Глубина [Роберт Рик МакКаммон] (fb2) читать онлайн


 [Настройки текста]  [Cбросить фильтры]
  [Оглавление]

Роберт Маккаммон Глубина

Robert R. McCammon "The Deep End", 1987 ©

Лето умирало. Из нависших над землёй облаков капали слёзы дождя. Гленн Колдер сидел в своём фургоне Шевроле и пристально смотрел на бассейн, в котором две недели назад утонул его сын.

«Нилу было всего шестнадцать», ‒ подумал Гленн. Его серые губы были плотно сжаты, а с мрачного измождённого лица уже исчезли остатки летнего загара. «Всего шестнадцать». Костяшки пальцев, сжимавших руль, побелели. «Это несправедливо. Мой сын мёртв, ‒ а ты всё ещё жив. О, я знаю, что ты здесь. Я всё понял. Ты думаешь, что ты чертовски умён. Думаешь, ты всех перехитрил. Ну уж нет, ‒ только не меня».

Перегнувшись через спинку, он протянул руку, взял с заднего сиденья пачку «Уинстона», достал одну сигарету и зажал её губами. Щёлкнул зажигалкой и поднёс её к кончику сигареты.

Взгляд его бледно-голубых глаз, скрытых за очками в роговой оправе, был прикован к огромному открытому бассейну за высоким забором из проволочной сетки. Над воротами была табличка с большими красными буквами: «СЕЗОН ЗАКРЫТ! ДО ВСТРЕЧИ СЛЕДУЮЩИМ ЛЕТОМ!» За забором виднелись ряды скамеек и солнечные террасы, где жарким знойным летом жители северной Алабамы нежились в лучах солнца. Там же была сцена, на которой иногда субботними вечерами выступала какая-нибудь рок-группа. От сверкающего бетона вокруг бассейна поднимался пар, и в тишине между ударами капель дождя, которые слышались через опущенное боковое стекло, Гленну казалось, будто он различает звуки призрачной музыки, доносящиеся со сцены под красным навесом, оттуда, где в конце пятидесятых он танцевал ещё подростком.

Он представил, будто может слышать крики, визг и громкий смех всех поколений детей, которые приходили сюда, в этот бассейн в зелёном парке Парнелл, начиная с середины сороковых годов, когда бассейн ещё только выкопали и заполнили водой. Склонив голову набок, он прислушался и понял, что среди этих голосов был и голос Нила. Он был похож на журчание воды, стекающей по трубе. Нил звал его: «Папа! Папа! Оно убило меня, папа! Я не утонул! Я ведь всегда хорошо плавал, папа! Ты ведь знаешь это?»

‒ Да, ‒ мягко ответил Гленн, и глаза его наполнились слезами. ‒ Я знаю.

Огонь зажигалки погас. Гленн закурил и положил её на приборную доску. Он по-прежнему неотрывно смотрел на бассейн, по его щеке покатилась слеза. Голос Нила угасал, пока, наконец, не затих, не слился с голосами других вечно молодых призраков, населявших парк Парнелл.

Если бы каждый раз, проходя сквозь эти ворота, он получал доллар, то он бы давно уже разбогател. По крайней мере, у него было бы намного больше денег, чем приносил его зоомагазин в Брукхил Молл. Он всегда любил животных, и эта работа была ему по душе, хотя раньше, будучи ещё ребёнком, способным мечтать, он хотел работать в зоопарке в большом городе вроде Бирмингема, путешествовать по всему миру и собирать экзотических животных. Отец умер, когда Гленн был на втором курсе Алабамского университета, и ему пришлось вернуться в Берримор Кроссинг и найти работу: мать была тогда на грани нервного срыва. Он хотел вернуться в колледж, но время ускользало день за днём: он познакомился с Линдой, они полюбили друг друга. А потом они поженились, и через четыре года родился Нил…

Такое может случиться с любым, разве не так?

Стёкла его очков были покрыты мелкими брызгами от капель дождя, ударявшихся об опущенное боковое стекло. Гленн снял очки и вытер стёкла носовым платком. Без очков всё казалось ему слегка туманным, но он не так уж и плохо видел.

Руки его дрожали. Он испытывал небольшой страх, но уж точно не ужас. Забавно. До того, как он пришёл сюда, он был уверен, что будет напуган до смерти. Конечно, время ещё не пришло. Нет, нет. Ещё рано. Он снова надел очки, медленно поднял руку, вынул изо рта сигарету и приоткрыл рот, выпуская дым. Затем он прикоснулся к тяжёлым ножницам для обрезки цепей, которые лежали рядом с ним на пассажирском сиденье.

Сегодня, в последний день лета, он пришёл в бассейн, прихватив свой собственный входной билет.

Под брюками у него были красные плавки ‒ те самые, о которых Линда сказала, что в таких только на поле идти, провоцировать быков. На губах Гленна мелькнула нервная улыбка. Если бы не Линда, то за эти две недели он давно бы уже бросился в воду в самом глубоком месте. Она говорила, что им нужно быть сильными, что нужно двигаться вперёд, смириться со смертью Нила и научиться жить с этим, и Гленн соглашался, ‒ но это было ещё до того, как он начал думать. До того, как он начал читать о парке Парнелл и изучать его историю.

До того, как он узнал.

