Контрольный выстрел [Валерий Сергеевич Горшков] (fb2) читать онлайн


 [Настройки текста]  [Cбросить фильтры]
  [Оглавление]

Валерий Горшков. Контрольный выстрел.

ПРОЛОГ

А мой шеф оказался не таким жлобом, как мне поначалу подумалось! Дал-таки отгул на сегодня!

С другой стороны — почему бы не дать?

Полгода кряду я пашу на частное охранное предприятие «Радар», и практически — без выходных!

Уже и пообтрепался, можно сказать, каждый день в одном и том же, — пора менять прикид. Да и оттянуться не мешало бы по полной программе, как положено молодому холостяку. Тем более что и юная дева подвернулась, которая на меня явно глаз положила. А что? Я парень ничего себе. К тому же и зарплата за два месяца получена — четыре штуки баксов! В общем, гуляй — не хочу, а отгула-то как раз и нет. Уперся шеф — и все тут. Работы, говорит, ну совсем невпроворот. Прокол за проколом… То налет на инкассаторов, то наезд на обменный пункт. Кругом одни убытки. Везде глаз да глаз нужен. Потерпи, говорит, с недельку.

И вдруг — через час после очередного отказа — сам подошел. Завтра, говорит, можешь расслабиться. Отдыхай! Чтоб на службу нос не совал. Потом такого случая долго не представится.

И вот назавтра я, Владимир Кирсанов, иду, посвистывая, по Невскому, разглядываю витрины магазинов — думаю, где бы отовариться.

И вдруг, совершенно случайно, натыкаюсь на пункт обмена валюты, которую охраняла как раз наша доблестная контора. И вижу на дверях этого пункта табличку: «Закрыто по техническим причинам». Совсем недавно один такой пункт у нас уже ломанули, и я, естественно, насторожился.

Ко всему прочему у дверей с табличкой ошивался некий косорожий амбал, воровато зыркая по сторонам. А у меня глаз наметанный — сразу смекнул, что дело явно нечистое.

Подхожу к пункту с намерением открыть дверь и прояснить ситуацию.

Но косорожий очень проворно перегородил вход.

— Вы… разве не видите? Написано же: «Закрыто».

По тому, как он это произнес, мне стало ясно, что слово «вы» этот немытый хорек произносит впервые в жизни.

Я пробормотал нечто невразумительно-извинительное и повернулся к нему спиной, как бы намереваясь сваливать. Меж тем, сложив руки в замок, я, с хорошей скоростью разворота, ударом, который в теннисе называется «бек-хэнд двумя руками», прицельно поразил его в височную кость.

Голова амбала откинулась назад. Другой стороной виска он приложился к бетонному краю дверного проема так плотно, что посыпалась штукатурка. Парень стал медленно оседать, причем без единого звука.

Не обращая внимания на заполошный гвалт мигом столпившихся зевак, я бросился к поверженному пацану, но совсем не для того, чтобы оказать ему первую медицинскую помощь. Я был в отгуле и, значит, без пушки, а она мне сейчас, чуяло мое сердце, наверняка должна пригодиться.

И точно! В подмышечной кобуре налетчика, стоявшего на шухере, я обнаружил ТТ, боезаряд которого оказался в полном порядке.

Осторожно толкнул дверь в пункт. Она оказалась открытой.

Войдя, я увидел следующую картину. Два застывших у стены оболтуса — случайные, надо понимать, посетители, — как загипнотизированные, наблюдали за налетчиком в черной маске, набивавшим черный кожаный баул баксами вперемешку с деревянными. Молоденькая кассирша, видимо совсем очумевшая от страха, ему в этом усердно помогала.

Положенного по штату охранника нигде не было видно, наверно вырубили и оттащили в сторону.

— Вам помочь? — с ухмылкой процедил я, сделав пару шагов вперед, и, когда грабитель в черной маске вскинул на меня свои зенки, мгновенно нанес ему нокаутирующий удар ногой в челюсть.

Оставалось доделать кое-какие мелочи: вызвать ментовку и «скорую» (кстати, почему не сработала сигнализация?), скрутить бандита подручными средствами, пока он не пришел в себя, найти исчезнувшего охранника и, если потребуется, оказать ему первую помощь…

— Брось пушку! И без глупостей! — раздался вдруг скрипучий голос за моей спиной.

Я почувствовал, что в мою поясницу уперлось нечто весьма напоминающее ствол пистолета.

На такой случай у меня припасен один прием — рискованный, правда, но я пару раз успешно применил его на практике. Делается нечто вроде кувырка вперед, при этом пятка правой ноги выбивает наведенный на тебя ствол.

Я мог применить подобный маневр и сейчас, но не стал этого делать по одной простой причине: я узнал голос человека, угрожающего мне оружием, — это он давал мне на сегодня отгул.

ЧАСТЬ 1. ПЕРВАЯ ЖЕРТВА

Глава 1. Неожиданный улов.

Почти две недели я проторчал на рыбалке, на своем любимом месте, озере Отрадном, но на душе кошки скребли, потому что я был не в отпуске — без работы. Два месяца назад в добровольно-принудительном порядке мне пришлось оставить охранную фирму «Радар», на благо которой, будь она проклята, я самоотверженно трудился целых полгода.

А все произошло из-за того, что в свой выходной я случайно заглянул в пункт обмена валюты, охранявшийся нашей гребаной фирмой, и остолбенел — какой-то хмырь в черной маске грабил кассира, молоденькую девчонку. Я в темпе вырубил грабителя — выбил ему челюсть и уложил на пол мордой вниз.

В тот момент я и подумать не мог, что этот налет — заранее спланированная акция, инсценировка, разыгранная моим шефом совместно с ушлыми хозяевами «менялки», нашими клиентами. Вооруженное нападение на обменник, естественно, происходило в присутствии актеров — «свидетелей». И если бы не я, все прошло бы как по нотам.

Шеф «Радара» был вне себя от бешенства. Дескать, я псих ненормальный — покалечил человека и вообще отправился «в дозор», не согласовав этот визит с ним. Я посчитал такую оценку моего высокого профессионализма тупым идиотизмом, о чем заявил в полный голос и не выбирая выражений. Шеф, конечно, еще больше взбеленился, а я в прямом и переносном смысле громко хлопнул дверью, полагая, что с моей квалификацией спецназовца найти работу — раз плюнуть.

Поиск подходящего места службы, однако, затягивался. Деньги таяли как апрельский снег.

Предложения, конечно, поступали, но каждый день рисковать жизнью за какие-то жалкие двести-триста баксов — себя не уважать!

Выручил меня мой бывший одноклассник Витька Липатов. Он возит президента фирмы «Цербер», самого крупного в Питере охранного холдинга. И вот однажды он примчался ко мне с сообщением, что этот «Цербер» остался без шефа секьюрити. Ну я и отправил на имя этого президента пространное резюме, в котором перечислял свои достоинства и предлагал себя на вакантное место. Оставалось ждать.

И вот через две недели вынужденного безделья на берегу озера я услышал трель мобильника.

— Здорово, старик! — заорал в трубку Липатов. — Давай сворачивай удочки и в темпе дуй в «Цербер», на Каменностровский. Через два часа тебя примет вице-президент.

Я воспрянул духом. Черт с ними, с бабками! Соглашусь на любое предложение этого «Цербера», даже если мне положат жалованье в пятьсот баксов. Покрутимся какое-то время, а дальше видно будет…

Именно с такими мыслями я подрулил к старинному дому с арками, четвертый этаж которого занимала охранная фирма.

После липкой жары кондиционированная прохлада офиса приободрила меня. Шагая по зеленой ковровой дорожке коридора, я не сводил глаз с яркой белокурой девицы за черным офисным столом, преграждавшим путь в кабинеты руководства, — блондинки с весьма аппетитными формами.

Рядом с ней в этом же холле топтался высоченный громила в униформе. На рукаве рубахи я прочел выстроченную красными нитками надпись на желтом шевроне: Корпорация «Цербер». Служба безопасности.

Я остановился в двух шагах от стола секретарши.

— Прошу прощения! — произнес я вкрадчивым голосом. — Моя фамилия Кирсанов, имя — Владимир. В четырнадцать ноль-ноль у меня назначена встреча с вашим вице-президентом.

Девица окинула меня оценивающим взглядом, в который вкралась толика сомнения.

— Вы уверены? — спросила она, подозрительно сузив глаза.

— Абсолютно! Думаю, он хочет предложить мне работу! — Я самодовольно сложил руки на груди. — Полагаю, место начальника службы безопасности.

Охранник мгновенно оживился. Отсутствующий взгляд на секунду стал цепким. Впрочем, в следующее мгновение губы парня презрительно скривились. Скорее всего, этот одноклеточный привык оценивать людей исключительно по внешним габаритам, а я был так себе. Рост сто семьдесят пять, вес семьдесят. По его меркам — муравей.

— Вот как? — произнесла блондинка и движением указательного пальца поправила изящной формы очки. — Наша фирма и в самом деле уже целую неделю пребывает без шефа секьюрити.

— Его что, ушли? Или он сам расплевался?

— Увы, нет, — с кокетливой скорбью покачала она головой, — его застрелили.

Я поразился, насколько спокойно это прозвучало, словно речь шла о погоде в прошлую пятницу.

— Присядьте, пожалуйста! — Блондинка кивнула на черный кожаный диван. — Я доложу Сергею Сергеевичу о вашем приходе…

— Да уж, доложите, пожалуйста! — Я последовал ее совету.

Возле дивана стояла хромированная пепельница на высокой тонкой ножке, и я достал сигареты и закурил.

— Занято! — сообщила секретарша, пощелкав кнопками телефонного аппарата. — Подождите!

Выпорхнув из-за стола и бросив на меня весьма заинтригованный взгляд, блондинка скрылась за массивной дубовой дверью.

И в этот момент в холл метеором ворвалась элегантная особа лет сорока. В строгом полотняном брючном костюме цвета топленого молока, женщина смотрелась очень эффектно. С модной короткой стрижкой, волосок к волоску, жгучая брюнетка, она благоухала французскими духами и отличалась какой-то особой холеной статью и тем специфическим

шармом, которым обладают лишь немногие, особо уверенные в себе представительницы слабого пола.

В руках она держала крошечную собачонку с алым бантиком на макушке. И зачем ей эта пигалица?

Псина и ее хозяйка подали голос одновременно. Совершеннейший диссонанс… Собачка залилась писклявым лаем, а дама раздраженно пробасила:

— Где секретарь? Почему ее никогда нет на месте? Где она, я спрашиваю? — Элегантная брюнетка прямо-таки набросилась на стоявшего по стойке смирно охранника.

— У Сергея Сергеевича, — пробасил тот, отступая на шаг. — Телефон занят, а вот человек ждет…

— Вы по какому вопросу? — обернулась она ко мне.

— По вопросу трудоустройства, — сухо и невозмутимо ответил я, сообразив, что эта холеная стервоза наверняка имеет отношение к руководству «Цербера». — У меня договоренность с Сергеем Сергеевичем.

— Прекрасно! После разговора с ним зайдите ко мне. Я в курсе. Проводишь! — кинула она охраннику и легкой походкой заскользила по коридору.

Секунду спустя дубовая дверь, видимо, преграждавшая путь в кабинеты руководителей фирмы, распахнулась. Вернулась секретарша.

— Владимир Кирсанов, вас ждут, — сказала она жеманно. — Кабинет номер двенадцать, в конце коридора. Саша, проводи!

— Благодарю вас! — бросил я громко, проходя мимо ее стола. А затем, наклонившись к самому ее уху, прошептал: — Что мы делаем сегодня вечером?

Большие голубые глаза немедленно отреагировали на мой вопрос — они стали еще больше. Красотка была явно обескуражена. Вот и хорошо! Когда я снова нарисуюсь возле ее рабочего стола, ее симпатия и доверительный тон мне обеспечены.

В конце коридора дежурный охранник Саша остановился, кивнув на дверь с надраенной медной табличкой.

— Вам сюда, — процедил он сквозь зубы и, не дожидаясь, пока я войду, затопал обратно.

Глава 2. Так решил босс.

За рулем БМВ сидела брюнетка с распущенными волосами. Про таких говорят, что они сразу бросаются в глаза мужчинам. Но, возможно, не все воспринимают таких девиц однозначно — уж больно спортивно выглядела дама. Придирчивый взгляд, оценив ее безупречную, в принципе, фигуру, струящиеся каскадом смоляные волосы и тонкие черты восточного типа лица, отметил бы все же чересчур мускулистую шею и широкие плечи.

В машине находились три молодых, но уже с явно уголовным прошлым, а также настоящим и будущим парня, о чем свидетельствовали не только их украшенные наколками тела, но и характерная манера держаться.

— Итак, — бросила брюнетка взгляд на часы, — инкассаторы приезжают всегда за час до отлета самолета. Мы уже неделю наблюдаем эту картину, и дальнейшую слежку я считаю излишней. Система отработана.

— Ты наш босс, Альма, тебе и решать, — равнодушно Процедил угреватый пацан с каким-то не слишком осмысленным взглядом по прозвищу Гудошник.

— И все же подумать есть над чем, — отозвался крепкий круглолицый парень по кличке Шоколад. Он снял свою кепку и стал интенсивно чесать неровно выбритую голову, как будто этим самым ускорял и усиливал умственный процесс, протекавший в его черепной коробке. — Ведь месячную зарплату везут аж для всей Сибири. Подумать страшно — сколько деньжищ. Как бы не проколоться!…

— Брать на аэродроме — тухлое дело, — лениво заявил самый молодой из потенциальных налетчиков, известный в уголовной среде под кличкой Курсант. Стряхнув пепел с сигареты прямо на пол автомобиля, он пояснил: — Отсюда даже бабки не вывезешь — сразу все оцепят и перехватят.

— Ну что же, — задумчиво усмехнувшись, заключила Альма свой специфический военный совет. — Значит, придется брать самолет…

— Самолет?!!! — в унисон, почти с ужасом вскрикнули все трое ее подельников.

Особенно возбудился Курсант:

— Даже если мы каким-либо образом протащим на борт оружие, что дальше-то делать будем? С парашютами прыгать?

— Оружие можно пронести, используя… своего таможенника, — спокойно продолжала босс. — У меня была возможность ознакомиться с личными делами таможенного персонала. У каждого из них есть грешки… Но это-то и настораживает — предадут они нас при любом удобном случае. Впрочем, есть там один паренек. Он не только отличный работник, но и прекрасный семьянин — обожает свою жену и дочь. В наших интересах следует использовать скорее не отрицательные, а положительные стороны людей…

На это заявление Альмы ее подельники ответили молчанием, которое в художественной литературе принято называть гробовым, — в нем ощущался серьезный скепсис.

— Мой план прост, но действует, как правило, безотказно, — продолжала между тем красотка-босс. — Мы похищаем жену и ребенка и объясняем парню с таможни, что освободим их только в том случае, если он поможет нам переправить без таможенной декларации в другой город кое-какой вполне безобидный товар. Пообещаем ему приличный гонорар — тысчонку долларов.

— Ну и что потом? — не унимался Курсант.

— А потом Гудошник ликвидирует всю семью. Ему не впервой…

Гудошник аж поперхнулся. Видно, такое неожиданное решение босса ему пришлось явно не по нутру. Гудошнику, конечно, уже не раз приходилось проворачивать «мокрые» дела. Но раньше на подхвате стояла страховка — два-три человека. В нарисованном же варианте риск увеличивался многократно. Допустим, таможенник сообщит о похищении в ментовку. Те, естественно, устроят открытую слежку за парнем с таможни. Поэтому и нужны люди, чтобы подбрить «хвосты». Обо всем этом, так же как и Гудошник, знала и тертая стерва Альма, видимо, ожидавшая его ответа. И Гудошник промолчал, то есть согласился. А согласился он потому, что те трое, которые будут захватывать лайнер, могут оказаться куда в более худшем положении. Чего и говорить, план захвата чересчур уж наглый и понтовый.

Альма по достоинству расценила и его тяжелые вздохи, и мудрое решение отказаться от каких-либо возражений.

— Ну вот и договорились, Гудошник. — Она попыталась вложить в эту фразу побольше тепла. Но у босса преступной группировки, хотя она и была довольно смазливой бабой, это почему-то всегда плохо получалось.

— Ну а что дальше? — не унимался Курсант.

— Дальше — это уже мое дело! — отрезала Альма.

Вопросов больше никто задавать не решался, и БМВ отвалила от аэродрома.

Глава 3. Сергей Сергеевич.

Я поднял глаза и прочитал надпись: Такарский Сергей Сергеевич. Вице-президент. Постучав, я потянул на себя латунную ручку и вошел в кабинет, сразу поразивший меня своими размерами. Точь-в-точь актовый зал в моей родной школе. Комната была под завязку набита стильной офисной мебелью: длинный стол, мягкие кресла, шкафы и стеллажи со множеством папок на полках, компьютер со всеми причиндалами…

Сергей Сергеевич Такарский оказался мужичонкой невысокого роста, с круглым пузцом, лет пятидесяти с хвостиком. В отлично сшитом сером, с искоркой, костюме, в голубой рубашке при галстуке в косую синюю полоску, он сидел за письменным столом, положив пухленькие ручки прямо перед собой. Вице-президент смотрел на меня с хитроватой снисходительной улыбкой.

Я молча прикрыл за собой дверь, кивнул, соорудив на лице как можно более серьезное выражение.

— Прошу вас! — привстал Такарский. — Присаживайтесь… — Бросил взгляд на полукресло слева от себя.

Я сел.

— Документы при вас? — спросил он, прищуриваясь.

— Да. Пожалуйста! — Я раскрыл барсетку, достал паспорт, сертификат об окончании Высшей школы безопасности в Лос-Анджелесе и протянул ему.

Пробежав документы глазами, Такарский положил их на край стола.

— Раньше где служили? Перечислите, пожалуйста, с самого начала.

— В спецназе внутренних войск «Русь», потом стажировался в Штатах, по обмену. Три года как вернулся. Собственно, в резюме я все изложил достаточно подробно.

— Да-да! Я читал. Но позвольте задать вопрос по существу… — усмехнулся Такарский. — Вам доводилось убивать людей?

— Я бы сказал так: доводилось, но только бандитов и подонков.

— Где вы работали после возвращения из Штатов?

— В управлении инкассации Центрального банка. Затем инструктором по рукопашному бою в охранной фирме. Потом отвечал за электронную безопасность в российском отделении шведской фирмы «Электролюкс»… Из охранной корпорации «Радар» уволился пару месяцев назад. — Я недовольно поморщился. — Не сошлись характерами с шефом…

— Интересно-о-о… — протянул Такарский. — А как насчет работы с людьми? Они ведь все до единого с характером!

Если конкретные ребята — все нормально! Если жлобы… — Я усмехнулся. — Что обычно с ними делают? Сначала учат, ну а если не получается — пинком под зад. Однако, как правило, у меня подобных проблем не возникает, конечно, при условии самостоятельного набора людей, с которыми предстоит работать.

— Ладно, хорошо! — Такарский несильно хлопнул пухлой ладонью по крышке стола и откинулся на спинку кресла. — Если и в деле вы окажетесь таким же четким и, как вы выразились, конкретным, как в нашей с вами беседе, считайте, что мы сработаемся. Ваше резюме мы проверили.

Сергей Сергеевич ткнул пальцем в лежавшую перед ним на столе тонкую папку.

— Здесь, скажем так, ваше досье. Наши хорошие друзья из серьезной организации потрудились по нашей просьбе…

Откровенность Такарского меня не сильно удивила. Тезис: доверяй, но проверяй — краеугольный камень в фундаменте работы с кадрами в любой организации. А уж в охранном деле — особенно.

— Для начала положим вам тысячу долларов. — Такарский сразу перешел к сути. — То есть за первый месяц работы. Если я и мои компаньоны останемся вами довольны, будете получать вдвое больше. Ваша задача — обеспечивать безопасность троих членов правления фирмы «Цербер» и охрану коммерческих объектов наших клиентов. «Клопов», «жучков» и прочие электронные прибамбасы я признаю только у наших конкурентов, то есть любой сор из других изб нами приветствуется, но у нас все должно быть шито-крыто. Ясно?

— Само собой! — улыбнулся я.

— У нас работают сорок три охранника. Все они распределены по объектам. Есть специалисты по электронике. Шесть телохранителей экстра-класса охраняют президента и его заместителей. С одним из них,

кроме меня, вы, кажется, познакомились. Голос Аллы Леонидовны трудно не услышать… — Такарский растянул губы в улыбке.

— Дама серьезная, — заметил я, видимо, чересчур расслабившись.

— У нее… м-м… своеобразный характер, но зато деловые качества выше всяческих похвал. Впрочем, я никогда не обсуждаю с подчиненными достоинства и недостатки своих коллег.

Такарский бросил на меня сразу же ставший колючим внимательный взгляд.

— Придерживаюсь такого же мнения! — поспешил я его успокоить.

— Вот и отлично! Напротив моего кабинета еще один кабинет, поменьше. Теперь он ваш. Карта-ключ электронного замка у секретаря. В вашем распоряжении компьютер с базой данных о всех охраняемых объектах, включая информацию об охранниках, а также номера мобильных, домашних и служебных телефонов всех сотрудников «Цербера», в том числе и руководства. Ознакомьтесь. А в ближайшее время, лучше завтра же, соберите у себя в кабинете всех ребят из вашего, так сказать, подразделения и проведите ознакомительную беседу. Кадры, как известно, решают все, но любые изменения в штатном расписании — только с моего согласия. Наши ребятки знают свое место, график и обязанности; ваше дело — контроль и постоянное совершенствование системы безопасности фирмы в целом. Потребуются деньги — обратитесь к Лебедевой. Но у нас строгая отчетность. Компьютер, как и положено, «разговаривает» только после ввода пароля, который найдете на настенном календаре у вас в кабинете. Там, где февраль. Подчеркнутые красным фломастером три цифры. Разберетесь. Какая у вас машина?

— «Порше-944» восемьдесят пятого года. Пока бегает, но что будет через неделю или месяц — сказать сложно. — Я сокрушенно развел руками, сообразив, куда дует ветер.

И не ошибся. Такарский поморщился.

— Завтра утром зайдите ко мне. Вручу вам техпаспорт и ключи от джипа «фронтера». Постарайтесь сделать так, чтобы он бегал как можно дольше. Счета за ремонт, бензин и мобильный телефон будете сдавать лично Лебедевой. Она хоть и юрист, но контролирует все финансовые документы фирмы. — Такарский задумался. — Разрешение на оружие есть?

— Разумеется…

— Смотрите, поаккуратней. Если возникнут какие-либо трения с бандюками, старайтесь не перегибать палку. Здесь не спецназ. Мы не платим «быкам» мзду, потому как у нас «крыша». Там, где нам помогли с объективкой на вас. Браткам, само собой, это не нравится. Следовательно, возможны всякого рода провокации, начиная от порчи имущества и заканчивая… Хотя надеюсь, что до этого дело не дойдет. Ну и жарища! — Такарский ослабил узел галстука, поднялся и подошел к окну. Распахнул створку и оперся ладонью о подоконник. — Кондиционер сломался! Еще вчера днем должен был прийти мастер, до сих пор ждем, мать его! — бросил он в сердцах. — Если есть вопросы, прошу!

— Как убили предыдущего шефа вашей… извините, нашей службы безопасности?

Элементарно! Были у Гриши какие-то свои делишки. Вот его из «беретты» и бабахнули. И все: нет человека! Остались жена и двое детей… Это произошло в нерабочее время, так что для нашей фирмы это несчастный случай! Очень надеюсь, что с вами ничего подобного не случится. — Он улыбнулся.

— Я тоже.

— Сейчас ваши обязанности исполняет Алекс Кайро. Рекомендую наладить с ним хорошие, деловые, во всяком случае, отношения. Ну а теперь, Володя, можете приступать к исполнению своих служебных обязанностей. Напоследок позвольте дать вам маленький совет. — Такарский запнулся. — В общем, старайтесь работать так, чтобы как можно меньше беспокоить по пустякам меня и президента. Я уж не говорю про Аллу Леонидовну. И не пытайтесь вникать в коммерческую деятельность фирмы. Тогда будете жить долго и счастливо! Рекомендую побеседовать с Лебедевой.

Он взял трубку, набрал внутренний номер.

— Аллочка, к тебе сейчас заглянет наш новый сотрудник. Ты в курсе? Да? Ну тогда встречай! До завтра, — сказал он мне и протянул руку.

Глава 4. Пули специального назначения.

Сразу по выходе из кабинета Такарского я наткнулся на взъерошенного, тяжело дышащего мужика лет тридцати пяти.

— Ты наш новый шеф безопасности? — сразу же набросился он на меня без всяких формальных приветствий. — Я уже знаю. А я твой заместитель Александр Кайро. Но зови меня лучше Алексом. С моей иноземной фамилией Алекс сочетается лучше. Нужно срочно ехать на операцию: чрезвычайное происшествие — меня обстреляли!

Он схватил меня за рукав и потащил по коридору к выходу. Я вяло сопротивлялся.

— Но мне надо представиться Алле Леонидовне…

— Алла подождет. Я с ней разговаривал, — возбужденно бормотал Алекс. — Завтра представишься.

В этот момент мы проходили приемную, и секретарша, услышав слова моего новоиспеченного зама, подтвердила сказанное авторитетным кивком.

Ну что ж, придется, видимо, браться за работу с первого же дня.

— А как насчет оружия? — забеспокоился я. — Мне еще не выдали.

— Ничего. У меня есть снайперская винтовка и мой табельный «Макаров». Большего и не потребуется. Ты ведь, кстати, насколько мне известно, снайпер?

Снайпер не снайпер, но, во всяком случае, не киллер, — попытался вывернуться я.

— Чистеньким хочешь остаться? — рассмеялся Кайро. — Что ж, в нашей профессии встречаются и такие — жмуриками они называются. Тут, брат, кто кого. Ладно, но подстраховать-то меня ты не откажешься?

Понятно, что отрицательного ответа я дать не мог, и Кайро тут же сунул мне ПМ.

На улице он показал на свой «паджеро». Вид машина имела весьма жалкий — все стекла выбиты и, навскидку, порядка двадцати пробоин. Причем основная часть пулевых отверстий находилась в двери водителя.

Я бросил пристальный взгляд на Алекса и лишь сейчас увидел то, что должен был заметить с самого начала, — на его пиджаке имелось несколько пулевых отверстий, а бронежилет под ним оказался во вмятинах разной глубины и конфигурации.

Я подивился удаче Кайро.

— Сам-то как? Алекс отмахнулся:

— Все хоккей! Сейчас поедем и рассчитаемся с этим козлом!

— Так ты его знаешь?

— Еще бы! Ведь это он завалил нашего последнего шефа секьюрити.

— А из-за чего весь сыр-бор?

— Да мы у них оттяпали изрядный кусок на рынке охранных услуг. Теперь они никак и не угомонятся. Придется успокаивать!

— А на тебя-то как напали?

— Да элементарно. Стоял на светофоре, вдруг подъезжает с левой стороны какой-то дохлый «жигуленок». Сразу открыли шквальный огонь. Даже маски не надели, суки, видно, были на все сто уверены в летальном исходе. Ну я — по газам и сумел оторваться. Но теперь ситуация поменяется на диаметрально противоположную! Явку их босса я недавно вычислил, нужно лишь немного везения.

Темнело. Мы решили ждать клиента у подъезда, но, едва подкатили к его дому на моем «порше», Алекс зло выматерился — в квартире босса наших недругов горел свет.

— Ничего, — встрепенулся он. — Есть у меня и на этот вариант заготовка…

Кайро решительно вышел из машины и направился к соседнему дому. Я последовал за ним.

Мы залезли на пыльный чердак и оказались чуток выше окон клиента — очень удобная, надо сказать, точка для обстрела. Но здесь Алекса ожидала еще одна неприятная неожиданность — босс конкурентов оказался не один. Портьеры на окнах были раздвинуты, горел ночник, и сквозь прозрачную занавеску можно было без труда наблюдать за тем, чем занимался клиент со своей подругой.

Происходящее почему-то совершенно потрясло Кайро, хотя я — то как раз не видел ничего необычного в том, что здоровый молодой мужик решил немного поразвлечься с красивой, как я сразу оценил ее внешность, телкой.

Едва ли не скрипя зубами, Алекс стал устанавливать распорки для своей снайперской винтовки.

Понятно, что о поражении цели в данный момент не могло быть и речи — парочка активно меняла позы, сплетаясь в клубок и ритмично двигаясь в замысловатом любовном танце. Так что «уничтожить объект без жертв среди мирного населения» было крайне трудно. А невинные жертвы нам, конечно, были ни к чему. Девка-то в чем виновата?!

Какое-то время Алекс через оптический прицел еще пытался найти подходящий ракурс, однако вскоре бросил это дело, поскольку девица села на мужика верхом и они начали очередную серию известных движений.

Глядя на ее крепкие ягодицы и чувствуя, что мои джинсы вот-вот лопнут от охватившего меня возбуждения, я думал о том, что такая задница, как у этой девахи, имеет право на более достойное применение, нежели разглядывание ее через оптический прицел. Жаль, что не я сейчас нахожусь на месте этого парня!

Кайро, сидящий рядом со мной, несколько оживился — парочка поменялась местами. Во дают! Я бы уже давно кончил на их месте! Но он опять не решился на выстрел, полагая, видимо, и вполне справедливо, что пуля прошьет обоих любовников.

Впрочем, на месте Алекса я мог бы легко вышибить мозги этому голозадому парню без всякого ущерба для его партнерши, но твердо решил не вмешиваться в это дело. Я и работаю-то в фирме «Цербер» только с завтрашнего дня.

Неожиданно девица высоко задрала ногу, и я поразился красоте ее линии. До этого момента я наблюдал за происходящим словно со стороны, как будто смотрел порнуху на видео, но тут на меня неожиданно нахлынуло чувство самой настоящей ревности к этому парню, и смертельный выстрел показался ясной и насущной необходимостью.

Картина снова изменилась. Женщина легла на живот, широко раскинув ноги, а партнер, слегка пододвинув свою подругу к краю кровати, вошел в нее сзади, стоя на коленях.

Теперь у клиента открылись голова, спина и задница. Стреляй — не хочу!

Но винтовка молчала, и я окинул Кайро недоуменным взглядом. Тот не отреагировал.

— В чем дело? — не выдержал я.

— У меня свой план, — сухо отозвался мой новоиспеченный заместитель.

Ну что ж, раз он взял на себя роль исполнителя…

Ненасытная парочка продолжала развлекаться, как будто забыв об усталости, и все более ожесточенным и даже каким-то страдальческим становился взор Алекса.

Теперь женщина легла на своего партнера, и, осыпая его грудь и живот поцелуями, стала сползать все ниже и ниже… Наконец она добралась до вожделенного пункта назначения и втянула в рот его бесстыдно подъятый детородный орган.

Мое профессиональное спокойствие вконец лопнуло. Наблюдать за этой сценой было выше моих сил.

— Дай сюда винтовку, мудак, раз у самого очко играет!!!

Кайро ответил очень тихо:

— Это же Эля. А у меня все пули со смещенным центром тяжести.

Вот это ситуация! Конкурент трахал, похоже, подружку Алекса у него на глазах, а тот ничего не мог поделать — пуля со смещенным центром тяжести, не имеющая прогнозируемой траектории, может влететь, скажем, в затылок этого ёбаря, а вылететь изо рта! То-то на физиономии моего заместителя все это время лица не наблюдалось!

Теоретически можно было использовать «Макаров», но расстояние для прицельной стрельбы из этого пистолета — великовато…

Но вот наконец произошло то, что когда-то должно было произойти и чего, конечно, дожидался Алекс — любовная игра закончилась и женщина поспешила в ванную комнату.

Кайро подчеркнуто медленно прилег (куда он теперь денется, этот сукин сын!) и столь же неспешно прильнул к оптическому прицелу…

И вдруг… наш долгожданный клиент спокойно гасит ночник, и комната погружается в абсолютную темноту!

Кайро в отчаянии сделал три выстрела по окну. Совсем очумел! Раздались чьи-то крики. Я хватаю за руку, казалось, потерявшего всякий рассудок своего зама, и мы летим вниз по лестницам на улицу, к моему «порше».

Вдруг впереди нас я услышал топот ног, впрочем, тоже удаляющийся, но на всякий случай вскинул «Макаров».

Однако топот быстро стих, и все обошлось.

Через какое-то время я узнаю, кто бежал впереди нас вниз по лестнице, но это случится гораздо позже…

Глава 5. Алла Леонидовна.

На следующий день утром я, как ни в чем не бывало, явился в офис и, предварительно попросив доложить о своем приходе красавицу-блондинку, направился к кабинету Аллы Леонидовны.

— Заходите, Владимир Кирсанов. — Вице-президент мило улыбнулась. — Прошу вас, присаживайтесь. Я в курсе, что вчера у вас возникли неожиданные осложнения.

Кабинет оказался просторной, хотя и не такой большой, как у Такарского, комнатой с камином, перед которым стояли черный лакированный журнальный столик и пара черных кожаных кресел.

Пол был застлан ковром в бордово-черных тонах. В широком простенке между двумя окнами находился книжный шкаф с папками, регистрами и книгами по юриспруденции. Подойдя ближе, я скользнул взглядом по корешкам.

— У вас хорошо подобранная специальная литература, — сказал я, оборачиваясь к Лебедевой.

— Разумеется! Ведь я по образованию юрист. Прошу вас, садитесь! — Она кивнула на одно из кресел.

— Курить можно? — спросил я, когда она села напротив.

— Безусловно! Я сама дымлю как паровоз, оттого и голос такой низкий.

Я закурил. Лебедева тоже.

— Если у вас есть вопросы относительно нашего бизнеса, постараюсь ответить, — сказала она и поправила прическу.

— Алла Леонидовна, скажите, кому и когда пришла в голову идея создания «Цербера», если не секрет? — задал я первый вопрос, не забывая ни на минуту, что моя собеседница относится к типу женщин нервных.

— Не буду копаться в деталях, скажу только, что в девяносто втором у нас уже было производство, приносящее стабильную прибыль…

— И однажды к вам пришли бритоголовые парни в коже…

— Не бритоголовые и не в коже. Но примерно так. Тогда мы и решили: чем платить деньги им, лучше вложить в собственное охранное предприятие. Потом оно разрослось и стало нашим основным бизнесом…

— А откуда вы черпали кадры?

— Поначалу, естественно, из КГБ. Тогда там как раз шло сокращение аппарата. Лицензии охранным предприятиям, если вы помните, начали выдавать с 1 января 1993 года. Поскольку мы реально начали создаваться чуть раньше, то к моменту вступления закона в силу уже были готовы начать работу. Один из наших клиентов инвестировал свои деньги в создание специальных защитных систем и бронированных автомобилей.

Алла Леонидовна поднялась с кресла и подошла к бару.

— Хотите что-нибудь выпить, Володя?

— Спасибо, я за рулем.

— Ах, да! Я и забыла. А я выпью коньячку. Он расширяет сосуды.

Она налила в бокал с толстым дном на два пальца «Метаксы», а в другой бокал — кока-колы. Сделав пару глотков, закурила и, бросив на меня внимательный взгляд, придвинула колу ко мне.

— Спасибо, Алла Леонидовна. Могу я поинтересоваться, какие у вас функции в «Цербере»?

— Сугубо юридические. Частично — финансовые. Дело в том, что иногда клиент начинает понемногу выпадать из правового поля, а мы обязаны помогать государству поддерживать правопорядок.

— Не понял. Что вы имеете в виду?

— Объясняю. Новый Уголовный кодекс только в январе 1997 года ввел ответственность за уклонение от уплаты налогов, финансово-экономические преступления, лжебанкротство, отмывание нелегальных доходов и так далее. Прежде этих преступлений с точки зрения закона просто не существовало. А бизнесмены, надо вам сказать, далеко не всегда следят за изменениями в законодательстве. Клиенту кажется, что он все еще находится в правовом поле, а на самом деле он уже давно выпал из него и того и гляди может попасть в места не столь отдаленные. Некоторые условия договора обязывают меня ему на это указать.

— Но если клиенту это не нужно?

— Если клиент согласно условиям договора просит нас охранять двери, мы дальше и носа не сунем. Я хочу, Володя, подчеркнуть, что вообще-то не случайно в серьезных компаниях правая рука президента — финансовый директор, а левая — руководитель службы безопасности. Оба они помогают руководству предотвращать финансовые потери и не выпадать из правового поля. Так что мы с вами — те киты, на которых должно держаться благополучие фирмы. Нам нужно с вами подружиться. Согласны?

— Конечно. Скажите, Алла Леонидовна, а если клиент оказывается недобросовестным партнером? Скажем, задолжает. Вы, естественно, ставите меня в известность. Но каким образом я должен реагировать?

— В смысле?

— Что я должен делать? Снимать с него скальп или ставить на грудь электрический утюг вместо горчичника?

— А вы, однако, шутник, Володя, — усмехнулась Алла Леонидовна. — Ну что вы! Есть более эффективные пути. Например, сбор экономического компромата. Можно выявить, чем противоправным занимается недобросовестный партнер, и припугнуть его оглаской. С нами пока такого не случалось, слава Богу, но мы уже подумываем, как отладить и эту службу.

— Алла Леонидовна, я получаю огромное удовольствие от беседы с вами. Приятно иметь дело с высоким профессионалом.

Она сделала пару глотков из бокала и задумалась. Помолчав, сказала:

— Что ж, думаю, мы сработаемся. И подружимся…

— Спасибо за доверие, Алла Леонидовна.

Она ничего не ответила, лишь кивнула. И я ушел.

Глава 6. Кристина.

— Ну, все в порядке? — с интригующей улыбкой спросила секретарша, или, как теперь принято говорить, референт, когда я подошел к ней сзади и коснулся ее плеча.

— Если мне надлежит получить из ваших рук электронный ключ от моего персонального кабинета, это о чем говорит? — Я наклонился к ней. — Теперь мы коллеги, сотрудники одной фирмы, и, думаю, самое время познакомиться. А то какое же свидание, если я не знаю, как вас зовут?

— А когда это мы успели договориться о свидании, Володя? — спросила она, нисколько не смутившись.

— Вчера, когда я был здесь в первый раз. Вот она, девичья память! — Я покачал головой, а охранник Саша, который и вчера стоял в этом же холле, мгновенно подобрался.

— Меня зовут Кристина, но это вовсе не означает, что я бегаю на свидания по первому зову.

Внезапно в холле вновь появилась Алла Леонидовна и жестом попросила меня подойти.

— Володя, — сказала она, понизив голос. — Извините, забыла вам сказать… Распорядитесь, чтобы

завтра днем ко мне на дачу в Юкки наведался наш электронщик. По-моему, фотоэлемент на теннисном корте барахлит! Уже не в первый раз стою как дура и жду, когда же наконец распахнутся створки ворот. Да и вообще не мешало бы проверить всю систему безопасности! Вот моя визитка с адресом.

— Хорошо, Алла Леонидовна. Вторая половина дня вас устроит?

— Вполне! Предупрежу экономку. Кристина! — Лебедева слегка повысила голос. — Будут звонить из бутика «Готье», дай номер моей «дельты». Договорились?

— Да, Алла Леонидовна! — Кристина послушно кивнула.

Лебедева задумалась, наморщив лоб.

— Что-нибудь еще, Алла Леонидовна? — спросил я. — Чем могу быть полезен?

Вице-президент скользнула по мне рассеянным взглядом.

— Спасибо, Володя. Пока ничем. — Она грустно улыбнулась. — Годы бегут, а мы торопимся жить… Боже мой! У меня еще миллион дел на сегодня. Все! Убегаю…

Я вдруг вспомнил, что вчера, когда я первый раз видел Лебедеву, она держала на руках собачку. Такая эффектная богатая баба и при этом, видимо, страшно одинокая, почему-то подумал я, и мне стало ее жалко. Странная она какая-то…

Мой кабинет с минимумом мебели меня вполне устраивал. Я сел за стол, прошелся по клавиатуре компьютера, ввел пароль. Секунду дисплей оставался чистым, потом подернулся рябью, сложившейся в буквы: электронное досье сотрудника «Цербера».

Ознакомившись с данными, я взял телефонную трубку и стал обзванивать объекты, охраняемые «Цербером». Очное знакомство с сотрудниками службы безопасности «Цербера» я назначил на одиннадцать не в кабинете, а в конференц-зале, находящемся через стенку от моего персонального кабинета.

Едва я закончил знакомство с подчиненным мне коллективом и вернулся в свой новый кабинет, затрезвонил сотовый. Звонил Витька Липатов.

— Ну как? Порядок?

— Увы! — придал я голосу наигранно-скорбный оттенок. — Вынужден сообщить, что мои ожидания не увенчались успехом…

Витька аттестовал Сергея Сергеевича парой непарламентских выражений.

— Вместо зарплаты в пару тысяч, — продолжил я, — твой шеф посулил за мой каторжный труд всего штуку зеленых! Неслыханный кидок…

— Ну ты даешь, блин! — выдал Липатов. — Неплохие деньги! Когда выставляться будешь?

С таких бабок я могу ударить только по пиву! Но сегодня, так уж и быть! Часиков в десять вечера буду тебя ждать!

— Так бы сразу и сказал!

— Значит, договорились!

Я нажал на кнопку, отключил связь и собрался продолжить изучение компьютерной базы данных об охране фирмы.

Неожиданно дверь приоткрылась и вошла Кристина с подносом, на котором дымилась чашка кофе.

— По просьбе Сергея Сергеевича, — сказала она с улыбкой. — Он просил передать, чтобы вы заглянули к нему после того, как взбодритесь…

— Спасибо, Кристина! Только давайте сразу перейдем на «ты».

— Я согласна! — засмеялась она и упорхнула, прикрыв за собой дверь.

Вздохнув, я переключил внимание с прямоугольника двери на чашку кофе. Кофе — это хорошо! Бодрит и, кажется, сближает… Я улыбнулся, вырубил компьютер и пошел к Такарскому.

Раздался щелчок и дверь заблокировалась, едва я провел карточкой по сканеру электронного замка.

Глава 7. Первое задание.

Вице-президент стоял у настежь открытого окна. Я кашлянул. Он, не оборачиваясь, произнес:

— Неожиданные изменения планов, Владимир Николаевич. Сегодня вечером тебе придется отложить все дела. Ничего, что я сразу на «ты»? — Он обернулся.

— Нормально! — Я улыбнулся.

— Сегодня вечером у нас деловая встреча в ночном клубе «Манхэттен». Тебе и нашим телохранителям надо быть там в семь тридцать при полном боевом параде. Форма одежды тоже парадная. Джинсы отменяются…

Я достал сигареты, закурил.

Он вдруг спохватился и спросил:

— Коньяку выпьешь?

Я отрицательно помотал головой. Такарский подошел к журнальному столику, опустился в кресло.

— Садись, Володя. Есть разговор. Ну так вот! Наши непримиримые и, как мне кажется, насквозь криминальные конкуренты из Мурманска контролируют почти весь контейнерный грузопоток через северные порты. И они ни с того ни с сего изъявили желание немедленно заключить с нами договор о сотрудничестве. Оказывается, их представитель уже в Питере. Словом, он готов встретиться в «Манхэттене» с руководством нашей фирмы, чтобы сегодня за ужином, не откладывая дело в долгий ящик, подписать необходимые документы, образцы которых я получил по факсу полчаса назад. Алла Леонидовна считает, что Мурманск не слишком сильно нарушает правовое поле и договор между ними и нами в принципе возможен. Меня настораживает другое — буквально месяц назад отношения между нами напоминали холодную войну. — Сергей Сергеевич достал сигареты и тоже закурил.

Глубоко затянувшись, он вопросительно посмотрел на меня. Я выжидательно молчал.

— В мае мы перекрыли кислород Северогорску. Одним словом, осложнили жизнь местным ребяткам. Стало быть, исключить возможность реванша нельзя — «заполярные волки» вполне могут устроить нам какую-нибудь бяку. Может, Золину, президенту нашей фирмы, не стоит принимать участие во встрече? Но, с другой стороны, отсутствие президента, безусловно, вызовет кривотолки. Поэтому мы с Аллой пришли к выводу, что служба безопасности должна позаботиться орекогносцировке на местности. Мало ли что… В наше время следует принимать решения с поправкой, как говорится, на рельеф. Поезжай в порт и переговори с Алексом Кайро. Он — бывший офицер правительственной охраны, отличный парень. Впрочем, ты, я знаю, уже успел с ним пообщаться… Да, насчет охраны наших объектов в порту пусть у тебя голова не болит — это вотчина Алекса. Что касается сегодняшней встречи, подобные меры предосторожности мы применяем не впервой, так что каждый охранник знает, что нужно делать. Кайро со своими парнями займется осмотром территории «Манхэттена», а твоя задача находиться рядом с телохранителями и в случае чего…

— Без проблем! — Я кивнул.

— Без проблем не получается, к сожалению. — Такарский удрученно покачал головой.

«Это уж точно», — подумал я, но промолчал. Мой сосед по лестничной клетке в ментовке работает. Кое-чем со мной делится. Пару недель назад генеральный директор «Запсибнефти», ратовавший за строительство нефтепровода до Питера, подкатил на лимузине к ресторану «Полярный», и по нему пальнули из гранатомета. Так что транспортировка нефти через латвийскую трубу будет продолжаться во благо независимой Латвии, но в ущерб России.

Глава 8. Вторичное знакомство с Алексом Кайро.

Дорога до Морского торгового порта не заняла много времени. Я позвонил Алексу с мобильника и предупредил о своем приезде. В общих чертах обозначил наши задачи.

Когда я подъехал к проходной, он уже ждал меня возле ворот.

Без лишних разговоров открыл правую дверь моего «порше», плюхнулся рядом со мной на сиденье и велел ехать вперед.

— Унес ноги этот подонок. Я его даже не зацепил, — вместо приветствия угрюмо сообщил он. -Теперь наверняка хазу сменит. — После некоторого молчания Алекс вдруг сказал: — Не хочу тебя обидеть, но как ты получил эту работу? Блат?

В голосе матерого охранника не прозвучало и намека на подколку. Он спросил — я ответил. Упомянул про стажировку в Штатах.

Алекс выслушал информацию без эмоций и комментариев.

— Как думаешь, подойду? — спросил я немного погодя, не без иронии в голосе. — А что, если Такарский сделал пробный ход, а завтра разжалует в рядовые?

— Подойдешь — не подойдешь… — Алекс с безразличием пожал плечами. — Главное, чтобы польза была! Если говорить начистоту, я думал, что после убийства Гриши Такарский поставит меня на его место!

— Бывает! — усмехнулся я, давя на тормоз и останавливая «порше» возле бензозаправки. — Жди теперь, когда меня убьют!

— А ты востер! — хмыкнул Алекс. — Может, по пивку? В глотке, как в пустыне…

— Нет, но я жрать хочу. Составишь компанию? Здесь… — я кивнул на кафе рядом с заправкой, -…вполне прилично кормят. И недорого. Пару раз заправлялся, так что проверено.

— Принимается!

В кафе оказалось на удивление немноголюдно. Мы взяли по салату, жареную курицу с рисом и сели за свободный столик недалеко от входа. Алекс взял кружку пива.

Я рассказал ему о моей беседе с Такарским. Он внимательно меня выслушал.

— Все понятно, — заметил Кайро, отхлебывая из кружки. — Раз в два месяца натянутые отношения стабилизируются по весьма стандартной схеме. Обычная «коробочка», и все дела…

— И нет проблем?

— Смотря что называть проблемой, — ответил Алекс, закуривая. — Сколько на твоих?

— Опаздываем, что ли?

Да нет! Между прочим, Гриша, твой предшественник, получил четыре пули в грудь, прежде чем я и телохранители завалили киллера, стрелявшего в него. Представляешь, подходим, смотрим — а он совсем юнец безусый… Киллер, называется… Во времена пришли! Молоко на губах не обсохло, а уже в бойню…

— А мне преподнесли несколько иную версию гибели вашего бывшего шефа секьюрити.

— Не знаю, что там тебе преподнесли, но Григорий оказался героем — закрыл собой Золина. Кстати, Такарский уже вручил тебе служебный джип?

— Завтра получу ключи и техпаспорт.

— «Фронтера» — это класс!

Мы расстались с Алексом до вечера. По дороге домой я все же заглянул в офис. Кристина сообщила, что Алла Леонидовна звонила из косметического салона и просила передать, что она будет у «Манхэттена» без четверти восемь.

Женщину заслонить собой — еще куда ни шло! Тут возможны варианты. Но Такарского? Кстати, зачем он загнал мне дезу про гибель бывшего начальника службы безопасности? Я терялся в догадках.

Глава 9. Клуб «Манхэттен».

Клуб «Манхэттен» — респектабельное заведение для всех, кто способен заплатить триста баксов за вход, — расположен в парке Александрино на южной окраине Питера.

К моменту, когда черный бронированный «мерседес» подрулил к главному входу, вся территория уже часа три как находилась под пристальным наблюдением ребят Алекса. Они сидели в трех автомашинах с тонированными стеклами, откуда просматривались все подходы к «Манхэттену». Войти в клуб и выйти незамеченным было нереально, если не принимать, конечно, в расчет подземные коммуникации.

На меня и телохранителей возлагалась ответственность за так называемый «первый уровень безопасности» — то есть ареал с радиусом десять — пятнадцать метров вокруг каждого из шефов.

При мне была восемнадцатизарядная «гюрза» и портативная рация. Я постоянно держал связь с группой Кайро, расположившейся по периметру здания.

Напялить под рубашку легкий бронежилет я решил лишь в последний момент. Внешне держался спокойно, как того и требовала ситуация, но все же чувствовал легкий мандраж. «Спокойно, Кирсанов!» — приказывал я себе. Волнение оправданно. Первое серьезное задание на новом месте…

«Мерседес» президента притормозил у широких гранитных ступеней ночного клуба. Мгновенно раскрылась правая передняя дверца. На тротуар пружинисто выпрыгнул крепкий парень в черном костюме. Распахнул перед главой фирмы «Цербера» заднюю дверь и встал навытяжку.

Михаил Александрович Золин — я, кстати, его видел впервые — оказался моложавым мужчиной лет сорока пяти. На мой взгляд, он выглядел так, как и положено бизнесмену, у которого личный капитал исчисляется явно не одним миллионом долларов.

Окинув взглядом охрану, он сразу подошел ко мне, словно мы были уже давно знакомы.

— Добрый вечер, Владимир Николаевич! — Президент протянул руку. Я пожал ее. — Ваш послужной список впечатляет. Рад, что мы вместе. Как обстановка?

— Все нормально, Михаил Александрович. Пока никого нет, вы первый, — ответил я.

— А вот и Алла Леонидовна! — Золин расплылся в улыбке.

К подъезду подкатила серая «тойота».

— Всем привет! — с наигранной беспечностью произнесла Лебедева, выходя из машины. В черном вечернем платье она выглядела весьма эффектно. Кинув взгляд в мою сторону, добавила: — Володя, добрый вечер! Ваше присутствие вызывает чувство уверенности и защищенности.

— Рад стараться! — Я картинно склонил голову и прижал правую ладонь к сердцу.

— Аллочка, прошу! — Золин подал ей руку.

