными и даже более голубыми, чем обычно. И испуганными. Жутко испуганными.

— Ладно, хорошо, урок усвоен! Хм, а неплохо справляемся! — попробовала разрядить обстановку я.

Когда все молча уставились на меня, я попыталась объяснить: — Танатос сказала, что нам нужно совершенствовать свои Дары. Думаю, то, что сейчас случилось — для нас дополнительная мотивация. А теперь давайте сядем в автобус, поедем в туннели и посмотрим старые серии «Грани»!

— «Грань»? Я за! — сказала Шайлин и двинулась к автобусу.

— Мне нравится Уолтер, — добавила Афродита. — Он напоминает мне дедушку. Ну, только Уолтер немного прикольнее и слегка безумнее, а вдобавок наркоман, пьяница и социопат. Но в чем-то сходство есть!

— У тебя есть дедушка? И он тебе нравится? — опередила меня Стиви Рей.

— Конечно, есть. Ты что, в биологии ни бумбум? — Афродита пожала плечами. — Впрочем, какая разница! В моей семье так просто не разберешься. Пойду, как оно, в автобус. — И так и сделала — последовала за Шайлин.

Мы с Дэмьеном и Стиви Рей остались одни.

— Чокнутая, — вот и все, что я смогла сказать.

— И не говори! — кивнул Дэмьен.

— Полагаешь, все уже в автобусе? — спросила я.

— Надеюсь. Рефаим точно там, а до рассвета осталась всего пара часов. Уверена, он не видел ни одной серии «Грани», а мне кажется, ему понравится. Так хочется свернуться рядом с ним и посмотреть телик, даже в компании чокнутой Афродиты. — Стиви Рей улыбнулась. — Может, закажем пиццу у Андолини?

— Я за! — кивнула я.

— Кхм! — весьма театрально кашлянул Дэмьен.

— Да? — спросила я.

— А вы, ээ, вы не решите, что это ужасно, если я, ээ, выпью кое с кем кофе? Чуть позже? В кофейне на Черри-стрит?

— А она еще работает? — спросила я, бросая взгляд на телефон. Ё-моё, почти четыре утра!

— Они теперь работают круглосуточно. Ледяной шторм на несколько недель лишил их дохода, и теперь они пытаюсь восполнить ущерб, обслуживая, ну, полуночников, — объяснил Дэмьен.

— Серьезно? Они работают для нас? — Я до сих пор помнила их чудесные сэндвичи и развешанные по стенам полотна местных художников. — Раньше они в одиннадцать вечера закрывались!

— Теперь нет! — радостно сообщил Дэмьен.

— Ух ты, здорово! Ну, то есть я там никогда не бывала, но это же просто очешуенно, что в центре по ночам работает кофейня, где мы можем зависать! — восхитилась Стиви Рей.

— Что, если завтра попросить Дария отвезти нас туда по дороге на Вокзал?

Я прислушалась к своему внутреннему голосу.

«Это нормально для школьников захотеть попить кофе после занятий».

— Дэмьен, если ты сегодня идешь, спроси, пожалуйста, у кого-нибудь из персонала, не будут ли они возражать, если мы завтра нагрянем?

— Я с радостью проведу рекогносцировку. — И вдруг Дэмьен помрачнел. — Так что вы думаете? Джек меня возненавидит за это или нет?

— О, дорогой, конечно, нет! — быстро ответила я. — Ни в коем случае!

— Джек бы тебя понял, — добавила Стиви Рей. — Он бы не хотел, чтобы ты грустил в одиночестве, пока ждешь его возвращения.

— А он вернется, да? — Дэмьен заглянул мне в глаза. — Джек ведь вернется, правда?

«Их душам суждено встретиться вновь…»— раздался шепот у меня в голове.

Узнав знакомый мудрый голос Никс, я улыбнулась и взяла Дэмьена под руку.

— Вернется. Я обещаю, и Богиня тоже!

Дэмьен сморгнул слезы.

— У меня свидание! И я буду этому радоваться!

— Обязательно! — воскликнула я.

— Я так счастлива, что готова плеваться! Хоть это и некультурно, — заявила Стиви Рей, беря Дэмьена под другую руку.

— Что-то ты сболтнула лишнего, — заметил Дэмьен.

— Точно, — кивнула я. — Эта сцена из «Титаника», когда Леонардо учил Кейт плеваться, поистине омерзительна!

— Да, зря ее не вырезали, — согласился Дэмьен. — Единственный косяк в фильме!

— Да, это и то, что Лео превратился в смазливого красавчика.

Дэмьен и Стиви Рей одобрительно кивали, пока мы шли к автобусу.

Я видела в окнах лица ребят. Похоже, все уже на месте, и я с облегчением вздохнула, потому что была уже более чем готова ехать домой.

Старк тоже был в автобусе — стоял на передней площадке рядом с Дарием. Он увидел меня, и от его взгляда я слегка разрумянилась.

Рефаим сидел на первом ряду сидений, прямо перед Крамишей, и когда Стиви Рей помахала ему, я почти почувствовала, как моя лучшая подруга дрожит от радости.

Шайлин и Афродита поднимались по ступенькам. Лица Афродиты я не видела, но, судя по тому, что она тряхнула волосами, наша Ясновидящая Красотка уже заигрывала со своим Воином.

Ладно, Тьма — та еще заноза в заднице, и мы многое пережили, но, по крайней мере, мы вместе и у нас есть любовь. Всегда любовь.

— Мне нужно с тобой поговорить!

Бесстрастный голос Эрин вторгся в мои радостные мысли ушатом ледяной воды.

— Да, хорошо. Эй, я сейчас! — сказала я Стиви Рей и Дэмьену.

— Я остаюсь, — бросила Эрин, как только мы остались наедине.

— Остаешься? Здесь?

Я знала, что она имеет в виду, но хотела потянуть время, чтобы попытаться систематизировать вопросы, возникшие у меня в голове. Ну, то есть, я же остановила Шони, когда она попыталась уйти от нас и переехать обратно в Дом Ночи сразу после того, как у них с Эрин начались конфликты. Может, и меня и Эрин получится остановить?

— Да, конечно, здесь. Меня тошнит от туннелей. А от влажности вьются волосы.

— Ээ, есть одно хорошее средство, по-моему, «Аведа». Завтра купим тебе такое в парикмахерской Ильхоффа на Утике, — предложила я.

— В общем, дело не только в волосах. Я не хочу жить в туннелях. Мое место здесь, в школе. Я не хочу приезжать сюда на автобусе. Это глупо.

— Эрин, я знаю, что ездить в школу на автобусе глупо. Черт, да, это было глупо даже до того, как меня Пометили! Но, думаю, нам необходимо держаться вместе. Мы не просто компания или клика, мы — семья.

— Нет, мы не семья! Мы лишь группа подростков, которые ходят в одну и ту же школу. И все.

— Наши способности объединяют нас.

Она меня пугала — не только своими словами, но и поведением в целом. Эрин вела себя как чертова ледышка!

— Эрин, мы столько вместе преодолели, что не сможем быть просто однокашниками!

— А если ты думаешь так, а я иначе? Или у меня нет выбора? Я считала, Никс всецело за свободный выбор!

— Верно, но это совсем не значит, что нам нельзя рта открыть, если кто-то из дорогих нам людей ошибается, — возразила я.

— Отпусти ее!

Мы с Эрин подняли глаза на Афродиту, спустившуюся на нижнюю ступеньку автобуса. Она стояла, прислонившись к двери и скрестив руки на груди. Я ожидала увидеть на ее лице привычное презрительное выражение, но ничего такого не было. И говорила не с сарказмом, а просто уверенно.

За ее спиной замерли Стиви Рей и Шайлин. Обе кивнули, и их молчаливое одобрение слов Афродиты дало мне понять: мой Круг принял решение, лучшее для всех нас, пусть и не лучшее для Эрин.

— Спасибо, Афродита! Кто бы мог подумать, что меня поддержишь именно ты? — Эрин усмехнулась, дерзко и по-детски в сравнении со спокойной и уверенной в себе Афродитой.

— Знаешь, что, Эрин, я рада, что вы с Афродитой мне напомнили, — сказала я. — Никс и впрямь дает нам право выбора, и если ты пожелала жить в Доме Ночи, я уважаю твое решение. Надеюсь, в нашем Круге это ничего не изменит. Ты по-прежнему Вода. Твоя стихия и ты все так же важны для нас.

Эрин улыбнулась одними губами: ее голубые глаза остались ледяными.

— Да, конечно! Я навсегда останусь Водой, а вода может просочиться откуда угодно. Просто позови, если понадоблюсь, и я всегда откликнусь.

— Договорились, — быстро ответила я, чувствуя себя жутко неловко. — Значит, надеюсь, увидимся завтра!

— Да. Увидимся в школе. — И, легкомысленно махнув всем на прощание, Эрин удалилась.

Я зашла в автобус и спросила Дария:

— Все на месте?

— Все здесь, — ответил он.

— Тогда поехали домой!

Все уселись на свои места: Стиви Рей рядом с Рефаимом, Афродита на первом ряду за спиной Дария, ведущего автобус.

Старк ждал меня на следующем за ней ряду.

Я наклонилась, быстро поцеловала его и прошептала:

— Пойду схожу к Шони и сразу вернусь.

— Буду ждать. Всегда, — ответил он и нежно коснулся моей щеки.

Я добралась до Шони, сидевшей в одиночестве в хвосте автобуса, как раз вовремя, потому что автобус запрыгал по выбоинам стоянки, а потом Дарий развернулся и поехал по длинной школьной подъездной дорожке.

— Не возражаешь, если я присяду на секундочку?

— Конечно, садись!

— Значит, вы с Эрин уже не общаетесь?

Шони закусила щеку и покачала головой.

— Не-а.

— Она жутко злится. — Я пыталась придумать нужные слова, чтобы разговорить Шони.

— Не думаю, — отозвалась она.

Я нахмурилась.

— Ну, по крайней мере, мне так показалось.

— Нет, — повторила Шони, глядя в окно. — Вспомни, как она вела себя последние пару дней, а особенно сегодня. Злится — это не то слово!

Я уже об этом думала. Эрин превратилась в Снежную Королеву. Она разучилась проявлять эмоции.

— Да, ты права. Теперь, когда я об этом всерьез подумала, она, скорее, просто обособилась, и это странно, — сказала я.

— Знаешь, что еще более странно? Вот она переживает, кажется, больше, чем Эрин.

Шони показала куда-то в сторону преподавательского дворика недалеко от стоянки. Рядом с фонтаном сидела недолетка. Когда мы проезжали мимо, за окном как раз было достаточно света, чтобы разглядеть, что девушка уткнулась лицом в ладони. Ее плечи дрожали, словно она рыдала.

— Кто это там? — спросила я.

— Николь.

— Красная недолетка Николь? Ты уверена? — Я вытянула шею, силясь ее разглядеть, но мы уже ехали по обсаженной деревьями аллее, и Николь скрылась из виду.

— Сто процентов, — кивнула Шони. — Я видела ее по дороге на стоянку.

— Хммм, — протянула я. — Интересно, что с ней происходит?

— Думаю, кое для кого из нас все меняется, и иногда это просто отстой!

— Я могу сделать что-нибудь, чтобы тебе было не так тяжело?

— Просто будь моей подругой!

Я удивленно моргнула:

— Мы и так подруги.

— Даже без Эрин?

— Без Эрин ты нравишься мне больше, — честно призналась я.

— Я себе тоже, — кивнула Шони. — Да, тоже.

Немного погодя я вернулась на свое место рядом со Старком и позволила ему обнять меня. Положив голову ему на плечо, я присушилась к биению его сердца, чувствуя его силу и любовь.

— Обещай, что не отстранишься от меня и не станешь холодным ледяным незнакомцем, — тихо попросила его я.

— Обещаю. Несмотря ни на что, — без колебаний ответил он. — А теперь выкинь из головы все, кроме того, что я попытаюсь убедить тебя попробовать другую пиццу.

— Не «Сантино»? Но мы любим эту пиццу!

— Доверься мне, Зет. Дэмьен рассказал мне об афинской пицце. Он утверждает, что это амброзия среди пицц. Не совсем уверен, что это означает, но думаю, что-то хорошее, поэтому давай попробуем!

Я улыбнулась, расслабилась и на короткое время поездки из Дома Ночи на Вокзал притворилась, что моя самая большая проблема — выбор пиццы для сегодняшнего ужина.

Глава 15

Бабушка Редберд
Сильвия поприветствовала солнце с радостью, благодарностью и такой легкостью на сердце, какой не испытывала уже многие годы, даже тем утром, когда столкнулась с Ауроксом и предпочла гневу и ненависти любовь и прощение.

Ее дочь погибла, и хотя Сильвия до конца этой жизни будет чувствовать боль от этой утраты, она знала, что та наконец освободилась от пустоты, в которую превратилась ее жизнь. Линда покоилась в Потустороннем мире с Никс, счастливая и довольная. И от этого знания пожилая женщина улыбнулась.

Сидя в доме за верстаком в мастерской, она напевала древнюю колыбельную чероки и перебирала травы, камни, нити и кристаллы. Выбрав длинную тонкую стрелу зубровки, она перевязала травинкой букетик засушенной лаванды. На рассвете она станет петь солнцу, а очищающий дым зубровки и успокаивающий аромат лаванды смешаются с солнечным светом и окутают ее.

Пока Сильвия связывала травы в пучок, ее мысли перешли с биологической дочери на Зои, дочь ее духа.

— Ах, у-вет-си-а-ге-я, как же я по тебе скучаю, — тихо произнесла она. — Сегодня на закате я позвоню. Будет так приятно услышать твой голос.

Внучка была еще юна, но щедро одарена Богиней, и хотя это означало, что на Зои лежит непростая в ее возрасте ответственность, дары Никс также свидетельствовали о том, что Зои обладает талантом справиться с трудностями, сопряженными с этими обязанностями.

Следом Сильвия переключилась на Аурокса, парня-зверя. Или же зверя-парня? Не замедляя движений рук, бабушка покачала головой:

— Нет, я буду верить в лучшее. Я назвала его тсука-ни-с-ди-на. Бык, а не зверь. Я видела его, смотрела ему в глаза, утешала, когда он плакал от горя и одиночества. У него есть дух, душа, а значит, есть и выбор. Я буду верить, что Аурокс выберет Свет, даже если в его душе навсегда останется кусочек Тьмы. Никто из нас не бывает целиком добрым. Или злым.

Сильвия закрыла глаза, вдыхая сладкий аромат трав.

— Великая Мать-Земля, укрепи хорошее в этом парне и помоги ему укротить тсу-ка-ни-с-ди-ну.

Закончив связывать пучок, Сильвия снова начала напевать. Только переплетя траву с лавандой до конца, она поняла, что напевает уже не колыбельную, а совсем иной мотив: «Песню для женщины, храброй в бою».

По-прежнему сидя, Сильвия задвигала ногами, отбивая четкий ритм в такт переливам своего голоса.

Осознав, что делает, она замерла и опустила взгляд на руки. Среди зубровки и лаванды голубела нить, вытянутая и сплетенная из настоящей бирюзы. Сильвии все стало ясно.

— Пучок Богини, — благоговейно прошептала Сильвия. — Спасибо тебе, Мать-Земля, за это предупреждение! Мой дух услышал тебя, а тело подчиняется твоему велению!

Медленно и торжественно бабушка встала, прошла в спальню и сняла ночную сорочку. Открыв шкаф из небеленой сосны, Сильвия достала свое самое ценное убранство — накидку и юбку с запахом, которые сшила сама, когда носила Линду.

Оленья кожа состарилась и сидела на стройном теле бабушки Редберд слегка мешковато, но по-прежнему оставалась гладкой и мягкой. Зеленый цвет мха, которого с таким трудом добивалась Сильвия, смешивая цвета при покраске наряда, остался таким же ярким даже через тридцать с лишним лет. Не оторвалась ни одна ракушка или бусина.

Заплетая седые волосы в длинную толстую косу, Сильвия начала петь «Песню для женщины, храброй в бою» вслух.

Она вставила в уши серебряные серьги с бирюзой, и голос ее звучал то громче, то тише в такт топоту босых ног, пока она одно за другим надевала на шею ожерелья из бирюзы, и их вес был знакомым и приятным.

На изящных запястьях Сильвия застегнула браслеты из бирюзы, а тонкие ленты серебристого и бирюзового — всегда бирюзового — цветов обмотала вокруг рук от запястий до локтей. Только потом Сильвия Редберд взяла свой пучок трав и длинную коробку деревянных спичек и вышла из спальни.

Она позволила Духу вести ее. Дух не повел ее к бурному ручью за домом, где она обычно встречала рассвет. Бабушка Редберд осталась на своем широком крыльце.

Продолжая следовать инстинкту, она подожгла траву. Ловкими отточенными движениями Сильвия принялась окуривать себя запахами зубровки и лаванды. И только когда она, по-прежнему распевая боевой гимн знахарок чероки, оказалась полностью окутанной дымом, из Тьмы перед ней возникла Неферет.

Неферет
Голос Сильвии Редберд скрипел, словно мел по доске.

— По вашим обычаям невежливо не поприветствовать гостя, — громко сказала Неферет, перекрикивая жуткую песню старухи.

— Гостей приглашают, а тебя в мой дом не звали! Ты вторглась в мой дом! Исходя из наших обычаев, я приветствую тебя так, как ты того заслуживаешь!

Неферет поджала губы. Пение старухи прекратилось, но ее босые ноги по-прежнему отбивали навязчивый ритм.

— Эта песня раздражает не меньше дыма! Ты вправду думаешь, что вонь тебя защитит?

— Я много о чем думаю, Тси Сгили, — сказала Сильвия, продолжая окуривать себя толстым пучком трав, и не прекращая своего танца. — В эту секунду я думаю, что ты нарушила клятву, которую дала мне в день, когда моя у-вет-си-а-ге-явошла в твой мир. И я призываю тебя к ответу за это!

Неферет почти позабавила дерзость старухи.

— Никакой клятвы я тебе не давала!

— Давала! Ты обещала оберегать и наставлять Зои. И ты нарушила эту клятву. Ты должна мне цену нарушенной клятвы!

— Старуха, я бессмертна. На меня не распространяются правила вашего мира, — фыркнула Неферет.

— Возможно, ты и стала бессмертной, но это не меняет законов Матери-Земли.

— Возможно, и нет, но дает им иное применение! — возразила Неферет.

— Нарушенная клятва — лишь один из твоих долгов передо мной, ведьма! — сказала Сильвия.

— Я богиня, а не ведьма!

Неферет чувствовала, как растет ее гнев, и медленно начала приближаться к знахарке.

Щупальца Тьмы не отставали, хотя Неферет почувствовала их неуверенность при виде клубов белого дыма, плывущих к ним и растворяющихся вокруг.

Сильвия продолжала танцевать и размахивать вязанкой.

— Второй твой долг передо мной страшнее, чем нарушенная клятва. Ты должна мне жизнь. Ты убила мою дочь!

— Я принесла твою дочь в жертву ради блага! Я ничего тебе не должна!

Старуха не обратила внимания на ее слова, а на секунду прекратила танцевать, чтобы наклониться и положить дымящиеся травы у своих ног. Затем подняла голову и раскинула руки, словно обнимая небо.

— Великая Мать-Земля, услышь меня! Я Сильвия Редберд, знахарка племени чероки и гигуя своего племени, что в Доме Ночи. Я молю о твоем милосердии! Тси Сгили, Неферет, бывшая Верховная жрица Никс, отказывается от уплаты долга. Она должна мне за нарушенную клятву. И она убила мою дочь, а значит, должна мне жизнь. Я прошу твоей помощи, Мать-Земля, чтобы Неферет вернула мне долги! Я прошу защиты!

Не обращая внимания на копошащиеся вокруг щупальца Тьмы, Неферет подошла к Сильвий, говоря на ходу, поднимаясь по ступенькам крыльца:

— Ты сильно ошибаешься, старуха! Я — единственная богиня, которая сейчас тебя слышит. Я — Бессмертная, которую тебе нужно умолять о защите.

Неферет ступила на окутанное дымом крыльцо, и Сильвия заговорила.

Ее голос изменился. Прежде, когда она взывала к той, кого звала Матерью-Землей, он звучал властно, а теперь стал ласковее и тише. Она больше не воздевала руки к небу. Не запрокидывала голову в молитве. А только пристально смотрела в глаза Неферет.

— Ты не богиня. Ты лишь подлая сломленная маленькая девочка. Мне жаль тебя. Что с тобой случилось? Кто сломал тебя, дитя?

Гнев переполнял Неферет настолько, что она готова была взорваться. Забыв о нитях Тьмы, она бросилась на Сильвию, желая коснуться ее собственными руками и рвать, резать и кусать дерзкую старую ведьму.

Быстрым движением, совсем не соответствующим ее возрасту, Сильвия подняла руки к лицу, оберегая его от ударов Неферет.

От прикосновения к рукам старухи тело Тси Сгили вспыхнуло болью.

Неферет взвизгнула и отпрянула, глядя на окровавленные отметины на кулаках, в точности повторяющие форму камней в браслетах, что унизывали морщинистые руки индианки.

— Ты посмела ударить меня! Богиню!

— Никого я не ударяла. Я лишь защищалась с помощью камней-оберегов, что подарила мне Великая Мать!

Не сводя с Неферет глаз и не опуская увитых серебристыми и бирюзовыми лентами рук, старуха снова запела.

Неферет хотела голыми руками разорвать ведьму на куски. Но, подбираясь ближе к индианке, она чувствовала волну жара, исходящую от голубых камней, которыми та была покрыта. Они словно пульсировали огнем, равным по силе ярости падшей жрицы.

Она нуждалась в Белом быке! Его леденящая Тьма затушила бы пламя старой ведьмы. Возможно, излучаемая ею странная энергия удивит его, и он снова одолжит Неферет немного своего манящего могущества.

Сдерживая гнев, Неферет отступила за пределы круга из дыма и жара, окутывающего Сильвию. Она изучала старуху, смотрела на ее танец, слушала песню. Старую. Древнюю. Все вокруг Сильвии Редберд говорило, что и она сама, и оказавшаяся в ее распоряжении сила Земли, существуют уже очень давно.

Белый бык тоже древний. Эта индианка его не удивит.

— Я сама с тобой разберусь!

По-прежнему глядя в глаза Сильвии Редберд, Неферет подняла руки и, даже не поморщившись, рассекла острыми ногтями раны, оставшиеся от защитных камней старухи. Хлынула кровь, забрызгав крыльцо. Неферет встряхнула руками, орошая алыми каплями облако дыма и рассеивая его, а также усеивая Сильвию Редберд ярко-красными точками, резко контрастирующими с зелеными и голубыми цветами Земли. Неферет перевернула руки, сложив ладони ковшиками, позволяя крови скопиться в них.

— Идите, мои дети Тьмы, и пейте!

Щупальца поначалу сомневались, но едва попробовав крови Неферет, осмелели.

Неферет видела, что глаза Сильвии округлились, и заметила в них тень страха.

Старуха не отвела взгляда, но ее голос, выводящий напев, задрожал и стал старым… слабым… дребезжащим…

— Да, дети! Вы отведали моей крови и Сильвия Редберд также помазана ею. Возьмите ее в плен — принесите мне старуху!

Неферет заговорила ритмично, злобно подражая боевому гимну Сильвии.

Не нужно убивать,
Лишь гнев мне утолить.
Вы вволю напились,
Чтоб клетку сотворить.
Я дряхлость обновлю
Устрою пир вам здесь,
Так будьте мне верны:
Оборвите бабки песнь!
Щупальца повиновались Неферет. Они двинулсь в обход бирюзовых камней знахарки и обернулись вокруг ее босых ног, остановив танец. Тьма сгустилась у ее ног, словно пол темницы, и устремилась вверх, образуя вокруг Сильвии клетку. Наконец ее песня затихла, сменившись неистовым воплем, когда Тьма подняла ее и сквозь тени и туман понесла ужасную клетку вместе с пленницей следом за своей госпожой.

Аурокс
Прежде чем снова вылезти из ямы, Аурокс дождался, пока солнце не поднялось в зимнее небо. Утро выдалось туманным и серым, но оно проглядывало сквозь дымку и тени. В полдень, когда солнце было в зените, Аурокс выбрался на поверхность.

Он не позволил желанию свободы, зудевшему под кожей, лишить его бдительности. Напрягая мышцы, Аурокс держался за корни и висел наполовину над землей, наполовину под ней. Он задействовал все свои сверхъестественные способности и сосредоточился на том, что должен уйти незамеченным.

Вокруг было не так безмолвно, как днем раньше. Человеческие рабочие деловито чинили пострадавшую часть конюшни. Вампиров Аурокс не заметил, но человеческий ковбой, Тревис, казалось, был везде. Его руки до локтя по-прежнему были обмотаны белыми бинтами, но говорил Тревис так зычно, что его голос долетал и до Аурокса.

Ленобия не выходила на полуденное солнце, но это было и необязательно. Тревис заменял ее, и не только с рабочими. Ковбой свободно общался с лошадьми.

Аурокс смотрел, как Тревис переводит огромного першерона и черную кобылу Ленобии из одного самодельного круглого стойла в другое.

Он не просто работает на Ленобию. Она ему доверяет. Осознание этого удивило Аурокса. Если в чрезвычайном положении преподавательница верховой езды может так доверять человеку, то, возможно, есть шанс, что Зои…

Нет! Он не позволит себе таких фантазий! Он слышал, кто он такой. Зои тоже слышала, кто он такой. Все слышали! Его создала Тьма в обмен на живую кровь матери Зои. Она не сможет простить его и довериться ему.

«В этом мире есть только один человек, который мне доверяет и прощает меня. Именно к ней я должен отправиться».

Аурокс висел, выглядывая наружу сквозь заслон из корней и коры, и ждал… смотрел… Наконец люди начали разбредаться от конюшни, говоря, как рады они работать в шаговой доступности от «Куинниз», где можно перехватить сэндвич с яйцом. Они смеялись. Друзья всегда смеются.

Аурокс мечтал о дружном смехе.

Когда люди удалились и их голоса затихли вдали, он выбрался из ямы, как обезьяна заполз по расколотому дереву на стену школы и перемахнул через нее.

Ауроксу хотелось бежать — вызвать зверя, терзать землю и нестись по ней неземной скоростью. Но он заставил себя идти. Он отряхнул одежду от грязи, листьев и травы, пробежал пальцами по слипшимся сальным волосам, распутывая колтуны из грязи и крови и приводя голову в более-менее нормальный вид.

Нормальный — это хорошо. Нормальных не замечают. Нормальных не задерживают.

Машина стояла там же, где он вчера ее оставил. Ключ торчал в зажигании.

Руки Аурокса лишь слегка дрожали, когда он заводил машину и выезжал со стоянки позади площади Утика, двигаясь на юго-восток.

Поездка пролетела как один миг, и Аурокс был за это благодарен. Повернув на дорогу к дому бабушки Редберд, он открыл в машине окна. Хотя на улице было прохладно, ему хотелось вдохнуть запах лаванды и принять даруемое ею успокоение. Как он принял убежище, предложенное бабушкой Редберд.

Но когда Аурокс остановил машину у широкого крыльца ее дома, все изменилось. Сначала он не понял, что происходит и не сумел распознать. Запах сразил его и он боролся со знанием, которое вдохнул вместе с воздухом.

— Бабушка? Бабушка Редберд? — позвал Аурокс, выдя из машины и обегая домик. Он ожидал найти бабушку Редберд у кристального ручья — там было ее место. Наверное, она напевает веселый мотив. Мирно. Спокойно. Безмятежно.

Но ее там не оказалось.

На Аурокса нахлынуло дурное предчувствие. Он вспомнил зловоние, пробивающееся сквозь аромат лаванды там, где он оставил машину.

Аурокс побежал.

— Бабушка! Где вы? — кричал он, огибая угол дома. Подошвы его мокасин скользили по гальке, усыпавшей небольшое пространство перед домом.

Аурокс ухватился за перила крыльца, преодолел шесть ступенек в два шага и остановился посередине широкого деревянного пола прямо перед закрытой дверью в дом бабушки Редберд. Он распахнул дверь и вбежал внутрь.

— Бабушка! Это я, Аурокс, твой тсу-ка-ни-с-ди-на. Я вернулся!

Ничего. Ее не было. Все было неправильно, совершенно неправильно!

Аурокс развернулся и снова остановился посреди крыльца. Здесь пахло сильнее.

Тьма. Страх. Ненависть. Боль.

Аурокс считывал все эти эмоции, и не только их с крови, забрызгавшей доски крыльца. Замерев на месте, тяжело дыша, чувствуя произошедшее здесь насилие и разрушение, он ощутил запах горелой травы.

Дымок витками поднимался от его ног, неся с собой обрывки информации. В нем Аурокс слышал голос отважной женщины.

Аурокс закрыл глаза и глубоко вдохнул.

«Пожалуйста, — мысленно взмолился он, — позволь мне узнать, что здесь случилось!»

Его поглотили чувства — ненависть и гнев. Эти эмоции были ему знакомы и понятны.

— Неферет, — прошептал он. — Ты была здесь. Я чую тебя. Чувствую тебя.

Но после знакомых эмоций пришли другие, от которых у Аурокса начали подкашиваться ноги.

Он почувствовал мужество Сильвии Редберд. Ощутил ее мудрость и решимость, и, наконец, страх.

Он рухнул на колени.

— О, Богиня, нет! — выкрикнул он в небеса. — Это кровь Неферет, пролитая бабушкой Редберд. Неужели Неферет убила ее вслед за дочерью? И где ее тело?

Ответа не последовало, лишь вздохнул притихший ветер и сердито закаркал огромный ворон, примостившийся на краю крыльца.

— Рефаим! Это ты? — Аурокс провел руками по грязным волосам, а ворон смотрел на него, вертя головой. — Как бы мне хотелось, чтобы Богиня вынула из меня быка и превратила в птицу. Если бы она так сделала, я бы взмыл в небо и летал, летал, летал…

Ворон каркнул, расправил крылья и улетел, оставив Аурокса в полном одиночестве.

Аурокс разрывался между желанием расплакаться от отчаяния и жаждой превратиться в чудовище и напасть на кого-нибудь, кого угодно, чтобы выплеснуть свой гнев и страх.

Но он сделал ни того, ни другого. Он не сделал ничего — совсем ничего, только думал.

Аурокс долго сидел на бабушкином крыльце, и среди крови и дыма, страха и смелости сумел понять правду.

Если бы Неферет убила бабушку Редберд, тело осталось бы здесь. Падшей Жрице не было смысла скрывать свои деяния. Ее преступления уже раскрыты. Танатос об этом позаботилась. Итак, чего же Неферет хочет больше, чем смерти и разрушений?

Ответ был прост, и от этого еще более ужасен.

Неферет мечтает творить хаос, а это легко сделать, если навредить Зои Редберд. Аурокс понял, что это правда, едва эта мысль пришла ему в голову. Бабушка была уникальным человеком, беспрекословным лидером, любимым многими. И могущественной. Сильвия Редберд была могущественной.

Сильвия Редберд была бы более совершенной жертвой, чем ее дочь.

— Нет! — Аурокс вздрогнул от этой ужасной мысли. Захватив в плен любимую бабушку Зои, Неферет заставит недолетку преследовать ее с помощью всех доступных ей возможностей. Поступив так, Неферет разделит вампирское сообщество и ввергнет всех и все в хаос.

— Неважно, как она использует бабушку Редберд, как жертву или как заложницу. Пока бабушка у Неферет и Зои пытается спасти ее, Неферет получает то, чего жаждет больше всего — хаос и месть. Значит, бабушку должен кто-то спасти!

Аурокс быстро принял решение, хотя и понимал, что может найти свою смерть.

Обратная дорога в Талсу показалась бесконечной. У Аурокса было достаточно времени подумать. Он думал о Неферет и ее пренебрежении чужой жизнью. О Драконе Ланкфорде и том, как Мастер Меча сражался и победил одиночество и отчаяние, пытавшиеся поглотить его. О смелости тех, кто боролся со злом, таким могущественным, что даже при мысли о Белом быке у некоторых тряслись поджилки. И о Зои Редберд.

Солнце давно село, когда Аурокс въехал в Талсу. Он не направился к темной стоянке на площади Утика, а проехал мимо закрытого торгового центра, двигаясь по Двадцать первой улице на восток.

На улице Утика Аурокс повернул на светофоре налево, а кварталом далее сделал еще один левый поворот, въехав в главные ворота Дома Ночи, и припарковался недалеко от пустого желтого микроавтобуса.

Аурокс набрал в грудь воздуха.

«Будь спокоен. Держи зверя в узде. Я могу это сделать. Должен это сделать».

Он вышел из машины.

Аурокс много размышлял по дороге от опустевшего жилища бабушки Редберд, но так и не придумал, что именно будет делать, добравшись до Дома Ночи. И, доверившись инстинкту, просто направился к зданию школы.

Очевидно, он приехал в обеденное время. От запахов, доносившихся из столовой главного здания, у него потекли слюнки, и он понял, что уже сутки ничего не ел. Ноги на автопилоте понесли его вперед.

Едва он ступил на дорожку, ведущую в столовую, как большие деревянные двери открылись, и на улицу вышла знакомая компания смеющихся недолеток.

