Пожалуйста, спасибо [Дагоберто Гилб] (fb2) читать постранично, страница - 2

мозги-то мои пока никуда не делись.

она опять: у тебя было расстройство речи. сейчас получше. но ты все время бормотал что-то невнятное, тебя никто понять не мог. да к тому же ты заговаривался.

что значит заговаривался?

сперва объявил, что родился в нью-мехико, а потом — в аргентине.

ну, да, я ведь жил какое-то время в нью-мехико.

а сказал, что там родился.

но в аргентине я не бывал. что мне там делать? скопище гринго. неужели так и сказал — в аргентине?

один раз, когда тебя спросили, где ты родился, ты именно так и сказал: в аргентине. причем в 1994 году.

когда это я такое сказал?

когда тебя спросили.

ну, я просто запутался

о том и речь.

терпеть не могу аргентину.

однако же это твои слова.

я просто не хотел отвечать на их дурацкие вопросы. говорил, что на ум придет, лишь бы от меня отвязались. потому и представился чужим именем.

и еще имя такое странное, пап. гарри?… а уж какую ты фамилию назвал — сейчас даже не припомню, но тоже хоть куда. мы все чуть со смеху не покатились.

честно скажу, имя гарри с потолка взял. ни одного знакомого с таким именем у меня не было. какой такой гарри? мне это имя ни разу в жизни не встречалось, что за имя, откуда взялось — не пойму. а разве я даты хоть какие-то называл, разве нью-мехико упоминал? уж аргентину точно не трогал. но это дела не меняет. просто они так человека опускают, а сами деньги гребут. для них я — кусок мяса, точно говорю. я — никто, ничто и звать никак. просто я сейчас ни на что не способен, но бревном прикидываться не хочу. и не говорить не собираюсь.

мог бы — так носился бы вприпрыжку, глазами стрелял. мог бы — сплясал бы тут, других потешил. только ничего этого мне сейчас не хочется, хоть я об этом и помалкиваю. сил ни на что не хватает, а признаваться вслух неохота. любое движение — в тягость. раньше у меня силища была. совсем недавно! совсем недавно, недели две назад. а теперь вокруг снуют эти люди. палата у меня — одна койка и больше ничего. койка, правда, современная, ходит вверх-вниз, на пульте управления. только мне самому-то пульт не нащ упать, говорю им. случись что — даже на звонок нажать не смогу.

она по краям пошарила, заглянула под кровать, проверила простынь, под матрас заправленную. и нашла — у меня под правым плечом. наверняка от него вмятина осталась на теле, глубокая, как форма для отливки всяких оловянных безделушек.

как же я не почувствовал? — спрашиваю. — уму непостижимо!

все в порядке, мистер санчес, теперь, если что, сможете позвонить.

зовут ее стефани. мексиканка, то бишь американка мексиканского происхождения. имя для чиканы весьма удачное. помню, было время, совсем недавно, когда наши умники-леваки, из образованных, давали своим детям имена ацтекских богов. мы-то свою дочку назвали глорией, так жена захотела. А сына — джо, в честь моих отца и тестя, обоих сразу.

вы у нас молодцом, добродушно говорит она. пожелания какие-нибудь есть? душ не хотите принять?

меня, отвечаю ей, ноги не держат. а тут еще такой лишний вес.

не сказала бы, что вы лишний вес набрали, мистер санчес, у вас ни грамма жира.

да я не о том, грязи на мне слежалось — не один слой, пот от всего этого лежания.

я вам помогу принять душ.

весит она килограмм тридцать, не больше, росту — метр с кепкой. раньше, когда я на своих двоих стоял, я бы ее без бинокля не заметил. а нынче гляжу на нее с койки, снизу вверх, и она мне кажется почти высокой.

прямо не знаю, что и сказать.

я на вас смотреть не буду. просто постою на всякий случай рядом, за занавеской.

да не о том речь, тебе меня не удержать. сравни свои габариты и мои.

запросто удержу. я думала, вы меня стесняетесь.

стесняюсь? черт возьми, когда я голый, мне стесняться нечего.

да вы шутник, мистер санчес. я подумала, вы отказываетесь из-за того, что я девушка.

будь я на своих ногах, ни одной девушки бы не пропустил. просто я сейчас не в форме, вот и все.

ладно, может, потом надумаете, говорит она, как и положено девушке-стефани — сонно и ласково.

вообще говоря, душ — это хорошо. поразмыслив, решаюсь попробовать. но стефани не возвращается. ее сменил скотт, он у меня тоже частенько появляется. персонала тут полно. у скотта вечно ошарашенный вид, будто его разбудили в три часа ночи. повторяет одно и тоже. например, твердит спасибо, когда достаточно кивнуть или просто бросить: готово — когда постельное белье меняет или утку за мной выносит. а уходя, всем своим видом выражает изумление, что еще держится на этой работе, а не загремел в армию.

сейчас вот привез мне кресло-каталку. я переворачиваюсь, изгибаюсь и ухитряюсь на нее перебраться, как на обычный стул. посадка получилась жесткой, как будто та половина тела, которая утратила подвижность, теперь совсем окаменела и тянет меня книзу сильнее, чем нужно.

спасибо, говорит скотт.

не за что, отвечаю, не вопрос. вопрос в том, как на ногах устоять. вопрос в том, как раздеться, хотя на мне только просторные шорты и майка. вопрос в том, как мыло в руках