— Вы, Михаил Александрович, мой единственный верный рыцарь! — Она положила ладонь ему на плечо, но при этом как-то заговорщически улыбнулась мне.

Золин и Лебедева прекрасно смотрелись вместе. Они неторопливо поднимались по широким мраморным ступеням. Справа и слева шагали телохранители.

Глядя на ребят, я сознавал, что мое чуткое руководство им не требуется — они не хуже меня знали, что делать. И все-таки я был начеку.

Через пару минут прикатил Такарский. Кивнув мне, он взбежал по ступеням и энергичной походкой направился в зал ресторана. Услужливый метрдотель в смокинге и в лакированных штиблетах проводил его до столика. О том, что все уже оплачено гостями из Мурманска, он сообщил гостям немедленно.

Телохранители расположились за соседним столиком. Я — с ними.

Метрдотель и старший официант подошли ко мне с вопросом, не предложить ли гостям аперитив. Неужто за главного принимают? Я кивнул.

Было начало девятого. Мурманчане опаздывали.

Глава 10. Незаконченный ужин.

Я растерялся. Если инициаторы встречи не появятся в течение десяти минут, придется слегка скорректировать программу. Надо предупредить Кайро. Неужели кидок? А если засада на выезде? Пронзительная трель сотового телефона Такарского заставила меня напрячься.

— Володя, — окликнул он меня через минуту. Я подошел.

— Звонил представитель Мурманска. Его машина на мосту Лейтенанта Шмидта. Какой-то недотепа на «Запорожце» не успел затормозить и въехал ей прямо в задницу. Ну прямо как в анекдоте!

— Этого еще не хватало… — поглядывая на часы, пробормотал Золин. — Что будем делать?

— Он, естественно, извинился, — добавил Татарский. — Пояснил, что водителя и машину оставляет на ментов, сам доберется сюда на такси. Просил подождать еще пятнадцать минут, а ужин начинать без него.

Вот и прекрасно! Я хочу есть, — заявила Лебедева и жестом подозвала официанта. — Молодой человек, мне, пожалуйста, «Перье» негазированную и салат из огурцов с помидорами. — Она капризно передернула плечами. — Я на диете. А мяса я уже лет десять как не ем.

— Сию минуту, — с готовностью отозвался длинный, как жердь, официант и испарился так же стремительно, как и подскочил.

На эстраду в дальнем конце зала поодиночке стали выходить музыканты. Вслед за ними вальяжно вывалился популярный в обеих столицах певец, исполняющий старинные романсы. За столиком у окна щелкнул пальцами седовласый господин восточной наружности. К нему тут же подскочил метрдотель.

— Начинается! — хмыкнула Алла. — Концерт по заявкам гостей с Кавказа и их подружек. Прямо как в советские годы!

Через минуту певец, убрав в нагрудный кармашек косоворотки банкноту, заблажил про «очи черные».

Я понял, что подписание договора сегодня не состоится, и мне стало не по себе. Что-то тут не так! Если кому-то захочется хлопнуть кого-то из шефов «Цербера» — сделать это легче всего на выходе. И если стрелок окажется снайпером, обладающий винтовкой с лазерным прицелом ночного видения, то помешать осуществлению его замысла, как это ни прискорбно, будет очень сложно. Пять метров плюс ступеньки мраморного марша до двери «мерса» — многовато.

Секунду подумав, я связался по рации с Алексом.

— Костел святого Альберта знаешь?

— Ну!

— Шпиль видишь?

— Уже сделано, начальник. Человек наверху. Сообщает, что кругом тишь да гладь…

— Тогда все! — Я вздохнул и взглянул на часы.

— Думаю, у Мурманска к Петербургу пропал всякий интерес, — произнес Золин. — Не пора ли нам восвояси? Вы как, Сергей Сергеевич!

— Целиком и полностью «за»! Владимир! — Такарский обернулся ко мне: — На будущее схема такая: тот, кто приглашает, встречает гостей стоя… Ясно? А то, понимаешь, явились и сидим, как халявные лохи…

— Не заводись, Сергей! Всякое случается… — Золин вдруг развел руками, поднялся из-за стола и вдруг вскрикнул: — Ой! Спина… Больно! — Он прижал ладони к горлу, стал хватать ртом воздух, а потом повалился на стол.

Глава 11. У Алекса все чисто.

Алла Леонидовна пронзительно взвизгнула, выскочила из-за стола, и к ней тут же бросился телохранитель. Сграбастав ошарашенную женщину в охапку, он бросился вместе с ней на пол. На Такарского обрушился всей своей могучей массой его личный телохранитель Борис.

Игорь Бойков, телохранитель президента, посадив обмякшего шефа в кресло, старался нащупать пульс.

Подчиняясь рефлексам, заложенным на многочисленных тренировках, я выхватил пистолет из-под пиджака и, плюхнувшись у стены на колено, сжал рукоять в вытянутых руках.

В ресторанном зале продолжали пить, есть, веселиться, обсуждать деловые и любовные проблемы, но завсегдатаи насторожились, озабоченно прикидывая, не начнется ли перекрестная стрельба. Несколько парней крепкого телосложения сделали то, что и должны были сделать, — прикрыли своих боссов и выхватили оружие.

Я метнулся к Игорю Бойкову, оттеснив его, повернул Золина лицом к себе и отшатнулся. Президент был безнадежно мертв — его широко раскрытые глаза взирали на меня почти с детским удивлением. Оскал фарфоровых зубов и вывалившийся фиолетовый язык сделали лицо неузнаваемым.

— Ни единой царапины, — произнес Бойков чересчур уж спокойно. — Я уже посмотрел…

— Инфаркт, что ли? — с недоверием спросил я. — Не может быть!!!

— Я не врач, не знаю. Вскрытие покажет… Странная смерть, конечно. Я с ним уже полгода, и он ни разу не жаловался на здоровье.

Подошел главный администратор ресторана, взглянул и отвернулся.

— Я вызвал «скорую» и милицию. Сейчас будут, -сообщил он сдержанным тоном и сделал знак музыкантам.

Те мгновенно оценили ситуацию, и спустя минуту зазвучала мелодия «Опавшие листья».

Жизнь, однако, продолжается, подумал я и включил рацию.

— Алекс, это я, Кирсанов.

— У меня все чисто. А что у вас? — раздался его, показавшийся мне чересчур уж спортивно-бодрым, голос.

— А у нас здесь Золин скончался…

— Да ты что?!.

— Двигай сюда! Сейчас менты заявятся…

Я убрал рацию в карман, пистолет — в кобуру, достал сигарету, прикурил, затянулся… Первый день на службе, и сразу покойник! Ну и ну!… Все под Богом ходим, конечно… Служба безопасности, называется… Ха-ха! Правильно пел Высоцкий… «В гости к Богу не бывает опозданий…»

Я обвел взглядом стол с закусками. Если бы Золин хоть что-нибудь съел, я бы подумал, что его отравили… Но он к еде не притронулся!

— Алла, поставь бутылку! — раздался за моей спиной визгливый голос Такарского.

— Пошел к черту! Мне хочется напиться, — произнесла она утробным, совершенно не своим голосом.

Я оглянулся. Вице-президент корпорации «Цербер» госпожа Лебедева дрожащей рукой налила в фужер водки, осушила его одним махом и стала наливать следующий. А говорила, что пьет только «Перье»…

Глава 12. Капитан Быков.

Милиция не заставила себя долго ждать. После того как были сняты показания очевидцев скоропостижной смерти президента известной в Питере фирмы «Цербер», капитан Быков, возглавлявший группу из «убойного отдела» ГУВД, отвел меня в сторонку и спросил прямо в лоб:

— Какие соображения, начальник?

— Думаю, сердцу Золина захотелось покоя. К еде не притрагивался, особо не нервничал — приехал в отличном расположении духа. Инфаркт, должно быть… На историю болезни, разумеется, не лишне взглянуть. У меня был друг, вместе росли. Лечили его от легких, а умер от аневризмы аорты. Вдова хотела врачей притянуть, но историю болезни не нашли! А муж ее был, между прочим, заслуженным гэбистом в свои сорок. Так что… Впрочем, вы все это лучше меня знаете.

— Все мы кое-чего знаем, но, как правило, утаиваем. А если допустить, что Золина убрали?..

— Каким это образом? — усмехнулся я.

Мало ли каким… Наука, к вашему сведению, не стоит на месте…

— Про науку наслышаны, кое-что почитываем, — не остался я в долгу. — Пистолет с глушителем, снайперская винтовка с оптическим прицелом, нож для колки льда, синтетический порошок, похищенный из лаборатории жадным до больших баксов ученым, полгода не получавшим к тому же зарплаты, игла, пропитанная ядом кураре, да мало ли…

Быков откашлялся, пожевал фильтр сигареты.

— Шутки шутками, а, судя по антуражу, ваши боссы ждали к ужину каких-то крупных гостей?

— Ждали, — сказал я. — Точнее, моих боссов пригласили в гости.

— Кто? — Капитан пристально посмотрел на меня.

Я неопределенно пожал плечами:

— Почему бы вам не задать этот вопрос кому-либо из здравствующих хозяев «Цербера». Например, господину Такарскому

— Понимаю, — вздохнул старший опер. — Коммерческая тайна и все такое. Но почему те, кто зазвал ваших шефов в гости, до сих пор не появились? Вам не кажется это странным?

— Кажется! — Я опять пожал плечами. — Но этот вопрос по идее должен вам задать я.

— Что ж, нечто подобное я и ожидал от вас услышать, Владимир Николаевич. — Быков улыбнулся. — Но если надумаете сообщить какие-либо подробности, вот мой номер телефона. — Опер сунул руку в нагрудный карман, достал визитку. — Если же, напротив, вы мне понадобитесь, я вас разыщу.

Оперативник повернулся и зашагал к эксперту-криминалисту, упаковывавшему в свой чемоданчик образцы напитков и блюд, представленных на столике.

Лебедева сидела на стуле и смотрела на меня волком. Потом взяла со стола мельхиоровый нож и, смотрясь в лезвие, словно в зеркальце, провела яркой помадой по губам. Она была пьяна. С иссиня-черными волосами, бледная как смерть, разом постаревшая лет на десять, с красным ртом, Алла напоминала мне мима Марселя Марсо.

Я перехватил взгляд Такарского и подошел к нему.

— О чем тебя расспрашивал капитан? — поинтересовался вице-президент.

— Хотел, чтобы я назвал имя человека, которого вы ждали к ужину. Но я ответил, что с таким вопросом лучше всего обращаться к вам.

Такарский кивнул. Покосившись на Лебедеву, он перевел взгляд на носилки, куда люди в серо-голубых халатах только что положили тело Золина, и сказал:

— Сейчас все уедут, и можешь быть свободен. Завтра в восемь тридцать жду тебя у себя в кабинете. Есть разговор…

Он кивнул телохранителям. Те, поддерживая под руки вот-вот готовую рухнуть Аллу Леонидовну, направились к выходу.

— До завтра! — бросил вполголоса Такарский и зашагал за ними.

— Ну и что ты по всему этому думаешь?

Я обернулся. Сзади стоял Алекс Кайро в темных очках, в черной рубашке и черных брюках.

— Опер в курсе, что наши ждали кого-то важного, кто так и не приехал, — сухо произнес я, поглядывая на часы. — Ты своих отпустил?

— Сразу после приезда ментов. Кстати, из клуба никто не выходил.

Кайро провел ладонью по своей шевелюре, прошелся пятерней, как скребком, по щетинистому квадратному подбородку.

— Нужно выяснить все, что возможно, про аварию на мосту Лейтенанта Шмидта, — первым нарушил я паузу.

— Если она была вообще, эта авария, — отозвался Кайро.

Глава 13. Обмен мнениями.

«Волгу» Витьки Липатова я увидел сразу, как только въехал во двор своего дома. Мать честная! Забыл… Из головы вон вылетели наши с ним посиделки… Я взглянул на часы на приборной панели своего «порше». Было без четверти двенадцать. Липатов, мой дружище бесценный!

Заглушив мотор, я вышел из машины и направился к «Волге». Под ее днищем на промасленном халате лежал Витька. У него на брюхе стояла тусклая двенадцативольтовая переносная лампа.

— Загораем? — постучал я по крышке капота.

Липатов выполз из-под машины, принял подобающее человеку вертикальное положение, не спеша обтер куском ветоши грязные руки и молча ткнул указательным пальцем в циферблат наручных часов.

— Извини, дорогой, задержался. Работу, надо сказать, ты мне устроил классную, ничего не скажешь! Что с тачкой?

Как обычно, фильтры! — отмахнулся Витька. — До тебя доехал, а назад — не заводится. Только сейчас закончил. — Он нагнулся, сграбастал халат вместе с инструментами, переносной лампой, мотком изоленты и отнес в багажник. — Не машина, а пылесос какой-то! Черт бы ее побрал! Давай капитально посидим и отдохнем. Я завтра выходной.

— Давай! — вякнул я без особого энтузиазма. — Хотя мне в ближайшее время выходной явно не светит…

— Ты чего, Кирсан, заболел? Смурной такой!

— Нет, с чего ты взял. Пошли возьмем водки. Надо снять стресс и помянуть нашего с тобой президента.

У Липатова глаза стали квадратными.

— Мишку Золина? — выпалил он на выдохе, не меняя выражения лица. — Это что же… Большой Папа ласты склеил? Когда?

— Совсем недавно. Труп, наверное, еще не совсем остыл. Михаил Александрович Золин скоропостижно скончался прямо на моих глазах.

— Да ты что! Рассказывай! — заорал Витька.

Я обстоятельно, со всеми подробностями, доложил, как было дело.

— Замочили!!! — гаркнул Липатов и взмахнул руками, как крыльями. — Как пить дать замочили! Мужик здоровый как бык! А что менты?

— Менты безмолвствуют! — Я пожал плечами и тяжело вздохнул. — Завтра позвоню капитану. Узнаю про результаты вскрытия. Хотят оставить нас с тобой без зарплаты, представляешь?

— Свинство! — подытожил Витька, закрывая на ключ двери служебной «Волги».

— Ладно, пойдем выпьем. Вот только машину в гараж загоню. Ты где собираешься ночевать? У меня? Учти — завтра встаю в шесть тридцать.

— Посмотрим, как карта ляжет! — засмеялся Липатов. — Если градус пойдет хорошо, останусь у тебя. Нет — поеду домой. Хотя мосты к тому времени уже разведут! — подвел итог своим рассуждениям мой закадычный приятель.

Вскоре мы не спеша топали к ночному гастроному.

— Слушай, Витек, почему ты не сказал мне, что прежнего шефа охраны расстрелял киллер? — спросил я, закуривая, наверное, тридцатую за сегодняшний день сигарету. — Другом еще называешься!…

— Потому что впервые это слышу, — чуть помедлив, ответил Липатов. — С чего ты взял, что его расстреляли?

— Сначала секретарша Кристина сказала, потом сам Такарский. Только этот хитрый лис почему-то юлил как уж. Будто бы мой предшественник погиб при невыясненных обстоятельствах в нерабочее время… Скорее всего, бывший коммуняка Сергей Сергеевич поостерегся говорить правду: а вдруг я испугаюсь и укачу на озеро ловить лещей? Правда, спустя пару часов Алекс Кайро расставил все точки над "i".

Липатов засмеялся:

— Знаешь, Кирсан, иногда мне кажется, что там, где появляешься ты, того и жди на свою жопу приключений. Разве не так?

— Скажешь тоже!

Глава 14. «Скинхеды»

Мы свернули за угол. Круглосуточный магазин сверкал огнями. Неподалеку топтались какие-то бритоголовые субъекты. Они то и дело озирались по сторонам и гоготали.

Всякий раз, когда я встречаю на улицах ночного Питера таких приблатненных субчиков, после третьей бутылки пива воображающих, будто они Шварценеггеры, я вспоминаю армию, своих сослуживцев и наше спецподразделение. У нас из гонористых дворовых шпанят отцы-командиры в считанные дни делали настоящих парней.

Когда мы переходили улицу, у магазина остановился малолитражный «форд». Из машины вышла темноволосая девушка в черной кофточке и белой юбке с разрезом. Четверка бритоголовых мгновенно оживилась. Тот, что постарше, что-то шепнул дружкам, и они, окружив девушку, стали теснить ее к арке соседнего дома.

— Сейчас что-то будет, — бормотнул Липатов, — а у меня контактные линзы…

— А у меня с утра руки чешутся… И этих «скинхедов» я сейчас отмудохаю!

Один из бритоголовых вырвал из рук девушки сумочку и достал ключи от машины. Остальные заржали, схватили девчонку под руки и, улюлюкая, поволокли ее назад, к машине.

— Э-эй, пионеры, куда это вы мою сестру тащите? — заорал я и бросился наперерез. — Задержитесь на минутку, отличники!

В несколько прыжков я настиг идейного вдохновителя «нехороших» юнцов, схватил его за руку и заломил ее за спину. Он попытался лягнуть меня в пах.

Я молча ткнул его кулаком под дых, и «мальчик» затих.

И тут в развитие событий вмешался Витька. В нем проснулся артистический талант, которому позавидовал бы сам Станиславский.

— Стоять, милиция!!! — заорал он.

Его правая рука скользнула под левую полу пиджака, и через секунду пальцы крепко сжимали вороненую рукоять газового пистолета. Вот уж этого я от него не ожидал! Липатов направил ствол пистолета прямо в лоб парня, державшего девушку под руки.

— Значит, так, доходяги! — Он смачно харкнул себе под ноги. — Сейчас все резко присели и мордой в асфальт! И не злите меня! Нервы и так ни к черту… Считаю до двух, потом стреляю! — уже совсем спокойно закончил Витька, не спуская глаз с застывшей на месте четверки.

Признаться, я в тот момент подумал, что благодаря находчивым действиям моего приятеля инцидент будет исчерпан и подонки ретируются. И от этой мысли мне почему-то стало досадно. Так хотелось выпустить пар, и вот на тебе!

Но едва в моей голове пронеслись эти мысли, как расклад сил резко изменился. И далеко не в нашу с Липатовым пользу. Второй из тех, кто по-прежнему держал за руку девушку, выхватил нож и приставил ей к горлу холодно блеснувшее лезвие. Я аж растерялся от такого расклада. И тут же переросток снова лягнул меня в пах, вырвался, отбежал к своим и крикнул:

— Ну вы, менты мудовые, кидайте пушку на асфальт, а сами — на колени!… Иначе девчонка быстренько узнает, что такое «испанский воротник»! Мне что, еще раз повторить?

Липатов бросил на меня взгляд, в котором без труда читалась просьба о помощи. Слова, которыми я хотел в ту минуту отблагодарить его за «находчивость», лучше не воспроизводить. Я ограничился лишь легким кивком. Липатов бросил газовый пугач на землю.

— Вот так-то, суки! — Старший из подонков сделал два шага вперед и носком ботинка с силой отшвырнул пистолет на середину мостовой. — А теперь на колени!!!

Липатов тяжело вздохнул и снова посмотрел на меня.

Пора было заканчивать этот водевиль. Я перешел к решительным действиям. Мгновенно сунув руку в карман, я достал коробок со спичками и поднял его вверх.

— Ложись! — заорал я и бросил его к ногам тех, что держали девушку.

Выиграв пару лишних секунд, прыгнул и точным ударом ребра ладони в переносицу сбил с ног главаря, выхватил из кобуры свой боевой пистолет и, прижав дуло к башке ублюдка, крикнул засранцу с ножом:

— Брось перо, сука, а не то всех урою!

Тот повиновался.

— А теперь всем — руки за голову! Мой лимит терпения вы уже исчерпали, так что экспериментировать не советую.

Мелькнула мысль: буду ли стрелять на поражение, если эта шелупонь полезет на рожон? Вне всякого сомнения…

То ли я был скрытым телепатом, способным передавать на расстояние самые сокровенные мысли, то ли бритоголовые ублюдки решили не искушать судьбу и признать свое поражение, но уже секунду спустя все подняли ладони кверху и, словно раки, дружно стали пятиться к арке темного проходного двора.

«А сумочка?» — подумал я. И тут Липатов подскочил к старшему «скинхеду», вырвал у него из рук сумку и ключи от «форда» и напоследок вмазал бедолаге коленкой в пах.

Противник бежал с поля боя без оглядки…

Глава 15. Лика.

— Победитель подошел к красавице… Заглянул в ее бездонные глаза… Кажется, так пишут в любовных романах. Вы в порядке? Они вам ничего не сделали? -Я набрался наглости и прикоснулся к локтю девушки.

Она смущенно улыбнулась и сказала дрогнувшим голосом:

— Просто не знаю, ребята… не появись вы вовремя… Спасибо вам огромное! Я отделалась лишь порванной блузкой! — Она прикрыла ладонями обнажившуюся ложбинку между грудями. — Вы будете составлять протокол?

— А зачем? Мы вовсе не менты. Молодой человек, — обернулся я к Липатову, — отдайте девушке сумочку и объясните нам, что вы потеряли в кустах?

Витька искал там свой газовый пистолет, а когда нашел, издал победный клич.

— Меня зовут Владимир, а вас?

— А я Лика.

— Виктор, отдай Лике сумочку и ключи от ее машины.

Липатов еще раз поразил меня. Он сначала поцеловал даме руку, а мне протянул бандитский нож, который я немедленно бросил в прикрытый решеткой водосток.

— Вот ваша сумочка, милая Лика! — сказал Витька и широко улыбнулся. — Носите на здоровье.

— Вы, ребята, самые настоящие молодцы! — сказала девушка, смущенно переводя взгляд зеленых глаз с меня на Витьку и обратно. — Вообще-то я заехала в магазин за пакетом вишневого сока, но теперь… — Она опустила глаза на прижатые к груди ладони. — Может быть, кто-либо из вас… Если не трудно…

— Лика, я готов всю жизнь бегать вам за соком!

Липатов с поклоном попятился, а потом ломанулся в стеклянные двери гастронома, едва не забуксовав на месте от бурлящей в нем чрезмерной энергии.

Когда он скрылся из виду, я попытался взять инициативу в свои руки. Однако Лика меня опередила.

— Володя, а вы со своим другом всегда носите с собой пистолеты и разбрасываете их по сторонам?

— Носим всегда, но разбрасываем довольно редко, — засмеялся я. — Мы работаем в охранной фирме «Цербер». Причем я возглавляю в ней службу безопасности. Вот уже второй день…

— «Цербер»? — Лика в упор посмотрела на меня. — Солидная фирма. Мой начальник… Впрочем, это неважно.

— Почему неважно? В наше время все важно…

— Я работаю в фирме, обслуживающей иностранных туристов, и мы хотели заключить с «Цербером» договор по охране иностранцев, но потом мой начальник почему-то отказался от этой идеи. Наверное, потому, что у «Цербера» какие-то серьезные проблемы.

— Откуда такая информация? — Я удивленно вскинул брови.

— Например, час назад в сводке новостей сообщили об убийстве в «Манхэттене» президента фирмы «Цербер». Вы в курсе?

— Естественно, — вздохнул я. — Только это вовсе не убийство, а скорее всего обширный инфаркт. В общем, давай на «ты». Что ты делаешь сегодня вечером?

Лика сделала большие глаза.

— Ты, наверное, хотел спросить «сегодня ночью»? Я кивнул.

— Дождусь твоего друга с пакетом вишневого сока, потом сяду в машину и покачу домой. И сразу же — в душ. Грязные руки этих подонков вызывают желание содрать с себя кожу. — Она замялась. — А ты хотел предложить что-то более интересное?

— Если честно, сегодня вряд ли! К сожалению, скоропостижная смерть нашего босса не благоприятствует мероприятиям после полуночи. Дай мне твой номер телефона, и я пожелаю тебе спокойной ночи. Хорошо?

Лика задумалась.

— Все дело в том… — Она запнулась. — У меня нет телефона.

— Жаль. Зато у меня сразу три — домашний, служебный и мобильный! Буду рад, если позвонишь.

В этот момент появился Липатов с большим полиэтиленовым пакетом и с букетом роз.

— Это вам! — Он протянул розы Лике.

— Спасибо! — Она взяла цветы, прижала к груди. — Очень красивые!

который я немедленно бросил в прикрытый решеткой водосток.

— Вот ваша сумочка, милая Лика! — сказал Витька и широко улыбнулся. — Носите на здоровье.

— Вы, ребята, самые настоящие молодцы! — сказала девушка, смущенно переводя взгляд зеленых глаз с меня на Витьку и обратно. — Вообще-то я заехала в магазин за пакетом вишневого сока, но теперь… — Она опустила глаза на прижатые к груди ладони. — Может быть, кто-либо из вас… Если не трудно…

— Лика, я готов всю жизнь бегать вам за соком!

Липатов с поклоном попятился, а потом ломанулся в стеклянные двери гастронома, едва не забуксовав на месте от бурлящей в нем чрезмерной энергии.

Когда он скрылся из виду, я попытался взять инициативу в свои руки. Однако Лика меня опередила.

— Володя, а вы со своим другом всегда носите с собой пистолеты и разбрасываете их по сторонам?

— Носим всегда, но разбрасываем довольно редко, — засмеялся я. — Мы работаем в охранной фирме «Цербер». Причем я возглавляю в ней службу безопасности. Вот уже второй день…

— «Цербер»? — Лика в упор посмотрела на меня. — Солидная фирма. Мой начальник… Впрочем, это неважно.

— Почему неважно? В наше время все важно…

Я работаю в фирме, обслуживающей иностранных туристов, и мы хотели заключить с «Цербером» договор по охране иностранцев, но потом мой начальник почему-то отказался от этой идеи. Наверное, потому, что у «Цербера» какие-то серьезные проблемы. — Откуда такая информация? — Я удивленно вскинул брови.

— Например, час назад в сводке новостей сообщили об убийстве в «Манхэттене» президента фирмы «Цербер». Вы в курсе?

— Естественно, — вздохнул я. — Только это вовсе не убийство, а скорее всего обширный инфаркт. В общем, давай на «ты». Что ты делаешь сегодня вечером?

Лика сделала большие глаза.

— Ты, наверное, хотел спросить «сегодня ночью»? Я кивнул.

— Дождусь твоего друга с пакетом вишневого сока, потом сяду в машину и покачу домой. И сразу же — в душ. Грязные руки этих подонков вызывают желание содрать с себя кожу. — Она замялась. — А | ты хотел предложить что-то более интересное?

— Если честно, сегодня вряд ли! К сожалению, скоропостижная смерть нашего босса не благоприятствует мероприятиям после полуночи. Дай мне твой номер телефона, и я пожелаю тебе спокойной ночи. Хорошо?

Лика задумалась.

— Все дело в том… — Она запнулась. — У меня] нет телефона.

— Жаль. Зато у меня сразу три — домашний, служебный и мобильный! Буду рад, если позвонишь.

В этот момент появился Липатов с большим полиэтиленовым пакетом и с букетом роз.

— Это вам! — Он протянул розы Лике.

— Спасибо! — Она взяла цветы, прижала к груди. — Очень красивые!

Меня кольнула ревность, и я решил вмешаться.

— Мой бесценный друг! По-моему, тебя просили купить сок, а ты, как всегда, перепутал.

— Обижаешь, старик! — Липатов извлек из пакета коробку сока. — Полагаю, нам следует употребить с пользой сложившиеся обстоятельства и договориться о встрече, скажем, завтра вечером. В более благоприятной обстановке…

Ну дает Липатов! Ишь ты, прыткий какой!… Я ждал, что ответит Лика.

Но Витька перехватил мой многозначительный взгляд и поспешил добавить:

— Лика, у такой красивой девушки, как вы, наверняка есть не менее красивая подруга. Если она согласится составить нам компанию, я буду счастлив с ней познакомиться.

Лика покосилась на меня. Липатов мгновенно достал визитку.

— Здесь два номера телефона — первый домашний, второй — сотовый.

— Обязательно позвоню, но не могу обещать, что это случится уже завтра. У меня тоже довольно серьезная работа и на развлечения остается не так много времени, как хотелось бы! — произнесла Лика не без вызова. — Кстати, сколько я должна за сок?

— Лика, ты что, с Луны свалилась? — нашелся Липатов.

— Мальчики, я вас люблю! — Она открыла машину, села за руль, включила зажигание, послала нам воздушный поцелуй и умчалась.

— Мальчики, видите ли!… — обиженно протянул Витек. — Мне уже тридцать, а тебе, между прочим, тридцать один. Пора подумать о создании семьи. Ты не согласен? Не молоденькие…

Я хмыкнул:

— Выпьем и решим, что делать.

Всю дорогу до дома мы молчали. Каждый из нас думал о своем.

Глава 16. Парочка телефонных звонков.

Утром я проснулся свежим, бодрым и полным энергии, хотя до трех часов мы пили финскую клюквенную водку и трескали бутерброды с черной икрой и паштетом из гусиной печенки.

Растолкав сопящего на раскладушке Липатова, я наскоро принял душ, побрился и пошел на кухню, где нас уже поджидал горячий кофе.

Я был благодарен предкам, подарившим мне на прошлый день рождения кофеварку с таймером. Вечером я задавал этой во всех отношениях удобной штуковине время подъема. И как только звонил будильник, по моей однокомнатной квартире уже катил волнами запах ароматного кофе.

Я отыскал на холодильнике пульт от телевизора и включил главный питерский канал. В новостях сообщили о вечернем происшествии в клубе «Манхэттен». Правда, диктор ограничился формулировкой: «смерть наступила при не выясненных пока обстоятельствах».

Я сразу же вспомнил о капитане Быкове. Разыскав в кармане пиджака его визитную карточку, набрал указанный там номер. Меня совершенно не смущало, что часы показывали лишь начало восьмого. Доблестный старший опер предупредил, что звонить можно круглосуточно. Впрочем, работа в «убойном отделе» для настоящих ментов означала порой дом, семью и выходные.

Я прижал трубку радиотелефона к уху и стал считать длинные гудки. На двенадцатом раздался щелчок, и я сразу узнал голос Быкова.

— Слушаю вас! — Судя по интонации, капитан, похоже, встал гораздо раньше меня. А может, и вовсе не ложился.

— Здравствуйте, товарищ капитан. Вас беспокоит Владимир Кирсанов из «Цербера». Есть какие-нибудь известия о причине смерти моего шефа? А то журналюги плешь проели своими предположениями. — Я встретился глазами с Липатовым, возникшим в дверном проеме.

Кивком головы дал понять ему, чтобы он сам себя обслужил насчет кофе. Что Витька и сделал, наполнив до краев большую керамическую кружку с изображением собора святого Петра в Риме. Я показал приятелю кулак. Он все понял, отлил треть в мою опустевшую кружку и набросился на миндальное печенье, валявшееся у меня на кухне с неделю.

— Есть новости, — ответил Быков, немного помолчав. — Вы знали о том, что Золину, благодаря не очень сложной операции, не так давно был вживлен аппарат искусственной стимуляции сердца?

— Откуда? Если помните, я вам посоветовал разыскать его историю болезни.

— Да, помню. Теперь о главном: стимулятор-то вчера вечером накрылся…

Быков закашлялся.

— И что из данного факта следует? — спросил я.

— А вот здесь-то начинается детектив! — сообщил капитан. — Либо японская микросхема вырубилась сама по себе, что маловероятно ввиду исключительной надежности кардиостимулятора, который рассчитан на двадцать лет бесперебойной работы и по цене тянет тысяч на двадцать баксов, либо аппарат вывели из строя мощным разрядом. Наш спец утверждает, что теоретически это возможно. Итак, ситуация вырисовывается веселенькая… — хмыкнул Быков. — А у вас не появилось желания рассказать мне про загадочных партнеров, продинамивших ими же заказанный ужин?

— Сожалею, но ничем помочь следствию, увы, не могу. — Я даже развел руками, словно Быков мог меня видеть. — Пообщайтесь на эту тему с кем-нибудь из шефов. Поймите, капитан, я бы и рад быть вам полезным, но на данный момент у меня на самом деле нет ни полномочий, ни подробной информации. Не помню, говорил ли я, но вчера был мой первый рабочий день в качестве начальника охраны, так что я еще как бы стажер. Кстати, через сорок пять минут у меня встреча с первым замом Золина — Такарским. Может, он сообщит что-либо, заслуживающее внимания. А вам спасибо за информацию. Если Золина действительно убрали, возможно, общими усилиями мы все-таки выйдем на след убийц…

— Поживем — увидим, — уклончиво ответил Быков, хотя я сразу отметил теплоту, появившуюся у него в голосе. — Ладно, езжайте к своему Такарскому, и, если появится дополнительная информация… Одним словом, мой телефон у вас есть.

— До свидания. — Я положил трубку.

Сидевший в плетеном кресле Витька постучал ногтем по циферблату наручных часов.

— Сейчас двигаем… — кивнул ему я. — Только еще один звонок исполню!

Я набрал номер своего старого знакомого Олега Руденко, работавшего в главном управлении питерского ГИБДД. К счастью, он еще был дома. Трубку взяла жена. Слышались детские голоса вперемешку с зычным басом старлея — в прошлом моего сослуживца по спецподразделению внутренних войск «Русь».

Татьяна, жена Олега, была лучшей подругой Риты — моей двоюродной сестры. Олег познакомился с Татьяной, когда Ритулька вместе с нею как-то приехала проведать меня в часть. Так что мы с Олегом чуть ли не родственнички.

Красавец-сибиряк Олег Руденко, высокий и ладный, настолько запал Татьяне в душу, что она быстренько женила его на себе. Бесстрашный спецназовец-сверхсрочник стал одновременно верным мужем своей жены, жителем северной российской столицы и курсантом Высшей школы милиции.

Тут не обошлось без тестя — Татьянин папаша преподавал в этом солидном учебном заведении. Так мой героический коллега сначала получил звание лейтенанта, а затем был направлен в «Клондайк», то есть в управление. В свои тридцать Олег, или Рудик, как называли его свои ребята, жил в собственном доме у Таллинского шоссе, имел дачу под Выборгом, новую «девятку», пятилетний «пассат», небольшое брюшко и двух пятилетних белобрысых дочек-близняшек.

— Привет, хозяюшка! — традиционно поздоровался я с его женой. — Супружник дома?

— В коридоре, собирается выходить, — сообщила Татьяна. — Позвать? Оле-ег… Иди, тебя Володька Кирсанов…

— Не Володька, а Кирсанов Владимир Николаевич, — поправил я Таньку.

— Скажите пожалуйста, какие мы важные! — услышал я в ответ. — На… — Она протянула трубку мужу. — Только не опаздывай, как вчера.

— Хватит пилить, пила! — проворчал Олег. — Привет, Вовик! Как дела? Опять права отобрали или так просто звонишь, проведать?

— Ни то ни другое! — Времени на треп у меня и, видимо, у старшего лейтенанта было мало, так что я сразу взял быка Руденко за рога. — У меня к тебе просьба…

— Неужели? — ничуть не удивился он. — Выкладывай…

— Вчера примерно в девять вечера на мосту Лейтенанта Шмидта произошло дорожно-транспортное происшествие. «Запорожец» подрихтовал шестисотый «мерс» одного крутого. Мне нужны адреса участников происшествия и копия протокола. Сможешь устроить?

— Ты, старшина, опять пинкертонишь? — рассмеялся Олег. — Или на «быков» переключился?

Не до шуток, старик. Говори сразу — да или нет. — Липатов в полной боевой готовности торчал за моей спиной, демонстративно позвякивая ключами от своей служебной «Волги» — пора отчаливать.

— Не обещаю… — процедил старлей любимую фразу всех взяточников. — Но посмотрю, что можно сделать. Позвони после обеда. Если достану, с тебя бутылка!

Послышалось недовольное ворчание Таньки. Ясное дело — ей эти бутылки давно поперек горла стоят.

— Постарайся, позарез нужно! Пока.

Я положил трубку, раздавил в пепельнице окурок и вышел в прихожую. Подхватив с полки у зеркала барсетку с мобильником и документами, вслед за Липатовым вывалился на лестничную площадку.

Глава 17. Новые сведения.

Спустя сорок минут я уже был на фирме и сидел в мягком кресле, уставившись на вице-президента с умным лицом.

— Ну как тебе наша комната отдыха? — спросил Такарский.

— Неплохое гнездышко! Прямо пещера Али-Бабы и сорока разбойников. А главное — прохладно. Жара на улице — тухлая!

— Разбойников-то всего двое — ты и я! — сострил Сергей Сергеевич и подошел к бару, встроенному в стену, обшитую дубовыми панелями.

Рядом с баром, на деревянной подставке, стоял телевизор «Сони» чуть слышно журчал кондиционер. Слегка колыхались тяжелые зеленые портьеры на окнах. В воздухе витал еле уловимый запах мятного освежителя, смешанный с терпким ароматом дорогого табака.

— Что будем пить? — Такарский распахнул дверцу бара и оглянулся. — Виски с содовой, джин с тоником?

— Мне все равно. Я за компанию…

Достав сигареты из внутреннего кармана пиджака, я закурил. Вице-президент плеснул граммов по пятьдесят виски в два высоких узких стакана из бутылки «Джонни Уокер» с черной наклейкой. Разбирается, подумал я, а вслух сказал:

— Мне содовой побольше, а виски поменьше. Он кивнул.

Я молча наблюдал за ним. Спокойные, уверенные движения, невозмутимое выражение лица говорили о его самообладании, если не о полном спокойствии. Он сел напротив меня, поставил стаканы с виски на журнальный столик и, откинувшись на спинку кресла, тяжело вздохнул. И тут я заметил синие круги под глазами вице-президента. Не спал, должно быть! Значит, все же переживает…

— Есть что-либо новое? Что показало вскрытие? — Такарский посмотрел на меня в упор и отпил большой глоток виски.

Я пересказал вице-президенту мой разговор с капитаном и добавил:

— Оба варианта вероятны и практически недоказуемы. Если это спланированное убийство, то любой человек, находившийся достаточно близко к Золину, мог применить электрошокер, нейтрализующий действие кардиостимулятора. Я час назад позвонил моему приятелю из автоинспекции, и он обещал к обеду предоставить информацию о вчерашней аварии на мосту Шмидта. Я просил датькоординаты владельца «Запорожца». Это важно. Его надо прощупать и серьезно прокачать на предмет подставы. Если же выяснится, что никакого ДТП вообще не было, — я взглянул на Такарского, — тогда вам придется несколько изменить концепцию работы нашей охранной службы…

— Будем надеяться, что авария все-таки имела место и не входила в заранее расписанный сценарий вчерашнего вечера. — Хозяин кабинета отхлебнул виски, задумался. Его холодные глаза, казалось, смотрели сквозь меня.

Я молчал. Он пожевал губами, потом сложил их в трубочку, покачал головой и сказал:

— А ведь история получается весьма занятная… Тот, кого мы ждали в «Манхэттене», нашелся спустя три часа после того, как мы с Аллой уехали из ресторана. Нашелся и поведал нечто весьма любопытное. Опаздывая, он не стал дожидаться гаишников, оставил на мосту своего телохранителя вместе с«мерседесом», а сам пересел на левака, — «Жигули» не то шестой, не то одиннадцатой модели. По дороге шофер вдруг сворачивает в пустынный переулок: говорит, что у него, мол, лопнуло колесо, надо заменить. Мурманский гость выходит из машины чуток размяться. Что было потом — не помнит. Отключился… А когда пришел в себя, обнаружил, что валяется в каком-то грязном подвале, в одних трусах, с дикой болью в затылке. Ни тебе «дипломата» с деньгами и документами, ни костюма, ни часов -ничего, только трусы! Кое-как он поднимается на ноги, выбирается на пустынную улицу и снова теряет сознание. На его счастье, мимо проезжала «скорая», которая подобрала его и отвезла в больницу, где он до сих пор и пребывает с черепно-мозговой травмой средней степени тяжести. Мурманский гость помнит, что «Жигули» были красные и что водитель — молодой рыжий парень с разбитыми руками, как у каратистов. Что скажешь?

— Странно все это! — Я пожал плечами. — Напрашивается участие в деле третьей, пока неизвестной нам стороны. Можно, конечно, говорить и об отлаженном механизме фальсификации. Все отработано до мелочей, и зацепиться практически не за что. Если допустить, что мурманчане непричастны к убийству Золина, тогда поступок водителя «Жигулей» выглядит более-менее правдоподобным. Тем более что его пассажир наверняка производит впечатление человека солидного, при деньгах и так далее. Нечто похожее происходит в нашем городе каждый божий день. Конечно, чаще бывает наоборот — случайные попутчики нападают на леваков с целью изъятия выручки…

— Так все-таки твое мнение? — настаивал Такарский.

— Я склоняюсь к выводу о подставе… Ведь что получается — «мерседес», принадлежавший серьезным людям, «целуется» с «Запорожцем». И вместо того, чтобы разобраться на месте, без участия ГИБДД, как часто случается в похожих ситуациях, оба водителя соглашаются ждать приезда ментов. На практике, если в ДТП на мосту виноват водитель «мерса», он сует хозяину «запора» штуку-другую, чтобы тот отвязался, и едет дальше. Если же виновен «Запорожец», тогда ему за ремонт «мерседеса» век не расплатиться. Что в подобных ситуациях делают крутые? — Я вскинул брови и встретился взглядом с Такарским. — Бьют бедного водилу по морде, едут по своим делам, потом находят неимущего должника и, как правило, «ставят на счетчик» или заставляют продать квартиру. А тут с одной стороны — все делается по закону, а с другой… Короче, сильный и богатый всегда прав. А в нашем случае — вдруг все наоборот. Странно это!…

Сергей Сергеевич встал, подошел к окну, отдернул зеленую штору. Он стоял, барабанил пальцами по подоконнику и молчал. Потом повернулся и сказал:

— Я разговаривал с главным деятелем из мурманской фирмы… Мне показалось, тот удивлен случившимся не меньше, чем мы с тобой. Он уже дал задание своим ребятам найти рыжего парня и его красные «Жигули».

Такарский стал нервно мерить шагами комнату. Потом плюхнулся в кресло.

— Тебе налить?

— Нет, спасибо…

— А я еще выпью. Виски хорошо прочищают мозги. Словом, как только узнаешь адрес хозяина «Запорожца», немедленно к нему. Вытряхни из него душу… О результатах сразу доложишь мне. В случае новостей от «убойщиков» — то же самое. Хотя… — Он помолчал. — Если смерть Золина — дело рук мурманчан, они всеми способами избавятся от такой серьезной улики. Я имею в виду водителя «Запорожца». Свались он с Аничкова моста в Фонтанку и камнем пойди ко дну — не удивлюсь. Ну хорошо, иди работай.

Я поднялся, направился было к двери, но вспомнил про служебную машину.

— Сергей Сергеевич, вчера мы говорили про служебный джип, поэтому сегодня я оставил свою машину в гараже…

Извини, совсем забыл! — Он достал из кармана пиджака ключи и техпаспорт, протянул мне. — «Фронтера» внизу, во дворе. Чеки за топливо и техобслуживание — лично Лебедевой на стол. Есть вопросы и пожелания?

— Сергей Сергеевич, что думают по поводу случившегося в организации, которая является нашей«крышей»? Им, если я правильно понял, какую контору вы имели в виду, гораздо легче выяснить все по своим четко отлаженным каналам.

Такарский не торопился отвечать. Я даже предположил, что затянувшимся молчанием он намекает: мол, не суй нос, куда не следует. Вице-президент закурил, сделал пару затяжек и сказал с расстановкой:

— Ничего не думают! Им главное, чтобы мы регулярно им платили. У них одна задача — удержать лакомый кусок у себя, отпихивая остальных конкурентов. Тот же самый рэкет, только освященный законом.

— Но если фирма процветает, то, наверное, и отстегивает больше? Разве не так?

Такарский окинул меня взглядом с головы до ног, в котором я прочитал нелестное о себе мнение. Ты, Владимир Николаевич Кирсанов, — наивный простак! Не суйся, куда тебя не просят. Я понял, что разговор окончен, и ушел.

Для моего бывшего сослуживца по спецназу Рудика не составило труда выяснить все, что касалось вчерашней аварии на мосту Лейтенанта Шмидта. Когда я позвонил, Олег сообщил, что столкновение пятисотого, а не шестисотого, как я считал, «мерседеса» и «Запорожца» действительно имело место быть и что ксерокопия протокола у него в руках. Однако он сразу же предупредил, что через полчаса срочно уезжает во Всеволожск, так что получить документ я могу либо в течение тридцати минут, либо в восемь вечера, когда он вернется домой.

Обстоятельства и время поджимали — я сел в джип и рванул в логово питерских гаишников. Договорились, что Олег меня минут десять подождет, если вдруг застряну в пробке.

Он сидел за рулем своей «девятки» на стоянке возле здания управления ГИБДД, когда я появился через двадцать минут. Перламутрово-зеленый джип, надо сказать, произвел на него должное впечатление. Подмигнув мне, он ткнул в воздух большим пальцем правой руки.

Мы обменялись крепким рукопожатием.

— Давай копию протокола! Руденко покачал головой и спросил:

— Значит, разбором аварий занимаемся, долги выколачиваем? И как, успешный бизнес?

— Более чем! — ответил я, выхватывая из его пальцев ксерокопию протокола ДТП.

— Счастливчик! Мне на такую дорогую тачку со своей госбюджетной зарплаты до пенсии не скопить! — Постукивая костяшками пальцев по чехлу из черной кожи на руле автомобиля, добавил: — Между прочим, не так-то просто было добыть для тебя эту копию. Что-то начальство с этой аварией темнит, мухлюет! — Руденко выплюнул на асфальт изжеванную спичку и внимательно посмотрел на меня.

— Темнит? С чего ты это взял?

— Начальство наше это ДТП даже по сводкам не провело, а сразу отослало в архив. Словно и не было никакого дорожно-транспортного происшествия. — Олег отвел взгляд. Помолчал. Потом, наморщив лоб, спросил: — Кто такой этот… м-м… Ли-си-цын, не знаешь?

— Не знаю, — ответил я. — Спасибо, что помог. Должок за мной! На днях позвоню, обсудим вопрос о магарыче.

— То-то…

Глава 18. Хозяин «Запорожца»

Через четверть часа я уже был на Васильевском острове, а спустя десять минут припарковал джип возле дома, указанного в протоколе, где проживал некто Лисицын Евгений Петрович, тысяча девятьсот семьдесят седьмого года рождения.

Поставив машину на сигнализацию, я вошел в полутемный, пропахший мочой и кошками, подъезд. Нужная мне квартира находилась на пятом этаже. Какое-то время я изучал список жильцов квартиры № 25 с указанием, кому сколько звонков. Не обнаружив нужной мне фамилии, надавил на верхнюю кнопку звонка. Подумал и надавил еще раз.

Вскоре загрохотали замки, звякнула предохранительная цепочка, дверь приоткрылась, в образовавшуюся щель просунулся мясистый нос с запотевшими очками. Одна дужка была прикручена к оправе медной проволокой. Куцая редкая бороденка позволила сделать заключение, что дверь отворил представитель мужской части населения классической питерской коммуналки.

— Вам кого, молодой человек? — поинтересовался дядя, шевеля ноздрями и принюхиваясь.

Что это он? Неужели виски еще не выветрилось?

— Добрый день! — вежливо поздоровался я. — Могу я повидать Евгения Лисицына?

— Женьку?! — воскликнул дядя и шагнул назад, вернее, отскочил.

«А ведь сейчас захлопнет!» — подумал я и просунул в щель ногу. Но оказалось, зря я предпринял этот маневр — дядя снял предохранительную цепочку и распахнул дверь.

— Псих какой-то! — высказал он свое отношение ко мне. — Третья дверь направо. С утра Женька был дома. Я его видел на кухне…

Я затопал по темному коридору. Остановившись у третьей двери, я постоял, прислушиваясь, потом постучал и сразу услышал исчерпывающий ответ:

— Отвали, сука, последний раз предупреждаю!

Голос явно принадлежал молодому парню, причем в состоянии сильного подпития. Недолго думая, потянул на себя ручку — дверь отворилась, и я вошел, хотя меня и не приглашали.

Довольно просторная комната с антикварной мебелью, пребывавшей в весьма плачевном состоянии, уже с год как требовала генеральной уборки. Сразу бросились в глаза толстый слой пыли на экране огромного допотопного телевизора «Рубин», бутылки из-под пива на высоком буфете красного дерева. А аляповатые постеры с сисястыми девицами на противоположной стене и раскиданные по письменному столу тетради и книги напоминали мне собственную комнату, когда я был восьмиклассником и на все плевал с высокой башни.

— Ты кто такой?!. Чего надо, а? Заблудился?! Высокий худощавый парень в спортивном адидасовском костюме полулежал, откинувшись на подушки, на диване. Отхлебнув прямо из початой бутылки «Адмиралтейское», он уставился на меня пустыми голубыми глазами.

Я подошел, взял стул и, придвинув его к дивану, уселся задом наперед. Достал сигарету, закурил.

— Значит, ты и есть Евгений Лисицын? — спросил я, многозначительно поджав губы. — И где сейчас твой героический «Запорожец»?

Рука с бутылкой пива замерла, а потом задрожала. Парнишка моментально протрезвел — в глазах заплескался страх. Облизнув губы, он громко икнул и зачастил:

— Это не я… Я не виноват… Это все он… Это не я…

— Успокойся, дурила! — оборвал я его, а затем, слегка повысив голос и придав ему как можно больше жесткости, добавил: — Сейчас ты, стручок гороховый, напряжешь извилины и расскажешь мне все, что ты делал вчера, включая момент, как ты сел за руль своего лимузина-кабриолета вчера вечером. Если соврешь!…

Хотя это был запрещенный прием, но я все-таки достал из кобуры свой ПМ, провел ладонью по вороненому стволу и тут же убрал назад.

Похоже, я перегнул палку — Лисицын внезапно побледнел, губы у него посинели, челюсть отвисла.

«Ну все, Кирсанов, суши весла!» — с досадой подумал я. Если этот молокосос потеряет дар речи, что тогда? Я поспешил сгладить впечатление, которое произвел «Макаров».

— Откуда машина? Права есть? Работаешь, учишься?

— Отец подарил подержанную, — кивнул он. — Права есть. Учусь на третьем курсе. Электроника, программирование…

— Как было дело? — не давая ему опомниться, сыпал я вопросами. — Где сейчас твой «запор»?

— На стоянке. Я не виноват! Это все Смоляков. У, гад! Смоляков вел машину…

— Кто такой Смоляков? Где проживает?

— Смоляков учился со мной в одном классе. У него дядя… — Парень замялся. — Ну, в общем, криминальный тип… Кличка Рэмбо. Смоляков живет сейчас где-то в Зеленогорске, я у него ни разу не был, — тараторил Лисицын. — Рэмбо — родной брат его матери. Он построил себе там дачу, а Петька с матерью как бы за ней приглядывают. Они не бедные, у них денег — куры не клюют! Смоляков на новой БМВ ездит, а мать его раньше универмагом заведовала…

— Вспоминай, что было вчера, и быстро! — наседал я на него, умышленно стряхивая пепел прямо на пол. Конечно, хамство, но так частенько ведут себя братаны. Короче, такая манера начисто отбивает всякое желание вешать лапшу на уши.

— Вчера утром Смоляков заявился с бутылкой «Довганя». Гулял где-то на свадьбе поблизости, ну и решил пообщаться со старым знакомым. Со мной то есть…

— Один?

