Звездный диктатор. Убей и умри [Дуглас Хилл] (fb2) читать онлайн


 [Настройки текста]  [Cбросить фильтры]
  [Оглавление]

Даглас Хилл ЗВЕЗДНЫЙ ДИКТАТОР Диктатор Галактики (перевод А. Тюрина)

Часть 1 Гибель мира

Глава 1

Он появился на грязной улице, едва наступили сумерки. Боль горячей жидкостью лилась в каждую клеточку его тела, но он загнал этого врага в дальний уголок своего сознания, поэтому мог идти.

Окружающее мало радовало глаз, но он почти не обращал на него внимания. Он находился на небольшой невзрачной и незначительной планете, само название которой — Коранекс — ничего ему не говорило. Но вокруг космопорта теснился убогий неряшливый городишко, известный полустанок главных космических дорог. Тот притягивал к себе перевозчиков, торговцев, бродячих ремесленников, космических кочевников всех мастей. Идущему как раз и нужны были такие люди. Они могли иметь сведения, которые он искал.

Он осторожно пробирался сквозь грохот и блеск улиц, запруженных безмозгло шатающейся публикой, мимо крикливых безвкусных аттракционов, предлагающих уставшим от космоса приезжим все — от обычных холовизоров до ядовито мерцающих в полутьме наркоавтоматов. Он аккуратно перетекал из одного заведения в другое, уделяя особое внимание официантам, швейцарам и барменам — тем, кто имел возможность собирать и очищать от шелухи болтовню сотен своих посетителей.

Он следил за лицами в толпе. Многие озирались и на него с искоркой любопытства — на мгновение их интерес привлекала его высокая поджарая фигура, сдержанная гибкость движений и, скорее всего, форма. Серо-черная, с ярким кругом небесно-голубого цвета на плече и груди. Иногда, в ответ на любопытствующий взгляд, человек в форме притормаживал и задавал свои вопросы.

И каждый раз одни и те же ответы. Пожимание плечами, качание головой — отрицание. Иногда тень участия, намного чаще — пустота безразличия. Населенная Галактика велика, у каждого свои заботы.

Его нигде не удерживали, и до Коранекса его путь уже пролег через десяток планет. Конец наступит лишь тогда, когда боль потребует всего внимания, и сумерки сгустятся до глубокой ночи. А пока голова оставалась высоко поднятой и плечи не опускались, ибо военная выучка всей жизни не стирается ни многомесячной болью, ни усталостью, ни одиночеством, ни даже отчаянием.

Отчаяние, однако, рядышком, и готово охватить его. Он не знал, сколько у него осталось времени на продолжение поисков. Хорошо, если не меньше, чем то, что уже потрачено. И все-таки, за ушедшие месяцы он не встретил ничего, кроме расплывчатых намеков. Их было достаточно для продолжения поисков, и не хватало, чтобы двигаться в определенном направлении.

Но он продолжал искать. Ему больше ничего не оставалось. И жгучая боль в теле — ничто по сравнению с непреклонной решимостью, питавшей его поиски.

Он — Кейлл Рэндор, когда-то самый молодой и, как говорили, самый лучший командир ударного полка сорок первого легиона планеты Морос.

А теперь он — бездомный бродяга, солдат без армии.

И, к тому же, он умирал.

А в пустом баре полумрак воняет пролитым спиртным, перегаром и немытыми телами. Бармен — чужак, выходец из Измененных Миров, которые превратили населявших их людей в мутантов.

Квадратный лысый недомерок с оранжевой кожей. Когда Кейлл задал свои вопросы, он только пожал плечами, и это было копией всех остальных ответов, которые получил легионер во время своих блужданий.

— Легионеры? Слыхал, что случилось с ними. Больше ничего. Как бы то ни было, некогда мне уши развешивать. Я делом занимаюсь, понял?

Недомерок с оранжевой кожей собрался отвернуться, но, еще раз взглянув на Кейлла, передумал. Выражение лица у того не изменилось, но глаза легионера подсказали бармену — если повернешься, то, что произойдет вслед за этим, тебе не придется по вкусу.

Кейлл вытащил горсть пластиковых вафель — галактических кредиток, — выбрал одну и положил на стойку бара.

— Найдется такой, — спросил он спокойным тоном, — у кого есть время развешивать уши?

Ладонь бармена накрыла кредитку, лоб наморщился от неторопливых мыслей.

— Может быть, — ответил он, наконец. — Пилот грузовика, по имени Краск — много слоняется, у него большие уши и длинный язык. Такой может кое-что знать.

— Где искать?

Оранжевый недомерок хмыкнул.

— Где-нибудь в подворотне дрыхнет по пьяному делу. Если вернулся в порт, значит, на своем корабле харю давит.

Кейлл кивнул и вышел из бара. Он заметил, как бармен сделал знак в сторону столика, где компания бухих мужчин склонилась над своей выпивкой.

Зевающий страж порядка показал на грузовой корабль, владельцем которого был человек по имени Краск. Потрепанный корпус, пузатый и неприглядный, как все грузовики — и никого в нем. Кейлл притулился к борту, намереваясь подождать. Но он не позволял себе надеяться, что Краск может быть в курсе чего-то, и думать о том, что зашел в очередной тупик. Легионер просто прислонился к кораблю и ждал — расслабленный, сосредоточенный, бесконечно терпеливый.

Вскоре возникли и те самые поддатые мужики, чему он не особенно удивился. Четыре коренастые тени в тусклом освещении, которое, в основном, сосредоточивалось на низких постройках, расположенных напротив плоской пластикбетонной поверхности космодрома.

Они выстроились перед Кейллом и медленно мазали по нему взглядами. Все одинаковые — мордастые, толстобрюхие; комбинезоны, вымазанные в каком-то дерьме; глаза пустые, мутные. Такие далеко не улетят, они скорее работают на грани нарушения закона о внутренней торговле, чем на внешних перевозках.

Самый крупный из них, совсем плешивый, стоял чуть впереди остальных, как бы показывая, что он у них за главного. Кейлл медленно выпрямился, оторвался от борта, все еще спокойный и расслабленный.

— Я — Краск, — заявил плешивый. — Это ты хочешь послушать о легионерах?

Кейлл кивнул.

— Может, ты и сам легионер?

— Угадал.

— Так. Жаль твою планету.

Сказано так, как будто Краск посочувствовал какой-то пустяковой неприятности, вроде головной боли.

Выражение лица Кейлла оставалось прежним.

— Мне про тебя известно, что ты можешь кое-что сказать.

— Ну, могу, — подтвердил Краск. — Сколько будет стоить моя трепотня?

— Зависит от того, что ты мне расскажешь.

Верзила хрюкнул.

— Я, значит, рассказываю тебе все, что знаю, а ты потом называешь цену?

— Лишний раз не обману, не беспокойся, — ответил Кейлл.

— Ну, так сколько? Скажи нам хоть примерно.

Кейлл вздохнул.

— У меня около трех тысяч галактов. Я думаю, вам хватит за глаза.

На мгновение ему припомнился день, когда он раскурочил свой одноместный истребитель до последнего винтика. Все, без чего можно обойтись — второй скафандр, аварийная капсула, часть оружия, запчасти — загнал, чтобы профинансировать свои поиски.

Краск облизнулся и жестом показал, что пора раскошеливаться. Кейлл ткнул пальцем в сторону центральной взлетно-посадочной площадки, где он оставил после приземления свою машину.

— Не здесь, приятель. На моем корабле.

На лице Краска обозначилась довольно гнусная улыбочка.

— Давай сходим, если там твои денежки.

— Мы останемся здесь, ты рассказываешь мне, что знаешь, а потом уже я иду и беру то, что тебе причитается.

Смех Краска оказался еще противнее.

— Ты, я вижу, не очень соображаешь. Ты — бич, никто. Никому ты здесь не интересен. Значит, никто не завопит, если тебя найдут дохлого в канаве с мордой в грязи. Такое, увы, у нас еще случается с бродячим элементом. Накиряется, поскандалит, и получит по головушке. Никого это не взволнует до глубины души.

По ходу дела Краск сунул мясистую руку в карман и вытащил тонкий пластиковый цилиндр. Иглопистолет — узнал оружие Кейлл — заряженный, скорее всего, убойным ядом, а не чем-нибудь умиротворяющим.

Остальные трое тоже вынули свои «инструменты». У двоих нашлись металлические дубинки с утолщением на конце — любимое оружие подонков всех миров. У третьего неожиданно оказался светящийся термонож — лезвие разогревалось так, что не резало, а прожигало все подряд, в том числе и человеческую плоть.

Кейлл стоял спокойно, казалось, не собираясь двигаться с места. Однако его тело готовилось: группировалось, принимало устойчивую позу.

Силы явно были неравными.

Это нравилось Краску и его товарищам. Они считали, что им ничего не стоит размазать длинного парня, стоявшего напротив них.

Но они не подозревали, что значит иметь дело с легионером. С человеком, чей народ обучался — чуть ли не с пеленок — искусству боя. С человеком, который в течение двух последних лет был медалистом в каждом виде состязаний на ежегодных всепланетных Военных Играх. Причем многие из этих медалей — за бой без оружия.

Поэтому Краск еще только поднимал свой пистолет, когда Кейлл начал действовать.

Легионер не подал намека, не напряг тела и не встал в стойку. Он просто упал в полный рост в сторону.

Правая рука коснулась пластикбетона и напряглась, удерживая вес тела. Опираясь на ладонь, тело выписало горизонтальный полукруг, ноги летели, словно коса.

Первый ботинок вышиб каблуки из-под владельца дубинки. Носок второго влепил точно в мясистое запястье руки, вооруженной иглопистолетом.

Хруст ломающейся кости почти заглушил взвизг заголосившего от боли Краска. Пока иглопистолет улетал в темноту, Кейлл уже сложил тело, как пружину, и встал на ноги.

Ошеломленный Краск едва держался в вертикальном положении, мыча и прижимая к себе поврежденное запястье. Сбитый Кейллом любитель дубинки неудачно пытался встать, а второй только принялся поднимать свое оружие. Кейлл резко поднырнул под замахнувшуюся руку. Ребро треснуло, когда локоть Кейлла обрушился на грудь неприятеля, тот икнул и потерял сознание. Легионер выбросил левую ногу, и выверенным ударом погрузил носок ботинка в отвислый живот первого приверженца дубинки. Тот рухнул назад и, столкнувшись с владельцем ножа, вместе с ним повалился на землю.

Мужик с ножом все же поднялся и уставился на спокойного, как бы отдыхающего легионера. Затем термолезвие, рисуя светящуюся линию, отправилось к Кейллу. Легионер как бы лениво отклонился в сторону. Но глаза у метателя не успели проследить за движением руки Кейлла, когда та, взметнувшись вверх, перехватила нож за рукоятку.

Продолжая движение, Кейлл отжал кнопку фиксатора, убирая лезвие, и движением кисти отправил нож назад.

Метнул его рукояткой вперед, так как не хотел кончать человека. Тяжелая рукоятка с глухим шлепком врезалась тому точно между глаз. Некогда грозный мужчина шлепнулся на спину и затих.

Кейлл прошел мимо лежащих в скрюченных позах любителей дубинки, схватил за шиворот Краска и рывком посадил его.

— Мне нужна твоя информация, — сказал он спокойно. — И нужна сейчас.

— Ты сломал мне руку, — заскулил Краск.

Кейлл ухватился покрепче и скрутил воротник на толстой шее потуже.

— Шея сломается так же легко.

— Не надо… — выдавил полузадушенный Краск. — Да расскажу я!

— Рассказывай, — узел на горле немного ослаб.

— Я, правда, немного знаю, — пробормотал Краск.

Вторая рука схватила подбородок Краска и отогнула голову назад.

— После всего тебе стоило бы знать побольше, — проговорил Кейлл.

— Ой, опять… Да не торопись ты, — захват снова ослаб, и Краск, хватая воздух, начал выплевывать слова. — Просто пьяный треп в кабаке, понял? Несколько недель назад, когда все судачили о твоей планете, гадая, как такое случилось, пошла масса парашных слухов.

— Каких слухов?

— Да лабуда всякая. Одни считали — вспышка солнца, другие — столкновение с чем-то из космоса. Никто толком в этом не рубит. Потом един парень, с грузовика, сказал, что видел нескольких легионеров. Двух — трех. И они, как ты, ищут остальных.

— Что говорил твой парень о них?

— Немного. Он же с ними вместе не пьянствовал. Один из тех был жуткий шкаф, здоровенный лоб — и выглядел опасным. Но парень с грузовика слышал, что эти легионеры собирались основать где-то базу.

Необходимость заставила Кейлла снова скрутить потуже воротник.

— Где?

— Полегче нельзя? Это же шея, а не труба, — слабо запротестовал Краск. — Где-то невдалеке от Солтрениуса. Вот и все, что он говорил, правда. Больше ничего не знаю; сука буду, если вру.

Не проронив ни слова, Кейлл отшвырнул его в сторону, повернулся и быстро направился к своему кораблю. Несмотря на самообладание, пульс участился, глаза горели, ростки надежды пробивались в нем. До него уже доходили россказни, что кто-то где-то видел легионеров, и он кидался проверять их. Но на этот раз другое. Конечно же, база! Это то, что надо устроить в первую очередь, а потом собирать на ней оставшихся легионеров.

Над ним возвышался четко очерченный клинообразный корабль. Он вспрыгнул на аппарель и вошел через люк, герметически закрывшийся за ним. Фиксируясь в подвесном кресле, он заодно работал с панелью управления. Вокруг него с нежным жужжанием включалась система жизнеобеспечения, и через несколько мгновений корабль на столбе невидимой энергии с воем поднялся в ночь.

Пронизывая территориальное пространство Коранекса, Кейлл взял себя в руки, восстановил прежние спокойствие и терпение. Глаза и руки двигались автоматически, сохраняя точность траектории взлета, в то время как ум так же машинально сортировал подробности предстоящего путешествия. Он знал, что его топливный стержень, наверное, выдержит. Регенератора воздуха, пищевых концентратов и всего прочего тоже хватит. Замечательно, что ему не придется делать остановку до той самой планетки Солтрениус.

Он лениво подумал, почему группа легионеров — двое? трое? — выбрала такое место. Редкое население, крошечная система вдали от главных космических путей. Что оно может дать? И кто, гадал он, этот здоровенный легионер, который показался опасным даже грубияну Краску?

Но Кейлл уже давно знал о бесполезности вопросов, на которые нет ответов. Впрочем, ответы найдутся, когда он вступит на Солтрениус.

Он выбрался в глубокий космос; планета, которую он покинул, на заднем экране съежилась до размеров теннисного шарика. Другие экраны, передний и боковой, показывали знакомую «картинку» — бесчисленное количество ярких точек, составляющих обжитую людьми Галактику.

Кончики пальцев Кейлла послали дополнительный запрос в компьютер, который исследовал свою емкую память в поисках координат планеты Солтрениус, чтобы задать курс.

На экранах обзора блестящие точки замерцали и расплылись. Компьютер послушно переводил тягу из планетарного в сверхсветовой режим, на котором корабль мог пересечь ширь Галактики за несколько дней.

Экраны обзора опустели. Бесформенная пустота сомкнулась вокруг Кейлла и его корабля. На сверхсветовой его больше не было во Вселенной. Двигаясь невообразимо быстрее скорости света, корабль вошел в нулевое пространство и время. У Кейлла оставалось лишь внутреннее чувство времени, чтобы оценить наметки компьютера о прибытии на Солтрениус часов через десять.

Он откинулся в подвесном кресле и позволил усталым глазам закрыться. Ночь была долгой и деятельной — где-то за пределами жесткого самоконтроля боль жгла и разливалась по телу.

И все-таки, засыпая, он чувствовал бурлящую в нем радость. Теперь, по крайней мере, появился шанс найти других, подобных себе, до того, как умереть. И тогда, возможно, он получит ответы на ВСЕ вопросы. А если позволит судьба, он даст выход горькой от ненависти, застоявшейся мести, которая жгла его сильнее любой физической боли.

Но эта мысль, да и все мысли пропали, потому что он погрузился в сон. И как бы из серой пустоты, окружающей корабль, пришли сновидения.

Глава 2

Сначала сновидения, как всегда, были отрывочными. Рваные, зыбкие картины сурового и негостеприимного мира, которым владел холод обширной пустыни. Пустыня и зубастые скалы.

Это мир Кейлла Рэндора — планета Морос в системе Белой Звезды на внешней окраине Населенной Галактики. Суровый мир обеспечил суровые условия жизни космическим колонистам, сделавшим его своим домом давно, во времена Расселения, когда людская раса исследовала миллионы планет в Галактике, чтобы найти пригодные для жизни.

Морос оказалась одной из них, потому что имела воздух, скудную растительность и воду, которой едва хватало в экваториальных районах. На ней была и своя жизнь — человекообразные рептилии многих причудливых форм; песчаные кошки, любящие людей гастрономической любовью; рогатые мамонты; стелющиеся растения, которые питаются живой плотью — все в такой же степени опасные и страшные, как сама пустыня.

Как бы то ни было, они выжили, те первые переселенцы — выжили и приспособились к своему новому дому. И его суровые условия сделали их самих, а также их отпрысков крепкими, предприимчивыми, полагающимися на самих себя людьми, которые познали необходимость порядка, стабильности и дисциплины в своей жизни. Остальному просто не было места на Моросе.

И все же дисциплина не навязывалась сверху. Она принималась, как принимается религия, каждым обитателем этого мира.

Борьба с хищными животными, жестокой окружающей средой была главной реальностью. Люди Мороса учились сами и учили своих детей всему, в чем те нуждались, чтобы выжить в любых условиях. Сюда входило обязательное обучение способам боя без оружия или, напротив, с полным вооружением.

Вот так существовали люди на Моросе и даже находили свои удовольствия в неумолимых трудностях суровой и аскетической жизни. Но Морос — бедная планета. Она мало что могла предложить на продажу остальной Галактике. Веками она оставалась одинокой, ее обходили стороной. И все это время люди совершенствовались и оттачивали свой образ жизни, становясь все более суровыми, независимыми, самостоятельными, предоставленными самим себе. Они также превратились в самых боеспособных и искусных в войне мужчин и женщин Галактики.

И, тем не менее, в их мире царили сотрудничество, участие, взаимопомощь и поддержка. Люди с Мороса не пускали друг другу кровь. Все соревнования сводились к ежегодному празднику — Военным Играм. Жадность, разрушительное стремление к власти, равнодушие к нуждам других — такие направленные против выживания явления были почти неизвестны.

Другие населенные людьми планеты стали медленно сознавать уникальность Мороса. И увидели то, чего сам народ Мороса не понимал — что он обладает особым ресурсом.

У него есть боевое искусство.

Постепенно люди с Мороса стали торговать им, как торгуют полезными ископаемыми или продуктами питания. Они рассылали по Галактике свое искусство — небольшие группы бойцов, женщин и мужчин, которые нанимались за хорошую плату, чтобы вести боевые действия в малых войнах на той или иной планете. Они превратились в тех, кого на древнем человеческом языке называли наемниками.

Они поняли, насколько превосходят по своим навыкам прочих солдат в Населенных Мирах. Поняла это и остальная Галактика. Вскоре предложений стало поступать больше, чем они могли принять, и Морос узнал, что такое зажиточность.

Люди Мороса смогли теперь приобретать новое современное оружие и технику. Они закупили космические корабли, от одноместных истребителей до громадных боевых крейсеров, и создали грозный флот. Они посещали другие миры, изучали передовые способы ведения боя и приносили эти знания домой, где ими овладевали остальные. Они организовались в вооруженные силы, которые, при необходимости, могли объединить все взрослое население планеты. Эти вооруженные силы под именем Легионы Мороса стали легендарными в Галактике.

И хотя армия требует строгой регламентации, общественный дух Мороса не пострадал. Тем более, не пострадали дисциплина и порядок. Несогласие, расхлябанность, неподчинение там были неведомы, любого легионера они бы просто изумили. В бою каждое подразделение действовало, как превосходно отлаженный механизм.

Во всем другом легионеры жили как равные — работали вместе, шли в бой вместе, праздновали победы вместе.

И, наконец, вместе умирали.

(Сон Кейлла изменился, стал более напряженным. В глубине сонной тьмы легионер застонал, когда четко оформились слова, которые он услышал по межкорабельной связи в тот день…).

Он был послан вместе с другими пилотами его ударного полка на разведывательное задание в один из самых плотно населенных секторов Галактики, где людей было, по моросской пословице, словно песчаных блох в оазисе.

Кейлл со своим полком ушел со сверхсветовой и двигался на обычной планетарной тяге к цели — маленькой планете, где конфликт местного значения, похоже, разгорался в большую войну, и где легионерам предложили громадную сумму, чтобы они выступили на одной из сторон.

Заданием ударного полка было просто собрать сведения: с орбиты изучить планету, оценить военный потенциал, прослушать радиовещание и тому подобное. Эти данные помогли бы Центральному Командованию Легионов решить, стоит ли принимать предложение.

Ибо к тому времени Легионы уже не могли просто выбрать самый выгодный контракт. Этика, рожденная их историей, не позволила бы им стать на сторону агрессоров, фанатиков или угнетателей.

Часто они сражались за меньшую плату на стороне тех, кто защищал себя от таких врагов. И не раз одно лишь присутствие Легионов на стороне обороняющихся охлаждало агрессора, и он свертывал свои боевые действия.

Когда планетный шарик начал разбухать на обзорных экранах, Кейлл со своим подразделением приступил к проверке связи, пора было переходить на орбиту, позволяющую обследовать поверхность планеты. Они не оповещали никого о своем присутствии и собирались остаться незамеченными. Поэтому у Кейлла появилось легкое раздражение, когда он засек горстку серебристых трубчатых силуэтов, поднимающихся к его полку сквозь облака. Приглушенное журчание голосов в системе связи свидетельствовало о том, что и остальные заметили чужие корабли.

— Надеюсь, дружественные, хотя кто его знает, — сказал Кейлл своим. — Возьмем новый курс и постараемся уклониться от боя.

Его пальцы пробежали по кнопкам панели управления, вводя новый курс, на который должно перейти и все подразделение. Он не спускал глаз с приближающихся кораблей, пытаясь уловить что-нибудь, свидетельствующее об их намерениях.

Пока он наблюдал, парные точки света засверкали на заостренных носах приближающихся машин. Кейлл от злости стиснул зубы. Вот и свидетельство о намерениях — он узнал ионные пушки, как только увидел вспышки.

— Постреливают, — бросил он по связи. — Да только они еще вне зоны поражения. Заметно, что дилетанты. Ложимся на обратный курс уклонения.

— Может, ответим на огонь? Они же сами напрашиваются, — послышался в системе связи голос Они Уолда, молодой и симпатичной женщины, заместителя и самого близкого друга Кейлла в ударном полку. Голос звучал спокойно, но сквозила нотка нетерпения, отчего Кейлл улыбнулся.

— Нет, — быстро ответил он. — Мы не на драку прилетели. Надо отрываться от них, отойти достаточно далеко для сверхсветовой. Затем мы доложим начальству.

Он снова скорректировал свой курс на панели управления, и добавил:

— Я немного приотстану, хочу выяснить, что это за компания.

Прежде чем кто-либо из подразделения успел подтвердить прием, его приемник с мгновение пожужжал, потом заговорил металлическим тоном сверхдальней связи.

«СРОЧНОЕ СООБЩЕНИЕ С МОРОСА — СООБЩЕНИЕ С РОДНОЙ ПЛАНЕТЫ».

Встревоженный Кейлл выпрямился в своем кресле. Сообщения редко приходили с Мороса к тем, кто находился на задании, если только легионеры сами не выходили на связь, чтобы доложить или вызывать подкрепление.

«СРОЧНОЕ СООБЩЕНИЕ ВСЕМ ЛЕГИОНЕРАМ — СРОЧНО ВСЕМ ЛЕГИОНЕРАМ. ПЛАНЕТА ПОДВЕРГАЕТСЯ НАПАДЕНИЮ НЕИЗВЕСТНЫХ ВОЙСК. ВСЕМ ЛЕГИОНЕРАМ НЕМЕДЛЕННО ВЕРНУТЬСЯ НА МОРОС — ПОВТОРЯЮ: ВЕРНУТЬСЯ НЕМЕДЛЕННО — ПРИКАЗ ЦЕНТРАЛЬНОГО КОМАНДОВАНИЯ».

У Кейлла заледенела кровь. Нападение на Морос? Такого никогда не случалось — ни разу за все века. У кого хватит дури напасть на родину самых признанных вооруженных сил в Галактике?

Но слова прозвучали снова, значит, такова правда.

— Аварийная готовность! — крикнул он. — Готовность к сверхсветовой по моему сигналу!

Рискованно переходить на сверхсветовую в такой близости от гравитационного поля планеты, но выбора не было. «НЕМЕДЛЕННО» — так значилось в приказе — и Кейлл не собирался прибыть слишком поздно, опоздать хотя бы на секунду.

Пальцы забегали по панели управления, подготавливая корабль к сверхсветовой. Рука уже легла на активатор, рот начал отдавать приказ по подразделению, когда корабль вдруг дернулся и рванулся под ним, как перепуганное животное.

Кейлл зло посмотрел на экран заднего обзора. Потрясенный сообщением с Мороса, он почти забыл о недружественных кораблях. Однако, он отстал от своих, и вот попал в зону поражения чужих пушек. Одной из них повезло: она попала в корабль Кейлла. Потребовалось некоторое время, чтобы бортовой компьютер смог доложить о повреждениях, но легионер сразу почувствовал замедление скорости, как будто корабль потяжелел. И теперь нападающие не только продолжали вести плотный огонь, но и сокращали разрыв.

Он мог надеяться лишь на то, что сверхсветовая тяга не повреждена.

— Полная готовность к переходу на сверхсветовую! — резко скомандовал он. — Пошел!

Рука ткнула в активатор, и бесформенная пустота поглотила Кейлла.

Хотя в сверхсветовом режиме корабль, казалось, оставался в неподвижности, внутри нуль-пространственной пустоты он встречался с напряжениями: сжатиями и скручиваниями. Из них аварийный корабль мог и не выйти.

Поэтому Кейлл ждал доклада компьютера о повреждениях.

— ПОВРЕЖДЕНИЕ, ЗАРЕГИСТРИРОВАННОЕ ПРИ КОНТАКТЕ С ЛУЧОМ ВЫСОКОЙ ЭНЕРГИИ. СЕКТОР КОРПУСА 8-А.

Сердце у Кейлла екнуло. Это передний сектор корпуса корабля, где размещалась часть вооружения и основные системы навигационного оборудования. Подтверждая опасения, компьютер продолжил:

— КОРПУС ПОМЯТ, НО НЕ РАЗОРВАН.

ПЕРВАЯ ФРОНТАЛЬНАЯ ЛУЧЕВАЯ ПУШКА ВЫШЛА ИЗ СТРОЯ.

ДВИГАТЕЛЬНАЯ СИСТЕМА:

ПЛАНЕТАРНАЯ ТЯГА НЕИСПРАВНА.

Кейлл потянулся к клавишам компьютера:

— ДОЛОЖИ О СОСТОЯНИИ СВЕРХСВЕТОВОЙ ТЯГИ, — приказал он. — И ДРУГИХ СИСТЕМ.

Компьютер послушно отозвался:

— СВЕРХСВЕТОВАЯ ТЯГА ФУНКЦИОНИРУЕТ НОРМАЛЬНО.

ОСТАЛЬНЫЕ СИСТЕМЫ ВООРУЖЕНИЯ НЕ ПОВРЕЖДЕНЫ. СИСТЕМА СВЯЗИ НЕ ПОВРЕЖДЕНА.

Кейлл с облегчением откинулся в своем кресле. Сверхсветовую не задело. Нуль-пространственная пустота не претендует на то, чтобы слопать его.

Он снова коснулся клавиш:

— РАССЧИТАЙ ВРЕМЯ ВОССТАНОВЛЕНИЯ ПЛАНЕТАРНОЙ ТЯГИ И ПОВРЕЖДЕННОГО ОРУЖИЯ.

— РАСЧЕТНОЕ СОСТОЯНИЕ ЛУЧЕВОЙ ПУШКИ — НОЛЬ. ОРУЖИЕ РЕМОНТУ НЕ ПОДЛЕЖИТ. ТРЕБУЕТСЯ ПОЛНАЯ ЗАМЕНА. РАСЧЕТНОЕ ВРЕМЯ РЕМОНТА НАВИГАЦИОННОЙ ПОДСИСТЕМЫ ПЛАНЕТАРНОЙ ТЯГИ — ШЕСТЬ ЧАСОВ.

Он ругнулся. Шесть часов! Он жалел каждое мгновение, потраченное в сверхсветовой области, а теперь надо потерять шесть часов на то, чтоб планетарная тяга смогла доставить его на помощь планете. И даже тогда он явится с раздолбанной пушкой.

И ничего тут не попишешь. Никому не довелось выйти из корабля при сверхсветовой и вернуться обратно. Никакой ремонт не начнешь, пока не выберешься через много часов в нормальный космос.

Скрипнув зубами, он снова коснулся клавиш. По крайней мере, даже при таком надрывном ожидании можно заняться делом.

— ЗАЙМИСЬ ПОЛНОЙ ПРОВЕРКОЙ ВСЕГО ОБОРУДОВАНИЯ И СИСТЕМ, — приказал он компьютеру. — ПОВРЕЖДЕННЫЙ СЕКТОР ОБОЙДИ.

Пока аварийный корабль мчался сквозь пустоту, такую же неведомую, как и будущее, Кейлл тратил свое дисциплинированное внимание на утомительную процедуру проверки.

Глава 3

(Подсознание Кейлла продолжало выплескивать образы, которые он в ужасе и тоске переживал так часто, но остановить этот поток ему было не под силу…).

Время ожидания, наконец, истекло, и корабли ударного полка Кейлла вынырнули из нуль-пространства. Они вошли в космос на максимальном орбитальном расстоянии от Мороса: легионеры не кидаются в бой вслепую.

Светящаяся поверхность планеты Морос, заполнившая экран дальнего наблюдения, выглядела спокойной и обычной. Планету окружала слабая дымка, но Кейлл полагал, что виноват в этом незначительный дефект системы обзора, следствие полученного кораблем удара. Само собой, корабельные сенсоры не докладывали о чужих кораблях любого назначения, и уж, тем более, о каком-либо нападении.

Значит, по крайней мере, его полк находится вне досягаемости врага. И он направил корабли по траектории сближения с поверхностью планеты. Сам натянул скафандр и, выбравшись из корабля, начал с отчаянной скоростью трудиться над поврежденной навигационной системой.

Компьютер не обманул; два с лишним часа прошло, и сделана только половина работы.

Кейлл взмок, но его руки оставались твердыми, точными и сосредоточенными. До тех пор, пока работа не была прервана предупреждением борткомпьютера о том, что сенсоры засекли одиночный корабль, быстро приближающийся к нему.

За несколько секунд Кейлл вернулся к панели управления и занялся подготовкой неповрежденного оружия, одновременно разглядывая на экране мчащуюся навстречу ему мерцающую точку.

Вот корабль уже приблизился настолько, что он смог различить выпуклый голубой кружок на его борту, и, наконец, расслабился. Это был один из истребителей его ударного полка — с Они Уолда на борту.

Кейлл напряженно ждал, пока корабль выходит на параллельный курс. Затем ожила связь. Звук шел с потрескиванием и гудением из-за сильных помех, что могло удивить Кейлла, но от слов, которые он услышал, все мысли разом вылетели из головы.

«ОНИ УОЛДА — КЕЙЛЛУ РЭНДОРУ. ОНИ — КЕЙЛЛУ. ПЛАНЕТА МЕРТВА.

ВСЯ ПЛАНЕТА.

НИ ОДНОГО ЖИВОГО СУЩЕСТВА.

НИЧЕГО ЖИВОГО НА ПОВЕРХНОСТИ НЕ ОСТАЛОСЬ».

Ужас остановил дыхание и сжал сердце ледяными тисками. Даже приемник сделал паузу, как будто Они не могла подобрать слов, чтобы описать невообразимость того, что произошло.

«НАПАДЕНИЕ БЕЗ ПРЕДУПРЕЖДЕНИЯ.

НЕПОНЯТНАЯ РАДИАЦИЯ ПО ВСЕЙ ПЛАНЕТЕ. ЦЕНТРАЛЬНОЕ КОМАНДОВАНИЕ УСПЕЛО УСТАНОВИТЬ МАЯК ДЛЯ ПРЕДУПРЕЖДЕНИЯ ГРУПП ВРОДЕ НАШЕЙ. ОЧЕНЬ СИЛЬНЫЕ ПОМЕХИ. МЫ ПРИНЯЛИ ПРЕДУПРЕЖДЕНИЕ, КОГДА БЫЛО СЛИШКОМ ПОЗДНО».

Слишком поздно? Эти слова крутились в голове потрясенного Кейлла, а Они продолжала:

«КЕЙЛЛ, МЫ ОБЛУЧИЛИСЬ, НИЧЕГО НЕ ПОДЕЛАЕШЬ. БОЛЬ ВНУТРИ НАС ВОЗНИКЛА ПОЧТИ СРАЗУ. ЛУЧШЕ ТЕБЕ НЕ ЗНАТЬ, ЧТО ЭТО ТАКОЕ. ОСТАЛЬНОЙ ПОЛК ПОШЕЛ НА ПОСАДКУ. УМЕРЕТЬ НА МОРОСЕ, КАК И ВСЕ. Я ПРИЛЕТЕЛА ОСТАНОВИТЬ ТЕБЯ. НЕПОНЯТНО, В БЕЗОПАСНОСТИ ЛИ ТЫ ДАЖЕ НА СТОЛЬ БОЛЬШОМ РАССТОЯНИИ».

Лицо Кейлла исказилось. Он сгорбился, будто от тяжести услышанного. Его, казалось, сдавило горем и непереносимой ненавистью. Голос Они еще звучал, но Кейлл уже мог предугадать концовку сообщения.

«ЭТО ЗАПИСЬ, КЕЙЛЛ, Я УМИРАЮ ТОЖЕ. КОГДА ТЫ УСЛЫШИШЬ МЕНЯ, Я БУДУ МЕРТВА. К ПЛАНЕТЕ НЕ ПРИБЛИЖАЙСЯ. НИЧЕГО НЕ УВИДИШЬ И НЕ СДЕЛАЕШЬ. ВКЛЮЧАЙ СВЕРХСВЕТОВУЮ И УЛЕТАЙ. ПРЕДУПРЕДИ ДРУГИХ ЛЕГИОНЕРОВ, МОЖЕТ, КТО-ТО ЕЩЕ ОСТАЛСЯ В ЖИВЫХ. И ЕСЛИ ВЫЖИВЕШЬ САМ, ОТОМСТИ ЗА НАС, КЕЙЛЛ. ЗА МЕНЯ. ОТОМСТИ ЗА МОРОС».

Долго, слишком долго Кейлл сидел без движения, пока ужас и ярость мутили его разум. Но, наконец, какой-то минимум воли вернулся к нему. Он заставил онемевшие пальцы коснуться управления и повел свой корабль в нуль-пространство.

Всего лишь несколько мгновений спустя он снова появился в космосе далеко за внешними подступами к солнечной системе, в которую входил его мир, теперь уже мертвый и убивающий. Установил собственный маяк, запрограммировав его на регулярную широкополосную передачу сообщений. Их примут прилетевшие после него легионеры и спасутся от смертельной ловушки, в которую превратился их дом.

Затем упрямо продолжил работу, завершая ремонт своей планетарной тяги.

Работу закончил быстро, но еще долго не мог двинуться с места. Опустошенный Кейлл застыл, уставясь глазами в пустоту, не замечая времени и пытаясь смириться с чудовищной, сводящей с ума действительностью. Несколько раз он поддавался мысли, что Они могла ошибиться, что это была совсем не Они. Что ему, в конце концов, надо бы вернуться на Морос и увидеть самому. Но Кейллу всегда удавалось устоять перед искушением. То был корабль Они, враг не успел бы проникнуть на него и использовать для обмана.

А в это время передатчик Кейлла без устали отбивал предупреждение, но не получал ответа. И страшная мысль стала завладевать им — возможно, ответа не будет никогда.

Что, если ударный полк находился от дома дальше всех частей Легионов? Что, если они прибыли самыми последними и последними вошли в смертельное радиационное облако?

Если это так, то он…

Последний Легионер.

Но по мере того, как текли часы, что-то еще — не интуиция, а физические ощущения подсказывали ему: хотя он и остался в живых, долго ему не протянуть.

Кажется, подсказка шла прямо из самих костей — слабое, едва различимое, но определенное чувство.

Глубоко запрятанное ощущение жгучей боли.

Попытка Они спасти его оказалась неудачной. Даже на таком расстоянии от планеты, где он находился, радиация, должно быть, дотянулась до него. Небольшая доза, которая даст пожить еще некоторое время.

Сколько ему осталось — не самый главный вопрос, занимавший его ум. Более важные вопросы, которые насыщались всей силой его горя и ярости — кто и почему?

Но сам факт, что у него такой ограниченный срок на поиски ответов, поднял его — он снова стал легионером — и зарядил энергией действия.

Кейлл направил свой корабль на поиски, прочь от солнечной системы Мороса.

Он перелетал от мира к миру, наблюдая, слушая и задавая свои выверенные вопросы. Как только он оказывался в космосе, его передатчик терпеливо передавал сообщения. Но недели и месяцы таяли бесплодно.

Кто бы ни напал на Морос, он хорошо замел свои следы. Новость об уничтожении планеты разнеслась по Населенным Мирам быстро, как обычно бывает с такими новостями — но Кейллу не удавалось найти ни единого зернышка факта или надежды в обильных пересудах и слухах.

И вот он прилетел на Коранекс — еще одна остановка в его метаниях от планеты к планете, — понимая с полной горечи яростью, что, быть может, истекают его последние дни.

Боль внутри тела постоянно нарастала, становилась все более жестокой, хотя по-легионерски твердо он держал ее под контролем. Так, что никто и не догадался бы о его проблемах со здоровьем. Но, наконец, во время одной из своих предыдущих остановок он потратил несколько галактов на консультацию доктора.

Медик провел всесторонние тесты. И хмурый лоб его поведал Кейллу достаточно много о результатах.

Продолжал свою деятельность какой-то странный изотоп — не определенный ни Кейллом, ни врачом — который угнездился в костях легионера после облучения. Радиация разрушала клетки.

— Еще месяц, — сказал медик. — Два от силы.

Больше половины этого месяца истекло, когда он сел на Коранекс. Кейлл уже был близок к тому, чтобы просто ждать конца. Как избавления от боли. Как спасения от снов, которые превращали ночи в пытку. Снов о том страшном дне, когда он спешил на помощь своей планете, а поспел лишь затем, чтобы умереть вместе с ней.

Смерть избавит его от отчаяния — ведь он почти уверен в безнадежности поисков других оставшихся в живых легионеров.

А сейчас… ожила надежда. Если человек по имени Краск сказал правду, его отделяет всего лишь несколько часов от встречи с другими оставшимися в живых, и, возможно, от ответов на некоторые вопросы, мучившие его не менее жестоко, чем боль.

(Аромат этого ожидания проник в сон, заполнил и изменил его сущность. Напряженные движения глаз смягчились, и впервые за много недель сон Кейлла стал мирным и нетревожным).

Космопорт Солтреннуса мог быть космопортом Коранекса — такая же пластикобетонная поверхность, покореженная жесткими посадками тысяч кораблей и изрядно захламленная; те же приземистые убогие постройки, в которых усталые чиновники принимали плату за стоянку.

Даже прилепившийся к космодрому город был братом-близнецом столицы Коранекса. Конечно, встречались и различия: форма зданий, вид и одежда некоторых жителей. Солтрениус выглядел мрачнее большинства миров, поскольку основная часть населения планеты занималась переработкой коры местного растения, применяемой во многих медицинских препаратах. И при этом образовались тучи пыли. Кейлл обнаружил, что пыль была повсюду, заполняя и без того грязные дома, предназначенные для непривередливых космических путешественников.

На этот раз Кейлл избегал появляться на улицах. Он искал другой источник информации — факты местной жизни, а не слухи на космическую тему. Работники общественной информационной сети — скорее всего, люди, которые знают то, что требуется ему.

Еще пара вопросов, и он нашел нужное ему здание, в котором располагается сетевой узел местного агентства. Конечно же, грязное, унылое, как и все остальные. Но Кейлл взглянул на него лишь мельком. Несколько галактов перешло из рук в руки, и один из секретарей занялся поиском подходящего корреспондента сети.

— Вот тот, кто вам пригодится, — сказано было Кейллу. — Знает все, что происходит на Солтрениусе.

Всего лишь несколько минут спустя Кейлл пребывал в шумном многолюдном кабаке с невысоким стаканом какой-то неопределенной жидкости перед собой, а подальше стакана, за столом сидел седой старик, назвавшийся Ксанном Эксе, и пил крупными глотками ту же жидкость, всем своим видом показывая крайнее удовольствие.

Когда старикан отстал от опустевшего стакана, Кейлл, который свой даже и не попробовал, подал бармену знак подать второй. Затем с надеждой посмотрел на нового знакомого.

Эксе вытер губы, взгляд его заметно посветлел.

— Конечно, парень, я могу тебе помочь. Рад помочь. Всегда был хорошего мнения о легионерах — ох и ужас, что случилось!

Кейлл кивнул, ожидая продолжения.

Старик наклонился вперед. В его глазах горел вечный огонь надежды профессионального журналиста, почуявшего жареное.

— Что сам думаешь о случившемся?

Кейлл покачал головой.

— Если расскажешь что-нибудь существенное, может, появятся соображения. Но времени у меня в обрез.

На лице Эксе отразилось разочарование.

— Ну, ладно, думаю, это где-нибудь когда-нибудь выплывет наружу.

Принесли второй бокал выпивки, и старикашка уже собрался отправить его вслед за первым, когда Кейлл наклонился и схватил его худое запястье. Сжал легонько, но тот не обманулся, почувствовав стальную силу в этих пальцах.

— Я, по-моему, говорил, что у меня мало времени, — спокойно напомнил Кейлл.

— Ну, хорошо, конечно, — быстро проговорил Эксе. — Как я сказал, рад помочь. Вот что произошло…

Кейлл отпустил руку и стал вслушиваться в довольно бестолковый рассказ старика. Трое в форме легионеров прилетели на Солтрениус месяц назад или раньше. Они сделали запасы и некоторое время провели в городе, где Эксе услышал о них и поговорил с ними.

Эти трое подтвердили, что Морос уничтожен, и они, вероятно, последние из живых легионеров. Но на случай, если есть кто-то еще, они дали сообщения по главным космическим трассам. Они намеревались создать базу, чтобы другие выжившие, если таковые окажутся, могли прилететь на Солтрениус и присоединиться к ним.

— Эти люди объяснили, почему выбрали Солтрениус? — спросил Кейлл.

— Нет. И я не настаивал. Они вроде были не прочь поболтать со мной и рассказать свою историю, но им не нравилось, когда им задают много вопросов. Особенно большому парню — был у них такой крутой здоровяк.

— Но ты хоть узнал, где эта база?

— Конечно, — довольный собой, старик ухмыльнулся. — На Креффе.

— Креффа?

Эксе ткнул худой рукой в воздух.

— Одна из наших лун. У Солтрениуса их всего лишь две.

Кейлл выглядел озадаченным. Почему на луне? Почему вообще — Солтрениус? Старик правильно понял выражение его лица.

— Да, я тоже гадал, на что им сдалась эта Креффа? Я не особо выспрашивал, но они сами сказали. Дескать, есть там старая станция, они ее куполом называли, построенная, когда мы исследовали луны, в общем, давно. Они решили сделать ее своей базой. Думаю, хотят держаться особняком.

Все же Кейлл был слегка удивлен, но, в конце концов, в этом есть смысл. Как бы то ни было, на Морос напали. Напавший, кто бы то ни был, все еще рядом. Горстка легионеров прежде всего подумала о создании базы, которая была бы удаленной, и, в то же время, способной защищаться. Купол на спутнике Солтрениуса вполне подходит.

— Значит, они все еще там? — спросил Кейлл.

— Конечно, куда они денутся, — ответил Эксе. — Их недавно видели здесь. Они временами спускаются, чтобы отовариться тем, что им нужно, жратвой там, еще чем-нибудь.

— А у тебя не возникло подозрение, что они вовсе не легионеры?

— Ну, они сказали, что легионеры. Мне тут нечего добавить или убавить. И на них форма, как у тебя, с этим голубым кругом, — старик сделал паузу. — На всех, кроме здоровяка…

— А у него что?

Журналист выдавил смешок.

— У него ничего. Ему, кажется, не очень-то нравится одежда. Брюки и ботинки на нем есть, вроде твоих, но он всегда расхаживает голый по пояс. Впрочем, будь у меня такие мускулы, как у него, я бы тоже выставлял их напоказ.

Кейлл нахмурился, затем потянулся к верхним застежкам своей куртки. Снял с шеи светлую металлическую цепочку, на которой висел диск из твердого пластика.

— Этот крутой парень носил такой? — спросил он.

Эксе с интересом рассмотрел диск. По краю шел яркий голубой круг — герб Легионов. Внутри круга вдавлены в пластик кодовые знаки, которые другим легионерам поведали бы, в каком месте на Моросе Кейлл родился, и его воинское звание. Имелось также крошечное, но хорошо различимое трехмерное цветное изображение лица Кейлла.

— Никогда такого раньше не видел, — сказал Эксе. — Удостоверение, да?

Кейлл кивнул.

— Есть у каждого легионера. И каждый диск настроен на физическую структуру владельца. Никто другой носить не сможет, и подделать его трудно. Держи.

Он вложил диск в руку журналиста. Небесно-голубой круг сразу начал изменяться — темнеть, смещаться, а через несколько секунд заблестел красным, почти злым светом.

Эксе осмотрел его иприсвистнул.

— Отличная штучка. Завидую.

Он отдал диск, к тому вернулся нормальный голубой цвет, как только Кейлл надел цепочку на шею.

— Все же, — продолжал старик, — у верзилы такого знака определенно не было.

— Ты уверен?

— Еще бы. У него грудь, как стена. Никаких украшений. — Снова пауза. — Кроме отметин.

— Отметин?

— Да, вроде татуировки или шрамов. Только для шрамов они слишком аккуратные и ровные, похоже на валики из кожи… один, кажется, вокруг шеи, другой вокруг живота, — он показал худым пальцем. — У остальных легионеров тоже есть такие?

— Нет, — задумчиво ответил Кейлл. — Ничего похожего.

У старика глаза загорелись от любопытства:

— Считаешь, что эти парни не настоящие легионеры?

— Не знаю, что и думать. Тем более, этот человек сказал, что он… — Кейлл запнулся.

— Да. В основном, говорил он. Много смеха, переходящего в ржание, доносилось тоже от него. Не очень-то приятный. Я сразу начал нервничать… был рад убраться, если по-честному.

Кейлл кивнул и встал.

— Благодарен тебе, Ксанн Эксе, за помощь. Больше, чем могу выразить словами. Жаль, что не встретил тебя раньше. Я в большом долгу перед тобой, но сомневаюсь, что смогу расплатиться.

И, как эхо слов, боль, более жестокая, чем раньше, пронзила его.

Но старик ничего не заметил.

— Пожалуйста, сынок. Помог с удовольствием, и, к тому же, это моя работа. Я журналист, все-таки, а у тебя могут быть новости. Если установишь, что эти парни самозванцы, дай мне знать, ладно?

Кейлл улыбнулся уголками рта.

— Если они действительно легионеры, дам знать, не сомневайся. Если нет — тогда, вероятно, я буду некоторое время слишком занят.

Глава 4

Кейлл отправился в космопорт самым быстрым шагом, на который только был способен. Спокойствие и самообладание он с трудом, но сохранял, несмотря на полный раздрай в голове. Вопросы громоздились на вопросы, загадки — на загадки, причем одна выделялась своей важностью, и особенно тревожила его.

Легионеры ли те трое?

Если они легионеры, то проясняются остальные вопросы, имеющие отношение к гибели Мороса.

Но если они не легионеры… тогда какова их цель?

И что он сможет сделать в этом случае?

Он знал, что перелет займет не более часа — от старта до посадки на луну Креффа, где, по крайней мере, некоторые из вопросов будут решены. Но ему было жаль даже этих потерянных минут.

Время теперь — его самое ценное имущество. Каждая прошедшая минута — еще один шажок к тому дню (совсем недалекому, по словам доктора), когда боль усилится до такой степени, что сомнет его железное самообладание, когда радиация задушит его жизнь.

Любая задержка, какой бы короткой она ни была — грабеж, еще больше уменьшающий возможность найти ответы.

Любой другой человек без внутренней дисциплины легионера обезумел бы от гнева, если б встретился с таким препятствием, какое преградило дорогу Кейллу на космодроме.

Он не смог войти в свой корабль.

Кто-то поставил электромолекулярную печать на люк шлюза — гладкую металлическую полосу — такую невскрываемую, какую только можно отыскать в Галактике.

Кому-то не хотелось, чтобы Кейлл Рэндор улетел на Креффу.

Старший офицер безопасности космопорта не желал быть полезным легионеру.

— Не могу ничего добавить, — на сером солтренианском лице офицера пропечаталось кислое выражение из-за нескрываемой злости в вопросах Кейлла. — Как я сказал, мне поступил приказ опечатать ваш корабль и вручить вам это.

Он кивнул на официальное письмо, которое держал в руках Кейлл. То, что там содержалось, делало загадку сверхзагадкой. Бумага извещала — в чем явно не было нужды — что его корабль опечатан властями. И «предлагала» Кейллу снять номер в гостинице космопорта, чтобы ждать там встречи «по вопросу несомненной важности».

В документе не сообщалось, с кем будет встреча. Но на ней имелась подпись заместителя координатора Гражданского Контроля Солтрениуса.

— Я не нарушал никаких законов на этой планете, — свирепо рыкнул Кейлл. — Я провел здесь всего лишь день… теперь хочу просто улететь. Мирно. Никакой Гражданский Контроль не имеет права держать меня тут.

— Я получил приказ, — утомленно повторил офицер, — вот и все.

Он многозначительно положил ладонь на рукоятку иглопистолета, торчащую из кобуры.

— Если хотите спорить и говорить о правах, обращайтесь в Гражданский Контроль письменно или устно. Ваш корабль будет опечатан до тех пор, пока он не отменит приказ.

— Обращусь, обращусь, — Кейлл повернулся, затем оглянулся и спросил почти небрежно: — Но ключ-то у вас есть?

— Вас не касается, где он, — нагрубил офицер. — Пока Гражданский Контроль не отменит приказ.

Кейлл кивнул и, скрывая довольную усмешку, вышел из комнаты. Перед тем, как офицер ответил, его глаза зыркнули в сторону закрытого металлического ящика у стены. Мало кто уловил бы такое движение глаз… Но для Кейлла этого было достаточно.

Выходя из здания космопорта, он мельком взглянул туда, где стоял его истребитель. Расстояние было внушительным, но глаза Кейлла различили кое-что — и то, что он увидел, заставило его резко остановиться и приглядеться повнимательнее.

Четверо мужчин собрались около его корабля. Один из них — охранник космопорта. Двое других в форме, которую Кейлл узнал сразу, несмотря на то, что она была загажена солтренианской пылью. Форма легионеров.

А четвертый…

Не меньше, чем на голову выше остальных, плотно скроенный, и по пояс голый.

Трое, видно, болтая с охранником, осматривали корабль Кейлла, а радостный здоровяк, в свою очередь, смеялся.

Кейлл пробежал три шага по пластикбетону, прежде чем раздался пронзительный голос:

— Рэндор!

Он повернулся и увидел в дверях старшего офицера безопасности.

— Сказано же, держаться подальше от корабля, — проворчал тот. — Я поставил там человека. Понятно?

Злость закипела в крови, но голос Кейлла прозвучал спокойно.

— Помимо вашего человека там трое, с кем я непрочь пообщаться.

Офицер, прищурившись, всмотрелся.

— Вы их знаете? — быстро спросил Кейлл.

— Кажется, да, — кивнул офицер. — Это легионеры, те самые, что обосновались на Креффе, — он сверху вниз посмотрел на Кейлла, жесткий взгляд немного смягчился. — Вы, конечно же, хотите встретиться с ними. Ладно, ступайте, только не подходите близко к кораблю.

Кейлл мигом сорвался с места. Но в это мгновение — инстинктивно или случайно — полуголый здоровяк обернулся и заметил его.

Он сразу же сказал что-то своим приятелям, они тоже посмотрели на Кейлла и двинулись прочь. Они не торопились, однако и не прогуливались. А до пузатого космического крейсера, поджидавшего их на соседней стоянке, было рукой подать.

Несмотря на хорошую скорость, Кейлл успел покрыть лишь половину расстояния, когда те трое скрылись в шлюзовом отсеке своего корабля. Но перед этим верзила притормозил, чтобы еще раз оглянуться на Кейлла.

Теперь Кейлл видел его с более близкого расстояния. Он заметил вздувшиеся под бронзовой кожей мускулы. И странные отметины, которые удивили старичка-корреспондента — узкие выпуклые полосы, опоясывающие толстую глотку и бугристый живот.

Здоровяк реготнул напоследок, затем люк закрылся, и Кейллу оставалось лишь наблюдать, как крейсер стартует.

Легионеру хотелось закричать от ярости и отчаяния. Он мог бы броситься к своему кораблю и отдирать в сумасшедшем раже несокрушимую печать.

Вместо этого он повернулся на каблуках и спокойно зашагал прочь, искать офис Гражданского Контроля.

Розыски длились почти до полудня. Чиновник Гражданского Контроля, прогуливающийся у входа в офис, был менее угрюм, чем офицер в космопорту, но не более полезен. Он и не подозревал, что корабль Кейлла опечатан. Заместитель же координатора убыл в неизвестном направлении. Больше никто ничего вразумительного не мог сказать.

— А почему бы вам не поступить так, как предложено вам в письме? — намекнул канцелярский работник. — Идти в гостиницу и ждать. Зам координатора когда-нибудь появится. По-моему, других вариантов у вас нет.

Снова чувство беспомощности охватило Кейлла, и гнев заклокотал в груди. Однако, когда он выходил из офиса, то казался совершенно спокойным.

Сквозь сгущающиеся сумерки он рассмотрел припортовую гостиницу, упомянутую в бумаге властей, и снял комнату — безучастный к убогой обстановке, к тему же, не очень чистой. И стал ждать.

Других вариантов не было.

Он стоял у открытого окна комнаты на втором этаже, не обращая внимания на пыльный ветерок и глядел на две луны, поднявшиеся в ночное небо Солтрениуса. К нему постучали. Кейлл рывком распахнул дверь прежде, чем вздрогнувший человек начал опускать руку. Заместитель координатора по фамилии Шенн был маленький и сероватый, впрочем, как все солтренианцы, такой же резкий в жестах и речи. Побольше и погрязнее оказались двое мужчин в форме за его спиной, с металлическими буквами «ГК», блестевшими на беретах и воротниках. Но важная персона оставила их за дверью, и даже ухитрилась изобразить улыбочку, здороваясь с Кейллом.

Улыбочка как-то поблекла, когда Кейлл жестким тоном и грубыми выражениями обрисовал свое положение, службу Гражданского Контроля и планету Солтрениус вообще.

— Боюсь, что я мало что смогу объяснить вам, — проговорил, наконец, Шенн. — Мне отдали приказ: не отпускать вас отсюда.

— От кого приказ? — потребовал ответа Кейлл.

— От высших властей. Из правительства.

— А с какой стати, — захотелось узнать Кейллу, — это самое правительство намеревается держать меня в такой дыре против моей воли?

— Похоже, они получили запрос, — Шенн быстро поднял маленькую руку прежде, чем Кейлл успел перебить его. — Откуда? Мне не положено знать. Но кто-то, очевидно, очень влиятельный из Внешнего Мира, шлет сообщение на Солтрениус для вас. По очень серьезному вопросу. От нас он, скорее всего, потребовал, чтобы мы обеспечили ваше пребывание здесь до поступления сообщения.

— Больше ничего?

— Ничего.

— Догадываетесь, о чем это загадочное сообщение и что за фигура направляет его?

— Нет.

— Тогда, — заявил Кейлл, — вы отнимаете у меня время.

Он схватил заместителя прежде, чем солтренианец успел набрать воздуха, чтобы закричать. Кейлл одной рукой прикрыл ему раскрывшийся рот, второй схватил его за шею и надавил большим пальцем на сонную артерию. Через несколько секунд тот потерял сознание, так и не испустив ни одного звука, от которого могли всполошиться ожидавшие за дверью охранники.

Кейлл положил обмякшего начальника на койку, зная, что тот очнется почти так же быстро, как и отключился. Ему очень хотелось выяснить, что кроется за опечатыванием его корабля, и какая такая влиятельная персона посылает ему неведомое сообщение. И, все же, Кейлл больше всего хотел выбраться с планеты, найти этих троих, заявивших, что они — легионеры.

Дефицит времени требовал сделать выбор. И выбор Кейлла был очевиден.

Может быть, потом он попытается установить контакт с солтренианским правительством и узнает что-нибудь об этих загадках. Если будет время. Если он будет еще достаточно живой, чтобы с кем-то контактировать.

А пока…

Он высунулся из окна и посмотрел вниз. Увидел мрачный проулок за гостиницей, полный вони и теней. Он вылез на подоконник, затем остановился.

Сверху послышался странный звук, вроде шуршания одежды.

Он быстро поднял глаза. Ничего, кроме края крыши да ночного неба над ним.

В навыки легионера входило умение падать с высоты даже трех этажей. Он принял удар при приземлении правильно согнутыми ногами, покатился и снова вскочил на ноги, машинально потирая слегка ушибленное бедро. Затем скользнул в тень.

У службы безопасности космопорта на маленьких планетах работа не трудная. Капитаны кораблей платят небольшую сумму за стоянку, и побольше, если требуется обслуживание пассажиров или обработка грузов. Но капитаны, которые отвечают за сохранность корабельного оборудования, обычно сами справляются с погрузкой и выгрузкой, применяя более современную технику, чем служащие космопорта. Космические корабли во времена Кейлла крали редко: их было слишком легко отыскать и слишком тяжело перепродать. На людской памяти таких краж на Солтрениусе не случалось.

Поэтому охранника на периметре центральных строений космопорта можно было простить за то, что он дремал, убаюканный окружающей его тишиной и темнотой. Он мог и не почувствовать удар, переведший его дремоту в бессознательность.

Кейлл опустил тело охранника на землю, осторожно прислушиваясь к его дыханию. Легионер ударил точно, по основанию черепа кончиками напряженных пальцев — убивать он не хотел. Впрочем, у некоторых людей толщина черепа тоньше, чем у других, поэтому Кейлл обрадовался, услышав легкое похрапывание.

Он вынул из кобуры иглопистолет охранника — разрядил и понюхал кончики крошечных тонких пуль из обоймы. Как Кейлл и надеялся, охрана применяла усыпляющие заряды. Она тоже находилась здесь не для того, чтобы убивать.

Словно тень, Кейлл двинулся по направлению к своей цели — офису старшего офицера безопасности, того — с кислой рожей. Легионера притянуло к себе тускло освещенное окно. Аккуратно заглянув, он увидел одного охранника, который сидел за средним столом спиной к двери и жевал горсть каких-то солтренианских сладостей.

Кейлл, как бестелесный дух, подобрался к двери и отворил ее без единого звука. Даже иглопистолет, казалось прошептал, когда Кейлл выстрелил. Человек с набитым ртом обмяк и повалился вперед на стол.

Металлический ящик, на который старший офицер безопасности посмотрел особым, выдавшим секрет, взглядом, был на надежном электронном замке. Вдобавок, изготовлен из сверхтвердого стального сплава. Кейлл отступил на шаг, глубоко вздохнул раз, другой. Затем подпрыгнул, и ногой в ботинке нанес удар в середину дверцы ящика.

В точно нацеленный удар вошел весь вес Кейлла до грамма. В него были вложены злость, отчаяние и нетерпение, сопровождавшие легионера на Солтрениусе везде.

Ящик гулко отозвался. И дверца явно прогнулась вовнутрь, как будто в ее середине появились новые шарниры.

Кейлл замер ненадолго и прислушался. Довольно громкий в закрытой комнате звук вряд ли далеко разнесся на улице. А может, в эту ночь дремал не только встреченный Кейллом охранник. Не послышались голоса, топот ног, сигнал тревоги.

Кейлл повернулся к ящику. Электронный замок еще удерживал дверцу, однако, она уже полностью сорвалась с петель. Через секунду Кейлл отогнул в сторону покореженный металл и начал шарить по полкам. Еще секунду спустя пластинка из светлого металла лежала у него в руке.

Ключ к печати, что арестовала его корабль.

Затем Кейлл выбрался из здания и пошел по кругу. Его шаги были тише, чем поземка из пыли на поверхности космодрома. Легионер приблизился к кораблю с тыла, осторожно обогнул его. Охранник у люка бодрствовал этой ночью, но крикнуть или вытащить пистолет не успел, даже заметив легионера. Кейлл выстрелил в него до того, как тот принял бы верное решение.

Оттаскивая отрубившегося охранника на безопасное расстояние, подальше от выброса энергии при старте, Кейлл засек едва уловимый звук. Вроде того, что он слышал в гостинице — как бы тихое шуршание одежды. С пистолетом наготове он резко обернулся, но ничего не разглядел, кроме корабля да клубов мягкой пыли. Насторожившийся Кейлл обогнул корабль. Ничего. Пластикбетонная поверхность космодрома пустынна, насколько было видно в темноте.

Он быстро вернулся к печати, вставил ключ, подхватил отвалившуюся полосу тяжелого металла, открыл люк и быстро вошел вовнутрь…

Снова тот же самый шорох. Впрочем, не совсем такой — больше похоже на хлопки материи на ветру.

Он успел отпрыгнуть, успел заметить снаружи тень, похожую на широкую простыню или даже парус, обозначившийся черным силуэтом на усеянном звездами небе.

Затем ему в шею впилась игла, и, казалось, все тени мира сгустились, чтобы окутать его непроницаемой мглой.

Часть 2 Спрятанный на астероиде

Глава 5

Он медленно открыл глаза: сознание, вяло сопротивляясь, отказывалось бодрствовать. Сигналы от органов чувств проходили с трудом, словно издалека.

Первой реакцией на ощущения был страх. Он все еще чувствовал свое тело — не парализован. Вместо паралича что-то сдерживающее движения, что-то, вплотную прилегающее ко всей его коже, кроме лица.

Хотя он не мог пошевелиться, хотя сознание было смутным, хотя неимоверная усталость пронизывала организм — облизнуть губы языком, и то усилие — несмотря на все это, он чувствовал себя прекрасно.

Исчезла боль.

Пожирающее пламя, гнездившееся в каждой клетке его тела.

Исчезло.

Если, конечно, это опять не сон. И не предсмертный бред.

Он до возможного предела повел глазами вверх, вниз и по сторонам. Увидел пустые стены и потолок ничем не примечательной комнаты, освещенной мягким рассеянным светом. Он заметил, что лежит на спине не ровно, а немного приподнят; скорее, даже полусидит, опираясь на мягкую поверхность, точно повторяющую контуры тела.

Увидев себя, он встревожился.

Он был в коконе, прилегающем, как вторая кожа, который и не позволял ему шевелиться. Тот был серебристый, блестящий, без единого шва. Из него, а также, очевидно, из тела, хотя и не чувствовались неудобства, выходили пучками трубки и провода, словно какое-то чудовище запустило в Кейлла свои щупальца. Трубки и провода вели к аппаратам, ни один из которых не показался Кейллу знакомым.

«Не сон, — решил он. И слишком реальная, не похожая на предсмертный бред сцена. Но тогда ЧТО?».

В это мгновение в комнате зазвучал голос. Твердый мужской голос с дружеской ноткой, даже добрый. Казалось, он исходил отовсюду.

— Ну как, проснулись, Кейлл Рэндор?

Кейлл напряг горло, пытаясь сказать, и услышал свой слабенький шепоток:

— Кто вы?

Голос ответил не сразу. Когда ответил, то казался слегка приглушенным, как будто говоривший повернулся, обращаясь не к Кейллу, а к кому-то другому:

— Какова мощь регенерации… Он должен был спать и спать еще много дней.

— Дней? — услышал Кейлл свой маловнушительный голосок.

Невидимый собеседник ответил в полную силу и чересчур твердо:

— Вам, Кейлл Рэндор, рановато задавать вопросы и выслушивать ответы. Сейчас вы снова уснете, поговорим позже, когда вас как следует восстановят.

Кейлл напряг глотку и отчаянно прокаркал:

— Да кто же вы? Что вы, черт подери, со мной делаете?

Пауза.

— Ладно, иду навстречу вашей настойчивости, — голос опять подобрел. — Меня зовут Тейлис, хотя это мало что вам говорит. Я человек, почти такой же, как вы, только намного старше. Вашу жизнь — вот что мы делаем.

Кейллу хотелось выкрикнуть очередной свой вопрос, но сознание начало меркнуть, мысли мутиться, он не мог сосредоточиться на словах и их значениях. Было понятно только то, что одна из трубочек, воткнутых в него, впрыснула снотворное в вены. Он поборолся с немеющими губами и ему удалось задать еще один вопрос:

— Почему?

Он не был уверен, что ныряя в сон, услышал ответ, который звучал примерно так: «Потому что вы нужны».

И вот Кейлл снова открыл глаза. На этот раз чувства хлынули потоком на него. Сознание уже не было притуплено — настороженное, работоспособное, вдобавок, появилось ощущение изумительной свежести.

А боли все еще не было.

И, все же, недвижимость тела тревожила его. Он, по-прежнему, не мог пошевелить ни ногой, ни рукой, ни головой, чувствовал себя скованным и зажатым в полусидячем положении — но каждая его мышца дрожала.

Он огляделся, посмотрел вниз — на себя, вспомнил предыдущее пробуждение. На нем больше не было серебристого кокона. Вместо этого по самую шею его укрывало светлое одеяло. Он знал, что под ним лежит голый на той же мягкой постели, точно повторяющей контуры его тела.

Именно постель удерживала его, она же вибрировала, вызывая дрожание всего тела. Кейлл расслабился, он понял, что это просто хороший массажер, который поддерживает мышечный тонус и кровообращение неподвижного пациента.

Он вспомнил своего невидимого собеседника. Тот ясно дал понять, что Кейлл проспит еще несколько суток. Так что он, должно быть, немало провалялся на этой койке, запеленутый в кокон. Спасибо массажеру, который противостоял вырождению его мышц.

Оставалось гадать, каким слабаком он мог бы оказаться. Но это был не самый важный из толпившихся в голове вопросов. Впрочем, на один из них он мог ответить сам.

Кейлл глубоко вздохнул, обследуя свое тело, проверяя его расслабление, проникая из центра своего существа в каждую мышцу. Затем он сосредоточился на правой руке, собирая всю свою энергию, фокусируя и направляя ее к пальцам, запястью, предплечью…

Затем, вместе с резким выдохом, освободил накопленную силу.

Рука вырвалась из оков.

Победа небольшая, но важная, как первый шаг к восстановлению контроля над собой. К тому, чтоб покончить с ролью младенца. И помешать черт знает каким людям и машинам делать с ним, что угодно.

Однако Кейлл обнаружил, что после такого физического усилия облился потом, а свободная рука оказалась неимоверно тяжелой. Он дал ей упасть поверх одеяла, снова попытался расслабиться. Ему требовалось некоторое время на то, чтоб собрать силу, с помощью которой он должен был освободить вторую руку.

И тут перед ним появилась человеческая фигура — материализовалась в пустом воздухе.

И голос, который Кейлл слышал раньше, зазвучал снова, по-прежнему из неопределенной точки внутри комнаты.

— Просто удивительно, — заговорил голос. — Вы, по идее, не должны еще обладать достаточной силой, чтобы вырваться из держателей.

Кейлл промолчал. Вибрация массажера стала уменьшаться и прекратилась совсем, захват тела ослаб. Койка стала самой обычной, и Кейлл снова обрел свободу движений. Он начал с самых скупых, минимальных, потягиваясь и напрягаясь, проверяя состояние тела. Заодно изучал возникшую в комнате фигуру.

Мантия без каких-либо украшений закрывала все ее тело и завершалась сверху колпаком или балахоном, надвинутым так, что лицо скрывалось в тени. Но по позе фигуры, сидящей на высоком стуле, очертаниям рук, Кейлл мог судить, что он находится в обществе какого-то худого, пожилого, и, вероятно, мужского пола существа.

Но затем он заметил, что в действительности не находится в чьем-либо обществе. Углы падения света и едва приметная расплывчатость контура поведали Кейллу, что он смотрит на объемное изображение. Теперь стало ясно и с внезапной материализацией и с бестелесным голосом.

— Не беспокойтесь, Кейлл Рэндор. Вы отнюдь не среди врагов.

— Да кто вы, все-таки? — резко спросил Кейлл, с радостью обнаружив, что с голосом у него полный порядок. — Что я здесь делаю?

— Эти вопросы вы уже задавали, помните? — ответил голос. — Я Тейлис, который говорил с вами, когда вы несвоевременно проснулись…

— Помню, — ответил Кейлл. — Но вы мне почти ничего не растолковали. Теперь я жду объяснений.

— Вот поэтому я здесь, — сказал добрый голос. — Но для начала, как вы себя чувствуете?

— Слабость чувствую, о чем вам, наверное, известно, — грубовато ответил Кейлл. — Но, кажется, все работает. И боль исчезла.

— Да, вроде бы источники радиации мы из вашего тела удалили. Скоро вас полностью восстановят до вашего нормального состояния, которое прямо скажем, вызывает мое восхищение.

— Если так, — медленно проговорил Кейлл, — я вам так задолжаю, что никогда не смогу расплатиться. И все равно мне хочется знать, кто вы такой и почему все это происходит.

— Мне надо многое рассказать, — подтвердило изображение. — А также о многом умолчать. Но я объясню, что смогу.

Фигура откинулась на своем стуле, сложила длинные руки и продолжила:

— Я — не один. Нас целая группа, в основном, старички вроде меня, из всех уже песочек сыпется, — мягкий голос издал смешок, — но, тем не менее, «скромно» скажу, что состоит она из ведущих интеллектов Населенных Миров. В ней — ученые почти всех профилей. Вы, несомненно, узнали бы наши имена, если бы вам их назвали.

— Вы же мне назвали свое имя, — вставил Кейлл.

— Тейлис — это имя, которым я пользуюсь в разговоре с вами. Настоящее я не могу сказать вам сейчас.

Кейлл пожал плечами и молчал, пока изображение старика по имени Тейлис продолжало свой рассказ. Тот поведал Кейллу, что большинство людей из его группы давно знали друг друга, часто работали вместе, советовались по важным вопросам. Все чаще и чаще правительства разных планет приглашали их решать серьезные проблемы то там, то здесь, потому что группа приносила с собой громадный объем знаний и так называемый ОБЗОР, интегральную картину всего того, что происходит в Галактике.

— И именно обзор, — сказал Тейлис, — сообщил нам о возникновении новой проблемы в Населенных людьми Мирах. Это была угроза, опасность, которая, в конце концов, могла повлиять на состояние всей Галактики.

Кейлл собрался снова перебить вещающий голос, но старик предупреждающе поднял руку, чтобы легионер не торопил события.

— Когда мы распознали размеры этой опасности, — продолжал Тейлис, — мы приняли решение о том, чтоб сосредоточить все наши ресурсы, все наши знания и способности на противостоянии ей. Мы понимали также, что, как только мы начнем противодействовать, то сами окажемся в непосредственной опасности. Поэтому мы отказались от прежней своей жизни и прилетели сюда.

— Куда СЮДА? — поинтересовался Кейлл.

— Мы на… вернее, внутри астероида, — ответил Тейлис. — Это блуждающий обломок космического хлама, которого нет на звездных картах и схемах космических дорог.

И Тейлис объяснил, как он и безымянные другие построили для себя секретную базу внутри астероида — с хорошо оснащенными лабораториями, самыми эффективными средствами связи и защиты, какие только они могли изобрести. Это был длинный и медленный путь, ведь должна была соблюдаться полная секретность. По ходу дела, рассказал Тейлис, все его компаньоны исчезли из родных миров как можно более незаметно. Одни позаботились о том, чтобы официальные записи гласили, что многие из них почили естественной смертью. Остальные устранились от дел и затерялись в неизвестности.

— Мы знаем, что ни выследить, ни обнаружить нас здесь невозможно, — сказал Тейлис. — И мы знаем, что должны оставаться здесь, внутри астероида, и делать все, что в наших силах, чтобы противодействовать угрозе, которая однажды и очень скоро поставит под сомнение само существование Галактики, такой, как мы ее знаем.

Кейлл недоверчиво нахмурился.

— Извините, но мне кажется, что в это трудно поверить. Что за страшная угроза? И какое она имеет отношение к моему пребыванию здесь?

— Не относитесь к этому столь легковесно, Кейлл Рэндор, — серьезным тоном ответил голос. — Нам противостоит враг страшной силы и с еще более страшными намерениями. Он враг всего человечества, но в еще большей степени он ваш личный враг. Ведь именно он уничтожил Морос.

Глава 6

Потрясенный Кейлл рывком сел — но от этого движения он снова покрылся обильным потом, от охватившей его слабости все поплыло перед глазами. Он мешком повалился на мягкую постель, и фигура с капюшоном взволнованно наклонилась вперед.


— Вы не должны перенапрягаться, — сказал Тейлис. — Я слишком долго разговаривал с вами и, боюсь, расстроил вас. Теперь вам следует отдохнуть, мы поговорим еще, когда вы окрепнете.

— Нет… подождите, — слабым голосом попросил Кейлл. — Я же должен узнать…

Но объемное изображение отключилось так же внезапно, как и появилось, тишина опять воцарилась в комнате.

Кейлл лег на спину, обессиленный кипевшим в нем чувством — отчаянным желанием узнать больше. Он попытался было крикнуть, даже встать. Но звук сбоку отвлек его внимание.

Повернув голову, Кейлл увидел, как часть стены бесшумно подалась внутрь, хотя там не было и признаков двери. В проем вкатилось устройство, смахивающее на поставленный вертикально цилиндр — киберслуга, несущий высокий бокал на голове-подносе.

У кровати тот остановился. Бокал был наполнен жидкостью молочного цвета, но с неприятным запахом, вдобавок, от нее шел легкий пар. Кейлл обнаружил, что ему отчаянно хочется пить. Строго-настрого запретив руке дрожать, он взял бокал, и всосал его содержимое. Когда пустой бокал был водружен на место, слуга укатился, и стена закрылась — стала такая же ровная и голая, как и прежде.

Питье было безвкусное, но довольно приятное и теплое. Оно также показалось успокаивающим и расслабляющим, Кейлл догадался, что наверняка в нем было какое-то снадобье. Его сознание снова почистилось, смятение улеглось, и Кейлл начал погружаться в сон.

Когда он проснулся, то почувствовал себя посвежевшим, как и в прошлое пробуждение, и, казалось, даже окрепшим. Смог без особых усилий сесть. Впрочем, когда опустил ноги с койки на пол и попытался встать, обнаружил, что его качает, и снова с радостью опустился на свою удобную, повторяющую изгибы тела, постель.

Комната оставалась пустой. Кейлл несколько раз позвал Тейлиса, даже потребовал его присутствия, но изображение не появилось и голос не заговорил.

Вместо этого возник уже знакомый киберслуга. Он опять принес питье, только другое — прозрачную прохладную жидкость, и еще чашку с чем-то, смахивающим на кашу. Кейлл с подозрением лизнул то и другое, но усиливающиеся жажда и голод заставили его проглотить все, что было в меню. На этот раз обошлось без лекарства, зато осталось приятное ощущение заполненности желудка.

Одновременно с появлением кибера открылся проем в стене за спиной Кейлла, где обнаружился санузел, такой же компактный, как на космическом корабле. Легионеру понадобилась помощь кибера, чтобы воспользоваться им, и, вернувшись к койке, он улегся, обессиленный. Но был сделан еще один шаг к тому моменту, когда он сможет выяснить, что же происходит на самом деле.

Потом потекли ничем не примечательные дни, Кейлл даже не ощущал ход времени среди голых стен в пустой комнате. Он спал, просыпался, ел и пил, отдыхал и думал — перебирая копошившиеся в голове вопросы и сомнения.

Он не смог заставить себя принять то, что сказал ему старичок по имени Тейлис, это казалось невероятным, да и слишком многое осталось необъясненным. Группа дряхлых ученых, спрятавшихся, чтобы биться с каким-то безымянным врагом? Да еще тем самым врагом, который смел Легионы Мороса?

Вопросы «КТО» и «ПОЧЕМУ» разрастались до неимоверных размеров. Ему не представили никаких объяснений, если не считать изображения старикашки, да и то с прикрытым лицом.

Кейлл стал проверять достоверность известных ему фактов. Едва он вошел в свой корабль на Солтрениусе, как кто-то или что-то появилось сзади и свалило его из иглопистолета. Теперь он в пустой комнате неизвестно где, и рядышком никого, кроме прислуживающего кибера. Он прошел какое-то длительное физическое испытание, во время которого применялась сложная технология, после чего серьезно ослаб. И еще он избавился от боли.

Избавился ли? Даже это — истина ли? Наверняка существуют лекарства, которые смогут снять даже самую сильную боль. Однако он не чувствовал себя одурманенным лекарствами — голова была ясной и хорошо соображающей.

Считать ли галлюцинациями события, которые происходили в последнее время? Или полной реальностью? Он не знал.

Вопросы крутились в голове по кругу, пока он не устал от них. В конце концов, он знает слишком мало. Возможно, со временем, если вернется Тейлис или произойдет что-нибудь существенное, он поймет больше.

А пока что его поведение определялось дисциплиной легионера. Не ломать голову над ситуацией, когда нет надежды изменить ее. Не ломать голову над вопросами, на которые пока нет ответа. Если надо ждать — следует ждать спокойно и терпеливо.

Но он должен быть готов к действиям в любой момент, как только появится возможность.

И Кейлл готовился. Он начал с самых легких упражнений, известных ему с детства. По мере их усложнения он увеличил время занятий, набираясь все больше и больше гибкости, проворства и силы. И, судя по тому, что кормили его все лучше, Тейлис или кто там еще наблюдал за его успехами.

Затем, однажды, как бы подчеркивая, насколько далеко ушел он в своих успехах, кибер принес не только еду, но и одежду.

Полная форма — чистая, свежая, без следов носки. Новая, но сшитая точно по размерам старой.

Он быстро оделся, испытывая удовольствие от прикосновения привычной одежды: и, наконец, почувствовал себя самим собой. А когда сунул руку в карман куртки и вытащил светлую цепочку с удостоверением легионера, ему стало еще приятнее. При первом касании сердито-красный цвет диска поблек, сменился на небесно-голубой, и Кейлл набросил свой медальон на шею.

«Теперь, — подумал он, — я снова легионер».

Но, в основном, все продолжалось по-старому, даже Тейлис еще не шел на контакт. Кейлл упрямо продолжал свои занятия, подвергая себя все более жестким проверкам. Но вот наступил момент, когда, наконец, он смог одолеть полный каскад физических упражнений, входивших в основную схему подготовки к Празднику Военных Игр на Моросе.

Когда он закончил комплекс, сохранив ровное дыхание, и лишь немного вспотев, то понял, что, наконец, готов.

Время ожидания закончилось.

Когда кибер появился в очередной раз, Кейлл не колебался. Как только проем открылся, он просто перемахнул через невысокий цилиндр на колесиках, и вышел — искать свободу.

Он оказался в узком, тускло освещенном коридоре с металлическим полом, стенами и потолком. Гладкость одной из стен местами нарушалась по всей длине коридора закрытыми, похожими на люки, дверями.

Двери были надежно закрыты, и Кейлл не стал тратить энергию на попытки проломить их. Их явно сделали из специального сплава кватерния, идущего на корпуса боевых кораблей. Те, как-нибудь, способны выдерживать более мощные напряжения, чем удары голых рук.

Он побежал по коридору. Поворот под прямым углом направо и две лестницы — вниз и вверх. Не останавливаясь, он выбрал ту, что ведет вниз, и попал в камеру солидных размеров, где размещался набор сложных устройств, каждое в отдельном корпусе.

Большинство аппаратов он узнал, особенно рециклеры воды и воздуха. Однако, они были крупнее и отличались по форме от стандартных систем жизнеобеспечения на космическом корабле. И самая громоздкая машина посередине — конечно же, мощный гравитационный блок.

«Я ДЕЙСТВИТЕЛЬНО на космической станции или искусственном спутнике, — понял Кейлл. — Возможно, рассказ Тейлиса о секретном, полом внутри астероиде — правда».

Но пока не выберешься наружу, уверенным до конца не будешь. А для этого ему понадобится, как минимум, скафандр и, если фортуна не отвернется — какой-нибудь корабль.

Кейлл выбрался из машинного отсека и поскакал по лестнице на верхний уровень. И там коридоры, но теперь зачастую с открытыми дверями. За ними отсеки, а, вернее, лаборатории, напичканные оборудованием, о назначении которого Кейлл, считавший себя довольно приличным знатоком техники, даже не догадывался.

Еще один бросок вверх по лестнице. Кейлл угодил в помещение, забитое от пола до потолка носителями информации всех видов и несколькими аппаратами для ее прокручивания. За этим отсеком располагалась рубка с панорамным экраном, на котором раскинулось изображение сегмента космоса, заполненного звездами; тут же хранились звездные карты и схемы космических путей. Это было приятное зрелище для Кейлла. Ведь, если отсюда суждено вырваться, ему очень пригодятся навигационные данные.

А пока что Кейлл задерживаться здесь не стал. Пока что помалкивал сигнал тревоги, не было и признаков преследования. Но нет сомнений в том, что его исчезновение из комнаты замечено, и Тейлис, сам или с компанией, решает, как пресечь этот побег…

Еще коридор, и там задраенные люки. Еще лестница, ведущая на верхний уровень. Еще отсек…

Он встал, как вкопанный, едва сдержав рвущийся из груди крик бурной радости.

В ангаре с куполообразным верхом стоял его собственный корабль.

Сверкал и сиял, как после сборки на Моросе. Старые боевые шрамы и пятна удалены, герб Легионов обновлен, тупые стволы пушек и то отполированы. Истребитель выглядел таким же новеньким, как и форма. Такого приятного сердцу зрелища Кейлл еще никогда не видел.

Первым, почти инстинктивным, желанием было просто войти в корабль и, стартовав, пробить себе путь наружу. Но, начав огибать корпус, чтобы добраться до входного люка, Кейлл заколебался.

Наверное, будет благоразумнее хорошо оснаститься в оружейной секции корабля и пойти поискать старичка Тейлиса. Даже если ему придется прожечь себе дорогу сквозь закрытые ворота.

Ведь тогда он сможет потребовать ответы на все те вопросы, которые старик оставил висеть в воздухе. Зачем, хотя бы, он держал Кейлла здесь? И что ему известно об уничтожении Мороса?

Может случиться, что оружие убрали с корабля. Но входной люк, по крайней мере, гостеприимно распахнут, трап опущен. И на пути — никого.

Однако, как только он подошел к трапу, то уловил совершенно неуместный здесь звук. Он уже слышал такой раньше, ночью, когда попытался украсть свой собственный корабль на Солтрениусе.

Словно тряпка шуршит на ветру…

Он глянул наверх и замер.

Крылатая тварь, каких ему еще не приходилось видеть, парила над его кораблем.

Крылья — как пленки с прожилками, вроде бы непрочные, почти прозрачные — хлопнули еще раз, когда существо садилось на поверхность люка. Там оно прилепилось и, сложив крылья, стало рассматривать Кейлла двумя бесцветными, совершенно круглыми, чуть ли не с тарелку, глазами.

Тело в высоту не больше метра, узкое, покрытое чем-то вроде находящих друг на друга пластин пурпурно-серого цвета. По сравнению с телом голова казалась ненормально большой, она была округлой, с небольшим заостренным носом под громадными глазами. Каждая из двух маленьких ног существа скорее смахивала на руку человека, у них имелось по четыре пальца с тремя суставами. Четвертый палец, как и у Кейлла — большой.

Но оно сидело не на обеих ногах, а лишь на одной. Другая же сжимала иглопистолет и целилась в Кейлла.

Кейлл удивился еще больше, когда услышал голос.

Не так, как голос Тейлиса. Не было звуков, колеблющих барабанную перепонку.

Голос прозвучал в голове Кейлла.

— НУ, НЕ СМЕШНО ЛИ БУДЕТ, ЧЕЛОВЕК ПО ИМЕНИ РЭНДОР, ЕСЛИ МНЕ СНОВА ПРИДЕТСЯ ПРИМЕНИТЬ ОРУЖИЕ, ЧТОБЫ НЕ ПУСТИТЬ ТЕБЯ В ТВОЙ СОБСТВЕННЫЙ КОРАБЛЬ?

Глава 7

Под прицелом и под конвоем какой-то крылатой твари, барражирующей над его головой — так, что, при всем желании, не достать — Кейлл был выдворен из ангара. Его провели по коридору, где кончики крыльев существа задевали за стены, и, наконец, направили в дверь, которая, вспомнил Кейлл, была надежно заперта, когда он проходил здесь раньше.

Теперь же она беззвучно распахнулась, открывая взгляду длинную, заставленную мебелью комнату с низким потолком, которая откровенно предназначалась для отдыха. Низкие мягкие сидения расставлены кругом на мягком ковре, освещение спокойное, мягкое, кое-где столы с раскиданными на них инфокартамн.

Кейлл охватил все одним взглядом. Главное внимание уделялось сидящей в середине комнаты фигуре. Это был Тейлис, в балахоне с капюшоном, и никакого сомнения — на этот раз не объемное изображение. Он сидел там во плоти.

Старик показал на стул напротив, приглашая Кейлла сесть. Легионер медленно сел и обернулся, чтобы посмотреть на крылатое существо, которое, сложив хрупкие крылья, опустилось на спинку другого стула. Не достать. Вредное создание продолжало держать нацеленный на Кейлла пистолет, глядя немигающими светлыми глазами.

— Очень сожалею… — начал, как всегда, добрый голос Тейлиса.

Кейлл перебил его:

— Вот это, — спросил он, указывая на существо, — напало на меня на Солтрениусе?

Тейлис вздохнул:

— Да, но «напало» — не то слово…

— Ну, так что это такое? — резко спросил Кейлл.

— Чужая, — ответил Тейлис, — представитель расы, которая называет себя Ерхлил. Из другой галактики.

Кейлл весьма удивился происхождению своего противника, но лицо его осталось равнодушным.

— И телепат?

Прежде, чем Тейлис успел ответить, в глубине сознания Кейлла образовались слова:

— Я ПЕРЕДАЮ ЛЕГКО, ЧЕЛОВЕК, НО ПРИНИМАЮ С ТРУДОМ ОТ ВСЯКИХ БОЛВАНОВ, ЖИВУЩИХ В ЭТОЙ ГАЛАКТИКЕ.

Почувствовав легкое раздражение, Кейлл нахмурился.

— Думаю, Тейлис, что вы морочите мне голову, только не догадываюсь, зачем вам это нужно.

— Это не мистификация, — спокойно отозвался Тейлис. — Я говорю чистую правду.

— Но чужая, залетевшая невесть откуда? Да еще читающая мысли?

Кейлл знал, что это невозможно. Неправдоподобно, и все тут. Люди много раз пытались выйти за пределы Галактики, но каждый раз сталкивались с непреодолимыми трудностями. Поэтому вернулись немногие. У тех, кто все-таки вернулся, ум был настолько разлажен одиночеством, опасностями и воздействием сверхсветовых скоростей, что отчеты больше напоминали лепет, и имели мало смысла для остальных. Но последнее время ходило немало бредней о чужаках, преодолевших межгалактические расстояния с той стороны и имевших довольно бесполезные контакты с людьми в Населенных Мирах, прежде чем отчалить в обратном направлении.

Кейлл, однако, никогда не видел чужих и, больше того, ни разу не встречал тех, кто видел.

Когда человек во время Расселения впервые вышел в межзвездные просторы, на планетах, которым еще предстояло стать Населенными Мирами, имелось немало странных форм жизни. Но, к глубокому разочарованию ранних колонистов (а для некоторых — к облегчению), ни одна из этих форм не обладала мало-мальским интеллектом. Человечество обнаружило, что оно — единственный вид существ в Галактике, имеющих разум.

И, опять же, что касается телепатии, Кейлл знал, что она, в определенном смысле, существует. Есть-де люди — на планетах с условиями, вызывающими мутации — которые могут пролезать в мысли других. Но у мутантов такие способности были крайне неустойчивыми, и не могли приниматься всерьез.

Кейлл снова переключил свое внимание на Тейлиса, который как раз рассуждал наэту тему: «…отважная раса исследователей, видимо, не думает об ужасной пустоте между галактиками. Они, между прочим, исключительные долгожители и постоянно поддерживают умственный контакт друг с другом…».

— Лучше скажите, зачем оно здесь? — спросил Кейлл.

— Не ОНО, — со смешком поправил Тейлис, — а ОНА. ГЛР, в некотором роде — девушка.

— Хорошо, — терпеливо согласился Кейлл. — Зачем эта девушка здесь?

