Хозяйка города [Мария Александровна Чурсина] (fb2) читать постранично
[Настройки текста] [Cбросить фильтры]
- 1
- 2
- 3
- . . .
- последняя (98) »
Мария Чурсина Хозяйка города
Часть 1. Фантом города
Она была живая — из плоти и крови. Только иногда по привычке бродила по улицам ночного города, вслушиваясь в не-мёртвые голоса подворотен и брошенных строек. Она ещё помнила — каково это, когда пережидаешь день в каком-нибудь подвале, когда не бьётся сердце, а в жилах вместо крови — речная вода. Когда прячешь лицо в тени капюшона, чтобы не напугать припозднившихся прохожих. Днём Надя была живая — как все. Она ехала в переполненном вагоне метро — как все, — занавесившись от мира музыкой из наушников. Она возвращалась домой — до темноты — и опять старательно делала вид, что она человек. А по ночам её невыносимо тянуло обратно. И иногда ей приходилось напоминать себе: «Я живая». Больше не было надобности прикрывать ржавое пятно на щеке — оно исчезло. Надя рассматривала собственные руки, убеждаясь, что под тонкой кожей не проступают арматурные кости. На тёмных улицах у неё остались друзья: мальчик, убитый отчимом, пёс, брошенный хозяином, калека, преданный друзьями, и женщина, которая жила на кладбище. Надя знала, что больше никогда их не увидит. Сабрина чутко спала и наверняка слышала, как Надя неприкаянно бродит ночами по дому. Скрипят половицы, шелестят занавески на окнах. Сабрина делала вид, что не замечает. Старый дом и сам был полон голосами. Надя не любила оставаться в нём одна, а если и приходилось — зажигала везде лампы, включала телевизор и музыку погромче. Так не-мёртвые голоса делались тише, и она снова притворялась человеком. Она следовала всем правилам. По средам обновляла защитные символы над всеми дверями и окнами дома — рисовала чёрным карандашом. И в тех местах, где карандаш касался деревянных панелей, пахло горелым, и в воздух поднималось облачко темноты. По субботам Надя проверяла безлицых тряпичных кукол. Они висели по две в каждом из четырёх углов дома. Каждую неделю она снимала их, штопала вытряхивала пыль из шерстяных волос. Придирчиво проверяла, не завелось ли в набивке чего неприятного, вроде соседского проклятья или случайного залетевшего паразита-аурала, и вешала охранительниц обратно. Все предосторожности работали, и не-мёртвые больше не приближались к её дому. Ночные голоса постепенно стихали, и Надя думала, что понемногу превращается в нормального человека. Днём она радовалась. А ночью опять сидела на последней ступеньке лестницы, изо всех сил прислушиваясь к шороху потустороннего города. Ей казалось, что город подмигивает ей жёлтыми глазами фонарей. Он не желал её отпускать. Беззвучно ступая по скрипучим ступенькам, к ней спустилась Сабрина. Села рядом, чуть касаясь ногой Надиной ноги. — Плохо? Согреваясь её близким теплом, Надя покачала головой. В комнате, пронизанной фонарным светом, было достаточно светло, чтобы Сабрина могла разглядеть её лицо и не поверить скупому жесту. — Может, тебе уехать из города? Она хрипло отозвалась: — Не получится. Он не отпустит меня, вот увидишь. — Давай ты просто попробуешь? Тряпичные куклы над дверью закачались, будто их дёрнуло сильным порывом ветра. Погас и снова зажёгся фонарь на перекрёстке. Надя усмехнулась и ткнулась лицом Сабрине в плечо. Дорогого стоит, когда в мире живых тебя кто-то ждёт. Ради этого можно жить дальше.Надя сидела над полусобранным чемоданом, покачивая на ладони телефон. Из открытого окна доносились радостные детские вопли, и одуряюще пахло цветами. Было так жарко, что Надя сидела на полу в майке и шортах, и всё равно по телу под майкой текли ручейки пота. Она бросила телефон на кровать, вынула из чемодана тщательно уложенное платье, расправила его. Синие розы на белом фоне, корсажные косточки в лифе, короткий пышный подол. Она мечтала, как наденет его на неторопливую прогулку по чужому городу, чтобы обязательно маленькие кафе на набережной и свежий ветер теребил подол. Куда его теперь? Брошенный на кровать телефон противно запищал. Надя покосилась в его сторону и не шевельнулась. Трель затихла, раздалась снова, потрезвонила секунды три и опять замерла. Заиграла ещё раз. Надя со вздохом поднялась и подцепила телефон с покрывала. — Я слушаю. Ничего ей не хотелось слушать, но это должно было когда-нибудь прекратиться. — Надя, ты имеешь право на меня сердиться, но будь разумным человеком. — А когда у разумного человека путёвка в санаторий на море, а его вызывают на работу, это как называется? На том конце провода Антонио тяжело вздохнул. — Я уже всё тебе объяснил. Если хочешь поругаться — приезжай, поругаешь меня лично. Она смотрела на платье — скомканные синие розы на полу, — и внутри тоскливо ныло. — Я тебя ненавижу. — И это тоже расскажешь. Приезжай. Она вздохнула, не находя, что ответить. Как ни крути — приказ старшего по званию есть приказ, даже если высказан извиняющимся тоном. — Хорошо. На полянке перед домом загорала Сабрина. В такт
- 1
- 2
- 3
- . . .
- последняя (98) »
Последние комментарии
50 минут 15 секунд назад
1 час 11 минут назад
1 час 55 минут назад
2 часов 18 минут назад
3 часов 10 минут назад
1 день 2 часов назад
1 день 6 часов назад