— Сначала не один, а с каким-то Булей. Тот уже был бухой, очень скоро набрался под завязку и ушел дрыхнуть. А мы смотались еще за пузырем. Потом поехали в баню. Я, правда, уже не пил — не лезло, а тот давил по полной программе, Смоляков не пьянеет!

Лисицын взял пепельницу, нашел в ней бычок подлиньше и стал его разминать. Я небрежно бросил ему пачку «Лаки страйк». Подождал, пока он закурит.

— Чем промышляет этот твой Смоляков? Явно не в ЛГУ учится!

— Не знаю, честное слово, не знаю! Спрашивал, но он так и не сказал. Намекнул, что, мол, работает на дядю. Кем — непонятно. Деньжищ — полные карманы! После бани мы поехали в Ломоносов, к его другану, но того не оказалось дома. Вернулись обратно ко мне…

— И все это время катались на БМВ? Какая модель?

— Седьмая. Машина новая, но недалеко отсюда лопнул передний баллон. Смолякову было лень возиться, и он вызвал по сотовому техничку. Она запаздывала, а мы уже должны были рвать к каким-то манекенщицам к Трем Хохлам, на Дыбенко. Смоляков договорился… Ну я и сказал ему, что отец отдал мне свой старый «Запорожец». Он сразу обрадовался, раздухарился, и мы помчались на стоянку… — Лисицын развел руками. — Ну поехали, конечно! Смоляков горланил песни и гнал на полной, а на мосту Шмидта пошел на обгон и впечатался в пятисотый «мерс».

— Что было потом?

Из «мерса» выскочили два мужика. Крутые… Водила — здоровый, как лось! И важняк… Коммерсант, скорее всего. Смоляков ни с того ни с сего набросился на них, будто это не он виноват, а они. Надеялся, они струхнут. Ну а водила начал на него, конечно, наезжать. Записал номер «Запорожца», позвонил по мобильнику каким-то «быкам», сказал, что нас будто бы употребят на днях или раньше, а потом сел за руль и уже включил зажигание. Они торопились куда-то… А Смоляков достает из кармана пиджака пистолет и дырявит у «мерса» передние баллоны. Я прямо обалдел! Ну, думаю, полный пиздец…

— Ты знал, что у Смолякова с собой оружие?

— В бане он раздевался, и я видел пистолет. Знай я, что Смоляков шизанутый, никуда бы с ним не поехал, честное слово!…

Парень исподлобья посмотрел на меня. Он никак не мог взять в толк, кто я такой, но спросить напрямую не решался.

— Дальше!

Я кинул взгляд на будильник. Было две минуты второго.

— Дальше — сумасшедший дом, — сказал Лисицын тусклым голосом и вздохнул. — Водила, он же телохранитель, как я думаю, того важняка выпрыгнул из машины с «пушкой» в руке, а Смоляков заявляет тем, что с «мерса», что, мол, их самих скоро употребят, а за нанесенный моему «Запорожцу» ущерб придется выложить штуку зеленых.

Я ухмыльнулся, и Лисицын слегка воодушевился.

— А я сразу просек, неспроста, мол, Смоляков прет на рожон. Рэмбо, видно, сила, для него эти крутые с пятисотыми «мерсами» — семечки! А авария, подумал я, лишь повод продемонстрировать свое превосходство!

— Интересно, очень интересно! И что же телохранитель?

— Озверел. Попер как динозавр… Но Смоляков тоже амбал, каких поискать… Под два метра ростом, косая сажень в плечах! Встал в позу и начал того подначивать. Мол, не желает ли кучер мерина вставить новые зубы… Словом, провоцировал, чтобы тот ломанулся в драку.

— И что? Получилось?

— Еще как! Прямо на мосту, на осколках разбитых фар катались… Машины остановились, пробка… А как же! Халявное шоу… А главный, тот, что сидел в «мерсе», не выдержал и позвонил в ментовку. А потом что-то там наказал своему охраннику, остановил левака и отвалил.

— Какая была машина у левака? Запомнил?

— Запомнил. «Жигули» красного цвета. Я еще подумал: машина красная, а мужик за рулем — рыжий! Патлатый такой… На Карла Маркса смахивает, ей-богу!

— Чем закончилась борьба между Смоляковым и охранником?

Меня интересовало все. В таких ситуациях любая подробность может стать решающей.

— Водила «мерса», конечно, уложил Смолякована обе лопатки. Но и ему тоже досталось — без аптеки и лекаря не обойтись! Рассечена бровь, губы разбиты, по-моему, сломан нос… Смоляков драться умеет. А водила «мерса», конечно, профессионал. Видно, что мужик с опытом. Когда менты прихиляли, Смоляков уже на парапет моста заваливался -ноги не держали. Между прочим, примчались сразу две машины — одна с обычными ментами, другая -с гаишниками. «Мерс» быстро объяснил милиции ситуацию — те сразу врубились. Нас затолкали в «воронок» и отвезли в отделение, а гаишники, забрав у меня ключи и техпаспорт с правами, остались составлять протокол. В «обезьяннике» нас промурыжили прилично. Меня первого допрашивали. Я ничего скрывать не стал — все выложил. Спрашиваю потом, где Смоляков, а его и след простыл. Дежурный сказал, за ним приехала машина. Скорее всего, его дядя прислал своих. Утром меня отпустили, сказали, чтоб садился в свое ржавое корыто и валил домой. Мой «Запорожец» уже у них под окнами стоял. Во дела! Передок всмятку, но рулевая не погнута. Мотор, к счастью, сзади, так что до стоянки дотарахтел.

— Смоляков, стало быть, не появлялся, и ты не знаешь, где он, да?

— Не знаю. Наверное, лежит пластом на коечке и приходит в себя после сокрушительного нокаута. Нехило он затылком об асфальт шмякнулся. Хотя башка у него крепкая, надо отдать ему должное! — улыбнулся Лисицын. — Думаю, оклемается. А тот, в «мерсе», крутой… серьезный человек был!

— Почему был? — Я встал со стула, задвинул его под стол. — С ним все в порядке.

— Когда все в порядке, с пистолетом не приходят, — произнес Лисицын, — выразительно поглядев в сторону моей кобуры. — Интересно, Смолякову вломят за аварию или дядя Рэмбо уже все уладил?

— Понятия не имею, — ответил я, направляясь к двери. — Меня это не касается.

— Так меня, вроде, тоже… — явно расслабившись, заметил Лисицын. — Хотелось бы просто знать, чья мафия круче.

— Итальянская, — бросил я, улыбнувшись. — Кстати, где сейчас твой «Запорожец», говоришь?

— На стоянке, за углом. Где ж еще? — Лисицын сделал неопределенный жест рукой. — Хотите взглянуть?

— Нет, не хочу. Все, живи пока.

Глава 19. Свидание.

После разговора с Лисицыным я уже почти не сомневался, что к смерти Золина мурманчане не имеют никакого отношения.

А когда позвонил Такарскому, понял, что вывод, к которому я пришел, подтверждается вескими аргументами. Шустрые ребята из Мурманска час назад запеленговали водителя красных «Жигулей» и добились от него правды при помощи примитивных, но всегда эффективных мер воздействия. Долго теперь будет на аптеку работать.

Рыжий конечно же вернул похищенные деньги и документы, а свой меркантильный интерес объяснил импозантностью пассажира — мол, с младых ногтей усвоил: форма всегда соответствует содержанию…

— Как в старину! Не страна, а большая дорога… Купцов тогда и убивали, и грабили… — заметил я.

— И умирали они от разрыва сердца, — подхватил Такарский. — Так что никто Золина убивать не собирался. Позвони в ментовку, скажи, чтобы больше не копали. Здесь все чисто. А ты вот что… Прокатись по объектам, поговори с их владельцами. Нет ли пожеланий, замечаний, и можешь быть свободен до завтра. Если что, я тебя найду. Мобильник не выключай. Все!

По дороге на Невский я позвонил капитану Быкову и довел до его сведения все, о чем меня просил шеф. Опер сказал, что, по его мнению, дело через пару дней будет закрыто за отсутствием состава преступления. Отказал кардиостимулятор, случился несчастный случай… Кого винить? Японскую корпорацию? А у них в «убойном отделе» и без этого висяков хватает.

Однако тон капитана убеждал: мы оба думаем об одном и том же — скоропостижная кончина Золина конечно же не случайна и является той самой тайной, которая рано или поздно перестает быть покрытой мраком…

Когда я вышел из бутика «Гуччи», охраняемого нашей фирмой, на часах было около шести. Магазины меня порадовали, но огорчило ЧП на одной из платных стоянок, также обслуживаемой «Цербером».

Минувшей ночью кто-то пытались угнать «мерс», и лишь благодаря действиям одного из охранников, применившего оружие, удалось ранить угонщика. Правда, этот хмырь сумел все-таки смыться, но зато машину — этот «банк на колесах» — удалось сберечь.

Стрелявший, не зная, что теперь начальником охраны «Цербера» является некто Кирсанов, немедленно вызвал Алекса Кайро. Тот решил все вопросы сам, поставив меня в известность о случившемся по телефону. Он сообщил, что ментовку не вызывали, поскольку стражи порядка не особенно восторгаются, когда сотрудники охранной фирмы применяют огнестрельное оружие на поражение, даже если имеют на то законные основания.

Кайро также сообщил, что хочет заняться поиском раненого ворюги. Оказывается тот, перелезая через забор, выронил включенный сотовый. Ушлый Кайро немедленно позвонил с него на свою «трубу», где сразу заморгали цифры какого-то номера. Если удастся узнать через своих людей в «Дельта-Телекоме» фамилию и адрес владельца карточки, то, сказал Алекс, «лавры и премия — стопроцентные».

В общем, рабочий день подходил к концу и можно было подумать от отдыхе.

Между тем жара и духота слегка ослабили натиск. Ветерок с Финского залива пригнал тучи. «Не мешало бы хорошего дождичка!» — подумал я, и хотите — верьте, хотите — нет, тут же по крыше моего новенького джипа барабанной дробью застучали тяжелые капли дождя, а затем обрушился настоящий тропический ливень.

Шел дождь и два студента, один в университет, другой — в галошах… Ассоциативное мышление у меня, конечно, что надо. Иногда такие ассоциации возникают — умереть, уснуть! Не успею подумать об одном, как на ум сразу приходит другое. Про дождь и студентов я знаю от уважаемой мною учительницы по русскому и литературе.

Неожиданно вспомнился вчерашний инцидент у ночного гастронома. Красивая девица, ничего не скажешь! Лика… А ты, Кирсанов, форменный обормот! Ведь эта Лика, возможно, обрывает тебе телефон… Впрочем, я, пожалуй слишком размечтался. У этой Лики самомнения — вагон…

И все же я погнал «фронтеру» сразу домой, хотя прежде и возникала мысль заскочить к Липатову.

Трель телефона я услышал сразу, как только вышел из лифта. Вставить в замок длинный, похожий на парикмахерскую расческу ключ и провернуть его было делом десяти секунд — стальные лапы «паука» поджались, я ворвался в прихожую. Хватая с базы трубку радиотелефона, я зацепился за ковер и едва не рухнул на пол.

— Алло! Смольный на проводе! У аппарата Бонч-Бруевич, русский революционер, — дурачась, выпалил я скороговоркой, швыряя в кресло барсетку.

— Добрый вечер, уважаемые товарищи Бонч с Бруевичем вместе. Вас беспокоит народный комиссар по делам досуга и развлечений товарищ Лика.

Услышав именно тот голос, который я и ожидал услышать, я мысленно воскликнул громкое ликующее «Ура!» — о таком сюрпризе на сегодняшний вечер я и мечтать не мог.

— Лика? Неужели? Нет, не может быть… Распушив хвост, я затоковал…

— Очень даже может… Лика многое может.

Она засмеялась. Я тут же перестроился. Пусть ей станет очень весело, пусть она все время смеется…

— Ты меня сразила! Наповал… Я только с работы, день — безумный, и тут охотник выбегает, прямо в зайчика стреляет…

— Володя, уж не ты ли тот самый зайчик? — Она снова рассмеялась, а у меня по спине побежали мурашки.

— Да, я зайчик, а ты — охотник. Хочешь быть охотником, вернее, охотницей? Есть богиня Диана-охотница, теперь будет еще одна: Лика-охотница… Согласна?

— Нет. Хочу быть только наркомом. Это раз. У меня сегодня свободный вечер. Это два. И, в третьих, я подумала, что, может быть, у шефа секьюрити солидной охранной фирмы тоже иногда появляется желание отдохнуть. Впрочем, возможно, я ошиблась…

«Пора идти на приступ», — подумал я. — Если для встречи с вами придется ужом ползти до финской границы — я готов. Однако на машине будет быстрее. Где и когда? — Давай встретимся возле Медного всадника через сорок минут. Успеешь? — Считай, я уже там! — До встречи, спаситель!

Наскоро приняв душ, я надел легкие хлопковые брюки, трикотажную тенниску «Лакоста», подхватил барсетку с мобильником и документами, сунул в карман ключи от джипа и кубарем скатился по лестнице, проигнорировав оба лифта — и грузовой, и пассажирский.

Время поджимало, и я несся по городу на предельной скорости.

На Сенатской площади я появился с опережением графика на пять минут. Между прочим, по дороге изловчился проскочить на красный и выкроил пару минут на покупку цветов. Пять алых роз на длинных ножках дожидались торжественного момента на соседнем сиденье.

Припарковавшись, я огляделся.

Небо по-прежнему было хмурым. Природа, похоже, решила с лихвой компенсировать двухмесячную засуху.

Лику я увидел сразу. Она шагала к месту встречи по набережной со стороны Зимнего. В узких черных джинсах стрейч, черной же блузке без рукавов, в босоножках на высоких каблуках, Лика смотрелась удивительно изящно. Небольшой, но высокий бюст, узкая талия, плавная линия бедер полностью соответствовали моему представлению о женском идеале.

Я схватил розы, выскочил из машины и помчался ей навстречу.

Хотите — верьте, хотите — нет, но тут же снова мне на макушку упали тяжелые капли дождя.

— Природа льет слезы радости по случаю нашей встречи! — сказал я, обнимая Лику за плечи и осторожно целуя в щеку. — А вы, леди, прекрасна, как эти розы! — Я протянул ей цветы.

— Володя, спасибо! Я тронута, только, пожалуйста, не говори банальностей. — Она открыла зонтик. — Давай скорее в машину. Где она?

— Джип прямо перед тобой, видишь?

— С ума сойти, неужели твой?

— Казенный, поскольку я работаю, как тебе уже известно, в казенном доме.

— «Цербер» казенным домом не назовешь, — усмехнулась Лика.

— Да уж! Скорее сумасшедшим… Куда поедем? — спросил я, открывая перед ней дверь.

— Вообще-то я собиралась просто погулять, -сказала она, устраиваясь на сиденье. — Впрочем, когда моросит дождь, хорошо сидеть у камина, при свечах, разговоры разговаривать, пить кофе, а если на душе кошки скребут, то и рюмочка не помешает! Кстати, когда у тебя стресс, ты с ним как справляешься?

— Десять километров отшагаю — и порядок. Для меня это лучшее средство снять напряжение. С развлечением не получается, с выпивкой стресс только усугубляется. Только ходьба, физическая работа или быстрая езда за рулем. И только в одиночку.

— Неужели рюмочка-другая не помогает?

— Помогает, конечно, но все-таки гонка по шоссе лучше. И при похмелье, кстати, тоже — езда на машине хорошо башку прочищает.

— И нарушаешь правила при этом. Да?

— Никогда в жизни! Буду стоять на красном сигнале светофора, когда нет никого. Зная, к примеру, что на тысячу километров вокруг нет ни одного гаишника. И буду накидывать на себя ремень безопасно™.

— Для чего?

— Уж, конечно, не из уважения к порядку как таковому или страха перед возможным наказанием, а просто, чтобы не разрушить стереотип своего поведения — не размагнитить самого себя. Я долго, с большим трудом, нарабатывал всяческие рефлексы, в том числе и безопасной езды. К слову сказать, правила дорожного движения созданы гениально — если их не нарушать, то не будет никаких ДТП.

— Как бы не так! Будто ты не знаешь, что для власть имущих законов не существует. К запрещающим знакам дорожного движения заботливые автоинспекторы крепят таблички «кроме спецтранспорта».

— Тут ты права! Я тебе другое скажу. Третьего июля 1998 года ГАИ стала называться ГИБДД. Это малозвучная аббревиатура означает, что из государственных автомобильных инспекторов в один миг сделали инспекторов безопасности всего дорожного движения. И что? Цифры не отражают столь великой перемены. В 1998 году на дорогах России произошло более 160 тысяч аварий, из которых полуживыми вышли 183 тысячи человек и не вышли совсем — 29 тысяч.

— Ужас! — Лика вздохнула и замолчала.

Я тоже замолчал, потому что вспомнил про Лисицына со Смоляковым.

— Скажи, а ты способен на ложь? — спросила она ни с того ни с сего.

— Стараюсь вообще-то врать как можно меньше. А что?

— Да так! — Она задумалась. — А ложь во благо — разве это плохо?

— Этого я не понимаю. Не из уважения к собеседнику или к нормам морали, а только из-за того, что буду чувствовать себя крайне дискомфортно. К примеру, если близкий человек будет умирать от рака, я не стану говорить, что у него ангина. Лучше промолчу… А уж если некуда деваться, скажу прямо, что рак. И постараюсь как-то облегчить его участь. Но все равно врать не стану…

Лика прижала розы к щеке. Зажмурилась.

— А если ты знаешь, что вот этот человек, скажем, украл, ты ему руку подашь?

— Подам… Если украл у государства, к примеру. У моего отца есть приятель, талантливый, умный, но непробивной. А у матери того приятеля — порок сердца, и живет она на Охте, в полуподвале. И что ты думаешь? Он закончил медицинский институт, устроился работать на фармацевтический завод. Поработал там несколько лет, притерся, а потом взял да и спер весь запас морфина. Отец говорил, сорок литров. Это огромные деньжищи. Он купил матери дом за городом, сделал в Москве у Бакулева операцию. Слава Богу, удачно! Но его вычислили, взяли, и он отсидел за это двадцать лет, стал заслуженным изобретателем в зоне. Легендарнейший человек! Если государство не способно дать человеку никаких социальных гарантий, приходится добывать жизненные блага самому… Лика улыбнулась.

— Володя, а у тебя есть какие-нибудь таланты?

— Я талантливо стреляю по движущимся мишеням. Когда служил в спецназе, парни всерьез признавали, что мои результаты на учебных стрельбах вполне могли конкурировать с олимпийскими рекордами. Хотя, как говорится, все это было давно и неправда. — Я улыбнулся. — А ты чем занимаешься?

— Я уже говорила, что работаю в туристическом агентстве. Сопровождаю наших туристов в поездках по Кипру и Греции. Иногда показываю иностранным гостям красоты Санкт-Петербурга и пригородов. Я люблю свою работу, но хочу сказать, что посещать средиземноморские курорты в качестве сопровождающей — тяжелый труд. Туристы сейчас капризные до невозможности. Чуть что не так — скандал. Все не так романтично, как может показаться со стороны. Расскажи лучше о себе поподробнее.

— Фамилия — Кирсанов. Уже перевалило за тридцать, а до сих пор одинокий волк, как говорит моя матушка. У меня однокомнатная квартира рядом с метро «Звездная» и верный друг Витька Липатов, еще со школы. Никак не может взять в толк, почему все свободное время я готов проводить на озере Отрадном с удочкой в руках, если рыбу можно купить в магазине «Океан». Вот уже два дня тружусь в «Цербере». Все, кажется…

— И как на новом месте?

— В смысле?

— Как работается?

— Деньги в наше время никто зря не платит. Так что труд нелегкий, но мне по плечу.

Я счел необходимым, вернее, благоразумным уклониться от обсуждения проблем, жизнь не облегчающих, а лишь отягощающих.

— Ну, хорошо, Володечка! Ты меня куда собираешься везти?

— А куда бы ты хотела? Весь мир у твоих ног.

— А давай продолжим общение по душам у моих знакомых. У них сегодня подобие помолвки. Ну что, поедем? Будет весело. Невеста работает в коммерческом банке, руководит кредитным отделом. Жених — бизнесмен, занимается международными перевозками. Остальные тоже при деле. Все люди респектабельные, при деньгах. У них и девиз есть. Погоди, дай вспомнить… Ага, вот! Долой правила приличия, да здравствует расслабуха до упаду! Смешно, правда?

— Правда…

Я был не в силах отказать ей — Лика мне нравилась и я хотел нравиться ей.

— Это далеко?

— Едем, да? — Лика чмокнула меня в щеку. — Кирсанов, ты гений! Дача жениха находится в сорока километрах от Питера по Мурманскому шоссе. Там есть и озеро, и баня, и сауна, и бассейн, и спортивный зал — все двадцать четыре удовольствия. Отдохнем, а утром назад. Открою тебе секрет, я их уже предупредила, что, может быть, приеду с другом. Не сердишься?

Щеки у нее пылали, глаза сверкали…

— Напротив! Если хорошо тебе, значит, хорошо и мне.

Лика погладила меня по руке и чмокнула в щеку…

Глава 20. Бизнесмен Красавчиков.

Когда я увидел дачу бизнесмена Красавчикова — трехэтажный дом из красного кирпича за высоким забором с чугунными воротами, — сразу подумал, что всякие кризисы и дефолты России нипочем. Умеют люди «выживать».

— Судя по всему, на метры и стройматериалы твой Красавчиков не поскупился. Круто! С широким размахом живет человек, — с кислой ухмылкой заметил я, подруливая к воротам.

— У него даже фонтан в каминном зале! На каждом этаже несколько спален с туалетом и душем. С той стороны огромный балкон-веранда с видом на озеро.

— И, наверное, целый автопарк иномарок?

— Нет, всего только «вольво» и гоночный «опель».

— Чего так слабо? Новые русские на автомобиль денег не жалеют.

— Это ты у него спроси!

По разнообразию престижных моделей северная столица России сегодня вполне может конкурировать с западноевропейскими городами. Иностранные фирмы давно поняли, что для россиян автомобиль — это не средство передвижения, а символ престижа,

показатель реальной независимости человека, его социального положения. Многие предпочитают построить дачу в два этажа вместо задуманных трех или четырех, но зато приобрести престижную машину. И не последним аргументом в выборе служит желание утереть нос соседу или коллеге по работе. Правда, Лике все это я объяснять не стал.

Мы вышли из машины. Лика целых полминуты жала на кнопку переговорного устройства справа от калитки. Наконец раздался щелчок и послышался мужской голос.

— Это ты или не ты? Если не ты, тогда иди лесом и не мешай людям культурно отдыхать.

Чувствовалось, что мужчина отдыхает на полную катушку. Громко залаял пес, кто-то заливисто засмеялся.

— Открывайте, а не то мы ворота разнесем! — крикнула Лика.

— Это же Лика! — взвизгнул женский голос, и селектор немедленно отключился.

— Ты действительно хочешь присоединиться к этой прочно заряженной компании? — спросил я, усмехнувшись.

Я, конечно, постарался, чтобы вопрос прозвучал как шутка, но, по-видимому, мне это не удалось, потому что Лика обняла меня и поцеловала в щеку.

— Да ладно уж, — пошел я на попятную. — Ради тебя я готов вытерпеть любую пьянь.

— Ты чудо, Володя! — прошептала она.

В этот момент калитка распахнулась, а что было потом — пером не описать, а я даже пробовать не стану.

Скажу только, что нас окружили гости и полилось рекой шампанское. Спустя минуты три у меня в руке оказался фужер водки, которую я выплеснул под ноги, и кто-то с силой хлопнул меня ладонью по плечу.

Я обернулся.

— Ты — Ликин бой-френд, как я понял, а я Ларискин жених Влад Красавчиков. Бабы пусть лижутся и обнимаются, а мы пока займемся твоей тачкой, — произнес атлетического сложения и с бычьей шеей, однако не лишенный некоторого обаяния мужчина лет тридцати пяти, с улыбкой от уха до уха и с квадратным подбородком. Ба! Да это же тот самый малый, которого на днях пытался замочить с чердака соседнего дома из снайперской винтовки мой напарник Алекс Кайро.

Парень кивнул в сторону «фронтеры» и добавил:

— Конкретная машина! Сколько отвалил?

— Служебная… У меня «порше».

Мое удивление было так велико, что я малость растерялся и не знал, как вести себя далее.

— Понял! Садись за руль — езжай за мной. Красавчиков достал из кармана дистанционный

переключатель — створки металлических ворот распахнулись.

Он пятился, махая руками, взял вправо, к гаражу…

Я аккуратно встал между серебристым «мерседесом» и вишневым «шевроле».

Мы поднялись по широким ступеням на крыльцо площадью с мою квартиру.

— Давай тяпнем за знакомство! — сказал Влад, плюхнувшись в плетеное кресло возле такого же плетеного столика, на котором стоял поднос с бутылками, бокалами, вазочкой с фисташками и блюдом с фруктами. — Присаживайся! Туда… — он кивнул на приоткрытую дубовую дверь, из-за которой неслись взрывы смеха и звон бокалов, -… мы всегда успеем.

— Не получится! — Я развел руками. — Не принимаю, когда за рулем и когда мои дамы исчезают из моего поля зрения.

— Понял! Возражения принимаются…

Влад налил себе почти полный фужер водки, плеснул немного «фанты» и залпом выпил.

— С легким паром! — сказал я и улыбнулся.

— И не говори! Тружусь круглосуточно, как говорится, в поте яйца… — Он хохотнул. — Между прочим, Вольдемар… Ничего, что я так, по-свойски? Кстати, ты не француз?

— Не француз, но на Вольдемара откликаться способен.

— Наш человек! Ну так вот, Вольдемар, у меня в доме разрешается не пользоваться вилкой и ножом, пить водку из горла и трахать баб под каждым кустом. В общем, полный разгул демократии. Но только в те дни, когда я отдыхаю! У меня знаешь какое основное правило?

— Скажешь, буду знать.

Влад снова плеснул себе водки в хрустальный фужер. Выпил, не закусывая.

— Поддавай, а то протрезвеешь! Я намерен создать суперприбыльное хозяйство под названием СССР — Союз совладельцев и собственников России, и у нас уже выработан устав. Хочешь изложу?

— Давай!

— Ничего, если близко к тексту?

— Нормально…

Я уже понял, что Красавчиков придуривается.

— Пункт первый. Мы еще не решили, как надо говорить — пункт или параграф… У тебя на этот счет есть предложения?

— Я подумаю и свой вариант пришлю по факсу. Годится?

— Лучше с нарочным. Или через дупло… У меня есть любимая липа в Летнем саду. Я потом тебе покажу.

Красавчиков глянул на меня с хитроватым прищуром. Помолчал, затем сказал с расстановкой:

— Пункт первый гласит: если во время деловой встречи, перешедшей в дружеский ужин, вы оказались под столом, то по-прежнему являетесь гражданином своей страны и имеете право выбирать и быть избранным в органы власти. Но помните: все, что вы съели, может быть использовано против вас. Я с одним известным юристом консультировался — он сейчас в Париже, но скоро приедет, — так вот этот буквоед советует оборот «под столом» заменить на чисто юридический — «в глубокой жопе». Ты кого поддерживаешь?

— У тебя, пожалуй, лучше…

— Хорошо! Пункт второй. Чтобы сделать приятное хозяину, следует с порога поинтересоваться, как его зовут. Пункт третий. Если вы увидели недалеко от себя заинтересовавшее вас блюдо или емкость с горючим, а дотянуться не можете, достаточно потянуть скатерть немного на себя…

Я засмеялся.

— Мы пришли к выводу, что у нас в СССР вежливый гость не тот, кто упадет под стол, а тот, кто не заметит, как окажется под столом, то есть в глубокой жопе. Наше коронное блюдо называется «Летят утки». Собственно, само блюдо — дрянь, как ты догадываешься, но оригинален способ подачи жареных уток. Они разбрасываются вручную с дальнего конца стола. Не хочешь вступить в наш союз?

— Заманчивое предложение! Надо подумать…

— А чего тут думать? Сформулируй свое основное правило, и, если оно не идет вразрез с нашим уставом, мы тебя примем.

Мне показалось, что Красавчиков пьет — и ни в одном глазу!

Он перехватил мой взгляд, потянулся к бутылке, покачнулся и смахнул на пол хрустальный фужер — осколки брызнули во все стороны. Выходит, я ошибался.

— Ибеныть! Ларка разозлится. Давай свое правило, формулируй, я его запишу… — Он стал хлопать себя ладонями по карманам. — Ладно, давай говори! Я запомню.

— Боюсь, что у меня нет каких-либо особых правил. Но я постараюсь выработать их…

На крыльцо выпорхнула Лика.

— Ребята, вы что? Мы вас ждем-ждем… Володечка, ну как ты?

Она обняла меня, ласково потрепала по волосам.

— Девушка, не будите во мне зверя. Я ревную. -Влад поднялся и, отступив, прислонился к стене. — Ликуся, должен тебя огорчить — твой друг не нашего профсоюза. Я сильно сомневаюсь, что он побил каких-то хулиганов и вырвал тебя из их грязных лап.

Признайся, детка, ты сочинила эту историю для понта, так ведь?

— Влад, перестань! — Лика покосилась на меня, перевела взгляд на столик. — Вы что, вдвоем уже бутылку уговорили?

— Лика, твой друг — законченный трезвенник. Водку выпил я. Вольдемар — совершенно некомпанейский кадр. Я его звал в бассейн — отказался, в спортивный зал — испугался…

— Что ты несешь? — не выдержал я и смерил Красавчикова презрительным взглядом.

Под два метра ростом, он был на голову выше меня.

— Прикидываешь, убивать меня сразу или оставить пока живым? — Красавчиков похабно заржал и тут же закашлялся.

— Влад, не возникай! Что с тобой, в самом деле? Я начал потихоньку заводиться. Мысль о том, что

этот мужик провоцирует меня, зная о моей принадлежности к «Церберу», пока я всерьез не воспринимал.

— Погоди, Лика, я хочу напомнить ему об элементарной порядочности…

Я шагнул к Красавчикову, но Лика повисла у меня на руке, а Влад с трудом отклеился от стены и едва не упал.

— В моем доме, Вольдемар, можно все! — Он вскинул руки. — Нельзя только стрелять и напоминать об элементарной порядочности.

— Лика, ты куда пропала?

В проеме дверей возникла стройная молодая женщина с изящными чертами лица. В легком платье с глубоким вырезом, в туфлях на высоченных каблуках, с красивой короткой прической. Это, конечно же, была та самая Эля, которую так боялся зацепить Алекс своей пулей со смещенным центром тяжести и на которую я взирал тогда с таким ревнивым вожделением.

— Володя, познакомься, это моя подруга Элеонора, или Эля, — сказала Лика. — Правда, красавица?

— Артистка ты, Элька! — продолжал чесать языком Влад. — В эпоху немого кино тебе цены бы не было, а вот звук, моя красавица, тебе не к лицу!

Элеонора приоткрыла дверь и крикнула:

— Лариса, выйди на крылечко!

Невысокая тоненькая Лариса не заставила себя долго ждать.

— Что у вас здесь происходит? Она в упор посмотрела на Влада.

— У нас здесь происходит объяснение в любви без обещания жениться, — засмеялся хозяин дачи.

— Господи, Красавчиков! — Лариса поморщилась. Ее смугловатое лицо с серо-зелеными с рыжей искрой глазами приняло недовольное выражение. — Ну что ты за человек!

— Человек — это только звучит гордо, а я…

— Сволочь ты порядочная! — В голосе Ларисы прозвучал металл.

— Не груби! И заруби себе на носу, детка, — сволочь порядочной не бывает!

— Влад, прекрати валять дурака, — вмешалась Лика.

— Вот именно: я только валяю дурака, а на самом деле я… — Он скосил глаза на кончик носа, надул щеки, вздохнул и произнес:— Герасим. А ты моя

Муму! — Он притянул к себе Ларису. — Пойдем, я тебя утоплю…

— Ребята, приходите в каминный зал минут через двадцать. Олег будет петь, а Фил к этому времени приготовит всем коктейли.

Влад и Лариса ушли.

Глава 21. Вызов.

— Только что звонил халдей из кабака. Педик со жратвой несколько минут как выехал. Так что освобождайте свои желудки! — громко сообщил Влад. Он подошел к стойке и уселся на свободный табурет рядом со мной и Ликой. — Значит, вы познакомились, когда на нашу дорогую Ликусю напали какие-то бритоголовые придурки? И ты врезал им по первое число?

Красавчиков задавал мне вопросы, на которые уже знал ответы. Он явно подначивал меня. Я по-прежнему делал вид, будто всем доволен, а Лика молчала.

— Похоже, ты не из трусливых, — не унимался Красавчиков. — Занимался спортом?

— А то! — Я покрутил растопыренной пятерней. — В свое время разорвал пару груш. А что?

Когда-то и я увлекался этим делом. Даже зал на первом этаже оборудовал со всеми причиндалами. Последнее время и размяться некогда — дела, командировки, переговоры… А иногда хочется потоптаться, — он рыгнул, — с настоящим соперником, знающим толк в хорошем жестком спарринге. -Красавчиков панибратски хлопнул меня ладонью по плечу. — Только где его взять, такого, чтобы не побоялся со мной столкнуться.

— Влад, не подначивай! — Лика взяла меня за запястье и крепко сжала. — Ты провоцируешь Володю. Лариса, скажи своему благоверному, пусть угомонится.

— Чемпион, оставь гостя в покое! — потребовала невеста, но как-то не слишком убедительно.

— Ну так что, охрана, разомнем мышцу, а? — гнул свою линию Влад. Из последних слов Красавчикова стало ясно, что он знает о моей должности и она ему явно не по нутру. Он определенно решил отмудохать меня по-серьезному. Хотя вряд ли этот хренов бизнесмен мог предполагать, что я причастен к инциденту со стрельбой по его квартире. — Или в дезертиры подался? Опасаешься, что слегка подрихтую твой портрет? Ну, если так… — Красавчиков скривил губы и усмехнулся, демонстративно поворачиваясь ко мне спиной. — Плесни-ка минералки, Фил.

Красавчиков был почти на голову выше меня и килограммов на тридцать тяжелее. Однако я ткнул его в лопатку.

— А не пожалеешь?

— Да ты никак проснулся! — Красавчиков обернулся, посмотрел мне в глаза. — Неужели выспался? Ну тогда смотри!

— Ребята, прекратите! — Лика встала между нами. — Володя, мы сейчас же уезжаем домой!

— Не заводись, Ликуся! — подала голос Лариса. — Пусть ребята подурачатся, если охота.

Элеонора зевнула и потянулась за сигаретами.

— Я, кажется, опоздал? — На ходу вытирая пот со лба белым платочком, в каминный зал вошел мордастый толстый парень. — Даже на третьем этаже слышно, как вы здесь орете. Что случилось?

— Кто не успел — тот опоздал! — заржал Красавчиков. — Но ты успел. У нас судей нет. А правила, Вольдемар, такие: один раунд всего — пока кто-нибудь не скиснет либо не отключится.

— Замечательно! — Я прижал к себе Лику и шепнул ей на ухо: — Не волнуйся, мы же не по-настоящему, просто валяем дурака. Сейчас сама убедишься.

Глава 22. Перед боем.

Спортивный зал, оборудованный Красавчиковым на первом этаже виллы, был ненамного меньше того, в котором я тренировался во время службы в ВВ, и не шел ни в какое сравнение со спортклубом, находящимся в полуподвале неподалеку от моего дома. Туда я заглядывал время от времени, чтобы снять напряжение.

Красавчиков, похоже, тренировкам уделял много времени. Помимо разнокалиберных штанг с синими прорезиненными дисками на универсальных подставках, гантелей и атлетических скамеек для жима и для пресса, в зале стояли два тренажера «кеттлер». Наверняка по паре тысяч «зеленых» каждый.

Часть зала покрыта жесткими матами. Здесь были традиционная шведская стенка, турник, две легких — пружинная и подвесная — и одна тяжелая «груша» под сотню килограммов. В центре зала находился самый настоящий боксерский ринг, огороженный желтыми канатами. Внутри на резиновом покрытии была намалевана морда оскаленного саблезубого тигра.

Вишь ты! Эстет… Я знал, что изображенный на трафарете зверь — эмблема элитного подразделения

ВДВ «Тайга», предназначенного для боевых операций в условиях непроходимых лесов и тропических джунглей. Саблезубый тигр напомнил мне об инструктаже во время обучения в спецназе внутренних войск СССР.

Задавать вопрос, имеет ли Влад непосредственное отношение к «Тайге», как-то не хотелось. Хотя трудно представить, что, обласканный с детства вниманием своего номенклатурного, как я узнал от Лики, папаши, Красавчиков когда-либо служил в армии. Ну, а если служил? — задал я себе вопрос. Тогда, Кирсанов, ждет тебя серьезный бой с применением не только боксерских «примочек», но и полного набора приемов самбо, дополненных техникой таэк-вондо. В общем, намечалась хорошенькая трепка…

— В раздевалке можешь себе форму подобрать, — сообщил Влад, имея в виду каморку за дверью напротив. — Правда, тебе мои шмотки будут явно великоваты. — Он стянул через голову галстук и швырнул на ближнюю скамейку для жима лежа.

— Ничего, перебьюсь! — Я снял брюки и остался в боксерах.

— Володя, Влад, вам что, больше нечего делать? — Лика снова попыталась помешать нам. Она стала отнимать у Красавчикова перчатки. — Успокойтесь! — Но Влад переставил ее, как пешку, за ограждение.

— Не встревай! — Он погрозил ей пальцем. Потом подошел к Ларисе и протянул руки в перчатках. — Завяжи. Пуйколяйнен, помоги нашему гостю!

— С удовольствием! — хохотнул мордастый толстяк. — Только вы не очень… не усердствуйте. Пара хороших фашек, и баста! — Он кинул на двухметрового Красавчикова просительный взгляд. -

Надо успеть пивка попить, да и ужин скоро приедет!

— Успеем, не волнуйся! — снисходительно усмехнулся хозяин.

Зрители повели себя разнообразно. Пуйколяйнен, какой-то финн или эстонец, как я предположил, пыхтел и отдувался. Элеонора не спеша курила ментоловый «Мор», стряхивая пепел в изящную металлическую пепельницу, похожую на фужер. Лика смотрела на меня так, словно я изменил ей с другой женщиной.

Но я не особенно переживал. Женскую психологию я знал неплохо. Если побью Влада, ее обида быстро сменится радостью и гордостью за меня. А если он отправит в нокаут меня — в ней немедленно проснется сострадание. Отпустив по адресу победителя пару соответствующих выражений, она бросится оказывать мне «медицинскую» помощь. И от обиды опять-таки не останется и следа.

Я подошел к одной из легких «груш» и, слегка попрыгав, провел короткую, но достаточно интенсивную серию ударов руками и ногами.

Ну-ка, что там с моей ключицей, которую еще до начала вынужденного отпуска на Отрадном испытал на прочность мой постоянный и главный партнер по тренировкам Рихард? Немецкий коммерсант средней руки, уже три года живущий в Питере, он почти столько же времени, сколько и я, посещал наш тесный, но уютный подвальчик с более чем скромным инвентарем, зато с весьма дружеской спортивной атмосферой. Тогда этот коренастый фриц — между прочим, обладатель черного пояса по каратэ — умудрился подловить меня на обыкновенном ложном запахе и, как последнего двоечника, швырнул на маты жестким болевым приемом.

Я после этого три дня застегивал пуговицы только левой рукой, а правая отдыхала на подвязке.

К моему удовлетворению, ключица не подавала никаких признаков недавней травмы, и я, подарив напоследок покачивающемуся кожаному мешку средней силы лок-кик, перелез через канаты и, помахав руками, точно мельница крыльями, приблизился к Владу на расстояние полутора шагов.

Глава 23. Первый раунд.

— У тебя на тренировках травмы были? — зачем-то спросил Красавчиков, постучав друг о дружку легкими кикбоксерскими перчатками.

И у меня вновь создалось впечатление, что этот парень настроен чересчур серьезно.

— Были. В армии. Среди «краповых беретов» случаются очень жесткие спарринги.

— А мы с тобой, оказывается, почти коллеги! — Красавчиков вскинул бровь. — Ну, начали? — Хлопнув по моим перчаткам своими, он коротким и неожиданным выпадом довольно жестко ударил меня в левое плечо, попав прямо в травмированную ключицу.

Острая, похожая на электрический разряд боль стремительно взорвалась у меня в голове. На какое-то мгновение изображение перед глазами поплыло, и я потерял координацию движений. Но все-таки успел машинально отскочить назад, скорее почувствовав, чем увидев, как тут же пролетел возле лица кулак Красавчикова.

Следом раздался восторженный возглас Пуйколяйнена.

— Браво, старик! А теперь…

Я не дал мордастому закончить фразу — поморщившись от боли, выбросил блокирующий левый локоть, развернулся через правое плечо и попытался достать срывающего дистанцию и идущего на добивание Влада пяткой правой ноги.

Но, видимо, провел удар не очень быстро, потому что Красавчиков, успев среагировать, отклонился. В результате моя нога прошла по касательной, лишь слегка чирканув его где-то в области подбородка.

Первоначальный наскок соперника был отбит, и у меня появилась пара секунд, чтобы перевести дыхание и сгруппироваться. Я старался забыть про ключицу, полностью лишившую меня возможности работать левой рукой, и провести первую атаку.

Влад, однако, не давал мне такой возможности. Очередная серия ударов хоть и не достигла основной цели — отправить меня в нокаут, но один раз его кулак все же прошел сквозь мой блок и, попав в переносицу, отбросил меня на канаты. Моя шея буквально пискнула и даже, как мне кажется, нецензурно выразилась. А Пуйколяйнен радостно заверещал про быстрый нокаут «в два с половиной хода».

Пора было принимать меры, но, конечно, не могло быть и речи, чтобы напрямую достать ногами до физиономии Красавчикова, возвышавшегося надо мной на целую голову. Идти нахрапом супротив длиннющих, напоминающих кувалды рук, мягко говоря, тоже не сулило скорой победы.

По-быстрому проморгавшись после весьма ощутимой примочки между глаз, я провел парочку обманных маневров, в результате чего мне удалось вырваться из угла ринга и оказаться в центре.

Я уже понял, что привыкший к постоянному превосходству над соперником, — бойцов с ростом под два метра не так уж много! — Влад делает ставку в поединке на ударные серии руками, способные сломить защиту противника и заставить его дрогнуть при таком массированном штурме. А уж потом Красавчикову оставалось выбрать подходящий момент и, вложив в последний, решающий прямой удар в голову всю свою силу, отправить партнера в нехилый травматический нокаут, из которого подняться почти невозможно — ни на счет «десять», ни даже на счет «двадцать пять». Ватный жгут с нашатырем в нос и несколько ведер ледяной воды только и способны привести в чувство.

Я заметил, что с тех пор, когда мы вышли на ринг, Красавчик лишь дважды использовал ноги — и то для защиты. Как и многие бойцы, делающие ставку на технику рук, он не умел пользоваться ими достаточно эффективно. И для начала я решил сыграть именно на этом.

Поймав едва уловимый миг, когда Влад сгруппировался для очередной серии ударов руками, я резко отклонился сначала в одну, затем — в другую сторону, рассеивая его внимание, после чего провел короткий, но оттого не менее сильный «слепой» удар ближней ногой в его ближнюю голень.

Эффективность подобных приемов я знал хорошо. Правда, случаи, когда опытные бойцы попадаются на такую фишку, на практике крайне редки. Ведь не слишком красивый на первый взгляд ударчик, которому сторонний наблюдатель мог вообще не придать значения, подчас способен обеспечить сопернику открытый перелом ноги и дать возможность досрочно закончить поединок чистой победой.

Но в данный момент нанесение серьезной травмы не входило в мои планы — я постарался сделать так, чтобы противник как бы споткнулся, на какое-то время забыв про защиту головы, и хоть на секунду ощутил всепоглощающую острую боль, сравнимую по силе с той, какую я испытал после удара в ключицу.

И Влад попался. Я даже услышал, как он застонал от неожиданной боли.

Воспользовавшись этим отличным шансом, я буквально вогнал кулак ему в грудь, затем коротким боковым ударом ноги весьма удачно вмазал пяткой по почке. А потом легким прыжком отскочил на дистанцию, недоступную для агрессивного машинального ответного удара. Выброшенный вперед кулак прошел в нескольких сантиметрах от моего бока. На лице Красавчикова уже отчетливо читалась неприкрытая ярость.

— Отлично… — процедил он, багровея прямо на глазах и уже не так резво передвигаясь скачками по рингу, как раньше.

Я предпочел промолчать, сконцентрировав внимание на направлении его взгляда.

В течение какого-то времени мы кружили по квадрату в пределах желтых канатов, изредка делая пробные выпады, тут же натыкавшиеся на блок и контрудар, в свою очередь, не достигающий цели.

А потом Влад решился на атаку. Причем для меня она стала неожиданной, так как началась с совсем неплохого маваши, показавшего, что я поспешил с суждениями. Несмотря на его явный приоритет в технике работы руками, набор приемов нападения с использованием ног тоже, как оказалось, присутствовал в бойцовском арсенале Красавчикова. Я заблокировал удар ногой, но тут же получил следующий. Влад сорвал дистанцию и после стремительного обманного движения провел боковой в голову, буквально взорвавший мои барабанные перепонки. Ноги подкосились и, получив вдогонку еще один «дополнительный», я потерял равновесие и рухнул на ринг под неистовые овации Пуйколяйнена и более сдержанные выражения чувств Ларисы.

Глава 24. Конец боя.

— Все! Хватит! Слышишь? — взвизгнула Лика. — Ты просто скотина, Влад! Если бы знала, что устроишь такой спектакль, ни за что не приехала бы. Чудовище… — Она подбежала ко мне, опустилась на колени. — Володечка, тебе больно?

— Охолони! — процедил Влад.

Он даже не подумал помочь мне принять вертикальное положение.

— Сейчас твой дружок оклемается, и мы продолжим.

— Ни за что! — отрубила Лика. — Ты просто монстр, Влад, я тебя терпеть не могу! — Она погладила меня по щеке. — Володечка, как ты? Давай поднимайся, и мы уезжаем.

Усилием воли мне удалось заставить себя встать. Безмолвно отстранив Лику, я посмотрел на Влада в упор и похлопал перчаткой о перчатку. Хотя в голове по-прежнему били колокола громкого боя, изображение было в фокусе да и ноги, слава Богу, не дрожали.

— Лика, не мешай! — Я натужено улыбнулся. -Ничего особенного не случилось. Сейчас мы продолжим.

— Володя! — Она попыталась протестовать, но я, чмокнув ее в щеку, велел покинуть ринг.

Пару секунд Лика в нерешительности стояла на месте, затем нырнула за канаты и укоризненно покачала головой, кинув на меня холодный взгляд, не суливший ничего хорошего — в смысле продолжения наших, едва начавшихся, отношений.

Я не желал ее терять. Если честно, мне даже захотелось плюнуть на все, признать себя побежденным, несмотря на легкий нокдаун, сбросить кикбоксерские перчатки, сесть в джип и укатить с Дикой из этого дома со стебанутой компанией, которую она почему-то считает приличной и жизнерадостной.

Но стоило мне перехватить наглый, торжествующий взгляд Влада, как в буквальном смысле слова зачесались кулаки. Ну держись, фраер! Бизнесмен херов! Не так давно — всего-то десять лет! — я толкнул экзамен на право ношения «крапового берета», а это что-нибудь да значит! Я обязан победить… И к едрене фене все правила!

— Поехали, Владик! — Я попрыгал на месте, сделал пару глубоких вдохов и встал в стойку.

Он с ходу обрушил на меня серию ломающих ударов, но я был готов к такому продолжению. Получив полдюжины ничего не значащих тычков по прикрытому корпусу, я пару раз отскочил от боковых киков ногами, а затем прыгнул вперед, сделал ложный замах рукой и в течение секунды трижды, изо всех сил, заехал ему голенью сбоку по бедру. Потом прогнулся назад и левой рукой дважды мазанул по физиономии — попал точно в нос сначала перчаткой, потом локтем.

Завершающим аккордом песни без слов был удар пяткой с разворота в голову, после которого двухметровый Красавчиков рухнул как подкошенный.

Он сразу же закатил глаза и отключился, так что, когда хряснулся затылком о резиновое, но достаточно твердое покрытие ринга, удара не почувствовал. Все произошло в течение каких-то тридцати секунд.

Я вылез за канаты. Преднамеренно не обращая внимания на метнувшихся к поверженному Красавчикову Пуйколяйнена и Ларису, подмигнул довольно улыбающейся Элеоноре, явно имеющей зуб на Красавчикова, и подошел к Лике. Она стояла возле одного из «кеттлеров», сложив руки на груди, и была мрачнее тучи.

— Прости, но он сам напросился. — Я пожал плечами и улыбнулся, протянув ей руки. — К тому же все было более-менее честно. Думаю, Влад не обижается…

Я бросил взгляд на ринг. Красавчикова уже удалось посадить, прислонив спиной к стойке. Правда, он все еще находился в отключке — секунданты прилагали отчаянные усилия, чтобы вывести своего подельника из халявного, но весьма эффективного наркоза.

— Если не сложно, развяжи перчатки. — Я протянул руки. — И перестань дуться, хорошо? И потом, это ты меня сюда привезла…

Лика вздохнула, пару секунд укоризненно смотрела мне в глаза.

— Никогда больше не пойду с тобой в гости! -сказала она вполголоса.

Я понял, что ничего страшного не произошло, а потом наклонился и прошептал ей прямо в ухо:

— И правильно! Я сам с тобой больше никуда… Ни-ни! А вообще-то, если честно… ну и дружок у тебя! Дурелом какой-то, а если точнее — денежный мешок, но с дерьмом.

— Сама не знаю, что с ним сегодня такое, — тихо сказала Лика после паузы.

Глава 25. Сервис из «Сайгона».

У Влада, к огромной радости окружающих, наконец открылись глаза.

— Он хохмач, балагур, а нынче как с цепи сорвался. Что вы с ним не поделили? — спросила меня Лика.

— Может быть… тебя?

— Какая глупость! — фыркнула Лика, потупив взор. Немного погодя с вызовом добавила: — У него же есть невеста, Лариса. Я же тебе говорила!…

Между тем Влад окончательно пришел в себя. Пошатываясь, поднялся. Сразу же нашел взглядом меня, потом перевел его на Лику и покачал головой.

— Ну ты жук! — пробормотал Красавчиков. — Башка — как колокол, блин! — выдавил он через силу.

— Извините, сэр! — изобразив подобие виноватой улыбки, произнес я. — Между прочим, ты сам предложил…

— Ладно, чего там! — Красавчиков сел на край ринга и стал потирать ладонями виски. — Уф-ф! Баста… На следующей неделе нахожу напарника и начинаю плотные тренировки. Пьянки-гулянки все силы вымотали. — Он окинул меня оценивающим взглядом. — Вольдемар, давай вместе, а? У меня в городе еще один зал, так что без проблем. Ну как?

Закуривая очередную сигарету, хитро улыбнулась немногословная Элеонора.

— О-о-о-у… — пропел Пуйколяйнен, растянув губы в ухмылке.

Атмосфера разряжалась.

— Подумаю на досуге над твоим предложением, — сказал я бодрым голосом.