— С ее кораблем случились неприятности, — ответил Тейлис, — и она была вынуждена сделать остановку в Населенных Мирах. Некий ученый вовремя встретился и подружился с ней. И она осталась, находя, что человечество для нее представляет значительный интерес…

— И СЛУЖИТ ДЛЯ РАЗВЛЕЧЕНИЯ, — прибавил голос в голове Кейлла, затем беззвучно рассмеялся.

— Когда мы начали строительство нашей базы, — продолжил Тейлис, — Глр тоже присоединилась.

— Я считаю, что поверить в это не легче, чем во все остальное, что вы тут рассказали мне, — рассердился Кейлл. — Наверняка о чужаке, залетевшим из столь удаленных мест, растрезвонили бы по всем мирам. Но я, например, ничего не слышал об этой… Глр.

— Ерхлилы, между прочим, долгожители, доложу я вам, — заобъяснял Тейлис. — О ее прибытии сообщалось, но это было около шестидесяти лет назад. Подружившийся с ней ученый — мой отец.

Кейлл почувствовал сильную слабость, откинулся на спинку своего стула.

Булькающий от смеха голос залетной снова возник у него в голове:

— Я ДЕЙСТВИТЕЛЬНО ВЕСЬМА МОЛОДА — ОКОЛО ЧЕТЫРЕХ ВАШИХ СТОЛЕТИЙ. СТАРШИЕ ЕРХЛИЛЫ СЧИТАЮТ МЕНЯ КАПРИЗУЛЕЙ И ГЛУПЫМ РЕБЕНКОМ, ЧЬЕ ЛЮБОПЫТСТВО ВПУТЫВАЕТ ИХ В РАЗНЫЕ НЕПРИЯТНОСТИ.

Кейлл помотал головой, как будто хотел вытрясти из нее лишнее. И снова подумал, не запутался ли он в каком-нибудь кошмаре, наведенном предсмертным бредом. Или Тейлис — просто обезумевший космический отшельник. Любитель странных домашних животных. Животных с пистолетами.

— Не пора ли, — наконец, предложил Кейлл, — рассказать мне, чем я здесь занимаюсь на мушке у такой странной птички?

— Сожалею о пистолете, — быстро проговорил Тейлис, — но другие считали, что вы склонны к необдуманным и поспешным действиям, поэтому мне нельзя встречаться с вами лично без определенной страховки.

— Опасаются, что могу напасть на вас? — уточнил Кейлл. — Если бы я захотел, дедуля, ваша гастролерка не остановила бы меня… — Существо махнуло крыльями у него за спиной, но он не обратил внимания. — Но я могу это сделать, если вы не объясните мне кое-что.

— Конечно, конечно, — стал успокаивать Тейлис. — Именно ради этого мы здесь и собрались. Но надо столько рассказать…

— Знаю, — сказал Кейлл, — и многое вы не можете говорить мне. Это я уже слышал раньше. Но, дедуля, вы все-таки РАССКАЖЕТЕ. Вы расскажете, почему я оказался здесь, и что вы знаете об этом человеке, враге, который, как вы сказали, уничтожил Морос.

— Причина, — угрюмо ответил Тейлис, — вашего пребывания здесь — этот враг. — Так же, как и пребывания здесь моей группы и самого меня.

— И это вы уже говорили, — перебил его Кейлл. — Но я видел только вас да вашу залетную.

— Остальные рядом и слушают вас. Можете увидеть их, если желаете, хотя, боюсь, это мало что вам даст.

Он коснулся пальцем какой-то кнопки на подлокотнике, часть ближайшей стены поплыла и на глазах Кейлла превратилась во что-то похожее на окно, а вернее, это был большой экран.

На нем появилась группа весьма спокойных сидящих людей. Насколько Кейлл мог судить, многим из них было столько же, сколько и Тейлису. Может быть поэтому, они как и Тейлис, все до одного были в просторных балахонах с капюшонами, скрывавшими лицо.

Кейлл улыбнулся.

— Сколько таинственности! Не удивлюсь, если вы называете себя Засекреченными Братьями Капуцинами.

Тейлис снова пошевелил рукой, и молчаливая группа исчезла с экрана, стена снова превратилась в гладкую и прочную.

— Постарайтесь понять, зачем нам нужна секретность, — спокойно сказал он. — Кстати, мы не имеем названия, хотя Глр окрестила нас.

— Я ЗОВУ ИХ «ПОПЕЧИТЕЛЯМИ», — послышался голос залетной в голове Кейлла. — ПОТОМУ, ЧТО ЛИШЬ ОНИ СРЕДИ ВСЕХ ВАС, БОЛВАНОВ, СПОСОБНЫ ВИДЕТЬ ТО, ЧТО ТВОРИТСЯ В ЭТОЙ ГАЛАКТИКЕ. ВЫ ПОСТУПИТЕ РАЗУМНО, РЭНДОР, ЕСЛИ ОКАЖЕТЕ ИМ УВАЖЕНИЕ.

— Я окажу им уважение, — подтвердил вслух Кейлл, — когда мне предоставят доказательства, что они его заслуживают.

— Вот именно, — сказал Тейлис. — Хочу вам предоставить такое доказательство. Мы начали замечать кое-что более двух лет назад. Группа проводила регулярное широкомасштабное изучение основных событий в Населенных Мирах. Анализировали и исследовали, составляли прогнозы, пытаясь предвидеть проблемы еще до их возникновения, чтобы иметь возможность помогать планетным мирам, на которые они должны были повлиять.

В ходе этой работы мы начали замечать во многих событиях сходные настораживающие признаки. Несмотря на широкий разброс по всей Галактике. Мы занялись этим вплотную и пришли к выводу: войн повсюду велось больше, чем их должно было быть.

— Войны были всегда, — нахмурился из-за такого странного вывода Кейлл.

— Конечно. Но, главным образом, локальные, вызванные местными условиями, спорадически возникающие, не имеющие связи друг с другом, — старик даже приподнялся. — Но войны, которые мы изучили, имели слишком много общего. Слишком много похожего.

— КАКИЕ ВЫ ДРАЧЛИВЫЕ СУЩЕСТВА, ПРОСТО УДИВИТЕЛЬНО, — заметила чужая.

Тейлис, не зная о том, что его перебили, продолжал:

— Дам вам инфокарты, чтобы вы их изучили, в них подытожено то, что мы обнаружили. Вы сами убедитесь, что шаблоны событий явно придуманы. Кто-то сознательно РАЗВЯЗЫВАЕТ войны по всей Галактике.

— И этот кто-то — враг, о котором вы говорите?

— Именно так.

— Ну, кто он? И где?

Тейлис вздохнул.

— Вот этого я вам сказать не могу, потому что мы сами пока не знаем. Нам известно, что этот некто должен существовать. Нам известно о его злых намерениях и кое-что — о методах. Не больше. Для удобства мы дали ему кличку. Мы зовем его Диктатором Галактики.

Кейлл нахмурился еще больше.

— Где доказательства того, что Диктатор существует?

— У нас они имеются. Но и у вас уже есть одно.

— Какое?

— Уничтожение Легионов.

— Продолжайте, — потребовал Кейлл.

— Подумайте, — продолжал Тейлис. — Всем известна репутация Легионов, что сражаются они только на стороне слабых и обороняющихся, на стороне права и закона. Но таких слов, как «право» и «закон», в словаре Диктатора нет. Он, конечно, предвидел то время, когда Легионы догадаются о его существовании и выступят против него. Возможно, ваше Центральное Командование уже догадалось. Вот он и начал первым, имея энергию, о которой мы даже не подозревали.

— Превентивный удар, — процедил сквозь зубы Кейлл.

— Вот именно.

— Если что-то из этого — правда, — горько заметил Кейлл, — такой поджигатель войн должен быть просто параноиком.

— Почему бы нет, — согласился Тейлис, — он вполне может оказаться параноиком. Причем, как это уже бывало, его сумасшествие идет рука об руку с жаждой неограниченной власти. Мы считаем, что его цель — натравить друг на друга Населенные Миры, нагромоздить войны одна на другую, распространить конфликты и свары на все большее число планет, в конечном счете — на всю Галактику. И из этих бедствий, бесчисленных потерь и разрушений он надеется выйти верховным правителем того, что останется от человечества.

Глава 8

Тьма сведений — результаты многомесячных изысканий Попечителей — обрушились на голову Кейлла с предоставленных Тейлисом инфокарт. Час за часам с неизменной сосредоточенностью Кейлл просиживал перед экраном, не вникая во вкус питья и еды, которую приносил ему кибер.

Он видел, что, действительно, людские миры один за другим разделялись на воюющие стороны. На одной из удаленных планет племена кочевников, мирно скитавшиеся не одно поколение по своим степям, собрались вдруг вместе, как оказалось, чтобы заняться уничтожением и без того редких городов. В другом мире, где целый континент неплохо жил за счет добычи ценного минерала, разразилась гражданская война между двумя группировками. Причем, каждая из них приписывала другой стремление захватить весь контроль над месторождением того самого минерала.

Он видел целые планетные системы, пораженные насилием. В одной из них промышленно развитая планета неожиданно напала на свою менее индустриальную соседку. А где-то две небольшие планеты объединили усилия, чтобы подчинить третью, но сразу после победы их союз развалился, и они передрались между собой.

Он видел, что время от времени начинаются боевые действия вообще без особых на то причин. Неожиданно обозначившиеся расовые предубеждения — война. Возникновение нового религиозного культа — священная война. Политическое убийство — острый конфликт. Вспышка космического пиратства — бессмысленный разрыв торговых отношений…

И многое другое в том же ключе. Выбросив порцию фактов, инфокарты Попечителей пытались прояснить ситуацию. В каждом случае угроза войны или конфликта разгорается после того, как кто-то начинает эксплуатировать худшие черты человеческого характера. Зависть, жажду власти, подозрительность и страх. Такая раскрутка злого начала подпитывается обманом, пропагандой, предательствами и убийствами.

Далее, увидел Кейлл, на каждой из планет оказываются один-два человека, люди без прошлого, как бы из ниоткуда, которые быстро становятся влиятельными и достигают власти. Эти персоны всегда оказываются в центре тех событий, что приводят к катастрофе.

Наконец, впитав тьму жутких образов, Кейлл вернулся в кают-компанию, чтобы встретиться с Тейлисом. Тот уже поджидал легионера. Лицо его все еще было затенено капюшоном.

— Вот вы узнали факты и наши выводы, — зазвучал голос Попечителя. — Теперь вы верите мне?

Кейлл долго смотрел на него.

— Я узнал о большом количестве войн в Галактике, — отозвался он наконец. — Удовольствия они доставляют мало, но я не припоминаю, чтобы войны когда-то были приятными.

Однако, Тейлис настаивал на своем.

— Разве вы не заметили систему в этом всем?

— Я заметил сходство, — пожал плечами Кейлл. — Но сущность войны, где бы она ни случилась, во многом одинакова. Я, все-таки, не получил серьезного доказательства СВЯЗИ между ними. Мне и сейчас трудно поверить, что они развязаны одним… так называемым Диктатором. Наверняка многие, не только маститые ученые, догадались бы о его существовании.

— Галактика велика, — возразил Тейлис, — и не так уж значителен информационный обмен между планетами. Не столь прочны межгалактические связи, если не считать торговлю и ближний туризм. Поэтому-то никто и не в состоянии собрать достаточно данных, с помощью которых можно было разобраться, что же творится в общегалактическом масштабе.

— Кроме вас.

— Точно.

— И, все же, несмотря на такой НАДЗОР за Галактикой, знаете вы маловато, — рубанул Кейлл. — Что-то не очень внятно рассказано про тех, кто быстро дорывается до власти.

— Они, конечно же, эмиссары Диктатора, — ответил Тейлис, — посланные им, чтобы добиваться постов и должностей, с которых можно начинать войну.

— Почему же вы не пробовали изучать этих людей, — поинтересовался Кейлл, — чтобы определить наверняка, связаны ли они друг с другом и могут ли вывести на вашего Диктатора?

— Пытались, конечно, — нахмурился Тейлис. — Но, появляясь где-то, они слишком быстро набирают мощь, чтобы можно было успеть с их изучением. Правда, было несколько случаев, когда у эмиссаров что-то срывалось, и им не удавалось достичь командных высот. Вот когда их «тормозили», нам удавалось кое-что узнать. Например, то, что Диктатор прячется даже от своих эмиссаров, которые получают приказы только через посредников. И мы узнали, что ПОТЕРПЕВШЕМУ НЕУДАЧУ жить остается совсем недолго.

— И это все? — спросил Кейлл.

— Да, с подробностями у нас плоховато… мы не осмеливались действовать слишком навязчиво. Поэтому-то Диктатор и не догадывается о нашем существовании. И еще долго не догадается, потому что мы знаем слишком мало, чтобы ему противостоять. Из-за этого мы соблюдаем такую секретность — даже с вами, Кейлл Рэндор. Ведь, если вы попадетесь к Диктатору или его слугам, они не смогут выжать из вас сведения, которые вам неизвестны — кто мы и где мы.

Кейлл сухо усмехнулся.

— Вы прячетесь, чтобы он не проведал про вас — и поскольку вы прячетесь, вы не можете узнать о нем что-либо существенное. Не глупость ли?

— Нет, — спокойно отреагировал Тейлис, — именно по этой причине нам тоже нужен эмиссар.

— Под которым, — заметил Кейлл, — вы имеете в виду меня.

— Опять угадали. Мы сами уже не в том возрасте, чтобы бороздить Галактику. У нас имеются устройства, которые могут следить за событиями почти на любой планете. Но нам нужен человек, кто был бы нашими глазами и ушами. Кто мог бы посещать миры, которым угрожает Диктатор — и оставаться в живых.

— Один человек против этого… отца войн?

— Не просто человек. Легионер. Никто другой во всей Галактике не имеет более высокого потенциала выживаемости.

Во время ответа Тейлиса в голове Кейлла появились еще чьи-то слова:

— ПРИ ВСЕХ ТВОИХ СОМНЕНИЯХ, РЭНДОР, ТЕБЕ НЕПЛОХО БЫ ВСПОМНИТЬ, ЧТО ТЫ ЖИВЕШЬ СЕЙЧАС НА СВЕТЕ ТОЛЬКО БЛАГОДАРЯ ИСКУССТВУ ПОПЕЧИТЕЛЕЙ. ОНИ ДАЛИ ТЕБЕ ЖИЗНЬ, НЕСМОТРЯ НА ЗНАЧИТЕЛЬНЫЙ РИСК.

Кейлл быстро обернулся, ерхлилская девушка Глр пересекла комнату на своих прозрачных крыльях, чтобы усесться на жердочку у двери и по-прежнему не спускать с Кейлла своих глаз-тарелок.

— Да, я забыл, — медленно проговорил он, — о стоимости моего лечения. Если меня действительно ЛЕЧИЛИ.

Глр взмахнула крыльями, как бы отвечая на раздражение, просквозившее в словах Кейлла.

— Вы даже в этом сомневаетесь? — уточнил Тейлис.

— Нормальный дипломированный врач мне сказал, — пояснил Кейлл, — что действие радиации необратимо.

— Все верно, врач был на высоте, — подтвердил Тейлис. — Источник радиации необратимо засел в ваших костях. Поэтому мы просто поменяли их.

— Поменяли?

— Такова уж моя методика, если так можно выразиться, — продолжал Тейлис. — Ваша скелетная структура теперь состоит из биоорганического сплава.

Кейлл неприкрыто уставился на него.

— Интересная операция. Заменять пришлось молекулу за молекулой, чтобы полностью скопировать ваш природный скелет, и обеспечить совместимость с костным мозгом. Но такое впечатление, — старческая рука указала на Кейлла, — что она прошла вполне успешно.

Кейлл не заметил этого жеста. Он сейчас был поглощен собой, своими руками и ногами, ребрами и костяшками пальцев…

— При этом мы получили любопытный побочный эффект, — охотно продолжал Тейлис. — Сплав показал и прочность, и отличное сопротивление на изгиб и сжатие. Наши испытания выявили, что он не поддается разрушению даже при достаточно больших нагрузках.

— Не подвергается разрушению? Что…

— ЭТО ЗНАЧИТ, ТУПИЦА, — засмеялась в его голове Глр, — ЧТО ВАМ НЕЛЬЗЯ ПЕРЕЛОМАТЬ КОСТИ.

Кейлл вскинул голову, вытаращил глаза — не смог поверить. Затем на губах начала появляться улыбка, дескать, не проведешь, но была в ней и примесь растерянности.

— Это уж чересчур, — сказал он. — Если вам кажется, что меня можно убедить с помощью таких вот баек…

— МОЖНО ПОЙТИ ВАМ НАВСТРЕЧУ И ОРГАНИЗОВАТЬ ИСПЫТАНИЕ, — перебила его Глр, — ОДНАКО, ВЫ МОЖЕТЕ ПОКРЫТЬСЯ СИНЯКАМИ, ПРИТОМ — ВЕСЬМА БОЛЕЗНЕННЫМИ.

Кейлл резко встал.

— Тейлис, если это действительно ваше имя, мне надоело слушать ерунду. Можете и дальше развлекаться бреднями насчет Диктатора и его галактической империи, а также смены костей. Только подыщите себе другого дурака, вернее, он сам подвернется. У меня же серьезные дела — задача, возложенная на меня боевой подругой, которая пыталась, погибая сама, спасти меня. Я собираюсь найти того, кто уничтожил Морос, кто бы он ни был, даже если на это уйдет вся моя жизнь, долгая она или короткая. И начну я поиски с Креффы — причем немедленно.

Он повернулся и направился к двери. Но чужая оказалась там раньше его — крылья раскинуты, из пальцев вылезли маленькие острые коготки, засверкали и не менее острые зубки.

Кейлл остановился.

— Слушай, дед, я не хочу причинять зла ни тебе, ни этому вредному существу. Но я ухожу, так или иначе.

Тейлис поднял руку, по-видимому, произошел телепатический обмен между ним и Глр, потому что чужая отлетела от двери.

— Я не буду останавливать вас, Кейлл Рэндор, — объявил ученый. — Я сказал вам все, что мог, но не в силах заставить вас поверить мне. Однако, луна под названием Креффа — это именно то место, куда бы мы ХОТЕЛИ, чтобы вы отправились.

Кейлл удивленно обернулся.

— Но раньше, на Солтрениусе… Вы ни перед чем не остановились, чтобы ЗАДЕРЖАТЬ меня.

— Конечно. Вы тогда-погибали, и вы шли на встречу с врагом неподготовленными, — старик, как и когда-то, надавил кнопку на подлокотнике. — Потерпите мое общество еще минутку.

Снова поверхность ближней стены замерцала. Но на этот раз Кейлл увидел не молчаливую группу капюшонников.

Вместо нее экран показал странный чужой ландшафт — застывший, скалистый, с резко очерченными черными тенями. На его фоне выделялась закругленная поверхность сверкающего в ярком свете купола жизнеобеспечения.

На переднем плане стоял приземистый цилиндр космического корабля, его Кейлл узнал сразу. Крейсер, который он видел в космопорту Солтрениуса. Корабль принадлежал тем троим, что называли себя легионерами.

— Это Креффа, — пояснил Тейлис. — Вижу, вы узнали корабль. Один из наших зондов записал эту сцену несколько дней назад.

Кейлл смотрел молча. Люк открылся и стали появляться фигуры.

Они, конечно, были в скафандрах, но Кейллу не нужно было разглядывать лицо первого, опустившегося на пыльную поверхность. На голову выше остальных, необычно широкие плечи… Смешливый здоровяк, предпочитавший носить лишь половину формы легионера.

Следом за ним, согнувшись под контейнерами солидных размеров, должно быть, загруженными — вышли остальные. Их было не двое, как предполагал Кейлл. Верзила приобрел несколько новых компаньонов.

Всего их было девять. Выбрались из корабля и вприпрыжку — из-за слабой гравитации — направились в сторону купола.

— Внутри есть еще? — спросил Кейлл, когда изображение пропало с экрана.

— Нет, — ответил Тейлис. — Только девять. До того, как мы забрали вас с Солтрениуса, завербовали еще шестерых. При этом, Кейлл Рэндор, среди них нет ни одного легионера.

— Как я и думал, — кивнул Кейлл. — Я был уверен, что первые трое не легионеры.

— Вы знали? — в голосе Тейлиса прозвучало удивление. — И, все же, таким больным, без помощи, собирались сунуться прямо в их капкан?

— Ловушка уже не ловушка, когда ее ожидаешь, — ответил Кейлл. — Я должен был. Должен, как и сейчас. И не важно, девять их там или девяносто.

— Все в вашем стиле, — заметил Тейлис. — Однако, ведь можно получить ответы на многие вопросы за счет осторожного и терпеливого наблюдения за Креффой.

— Наблюдения? — Кейлл усмехнулся. — Поздно наблюдать, Тейлис. — Ясно же, кто уничтожил Морос, тот и послал этих людей изображать легионеров и основать базу, которая приманит к себе выживших. Я хочу захлопнуть эту ловушку, пока в нее не угодили какие-нибудь легионеры. — И добавил напряженным голосом: — Может, кто-то и попался уже, пока я был здесь.

Голова в капюшоне качнулась в знак отрицания.

— Ни одного. Наши зонды следили за этим беспрерывно. К тому же, мы с помощью своей аппаратуры обшарили всю Галактику после уничтожения Мороса, выискивая оставшихся легионеров. И никого, кроме вас, не нашли.

Слова, которые он так долго боялся услышать, ошеломили Кейлла.

— Должны остаться! Вы не можете наблюдать за всей Галактикой!

— Если остались, — мягким успокаивающим тоном проговорил Тейлис, — то прячутся. И не носятся, как вы, по Галактике в поисках своих товарищей. Если бы кто-то предпринимал схожие усилия, мы бы выявили его так же, как обнаружили вас. — Ученый с сочувствием протянул руку к Кейллу. — Я очень опасаюсь… что вы можете оказаться последним легионером.

На лице Кейлла мало отразилось из того, что он сейчас испытывал. Только лицо скривилось на мгновение, да в глазах промелькнуло страдание.

Затем он овладел собой и спокойно посмотрел на Тейлиса.

— Даже если это правда, — проговорил он ровным голосом, — я все равно отправляюсь на эту луну, чтобы сделать то, что должно быть сделано.

— ХОРОШО СКАЗАНО, — ясно произнесла Глр. — ГЛУПЫЙ, УПРЯМЫЙ И ХРАБРЫЙ — НЕУДИВИТЕЛЬНО, ЧТО ЛЮДИ ТАК МАЛО ЖИВУТ.

Кейлл никак не прореагировал на это, так как Тейлис поднял руку в успокаивающем жесте.

— Согласен, вы должны лететь. Но очень прошу, не бросайтесь напролом. Будьте осторожны!

Слегка улыбаясь, Кейлл встал.

— Тейлис, слишком поздно осторожничать. Приходит время, когда необходимо ДЕЙСТВОВАТЬ, а не подсматривать в щелку. Это время пришло для меня — и для тех, кто сидит на Креффе.

Часть 3 Гнездо убийц

Глава 9

Окутанный туманной пустотой сверхсветовой скорости, Кейлл Рэндор закончил обычную проверку бортовых систем космического корабля, откинулся назад на спинку кресла и с удовольствием потянулся.

Полностью расслабившись, он радовался, что, наконец, летит. «Бездействие, — подумал он, — худшая из всех пыток. Особенно, когда бездействие навязано старым маразматиком, спрятавшимся внутри астероида». Столько времени потеряно, пока он валялся без сознания и потом, когда понемногу отходил после… еще неизвестно, что умелец Тейлис проделал с ним за это время. Время, которое самозванные легионеры на своей базе на луне по имени Креффа использовали, чтобы укрепить свои позиции.

Но, по крайней мере, они еще там — по данным разведывательных устройств Попечителей. И ни один легионер не угодил в ловушку… если есть еще хоть один.

Кейлл выбросил эту мысль из головы. Ему не хотелось верить ветхому Тейлису, заявляющему, что других легионеров НЕТ. Кейлл не хотел даже думать о том, что он может оказаться последним из расы легионеров и коротать остаток жизни в беспредельном одиночестве.

Он быстро обуздал свои мысли. Одиночество — это не то, о чем следует размышлять в глубоком космосе, особенно, во мгле нуль-пространства. Сверхсветовая может сотворить странные штуки с разумом, если тот будет слишком свободен. Лучшее лекарство от тяжелых дум — все время быть занятым.

Кейлл снова взглянул на данные о состоянии бортовых систем, все еще маячившие на компьютерном экране. Попечители обновили, конечно, его корабль, но благоразумно оставили все узлы на тех местах, к которым Кейлл привык. Они вряд ли поставили ему какую-нибудь замечательную технологию, на голову превосходящую системы его корабля, ведь, чтобы использовать ее, пришлось бы тратить время на обучение. Впрочем, если они и усовершенствовали несколько систему управления, это не повлияло на Кейлла. Корабль оставался полностью знакомым, продолжением его тела, его нервов.

Кейлл вспомнил свой отлет с астероида — если это был астероид. Загадочный, как обычно, Тейлис проинструктировал напоследок Кейлла: не включать экраны обзора после того, как он войдет в корабль до той поры, когда он перейдет на сверхсветовую скорость. «Бортовой компьютер, — сказал Тейлис, — запрограммирован на то, чтоб поднять корабль с астероида и затем перевести его на сверхсветовую скорость как можно быстрее».

— И компьютер, — добавил Тейлис, — сотрет программу старта, как только корабль уйдет в нуль-пространство.

Кейлла удивило такое заявление. Если Попечители намереваются послать его в роли своего эмиссара, как же он будет связываться с ними, как докладывать им? Тейлис уловил его удивление и пояснил:

— Если у вас когда-нибудь появится желание что-нибудь передать нам, — сказал старик, — для этого мы предусмотрели линию связи. Она окажется под рукой, когда будет нужно.

Перед отлетом Кейлл слишком уж сомневался в дряхлом ученом, поэтому не придал его словам особого значения. Тогда он считал, что вряд ли наступит такой момент, когда ему захочется связаться со старичком и его капуцинами. Но сейчас, в космосе, заверение об имеющейся линии связи встревожило его.

Средства связи у Попечителей определенно пользовались особым вниманием. Кейллу показали несколько зондов из тех, какими были усеяны Населенные Миры — удивительно сложные, но компактные вещицы, некоторые размером с кулак, и уж ни одного, точно — больше человеческой головы. Эти спутники-шпионы могли перехватить и записать информацию любого типа, передаваемую с поверхности планеты, будь она цифровая, аналоговая, голографическая или еще какая-либо. С орбиты они могли заснять и передать удивительно подробные изображения любого района планеты, вроде того, что было получено с Креффы. И обитателям планет было явно не по зубам обнаружить эти устройства из-за их скромных размеров и хорошей маневренности.

К тому же, если б кто-нибудь случайно наткнулся на них, устройства самоликвидировались бы прежде, чем их стали изучать.

Этот факт особенно беспокоил Кейлла.

После того, как он вырвался с астероида, первым из удовольствий можно было считать ощущение свободы, свободы от надзора. Все время, что он был там, он знал, что находится под пристальным наблюдением мониторов. А вдруг и сейчас следят? Есть ли на борту устройства, подглядывающие за ним? И установлена ли на корабле упомянутая Тейлисом линия связи, которая ожидает момент, когда сможет ему понадобиться?

Если это так, то где она? И запрограммирована ли она на самоуничтожение при неправильном обращении с ней?

Кейлл очень надеялся, что Попечители не смонтировали такую аппаратуру на его корабле. Ведь, при неверном обращении она запросто может прикончить его.

«Пора искать» — подумал он.

Отстегнулся от кресла и встал. Знакомая слабость тела при нуль-гравитации не волновала Кейлла. Ботинки прилипали к палубе, удерживая его от полета. Он направился к ряду секций хранения, тянувшемуся вдоль центрального отсека. Там имелось все, в чем он нуждался: в одной — продовольствие, в другой — оружие, в следующей — скафандры, и так далее.

«Об одноместном истребителе можно сказать наверняка лишь то, — подумал он, — что на нем слишком много мест, где можно спрятать эту штуку». Кроме секций хранения, есть еще и различные агрегаты, силовой узел, системы жизнеобеспечения, корабельное вооружение и тому подобное — за переборками, на носу и корме. Он мог осмотреть корабль за несколько минут. «Но надо искать тщательно, — сказал он себе, — и не спешить. Если Попечители установили монитор, тот должен быть миниатюрным до предела. Но время еще есть — около получаса до выхода со сверхсветовой вблизи планеты Солтрениус».

И тогда произошло что-то странное, совершенно несуразное.

Он засмеялся.

Не громко, а про себя, внутренним смехом. Беззаботным, захлебывающимся смехом…

«Нет, — подумал он, и вспыхнувшая злость остановила смех. — Это не я. Это — та залетная телепатка».

И тут же тихий смешливый голосок протек в его голове:

— ТЕПЕРЬ, КОГДА ТЫ МЕНЯ ВЫЧИСЛИЛ, МОЖНО И ВЫПУСТИТЬ. ТВОЯ ЗАБИТАЯ ПУШКАМИ КЛАДОВКА НЕ ОЧЕНЬ СООТВЕТСТВУЕТ ДОСТОИНСТВУ ПРЕДСТАВИТЕЛЯ РАСЫ ЕРХЛИЛ.

Кейлл быстро подошел к оружейной секции и распахнул люк.

На него, не мигая, смотрели круглые бесцветные глаза маленькой гастролерки.

— ВАША ЛИНИЯ СВЯЗИ ГОТОВА, СЭР, — сказала она.

Чужая вылетела, машинально, несмотря на нуль-гравитацию, расправила крылья, проплыла по воздуху к панели управления и уселась на краю, уцепившись маленькими, похожими на руки, ногами. Онемев от гнева, Кейлл пошел следом, бросился на кресло и зло посмотрел на вредное создание. Она спокойно встретила его взгляд, но беззвучный смех стих.

— Я ПРЕДУПРЕЖДАЛА, ЧТО ТЫ РАССЕРДИШЬСЯ, — вновь обозначился внутренний и, при этом, чужой голос. — НО ОН ЧУВСТВОВАЛ, ЧТО ТЫ НЕ РАЗРЕШИШЬ МНЕ УВЯЗАТЬСЯ ЗА ТОБОЙ, ЕСЛИ УЗНАЕШЬ ЗАРАНЕЕ.

— Он был совершенно прав, — подтвердил Кейлл. — Я и сейчас не хочу, чтобы ты сопровождала меня. Назови мне координаты, я изменю курс и заброшу обратно.

— НЕ МОГУ, — сказала чужачка. — Я ИХ НЕ ЗНАЮ.

— Должна знать! — заявил Кейлл. — Уверен, что даже эти сбрендившие деды не отправили бы тебя, если бы ты не могла вернуться.

— ВЕРНУТЬСЯ-ТО Я МОГУ, — заявил голос. — НО ТОЛЬКО НЕ ЗНАЮ, КАК.

Поскольку Кейлл мог вот-вот взорваться, чужая быстро добавила:

— ДАННЫЕ В МОЕМ ПОДСОЗНАНИИ. ТЕЙЛИС МОЖЕТ ОТОЗВАТЬ МЕНЯ, ПОСЛАВ В МОЙ МОЗГ ОПРЕДЕЛЕННЫЕ СИГНАЛЫ. ТОГДА Я АВТОМАТИЧЕСКИ ЗАПРОГРАММИРУЮ БОРТКОМПЬЮТЕР НА ВОЗВРАЩЕНИЕ, И СРАЗУ ЗАБУДУ ЭТИ ДАННЫЕ ВПОЛНЕ СОЗНАТЕЛЬНО — ТОЧНО ТАК ЖЕ, КАК КОМПЬЮТЕР СТИРАЕТ ИЗ СВОЕЙ ПАМЯТИ СТАРЫЙ КУРС, КАК ТОЛЬКО ПРОКЛАДЫВАЕТ НОВЫЙ.

И снова Кейлл заткнулся. Опять этот Тейлис со своем придурочной секретностью. И как любое действие Попечителей, оно казалось как правомерным, так и совершенно безумным.

Затем ему пришла в голову мысль:

— Ты можешь отсюда достать мозг Тейлиса?

— ДИАПАЗОН ДЕЙСТВИЯ ЛЮБОГО ЕРХЛИЛА НЕ ИМЕЕТ ПРЕДЕЛОВ В КОСМОСЕ, — залетная проговорила это обыденным тоном, без гордости.

— Если это так, — заявил Кейлл, — ты могла бы спокойно оставаться на астероиде и устанавливать со мной «линию связи» везде, куда бы я не угодил.

— ПРАВИЛЬНО.

— Тогда почему ты здесь?! — громыхнул Кейлл.

— ТЕЙЛИСУ НЕ ХОТЕЛОСЬ, ЧТОБЫ ТЫ ЛЕТЕЛ НАВСТРЕЧУ ОПАСНОСТИ БЕЗ ПОМОЩИ.

— Без помощи? — эхом отозвался Кейлл. — Я встречусь с девятью грубыми мужиками, которые почти наверняка попытаются угробить меня — и я должен что-нибудь показать им, пока ты будешь забивать мне мозги своим дурацким хихиканьем?

— ДА Я НЕ БУДУ ТЕБЕ МЕШАТЬ, — в беззвучном голосе залетной обозначилась обида. — Я ВЕДЬ УМЕЮ, КАК ТЕБЕ ДОЛЖНО БЫТЬ ИЗВЕСТНО, ПОЛЬЗОВАТЬСЯ ОРУЖИЕМ, И ВОДИТЬ ТВОЙ КОРАБЛЬ.

— Можешь управлять этим кораблем?

— ЛЕТАЮЩИЕ МАШИНЫ ЛЮДЕЙ — ПРОСТО ДЕТСКИЕ ИГРУШКИ. ДАЖЕ ДЛЯ ТАКОГО НЕЗРЕЛОГО ЕРХЛИЛА, КАК Я, — в голосе проскочил смешок . — КТО ЖЕ, ПО-ТВОЕМУ, ДОСТАВИЛ ТЕБЯ С СОЛТРЕНИУСА НА АСТЕРОИД?

Кейлл обдумал это заявление.

— Тогда, возможно, ты пригодишься.

Его тревожило, как он оставит корабль без присмотра после посадки на Креффе. Если кто-то из недоброжелателей засечет машину, то отрежет ему пути отступления. А сейчас, хоть чужая, но все-таки…

— СОВЕРШЕННО ПРАВИЛЬНО, — отозвался на его мысли наведенный голос. — КОРАБЛЬ БУДУ ОХРАНЯТЬ Я. И ДЕЛАТЬ ВСЕ, ЧТО ТЫ ПОЖЕЛАЕШЬ. Я В ТВОЕМ РАСПОРЯЖЕНИИ.

— Ну что ж, неплохо, — согласился, наконец, Кейлл. — До той поры, пока ты будешь помнить это и не начнешь получать новые указания от Тейлиса. Учти, что я сам, по своему выбору, иду на задание. Я не эмиссар Попечителей, и мне не придется по вкусу их вмешательство, или твое.

— ВСЕ БУДЕТ, КАК СКАЖЕШЬ, — мыслеголос, кажется, опечалился. — НО ТЫ ЗРЯ УПРЯМИШЬСЯ. ВСЕ, ЧТО ГОВОРИЛ ТЕБЕ ТЕЙЛИС — СУЩАЯ ПРАВДА.

Кейлла смутили эти слова, неподдельная искренность и убежденность, прозвучавшая в них. Ведь мыслеголос не может фальшивить.

— Не сомневаюсь, что ты ему веришь, — ответил Кейлл. — Но сейчас меня не волнуют сказки о жутком Диктаторе и его подлых эмиссарах. Меня больше беспокоит та девятка, что засела на Креффе, и то, что я могу выудить из нее о гибели своего мира.

— ЭТО ОДНО И ТО ЖЕ, — терпеливо настаивала Глр. — РАЗВЕ ТЫ НЕ ПОНИМАЕШЬ, ЧТО ГИБЕЛЬ МОРОСА НЕИЗБЕЖНО ЗАСТАВИТ ТЕБЯ ПОВЕРИТЬ В ДИКТАТОРА? ТАКОЕ ПОД СИЛУ ТОЛЬКО СВЕРХМОЩНОМУ И СВЕРХБЕЗЖАЛОСТНОМУ СУЩЕСТВУ.

Кейлл не ответил сразу. Это был вопрос, к которому он неоднократно возвращался. Кто в Галактике достаточно опасен, достаточно безумен, чтобы уничтожить Легионы? Как сумел нападавший обойти оборонительные системы Мороса? И, самое главное, ЗАЧЕМ?

«Когда дело доходит до объяснений, — со злостью подумал он, — то имеется только одно — история Тейлиса о Диктаторе Галактики. Если бы она не была такой невероятной…».

— ТОЛЬКО ТВОЕ УПРЯМСТВО ДЕЛАЕТ ЕЕ ТАКОЙ, — подключилась чужая.

— Не твое дело, — резко ответил Кейлл. — Пока ты здесь, держись подальше от моих мозгов. Мои мысли — это мои мысли.

— Я УЖЕ СООБЩАЛА ТЕБЕ, ЧТО С ТРУДОМ УЛАВЛИВАЮ МЫСЛИ ЛЮДЕЙ, — ответила Глр. — Я НЕ МОГУ СЧИТЫВАТЬ ГЛУБОКИЕ УРОВНИ ТВОЕГО МОЗГА, ДАЖЕ ЕСЛИ ЗАХОЧУ. Я СХВАТЫВАЮ ТОЛЬКО ЧЕТКО СФОРМУЛИРОВАННЫЕ МЫСЛИ НА САМОЙ ПОВЕРХНОСТИ СОЗНАНИЯ, КОТОРЫЕ ТЫ КАК БЫ ПРОГОВАРИВАЕШЬ.

— И ничего больше? — с подозрением поинтересовался Кейлл.

— ЛИШЬ РАСПЛЫВЧАТЫЕ СМАЗАННЫЕ ВПЕЧАТЛЕНИЯ, МЕШАНИНА ЭМОЦИЙ. ПРАВДА, ЭТО ВСЕ, ЧТО МНЕ УДАЕТСЯ ПЕРЕХВАТИТЬ У БОЛЬШИНСТВА ЛЮДЕЙ. У ТЕБЯ, ПО КРАЙНЕЙ МЕРЕ, ЕСТЬ КОЕ-КАКАЯ ЧЕТКОСТЬ МЫСЛИ, ХОТЯ, КОНЕЧНО, НЕ ТАКАЯ, КАК У ПОПЕЧИТЕЛЕЙ. ВОТ ОДНА ИЗ ПРИЧИН, ПОЧЕМУ Я РЕШИЛА ЛЕТЕТЬ С ТОБОЙ.

— Одна? — Кейлл был невольно заинтригован. — А другие?

— ВО-ПЕРВЫХ, Я СОГЛАСНА С ТЕЙЛИСОМ, ЧТО МОГУ ПРИГОДИТЬСЯ ТЕБЕ, — ответила чужая. — ВО-ВТОРЫХ, ВПОЛНЕ ОЧЕВИДНО, ЧТО ЖИЗНЬ С ТАКИМ КОМПАНЬОНОМ, КАК Я, СКУЧНОЙ НЕ БУДЕТ.

— Нескучная жизнь может оказаться короче, чем ты рассчитываешь, — хмуро заметил Кейлл.

— ВОЗМОЖНО. Я НЕ БОЮСЬ ЛЕТАЛЬНОГО ИСХОДА. НУ, РАЗВЕ ЧТО ОТ СКУКИ.

При этих словах Кейлл улыбнулся. Он откинулся на спинку кресла и снова присмотрелся к странному созданию. Хрупкое, птичье тело, большая голова и круглые глаза — почти шутовская фигура. И все же, яркость этих глаз и умелость рук ясно говорили в пользу того, что она не глупа. Кейлл на мгновение представил Глр на ее корабле, пронизывающем невообразимые дали между галактиками, полные неведомых людям опасностей…

Он понял, что несмотря на дурацкий внешний вид, оно — нет, поправил он себя, ОНА заслуживает уважения. Она — существо высокого ума, способностей и мужества.

— Ладно, подружка, — сказал он, продолжая улыбаться. — Глр, так тебя зовут? Будем пока соратниками. Надеюсь, никто из нас не пожалеет об этом.

— МЫ НЕ ПОЖАЛЕЕМ, КЕЙЛЛ РЭНДОР, — ответила Глр. — Я С РАДОСТЬЮ ПРИНИМАЮ ТВОЮ ДРУЖБУ. И С ЕЩЕ БОЛЬШЕЙ РАДОСТЬЮ БУДУ ПРИВЕТСТВОВАТЬ ТОТ МОМЕНТ, КОГДА ТЫ УБЕДИШЬСЯ, ЧТО ТЕЙЛИС НЕ ВРЕТ И НЕ ФАНТАЗИРУЕТ. НАДЕЮСЬ, ЧТО ЭТО ЗНАНИЕ ТЫ ПРИМЕШЬ НЕ ОЧЕНЬ БОЛЕЗНЕННО.

Холодок шмыгнул по спине Кейлла.

— Ты читаешь будущее так же, как мысли?

— НЕТ. НО МОГУ ПРЕДСКАЗЫВАТЬ, КАК И ТЫ, ПО ИМЕЮЩИМСЯ СВЕДЕНИЯМ.

Прежде, чем Кейлл успел ответить, вмешался компьютер, и сигналами потребовал обратить на него внимание — колонки цифр замелькали на экране.

Они приближались к точке сброса сверхсветовой скорости.

Кейлл все свое внимание обратил на управление, подготавливая корабль к выходу в нормальный космос, уточняя курс, по которому он обогнет планету Солтрениус, чтобы посадить корабль на Креффу.

Глава 10

Хоть Креффа не выдалась размерами, но была с кратерами, без воздуха, скалистой и неприветливой, как любая из лун. Кейлл выбрал курс, выводящий его на один орбитальный облет, довольно-таки удаленный от луны. Чтобы те, кто заметит корабль с поверхности, не смогли его опознать или приняли бы за рейсовое судно, следующее до Солтрениуса.

Экраны обзора показали с большим увеличением сияющий космический купол. Пузырь из прочного металла и пластика угнездился на широкой пыльной равнине освещенной стороны луны, однако, неподалеку от резко очерченной границы затемненной стороны Кейлл увидел, что в радиусе нескольких сот метров от купола нет кратеров, даже скал. У идущего к куполу пешком прикрытия не будет.

Но, по крайней мере, имелась хоть одна приятная новость. Во время облета Кейлл так и не заметил космического крейсера, принадлежащего хозяевам купола.

— Вероятно, опять на Солтрениусе, — решил легионер.

— НЕСКОЛЬКО ЧЕЛОВЕК ОСТАЛОСЬ, — сказала Глр. — ЧУВСТВУЮ ВНУТРИ КУПОЛА СКОПЛЕНИЕ УМОВ, ХОТЯ И НЕ МОГУ РАЗЛИЧИТЬ — СКОЛЬКО ИХ.

— В любом случае, наши силы немного выравнялись, — заметил Кейлл. — Представилась возможность кое-что обследовать. Кто бы ни сидел в куполе, он вряд ли выползет на солнышко.

Легионер повел корабль на посадку — прямо в плотную тень темной стороны луны, так, чтоб был различим купол на горизонте. Он знал, что посадку не заметят: раз нет атмосферы, не будет и звуков, да и место он подобрал такое, что колебания почвы далеко не уйдут — ровный пятачок среди отвесных скал.

Отсоединившись от кресла и прихватив шлем, Кейлл направился к оружейной секции. Там имелся приличный набор винтовок и пистолетов, были даже и ножи. Легионер не тешил себя надеждами насчет того, что произойдет, если начнется бой. Самого цивилизованного оружия, вроде усыпителей и парализаторов, у него не было. Вместо них он сунул в кобуру ионный пистолет, лучевик — уменьшенный вариант корабельной пушки, стреляющий таким же сфокусированным пучком жесткой энергии.

Глр с интересом наблюдала за его приготовлениями.

— ДЛЯ ЧЕЛОВЕКА ТЫ СЛИШКОМ СПОКОЕН, — заметила она.

— А чего ты ожидала? — улыбнулся Кейлл. — Что у меня будут дрожать коленки и трястись руки?

— Я ДУМАЛА, ЧТО УВИЖУ СТРАХ ИЛИ ПЕРЕВОЗБУЖДЕНИЕ, — ответила Глр. — ТАК ПРОИСХОДИТ У ЛЮДЕЙ.

Кейлл направился к шлюзу.

— У легионеров не так, — сказал он по пути, — пустая трата энергии.

— ТЫ КАК-НИБУДЬ ПОТОМ ДОЛЖЕН НАУЧИТЬ МЕНЯ ОБРАЗУ ЖИЗНИ ЛЕГИОНЕРОВ, — сказала Глр.

— Ну, малышка, — засмеялся Кейлл, — если я выйду целым из всей этой истории, я с удовольствием выдам тебе полную программу обучения.

Он закрепил шлем, умело проверил свою экипировку в последний раз, затем снова обратился к Глр, сосредоточившись и стараясь четко формулировать мыслеслова, как бы произнося их вслух.

— Ты понимаешь меня? — уточнил он.

— ОТЛИЧНО ПОНИМАЮ.

— РАЗ ТАК, МЫ МОЖЕМ ПОДДЕРЖИВАТЬ СВЯЗЬ. Я ХОЧУ, ЧТОБЫ ТЫ ОСТАЛАСЬ ЗДЕСЬ, В РУБКЕ КОРАБЛЯ, НО НИЧЕГО НЕ ПРЕДПРИНИМАЛА, ПОКА Я НЕ СКАЖУ, ЯСНО?

— ЕЩЕ КАК.

— И ЕСЛИ КТО-ЛИБО ЧУЖОЙ ОБНАРУЖИТ КОРАБЛЬ И ПОПЫТАЕТСЯ ВОЙТИ В НЕГО, ДАЙ МНЕ ЗНАТЬ СРАЗУ.

— СЛУШАЮ И ПОВИНУЮСЬ, — в ответе проскочила искорка смеха.

— ШУТКИ НА ПОТОМ. И ЕЩЕ — ЕСЛИ Я НЕ ВЕРНУСЬ…

— ЗНАЧИТ, ТЫ МЕРТВ, — спокойно отозвалась Глр, — И БОЛЬШЕ НЕ СМОЖЕШЬ МНОЙ КОМАНДОВАТЬ. И Я САМА СМОГУ ПРИНИМАТЬ РЕШЕНИЯ.

— ДОГОВОРИЛИСЬ, — улыбнулся Кейлл. — ТОГДА ТЫ МОЖЕШЬ ЛЕТЕТЬ ОТСЮДА И СООБЩИТЬ СВОИМ ПОПЕЧИТЕЛЯМ, ЧТО СЧИТАЕШЬ НУЖНЫМ.

— ТАК И СДЕЛАЮ, — сказала Глр. — НО СНАЧАЛА Я ПРОВЕРЮ, КАК ДЕЙСТВУЕТ ОРУЖИЕ ЭТОГО КОРАБЛЯ. НА КУПОЛЕ, НАПРИМЕР.

Кейлл спрыгнул на поверхность Креффы, и люк беззвучно закрылся за ним. В слабеньком поле тяготения луны падение было медленным, как во сне — и шел легионер, как во сне — длинными, размашистыми шагами, вернее, даже не шел, а прыгал, каждый раз на несколько метров. Вскоре он добрался до края освещенной стороны луны.

Стеклопластик шлема своевременно потемнел, защищая глаза, и Кейлл двинулся через границу в свет. Оставшийся за спиной его корабль уже пропал за горизонтом. Впереди, за скалистой грядой, у которой он стоял, находился купол.

Острые верхушки скал, отсутствие растительности и воды, окружавшая его нынче местность, подумал он, чем-то напоминала район Железных Пиков на Моросе, где молодые легионеры проходили испытания на выживаемость. Но там, по крайней мере, были слышны завывания ветра, топот ботинок и скрип амуниции — звуки, подтверждавшие, что он еще жив. Здесь, на Креффе, была невыносимая тишина, призрачная и тревожная, отчего Кейлл чувствовал себя бестелесным духом. Но он стряхнул с себя угнетающее чувство и начал пробираться через скалы — медленно и осторожно, выверяя движения так, чтобы, несмотря на слабую гравитацию, держаться плотнее к поверхности, стараясь наступать только на камни, чтобы не оставлять за собой следы в пыли.

Наконец, вскарабкавшись на нависающую скалу, которая давно бы обрушилась при нормальной гравитации, он увидел купол.

Тот поднимался из залежей пыли, как фурункул из человеческой кожи, такой яркий в отраженном сиянии, что казался сделанным из зеркал. Пыль вокруг него была вдоль и поперек исчерчена многочисленными следами ботинок обитателей купола. Но сейчас не было видно ни одного из них, да и вообще каких-либо признаков жизни или деятельности.

Кейлл укрылся за скалой и начал осторожно двигаться по кругу, желая обследовать купол со всех сторон и особенно — обнаружить вход.

— КЕЙЛЛ, — возник в голове голос Глр, и в нем ощущалась тревога. — СЕНСОРЫ ТВОЕГО КОРАБЛЯ ДОЛОЖИЛИ МНЕ О ПОЯВЛЕНИИ ЧУЖОГО ЛЕТАЮЩЕГО ОБЪЕКТА. КУРС — НА ПОСАДКУ.

Кейлл, как и раньше, сосредоточился, чтобы мысленно спросить.

— ПРОЛЕТИТ НАД ТОБОЙ?

— НЕТ, ТАКИМ КУРСОМ ОН ЗАЙДЕТ НА ПОСАДКУ У КУПОЛА С ОСВЕЩЕННОЙ СТОРОНЫ. МЕНЯ НЕ ЗАМЕТЯТ.

«Пронесло», — подумал Кейлл. Но лучше бы, чтоб этот корабль задержался со своим прибытием на некоторое время. Впрочем, если удастся незаметно подобраться поближе к месту посадки и понаблюдать за высадившимися, то кое-что можно будет выведать.

Кейлл прекрасно понимал, что ему надо попытаться войти в купол, сколько бы людей не встретилось ему там. Но он не собирался соваться туда вслепую — зачем это делать, если есть возможность изучить противника заранее.

Он в хорошем темпе пробирался среди скал, продолжая выписывать дугу вокруг купола, стараясь не быть на виду. Голос Глр снова отразился в его голове:

— СЕНСОРЫ ПОКАЗЫВАЮТ, ЧТО КОРАБЛЬ САДИТСЯ. КАЖЕТСЯ, ЭТО КРЕЙСЕР.

В мозгу Кейлла начало вырисовываться выдаваемое Глр изображение: купол, сплюснутый пузырек на пустом клочке земли, а на краю равнины — совершающий посадку корабль, в котором можно было угадать крейсер. Глр добавила еще несколько собственных штрихов: громадный плюмаж пламени из дюз корабля и малоприятная физиономия на его борту — зубы-кинжалы и жестокие косые глаза.

— Ну, спасибо, — хмыкнув, поблагодарил Кейлл. — Очень выразительно.

— ЛУЧШЕ КАРТЫ, ПРАВДА? — захлебываясь смехом, спросила Глр.

— Много лучше. Теперь помолчи,а я схожу и посмотрю.

Сильная вибрация, вызванная посадкой крейсера, неуклонно нарастала, пока он пробирался вперед. Кейлл, наконец, залег, скорчившись, в непроглядной тени от высокой скалы, на самом краю равнины.

Земля стала дрожать слабее и, в конце концов, успокоилась. Крейсер сел. Кейлл наклонился вперед, чтобы выглянуть из-за служившей ему укрытием скалы, и быстренько убрал голову назад.

Крейсер приземлился примерно в трехстах метрах.

А за ним он увидел вход в купол — люк открыт, из него выбираются люди в скафандрах и начинают двигаться такими же шагами-прыжками, как недавно Кейлл.

Кейлл плотно прижался к скале. Если кто-либо из этих людей глянет в его сторону, и при этом его шлем на мгновение сверкнет в ярком свете…

Маловероятно, но возможно. Лучше сматываться отсюда.

Кейлл отошел по своим же следам. Потом стал аккуратно, от скалы к скале, продвигаться туда, где сел крейсер. Риск был внушительным, но легионер не собирался упускать хорошую возможность разглядеть все, что можно.

Вскоре он высмотрел другое удачное укрытие, расселину на самом краю открытого участка. Ему показалось, что оттуда можно будет спокойно наблюдать за кораблем и куполом, оставаясь невидимым в пучине плотной тени. Он начал огибать скальный выход породы, направляясь к этой щели.

И столкнулся лицом к лицу с двумя типами, обходящими выход породы с другой стороны. Лицевые забрала, как и у Кейлла, затемнены из-за яркого света — физиономий не разглядишь. Но на одном из них скафандр такой же, как и на Кейлле — с голубыми кольцами Легионов, сияющими на шлеме и груди.

И оба держали свои пушки наготове.

Взглянув мельком, Кейлл с отвращением опознал это оружие. «Громыхалы» — так их кличут — короткоствольные пистолеты с раструбами. Разряжаясь, они выбрасывают полевой сгусток, взаимодействующий самым неприятным образом с нервной системой подстреленного человека. Непереносимая боль, как минимум, обеспечена. Чисто садистское оружие, которым легионеры никогда не пользовались, объявленное вне закона во многих мирах.

Кейлл остановился, к своей пушке не притронулся, даже когда те двое осторожно шагнули к нему. Человек в скафандре легионера поднял руку к своему шлему и включил переговорник.

— Ты, что ль, Джайкер? — в шлемофонах Кейлла прозвучал металлический, искаженный связным устройством, голос.

Кейлл почувствовал облегчение. Все местные носят полную форму легионеров, включая скафандры. Этот парень, увидев обмундирование Кейлла, подумал, конечно, что смотрит на своего приятеля, самозванца-легионера.

Кейлл задействовал свой переговорник.

— Да, я, — хрипло ответил он, зная, что его голос в ушах этого человека тоже прозвучит в искаженном виде.

Но тот, к удивлению Кейлла, угрожающе поднял пистолет и рявкнул:

— Черта лысого, такой номер не пройдет. Джайкер — это я.

Рука Кейлла молнией проскочила к висевшему на поясе пистолету. Но Джайкеру надо было сделать меньше движений, только лишь нажать на спусковой крючок. И тело Кейлла тут же было сжато, словно чудовищной рукой.

Как сквозь вату, он услышал собственный вскрик, и понял, что его скорчившееся тело валится на землю.

Больше он ничего не чувствовал и не слышал.

Глава 11

Кейлл очнулся от шума — вновь и вновь выкрикивали его имя.

Нет, понял он, не выкрикивали. Это мысленный вызов Глр, проникающий в сознание, как испуганный крик.

— ПРЕКРАТИ, — подумал он, поднося руку к голове, в которой тупо стучал пульс. — ЗДЕСЬ Я.

От Глр в его мозг хлынуло потоком облегчение.

— ЧТО СЛУЧИЛОСЬ? ГДЕ ЭТО ЗДЕСЬ?

Ощупывая пальцами голову, Кейлл наткнулся на мягкую шишку и запекшуюся кровь.

— ДОЛЖНО БЫТЬ, ПАДАЯ, УДАРИЛСЯ ГОЛОВОЙ ВНУТРИ ШЛЕМА. А НАСЧЕТ ТОГО, ГДЕ Я…

Он оглянулся. Лежит на жесткой скамье в небольшом отсеке с металлическими переборками — похоже на кубрик. Воздух затхлый, застоявшийся, но дышать можно, и у тела нормальный вес. Выходит, в куполе работает установка искусственной гравитации. Скафандр с него сняли и небрежно бросили в угол, хотя пистолет предусмотрительно спрятали.

— Я ВНУТРИ КУПОЛА И ПОКА ЦЕЛЫЙ.

Не обращая внимания на головную боль, он сел. Этим «громыхалам» можно сделать только один комплимент, — подумал он, — только они отработают, боль проходит. Впрочем, могут быть и неприятные последствия.

— ЧТО ТЕПЕРЬ? — спросила Глр.

— ОСТАВАЙСЯ ТАМ И ПОКА СИДИ ТИХО. ВЫХОД, ПО-ВИДИМОМУ, ОХРАНЯЕТСЯ, И Я СОБИРАЮСЬ…

Собираться-то Кейлл мог, только идти навстречу его намерениям никто не собирался. Люк распахнулся и появились двое. У обоих пистолеты в руках. Они подошли к Кейллу с двух сторон, держа его на мушке — очень профессионально.

Один из них, с тем самым «громыхалом», худой, жилистый, с длинной нижней челюстью и маленькими пронзительными глазками. Второй — крепко сбитый, смуглый, и с носом, по которому, казалось, не раз били стулом. А у него в руке был собственный пистолет Кейлла.

Оба — в форме легионеров.

— Очухался, да? — сказал худой. — Мы уж думали, что ты разбил себе черепок, — он оскалился, показав полный рот мелких желтых зубов. — Хороший трюк, правда? Спросить тебя, не я ли ты. Вот старичок Риш ответил бы по-другому. Правда, Риш? Или я тебя приукрашиваю?

Крепыш отозвался, не спуская глаз с Кейлла. Значит, худой, тот, что подстрелил Кейлла — Джайкер. Да, трюк неплохой. Но Кейлл помалкивал, изучая этих двоих, оценивая их возможности и все больше сомневаясь, так ли уж у него много шансов сладить с владельцами двух пистолетов. Решил быть наготове, а вдруг подвернется удачный момент.

— Нечего сказать братьям-легионерам? — продолжал Джайкер и засмеялся, визгливо и противно.

— Ну, где вы, например, достали форму? — довольно равнодушно спросил Кейлл.

— Взяли. С пролетающего мимо корабля, — усмехнулся Джайкер. — Парням, которые носили ее, она больше не была нужна.

— Где это? — поинтересовался Кейлл.

— На подступах к старому доброму Моросу, — ответил, заржав, Джайкер. — Ты помнишь Морос, парень?

— А как вы там оказались? — от любителя трепотни можно кое-что и узнать, если, конечно, раскрутить умело.

Джайкер вроде был рад поболтать.

— А нам там нравится, правда, Риш? Спокойнее места не найти — самое мирное теперь. Как выразился босс, когда мы делали последний облет…

— Джайкер!

Голос, донесшийся от входа и, казалось, без труда заполнивший весь отсек, был глубокий, звонкий и мелодичный. Тонкий рот Джайкера мигом прикрылся, и лицо немного побледнело под космическим загаром, когда он посмотрел в ту сторону.

Входившему в отсек человеку пришлось пригнуться и повернуться боком, чтобы плечи вписались в проем. Собственной персоной вожак самозванцев-легионеров — полуголый здоровяк, который посмеялся над Кейллом в тот не слишком удачный день в космопорту Солтрениуса.

Сейчас он тоже улыбался и был не вполне одет.

— Джайкер, мне скоро придет в голову мысль послать тебя погулять в вакууме без скафандра и посмотреть, сможешь ли ты при этом чесать языком.

Угроза выглядела еще более внушительной, потому что была произнесена приятным мелодичным голосом. Затем вожак повернулся к Кейллу, чтобы разглядеть его, но его-то самого уже давно разглядывали.

Громадный, с прекрасно развитой мускулатурой корпус, и одновременно легкость шага, четкость движений. Кейлл видел не нескладного переростка, а атлетически сложенного человека с отличной координацией движений. Что делало того особенно опасным.

Кейлл предположил, что вожак местной стаи, вероятно откуда-то из Измененных Миров. На это указывало полное отсутствие волос и бронзовая кожа. Но было и что-то еще…

Ему вспомнились слова журналиста с Солтрениуса. О странных отметинах вокруг шеи и живота верзилы. Кейлл сейчас ясно их различал, они действительно полностью опоясывали шею и живот, и походили на припухшие рубцы шрамов. А когда Кейлл посмотрел еще раз, по его телу побежали мурашки.

Рубцы, кажется, ДВИГАЛИСЬ. Слегка извивались, набухая. Как будто прямо под кожей у вожака ползали змеи.

Улыбка стала еще шире, когда здоровяк оглядел Кейлла.

— Вот мы, наконец, и отловили одного, да? — его смешок эхом прокатился по комнате. — И, кажется, именно того, кто так спешил познакомиться с нами на Солтрениусе. Что ж помешало нанести нам визит пораньше, легионер?

Кейлл равнодушно смотрел на верзилу.

— Не интересно с нами говорить, да? Начнем тогда с формальностей. Имя и звание?

— Кейлл Рэндор, командир ударного полка сорок первого Легиона, — ответил ровным голосом Кейлл.

— Планеты Морос, — добавил вожак, откровенно радуясь. — Разве не так пложено по уставу отвечать?

Кейлл сказал, пропустив вопрос мимо ушей:

— Мне кажется, здоровый смех в такой ситуации не признак большого ума. Кстати, у тебя, весельчак, тоже есть какое-нибудь имечко?

На мгновение улыбка гиганта погасла, впрочем, быстро вернулась обратно.

— А, я вижу легендарный боевой дух Легионов не угас. Да, Кейлл Рэндор, можешь знать мое имя на то короткое время, когда тебе осталось что-либо знать. Я — властитель Тхр’ан с Иррак-хоа.

Кейлл насмешливо поднял бровь. Он никогда не слышал о планете с названием Иррак-хоа, но ведь существует немало миров, о которых ему ничего не известно. Он знал, что аристократические титулы действительно широко используются в разных местах Галактики. Но очень уж был шикарен этот титул для главаря банды.

— Почему властитель с Иррак-хоа торчит на какой-то Креффе, притворяясь легионером?

Здоровенный мужчина оглушительно захохотал.

— На моей планете живет тварь, сама чуть больше своего объемистого желудка. Сидит она в ручье, подгребает против течения, а твари помельче аккуратно заплывают ей в брюхо, чтобы поскорее перевариться. Так я вроде нее, дожидался тебя, легионер, чтобы слопать.

— А на моей планете, — в свою очередь, вспомнил Кейлл, — живет ядовитый гад со способностью принимать облик, чей угодно. Ничего, чтобы прихлопнуть его, нам достаточно услышать шипение.

— Я — ядовитый гад, изменивший свой облик, да? — засмеялся Тхр’ан. — Уверен, что тебе очень хочется прихлопнуть меня, — он, сделав шаг вперед, наклонился над Кейллом, что-то особенно живо извивалось и перекатывалось под его кожей. — Хотел бы дать тебе возможность попытаться, Рэндор. Всегда было интересно, как смотрится знаменитое боевое мастерство легионеров по сравнению с… с моим.

Кейлл не пропустил мимо ушей запинку.

— По сравнению с чьим?

— Слишком много вопросов, — не снимая с лица улыбки, сказал Тхр’ан. — Но здесь я задаю вопросы, на которые, увы, надо отвечать. — Сложив громадные руки, он отошел. — Рэндор, скажи мне для начала вот что. Сколько еще легионеров осталось в живых?

Кейлл задумчиво покачал головой.

— Сам говоришь, что я первый, что угодил в твою ловушку. Думаю, другие не окажутся такими же беспечными.

— Какие другие? — оживился гигант. — Где они?

Кейлл отвел глаза в сторону и изобразил на лице смущение, как будто проговорился.

— Может, больше никого нет. Я… я не знаю.

— Знаешь! — рыкнул Тхр’ан.

Кейлл опустил голову и потупил взгляд, играя роль человека, решившего не выдавать страшную тайну.

Вожак хмыкнул и подал знак Джайкеру и Ришу.

— Вытащите уважаемого гостя отсюда, — приказал он, — и немного поработайте с ним, чтоб стал он немного пообщительнее.

Тхр’ан быстро вышел, а Кейлл поднял голову и увидел дула направленных на него пистолетов, а также сияющие от радости глаза Джайкера и Риша.

Они повели Кейлла из отсека, сами приотстали от него на безопасное расстояние и держались у противоположных стен прохода. Все рассчитано было так, чтобы Кейллу даже и в голову не пришло повернуться и броситься на них. Поэтому легионер повиновался беспрекословно и лишь пользовался случаем изучить планировку купола.

А та была, в основном, стандартной, такой же, как у большинства яйцевидных и двухэтажных станций купольного типа. Верхний этаж, обычно полусферический, из металла и пластика, венчается сверху похожим на линзу прозрачным колпаком и используется, главным образом, для наблюдения, связи и тому подобного. Так что, судя по плоскому непрозрачному потолку, Кейлл решил, что он находится на нижнем этаже. У большинства куполов широкий коридор опоясывает первый этаж по внутренней стороне стенки корпуса. К нему примыкают все отсеки купола — рабочие кабинеты и лаборатории, общие и спальные помещения, кают-компания, камбуз, системы жизнеобеспечения, кладовые… А между отсеков узкие проходы, ведущие в главный коридор.

Этот купол, кажется, не был исключением. Проход, в который вышел Кейлл с сопровождающими, уткнулся в широкий, круглый, как и ожидалось, коридор. Быстрый взгляд назад через плечо — и он получил все необходимые сведения для определения своего места нахождения — там был широкий и тяжелый люк воздушного шлюза. Должно быть, выход из купола, почти наверняка — единственный.

Они прогулялись по главному коридору, затем свернули в другой проход. Здесь двоим конвоирам пришлось идти плечом к плечу, но даже при таком раскладе Кейллу было бы глупо нападать на них. В любом случае, ему еще предстояло много что выяснить, и он надеялся, что позже подвернется момент получше для освобождения.

Через секунду они подошли к дверному проему, куда Кейлла и заставили войти. В те времена, когда купол служил по своему прямому назначению — научным исследованиям — в открывшемся помещении могла быть лаборатория. Нынче тут было пусто, только низкая металлическая платформа, на которой раньше, вероятно, лежало оборудование.

Теперь, очевидно, на ней предстояло лежать Кейллу.

— Залазь-ка, — прорычал Джайкер, показывая пистолетом. — Ложись быстренько на спину.

Кейлл выполнил приказ, хотя и догадывался, что последует за этим. Но Риш постоянно держал на прицеле голову Кейлла и был готов в любой момент разрядить свою «пушку».

Джайкер нагнулся и вытащил из-под платформы несколько металлических полос с креплениями: очевидно, «заначенных» именно для такого случая. Эти полосы легли поперек живота и бедер, придавив Кейлла к платформе, заодно были прихвачены запястья и щиколотки.

— Теперь, — сказал Джайкер, облизнув тонкие губы, — самое время тебе подумать о заданных боссом вопросах.

Он поднял «громыхало» и нажал спусковой крючок.

Внутрь тела хлынула непереносимая боль, словно каждый его нерв выдрали и окунули в кислоту, или стали пилить зазубренным ножом. Тело Кейлла корчилось в тисках, из прикушенной губы текла кровь.

Пытка вдруг прекратилась. Тяжело дыша, Кейлл лизнул окровавленную губу и ненавидящими глазами посмотрел на довольную физиономию Джайкера.

— Здорово, правда? Теперь ты, наверное, рад будешь что-нибудь сказать. Или, может, вообще лекцию прочитаешь?

Не проронив ни слова, Кейлл отвернулся.

— Ладно, видимо, хочешь всю порцию съесть. Заряд-то еще не поистратился.

Все с той же радостью, застывшей в глазах, Джайкер опять поднял пистолет.

И снова убийственная боль.

И снова… и снова…

После шестого — это мог быть и десятый раз (Кейлл уже мало в чем был уверен) — стало ясно, что главарь вошел в пыточный отсек. Наступил перерыв, пока Тхр’ан совещался со своими подручными, и Кейлл смог оценить нанесенный ему ущерб.

Те места на теле, которые бились о металлические полосы во время конвульсий, ныли от синяков. Прикушенная губа распухла. Голова, кажется, стала на размер больше от заполнившей ее боли. Но, слегка пошевелив шеей и, насколько было возможно, другими частями тела, он понял, что тело еще слушается его, что повреждения, в общем-то, несерьезные.

Затем над ним наклонился вожак.

— Ты, кажется, твердо решил страдать, — прозвучал мелодичный бас. — Или уже не прочь поговорить по душам со мной?

Кейлл не ответил, даже не взглянул на него.

— Как и следовало ожидать, он любит страдать, — сказал, преувеличенно вздохнув, Тхр’ан. — Легионам нужны были вместо людей рабы, тупо выполняющие приказы своих хозяев.

Когда Кейлл услышал последнюю, особо выделенную вожаком, фразу, в голове мелькнула мысль. Воспользовавшись тем, что у него осталось от голоса, он прокаркал:

— А ты разве не выполняешь приказов СВОИХ хозяев?

Тхр’ан проглотил эту приманку.

— Мой Господин, — ответил он, — не требует от меня…

Он резко оборвал себя и посмотрел на Кейлла злыми глазами.

— Очень ловко, легионер, — сказал он глухо и неприязненно. — Ты очень стараешься вникнуть во что-нибудь. Да только ничего у тебя не выходит. И даже — если бы я открыл имя и местопребывания Господина — тебе бы не пришлось воспользоваться своими обширными познаниями.

Кейлл пропустил очередную угрозу, мозг ухватился за остальные слова и начал их обкатывать. Что за «господин»? Тот, кто установил эту ловушку на Креффе, а также посылает своих людей к Моросу, судя по словам Джайкера, и кто, кажется, предоставляет своим приспешникам что-то вроде свободы действий? И чье имя и место нахождения может открыть Тхр’ан?

Это начинало звучать знакомо, как будто проговорено было раньше.

Он попытался сосредоточиться, чтобы установить контакт с Глр и передать ей то, что узнал. Наверное, залетная сумеет лучше разобраться в этих туманных намеках. Или, может быть, сами Попечители…

Но тут, отвлекая его внимание, главарь заговорил снова.

— Решай сам, Рэндор. У тебя есть неплохой выбор. Расскажи немного об остальных оставшихся в живых легионерах, и у тебя появится возможность уцелеть. Станешь продолжать в том же духе — сдохнешь, и самым пренеприятным образом.

Кейлл вежливо улыбнулся.

— Насколько мне известно, я — единственный. Никого я не видел и ни о ком не слышал.

— Заврался! — захрипел гигант и подал знак Джайкеру. Тощий с готовностью вышел вперед.

Пока Риш держал Кейлла под прицелом ионного пистолета, Джайкер отстегнул две ленты, те, что прихватывали поперек тело Кейлла. Только запястья и щиколотки остались привязанными.

— Как тебе должно быть известно, — напомнил Тхр’ан, — «громыхало» — гуманное оружие, оно само не убивает. Но ты в курсе того, что от него порой бывают довольно сильные конвульсии. Человек, которого придерживают за руки и за ноги, может получить очень неприятные травмы. Он ведь складывается почти вдвое, и шея у него, или, допустим, позвоночник, ломаются, как стеклянный стержень. Хрясь — и пополам.

Кейлл помолчал, изо всех сил стараясь сосредоточиться, чтобы вызвать на связь Глр.

— Ну как, надумал отвечать? — загремел Иррак-Хоанский аристократ.

Но Кейлл не обращал на него внимания, потому что в его сознание проник голос Глр.

— КЕЙЛЛ, ЕСЛИ ТЫ ПЕРЕДАЕШЬ ЧТО-ТО, Я НЕ МОГУ ПРИНЯТЬ. СЛИШКОМ РАЗМАЗАНО. ПОСТАРАЙСЯ, ПОТОМУ ЧТО ПОЯВИЛАСЬ ЕЩЕ ОДНА НЕПРИЯТНОСТЬ. Я ЧУВСТВУЮ, ПОБЛИЗОСТИ БРОДЯТ ДВА СУЩЕСТВА ВАШЕЙ РАСЫ, НАВЕРНОЕ, ИЩУТ КОРАБЛЬ.

Кейлл натужно собрался с мыслями. Значит, Тхр’ан выслал двоих на поиски его корабля.

— ГЛР, НЕМЕДЛЕННО ПЕРЕБИРАЙСЯ НА ТЕМНУЮ СТОРОНУ ЛУНЫ. ЕСЛИ НЕ УСЛЫШИШЬ МЕНЯ БОЛЬШЕ, ПЕРЕДАЙ ПОПЕЧИТЕЛЯМ, ЧТО Я…

Но продолжить он не смог, потому что Тхр’ан снова заревел.

— Как хочешь, легионер! Ты сам напрашиваешься. Если есть кто-то вроде тебя, не сомневаюсь, они мне скоро отдадут визит, никуда не денутся. И некоторые из них окажутся более покладистыми парнями. Ты мне больше не нужен, Рэндор! — Тхр’ан повернулся к Джайкеру. — Продолжай!

Джайкер, пока прицеливался, визгливо хихикал, затем излучатель стал работать.

Как и раньше, тело Кейлла корчилось, извивалось, рвалось из тисков, но теперь еще выгибалось высокой дугой над платформой. А потом выпрямлялось снова, билось и тряслось — неподвижными оставались только руки и ноги.

Наконец, Джайкер отпустил спусковой крючок, и тело Кейлла, обмякнув, растянулось на металлическом щите — безвольное и неподвижное.

Глава 12

Сильная, сокрушительная боль, удерживающаяся в теле, доказывала Кейллу, что он еще жив. Он даже полусознательно удивился этому. Но такая боль говорила о том, что осталось ему, видимо, недолго.

Боль снедала все части тела. В каждой мышце и каждом суставе гнездилась пытка, а самая сильная — в шее и заднице. Ясно, он сломал позвоночник, как и предвещал Тхр’ан. Вероятно, он уже будет мертв к тому моменту, когда вожак или его люди явятся сюда, чтобы добить его.

Он не чувствовал ни страха, ни жалости к себе — просто очень жалел, что так мало повоевал с Тхр’аном и его фальшивыми легионерами. Но он, все-таки, собрал кое-какие намеки, которые ему еще надо переслать Глр. Он боролся с туманом в голове, силился собраться с мыслями, чтобы снова войти в контакт с напарницей. Но ему мешала боль, а также приглушенные голоса. Один из голосов — Тхр’ана — звучал издали, как будто вожак отдавал приказы от двери:

— …теперь уж точно никого не осталось, — гудел мощный голос. — Снимите форму, пусть ею попользуются другие.

— Что с телом делать? — раздался голос потоньше — Джайкера.

— Тело в шлюз, пусть кто-нибудь притащит его на корабль. Выбросим при снижении на Солтрениус, там и сгорит в атмосфере.

Джайкер начал что-то говорить, но Кейлл уже не слышал его, потому что в его голове возник мыслеголос Глр, явно встревоженный.

Кейлл едва удерживая сосредоточенность, вспышками мысли, полными боли, рассказал Глр о случившемся.

В потоке волнения, льющемся из мозга Глр, он с удивлением различил смех.

— КЕЙЛЛ, ТЫ — ДУБИНА! — крикнула Глр. — ВСЕ ЕЩЕ ЦЕПЛЯЕШЬСЯ ЗА СВОИ СОМНЕНИЯ, ДАЖЕ УБЕДИЛ СЕБЯ, ЧТО УМИРАЕШЬ!

«Понятно, — подумал Кейлл, — не смог передать, как следует, и Глр неверно поняла».

Он попытался опять, но залетная перебила:

— ДА Я ПОНЯЛА ВСЕ ПРАВИЛЬНО. ДО ТЕБЯ ЧТО, НЕ ДОХОДИТ? ТЕЙЛИС ЖЕ СКАЗАЛ ТЕБЕ ПРОСТУЮ ВЕЩЬ, ЭТИ ЛЮДИ, ПРИ ВСЕХ СТАРАНИЯХ, НЕ МОГУТ СЛОМАТЬ ДАЖЕ ТВОЙ МИЗИНЕЦ!

Пузырь надежды раздулся внутри Кейлла, но тут же лопнул. Жутко болит задница, и ничего ему не кажется…

— КОНЕЧНО БОЛИТ! — подтвердила Глр. — УДАР ВЫЗВАЛ СОКРАЩЕНИЕ ВСЕХ МЫШЦ И СУХОЖИЛИЙ — ВОТ И БОЛИТ! НО НИЧЕГО НЕ СЛОМАНО! НЕ МОЖЕТ БЫТЬ!

Снова засочилась надежда. Болят сухожилия? Хрустнули какие-то суставы? Ну так можно же хрустеть пальцами без всякого вреда для них.

Он осторожно попытался шевельнуться, еще не совсем уверенный в том, что не парализован. Но тело двигалось — сместился торс, колени приподнялись. Во время движения вспыхнула, затем немного ослабла боль. И вовсю заполыхала надежда.

Кажется, правда! По-видимому, он страдал от чрезмерных напряжений и изгибов тела. Но в упражнениях, которые легионеры проделывали всю жизнь, напряжениям уделялось особое внимание. Телу придавалась гибкость, которую обитатели других миров даже представить себе не могли. Вполне вероятно, что у него растянуты пара мышц да сухожилий, но серьезных повреждений нет, он остался работоспособным. Тело хоть и страдает от боли, но послушно ему.

Наступала пора действовать. Весь разговор с Глр, происходивший со скоростью мысли, занял время, которое понадобилось Джайкеру и Ришу, чтобы приблизиться к нему от двери. Дылда Тхр’ан, по-видимому, вышел из комнаты. И двое его людей, лишь мельком взглянув на старавшегося не шевелиться Кейлла, сразу стали отстегивать захваты.

Затем острые глаза Джайкера заметили слабое движение груди вздохнувшего Кейлла.

— Вот, зараза, — удивился Джайкер. — Этот тип еще живой!

— Думаю, долго не протянет, — заметил Риш. — Влепи ему еще заряд.

Кейлл резко послал вызов.

— ГЛР, ДАВАЙ СЮДА, СДЕЛАЙ ОБЛЕТ КУПОЛА И КАК МОЖНО НИЖЕ.

— СЛУШАЮСЬ И ПОВИНУЮСЬ, — пришел сопровождаемый смехом ответ.

Джайкер осторожно шагнул вперед.

— Вряд ли притворяется — после такой обработки. Но все же, он намного сильнее, чем кажется.

Кейлл набрал полную грудь воздуха, издал горлом сдавленный хрип и обмяк, затаив дыхание.

Джайкер еще раз шагнул вперед и, наклонившись над ним, прислушался.

Космический корабль Кейлла пронесся на высоте человеческого роста от макушки купола, отчего все сооружение задребезжало.

Лжелегионеры испуганно задрали головы вверх.

А Кейлл протянул руку, сгреб костлявого Джайкера за куртку, уперся в платформу, и швырнул его в Риша.

Все до одного мускулы спины завопили от нагрузки, но такую боль можно вполне вытерпеть. Кейлл перевернулся, встал на ноги, и как раз вовремя: Риш тоже поднялся — с очень свирепой физиономией. При столкновении оба дружка выронили пистолеты, но Риш был слишком разъярен, чтобы думать об оружии. Он, по-бычьи наклонив голову, ринулся в атаку.

Кейлл отклонился в сторону, схватил и рванул на себя мясистое предплечье — атака превратилась в нырок головой вперед.

Лоб Риша ударился об угол металлической платформы, и глухое эхо разнеслось по всей комнате. С лицом, залитым кровью, тяжелый человек мешком повалился на пол. На том месте, где кусок черепа вдавился в мозг, обозначилась вмятина.

Кейлл даже не взглянул на труп, потому что Джайкер уже тянулся по полу к одному из пистолетов. Кейлл прыгнул на перехват, сгреб его за ремень и отбросил. Тот врезался в стенку и скорчился на полу. Кейлл подобрал оба пистолета — «громыхало» и свой собственный лучевик.

— Теперь твоя очередь плясать, — прорычал он.

У Джайкера затрясся подбородок.

— Как, как же… ты уцелел?

— Со мной все в порядке, побеспокойся лучше о себе, — посоветовал ему Кейлл. — Где остальные?

— Не знаю я, — залепетал Джайкер. — Может, на камбузе. То есть, нет! — тоненько пискнул он, когда Кейлл направил на него лучевик. — Наверное, скафандры натягивают. Собираются на корабль, чтобы разобраться с тем, что там прилетело.

Кейлл послал мысль:

— ГЛР, ВЕРНИСЬ И РАЗДОЛБАЙ ИХ КОРАБЛЬ. ЗАТЕМ САДИСЬ И СТРЕЛЬНИ ПАРУ РАЗ, ЧТОБЫ РАЗРЫВЫ БЫЛИ У ВЫХОДА ИЗ КУПОЛА.

— ЧТОБЫ ЗАСТАВИТЬ ИХ СИДЕТЬ ВНУТРИ ВМЕСТЕ С ТОБОЙ? — с сомнением уточнила Глр.

— ДА, — от его мыслей повеяло холодом смерти. — ОНИ МНЕ ВСЕ НУЖНЫ ЗДЕСЬ.

— КАК ХОЧЕШЬ, — откликнулась Глр.

Кейлл не сводил глаз с Джайкера.

— Где они надевают скафандры?

— Экипировочная камера в другом конце, у выхода.

— А Тхр’ан?

— Может быть с ними, может, наверху, где он торчит почти все время. — В глазах Джайкера отразилось злорадство. — Знаешь, тебе не проскочить мимо него! Он разорвет тебя пополам! Он — не человек!

Кейлл хотел уже потребовать подробностей к этому интересному заявлению, но тут распахнулась дверь.

Кейлл повернулся и выстрелил из лучевого пистолета прежде, чем вошедший успел открыть рот. Тот вскрикнул и упал на спину, язычок огня еще с мгновение лизал обугленные края дырки на груди. И в этот момент Джайкер вскочил и кинулся на Кейлла.

Кейлл шагнул навстречу неистово растопыренным пальцам и нанес короткий резкий удар сбоку по длинной челюсти. Злость и остатки боли добавили кулаку резкости — Джайкер растянулся на полу с неестественно вывернутой шеей. На этот раз «громыхало» было не причем.

Пол вздрогнул под ногами. Сильная вибрация сотрясла фундамент купола. Должно быть Глр покончила с крейсером.

Кейлл быстро направился к двери, склонился над самым свежим трупом и вынул пистолет. То был игольчатый — для разнообразия. Кейлл бросил его вместе с «громыхалом» на пол и растоптал их каблуками. Его собственный ионно-лучевой — это все, что ему понадобится.

Было восемь человек, Тхр’ан — девятый. Теперь — пятеро, кроме Тхр’ана.

Снова задрожало под ногами — и в голове Кейлла раздался голос Глр:

— ПОДБРОСИЛА КОЕ-ЧТО К ВЫХОДУ, КАК ПРОСИЛ. ПОЯВИЛИСЬ ДВОЕ В СКАФАНДРАХ. ВЕРНУЛИСЬ НЕСКОЛЬКО ПОСПЕШНО.

— ХОРОШО, — ответил Кейлл. — ОСТАВАЙСЯ НА МЕСТЕ И ПОНАБЛЮДАЙ. ЗАОДНО ПОМОЛЧИ — БУДУ ОЧЕНЬ ЗАНЯТ.

С пистолетом в руке Кейлл выбрался за дверь и пошел пружинистым шагом по узкому коридорчику.

В проходе никого не было. Когда Кейлл оказался у места, где тот соединялся с широким кольцевым коридором, и осторожно заглянул за угол, то тоже никого не увидел. Никакого сомнения, что большинство собралось в другом конце купола — у шлюза, Джайкер верно сказал. Все их внимание будет приковано к кораблю с опознавательными знаками Легиона, расположившемуся неподалеку от выхода. Меньше всего они ожидают нападения одного человека сзади и изнутри.

Однако, этим одним человеком был легионер Мороса в полной боевой готовности, у которого достаточно счетов, которые пора свести. Поэтому могло случиться и так, что люди у шлюза совершили свою ПОСЛЕДНЮЮ ошибку.

Кейлл свернул в кольцевой коридор, и бесшумно пошел по нему, прижимаясь к внутренней стенке. Ходьба смягчила боль в натруженных и истерзанных пыткой мышцах, и он шел, как обычно, легко и быстро. Приблизившись к ответвлению следующего прохода, он замедлил шаг. Осторожно огляделся — снова никого. Но он был уверен, что скоро в главном коридоре появится люк выходного шлюза…

Вот встретились двое в скафандрах с лучевиками в руках. Изумленные его появлением, они промедлили лишь секунду, потом вскинули пистолеты и выстрелили.

Кейлл бросился на пол головой вперед. Левой ладонью шлепнул по гладкой поверхности, чтобы погасить удар, когда ионные пучки прошипели у него над головой. Еще несколько метров, распластавшись во весь рост, он скользил юзом по полу, но сжатый в руке пистолет удерживал цель и выплевывал свои смертельные струи.

Двое с грохотом повалились, а Кейлл уже снова был на ногах. Слева от трупов дверь, которая должна вести туда, где собрались все остальные. Теперь их должно быть трое, кроме вожака.

Он припал к стенке, быстро заглянул в дверь и отпрянул назад. Ионные пучки свистнули мимо и впились в дверную раму. Металл, подплавившись, зашипел и закапал. Двое, укрывшись за ящиками, ждали его в помещении, наверное, экипировочной камеры. Кейлл услышал их нервные визгливые голоса.

Когда заглядывал, то заметил за ними еще одну дверь. И где-то там — третий…

Кейлл тихо отошел от двери. Эти двое внутри экипировочной камеры пока подождут — вряд ли они полезут оттуда. А вот третий, вероятно, попытается сделать крюк, чтобы зайти Кейллу в спину. Проскочит по ближайшему проходу и выбежит в коридор, по которому только что гулял Кейлл.

Очевидно, что так. Кейлл, прислушиваясь, ждал за углом прохода и, наконец, уловил приглушенные шаги ботинок, скользящих по металлу — человек крался к нему. Кейлл ждал, не двигаясь, почти не дыша, словно каменное изваяние.

Шорох ног — теперь ближе. Кейлл тщательно взвешивал расстояние и время, готовясь бесшумно перехватить оружие левой рукой.

Затем подкрадывающийся высунул из-за угла свою голову и наткнулся на рубящий, как топором, удар ладони Кейлла по горлу.

Кейлл подхватил падающее тело и беззвучно опустил его на пол, не обращая внимания на пурпурно-черное лицо трупа — человек с перебитым горлом умер быстро. По-прежнему бесшумно, Кейлл двинулся вдоль узкого соединительного прохода, обогнул угол, затем громко затопал ботинками по металлу, входя в дверь экипировочной камеры за спинами тех двух, что продолжали ждать, глядя в другую сторону.

Они в панике обернулись, суетливо пытаясь вскинуть свое оружие, но Кейлл быстро сбил их на пол — на каждого понадобилось по одному выстрелу.

И вот остался только Тхр’ан.

Скорый, но тщательный осмотр остальной части нижнего этажа подтвердил слова покойного Джайкера. Верзила, конечно, был на верхнем этаже, откуда он, несомненно, наблюдал за кораблем Легиона, который застыл неподалеку от выхода из купола.

Кейлл остановился у трапа, ведущего на второй этаж, и посмотрел вверх, на сияющие за прозрачной макушкой купола звезды. Через перекрытие второго этажа видно лишь одно созвездие, значит, наверху Кейлл окажется полностью в поле зрения Тхр’ана.

Он сделал несколько крадущихся шагов по трапу, затем остановился, присел и послал мысль:

— ГЛР, УСТРОЙ ЕЩЕ ОДНУ ДИВЕРСИЮ. ПАЛЬНИ РАЗОК ПОВЕРХ КУПОЛА, ВПРИТЫК К НЕМУ.

— К ВАШИМ УСЛУГАМ, — пришел веселый ответ.

Прозрачный пластик полыхнул причудливым светом, когда узкий луч энергии сверкнул над ним. В то же мгновение Кейлл распрямившейся пружиной взлетел по последним ступеням, нырнул вперед головой и кувыркнулся.

Второй луч, много уже первого, сверкнул в нескольких сантиметрах от места, где он только что был, и прожег пол. Но Кейлл уже укрылся за кучей из ящиков и лежал, напряженно прислушиваясь и осматриваясь.

Кажется, люди Тхр’ана, обживая купол, не испытывали большой потребности в чистоте. Вряд ли и научная группа, использовавшая сооружение первой, состояла из чистюль. Верхний этаж, представлявший собой одно помещение с куполом в качестве потолка, был загроможден ненужными вещами.

Разбросанные и наваленные, где попало, ящики и коробки любого размера и формы. Груды деталей от каких-то агрегатов и научной аппаратуры, вероятно, вышедших из строя и не подлежащих ремонту. Даже обломки скал — несомненно, образцы с поверхности луны — брошенные после обследования.

Все это — хорошее укрытие для любого, кто хотел бы тут поиграть в прятки. Но это — укрытие в равной степени и для Тхр’ана, и для Кейлла.

Затем Кейлл заметил довольно-таки большой расчищенный участок у одной из стенок помещения — участок, на котором хозяином положения был очень высокий стеллаж, набитый аппаратурой, находящейся явно в рабочем состоянии.

Средства связи, несомненно. Возможно, связи Тхр’ана с его «Господином».

Тихий шорох слева от Кейлла. Верзила крался по кругу, выискивая возможность стрельнуть еще разок из своего лучевого пистолета.

«Действуй», — приказал себе Кейлл, и бесшумно сдвинулся вправо. Единственно подходящее направление, и, все-таки, он жалел, что его отжимают от лестницы, отрезают от выхода. «Теперь это неважно», — подумал он. Соображай он как следует — ни за что не полез бы по трапу, а просто добрался бы до своего корабля и разнес в клочья весь купол. Но ему, наверное, хотелось встретиться с вожаком именно этим образом. Ведь только так можно было получить дополнительные сведения.