Когда Нил утонул, в муниципальном совете решили временно закрыть и бассейн, и парк. Смерть Нила была уже третьей за это лето. В июне в бассейне погибла девочка по имени Ванда Шеклфорд, а четвёртого июля ‒ Том Данниган. Нил был знаком с Вандой Шеклфорд. Гленн вспомнил, как однажды вечером они с Нилом обсуждали это происшествие.

‒ Семнадцать лет! ‒ сказал Гленн, держа в руках экземпляр «Вестника Берримор Кроссинг». ‒ Как жаль! ‒ Он сидел в кожаном кресле в углу, а Линда ‒ на диване, вышивала подарок на день рождения для Сью Энн Мур. Нил удобно расположился на полу и собирал пластиковую модель ракеты, которую купил тем же днём в Брукхилл Молл.

‒ Пишут, что она и мальчик по имени Пол Бакли решили искупаться ночью и перелезли через забор. ‒ Он посмотрел на Линду. ‒ Это случайно не сын Алекса Бакли? Футболист?

‒ Наверно, да. Ты не знаешь, Нил?

‒ Ага. Пол Бакли, центральный защитник «Гриссом Хай». ‒ Нил склеил две детали треугольной турельной установки и отложил её в сторону, чтобы дать клею высохнуть. Затем он повернулся к отцу. Он был похож на Гленна, такой же худой, долговязый и в очках.

‒ Они с Вандой Шеклфорд встречались. Она должна была окончить школу в следующем году. Там ещё что-нибудь пишут?

‒ Несколько цитат Пола Бакли и полицейского, который доставал тело девочки из бассейна. Пол говорит, они немного выпили, а потом решили искупаться. Говорит, он заметил, что она пропала, только когда позвал её, а в ответ ничего не услышал. Он подумал, что она решила подшутить над ним. ‒ Гленн протянул газету сыну.

‒ Даже представить себе не могу, что кому-то хочется купаться в темноте, ‒ сказала Линда. Овальное лицо с приятными чертами в обрамлении светлых волос, а глаза карие, как у Нила. Она сосредоточилась на особо трудном стежке, а затем подняла взгляд. ‒ Вот и первый.

‒ Первый? О чём ты?

Линда смущённо пожала плечами.

‒ Не знаю. Просто… Ну, говорят, что всё плохое случается по три раза. ‒ Она вернулась к работе. ‒ Думаю, властям лучше бы засыпать этот бассейн.

‒ Засыпать бассейн? ‒ В голосе Нила прозвучала тревога. ‒ Почему?

‒ Потому что прошлым летом в июне сын Хапперов утонул там, забыл? В первые выходные каникул. Слава богу, это случилось не при нас. А два года назад утонула дочь Маккарринов, воды было четыре фута. Спасатель этого даже не заметил, пока кто-то не задел её тело ногой. ‒ Она вздрогнула и посмотрела на Гленна. ‒ Помнишь?

Гленн затянулся, глядя на бассейн сквозь лобовое стекло, по которому стекали капли дождя.

‒ Да, ‒ сказал он тихо. ‒ Я помню.

Так он сказал сейчас, но тем вечером он ответил Линде, что многие люди ‒ особенно дети ‒ тонут в бассейнах, прудах и озёрах каждое лето. Некоторые тонут даже в собственной ванне! В муниципальном совете напрасно решили закрыть парк Парнелл, лишая жителей Берримор Кроссинг, Лидз, Кукс Спрингс и других близлежащих районов возможности отдохнуть. Люди, оставшиеся без парка Парнелл, в жаркий летний день вынуждены или ехать в Бирмингем, или купаться в грязной воде местного озера Логан Мартин!

Однако он помнил, что кто-то из Лидз утонул в дальнем конце бассейна за год до того, как погибла дочь Маккаринов. Кажется, там утонуло ещё двое? Или трое?

‒ Думаешь, ты чертовски умён, ‒ прошипел Гленн, ‒ но я всё знаю. Ты убил моего сына, и клянусь богом, ты за это заплатишь.

Поверхность воды зловеще подрагивала от дуновений ветра, и Гленну казалось, будто она смеётся. Он услышал голос Нила, доносящийся издалека, сквозь время и пространство: «Оно убило меня, папа! Я не утонул!.. Я не утонул!.. Не утонул! Не…»

Гленн с силой прижал ладонь ко лбу. Иногда это помогало отогнать призрачный голос, на этот раз тоже сработало. У него заболела голова, и тогда он открыл бардачок, достал оттуда наполовину пустой пузырёк «Экседрина». Смахнул крышку, достал одну таблетку и положил её под язык.

Сегодня последний день августа, а значит, завтра утром сюда придут рабочие и откроют большой круглый сток с металлической решёткой в дальнем конце бассейна, на глубине двенадцати футов. Электронасос начнёт откачивать воду через трубы, проложенные ещё в 1945-м, когда строился бассейн. Вода проделает путь в две с лишним мили, пока не достигнет заводи озера Логан Мартин. Гленн очень хорошо знал маршрут, по которому проложены трубы, потому что изучал старые пожелтевшие схемы в администрации Берримор Кроссинг. А в конце мая, когда жара начнёт потихоньку возвращаться, и впереди замаячит знойное лето, вода из Логан Мартин потечёт по этим трубам назад, сквозь сложную систему фильтров и очистительных сооружений, и уже свежая, чистая, вновь засверкает в бассейне.

Но не только вода попадёт в бассейн.