— Подумай! Думать не вредно, а в спарринге всегда лучше, чем долбать мешки. — Красавчиков притянул к себе Ларису, по-хозяйски тиснул ее за грудь и тут же получил щелчок по носу. Потом вскочил и гаркнул, обращаясь ко всем сразу: — Наверх, пираньи! С минуты на минуту Андрюша привезет жратву и градус. Эй, кто-нибудь, скажите Филу — пусть врубит сауну. Нам с Вольдемаром хорошая банька и бассейн сейчас не помешают!

Красавчиков взял со скамейки махровое полотенце и стал вытирать пот с лица и шеи. Потом посмотрел на свою мокрую от пота футболку «Адидас» и жеваные трусы-боксеры.

Он напоминал брокера, оставшегося без гроша в кармане после финансового кризиса. Моя трикотажная тенниска выглядела несколько лучше. Да и пот, надо заметить, не тек с меня ручьями, как с него.

Мы потопали наверх, когда ожил домофон.

— Эй, там, на баке! Это Барышников из «Сайгона». Открывайте ворота!

— Вот и жратва приехала! — рявкнул Красавчиков и стал спускаться вниз.

А я, решив, что после боевой физической разминки не помешает глоток свежего воздуха, тоже пошел за ним следом.

Однако Лика, похоже, сообразила, что оставлять нас с хозяином дома один на один весьма рискованно.

— Я с тобой, — заявила она.

Втроем, если не считать Лабрадора, материализовавшегося буквально из воздуха, мы подошли к воротам.

Влад нажал на кнопку, и створки медленно поехали в стороны, а нас ослепил дальним светом галогеновых фар белый микроавтобус.

Сердце у меня екнуло — наверное, сработала интуиция. И точно!

В следующую секунду залязгали автоматные затворы, затопали тяжелые ботинки… Взвизгнул пес, по всей вероятности получивший пинок по ребрам.

— Руки за голову! Милиция! Мордой в землю!

— Сука, больно! Отпусти, сам лягу!… — взвыл Красавчиков.

Два амбала в черных масках заломили ему руки и, сделав подсечку, бросили ничком на мокрый асфальт.

— Кто такие?! Руки за голову!

Рядом с нами возникли трое ментов — их стволы и желтый глаз яркого фонаря уставились прямо на нас с Ликой.

Остальные побежали к дому.

Лику грубо толкнули. Она всхлипнула. Я закипал… Ну ладно, можно понять, когда оперы не особо церемонятся с мужиками, но при чем здесь хрупкая женщина! Или доблестные сотрудники милиции остерегаются, не выхватит ли она из-за пояса «макаров». Дошлет патрон и начнет косить одного за другим…

— А нельзя ли с девушкой поделикатней? — начал было я и внезапно получил сокрушительный удар по затылку. В голове будто граната взорвалась, а потом меня окутала вязкая пелена — как бывает перед забытьём. Ноги подломились, и… я стал медленно оседать. «Вот тебе и сервис из „Сайгона“!» — успел я подумать, прежде чем отключиться.

Глава 26. Обыск.

Я очнулся на ступеньках крыльца. Голова покоилась на коленях у Лики. Рядом стоял младший опер и, не глядя в нашу сторону, без помощи рук — точь-в-точь заправский водила — дымил сигаретой, зажатой губами, выпяченными сквозь вырез в маске.

— Что происходит? Где все? — Я помотал головой и постарался принять вертикальное положение.

— Наверху. — Лика погладила меня по голове и поцеловала в висок. Губы у нее были холодные, как лед. — Незваные гости проводят обыск. Утверждают, будто с санкции прокурора. Как ты себя чувствуешь?

— Как последний кретин! — Я проглотил ком в горле. И сразу же накатила дурнота. Хорошо, что желудок пустой, подумал я, а вслух сказал: — По-моему, у меня сотрясение мозга. Мутит…

Лика улыбнулась, целуя меня в щеку.

— Пострадавший ты мой… Второй раз за вечер тебя вырубают.

— Прыжки и гримасы жизни, но я хотел как лучше!…

Я обвел взглядом двор. Все машины стояли на своих местах, включая мой джип, микроавтобус ресторана и темно-бежевый милицейский рафик. Здесь нас трое. Все остальные, стало быть, наверху.

— И долго я был в отключке?

— Минут десять — пятнадцать, — сказала Лика. — О, Господи! — вздохнула она. — Раньше утра отсюда не уедем. Кстати, где твои документы? Капитан интересовался…

— В барсетке. Она в джипе, на заднем сиденье. А почему мы здесь, на ступеньках? Пошли наверх. Все-таки интересно, в чем провинился твой друг Красавчиков. — Перехватив взгляд мента, я спросил: — Можно взять из машины телефон и документы?

Кивнув, тот шагнул с крыльца. Сержант, похоже, явно намеревался сопровождать нас повсюду до тех пор, пока не закончится вся эта канитель.

Я взял сумочку с документами, сунул за пояс трубку сотового, мельком взглянул на часы на приборной доске «фронтеры». Было половина двенадцатого. Всего-то! А еще говорят, будто время не резиновое… Столько всякого-разного случилось за последние двое суток — голова кругом. А что впереди? Страшно подумать…

— Нам можно в дом? — спросила Лика.

Наш «пастух» вновь ограничился кивком.

Точно под конвоем, мы поднялись с ним на второй этаж в каминный зал. Я сразу обратил внимание на неработающий фонтан. Неподалеку прохаживались двое в штатском. Сколько их всего?

Я огляделся. В зале находились пятеро в масках, двое в штатском. Прислонившись к дверному косяку, скучал длинный жердяй со следами порока на изможденном лице. Скорее всего, это был тот самый Андрюша Барышников из «Сайгона». Чернокожий бармен Фил, гости — Пуйколяйнен, Элеонора с неизменной ментоловой сигаретой в пальцах, бледная как смерть, Лариса и хозяин виллы — Влад Красавчиков с блестящими «браслетами» на запястьях — сидели на мраморных скамеечках возле фонтана. Выглядел Влад, мягко говоря, неважнецки — будто разом потерял свои миллионы, а заодно и свободу. Впрочем, судя по событиям, последовавшим после одиннадцати, возможно, так оно и случилось.

Мы с Ликой подошли к стойке бара, к нему тут же подскочил Фил, и я взял у бармена сигарету. Он помахал растопыренной пятерней, мол, все нормально и напрягаться не стоит.

Подвалил Пуйколяйнен с Элеонорой.

— Почему наручники? — спросил я, закурив. — Какие претензии к Владу?

— Плохо дело, — отозвался мордастый после секундной паузы и хрустнул пальцами, сцепленными в замок. — Кажется, наркота и что-то там с баксами… Опер сказал, счета фирмы арестованы. Вот ждут, когда сольется вода из фонтана…

— А это зачем? — удивилась Лика. — Дно выстлано кафелем, и все… Разве не видно?

— Кто-то думает иначе, — заметил я вполголоса, мысленно прикидывая, для чего ОВД понадобилось проводить такую хитроумную процедуру.

Я с детства увлекаюсь американскими детективами и еще в юные годы уяснил, что в аквариумах и фонтанах всегда прячут бриллианты. В воде камешки словно растворяются — становятся невидимыми, одним словом…

Через пять минут в фонтане не осталось ни капли воды, а у ментов — никаких надежд отыскать бриллианты, зато заметное оживление вызвали два полиэтиленовых пакета с белым порошком, найденные где-то в соседней комнате.

Пуйколяйнен, Барышников из «Сайгона» в качестве понятых засвидетельствовали факт изъятия. Влад матюгнулся и харкнул прямо на пол.

— Кто-то его неслабо заложил, — сказал я и покосился на Ларису.

Она сидела на скамейке рядом с Красавчиковым и глотала тихие слезы.

— Кто бы это мог быть? — задал я вопрос, на который не надеялся получить ответ.

Об этом лучше спросить у… полиции, — заметил Фил. Он нервно барабанил пальцами по отполированной до блеска поверхности стойки. — Я прав, собачка хорошая? — Бармен наклонился и потрепал по холке забежавшего к нему за стойку Лабрадора.

— Прав, прав! — отозвалась Элеонора. Раздавив в пепельнице окурок, она взглянула на меня и подмигнула.

Уловив сверкнувший в ее глазах кокетливый блеск, я решил, что она наверняка досадует, что рядом со мной сейчас Лика, а не она. Но тут уж, как говорится, ей ничего не светит!

Через час с небольшим, когда были улажены необходимые формальности, старший переписал данные гостей Красавчикова, сказал, что мы ему еще понадобимся для беседы, а пока все свободны.

Влада в наручниках затолкали в автобус, и вся опергруппа вместе с «голубым» официантом Андрюшей укатила в Питер.

Лариса и Фил остались на даче. Надо было все убрать, а потом отогнать в город «вольво» Красавчикова.

Пуйколяйнен разбудил свою такую же широколикую, как и он сам, супругу, с моей, помощью погрузил ее в мини-вэн, попрощался с нами и, прихватив Элеонору, тоже укатил.

Эля, перед тем как впорхнуть в машину, запустила руку в нагрудный карман моей тенниски и прошептала, что «на всякий случай» оставляет номер своего мобильника.

«Интересное кино!» — подумал я и зашагал вслед за Ликой к своему джипу. И тут я вдруг понял, кто заложил удачливого бизнесмена Красавчикова. Конечно же, это был Алекс Кайро.

Глава 27. Расставание.

— Ну что, моя милая… — Я повернул ключ зажигания и посмотрел на часы. Было около двух. — Веселенькое получилось первое свидание. «Царская охота», загородная вилла, спарринг с твоим великолепным другом, героин, менты — уйма впечатлений! Будет о чем вспомнить…

— Володя…

— Да?

— Прости за то, что я втравила тебя в эту историю. А сейчас отвези меня, пожалуйста, домой… Я живу недалеко от Московского вокзала, на Литовском.

Лика произнесла это таким тоном, будто я — таксист, а она — припозднившаяся фря, мечтающая лишь об объятиях Морфея. А «таксиста» так и подмывало раскрыть ей свои объятия. Но что-то удерживало меня от этого шага.

— Если хочешь вздремнуть, справа за сиденьем ручка, откидывающая спинку. Разбужу, когда будем подъезжать к центру.

— Спасибо, — прошептала она, прикоснувшись ладонью к моему колену.

Мы катили по пустынному шоссе, я включил приемник, и зазвучал хрипловатый голос Юрия Шевчука. Он пел песенку о дожде, только сейчас стекла «фронтеры» были сухими.

Когда за перекрестком показались огни Московского вокзала, я потрепал Лику по плечу. Она сразу выпрямилась и огляделась.

— Почти приехали, — сказала она. — За первым светофором налево большой серый дом. Там я живу.

Лика достала из сумочки пудреницу, посмотрела на свое отражение в зеркале.

— Все было замечательно, — улыбнулась она. — Несмотря ни на что…

— Не то слово! Лучше не бывает.

Я посмотрел на нее, все еще надеясь получить приглашение на чашку чаю. Но, как видно, начало нового дня не предвещало никаких сюрпризов.

— Позвоню тебе на днях. — Лика чмокнула меняв щеку. — Пока.

Она подхватила зонтик, увядшие розы, открыла дверь и выпорхнула из машины. Не оборачиваясь, быстро поднялась по ступенькам, открыла дверь подъезда и была такова…

Я нашел в бардачке неполную пачку сигарет, закурил. Впереди, метрах в двухстах, моргал глаз светофора. Красный, желтый, зеленый… Стойте! Приготовьтесь! Идите! Идите и не оглядывайтесь… Подходящая философия, но я не пешеход…

Мчусь на служебной «фронтере», а время летит как… Я взглянул на часы. Начало четвертого. Завтра, вернее, уже сегодня — трудный день. Проблем выше крыши! К восьми на службу. Надо поспрошать кое-кого о способах вывода из строя кардиостимулятора. Н-да!… Работаю в «Цербере» всего два дня, а событий с лихвой хватило бы на пару месяцев службы в управлении инкассации отделения Центрального банка.

Трель сотового телефона раздалась, когда я выжимал сто двадцать, словно доблестной автоинспекции в природе не существовало. Убрав ногу с педали «газа», я ударил по тормозам. Мобильник надрывался на заднем сиденье.

— Слушаю!

В трубке раздалось какое-то шуршание, потом вздох…

— Алло! Говорите!

— Знаешь, я подумала… — Лика растягивала слова, будто опасалась сказать чего-то лишнее. -… Если ты не очень хочешь спать и готов провести остаток ночи в компании с одной взбалмошной особой, у которой, как всегда, в доме ничего, кроме чая и печенья, может быть, заглянешь к ней прямо сейчас, а? И если вдруг по дороге попадется круглосуточный магазин, то шампанское и плитка шоколада будут в самый раз.

ЧАСТЬ 2. ВТОРАЯ ЖЕРТВА.

Глава 28. Кому выгодно?

Около восьми я вновь крутил баранку, ощущая себя на подъеме и по-настоящему счастливым. С Ликой я расставался с нежеланием, но надо было успеть привести себя в надлежащий вид и ровно в восемь появиться на работе.

Лавируя в потоке машин, я думал о вещах, которые раньше мне и в голову не приходили.

Как и каждый нормальный мужик на пороге четвертого десятка, я был далек от того, чтобы смотреть сквозь розовые очки на свои отношения с прекрасным полом. Кое-какой опыт общения с женщинами у меня, конечно, имелся! Я знаю, как быстро, подчас мгновенно, меняются обстоятельства, а следовательно, и эмоции. Однако сегодня второй раз в жизни я всерьез задумался о том, что наряду с бесшабашными красотками, созданными для мимолетных развлечений, встречаются женщины, с которыми вообще расставаться не хочется. С одной из таких женщин я и провел сегодня ночь. Лика способна затянуть, как омут…

В офисе я появился в восемь с копеечками, как говорит Витька Липатов.

Кристина уже сидела за своим неизменным секретарским столом, возле нее, как и вчера, топтался, переминаясь с ноги на ногу, охранник Саша в своей унылой синей униформе.

— Привет коллегам! Как дела? Чего новенького?

— Честно говоря, дела могли быть и лучше! — Кристина с кислым видом протянула мне бумагу с каким-то текстом. — Вот, ознакомься! Сергей Сергеевич просил передать. А потом зайди к нему. Да, звонил наш электронщик, сказал, что ворота у Аллы Леонидовны в Юкках работают как часы. А минуту назад почтальон вместе с прочей корреспонденцией принес срочную телеграмму из Иркутска на имя Такарского. Ночью у Сергея Сергеевича умер отец. Завтра шеф вылетает на похороны.

— Ну ты смотри!… — соболезнующе отозвался я и стал пробегать глазами факс из милиции.

В ментовке подтвердили право на приобретение и ношение огнестрельного оружия тремя нашими сотрудниками. Отлично! Теперь из четырех десятков подчиненных мне «стойких оловянных солдатиков» с шевроном на рукаве не осталось ни одного, вынужденного в случае необходимости пользоваться либо газовым пугачом, либо резиновой дубинкой, получившей в народе название «демократизатор». Это уже кое-что! Значит, надо будет — возьмем не только уменьем, но и числом… Что возьмем? Да все, что плохо лежит! Я усмехнулся.

— Больше ничего? — я посмотрел на Кристину.

— Пока все. Кофе хочешь? Я сварю…

— Умница! Выпью чашечку с превеликим удовольствием, но когда вернусь от шефа.

Я направился в свой кабинет, в котором за два дня работы провел он силы час или полтора. И на фига мне эти хоромы! Убрав факс в сейф, сел за стол и задумался.

Такарский считает, что Золина настигла естественная смерть. Стало быть, версия заказного убийства отпадает… Но так ли это?..

Нет, это же надо! — встрепенулся я. Сижу и рассуждаю о том, что еще совсем недавно казалось криминальной экзотикой. Заказные убийства еще два-три года назад будоражили воображение. Возмущали. Теперь почти ежедневные сообщения об оплаченных смертях стали почти обыденностью, а следствия, как водится, затягиваются до бесконечности и не приводят ни к чему. Конечно, это весьма сложный для раскрытия вид преступления, к тому же и следователей-профессионалов катастрофически не хватает — из-за чрезмерной нагрузки и нищенской зарплаты одни уходят в охранные структуры коммерческих фирм, другие в адвокатскую деятельность.

А техобеспечение вообще смех! Сквозь слезы… Судмедэксперты работают в черепашьем темпе, поскольку Минздрав финансируется по остаточному принципу. Как говорится, приехали! Однако все эти проблемы бодро критикуются с различных трибун начальниками-правоохранителями. И что? Да ничего… Положение не меняется. Например, Липатов убежден, что это просто дежурные оправдания, которые оплачиваются преступными группировками, и ход следствия тормозят не столько естественные трудности, сколько крупные деньги.

Хотя, с другой стороны, честолюбивые сыщики, не желающие жертвовать своей профессиональной честью, все-таки раскрывают иногда заказные убийства. Конечно, еще и потому, что всякий раз они, видимо, начинают расследование с классического вопроса, сформулированного еще в римском праве: «Кому это выгодно?»

Кому выгодно, что Золина не стало? Надо подумать…

Говорят, резкое имущественное расслоение — главная причина роста заказных убийств. Иными словами, это попытка силовым путем поделить или отнять богатство, устранить конкурентов. Существуют, конечно, и другие мотивы. Скажем, обычная неприязнь, перерастающая в ненависть… Однажды, подогретая алкоголем, она взрывается, и тогда ищут, находят и нанимают киллера.

Мы с Витькой давно пришли к выводу, что механизмом, приводящим в действие нашу молодую рыночную экономику, стала пуля — именно с ее помощью выбивают долги, убирают настырных кредиторов, соперников как по бизнесу, так и по грабежу.

Именно пуля держит в страхе зарвавшегося чиновника, набившего карманы взятками, но не выполняющего своих обязательств.

Пуля настигает и принципиальных политиков, и госслужащих, не угодивших заказчикам смерти, чьи сверхдоходы зависят от решений или подписи их жертв…

Что ж, пора к Такарскому идти.

После убийства Золина Такарский автоматически стал первым лицом в фирме, думал я, гуляя по коридору. Повезло мужику.

Я остановился как вкопанный. Солидный куш от прибыли «Цербера» теперь нужно будет делить уже не на троих, а на двоих. При условии, если прямые наследники Золина не заявят права на свою долю. Но доля, как известно, все равно не целое… Следовательно, выигрыш налицо. И, возможно, более весомый, чем кажется на первый взгляд… Итак, кому выгодна смерть Золина?

Такарскому и Лебедевой. А если это так, то все мероприятия по обеспечению переговоров с Мурманском — банальный трюк с целью направить следствие по ложному пути. Но тогда с какого бока пристегнуть дерзкое ограбление представителя мурманчан? А «Запорожец» с этим малолетним отморозком — племянником питерского криминального авторитета по кличке Рэмбо? Нет, что-то тут не состыковывается!

Я потоптался секунду перед дверями кабинета Такарского, откуда то и дело слышалось покашливание. Заходить — не заходить… Ладно! Успею еще! Я вернулся в холл. Кристина кинула на меня вопрошающий взгляд.

— А Саша где? — Я огляделся.

— Курит на лестнице…

— Слушай, — я понизил голос, — ты не в курсе, какой процент прибыли «Цербера» имеют наши дорогие соучредители и шефы, включая куш Золина? В документах не попадалась такая информация?

— А зачем тебе? — Кристина вскинула брови. — Хочешь в шефы пробиться? Мало тебе службы секьюрити? Работаешь без году неделя, а амбиции!…

— Много будешь знать, не успеешь состариться! — Я презрительно хмыкнул. — Впрочем, я, конечно, наивняк. Зря тебя спросил. Ясно, что информацию такого рода секретаршам не доверяют.

— Думаешь, я совсем безмозглая кукла? И пожалуйста, Кирсанов, не бери меня на понт, потому что…

Я приложил палец к губам и покачал головой. Саша уже закончил курить. Бум! Бум! Бум — грохотали его шаги по коридору.

— Некогда мне рассиживаться, — сказал я громче обычного. — Минут через десять загляни ко мне, вместе с чашечкой кофе. А Саша в это время покараулит твой компьютер.

— Хорошо, загляну! Только у меня ведь тоже работа. Вдруг притащится Алла со своей моськой, тогда уж точно уволит.

— Не переживай! Мы ей сумеем доказать, что все тут не зря деньги получают. Усвоила?

Я оставил Кристину наедине с ее мыслями и зашагал по коридору к Такарскому.

Глава 29. Инструктаж.

Такарский сидел у раскрытого окна и курил.

— Присаживайся! — Такарский кивнул в сторону кресла возле журнального столика. Сделав глубокую затяжку, загасил сигарету в пепельнице, подошел и сел напротив. — Ментовское послание видел?

— Видел… Запер факс в свой сейф.

— Позвони Кайро, пусть выдаст парням оружие. У него есть.

Я кивнул.

— Что у нас с охраной? Надеюсь, ты вчера наведался на объекты? — Такарский взял со столика бутылку «Боржоми», плеснул немного в высокий бокал. Сделав пару глотков, уставился на меня пронзительными взглядом.

— Наведался.

— Рассказывай.

— Со стоянки на проспекте Энгельса, — начал я, — позавчера ночью чуть было не угнали шестисотый «мерс». Неделю назад машину поставил какой-то кавказец, азер, кажется, проплативший за десять дней вперед. Координатов не оставил. Думается, планировалась обыкновенная разводка с целью предъявить нам счет за пропавший автомобиль.

Один из ребят заметил пару таких же азерботов в черных кожаных куртках, копошившихся рядом с машиной, выбежал со стволом из дежурки, приказал им не двигаться, но те рванули через забор… Он сделал два выстрела и, по его словам, слегка зацепил одного. Погнался было, но не успел. Те с ходу промахнули пустырь и скрылись на белой «восьмерке» с заляпанными грязью номерами. В ментовку об инциденте не заявляли, но Алекс, приехав разбираться, подобрал у забора мобильник, видимо, выпавший из кармана раненого угонщика. Сейчас пробует узнать адрес, по которому зарегистрирован сотовый. Пока не звонил, стало быть, результатов ноль. В остальном все спокойно. Без происшествий.

Я замолчал. Такарский выпятил губы, задумался. Достал из пачки сигарету, закурил и сказал:

— Все правильно. Если отыщется угонщик, пусть Алекс пригласит его на беседу. Думаю, тот расколется, что работает в тандеме с владельцем «мерседеса». Сообщите мне, будем решать, какую сумму выставить за моральный ущерб и беспокойство… Как фамилия нашего охранника, который стрелял?

— Соколов… Глеб Соколов.

— Проследи, чтобы в ведомость на зарплату включили премию. Двадцать пять процентов от оклада. Напомни, чтобы я дал указание бухгалтерии.

Такарский опять налил полбокала минералки и залпом выпил.

— Это все? — спросил он после паузы.

Вчера разговаривал с опером Быковым — тот ведет дело о предполагаемом убийстве Золина… Так вот, он почти уверен, что, коль скоро с наших мурманских компаньонов отведены все подозрения, дело будет классифицировано как несчастный случай. Теперь все!

— Я все это знаю. — Такарский провел тыльной стороной ладони по губам и откинулся на спинку мягкого кожаного кресла. — Довожу до твоего сведения, — он посмотрел на меня в упор, — что до утряски всех юридических формальностей руководство компанией переходит ко мне. Между прочим, у Золина, кроме матери в преклонном возрасте, жены и взрослого сына, с которыми он давно не живет, никаких близких родственников нет и не предвидится. Однако, — Такарский слегка повысил голос, — завтра я вынужден лететь в Иркутск… на похороны отца. И, разумеется, не смогу принять участие в похоронах Михаила, которые назначены на послезавтра. За президента нашей фирмы остается Алла Леонидовна. — Он помолчал. — Но, как мне кажется, она в очень подавленном состоянии духа. Одним словом, до моего возвращения охрана и все сотрудники фирмы работают в обычном режиме. Распоряжения Аллы Леонидовны, не согласованные со мной лично, никакой силы не имеют, за исключением мелочей. Если станет кому грозить увольнением, возражать не надо. У нее реактивное состояние. Вернусь, тогда и будем решать, что делать и как поступить. Вопросы есть?

— Вопросов нет.

— Отлично! — Такарский ослабил узел галстука и расстегнул верхнюю пуговицу на рубашке. — Поскольку особых причин, требующих присутствия телохранителей на сугубо семейном печальном мероприятии не имеется, их служебные обязанности я ограничиваю моими проводами до стойки регистрации в аэропорту Пулково. Далее пусть отдыхают.

Когда буду возвращаться; позвоню тебе. Все понятно?

— Если честно, Сергей Сергеевич, я бы все-таки рекомендовал взять с собой хотя бы одного телохранителя…

— Незачем, — отрезал Такарский.

— Вам видней. — Я пожал плечами.

— Все, свободен. Не забудь про оружие для Глазкова, Рубцова, Тимошенко. Алекс сделает… И держите под контролем дело с угонщиками. Да, и не забудь про премию для охранника со стоянки…

Я поднялся, скупыми словами выразил Такарскому соболезнование в связи скончиной его отца и направился в свой кабинет.

Глава 30. Кофе от Кристины.

Кристина не заставила себя ждать. Поставив поднос с кофе на столик, она опустилась в кресло и стала дожидаться, когда я перестану терзать свой мобильник. В порту никто не отвечал, а сотовый Алекса был постоянно занят. В конце концов мне это надоело, я скинул номер и с удовольствием отхлебнул глоток кофе.

— Ну и что там у нас с акциями? — подмигнул я Кристине.

— Точно не знаю, но Михаил Александрович, пусть земля ему будет пухом, несомненно, имел решающее право голоса во всех делах фирмы, а следовательно, и доля его была значительно больше, чем у Такарского и Лебедевой. И еще, — Кристина запнулась, — если, конечно, для тебя это имеет значение. Вчера, когда ты уезжал, приходил Радий Шайкер. Знаешь, кто он?

— Что-то слышал… Кажется, он юрист. — Я прекрасно знал, что Шайкер — весьма модный беспринципный юрист, способный за большие деньги доказать недоказуемое, но мне хотелось, чтобы Кристина, видя мои сомнения, сама выложила известную ей информацию.

— Да, юрист. До недавнего времени возглавлял городскую коллегию адвокатов. Я сделала вывод, что Такарский и Алла Леонидовна обсуждали с ним, как поделить долю Михаила Александровича. Царствие ему небесное! Это же ведь он меня на работу взял… По просьбе моего дяди. Они дружили в юности… — Кристина вздохнула и отвела взгляд. — Я варила им всем троим кофе и совершенно случайно услышала их разговор…

— Вот те раз! Такая юная и такие задатки… — Я улыбнулся и прямо в лоб спросил: — Конкретно, о чем они говорили?

— Конкретно, я хотела бы уяснить для себя, насколько вам, сударь, можно доверять? — Кристина прищурилась. — Где гарантия, что мое случайное любопытство не будет стоить мне работы?

— Не волнуйтесь, сударыня! Родина вас не забудет. Вас устроит орден? Почетного легиона? Или Подвязки… А может, премия в размере ста ежемесячных окладов либо тур на Карибы? Посодействую!

— Там посмотрим! В общем, они что-то говорили про оффшорную компанию, представь себе, не на Карибах, но на Багамах. Наверное, туда и утекает основная часть прибыли «Цербера». Неслабо, да?

Я кивнул, закурил и задумался. Чтобы иметь стопроцентную уверенность в том, что смерть главного учредителя и акционера компании — дело рук его компаньонов, нужно было установить связь между убийством и аварией на мосту Лейтенанта Шмидта, в которую попал «мерседес» представителя из Мурманска, а также с последующим нападением на него таксиста-частника из красных «Жигулей». А пока что получалось, что оба происшествия — не более чем случайность.

Впрочем, если предположить, что Такарский и Алла, зная о наличии у Золина электрокардиостимулятора, решили избавиться от своего президента, то… «Стоп, Кирсанов, не гони волну!» — одернул я себя.

Стряхнув в пепельницу пепел с сигареты, я покосился на Кристину. Она была бледна и нервно теребила складки на юбке.

— И что теперь будет? — взглянула она мне прямо в глаза. — Ты что, собираешься доказывать, что убийство Михаила Александровича — дело рук Такарского и Лебедевой? Знаешь… В общем, считай, что я тебе ничего не говорила.

— Да не волнуйся ты так! Все нормально, — поспешил я успокоить Кристину. — Просто хочу разобраться в происшедшем и, насколько это возможно, установить истину. Хотя, положа руку на сердце, боюсь, что это безнадега. Вчера звонил оперуполномоченному с Литейного, тот разводит руками. Подозревать можно кого угодно и сколько угодно, но предъявить обвинение, подкрепленное неопровержимыми уликами, — извините! Ноль целых ноль десятых веских оснований! Слушай, а что он собой представлял, этот Золин? Ты же его лучше меня знала…

— Мне кажется, у них с Аллой был роман, — ответила Кристина после небольшой паузы. — Иногда, на мой взгляд, они проявляли друг к другу знаки внимания, свойственные исключительно влюбленным.

— А ты не в курсе, какой был начальный капитал у Лебедевой?

— Откуда? — вздохнула Кристина. — Я работаю в фирме недавно. Большинство сотрудников тоже

новички, хотя «Цербер» существует более шести лет. Между прочим, у меня сложилось впечатление, будто некоторое время назад почти весь штат «Цербера» сменили. Причем сознательно сменили…

— Ты не ошибаешься? — Новость, которую только что сообщила Кристина, меня озадачила. — А кто остался из старых сотрудников?

— А что, это для тебя так важно? Менеджер по торговле. Его сейчас, после смерти Золина, возит твой друг Витя. И главный бухгалтер. Думаю, пара десятков наберется в гостинице, магазинах и порту, но я с ними не знакома. Знаю только тех, кто приходит в офис, да и то весьма поверхностно. — Кристина взглянула на часы. — Надо идти. И так проболтала с тобой больше, чем могу себе позволить. Если Лебедева придет и не застанет меня на рабочем месте, будет скандал. Она и так каждую неделю грозится меня уволить…

Глава 31. Всюду Кайро.

Когда она ушла, я какое-то время собирался с мыслями. С чего начинать? И стоит ли? Но тут затрезвонил мой мобильник. Это оказался Алекс.

— Достал я этого подстреленного сучару! — сообщил он сквозь треск помех. Похоже, Кайро звонил из машины. — Сотовый зарегистрирован на адрес одной шарашки на Апраксином дворе. Там мы с Глебом его и отловили. Он уже собирался сваливать, но получился облом. — Бывший офицер правительственной охраны рассмеялся. — Сейчас привезем мудилу кое-куда и начнем беседовать.

— Каким образом вам удалось его взять? Уговорили поехать к девочкам?

— Упирался, но мы врезали ему промеж рогов и засунули в багажник. Так гораздо быстрее и без хлопот.

— Только не переусердствуйте! Неизвестно, на кого он работает. Такарский велел, если угонщик отыщется, выжать из него что можно, а дальше он будет разбираться по своим каналам.

— Это уж непременно. Выжмем, что сможем! — заверил меня Кайро. — У вас там бумага из ментовки, случаем, не появилась?

— Хорошо, что напомнил. Все тип-топ. Она у меня в сейфе. Можешь прямо сегодня начать гонку вооружений! Кстати, знаешь, шеф завтра вылетает в Иркутск. У него там папаша помер. Сказал, что в телохранителях не нуждается. Проводить только до аэропорта. Кругом одни покойники…

— Конец света! — подхватил Алекс. — Давай условимся — как будет какая информация, сразу звоним друг другу. И вот еще что, на всякий случай пока шефу ничего не говори. Мало ли как повернется! Подождем, что прокудахтает нам этот горный орел. О'кей, командир? — По интонации можно было догадаться, что Кайро улыбается.

— Без проблем. Но вопросик имеется. Тут одного бизнесмена, из новых, на наркоте взяли. Прямо из загородного дома вынули. Ничего об этом не ведаешь?

— Значит, за дело взяли. — Потом добавил после некоторого молчания, подтвердившего мою догадку, что Красавчиков был «изъят из обращения» по наводке Кайро. — Других вариантов, стало быть, не нашлось…

Отключив телефон, я обвел взглядом письменный стол, зацепился глазом за темный монитор компьютера. Я размышлял не более секунды, а потом врубил персоналку и отыскал в базе данных файл, где были указаны даты заключения трудовых договоров со всеми сотрудниками службы безопасности. И сразу нашел подтверждение словам Кристины. Из сорока шести человек лишь пятеро работали в «Цербере» более четырех лет.

В их числе был и Александр Кайро.

Следовательно, он-то уже наверняка знает, по какой причине в один прекрасный день в стабильно

работавшей коммерческой структуре произошли кардинальные кадровые перемены. Интуитивно я чувствовал — стоит мне выяснить, что именно случилось тогда в «Цербере», как ключ к разгадке таинственной смерти Золина окажется у меня в руках.

Может, следует приступить к делу прямо сейчас? Кто мне мешает?

Я взял сотовый и перезвонил Алексу. Он ответил после пятого гудка.

— Слушаю! Кто это?

— Алекс, это опять я. Вы еще не залечили своего подранка?

— Пока нет, только приступаем. А что? Хочешь поучаствовать?

— Хочу. Вдобавок кое-что требуется обсудить с тобой, но не по трубе. Говори, куда ехать.

— Пост ГАИ на пересечении Таллинского и Волховского шоссе знаешь?

Мне почему-то показалось, что Кайро не испытывает особого энтузиазма по поводу моего желания присоединиться к разборке с угонщиком.

— А то! Я там три зарплаты оставил…

— Сворачиваешь в сторону бензоколонки и прешь до упора, пока слева от дороги не увидишь красное двухэтажное здание, а вокруг него забор с воротами нараспашку. Заезжай во двор, мы будем там. Давай в темпе. Будь здоров!

— И не кашляй! — буркнул я выходя из кабинета.

Кристина окинула меня настороженным взглядом.

— У меня встреча с Алексом. Если кому понадоблюсь, пусть звонят на мобильный. Хорошо?

Подмигнув ей, я хлопнул ладонью по плечу флегматичного охранника.

Через пару минут я уже катил на своем крутом джипе по забитому машинами проспекту в указанном Алексом направлений.

Глава 32. Допрос с пристрастием.

Было без четверти одиннадцать. Сегодня, уже с утра, город на Неве представлял собой типичный пример нестыковки мечты с действительностью.

Вчера бушевал ливень, а сегодня солнце просто лютовало.

Я включил радиоприемник. Ровно в одиннадцать сводке новостей передали, что нынешнее лето самое знойное за последние семьдесят лет, и обещали, что жара продержится еще пару недель. Эх, податься бы сейчас к себе на Отрадное!…

Я ехал в плотном потоке машин, курил, дышал выхлопными газами и мечтал об утренней зорьке на берегу озера Отрадное. А если еще и Лика рядом…

Ну, Кирсанов, ты пропал! Впрочем, мечтай. Мечтать, как говорится, не вредно.

До нужного места удалось добраться гораздо позже, чем я рассчитывал, но «мерседес» цвета металлик, как нынче говорят, я все-таки отыскал. Рядом не было ни души.

Я спокойно приступил к осмотру пустынной и безлюдной территории, пытаясь по фрагментам металлолома и утильсырья определить, чем занималась организация, размещавшаяся здесь до превращения Питера в криминальную столицу России. По всему выходило: либо ремонтом гусеничных тракторов, либо наладкой некондиционных автополивок для приусадебных участков.

Присутствие человека было обнаружено мной в глубине обшарпанного и заброшенного темно-красного кирпича здания, в помещении, смахивающем на котельную. Алекс глянул на меня зверем.

Охранник автостоянки, тот, что стрелял позапрошлой ночью в непрошеного гостя, пристегивал к трубе ментовскими наручниками пребывающего в полуобморочном состоянии кавказца.

— Я уж думал, ты не приедешь! — бросил Кайро. — Уже решили приступать без тебя, ибо время, как известно, баксы.

— Ничего себе местечко отыскали! — сказал с, плотно прикрыв за собой обитую ржавым листовым железом дверь. — Здесь фильмы ужасов впору снимать!

Перешагивая через ржавую арматуру, крафтовые мешки с цементом, битый кирпич и сетку-рабицу в рулонах, я подошел к кавказскому пленнику. В распахе его джинсовой рубашки с коротким рукавом виднелась бинтовая повязка.

— Он что, уже готов? — обернулся я к охраннику.

— Нет еще! — ухмыльнулся Глеб. — Кричать начал, черт нерусский, вот я слегка его и приложил… Ничего, оклемается! Пойду наберу водички в канаве.

— Подожди! Я знаю один древний китайский способ.

Обхватив ладонями шею кавказца, я надавил большими пальцами на нервные точки под подбородком. Кавказец дернулся всем телом, застонал и, приоткрыв глаза, стал зыркать, пытаясь сообразить, где он и что с ним. А когда понял, зарычал, пару раз дернул пристегнутые к трубе наручники и разразился бранью, упомянув в не относящемся к делу контексте маму Алекса.

Кайро сплюнул себе под ноги, а потом с разворота саданул сквернослова ногой по голове. Я сразу отметил, что удар получился строго дозированный. Сказывался класс опытного бойца. Вмажь Кайро изо всех сил, допрашивать уже было бы некого.

Лицо кавказца стало напоминать восковую маску, а из уха на рубашку закапала кровь.

Лопнула барабанная перепонка, предположил я. Однако Алекс чересчур перегибает палку. Впрочем, с этими типами по-другому, видимо, нельзя. Желаешь иметь стопроцентный слух, воруй у себя дома, а в Россию не шастай…

— Алекс, только без трупов, — повысил я голос. -И не бей в другое ухо, а то оглохнет и не поймет, чего от него хотят.

Я достал из кармана пачку «Лаки страйк», вынул сигарету и закурил.

— Ничего! Пусть по губам читает! — Кайро вытащил у меня из пачки сигарету, сунул было в рот, но потом спохватился, смял в ладони, швырнул на пол. — Совсем забыл, с утра курить бросил. — На лицо бывшего сотрудника ФСБ набежала улыбка. — Сука буду, не сорвусь!

«Горный орел» между тем открыл глаза, полыхающие злым огнем, но, видимо, решил воздержаться от сквернословия, сообразив, что быть здоровым куда приятней, чем стать больным.

— Слушай сюда, хорек немытый! — Алекс похлопал вора ладонью по щекам, отчего тот зашипел от ярости и даже попытался вцепиться в ладонь зубами. — Тише, тише!… Побереги протезы, они, быть может, тебе еще пригодятся. К твоему сведению, незваный гость, у меня совсем нет желания мудохаться здесь с тобой до вечера, так что сейчас ты быстренько говоришь, кто твой хозяин и кому принадлежит шестисотый «мерс», который ты и твой напарник намеревались угнать со стоянки. Вишь ты, какие шустрые! Надумали кинуть нас на кругленькую сумму. Расскажешь — отпустим, нет — будем дубасить дальше. Так что выбор, джигит, у тебя все-таки есть. Итак?

— Я не знаю ни про какой хозяин, — выдавил после продолжительной паузы гость с Кавказа. — Я только хотел воровать тот «мерс», а твой шакал меня стрелять!

— Ладно, зайдем с другой стороны! — сказал Кайро, глянув искоса на мою сигарету. — Как звать твоего дружка и где его найти?

На сей раз ответа не последовало.

— Некультурный ты, нехорошо! — Алекс удрученно покачал головой. — Когда спрашивают — надо отвечать. Если забыл, мы поможем вспомнить. — Несильный, но точно направленный удар в перебинтованное плечо, заставил пленника вскрикнуть. — Думаешь, ты герой, да? — Схватив вора за подбородок, Кайро откинул назад его голову и, глядя прямо в глаза, усмехнулся. — Когда я охранял наше посольство в Анголе, в этой дьявольской стране случился очередной военный переворот и все черножопые тоже считали себя крутыми. Кидались на ограду посольства с ножами и автоматами. Знаешь, где они сейчас? Говори, сука, а не то яйца тебе оторву! Понял?

— Не знаю ничего! Клянусь… Тот парень первый раз в жизнь видеть! Пришел и говорит: «мерс» хороший, давай воровать будем! Давай, говорю!

— Поня-я-я-тно, — протянул Алекс. — Получается, нас ты боишься чуток меньше, чем пидора, который кидок решил устроить. Все правильно. Нам, худо-бедно, можно дурочку запустить, вдруг живым останешься. А коли напарник узнает, что ты его заложил, тогда дела совсем плохи будут. Это точно! Только не доперли вы, мудаки обрезанные, что стоянка эта не лохам, а серьезным людям принадлежит. Долларей захотелось? Ничего не делая, можно сказать, лежа… Питер — это тебе не аул! Понял? Так что давай поторапливайся, а то отдыхать тебе здесь, пока не сгниешь! — Бывший капитан тяжело вздохнул. — Даю тебе десять секунд. Потом не обижайся.

— Э-э-э! Зачем такой злой, как собака? Смерть моя хочешь, да? Скажу, а потом что делать, а? Горло себе резать?

Сообразив, что дело дрянь и проскочить не удастся, кавказец, по всей видимости, надумал оттянуть приближение финала.

— Втерся ты с «мерсом» капитально! Раньше надо было думать, — произнес Кайро, взглянув на свои «Сейко». — Осталось пять секунд. — Он нагнулся, подобрал с грязного пола кусок арматуры, крепко сжал в правой руке. — Три секунды…

Глава 33. Террорист.

— Подожди, а-а?! — В глазах кавказца мелькнул дикий страх. — Скажу, все скажу — только не убивай!

Мне даже показалось, что этот плотно сбитый, коренастый азербайджанец вот-вот разрыдается. Поверил, стало быть, что с нами шутки плохи. Я покосился на Алекса, он, перехватив мой взгляд, слегка прикрыл веки.

— Не нужен нам этот сраный «мерс», Аллахом клянусь! Угонять «мерс» мы не хотели… Бомба под капот поставили, радиоуправляемый и все. Его хозяин — шакал, совсем плохой человек! Убивать таких надо, э-э-э…

— Даже так? — Кайро вскинул брови. Неожиданным заявлением кавказца он был удивлен не меньше, чем мы с охранником Глебом. Алекс кинул на нас многозначительный взгляд, покачал головой и, обернувшись к сникшему кавказцу, уточнил: — И что, успели поставить?

Тот молча кивнул.

— Ладно, проверим… Как говоришь, дружка твоего звать?

— Гусейн, — пробормотал пленник. — Он Сулхана давно искал, шакала!… Раньше они в Берлине военный аэродром имели, контрабанда сигарет и водка делали. Потом, когда армия выводить стали, Сулхан Гусейна кинул. Два лимона баксов, понимаешь? Целые три года исчез, э-э-э! А неделя раньше мне позвонили. Говорят — в Петербург Сулхан появился, машина свой на стоянка поставил, понимаешь?

— Слушай, парень! — Алекс ухмыльнулся. — Чтоб ты больше нам или кому другому мозги не полоскал, мы вот что сделаем. Твой Сулхан за машиной придет, я ему про тебя с твоим Гусейном расскажу. Пусть знает, кого за бомбу благодарить надо. Привезу его сюда и покажу, кто взорвать его хотел. А лучше всего продам тебя Сулхану твоему тыщ за десять зеленых. Если пораскинуть мозгами, которых у тебя нет, мне и моему охраннику он жизнью своей обязан. А молодцы мы, да? Не только уцелеть человеку помогли, но и того, кто бомбу ему в машину подсунул, поймали! Скажи, разве такому богатому джигиту жалко будет отстегнуть нам несколько кусков? А что касается Берлина, то это не наше дело! Между прочим, мы свою работу исполнили — стоянку и машины клиентов сберегли. — Не выпуская из руки куска арматуры, Алекс стал загибать пальцы… — Это раз! Террориста поймали. Это два. Человеку жизнь спасли. Это три. И деньжат заработали… Остальное — его дело. Захочет — сам тебя добьет, захочет — покалечит. Нам наплевать! Ну, обрадовал я тебя, дружище? Или ты портки свои уже дерьмом от страха испоганил?

— У-у-у, билять русская! — прошипел террорист.

Он попытался достать Алекса ногой, но не дотянулся. Наручники врезались в запястья — на коже проступили бурые пятна крови.

— Пьянь русская, позорная! Взорвать бы вас всех! Вместе с Питер и Москва в придачу!

— Ну, это мы уже проходили! — улыбнулся Алекс. — Кишка у вас тонка! Дыши глубже и не напрягайся!

— Ни один человек у нас на Кавказе про свою мать слово плохое не скажет, а вы, русские, все время… Нечистые люди, пьянь и дрянь. Все, как один, с протянутой рукой. Ты вот, не пашешь, не сеешь, чем на жизнь себе промышляешь? Охранник гребаный…

Кавказец говорил уже без акцента и без передыху.

— А вот это ты зря… — процедил сквозь зубы бывший капитан КГБ, перекатывая желваками.

Алекс не видел, как Глеб, молча наблюдавший за развитием ситуации, сжав губы, подошел сзади, выхватил у него обрезок трубы и ударил кавказца изо всех сил по грудной клетке. Раздался гулкий хруст, и сразу наступила тишина. Ноги у пленника подломились, и он повис на наручниках, пристегнутых за его спиной к трубе.

Мы с Алексом лишь перевели дыхание, а Соколов смахнул рукавом форменной рубашки пот со лба и, словно оправдываясь, буркнул:

— Пара ребер, не больше! Да ладно вам! Чего уставились на меня? Ничего не случилось, живой! А чего он! Живет в России, грабит ее и ненавидит при этом!

— Ты псих, дружище, — спокойно сказал Каире — Мой тебе совет: сходи на днях к врачу. Может, пропишет какие-нибудь транквилизаторы. А пока на досуге чайку с мятой попей. Говорят, помогает…

— Сам попей! — огрызнулся Глеб. — На хрена ты его сюда приволок? Чтобы ему морали читать? Да чихать он на них хотел, понятно?!

— Ты не прав! Он рассказал все, что нужно. — Алекс отомкнул замок на наручниках. — Значит, так! Забрасываем его ко мне в гараж, где он побудет, пока не объявится этот Сулхан, а сами в темпе на стоянку, проверим «мерс». С «сюрпризом» справишься? — Кайро взглянул на меня. — Или все-таки лучше созвониться с моими бывшими коллегами и вызвать специалиста?

— Без проблем. Сниму с бомбы радиоуправляемый детонатор, и все. Дело четырех-пяти минут, не больше.

И тут я представил, как Гусейн нажимает красную кнопочку на пластмассовой коробке с антенной именно в тот момент, когда я разлягусь под машиной… Такая, теоретически вполне возможная, перспектива энтузиазма мне не прибавила, но все-таки вероятность ее была крайне мала.

— Хорошо, тогда так и сделаем! — кивнул Алекс. — Далее мы дожидаемся богатого аксакала, предъявляем ему обезвреженную бомбу вместе с этим вот куском дерьма — презрительно кивнул он сторону пленника, — и получаем свои законные баксы. Как их делить — думаю, разберемся. — Он подмигнул нам с Глебом, и, подойдя к обмякшему кавказцу, взял его под мышки. — Помогите, что ли. Одному тяжеловато. Вон ведь сука брюхо-то какое отъел… На российских-то харчах!…

Мы отволокли тело к машине и затолкали в багажник.

— Думаю, тебе нет смысла тащиться с нами в Сосновую Поляну, — сказал Кайро. — Езжай на стоянку и жди нас там. Выгрузим этого тупаря в подвал, и сразу к тебе. А ты тем временем найдешь и обезвредишь бомбу. О'кей?

— Ты что, в самом деле хочешь продать его хозяину «шестисотки»? — на всякий случай уточнил я. — Не ставя в известность Такарского?

— Так точно, командир! — Алекс растянул губы в улыбке, обнажившей два ряда белоснежных, видимо фарфоровых, зубов. — Возможно, для тебя три с половиной куска, может, не деньги, но для нас с Глебом — это целое состояние. А впрочем, доставай свой мобильник, звони Такарскому прямо сейчас, встань по стойке смирно и доложи: мол, террорист задержан и по всем статьям раскололся подчистую. Ну что, будешь звонить или как? — спросил Кайро с вызовом.

— Обижаешь, коллега, — ответил я после небольшой паузы.

Тогда мы поехали. Садись, Сокол ты мой ясный! — Кайро подтолкнул к своей машине Глеба Соколова, сел за руль, включил зажигание и, развернувшись на пятачке, спустя пару секунд уже выехал за ворота.

— Черт, забыл сказать про премию! — подумал я вслух и, запрыгнув в свой джипарь, помчался на стоянку.

«Три тысячи долларов — это уже кое-что! — размышлял я, лавируя в потоке машин. — Можно даже собственный бизнес замутить, если распорядиться с умом. Ладно, посмотрим…»

Глава 34. Сулхан.

Армейскую пластиковую взрывчатку с взрывателем дистанционного типа я обнаружил сразу. Она была прикреплена к днищу «мерседеса» при помощи какой-то тягучей субстанции, напоминавшей и синий пластилин, и бокситную смолу одновременно. Одним словом, сработай эта хреновина — разнесло бы в клочья не только «мерс», но и десяток стоявших рядом автомобилей.

Прежде всего я отмотал скотч и отсоединил радиоуправляемый взрыватель. Гораздо больше времени ушло на отскабливание пластита от кузова. Манера его крепления говорила о профессионализме нашего кавказского пленника. Что ж, тем выше польза от того, что мы его раскололи…

Наконец я освободил взрывчатку от «липучки». Обмотав ее полиэтиленовой пленкой, вместе с взрывателем отнес в домик охраны.

Ну и что теперь делать? Я лег на топчан и стал дожидаться приезда Кайро. Между прочим, где его черти носят? По моим подсчетам, Алекс должен был вернуться четверть часа назад. Ждать и догонять — хуже некуда! Я закрыл глаза и задремал.

Минут через десять в окошко постучали. Дежурный охранник, кашлянув, толкнул меня.

Кого там черт принес? Я приподнялся, посмотрел сквозь мутное стекло на визитера. Вот те раз! Я даже присвистнул. Как говорится, на ловца и зверь бежит…

Зверем оказался невысокий, средних лет южанин в белых брюках и лимонного цвета рубашке, расстегнутой чуть ли не до пупа и обнажавшей обильно поросшую курчавым черным волосом грудь.

Бегающие глаза-пуговицы, дюжина золотых зубов, чуть тронутые сединой смоляные волосы и коротко стриженные усики, придававшие ему сходство с Гитлером, довершали его словесный портрет.

На короткой шее красовалась массивная золотая цепь граммов на двести, а на указательном пальце, которым он постукивал по стеклу, — массивный перстень с огромным, как булыжник, бриллиантом.

За спиной визитера высился бугай с бритой головой лет тридцати пяти — сорока. Одетый в черный костюм, в черных очках, с физиономией, изрытой оспинами, он напоминал бодигарда из американского вестерна. Ну Голливуд!… Прямо Америка, так ее и разэтак! Гориллоподобный гангстер, каменный истукан с острова Пасхи…

Я вышел на крыльцо.

— Добрый день! — сказал нараспев усатый, и его пухлые губы растянулись в приторной улыбке.

Так те, про кого говорят, мол, из грязи да в князи, обычно приветствуют своих лакеев.

