Фантастические изохайку Игоря Савина [Игорь Викторович Савин] (fb2) читать онлайн

Мы часто приходим сюда — я и Мистер Джеди. Смотрим на корабли и мечтаем когда-нибудь тоже взойти на них и стремительно унестись в глубокий Космос. Впрочем, мечтаю только я, а Мистер Джеди, как правило, занимает себя разглядыванием летающих насекомых и классификацией запахов. Хотя в них нет ничего необычного — смесь дыхания травы и разогретого солнцем бет-дрома, немного аромата полевых цветов и смазки такелажных роботов…

Отец посадил «марджонга» з парке у дуба. Наше место было уже кем-то занято, и мы расположились рядом с машиной. Пикник был самым обычным: трава, небо, бабушкина корзина, автопит… И все понимали, что это — в последний раз. Через два часа мы сядем в орбитальный дженс, потом будетстерпроцедура, размещение в отсеках, потом… Потом будет выход «Алабио-на» из дока и прыжок к другой звёздной системе…

Мы вышли на орбиту Марса и состыковались с орбитальной станцией «Арес-7». Три дня наматывали круги над планетой, готовясь к посадке. Всё свободное время я проводил у окон обзора, любуясь своей рыжей мечтой, которая теперь была на расстоянии вытянутой руки.

Мне достался посадочный модуль «ПМ-Г7». Он был первым в очереди, что отражало моё нетерпение. То же самое наверняка испытывали и Эрин, и Арне, и ещё семь человек нашего посадочного отделения. Дальше всё прошло в штатном автоматическом режиме, и мы идеально вышли к марсианской станции «Маринер-2», расположенной в Долинах Маринера. Сделав разворот, который хотелось назвать «кругом почёта», посадочный модуль медленно пошёл вертикально вниз.

На поверхности нас уже ждала команда космодромной службы. Мы увидели её, когда рассеялись тучи пыли и песка, вызванные нашим появлением с небес… Команда, отстыковав нашу спасательную капсулу прямо на площадку транспортника, действовала быстро и слажено. Когда нас увозили к ангарам станции, докеры уже разбирали грузовой отсек нашего модуля, они торопились: им предстояло принять ещё десяток таких гостей.

Мне неожиданно очень повезло: после карантина я сразу попал в экспедицию «кочующей» станции «Бедуин-43» вместо того, чтобы плес я ц или два слоняться по коридорам базы и выполнять рутинную работу. Когда станция, прибыв на точку дислокации, приступила к процедуре «распаковки», начальник партии Кардышев включил меня в состав первого выхода. При этом он слегка посмеивался, а я тогда и не догадывался, что началось «обмывание новичка».

Завод «Урал» по переработке астероидов класса М, третий завод Пояса Астероидов. Я там работаю уже пятую вахту, но до сих пор под впечатлением от этого прожорливого гиганта, глотающего один за другим куски астероидов, которые я доставляю на буксире «Паук-М345». Иногда всё происходит наоборот — наш «Урал» сам подлетает к глыбам, захватывает их и, постепенно перемалывая, уминает скалы в десятки раз больше него.

Рефламер медленно пронимал сквозь вязкие потоки лениво клубящегося тумана.

— Мы над горами, — многозначительно сообщил пилот инспектору. — Через пятнадцать минут база.

Несмотря на автоматический режим полёта, он постоянно держал руки на панелях управления. Внезапно густая пелена тумана разорвалась, и Валимое увидел хребты Коргениута. Десятки каменных драконов сплетали свои огромные тела, формируя пропасти и гребни в немыслимых сочетаниях.

— Ого! — невольно вырвалось у него_й

— Да, впечатляющий пейзажик, — подтвердил пилот. — Сколько раз уже это вижу, а привыкнуть не могу.

Челнок появился уже через три минуты после запроса на его экстренное прибытие. Рванувшись с орбиты, он стремительно вырос из синевы неба в крестообразную птицу, хищно изогнувшуюся перед посадкой. Воздушная волна от его приближения взметнула тучу песка и пыли.

Заботу фермера всегда много, начинаются они ещё до его рождения и не прекращаются с его смертью. Так говорил мой папаша, и так, наверное, скажу когда-нибудь и я. С утречка прыгаю в транспол и лечу на орбиту Цертениума посмотреть, как там себя чувствуют наши кормильцы икаты. Да-да. это первым делом, потому что весь распорядок жизни зависит от того, что вздумается натворить этим круглым паршивцам.

Сторож Беррара. Второй год зимовки.