Гленн разжевал ещё одну таблетку «Экседрина» и затушил окурок в пепельнице. Время пришло. Завтра уже будет поздно. Потому что завтра то, что прячется в бассейне, просочится сквозь решётку и скроется на грязном дне озера, где останется дожидаться следующего лета и манящего звука работающего насоса.

У Гленна вспотели ладони, и он вытер их о брюки. Том Данниган утонул в дальнем конце бассейна четвёртого июля, пока все отмечали ежегодный праздник[1]и жарили барбекю. Гленн и Линда как раз ели мясо, щедро политое соусом, когда около бассейна поднялась суматоха. Линда вскрикнула: «Боже мой! Нил!».

Но это не Нил лежал на животе, пока спасатель пытался вернуть бездыханное тело мальчика к жизни. Нил нырял в воду с вышки, когда жена Тома принялась звать на помощь. В бассейне было много людей, но никто не видел, как Том Данниган исчез под водой, никто не слышал его крика или всплеска воды. Пробиваясь сквозь толпу зевак, Гленн подошёл ближе и увидел, как спасатель пытается реанимировать Тома. Глаза мальчика были открыты, изо рта сквозь посиневшие губы текла вода. Но взгляд Гленна был прикован к маленькому фиолетовому синяку круглой формы на шее Тома, рядом с тем местом, где начинается череп. На синяке виднелись красные точки, будто крошечные сосуды под кожей были повреждены. Гленн задумался, отчего мог появиться такой синяк. Но кровоподтёк был такой маленький, что он не придал этому значения. Затем врачи «Скорой помощи» унесли Тома, накрыв его простынёй, и после этого бассейн на неделю закрыли для посетителей.

И лишь позднее ‒ намного позднее ‒ Гленн понял, что синяк, возможно, был следом от укуса.

Он кормил хамелеона в зоомагазине, и вдруг рептилия, которая была на тот момент травянисто-зелёного цвета, под цвет дна террариума, решила укусить его за палец. Зубов у хамелеона не было, но на коже остался маленький круглый след, который почти тут же исчез. Но этот след не давал Гленну покоя до тех пор, пока он не понял, что ему это напомнило.

Раньше он никогда не обращал особого внимания на хамелеона, но теперь задумался, как ему удаётся так быстро менять цвет с травянисто-зелёного на песочный, под цвет грунта в углу террариума. Гленн положил в террариум большой серый камень, и вскоре хамелеон, забравшись на него, тут же стал серым. Он мог бы совсем слиться с окружающей средой, если бы его не выдавали крошечные, чёрные, немигающие глаза.

‒ Я знаю, ЧТО ты такое, ‒ прошептал Гленн. ‒ О да. Я точно знаю.

Темнело. Гленн оглянулся, чтобы проверить, на месте ли экипировка: на заднем сиденье лежали подводная маска с дыхательной трубкой и ласты. Под сиденьем лежал подводный фонарь ‒ большой фонарь в прозрачном пластиковом корпусе с красным выключателем. Гленн купил всё это в спортивном отделе магазина «Кеймарт» в Бирмингеме. Там его никто не знает. Но главная его покупка лежала на заднем сиденье, завёрнутая в жёлтое полотенце. Он протянул руку и положил свёрток себе на колени. Затем он начал осторожно разворачивать полотенце, пока, наконец, не сверкнул металл ‒ чистый, блестящий и смертоносный.

‒ Выглядит угрожающе, да? ‒ спросил тогда клерк из «Кеймарта».

Гленн согласился с ним. Но, так или иначе, это было именно то, что ему нужно.

‒ А меня под воду и силой не затащишь, ‒ сказал клерк. ‒ Вот ещё! Я люблю твёрдо стоять на ногах. А для чего вам нужна эта штука?

‒ Для крупного зверя, ‒ ответил Гленн. ‒ Такого крупного, что вы всё равно не поверите.

Он провёл рукой по холодной стали ружья для подводной охоты[2], лежащего у него на коленях. Он прочитал все предупреждения и инструкции и привёл ружьё в полную готовность. Всё, что оставалось сделать, ‒ это сдвинуть рычажок предохранителя, а затем плавно нажать на спусковой крючок, как у любого другого оружия. Ночью, пока Линда спала, он практиковался в подвале, стреляя по подушкам. Она сочла бы его сумасшедшим, увидев, что от них осталось.

Но она и так считала его сумасшедшим, поэтому какая разница? Как только он рассказал ей о своих подозрениях, она стала как-то иначе смотреть на него. Это читалось в её взгляде. Она думала, что он идёт ко дну.

‒ Это мы ещё посмотрим.

Теперь, когда час приближался, его лицо покрывали капли холодного пота. Он уже собирался выйти из фургона, как вдруг замер. Сердце бешено стучало.

Полицейская машина свернула на парковку и теперь направлялась прямо к нему.

«Боже, только не это!» ‒ подумал он. Перед глазами возникла Линда с телефонной трубкой в руках: «Офицер, мой муж сошёл с ума! Я не знаю, что он ещё выкинет. Перестал ходить на работу, его мучают кошмары, и из-за этого он почти не спит, а ещё он думает, что в бассейне парка Парнелл завелось чудовище! Говорит, что это чудовище убило нашего сына! К врачу он идти не хочет и вообще не хочет ни с кем разговаривать на эту тему…»

Полицейская машина приближалась. Гленн торопливо завернул ружьё в полотенце и засунул его между дверью и сиденьем. Он положил ножницы для обрезки цепей на пол как раз в тот момент, когда полицейская машина поравнялась с ним и остановилась, и ему ничего не оставалось, кроме как неподвижно сидеть и улыбаться.