— Возьми пропуск, пожалуйста! — Он протянул ламинированный кусок картона с номером места и печатью автостоянки. — Как поживает мой… э-э-э…быстроногий мустанг?

Т-а-а-к! Место 146… Стало быть, вот он и пожаловал — хозяин злополучного «мерседеса», из-под днища которого я только что извлек смертоносный «сюрприз».

— Здравствуйте! — Я посмотрел на владельца«мерса» в упор. — Если не ошибаюсь, черный «мерседес» ваш?

— Конечно, мой! — кивнул он. — Хорош, не правда ли? Самая надежная машина в мире, это я тебе говорю!

— Моя фамилия Кирсанов, я начальник службы безопасности фирмы, которая обслуживает эту стоянку. Не могли бы мы с вами переговорить?

Глаза кавказца полезли из орбит. — — Не волнуйтесь, — продолжил я, — с вашей машиной все в полном порядке. Дело в том, что позапрошлой ночью наша охрана засекла двух типов, которые перелезли через забор и крутились около нее.

— Что-о-о?!! — Усатый оглянулся на телохранителя. — Что значит «крутились»? Какой такой человек?

— Вот как раз о нем я и хотел бы с вами переговорить. С глазу на глаз. Проходите, -посторонился я, жестом приглашая кавказца в домик. — А ваш телохранитель пусть побудет пару минут снаружи. Разговор предстоит конфиденциальный…

Когда усатый, зацепив плечом замешкавшегося на пороге дежурного охранника, выполнил мое требование, я подождал, пока он слегка успокоится, а затем выдвинул ящик письменного стола и показал хозяину «мерса» пластит и детонатор.

— Вот это… — я понизил голос, чтобы нас не мог услышать его секьюрити, — полчаса назад я отлепил от днища кузова вашей автомашины, прямо из-под двигателя… Знаете, что это такое?

— Не знаю, — ответил южанин и отвел взгляд.

Я сразу просек его маневр — он приготовился все отрицать. Похоже, у этого господина и в самом деле смуглое усатое рыло в густом пуху…

— Объясняю! Это армейская пластиковая взрывчатка ППВ-5, а это — радиоуправляемый детонатор, работающий в радиусе ста пятидесяти метров. — Я помолчал. — И ваш телохранитель, и вы, и ваша машина взлетели бы на воздух через пару минут после выезда с автостоянки, если бы не наш бдительный сотрудник. — Я опять выдал паузу. Пусть прочувствует! — Позапрошлой ночью ему удалось задержать одного из двух бандитов, успевших, однако, установить взрывное устройство. Естественно, наш человек применил огнестрельное оружие и ранил негодяя. Так что вы, уважаемый господин Сулхан, — я снова выдержал паузу, а у гостя от изумления, что мне известно его имя, поползли наверх брови, — обязаны нам своей жизнью. Более того, мы ничего не сообщали о происшествии в милицию и готовы, при взаимной договоренности, передать раненого мерзавца в ваши руки. Вы вправе решать, что с ним делать… То есть я хочу сказать, это уже нас не касается… — Я многозначительно кашлянул.

— Да-да, конечно! — вздохнул с облегчением Сулхан. — Отблагодарю, непременно отблагодарю… Сколько вы хотите? — Он перешел на «вы». — Только позвольте мне собственными руками вырвать из этого шайтана его поганое сердце! Где он, скажите, где?

— Десять тысяч долларов, и вы получите его в течение часа, — сказал я с расстановкой.

Но едва Сулхан услышал сумму, он закатил глаза.

— Откуда такая сумасшедшая цифра?

— Позвольте, как откуда? Неужели ваша драгоценная жизнь да и тот же «мерседес» того не стоят? И конечно же, ни к чему, видимо, посвящать в этот инцидент компетентные органы… Или как?

В эту минуту я ощутил себя стопроцентным рэкетиром.

— Да, вы правы! Вы совершенно правы… — Южанин развел руками и вздохнул. — Хорошо, я согласен. Завтра вечером привезу деньги. Клянусь Аллахом! А сегодня отдайте мне его, этого вонючего шакала!

— Завтра — значит, завтра. — Я с деланным безразличием пожал плечами. — Будут деньги — будет разговор. Нет — сдадим его в милицию, и пусть там разбираются.

— Э-э-э, ладно! Десять штук — не разговор… В восемь вечера встречаемся здесь. — Сулхан пожал мне руку, вышел на улицу и в сопровождении телохранителя направился к своему «мерседесу».

Я проводил их взглядом, подождал, пока автомобиль покинет стоянку, а потом опустился на топчан и закурил.

Если все пройдет без эксцессов, вечером у меня в кармане будет значительная сумма, и я смогу… Стоп, Кирсанов! Делить шкуру неубитого медведя — последнее дело.

Глава 35. Небольшие сложности.

Вскоре приехал Алекс. Один. И злой как черт! Если у человека на душе муторно, я никогда не лезу к нему с расспросами — жду, когда возникнет необходимость в моем участии. Чего-чего, а такта мне не занимать.

— Пойди прогуляйся, — бросил он дежурному охраннику.

Когда тот ушел, Кайро сел возле меня на топчан и матюгнулся.

— Плохо дело, — процедил он. — Наш придурковатый Глебушка слегка перестарался. У нашего азера внутреннее кровотечение — сломанные ребра что-то там явно задели. Я как чувствовал — специально остановился. Думаю, дай-ка загляну в багажник. А он, сучий потрох, уже побелел весь!… В общем, пришлось везти этого барана в Петергоф. Есть там одна частная дорогущая клиника. Главный рвач, врач то есть, за баксы достанет с того света кого угодно. Эскулапы только взглянули на рожу нашего страдальца — сразу поволокли его на операционный стол. Главный говорит, в лучшем случае этот шашлык оклемается через три-четыре дня. И то, если очень повезет… Соколов остался в клинике. Позвонит, как только пациента заштопают. Вот так! А как у тебя? Нашел бомбу?

— Сразу! — Я выдвинул ящик и показал ему трофеи. Оценив масштабы предотвращенной нами акции, Кайро присвистнул. — Это еще не все, — продолжил я. — Приезжал владелец «мерса» и забрал машину незадолго до тебя. Вкратце я объяснил ему политику партии. Он все понял, сильно не артачился и согласен выложить за горе-террориста десять кусков. Через… — я взглянул на часы, — три с половиной часа вернется с баксами.

— Уже легче!… Процесс, значит, все-таки пошел… — воспрянул духом Кайро. — Черт, надо было просить больше! — Алекс ударил кулаком о ладонь. — Ладно, проехали! Теперь остается обмозговать, каким образом будем предъявлять «товар» покупателю. Повезем этого Сулхана в Петергоф или… Впрочем, выбора у нас нет — в нынешнем состоянии «товар» живым до места назначения не доедет. Хочешь — не хочешь, придется осуществлять сделку купли-продажи прямо у постели больного… Как наш богатенький Хоттабыч реагировал на бомбу?

— Как настоящий джигит! Махал руками, блажил и обещал вырвать у шайтана сердце. По-моему, он его действительно прикончит. Подождет, пока тот очухается, узнает все, что надо, а потом — чик! — и ассалям алейкум. Или как там? Мне не по себе, если честно! — Я взглянул Алексу прямо в глаза. — Отправляем мудилу на верную смерть, да еще берем за это деньги…

Не понимаю, что тебя смущает! Тебя больше устраивает первый вариант? «Мерс» взрывается прямо посреди улицы. Кишки на проводах, кровь, жертвы, а наш абрек получает бабки за успешно выполненное задание. Заметь, не у себя дома, а у нас, на российской земле. А доложи ты обо всем этом Такарскому, что поимели бы мы в таком случае? Долларов по сто в качестве премиальных? Вообще-то я тебя не заставляю, в конце концов формально ты мой начальник… Можешь поступать так, как считаешь нужным, но только… — Алекс замолчал. А когда заговорил, его слова прозвучали как приговор: — Только не уверен я, что тогда мы поймем друг друга. Да и Глеб Соколов тоже вряд ли оценит твой широкий жест, потому как у него старая больная мать, жена, двое детей, и все они живут на его зарплату, которая гораздо меньше твоей. Так что думай! — Кайро поднялся, повернулся ко мне спиной и застыл возле окна, сложив руки на груди.

— Люди гибнут за металл, — пропел я басом, а потом подошел к нему и ткнул кулаком между лопаток. — Ты сегодня явно перегрелся. Наверное, это от погоды… А может, буря магнитная или где-нибудь землетрясение. Расслабься, капитан! Мы обо всем договорились еще там, в котельной. Поделился с тобой, что паскудно себя ощущаю… Отдаем, в общем-то, какого-то шестерку, а пахан будет жировать… Разве тебя самого это слегка не смущает?

— Ты прав, но что с того? — Алекс обернулся. — Из всех возможных вариантов этот кажется мне наиболее приемлемым. К тому же деньги еще никогда и никому не мешали. Если для тебя они лишние, отдай их мне. Или Глебу. Думаю, он не обидится, скорее наоборот…

— Остынь! Чего вскинулся?

Тогда в чем дело? И вообще… — Алекс замолчал, о чем-то размышляя, а потом тяжело вздохнул. — Дай сигарету! Одиннадцать часов без никотина… Нашу работу без допинга не вынесешь.

— А через час будешь упрекать меня, мол, не даю тебе бросить курить!

Я достал из кармана пачку «Лаки страйк», протянул ему.

Он взял сигарету, я щелкнул зажигалкой. Он сделал первую затяжку, и тут запиликал у него на ремне сотовый.

— Это, наверное, Глеб. — Алекс сделал вторую затяжку, прижал трубку к уху. — Слушаю! — По выражению его лица я понял, что на том конце действительно Соколов. — Понятно… Да… И что говорит? Мне плевать, так ему и передай! И пусть главный не дергается. Часа через три его навестит родственничек. Он-то и будет обеспечивать его дальнейший уход домой. А какая ему разница? Пять сотен, как и договаривались. Ну давай! Никуда не отходи от него. Возникнут какие-либо сложности, сразу звони! Все, салют!

Алекс взглянул на меня.

— Операция закончилась. Сказали, жить будет. С нас пятьсот баксов плюс по сотне за каждый день пребывания пациента в стационаре. Для таких щекотливых дел у главного эскулапа специальная такса. Впрочем, за пребывание кавказца в клинике платить уже будем не мы.

— Нехило! — высказал я свою точку зрения, с которой Алекс согласился. Правда, с оговоркой.

Не всякий толковый врач, — сказал он, — возьмется за лечение криминальных клиентов, предварительно не позвонив по ноль-два. Тем более имеющий собственную клинику. А уж когда таких пациентов приходится оставлять в стационаре, врач просто обязан поставить в известность правоохранительные органы. Если становится известно, что он врачует увечья и травмы преступников тайно, без уведомления органов, — лицензию отзывают, и тогда весьма прибыльный бизнес накрывается медным тазом. Кто хочет рисковать задарма? Лично я знаю в городе и районе только пяток подобных мест, и то благодаря старым знакомствам.

— Слушай, Алекс, а как вы его вообще-то уломать сумели?

— Не это главное! Удачно завершить сегодняшнее дело — вот это да!

Алекс ушел от ответа на мой вопрос. Затянувшись, он стряхнул пепел в банку из-под растворимого кофе и подмигнул мне, хотя его глаза оставались холодными.

Глава 36. Представление сторон.

«Мерседес-600-SEL» остановился на асфальтированной площадке недалеко от въезда на автостоянку в начале девятого. На сей раз Сулхана сопровождал не только мордоворот-телохранитель, но и весьма экстравагантная особа лет двадцати пяти. В блестящих черных брюках, шелковой бирюзовой блузке и на высоких шпильках, она была на голову выше своего спутника, а ее походка вызвала у меня ассоциации с показом мод у Юдашкина: идет будто отдается. Прямые платиновые волосы, сигарета в длинном черном мундштуке с золотым ободком и подчеркнуто независимая манера держаться не требовали комментария, но Алекс не удержался:

— Двести баксов и бутылка шампанского с шоколадкой.

Он пригладил ладонью шевелюру и пошел навстречу приближающейся компании. Я последовал за ним.

— Здравствуйте, господа! — подчеркнуто ровно произнес Сулхан. — Пора дело делать и по домам, отдыхать. Где эта вонючая падаль?

— Деньги при вас? — спросил Алекс с интонацией заправского банкомета.

Сулхан развел руками, дескать, обижаешь, и для убедительности прикрыл веки.

— Хорошо! — бросил Алекс. — Тогда езжайте за нами. Ваша пациент в Петергофе.

— Подожди, друг! Послушай… — Сулхан дал знак телохранителю, и тот, шагнув вперед, остановил Алекса, направившегося к моему джипу. — Хочу предупредить вас. На всякий случай… Если окажется, что весь этот шурум-бурум с бомбой — не совсем умная шутка, тогда завтра сам взорву вашу стоянку. — Он хмыкнул. — А вас найдут и доставят ко мне, даже если даже успеете уплыть в Австралию в гости к аборигенам…

— Разговор серьезный, — подхватил Алекс. — Но и мы не школяры какие-нибудь. Захотите нас кинуть, обещаю вам громкий праздничный салют. — Сунув руку в карман, он достал самую настоящую «лимонку».

Меня аж оторопь взяла. Ну и ну! Хотя я прекрасно понимал, что на глаз такие вещи не определяются и граната вполне могла оказаться учебной. Но проверять, так ли это, у меня не было никакого желания.

— Вижу, мы друг друга поняли, — улыбнулся Сулхан. — Тогда можем приступать к нашим делам. И да поможет нам Аллах!

Он зашагал к своему «мерседесу». Платиновая блондинка семенила следом, громила-телохранитель замыкал шествие.

— По-моему, я их убедил, как считаешь? — Кайро сел рядом со мной и щелкнул пальцами. — Через час с небольшим баксы будут у нас.

— Конечно, если главврач не пошутил насчет успешного исхода операции, — добавил я, заводя мотор.

Джип резво взял с места и понесся по направлению к Петергофскому шоссе. «Мерс» Сулхана шел сзади, на расстоянии десяти — пятнадцати метров. Как говорится, держал дистанцию. Казалось, будто мы связаны невидимым буксировочным тросом.

Глава 37. Расчет.

Клиника «Медаско» размещалась в старинном двухэтажном особняке — архитектурном памятнике середины XVIII века. Она занимала его с тех пор, как пару лет назад выкупила у городских властей и отреставрировала за бешеные деньги.

По обе стороны от входа, украшенного портиком с колоннами, тянулись пологие пандусы — можно было подкатить прямо к парадным дверям. Но Алекс сказал, чтобы я обогнул особняк — парковка находилась за домом. Он еще с дороги позвонил главному, предупредил, мол, едет с родственниками пострадавшего.

Нам навстречу вышел худощавый мужчина преклонного возраста с типичной внешностью умудренного полувековым опытом практикующего хирурга. Безупречно отглаженный зеленый халат и такие же брюки делали его похожим на знаменитого Амосова.

Скользнув взглядом по троице, прикатившей на шестисотом «мерсе», он поприветствовал каждого из прибывших сухим кивком и первым зашел внутрь здания. Мы последовали за ним.

Молоденькая медсестра выдала нам накрахмаленные белые халаты. Мы облачились в традиционный для медицинских учреждений наряд и, миновав первый этаж, где вели амбулаторный прием специалисты самого широкого профиля, поднялись на второй.

— Прошу соблюдать тишину, — сказал вполголоса главный, как только мы оказались перед двойными дверями с матовым зеленоватым стеклом. — Сюда, пожалуйста. Пациент здесь…

— Доктор, минуточку… — Алекс обернулся к нему и положил в нагрудный карман конверт. — Как договаривались… — добавил он.

— Я буду у себя. — Нисколько не смущаясь, главврач пересчитал доллары, а потом зашагал в свой кабинет по ковровой дорожке с густым ворсом, делавшим его шаги совершенно бесшумными.

Я, Кайро и Сулхан со свитой зашли в палату. На специальной кровати с хромированными бортиками лежал, укрытый простыней, наш кавказский пленник — полутруп с кислородной маской. Гудел реанимационный аппарат. Прыгающая на индикаторе кривая сердечного ритма убеждала, что пациент жив.

— С ним все нормально! Состояние стабильное, — сообщил Глеб, вскочивший при нашем появлении со 1 стула возле кровати. Кинув внимательный взгляд на «покупателя», заметил: — Еще не проснулся, под наркозом… Врач сказал, он сможет говорить не раньше завтрашнего утра.

— Принимайте товар! — Алекс вытянул руку в сторону неподвижно лежавшего террориста. — Позапрошлой ночью именно он присобачил мину к вашей машине. При задержании проявил упорство, так что нам пришлось применить силу и оружие. Но скоро будет как огурчик. В общем, как договаривались. Хотите — забирайте его завтра, хотите — ждите полного выздоровления. Думаю, пришло время произвести расчет…

Сулхан подошел к кровати, стянул со своего соплеменника кислородную маску. Вероятно, он узнал его, потому что разразился потоком брани. Глаза у него метали громы и молнии.

Неожиданно он обернулся к телохранителю и что-то сказал на непонятном нам языке. Резкое и лаконичное…

Тот, несмотря на свое явно славянское происхождение, все понял. Не говоря ни слова, он взял из рук блондинки дамскую сумочку, достал десять пачек, перетянутых банковской упаковочной лентой, и положил на стул, на котором до этого сидел Глеб Соколов.

Алекс взял одну пачку, надорвал ленту, вытащил из середины купюру, пошуршал ею и улыбнулся.

— Порядок! — сказал он и, рассовав доллары по карманам, посмотрел на меня выразительным взглядом — мол, пора сваливать…

Глава 38. Развязка.

В это время телохранитель резким движением выхватил из-под полы пиджака сверкнувший при свете матовых ламп зеркальным лезвием длинный нож и протянул Сулхану.

Дальше все происходило, как в кино. Сулхан схватил нож и одним взмахом перерезал своему соплеменнику горло. На белоснежную постель хлынул кровавый фонтан.

В детстве я несколько лет подряд проводил лето у бабки и деда в деревне, в Смоленской области. И именно там наблюдал похожие сцены. Во дворе районной скотобойни угрюмые мужики с чинариками в зубах точно так же, легко и просто, закалывали визжащих свиней…

— Аллах акбар! — прохрипел Сулхан, смачно плюнув в мгновенно посиневшее лицо террориста.

Он не спеша вытер руки и нож о край простыни, повернулся спиной к кровати и с отрешенным выражением на физиономии направился к двери, не обращая на нас никакого внимания.

— Позаботьтесь, пожалуйста, о том, чтобы труп исчез бесследно! — пробурчал телохранитель и вложил в ладонь Алекса Кайро еще одну пачку баксов.

Он покинул палату одновременно с пронзительным воем системы искусственного жизнеобеспечения.

Мы трое, совершенно ошарашенные от случившегося, молча наблюдали, как движется на электронном индикаторе ровная прямая сердечного ритма.

— Глеб, быстро в коридор! — сдавленным голосом крикнул я растерявшемуся охраннику. — Не пускай сюда никого, кроме главного…

Соколов пулей выскочил за дверь, с грохотом опрокинув стул. Я посмотрел на бывшего капитана и прошипел:

— Ну вот иприплыли мы с тобой, Алекс. Как утюги по Волге…

К горлу подкатил ком, и я, в последний раз запечатлев в памяти страшную картину расправы над незадачливым террористом, отвернулся, не в силах смотреть на запрокинутую окровавленную голову с зияющей дырой в горле и оскаленными золотыми зубами.

— Ну и что нам теперь делать? — задал я несуразный вопрос.

— Убирать за собой, вот что! — скрипнул зубами Кайро. — Была бы моя воля, я бы всех этих ваххабитов, или как там их еще, выжег к едрене фене напалмом! А тех, что уцелеют, — задушил бы собственными руками!… Они же нелюди… Что барана, что человека прирезать — им без разницы. И еще при этом Аллахом прикрываются!

Алекс с досады саданул кулаком о стену и замолчал.

Ну, где он, главный врач? Судя по доносившимся из-за двери голосам, Глеб держал оборону, отбивал атаку медсестер, примчавшихся на рев реанимационного аппарата.

Внезапно дверь распахнулась, и вместе с Соколовым в палату ворвался главврач «Медаско». Увидев перерезанное горло пациента, простыни в крови, он тихо ахнул.

— Все-таки эти чуреки — сущие звери! — произнес Алекс с невозмутимым видом. — Сначала жмут руки, называют братом, благодарят за то, что родственник отыскался, пусть и не совсем здоровый, а потом ни с того ни с сего звереют, хватаются за ножичек, и… чик! По горлышку. Горцы, дикий народ. Чего от них можно другого ожидать!? Но мы-то ведь люди цивилизованные! Верно, Карлыч? — Алекс с показной невозмутимостью похлопал побледневшего эскулапа по плечу и, тяжело вздохнув, спросил: — Мастер, сколько с нас причитается, чтобы этот кусок мяса без лишнего шума отсюда исчез? Ты не горюй, Карлыч! Он был плохим человеком, очень плохим, так что пусть твоя совесть помалкивает. Штуки хватит, надеюсь, чтобы ее успокоить?

Алекс взял пачку, разорвал упаковочную ленту и стал отсчитывать американские деньги. Врач покосился на него и глухо произнес, выделяя голосом каждое слово:

— Две… Две штуки… И можете убираться к чертовой матери! Так меня… еще никто не… подставлял!

Вот это уже деловой разговор! — нагло хмыкнул Кайро, протягивая ему стопку баксов. — Здесь полтора куска, и точка! Сверху ни цента не получишь. Да, и вот еще что! Сделай так, чтобы каждая из твоих мочалок, что за дверью, прикусила язык. В общем, ты меня понял. На днях загляну — пообщаемся, а сейчас некогда — дела, знаешь ли… Глеб пока останется здесь. Он поможет тебе унять любопытство твоих особенно пытливых коллег. А мы поехали… Бывай, Карлыч! — Кайро сжал хирургу ладонь и направился к выходу.

Я шагнул следом. Глеб посторонился, пропуская нас в коридор, где по-прежнему толпились возбужденные барышни в стерильных голубеньких брючных костюмчиках.

— Что случилось? — Невысокая медсестра с синими глазами, пунцовыми губами бантиком и русой косой до поясницы схватила меня за рукав. — Пациент умер?

— Ага, умер, бедолага, — ответил я, не замедляя шага. — Острая сердечная недостаточность. Какая страшная потеря для родственников!…

Глава 39. Вопрос без ответа.

Внизу мы скинули белые халаты и в темпе вышли на улицу. Не сговариваясь, сразу же закурили. Сделав пару затяжек, Алекс достал из кармана три пачки долларов. Две полных отдал мне сразу, а от третьей отсчитал несколько банкнот и положил в бардачок, как только мы сели в машину.

— Теперь порядок. За вычетом двух потраченных кусков — каждому из нас причитается по три триста с мелочью.

Он попытался улыбнуться, но получилось не слишком убедительно — не каждый день на твоих глазах человеку, хоть и говенному, перерезают глотку. Его выпученная улыбка напомнила мне гримасу смертельно больного человека, которому сообщили, что вопреки всем прогнозам он откинет копыта не завтра, а только на следующей неделе.

— А давай рванем, скажем, в Грецию… На какой-нибудь остров. Там, говорят, все есть и полный покой. Отдохнем хотя бы пару недель… — Кайро снова растянул губы в улыбке, и на этот раз она ему почти удалась.

— Нет уж, спасибо! — Я включил зажигание, утопил педаль газа, и «фронтера» помчалась в сторону Питера. — Таким мудаком, как сейчас, я себя давненько не ощущал. Так что отдых будет не в кайф.

— Да ладно тебе! — Передернув плечами, Алекс затолкал окурок в пепельницу. — Подумай про возможное количество жертв, рвани машина этого джигита, скажем, неподалеку от детской песочницы… Дышать ведь стало гора-а-а-здо легче! Так что не терзайся, командир! Сделку мы с тобой провернули серьезную и концы, уверен, зачистили хорошо. А совесть… Помнишь, что я посоветовал Карлычу? То-то и оно!

Некоторое время мы молчали. Меня по-прежнему не покидало чувство то ли гадливости, то ли вины… На душе кошки скребли.

Мысль, усмирившая душевные трепыхания, за брела мне в голову, когда джип миновал Стрельну. А ведь с самого утра мне Алекс был нужен позарез совсем не для того, чтобы по уши влезть в это кровавое дело. Ну-ка, ну-ка! Что он мне ответит на терзавший меня утром весьма щекотливый вопрос?

— Послушай, Алекс, я просматривал утром компьютерные файлы и обратил внимание на одну интересную особенность. Около четырех месяцев назад, где-то в апреле, из нашей конторы одновременно уволили семьдесят процентов сотрудников включая охрану. А тебя оставили. Ты что, передовой? А может, от тебя Алла без ума?

Я глянул искоса на бывшего капитана КГБ, и мне показалось, будто он на мгновение растерялся. А потом Алекс зевнул, почесал заросший густой щетина подбородок и спросил, глядя куда-то мимо меня:

— Слушай, ты, ежик! На хрена тебе ковырять носом прелые прошлогодние листья? Делать, что ли нечего?

— Да так, любопытно! Все-таки зачистки таких масштабов с бухты-барахты не делаются. Должна быть причина… Убедительная, заметь! И она, как я понимаю, имелась. Какая?

— Без малейшего понятия, — буркнул Алекс и посмотрел на меня. — Тебе интересно — спроси у Такарского, когда он вернется из Иркутска. Меня это не касается. Как говорится, всяк сверчок знай свой шесток!

— Интересное кино! Не связано ли это каким-то образом со смертью Золина? Согласись, чересчур много вокруг непонятного. Мне, например, такой расклад совершенно не нравится.

— Мой тебе совет, не лезь ты в это дело. И вообще не слишком много думай о том, что не касается нашей непосредственной работы. Меньше знаешь — крепче спишь. Да и здоровье сохранишь… — Последняя фраза прозвучала прямо-таки угрожающе.

— Характер у меня такой въедливости. Люблю, когда все ясно и понятно.

— Расслабься, говорю! — посоветовал Кайро. — О другом думай. Мы с тобой сегодня заработали неплохие бабки, и, на мой взгляд, есть повод принять по стаканчику. Ты как?

— В другой раз. После такого боевика, который мы только что посмотрели, ни пиво, ни водка, ни даже коньячок в глотку не полезут. Еду домой, заваливаюсь спать, и пошло все куда подальше.

Я обещал Лике приехать после работы. А Кайро пусть думает, что у меня депрессуха. Я и в самом деле ощущал себя препогано после участия в допросе в котельной и от присутствия при зверском убийстве кавказца, но все-таки не до такой степени, чтобы отказаться от встречи с самой замечательной девушкой Санкт-Петербурга и всей Ленинградской области.

— Упрашивать не стану, не надейся! — злобно отрубил Алекс. — Хотя программу могли бы организовать по высшему разряду. Девочки, поддача и все такое… Хочешь — не хочешь, а, как говорится, хотеть надо!

— Ты разве не женат? — Я посмотрел искоса на узкое обручальное кольцо на безымянном пальце Алекса. — Жена волноваться не будет?

— Женат — не женат… — ухмыльнулся Кайро. — Какая разница? Знаешь, русскую пословицу: «Как волка ни корми…

— …а у осла больше», — докончил я, и мы оба рассмеялись. Обстановка слегка разрядилась. Интересно — надолго ли?.. — Тебя где высадить? На стоянке?

— Давай, — отозвался Кайро. — Ладно, ты дрыхни, а я буду развлекаться, тем более время детское!

Я взглянул на часы. Было начало одиннадцатого.

— Развлекайся, только про резиновые изделия не забывай. Время сейчас неспокойное. Вдруг простудишься?

— Тут ты прав. Захвачу комплект химзащиты и противогаз! — сострил Алекс и хлопнул меня ладонью по спине.

Глава 40. «Как и должно быть!»

Дома я в темпе переоделся и рванул в один известный мне ювелирный магазинчик в фойе пятизвездочного отеля. Торговля товаром отнюдь не самой первой необходимости шла там круглосуточно. Колечко с бриллиантом голубой воды в полкарата, по моему разумению, должно было обрадовать Лику.

Недалеко от ее дома я притормозил у цветочного ларька, купил красные розы на длинных ножках, а возле самого ее дома — бутылку шампанского «Ас-ти».

Через десять минут я, прижав палец к кнопке звонка, с замиранием сердца ждал мгновения, когда мне бросятся на шею.

За дверью послышались мягкие шаги, щелкнул замок, и секунду спустя я увидел ее. Вот это да! В коротком платьице цвета подсолнухов, в желтых туфельках и в белых носочках, она напоминала подростка, а если точнее, нимфетку Лолиту Набокова. Сходство довершала прическа — хвостики, забранные заколками-бабочками над ушами. Правда, если утром она была шатенка с рыжинкой, то сейчас на меня смотрела в упор яркая блондинка.

— Ликуся, ты неотразима! -перевел я дыхание. — Позволь в качестве восхищения и компенсации за непростительное опоздание вручить тебе эти розы и бутылку этого чудесного напитка.

— Спасибо, Володечка! Я тронута. — Лика чмокнула меня в щеку. — Проходи в гостиную. Ужин давно накрыт.

— Но и это еще не все! — Я достал из барсетки бархатную коробочку и с достойной небрежностью, которой позавидовал бы седовласый английский лорд, протянул мой подарок.

Лика взяла коробочку, открыла и ахнула. В течение нескольких секунд она смотрела, не отрываясь, на кольцо и лишь потом решилась надеть его на палец. Бриллиант засиял…

Лика поднялась на цыпочки и поцеловала меня в губы.

— Ты — миллионер, да? — с восхищенным удивлением прошептала она. — Ты, должно быть, не охранник, а владелец коммерческого банка, только никому об этом не говоришь. Это же безумно дорогое кольцо! У тебя что, денег куры не клюют? — Она задержала на мне вопросительный взгляд.

— Если в деревянных… то, пожалуй, я миллионер, а если в долларах… Впрочем, у меня нет кур!

— Болтун — вот ты кто! — Лика заметно повеселела. — Но я… все равно ты мне очень нравишься! Так что немедленно мой руки с мылом и проходи в гостиную. Цыпленок табака и ананасовый торт — это мой вклад в наш дружеский ужин.

Мы с тобой что, только дружим? — Я привлек ее к себе.

— Конечно! Дружба — основа всего. А почему ты об этом спрашиваешь?

— Потому что мой приятель Липатов утверждает, что дружба дружбой, а ночи… врозь.

— Фу, какой примитивный пошляк твой Липатов! — Она попыталась вывернуться из моих объятий.

Я накрыл ладонями ее груди…

— Ого! — Лика задержала дыхание. — А что говорит твой Липатов по этому поводу? — спросила она после паузы.

— Взялся за грудь, говори что-нибудь!

— Ну и ну! Окопный юмор…

— Ладно, обойдемся без Липатова. Ты можешь объяснить, почему вдруг так резко сменила имидж. Покрасилась в блондинку?

— Потому что большинство мужчин считают, что блондинки, даже крашеные, сексуальнее брюнеток.

— Ты это серьезно?

— У меня все серьезно. А разве это не так?

— Не так, потому что сексуальна та женщина, у которой умелый партнер. Если сомневаешься или вовсе не веришь, берусь доказать, что равных тебе по сексуальности вскоре не найдешь во всем Питере.

Я подхватил ее на руки.

— Верю, верю… — сказала она скороговоркой. — Но… давай сначала поужинаем!

— Ну уж нет!

С драгоценной ношей на руках я направился в спальню, где прошлой ночью мне уже был оказан весьма нежный прием.

— Давай хотя бы выпьем шампанского!

— Потом, Ликуся, после…

— Я приготовила такие вкусные салаты — пальчики оближешь…

— С удовольствием оближу кое-что другое, — прошептал я и почувствовал, как она вздрогнула.

В спальне было темно, постель оказалась расстелена. Это я сразу отметил. Лика перехватила мой взгляд.

— А Элеонора мне советовала не спешить ложиться с тобой в постель, — сказала она, когда я повалил ее на кровать и начал раздевать. — А я ей говорю, что нынешние мужчины не станут долго страдать и добиваться взаимности, потому что всем некогда, всем хочется получить все сразу. А я, мол, не хочу тебя терять… А она ответила, что современного мужчину сексом не привлечешь и не удержишь, потому что секс стал доступен, как платный, так и бесплатный.

— Моя маленькая дурочка, никого не слушай, кроме меня! Тебе хорошо со мной?

— Еще не оценила… Скорее, да…

— Вот видишь, значит, я должен сделать так, чтобы узнала и запомнила.

— А нужно ли это?

— Конечно, нужно. Ведь ты мне безумно нравишься, в тебе есть нечто, что французы называют шармом, а я — недосказанностью, загадкой. Мне так легко и приятно быть с тобой, и поверь, я не из тех, кто станет изменять тебе. Я умею быть верным и постоянным…

Я быстро разделся и юркнул к ней под одеяло. Хотелось сказать больше, но перехватывало дыхание.

Я сжал ее лицо в своих ладонях и стал покрывать его частыми поцелуями. Она приникла ко мне — ее тело оказалось более искренним, чем она сама.

Я стал гладить ладонью ее бедра, ягодицы, потом положил правую ладонь на ее горячее лоно и проник указательным пальцем внутрь. Одновременно я целовал ей грудь, нежно покусывая набухшие соски.

— Мне безумно хорошо с тобой, милая… Мы недолжны расставаться… Никогда… — шептал я ей на ухо.

Лика уже пылала, а я все раздувал и раздувал искры…

Она уже постанывала, а я гладил и гладил пальцем влажный клитор. Сначала нежно и легонько, а потом чуть сильнее, еще сильнее…

— Володя, так сладко… — простонала она.

Я сполз к краю кровати, запрокинул ее ноги себе на плечи и лизнул трепещущий вожделенный бугорок.

— О-о-о… — Лика извивалась, обхватив меня ногами за шею. — Володя, милый… еще, еще…

Я сделал так, как она хотела. Промежность ее была мягкая, чувственная и бархатистая.

— Тебе хорошо со мной? Правда?

— О-о-о… — взлетел к потолку ее прерывающийся голос.

Мой снующий язык заставлял ее несколько раз достигать кульминации, но вот она забилась и затихла.

— Нет, милая, это еще не все! — задыхаясь от возбуждения, прошептал я и молча завис над ней на локтях.

Втянув к себе в рот ее пухлые губы, я направил свой член в ее горячее влажное лоно, и резким движением вошел в него.

Она приняла его без особого пафоса. Устала… Но несколько ритмичных движений — и Лика застонала от наслаждения.

Он был большой и крепкий, ее лоно — узкое и мягко-упругое.

Мужчина и женщина… Так и должно быть! Сила покорялась слабости. Слабость оттенялась силой.

Я обладал Ликой абсолютно. Я напрягся, чтобы продлить наслаждение. Я утомил ее и себя. Еще пару движений бедрами… и нас одновременно настиг оргазм. Блаженство, пусть секундное, было необыкновенно острым…

Минут десять мы лежали не двигаясь, крепко сжав друг друга в объятиях. Потом я поцеловал ее в губы.

— Ну, убедилась? — усмехнулся я.

— В чем?

— В том, что у женщины сексуальность не врожденная, а приобретенная. И если она встретит умелого и нежного партнера, оба будут бесконечно счастливы в интимной жизни…

Какой ты самоуверенный, Володя! Скажи, откуда у тебя такой богатый сексуальный опыт? С пеленок, что ли? Интересно, у тебя много было женщин до меня? Наверняка много! Хоть ты и говоришь о верности, я видела, как ты сделал стойку на Элеонору. Она сексуальная?

— Давай сначала поужинаем, а потом поговорим. Не возражаешь? Я зверски проголодался

Я уже полностью владел ситуацией.

В гостиной был полумрак. Звучал Виктор Сильвестр. Горели свечи, рыдали скрипки, а мое сердце пело от счастья.

Глава 41. Сталкер.

Холодный цыпленок показался нам необыкновенно вкусным. Шампанское взбодрило и развязало язык. Хотелось дурачиться и говорить о какой-нибудь ерунде.

Устроившись на тахте, мы щелкали фисташки и болтали.

— Ну так что, Элеонора тебе понравилась? — спросила Лика.

— У нее весьма импозантная внешность, — сказал я уклончиво и поцеловал ее в макушку. — Но, кажется, я понравился ей больше, чем она мне.

— Я тоже это отметила. Но настоящих поклонников у нее нет! А раньше кто только возле нее не крутился! И бизнесмены, и криминальные авторитеты, и плейбои, и даже один мухомор из мэрии, распоряжавшийся нежилым фондом города и, естественно, огребавший миллионы на взятках. Дорогими подарками заваливали… — Лика вздохнула и покачала головой. — Правда, когда узнавали что к чему, быстренько делали ноги и впредь старались обходить ее за версту.

— Бывает… — обронил я неопределенно, поскольку имел другую информацию.

— Все дело в Сталкере, — уточнила Лика. — Вообще-то его зовут Олег, но он откликается только на это прозвище. Говорит, привык к нему еще со службы. Этот неандерталец один раз переспал с Элькой и сразу втрескался в нее по уши. Он никого не подпускает к ней на пушечный выстрел, если только дело не касается работы. Она не любит о нем говорить, но однажды проболталась, будто когда-то Сталкер воевал в Анголе и был командиром отряда — что-то вроде немецкой «зондеркоманды» по уничтожению повстанцев. Позже, в неполные сорок, получил подполковника, ушел в отставку и переехал в Питер из какого-то Мышкина, а может, Кошкина… Чем сейчас промышляет — непонятно, но в деньгах не нуждается. Зверь, а не мужик!

— Если этот Сталкер так плотно пасет Элеонору, тогда почему позволяет принимать участие в тусовках, вроде той, на которой мы имели честь присутствовать вчера вечером?

Я, естественно, утаил от Лики эпизод с номером мобильника Элеоноры, который она мне украдкой сунула.

— Очень просто! Не может же он двадцать четыре часа в сутки находиться рядом с Элькой. У него тоже есть дела. Порой он исчезает на сутки, иногда на неделю, но всегда возвращается к ней. Между прочим, Элеонора может себе позволить легкий флирт, но более продолжительные отношения со всеми вытекающими последствиями… — Лика запнулась. — Словом, претендентам на Элькины прелести приходится очень даже считаться с наличием Сталкера.

— Да брось ты, Лика! — отмахнулся я. — Не нашелся, видимо, еще настоящий претендент на ее руку, а Сталкер здесь ни при чем. — Я вдруг вспомнил, как извивалась Элька в объятиях Красавчика, когда мы с Алексом пытались пришить его с чердака соседнего дома.

— Ты меня удивляешь! Хочешь поставлю видеокассету, где изображен день рождения братьев Белых в бане у Красавчикова? — предложила Лика. — Меня там не было, а Элька была. И, как ни странно, вместе со своим Сталкером хотя он не любит шумных мероприятий. Вообще терпеть их не может! Но почему-то поехал. Пирушка была года полтора назад. Снимали Красавчиков и Пуйколяйнен.

— Ладно, уговорила! Ставь! Взгляну ради любопытства!

Лика нашла кассету, вставила ее в видак, взяла пульт. На темном экране телевизора вспыхнула цветная картинка. Подсвеченный бассейн с голубоватой водой, отбрасывающей на стены серебристые блики. На кафельном бортике стоит уже знакомая мне толстозадая супруга Пуйколяйнена и улыбается, обнажив тридцать два зуба из металлокерамики…

— Я снимаю, давай прыгай! — раздался за кадром голос муженька, и камера чуть дрогнула. — Але гоп! Ты что, так и будешь стоять как столб?

— Боюсь… Вода, наверное, ледяная…

Из-за спины появляется ухмыляющаяся физиономия Красавчикова с густой щетиной на скулах и подбородке. Наверное, не брился целую неделю! Вот он прижимает палец к губам… Подходит к застывшей на краю бассейна жене Пуйколяйнена, резко толкает ее в воду.

Душераздирающий крик, гогот двоих мужиков, плеск взметнувшейся воды. Вот хозяйка свадебного салона всплывает, но ее силуэт размыт… Понятно! Линза видеокамеры залита водой…

Спустя мгновение на экране появилась полутемная парилка с мужиками в простынях на деревянных скамейках. Снимал, похоже, Красавчиков. Голый мордастый толстяк охаживает себя веником на полке под самым потолком, кряхтя от удовольствия. А это кто? Именинники? Братья Белые? Точно!… Сидят и потягивают пивко из банок. Похожи как две капли воды. Оба длинноносые и черные. — Боря и Миша, — пояснила Лика. — Близнецы. Празднуют в кругу близких друзей день рождения. Ты их знаешь?

— Если не ошибаюсь, эти пацаны сейчас отбывают десятилетний срок за разбойное нападение на инкассатора. Чудом выжил мужик. Три месяца в реанимации провалялся…

Я в упор посмотрел на Лику.

— Ну да! Тогда у них с Красавчиковым был общий бизнес, — объяснила она, — но потом, как обычно, что-то не поделили и разбежались. Смотри, сейчас в парилку войдет Сталкер.

Я последовал ее совету.

Глава 42. Объект опознан.

Раздался скрип дверных петель, а затем перед объективом возникла широченная спина и мясистый носорожий затылок.

В глубинах моей памяти ворохнулось воспоминание. Знакомый силуэт.

Обернутый до пояса простыней незнакомец поднялся на две ступеньки, повернулся лицом к камере и, положив на деревянный полог дощечку, сел, вытянул ноги. Затем бросил равнодушный взгляд в камеру, а точнее, на Красавчикова.

И я его узнал!

Здесь не могло быть ошибки — особи с такими просящими кирпича физиономиями, косой саженью в плечах и зловеще-тяжелым взглядом встречаются, к счастью, не часто.

На вид ему можно дать лет сорок, размышлял я. Крепкий, мускулистый торс… Длинный широкий шрам под левым соском. Три ямки от пулевых ранений. Впечатляет! Красавчиков снимает крупным планом лицо… Оспины на коже. Словно черти горох молотили, говорила моя бабушка. Оспой, что ли, болел? А может, в танке горел?

В парилке сразу стало тихо. Толстяк Пуйколяйнен перестал крякать. Братья Белые вскоре выскочили из кадра. Ушли, стало быть…

— Олег! — крикнул Красавчиков. — Изобрази улыбочку на память! Ну-ка…

— Улыбнуться тебе, значит?.. — пробасил Сталкер и смахнул тыльной стороной ладони капли пота с красной морды. — Не получится!

— Как хочешь! — отозвался Красавчиков. — Толстый, ты скоро там? Пойдем к бабам!

Камера скользнула вверх и взяла крупным планом съежившееся до микроскопических размеров мужское достоинство, а скорее, мужской недостаток лежавшего на спине Пуйколяйнена. По мужику и достоинство! Вот он пыхтит, отдувается, вскакивает… Словно морж на лежбище!

— Все, баста! — ухает Пуйколяйнен. Прикрывает свою пипку ярко-зеленым полотенцем.

Я покосился на Лику. Она презрительно улыбалась.

Внезапно кадр сменился красочным натюрмортом — накрытый в каминном зале стол.

Лика взяла пульт, нажала на паузу, и один из именинников так и не донес до открытого рта поддетый на вилку ломтик лососины.

— Дальше неинтересно, — сказала Лика, кинув на меня внимательный взгляд. — Все, за исключением Красавчикова, налижутся в усмерть… А Элька со Сталкером, — она кивнула на стоп-кадр, — уже собираются уезжать и появятся на пленке, только чтобы помахать всем ручкой. Что скажешь про ее Олега? Я, когда его вижу, всегда вспоминаю фильм«Странствия Одиссея». Помнишь, какой живописный там был циклоп с одним глазом. Вот ужас-то! Типичный Сталкер.

— Согласен. Ужас он внушает. Но ты не знаешь главного. — Я раздавил в пепельнице сигарету. — Дело в том, что мы с этим Сталкером несколько часов назад имели конфиденциальную встречу, в которой принимали участие еще два серьезных человека. Обсуждалась проблема, касающаяся моих прямых обязанностей, и, похоже, мы все-таки ее решили. Правда, с некоторыми поправками на рельеф… В общем, мне известно, где и кем работает этот мордоворот в настоящее время. Хочешь, открою тебе тайну… Или не надо?

— А это тайна? — Да.

Лика приготовилась услышать нечто весьма интригующее, а я прикидывал, что, в общем-то, ничем не рискую, если вкратце изложу события минувшего дня.

— Сталкер… — начал я, — личный телохранитель богатого Абдуллы, которому я и еще двое наших из охраны сегодня днем спасли жизнь. Некий субъект по фамилии Кирсанов в течение получаса соскребал с днища супермодной тачки пластиковую бомбочку с дистанционным детонатором. А так как Абдулла и его бодигард Сталкер — парочка, видимо, неразлучная, можно сказать, что и ваш душка Олег тоже кое-чему Кирсанову обязан. Самую малость!

— Вот это да! Очень интересно… — протянула Лика. — И что же, хозяин Сталкера как-нибудь отблагодарил доблестных сотрудников «Цербера» за бесценную услугу?

— А то!

Я не удержался и добавил:

— Кусочек этой благодарности вы, сударыня, отныне имеете возможность носить на своем драгоценном пальчике. — Я притянул к себе Лику и поцеловал. — Расскажи, если не сложно, как ты познакомилась с Элей? Честно говоря, не представляю, что связывает двух столь разных женщин.

— О-о-о, это забавная история! — улыбнулась Лика. — Позапрошлой весной я сопровождала группу наших туристов в Грецию. Среди них оказались Олег с Элеонорой. И вот, представь себе, в Афинах, во время экскурсии по городу, у меня из сумочки карманник пытался стибрить кошелек. Но Сталкер, оказывается, еще раньше заметил, что воришка ошивается возле меня. Он схватил его в прямом смысле за руку. Я хотела было позвать полицию, но Олег уговорил меня не делать этого. Он уволок бедного парнишку в ближайший проулок и спустя минуту вернулся, но уже один.

— Веселенькое дело! — присвистнул я. — И конечно же, он ходил потом с гордым видом… Как же иначе! Спас твои капиталы…

— Никакого гордого вида не было! Олег сказал, что всего лишь припугнул воришку и отпустил. — Наткнувшись на мой ироничный взгляд, Лика пожала плечами и с вызовом добавила: — Естественно, после пары подзатыльников. Я тогда была в таком состоянии, что жалеть воришку, чуть было не оставившего меня без гроша в кармане, честно говоря, не очень хотелось. А вечером, за ужином в ресторане, я с Олегом и Элеонорой познакомилась поближе. С тех пор время от времени мы встречаемся. Вот и все…

Обвив меня за шею руками, Лика прищурилась и спросила:

— Надеюсь, не ревнуешь? Мы — просто хорошие знакомые, и ничего больше. А люблю я только тебя одного.

Признание в любви прозвучало настолько неожиданно, что я на мгновение опешил.

— Я тоже тебя люблю, дорогая! — произнес я высокопарно. — Благодарю судьбу за встречу с тобой, но она то и дело подбрасывает тебе счастливые сюрпризы: у тебя появляется новый друг всякий раз, как только возникает криминальная ситуация. — Я помолчал. — Страшно представить, что могло бы произойти с тобой у ночного гастронома, не подоспей мы вовремя с моим Липатовым…

— Перст судьбы, мой милый! Когда ты со мной рядом — мне ничего не грозит. Правда?

— Абсолютная! — Я поцеловал ее в губы и снова повалил на кровать.

Глава 43. Ограбление.

Мой сотовый разбудил меня через час с небольшим. Я взглянул на часы. Ничего себе! Не успел задремать, и на тебе, пожалуйста… Рассчитал, что оставшихся до утра четырех с половиной часов хватит вполне, дабы до конца рабочего дня стойко держаться на ногах и не клевать носом.

Телефон продолжал истошно трезвонить, пока я наконец не сообразил, что нужно нажать кнопку подключения.

— Да! Алло!

— Владимир? — прокричал мужской голос. -Кирсанов?

— Он самый. А ты кто такой? — Я приподнялся, спустил ноги на пол и покосился на спящую рядом Лику. Она, судя по всему, видела десятый сон и не собиралась просыпаться.

— Владимир, это Антон Хромов из ювелирного салона «Кристалл», что на Невском! — Парень надрывался так, что я окончательно продрал глаза. — Ты меня слышишь? У нас здесь ограбление! Вынесли все, подчистую! Даже из сейфа! Алло?

— Да ты что, мать твою… — Я вскочил, словно ужаленный, и, зажав трубку плечом, стал натягивать трусы. — Когда это случилось?

— Полтора часа назад, может, чуть больше! Подъехали на милицейском «воронке» и стали ломиться. Двое омоновцев с автоматами и лейтенант. Кричат что-то насчет сработавшей сигнализации, трясут ксивами… Я толком ничего не понял и впустил их, а они мне газом в лицо, я и отрубился. Алло? Слышишь меня? Когда очнулся, вижу: пристегнут наручниками к батарее в подсобке. Вскоре мимо патруль проезжал. Знакомые ребята… Увидели, что света в магазине нет, решили проверить. А дверь открыта. Они меня и нашли. И сейчас здесь. Уже милицию вызвали… С минуты на минуту приедут оперативники. Что делать?

— Снимать штаны и бегать! Это же надо! Ну, Хромов, я из тебя всю душу вытрясу! Смотри, чтобы менты ничего не трогали, понял? Отвечаешь головой! Я скоро буду!

Отключив телефон, я повесил его на ремень и, наклонившись, легонько потряс за плечо Лику.

— Ликуся, проснись! Я уезжаю…

— Что случилось? Куда? — Она приоткрыла глаза, потянулась.

— У меня неприятности. Только что ограбили ювелирный магазин. На Невском…

— О Боже! — Лика обвила меня руками за шею и, притянув, поцеловала в губы. — У тебя ужасная работа, Володя! Сперва убивают, потом — взрывают, да еще и грабят среди ночи. Бросай ты ее к черту, слышишь?

Я бы с удовольствием, дорогая, да только другим способом зарабатывать деньги я не умею! Ну ладно, убегаю… Освобожусь — позвоню. Спи и не волнуйся!

— Осторожнее, пожалуйста! — Лика разжала руки, и я, натянув брюки, бросился в гостиную за сигаретами и зажигалкой. На кухне, в холодильнике, прихватил пакет апельсинового сока.

От Ликиного дома до платной стоянки я добежал за три минуты, прыгнул за руль своего джипа и помчался в сторону Гостиного двора.

Охраняемый нашей фирмой ювелирный магазин находился буквально в двух шагах от него. По пути я несколько раз пробовал дозвониться Такарскому, но тот наверняка уже сидел в самолете. Сотовая связь не срабатывала…

Я заехал прямо на тротуар, остановив джип в трех метрах от дверей магазина.

Оперативная бригада уже прибыла. Поэтому магазин напоминал ментовку. Мельтешили какие-то люди в форме и без с двумя овчарками на поводке.

Я беспрепятственно зашел внутрь. Поразительно, если подумать… Никому из снующих взад-вперед сыскарей не пришло в голову спросить — кто я такой и что здесь делаю.