Форт Кром, поднимавшийся на триста метров посреди равнины Хлоя, стал родным домом и единственной защитой двух поколений колонистов, осваивающих северо-восточную часть Окомы.

Давно ожидаемый транспортник завис над Муравой, и из его трюмов один за другим вылетели док-катера, затеявшие многочасовую карусель разгрузочно-погрузочных работ. Некоторые из них ныряли прямо в темноту расщелины, куда тянулись террасы жилого и научно-производственного комплекса. Основная часть базы скрывалась в толще планеты, образуя целый город с десятитысячным населением. Из-за удалённого расположения поселения состав его жителей менялся только на треть, для остальных город стал настоящим домом. Отсюда уходили в поиск к другим планетам системы, постепенно исследуя и готовя условия для нового этапа колонизации.

Если вы будете на Солярисе, то обязательно попадёте на станцию «Ржавая». Через неё проходят все, кто прилетает к Умнику. Как правило, эта тоже умники, только меньшего размера — учёные, художники, музыканты, писатели. Они валят сюда толпами за советом, когда сами уже ничего не соображают. Есть туристы — эти, в основном, прибывают, чтобы потрепать себе нервы. И многим это явно удаётся, потому что госпиталь станции забит до отказа и непрерывно эвакуирует их обратно. А работяги, то есть, мы, появляются на Ржавой спокойно, без переживаний и фанфар. Потому как спецы и на Солярисе требуются.

Всё было привычно и безмятежно: шумела листва, щебетали птицы, лес жил своей обычной жизнью… Но появившийся пришелец нарушил её. Медленно, но уверенно он вышел из просеки и остановился у спуска к ручью. Его единственный глаз завертелся, сканируя пространство, под блестящей бронёй что-то щёлкнуло, и появились два тонких гибких щупа, скользнувших к земле.

«Кано-Ёма, сосед, правду говорил — занебесники существуют, и один из них сейчас висит передо мной, огромный и молчаливый. Он вывалился неожиданно из облачного купола, когда я направлялся к лужайкам камайских гор, чтобы проверить байки известного фантазёра и вруна Кано-Ёмы».

«А Ложкин-то не соврал — я нарвался на крылатого, когда втихаря на вахте спустил корабль к поверхности планеты в квадрате горной цепи № 23. И чуть не сел на него всей махиной корабля. Теперь вот он висит передо мной, переливаясь огоньками и помахивая крыльями».

Он внезапно подумал о катере как о старом друге. И это было действительно так: вместе им приходилось садиться на десятки планет, трудиться в поиске, спасать друг другу жизни. Павлыш мог точно припомнить историю каждой вмятины и царапины на трудолюбивом теле К715. У них был практически одинаковый рабочий стаж, катер уже два раза списывали, но возникала очередная срочная экспедиция, и протоколы инвентаризационной комиссии терялись до следующего возвращения.

И теперь, слыша за спиной его мерное гудение, Павлыш ощущал спокойствие и даже умиротворённость.

Кральков не выдержал и вошёл в воду. Когда такое зоологическое богатство плавает перед глазами, настоящий биолог должен приходить в азартное состояние и даже немного терять разум. И Кральков схватил членистоногое, за которым наблюдал последние полчаса. Существо в возмущении покраснело так, что стало алым, и с неожиданной для такого малыша силой начало сопротивляться, мёртвой хваткой обвившись вокруг руки. Биолог пыхтел, но не уступал и, уже почти вытащив гада из океана, вдруг увидел, что этот маленький извивающийся кусок биомассы имеет продолжение, уходящее в глубину, которое теперь медленно вздымалось прямо перед ним большой тёмной тушей.

Медцентр «Цело располагался на перекрёстке межзвёздных трасс, и его пациентами были работяги с узловых станций, колонисты, формирующиеся экипажи экспедиций, пассажиры рейсовиков. В общем, он был бы обычным медучереждением, одним из многих, разбросанных по всему сектору освоения, если бы не «Зоопарк». Так неофициально называли клинику экзотических малоизученных заболеваний. Здесь же находилось знаменитое отделение «невозвращённых со звёзд» — людей, чьё сознание намертво срослось со звёздным пространством и требовало его постоянного присутствия и наблюдения. «Невозвращенцы» могли жить только на кораблях и станциях открытого космоса, поэтому отделение для них было создано именно на борту «Целса».