‒ Всё в порядке, сэр? ‒ спросил полицейский на пассажирском сиденье, наклонившись к боковому окну с опущенным стеклом.

‒ Да. Всё в порядке. Просто сижу здесь. ‒ Гленн чувствовал, как дрожит его голос. Он так широко растянул губы в улыбке, что казалось, они вот-вот порвутся от напряжения.

Полицейский вдруг начал открывать дверь, и Гленн понял, что он увидит снаряжение, лежащее сзади.

‒ Всё в порядке! ‒ запротестовал Гленн. ‒ Правда! ‒ Но дверь полицейской машины уже открылась, сейчас он выйдет и увидит…

‒ Погодите-ка, это вы, мистер Колдер? ‒ спросил полицейский, сидящий за рулём. Второй полицейский замешкался.

‒ Да. Я Гленн Колдер.

‒ Меня зовут Майк Уорд. Я купил у вас щенка кокер-спаниеля в начале лета. В подарок дочке на день рождения. Помните?

‒ Э… да! Конечно! ‒ Гленн действительно вспомнил его. ‒ Да! И как он?

‒ Отлично. Мы назвали его Бозо, потому что у него лапы похожи на клоунские ботинки — такие же большие, мягкие. Знаете, я никогда не думал, что у маленького щенка может быть такой зверский аппетит!

Гленн заставил себя рассмеяться. Он чувствовал, как на глаза давит от напряжения.

Майк Уорд помолчал, а затем сказал что-то своему напарнику, Гленн не расслышал, что именно. Напарник вернулся в машину и захлопнул дверь, и только после этого Гленн позволил себе вздохнуть.

‒ Так вы в норме, мистер Колдер? Я имею в виду… я знаю, что случилось с вашим сыном, и…

‒ Всё нормально, ‒ сказал Гленн. ‒ Я просто сижу здесь. Просто размышляю. ‒ Голова у него раскалывалась.

‒ Мы были здесь, когда всё это произошло, ‒ сказал Майк, ‒ соболезную.

‒ Спасибо.

В памяти Гленна вновь всплыла та чудовищная сцена: он вспомнил, как оторвал взгляд от спортивного журнала и увидел Нила, спускающегося по алюминиевой лестнице у левого края бассейна, возле дальнего, самого глубокого конца. «Надеюсь, он будет вести себя осторожно», ‒ забеспокоилась Линда и крикнула ему: «Будь осторожен!». Нил помахал в ответ и опустился в сверкающую голубую воду.

В тот день в бассейне было людно. Один из самых жарких дней лета.

Внезапно Линда отложила в сторону свою вышивку, на её лицо упала тень от соломенной шляпы. И она произнесла слова, которые навсегда врезались ему в память: «Гленн! Я нигде не вижу Нила!»

В этот момент что-то в окружающем мире сломалось. Время исказилось, всё пошло не так, и Гленн почувствовал весь ужас, который лежал так близко к поверхности.

Спасатели достали Нила из воды и начали делать ему искусственное дыхание, но он был уже мёртв. Гленн точно знал это. Он умер. А когда тело Нила перевернули, всё ещё пытаясь вернуть его к жизни, Гленн увидел маленький фиолетовый синяк на шее сына. У самого основания черепа.

«Боже мой, ‒ подумал Гленн, ‒ что-то украло его жизнь».

Возможно, в тот самый момент он сошёл с ума. Потому что он осмотрел поверхность воды и заметил кое-что очень странное.

Слева не было никакой алюминиевой лестницы, ведущей на глубину. Справа лестница была, а слева ‒ нет.

‒ Он был молодчина, ‒ сказал Гленн, обращаясь к полицейским. На лице его застыла улыбка, и он никак не мог от неё избавиться. ‒ Мы с женой любили его. Очень любили.

‒ Что ж, сэр… Думаю, нам пора. С вами точно всё в порядке? Вы… хм… вы ведь не пили?

‒ Нет. Трезв, как стёклышко. Не беспокойтесь обо мне, я уже собирался ехать домой. Я же не хочу расстраивать Линду, верно?

‒ Конечно, сэр. Берегите себя.

Машина дала задний ход, развернулась через всю парковку и поехала по направлению к дороге.

Голова болела адски. Гленн проглотил третью таблетку, глубоко вздохнул и подобрал с пола ножницы. Затем он вышел из машины, подошёл к воротам и срезал с них цепь. Та с грохотом упала на бетон, ворота открылись.

Последняя преграда между ним и чудовищем из бассейна исчезла.

Он вернулся к машине, бросил ножницы на сиденье, скинул ботинки, снял носки и брюки. Всю одежду он побросал в одну кучу возле фургона, но рубашку в голубую полоску приберёг. Эту рубашку ему подарил Нил. Затем он взял маску, ласты, дыхательную трубку, подошёл к бассейну и сложил всё снаряжение на скамейку. Капли дождя оставляли рябь на поверхности воды, а на дне бассейна были видны длинные тёмные тени плавательных дорожек ‒ иногда здесь проходили местные состязания по плаванию. Дно было выложено керамической плиткой тёмно-синего, бледно-зелёного и голубого цвета.