Зои увидела его раньше остальных. Аурокс это понял по ее округлившимся в изумлении глазам. Она начала качать головой и открывать рот, словно собираясь что-то ему крикнуть, когда между ними, как стрела, пронесся голос Старка:

— Зои, возвращайся в здание! Дарий, Рефаим, ко мне! Хватайте его!

Глава 16

Зои
— Мне нужно поговорить с Зои! — крикнул Аурокс, но Старк тут же зарядил ему кулаком в рот, и Аурокс не смог больше ничего сказать, потому что упал на колени, сплевывая кровь.

— Старк! Черт возьми! Прекрати! — Я пыталась удержать руку своего Воина.

— Я сказал, иди в здание! — заорал Старк, стряхивая мою руку как муравья. Они с Дарием спихнули Аурокса с дорожки и поволокли в густую тень дубовой рощи.

«Они собираются избить его!»

— Он не дерется с тобой, Старк! Он никому не причиняет боли!

Я бежала за Старком и Дарием, ужасаясь сдавленному мычанию Аурокса, которого тащили по траве. Я пыталась вразумить Старка, но мой Воин совсем меня не слушал. А Дарий даже не удостоил меня взглядом.

Внезапно меня за руку взяла Стиви Рей.

— Зет, пусть парни сами разберутся!

— Нет, он же…

— Никуда он не денется! — Старк пнул врага, и Аурокс покатился в тень большого дуба. — Даже если превратится в то существо! — Старк с ненавистью. Он снял с плеча лук и натянул тетиву, целясь в Аурокса.

— Я не хочу превращаться! Пытаюсь не превратиться! — Аурокс с трудом поднялся на колени. Голова его была опущена на грудь, а кровь текла изо рта на рубашку. — Если не позволяете поговорить с Зои, пошлите за Танатос!

— Иди! — сказал Рефаиму Дарий. — И Калону тоже приведи!

Рефаим бросился прочь, а Дарий подошел к Ауроксу. Тот поднял голову. Его глаза светились, а лицо заметно покраснело. Он начал подниматься, но Дарий ударил его наотмашь, снова сбив с ног. Сын Эреба достал из-под куртки тонкий острый по виду нож и навис над Ауроксом.

Лицо Аурокса оказалось прижатым к земле, и я услышала, как он жутко застонал.

— Превратишься, и я тебя убью! — медленно и отчетливо произнес Старк.

— Пытаюсь сдержаться! — Слова звучали странно, словно их по капле выдавливали из горла Аурокса. Он повернул голову, и мне стало видно, как искривилось его лицо и как мерцают глаза. Его кожа подрагивала и пульсировала, словно под ней копошились десятки жуков.

Выглядело это настолько омерзительно, что к моему горлу подкатила тошнота.

Это существо не может быть моим Хитом! Камень Провидца ошибся. Я накрыла камень ладонью и прижала к груди. Ничего. Он даже не потеплел. Я ошиблась. Снова хаос и путаница. Меня накрыла такая печаль, что я едва могла думать.

— Так пытайся лучше!

Услышав голос Афродиты, я удивленно моргнула, гадая, что, черт возьми, происходит, и тут Пророчица промаршировала мимо меня прямиком к Ауроксу.

— Афродита, отойди! Он может… — начал Дарий, но Афродита его перебила.

— Ничего он не натворит, ведь Лучник прострелит ему задницу. А потом ты распорешь его от горла до пуза. Я даже в роли воспиталки в детском саду не была бы в такой безопасности. Ну, там бы меня постоянно тошнило от спиногрызов вокруг, но ты понял мою мысль!

— Афродита, что ты делаешь? — ко мне вернулся дар речи.

Она ткнула наманикюренным пальчиком в Аурокса.

— Пока ты ни на кого не нападаешь, тебе тут не с кем сражаться. Так что успокой это дерьмо, которое прет из тебя наружу. Немедленно! — Она оглянулась на меня. — Подойди ближе! Не надо, чтобы вся школа пялилась на нас, как на сошедший с рельс поезд!

Она окинула взглядом друзей, которые сплоченно спешили за мной: Дэмьена, Шони и Шайлин.

Присутствие их и Стиви Рей начало меня успокаивать и помогало думать, пока Афродита говорила:

— Шайлин говорит, что он цвета лунного света, что сразу навевает мне мысль о Никс, отчего я, в свою очередь, считаю, что если кто-то, даже такое отвратительное существо как быкопарень, наводит меня на мысль о Никс, ему стоит разрешить сказать то, что он хочет! Это все!

— Простите, — Шайлин подошла ближе ко мне и тихо сказала. — Знаю, что это не всем вам по душе, но при взгляде на него я серьезно вижу только серебристый лунный свет.

— Именно это мне и хотелось услышать. — более нормальным голосом произнес Аурокс. Его кожа перестала отвратительно подергиваться. Но изо рта по-прежнему текла кровь, а на щеке алела ссадина, оставшаяся после падения на асфальт от удара Старка. Он снова выглядел как обычный парень, а не монстр из «Обители Зла».

— Не смей шевелиться! — проскрипел сквозь зубы Старк. — Афродита, хоть раз послушайся Дария и отойди! Ты что, не помнишь, в кого он превращается?

— Он убил Дракона и может сделать то же самое с тобой, — напомнил Дарий.

— Но я не хотел! Я пытался это предотвратить! — Аурокс посмотрел мне в глаза. — Зои, скажи им! Скажи, что я пытался все остановить! Я не знаю, что случилось. Ты мне веришь, я знаю! Бабушка Редберд сказала, что ты меня защитила.

Старк шагнул к Ауроксу.

— Не смей говорить о бабушке Зои!

— Поэтому я и здесь! Зои, твоя бабушка в опасности!

Аурокс словно пнул меня в живот.

Старк уперся ногой в шею Аурокса, вдавливая его лицо в землю и крича что-то о бабушке. Дарий тоже кричал. Даже Дэмьен принялся вопить.

Лицо Аурокса снова запульсировало, и тут внезапно появился Калона.

Он схватил одной Старка рукой, другой Дария и расшвырял их по сторонам. Расправив крылья, он встал над Ауроксом и сжал кулаки, как бессмертный Халк. Очевидно, решил обратить Аурокса в прах.

— Не убивай его! — взвизгнула я. — Он что-то знает о бабушке!

— Воин, остановись! — Танатос не повысила голоса, но от силы ее приказа кожа Калоны покрылась мурашками. Он вздрогнул, как лошадь, пытающаяся смахнуть муху, и опустил кулаки.

Верховная жрица Смерти сверлила меня темными глазами.

— Призови Дух! Укрепи доброе внутри Аурокса! Помоги ему бороться с превращением!

Я судорожно вздохнула и закрыла глаза, чтобы не смотреть на существо, которым был Аурокс, которое я почему-то сочла Хитом, и которое, возможно, навредило моей бабушке.

— Приди, Дух, — прошептала я. — Если в Ауроксе есть что-то хорошее, укрепи его! Помоги ему остаться человеком!

Моя стихия затрепетала вокруг, и я услышала резкий вздох Аурокса, когда Дух устремился к нему. И тут же, всего на секунду, мой Камень Провидца раскалился.

Я открыла глаза, и камень сразу остыл.

Аурокс сидел на земле, привалившись к большому дубу, окровавленный и избитый, но в обличье человека.

Дарий и Старк встали и хмуро двинулись к нам. Калона был зол, но отошел в сторону.

— Стиви Рей, призови Землю! Пусть тени под деревом загустеют. Дэмьен, призови Воздух! Пусть ветер дует, заглушая наши голоса. Недолеткам без надобности опять видеть насилие и хаос. То, что здесь произойдет, должно остаться между нами! — приказала Танатос.

Стиви Рей и Дэмьен подчинились Верховной жрице, и через несколько секунд нам уже казалось, что мы стоим у дуба в маленьком пузыре, а вокруг свистит ветер, унося прочь наши голоса.

Танатос одобрительно кивнула моим друзьям и повернулась к Ауроксу.

— Итак, что тебе известно о Сильвии Редберд? — без промедления спросила она.

— Ее захватила Неферет!

— О Богиня! — Я пошатнулась, и Старк подхватил меня, чтобы удержать от падения. — Она мертва?

— Я… Я не знаю, но надеюсь, что нет, — серьезно ответил Аурокс.

— Не знаешь? Надеешься, что она не мертва? — возмученно вмешалась Стиви Рей. — Неужели ты опять что-то натворил?

— Нет! Я тут совсем не при чем!

— Тогда откуда тебе об этом известно? — умудрилась спросить я, хотя мой голос дрожал, а к горлу подступала тошнота.

— Я приехал к ней домой, а ее там не оказалось. На крыльце была кровь. Кровь Неферет. Я ее знаю, знаю ее запах.

— Бабушкина кровь там тоже была? — спросила я.

— Нет. — Он покачал головой. — Но в дыму и в земле сохранились отголоски ее силы, словно она готовилась к битве.

— Ты сказал, что приехал к Сильвии домой. Зачем? — спросила Танатос.

Аурокс дрожащей рукой смахнул со рта кровь. Было похоже, что он вот-вот разразится слезами.

— Она нашла меня вчера утром, после той ужасной ночи. Она простила меня. Сказала, что верит в меня и предложила убежище. Говорила со мной как с нормальным. Как будто я не монстр. Назвала меня тсу-ка-ни-с-ди-на.

Аурокс посмотрел мне в глаза.

— Бык, — кивнула я, вспоминая слова, выученные в детстве. — На языке чероки это слово означает «бык».

— Да, бабушка так и сказала. Она предложила мне убежище, если я не буду больше никому вредить, но я ушел. — Он покачал головой. — Не надо было уходить! Я должен был остаться и защитить ее, но не знал, что ей грозит опасность!

— Я не виню тебя. Не на этот раз, — сказала Танатос. — Говоришь, ты вчера ушел, а сегодня вернулся?

Аурокс кивнул.

— Я ушел, потому что хотел понять, кто я и что я такое. И явился сюда. Прятался под расколотым деревом. — Он умоляюще взглянул на Танатос. — Я слышал, что вы сказали обо мне у погребального костра Дракона и не смог этого вынести. Я решил добраться до бабушки Редберд, чтобы она помогла мне понять, как повернуть вспять то, что привело к моему сотворению.

— Тебя создали путем убийства ее дочери, Сосуд, — холодно сказал Калона. — И ты ожидаешь, что мы поверим, что тебе предоставила убежище женщина, чью дочь убили ради твоего сотворения?

— Это невероятно, знаю. — Аурокс снова поднял на меня свои странные глаза. — Я не понимаю, как бабушка могла быть так добра и великодушна ко мне, но так и было. Она даже накормила меня печеньем с шоколадной крошкой и лавандой и напоила молоком.

Он показал на свою обувь, и я сразу узнала сшитые вручную мокасины, вроде тех, что бабушка любила шить и дарить всем знакомым на Рождество.

— Никто может быть настолько великодушен. Даже Богине было бы сложно простить такого, как ты, — холодным безжизненным голосом заявил Калона.

— Богиня простила меня, — мягко возразил Рефаим. — А я делал вещи похуже, чем Аурокс!

— Бабушка назвала его быком. Она делаетпеченье с лавандой и шоколадной крошкой, — подтвердила я. — А на ногах у него сшитые ею вручную мокасины.

— Это значит, что ты был в ее доме, и она с тобой говорила, — пробурчал Старк. — Но не значит, что ты не совершил с ней ничего ужасного и не украл ее вещи!

— Если бы это было так, зачем ему приходить сюда? — невольно спросила я.

— Верное замечание, — кивнула Танатос и повернулась к Шайлин. — Прочти его цвета, дитя!

— Уже прочла. Именно поэтому Афродита остановила Старка и Дария, которые собирались его избить, — пояснила Шайлин.

— Его аура цвета лунного сияния, — подхватила Афродита. — Вот почему я вмешалась и нажала паузу на тестостероне.

— Объясни, Пророчица! — потребовала Танатос.

— Если он цвета лунного сияния, то стоит поверить, что он каким-то образом связан с Никс, ведь луна — ее главный символ, — сказала Афродита.

— Разумно, — кивнула Танатос и перевела взгляд на Аурокса. — До того, как Зои укрепила твой дух, ты контролировал превращение.

— У меня не очень получалось, — признал он.

— Но я видела, что ты пытался. — Она посмотрела на меня. — Могла ли твоя бабушка простить его даже после того, как своими глазами видела, во что он превращается?

Я не стала тянуть.

— Да. Бабушка — самый добрый человек в мире. Она наша знахарка, наша гигуя. — Я подошла к Ауроксу. — Где она? Куда Неферет ее утащила?

— Не знаю. Мне известно лишь, что Неферет пришлось с ней сразиться. Бабушка Редберд пустила ей кровь, и теперь они обе исчезли. Мне жаль, Зо!

— Никогда, никогда не смей так меня называть! — крикнула я.

Покосившись на стоящего рядом Старка, я заметила, как он сузил глаза и рассматривает Аурокса как муху, которой мечтает оборвать крылья.

— Ты не Хит Лак! — сказал Старк. Он поизнес это тихо, но было ясно, что он вот-вот взорвется.

Аурокс покачал головой в полном замешательстве.

— Я Аурокс. Я не знаю никакого Хита Лака!

— Конечно, черт возьми, не знаешь! — прошипел Старк. — Поэтому, как уже сказала Зои, больше не смей называть ее Зо! Ты недостоин даже ботинки целовать парню, который ее так называл!

— А Хит Лак как-то связан с бабушкой Редберд? — спросил Аурокс.

— Нет! — вклинилась я, помешав Старку отпустить еще один язвительный комментарий. — А сейчас нам нужно сосредоточиться на поисках бабушки!

— Я догадываюсь, куда Неферет забрала Сильвию Редберд, — сказал Калона. Мы все выжидающе уставились на него. — У нее есть пентхаус в отеле «Майо». Ей принадлежит целый этаж. Стены отделаны мрамором и совершенно звуконепроницаемы. Неферет могла отвезти Сильвию Редберд туда.

— А как бы она это сделала? — спросила я, хотя мне очень хотелось верить, что бабушка и вправду в пентхаусе Неферет, и нам нужно лишь добраться туда. — Бабушка бы не пошла с ней, и даже если мэр и Городской совет целуют Неферет в задницу, персонал «Майо» вряд ли упустит из виду тот факт, что некто тащит пожилую женщину через вестибюль отеля.

— Ты видела, как тихо и незаметно умеет перемещаться Неферет. Смею сказать, и ты сама довольно хорошо умеешь появляться и исчезать, — заметила Танатос.

— Ну, да, умею. Но не думаю, что смогу сделать невидимым кого-нибудь другого.

— А Неферет может, — мрачно признал Аурокс. — И это, и многое другое. Ваша Богиня наделила ее могуществом. Белый бык тоже подарил ей могущество. А силу, которой ей никто не давал, она крадет с помощью боли, смерти и обмана. Она чуть не лопается от переполняющей ее силы!

— Будет ошибкой недооценивать Неферет, — согласилась Танатос.

— Значит, нам нужно отправиться в ее пентхаус и заставить освободить мою бабушку! — сказала я.

— Погоди! — удержал меня Старк. — Откуда нам знать, что он это все не выдумал, чтобы пустить нас по следу своей создательницы и хозяйки?

— Я не создание Неферет! — выкрикнул Аурокс.

— Но две ночи назад ты именно им и был! Из-за тебя погиб Дракон Ланкфорд! — возразил Старк.

— Старк прав, — поддержала моего Воина Стиви Рей. — Зои, попробуй позвонить бабушке.

Радуясь, что мне есть чем заняться, я вытащила телефон и набрала бабушкин номер.

Пока шел дозвон, Танатос сказала:

— Если она не ответит, говори, как ни в чем не бывало. Оставь ей сообщение о Вечере открытых дверей. Если Сильвия на самом деле у Неферет, та могла завладеть ее телефоном.

Я кивнула, чувствуя, что сердце уходит в пятки — бабушка не сняла трубку, а ее записанный на автоответчик голос сообщил, что сейчас она не может принять звонок, но перезвонит сразу же, как увидит пропущенный.

Я глубоко вдохнула, и после сигнала попыталась говорить максимально нормальным тоном:

— Привет, бабушка, прости, что я так поздно. Хорошо, что ты поставила телефон на беззвучный режим, и я тебя не разбудила.

Мой голос задрожал, но, прежде чем я сорвалась и разревелась, Старк обнял меня за плечи. Я прижалась к нему и быстро заговорила, надеясь, что мой голос звучит жизнерадостно, а не истерично.

— Не знаю, смотрела ли ты новости, но Танатос объявила, что в Доме Ночи состоятся Вечер открытых дверей и Ярмарка вакансий, и пригласила к нам всю Талсу. Так что мы соберем пожертвования для «Уличных котов» и выставим Неферет сумасшедшей, какая она есть на самом деле, а себя проявим не такими уж ненормальными, — добавила я, про себя, думая: «Получай, ведьма!» — Короче, все это состоится в субботу, и Танатос попросила меня узнать, не поможешь ли ты нам связаться с сестрой Мэри Анжелой. Я сказала, что ты, скорее всего, не откажешься, поэтому позвони мне как можно скорее, и я посвящу тебя в подробности, ладно? Люблю тебя, бабушка! Очень-очень люблю! Пока!

Старк забрал у меня телефон и нажал на кнопку окончания вызова. Потом заключил меня в объятия, и я, наконец, смогла разрыдаться.

Пока я тряслась и всхлипывала, чья-то рука коснулась моей спины, и я почувствовала спокойствие Земли. Потом до меня дотронулась другая рука, и Ветер ласково погладил меня. Еще одна рука — и меня согрел Огонь. Уже вызванный Дух успокоил меня, остановил слезы и позволил мне немного отстраниться от Старка, чтобы несмело улыбнуться друзьям.

— Спасибо, ребята, мне уже лучше!

— Ну, тебе будет еще лучше, если ты высморкаешься, — пошутил Старк, протягивая мне бумажный платок.

— Ты совсем сдвинутая, Зет! Это точно! — сказала Афродита. Она качала головой, но все равно стояла плечом к плечу с моим Кругом, выражая солидарность и поддержку.

— Я не солгал!

Я перевела взгляд на Аурокса. Он стоял лицом к Танатос. Дарий и Калона защитным буфером замерли между ним и Верховной жрицей.

Аурокс повернул голову и посмотрел на меня. Я удивилась, увидев в его глазах слезы. Вид у него был безутешный. Потом он снова повернулся к Танатос и взмолился:

— Закуйте меня в цепи! Заприте в темнице! Я приму любое наказание, к которому вы меня приговорите, но прошу, ради Сильвии Редберд, поверьте мне! Я не заодно с Неферет! Я ее презираю и ненавижу. Я не могу вынести, что она сотворила меня из смерти и боли. Чтобы управлять мною, она приказывает Тьме опутывать щупальцами мое тело и пробуждать живущего во мне зверя. Верховная жрица, вы знаете, что это так!

— Судя по доказательству, полученному нами, возможно, так и есть, — кивнула Танатос.

— Тогда прислушайтесь ко мне! Клянусь вам — это Неферет забрала бабушку Зои!

— У тебя есть только этот шанс! — Я покинула круг друзей и подошла к Ауроксу. — Если ты нам солгал, если ты имеешь отношение к тому, что бабушке причинили боль, я воспользуюсь всеми пятью стихиями и всем могуществом, данным мне Богиней, чтобы уничтожить тебя, неважно, кто ты и что ты. Клянусь!

— Принято, — сказал он, склоняя передо мной голову.

— Отныне вы связаны клятвой, — заключила Танатос. — Все одушевленные существа имеют право выбора. Надеюсь, ты принял решение, Аурокс!

— Да! — подтвердил он.

Танатос окинула нас взглядом.

— Нам нужно пробраться в пентхаус Неферет.

— Я могу пойти, — вызвался Аурокс.

— Нет! — хором воспротивились Старк, Дарий, Калона и я.

— Я могу попасть в ее чертов пентхаус, — предложила Афродита. — Она верит, что я такая же мерзавка, как она, и в какой-то мере это почти правда. Неферет мерит преданность других по своей собственной, которой не существует в природе. Она всегда хотела использовать меня, и она не может читать мои мысли. У меня получится.

— Она может тебя впустить, но не позволит тебе увидеть, у нее ли бабушка Редберд или нет, — возразил Аурокс.

— Он верно говорит. Неферет скроет пленницу от Афродиты, — подтвердила Танатос.

— Но не от меня! Она даже и не подумает, что это необходимо. Неферет злится на меня за то, что я не остановил ритуал Откровения, но впустит в пентхаус по крайней мере ненадолго, чтобы и успел узнать, у нее ли бабушка Редберд, — сказал Аурокс.

— Или чтобы она успела снова поработить тебя, — парировал Дарий.

— И пробудить спящего в тебе зверя, — добавил Старк.

— Аурокс, ты не сможешь справиться с чудовищем, если Неферет принесет жертву, чтобы пробудить его, — покачала головой Танатос.

— Возможно, именно поэтому она и похитила бабушку Зои, — виновато взглянув на меня, сказал Дарий. — Возможно, ей нужна жертва серьезнее, чем кот Воина, чтобы приказывать Ауроксу.

— Нет! Я не… — с надрывом воскликнул Аурокс, затем бессильно опустил плечи и закрыл лицо руками.

Я только покачала головой.

Старк взял меня за руку и пожал ее.

— Мы не позволим этому случится. Мы вырвем бабушку из когтей Неферет!

— Но как? — всхлипывая, прорыдала я.

— Я пойду! — Говоря, Калона смотрел на меня. — Я не просто проникну в дом Неферет. Если Сильвия Редберд томится там, я найду ее и освобожу. Тьма не может спрятаться от меня, мы слишком давно знакомы. Неферет считает себя неуязвимой, потому что стала бессмертной, но у нее опыта как у младенца в сравнении с бесконечными веками моего могущества и знания. Я не могу убить Неферет, но могу похитить у нее гигую.

— Возможно. Если Неферет даст тебе войти, — сказал Старк. — В последний раз, когда я проверял, она не шибко тебе благоволила.

— Неферет питает ко мне отвращение, но это не меняет того факта, что она желает меня!

— Правда? Что-то непохоже! — продолжил Старк. — Ее Супругом стал Белый бык.

Калона сардонически ему улыбнулся.

— Ты слишком молод и мало знаешь о женщинах!

Я почувствовала, как Старк ощетинился, и быстро вытерла глаза и нос, собираясь духом.

— Ты хочешь заставить ее поверить, что предаешь нас ради нее и что твоя клятва Танатос — фальшивка?

— Неферет не знает, что я принес клятву Танатос, — возразил Калона.

— Хм, вообще-то мне кажется, что знает! — вмешалась Шони.

Я удивленно посмотрела на нее.

— Не хочу показаться сплетницей, и не желаю вдаваться в подробности, поэтому прошу просто поверить. Даллас знает все, что происходит у нас, от Эрин! — призналась Шони.

— Черт возьми! — воскликнула Стиви Рей.

— Да, а Даллас общается с Неферет, — заметил Рефаим.

Я почти забыла, что он здесь, и почувствовала себя жутко виноватой, когда птицепарень пожал плечами и объяснил:

— Я не привык много болтать. Люди не обращают на меня внимания и говорят при мне всякие вещи.

— А я всегда-всегда обращаю на тебя внимание! — заявила Стиви Рей и встала на цыпочки, чтобы поцеловать его в щеку.

Рефаим улыбнулся:

— Нет, конечно, я не имею в виду тебя! Но Даллас ведет себя именно так. Его телефон звонил на перемене, когда я был рядом. Дважды. И оба раза звонила Неферет.

— Я на девяносто девять процентов уверена, что Эрин откроет Далласу все, что он захочет о нас узнать! — сказала Шони.

— Вчера Эрин осталась в Доме Ночи, а вы все вернулись на Вокзал, — вспомнила Танатос.

Я посмотрела в глаза Шайлин.

— Скажи ей!

Недолетка не стала колебаться.

— Цвета Эрин стали другими. Я это заметила пару дней назад.

— Она меняется, — поддержала ее Афродита. — Мы с Шайлин обе так считаем. Именно поэтому мы посоветовали Зои позволить Эрин остаться в Доме Ночи, когда она сказала, что хочет жить там.

— Тогда я согласна с Шони. Вполне возможно, что Неферет известно все, что знает Эрин, — сказала Танатос.

— Вот что я думаю, — продолжила Афродита. — Полагаю, нам всем нужно держать рты на замке о том, что происходит с бабушкой Редберд, Ауроксом и всеми нами в целом. Эрин просто глупая девчонка, но то, что ей известно, может создать немало проблем.

— Пророчица, твои слова должны послужить уроком для всех нас, — сказала Танатос, и мы все кивнули.

Я покосилась на Калону. От его присутствия в команде мне было не по себе, и я не могла сказать наверняка, стоит ему доверять или нет.

Словно прочитав мои мысли, Танатос спросила у Калоны:

— Ты по-прежнему уверен, что она тебе доверится?

— Неферет? Доверится мне? Никогда! Но она желает меня, даже если и испытывает страсть только к моему бессмертному могуществу. И, как сказала Афродита, Неферет мерит преданность каждого по своей, — отозвался Калона.

— А Неферет верна только себе, — кивнул Рефаим.

— Именно! — подтвердил Калона.

— Будем надеяться, ты не такой, как она, — добавил Старк таким тоном, будто говорил о противоположном.

А я просто стояла, глядя на Калону и вспоминая, каким лживым и хитрым убийцей он был.

«И это существо спасет мою бабушку?»

Я смаргивала слезы, когда Рефаим прошептал мое имя. Я взглянула на него, а он улыбнулся и одними губами произнес два простых слова: люди меняются.

Глава 17

Шайлин
— Так. Сюда! — Афродита согнула палец, подзывая Шайлин к себе, и виляющей походкой зашагала по траве в сторону общежития для недолеток.

Шайлин вздохнула, подавляя раздражение, и последовала за вредной блондинкой. Когда она догнала Афродиту, та уже ей приказывала:

— Тебе нужно провести рекогносцировку!

— А тебе надо бы поучиться себя вести! — парировала Шайлин.

Афродита остановилась и прищурила глаза.

— Надеюсь, ты знаешь, что это выглядит непривлекательно и ведет к появлению «гусиных лапок», — сказала Шайлин, прежде чем бывшая «ведьма из преисподней» успела отпустить очередной язвительный комментарий.

— Общалась с Дэмьеном, да?

— Возможно, — туманно ответила Шайлин, не желая вовлекать Дэмьена в неприятности.

Но да, она с ним общалась! Ей нравился Дэмьен и Зои, и Стиви Рей. Но Афродита — другое дело!

— Афродита, похоже, нам с тобой придется работать вместе, или как ты там называешь все эти пророческие дела. И хочу сказать, что нам обеим будет проще жить, если ты, по крайней мере, будешь со мной вежлива!

— Нет, это тебестанет проще жить! А моя жизнь ничуть не изменится!

— Неужели? — покачала головой Шайлин. — Почему же тогда ты к Никс так не относишься? Нам предстоит битва с Тьмой. Маму Зои только что убили, ее бабушка в опасности. Поправь, если я ошибаюсь, но разве Зои не твоя подруга?

Афродита снова сузила глаза, но проронила лишь одно слово:

— Подруга.

— Так почему бы не сделать все, что в твоих силах, чтобы ей помочь?

— Этим я и занимаюсь, тупица! — рявкнула Афродита.

— А ты в этом уверена? Тебе не приходило в голову, что если бы ты не была такой злюкой, то могла бы лучше распоряжаться своим пророческим даром?

Афродита медленно открыла глаза со слегка удивленным видом.

— Нет. Такое мне даже в голову не приходило!

Шайлин в отчаянии вскинула руки.

— Боже, тебя что, волки воспитывали?

— Вроде того! — кивнула Афродита. — Но у них были деньги!

— Невероятно! — пробормотала Шайлин, и продолжила: — Ладно, вот что мне известно. Когда я считала твою ауру и наговорила гадостей о мерцающем огоньке внутри тебя, в моей голове все спуталось. А когда я посмотрела на тебя еще раз, твои цвета будто расплылись.

— Возможно, это означает, что ты увидела меня рассерженной.

— Нет, потому что цвета всехстали мутными и нечеткими, пока я перед тобой не извинилась. Погоди, я не так выразилась. Правда в том, что мое Истинное Зрение помутилось, пока я не извинилась перед тобой искренне.

— Ха! Почти интересно!

— У меня никак не получается до тебя достучаться, да?

— Как почти у всех, — пожала плечами Афродита. — Итак, возвращаемся к разведке!

— Ладно. Хорошо. Что от меня требуется?

— Найти Эрин. И Далласа. Если я права — чтобы ты знала, это почти всегда так — ты обнаружишь их вместе.

— И это будет плохо, да?

— У тебя с головой не в порядке?

— Даже не собираюсь на такое отвечать! — буркнула Шайлин.

— Отлично. У нас нет времени шарады разгадывать. Рассвет через пару часов. Автобус уедет на Вокзал, а Калона умчится в мерзкое логово Неферет.

— Да, то, что Калона ждет рассвета, чтобы солнце ослабило Неферет, пытаясь открыто не показать, что он ждет именно по этой причине, похоже, не сработает, — произнесла Шайлин, глядя в небо.

— О чем ты, черт возьми, толкуешь?

— Грозовые тучи, — Шайлин указала на небо. — Густые. Мне очень хочется, чтобы они рассеялись. Они закроют солнце и помешают ему ослабить Неферет. И кто из нас тупица?

— Эй, не называй меня тупицей! — предупредила Афродита.

— Тогда и ты не обзывайся! — парировала Шайлин.

— Я подумаю. Возвращаясь на исходную — пока мы не уехали на Вокзал, а Калона не улетел, я хочу, чтобы ты проверила цвета Далласа и Эрин. Любая дополнительная информация об Эрин, особенно о том, является ли она подлой предательницей и шлюхой, — это я просто перефразирую Шони — пойдет нам на пользу. У меня есть о них некое предчувствие, и оно не сулит ничего доброго.

— Звучит неплохо, но я даже не представляю, где они могут быть. А ты? У тебя есть такой дар? — спросила Шайлин.

— Богиня, у тебя и впрямь с головой нелады! Нет, у меня нет встроенного компаса! Но в моей голове есть мозг, и он мне говорит, что если Эрин с Далласом занимаются непотребствами, то имеет смысл начать поиски с комнаты Эрин — той, которую она больше не делит с Шони.

— О! Да! В этом есть смысл! — Шайлин заколебалась. — Но я не знаю, в какой комнате она живет…

— Третий этаж, номер тридцать шесть. Когда у Эрин с Шони был один мозг на двоих, они утверждали, что это их размер одежды, а я настаивала, что это их общий коэффициент интеллекта!

— Ну конечно! — съязвила Шайлин.

— Вот видишь, ты меня понимаешь! — с притворным энтузиазмом отозвалась Афродита. — Встретимся у автобуса. И поскорее там! — Афродита пошла прочь, но остановилась и добавила: — Пожалуйста.

Шайлин ошеломленно вытаращилась на нее.

Афродита закатила глаза и открыла рот, очевидно, собираясь сказать что-то гадкое, но замерла, одарила долгим взглядом небо, посмотрела на Шайлин и добавила:

— Похоже, твое желание сбывается. Тучи рассеиваются. — И, тряхнув волосами, удалилась.

Шайлин покачала головой.

— Совсем чокнутая, — пробормотала она себе под нос, шагая в сторону общежития для девочек. — Никс, я не очень хорошо тебя знаю, и не хочу показаться грубой или богохульницей, но избрать Афродиту Пророчицей? С какой стати? Зачем?

— Никто этого не знает, и, думаю, даже сама Афродита не в курсе!

От неожиданности Шайлин подскочила, и Эрик Найт тут же вышел из тени соседнего дерева.

— Эрик! Что ты здесь делаешь? — Шайлин поднесла руку к шее. Ей захотелось, чтобы он увидел, как быстро бьется жилка на горле, и не только потому, что он ее напугал.

Первое мнение каждого об Эрике всегда было одинаковым — его совершенная красота, рост и обаяние били в цель и отвлекали от сути. Но когда Шайлин считала его цвета, они не показались ей такими привлекательными. Шайлин решила, что Эрик похож на роскошную расписную посуду, в которую хочется положить салат или другую еду, чтобы подать на стол, но если эту емкость перевернуть, то на донышке будет наклейка «ВНИМАНИЕ! НЕ ДЛЯ ПРОДУКТОВ ПИТАНИЯ!».

— Прости, не хотел тебя напугать. Я тут просто время тяну, — его улыбка светилась как триллионоваттная лампочка.

Шайлин понимала, почему в Эрика влюблены почти сто процентов девочек-недолеток. К ее несчастью, сама она видела больше и глубже ослепительного фасада.

— Я не испугалась. Увидимся!

— Эй! — Эрик всего на долю секунды коснулся ее руки, когда Шайлин проходила мимо. — Я думал, мы друзья!

Шайлин остановилась и внимательно посмотрела на него. Когда Эрик ее Пометил, его основным цветом был нерешительный оттенок цвета разваренного горошка, перекрывавший яркие вспышки чего-то, возможно, золотого, напоминавшего солнечные лучи, но столь мимолетные, что Шайлин не могла утверждать это на сто процентов. Точно она могла сказать лишь то, что Эрик неуверенный и нерешительный.