Я стал разглядывать разбитые витрины, откуда исчезли золотые и платиновые украшения. Подчистую! Катастрофа! Остались лишь малостоящие безделушки из серебра, мельхиоровые наборы ножей, ложек, вилок и кое-какие цапки из уральских самоцветов.

С почином тебя, Кирсанов! Я даже приблизительно не мог назвать сумму, какую придется выплачивать «Церберу». А если учесть и вскрытый сейф в кабинете директрисы, где, насколько мне стало известно после недавнего знакомства и разговора с ней, находились десятки украшений с бриллиантами почти на четверть миллиона баксов, да приплюсовать драгоценности еще с шести витрин, то Алле Леонидовне Лебедевой, исполняющей в отсутствие Татарского обязанности шефа фирмы, не теряя понапрасну времени, пора вызывать «скорую» или накладывать на себя руки.

Осторожно ступая по хрустящему под ногами стеклу, я закончил осмотр. Т-а-а-к! Где же этот Хромов, лоханувшийся охранник? Я направился в подсобку.

— Гражданин… — Мне на плечо легла рука оперативника в штатском. — Вы кто такой? Документы!

Пыхнув прямо в лицо дымом дешевых сигарет, оперативник состроил козью морду и кивком подозвал двоих сержантов. Меня плотно обступили со всех сторон, а ментовская овчарка так и норовила цапнуть за ляжку.

Я достал из барсетки полученное вчера днем от Кристины удостоверение начальника службы безопасности «Цербера» с фотографией и двухцветной печатью: изображением трехголового пса с хвостом и гривой из змей.

— Кирсанов Владимир Николаевич. — Я протянул оперу документ. — Некоторым образом являюсь начальником того самого паренька, который, будь он неладен, открыл сегодня ночью дверь банде налетчиков. В милицейской, между прочим, форме… Не подскажете, где я могу его отыскать для дружеской, доверительной беседы?

Изучив мое удостоверение, старший опер придирчиво сличил фотографию с моей небритой и наверняка припухшей от недосыпа физиономией. Уронив на пол окурок и затушив его каблуком, он вернул мне документ и сказал:

— Ваш подчиненный в кабинете директора, и с ним уже беседуют. Протокол, и все такое… А я -майор Стеценко. — Опер скривил губы.

— Есть какие-нибудь предварительные соображения? — поинтересовался я.

Если судить по безучастному выражению лица майора Стеценко, судьба похищенных из ювелирного магазина драгоценностей волновала питерского сыщика не больше, чем наше правительство — участь вымирающих малых народов русского Севера.

— Конкретно — никаких! Но, безусловно, работали профессионалы. Это видно невооруженным глазом. Сейф открыли чисто, по известному порядку.

Тот, что в штатском, с усмешкой кивнул:

— Одно из двух — либо в деле замешана уважаемая директриса, либо охранник, впустивший грабителей. Сначала дал им время спокойно обчистить магазин, а потом позволил пристегнуть себя к батарее. Иначе налетчики не сумели бы так легко вскрыть сейф.

— Есть еще и третий вариант. — На губах майора Стеценко заиграла ухмылка. — А что, если директорша и охранник действовали солидарно?

— Не исключено! — кивнул я и открыл коробку с соком. — Вы уже сообщили почтенной даме об ограблении?

— Домашний и загородный телефоны не отвечают, послали группу проверить. — Майор Стеценко взглянул на наручные часы. — Скоро мужики объявятся, посмотрим что к чему.

— Надеюсь, госпожу Меркулову не хватит удар, когда она узнает о случившемся, — процедил я. -

Кстати, хотелось бы все-таки повидать нашего героя.

— Ваше право! — равнодушно пожал плечами Стеценко. Он посторонился, пропуская меня. — А я пока разберусь здесь, а потом загляну к вам.

В конце ярко освещенного коридора я отыскал и без стука отворил обитую белым дерматином дверь.

Глава 44. Лейтенант и охранник.

Антон Хромов — молодой парень лет двадцати двух, в униформе нашей охраны, сидел у директорского стола и усердно потирал запястье левой руки, на котором виднелись следы от наручников.

Напротив него, в кресле директора ювелирного салона «Кристалл» Киры Никитовны Меркуловой, горбился угрюмый лейтенант. Он чиркал какие-то нолики и крестики в бланке-формуляре и время от времени кидал взгляды на распахнутую стальную дверь несгораемого цифрового сейфа в углублении стены напротив.

Репродукция с картины Левитана «Март», за которой скрывался сейф, небрежно валялась на полу.

Майор оказался прав — никаких повреждений у сейфового замка не было. А это могло означать только одно — грабители знали двенадцатизначный шифр, при наборе которого нельзя допустить ни единой ошибки. Чуть что, сейф моментально блокировался, а в магазине включался ревун, который было слышно аж у Московского вокзала.

Однако ночью сигнализация, как ни странно, не сработала. Почему? Вот вопрос… Либо кто-то из наших руку приложил, либо не обошлось без опытнейшего медвежатника — профессионала экстра-класса.

Я кашлянул. Лейтенант сдвинул брови к переносице, а Хромов расплылся в виноватой улыбке и пожал плечами. Вот, мол, как меня угораздило! Что хотите теперь, то со мной и делайте! Хоть режьте!

Я подошел к столу и предъявил удостоверение.

— Лейтенант, могу я побеседовать с охранником? Я достал сигарету и закурил, не отрывая глаз от

милиционера, примерно моего ровесника. Странно, что он все еще в лейтенантах! Я затянулся.

— Садитесь! — Лейтенант кивнул на кресло у журнального столика. -Мы еще не закончили. Стало быть… — Он мазнул суровым взглядом по физиономии мгновенно сникшего Хромова. -…согласно инструкции, вы открыли дверь. Так?

Я сел в кресло, подвинул к себе пепельницу и стал молча наблюдать за обоими.

— Так! — Хромов тяжело вздохнул. — Магазин на кнопке во вневедомственной охране, а тот, переодетый лейтенантом, стал орать на меня… Дескать, у них сработала тревога. Будто бы на пульте высветилось что-то там… Я и предположить не мог, что менты ненастоящие! Приехали на «уазике», с «калашами», двое в форме омоновцев. Ну я и открыл дверь…

Хромов обернулся, растерянно посмотрел на меня. Мол, выручай! Я даже не шелохнулся. Лейтенант что-то быстро записал.

— Что было потом? — Он поднял голову. — Вы открыли дверь и…

— Один из омоновцев сначала ударил меня по лицу.

Хромов дотронулся указательным пальцем до носа, и я только сейчас заметил у него над верхней губой следы наспех вытертой крови.

— Я не удержался на ногах и упал. — Он поморщился. — Схватился за оружие, но вытащить пистолет из кобуры так и не успел. Меня саданули сапогом в грудь, а потом брызнули из баллончика. Стало трудно дышать, и, помню, подумал, что умираю. Потом отключился, и все… Очнулся уже в коридоре, пристегнутый «браслетами» к трубе. Ну а потом появились патрульные…

— А кто именно брызнул на вас из баллона? — спросил лейтенант.

— Точно не скажу, — покачал головой Хромов. — Помню только рукав в камуфляже. Значит, это был омоновец, вернее, один из налетчиков, переодетых омоновцами.

— Сумеете составить словесный портрет каждого?

— Если честно, я не успел вглядеться, — ответил после короткой паузы Хромов. — Те, что были в камуфляже, — высокие, здоровенные, как и положено омоновцам. А у того, кто был в форме лейтенанта, светлые волосы и усы. Да и ростом он гораздо ниже их. Может, метр семьдесят или вроде того. Но что меня окончательно добило — это машина! — Хромов стукнул кулаком по ладони. — Самый обычный милицейский «уазик»! Даже написано на нем — «Ми-ли-ци-я»!

— Номер не запомнили? — вскользь бросил лейтенант, продолжая писать.

— Нет, конечно. Не думал я, что он может пригодиться! Надо же… козлы вонючие!

— Разберемся! — процедил лейтенант. — Что было потом?

— Игоря Сорокина, одного из патрульных, я хорошо знаю — в школе вместе учились. — Хромов снова стал массировать запястье. — Ему известно, что ночью в магазине всегда включено дежурное освещение и что на вахте я или кто-то из наших. А в этот раз, когда они проезжали мимо, свет не горел. Наверняка грабители выключили, чтобы с Невского их не заметили. Патруль сюда, а дверь не заперта. Они сразу в подсобку, а в коридоре, у трубы, я. — Хромов дождался, когда лейтенант закончил писать, и добавил: — Обо всем этом они мне сами рассказали…

— Та-ак! — Милиционер пробежал глазами протокол и протянул его Хромову вместе с авторучкой. — Вот здесь пишите: «С моих слов записано верно, мною прочитано». Ниже поставьте число и распишитесь.

Он подождал, пока Хромов сделает все, как положено, потом убрал протокол в коричневую папку на молнии.

— Теперь можете говорить хоть до вечера! — Это было уже сказано в мой адрес.

Я жестом велел Хромову сесть во второе кресло, что он и сделал, а лейтенант встал из-за стола, сунул в нагрудный карман авторучку и, не сказав ни слова, ушел, оставив нас вдвоем.

Глава 45. Психологический прессинг.

Некоторое время мы молчали. Я курил. Хромов машинально потирал руку и постоянно шмыгал разбитым носом.

— Алле Лебедевой звонил? — спросил я, барабаня пальцами по журнальному столику.

— Сразу после тебя! — кивнул Хромов.

— Ну и как, обрадовалась?

— Сначала ахала, охала и все причитала: «Боже мой, Господи!» Потом бросила трубку. Скоро, наверное, явится…

— Ничего удивительного! Сюрприз малоприятный…

Я помолчал, поднялся с кресла, подошел к сейфу, постоял, потом стал ходить по кабинету взад-вперед и наконец остановился возле Хромова.

— Значит, в этом ограблении ты ни с какого боку не замешан. Я тебя правильно понял?

— Что-о-о?!

Секунду мне казалось, что охранник вот-вот бросится на меня с кулаками, но он почему-то вдруг обмяк и перевел взгляд на распахнутый сейф.

— Что слышал!

— Я действовал согласно инструкции, — затараторил Хромов. — Если это можно расценить как преступление — валяй, дожимай…

— Ты меня не жалоби, я не опер. И в милиции не работаю, поэтому спрашиваю тебя в приватной беседе: есть что-либо такое, о чем ты не упомянул в своих показаниях? Подумай хорошенько. Предупреждаю: у меня мало надежды на наш славный угрозыск, но есть личное мнение, основанное на опыте предыдущей работы. А звучит оно следующим образом: нашу уважаемую госпожу Меркулову, директора ювелирного салона «Кристалл», следовало бы основательно пощупать. Надеюсь, скоро мне предоставится такая возможность. Парочка не совсем деликатных приемчиков поможет развязать ей язык. Следующим — по очереди, но не по значению — идешь ты, мой дорогой. Если виноват — расколешься, если нет…

Я сделал несколько шагов по кабинету и вновь навис над Хромовым.

— Словом, серьезность случившегося ночью в магазине дает мне, шефу секьюрити, свободу действий. Не думаю, что Такарский, потерявший, в связи с этим ограблением, миллионы, сочтет меня слишком жестоким, а ты или Кира Никитовна побежите в милицию жаловаться на грубое обращение. Там люди ушлые — сразу сообразят что к чему и ввязываться в чужие разборки не станут. — Я наклонился к охраннику и, выделяя голосом каждое слово, добавил: — Пойми, дурила, твое здоровье сейчас никого не интересует. Уедут менты, я начну с тебя стружку снимать. Или покалечу и уверую в твою невиновность, или заставлю говорить правду! Понимаешь, не люблю я получать втыки от начальства, так что найти виновного для меня — дело чести! Ну, что смотришь? Я не шучу. Кстати, ты детишек любишь? Могу сделать так, что их у тебя никогда не будет. А могу так отбить почки, что будешь целый год кровью мочиться! Выбор за тобой. Хочешь, начнем прямо сейчас?

Я отступил на шаг и состроил зверскую гримасу, в душе ругая себя всеми последними словами. Ведь все, что я только что сказал Хромову, чистой воды голый понт. Но теоретически этот парень и впрямь вполне мог быть сообщником грабителей. Однако доказать это на практике будет чрезвычайно сложно. И начинать следовало с психологического давления. Неважно, виновен Хромов или нет. Главное заставить его испугаться так, чтобы у него не осталось ни малейшего сомнения — допрос с пристрастием состоится. И расколоться придется.

Ведь когда преступник начинает осознавать, что он останется не только калекой, но и полным импотентом, все богатства мира начинают им восприниматься, как суета, тлен, прах в сравнении с простыми радостями жизни.

— Сука ты, Кирсанов! — неожиданно процедил сквозь зубы Хромов и сжал кулаки. — Вместо того чтобы помогать, ты кайфуешь оттого, что нашел крайнего лоха, на которого можно навесить всех собак только за то, что этой ночью он, а не кто-то другой вышел по графику на дежурство в салон «Кристалл».

А ты убеди меня, что не виноват, и я с удовлетворением и гордостью за чистоту наших рядов ринусь в бой и стану защищать тебя. Докажи, что менты в форме и «уазик» действительно были. Докажи, что тебе не известен шифр сейфа. А может, все-таки ты впустил сюда своих корешков, а потом разыграл весь этот театр одного актера? Давай колись… Как все было на самом деле? Ну?!

Глава 46. Майор Стеценко.

Дверь кабинета неожиданно резко распахнулась, и в проеме нарисовался майор Стеценко, с которым яимел честь общаться в торговом зале магазина всего четверть часа назад. От его тогдашнего равнодушия не осталось и следа. Вздрюченный, прямо-таки не в себе, он барабанил пальцами по косяку.

Я вопросительно уставился на него. То же самое сделал и Хромов.

— Есть новости? — обрел наконец я дар речи.

— И еще какие! — рявкнул Стеценко. — Директор вашей ювелирной лавки найдена у себя в квартире с двумя огнестрельными ранениями. В голову и грудь. К счастью, раны не смертельные, но состояние крайне тяжелое. Наш врач оценивает ее шансы как сорок на шестьдесят. Вот такая загогулина, ребятки!

Боковым зрением я заметил — Хромов дернулся и даже открыл рот, будто хотел что-то сказать, но потом опустил голову и сцепил пальцы в замок. Руки у него подрагивали. Волнуется. Понимаю. Окажись я в его положении, вряд ли переживал бы меньше. Хотя руки, точно знаю, не дрожали бы.

А почему, собственно, у него руки дрожат? Ему же радоваться надо!

— Выходит, гости вначале к ней заглянули… — Перехватив цепкий взгляд майора, я посмотрел ему прямо в глаза. — За шифром сейфа, надо думать…

— Возможно… — хмыкнул Стеценко и достал из кармана пиджака пачку «Стрелы».

Я тоже решил закурить.

— Следовательно, -покосился я на Хромова, — версию с маскарадом можно считать отправной. А директриса и наш сотрудник охраны, стало быть, вне подозрений?

— Ну, это уж вряд ли! — покачал Стеценко головой. — Пока я подозреваю даже тебя, друг мой! Потому что слишком много здесь всяких заморочек.

— Например? — поинтересовался я.

— Например, почему это ваша директриса не откинула копыта? — Майор шагнул в кабинет, но дверь оставил открытой. — Когда серьезные люди планируют ограбление, они свидетелей живыми не оставляют. Ведь Меркулова, пусть чисто теоретически, могла сообщить куда следует о готовящемся налете на ювелирный магазин.

— Это с простреленной-то головой? -вскинул я брови.

— Всякое бывает! Ты еще молодой парень, жизни не знаешь, поэтому так говоришь. Некоторые с пулей в сердце умудряются набрать нужный номер телефона… Понял?

Ну, это ты загнул! К тому же им были нужны драгоценности, а не жизнь этой пожилой дамочки. Допускаю, ее действительно хотели убить, но, убедившись в том, что Меркулова оказалась на редкость живучей, решили — раз уж так получилось, не стоит гневить Создателя. Ну и, конечно, налетчики понимали, что лежащей на полу с простреленной головой дамочке весьма затруднительно дозвониться до милиции. Кстати, где ее нашли? На полу, в кресле, в постели?..

— Здесь хитрый нюанс! — Стеценко закашлялся. — Лежала в коридоре, в махровом халате поверх голого тела и в золотых очечках!… Ничего странного в такой сценке не усекаешь, охрана?

— То есть ты хочешь сказать, непохоже, будто у нее что-то долго и упорно выпытывали? Одним словом, позвонили, она открыла, выстрелили ей в голову, в грудь и смотались?

— То-то и оно! — расплылся в ухмылке майор. — Готов руку положить под трамвай, именно так оно и было! На хрена, спрашивается? — Стеценко обернулся к Хромову и добавил: — А для того, чтобы создать видимость, будто дамочка сама сообщила про комбинацию сейфа, когда ее припугнули стволом! А комбинация эта, между прочим, уже была мазурикам хорошо известна.

— И тем самым убедить следствие, что дежурный охранник не был с грабителями в одной связке! — подхватил я и глянул на Антона Хромова.

На нем не было лица, его трясло мелкой дрожью. Взгляд сузившихся глаз полыхал злобой.

— Да-а-а, подставили ребятки своего кореша. Ничего не скажешь! — преднамеренно растягивая слова, произнес майор и понимающе покачал головой. — Планировалось инсценировать видимость пытки, но в последний момент у неопытных в таких серьезных делах подельничков сердечко дрогнуло, и решили они ограничиться выстрелами с порога. А что касается налетчиков, в наш прикид облаченных, скорее всего это чистой воды фантазия. Верно, Антошка?

Хромов не ответил. Он вообще ни на кого не смотрел.

— Ничего, милок! — продолжил Стеценко, стряхивая пепел себе под ноги. — Подержим тебя в «Крестах» до тех пор, пока уважаемая Кира Никитовна раны не залечит и разговаривать не начнет, а тогда-то и видно будет — прав я или нет. А может, друганов-то своих прямо сейчас нам сдашь, а? И про секретный способ, каким сейфовую комбинацию раздобыл, поделишься. Подумай! Обещаю железно, оформим тебе повинную, и срок соответственно получишь поменьше. А там, глядишь, амнистия подоспеет… Раскинь мозгами, пока не поздно.

— Да вы что?! — закричал Хромов, вскинув голову. — Бред какой-то! Ничего я не организовывал и ни с кем в сговор не вступал, понятно?

— Пусть так! — пожал плечами майор. — Может, я и впрямь слегка погорячился. Как считаешь, охрана? — Стеценко ткнул меня ладонью в грудь.

— В любом случае придется ждать показаний Меркуловой. Все станет ясно, когда появятся ответы на четыре вопроса. Первый — как выглядели стрелявшие в директрису? Второй — была ли на них милицейская форма? Третий — требовали они назвать шифр сейфа или нет? Четвертый — при каких обстоятельствах информация о сейфе могла попасть к Антону Хромову, охраннику этого самого магазина?

— Браво, охрана! — Майор пару раз хлопнул в ладоши. — Сдается мне, наши доблестные ряды потеряли в твоем лице ценный кадр. Скажи, земляк, ты в картишки, случайно, не играешь? — внезапно спросил меня Стеценко. — В «очко», в «буру», в «дурачка», на худой конец? Неужели никогда не пробовал?

— Кто из нас троих дурак, я и без карт знаю!

— Ну ты даешь! Один-ноль в твою пользу. А чем профессиональный шулер отличается от остальных лопухов, знаешь?

— У него завсегда лишний туз в рукаве, — предположил я.

— В яблочко! — подхватил Стеценко и посмотрел в упор на бледного как смерть охранника.

Майор сунул руку во внутренний карман пиджака и достал цветную фотографию — девять на тринадцать.

— Как думаешь, откуда наш молодой друг раздобыл сейфовую комбинацию?

Он протянул мне снимок. Я вгляделся в изображенную на фотографии парочку и вполне импульсивно произнес:

— Твою мать! Вот так хер с горы!

Майор усмехнулся, достал из коробка спичку, сунул в зубы и начал жевать.

Глава 47. Косвенная улика.

С фотографии, сделанной на латвийском курорте Юрмала (как гласила надпись на заднем плане), на меня смотрела довольно грузная загорелая темноволосая женщина лет сорока пяти в купальнике персикового цвета. Рядом с ней в позе победителя стоял мускулистый парень, лет на пятнадцать моложе ее. На плече у него сидела маленькая забавная обезьянка в белом платьице, с бананом в лапках. Парень обнимал женщину. Ладонь правой руки покоилась у нее на ягодицах, а его левая была поднята вверх. Раздвинутые средний и указательный пальцы изображали известный символ победы.

Их лица излучали сытость и довольство жизнью, усиленное желанием, которое без труда угадывалось в их раскованных позах.

Что ж, такова «сэ ля ви», как говорят французы! Фотограф остановил не самое худшее мгновение жизни Киры Никитовны и Антона Хромова. Отпуск на Рижском взморье — совсем неплохо!

«Лайф из лайф», как говорят в Америке, а то, что дамочка лет на двадцать с лишним старше своего «бой френда», так это сущая ерунда! Годы — не деньги, — чего их считать, как говорят уже у нас, в России…

— Перед вами, граждане, та самая незапланированная, досадная случайность, из-за которой погорело немереное количество преступников всех времен и народов! — пробасил Стеценко и принялся шагать по кабинету взад-вперед, как заправский лектор. — Скажите на милость, кто бы мог подумать, что один из наших ребят, обнаруживший раненую женщину на пороге собственной квартиры, обратит внимание на фотографию на туалетном столике в спальне хозяйки, прихватит ее с собой и передаст мне прямо в руки? Заметьте, он не знаком с молодым человеком на фотографии. Нет, что ни говори, а настоящий сыщик частенько действует, полагаясь исключительно на чутье, которое, между прочим, не так уж и редко оказывается самым что ни на есть верным! Вот и в данный момент… — Стеценко остановился напротив Хромова и заглянул ему в глаза. — Мне почему-то сдается, что жертва своей поздней любви вряд ли поведала сейфовую комбинацию своему пылкому любовнику… Все-таки подобное откровение способно вызвать в еще не окрепших мозгах молодого трахальщика черные мысли, а такой серьезный работник советской и постсоветской торговли, как Меркулова, не могла не сделать таких выводов, хотя думала, бедная, естественно, как каждая женщина, о нежной и страстной любви. Скорее всего, влюбленная женщина открыла тайну, находясь в сильном подпитии и в горячечном любовном бреду. Возможен и другой вариант. Однажды она открывала сейф в его присутствии. Антон Хромов, конечно, не промах — сумел запомнить комбинацию из двенадцати цифр. Ну а дальше, как говорится, дело техники…

Майор бросил опять же на пол вконец изжеванную спичку, покосился на мини-бар в углу, вздохнул, достал из кармана пачку жевательной резинки, повертел ее в руках, подумал и закурил сигарету.

— Мне представляется, — продолжил он свою лекцию, — в общих чертах все обстояло довольно просто. Прежде всего подельники решили проблему отключения сигнализации. Сначала обмозговали, каким образом сделать так, чтобы размыкание цепи на центральном милицейском пульте не проявилось раньше времени. Поэтому тревога сработала, когда золота и брюликов уже и след простыл. Грабителям также предстояло позаботиться об автотранспорте. О перчатках и прочих мелочах и говорить не стоит. Нонешние времена, не то что давешние! Сейчас вряд ли отыщется камикадзе, не предусмотревший заранее возможные пути отступления. Хотя и здесь возможны варианты. Стрелявшему в Меркулову вряд ли когда-либо приходилось упражняться в стрельбе по живым мишеням. В последний момент он ограничивается пальбой в упор и убегает. Возможно, воровать ему приходилось и раньше. Но по мелочевке… С серьезными обносами, а тем более с заранее спланированной мокрухой исполнитель дела не имел. — Стеценко подошел к Хромову и выпустил струю дыма ему в лицо. — Что скажешь, альфонс хитрожопый? Быстро я тебя расколол, а?

У тебя глюки, майор, — процедил сквозь зубы охранник и хрустнул суставами переплетенных пальцев. — Без Киры тебе меня не сделать. А то, что я ее дрючил, еще ничего не доказывает. У нее могло быть двадцать любовников, и каждому из них она могла трепануть про сейфовый шифр. Найди сначала тех орлов, что приехали сюда на ментовском «воронке», вырубили меня и ограбили магазин. Дождись показаний Киры, если она, конечно, выживет, а уже потом и завирай байки, понял? А на понт меня брать не надо, я тебе не фраер дешевый!

— Даже так? — усмехнулся Стеценко. С видом заговорщика он посмотрел на меня. — Слушай, охрана, а не врезать ли нам герою-любовнику промеж рогов? Чтобы ума чуток прибавилось, а то борзеть навострился, сурок поносный…

— Можно попробовать, — сказал я бесцветным голосом и дважды ударил кулаком о ладонь. — У меня и самого давно руки чесались на этого огрызка. Но не сейчас, а когда успокоится весь этот бордель. Стремно слишком! Вдруг кто увидит?

— Можно и подождать, но только гастролеров, что золотишко пизданули и бабенку едва на тот свет не отправили, брать нужно как можно быстрее. — Майор пригладил ладонью коротко стриженные волосы. — Слабо верится, что они намерены дожидаться своего помощничка, дабы поделиться с ним. Чересчур большой кусман им обломился, голова-то небось уже кругом пошла… К тому же ребятки прикинули, что стучать на них в милицию наш бедолага не станет, поскольку сам может загреметь на всю катушку. Верно я говорю, приятель?

Стеценко как бы невзначай наступил Хромову на ступню каблуком. Тот пульнул его трехэтажным матом и отдернул ногу.

— Лопух ты, паря, лопух последний! Подставили тебя подельнички-то. Как пить дать подставили! Поверь моему опыту. Я уже почти четырнадцать лет в розыске и похожих случаев повидал предостаточно.

— Я отказываюсь разговаривать без адвоката! — отрубил Хромов. — А станете руки распускать — напишу жалобу. Козлы!…

— Ты, пацан, как я вижу, заграничных фильмов насмотрелся. Разум у тебя какой-то мутный! — подвел итог майор, презрительно сплюнув на пол. — Здесь тебе не Голливуд, здесь — Питер. Россия. А у тебя не та весовая категория, чтобы искать тебе адвоката. Отвезем на Литейный, посадим в одиночку, а часика через три-четыре зайдут к тебе здоровенные амбалы, поговорят с тобой малость, а потом хоть адвоката требуй, хоть прокурора… А лучше сразу гробовщика заказывай!

— Майор! — Я дернул Стеценко за рукав пиджака. — Насчет методики добывания истины я с ним уже побеседовал чуть раньше. Скажи, если он таким макаром расколется, это уже не будет считаться добровольным признанием? Так?

— Ну так! И что? — Стеценко подмигнул мне.

— Может, дадим ему шанс заложить своих подельников? Что ему светит согласно Уголовному кодексу? Лет двенадцать? А если судья въедливый попадется? То и все двадцать огребет за организацию хищения в особо крупных размерах и покушение на убийство. А подумает хорошенько, восьмерик получит. Освободится — еще успеет жизнь свою наладить. Подумай, Хромов! Подруга твоя наверняка заговорит, как очнется, а когда вспомнит, что ты единственный, кто мог знать от нее шифр сейфа, то вряд ли после такого кидка захочет тебя из дерьма выволакивать.

Я ткнул охранника кулаком в лоб. Он отшатнулся и прошипел что-то явно нелестное в мой адрес.

— Давай, колись, Антоха, а то бандюги с золотишком и пушкой таких дел натворят, что даже майор вздрогнет… Давай, Хромов, будь мужиком! Где они?

— Сначала отсоси у пьяного бомжа, сука! — прохрипел он и дернулся.

Я уже не мог оставить такую наглость без соответствующего ответа. Присутствие майора меня не смущало. Удар коленом в нос — и охранник свалился с кресла. Хряснувшись головой о пол, он засучил от боли ногами. Я наклонился, схватил его за воротник форменной рубашки, приподнял и рывком швырнул в угол.

— Ладно, пора с ним заканчивать! — Майор махнул рукой и направился к двери. — Без толку все это!… Побудь пока здесь, пригляди, чтобы не выкинул какой фортель…

Он вернулся почти сразу же в сопровождении двоих сержантов. На запястьях еще не отошедшего от нокаута Хромова защелкнули наручники, и два крепких парня, подхватив охранника под мышки, поволокли его к стоявшему у тротуара микроавтобусу «ГАЗель». Из разбитого носа Хромова капали темно-бордовые капли.

— Только бы Меркулова выкарабкалась… — Стеценко поскреб давно небритый подбородок и взглянул на меня. — Если умрет, не успев дать показаний, у этого пидора появится шанс!

Ее состояние настолько серьезное? Ты же говорил…

— Врал я… — раскрыл карты майор. — Если честно, наш врач не дает ей и десяти процентов. Пуля в голове — это не соль в жопе. Но будем надеяться. Ничего другого не остается.

— Как тебя найти, если понадобится?

— Два — двадцать пять — сорок — восемнадцать. Спросишь Василия Ивановича. Конечно, не Чапаева, — улыбнулся сыщик.

В это время приехала Алла Лебедева. Она оттолкнула своего телохранителя Женю, бросилась к Хромову, которого грузили в микроавтобус. Алла Леонидовна ухватила Хромова за брючину и обложила его трехэтажным матом.

— Кто такая? — оживился сыщик. — Вся из себя, неужели хозяйка? Тогда ты втерся, командир, и я тебе не завидую! Готовься пасть к ее ногам и посыпай голову пеплом.

— Уже готов! — пробурчал я в ответ и шагнул навстречу торнадо под именем «Алла».

Глава 48. Подстава.

Я пошел на обгон какой-то четырехколесной консервной банки, когда запиликал мобильник.

Слышимость была, попросту говоря, никакая! Что-то трещало, журчало, ухало, будто кто-то делал грандиозный евроремонт в трухлявом семиэтажном клоповнике. Но я, превратившись в одно сплошное ухо, все-таки сумел из хаоса звуков выделить голос вице-президента. И первые же слова, которые я уловил, повергли меня в шок. Впрочем, к чему-то подобному подсознательно я был готов.

— Володя? Алло! Володя… Кирсанов… Ты меня слышишь? Я звоню из Шимлянского! Очень плохо слышно. Алло!

— Слышу вас, Сергей Сергеевич! — заорал я так громко, что гражданка, проходившая мимо по тротуару, шарахнулась в сторону. — Как долетели?

— Володя, здесь подстава! — донесся до меня голос Такарского. — Я только что приехал на место. Это в семидесяти километрах от Иркутска. Мой отец жив! Слышишь? Все живы, все в порядке!…

Вот и до второго добрались, пронеслось у меня в голове. Быстро дела делают, лихо работают! И как ловко все продумали, так их и разэдак! Рядом с Такарским — ни телохранителей со стволами, ни личного транспорта… В одном вы, гады, обмишурились! Я ждал, что рано или поздно что-то обязательно произойдет! Поэтому на сей раз я вас все-таки достану! Перебросив телефон из мгновенно взмокшей правой ладони в левую — сухую, я машинально полез за сигаретами.

— Сергей Сергеевич, вы меня слышите? Немедленно, немедленно уезжайте! Возвращайтесь в Иркутск! Снимите «люкс» в гостинице, где есть своя служба безопасности. Предупредите администратора, чтобы никому не давал информацию о вас. И пусть завтрак, обед и ужин приносят вам прямо в номер. Я вылетаю ближайшим рейсом. Сотовый не отключайте! Будут звонить — не отвечайте! Я дам два гудка и сразу отключусь. Перезвонив, дам три гудка. Только после этого берите трубку. Алло? Вам все понятно?

— Да. Понял. Что делать дальше?

— В гостинице купите конверт с маркой. Там, где адресат, напишите: Иркутск, главпочтамт, до востребования, Кирсанову. В записке укажите, где остановились. Администратору дайте на лапу. Пусть он или его зам быстренько отнесут письмо на центральную почту и отдадут в руки работника отдела корреспонденции. Это я на всякий случай, если вырубится телефон. Сейчас свяжусь с Игорем, вашим личным телохранителем. А вы проявите осторожность! Главное, чтобы вас не запеленговали. Ждите нас у себя в номере. Никуда не выходите. Вы меня поняли, Сергей Сергеевич?

— Понял. Все сделаю так, как ты сказал. Постарайтесь прилететь быстрее!

Я не сомневался, что Такарский выполнит мои инструкции в точности. Жизнь хоть частенько и большая бяка, но, как известно, штука очень ценная. В сравнении с ней все авуары мировых банков — копеечное вторсырье. Страх перед костлявой — вот настоящая сила. Пожалуй, самая главная на белом свете. Когда к виску приставлено дуло ствола, когда слышишь щелчок предохранителя и знаешь, что через мгновение выстрел оборвет твою драгоценную жизнь — тогда все остальное не в счет и как бы вообще перестает существовать.

— Вылетаем первым же рейсом! Если нет билетов до Иркутска, берем до Красноярска, а там сориентируемся на месте.

— Володя… — Такарский закашлялся. — Если все обойдется… В общем, я тебе этого не забуду.

— До встречи, Сергей Сергеевич! Возвращайтесь в Иркутск! Немедленно!…

Я нажал красную кнопку «отбоя» и бросил мобильник на соседнее сиденье. Ничего себе ситуация! Я притормозил у бордюра и закрыв глаза, откинулся на спинку кресла. Поведя левым плечом, ощутил тяжесть «макара». Пара минут ничего не меняют, а мне нужно сосредоточиться и просчитать возможные события хотя бы на три хода вперед. Итак, что мы имеем?..

Глава 49. Дама вытирает слезы.

Телохранитель Такарского, бывший морской пехотинец Игорь Бойков, известие о приготовленной для шефа ловушке — а в том, что дело обстоит именно так, у нас не было никаких сомнений — воспринял с завидным хладнокровием и, выслушав мой план действий, немедленно с ним согласился.

Совсем иначе отреагировала на вторую в течение дня весьма неприятную новость оставшаяся за главного Алла Леонидовна Лебедева. Она долго не могла поверить, что посланная из Иркутска телеграмма вовсе не идиотская шутка какого-то сибирского кретина. И не потому, что не обладала мужским умом, а потому, что гнала прочь напрашивающуюся мысль об охоте на руководящую верхушку «Цербера».

Золин — мертв, лишенный охраны Такарский до нашего с Бойковым прибытия висит буквально на волоске от смерти. Удивительно, как его вообще до сих пор не грохнули!

Наконец руководящая дама осознала серьезность создавшейся ситуации и заплакала. Орошая телефонную трубку рыданиями, она то и дело как попугай повторяла одно и то же: мол, этого не может быть. Но потом разум все же возобладал в ней над бабьими эмоциями, и она спросила, что делать ей.

— Сидеть дома и не высовываться! — приказал я в довольно бесцеремонной манере. — Минут через двадцать к вам в Юкки прибудет подкрепление. Группа из пяти человек, которая будет нести охрану круглосуточно, вплоть до моего особого уведомления. Мы с Игорем летим в Иркутск. Когда сориентируемся, что к чему, сразу позвоним. Разумеется, нам нужны деньги. Думаю, при любом раскладе нам с лихвой хватит… трех тысяч баксов. Никогда не знаешь, что произойдет завтра, а с деньгами все-таки надежнее.

— Хорошо, договорились! А билеты уже заказали?

— Само собой! Рейс из Пулково завтра в половине седьмого утра. Алла Леонидовна, только не волнуйтесь. Все, что в наших силах, обязательно сделаем. Главное — никуда не высовывайтесь!

— Может, на всякий случай предупредить милицию? — сказала она дрогнувшим голосом.

— Менты палец о палец не ударят, поскольку в действиях отправителя телеграммы нет явного криминала. Все, чем сможет помочь иркутская ментовка, это послать наряд в гостиницу и предупредить Татарского, чтобы в случае чего звонил по ноль-два. Кроме суеты, способной лишь подстегнуть наших недругов, ничего хорошего обращение к правоохранительным органам не сулит. А я тем временем попробую разнюхать, кто стоит за всем этим. У вас, кстати, по данному поводу есть какие-нибудь соображения?

— Нет, у меня нет никаких соображений, — ответила Лебедева. — Даже представить себе не могу. Господи, какой ужас! — выдохнула она сквозь слезы после непродолжительной паузы.

И вдруг сказала такое, отчего мне захотелось задать ей хорошую трепку.

— Володя, вы… Короче, я не смогла дозвониться до Сергея Сергеевича, но вы, надеюсь, сообщили ему об ограблении ювелирного магазина? Мы понесли серьезные потери, он обязательно должен знать. Шестьсот тысяч долларов… Кошмар, ужас…

Я с трудом удержался, чтобы не высказать Лебедевой все, что я о ней думаю. Меркантильная проповедь насчет материальных убытков, в то время как костлявая старуха с косой стоит у порога — это же чисто бабская мелочность!

— Считаю своим долгом, — начал я как можно деликатнее, — пока не расстраивать Сергея Сергеевича. Приедем, возьмем ситуацию под контроль, тогда можно приступать к коммерческим проблемам. Тем более что у питерского розыска, насколько мне известно, появились реальные шансы в ближайшие день-два завершить расследование и закрыть дело после возврата всех украденных драгоценностей. Сейчас усиленно отрабатывают одну горячую версию… Причем весьма убедительную…

— Правда? — мгновенно повеселела Алла. От рыданий и страхов, казалось, не осталось и следа. — Если выяснится, что милиция напала на след преступников, обязательно сообщите мне! — приказала она привычным командирским тоном и добавила: — Хорошо! Я сейчас же звоню в офис главному бухгалтеру. Вам с Бойковым выдадут… — она помедлила, — две тысячи долларов под отчет.

— Всего доброго, Алла Леонидовна! — сказал я сухо. Вот жмотка!

— До свидания! И не забудьте по возвращении отчитаться за потраченную вами сумму. Чтобы все было как полагается. Счета, билеты, квитанции…

Мне стоило немалых усилий удержать себя в руках и не послать вздорную бабу по матери.

Мы с Игорем договорились, что я подберу его завтра в пять утра у станции метро «Технологический институт» и уже вместе мы рванем в аэропорт. Две тысячи баксов уже будут у меня.

Глава 50. Перед командировкой.

Поставив джип на стоянку возле своего дома, я набрал номер Лики. Надо предупредить ее о моем внезапном отъезде. Однако телефон, как назло, молчал. Видимо, не вернулась еще из своего турагентства…

Поразмыслив, я решил позвонить сыщику Стеценко и справиться, как продвигается дело о грабеже и не раскололся ли Хромов. Собственно, на него падали основные подозрения. Часы показывали половину восьмого. А, может, майор уже ушел домой? Вряд ли… Сыщики — народ по-своему фанатичный. Для многих из них работа — это и досуг, и развлечение. Так что шанс застать его на месте представлялся вполне реальным. Но я начисто забыл последнюю цифру номера его телефона. Пришлось экспериментировать методом тыка, начав с нуля.

На нуле было глухо! А единица ответила нежным женским голоском.

— Извините, я, видимо, не туда звоню, — произнес я.

Женский голос, однако, ответил, что именно туда, и пригласить в гости девушку на два часа обойдется в сто пятьдесят долларов вместе с доставкой.

Я нажал «сброс» и попробовал комбинацию с двойкой.

Словом, пока я добрался до восьмерки, мне четырежды довелось прослушать длинные гудки, один раз детский голосишко пропищал: «Дедушка, это ты?», а на семерке пришлось вспомнить английский. «Fuck away!» — раздалось в трубке, а я ответил по-русски фразочкой типа «шел бы ты…», понимаемой без переводчика всеми гостями северной столицы.

Наконец трубку взял сам Стеценко — его было просто невозможно не узнать, потому что во всем Питере теплым августовским вечером мужчин с голосом хронического больного ангиной — раз, два и обчелся.

— Слушаю! — рявкнул он и сейчас же сильно закашлялся. Привычка курить дешевые сигареты без фильтра типа «Примы» и «Астры» в итоге обходится недешево.

— Добрый вечер. Это Владимир Кирсанов из фирмы «Цербер». Я хотел бы…

— Привет, парень! — оборвал он меня. — Хреновые ваши дела. Да и наши, естественно, тоже…

— Что-то случилось? — спросил я как можно спокойнее, будто речь шла об украденных с бельевой веревки подштанниках. Но под ложечкой все-таки похолодело… Неужели сейчас скажет именно то, о чем я сам догадываюсь?

— Скончалась ваша Кира Никитовна, царствие ей небесное. Только что звонили из больницы. Вот так, земляк. Дело — дрянь!

— Хромову, надеюсь, не сообщили столь радостное для него известие? — уточнил я.

— Еще нет. Ребята до утра маленько поработают с ним, как того требует ситуация, а потом придется вызывать адвоката, которого требует этот ублюдок. Соображаешь, охрана, чем дело пахнет?

— Подпиской о невыезде! — без запинки ответил я, прикидывая возможные варианты хода следствия. — Майор, думаешь, это все-таки Хромов?

— Думаю, он здесь влип по самые ушки! Теперь, правда, намного сложнее будет доказать его вину, но не в том даже дело — время упущено. Сразу, по горячим следам, грабителей не взяли, стало быть, золотишко ваше — тю-тю! Либо сдадут по-быстрому, либо схоронят до лучших времен. Да и подельнички на дно лягут с гарантией.

А разве нельзя приставить к Хромову топтунов? Хотя бы на недельку… И телефончик квартирный держать на прослушке не помешало бы. Не может такого быть, чтобы он с ними в ближайшее время не встретился! Зря, что ли, пошел на такое рисковое дело? Если, конечно, он и впрямь здесь замешан…

— Ты, охрана, мыслишь почти как Шерлок Холмс! — рассмеялся Стеценко, но сразу же снова стал серьезным. — Попробуем подловить его на контакте. Если по правде, на это вся и надежда. А как там вы… если его отпускать придется?

— Сию же минуту дадим ему пинком под зад. Кто после всего этого доверять ему станет?

— Тоже верно! — Майор снова зашелся в кашле. — Ладно, давай! У меня других дел по горло, сам понимаешь.

— Завтра утром в командировку улетаю, на день-два. Вернусь, справлюсь насчет новостей. Добро?

— А ты, голубчик, с подлодки никуда не денешься, — хохотнул Стеценко. — Бывай!

Я поднялся к себе и еще раз позвонил Лике. Телефон по-прежнему отзывался длинными гудками.

Пришлось наскоро перекусить и заняться чисткой оружия, хотя мне очень хотелось надеяться, что экскурсия в Сибирь окажется спокойной — без пальбы, лихих прыжков с забегами, автомобильных гонок и прочих атрибутов, которыми кишмя кишат многочисленные криминальные романы, которые теперь только ленивый не кропает.

Покончив с «Макаровым», проверил наличие необходимых документов. Барсетка — вещь совершенно бесполезная в городе Иркутске. Я убрал паспорт, права, техпаспорт на свой джип и разрешение на дружбу с «Макаровым» в специально пришитый к джинсовой куртке внутренний карман на молнию. уда же засунул две тысячи долларов и еще тысчонку из своих личных капиталов.

Мобильник решил не брать, так как мой телефон обслуживала совсем молодая фирма. Ее ретрансляторы обеспечивали связь в радиусе нескольких десятков километров от Питера. Короче, услуги роуминга не предусматривались. Поэтому моя труба в Иркутске автоматически становилась обыкновенной пластмассовой коробкой с бездействующей электронной начинкой.

Я достал из гардероба легкий пуленепробиваемый жилет — единственный сувенир, если не считать парадной формы, прихваченный мной на гражданку после окончания службы в спецотряде ВВ.

Я надевал его всего пару раз, а в остальные горячие минуты пользовался имуществом и обмундированием тех контор, на которые работал.

Полежав минут двадцать в ванне, я накинул махровый халат, вышел в коридор и еще раз набрал номер Лики. Ее по-прежнему не было дома. Часы показывали одиннадцать. Интересно, где так поздно гуляет моя девочка? Спать оставалось не более пяти часов, поэтому я не стал больше звонить ей. Для расслабухи выпил китайскую таблетку с экстрактом каких-то редких трав и отправился на боковую.

Глава 51. Отправление.

В пять утра в субботу улицы моего родного города, как правило, совершенно пустынны. Изредка попадаются зеленоглазые такси, спешат доставить в магазины свежий хлеб и молоко грузовые машины. Частников практически не видно. Гаишников тоже — ночная смена уже разъехалась по домам, а дневная еще только продирает глаза. Словом, время до шести утра — самое оно для любителей автогонок.

Напрашивается вопрос: а какой русский не любит быстрой езды? Ни один русский писатель не просек так наш национальный характер, как Гоголь. Даром, что хохол по происхождению! Это я так, к слову. Сам я ловлю кайф, когда мчусь с ветерком — к тому же, прекрасно отвлекает от невеселых мыслей.

Ко входу в метро я подрулил без трех минут пять. Игоря пока что не наблюдалось. Заглушив двигатель, я закурил и стал ждать, поглядывая на всполохи поднимающегося из-за крыш раскаленного солнца. День обещал быть жарким. Я задумался.

Внезапно правая дверь распахнулась, и на сиденье справа от меня запрыгнул Игорь.

— Ворон считаешь? — Бойков крепко пожал мне руку и улыбнулся. — В Пулково, шеф, время не ждет!

Три счетчика, как с куста, если домчишь за двадцать минут!

— Так бы сразу и говорил! — подыграл ему я. -Один приличный клиент за все утро…

Двигатель взревел, я утопил педаль газа, и тяжелая машина с тонированными стеклами плавно взяла с места.

От станции метро «Технологический институт» до питерского аэропорта вела прямая как стрела, без единого поворота, лента Московского проспекта, переходящая на границе города в Пулковское шоссе. Мотор тянул как зверь!

— Прибавь-ка скорость, шеф! — пробасил Игорь.

— Машину жалко!

— Не понял…

— На наших дорогах самая совершенная система амортизации не уберегает от толчков. Это по Европе можно раскатывать, не опасаясь расплескать бокал шампанского, а в России из рук вылетит даже бутылка водки.

И словно в подтверждение моих слов левое переднее колесо ухнуло в колдобину. Игорь подскочил и матюгнулся.

В Пулково мы приехали вовремя. Я отдал Войкову свой паспорт и деньги на билеты, забронированные на наши фамилии, а сам отогнал «фронтеру» на охраняемую платную стоянку, где на всякий случай заплатил сразу за трое суток. Положив квитанцию в карман своей джинсовой куртки, я резво зашагал к зданию аэропорта.

Игорь поджидал меня возле стойки регистрации нашего рейса. Народу было не очень-то много — последнее повышение цен свело гостевые перелеты рядовых тружеников практически к нулю, и услугами родного «Аэрофлота» теперь пользовались только коммерсанты, чиновники и раздолбаи вроде нас.

Когда все расселись по своим местам, в просторном салоне Ил-62, рассчитанном на сто восемьдесят пассажиров, почти половина кресел осталась незанятой. Я пересел на свободное место возле иллюминатора, поднял шторку и стал ждать взлета.

Бойков достал из дорожной сумки специальный журнал по бодибилдингу и, мурлыча под нос какой-то незатейливый мотивчик, принялся его листать. Бывший старлей морской пехоты Северного флота выглядел настолько безмятежно, будто летел в Калифорнию — на самое престижное в мире «мускул-шоу». Кажется, «Мистер Олимпия», а может, я ошибаюсь… Судя по ширине его плеч, среди тамошних бройлерных качков он наверняка бы не затерялся.

Наконец над проходом зажглась надпись: «Пристегните ремни». Стюардесса, напомнившая мне актрису Светличную из фильма «Бриллиантовая рука», стала рассказывать об экипаже. Кто да что… Да сколько налетали…

Меня это совершенно не интересовало. Я смотрел на взлетно-посадочную полосу и размышлял о всей этой суматошной карусели, в которую угодил, едва устроившись на работу в этот гребаный «Цербер». Вспомнились обстоятельства моего увольнения из двух предыдущих охранных фирм… Никакой стабильности в жизни. Одному Богу ведомо, где ты окажется завтра: в Иркутске, Нью-Йорке или, что всего вероятнее, на Серафимовском кладбище.

Наконец взревели мощные турбины, и лайнер, чуть вздрогнув, медленно покатил по бетонке. Сделал поворот, остановился, словно переводя дух перед стремительным броском, потом, быстро набирая скорость, понесся по взлетной полосе. Шасси плавно оторвались от бетонки, а я, прижавшись лбом к иллюминатору, стал смотреть вниз.

Спустя десять минут Ленинградская область напоминала топографическую карту. Кубики домов, геометрические фигуры полей, ленты дорог, и на них — муравьи-автомобили…

В такие моменты я всегда вспоминал какой-то старый советский фильм про пожилого летчика, с ужасом ожидающего решения медицинской комиссии… А что, если ему запретят поднимать самолет в небо?

Но это фильм, а мне, еще когда я был школьником, не раз доводилось слышать от Витьки Липатова, что его отец, командир авиалайнера на международных авиалиниях, после выхода на пенсию стал называть свой «жигуль» «бортом 23-17», а поездки на нем — «пилотированием». Старенькую командирскую папку с какими-то летными документами и почетными грамотами за безупречную службу он всегда и везде носил с собой. Теперь я понимаю его. Небо, оно притягивает… И страшно, и сладко одновременно.

Скоро земля внизу приобрела зеленовато-бурый оттенок. Кое-где зеркальными осколками посверкивали озера. Реки напоминали серебряные нити… Потом самолет пробил зону облаков, и смотреть стало не на что.

Я выпил предложенный стюардессой лимонад. За совершенно смешную сумму арендовал у нее на время полета аудиоплеер с пятью кассетами и, нацепив наушники, полностью погрузился в звуки неподражаемой трубы Луи Армстронга. Вообще-то я люблю саксофон… «Ленинградский диксиленд» — тоже неплохая вещь!

Гул двигателей и музыка действовали как снотворное.

Я покосился на Игоря — он давно уже дрых, кинув свой журнал на соседнее пустое кресло. Мне ничего другого не оставалось, как последовать его примеру.

Глава 52. Захват.

Пробуждение было бесцеремонным и беспощадным — будто кто-то схватил меня за волосы и с силой дернул.

В центре салона, ближе к кабине пилотов, стояла довольно эффектная брюнетка в черной кожаной куртке и черных же джинсах с АКСУ в руках. На вид ей было лет тридцать. Мордашка довольно смазливая, но выражение глаз говорило о полной отмороженности.

— Внимание! — резко объявила она низким, надтреснутым голосом. — Самолет захвачен. Всем мужчинам — руки за голову, женщины могут положить руки на подлокотники! И никаких разговоров!

По краям салона с таким же оружием стояли еще два хмыря, с виду вроде бы ничего особенно из себя не представляющие. Однако по угрюмо-решительным выражениям их лиц сразу было видно, что эти ребята готовы на все.

Одна из стюардесс с перепугу опрокинула поднос с напитками на голову какого-то пожилого плешивого пассажира, по лицу которого струились потоки апельсинового сока, но бедолага даже не дернулся — прочно сцепив, по команде террористов, руки за головой.

Эта ситуация чрезвычайно позабавила одного из бандитов, и он ногой выбил поднос из рук другой бортпроводницы, с некоторым подобием улыбки на тупой морде наблюдая, как вазочки с тонко нарезанными апельсинами разлетаются по салону.