Рядом прошипел ионный пучок, и металлическая канистра, заработав большую дыру в боку, свалилась с кучи хлама. Кейлл быстро пригнулся, и как только он это сделал, по всему помещению прокатился богатый обертонами музыкальный бас Тхр’ана:

— Добро пожаловать, легионер. Тебя, действительно, на удивление трудно угрохать, но я же обещал — живым отсюда не выберешься.

Глава 13

Кейлл не ответил, но использовал время, потраченное Тхр’аном на слова, чтобы быстро переместиться. Теперь всего лишь несколько шагов, и он окажется за тяжелым стеллажом с оборудованием комплекса связи. Есть шанс, что Тхр’ан не захочет жечь его, даже чтоб достать легионера.

— Молчалив, как всегда, Рэндор? — окликнул гигант. Он тоже передвигался, судя по звуку. — Я-то подумал, что ты хочешь сказать несколько слов напоследок…

И снова под раскаты голоса Тхр’ана Кейлл сменил место. На мгновение он оказался без прикрытия на пустом месте, но скорость спасла его. Падая и перекатываясь, он почувствовал обжигающий жар энергопучка прямо над головой, а замер уже за корпусом связного устройства. Металлическая махина приятно возвышалась над ним и была почти с него ростом.

— Ошибаешься, — заявил Тхр’ан, — если думаешь, что он защитит тебя. — В подтверждение его слов луч сгрыз уголок аппарата. Закапал расплавленный металл.

— И ты ошибаешься, — крикнул Кейлл, — если думаешь, что спасешься, прикончив меня. Мой приятель на корабле все равно держит тебя на мушке.

— Да, ты это умно, — усмехнулся Тхр’ан. Голос выдавал его медленное приближение. — Я даже не догадывался, что на твоем корабле кто-то есть — ты ж был один, разве нет, на Солтрениусе? Что за приятель, другой легионер?

— Вопрос, как всегда, глупый, Тхр’ан, — вместо ответа сказал Кейлл, подражая вожаку в манере выражаться. — Еще надеешься доложить, как положено, своему хозяину?

Кейлл понимал, что верзила хочет разговорить его, чтобы рассеять снимание перед последним броском. Но, впрочем, этот трюк может сработать и в обратную сторону. Тхр’ану, кажется, нравится звук собственного голоса…

— Мне незачем докладывать Господину, — отозвался Тхр’ан. — Это делает Первый…

Опять интригующие намеки. Как бы выудить из вожака еще какие-нибудь сведения — но есть ли время на это?

— Этот самый «Первый» возглавляет группу, о которой ты чуть не проболтался?

— И опять умно, — проговорил Тхр’ан.

Он был уже совсем близко. Его пистолет снова затрещал, и другой угол аппарата оплыл, внутри его корпуса что-то вспыхнуло.

— Он такой же придурок, как и ты, твой несмелый Хозяин? — спросил Кейлл.

— Болтаешь невесть что! — басисто откликнулся Тхр’ан.

— Невесть что? — переспросил Кейлл. Он чувствовал, что момент атаки недалек, и заговорил быстро, не особо продумывая фразы. — Как бы не так. Мне ли не знать, что ты собой представляешь и на кого работаешь. Знаю, что твой Господин уничтожил мой народ. И я знаю, что он лелеет мечту параноика — разрушить Галактику войной и править ее руинами!

Удивление добавилось к злости в голосе Тхр’ана.

— Знаешь больше, чем тебе следует знать, легионер. Больше, чем я думал. Это заинтересует Господина.

Снова сверкнул его пистолет, и в начинке связного аппарата что-то взорвалось. Кейлл чуть отодвинулся назад, когда защищающий его металл накалился. Но он отстранился машинально, потому что его голова как раз пыталась обмозговать слова Тхр’ана.

Он швырнул свои обвинения, основанные на утверждениях Тейлиса, чтобы спровоцировать Тхр’ана на откровенность. Но, все же, он не мог представить…

Однако, это случилось. Тхр’ан фактически признал обвинение.

Это значит, что рассказ Попечителей о Диктаторе… правда.

Такая же правда, как и заявление Тейлиса о новых костях в теле Кейлла.

Он затряс головой, чтобы перенацелить себя. «Обдумай это потом, а сейчас включись, — решительно приказал он себе, — иначе больше не придется ни жить, ни думать».

Наконец, до него донесся голос Тхр’ана с места, которое должно находиться совсем рядом с открытым участком. Кейлл сдвинулся вправо, присел у угла аппарата связи, сосредоточивая энергию в ногах. «Заставь его поговорить еще», — скомандовал он себе, чтобы засечь, где вожак сейчас стоит.

— Твоему Хозяину не поправится то, что здесь случилось, Тхр’ан, — окликнул он. — Невезучего быстренько казнят — разве не так поступает Диктатор Галактики?

— Ты называешь его Диктатором Галактики? — пророкотал Тхр’ан. — В самом деле, неплохо. Да, именно так он поступает с неудачниками. Но только я не потерпел неудачу. Я послан сюда, чтобы завершить начатое дело — очистить Галактику от вас, легионеров. И, не беспокойся, я завершу его!

Значение слов поразило Кейлла, и ненависть с яростью, возникшие в нем, казалось, наполнили жилы огнем.

— Ты? Ты уничтожил?

— Да, я именно тот, — гигант хохотнул, — кто оснастил атмосферу Мороса радиационными капсулами. Смехотворная по простоте задача. Миниатюрные штучки, созданные гением Господина, были спрятаны в невинной партии зерна. Ваши многоумные Легионы ничего не заподозрили. Ну, и по сигналу была запущена цепная реакция…

Но Кейлл не дал ему говорить… Ярость умножила его силы, и они разрядились в броске. Не в сторону, в обход блока связи, а прямо вверх — мощным прыжком.

Он стрелял в прыжке, стрелял, когда ноги коснулись верха плавящейся машины, продолжал стрелять, без остановки перелетая через открытый участок.

Вожак отпрянул в сторону, чтобы увернуться от ливня выстрелов, и это, а также скорость Кейлла, сбили его прицел. Энергопучки пронеслись мимо Кейлла, когда он бросился в атаку, но потом боль все же впилась в правое плечо. Попавший заряд швырнул его на пол.

Пистолет упал и отскочил — не достать, а гигант, рванувшись молнией, уже встал над ним и целился в лицо.

Кейлл ждал смертельного выстрела, но Тхр’ан ничего не делал, только расплывался в злобной довольной улыбке.

— Вот видишь, — проговорил он. — Не потерпел я неудачу, предсказатель из тебя никакой.

Кейлл презрительно взглянул на него.

— Тебе недолго осталось веселиться. Мой приятель мигом узнает, что я готов — и размажет этот купол вместе с тобой.

— Неужели? А я сомневаюсь, что он так быстро узнает об этом. Мне же никто не помешает прожечь выход наружу в задней стенке купола и заняться вплотную твоим дружком — конечно, после того, как я разделаюсь с тобой.

Улыбка расползлась еще шире, затем Иррак-Хоанский аристократ посмотрел на плечо Кейлла, из которого, не останавливаясь, текла кровь.

— Ты ранен, а это — позор, — заметил Тхр’ан. — Но, все же, ты доказал, что ты — серьезный противник. Поэтому еще сгодишься.

К удивлению Кейлла, Тхр’ан отступил на шаг и отбросил пистолет в сторону.

— Ну, Рэндор, позволь мне показать то, в чем я не сомневаюсь: что хваленное мастерство легионеров — ерунда по сравнению с силой Полка Смерти!

Кейлл медленно поднялся на ноги, с трудом осознавая происходящее.

— Какого еще Полка Смерти?

Тхр’ан от души заржал:

— Не слыхал еще такого названия? Это отборная сила Господина, его избранники и помощники, выполняющие его волю по всей Галактике. Все такие, Рэндор, как я, из Измененных Миров. Люди, которым Господин дал умение, силу и могущество, большие, чем может представить даже в своих мечтах замухрышка-легионер! — Он развел руки в стороны, под голой бронзовой кожей перекатились мышцы. — Смотри, Рэндор! Внимательно смотри, как выходит к тебе твоя смерть!

У Кейлла от ужаса и изумления глаза потянулись на лоб. Странные выпуклые отметины на теле гиганта задвигались. Извиваясь, набухая и РАСКРЫВАЯСЬ…

Из-под кожи, там, где бугорки опоясывали тело Тхр’ана, полезли НАРОСТЫ. Они быстро разрастались вверх и вниз, разворачиваясь наподобие веера. Они становились лоскутами толстой твердой шкуры неприятно-грязного цвета, которые, соединившись внахлест, защищали тело вожака, словно броня.

Те, что выдвинулись из шейной полосы вверх, прикрыли горло и основание черепа. Проросшие вниз защитили грудь и спину. Броня, вышедшая из валика на животе, прикрыла поясницу, живот и почки. Двинувшаяся вверх достигла солнечного сплетения и нижних ребер.

Все уязвимые места человеческого тела — от шеи добедер — у Тхр’ана были защищены от поражения.

Кейлл невольно отступил на шаг. Потом различил садистский огонек в глазах мутанта и, силой воли обуздав растерянность и отвращение, привел свое отзывающееся болью тело в состояние уравновешенной расслабленности — готовности к бою. Правое плечо давало ощущение, что пламя лижет его плоть. Но Кейлл знал, что эта рана не вывела руку из строя. Несмотря на боль, ей он вполне действовать мог.

И, все-таки, он позволил руке беспомощно висеть, как будто плечо было раздроблено. Излишняя самоуверенность может оказаться единственной слабостью Тхр’ана.

Затем мутант напал без предупреждения.

Кейлл чуть не попался из-за быстроты и мощи броска. Но он сумел поднырнуть под первый удар, блокировать второй и, отскочив, оказаться вне досягаемости третьего. Тхр’ан мгновенно оказался рядом снова, и Кейлл опять, уклонившись, избежал атаки.

Кейлл и дальше продолжал обороняться — уклонялся, блокировал, кружил, полагаясь на свое чувство равновесия и быстроту реакции, но такая игра была очень опасной. Если учесть ранение и потерю крови, а также последствия пытки, он, по-видимому, устанет и ослабнет намного раньше Тхр’ана. И, все-таки, Кейлл применял для защиты только левую руку.

Тхр’ан был быстр, чрезвычайно силен и достаточно искусен. Но Кейлл вскоре понял — несмотря на его хвастовство — все-таки, не по стандартам Легионов. Его боевое искусство было предсказуемым и безынициативным. Но это давало мало преимуществ Кейллу, пока такая броня защищала мутанта.

И вскоре Кейлл обнаружил, насколько хорошо. Понимая, что продолжительного боя ему не выдержать, он все чаще и чаще стал контратаковать. Однако выяснил, что наносить удары по броне все равно, что лупить по обложенной подушками стене.

Толстое, напоминающее кожу, вещество слегка поддавалось при ударе любой силы, но поглощало его настолько, что Тхр’ан вряд ли о чем-либо тревожился. Кейлл вынужден был выискивать цели на руках и ногах. Но мутант, зная, что ему практически не надо защищать торс, мог намного свободнее блокировать или уклоняться, и не давал Кейллу возможности нанести хороший удар.

Кейлл по-прежнему кружил, защищаясь и выискивая открытое место, которое, казалось, никогда не подвернется — Тхр’ан оставался агрессивным и уверенным. Каждая атака — вихрь ударов и блоков, мельканье наступающих и уклоняющихся тел. Гигант делает ложный выпад, как бы нанося правой рукой прямой удар в живот, левой, режущим ударом, бьет по горлу — Кейлл уклоняется, скользнув вперед, и наносит удар пяткой по левой руке. Тхр’ан блокирует его и, продолжая движение, бьет в лицо — Кейлл почти падает на колено, нацеливая ноги на коленную чашечку врага — Тхр’ан уклоняется от ботинка легионера, пытаясь, в ответ, своей ногой сокрушить Кейллу челюсть — тот уходит от удара перекатом назад. Потом вскакивает на ноги, выставляя молниеносно пальцы, чтобы ткнуть в глаза мутанта, когда тот снова кидается вперед, собираясь ухватить легионера своими ручищами.

Конечности Кейлла начали наливаться усталостью, дыхание стало тяжелее. Его время истекало. По мере того, как его энергия убывала, мутант все чаще доставал его. Снова и снова лишь реакция спасала его от сокрушающего плоть удара. Выпад Тхр’ана локтем он переводит в скользящий, подкрутив бедро, отклоняет болезненный удар в пах. Реакция еще выручала, но с каждой отраженной атакой еще одна порция энергии покидала его усталое побитое тело.

Но мозг оставался мозгом легионера — спокойным, дисциплинированным, бдительным. Он не пропустил блеск ожидания и триумфа в глазах Тхр’ана, вспыхивающий каждый раз, когда атака Кейлла не удавалась или он терял равновесие. И легионер ни секунды не колебался, когда его ум взвесил опасность и выдал единственный возможный, но отчаянно рискованный шанс выжить.

Мутант был чрезмерно самоуверен и слишком злорадствовал. Он даже уверовал, что у Кейлла лишь одна действующая рука. Пусть убедится в этом еще больше.

Теперь, кружа и отражая удары, Кейлл нарочито спотыкался, шатался, все чаще жадно хватал ртом воздух.

Глаза Тхр’ана разгорелись еще больше, зубы сверкнули в торжествующем оскале, когда противник показался ему явно обессилевшим.

«Теперь пора», — сказал себе Кейлл, как бы неуверенно уклоняясь от удара ботинком и делая вид, что его качнуло перед тем, как он снова выпрямился. Легионер снова начал осторожно двигаться по кругу. Расчет был безупречным, Тхр’ан должен приблизиться под нужным углом и прореагировать абсолютно правильным, но предсказуемым образом…

Мутант ринулся вперед в точности, как хотелось Кейллу. Легионер взмахнул левым кулаком и слегка задержал удар, заманивая.

Тхр’ан попался. Одна рука молниеносно рванулась вверх и схватила кисть Кейлла, другая ручища стиснула локоть. Затем гигант повернулся, согнулся и выполнил бросок.

За тысячную долю секунды до того, как его подошвы оторвались от пола, в мозгу Кейлла промелькнула череда образов. Утверждения ученого с астероида Попечителей, курс пыток Джайкера и Риша, слова Глр. Все, что касалось его костей.

Он вынудил Тхр’ана применить стандартный захват и бросок — прием столь частый в бою без оружия, что быстро становится почти автоматическим. Если его провести правильно, то при полете тела Кейлла вверх и в сторону рука обязательно будет сломана в трех местах.

Он был уверен, что Тхр’ан с его правильной техникой именно так использует захват. И Кейлл был уверен, что мутант не пропустит возможности вывести из строя вторую руку своего неприятеля. После чего, с чувством, с толком, начнет его добивать.

Но рука не сломалась…

Кейлл сложился, когда тело описало дугу в воздухе, и его ноги с глухим стуком стали твердо на пол, мгновенно обретя устойчивость и равновесие. Сухожилия в левом предплечье отозвались резкой болью на выкручивание, но выдержали.

Тхр’ан собирался увидеть в ладонях сломанную конечность, но вместо этого обнаружил, что держит твердую, как стальной брусок, руку; потеряв устойчивость, на короткое мгновение качнулся вперед и открылся.

И Кейлл, не обращая внимания на обжигающую боль в плече, точно в нужный момент взмахнул правым кулаком, по короткой дуге развернулся для нанесения удара, и вложил в него всю силу и весь вес, всю свою ярость и мстительную ненависть.

На Моросских Военных Играх Кейлл Рэндор таким ударом кулака пробивал почти метровую стопку пластикбетонных плит, ломал деревянный шест толщиной почти с собственную талию, а однажды расколол плиту никелевой стали.

Теперь его кулак обрушился на висок Тхр’ана чуть выше уха, где череп самый тонкий, и пробил его, как бумагу.

Огромное, прикрытое броней тело отлетело, словно сухой лист в ураган, грохнулось на пол с тяжелым, прокатившимся эхом — и все кончилось.

Часть 4 Конец и начало

Глава 14

Экраны показывали мирную, сверкающую звездами, глубину большого космоса. Далеко позади, на крошечной луне по имени Креффа остались лежать оплавленные, покореженные развалины того, что когда-то было космическим куполом. Он был снесен бортовыми пушками корабля до того, как иссякла ярость Кейлла, прежде, чем он, расслабившись, откинулся на спинку пилотского кресла и позволил Глр взять управление на себя.

Представительница Ерхлила направила прыжок корабля за пределы планетарной системы Солтрениуса, в более гостеприимные просторы космоса. Там ее маленькие странные руки перевязали плечо Кейлла, натерли мазью его ноющие истерзанные мышцы и, вообще, оказали уважение всем его ушибам. Теперь Кейлл лежал, откинувшись и блаженствуя, в располагающих к отдыху обводах кресла и ждал, когда Глр закончит свой телепатический доклад далеким Попечителям.

Наконец, ее круглые глаза открылись.

— ТЕЙЛИС ЖАЛЕЕТ, ЧТО УНИЧТОЖЕНА ВМЕСТЕ С КУПОЛОМ АППАРАТУРА СВЯЗИ. С ЕЕ ПОМОЩЬЮ МОЖНО БЫЛО УСТАНОВИТЬ, КУДА И ОТКУДА ПОСТУПАЛИ СООБЩЕНИЯ.

Кейлл покачал головой.

— К тому времени, как я раздолбал купол, от нее мало что осталось.

— ПОПЕЧИТЕЛИ, КОНЕЧНО, ОДОБРЯЮТ УНИЧТОЖЕНИЕ КУПОЛА, — сказала Глр. — ОНИ НЕ ХОТЯТ, ЧТОБЫ ПОИСКОВИКИ ДИКТАТОРА СМОГЛИ РАЗОБРАТЬСЯ, ЧТО ТАМ ПРОИЗОШЛО.

— Секретность превыше всего, — в тон ей добавил Кейлл.

— ТЕЙЛИСА ОЧЕНЬ ЗАИНТЕРЕСОВАЛО ТВОЕ УПОМИНАНИЕ О ГРУППЕ ПОД НАЗВАНИЕМ «ПОЛК СМЕРТИ». ОН СОЖАЛЕЕТ, ЧТО ТЫ НЕ ИМЕЛ ВОЗМОЖНОСТИ УЗНАТЬ О НЕЙ БОЛЬШЕ.

— Хочу попросить у него прощения, — уязвил старца Кейлл. — Увы, беседа оборвалась на запятой.

В голове раздался смех.

— ОН ПОНИМАЕТ, ЧТО ПОЛК СМЕРТИ — ЭТО ВОЙСКА СПЕЦИАЛЬНОГО НАЗНАЧЕНИЯ, ИЗ КОТОРЫХ ДИКТАТОР ПОДБИРАЕТ СВОИХ ЭМИССАРОВ. НО ОН ИНТЕРЕСУЕТСЯ, ЕСТЬ ЛИ У ТЕБЯ СООБРАЖЕНИЯ НАСЧЕТ КОГО-НИБУДЬ ЕЩЕ ИЗ НИХ? НАПРИМЕР, О ТОМ, КОГО ТХР’АН НАЗЫВАЛ «ПЕРВЫМ»?

— Не совру, сказав, что нет. Ну, пожалуй, одно. Если он командир группы, а типы вроде Тхр’ана только его подчиненные, то внешность у него весьма впечатляющая.

— ВОТ ИМЕННО, — повторение Глр любимых словечек дряхлого ученого вызвало v Кейлла улыбку. — ПОПЕЧИТЕЛИ ТАКЖЕ СПРАШИВАЮТ, ОСТАЛИСЬ ЛИ У ТЕБЯ СОМНЕНИЯ В ТОМ, ЧТО ГОВОРИЛ ТЕБЕ ТЕЙЛИС, КОГДА ТЫ БЫЛ У НЕГО В ГОСТЯХ?

Сомнения? Кейлл почувствовал, что по нему забегали мурашки, как и в тот момент, когда, стоя лицом к лицу с Тхр’аном, он понял, что история о Диктаторе Галактики — не выдумка.

— Пожалуй, кое-какое осталось, — ответил он, помрачнев. — Сомневаюсь, что переживу следующие рандеву с людьми из диктаторского спецназа.

— ТЕЙЛИС УВЕРЕН, ЧТО ТЕПЕРЬ, КОГДА ТЫ ЗНАЕШЬ НАМНОГО БОЛЬШЕ, ОБЯЗАТЕЛЬНО ПЕРЕЖИВЕШЬ. ОН ОЧЕНЬ ДОВОЛЕН, ЧТО НЕ ОШИБСЯ В ОЦЕНКЕ ТВОЕГО ПОТЕНЦИАЛА ВЫЖИВАЕМОСТИ.

— Отлично, — пробормотал Кейлл. — Скажи ему, что я тоже рад.

— ОН ТАКЖЕ НАДЕЕТСЯ, ЧТО ТЕПЕРЬ ТЫ СОГЛАСЕН, — продолжала Глр, — БЫТЬ ЭМИССАРОМ ПОПЕЧИТЕЛЕЙ, ДЕЙСТВОВАТЬ ОТ ИХ ИМЕНИ В МИРАХ, КОТОРЫМ УГРОЖАЕТ ДИКТАТОР.

Кейлл знал, какой будет его ответ, но, все же, колебался. От ИХ имени? Но он пока еще легионер, даже если остался в одиночестве. И ему есть, что делать — исполнять невысказанное обещание мертвым Мороса. Он не обманывался — устранение Тхр’ана было лишь первым шажком к тому, чтоб сдержать обещание.

— Передай Тейлису, — медленно произнес он, — что это, в равной степени, и моя борьба, даже больше. Скажи ему, что я буду работать не НА НИХ, а С НИМИ. Я приму советы и помощь, но не приказы. Скажи, куда бы я ни полетел, я буду делать то, что смогу и что должен, но ПО-СВОЕМУ.

— ТЕЙЛИС ПОНЯЛ УСЛОВИЕ И СОГЛАСИЛСЯ.

— А ты тоже полетишь со мной? — осведомился Кейлл у крылатой напарницы.

— ЕЩЕ СПРАШИВАЕШЬ, — засмеялась Глр. — ТЫ ЖЕ БЕЗ МЕНЯ НАВЕРНЯКА ПРОПАДЕШЬ.

Кейлл откинулся на спинку кресла. Перед его внутренним взором возникла картина, все время подстерегавшая где-то на границе воображения. Которая, наверное, всегда будет поджидать его. Картина планеты Морос, когда он бросил свой последний взгляд на нее. Планеты, купающейся в ореоле гибельной радиации, в которой все и вся, что любил Кейлл, встретило свою смерть.

Но помимо этого образа — другой, новый. Словно черная резкая тень. Диктатор Галактики.

— ПОПЕЧИТЕЛИ ЖДУТ ТВОЕГО СОГЛАСИЯ, — вклинилась Глр.

— Да. Скажи им, я согласен. Полностью согласен.

Даглас Хилл ЗВЕЗДНЫЙ ДИКТАТОР День звездного ветра (перевод А. Тюрина)

Часть 1 Загадка Райлина

Пролог

Поколения прожили в мире, и народ Джилтрелла стал неосторожным. Довольно-таки богатая ресурсами планета неплохо удовлетворяла свои потребности. Однако, она была не настолько богата, чтобы навлечь на себя грабителей откуда-нибудь из Населенных Миров. Она находилась достаточно близко от главных космических путей, чтобы вести прибыльную торговлю, и, все-таки, достаточно далеко, чтобы ее не тревожили волнения и перевороты в смежных мирах.

Она была почти то, что нужно, по мнению первых колонистов, когда человечество стало распространяться по Галактике в столетия Расселения. Жизнь на Джилтрелле была хорошей, жизнь была спокойной. Возможно, слишком спокойной…

Спокойствие в середине тихой летней ночи определенно было превыше всего и в головах охранников — тех, что сторожили космопорт в Белинтере, главном городе Джилтрелла. Охранникам нравилось лениво прогуливаться, откровенно бездельничать, собираться кучками, обмениваться вполголоса анекдотами и другими несерьезными вещами. Порт несколько недель не работал, и был почти пуст — если не считать трех грузовых судов, чей груз уже был отправлен дальше по длинному торговому пути, да нескольких штабелей контейнеров с товарами за прочными дверями складов. Ничего стоящего, чтобы украсть; ничего стоящего, чтобы охранять.

Так что, охранники совершенно не были готовы увидеть, как их командный пост со всеми системами связи вдруг начал разваливаться, словно врезали по нему громадной невидимой дубиной, а затем превратился в столб из пламени и разлетающихся осколков.

Охранники были обычными людьми с самой заурядной подготовкой. Они и отреагировали, как обычные люди. Просто замерли на месте. Замешательство и страх отключили их мозги, парализовали руки и ноги на достаточно долгое время.

И тут их атаковали.

Казалось, десант появился ниоткуда, как будто материализовался из теней. Двадцать или немногим более человек в черно-красных форменных комбинезонах двигались в образцово согласованной атаке, казавшейся еще более жуткой из-за ровной скорости и почти полной тишины.

Некоторые десантники сидели в легких двухместных машинах на газовой подушке. Остальных — в пешем порядке, быстрые, как хищники. И как выяснилось, такие же опасные. Пешие одним броском сблизились с охранниками. В то же время те, что на машинах, рассыпались веером по направлению к темным силуэтам грузовых судов и складов.

За считанные секунды суда и склады тоже рассыпались сами собой перед тем, как разлететься языками пламени. Но охранники Джилтреллы не увидели, что произошло. Они занимались другим — умирали.

Надо отдать им должное — один или два из них, довольно быстро собравшись, потянулись к своему оружию в кобурах. Но это просто означало, что они погибли первыми в шквале лучей из пистолетов десантников.

Более медлительные охранники, те, кого не срезали вспышки, были вынуждены упасть на пластикбетонное покрытие немногим позднее. Нападавшие, приблизившись к своим жертвам, действовали лишь руками — легко, с почти небрежной легкостью, с какой дровосек своим топором очищает дерево от сучков.

С точностью до секунды, как только рухнул последний охранник, космический корабль завис над портом, готовясь совершить посадку. Ракета с черным поглощающим покрытием, без видимых опознавательных знаков имела округлые очертания, напоминая половину гигантского диска. Когда корабль сел, нападавшие направились к нему с той же скоростью и организованностью, по-прежнему не нарушая молчания. Через несколько секунд весь десант был уже на борту — не прошло и трех минут после его появления на Джилтрелле.

Скорченные тела охранников еще лежали на пластикбетоне космодрома, когда последний язычок пламени сверкнул и исчез в разбросанных обломках грузовых судов.

Джилтреллианцы реагировали на эту новость бурной, но бесполезной яростью с примесью страха. Их ярость была бесполезной, потому что не осталось никакого ключа к опознанию налетчиков или установлению их целей. А страх укреплялся тем, что это был уже не первый такой рейд — хотя и самый кровавый — за несколько последних месяцев.

По всем городам и весям планеты были разосланы небольшие воинские подразделения, для усиления охраны космопортов и важных промышленных объектов.

Джилтреллианские власти спорили, дебатировали, теоретизировали и, в конце концов, пришли к выводу, что они не в состоянии прийти к какому-либо выводу. Узнать КТО или ПОЧЕМУ было делом совершенно невозможным.

«Безнадежным, — заявили они. — Бессмысленным, как сами эти нападения».

Но более умные головы далеко-далеко от Джилтрелла изучили сообщения, полученные ими от разбросанных повсюду зондов, о существовании которых остальная Галактика даже не подозревала. Эти мудрые головы были уверены, что налеты отнюдь не бессмысленны. А также, что угадали скрытый в них смысл.

Глава 1

Словно наконечник копья с закругленным острием, небольшой космический корабль, светясь теплозащитным покрытием, раскалившимся при прохождении атмосферы, вынырнул из толстого слоя облаков. Траектория выпрямилась, когда он снизился и заскользил над поверхностью планеты Райлин, где воды обширного океана медленно перекатывались ленивыми волнами ржавого цвета.

Поднявшаяся стена тумана окутала корабль — компактный одноместный истребитель. Экраны обзора показывали одни лишь мглистые вихри. Но человек у панели управления — худощавый, молодой, в серой форме — не снизил скорости. Корабельные сенсоры и борткомпьютер выдавали ему все необходимые сведения.

Чуть наклонившись вперед, он с неослабевающим вниманием следил за данными на экранах, а руки касались панели управления сами по себе, как будто у них тоже были глаза.

Это был Кейлл Рэндор, в прошлом молодой офицер прославленных Легионов планеты Морос. Теперь — последний легионер Галактики, единственный, оставшийся в живых после быстрого и страшного уничтожения Легионов. Но хотя Кейлл был человеком без планеты и без народа, путешествовал он не один.

Второй член команды корабля, режущего со свистом атмосферу, явно не принадлежал к людям и даже млекопитающим. Маленькое крылатое создание располагалось на самодельном сидении, напоминавшем насест. Из короткого тела, покрытого мягкими пластинками кожи, полураспущенными парусами выступали небольшие крылья, похожие на мембраны с прожилками. Голова гладкая, круглая, над приплюснутым носом — два светлых круглых глаза, следящие за панелью управления с неменьшим вниманием, чем Кейлл. Насест существа был близко к панели, и короткие ножки с маленькими ступнями могли бы легко дотянуться до нее. Как раз эти ступни — бывшие на самом деле руками (три длинных пальца и противопоставленный им большой) беспокойно зашевелились, как будто им тоже хотелось пробежаться по кнопкам управления.

Существо звали Глр. Это была женская особь расы Ерхлил из другой галактики. В Населенных же Мирах помимо людей не было других разумных видов жизни. Ерхлил являлась расой долгожителей, скитающихся веками среди звезд. Путешествия Глр привели ее к Галактике людей. Здесь она встретилась с Кейллом Рэндором и добровольно присоединилась к опасному расследованию, в которое он был погружен с тех пор, как уничтожили его мир; расследованию, что привело на планету Райлин.

Когда туман поредел и исчез вовсе, Кейлл опять взглянул на экраны обзора. Корабль вырвался в толщу чистого воздуха под пасмурным, затянутым тучами небом и летел над береговой линией, где волны тяжело бились о красноватую землю. За кромкой воды лежала типичная для Райлина местность. Плоская и почти без отличительных признаков — бурая равнина с вкраплениями черных голых скал, лишь кое-где чахлые зеленоватые кустарники высотой не более нескольких сантиметров.

— Трудно представить, что людям когда-нибудь захочется обосноваться здесь, — от нечего делать проговорил Кейлл.

— А МНЕ ВОТ ТРУДНО ПОНЯТЬ, ПОЧЕМУ ЛЮДИ ХОТЯТ ТО, ЧТО ОНИ ХОТЯТ.

Беззвучный ответ сам собой возник в голове Кейлла, потому что Ерхлилы — раса телепатическая. И хотя сам Кейлл телепатом не был, Глр могла передавать свои мысли в его мозг и воспринимать мысли, лежавшие на поверхности его сознания — если те четко сформулированы. Она нашла во всей Галактике лишь несколько человек, чей ум работал достаточно ясно для такого рода общения. Это и послужило одной из причин того, что Глр частенько выражала свое невысокое мнение о человечестве.

Уголки губ Кейлла дрогнули в улыбке, но он не ответил на выпад. На экранах переднего обзора обозначилось пятно насыщенного красного цвета.

— Вот то, что мне нужно.

Его руки пришли в движение, и барражирующий над голой равниной истребитель немного изменил курс.

Через несколько мгновений далекое пятно превратилось в возвышенность, где земля вздыбилась, отчего получились холмы. Из почвы повсюду выпирали вверх, словно стремясь стать горами, темные скалы — но без особого успеха. Их вершины были потрескавшимися, сглаженными эрозией и как бы отутюженными.

Земля выглядела так, будто на нее обрушили гигантскую тяжесть, а затем протащили ее волоком, стирая все до одного пики и острые углы. Можно было представить, что здесь топталась и плясала компания великанов. Воображаемую нивелировку усиливали россыпи камней и валунов в низинах между пологими холмами.

Там красноватая почва лежала барханами, будто песок. И, все-таки, Кейлл видел, что почва была достаточно плотной, ее прочно скрепляли кустарники и ковер из стелящейся, как мох, растительности.

Казалось, ничто на Райлине не растет ввысь, не тянется к свету, к небу. Складывалось впечатление, что ландшафт изнемогал от своей пустоты и унылости.

— ТЫ ДЕЙСТВИТЕЛЬНО НАДЕЕШЬСЯ, ЧТО ТЕБЯ НЕ ЗАСЕКУТ? — мыслевопрос Глр выдал ее раздражение.

Кейлл пожал плечами.

— Надеюсь… если те, кто сидит здесь, не проявят повышенной бдительности. Еще меньше смысла сваливаться на них сверху.

— А ЕСЛИ ПРОЯВЯТ БДИТЕЛЬНОСТЬ? И ВДРУГ ТУТ КРУГОМ ПОНАТЫКАНО ДЕТЕКТОРОВ?

— Рискнем, — коротко парировал Кейлл.

Говоря это, он обогнул скалу и кивнул на поросшую зеленью местность, напоминающую небольшую долину.

— Можем сесть там. Если координаты верны, район, который мы ищем, отсюда недалеко, пешим ходом доберемся.

— ПЕШКОМ? — переспросила Глр, расправляя крылья и показывая тоном, что Кейлл произнес скверное слово.

Кейлл не успел ответить, так как его тряхнуло в кресле, а корабль под ним задрожал и встал на дыбы.

В его мозг влетело удивление Глр, в то время как руки мелькали над панелью управления. Отключилось питание всех бортовых систем, захлебнулся главный двигатель. И электроника умерла: экраны были пусты, борткомпьютер затих.

— ЧТО СЛУЧИЛОСЬ? — крикнула Глр.

Отвечать было поздно. Корабль шлепнулся на грунт, заскрежетала обшивка, фонтаном брызнули комья земли и клочья растений.

Но Кейлл летел на бреющем, и успел затормозить реверс-ракетами. Поэтому истребитель упал в долину на днище, и не кувыркнулся, а заскользил вперед, вспахивая глубокую борозду.

Наконец, трение погасило импульс и корабль замер на месте.

Кейлл и Глр, не пострадавшие благодаря креплениям кресел, одновременно выдохнули лишний воздух из легких и посмотрели друг на друга.

— НЕ ЛУЧШАЯ ТВОЯ ПОСАДКА, — усмешка в мыслеголосе Глр была несколько натянутой.

Кейлл мотнул головой в знак несогласия.

— Какой-то вид энергетической защиты — подавляющее поле. Тот, кто устанавливал его, вряд ли заботился о нашей мягкой посадке.

Глр взглянула на панель управления.

— А КАК НАСЧЕТ ТОГО, ЧТОБЫ ВЗЛЕТЕТЬ СНОВА?

— Мы займемся этим позже, — ответил Кейлл. — А пока что пойдем и выясним, кто тут постарался. Я надеюсь, убедим его снять это вредное поле.

Когда Кейлл потянулся к креплениям кресла, раздался смешок Глр. Впрочем, он так и не добрался до них.

Корабль снова пришел в движение. Сам, без команды.

Грунт, который до того держал его, стал проваливаться, затрещал крошащийся щебень. Корабль раскачивался под скрежет, похожий на предсмертный крик, металла о камень, и медленно уходил в открывающуюся под ним пропасть.

Глава 2

Через несколько секунд падение корабля прекратилось, не стало слышно скрежета и треска. Кейлл выждал немного, прислушиваясь, затем осторожно отстегнулся от кресла. Машина, видимо, легла на бок, потому что палуба рубки круто накренилась. Впрочем, Кейлл легко проскочил по ней к шлюзу.

— ПРИХВАТИ ОРУЖИЕ, — посоветовала Глр, освобождаясь от креплений кресла-насеста. — ЭТО, ДОЛЖНО БЫТЬ, СВОЕГО РОДА ЛОВУШКА.

— Ионная пушка не пригодится, — отозвался Кейлл. — Поле, «вырубившее» корабельную тягу, можешь не сомневаться, подействует и на пистолет — у него ведь тот же источник энергии. Я только взгляну, причем, аккуратненько.

Люк был снабжен ручным аварийным замком и открылся легко. Кейлл побыл еще в шлюзовой камере, наблюдая и прислушиваясь, подготавливаясь к встрече с угрозой любого вида.

Но угроза не возникала. Вокруг лишь мрак, слегка разбавленный светом, проникающим через дыру, в которую ухнул корабль. И тишина, как в храме, если не считать шороха осыпающегося с корпуса каменного крошева. Да запах пыли и сырости.

Кейлл осторожно выглянул из шлюза, дал глазам время привыкнуть к темноте.

— Это пещера, — сказал он Глр. — Просто корабль своим весом продавил ее свод.

Сказав, он легко спрыгнул на грунт. Следом через люк вылетела Глр и, сложив широкие крылья, уселась Кейллу на плечо.

— ПЕЩЕРЫ — ЭТО СОВСЕМ НЕ В МОЕМ ВКУСЕ, — сказала она.

Кейлл, занятый внешним осмотром корабля, рассеянно кивнул. Кажется, машина не была повреждена при падении: корпус из никониевой стали выдерживал в свое время удары и посильнее. Кейлл переключил свое внимание на окружающую обстановку.

Свод высокий, но ширина пещеры не больше двадцати пяти метров, длина же раза в два больше. На круглых стенах кое-где пятна, наверное, щели или выбоины. Кейлл отошел от корабля подальше и только тогда понял, что Глр сжимает плечо слишком сильно, а крылья ее от нервного возбуждения то раскрываются, то складываются.

— ГЛР?.. — он произнес ее имя про себя, зная, что она услышит.

— КЕЙЛЛ, Я НЕ МОГУ ОСТАВАТЬСЯ ЗДЕСЬ БОЛЬШЕ, — слова быстрым потоком ворвались в его голову, и за ними было то, что он никогда в Глр не чувствовал. Страх.

— Дрейфить всерьез еще рановато, — успокоил он ее.

Не успел Кейлл договорить, как появилось доказательство того, что он ошибается — за спиной послышался звук скольжения.

Он быстро обернулся и присел, принимая боевую стойку, а Глр, хлопнув крыльями, взлетела. Из густой темноты щелей в стенах пещеры выползло что-то. — ЧТО-ТО.

Выползающие, казалось, имели форму больших вывернутых наизнанку шаров, а то и шлемов, и были одного цвета с камнями пещеры. Но когда они немного выбрались из своих укрытий, Кейлл увидел, что шаровидны только их головы, которые переходили в длинные безногие, как у червей, но толстые, с мужское бедро, тела. Движения этих тварей не казались угрожающими. Они просто немного высунулись и как будто чего-то ждали.

Кейлл аккуратно шагнул к ним поближе. Но ботинок опустился не на камень или щебень, а на что-то мягкое, податливое. Легионер машинально отпрыгнул в сторону и глянул вниз с некоторым неудовольствием.

Та тварь, что протискивалась из узкой расщелины в полу пещеры, явно была созданием совсем другого вида. Грязно-белого цвета, она, казалось, не имела определенной формы. Двигалась она по поверхности скалы, то выбрасывая из себя языки, то разливаясь лужей густой вязкой жидкости. «Слюни какие-то» — дал ей антинаучное название легионер.

Эта штука вроде собиралась удрать подальше от Кейлла, но в своем стремлении приблизилась слишком близко к стене. Из шлема-головы той гадины, что торчала в ближайшей щели, метнулось длинное щупальце — почти волосок, настолько тонкий, что Кейлл не заметил бы его в полумраке, если б не ярко оранжевая окраска.

Кончик волоска коснулся расплывающейся твари, и движения мгновенно прекратились, края загнулись, как у опавшего сухого листа. Щупальце затем втянулось, а шлемоголовый гад выполз на всю свою длину из стены и потихоньку направился к своей добыче.

«Щупальце — своего рода жало, — понял Кейлл, — причем, смертельно опасное для бесформенной твари». Что такое щупальце может сотворить с человеком, легионеру выяснять не хотелось. Когда шлемоголовое создание подползло поближе, он повернулся, немного пробежался и, подпрыгнув, ухватился за нижний край корабельного люка. После чего забросил себя с ловкостью циркача в шлюзовую камеру.

Она сидела на своем кресле-насесте, и когда Кейлл вошел, грустно посмотрела на него своими круглыми глазами.

— ПЕЩЕРЫ — ДОВОЛЬНО-ТАКИ НЕПРИЯТНЫЕ МЕСТА, — пожаловалась Глр с прежней ноткой страха в голосе. — А ПЕЩЕРЫ СО СКОЛЬЗКИМИ, ПОЛЗАЮЩИМИ…

По всему ее телу до кончиков крыльев пробежала дрожь.

Кейлл понял, что она через его мозг узнала то, что случилось снаружи.

— Еще станем бояться каких-то живых слюней и червячков-переростков… — начал он.

— А Я ИХ И НЕ БОЮСЬ, — ответила Глр. — НО ПЕЩЕРЫ… КЕЙЛЛ, МОЯ СТИХИЯ ВОЗДУХ, НЕБО, ПРОСТОР И СВОБОДА. ВСЕ ЕРХЛИЛЫ НЕ ЛЮБЯТ ПОДЗЕМЕЛИЙ. ПЕЩЕРЫ, ТУННЕЛИ, ЯМЫ ДЛЯ МЕНЯ — КОШМАР. Я НИЧЕГО С ЭТИМ ПОДЕЛАТЬ НЕ МОГУ. МНЕ НАДО ПОСКОРЕЕ ВЫБРАТЬСЯ ОТСЮДА.

— Значит, давай выбираться, — предложил, улыбаясь, Кейлл. — Возьми с собой трос со страховочным поясом, закрепишь его так, чтоб и я смог вылезти. Через минуту я тоже буду наверху.

— ВОТ СПАСИБО, — поблагодарила Глр. Она полурасправила крылья, подлетела к шлюзу. Там Кейлл отцепил один из страховочных тросов, тех, что пристегиваются к скафандру, когда пилот выходит из корабля в открытый космос. Это был длинный шнур из сверхпрочного искусственного волокна — намного длиннее, чем нужно, чтобы протянуться от дна до свода пещеры.

Глр взяла конец троса, упорно стараясь не смотреть на тварей, которые по-прежнему высовывали некрасивые головы из пещерной стены.

— ПОДНИМАЙСЯ ОСТОРОЖНО, — посоветовала она. И одним взмахом крыльев поднялась к приветливому пятну света над головой.

Кейлл подождал, пока сильный рывок троса не засвидетельствовал, что Глр привязала свой конец хорошим узлом, вероятно, к какому-нибудь тяжелому валуну поблизости. Затем Кейлл вернулся в рубку и открыл оружейную секцию.

Пробежал взглядом по набору ионно-лучевых пистолетов — «дыроколов» — увы, сейчас они были бесполезны. А как насчет другого оружия? Что можно использовать в подавляющем поле? Ножи и кастеты? Глупо — его искусство боя голыми руками было намного смертоноснее. Но вот устаревшие взрывчатые вещества.

Он взял две плоские продолговатые пластинки. Разновидность гранат, стоявших когда-то на вооружении Легионов. Легкое движение пальца, и оно — на боевом взводе, после чего взрыв, достаточно мощный, чтобы разнести конструкцию приличных размеров. К тому же, за счет плоской формы эти штуки напоминали безобидные украшения или даже застежки.

Из другой секции он вынул плоскую сумку шириной в две ладони, положил в нее несколько пакетиков пищевых концентратов, фляжку с водой и аптечку — необходимое походное снаряжение каждого легионера. Сумку тоже пристегнул аккуратно к ремню.

Вот теперь он полностью готов. Кейлл выбрался из шлюза и взялся за страховочный трос. Мельком оглядел пещеру и подумал, как сильно она напоминает место захоронения, склеп. Затем встряхнулся, отгоняя невеселые мысли. Глр права, пещеры могут серьезно повредить здоровью. Без усилий перехватывая трос руками, он начал подниматься к свету, по направлению к цели, ради которой он прилетел на Райлин.

Эта цель была частью большой цели, той, что вела Кейлла Рэндора с того страшного дня, когда он торопился на Морос, но узнал, что все до одного мужчины, женщины и дети Легионов стерты с лица земли, убиты прежде, чем они смогли защищаться, загадочной радиацией, окутавшей планету.

Кейлл начал отчаянно искать в Населенных Мирах тех, кто уничтожил Легионы. При том он понимал, что поиски, скорее всего, окажутся бесплодны, — ведь радиация коснулась и его. Она вошла в кости и медленно, но верно убивала его.

Но вмешалось почти что чудо. Его заметили Попечители — тайная группа ученых, гениальных, но очень старых. Они забрали его на свою секретную базу, внутрь несуществующего на картах астероида. Там выходили его, заменив пораженные болезнью кости конструкциями из органического сплава, которые, как выяснилось, было невозможно сломать.

От Попечителей Кейлл не сразу, но узнал, почему они спасли его, зачем окружили себя завесой тайны. Ведь секретность доходила до того, что даже ему они не показывали свои лица, не сообщали координаты астероида. Причина этого была связана с уничтожением Легионов Мороса.

Прежде, чем спрятаться ото всех, Попечители жили нормальной академической жизнью, погруженные в разностороннее изучение происходящих в Галактике событий. Но затем во многих из этих событий они начали замечать одну и ту же СХЕМУ. И это вынудило их отказаться от прежней жизни, основать секретную базу. С нее-то они и рассылали по Населенным Мирам уникальные разведывательно-передающие устройства, зонды, обнаружить которые было почти невозможно.

Схема, которую они выявили, относилась к войнам в Населенных Мирах. Выяснилось, что ведется все больше и больше локальных войн, причем, не случайно. Действовала закономерность, была система. Какая-то сила ВЫЗЫВАЛА их, распространяя войну, как инфекцию, среди миров.

Попечители не установили загадочного Поджигателя всех этих конфликтов, но называли его для удобства Диктатором Галактики. В целях Диктатора они не сомневались.

Бойня во всех Населенных Мирах.

С последующим воцарением на руинах. Ученые смогли разобраться даже в его методах. Он засылал агентов в различные миры, где они добивались в них власти и влияния, а затем толкали людей к войне, используя человеческие слабости — жадность или страх, параноидальный патриотизм или идеологический фанатизм — все, что могло пригодиться. Таким образом, зараза распространилась, планы Диктатора успешно претворялись в жизнь.

Вот почему Попечители уверенно сказали Кейллу, что Легионы Мороса уничтожил Диктатор Галактики.

Народ Мороса научился борьбе и самодисциплине, чтобы выжить в суровых условиях. За несколько поколений он развил свои боевые качества до удивительного совершенства и понял, что это, — единственное реальное богатство, которым обладает планета. Поэтому он продолжал совершенствовать их, пока сам не превратился в почти легенду — воинов, которым не было равных в искусстве ведения войны. После чего стал за плату предлагать свое мастерство другим мирам.

Но этика Легионов придерживалась одного незыблемого правила. Они не стали бы воевать на стороне агрессоров, фанатиков, очумелых тиранов, ведущих несправедливые воины. В большинстве случаев они сражались на стороне людей, ЗАЩИЩАЮЩИХ СВОЮ СВОБОДУ, какую бы высокую цену ни предлагала другая сторона. И поэтому Диктатор мог предвидеть, что Легионы станут барьером в осуществлении его главного плана, что однажды они могут выступить непосредственно против него.

Поэтому и настал день подлого нападения — радиация в считанные секунды распространилась в атмосфере, и Морос погиб.

Попечители знали, что пока им особенно не на что надеяться в борьбе против Диктатора. Но они намеревались хотя бы разузнать о нем побольше. И пока не найдены радикальные средства против него, они должны были предпринимать что-то по созданию помех его планам.

У них имелись зонды, а также Глр, отыскавшая их до того, как они укрылись на астероиде. Но им нужна была помощь человека, который смог бы свободно летать по Населенным Мирам, который умел бы выбираться живым из множества опасных ситуаций.

Тот, кто нужен, был найден в лице Кейлла Рэндора, последнего легионера. И не потребовалось долгих уговоров, чтобы он присоединился к Попечителям, продолжая преследовать свою собственную цель — искать того, кто уничтожил Морос.

Со времени отлета с базы Попечителей Кейлл и его напарница Глр дважды сталкивались с эмиссарами Диктатора. Все они представляли элитарную боевую единицу под названием Полк Смерти, возглавляемую главным помощником Диктатора, известным по кличке Первый. Бойцы Полка Смерти были искусны и безжалостны. Они также являлись и источниками нужной Кейллу информации, с помощью которой можно было установить местонахождение Диктатора.

Таким образом, несмотря на то, что Полк Смерти быстро узнал о Кейлле, о его способностях, легионер продолжал искать встречи с ними.

Сейчас, когда Кейлл выбрался из ямы, где расположился его корабль, и внимательно осмотрел пустынный ландшафт Райлина, он кое-что понял. ОНИ были здесь.

Полк Смерти поджидал его где-то на Райлине, где-то рядом.

Глава 3

— НАКОНЕЦ-ТО, ТЫ ВЫБРАЛСЯ НА ВОЗДУХ.

В голосе Глр булькал смех, от ее нервозности не осталось и следа. Задрав голову, Кейлл всмотрелся в хмурое небо и нашел ее — черная точка на фоне плоского серого облака. Она выписывала круги и пикировала от радости, что ей удалось, наконец, расправить крылья.

— ЧТО ТАМ ВИДНО? — осведомился он у нее.

— МНОГО НЕПРИГЛЯДНЫХ СКАЛ, КОЕ-ГДЕ ЧАХЛАЯ РАСТИТЕЛЬНОСТЬ, — ответила Глр, — А ВДАЛИ ЧТО-ТО РАСПЛЫВЧАТОЕ, НЕ ОЧЕНЬ ПОНЯТНОЕ.

Кейлл прикинул. Нечто расплывчатое могло быть большим облаком или искажением, вызванным полем подавления. И хотя Глр не смогла рассмотреть это пятно, расстояние до него придется покрыть пешком.

Он побежал трусцой — так он мог покрывать километр за километром, не испытывая усталости.

И стелящаяся растительность, и голая красная почва — одинаково хорошая опора для ног, воздух свеж и прохладен, напоен приятным острым запахом прижимающегося к земле кустарника. Кейлл бежал, и лишь легкий топот ботинок нарушал тишину пустынного края.

— ЖИВОТНЫЙ МИР ЭТОЙ ПЛАНЕТЫ, КАЖЕТСЯ, ПРЕДПОЧИТАЕТ ЮТИТЬСЯ ПОД ЗЕМЛЕЙ, — заметила Глр, в ее голосе прозвучало явное неудовольствие. — Я ВИЖУ ЛИШЬ ОДНО ДВИЖУЩЕЕСЯ СУЩЕСТВО — ТЕБЯ.

— СМОТРИ, ЧТОБ ТЕБЯ НЕ ЗАМЕТИЛИ, — посоветовал Кейлл. — ЛЮБОЙ МЕСТНЫЙ ЖИТЕЛЬ НАСТОРОЖИТСЯ, ЗАМЕТИВ ЧТО-ТО КРЫЛАТОЕ В ВОЗДУХЕ.

Глр насмешливо отразила:

— У ЛЮБОГО НАБЛЮДАТЕЛЯ НА ПОВЕРХНОСТИ ЭТОЙ ПЛАНЕТЫ, ДУРАЧОК, ХВАТИТ УМА, ЧТОБЫ НЕ ПЯЛИТЬСЯ НА НЕБО. ОН БУДЕТ ВЫСМАТРИВАТЬ ПОЛЗАЮЩЕГО ПО ЗЕМЛЕ, ВРОДЕ ТЕБЯ.

Кейлл хохотнул.

— В ТАКОМ СЛУЧАЕ, РАЗВЕДАЙ, КУДА Я ПРИПОЛЗУ.

— Я ВЫНУЖДЕНА ПОДЧИНИТЬСЯ.

Не замедляя шага, Кейлл заметил, как черная точка, удаляясь, стала таять, и совсем исчезла.

Он продолжал свой легкий бег, выбирая более открытые участки между нагромождениями скал, держась направления, по которому летел его корабль то того, как был посажен подавляющим полем.

Если бы не это поле и не его интуиция, Кейлл был бы уверен, что планета не населена. И, все же, люди осваивали и менее уютные планеты. Райлин, на первый взгляд, достаточно гостеприимен: имеет пригодную для дыхания атмосферу и растительность, подтверждающую наличие воды, хотя бы подземной. В большинстве широтных поясов климат умеренный, можно не сомневаться, что упорные колонисты сумели бы сделать красную почву плодородной. А то и нашли бы полезные минералы в слоистых древних скалах.

Кейлл знал, что когда-то колония здесь существовала. В эпоху Расселения экипаж корабля, добравшегося до этой солнечной системы, с радостью обнаружил ДВЕ вполне пригодные для жизни планеты. Он присвоил им названия — Джилтрелл и Райлин — после чего на обоих были основаны вполне процветающие поселения.

Обитатели Райлииа даже немного злорадствовали, когда прослышали о хищниках, изрядно портящих жизнь джилтреллианцам. Колонисты любили прихвастнуть, что Райлин добрее. Все животные на нем всерьез убрались под землю, в пещеры и расселины.

Но ни один колонист не задумался, ПОЧЕМУ живые существа Райлина спрятались под землю? А если бы и поработал головой, то вряд ли бы догадался. Причина этому выяснилась позднее — и самым ужасным образом.

В солнечную систему, помимо Райлина и Джилтрелла, входила еще небольшая планета-бродяжка. Была у нее крайне неустойчивая орбита, по которой она уносилась в даль от звезды, а затем, подвергнувшись возмущениям, возвращалась через промежутки времени, не очень четко определенные — лет через тридцать. И когда она приближалась к солнцу, ее путь пролегал как раз между Райлином и Джилтреллом.

Самое главное — слишком близко к Райлину.

Она ни разу, несмотря на неустойчивость орбиты, не подходила настолько близко, чтобы возникла угроза столкновения. Но ее гравитационное поле оказывалось достаточно сильным, чтобы вызвать девиации во вращении Райлина вокруг своей оси. Это порождало возмущения во всей его атмосфере. Ближе к поверхности турбулентность принимала форму ветра — титанической разрушительной силы.

На долю многих Населенных Миров приходились свои ураганы и смерчи. Но ветер, поднимающийся на Райлине примерно каждые тридцать дней, давал право думать, что те бури — просто сквознячки.

И вот наступил срок, когда колонисты на Райлине узнали, почему животные планеты приспособились к жизни под землей. Почему растения плотно прижимаются к земле, цепляясь за почву обширной и прочной корневой системой. И почему скалы сглажены и голы.

Ветер почти ничего не оставил на поверхности. Дома и постройки колонистов были просто стерты, их фундаменты занесены красной почвой, а многие скалы стали пылью. Даже их корабль — громадный стойкий ветеран, выдержавший все нагрузки глубокого космоса — был разнесен на миллионы осколков и развеян по половине континента.

Когда бродячая планета ушла своей дорогой, и чудовищный ветер стих, джилтреллианцы послали корабль. Они нашли лишь горстку уцелевших, у которых хватило ума искать укрытия в глубоких пещерах. Джилтреллианцы забрали их, а ученые приступили к расчету орбитального пути вредного небесного тела. Вскоре Джилтрелл узнал печальную правду. На Райлине люди жить не смогут никогда, потому что он будет почти каждое поколение подвергаться воздействию сокрушительной силы, которую народ Джилтрелла назвал Звездным Ветром.

С тех пор Райлин оставался незаселенным. Таким он казался, пока зонды Попечителей не собрали в его солнечной системе новые сведения.

Сообщения о непонятных случаях насилия на Джилтрелле, кульминацией которых явился десант на главный космопорт, озадачили Попечителей. Джилтрелл — планета мирная, даже настоящих вооруженных сил не имеет — есть на ней лишь полиция и еще меньшие по численности внутренние войска, главным образом, для церемоний. Попечителей обеспокоило то, что кому-то понадобилось нападать на такую тихуюпланету, да еще проявляя столь высокое боевое искусство.

И Попечители выслали дополнительные зонды, каждый из которых имел силовой узел, который позволял им двигаться со сверхсветовой скоростью. Вскоре эти устройства засекли то, что, по идее, не должно было иметь места на Райлине — техническую активность. Это означало присутствие там людей. Попечители быстро сообщили о новом факте Глр, чья телепатическая восприимчивость не имела границ.

Все это и привело к тому, что Кейлл Рэндор бежал по холмистой поверхности Райлина в направлении района, выделенного Попечителями, как центр загадочной деятельности.

Но когда он бежал, в его мысли неожиданно вторглась Глр, причем, в ее мыслеголосе не было и капли смеха.

— КЕЙЛИ, СВОРАЧИВАЙ ВПРАВО И ИЩИ УКРЫТИЕ. ПРИЧЕМ — БЫСТРО!

Легионер немедленно пригнулся и, изменив направление, припустил в поисках укрытия. Ему удалось найти узкий проход между скалами, который укрыл его от всех, кроме наблюдателей с воздуха.

— ЧТО СЛУЧИЛОСЬ? — спросил он резко.

— ДВЕ ГРУППЫ ВООРУЖЕННЫХ ЛЮДЕЙ. ПОКА ЧТО ОНИ ДАЛЕКО ДРУГ ОТ ДРУГА, НО ИХ ПУТИ СХОДЯТСЯ.

В голове Кейлла возникла картинка. Глр передавала ему изображение местности, как видела сама. Он различил сглаженные скалы и самого себя, двигающегося между ними, как суетливая букашка. В нескольких километрах от себя он увидел группу таких же насекомых, которая ползла еле-еле. Он заметил и другую группу, перемещающуюся намного быстрее в направлении, которое столкнуло бы ее лицом к лицу с Кейллом — если бы не предупреждение Глр.

— БЫСТРО ДВИГАЮТСЯ, — сказала Глр, — ЕДУТ НА ЧЕМ-ТО. РАЗВЕ ЭТО ВОЗМОЖНО В ПОДАВЛЯЮЩЕМ ПОЛЕ?

В голове возникла другая картинка. Кейлл узнал очертания давно устаревшей машины — похожей на лодку, с двумя открытыми сидениями. Глиссер двигался за счет сгорания химического топлива в турбокомпрессорном двигателе.

Глр недолго объясняла принцип действия и устройство глиссера. Кейлл потрогал рукой плоские гранаты на поясе. «Если в подавляющем поле возможно горение, значит, — подумал он, — на ура пройдут любого рода химические взрывы». Всех неизвестных он встретит не с пустыми руками.

Но он вполне может и не встречаться с ними, а познакомиться заочно. Кейлл повернул назад.

— ТЫ ЧТО ДЕЛАЕШЬ? — встревожилась Глр. — ДО ГРУППЫ НА ГЛИССЕРАХ МЕНЬШЕ КИЛОМЕТРА. И ОНИ МЕЧУТСЯ ТУДА-СЮДА, КАК БУДТО ЧТО-ТО ИЩУТ.

— ХОЧУ ВЗГЛЯНУТЬ НА НИХ, — ответил Кейлл. — МОЖЕТ, УЗНАЮ, ЧТО ИМ НАДО.

— ЭТО Я ТЕБЕ И ТАК СКАЖУ, — недовольно проговорила Глр, — ИМ НУЖЕН ТЫ. А ЗАОДНО ТВОЙ КОРАБЛЬ И Я. ЕСЛИ ТЫ НЕ УБЕРЕШЬСЯ ПОДАЛЬШЕ, ОНИ ТЕБЯ ОЧЕНЬ СКОРО НАЙДУТ.

Кейлл кивнул, но все равно бесшумной тенью скользил между скалами — в обратную сторону.

— ЕСЛИ ИЩУТ КОРАБЛЬ, — пояснил он, — ЗНАЧИТ, ОНИ ЕЩЕ НЕ ЗАСЕКЛИ МЕСТО ПОСАДКИ. ПОДАВЛЯЮЩЕЕ ПОЛЕ, ДОЛЖНО БЫТЬ, ИСКАЖАЕТ ПОКАЗАНИЯ ДЕТЕКТОРОВ. ДА И ВРЯД ЛИ БЫСТРО НАЙДУТ ИСТРЕБИТЕЛЬ В ТАКОЙ ЯМЕ. СО МНОЙ ИМ ПОВЕЗЕТ НЕ БОЛЕЕ. ЛУЧШЕ СКАЖИ, ЧТО ТЫ ТАМ ВИДИШЬ?

— ЛАДНО, — ИХ ДЕСЯТЕРО, ДО НИХ МЕНЬШЕ КИЛОМЕТРА. ВСЕ МУЖСКОГО ПОЛА И ВЫГЛЯДЯТ ДОВОЛЬНО-ТАКИ ОБЫЧНО — ЕСЛИ ВООБЩЕ МОЖНО СКАЗАТЬ О ЛЮДЯХ, ЧТО У НИХ ОБЫЧНЫЙ ВИД, — хихикнула она и снова серьезно: — ОНИ В ФОРМЕ. НА ПОЯСАХ КАКОЕ-ТО ОРУЖИЕ. ЧТО ЕЩЕ?

— А ВТОРАЯ ГРУППА? — спросил Кейлл.

— В НЕЙ — ВОСЕМЬ ЧЕЛОВЕК. ТОГО ЖЕ САМОГО ПОЛА, ТОЖЕ ОБЫЧНЫЕ. И НА НИХ ФОРМА, ТОЛЬКО ДРУГАЯ. В РУКАХ — ОРУЖИЕ ЛУЧЕВОГО ТИПА, ТЯЖЕЛЫЕ РЮКЗАКИ НА СПИНАХ, ЕДВА ПЛЕТУТСЯ. СУДЯ ПО ПОЗАМ, ИМ НЕСЛАДКО.

— ТАКИЕ РЕБЯТА МЕНЯ БОЛЬШЕ УСТРАИВАЮТ. ВЗГЛЯНЕМ НА НИХ ПОПОЗЖЕ. А БЛИЗКО ЛИ КО МНЕ ГРУППА НА ГЛИССЕРАХ?

— НЕ ТО СЛОВО, — сварливо ответила Глр. — КОГДА ОНИ ЗАМЕТЯТ ТЕБЯ И ПОДСТРЕЛЯТ, НЕ ЗАБУДЬ, ПОЖАЛУЙСТА, ЧТО Я ЭТО ТОЖЕ ПРЕДСКАЗЫВАЛА.

— НЕ ЗАБУДУ ПОМАХАТЬ РУЧКОЙ НА ПРОЩАНИЕ, — улыбнулся Кейлл.

Он легко взбежал по склону ближайшего холма и втиснулся в узкую расщелину, из которой можно было наблюдать, почти не высовываясь. Ниже своего укрытия он увидел полоску открытой земли, зеленой от растительности.

Под рокот моторов показались глиссеры, сохраняющие, несмотря на рысканье, строгий веерообразный порядок. Не шевелясь, даже не моргая, Кейлл смотрел, как они приближались.

Люди на глиссерах все выглядели молодо, были хорошо сложены, с ловкими движениями. Одеты в ладные комбинезоны десантников, черные с красным, удобные и простые. На воротниках имелись какие-то неразличимые знаки — что-то вроде номера, подумалось Кейллу. Кроме пистолета в кобуре, никакого другого оружия у них не было, также как и прочей полевой экипировки.

Это означало, что они выехали не так давно с какой-то базы и после завершения поисков вернутся на нее.

Кейлл приготовился сообщить Глр, чтобы она проследила за этими людьми и осмотрела их базу. Но слова так и не сложились в его голове.

Головной глиссер описал дугу неподалеку от того места, где залег Кейлл, достаточно близко, чтоб рассмотреть лицо водителя. От потрясения у Кейлла чуть не остановилось сердце.

Он знал это лицо, но это еще не все.

Это было лицо легионера с Мороса.

Микласа. Легендарной личности в свое время. Того, кто был абсолютным победителем четырех Военных Игр Мороса. Такого подвига не удалось повторить больше ни одному легионеру, даже Кейллу Рэндору, который выигрывал на Играх дважды.

Но то, что видел Кейлл, было просто невозможно. Потому что Миклас принадлежал к тому же поколению, что и ДЕДУШКА Кейлла. Когда Кейлл видел его в последний раз, тот был стариком, еще худощавым, с прямой спиной, но с редкими седыми волосами и лицом, изрезанным глубокими морщинами.

А у человека в черно-красной форме на глиссере густая челка, гладкий лоб, и лет ему — не больше тридцати.

Глава 4

Шок, пережитый Кейллом, не повлиял на его врожденную осторожность. Прошло немало времени, прежде чем он скрытно выскользнул из своего укрытия. Но широкое зеленое поле перед ним уже опустело — ни одной машины. Кейлл расслабился и, когда вопрос Глр дошел до его сознания, рассказал ей, что увидел.

— ЧТО БЫ ЭТО ЗНАЧИЛО? — гадала она. — У ТВОЕГО МИКЛАСА БЫЛ СЫН ИЛИ СЫН СЫНА?

— НЕТ, — ответил Кейлл. — ТОЛЬКО ОДНА ДОЧЬ. ЕЕ УБИЛИ В БОЮ, И У НЕЕ НЕ БЫЛО ДЕТЕЙ.

— ВОТ ТАК ЗАГАДОЧКА! — зазвенел от любопытства голос Глр.

— РАЗРЕШИТСЯ КАК-НИБУДЬ, КОГДА МЫ УЗНАЕМ ПОБОЛЬШЕ, — сказал Кейлл. — ПОНАБЛЮДАЙ ЗА ГЛИССЕРАМИ, НО ТАК, ЧТОБЫ ТЕБЯ НЕ ЗАСЕКЛИ. ПРОСЛЕДИ, КУДА ОНИ ТЕПЕРЬ, И ЧЕМ СТАНУТ ЗАНИМАТЬСЯ.

— КЕЙЛЛ, УЧТИ, ТЫ ЗАНУДА, НО ТЕРПЕТЬ — ЗНАЧИТ, ПОДЧИНЯТЬСЯ, — как бы вздохнула Глр. — А ТЫ В ЭТО ВРЕМЯ, САМО СОБОЙ РАЗУМЕЕТСЯ, БУДЕШЬ ДОБИВАТЬСЯ, ЧТОБЫ ТЕБЯ КОКНУЛИ ЛЮДИ ИЗ ДРУГОЙ ГРУППЫ.

— НЕ СОВСЕМ, — ответил с улыбочкой Кейлл, направляясь туда, где она заметила вторую группу вооруженных людей.

Облачный покров слегка потемнел, самые глубокие лощины затянулись слабой дымкой к тому времени, когда Кейлл укрылся за выступом скалы. Вторая группа огибала ее, приближаясь к нему почти без солдатской осторожности. Ботинки стучали и скрипели на камнях, в рюкзаках звякали железяки, голоса разносились почти на полкилометра — ворчание с примесью тревоги.

Кейлл покачал головой. Если эта неряшливая, недисциплинированная компашка наткнется на глиссеровщиков…

Их восемь, как сказала Глр, в небесно-голубой форме, украшенной белой окантовкой, пестрящей яркими знаками различия. Молодые ребята, некоторым едва ли двадцать, лица свежие, если не сказать — глупые, и на них — полная неопытность. Кейлл скептически усмехнулся, когда они тащились мимо него, почти в трех шагах, не особенно обращая внимания на окружающее. Эти парни не представляли опасности никому, кроме самих себя, учитывая, что громоздкие бластеры в их руках были совершенно безвредны в подавляющем поле.

Кейлл спокойно выступил за-за скалы и оказался полностью на виду.

Все восемь обернулись одновременно, в глазах — паника. Двое, оказавшиеся ближе других, быстро навели на него свое оружие, нажимая пальцами на спусковые крючки.

Конечно, ничего не произошло. Кроме того, что Кейлл покрыл разделяющее их расстояние и схватил стволы обоих бластеров. Его кисти рук лишь слегка повернулись, но оружие вырвалось из ладоней парней и улетело в сторону.

— Молодые люди, вы всегда сначала стреляете, а потом задаете вопросы? — строго спросил он.

Двое обезоруженных отступили на шаг, с встревоженными и озадаченными лицами. А один из группы, наоборот, приблизившись, встал рядом с ними. Невысокий, упитанный, щекастый, с тенью злости и беспокойства в ярких голубых глазах.

— Кто вы и что здесь делаете? — сварливо потребовал он ответа, явно подражая резкому голосу легионера.

— Странно, — ответил Кейлл, — но именно это я и хотел спросить у вас.

Голубые глаза сверкнули, юноша отступил на шаг в сторону и махнул рукой остальным.

— Взять его, обыскать, оружие изъять, — приказал он. — Бить не слишком сильно.

Семеро решительно двинулись на Кейлла.

— Вам не стоило бы этого делать, — предупредил легионер спокойно.

Они оставили его слова без внимания и, растопырив руки, кинулись вперед.

Но ни одна из этих рук не дотянулась до легионера. Уклоняясь и вертясь между семью бойцами, Кейлл ударил каждого с неуловимой глазу быстротой. Казалось, все удары достигли цели одновременно. И, все-таки, каждый выпад был точно рассчитан — шлепок ладонью, тычок кончиками пальцев, блок плечом и так далее — и направлен в мышечные области, где он вызвал недолгую боль, но не покалечил.

Глаза у щекастого заметно округлились при виде семерых вояк, которые уже отдыхали на земле, держась за ушибленные животы или плечи, растирая онемевшие руки или ноги.

А легионер уже стоял в свободной позе.

— Меня зовут Кейлл Рэндор, запомнил? — представился он. — И я здесь по важной причине, своей собственной. Теперь твоя очередь быть вежливым.

Щекастый юноша нервно оглянулся, затем взял себя в руки.

— Таманаикл Ре Саддети. Замкомандира взвода отдельного батальона внутренних войск Джилтрелла.

Кейлл одобряюще кивнул.

— И вот вы на Райлине, чтобы узнать, случаем, не базируются ли здесь те, кто напал на космопорт Белинтера. Ваш корабль сел, едва попал в подавляющее поле, ваши пушки и связь бездействуют, и вы совершенно не знаете, что теперь делать.

— Да… нет, что вы! — смутился парень, — черт, откуда вам известно все это?

— Я не из числа тех гадов, что мешают вам жить, — Кейлл подкупающе улыбнулся. — Я здесь, как и вы, чтобы узнать, кто находится на этой планете. — Он глянул на остальных ребят, которые поднимались на ноги, бормоча нехорошие слова и бросая на него сердитые взоры. — Если вы, сэр, сумеете удержать своих юных героев от объявления мне новой войны, мы можем присесть где-нибудь и обменяться мнениями.

Молодой человек растерялся.

— Зачем это вам?

— Потому что кое-кто рыщет неподалеку на глиссерах, — пояснил Кейлл, — и эти люди чувствуют себя здесь, как дома. Вдобавок, они очень дисциплинированы и опасны. Может случиться так, что именно команда на глиссерах будет поджидать вас, когда вы в очередной раз, спотыкаясь, завернете за угол какой-нибудь скалы.

Замкомвзвода на мгновение опустил глаза, на щеках его появился слабый румянец.

— Ну, ладно, — сказал он застенчиво. — Отчего не поговорить.

Усевшись с некоторым комфортом на клочок мягкого мха, юный предводитель, кажется, повеселел. Даже v его людей поубавилось кислятины в лицах, когда им представилась возможность сбросить свои вещмешки и расслабиться, хоть им и приходилось время от времени потирать больные места.

Замкомвзвода охотно подтвердил то, что сказал Кейлл, и даже добавил некоторые подробности. После налета на космопорт правительство Джилтрелла организовало столько поисков и расследований, сколько можно было себе представить. Они включали и прочесывания территориального пространства патрульными кораблями, и отправку подразделений внутренних войск с разведывательными заданиями на другие планеты солнечной системы.

Посланный на Райлин корабль попал в подавляющее поле и разбился, пилот погиб. С тех пор солдаты бродили, надеясь когда-нибудь выбраться из зоны подавления и послать донесение на Джилтрелл.

Кейлл покачал головой.

— Думаю, что поле распространяется на большую часть этой возвышенности. А вы как раз, очень удачно для кое-кого, идете к ее центру.

— Там находятся эти гады? Десантники?

— Вполне вероятно.

— Ну, КТО же они, ЧТО собой представляют? — завелся парень.

Но прежде, чем Кейлл успел ответить, вмешался другой джилтреллианец и, свирепо глядя на Кейлла, заявил:

— Нашел с кем трепаться. Может, нам лучше спросить у этого типа, кто он таков, отчего так много знает? Дети мы, что ли? Верим ему на слово, а вдруг он и есть самый главный гад?

Остальные одобрительно загалдели, но постепенно успокоились, когда командир приказал им заткнуться. Кейлл молча согласился, что причиненная этим ребятам боль — ничто по сравнению с их пострадавшей гордостью.

Щекастый замкомвзвода обратился к Кейллу:

— Этот вопрос, конечно, надо решить. Мы должны знать о вас больше. Почему вы здесь и откуда родом?

— Что касается вопроса «откуда я», — сказал Кейлл, — ответ таков: определенно ниоткуда. Но когда-то моей родиной была планета под названием Морос.

— Морос? — переспросил командир. — Я где-то слышал это слово…

— Морос! Ну, да! — помог ему другой. — Планета Легионов!

Замкомвзвода встревожился.

— Вот именно. Но Легионы погибли. Разве их планета не взорвалась?

— Морос уничтожен, да, — совершенно невыразительным голосом подтвердил Кейлл. — Но погибли не все легионеры. Я остался в живых… и многие другие.

Он рассказывал, и снова видел невозможно молодое лицо Микласа. Впрочем, никто из солдат не заметил промелькнувшей в его глазах тени. Они смотрели на него глазами-блюдцами, и на их физиономиях смешивались благоговение и удовольствие. Угрюмость и злость сразу испарились: нет ничего позорного в том, что их победил легионер с Мороса.

— Не скажите ли вы нам, сэр, — попросил замкомвзвода, — что привело легионера на Райлин?

— Это длинная история, — начал Кейлл и замолк. — Назовите-ка еще раз ваше имя.

— Таманаикл Ре Саддети, — гордо ответил молодой человек, затем осклабился. — Впрочем, все зовут меня почему-то — Такл.

— Значит, Такл, — сказал легионер, — я для вас — просто Кейлл — ведь я не ваш офицер.

Улыбка Такла стала шире, но когда Кейлл заговорил снова, его круглое лицо стало серьезным.

— Можно сказать, что я здесь потому, что мой мир, Морос, погиб не случайно. Его УНИЧТОЖИЛ… подлый безжалостный враг. Очень вероятно, что люди на этой планете как раз те, кто совершает рейды на вас. Они же, должно быть, имеют отношение к убийцам моего народа.

Такл испуганно охнул, а молодые люди, обретя бдительность, стали нервно всматриваться в надвигающиеся сумерки.

— Враг, уничтоживший Легионы? — дрогнувшим голосом переспросил Такл. — Здесь?!

— Возможно, не тот самый человек, — ответил Кейлл, — только его агенты.

— Но зачем, сэр… то есть, Кейлл, — поправился парень, — таким людям заниматься Джилтреллом?

— Пока не знаю. На многие вопросы еще надо получить ответы. И те, что катаются на глиссерах, могут дать их.

Такл выпятил челюсть.

— Наш отряд в вашем распоряжении, сэр… Кейлл, — заявил он, и это прозвучало по-джилтреллиански солидно. Остальные одобрительно зашумели.

— Благодарю, господа, — серьезно проговорил Кейлл. «Как раз то, что мне не надо, — подумал он про себя. — Восемь оболтусов, без толку слоняющихся и мешающих друг другу. Но, все же, они проявили добрую волю, и в их глазах светилось что-то похожее на восхищение. Нелегко будет оставить их в тылу, не обидев, и, в то же время, не подвергнуть риску столкновения с опасной глиссерной командой. — Кейлл вздохнул про себя — люди сами создают себе проблемы».

Но Такл ничего этого не заметил.

— Ночь надвигается, — заявил он, оглядываясь на покрывающиеся тенями скалы. — Может, останемся на ночь здесь, а утром наметим план?

— Хорошая мысль, — стараясь сдержать улыбку, согласился Кейлл. — Нам надо отдохнуть — экспедиция выдалась вам довольно-таки тяжелая.

— А вы знаете, где находятся нападавшие, сэр? — поинтересовался один из солдат.

— Мне удалось определить местонахождение их базы… из космоса, — ответил Кейлл. Надо, предостерег он себя, делать вид, что я работаю в одиночку. Ни малейшего намека на Попечителей.

— ТЫ РАЗВЕ НЕ СОБИРАЕШЬСЯ СКАЗАТЬ ОБО МНЕ ЭТИМ ЛЮДЯМ? — подключилась Глр. — ИЛИ МНЕ ТОРЧАТЬ НА НЕБЕ, ПОКА Я НЕ СВАЛЮСЬ ВНИЗ ОТ ГОЛОДА И УСТАЛОСТИ?

— ИЗВИНИ, — виновато ответил Кейлл. — СПУСКАЙСЯ, НО СНАЧАЛА Я СКАЖУ ИМ ПАРУ СЛОВ ПРО РАЗНООБРАЗИЕ ЖИЗНИ ВО ВСЕЛЕННОЙ.

Такл и остальные принялись деловито вытаскивать провизию и спальники из своих вещмешков, но когда Кейлл встал, приостановили свою работу.

— Не волнуйтесь, — предупредил он их, — у меня тут есть… приятельница. Несколько необычное существо, крылатое. Сейчас она присоединится к нам.

Когда Кейлл говорил это, восемь джилтреллианских челюстей отвисли одновременно. Из сумерек бесшумно выплыла на расправленных крыльях Глр и, будто пушинка, уселась на плечо легионера.

Джилтреллианцы поднялись на ноги и уставились на нее.

— Какое-то… Какое-то не наше существо, — зачарованно выдохнул Такл. — Водится на Моросе?

— Нет, не на Моросе, — ответил Кейлл. — Из… другого мира.

— Наверное, эта зверушка — ваша любимица, сэр? — спросил другой.

— Любимица? — он не видел резона обременять джилтреллианцев лишней информацией. Неизвестно, кто через несколько дней будет допрашивать их. — Да, что-то вроде этого.

И тут ему пришлось мотнуть головой со всей скоростью, на которую он только был способен, так как маленькие острые клыки Глр щелкнули в сантиметре от его уха.

— ЛЮБИМИЦА-ЗВЕРУШКА? — переспросила Глр, пытаясь скрыть смех за притворной злостью. — НАСТУПИТ ДЕНЬ, БЕСЧУВСТВЕННЫЙ ЧУРБАК-ГУМАНОИД, КОГДА Я ПРИТАЩУ ТЕБЯ В СВОЙ МИР, И ПУСТЬ РАСА ЕРХЛИЛ РАССУДИТ, КТО ИЗ НАС ЗВЕРУШКА!

Смущенно улыбаясь, Кейлл немного отошел в сторону от группы джилтреллианцев. Нашел удобный клочок мха, облокотился спиной на солидный валун и достал из сумки пищевые концентраты. Глр взяла свою долю — ее молчаливое недовольство прозвенело эхом в голове Кейлла, — подпрыгнула и уселась на камне.

— Расскажи мне о команде на глиссерах, — попросил Кейлл, когда они стали подкрепляться.

— ВАШ ПОКОРНЫЙ СЛУГА ПРОСЛЕДИЛ ЗА НИМИ, КАК БЫЛО ПРИКАЗАНО, — ответила Глр. — КОМАНДА НЕ ОТЫСКАЛА НАШ КОРАБЛЬ, НО ЗАТО ОБНАРУЖИЛА ОБЛОМКИ ДРУГОГО. ТОТ, НЕСОМНЕННО, ПРИНАДЛЕЖАЛ ТВОИМ НОВЫМ ДРУЖКАМ. — Кейлл кивнул, и Глр продолжила рассказ. — ЭТО, НАВЕРНОЕ, ВПОЛНЕ УДОВЛЕТВОРИЛО ЕЕ, ПОТОМУ ЧТО, ЕДВА СТЕМНЕЛО, ОНА ПОВЕРНУЛА ТУДА, ОТКУДА ПОЯВИЛАСЬ. ПРОЕХАЛА НЕ ТАК ДАЛЕКО ОТСЮДА. ЗАТЕМ ТЕМНОТА И ТУМАН УКРЫЛИ ЕЕ. ОДНАКО Я ЗАМЕТИЛА НАПРАВЛЕНИЕ.

— НАДЕЮСЬ, ТЫ УКАЖЕШЬ МНЕ ЕГО, — сказал Кейлл, — КАК ТОЛЬКО РАССВЕТЕТ.

— УКАЖУ, — в голосе Глр не осталось и тени юмора. — ХОЧУ, ЧТОБЫ ЭТО СЛУЧИЛОСЬ ПОРАНЬШЕ, И ВСЕ ТУТ ЗАКОНЧИЛОСЬ ПОБЫСТРЕЕ.

Кейлл поднял голову и внимательно посмотрел на нее.

— К ЧЕМУ ТАКАЯ СПЕШКА?

— ПОТОМУ ЧТО, ПОКА НАБЛЮДАЛА ЗА ЭТИМИ ГУМАНОИДАМИ, Я СВЯЗАЛАСЬ С ПОПЕЧИТЕЛЯМИ. ОНИ СКАЗАЛИ, В НАШЕМ РАСПОРЯЖЕНИИ ВСЕГО ЛИШЬ НЕСКОЛЬКО ДНЕЙ, ЧТОБЫ СДЕЛАТЬ ТО, ЧТО ДОЛЖНО БЫТЬ СДЕЛАНО ЗДЕСЬ. ВПРОЧЕМ, ОНИ НЕ СКАЗАЛИ, СКОЛЬКО ВРЕМЕНИ У НАС В ЗАПАСЕ.

— ЧТО СЛУЧИЛОСЬ? — спросил Кейлл, наполовину зная ответ.

— ЗОНДЫ ПОПЕЧИТЕЛЕЙ, — мрачно объяснила Глр, — ПЕРЕДАЛИ, ЧТО ПЛАНЕТА-БРОДЯГА ПОЯВИЛАСЬ СНОВА. ОЧЕНЬ СКОРО, КЕЙЛЛ, НА РАЙЛИН ОБРУШИТСЯ ТО, ЧТО ЛЮДИ НАЗЫВАЮТ ЗВЕЗДНЫМ ВЕТРОМ.

Часть 2 Полк смерти

Глава 5

На следующее утро Кейлл повел молодых джилтреллианцев по маршруту, который Глр набросала в его уме. Сама она была где-то впереди и на большой высоте, чтобы оставаться невидимой на фоне затянутого тучами неба. Кейлл не в первый раз поймал себя на мысли, что завидует ее крыльям-мембранам и глазам-тарелкам.

Если бы на пути валялся только один камень или попалась всего одна расселина, то джилтреллианцы обязательно нашли бы их, чтобы споткнуться и провалиться. Они двигались, как фигуры на экране при замедленном просмотре. Поминутно спотыкались и проваливались, всячески обзывая местность. Кейлл старался, чтобы его голос и лицо оставались спокойными, понимая, что если он их поторопит, то они начнут волноваться, и станут еще более нескладными. Но внутри у него все кипело. Глр еще не разглядела базы чужаков из-за дымки. Возможно, он из-за такой черепашьей скорости в нескольких дневных переходах от нее. Кейлл не мог себе позволить потерять впустую несколько дней, раз блуждающая планета снова угрожает Райлину Звездным Ветром.

Эта мысль подвела к другой. Знает ли Такл со своим отрядом, насколько близок он к катастрофе? Во время полуденного отдыха он осторожно коснулся этого вопроса.

— Звездный Ветер? Ага, — Такл понимающе кивнул. — Наши ученые говорят — скоро. Но кто может знать точно? Не раньше, чем планета Кволторн вторгнется на небосклон. Тогда и узнаем.

Значит, размышлял Кейлл, «вторжение» Кволторна эти самые ученые до отбытия Такла с Джилтрелла так и не обнаружили. Но как сказать солдатам, что планета уже появилась, не объяснив, откуда это ему известно?

— А если ветер поднимется, — уточнил Кейлл, — когда вы, то есть мы, еще будем колупаться здесь?

— Найдем глубокую пещеру и затыримся в нее, — Такл махнул рукой на окружающие скалы. — Мало, что ли, пещер и туннелей на Райлине. Местные твари только и делают, что копают их век за веком.

— Вот именно, что местные, — вклинился другой джилтреллианец. — Мы спрячем свои задницы от Звездного ветра только для того, чтобы нас слопали каменные бичи.

Такл сердито посмотрел на встрявшего невпопад бойца, затем обратился к Кейллу.

— На инструктаже перед заданием нам говорили о пещерных животных…

— Я их понаблюдал уже, — перебил его Кейлл. — Имя вы им удачно подобрали. У них жала, как бичи, хоть сами они передвигаются со скоростью камня, — он хмыкнул. — Я слышал, что Звездный Ветер чуть побыстрее.

Смех прокатился по группе, и бодрое настроение сохранялось, пока солдаты укладывали свои вещмешки и начинали нелегкий переход.

Но вот у Кейлла настроение продолжало портиться. Легко мечтать, что они найдут уютную и надежную пещеру, когда задует Звездный Ветер. А если чужаки поступят так же? Вдруг у них база как раз под землей — было бы логично реализовать такую простую идею на Райлине. Что, если они просто смоются отсюда, едва дыхнет ветер? Что, если их пребывание здесь закончится перед самым началом Звездного Ветра?

Слишком много вопросов. И слишком медленно движение к ответам.

— КЕЙЛЛ, ВПЕРЕДИ ВИЖУ ОЧЕРТАНИЯ. ЧТО-ТО ПОХОЖЕЕ НА ПОСТРОЙКУ. ПОДЛЕТЕТЬ БЛИЖЕ ИЛИ ЗАНЯТЬСЯ ГРУППОЙ ВООРУЖЕННЫХ ГУМАНОИДОВ ПРЯМО ПОДО МНОЙ?

— ДАЛЕКО ЛИ ОНИ ОТ НАС? — быстро спросил Кейлл.

Переданная Глр карта отразилась в мозгу легионера. Точки на ней показывали глиссеры, всего лишь в нескольких километрах отсюда. Похоже, они шли курсом прямо на Кейлла и джилтреллианцев.

— ДВИГАЮТСЯ НЕ СПЕША, — пояснила Глр, — ПОЭТОМУ ДУМАЮ, ЧТО ОНИ ПОКА НЕ ЗНАЮТ О ВАС.

— СПРЯЧУ ОТРЯД ГДЕ-НИБУДЬ, — сказал Кейлл, — И ЕЩЕ РАЗОК ВЗГЛЯНУ НА НИХ, А ТЫ ПОКА НАПРАВЛЯЙСЯ К СООРУЖЕНИЮ.

— ТВОЯ ЛЮБИМАЯ ЗВЕРУШКА РАДА ПОВИНОВАТЬСЯ, — прерывая связь, передразнила Глр.

Кейлл вяло улыбнулся про себя, понимая, что пройдет немало времени, пока Глр даст ему забыть злополучное это слово. Он осмотрелся в поисках укрытия и заметил вроде бы подходящую лощину. Кейлл постарался скрыть от джилтреллианцев, что он движется именно к ней.

Вскоре, к его облегчению, лощинка углубилась и сузилась, превращаясь в овраг со склонами, поросшими густыми клочьями кустарника, что создавало дополнительную маскировку. Здесь он остановил отряд.

— Я не хочу потерять неприятеля из виду, — негромко проговорил Кейлл. — Не собираемся же мы сами влезть в капкан. Я должен разведать, что впереди.

— Я с вами, — сразу заявил Такл.

— У одного меньше шансов, что его заметят, — сказал Кейлл. «И один сможет живенько пробежаться», — добавил он про себя. — Держи своих парней здесь. И чтоб никакого галдежа, вдруг кто-нибудь чужой начнет прохаживаться поблизости.

Такл неохотно согласился, и его люди начали сбрасывать с себя вещмешки. Кейлл, выбравшись из оврага, повернул туда, откуда они только что пришли. И сразу же перешел на свободный, поедающий расстояние бег, огибая открытые участки и двигаясь под прикрытием выступающих из земли скал.

Немного погодя раздался мыслеголос Глр:

— УЖЕ РАЗЛИЧАЮ СООРУЖЕНИЕ ЧЕТЧЕ. НАПОМИНАЕТ БАШНЮ, ВОЗВЫШАЮЩУЮСЯ НАД ПЛАТО. В ДЫМКЕ, КОТОРАЯ ЕЕ ОКРУЖАЕТ, НЕМНОГО ДЕТАЛЕЙ МОЖНО РАССМОТРЕТЬ. ВПРОЧЕМ, САМЫЙ ВЕРХ БАШНИ СЛИШКОМ ОБТЕКАЕМЫЙ. УВЕРЕНА, ТАМ НАХОДИТСЯ КОСМИЧЕСКИЙ КОРАБЛЬ.

Башня? Если что-нибудь и подтверждало присутствие Полка Смерти, так именно наглая самонадеянность, с которой было возведено это сооружение на планете Звездного Ветра. Все в духе Полка Смерти.

Но раз база незнакомцев одновременно стартовая площадка корабля, это означает то, чего он опасается. Постояльцы башни могут сорваться с Райлина до того, как разразится Звездный Ветер. Остается ли время выяснить то, что надо узнать?