Последние несколько дней она не обращала внимание на его цвета, и теперь, сосредоточившись, удивилась тому, что, хотя зеленый цвет не исчез, он стал ярче и больше не напоминал разваренный горошек. Скорее, это был цвет бирюзы или морской волны. И вокруг этого зелено-синего оттенка серая нерешительность отступила, обнажив густой светло-коричневый цвет, похожий на песок прекрасного девственного пляжа.

Чувствуя, будто ее затягивает в глубокий омут, Шайлин попыталась сдержать волнение и буркнула:

— Да, друзья, но это все!

— А я тебя ни о чем больше не просил, ведь так?

Шайлин посмотрела в его глаза: яркие, голубые, и постоянно косящие на ее грудь. Конечно, Шайлин не хотела уподобляться Афродите и отпускать нечто язвительное, вроде «И ежу понятно, что тебе не просто дружба нужна!», и поэтому просто ответила:

— Нет, больше ни о чем!

Он снова улыбнулся:

— Значит, друзья?

Было сложно не улыбнуться в ответ, да и, если честно, не было причин этого не делать. Шайлин улыбнулась и кивнула:

— Ага, друзья!

— Чудесно! Что, если я провожу тебя туда, куда ты идешь? С тобой я могу тянуть время не хуже, чем в одиночестве.

— А что тебя заставляет это делать? — уклонилась Шайлин от вопроса о своей цели и просто извилистым путем направилась в сторону общежития. Не спеша.

— Учебный план, — со вздохом признался Эрик. — Ненавижу их писать! Знаешь, я совсем не собирался становиться преподавателем!

— Все это знают. Тебе было предназначено свыше стать кинозвездой, — быстро ответила Шайлин. Она не хотела, чтобы это прозвучало язвительно или насмешливо, но, судя по отразившейся в глазах Эрика обиде, ее замечание прозвучало именно так.

— Ага, — как-то сдавленно отозвался Эрик, отвел взгляд и сунул руки в карманы джинсов, — все это знают!

— Эй, эта засада с Ищейкой лишь крошечная остановка на пути в Голливуд, верно? Сколько тебе лет, двадцать один?

— Девятнадцать. Я всего несколько месяцев назад Превратился. А что? Я выгляжу старым?

— Двадцать один — это не старость, — рассмеялась Шайлин.

— Старость, если прибавить к этому четыре года, а я стал Ищейкой буквально только что.

— А то, что ты Ищейка, означает, что ты должен оставаться в Доме Ночи Талсы?

— Пытаешься от меня избавиться? — Эрик шутил лишь отчасти.

— Нет, конечно, нет! — заверила его Шайлин. — Я имею в виду, разве ты не можешь перевестись на Западное побережье, оставаясь Ищейкой? Наверное, есть Дом Ночи поближе к Голливуду, чем этот.

По мере их разговора Шайлин поняла, что Эрик не похож на озлобленного испорченного хвастуна. В его голосе слышались усталость, разочарование и, отчасти, безнадежность.

— Я проверил, но получил странный и слегка жуткий ответ. — Он замолчал и покосился на Шайлин. — Скорее, он жуткий для подростков, которым предстоит получить Метку, чем для меня.

— Плавали, знаем! Было не так уж жутко! На самом деле, ты вел себя очень даже забавно, — призналась она.

Эрик нахмурился.

— Предполагалось, что я должен быть всесильным, уверенным в себе и внушать страх.

— Значит, ты хочешь быть жутиком?

— Нет, не совсем, — усмехнулся Эрик. — Сам по себе нормальный процесс получения Метки вовсе не жуткий, по крайней мере, этого не должно быть. Ненормальностьв том, что в моей крови поселилось нечто, привязывающее меня к этому месту. Да, я могу путешествовать, но только потому, что кровь призывает меня Пометить подростка, чье место в этом Доме Ночи.

— Значит, ты нечто вроде компаса?

— Похоже, что так, — Эрик, казалось, вовсе не был этому рад. — Эй, хватит обо мне! Куда ты идешь?

Шайлин сглотнула, чтобы увлажнить пересохшее горло, и брякнула первое, что пришло в голову:

— В общежитие. Афродита попросила меня захватить кое-какие вещи из ее комнаты.

— Попросила, как «ты не могла бы, пожалуйста…»? Или приказала, как «принеси мои вещи, или я свяжу тебе руки и швырну тебя в кипяток, как повар моей маман поступает с лобстерами!»?

Шайлин хихикнула:

— По-моему, ты шикарный или ужасный актер — пока не определилась, потому что ты говорил ну совсем как Афродита!

Эрик вздрогнул в притворном ужасе:

— Постараюсь больше так не делать!

— Но в ответ на твой вопрос — больше это было похоже на второй вариант.

— Неудивительно. Значит так, давай я провожу тебя до общежития. Не против?

Шайлин посмотрела ему в глаза.

«Что в этом плохого?»

— Идем, — кивнула она.

Эрик
— Кстати, я согласна с тобой насчет учебного плана. Должно быть, тоскливо придумывать, что будешь преподавать, записывать это, утверждать на совете школы, а потом проводить уроки и отчитываться. Перебор, — сказала Шайлин.

— И это ты мне говоришь? — сухо заметил Эрик. — Мы скоро будем проходить Шекспира. Я люблю его пьесы, но было бы приятнее просто играть, а не вести себя как робот ради Высшего совета школы. Да, планы уроков жутко скучная штука. Писать их настоящее занудство!

Ему приходилось все время одергивать себя, чтобы не смотреть на грудь Шайлин. Ладно, в свою защиту Эрик мог сказать, что недолетка надела белую футболку, под которой просвечивал ярко-розовый бюстгальтер. С маленькими черными бантиками в центре и на бретельках.

— А какую пьесу Шекспира вы будете ставить?

«Посмотри ей в лицо и сосредоточься!»

— Какого Шекспира?

Шайлин взглянула на него как на идиота — и Эрик был с ней согласен, потому что, заставив себя не смотреть на ее грудь в розовом бюстгальтере, он отвлекся на густую гриву темных вьющихся волос, блестящих и гладких словно шелк, если к ним…

— Ах да, уроки! Определенно, комедию. Трагедий сейчас и так хватает!

— И какую комедию?

Шайлин выглядела искренне заинтересованной, и Эрик против воли признался:

— Я разрываюсь. Моя любимая — «Укрощение строптивой», но если подумать об общем настрое и обратить внимание на последний монолог Катарины, то эта пьеса не совсем подходит матриархальному укладу Дома Ночи, а обижать Танатос мне не хочется. Поэтому я решил поставить «Как вам это понравится». Розалинда — одна из сильнейших героинь великого драматурга. И эта пьеса не вызовет скандала с администрацией.

— Но разве это не прогиб?

— Возможно, но преподавать не так легко, как ты думаешь. За кулисами происходит много разного, не считая бесконечной битвы с Тьмой, увеличения количества Меченых и нехватки преподавателей из-за того, что их продолжают убивать.

Повисла долгая неловкая пауза, и Шайлин сказала:

— Да, должно быть тебе не по себе оттого, что преподавателям выпускают кишки, рубят головы или вонзают в живот рога. Не говоря уж о новеньких красных недолетках, которым приходится вдалбливать, что мы умерли не на самом деле. Пока что.

Эрик нахмурился. Он не это имел в виду. Совсем не это.

— Думаю, я неправильно выразился, — сказал он.

— А я думаю, что мне стоит помнить: горошек не может превратиться в лазурное море и нетронутый пляж!

— И что это значит?

— Это значит, что мне нужно было спуститься с небес на землю. Спасибо, что помог! — Шайлин ускорила шаг, и Эрик тоже, пытаясь понять смысл ее слов о горошке и лазурном море.

Внезапно они сошли с замерзшей травы на тропинку, ведущую к главному входу в девичий корпус.

— Ээ… Не за что… — пробормотал Эрик, когда они с Шайлин оказались у широких ступеней, ведущих на крыльцо.

Шайлин держалась немного впереди и дошла до ступенек первой. Встав на нижнюю, она оказалась почти одного роста с Эриком, что было странно, потому что она не была высокой.

— Тебе не стоит говорить «не за что», — вздохнула она. — На самом деле я не говорила тебе спасибо, а просто напомнила кое о чем самой себе.

— О чем? — спросил Эрик с неподдельным интересом.

Шайлин снова вздохнула:

— О том, что внешность в человеке не самое главное. Самое главное то, что спрятано у него внутри.

— Только для тебя оно не спрятано?

— Да, — тихо ответила Шайлин.

— Я не хотел, я имел виду совсем другое… Я просто выпускал пар. Ну, знаешь, девочонки часто так делают, — попытался оправдаться Эрик.

— Эрик, строя из себя мизогина ты ничуть не улучшаешь ситуацию!

— Мизогин… это что-то плохое, да? Не прикольное, как гинеколог?

— Эрик, иногда лучше промолчать! — Шайлин нахмурилась, но Эрик видел, что она едва сдерживает смех. И тут же с ее красивых розовых губ сорвался короткий смешок: — Гинеколог? Ты, правда, это произнес?

— Да, и этим горжусь! — он весьма похоже изобразил оклахомский акцент. — Я бы не отказался от карьеры, связанной с занимательными частями девичьих тел!

— Ладно, хватит уже! — все еще хихикая, махнула рукой Шайлин. — Я лучше пойду, пока…

Шайлин отступила назад и промахнулась мимо следующей ступеньки. Она бы шлепнулась прямо на свою хорошенькую попку, но Эрик, почти как супергерой, поймал ее за талию, удержав от падения.

Так они и замерли. Шайлин стояла на ступеньку выше, а он обнимал ее за талию. Падая, она взмахнула руками, а когда он ее поймал, рефлекторно схватилась за его плечи.

Эрик прижимал ее к себе так крепко, что ощущал черные бантики ее розового бюстгальтера.

— Осторожнее, — ласково сказал он, словно испуганной птичке. — Я бы не хотел, чтобы с тобой произошел несчастный случай.

— С-спасибо. Чуть не шлепнулась…

Шайлин смотрела на него, и Эрик тонул в ее больших карих глазах. От нее пахло так же крышесносно, как и в ту ночь, когда он ее Пометил — чем-то сладким, похожим на смесь персиков с клубникой.

Эрик ничего в жизни так не хотел, как поцеловать ее сейчас. Всего разок. Всего на секундочку.

Он наклонился. Ему показалось, что она тоже тянет к нему губы. Он наклонился ниже, крепче прижав Шайлин к себе.

И тут она внезапно толкнула его в грудь.

— Ты пытаешься меня поцеловать? Серьезно? — Шайлин покачала головой и толкнула его еще раз, спихивая со ступеньки.

Пошатнувшись, он отступил.

Эрик как раз пытался понять, что пошло не так, когда услышал издевательский смех. Чувствуя себя идиотом, он поднял глаза на Эрин и Далласа, стоящих на крыльце общежития на выходе из широкого коридора.

— Черт, а вот и пример противоречивого сигнала! — сказал Даллас. — Сначала она липнет к тебе, а потом отталкивает. Это неправильно!

— Ага, когда девушка говорит «да», она должна подразумевать «да», а не «эй, я тебя подразню, а потом пошлю!» — фыркнула Эрин.

— Это не ваше дело! — Шайлин уперлась ладонью в бедро и вздернула подбородок, но залилась краской.

Эрик подумал, что она выглядит милой и нисколечки не грозной.

Даллас обнял Эрин за талию, она прижалась к нему, и они спустились по ступенькам, потешаясь над Шайлин.

— Эй, мужик! — хихикнул Даллас. — Не парься! Мы с русалкой всем расскажем, какая она динамщица. — Эрик попытался ответить, но Даллас не умолкал: — Нет, не благодари меня! Считай это услугой вампира вампиру!

Эрик взглянул на Шайлин. Ее румяное лицо побледнело.

Эрик всего на секунду прикинул варианты. Легче всего было засмеяться и уйти с Эрин и Далласом. Он бы почувствовал себя крутым, каким когда-то себя считал: самым желанным недолеткой школы с правом выбора любой девушки. Но потом вдруг сообразил, о чем думает, и к горлу подступила тошнота.

— Нет! — Эрик встретился взглядом с Далласом. — Шайлин права — это не ваше дело! Вы видели, как я пытался сделать глупость. Шайлин здесь ни при чем!

— Ой, да ладно! Ты же Эрик Найт!

Даллас говорил по-прежнему дружелюбно, но его взгляд стал жестче.

— Шайлин не динамщица. Это я вел себя, как козел. Если желаете посплетничать, все было именно так!

— И ты думаешь, люди поверят, что эта маленькая чудачка отшила тебя? — Эрин даже не попыталась замаскировать злорадство.

«А я когда-то мечтал оказаться в центре сэндвича из Близняшек! Богиня, я действительно придурок!»

— Я думаю, вам обоим стоит или говорить правду, или вообще молчать! — отрезал Эрик.

— Это было совсем не смешно! — Шайлин быстро спустилась со ступенек. Проходя мимо Эрика, она остановилась: — Передумала забирать вещи из общежития. Пусть Афродита сама справляется! — Шайлин перевела взгляд на Эрин. — Полагаю, ты сегодня опять не поедешь на Вокзал?

— Я уже совершила свою последнюю поездку на микроавтобусе, но ты иди. Тебе он больше подходит, чем мне!

— Скажи им, русалка! — сказал Даллас, поглаживая Эрин пониже спины. — Вода должна свободно течь туда, куда сама пожелает!

— Да, и теперь нам пора идти. Мне скууучно, — протянула Эрин.

— Я готов вылечить тебя от любой скуки! — Даллас укусил ее за шею, и писк Эрин сменился гортанным смехом.

— И я не буду играть в «да-нет, да-нет». Я просто скажу «да-да»! — бросила Эрин в сторону Шайлин, схватила Далласа за руку, и парочка ушла, не прекращая бурно хохотать.

Эрик посмотрел им вслед.

— Когда это они успели сойтись?

— Сразу после того, как разошлись Эрин и Шони, — пояснила Шайлин. — И это еще хуже, чем предполагала Шони.

— Так ты не за вещами Афродиты сюда шла? — выпучил глаза Эрик.

— Нет.

Тут он все понял.

— Вот дерьмо! Эрин перешла на другую сторону, да? А это значит, что Даллас и его недолетки узнают все тайны Зои и ее Круга!

— Похоже на то. Я должна сказать Зои и Стиви Рей, что Эрин и в самом деле с Далласом. — Шайлин помолчала и добавила: — Спасибо, что заступился. Знаю, тебе было нелегко.

— Ты, правда, считаешь меня придурком, да?

Шайлин ответила не сразу. Она внимательно посмотрела на Эрика, словно понимала, насколько важно для него ее мнение. И наконец ответила:

— Думаю, у тебя есть потенциал стать зеленым как море, а не как горошек.

— А это хорошо?

— Куда как лучше, чем быть гинекологом-женоненавистником! — улыбнулась Шайлин.

— Хорошо, — усмехнулся Эрик. — Эй, я могу проводить тебя до автобуса?

— Нет, не сейчас. Но спроси меня как-нибудь в другой раз. Для справочки: когда я говорю «нет», это значит «нет», и тоже самое с «да»!

— Я это и так уже понял, — кивнул Эрик.

— Хорошо, значит, в следующий раз, когда соберешься меня поцеловать, ты сумеешь дождаться моего «да». Увидимся, Эрик!

Пока Шайлин удалялась, Эрик улыбался все шире и шире, но не своей фирменной постановочной лучезарной улыбкой. Его улыбка была неподдельно счастливой.

Впервые за долгое время Эрик Найт понял, что чувствовать намного лучше, чем играть…

Глава 18

Калона
Тучи рассеиваются. Думаю, это хорошее предзнаменование, — сказал Калона, обращаясь к Верховной жрице Смерти, которая стояла перед автобусом, полным недолеток и вампиров, все еще не уехавших к себе на Вокзал.

— Да-да, мы тебя поняли. Нам действительно пора на Вокзал, — сказала Стиви Рей. — Но все мы желаем тебе удачи. Я просто уверена, что если бабушка Редберд у Неферет, то именно тебе суждено ее освободить!

Она улыбнулась Бессмертному своей невинной радостной улыбкой, его сын счастливо помахал отцу, двери автобуса закрылись, и Дарий отъехал.

Зои ничего не говорила. Совсем ничего. Просто сидела в автобусе, пока все болтали, собирали учебники и вещи. Но Калона чувствовал, что она за ним наблюдает. С недоверием. Но и с надеждой.

«Я — ее единственный шанс на спасение бабушки, — думал Калона, глядя, как автобус уезжает по улице Утики. — Могла бы, по меньшей мере, пожелать мне удачи!»

— Никс, я прошу тебя присмотреть за моим Воином, Калоной!

Имя Богини выдернуло Калону из раздумий, и он переключил внимание на Танатос. Верховная жрица стояла перед ним с воздетыми руками и поднятым к предрассветному небу лицом.

— Он избрал твой путь, связав себя клятвой мне, твоей верной Верховной жрице. Он мой меч, мой щит, мой защитник. А поскольку мне вверили этот Дом Ночи, Калона защищает и его!

Голос Танатос был полон властной силы, и когда звуковая волна пронеслась по коже Бессмертного, он вздрогнул.

«Жрица призывает Никс! И Богиня отвечает!»

Калона задержал дыхание в ожидании продолжения.

— Поэтому я прошу твоей помощи, благословенная Богиня Ночи! Прошу, укрепи Калону, если ослабят его Тьма и ее уловки. Позволь его выбору освещать ему путь и, как лунный свет сквозь туман, дай его цели развеять тени, что могут затуманить его разум и отвлечь его от благого намерения. Не дай ему пасть жертвой Тьмы, пока он на стороне Света!

Калона сжал кулаки, чтобы Танатос не заметила, как трясутся его руки.

Никс не явилась, но в воздухе ощущалось ее присутствие.

Калона чувствовал разливающуюся вокруг доброту. Так было всегда. На что бы ни обратила свое бессмертное внимание Никс, туда всегда приходили магия и Свет, сила и смех, радость и любовь. Всегда любовь.

Калона склонил голову. О, как он скучал по Богине!

— Иди же, Калона, с благословением Никс!

Водоворот энергии, последовавший за воззванием Танатос, забурлил вокруг них обоих.

Калона поднял голову и увидел, что Верховная жрица ему улыбается.

— Никс тебя услышала, — сказал он, признательный, что в голосе не было дрожи.

— О да! — кивнула Танатос. — И это совершенно точно хорошее предзнаменование!

— Я не разочарую ни тебя, ни Богиню! — пообещал Калона, разбежался и взлетел, думая при этом:

«Только не на этот раз… На этот раз я ее не подведу!»

Калона летел знакомым направлением. Широкий балкон пентхауса располагался на самом верхнем этаже небоскреба «Майо».

Бессмертный легко спустился с темно-фиолетовых небес на холодный каменный пол и сложил на обнаженной спине черные крылья. Он явился к Неферет с неприкрытой грудью. Она предпочитала видеть его таким.

— Богиня, твой Супруг вернулся! — позвал Калона, обрадовавшись, что стеклянная дверь на балкон кем-то или чем-то разбита, и ему не надо будет ломать ее, если Неферет не будет рада его визиту.

— Я вижу не Супруга, а крылатого неудачника! — Голос Неферет прозвучал из тени за спиной Калоны, почти от входа в пентхаус.

Бессмертный медленно повернулся лицом к падшей жрице, давая ей время рассмотреть его обнаженную грудь и мощные крылья. Неферет — похотливое создание. Она страстно желала мужчин, но, даже больше физического наслаждения, она жаждала власти над ними.

Белый бык мог дать ей власть, но он не был мужчиной.

— За века своего существования я потерпел несколько неудач и совершил много ошибок. И величайшей из них было оставить тебя, Богиня! — Калона говорил искренне, хотя Богиней, которую он имел ввиду, была не Неферет.

— Теперь ты зовешь меня Богиней, ползя ко мне!

Калона сделал к ней два шага, позволив своим крыльям затрепетать.

— Неужели похоже, что я ползу?

Неферет склонила голову. Она не вышла из тени, и Калона видел лишь ее изумрудные глаза и огненный цвет волос в свете занимающейся зари.

— Нет, — скучающим тоном отозвалась бывшая жрица Никс. — Ты, похоже, притрепыхался!

Калона сложил крылья и раскинул руки. Взгляд его янтарных глаз схлестнулся с ее холодным зеленым взором. Бессмертный сосредоточил на падшей жрице всю свою волю.

Неферет лишь недавно обрела бессмертие. Она должна быть еще очень восприимчива к обаянию древнего Воина.

— Посмотри снова, Богиня! Взгляни на своего Супруга!

— Вижу. Ты не так молод, как я помню!

— Не забывай, с кем говоришь! — Он пытался сдержать раздражение, но Неферет пробуждала в нем гнев. Калона забыл, как отвратителен ему ее сарказм.

— Разве? — Неферет заскользила к нему из тени. — Ведь это ты явился ко мне. Неужели ты думал, что я буду тебе рада?

Солнце поднялось над далеким горизонтом, и по мере приближения Неферет Калона сумел рассмотреть ее.

Она еще больше изменилась. Неферет по-прежнему была красива, но в ней не осталось ни капельки мягкости и человечности. Она походила на изысканную статую, в которую вдохнули жизнь, и она ожила, но без совести, без души. Неферет всегда была холодна, но раньше она как-то умудрялась изображать доброту и любовь. Но не сейчас.

Калона задумался: только ли он так отчетливо видел, что Неферет становится проводником зла?

— Я так не думал, но надеялся на это, хотя до меня дошли слухи, что мое место рядом с тобой незаконно захватили!

Калона надеялся, что она примет удивление в его голосе за ревность.

Неферет по-змеиному улыбнулась.

— Да! Я нашла кое-кого побольше, чем птица, хотя, признаю, твоя ревность меня забавляет!

Сглотнув желчь, подступившую к горлу при мысли о прикосновении к ней, Калона подошел к Неферет вплотную. Вытянул перед собой крылья и погладил ее мягкими холодными перьями.

— Я больше, чем просто птица!

— И зачем мне принимать тебя назад? — Голос Неферет звучал равнодушно, но Калона чувствовал, как трепещет ее кожа в ожидании его прикосновения.

— Потому что ты богиня и заслуживаешь бессмертного Супруга!

Он придвинулся к ней ближе, зная, что она чувствует холодную силу его благословенного Луной бессмертия.

— У меня уже есть бессмертный Супруг, — возразила Неферет.

— Но он не может сделать так! — Калона окутал ее крыльями. Затем медленно встал перед ней на колени, и его губы оказались в считанных миллиметрах от ее подрагивающей плоти. — Я буду служить тебе!

— Как? — произнесла она по-прежнему равнодушно, но подняла руку, чтобы погладить внутреннюю сторону его крыла.

Калона закрыл свой разум для всего, кроме чувственного наслаждения, и застонал.

Неферет продолжила ласкать его.

— Как? — повторила вопрос Неферет и добавила: — Особенно теперь, когда ты служишьдругой хозяйке!

Он знал, что ей известно о его клятве Танатос, и у него было оправдание:

— Единственной хозяйкой, которой я могу по-настоящему служить, может стать только Богиня, и если моя Богиня меня простит, я сделаю все, что она прикажет!

Раньше Калона думал, что продолжение затейливой игры слов будет забавным, Неферет поверит, что он говорит о ней, хотя те же слова он мог сказать о любом божестве женского пола. Но, произнеся эти слова вслух, Калона понял их истинный смысл, прочувствовал его всем телом, и от этого ахнул и отскочил от стоящего перед ним создания.

Игры, в которые он столетиями играл сам с собой, закончились одним этим предложением.

«Я был создан, чтобы служить лишь одной Богине. Неферет воплощает все противоположное тому, чем является Никс!»

Повернувшись спиной к Неферет, Калона закрыл лицо руками.

«Как я мог даже думать, что эта жрица или любая другая женщина сможет занять место Никс в моем сердце? Я понапрасну истратил долгие века, став пустой оболочкой самого себя, пытался заполнить ее насилием, похотью и властью! Но ничего, ничего не сработало!»

Он почувствовал на своих плечах руки: ласковые, теплые и словно излучающие добро. Бережно и аккуратно она повернула его к себе лицом. Когда он поднял голову, то окаменел. Неферет не последовала за ним. Она не шевельнулась и никак не могла его коснуться. Неферет никогда не прикасалась к нему с такой добротой.

А Никс прикасалась.

Калона почувствовал влагу на своем лице и рассеянно смахнул слезы.

— М-м-м… — Неферет постукивала по подбородку острым длинным ногтем, наблюдая за Калоной и ничем не показывая, что только что видела перед ним Никс.

«Неужели Богиня была плодом моего воображения? Нет! Я помню ее прикосновение, тепло, доброту. Никс была здесь!» — размышлял Калона.

— Калона, не могу сказать, что меня не тронула твоя мольба. Похоже, ты наконец научился разговаривать с настоящей богиней. Возможно, я прощу твое предательство и позволю тебе снова меня любить. При одном условии.

— Проси, что хочешь! — Калона произнес это для своей невидимой Богини, надеясь, что она еще здесь и слышит его.

— На этот раз ты должен привести ко мне Зои Редберд. Хотя я не хочу ее убивать, по крайней мере, пока. Я решила, что пытать ее будет намного веселее.

Неферет медленно подошла к Калоне и провела ногтями по его груди, расцарапав кожу и оставив на ней тонкие алые линии. Потом повернула руку, чтобы кровь Бессмертного стекла по ее пальцам в ладонь.

Собрав кровь Калоны в ладонь, Неферет наклонилась вперед и лизнула его грудь, запечатывая раны. Улыбаясь, она проследовала мимо Бессмертного.

— Я и забыла, какой ты восхитительный на вкус. Следуй за мной, и посмотрим, так ли чудесно будет все остальное!

Совершенно оцепенев, Калона не мог пошевелиться. После прикосновения Никс он позабыл о Сильвии Редберд. Он не хотел ничего, кроме своей Богини.

«Я не вынесу прикосновений Неферет. Я не смогу даже притвориться, что готов отдать себя этой извращенной версии Никс».

Его разум прояснило карканье ворона.

Калона обернулся.

Солнце совсем взошло, и на его фоне возник силуэт птицы, присевшей на краешек каменной балюстрады. Ворон мудрыми глазами следил за Бессмертным.

«Рефаим? — Калона мысленно встряхнулся. — Я поклялся не разочаровывать Танатос и Никс, и я обязан оправдать ожидания своего сына! Но я не вынесу прикосновений этого жалкого подобия моей Богини!»

Охваченный смятением, Калона не мог сдвинуться с места. Его разум превратился в поле битвы, а мысли — во врагов самим себе.

— Да что с тобой такое? — Неферет стояла прямо за разбитой стеклянной дверью, подозрительно сузив глаза. Она подняла руку, в сложенной ковшиком ладони по-прежнему плескалась его кровь.

— Идите сюда, самые любимые! Пейте! Надо показать Калоне, насколько я изменилась и что больше не терплю непослушания!

Калона смотрел, как похожие на змей щупальца Тьмы потянулись из угла гостиной. Они опутали руку Неферет, словно вместе с кровью поглотили и ее. Калона знал, что эти щупальца причиняют ей боль. Питаясь, они пульсировали и извивались, но Неферет почти с любовью поглаживала их свободной рукой.

Калона отвел взгляд — Неферет внушала ему отвращение.

А затем он услышал стон.

Сначала Бессмертный подумал, что звук исходит от Неферет, но, взглянув на нее, увидел, что она по-прежнему улыбается и поглаживает щупальца Тьмы.

Стон раздался снова, и Калона оглядел комнату.

Электрический свет не горел. Окна от пола до потолка были витражными, и, хотя пентхаус находился на вершине высотного здания, света они пропускали мало. Неферет зажгла несколько толстых белых свечей, и номер освещали лишь их мерцающие огоньки.

Калона всмотрелся в темноту, но не увидел ничего, кроме теней и Тьмы.

Из самого темного угла гостиной выползло щупальце, нарушив чернильную тень. Что-то в темноте зашевелилось, и сверкнуло серебро, отразив свет свечи.

Калона моргнул, не уверенный, что может доверять своему зрению. Бессмертный сосредоточился на темноте, и она обрела форму.

Тьма походила на свисающий с потолка кокон.

Калона недоуменно потряс головой. Серебро снова сверкнуло в темноте, и Калона увидел в коконе еще что-то, отражающее свет: открытые глаза человека. И, заглянув в них, он все понял.

Крылатый Бессмертный вошел в комнату.

Сильвия Редберд пошевелилась и дрожащим шепотом пробормотала:

— Нет… Нет…

А щупальца тем временем вились вокруг нее, врезаясь в кожу. Кровь капала в образовавшуюся под импровизированной клеткой лужу. Как ни странно, жадные щупальца Тьмы не зарились на пиршество внизу.

Под взглядом Калоны Сильвия Редберд шевельнулась, попробовав продвинуть руки вперед. Едва ее унизанные бирюзовыми камнями запястья коснулись щупальца, живая нить вздрогнула и быстро отдернулась, испустив черный дым и съеживаясь, пока не исчезла, но ее место быстро заняла другая.

— А, вижу, ты нашел мою новую зверушку!

Калона заставил себя отвернуться от Сильвии Редберд. Щупальца Тьмы наелись досыта, но попрежнему обвивали руку Неферет, напоминая защитные браслеты Сильвии.

— Конечно, ты узнал бабушку Зои Редберд. Жаль, что она ждала меня, когда я к ней явилась. У нее было время воспользоваться древней магией Земли и сотворить защитное заклинание, — вздохнула явно раздосадованная Неферет. — Чтото там с бирюзой и серебром. Оно мешает мне до нее добраться, хотя мои милые дети Тьмы причиняют ей немало беспокойства!

— Эта старуха истечет кровью до смерти, — кивнул Калона.

— Уверена, что, в конце концов, так и случится. Жаль, что ее кровь совершенно бесполезна. Совершенно не годна в пищу. Но неважно. Времени у меня полно, что-нибудь придумаю!

— Собираешься ее убить?

— Сначала хотела принести ее в жертву, но, как видишь, это намного сложнее, чем я предполагала. Но без разницы. Я — богиня и легко приспосабливаюсь к изменениям. Возможно, я оставлю ее в живых, сделаю своей зверушкой. Вот это и станет истинной пыткой для ее внучки! — Неферет пожала плечами. — Неважно — убить ее сейчас или использовать. Конец всегда один. Она ничто, лишь смертная оболочка!

— А я думал, твоя зверушка — это Аурокс. — Усилием воли Калона сдержал свое любопытство, проявив лишь легкий интерес. — И почему же ты сменила такое могущественное существо на старую женщину?

— Я не меняла Аурокса. Этот псевдобык оказался с изъяном, и вовсе не так полезен, как я рассчитывала. Немного похож на тебя, моя потерянная любовь! — Она погладила пульсирующее щупальце. — Но ты уже знаешь об этом, не так ли? Ты Мастер Меча Дома Ночи, заменивший Дракона Ланкфорда. Несомненно, тебе известно, как погиб твой предшественник!

— Конечно! Его убил Аурокс. — Калона медленно приближался к клетке с Сильвей Редберд. — Я занял место Дракона только чтобы заручиться доверием Танатос и Высшего совета.

— И зачем же?

— Ради нас, конечно! Они единогласно объявили тебе бойкот. Ты больше не можешь сеять между ними раздор, и я подумал, что мог бы заняться этим сам. Танатос начинает мне доверять, а Высший Совет доверяет ей. И я уже начал нашептывать Смерти мысли о расколе…

— Интересно, — протянула Неферет. — И так трогательно с твоей стороны, учитывая тот факт, что мы расстались врагами.

— Я был неправ, когда так спешно тебя покинул. Но понял, как ошибался, когда узнал, что ты взяла другого Супруга. Мне не нравится, когда меня заставляют ревновать!

Продолжая говорить, Калона передвигался по комнате, надеясь, что выглядит расстроенным вопросами Неферет. На самом деле он старался ближе подобраться к клетке.

— А мне не нравится, когда меня предают! Поэтому пришлось искать варианты!

— Я не предавал тебя! — Сказав это, Калона не солгал. Он не предавал Неферет. Он ничем не был ей обязан.

— О, а я думаю, ты не только меня предал! Я уверена, что ты предал и свою собственную природу!

Услышав эти слова, Калона остановился.

— Это чушь!

— Как поживает твой сын, Рефаим?

— Рефаим? Какое отношение он имеет к нам?

При упоминании Неферет имени его сына по спине Калоны пробежали мурашки.

— Я видела тебя! Видела, как ты его оплакивал. Он тебе дорог!

Неферет выплюнула эти слова, словно они жгли ей язык, и шагнула к Калоне. Он отступил на шаг назад.

— Рефаим долго был рядом со мной. Он веками исполнял мои приказы. Я скучал по нему, как по любому преданному слуге.

— Уверена, ты лжешь!

Калона заставил себя фыркнуть.

— И с такими мыслями ты доказываешь, что бессмертие не равно непогрешимости!

— Докажи, что ты не позволил чувствам ослабить себя. Докажи, что не решил гоняться, как комнатная собачонка, за Богиней, которая давно тебя отвергла!

— Мои чувства не делают меня слабым! А ты пытаешь старую женщину, чтобы причинить боль ребенку!