Мормонских щенят наша лаборатория выкармливает уже второй месяц. Такая уникальная возможность представилась нам в результате трагической гибели кормящей матки пата морионов, которую обнаружили в поисковом выходе на плоскогорье. Пытаясь спасти детёнышей, их взяли на борт станции. В успех предприятия поначалу никто не верил, кроме Еланова и Джейнса: ведь о мормонских патах мало что было известно. Но произошло чудо: сначала капитан Кроуленд почему-то позволил использовать ангар биохимической активации, потом Еланов за одиннадцать часов решил проблему питания и инкубации патов. Но первые дни многие всё равно работали на пределе напряжения сил. А вот когда из Центра перебросили научный десант с уникальным оборудованием, всё завертелось в обычном лабораторном режиме.

«Лента» почему-то облюбовала биореактор гэсийцев и появлялась там чаще всего. Она разговаривала одновременно только с одним сознанием, поэтому мы ходили туда по очереди. Сначала только я и Белов, потом пришлось сказать Аранее: «Лента» попросила привести к ней «существо с красной головой». Аранея, естественно, проболталась, и вскоре весь экипаж кроме капитана был вписан в плотный график посещения этой загадочной струящейся разговорчивой сущности…

На второй неделе бурения пришли Они. Сначала это было необыкновенно и красиво — все свободные от вахты смотрели на кружение колец, ожидая момента «истечения», которое начиналось всегда внезапно. Это была невероятно сложная музыка света и форм, никогда не повторяющаяся и неописуемая словами. Она завораживала, и хотелось смотреть на неё снова и снова…

Девятого июля пропал патрульный вездеход с Воланиным и Мале. Вечером того же дня при возвращении из поиска погибли Шорен и Дворкис. Их тела были найдены на плато Колец всего в пятистах метрах от шлюза. То, что извлекли из скафандров, было мало похоже на людей…

Звездолёт «Кассион» после переброски первой волны колонистов был посажен на поверхность планеты и переоборудован в космопорт.

Событие, сразу и навсегда изменившее человеческую историю, — прибытие кораблей аладонов.

Когда выходишь из броска у базы «Океанская», невольно задерживаешь дыхание. Корабль словно врезается в толщу воды, которая тут же сдавливает со всех сторон тяжёлой вязкой массой. Достаточный шум гиперджампа, словно бурление струй, срывающихся с корпуса, окончательно погружает в иллюзию океанских глубин…

Старый причал называли Колоколом за его сходство с одним старинным музыкальным устройством. Его вывели из эксплуатации лет двадцать назад и сначала использовали как ремонтную базу, затем — как склад и, наконец, законсервировали перед демонтажем. Обезлюдевший, пустой, почти лишённый энергоснабжения, он стал тайным местом игр всех пацанов и девчонок астероидного комплекса Дайсу. В детском воображении лабиринты его коридоров, вентиляционные линии и подъёмники превращались в поле битвы с рагонами или в операцию по спасению экспедиции Угарова. В большом зале разгрузки устраивались гонки на велотанах, а в шахте главного лифта практиковали земное скалолазание.

Когда спрашивают о самом ярком и радостном переживании, я вспоминаю утренние полёты на Манкере в экспедиции 2295 года. Это была моя первая экспедиция, и буквально всё тогда вызывало у меня восторг. Даже самые обычные облёты регистрационных пунктов. Я делал их рано утром, когда солнце Манкеры только начинало свой взлёт из-за горизонта. Мой джинкар нёсся над самой поверхностью, взметая за собой инверсионный пылевой след, навстречу восходящему огню…

Яйцеобразный корабль появился на закате и завис прямо над долиной. Теперь из укрытия в скале Юто мог без опаски наблюдать ночную охоту дочери сиятельного колана. На причальную площадку корабля высыпала толпа приближённых и слуг, едва поспевавших за быстро идущей к лифту стройной девушкой. К земле уже выстрелили якорные тросы, из трюма выводили лошадей и гончих. Когда все загрузились, кабина лифта устремилась вниз на лужайку, где роботы уже разворачивали шатёр и устанавливали защитный периметр.

Капитан едва успел выкрикнуть: «Уходим!», а мозг пилота Гайдмакова уже рассылал приказы. И «кокон», оболочка пилота, работал безупречно и молниеносно, превращая мысли а управляющие импульсы, разлетающиеся одновременной вспышкой по всему пространству корабельных систем. Аварийная сирена уже выла, сигнализируя готовность двигателей к броску…

Падение «Азори» — аварийная посадка рейсового звездолёта на планету Кроде. Так началась вынужденная колонизация, создавшая через триста лет цивилизацию декорнов. заново открытую землянами в 2756 поду.

Применение оружия среди поисковиков считается признаком непрофессионализма. И, тем не менее, всегда могут сложиться обстоятельства, приводящие к «крайней необходимости», поэтому в правилах выхода на маршрут жёстко прописано наличие тазера у каждого участника поиска, порядок и параметры проверки его на исправность.

