Том 2. Карусель. Дым без огня. Неживой зверь [Тэффи Надежда Александровна Лохвицкая] (fb2) читать постранично


 [Настройки текста]  [Cбросить фильтры]

Надежда Александровна Тэффи (Лохвицкая) Собрание сочинений в пяти томах Том 2. Карусель. Дым без огня. Неживой зверь

Карусель

Маляр (Загадка бытия)

Тебе, пришедшему ко мне на рассвете дня,

Тебе, озарившему мое тусклое время,

Тебе, рыжему маляру с коричневой бородавкой,

Посвящаю я, благодарная, эти строки.

Он пришел действительно рано, часов в девять утра.

Вид у него был деловой, озабоченный. Говорил он веско, слегка прищуривал глаза и проникал взглядом до самого дна души собеседника. Губы его большого редкозубого рта слегка кривились презрительной улыбкой существа высшего.

– Аксинья говорила – нужно вам двери покрасить. Эти, что ли? – спросил он меня.

– Да, голубчик. Вот здесь, в передней, шесть дверей. Нужно их выкрасить красной краской в цвет обоев. Понимаете? Он презрительно усмехнулся.

– Я вас очень понимаю.

И, прищурив глаз, посмотрел на дно моей души.

Я слегка смутилась. Никто не любит, когда его очень понимают.

– Так вот, не можете ли вы сейчас приняться за дело?

– Сейчас?

Он усмехнулся и отвернул лицо, чтобы не обидеть меня явной насмешкой.

– Нет, барыня. Сейчас нельзя.

– Отчего же?

Ему, видимо, неприятно было объяснять тонкости своего ремесла перед существом, вряд ли способным понять его. И, вздохнув, он сказал:

– Теперича десятый час. А в двенадцать я пойду обедать. А там, то да се, смотришь, и шесть часов, а в шесть я должен шабашить. Приду завтра, в семь, тогда и управлюсь.

– А вы хорошо краску подберете?

– Да уж будьте спокойны. Потрафим.

На другое утро, проснувшись, услышала я тихое пение:

Последний нонешний дене-очек!
Оделась, вышла в переднюю.

Маляр мазал дверь бледно-розовой краской.

– Это что же, голубчик, верно, грунт?

Он презрительно усмехнулся.

– Нет, это не грунт, а окраска. Это уж так и останется.

– Да зачем же? Ведь я просила красную, под цвет обоев.

– Вот эту самую краску вы и хотели.

Я на минутку закрыла глаза и обдумала свое положение. Оно было довольно скверное.

Неужели я вчера сошла с ума и заказала розовые двери?

– Голубчик, – робко сказала я. – Насколько мне помнится, я просила красные, а не розовые.

– Энто и есть красные, только от белил оне кажутся светлее. А без белил, так оне совсем красные были бы.

– Так зачем же вы белила кладете?

Он смерил меня с ног до головы и обратно. Усмехнулся и сказал:

– Нам без белил нельзя.

– Отчего?

– Да оттого, что мы без белил не можем.

– Да что же: краска не пристанет или что?

– Да нет! Какое там не пристанет. Где же это слыхано, чтобы масляная краска да не пристала. Очень даже вполне пристанет.

– Так красьте без белил.

– Нет, этого мы не можем!

– Да что вы, присягу, что ли, принимали без белил не красить?

Он горько задумался, тряхнул головой и сказал:

– Ну, хорошо. Я покрашу без белил. А как вам не пондравится, тогда что?

– Не бойтесь, понравится.

Он тоскливо поднял брови и вдруг, взглянув мне прямо на дно души, сказал едко:

– Сурику вам хочется, вот чего!

– Что? Чего? – испугалась я.

– Сурику! Я еще вчерась понял. Только сурику вы никак не можете.

– Почему? Что? Почему же я не могу сурику?

– Не можете вы. Тут бакан нужен.

– Так берите бакан.

– А мне за бакан от хозяина буча будет. Бакан восемь гривен фунт.

– Вот вам восемь гривен, только купите краску в цвет.

Он вздохнул, взял деньги и ушел.

Вернулся он только в половине шестого, чтобы сообщить мне, что теперь он «должен шабашить», и ушел.

«Последний нонешний дене-очек» разбудил меня утром.

Маляр мазал дверь тусклой светло-коричневой краской и посмотрел на меня с упреком.

– Это что же… грунт? – с робкой надеждой спросила я.

– Нет-с, барыня, это уж не грунт. Это та самая краска, которую вы хотели!

– Так отчего же она такая белая?

– Белая-то? А белая она известно отчего – от белил.

– Да зачем же вы опять белил намешали?

Красили бы без белил.

– Без бели-ил? – печально удивился он. – Нет, барыня, без белил мы не можем.

– Да почему же?

– А как вам не пондравится, тогда что?

– Послушайте, – сказала я, стараясь быть спокойной. – Ведь я вас что просила? Я просила выкрасить двери красной краской. А вы что делаете? Вы красите их светло-коричневой. Поняли?

– Как не понять. Очень даже понимаю. Слава Богу, не первый год малярией занимаюсь! Краска эта самая настоящая, которую вы хотели. Только как вам нужно шесть дверей, так я на шесть дверей белил и намешал.

– Голубчик! Да ведь она коричневая. А мне нужно красную, вот такую, как обои. Поняли?

– Я все понял. Я давно понял. Сурику вам хочется, вот что!

– Ну, так и давайте сурику.

Он потупился и замолчал.

– В чем же дело? Я не понимаю. Если он дорого стоит, я