— Ты смеешь говорить мне о Зои Редберд?! Ты, кто знает, сколько боли причинила мне она?

Неферет тяжело дышала. Нити Тьмы, вьющиеся вокруг нее, беспокойно шевелились.

—  Зоипричинила тебе боль? — недоверчиво покачал головой Калона. — Это тыоставляешь после себя только хаос и боль! Зои не противостоит тебе — это ты нападаешь на нее! Я знаю. Ты использовала меня, чтобы навредить ей.

— Я так и знала, что ты солгал! Я всегда знала, что ты любишь ее — свою сладкую и особенную возрожденную А-ю!

— Да не люблю я ее! — Калона чуть не признался, что всегда любил и будет любить только Никс, но, услышав стон за спиной, произнес: — Но и не ненавижу! Все же подумай, я уверен, тебе будет приятно рассорить между собой Высший Совет и встать во главе новых вампиров, поселившись в твоем замке на острове Капри. Твои красные вампиры будут боготворить тебя и с радостью вдохнут новую жизнь в древние традиции. Я помогу тебе на этом пути, буду твоим Супругом, стану делать то, что ты скажешь…

Калона говорил холодным и деловым тоном, незаметно отступая назад. Дальше от Неферет, ближе к Сильвии Редберд.

— Ты хочешь, чтобы я покинула Талсу?

— А почему бы и нет? Что здесь хорошего? Снег зимой, жара летом, и узколобые религиозные фанатики. Думаю, мы оба переросли Талсу!

— Весьма убедительно! — Нити Тьмы, раздувшиеся от крови Калоны, притихли, пока Неферет обдумывала его предложение. — Тебе, безусловно, придется принести клятву на крови, если собираешься служить мне!

— Конечно! — солгал Калона.

— Чудесно. Возможно, я недооценила тебя. У меня есть идеальные создания, которые помогут мне осуществить заклинание. — Она нежно погладила извивающиеся щупальца Тьмы. — Они смешают твою кровь с моей, и свяжут нас навсегда.

Калона напрягся, готовясь совершить прыжок на те пару метров, что отделяли его от Сильвии Редберд. Он отобьет ее у нитей Тьмы и улетит вместе с ней на свободу, пока Неферет будет рассекать свою кожу и произносить темное заклинание, которому не суждено будет свершиться.

— Как пожелаешь, богиня! — улыбнулся Калона.

Уголки полных красных губ Неферет поползли вверх, когда на балконе тревожно каркнул ворон. Неферет прищурилась и перевела взгляд на все еще сидящую на балюстраде птицу, четкую цель в утреннем свете солнца.

Падшая жрица направила тонкий пальчик на ворона и повелела:

О воины, бессмертной кровью
Досыта напоили вас,
Убейте птицу-Рефаима
И мой исполните приказ!
Обвивавшие ее тело щупальца отпустили Неферет и, как черные стрелы, понеслись к ворону.

Калона не колебался. Он бросился между вороном и смертью, приняв на себя удар, предназначенный сыну.

Сила натиска щупалец вынесла его из пентхауса на балкон, впечатав в каменную балюстраду. С разрывающей грудь болью, Калона крикнул так и не пошевелившейся птице:

— Рефаим, лети!

Ворон послушно взлетел, но времени на передышку у Калоны не осталось. К Бессмертному приближалась Неферет, за которой по пятам следовали щупальца Тьмы. Калона замер, не обращая внимания на ужасную боль в груди, раскинув руки и расправив крылья.

— Предатель! Лжец! Вор! — провизжала Неферет. Она тоже широко раскинула руки и растопырила пальцы, водя ими по воздуху и собирая множащиеся вокруг нее липкие нити Тьмы.

— Думаешь сразиться со мной с помощью Тьмы? Разве ты не помнишь, как не так давно пыталась сделать то же самое, а я прогнал их? Твоя глупость равна твоему безумию, Неферет! — крикнул Калона.

Ответом Неферет прозвучало напевное заклинание:

О дети, призываю, помогите
Мне эту жажду мести утолить!
Пусть будет кровью обагрен Бессмертный,
И будете вы пить и пить, и пить!
Она швырнула в Калону щупальца Тьмы, а Воин Смерти поднял руки и обратился к змееподобным миньонам с теми же словами, что и всего несколько недель назад, оставшись целым, невредимым и свободным от удушающих объятий Земли, когда Неферет впервые осмелилась бросить ему вызов:

— Стоять! Я долго был союзником Тьмы! Повинуйтесь же мне и теперь! Это не ваша битва! Сгиньте!

Щупальца врезались в тело Калоны, вызвав у него шок. Они не послушались его, а принялись кромсать его плоть, разрывая и раздирая ее, жадно высасывая из Калоны кровь, как ядовитые пиявки.

Бессмертный оторвал одно пульсирующее щупальце от своей груди и швырнул его на пол балкона, но, ударившись о камень, то распалось на десятки новых и острых как бритва.

Неферет как безумная захохотала:

— Кажется, только один из нас нынче союзник Тьмы, и это не ты, моя потерянная любовь!

Калона беспрерывно отрывал от себя щупальца, совершенно четко осознавая, что Неферет права. Щупальца больше не повиновались его приказам, потому что он выбрал другую жизнь, и с Тьмой ему было не по пути.

Глава 19

Калона
Собранность и решимость вернулись к нему, как старый друг, пришедший преломить вместе хлеб. Калона был избранным Воином Никс, он провел вечность, сражаясь с Тьмой намного сильнее этой. Да, щупальца разбивались, они множились, но если ломать им шеи, они не могли быстро оживать. Они — слабые миньоны.

Калона смеялся, вращаясь волчком и нанося удары. Было так хорошо вновь делать то, ради чего он был создан! В урагане битвы он видел, что Неферет молча наблюдает за ним.

— Думаешь сразить меня своими марионетками? Я столетиями сражался с подобным в Потустороннем мире. И я продолжу сражаться с ними еще столько же!

— О, я вполне допускаю, что будешь, предатель! Но она — нет!

Неферет указала длинным пальцем на Сильвию Редберд, все еще томящуюся в клетке Тьмы.

Наполнившись кровью бессмертной Калоны,
Послужите мне верой и правдой, сыны.
Бирюза больше душу и жизнь не спасет ей,
Да станет же Воина сила клинком судьбы!
Щупальца-пиявки тут же послушались Неферет, отцепились от Калоны и, толстые от бессмертной крови, ринулись на Сильвию Редберд. Она закричала и подняла руки, пытаясь противостоять их атаке. Опоясывающие их камни по-прежнему замедляли действия щупалец, но уже недостаточно.

С помощью украденной из бессмертной крови Калоны силы, нескольким щупальцам удалось выстоять против бирюзы и врезаться в плоть старой знахарки. Ослабев, Тьма устремлялась к Калоне, чтобы восстановить силы.

Калона сражался с ними снова и снова, но на каждые две остановленных им нити Тьмы, приходилось две, которым удавалось рассечь его кожу и глотнуть крови. И с новыми силами они набрасывались на Сильвию.

Старая гигуя начала петь. Калона не знал слов, но ясно разобрал посыл. Она затянула предсмертный напев.

— Да, Калона! Прошу, оставайся и сражайся с Тьмой! Ты здесь нужен лишь для того, чтобы кормить мучителей бабушки Зои. В конце концов они прорвут ее оборону, но с твоей помощью она умрет позже. Возможно, когда защитная сила бирюзы ослабнет, я не стану убивать старушку, а оставлю ее в живых и превращу в свою зверушку. Как думаешь, как долго разум старухи сможет противостоять пыткам Тьмы?

Калона знал, что Неферет права. Он не мог спасти Сильвию, не мог отогнать от нее Тьму — напротив, Тьма использовала силу его крови, чтобы пытать гигую.

— Уходи! Оставь меня! — крикнула Калоне Сильвия, ради этого прервав пение.

Он знал, что она права, но, оставив ее здесь, ему придется вернуться в Дом Ночи поверженным.

Но у него нет выбора! Если он останется и продолжит сражаться с Тьмой, от Сильвии Редберд останется лишь ее смертная оболочка. Неферет не сможет сдержать свой гнев, и когда сила бирюзы иссякнет, уничтожит бабушку Зои. Хотя это и ранит его гордость, ему придется уйти и вернуться для битвы в другой раз.

Бессмертный расправил могучие крылья и взмыл с балкона, оставив позади щупальца Тьмы, Неферет и Сильвию Редберд.

Калона знал, куда должен отправиться. Он летел высоко и быстро, а потом камнем рухнул вниз на территорию Дома Ночи прямо перед статуей Никс в натуральную величину.

Бессмертный опустился на колени и сделал то, что до сих пор не мог себе позволить: поднял глаза на мраморное изваяние своей потерянной Богини.

«Нет, — мысленно поправил себя он, — не Никс была потеряна, а я!»

Скульптор запечатлел Никс обнаженной, с поднятыми руками, в которых Богиня держала полумесяц. Мраморные глаза ее смотрели прямо перед собой. Никс была прекрасной и могущественной, величественной и беспощадной. Калона отдал бы все, что угодно за одно ее прикосновение!

— Почему? — спросил он у статуи. — Почему ты приняла мою клятву и позволила мне вернуться на твой путь как раз тогда, когда мне еще нужна была власть над Тьмой? Я позволил Неферет одержать надо мной верх и оставил добрую старую женщину в мучительном плену. Я не справился! Зачем было принимать меня, чтобы я тут же допустил промах?

— Свободный выбор! — В голосе Танатос звучало могущество. — Ты лучше меня знаешь, что это значит!

— Да! — Отвечая, Калона не сводил глаз со статуи. — Это значит, что Никс не останавливает нас, когда мы ошибаемся, даже если это дорого обходится и нам самим, и тем, кто нас окружает.

— Возможно, будучи бессмертным, ты этого не понял, но жизнь — это урок, — сказала Танатос.

— Значит, я навеки заперт в классе, — горько ответил Калона.

— Или можешь посмотреть на это как на бесконечное превращение, — возразила Смерть.

— Во что? — Калона встал и повернулся лицом к своей Верховной жрице. — Ты меня не услышала? Я проиграл! Сильвия Редберд до сих пор в лапах Тьмы, которой управляет Неферет!

— Сначала ты спросил, во что ты можешь превратиться. Мой ответ: выбирай! Определенно, ты Воин! Но какой именно Воин, выбирать тебе самому! Дракон Ланкфорд был Воином. Он едва не выбрал горький и тяжелый путь предателя и клятвопреступника, потому что его любовь была недостижима. Ты можешь сделать то же самое!

— Ты знаешь, — кивнул Калона.

— Что ты любишь Никс? Да, знаю! — ответила Танатос. — И знаю, что она для тебя недоступна, признаешь ты это или нет!

Калона сжал губы. Ему хотелось закричать, хотелось сказать Танатос, что Богиня коснулась его и, возможно, она вовсе не недосягаема для него. Но он помнил, как окаменела дверь храма Богини под его рукой, преграждая ему вход.

— Я признаю, — коротко отозвался он.

— Хорошо. По поводу второго вопроса: да, я тебя услышала. Ты не смог спасти Сильвию Редберд, потому что Тьма больше тебе не подчиняется.

— Да.

Танатос оглядела рубцы, покрывающие его тело. Они заживали, но все равно сочились кровью.

— Ты сражался с Тьмой!

— Да.

— Значит, ты не потерпел неудачу! Ты исполнил свою клятву.

— И, исполнив ее, я не смог выполнить твою просьбу, — возразил он.

— О да! — кивнула Танатос.

— И что дальше? Мы не можем позволить Неферет подвергать Сильвию. Редберд пыткам. Неферет хочет управлять Зои с помощью ее бабушки. Зои может стать могущественным союзником Тьмы, даже против собственной воли!

Танатос печально покачала головой:

— Воин, все, что ты сказал — правда, но ты не уловил сути!

— Сути?

— Неферет нельзя позволить подвергать пыткам Сильвию Редберд, потому что это бесчеловечно. Если ты это поймешь, Никс не будет такой недостижимой!

— Я понимаю!

Калона и Танатос одновременно развернулись к Ауроксу. До этого незамеченный ими, он сидел на каменных ступенях Храма Никс, безмолвно наблюдая за Жрицей и Воином.

— Почему он не под стражей? Или хотя бы не заперт в комнате? — нахмурился Калона.

— Тюрьма и стража требуются мне не больше, чем тебе! Я сам решил явиться сюда и отвернуться от Тьмы, совсем как ты! — закричал на Калону Аурокс. — И если бы я приехал к бабушке Редберд чуть раньше или вообще от нее не уходил, я бы не позволил Неферет украсть ее! Я бы бился за нее!

Калона подошел к нему, схватил за воротник рубашки и швырнул за землю под ноги статуи.

— Ты не смог удержать себя от убийства Дракона! Напал на Рефаима! Ты не в силах сражаться с Тьмой, глупое создание! Неважно, что ты говоришь и как благородны твои намерения, ты родился из Тьмы!

— Тем не менее, мне не нужно разжевывать, что жизнь старой женщины важна не только потому, что ее внучкой могут манипулировать! — парировал Аурокс.

Калона потянулся к Ауроксу, желая снова встряхнуть его за воротник, но вмешалась Танатос:

— Нет! Воин, мальчик говорит правду! Он беспокоится о Сильвии.

— Но он порождение Тьмы!

Танатос широко раскрыла глаза.

— Да, несомненно! И это, Воин, как раз и может поспособствовать спасению Сильвии Редберд!

Верховная жрица направилась прочь, Калона и Аурокс смотрели ей вслед.

— И чего же вы ждете? За мной! — на ходу позвала она.

Калона и Аурокс обменялись недоумевающими взглядами и подчинились приказу Верховной жрицы.

Зои
Я не могла спать, переживая за бабушку. Я пыталась не думать, что вытворяет с ней Неферет, но в голове непрестанно вертелись картинки всевозможных бабушкиных терзаний — и даже хуже!

Неферет могла убить ее.

— Перестань об этом думать! — строго наказал мне Старк, когда мы легли в кровать. — Ты не знаешь точно, так это или нет, и впустую сводишь себя с ума!

— Знаю, знаю! Но не могу иначе, Старк! Я не могу ее потерять! Только не бабушку!

Я уткнулась лицом в грудь своего Воина.

Старк пытался успокоить, утешить меня, и на какое-то время мне стало легче в его объятиях. Я сосредоточилась на его любви и силе. Он — мой Хранитель, мой Воин и возлюбленный. Он меня защитит.

А потом взошло солнце, и Старк уснул, оставив меня наедине с моими мыслями. Даже мурлыканье Налы не смогло меня отвлечь. Мне хотелось свернуться калачиком в углу кровати и рыдать, уткнувшись в рыжий мех моей кошки.

Но это не могло вернуть мою бабушку.

Я знала, что мое беспокойство разбудит Старка, а это плохо, потому что солнце еще светит, поэтому поцеловала Налу в нос и на цыпочках вышла из комнаты.

Ноги на автопилоте привели меня в кухню, где я разыскала банку холодной коричневой газировки и пакет сырных чипсов «Доритос».

Какое-то время я посидела за столом, мечтая, чтобы кто-нибудь проснулся и поговорил со мной. Но никто не пришел, и я их не винила. Вчера мы рано встали, и за день здорово утомились. Друзьям нужно выспаться. Черт, мне тоже нужно выспаться!

Я смотрела на телефон, пила газировку и ела чипсы.

И плакала.

Если бабушка у Неферет, виновата в этом одна я! Ведь именно я стала Меченой и этим взорвала бомбу в своей человеческой семье.

— Надо было ни с кем из них не поддерживать связь, — икнула я. — Если бы я отказалась от семьи, Неферет ничего бы не узнала о маме и бабушке. Они были бы целы… живы…

Я вытерла руку в сырных крошках о джинсы и высморкалась в бумажное полотенце.

— Я навлекла на свою семью все это вампирское дерьмо!

Я уткнулась лицом в полотенце, рыдая, как ребенок.

— Вот кем я себя чувствую: чертовым ребенком! Беспомощным! Глупым! Бесполезным! Никс! — всхлипывала я. — Где ты? Прошу, помоги мне! Ты так мне нужна!

«Значит, вырасти, дочь моя. Стань взрослой Верховной жрицей, а не ребенком», — прозвучал у меня в голове голос Богини.

Быстро моргая, я подняла голову и утерла с лица слезы.

Земляные стены туннеля светились. Прямо передо мной начал возникать силуэт. Я словно смотрела в омут темной воды, в котором нечто начало обретать контур, поднимаясь из бездонных глубин.

Фигура женщины! В нормальных обстоятельствах я бы назвала ее полной. Она была обнажена, с огромной грудью, широкими округлыми бедрами и пухлыми ляжками. Вокруг нее развевалась густая грива волос, таких же темных, как ее тело.

Она была великолепна, каждый изгиб и каждая ее складочка дышали красотой.

Она открыла глаза, и я увидела, что они похожи на фиалковые кристаллы аметиста — добрые и лучистые.

— Никс!

« Да, у-вет-си-а-ге-я, это одно из моих имен. Но твои предки знают меня под именем Матери-Земли».

— Ты Богиня моей бабушки!

Женщина улыбнулась, и мне стало сложно смотреть прямо на нее из-за ее невероятной красоты.

« Да, я знаю Сильвию Редберд!»

— Ты можешь ей помочь? У нее сейчас большие проблемы! — Я сомкнула руки в замок.

« Твоя бабушка хорошо меня знает. Она может укрыться магией Земли, как и любой из моих детей, избравших мой путь».

— Спасибо! Спасибо! Ты скажешь мне, где она, и поможешь спасти ее?

« Ты сама способна сделать и то, и другое, Зои Редберд».

— Не понимаю! Прошу, ради бабушки, помоги мне! — молила я Богиню.

Она слова улыбнулась мне своей ослепительной улыбкой.

« Но я ответила тебе сразу, едва ты обратилась ко мне. Если тебе суждено спасти бабушку и, в перспективе, свой народ, тебе придется вырасти. Будь взрослой, будь Верховной жрицей, а не ребенком!»

— Я хочу стать взрослой, но не знаю как! Ты можешь меня научить? — Я закусила губу, чтобы не разреветься.

« Никто не в силах научить тебя быть женщиной, которой тебе суждено стать. Ты должна дойти до этого сама. Но знай: дитя сидит, плачет и упивается жалостью к себе. Верховная жрица действует. Что выберешь ты, Зои Редберд?»

— Правильный путь! Я хочу выбрать правильный путь! Но мне нужна твоя помощь!

«Как всегда, она с тобой! Я никогда не отбираю свои дары. Желаю тебе удачи, драгоценная моя у-вет-си-а-ге-я, благословенна будь…»

И Богиня исчезла в стене туннеля, оставив после себя лишь облачко пыли, мерцающее, как аметистовые кристаллы ее глаз.

Я сидела и смотрела на стену, обдумывая слова Богини. И поняла, что вконец растеряна. Если вкратце, Великая Мать-Земля только что велела мне прекратить ныть.

Я вытерла лицо и сделала последний глоток газировки.

И приняла решение. Вслух.

— Время вырасти. Время перестать плакать. Время начать что-то сделать. А это значит, если я не сплю, то моя кучка-вонючка тоже не будет спать, светит солнце или нет!

Я направилась назад, на ходу нажимая клавиши мобильного.

— В чем дело, Зет? — ответила на третьем гудке сонная Стиви Рей.

— Одевайся, бери зеленую свечу и быстро ко мне! — сказала я и сбросила вызов. Следующей в списке шла Афродита.

— Лучше бы тебе сказать, что кто-то умер! — пробурчала она вместо приветствия.

— Я собираюсь сделать так, чтобы этим кем-то не оказалась бабушка. Буди Дария и спускайтесь в подвал!

— Пожалуйста, скажи, что я могу позвонить Шони и милашке Дэмьену и разбудить их! — взмолилась Афродита.

— Безусловно! Вели им захватить свечи своих стихий. О, и пусть Шони возьмет синюю свечу Эрин. Возможно, тебе придется сегодня побыть Водой!

— У меня есть идея получше, но в ней нет ничего нового. Короче, до встречи!

К тому времени, как я добралась до своей комнаты, все сомнения рассеялись. Верховные жрицы не ведут себя как сопливые дети. Они действуют. И я тоже взялась за дело.

— Старк, просыпайся! — потрясла я своего Воина за плечо.

Он моргнул, глядя на меня сквозь упавшие на лицо спутанные волосы.

— Что случилось? Все нормально?

— Случилось то, что мы не будем спать, пока не придумаем, как спасти бабушку!

Старк сел, сбросив Налу с бедра, отчего та постарушечьи заворчала.

— Но Калона же отправился ей на подмогу!

— А ты бы доверил Калоне присматривать за Налой?

Старк потер глаза.

— Нет, скорее всего, нет. А зачем тебе, чтобы Калона за ней присматривал?

— Да незачем, просто иллюстрирую свою мысль. А она о том, что я не хочу доверять спасение бабушки Калоне!

— Ладно, и что дальше?

— Соберем Круг.

Я подошла к прикроватному столику и взяла зажигалку и толстую фиолетовую свечу, пахнувшую детством и лавандой. Глубоко вдохнув, я приказала Старку:

— Одевайся и спускайся в подвал!

Я шла быстро, не желая никого ждать, даже своего Воина.

Мне требовалось побыть наедине с собой, чтобы сосредоточиться на Духе, набраться силы своей стихии. Мне требовалось стать смелой, сильной и умной, а я ведь ничем таким похвастаться не могла — по крайней мере, не одновременно. Мне вспомнилось, как однажды я спросила бабушку, почему она такая умная. Тогда она рассмеялась и ответила, что окружила себя умными людьми и всегда готова слушать и учиться.

— Вот именно! — заявила я, взбираясь по металлической лесенке, ведущей из туннелей под вокзалом ко входу в цокольный этаж. — У меня умные друзья. Я могу их выслушать и, в теории, чему-то научиться. Что я и сделаю!

Я вышла к центру подвала, поставила свечу на холодный цементный пол и села, перекрестив ноги. Держа в руке зажигалку, я закрыла глаза и сделала три глубоких очищающих вдоха: вдох-выдох, вдох-выдох, вдох-выдох. Не открывая глаз, я произнесла:

— Дух, ты в моем сердце! Ты наполняешь меня и придаешь мне сил. Прошу, приди, Дух!

Я открыла глаза и зажгла фиолетовую свечу.

Пламя стало серебристым. Я ощутила, как стихия хлынула в меня, и внезапно паника и смятение, царившие в моей душе с тех самых пор, как Аурокс объявил о пропаже бабушки, рассеялись как дым. Дух укрепил меня, пока носился вокруг и во мне, а серебристый язычок пламени свечи радостно танцевал в ответ.

Я кивнула.

— Хорошо, а теперь приступим! Шаг номер один. Разобраться, что за ересь вообще творится вокруг.

Я вытащила из кармана телефон и набрала номер Танатос. Возможно, было разумнее дождаться заката, чтобы заручиться поддержкой красных вампиров, но это не значило, что я должна отправиться спать, как подросткок, опасающийся «комендантского часа».

Мой телефон звонил и звонил, когда Калона отодвинул заржавевшую решетку, и Танатос вошла в подвал в сопровождении крылатого Воина и Аурокса.

Я нажала на кнопку завершения вызова и встала.

Я открыла было рот, чтобы спросить у Танатос, что она тут делает и зачем притащила на вокзал Аурокса, но тут мой разум наконец осмыслил увиденное.

Калону покрывали розовые рубцы и брызги крови, словно его били кнутом с лезвиями на конце.

— Бабушка? Где она?

Калона остановился прямо передо мной и заглянул мне в глаза. Пока он стоял, несколько рубцов разошлись, и из них начала сочиться кровь.

«Здесь, под землей, его тело уязвимо, — вспомнила я. — Здесь ему трудно исцеляться».

Но я не стала засчитывать Калоне в плюс то, что он добровольно спустился под землю, хотя и был так сильно изранен. Он — Воин! И принес клятву защищать нас.

— Где она? — повторила я.

— В пентхаусе Неферет. Тси Сгили заточила ее в клетку из щупалец Тьмы, — ответил он.

— И почему ты не вытащил ее оттуда?

Мне хотелось поднять руки и колотить его по груди, вскрывая порезы и причиняя Бессмертному такую же боль, какую испытывала сама и какую испытывала бабушка. Но я не стала. Я ранила его взглядом и словами:

— Ты же сказал, что если она у Неферет, ты ее спасешь! Ты же веками дружил с Тьмой! Почему ты не смог помочь бабушке?

— Миньоны Тьмы больше не повинуются Калоне. Он вернулся на путь Никc, и поэтому больше не является союзником темных сил! — объяснила Танатос.

— О, просто превосходно! Давай обсудим вопрос хренового умения рассчитывать время и место, Калона! — заявила Афродита.

Она, Дарий и Старк уже спустились по лестнице, за ними по пятам следовали Шони, Дэмьен и, к моему удивлению, Шайлин.

— Так почему же ты сбежал? Почему не стал сражаться с щупальцами, не победил их и не спас бабушку Зои? — спросил Старк. — Я-то думал, что ты в полную силу защищал Никc от Тьмы до того, как сам все испортил. Или ты забыл, как это делается?

Калона развернулся к Старку:

— Неужели я похож на труса, сбежавшего с поля боя?

Старк не стал раздумывать:

— Да, ведь ты здесь, а бабушка нет! Ты сбежал, черт подери!

Калона оскалился и шагнул к Старку.

Дарий вытащил из рукава нож, а Старк поднял лук, с которым никогда не расставался.

Злая как черт, я встала между ними.

— Это не поможет, Калона! Скажи, почему моя бабушка еще у Неферет!? — призвала я всех к порядку.

— Я мог бы долгие дни сражаться с марионетками Тьмы и, в конце концов, одержал бы победу. Это почти не навредило бы мне, за исключением боли и крови, но им был отдан приказ не сражаться со мной. Неферет приказала своим миньонам подпитываться моей кровью, чтобы набираться сил и пытаться прорваться сквозь защиту Земли, которую создала вокруг себя Сильвия Редберд.

— Продолжай! Расскажи мне все!

Я пыталась говорить твердо, но пришлось прижать руку ко рту, чтобы не всхлипнуть.

«Нет, я не стану плакать!»

— Бирюза и серебро — сила Земли. Они защищают Сильвию, но, напившись моей крови, щупальцам удавалось прорваться через этот заслон. Если бы я остался и продолжил сражаться с ними, я бы победил, но ценой жизни Сильвии Редберд.

— Существо, созданное Тьмой, должно прорваться через клетку Тьмы, пленившую твою бабушку, — сказала Танатос.

— И это существо — я!

Аурокс шагнул вперед.

— Черт возьми! Мы в полном дерьме! — воскликнула Афродита.

К несчастью, мне пришлось с ней согласиться.

Глава 20

Зои
— Я могу это сделать. Я был создан Тьмой, рожден ею, — сказал Аурокс. — Щупальца не станут пить мою кровь — это сродни поеданию самого себя. Возможно, у меня даже получится ими управлять. А если они не подчинятся моему приказу, то я покорю их и спасу бабушку Редберд. Зои, твоя бабушка для меня очень важна. Я могу ее спасти, уверен!

— Да ты не можешь держать в узде даже то дерьмо, что у тебя внутри! — выкрикнул Старк. — Конечно, Неферет так и впустит тебя в пентхаус! Ты издеваешься? У нее много бабушкиной крови, и она просто скормит немножко Тьме, чтобы подчинить тебя своей воле! Снова!

— Щупальца не могут пить кровь Сильвии Редберд, — заметил Калона. — Неферет это признала, и я видел своими глазами. Догадываюсь, что ее кровь защищена той же магией Земли, что оберегает ее тело.

— Но тебя она все равно может поработить, ведь так? — Дэмьен подошел к Ауроксу. По его деловому тону было ясно, что он перебирает все знания по биологии в своей умной голове. — Ты — Сосуд, созданный Тьмой. Значит, зверь внутри тебя — изначально существо, созданное из зла Белого быка, — может вырываться наружу и без жертвы. Мы это уже видели, когда на тебя бросились Старк и Дарий.

— Зверь питается насилием и ненавистью, похотью и болью. Это правда, — кивнул Аурокс.

— Но ты же можешь им как-то управлять! Ведь сегодня ты не превратился, — заметила Танатос.

— Я пытаюсь не превращаться. Пытаюсь его сдерживать.

— И у тебя есть какие-нибудь догадки, как именно у тебя получается его усмирять? — спросила присоединившаяся к нам Стиви Рей.

— Нет, — с несчастным видом покачал головой Аурокс.

— Поэтому мы и здесь. Мы должны научить Аурокса контролировать превращение, по крайней мере, на время, которое требуется, чтобы прорваться сквозь клетку, где Тьма держит Сильвию Редберд, и сбросить пленницу с балкона логова Неферет, — объяснила свой план Танатос.

— Сбросить? — взвизгнула я, не в силах ничего поделать с голосом. Мне казалось, что моя голова вот-вот взорвется.

— Я буду парить там и поймаю ее, а затем отнесу в безопасное место, — заверил Калона.

— И сколько времени у нас есть на исследование, как не вывести из себя Аурокса, и на спасение бабушки? — уточнила Афродита.

— Думаю, еще одну ночь она не переживет, — вздохнул Калона.

— Ну, — сказала я, — тогда давайте приступать! — Я посмотрела на Аурокса. — Ты на самом деле любишь мою бабушку?

— На самом деле. Очень. Если понадобится, я отдам свою жизнь, чтобы спасти ее.

— Возможно, и понадобится, — вздохнула я и перевела взгляд с него на Старка, Дария и Калону. — Похоже, вам нужно организовать для Аурокса сеанс боли и насилия. Немедленно.

Воины посмотрели на Тонатос.

— Согласна с Зои. Причините Ауроксу боль.

Аурокс
— Мне это может даже понравится, — сказал Старк, кладя на пол лук и стрелы, и хрустя костяшками пальцев.

— Как и мне, — поддержал его Калона, описывая круги вокруг Аурокса. — Следует отдать тебе долг за моего сына!

— А мне — за Дракона! — вставил Дарий, вытаскивая из-за пояса небольшой смертоносный клинок.

— Вы не должны его убивать, — холодно и бесстрастно сказала Зои.

Отсутствие у нее эмоций напугало Аурокса больше, чем любой из трех Воинов.

— Готова поспорить, его не так легко убить, — сказала Афродита, скрещивая руки на груди и подмигивая Дарию. — А значит, приступай и повеселись со своими ножичками, красавчик!

— Зверь питается гневом. Ведите себя серьезно. Разозлитесь! — приказала Воинам Танатос, они замолчали и перешли в наступление.

Аурокс тут же почувствовал изменение их энергии. Хотя все трое и до этого его не жаловали и не доверяли ему, тем не менее, они на него не злились. А сейчас от них исходили гнев и раздражение. Зверь внутри Аурокса заворочался.

Аурокс стиснул зубы и напрягся.

«Нет, я не ослаблю контроль над собой! Это тсу-ка-ни-с-ди-на, не чудовище! Я укрощу быка!»

Калона напал первым. Нечеловечески быстрым движением он развернулся и дал Ауроксу пощечину, отчего тот упал на колени. Не позволив жертве подняться, в бой вступил Дарий. Плеча Аурокса словно коснулся оголенный провод, он тут же почувствовал тепло, когда из тонкого неглубокого пореза потекла кровь. Секунду спустя в его живот впечатался кулак Старка.

Аурокс согнулся пополам. Воины злились. Запах его крови сводил вампиров с ума. Он чувствовал, как их охватывает жажда насилия и ненависти, особенно по отношению к Старку.

«Тьма — я чувствую ее. Старк соприкасался со злом, хотя выбрал иной путь».

Аурокс сумел встать на ноги и принять оборонительную позу, чтобы получить очередной жалящий удар Калоны по другой щеке.

Аурокс по инерции повернулся и поднял руку как раз вовремя, чтобы остановить кулак Старка.

Пока он крутился и блокировал удары, зверь внутри него дрожал от напряжения, желая выйти из-под контроля. Хотя Аурокса потряхивало, и он чувствовал, как кости начали меняться, превращая его в рогатое чудовище, он по-прежнему оставался человеком. По-прежнему сдерживался.

— Ты должен драться! — призвала его Зои.

Аурокс отразил очередной удар Старка.

— Я не могу! — закричал он. — Если начну драться — превращусь!

— Тогда какой от тебя толк? — разочарованно подняла руки Афродита. — Неферет не позволит тебе войти, приказать Тьме, чтобы убиралась, и выйти за руку с бабушкой.

— Они правы, — кивнула Танатос. — Ты должен драться и одновременно подавлять в себе зверя!

Аурокс кивнул и поднырнул под нож Дария, чтобы нанести Воину сокрушительный удар в подбородок.

Аурокс почувствовал, как в Дарие взорвались боль и гнев. Чудовище тоже это почувствовало. Эмоции заструились в душу Аурокса, заряжая зверя силой. Он пытался остановить быка, сдержать его, но когда развернулся и пнул Старка в живот, выбив из того дух, почувствовал, как ступни твердеют и превращаются в раздвоенные копыта.

— Думай о лунном свете! — крикнула ему недолетка с Истинным Зрением. — Он внутри тебя! Попытайся его найти!

