Дитя ночи [Джон Френч] (fb2) читать постранично
[Настройки текста] [Cбросить фильтры]
- 1
- 2
- 3
- . . .
- последняя (6) »
Джон Френч ДИТЯ НОЧИ
— Деяния прошлого — источник будущей расплаты.— пословица ульев Альбии, записана Тенгостом Мерриномво «Дворе Непроизносимого Короля», книга I
— Я подчиняюсь твоему приговору, — говорю я и склоняю голову перед оружием. Легионер не шевелится. Его палец напрягся на спусковом крючке болт-пистолета. Одно движение и боек ударит по капсюлю. Заряд выбросит снаряд по стволу пистолета в неподвижный воздух между дулом и моим черепом. Мгновенье спустя сработает вторичный заряд, разогнав болт до скорости свыше тысячи метров в секунду. Войдя в голову, он взорвется, разбрызгивая кровь и осколки черепа. Все, что нужно для запуска этой фатальной последовательности — это короткое движение пальца. Все, что нужно для этого — решить, заслуживаю ли я смерти. Глаза из-за зеленых линз пристально смотрят на меня — я чувствую их голой кожей головы. Я стою на коленях, с плеч свисает рваный плащ, напоминающий промокшие перья. Воин, конечно же, в броне, хотя ее цвет скрыт покровом темноты. Здесь ничто не остается цельным, все, в конце концов, растворяется в тени. Я родился здесь, в тюремных стоках под Альбией, в бездне, ставшей царством изгнанных и приговоренных. Меня забрали из этой ночи спустя несколько десятилетий после того, как Великий крестовый поход покинул свет Сола. Благодаря этому я был старше большинства, но младше некоторых. В те дни в воздухе витал запах судьбы. Темное невежество прошлого сгинуло пред сиянием истины, и ничто не могло противостоять ей. Это было время, когда всех нас влек вперед яркий свет славы. Каждый сын Легионов чувствовал его. По правде говоря, этот свет был первым в моей жизни. Возможно, единственным, который я когда-либо знал. Теперь я снова обитаю здесь — во взрастившей меня тьме, которая изводит мой бездействующий разум, скрываясь от своих грехов, и свет для меня снова потерян. Я поднимаю голову и смотрю в скрытые за зеленым светом глаза воина. — Ты хоть знаешь, кого пришел убить? — Я знаю, кто ты, Фел Жарост, пожиратель снов Восьмого Легиона, — вокс-решетка воина щелкает, когда он прерывается. — Я пришел за тобой. Умно. Не будь он тем воином, который выследил и преследовал меня во тьме ночами напролет, я бы сказал, что он шутник. — Ты знаешь мое имя, но этого не достаточно, чтобы судить меня и забрать жизнь, — предупреждаю я его. — Поверь мне. — Мне больше ничего не нужно знать о тебе. — Правосудие должно быть слепо, а не безграмотно. Я делаю долгий вдох и смотрю в дуло болт-пистолета и светящиеся за ним зеленые линзы. Я размышляю над тем, что видит воин: старика, стоящего на коленях в грязи, нечесаную бороду на лице со шрамами и морщинами? Или он видит что-то еще? Что-то не столь… жалкое. — Ты должен знать, кого казнишь. Так было всегда. Я поднимаю левую руку и касаюсь своего лба. — Я покажу тебе. Он не шевелится. Его палец все так же на спусковом крючке, выбирая между жизнью и смертью. — Нет, — произносит он. Я улыбаюсь, но мне невесело. Если мне суждено умереть, то это произойдет на моих условиях. В конце концов, кто мы, если отказываемся от своих жизненных принципов? — Это не было предложением, — говорю я и показываю ему прошлое. Конечно же, оно началось во тьме — в ту забытую эпоху, когда я был отнюдь не невинным ребенком.
Я открыл глаза и ослеп. Когда я прыгнул к карнизу, прямо передо мной раздался выстрел. В глазах полыхнула яркая вспышка, кипящая неоновыми и белыми пятнами. Я кувыркался в воздухе, разум и глаза были ослеплены кружащимися грозовыми тучами. Свет пылал огнем внутри головы. Я врезался во что-то твердое и начал скользить вниз, хватая руками воздух. Меня кто-то схватил. Я почувствовал крепкие мускулы и гладкую кожу. Начал бороться, но свет по-прежнему обжигал чувства. Меня рывком подняли и впечатали в твердый металл. Дыхание сбилось, но я лягнул ногой и попытался отползти. Рука обвила мое горло и сдавила его. — Тихо, — прошипели в ухо. Я замер, узнав этот голос. Странно думать о ней сейчас, и еще более странно говорить. Каллиопа — она запомнилась мне под этим именем, пусть оно и не принадлежало ей. У нее вообще не было имени. Рожденные в ночи говорили языком щелчков, выдохов сквозь стиснутые зубы, звуков, которые не давали эхо в неподвижном воздухе. В этом языке имен не было. Но ей оно нужно. Она заслужила его. — Я не вижу, — повторил я, судорожно дыша. — Зачем ты открыл глаза? Я не ответил. Честно говоря, я не знал. Иногда для глупости не нужна причина. — Мне следовало оставить тебя там, где нашла. Перерезать глотку и использовать в качестве наживки для голодающих. Угроза была реальной, и будь на ее месте любой из наших братьев или сестер, то поступил бы так же. Но она не делала этого прежде, и не сделает потом. — Где добыча? — спросил я, дрожа от боли. — Близко, — ответила она,
- 1
- 2
- 3
- . . .
- последняя (6) »
Последние комментарии
6 часов 57 минут назад
7 часов 17 минут назад
7 часов 42 минут назад
7 часов 46 минут назад
17 часов 17 минут назад
17 часов 20 минут назад