Чудовище могло прятаться где угодно, для этого у него были тысячи возможностей, рассудил Гленн. Оно могло вытянуться вдоль плавательной дорожки, или слиться с одной из плиток на дне. Он посмотрел в дальний конец бассейна, где когда-то увидел фальшивую лестницу: чудовище могло принять вид лестницы, или замаскироваться под сток, или спрятаться в трубе, тихонько ожидая, пока какой-нибудь человек не подплывёт достаточно близко. Да. У него тысяча обличий, цветов, уловок. Но пока вода не ушла в озеро, чудовище, убившее Нила, прячется здесь. Где-то здесь.

Он вернулся к машине, взял подводный фонарь и ружьё. Смеркалось, и он зажёг свет.

Он хотел, чтобы существо сразу заметило его, как только он нырнёт в воду: фонарь будет для него приманкой, как неоновая вывеска над придорожным кафе.

Гленн сел на краю бассейна и надел ласты. Чтобы надеть маску, пришлось снять очки, и теперь всё вокруг казалось размытым, но ничего лучше он придумать не мог. Он вставил в рот дыхательную трубку, взял фонарь в левую руку и медленно наклонился к воде.

«Я готов», ‒ повторял он про себя. Он дрожал и не мог ничего с этим поделать. Бассейн не чистили уже две недели, вода была грязная, в ней плавали пустые банки из-под газировки, окурки, мёртвые жуки. Мимо лица Гленна проплыл скелет сойки, и Гленн подумал, что, наверное, кто-то раздавил птицу.

Перевернувшись на живот, Гленн опустил голову в воду, оттолкнулся от края бассейна и с оглушительным всплеском нырнул. Он поплыл в сторону стока, направляя вперёд луч света, освещая себе путь. Вода вокруг него была грязная, на дне скопился осадок. Вдруг что-то блеснуло в свете фонаря, и дрожащий от холода Гленн нагнулся, чтобы посмотреть, что это было. Предмет, лежащий на дне, оказался пивной банкой. Но чудовище по-прежнему могло скрываться где угодно. В чём угодно. Гленн высунул голову на поверхность, при этом из дыхательной трубки фонтанчиком брызнула вода, как у кита. Затем он продолжил медленно изучать бассейн, в ушах стучала кровь, а дыхание сквозь трубку звучало так, будто кто-то раздувал огромные кузнечные мехи. В какую-то секунду он ударился головой о противоположную стенку бассейна и поплыл в другом направлении, иногда делая рывок, взмахнув ластами.

«Ну же, чёрт тебя подери! ‒ думал Гленн. ‒ Я знаю, что ты здесь!»

Но в глубине не было никакого движения. Он посветил фонариком по сторонам, надеясь, что где-нибудь промелькнёт тень.

«Я не спятил, ‒ повторял он про себя. ‒ Правда же, не спятил». У него снова заболела голова, а под маску начала просачиваться вода, скапливаясь прямо под носом. «Выходи и нападай, чёрт возьми! Я в твоей стихии, гадина! Ну же!»

Линда упрашивала его сходить к врачу в Бирмингеме. Говорила, что поедет вместе с ним, и что доктор его выслушает. Она говорила, что в бассейне нет никаких чудовищ. Откуда им там взяться?

Гленн знал, откуда. После смерти Нила он много читал и думал. Пересматривал подшивки «Вестника», искал любую информацию о бассейне парка Парнелл. Он выяснил, что за последние пять лет каждое лето в этом бассейне умирал как минимум один человек. До этого за восемь лет здесь не было ни одной жертвы ‒ с того момента, как утонул старик, который уже однажды перенёс инсульт.

Но ответ Гленн нашёл в «Бирмингем Ньюс» шестилетней давности, в выпуске за десятое октября.

В статье под названием «Жителей района у озера пугает „яркий свет“».

Девятого октября несколько человек, живущих неподалёку от озера Логан Мартин, наблюдали в небе голубую светящуюся сферу. Она пронеслась по небу со звуком, который, по словам одного из очевидцев, был похож на «звук, с которым пар вырывается из трещины в батарее». Голубой свет исчез в водах озера, и в течение следующих нескольких недель на берегу то и дело находили мёртвых рыб.

«Ты нашёл трубы, ведущие в наш бассейн, так ведь?» ‒ думал Гленн, исследуя серые глубины бассейна при свете фонаря. «Может быть, там, откуда ты родом, кругом одна вода, и ты не можешь находиться в другой среде. Может быть, для тебя высосать из человека жизнь так же быстро и легко, как для некоторых из нас раздавить муравья. Может быть, этим ты и питаешься. Но ей-богу, я пришёл, чтобы убить тебя, и я найду тебя, даже если мне придётся всё тут…»

Что-то шевельнулось.

Внизу, под ногами. Возле стока. Тень… что-то непонятное.

Гленн не разглядел, что это было. Он просто почувствовал, как что-то медленно разматывается рядом с ним.

Одним движением большого пальца он снял ружьё с предохранителя. Он не видел ничего, кроме плавающих вокруг мёртвых жуков, когда у него из-под ног всплыл газетный лист, ударил его по лицу и снова медленно опустился на дно. Нервы Гленна были на пределе, и с весельем, граничащим с истерикой, он подумал, что это, должно быть, страница с некрологами.

Он опустился на дно.