Он подумал о лунном свете и лаванде, серебре и бирюзе, и земле вокруг.

Калона снова напал — очередной обжигающий удар наотмашь.

Но Аурокс перехватил его запястье и, используя собственную нечеловеческую силу, отшвырнул Бессмертного прочь.

Зверь взревел.

— Он теряет контроль! — вскричала Афродита.

— Ребята, возвращайтесь в туннели! — бросил Старк. — Не знаю, как долго у нас получится его сдерживать!

— Вы уж постарайтесь, потому что никуда мы не уйдем! Аурокс, держись! — призвала Зои.

— Пытаюсь! — крикнул в ответ Аурокс, отходя от троих Воинов, которые тяжело дышали, но не бросались в атаку. — Держусь!

— Если ты не сдержишься… Если навредишь любому из них, я тебя уничтожу, — спокойно заявил Калона. Он не кричал. Не рисовался. Но Аурокс почувствовал весомость его слов.

«Бессмертному по силам меня уничтожить».

Эта мысльнемного успокоила зверя, утихомирила его гнев.

Аурокс удерживал позиции.

— Держусь! Я держусь!

— На это я и рассчитываю, — сказала Зои. — Парни, прервитесь на секундочку! У меня возникла идея.

Три Воина кивнули, настороженно глядя на Аурокса, а Зои продолжила:

— Дэмьен, Шони, Стиви Рей, займите свои места! Образуйте Круг вокруг Аурокса. — Трое недолеток разбрелись по местам. — Афродита, возьми свечу Эрин и встань на место Воды!

— У меня идея получше. — Афродита вручила синюю свечу недолетке с Истинным Зрением. — Иди на запад и думай о мокром!

— Вода? Я? — Шайлин взяла свечу, но в замешательстве покачала головой.

Афродита вытащила из кармана маленький серебряный предмет и раскрыла его. Аурокс увидел, как пляшет по зеркальной поверхности свет. Афродита поднесла зеркальце к лицу девушки.

— Прочитай свою ауру!

Недолетка вздохнула и посмотрела в зеркало. Тут же ее брови подскочили, а глаза, казалось, увеличились вдвое.

— Ух, ты! Невероятно! Мне ни разу не приходило в голову посмотреть на свои цвета. Да я же вся переливаюсь оттенками синего!

Афродита защелкнула зеркальце и с довольным видом убрала его в карман.

— Ну да, как я и подумала. Значит, топай на запад!

Улыбаясь, Шайлин заняла место в круге.

— Разумно, Пророчица! — похвалила Танатос.

— Случаются и у меня моменты просветления! — ответила Афродита и кивнула Зои, которая таращила на нее глаза, как и другие недолетки. — Не за что!

— Хм, ладно, давайте посмотрим, смогу ли я тоже быть разумной, — пробормотала Зои.

— Чем я могу помочь? — спросила Танатос.

— Создайте Круг. На этот раз я не хочу быть ничем, кроме Духа, — быстро ответила Зои.

— Договорились, — кивнула Танатос.

— Аурокс, ты как, держишься? — спросила его Зои.

Он по-прежнему тяжело дышал, а чудовище ворочалось прямо под его кожей, но так как Воины остановили атаку, Аурокс смог взять себя в руки.

— Да. Пока что да.

— Ладно, вот что мы сделаем. — Говоря, Зои приближалась к нему. — Танатос, создайте Круг. Мы призовем стихии и будем держать их наготове. Воины, как только все пять стихий будут здесь, нападите на Аурокса. Аурокс… — Она остановилась лишь в паре метров от него и трех Воинов. — Я хочу, чтобы ты тоже дрался и изо всех сил сдерживал в себе зверя, но как только контроль начнет ослабевать — а мы все видим, что ты не можешь остановить превращение — придет наш черед помочь тебе.

— Как? — спросил он.

— Я уже пробовала так делать, посылала Дух, чтобы укрепить тебя. А теперь представь то же самое, только в пять раз сильнее, — объяснила она. — Говоришь, зверь питается насилием, гневом и болью, так?

— Так, — кивнул он.

— В общем, хотя стихии и нельзя обозначить как плохие или хорошие, каждому из нашей пятерки при контакте с ними, безусловно, хорошо. И я подумала, что если мы все вместе попробуем передать тебе не только наши стихии, но и те эмоции, которыми они нас наделяют, тогда, возможно, у тебя получится зацепиться за них и набраться положительной энергии, чтобы успокоить зверя.

— Аурокс, если это сработает, — присоединилась Танатос к стоящей в центре круга Зои, — это станет доказательством, что ты больше, чем Тьма, из которой тебя сотворили.

— Тогда это сработает, потому что я не Тьма. Я просто не могу ею быть! — твердо заявил Аурокс.

— Докажи! — бросил Старк.

— Докажу! — ответил Аурокс и посмотрел в глаза Зои. — Я готов!

— Тогда начнем с Воздуха. — Танатос взяла у Зои зажигалку, подошла к Дэмьену и просто сказала: — Воздух, ты — первая из стихий, и я призываю тебя в этот круг. — Она зажгла желтую свечу Дэмьена, перешла к Шони и вызвала Огонь. Остановившись перед недолеткой с Истинным Зрением, жрица задержалась, произнося: — Вода, ты всегда изменчива, всегда умеешь приспосабливаться. Много раз тебя призывали в этот Круг для твоей недолетки, Эрин Бейтс. Но она, как вода, изменилась и приспособилась к другой среде. Эта новая дочь Никс готова и рада принять твои дары. Властью Верховной жрицы я приглашаю тебя в этот Круг. Приди, Вода, и покажи Шайлин, что она может быть благословенна!

Аурокс видел, как Танатос зажгла синюю свечу и Шайлин довольно ахнула:

— Я чувствую ее! Вода здесь, она вокруг меня!

— И за этот дар мы искренне благодарны Никс, — улыбнулась Танатос.

Верховная жрица перешла к Стиви Рей, призвала Землю и зажгла зеленую свечу.

Аурокс почуял запах свежей травы и земли и глубоко вдохнул, вспомнив утро, когда проснулся от пения бабушки Редберд.

«Я должен это сделать! Она поверила в меня, и я ее не предам!»

Затем Танатос остановилась перед Зои.

— Дух, ты последним входишь в Круг, ты открываешь и закрываешь наш союз. Я призываю тебя и прославляю, счастливо встретиться! Приди, Дух!

Когда жрица поднесла зажигалку к фиолетовой свече, раздалось шипение, и свеча Зои вспыхнула чистым серебряным огнем. Пламя росло и мерцало, и внезапно серебряный огонек превратился в светящуюся нить, соединившую всех участников Круга.

Аурокс почувствовал, как воздух вокруг него наполняется силой. Он глубоко вдохнул и приготовился.

— Давайте же! — сказала Зои. — Воины, причините ему боль!

На этот раз первым на него бросился Старк. Аурокс думал, что готов к атаке, но вампир застал его врасплох. Вместо того чтобы обрушить на Аурокса кулаки, он ударил его по ногам, и парень упал как подкошенный. Он пытался подняться, когда Калона пнул его в живот, а Дарий рассек ножом его второе плечо.

Аурокс отреагировал, схватив Бессмертного за ноги и дернув, одновременно разворачиваясь и нанося удар рукой, уже превращающейся в раздвоенное копыто, по спине Дария. Оба Воина застонали от боли, и она вспыхнула внутри Аурокса словно спичка, поднесенная к сухой древесине. Живущее в нем чудовище вырвалось на свободу. Он заревел и бросился на Старка.

— Пора! — воскликнула Танатос.

— Прикажите своим стихиям проникнуть в Аурокса! Покажите ему радость Воздуха, Огня, Воды, Земли и Духа! — крикнула Зои.

Аурокс едва слышал ее голос, но мотнул головой в ее сторону. Серебряное пламя свечи в руках недолетки привлекло внимание зверя. Он заревел, желая изменить направление и напасть на огонек.

— Берегись, Зет! — крикнул Старк. — Сюда, сюда, ублюдок! Не смей даже смотреть на нее!

Воин плечом врезался в Аурокса, оттолкнув его назад. Тот притворился, что споткнулся, но отклонился вправо, а левым кулаком, уже оформившимся в копыто, двинул Старка в живот, отчего Воин согнулся пополам.

Аурокс опустил голову, готовый пронзить Старка рогами, когда в него врезались стихии.

На этот раз он закачался не понарошку. Первым глубоко в себе он почувствовал Дух… Что-то зашевелилось внутри, что-то противоположное чудовищу Тьмы, жившему под его кожей. Пробудилась радость. Ощущение было странно знакомым, и Аурокс повернул голову, подсознательно высматривая Зои, и увидел ее.

Их взгляды встретились. На глазах Зои выступили слезы. В одной руке она держала горящую серебряным пламенем свечу, а другую прижимала к груди.

— Не плачь, Зо! Опять вся соплями обвесишься! — услышал он свой абсолютно нормальный человеческий голос.

Воздух захлестнул его, и Аурокс ахнул и рассмеялся. Он словно попал в центр небольшого торнадо. Огонь обжег его, но Вода тут же охладила его кожу. Земля оказалась полем цветущей лаванды, успокаивающей и укрепляющей.

Аурокс рассмеялся. Он опустил глаза на то, что минуту назад было копытами, раздвоенными и смертоносными, и увидел, что они снова превратились в его руки и ноги!

— Еще не время праздновать победу! Это ничего не значит, если ты не можешь сражаться! — крикнул Старк и ударил его в лицо. Сильно. Из носа заструилась кровь.

Аурокс крякнул и тоже врезал Старку в лицо, съездив по челюсти.

— Я могу драться! — завопил он, увидев, как Старк падает.

Зверь затрепетал внутри, но Аурокс сосредоточился на стихиях, и их присутствие укрепило его настолько, что чудовище съежилось и забилось в угол.

Аурокс улыбался, когда на него бросился Дарий. Он отразил удар, пнув Воина по запястью так сильно, что тот разжал нож. Оружие покатилось по полу подвала. Аурокс все еще улыбался, когда сбил Дария с ног, и Воин шлепнулся на мягкое место.

С Калоной было не так просто. Бессмертный двигался с нечеловеческой скоростью, а так как у Аурокса больше не осталось звериных рефлексов, он мог блокировать лишь треть ударов. Но это было не важно. Значение имело лишь то, что Аурокс продолжал драться, оставаясь человеком!

— Ладно! Достаточно! — прозвучал приказ Танатос, когда Старк и Дарий присоединились к Калоне, и они все втроем пошли в наступление. Воины остановились, хотя Ауроксу показалось, что неохотно.

— Дух, Земля, Вода, Огонь, Воздух — благодарю вас за ваше могущество! Я отпускаю вас, и до следующего раза счастливо встретиться, счастливо расстаться и счастливо встретиться вновь! — закрыла Танатос круг. Все свечи одновременно на секунду вспыхнули и тут же погасли.

— Хех, сработало! — нарушила тишину Зои.

Аурокс вытер рубашкой кровь с носа и рта. Он даже не думал, что делает — ноги сами понесли его к Зои, руки подняли ее, и он закружился на месте, крича во весь голос:

— Ты это сделала! Это сработало!

Зои рассмеялась, но едва Аурокс опустил ее на пол, отошла и встала рядом со Старком.

— Это сделала не только я, а все мы! — Она взяла Старка за руку и, не обращая внимания на Аурокса, улыбнулась остальным. — Ребята, вы все молодцы!

— Хорошо, Круг сработал, — сказал Старк. — Но как это поможет ему вытащить бабушку из пентхауса Неферет? Ведьма не позволит вам создать Круг там.

— Ну, так далеко я не думала, — призналась Зои.

— А вы должны видетьАурокса, чтобы укрепить его стихиями? — спросил Калона.

— Нет, — ответила Зои. — Это сложнее, и я не знаю, как долго мы продержимся, но нам необязательно видеть человека, чтобы послать ему силу стихий.

— Думаю, нам нужно будет создать защитное заклятье, — медленно произнесла Танатос, словно размышляя вслух, — вокруг небоскреба «Майо». Я создам Круг и произнесу заклинание, связав его солью. Зои, пока Дух будет находиться в центре, внутри здания, Круг не разорвется!

— В «Майо» большой вестибюль, и там есть бар и ресторан, — сказала Афродита. — Неплохая еда, приличный выбор шампанского, темнота и романтика.

— И что мне за дело? — спросила Зои.

— Мы с тобой сможем сесть в уголке. Я могу попивать хорошее шампанское, а ты — читать скучный толстенный учебник, тогда как на самом деле ты зажжешь маленькую, не бросающуюся в глаза фиолетовую свечу и будешь укреплять быкопарня силой стихий.

— А мы где будем? — спросил Старк с не очень довольным видом.

— На улице, следить за кучкой-вонючкой, чтобы какой-нибудь тупой прохожий не врезался в, скажем, милашку Дэмьена — он ведь может взвизгнуть, выронить свечу и все испортить! — пояснила Афродита.

— Я не выроню свечу! — возмутился Дэмьен.

— А если от него будет мерзковонять и тебе покажется, что у него лишай? — прищурилась Афродита.

— Фу! — сморщился Дэмьен и передернул плечами.

— Я же говорила! — усмехнулась Афродита.

— Аурокс, ты справишься? — спросила Зои.

Аурокс посмотрел ей в глаза и, не колеблясь, ответил:

— Да, справлюсь! Я все сделаю! Если стихии будут придавать мне сил. — И он замолчал, не в силах сдержать искреннюю радостную улыбку. — Я больше, чем зверь! Я больше, чем Тьма! — Он повернулся к Танатос. — Вы говорили, что у меня есть выбор, и я выбираю Свет и путь Богини!

Танатос улыбнулась в ответ:

— Да, дитя. Да, я верю, что ты сделал этот выбор и верю, что Никс тебя услышала.

— Ну, если он будет и дальше так громко вопить, Богиня точно услышит! — хмыкнула Стиви Рей, но тоже улыбнулась.

Но Зои не улыбалась. Она повернулась к Калоне:

— Ты на самом деле сможешь поймать бабушку? Это звучит нелепо и очень страшно. Ну, то есть, Аурокс ведь сбросит ее с крыши «Майо»?

Калона расправил крылья. Они охватили всю группу и коснулись потолка подвала. Раны Бессмертного в драке открылись, и кровь ручейками стекала по его телу. Аурокс подумал, что Калона похож на бога возмездия.

— Я ее поймаю, и, оказавшись в моих руках, Сильвия Редберд будет в полной безопасности!

— Рассчитываю на это, — кивнула Зои. — Хорошо, тогда так мы все и сделаем!

Глава 21

Зои
Ждать сумерек было невыносимо. Голова раскалывалась, а желудок бунтовал оттого, что я держала рот на замке, пока красные недолетки медленно просыпались и спросонья неторопливо шатались вокруг, поедали хлопья и болтали о школе, домашних заданиях и прочей ерунде, не имевшей отношения к спасению бабушки.

И прибавьте к этому факт, что Аурокс затаился в первой башенке, ожидая, что мы придем и заберем его перед началом исполнения плана «Создай круг — спаси бабушку», потому что Афродита сказала: «Нельзя допустить, чтобы его кто-нибудь увидел. Если Неферет услышит хоть полслова, что быкопарень снова сунул свой нос в Дом Ночи, а мы его не пришибли, то можно нарисовать на нем мишень и попрощаться с бабушкой Редберд».

Поэтому да, у меня дико болела голова и крутило кишки.

— Выпей газировки, — предложил Старк, плюхаясь на соседний стул за одним из кухонных столов.

— Уже, — отозвалась я.

— Еще одну! — Он наклонился ко мне, поцеловал в щеку и прошептал: — Ты ногой как чечетку отбиваешь, и все ребята смотрят на тебя так, будто ты вот-вот взорвешься!

— Возможно, и так. — Я потерлась об него носом, чтобы скрыть, что я тоже шепчу ему в ответ.

— Немного «Графа Шокулы», Зет? — с преувеличенной жизнерадостностью спросила Стиви Рей.

— Я не гол… — начала я, но Афродита меня перебила.

— Да, она с удовольствием съест мисочку. Завтрак — самый важный прием пищи!

— Тебе откуда знать, ты никогда не ешь ничего на завтрак, — нахмурилась я.

Афродита подняла наполовину пустой бокал шампанского в тосте:

— Я предпочитаю пить на завтрак, и делаю так каждый день! Апельсиновый сок — лучшая пища для ума!

— А шампанское убивает клетки мозга, — пробубнила Шайлин с набитым хлопьями ртом.

— Я склонна думать, что это Богиня так уравнивает наши силы. Представь на секундочку, насколько бы я была умнее вас всех вместе взятых, если бы не пила как лошадь!

— У тебя нелады с логикой, — сказал Дэмьен.

— А у тебя нелады с волосами. О Боже, что это, неужели это плешь?

Дэмьен ахнул, а я вздохнула.

— Не будь таким дерьмом, — посоветовала Афродите Стиви Рей и протянула мне мисочку с хлопьями.

— Кстати о дерьме — талия твоих сельповских джинсов так безобразно завышена, что почти до сисек достает, — съязвила Афродита, наливая себе второй бокал коктейля.

— А я думаю, что Стиви Рей выглядит здорово, — сказала Шайлин.

— Кто бы говорил! Скорее всего, завтра ты напялишь разные туфли, потому что так подскажет тебе твой изысканный вкус!

Пока друзья переругивались, я пыталась есть, а Старк оставался рядом, положив руку мне на бедро и время от времени ободряюще его сжимая.

Мозг не хотел брать передышку. Да, я понимала, почему нам надо ждать заката, чтобы отправиться в «Майо». Под солнцем двое из пяти воплощений стихий сгорят заживо. И это не считая Старка, который тоже превратится в уголяшку. Я даже понимала, что нам придется поехать в школу и высидеть первый урок, который проведет Танатос.

Она разобьет нас на группы и каждой команде даст задание по подготовке к субботнему Вечеру открытых дверей. Очень кстати, что дела, порученные тем из нас, кто будет принимать участие в спасении бабушки, нужно будет выполнить за пределами школы. Поэтому, надеюсь, Эрин, Даллас или кто угодно, случайно или намеренно столкнувшийся с Неферет, не будет знать, что мы задумали и в курсе ли вообще, что бабушка пропала.

Мне трудно было ждать еще и потому, что ребята — кто не принимал участия в нашей затее — не знали, что нам предстоит, и поэтому собирались целую вечность.

Аурокс сидел в башне Вокзала. Бабушка томилась в клетке из Тьмы. Было сложно делать вид, что ничего не происходит. Мне хотелось двигаться. Хотелось кричать. Черт, мне хотелось что-нибудь ударить! Или кого-нибудь. Совершенно точно, Неферет. Но плакать мне не хотелось, и я сочла это хорошим знаком.

Когда хлопья в миске, как и мое терпение, подошли к концу, в кухню как фейерверк ворвалась Крамиша. Ну, возможно, на фейерверк походил лишь ее наряд: алый парик, желтая юбка в облипку, фиолетовый свитер с вышитой на груди эмблемой пятой ступени — золотой колесницей Никс, за которой тянулся звездный след, — ярко-красные лакированные туфли на танкетке.

— Автобус ждет! И такой хороший вампир как Дарий не должен сидеть там и гадать, чего это мы так копаемся! — Она шуганула недолеток. — Давайте, пошевеливайтесь!

Я бы расцеловала ее, но она перевела взгляд темных глаз на меня и сказала:

— У меня для тебя кое-что есть!

Сердце ушло в пятки, когда она залезла в свою огромную сумку от Луи Виттона и вытащила фиолетовый блокнот.

— Не могу даже выразить словами, как ненавижу поэзию! — прокомментировала Афродита.

— Не утруждайся, — сказала Крамиша. — У тебя сегодня было видение?

— Нет. Сегодня вместо видений у меня коктейли, но спасибо, что спросила!

— Похоже, я умыкнула у тебя эстафету, Пророчица, так что не надо тявкать на мое творчество! — Крамиша указала на дверь и ей. — Ступай! Я сказала, что это для Зои.

— Хорошо. Некоторые говорят, к черту йогу. А я говорю, к черту метафоры! И да, в буквальном смысле! — Афродита тряхнула волосами и вышла из кухни.

— Нужно, чтобы я осталась? — спросила Стиви Рей.

Я вопросительно вскинула брови, глядя на Крамишу.

— Не-а, — сказала она. Она посмотрела на Дэмьена, Шайлин и Старка и добавила: — Вы тоже можете двигать отсюда!

— Эй, я не знаю, соглашаться ли! — сказал Старк.

— Придется. Внутренний голос настойчиво мне подсказывает поговорить с Зои наедине, и я к нему прислушиваюсь.

Продолжая сжимать то, о чем я уже думала как о Фиолетовом Блокноте Судьбы, Крамиша скрестила руки на груди и выжидающе потопала ногой.

— Иди, — отпустила я Старка. — Интуиция Крамиши намного чаще срабатывает, чем ошибается!

— И говоря «намного чаще» она имеет в виду «всегда»! — нетерпеливо добавила Крамиша.

— Ладно, но мне это не по душе. Встретимся в автобусе. — Старк поцеловал меня на прощание, грозно посмотрел на Крамишу и вышел из комнаты.

Крамиша покачала головой:

— Могу описать этого парня тремя слогами: до-ми-нант!

— Он просто старается оберегать меня, и все, — возразила я.

— Ага! — фыркнула Крамиша. — Точно так же говорил второй муж моей тетушки перед тем как швырнул ее через всю комнату за то, что она не так на него посмотрела!

— Старк не ударит меня, Крамиша!

— Да я так, просто болтаю. Короче, это только для тебя. Одной тебя. Не знаю, почему у меня такое сильное предчувствие, что ты должна услышать это, обдумать и придержать при себе, но так оно и есть. Ты — Верховная жрица и все такое, поэтому можешь делать, что хочешь. Но я должна быть честной, поэтому и озвучиваю все эти загадочности.

— Ладно, хорошо, я поняла. Давай его сюда, я прочту. — Я потянулась к блокноту.

— Не-а, — удивила меня Крамиша. — Не знаю, почему, но это нужно произнести вслух. От тебя требуется только слушать.

Когда она начала читать, ее голос изменился. Он не стал громче, но в нем появилась сила, а то, как отчетливо Крамиша произносила слова, делало стихотворение скорее похожим на песнопение, чем на обычные рифмованные строчки.

Древнее чудное зеркало
Спрятано в серую сень.
Там в глубине притаилось,
Словно запретная тень.
Чары падут и развеется
Этот туман волшебства.
Явятся феи по зову,
Верные скажут слова.
Зеркало просьбу исполнит,
Прошлое в нем отразится.
Сказанным мною заклятием
Заново день возродится.
Крамиша замолчала, и в комнате воцарилась тишина.

— М-да, вот такая странная фигня, — произнесла Крамиша уже нормальным голосом. — Ты что-нибудь поняла?

— Не знаю. Звучало очень мощно, словно это больше, чем просто стихотворение, — призналась я. — Мне нравится, что там говорится, что ты возродишь день.

— Там говорится не обо мне, Зет, а о тебе! Я даже не уверена, что это, потому что оно совсем не похоже на другие мои стихотворения. А скорее на заклинание или пророчество.

— Заклинание? — Я огляделась. Ничего не изменилось. Ничего не случилось. — Уверена?

— Не-а! Держи! — Она вырвала страницу из блокнота и протянула мне. — Я знаю, что ты и твой Круг что-то задумали. Знаю, что ты рассказала бы мне, если бы могла. — Она подняла руку, останавливая меня, готовую пуститься в объяснения, что рассказывать нечего. — Не нужно объяснений! Ты моя Верховная жрица, я тебе доверяю! Мне просто нужно было отдать тебе стихотворение и сказать, что оно тебе пригодится. А когда время настанет, прочти его так же, как читала я. В этих словах сила!

Я взяла листок, аккуратно его сложила и убрала в передний карман джинсов.

— Спасибо, Крамиша. Надеюсь, уже скоро я смогу сказать, зачем оно мне понадобилось.

— Так и будет! Как я уже говорила, я верю в тебя, Зет. Пришла твоя очередь поверить в себя!

— Да, знаю. Это меня и пугает, — против воли созналась я.

Крамиша крепко обняла меня.

— Зет, если бы это тебя не пугало, то я бы сказала, что у тебя совсем нет мозгов. Просто крепись и помни — Никс не глупа, а именно она выбрала тебя, а не кого-то другого, расхлебывать всю эту кашу.

— От этого мне действительно полегчало, — сказала я.

— Ну, я не доктор Фил, но все равно умница! — усмехнулась наша поэт-лауреат.

— И твои туфли куда круче, чем у него! — отозвалась я почти нормальным голосом.

— Да, они напоминают мне рубиновые башмачки Дороти, только мои на платформе, потому что я больше слежу за модой, чем она!

Она сослалась на «Волшебника страны Оз» как раз вовремя, потому что я чувствовала себя так, будто иду по дороге из желтого кирпича к каким-то серьезным Летучим Обезьянам, а значит Аурокс — Глинда, Добрая Волшебница Юга. А я? Не сомневаюсь, мне предназначена роль Трусливого Льва…

* * *
Я думала, что готова ко встрече с Эрин, но ошиблась. Я представляла, что она будет вести себя холодно и отчужденно — последние несколько дней она именно так и делала. Мне даже было известно о ее романе с Далласом — Шайлин сказала, что вчера ночью видела их вместе и считала их очень грязные и противные цвета, а Шони призналась, что видела их обжимашки (хотя и отказалась озвучивать, как она выразилась, «чернушные подробности»). Но я не ожидала, что Эрин поведет себя так вызывающе: будет прижиматься к Далласу на задних рядах в окружении других злых красных недолеток прямо в нашем присутствии.

— О, черт, нет! — пробормотала себе под нос Афродита, услышав хихиканье Эрин, словно кричащее: «О-богиня-я-такая-сексуальная!»

— Не обращай на нее внимания, — прошептала шедшая рядом с нами Шони.

Мы все в удивлении таращились, насколько деградировала Эрин. Точнее, таращились все, кроме Шони. Она даже не взглянула на свою экс-Близняшку, а просто прошла мимо с высоко поднятой головой, словно не слышала ее дурацкого хихиканья и не чувствовала бросаемых ей в спину злобных взглядов.

— Шони права, — тихо сказала я, чтобы меня услышали только друзья. — Эрин похожа на плохо воспитанную малолетку, требующую к себе внимания — неважно, положительного или нет. Не смотрите на нее!

Так мы и поступили.

Я села на первую парту рядом со Стиви Рей, Рефаимом и Шони по левую руку, и Афродитой, Шайлин и Дэмьеном — по правую.

Мне бросилось в глаза пустое место Аурокса.

«Что он сейчас делает? О чем думает, пока готовится сразиться с Неферет и спасти бабушку? Неужели он струсит? Возможно, его не будет на Вокзале, когда мы за ним туда вернемся. Может, он уже будет на полпути в Бразилию…»

Мои размышления прервал голос Шайлин.

— Посмотри туда! — Она наклонилась вперед, чтобы шепнуть это мне, минуя Афродиту, и слегка качнула головой влево на сидевшую в одиночестве недолетку.

С удивлением я поняла, что это Николь. Она была совсем одна и пересела поближе к первым рядам от Далласа и его друзей.

— Цвета? — тихо спросила ее Афродита.

— Красный почти исчез, — так же шепотом, чтобы услышали только мы, ответила Шайлин. — А песчаный цвет превращается в золотой. Очень красиво!

— Хм, — отозвалась я.

— Странно, — добавила Афродита.

— Чертовски странно, — шепнула с другой стороны Стиви Рей. — Но мне она все равно не нравится!

Я пыталась придумать в ответ что-нибудь умное, когда в кабинет вошла Танатос.

— Счастливо встретиться! — поздоровалась она.

— Счастливо встретиться! — ответили мы.

Танатос не стала тратить время зря, за что я была ей очень благодарна, потому что вконец извелась от бессмысленного простоя.

— Я не могу попросить вас сдать домашние задания, как сделала бы в обычной школе. И не стану притворяться, что вы не потеряли свою Верховную жрицу, Неферет, и теперь живете с ней порознь.

Дэмьен быстро что-то напечатал на айпэде и поднял его, чтобы все мы увидели надпись: «ПОРОЗНЬ=РАЗДЕЛЬНО».

— Я хочу знать, кто в ответе за пожар в конюшне!

Прозвучавший с галерки вопрос Эрин удивил не только меня, но и других недолеток. Все зашептались. Шони побледнела, и даже Танатос выдержала более долгую паузу, чем положено учителю, прежде чем ответить:

— Похоже, это было просто злополучное стечение обстоятельств.

— Ну, я не знаю ни одно стечение обстоятельств, которое оказалось бы доброполучным! — почти глумливо возразил Даллас.

— Ты хотел сказать, ни одного стечения обстоятельств? — спокойно поправила его Танатос.

— Разве ты сам не стечение обстоятельств? Помнится, ты говорил, что твои мама и папа поехали в Даллас просто на выходные, а не ребенка там делать! — вмешалась Стиви Рей.

Кое-кто из ребят засмеялся.

Танатос заговорила громче:

— Иногда самое лучшее рождается именно в случайные моменты. Разве ты со мной не согласен, Даллас?

Тот пробормотал что-то неразборчивое. Я услышала, как Эрин что-то шепчет ему своим задыхающимся голосом Мэрилин Монро.

И Даллас спросил:

— В общем, за поджог конюшни никого не накажут?

— Да не было никакого поджога! — Николь говорила не с ним, а смотрела на Танатос, словно в классе больше никого не было. — Я уже говорила об этом Ленобии. Я там была. Дул сильный ветер, и фонарь опрокинулся. Все произошло быстро. Я шла в чулан для упряжи, чтобы положить туда щетки и прочие штуки, которыми чистила лошадь. Я видела, как все случилось. Дунул ветер, фонарь упал прямо на вязанки сена, и они вспыхнули как римские свечи. — Николь развернулась и закончила свой монолог, адресуя заключительные слова Далласу: — Это было простое стечение обстоятельств. И больше ничего другого!

— Как здорово, что ты так благонадежна, а то люди могли бы подумать, что ты врешь! — Слова Далласа были явным оскорблением.

— Да, Николь права! — оборвала Танатос его сарказм. — И наша преподавательница верховой езды согласна с ней. Мы все довольны, что никто не погиб в результате этого несчастного случая.

— Но в конюшне бардак, — произнесла я, чтобы заполнить паузу, и стараясь говорить нормальным голосом. — Это означает, что уроков верховой езды не будет?

— Нет, ни в коем случае! — Мне показалось, что Танатос посмотрела на меня с благодарностью. — Уроки будут проходить по расписанию. Но если ваш урок верховой запланирован на ближайшее время, то вам, возможно, вам придется разбирать завалы, а не кататься на лошадях. — Она коснулась лба, словно что-то вспомнив: — Кроме тех из вас, кто будет помогать мне с подготовкой к субботнему Вечеру открытых дверей!

Дэмьен поднял руку.

— Да, Дэмьен, что ты хотел спросить? — обратилась к нему Танатос.

— Я не совсем спросить, просто хотел сказать, что готов помочь, чем смогу.

— С радостью приму твою помощь, — улыбнулась Танатос.

— Вы говорите о производственной практике? — Было странно слышать голос Эрин с задних парт.

— Полагаю, кое-что из нужных дел можно счесть за практику, так как вам придется выйти за территорию школы. Эрин, ты вызываешься помочь?

— Если это значит смыться с уроков, то в добровольцы можно записать не только Эрин! — выкрикнул Даллас.

Я даже не могла покоситься на Стиви Рей и Афродиту, но боковым зрением заметила, что Стиви Рей скрещивает пальцы.

— Даллас, твоя помощь мне кстати! Сегодня днем я несколько часов провела в интернете, читая о благотворительных мероприятиях в Талсе. Похоже, самое успешное такое мероприятие по сбору средств — это Вечер вина и роз. Все доходы от него идут в Садовый центр Талсы. Как я поняла, Садовый центр украшает свой розарий гирляндами лампочек и после заката проводит там ужин с дегустацией вина. И это, мой любопытный юный вампир, идеально тебе подходит!

— Идеально? Я не очень люблю вино!

Я услышала фырканье Афродиты, но продолжила смотреть прямо перед собой, пытаясь даже не дышать. Я знала, что задумала Танатос, и чертовски надеялась, что это сработает.

— Нет, ты неправильно меня понял, — сказала Танатос. — Я просто хочу использовать их идею с освещением для нашего праздника. Даллас, подумай, как мило будет выглядеть наш кампус, если мы украсим древние дубы гирляндами электрических лампочек!

— Много электричества — это здорово. Я всегда говорил, что этой школе нужна электрификация. Сейчас не шестидесятые. Нам нужен настоящий свет, и нашим глазам он не навредит, — как обычно дерзко ответил Даллас.

— Я с тобой согласна, по крайней мере, временно, — улыбнулась ему Танатос. Я снова восхитилась ее актерским талантом. Затем она переключилась на Эрин. — Эрин, мне кажется, вы сработаетесь с Далласом. Могу ли я рассчитывать на твою помощь в оформлении праздника? Конечно, нам необходимо изысканное освещение, но прежде всего расставленные на лужайке столы с дорогими скатертями. Справишься ли ты с работой с местным населением, как и Даллас с электричеством, чтобы все получилось как надо?

