Обычно я стараюсь никогда не «копировать» одних впечатлений сразу о нескольких томах, однако в отношении части четвертой (и пятой) это похоже единственно правильное решение))
По сути — что четвертая, что пятая часть, это некий «финал пьесы», в котором слелись как многочисленные дворцовые интриги (тайны, заговоры, перевороты и пр), так и вся «геополитика» в целом...
В остальном же — единственная возможная претензия (субъективная
подробнее ...
оценка) состоит в том, что автор настолько ушел в тему «голой А.И», что постепенно поставил окончательный крест на изначальной «фишке» (а именно тов.Софьи).
Нет — она конечно в меру присутствует здесь (отдает приказы, молится, мстит и пр.), но уже играет (по сути) «актера второстепенного плана» (просто озвучивающего «партию сезона»)). Так что (да простит меня автор), после первоначальных восторгов — пришла эра «глухих непоняток» (в стиле концовки «Игры престолов»)) И ты в очередной раз «получаешь» совсем не то что ты хотел))
Плюс — конкретно в этой части тов.Софья возвращается «на исходный предпенсионный рубеж» (поскольку эта часть уже повествует о ее преклонных годах))
В остальном же — финал книги, это просто некий подведенный итог (всей деятельности И.О государыни) и очередной вариант новой страны «которая могла быть, если...»
p.s кстати название книги "Крылья Руси" сразу же напомнили (никак не связанный с книгой) телевизионный сериал "Крылья России"... Правда там получилось совсем не так радужно, как в книге))
По аннотации сложилось впечатление, что это очередная писанина про аристократа, написанная рукой дегенерата.
cit anno: "...офигевшая в край родня [...] не будь я барон Буровин!".
Барон. "Офигевшая" родня. Не охамевшая, не обнаглевшая, не осмелевшая, не распустившаяся... Они же там, поди, имения, фабрики и миллионы делят, а не полторашку "Жигулёвского" на кухне "хрущёвки". Но хочется, хочется глянуть внутрь, вдруг всё не так плохо.
Итак: главный
подробнее ...
герой до попадания в мир аристократов - пятидесятилетний бывший военный РФ. Чёрт побери, ещё один звоночек, сейчас будет какая-то ебанина... А как автор его показывает? Ага, тот видит, как незнакомую ему девушку незнакомый парень хлещет по щекам и, ничего не спрашивая, нокаутирует того до госпитализации. Дальше его "прикрывает" от ответственности друг-мент, бьёт, "чтобы получить хоть какое-то удовольствие", а на прощание говорит о том, что тот тридцать пять лет назад так и не трахнул одноклассницу. Kurwa pierdolona. С героем всё ясно, на очереди мир аристократов.
Персонажа убивают, и на этом мог бы быть хэппи-энд, но нет, он переносится в раненое молодое тело в магической Российской империи. Которое исцеляет практикантка "Первой магической медицинской академии". Сукаблять. Не императорской, не Петербургской, не имени прошлого императора. "Первой". Почему? Да потому что выросший в постсовке автор не представляет мир без Первого МГМУ им.Сеченова, он это созданное большевиками учреждение и в магической Российской империи организует. Дегенерат? Дегенерат. Единица.
Автор просто восхитительная гнида. Даже слушая перлы Валерии Ильиничны Новодворской я такой мерзости и представить не мог. И дело, естественно, не в том, как автор определяет Путина, это личное мнение автора, на которое он, безусловно, имеет право. Дело в том, какие миазмы автор выдаёт о своей родине, то есть стране, где он родился, вырос, получил образование и благополучно прожил всё своё сытое, но, как вдруг выясняется, абсолютно
Жили-были лисичка и зайчик. У лисички был дом ледяной, а у зайчика лубяной.
Пришла весна-красна; растаял лисичкин дом. Куда лисе деться? Вот приходит она к зайчику и говорит:
— Куманек, а куманек! Пусти переночевать!
— Да у меня изба тесна.
— Ничего, куманек: я хоть на лавочке лягу.
— Ну, ночуй.
Приходит другая ночь, лиса опять просится:
— Пусти, куманек, переночевать.
— Кума, у меня изба тесна.
— Да я хоть на порожек лягу.
— Ну уж ночуй.
Переночевала лиса у зайчика. А как пришла третья ночь, она и выгнала его из дому.
Сел заинька под елочку и плачет:
«Куда заиньке деваться?
Соломкой закрыться,
Сенцом позатруситься?»
Шел мимо волк, увидал заинькины слезы:
— О чем ты, зайчик, плачешь?
— Как мне не плакать, не горевать? У лисички был дом ледяной, а у меня лубяной. Пришла весна-красна, растаял лисичкин дом. Она пришла и выгнала меня.
— Пойдем, зайчик, я ее выгоню.
Пришли к зайкиному дому. Волк как закричит:
— Лиса! вон пошла!
А она оттуда:
— Погоди-ка, я косарик-то возьму, да тебе голову ссеку!
Испугались волк с зайцем, пошли назад. Зайчик сел под елочку и заплакал:
«Куда заиньке деваться?
Соломкой закрыться,
Сенцом позатруситься?»
Шел мимо медведь, увидал зайкины слезы, спрашивает:
— О чем ты, зайчик, плачешь?
— Как мне не плакать, не горевать? У лисички был дом ледяной, а у меня лубяной. Пришла весна-красна, растаял у лисы дом. Она пришла и выгнала меня.
— Пойдем, я ее саму выгоню.
— Ой, пострашней тебя выгоняли, да не смогли выгнать.
— Пойдем, говорю!
— Да ну уж, пойдем.
Пришли они к зайкиному дому. Медведь зарычал:
— Лиса! вон пошла! Топор за поясом!
А она оттуда:
— Погоди-ка, я сама топорик возьму, да тебе голову срублю!
Медведь испугался, побежал и ногу сломал. А зайчик сел под елочку и опять заплакал:
«Куда заиньке деваться?
Соломкой закрыться,
Сенцом позатруситься?»
Идет мимо петушок:
— Кукареку! О чем ты, зайчик, плачешь?
— Как мне не плакать, не горевать? У лисички был дом ледяной, а у меня лубяной. Пришла весна-красна, у лисы дом и растаял. Она пришла да и выгнала меня.
— Так пойдем, я ее сам выгоню!
— Ой, нет! Пострашней тебя выгоняли, да не могли выгнать!
— Пойдем, я-то выгоню!
— Ну, пойдем.
Пришли к зайкиному дому. Петух как захлопает крыльями, как закричит:
— Лиса, вон пошла! Топор за поясом, косы до полу!
— Погодите, я кафтанчик одену, да пирожки из печки выну.
А сама только схватила кафтан и пустилась бежать, а пироги забыла.
А петушок с зайкой стали жить, поживать, да добра наживать. И сейчас живут да хлеб жуют.
1913
Последние комментарии
7 минут 26 секунд назад
29 минут 55 секунд назад
2 часов 27 минут назад
11 часов 19 минут назад
1 день 4 часов назад
1 день 5 часов назад