— ОСТАНЬСЯ ТАМ И ПОНАБЛЮДАЙ ЕЩЕ, — попросил он Глр. — А Я ХОЧУ ПОЗНАКОМИТЬСЯ ПОБЛИЖЕ С ГЛИССЕРНОЙ КОМАНДОЙ.

Но он ошибся. Кейлл вышел к точке, где пересекались их маршруты. Но не было и намека на рокот глиссерных моторов.

Его охватило беспокойство, он повернул еще раз, бросился вперед и вернулся назад, словно хищник, потерявший след. Он много раз останавливался и прислушивался, пытаясь уловить шум моторов.

Ничего похожего. Так где же они?

«Должно быть, застряли где-нибудь, — подумал он. — Глр сказала, что они двигаются не слишком быстро. Значит, еще могут быть в километре отсюда и, не спеша, пережевывают свой второй завтрак».

А вдруг они отклонились от первоначального направления? Если это так, то ему снова понадобится Глр, чтобы с воздуха установить их местонахождение. И приходится лишь надеяться, что они не наткнулись на джилтреллианских обалдуев.

Тревога нарастала. «Надеюсь, они не высовывают свои глупые кочаны», — подумал он.

Он стал возвращаться по своим следам к оврагу, где оставил джилтреллианцев. Хотя по-прежнему старался маскироваться на местности, бежал уже быстрее, подгоняемый крепнущим предчувствием того, что случилось непоправимое.

Овраг? — это хорошее укрытие, только невероятная случайность могла привести чужаков настолько близко, что они смогли заметить Такла с его солдатами. Но вдруг какой-нибудь новобранец оказался настолько неуклюжим, что выдал присутствие всего отряда?

Вскоре показался овраг, и Кейлл, пригнувшись и бесшумно ступая ботинками по мху, подкрался к нему. Легионер улавливал царившее здесь напряжение. Было неестественно тихо, как будто растения, скалы, сам воздух смолкли перед лицом опасности.

Кейлл бесшумно крался вперед, шаря глазами по поросшим кустарником склонам оврага. Тот, наверное, был в свое время ложем ручья, потому что извивался и вилял так же, как когда-то водяные струи, промывающие грунт. И за одним из поворотов Кейлл обнаружил то, что боялся больше всего. Тела пяти джилтреллианских ребят были распростерты на земле, их застывшие взгляды уходили в равнодушное небо Райлина.

Кейлл опустился на колени около каждого, солдатским умом фиксируя положение трупов, оценивая дыры с рваными краями на них. Убиты пулями разрывного типа из оружия, на которые не влияет подавляющее поле.

Заметив блеск металла в гуще ближнего кустарника, он нашел там тела еще двоих джилтреллианцев — проявивших достаточную резвость, чтобы нырнуть в плотную зелень, но, все-таки, недостаточную, чтобы уйти от пуль.

Кейллу довелось участвовать в слишком многих боях, чтобы его тронула сама смерть. Но это войной не было. Это было зверское убийство неопытных и совершенно беззащитных парней.

В душе набухал гнев — хорошо сдерживаемая злость легионера, твердая, как алмаз, холодная, как космос, готовящая его к бою. Эта готовность стала полной, когда из-за поворота показались двое в черно-красной форме.

Один с лицом Микласа. Но не ТОГО, которого Кейлл уже видел. Этот вариант Микласа еще моложе — намного меньше двадцати.

Второй — такой же юный. Но у него лицо и высокая широкоплечая фигура другого прославленного легионера Мороса — Кэллора, который умер от старости за ДВА года до уничтожения Легионов.

Кейлл поднялся, и когда он шагнул им навстречу, на лице у него не отразилось ни потрясения, ни гнева.

У этих двоих были пистолеты в кобурах на боку — Кейлл догадался, что это огнестрельное оружие — но они даже не потянулись к кобуре. Значит, убивать сразу не хотят, понял он, даже на берут на мушку. Тогда что? Хотят взять его голыми руками?

Он с удовольствием даст им возможность попробовать.

Напали без предупреждения. И пусть Кейлл ждал этого, он удивился, когда, один из них, с лицом Микласа, вдруг, падая на бок, попытался вмазать ногой по его коленям, а второй, мелькнув, как черная стрела, направил в прыжке сокрушительный удар в его лицо.

Они оказались быстрыми и умелыми. И Кейлл понял, что ему предстоит очень серьезный бой.

Но еще не успев до конца понять это, он уже отражал удары. Его искусство и рефлексы делали то, чему его обучали с самой колыбели. Он подпрыгнул и упал, казалось, одновременно. Причем так, что полетел в сторону боком, горизонтально над землей, и один удар ногой прошел над ним, а второй, тоже не причинив вреда, под ним. Затем левая ладонь Кейлла, ударив по земле, создала ему опору, а ботинок метнулся к колену человека с лицом Кэллора.

Этот пипок сокрушил бы кость, но цели он не достиг. Второй Кэллор парировал его и отскочил. Затем Миклас-2 выпрямился и стал заходить с боку, так что, когда Кейлл встал на ноги, они оказались с двух сторон от него.

Атаковали одновременно, но Кейлл ждал этого. Он выбросил кулак в сторону одного, но с таким поворотом руки, чтобы встретить второго. Блокировал удар ребром ладони по горлу, но и его выпад локтем тоже был парирован. И тут же ему пришлось уворачиваться от мощного удара ногой, которая скользнула по куртке у почек.

И опять на него напали одновременно с двух сторон. Кейлл сделал обманное движение навстречу одному. Ботинок мелькнул у его бедра, когда он отскочил назад, чтобы не теряя равновесия, столкнуться с тем, кто нападал с другой стороны и оказался за его спиной. Руки мгновенно сделали захват для проведения броска, но второй сменил позицию, готовя новую атаку. Ноги самого Кейлла оторвались от земли, когда он попался на точно проведенный противником захват.

Это для него не явилось неожиданным, ведь он планировал такое развитие событий. Когда Кэллор-2 проводил бросок, рука Кейлла точно рассчитанным движением быстро рванула его пистолет за рукоятку из кобуры. Легионер приземлился, смягчив удар точным перекатом, и оказавшись снова на ногах, направил на противников оружие.

Оба замерли, как выключенные игрушки, только на физиономиях играли злость и недоумение. Кейлл направился было к ним, но так и не закончил первый свой шаг.

— Бросай оружие! — хриплый голос грянул громом и покатился по всему оврагу. Кейлл медленно оглянулся, потом разжал руку и выпустил из нее пистолет.

Человек, которого Кейлл видел раньше, с лицом Микласа, только тридцатилетний, шагнул вперед и оказался на виду. Но его пистолет был нацелен не на Кейлла. А на обмякшее тело, которое он волок за воротник.

Несмотря на грязь и запекшуюся кровь, Кейлл узнал Такла.

— Этот щенок еще не сдох, — прорычал человек с пистолетом, — не шевелись, иначе ему каюк.

Подняв руки до плеч, Кейлл повернулся к нему лицом, спокойный и настороженный.

Человек с пистолетом с минуту ощупывал его злыми глазами, а затем перевел взгляд на двоих в черно-красной форме.

— Надеюсь, наконец, поверите мне, — резко бросил он, — что вам еще многому надо учиться.

— Ему повезло, — насупившись, пояснил молодой «Кэллор». — Мы могли взять его в любой момент.

— Чувствую, вам повезет, когда вы очень быстро попадете в рай, — холодно сказал «Миклас». С неприятной улыбкой он снова обратился к Кейллу. — Совсем еще зеленые, но самонадеянные. Как и ваши, — он показал пистолетом на валяющихся джилтреллианцев. — Нисколько не сомневаюсь, что им было приказано не высовываться, но один из них вылез наверх, чтобы поглазеть. Мы увидели его раньше, чем он нас — и больше пялиться ему уже не пришлось.

Он смолк выжидающе, но Кейлл не вступил в разговор, стоял и пристально смотрел на него.

— Молчалив, все время начеку, как истинный легионер, — с хрипловатым смешком сказал «Миклас». — Мне бы следовало это знать. Потому что я тоже легионер. Мы все здесь легионеры.

Он шагнул вперед, и следующие его слова, словно ледяное лезвие, поразили Кейлла:

— Ты, Кейлл Рэндор, судя по всему, последний легионер Мороса. А здесь новый легион — Легион Райлина!

Глава 6

Держа руки на виду, на бортах глиссера, как ему было приказано, Кейлл молча сидел на переднем сиденьи. Кругом теснились остальные глиссеры, держась так близко, как только позволяла местность.

Они упорно двигались в направлении, которое, как догадывался Кейлл, приведет их к обнаруженной Глр башне. Внешне спокойный и сдержанный, он в душе был потрясен и даже испытал немало отвращения от того, что узнал. Когда, повинуясь пистолету «Микласа», он прошел вглубь оврага, то увидел, что вражеская группа состоит из десяти человек. Но не тех, кого он рассматривал из своего укрытия вчера. И даже не из десяти РАЗНЫХ людей.

Пятеро отличались друг от друга не больше, чем пять солдатских башмаков. Одинаковые их черты и черточки явно принадлежали Микласу, каким он был в юности. Еще трое были точными копиями молодого Кэллора. А последние двое, такие же юные, что и остальные, только немного пониже и поплотнее, были точь-в-точь как другой прославленный легионер — Осрид. Тот был космическим капитаном, умершим за месяц до последнего отлета с Мороса самого Кейлла.

Кейллу не пришлось долго сопоставлять и размышлять, чтобы понять, кого эти парни собой представляют.

Все десять не рождены женщинами. Это клоны, искусственно выращенные из клеток. Клетки каким-то образом были взяты у подлинного Микласа, Кэллора и Осрида, чтобы сделать их дубликаты. Знаменитые легионеры были немощными и старыми уже в детскую пору Кейлла. Холодные мурашки забегали по телу, когда он сообразил, что процесс клонирования — выращивания копий — длится уже не менее двадцати лет.

Если это работа Полка Смерти — у Кейлла мало было сомнений, что так оно и есть — она свидетельствовала о том, как давно у Легионов появился смертельный враг, и о том, как долго они даже не догадывались о нем.

«Но с КАКОЙ ЦЕЛЬЮ, — задал себе вопрос Кейлл, — Полк Смерти выращивал в инкубаторе легионеров и натаскивал их в боевом мастерстве? Зачем создавался Легион Райлина? И, что еще важнее — откуда командиру клонов известно имя Кейлла?».

Похоже, они ждали его…

Водитель переднего глиссера оглянулся, и убедился, что легионер сидит, как памятник. Кейлл еще раз убедился в том, что у него мало останется шансов после того, как он изменит позу. У всех клонов, даже у водителей, оружие было вынуто из кобуры и держалось наготове. Их командир, старший по возрасту клон Микласа, приказал стрелять при малейшей опасности.

Но он приказал лишь ранить Кейлла — еще свидетельство тому, что схваченный легионер почему-то нужен живой. Но в этой же ситуации клонированным солдатам велено было убить Такла, который валялся мешком в одной из машин, все еще без сознания от задевшей череп пули.

Из-за такой двойной угрозы Кейллу ничего не оставалось, как сидеть смирно. Соотношение сил немного изменилось в его пользу, когда два клона, с которыми он дрался, в виде наказания отправили на базу пешком — за поражение, а также, чтобы освободить место в глиссерах для Кейлла и Такла. Но оставшихся было достаточно. Только дураку придет в башку схватиться с ними. А Кейлл не собирался дважды свалять дурака за один день.

Перед глазами, откликаясь болью в душе, стояла картина — распростертые тела джилтреллианских ребят. Но боль и жалость выливались в холодный гнев. Жалостью не оживишь парней и не облегчишь чувства вины за то, что бросил этих оболтусов одних. Но гнев поможет отомстить за джилтреллианских солдат и за надругательство над памятью трех самых почитаемых легионеров Мороса.

Придет время, когда его гнев выйдет наружу. Но пока еще рано. К тому же глиссер доставит его именно туда, куда он стремился — на базу клонов, к башне. Именно там разгадки всех загадок Райлина. Лишь получив кое-какие ответы, он что-нибудь предпримет.

Кейлл даже не задумывался о том, что вдруг у него будет возможность действовать. Он попросту считал: для легионера безвыходных положений не существует, пока он жив. Преимуществом было хотя бы то, что командир клонов собрался доставить его на базу живым. А еще то, что никто из вражеской группы не заметил две замаскированные гранаты на ремне.

И, наконец, высоко в небе была маленькая, крылатая напарница, несомненно наблюдавшая за всем происходящим на земле.

Легкая на помине, заговорила Глр:

— КЕЙЛЛ, ТЫ ДОЛГО ЕЩЕ СОБИРАЕШЬСЯ СЛЕДОВАТЬ В ЭТОЙ НЕПРИЯТНОЙ КАВАЛЬКАДЕ?

Кейлл быстро отчитался обо всем происшедшем, зная, что Глр передаст Попечителям сведения о клонах. Затем объяснил ей, почему ведет себя так смирно.

— МНЕ НЕ ПО ДУШЕ МЫСЛЬ, ЧТО ТЫ ПОПАДЕШЬ В БАШНЮ, — проворчала Глр. — МОЖЕТ, ТЕБЕ ЛУЧШЕ УДРАТЬ ОТ ЭТОГО КОНВОЯ И УЖЕ САМОМУ РЕШАТЬ, КОГДА ЗАНЯТЬСЯ БАШНЕЙ?

— НЕПЛОХО БЫЛО БЫ, — отозвался Кейлл, — НО МАЛО ШАНСОВ.

— СЕЙЧАС Я УВЕЛИЧУ ИХ, — весело пообещала Глр.

— КАК? — спросил озадаченный Кейлл. — У НИХ ВОСЕМЬ ПИСТОЛЕТОВ.

— ДОРОГОЙ ДРУГ, — со смехом ответила Глр. — ЕСЛИ Я НЕ РИСКУЮ, ТО ЧТО Я ВООБЩЕ ДЕЛАЮ НА ЭТОЙ ПЛАНЕТЕ? СМОТРИ И ЖДИ…

Голос пропал, и Глр больше не реагировала на настойчивые попытки Кейлла вызвать ее на разговор.

Пытаясь представить себе, что она там задумала, Кейлл забеспокоился. Но одновременно тренированное чувство дисциплины отмело в сторону бесполезное напряжение ума. Глр сказала «жди», он расслабился и сидел спокойно. Но стержнем спокойствия была предельно сконцентрированная готовность, которая могла мгновенно взорваться действием при проблеске первого же шанса на успех.

И шанс появился.

В пасмурном небе по ходу глиссера появилось темное пятнышко. Снизившись, оно превратилось в парящую фигурку Глр.

Клоны сразу заметили ее. Командир отдал приказ, глиссеры замедлили свой бег, а все сидевшие в них задрали головы вверх. Но даже в такой момент стволы пистолетов не отклонились от Кейлла ни на миллиметр.

Кроме командирского.

— Что это за штука? — донесся голос откуда-то из-за спины Кейлла.

Глр описала круг над ними и отвернула в сторону, подальше от опасности, как и полагается дикому существу.

— На Райлине нет крылатых! — крикнул командир. — Это твое, Рэндор?

— Я не в курсе, какая есть живность на Райлине. Не было — появились, — равнодушно отвечал Кейлл. И одновременно, в уме, крикнул союзнице:

— СЛИШКОМ НИЗКО — СОБЬЮТ!

— МНЕ КАЖЕТСЯ, ЭТА ВСПЫШКА УМСТВЕННОЙ АКТИВНОСТИ В ПУСТОЙ ГОЛОВЕ — СВОЕГО РОДА ПРЕДУПРЕЖДЕНИЕ, — кольнула Глр. — Я КАК-НИБУДЬ ЗНАЮ, ЧТО ДЕЛАЮ.

Кейлл сосредоточился, чтобы выразить свою мысль яснее, но его отвлекли. Сердце екнуло, когда неожиданно выстрелил пистолет командира.

Набирая высоту, Глр отчаянно замахала крыльями.

— Снимите-ка ее, ребята! — приказал командир своим хриплым голосом. — Хочу взглянуть на эту штучку!

Вокруг Кейлла загрохотали пистолеты. Не все — по крайней мере, три продолжали держать его на мушке. По он вряд ли заметил это, потому что не сводил глаз с Глр.

Пистолеты громыхнули снова. И Кейлл с тоской увидел, что Глр вдруг покачнулась, одно крыло повисло вдоль туловища, второе еще трепыхалось, когда она начала, выписывая спираль, опускаться все ниже и ниже… пока не скрылась с глаз за скалистой возвышенностью.

— Ага, готова птичка! — завопил «Миклас». — Давайте-ка, подберем ее. Расходитесь веером — она, может быть, еще не сдохла и попытается удрать.

Он кивнул на двух клонов, конвоировавших Кейлла и Такла:

— А вы остаетесь караулить Кейлла Рэндора. Смотреть в оба и стрелять, если он шевельнет хоть пальцем.

По жесту командира глиссеры рванулись по расходящимся направлениям.

Но Кейлл почти не обратил на это внимания. Он продолжал вызывать Глр.

Ответивший голос дрожал от волнения и смеха:

— ОЧЕНЬ УБЕДИТЕЛЬНО, ПРАВДА?

— ТЕБЯ НЕ ЗАЦЕПИЛО? — облегченно выдохнул Кейлл.

— ЧУТЬ НЕ ПРОДЫРЯВИЛИ КРЫЛО, — засмеялась Глр, — НО ПАЛЬБА ИЗ ПИСТОЛЕТОВ ВВЕРХ РЕДКО ИМЕЕТ СМЫСЛ.

— ГДЕ ТЫ СЕЙЧАС?

— ДАЛЕКО ОТ ТОГО МЕСТА, ГДЕ Я ЯКОБЫ УЛЕГЛАСЬ. ИМ ПРИДЕТСЯ ХОРОШЕНЬКО МЕНЯ ПОИСКАТЬ. ЕСЛИ СОБИРАЕШЬСЯ ЧТО-НИБУДЬ ПРЕДПРИНЯТЬ, НАДОЛГО НЕ ОТКЛАДЫВАЙ.

— Я-ТО ГОТОВ.

Медленно и осторожно он повернул голову. Понимал, что два его конвоира могут выстрелить без предупреждения, но делал ставку на самоуверенность молодых людей, которые захотят покуражиться, держа на мушке безоружного и, очевидно, сломленного противника.

— Не крутись, — предупредил клон за его спиной.

Как только тот заговорил, Кейлл замер. Но он уже достаточно повернул голову, чтобы боковым зрением довольно подробно рассмотреть то, что было ему нужно.

Еще когда его взяли, он понял, что только старшему клону положено полное имя — Миклас. Другим хватало краткого имени с прибавлением номера, который, кстати, имелся и на воротнике. Кейлл слышал, как командир называл своим — Мик-4, Кэл-31, Ос-15 и так далее. Те, что были сейчас рядом, звались Мик-12 и Ос-9. Но их имена Кейлла сейчас мало интересовали, внешний вид — тоже, егоинтересовало лишь то, как они расположились. Клон по имени Мик-12 на сиденьи глиссера за его спиной. Второй клон, Ос-9, на заднем сиденьи слева. Такл же лежит, обмякший на переднем.

Когда он еще смотрел, ресницы у Такла дрогнули, а глаза открылись. Рука согнулась и пальцы прикоснулись к ране.

На мгновение оба клона перевели взгляд на джилтреллианца.

— Не дергайся, иначе тебе крышка! — рявкнул Ос-9, когда Такл слегка повернулся, чтобы разглядеть его.

Такл перевел растерянный взгляд на Кейлла.

— Чего это они?.. — начал он.

— Заткнись! — прошипел Ос-9, многозначительно поднимая пистолет.

Такл замер, и оба клона снова уставились на Кейлла. У легионера, казалось, не шевельнулся за это время ни один мускул. Но всего за миг он слегка изменил положение тела.

Он немного наклонился вперед, а правая нога надежно уперлась в борт. Выскочить из глиссера будет непросто, особенно под двумя нацеленными на него пистолетами. Но сейчас Кейлл был готов уже лучше.

— Мне даже хочется, чтобы Рэндор выкинул что-нибудь, — заметил Ос-9. Стало ясно, что нервы у клона на взводе. — Ему вряд ли повезет снова.

— Правда, Рэндор? — спросил Мик-12. — Тебе просто везло?

— Как вам сказать. Отложите пистолеты, — спокойно отозвался Кейлл, — и узнаете сами.

То, что первые его слова, произнесенные в плену, прозвучали с вызовом, задело клонов. Оба гоготнули, но в смехе отразилась и тревога.

— Нельзя, парень, — сказал Мик-12. — Мы посидим здесь тихо и мирно, а потом отвезем тебя к боссу.

— Хочешь сказать, подождем, пока босс вернется, — осторожно прощупал обстановку Кейлл, — с этой небольшой охоты?

— Миклас? Он всего лишь командир и наш брат, — хмыкнув, пояснил Ос-9. — Босс? — это кое-что другое. Не торопись, еще увидишь его… В штаны наложишь от страха, Рэндор. Это я тебе гарантирую.

— Браток, болтаешь лишнее, — перебил его Мик-12. — Захлопни рот, и думай о спусковом крючке твоей пушки.

Ос-9 покраснел и заткнулся. В наступившей тишине Кейлл взвесил новые сведения.

Там, в башне, у клонов другой вождь, который, очевидно, не клон и не «брат», как командир Миклас.

В башне — глава этого странного подразделения вооруженных сил Диктатора, представитель Полка Смерти.

Может и стоило бы попасть в башню, чтобы встретиться с этим таинственным предводителем. Но разумнее, все-таки, освободиться сейчас, когда Глр создала для этого подходящие условия. К тому же нельзя сбрасывать со счетов и Такла.

— Как насчет того, чтобы осмотреть рану моего приятеля? — невинным голосом поинтересовался Кейлл. — Она все еще кровоточит.

— Слушай, ты, я что похож на санитара?.. — начал Мик-12, но его перебил сам Такл. Так это было кстати, что Кейлл и не мог пожелать лучшего. Парень невольно потянулся к ране на голове. Это на какое-то мгновение отвлекло внимание обоих клонов от Кейлла. А Ос-9 сделал большую ошибку, повернув ствол пистолета на джилтреллианца.

Впрочем, клон едва начал это движение, как Кейлл, в основном, закончил свое. Его руки со скоростью мысли метнулись, преодолев небольшое расстояние между сиденьями глиссера. Правая рука еще тянулась к Мику-12, а ладонь левой прижалась к дулу пистолета.

Мик-12 скорее почувствовал, чем успел заметить это движение Кейлла. Он машинально нажал спусковой крючок. Пуля должна была превратить кисть легионера в массу из дробленных костей и развороченного мяса. Но вещество, которое Попечители использовали для изготовления скелета Кейлла, сумело выдержать удар даже такой силы. Пуля лишь пропахала борозду в мякоти ладони, откликнувшейся резкой болью, ударилась о несокрушимую кость и срикошетировала.

А к этому времени Кейлл уже успел ухватить клона спереди за форму и потянуть на себя, прикрываясь им, как щитом, от пистолета Ос-9. Мик-12 попробовал выдраться из захвата. И Кейлл не стал противиться рывку. Подался следом и использовал движение вперед, чтобы без особого труда выпрыгнуть из глиссера.

Наступил опасный момент — окажись Ос-9 проворнее и сообразительней, он мог бы, угрожая Таклу, остановить Кейлла.

Но Ос-9, не успевая следить за каскадом движений Кейлла, явно запаниковал. Он, растерявшись, стал жать на спусковой крючок, и пистолет трижды выстрелил. Одна пуля просвистела над головой Кейлла, а остальные две Ос-9 влепил в тело Мика-12, который, пытаясь оторваться от руки легионера, продолжал пятиться.

В то мгновенье, как Кейлл почувствовал удары пуль в свой «щит», он изо всех сил отшвырнул его. Взмахнув бесчувственными руками, тело отлетело назад, на Ос-9, который в этот момент выпрыгивал из глиссера, чтобы без помех расстрелять легионера.

Ос-9 не успел опуститься на ноги, когда Кейлл, отшвырнув мертвеца, нанес клону удар ботинком — сбоку в челюсть. И угодил в цель.

Легионер резко пригнулся, готовясь прыгнуть вслед за трупом, но нужда в этом отпала. Ос-9 растянулся на мхе, будто сломанная кукла — челюсть ушла в сторону, а положение вывернутой головы указывало на то место, где сломалась шея.

— Кейлл, это… — сдавленным от благоговения и страха голосом проговорил Такл. — Ни за что бы не поверил…

— Потом, — оборвал его Кейлл. — Сиди, как сидел — сматываемся отсюда.

Оторвав длинную полосу материала — своего рода бинт — от формы Ос-9, Кейлл туго обмотал свою левую руку. Затем взял пистолет клона и, повернувшись к второму глиссеру, всадил в него всю обойму, отчего тот превратился в груду покореженного металла.

Отбросив этот пистолет в сторону, Кейлл подобрал оружие Мика-12, из которого был сделан всего один выстрел, позаимствовал и кобуру, затем прыгнул на сиденье за Таклом.

— Держись крепче! — скомандовал он парню, все еще пялящему бессмысленные глаза.

Двигатель ожил, зарокотал, и глиссер рванул с места на полной скорости, как будто сама машина была диким животным, спасающимся от смертельной опасности.

Глава 7

Глиссер — машина несложная, управляется рулем, педалями и ручным акселератором. Быстрая и маневренная — ей такой и надо быть, ведь Кейлл вел ее по извилистому маршруту между скал, на предельной скорости даже на слепых поворотах и по краям глубоких оврагов.

Несколько раз из застрессованного Такла вырывался крик, когда ему казалось, что глиссер опрокинется на крутом повороте или разобьется в лепешку о скалу. Но каждый раз рефлексы Кейлла помогали избежать больших неприятностей. И хоть Такл, по меньшей мере, раз пять был уверен, что вот-вот будет размазан по камням, на сверкающем корпусе глиссера не появилось ни царапины.

Кейлл понимал, что остальные клоны, встревоженные пальбой, уже рыщут, выискивая его. Если это так, то лучше вести глиссер именно тем курсом, которого держалась группа. Было важно взглянуть на башню, базу клонов, вблизи, прежде чем решать, что делать дальше.

Двигатель взвыл, когда глиссер перескочил через длинную, торчащую из земли скалу, и сразу же свернул почти под прямым углом, чтобы не налететь на внушительный валун. На переднем сиденье Такл, прикрыв глаза, охнул.

— Будет еще хуже, если нас поймают! — напомнил ему Кейлл, увеличивая скорость на поросшем мхом участке.

Такл, не открывая глаз, откинулся на спинку и застонал. Но Кейлл, не обращая на него внимания, формировал в уме вызов Глр, которая должна была быть в воздухе и внимательно наблюдать своим пронзительным взором за происходящим.

— ДАЛЕКО ЕЩЕ ДО БАШНИ? — спросил он.

— ЕРХЛИЛУ ЛЕТЕТЬ КИЛОМЕТРОВ ДЕСЯТЬ, — ответила, посмеиваясь Глр. — НО МЕЖДУ ТОБОЙ И БАШНЕЙ ДРУГИЕ ГУМАНОИДЫ. ОНИ КАК РАЗ НА ТВОЕМ ПУТИ, БУДТО УГАДАЛИ, ЧТО ТЫ СОБРАЛСЯ НА ИХ БАЗУ.

Кейлл скрипнул зубами. Он-то надеялся, что клоны посчитают это направление для него самым невероятным. Но их командир умен. Хороший офицер и опасный противник.

Кейлл выжимал последние капли скорости из визжащего двигателя. Поверхность, заметил легионер, кажется, становится ровнее, скалы — более плоскими, между ними открытые участки все обширнее. Вести глиссер теперь было легче, хотя и заметить его тому, кто ищет, тоже проще. Но Глр многое видит, и определит момент, когда такая угроза станет существенной. А пока что, с каждой секундой, башня все ближе.

И вот он различил ее — вроде острого шпиля, совсем недалеко. Кейлл подыскал удобное для наблюдения место, затормозил глиссер и, оставив двигатель на малых оборотах, стал изучать открывшееся его глазам плато.

Башня стремилась ввысь к серому небу Райлина — около двухсот метров тускло светящегося металла, бока плоские, углы квадратные. Во внешних гладких стенах не видно ни явных входов, ни даже отверстий. Лишь два вертикальных желоба или канала, шириной почти в рост человека, тянутся от вершины до основания обращенной к Кейллу стены. «Если у башни и есть окна, — подумал легионер, — то они поляризованы, что придает им вид гладкого металла, а швы по их краям хорошо отполированы».

Но у самого основания башни он рассмотрел еле заметные стыки, которые могли означать ворота внушительных размеров. Но уверенности в том было мало. Контуры башни вырисовывались не слишком отчетливо, будто их смазывала дымка, та самая, о которой упоминала Глр.

— Пуля растрясла мне всю башку. Что-то со зрением, — взволнованно сказал Такл. — Этот штырь кажется размытым.

— Зрение у тебя, как у телескопа, — успокоил его Кейлл, догадавшись о причине. — Это, должно быть, защитное поле смущает твой идеальный взор. Оно прикрывает целиком всю башню.

Легионер понял, что кроется за самонадеянностью, с которой строили башню на Райлине. Защитное поле вокруг нее создает непреодолимый барьер, который сможет выдержать даже напор Звездного Ветра.

Кейлл еще раз всмотрелся в основание башни, где дымка казалась плотнее. Это, сообразил он, из-за взаимодействия вертикальной напряженности защитного поля с горизонтальной подавляющего, источник которого находится там же.

Кейллу пока не приходило в голову, чем бы можно было пробить такую оборону. Конечно, он понимал, что защитное поле должно выключаться, когда клоны входят в башню, или космический корабль стартует с ее вершины. Но и в этих случаях здание будет серьезно охраняться. Судя по номерам клонов, которые ему привелось увидеть и услышать, в каждой группе «близнецов» насчитывается человек по тридцать. Значит, в башне бойцов не менее ста.

«А теперь, — решил он, — придется поторчать среди скал. Чтобы изменить соотношение сил в свою пользу, пощипав немного своих преследователей».

Как бы откликаясь на его мысли, окутывающая башню дымка побледнела, затем исчезла совсем, окончательно доказав Кейллу, что она рождена только что выключенным защитным полем. Теперь очертания широкого входа в основании башни прорисовались очень четко.

Кейлл смотрел на него, когда тот открылся. Наружу выскользнули два десятка двухместных глиссеров — сорок человек, по десятку в каждой команде. Они рассыпались полукругом и начали прочесывать плато, а за ними снова ожила дымка защитного поля.

Кейлл круто развернул свой глиссер и повел его назад между скалами. Значит, командир клонов получил подкрепление. Это дает Кейллу возможность устраивать весьма продуктивные засады. Только, перед началом опасной игры в прятки, надо найти укрытие понадежнее и оставить в нем Такла.

Глиссер мчался с повизгиваниями меж скал, и Кейлл повысил голос, чтобы объяснить джилтреллианцу, что должно произойти.

— Да не хочу я прятаться! — запротестовал Такл. — Останусь с вами и буду драться. И не боюсь я их!

— Остынь, парень, и не торопись пока в герои. Не в храбрости дело, — стал успокаивать его Кейлл. — Я умею вести бой, а ты пока нет. Для нас обоих будет безопаснее, если ты не станешь ввязываться в него.

— Понял, — печально согласился Такл. — Я буду только мешать.

— Что-то вроде этого, — согласился Кейлл. — Не волнуйся, тебе еще выпадет случай повоевать.

— Вот увидите, — решил поговорить об этом Такл, — я еще пригожусь.

Кейлл не ответил, потому что нашел то, что искал. Темное пятно у основания скалы, очевидно, вход в одну из пещер, изрывших, словно пчелиные соты, всю округу. Он сразу выключил двигатель, и глиссер стал тормозить.

— Вот тебе готовое укрытие, дружище Такл, — Кейлл указал на вход в пещеру. — Сиди там и, только услышишь вой моторов, лезь как можно глубже. — Легионер улыбнулся уголками рта. — Если нам немного повезет, оба еще поживем.

Такл вылез из глиссера и с сомнением посмотрел на дыру в скале.

— А как же каменные бичи?

— Я тебе уже говорил — они создания медлительные. Отойди от него и он тебя не тронет. А вообще, держись подальше. Держись от всего подальше, даже если кто-нибудь тебе станет улыбаться.

Он расстегнул сумку на ремне и вытащил из аптечки пузырек с прозрачной жидкостью. Размотав хрустящую от запекшейся крови повязку на руке, покапал из пузырька на рану. Сильная боль, которую он не позволял себе чувствовать во время гонок среди скал, сразу ослабла до вполне терпимой. Он сжал пальцы, чтобы убедиться, что рука вполне работоспособна, снова забинтовал ее и передал пузырек Таклу.

— Смочи этим пробоину на голове. Боль утихнет, а шишка уменьшится.

Такл вперился в него бестолковыми глазами.

— Как?.. Руку не раздробило?

— Да повезло просто, — небрежно ответил Кейлл. И, чтобы перевести разговор на другое, передал Таклу свою сумку и пистолет, который забрал у клона. — Тут пищевые концентраты и вода, чтобы тебе продержаться. А если наши приятели в черно-красном все же вычислят тебя, я думаю, десятый калибр будет тебе полезен.

Такл с озабоченным видом взял пистолет.

— А вы что будете делать без оружия?

— Достану себе другое, — спокойно ответил Кейлл, — как достал это.

И умчался на глиссере.

— ПО-МОЕМУ, — заметила Глр, — ТЫ ПОПАЛ В ПЕРЕПЛЕТ.

«Без слов понятно», — согласился с ней Кейлл.

За те полчаса, что он уехал от Такла, он только и делал, что прятался. Попытался скользнуть вправо, надеясь зайти в тыл вышедшим из башни глиссерам. Но шесть клонов вместе с «Микласом» вдруг свернули, и Кейлл чуть было не напоролся на них — Глр едва успела предупредить его.

Теперь они шли по его пятам, словно хищники по кровавому следу. А сорок их «братьев» сузили полукруг и приближались к Кейллу с другой стороны.

«Слишком много, чтобы драться, и слишком много, чтобы удрать от них, — подумал Кейлл. — Но, может быть, не так уж много, чтобы обмануть?».

— ВИДИШЬ ПОБЛИЗОСТИ КАКУЮ-НИБУДЬ ЛОЩИНКУ ИЛИ ОВРАГ? — спросил он Глр.

Она помолчала немного.

— ПРИМЕРНО В ТРИДЦАТИ ГРАДУСАХ ЛЕВЕЕ, НЕДАЛЕКО, — наконец, сказала она. — ЧТО ТЫ ТАМ ЗАДУМАЛ?

— ДА ХОЧУ РАЗБИТЬСЯ НАСМЕРТЬ, — ответил Кейлл. — МОЖЕТ, ЭТО ЗАДЕРЖИТ ИХ НЕНАДОЛГО.

— КЕЙЛЛ… — встревоженно начала Глр. Но к этому времени он уже заметил лощину, найденную крылатым наблюдателем. Поросшую густым кустарником глубокую узкую канаву в скалистом грунте.

Он направил свой глиссер к ней, прикидывая расстояние и выбирая момент. В последний миг, когда машина уже переваливалась через край, он нырком выпрыгнул из нее, сделал кувырок вперед и встал на ноги.

Глиссер сорвался в лощину, превращаясь в груду лома, и взорвался, выбрасывая фонтаном горючее вместе с пламенем и осколками. Взрыв, на который Кейлл даже и не рассчитывал, оказался последним удачным мазком на картине аварии. Те, кто ищет легионера, будут иметь достаточно оснований считать, что он разбился вместе с глиссером. Еще и потратят время на поиски трофея — его обгоревшего трупа в обломках.

Теперь и Кейллу была нужна пещера, чтобы укрыться до темноты. Если поиски продолжатся и ночью, она послужит покрывалом, из-под которого Кейлл начнет снижать количество ищущих. Долго ждать не придется, дневной свет уже начинает меркнуть.

Легионер встал на самый край лощины. Густой кустарник, достаточно сухой, чтобы гореть, полыхал вовсю веселым пламенем у места взрыва. Кейлл нарвал пучок веток и добавил к ним уже горящую. Затем отскочил назад и уверенно побежал по мелким неровным камням.

Так как уже наступали сумерки, он, даже оглядывая окрестности, не мог сказать, что означают пятна на скале — всего лишь расщелины, складки, или входы в настоящие пещеры. Вон там, например, темная полоска — вход? Решил проверить. Она, действительно, и оказалась входом. Пламя от веток было недостаточно ярким, чтобы рассмотреть свод пещеры, уходящий далеко в скалу. Кейлл сделал еще несколько шагов и, заметив каменных бичей, обрадовался им как старым знакомым. Затем резко остановился. Странное ощущение — словно подул ветерок. И подул из темного зева пещеры.

Кейлл снова двинулся вперед, оберегая пламя, и увидел, что стенки пещеры сходятся, поэтому она превращается в туннель — низкий и узкий, но достаточно просторный, чтобы идти дальше.

— КЕЙЛЛ, БЕРЕГИСЬ, — проник в его голову взволнованный голос Глр. — У ВХОДА В ТВОЮ ПЕЩЕРУ ОСТАНОВИЛСЯ ГЛИССЕР. ОДИН ИЗ ГУМАНОИДОВ ЗАГЛЯДЫВАЕТ В НЕЕ. У НЕГО В РУКЕ ФОНАРИК.

Клоны — хорошие следопыты, не обрадовался извещению Кейлл. И, разумеется, у них есть фонарики, на которые подавляющее поле не действует.

Вдруг пришла более интересная мысль.

— ГЛР, ТЫ МОЖЕШЬ ОПРЕДЕЛИТЬ, ГДЕ Я, И ПОИСКАТЬ ДРУГОЙ ВЫХОД ИЗ ЭТОГО ТУННЕЛЯ? ДО КОТОРОГО ТЫ БЫ ПРОВОДИЛА МЕНЯ?

— ПОПЫТАЮСЬ, — нервозность в ее голосе возросла. — НО Я НЕ В СОСТОЯНИИ ДОЛГО ПРОБЫТЬ В ТВОЕМ ПОЛОЖЕНИИ. ВЕДЬ Я ЧУВСТВУЮ МГЛУ, КАМЕНЬ ВОКРУГ ТЕБЯ — КАК БУДТО Я САМА В ПЕЩЕРЕ.

— НИЧЕГО СТРАШНОГО, — подбодрил ее Кейлл, вспомнив о ее «пещерных» страхах. — ПРОСТО СВЯЗЫВАЙСЯ СО МНОЙ НА КОРОТКОЕ ВРЕМЯ. ПОДКЛЮЧАЙСЯ И ОТКЛЮЧАЙСЯ ЧЕРЕЗ КАЖДЫЕ ТРИ-ЧЕТЫРЕ МИНУТЫ.

После того, как Глр поспешила отключиться, он тронулся вперед, осторожно поджигая новую порцию веток от первой, уже догорающей. Поворачиваясь и извиваясь, туннель тянулся дальше, время от времени от него отходили лазы поуже. Но Кейлл продолжал идти по главному, чувствуя слабое дуновение ветерка и руководствуясь им. Здесь могли пастись каменные бичи, но он проскакивал мимо прежде, чем они успевали высунуться из щелей своими головками-шлемами. Кейлл не позволял себе думать, что произойдет, если весь запас веток сгорит раньше, чем он выберется отсюда.

— КЕЙЛЛ, Я ЕЩЕ НЕ НАШЛА ВЫХОДА, — волнуясь, сообщила Глр. — НО СЕЙЧАС ТЫ КАК РАЗ ГУЛЯЕШЬ ПОД ПЛАТО, НА КОТОРОМ СТОИТ БАШНЯ — ДВИЖЕШЬСЯ ПОЧТИ ПРЯМО К НЕЙ.

— ЭТО ХОРОШО. А, МОЖЕТ, И ПЛОХО — серьезно заметил Кейлл.

— ГУМАНОИД, ЗАБРАВШИЙСЯ СЛЕДОМ В ТОННЕЛЬ, — добавила Глр, — НЕ ХОЧЕТ ОТ ТЕБЯ ОТСТАВАТЬ.

Она снова отключила мыслеканал. Кейлл, конечно, оглянулся, но за спиной не заметил ни света, ни каких-либо поползновений. Особенного выбора у него не было, поэтому он тронулся дальше.

Туннель тянулся все так же вперед. Не расширяясь и не сужаясь стенами, не поднимаясь и не опускаясь дном. Слабое дуновение воздуха не усиливалось и не затухало. Иногда почти неслышно высовывались из своих трещин каменные бичи. Менялся только запас сухих веток у Кейлла — он шел, тот истощался.

Наступил момент, когда он запалил свой последний пучок, но конец туннеля еще не предвиделся. Кейллу показалось, что он сделал всего несколько шагов, a тот уже догорел, обжигая пальцы. Когда легионер выпустил огарок из рук, темнота окутала и поглотила все.

Скрипнув зубами, Кейлл продолжил свой путь. Но теперь продвигался удручающе медленно — шагнув, протягивал руку, чтобы не налететь на твердую скалу — а вдруг туннель сделает поворот. Кейлл старался выбрасывать из головы лишние мысли о каменных бичах, которые, возможно, уже лезли невидимыми шеренгами из стен, чтобы нанести летальный укол. Угрюмо и упорно Кейлл раздвигал мрак своим телом.

Протянутая рука коснулась холодного камня и была резко отдернута. Туннель в очередной раз свернул, и Кейлл стал ступать еще осторожнее. И снова рука коснулась камня — выступа скалы, грубого и морщинистого…

Выступ шевельнулся под рукой.

Задавив крик, легионер кинулся в сторону и услышал свист от выброшенного каменным бичом жала. Кейлл не имел понятия, насколько близко оно пролетело, и сколько еще таких штук сейчас нацеливается на него…

И вдруг за поворотом туннеля, не веря уже собственным глазам, он различил слабый свет. Не сзади, откуда мог показаться выслеживающий его клон, а ВПЕРЕДИ. И не похожий на желтоватое сияние фонарика, а тускло-красный.

Когда он немного продвинулся вперед, то туннель уже приобрел зыбкие очертания. Кейлл сделал бросок вперед.

И то, что он затем увидел, подействовало на него самым удручающим образом.

Туннель завершился просторной пещерой с высоким сводом. А дальняя ее сторона, как раз светившаяся, представляла собой гладкую стену из полированного металла.

Туннель привел Кейлла к самому фундаменту башни. А красноватый свет, очевидно, излучался защитным полем, которое проникало и под землю.

Тупик. Почти полный. Только крошечное пятнышко серого света вверху, видимо, узкая щель в скале. Сквозняк в туннеле получил свое объяснение, однако, в ожиданиях Кейлл явно обманулся — через эту дыру ему не выбраться.

Ненадолго голова перестала соображать — стало пусто, как на гладкой поверхности фундамента. Потом она снова включилась в лихорадочные поиски выхода из ловушки.

Но тут Кейллу пришлось увидеть свою тень, большую, упавшую на металл из-за рассеянного пучка желтоватого света откуда-то сзади.

Он быстро обернулся и встретился с бойцовым клоном в черно-красной форме, в одной руке тот сжимал фонарик, в другой, направленный на Кейлла пистолет.

И не только это. Прищурившись, он разглядел чуть поодаль еще и командира «Микласа».

— ТЫ — хорошая дичь, Рэндор. Считай это комплиментом, — сказал тот, и его улыбка криво залезла на одну щеку. — Ты вполне способен провести моих щенков. Но у меня голова уже разжилась кое-какими мыслительными способностями, ее не задурить раздолбанным глиссером. И я достаточно хороший охотник, чтобы не прозевать следы твоих когтей.

Как и раньше, Кейлл молча наблюдал, вольно заложив большие пальцы за ремень, но остальными ощупывая плоские пластиковые гранаты.

— Рисковать с тобой я больше не намерен. Хватит, Рэндор, отпрыгал ты свое, — продолжал «Миклас». — Жив останешься, но кусок свинца в ноге лишит тебя прыти.

Кейлл заметил, как палец первого клона уже стал давить на спусковой крючок пистолета. И одновременно уловил движение в выбоине стены у самого локтя «Микласа».

— А ты в курсе, — с ленцой поинтересовался Кейлл, — как действует на человека — ну, такого, как ты — жало каменного бича?

Вперившийся в него «Миклас» лишь проворчал.

— На этот раз ты опоздал со своими вывертами.

Сустав пальца на крючке побелел при последнем усилии. И тогда одновременно произошло сразу несколько событий.

Кейлл отцепил от пояса гранату и неуловимым движением кисти швырнул ее. И почти с такой же скоростью каменный бич, которого Кейлл заметил в стене рядом с «Микласом», запустил свое жало в руку командира клонов, крепко держащую пистолет.

«Миклас» охнул и выстрелил, но ужаленная рука дернулась, и пуля, не причинив никому вреда, со свистом ушла в темноту.

Долей секунды позже его «младший брат» смешался с пылью и камешками, когда у него под ногами разорвалась граната.

А когда Кейлл в отчаянном прыжке бросился в туннель, свод пещеры рухнул вниз.

Глава 8

Громадный груз, казавшийся отполированной металлической плитой, упорно пытался раздавить его. Боли не было, только окоченение, почти паралич. Руки и ноги шевелились так, будто их удерживала густая клейкая масса. Кейлл изо всех сил боролся с грузом, а тот стремился превратить его в блин. Где-то рядом был источник слабенького бормотания. Кейлл, наконец, отжал свою плиту, будто ему помогла крепкая длань какого-то божества, приподнялся, и бормотание стало более четким, расчленилось на слова, произносимые весьма скрипучим голосом.

— Скоро узнаем, — послышалось Кейллу, — нож покажет.

Легионер открыл глаза и сразу стряхнул свой неприятный сон. Но что-то из этого кошмара осталось — клейкая масса все еще стопорила движения — чтобы перевести взгляд, требовались немалые усилия.

Он находился на узком и твердом лежаке. Форму и ботинки с него сняли, зато надели легкий халат до бедер. На левой раненой руке заплата из синтекожи и еще кое-что налеплено на тело там, где рухнувшие камни повредили мышцы. А вокруг него обстановка медицинского учреждения. Вдоль стен, блистающих санитарной красотой — белизной и чистотой — выстроились стенды с аппаратурой.

Кейлл попытался шевельнуться, чтобы приподняться, но без особого успеха. Казалось, каждая клеточка откликнулась болью, тут уж легионер узнал, что все его тело — сплошной синяк. И каждое движение приносит ощущение, что его окунули в клейкую массу. В голову вошла страшная мысль, что обрушившаяся скала повредила нервную систему и вызвала паралич…

Потрудившись, как следует, Кейлл скосил глаза еще дальше в сторону и различил обладателя скрипучего голоса. Тот оказался доктором, в обычном белом халате, тщедушным, костлявым. Глаза и зубы его стремились вперед, все другие части тела отставали, особенно зализанные волосы и скошенный подбородок. Медик с упоением настраивал лазерный скальпель, и Кейлл вспомнил отвратительные слова, услышанные им при пробуждении.

— Если прикоснешься ко мне этой штукой, — предупредил пациент врача, — то будешь очень жалеть.

Собственные слова прилетели будто издалека, изрядно размазавшись по дороге.

Медник вскинул голову, глаза еще больше подались из орбит.

— Ого! Очухался, боец? Раньше, чем тебе полагалось, — скрипучий голос и тарахтящая речь, казалось, были нарочно созданы, чтобы действовать на нервы, подумал Кейлл, а доктор продолжил: — И первым же делом наш герой нагрубил. Зря — инъекция будет работать так, как она умеет, еще несколько часов.

ИНЪЕКЦИЯ? С некоторым облегчением Кейлл догадался, что тело кажется полупарализованным из-за какого-то препарата, который ему вколол этот тип. Доктор по выражению глаз легионера уловил его мысли и радостно подтвердил:

— Релаксант. Кое-где блокирует нервные импульсы, отчего все реакции замедляются, а сам пациент успокаивается.

— На то время, пока его вскрывают?

Медик взглянул на скальпель в руке, отложил его в сторону и пальнул, как из пулемета, новой очередью слов:

— Вскрыть еще успеем. А пока разрезик для исследования. Вы, Рэндол — явно не такой, как все. Полутонная скала накрыла вас и беднягу Микласа. Вроде вы были на равных. Но от него одна болтушка осталась. А у вас лишь ссадины и ушибы. Даже пальца сломанного нет.

— Ему просто не повезло, — сыронизировал Кейлл.

— У него были обычные кости. В отличие от вас. А не мутант ли вы, сэр? — острый палец игриво ткнул в ребра Кейлла. — Ничего, нож скажет всю правду. Но позже. Времени, чтоб познакомиться с вами поближе, у меня есть.

«Вот в этом ты ошибаешься», — подумал Кейлл.

— Давно я у вас в гостях?

— Принесли вчера вечером. Сегодня, кстати, тоже вечер, — затараторил снова доктор, отходя в сторону и принимаясь за кнопочки какого-то прибора. Потом утомительный человек выскользнул из комнаты.

Целые сутки без сознания? Кейлл расстроился, разозлился и попытался встать с койки. Тело лишь едва дрогнуло, резкая боль стрельнула по всем онемевшим мышцам.

Легионер повалился на спину, сдерживая ярость и отчаяние. Потом решил немного собраться с мыслями, и обнаружил, что не все они его собственные.

— НАКОНЕЦ-ТО, ОЖИЛ, — в голосе Глр было облегчение с тревогой пополам. — Я УЖ БОЯЛАСЬ, ЧТО У ТЕБЯ КОМА. НУ, КАК ДЕЛА?

Кейлл, сколько знал, рассказал ей о препарате, затем о событиях после взрыва в пещере.

— БУДУТ ДОПРАШИВАТЬ, — подытожил он, — И, В КОНЦЕ КОНЦОВ, ПРИКОНЧАТ.

— ЧЕМ Я МОГУ ПОМОЧЬ? — спросила Глр.

— ТРУДНО ДАЖЕ ПРЕДСТАВИТЬ. РАЗВЕ ТЫ МОЖЕШЬ ПРОНИКНУТЬ ЧЕРЕЗ ЗАЩИТНОЙ ПОЛЕ?

Глр немного помолчала.

— ЕЩЕ ОДНА НЕПРИЯТНОСТЬ, — наконец, заговорила она. — КЛОНЫ НАШЛИ ТАКЛА СЕГОДНЯ УТРОМ. ОН ПЫТАЛСЯ ДАЖЕ ДРАТЬСЯ С НИМИ, НО ЭТО БЫЛО, ЕСТЕСТВЕННО, ИЗЛИШНЕ. ЕГО, ЕЛЕ ЖИВОГО, УВОЛОКЛИ НА БАЗУ. Я ЧУВСТВУЮ СИГНАЛЫ ЕГО МОЗГА НА ТОМ ЖЕ УРОВНЕ, ЧТО И ТВОИ, ГДЕ-ТО В СЕРЕДИНЕ БАШНИ.

Кейлл откровенно скрипнул зубами. Если у него появится возможность удрать, то она станет еще меньше из-за того, что ему придется позаботиться о Такле.

— ОН — НАСТОЯЩИЙ ДЖЕНТЛЬМЕН, — добавила Глр. — ВЧЕРА ВЕЧЕРОМ Я ЗАГЛЯНУЛА К НЕМУ НЕНАДОЛГО. ОН УДИВИЛСЯ, НО ВЕЛ СЕБЯ ДРУЖЕЛЮБНО, ДАЖЕ ПОДЕЛИЛСЯ СО МНОЙ ЕДОЙ.

— ПОНИМАЮ, О ЧЕМ ТЫ, — устало проговорил Кейлл. — НЕ ВОЛНУЙСЯ, ЕСЛИ ВООБЩЕ ПОЯВИТСЯ КАКОЙ-НИБУДЬ ШАНС, ПОПЫТАЮСЬ ВЫТАЩИТЬ ЕГО ОТСЮДА.

— ТЫ НАЙДЕШЬ КАКОЙ-НИБУДЬ ВЫХОД, — уверенно заявила Глр и отключилась.

«Значит, пора искать его», — сказал себе Кейлл. Он побыл немного в полной неподвижности, глубоко вдыхая и сосредотачиваясь. Легионер накапливал силы, как подсказывали его навыки. Затем ввязался в бой с релаксантом.

Пот засочился из пор кожи, тело отзывалось острой болью, но Кейлл, стиснув зубы, пытался двигаться. Для начала — уложить правую руку поперек тела. Возмутительно медленно, будто она была прикреплена совсем к другому телу, рука поднялась, потянулась и опустилась поперек груди. Точно так же, пародируя настоящее движение, левая рука оторвалась от койки и согнулась. Ему показалось, что прошло не меньше часа мучительного напряжения всех сил, прежде чем удалось повернуться наполовину.

Затем он позволил себе переместиться в первоначальное положение и, отдыхая, почувствовал, как просыхает пот. «Большое достижение, — с горечью подумал он, — с такими темпами смогу пересечь комнату всего лишь за год».

Он копил силы для следующей попытки, когда доктор вернулся и пучеглазо взглянул на Кейлла.

— Хорошо, очень хорошо. Спокоен, неподвижен. — Несколько раз удовлетворенно шмыгнул носом. — Инъекция еще немного потрудится. Потом следующая, и снова баиньки.

Похихикал, как в прошлый раз и удалился. Но Кейлл почувствовал некоторое удовлетворение, хотя время и поджимало.

Медик считал, что Кейлл должен лежать пластом, и двигаться он не в состоянии. Кажется, действие препарата ослабевает сильнее обычного.

Но ведь легионеры и НЕ ОБЫЧНЫЕ. Их обучение требует превосходного физического состояния и владения телом намного выше нормы. Это всегда означало, что легионер сильнее сопротивляется болезни и действию лекарств, чем нормальный житель Галактики. Кейлл вспомнил, что даже Попечители удивились, когда он пришел в сознание на несколько дней раньше, чем они рассчитывали.

Но он понимал, что в теперешнем положении это обстоятельство большого преимущества ему не сулит — особенно, учитывая следующую порцию релаксанта. Но вот все, чем он располагает.

Напрягшись, он попробовал немного покрутить головой. Очевидно, дверь, через которую вышел доктор, ведет в смежную комнату. Может, гадал Кейлл, там и держат Такла? Не попробовать ли еще раз освободиться от лекарственного расслабления.

Но подходящего случая уже не представилось. Медик стремительно заскочил в комнату и снова стал возиться с какой-то аппаратурой у стены. Но дернулся, даже подпрыгнул, будто кольнули его шилом, когда с другой стороны комнаты раздался голос.

— Ну, как, очухался он?

Отчетливый, хотя и глухой, совершенно невыразительный голос.

Кейллу не был виден его владелец, но было достаточно одного звучания, чтобы по спине побежали мурашки.

Затем источник неприятных звуков вошел в поле зрения Кейлла, и спине стало просто холодно.

На первый взгляд, смотрящий на него сверху был красив, но как-то по-своему, не по-людски. Высокий, широкоплечий; фигура, вылитая, кажется, из золота или близкого к нему по цвету сплава. Такая фигура была похожей на статую древнего божества. И, все же, она двигалась — подвижные стыки в местах соединения частей были не толще волоска, почти незаметны. На мгновение Кейллу показалось, что светящаяся золотом фигура принадлежит роботу, но, рассмотрев лицо, понял, что, к сожалению, он ошибся.

Если металлическое тело было телом божества, то лицо — лицом дьявола. Дьявола во плоти. Серая кожа, рыхлая, пятнистая. Черты мелкие, собранные в кучку — близко посаженные глаза без ресниц и бровей, нос — не что иное, как две дырки, маленький губастый рот приоткрыт, поэтому видны мелкие черные зубки. На эдакую харю было трудно смотреть без отвращения.

Всматриваясь в это подозрительное существо, Кейлл решил — киборг. Кибернетическое тело плюс чистая биоорганика — физиономия из людской плоти. А за ним, несомненно, человеческий мозг, вложенный в золотой сосуд черепа, и подключенный к телу через адаптеры.

Медик бочком выдвинулся вперед.

— В сознании. Но еще не трепыхается.

— Ты в этом уверен? — неморгающие глазки уставились на Кейлла. — Этот парень кое в чем весьма изобретателен. Следи за ним в оба.

Медик затряс головой в знак полного согласия и быстро ретировался. Кейлл и «золотой» с минуту внимательно изучали друг друга. Распластанный, едва способный шевелиться, Кейлл никогда в жизни не чувствовал себя таким беспомощным.

— Я Олтерн, — представился глухой, угрюмый и по-прежнему невыразительный голос.

— А также здешний босс и эмиссар Полка Смерти, — добавил Кейлл, с трудом заставляя правильно двигаться мышцы рта.

Широкая золотая ладонь как бы отмахнулась от этих слов.

— Меня уведомили, что тебе знакомо это словосочетание. Меня также предупредили, что у Рэндора имеется кое-какая информация о Полке Смерти — которой у него быть не должно. Я намерен узнать, что тебе еще известно. И, прежде всего, как ты заполучил эти сведения.

Кейлл замолк, припоминая. Когда он столкнулся а представителем Полка Смерти на планете Вейнаа, его врага тоже удивило, что Кейллу что-то известно об этом подразделении. И особенно о существовании персоны по кличке Первый.

— Да что тут такого? — наконец, усмехнувшись, ответил легионер. — Как-то наладил видеосвязь с Первым. Поболтали о том, о сем. Он сам все сказал.

На опухшем лице Олтерна не дрогнула ни одна черточка.

— Ты с ним не связывался. И аппаратуры, которая помогла бы выведать это, у тебя нет.

— В самом деле? — заметил Кейлл. — Ну, может, мне просто повезло?

Глубокий голос зазвучал еще глуше, как будто из-под гробовой доски.

— Ты уцелел, когда уничтожили твой мир, в отличие от других. Ты дважды встревал в действия Полка Смерти, и оба раза разрушал полностью паши планы. Так повезти не может никому. Тебе, Кейлл Рэндор, ПОМОГЛИ. И ты расскажешь мне, кто и как.

— Нет, — спокойно ответил Кейлл. — Придется вас разочаровать. Не расскажу.

Ноздри, хоть и были похожи на дырки, но затрепетали.

— Рэндор, в соседней комнате лежит джилтреллианский офицер. Я распоряжусь, чтобы его принесли сюда, и разрешу доктору Рензику оперировать его в свое удовольствие. Доктор помешан на скальпеле и не любит давать наркоз.

Лицо Кейлла осталось бесстрастным, голос прозвучал ровно:

— Я совсем недавно познакомился с этим парнем. И могу признаться, большего дурака я не встречал. Ты действительно считаешь, что из-за него я выдам какие-нибудь сведения одному из убийц Мороса?

Блеф чистой воды, но Кейлл преподнес его в лучшем стиле — с удивительным спокойствием. «Золотой» призадумался, затем, махнув рукой, согласился.

— Действительно, парень немногого стоит. А ты, кажется, избавляешься от присущей легионерам щепетильности после того, что случилось с твоим миром. Значит, нам легче будет использовать тебя.

— Использовать меня?

— Полк Смерти не разбрасывается людьми, даже если они пока что враги, — губастый рот Олтерна растянулся, наверное, в улыбку. — Некоторые считали, что тебя надо найти и немедленно ликвидировать. Ну, а мне казалось — ты непременно появишься здесь. Я чувствовал, что у последнего легионера Мороса есть то, что он мог бы привнести в наше дело. Это заодно самым приемлемым способом избавило бы нас от помех, которые он производит. Мое мнение… победило.

— Значит, меня ЖДАЛИ?

— Когда наша программа обучения дошла до стадии высадки десантов, прогнозы компьютеров дали 88 % вероятности, что ты узнаешь о них, — глазки-пуговки заблистали. — Надеюсь, тебе будет приятно, что я ждал тебя.

— Обучения? — сплюнул Кейлл. — Тот налет на космопорт Белинтера входил в программу обучения?

— Совершенно верно. Мои ребята получили за него вполне удовлетворительные отметки, — и снова изображение улыбки на мало подходящем для нее лице.

— И ты действительно считаешь, что сможешь заставить меня работать на Диктатора Галактики?

— Диктатора Галактики? — переспросил Олтерн, как бы пробуя на вкус это имя. — Значит, ты называешь Господина этим именем? Удачно… Да, Рэндор, смогу. Наша операция — одна из ключевых у… Диктатора Галактики. Создание элиты вооруженных сил, таких же искусных в бою, как легионеры, от которых и инкубированы все наши клоны. Части специального назначения, группы для политических убийств, даже для найма, как ваши Легионы. При том они всегда будут служить только целям Господина. И, в конце концов, именно они будут на острие копья в решающих атаках. Они приведут Господина к победе над всей Галактикой.

Кейлл возмущенно фыркнул.

— Предполагается, что я пойду в их первых рядах, с флагом, на котором нарисованы череп с костями? Забавно.

— Ты, Рэндор, возглавишь их после того, как пройдешь свой курс обучения. Тем более, что ты прикончил их командира, Микласа, который занимался боевой подготовкой подразделения. Именно ты поможешь мне провести операцию, — злобные глазки стали, к тому же, ледяными. — Но для начала я собираюсь посмотреть, что у тебя там в мозгах. И понять, ОТ КОГО и что тебе стало известно о Господине. Затем я полностью сотру твою личность и, ПЕРЕПРОГРАММИРОВАВ тебя, Рэндор, поставлю искусство матерого легионера себе на службу.

Кейлл, пытаясь приподняться, оскалил от напряжения зубы.

— И не надейся. Если мне не удастся угробить тебя, наседка, вместе со всем твоим выводком, то я хотя бы сдохну первым!

— А вот и нет, — гладкая золотая голова повернулась к двери. — Рензик, иди-ка сюда!

Нервно поеживаясь, тщедушный медик подошел ближе.

— Подготовь аппаратуру, ту самую, что промывает мозги, — приказал Олтерн. — Но сначала позаботься о средстве, от которого Рэндор станет болтлив, как девушка. Завтра доставишь легионера вместе со снадобьем ко мне. А до того времени держи его в позе трупа.

Медик исполнительно кивнул:

— Очередная инъекция уже скоро…

— Сделай сейчас. С этим парнем не рискуй, а то можешь остаться без чего-нибудь существенного.

Рензик опять живенько кивнул. Отойдя в сторону, взял компрессорный шприц со столика. Подбежал к койке и прежде, чем Кейлл успел шевельнуться в своем клее, шприц зашипел. Тяжесть снова стала плющить Кейлла, едва новая доза релаксанта вошла в его организм.

Часть 3 Многие и первый

Глава 9

Как и в прошлый раз, Кейлл стал выдираться из сна — теперь в его кошмаре преобладала громадная золотая рука, сжимавшая беспомощное тело. Но, как и в прошлый раз, стоило ему разлепить веки, и он был уже полностью начеку.

Мало что изменилось, если не считать, что боль в измятом камнями теле, в основном, унялась. Долгий сон и, по-видимому, уход врача — большая часть заплат из синтекожи была снята — очевидно, помогли собственным силам организма ускорить выздоровление.

Но даже от самого прекрасного самочувствия будет мало проку, если тело останется деревянным. Усилие, с которым Кейлл открыл глаза, свидетельствовало о том, что релаксант обездвиживает его так же надежно, как и при прошлом пробуждении.

Легионер, с большим скрипом повернув голову, убедился, что, кроме него, в комнате никого нет. И увидел около дальней стенки новую аппаратуру, от которой в солнечном сплетении образовалась сосущая дыра.

Комплект агрегатов и приборов, к которому сходился веер смахивающих на щупальцы электродов — проводки оканчивались металлическими пластинками, тонкими, как волоски. Эти штуки предназначались для того, чтобы ковыряться у него в мозгах.

Такова аппаратура для полного промывания мозгов, которая по команде Олтерна покончит с человеком, известным как Кейлл Рэндор. И проштампует в освободившейся голове сознание робота-раба.

Теперь не оставалось выбора. Кейлл должен был встать на ноги.

Он уже не верил, что может одолеть врага, но ему хотелось погибнуть в бою. Тогда он, по крайней мере, не выдаст тайну Попечителей и не станет заводной машинкой в руках своих врагов.

Он мысленно позвал Глр и когда она откликнулась, быстро рассказал ей о золотом киборге, о том, как собирается не вписаться в его планы.

— СЕЙЧАС МЫ ВРЯД ЛИ ПОМОЖЕМ ДРУГ ДРУГУ, — продолжал он. — НАДЕЖДА ЛИШЬ НА ТО, ЧТО ОНИ ЗАЧЕМ-ТО ВЫРУБЯТ ПОДАВЛЯЮЩЕЕ ПОЛЕ, И ТЫ СОРВЕШЬСЯ ОТСЮДА.

— ДОЛЖЕН ЖЕ БЫТЬ КАКОЙ-ТО ВЫХОД, — страдальческим голосом сказал Глр.

— ВЫХОДА НЕТ. ИЛИ, РАЗВЕ ЧТО, НА ТОТ, СВЕТ, — невозмутимо сказал Кейлл. — ЕСЛИ Я НЕМНОГО СКОМПЕНСИРУЮ ДЕЙСТВИЕ РЕЛАКСАНТА, ТО И ТОГДА БУДУ ДВИГАТЬСЯ, КАК СТАРИКАШКА ВРОДЕ ТЕЙЛИСА.

— ЕСЛИ БЫ ТЫ БЫЛ НОРМАЛЬНЫМ ТЕЛЕПАТОМ, — почти заплакала Глр. — Я БЫ ИЗБАВИЛА ТЕБЯ ОТ ДЕЙСТВИЯ ПРЕПАРАТА ФИЗИЧЕСКИМ ШОКОМ.

— КАКОЙ ИЗ МЕНЯ ТЕЛЕПАТ… ТАК ЧТО…

Он запнулся. Шоком, жесткой встряской нервной системы вернуть полную подвижность? А если попробовать? Шок можно вызвать не только телепатически.

С затеплившейся надеждой он передал Глр свой план в общих чертах.

— НО ЧЕЛОВЕК МОЖЕТ ЗАПРОСТО УМЕРЕТЬ ОТ БОЛИ. РАЗВЕ НЕ ТАК?.. — забеспокоилась Глр.

— В ЛЮБОМ СЛУЧАЕ, — Кейлл даже ухитрился усмехнуться, — ВЫИГРЫВАЮ Я, А ПОЛК СМЕРТИ ПРОИГРЫВАЕТ.

Когда, окутав его облаком волнения, Глр отключилась, Кейлл начал свои приготовления. Сила концентрации была мощной, когда он в прошлый раз пытался шевелиться, а сейчас она стала предельной. Кейлл больше не экспериментировал. Теперь он дрался за жизнь — решительность, отвага, воля сфокусировались в максимальном напряжении сил, проникнувшем в каждую клеточку его существа. Кейлл не задумывался о возможности неудачи или поражения — таких понятий не было в его словаре. У попавшего в западню легионера оставался всегда один путь — прорыватьсяиз нее, получая в награду победу или смерть.

Кейлл снова заставил себя повернуться на бок и подтянуть ноги. Сантиметр за сантиметром он уводил ноги за край постели, и, оставив их висеть, сконцентрировал все внимание на верхней части тела. Снова и снова чувствовал, что валится на спину — клейкая грязь прочно держала мышцы. Снова и снова, скрипя зубами, продолжал борьбу. Пока, наконец, добравшись до края постели, не соскользнул с нее на пол.

Сделал передышку, на минуту расслабившись и глубоко вдыхая воздух. Прислушался, не прохаживается ли кто-нибудь в смежной комнате — ведь шлепок об пол его тела мог долететь до Рензика или какого-нибудь клона. Но никто не пришел, а Кейлл поднакопил сил для следующего этапа борьбы.

На четвереньках и полуползком протащил свое тело по полу на противоположную сторону комнаты. Двигался еле-еле — мучительно, сантиметр за сантиметром. Но ему начинало казаться, что каждый толчок вперед дается ему легче и легче. Может, даже то, что он борется, уже наращивает сопротивляемость организма, приближает момент, когда он избавится от власти релаксанта? Надежда росла, вливая решимость и даже ярость в немощные мышцы.

И вот он, наконец, добрался до своей цели. Шкаф, в котором расположился какой-то диагностический аппарат с питанием от сети, видимо, дающей энергию всем системам жизнеобеспечения внутри защитного поля.

Кейлл протянул руку, теперь сомнений не было: движения становятся быстрее и забирают меньше сил. Но все равно, ждать и ждать, пока действие препарата прекратится полностью. И слишком много времени уже пропало, доктор в любой момент может вернуться в комнату. Пора выполнять самый отчаянный пункт своего плана.

Слегка заискрив, провод питания аппарата оторвался от стены. Медленно, непослушными руками, Кейлл сдвинул на кабеле изоляцию. Затем зажал оголенный провод в руке и, без колебаний, воткнул его обратно в розетку.

В мозгу полыхнуло белое пламя, которое ринулось оттуда в каждую клеточку, в каждый нерв. Рот растянулся в беззвучном крике, тело изогнулось в мощной конвульсии, скорчилось, затрепетало. Но этот страшный спазм длился всего лишь секунду, потому что Кейлла швырнуло в сторону, и кабель, который он сжимал в руке, выскочил из розетки.

Легионер в полусознательном состоянии рухнул плашмя на пол. Сердце скакало в грудной клетке, судорожно сжатые легкие отказывались вдыхать воздух, мышцы, казалось, превратились в квашню, но стержень существа, где гнездились воля и дисциплина, жил. Он боролся с болью и слабостью, освобождая от них сознание. Он заставил глаза — открыться, легкие — набрать воздуха и руку — стереть пот, заливающий лицо.

Поток радости захлестнул Кейлла, сметая слабость и боль, даже резь в обожженной коже на пальцах, сжимавших провод.

Рука, которой он смахивал пот с век, двигалась легко и свободно.

Шок сделал свое дело. Нервная система в состоянии перевозбуждения избавилась от релаксанта.

Не желая рисковать и вставать на ноги, Кейлл пополз назад к койке, вскарабкался на нее и мешком повалился на жесткий матрац, отдаваясь усталости.

Он понимал, что ему нужен только отдых. Последствия шока быстро пройдут, рефлексы скоро восстановятся, сердце забьется нормально, и в тело вернется вся прежняя сила. Но его будут считать по-прежнему находящимся под действием препарата, и Кейлл может притворяться безнадежно расслабленным сколько угодно.

Притворяться — пожалуйста, но сам он очень скоро станет прежним, со всеми его способностями и навыками.

Глр, войдя в его сознание и заметив перемену, ойкнула от удовольствия.

— А ДАЛЬШЕ КАК? — поинтересовалась она.

— ПОЛЕЖУ, ОТДОХНУ, — ответил Кейлл. — НО ВРЯД ЛИ БУДУ ДОЖИДАТЬСЯ, ПОКА МЕСТНЫЙ ЗАПРАВИЛА ОЛТЕРН ДАСТ МНЕ СНАДОБЬЕ ДЛЯ УВЕЛИЧЕНИЯ ПРАВДИВОСТИ И ЗАЙМЕТСЯ ПРОМЫВАНИЕМ МОИХ МОЗГОВ.

— ПОЖАЛУЙ, НЕ СТОИТ, — согласилась она. — ЕСТЬ ЕЩЕ ОДНА ПРИЧИНА ДЛЯ ТОГО, ЧТОБЫ ПОТОРОПИТЬСЯ. ВЧЕРА ВЕЧЕРОМ, КОГДА Я СИДЕЛА НА СКАЛЕ, ВДРУГ РАЗГЛЯДЕЛА МЕЖДУ ТУЧ ЗВЕЗДЫ.

Вначале Кейлл огорчился от несвоевременности таких пустяковых высказываний. Затем догадался, что не настолько Глр проста — она имела в виду очередную и очень крупную неприятность. Как раз и напарница подтвердила:

— ПРАВИЛЬНО. НОЧЬЮ БЫЛ ДОВОЛЬНО СВЕЖИЙ ВЕТЕР.

Волнение чуть не помешало ему предупредить крылатого друга:

— ГЛР, ЕСЛИ ЗВЕЗДНЫЙ ВЕТЕР ПОДНИМАЕТСЯ, ЗНАЧИТ, ПОРА ТЕБЕ ИСКАТЬ УБЕЖИЩЕ. ВОЗВРАЩАЙСЯ НА КОРАБЛЬ.

— ПОКА ЕЩЕ РАНО, — твердо решила она. — У МЕНЯ ЕЩЕ МОЖЕТ ПОЯВИТЬСЯ ШАНС ПОМОЧЬ ТЕБЕ. СЕЙЧАС ВСЕГО ЛИШЬ ВЕТРЕНЫЙ ДЕНЬ.

— Слушай, не ерунди… — начал было Кейлл, но понял, что она отключилась от его сознания во избежание дальнейших дискуссий. Впрочем, времени ни на разговоры, ни на отдых уже не оставалось.

В комнату вошло четверо клонов при оружии — трое «Кэлларов» и один «Миклас». Кейлла, однако, интересовали больше их руки, а не физиономии.

Оружие в руках — не древнее огнестрельное, а лучевые пистолеты, «дыроколы», которые, как выяснилось, внутри защитного поля вполне работают, как и все остальное оборудование на энергопитании. Олтерн решил не рисковать, хотя Кейлл, по идее, должен был валяться на койке одурманенным и неспособным даже к слабым шевелениям.

Кейлл позволил телу оставаться расслабленным, с виду беспомощным, пока два клона грубо сдергивали его с кровати и втискивали в специальное кресло, стоявшее у ближней стены — прочное, на колесах, с металлической рамой, высокой спинкой и регулируемой по высоте подножкой. Двое других продолжали держать его лоб на мушке. Кейлл мастерски обмяк в кресле, повалившись набок, и четверо охранников выкатили его из палаты.

Дверь выходила на широкую круглую площадку, и у Кейлла появилась первая возможность начать знакомство с внутренним устройством башни. В середине площадки имелось лифтовое оборудование — токопроводящие трубы, в них — металлические диски, скользящие вверх и вниз под действием электромагнитного поля. Размеров каждого диска хватало на шестерых, тесно прижавшихся друг к другу пассажиров. Всего было четыре шахты, входы у каждой пары открывались в противоположные стороны. Вокруг площадки — входные двери помещений этого этажа.

Диски елозили внутри труб, не останавливаясь, с интервалом в три метра. Кейллу эта конструкция была знакома, поэтому он без особых трудов вспомнил, что, достигнув верха, диск перемещается на шахту спуска, а внизу — на подъем. А также то, что стенки шахт глухие, лишь на этажах имеются проемы, чтобы пассажиры могли запрыгнуть или выскочить из лифта. Для нормально двигающегося человека дело плевое, но когда охрана втаскивала кресло Кейлла на ползущий металл, раздалось громыхание из-за сильного удара, а легионера ощутимо тряхнуло.

Дело было в том, что один конвоир недооценил вес обмякшего Кейлла, и кресло углом зацепилось за стену шахты.

— Вставь руки правильным концом! — стал браниться второй клон, поспешно отдергивая сидение назад. — Хочешь питание вырубить?

— По-моему, он собрался упасть, — подковырнул третий клон. — А нам в другую сторону.

Все гоготнули, и смех постепенно затих, когда подъемник полз вверх по шахте. Но Кейлл сунул в ячейку памяти этот кусочек информации. У дисков питание непосредственно от стен шахты — и его, кажется, легко прервать.

Пока продолжался плавный подъем, он старательно фиксировал в уме все детали, попадавшиеся ему на глаза. Каждый этаж выше трех метров — от пола до потолка, перекрытия толстые, диск примыкает вплотную к стенкам шахты.

Похоже, что все этажи башни имеют одинаковую планировку — площадка-кругляш, в ее середину воткнуты лифты, а вокруг — галерея дверей различных помещений. А у тех, естественно, должны быть двери в смежные комнаты. Похоже на госпиталь.

Просто и рационально. Это означает, что выйти из башни вряд ли возможно. «Не очень-то такая мысль обнадеживает, — подумал Кейлл, — если собираешься бежать. Особенно, если еще надо найти Такла и прихватить его с собой». И, все-таки, легионер продолжал разглядывать окружающую обстановку, выискивая что-нибудь, дающее хоть малейший шанс…

На последнем этаже клоны, наконец, вытащили кресло с диска и вкатили его в ближайшую дверь. За ней оказалось примечательное помещение. Офис или командный пункт, занявший чуть ли не весь этаж и заполненный разнообразной аппаратурой. Компьютеры разного назначения и многоцелевые блоки памяти вперемешку с оборудованием связи. Кейлл особенно пристально всматривался в него. Где-то среди этого аппаратурного изобилия, может быть, находилась линия связи, ведущая прямо в штаб Полка Смерти. Она была где-то рядышком, но, на самом деле, будто в нескольких парсеках.

Сияющая золотом фигура Олтерна высилась у стола, на котором были навалены целые горы из компьютерных инфокарт и тэйп-пакетов, звездных лоций, миникалков и токеров. Но взгляд Кейлла притянулся к большому окну за спиной киборга. И ушел в небо Райлина — в клочья разорванных облаков, с тусклыми, слегка голубеющими просветами.

Олтерн проследил за его взглядом.

— Буря, которая время от времени бушует на этой планете, набирает силу, — пробубнил он своим монотонным голосом. — Поэтому мы и выбрали эту планету — ее почти не навещают.

— Я-то думал, — заметил Кейлл, медленно, как бы с большим усилием, двигая скованными релаксантом губами, — что у вас хватит соображения создать базу под землей. Но я ошибся.

— Полк Смерти в щелях не прячется. Защитное поле легко выдерживает штормовой ветер. Если хочешь, считай это символом того, что силе Господин противопоставляет еще большую силу, и побеждает.

«Опять двадцать пять, все тот же туповатый стиль», — подумал Кейлл. Тщеславие и самодовольство — вот основные черты Полка Смерти — как будто одна принадлежность к нему означает превосходство не только над людьми, но и природными явлениями. В прошлых стычках Кейлл уже использовал эту самоуверенность. И теперь, может быть, тоже удастся.

— Будем надеяться, что питание откажет, — пробормотал Кейлл.

— Будем надеяться, что нет, — ответил Олтерн. — Тем более, что тебе это не поможет. — Он повернул свою гладкую, похожую на яйцо, голову. — Рензик!

Из угла комнаты, куда Кейлл еще не успел посмотреть, быстрыми шажками подошел медик.

— Впрысни ему средство для пробуждения правдивости, — приказал Олтерн.

Кейлл продолжал хранить беспомощную позу. Он слышал, как Рензик возится с компрессорным шприцем. И то, как Олтерн скомандовал клонам. Двое, четко повернувшись кругом, вышли из-за кресла Кейлла.

Но большая часть его внимания была обращена внутрь себя. Оно оценивало физическое состояние, отмечая, что пульс и дыхание пришли в норму, что сила вновь разливается по телу. И Кейлл начал собирать эту силу, накапливать, фокусировать, направлять. Она, как река, перегороженная дамбой, стала наращивать свой напор.

Затем врач со своим «оружием» наготове просеменил вперед. Но тут дамба рухнула. Кейлл выплеснул свою энергию.

Глава 10

Кейлл кувыркнулся назад, использовав наклон спинки как рычаг, затем выбросил ноги. Этот хлыстообразный бросок был настолько быстрым, что оба клона начали улавливать его, когда подметки легионера уже обрушились на их физиономии — бойцы бесформенными кучами тряпья улетели в другой конец помещения.

Удар не замедлил движения Кейлла. После переворота он прочно стал на ноги лицом к столу, у которого сидел Олтерн. Рензик еще даже не дернулся, хотя челюсть у него уже отвисла, но киборг оказался пошустрее — одной рукой он потянулся к лучевику-дыроколу, отдыхавшему на углу стола. Кейлл легко поднял кресло, которое теперь стало снарядом. Бросок был точен, золотой гигант несолидно опрокинулся, задрав ноги, а Кейлл повернулся и прыгнул на дверь.

От удара ногой она не просто распахнулась, ее сорвало с петель, из-за нее досталось и двум охранникам, выставленным с той стороны, которые хотели быстренько войти, едва услыхали страшный грохот в офисе начальника.

Люди упали, не собираясь подниматься. Почти не задерживаясь в каскаде движений, Кейлл нагнулся и выхватил «дыроколы» из кобуры того и другого. Вокруг шахт не было ни души, но когда он бросился к ближайшему лифту, над плечом прошипел знергопучок, вылетевший из комнаты — Олтерн уже явно поднялся на ноги. Но прошло время, которое понадобилось бы глазу на моргание, а Кейлл уже спускался вниз, стоя на диске лифта под прикрытием внушительных стенок шахты.

Он точно зафиксировал, на сколько этажей поднялся со своим конвоем, и спрыгнул с диска на уровне медблока. Вокруг еще никто не суетился, остальные клоны, находившиеся в башне, только-только получили от начальника сигнал тревоги. Однако, скоро они всей стаей ринутся на поиски. Теперь приобрела весомую ценность каждая секунда. Глр сказала, что Такл тоже где-то в медблоке, а Кейлл не намеревался оставлять джилтреллианца в распоряжении ковырятеля Рензика и его друзей.

С «дыроколом» наготове он ворвался в медблок. В первой палате — никого. У койки, где недавно «отдыхал» он сам, нашелся шкафчик, в которой лежали до лучших времен — которые как раз наступили — форма и ботинки. Кейлл переоделся в привычное, быстро превращаясь в настоящего легионера, и едва не хохотнул. Олтерн снова лажанулся: скромный пластиковый квадратик — вторая граната — не обнаружен, и все еще висит на ремне.

Кейлл вскочил в ближайшую дверь в надежде найти Такла. Но в помещении, где он оказался, тоже ни одной души. Впрочем…

Там обнаружилось кое-что такое, отчего можно было замереть.

Кейлл попал в лабораторию размером почти с командный пункт Олтерна, почти так же напичканный компьютерной аппаратурой и другим оборудованием. Но назначение лаборатории было другим, скорее всего, биотехническим. Большие емкости с растворами и взвесями выстроились в ряд на прочных металлических стойках. А также электронные микроскопы, автоклавы, центрифуги, спектрографы, вакуумные камеры и многое другое.

Кейлл догадался, где он находится, от этого вдоль спины повеяло холодком. Здесь научный центр всей операции на Райлнне. Здесь «родильная палата» клонов, где клетки трех истинных легионеров репродуцируются и делятся, отчего и появляются на свет копии Микласа, Кэллора и Осрида.

Кейлл подошел ближе к стойке, чтобы как следует рассмотреть, но быстро повернулся и присел, встревоженный шорохом у дверей. В тот миг, когда он заметил доктора Рензика с двумя клонами по бокам, его «дырокол» сработал. Не успев ничего сделать, клоны улеглись на пол, их форма дымилась в тех местах, куда попали энергопучки.

— Не-не-не… — затарахтел Рензик, — не надо меня убивать!

Кейлл выпрямился и ткнул пальцем в ряд стоек.

— Клетки оригиналов здесь?

— Оригиналов? Ну, конечно, здесь, — дребезжащим голосом подтвердил Рензик.

— Покажи, где именно. Причем, в темпе.

Рензик проскользнул мимо Кейлла и открыл тяжелую дверцу холодильника. Из него потянуло морозцем.

— Тут они, — зачастил доктор и почему-то похвастал: — Скоро начнем выращивать новую партию. Второй Легион.

— Нет уж, — возразил Кейлл, голос его сел. — Не начнете. Ищи себе другую работу.

Он подошел к холодильнику, заглянул в него, в его секциях хранилось в виде суспензии то, что осталось от Легионов Мороса, не считая самого Кейлла.

— Нет, — повторил он негромко, почти про себя, — они заслуживают лучшей участи, чем та, которую вы им отвели.

Кейлл почувствовал движение доктора одновременно с тем, как тот дернулся. Рензик схватил лазерный скальпель — но в соревновании с легионером в скорости шансов на успех у него не имелось. Кейлл, словно топором, рубанул ребром ладони по его кисти, и скальпель развернулся в обратную сторону, как раз в то мгновение, когда Рензик нажал на кнопку. Луч не толще кончика иглы, вычертив короткую дугу, полоснул по горлу невезучего медика от уха до уха. Кейлл отскочил, когда тот, став трупом, повалился на пол. Кровь толчками бросилась на пол, но Кейлл уже перевел взгляд на холодильник с оригиналами. «Пора положить конец этой дьявольской затее», — подумалось ему.

Кейлл снял с пояса последнюю гранату и почти нежно бросил ее в нутро холодильника.

— Спите спокойно, — сказал он. Потом повернулся и побежал.

Он уже был на середине смежной комнаты, когда лаборатория извергла тучу дыма в прожилках пламени. Взрывная волна толкнула гигантским кулаком в спину, но Кейлл устоял на ногах и использовал толчок, чтобы мощнее обрушиться на дверь в соседнюю комнату. Он влетел туда, сохранив равновесие и готовность.

Палата, такая же, как и та, в которой он лежал — и койка того же образца. А на ней он увидел пялящегося на него Такла. И одного клона-охранника, чей «дырокол» смазал, а вот заряд из оружия Кейлла просвистел сквозь него.

— Кейлл, — ахнул Такл. — Ну и ну! Где… что…

— Ты помалкивай, пока я не спрошу, — отрубил Кейлл, подходя к койке. — Двигаться можешь?

— Меня напичкали всякой фигней, — слабым голосом ответил Такл, — но она уже почти не действует.

Он сел, свесив с койки ноги — лицо скривилось от напряжения. На нем был только спальный халат до бедер.

— Моя форма… — проговорил on, с надеждой глядя на Кейлла.

Страдая по упускаемому времени, Кейлл быстро подошел к ближнему шкафу. Из подорванной лаборатории доносилось веселое потрескивание огня, но легионер понимал, что бойцовых клонов даже такой разгром отвлечет ненадолго…

Это стало еще понятнее, когда послышался шум, только совсем другого рода, от энергопучка, впившегося в шкаф рядом с его рукой.

— Никаких резких движений, — послышался голос, — или продырявим твоего дружка.

Кейлл застыл на месте.

— Брось пистолеты, только очень аккуратно, — продолжил голос.

Кейлл разжал ладони, и лучевики шлепнулись на пол, потом медленно повернулся.

Группа клонов в своей красно-черной форме сгрудилась у двери, держа на мушке его и Такла…

Кэл-3, тот, что говорил, теперь мог спокойно шагнуть к Кейллу.

— Босс сказал, что ты обязательно придешь сюда, — сообщил он с презрительной миной на наглой физиономии. — Проще некуда.

Кейлл не ответил, а промолчал — и тут случилось удивительное. Кэл-3 отправил пистолет в кобуру, и его товарищи, ухмыляясь, проделали то же самое.

— Олтерн хочет, чтобы мы тебя вернули целым, — сказал Кэл-3, — но он не будет возражать, если ты получишь парочку синяков.

Удивление Кейлла никак не отразилось на его лице. Клоны намерены взять его живьем, а Олтерн, судя по всему, еще не отказался от своих планов насчет него.

— Ты неплохой драчун, Рэндор, — тоном забияки продолжил Кэл-3, — но есть и получше тебя. Пора бы узнать, что мы тоже легионеры.

«Нет, — заметил про себя Кейлл, — никакие вы не легионеры. У вас только тела легионеров да выучка. Очень хорошая выучка, сомневаться в этом не приходится». Но клонам ничего не известно о том как учили с детских лет на Моросе. Они не понимают, что вдохновляло легионера, будь то мужчина или женщина, в его стремлении к постоянному совершенствованию.

Клоны не способны стать легионерами душой, и это главное. Сердцем, сознанием, волей, дисциплиной и тягой к совершенству.

Как бы то ни было, у Кейлла имелся опыт боя с легионерами — пьяные драки, поединки на Военных Играх Мороса, где они испытывали себя в схватках друг с другом в разных видах соревнований, в том числе я рукопашном единоборстве. Там только свято соблюдающиеся правила спасали побежденных от серьезных увечий и самой смерти. В первые же свои Игры Кейлл дошел до последнего круга и дрался одновременно с пятью легионерами, изъявившими желание потягаться с ним силами.

Поединок длился не более пяти минут, а потом понадобилось не меньше месяца, чтобы залечить ушибы, Но, все же, Кейлл победил. И на следующий год победил снова.

Нет, клоны не имеют никакого понятия, что значит быть легионером. Они — насмешка, эрзац, подделка. Весь гнев, гнездящийся в нем с тех пор, как стало ясно, кто они, вся мстительная решимость уничтожить это посягательство на память Мороса, разгорелись, наполняя его силой и волей к победе.

— Состояла бы неуважаемая публика из настоящих легионеров, — сказал Кейлл, похлестывая себя словами, как кнутовищем, — она, во-первых, этим бы не бахвалилась.

Как он и рассчитывал, в глазах у Кэл-3 зажглись злобные огоньки. Клон молниеносно сделал ложный выпад кулаком и нанес жестокий удар ногой, целясь Кейллу в пах.

Но его ботинок далеко еще не ушел, когда Кейлл успел распознать траекторию удара и поставить блок. Легионер шагнул навстречу и с поворота нанес локтем короткий, точно нацеленный под ребра Кэла-3, удар снизу вверх. Клона оторвало от пола, из его разинутого рта со свистом вырвался воздух. Он согнулся, лицо побагровело от попытки вдохнуть, на губах показалась кровь — сломанные ребра впились в легкие.