— Я рождена для декорирования и покупок! Дайте мне золотую карту школы, и я приступлю! — кивнула Эрин.

— Бюджет будет весьма щедрым, — заверила ее Танатос. — Особенно учитывая то, что до Вечера открытых дверей осталось всего несколько дней. На счету каждый из них!

— Если будут деньги, я справлюсь с авралом, — пылко сказала Эрин.

Афродита помахала рукой.

— Ээ, простите?

Ее голос прозвучал скучающе и стервозно. Даже больше, чем обычно.

— Ты хотела что-то спросить, Афродита? — обратилась к ней Танатос.

— Скорее, высказать одно разумное мнение. Если вы желаете назначить кого-то ответственным за организацию праздника, вам следует обратиться к эксперту — ко мне. Я с детства разбираюсь в том, что средний класс так по-варварски называет «планированием вечеринок».

Танатос покровительственно улыбнулась и сказала:

— Не сомневаюсь, но Эрин и Даллас уже вызвались добровольцами. Хотя у меня есть работа и для тебя. Я бы хотела, чтобы ты ненадолго покинула пределы школы и уговорила своих родителей посетить наш праздник. Судя по твоим вчерашним репликам на пресс-конференции, надеюсь, я могу рассчитывать на их поддержку.

— Да почему нет! Я с ними поговорю!

Афродита чудесно исполняла свою роль. Она говорила язвительным тоном, словно злясь, что Танатос не назначила ее вместо Эрин — именно этого мы и добивались. Если Эрин и Даллас поверят, что занимаются чем-то важным (и это бесит нас, оставшихся на вторых ролях), то они будут жутко довольны собой, несносны и так заняты, что не скажут Неферет ничего за исключением того, что Танатос положилась на них и поручила ответственные задания. Все шло по плану.

Дэмьен снова уверенно поднял руку.

Когда Танатос его вызвала, он восторженно спросил:

— Можно мне пойти с Афродитой? Я всегда хотел изучить городскую политику изнутри.

— Буэ-э, — скривилась Афродита.

— Да, я тебя отпускаю, — кивнула Танатос.

Пришла моя очередь поднимать руку. Я подготовилась, но все равно было сложно сдержать дрожь в голосе.

— Ээ, я звонила бабушке, чтобы сообщить ей о Вечере открытых дверей и продаже ее штучек из лаванды, но она пока не ответила на звонок.

— Ты оставила ей сообщение? — спросила Танатос.

— Да, оставила. — Я шумно выдохнула. — Полагаю, с отключением ее телефона никаких проблем, учитывая, что мы недавно провели Ритуал Откровения из-за мамы и все такое. — Тут дрожь в голосе даже приветствовалась, и я была этому рада, потому что было чертовски сложно себя сдерживать. — Хотите, чтобы я съездила на ферму и поговорила с ней?

— Да, возможно, завтра, — сказала Танатос, небрежно взмахнув рукой. — Не думаю, что это необходимо делать прямо сейчас. Сегодня ты нужна мне в «Уличных котах». Мне бы хотелось, чтобы ты представила меня главе организации, сестре Мэри Анжеле. Мы уже заручились поддержкой твоей бабушки, так что лучше потратить твое время на согласование работы с «Уличными котами», Зои.

— Ну, ладно, согласна, — кивнула я.

— А можно мне с вами к «Уличным котам»? — не поднимая руки, спросила Шайлин. — Очень хочется, чтобы меня выбрала кошка!

— Конечно, юная недолетка, — улыбнулась Танатос и перевела взгляд на Стиви Рей. — Верховная жрица, нужно, чтобы ты связалась со своей биологической матерью. Во время телеинтервью ты упоминала ее выпечку. Полагаю, кулинарных способностей одной твоей мамочки будет недостаточно, чтобы в субботу накормить всех желающих.

— Я могу попросить ее задействовать других мамочек из Учительско-родительского комитета. Для петушиных боев в Генриетте они пекут как сумасшедшие!

— Тогда я рассчитываю на тебя в организации буфета, — сказала Танатос. — Итак, резюмирую: те из вас, кого я назначила ответственными — Даллас, Эрин, Афродита, Зои и Стиви Рей — распределите обязанности между приближенными к вам недолеткам. Даллас, ты являешься Воином, поэтому можешь защищать свою команду самостоятельно. Зои, Афродита и Стиви Рей — покидая территорию школы, можете брать своих Воинов с собой, если сочтете нужным. Я доверюсь вашему мнению. Ведите себя осторожно и не вызывайте подозрений, то есть, замажьте свои Метки и не надевайте что-либо из школьной формы. Нам не нужно обострение отношений с людьми, равно как и излишнее внимание общества. Вдобавок с сегодняшнего дня и до понедельника я освобождаю вас от уроков. Те, кого я назначила руководителями, должны приходить сюда, держать меня в курсе происходящего и, безусловно, если вам понадобится моя помощь, не стесняйтесь обращаться. Сегодня я пойду с Зои к «Уличным котам», а затем вернусь в Дом Ночи и останусь здесь, и вы в любую минуту сможете ко мне зайти. Давайте не будем ждать звонка. Вы, мои особенные ученики, не должны слишком скрупулезно относиться к правилам. Я знаю, что сердцем вы желаете школе только хорошего, поэтому отправляйтесь по своим делам. Желаю вам счастливо встретиться, счастливо расстаться и счастливо встретиться вновь!

Вот так просто Танатос избавилась от Далласа, Эрин и их шпионов-прихлебателей. Она внушила им мысль, что Танатос — доверчивая Верховная жрица, которой можно вертеть как угодно, а также обременила их ответственностью за проведение Вечера открытых дверей. Уверена, они непременно свяжутся с Неферет, чтобы вместе обдумать, как все испортить!

А мы, со своей стороны, спасем бабушку и дадим под зад ничего не подозревающей Неферет. И у нас даже останется время исправить то, что напортачат Даллас, Эрин и их банда. По крайней мере, таков был наш план.

Глава 22

Аурокс
Ожидание в башенке Вокзала дало Ауроксу возможность передохнуть. Странно, но с тех пор, как ему поручили спасти бабушку Редберд, хаос и смятение в его душе утихли. Он был на правильном пути и знал об этом. А когда стихии наполнили его и укрепили, чтобы его воля справилась с быком, Аурокс испытал прилив гордости.

— Я больше, чем оболочка, созданная из Тьмы!

Слова эхом отскакивали от каменных стен башенки. Аурокс улыбнулся. Он желал выкрикнуть эти слова с вершины небоскреба «Майо».

— И выкрикну! — пообещал он себе вслух. — Когда бабушка Редберд будет на свободе и в безопасности, я выкрикну, что выбрал Свет, а не Тьму!

В ту минуту ему было приятно просто говорить эти слова, хотя их слышал только он один.

«А вдруг меня слышит Богиня…»

Аурокс глянул в ночное небо. Оно было чистым и, несмотря на то, что вокзал находился в самом центре города, в его черноте мерцали мириады звезд и тонкий яркий серп луны.

— Полумесяц. Твой символ, — заговорил с луной Аурокс. — Никс, если ты меня слышишь, я хочу тебя поблагодарить! Наверняка, ты имеешь отношение к тому, что я могу выбрать нечто большее, чем то, что меня создало. Тьма не дала бы мне этого выбора — а значит, это ты! Поэтому спасибо! И буду признателен, если ты укрепишь бабушку Редберд, поможешь ей продержаться, пока я не приду и не спасу ее!

Чувствуя себя почти счастливым, Аурокс прислонился к полукруглой стене башенки, закрыл глаза, и с улыбкой на губах провалился в глубокий сон.

Обычно ему не снились сны. Он редко помнил, что видел, пока спал. И сон о рыбалке с самого начала показался ему необычным.

Аурокс никогда не ловил рыбу, но мостки, на которых он сидел, показались ему знакомыми. Безмятежное озеро переливалось оттенками голубого, а на его берегу росла красивая роща древних на вид деревьев. Аурокс никогда прежде не держал удочку, но отчего-то сразу же правильно взял ее в руки. Он размахнулся и забросил крючок. Поплавок с плеском вынырнул из озера.

Аурокс вздохнул и мельком взглянул на свое отражение в зеркальной глади воды — и тут же в ужасе отпрянул.

Из воды на него взглянуло лицо не Аурокса, а другого юноши с взъерошенными пшеничными волосами и голубыми глазами, такими же вытаращенными от удивления, как и у него самого.

Аурокс поднял руку и коснулся своего лица.

— Это не я! — сказал он своему неправильному отражению, и тут же снова ощутил прилив ужаса. Его голос оказался заперт в другом теле! — Это сон! Просто чужой образ в моем спящем мозгу!

Аурокс отчаянно хотел проснуться, но не мог отвести от «себя» глаз.

А потом парень в отражении открыл рот, и Аурокс услышал, как сам произносит:

— Эй, пойми же ты, ты только позаимствовал мой выбор и доброту. Они не твои собственные!

Ужас сковал Аурокса. Этот парень… это тело говорило правду. В отражении Аурокс увидел, как качается туда-сюда его голова, пока он отрицал то, что говорило ему сердце.

— Нет, я предпочел Тьме Свет! Я сделал выбор!

— Попробуй еще раз, чувак! Я сам сделал этот выбор, а ты лишь присел мне на хвост. Поэтому тебе нельзя расслабляться, особенно если ты должен спасти бабушку Зо!

— Зо. — Аурокс нахмурился. — Мне нельзя ее так называть!

— Неудивительно, Шерлок! Это потому что я звал ее Зо. Короче, я просто тебя предупреждаю. Не петушись. Тебе с этим будет непросто. Я выкладываюсь на полную, но рано или поздно придет время тебе взять ответственность на себя.

На удочку Аурокса клюнула рыба, по воде пошла рябь, и отражение исчезло.

Аурокс открыл глаза, ахнул и сел, тяжело дыша. Сердце колотилось так сильно, что он чувствовал, как ворочается внутри зверь. Аурокс встал и принялся вышагивать по башенке, снедаемый тревогой.

Подняв глаза к небу, он увидел, что серебряный полумесяц сместился. Он глянул на одолженные ему Старком часы. Почти десять вечера. В любую секунду может явиться Танатос. Ему нужно было собраться духом и спуститься ко входу в здание. Обрести уверенность и готовность противостоять Неферет и Тьме.

Аурокс взобрался наверх по ржавой металлической лестнице и спрыгнул с башенки на крышу вокзала. Оттуда он поспешил к боковой лестнице. Он будет ждать там, где его попросила Танатос. Верховная жрица рассчитывает на него. Зои рассчитывает на него. Все они рассчитывают на него.

И он докажет, что они были правы, доверив ему жизнь бабушки Редберд.

— Это был просто сон и все, — сказал Аурокс в безлюдную ночь. Его голос звучал уверенно, но сердце ныло, так как в нем поселился призрак сомнения.

Зои
— Вон он, ждет под самой темной частью навеса, как велела Танатос.

Я указала на словно перенесшийся сюда из Готэм-сити вход в заброшенный вокзал. Аурокс стоял в тени, но его светлые волосы и глаза цвета лунного камня не слишком способствовали маскировке.

Старк подъехал ближе, и Танатос открыла заднюю боковую дверь школьного внедорожника, приглашая Аурокса в машину.

— Похоже, здесь не все, — заметил тот, закрыв дверь и оглядывая салон автомобиля.

— Э, нет, конечно, нет, — ответила я, думая, что он нервничает. — Танатос же нас как бы разделила, и мы занимаемся разными делами, чтобы до Неферет не дошло никаких подозрительных слухов, помнишь?

— О, точно! Да! — Он на секунду замолчал, затем добавил: — Счастливо встретиться, Танатос!

— Счастливо встретиться, Аурокс! Не беспокойся. Остальные присоединятся к нам в точке сбора через дорогу от «Майо».

— С тобой все нормально? Выглядишь бледным, — раздался с заднего сидения голос Шайлин.

Я повернула голову:

— В смысле бледным? Аура меняется?

— Нет, аура остается прежней. Я в смысле бледный как бледный. Лицо белое, — пояснила Шайлин.

— Все нормально! — твердо заверил нас Аурокс. — Просто волнуюсь, как бы не оплошать!

— Как и все мы, — кивнула Танатос. — Успокойся и экономь силы для битвы!

Аурокс кивнул и умолк.

Я закусила губу, думая о бабушке и глядя в окно.

К счастью, «Майо» находился недалеко от вокзала.

Старк съехал с Пятой улицы и припарковал машину на задворках «Онеок Плаза». Еще один темный внедорожник уже ждал нас. Из него вышлиДарий, Афродита, Шони и Дэмьен. Шони и Дэмьен держали свечи, символизирующие стихии. Афродита одной рукой цеплялась за Дария, а в другой сжимала толстенный учебник по геометрии.

— Геометрия? Да ладно? Неужели это лучший выбор для маскировочного корпения над домашкой?

Я поняла, что как-то слишком нервно лепечу, но я и на самом деле терпеть не могла геометрию!

— Ключевое слово — «маскировочного». Мы же не будем заниматься по-настоящему, а просто изобразим, что заняты именно учебой, тупица!

— Хм, ладно, хорошо, — пробормотала я. — Я знаю, что мы будем заниматься понарошку. Просто дико волнуюсь и боюсь за бабушку.

— Что совершенно естественно! — Дэмьен обнял меня. — Поэтому мы и здесь! Мы ее освободим! — Она посмотрел на Аурокса. — Ты готов?

Аурокс кивнул. Мне не казалось, что он готов, но я, наверное, тоже выглядела не блестяще, поэтому постаралась не судить.

Мы с Шайлин как раз доставали из сумочек свои свечи, когда с неба упал тихий как сама ночь Калона.

— Какие новости из школы? — спросила у крылатого Бессмертного Танатос.

— Даллас и Эрин разделили красных недолеток. Они сеют раздор даже в собственной клике. Когда покончим с этим делом, нужно будет с ними разобраться.

— Договорились, — кивнула Танатос. — Но план-то сработал?

— Несомненно. Они так заняты бравированием перед соучениками тем, что ты доверила им такие ответственные задачи, что им совершенно наплевать, чем заняты ты, Зои и все мы, — сказал Калона.

— Эрин совершает большую ошибку… — прошептала Шони.

— Я рад, что она совершает ее без тебя! — заявил Дэмьен.

— Мы все рады, — поддержала его я.

Рядом припарковался мой «жук», из которого вылезли Стиви Рей и Рефаим.

— Извините, — на ходу воскликнула моя лучшая подруга, спеша к нам с зеленой свечой в руке. — Эрин и Даллас поехали за мной, поэтому пришлось притвориться, что я стартую в Генриетту. Елки-палки, я боялась, что они всю дорогу будут сидеть у меня на хвосте, но потом сладкая парочка свернула с шоссе, и я поняла, что они просто едут в магазин осветительных приборов, — Она выдохнула и посмотрела на меня. — Все нормально, Зет? Ты похожа на испуганного оленя, попавшего в свет фар.

Я моргнула и поняла, что все время ее монолога таращилась на нее.

— Просто так странно видеть тебя без татуировок!

Стиви Рей подняла руку и осторожно коснулась лба, боясь смазать толстый слой тонального крема, скрывавший ее вампирскую Метку.

— Ага, мне тоже кажется странным видеть вас такими, ребята!

— Но так мы меньше обращаем на себя внимание, а сегодня это то, что доктор прописал! — заявил Старк.

Я это понимала и была согласна, что нам не нужно выделяться. Черт, даже Калона надел длинный кожаный плащ, в темноте почти скрывавший его огромные крылья! Но от признания необходимости маскировки не менялся тот факт, что без Меток мы все выглядели обыкновенными.

Слишком обыкновенными. А сегодня нам нужно быть могущественными, уверенными в себе и необыкновенными!

Я попыталась сосредоточиться на позитивных мыслях, убеждая себя, что все пройдет гладко, но на самом деле желудок ныл, и я едва сдерживала слезы.

«Нет. Не буду плакать. Слезы — удел слабых сопливых малолеток. А предводители действуют. И, если не ради себя, то ради бабушки, я буду действовать!»

— Эй, твоя Метка никуда не делась! Ее нельзя свести, потерять или забыть, — утешил меня Старк, чувствуя, как я напряжена.

— Спасибо, что напомнил, — улыбнуласья, нежно касаясь его временно лишенного татуировки лица.

— Помните все: наша сила не во внешних атрибутах, а внутри нас, в нашем выборе и дарах Богини, — произнесла Танатос. — Поэтому давайте начнем. Первым делом нам нужно создать Круг и скрепить его защитным заклинанием. Как только заклинание начнет действовать, наш Круг станет невидимым. Пока он останется неразрывным, все пятеро из вас будут в безопасности. Вы не будете видны человеческому взору, и физически люди тоже не смогут вам навредить. Но перед произнесением заклинания и после окончания его действия вы все будете уязвимы.

Волоски на моих руках встали дыбом, и мне пришлось глубоко вдохнуть, чтобы совсем не сбрендить.

Я украдкой косилась на Аурокса, который проронил лишь пару фраз с тех пор, как мы его забрали. Мысленно я представляла Богиню в том облике, в котором она явилась ко мне в последний раз — сильной, мудрой и цветущей, — и про себя взмолилась: «Прошу, Богиня, пусть он будет готов!»

— Шони, фасад «Майо» выходит на юг. Хотя сейчас зима, у входа в небоскреб стоят столики кафе. Ты сядешь там со своей свечой. Дарий, ты пойдешь вместе с Шони и будешь ее защищать! — распорядилась Танатос.

— Непременно, Верховная жрица! — торжественно произнес Дарий. — Тем более, я буду достаточно близко, чтобы, если потребуется, защитить Афродиту и Зои.

— Столики — это часть ресторана. Они стоят на улице для курильщиков, — объяснила Афродита, параллельно роясь в сумке. Она вытащила оттуда пачку сигарет и бросила ее Шони.

— Ты куришь? — Вопрос прозвучал глупо, но после всего, через что мы вместе прошли, мысль о том, что Афродита курит, и я об этом не догадывалась, меня шокировала.

— Еще чего не хватало! Ты знаешь, сколько от курения появляется морщин? У заядлых курильщиц в тридцать лет кожа смахивает на вяленую говядину! Я знаю про столики для курящих, потому что бывала в ресторане «Майо», поэтому пришла подготовленной.

Афродита посмотрела на Шони.

— Пока мы с Зои будем изображать добросовестных и ответственных учениц, тебе придется притворяться, что ты куришь, а Дарий — твой бойфренд. Опять же, ключевое слово здесь — притворяться. Имей в виду — я буду наблюдать за вами из окна и прикончу тебя, если ты станешь притворятьсячересчур убедительно! О, кстати, закажите белый острый суп! Тогда вам не придется притворяться, что вы едите — он по-настоящему вкусный.

— Спасибо, — поблагодарила Шони. — И даже хотя ты злюка, каких поискать, спасибо, что одолжила мне своего Воина!

— Больше так не говори! Серьезно! Никогда!

— Дэмьен, — продолжила Танатос, не обращая внимания на Афродиту, — вдоль восточной стены «Майо» проходит переулок. Он плохо освещен, и там стоят мусорные баки. Можешь расположиться около них. Старк, ты будешь с Дэмьеном! Если кто-то попытается помешать ему до создания Круга и произнесения защитного заклинания, воспользуйся своим даром мысленного убеждения, чтобы этот человек ушел восвояси.

— Понимаю, — кивнул Старк. — Никому не позволю помешать Дэмьену, совсем как Дарий никому не даст навредить моей Зет!

— В этом я тебе клянусь! — сказал Дарий.

Я сжала руку Старка. Знаю, он ненавидит, когда нас разделяют, но, как и я, понимает, что сейчас это важно. Круг нужно оберегать, и Воздух — первая стихия Круга, поэтому Дэмьену придется стоять со свечой в холодном темном переулке и ждать, пока Танатос обойдет все здание, скрепляя Круг защитным заклинанием. Дэмьен окажется уязвимее меня — ведь я буду сидеть в шикарном ресторане и притворяться, что штудирую геометрию.

— Стиви Рей, переулок Дэмьена выходит к служебному входу в торце небоскреба, на этой стороне Четвертой улицы.

Стиви Рей кивнула Танатос.

— Поняла. Мы с Рефаимом будем на севере.

Танатос повернулась к Шайлин.

— Вдоль западной стены «Майо» проходит улица Шайенн. Там нет подходящего укрытия, просто тротуар вдоль здания. Вода — третья из пяти стихий Круга. Не буду тебе лгать — ты останешься одна, пока Земля и Дух не завершат Круг.

— Нет, она не останется одна, — быстро запротестовала я, благодарная внутреннему голосу за подсказку. — Никс будет рядом с ней. Она уже наделила Шайлин необычными дарами: Истинным Зрением, связью с Водой и силой внушения, которая есть у всех красных недолеток.

— Все верно, — согласилась Стиви Рей. — Шайлин, тебя Пометили недавно, поэтому ты можешь быть еще не в курсе. Не очень красиво влезать в головы обычных людей, но, да, ты можешь без проблем подчинять себе их мысли. Если кто-то попытается тебе помешать, просто посмотри этому человеку в глаза и про себя произнеси, что тебе от него нужно.

Шайлин кивнула. Она была внешне очень спокойной и твердой, как скала.

— То есть, мне надо думать: « Уходи, оставь меня, забудь, что вообще меня видел!», так?

— Ага, именно так, — улыбнулась Стиви Рей. — Вот видишь, все клево-плево!

— Я тоже за тобой присмотрю, — пообещал Калона.

— Нет! Шайлин справится сама, как и все мы. Ты не должен сводить глаз с вершины «Майо» и балкона пентхауса Неферет. Заметив бабушку, ты спустишься и спасешь ее. Это твоя единственная задача на сегодня, — возразила я.

— Неправильно, юная Жрица, — вмешалась Танатос. — Калона — мой Воин, и помимо меня он обязан защищать и наших недолеток. — Она подошла к Калоне. — Прикрой меня, пока я буду создавать Крут и произносить заклинание. Присмотри за нами. Удостоверься, что для нашего дела все готово. — Танатос перевела взгляд на меня, затем посмотрела туда, где стоял Аурокс. — Пока не откроется Круг, не входи в логово Неферет!

— Я подожду, пока не почувствую силу стихий, — кивнул Аурокс.

— Помни, Аурокс, без силы стихий ты не можешь сдерживать зверя, а он освободится, едва лишь Неферет поймет, что ты пришел за ее пленницей, — сказала Танатос.

— Да, я понял! — отозвался он.

— А я удостоверюсь, что Круг создан, — продолжил Калона, — и буду наблюдать за вами с неба. За всеми вами! — Крылатый Бессмертный перевел взгляд янтарных глаз на Аурокса. — Ты должен понять, что я не смогу тебе помочь. Тебе придется выбираться из логова Неферет с боем!

Я удивилась: я так нацелилась на спасение бабушки, что даже не подумала, что ждет Аурокса потом.

— Погоди, а ты разве не можешь вынести оттуда их обоих? — обратилась я к Калоне.

— В безопасности? Нет. И у моей бессмертной силы есть предел, — сказал Калона. — Аурокс, если я уроню тебя с неба, ты умрешь?

Было очень странно слышать, что Калона спрашивает Аурокса о падении с неба таким безразличным тоном, будто интересуется, предпочитает ли он сэндвич с ветчиной и сыром или с индейкой.

Аурокс пожал плечами.

— Думаю, это зависит от того, проявится ли зверь или нет. Его намного сложнее уничтожить, чем меня.

— Когда бабушка будет в безопасности, мы отзовем стихии. — Я тоже заговорила с тем же странным спокойствием, что и они оба. — Аурокс, позволь зверю вырваться на свободу, чтобы он помог тебе выбраться оттуда!

— Думаешь, это возможно? — спросила его Танатос.

— Наверное. Думаю, это во многом зависит от Неферет. Я… Я даже не думал, как буду выбираться из ее логова, все больше о том, как туда попасть!

— Я согласна с Зои. Воспользуйся зверем. Прежде Неферет требовалась жертва, чтобы им управлять. Ей понадобится снова это сделать, а жертву мы у нее отберем, — сказала Танатос. — Зверь поможет тебе выжить. А когда снова станешь собой, возвращайся в Дом Ночи.

Аурокс просиял:

— Насовсем? Я смогу ходить в школу?

— На этот вопрос я не могу ответить одна. Твою участь должен решить Высший совет, — покачала головой Танатос.

Я затаила дух, ожидая, что Аурокс откажется — поняв, что его отправляют на, считай, самоубийственную миссию, он может послать нас ко всем чертям и свалить.

Но он не сделал ничего подобного, а посмотрел мне в глаза и сказал:

— Я хочу тебя кое о чем спросить.

— Да?

— Что значит «присесть кому-то на хвост»?

Я бы так не удивилась, если бы Аурокс присел и родил кучу котят. На секунду я даже не могла задуматься над ответом, а потом выпалила:

— Это значит, что ты не заслужил то, что тебе дали, это сделал кто-то другой, и поэтому ты пользуешься его заслугами и получаешь за них похвалы.

Лицо Аурокса превратилось в бесстрастную маску. Он глубоко вдохнул и медленно выдохнул.

Все смотрели на него, но он ничего не говорил, а просто стоял как статуя и дышал.

— И кому же это ты присел на хвост? — нарушил тишину Старк.

Аурокс перевел взгляд на моего Воина.

— Никому. Вообще никому, и сегодня я это докажу! — Он снова посмотрел мне в глаза. — Почувствовав силу стихий, я сразу же пойду к Неферет. Когда бабушка будет спасена, сделайте так, как сказала Зои. Отзовите стихии и бегите. Я не хочу причинить кому-нибудь из вас вред и не гарантирую, что смогу управлять зверем. Скажите бабушке, что ее безопасность для меня важнее собственной. — Он окинул нас взглядом и сказал: — Счастливо встретиться, счастливо расстаться и счастливо встретиться вновь!

Аурокс развернулся, быстро перебежал дорогу и исчез внутри «Майо».

— Ему сегодня придется несладко, — пробормотал Старк.

— Это еще слабо сказано! — сказала Афродита. — Ему всю жизньбудет несладко!

Глава 23

Неферет
— Итак, старая гигуя, как думаешь, отчего твоя кровь не годится в пишу моим детям?

Сильвия Редберд медленно повернула голову. Ее глаза мерцали в клетке Тьмы.

— Твои игрушки не могут пить мою кровь, потому что я успела подготовиться к твоему приходу!

Голос старухи звучал хрипло, но в нем чувствовалась сила, одинаково удивлявшая и сердившая Неферет.

— Верно. Ты же такая уникальная и к тому же любимица Богини! Постой-ка, — язвительным тоном поинтересовалась Неферет, — раз ты такая особенная и любимая, почему же ты здесь, под пытками? Почему твоя Богиня тебя не спасает?

— Это ты зовешь меня особенной, а я себя такой не считаю, Тси Сгили. Если бы ты спросила, я бы сказала, что Великая Мать-Земля меня просто ценит, вот и все.

— Если твоя Великая Мать-Земля так обращается со своей дочерью, которая нуждается в помощи, то, может, тебе стоит сменить объект поклонения?

Неферет глотнула разбавленного кровью вина. Она не знала, почему ее снедало желание подначивать старуху. Ее боли и неминуемой смерти должно было хватить, чтобы удовлетворить Бессмертную, но на поверку было не так. Неферет сердилась, что Сильвия не кричит и не молит о пощаде. После того, как улетел Калона, она даже перестала стонать от боли. Теперь старуха или хранила молчание, или пела.

Неферет бесило ее чертово пение.

— Я не просила Великую Мать-Землю о помощи. Я просила ее лишь о благословении, и она одарила меня им стократ!

— Благословение! Ты находишься внутри клетки из Тьмы, которая медленно и мучительно тебя убивает. Кем ты себя возомнила, католической святой? Мне, что распять тебя вверх ногами и отрубить тебе голову?

Неферет усмехнулась собственной шутке, но даже ей самой смех показался натужным.

«Мне нужно преклонение и благоговение! Как я смогу стать Богиней без почитателей?»

— Ты убила преподавателей.

Это был не вопрос, но Неферет почему-то захотела ответить.

— Конечно!

— Зачем?

— Чтобы посеять рознь между людьми и вампирами.

— А тебе с этого что?

— Хаос сжигает — людей, вампиров, общество. Победитель, вышедший из этих руин, станет править миром.

Неферет самодовольно улыбнулась.

— Но ведь ты была достаточно могущественной. Ты была Верховной жрицей Дома Ночи. Богиня любила тебя. Почему ты от этого отказалась?

Неферет прищурилась.

— Могущество не равняется власти! Так ли сильна твоя богиня Земли, если она не может сделать даже такую простую вещь, как спасти твою жизнь? Я уже давно поняла, что подлинное могущество — это власть!

Сильвия устало покачала головой.

— Ты не можешь управлять никем, кроме самой себя, Тси Сгили! Возможно, тебе кажется по-другому, но мы все делаем свой выбор сами!

— Правда? Давай проверим эту теорию. Полагаю, ты бы предпочла жизнь, — Неферет замолчала, ожидая ответа Сильвии.

— Да, — прошептала старуха.

— А я считаю, что твои жизнь и смерть в моих руках. Сейчас увидим, кто здесь власть!

Неферет подняла руку и быстрым отточенным движением рассекла пульсирующую под кожей вену острым ногтем.

— Меня утомил этот разговор!

Кровь текла, а Неферет певучим голосом читала заклинание:

Придите дети, гнева моего вкусите,
Моею властью клетку затворите.
Верные щупальца Тьмы потянулись к ней, лакомясь кровью из запястья бывшей жрицы. Подкрепившись, они метнулись к Сильвии. Бабушка Редберд подняла руки в защитном жесте, но тут несколько ее браслетов лопнули, и бирюза и серебро, не причинив никому вреда, посыпались сквозь прутья решетки прямо в лужу крови.

Когда Сильвия попыталась снова запеть, ее песнь быстро оборвали щупальца Тьмы, обвившиеся вокруг ее обнаженных и больше не защищенных запястий.

Сильвия ахнула от боли, а Неферет расхохоталась.

Калона
Люди не смотрят вверх, и это единственное, что не меняется с течением времени. Человек покорил небо, но даже когда оно пламенело роскошным закатом, или высоко в нем сияла полная мерцающая луна, люди редко поднимали к нему глаза.

Калона этого не понимал, но был им благодарен. Он облетел «Майо», отмечая позиции Дэмьена, Стиви Рей, Шайлин и Шони. Потом вернулся к зданию Онеок-Плаза и приземлился рядом с Танатос.

— Все четверо на местах!

— Хорошо, — кивнула Танатос. — Зои вошла в здание. Пора начинать! — Она запустила руку в складки бархатного плаща и вытащила большой темный пакет и коробку деревянных спичек.

— Соль для связи? — Калона указал на пакет.

— О да, это большое здание. Соли потребуется немало!

Бессмертный кивнул, думая, что наконец-то распробовал суховатый юмор Танатос.

— Надеюсь, что в этом пакете завалялось немного удачи!

— Удачи? Не думала, что бессмертные в нее верят!

— Мы спасаем человека, а не бессмертного. Люди обычно скрещивают пальцы и желают друг друга удачи. Я просто поступаю так, как принято, — сказал он. — К тому же, я верю, что нам пригодится любая помощь. Если удача входит в комплект, то я от нее не откажусь!

— Как и я, — Танатос протянула своему Воину руку. — Неважно, чем кончится эта ночь, я знаю, что ты останешься верен клятве, которую принес мне и Никс. Будь благословенен, Калона!

Он принял ее руку и почтительно поклонился.

— Счастливо встретиться, счастливо расстаться, и счастливо встретиться вновь, Верховная жрица!

Калона взмыл в небо, а Танатос перешла Пятую улицу к переулку, где ее ждали Дэмьен и охраняющий его Старк.

Примостившись на каменном выступе восточной стены, Калона наблюдал за ними сверху. Он удивился, что голос Танатос явственно доносится до него — и тут же удивление сменилось настороженностью. Сила заклинания Верховной жрицы была столь осязаема, что если ее голос слышит он, то его могут услышать и люди!

О Воздух, в круг ночной зову тебя, приди,
Услышь мольбу мою, спаси и огради.
Танатос зажгла спичку, и желтая свеча вспыхнула, осветив серьезное лицо Дэмьена. Старк стоял перед ним, держа наготове лук и стрелу.

Калона полетел дальше, а Верховная жрица пустилась в путь по переулку к главному входу в Майо.

Спрятав руку в складках плаща, Танатос оставляла за тобой тонкую дорожку соли. Фонари на портике здания высветили крошечные кристаллы, и сверху казалось, что Танатос сыплет на землю бриллианты.

Верховная жрица подошла к круглому столику, за которым сидели Шони и Дарий. Юная недолетка поставила перед собой большую сумку, скрывшую красную свечу от прохожих.

Явись же в круг, Огонь, и освети нам ночь,
Бессонным, сильным стань и будь готов помочь.
Спичка загорелась еще до того, как Танатос ею чиркнула, и красная свеча ярко вспыхнула с характерным шипением.

Калона нахмурился. Хорошо, что стихии торопятся, но было бы еще лучше, если бы они заявляли о своем прибытии потише!