— Ты! — резко сказала террористка первой стюардессе. — Доложи командиру, что самолет захвачен, пусть он откроет кабину и выйдет на переговоры.

Та немедленно бросилась выполнять приказ. Однако довольно длительное время никто из кабины не выходил. Все пассажиры авиалайнера, включая нас с Игорем, строго выполняли распоряжения бандитов, держа руки за головой и прикусив языки. Для меня, возможно и для Бойкова, да, наверное, и для всех пассажиров, было очевидно, что у группы захватчиков самые серьезные намерения.

Наконец из пилотской кабины появился летчик в сопровождении стюардессы.

— Ты командир корабля? — спросила террористка, вроде бы даже вполне мирным тоном.

— Я — второй пилот, — с достоинством ответил летчик. — Что вы хотите?

Террористка одной очередью из АКСУ срезала и его, и стюардессу, которые упали на пол салона как подкошенные, не издав ни единого звука.

Потом зловеще прошипела, обращаясь ко второй бортпроводнице.

— Я ведь просила позвать командира. Попробуй ты — может, у тебя лучше получится!!!

Та почти на полусогнутых добралась до кабины пилотов. Ей долго не открывали. Но она все-таки нашла какие-то слова, и дверь открылась.

Из кабины вышел седовласый красавец-пилот лет сорока пяти.

— Ты — командир корабля? — довольно спокойно обратилась к нему отмороженная брюнетка, держа оружие в расслабленной руке.

Капитан лайнера должен был быть вооружен, подумал я. Впрочем, «беспечность» террористки демонстративно страховалась одним из ее подручных, наставившим на командира свой автомат.

— Да, — кратко ответил седовласый. — Я командир экипажа.

— Сейчас по курсу находится так называемый Ангарск-18. Надо будет обеспечить на нем благополучную посадку. — Террористка, видимо, главная в бригаде, была абсолютно спокойна. По крайней мере, так казалось.

Командир призадумался.

— На этом аэродроме очень узкая посадочная полоса. Кроме того, — он без всяких эмоций оглядел всех трех бандитов, — там военная база.

— Командир, — сухо и очень решительно произнесла террористка. — У нас нет другого выхода. Свяжитесь с Ангарском и сажайте лайнер. Дальше — мое дело. И еще я желаю присутствовать при переговорах. Ясно?

Капитан бросил взгляд на трупы пилота и бортпроводницы — не то чтобы равнодушно, но как человек, уже много чего подобного повидавший на своем веку, оценил, что медицинская помощь здесь неуместна, и пригласил террористку в кабину, где она тут же заняла место второго пилота.

Глава 53. Ангарск-18.

Переговоры с руководством военной базы шли долго и бестолково.

Капитан корабля уныло повторял, что их самолет захвачен террористами и требуется вынужденная посадка, на что администрация военного аэродрома в лице поднятого по тревоге командира части тупо твердила, что у них нет технической возможности посадить столь большой пассажирский лайнер., Тут наушники взяла террористка:

— Слушай ты, козел! Мы делаем еще один заход, и если я не увижу посадочных огней, то взорву лайнер над твоей тупой башкой и, естественно, над подведомственной тебе базой! Отбой!

…Полоса посадочных огней была действительно узковатой, и командир вопросительно посмотрел на террористку, но та успокаивающе похлопала его по плечу поставленным на предохранитель АКСУ.

Сели кое-как — самолет завалился на правое крыло и снова взмыть в небо был уже вряд ли способен. Буквально через минуту он оказался в оцеплении людей в камуфляже и с автоматами.

Террористка тут же связалась с руководством аэродрома.

— Немедленно убрать автоматчиков!

— Невозможно, — довольно вежливо ответили ей. — Так положено по инструкции.

Она выбила прикладом один из иллюминаторов и, выбрав на взлетной полосе человека в шинели, как ей показалось, самого солидного и с наибольшим количеством звезд, положила его короткой очередью.

Комментариев по рации не последовало, но автоматчики тут же отвалили.

— Теперь, — продолжала диктовать условия отмороженная девица, — сюда должны прибыть три вертолета с рабочими для перегрузки багажа. Кроме того, должны быть доставлены три снегохода с заправленными баками. Их качество я проверю сама. Мы берем с собой шесть заложников. Требуется провиант на двенадцать человек и семьдесят два часа. Срок исполнения — два часа. После чего — мы каждые пять минут расстреливаем по заложнику.

Когда террористка делала свое заявление, в салоне было слышно каждое слово, — никто не удосужился выключить динамик.

План, заявленный террористами, сразу показался мне авантюрным, а точнее — абсолютно невыполнимым.

У них должен быть очень серьезный канал связи на российско-китайской границе, после того как они перекинут свой груз сначала на вертолеты, а потом на снегоходы.

Очевидно, что, даже если эту фантастическую операцию удастся провернуть, возникнут такие дипломатические проблемы…

Отмороженной девахе с ее дебильными напарниками я не давал ни одного шанса.

Военное руководство аэропорта (особенно после показательного расстрела их сотрудника), видимо, рассуждало аналогично. Все требования террористки были выполнены точно в срок.

Бригада грузчиков переместила мешки с пометками ГОСЗНАКа в пригнанные вертолеты.

Руководствуясь только своей собственной логикой, террористка отобрала трех мужчин и столько же женщин в качестве заложников (к счастью для нас с Войковым, мы в эту категорию не попали).

Администрация же Ангарска-18, видимо, под впечатлением чрезвычайно жестких и решительных действий террористов вела себя весьма осторожно. Кто знает, что у них на уме. А что, если они вообще возьмут и взорвут лайнер вместе с пассажирами?

Во всяком случае, все три вертолета поднялись в воздух без каких-либо препятствий.

Глава 54. Наш шанс-капитан Капралов.

В самолете уже хозяйничали крепкие парни в армейском камуфляже с эмблемой частей ПВО. Это оказались спасатели.

Те, кто был в состоянии самостоятельно передвигаться, пробирались к надувному аварийному трапу и, как с горки, съезжали по нему вниз, попадая в объятия военных. Остальных, кому требовалась медицинская помощь, сопровождали спасатели.

Поодаль стояли пожарная машина, зеленый микроавтобус скрасными крестами на боках и пара командирских «уазиков».

Неподалеку от кабины стояли двое пилотов в голубых рубашках и курили, перебрасываясь короткими фразами с двумя чинами при погонах.

— Ангарск-восемнадцать? — спросил я у сержанта, стоявшего у трапа. Он кивнул, метнув на нас любопытный взгляд. — А Иркутск далеко?

— Если по прямой — триста восемьдесят, если по дороге, тогда все пятьсот. — Он усмехнулся.

— Ну и что же нам теперь делать? Как бы нам поскорее до него добраться? — решил уточнить бывший морпех Бойков.

— А это не ко мне! — зевнул сержант. — Про то начальство знает. Закурить не найдется?

— Так ты же вроде при исполнении! — поддел его Игорь. — Не положено.

— А я в заначку, — простодушно ответил сержант. — У нас здесь с куревом хреново. Есть закурить или нет?

— Скажешь, кто у вас самый главный начальник и как его имя-звание, целую пачку получишь! — выдвинул я встречное условие.

Я мысленно прикидывал возможные варианты быстрого марш-броска до Иркутска. Если ждать обещанного местным начальством бесплатного транспорта для пострадавших от террористической акции пассажиров, то в город не попадешь даже к завтрашнему вечеру. За это время Такарского могут уже с десяток раз шлепнуть…

— Командир, что ли? — удивился солдат. — Чего его искать? Вон он с вашими летунами разговаривает. Майор Кулик.

— Что ж, спасибо за информацию. — Я достал из наружного кармана джинсовой куртки пачку «Лаки страйк», протянул сержанту. — Держи, служивый!

— Ого, штатовские! — расплылся в благодарной улыбке сержант. — Вообще-то, ребята, если вам срочно надо в город… — он запнулся, — есть один вариант. Только это не к командиру нужно подходить. — Сержант кивнул на стоявшего поодаль мордатого офицера. — С капитаном Капраловым поговорите, на вертолете доставит, если сладитесь. Как раз вечером собирается на продовольственный склад лететь. Это в пятнадцати километрах от Иркутска. А дорога до города оттуда вполне терпимая. Только я вам ничего не говорил, сами кумекайте.

— Вот это уже деловой разговор! Вот это я понимаю! — Мы с Бойковым весело переглянулись. — Спасибо. Домой-то когда дембельнешься? Скоро?

— Осенью, — улыбнулся сержант. — Я в первой партии пойду. Еще восемь-десять недель, и свобода! Скорее бы, задолбался я уже торчать в этих джунглях.

— Тогда счастливо тебе! Бывай. Мы не спеша направились к группе горемычных пассажиров нашего рейса. На полпути я качнулся, якобы для того, чтобы завязать шнурок на ботинке, а затем свернул к стоящему в сторонке упитанному усачу Капралову.

— Здравствуйте, товарищ капитан. — Я ему протянул руку, и капитан непроизвольно ответил мне крепким рукопожатием.

Тут к нам направился Игорь. Капралов недоверчиво покосился на него и резко бросил:

— В чем дело, товарищи? Пройдите, пожалуйста, к остальным пассажирам. Вами скоро займутся.

— Один вопрос, капитан! — Я решил стоять на своем. — Как скоро нас доставят в Иркутск?

— Как только — так сразу! — Капралов усмехнулся. — Со всеми вопросами обращайтесь к командиру. — Он кивнул на стоявшего рядом с летчиками майора. — Я по другой части. Помочь ничем не смогу.

— Понимаете, какое дело, уважаемый. Мы с коллегой — коммерсанты из Питера. — Я понизил голос и для пущей убедительности огляделся по сторонам. — Вечером у нас назначена важная деловая встреча с компаньонами из Иркутска. Если опоздаем, то чрезвычайно выгодный контракт на поставку в страны Скандинавии кедровых орехов перехватят наши конкуренты из Москвы…

— Ну, а я здесь при чем, господа… коммерсанты? — отрубил капитан и смерил нас с Игорем недоверчивым взглядом с головы до ног. — У вас бизнес — вы и волнуйтесь, а мне до лампочки. Ясно?

— Тогда объясню понятней.

Я решил брать быка за рога. Такарский один, без охраны, без оружия ждет нас в номере гостиницы. Каждая минута дорога. Я посмотрел капитану прямо в глаза.

— Не может такого быть, что у вас в гарнизоне, учитывая отсутствие нормальных дорог, нет вертолета.

— Ну и дальше что? — фыркнул капитан. — Шеф, подбрось за червонец… Так, что ли?

— Почему за червонец? — Я вскинул брови. — За хорошие деньги. Заплачу… э… триста долларов, если всю эту канитель решим в течение получаса.

Капитан сначала встрепенулся, а потом сник. Не верит! Все правильно! Кто сам врет, тот всегда во всем сомневается.

Я расстегнул внутренний карман своей джинсовой куртки и достал легонький «пресс» баксов. Мне показалось, что офицер аж задохнулся. То-то, капитан! В этой глухомани у тебя зеленая только тайга.

Показав ему баксы, я перегнул банкноты пополам и убрал в карман. Глядя на него в упор, сказал:

— Так что, если в этой берлоге найдутся добрые люди и поспособствуют нам не упустить выгодное дельце, за нами не заржавеет…

Я закурил, повернулся и не спеша зашагал к группе пассажиров нашего рейса. Игорь шел рядом. Мы отошли на достаточное расстояние, когда он сказал:

— А ведь глазки-то у Капралова заблестели! Из кожи вылезет, а добьется разрешения, чтобы нам позволили улететь вместе с ним.

— Посмотрим, — ответил я.

Примерно минут через десять всех, в прямом смысле, свалившихся с неба пассажиров, включая членов экипажа Ил-62, повели к видневшимся вдали кирпичным строениям.

Мы с Бойковым угрюмо шагали общим строем в сопровождении солдат, вооруженных «калашами».

— Не приходилось еще ходить под конвоем! — усмехнулся Игорь, поглядывая на часы. — Черт, вот ведь вляпались! Только бы этот мордоворот в погонах поскорее крутил поршнями.

— Выбора все равно нет! — Я тяжело вздохнул. — В лучшем случае проторчим здесь несколько часов, а в худшем… Когда еще МЧС заявится…

Мы вышли за опоясывавший бетонку металлический забор. Пройдя по лесной грунтовке метров двести, оказались рядом с кирпичным зданием войсковой станции ПВО. Тут и там торчали высоченные мачты со всякими наворотами. На асфальтированной площадке стоял зеленый вертолет Ми-8.

Нас подвели к зданию станции и приказали стоять на месте. Минут через пять подкатили два командирских «уазика», из которого вылезли трое незнакомых офицеров, а также уже известные нам майор Кулик и капитан Капралов. Последовала команда заходить внутрь.

Мы поднялись на второй этаж и оказались в помещении с двумя рядами двухэтажных железных кроватей Короче — нас привели в казарму.

— Извините, конечно, — сказал майор, обращаясь ко всем сразу, — но больше разместить вас негде. Так что придется довольствоваться тем, что есть. Умывальник и туалет — прямо и направо…

— Когда нас повезут в Иркутск, товарищ полковник? — поинтересовалась пожилая интеллигентная дама в очках.

Другие пассажиры, справедливо полагая, что этот бардак скоро не закончится, принялись столбить за собой скрипучие кровати. Их было явно недостаточно для восьмидесяти пассажиров самолета, даже с учетом второго яруса. Я насчитал сорок два спальных места. Кое-кому придется ночевать на полу.

— Из соответствующих организаций обещали уже сегодня подать транспорт, — сообщил майор и, помолчав, добавил: — Но, скорее всего, завтра утром.

В дальнем от нас углу кто-то громко матюгнулся, приложив и армию, и президента, и правительство, вместе взятых.

— Не надо так волноваться! — натужно улыбнулся майор, хотя ему самому давно хотелось покрыть всех этих гражданских дармоедов трехэтажным. -Радоваться должны, что живыми приземлились, понятно? Ждите…

Оставив в казарме двоих солдат с «калашами» и одного прапорщика с винтовкой, майор удалился. Мы с Игорем заняли нижнюю шконку — одну на двоих — и стали ждать, то и дело поглядывая на часы.

Глава 55. Лекция по орнитологии.

Капитан Капралов появился в казарме через час с небольшим. Присел рядом с нами на кровать и тихо сказал:

— Повезло вам, ребята. Командир посылает меня по снабженческой части. Минут через тридцать пять подгребайте к вертолетной площадке. Кому надо, тот уже в курсе, так что искать вас не станут. Ну, я пошел. Мне еще к секретчику надо заглянуть — почту прихватить в Ропшино…

— Куда-куда? — спросил я.

— В поселок Ропшино. У нас там продовольственный склад. Оттуда до Иркутска полчаса езды на машине, как-нибудь сами доберетесь.

Капитан встал и направился к выходу. Задержался возле полусонного прапорщика, что-то шепнул ему, кивнув в нашу сторону.

— Мне до фени. Твои заморочки… — пробасил прапорщик.

Судя по всему, дело с нашим коммерческим вояжем шустрым капитаном было улажено. Возможно, он вошел в долю с командиром, давшим «добро».

Выждав минут десять-пятнадцать, мы с Игорем без лишней суеты спустились вниз и потопали на вертолетную площадку. Рядом с вертолетом уже стояли капитан Капралов и пилот, поглядывая на часы.

Едва за нами захлопнулась дверца кабины, как загудел двигатель, а лопасти стали стремительно набирать обороты. Мы опустились на деревянную скамейку возле левого борта «стрекозы» — прямо напротив капитана.

Я, как всегда, уткнулся носом в иллюминатор. Вертолет на мгновение завис над тайгой, а потом взял курс на Иркутск. Кое-где среди тайги проглядывали голые вершины сопок. Я с интересом разглядывал расстилавшийся под нами пейзаж, совершенно непохожий на березовые рощи европейской России.

Вот они, необъятные российские просторы!… Триста с лишним километров до Ропшина на вертолете за жратвой — не крюк!

Когда-то мудрый Ломоносов изрек фразу, долго красовавшуюся на центральных площадях почти всех сибирских городов: «Могущество России Сибирью прирастать будет…»

Вот и приросли! Сохранить бы, что осталось!…

До места долетели быстро и в полном молчании. Вертолет плавно опустился на бетонную площадку. Движок затих, замер винт, и наступила тишина.

— Прибыли! — сказал капитан, и я протянул ему три сотни за оказанную услугу. Потом, немного подумав, добавил еще одну сотенную банкноту.

Капралов удовлетворенно крякнул, убрал доллары в планшетку, а затем, хитро прищурившись, выдал:

— А ведь вы, ребятки, что-то не особо похожи на бизнесменов. Точно! Меня не проведешь…

Мы с Бойковым переглянулись.

— Ты прав, друг, — невозмутимо заявил Игорь. — Мы — молодые ученые. Орнитологи. Специалисты по дятлам. Я — по сибирским…

— Заливаешь! — усмехнулся капитан Капралов. — У нас тут и дятлов-то никаких нет!

— Откуда ты знаешь?

— А никто не долбит!

— Если дятел не долбит, то он либо спит, либо дуба дал. Не долбить дятел не может, потому что у него, во-первых, клюв — казенный, а во-вторых, этот клюв всегда перевешивает. Если же дятла не слышно, то есть если стук негромкий, плохой, — значит, дятел негодный. Сильный дятел может долбить за двоих. Гигантский дятел, в природе встречающийся крайне редко, может задолбать небольшого слона.

Пилот прыснул в кулак, а Капралов наморщил лоб и поскреб пятерней подбородок.

— И такой херней ты занимаешься по жизни? — спросил он и прищурился.

— Ты что, капитан? — Бойков сделал большие глаза. — Я — кандидат наук, а он, — Игорь кивнул в мою сторону, — доцент. И в Иркутске нас ждут в обществе орнитологов, потому что в мире пернатых много всякого неопознанного и загадочного. Например, испанский храмовый дятел является единственной в мире жующей птицей, а его самка, согласно поверью, способна высовываться из дупла аж на три четверти. А знаешь ли ты, что подземные дятлы долбят в полной темноте, с закрытыми глазами, по памяти, потому что их предками были упавшие в колодец подбитые дятлы? Или вот еще одна любопытная подробность: розовый певчий дятел, как и его пляшущая разновидность, встречается в основном в местах скопления алкоголиков. А городские дятлы — почти все одноразмерные, с пластиковыми клюв-ми девять на двенадцать и изменяемой геометрией крыла.

Пилот заржал.

— Ты чего, парень? — обратился к нему Игорь.

— Ну, отпад, ну, стебаешься…

— Я? Стебаюсь? Серый ты, братец, как солдатская шинель! Кирсанов, — хитро подмигнул мне Игорь. — Вот ты специализируешься на изучении промышленных пневматических дятлов. Скажи, от твоих трудов есть польза народному хозяйству?

— А как же! Неизмеримая! — Я приосанился и выпятил грудь. — На Кузбассе, в частности, подвергается сомнению его способность к воспроизводству, хотя так называемые «отбойные» дятлы сидят в огромных количествах на всех деревьях и даже пользуются некоторыми гражданскими правами наряду с говорящими попугаями, а также…

— Кстати о пилотах и летчиках, — перебил меня Игорь. — Синхронные дятлы водятся только в Австралии. И работают они парами, звеньями и так далее, вплоть до полка. Переносимая таким дятлом доза — двести пятьдесят децибел, либо сорок рентген, либо сто пятьдесят вольт, либо четыре пинка. Ну и, конечно, в литровой банке этого дятла утопить невозможно. А вот мое собственное открытие. Оказывается, на Руси, в древности, дятлы служили в княжеских банях ходячими вешалками для белья, а толченые и квашеные дятлы украшали любые застолья. Между тем, чтобы вы знали, редкостный по красоте двуглавый дятел послужил прототипом для российского герба.

— Но в настоящее время ярко выраженной иерархии среди дятлов не наблюдается, хотя крупный дятел может запросто издолбить мелкого! — решил я внести свою лепту в стеб.

— Ты прав, старик! — улыбнулся Игорь. — Срок полного созревания дятла в яйце — две недели с момента удара об пол дупла. Между прочим, маленький дятел сидит тихо и жрет все, что ему подают. На днях я делал замеры и вот что выявил: умело брошенный дятел летит не менее тридцати метров, втыкается по пояс и висит в среднем два часа…

Игорь подошел к пилоту, хлопнул его по плечу ладонью и сказал:

— А если ты, парень, на каком-нибудь костюмированном балу оденешься дятлом — тебя ждут слава, успех и большая удача в любви.

Игорь выпрыгнул из вертолета, я — за ним. Капралов тоже спрыгнул. И вовремя. К нам неслась здоровенная немецкая овчарка. Я подобрался, готовый к неожиданности. Кто их знает, местных инструкторов-кинологов…

— Найда, свои! — Капитан присел на корточки и потрепал псину по холке. — Хо-оро-ошая собачка, хо-орошая. Иди, гуляй!

Я обвел взглядом внушительную по размерам территорию войсковой части, отгороженную от внешнего мира высоким забором из бетонных блоков с колючей проволокой поверху, и подумал: что будет, если кто-нибудь из местных командиров захочет вдруг выяснить личности неизвестных гражданских, прибывших вместе с капитаном Капраловым. А заодно проверить, нет ли при них оружия.

Я поежился. Не помогут тогда имеющиеся у меня и у Игоря ментовские разрешения на стволы, поскольку при любом раскладе мы не имеем права находиться с личным огнестрельным оружием на военных объектах с их особыми порядками и законами.

— И куда дальше, товарищ Сусанин? — поинтересовался я, выхватив взглядом контрольно-пропускной пункт у железных ворот с красной звездой, метрах в двухстах от вертолетной площадки.

— Пойдем провожу, дятел! — усмехнулся Капралов.

Когда мы остановились возле кирпичного домика, из дверей вышел совсем еще молодой солдат азиатской наружности.

— Привет, Худайбердыев. Ты никак в Иркутск намылился…

— Да, товарищ капитан. Намылился. В Иркутск. Командира забрать надо, — скороговоркой затараторил солдат, почтительно улыбаясь.

— А людей моих не захватишь? Очень надо им, понимаешь, в город.

— Вообще-то не положено, товарищ капитан! — прищурился Худайбердыев. — Командир ругается всегда…

— Ладно, дорогой, ты давай не стебайся! Я тебе не сибирский дятел. — Капралов хмуро покосился на Игоря. — Отвези ребят, а когда вернешься, найди меня. Договоримся! С дежурным я этот вопрос улажу.

Капитан шагнул к двери домика. Я достал пачку сигарет, открыл, протянул Худайбердыеву.

— Не-а, не курю, но спасибо, — помотал он головой. — А вы сами кто такие?

А мы ученые, из Петербурга, — улыбнулся Игорь. — Орнитологи… — уточнил он.

— А я здесь баранка кручу у товарищ подполковника, — в свою очередь пояснил солдат, не переставая улыбаться. — Служба — лафа! Только командир злой как собака, а так хорошо!

— Понятно, — кивнул Игорь. — Повезло тебе. Из домика вывалился капитан и гаркнул:

— Таможня дает «добро». Так что садитесь, поедете на командирском лимузине прямо до города. Худой Бердыев, чего стоишь? Давай поторапливайся!

— Спасибо тебе. — Я шагнул к капитану и пожал ему руку. — Родина тебя не забудет.

— Давайте, шутники! — ответил, добродушно улыбнувшись, капитан. — Привет скандинавским потребителям кедровых орехов и дроздам.

— Дятлам, — засмеялся Игорь.

— Высадишь нас у главпочтамта, — сказал я солдату, как только мы выехали за ворота.

— Высажу. Там рядом командир нашей части живет.

Глава 56. Гостиница «Ангара».

Через двадцать пять минут мы уже въезжали в город, а еще через десять — Худайбердыев остановил «уазик» возле желтого двухэтажного здания и ткнул в него пальцем.

— Главпочта! Приехали…

На выдаче корреспонденции «До востребования» сидела молодящаяся женщина в серебристом парике и в платье с люрексом. Рядом с ящиком для писем и телеграмм стоял симпатичный полиэтиленовый пакет. На нем было написано по-немецки:

«ФРАНКФУРТ-НА-МАЙНЕ. АДМИНИСТРАЦИЯ ОТЕЛЯ „ПЛАЗА“ ПРОСИТ ОСТАВИТЬ В ЭТОМ ПАКЕТЕ ГРЯЗНОЕ БЕЛЬЕ ДЛЯ СТИРКИ».

Женщина явно гордилась этим пакетом.

Я постучал по стеклу окошка и протянул свой паспорт.

— Здравствуйте! Посмотрите, пожалуйста. На мое имя у вас обязательно должно быть письмо.

Раскрыв мой паспорт, почтовая служащая мазнула по моей физиономии недобрым взглядом. Вытащила из плотного ряда писем белый конверт, вложила в паспорт, отдала мне и застыла.

Ни единого слова! Провинция, что с нее возьмешь! Сидит бука букой и смотрит волком… Устала от жизни, должно быть…

Мы сели за столик. Надорвав конверт, я достал листок, вырванный из ежедневника, и прочитал:

«Гостиница „Ангара“. Номер триста двадцать пятый. Скажите, что вы представители охранной фирмы «Пентано». Т. С. С.»

— Звонить будем или сразу поедем за ним? — спросил Игорь.

— Будем звонить!

Кабинки телефонов-автоматов располагались у меня за спиной. Спустя минуту я уже набирал номер сотового телефона Такарского. Я намеревался звонить по схеме, о которой мы договаривались с ним, но после небольшой паузы неожиданно услышал записанный на электронный чип голос оператора, извещавший, что вызываемый абонент либо отключил телефон, либо находится вне зоны приема.

Это было странно, ведь я специально предупредил, чтобы Такарский держал линию горячей.

После третьей попытки я понял, что пора заканчивать со звонками и немедленно двигать в «Ангару» — самую престижную гостиницу Иркутска.

Такси удалось поймать прямо у выхода из главпочтамта. Водитель болтал без умолку всю дорогу, пока Игорь не велел ему заткнуться. Таксист оказался мужиком понятливым — закрыв рот, включил указатель левого поворота и сразу же притормозил у высокого бордюра. Оказалось — приехали!

Я протянул водиле сотенную, он поблагодарил. Таксисты, как правило, народ вежливый. Хоть в Питере, хоть в Москве, хоть в Иркутске…

В холле гостиницы я огляделся. Игорь с ходу взял в клещи дежурного администратора. Обстановка вокруг была именно такой, какой ей и следовало быть — тихой, спокойной, если не сказать патриархальной.

Я подошел к стойке. Игорь посторонился. Гладко выбритый худощавый мужчина в сером двубортном костюме с редкими черными волосами, едва прикрывавшими лысину, перевел взгляд с Бойкова на меня.

— Здравствуйте! — Я нацепил на физиономию приветливую улыбку. — Нас ждет Сергей Сергеевич Такарский из триста двадцать пятого номера. Мы с коллегой из фирмы «Пентано». Он должен был вас предупредить заранее.

— Назовите, пожалуйста, ваши фамилии, — решил уточнить администратор, бросив взгляд на монитор.

— Бойков и Кирсанов, — чуть помедлив, ответил я. — Паспорта нужны?

Пару секунд мы глядели в глаза друг друга, потом он отвел взгляд.

— Можете подниматься! Третий этаж… Господин Такарский у себя. Он справлялся о вас часа два назад. Я звонил в аэропорт… — Администратор помолчал. — Значит, террористический акт и вынужденная посадка — это правда? И что, никто не пострадал?

— Погибли один из пилотов и бортпроводница! — бросил я на ходу. — Спасибо за заботу.

На третьем этаже, миновав приоткрытую дверь кабинета дежурной по этажу, мы сразу увидели табличку «325».

Громко постучав, Игорь взялся за латунную дверную ручку. Ответа не последовало. Он отжал ручку вниз, толкнул дверь.

Она распахнулась, и мы, выхватив пистолеты, ворвались в номер.

Глава 57. Препараты закрытого списка.

Вице-президент фирмы «Цербер» сидел в глубоком кресле напротив бубнившего телевизора и, казалось, спал. На журнальном столике стояли наполовину пустая бутылка виски «Джонни Уокер», стакан, бутылка содовой, ведерко с давно растаявшими кубиками льда. В пепельнице, возле которой лежала открытая пачка «Мальборо», высилась гора окурков.

Мы бросились к Такарскому. Я так и знал! Сергей Сергеевич спал вечным сном…

Мне понадобилась секунда, чтобы прийти в себя. Я взял Такарского за руку — пульс не прощупывался. Игорь осмотрел его. Ни единой царапины!

— С-суки… — процедил он сквозь зубы и пошел в ванную.

— Ну что? — спросил я, заглянув туда через минуту.

— Никаких следов!

Вместе мы обследовали номер со всей тщательностью, на какую были способны, но ничего подозрительного не обнаружили.

— Ну и каковы твои выводы, командир? — спросил Игорь.

— В мире все связано и взаимообусловлено — мы спешили, но опоздали, — сказал я и вызвал по внутреннему телефону администратора.

Спустя полчаса третий этаж гостиницы «Ангара» превратился в запретную зону. Прибывшие на место преступления оперативники местного УГРО ОВД никого не выпускали с этажа и разрешали выйти только после проверки документов.

Скрывать от старшего опера правду не имело смысла. Мы рассказали все — начиная с телеграммы о якобы умершем отце Такарского и кончая подробностями авиационного происшествия.

Нас попросили подождать в холле, но оружие вместе с документами все-таки пришлось сдать.

После того как были выполнены все следственные формальности, труп осмотрел врач. Подписав протокол, он вышел из номера и по моей просьбе уделил нам с Игорем пару минут.

По его мнению, смерть наступила в результате острой сердечной недостаточности. Вскрытие покажет, прав он или нет. Но если это инфаркт, то вопрос об умышленном убийстве отпадет и дело будет закрыто.

В номер последовали санитары. Они положили тело на носилки, накрыли простыней и по черной лестнице стали спускаться во двор гостиницы, где уже стояла перевозка.

— Послушайте, — наседал я на врача. — Вы же работаете в системе внутренних дел — должны знать, что существуют препараты так называемого закрытого списка, вызывающие остановку сердца!

Он кивнул.

— Я знаю, и все это знают! — сказал врач, запахивая халат. — А знаете ли вы, что эти препараты после разложения не оставляют в организме никаких следов, кроме микроскопической дырки от иглы. Пойди найди ее… Вот и выходит, что подозревать-то мы можем кого угодно, а доказать — увы и ах! Вам, молодой человек, лучше меня, наверное, известно, за какие такие дела вашего шефа решили отправить на тот свет столь редким и дорогостоящим способом. Извините…

Действительно, не проще ли было не замачивать Такарского в Иркутске, а ограничиться снайперским выстрелом в голову с чердака какой-нибудь многоэтажки Санкт-Петербурга? Проще, конечно, но тогда не скажешь, что человек умер от сердечной недостаточности… Версия инфаркта лишает органы вообще кого-либо подозревать — вот в чем соль всей затеи! Значит, кому-то было не лень затеять комбинацию с телеграммой, поездкой за пять тысяч километров и инъекцией… Значит, существует весьма веская причина, почему убийце нужна как бы естественная смерть вице-президента компании «Цербер».

А может… Я задумался. Если «несчастный случай» с электрокардиостимулятором Золина фактически удвоил капиталы его компаньонов, то смерть Такарского вообще способна сделать Аллу Леонидовну Лебедеву единоличной хозяйкой всей фирмы. Резонно? Вполне…

Но, с другой стороны, Аллочка вряд ли сама способна на убийство. Получается, она — заказчица.

— Собирайтесь, парни, поедете с нами! — Голос опера вернул меня к реальной действительности.

ЧАСТЬ 3. ТРЕТЬЯ ЖЕРТВА.

Глава 58. Теплое прощание.

Сказать, что иркутские менты потрепали мне нервы подчас вызывая желание махнуть рукой на последствия и сделать им больно, значит ничего не сказать.

Трое суток мы с Игорем провели в здании УТРО Иркутского ОВД. Мы стойко вынесли все обвинения, наезды и прихваты, которыми славятся наши менты — в особенности из «убойного отдела».

На четвертые сутки нам разрешили привести себя в порядок и уже без наручников сопроводили в кабинет замначальника иркутской ментовки подполковника Туинова. Он вежливо спросил, не желаем ли мы кофе. Мы демонстративно отказались.

— Хорошо, орлы! Можете лететь обратно в свой Петербург, Петроград, он же город-герой Ленинград. Заодно и гроб с телом вашего шефа прихватите. В качестве сопровождающих… Документы уже оформлены, а в Пулково вас встретят. У нас с вами, собственно, все, но у ребят с Литейного есть к вам кое-какие вопросики… Так что готовьтесь ко второй серии…

— Спросить можно? — подал я голос.

— Валяй, — пожал плечами подполковник.

— Меня интересуют результаты вскрытия. Когда нас с Игорем допрашивали, мои вопросы относительно причины скоропалительной смерти Такарского эти типы из УТРО игнорировали. Вероятно, ими были получены соответствующие указания.

— Да-а-а… с вашим шефом дело ясное, что дело темное, — вздохнул подполковник и нахмурил брови.

— Никаких следов насильственной смерти? — уточнил Игорь.

— Абсолютно! Возбуждение уголовного дела по факту смерти господина Такарского Сергея Сергеевича до появления дополнительных сведений представляется безосновательным. Правда, если питерские сыщики решат иначе — это будут их проблемы. Сейчас вам вернут ваше оружие, документы. Заедете в морг, а оттуда сразу в аэропорт. Надеюсь, на этот раз приземлитесь без приключений.

Подполковник Туинов нажал кнопку, и в кабинет вошел милиционер в звании сержанта.

— Дерюгин, проводи ребят к Маклакову. Он в курсе. — Замначальника иркутской милиции привстал и протянул руку. — Ну, всего вам хорошего. Извините, если что не так. Надеюсь, больше не свидимся.

— Какое совпадение! Нам бы того же хотелось! — съязвил я, но руку хозяина кабинета все же пожал.

— Спасибо за привет и ласку! — улыбнулся Игорь, продемонстрировав подполковнику широкий оскал белоснежных зубов. — Люди у вас здесь обходительные. Будет время, приезжайте в гости. Мы в долгу не останемся.

Аэробус Ил-96 вылетал ровно через полтора часа. Мы не торопясь прошли регистрацию.

Формальности с перевозкой «особого груза», благодаря содействию «гонцов» подполковника, были улажены за считанные минуты.

Глава 59. Встреча с «крышей».

«Жигули» шестой модели в боевой раскраске МВД я заметил сразу, как только вышел на трап в аэропорту Пулково.

Чуть поодаль стоял черный автомобиль-катафалк «линкольн», готовый принять «груз 200». Кто же это постарался? Родственнички покойного или Лебедева сердобольная? Стало быть, иркутские «друзья» уже успели известить «Цербер» о смерти Такарского.

— Смотри, какие почести! — усмехнулся Игорь. -Мы с тобой прямо-таки нарасхват.

— Похоже на то, — согласился я. — Игорь, глянь! К самолету подкатила черная «Волга». Неужели она по наши души? Не знаю почему, но под ложечкой неприятно засосало.

Не успели мы спуститься с трапа на бетонку летного поля, как нас сразу взяли в кольцо трое в штатском, выскочившие из «жигуленка».

— Игорь Бойков и Владимир Кирсанов? — спросил тот, который выглядел старше. — Садитесь в машину! И без фокусов, ясно?

Ожидавшие автобус пассажиры с любопытством таращились на нас и переговаривались. Не представляли, мол, с какими «тузами» пришлось лететь до Питера. Кто-то ехидно хохотнул.

Мы, образцовые и законопослушные граждане России, зашагали к «шестерке». Правда, я поинтересовался насчет гроба с телом…

— О нем позаботятся, — успокоили меня. — Садитесь быстрее, не отсвечивайтесь. Или, может, помочь?

Далее перед присутствующими на летном поле разыгрался настоящий водевиль.

Из «Волги» с правительственными номерами вышел седовласый мужчина лет шестидесяти, в коричневом костюме, черной рубашке без галстука и до блеска начищенных черных ботинках. Он направился ко мне, а коротко подстриженный телохранитель мгновенно раскрыл над ним огромный зонт. Второй, с таким же зонтом, остался стоять у машины.

— Прошу меня извинить, но вот этот мужчина, — седой показал на меня пальцем, — поедет со мной. Второго, так и быть, оставляю вам.

— На каком основании? — рявкнул старший группы, мгновенно изменившийся в лице. — Предъявите документы, гражданин!

— Это можно! — кивнул седой и достал из кармана пиджака красные «корочки».

Какой документ он им предъявил, я не понял, но вот надпись, тисненную золотом, под золотым двуглавым орлом успел прочитать. Елы-палы… ФСБ! Только чекистов мне и не хватало для полного счастья…

— Товарищ генерал, у меня приказ доставить этих двоих на Литейный! — залопотал опер в штатском.

— Ничего страшного, — усмехнулся пожилой чекист. — Позвоните вашему начальству. У вас имеется мобильный?

— К сожалению, нет, — смутился опер.

— Сделайте одолжение! — Седовласый эфэсбэшник покосился на телохранителя. Тот протянул оперу мобильник. — А ты что мокнешь? — обратился высокопоставленный чекист ко мне. — Иди в машину. Артур, помоги!

Огромный зонт укрыл меня от дождя, и я зашагал к «Волге» вместе с шкафообразным Артуром. Захлопнув за мной дверь, он остался стоять рядом.

Все правильно! А вдруг я рвану по взлетному полю?

А зачем? Я уже не сомневался, что в лице седовласого чекиста познакомился с представителем «крыши», оберегающей фирму «Цербер» от посягательств питерских братанов.

Генерал и его второй телохранитель вернулись через минуту. Артур сел за руль, а важный чекист и его телохранитель сжали меня с боков.

«Волга» резво взяла с места, промчалась мимо самолетов, принадлежавших различным иностранным авиакомпаниям, выскочила за ворота и понеслась по шоссе в сторону города. Я молчал, полагая, что первым должен заговорить генерал. Так оно и получилось.

— Ну как слетали? — поинтересовался он, как мне показалось, просто для того, чтобы заполнить паузу.

— Хреново! — ответил я с той же интонацией. — Не успели, одним словом. В Ангарске промудохались.

— Кто не успел — тот опоздал! Это точно, — сказал генерал. — Ладно, давай знакомиться. Про тебя, дорогой, я знаю все, а вот меня можешь звать Андреем Викторовичем. Фамилия — Раскатов. Ты уже, наверное, понял — я генерал ФСБ. Правда, с недавнего времени на пенсии, но это, в принципе, не играет роли. — Он как-то гадко хохотнул. — У нас дел всегда по горло, а если точнее — до гробовой доски.

— А я простой охранник, и поэтому позвольте узнать: чем вызван интерес к моей скромной персоне со стороны такой серьезной конторы? — спросил я и похлопал себя по карманам. — Курить можно?

— Лучше не надо, — поморщился генерал. — Я уже год как бросил и теперь стараюсь дышать свежим воздухом. — Он взглянул на часы у себя на руке. — Чем вызван интерес, спрашиваешь? Есть на то причина, дорогой, есть. — Раскатов улыбнулся. — Досье у покойного Сергея Сергеевича видел? Или он тебе не показывал?

— Не видел. Какое досье?

— На тебя! После смерти Григория ему понадобился толковый молодой человек. За порядком следить и все такое. А твой приятель Витя Липатов, шофер, и говорит: есть, мол, подходящий парень. Не пожалеете. Вот мы тебя и проверили, что ты за деятель…

Я сразу внутренне расслабился, поскольку начало разговора ничего страшного пока не сулило.

— Ну и как? Довольны?

В общем, опыта у тебя еще маловато, но хватка налицо! — сказал генерал. — Я посоветовал Такарскому взять тебя с испытательным сроком, чтобы пообтесался, то да се… Глядишь, может и нам впоследствии пригодишься!

— А-а-а, теперь понятно! Вы, Андрей Викторович, — наша крыша? Неужели знаменитая контора глубокого бурения конкурирует с родимой братвой? Дела-а-а…

— Вот, видишь! Незрелый ты все-таки, братец… Между понятиями «конкурировать» и «прикрывать» весьма существенная разница, хотя, безусловно, каждую службу нужно должным образом оплачивать… Возможно, как-нибудь объясню, в чем главные отличия. Если возникнет необходимость… А сейчас хочу, чтобы ты подробно, в деталях, рассказал, что происходило с того момента, как ты впервые появился в офисе компании «Цербер». Ничего не упускай, вплоть до посадки на самолет в Иркутске.

— Это займет довольно много времени.

— А нам с тобой торопиться некуда! — произнес Раскатов. — Давай начинай, а я послушаю.

Я покосился на Артура. Генерал перехватил мой взгляд и усмехнулся:

— Думаю, капитан и майор за приватный разговор на нас не обидятся.

Пока я говорил, Раскатов ни разу не перебил меня, не задал ни одного уточняющего вопроса. Он сидел, полуприкрыв веки и, казалось, думал о чем-то своем, а меня вообще не слушал.

Я упомянул о мелочах, на первый взгляд совершенно несущественных, но ни словом не обмолвился ни о Сулхане с его «мерседесом», ни о поездке

в частную клинику «Медаско» в Петергофе — словом, я решил утаить от генерала нашу с Алексом Кайро аферу с баксами, посчитав, что эта дурно пахнущая история к смерти шефов «Цербера» не имеет никакого отношения. Да и что греха таить, стыдно мне было за участие в национально-мафиозной разборке, завершившейся варварской средневековой вендеттой. Знал бы, что все так закончится, послал бы Кайро с его коммерческим предложением подальше, но… Но сейчас лучше забыть об этом и попробовать обвести вокруг пальца хотя бы собственную совесть!

— Это все? — спросил Раскатов.

Он как бы очнулся от размышлений и пристально посмотрел мне прямо в глаза. А я взгляда не отвел, смотрел и думал о том, что впервые в жизни вижу у мужика разные глаза. У генерала один зрачок был голубой, а второй — зеленый.

— Если вспомню что-нибудь еще — расскажу! — ответил я после небольшой паузы.

— Ладно, договорились! — бросил Раскатов и свел брови к переносице.

Какое-то время он молчал, а потом внезапно спросил:

— У тебя есть какие-либо соображения по поводу смерти Золина и Такарского?

— Есть, конечно! Люди гибнут за металл… — усмехнулся я. — Все дело в деньгах. И Золина, и Такарского убили, так как хотят прибрать к рукам их капиталы. Странно, однако, что вы меня об этом спрашиваете. Неужели ваша супермощная контора не способна вычислить убийцу?

Раскатов скривил губы.

— Что касается твоей версии, думаю, ты недалек от истины. Но этого мало

— Вам известно, кто убийца? — не выдержал я. — Неужели кого-то уже пасете?

— Если бы знал, мы бы сейчас с тобой сейчас не разговаривали здесь.

— Интересное кино! — Я разозлился. — Ничего не знаем, ничего не можем, а кавказскую войну грозились в пять минут завершить! А результат?

— А ты, Кирсанов, как я погляжу, не из трусливых! — покачал головой генерал. — В присутствии трех бывших офицеров КГБ сидишь и дуру гонишь, будто на кухне у своего кореша. Это же просто охренеть, до какой степени нас перестали уважать и бояться! — Он вздохнул. — Цирк…

— «Красные звезды над крышей горят», — произнес я нараспев детские стишки.

Раскатов вскинул брови.

— Это ты к чему?

— К тому, что над «крышей» горят красные кремлевские звезды…

— Ты мне больше не нужен, — сказал он с расстановкой. — Завтра в восемь будь на службе, делай свое дело и поменьше рассуждай. Для этого существуют другие головы. Все понятно?

— Не все, но многое. — Я вздохнул и достал пачку сигарет.

— Высади его! — приказал генерал своему водителю.

На пересечении Московского проспекта с Бассейной улицей «Волга» остановилась у автобусной остановки.

Охранник вышел, посторонился. Я вылез из машины и гаркнул во все горло:

— Рад был познакомиться, товарищ генерал!

«Волга» развернулась и умчалась в сторону центра.

Глава 60. Дорожные мысли.

Из-за перекрестка вынырнул зеленый огонек такси. Я вытянул руку. Домой, скорее домой! — Курить можно? — спросил я, как только угнездился на заднем сиденье. — Кури! — бросил таксист.

Я закурил и стал размышлять.

Генерал, видать, тот еще гусь! Сожалеет, видите ли, что его гребаную контору перестали уважать и бояться… Другие времена настали, дядя! Думает, все кругом дураки, один он умный. Как бы не так! Кое-что соображаем, кое о чем наслышаны… Когда в начале девяностых КГБ разогнали, комитетчики, которые не очень умные, остались без работы, а кто посмекалистей, как Раскатов, скажем, подались в ментовские структуры. В МВД, к примеру, в управление по борьбе с организованной преступностью — в доблестный РУБОП.

А народ, не опасаясь пресловутого «государева ока», принялся зарабатывать деньги. Те, кто поумней и похитрей, кинулись в свободное предпринимательство, а те, кто книжек не читал, а глотал стероиды и качал мышцы, ломанулись в рэкетиры — снимать пенки с чужих прибылей, грозя тем, кто не желает этими самыми прибылями делиться, неминуемой и жестокой расправой.

Бизнесмены расправ боялись, так что вскоре бритоголовые пацаны насобирали себе на первые навороченные иномарки и роскошные хазы.

Тут-то многие и смикитили, что наезды, иными словами — рэкет, дело прибыльное. Рубоповцы-комитетчики оказались на редкость сообразительными. Зашустрили с докладами к своему эмвэдэшному начальству, мол, так и так, как завещал Железный Феликс, первейшим и архиважнейшим этапом борьбы с преступностью было и остается внедрение агентов в лагерь противника. Руководство взвесило все «за» и «против» и дало отмашку: «Внедряйтесь!»

Недавно в газетах наткнулся на сообщение премьер-министра о том, что в политическую игру вступили люди, имеющие непосредственное отношение к криминалу, — организованные преступные группировки хотят подмять под себя власть в стране.

Америку открыли! Смешно, ей-богу… Будто ведать не ведают, что большинство имеющихся на сегодня преступных группировок были организованы власть имущими силовиками в качестве собственной «крыши».

Кстати, и словцо это из лексикона чекистов, а не уголовников. У них «крышей» называлась структура прикрытия, обеспечивавшая нормальную работу агента и приносившая ему доходы, достаточные для соответствующего образа жизни, дававшая социальный статус и прочие блага. Теперь почему-то считается, что «крыша» — это бритоголовые качки, которые кормят исключительно себя, для чего пугают мирных бизнесменов и коммерсантов.

«Все не так, ребята!» — хрипел когда-то Володя Высоцкий. «Крыша» со времен Феликса Эдмундовича нисколько не изменилась — осталась тем же, чем была всегда, и по-прежнему кормит силовиков.

Я докурил сигарету, свинтил стекло и сделал то, чего никогда себе обычно не позволяю — щелчком послал окурок за окно.

Скоро показался мой дом. Таксист домчал меня за двадцать минут. Слава тебе, Господи! Я жив и здоров. Сейчас приму ванну и завалюсь спать… Нет, сначала позвоню Лике.

Глава 61. Исповедь Хромова.

Четыре дня назад я не смог до Лики дозвониться, и теперь она, наверное, сходит с ума. Сказала, что любит… Я улыбнулся. Все-таки приятно, когда о тебе кто-то думает, волнуется, ждет!

Я открыл входную дверь, и — бывает же такое! — телефон мгновенно разразился пронзительной трелью.

— Володя? — спросил женский голос. Я моментально погас.

— Володя, это я, Лебедева. Нам нужно немедленно встретиться и поговорить. Это очень важно. Мне нужна твоя помощь! Ты можешь сейчас приехать?

— Да, могу, — ответил я, чертыхнувшись в душе. — Вы где?

— Я в Юкках, но мы встретимся в офисе. Вернее, у входа в здание. Так будет лучше. Ты понял? Я буду там через сорок минут.

— Я тоже.

Значит, договорились. Очень прошу, не опаздывай! То, что я хочу сообщить, чрезвычайно серьезно…

— Не беспокойтесь! До встречи.

Я положил трубку. И сразу набрал номер Лики. После восьмого гудка я понял, что если мне и суждено когда-либо застать ее дома, то это событие, к моему величайшему сожалению, случится явно не сегодня. Мелькнула мысль — не звякнуть ли на ночь глядя Элеоноре? Может, знает, где ее приятельница? Однако подумав хорошенько, решил оставить этот запасной вариант на самый крайний случай.

Десять минут я потратил на приведение себя в порядок. Горячий душ — это, конечно, вещь! Побрился, переоделся, запер дверь и помчался вниз.

Интересно, что Алла собирается мне сообщить? Может, ее чрезвычайно серьезное, как она выразилась, сообщение поможет выйти на след убийцы?

Я распахнул дверь на улицу ударом ноги и лишь по чистой случайности не убил наповал какого-то чудака, отброшенного дверью к краю тротуара. Пребывая в реактивном состоянии, я не стал рассыпаться в извинениях. Но, как выяснилось через секунду, в этом не было необходимости.

— Володя… — произнес потерпевший на удивление знакомым голосом. — Я как раз к тебе. Получилась такая лажа, но идти мне больше не к кому. Только давай без рук. Ладно? Из меня менты все здоровье вышибли, дышать — и то больно!

— Хромов, ты, что ли? — Я шагнул из-под подъездного козырька крыльца. — Что, уже выпустили?

— Как видишь! — Антон Хромов шмыгал носом и нервно потирал руки. — Под подписку. Вчера утром… Адвокат постарался. Я уже слышал про Татарского…

— Зачем ко мне шел? — Не останавливаясь, я зашагал к гаражу, где стоял мой собственный «порше», поскольку казенная «фронтера» так и осталась на платной автостоянке в Пулково. Хромов плелся сзади. — Чего ты от меня хочешь? — говорил я, не оборачиваясь. — Решил покаяться? Так это зря! Я на этой неделе не исповедую.

— Да ладно тебе! В натуре… — бросил Хромов. — Пришел, потому что нужна помощь, а кроме тебя, нет ни одного человека, кто мог бы это сделать. Не к ментам же обращаться!

— Всем я сегодня понадобился… Прямо служба спасения какая-то! Слушай, ты… — Я остановился. — Если менты тебя отпустили, потому что твоя директриса умерла и не успела рассказать, какое ты дерьмо, то это вовсе не значит, что я изменил о тебе мнение. И я кладу с прибором на все твои проблемы, и если ты сейчас же не уберешься отсюда к едрене фене, раскрою тебе башку и скажу, что так и было!

— Володя… — Хромов отступил на шаг, прикрывая лицо локтем. — Не мог я поступить иначе! Не думал я, что Змей убьет Киру. Он обещал ее только припугнуть. Нужно было узнать точную комбинацию сейфа. Я… не помнил последнюю, двенадцатую цифру.

Набрав в грудь воздуху, я уже приготовился схватить его за грудки и трахнуть затылкомо фонарный столб. Затолкаю в машину, отвезу на Литейный и сдам в лапы доблестных сыщиков! Специальные методы у них, блин! А правду, какую этот хмырь сейчас с легкостью рассказывает мне, выбить не сумели!