Кейлл, как ни в чем не бывало, спокойно шагнул в сторону. Остальные клоны угрюмо переглянулись и начали медленно приближаться к нему, расходясь в стороны так, чтобы окружить Кейлла кольцом. И, все же, ни один из девяти не потянулся к пистолетам: гордость и приказ — взять живым — сдерживали их.

Кейлл напрягся, внимание было на пределе, и слышал каждый вдох, каждый выдох, любое шуршание одежды тех, кто был за его спиной. Он словно видел их, зная, кто, где и как стоит. И шороха скользнувшего по полу ботинка, вполне хватило, чтобы предупредить Кейлла. Легионер упал на четвереньки, сохраняя равновесие, и, не оглядываясь, нанес совершенно точный удар ногой по колену клона, который попытался прыгнуть на него сзади.

Хруст сломанной кости почти заглушил вскрик, клон тут же потерял сознание от боли. А Кейлл, не оглядываясь, поднялся — все произошло настолько быстро, что остальные восемь только начали напрягать мышцы, собираясь как-то отреагировать.

Их атака могла начаться в любую секунду. Кейлл понимал, что выпад одиночки на этот раз не повторится. Теперь они навалятся на него всей кучей.

«Не стоит давать им преимущество», — подумал легионер.

Внешне без какой-либо подготовки, Кейлл подпрыгнул вертикально вверх и, согнувшись в воздухе, закончил прыжок хлестким ударом ботинка по черепу.

Владелец проломленного черепа еще падал, а остальные клоны уже бросились на Кейлла. Сильные, быстрые, хорошо ведущие бой группой. Режущие удары ребром ладони, град кулачных ударов, мощные пинки ногами обрушились со всех сторон на Кейлла.

И все-таки, казалось, что они пытаются уложить бестелесного духа. Кейлл превратился в смерч с руками и ногами. Как бы быстро клон не производил выпад, под каким бы самым неожиданным углом, у легионера, казалось, в запасе была инструкция, как за миллисекунды блокировать или парировать его, уклониться или поднырнуть.

И каждое его защитное движение переходило в контратаку. Кейлл блокировал предплечьем удар ладонью по горлу и естественно продолжал движение кулаком сбоку в челюсть клона. Отвод поворотом тела от ботинка неприятеля завершился захватом ноги клона и броском его в того, кто как раз прыгал на Кейлла.

В одно и то же мгновение легионер хватал клона за плечо, разворачивал его кругом, лишая устойчивости и вбивал в него свой смертоносный кулак. В следующий момент Кейлл уже падал назад, спасаясь от тычка ногой сбоку, и переводил падение в пружинящий удар точно нацеленный в лицо подвернувшегося врага.

И все же, клоны — не любители. Они тоже умели увертываться, ставить блоки и наносить контрудары. Достаточно часто их атаки пробивали защиту Кейлла, и хотя, в любом случае, легионер ухитрялся смягчать удары, в первые же секунды после начала поединка тело его покрылось синяками и кровоподтеками.

И в первые же секунды он понял, что приказ не дает им развернуться в полную силу. Они пытались только ПОКАЛЕЧИТЬ его. И свое умение драться они применяли лишь для того, чтобы сломать ребро, колено или перебить кость предплечья.

Клоны не могли знать что в теле Кейлла Рэндора невозможно сломать ни единой косточки. Но они узнали — довольно быстро, хотя и слишком поздно для себя — что легионер, отстаивающий свою жизнь, при большом преимуществе противника ведет бой беспощадно. Когда удары Кейлла достигали уязвимой точки на теле очередного клона, они валились на пол, чтобы никогда уже не подняться.

И весь бой, похожий на ураган в тесной комнате, промелькнул в таком темпе, что найдись наблюдатель со стороны, он вряд ли смог расчленить его на отдельные эпизоды.

В какой-то миг Кейлла невозможно было рассмотреть за мельтешением красно-черных комбинезонов. Но истекло еще одно мгновение, и он уже стоял посреди разбросанных тел. А восьмой клон как раз летел, довольно грациозно переворачиваясь через голову, и под конец врезался в стену.

Стирая струйку крови со скулы, куда пришелся удар кулака, Кейлл повернулся к Таклу — и прилип к своему месту. Клон со сломанным коленом и перекошенным от боли лицом все же ухитрился вытащить свой «дырокол». Кейлл понял, что у него нет никаких шансов достать противника — тот выстрелит раньше.

Но сделал дырку все же другой пистолет — тело клона дернулось от удара пучком жесткой энергии. Молодой Такл подобрал лучевик Кейлла и опробовал его как раз вовремя.

Легионер улыбнулся кончиками рта.

— Поздравляю. И у меня бы лучше не получилось.

Такл, хоть и бледно-зеленый, как свежий покойник, но сумел выдавить улыбку в ответ.

— Все время думал, что тебя прикончат.

— А почему бы и нет? — признался Кейлл. — Были бы только в их программе обучения тренировки по сбросу излишней самоуверенности.

Он быстро огляделся. Скоро сюда заявятся новые воспитанники инкубатора.

— У нас есть шанс? — спросил Такл.

— Шанс есть всегда, — изложил один из своих принципов Кейлл. Он глянул на шкаф с одеждой Такла, и ему в голову пришла неплохая мысль. Легионер наклонился и стал стаскивать черно-красную форму с одного из смирно лежащих клонов.

— Это тебе, — сказал Кейлл. Ты превратишься в одного из братьев-разбойников.

Такл посмотрел на него, как обычно, удивленными глазами, но после повторного предложения натянул малопривлекательную, не чета своей, форму.

— Теперь глянь-ка за дверь, есть ли там кто-нибудь, — попросил его легионер.

Такл откликнулся на просьбу, потом поманил рукой Кейлла. На открытом месте у лифтов никого не было. Очевидно, большинство клонов занималось пожаром в лаборатории. А остальные считали, что группа из десяти их товарищей без особых хлопот утихомирит одного легионера.

Сунув оружие в кобуру, Кейлл затащил Такла на ближайший диск, где вручил джилтреллианцу второй «дырокол».

— Стань спиной к проему лифта, — сказал он, — пистолет направь в мою сторону. На других этажах меня увидят под охраной кого-то в черно-красной форме. Будем надеяться, что этот трюк сработает.

Такл, хотя и сомневался в успехе, но расположился так, как ему велели, а Кейлл встал напротив него с руками на затылке и мрачным выражением лица побежденного и сломленного. Стены шахты скользили вверх, когда они спускались вниз. На следующем этаже ожидающие своего диска клоны вперили в них резкие взгляды, держа пистолеты наготове, но предпринимать ничего не стали, пока Кейлл со свой «охраной» не распрощался с ними. На следующем этаже, а потом еще на одном, сцена повторялась: клоны, караулившие проем, провожали их взглядом, не окликая.

Но когда подошел очередной этаж, а диск даже не успел опуститься до уровня пола, какой-то клон упрямо кинулся к лифту.

— Посторонись-ка, браток, — гаркнул он. У Такла хватило ума шагнуть вперед как раз в тот момент, когда тот ступил на диск за его спиной.

Лифт продолжал свой спокойный спуск. Новый пассажир, «Осрид» под номером 20, мельком взглянул на Такла, изо всех сил старавшегося не показать лица, с любопытством уставился на Кейлла.

— Чего не везешь его наверх к боссу? — наконец, спросил он.

Такл выдохнул, как бы показывая, что на глупые вопросы не отвечает, но Кейлл видел, что молодой джилтреллианец на пороге паники.

Прежде чем Ос-20 успел заговорить снова, Кейлл, как бы между прочим, поинтересовался:

— Эй, что случилось с питанием? Эта штука замедляет ход.

Окинув взглядом шахту, Ос-20 хмыкнул.

— Как всегда, ошибаешься, легионер. Скорость у нее не изменится, пока стенка в целости и сохранности.

— Именно это я и хотел от тебя услышать, — продолжил Кейлл. Его рука, казалось, только шевельнулась, а в ней уже оказался «дырокол». У Оса-20 нижняя челюсть медленно опустилась на воротник.

— Такл, возьми этого удивленного человека на мушку, — резко сказал Кейлл и полоснул огненной дугой по стенкам лифта. Шипя и потрескивая, металл плавился и тянулся струйками вниз. А диск под ногами стал дергаться и брыкаться, едва лишь пошли возмущения по его электромагнитной подвеске.

— Ну, ты балбес! Себя же тоже угробишь! — завопил, упав на колени, Ос-20.

Но было уже поздно. Диск снова дернулся, заодно рванулись и все остальные, ползущие в этой шахте. Потом он слегка накренился под ногами и, набирая скорость, отправился вниз.

Глава 11

Кейлл едва удержался на ногах, когда диск наклонился в своем почти свободном падении. Если допущена ошибка в определении принципа работы лифта, она могла оказаться последней. Падать далеко…

Но он не ошибся. Несколько секунд спустя диск обрел устойчивость, и падение замедлилось — по мере того, как электромагнитное поле, рожденное токами, струящимися по нему и стенкам, приобретало стабильность. Восстановив нормальное движение, диск подъехал к очередному проему и оказался вместе со своими пассажирами под пристальными взглядами двух клонов.

Они были начеку и не замешкались. К взглядам добавились вспышки «дыроколов». Кейлл выстрелил раньше. Но ни один из зарядов в цель не попал. Ополоумевший от страха Ос-20 явно некстати вскочил на ноги и заслонил собой большую часть проема. Все три энергопучка угодили в него, и он стал мертвецом еще до того, как начал падать.

К этому времени диск уже успел скользнуть вниз в глухой участок шахты перед следующим этажом. Не обращая внимания на бросающего тревожные взгляды Такла, Кейлл еще раз пальнул в стенку.

Как и раньше диск задрыгался и снова начал, набирая скорость, падать. Мелькнул мимо следующего этажа, но потом движение замедлилось и диск выровнялся лишь для того, чтобы Кейлл следующим зарядом, влепленным в стенку, снова подхлестнул его падение.

Они двигались то быстрее, когда ноги чуть ли не отрывались от металла, то медленнее. Кейлл не знал наверняка, далеко ли им оставалось до самого первого этажа, но предполагал, что тут уже близко. По мере того, как они спускались, клоны попадались все реже: очевидно, большинство населения башни поспешило на верхние этажи, чтобы участвовать в аварийных работах. Но Кейлл понимал, что они также скоро отправятся за ними следом.

И вот диск шлепнулся на дно и пополз в сторону, чтобы занять свое место в шахте подъема, а Кейлл, потащив за собой Такла, выскочил из лифта. Положенные крест-накрест быстрые взгляды позволили убедиться, что клонов здесь пока не видно. Повернувшись, легионер расчиркал нижнюю секцию лифта зарядами из своего пистолета. Брызнув искрами, диск замер на месте — электромагнитная подвеска опять отключилась.

«Кое-что подпортил, — подумал Кейлл, — это немного задержит спуск охотников на крупную дичь».

Осмотревшись внимательно, он установил, что весь нижний этаж представляет собой одно помещение. Которое, похоже, задействовано под склад и ангар сразу: тут и там стояли контейнеры, глиссеры, валялась всякая всячина, от запчастей до моторов. Расположенная по другую сторону от шахты, широкая аппарель вела куда-то вверх. Она могла служить как глиссерам, так и людям. Но весь интерес Кейлла был прикован к тому, что находилось поближе к лифту.

Большой куб, величиной с комнату, в прочном кожухе из матово-черного металла был намертво прикреплен к полу. Изнутри его до Кейлла доносилось урчание мощной машины.

Легионер понял, на что он наткнулся. Он был уверен, что перед ним источник энергии защитного поля башни.

Пока он рассматривал кожух, к нему усталой походкой подошел Такл и остановился рядом.

— Для меня большой сюрприз, — сказал он, — что мы до сих пор живы и относительно здоровы.

— Надеюсь, мы не преподнесем подобный сюрприз жильцам этого длинного дома, — заметил Кейлл. — Пора бы поохотиться и нам.

Говоря это, он вытащил из кобуры все еще лежащего в шахте Ос-20 лучевик. Затем Кейлл бросился к гудящей громаде силовой установки, его пальцы быстро разбирали свое и чужое оружие. Вскоре на ладони катались две обоймы боезарядов.

Следящие за процедурой глаза Такла осоловели от ужаса.

— Кейлл… если ты сдернешь предохранители, заряды в два счета дойдут до критической точки!!! Они же взорвутся!

— Это именно то, что нам нужно, — весело отреагировал Кейлл, устраивая обоймы у основания кожуха. — Надеюсь, мощности хватит. Теперь — рвем отсюда!

Они пулей взлетели по аппарели и всей тяжестью навалились на дверь наверху. Та распахнулась в широкий, но короткий коридор — въезд в башню, где, как и на нижнем этаже, не было никого. В ближнем конце коридора Кейлл заметил стыки в металле, там открывались широкие транспортные ворота. В дальнем конце поднимались и опускались уцелевшие диски, пока пустые. Кейлл знал, что это ненадолго.

И в этот момент пол под ногами вздрогнул, а тяжелая дверь, завершающая аппарель, трепыхнулась, как бумажный листик, потом гулко задрожала — взорвались энергозаряды. Кейлл кинулся к тумблерам управления воротами, и сам чуть не взорвался от радости, когда они медленно распахнулись.

Красноватого свечения не было видно. Защитного поля больше не существовало.

Но когда они с Таклом выскочили из ворот, радость быстро сменилась на уныние. Порыв ветра швырнул в них удушающую порцию пыли и заставил их спрятать лица в воротники.

Звездный Ветер набрал силу бури и продолжал свирепеть.

— ТЫ, КАЖЕТСЯ, ВЫИГРАЛ БОЙ, — зазвенел в голове веселый голос Глр.

— ТОЛЬКО ПЕРВЫЙ РАУНД, — отозвался Кейлл. — СКОРО КЛОНЫ ХЛЫНУТ ВНИЗ, КАК ИЗ ВЕДРА.

— ПРИДУМАЙ, КАК Я МОГУ ПОМОЧЬ ТЕБЕ.

— НАЙДИ-КА СЕБЕ УКРЫТИЕ, — распорядился Кейлл строго. — ПОЧЕМУ Ж ТЫ НЕ СКАЗАЛА, ЧТО ВЕТЕР ТАК ОКРЕП? Я ОТПРАВЛЯЮ ТАКЛА ИЗ БАШНИ — ПОИЩИТЕ НА ПАРУ КАКУЮ-НИБУДЬ ПЕЩЕРУ ПОГЛУБЖЕ.

— ТОЛЬКО НЕ Я, — решила не повиноваться Глр. — Я СТОЛЬКО РАЗ ГОВОРИЛА ТЕБЕ: ЛУЧШЕ БОЛТАТЬСЯ НА САМОМ СИЛЬНОМ ВЕТРЕ, ЧЕМ СВИХНУТЬСЯ В ПОДЗЕМЕЛЬЕ.

— ТОГДА ПОПРОБУЙ ДОБРАТЬСЯ ДО КОРАБЛЯ, — предложил Кейлл. — ПОДАВЛЯЮЩЕЕ ПОЛЕ НАКРЫЛОСЬ, КАК И ЗАЩИТНОЕ.

— РАЗВЕ МНЕ НЕ НАДО БЫТЬ РЯДОМ, У БАШНИ? — засомневалась Глр.

— БАШНЯ ДОЛГО НЕ ПРОСТОИТ. Я ДОЛЖЕН ВЫБРАТЬСЯ ИЗ НЕЕ, ПОКА ОНА НЕ СВАЛИЛАСЬ. ПЕШКОМ МНЕ НИ ЗА ЧТО НЕ ДОБРАТЬСЯ ДО КОРАБЛЯ, А ТЫ МОГЛА БЫ ЗАБРАТЬ МЕНЯ ОТСЮДА.

— ЕСЛИ ТЫ ПРОТЯНЕШЬ ДО ЭТОГО СВЕТЛОГО МОМЕНТА.

— Я БУДУ СТАРАТЬСЯ, — настаивал на своем Кейлл. — А КОГДА ПРИГОНИШЬ КОРАБЛЬ СЮДА, ТО ДЛЯ НАЧАЛА СДЕЛАЙ ЧТО-НИБУДЬ НЕХОРОШЕЕ С ЛЕТАЮЩИМ БЛИНОМ, ЧТО СТОИТ НА МАКУШКЕ БАШНИ.

Глр помолчала немного.

— Я ПОЧТИ ЗАБЫЛА О НЕМ. НО МЫ ВЕДЬ ПОМЕШАЕМ ЕМУ УДРАТЬ ОТСЮДА, ДА? — она рассмеялась, представив какую-то приятную картину. — ЛАДНО, УГОВОРИЛ, Я ПРИГОНЮ КОРАБЛЬ. БУДЬ ЗДОРОВ.

— Ты тоже, — уже вслух, но тихо пробормотал Кейлл. Звездный Ветер, казалось, выдрал слова из его рта, как бы издеваясь над надеждой, что маленькое крылатое существо может преодолеть нарастающую силу шторма.

Когда он сказал это, Такл повернулся к нему с вопросительным выражением на лице, но Кейлл жестом посоветовал ему помолчать.

— Сейчас тебе здесь нечего делать. Найди пещеру, — приказал он, — самую глубокую, постарайся в этом отличиться.

— А ты? — с сомнением спросил Такл.

— Пока останусь. Звездный Ветер скоро опрокинет башню, но до этого я хочу поболтать с ее хозяином.

— Я тоже останусь драться вместе с тобой, — моргая красными от пыли глазами, торжественно заявил Такл.

— Кто тебе сказал, что мы будем драться? Он сам все расскажет, — «заверил» его Кейлл и продолжил, посерьезнев. — Ты себя хорошо показал сегодня. Но теперь это не твоя драка. Найди укрытие и дай мне заняться тем, ради чего я прилетел сюда.

Молодой джилтреллианец выпрямился.

— Если ты так хочешь… Мешать тебе не намерен. В моем мире тебя будут помнить…

— Некрологом займешься потом, — сказал, кривовато усмехнувшись, Кейлл. — А теперь шуруй.

Он смотрел вслед Таклу, поспешившему в мощные объятия ветра, до тех пор, пока тот не исчез в пылевых вихрях. Затем он отвернулся и взглянул на потолок, как будто хотел своим взглядом пронзить металл.

Если бы был какой-нибудь другой путь на верхние этажи! Кейлл тоскливо озирался на лифты, понимая, что пользоваться ими еще раз слишком рискованно…

Он еще был в раздумьях, когда спускающийся диск скользнул в поле его зрения — на нем сгрудились клоны.

Они сразу же открыли дикую пальбу. Кейлл им ответил в соответствующем духе и услышал вопль. Но их лучи секли воздух слишком близко. К тому же, следующий диск должен был подвезти еще команду.

Кейлл повернулся кругом и кинулся из башни навстречу ударам Звездного Ветра.

Тот обрушился на легионера громадным разъяренным зверем, оглушая ревом и пытаясь сбить с ног. Почти ослепленный пылью, он, спотыкаясь и забирая в сторону, заковылял прочь от двери. Довольно скоро добрался до гладкой металлической стены башни и оглянулся — если клоны и отправились за ним следом, то в этой пыльной круговерти они не очень-то заметны.

Прикрыв лицо рукой, Кейлл с трудом проталкивался всем телом вперед, прижимаясь к стене башни. Здесь, где широкая площадь гладкого металла преграждала ему путь, ветер завихрялся. Сквозь его завывания Кейлл улавливал басовитые ноты потрескивающего и постанывающего под штормовым напором сооружения.

Олтерн слишком понадеялся на защитное поле. Видимо, в золотой чан его головы не забредала мысль, что кто-то может отключить такую защиту. Не было предусмотрено никакого дублирования на этот случай. Башню должно было смести с лица земли к концу дня, как раньше разметало первые постройки людей на Райлине. Остается один вопрос — спасется ли Олтерн? Или, подумал Кейлл, кто-нибудь вообще. В том числе, и он сам. Сила бури, кажется, возросла даже за то короткое время, пока он находился снаружи. Еще более встревожившись, он составил в уме запрос для своей напарницы.

Ответа не последовало.

Конечно, никакого разговора с Глр не получится, пока она сама не подключится к его сознанию. Она, должно быть, сосредоточенно машет своими крылышками-мембранами, сражаясь со Звездным Ветром. «Поэтому и не отвечает», — объяснил он себе.

Стена башни под плечом вдруг закончилась острым углом. Он добрался до одной из вертикальных желобов, тянущихся по всей высоте башни. В стене была ниша, метра полтора шириной, и около метра глубиной. Наверное, дополнительное усиление поднявшегося ввысь металла. Но этот желоб, как он обнаружил, имел еще одно назначение.

Внутри него, на высоте груди Кейлла, имелась платформа, точно вписанная в контуры желоба. Под ней — металлический кожух, в котором, кажется, находилось какое-то устройство, вырабатывающее тягу.

Зачем эта штука здесь — опускать грузы с космического корабля или в ремонтных целях — сейчас не столь важно. Главное, что башня предложила ему другой путь наверх: ВНЕШНИЙ подъемник.

Давясь пылью, он нащупал пульт управления лифтом под платформой. Ударил кулаком по кнопке пуска, и когда подъемник потянулся вверх, вскарабкался на него.

Приникнув к платформе телом и вцепившись в ее края, потому что ветер пытался стянуть его с этого насеста, Кейлл глянул вниз. К тому времени, как легионер поднялся до первого этажа, он уже не различал самой земли из-за бросаемой ветром пыли. Впрочем, Кейлл возбуждал в себе надежду, что подъемник вознесет его на самую вершину башни. А та стонала все более тяжко.

И тут его надежда принялась быстро съеживаться. Платформа подъемника дрогнула, стала тормозить и остановилась. Застыла на месте, будто ее приварили к металлу ниши.

Кейлл придвинулся к краю, но тут же отпрянул назад, так как энергопучок врезался в металл. Клоны обнаружили его! Он оказался почти в западне — его могут снять, не прилагая особых усилий.

Он послал вниз заряд, сомневаясь в меткости выстрела, но зная, что угроза заработать дыру в голове ненадолго задержит их. Легионер огляделся, лихорадочно соображая, а Звездный Ветер ревел, как тысяча ополоумевших чертей, в предвкушении скорой победы.

Башня под его напором уже вибрировала. Но Кейлл не терял равновесия и слегка высунулся вперед, чтобы обозреть стены башни с обеих сторон от ниши. Он знал, что на каждом этаже обязательно должны быть окна, хотя и тщательно поляризованные, снаружи неотличимые от металла. Даже с такого близкого расстояния, на котором был он. Но еще мешала пыль…

Он начал пальцами тщательно ощупывать стену, пальпировал ее, как хирург. Полметра совершенно гладкого металла — должно быть, прочные вертикальные опоры располагались с обеих сторон от ниши. Но затем… слабая, едва ощутимая линия стыка. Стыка, которого должна была оставить даже высокая технология Полка Смерти — между металлом стены и поляризованным пластиком окна.

Немедленное движение лучом своего пистолета по линии, где по его мнению, проходил шов стыка. И вместо вздутия подпалившегося металла послышался едва различимый в шуме ветра треск лопающегося стекла. Образовался вход в башню.

Он принял это приглашение войти без колебаний. Хотя вой Звездного ветра уже срывался на повизгивания, Кейлл сунул пистолет в кобуру и протянул руку, чтобы ухватиться за раму разбитого окна. Затем качнулся маятником и, затаив дыхание, какое-то мгновение висел на одной руке, удерживаясь только силой своей непоколебимой воли, которая не позволяла ветру швырнуть его, как осенний лист.

Вторая рука сразу же потянулась вверх и нашла, за что ухватиться, затем Кейлл подтянулся и ловко перебросил тело через край окна.

В первое мгновение он опешил от радостного удивления. Удача подмигнула ему, остановив подъемник рядом с окнам командного пункта. Того самого помещения, в котором его допрашивал местный заправила Олтерн.

Но сейчас тут никого не было. Только комплект сложной аппаратуры, которую еще в прошлый раз заметил Кейлл, да смерч из бумажныхлистов и пластиковых карточек, сметенных с широкого стола прыгнувшей через разбитое окно бурей. Зверем, у которого ненадолго отняли добычу.

Кейлл направился к двери, затем остановился. Ему хотелось побыстрее добраться до крыши на случай если Олтерн постарается удрать отсюда на космическом корабле. Но он также понимал, что расположенная здесь аппаратура может дать ему какой-нибудь ключик, который поможет отпереть ту дверь, за которой прячется командир Полка Смерти — Первый, или даже самый главный босс — Диктатор Галактики.

Кейлл поторопился к стойке с аппаратурой. Застучал пальцами по клавиатуре, пытаясь разобраться, нет ли чего-нибудь ценного во внутренней и внешней памяти компьютера. На экранах дисплеев замелькали данные, пока бессвязные и непонятные для него. Требовалось время, чтобы вникнуть и понять, а времени у него не было.

Но он продолжал копаться в технике, пытаясь не думать о том, что Глр тоже не укладывается в промежуток, оставшийся до того, как озверевшая буря сметет все и вся.

Ветер швырнул в глаза колючую, как иголки, пыль, замутив взгляд. Даже аудиосигналы компьютера утопали в кромешном вое. Звуки не могли потревожить Кейлла. Только рефлекс — въевшаяся в плоть настороженность — предупредил его. И подарил ему только одно короткое мгновение — тысячную долю секунды — чтобы начать, приседая, оборачиваться. Но ее оказалось недостаточно, чтобы полностью уйти от сокрушительного удара сбоку в голову золотого кулака киборга.

Удар сшиб Кейлла с ног и бросил на крышку компьютера, с которой легионер мешком свалился на пол. Пока он старался удержать уплывающее сознание, Олтерн нагнулся, вынул у него из кобуры лучевик и швырнул его через всю комнату.

Одутловатое рыло, с четко обозначившимися от ярости пятнами, приблизилось к нему.

— Я буду уничтожать тебя, Рэндор, достаточно медленно. Тебе не понравится ни одно мое движение. Ты разрушил главный элемент в плане Господина. Поэтому ты мне больше не нужен.

— Первый тебя не одобрит, — «предостерег» Кейлл, пытаясь выиграть время, чтобы в голове успело проясниться после нокаута.

Толстые губы скривились, обозначив ухмылку.

— Ты все-таки дубина стоеросовая. Ты считаешь, что Господин поручил бы такую операцию ЛЮБОМУ агенту? Здесь у меня было имя — для удобства. Но в Полку Смерти у меня другое имя. Вернее, вообще нет имени, — вроде бы негромкий голос, казалось, запросто прорывался сквозь рев ветра. — Первый — ЭТО Я!

Глава 12

Ну и новость! Кейлл едва поверил своим ушам. Слова Олтерна завихрились по комнате, и мощный бросок ветра усилил их до зверского рева.

Олтерн… Первый. Золотой киборг — не рядовой агент Диктатора. ОН — главарь Полка Смерти, правая рука Диктатора. Долю секунды мысли Кейлла крутились вокруг того, как бы пригодилась эта информация, не сиди он под прицелом в башне, собирающейся превратиться вскоре в тучу мусора.

В это же время Кейлл постарался вернуть самообладание. Если Первый собирался его поразить своим признанием, чтобы он впал в шок от ужаса, то ничего у главаря не вышло. Наоборот, его слова толкали к действиям. Последствия нокаута были смыты плеснувшим по телу адреналином, Кейлл снова наполнился энергией и готовностью к бою.

И как раз вовремя, потому что киборг непосредственно приступил к процессу убийства.

Увесистая ступня Первого собралась нанести удар в пах Кейлла. Но легионер перекатом бросил свое тело в сторону и снова кувырнулся, когда киборг во второй раз попытался достать его ногой. Она прошла в нескольких сантиметрах от Кейлла и врезалась в переднюю стенку компьютера, пробив ее, как картонку.

Легионер успел вскочить, пока киборг вынимал свою ступню из ящика с электроникой. Затем быстро отступил и поднырнул под боковой удар кулака, по размеру не уступающего голове человека. Прежде, чем монстр успел перейти в следующую атаку, Кейлл изо всех сил, словно молотом, пнул ботинком в золотое брюхо.

И сразу же с поворотом отскочил назад на достаточное расстояние. Удар такой силы сломал бы любые кости, разнес в щепки дерево и, как минимум, покорежил бы толстый лист металла. И Кейлл надеялся, что сложное устройство киборга его не выдержит.

Первый не превратился в поверженный памятник. Правда, он был потрясен. Но только на какое-то мгновение и не более. Неприятное открытие. На золотом туловище не осталось даже вмятинки. И монстр продолжал наступать.

А Кейлл пятился, внимательно следя за ним и держась наготове. Кажется, Первый не владел специальной техникой единоборства. Оно и понятно, при такой-то защите тела никакая техника не нужна. Конечно, его опухшая морда — из обычного мяса и сала. Но Первый держал свои руки высоко, как бы понимая, что его фасаду необходима защита. Пусть даже так…

Кейлл заметил у себя за спиной широкий металлический стол и неожиданно кинулся к нему с полуоборотом, ударил по крышке ладонями, как будто намеревался перескочить через него. Но вместо этого сделал полный оборот тела, опираясь на руки, и обеими ногами, словно бревном, ударил в лицо Первого.

Но тот успел поднять обе руки навстречу удару, и их мощь блокировала и поглотила удар — киборг только отшатнулся. Кейлл мгновенно принял устойчивое положение, скользнул через стол и уже за его широкой крышкой повернулся лицом к Первому.

Но киборг схватил стол и поднял эти полтонны легко, как тарелку. Затем так же просто швырнул всю громадную тяжесть в Кейлла.

Кейлл мгновенно прижался к полу, снаряд пролетел над ним и разнес остатки окна. Звездный Ветер, используя увеличившийся проем, стал завывать значительно активнее. Громадный урод притормозил и даже отступил под натиском урагана.

Кейлл быстро поднялся на ноги, используя благоприятный для себя момент. Он сблизился с киборгом, сделал тому ложный выпад пальцами в физиономию, затем отпрянул, нанося удар в коленную чашечку. Кейлл очень надеялся на то, что, обеспечивая подвижность суставов, стыки в этом месте у монстра не слишком крепкие.

Не оправдались его надежды и на этот раз. Столб огромной ноги лишь немного подался под ударом. В свою очередь, Первый резко перешел в контратаку, когда Кейлл отходил назад с поворотом.

Пинок ноги, напоминающей таран, пришелся вскользь по ребрам, Кейлл почувствовал, что куртка взмокла от крови и порвалась, вспыхнули болью разбитые ткани тела. Но его кости, в отличие от любых других, не превратились в крошево.

Кейлл, стараясь удержаться на ногах и сохранить зрение в заряженном пылью ветре, гадал, можно ли довериться своим костям так же, как и в прошлых схватках с представителями Полка Смерти. Если да, то надо позволить Первому дотянуться до себя. Но в теле все-таки слишком много такого, что сломается, когда попадет в «золотые» руки автоматизированного злодея.

Уж предпочтительнее, подумалось ему, едва эта махина кинется к нему, отыскать «дырокол», который она в приступе самоуверенности бросила в сторону.

Он поднырнул под протянутую руку Первого и нанес смертоносный удар снизу вверх. Но ничего летального не получилось, его встретила вторая рука гиганта, вначале блоком, затем захватом и поворотом. Но Кейлл, совершив полукувырок в ту сторону, в которую крутили его кисть, тут же получил достаточный рычаг, чтобы вырвать свою кисть из захвата. На мгновение они, полумашина и человек, оказались лицом к лицу — достаточно близко, чтобы Кейлл успел заметить в глазках-бусинках удивление.

«Мы с этим «золотым» джентльменом, можем продолжать в таком же духе довольно долго — подумалось Кейллу, когда он отступал — но будет ли нас ждать башня? И где же, все-таки, «дырокол»?».

Не успев, как следует, помучиться этим вопросом, Кейлл увидел его. Пистолет лежал у дальней стенки, такой скромный и еле заметный из-за пыли. Но на пути к нему стоял Первый.

Кейлл начал осторожно перемещаться по кругу, приближаясь к цели. «Золотой» монстр, поглощенный только тем, как бы ему совершить зверское убийство, кажется, не догадывался о намерении Кейлла.

Живой памятник снова кинулся вперед, но Кейлл увернулся и скользнул в сторону, на пару шагов приблизившись к своей цели. И снова монстр шагнул вперед, взмахивая кулаком. Отклонившись, легионер заметил, что тот открылся, и бросил руку снизу вверх.

Удар пришелся точно в соединение между «золотой» шеей и серой массой лица, и хотя кулак Кейлла пролетел почти полметра, он воткнулся, куда надо, с хорошо рассчитанной точностью и сконцентрированной тяжестью тела.

Киборг качнулся назад, чуть не упал, губы его оттопырились трубочкой, испуская беззвучный вопль. А Кейлл повернулся и нырком бросился к месту, где видел пистолет.

Но там его уже не было.

Кипа пластиковых инфокарт проползла по полу, захватила пистолет и оттащила в сторону.

Кейлл брызнул взглядами туда-сюда и снова заметил дырокол у стены всего лишь в нескольких шагах от себя. Но Первый уже утвердился на своих ногах-столбах и ринулся на него, согнув пальцы, образовав по-своему красивые «золотые» клешни. Со свисающего подбородка капала кровь.

Кейлл выждал с полсекунды и двинулся навстречу жаждущим работы клешням монстра. Ладони легионера метнулись вверх, разводя руки киборга, готовые цапнуть его, и закончили движение захватом громадных — размером с человеческую ляжку — запястий. И тогда Кейлл всем телом рванулся назад, стараясь упасть на спину. Наступательный импульс Первого и захват запястий швырнули «золотую» тушу вперед. А Кейлл поднял ноги, уперся ботинками в середину живота-бочки, и подкрутил падающую громаду. Та, описав дугу, отлетела к проему бывшего окна.

Окажись Первый на несколько килограммов легче, он улетел бы через эту дыру наружу, и дальше, на тот свет. Самому Кейллу едва удалось провести бросок, несмотря на точный расчет рычага и выбор момента — уж слишком неподъемной была масса киборга. Монстр ударился о стену прямо под пустой оконной рамой с таким грохотом, что даже вой урагана не смог заглушить его.

Однако властелин башни сразу начал подниматься на ноги. Золотой корпус немного погнулся, одну ногу слегка перекосило, похоже, что при падении разомкнулись кое-какие кибернетические цепи человеко-машины. Но сомневаться не приходилось, что она еще вполне способна участвовать в схватке.

Когда киборг начал следующую атаку, мощная рука Звездного Ветра ворвалась в окно. Она уложила сверхустойчивого легионера на пол, как игрушечного солдатика. И покачнула громаду Первого так, что его занесло в сторону.

Изо всех своих металлических сил монстр пытался удержаться на ногах и возобновить атаку.

Ему это почти удалось. Но он, все-таки, опоздал. Очередной порыв ветра бросил Кейлла прямо на лучевик, который был так ему дорог. Легионер просто подхватил его и прожег дыру величиной с кулак точно в середине золотого туловища хозяина башни.

Кейлл с секунду подождал, но свалившееся металлическое тело оставалось неподвижным и не собиралось подавать какие-либо признаки жизни. Наконец он сунул отличившийся пистолет в кобуру, подошел к двери и, преодолевая напор ветра, приоткрыл ее. За ней была небольшая комнатка, кажется, пустая.

Но, как раз, когда он собирался войти туда, начала открываться дверь на противоположной стороне помещения.

Кейлл заметил черно-красную форму и поручил ветру прикрыть свою дверь. Значит, в башне еще остались клоны. В их дрессировку, подумал он, включалась, наверняка, прививка слепой и безмозглой преданности хозяевам, раз уж они способны так рисковать своей жизнью, разыскивая своего любимого киборга. А может, они знают, что в космическом корабле, торчащем на макушке у башни, места для всех не найдется.

Он схватил компьютерный модуль, стоявший рядом с дверью, и опрокинул его поперек входа. Этот ящик да сила ветра ненадолго задержат клонов. Времени хватит, чтобы воспользоваться оставшимся шансом.

Мельком взглянув на лежащий у стены «золотой» корпус Первого — теперь уж это действительно свергнутый памятник — Кейлл скрючился под окном, пропуская над собой воинственные порывы ветра. Он понимал, что бесконечная серия боев не только принесла ему россыпи ран и синяков разного калибра, но и унесла массу сил.

Он также понимал, что он намеревается проделать, довольно трудная задача даже в погожий день для отдохнувшего и совершенно здорового человека.

Рот Кейлла дрогнул в полуулыбке. Как выражался его командир-тренер — легионер сдается только после смерти.

Еще одна секунда ушла на попытку вызова Глр. Но ответа снова не было. Что-то сжалось в груди на мгновение — если бы она добралась до корабля, то отозвалась бы. И если она еще не на борту… значит, уже никогда не доберется.

Звездный Ветер уже набрал мощь катастрофического урагана. И даже Глр не под силу было летать в этом воющем забитом пылью аде.

Он поднялся. На башне еще оставался космический корабль, и надо было, во чтобы то ни стало, добраться до него. Надо было выжить, чтобы пробиться к Диктатору и отомстить. Не только за Легионы, но и за Глр. Маленькое крылатое существо, преодолевшее миллионы световых лет, чтобы погибнуть за дело людей.

Подняв руку, он крепко ухватился за край рамы, затем подтянулся, выбрался наружу и оказался в объятиях урагана.

Глава 13

Кейлл висел, вцепившись в край окна, а Звездный Ветер хватая его своими лапами, бросал из стороны в сторону, превращая не столько во флюгер, сколько в маятник. Вкладывая все, до последней капли, силы и волю в стальную хватку, Кейлл настраивался на рывок. Отпустить одну руку и качнуться к платформе внешнего подъемника — дело почти немыслимое. Ну, а также — единственно возможное.

Сосредоточившись, Кейлл оторвал правую руку. И в это мгновение Звездный Ветер, казалось, превзошел себя. Его плотный, как стена, порыв ударил в раскачивающееся тело легионера, подбросил его, пронес за угол ниши и швырнул на платформу подъемника.

— Премного благодарен за вторую услугу, — не удержался и сказал Кейлл ветру, вспомнив, как тот очень своевременно пошатнул Первого. — Будем дружить, ходить в гости?

И действительно, казалось, ветер теперь за него. Он больше не грозил смести легионера с подъемника. Напротив, его мощные порывы прижимали Кейлла к дну вертикального канала, почти лишая возможности двигаться.

Кейлл глянул вверх. Лезть далеко, и маловато шансов, что он доберется до верхушки башни. Сооружение уже не просто вибрировало, а колебалось, словно громадная струна. Вся башня определенно накренилась. Подходило к концу время существования всего, что выступало на поверхность Райлина.

Повернувшись левым боком ко дну желоба, Кейлл переместился в сидячее положение. Его роста как раз хватало, чтобы упереться спиной в одну стену ниши, а подошвами ботинок в другую.

Многие тренировки легионеров проходили в Железных горах Мороса — жесткой, не прощающей промахов местности. Поэтому навыки скалолазания, как и многое другое, въелись в натуру Кейлла. В них входил и способ подъема по широкой расщелине в скале, так называемом «дымоходе». Спиной прижимаешься к одной стороне, ногами упираешься в другую и, не забывая передвигать скользящим шагом ступни, поднимаешься. Главное — верно использовать трение и силу ног, чтобы тело направлялось куда надо, а не падало со свистом вниз.

У Кейлла было достаточно таких подъемов. Но не по стене гладкого металла и не при разгуле самой сумасшедшей бури в Галактике.

Тем не менее, он начал карабкаться.

Все внимание уходило на правильную концентрацию сил. Ноги превратились в бруски прочной стали, за счет их упора в стену тело удерживалось в нише. Отталкиваясь руками снизу, Кейлл скользил спиной вверх на пару сантиметров. Переставлял одну ногу, потом вторую. И процесс повторялся. С каждым разом он становился лишь чуть-чуть ближе к вершине. Но рисковать не стоило — не удержится рука или нога, его тело отправится туда, откуда начало подъем.

Кейлл исходил потом, а ветер вихрился в нише, пытаясь подбросить его, бросаясь на тело с такой силой, как будто пробовал на излом. Легкие хотели воздуха, а ураган выхватывал его прямо изо рта. В ногах угнездилась боль — сказывалось постоянное напряжение мышц.

Но эти ощущения Кейлл запер надежной стеной своей сосредоточенности.

Медленно, но без остановок и передышек, он карабкался вверх.

Чувство времени пропало — сколько он уже взбирается, несколько минут или дней? На другие опасности было уже наплевать. Завались башня в это мгновение, Кейлл работал бы руками и ногами по-прежнему, пока не расплющился бы о землю. Даже ярость ветра не держалась в его сознании и стала просто отдаленным ревом. Кейлл не смотрел ни вниз, ни вверх, глаза, кроме стенки прямо перед собой, ничего не хотели видеть.

Спиной на пару сантиметров. Теперь одной ногой вверх, потом второй. Повторить все сначала. Еще раз. Еще раз…

Казалось, прошел целый век. Тысячелетие. Вечность. Какой-то рассудительный участок мозга Кейлла отмечал — силе и упорству даже легионера существует предел, и что он достигнут. Но Кейлл продолжал карабкаться.

И вот верхняя часть спины, отозвавшись болью, скользнула по острому краю металла. Левая рука машинально метнулась вверх и пальцы нашли, за что ухватиться. Желоб оборвался, стенки исчезли.

Кейлл был наверху.

Рывком воли он собрал последние капли сил, втянул тело на плоскую горизонтальную поверхность и покатился. На какое-то мгновение ветер намертво припечатал его к месту, где он лежал. Затем, как бы с презрением швырнул дальше, в сторону от пропасти. Кейлл заскользил и вдруг упал.

Но он всего лишь свалился на саму крышу с балюстрады шириной в стену. Правда, и тут пришлось три метра пролететь. Достаточно, чтобы стать инвалидом.

И даже в такой момент рефлексы легионера заставили его сложиться и перевернуться в падении. Он приземлился на четвереньки, смягчив удар, затем, в изнеможении, растянулся во весь рост.

Какое это было блаженство — лежать здесь, давая отдых натруженным мышцам, избавляясь от превратившегося в боль перенапряжения, и глубоко дышать под относительным прикрытием стены, возвышающейся над крышей. Хотелось лежать целую вечность. Так Кейллу сейчас представлялся рай.

Но он заставил себя приподнять голову и осмотреться. От того, что он увидел на другом конце крыши, стало очень холодно внутри — ему даже показалось, что он проглотил сталактит. Не хотелось верить собственным глазам, даже когда он поднялся на корточки.

Его не поразили округлые сплюснутые очертания космического корабля. Тот все еще был на месте и удерживался креплениями на амортизаторах, хотя вздрагивал и раскачивался под порывами ветра, как бы намереваясь взмыть в небо по собственному почину.

И, конечно, не вид двух бойцовых клонов, точно так же сидящих на корточках, сковал ледяным ужасом Кейлла. Не они, а предмет, лежащий рядом с открытом люком космического корабля.

«Золотое» тело киборга.

У Кейлла к «сталактиту» добавилось помутнение в голове. Киборг не мог воскреснуть и выбраться на крышу. Заряд, угодивший в туловище монстра, должен был превратить его сложные узлы в мусор. Первый должен был отдать концы…

Кейлл присмотрелся получше, и в голову пришла неприятная догадка.

У киборга сейчас отсутствует лицо. Швы разошлись от плеча до плеча и вниз по груди. Что-то вышло наружу. Первый не был существом, в котором технические системы и биологический организм соединялись НАВСЕГДА. Металлическое тело являлось всего лишь скелетом, чем-то вроде сложного доспеха из золотой брони, с мириадами совершенных схем и сервомеханизмов. Но эта оболочка управлялась организмом, который мог существовать отдельно от нее.

Кейлл подбил транспортное средство, но не угробил пассажира.

Преданные клоны, очевидно, вынесли, потея, золотой футляр на крышу, а там выпустили наружу его содержимое.

И вот, задержавшись в люке космического корабля, Первый показался Кейллу в истинном своем обличии. Крайне незавидном, не подходящем начальственной персоне.

Крохотный, скрюченный, едва похожий на человека. Не способный к нормальному прямохождению, он кое-как тащился на коротких ручонках, а ножки, не больше половника, немощно волочились следом. Голова чересчур большая для такого тельца, впрочем, это было единственное, что работало как следует у Первого. Напоследок мелькнуло в полуобороте лицо, то самое, опухшее, с кривыми от напряжения губами. «Тоже мне командир», — подумал Кейлл.

Нелепое существо исчезло из вида. Люк захлопнулся, тяжелые крепления отвалились от корабля, под ним с ревом забилась энергия. Кейлл очумело завопил, вскочил на ноги, разряжая обойму в корабль. Но тот взлетел, лишь покачнувшись под яростным ударом ветра, и заряд, пущенный Кейллом, полыхнул на посадочном амортизаторе, не причинив ему особого вреда. Легионер выстрелил снова, умоляя ветер, чтобы он завалил корабль. Но ветер явно перешел на другую сторону баррикады, он только подбросил крейсер вверх, помогая и без того стремительному взлету. Последние выстрелы Кейлла жгли только пыль.

Но тут ему самому пришлось броситься плашмя на крышу, так как рядом с ним сверкнули энергопучки. Те двое клонов, преданных хозяину, даже бросившему их на верную смерть, заметили Кейлла.

Легионер хотел было уложить подбирающихся к нему холуев. Но «дырокол» лишь слабенько плюнул и заткнулся. Заряды в обойме иссякли.

Кейлл швырнул оружие и приготовился к последнему рывку. Значит, этот запредельный для его сил подъем понадобился лишь для того, чтобы насладиться видом отбывающего на родину монстра. И быть расстрелянным. Ладно, пусть так. Кое-какая работа проведена, драка получилась хорошей.

Клоны приближались, и Кейлл бросился навстречу им, понимая, что они еще очень далеко, что они срежут его прежде, чем он покроет половину расстояния, разделяющего их. Прошипел энергопучок. Но не навстречу ему. Луч полоснул с неба, намного более мощный, чем из пистолета. Пучок клюнул крышу под ногами у клонов, и металл взорвался. Однако, обоих бойцов унес в никуда не этот взрыв, а поток ракетного пламени. Это были реверс-ракеты. Реверс садящегося корабля Кейлла.

Мозг Кейлла выбросил воинственный клич. Драка еще не закончена.

— ГЛР! — радостный выплеск в его голове не заставил его забыть о правильной телепатической связи. — ЗАЙМИСЬ КОРАБЛЕМ!

— КАКОЙ КОРАБЛЬ, КЕЙЛЛ? БАШНЯ ВАЛИТСЯ! Я СЯДУ ЧЕРЕЗ НЕСКОЛЬКО СЕКУНД!

— ЗАЙМИСЬ КОРАБЛЕМ! — завопил Кейлл. — РАЗМАЖЬ ЕГО!

Он смотрел, как его истребитель послушно взмывает вверх, борясь в развороте с ураганом. Но такому пилоту, как Глр, это было по плечу. Корабль понесся прочь, и через несколько мгновений исчез в потемневшем от вихрей небе.

Крыша под ногами стала крениться, металл начал со скрежетом корежиться, один из углов башни разверзся трещиной, которая, словно испуганное животное, побежала по крыше.

Кейлла бросило на четвереньки. В этой дурацкой позе он наблюдал за мучениями башни, которые должны были принести конец и ему самому.

Звездный Ветер трубил, объявляя о своей полной и окончательной победе.

Но затем к его трубному гласу присоединился рев двигателя космического корабля. Кейлл снова услышал хор реверс-ракет, почувствовал жар, исходящий от дюз.

— ОТСТРЕЛИВАЮ ТРОС! — раздался в его голове крик Глр. — ХВАТАЙСЯ!

Он покрутил головой и увидел тонкую спасительную нить, падающую на него из люка истребителя. Глр искусно рассчитала момент отстрела троса, тот стеганул его по груди — рефлексы сработали в точности и на этот раз.

У него откуда-то взялись силы не только, чтоб уцепиться ногами и руками за фал, да еще и сформулировать в уме самый важный вопрос:

— КОРАБЛЬ ПЕРВОГО… ЧТО С НИМ?

— УШЕЛ, — торопливо ответила Глр. — В НУЛЬ-ПРОСТРАНСТВО, ОН ДОБРАЛСЯ ДО ГЛУБОКОГО КОСМОСА… ПРЕЖДЕ, ЧЕМ Я УСПЕЛА СБЛИЗИТЬСЯ С НИМ. ПЕРВЫЙ ОСТАЛСЯ ТЕБЕ НА ПОТОМ.

Сердце Кейлла сжалось. Значит, главному гаду удалось удрать, перейти на сверхсветовую, после чего о погоне не может быть и речи. На мгновение горечь неудачи подавила его волю. Сразу ослабела его хватка, чуть не вырвавшая руки из плеч, когда корабль делал разворот и под прощальными ударами Звездного Ветра начал набирать высоту.

Но трос давно уже сматывался, приближалась дыра люка, за которой — безопасность. А в это время под Кейллом творение Полка Смерти, расцветая оранжево-красным взрывом, со страшным грохотом развалилось на миллионы кусков металла. Эти куски хотели было потянуться к земле, но Звездный ветер подхватывал их и уносил в небо, как сухие листья.

Часть 4 Послесловие

Глава 14

Пронизывая атмосферу Джилтрелла, корабль Кейлла стремительно уносился вдаль, экраны переднего обзора показывали приветливые просторы глубокого космоса.

— ДРУЖЕЛЮБНЫЙ НАРОД, — заметил он, как бы между прочим, беглыми пальцами проводя доводку курса.

— ВСЕ ДО ОДНОГО, — откликнулась Глр. — И ДОВОЛЬНО ЩЕДРЫЕ НАСЧЕТ УГОЩЕНИЯ.

Кейлл рассмеялся:

— ВЫПИТЬ И ЗАКУСИТЬ — ЭТО ДА. ВПРОЧЕМ, ЩЕДРЫЕ ОНИ ПОЧТИ ВО ВСЕМ.

— ВЕРНО, — согласилась Глр, тоже похихикивая. — ПРИЯТНО ВСПОМНИТЬ, КАК ТВОЯ ЛАДОНЬ ЛОЖИЛАСЬ НА РУКОЯТКУ «ДЫРОКОЛА», КОГДА ТАКЛ ПЫТАЛСЯ СКОРМИТЬ ТЕБЕ СВОЮ ПОРЦИЮ ЖИВЫХ ОСЬМИНОЖЕК. ТЕХ САМЫХ, ЧТО ПЫТАЮТСЯ УДРАТЬ ИЗО РТА.

Кейлл удрученно покачал головой.

— НО ОН-ТО ВЗДОХНУЛ С ОБЛЕГЧЕНИЕМ, КОГДА Я ОТКАЗАЛСЯ. КАК БЫ ТО НИ БЫЛО, ОН ЗАСЛУЖИЛ ЕЕ.

— А Я? — с надрывом заявила Глр. — Я, ЗНАЧИТ, ЕЩЕ НЕ ЗАСЛУЖИЛА, ЧТОБЫ МЕНЯ ЧЕСТВОВАЛИ ОФИЦИАЛЬНО?

— ИМ НЕ УДАЛОСЬ ОТОРВАТЬ ТЕБЯ ОТ ТАРЕЛОК НА ТАКОЙ СРОК, ЧТОБЫ УСПЕТЬ ЭТО СДЕЛАТЬ, — хмыкнул Кейлл. — СОЗДАВАЛОСЬ ВПЕЧАТЛЕНИЕ, ЧТО ТЫ ПЕРВЫЙ РАЗ ЗА СВОИ ЧЕТЫРЕСТА ЛЕТ СОБРАЛАСЬ ПООБЕДАТЬ.

Но усмешка растаяла на его лице, едва он вспомнил, что выпало на долю Глр. Она лишь парой слов обмолвилась о своей борьбе со Звездным Ветром. Но этот поединок был сродни подъему Кейлла на крышу башни. При каждом взмахе крыла ветер грозил бросить вниз на скалы или зашвырнуть в верхние слои атмосферы, где ей грозила смерть от удушья.

Но, в конце концов, ее чутье и умение ориентироваться привели ее к пещере, в которую провалился корабль. Глр, очень смущаясь, призналась ему, что потеряла сознание, едва люк захлопнулся за ней. Когда она, наконец, пришла в себя и набралась сил, чтобы действовать, то совсем не представляла себе, сколько потрачено времени. Но подавляющее поле уже отключилось — Глр, применив тягу и передние пушки, подняла корабль в небо. При этом чуть не умерла от страха, что прилетит на выручку слишком поздно.

— Ты, конечно, явилась поздновато, но зато никому не было скучно, — подытожил Кейлл ее рассказ. И еще глубже понял ее испытания, потому что Глр не ответила ему в том же тоне. Лишь тень промелькнула в ее ярких круглых глазах.

Они, рванув от разваливающейся башни, укрылись в открытом космосе. И стали лишь зрителями, которые наблюдали, как атмосфера планеты превращается в живое существо, корчащееся в смертельной агонии. Даже после их отлета ветер продолжал набирать силу, и казалось, весь Райлин разлетится на мелкие кусочки. Но ветер все-таки прошел пиковую точку и начал успокаиваться — бродячая планетка стала уходить от Райлина.

Когда буря улеглась, Кейлл и Глр снова опустились на планету примерно там, где стояла башня. На память от нее осталась яма, да несколько громадных обломков металла, вонзившихся в скалу. А на Райлине, ободранном и пустынном, лишившемся даже мха, воцарилась тишина. Немало лет должно было пройти, пока уцелевшие корни прорастут в новый зеленый ковер.

Кейлл с помощью связной аппаратуры сообщил властям Джилтрелла о случившемся, и начал разыскивать Такла. В конце концов, Глр с воздуха заметила еле живого парня, который выполз из пещеры, когда стих ветер.

Но Такл быстро запрыгал, увидев Кейлла, и даже завопил от радости, когда на Райлин высадилась родная рота внутренних войск Джилтрелла. Такл настоял на том, чтобы она вместе с ним и Кейллом тщательно прочесала всю округу на случай, если уцелел кто-нибудь из клонов.

Вначале они наткнулись на несколько изуродованных трупов в пещерах, которые оказались слишком мелкими и открытыми. А потом в более глубоком подземелье нашлись двое уцелевших клонов. Но даже теперь эти люди не смогли отречься от проштампованной в них верности Полку Смерти. Они ввязались в бой, ранили троих джилтреллианцев прежде, чем бластеры солдат превратили их в дым.

Затем джилтреллианцы с заметным облегчением бросили растерзанный Райлин и вернулись домой, взяв с собой Кейлла, Глр и довольного Такла, чтобы выдать им набор почестей, подобающих героям-победителям. Такл на церемониях и в перерывах рассказывал и пересказывал о своих похождениях властям, прессе и вообще всем, кто не прочь был послушать его. Но Кейлл старался держаться в тени и помалкивал о Полке Смерти и начальственном карлике в золотой кожуре.

Сидя в башне, Такл решил, что клоны — это какая-то разновидность космических пиратов, решивших устроить «малину» на Райлине. И Кейлл не стал с ним спорить, отчего версия Такла превратилась в официальную. Едва появилась возможность, не оскорбляя лучших чувств джилтреллианцев, устраниться от церемоний и празднеств, он вместе с Глр удалился с шумной планеты в мирную безвестность космоса.

Только корабль выбрался из атмосферы Джилтрелла, он передал управление полетом борткомпьютеру и откинулся на спинку своего кресла. Теперь они с Глр немного отдохнут, подлечат честно заработанные синяки и ушибы. Кейлл понимал, что мир в космосе ненадолго. Диктатор Галактики получил отпор, но до его краха далековато. Не было и никаких намеков на то, где и когда развернутся следующие бои.

Кейлл взглянул на Глр, — в ее круглых глазах отражалась звездная россыпь, сама же она как будто заново переживала последний страшный день Звездного Ветра.

— Что-то давненько ты не капала на меня нашим милым старичкам, — попытался он отвлечь ее. — Думаю, им не понравится, что я упустил Первого.

— ОШИБАЕШЬСЯ. Я УЖЕ ДАВНО ОБО ВСЕМ ДОЛОЖИЛА. ГОСПОДА ПОПЕЧИТЕЛИ ОСТАЛИСЬ ВЕСЬМА ДОВОЛЬНЫ. ОНИ ТЕПЕРЬ ЗНАЮТ, ЧТО ПРЕДСТАВЛЯЕТ СОБОЙ ПЕРВЫЙ И СЧИТАЮТ, ЧТО ЗАСЕКУТ ЕГО, ЕДВА ОН ПОЯВИТСЯ В ЗОНЕ ДЕЙСТВИЯ КАКОГО-НИБУДЬ ЗОНДА.

— Может, и найдут, — согласился Кейлл. — И мне кажется, что мы еще с ним повстречаемся на узкой дорожке, — голос его зазвучал холодно, со стальными нотками, — после чего только один из нас отправится дальше живым.

Джеймс Мак-Интош УБЕЙ И УМРИ! (перевод В. Заинчковского)

Нападение было неожиданным, беспричинным и безнадежным. У Лудильщиков не было огнестрельного оружия, они атаковали с помощью ножей, дубинок, копий и луков. Только это и было осмысленным во всей операции. Во всяком случае, они беспрепятственно проникли на территорию Шана, все шесть тысяч, и никто не подал сигнал тревоги.

Затем началась древняя рукопашная битва, перенесенная из прошлого, отделенного многими веками, а в пространстве — многими световыми годами (Система Персефоны находилась на границе с другой Галактикой, путешествия в которую еще не были освоены).

Корабль Лудильщиков, севший за низкими холмами, которые превращали поверхность Шана в скопище долин, использовал так же, как и Шан, обычную силовую защиту. В таких случаях разрывные снаряды применяли редко, так как их использование было более опасным для атакующей стороны, не говоря уже об атомном оружии, смертельном для всех. Поэтому Альфиане тоже вынуждены были сражаться первобытным оружием. Но они, в отличие от захватчиков, защищали свою базу и могли сражаться не только личным оружием. Обычные пушки имели большую разрушительную силу, а катапульты вносили свой страшный вклад в сражение до тех пор, пока не стало невозможно их использовать из-за близости противника. И даже тогда, когда Альфиане схватились врукопашную с передовыми отрядами противника, каждый из них имел при себе легкое оружие, которое давало им три шанса против одного в единоборстве с противником, у которого такого оружия не было.

Противопоставить этому Лудильщики могли только самоубийственную ярость. Их боевым кличем, если бы у них был таковой, мог быть «Убей и умри», так как именно это они и делали. А у Альфиан были все остальные преимущества. Многие из них отправились к праотцам только потому, что не могли поверить в то, что человеческое существо может так безрассудно относиться к своей жизни. Когда в единоборстве складывается ситуация, в которой сдаться — единственно разумный выход — вы, естественно, ожидаете этого. И умираете, если враг, бросаясь на вашу пику, отрубает вам голову.

Тем не менее, когда несколько оставшихся в живых Лудильщиков отступили, поле боя было усеяно мертвыми и умирающими Лудильщиками, и совсем немного Альфиан лежало тут и там. Отступивших не преследовали. Сотни раненых Альфиан нуждались в помощи. Кроме того, поскольку Шан был цивилизованной планетой, нужно было позаботиться и о тысячах раненых Лудильщиков.

Только их не было. Когда санитарные команды и машины скорой помощи очищали заваленное телами и залитое кровью поле перед Штабом планеты Шан, обнаружился факт, в который трудно было поверить. Часть Альфиан на поле боя была мертва, другие умирали, некоторые были тяжело ранены. Это было естественно. Но все Лудильщики были мертвы. Те же, чьи раны были не смертельны, отравились. У Лудильщиков были пилюли с ядом, у кого во рту, у кого в других легкодоступных местах. И все приняли их. Те же, кто потеряли или не смогли их использовать, покончили с собой при помощи оружия, которое можно было найти на поле боя.

Шесть тысяч Лудильщиков атаковало. Менее тысячи осталось в живых. Только 529 Альфиан было убито, раненных было 1625. Общие потери Лудильщиков составили 5107 человек мертвыми и ранеными. Общие потери Альфиан — 529 и около 26 человек, которые, возможно, умрут позднее. Все происходящее казалось бессмысленным.


Заместитель Начальника Сектора Джойс Берри бежала по пустынным коридорам Сектора Контроля 1444. Ее форма была в беспорядке, всего несколько пуговиц застегнуто. Но никто из служащих Сектора не глазел на нее, все вежливо отводили глаза.


Заместитель Начальника Сектора Берри находилась в таком возрасте, когда уже не стараются ни сохранить фигуру, ни обращать внимания на свой возраст, ни даже говорить о нем. Но она была хорошим офицером, и поэтому служащие Сектора многое ей прощали. Люди, которые с незапамятных времен находились на кораблях, подверженных разным опасностям, а позднее, на космических кораблях и станциях, ценили хороших офицеров и поругивали плохих, которые могли привести их к гибели без особой на то причины.

Начальник Сектора Сибург, не обладавший такой же терпимостью, как его подчиненные, увидев своего заместителя запыхавшимся и одетым не по форме, собрался сделать выговор.

Джойс Берри, которая понимала его лучше, чем он понимал себя, выпалила:

— Вы дали сигнал тревоги. Это — серьезно.

— Да, но… А, ладно. Война есть война.

Джойс молниеносно прокрутила в голове сотни вариантов и промолчала. Очевидно, что Земля в войну не вовлечена, так же, как ни одна из других крупных галактических держав. Такие вещи не происходят без предупреждения. Кроме того, торжественность Сибурга и сигнал тревоги, который заставил ее бежать, указывали на то, что критическая ситуация возникла в секторе 1444, а это вряд ли означало что-нибудь серьезное.

— Попробуйте угадать, где? — спросил он значительно.

Джойс произнесла на выдохе:

— Шан. Лудильщики.

Сибург вытаращил глаза. Выговор последовал немедленно:

— Пожалуйста, используйте принятые названия, Берри.

— Персефона Альфа и Бета. Но, сэр, я сомневаюсь, что это правильное название. Альфиане называют свою планету Шангри-Ла, короче, Шан. А кто, кроме них самих, имеет право давать имя своей планете? Обитателей же Беты называют Лудильщиками не только во всей Галактике, но они и сами себя так называют.

Сибург хмыкнул. Это был человек с редкими волосами, лоснящимся красным лицом, пышными усами. Большинство своих высказываний он предварял восклицаниями. Он всегда носил узкие воротнички и слишком тесную форму, которая подчеркивала его животик. Все это вместе во все времена воспринималось как карикатура на военного.

Так как он всегда был тугодумом, у Джойс было достаточно времени, чтобы перевести дух и, застегнув все пуговицы, сделать очередную попытку выглядеть так, как положено офицеру. Это было единственным, в чем ей никогда не удавалось сравниться со своим начальником. Хотя Сибург не был похож на настоящего офицера, он был военным до мозга костей.

Про Джойс нельзя было сказать, что она толстая, но ее фигура потеряла свою прежнюю стройность, и она выглядела старше своих тридцати трех лет. Она никогда не была элегантной и не отличалась особой аккуратностью, тем не менее, она была привлекательной еще несколько лет назад.

Кроме того, она была хорошим работником. И ни для кого не было секретом, что ее назначили заместителем Сибурга, чтобы удержать его от многих ошибок.

Наконец, Сибург сказал:

— Нам надо что-то предпринять, Берри. В нашем секторе всего четыре планеты, и одна из них напала на другую. Без предупреждения, без объявления войны. Мы должны что-то сделать.

Джойс не могла понять, о чем ее начальник задумался. Это было редкостью. Что мог сделать Сектор Контроля 1444, когда Лудильщики уже напали? Сектор Контроля 1444, будучи форпостом цивилизации в данном районе, имел устройства связи, способные творить чудеса, но не более того. Два корабля-разведчика могли своими энергичными маневрами напугать деревню или даже небольшой город, но никак не планету.

— О чем вы думаете, Контролер? — спросила она.

— Сначала я собираюсь послать ноту на Персефону Бета. Нападение было ничем не спровоцировано… Ну, в чем дело, Берри?

— Я бы не делала этого, сэр, не имея веских доводов. Бессмысленно объяснять Лудильщикам, что они были неправы, и это больше не должно повториться, если у вас нет реальной силы, которая за вами стоит.

Для их отношений было характерно, что Сибург не позволил себе резкого замечания, а только сказал:

— Ну, и что же нам теперь делать?

— А я надеялась, что вы мне это скажете, сэр.

Сибург сказал спокойно:

— Ну, что бы вы сделали, Берри?

— Просто попросила бы Лудильщиков дать объяснения, сэр. Была бы очень корректна и сдержанна. И попросила бы, чтобы меня связали с их руководством.

— Мы не знаем, кто они, Берри, и никогда не знали. У Лудильщиков никогда не было никаких руководителей. Они всегда были индивидуалистами, каждый из которых старался быстро заработать миллион.

— Может быть, мы сумеем их схватить. Нападение означает наличие плана. В конце концов, кто-то же их организовал.

Сибург горько посетовал:

— Они послали меня сюда поддерживать закон и порядок в четырех оторванных друг от друга мирах и в нескольких отдаленных поселениях, а если что-то случится, военный корабль сможет добраться сюда лишь за четыре месяца, да и то только в том случае, если вылетит из сектора 337, или за одиннадцать месяцев, если его там не будет.

Так как Джойс молчала, он добавил:

— Я никогда не получу повышения, я знаю это. В лучшем случае, я могу рассчитывать на то, что меня не понизят. Малейшая, на их взгляд, ошибка приведет к этому.

Джойс осторожно сказала:

— Сначала мы должны потребовать у Лудильщиков объяснений, сэр. Сейчас же можно сделать кое-что. Пошлите Рэя Коттрела на Шан.

— Что? — спросил Сибург удивленно. — Кто такой Рэй Коттрел?

— Военный консультант.

— Ну… может быть, хотя положение военных консультантов полуофициальное. Все это может оказаться ошибкой… Берри, а где этот Коттрел? И откуда вы о нем знаете?

— Он на Оскране, в отпуске. Вы знаете, что все военные консультанты проходят специальную подготовку для субпространственных полетов. При нем должен находиться его специальный корабль. Он может быть на Шане через шесть дней.

— Если он, конечно, не откажется нам помочь.

— Он согласится, как только вы его попросите.

Сибург в сомнении вернулся к своему предыдущему вопросу:

— Откуда вы его знаете? Почему вы думаете, что он на Оскране?

— Я всегда проверяю въездные визы. Не могу сказать, что я всегда все знаю, но знать, где находится военный консультант, даже если он в отпуске, всегда полезно.

— Вы правы, Берри. Но прежде, чем мы примем какое-нибудь решение, давайте постараемся связаться с Лудильщиками.

Персефона Бета никогда не имела никаких дипломатических отношений с кем бы то ни было. Она напоминала рудник без телефона, без дороги, но с радиосвязью, которая работала только тогда, когда это было удобно местным жителям. Сектор Контроля 1444 имел возможность туда попасть. Корабль-разведчик мог добраться до Беты за четыре дня, может быть, за три в случае необходимости. Но, добравшись туда, они не знали бы, что там делать.

«Берри, как обычно, права, — подумал Сибург. — Бессмысленно посылать пустые угрозы. Жесткая политика должна опираться на реальную силу».

— В нашем распоряжении есть еще одна возможность, сэр, — сказала Джойс. — Нечто, что действительно заставит Лудильщиков задуматься.

Она говорила так, будто он уже знал, что она имела в виду. Она на самом деле так и думала. Пока Сибург не хмыкнул, чтобы дать себе время поразмыслить. Она продолжала так, как будто бы он знал.

— Пока еще мы можем не предъявлять им ультиматум по поводу эмбарго на экспорт с Беты. Наше сообщение они получат, даже если и не посчитают нужным отвечать на него. Запретите им торговать, и для них исчезнет смысл существования.

— Да, Берри, мы можем это сделать. — Для него было характерным видеть во всем не только положительные, но и отрицательные стороны. — Они же смогут продавать свои металлы и в другие места. Многие поселения не слишком-то щепетильны.

— Но с большими трудностями и по более низкой цене. Эмбарго — это чувствительный удар, сэр.

— Да, я пошлю еще одно сообщение, но, наверное, на него тоже не ответят. — Он был прав, и ему в голову тут же пришло еще кое-что. Нахмурившись, он сказал: — Посылка Коттрела на Шан будет означать, что мы встаем на сторону Шана в этом деле. Не так ли?

Джойс успокоила его:

— Совсем не обязательно. Мы всегда сможем сказать, что Лудильщики не отвечают на наши послания, поэтому мы ведем переговоры с Шаном. Это зависит от дальнейшего развития событий. Кроме того, так как Лудильщики не ответили на предупреждение о торговыхсанкциях, они поставили себя вне закона.

Он кивнул, все еще боясь принять решение.

— Было бы неплохо знать что-нибудь об этом Коттреле. Вы-то знаете о нем хоть что-нибудь, кроме того, что он — военный консультант?

— На самом деле, — сказал Джойс, стараясь говорить равнодушно, — я немного с ним знакома. На вашем месте я бы рискнула и связалась с ним. Он обычно добивается успеха.


В этот момент Рэй Коттрел не (отдыхал) работал, а это означало, что он мог посвятить все свои силы ухаживанию за очаровательной Лидией Мор.

Он редко имел дело с замужними женщинами — не любил усложнять свою жизнь без причины. Но жена плантатора с Оскрана была особым случаем. Коттрел, любивший всех женщин, особенно ценил тех, которые были красивы, но не более того. Через полгода, как бы ни развивались события, он, несомненно, забудет, как ее зовут. Он всегда помнил, как зовут мужчин и всегда забывал женские имена. Во всяком случае, потом.

Проезжая в «джипе» по южным оскранским джунглям, он размышлял, что в любви, как и на войне, чем проще намерения, тем проще пути их выполнения. Он намеревался провести с прекрасной Лидией наедине несколько бурных часов, и свидание устроилось на удивление легко, его же заботой было сделать так, чтобы эти часы действительно были приятными. Он едва ли успел перекинуться с ней несколькими словами, и все же ехал, чтобы провести наедине с Лидией душный вечер, почти не приложив к этому никаких усилий.

Послышался сигнал радиовызова, и он усилил звук.

— Коттрел, вы уже съехали с дороги? — Это был резкий голос надсмотрщика с плантации, Макдоналда. — А, нет еще, я слышу звук вашего мотора. Если вы не будете около башни через пятнадцать минут, вас ждет долгий сон.

— Да-да, конечно, Макдоналд, — сказал Коттрел, чтобы успокоить его. — Вы меня предупреждали. Я подписал бумагу.

— Не понимаю, как вам не жаль тратить время на охоту на йеги. Это же просто скучно.

— Но я никогда не видел такой охоты, мистер Макдоналд, а в жизни любой опыт может пригодиться.

Надсмотрщик проворчал что-то и отключил связь. То, что Коттрел сказал, было истинной правдой: если военный консультант не имел представления обо всем, что он мог бы использовать, или что могло быть использовано против него, он не был бы военным консультантом. Эта охота на йеги не представляла особого интереса с точки зрения военного искусства, кроме, пожалуй, применения в широком масштабе газа, действие которого проходило в две стадии. Этот газ применялся очень редко и только против невежественных дикарей, а их в Галактике почти не осталось.

И все же, что-нибудь подобное может быть применено против самого Коттрела когда-нибудь. Он должен знать об этом.

Конечно же, это был только предлог.

Башня напоминала дом Тарзана, выстроенный на расчищенном пространстве, но из металла, и она высилась над кустарниками Оскрана, смахивающим на деревья. Ветки этих кустарников редко поднимались над землей выше, чем на десять футов. Когда он подъехал и остановил свой «джип», то увидел, что Лидия стоит в дверях и ждет его.

Она ничего не сказала, только посмотрела на него открытым, вызывающим взглядом. Одета она была не слишком привлекательно: грязные рабочие бриджи и коричневая рубашка, которая, казалось, была скроена так, чтобы скрыть пол хозяйки, что в данном случае было почти невозможно. У Коттрела, который достаточно хорошо знал красивых женщин, возникло подозрение, что в ее намерение входило поразить его неожиданным контрастом.

— А где остальные? — спросил он.

— Никого не будет. Я думала, вы знаете. Только я и вы.

Он, конечно, знал. Иначе бы его здесь не было.

— Почему? — спросил он.

Она пожала плечами.

— В охоте на йеги нужны все. Я бы тоже надела маску и работала с остальными, только есть строгое правило: кто-то должен следить, как бы чего не вышло. Правда, я не знаю, что может случиться.

У нее был тихий, нежный голос. Ему нравилось слушать ее, и он не обращал внимания на смысл слов.

Она не торопилась, он чувствовал что она никогда не торопится. Именно поэтому он решил, что ему понадобится весь вечер. Через десять минут первый газ распространится, как в дождь — пузырьки по лужам, химическое же действие его будет в сто раз быстрее. И все же она не спешила уйти в башню.

— Мне кажется, правила на Оскране довольно утомительны.

— Вы себе не представляете, что кроме наблюдения за охотой, надо еще следить и за безопасностью йеги. Вы, конечно, знаете, что в Галактике не было обнаружено существ, разумных настолько, чтобы мы могли с ними общаться. А Закон об Охране Аборигенов как раз и распространяется на йеги. И с этим ничего не поделаешь. Барт думает, что мы должны доказать, будто они недостаточно разумны. Но другие плантаторы больше не хотят тестов, они боятся, что йеги покажут лучшие результаты в следующий раз, и нам даже не разрешат их перевозить…

Коттрел не дал ей закончить, поскольку, как профессионал, он знал все, что можно было знать о положении на Оскране. Правда, неизвестно, когда эти знания смогут ему пригодиться.

Йеги были чуть умнее собак, и внешне не так уж сильно от них отличались. Однако, то, что они оказались под охраной закона Аборигенов, было связано с их безусловной способностью общаться на расстоянии в несколько миль. И даже если их общение велось на самом элементарном уровне, человеческая раса, которая до сих пор не обладала телепатией, с опаской относилась к существам, которые ею владели.

Основной продукцией Оскрана являлась резина — не резина из древней истории, а гораздо более многообразная по качеству и возможностям, такая, что ее имело смысл везти даже через всю Галактику. Резину было довольно легко добывать. Единственная трудность заключалась в том, что необходимо было рубить деревья и перевозить их для обработки, а йеги жили только на резиновых деревьях.

Поэтому, было необходимо усыплять йеги (а значит, и все живое) на плантации, заходить туда в масках и перевозить йеги на новое место, чтобы спокойно собрать урожай резиновых деревьев.

Деревья вырастали снова, йеги возвращались; и в следующем году все повторялось сначала. Многие плантаторы, в частности, муж Лидии, Барт, поносили Закон об Охране Аборигенов. Однако, сложность заключалась в том, что, не имея соответствующих документов, ничего нельзя было продать даже в самых отдаленных районах Галактики. Поэтому необходимо было действовать в соответствии с законами, и иметь опытного наблюдателя, способного контролировать площадь, на которой производилось перемещение йеги.

— Не пора ли?.. — сказал Коттрел беспокойно.

Он поднялся по стальной лестнице. Она, чуть задержавшись, заставила его еще больше беспокоиться. Газ первой стадии, безопасный, без запаха, уже покрыл всю поверхность. В любой момент газ второй стадии может быть выпущен из тысячи вентилей по всей плантации, и бурная химическая реакция превратит безопасный газ в состав, который усыпит любое дышащее кислородом существо в этом районе, не менее, чем на двенадцать часов. Газ был тяжелый, погода — безветренной; в таких условиях он будет эффективен на высоте ниже двенадцати футов, безопасен — свыше тридцати; в башне им не понадобятся маски, даже если помещение не будет герметичным. Но, если бы газ захватил Лидию на высоте двадцати футов, она бы упала с лестницы, и страшно было представить, что сталось бы с этим прекрасным телом.

Она успела. У нее еще оставалось двадцать секунд, прежде чем послышался мягкий шипящий звук.

Зазвонил телефон. Лидия подняла трубку и протянула ее Коттрелу.

— Это вас.

— Меня? — Это мог быть только надсмотрщик с плантации или муж Лидии. Больше никто не знал, что он здесь. Но это был ни тот, ни другой. Это был начальник связи Оскрана.

— Вас не так-то просто было найти, мистер Коттрел. Для вас есть очень важное сообщение Начальника Сектора.

— Давайте.

— Нас никто не слышит? Сообщение в высшей степени секретное. Поэтому я передаю его сам. Никто, кроме меня, не знает его содержания, и, естественно, я его забуду, как только передам вам.

— Ну, давайте же, — сказал Коттрел.

Лидия ушла во внутреннюю комнату — как он решил, чтобы переодеться во что-нибудь менее обыденное.

— Это очень длинное сообщение, копия была доставлена вам в гостиницу, но так как вас там не оказалось, чтобы принять лично, оно вернулось к нам. Текст будет доставлен вам, как только вы вернетесь. Я разыскал вас только потому, что дело чрезвычайно важное, Я думал…

— Если сообщение длинное, то чем быстрее вы начнете его читать, тем лучше, — сказал Коттрел.

Когда Лидия, которой надоело ждать, вернулась в комнату, на ней было нечто действительно совсем не обыденное. Но Коттрел, который сидел, глубоко задумавшись, этого даже не заметил.

Сначала его не заинтересовало бессмысленное нападение на одну планету, про которую он очень мало знал, маленькой армии другой планеты, про которую он знал еще меньше. Он не собирался отправляться на Персефону Альфа, так же как и на Бету, и собирался вежливо отказаться. И имел на это полное право.

Но затем его заинтересовала необычность нападения, и он решил, что сможет выполнить это задание. Во всяком случае, было ясно, что загадка этой войны — тайна, которую не могло решить ни все население Шана, ни Начальник Сектора, ни Начальник Связи Оскрана. Ни один из них не имел ни малейшего представления, что могло заставить Лудильщиков действовать именно так. Он понял, что должен принять участие в этом хотя бы из профессионального любопытства. Это было дело как раз для него.

Обиженная, что он даже не смотрит на нее, Лидия сказала:

— А мне казалось, что это красивое платье. Может, выбросить его?

Тогда он посмотрел, и в очередной раз поразился мастерству, с которым создавались новинки тканей, делающих тех, кто носил их, более соблазнительными. Черное платье было сшито так, что, когда Лидия двигалась, создавалось впечатление, что его нет вовсе. Это давало ей возможность показать себя во всей прелести. Самым замечательным было то, что при этом она выглядела вполне пристойно.

Все же он не мог заниматься одновременно несколькими делами, поэтому все его мысли были в системе Персефоны.

— Да, выбросьте его, — сказал он рассеянно.

— Мистер Коттрел, вы не говорили мне, что вы военный консультант. Неужели вы должны все бросить и отправиться на Шан? Если они хотят убивать друг друга пли совершать самоубийства, почему бы вам не дать им возможность сделать это?

Он сурово посмотрел на нее.

— Откуда вы знаете? Вы подслушивали?

— Конечно, по другому телефону. Ну, не сердитесь. Я послушала только одну-две минуты, чтобы узнать, не закончили ли вы.

Коттрел тихо засмеялся. Именно в таких забавных ситуациях не срабатывала служба безопасности. Ему даже не пришло в голову, что может быть еще один телефон; трудно предположить, что в доме, похожем на дом Тарзана, может быть два телефона. Для него это не имело особого значения. Начальник Сектора, как там его — Сибург, кажется, — мог рассматривать это дело, как совершенно секретное. И Начальник Связи Оскран мог вести себя соответствующим образом, но сохранить в секрете войну, даже небольшую, невозможно. Так как она все равно знала, он сказал:

— Итак, вы считаете, что пусть они сами выпутываются?

— А кому какое дело, мистер Коттрел? Неужели вас может заинтересовать то, что происходит за миллион миль от вас?

— Может быть, когда известно, что за всем этим стоит. Когда знаешь то единственное, что может заставить шесть тысяч людей совершить самоубийство. Когда это происходит на планете в твоем секторе.

— Ну, и в чем тут дело? Что же такое вы знаете, чего никто другой не знает?

— Только то, что стоит за всем этим. Больше ничего.

— Ну, и что же это?

— Колдовство.

Она засмеялась.

— Ну, ладно, мистер Коттрел. Вы меня разыгрываете. Меня всегда все разыгрывают. Я не очень-то умна. А не забыть ли нам о Шане и о Лудильщиках?

Мистер Коттрел, человек, который мог заниматься только одним делом одновременно, в течение нескольких часов не сумел приступить к выполнению нового задания. Он взял отсрочку и обнаружил, что Лидия была готова к этому еще больше, чем он сам. На самом деле, все это было ее затеей.


Позже, когда он расписался в получении строго засекреченного сообщения, содержание которого уже слышал ранее по телефону, он на мгновение заколебался, вспомнив, что ему просто повезло в прошлый раз, когда он имел дело с ведьмами. Он прекрасно понимал, что преимущество на сей раз было на их стороне. Нельзя же всякий раз рассчитывать на везение.

Тем не менее, вдумчиво и неторопливо перечитав сообщение, он окончательно убедился, что ничего, кроме колдовства, не могло заставить шесть тысяч человек предпринять такое бессмысленное нападение.

Это никому не приходило в голову ранее, вероятно, потому, что никогда прежде в этом секторе не водилось ведьм. И именно по этой причине ведьмы теперь здесь обосновались. Прочитав сообщение дважды и осмыслив все, что было в нем написано, он собрался его уничтожить, когда на глаза ему попались два имени — Начальника Сектора Сибурга и его заместителя — Джойс Берри. Хотя он никогда не забывал мужских имен и никогда не помнил женских, сам факт, что второе имя было добавлено, предполагал, что оно что-то значит для него. Сибург, о котором он ничего не знал, отвечал за сообщение. Не было никакой причины добавлять имя его заместителя, если…

Он вспомнил ее, или почти вспомнил. Вооруженные Силы. Старший офицер. Если он знал эту Джойс Берри, то она была одной из трех девушек восемь лет назад из экспедиции на Ригель. А которая из них — значения не имело, потому что он был готов встретиться с любой из них снова.

Коттрел расставался с женщиной, он с ней на самом деле расставался. Однако, после некоторого промежутка времени, он ничего не имел против новой встречи. Понравившуюся книгу сразу не перечитывают.

Он погрузил цилиндры с усыпляющим газом на свой быстроходный маленький корабль, сделал себе специальный укол для быстрого субпространственного перелета, который был бы смертельным для большинства людей, завершил формальности (их было немного для военного консультанта) для отлета с Оскрана. Затем, в последний момент, он вспомнил еще кое о чем и позвонил Лидии.

Ее голос звучал недовольно.

— Вы обещали не звонить, — резко напомнила она ему.

— Это чисто деловой звонок, миссис Мор. Я хочу взять пару йеги с собой. По штуке каждого пола. Что я для этого должен предпринять?

— Вы ничего не должны. — Ее голос звучал холодно. Они хорошо провели время, но все было кончено. Нельзя было представить себе ничего более законченного и завершенного. Впервые он встретил женщину, чьи принципы совпадали с его собственными. — Они находятся под охраной Закона. Их не разрешено перевозить даже здесь, на Оскране, только внутри данного района.

— Почему они умирают? Трудно ли их кормить? Могут ли они путешествовать?

— Это невозможно. Их охраняет Закон.

— Они живут в неволе?

— Они будут совершенно счастливы до тех пор, пока составляют пару, имеют достаточно пищи и воды. Ради всего святого, Коттрел, когда вы повесите трубку?

Коттрела позабавило то, что, когда он звонил Лидии, а она не хотела с ним разговаривать, она опускала слово «мистер», которое не забывала добавить даже тогда, когда устраивала с ним свидание, которое, по мнению Коттрела устраивал он сам.

— Сразу после того, как вы мне скажете, как заполучить пару йеги.

— Отправляйтесь ночью на плантацию, — сказала она в отчаянии, — и возьмите пару с резинового дерева. Возьмите и дерево тоже. Оно будет расти на любой почве, только не будет плодоносить. Не говорите об этом никому. И не звоните мне больше. Никогда!

Коттрел именно так и поступил.


В глубокой пещере на Персефоне Бета почти встретились шесть почти людей. Когда-то у них были имена, как и у прочих, но с тех пор, как их тела были разбросаны по этой недружелюбной планете, это, скорее, была встреча персонифицированных функций, чем двух мужчин и четырех женщин, которые звались: Старик, Воин. Мать, Организатор (это была женщина), Старуха и Девушка. Им было удобно появляться в образе, похожем на их собственный, и делать вид, что они говорят и слушают. Им нравилось таким образом демонстрировать свои способности, хорошо известные Лудильщикам, которых, естественно, впечатлял тот факт, что Шестерка, находясь в разных местах, может мгновенно собраться для встречи, не сдвинувшись с места.

Шестерка не посчитала нужным сообщить Лудильщикам, что, хоть они и могли проделать это друг с другом, они были бессильны сделать это с кем-то еще. Они могли встретиться в любое время по собственному желанию благодаря тем клятвам, которые друг другу дали, тем ритуалам, в которых принимали участие и, кроме всего прочего, одинаковым течением мыслей, без чего это было бы просто неосуществимо. Они сознательно объединялись в неделимое целое: частично из-за власти, которую это давало, частично для защиты друг от друга.

Старик сказал:

— Первая попытка была в высшей степени удовлетворительной.

— Мы все это знаем, — пробурчал Воин.

— В будущем нет необходимости отправляться более чем одному из нас. Остальные смогут выполнять свою роль отсюда. Девушка, ты готова?

— Старый дурак, ты же знаешь, я не покидала корабля. Да, я готова.

— Через четыре дня, когда ты доберешься до Шана, другой корабль отправится отсюда с Организатором на борту.

— Почему ты все время говоришь нам то, что мы знаем, — прорычал Воин.

Старуха вмешалась:

— Мы должны обсудить все снова и снова, чтобы исключить ошибку. Девушка, ты уверена, что все точно знаешь?…

— Я уверена, — отпарировала Девушка. — Когда ты поймешь, что я могу сделать все, что можешь сделать ты, только не могу вынуть зубы и заставить молоко скиснуть?

— Пожалуйста, — сказал Организатор невозмутимо. — Мы будем продолжать работать как единое целое. Мы должны продолжать работать вместе. В населенных мирах мы будем обнаружены и, вероятно, уничтожены тем или иным путем. Нас всегда считали злом.

— Суеверные и невежественные, — мрачно сказала Мать.

— Не только, — вздохнула Организатор.

— Все, кто знает о нас достаточно. Потому, что мы — зло. — Воин насмешливо фыркнул.

— Является ли злом то, что мы можем сделать?

— Мы используем других, не таких, как мы. — Организатор махнула в сторону Лудильщиков.

— Мы используем их. И они вовсе не против, чтобы их использовали! Потому что им очень нужен Шан.

Старик вмешался:

— Там, где я сейчас нахожусь, в тех обстоятельствах, в которых я сейчас нахожусь, очень трудно выжить… Ко мне еще не вернулась вся моя сила, и, очевидно, в дальнейшем только один из нас должен принимать активное участие в операции. Организатор, нужно ли еще что-нибудь сказать?

— Нет. Девушка знает, что делать. Вторая армия стартует немедленно.

— Момент, — сказала Девушка. — Я получила радиосообщение. Сектор Контроля 1444 посылает новое сообщение. Аналогичное предыдущим, но более жесткое. Они настаивают на том, что Начальник Сектора должен говорить с руководителем Лудильщиков.

Они все неприятно рассмеялись.

— Этого никогда не случится, — сказал Старик. — Если мы решим войти в контакт, это не будет контакт посредством разговора. Девушка, ты уверена, что ты готова?

Ответ Девушки был весьма непристойным. Воин засмеялся.

Только Старуха ненавидела Девушку, остальным она просто не нравилась. Симпатии среди ведьм встречались редко, но иногда они существовали. Им нравилась Организатор, иначе они никогда не пришли бы в этот пугающий мир.

— Распадись и соединись! — произнес Старик слова ритуала.

— Распадись и соединись! — повторили все вместе.


Коттрел ступил со своего корабля на привлекательную землю Персефоны Альфа (или Шангри-Ла, или Шана) с легким сомнением по поводу того, как его здесь встретят. Будет ли он принят как Спаситель, в которого никто реально не верит, но на которого все отчаянно надеются, как игрок на последнюю ставку, или его снисходительно поприветствуют в Штабе, который чувствует, что все уже кончено, но хочет иметь козла отпущения.

Коттрела приняли, по крайней мере, по-деловому. По прибытии его немедленно отправили в горы, где, вероятно, находился Штаб Шана. Когда он сообщил Штабу о своем нежелании приземляться на твердой почве, его отправили на поле, находящееся в трех милях, хорошо различимое благодаря своему мертвенно-серому цвету на фоне зелени долины. И, хотя ему понадобилось всего несколько минут, чтобы приземлиться и вылезти, прежде, чем он успел осмотреться и заметить что бы то ни было, кроме того, что на Шане не так тепло, как он ожидал, появилась девушка-водитель. Она была одета в шорты и нечто похожее на форменную куртку.

— Мистер Коттрел? — сказала она и втянула его в машину.