Вокруг него сгустилась темнота. Готовясь к следующему движению, он пытался разглядеть что-нибудь в свете фонаря. Вода казалась густой и маслянистой, грязной. Погрузившись на самую глубину, он продолжал изучать дно. Вода мутнела из-за взмахов ластами, свет не пробивался сквозь эту грязь. Гленн оставался под водой так долго, как только мог. Когда он почувствовал, что лёгкие уже не выдерживают, он начал медленно подниматься вверх.

Когда он достиг поверхности, что-то схватило его за голову.

Это было что-то холодное, будто резиновое на ощупь, и Гленн знал ‒ это хватка смерти. Он ничего не мог сделать, кричал прямо в дыхательную трубку, яростно отбивался и мельком увидел кусочек скользкой зелёной кожи. Маска сбилась набок из-за его лихорадочных движений, и под неё хлынула вода. Он ничего не видел, вода заполнила его ноздри, а существо обвивало его плечи. Вместо крика под водой раздавалось бульканье. Он схватил существо, сорвал его с себя и отчаянно отшвырнул в сторону.

Гленн рванул к краю бассейна, поднимая столбы брызг. Алюминиевая лестница была прямо напротив, и он потянулся к ней, чтобы подняться наверх.

«Нет!» ‒ внезапно промелькнуло у него в мыслях. Он резко отпрянул назад, не успев дотронуться до металла ‒ или того, что замаскировалось под металл. Так оно и убило Нила. Притворилось лестницей и схватило его, когда он спускался в воду, а потом затащило его на глубину и убило, а смеющиеся вокруг люди ничего не подозревали.

Он отплыл подальше от лестницы и ухватился за край бассейна. Его била сильная дрожь, из носа текла вода. Пока ноги оставались в воде, он был в опасности, поэтому он подтянул их к груди так быстро, что больно ударил себя коленом по подбородку. И только после этого он осмелился оглянуться и направить луч света на чудовище.

Примерно в десяти футах на волнах покачивался порванный детский надувной круг с головой морского конька. У него был ярко-красный улыбающийся рот.

Гленн рассмеялся, снова раздался плеск воды. «Герой, ‒ подумал он. ‒ Настоящий герой. О боже, видела бы это Линда! Детская игрушка напугала меня так, что я чуть не обделался». Смех становился всё громче и отрывистее. Гленн смеялся до тех пор, пока не осознал, что правой рукой всё ещё держится за сточный жёлоб, а вокруг запястья у него намотана подводная маска.

В левой руке у него был фонарь.

Он выронил дыхательную трубку. И ружьё.

Смех резко оборвался.

По спине пробежал холодок. Изогнувшись, Гленн увидел трубку в пяти-шести футах от себя. Ружьё лежало на дне.

Он ни на секунду не задумался, что надо выбираться из бассейна. Тело сделало всё инстинктивно: он подтянулся, упал на бетон, лёг на живот и лежал так под дождём, дрожа от ужаса.

Без ружья у него нет шансов. «Можно взять ножницы», ‒ подумал он. Отрезать гаду голову! Но нет, нет, для этого понадобятся две руки, а ему нужна одна свободная рука, чтобы держать фонарь. Он подумал, что придётся вернуться в Бирмингем, купить ещё одно ружьё, но вдруг понял: если он сядет в машину и уедет из парка Парнелл, то начнёт сожалеть об этом уже в пути, а голос Нила будет преследовать его: «Ты же знаешь, что я не утонул, ведь знаешь, папа? Ты же знаешь, я не…»

Он мог бы сесть в машину, уехать и никогда не возвращаться сюда. Последний день лета, утром откроют люк стока, чудовище окажется на свободе и спрячется в озере в ожидании нового сезона и новых жертв.

Он знал, что ему придётся это сделать. Он должен это сделать. Должен. Он должен надеть маску, подобрать дыхательную трубку и нырнуть за ружьём. Он лежал, прижавшись щекой к бетону, и смотрел на тёмную воду. Сколько счастливых летних дней он провёл в этом бассейне? В детстве он не мог дождаться открытия очередного сезона, когда можно будет вернуться сюда. Но теперь всё изменилось. Абсолютно всё, и назад дороги нет.

Нил мёртв, убит чудовищем в этом бассейне. Гленн понимал, что часть его души умерла вместе с Нилом. Та часть души, для которой это место было воплощением беззаботной молодости, опорной точкой для приятных воспоминаний. А следующим летом чудовище вернётся, чтобы убить ещё чьи-нибудь мечты.

Он должен подобрать ружьё. Другого выхода нет.

Ему потребовалось ещё около минуты, чтобы тело, наконец, прислушалось к зову разума. По коже снова пробежал холод, когда он перевернулся и медленно, опасаясь поднять брызги, скользнул в воду. Он надел маску, осторожно дотянулся до трубки, пытаясь держаться как можно ближе к поверхности воды, вставил трубку в рот. В голове пронеслась мысль: что, если чудовище забралось в трубку? Тогда их обоих ждёт неприятный сюрприз. Но трубка оставалась трубкой, даже после того как Гленн дунул в неё, избавляясь от остатков воды.

Если здесь вообще было чудовище. Эта мысль обожгла его. Если. В том-то и дело. «Что, если Линда была права? ‒ спросил он сам себя. ‒ Что, если здесь ничего нет, и я пришёл сюда, чтобы просто мутить воду? Что, если все мои догадки неверны, и я на самом деле лишился рассудка? Нет, нет, я прав. Я знаю, что прав. Боже мой. Я просто не могу ошибаться».