Малыша нашли через три недели, когда никто не верил, что он ещё живой. Оператор контроля автоматов обнаружил в секторе Реданского нагорья мощный источник электромагнитных возмущений. Спэйт-зонд, посланный в этот район, выдал на экраны центрального мостика ошеломляющую картину — пропавший Малыш строил на каменных столбах что-то вроде птичьего гнезда и, судя по всему, прекрасно себя чувствовал. Тогда ещё никто не подозревал, какие неожиданности и тайны были скрыты в нём…

Командор и АША

Дневная безмятежность столбового леса планеты Обре очень обманчива. Хотя его основная жизнедеятельность происходит ночью, и днём найдётся немало желающих перекусить зазевавшимся сотрудником экспедиции. Аганов это хорошо знал, поэтому при первом же сигнале сторожевой системы быстро выхватил тазер и повернулся за указателем цели. По столбу в листве зазмеилось длинное упругое тело кава, поспешно удирающего из своей засады. Это был не самый опасный хищник Столбов, но попадаться в его стальные объятия совершенно не стоило. Стажёру Флайну на прошлой неделе подобный экземпляр переломал половину рёбер, смяв бронезащиту скафандра. Ещё неизвестно, чем бы всё закончилось, не подоспей вовремя помощь.

Экспедиция Рядонко-Ямаро в звёздной системе Альса — Шквал на плато Готэ.

Первая встреча со знаменитыми «шквалами Ямаро», возникающими внезапно под действием хаотических всплесков неустойчивых полей хронолайна. Очень редкое природное явление. Именно оно послужило толчком к открытию эффекта хронолайна, разработке теории и технологии его использования.

Караван эргасов проходит через Теркотову пустошь

Эргасы — «ходячие деревья» — занимают важнейшее место в жизни Дериона. Они вырабатывают эру — субстанцию, используемую для питания и обновления организмов дерионцев. Один эргас способен обеспечить поселение в триста семей. За время своего существования они проходят через циклы кочевой и оседлой жизни. В период стояния ноги эргаса проникают глубоко в землю, разрастаясь на сотни метров. Низкая гравитация планеты позволяет им вырастать до гигантских размеров в высоту, а эра, непрерывно циркулирующая а их телах, стабилизирует положение и движение.

Когда эргас начинает своё кочевье, его поводырём становится «волынщик», получающий на период своей работы имя Джоро. Он идёт впереди каравана и играет на духовом инструменте канэбо. Звуковые вибрации, улавливаемые волосяными рецепторами, густо покрывающими тело эргаса, задают «трассу» перемещения.

Катер стремительно падал на Эмеральду. Ещё несколько минут, и они уже будут лететь над причудливым ландшафтом, скрытым под непроницаемым облачным занавесом, к лагерю Ермашова, развёрнутому в пересечении хребтов Тонкульских пор, в длинной узкой долине с многочисленными озёрами и водопадами.

На предпоследнем участке пути аппарат проходил через развалины Моров — остатки гигантских сооружений таинственной цивилизации. Они встречались повсюду на планете, никогда не повторяясь в своих формах. Большинство из них выступало над поверхностью только частично, скрывая свои исполинские размеры в глубинах пород. Назначение этих сооружений определить не удалось: они одновременно походили и на здания, и на механизмы. Материал, образующий их, являлся сложным сочетанием металлов, керамики, пластмасс и органики, непонятным образом перерастающих друг в друга.

Аркоты — ночные создания, медленно проплывающие над суровым ландшафтом Дзориуса. Среди дьявольской фауны планеты только их можно назвать ангелами.

Равнина Штолхера на планете Дзориус — ночная охоте теркориотонов.

Грибы на Олоэнэ — это оазисы жизни среди океана раскалённого песка. Они дают прибежище десяткам существ, обеспечивая их питанием и защитой. Если осторожно заглянуть под купол раскидистых шляп и немного постоять неподвижно, то замершая от вашего присутствия жизнедеятельность снова возобновится, и мохнатая поверхность гриба начнёт шевелиться как живая. Там перемещаются, охотятся друг на друга или просто соседствуют удивительные создания Олоэнэ. Но нужно быть осторожным. Гигантские экземпляры грибов скрывают в себе настоящих хищников, представляющих опасность даже для человека в трэйформе высокой защиты.

