Устные рассказы [Ариадна Сергеевна Эфрон] (rtf) читать постранично
Книга в формате rtf! Изображения и текст могут не отображаться!
[Настройки текста] [Cбросить фильтры]
- 1
- 2
- 3
- . . .
- последняя (12) »
Ариадна Эфрон, «Устные рассказы». Запись, составление и подготовка текста Е. Коркиной, Звезда, 1988, 7, с. 41-55.
Ариадна Эфрон
УСТНЫЕ РАССКАЗЫ
Читателям «Звезды» известны «Страницы воспоминаний» дочери Марины Цветаевой — Ариадны Сергеевны Эфрон (1912 — 1975). впервые опубликованные в журнале в 1973—1975 годах. Многие знакомы также с ее переводами произведений западно-европейской лирики и драматургии — Бодлера, Верлена, Петрарки, Лопе де Вега, Тирсо де Молина. Исследователи и любители поэзии с благодарностью пользуются ее комментариями к произведениям М. Цветаевой в Большой серии «Библиотеки поэта» (1965) и в многочисленных периодичеcких изданиях 1960—1970 годов. И только узкий круг друзей и знакомых знает устные рассказы Ариадны Сергеевны Эфрон.
В течение ряда лет. а именно в 1969 — 1973 годах, многие из этих рассказов записывались мною. Часть из них предлагается сейчас вниманию читателей (пользуюсь случаем выразить свою признательность многолетнему другу А. С. Эфрон — Аде Александровне Шкодиной. чья дружеская поддержка способствовала подготовке их к печати). Мне принадлежат группировка материала по рубрикам и краткий предваряющий комментарий, сам же текст подлинная речь Ариадны Сергеевны Эфрон, которая, надеюсь, и в моей передаче сохранила свою особость и яркость.
Е. Б. Коркина Ленинград, май 1987 года
О МАТЕРИ
Свою мать Ариадна Сергеевна вспоминала каждый день, по самым разным поводам, литературным и житейским; мать постоянно присутствовала в ее сознании и жизни.
Любовь к матери, постоянные размышления о ее трагической судьбе, неустанная борьба за устройство ее земных дел, бремя осознания себя «последней в роде» этой трагически погибшей семьи, как пепел Клааса, всегда стучали в сердце Ариадны Сергеевны.
Незадолго до своей безвременной смерти, весной 1975 года, она призналась:
«Никогда в жизни я никого так не любила, как маму,— ни отца, ни брата, ни мужа, а детей у меня никогда не было. Я любила маму всегда, но было время, в молодости, когда я хотела эту любовь совместить со всякими там мальчиками. девочками, с кино и с прочим, а мама презирала мою неразборчивую разносторонность. Тогда мама была мне не под силу, и нужно было столько пережить и перестрадать, чтобы дорасти до понимания собственной матери!..»
ПАПИН ИМЕНИННЫЙ ПИРОГ
Накануне папиных именин пришла тетя Вера — самая младшая из папиных старших сестер, которую мама не очень побила, потому что, будучи, пожалуй, умнее Лили, она более правильно, не с эмоциональной стороны, а разумом, поняла и оценила похищение моей мамой моего папы. И потом тетя Вера, по мнению мамы, своими огромными, добрыми и печальными глазами и несоответствием их со всем остальным лицом походила на княжну Марью, которую мама ненавидела.
Так вот. пришла тетя Вера и сказала: «Завтра Сережины именины, вот я испекла пирог...» Пирог был яблочный, огромный, с решеточкой, которая была сделана артистически — сначала положены тоненькие прутики, а потом защипнуты края, словом, роскошный пирог. А посреди пирога стояла маленькая Дюймовочка. «Это для Али»,— сказала тетя Вера.
Пирог, в ожидании завтрашнего торжества, поставили на буфет, а буфет стоял в моей комнате. Я легла спать, сжимая Дюймовочку в кулаке, я с ней разговаривала, о ней думала, и постепенно мои мысли перекинулись на пирог, в котором она жила... Я встала, босиком дошла до буфета, поднялась на цыпочки, отломила маленький кусочек решетки, вернулась в кровать и, с Дюймовочкой в кулаке, съела кусочек ее дома. Потом опять встала, опять отломила кусочек пирога и опять, вернувшись, съела его в кровати. Так я путешествовала несколько раз, пока не утомилась и не уснула.
А утром было такое солнышко, такой свет и — папины именины! Меня одели, я и думать забыла о своих ночных вылазках. Вдруг кто-то вспомнил про пирог, хотели нести его в столовую. Подошли, смотрят...
— Мариночка, посмотрите, мыши! — говорит доверчивый папа.
— Это не мыши, это Аля! — Мама проницательно взглянула па меня.
— Не может быть!
— Я вам говорю, что это она!
— Но все-таки странно, Мариночка, ведь она же ничего не ест, ведь заставить ее проглотить что-нибудь невозможно! С какой бы стати она стала...
Мама смотрит на меня и спрашивает:
— Это ты?
Я придвигаюсь поближе к папе и говорю, глядя маме в глаза:
— Нет, что вы! Ведь я же ничего не ем! С какой бы стати я
- 1
- 2
- 3
- . . .
- последняя (12) »
Последние комментарии
6 часов 12 минут назад
6 часов 16 минут назад
6 часов 28 минут назад
6 часов 29 минут назад
6 часов 43 минут назад
7 часов 21 секунд назад