Он глубоко вдохнул и с шумом выпустил воздух. Рваный зелёный надувной круг, казалось, медленно двигался по направлению к Гленну. Не стала ли шире улыбка на его морде? Не блеснули ли во рту зубы? Гленн смотрел, как круг покачивается на поверхности воды в свете фонаря, сделал ещё один глубокий вдох и нырнул за ружьём.

От этого движения со дна снова поднялся мусор. Вода казалась живой: тут и там метались тени, когда он двигался ко дну, скользя животом по плиткам. В свете фонаря блеснула ещё одна пивная банка, затем он увидел несколько монет, оставленных детьми, которые развлекались, ныряя за ними. На дне ему попалось что-то острое, и Гленн подумал, что это, должно быть, куриная кость: кто-то перебросил её через забор. Он продолжал двигаться, медленно поворачивая фонарь из стороны в сторону.

Он проводил рукой по дну, поднимая облака грязи, и снова что-то блеснуло. Ещё одна скомканная банка из-под пива… стоп, нет, это что-то другое. Его сердце замерло. Он смёл рукой грязь с этого предмета и увидел ствол ружья. Схватил его правой рукой и мгновенно почувствовал облегчение. «Ну слава богу!» ‒ подумал он. Теперь он снова чувствовал себя во всеоружии, перед ним опять сгустилась тень. Развернувшись, он посветил назад. Ничего. Абсолютно ничего. Справа от него со дна, будто скат, поднималась газетная страница, а слева в просвете между облаками грязи он разглядел сток. Он находился на глубине в двенадцать футов. На самой глубине, том самом месте, куда родители не пускали своих детей.

В трёх футах от стока промелькнуло что-то ещё. Что-то, от чего у Гленна перехватило дыхание, а из ноздрей вырвалась цепочка пузырьков воздуха.

В этот самый момент ружьё в его руке ‒ то, что он принял за ружьё, ‒ приняло свой настоящий облик, сбросило маскировку. Мертвенно бледные щупальца схватили Гленна за запястье, как только он разжал пальцы.

Гленн вскрикнул и из его рта вырвались пузыри, но он закрыл рот, прежде чем успел выпустить весь оставшийся в лёгких воздух. Гленн пытался вырваться из воды, но третье и четвёртое щупальца ‒ бледные, почти прозрачные, жёсткие и натянутые, будто струны рояля, ‒ обвились вокруг прутьев решётки стока и застыли намертво.

Гленн отчаянно сопротивлялся. Из призрачного тела чудовища показалась голова ‒ треугольная, как у кобры, с единственным ярко-красным горящим глазом с золотистым зрачком. Под ним был маленький круглый рот с присосками, как у морской звезды. Рот быстро пульсировал и менял цвет с белого на красный.

Единственный глаз холодно и беспристрастно смотрел на Гленна. Внезапно шея существа удлинилась, и оно попыталось присосаться ртом к его шее.

Он знал, куда оно метит, и успел замахнуться для удара левой рукой за секунду до того, как оно достигнет своей цели. Существо впилось ему в плечо, как в горячем поцелуе, но через пару секунд с явным отвращением отпрянуло. Голова чудовища качалась вперёд и назад, пока Гленн пытался защитить шею и позвоночник. Его лёгкие сжимались, в рот попала вода, трубка выпала изо рта. Вода стремительно наполняла маску, фонарь выскользнул из руки и лежал на дне, освещая клубы грязи, будто заходящее солнце в небе чужой планеты.

Голова существа дёрнулась вперёд, направляя рот прямо на лоб Гленна. Он рванулся в сторону так далеко, как только мог, и существо присосалось к стеклу его маски. Гленн почувствовал, как щупальца обвились вокруг тела, сжали его, будто пытаясь сломать рёбра и выжать из лёгких остатки воздуха. Левой рукой он закрыл шею под затылком. Глаз чудовища вращался в глазнице, пытаясь разглядеть то, чего оно так жаждало. Рот существа теперь был ярко-красным, и Гленн увидел глубоко внутри белого тела тёмно-красный сгусток, который пульсировал в том же ритме, что и рот чудовища.

«Его сердце, ‒ понял он. ‒ Сердце».

Кровь стучала у него в висках. Лёгкие сжимались, вот-вот готовые наполниться водой. Он посмотрел вниз, увидел в нескольких футах от себя настоящее ружьё. У него не было ни секунды для колебаний, и он понимал, что умрёт, если упустит этот шанс.

Он убрал руку с шеи и потянулся за ружьём, сердце стучало так, что казалось, будто голова вот-вот взорвётся.

Голова существа резко приблизилась к нему. Присоски устремились к основанию черепа Гленна, и на секунду Гленн ощутил такую боль, будто его череп готов был расколоться на части, но за болью последовало онемение, будто вкололи обезболивающее, и Гленн почувствовал, что плывёт куда-то ‒ прямиком к смерти.

Но в руке у него всё ещё было ружьё.

Чудовище дрожало от предвкушения. Между присосками показались крохотные игольчатые зубы, которые впились в плоть своей добычи и устремились к позвоночнику, к месту у основания черепа.

Какая-то часть души Гленна хотела сдаться. Плыть по течению и спать. Присоединиться к Нилу и остальным, к тем, кто когда-то уснул в этом бассейне. Это было бы так просто… Так просто…

Но та его часть, которая цеплялась за жизнь, за Линду, за мир за пределами этого бассейна, заставила его поднять ружьё, направить его прямо в пульсирующее сердце чудовища и надавить на спусковой крючок.