Оставляя за спиной дорожку из соли, Танатос быстро обошла здание и ступила на тротуар вдоль улицы Шайенн. Как и с восточной стороны, здесь на уровне девятого этажа имелся выступ, куда и приземлился Калона, глядя сверху вниз на крохотную недолетку, сидевшую по-турецки в кустах живой изгороди. Шайлин спряталась так надежно, что Танатос чуть не прошла мимо нее.

Калона мысленно похвалил недолетку.

— Юная, — пробормотал он, — но хитрая! Никс не ошиблась, наделив ее особым даром!

Вода, прошу тебя, проникни в этот Круг,
Потоками омой всего его вокруг.
Синяя свеча не вспыхнула, как огонь Шони, но загорелась равномерно, и до Калоны донесся прохладный аромат весеннего ливня.

Бессмертный взмыл в небо, следуя за Верховной жрицей. Стиви Рей и Рефаим поджидали ее в торце здания. Танатос пришлось взобраться по темной крутой лестнице и обойти машины, ожидавшие погрузки.

Калона парил, зорко следя за происходящим.

«Рефаим защищает свою Стиви Рей, а я защищаю своего сына».

Но, похоже, особая бдительность не требовалась. Ночь была тихой, как сама смерть, когда Танатос встала перед Стиви Рей.

Явись, Земля, ко мне на клич сюда,
Поддержкой стань, будь под рукой всегда.
Зеленая свеча загорелась, и в мерцающем свете огонька Калона успел увидеть обращенное к небу лицо Рефаима. Тот выглядел спокойным и безмятежным, словно был на сто процентов уверен в положительном исходе событий.

Хотел бы Калона в это верить так же, как его сын!

Он взлетел, не спуская глаз с Танатос, пока Верховная жрица завершала обход здания, срезая по переулку и быстро и тихо минуя Дэмьена и Старка.

Танатос полностью опоясала небоскреб кольцом из соли. Достигнув фасада, она нерешительно посмотрела вверх.

Калона встретился с ней взглядом, взмыл ввысь и примостился на вершине здания Онеок-плазы.

С этой удобной точки он видел, как Верховная жрица в плаще вошла в здание. На несколько секунд она пропала из виду, а затем Бессмертный заметил ее темный плащ рядом с Зои и Афродитой за столиком у большого панорамного окна.

Калона не слышал ее слов, но прошептал заключительные строки заклинания, призывающего стихии:

О добрый Дух, в круг призываю вновь,
Собой наполни все и нам даруй любовь.
Зои пронесла фиолетовую свечку в ресторан в кармане. Они с Афродитой договорились спрятать ее за учебником, который использовали в качестве маскировки.

Калона сидел слишком далеко, чтобы разглядеть огонек, но Круг замкнулся и защитное заклинание заработало, в этом Бессмертный был абсолютно уверен. Он почувствовал прилив силы стихий: это было как электрический ток, защекотавший его кожу.

«Нет! — хотел выкрикнуть в ночь крылатый Бессмертный. — Если силу заклинания почувствовал я, то ее может ощутить и Неферет!»

В ужасе Калона оглядывал пространство, отделявшее крышу, на которой он сидел, от балкона пентхауса Неферет. За толстой каменной балюстрадой ничего не было видно. Не стоит ли ему взлететь, рискнув быть замеченным Неферет?

«Что же там происходит?»

— Поспеши, парень! Ступай туда и отвлеки Неферет, чтобы она не пронюхала о Круге внизу, и ее месть обрушилась только на тебя! Тогда я буду уверен, что всем удастся уйти. Укради гигую прежде, чем Неферет тебя убьет!

Калона верил, что для Аурокса такой исход неминуем, и сам парень, похоже, тоже это понимал. Для него иного выхода не было. Этой ночью Неферет разобьет предавший ее Сосуд.

Калона почувствовал жар и осознал присутствие Эреба еще до того, как тот заговорил. Но не стал поворачиваться. Не стал отводить взгляд от балкона Неферет.

— Готов принять мою помощь, брат?

— С чего бы она мне потребовалась? Я всегда был лучшим Воином! — отозвался Калона.

— Возможно, лучшим Воином, но не лучшим Супругом!

— Это твой титул, не мой! — Калона силился не поддаться искушению встать. — Возвращайся к своей Богине! Сегодня у меня нет ни времени, ни терпения с тобой спорить!

— Тьма не может питаться нами обоими, — бесстрастно продолжил Эреб. — Если я полечу туда с тобой, мы освободим старую женщину и вернем ее любимым людям. Неферет не сможет нас остановить!

Калона пошевелился, устраиваясь так, чтобы одновременно видеть и брата, и балкон.

— И с чего бы тебе этого хотеть?

— Конечно же, чтобы получить желаемое, — сказал Эреб.

— А именно?

— Чтобы ты покинул Дом Ночи — любой из Домов Ночи! Вампиры — не твой народ. Проживай свою вечность в другом месте и оставь этих детей Ночи и ее Солнцу.

— Я принес Смерти клятву Воина и не нарушу ее!

— Однажды ты уже нарушил клятву. Какое значение имеет еще один раз?

— Я больше никогда не нарушу данного обета!

От гнева Калоны воздух вокруг братьев всколыхнулся холодной силой лунного света. От благословленного солнцем тела Эреба взвился туман и устремился к его золотым крыльям.

Эреб встряхнул крыльями, и туман испарился.

— Ты, как всегда, думаешь только о себе! — упрекнул он Калону.

Калона с отвращением покачал головой:

— Что бы сказала Никс, если бы узнала, что ты торгуешься за жизнь старой женщины?

— И это ты говоришь мне о жизни старой женщины? — фыркнул Эреб. — Сколько женщин, старых и молодых, ты уничтожил за века в изгнании?

— Никс явно не знает, что ты здесь. — Калона повернулся к брату спиной. — Меня изгнали. Я клятвопреступник. Но все же я достаточно мудр, чтобы знать — если твоя Богиня узнает о твоем поведении, она станет тебя презирать.

— Моя Богиня презирает тебя!

Калона не стал смотреть, как Эреб уходит. Исчезновение жара и злобы было достаточным доказательством тому, что Супруг Никс вернулся в Потусторонний мир.

Калона молча продолжил смотреть через бездну на балкон. Вскоре Танатос присоединилась к его бдению.

— Круг создан, заклинание произнесено. Теперь нам остается только ждать, — сказала Танатос.

— И смотреть, — согласился Калона, а про себя добавил: «И гадать».

Аурокс
Он чувствовал, что защитное заклинание наложено, и знал, что это значит. Не колеблясь, Аурокс вбежал в лифт и нажал на кнопку верхнего этажа.

— Быстрее! Давай же, давай! — кричал он на закрытые двери.

«Как медленно! Мне нужно туда! Если я почувствовал заклинание, то его может почувствовать и она!»

Ауроксу хотелось бить кулаками по стенам лениво ползущей вверх металлической коробки. Его охватило отчаяние, жаркое и ошеломляющее. Зверь заворочался.

Аурокс замер и испуганно задержал дыхание.

«Сдерживай зверя… Сдерживай зверя…», — не переставая, думал он.

Стихии нашли его сразу, как только лифт достиг нужного этажа и двери медленно открылись. Сила стихий тут же наполнила его спокойствием и уверенностью, затопив жар зверя.

Аурокс издал длинный вздох облегчения и, вновь обретя присутствие духа, шагнул на скользкий мраморный пол коридора.

В воздухе витал густой запах крови Неферет. Секунду Аурокс не понимал, что происходит. Неужели бабушка Редберд сумела ранить Жрицу?

А затем он услышал смех и знакомое шуршание — щупальца Тьмы питались. Также до него донеслись стоны изнемогающей от боли женщины. Аурокс воровато позаимствовал храбрости у стихий и быстро и бесшумно вошел в пентхаус.

Он думал, что будет готов к тому, что увидит. Он знал, что Неферет заключила бабушку Редберд в клетку из Тьмы. Знал, что та будет напугана и измучена. Но все оказалось гораздо хуже.

Он бросил на бабушку лишь один взгляд — на короткий миг поймав блеск ее страдающих глаз.

И все свое внимание сосредоточил на Неферет.

А та, казалось, и не подозревала, что он здесь. Жрица раскинулась на большом черном диване в форме полукруга. Она распростерла руки ладонями вверх и смеялась.

Щупальца Тьмы окружили ее со всех сторон, извиваясь на подушках и отталкивая друг друга, торопясь добраться до окровавленных запястий Неферет. Едва лишь один жадный рот отлипал от ее кожи, его место тут же занимал другой.

Аурокс смотрел, как раздутый от крови отросток метнулся к клетке с бабушкой и присоединился к собратьям, которые мерно рассекали кожу пожилой женщины, полосуя ее словно лезвиями. От подобных ран лишь недавно излечился Калона, и Аурокс знал, что бабушке Редберд такая удача не улыбнется.

Он подошел к Неферет и упал перед ней на колени.

— Жрица! Я вернулся к вам!

Неферет лежала с запрокинутой головой, но, услышав его голос, подняла ее. Она прищурилась, словно не могла сфокусировать взгляд, а затем в ее глазах мелькнул проблеск узнавания.

Хотя ее тело казалось расслабленным, Неферет молниеносным движением схватила напитавшееся кровью щупальце и швырнула его в Аурокса. Змееподобная мерзость врезалась в его грудь, разорвав рубашку, и впилась в его кожу.

— Ты опоздал! — вскричала Неферет.

Аурокс не дрогнул.

— Простите меня, Жрица! Я заблудился и не мог вас найти, — озвучил он оправдание, которому, как Аурокс решил, Неферет поверит.

Неферет выпрямилась, аккуратно снимая с запястий щупальца, одновременно бормоча им ласковые слова, словно любимым детям.

— Ты ослушался приказа. Мне пришлось принести жертву, чтобы обрести контроль над зверем, но ты все равно меня подвел!

Она швырнула в Аурокса очередное щупальце, и на бицепсе Аурокса появилась алая лента пореза.

Его боль стала сильнее. Зверь услышал ее и зашевелился. Аурокс закрыл глаза и представил себе сияющий круг, окружающий его защитным свечением.

Зверь неохотно притих.

Обретя силу, Аурокс открыл глаза и взмолился:

— Я бы не ослушался приказа! В моей неудаче виноваты Круг и заклинание, вызвавшее Смерть! Жрица, я даже не могу вам описать, как действуют Свет и сила, призванные Танатос. Они повлияли на зверя. Я не мог пробудить его!

— Но я могла, и даже тогда ты не смог уничтожить Рефаима и разорвать Круг!

Неферет запустила в него еще одним щупальцем. То не просто порезало его, а обернулось вокруг шеи Аурокса и принялось пить его кровь.

Юноша даже не поморщился, но зверь внутри него взревел, хотя его рев заглушил плеск прохладной воды и сильный порыв ветра.

— В этом повинен Дракон Ланкфорд! Он защищал Рефаима! — сказал Аурокс, стараясь не двигаться, пока Тьма высасывала из него кровь.

Неферет раздраженно тряхнула головой.

— Дракона не должно было там быть! Я думала, что смерть Анастасии сломила его! К несчастью, я ошибалась, — она вздохнула. — Но я по-прежнему не понимаю, почему ты не убил Рефаима после смерти Дракона!

— Все было так, как я сказал, Жрица! Заклинание сотворило со мной нечто ужасное. Я не был собой, не мог управлять зверем. После того, как зверь пронзил Мастера Меча, я не мог заставить его остаться и покончить с Рефаимом. Зверь пустился наутек, и я не смог его остановить. Только сегодня ко мне, наконец, вернулся разум, и я сразу же поспешил к вам!

Неферет нахмурилась.

— Вряд ли ты обладаешь разумом, чтобы он к тебе вернулся! Полагаю, этого и следовало ожидать. Несовершенная жертва — треснутый Сосуд, — пробормотала она больше себе под нос, чем обращаясь к Ауроксу. — Но все вышло не так уж плохо, — повысила она голос. — Ты положил конец до приторности правильной жизни Дракона Ланкфорда. Но ты не остановил ритуал Откровения, и из-за этого Высший вампирский совет объявил мне бойкот, хотя я решила не грустить по этому поводу. Ведь у меня есть местные людишки и собственная банда вампиров, с которыми можно играть! — Она наклонилась и протянула Ауроксу окровавленную руку. — А значит, ты прощен!

Аурокс взял ее руку и склонил голову.

— Благодарю, Жрица!

Сосущее кровь из его шеи щупальце с чавкающим звуком отцепилось, упало на руку Неферет и проползло по ней вверх, чтобы свернуться на груди своей повелительницы.

— Вообще-то, твое возвращение навело меня на мысль. Дракон Ланкфорд был почти сломлен после смерти жены. Как это жалко и слабо, позволить другому человеку овладеть твоими эмоциями! Дракон был взрослым и мудрым вампиром, но смерть Анастасии почти уничтожила его. А Зои Редберд не взрослая и не мудрая. Когда Калона по глупости убил ее человеческого Супруга, Зои раскололась на части, и я почти от нее избавилась.

Неферет провела по своим алым губам измазанным в крови пальцем и перевела взгляд с Аурокса в угол комнаты, где в клетке томилась Сильвия Редберд.

— Сильвия, можешь представить, как расстроится твоя бедная маленькая у-вет-си-а-ге-я, если ты умрешь?

Голос бабушки Редберд прозвучал слабо, но твердо:

— Зои сильнее, чем ты думаешь! Ты недооцениваешь любовь. Думаю, это потому, что ты никогда не позволяла себе ее познать!

— Я никогда не позволяла кому-то вертеть мною как наивной дурочкой!

В глазах Неферет вспыхнули искорки гнева.

Аурокс хотел попросить бабушку Редберд не пререкаться с Неферет, вести себя тихо и не мешать ему ее спасать. Но та не замолчала.

— Если ты принимаешь любовь, это вовсе не делает тебя дурочкой. Это делает тебя человеком, но ты не такая, Тси Сгили! Ты радуешься своей победе над людьми, потому что сама запятнана и неспособна любить и быть любимой!

Аурокс увидел, что слова бабушки Редберд задели Неферет за живое. Тси Сгили встала и со змеиной улыбкой приказала:

— Сосуд, призови зверя и убей Сильвию Редберд!

Глава 24

Аурокс
Хотя Ауроксу и требовался приказ, чтобы подобраться к бабушке Редберд ближе и спасти ее, от этих слов его желудок сжался, а сердцебиение ускорилось. Он встал и направился к клетке из щупалец Тьмы.

— Просто сломай ей шею. Не нужно уродовать ее тело после всего, что сделали с ней мои дети. Я хочу быть уверенной, что Зои сможет ее опознать.

— Да, Жрица, — деревянным голосом ответил Аурокс.

Он не смотрел на пропитавшую ковер под клеткой лужу свернувшейся уже крови, в которой голубели осколки бирюзы. Аурокс смотрел в глаза бабушки Редберд. Он пытался взглядом донести до нее, что бояться не нужно — он никогда не причинит ей зла. Одними губами он произнес два слова: «Беги. Балкон».

Бабушка не сводила с него глаз. Она кивнула и сказала:

— Я буду скучать по рассвету, лаванде и моей увет-си-а-ге-е, но смерть мне не страшна!

Аурокс уже почти достиг клетки. Он знал, что ему нужно сделать. Щупальца откроются перед ним. Бабушка побежит. Он бросится за ней и окажется между бабушкой и копошащимися детьми Неферет, и поймает ее на балконе, где будет держать, пока Калона не заберет ее.

А потом стихии покинут его и зверю придется сражаться за свою свободу.

У Аурокса было мало надежды выиграть бой, но он цеплялся за мысль, что освобождение бабушки Редберд уже само по себе победа.

Он поднял руки, чтобы разделить щупальца.

— Почему ты не призвал зверя? — Неферет стояла совсем близко.

Бабушка напряглась, глядя за плечо Аурокса.

Он повернулся.

Неферет стояла, окруженная гнездом клубящихся вокруг нее щупалец. Он не видел ее ног. Ниже колен она будто стала частью детей Тьмы, которых так долго кормила.

И Аурокс почувствовал страх. Тот прошел по его телу как леденящий зимний ветер. Но Огонь внутри согрел его, и Аурокс обрел дар речи.

— Жрица, зверь не подчиняется моим приказам, совсем как на ритуале Откровения. Но чтобы сломать шею старушке он мне не нужен!

— Но мне так нравится зверь! Я помогу тебе пробудить его!

Быстрая как кобра, Неферет дала Ауроксу пощечину.

Зверь зашевелился, но Земля утихомирила боль, снова вернув Ауроксу власть над зверем.

Неферет вскинула бровь:

— Интересно! Я совершенно не чувствую присутствия зверя!

Гнездо Тьмы поднесло ее ближе к Ауроксу. Он слышал ее дыхание, зловонное, будто она наелась протухшего мяса. Аурокс заставил себя не отшатнуться, когда Неферет прижалась к нему и обняла, как любовника.

— А знаешь, что я чувствую?

Аурокс не мог говорить. Ему удалось лишь покачать головой.

— Я тебе скажу!

Неферет провела по его щеке острым ногтем. Потекла кровь, и жадные щупальца вновь затрепетали.

— Я чувствую предательство!

Она снова ударила его, на сей раз вцепившись в лицо Аурокса ногтями и расцарапав его до крови.

— Ты Сосуд, созданный мне в дар! Ты обязан мне подчиняться! Зверь принадлежит мне! — Неферет нанесла еще один удар, и снова до крови.

Зверь зашевелся, но Дух укрепил Аурокса, позволив ему удержать себя в руках.

— Дух? Откуда в тебе Дух?

Неферет нависла над Ауроксом, и от ее ярости щупалец Тьмы вокруг стало еще больше.

— Берите его!

Тси Сгили швырнула в его клубок Тьмы.

На этот раз Аурокс поднял руку, чтобы отразить удар. Щупальце глубоко врезалось в его предплечье. Зверь затрепетал, подпитываясь болью Аурокса.

Тут же остальные четыре стихии присоединились к Духу. Вода успокоила, Воздух охладил, Земля придала уверенности, а Огонь укрепил.

Ярость Неферет была поистине ужасной.

— С тобой стихии! Где эта сволочь Зои и ее Круг?

— Далеко от тебя, ведьма! — крикнул Аурокс, развернулся и разорвал клетку Тьмы. Подхватив на руки бабушку Редберд, он пустился наутек.

— Бейте! Режьте! Причините Ауроксу невыносимую боль! Я приказываю!

Щупальца обвились вокруг щиколоток Аурокса, глубоко врезаясь в его кожу.

Он споткнулся и выронил бабушку Редберд.

Та вскрикнула:

— Аурокс!

Он пытался ей ответить, сказать, чтобы бежала на балкон, где ее ждала свобода, но Неферет действовала быстрее, скороговоркой на одном дыхании выпалив заклинание:

Создание Тьмы, о зверь, приди!
Исполни мой приказ!
Щупальца Тьмы опутали Аурокса. Они не просто резали его, а прижимались к нему по всей длине. Его кожа лопнула, принявшись поглощать жутких змееподобных существ. Под кожей взорвалась боль. С каждым ударом сердца Тьма пульсировала внутри тела Аурокса, сражаясь со стихиями, пока те не улетучились, и в нем не пробудился зверь.

Бабушка Редберд всхлипывала и тянула к нему руки.

Ауроксу было невыносимо больно. Дрожа и содрогаясь, его тело начало меняться.

— Нет! Уходи! — смог выкрикнуть он.

Его голос изменился, став до невозможности могущественным и совершенно нечеловеческим.

Зверь возродился из его боли, ярости и отчаяния.

Бабушка встала и захромала к разбитой балконной двери.

— Убей ее! Сейчас же! — скомандовала Неферет.

Собрав остатки разума, Аурокс закричал, а зверь взревел и бросился вперед.

Зои
Я покачала головой, когда Афродита заказала уже третий бокал шампанского.

— Как ты вообще можешь пить?

— В моем фальшивом паспорте написано, что мне двадцать пять, а зовут меня Анастасия Боберхозен.

Я закатила глаза.

— Ладно, ладно, на самом деле там написано Китина-Мария Бартовик.

— И это имя, очевидно, тоже вымышленное, — заметила я, снова закатывая глаза.

— Да какая разница! Работает же! Кстати, внезапно ты стала как-то дерьмово выглядеть! Что с тобой?

Я вытерла ладонью пот со лба. Рука тряслась. Желудок окончательно взбунтовался.

Афродита наклонилась ближе ко мне, притворяясь заинтересованной раскрытым учебником по геометрии, и прошептала:

— Если ты сейчас начнешь кашлять кровью и умрешь, то серьезно сорвешь весь план!

— Да не умираю я, а просто… — Я замолчала, ощутив прилив энергии. — О, нет!

— Что такое?!

— Дух! Стихия вернулась! — Я уже тыкала в кнопки мобильного, набирая номер Танатос.

За большим окном я увидела, как поникли плечи Шони, словно в нее внезапно что-то врезалось, и, клянусь, в воздухе вокруг нее замерцали огненные искорки.

Шони развернулась, и наши взгляды встретились. Она подхватила свою красную свечу.

Танатос ответила после первого же гудка.

— Бабушка у Калоны? — спросила я.

— Нет. Она еще не показывалась. Зои, ты не можешь… — Но я уже повесила трубку и схватила маленькую фиолетовую свечу.

— Ее не спасли?

— Нет. — Я уже стояла. — Я иду туда.

И, не дожидаясь возражений, я выбежала из ресторана и помчалась по вестибюлю к лифтам.

Шони и Дарий уже ждали меня там. Огонек свечи в руках Шони пылал намного ярче, чем у моей крошечной фиолетовой, и обе свечи не потухли.

— Огонь вернулся, — сказала Шони.

Я нажала кнопку «наверх».

— Знаю. Бабушка до сих пор там!

В вестибюль «Майо» вбежал Старк, по пятам за которым следовал Дэмьен с зажженной свечой.

— Воздух вернулся! Огонь и Дух тоже?

Я кивнула и повернулась лицом к Старку.

— Бабушка не вышла. Я иду туда!

— Без меня ты никуда не пойдешь! — отрезал мой Воин.

— Как и без меня! — Стиви Рей не выпускала из рук горящую свечу.

В вестибюль вбежала испуганная и растерянная Шайлин, прикрывая рукой огонек синей свечи.

— Что-то случилось! Вода вернулась, но Танатос не закрыла Круг. Я подумала, что лучше прийти сюда!

— Правильно подумала, — кивнула я. — Ладно, слушайте! — Двери лифта открылись, и я вошла в кабину. — Аурокс вышел из себя. Наверное, Неферет сделала что-то ужасное. Мы со Старком едем наверх удостовериться, что бабушка еще жива. А вы оставайтесь здесь. Старайтесь, чтобы ваши свечи не потухли. Сохраняйте Круг!

— Ничего подобного! — возразила Шони, заходя в лифт. — Если ты идешь, Огонь следует за тобой!

— Как и все мы! — поддержала ее Стиви Рей.

— К черту! Я тоже! — присоединилась Афродита.

Вот и все. Друзья втиснулись в кабину лифта, и я нажала кнопку верхнего этажа.

— Надеюсь, тебе известно, что когда эти двери откроются, там будет твориться черт-те что, — предупредила Афродита.

— Оставайся внутри Круга, ближе к Зои, — сказал ей Дарий. В обеих руках Воин держал по ножу.

Старк наложил на тетиву лука стрелу.

Я коснулась его плеча.

— Не убивай Аурокса, если на это не будет абсолютной необходимости!

— Зои, это будет не Аурокс, а чудовище! Помни об этом, — сказал он.

Я кивнула.

— Непременно. А ты помни, что я люблю тебя!

— Всегда.

Двери открылись, и мы увиделибезлюдный коридор. Мы вышли из лифта, держа зажженные свечи и сохраняя Круг.

В нос ударил запах крови. В жуткую композицию вкрадывались нотки лаванды и еще чего-то, что я не смогла определить. Оно напомнило мне о крутых берегах ручья, окаймлявшего бабушкину ферму.

— Бирюза, — подсказала Стиви Рей. — Я ее чую!

Потом я услышала, как бабушка прокричала имя Аурокса, и за этим последовал крик, жуткий рев и четкий приказ Неферет: «Убей ее! Сейчас же!»

Я вбежала в пентхаус.

— Воздух, Огонь, Вода, Земля, Дух! Остановите зверя!

В воздухе возникла ослепительная вспышка, как раз в тот миг, когда окончательно превратившийся в дремавшее под его кожей жуткое существо Аурокс набросился на бабушку.

Сила стихий окружила его, шипя энергией. Чудовище яростно взревело, брызгая изо рта слюной и кровью, и принялось кружить вокруг бабушки.

—  У-вет-си-а-ге-я!

— Беги на балкон! — крикнула я.

Разбитая стеклянная дверь находилась лишь в паре метров за спиной бабушки, я видела освещенный звездами балкон, на который как раз приземлился Калона.

— Нет! Не в этот раз! — Внезапно перед нами выросла фигура Неферет. — Запечатайте дверь! — скомандовала она, и дверной проем заполнился черной паутиной, преградившей бабушке выход. Затем Неферет повернулась к нам: — Сейчас вы в моем доме, а я не приглашала сюда красных недолеток и вампиров!

— О, нет! — вскричала Стиви Рей, когда она, Шайлин и Старк взмыли в воздух и так сильно врезались в закрытые двери лифта, что Шайлин завопила.

Они со Стиви Рей выронили свечи. Круг был разорван.

— Зои! — закричал Старк, словно в агонии. Его тело продолжало биться о металлические двери.

— Остановите это! — взмолилась Шайлин.

Я поняла, что произошло. У красных вампиров другие правила. Их жгло солнце. Они могли внушать людям разные мысли. И они не могли войти нив чей в дом без приглашения.

Афродита слишком хорошо знала эти правила, и поэтому понеслась к лифту и нажала на кнопку. Когда двери открылись, красная троица ввалилась в кабину.

Старк вскочил первым.

— Принеси мой лук! — крикнул он Рефаиму.

— Нет, ты обойдешься без лука, — проурчала Неферет. Она взмахнула рукой, и что-то темное и липкое сбило Рефаима с ног. — Вам троим сегодня лучше просто посмотреть!

Она щелкнула пальцами, и похожие на липкую паутину нити Тьмы сгустились у дверей лифта, держа их открытыми.

Затем Неферет повернулась ко мне.

— Так мило, что ты пришла на помощь бабушке! Так давай же повеселимся, а? Сосуд, убей старуху!

Приказ Неферет хлестнул зверя, как кнут. Чудовище взвыло и принялось метаться внутри тюрьмы из стихий.

И стихии начали сдаваться. Я выронила свечу и вытянула руки. Дэмьен взял меня за правую руку, Шони схватилась за левую.

— Дух, сдержи его! — выкрикнула я.

— Воздух, поколоти его! — добавил Дэмьен.

— Огонь, поджарь его! — завопила Шони. Пузырь энергии вокруг чудовища пульсировал как бешеный, и на секунду я подумала, что он не лопнет, но Неферет снова заговорила.

Божественная Тьма и я родили вас.
О, дети, отдаю вам мой приказ.
Его навек вы поглотить должны
И будем мы тогда отомщены!
Шкура зверя зашевелилась и задергалась, и пока он ревел, из его рта изрыгались омерзительные черные создания и врезались в пузырь Силы стихий.

Меня словно ударили в живот и вышибли весь дух. Шони вскрикнула, Дэмьен ахнул от боли, но оба все равно сжимали мои ладони.

— Дух, держись!

— Воздух, держись!

— Огонь, держись!

Мы втроем честно старались, но я знала, что мы проиграли. Щупалец Тьмы было слишком много, и они были слишком сильны. Разорванный Круг не выдерживал их натиска.

— Зои! Уходи!

Бабушка съежилась на полу перед паутиной Тьмы, отрезавшей ей путь к отступлению на балкон. С другой стороны сетки я видела Калону, яростно сражавшегося с Тьмой. Он рвал, рубил и швырял, и даже продвигался вперед, но я знала, что недостаточно быстро.

— Бабушка, иди ко мне!

— Я не могу, у-вет-си-а-ге-я, я слишком слаба.

— Пытайтесь! Вы должны пытаться! — крикнула из лифта Стиви Рей.

Бабушка поползла к нам.

Неферет рассмеялась.

— Как же это весело! Никогда не думала, что смогу покончить сразу со столькими из вас! Я даже избавлюсь от Калоны! Высший Совет будет так расстроен, узнав, что он взбесился, напал на меня, а когда вы пришли ко мне на помощь, убил всех вас!

Она сидела на огромной круглой софе, скрестив ноги по-турецки и положив ладони на колени. Длинное черное платье скрывало ее ноги, но что-то с ним было не так. Неферет не двигалась, но ткань платья шевелилась.

Я вздрогнула. Под нарядом словно копошились жуки.

— Никто в это не поверит! Танатос была здесь, и все расскажет! — крикнула я.

— Так грустно, что первой жертвой Калоны стала его Верховная жрица, — притворно всхлипнула Неферет.

— Это вам с рук не сойдет! — вскричала я.

Неферет вновь рассмеялась и поманила кого-то пальцем. Вышедшие из тела чудовища создания с новой силой вжались в пузырь.

Шони споткнулась, и ее рука выскользнула из моей. Сдерживающая зверя сила стихий дрогнула.

— Прости, Зои, я больше не могу! — Дэмьён выпустил мою руку и, содрогаясь, рухнул на колени.

Пузырь задрожал.

Я почувствовала, что внутри меня что-то жутко дергается, и поняла, что скоро потеряю и Дух, и зверь вырвется на свободу.

— Будь же наконец взрослой, Зои! На этот раз ты ничего не возродишь! — снисходительно произнесла Неферет.

Старк что-то кричал за моей спиной. Дарий и Рефаим плечом к плечу рубились у дверей лифта с щупальцами Тьмы, тянущимися в кабину. Но все это казалось мне далеким и неважным, потому что снова и снова в моей голове эхом отдавались последние слова Неферет: « Ты не возродишь… Возродишь… Возродится…».

И я вспомнила.

«Это не стихотворение! Это заклинание!»

Я почувствовала, как Дух вырвался из меня, и шагнула вперед. Вытащила сложенный фиолетовый листок из кармана джинсов, и мой Камень Провидца мгновенно раскалился.

У меня было времени гадать, оставалось только действовать.

Я дернула за цепочку, на которой висел камень, и как щит подняла его перед собой. И голосом, вдохновленным магией, прочла:

Древнее чудное зеркало
Спрятано в серую сень.
Там в глубине притаилось,
Словно запретная тень.
Чары падут и развеется
Этот туман волшебства.
Явятся феи по зову,
Верные скажут слова.
Зеркало просьбу исполнит,
Прошлое в нем отразится.
Сказанным мною заклятием
Заново день возродится.
Я посмотрела на все через Камень Провидца, и мир полностью преобразился.

Я больше не держала в руках похожий на леденец маленький камешек. Он увеличился в размерах и превратился в гладкий плоский круг. Сначала я не поняла, что это, но затем увидела, что в поверхности круга отражается потолок комнаты.

— И ты собираешься сражаться со мной зеркалом?

Я не колебалась, потому что знала ответ.

— Да! — твердо сказала я. — Именно это я и сделаю!

Держа зеркало обеими руками, я развернулась и направила его на Неферет.

Падшая жрица встала с софы и заскользила ко мне, отражаясь в зеркале.

Неферет жестоко хохотала, с презрением глядя на зеркало, но вдруг язык ее тела переменился. Голова Неферет начала качаться из стороны в сторону, рот ее приоткрылся, и она взвизгнула и съежилась, словно уворачиваясь от невидимого удара.

Удивившись этой перемене, я изогнула шею и посмотрела на отражение в зеркале.

Там была незнакомая мне Неферет. Юная — примерно моего возраста. Красивая, очень красивая, хотя ее длинное зеленое платье было разорвано и обнажало избитое тело. Сильно избитое. Идеальное лицо не тронули, но грудь выглядела искусанной, а покрытые синяками запястья опухли. Но хуже всего была кровь, покрывавшая внутреннюю сторону ее бедер и ручейком стекавшая по ногам.

— Нет! — всхлипнула Неферет. — Только не снова! Больше никогда!

Словно завывая, она закрыла лицо руками. И пока сломленная Тси Сгили тихо плакала, щупальца Тьмы начали растворяться.

— Дух! — призвала я свою стихию, ту, которая по-прежнему удерживала зверя в ослабевшем магическом круге. — Отпусти его!

Я пошла вперед, продолжая держать зеркало направленным на Неферет.

— Аурокс!

На мой крик уродливая голова зверя отвернулась от лежащей на полу бабушки.

— Тьма не правит тобой! Возвращайся к нам! Ты можешь!

Аурокс покачал бесформенной головой, но я продолжила идти к нему.

Он начал обходить меня, а я не отрывала взгляда от его глаз цвета луны.

— Дух, не пленяй его, а помоги!

Я почувствовала, как стихия налетела на Аурокса. Он споткнулся и с ревом упал на одно колено.

— Борись! Ты больше, чем порождение Тьмы! — крикнула я.

Аурокс поднял голову, и я ощутила прилив надежды. Его плоть дергалась и пульсировала. Он превращался!

— Зои, берегись! — крикнул Старк.

Я вовремя отвернулась от Аурокса, чтобы заметить приближение Неферет.

