Генрих IX [Рэй Дуглас Брэдбери] (fb2) читать постранично
[Настройки текста] [Cбросить фильтры]
- 1
- 2
- 3
- . . .
- последняя (4) »
Рэй Бредбери Генрих IX
– Вон он! Оба подались вперед. От их тяжести вертолет накренился. Под ними неслась линия берега. – Не он. Просто валун, покрытый мхом… Пилот поднял голову, словно делая знак вертолету подняться выше, повернуться на месте и помчаться прочь. Белые скалы Дувра исчезли. Теперь внизу расстилались зеленые луга, и, подобная ткацкому челноку, огромная стрекоза стала сновать взад-вперед в ткани зимы, обволакивавшей лопасти. – Стой! Вот он! Спускайся! Вертолет начал падать вниз, трава ринулась ему навстречу. Человек, сидевший рядом с пилотом, откинул, ворча, в сторону закрепленный на шарнирах прозрачный купол и неловкими движениями, будто суставы его нуждались в смазке, спустился из кабины на землю. Побежал. Почти сразу выдохся и, замедлив бег, срывающимся голосом закричал в налетающие порывы ветра: – Гарри! Одетая а лохмотья фигура, поднимавшаяся вверх по склону, споткнулась, услышав его крик, и бросилась бежать, крича в ответ: – Я не сделал ничего плохого! – Да ведь я Сэм Уэллес, Гарри! Я не полицейский! Убегавший от него старик сперва замедлил бег, потом, вцепившись руками в перчатках в свою длинную бороду, замер на самом краю скалы, над морем. Сэмюэл Уэллес, ловя ртом воздух, добрался до него наконец, но не дотронулся из страха, как бы тот снова не побежал. – Гарри, черт бы тебя, дурака, побрал! Уже несколько недель прошло! Я стал бояться, что тебя не найду. – А я, наоборот, боялся, что ты найдешь меня. Гарри, чьи глаза были зажмурены, теперь открыл их и посмотрел испуганно на свою бороду, на свои перчатки, а потом на своего друга Сэмюэла. Два старика, седые-седые, продрогшие-продрогшие, на вершине скалы в декабрьский день, Они знали друг друга так давно, столько лет, что выражения их лиц переходили от одного к другому и обратно. Рот и глаза у них поэтому были похожи. Того и другого можно было принять за престарелых братьев. У того, правда, который вылез из вертолета, из-под темной одежды выглядывала совсем не подходящая к случаю яркая гавайская рубашка. Гарри старался не замечать ее. Так или иначе глаза у обоих в эту минуту увлажнились. – Гарри, я здесь, чтобы предупредить тебя. – Это совсем не нужно. Почему ты решил, что я прячусь? Сегодня последний день? – Да, последний. Оба задумались. Завтра рождество. А сейчас сочельник, вторая половина дня, и отплывают последние корабли. И Англия, этот камень в море воды и тумана, станет памятником самой себе, и его испишет своими письменами дождь и поглотит мгла. С завтрашнего дня остров перейдет в безраздельное владение чаек. А в июне – еще и миллионов бабочек-данаид, что вспорхнут и праздничными процессиями направятся к морю. Не отрывая взгляда от берега и набегающих волн, Гарри сказал: – Так, значит, к закату на острове не останется ни одного чертова глупого дурака? – В общем… да. – Ужасающе, и а общем и в частности. И ты, Сэмюэл, прилетел за мной, чтобы насильно меня увезти? – Скорее, уговорить уехать. – Уговорить уехать? Бог с тобой, Сэм, пятьдесят лет прошло, как мы вместе, а ты меня до сих пор так и не знаешь? И тебе не приходило в голову, что даже если все покинут Британию (нет, Великобританию – так звучит лучше), я захочу остаться? "Последний житель Великобритании, – подумал Гарри, умолкнув, – о боже, ну и слова! Будто колокол звонит по покойнику. Будто огромным колоколом звучит сам Лондон сквозь все моросящие дожди от начала времен вплоть до этого часа, когда последние, самые последние за исключением одного-единственного покидают эту могилу целой нации, этот мазок погребальной зелени в море холодного света. Последние. Последние". – Послушай меня, Сэмюэл. Мне могила уже выкопана. Я не хочу с ней расстаться. – Кто же положит тебя в нее? – Я лягу сам, когда придет время. – А кто засыплет тебя землей? – О чем ты говоришь, Сэм? Прах всегда засыплется новым прахом. Об этом позаботится ветер. О, боже! – Это слово непроизвольно сорвалось с его уст. И он с изумлением увидел брызнувшие, вылетающие из собственных моргающих глаз слезы. – Что мы здесь делаем? Почему все прощались? Почему последние суда уплыли из Ла-Манша и улетели последние лайнеры? Куда все исчезли, Сэм? Что, что случилось? – Все очень просто, Гарри, – тихо сказал Сэмюэл Уэллес. – У нас в Англии плохая погода. И такой она была всегда. Говорить об этом избегали, ведь тут ничего нельзя было поделать. Но теперь Англии нет. Будущее принадлежит… Взгляды обоих обратились к югу. – Канарским островам, черт бы их побрал? – И островам Самоа тоже. – Берегам Бразилии? – Не забудь и про Калифорнию. Оба негромко рассмеялись. – Калифорния. О ней придумано столько всяких анекдотов. Столько смешного. И, однако, не меньше миллиона англичан рассыпано сейчас от Сакраменто до Лос-Анджелеса. – И миллион во Флориде. – Только за последние четыре года два миллиона перебрались к антиподам. Называя цифры, они кивали. – Ведь как получается, Сэмюэл, человек- 1
- 2
- 3
- . . .
- последняя (4) »
Последние комментарии
1 час 26 минут назад
1 час 46 минут назад
2 часов 11 минут назад
2 часов 15 минут назад
11 часов 45 минут назад
11 часов 49 минут назад