В Штабе его представили Военному Совету. Он с удовлетворением отметил, что это была небольшая группа людей: девять мужчин и женщин и он сам. Они смогут быстро принимать новые решения в тех случаях, когда пятьдесят человек будут обсуждать разные возможности. Царила деловая обстановка. Только один человек был в форме; на Шане не было необходимости в разных военизированных подразделениях, достаточно было иметь единые Вооруженные Силы, способные выполнять различные функции. Другие члены Совета, чьи функции ограничивались чисто технической стороной, были одеты в белые куртки и шорты или туники, в которых все ходили на открытом воздухе. Президент был одет в рубашку с открытым воротом и шорты цвета хаки.

— Я — Президент Виттакер. Это — Вице-президент, мисс Харди. Остальных я назову в процессе разговора. Итак, Коттрел, что вас интересует?

— Я думаю, сначала, — сказала девушка в белой куртке, — пусть мистер Коттрел расскажет о себе.

— Это доктор Линн Бакстер, — сказала Президент.

Доктор была самым ясным существом, которое Коттрел когда-либо видел. Удивительно юное лицо (но он решил, что девушка гораздо старше, чем выглядит), худенькая, хрупкая, в длинном белом халате.

— Патологоанатом — медицинский консультант Совета, — сказала мисс Харди.

Доктор Бакстер резко сказала:

— Каковы ваши цели, Коттрел? Вы хотите подзаработать, привести нас к победе в войне, или удовлетворить свою жажду крови?

— Ни то, ни другое, ни третье, — сказал он, садясь в углу рядом с Виттакером. И ей тоже пришлось сесть, так как все остальные сидели.

— Я — военный консультант, — продолжил он сердито. — И, хотя я действую совершенно автономно, у меня есть официальные полномочия. Я нахожусь здесь по просьбе Контролера Сектора.

— Странно, не так ли? — сказал Виттакер. — Контролер — это Армия. Я думаю, что Армия не часто обращается за советом к гражданскому военному консультанту.

— Дилетант… — Бакстер пробормотала себе под нос, как будто не могло быть ничего хуже.

Коттрел посмотрел на нее скептически.

— Сначала вы обвиняете меня в том, что я приехал сюда подзаработать, а потом — в том, что я дилетант. Мне кажется, доктор Бакстер, я вам не нравлюсь. И еще мне кажется, что вы решили для себя, что я не должен вам нравиться.

Все, кроме девушки, заулыбались.

— Отвечая на ваш вопрос, Президент, скажу, что многим командирам и в голову не пришло бы приглашать военного консультанта. Но у них есть чем командовать, в отличие от Сибурга. Он попросил меня приехать сюда потому, что это, пожалуй, единственное, что он мог сделать. Думаю, он смирился с необходимостью позвать меня из-за того, что я когда-то служил в Вооруженных Силах.

— И за что же они вас вышвырнули оттуда? — спросила доктор Бакстер.

Ответом ей был холодный взгляд, который заставил ее покраснеть и отвернуться.

— Я прошел специальную подготовку, доктор Бакстер, — сказал он спокойно, — вряд ли вы сможете назвать меня шарлатаном.

— Вас учили делать войны грандиознее и лучше?

— Вам всем действительно необходимо знать, зачем я сюда приехал? Я приехал сюда не ради денег и не для того, чтобы помочь вам победить в войне, а потому, что меня послали на Шан.

Это их озадачило. Они выпрямились на своих стульях и стали что-то обсуждать между собой.

— Военный консультант, — сказал Коттрел, — изучает ситуацию и пытается ее разрешить. Иногда — это обычная атака, иногда — капитуляция. Обычно моя работа заключается в том, чтобы ускорить победу, поражение или затянувшиеся военные действия, чтобы начать мирные переговоры.

— Тогда почему вы отрицаете то, что устанавливаете мир? — подозрительно спросил человек в форме.

— Генерал Горас, начальник обороны, — пробормотал Виттакер.

Подозрительность Гораса была вызвана тупым нетерпением военного командира, столкнувшегося с человеком, который мешает ему продолжить военную кампанию.

— Повторяю, я не миротворец, — сказал Коттрел. — Я знаю так же, как и вы, что ни один генерал, ни одна армия, ни одна нация не сдадутся, единожды подняв оружие. Таково проклятие войны. Поэтому я часто вынужден быть просто наемником.

— И даже не на той стороне, которая вам платит? — сказала Линн Бакстер.

Он пожал плечами.

— Разрешать военные конфликты — моя профессия. Не в моей власти столкнуть противников лбами и заставить их остановиться. Я не Бог. Поэтому, единственное, что я могу сделать — это ускорить конечный результат. И может так оказаться, что сторона, интересы которой я защищаю, не является естественным, логическим и неизбежным победителем.

Девушка на сей раз промолчала, понимая, что его слова говорят сами за себя. Кто-нибудь обязательно не выдержит.

— И тогда вы предаете эту сторону? — мягко предположил Виттакер.

Коттрел повернулся к нему.

— В этом нет никакой необходимости. Их предают факты. Моя задача — организовать быструю победу или быстрое поражение.

— И что же будет на сей раз? — спросил генерал по-прежнему воинственно.

Коттрел встал и оглядел всех по очереди. Затем он сказал:

— В данном случае моя задача — помочь вам разбить Лудильщиков окончательно и бесповоротно.


На расстоянии около светового года роскошный пассажирский лайнер «Флорибунда» находился на пути от Веспера к Юноне. Сектор 1444 был расположен в стороне от основных туристических маршрутов. Ни один из кораблей класса «Флорибунды» никогда не выходил на орбиту около Персефоны Альфа или Бета, Сцио или Оскрана. Только изредка грузовые корабли привозили небольшое количество новых поселенцев на другие планеты Сектора 1444. Еще не скоро лайнер класса «Флорибунды» попадет в какое-нибудь поселение Сектора 1444.

Командир «Флорибунды», капитан Бриксби, никогда не слышал ни о Персефоне Альфа, ни Бета, ни о Сцио, ни об Оскране. Он слышал о Шангри-Ла, так как компания, в которой он работал, предполагала в будущем отправлять туда состоятельных людей на отдых. Но поскольку это должно было произойти уже много позже того времени, когда капитан Бриксби уйдет на покой, он даже и не пытался выяснить, где же находится эта Шангри-Ла. Его корабль должен был в течение нескольких часов пересечь внутреннюю границу Сектора 1444, и в определенном месте он должен был послать обычное сообщение в Сектор Контроля. Вот и все, что связывало капитана Бриксби и «Флорибунду» с Сектором 1444 до сих пор.


Когда военный Совет закончился, Президент оставил Коттрела на попечение генерала Гораса. Резкий и прямой, как большинство военных, генерал принял его безоговорочно, как только Коттрел заявил, что он — на их стороне. Военные консультанты считались признанными специалистами в своей области, они умели быстро добиваться нужных результатов.

Коттрел знал, что должен понять причину антагонизма доктора Бакстер и узнать, было ли это ее личным отношением, или отношением определенной группы людей. Но в данный момент важнее было разобраться в военной ситуации, и он с готовностью последовал за генералом Горасом в маленькую комнату, где можно было посмотреть заснятые пленки и изучить карты. Генерал начал объяснять, как обстоят дела. Он собирался это делать очень методично и с большим количеством подробностей, но Коттрел сначала спросил о первом нападении и получил о нем подробный отчет.

Выслушав генерала, он начал обдумывать происходящее.

— Вы когда-нибудь слышали о чем-нибудь подобном? — с надеждой спросил генерал. — Как вы думаете, что стоит за всем этим?

Коттрел прекрасно знал, что стояло за всем этим, но пока не собирался посвящать генерала.

Возможно, в середине XVIII столетия кто-то вроде военного консультанта мог сказать, что они сражаются с ведьмами. И, наверняка, даже тогда умные мужчины и женщины, не ослепленные фанатизмом, отнеслись бы к его сообщению скептически.

Колдовство и борьба с ним были проблемами, не имевшими отношения к науке.

Придет время, когда можно будет сказать Альфианам, кто им противостоит. Но это время еще не пришло.

Поэтому он только сказал:

— Нет. Конечно, бессмысленные нападения совершались с незапамятных времен, но, принимая во внимание характер Лудильщиков, мы можем не сомневаться: здесь что-то не так.

— Не понимаю.

— Ну, одно дело с готовностью умирать за Родину, но на Бете нет ничего такого, что могло бы вызвать такую фанатическую привязанность к ней. Лудильщики сражаются ради выгоды.

— А в смерти и не может быть выгоды.

— Вот тут-то, вероятно, вы и не правы, генерал. В их смерти должна быть выгода. И первое, что нам надо сделать, это выяснить, в чем же она заключается.

— Если бы были пленные…

— Совершенно ясно, генерал, что все делается в точном соответствии с планом. Когда нет пленных, то и допрашивать некого. Скажите, а сколько у вас телепатов?

— Ни одного.

— Но на планете с населением около полумиллиона должны быть скрытые телепаты.

Генерал сказал, оправдываясь:

— У нас нет людей, занимающихся парапсихологией. Нам не хватает хорошо подготовленных специалистов. Наша планета их не привлекает, а образование, полученное здесь, хоть и качественное, очень ограниченно. Вот, например, эта девушка, Линн Бакстер.

— Да?

— Ей девятнадцать, и она уже специалист.

— Понятно, — сказал Коттрел задумчиво, и он действительно все понял.

Большие развивающиеся миры получали специалистов, в которых они нуждались, на галактических рынках. Изолированные миры, не имеющие лишних средств, вынуждены были сами воспитывать нужных специалистов. Из родившихся на планете детей они выбирали тех, у кого были потенциальные способности, обучали их по ускоренным курсам, и дети становились математиками, инженерами, учителями, электриками, даже врачами, и приступали к работе, не достигнув двадцати лет, набираясь опыта в процессе.

Иногда это было жестоко по отношению к детям. К двадцати годам они полностью овладевали своей профессией, но имели весьма смутное представление обо всем, что не было с ней непосредственно связано. Линн Бакстер, в свои девятнадцать лет, была, несомненно, хорошим патологоанатомом и станет еще лучшим специалистом, вынужденная непрерывно совершенствоваться. А к двадцати пяти годам она будет отличным специалистом с психологией пятнадцатилетней девочки. Коттрел, оставив Лидию, был готов заняться Линн (именно с этой минуты он мысленно называл ее так).

— А почему вы спросили о телепатах? — спросил генерал. — Они нам понадобятся?

Коттрелу они нужны были больше всего на свете. Телепатия, ясновидение, колдовство были разными сторонами одного и того же явления. Так же как физика, химия, математика и электроника.

Но одно было очевидно: парапсихология и наука были трудно совместимы.

Впервые он заинтересовался телепатией, когда наткнулся на книгу «Фантазмы всего живого», опубликованную в 1886 году. Эта книга была результатом попытки научно доказать существование или отсутствие различных феноменов психики. Эта книга была неудачей, провалом. Такой путь был неприемлем. Ни в 1886 году, ни века спустя.

Поэтому Коттрел сказал небрежно:

— Так, идея одна пришла. Во всяком случае, есть еще масса других возможностей. Мертвых Лудильщиков осмотрели, чтобы найти хотя бы какое-нибудь объяснение?

— Да.

— Кто их исследовал?

— Доктор Бакстер.

— Ах, да. Она же патологоанатом. Теперь я, кажется, понимаю…

— А я нет, — сказал генерал. — Что вы имеете в виду?

— Доктор Бакстер, будучи врачом, не хочет меня заполучить в качестве пациента, но как патологоанатом, она целиком и полностью за это.

— Это не имеет значения. Я надеюсь, вы не против оппозиции, которая, к тому же, не будет мешать вашей работе? Теперь, когда я знаю, что вы полностью на нашей стороне, я могу обещать вам сотрудничество во всех аспектах.

Генерал не учитывал, что Линн Бакстер осмотрела мертвых Лудильщиков и была категорически против вмешательства военного консультанта. Вряд ли она на самом деле была так глупа и неразумна, как ему показалось вначале: у нее была какая-то настоящая и, возможно, веская причина для антагонизма. Что-то, о чем она не сказала генералу Горасу.

— Мне надо ее повидать, — сказал Коттрел. — Но сначала, — добавил он дипломатично, чувствуя растущее недовольство Гораса по поводу того, что он не вникает в военную ситуацию, — пожалуйста, введите меня в курс дела. Нападение было неожиданным? Раньше случалось что-нибудь подобное?

Генерал был, скорее, человеком дела, а не разговоров, но все же мог с помощью наводящих вопросов Коттрела дать вполне устойчивую оценку общего положения.

Вылазки для разведывательных целей никогда не планировались. Попытки планировать их всегда терпели неудачу. Было бы разумно, учитывая особенности Персефоны Альфа и Бета, составить общий план, по которому на Альфе использовались бы минеральные богатства Беты. Сейчас, очевидно, Лудильщики именно этого и добивались — они хотели захватить и покорить Шан, и жить в комфорте и безопасности, получая доходы с Беты.

Даже только с финансовой точки зрения это было в высшей степени привлекательно. Живя на Бете, они тратили большие деньги на оборудование, материалы, высока была также и стоимость жизни. Ни одна из этих планет не имела спутников, не было поблизости и других планет. Оскран и Сцио были слишком далеко. Корабли, отправляемые с Шана, могли посещать Бету и возвращаться, нагруженные сокровищами, как и в прежние времена на древней Земле испанские галеоны возвращались из Нового Света, полные золота и других диковинных товаров.

К несчастью, Альфу обжили первой люди, готовые работать для будущего своих детей и внуков. Шан был удобной планетой, но, как ни странно, лишен простейших жизненных форм. Впрочем, так же, как и Бета. Первые поселенцы были вынуждены жить исключительно за счет импорта. Органической жизни на планете не было, хотя уже первые пробы показали, что это прекрасное место для развития органической жизни, стоит ей только зародиться. Им было очень трудно заниматься сельским хозяйством, так как земля была стерильна. Как раз в это время зарождались первые поселения на Оскране и Сцио, и сложно было разрабатывать дикую природу, находясь на расстоянии, равном двум годам пути от ближайших баз и рынков.

Поэтому поселения на Альфе росли медленно, не торопясь. Поскольку их финансировала только ООН, которая оказывала помощь только в течение первых пяти лет, они могли рассчитывать лишь на себя. Можно было использовать гораздо больше рабочих рук, но ни кормить, ни платить им было нечем. Рост плодородия, хотя и постоянный, был недостаточно быстрым. В это время первые поселения Лудильщиков появились на Бете. Бета своими ураганными ветрами, наводнениями, землетрясениями и оползнями похоронила несколько передовых отрядов, ее колоссальные перепады температур, движущиеся острова, ураганы, ненадежность почвы, которая делала невозможным строительство больших зданий, зараженная вода, туманы, — все это, вместе взятое, делало жизнь на планете почти невозможной. Но там можно было нажить состояние, и ради этого многие жили там.

Лудильщики не могли заниматься изучением собственной планеты без подходящего оборудования. Они вынуждены были собираться в группы, объединяя свою технику.

Сначала Лудильщики пытались торговать с Шаном. И, до некоторой степени, добились успеха. Альфианам не хватало денег на тракторы и удобрения, и, хотя естественный прирост населения и медленный приток новых поселенцев заняли почти всю землю, которую они отвоевали у планеты, они могли разместить небольшое количество рабочих за деньги или за товары, которых у них не было. Противоречия были вызваны принципиально разным подходом к жизни Альфиан и Бетян. Альфиане по необходимости были крестьянами. Лудильщики были грубыми искателями приключений без малейшего уважения к человеческой жизни.

Шангри-Ла решила, что не может позволить шумным, бесшабашным, не уважающим законы Лудильщикам селиться на планете, сколько бы они ни платили. Шан сказал: «Вы должны уйти», — и с этого момента начались неприятности. Лудильщики пытались сломить Шан с помощью своих кораблей и техники; Шангри-Ла неожиданно победила, хотя и ценой невероятных усилий. И с тех пор не было никаких контактов между Персефоной Альфа и Бета.

Коттрел принял к сведению все изложенное, хотя многое уже знал, потому что всегда тщательно готовился к своим заданиям.

Страшный шум отвлек Коттрела от размышлений. Завыла сирена, зажужжал зуммер телефона, зазвонил колокол, и непонятные пульсирующие удары наполнили воздух; несколько беспорядочных свистов, несколько низких нот взял орган, рассыпали свою дробь барабаны, и, наконец, все заглушили угрожающие удары больших тамтамов.

Генералу не пришлось объяснять, что происходит. Приближалась очередная атака Лудильщиков.


Сигнал тревоги был немедленно послан в Сектор Контроля 1444, и Джойс Берри, которая находилась в этот момент на посту, провела несколько приятных секунд, предвкушая, как сигнал тревоги поднимет сонного Сибурга с постели.

Однако, она ограничилась простым посланием. С разочарованием ей пришлось отметить, что он появился на исходе пяти минут, вспотевший, но одетый по форме. Ом был истинным офицером и умел это продемонстрировать.

— Похоже на новое нападение, — сказала она, — по их мнению, через десять часов.

— Коттрел уже там?

— Он там уже два или три часа.

— В настоящий момент мы не в состоянии ничего сделать. Если только…

— Да, сэр?

— Пассажирский лайнер «Флорибунда» доложил о том, что он входит в наш Сектор.

— Знаю, я видела их сообщение. Ну, и что из этого, сэр?

— Мы можем обратиться к ним, Берри. Я обдумываю это.

Она без труда проследила ход его мыслей. «Флорибунда» была пассажирским, а не военным кораблем. Но, в конце концов, она представляла цивилизацию, человеческую расу в Галактике, ее можно было использовать как напоминание горячим головам на Персефоне, что, даже если рука порядка и закона не сможет остановить межпланетный конфликт мгновенно, рано или поздно бандитам придется платить по счету.

Это было разумно. Однако, Джойс сразу подумала: «Это может привести к катастрофе. Это приведет к катастрофе. Я должна его отговорить».

— Мы уже послали Коттрела, сэр. Теперь все зависит от него.

— Напротив, Берри, я за все это отвечаю. Коттрел здесь неофициально, хотя я и вынужден предоставить ему определенные полномочия.

— Вы ведь доложили адмиралу Сесилу на Землю? — Это был хороший ход, и он отвлек Контролера. Сибург аккуратно докладывал обо всем адмиралу Сесилу. Особенно в данном случае, когда, наконец, что-то действительно случилось в Секторе Контроля 1444. Он педантично доложил все, что знал, все, чего не знал, и почему он этого не знал, все, что он сделал, и почему он не делает ничего более.

— Естественно, я доложил, Берри. Со всеми подробностями.

— И что он говорит?

— Он принял мой рапорт.

— Но тогда, конечно же, нет необходимости делать что-нибудь еще и уж, тем более, вовлекать в это других.

Сибург задумался.

— Пожалуй, в данный момент — действительно не стоит.


На корабле Лудильщиков Девушка, занимавшая ночью каюту капитана, хотя она и не принимала никакого участия в управлении кораблем, пыталась и не могла заснуть, пыталась и не могла связаться с остальными Пятью на Бете. Она смертельно скучала, потому что ее возможности были ограниченны. Все члены Шестерки были необразованны, а сама Девушка едва могла читать и писать. Имея телепатические способности, человек, естественно, использовал их, пренебрегая другими способами общения. Компания ее бы не развлекла. Она нуждалась только в мужчинах. Сейчас рядом с ней спал, похрапывая, один из них, но будить его не было никакого смысла.

Девушка, которая не умела угадывать мысли, но могла устанавливать странные короткие контакты, как раз сейчас установила такой контакт и узнала, что совсем недавно на Шан прибыл мужчина, к которому ее тянуло потому, что ему необходимы были женщины почти так же, как ей мужчины.

Было бессмысленно предпринимать что-либо. Возможно, и сделать-то ничего было нельзя.

Но она надеялась, что неизвестный мужчина в стане врага не окажется среди тех, кто умрет в течение следующих нескольких часов.

Где-то ведь должно было быть то, в чем она нуждалась: вещь или человек, которые внесли бы смысл в ее жизнь.

Она не была счастлива. Она никогда не была счастлива. Ни один из Шестерки никогда не был счастлив.

Но это лишь частично было причиной того, что они обратились ко злу. Существеннее была жажда власти, в которой нуждались все. Возможно, больше всего те, для которых существовал только один путь достижения ее — путь зла.


Как и ожидалось, новость заключалась в том, что корабль противника вышел на орбиту и, вероятно, собирался приземлиться где-то в районе Штаба Шана.

— И тогда вы узнаете, — сказал Коттрел, — откуда можно ждать нападения.

Генерал покачал головой.

— Но не раньше, чем они пойдут на посадку.

— А ваш радар?

— Вы не видели нашу аппаратуру. Когда увидите, вы подумаете, что вам снится кошмарный сон. Да, мы знали, что от Лудильщиков может исходить угроза. Мы всегда знали это. Иначе у нас вообще не было бы никакой обороны. Кого нам бояться? Нам нечего терять, кроме своей земли.

Коттрел неохотно кивнул.

— У вас нет средств, а у Лудильщиков денег куры не клюют. Тяжелая ситуация. Вы совсем не обнаружили корабль в прошлый раз?

— Нет. Это был удачный удар. У нас есть два небольших спутника. Корабль Лудильщиков прошел в мертвой зоне одного из них.

— Они приземлятся недалеко отсюда?

— Им придется. Наш мир в настоящий момент по-прежнему состоит на девяносто процентов из моря, болот, скал, где нет пищи и питьевойводы. Вода не содержит никаких уж очень опасных веществ, но, чтобы очистить ее, необходимо иметь громоздкое оборудование. Так что им придется садиться где-то здесь.

— Сколько у них всего кораблей?

— Мы думаем, три. Два больших корабля и катер. Плюс несколько маленьких кораблей.

— А сколько кораблей у вас?

— Один корвет с командой в пятнадцать человек. И несколько маленьких кораблей-спасателей.

Коттрел подумал о других мирах с их специализированными постами, радарными установками повсюду, метеостанциями, спутниками связи, воздушными силами и космическим флотом. Он должен все время помнить о том, насколько необычной является данная ситуация.

Несколько сотен тысяч человек (не было даже точных цифр) жили в центре одного из немногих приспособленных к жизни материков на Персефоне Альфа. Космический флот стоит денег. Один боевой корабль стоит в пятьдесят раз больше годового дохода Шана. Если бы Лудильщики были объединены, организованны и богаты, они давно могли бы сокрушить Шан. Но они были лишь относительно богаты, разобщены и организованны, пожалуй, в первый раз до неизвестной степени, чтобы осуществить нападение на Шан.

Три корабля против одного корвета. Ну что же, это во многом упрощает ситуацию. Шан не сможет воевать в космосе. Корвет, со своим оружием, сможет остановить нападение пехоты, если она не будет защищена силовым полем. Но рисковать корветом в открытом бою с Лудильщиками было нельзя; Коттрел решил держать корвет в резерве и, скорее всего, вообще его не использовать, потому что само его существование было его главным достоинством. Лудильщики могли себе позволить потерять два из своих трех кораблей, чтобы уничтожить единственный корабль Шана.

В то же время Лудильщики не могли рисковать ни одним из своих кораблей, если только выгода не была очевидной. Они совершили свое первое нападение семь дней назад, теперь ожидалось следующее. В настоящее время, чтобы покрыть расстояние между Альфой и Бетой, обычному кораблю требовалось четыре дня (в отличие от маленького персонального корабля Коттрела, который стоил почти столько же, сколько и корвет, и на нем никто без специальной подготовки летать не мог). Корабль Лудильщиков возвратился на Бету, чтобы взять свежие войска; это означало, что нападения будут совершаться каждые восемь дней. Но если бы Лудильщики организовали непрерывные полеты, используя оба своих больших корабля, нападения следовали бы каждые четыре дня.

Эта война была странной смесью пушек и силовых полей, которые делали их бесполезными; луков, стрел и катапульт, которые электронные силовые поля не могли контролировать; космических кораблей и пехоты; науки и колдовства.

Хотя в войну были вовлечены две планеты, это была самая маленькая война, в которой участвовал Коттрел, и, конечно, она в любой момент могла разгореться или совсем прекратиться, в зависимости от обстоятельств, которыми он мог управлять. Ему пришла в голову неутешительная мысль, что он здесь вряд ли что-нибудь заработает. Во всяком случае, никто об этом не заикался, а финансовые возможности Шана были так же малы, как и военные.

Генерал Горас частично угадал ход его мыслей:

— Если надо будет достать денег, мы их достанем, — сказал он. — Придет время, когда Шан будет богат. Так говорят бизнесмены, и они бы с удовольствием купили нашу планету, если бы мы им позволили. Это меняет дело?

— То, что вы можете получить деньги у финансистов? А что они предлагают вам?

— Все, что мы захотим взять. Пока мы брали очень мало — мы не хотим продавать Шан, который будет принадлежать нашим внукам. Но если надо…

— Я понимаю, генерал. К сожалению, чтобы получить ссуду, нужно время. И ни корабли, ни оружие, ни оборудование, то есть все, в чем мы нуждаемся, не попадет сюда быстрее военного корабля. Давайте оставим эту идею на время. Вы говорите, что готовы к нападению. Во всяком случае, насколько это возможно.

Горас только пожал плечами. Весь его вид говорил: «А что мы можем сделать такого, чего мы уже не сделали?».

Они ожидали нападения. Такого же нападения, как и предыдущее, потому что не знали, с кем имели дело. Если это новое нападение будет отличаться от предыдущего. Шан сможет от него защититься. А если нападение будет похоже на первое, то любой из Альфиан, будь то мужчина, женщина или ребенок, оказавшись на поле боя, будет сражаться, зная на этот раз о самоубийственной ярости нападающих, и уверенный в том, что единственный способ борьбы с амоком? — это убивать, убивать, убивать. На этот раз ни сомнений, ни колебаний быть не должно.

Из пятисот двадцати девяти человек, погибших во время первой атаки, более половины могли спастись, если бы действовали более решительно. Поскольку единственное, что Коттрел мог сделать — это изучать сложившуюся ситуацию, он попросил генерала проводить его в лабораторию к доктору Бакстер.

Он постучал.

Она открыла дверь сама, нисколько не удивившись, увидев его.

— Вы не торопитесь, — сказала она.

— Да, — ответил он, не обращая внимания на ее намек.

Тем не менее, она продолжала:

— Вы должны были поинтересоваться, что я узнала после первого нападения.

— Конечно, — сказал он, — но я также должен узнать еще массу интересных подробностей, а пока я смог узнать совсем немногое. Знаете ли вы, что следующая атака будет через десять часов?

Она пожала плечами.

— Я полагаю, вам лучше зайти.

— Я вхожу.

Она отвернулась. Любому, кто не привык к виду смерти, в лаборатории стало бы плохо; она работала здесь одна, даже не утруждаясь прикрывать тела простынями. Тела и части тел были закрыты только стеклами и съемным пластиком. В лаборатории было очень холодно. Длинный белый халат Линн скрывал всю ее фигуру. Щеки у нее посинели от холода, нос покраснел, но она не обращала внимания на такие мелочи.

— Вы осматривали трупы Лудильщиков?

— Я не просто их осматривала, я изучала их самым тщательным образом.

— Что же заставило их так безрассудно атаковать?

— Если бы я это знала, я бы не стала молчать.

— А почему вы не знаете? Не сердитесь. Может быть, они принимали наркотики?

— Большинство из них приняло пентадект — сильный стимулятор, его принимают спортсмены.

Он кивнул.

— Исключительно для увеличения мышечной силы. Можно ли предположить, что доза стимулятора была такова, что она помогла им быстрее покинуть корабль и сражаться с максимальным эффектом здесь, не рассчитывая на возвращение назад? Я имею в виду…

— Я знаю, что вы имеете в виду. Да, но это не было принципиальным.

— Никаких других наркотиков, которые могли бы заставить их…

— Быть самоубийственно храбрыми? Нет.

— Алкоголь?

Она вздохнула.

— Но неужели бы я не сказала об этом?

— Хорошо. Они не принимали наркотиков, которые превращали их в сражающихся маньяков. Может, они были роботами?

— Неужели я бы не сказала об этом?!

Он вдруг подумал: «А не попытаться ли воздействовать на нее физически? Интересно попробовать обнять ее или шлепнуть, просто чтобы посмотреть, что она станет делать?». И он, вероятно, так бы и сделал, если бы в лаборатории не было так холодно.

Коттрел ненавидел холод. Шан разочаровал его потому, что будущий туристический рай должен иметь жаркий или, по крайней мере, теплый климат. В лаборатории было невыносимо холодно, но казалось, что Линн привыкла не только к трупам, но и к холоду.

— Доктор Бакстер, — сказал он, заставляя себя говорить спокойно, — я здесь не только для того, чтобы оценивать ваши профессиональные качества. Когда я задаю вопрос, я ожидаю получить на него ответ, а не критику моей или вашей позиции. Я не обязан нравиться вам больше, чем вы нравитесь мне. Все дело в том, что мы разными путями движемся к одной и той же цели, если только по странному стечению обстоятельств ваши симпатии не на стороне Лудильщиков.

Это не был даже выстрел в темноте — просто слепой выпад в адрес противника, потому что ему надоело терпеть ее нападки. Он попал не в бровь, а в глаз. Она побледнела, затем покраснела и осуществила тот самый физический контакт, к которому так стремился Коттрел, отвесив ему увесистую пощечину.

Коттрел поймал ее руку и задержал.

— Вы сделали это не совсем правильно, доктор Бакстер, — сказал он. — Вы сначала подумали, и только потом решили разозлиться. Скажите мне, вы действительно за Лудильщиков?

Последовала длинная пауза. Затем она сказала почти спокойно.

— Я думаю, они победят. Они должны победить. И прежде, чем вы появились, я знала, что вы скажете Совету. То, что вы действительно потом и сказали. О том, что вы всегда за победителя.

— Да?

— Вы нас предадите. Вы решили, что Лудильщики — логические победители, и сделаете все, что в ваших силах, чтобы вручить им Шан как можно быстрее и без конфликтов.

— Отлично, — сказал он, — я рад, что вы мне это сказали. Предпочитаю знать правду. А теперь расскажите мне, о чем вы умолчали?

Она отвернулась, и он понял, что она не собирается ему ничего говорить.

— Я должен это знать, — сказал он спокойно.

— Можете попробовать узнать у меня силой то, что я знаю. Может, у вас что и получится. Не сомневаюсь, вы мастер в таких делах.

— Интересно, с чего вы взяли? Я не бью женщин. Я слишком их люблю. Вы прекрасно знаете, что должны мне сказать, потому что скоро начнется новое нападение, и то, что вы знаете или о чем догадываетесь, может помочь нам решить, что делать на этот раз.

По-прежнему стоя спиной к нему, она сказала:

— Это нам не поможет. Они будут сражаться с той же самоубийственной яростью. Нам остается только убивать их, чтобы они не убили нас.

— Если вы это знаете, вы знаете больше, чем кто бы то ни был. Вы должны мне сказать.

Она повернулась и посмотрела ему в глаза.

— Это действительно правда, вы всегда за победителя? И если Лудильщики начнут побеждать, вы перейдете на их сторону?

— Значит, у них действительно что-то есть?

— Вы не ответили на мой вопрос. Скажите мне правду.

— Я довольно часто говорю правду. Но мне кажется, Линн, что сейчас вы не совсем правильно оцениваете ситуацию.

Если она и заметила, что он впервые назвал ее по имени, то виду не подала.

— Конечно, есть правые и неправые стороны. Лудильщики, которые напали без предупреждения, автоматически оказались неправой стороной. Если не произойдет кардинальных перемен, то к тому времени, когда подоспеют силы с базы, они поддержат вас и накажут Лудильщиков.

Она внимательно следила за выражением его лица.

— Но я не могу отрицать того факта, что, если к тому времени, когда сюда доберется военный флот, вас одолеют, покорят или уничтожат, и Лудильщики станут хозяевами планеты, естественной процедурой будет начать переговоры с правительством, то есть, с Лудильщиками. Еще никто не сумел повернуть время вспять. Военный флот сражался бы вместе с вами, если бы они были сейчас здесь, но какой прок сражаться, когда битва уже проиграна.

— Я все это понимаю. Но речь о другом. Сейчас я хочу знать о вас, а не о военном флоте, который прибудет через год. Что может заставить вас перейти на сторону противника?

— Я не собираюсь переходить на сторону противника.

Это было правдой. Он не мог так поступить — он должен был сражаться против ведьм.

Ответ не убедил ее. Все же она колебалась, и Коттрел вспомнил старую истину: женщина, которая колеблется, побеждена.

— Давайте выйдем отсюда.

Коттрел ничего не ответил, он вдруг заметил неожиданное отвращение девушки к лаборатории, ее содержимому и холоду. Поэтому он не удивился, что Линн вывела его наружу и скинула свой белый халат.

Они оказались в крошечной комнатке, примыкавшей к лаборатории. Комната была выбита в скале, чтобы не расходовать потенциально хорошую почву, а для освещения в скале прорубили окно. Теплое солнце сияло сквозь него, нагревая камни. Коттрел почувствовал себя лучше.

Линн, скинув халат, бесформенный свитер и толстую юбку, оказалась в простой белой тунике. Настроение Коттрела поднялось. Линн была так хорошо сложена, что даже простая туника (уж проще некуда) не скрывала этого. Он поцеловал ее легко, так быстро и нежно, что все уже кончилось прежде, чем она успела отреагировать.

— Зачем? — спросила она, не рассердившись, но готовая разозлиться, если ей не понравится ответ.

— Это была лишь дань красоте, — ответил он. — Ни больше, ни меньше.

Она не разозлилась, не удивилась, не растерялась. С другой стороны, Коттрел не заметил, чтобы ей это понравилось.

— Будем считать, что так.

— Конечно. Ну, что же вы собирались мне рассказать?

Возможно, поцелуй помог ей решиться. Она спросила резко:

— Что вы знаете об андроидах?

— Ага, — протянул он. — Меня, конечно, поражало, но я думал…

Снова рассердившись, она сказала:

— Не надо преувеличивать. Я не говорила, что Лудильщики, которые на нас напали, были андроидами, а они ими не были. Я хочу знать, что вам известно по этому вопросу.

— Я знаю, что можно сделать превосходное человеческое существо, гораздо более изящное, чем творение Франкенштейна, но что его невозможно оживить. Мы пока не можем изготовить или вырастить искусственный мозг. Мы даже не можем пересадить мозг смертельно раненного человека в превосходное тело андроида.

— А Лудильщики могут.

Он онемел, понимая, насколько важным было то, что он сейчас услышал. И он знал, что, если она права, то и он прав.

Здесь что-то было нечисто. Не обошлось без волшебства. Когда наука и волшебство сотрудничают, в тех редких случаях, когда их интересы совпадают, результаты получаются просто поразительные.

Однако, поскольку он не знал, какова здесь роль волшебства, он решил пока разобраться с научной стороной вопроса.

Трансплантация существовала уже давно. Глаза, почки, печень, сердце, заменялись с неизменным успехом. Сначала сложность заключалась в том, чтобы достать недостающие органы. Проблема была решена, когда научились выращивать различные органы. Применялись и пластические заменители, которым не грозило отторжение.

Он вспомнил о синтетической хирургии, которую все стали называть «СХ». Если вы теряли пальцы ног, вы обращались к СХ. Это было несложно, пальцы ног обычно не слишком-то хорошо контролируются, и, хотя желательно было иметь некоторую чувствительность, она не должна была быть очень высокой. Заменить палец на руке оказалось сложнее: считалось, что операция прошла удачно, если новый орган был так же чувствителен, выполнял те же функции, что и оригинал.

Но замена мозга была вершиной, которой СХ еще не достигла, хотя и предприняла несколько попыток.

Во-первых, невозможно было создать настоящий человеческий мозг. Было несложно найти материал, придать ему нужную форму и развить его. И все же, чего-то не хватало, чего-то, что можно было назвать душой.

Искусственный мозг не жил. А без него андроиды, всецело искусственные человеческие существа, также не хотели жить. Их можно было удерживать в состоянии, похожем на жизнь, в течение многих лет, подключив к машинам, но стоило их отключить, они функционировали еще несколько секунд, как сломанные часы, — и все.

Пересадка человеческого мозга тоже не получалась. Прежде всего потому, что операция была невероятно сложной. Но не это было главной причиной неудач.

В области синтетической хирургии хирург мог быть виртуозом и совершать настоящие чудеса, но это решало только часть проблемы. Другую часть мог решить только сам пациент после операции. Получить новый палец на ноге было совсем несложно. Пациент даже не замечал, как этот палец приживается. Пальцы, половые органы, лицевые мускулы, и даже руки и ноги требовали времени, чтобы начать функционировать. Когда у пациента уже устанавливалась нормальная температура, и раны заживали, его участие в борьбе за успех операции только начиналось.

Редко пианист или скрипач, получивший новую руку, добивался того, чтобы снова выступать. Они могли научиться писать, работать инструментами, или даже прекрасно резать по дереву, но специальные навыки, навыки владения музыкальным инструментом, редко возвращались даже после многолетних упражнений.

Пересаженный мозг никогда не приживался. Он с самого начала был обречен на гибель. Мозг мог жить ВНЕ тела, мог даже иметь голос. В чужом теле он мгновенно погибал.

— Лудильщики могут пересадить человеческий мозг в тело андроида?

— Да, я сказала именно это, но имела в виду совсем другое. Возможно, это они тоже умеют. Почти наверняка умеют. Но, насколько я знаю, они делают нечто, совершенно противоположное.

— Искусственный мозг в настоящих человеческих телах?

— Они могут достать мозг, разделить его пополам и вернуть половину обратно. А поскольку они могут это делать в широком масштабе, шесть тысяч сразу, то вряд ли эту операцию делают люди. Скорее всего, машины, подключенные к компьютерам. Может, я ошибаюсь, говоря, что они возвращают половину мозга. Может, они и не вынимают весь мозг, а только вырезают половину, тут же заменяя ее искусственным мозгом. И у них это получается.

Коттрел собрался было сказать ей, что эта идея совершенно фантастична, но она и сама это понимала.

— Линн, а вы уверены?

На этот раз она не возмутилась его сомнением по поводу ее профессиональных качеств.

— Я уверена, что тела были настоящими, человеческими. Живые клетки регулярно заменяются. Существует четкое различие в микроскопическом рисунке между клетками, которые перерождались в организме в течение длительного времени, и клетками, сравнительно новыми для организма. Проявляется не искусственная клетка, а клетка, которая не жила в организме долго.

— Понятно, и что же вы обнаружили?

— Ни у одного из Лудильщиков не было полностью искусственного тела. У некоторых были искусственные сердца, легкие, руки, ноги — так же, как и у нас. У вас, наверное, тоже есть какой-нибудь искусственный орган?

— Только ступня. Однажды я встал на бомбу. И, все же, у меня с ней иногда возникают трудности. Она приживалась два года, и сейчас иногда дает знать о себе, когда я о ней забываю. А вы уверены, что часть мозга была заменена?

— Да.

— И вы знаете, что это значит?

— Это очевидно. Лудильщики, которые умирают здесь, не умирают. Они умирают здесь, но продолжают жить где-то еще. Замечательно, не так ли? Достаточно, чтобы заставить вас перейти на их сторону?

Коттрел был совершенно спокоен. Он раздумывал, можно ли полностью положиться на ее заключения.

Она странным образом сочетала в себе ребенка и специалиста. Шан был добр к ней в некоторых вопросах и равнодушно жесток в других. Очевидно, движимая патриотизмом, она жила жизнью, в которой была только работа, и не было места развлечениям.

Шан не был древним, медленно развивающимся миром, где были время и возможность дать докторам сначала получить традиционное образование до восемнадцати лет, а затем в течение семи лет изучать медицину (то есть до двадцати пяти лет, попрактиковаться еще пару лет до двадцати семи, а затем только дать им возможность специализироваться после еще нескольких лет занятий — до тридцати одного года). Линн Бакстер, очевидно, должна быть отличным специалистом, но только в своей области. Коттрел догадался, что ее образование было поверхностным, кроме медицины, конечно, опыта у нее не было никакого, опять же, кроме медицины, и что она так часто ложилась спать с книгой в руках, что ей не приходило в голову, что книгу можно кем-то заменить. Нельзя было сказать, правильно ли это, но это было неизбежно в новых мирах, которые нуждались в хороших специалистах, и, по возможности, скорее.

Он решил, что, если даже она и не знала ничего другого, в своем предмете она разбиралась. Он повернулся.

— Вы уходите? — спросила она.

— Пойдемте со мной. Мне надо послать сообщение в Сектор Контроля 1444, и вы мне посоветуете, что я должен им сказать.


Переговоры велись на специальной волне, так, чтобы Лудильщики не могли их подслушать.

Джойс слушала мягкий, приятный, очень молодой голос девушки-патологоанатома с неожиданной болью в сердце: она должна была бы знать, что Рэй Коттрел сможет найти привлекательную помощницу даже за то короткое время, что он находился на Шане. Джойс нисколько не сомневалась, что доктор Линн Бакстер привлекательна: Коттрел привлек ее к разговору так, как привлек бы мужчину или женщину, которые его не интересовали.

И все же Джойс знала, что Коттрел не оставался надолго с одной и той же женщиной, и никогда не ограничивал поле своей деятельности. Неизбежная связь Коттрела с симпатичным доктором может продолжаться не больше недели, после чего он будет спокойно работать с ней, обращаясь, как с любимой племянницей. Джойс стало обидно, когда она поняла, что он никак не может ее вспомнить.

— Это, — осторожно сказал Сибург, — похоже на важное сообщение.

Когда Сибург имел дело с незнакомыми людьми, он никогда не показывал своих сомнений. Он тщательно все обдумывал.

— Я предлагаю вам сообщить это на Землю, — сказал Коттрел, — и посмотреть, что они станут делать.

— Вы отвечаете за достоверность своей информации? — спросил Сибург.

— Конечно, нет. Это только предположение, но мы надеемся получить дополнительную информацию через несколько часов. Я выдвигаю эту теорию, как возможное объяснение происходящего, а не как факт. Вы поступили бы так же на моем месте.

— А доктор Бакстер известна на Земле? — спросила Джойс. — Я спрашиваю потому, что…

— Почему вы это спрашиваете, понятно, — сказала Линн холодно, тем тоном, которым она разговаривала на Военном Совете. — Все зависит от моей профессиональной компетентности. Нет, Заместитель Контролера Берри, я получила образование не на Земле, меня никто не знает вне Шана, и мне только через десять месяцев будет двадцать лет.

— А мне вот что непонятно, — сказал Сибург. — Вы говорите, что Лудильщики добились поразительных успехов в медицине. По вашему мнению, они могут пересаживать мозг в новые и качественно лучшие тела андроидов. Это может означать конец болезням и смертям. Если так, как такое могло произойти на краю Галактики?

— В этом что-то есть, Контролер, — сказал Коттрел. — Действительно, такая техника, скорее, должна быть доступна богатым мирам.

Все ждали, что он скажет еще что-нибудь, но он молчал.

Какой смысл было упоминать сейчас о ведьмах и о том, что именно на краю Галактики можно было ожидать их появления с большей вероятностью, чем где бы то ни было? Так или иначе, он должен был предъявить доказательства, а у него их с собой не было, хотя ему уже трижды приходилось встречаться с колдовством.

Коттрел был на одну восьмую военачальником, на одну восьмую — шарлатаном, на одну восьмую — актером, и половину своих сил тратил на любовные похождения. Но он всегда придерживал свои козыри до конца игры. Интуиция, благодаря которой он почувствовал, что здесь замешано колдовство, была, в это он твердо верил, одним из его главных козырей. Но если он выложит им этот козырь сейчас, они ему не поверят. В настоящий момент гораздо лучше было предъявить карту, которую он в действительности считал фальшивой — теорию, что Лудильщики овладели секретом жизни и смерти. Такое заставит любого сидеть и слушать. Именно к этому Коттрел и стремился.

— Я предполагаю, тем не менее, — упрямо повторил Сибург, — что все это может оказаться очень серьезным. Думаю, мы должны действовать.

Наблюдая за ним, Джойс предчувствовала, что он все равно примет решение. Но будет ли оно правильным?

— Хорошо, — сказал Контролер. — Я намерен поддержать вас, Коттрел. Я поддержу вас всеми доступными мне средствами. Будем надеяться, что этого окажется достаточно.


Капитан Бриксби остановился перед дверью, отделяющей его собственные апартаменты от необычайно роскошной пассажирской части корабля. Он всегда так делал. Еще в первом своем путешествии в качестве капитана огромного пассажирского лайнера он убеждал себя в том, что со временем сумеет приобрести уверенность в себе, так необходимую капитану роскошного лайнера. Теперь, в третьем своем полете, он начинал сомневаться, что когда-нибудь сможет избавиться от чувства неловкости и смущения, когда приходило время занять место во главе обеденного стола.

Он был способным капитаном, и знал себе цепу. Владельцам фирмы «Пан-Галактика» это тоже было известно и послужило причиной того, что Джон Бриксби почти автоматически был переведен с больших грузовых кораблей на пассажирские. И ни для кого не было неожиданностью, в том числе и для самого Бриксби, человека весьма честолюбивого, что перевод на «Флорибунду», один из самых уважаемых лайнеров фирмы, произошел так быстро.

Но человек предполагает, а жизнь располагает. Ответственности он не боялся. Управление кораблем было для него обычным делом. Офицеры, за небольшим и неизбежным исключением, соответствовали своему рангу. Он, правда, не хотел бы с этой командой попасть в один из тех переплетов, в которых ему доводилось бывать и ранее, но они ведь и были офицерами роскошного пассажирского лайнера, а не старого грузового судна, которое, к тому же, осуществляло полузаконные перевозки вне расписаний и необходимой безопасности.

Бриксби не нравилось, что сорок процентов своего времени он должен проводить с пассажирами.

Так или иначе, он еще постоял перед дверью, прежде чем войти в столовую. Наконец, расправил плечи, открыл дверь и прошел мимо винного и молочного баров. Некоторые корабли, которыми он командовал, могли бы уместиться на дне этой пещеры из стекла и хрома, и еще осталось бы место для прогулок.

Он доброжелательно кивал хорошо одетым мужчинам и женщинам, стараясь улыбками компенсировать то, что никак не мог запомнить их имена. У него была плохая память на имена и лица. На грузовых судах ему требовалась неделя, чтобы запомнить, как зовут членов экипажа, редко насчитывающего более двадцати человек. Запомнить же имена двухсот пятидесяти пассажиров «Флорибунды», не говоря уж о сорока пяти членах команды, было выше его сил.

Добравшись, наконец, до своего столика, он сумел кое-как ответить на все заданные ему вопросы. Вокруг него сидели сплошные знаменитости: миллионер с полуодетой блондинкой, которая считалась его женой; был там еще фельдмаршал со своим совершенно безликим сыном, который должен был бы родиться девочкой; еще одна миллионерша, занимавшаяся миссионерской деятельностью, а с ней ее учтивый секретарь; и еще миллионер со своей блондинкой, которая, в отличие от первой, была слишком одета; и еще три изысканные женщины, которые уравновешивали все это общество. Так как одну из них, самую хорошенькую, звали Вера, Бриксби мысленно называл их Вера, Надежда и Милосердие.

Он сел рядом с Верой, которая посоветовала ему: «Не ешьте супа из фальшивой черепахи, капитан, это не черепаха фальшивая, а мы».

Бриксби откашлялся, чтобы ответить что-нибудь, но обнаружил, что сказать-то ему нечего. Будучи холостяком в свои сорок пять лет, он побаивался Веры, двадцатишестилетней вдовы, которая, не скрывая, искала замену и уже призналась ему, что ей нравятся пожилые мужчины, обладающие властью. А если они при этом и не очень богаты, то это не имело никакого значения, так как денег у нее было предостаточно.

Он изо всех сил старался не замечать, что на ней надето, обнаружив только, что это было нечто зеленое. Сама Вера была рыжей.

Он начал есть свой куриный бульон, делая вид, что слишком голоден, чтобы поддерживать разговор, и, сидя очень прямо, старался избегать обжигающего контакта с Вериным бедром. Не обращая ни малейшего внимания на его старания, она весело ткнула его в бок.

— Я вам не мешаю, капитан? — прошептала она, лукаво хихикая. У нее был глубокий, с придыханием, весьма волнующий голос.

— Конечно, нет, миссис Делман, — соврал он.

Она посмотрела в сторону и сказала уже другим тоном:

— О, это ужасно. Вы только начали, а один из ваших офицеров собирается вас побеспокоить.

Бриксби повернул голову и увидел, что Фернье, старший офицер связи, направляется к нему.

— Да? — сказал Бриксби.

— Сообщение для вас, сэр. — Фернье выглядел виноватым. — Лично для вас от владельцев. — Он ждал.

— Давайте его сюда, — поторопил Бриксби.

— У меня его нет, сэр. Вы должны пойти в радиорубку и принять его сами, без свидетелей.

— Сейчас? — Бриксби приподнялся, вытирая рот салфеткой.

— Это безобразие, — сказала Вера сочувственно.

Бриксби шел за Фернье, заинтересованный и уже совершенно спокойный, опытный хозяин космоса. Профессиональные проблемы его никогда не тревожили.

Фернье остановился у входа в радиорубку.

— Вы должны принять сообщение сами, сэр. — Не было никакого сомнения, что он неприятно удивлен, и не без причины: такая секретность по отношению к старшему офицеру связи была беспрецедентной.

Бриксби вошел в радиорубку, и Фернье закрыл за ним дверь. Аппарат связи был настроен на автоматический прием таинственного сообщения. Бриксби улыбнулся, увидев, что Фернье выключил микрофоны внутренней связи, так что, если бы капитану пришлось попросить Фернье наладить аппаратуру, ему пришлось бы выйти из рубки.

Бриксби, однако, провел не один год на старых космических калошах, где каждый должен был уметь делать все. Он послал сигнал готовности к приему и стал ждать. Голос, искаженный субпространственным радио, произнес:

— Капитан, вы один? Это очень важно.

— Да, один.

— Я — Джонсон, главный офицер связи «Пан-Галактики». Вы узнаете мой голос?

По правде говоря, было трудно узнать какой бы то ни было голос по субпространственному радио, но Бриксби сказал «да», чтобы не терять время зря.

— Прекрасно. Я сейчас соединю вас с адмиралом Сесилом из Армии.

«Ну и ну, сверхсекретность, а теперь еще и адмирал», — подумал Бриксби.

— Капитан Бриксби? Это адмирал Сесил. Я надеюсь, вы понимаете, что сейчас находитесь в моем распоряжении?

Такое случалось нечасто. Армия, конечно же, не имела никакой власти над частными кораблями. Однако, Армия не так уж редко обращалась к кампаниям на Земле, а через них и к командирам гражданских кораблей в глубоком космосе. Субпространственная связь была мгновенной, но субпространственные полеты, хотя и во много раз более быстрые, чем обычные межпланетные, были сравнительно медленными. Гражданский корабль у места событий часто бывал полезнее сотни мощных крейсеров в сотне световых лет от места конфликта.

— Да, сэр, — отозвался Бриксби.

— Я только что получил сообщение от Контролера Сибурга из Сектора 1444. Вы должны поступить в его распоряжение. И первое, что вы должны сделать, это немедленно повернуть к Персефоне Альфа. Вы должны выйти на орбиту Персефоны Альфа и дожидаться дальнейших указаний от Контролера Сибурга.

— Сэр?

Капитал, вложенный в пассажирские полеты в глубоком космосе, был огромным. Прежде чем «Пан-Галактика» открывала новый рейс, она получала гарантии правительства.

Возникла пауза. Адмирал, естественно, не хотел пускаться в дальнейшие объяснения, если этого можно было избежать. Он, однако, понимал, что какие-то объяснения были необходимы, поэтому продолжал:

— На Персефону Альфа напала Персефона Бета. Это необычное нападение. Некоторые детали могут придать событиям в Секторе 1444 галактическое значение. Я понял, что ожидается новое нападение на Альфу, которая известна как Шангри-Ла или Шан. Если это произойдет, то вы не должны появляться там до атаки. Но ваша помощь может потребоваться в дальнейшем.

Все это звучало, по меньшей мере, глупо для Бриксби. Он слышал о Шангри-Ла и знал, что если она и будет когда-нибудь богатой планетой, то не скоро. Он смутно припоминал что-то о соседней планете, население которой называли Лудильщиками. Рудники на Бете со временем тоже приобретут значение, но сейчас… Конечно, необходимость в редких металлах велика и сейчас. Но все, что можно получить на Бете, можно получить гораздо ближе. На сегодняшний день обе планеты вместе не стоили и половины «Флорибунды».

— Мне трудно поверить в то, что вы действительно приказываете рискнуть моим лайнером, — сказал он.

— Я не хочу приказывать вам, Бриксби. Это просьба военного командования.

— Простите, адмирал, но я никак не могу на это согласиться. Я отвечаю за безопасность корабля и пассажиров. Если вы даете мне право решать, то я отвечаю отказом.

— Капитан, проблема в данном случае в том…

— Пожалуйста, соедините меня с Джонсоном.

— Хорошо.

Джонсон сказал:

— Да, капитан «Пан-Галактики» считает, что вы должны выполнять указания адмирала.

— Рискуя кораблем и пассажирами? Я прошу занести это в протокол, Джонсон.

— Все записывается, капитан.

— Тогда запишите, что я подчиняюсь вам при самом решительном протесте. Я в последний раз прошу вас, не заставляйте меня делать этого.

— Капитан, вы знаете не хуже меня, как часто корабли «Пан-Галактики» зависят от Армии. Если военные прекратят сотрудничать с нами…

— Хорошо, — вздохнул Бриксби. — Дайте мне адмирала… Адмирал? Я хочу, чтобы все было ясно. Вы попросили меня, я отклонил вашу просьбу.

— Ладно, — сердито сказал адмирал, — я должен вам приказать. Сибург наш человек, и я обязан его поддерживать.

— Вы берете на себя всю полноту ответственности?

— Да, черт возьми! Да!

— Тогда все в порядке, — спокойно сказал Бриксби.


Ожидая нового нападения, Коттрел не раз спрашивал себя, все ли он сделал, и всякий раз ответ был положительный. Он заранее придумал себе оправдание: не было времени, чтобы организовать что-нибудь серьезное или перебросить войска. На сей раз он будет просто наблюдателем.

Это было не совсем правдой.

У него был усыпляющий газ. Со стороны могло показаться случайностью, что он захватил с собой что-то, что могло пригодиться на Шане, вспомнив об этом за час до отлета с Оскрана. Его работа как раз и заключалась в том, чтобы собирать и изучать все потенциальные возможности, хотя случай использовать некоторые из них мог никогда и не представиться.

Любой газ можно использовать только против тех, кто не ожидает и не готов к этому. Но, во всяком случае, когда имеешь дело с газом, действие которого проходит две ступени, всегда можно успеть в укрытие, пока не начал действовать газ второй ступени.

Лудильщики сражались на чужой территории. Делом Коттрела было устроить им ловушку. Единственное, что Коттрел мог сделать, это отправить доктора Линн Бакстер и других достаточно квалифицированных специалистов подготовить большие порции газа, установить их в укромных местах и, вероятно, усыпить всех атакующих вместе с большинством Альфиан, конечно. Это будет прекрасно организованная победа. Но если он использует газ в самом начале кампании, то его уже нельзя будет использовать еще раз. Военные консультанты так не поступают. Он вдруг вспомнил, что привез с Оскрана кое-что еще.

На его маленьком корабле было две каюты. Открыв дверь пассажирской каюты, он стал рассматривать двух своих пассажиров через решетку, которая закрывалась изнутри (так можно было перевозить и пленников-людей) и решил, что они должны выжить.

Йеги передвигались на четырех ногах, но легко могли лазать по вертикальной стенке. Забираясь на деревья, они удивительным образом становились похожи на людей. У них были удлиненные грустные лица, впрочем, впечатление это было обманчивым, потому что они никогда не грустили. Коттрелу пришлось усыпить их, чтобы они смогли перенести субпространственный перелет. Урон, который они нанесли оставленной им пище, показывал, что они уже полностью оправились.

Пища для йеги не была большой проблемой. Они были настоящими вегетарианцами, легко приспосабливались и были вполне довольны восстановленными сушеными овощами. К счастью, они не были капризны, и могли есть даже листья.

В каюте не было никакого запаха, отметил он с удовлетворением. Они пользовались соседним туалетом, хотя и весьма неудобным для них. Ему пришлось объяснить им это телепатически; они, вероятно, не очень бы расстроились, если бы он сказал, что им придется провести здесь довольно длительное время.

— Вам удобно? — спросил он.

Вероятно, они ему ответили, но он не почувствовал этого. А может быть, и нет — они даже не смотрели на него.

Резиновое дерево, толстое и короткое, выглядело довольно большим, но желтое местами уже сменилось зеленым. Значит, оно еще было живо.

«Интересно, придется ли мне воспользоваться вами? — подумал он. — Очень бы хотелось. Если вы окажетесь бесполезными, я вас выброшу в открытый космос».

На этот раз они повернулись и с упреком посмотрели на него.

— Ладно, ладно, — сказал он поспешно, — беру свои слова назад.


Атака началась раньше, чем ожидалось, и совсем с другого направления. Лудильщики напали со стороны болот. Они прошли через труднопроходимые болота, находящиеся менее, чем в ста милях от Штаба Шана. Болота эти были столь коварны и непроходимы, что инженеры Шана решили не приступать к их осушению, пока еще имелись земли, более доступные для освоения. Коттрел понимал, что он должен был предусмотреть это. В болотах должна была погибнуть четверть всех нападающих, но, когда имеешь дело с самоубийцами, разве можно предполагать, что это их остановит? В будущем он не должен забывать, с кем имеет дело.

Так как Лудильщики атаковали без всякой подготовки, без техники, и там, где их никто не ждал, оборона Альфиан была дезорганизована. Их механические пушки и катапульты перекрывали районы, наиболее вероятные для нападения противника. Рядом с болотами было всего несколько фермерских семей, плохо подготовленных к обороне.

Вторая неожиданность заключалась в том, что все нападавшие были женщинами. Ни одного мужчины.

Большинство женщин, как правило, молодых и привлекательных, было в туниках или шортах, как и большинство Альфиан. Некоторые были обнаженными, некоторые — одеты в красивые платья. Многие Альфиане не могли нанести смертельный удар потому, что нападавшие были женщинами; потому, что некоторые из них были красивы; потому, что они были похожи на девушек с Альфы. И эти колебания стоили им жизни.

Если у вас есть возможность подумать, когда восемнадцатилетняя девушка, как бы хороша она ни была, нападает на вас с ножом, то вы, конечно, будете защищаться. Но если у вас такой возможности нет, то ваши колебания, в сочетании с ее отчаянной смелостью, приведут к смерти вас, а не ее.

Коттрелу самому пришлось броситься в драку, чтобы компенсировать все это. Он отчаянно рубился своей окровавленной саблей, показывая Альфианам, что враг всегда враг, даже если бы его фотографии и могли украсить любую мужскую спальню.

Это нападение, так же как и первое, было совершенно бессмысленным. Нападавших было около шести тысяч, за вычетом тысячи или более погибших на болотах. На сей раз всякой женщине, которая хотела добраться до Штаба Альфы, нужно было пробиваться практически через все поселение, так что только нескольким сотням удалось это сделать. Здесь уже все было готово для встречи. Никто из тех, кто сумел пробиться к Штабу, не вернулись к кораблю. Они даже не пытались. Корабль Лудильщиков, находящийся где-то на болотах, стартовал без своих солдат. Все войско, состоящее из шести тысяч женщин от пятнадцати до пятидесяти лет, было потеряно. Не все, однако, были мертвы. На этот раз Альфиане постарались взять как можно больше пленных. Так как предполагалось, что у всех Лудильщиков будет яд, пленных обыскивали. Такое решение было принято заранее, когда еще не было известно, что нападавшие окажутся женщинами. Их быстро осмотрели, чтобы убедиться, что у них нет капсул с ядом. Ни одной пленной не дали возможности покончить с собой.

Тем не менее, когда Линн, отвечавшая за эту часть операции, докладывала Коттрелу, она смогла сообщить ему только о том, что захвачено всего пятнадцать пленниц.

Но она не была расстроена по поводу этой кажущейся неудачи.

— И каждая пленница молода, красива, и без единой царапины! — радостно сообщила она ему.

Он только кивнул. Она была разочарована.

— Вы ожидали этого?

— Это не удивительно.

— Да, когда знаешь, в чем дело, — согласилась она.

К ним присоединился мрачный генерал Горас. Коттрел посмотрел на него, и его охватило предчувствие.

— Что случилось?

— Мы потеряли тысячу семьсот человек на этот раз. И еще несколько сотен погибнет от ран. Почти в три раза больше, чем в прошлый раз.

— Это потому, что нападали женщины, — сказал Коттрел. — И потому, что они нападали со стороны болот. Генерал, мне кажется, вам надо пойти с нами.

Генерал Горас не продемонстрировал особого желания.

— Вы собираетесь допрашивать пленных?

— Да.

— Мое присутствие обязательно?

— Нет, конечно, но я думал…

— Я солдат, Коттрел. Вы хотите получить от них информацию, не так ли?

— Таковы мои намерения.

Горас кивнул и пошел прочь, не оборачиваясь.

Линн нахмурилась.

— Вы собираетесь их пытать?

— Я собираюсь, узнать у этих пятнадцати все, что они знают. Во что бы то ни стало.

— А вы уверены, что они это знают?

— Должны знать. Нельзя заставить людей расстаться с жизнью просто так.

— Почему бы не использовать наркотики?

— Естественно, — сказал он мягко, — сначала мы используем наркотики, детекторы лжи и прочее.

Она была очень молода. Она пыталась сделать вид, что враг всегда враг, и ей все равно, умрут они быстро или медленно, но она вздохнула с явным облегчением, когда он сказал, что собирается использовать наркотики.

«Очевидно, — подумал Коттрел, — она верит, что наркотики помогут».


На корабле, возвращавшемся на Бету, находилась только Девушка и команда.

И неожиданно для себя она почувствовала себя одинокой.

Ее любовник, один из членов команды, хвалившийся своей сексуальной силой, устал удовлетворять ее непомерные желания. Наконец, он сказал ей:

— Ты, должно быть, самая уродливая из всех женщин, которых я когда-либо видел.

Девушка никогда не отличалась быстрой реакцией при разговорах с обычными людьми.

— Ты белесая, землистая, жирная, — сказал он жестоко. — Ты живешь в темноте. Ты…

Решив морально уничтожить ее, он делал это с изобретательностью и быстротой, далеко превосходящими его возможности, ведь он был всего лишь необразованный механик.

Внешне она никак не отреагировала на оскорбления, она даже не пошевелилась. Вся Шестерка, за исключением, может быть, Воина, давно уже научилась сражаться, используя нечто совсем иное, чем свои уязвимые тела. Даже когда механик ушел, она оставалась неподвижной.

Она была особенной. Разве этот дурак не понимал? Конечно, он знал. Все знали. И все же, он в своем мужском высокомерии думал, что может безнаказанно так разговаривать с ней.

Для нее не имелозначения то, что он отверг ее. Она привыкла к этому. Этому научила ее жизнь.

Было бы бессмысленно ненавидеть всех мужчин, которые ее когда-либо отвергали.

Но то, что он сказал, жгло. Она забыла о том, что операция, которой она руководила, первая, проводимая только одним членом Шестерки, прошла блестяще. Она мстительно думала только о механике. Ее сила, хотя и неясная, не всегда контролируемая, была, однако, достаточной. Сила ее ненависти делала ее изобретательной.

И с тех пор механик всегда чувствовал чье-то присутствие у себя за спиной. Ему все время казалось, что сзади кто-то есть, но, оборачиваясь, он видел лишь пустоту.

Через некоторое время Девушка добавила постоянный злобный смех к странному незримому присутствию. Это оказалось совсем не трудно. Он пытался добраться до нее, но это было невозможно, не только потому, что она заперлась в каюте капитана, но еще и потому, что закрыла вход со стороны коридора, после того, как обеспечила себя всем необходимым до конца путешествия. Девушка была очень прожорлива, но совершенно неприхотлива в еде; так же точно ей было все равно, кто будет ее любовником.

Итак, он не смог до нее добраться, а тихий злобный смех поселился у него в голове. Остальные члены команды вскоре поняли, что происходит. Они, в отличие от нахального механика, знали правила игры и держались в стороне.

Механик продержался сорок восемь часов. Сначала он держался вполне прилично, рассчитывая, что эта пытка закончится по возвращении на Бету. Но в одну из редких непредсказуемых минут, когда дар Девушки становился по-настоящему телепатическим, она узнала об этом и смех у него в голове стал еще страшнее и злее.

Смех не прекратится. Ей будет даже легче на Бете, чем на корабле.

Поэтому механик открыл люк и вышел. Только так можно было остановить смех.


Прежде, чем выйти из радиорубки, Бриксби несколько минут обдумывал сложившееся положение. Армия была так заинтересована в событиях, происходящих на Персефоне, что судьба «Флорибунды», ее пассажиров и команды волновала их значительно меньше. Для Армии это был рассчитанный риск. Посылая большой, невооруженный гражданский корабль (несколько пушек, которые могла пустить в дело «Флорибунда», были почти бесполезны даже против маленького военного судна) в центр тревожных событий, Армия надеялась заставить нарушителей порядка остановиться и призадуматься.

Все могло получиться именно так, как рассчитывала Армия. Лудильщики должны будут либо остановиться, либо продолжать свои атаки на глазах у сотен свидетелей, либо уничтожить «Флорибунду».

Если же это не сработает, Армия останется в дураках. Однако, Армия всегда будет иметь возможность оправдаться. Они послали мирный корабль на предположительно мирную планету. Ответственность за любой акт насилия будет возложена на Лудильщиков, а не на Армию.

У капитана же «Флорибунды» оправданий будет совсем немного. Бриксби сделал все, что мог, чтобы заставить адмирала Сесила приказать ему отправиться на Персефону. Этого будет достаточно, чтобы выгородить Бриксби, если не будет значительных потерь, и если он сумеет доставить в пункт назначения корабль и его пассажиров. Но, если случится что-нибудь серьезное, отвечать придется ему.

С другой стороны, ему, скорее всего, ничего не будет, если он проигнорирует приказ Армии и последует своим курсом.

Главная и практическая обязанность капитана гражданского судна — безопасность его корабля. Несмотря на приказы Армии и даже хозяев, Бриксби должен был сам принять решение, основываясь на безопасности своего корабля.

Зная обо всем этом, Бриксби, наконец, принял решение и направился в рубку управления кораблем, где и отдал приказ о немедленном изменении курса на Персефону Альфа.

Второй помощник сначала спокойно воспринял этот приказ. Послав за штурманом, он спросил: «Корабль терпит бедствие, сэр?». Он был еще совсем молод. В космосе вторые помощники всегда молоды. Они должны набраться опыта к тридцати годам, чтобы стать старшими помощниками капитана в сорок и выйти в отставку к пятидесяти.

— Нет, — сказал Бриксби.

— Спасательные работы на Персефоне Альфа?

— Не совсем, — ответил Бриксби.

В полном недоумении второй помощник спросил:

— Что же тогда, сэр?

— Приказ Армии. Секретно… — Бриксби решил, что большего он не мог ему сказать в данный момент. Трудно было представить себе, что будет, если пассажиры узнают, что их станут использовать в качестве подсадных уток. Именно поэтому сообщение было столь секретным.

Брайан Мессенджер (так звали второго помощника), у которого никогда не было никаких проблем в отношениях с капитаном, не удовлетворился ответом.

— Армия, сэр? С каких это пор мы служим в Армии?

Они были вдвоем, Бриксби решил попробовать дать одно из возможных объяснений, которое обдумывал.

— Пассажиры не должны ничего знать, — сказал он. — Позднее, когда они на своих экранах увидят, что мы вышли из субпространства, а некоторые из них поймут, что мы изменили курс, нам придется сказать им что-нибудь. Мы скажем, что нам необходимо кое-что заменить (что конкретно, мы решим позднее) и что нужные детали изготовят и вышлют нам с Персефоны Альфа.

К сожалению, эта версия, лучшая из всех, что он смог придумать, хотя и могла обмануть пассажиров, была совершенно бессмысленной для команды. И Мессенджер это немедленно подтвердил.

— Конечно, это мы можем сказать пассажирам, сэр. А что мы скажем ребятам?

— Приказ Армии. Секретно, — коротко сказал Бриксби.

Совершенно не смутившись, Мессенджер готов был продолжить свои расспросы. Но тут появился штурман, на лице которого застыло вопросительное выражение.

— Курс на Персефону Альфа, Скотт, — сказал Бриксби.

Скотт Нельсон кивнул.

— Корабль терпит бедствие?

— Не будем начинать все сначала, — сказал Бриксби мрачно.

— Мне вызвать Боба Нейла для расчета нового курса?

Обычно штурман выполнял эту работу вместе с капитаном или старшим помощником.

— Нет, — сказал Бриксби. — Вы и я рассчитаем все сами.

Он не мог скрыть свою неприязнь к старшему помощнику. Боб Нейл был вполне компетентен. И небольшие трения, возникшие между ним и капитаном, были не более, чем трудности общения между людьми, устроенными по-разному. Нейлу было тридцать лет, он был очень красив, и насколько Бриксби не умел общаться с пассажирами «Флорибунды», настолько Нейл в этом преуспел.

Кроме нескольких весьма успешных приключений, Нейл взял на себя все общественные обязанности, от которых Бриксби так упорно уклонялся. И хотя Бриксби был благодарен ему, это не было дружеским соглашением. Нейл был подчиненным, который сознательно и открыто показывал всем, что он должен быть капитаном, а не Бриксби.

Нельсон кивнул и попробовал еще раз.

— Кого-нибудь арестуют? Убийцу, шпиона?

— Приказ Армии. Секретно, — коротко сказал Бриксби.

Кто-то вошел в рубку, все обернулись. Это была Вера Делман, запыхавшаяся и стремительная.

— Капитан, — выдохнула она. — Что-то происходит. Что-то похожее на заговор.

Вслед за Верой вошли два инженера, а еще через несколько секунд — главный инженер.

Вера сказала:

— Несколько секунд назад мы заканчивали обед. Вернулся офицер связи и прошептал что-то Бобу Нейлу. Затем они оба подошли к столу мистера Сандерсена. Я слышала, как Сандерсен сказал «Капитан?». А Нейл ответил: «Боже мой, конечно, нет. Мы не можем позволить этому тупице решать за нас».

Она произнесла «Боже мой» и «тупица» точно так же, как она сказала бы «Капитан Бриксби».

— Я видел это, — сказал старший инженер. — Они не подошли ко мне. Они прихватили четвертого инженера и вышли.

— Что вы еще слышали? — резко спросил Веру Бриксби.

— Больше ничего. Но было что-то непривычное в том, как все это произошло, и я поняла, что это очень важно. И… направлено против вас.

— Все сходится, — сказал старший инженер, для которого это был последний перед отставкой поход.

— Фернье, Нейл, Сандерсен, Харке? — все любимцы пассажиров корабля, которые не знают, что такое настоящий космос.

Старший офицер, как и Бриксби, большую часть своей жизни провел на грузовых кораблях.

— Но как… — начал Бриксби.

Один из инженеров вступил в разговор:

— Я слышал что-то о магнитофонной записи.

Вот как это было. Фернье, из любопытства или просто назло, подсоединил магнитофон к передатчику. Идея, без сомнения, заключалась в том, чтобы продемонстрировать всю бессмысленность и смехотворность попытки помешать старшему офицеру связи узнать о том, что происходит в его рубке. Фернье слышал каждое слово, сказанное адмиралом и Бриксби, и с этой новостью сразу отправился к Нейлу. Теперь в рубке управления было шесть мужчин и одна женщина, и все говорили одновременно. Они замолчали, когда появились еще две женщины: официантка и старшая стюардесса.

— Капитан, — сказала стюардесса, — команда собралась в спортивном зале. Это похоже на заговор.

Бриксби быстро взглянул на Веру, которая первая упомянула о заговоре. Он тогда сразу же отбросил эту идею. Мятеж у него на корабле — невероятно!

— Мы идем туда, — сказал он мрачно.

— Я бы не советовал, капитан, — сказала стюардесса. — Что бы там ни происходило, это вышло из-под контроля. Расскажи им, Арлен.

— Я убежала, — выдохнула она. — Видите ли, я была на том собрании. Они сказали нам… во всяком случае, я выбралась оттуда и никто не заметил. Но один из стюардов, Си Картер, попытался уйти, когда понял, в какую историю попал, так они втащили его обратно и стали бить, а когда он снова попытался вырваться, кто-то сказал: «Это тебя остановит», и ударом дубинки сломал ему ногу.

Капитан Бриксби закрыл глаза, пытаясь сосредоточиться. Возможно, он еще смог бы установить порядок, но похоже, что ситуация уже полностью вышла из-под его контроля, и могло случиться все, что угодно. Его появление в спортивном зале, одного или с поддержкой, могло послужить сигналом к какому-нибудь безумному жесту, после которого мятежники увидят, что пути назад у них уже нет.

Ему оставалось узнать еще одно.

— Пассажиры, — сказал он, повышая голос, — знают ли они что-нибудь?

— Они ничем не могут помочь, — сказала Вера сухо. — Вот я — пассажирка. Когда капитан и все остальные офицеры вскочили и вышли в середине обеда, не нужно было иметь богатого воображения, чтобы понять: что-то происходит.

— Замолчите все! — крикнул Бриксби.

Нужно было действовать, и все же он колебался, даже после того, как наступила тишина. С ним были его соратники, люди, на которых он мог рассчитывать. Среди двухсот восьмидесяти пяти человек на борту — пассажиров и команды — должно быть много таких, кто принял бы сторону капитана корабля, но невозможно было их собрать.

Он почти хотел, чтобы эти шесть мужчин и три женщины знали реальную ситуацию. В данный момент он рассчитывал только на их слепую поддержку. По иронии судьбы мятежники знали, что случилось, а эти девять человек — нет. Но времени для объяснения не было.

— Мы находимся в рубке управления, — сказал он. — Значит, мы управляем кораблем. И мы должны оставаться здесь. Нет, подождите…

Старший инженер пытался что-то сказать. Бриксби кивнул, показывая, что знает, о чем тот хочет сказать.

— Мы должны попасть на другой конец корабля. Запасная рубка управления. Там могут возникнуть неприятности. У кого-нибудь есть пистолет?

Пистолеты, к счастью, были редкостью на пассажирских кораблях. Предполагалось, что никому не может понадобиться оружие, и оно было надежно убрано на время полета.

— У меня есть, — произнес штурман, вынимая лучевой пистолет. — Когда за мной послали, я подумал…

— Отлично. Если кто-нибудь попытается помешать, стреляйте по ногам. Теперь пошли. Пойдем через главный проход.

— Главный проход? — Мессенджер и Нельсон воскликнули удивленно. Всем было очевидно, что преодолевать главный проход придется бегом, потому что открытое выступление с применением силы может начаться в любой момент. Все мужчины и девушки из команды прекрасно понимали, что им необходимо попасть в запасную рубку управления, потому что Нейл со своими сторонниками тоже постарается попасть туда.

Они должны были добраться до кормы корабля как можно быстрее. Но офицеры считали, что нужно идти окружным путем, предупреждая всех членов команды, какая беда стряслась на корабле.

— Через главный проход! — редко повторил Бриксби. — И ни секунды промедления. Вперед!

На мгновение их задержало появление еще двух членов команды и медсестры. Считая их союзниками, они бросились вперед мимо обсерватории к главному проходу.

На пересечении главного прохода с круговым стало ясно, что Бриксби был совершенно прав. Хотя никого еще не было видно, но шум, доносящийся из помещения команды, ясно говорил о том, что совещание в спортивном зале закончилось.

Бриксби и Вера шли последними. Это было нелогично: он должен быть впереди, так, чтобы если кто-нибудь из мятежников прорвется, он встретит их первым.

Но привычка взяла верх. Нельзя было оставлять пассажира одного в лабиринтах корабля.

Вера приподняла юбку и на деле доказала, что может бегать быстрее, чем Бриксби, который был мускулистым, сильным, но провел большую часть жизни на кораблях, где упражняться в беге не было возможности.

Те несколько пассажиров, что попались по дороге, останавливались и с удивлением смотрели на них. Большинство же пассажиров оставалось в столовой.

Внутри запасной рубки управления Мессенджер уже начал переводить управление кораблем на себя, и Бриксби полностью одобрил его инициативу. Мятежники могли бы сделать то же самое, если бы Бриксби их не опередил.

Мятежники… «А если все совсем не так, как они себе это представляют, — подумал Бриксби, вталкивая Веру в запасную рубку. — Может быть, их паника родилась из ничего».

Но как только он закрыл за собой дверь, он понял, что его надежды не оправдались.

Штурман лежал на спине, голову его поддерживала медсестра, указывая на два трупа.

— Они выстрелили в него, но и он успел выстрелить дважды.

— Теперь у нас есть еще два пистолета, — сказал старший инженер.

Вера и стюардесса с ужасом смотрели на два трупа, лежащие на полу.

— Уберите их отсюда, — сказал Бриксби. — Старший инженер, возьмите двух человек и перекройте главный проход. Мессенджер…

Они все вздрогнули, услышав сигнал внутренней связи.

Бриксби взял трубку.

— Говорит капитан.

— Капитан, это Нейл. Мы знаем, где вы, и кто с вами. И мы знаем, что вы собираетесь сделать. Бриксби, корабль не пойдет на Персефону. Это не наше дело. Мы — гражданское судно, идущее к Юноне. Не теряйте головы. Я предлагаю…

— Вы уже потеряли голову, Нейл.

— Еще не поздно договориться.

— Поздно. Скотт Нельсон убит. Он убил двоих механиков.

Возникла пауза. Наконец, Нейл сказал:

— Мы все равно можем договориться. Капитан, если вы не пойдете к Персефоне…

— Нейл, ваша карьера закончена, — сказал Бриксби мрачно. — И вы об этом уже знаете. Если только порядок не будет восстановлен на этом корабле немедленно, вы не только не сможете продолжить свою карьеру, но и потеряете свободу на очень длительное время. Вероятно, даже более того. Еще не отменена смертная казнь за мятеж, не говоря уже об убийстве.

— Капитан, пассажиры и девять десятых корабля в наших руках. Мы готовы договориться, но не с вами.

— Не со мной?

— Вы пообещаете что угодно, чтобы получить свой корабль назад. Любой капитан так поступил бы. Мы хотим получить гарантии от военного Контролера Сектора Сибурга, того самого, которому вы должны подчиняться.

— В вашем распоряжении находятся основные средства связи. Спросите его сами.

— Хорошо, мы так и сделаем. — И Нейл отключил связь.

Такое развитие событий вполне устраивало Бриксби, который был реалистом. Командование кораблем уже дважды уходило из его рук. Первый раз к военным, второй — к мятежникам. Все это было ужасно, и похоже, что заварил всю эту кашу Контролер Сибург. «Пусть он теперь сам ведет переговоры с мятежниками, — подумал Бриксби, — и дает им любые гарантии».

Когда Бриксби совершал ошибку (а он совершил несколько ошибок в своей жизни, но это было давно), он был готов отвечать за последствия. В данном случае, однако, вспоминая все, что он сказал и сделал, он мог честно и твердо сказать, что не совершил ни одной ошибки. И он не собирался быть козлом отпущения.


Три девушки с Беты, которым были впрыснуты три различных типа наркотиков, вскоре умерли. Линн была подавлена этими смертями, а Коттрел был совершенно спокоен.

— Это обычное дело со шпионами, — сказал он. — Им делается укол, который срабатывает, когда они получают соответствующую дозу наркотика. Со временем действие такого укола прекращается, но у нас нет этого времени.

Линн кивнула… Она не была столь тверда, как ей хотелось бы. Препарировать трупы — одно, но резать живых — совсем другое. А это, очевидно, было следующим шагом. Она была врачом, а не мясником.

Еще надеясь на что-то, она сказала:

— Значит, вам не удастся узнать то, что вы хотите?

— Вероятно, нет, но давайте не будем сдаваться.

Другая девушка, притворившись беспомощной, убила себя током. Пятая, связанная, упала с кровати и сломала шею.

Итак, их осталось десять. Затем Коттрел попробовал подкуп. Это необходимо было попробовать. Одна из девушек обещала все рассказать, если они ее сначала развяжут. И несколькими минутами позже, когда они ослабили бдительность, она нырнула головой вперед сквозь стекло и приземлилась девятью футами ниже. Их стало девять.

Детекторы лжи дали Коттрелу кое-какую негативную информацию. Естественно, девушки отказывались отвечать на вопросы, но они не могли их не слышать. Запись реакции часто давала искомый результат.

Они ликовали. Они не боялись. Их, конечно, волновало, что Альфиане с ними сделают, хотя они старательно это и скрывали. Они решили для себя, что смерть — единственный выход для них.

Хотя детектор лжи показывал, что девушки не возражают против электрического и хирургического исследования мозга, Коттрел трижды попробовал этот способ.

Их стало шестеро. Механические исследования вели к немедленной смерти так же, как и наркотики.

Не осталось иного пути, кроме пыток.

Линн не могла вынести этого. Она отправлялась в свою лабораторию. Коттрел не был опытным инквизитором. Несколько раз в трудных ситуациях ему приходилось заставлять говорить пленного врага. Но это, как правило, были существа с низкой организацией. Несколько пощечин, удар прикладом винтовки и пинок ногой в живот обычно развязывали язык пленникам, которые тут же выкладывали все, что знали. Несколько раз пленными были женщины. Страшные угрозы и несколько пощечин решали проблему.

На этот раз все будет не так просто. Потому, что девушки уже смирились со смертью.

Он нашел жестокую старую Альфианку, чей муж и двое сыновей погибли во время первого и второго нападения Лудильщиков, и дал ей возможность рассчитаться с оставшимися шестью пленницами. Старуха была очень изобретательна, но с ее помощью удалось выяснить только три вещи:

1. Смерть для Лудильщиков не была концом всего. У них была машина Джордана. У них было четыре таких машины.

2. Лидером Лудильщиков была неуязвимая Шестерка.

Это удалось установить, исходя из того, что они делали, а не говорили. Даже пытки — единственное, что заставляло их говорить, действовали весьма ограниченно. Им можно было сделать больно, но как только боль доходила до какого-то предела, они умирали. С радостью, без тени страха. Все шесть пленниц.

Итак, не осталось ни одной.

«Шесть, — подумал Коттрел и удивился, почему их было не тринадцать. — И машина Джордана. Что это могло быть?».

— Мне не потребуется много времени, чтобы выяснить, — неожиданно сказала Линн.

— Вы о ней слышали?

— Мне кажется, я читала о ней в медицинских книгах.

Она нашла. А Коттрел мог бы сразу собрать заседание Военного Совета. И сообщить им, с кем они воевали.


Некоторые союзники капитана Бриксби на корабле, узнав о причине мятежа, молча посмотрели на него. Никто не посчитал нужным прокомментировать событие. Сначала даже никто не задавал вопросов.

Главный проход был перекрыт, и заговорщики вряд ли могли в него попасть. Большая часть инструментов и тяжелого оборудования находилась в той части корабля, которую контролировал Бриксби.

Мессенджер полностью перевел все управление кораблем из главной ходовой рубки на запасную. Нейл контролировал всю переднюю часть корабля, и с ним были пассажиры, он захватил большую, но не самую главную часть корабля. Было еще кое-что, что он мог сделать, и он, конечно, знал об этом. Бриксби не знал, зайдет ли Нейл так далеко.

Впервые с того момента, когда Бриксби сидел в радиорубке, обдумывая, какое решение принять, у него появилась возможность осмыслить все происходящее.

Старший инженер методично набивал трубку. Вместе с ним, образуя отдельную группу, были три инженера. Старший инженер считал, что им можно доверять безоговорочно, и был прав.

Мессенджер, находившийся в замешательстве, был, однако, в готовности, как спортсмен, вышедший на старт и застывший в ожидании выстрела. Юный, еще не растерявший идеалов, он автоматически был на стороне Добра, тогда как мятежники олицетворяли собой Зло. Но он нуждался в руководстве. А еще больше — в конкретном деле.

Стюардесса и медсестра были обычными девушками, делающими карьеру в компании, с примерно одинаковым отношением к жизни. Обе были сильными, красивыми, независимыми девушками, которые предпочитали активную независимую жизнь, по крайней мере, в течение следующих нескольких лет, однообразию замужества.

Официантка, довольно-таки пухленькая брюнетка, оказавшаяся оторванной от своих коллег, старалась спрятаться за спиной стюардессы, очевидно, лидера этой группы.

Единственный член команды, который не был инженером, Билл Кновлесс, кладовщик, также чувствовал себя одиноко. Все его товарищи играли большую или меньшую роль среди мятежников.

И еще была Вера. Весело и деловито она искала какую-нибудь более практичную одежду для себя. Ее длинное зеленое одеяние прекрасно подходило для обеда в столовой роскошного лайнера, но никуда не годилось в этой части корабля, полной рукояток и острых углов.

Найдя лишь сильно замасленный халат, который она с отвращением отбросила, Вера повернулась к Бриксби и задала ему принципиальный вопрос:

— Мы по-прежнему идем на Персефону?

Бриксби промолчал. Однажды приняв решение, ему и в голову не приходило менять его.

Он взял себя в руки.

— Естественно, — сказал он резко. — Мессенджер, главный инженер, давайте займемся делом. Чем скорее корабль выйдет на новый курс, тем лучше.


Контролер Сибург простонал:

— Заговор на роскошном пассажирском лайнере! Вот это неожиданность!

Джойс сдержалась и не сказала ему о том, что капитан «Флорибунды» ожидал если и не этого, то какого-нибудь несчастья и, подчиняясь приказам, сделал все необходимое, чтобы не быть с этим связанным.

— А теперь еще эти заговорщики требуют безопасности и гарантий… Это, естественно, совершенно невозможно. Можно подумать, что найдется военный офицер, который когда-нибудь оправдает заговорщиков.

— Сэр, — сказала Джойс. — Вы должны это сделать.

— Что сделать?

— Пообещать, им все, что они требуют, чтобы обеспечить безопасность «Флорибунды» и пассажиров.

— Чушь, Берри. Полнейшая чушь. Переговоры с мятежниками невозможны.

— Конечно, нет, но…

Помощник Контролера Джойс Берри колебалась. Она могла направлять действия Контролера. Как правило, она могла заставить его сделать то, что считала необходимым. Но, все же, иногда он упрямился.

Если бы она была Контролером, вовлекла бы она «Флорибунду»? После тех событий и после этого невероятного мятежа, она была не в состоянии решить, что бы дна сделала.

Если бы она решила послать «Флорибунду», если это действительно было единственным, что можно сделать, она бы, скорее всего, сначала поговорила с капитаном Бриксби, а не поступила так, как Сибург. Если Бриксби был дурак или тиран (а когда на корабле происходит мятеж, это не лучшим образом характеризует капитана), она бы узнала об этом вовремя и сумела бы предотвратить несчастье.

Можно было представить себе, что произошло. Секретное военное сообщение, переданное лично капитану, было перехвачено другими офицерами. Можно ли это считать виной капитана? Но на гражданских судах не было службы безопасности. Очевидно, офицер связи просто-напросто подслушивал. Возможно, сообщать эти сведения капитану как совершенно секретные, было само по себе преступной ошибкой. Обычный разговор с Контролером Сектора 1444 не вызвал бы такого интереса. Капитан подчинился приказу, ничего не объясняя. Запаниковавшие офицеры устроили собрание, которое быстро вышло из-под контроля. Штурман и двое механиков убиты. Затем восставшие, впав в еще большую панику, решили, что им ничего не остается делать, как продолжать мятеж. Мосты были сожжены.

— Контролер, — сказала Джойс, — я думаю, что мы обязаны убедить мятежников, что их мосты еще не сожжены.

— Но это же мятеж! И, по крайней мере, три человека уже мертвы!

— Если мы не дадим никакой надежды, им придется продолжать и пойти на все.

— Например? Я не вижу, что бы они могли сделать такого, чего они уже не сделали.

Не видела этого и Джойс. И тогда она совершила свою первую ошибку. Это было не столько ошибкой, сколько незнанием. Женщины так же умны, как и мужчины, и в большинстве случаев могут делать все не хуже, если не лучше, чем мужчины. Но маленькие девочки играют с куклами, а мальчики — с механическими игрушками, стараясь собрать и разобрать их и достигая при этом определенных успехов.

И Джойс Берри, хотя она не хуже Сибурга знала структуру Армии, не знала, как устроены другие вещи.

— Я пошлю сообщение, — сказал Сибург, неожиданно приняв решение. — Но, конечно же, не мятежникам. Я собираюсь послать новое сообщение противнику. Нет, это неправильно, мы не должны принимать ничью сторону — на Персефону Бета.

— Лудильщикам? Но они не отвечают.

— А им и не надо отвечать. Я ни секунды не сомневаюсь в том, что они нас слушают. Они думают, что меня беспокоит их молчание. А меня это совершенно не волнует. Мы будем посылать им сообщение снова и снова, а они будут слушать.

Он включил аппаратуру.