Она по-прежнему смотрела в зеркало. Из ее глаз струились кровавые слезы. Она сама растерзала свою плоть острыми ногтями. И теперь подняла окровавленные руки со смертоносными когтями.

— Ах ты, дрянь! Я не позволю тебе оживить во мне эти воспоминания! Будь проклята Никс — я убью тебя сама!

И Неферет бросилась на меня.

Но тут в нее врезался Аурокс. Он еще не совсем превратился, и один из его длинных белых рогов насквозь пронзил грудь Неферет. По инерции он пробежал дальше, и они пронеслись через оставшиеся щупальца Тьмы, с которыми сражался Калона.

Крылатый Бессмертный отскочил в сторону, когда полузверь-получеловек промчался по балкону с насаженной на его рог дергающейся и вопящей Неферет.

В одну секунду Аурокс достиг каменной балюстрады. Нечеловеческая сила, заключенная в теле чудовища, расколола камень, и Аурокс вместе с Неферет рухнул вниз с крыши небоскреба.

Глава 25

Зои
Я выронила зеркало и устремилась на балкон.

— Калона! Спаси его!

Бессмертный ринулся вперед даже прежде, чем я успела договорить. Расправив крылья, он перескочил расколотую балюстраду и исчез.

Я бросилась за ним и резко остановилась на краю крыши. Глядя вниз, я увидела, что Калона схватил Аурокса за лодыжку буквально за секунду до того, как тот — уже полностью в человеческом обличье — упал на мостовую.

Неферет же не повезло. Я видела: она врезалась в острый угол здания, пролетела еще несколько этажей вниз и рухнула посреди Пятой улицы. С высоты она походила на сломанную куклу: вывернутая шея, согнутые под неправильным углом руки и ноги, темная лужа крови под головой.

Ко мне подошла Танатос и обняла сильной рукой, словно боялась, что я упаду вслед за Неферет. Тут же появились остальные и обступили меня.

Старк забрал меня у Танатос и держал в объятиях, пока я дрожала, не сводя глаз с тела Неферет.

На балкон приземлился Калона с Ауроксом на руках.

Афродита помогла бабушке подойти, и та взяла меня за руку.

— Моя у-вет-си-а-ге-я, отойди, чтобы не видеть этого ужасного зрелища, — сказала она.

Но я не могла отвести от него взгляда. И поэтому заметила, как тело Неферет начало содрогаться. Я проследила за этим от начала до конца. Ее руки и ноги задергались, волосы зашевелились, спина изогнулась. А затем Тси Сгили словно растворилась. Из складок ее пропитанной кровью одежды появились тысячи черных пауков, которые быстро подползли к канализационным решеткам и исчезли в темноте.

Тогда я наконец отвела взгляд и посмотрела на Танатос.

— Она не умерла.

Верховная жрица Смерти ответила мне, хотя мои слова не были вопросом.

— Не знаю. — Танатос выглядела бледной и усталой. — Я никогда не видела и даже не представляла себе то, чему мы только что стали свидетелями.

Я чувствовала себя слишком спокойной. Я не устала. Не плакала. Не злилась. Меня накрыло невероятное спокойствие.

— Думаю, нам лучше держать ухо востро. Нутром чую, Неферет еще вернется, — сказала я.

— Да, Жрица, я согласна, — кивнула Танатос.

Я обняла бабушку за талию и позволила ей опереться на меня.

— Тебе нужно в больницу, — тихо сказала я.

— Нет, у-вет-си-а-ге-я, мне нужно только добраться до дома!

Я заглянула в ее ласковые глаза.

— Прекрасно тебя понимаю, бабушка. Мы со Старком отвезем тебя.

— Сначала тебе нужно кое-что сделать, — предупредил Старк.

— Она может поцеловать вас и сказать, что любит потом. Давайте уже уйдем отсюда. Пауки оказались последней дерьмовой каплей. Мне необходима ванна и ксанакс! — отрезала Афродита.

Я ничего не сказала, чувствуя, что от Старка исходят какие-то странные волны.

— Подождите здесь. Всем нужно это увидеть.

Он еще раз сжал мою ладонь и скрылся в пентхаусе. Через секунду мой Воин вернулся, неся в руке мой Камень Провидца на порванной цепочке.

Он снова уменьшился до размеров леденца и выглядел абсолютно безобидным. Но я знала, что к чему, и когда Старк протянул его мне, я взяла его осторожно, словно неразорвавшуюся бомбу, и попыталась положить в карман джинсов, но Старк мне не позволил.

— Нет, не убирай! Подними его и направь на Аурокса. И еще раз произнеси заклинание.

— С какой стати?

Внезапно я заговорила не как взрослая, собранная и замечательная Верховная жрица.

— На меня?

Все перевели взгляды на Аурокса. Да уж, он выглядел паршиво: в рваной в клочья одежде, весь в синяках и ссадинах.

— Почему?

— Потому что когда ты проткнул Неферет, я мельком увидел твое отражение в волшебном зеркале. Всем нужно увидеть то, что увидел я, — пояснил Старк. — Произнеси заклинание, Зои!

— Не знаю, сработает ли оно снова. Это же древняя магия, она странная и совершенно непредсказуемая, — ответила я.

— Просто прочти заклинание, у-вет-си-а-ге-я, — попросила бабушка.

— У меня нет…

Старк протянул мне смятый фиолетовый листок.

— Вот он!

— Ну, тогда ладно.

Я подняла Камень Провидца и направила его на Аурокса. Еще не начав читать заклинание, я почувствовала, что камень нагревается.

Древнее чудное зеркало
Спрятано в серую сень.
Там, в глубине, притаилось,
Словно запретная тень.
Чары падут и развеется
Этот туман волшебства.
Явятся феи по зову,
Верные скажут слова.
Зеркало просьбу исполнит,
Прошлое в нем отразится.
Сказанным мною заклятием
Заново день возродится.
Мой голос звучал не так властно, как в первый раз, но слова чисто и ясно разносились в воздухе, и в конце заклинания Камень Провидца снова изменился, превратившись в большой зеркальный круг, направленный на Аурокса.

— Так это правда! — выдохнула Афродита. — Это самое странное, что я видела в жизни, а я уж достаточно странностей повидала!

Бабушка прохромала к Ауроксу и коснулась его щеки.

Он со слезами на глазах смотрел в зеркало, но перевел взгляд на нее.

— Я знала, что была права, когда поверила в тебя, тсу-ка-ни-с-ди-на, — сказала моя бабушка. — Спасибо, что спас меня, мальчик! — Она потянулась к нему, он наклонился, и она по-матерински поцеловала его в щеку.

— Посмотри в зеркало, Зет! — попросил Старк.

— Не буду! — Я нахмурилась. — Я знаю, как выглядит Хит!

Аурокс снова уставился в зеркало.

— Так это Хит?

— Ага, — вздохнул Старк. — Это Хит. А это значит, что ты в каком-то роде мой друг.

Аурокс не отрывал взгляда от своего отражения, и вдруг выражение его лица изменилось. Он улыбнулся и сказал:

— Рад снова вас всех видеть!

От его голоса я поежилась, а Аурокс оторвался от зеркала и посмотрел мне в глаза.

— А ты рада? — спросил он. — Кем был Хит для тебя?

В голове промелькнуло множество ответов: моей проблемой, занозой в заднице, моим любимым человеком, Супругом, надежным другом, моим парнем навеки.

— Хит был моей человечностью, — сказала я. — И теперь, похоже, его человечность перешла к тебе.

Я выронила зеркало, но прежде чем оно разбилось, раздался хлопок, и оно вновь превратилось в Камень Провидца. На этот раз я убрала его в карман.

Бабушка подошла ко мне, и я снова обняла ее за талию.

Старк взял мою руку, поднял ее и поцеловал в ладонь.

— Не бойся, — тихо сказал он. — Чтобы ни случилось, у нас есть любовь. Всегда.

Эпилог, он же Пролог

Зои
— Ух ты, Зет, действительно много народу пришло! Да тут людей больше, чем блох на кабыздохе!

Стиви Рей прикрыла глаза рукой, оглядывая ярко освещенный школьный двор. Даллас, конечно, полный придурок, но мы все признали, что мерцающие гирлянды огней, которыми он обвил стволы и ветви древних дубов, придали школе магическое сияние волшебства.

— Опять твои мерзкие сельские сравнения! — фыркнула Афродита. — Хотя на этот раз получилось точно. Особенно потому, что тут полно городских чиновников. Сущие паразиты!

— Постарайся быть паинькой, — попросила ее я. — Или хотя бы веди себя тихо!

— Значит, твой папаша-мэр тоже здесь?

И так вытаращенные глаза Стиви Рей почти вылезли из орбит.

— Наверное! Недавно я краем глаза заметила Круэллу де Виль, она же Та-Кто-Меня-Родила. — Афродита резко замолчала и вскинула брови: — Думаю, нам стоит внимательнее приглядывать за котятами из «Уличных котов»! Я видела премилых черно-белых малышей с очень пушистой шерсткой.

Стиви Рей потрясенно ахнула:

— Божечки, твоя мать ведь не станет на самом деле шить шубу из котят, правда?

— Сошьет даже быстрее, чем ты скажешь «Выдра у выдры норовила вырвать рыбу»! — изобразила Афродита оклахомский говорок Стиви Рей.

— Стиви Рей, она над тобой шутит! Скажи ей правду! — потребовала я от Афродиты.

— Ладно. Она не сдирает шкурки с котят или щенят. Только с тюленят и демократов!

Стиви Рей нахмурила брови.

— Вот видишь, все нормально. Вдобавок Дэмьен дежурит у палатки «Уличных котов», а ты же знаешь, что он никому не позволит навредить даже кошачьему усику, что уж говорить о шкурке, — увещевала я лучшую подругу, не желая позволить Афродите испортить наше хорошее настроение. — Вообще-то, все даже более чем нормально! Вспомни, сколько всего нам пришлось сделать меньше чем за неделю!

Я с облегчением вздохнула, осознавая успех школьного мероприятия, и переключилась на созерцание публики, заполонившей наш двор.

Стиви Рей, Шайлин, Шони, Афродита и я дежурили у лотка с выпечкой (пока мама Стиви Рей и ее подруги из Родительско-учительского комитета сновали в толпе с бесплатными образцами печенья с шоколадной крошкой, которое мы продавали в каких-то совершенно неимоверных количествах).

Наш лоток располагался неподалеку от статуи Никс, и с этой точки открывался вид на весь школьный двор. Я заметила длинную очередь у бабушкиной палатки с лавандой и улыбнулась.

Недалеко от этой палатки Танатос организовала подобие центра занятости для людей, где несколько человек уже заполняли какие-то бумаги.

Посреди двора стояли два огромных серебристо-белых шатра, увитых мерцающими гирляндами Далласа. В одном из них Старк, Дарий и Сыны Эреба демонстрировали боевые приемы и виды оружия. Я смотрела, как Старк показывает какому-то мальчику, как правильно держать лук.

Почувствовав мой взгляд, Старк отвлекся от ребенка и взглянул на меня.

Мы обменялись улыбками, и мой Воин вернулся к своему занятию.

В Воинском шатре отсутствовали только Калона и Аурокс. По очевидным причинам Танатос решила, что общественность Талсы пока не готова к встрече с ними.

И я с ней согласилась.

Я сама не была готова к…

Мысленно я себя одернула. Нет, сейчас нельзя думать о ситуации с Ауроксом-Хитом!

Я заставила себя переключиться на второй большой шатер. Его занимала Ленобия, зорким взглядом наблюдавшая за людьми, которые словно пчелы облепили Муджажи и огромную кобылу першерона Бонни. Рядом с Ленобией стоял Тревис. Он никогда от нее не отходил, и от этого мне стало светло на душе. Чудесно видеть Ленобию влюбленной. Преподавательница верховой езды походила на ярко сверкающий маячок радости, и после недавней встречи с Тьмой это было как дождь в пустыне.

— О, черт возьми, куда я поставила свое вино? Кто-нибудь видел мой стаканчик на вынос из «Куинниз»? Как любезно напомнила деревенщина, где-то тут бродят мои родители, и мне нужно подзарядиться, пока они до меня не добрались, — бурчала Афродита, роясь в коробках с непроданным печеньем в поисках большого фиолетового стакана, из которого, как я видела, она чуть раньше пила.

— Ты налила вино в стакан для домашнего лимонада на вынос? — укоризненно покачала головой Стиви Рей.

— И пила его через соломинку? — присоединилась к ней Шони. — Разве это не мерзко?

— Отвратительные времена требуют отвратительных мер! — съязвила Афродита. — Здесь шмыгает слишком много монашек, чтобы пить вино в открытую, не боясь нарваться на нотацию.

Афродита скосила глаза вправо, где «Уличные коты» полукругом выставили на продажу клетки с очаровательными котятами и корзины с кошачьими игрушками.

Этой благотворительной организации выделили миниатюрную версию серебристо-белого шатра, и внутри я заметила деловито щелкающего кнопками кассового аппарата Дэмьена, однако за исключением нашего друга всеми кошачьими делами заправляли монахини-бенедиктинки в чепцах — попечительницы «Уличных котов».

Одна из монахинь посмотрела в мою сторону, я помахала ей и улыбнулась. Аббатиса, сестра Мэри Анжела, помахала мне в ответ и вернулась к беседе, которую вела с семьей, очевидно уже по уши влюбившейся в красивого белого кота, напоминавшего огромный ватный шар.

— Афродита, монахини хорошие! — напомнила я.

— И они слишком заняты, чтобы обращать на тебя внимание! — добавила Стиви Рей.

— Только представь — иногда ты вовсе даже не пуп земли! — с фальшивым удивлением воскликнула Шайлин.

Стиви Рей замаскировала смешок под кашель. Прежде чем Афродита успела придумать язвительный ответ, к нам, прихрамывая, подошла моя бабушка. За исключением хромоты и бледности, она выглядела здоровой и довольной.

Прошло чуть больше недели, как Неферет похитила ее и пыталась убить, но бабушка пришла в себя ошеломляюще быстро. Танатос объяснила это тем, что для своего возраста бабушка находится в необыкновенно хорошей форме.

Я знала, что причина кроется в другом, в том, чем обладали мы обе — особой связью с Богиней, которая верила в свободный выбор каждого из своих детей и наделяла их особыми способностями.

Бабушка была любимицей Великой Матери и черпала силу напрямую из волшебной оклахомской земли.

—  У-вет-си-а-ге-я, похоже, мне нужна помощь в палатке с лавандой. Просто не могу поверить, сколько здесь желающих купить мои травы!

Едва бабушка успела договорить, как к нам подбежала монахиня.

— Зои, сестре Мэри Анжеле нужна твоя помощь в заполнении документов новых хозяев приютских кошек.

— Бабушка Редберд, я вам помогу! — предложила Шайлин. — Обожаю запах лаванды!

— О, дорогая, спасибо. Пожалуйста, сбегай к моей машине и принеси из багажника коробку с лавандовым мылом и саше, — радостно попросила бабушка. — Похоже, сегодня я распродам все запасы!

— Я мигом! — Шайлин поймала брошенные бабушкой ключи и поспешила к главным воротам, выходящим на стоянку и обсаженную деревьями аллею, ведущую к улице Утика.

— А я позвоню маме. Она просила сообщать, если нам будет сложно справляться с наплывом желающих полакомиться печеньем. Она и ее подруги из Родительско-учительского комитета сразу подойдут сюда.

— Бабушка, не возражаешь, если я помогу «Уличным котам»? Давно хотела посмотреть на новый помет котяток.

— Ступай, у-вет-си-а-ге-я. Думаю, сестра Мэри Анжела соскучилась по твоему обществу!

— Спасибо, бабушка, — улыбнулась я и повернулась к Стиви Рей. — Ладно, если твоя мама поможет здесь, я схожу, помогу монахиням.

— Конечно, без проблем! — Стиви Рей поднесла ладонь козырьком к глазам и вгляделась в толпу. — О, я ее вижу, и с ней миссис Роуленд и миссис Уилсон!

— Не волнуйся, мы тут справимся, — заверила меня Шони.

— Ладно, — улыбнулась я подругам. — Вернусь, как только смогу!

Я вышла из палатки с печеньем, заметив, что Афродита, сжимая в руках большой фиолетовый стакан, несется за мной по пятам.

— А я думала, ты не хочешь выслушивать нотации монашек!

— Это лучше, чем болтовня мамаш из РУК. — Она поежилась. — Вдобавок я люблю кошек больше, чем людей!

— Ладно, как знаешь, — пожала я плечами.

Мы были на полпути к «Уличным котам», когда Афродита замедлила шаг.

— Как мерзко и жалко, — пробормотала она, не выпуская изо рта соломинку, но прищурившись и сверкая глазами.

Я проследила за ее взглядом и тоже нахмурилась.

— Угу, сколько бы я не видела их вместе, все равно ничего не понимаю!

Мы с Афродитой остановились посмотреть, как бывшая Близняшка Шони, Эрин, липнет к Далласу.

— Я всегда думала, что она достойна лучшего!

— Видимо, нет, — вздохнула Афродита.

— Ладно… Фу-у-у, — скривилась я, отворачиваясь от их чересчур демонстративного поцелуя.

— Говорю тебе, во всей Талсе не хватит выпивки, чтобы без омерзения смотреть на эту парочку! — Афродита изобразила, будто ее тошнит, но тут же фыркнула и расхохоталась. — Посмотри-ка на апостольник, прямо по курсу!

Конечно же, она имела в виду монахиню, которую я смутно помнила как сестру Эмили (одну из самых чопорных сестер). Она как коршун налетела на целующуюся парочку, слишком увлеченную своим занятием, чтобы заметить приближение блюстительницы нравственности.

— У нее такой суровый вид! — заметила я.

— Ты же знаешь, монашка — это прямая противоположность афродизиаку! Должно быть забавненько, давай посмотрим?

— Зои! Сюда!

Я отвлеклась от надвигающегося скандала и обернулась на подзывающую меня сестру Мэри Анжелу.

— Идем! — Я взяла Афродиту под руку и потащила к палатке «Уличных котов». — Ты плохо себя вела и не заслужила представления!

Прежде чем Афродита успела возразить, мы уже оказались у цели, лицом к лицу с сияющей аббатисой.

— О, как хорошо, Зои и Афродита! Вы обе мне понадобитесь! — Монахиня вежливо указала на молодую семью у одной из клеток с котятами. — Это семейство Кронли. Они решили взять к себе обеих черепаховых кошечек. Так мило, что эти двое обрели новый дом вместе — они необыкновенно близки даже для котят из одного помета!

— Чудесно, — улыбнулась я. — Сейчас же начну заполнять бумаги!

— Я тебе помогу. Двое котят — два комплекта документов, — вызвалась Афродита.

— Мы пришли сразу со справкой от ветеринара, — сообщила женщина. — Я так и знала, что сегодня мы найдем своего котенка!

— Хотя мы даже не ожидали найти двоих, — добавил ее муж. Он сжал плечо жены и, явно выражая глубокую привязанность, улыбнулся ей.

— Мы и близняшек не ждали! — сказала его жена, переводя взгляд на двух девочек у клетки с котятами. Малышки хихикали, наблюдая за пушистыми комочками, которым предстояло стать членами их семьи.

— Та неожиданность оказалась очень приятной, поэтому мне кажется, что иметь дома пару котят тоже прекрасно! — подытожил отец девочек.

Они походили на Ленобию и Тревиса — при взгляде на эту семью на душе становилось тепло.

Мы с Афродитой начали передвигать импровизированный стол, и тут одна из малышек спросила:

— Мамочка, а что это за черные штучки?

Что-то в голосе ребенка заставило меня замереть, развернуться и подойти к кошачьей клетке. И оказавшись там, я сразу поняла почему.

Трехцветные котята в клетке шипели и огрызались на нескольких больших черных пауков.

— Фу! — воскликнула женщина. — Похоже, в вашей школе завелись пауки!

— Если нужно, могу порекомендовать хорошего дезинсектора, — предложил ее муж.

— Нам понадобится не только хороший дезинсектор, — прошептала Афродита, тоже не сводя глаз с клетки.

— Ну, э-э, обычно у нас не бывает проблем с насекомыми, — пробормотала я, чувствуя, как по спине ползут мурашки отвращения.

— Фу-у, папа! Да тут их ого-го сколько!

Малышка указывала на заднюю стенку клетки, так плотно покрытую паучьей массой, что казалось, будто она шевелится.

— Господи Боже мой! — Сестра Мэри Анжела побледнела, глядя на пауков, которых, казалось, все прибывало. — Их еще секунду назад здесь не было!

— Сестра, почему бы вам не отвести эту милую семью в палатку и не начать оформлять им документы? — быстро предложила я, спокойно глядя на встревоженную аббатису. — И отправьте сюда Дэмьена — мне понадобится его помощь, чтобы решить эту дурацкую загвоздку с пауками.

— Да, да, конечно! — тут же согласилась Мэри Анджела.

— Позови Шони, Шайлин и Стиви Рей, — попросила я Афродиту, не повышая голоса.

— Собираешь создать Круг на глазах у всех этих людей? — прошептала Афродита.

— А что, пусть лучше Неферет начнет пожирать всех этих людей? — произнес внезапно оказавшийся рядом со мной Старк.

Я чувствовала исходящую от него волну силы и беспокойства.

— Это ведь Неферет, да?

— Это пауки. Очень много пауков.

Я указала на клетки.

— Похоже, Неферет, — тихо заметил подошедший Дэмьен.

— Я позову остальных из Круга! — Афродита бросила стакан и побежала к палатке с выпечкой.

— Каков план? — спросил Старк, не сводя глаз с растущего паучьего гнезда.

— Мы должны защитить школу! — заявила я. Вытащила из кармана телефон и набрала номер Танатос. Она ответила после первого же гудка.

— Что-то изменилось. Я чувствую приближение смерти. — Верховная жрица не повышала голоса, но я чувствовала, как в нем звенят нотки тревоги.

— В палатке «Уличных котов» материализуются пауки. Множество пауков. Я призываю Круг.

— Неферет! — Она произнесла это имя, подтверждая то, что я чуяла нутром. — Вызови стихии. Что бы ни создавала Тси Сгили, вы в курсе происхождения ее творений, так изгоните ее силами природы.

— Будет сделано! — пообещала я.

— Я начну лотерею и соберу всех людей в Воинском Шатре. Там им будет безопаснее. Зои, действуйте по возможности незаметно. Если этот день закончится паникой и хаосом, мы сыграем на руку Неферет.

— Поняла. — Я отключила телефон.

— Создаем круг? — спросил Дэмьен.

— Ага. Призовем наши стихии, чтобы изгнать этих мерзких тварей.

Я не колебалась, равно как и не стала дожидаться остальных участников Круга. Старк следил за обстановкой, а я взяла Дэмьена за руку и мы с ним повернулись лицом к клеткам с котятами.

— Воздух, прошу тебя, приди! — позвал Дэмьен.

Я тут же почувствовала отклик стихии.

— Направь его! — попросила я.

Дэмьен кивнул и сказал:

— Воздух, прогони отсюда Тьму!

Треплющий его волосы ветерок рванулся вперед и вихрем закрутился над паучьим гнездом, отчего твари злобно закопошились.

— Дамы и господа, недолетки и вампиры, говорит Танатос, Верховная жрица Дома Ночи Талсы и хозяйка этого вечера! Прошу всех пройти к центру двора к серебристо-белому Воинскому Шатру. Мы начинаем лотерею, и чтобы выиграть в ней, требуется ваше личное присутствие!

Усиленный мегафоном голос Танатос казался таким обычным голосом директора, что копошащиеся в клетке пауки стали мне еще более отвратительны.

— О, нет-нет, о деталях не беспокойтесь! — донесся до меня голос сестры Мэри Анжелы. Монахиня выводила из палатки молодую семью. — Мои помощники приготовят для вас котят, чтобы вы их забрали сразу после лотереи.

— А почему они держатся за руки? — услышала я вопрос одной из девочек.

— Уверена, они просто молятся, — ласково произнесла сестра Мэри Анжела. Оглянувшись через плечо, она приказала шести монахиням, заправлявшим палаткой: — Сестры, присмотрите, чтобы этим молодым людям не мешали обращаться к Богу!

— Конечно, мать-настоятельница! — прошелестели монахини и без лишних вопросов и колебаний закрыли собой нас, палатку и кошачьи клетки от остального школьного двора, образовав стену между нами и возможными зеваками.

Бегущие Шони, Стиви Рей и Афродита прорвались сквозь монашеский барьер и резко затормозили, вытаращившись на кишащую пауками клетку.

— Вот дерьмо! — воскликнула Шони.

— Ой, Божечки! — с отвращением зажала рот рукой Стиви Рей.

— Неферет — один сплошной геморрой! — буркнула Афродита, скривившись.

— Нужно вызвать стихии и с их помощью убрать эту мерзость с территории школы, — объяснила я. — Но не привлекать к себе внимания.

— Ага, потому что Неферет, наверное, хочет испортить нам праздник какой-нибудь ужасной сценой, которая напугает людей, — поняла меня Шони. — Не парься, Зет! Я постараюсь быть незаметной.

Она решительно подошла к Дэмьену, взяла его протянутую руку, и, глядя на клубок темных ног и пульсирующих тел, произнесла:

— Приди, Огонь! — Воздух вокруг нас раскалился. Наша шоколадная красотка улыбнулась и продолжила: — Подогрей их, но не изжарь!

Огонь в точности выполнил ее приказ. Не было ни дыма, ни языков пламени, не фейерверков, но воздух ощутимо потеплел, и пауки обеспокоенно зашевелились.

Я огляделась, только сейчас заметив, что с нами нет Шайлин.

— Где Вода? Для круга нам нужна Шайлин!

— Она еще не вернулась со стоянки, — объяснила Стиви Рей. — Я звонила ей на мобильный, но она не ответила.

— Наверное, просто его не слышит, — предположил Дэмьен. — Здесь так шумно!

— Ладно, без проблем, Водой побуду я, — сказала Афродита. — Я в этом не слишком сильна, но, по крайней мере, Круг закроется.

Афродита уже пошла к Шони, когда через монашеский барьер просочилась Эрин.

— Я так и знала, что вы собираете Круг! Почувствовала, — сказала она и поджала губы, глядя на Афродиту: — И ты собиралась встать на место Воды? Ха! Да ты дешевая подделка по сравнению со мной — настоящим воплощением стихии!

— Да уж, ты точно воплощение, только вот не стихии, а кое-чего другого! — поддела ее Афродита.

— Я же говорил тебе не связываться с этими дурами! — вклинился Даллас, с презрением глядя на монахиню, которая пыталась не пропустить его к нам.

— Я знаю, что ты говорил, милый, — кокетливо улыбнулась ему Эрин. — Но ты же в курсе, я должна делать то, что должна. А мне не очень нравится, что Круг остается без Воды!

— Как хочешь, — пожал плечами Даллас. — Но я считаю это бесполезной тратой времени. К тому же, какого черта твои бывшие друзья-дебилы создают Круг в разгар Вечера открытых дверей? — Он прищурил злые глаза, словно только что понял, зачем монахини отгородили нас от остальных. — Эй, а что тут, собственно, происходит?

— У нас нет на это времени! — рявкнула я. — Старк, избавься от Далласа и удостоверься, что он не начнет болтать до окончания праздника!

— С радостью!

Старк с улыбкой подхватил Далласа за воротник рубашки и потащил прочь к центру двора.

Даллас извивался и осыпал Старка проклятьями, но для моего сильного Воина он был не страшнее жужжащего комара.

Я повернулась к Эрин:

— Неважно, что между нами происходит, но ты воплощаешь Воду, и мы рады видеть твою стихию в Кругу. Но никакая негативная энергия нам здесь не нужна — у нас слишком важное дело.

Я качнула головой в сторону пауков.

Эрин проследила за моим движением и ахнула:

— Что это такое?

Я открыла рот, намереваясь уклониться от ответа, но чутье подсказало мне, что лучше сказать правду. Я посмотрела в голубые глаза Эрин и сказала:

— Думаю, это все, что осталось от Неферет. Я знаю, что им не место в нашей школе. Ты поможешь от них избавиться?

— Пауки омерзительны, — начала Эрин, но при взгляде на Шони заколебалась, дернула головой и прокашлялась. — А мерзостей здесь быть не должно! — Она решительно подошла к своей бывшей Близняшке и остановилась. — Это и моя школа тоже!

Мне показалось, что голос Эрин звучит странно и немного хрипловато. Я понадеялась, что это знак — ее эмоции начали оттаивать и, возможно, она снова превращалась в ту Эрин, какой была раньше.

Шони протянула ей руку, и Эрин ее взяла.

— Я рада, что ты здесь, — донесся до меня шепот Шони.

Эрин ничего не ответила.

— Веди себя осторожно, — напомнила ей я.

Эрин коротко кивнула.

— Приди, Вода! — Мои ноздри наполнились запахом моря и весеннего ливня. — Промочи их! — приказала она.

Из прутьев клеток выступили капельки воды, и под пауками начала образовываться лужа. Комок пауков размером с кулак отвалился от металлического прута и плюхнулся в воду.

— Стиви Рей, — позвала я и протянула подруге руку. Она взяла ее, потом взяла ладошку Эрин, тем самым закрыв Круг.

— Приди, Земля, — сказала Стиви Рей, и вокруг запахло зеленым лугом. — Не позволяй им засорять нашу школу!

Земля под ногами слегка задрожала. Пауки начали отваливаться от прутьев клетки и с плеском падать в лужу.

Наконец пришла моя очередь.

— Приди, Дух! Поддержи стихии и помоги им изгнать отсюда Тьму, которой не место в нашей школе!

Раздался свист, и все пауки свалились в лужу. Вода пошла рябью и принялась меняться — лужа стала длиннее и шире. Я сосредоточилась на Круге, чувствуя внутри себя Дух и представляя себе, как полная пауков лужа исчезает с глаз, словно при нажатии на кнопку сливного бачка.

Думая об этой картине, я приказала:

— А теперь убирайтесь вон!

— Вон! — эхом отозвался Дэмьен.

— Вон! — присоединилась к нам Шони.

— Вон! — добавила Эрин.

— Пока-пока! — завершила Стиви Рей.

И тут, совсем как в моем воображении, полная пауков лужа приподнялась, словно отрываясь от земли, на мгновение обретя форму знакомого силуэта — соблазнительного, прекрасного и смертельно опасного. Неферет!

Ее черты не сформировались до конца, но я все равно узнала бывшую Верховную жрицу и исходившую от нее темную энергию.

— Нет! — крикнула я. — Дух! Укрепи стихии силой нашей любви и верности! Воздух! Огонь! Вода! Земля! Призываю вас, здесь и сейчас!

Раздался жуткий визг, и призрак Неферет ринулся вперед.

Он вылетел из Круга, успев окатить Эрин черной волной. Издавая шелест тысяч ног разбегающихся пауков, привидение промчалось через главные ворота и растворилось в воздухе.

— Черт возьми, жуть какая! — сказала Афродита.

Я как раз собиралась согласиться, когда услышала первый душераздирающий приступ кашля, почувствовала, что Круг разорвался, и увидела, что Эрин падает на колени.

Она подняла на меня глаза и снова закашлялась. На ее губах показалась кровь.

— Не думала, что все кончится вот так, — прохрипела она.

— Я бегу за Танатос! — на ходу крикнула Афродита и умчалась.

— Нет! Не может быть, — запричитала Шони, падая на колени рядом с истекающей кровью Эрин. — Близняшка! Пожалуйста! Все будет хорошо!

Эрин упала в ее объятия. Дэмьен, Стиви Рей и я переглянулись и присоединились к Шони, которая обнимала подругу.

— Мне так жаль, — всхлипывала она. — Я не желала тебе зла!

— Все… все нормально, Близняшка. — Эрин говорила медленно, после каждого слова прерываясь на душераздирающий кашель, а кровь булькала в ее горле и струилась из глаз, ушей и носа. — Я сама виновата. Я… я забыла, как чувствовать!

— Мы здесь, с тобой, — шептала я, гладя ее по голове. — Дух, успокой ее!

— Земля, утешь ее! — сказала Стиви Рей.

— Воздух, укрой ее! — поддержал нас Дэмьен.

— Огонь, согрей ее! — сквозь слезы пробормотала Шони.

Эрин улыбнулась и коснулась лица подруги.

— Он уже меня согрел. Я… я больше не чувствую себя одинокой и замерзшей. Не чувствую ничего, просто устала…

— Отдыхай, — попросила ее Шони. — Я побуду с тобой, пока ты спишь.

— Мы все будем с тобой, — сказала я, рукавом вытирая с лица слезы.

Эрин еще раз улыбнулась Шони, а потом закрыла глаза и умерла на руках своей Близняшки.

Продолжение следует.

Оглавление

  • Благодарности
  • Об авторах
  • Глава 1
  • Глава 2
  • Глава 3
  • Глава 4
  • Глава 5
  • Глава 6
  • Глава 7
  • Глава 8
  • Глава 9
  • Глава 10
  • Глава 11
  • Глава 12
  • Глава 13
  • Глава 14
  • Глава 15
  • Глава 16
  • Глава 17
  • Глава 18
  • Глава 19
  • Глава 20
  • Глава 21
  • Глава 22
  • Глава 23
  • Глава 24
  • Глава 25
  • Эпилог, он же Пролог