Галактический штрафбат. Смертники Звездных войн [Николай Александрович Бахрошин] (fb2) читать постранично


 [Настройки текста]  [Cбросить фильтры]

Николай Бахрошин ГАЛАКТИЧЕСКИЙ ШТРАФБАТ. СМЕРТНИКИ ЗВЕЗДНЫХ ВОЙН

ЗВЕЗДНЫЙ ШТРАФБАТ

Пролог

Планета Казачок, 21 июня 2189 г.

6 часов 30 минут по местному времени


Когда в шлемофоне прозвучал приказ прекратить наступление и накапливаться в защищенных местах, наступление я немедленно прекратил. Точнее, прекратил я его еще раньше и просто болтался в заданном квадрате, изображая движение и, следовательно, наступательную активность. Но если сами отцы — командиры признают…

Да что тут, впрочем, признавать? Дураку ясно, что наша внезапная победоносная атака на укрепрайон казаков оказалась не такой уж внезапной, совсем не победоносной, да и атакой — постольку поскольку… Даже он, дурак, наш любимый, уважаемый, среднестатистический идиот, победитель бесконечных рекламных конкурсов на сообразительность, догадался бы из трех — четырех вариантов ответа, что переть в лоб на лазерно — ракетные батареи, упакованные в бетон наземных куполов, — это все равно, что бодать прущий на тебя МП — танк, не имея на голове даже плохонького ведра, предохраняющего от разбрызгивания мозгов…

Теперь оставалось только начать накапливаться. С этой целью я форсировал антигравы бронекостюма, перемахнул через какие-то двухэтажные руины, проломился сквозь кирпичный забор тюремно — строгого образца, с которого виноградными гроздьями свешивалась ржавая путаница колючей проволоки, и засел в тихом омуте некоего безразмерного котлована. Кажется, это называется — нулевой цикл капитального строительства.

Отсканировав местность, я тут же вычислил двух «жаворонков», автоматических корректировщиков огня, зависших на высоте полтора — два километра, и послал им, как подарок от любимой бабушки, двух самонаводящихся «телепузиков» из подствольника «эмки». Птахи быстренько отчирикались, и больше в обозримом пространстве, доступном электронному взгляду сканера, никаких подлых механизмов не наблюдалось.

Так что устроился я вполне прилично. Под ногами, на уровне колен, хлюпала глиняная жижа, а по поверхности, раскинув рукава, как руки, плавали две драные телогрейки с вывороченным синтепоном и еще какая-то подозрительно бурая субстанция. Глубокие земляные стены защищали от любого стелющегося огня, а от «акул» (автономных комплексов — зарядоносителей типа «охотник») все равно нигде не спрячешься, нечего и пыжиться. Эту сволочь с компьютерным интеллектом можно лишь вычислить на подходе и истребить со всей дури боезапаса. Если, конечно, успеешь!

Расположившись в этой помойной яме с максимальным комфортом, я слушал, как заградительный огонь казаков перемещался правее и наконец ушел в сторону на несколько километров, видимо, там теперь разворачивалось основное действо. по-своему даже справедливо. Наш батальон уже получил свою порцию тотально — ковровых залпов, теперь пусть другие проявляют геройство с полными штанами радости…

Долго накапливаться в одиночку не пришлось. Минуты через две рядом со мной приземлился Цезарь, глубоко воткнувшись в глину тяжелыми амортизирующими ступнями. От его закопченной брони валил откровенный пар, словно он долго шел сквозь пожар, а потом угодил прямо в воду. Может, так оно и было.

— Ну что, Кир, какие вести из ставки главнокомандующего? В какую сторону развивается наше победоносное наступление — еще вперед или уже обратно? Другими словами, нам, наконец, надрали задницу или газуем дальше на пердячей тяге? — спросил он в своей обычной, невозмутимо — интеллигентной манере.

В прежней, гражданской жизни Цезарь был журналистом, и, судя по всему, хорошим. Поэтому и очутился здесь…

Я собирался ему ответить. Честно рассказать все, что думаю про командующего, всех его заместителей, адъютантов и заодно про их общую маму с неласковым выражением лица. Но не успел. В наушниках раздался не то чтобы вой, а какой-то протяжный, вибрирующий стон, и в центр котлована свалился Рваный.

Упал он плашмя, обдав нас густой волной грязно — бурой жижи. Забился в чавкающей грязи, судорожно колотя вокруг себя бронированными конечностями, многократно усиленными пневмомускулатурой.

Картина маслом: «Крушение титана, свергнутого с Олимпа пинком под зад»…

У Рваного, похоже, что-то случилось с компенсаторами равновесия. Пока кувыркался в воздухе, он потерял всяческую ориентировку и теперь барахтался, как перевернувшийся жук в стакане, отчаянно матерясь. От мощи его хрипловатого баритона в наушниках вибрировали и похрипывали низкие частоты.

— А вот и кавалерия! — констатировал Цезарь, брезгливым движением мизинца стряхивая брызги с забрала.

Рука была запакована в толстую перчатку, но даже при этом мизинец оттопырился вполне выразительно.

Рваный как будто услышал. Прекратил барахтаться, замер, секунду полежал неподвижно, потом рывком