Архив комиссара Каина [Сэнди Митчелл] (fb2) читать постранично


 [Настройки текста]  [Cбросить фильтры]

Сэнди Митчелл Warhammer 40000 Архив комиссара Каина

Сражайся или смывайся

«Как и любой другой свежевоспроизведенный комиссар, я встретил свое первое назначение со смешанными чувствами воинского задора и внутреннего трепета. В конце концов, я был наглядным воплощением воли Самого Императора, поэтому мне едва удавалось подавлять в себе этот тихий голосок, заставлявший усомниться — смогу ли я выдержать проверку и быть достойным оказанного мне высокого доверия? Когда же я прошел, наконец, этот экзамен на поле боя, в крови и славе, ответ был готов, и моя жизнь навсегда изменилась!»

Кайафас Каин, «На службе Императору: Жизнь комиссара»

Если и есть что-то правдивое в той смеси набожной брехни и задним числом прописанных оправданий, которая именуется моей автобиографией, то это последние четыре слова данного абзаца. Когда я оглядываюсь на сотню лет трусости, извращения правды, выворачивающего кишки ужаса и тупого везения, каким-то образом забросивших меня на головокружительную высоту звания Героя Империума, я со всей ответственностью могу сказать, что именно эта мелкая грязная резня на Императором забытом шахтерском мирке и сделала меня тем, кто я есть.

Когда я прибыл на Дезолатию IV, то был полноправным комиссаром уже почти восемь недель (семь из которых я провел, путешествуя в варпе), и могу точно сказать, что мое новое подразделение не было очень уж счастливо получить меня. Когда я сошел с шаттла, у края посадочной площадки меня ожидала одинокая Саламандра, среди остатков содранной песком камуфляжной окраски на ее борту виднелась эмблема 12-го Вальхалльского полка Полевой Артиллерии. Старших офицеров, обязанных встречать новоприбывшего комиссара согласно устава, не было видно. Вместо них в жалкой тени от припаркованной машины расположился единственный солдат, раздетый до единственного предмета, с натяжкой способного символизировать военную форму. При моем появлении он оторвался от своего планшета с «художественными изображениями» и потащился примерно в моем направлении, поднимая ботинками в воздух облачка обжигающей желтой пыли.

— Поднести вашу сумку, сэр? — он даже не попытался отдать честь.

— Спасибо, — поспешно ответил я, — она не тяжелая.

Тяжкий телесный дух окружал солдата, как личное силовое поле. До того, как совершить приятное путешествие на транспортнике, чья команда до сих пор ошибочно считает, будто азартные игры имеют что-то общее с удачей, я заглянул в планшет с данными о своем назначении. Там упоминалось, что вальхалльцы — жители ледяного мира, неудивительно, что обжигающее солнце Дезолатии могло заставить их пропотеть. Но я едва ли ожидал встретить ходячее биологическое оружие.

Я подавил рвотный рефлекс и изобразил дружественное выражение — бесчисленное количество раз выручавшее меня из неприятностей в схоле — настолько, насколько вообще был способен:

— Комиссар Каин, — сказал я. — А вы?…

— Артиллерист Юрген. Полковник шлет свои извинения, но он занят.

— Несомненно, — ответил я.

Команда портовых грузчиков начала свою работу. Безымянные ящики и детали шахтерского оборудования высотой более моего роста плыли позади нас на своих поддонах. Шахты и были причиной нашего нахождения на планете; необходимо было обеспечить непрерывный поток того и сего на миры-кузницы Империума, несмотря на присутствие бродячей банды орков, которая была неприятно удивлена, встретив по прибытии на орбите корабль Имперской Гвардии, пережидавший небольшой варп-шторм. Информация о том, что конкретно мы охраняли от наших быстро уменьшающихся в числе врагов, содержалась где-то в моем планшете. Наверное.

Шахтерские поселения виднелись над нами, они цеплялись за склоны горы, как лишайник, жители выкапывали свои дома вглубь. Для меня, жителя города-улья в прошлом, они выглядели ностальгически-приятными, хотя и тесноватыми. Общее число жителей, включая стариков и детей, составило всего пару сотен тысяч — фактически деревня по имперским стандартам.

Я последовал за Юргеном к Саламандре, продираясь сквозь толпу рабочих; он шел беспрепятственно — миазмы, источаемые немытыми носками, расчищали путь с тем же эффектом, что и цепной меч. Погрузив свой багаж, я погрузился в размышления, не было ли мое прибытие большой ошибкой…


Путь не поражал разнообразием, ничего не нарушало монотонности пустынной дороги, просто горы сзади постепенно уменьшались в размере, пока не превратились в дымку на горизонте. Единственной время от времени встречавшейся достопримечательностью были редкие выгоревшие корпуса боевых машин орков.

— Вы, наверное, мечтаете скорей убраться отсюда, — заметил я, наслаждаясь ощущением ветра, разметавшего волосы, и радуясь тому факту, что сидя за щитком стрелка я был милосердно огражден от аромата Юргена. Он пожал плечами:

— Все в воле Императора.

Сказано было сильно.