— Начальник Сектора 1444 — Правительству Персефоны Бета, — сказал он твердо. — Это Контролер Сибург. Властью, данной мне, Контролеру Сектора 1444, я требую немедленного прекращения всех военных действий. Вам ВСЕ ясно? Я требую немедленного прекращения всех военных действий против Персефоны Альфа. Это приказ. Я посылаю за военным флотом, таким мощным, что всякая попытка сопротивления будет бессмысленна. Военный флот будет такой силы, что, если в этом возникнет необходимость, он сможет уничтожить всю планету Персефону Бета. А пока, как временный представитель вооруженных сил, я посылаю гражданский корабль «Флорибунда» с капитаном Бриксби, который будет находиться на орбите. Персефоны Бета в качестве наблюдателя. Все.

Он решительно выключил аппаратуру и резко повернулся к Джойс.

— Передайте это, пожалуйста, Джойс. Передавайте это постоянно.

Она подумала, не стоит ли попытаться отговорить его. Но поняла, что это бесполезно.


Сибург терпеть не мог принимать решения. И все же он их не боялся. Если решение необходимо было принять, он мог быть в двадцать раз решительнее Джойс, которая совершенно спокойно принимала решения. В древние времена один генерал сказал: «Мой центр сдается, мой правый фланг отступает, положение великолепное, я буду наступать».

Сибург был похож на этого генерала. Когда же он был Контролером, он вполне мог быть прав. Сообщение было отправлено немедленно.


— Я не понимаю, сэр, — сказал Мессенджер. — Какая-то передача на нас с помощью субпространственного радио.

— Им не надо… — начал Бриксби, затем задумался и кивнул. — Вы уверены, что сообщение направлено на Персефону Бета?

— Нет, сэр, не уверен, — честно признался Мессенджер. — Как можно быть уверенным? Я знаю только, что похоже на то.

— Это моя вина, — сказал Бриксби, — я должен был расположить корабль между ними и Бетой. Тогда они не смогли бы этого сделать.

— И тогда мы не смогли бы отправиться на Альфу, сэр. Приходится выбирать. Но ответа нет, я уверен.

— А его и не должно быть. Лудильщики еще никогда никому не отвечали. И они наверняка думают, что это ловушка.

— Капитан, — сказала Вера, отведя его в сторону, — пока я была и остаюсь на вашей стороне, но то, что я собираюсь сказать, может быть ударом ниже пояса. Послушайте, мы все от вас зависим. Все мы, кто находится здесь, и те, по другую сторону двери, попавшие в лапы безумных мятежников. Капитан, вы должны сделать то, что будет правильным по отношению ко всем нам.

Он слабо улыбнулся.

— А вы думаете, я не пытаюсь?

— Допустим, вашей главной обязанностью, если на время забыть о вашем «я», является обеспечение безопасности пассажиров и корабля. А может быть, вам не нужно быть ни героем, ни мучеником. Вам было приказано использовать корабль в военных целях, и вы пытались. Но этот план провалился. Вы ничего не знаете о судьбе других пассажиров. Может быть, мятежники расстреливают их по одному.

— Нет. Они этого никогда не сделают. Они…

— Они в отчаянии. Даже я знаю, что бывает за мятеж. Мятеж в космосе карается смертью. Они уже один раз потеряли голову, это может случиться еще раз.

— А что бы вы сделали, миссис Делман?

— Я вовсе не собираюсь давать вам советы. Я только пытаюсь объяснить вам: то, что происходит на Персефоне, вполне может оказаться не нашим делом. А вот то, что происходит на корабле — определенно наше.

— Спасибо, миссис Делман.

— За что? И называйте меня Вера.

— Конечно, вы правы. Мое «я», как вы это называете, моя профессиональная гордость не имеет значения. Я должен сдаться мятежникам.

— Я не это имела в виду.

— А что же вы имели в виду?

Он попытался сдаться, но у него ничего не вышло.

Нейл повторил:

— Нам нужны гарантии Сибурга, капитан. Я вам это уже говорил. Вы-то пообещаете все, что угодно.

— Подождите полчаса, Нейл. Я поговорю с Сибургом. По прямому каналу. Можете послушать.

Он говорил. Он умолял.

Сибург был непоколебим. Мятежники могли только сдаться без условий. Другого выхода не было.

— Во всяком случае, — сказал он Бриксби довольно-таки высокопарно, — вы не принимаете во внимание два фактора. «Флорибунда» будет около Шана через сорок восемь часов. И я думаю, что когда мятежники поймут, что корабль вышел на орбиту, они прислушаются к доводам рассудка. С другой стороны, я только что направил очень жесткое послание на Персефону Бета, я не верю, что они смогут его проигнорировать. Может так случиться, что оба кризиса разрешатся сами по себе через несколько дней.

— Но этого может и не произойти, — ответил Бриксби, — если вы заставите Нейла и остальных пойти на крайность…

Он замолчал, вспомнив, что «Нейл» и остальные, которых он поостерегся назвать мятежниками, слушают его.

— Давайте просто подождем и посмотрим, что будет, — сказал Сибург.

Позже Бриксби вызвал Нейла, тот отозвался почти сразу. Нейл сказал следующее:

— Вы можете не беспокоиться и не сообщать мне ничего, экс-капитан Бриксби. Я знаю все, что вы хотите мне сказать, и это не стоит ни гроша. Мы покидаем вас.

Кто-то из тех, что слышали это, вздрогнул, кто-то выругался. Члены команды понимали, что это значит. Вера и девушки были в недоумении.

— Мы возьмем с собой пассажиров. У них нет выбора: либо с нами, либо открытый космос. Прощайте, экс-капитан. Наше знакомство не было приятным.

— Нейл, подождите!

Но линия, по которой шел разговор, молчала. А через мгновение и корабль был разделен на две части.

Конструкторы космических кораблей, в отличие от художников-популяризаторов, с самого начала знали, что там, где нет воздуха, нет и необходимости в законченных обтекаемых линиях. Но пассажирам нравились обтекаемые линии. Такие корабли отлично смотрелись на красочных рекламах модных журналов, напоминая роскошные морские пассажирские лайнеры прошлого. А желание клиента — закон.

И вот теперь действительно проектировались и строились элегантные, обтекаемые пассажирские лайнеры.

Но эти громадные элегантные модницы космоса никогда не садились на планеты. Они оставались на орбите, а пассажиры доставлялись туда обычными катерами малого тоннажа.

Такое положение дел всех устраивало до тех пор, пока не случилась забастовка. Громадный космический корабль появился на орбите крупной колонии. Однако, никто не соглашался доставить пассажиров и груз. Корабль имел несколько небольших кораблей-разведчиков, но они годились только для полетов в открытом космосе и не годились для посадки. Опасности не было. Была только задержка богатых и влиятельных людей.

Этого было достаточно.

Люди, которые часто путешествовали в космических кораблях, люди, которым, возможно, еще придется путешествовать, и люди, которые никогда не путешествовали, согласились в одном: небезопасно путешествовать на корабле, который не может приземляться сам, по собственному желанию или необходимости.

Конструкция космических кораблей изменилась. Корабли приобрели таинственный вид, но практически никто не видел космический корабль целиком. Корабль состоял, по крайней мере, из трех частей, каждую из которых можно было использовать независимо от других. Правда, не все они могли производить посадку.

Было бы неразумно конструировать корабли типа «Флорибунды» так, чтобы в экстренных случаях можно было разделить корабль на части, работая только с двух сторон. После катастрофы может случиться так, что на одной из сторон никого не останется.

Поэтому Нейл, его сообщники, большая часть «Флорибунды» мягко отстыковались и легли на новый курс, оставив капитана Бриксби командовать меньшей частью корабля.

В сложившейся ситуации у Бриксби не было возможности сопровождать или определить курс другой части «Флорибунды». Было очень опасно уходить в субпространство внутри планетарных систем. Вероятность оказаться внутри планеты слишком велика.

В распоряжении Бриксби осталась очень мощная, но уродливо маленькая часть корабля. Но свой корабль как таковой он потерял.


Огромная толпа собралась, чтобы посмотреть, как будут садиться остатки когда-то мощного корабля. Они приземлились на скалы за Штабом Шана. Все зрители расположились на некотором расстоянии друг от друга. Коттрел заметил, что Альфиане никогда не собирались в большие толпы. Объяснялось это тем, что на Шане каждая семья сама обрабатывала свой участок земли, они никогда не вмешивались в дела соседей и не позволяли никому вмешиваться в свои.

Линн, стоя рядом с Коттрелом, проговорила с сомнением:

— Не очень-то он большой.

— Зато очень мощный. Поставьте на него орудие, и он сокрушит целый крейсер. Это очень важно, что они здесь. Если бы они встретили корабль Лудильщиков в космосе, то вполне могли бы нанести ему серьезный удар…

— Не это ли является причиной вашей радости? — спросила она резко. — Контролер говорит, что мятеж — это несчастье. Такое впечатление, что он совершенно этим убит.

— И не удивительно. Это его ошибка. И он это прекрасно понимает. Что касается нас, мятеж может привести к новым событиям.

— А вам нужны новые события?

— Конечно. Совсем недавно не было никакой надежды, что сюда прибудет военный корабль.

— Но вы говорили…

— Я помню, что я говорил. Я говорил осторожно «когда сюда придет военный корабль». Военный корабль когда-нибудь сюда придет. Но они не могут послать военный корабль в двухгодичное путешествие в ту самую минуту, когда поступило сообщение о небольшой стычке в маловажном районе. Они, скорее, поддержат Сибурга или меня, или прикажут «Флорибунде» отправиться туда — все, что угодно, чтобы только решить эту проблему на месте.

— Понятно, — сказала она.

— Может, они посчитали наше сообщение о самоубийцах важным, а может, и нет. Во всяком случае, сейчас был угнан пассажирский лайнер, не Лудильщиков, но это не имеет значения. Можно быть уверенным, что военный корабль, если уже не отправился сюда, то отправится в самое ближайшее время.

Корабль Бриксби сел, приноравливаясь к неровной поверхности. Спустилась лестница. Вера настояла на том, что он должен взять ее с собой. А ей он не мог приказать.

Вера и Линн рассматривали друг друга с подозрительностью с одной стороны, и дружелюбием — с другой. Не только Линн, но и сотни людей, находящихся невдалеке, вытаращили на Веру глаза. На ней было длинное платье, каких до сих пор на Шане не видели.

Коттрел протянул руку и сказал тепло:

— Большое спасибо, что вы пришли, капитан. Нам нужна ваша помощь.

— А теперь послушайте, Коттрел, — сказал Бриксби мрачно, не обращая внимания на протянутую руку, — я хочу, чтобы вы поняли с самого начала. Единственное, чего я желаю, это получить обратно мой корабль с целыми и невредимыми пассажирами. Мне плевать на то, что здесь происходит, если только это мне не поможет.

— Подумать только, а он, оказывается, грубиян, — сказала Вера весело. — Должно быть, вы — мистер Коттрел? Я — Вера Делман. А кто эта хорошенькая девушка?

Представления заняли у них несколько секунд, а затем Бриксби оттащил Коттрела в сторону, оставив Веру болтать с Линн.

— Война — ваша работа. Отлично. Немедленно скажите мне, как я могу получить назад свой корабль и пассажиров. В любом случае это необходимо сделать. Компания согласится на все. Выкуп? Или угрозы? Все, что угодно…

— Капитан, — осторожно сказал Коттрел, — я так понимаю, что ваши офицеры не согласятся ни на что, кроме гарантии от Контролера Сибурга. Кроме того, им кажется, что они только выиграют, присоединившись к Лудильщикам.

— Знаю. Значит, нам придется заставить Сибурга. Вы должны помочь.

— Я? — Коттрел изобразил изумление, которого не чувствовал. — Вы только что сказали, капитан, что наши проблемы вас не волнуют. А почему же я должен…

— Все это мне понятно, поэтому выслушайте меня: я прибыл сюда по приказу вооруженных сил, и я сделаю все, что они мне прикажут, то есть, что Сибург или вы мне прикажете, если получу назад свой корабль. До тех пор я не сделаю ничего, что позволит этим Лудильщикам…

— Понятно, — сказал Коттрел. — Ну что ж, пошли в комнату связи и поговорим с Сибургом, вашими офицерами, Лудильщиками, со всеми, кто захочет с нами разговаривать и посмотрим, что из этого получится. Ну же, пошли, — сказал он, и Бриксби растерялся.

— Извините нас, пожалуйста, — сказал Коттрел Линн и Вере. — Капитан хочет послать сообщение.

— Он послал их целую кучу с корабля, — сказала Вера, — и, похоже, ему это не очень-то помогло. Мистер Коттрел, мне кажется, мы с вами можем договориться. Не могли бы вы сделать так, чтобы капитан разговаривал повежливее? Я имею в виду, что, когда он разговаривал с этим Сибургом, который, в конце концов, здесь отвечает за все, что еще остается Сибургу делать, как не разозлиться и не заупрямиться, когда ему говорят: «Делайте то, что вам говорят, или…».

— Спасибо за намек, мисс Делман, хотя на самом деле это и не имеет никакого значения.

На радиостанции они без труда связались с Сибургом. Коттрел вел переговоры. Он был очень дипломатичен. Но это не помогло.

Сибург сказал:

— Джентльмены, я твердо верю, что мое последнее послание Лудильщики не смогут проигнорировать. Я жду ответа. Капитан, когда, по-вашему, «Флорибунда» доберется до Персефоны Бета?

— Вы меня уже спрашивали, и я вам уже сказал, что после субпространственного прыжка может быть все, что угодна. Вы же знаете, что такие прыжки неуправляемы, и корабль мог приземлиться на другой стороне Беты.

— Вы должны понять, — сказал Сибург важно, — что я не могу дать гарантий мятежникам потому, что это будет означать, что я поддался шантажу.

— Вы, грязный тупой ублюдок, — закричал Бриксби, — неужели в вашу безмозглую военную башку не приходит мысль, что мятеж не имеет ни малейшего значения по сравнению с безопасностью двухсот пятидесяти пассажиров? Если хотите, я напишу приказ, что Нейл и все остальные действовали по моему распоряжению. Это будет означать, что никакого мятежа не было. Только верните корабль и пассажиров прежде, чем…

— Один момент. — Голос Сибурга был спокоен. — Да, Берри? Я думаю, это важно.

— Ничего не может быть важнее, сэр, — донесся голос Джойс. — Это сообщение с «Флорибунды». Они спрашивают в последний раз, дадим ли мы им гарантии?

— Они не получат никаких гарантий.

— Они слышат наш разговор. Я должна была сказать вам.

— Это не имеет никакого значения, потому что я не изменю своего решения.

— Нейл? — закричал Бриксби, который понял, что может разговаривать с «Флорибундой», минуя Сибурга. — Нейл, вы не должны этого делать. Лудильщики — убийцы. А Сибург, вы это знаете не хуже меня, просто дурак. Не рискуйте так, Нейл!

— Здесь нет никакого риска, — донесся голос Нейла, далекий, но четкий. — Мы садимся. Лудильщики обещали нам всем, пассажирам и команде, равенство с ними.

Коттрел вступил в разговор, рассчитывая, что Сибург и Бриксби промолчат. Неожиданно появился шанс узнать кое-что новое.

— Равенство? — спросил он.

— Да, равенство. Мы присоединяемся к ним, и они о нас заботятся. Все делится поровну. Женщина, с которой я разговаривал — они называют ее организатором — обещала…

Раздался страшный шум. Коттрел выругался про себя. Лудильщики разорвали связь. Они не хотели, чтобы кто бы то ни было вне Беты знал о женщине, которую называли организатором, и что она говорила.

Затем слышимость улучшилась, и голос четко произнес:

— …по пути к Шану. Никто из вас не мог услышать, что она говорила, потому что сообщение было экранировано от вас. Она велела нам не отвечать…

Шум снова заглушил его голос. Услышанный фрагмент не дал им ничего нового, кроме того, что другой корабль был на пути к Шану, вероятно, для аналогичной атаки, которую они и так уже ожидали.

Снова шум прекратился. Совершенно неожиданно послышался голос Нейла:

— Боже мой, они в нас стреляют. Мы попали в ловушку. Почему мы не выставили защиту? Ради всего святого, где защита?

Бриксби замер рядом с Коттрелом. У «Флорибунды» была общая система защиты, но управлялась она из той части корабля, которой командовал Бриксби. Таким образом, большой корабль был беззащитен.

Слышны были какие-то слова, крики, вопли, голос Нейла, еще чьи-то голоса. Раздавались яростные,бесполезные проклятия людей, которых предали.

Сибург попытался что-то сказать, но Джойс остановила его. И Шан, и Сектор Контроля могли только слушать.

Бриксби слушал, сидя неестественно прямо.

— Мы можем повернуть назад.

— Боже мой, на нашей скорости?

— Они собирались сделать это с самого начала, именно это.

— Нет, это случилось тогда, когда этот Нейл говорил о…

— Они убийцы, мы должны были это понять.

— Мы можем перейти в субпространство?

— Нет, мы вышли из него.

— Почему мы не стреляем?

— Они нам обещали…

Послышался страшный грохот, который перекрыл все помехи.

— Боже, нас разбили надвое.

— Бедные пассажиры!

— А как насчет нас?

— Ребята, знаете что, они могли бы прикончить нас в пять секунд. Они убивают нас медленно.

Взрывы стали повторяться. Трудно было поверить, что в поврежденном до такой степени корабле все еще оставался воздух, без которого наступила бы тишина.

— Черт подери, Бриксби, чтоб ты попал в ад!

— При чем тут Бриксби? — сказал кто-то. — Нейл во всем виноват.

— И зачем только мы его послушали?

— Кто же способен на такое?

Затем послышался голос Нейла, он торопился:

— Бриксби, они говорят, что связь может прекратиться в любую минуту. Записывайте. Мы совершили ошибку. Но поймите правильно — мы разговаривали с Лудильщиками, и они позволили нам присоединиться к ним. Они указали нам курс. Мы вышли как раз там, где они смогли с легкостью нас расстрелять. И они расстреливают нас. Они могли бы сделать это быстро с помощью ракеты, но хотят, чтобы мы умирали медленно.

— Вы можете что-нибудь сделать? — сдавленным голосом спросил Бриксби, хотя заранее знал ответ. — Ну, хоть что-нибудь?

— У нас ничего нет, — сказал Нейл. Ему приходилось кричать, потому что шум взрывов и крики были невыносимы. — Да, мы совершили ошибку и теперь расплачиваемся. Но виноваты во всем вы, Бриксби. Потому что именно вы втянули «Флорибунду» во все это. Вы должны отомстить им ради нас. Они…

И вдруг наступила полнейшая тишина.

На Шане Бриксби сидел молча, не шевелясь, глядя на замолчавшее радио.

Сектор Контроля 1444 молчал. Контролер Сектора, который сидел, сгорбившись, вдруг гордо выпрямился.

Джойс вскрикнула:

— Нет, сэр!

Он посмотрел на нее удивленно:

— Это что, еще один мятеж, Берри?

— Конечно, нет, Контролер. Но неужели вы не понимаете, что если они уничтожили гражданский корабль и почти триста человек, обещав им безопасность, они, не задумываясь, уничтожат вас и ваш корабль.

— Я не боюсь, Берри.

— Я это знаю, но… это же бессмысленно, Контролер.

— А я в этом не уверен. Мятежники часто совершают один отвратительный, смертный поступок, а затем, подумав немного, просят прощения. Я думаю, они, по крайней мере, станут со мной разговаривать. Они не захотят связываться с военным флотом.

— Но им нечего терять после того, что они уже сделали.

— Очень даже есть. Лудильщикам нужны рынки сбыта, а они их потеряют, это очевидно. Вполне возможно, что они, наконец, возьмутся за ум. Они, конечно, найдут козлов отпущения, тех, кто стрелял без приказа в «Флорибунду». Мне кажется, это вполне вероятно. По-моему, решительными и бесстрашными действиями можно удовлетворительно решить всю эту историю, включая и самоубийственное нападение на Шан.

— Удовлетворительно? — спросила Джойс недоверчиво. — После уничтожения «Флорибунды»?

— Ну, конечно, я не это имел в виду. Те, кто виноват в этом злодеянии, должны быть найдены и наказаны. Я имею в виду всю сложившуюся ситуацию.

— Сэр, а вам не кажется, что вы должны немедленно связаться с адмиралом Сесилом и…

Он улыбнулся и покачал головой.

— Меня обвинят во всем, Берри, потому что все пошло не так. Меня обвинят в том, что я послал на Персефону гражданское судно, в том, что я не захотел договориться с мятежниками. Но никто не сможет обвинить меня в том, что я сам отправился на Бету, чтобы навести там порядок. И если Лудильщики уничтожат корабль…

Он пожал плечами.

— Корабль — разведчик № 1 разобран, сэр. Очередная проверка. Остается только разведчик № 2.

Он удивленно посмотрел на нее.

— Мне нужен только один корабль.

— Вам нужна команда. По крайней мере, шесть человек.

Сибург еще больше удивился.

— Я возьму только добровольцев, Берри. Но с этим не должно возникнуть проблем, у нас же военная станция. А теперь, пожалуйста, подготовьте корабль.

Джойс поняла, что возражать бесполезно.


Коттрел хотел собрать Военный Совет, потому что теперь он знал, как рассказать им все, чтобы они поверили. Но времени на это не было. В соответствии с расписанием, следующая атака Лудильщиков должна была начаться менее, чем через два дня.

Вторая причина, по которой следовало отложить Совет, заключалась в том, что для того, чтобы Совет прошел успешно, необходимо было сначала добиться заметных результатов в борьбе с Лудильщиками. А он надеялся добиться такого успеха с помощью Бриксби:

— У меня сейчас только одна забота — уничтожить Лудильщиков. Если это будет сделано с моей помощью, то я снова смогу смотреть людям в глаза.

— Никто не может обвинить вас в том, что случилось, капитан.

— Они, безусловно, смогут и сделают это. Я мог не выполнять приказ. Однако, я сказал, что теперь единственная моя забота — уничтожить людей, которые сделали это. Чем я могу помочь вам?

Коттрел поймал его на слове:

— Ваш корабль, капитан. Я предлагаю назвать его иначе…

— «Мститель», — сказал Бриксби мрачно..

— Прекрасно, «Мститель». Ваш корабль очень быстр, мощен, он имеет прекрасную систему обнаружения, хотя маневренность у него низкая, не так ли?

— Совершенно верно. Как боевой корабль он может быть весьма эффективен, с пушками Дженсано. К сожалению, у нас нет экранов, мы беззащитны.

— Мы можем обеспечить вас экранами, они, правда, не смогут защитить «Мститель» от прямой атаки военного корабля, но в остальном они достаточно эффективны. Лудильщики, мы надеемся, имеют один крейсер, который они вряд ли рискнут послать на Альфу, а у нас нет намерений посылать вас на Бету.

— Я готов.

— Через три дня корабль Сибурга будет здесь. А это настоящий военный корабль с лучшими экранами, чем у любого судна в данном Секторе. Он сможет нас охранять. Я бы даже сказал, что этот маленький корабль имеет гораздо больше шансов против Лудильщиков, чем ваш «Мститель», даже после всех переделок, которые мы сможем произвести.

Бриксби кивнул.

— Если не это, то что же вы от меня хотите?

Коттрел быстро убедился в том, что Бриксби все схватывает на лету. Альфианам требовалось гораздо больше времени, чтобы все осмыслить. Они очень хотели все понять, но их представления о том, что они должны делать, и почему это надо было делать именно так, были весьма туманными.

Генерал Горас был единственным исключением. Вечером, накануне предполагаемой атаки, он посмотрел на работы, которые велись по всей территории Шана, глубоко вздохнул и неожиданно сказал:

— Коттрел, я должен перед вами извиниться.

— За что, генерал?

— Я начал сомневаться в ваших профессиональных знаниях. Я очень сожалею.

— А что вас заставило изменить свое мнение?

— Все, что вы знаете, что приходит вам в голову, и что никогда не пришло бы в голову нам.

— Это всего-навсего опыт.

— Конечно, но мне никогда не пришло бы в голову, что мины сработают.

— Может, и нет. Но я думаю, они сработают. Существующие силовые поля заставляют сработать любые мины, снаряды или бомбы. А наши мины имеют полную защиту.

— Противник, — сказал Горас, — прежде чем садиться, проверяет всю территорию, так что все находящиеся там бомбы или мины должны взорваться. Только после этого они садятся.

— В принципе, вы правы. Вы должны заминировать все возможные места высадки. Обычно это сделать невозможно. Но здесь, на Шане, таких площадок немного. Лудильщикам не приземлиться в болоте. Во всяком случае, в этот раз. Если они придумают что-то новенькое, что весьма вероятно, это не будет нападение с нового направления, потому что к этому мы готовы. Они приземлятся где-то неподалеку отсюда, так как дальше им придется идти пешком.

Наступили сумерки, теплые южные сумерки Шангри-Ла, но работа не прерывалась. На высоте около двухсот футов повисла небольшая туча. Коттрел не хотел, чтобы Лудильщики знали, что на Шане ведется специальная подготовка, и поэтому приказал выпустить дымовую завесу.

— А если на этот раз они прилетят не на одном корабле? — спросил генерал.

— Чем больше, тем лучше. Но они прилетят на одном корабле. У Лудильщиков не хватает кораблей. Вот почему я хочу уничтожить хотя бы один. Как лучше всего им нанести удар? Они попытаются взорвать все бомбы поблизости, но не смогут, так как наши мины будут защищены. И тогда их корабль сядет. Его силовое поле автоматически скомпенсируют все поля, которые будут находиться в пределах его поля действия. И тогда другой корабль (мощный и очень быстрый) пронесется над ним достаточно быстро, чтобы воздействовать на защитное поле и выключить его. И тогда собственное силовое поле врага заставит мину взорваться.

— Надеюсь, все будет именно так.

— Шансы достаточно высоки… скажите, а что все эти люди делают? Ведь эта площадь уже заминирована.

— Ах, эти… — Горас немного смутился. — Жизнь продолжается, Коттрел.

— Но что же, все-таки, они там делают?

— Пашут. Во время первого нападения погибло пять тысяч шестьсот пятьдесят пять Альфиан и Лудильщиков. Вы же понимаете, что тела состоят из органических веществ. У нас есть большой опыт в оптимальном использовании человеческих и других тел. Вместе с другими веществами пять тысяч шестьсот пятьдесят пять трупов когда-нибудь сделают четыреста акров земли плодородной.

— Понятно. Я рад, что Шан так практичен.

Горас сказал:

— Пойду-ка я, обойду все еще раз, пока не стемнело.

Его уход был на удивление поспешным. Оглянувшись, Коттрел увидел приближающуюся Линн Бакстер и понял, что генерал тоже видел. Но почему он вдруг так заторопился?

Коттрел ухмыльнулся. Генерал, хотя и не был более выдающимся мыслителем, чем Сибург, другой военный, вовлеченный в эту историю, был наделен достаточным здравым смыслом. Горас давно заметил, что девушка-доктор уже переменила свое отношение к Коттрелу, а генералу казалось, что необходимо поощрять любые связи военного консультанта с Шаном.

По тому, как Линн шла, наблюдая за работами, было ясно, что она не собиралась сообщить ему ничего важного, и Коттрел заговорил с ней о переменчивости температур на Шане. На этот раз на ней была розовая туника, хотя солнце уже давно зашло.

— Я никогда не бывала за пределами Шана, — сказала она, — но я знаю, что люди с других планет думают, будто у нас холодно. Мы не нуждаемся в тяжелых теплых одеждах. Времена года у нас очень мало отличаются друг от друга, и, хотя сейчас весна, вы вряд ли заметите, когда наступит лето. Ну, а зимой у нас несколько таких теплых дней, потом несколько холодных — и все.

Коттрел неторопливо пошел вперед, — она за ним.

— Почему на Шане такой умеренный климат? — спросил он.

— Во-первых, Персефона — почти самое стабильное светило в Галактике.

— Похоже, что Бете это не приносит пользу, не так ли?

— У Беты свои климатические проблемы. Она не нуждается в солнечных пятнах. У Шана же почти безупречная орбита с небольшим отклонением. Вы, наверное, это заметили. К тому же, районы воды и суши распределены равномерно. У нас не бывает ни приливов, ни наводнений. Здесь нет ни гор, ни пропастей.

— И все же, несмотря на это, Шан — довольно холодная планета, а вы ведете себя, будто очень жарко.

Сам он был в брюках и теплом свитере.

— Вам сейчас холодно? — спросила она.

— Нет, но если бы я был в тунике, я бы замерз.

— Вовсе нет. Попробуйте, наденьте ее как-нибудь.

Он слегка коснулся руки девушки. Она была прохладная, но не холодная.

— Люди привыкли находиться в домах при гораздо более высокой температуре, чем это необходимо, — сказала она. — Здесь, если нам становится холодно, мы работаем, чтобы согреться. Вы знаете, что мы хотим сделать на Шане курорт для туристов? Это будет необычный курорт, с нетронутой дикой природой, прохладным горным воздухом. Вы заметили, что в домах нет центрального отопления?

— Заметил.

— Этого действительно не требуется. Поэтому нам не нужны линии электропередач. Мы используем батареи для освещения и приготовления пищи. Это делается сознательно. Наши посетители будут прилетать к нам не для того, чтобы жить в домах, оборудованных телевизорами со стереозвуком, фенами для волос и кондиционированным воздухом. Они будут здесь жить с необходимыми удобствами, но без роскоши, предоставляемой современной наукой.

— И вы думаете, это привлечет туристов?

— Мы уверены. Уже сейчас мы могли бы принять миллион отдыхающих, но пока это невозможно. Время от времени мы принимаем небольшие группы, в целях рекламы. И это сработало. Многие в Галактике уже слышали о Шангри-Ла.

Он кивнул.

— И теперь, — сказала она неожиданно жестко, — Лудильщики хотят уничтожить всех нас и превратить Шан в базу для…

Он еще раз дотронулся до ее руки, и они присели на лужайке, одной из многих, которые совсем недавно были осушены и засеяны обычной травой. Должно было пройти время, прежде чем будет сделана попытка засеять все это злаками.

Солнце садилось, и наступавшие сумерки скрывали все от посторонних глаз.

Он догадался, что она по-прежнему пытается понять его, хотя и побаиваясь (правда, меньше, чем раньше), что он сможет предать Шан, когда ему это будет выгодно.

— Линн, — сказал он, — я не ленив, но и работать без отдыха — не мой стиль.

— В любой момент может прозвучать сигнал тревоги.

— Тогда я сразу же примусь за работу. Но я надеюсь, что тревоги не будет, по крайней мере, до завтрашнего утра, потому что иначе мы еще будем не готовы.

— Расскажите мне о минах.

— Тогда вы хоть на время забудете о Лудильщиках?

— Да.

Ом рассказал. После короткого замешательства она медленно проговорила:

— Это кажется слишком простым.

— Верите вы мне, или нет, но я думаю, это сработает. И мы захватим корабль Лудильщиков.

— Чтобы быть уверенным, — она нахмурилась, — вы должны были сделать мины весьма мощными.

— Мы так и сделали.

— Не избежать больших разрушений… Соседняя лужайка выглядит несколько странно. Может, это одна из тех?..

— Вероятно, но не беспокойтесь, для нас это безопасно.

Она поежилась.

— Значит, если корабль приземлится здесь, все поле будет взорвано, и уничтожена работа не одного года.

Его позабавила ее странная мораль: сожалеть, что уничтожение корабля Лудильщиков приведет и к уничтожению поля, которое лет через пять могло дать первый урожай. Он сказал мягко:

— Вовсе нет. Вы хотели, чтобы это поле подверглось атмосферному влиянию. Вы хотели удобрить это поле. Ну что же, кровь — хорошее удобрение, генерал недавно говорил мне об этом. И даже при взрыве ничего не пропадет даром. Если органические соединения не выпадут здесь, они выпадут в другом месте.

— Это правда, — прошептала она, обуреваемая отвращением и облегчением одновременно. Он засмеялся, обнял ее и поцеловал. Она не возражала.

— Ты замечательная, — прошептал он.

— Вы не должны этого говорить.

— Я не сказал бы этого, — соврал он, — если бы это была неправда.

— Скольким вы уже говорили это?

— Я не могу сосчитать. Какое это имеет значение?

— Для меня имеет.

Он погладил ее плечи.

— Нет, — сказала она, напрягаясь, но не сопротивляясь. — Только не это.

— Нет?

— Вы можете целовать меня, но более ничего.

— Сейчас, или никогда?

Резко отвернувшись от него, она сказала:

— Как я могу ответить на этот вопрос? Неужели вы думаете, что я смогла бы на него ответить?

Удовлетворенный достигнутым на данном этапе, он продолжал осторожно обнимать ее. Он знал, что с этой девушкой не могло быть и речи о быстром успехе…


Сигнал тревоги раздался ночью. Генерал Горас находился в своем кабинете; он не стал никого будить, даже Коттрела, потому что, как он и ожидал, это было сообщение о том, что единственный корабль противника должен приземлиться примерно через восемь часов.

Ему не пришлось поднимать Бриксби, так как тревога пришла именно от него.

Бриксби доложил, что у него есть хорошие шансы против того корабля, но Горас, предупрежденный об этом, просто подтвердил сообщение.

— Он совершенно прав, Джек, — сказала Вера. — «Мститель», не говоря уже о нас, может оказаться существенной частью обороны Шана. Давайте не будем присоединяться к самоубийцам.

— У нас есть хороший шанс против грузовика класса «С». Его вооружение не может быть…

— По этот шанс все же недостаточно хорош, Джек.

Они были вдвоем в рубке управления. Вера, конечно, не должна была находиться здесь. Стюардесса, медсестра, официантка давно уже были на Шане, как и все остальные за исключением Мессенджера и инженеров, с помощью которых Бриксби мог управлять «Мстителем».

Он разрешил Вере остаться, так как она настаивала, в действительности он попал в зависимость от нее. Она не делала никакого секрета из того, что хотела еще раз выйти замуж, и что он был первым в списке ее кандидатов. И она стала говорить об этом, причем не только ему, а каждому, кто соглашался слушать, как об уже решенном деле.

Бриксби не возражал против того, чтобы она спала в его каюте. Однако, он не давал делу зайти дальше.

— Я должен сначала отомстить Лудильщикам, Вера, — сказал он. — Не спорьте, я чувствую это.

Она не спорила с ним об этом, хотя готова была спорить по любому другому поводу.

Маленькому «Мстителю» было необходимо развить максимальную скорость, и при этом не сгореть в атмосфере Шана. Если все пойдет по плану, его поле заставит сработать защиту только тех мин, которые будут подвержены действию поля корабля Лудильщиков. Чтобы добиться этого, «Мститель» должен пройти не более, чем в миле от корабля Лудильщиков, уже стоящего на земле, как можно ближе к моменту его посадки. А миля для космических кораблей считалась почти столкновением. Да и наличие атмосферы тоже было проблемой.

Взрыв будет мгновенным, но, когда говорят «мгновенно», это не совсем научно, потому что достигнуть этого эффекта практически невозможно.

Бриксби надеялся, что он будет находиться в десяти милях к моменту взрыва.

Корабль Лудильщиков, очевидно, не заметил маленький «Мститель». При прочих равных условиях заметить большой корабль было гораздо легче, чем маленький.

То, что Бриксби собирался сделать, требовало большого искусства. Впрочем, никто не сомневался в том, что все будет в порядке. Только профессионал высокого класса мог стать капитаном такого лайнера, как «Флорибунда».


Рано утром Коттрел и генерал Горас еще раз осмотрели позицию с плоской крыши ратуши, самого большого здания на Шане.

За ними располагались больница, лаборатория, мастерские, школы, фундаменты которых были вырублены в скалах. За этими низкими зданиями на сорок миль тянулись скалы. Скалы были не очень высокими, зубчатыми и разрушенными; можно было не ждать нападения с этой стороны, если только корабль не сядет где-то совсем поблизости. Коттрел осмотрел скалы и еще раз убедился в том, что ни один командир в здравом уме не станет нападать с этой стороны. И все же, в этом направлении были установлены пращи и катапульты, и, если Лудильщики сунутся, вряд ли кто-нибудь из них уйдет живым.

У города пока не было названия — еще и потому, что поселенцы считали его планетой. Люди жили на территории, ограниченной с одной стороны — скалами, а с трех других — болотами. Шан был планетой, хотя официально назывался Персефоной Альфа.

Поселение не было городом в строгом смысле этого слова. Административные здания были разбросаны по всей равнине Шана. Река, которая тоже называлась Шан, текла по долине, и в нее впадало множество ручьев.

Всюду, где была хорошая земля, она обрабатывалась. Земля на Шане никогда не пропадала зря. Таким образом, пшеница с трех сторон окружала ратушу, единственным подходом к ней была узкая неудобная тропинка, большая часть которой проходила по скале, нависшей над долиной. Обработка новых земель не всегда давалась легко; часто, несмотря на большие затраты техники и труда, земля так и не начинала плодоносить, а иногда совершенно неожиданно все начинало расти само по себе. Кроме того, на Шане не хватало специалистов, способных решить эти проблемы. У них было много других забот. Если после осушения земля оказывалась плодородной — прекрасно, если нет — она использовалась для построек.

Коттрел раздумывал над тем, что, возможно, нигде в Галактике люди не селились так равномерно и в таком небольшом количестве на такой четко ограниченной территории. Весь Шан представлял собой одну большую ферму. Семьи были большими — в каждом доме, построенном из неотесанного камня, жило, по меньшей мере, двенадцать человек.

Однако, в задачу Коттрела не входило изучать настоящее и будущее Шана. Ему нужно было действовать.

Рабочие отряды по каждому сигналу тревоги отводились назад, чтобы сконцентрировать все силы в одном месте.

Лудильщики могли приземлиться в Центре Шана, считая, что их там не ждут. Но это не принесло бы им никакого успеха. Хотя центральная территория Шана и не была заминирована, здесь можно было собрать боеспособный отряд из шести тысяч человек всего за несколько минут.

Горас вторгся в раздумья Коттрела:

— А если в этот раз они будут атаковать большим числом? Дважды они посылали по шесть тысяч человек. А если теперь?..

— У второго корабля не было времени вернуться.

— Но даже обычный корабль может взять вдвое, втрое больше людей, если они самоубийцы. Достаточно дать им специальный препарат…

— Генерал, если бы они могли послать двадцать тысяч, они бы уже это сделали. Они же не дураки. Тогда, в первый раз, вы были не готовы к нападению. В тех обстоятельствах вы все сделали правильно.

— Мы ведь сражались с самоубийцами.

— Именно.

— Почему они это делают, Коттрел? У вас должны быть какие-нибудь соображения.

— Я собираюсь сделать сообщение на эту тему на Военном Совете сразу после нападения. С помощью Линн.

— Если вы что-то знаете, может, имеет смысл сообщить об этом заранее?

— Нет, — отрезал Коттрел и, чтобы переменить тему, добавил: — Очень хотелось бы, чтобы в их корабле было двадцать тысяч, и чтоб они сели на одну из мин.

Горас посмотрел на него с изумлением.

— А вы не борец за мир, не так ли?

— В общем, вы правы. Генерал, больше всего на свете я ненавижу маленькие грязные войны, в которых больше убийств, чем настоящих сражений. Такие войны могут продолжаться десятки лет. Эти войны полны ненависти и подозрительности, убийств и пыток, изнасилований и всего подобного. Никто не выходит из них чистым. Сражение в космосе честнее сражения на суше и на море. Вовлечены в эти сражения только те, чья работа заключается в том, чтобы убивать или быть убитым, а если корабль разбит, то погибают все. Одно сражение может не решить проблемы, но каждое сражение имеет свое значение. Если вы будете все время побеждать, враг сдастся, и наоборот, вас ждет полное поражение, если вы будете проигрывать сражения.

Он снова оглядел Шан, зная, что враг может очень скоро появиться в поле зрения.

— Человеческие существа неразумны и никогда не станут разумными, пока остаются человеческими существами, — сказал он. — Очень часто они затевают войну, зная, что никто не победит. Лудильщики не могут победить, так как собираются зайти слишком далеко, и…

— А вы не считаете, что они УЖЕ зашли слишком далеко? — сухо заметил Горас.

— Нет, не считаю. У них есть на то причина.

— Но вы говорили…

— Ну и что? Я говорю об их причинах. Конечно, им ничего не понадобится, если мы их разобьем. Зато, если они победят нас и захватят Шан, а вооруженные силы не смогут с ними справиться, тогда их причины окажутся вескими.

Генерал мрачно посмотрел на него.

— Я изучал историю отношений Лудильщиков с Шаном. Когда они пытались мирно договориться, все вели себя не очень-то доброжелательно, генерал. Лудильщики хотели получить землю на Альфе на любом расстоянии от центра, но вы им не позволили.

— Они бы…

— Я знаю, что бы они сделали. Мы сейчас говорим об их причинах. Тогда вы были достаточно сильны, чтобы мирным путем не пустить их на вашу планету. И вы их не пустили. Поэтому они захотели получить ее силой.

— И это считается в порядке вещей? Если вы захотите заполучить мою жену, а я вам откажу, вы застрелите меня и получите ее?

— Ну, хорошо, давайте рассмотрим этот, с вашей точки зрения, смешной пример. Если к тому моменту, как начнется расследование, ваша жена и я будем благополучно женаты, если она будет полностью на моей стороне, и все будет указывать на то, что я пытался договориться мирно, а именно вы захотели драться…

— Вы хотите сказать, что мы непременно должны победить в этой войне, не так ли?

— Отчасти, да. Но знаете что? Я хотел вам объяснить, что Лудильщики, может, еще и не зашли слишком далеко, даже взорвав «Флорибунду». Пройдут годы до полного расследования, а ситуация к тому времени может измениться. И все же я рад, что они взорвали «Флорибунду», и надеюсь, что им хватит смелости взорвать и Сибурга тоже. Я думаю, они это сделают.

— Вы… — генерал онемел. Про себя генерал Горас подумал, а не играют ли его личные соображения здесь главную роль. У него была красивая жена и пятеро детей, и, когда на Шане царил мир, его положение в обществе было не самым блестящим. Будучи генералом в военное время, он становился очень важным человеком, даже важнее президента, важнее Коттрела, который уедет, когда все кончится. Горас чувствовал неловкость от тайной мысли, что ему и его семье будет гораздо лучше, если Лудильщиков победят не слишком легко и быстро. И все же, он не мог хладнокровно заявить о том, что было бы неплохо, если бы Лудильщики решили уничтожить сотни невинных людей, втянув их в аферу, суть которой Горас вообще не понимал. А затем еще и заявить, что он надеется на то, что они убьют, к тому же, и Контролера Сектора.

— Если они взорвут Сибурга, — сказал Коттрел задумчиво, — они не смогут свалить несчастье с «Флорибундой» на каких-нибудь запаниковавших маньяков. Военный флот все равно не сможет добраться сюда быстрее, но уж когда они прибудут сюда, они никого не станут слушать. Они начнут с того, что уничтожат Лудильщиков; потом, поскольку им не останется ничего другого, они поговорят с нами.

Горас так ничего и не сказал.


Все получилось даже лучше, чем Коттрел планировал. Корабль Лудильщиков, как и предполагалось, приземлился утром на участке осушенной земли в нижней части долины.

Никто из Альфиан его не видел, так как всех людей отвели в безопасное место.

На этот раз Лудильщики собирались пройти по долине, убивая, по мере продвижения к Центру, изолированные фермерские семьи.

Но ничего этого не произошло. Корабль, к несчастию, приземлился как раз на одну из мин, приготовленных для него. Бриксби же сделал все как нельзя лучше, будто прорепетировал все несколько раз с добровольным участием Лудильщиков.

На Шане видели, как ракета пронеслась на бреющем полете, и они знали, что он пройдет достаточно близко от корабля Лудильщиков, чтобы выполнить свою задачу. Казалось даже, что он касается земли. Именно тогда Коттрел понял, что корабль Лудильщиков будет уничтожен, и единственное, чего он теперь боялся, что Бриксби в своем слепом желании отомстить погубит себя и свой «Мститель».

Коттрелу не стоило волноваться. Корабль Лудильщиков находился как раз на единственной мине, которая и взорвалась. Поскольку корабль принял на себя всю силу взрыва, ни Шан, ни «Мститель» совершенно не пострадали.

Мелкие обломки корабля падали на долину в течение нескольких дней. Естественно, все дома в этом районе были разрушены, но никто из Альфиан не пострадал. Пшеница только покачнулась и тут же выпрямилась, как ни в чем не бывало.

Уничтожение корабля Лудильщиков привело к тому, чего ранее никто не мог добиться — к немедленному радиоответу с Беты.

Был еще ранний полдень, когда члены Военного Совета, Коттрел и Бриксби собрались, чтобы обсудить сообщение Лудильщиков. Звучало оно так:

«Уничтожение нашего корабля решило судьбу Шана. Мы требуем немедленной капитуляции, иначе Контролер Сектора Сибург, который, как нам известно, находится в двух днях полета отсюда, будет уничтожен вместе со своим дурацким крошечным кораблем, а ответственность за это полностью ляжет на Шан. Вся Галактика узнает через Сектор Контроля 1444, что Шан мог предотвратить это, но не захотел. Если не последует полной капитуляции Сибурга, мы захватим Шан и всех вас уничтожим. Мы все будем жить и после смерти, а вы умрете. Этот тринадцатый день — ваш последний шанс. У вас есть всего сорок восемь часов, прежде чем катер Сибурга доберется до нас.

Распадись и восстань!
Пятерка».
Коттрел поднял руку, призывая к вниманию.

— Прежде, чем мы продолжим, — сказал он, — я хочу поставить вас в известность, что получено сообщение из Сектора Контроля 1444, переданное на Шан так, чтобы Лудильщики не смогли перехватить его. Контролер Сибург, летевший на Бету на максимальной скорости, приземлился там через четыре часа. Итак, информация Лудильщиков по этому поводу неверна, если только они не ведут двойную игру. Они могли просто решить, что Сибургу понадобится, как обычно, четыре дня.

Все заговорили одновременно.

Президент Виттакер повысил голос:

— Тише, пожалуйста! Если вы не возражаете, я сначала изложу свое мнение, а потом, кто захочет, сможет высказаться.

Он посмотрел на Коттрела, тот кивнул.

Президент сказал:

— Совершенно очевиден тот факт, что сообщение сейчас подписано: «Пятерка», хотя мы знаем, что раньше это была Шестерка. Вполне вероятно, что один из членов этой группы погиб от несчастного случая на Бете. Тем не менее, мне кажется, мы можем быть уверены в том, что он был на корабле и погиб вместе с ним.

Все закивали.

— Сообщение это истерично по своему характеру, можно даже подумать, что его составляли психически нездоровые люди. Нам предложено выбрать: безоговорочная капитуляция или ответственность за уничтожение Сибурга. А если они это сделают? Коттрел, как отнесутся к этому во всей Галактике?

— К сожалению, — сказал Коттрел мрачно, — совершенно не обязательно в нашу пользу. Мы знаем, что Лудильщики уже уничтожили около трехсот человек на «Флорибунде». Если они убьют Сибурга, общественное мнение может истолковать наши действия неверно и посчитать, что мы должны были сдаться, дабы предотвратить все эти несчастья.

— Но это же немыслимо, чтобы мы…

— Конечно, мы ни в коем случае не сдадимся. К тому же, мне кажется: если бы мы сдались, к моменту прихода военного корабля в живых не осталось бы ни одного Альфианина. Так или иначе, многих из нас убьют.

Виттакер кивнул.

— Я так понимаю, что никто не рассматривает капитуляцию всерьез?

— Естественно, — нетерпеливо сказала Линн. — Давайте продолжим.

— Очень хорошо. Кто хочет что-нибудь добавить?

— Уничтожение корабля было для них тяжелым ударом, — проговорила миссис Харди задумчиво. — Возможно, все дело в том, что погиб один из Шести. Может, это важнее всего. Мистер Коттрел, а что вы обо всем этом думаете?

— Они обеспокоены потерей одного из Шестерки, но, я думаю, еще больше их расстроила потеря шести тысяч Лудильщиков на корабле.

Все, кроме Линн, были удивлены. Кто-то сказал:

— Они и в последний раз потеряли шесть тысяч.

— Скажите им, Линн, — сказал Коттрел.

— В прошлый раз они ничего не потеряли, — сказала Линн, — смерть для них не была смертью. Именно об этом они и говорят в своем послании.

Президент Виттакер подался вперед:

— Вы имеете в виду, что на этот раз все шесть тысяч действительно погибли?

— Именно, — сказал Коттрел, — это и объясняет их ярость. Мы сражались нечестно. Вместо того, чтобы позволить им уничтожить несколько сотен жителей Шана без всяких потерь для них, мы уничтожили шесть тысяч Лудильщиков без всяких потерь для себя. Это игра не по их правилам.

— Но как…

— Интересно, почему никто не обратил внимания на очень важную фразу из послания Пятерки? «На тринадцатый день». Это был тринадцатый день после их первой атаки.

— А это важно? — спросил Президент.

— Да, так же, как и последние слова «Распадись и восстань».

— Мы не поняли значимости этих фраз. Мы все будем вам обязаны, мистер Коттрел, если вы просто и ясно объясните нам, что все это значит.

— Хорошо. Если корабль возвращается без тел Лудильщиков, то они продолжают жить. Если нет — они мертвы. Это значит, что корабль необходим для того, чтобы забрать настоящие «я» Лудильщиков в то время, как тела им уже не нужны.

На сей раз не было даже вопросов. Они еще не были готовы поверить в это. Коттрел дал возможность Линн рассказать о тех фактах, которые ей удалось обнаружить, указывающих на одно и то же, на то, что все остальные находили невероятным.

Интерес возник, когда она заговорила о машине Джордана.

— Более ста лет назад в разработку машины Джордана были вложены колоссальные средства, — сказала она. — Это было сложнейшее, полностью автоматизированное устройство для массового производства человеческих тел. Оно могло одновременно производить сотни андроидов. А у Лудильщиков, как вы знаете, есть не одна, а целых четыре.

По-прежнему медленно воспринимая объяснения, генерал Горас заметил:

— Вы только что сказали, что все тела Лудильщиков были настоящими.

И ей пришлось повторить все объяснения сначала.

Четыре машины Джордана за несколько недель могли произвести тысячу восемьсот новых тел. Для этого они и были предназначены. И тысяча восемьсот Лудильщиков захотели поменять свои нынешние тела. Вывод, каким бы невероятным он ни казался, был очевиден.

— Машины Джордана превосходно делают свое дело, но они оказались дорогостоящим фиаско. Они производили молодые, сильные тела, более красивые, чем настоящие, но они не имели никакой практической ценности. Не удалось сделать ни одной удачной пересадки мозга, — сказала Линн, подготавливая их к тому, чтобы сообщить последний фактор, в который она сама до сих пор еще не до конца верила. После эффектной паузы она продолжала: — Но Лудильщики научились делать это. Они сражались так именно потому, что хотели быть убитыми и стать моложе и сильнее. Вы заметили, что старые и уродливые сражались отчаяннее, чем молодые и привлекательные? Они хотели умереть и перейти в новые тела. Очевидно, новые тела они должны были привозить сюда с собой…

— Пока это только гипотеза, — сказал Президент.

— Да, но единственная, которая имеет какой-то смысл. Если уничтожение корабля не было для них таким жизненно важным, почему же они так разозлились? Новые тела необходимо было доставить сюда, чтобы душа, жизненная сила, могли перейти в них.

— И один из Шестерки, — сказал Коттрел значительно, — должен присутствовать при этом. Мне потребовалось немало усилий, чтобы убедить вас в верности своей гипотезы. Теперь догадайтесь, почему один из Шестерки должен присутствовать.

Они не могли дать никакого разумного объяснения. «Теперь они, наконец, готовы услышать правду», — решил Коттрел.


Пятерка встретилась в горах. Если бы они присутствовали здесь телесно, а не духовно, они не смогли бы продержаться долго. Воющие порывы ветра сотрясали скалы, вырывая кусочки то там, то здесь, расшвыривая их повсюду до тех пор, пока они не превращались в крошечные камешки, а потом и в пыль.

Первый вопрос среди этого воющего запустения задала Старуха:

— Мы уйдем искать другое место? Они не сдадутся!

Ей ответил нетерпеливый Воин:

— Ничего не изменилось, за исключением того, что мы потеряли Организатора. Мы тоже можем планировать. Конечно, она не была бы Организатором, если бы не умела делать это лучше нас. Ее замыслы были лучше, чем все, что мы могли бы придумать сами.

Следующим внес свой вклад в разговор Старик:

— Мы не можем отправиться туда, где слишком много людей. Давайте доведем дело до конца. Если мы проиграем, у нас будет время скрыться.

— Мы не можем бросить наших детей, — сказала Мать.

Последней заговорила Девушка:

— Значит, если я присоединюсь к Старухе, вероятно, в первый и последний раз, мы все равно будем в меньшинстве. Так или иначе, я не собираюсь этого делать. Если она думает, что мы должны уйти, мы, безусловно, должны остаться, даже если в данный момент я не знаю, почему.

Пошел снег, и буря превращала снежинки в клочья. Девушка подумала, что Старик, скорее всего, не случайно выбирал места их встреч, надеясь, что они повлияют на их решения. На самом деле, ей было тепло и уютно в постели со своим новым, жирным и храпящим любовником. Но пронизывающий ветер гулял по коридорам ее духа. Разве могло что-нибудь доброе и нежное родиться в таком ужасном месте, как ее душа?

— Этот Коттрел, о котором мы слышали, — сказал Воин, — единственный, кого нам надо опасаться.

— Я это чувствую, — согласилась Мать, — за исключением, разве что, Бриксби.

Она была среди них единственным настоящим телепатом. Даже находясь на Бете, она могла кое-что уловить из того, что происходило на Шане. Она послала мысленное предупреждение (когда корабль собирался садиться) о присутствии (она не могла определить точнее), которое было ничем иным, как «Мстителем» с Бриксби на борту, и который уничтожил их корабль вместе с Организатором.

— Может, надо убить этого Коттрела? — спросил Воин.

— Думаю, что да, — сказала Мать, — если бы не он, Организатор по-прежнему была бы с нами. Коттрел с его идеями — вот их главная сила. Нам не нужно, чтобы у них был такой человек. Нам будет легче сражаться, если на Шане воцарится страх и хаос.

— Но он закрыт для меня, — сказала Старуха.

— Но он один против пяти, — напомнил Старик. — У него сильный дух. Он мог бы быть одним из нас.

— Даже отсюда мы можем попытаться… Мы не хотим, чтобы он знал больше, чем он и так знает, — сказала Старуха. — Он знает слишком много.

— Он не может знать, — сказал Воин.

— Он знает, — мать была взволнованна, — он рассказывает им о нас.

Воин злобно рассмеялся:

— Так он знает! И рассказывает им. Какое значение это теперь имеет?

Но он был единственным, кто не боялся.


— То, с чем мы сражаемся, — сказал Коттрел спокойно, — называется очень просто — колдовство.

Так как он говорил об этом раньше только Линн, члены Совета были поражены, и недоверие отразилось на всех лицах, кроме одного. Коттрел отметил про себя с удовлетворением, что капитан Бриксби совершенно не удивился, потому что нашел, наконец, для себя ответы на многие вопросы.

— Конечно, — сказал Президент с сомнением, — вы шутите, мистер Коттрел. Я читал исследования о колдовстве, и все они…

— Неубедительны. Капитан Бриксби, вы, очевидно, встречались с колдовством. Не поделитесь ли вы с нами? Где это было?

— Всегда на границах обитаемых миров, — сказал Бриксби. — В таких местах, как это. Однажды на мою команду напустили порчу. У всех появились бородавки и нарывы, пища испортилась, и мы едва не столкнулись с метеоритом. Но, удалившись на несколько миллионов миль, мы заметили, что нарывы и бородавки быстро пропадают, и даже часть пищи оказалась съедобной.

Коттрел кивнул.

— Это хороший пример. Не подумайте только, что если вы имеете дело с ведьмами, все козыри у них на руках. Сила ведьм всегда была ограничена. У вас есть еще примеры, капитан?

— Однажды мы приземлились рядом с поселением, с которым не поддерживались контакты более пятидесяти лет. Жители его совсем одичали. Оказалось, что мы приземлились рядом с их святыней. Местный знахарь, они называли его священником, призвал проклятья на наши головы и пытался вселить в некоторых из нас дьявола. Мой помощник попытался убить меня. К счастью, это был не первый случай, когда я встретился с колдовством. И мы побыстрее убрались с этой планеты.

— И больше не было никаких несчастий?

— Нет. Помощник пришел в себя и сказал, что не владел собой.

Коттрел оглядел по-прежнему недоверчивые лица членов Военного Совета и слегка улыбнулся.

— Вы наверняка хотите узнать, почему, если ведьмы существуют, их существование никогда не было доказано — во всяком случае, в последние триста лет. По той же причине, что и телепатия, и телекинез никогда не были научно обоснованы и доказаны.

— Но они были научно обоснованы, — сказал генерал Горас. — Вы спрашивали меня, есть ли у нас телепаты, и я сказал… — он замолчал, глядя на Коттрела с сомнением.

— Да, генерал, я уже тогда все знал. Но, если все, что я говорю, кажется вам невероятным сейчас, разве вы поверили бы мне тогда?

Даже века спустя после того, как были начаты исследования характера этих явлений, их существование не было официально признано. Все, конечно, знают, что в этом что-то есть — в каждом достаточно большом университете существует кафедра телепатии и парапсихологии. И хотя каждый день удавалось достичь чего-то нового, ни один случай не подчинялся главному правилу научного эксперимента — невозможно было повторить эксперимент и получить те же результаты. Возьмите число 13 — ничего не удалось узнать про него. Некоторые люди считают его счастливым, особенно ведьмы. Число ведьм всегда должно быть тринадцать, и главным всегда должен быть мужчина. Пятерка, каждый член которой колдун или ведьма, постарались бы превратиться в 13, если бы им удалось собрать необходимое число. Но смертность среди них стала весьма высокой после того, как началась охота на ведьм.

— Особенно, среди несчастных старух, — сказала миссис Харди, — которые жили в одиночестве и держали кошку.

— Вы правы, но вряд ли мы сделаем такую ошибку. Я почти уверена в том, что каждый член Пятерки имеет отношение к колдовству, а Лудильщики — нет.

— Пятерка упомянула число 13, — сказал Президент. — Что бы это значило?

— Это счастливый день для них, для нас… Скорее всего, это ваш счастливый день. Мы уничтожили их корабль. И если не будет указаний на то, что Фортуна отвернулась от нас, я склонен сделать, спланировать или начать все, что возможно, сегодня, в день, когда мы убили одного из членов Шестерки.

— Вы сказали, что фраза «распадись и восстань» очень важна, — заметил Президент. — В чем тут дело?

— Практически это означает, что Пятеркасообщает нам, что они ведьмы. Это ритуал, взятый из алхимии, которую часто путают с колдовством. Когда вещество распадается, оно теряет свои характеристики и переходит в свое изначальное состояние. Соединение — это построение нового вещества или новой индивидуальности, посредством добавления новых качеств к исходному состоянию. Я не думаю, что они действительно полагают, будто…

Он замолчал, так как дверь неожиданно открылась, и члены Совета с неудовольствием взглянули на вошедшего.

Это была Вера с сообщением с радиостанции. Сибург слишком поторопился. Его корабль не выдержал перегрузок и вышел на эксцентрическую орбиту Беты, частично потеряв управление и превратившись в удобную мишень для Лудильщиков, если они его обнаружат.

Коттрел вздохнул:

— Я никогда не встречался с Сибургом, но чувствую: этот поступок в его стиле.

Затем он пожал плечами.

— Забудьте о Сибурге. Только, пожалуйста, обратите внимание на то, что это произошло на тринадцатый день. И я готов побиться об заклад на большую сумму с любым, кто понимает, что для нас тринадцатый день еще не закончился. Осталось еще десять часов.

— Я больше не собираюсь выслушивать эту чушь собачью, — сказал коренастый усач. Он встал, чтобы уйти.

— Сядьте, — резко приказал Коттрел. — Поверите ли вы тому, что я говорю, или нет — дело ваше, но вы должны выслушать правду.

— Правду? — сказал тот вызывающе, но сел.

— Пожалуйста, Морган, — сказала миссис Харди. — Мы должны это выслушать.

Коттрел обвел всех глазами.

— Вы что, просто не верите в существование колдовства? Думаете, это ерунда?

Никто ему не ответил.

— Мистер Морган, — сказал Коттрел, — могу ли я попросить у вас прядь волос?

— Не делайте этого, Коттрел! — сказал Бриксби поспешно.

— Они должны поверить.

— С такими вещами не шутят. Я не сомневаюсь, вы знаете, что надо делать, но…

— Господи! — воскликнул Морган, открывая складной нож. — Я же сказал: все это чушь собачья. Я сделаю все, что скажете. И если вы ничего не сможете доказать…

— Кое-что он докажет, — сказал Бриксби, который было поднялся, но снова сел. — У этого дьявола все получится.

Вместо того, чтобы обидеться, Коттрел улыбнулся ему.

— Вы-то все понимаете, Бриксби, — сказал он.

Он взял прядь волос Моргана. На чистый платок он собрал пот у того из подмышки и плюнул на платок.

— Все это очень просто, — сказал он спокойно. — Я мог бы использовать сотни совершенно разных вещей. Это не имеет значения. Важно, что Морган — враг, стоящий у меня на пути. Мне надо…

— Уничтожить его? — спросил Бриксби вызывающе.

— Помешать ему, — поправил Коттрел. — А вы сами сказали, что у меня это получится. Кроме того, сегодня тринадцатый день, и он еще не повернул против нас.

— А если они доберутся до Сибурга?

— Тогда я буду знать, что у вас все в порядке.

Бриксби повернулся и посмотрел на Моргана, который вдруг замолчал.

— Надеюсь, у вас сердце в порядке?

Морган нервно хохотнул:

— Как часы.

— Хорошо. Иногда сердце вдруг останавливается по непонятной причине.

Все остальные тоже молчали. К этому моменту, если они и не верили в колдовство, они не верили и в то, что у Коттрела ничего не получится, а он выставит себя на общее посмешище.

Коттрел положил прядь волос и платок в большой конверт, который нашел в ящике стола.

— Чтобы это выглядело, как полагается, — сказал он, — надо произнести заклинание, а девушки должны начать ритуальный танец обнаженными при лунном свете. Линн, вы не снимете свои одежды и не станцуете?

Линн брезгливо отвернулась. В Коттреле было что-то отталкивающее в этот момент. Он делал нечто отвратительное и получал от этого удовольствие.

Он был зло. Он был дьявол. Он был враг.

— Ну, ладно, отбросим заклинание и танцы. На самом деле в этом нет необходимости. У кого-нибудь есть булавка? Нет? Морган, ваш складной нож тоже подойдет. Это даже лучше. Спасибо.

Он раскрыл нож, оглядел их всех со злой ухмылкой, особенно внимательно посмотрел на Моргана, который сел и, казалось, не хотел встречаться с Коттрелом глазами.

Затем Коттрел вонзил нож в конверт, пронзив платок.

— Я не утверждаю, — сказал он мягко, — что что-нибудь случится немедленно. Но вам нужно было увидеть, чтобы понять, против чего мы сражаемся. Итак, вы должны знать, что Пятерка — это ведьмы и…

Морган вдруг застонал, и все посмотрели на него.

— Все в порядке, — пробормотал он.

Коттрел продолжал:

— Моргану, во всяком случае, хватило смелости сказать то, что некоторые из вас думают. И я сконцентрировался на его внутренностях. Много лет назад люди считали, что желудок — это средоточие всего, сама жизнь.

Морган закричал, конвульсивно вытянулся и скорчился.

Линн, которая была не только патологоанатомом, но и врачом, бросилась к нему. Остальные столпились вокруг. Только Коттрел и Бриксби остались на своих местах.

Совершенно хладнокровно Бриксби спросил:

— Вы его убили?

— Откуда я знаю. Я же не колдун.

— Но чтобы сделать это, вы должны были возненавидеть его.

— Конечно, он мне мешал.

Бриксби кивнул.

— Я понимаю.

— Прекратите! — сердито сказала Линн. — Морган, вы слышите меня? С вами все в порядке. Это аппендицит. Вам необходима срочная операция, но вы вне опасности.

Через несколько минут Моргана увезли на операцию. Члены Совета стали выказывать признаки нетерпения, как всегда бывает на собрании людей, когда что-нибудь непредвиденное случается с одним из членов, но Коттрел неожиданно жестко оборвал их:

— Я сказал еще не все, что собирался. Мы ведь сражаемся за свою жизнь, это вы помните?

Линн смотрела на него. Она не была хирургом, в случае необходимости она могла прооперировать Моргана, но на Шане было достаточно квалифицированных хирургов.

— Вы хотите сказать, что это сделали вы? — сказала она. — Это невозможно. Он просто…

— Сядьте! — закричал Коттрел. Он был в ярости. Они все сели. Ни один не отвел взгляда от его лица.

— Слушайте, — сказал он, — вы бы мне не поверили, поэтому было необходимо предъявить вам какие-то доказательства. Вы до сих пор не верите? Если так, Моргану придется умереть. Потому что вы должны поверить. Все из вас без исключения. Прежде, чем я продолжу. Вы хотите, чтобы Морган умер для…

— Коттрел, не делайте этого, — попросил Бриксби.

Линн сказала с сомнением:

— Это могло быть совпадением. В тот момент, когда вы занимались своей абракадаброй, Морган уже мог…

Бриксби вскочил.

— Доктор Бакстер, все вы! Коттрел знает, что он может убить Моргана. Доктор Бакстер, вне всякого сомнения, вы хороший доктор, но вы думаете, если диагностировать аппендицит при проявлении первых симптомов и немедленно отправить пациента в операционную, он не умрет. Но я-то знаю, что говорю. Если вы заставите Коттрела продолжать доказывать свои идеи, что-нибудь случится, и Морган умрет. И тогда вы все, если, конечно, захотите, сможете сказать, что это просто совпадение.

— Да, — спокойно заговорил Президент. — Да, все это так.

— Мы все это почувствовали, не так ли? — сказала миссис Харди. — Кажется, я помню, что становится холодней, когда появляются духи. Или вообще какое-либо зло, или что еще в этом роде. Мы же все поняли, что происходит нечто необычное, не так ли?

— Вы хотите, чтобы я убил Моргана? — спросил Коттрел требовательно. — Я должен убить его, прежде чем мы продолжим воевать с Лудильщиками.

Линн смотрела на него, не отрывая глаз.

— Вы можете спасти его? — спросила она.

Вдруг Коттрел изменился. Его глаза потухли.

— Спасти его? Нет. Если он должен умереть, я ничего не могу сделать. Но убить его я могу с легкостью. Через двадцать секунд вы узнаете, что он умер.

— Это невозможно! — выкрикнул кто-то.

— Сердечный приступ во время операции под наркозом. Бывают же осложнения. Я не специалист и не знаю, что может произойти во время операции. Мне кажется, вы все понимаете, Линн.

Линн сказала:

— Да, да, я верю вам. Вы же все верите, не так ли? — Она бросила им всем вызов. И никто даже не рискнул ответить. Они знали, что Коттрел мог поставить еще один эксперимент, если бы возникла необходимость. — И называйте это совпадением или нет, но он мог добиться успеха.

Коттрел улыбнулся. Он вытащил нож из конверта, сложил его и бросил конверт в мусорную корзину. Все вздохнули с облегчением, а Линн сказала неуверенно:

— А это не…

— Убьет его? У него будет все в порядке.

Они посмотрели на Бриксби. Тот расслабился, и все остальные вслед за ним.


— Он знает, — сказала Мать.

— Но ведь можно околдовать его, — сказал Воин, — давайте сделаем это.

Старик, чьи чары были самыми сильными, неуверенно заметил:

— У нас нет ничего от него: ни крови, ни пота, ни кожи, ни волос.

— Но ведь нас Пятеро, Старик. Разве нам нужны такие мелочи?

— Нам необходимо хоть что-нибудь.

— Его голос, — сказала Девушка. — Его голос по радио. У нас есть фрагменты разговора.

— Да, этого будет достаточно, — сказал Воин. — Для нас этого должно быть достаточно!

Старуха и Старик, будучи самыми опытными, были очень осторожны. Они знали много случаев, когда колдовство не действовало.

— Мы должны его просто ненавидеть и больше ничего, — сказал Воин.


— Это делается с помощью злобы и ненависти, — сказал Коттрел.

— И вы так сильно ненавидели Моргана? — спросил Президент удивленно.

— Он был препятствием, которое необходимо устранить. Я сосредоточился на этом. Теперь-то, наконец, вы мне верите?

— Я верю, — сказала с сомнением Линн, — и не верю. Морган мог быть болен все это время. Он просто не знал об этом. И если бы не вы, он, возможно, почувствовал бы боли позднее, ночью.

— И, все же, вы не хотите других доказательств?

— Нет. Вы могли бы сделать то же самое со мной?

Он сказал после минутного колебания:

— С вами — нет, Линн. Я не смог бы вас возненавидеть.

— Я рада, — сказала она сухо.

— Почему так трудно доказать что-нибудь с помощью эксперимента? Да потому, что колдовство и наука — диаметрально противоположные вещи. Это все равно, как если бы скептически настроенные ученые-дальтоники стали бы исследовать цвета. Но исследование колдовства — это нечто большее. Черная магия — вот то, что действительно имеет значение. Мы слышали, конечно, и о белой магии, но меньше, не правда ли? Обычно ведьмы заключают договоры с дьяволом или другими богами зла. Их власть — власть зла. Они действуют тайком, в темноте, и даже радость их отвратительна. Нет такого греха, которого бы они не совершили. — Чуть помолчав, он продолжил: — Не знаю, почему черная магия настолько сильнее белой, я никогда специально не занимался этим вопросом. Бриксби, а вы знаете о черной магии, вам приходилось встречаться с белой?

— Да. Это единственное, что может победить черную магию. Обычно так и бывает.

— Да, но вы затронули вопрос, до которого я еще не добрался. Я имею в виду, удалось ли вам когда-нибудь встретить фею, доброго волшебника или добрую колдунью?

После некоторых сомнений Бриксби сказал:

— Нет.

— Мы боремся против зла. Не просто против Лудильщиков. Более того, я не думаю, что победа над Лудильщиками — это главное. Наш главный противник — Пятерка — ведьмы. Некоторые из вас не понимают, почему «Флорибунда» была уничтожена. Просто потому, что Пятерка — это зло.

— Одно мне до сих пор непонятно, — сказала миссис Харди, — если все это так, то как может быть, что вы, показав только что, что вы колдун, тем не менее, находитесь на стороне добра и боретесь против Пятерки.

— Думаю, я смогу объяснить, — сказала Линн. — Психология — не моя специальность, но, все же, я кое-что знаю. Многие хирурги — садисты, компенсированные садисты. Возможно, так и должно быть. Одна моя знакомая начала изучать медицину, но оказалась слишком мягкосердечной. Хороший хирург — хороший гражданин, действующий всегда с наилучшими побуждениями. Он имеет возможность резать людей, ампутировать руки и ноги, купаться в крови. И ему это нравится. Тем не менее, он хороший гражданин.

Все молчали. Затем Коттрел снова заговорил:

— Когда я впервые услышал о самоубийственном нападении, я сразу подумал, что без колдовства тут не обошлось. Пятерка помогает душам умерших переходить в новые тела. Естественно, я не знал этого тогда, я понял совсем недавно.

Последовала еще более длинная пауза.

Их мысли текли параллельно. Они должны были поверить, но не могли. Случай с Морганом мог быть простым совпадением. Никто не хотел связываться с Коттрелом, но все же… все они соглашались с Линн Бакстер, которая сказала, что Морган, возможно, был уже болен, и ему все равно бы потребовалась операция.

Мысль о том, что ведьмы могут помочь душе, жизненной силе перейти из одного тела в другое, была фантастической.

Как и всем детям космической эры, им было бы гораздо легче поверить Коттрелу, если бы он принес на Совет прибор с кнопками и шкалами и включил его в сеть.

— И что же нам делать? — спросил Президент. — Как бороться с этим?

Коттрел ответил:

— Помните, несколько минут назад Бриксби сказал, что белая магия — единственное, что может победить черную магию? Он был совершенно прав. Правда, есть и другой путь — убивать всех, кто может оказаться ведьмой. К сожалению, этот путь для нас невозможен. Пятерка не придет к нам, чтобы дать себя убить, а у нас нет возможностей отправиться к ним.

— Подождите! — закричал взволнованный Бриксби. — Пятерка приходит сюда! Они обязаны — в соответствии с вашей собственной теорией. Мы убили одного из них. Одного из Шестерки, я имею в виду.

Коттрел кивнул.

— Вы совершенно правы, но мы уничтожили только одного. Нам необходима белая магия. Мы должны выявить каждого мужчину, женщину или ребенка, наделенных сверхъестественными способностями.

— И превратить их в ведьм?

— Добрых, — сказал Коттрел.

Вдруг он неожиданно застыл на месте и с трудом улыбнулся.

— Конечно, этого следовало ожидать. То, что я сделал с Морганом, Пятерка сейчас, и не без успеха, пытается сделать со мной. И на тринадцатый день.

— Они пытаются вас околдовать? — быстро спросила Линн. — Вы чувствуете это?

— В настоящий момент мне трудно почувствовать что-нибудь, кроме этого. — Он повернулся к ней: — Вы поможете мне?

Он говорил с таким значением, что не только она, но и все присутствующие поняли, что это не просто слова.

Она не колебалась:

— Чтобы победить Лудильщиков — да!


Они любили друг друга с такой силой страсти, которая сначала испугала Линн, а затем так переполнила ее, что страсть ее оказалась даже больше, чем его.

К ее удивлению, а в начале и к стыду, она почти сразу же стала заниматься этим с дикой безоглядной радостью. Хотя она и не имела никакого опыта, она была врачом, а следовательно, не была невеждой. Она, конечно, не раз слышала хвастливые истории о мужской потенции. Коттрел, который никогда не хвастался, доказал, что эти истории — детский лепет.

Однажды она спросила:

— И это может защитить тебя от ведьм? Не облегчает ли это их задачу?

— Мужчина знает, чем он может защищаться, — ответил Коттрел.

Только одна мысль мучила ее все это время: она не любила этого человека. Она чувствовала: все было бы в порядке, если бы их связывало настоящее чувство. Она прекрасно понимала, что его в ней привлекает. И что привлекало ее в нем. Но, тем не менее, она по-прежнему видела в нем военного консультанта, от которого зависела ее судьба и судьба Шана.

Они мало спали, а когда просыпались, занимались любовью с новыми силами. Однажды он сказал спокойно:

— Теперь ты никогда не будешь прежней, Линн.

— Нет, — ответила она, поняв, что он имел в виду.

— Я не имею в виду в обычном смысле. Ты могла бы быть замечательной любовницей, Линн.

— Я к этому не стремлюсь.

— К этому должны стремиться все. Нет, ты, конечно, никогда не станешь похожей на меня. У тебя не будет много любовников, ты будешь счастлива с одним человеком. Но тебе уже пора начать искать его, потому что ты не сможешь жить как раньше.

— Я не животное, — резко возразила она, — и в состоянии справиться со своими желаниями.

Хотя он на нее смотрел, он, казалось, ее не слушал. Она беспокойно пошевелилась. Несмотря на многие часы, проведенные в его объятиях, ее стремление к этому человеку, его взгляд по-прежнему обжигал ее обнаженное тело. Она предпочла бы, чтобы все это происходило в темноте.

— С другой стороны, тебе не придется самой искать его, он сам тебя найдет. Ты проснулась. Это поймут все.

— И это твоя заслуга.

— Заслуга… — он был искренне удивлен. — Линн, любовь — это для двоих.

— И ты называешь это любовью?

— Я люблю всех женщин, — сказал он просто. — Они не могут быть ни слишком старыми, ни слишком уродливыми, ни слишком жадными, чтобы помешать мне их любить. Конечно, я оставляю их, в конце концов. И с тобой я расстанусь. И, если я передумаю, не делай глупостей и не соглашайся ехать со мной. Твоя жизнь превратится в ад. Даже если бы ты и смогла привыкнуть к тому, что у меня всегда будут другие женщины. Я слишком люблю женщин, чтобы оставаться с одной.

Он начал нежно гладить ее, его пальцы мягко прикасались к ее груди, бедрам, животу. Это был своего рода разговор, который он вел на своем языке, и она не чувствовала возбуждения, потому что он к этому не стремился. И, все же, он сумел сказать ей больше, чем если бы разговаривал с ней на обычном языке.

Он ее действительно любил, сильно и как-то приниженно, что было на него совершенно не похоже. Она была для него не просто смазливая девчонка (она вдруг неожиданно для себя поняла, что красива), а доктором Линн Бакстер, совершенно особенной девушкой. И он знал, что будет любить ее, когда оставит.

Ее начала переполнять глубокая радость, и остатки стыда исчезли. Ее теплая плоть ожила, и его пальцы сразу же поняли это, остановились на секунду и затем принялись за дело совсем по-другому.

Необузданный и страстный, он, однако, никогда не был нетерпеливым. Женщина для него была партнером. Сначала ему пришлось учить Линн, ждать ее. Сейчас в этом уже не было необходимости. И, все же, он не торопился.

Казалось, они слишком долго целовались, лаская друг друга и дразня, пока их не захватила страсть.


Старуха была в отчаянии.

— Мы не сможем с ним ничего сделать. Он даже тринадцатый день повернул против нас.

— А девушка? — спросил Воин. — Разве мы не можем…

— Нет, он и она едины.

— Он мог бы быть одним из нас, — сказала Девушка. — Если бы я добралась до него, интересно…

Мать вмешалась:

— Пока он занят с этой женщиной, давайте займемся другим. Капитаном. Сам-то он ничего из себя не представляет, но он нужен Коттрелу.

— Да, — сказала Девушка задумчиво. — Это хорошая идея. Давайте соберемся с силами. Сначала капитан, потом, может быть, и другие. Мы можем натравить их на Коттрела.

Старик мрачно предупредил:

— Мы знаем этого Коттрела. Он мог бы победить даже нас, не только Лудильщиков. Мы больше не должны терпеть поражений. Если у нас и с капитаном ничего не выйдет, он начнет набирать силу.

Воин сказал:

— Если мы не ударим первыми, он это сделает.

Старуха спросила:

— А как?

— Мы все знаем, как.

— И он знает.

Старик сказал тяжеловесно:

— Нет ни одного шанса на миллион, что он не знает. Он встречал таких, как мы, раньше.

Воин напомнил:

— Мы задержали следующий корабль. Наши люди боятся. Путешествие займет четыре дня. Мы не можем делать слишком длинные перерывы между атаками или…

— Да, корабль должен отправиться.

— Да.

Они согласились. Уже два раза они наносили удар успешно. Один раз их постигло несчастье. Больше этого не должно было повториться, иначе Лудильщики, которые считали их неуязвимыми, которые оказали им вначале сопротивление и были сломлены, что ждет и Альфиан, перестанут им верить. Да, они должны были нанести удар. Они должны были продолжать действовать по плану.

— Чья теперь очередь? — спросила Старуха, зная, что очередь была ее.

— Моя, — вдруг сказала Девушка.

Они были поражены.

— Ты же была уже там.

— Я не боюсь этого Коттрела, а Старуха боится, и вы все боитесь.

Они попытались возражать, но все, что они говорили, звучало неубедительно.

— Кроме того, — добавила Девушка, — может быть, пришло время и мне поучаствовать в главном эксперименте.

Они молчали.

— Вы все надеетесь и боитесь. Но боитесь вы больше, чем надеетесь. Вы бормочете «Распадись и Восстань», но вы боитесь распада и боитесь, что не сможете потом восстать. Вы боитесь смерти.

Они все еще молчали. Если Девушка собиралась их судить, никто не собирался ее останавливать.

И это могло привести к тому, что их станет Четверо. Это будет несчастьем, конечно. Но, если Пятерке суждено было стать Четверкой, то Девушку все они были готовы потерять.

— Хорошо, — сказал Старик, — ты отправишься на корабле, но не сразу. Не на тринадцатый день. Сначала мы напустим на капитана неожиданную болезнь.


Когда они услышали стук в дверь, он был такой настойчивый и резкий, что стало ясно: что-то случилось.

— Минутку! — крикнул Коттрел. Линн лежала рядом с ним, прекрасная и спокойная, не испытывая ничего, кроме радости, от того, что он на нее смотрит.

Хотя она проголодалась, ее мучила жажда, и ей хотелось принять ванну, а потом заснуть, мысль о том, что ей надо будет двигаться, снова надевать на себя одежду, была ей ненавистна.

— Объясни мне, — сказала она. — Ты говоришь, что любишь всех женщин. Неужели красота не имеет для тебя значения?

Он засмеялся.

— Да, я занимался любовью с очень красивыми женщинами. Но именно красивые женщины созданы для любви.

В последний раз он дотронулся до нее так, как никто и никогда не сможет. В этом она была уверена.

— Красивые женщины — самое лучшее, что есть на свете.

Они отправились разыскивать Гораса и Президента, и неожиданно нашли их вместе с Верой Делман. Одного взгляда всем троим было достаточно, чтобы понять, что Коттрел победил в схватке с Пятеркой.

Вера сказала:

— Капитан Бриксби заболел. У него очень высокая температура, и врач сказал, что ничего не может сделать.

Коттрел все понял.

— У них ничего не вышло со мной, и они переключились на него.

Вера кивнула. Она и не пыталась скрыть беспокойства. Коттрел впервые увидел, что она может потерять самообладание. Значит, она действительно любила Бриксби.

— А вы, Коттрел? — спросил генерал. Не отдавая себе отчета в этом, все повернулись и посмотрели на Линн.

Она, как всегда, была одета в легкую тунику. Но теперь даже равнодушный наблюдатель не мог не заметить перемены, произошедшие с ней. Ее тело стало соблазнительным и вызывающим, так же как и ее взгляд.

Вера поняла это лучше и быстрее других, но и от остальных ничего не укрылось.

— Они не смогли причинить мне никакого зла, — сказал Коттрел. — Бриксби — другое дело. — У Коттрела не было часов, и он посмотрел на часы генерала Гораса.

— Тринадцатый день почти закончился. Это может быть плохо для нас. Каковы симптомы болезни Бриксби?

— Он без сознания, — сказала Вера. — Боли, лихорадка, озноб, каких я до сих пор не видела. Вы можете помочь?

Линн ответила ей:

— А вы не можете, миссис Делман?

Направление ее мысли было очевидным. Но Вера сказала:

— Это совсем другое дело. Джек умирает. Я не могу ему помочь… таким способом.

— И, тем не менее, это идея, — сказал Коттрел. — Давайте пойдем и посмотрим на него сначала.


Состояние Бриксби было еще хуже, чем он ожидал. Пот катился с него градом. Было очевидно, что без посторонней помощи он проиграет битву за свою жизнь. К счастью, он не знал, что с ним происходит. Даже приступы боли, которые время от времени сотрясали его тело, не доходили до его сознания.

Доктор обратился к Линн:

— До меня дошел слух, доктор Бакстер, что тут замешано колдовство. Во всяком случае, никак иначе я не могу объяснить эту болезнь.

Линн кивнула.

— Значит, это правда?

— Да, правда, — ответила Линн.

— Но мы можем лечить лихорадку обычными способами. Лед, чтобы сбить температуру, кислород.

— Нет, — сказал Коттрел.

— Нет? — Линн стала послушной, но не из-за их новых отношений. Доктор признал, что болезнь Бриксби ничего общего не имеет с болезнями, с которыми он раньше сталкивался. Возможно, в данной ситуаций Коттрел был лучшим врачом.

— Это необъяснимая болезнь. Я дважды видел людей, больных похожей болезнью. Один больной умер, другой выжил. Но ни у одного из них температура не была такой высокой, а состояние — таким тяжелым.

И в этот момент, когда он произнес эти слова, глаза Бриксби на мгновение поймали его взгляд, и он понял, что Бриксби узнает окружающих его людей, хотя и не может разговаривать с ними.

— Доктор, Президент, генерал, — сказал Коттрел, — не могли бы вы оставить нас?

— Я не уйду, — сказала Вера.

— А я и не просил вас об этом.

Две женщины и Коттрел остались с больным.

Коттрел спросил у Веры:

— На что вы готовы, чтобы спасти его?

— На все, — коротко ответила она.

— На все, миссис Делман. Во ведь это очень много. Мне казалось, что он вас интересует, и только…

— Я же сказала: на все. Я люблю его.

— Ну, тогда слушайте. У индейцев существует древний способ лечить лихорадку. Но нам придется к нему кое-что добавить. Вы должны войти с ним в палатку между двух костров, сражаться за него, и, может быть, разделить его судьбу.

— Я согласна, — сказала она, взглянув на Линн. — Вы же это сделали, почему бы и мне не попробовать.

— Это не то же самое. И вы это знаете. Хотя, в некотором смысле, это будет то же самое. Вам придется бороться за его рассудок и тело с помощью вашего рассудка и тела. Когда он сможет услышать вас, вы должны будете сказать ему все, что надо. Вам будет жарко, как никогда, потому что вам надо будет победить лихорадку. Вы должны будете почувствовать то, что он, и вы сможете выйти оттуда только вместе.

— Или? — подсказала она.

— Выбора нет.

— Я должна буду остаться там, если он умрет?

— Вы должны будете остаться, даже если вам покажется, что он умер.

— Понятно. Когда все будет готово, в палатке останется только вода.

— Ну, я могу позволить себе немного похудеть, — сказала она, ущипнув себя за бок.

— Вы можете потерять в весе около двадцати фунтов.

— Я замечательно провожу время, набирая их снова — если спасу Джека.

Все было устроено очень быстро.

На участке земли недалеко от Штаба поставили маленькую палатку, по обеим сторонам которой развели огромные костры. Коттрел не верил, что все может получиться в здании, отапливаемым электричеством. Иногда аксессуары имели принципиальное значение.

Когда температура в палатке достигла 100 градусов, Бриксби принесли и положили внутри. Затем Вера сбросила кимоно, вздрогнула при порыве холодного ветра, вошла в палатку и закрыла ее за собой, чтобы туда не проникал холод.


— Он умер, — сказала Мать радостно.

— Нет, — сказал Старик. — Все, что угодно, но не умер. Что-то его удерживает.

— Кто-то, — заметила Девушка с корабля, который с минуты на минуту должен был отправиться на Шан.

Пятерка, наконец, уговорила команду, делая упор на то, что Бриксби необходим Коттрелу, и чем скорее они отправятся, тем менее вероятно, что Бриксби, даже если и будет жив, сможет что-нибудь сделать. Это был убедительный аргумент, так как доказывал силу Пятерки.

Лудильщики всегда были и оставались одиночками. Но никто из них не хотел оставаться один на один с Пятеркой.

— Кто-то.

— Женщина… Этот Коттрел слишком много знает. — Голос Девушки звучал мстительно. — Большинство из нас женщины. Самые лучшие, я не имею в виду Старуху. Он уже победил нас с помощью женщины. Сейчас он использует другую.

— Другую, — это произнесла Старуха. — Ты уверена, что эта — не та же самая?

Девушка ответила с презрением:

— Конечно же, это другая. Эта менее активна, гораздо менее сильна, старше, но не как ты, Старуха. Она — нежная. Я ее ненавижу, она воплощает в себе все, что я ненавижу.

Воин сказал:

— Тогда она нам не страшна.

Девушка ответила ему:

— Ты не прав. Почему я должна все разжевывать? Вы что, все слепы и глухи? Да, она слаба, но она не сдастся. Ей нужен этот мужчина, и она будет драться.

— Прекратите болтовню, — сказал Старик. — Давайте сосредоточимся на одном. Капитан варится в адском огне. Давайте неожиданно ударим холодом. Давайте заморозим его.

— Все-таки, опыт многое значит, — неохотно подумала Девушка.

В конце концов, тринадцатый день закончился. Коттрел победил, но сейчас уже начался новый день. Корабль отправлялся.


Благодаря усилиям Веры, Бриксби несколько раз приходил в себя и узнавал ее. Крошечная палатка, наполненная паром, освещалась оранжево-красным светом двух огромных костров, отблески которых танцевали на тонкой ткани палатки.

Довольно долго у нее раскалывалась от боли голова, ей никогда не приходилось терпеть такой жары. Теперь ей казалось, что боль выходит из нее через поры. Сначала у нее вызывал отвращение вид собственного загорелого стройного тела, с которого непрерывно стекали тысячи капелек пота. Но позднее она почувствовала очищение.

Все это, впрочем, не имело значения. Главное было — спасти Бриксби.

Пока он был капитаном громадного лайнера, он ей просто нравился. Он был ее прямой противоположностью, и ей нравилось, что он застенчив, неуклюж и робок с богатыми и сильными мира сего. Позднее ее чувство к нему изменилось, когда он потерял корабль не по своей вине, и когда Лудильщики уничтожили «Флорибунду» и ее пассажиров.

Но ей нравилась и его сила, знания, уверенность. Он был одинок, и она знала, что сможет сделать его счастливым. Всегда практичная, она уже думала об их совместной жизни, если ей удастся выйти за него замуж. Часто в долгие космические путешествия капитаны брали с собой жен. «Пан-Галактика», она знала это, приветствовала такие начинания.