Его пронзила острая боль, от которой в голове всё прояснилось. Чёрное облако крови наполнило воду вокруг него. Гарпун пронзил тело существа, зацепив его собственное предплечье. Чудовище отпрянуло от его шеи, мотая головой с широко раскрытым от удивления глазом. Гленн увидел, что гарпун вошёл прямо в сердце чудовищу ‒ если, конечно, это было сердце ‒ а затем, собрав остатки сил, отдёрнул руку. Гарпун вырвал сердце из извивающегося тела чудовища. Зрачок изменил цвет с золотого на чёрный, и искалеченное тело ‒ желеобразная масса, распадающаяся на куски, ‒ попыталось просочиться сквозь решётку стока.

Лёгкие Гленна расправились. Начали наполняться водой. Жадно загребая воду руками, одна из которых кровоточила, он устремился к поверхности. Поверхность была так далеко ‒ ужасно далеко. Глубина поглотила его и не хотела отпускать. Он поднимался вверх, темнота не давала ему покоя, а в горле уже булькала вода.

Наконец, голова его появилась на поверхности, и, глубоко вдыхая ночной воздух, Гленн услышал собственный прерывистый крик ‒ победный крик зверя.

Он не помнил, как добрался до края бассейна. Лестнице он больше не доверял. Несколько раз он пытался выбраться и падал обратно в воду. Он потерял много крови, а в лёгкие попала вода. Он не знал, как долго это продолжалось, но в конце концов ему удалось выбраться. Оказавшись на мокром бетоне, он лёг на спину.

Чуть позже он услышал шипение.

С трудом подняв голову, он откашлялся, отхаркивая воду. На острие гарпуна с шипением испарялся кусок неземной плоти. Сердце чудовища съёживалось, пока не стало похоже на кусок угля и не рассыпалось чёрным пеплом. Ничего не осталось.

‒ Попался, ‒ прошептал Гленн. ‒ Попался!

Он ещё долго лежал на спине, пока кровь продолжала вытекать из раны на его руке. Когда он снова открыл глаза, то увидел звёзды.


***

‒ Какой-то псих вломился сюда сегодня ночью, ‒ сказал один рабочий в спецодежде другому, прикуривая сигарету. ‒ Утром в новостях показывали. Говорят, мужик захотел искупаться, вот и залез сюда. То-то цепь с ворот и срезана.

‒ Правда, что ли? О, господи. Джимми, мир совсем тронулся! ‒ второй рабочий по имени Леон сидел на бетоне возле маленькой кирпичной пристройки, поворачивая железное колесо, при помощи которого открывался сток, и включая электрический насос. Они потратили целый час на то, чтобы очистить бассейн, прежде чем можно было открыть сток и сделать перерыв в работе. Пивные банки, мёртвых жуков и прочий мусор, скопившийся на дне, они сложили в мешок. Теперь вода утекала, насос мерно и глухо стучал. Это было первое сентябрьское утро, и сквозь ветви деревьев парка Парнелл светило солнце.

‒ Некоторые люди просто тупые с рождения, ‒ глубокомысленно кивая, сказал Джимми. ‒ В новостях сказали, что он сам себя гарпуном проткнул. Чепуху какую-то молол, бормотал что-то, но полицейский, который его тут нашёл, ничего не понял. Чокнутый, не иначе.

‒ Наверно, очень уж ему хотелось искупаться. Надеюсь, в психушке, куда его отправят, есть бассейн.

Оба рабочих сочли эту шутку очень смешной и расхохотались. Они всё ещё смеялись, когда электронасос издал протяжный стон и умолк.

‒ Ох, чтоб меня! ‒ Джимми затушил сигарету о бетон и встал. ‒ Мы, наверно, что-то пропустили! Сток, похоже, засорился. ‒ Он подошёл к кирпичной постройке и достал складной инструмент с длинной ручкой и металлическим крюком на конце. ‒ Посмотрим, получится ли это вытащить. Если не получится, то кому-то по имени Леон придётся искупаться.

‒ Эй, а почему я? Я купаюсь только в ванне.

Джимми подошёл к бассейну, остановился возле трамплина, опустил инструмент в воду, раздвинул ручку и принялся шарить в стоке. В решётке стока он наткнулся на нечто, похожее на резину. Вытащив странный предмет на поверхность, он вытаращил глаза и уставился на то, что свисало с крюка.

Что бы это ни было, у него был… глаз.

‒ Иди… иди позови кого-нибудь, ‒ с трудом сказал он Леону. ‒ Быстро, зови кого-нибудь!

Леон побежал к телефону-автомату возле закрытого торгового киоска.

‒ Эй, Леон! ‒ крикнул Джимми, и Леон остановился. ‒ Скажи им, что я не знаю, что это такое… Но оно, кажись, мёртвое! И скажи, что мы нашли это в глубоком конце бассейна!

Леон побежал звонить.

Электронасос вдруг снова заработал и продолжил откачивать воду в озеро со звуком, похожим на биение огромного сердца.

Примечания

1

4 июля в США отмечается День независимости.

(обратно)

2

Подводное ружьё ‒ приспособление для поражения заряженным в него гарпуном целей под водой. В основном используется в подводной охоте и спортивной подводной стрельбе.

(обратно)

Оглавление

  • Роберт Маккаммон Глубина
  • *** Примечания ***