Будан-Чаньские драконы. Они появились как всегда внезапно со всех сторон. От немедленного нападения группу спасло только присутствие робота сопровождения Чемода-ныча. Драконы ощущали его экранирующее поле и поэтому остерегались. Тем не менее, Олсон привычно сделал поворот на сто восемьдесят градусов и активировал ручной тазер.

Драконы молчаливо стояли, слегка покачиваясь и шевеля конечностями. Где-то в глубине скальных пород, в сети подземных лабиринтов, сидела хозяйка этих многочисленных отростков, хватавших на поверхности всё живое. Одна из самых опасных хищных форм жизни Будан-Чаня размышляла.

Будан-Чаньские драконы. Они появились как всегда внезапно со всех сторон. От немедленного нападения группу спасло только присутствие робота сопровождения Чемода-ныча. Драконы ощущали его экранирующее поле и поэтому остерегались. Тем не менее, Олсон привычно сделал поворот на сто восемьдесят градусов и активировал ручной тазер.

Драконы молчаливо стояли, слегка покачиваясь и шевеля конечностями. Где-то в глубине скальных пород, в сети подземных лабиринтов, сидела хозяйка этих многочисленных отростков, хватавших на поверхности всё живое. Одна из самых опасных хищных форм жизни Будан-Чаня размышляла.

Когда мы вышли к Арсуну, я открыл панели внешнего обзора. После унылой монотонности глубокого космоса здесь было на что посмотреть: на громадину самого Арсуна, на десятки спутников, в неразберихе носящихся вокруг него. Некоторые из них были приличными планетами с собственной атмосферой и многочисленными тайнами и загадками, часть которых пытались разрешить головоломщики с научной базы Лукоморы. К ней мы и должны были пристыковаться для разгрузки перед тем, как идти дальше в планетную систему Молчанова, к главной цели нашей экспедиции.

Несомненно, происходило что-то ненормальное: осторожные, обладающие разумной агрессивностью хищника Собаки на этот раз словно взбесились. Количество их стремительно росло, они, уже не скрываясь, шныряли вокруг поисковой группы. А вечером Собаки напали. Десятками они бросались на периметр и, отброшенные парализатором, падали под лапы следующих. Люди потрясённо смотрели на постепенно растущую вокруг них живую стену обездвиженных Собак. Периметр выдержал ещё две такие атаки, а потом Малонов, техник-грунтовщик, сообщил, что защита теряет энергию. Этого просто не могло быть, как и необъяснимого исчезновения связи с кораблем. И Хаспер принял решение пробиваться к скалам, к естественной защите от разбушевавшейся живой стихии. Бросив оборудование и не снимая периметр, прикрывавший их поспешное отступление, люди бегом устремились к камням. Собаки отреагировали почти сразу, и красная масса, ожидающая очередную атаку, молча бросилась в погоню. Внезапно вновь появилась связь с кораблём, и это позволило Хасперу на бегу сообщить о произошедшем. С орбиты к ним на помощь тут же ушёл катер.

В четвёртом доке завершали ремонт катера разведки, который двенадцать дней назад чудом выскочил из урагана над западным побережьем Центрального континента. То, что это не обычный ураган, стало ясно за полчаса до касания его кромки. Да и ураганом это явление назвали только потому, что другого имени пока ему не нашли.

Когда катер затащили в док крейсера, старший механик понял, что придётся заводить главный субстантгенератор. Корпус был свёрнут, словно его пытались выжать как тряпку. Только внутренняя оболочка, пронизанная густой сетью силовых полей, выдержала невероятные нагрузки и сохранила экипаж, до которого добирались ещё три часа, вскрывая хаотично сплетённые бронелисты.

Осматривая старый звездолёт. Туланов неожиданно обнаружил в штурманской рубке множество книг, стояками заполнявших почти все пространство помещения, и устройство, оказавшееся книжным материализатором. Удивившись, он взял первую попавшуюся жигу и раскрыл… С тех пор он часто приходил сюда и, устраиваясь в удобное старинное кресло, погружался в мир шелеста страниц и запаха бумаги. Сначала он просмотрел уже имеющиеся книги. Интересы их неведомого хозяина были разнообразны — здесь были фолианты по земной географии, тома по истории Средневековья, труды философов. поэтов… Многие из них были настоящими копиями древних манускриптов с толстыми кожаными обложками и грубой бумагой. Потом, разобравшись с устройством материализатора, он заказывал книги со светящейся бумагой — с ней было удобно читать в полутьме рубим. Кроме того, это было странно, волнующе и даже волшебно — вокруг мерцали звёзды, медленно вращался гигант Мореус, и страницы с печатным текстом неотвратимо затягивали в свои необыкновенные истории.