Ей нравилось путешествовать, и ей нравились корабли. После смерти мужа она всерьез собиралась стать стюардессой на большом космическом лайнере типа «Флорибунды». Но две причины удерживали ее. Первая заключалась в том, что, хотя в свои двадцать шесть лет она выглядела прекрасно, на космических линиях предпочитали более молодых девушек, пусть даже и не прошедших специальной подготовки. Другая причина заключалась в том, что она была слишком хорошо обеспечена. Трудно было представить себе, что богатая вдова захочет получить такую работу.

Она была бы счастлива путешествовать по космическим трассам с мужем — капитаном те несколько лет, пока он не уйдет в отставку.

Как жена капитана, она могла бы взять на себя большую часть контактов с пассажирами, а ему дать возможность сосредоточиться на управлении кораблем. Ну, а если после всего, что случилось, ему не доверят больше управление пассажирским кораблем и переведут на грузовые — это тоже будет не страшно. У него появится больше времени для нее.

Ее мотивы не были эгоистичными. Действительно, она надеялась получить в результате то, что хотела. Хотя, признавала она, это было бы отличной темой для современной трагедии: Бриксби, потеряв свой корабль и двести пятьдесят пассажиров, терял затем и свою жизнь в битве с пятью ведьмами, находящимися на расстоянии миллионов миль. Однако, она не собиралась позволить событиям принять такой оборот.

Неожиданно лихорадка у Бриксби прекратилась, и он посмотрел на Веру с удивлением. В мерцающем свете костра, со спутанными волосами, обнаженная, потная, она так отличалась от элегантной миссис Веры Делман, что даже и узнать ее было не так просто.

— Не двигайся, Джек, — прошептала она, наклоняясь над ним, вытирая его лицо и грудь. — Ты был очень болен.

Он посмотрел на палатку, на скачущие по ее стенам отсветы пламени, на толстые одеяла и на нее.

— Что случилось? — прохрипел он. — Господи, как хочется пить.

Она дала ему немного воды. И вдруг с ужасом поняла, что поторопилась. Его вдруг начало трясти, он стал холодеть. Победа над лихорадкой еще не была полной победой.

Она прижалась к нему всем телом. Ее тело было по-прежнему горячим. Внутри палатки было все еще очень жарко. Сначала он отстранился от нее, но затем сам прижался к ней, пытаясь согреться.

То, что он начал замерзать, находясь внутри жарко натопленной палатки, было совершенно неестественно. И она поняла, что происхождение этой новой напасти было аналогично предыдущей.

Коттрел сказал ей, чтобы она не покидала палатку до тех пор, пока не убедится, что Бриксби стало намного лучше, или если она будет уверена в том, что он умер. Однако, она собиралась было уже высунуться из палатки и попросить, чтобы в костер подбросили побольше дров, как пламя неожиданно увеличилось.

Может быть, это произошло случайно. А может быть, Коттрел или кто-то другой почувствовал, что это необходимо сделать.

И когда Бриксби, мощный, сильный мужчина, прижался к ней, и она приняла на себя часть этого неестественного холода, она чувствовала, что даже, находясь практически без сознания, он знал, что, прижимаясь к ней, он цепляется за жизнь.

Это Коттрел приказал увеличить огонь; Бриксби можно было спасти только героическими мерами, а Вера находилась с ним по собственной воле. И если бы она почувствовала, что не выдержит дальнейшего подъема температуры, она могла выйти из палатки.

У Коттрела не было никакого предчувствия. Он просто знал, что надо усилить огонь.

Затем он ушел, оставив миссис Харди, которая вызвалась дежурить у палатки всю ночь, если это будет необходимо.

У Коттрела были другие дела.


Вокруг его корабля собралось несколько недоумевающих учителей, сопровождающих группу сонных ребятишек.

Коттрел отвел учителей в сторону.

— Я уже говорил вам: это очень важно, — прошептал он, — скоро мы увидим, даст ли это какие-нибудь результаты.

Пожилая старая дева сказала:

— Я искренне надеюсь на это, мистер Коттрел. Поднять этих бедных детей среди ночи и заставить их маршировать вокруг вашего корабля хорошо сочетается с теми странными событиями, о которых до нас дошли слухи.

— Женщина, вы хотите, чтобы Лудильщики убили их? — жестко спросил Коттрел. — Я вас в последний раз спрашиваю, будете вы мне помогать или нет? Я не могу сделать все, что нужно, один. Слишком много нужно сделать.

Аккуратный маленький человек в шортах и сандалиях сказал:

— Мы поможем, мистер Коттрел. Но вы должны понять, что многих из нас вот уже тридцать лет учат, что колдовство — не что иное, как суеверие, и что все несчастные женщины, казненные в средние века, были жертвами жестокого невежества.

— Вы почти правы. Девяносто пять процентов были ни в чем не виноваты. Но остальные пять процентов… Пятерка. Я не думаю, что многие из них подойдут нам, может быть, двое или трое. Но я рассчитываю на большее.

Они с неохотой кивнули. Никому это не нравилось.

Удовлетворившись их неохотным согласием, он вошел в свой корабль.

Линн была с йеги. Они уже привыкли к ней и к Коттрелу, и не обращали на них внимания.

— Ты знаешь, что нужно делать? — спросил он.

— Не совсем. Но то, о чем ты меня просил, я могу сделать.

— Тогда начнем. Оставайся здесь.

Оставаясь в корабле, Линн могла наблюдать за йеги и видеть то, что происходило снаружи.

Коттрел подал знак, и первый ребенок пошел мимо корабля. Было темно, и дети от шести до шестнадцати лет были сонными, глаза у них слипались. Один за другим они проходили мимо корабля, некоторые — одетые, некоторые — в ночных рубашках и пижамах.

— Вот оно, — сказал Коттрел неожиданно, когда оба йеги, насторожившись, перешли на другую сторону от резинового дерева и уставились на стенку корабля. — Вот то, что мы ищем.

Он выскочил наружу и кивнул учителям, которые наблюдали за процессией детей, проходивших мимо корабля. Маленький мальчик, только что прошедший мимо корабля, выглядел совсем испуганным. Даже и без подсказки, которую он получил от йеги, Коттрел видел, что мальчик отличается от других детей.

Старая дева, по-прежнему настроенная против всего происходящего, неохотно подвела мальчика к Коттрелу.

— Это Томми Холмс, — сказала она, всем своим видом демонстрируя недоверие.

— Привет, Томми, — сказал Коттрел. — Ты хочешь сражаться с Лудильщиками?

Глаза мальчика засверкали.

— По-настоящему? Копьем и луком со стрелами?

— Нет, боюсь, это не совсем так. Если только они не пошлют таких мальчиков, как ты, тогда ты сможешь, я обещаю тебе. Но ты все равно будешь сражаться. Очень скоро я объясню тебе, как.

Мальчика увели в сторону.

— Мисс Локридж, благодарю вас, — сказал Коттрел.

Она холодно ответила:

— Я ни на секунду не верю во всю эту чепуху.

— Это не имеет значения. Может, даже лучше, если вы и не будете верить.

Именно тогда она в первый раз со страхом подумала, что, во всем этом, возможно, что-то есть.

— Что будет с этими детьми? — спросила она.

— Вы боитесь, что я превращу их в колдунов?

— Не нужно обижаться, мистер Коттрел. До меня дошли слухи о некоем эпизоде с вами и… — Ее взгляд сверкнул в направлении корабля. — И еще говорят о палатке, около которой разведены два огромных костра, и я отказываюсь даже подумать о том, что происходит внутри. Надеюсь, вы не собираетесь делать этих детей объектами подобных безобразий.

Он ответил ей очень серьезно:

— Я попытаюсь использовать их, мисс Локридж, чтобы сражаться с безобразиями. Я не пытаюсь сделать вид, что им не будет причинено никакого зла. Если мы проиграем — это произойдет. Но я обещаю вам, что они будут сражаться со злом.

— Посредством зла?

— Нет. Волшебство, как и все на свете, имеет две стороны. Оно может быть использовано как на добро, так и на зло. К несчастью, черная магия более могущественна. Вот почему нам нужна армия детей (чем больше, тем лучше), чтобы победить врага, состоящего из пяти ведьм.

— Но почему дети? В тот момент, когда их личность еще только формируется.

— Потому, что у нас мало времени. Потому, что то, что мы ищем, легко обнаружить в детях. Потому, что дети принимают вещи такими, какие они есть, не задавая тысячи вопросов. Но вы, мисс Локридж, — вы тоже будете в курсе того, что дети должны будут делать.

Он должен рискнуть здесь. Она могла бойкотировать все его действия. Возможно, ему придется избавиться от нее.

В этот момент она, наконец, смягчилась.

— Хорошо, я знаю, что мы боремся за свою жизнь. Трое моих учеников были убиты во время первого нападения. Но нельзя с помощью зла бороться против зла. Я не позволю юных и невинных девочек и мальчиков запирать обнаженными в палатках.

— Если они юные и достаточно невинные, — сказал Коттрел кротко, — разве это будет иметь какое-то значение?

Она фыркнула, но он был убежден, что она почти смягчилась. Он опирался на свою собственную теорию: невозможно быть хорошим учителем, коим она, без сомнения, была, не обладая чувством юмора.


— Мы до него добрались, — сказал Воин радостно.

Старуха произнесла скептически:

— Он еще не умер. Женщина его не отпускает. Она очень упряма.

— Это не может долго продолжаться. Она уже начинает замерзать.

— И все же она его не отпускает. А я устала. Мы зря израсходовали столько энергии на этого Коттрела.

Мать сказала:

— Эта женщина открыта. Она этого не знает, но у нее есть способность, небольшая, но… У женщины Коттрела ничего не было. Это его и спасло. А эта… Давайте попробуем нанести ей удар.

— Это очень опасно, — сказал Старик.

— Почему? — спросил Воин злобно.

Мать ответила:

— Я не вижу никакой опасности.

Старик понимал, что необходимо было добиться успеха на этот раз, и промолчал. Это было делом престижа. Ведьмы чем-то напоминали бизнесменов: никто и никогда не ставил на слабого.

Хотя он сначала обрадовался тому, что им не удалось установить контакта с Девушкой, летящей к Шану, сейчас он не был уверен в том, что это так уж хорошо. Теперь их было только Четверо.


Джойс вызвала Коттрела, чтобы сообщить ему:

— Мы готовим второй катер, он сможет отправиться через шесть часов. Я хочу послать его за Контролером.

— А почему вы мне это говорите?

— Чтобы узнать ваше мнение.

— Тогда я скажу вам, не делайте этого.

— Я так и думала. Естественно, этот разговор совершенно неофициальный, но Контролер Сектора Сибург находится в большой опасности. Если Лудильщики заметят его…

— Он сам сунул голову в эту петлю. Удивительно еще, что он не сообщил Лудильщикам, где находится.

— Но он же совершенно беспомощен. Не настолько же он глуп, чтобы вступать с Лудильщиками в контакт в таком положении.

— Приятно слышать, что даже у его глупости есть предел. Джойс, а вы непременно должны послать катер?

Последовала пауза, а затем она сказала:

— У меня есть выход. Мы не можем переговариваться с Сибургом, потому что Лудильщики могут перехватить наше сообщение, но он может переговариваться с нами. Он говорит, что он, вероятно, устранит поломку через сорок восемь часов. Зная, что второй катер не в порядке, он и не просил его присылать. Я могу не посылать единственный оставшийся у нас катер, пока есть надежда, что Сибург исправит свой.

— Отлично.

— Но прежде чем сделать это, я должна знать, как обстоят дела на Шане. Вы уничтожили один корабль. Это, конечно, победа. Если я дам вам возможность, вы сможете ей воспользоваться? У вас есть еще что-нибудь в запасе?

— Да.

— Вы мне не скажете, что?

— Если только вы не станете настаивать.

— Я не буду настаивать.

Во время длинной паузы, которая последовала, она пожалела, что он не разговаривал с ней более официально. Он назвал ее «Джойс», но больше ничего.

— Ну, тогда все, — сказала она и выключила передатчик. Она была заместителем Контролера, на посту Контролера. Она и так зашла слишком далеко. Возможно, подумала она впервые в жизни, женщины не должны быть военными контролерами. Женщины не умели относиться к своей жизни, как мужчины.

Она с тоской вспомнила того Рэя Коттрела, которого когда-то знала.


То, что ей холодно, — совершенно невозможно, — подумала Вера, стуча зубами.

Температура в палатке была невероятной. Вера ослабела, и у нее кружилась голова от огромной потери жидкости и соли. Она подошла к раствору соли, но не смогла заставить себя взять в рот ни капли.

Сначала Бриксби дрожал от холода. Сейчас ему стало лучше, и он находился всостоянии, похожем на обычный сон.

Она поняла, что теперь ведьмы направили свои силы против нее, и подумала, не разбудить ли его, чтобы он помог ей победить. Но хотя ему и стало заметно лучше, он только что избежал смерти и был очень слаб.

От влажных одеял, которыми они были покрыты, шел пар. Постепенно она поняла, что укрываться одеялом, когда тебя пронизывает внутренний холод, совершенно бессмысленно. Ей бы это все равно не помогло. Поняв это, она скинула одеяла, прижалась к Бриксби, который сейчас был теплее, чем она, и попыталась убедить себя, что ей не холодно.

К своему великому изумлению, она поняла через некоторое время, что это помогло. Она начала согреваться.

И с неожиданным ликованием она поняла, что нельзя сдаваться, сражаясь с ведьмами. Пятерка пыталась сломить ее и Бриксби по очереди. У них ничего не вышло с Бриксби, а теперь и она оказалась сильнее их.


Когда ей стало относительно тепло, она была так измучена, что с трудом боролась со сном.

А почему она не должна спать? Разве может Пятерка причинить им больше вреда, когда они спят, чем когда бодрствуют?

Но Бриксби был почти без сознания, когда победил их. Может, Пятерка насылает страшные сны? Вера так устала, что ей было все равно. Она заснула, и ей ничего не приснилось.


Бриксби и Вера поженились через несколько часов после того, как вышли из своей парилки.

Пока это было только формальностью, так как Бриксби побывал на волоске от смерти, и ему нужна была, по крайней мере, неделя, чтобы поправиться. В отличие от него, Вера совершенно не пострадала. То, что она потеряла в весе семь фунтов, приводило ее в восторг. Это давало ей возможность заняться собой по собственному усмотрению.

Коттрел обнаружил их в солярии позади Штаба, там, куда однажды его привела Линн. Бриксби, распростертый на раскладушке, был бледным и сонным. У Веры, с гордостью демонстрировавшей свою обновленную фигуру, все еще были черные круги под глазами, но чувствовала она себя, по ее собственным словам, превосходно.

Бриксби попытался сесть. Коттрел махнул ему рукой, а Вера наклонилась и твердо уложила его обратно.

— В течение следующих нескольких дней я буду сильнее тебя, — сказала она, — и попытаюсь воспользоваться этим. Этого может больше никогда не произойти.

— Я слышал, вы готовитесь к новому нападению, — сказал Бриксби. — Я вам необходим. Все в порядке. Даже если меня привезут на «Мститель», я смогу поднять его в воздух.

— На этот раз вы нам не нужны, капитан, — сказал Коттрел, садясь рядом с Верой и задумчиво поглаживая ее колено. — Я собираюсь использовать газ, действие которого проходит две ступени. Вы его знаете?

— Я не думал, что он у вас есть.

— Я привез его с Оскрана. Они используют его для охоты на йеги.

Бриксби кивнул.

— Один раз им можно будет воспользоваться.

— На это я и рассчитываю. Нам ведь необходимо побеждать Лудильщиков. Они дважды нанесли нам тяжелые удары. Затем мы уничтожили корабль, шесть тысяч Лудильщиков и одного из Шестерки. Им это не понравилось. Они попытались нанести удар мне, вам и Вере и потерпели поражение.

Бриксби снова кивнул. Он-то верил в колдовство с самого начала.

— Вы не собираетесь попросить его… — взволнованно произнесла Вера.

— К сожалению, я вынужден. Вы мне нужны, Бриксби. И вы тоже, Вера.

— А я-то что могу сделать? — спросила Вера удивленно.

— У вас есть телепатические способности. Может быть, не очень большие, но достаточные, чтобы нам помочь.

— Действительно, я что-то чувствовала, а Джек нет. Да, думаю, вы правы. А как у вас продвигаются дела с вашей «армией»?

— Хорошо, но недостаточно быстро. Пока что нам удалось выявить только двоих взрослых: мисс Локридж и фермера, который, по правде говоря, не очень-то хорошо соображает. Еще около сорока детей не старше тринадцати лет, и они не понимают, что надо делать, чтобы выявить остальных.

— Вы хотите, чтобы я помогла вам?

— Это — сейчас. И кое-что еще, попозже. У Линн, если честно, это плохо получается. Ученые, как правило, всегда так. Кроме того, я хочу, чтобы она подготовила газовую ловушку. Вы поможете?

— Вот что, — сказал Бриксби, — я все про вас знаю, Коттрел. Если вы только дотронетесь до Веры, я вас убью. По правде говоря, вы уже до нее дотрагиваетесь, и мне это не нравится.

Коттрел поднялся.

— Мне достаточно одной женщины, Бриксби, — сказал он, — и, кроме того, я никогда не имею никаких дел с замужними женщинами. — Когда он это говорил, не смутившись совершенно, в голове у него пронеслось воспоминание о Лидии. Но Лидия была забыта ради Линн.

Вера улыбнулась.

— Я бы огорчилась, если бы Коттрел не обратил на меня внимания, — сказала она Бриксби. — Но ты должен помнить, Джек, что я решила заполучить тебя, как только увидела. Ты же это прекрасно знаешь. Тебе не следует волноваться по поводу Коттрела, потому что тебе не следует волноваться по поводу меня.

— Ну, ладно, с этим все ясно. Что я должен сделать? — спросил Бриксби.

— Я хочу, чтобы вы вывели «Мстителя». Вы сможете отдохнуть на борту.

— И я не должна буду отправляться с ним? — сказала Вера, нахмурившись.

— Ни вы, ни молодой Мессенджер. Он мне нужен здесь. Но вы можете забрать своих инженеров, Бриксби, и еще кого захотите.

— Я смогу управлять «Мстителем» одной рукой. Что я должен буду делать?

— Может быть, мне понадобится, чтобы вы подобрали Сибурга. Во всяком случае, необходимо, чтобы «Мститель» находился около Беты.

— Мне это подходит, — сказал довольный Бриксби. — Если есть возможность действовать, я не собираюсь ее упускать. А будет такая возможность?

Коттрел ответил честно:

— Я не знаю. Но может, вам придется атаковать их единственный корабль, когда он будет взлетать или садиться.

— Отлично.

— Нет, Джек, — сказала Вера резко.

— И я хочу, чтобы вы мне сейчас пообещали, — сказал Коттрел, будто не слыша, — что вы постараетесь свести риск до минимума. Если я вас попрошу это сделать, а этого может и не произойти, вы должны помнить, что вы и «Мститель» мне нужны невредимыми. Вы должны захватить их корабль. Мне надо, чтобы вы напустили страху на Лудильщиков и на Пятерку. Вам понятно? Вы обещаете?

— Я обещаю, — сказал Бриксби неохотно.

— Обещай мне, Джек.

Он пообещал.


Вера заменила Линн, и, хотя скоро выяснилось, что она не обладает никакими сверхъестественными способностями, она могла прекрасно координировать и контролировать действия всех остальных.

Коттрел был доволен. В войне против ведьм необходимо придумывать что-то новое постоянно. Они делают то же самое. Теперь, он надеялся, у него был шанс войти в контакт с одним из Пятерки.

Но в контакт вступит не он сам, а Вера.

Она лучше справится с этим, чем Линн. Линн была ученым. Вера была проще и человечнее. И он был рад, что это будет она.

В течение последних сорока восьми часов он даже не видел Линн. Поскольку на Шане не было сложных устройств для обнаружения противника, он установил простейшую систему подачи тревоги, которая не использовалась вот уже сто лет — обычные посты обнаружения, телевизионные камеры с автоматической системой управления. И прежде чем «Мститель» отбыл на Бету, он установил на нем устройства, которые позволяли ему и Бриксби переговариваться без боязни быть подслушанными Лудильщиками. Уже давно кодовые компьютеры сделали любые шифры практически бессмысленными. Но, если на Шане не было таких устройств, можно было предположить, что и Лудильщики их не имели.

Затем, в ночь перед предполагаемой очередной атакой Лудильщиков, Коттрел нашел Линн и попытался выяснить, на что он может рассчитывать.

— Нет, Коттрел, — сказала она твердо. — Ни сейчас, ни когда-либо еще.

— Без сомнения, ты слишком поздно вспомнила о приличиях, — сказал он сухо. — То, что произошло между нами, было продиктовано необходимостью. Во всяком случае, на это была причина. Теперь она отпала.

Она была молода, подтянута и непреклонна. Он посмотрел на нее более внимательно, со скрытым раздражением, потому что однажды, сорвав этот спелый плод без всяких усилий, теперь, возможно, ему придется затратить много энергии и времени, чтобы завоевать его вновь. Человек с его опытом должен был понять это раньше.

Это была другая Линн. Невозможно было этого не заметить. Ее белые шорты открывали те же золотистые ноги, но теперь на шортах было множество крошечных пуговок, просто для красоты, а чуть ниже была вышита голубая буква «Л». Блузка подчеркивала высокую грудь, и вся ее фигура стала округлой и женственной за эти несколько дней.

Он понимал, что, в конце концов, все это достанется другому, но не так же скоро. И его опытный взгляд сразу уловил, что она хочет быть привлекательной, но только не для него.

— Кто он? — спросил Коттрел.

Совершенно не смутившись, она сказала:

— Вы не совсем правы, если думаете, что все это для конкретного человека. Но даже если это и так, то это Брайан.

— Мессенджер, этот юноша…

— Да. Он молод. Гораздо ближе по возрасту ко мне, чем вы.

Именно тогда Коттрел понял, что она для него потеряна. Его мужская гордость не была уязвлена: иногда, когда он хотел бросить женщину, было гуманнее и проще позволить ей думать, что она его бросает, а не он ее, и это его вполне устраивало.

Однако, он был еще весьма далек от мысли бросить Линн.

— Я уверена, что вы недолго будете одиноки, — сказала она. — Только прошу вас, не пытайтесь соблазнить Веру. Это было бы ужасно.

Он кивнул и предпринял последнюю попытку — не на словах, а на деле. Она ударила его сильно и умело, ему было больно, потому что она знала, куда надо бить.

— Ладно, — сказал он, — но признайся, что ты мне должна кое-что.

— Вовсе нет, — ответила она. — С какой стати?

И именно поэтому, когда он связался с Сектором Контроля 1444, он неожиданно спросил:

— Джойс, это вы?

Она ждала этого. Она мгновенно снова стала женщиной.

— Заместитель Контролера Джойс Берри. Ригель, восемь лет назад.

— Я знаю, — сказал он неуверенно. — Только…

— Вы не знаете, какой из двадцати девушек была я?

— Не из двадцати. Только из трех.

— Я была той, которая смеялась.

Он сразу вспомнил ее и сказал:

— Теперь вы не смеетесь.

— Нет, когда исполняю обязанности Контролера, — сказала она и засмеялась.

Все женщины, особенно привлекательные для мужчин, обладают какой-нибудь только им присущей чертой. Иногда это что-то во внешности — волосы, глаза или лицо. Иногда — темперамент, искра таланта или милая привычка.

У Джойс такой черточкой был ее нежный смех.

Иногда, в самые неожиданные интимные мгновения, она смеялась просто так, ради удовольствия. Но в разговоре, в компании, ее смех мог значить больше для общения, чем любые слова. Некоторые боялись ее смеха — ироничного, веселого, феерического. Большинство любило его.

Ее смех очаровал многих, а некоторых уничтожил. Он мог привести ее к гибели, по крайней мере, к исключению из Армии. Однако, он приводил ее к повышению.

Пока, наконец, она не поднялась слишком высоко, чтобы смеяться. Она не могла смеяться над Сибургом. Да он и не был смешон. Для других — да. Но не для своего заместителя.

— Когда я буду улетать, — сказал Коттрел, — я обязательно свяжусь с вами. Возможно, вам придется отправиться на Оскран или Сцио.

— Возможно, — ей уже не было смешно. Она сказала себе, что была дурой. Он сорвет ее с высокой должности и испортит ей карьеру. Она знала, что за ее действиями внимательно наблюдают. Когда она сама станет Контролером, это будет не Сектор 1444, а один из наиболее важных Секторов. В сорок лет она сможет стать первой женщиной-адмиралом. А в шестьдесят…

Она сама приняла решение делать военную карьеру. Как у женщины, у нее было все, кроме замужества, и она сама поставила крест на этом.

— Возможно, — повторила она.


Девушка чувствовала опасность, и на сей раз это были не мины. Мины больше не сработают. Инженеры уверяли ее, что теперь они или сразу взорвут мины при спуске, или мины будут так защищены силовым полем, что вообще не взорвутся. Кроме того, она чувствовала, что Бриксби на планете не было.

Так или иначе, хотя Девушка и чувствовала опасность, она не знала, с какой стороны ее ждать, и что это такое. Несмотря на то, что она могла проникать в чужие мысли, она поняла только, что Альфиане поджидали Лудильщиков, что они их не боялись, что они что-то приготовили и рассчитывают на победу.

Коттрел подбирал людей с телепатическими способностями среди Альфиан. Ему было очевидно, что это необходимо. Но Альфиане не придавали этому большого значения. Девушка чувствовала, что они были в восторге от чего-то другого, более похожего на мины.

Девушка не имела ни малейшего желания умирать. На этот раз она путешествовала с молодым химиком, который отличался в лучшую сторону от всех ее предыдущих любовников. Привлекло его в ней только ее особое положение среди Лудильщиков, как члена Пятерки. В отличие от всех остальных, в особенности, в отличие от механика из прошлого путешествия, он старался доставить ей удовольствие. Он был умнее, воспитаннее, образованнее других, и это его от них отличало. Она начинала понимать, чего ей не хватало в жизни.

Сейчас меньше, чем когда-либо, ей хотелось умирать.

Ее знание военного дела, оружия, наук, чего бы то ни было, были крошечными. Если бы она знала, что Коттрел мог придумать на сей раз, она бы обдумала все варианты и выбрала наиболее подходящий. Но она не знала, где искать. Она напрягалась изо всех сил.

Нападение.
Оружие.
Защита.
Щит.
Картина начала вырисовываться.

Нападение
Оружие Армия (убить) (боязнь удара)
Ничего
Страх отраженного (умереть) удара
Щит
Защита
Тринадцать слов, а число 13 было очень важным в этом деле. Она обязательно отыщет ключ к этой загадке — нужен только намек. Она вспомнила старый буквенный шифр, сложный и тяжеловесный. И вдруг она получила ответ. NH3.

Молодой химик, крепко спавший, открыл глаза, когда она позвала его.

— Что такое NH3? — спросила она.

— Аммиак. — Он еще не совсем проснулся. — Бесцветный газ, с характерным запахом, растворимый в воде…

— Опасный?

Чтобы ответить на этот вопрос, он должен был подумать.

— Ладно, — сказала она, — спи.

Итак, Шан собирался использовать газ, вовсе не обязательно этот, но в том, что газ будет ядовитым, она была уверена.


На этот раз спутники не обнаружили корабль, но Коттрел узнал о приближении довольно быстро благодаря ионным детекторам.

То, что на этот раз Лудильщики нападут со стороны незаселенных районов, ему очень подходило. Газ первой ступени не был опасен ни для корабля, ни для Лудильщиков, пока они не подойдут поближе. Но в этом были свои преимущества: можно будет дождаться, когда все Лудильщики окажутся внутри территории, охваченной газом, и усыпить их. Менее приятной была новость от наблюдателей, которые сообщили, что некоторые Лудильщики имеют респираторы. Их было немного, но это означало, что победа будет неполной.

Генерал Горас выругался.

— У них не было респираторов раньше. Откуда они узнали?

Коттрел пожал плечами.

— Не забывайте, что мы имеем дело с ведьмами. Одна из них что-то почувствовала. Всего у нескольких есть маски. Однако, нападение не было остановлено. Видимо, они использовали те маски, которые имелись на корабле для экстренных случаев.

— Как вы догадались? Почему у Лудильщиков должны быть маски на корабле?

— Вы мне сами говорили, генерал. Газ — это проблема на Бете. Они должны иметь маски. Кроме того, ядовитые испарения с болот Шана. Они должны быть готовы к этому.

Пока они ждали в затененном зале, Вера и мисс Локридж и около шестидесяти детей сидели молча, пока не настала их очередь действовать.

Зал был плотно закрыт, и, хотя воздуха в зале хватило бы на шестьдесят детей, находящихся там в течение часа, дети находились на расстоянии друг от друга, а мощные вентиляторы освежали воздух.

Темнота была не полной; стены слабо светились, а Вера была окружена сиянием. Коттрела там не было, он только организовал все это. Часто, когда имеешь дело со сверхъестественным, обстановка решает многое. Было достаточно света, чтобы приободрить детей, которые боялись темноты, но недостаточно для того, чтобы развеять ощущение неизведанного. Все дети сидели отдельно друг от друга и не могли переговариваться.

Мисс Локридж продолжала протестовать против использования детей, но Коттрел просто повторил свое раннее мрачное высказывание с новой силой:

— Будет лучше для этих детей, если они спасутся, хотя бы и отягощенные этим опытом, чем погибнут от рук Лудильщиков.

— Время пришло, — сказала Вера. — Глория, начинай.

Серьезная семилетняя девочка, стоящая впереди всех, прошептала: «приди». Худой тринадцатилетний мальчик пробормотал: «приди». Шелест пробежал по залу. Звуковые волны бежали одна за другой и захлестывали друг друга. Гипнотический шепот переполнял зал. Слово уже нельзя было не различить.

Естественное чувство ритма помогало детям автоматически вступать, когда приходила их очередь. Шепот начал пульсировать, и, несмотря на самые жесткие инструкции, некоторые стали произносить это слово-призыв все громче.

Они не знали, что они делают. Об этом только смутно догадывались Вера и мисс Локридж. Дети не могут сконцентрироваться на абстрактной идее, они не могут даже остановиться на одной мысли, пусть самой простой.

Когда вы зовете в темном доме в ночи: «Есть здесь кто-нибудь?», вы иногда знаете ответ, что кто-то там есть. Так было и с Верой. Люди говорят об интуиции, предчувствиях. Может быть, все это бездоказательно. Однако, снова и снова, люди, некоторые люди, не хотят садиться на борт определенного корабля или поезда и живут, в то время как другие умирают в страшных мучениях.

Вера знала, что кто-то там был. И она начала двигаться между детей, скользя по пластиковому полу, неся свое сияние с собой. Она шла молча, нежно дотрагиваясь до них, подбадривая. Она им нравилась. Это помогало. Они уважали, любили и боялись мисс Локридж. Вера им просто нравилась.

Ее прикосновения успокоили тех детей, кого заклинание разволновало, привели в сознание тех, кто находился на грани обморока, придали уверенности тем, кто был в замешательстве.

Они звали женщину. Коттрел объяснил, что хотя и существовали колдуны и волшебники, колдовство, по большей части, было ремеслом женщин. Поскольку мужчины были более склонны заниматься наукой, а женщины — спиритизмом, то, когда мужчина обнаруживал у себя способности к телепатии, он пытался изучать и развивать их, и неминуемо терял. В то время как женщины пользовались этими способностями инстинктивно, и становились ведьмами.

Итак, это была женщина. Молодая женщина. Она воплощала в себе зло и была уродлива.

Вера узнала это бессознательно и без всякого усилия. Когда она вернулась в свое обычное состояние, мисс Локридж пробормотала: «Зло. Она — это зло».

Очевидно, мисс Локридж поняла то же, что и Вера.

Неожиданно Вера хлопнула в ладоши, негромко, но так, чтобы перекрыть звук заклинания и остановить его. Несколько ошеломленных ребят еще продолжали говорить, затем и они остановились, и наступила тишина.

— Глория, — сказала Вера. Серьезная семилетняя девочка сказал отчетливо:

— Приди сейчас.

Худой юноша повторил за ней:

— Приди сейчас.

И новое заклинание стало нарастать, сначала медленно, непонятно, постепенно становясь приказом.


Коттрел дождался, пока все Лудильщики окажутся в зоне действия газа, и затем активировал его. Сразу же Лудильщики начали падать. Те, у кого были респираторы, надели их, не обращая внимания на упавших.

Не было ни неразберихи, ни паники, и никто не пытался убежать. В конце концов, они были самоубийцами.

Горас вопросительно посмотрел на Коттрела, который знал не только, что тот хочет у него спросить, но и что он ответит.

— Нет, — сказал он. — Подождите, пока газ не охватит всех. Кто-нибудь считает?

Брайан Мессенджер доложил с командного поста:

— На этот раз их всего пять тысяч. Шестьсот человек в масках. Сто не успело их надеть.

— Пять тысяч, — с удивлением заметил Коттрел. — Любопытно.

Генерал нахмурился.

— Что это значит?

— Шестерка — шесть тысяч. Пятерка — пять тысяч.

Генерал все еще не понимал. Поэтому Коттрелу пришлось объяснять:

— В первых трех нападениях каждый член Шестерки контролировал одну тысячу. Но теперь Шестерка превратилась в Пятерку. И поэтому атакует только пять тысяч.

Генерал был возбужден.

— Значит, мы побеждаем.

— Конечно. Мы же воюем не против Лудильщиков, а против Шестерки. Во всяком случае, так было раньше. Теперь их пятеро. Если вскоре их станет четверо, мы действительно побеждаем.

— Вы думаете, есть возможность сделать их Четверкой?

— Только с помощью газа — нет. Член Пятерки, который прибыл к нам, все еще на корабле — это совершенно точно. Нам надо его оттуда выманить. — Это звучало как-то не так, и он поправился: — Ее. Это женщина.


Девушка, в общем, прекрасно понимала, что происходит. Коттрел создал силу, способную разговаривать с Пятеркой на ее собственном языке — силу не опасную, но которую нельзя было не принимать в расчет. С призывом, который ей посылали, она легко могла справиться. Он не мог заставить ее идти против воли.

И все же ее одолевало любопытство.

И еще не решившись провести большой эксперимент (распадись и восстань), она могла бы использовать этот новый фактор.

Сообщения нападающих подтвердили ее догадку, что на этот раз Альфиане использовали газ. Только десятая часть Лудильщиков могла действовать. Ничего. Все было в порядке. У Альфиан тоже было немного масок. Они положили голову на плаху.

Она приказала:

— Рассредоточьтесь и ищите спящих Альфиан. Убивайте их. Старайтесь найти целые семьи.

Она подумала, что Коттрел совершил грубую ошибку. Он помешал нападению Лудильщиков, но ценой того, что оставил сотни тысяч беспомощных Альфиан в полях и дома. Он опять забыл о силе отрядов самоубийц. Один Лудильщик в маске сможет убить многих спящих Альфиан с их семьями. В конце концов, его самого убьют. Но что с того?

Лудильщики рассредоточились. И Коттрел, узнав об этом, немедленно приказал выступать Альфианам в масках. Он был совсем не в восторге от всего этого. У них была только тысяча респираторов. А остальные Альфиане, мужчины, женщины и дети, подвергнутся действию газа, который не причинит им вреда. Шан, со своими ограниченными возможностями, смог изготовить еще только несколько сотен респираторов, которые добавили к тем, что имелись для работы в болотных испарениях.

И эта тысяча была слишком рассредоточена. Он смог собрать только около трехсот людей против пятисот Лудильщиков, что само по себе было и неплохо, если не принимать во внимание, что Лудильщики были самоубийцами, и надо было иметь полторы тысячи храбрецов, чтобы с ними воевать.

Вдруг Мессенджер доложил:

— Один Лудильщик покидает корабль.

— Что-что? — Коттрел резко повернулся к переговорному устройству. — Один, вы говорите?

— Да. И похоже, это женщина. Толстая и медлительная, но не старая.

Коттрел повернулся к генералу.

— Сделайте так, чтобы между этой женщиной и Лудильщиками было как можно больше наших людей.

— Она попытается до них добраться.

— Нет, она попытается добраться до нас. Забудьте про остальных Лудильщиков. Нам нужна она. Она из Пятерки.

— Что прикажете лучникам?

Коттрел на мгновение задумался и сказал:

— Пошлите их между Лудильщиками и женщиной. Я не вижу Лудильщиков с луками. Наши лучники вряд ли нанесут им большой урон, но они заставят Лудильщиков сохранить дистанцию.

Он повернулся к одному из офицеров:

— Приведите сюда доктора Бакстер.

— Вы сказали ей, чтобы она оставалась в госпитале, — напомнил Горас.

— Да, но это очень важно.

Сотня лучников рассыпалась по долине, двигаясь вправо от Лудильщиков. Те в недоумении остановились. Их корабль был в пяти милях, и они не могли видеть, что кто-то вышел из него.

Как только лучники приблизились настолько, что могли вести прицельную стрельбу, они выпустили сотню стрел. Лудильщики использовали силовые поля. Коттрелу сообщили, что не более трех Лудильщиков были убиты, хотя, возможно, несколько большее число было ранено.

Затем лучники остановились и построились в ряды.

— Хорошо, — сказал Коттрел. — Они встали как раз между Лудильщиками и женщиной. Но с той скоростью, с которой она двигалась, ей потребовалось бы два часа, чтобы добраться до нас. Генерал, пошлите за ней вертолет.

— Это покажет Лудильщикам…

— Не имеет значения. Вертолет успеет к женщине раньше, даже если бы наших лучников там не было.

Лучники, передохнув после короткого броска, теперь стреляли более точно, обрушивая град стальных стрел на Лудильщиков. На этот раз результаты были лучше. Пятеро убиты и не менее двадцати ранены. Они приготовились продолжать, но Коттрел приказал прекратить стрельбу.

— Если они будут продолжать, Лудильщикам придется атаковать их, — сказал Коттрел. — Возможно, они потеряют пятьдесят человек, но смогут вступить в бой с лучниками. И даже если они потеряют еще пятьдесят человек, они уничтожат всех лучников. Нет, пусть немного подождут. Лудильщики не будут знать, что вы делаете и…

Он замолчал. Вертолет пронесся у них над головами и скрылся за долиной. Это должно было озадачить Лудильщиков еще больше, так как он к ним даже не приблизился.

В темном зале дети тихо повторяли: «Приди СЕЙЧАС, приди СЕЙЧАС, приди СЕЙЧАС».


Девушка, которая плохо видела, с трудом различила две группы людей вдалеке и поняла, что в одной из них были Лудильщики в респираторах. Она уже проходила мимо тех, кто потерял сознание, так как у них не было масок. Не было необходимости дотрагиваться до них, чтобы убедиться в том, что они были лишь без сознания, а не мертвы.

Она увидела, как прямо на нее летит вертолет, и остановилась.

У нее в голове сразу же возникли различные сложные планы, но она тут же напомнила себе, что покинула корабль добровольно, а не потому, что у нее в мозгу пульсировал слабый призыв. Но ей не понравился вид этого вертолета. В общем-то, она всегда с недоверием относилась к механизмам; она считала их своими врагами, а приближающийся сейчас к ней вертолет был похож на летучую мышь, или на огромную мошку, или на стервятника.

Линн присоединилась к Коттрелу и всем остальным, кто внимательно наблюдал за происходящим. Все было почти неподвижно, но они чувствовали, что происходящее имело важное, если не решающее, значение. Коттрел сказал ей рассеянно:

— Получилось. Один из Пятерки идет к ним. Вопрос в том, смогут ли Лудильщики…

В этот момент Лудильщики, казалось, вдруг поняли, что происходит, и побежали. Они бежали в сторону от лучников, налево, стараясь обойти Альфиан и добраться до Девушки.

— Я не понимаю, — сказала Линн.

— Она им нужна, чтобы выжить. Если она на корабле, то им не страшна смерть. Если же она погибнет, то у них нет никаких шансов на спасение. Никаких.

— Да, да, конечно, — прошептала Линн.

Стрелки, которые сейчас не нуждались в приказах, начали стрелять. Лудильщики стали падать. Их товарищи не обращали ни малейшего внимания ни на упавших, ни на стрелков, прикрываясь щитами, когда могли, бежали к опускающемуся вертолету.

— Они не успеют, — заметил Коттрел с удовольствием. — Им мешают маски.

Затем, вдруг вертолет резко пошел на снижение. Девушка ненавидела его, она его боялась. Он слишком быстро приближался. Он был совсем близко. Ей не пришло в голову, что его послали за ней, что она должна была войти внутрь. Для нее его появление означало нападение.

Перепуганная, имея в своем распоряжении только одно оружие, она направила удар, яростный в своем отчаянии, на пилота, управляющего вертолетом.

И машина рухнула на землю.

Раздирающий, воющий звук взрыва оказался таким же неожиданным для Девушки, как и для всех, кто видел его издалека. Она не собиралась убивать тех, кто в вертолете, они для нее не имели значения. Она нанесла удар по машине так же, как убила бы муху.

Было ясно, что никто не остался в живых в этих обломках, находящихся на расстоянии ста ярдов от нее. Впрочем, ее это не волновало. Она прошла мимо обломков, даже не взглянув на них.

— Если бы вы пришли вовремя, Линн, — сказал Коттрел мрачно, — я бы послал вас с этим вертолетом.

Вдруг события стали развиваться с необычной быстротой. Лудильщики, уже потерявшие четверть своей армии, обошли стрелков и бежали к Девушке.

Коттрел схватил Линн за руку и потащил ее к машине. Генерал что-то закричал им вслед, но машина уже мчалась по неровной дороге.

— Если Лудильщики доберутся до нее первыми, — прокричал Коттрел, — они заберут ее силой. Без нее им грозит смерть, и они это знают.

— Люди в вертолете собрались ее убить.

— Нет. Я хочу взять в плен одного из Пятерки, чтобы вы ее осмотрели. Мне очень хочется поговорить с ней самому.

— С позиции силы, — сказала она зло.

— Если в этом возникнет необходимость. Но наши призывы должны были быть бесстрастными, иначе у нас ничего бы не вышло.

— Удивительно, — сказала Линн. — Эта ведьма виновата во всем, что здесь происходит, во всяком случае, частично. Только что она убила четверых или пятерых человек, а всем она нужна живой.

— Она все еще идет, разве вы не видите?

Машина не была приспособлена к езде по земле. Это было сделано специально. Урожай на Шане был дороже золота, и ни при каких обстоятельствах машины не должны были ездить по полям. Машины и грузовики должны были ездить по специально проложенным дорогам.

Это означало, что, хотя Коттрел и находился в машине, которая могла ехать со скоростью сто миль в час, а Лудильщики бежали, и бег их замедлялся из-за того, что им трудно было дышать через респираторы устаревшей конструкции, он вовсе не был уверен, что доберется до места первым. Ему пришлось ехать, делая бесконечные головокружительные повороты, пока Линн не пришло в голову указать ему на одну из хороших дорог, которая, хотя и не привела бы их непосредственно туда, куда им было надо, выходила на дополнительную дорогу, идущую в более или менее нужном направлении.

— А когда мы туда доберемся, — прокричала Линн, — она и нас уничтожит?

— Нет. Они уже попробовали, помнишь? А теперь посиди тихо. Я хочу кое-что попробовать.

Он попытался освободить свой мозг от посторонних мыслей. Он не знал, получится ли у него это, и понимала ли его женщина. И, все же, он пытался объяснить ей, кто он такой, и что у него нет никаких враждебных намерений по отношению к ней.

Девушка поняла его и шла к нему.

Она поняла теперь, что, возможно, была неправа, когда уничтожила вертолет.

Она знала, что Лудильщики хотят добраться до нее первыми, и знала, почему.

Без нее они пропадут. С самого начала Шестерка, исключительно ради собственной безопасности, знала, что без них переход невозможен. Необходимы были все, но особенно тот, кто находился с ними на месте, объединяя усилия остальных.

Возможно, альфиане это тоже знали, и в настоящих обстоятельствах убить ее — означало бы одержать решительную победу, такую же, как уничтожение корабля с Организатором на борту. И, все же, она шла дальше и дальше, зов Шана не был опасным, так же, как и Коттрел. Она это чувствовала.

Машина добралась до женщины чуть-чуть быстрее, чем Лудильщики. Как только она оказалась внутри, погоня тут же прекратилась. Коттрел увозил ее от Лудильщиков. И некоторые из них, те, кто был поумнее, поняли, что это означает, и бросились к кораблю.

У них теперь почти не было надежды получить новые тела. Они поняли, что должны сделать все, чтобы сохранить старые. Это был их единственный шанс.

Коттрел, который сказал однажды Линн, что он любит всех женщин, старых, толстых и уродливых в том числе, понял, что Девушка довольно-таки сильно поколебала его уверенность в этом. Она не была старой, но он знал многих женщин старше семидесяти лет, которые были гораздо привлекательнее ее. Она была просто отвратительна. Кожа у нее была землистого цвета, волосы спутаны, сама она была толстая и бесформенная — типичная ведьма. И говорила, медленно подбирая слова, скрипучим, неприятным голосом. Правда, частично виной тому была маска на ее лице.

— Вот и ваш шанс, — пробормотала Линн, и он прекрасно понял, что она имеет в виду.

И он повел себя, как надо. Он был единственным, кто сумел увидеть женщину в этой ведьме. И она это поняла.

— Я могла не приходить, — проскрипела она. — Я пришла сама. Помните это. Всегда.

— Я знаю.

— Куда вы меня везете?

— К тем, кто звал вас.

— Женщина. Та, которую мы пытались убить огнем и холодом.

— Да.

Она огляделась, увидела Лудильщиков, без помех бегущих к кораблю, и альфиан, которые связывали лежащих без сознания.

— Вы отпустите некоторых из них?

— Почему бы и нет? Они расскажут о том, что произошло.

Она кивнула.

— Как вас зовут?

— У меня нет имени. Когда перестанет действовать газ?

— Уже почти перестал. Можете снять маску, если хотите.

Она подозрительно посмотрела на лежащих Лудильщиков.

— Они не двигаются.

— Да, они получили большую дозу. Но для нас уже не опасно. Смотрите.

Он и Линн сдернули маски. Воздух был не опасен, хотя и чувствовался какой-то сухой, пряный запах.

Девушка тоже сняла маску. Она оказалась еще уродливее, чем они думали. А голос ее был еще противнее.

Коттрел с усилием старался ни о чем не думать. Он не знал, что она могла понять. Совершенно неожиданно он сказал:

— Эдвина, вы не возражаете?

— Имя Эдвина? Почему?

— Мне кажется, вам подходит. Может быть, я когда-то читал книгу, в которой героиню звали Эдвина.

— Вы имеете в виду, что ведьму звали Эдвина.

— Пусть будет по-вашему.

Они прибыли в Штаб. К ним бежали люди, но Коттрел подал знак Генералу, который немедленно отдал приказ. Им вовсе не надо было, чтобы толпа налетела на Девушку. Все это было слишком важно.

Линн поймала взгляд Коттрела и спросила, не нужна ли она, и должна ли идти с ним.

Коттрел кивнул.

Вера сказала детям:

— Все оставайтесь на своих местах. И ничего не говорите. Пожалуйста. Ради меня.

Они подчинились, хотя у некоторых из них вырвался приглушенный вздох, когда Девушка вошла.

— Это Эдвина, — сказал Коттрел. — Эдвина, Вера…

Девушка посмотрела на детей, сидящих на полу. Они разглядывали ее с явным любопытством, хотя и молча, подчинившись приказу.

Вдруг она резко рассмеялась.

— Понятно, одаренные дети. Едва обученные, но зато много. Я должна была понять. Это одна из причин, по которой я пришла.

— Эдвина… — сказал Коттрел.

— Эдвина, — передразнила она его зло. — Ваш бесполезный зов — неужели вы думали, что он заставит меня прийти? Я пришла по другой причине. Чтобы разрешить эту ситуацию.

Она выхватила длинный кинжал. Линн, к своему огромному изумлению, закрыла собой Коттрела. В дальнейшем она объясняла это автоматическое действие не любовью к Коттрелу, а тем, что он был необходим Шану.

Но кинжал был направлен не против Коттрела. Девушка вонзила его в свое сердце под крики и всхлипывания детей.


Было слишком много потерявших сознание Лудильщиков, чтобы Альфиане, имеющие маски, могли справиться с ними, а тысячи других альфиан, которые могли бы помочь, придут в себя одновременно с Лудильщиками.

Однако, когда первые Лудильщики, оказавшиеся на границе действия газа, стали приходить в себя, прошло совсем немного времени, прежде чем они поняли, в чем дело. Около сотни Лудильщиков, увидев, что они все еще живы, хотя давно должны были умереть, предприняли немедленные решительные шаги, чтобы исправить положение. Остальные, увидев, что корабль по-прежнему стоит на земле, сообразили, что перехода в другое тело не будет. И они просто сдались, перестав быть самоубийцами.

Пробуждение Девушки на корабле было необычным. Ее новое тело поддерживалось в состоянии, близком к жизни, настолько, насколько это вообще возможно. И ее переход, в отличие от предыдущих двенадцати тысяч, которые уже совершились, должен был быть чрезвычайно активным. Ведь ей приходилось делать все самой.

Вся Шестерка уже давно пришла к соглашению, что когда-нибудь этот эксперимент придется совершить одному из них. Никого из них не устраивало то тело, которым они обладали в данный момент. Все они хотели принять участие в этом таинстве, к которому они приобщили Лудильщиков. Все они хотели новой и лучшей жизни в новом и лучшем теле.

Было естественно, что именно Девушка первой решилась на этот эксперимент. Ее новое тело было изысканным. Теперь это тело принадлежало ей, и казалось, что до сих пор она и не жила по-настоящему. Она в мгновение ока превратилась из ведьмы в ангела, во всяком случае, внешне.

В отличие от совершавших переход Лудильщиков, которые находились в коме до момента возвращения на Бету, она была в сознании и полностью владела своим прекрасным новым телом, которое сразу же бросилась осматривать в зеркало.

Все было замечательно. За исключением…

Девушка закричала.

Нормальный человек, почувствовавший себя ненормальным, может в ужасе закричать.

С ней же было как раз наоборот.

Она была в юном, стройном и прекрасном теле, но она больше не была ведьмой, и знала, что это значило.

Четверка убьет ее.

Произошло то, чего никто даже не предполагал. Лудильщики, которые боялись, что она даст им умереть, не сделав перехода, ошибались. Она собиралась контролировать и совершить переход как обычно, только в своем новом теле.

Но теперь она была обычной девушкой. Очень красивой, но совершенно обычной. И когда она это поняла, даже ее удивительная красота не была для нее утешением.

Действительно, что толку быть красивой четыре дня перед тем, как тебя убьют.

У нее промелькнуло последнее предчувствие, то, что пришло к ней из прежней жизни, напоследок: она поняла вдруг, что может прожить четыре года. Она решила обдумать все это потом.

Сейчас она знала, что по возвращении на Бету умрет. Четверка, которая теперь соберется вместе, так же, как Пятерка собиралась после гибели Организатора, будет считать полет полной неудачей. Она успела сделать переход только для нескольких Лудильщиков, убитых лучниками. Для усыпленных газом она ничего не могла сделать — ведь они не были мертвы. А теперь и вовсе была бессильна.

Четверке было бы очень интересно услышать то, что она сейчас могла рассказать. Но они тогда не станут делать перехода для себя, если это будет означать потерю всей их силы. Им будет очень интересно, но это не помешает им убить ее, чтобы сохранить знание для себя.

Потребовалось много времени, чтобы убедить Лудильщиков в том, что они могут умереть и родиться вновь в новом, молодом теле. Затем было два удачных опыта. И если бы все так и продолжалось, у Шестерки не возникло бы проблем с Лудильщиками.

Тогда они потеряли корабль, теперь — команду. Только несколько сотен Лудильщиков вернется.

А Пятерка превратится в Четверку.

Она должна уйти с корабля. Альфиане были ее единственной надеждой на спасение.

Управление кораблем не входило в ее обязанности. В любой момент, как только ситуация прояснится, корабль стартует.

Она поискала одежду для себя, но нашла только новый белый комбинезон. Ничего не могло быть лучше. Комбинезон был совершенно новый, его никто никогда не носил, и наденет его девушка, которая еще не жила по-настоящему.

Она очистилась от скверны. Ее новое тело было чистым, как и ее душа, но она не знала, сможет ли убедить в этом кого-нибудь еще.

И по иронии судьбы она была девственницей.

Выйдя из кабины, она увидела двух членов экипажа, которые уставились на нее. Но они знали, кто был перед ними — она махнула им рукой, и они подчинились.

Эдвина. Это подойдет. Теперь ей нужно было имя. Обычные люди нуждаются в именах.

Хотя она мало понимала в кораблях и вообще в технике, она умела открывать люки, а один из них был поблизости. Ей придется спрыгнуть с высоты около двадцати футов. Сможет ли она сделать это, не повредив своего нового, превосходного тела? Ей придется попробовать.

Она открыла люк, и в голове у нее промелькнула мысль (характерная для ее прежнего злобного обличья), а не оставить ли его открытым? Это могло привести к уничтожению корабля, это она знала.

Вместо того она устроила все так, что люк захлопнулся после ее прыжка.

Она переменилась. У нее в голове была половина мозга Девушки, но не та половина, которая делала ее той, кем она была раньше. Она помнила историю про доктора Джекила и мистера Хайда… не было никакого сомнения, какую половину своей личности она потеряла.

С рождения она была проклята уродством и способностью ко злу. Теперь она потеряла то, и другое.

Смогут ли остальные понять это? Или они, так же, как и Четверка, будут стараться ее уничтожить?

Когда она упала на землю, которая была много ниже, чем в двадцати футах, то подумала с запоздалым страхом, что, если бы она свернула себе шею или просто потеряла сознание, корабль уничтожил бы ее при старте, который произойдет уже совсем скоро.

А если она сможет уйти, не будет ли это тоже путем к смерти?

Она легко приземлилась, больно ударившись лишь пятками. И потом, когда побежала прочь от корабля, то поняла, какой легкой она стала, меньше половины своего прежнего веса. Она бежала очень быстро, в первый раз испытывая животную радость от самого процесса движения.

Ее зрение тоже было хорошим. Она не носила очков, они никогда ей не подходили. Для ведьмы было лучше быть близорукой, чем признаться в обычной человеческой слабости, надевая очки. Теперь она видела далеко и четко.

Она чувствовала чудесную упругость своего нового тела, даже не глядя и не дотрагиваясь до него. И постепенно, еще не сознавая этого, она стала пересматривать свое отношение к сделке, которую совершила.

Было непросто, после того, как корабль улетел, убедить встретившихся альфиан доставить ее к Коттрелу. Новые и новые Лудильщики приходили в себя, некоторые не хотели сдаваться, и их приходилось убивать. Некоторые, не разобравшись, убивали себя в надежде ожить в новом теле.

Альфианам было приказано взять в плен как можно больше Лудильщиков. Но она не могла рисковать, когда многие Лудильщики по-прежнему были готовы сражаться.

Красота — вот что помогло Эдвине спастись. Несмотря на уроки второй атаки, альфиане все равно не были готовы убивать женщин, тем более красивых.

Ееупорное желание увидеть Коттрела интриговало их. Ничего подобного не случалось раньше.

И ей удалось добраться до Коттрела и увидеть его.

— Эдвина? — спросил он, заключив в одном вопросе многое.

Линн сказала:

— Этого не может быть.

— А я думаю, может. Это легко проверить. Эдвина, расскажите нам, что произошло здесь в прошлый раз.

Она рассказала им достаточно, чтобы убедить в том, что она была той же Девушкой, только в ином обличье. Затем она сказала Коттрелу:

— Я хочу поговорить с вами наедине.

Коттрел покачал головой.

— Вы можете убить меня, а я представляю ценность для этой планеты.

— Я без оружия. Пусть кто-нибудь обыщет меня.

— Переоденьтесь в тунику. И я поверю вам.

— Нет. Все девушки здесь носят тунику. Я хочу отличаться от них. Люди оборачиваются на меня, когда я одета в этот комбинезон. Мне это нравится.

Линн убедилась, что у нее не было оружия, и скоро Коттрел и Эдвина остались вдвоем на солнечной лужайке за Штабом Шана.

Она сказала:

— Я хочу жить.

— Вы думаете, что заслуживаете этого?

— Да. Я отвечаю за убийства. Я убивала. Но теперь это невозможно. Если же я убью теперь, то меня следует уничтожить. Но этого никогда не произойдет. Я изменилась.

Коттрел промолчал. Если ты не можешь оставить врагу его жизнь, но хочешь получать от него информацию, то можешь позволить себе роскошь быть с ним честным до конца.

— Почему вы пришли ко мне? Почему бы вам не представиться обычным Лудильщиком?

— Потому что я хочу помочь вам. Я не предатель. Я не перехожу просто так с одной стороны на другую. Перемена произошла внутри меня.

Он внимательно посмотрел на нее.

— Это потому, — продолжала она, пристально глядя на него, — что с самого начала меня тянуло к вам, Коттрел. Вы мне нужны.

— Предположим, что вы меня совершенно не интересуете. — Ему потребовался весь его опыт, чтобы понять, что когда женщина уже влюблена, он ничего не теряет, отвергая ее.

— Я думаю это не так. Я потеряла способность чувствовать правду, но у меня появились другие возможности.

— В определенном смысле вы привлекаете меня. Но вы убийца и ведьма.

— Уже нет.

— В судах существует довольно-таки странный обычай судить людей по тому, чем они были в прошлом, а не по тому, чем они стали. Бесполезно объяснять суду, что вы раньше были убийцей, а теперь больше этим не занимаетесь.

— Любому суду придется потрудиться, чтобы доказать, что Эдвина — член Шестерки. Конечно, я вам в этом призналась. Но как насчет доказательств? Их нет. Послушайте, я не ведьма и не зло. Они всегда вместе. Кстати, мне кажется, что я проживу совсем немного. А суду понадобится, по меньшей мере, лет пять, чтобы добраться до меня.

— Подождите, Эдвина, не все сразу. Во-первых, как это понимать, что вы больше не ведьма?

— Шестерке тоже нужны были новые тела. Но мы знали, что с нами все будет иначе. Мы не могли получить новые тела так же, как и другие. Но у нас была защита, от которой мы не могли отказаться, даже если бы захотели. Каждый из нас должен был отвечать за свой собственный переход.

Коттрел кивнул.

— Понятно.

— Мы обнаружили, что не можем сделать это просто так. Здесь могли возникнуть непредвиденные обстоятельства, это вообще могло быть опасно. Мы сказали Лудильщикам, что переход можно осуществить только после смерти. Это было почти правдой.

— Поэтому один из Шестерки должен был попробовать. Продолжайте.

— Вы знаете, что я сделала. Я была среди вас пленницей. Если бы альфиане не убили меня, они бы стали меня пытать, чтобы узнать то, что я знаю. Ваши одаренные дети, может, и смогли бы сломить меня. Я сделала единственное, что могла сделать.

— Вы так сами решили.

— Конечно, но в момент смерти, ненастоящей, конечно, я вдруг поняла, что умру, самое большее, через четыре года, и произойдет это неожиданно, без предупреждения. И это было последним проявлением моих бывших способностей. В этом теле я бессильна. Я самая обыкновенная девушка.

— И вы ничего не можете? — спросил он с интересом.

— Ничего.

— А можете научиться?

— Может быть, если заключу договор снова вернуться ко злу, но я не собираюсь этого делать.

Он задумчиво посмотрел на нее. Раньше она была не очень-то умна. Сейчас казалось, что она поумнела, неужели это возможно? Интеллект, лишившись всего отвратительного, мог стать острее.

Внешне она была необыкновенно привлекательна поразительной красотой невинности. Она правильно поступила, оставив себе белый комбинезон. Он совсем не скрывал прекрасных линий ее фигуры, и все это замечали.

— Чего вы хотите? — спросил он резко.

— Я хочу уехать с вами. Я хочу, чтобы вы увезли меня отсюда.

— Это невозможно. У меня здесь еще есть дела.

— Скоро вам здесь будет нечего делать.

— Лудильщики сдадутся?

Она не ответила, и он дал ей обещание, которого она от него ждала. Он не был уверен, сдержит ли свое обещание.

— Я увезу вас, когда вы сделаете так, что я смогу уехать.

Она поднялась и начала ходить по комнате, объясняя. Она гордилась и радовалась своему новому телу и не скрывала этого. Она прыгнула с высоты двадцать футов и пробежала много миль и могла все это повторить. Ей нужен был мужчина, именно этот, но совсем не так, как раньше. Она должна была быть терпеливой, сдержанной, участливой — раньше в этом не было необходимости.


Шестерка была собрана Организатором. Они встретили старого доктора, который до ужаса боялся смерти. Он создал для себя новое молодое тело и был достаточно умен, чтобы понять — дальше наука еще не зашла. Нужно было нечто иное, чем наука, чтобы он смог получить свое новое тело.

Организатор убедила его в том, что ее способности ограничены в густо населенном цивилизованном мире, и что им надо отправиться на дальние планеты. Это было правдой, но только отчасти. Она также показала ему свои возможности, от которых он пришел в восторг и поверил в то, что его план удастся, если он сможет победить и обеспечить себе ее поддержку.

Организатор же стремилась к наибольшей выгоде. Деньги редко играли большую роль в жизни ведьм, хотя некоторые и копили их, так как с их помощью можно было получить власть. Только власть имела значение, но самой радостной, самой могущественной, была власть над людьми.

Ведьмы в наше время могли управлять только небольшими изолированными народами. Поэтому ей было необходимо несколько ведьм. Сначала она посчитала, что ей понадобятся еще двое, а затем, когда она решила, что займется Персефоной Бета, она поняла, что ей нужно для этого, по меньшей мере, пятеро.

Она должна была обнаружить мир, который испытывал острую необходимость в чем-то, мир изолированный, невежественный, мир, где царит беззаконие. Она нашла Бету и Лудильщиков.

И когда она нашла их, все постепенно встало на свои места. Доктор собрал несколько машин Джордана, столько, сколько смог достать. Она держала его в руках, объяснив ему, что он не сможет получить новое тело, пока она не найдет себе еще пять компаньонов.

Это было легко сделать. Ведьмы всегда знали, как найти друг друга, если в этом появлялась необходимость.

Лудильщики, жившие в нечеловеческих условиях, были склонны к суевериям, и Шестерке во главе с Организатором было нетрудно установить над ними тайный незаметный контроль. Старый доктор собрал машины Джордана, не понимая, зачем их нужно так много, если одна может дать сразу двести новых тел.

Сначала они дали доктору его новое тело. Смерть произошла по вине самой Беты, с некоторой помощью Организатора. Его похоронили под тысячетонной скалой, и он снова стал молодым доктором. Этот опыт прошел с потрясающим успехом.

Многие Лудильщики были старыми. Им нужны были новые тела, и все же идея Организатора, заключавшаяся в том, что они должны напасть на Шан армией самоубийц, привела их в некоторое замешательство. Они были вовсе не против нападения на Шан, но они не верили в то, что все получится, как задумано. Необходимо было провести несколько экспериментов, чтобы убедить их.

Успех первой атаки все переменил. Шесть тысяч Лудильщиков расхаживали в своих новых телах, более сильных, здоровых и молодых. Неудач не было. Похоже было, что они ничем не рисковали. Вам нужно было не побояться отправиться на Шан и быть убитым, а если нет, то убить себя самому.

Здесь Коттрел прервал ее в первый и единственный раз. Он умел слушать, а Эдвина, постепенно увлекшаяся своим рассказом, была неплохим рассказчиком.

— Вы не рассказали мне о вашем козыре, — сказал он.

— О козыре?

— Ну, что-то же у вас было. То, чего не знал ни один Лудильщик.

Она кивнула.

— Каждый из нас мог контролировать тысячу. Мы могли работать и с Беты, если один из нас был на Шане, чтобы направлять усилия. Хирургическая операция была простой. Ее делала одна из перестроенных машин Джордана. Доктор сначала внес некоторые изменения и улучшения, прежде чем умер.

— Умер?

— Я расскажу об этом позже. Один из нас должен был быть на месте, в корабле. Остальные могли оставаться на Бете. В первый раз мы отправились все. Во второй раз — только я. Мы были не слишком уверены, но и в тот раз мы добились успеха, и Лудильщики нам окончательно поверили. Наш козырь… заключался в том, что каждый из нас обладал неограниченной властью над своей тысячей.

— А-а, — сказал он мягко. — А какой властью?

— Они не могли противиться нам. Возможно, мы могли их убить, как убили доктора. Он отказался работать с нами дальше. Он сказал, что то, что мы делаем — зло.

— И он был прав.

— Нам было наплевать на Шан, разве что жить там было бы удобнее, чем на Бете. Целью этих атак было сделать так, чтобы каждый Лудильщик оказался в нашей власти.

— Понятно, — сказал Коттрел спокойно. — Продолжайте.

После второго нападения престиж Шестерки на Бете был необычайно высок.

Нет ни одного мужчины или женщины, которые были бы совершенно удовлетворены своим телом и не хотели каких-нибудь изменений. Нарцисс жил много лет назад, если вообще когда-либо жил, но даже и он, если бы ему дать такую возможность, захотел бы внести какие-нибудь изменения в свою внешность.

Лудильщиков приглашали в Центр Джордана, который находился в том единственном районе, где никогда не было землетрясений. Сверкающие новые тела были, конечно, органическими, не совсем живыми, но и не мертвыми. Техникам, обслуживающим машины Джордана, хорошо платили за то, чтобы они там присутствовали, доброжелательные и готовые прийти на помощь.

Через несколько часов шесть тысяч должны были умереть. Считалось, что будет лучше, если никто из них не вернется, как и во второй атаке.

Никто не вернулся. Но никто и не погиб.

Лудильщики, наконец, полностью поверили в проект. Они могли убивать, а сами при этом оставались живыми. Шан должен был сдаться.

Шестерка, имевшая более сложные цели, сказала им, что никто не может отправиться дважды, и это было правдой. Нельзя было иметь половину мозга.

Еще после нескольких атак, вне зависимости от того, сдался бы Шан или нет, Шестерка имела бы власть почти над всеми Лудильщиками.

Затем, во время третьего рейда, погиб Организатор и шесть тысяч Лудильщиков.

Оказалось, что Шестерка, ставшая теперь Пятеркой, не была неуязвимой.

Четверка сможет снова взять все в свои руки, но для этого понадобится много времени. И кроме того, они очень ослабели, даже не потому, что их стало Четверо вместо Шести, а…

— Потому что они потеряли вас.

— Да. Организатор была… лучше, чем мы все. И хотя план ее был злом, и сама она вынуждена была быть злом, она нам нравилась. Мы ей доверяли. Если бы вы убили не ее, Коттрел, вы бы проиграли. А то, что в корабле оказалась именно она, было чистой случайностью.

— Может быть.

— Что касается меня, то теперь я думаю, что я тоже была важна для них. Я была раздражителем. Я заставляла их делать то, что в других обстоятельствах они, может быть, и не стали бы делать.

Коттрел кивнул. Так могло быть. Существовали люди, которые были значительными, не будучи очень умными, умелыми или образованными. Это, вероятно, касалось и ведьм.

— А как вы думаете, что Четверка станет делать теперь?

— Мне кажется, я знаю, — сказала Эдвина, посмотрев мимо него на Веру, которая неожиданно вошла и, похоже, имела какое-то сообщение. — Мне кажется, что это уже произошло.


Заместитель Контролера Джойс Берри была в спортивном костюме, когда поступил вызов Бриксби. Среди персонала станции было семь женщин, и они получали спортивный зал в свое распоряжение только на один час в день. Сибург составил специальное расписание — он обожал составлять расписания.

По его мнению, было совершенно объяснимо, что женщины захотят иметь спортивный зал только для себя, хотя бы иногда. Так же, как и мужчины. Вполне вероятно, что иногда они захотят заниматься вместе. Принимая все это в расчет, Сибург составил такое расписание, по которому все могли заниматься, когда захотят.

Но теперь, когда Джойс снова решила заняться своей фигурой, она могла получить зал для себя только между семью и восемью часами утра, когда ее коллеги-женщины либо исполняли свои обязанности, либо не хотели заниматься так рано.

Избавиться от лишнего веса оказалось на редкость легко. Выяснилось, что главная трудность заключается в том, чтобы получить назад ту фигуру, которая у нее была, и обладание которой она считала естественным. Быть всюду худой или всюду пухленькой было элементарно просто. А вот быть худой в одних местах и пухленькой в других… эта проблема доставила ей массу хлопот. Но она уже начала добиваться успеха.

По сигналу вызова она накинула форму на спортивный костюм и побежала. Сибург бы ужаснулся дисциплине на станции в его отсутствие. Он при этом, вероятно, не заметил бы, что каждодневная работа делалась лучше.

— Заместитель Контролера Берри? — послышался голос Бриксби. — Мне надо добраться до Коттрела, а я нахожусь на дальней стороне Беты и не хочу, чтобы Лудильщики знали, что я здесь.

— Вам нужна трехлинейная связь по субпространственному радио? Ладно. Алек, соединитесь с Шаном. Какие новости, Бриксби?

— Мы обнаружили катер Сибурга. Ему повезло, что Лудильщики не знают, где он. Он находится на свободной эксцентрической орбите Беты, которая расположена на расстоянии тысячи миль от планеты.

— Вы собираетесь его подобрать?

Бриксби заколебался. Он бы не стал связываться с Сектором Контроля, если бы мог избежать этого. Но шифр, о котором они договорились с Коттрелом, хоть и был бы непонятен Лудильщикам, но они могли заподозрить: что-то происходит. Он мог связаться с Коттрелом только через военную станцию, с их субпространственным радио.

Джойс сказала:

— Я должна знать, что происходит, капитан. Я не могу позволить вам с Коттрелом переговариваться через станцию и при этом не знать, о чем пойдет речь. Но, возможно, полезно будет напомнить, что сейчас я здесь за все отвечаю, а не Сибург.

— Может быть, — сказал Коттрел, который подключился к разговору, — очень даже может быть.

Почти немедленно послышался голос Сибурга и тут же возразил:

— Я здесь. И, естественно, я принимаю командование на себя.

— Сибург, ради бога, не выдайте нас Лудильщикам, — сказал Бриксби взволнованно. — Они не знают, что вы здесь, а мы делаем все возможное, чтобы они не узнали.

— Я не дурак, капитан Бриксби. Да будет вам известно, что я нахожусь в двухстах милях от вас. Даже здесь можно с трудом слышать ваши передачи и передачи Сектора Контроля 1444. Их не услышат на Бете. А мы — тем более.

Коттрел попытался выйти из создавшегося положения, хотя, как и Бриксби, он предпочитал обойтись без Джойс в этом разговоре, не говоря уж о Сибурге.

— Вы вызвали меня, надеюсь, не для того, чтобы просто поболтать, Бриксби. Что случилось?

— Небольшой корабль только что стартовал с Беты. И не в сторону Шана. Похоже, он направляется на Сцио.

— Мы не засекли никакого корабля, — сказал Сибург сердито.

Они не обратили на него внимания.

— Уничтожьте его, — сказал Коттрел.

— Именно это я и собирался сделать, — согласился Бриксби.

— Чепуха! — воскликнул Сибург. — Мы должны дать им возможность…

— Погубить нас, Контролер?

— Это не обычный корабль Лудильщиков. Это корабль, о котором альфиане ничего не знают. Полагаю, это быстроходный катер, способный к субпространственным прыжкам, обладающий мощными защитными экранами и пушками Джонсона. Если мы совершим глупость и обнаружим себя, мы потеряем шанс уничтожить их и дадим возможность уничтожить нас.

— Вы не можете взять и…

— Сибург, — сказал Коттрел ядовито, — вы великолепно провели эту операцию. Каждый ваш шаг был неверным. И вы продолжаете в том же духе. Неужели вы не понимаете, что Бриксби, представляя Шан, воюющий с Бетой, имеет полное право уничтожить любой их корабль?

— Формально — да. Но правильней в этой ситуации было бы попытаться захватить корабль. Именно это я и собираюсь сделать.

— Ваш корабль поврежден.

— Вот тут-то вы и не правы, Коттрел. Мы смогли привести в порядок двигатели, по крайней мере, на несколько часов работы. Наши защитные поля в полном порядке. И мое решение таково: захватить этот корабль в плен.

— Уничтожьте его, Бриксби, — резко сказал Коттрел.

— Чепуха! — повторил Сибург. — Им не спастись. Они не смогут совершить субпространственный прыжок в поле планеты. А мы сможем подойти к ним так близко, что наши экраны не дадут им выйти в субпространство. Мы должны попытаться захватить корабль. Если это важно…

— Это важно, Коттрел? — спросил Бриксби, вкладывая много в этот вопрос.

— Жизненно, — ответил Коттрел многозначительно.

Если бы он мог говорить с Бриксби один на один, он бы сказал ему, насколько, по его мнению, это важно.

— Тогда я вступаю в бой.

— Подождите, — впервые вмешалась Джойс. — Сибург…

— Да, Берри?

— Они правы, сэр.

— Что это значит, Берри?

Коттрел на Шане и Бриксби на «Мстителе» поразились тому, как изменился тон Сибурга. Они подозревали, что между Сибургом и его заместительницей существовали такие странные отношения, при которых Сибург, частенько отдавая приказ, ждал, как прокомментирует его Джойс.

— Коттрел знает нечто, о чем он не рассказал нам, сэр. Я чувствую, что мы не должны настаивать.

— Но, Берри, это же невероятно… Впрочем, ладно.

Сказав это, Сибург дал всем, слушающим их разговор, понять, кто был настоящим Контролером Сектора.

Бриксби и Сибург заложили в свои навигационные компьютеры данные о расположении трех кораблей и приготовились к нападению.

Корабль Лудильщиков управлялся неумело. Бриксби, мастер своего дела, решил, что кораблем управляли люди, которые были научены этому много лет назад и давно не практиковались.

Управление производилось поэтапно, все делалось верно, и, в конце концов, корабль, выйдя из атмосферы, произвел необходимые маневры и лег на курс, в то время, как Бриксби сумел сделать то же самое гораздо быстрее.

Но почти сразу же он и Сибург потеряли преимущество, которое Бриксби хотел сохранить подольше. Корабль Лудильщиков засек их во время маневрирования.

И вдруг корабль Лудильщиков изменил курс и направился прямо на катер Сибурга, который был к нему ближе всего. Сибург сразу же прибег к прямой радиосвязи: они потеряли преимущество внезапности, да и невозможно было бы во время боя пользоваться субпространственным радио.

Он сказал:

— Они вооружены пушками Джонсона. Мои поля могут оказаться недостаточно мощными. Бриксби, прикройте меня сзади.

— В сторону, Сибург! У меня хватит мощности на все.

— Тем более, подойдите ко мне сзади.

Бриксби, который собирался продолжить спор, вдруг почувствовал страшную слабость и сразу понял, в чем дело.

В момент стремительного старта на Бету он смог легко перенести перегрузки во время ускорения и торможения, для него это было привычкой. Но все же, он еще был далек от полного выздоровления. А этот неожиданный удар был продолжением того, что недавно чуть не убило его.

Четверка в полном составе была на корабле Лудильщиков. Коттрел знал или догадывался об этом. Вот почему он просил Бриксби уничтожить этот корабль…

Зная об этом, Сибург, конечно, стал бы вдвойне настаивать на поимке лидеров Лудильщиков и на публичном суде над ними. Коттрел, который был практичнее, больше беспокоился о конечной победе, чем о соблюдении закона. Ведьмы могли спастись. Они могли уйти, но они могли вернуться в более подходящее время. Если бы их удалось поймать и судить, они смогли бы оправдаться, ведь колдовство уже давно перестало быть преступлением. Битва на Шане могла бы продолжаться, и неизвестно, кто одержал бы победу.

Для Коттрела и Шана уничтожение Четверки было бы победным завершением войны. Хотя Бриксби и не знал того, что Коттрелу удалось узнать у Эдвины, он догадывался, что уничтожение Четверки будет значить для тысяч Лудильщиков, что они были обмануты.

Но сейчас трудность заключалась в том, что Четверка нанесла удар по Бриксби, который был еще очень слаб и, к тому же, без Веры. Он был один на корабле.

У него не хватало времени одновременно управлять кораблем, бороться с Четверкой и спорить с Сибургом.

— Проклятье! — пробормотал Сибург. — Они меняют курс, направляясь к вам. И я не могу…

Бриксби догадывался, что имел в виду Сибург. Он не мог маневрировать. Его залатанный катер, обычно более маневренный, чем любой корабль, мог передвигаться с трудом. Однако, глупо было говорить об этом возможным слушателям на корабле Лудильщиков.

Бриксби попытался одним отчаянным усилием выйти из-под влияния ведьм, потерпел неудачу, и почувствовал, что тиски, в которых он оказался, сжимаются. Они чувствовали ситуацию и хотели сначала разделаться с «Мстителем».

«Мститель» был им не по зубам, но если капитан заколдован… От этой мысли Бриксби сделал конвульсивное движение и выстрелил, не целясь. Но промахнулся.

Корабль Лудильщиков снова изменил курс, по-прежнему направляясь к «Мстителю», но по более дальней траектории, хорошо видимой на катере Сибурга.

Сибург, конечно, подумал, что он делает роковую ошибку. Бриксби не был так в этом уверен. Он показал Четверке, что все еще может сражаться, что он не совсем беспомощен перед ними.

Защитные поля Сибурга не должны были быть эффективными. Поля «Мстителя» могли полностью защитить его, если только Четверке не удастся заставить Бриксби отключить их.

Еще раз, почти вслепую, Бриксби выстрелил в сторону корабля Лудильщиков, не пользуясь компьютером, так как был не в силах сосредоточиться.

Он снова потерпел неудачу, но зато узнал, что корабль Лудильщиков также имел эффективную защиту.

— Ладно, я понял, Бриксби, — сказал Сибург. — Приму к сведению.

Он не мог сказать больше, не выдавая Лудильщикам важной информации.

Сибург понимал, что Бриксби производил свои неподготовленные атаки, чтобы заставить противника любой ценой держаться подальше от катера Сибурга и проверить их защиту. Он понял, что прямая атака с помощью пушки Джонсона ничего не принесет. А вот защитные экраны катера Сибурга были не в состоянии защитить от прямого удара.

Бриксби почувствовал, что тиски ослабели. Четверка направила свои усилия против другого корабля. Он сразу же воспользовался предоставленной ему свободой, которая могла быть весьма непродолжительной, чтобы настроить компьютеры пушек Джонсона на поражение корабля противника. Он также успел перенастроить экраны, прежде чем вновь почувствовал на себе давление Четверки.

— Сибург, — сказал он, — заходите на меня.

— Нет, тогда они смогут выйти в субпространство.

Капитан корабля Лудильщиков принял это за совет. Он выстрелил из пушек Джонсона в «Мститель», чтобы на всякий случай проверить еще раз, насколько хорошо корабль защищен. Убедившись в этом, он развернулся и попытался ускользнуть.

Вместо того, чтобы ослабнуть, давление на Бриксби усилилось. И он понял, почему.

Им нужно несколько минут, чтобы подготовиться к прыжку в субпространство. Они не смогли бы этого сделать, если бы Бриксби был в состоянии полностью контролировать свои чувства и корабль. Поэтому они сосредоточились на том, чтобы сделать его реакции замедленными и неточными.

Сибург взял все в свои руки. Его катер устремился вперед. Возможно, он подвергал опасности только что исправленные двигатели. Ему не повезло. Он рассчитал все правильно, но, когда Бриксби не смог мгновенно устремиться в погоню, Сибург принял единственно возможное решение. Ведьмы предпочли бы иметь дело с Бриксби, но, когда катер Сибурга мчался прямо на них, они вынуждены были действовать. Иметь противника позади себя — перспектива малоприятная. Положительная и отрицательная скорости серьезно влияли на пушки Джонсона. Они били только вперед.

Корабль Лудильщиков затормозил и развернулся. И Бриксби, борясь с оцепенением, направил воющий «Мститель» в сторону двух других кораблей, зная заранее, что не успеет.

— Защита никуда не годится, — сказал Сибург спокойно. — Температура поднимается на пять градусов каждую секунду. У нас есть только один выход.

Катер бросился на корабль Лудильщиков.

Защита могла остановить лучи, рассеять энергию, уничтожить высокую температуру, обезвредить взрывчатые вещества и помешать кораблю попасть в субпространство. Но против огромной массы другого корабля она была бесполезна.

Враг попытался уклониться. Но, находясь в адских, нечеловеческих условиях, Сибург сумел принять это в расчет. Ему понадобилось менее девяноста секунд, чтобы догнать другой корабль. А капитану, который уже продемонстрировал свою медлительность однажды, понадобилось чуть больше.

Бриксби услышал звук взрыва. Хотя он не мог на самом деле слышать, как все произошло, ему казалось, что он слышал предсмертные вопли Четверки.

Не было смысла собирать улики, которые, превратившись в мельчайшие осколки, разлетелись во все стороны от места взрыва.


— Жаль, что вы не могли их отпустить, — сказала Эдвина.

— Чтобы они сделали то же самое где-нибудь еще?

— Они были бессильны без Организатора. Без нее они ничего не смогли бы сделать.

Подумав о зле, которое они все вместе могли бы причинить, Коттрел коротко рассмеялся, а она сказала:

— Может быть, вы и правы. Но я рада, что не принимала в этом участия.

— Скажите-ка мне, а что Лудильщики могут без них?

Это был риторический вопрос, тем не менее, она честно на него ответила:

— Ничего.


Контролер Сектора Джойс Берри отправляла «Мститель» на Землю с теми из пассажиров «Флорибунды» на борту, кто остался в живых. Только Брайан Мессенджер решил остаться на Шане по личным соображениям. Затем она увидела, как корабль Коттрела плавно подходит к единственному входу на станцию.

Она подумала, что Сибургу повезло, в конце концов. Да, конечно, он погиб. Но он получил Военный Крест первого класса, стал военным героем с незапятнанной репутацией. Вооруженные Силы заботятся о своих героях.

Они любили, чтобы во всем был порядок, и, иногда, разумно воздерживались от лишних вопросов. Адмирал Сесил почти в открытую сказал ей, чтобы она не составляла свой рапорт слишком детально и обдумала все хорошенько, так как Вооруженные Силы считали, что страсти должны поутихнуть.

— Насколько я понимаю, вам уже не нужен военный корабль, — сказал Сесил. — Отлично, я отправляю его в Сектор 458. Если он там появится, то не возникнет никаких нежелательных для нас событий в этом районе.

— Значит, вы не будете ничего предпринимать против Лудильщиков? — сказала Джойс резко.

— Торговые санкции Сибурга остаются в силе. Это был отличный шаг. Они, конечно, будут заниматься контрабандой, но трудности в торговле заставят их перебраться в другие районы. Вы говорили, что у них есть еще большой корабль и крейсер. Кроме отправки к вам военного корабля, мы ничего не можем, даже заключить договор или устроить суд, или заставить их возместить убытки. Поэтому делайте все, что сможете.

Наблюдая за приближающимся кораблем Коттрела, она произнесла вслух:

— Делайте все, что сможете.

Это был лозунг, под которым действовали Вооруженные Силы по отношению к тем Секторам, которые находились на расстоянии более шести месяцев пути от базы. Большинство Контролеров в отдаленных Секторах были умны и очень квалифицированы, и прекрасно знали, когда нужно употреблять свою теоретически огромную, а практически — ничтожную власть. Кроме того, они прекрасно знали, когда и на что надо закрыть глаза. Про Сибурга нельзя было сказать, что он был умен или высококвалифицирован, но ведь его заместителем была Джойс Берри, а уж у нее было и то, и другое. Джойс еще раз заставила себя не думать о том, как бы она себя повела в этой истории с Лудильщиками, будь она, а не Сибург, Контролером. Она не сказала адмиралу Сесилу, что иногда быть просто заместителем недостаточно, и что Сибург совершил несколько поступков, против которых она бы категорически возражала, если бы это было в ее власти. И, все же, ей показалось, что адмирал и сам это знал.

Она должна была стать Контролером Сектора 312; это был более ответственный пост, чем тот, который она занимала временно, пока ее не сменят. Было, однако, одно условие: по причинам, которые ей не раскрыли, Контролер Сектора 312 должен был пройти очень серьезные тесты на физическую подготовку. Если она пройдет их неудачно, то не потеряет право на повышение, но не получит Сектор 312.

Она подумала, что три недели назад не прошла бы ни одного теста. Во всяком случае, не сразу. А теперь она была уверена, что сможет. Она была готова почти от всего отказаться… теоретически. Она от всего, может быть, отказалась бы ради Коттрела, если бы была ему действительно нужна. Он сумел бы ее уговорить.

Джойс знала, что Линн Бакстер никогда не покинет Шан. Коттрел был сейчас один.

Вошел Коттрел, он был не один. С ним была восхитительная девушка в белом комбинезоне.

Джойс была совершенно спокойна, когда ей представили Эдвину. Она только мягко сказала:

— Вы же знаете, что это совершенно противозаконно.

— Да, знаю. — Коттрел посмотрел на нее с восхищением. — Конечно, Джойс, вы, должно быть, Контролер Сектора, но вы совершенно не изменились.

— Спасибо. Что же касается Эдвины…

— Вы ее не видели.

— Неужели?

— Я улетел с Шана один. Но неофициально, я хотел, чтобы вы знали, как обстоят дела, потому что это поможет вам потом. Кроме того, помогите мне решить одну проблему: я увез с Оскрана, конечно же, против правил, пару йеги и резиновое дерево. Теперь оказалось, что резиновое дерево прижилось на почве Шана. У того, которое я привез, уже есть дети. И йеги тоже стали родителями. Итак, теперь на Шане будет резиновая плантация.

— Без сомнения, что я могу устроить. Эдвина…

Ей хотелось, чтобы девушка заговорила. Она была великолепна, но вряд ли очень умна. Но Эдвина только улыбалась, как кошка, которая добралась до сметаны.

— Она единственная из Шестерки осталась жива, — сказал Коттрел.

— Тогда…

— Тогда ничего. На данный момент я обладаю гораздо большими колдовскими силами, чем она. Но она кое-что знает, хотя и не может ничего сделать. В те четыре года, что она проживет, мы будем заниматься ведьмами. Может быть, мы их не уничтожим, как Сибург, но мы им помешаем причинять людям зло. Это стоящее дело.

Джойс подумала: надоест ли ему девушка и оставит ли он ее одну, как это было со всеми до сих пор? Но затем она вспомнила, что Коттрел всегда доводил до конца задуманное. Он открыто говорил почти всем через две минуты после знакомства, что он возьмет у них все, что они захотят ему дать, а затем уберется восвояси. И им это нравилось.

Похоже, на этот раз все было по-другому. Она это видела. Чтобы переменить тему, она сказала:

— А вы понимаете, какой хаос после себя оставляете?

— Конечно же, вы сумеете все уладить. Вас здесь не оставят. Это было бы ненужной роскошью. А вы знаете, куда вас переводят?

— Контролер Сектора 312.

— Это же замечательно! Как насчет свидания в секторе 312, что-нибудь так года через четыре? Как вы на это смотрите?

Джойс бросила взгляд на девушку, которая, улыбаясь, смотрела на нее.

— А вы действительно появитесь?

— Джойс, — сказал Коттрел откровенно, — я совершенно не собираюсь притворяться, что знаю точно, кто вы, пока не увидел вас сейчас. Конечно, я помнил смех, но лицо или еще что-нибудь…

Он посмотрел на ее стройную фигуру в новенькой форме.

— Поэтому вы мне вряд ли поверите, что из всех женщин, которых я знал, вы были единственной, кто…

— Прекратите, Коттрел, — сказала та, которая с удовольствием выслушала бы все, что он хотел ей сказать. Она бы все разно ему не поверила, но в присутствии девушки это было невозможно. Только Коттрел мог собраться уехать с одной девушкой на четыре года и договариваться о свидании с другой после того, как та, первая, умрет.

Эдвина продолжала улыбаться. Джойс, которая все еще не слышала ее голоса, спросила:

— Скажите мне, а вы счастливы?

— Впервые в жизни, — ответила Эдвина.


Оглавление

  • Даглас Хилл ЗВЕЗДНЫЙ ДИКТАТОР Диктатор Галактики (перевод А. Тюрина)
  •   Часть 1 Гибель мира
  •     Глава 1
  •     Глава 2
  •     Глава 3
  •     Глава 4
  •   Часть 2 Спрятанный на астероиде
  •     Глава 5
  •     Глава 6
  •     Глава 7
  •     Глава 8
  •   Часть 3 Гнездо убийц
  •     Глава 9
  •     Глава 10
  •     Глава 11
  •     Глава 12
  •     Глава 13
  •   Часть 4 Конец и начало
  •     Глава 14
  • Даглас Хилл ЗВЕЗДНЫЙ ДИКТАТОР День звездного ветра (перевод А. Тюрина)
  •   Часть 1 Загадка Райлина
  •     Пролог
  •     Глава 1
  •     Глава 2
  •     Глава 3
  •     Глава 4
  •   Часть 2 Полк смерти
  •     Глава 5
  •     Глава 6
  •     Глава 7
  •     Глава 8
  •   Часть 3 Многие и первый
  •     Глава 9
  •     Глава 10
  •     Глава 11
  •     Глава 12
  •     Глава 13
  •   Часть 4 Послесловие
  •     Глава 14
  • Джеймс Мак-Интош УБЕЙ И УМРИ! (перевод В. Заинчковского)