— Они взяли мою сестренку, у меня не было выбора. Либо доля в общем деле, либо — ее смерть! — произнес вдруг Хромов и понуро опустил голову. — Если бы я навел на них ментов, Змей не стал бы долго церемониться… Возникни опасность, он перерезал бы ей горло. Ему терять нечего… А у меня, кроме Марины, ни одного близкого человека на свете! Ни родителей, ни друзей, ни любимой женщины — никого.

— Ну ты, мудила! — Я схватил его за плечи и тряхнул. — Это что же, твоя сестра до сих пор у грабителей в заложницах?

— Ей всего двенадцать лет! Не хотел я грабить этот чертов «Кристалл», тем более убивать Киру! Пойми! — У Хромова перехватило горло, и он жалобно пискнул. — Змей — мой бывший кореш. Только корешались мы не долго. Он связался с блатными и ушел по этапу почти сразу после окончания училища. И, вот представляешь, заявляется он ко мне домой за неделю до ограбления и говорит, мол, только что освободился. Пять лет отмотал под Архангельском за разбойное нападение на почтовую машину. Притащил с собой Захара, дружка своего, и море водки со жратвой. Я стал отказываться, твержу, что вообще не пью, да разве им что-нибудь докажешь?

Хромов достал сигареты, щелкнул зажигалкой. Я тоже закурил.

— И что было дальше? — Я затянулся.

— Нельзя мне прикасаться к водке, — сказал Хромов и покачал головой. — Никогда! Дурею в хлам со второй рюмки и дальше ничего не помню и поступки свои не контролирую. Хотя внешне вроде бы ни в одном глазу! А в тот вечер мы нажрались… И, видимо, я спьяну сболтнул Змею про сейф. Мол, однажды видел, как Кира закрывала его и даже успел запомнить комбинацию из двенадцати цифр. А он сразу смекнул что к чему и какие бешеные бабки можно срубить, если все побрякушки из «Кристалла» сдать проверенным барыгам хотя бы за половину их стоимости. Правда, в тот вечер он не сказал ничего, ждал, пока я свалюсь в отключке.

Хромов скрипнул зубами и матюгнулся.

— Когда утром я продрал глаза, обнаружил, что Маринка пропала. Мы ведь с ней вдвоем живем. Мать с отцом на теплоходе «Эстония» погибли. Решили впервые в жизни за границу прокатиться, Северную Европу посмотреть… Отправились!… Мне тогда восемнадцать стукнуло. Совершеннолетний… Опеку оформили, от армии освободили. Сначала трудно было, потом привык. — Хромов вздохнул. — Все вроде складывалось нормально. Я работал, она в интернат перешла, на пятидневку. В тот день, когда Змей с Захаром заявились, как раз суббота была, я сестренку домой на выходные забрал. Вот и поплатился… Увидел, что Маринки нет, хотел в милицию бежать, но тут Змей позвонил и говорит: «Девчонка у нас. Будешь делать то, что скажем, иначе употребим твою сеструху во все дырки и оторвем башку раньше, чем менты успеют нас накрыть». Представляешь мое состояние?

С трудом. — Я покачал головой. Взглянув на часы, понял, что опаздываю на встречу с Лебедевой. — Давай в темпе! — Я рванул к гаражу, Хромов за мной. — Поедем кое-куда, — бросил я на ходу.

— А на следующий день они вызвали меня на стрелку и рассказали свой план, — продолжил Антон. — В ночь моего дежурства надумали заявиться к Кире в черных масках. Мол, свяжут, припугнут пистолетом. У Захара есть пушка. Решили, что узнают точную комбинацию сейфа, свяжут ее и оставят в квартире. Я их впускаю в магазин, они все забирают, пристегивают меня наручниками к батарее, приваривают фингал с кровоподтеком и уходят. Остальное — ты знаешь…

— Знаю, но не все. Что они тебе обещали?

— Десять процентов. И сестру… В тот момент я был в полной прострации. Не соображал, что в Питере есть ОМОН, СОБР, спецподразделение по борьбе с терроризмом; веришь, разум помутился… В голове одна мысль, лишь бы Маришка не пострадала. Я готов был сделать для Змея и Захара все. Думал, Меркулову хоть и испугают, так ведь не убьют… В общем, вместо того, чтобы бежать на Литейный, я пошел у них на поводу, согласился… На деньги мне плевать, я только хотел, чтобы они вернули сестру, не причинив ей зла. Позвонил в интернат, сказал, что Марина заболела и пока побудет дома.

— И, как я понимаю, они так и не объявились. Поэтому ты и пришел ко мне. За советом, да?

Распахнув створки гаражных ворот, я включил свет.

Показалось, что в последний раз, когда загонял «порше» в гараж, руль оставался в ином положении.

Я всегда поворачиваю руль, чтобы перемычка встала параллельно приборной панели. Сейчас она была чуть сдвинута. Но я не придал значения такой ерунде. Сел на водительское место, вставил ключ в замок зажигания.

— Не появились, — вздохнул Хромов и достал из кармана телефонную трубку с телескопической антенной. — Радиотелефон. Постоянно ношу с собой. Звонит кто угодно, но только не они. Володя, боюсь даже подумать о том, что с Маринкой, как она… Если что… я их собственными руками… Из-под земли достану…

— Садись! — приказал я ему, кивнув на сиденье рядом с собой. — Ты уже наворотил выше крыши и медлить больше нельзя. Едем на Литейный, и ты рассказываешь там все, что сейчас рассказал мне. — Я нахмурился. — Не хочу тебя расстраивать раньше времени, но как бы беды не случилось! Нужно действовать немедленно! Только для начала… — я повернул ключ по часовой стрелке, двигатель машины сразу заурчал, поползла вверх стрелка тахометра, зажегся красный сигнал тормоза, -… для начала пойду отолью за угол. Так спешил, что дома не отметился…

Я вышел из машины и, обогнув угол гаража, окунулся в непроглядную тьму. Никакого порядка во дворе! Неужели нельзя ребятню приструнить? Колошматят фонари почем зря… Я расстегнул молнию на джинсах.

И в этот момент по барабанным перепонкам громовым раскатом ударил взорвавшийся за стеной гаража «порше».

Когда я осознал, что произошло, захотелось завыть в голос.

Потом накатило желание немедленно найти и на мелкие кусочки разорвать подонков, готовивших огненную могилу мне, но в которую судьба привела несчастного Антона Хромова. Падлы!…

Глава 62. После покушения.

— Значит, ты утверждаешь, что никому дорогу не перешел и желать тебе смерти вроде бы некому?

Капитан Быков, тот самый, что приезжал в клуб «Манхэттен», когда убили Золина, судя по всему, не собирался верить мне на слово.

— Мне кажется, некому. Во всяком случае, никого не подозреваю.

Возле груды обгорелого металла суетились спасатели. Визжали пневморезаки. Они пытались извлечь из едва ли не вывернутого наизнанку кузова обугленный труп Хромова.

— Значит, никого? — усмехнулся опер. Он достал сигарету и закурил.

— Значит, никого… — повторил я.

— Странно! — Пожал плечами капитан. — Очень странно… Сначала выводят из строя кардиостимулятор Золина, задерживают и отпускают подозреваемого Хромова, при загадочных обстоятельствах умирает Такарский… Да, кстати, ты ведь не в курсе! Лебедева час назад угодила в автомобильную катастрофу.

— Да ты что! — Я чуть было не лишился дара речи.

— Я-то ничего! А вот ты что? На фирме «Цербер» — повальный мор, а начальник службы безопасности — ни ухом, ни рылом…

— Капитан, где и при каких обстоятельствах произошла авария?

Я с трудом взял себя в руки.

— У Парголово. Врезалась в опору железнодорожного моста. Есть свидетели. Утверждают, будто в аварии виноват черный джип. И будто бы без номерных знаков. Якобы перед мостом притер «корвет» Лебедевой к каменной опоре моста.

— Она… жива? — Я понизил голос.

— Жива… — сообщил капитан после длительной паузы. — Спасли ремни безопасности. Несколько царапин, небольшое сотрясение, так что пока… жить будет. — Быков пристально посмотрел мне в глаза. — А у тебя по-прежнему нет желания поделиться со мной своими подозрениями?

— Есть такое желание.

Я рассказал капитану Быкову все, что успел поведать мне Антон Хромов, и закончил с вызовом в голосе: — Жаль, но мне думается, наша доблестная милиция не способна защитить граждан от беспредела всяких Змеев, Захаров и прочих отморозков. — Интересно… — процедил сквозь зубы капитан. — Дима! Глушко! Подойди-ка сюда…

К нам подошел невысокий худощавый мужчина с аскетичным лицом.

— Побеседуй с Кирсановым, а потом немедленно свяжись с командиром СОБРа. Похоже, собровцам предстоит серьезная работа.

— А у меня есть кое-что по поводу машины Кирсанова, — сообщил Глушко. — Дворник из соседнего дома прошлой ночью возвращался восвояси уже под утро и был, мягко говоря, не совсем трезвый. Однако успел разглядеть, как от гаража к проходу между домами прошагал незнакомый ему мужчина. Говорит, что потом услышал шум отъезжавшей машины. Это все.

— Значит, ты даже не представляешь, кто бы это мог быть? — спросил капитан, окинув меня пристальным взглядом.

Я промолчал. Почему я должен представлять. В конце концов, кто из нас сыщик?

— Где сейчас Лебедева? — спросил я у Глушко.

— Насколько мне известно, у себя дома. У нее тяжелейшая депрессия. Там целый взвод из охраны. Да и наши ребята неподалеку. Вторая попытка нападения не исключена.

— Думаю, это непременно случится, но не так скоро! — озвучил свое мнение капитан. — Ладно, Дима, займись ювелирным делом…

Я рассказал Глушко об исповеди Хромова, а когда все уехали, поплелся домой. На душе было настолько погано — хуже не бывает! Господи, наконец-то меня оставили в покое!

Забрезжил рассвет, на небо было хмурым. Будто чувствовало, что затевается что-то недоброе.

Глушко, как я потом понял, повел себя чрезвычайно оперативно — подразделение по борьбе с терроризмом при поддержке собровцев уже в начале шестого утра бросилось по следам Змея. Хотелось верить, что девочку найдут и ничего ужасного с ней не случилось.

Выпив чашку крепкого чаю, я набрал номер Алекса Кайро. Он ответил сразу же. Я вкратце изложил ему ситуацию, на что он отреагировал в свойственной ему манере:

— Вот падлы, а? Тачка твоя — херня, а парня жаль. Где встречаемся?

— Вообще-то мне надо смотаться в Пулково, «фронтера» до сих пор там, а без машины я — как без рук. И в офис не помешает наведаться. У меня в сейфе упаковка патронов. Чую, пригодятся на днях или раньше. И конечно, Аллу необходимо навестить. Может, расскажет, что собиралась. Сдается, узелок затягивается тугой. Знаешь, подъезжай на Каменно-островский через час и жди меня там! Заглянем к Алле вместе. А я сейчас по-быстрому сгоняю в аэропорт.

— Лебедева, она что в истерике?

— Нервный срыв.

— Давай, двигай. Если что — звони! Я тоже, соответственно. До встречи! — Алекс положил трубку.

Поймать такси мне удалось довольно быстро.

Глава 63. Серафимовское кладбище.

«Фронтера» стояла там, где я оставил ее четыре дня назад. Может, и джипарь уже с сюрпризом? Однако тщательная ревизия успокоила меня.

На стоянке возле офиса машин было мало, хотя часы показывали без четверти восемь. Воскресенье, что ли? Да нет, суббота… Просто большинство коммерческих организаций, в отличие от «Цербера», по субботам отдыхают.

Я поздоровался с дежурным в подъезде, предъявил удостоверение и уже хотел просить его снять сигнализацию с офиса, как вдруг услышал:

— У вас открыто! Уборщица убирается. По будням начинает в шесть, по выходным — в восемь.

Невысокая, опрятная женщина лет шестидесяти пяти в синем халате пылесосила ковролин возле дверей моего кабинета. Я постоял у нее за спиной, а потом кашлянул.

— Ой! — вскинулась она. — Доброе утро. Я не помешала? В субботу обычно никого не бывает…

Доброе утро. Все нормально! Работайте.

Я достал из кармана пластиковую карточку-ключ, 11 провел ею по сканирующему элементу электронного замка, открыл дверь.

— Горе-то какое, а? — Уборщица покачала головой. — И за что такая напасть! Сначала Анатолий Александрович, потом Михаил Александрович. И вот — Сергей Сергеевич. Что же такое творится-то? Хорошие, вежливые, уважаемые люди… а увяли до поры до времени. Порчу на них навели, не иначе…

— Простите, а кто это, Анатолий Александрович? — не удержался я т вопроса, рискуя уронить себя в глазах уборщицы. Начальник службы безопасности, а не знает…

— Да как же, миленький! — всплеснула она руками. — Это же Владимиров, покойный хозяин вашей фирмы! Разве не знаете? При нем «Цербер» — то и образовался.

И давно он умер? — спросил я и почувствовал, как начинает пульсировать в висках.

— Вы сами-то кто будете? — Женщина окинула меня подозрительным взглядом с головы до ног. — Что-то раньше вроде бы не видались.

— Новенький я. Командир над охранниками. За порядком смотрю, а кое-чего, получается, не знаю. Когда, говорите, Владимиров скончался?

— Да уж полгода скоро! Обходительный был. Всегда самым первым приходил — ни свет, ни заря. Поздоровается, бывало, и сразу спросит, как здоровье, как дома. А потом вдруг пропал. День — нет, другой — нет. Никто его сыскать не мог! — покачала головой уборщица. — Говорят, Григорий — он до вас охраной командовал — его нашел, в квартире. Анатолий Александрович уже при смерти был — ни живой, ни мертвый! Он тогда уже с этой Лебедевой жил, расписался с ней честь по чести… Поговаривают, семью бросил ради нее! — перешла на шепот уборщица. — Ну и вот, вызывает Григорий «скорую» и везут Владимирова в Военно-медицинскую академию, в больницу. Да только помер он через день. Говорят, будто от кровоизлияния в мозг. Вот оно как бывает! А вскоре и Григорий погиб. Вот жуть-то какая!

— Поня-я-тно, — протянул я. Похоже благодаря разговорчивости уборщицы я на пороге разгадки тайны ряда смертей. — А вы не знаете, где похоронили Анатолия Александровича? Вспомните, пожалуйста!

— Как не знать! На Серафимовском кладбище. У меня сестра двоюродная там лежит, Царствие ей небесное!

Уборщица снова включила пылесос. Если она и говорила что-либо еще, этого я уже не слышал.

Итак, за полгода четыре смерти. Но почему про Владимирова мне никто ничего не говорил? Если сопоставить факты, получается, что одновременно со смертью Владимирова в фирме произошли серьезные кадровые чистки. Из охраны осталось всего несколько человек, в том числе и Алекс Кайро. Почему? Вот загадка! Но рано или поздно, я все-таки докопаюсь до истины. А сейчас лучше помалкивать.

Однако странно, что, кроме уборщицы, ни одна живая душа не сочла нужным сообщить мне подробности о Владимирове. Даже Алекс…

Я забрал из сейфа патроны. Не дожидаясь, пока объявится Кайро, сел в джип и вырулил со стоянки. Разумеется, я помчался на Серафимовское кладбище. Не знаю почему, но я был уверен, что именно у могилы основателя фирмы найду недостающее звено в криминальной цепочке.

Только что кончился короткий дождь, омывший листву и траву. В воздухе еще пахло озоном, а промытое дождем небо было удивительно чисто и прозрачно.

До кладбища я добрался быстро. Видно, и вправду это место обладает чудодейственной силой, потому что заставляет задуматься о бренности жизни, отбросить все мелочное и суетное, чем мы так осложняем ежедневно себе жизнь.

Над кладбищем тонким белым дымом расходились высокие облака, сливаясь с влажно-синеющим небом.

Смотритель-татарин, назвавшийся Ильясом, сказал, что он здесь за начальника. Я сказал, что являюсь дальним родственником Владимирова и приехал издалека, чтобы навестить его могилу. Пятьдесят рублей ускорили дело. Ильяс полистал книгу регистрации, нашел нужную запись и проводил меня до места.

Я приблизился к могиле и обомлел. С фотографии, утопленной в черной гранитной плите, на метя смотрело удивительно знакомое лицо. Кого же юно мне напоминает?.. Лика!!! То есть не она, конечно, а пожилой мужчина с ниточкой усов над верхней губой, очень на нее похожий.

От столь удивительного сходства я ощутил легкое головокружение.

Когда за спиной хрустнул гравий, я даже вздрогнул.

— Ну как, довольны? — раздался голос Ильяса. — Желаете, буду за могилкой ухаживать. Только нынче цены кусаются…

— Спасибо, не надо! — Я повернулся и зашагал прочь.

Глава 64. У надгробия.

Я шел по тенистой алее, глядя под ноги и думая о том, что делать дальше.

Не доходя сотни метров до ворот, я поднял глаза и замедлил шаги. На площадке, вплотную к моей «фронтере», пристраивался похожий на зловещего монстра черный «ниссан-пэтрол». В лучах выглянувшего солнца сверкнула серебряным шрамом на левой двери черного джипа свежая вмятина.

Я шагнул с аллеи в заросли кустарника. Не эта ли машина охотилась за Аллой? И точно… Подкравшись чуть ближе, я разглядел на вмятине следы алой краски ее «корвета».

Я спрятался за гранитное надгробие на могиле цыганского барона Михая, достал из кобуры ПМ, снял его с предохранителя и стал ждать, что будет дальше.

Из джипа вылез уже не однажды виденный мной 1 бывший спецназовец Сталкер.

Он распахнул заднюю дверь, протянул руку и помог выбраться на тротуар стройной темноволосой девушке с букетом цветов. Моргнули желтые противотуманные фары — Сталкер включил с брелка сигнализацию. Парочка направилась к воротам. А у меня возникло ощущение, что я заблудился во времени и пространстве.

Мимо надгробия Михая не спеша прошествовала моя Лика.

Стараясь остаться незамеченным, я буквально крался за ними. У могилы Владимирова Лика остановилась, наклонилась и дотронулась ладонью до земли, как и положено по русскому обычаю.

— Здравствуй, папочка, — тихо произнесла она и положила цветы на могилу. Сталкер стоял в двух шагах от нее, сцепив руки за спиной, и, похоже, старался не дышать. — Вот и увиделись! — Она помолчала. — Прости меня, родненький! Не смогла я убить эту подколодную змею. Ты был прав, папочка, называя меня непутевой. Я такая и есть! Ты оттуда все видишь и все знаешь. Познакомься — вот он, Олег! — Лика обернулась, встретилась взглядом со Сталкером. — В тот день, когда тебя похоронили, он спас меня от смерти… Я, папочка, хотела перерезать вены, а он выбил дверь ванной…

Голос Лики дрогнул. Мне показалось, что она плачет. Сталкер шагнул к ней, достал из кармана носовой платок, протянул ей. Я вздохнул.

Внезапно по кронам деревьев промчался порыв ветра. Ветки закачались, зашуршали… Закаркали вороны. К дождю, наверное, подумал я. Что ж, все ясно, пора уходить! Третий, он всегда лишний?..

Сталкер нагнулся завязать шнурок ботинка. Выпрямился, огляделся, что-то шепнул Лике и исчез за контейнером с мусором! Пива, наверное, напился… Я смотрел на стоявшую у могилы Лику.

… На гранитную плиту на могиле Михая упал какой-то предмет. Я машинально оглянулся, увидел золотистую зажигалку «Зиппо». Обгоняя друг дружку пронеслись в голове обрывки мыслей. Я, правда, еще успел сообразить, что проиграл вчистую. Сокрушительный удар по затылку я тоже почувствовал. А затем обволакивающая вязкая тишина лишила меня возможности соображать. Правда, звучали какие-то голоса. Говорят, первые три дня после смерти покойники тоже все слышат.

Возвращение из небытия оказалось стремительным и болезненным. Ощущение не из приятных — словно кто-то включил рубильник и пропустил по моим нервам электрический ток. Наверное, я застонал, потому что раздался знакомый голос Сталкера:

— Тише, тише, дружок! Любую боль можно переносить молча. Разве тебя этому в тренировочном лагере не учили?

Я с огромным трудом приоткрыл глаза. Где это я? Лежу со связанными руками на резиновом коврике автомобиля. У меня на груди ножища Сталкера, в ботинке сорок пятого размера, никак не меньше…

Взвизгнули тормоза, стало быть, везут куда-то… Скорее всего, какое-нибудь глухое место, где можно без шума отправить меня на тот свет.

За что, спрашивается? А за то, что вы, милейший Владимир Кирсанов, суете нос не в свое дело и знаете чересчур много! А что чересчур — то, как известно, слишком… И вели вы себя, начальник охраны, или, если угодно — шеф секьюрити, довольно-таки по-купечески! Лике колечко покупали? Ну так вот…

Неужели Лика, милая, нежная, немного наивная… Я закрыл глаза… Неужели она лишь использовала меня, чтобы постоянно быть в курсе происходящих в «Цербере» событий? А ведь говорила, что любит… А сама трахалась с этим своим спасителем.

Как пить дать трахалась! Вот сучка! А я — то болван доверчивый!

Я готов был завыть от душевной боли. Но нет — потерплю. Любую боль нужно стараться переносить молча… Сталкер прав.

— Послушай, — обратился я к нему через некоторое время. — Если думаешь, что после всего, что я узнал…

— А чего ты такого узнал? Так, семечки… Сверни направо, — бросил он сидящей за рулем Лике.

— Сейчас? — переспросила Лика.

— Ну да, у светофора! — ответил Сталкер. Машина резко притормозила, заложила крутой вираж и, урча мощным мотором, снова набрала скорость.

Глава 65. Ситуация проясняется.

— Может, все-таки поговорим? — снова сказал я после минутной паузы. — В конце концов вот он я! Ты ничего не теряешь…

Сталкер задумался. Потом нагнулся, полоснул ножом по веревкам и убрал ногу. Временное перемирие! Я повеселел.

Поднимался с пола я с трудом. Голова раскалывалась, подташнивало, подрагивали руки… Но мужчина в глазах женщины обязан быть сильным. Эх, Лика, Лика! Ну и тварь же ты!

Я сел рядом со Сталкером.

Он достал из кармана пачку «Мальборо», закурил, протянул мне.

Я тоже закурил и с наслаждением затянулся. Мгновенно ощутил легкое головокружение. Лика то и дело бросала на Олега внимательные взгляды — я видел это в зеркале заднего вида. Мы мчались по Приморскому шоссе. Я не раз его утюжил…

— Так о чем ты хотел со мной поговорить? — нарушил молчание Сталкер, и глухой низкий голос его мне не понравился. Он не предвещал мне ничего хорошего.

Лучше бы прямо так и спросил, есть ли у меня последнее желание. Вот ведь дьявольщина какая!

Надо срочно что-то предпринимать. Но что? Я взглянул в зеркало заднего вида и перехватил Ликин настороженный взгляд.

— Значит, он просто хороший друг? — с усмешкой спросил я, обращаясь к ее отражению. — Ну-ну! Трогательно… Говорят, Анатолий Александрович был милейший человек, а мы с тобой ни разу его не помянули! Рассеянная ты, с улицы Бассейной, дорогая Лика Анатольевна! А мачеху за что надумала убрать? Не потому ли, что она собралась сообщить мне нечто очень важное о смерти Золина и Такарского?

Я посмотрел Сталкеру прямо в глаза. Он взгляда не отвел, усмехнулся и сказал:

— Я был уверен, что царапины на моем джипе заставят тебя сделать прямолинейные и ошибочные выводы. Поэтому предпочел воздержаться от ненужных эксцессов, тем более что ты снял свой ПМ с предохранителя. — Он затолкал окурок в пепельницу, сдержанно кашлянул, прижав ко рту кулак: — Ты ошибся, парень.

— Разумеется! — усмехнулся я. — И мою машину в гараже около собственного дома рвануло по ошибке, и охранника моего, по стечению обстоятельств оказавшегося в ней, разорвало на куски по ошибке…

— Подожди-ка! — Сталкер резко схватил меня за плечо. — Хочешь сказать, что кто-то заложил бомбу в твою машину? А при чем тут охранник? Кстати, откуда он взялся?

Странно, но после этого вопроса я почему-то почувствовал к Сталкеру мгновенно нечто похожее на расположение.

— Антон Хромов работал охранником в находящемся на обслуживании у «Цербера» ювелирном магазине «Кристалл», что рядом с Гостиным двором. Магазин обчистили, Хромов попал под подозрение в соучастии. Потом его выпустили, взяв подписку о невыезде. Чего это я тебе рассказываю? Ты и так все знаешь!

— Все, хватит! — крикнула Лика. Нажав педаль тормоза, она вывернула руль вправо. «Ниссан» дернулся, пробежал по асфальтовой ленте Приморского шоссе еще несколько метров и остановился на обочине. — Я больше не могу. Нам действительно пора объясниться! — Она в упор смотрела на меня, и ее лицо было перекошено гримасой гнева. — Да, я не говорила тебе про отца! Тем более про подробности его внезапной смерти. Но ты не имеешь никакого права меня в этом винить! Олег здесь ни при чем! Неужели ты не понимаешь? Это все она, проклятая блядь!

Я смотрел на Лику и не узнавал ее.

— И слова, которые ты мне шептала на ухо, тоже ни при чем? — выпалил я. — Не лги! Ты решила использовать меня в качестве информатора. Одного в толк не возьму… — покосился я на Сталкера, — неужели у тебя или у твоих родственников не нашлось бабок, чтобы нанять частного детектива?

— Заткнитесь вы оба! — Олег с силой сжал мне ладонь и пнул ботинком в голень. Я поморщился. — Свои личные отношения советую выяснять наедине. Хочу лишь внести ясность в наши общие дела. Первое. О том, что отец Лики раньше возглавлял охранную фирму «Цербер», я узнал только сегодня. Эта сумасшедшая девчонка была у нас в гостях, когда по радио сообщили, что в Иркутске скоропостижно скончался Такарский. Она вышла якобы покурить, а сама стащила в прихожей ключи от джипа, спустилась вниз и удрала.

Я взглянул на побледневшую Лику — у нее дрожали губы. Казалось, она вот-вот разрыдается. Олег между тем продолжал:

— Откуда мне было знать, что она собралась размазать свою так называемую мачеху по стенке?

Сталкер снова закурил, щелкнув той самой зажигалкой, на которую я, тертый калач, так глупо попался, как карась на наживку.

— Остальное всплыло только сегодня. Наша сумасшедшая мстительница вернулась назад в приподнятом настроении, будучи уверенной, что привела приговор в исполнение. Со злорадным видом выложила нам с Элеонорой все — от начала до конца. А потом позвонила в Юкки и выяснила, что Алла дома. Что тут началось, словами не описать!

— Эта мразь при помощи своих сообщников убирала с дороги всех, кто вставал между ней и деньгами фирмы! — всхлипнула Лика и закрыла лицо ладонями. — Когда Григорий, друг отца, докопался до правды, они расправились и с ним. Имитировали заказное убийство. Парень, что стрелял в него, был до одури накачан наркотиками и не понимал, что делает! Охрана просто изрешетила его…

— Откуда тебе известны такие подробности? — спросил я, окончательно ошалев от обрушившихся на меня новостей и вытер тыльной стороной ладони выступивший на лбу пот.

Об этом писали в газетах, — сказал Олег. — Она не придумывает. Отыщи «Криминальный экспресс», кажется, за апрель этого года, там все описано четко. Я помню эту статью. Автор — Игорь Родников, а этому журналисту вполне можно верить.

— Хорошо! Допустим, ты добилась бы своего и отправила… В общем, предположим, Алла Лебедева погибла бы, — нашелся я. — Что дальше?

— Это уже неважно, — упавшим голосом прошептала Лика, повернулась к нам спиной и откинулась на спинку сиденья. — Главное — эта мерзавка все еще жива…

— В таком случае могу добавить, что после сегодняшней, скажем, неудачной аварии воплотить свои замыслы в реальность будет еще более проблематично, — заметил я. — И еще. Если ты не забыла, я до сих пор являюсь шефом службы безопасности «Цербера» и по роду своей работы обязан оберегать последнего, оставшегося в живых руководителя фирмы. Даже если, — повторяю, — даже если она виновна в смерти твоего отца, Золина и Такарского, что, между прочим, еще официально не доказано. К тому же дом в Юкках охраняют по меньшей мере пятеро плечистых ребят с оружием. А они, уж поверь мне, знают свое дело довольно неплохо и будут четко выполнять свои обязанности, а именно: двадцать четыре часа в сутки следить, чтобы с головы щедро оплачивающей их работу хозяйки не упал ни один волос.

— Значит, ты считаешь, что эта мразь, на совести которой уже четыре трупа, должна жить и дальше и при этом станет единственной и полновластной хозяйкой фирмы со всем ее капиталом? — Лика гневно сверкнула глазами. — Значит, для тебя кодекс чести телохранителя выше справедливого возмездия, да?

— Кстати, о деньгах, — вступил в разговор Олег. — Вряд ли Лебедевой удастся целиком завладеть фирмой — ведь у каждого из погибших компаньонов наверняка есть близкие, которые не упустят шанса получить наследство своих родственничков-миллионеров, покинувших этот мир. — Сталкер наморщил лоб, стряхнул пепел в окошко и пристально посмотрел на Лику. — В то время как ты, по непонятным причинам, отказалась сделать то же самое полгода назад, предоставив возможность этой лярве прибрать к рукам всю долю твоего отца. Может, объяснишь, почему? Мне кажется, сейчас самое время. Просто так здравомыслящие люди не бросаются целыми состояниями.

— Никто из родственников Золина и Такарского не получит даже рваного рубля! — после непродолжительной паузы отчеканила Лика. — С ними произойдет то же самое, что с мамой и со мной. В один отнюдь не прекрасный вечер в темном подъезде им приставят к виску дуло пистолета и дадут понять, что лучше быть бедным и здоровым, чем инвалидом и богатым. А если заявишь куда следует, то и вовсе окажешься на кладбище. Ты прав, Олег, ни один здравомыслящий человек не расстанется по доброй воле с большими деньгами, и именно поэтому эта злобная сука, у которой есть куча сообщников, ни за что не выпустит из рук капиталы, которые, по сути, ей не принадлежат.

Интересно было бы узнать, кто опередил нас с Игорем в Иркутске и вкатил оглушенному Такарскому имитатор сердечного приступа. Такой препарат в аптеках, между прочим, не продается! — Я посмотрел на Олега. — Надо полагать, именно этому киллеру-невидимке я обязан взрывом в гараже. Может, я, сам того не ведая, подобрался к нему слишком близко, и вот он решил избавить себя от нежелательных сюрпризов?

— Надеюсь, скоро тебе предоставится возможность лично задать ему этот вопрос и получить вразумительный ответ, — усмехнулся Сталкер. — Кстати, у красотки Аллочки, видимо, не пропало еще желание встретиться с тобой. Кажется, совсем недавно ты меня убеждал, что она хочет ввести тебя в курс дела. Сейчас тебе самое время нанести визит к ней на дачу в Юкки и разобраться что к чему. И советую навсегда забыть, кто сидел за рулем этого джипа, когда он притер «корвет» к опоре железнодорожного моста в Парголово. О'кей?..

Я молча кивнул.

Олег достал из контейнера между передними сиденьями мой ПМ в кобуре, деньги, ключи, документы, сигареты с зажигалкой и положил все это рядом со мной.

— А нам сейчас придется позаботиться об алиби. Сложная задачка! Надо сделать так, чтобы менты поверили в версию об угоне джипа неизвестным злоумышленником. Устроил аварию, мерзавец, испугался, бросил машину на обочине дороги и дал деру! Сейчас ты выпрыгнешь, пройдешь вперед метров пятьсот, поймаешь тачку и вернешься назад, за своей машиной. До вечера жду твоего звонка на мобильный. Мой номер — девятьсот шестьдесят шесть-семьдесят два-тридцать. Запомнишь?

— Не обещаю… Но постараюсь…

Не утруждая себя комментариями, я открыл заднюю дверь и выпрыгнул из машины.

Правое переднее стекло медленно опустилось вниз — появилось бледное лицо Лики.

— Володя! — крикнула она. — Между нами все как прежде, или ты…

— Не знаю! Я совершенно ничего не знаю… — бросил я через плечо и зашагал по шоссе, ругая себя последними словами неизвестно за что.

Глава 66. Особняк госпожи Лебедевой.

Трехэтажный особняк Лебедевой за высоким металлическим забором с автоматическими воротами на вершине живописного зеленого холма ласкал взор. Ухоженные лужайки с пешеходными дорожками и со светильниками, утопленными в газон, подъездная аллея с аккуратными лиственницами по обеим сторонам, беседка, увитая плющом, съемный полусферический купол над открытым бассейном, что и говорить, производили незабываемое впечатление. Красиво жить не запретишь!

Телекамеры по всему периметру забора, будка охранника рядом с воротами. Проникнуть во владения Аллы Леонидовны незамеченным было практически невозможно. Едва я притормозил метрах в пяти от ворот — перед широкой желтой линией на асфальтовой подъездной дорожке и надписью «Стоп», передо мной появились два широкоплечих парня в униформе службы охраны. Тот, что пониже ростом, вел на поводке красавца-добермана.

Я опустил стекло, высунулся и помахал рукой. Меня узнали — створки ворот медленно поползли в стороны.

— Ты один? — поинтересовался высокий темноволосый парень. Его звали Николаем.

— С Макаровым! — ответил я почти на полном серьезе.

Николай улыбнулся.

— Алла ждет. Несколько раз звонила тебе на сотовый, но безрезультатно.

— Оставил его в тачке, а сам отлучился по делу. — Я снял с держателя на панели трубку с зеленым огоньком моргающего светодиода. — Проводишь? А то здесь можно заблудиться. — Я кивнул на полукруглые башенки по углам дома. — Не хилый дворец отгрохала наша Алла, -с восхищением, заметил я.

— Алла тут ни при чем! Говорят, будто она перекупила этот домишко у одного из высокопоставленных чиновников из Москвы. Фамилию называть не буду — сам догадайся. Молодой реформатор… — ответил мне Николай и дал отмашку: — Проезжай. Там тебя встретят. Сейчас сообщу по селектору.

Доберман злобно скалился и рычал. Похоже, моя «фронтера» вывела пса из себя. Бывает!… Час назад и мне хотелось Лику разорвать на куски. А теперь вот все прошло!

Выйдя из машины, я поднялся по широкой мраморной лестнице и толкнул матовую стеклянную дверь. Совершенно прозрачную, как оказалось. Ни фига себе! Я вижу, что делается, скажем, на лестнице, а меня не видно…

Уютный холл тоже поразил мое воображение. Я хоть и не очень секу в искусстве, но обожаю живопись и скульптуру. На стенах — модерн и авангард, на ступенях деревянной лестницы — классика! За модерн я обеими руками в декоративно-прикладном искусстве, но если, скажем, глаз на лбу, а ухо — под мышкой, на меня такая живопись действует агрессивно — хочется рвать и метать.

На консоли, на верхнем марше лестницы, стоял мраморный амур. Слегка розоватый… Милая такая мордашка. На Лику чем-то похож… Далась мне эта Лика! Амур целился в меня из лука. Второй амур, должно быть, родной брат первого, доставал стрелу из колчана. Любовные стрелы — это опасно! Это мы уже проходили…

— Здравствуйте, господин Кирсанов, — раздался женский голос справа от меня. — Алла Леонидовна ждет вас. Следуйте за мной, я провожу вас к ней. Она у себя в кабинете.

Высокая дама лет сорока, в строгом сером платье, подчеркивавшем ее угловатую худобу, материализовалась буквально из воздуха. Шучу, конечно! Она выпорхнула из-за угла, поприветствовала меня кивком головы и, не дожидаясь ответа, двинулась вверх по лестнице. Я направился следом, все еще с любопытством озираясь по сторонам.

Внутри дом был даже более роскошным, чем снаружи. Дача Красавчикова по сравнению с этим замком — просто казарма! Ну как тут не признать, что все познается в сравнении. Ведь его нехилый, в общем-то, домишко произвел на меня сильное впечатление всего неделю назад.

— Курить можно? — поинтересовался я, доставая сигареты и зажигалку.

— Да, пожалуйста! Только если рядом окажется пепельница, — не оборачиваясь, отозвалась дама.

Если у меня когда-нибудь будет похожий домик, непременно найму подобную телку. Приезжают гости, она их встречает. «Пожалуйста, будьте любезны! Если рядом окажется пепельница…»

Интересно, сколько стоят такие хоромы? Может, десять лимонов зеленых? Или еще больше? Нет, но у меня такой хижины точно никогда не будет! Такие деньжищи!

Мы поднялись на второй этаж. По ярко освещенному хрустальными бра коридору, застеленному ковровой дорожкой, шли минуты две, потом повернули и остановились возле дверей из красного дерева. Рядом с дверью в глубоком кожаном кресле сидел и читал журнал Егор, телохранитель Лебедевой. Я его сразу узнал. В ночном клубе «Манхэттен» встречались. Он тоже узнал меня — вскочил и руку пожал.

— Все в порядке? — просто для того, чтобы что-то сказать, поинтересовался я, проводив взглядом даму, исчезнувшую за дверью.

— Если этот шурум-бурум можно назвать порядком, — ухмыльнулся телохранитель. — Вроде чувствует себя нормально, но за последние два часа уже раз пять о тебе справлялась.

— Что же вы так лопухнулись-то! Упустили того, на джипе, не прострелили даже колеса.

— По скатам мы как раз и стреляли, а кто из нас лопухнулся, это еще вопрос! — огрызнулся Егор. — Просто он нырнул за рефрижератор и ушел, а оставить Аллу одну в разбитой машине, сам понимаешь, мы не имели права! Где гарантия, что следом не шла вторая, добивающая группа? Такие случаи бывали…

— Получается, либо вы промахнулись, либо колеса джипа с герметиком.

Я посмотрел телохранителю в глаза, но он лишь отмахнулся.

«Ай да Лика! — подумал я, щелкая зажигалкой. — Это ж надо — такой рисковый трюк… Хорошо, что все закончилось именно так, а не иначе».

Глава 67. В отставку!

Внезапно из-за двери донесся истошный женский крик. Мы с Егором выхватили пистолеты и бросились на помощь.

Миновав просторную гостиную с мебелью красного дерева, мы ворвались в рабочий кабинет.

Я кинулся к Лебедевой — она висела над огромным письменным столом в петле из капроновой веревки. Схватив со стола ножницы, я перерезал веревку, подхватил обмякшее тело, и мы положили его на диван. Дама в сером рыдала и заламывала руки.

Я вернулся к столу. Кроме пустой бутылки джина, стакана и пепельницы, полной окурков, я ничего особенного не заметил. Все — как у всех! «Паркер» с золотым пером, портативный компьютер, органайзер с перекидным календарем, телефакс, настольная лампа, ворох журналов…

Рядом со столом, на ковре, лежал опрокинутый стул с высокой спинкой.

Вот это финиш, елы-палы! Мне приходилось видеть и зарезанных, и утонувших. Однажды на моих глазах какого-то мужика переехала электричка. Но чтобы висельника? Это впервые…

— Готов поклясться, к ней никто не заходил! — сказал Егор и убрал пистолет в кобуру. — Сама, что ли, повесилась? — Он посмотрел на меня и быстро отвел взгляд.

Я передернул плечами и ничего не сказал. Ну, покончила жизнь самоубийством, ну и что? Не она первая, не она последняя. Плохо только, что я снова стал безработным. Кто мне будет теперь жалованье-то платить? Некому… Фирма, считай, совершенно обезглавлена. А задаром теперь работают только дураки либо альтруисты. Я должен сказать, что ни к тем, ни к другим не принадлежу. Денег — кот наплакал! От трех кусков, заработанных способом, о котором мне тошно вспоминать, осталось не так уж много.

Поездка в Иркутск, между прочим, дорого обошлась. А «Цербер» мне пока ни копейки не заплатил! Нагрузил кучей трупов, да и все. А моральный урон, а стрессы? Разве это жизнь для нормального человека? Да и вообще это не жизнь, а сплошной запредел! Театр абсурда. Криминального абсурда…

Наконец-то я сброшу с себя это ярмо! Пошлю всех к чертовой бабушке! Хотя бы на недельку укачу на свое озеро Отрадное. И чтобы вокруг ни одной живой души…

— И что теперь делать? — отвлек меня от моих размышлений Егор. Он только что вызвал милицию. — Хотел бы я знать, на кого мы теперь работаем? Кто у нас шефом будет?

Надо полагать, один из тех, кто причастен ко всем трём самоубийствам, — выделив голосом последнее слово, я пристально посмотрел на телохранителя. — Кстати, первым, кого станут колоть в убойном отделе, будешь ты! Если Лебедеву повесили, то единственный, кто мог это сделать, вне всякого сомнения, ее личный телохранитель. Сам посуди — торчишь у двери, никуда не отлучался… Приготовься, братец!…

— Ну это ты брось! В УТРО парни поумнее тебя… Порешь херню какую-то! Начальник фигов!

— Вот увидишь! Только мне уже все равно! Задолбали, хватит! Считай, что я подал заявление по собственному желанию…

Ждать прибытия опергруппы пришлось недолго. Ни у кого не возникло сомнения, что причиной смерти Лебедевой стал суицид, последовавший вслед за сильным стрессом, вызванным автокатастрофой. Самоубийство — и точка! Сливай воду, туши свет!

Медэксперт, осмотревший тело, не обнаружил никаких видимых повреждений. В холле первого этажа уже топтались санитары из труповозки. Их позвали. Тело Лебедевой положили на носилки, прикрыли сверху белой простыней и увезли в морг судебно-медицинской экспертизы. Запротоколировав показания свидетелей, в том числе и меня, менты тоже умотали.

Наконец-то мне представился момент позвонить Сталкеру. Пусть Лика радуется — зло наказано, справедливость торжествует…

Выслушав мое сообщение, Олег пробормотал что-то невразумительное, а потом, уже более разборчиво, с язвительной усмешкой спросил:

— Неужели ты веришь, будто эта жизнелюбивая дамочка, став обладательницей капитала в несколько миллионов долларов, самостоятельно накинула себе петлю на шею?

— По крайней мере, именно такое заключение сделал опер, — заметил я. — Честно говоря, мне чихать, как оно было на самом деле! Я умываю руки и выхожу из этого дела. Не могу сказать, что знакомство с тобой доставило мне удовольствие. Привет наследнице! Думаю, она все же получит свою долю. Что ж, надеюсь, больше никогда не увидимся, — злобно процедил я сквозь зубы, ткнул пальцем в кнопку и отключил связь.

Ну вот, кажется, и все!… Спокойно отдохну на природе, а потом опять займусь поисками работы. Мне не привыкать! Может быть, есть смысл сменить ориентиры. Наши доблестные питерские органы — ОМОН, СОБР, чем не служба?

И какие только глупости ни лезут в голову, когда на душе сплошная черная клякса! — сделал я вывод спустя пару минут.

Я вернул Егору техпаспорт и ключи от служебного джипа вместе с пластиковой карточкой-ключом от кабинета в офисе «Цербера» на Каменноостровском.

— Как я понимаю, ты собираешься оставаться в фирме до выяснения всех обстоятельств, значит, тебе придется выполнить мою просьбу! — Я рвал последнюю ниточку, связывающую меня со злосчастным «Цербером». — Если будут спрашивать, где Кирсанов, скажи, мол, шеф просил передать, что для всех, имеющих хоть малейшее отношение к фирме, он — умер. Запомнил?

— Умер так умер… — скривил губы Егор. — Только…

— Только что?

— Да нет, ничего! Удачи тебе, и все такое…

— И ты не болей! Может, когда и встретимся. Магомет с горой, человек с волком и так далее…

Спускаясь по дубовой лестнице, я чувствовал затылком его удивленный взгляд. На подъездной дорожке дома я постоял, посмотрел налево, посмотрел направо, на джип, с которым мне предстояло расстаться.

Возле ворот толклись прикатившие на микроавтобусе тележурналисты. Два охранника и доберман держали оборону. Менты не дремлют! Оперативно сливают телевизионщицам информацию, до которой столь охоч наш народ. Представляю, что будут накручивать в вечернем выпуске новостей!…

Внезапно я почувствовал тревогу. Нервы все-таки ни к черту! Одним словом, пора делать ноги… Я медленно направился к машине.

Глава 68. Пакет от покойницы.

— Господин Кирсанов… — окликнул меня женский голос…

Я оглянулся.

— Подождите, не уходите, — кивала мне сухопарая дама в сером и направилась ко мне. — У меня для вас послание от Аллы Леонидовны, — добавила она чуть слышно и протянула небольшой плотный пакет. Такие используют для отправки документов международной курьерской службой.

Сначала я подумал, что ослышался.

— Что вы такое говорите? — сказал я после секундного замешательства.

Этот пакет для вас. От Аллы Леонидовны. Я здесь экономка, еедоверенное лицо. Она просила передать этот документ вам прямо в руки, если сама будет не в состоянии это сделать. — Женщина всхлипнула. — Заподозрив неладное, я спросила Аллу Леонидовну, в чем причина, но она рассмеялась, сказала, возможно, вы днем не приедете, а у нее вечером встреча. Когда все случилось, я совсем забыла о ее наказе, а потом решила дождаться момента, когда милиция уедет. Я рассудила, что, пожалуй, разумнее на время утаить сведения о конверте. Я правильно поступила, господин Кирсанов?

— Извините, не знаю вашего имени. — Я взял пакет.

Судя по весу, там находились довольно-таки весомые сведения.

— Софья Ивановна! — сказала она. — Зовите просто Софьей.

Экономка смотрела на меня выжидательно. Я понял, она ждет, не вскрою ли я пакет прямо сейчас.

— Благодарю вас, Софья. Вы правильно поступили. Если мои предположения подтвердятся, тогда для милиции содержимое конверта не представит никакого интереса. Что ж, время не ждет! К сожалению… До свидания.

Я быстрым шагом направился было к «фронтере», но потом неожиданно передумал и вернулся в дом. Я взлетел на второй этаж и направился в гостиную.

Егор сидел в кресле у дверей с телефонной трубкой у уха. При моем появлении он вскочил, бросил пару слов собеседнику, протянул мобильник мне:

— Это Алекс Кайро. Хочет с тобой поговорить. Он звонит тебе на мобильник вот уже два часа, но телефон не отвечает. — Взгляд телохранителя упал на пакет у меня в руке. — Что это?

— Президент прислал с фельдъегерем. Приглашает на работу в Кремль. — Я вспомнил Бойкова и его стеб о дятлах и улыбнулся. — Скажи Кайро, перезвоню через пять минут. И вот еще что! Верни мне ключи, карточку и документы от джипа. Кремль потребует трудовую книжку, а она в сейфе, а сейф — в кабинете. Давай, блин, шевелись, у меня мало времени!

— Передумал? Что так? — Егор прищурился.

— Много будешь знать, не доживешь до старости! Сечешь? Увольнение временно отменяется, и я все еще твой начальник, так что давай, не тяни резину!

— Начальнику видней! — Егор сунул руку в карман пиджака, достал брелок, два ламинированных прямоугольника и протянул мне.

«Быстрее, успеть бы?..» — билась у меня в голове мысль. Лестница, стеклянные двери, вытянувшаяся физиономия экономки, мраморные ступеньки крыльца…

Очнулся я, когда внедорожник взревел мощным турбодизелем, сорвался с места и покатил к воротам.

Охранник с доберманом подошел к «фронтере». Я опустил стекло.

— Уезжаешь? — спросил он и кивнул в сторону телевизионщиков. — Уже эти пронюхали о самоубийстве хозяйки, но я послал их куда подальше… Думаю, пока все не выяснится, лучше никому ничего не говорить. Так ведь?

— Думаю, ты правильно думаешь! Ворота открывай, не задерживай…

— Хотел вот что спросить… — Охранник нахмурил брови. — Фирма-то, получается, осталась без руководства. Случайно не в курсе, кто займет место Лебедевой? Или можно считать себя свободными? Что думаешь делать?

— Еще не решил. — Я неопределенно пожал плечами. — Будущее покажет. Но новому шефу охрана наверняка понадобится, так что раньше времени не суетись!

— Здесь хорошо платят. Не менять же такое доходное место на круглосуточный магазин! В общем, сам понимаешь… Жена наверняка не обрадуется. В сентябре собирались поехать отдохнуть в Анталью. В Турции, говорят, здорово!…

— Везде хорошо, где нас нет! А как только появляемся, так сразу мрак… Ну давай, выпускай!

Охранник сделал знак своему напарнику, и тот нажал на кнопку. Створки поползли в стороны. Я тоже нажал на кнопку, стекло тоже поползло, но вверх. Я рванул «фронтеру» с места. Молодая светловолосая журналистка с микрофоном и волосатый парень с видеокамерой на плече еле отскочили в сторону заорали мне вслед, что-то нелицеприятное.

То-то, работнички второй древнейшей профессии! Охранники интервью не дают, а сразу мемуары пишут, и то, если охранник — в ранге генерала!

Я покосился на пакет. Его содержимое наверняка прольет свет на историю с повальным мором, унесшим жизни владельцев «Цербера», размышлял я, несясь по асфальтированной ленте шоссе.

До свидания, Юкки! Проехав пару километров, я свернул на проселочную дорогу. Сбросив скорость, попер, как танк, по рытвинам и ухабам. Где тут можно потом развернуться? Да вон хотя бы на той полянке в хлипком перелеске! Люблю я, черт возьми, родную природу… Прямо как Шукшин в «Калине красной», сейчас выйду и обниму березку. Только его герой отсидел лет десять, а я пока еще не сподобился, но все к тому идет…

Я остановился, взял в руки пакет. Сорвав липкую ленту вместе с бумагой, заглянул внутрь и присвистнул. Пачка стодолларовых банкнот, перетянутая бело-голубой банковской лентой, магнитофонная кассета группы «Белый орел»…

— Эх, Алла Леонидовна! Не уберегла ты себя, сердешная!

«Потому что нельзя быть на свете красивой такой…» — замурлыкал я себе под нос, отправляя кассету в гнездо магнитофона и включая воспроизведение.

Глава 69. Кассета «Белый орел».

Из шести колонок, искусно скрытых в салоне «фронтеры», вырвалась другая, тоже хорошо известная песенка «Белого орла». Покойница, стало быть, была неравнодушна к этой группе.

— Володя— сказала дрожащим голосом Лебедева.

При звуках этого голоса у меня, если честно, душа ушла в пятки. Сердце забилось, как бешеное. Я сразу закурил.

— Ты слушаешь эту запись, значит меня уженет вживых

Голос Аллы сорвался на всхлип, но через секунду обрел твердость, свойственную людям, принявшим серьезное решение.

— Стало быть, мои опасения все-таки подтвердились. Как ты понимаешь, мне уже нечего бояться. Если тебе не противно, выслушай правду про фирму«Цербер», по крайней мере то, что известно мне.Ты хорошийи порядочный парень, я сразу поняла это, едва увидев тебя. Поэтому я и выбрала тебя духовником, скажем так. До твоего прихода на место начальника охраны, у фирмы был другой президент, мой муж Владимиров. Я вышла за него, как все считают, исключительно из-за денег. Хотя это не совсем так! Просто у меня несчастная судьба, вот и все! Ятранссексуалка. Во всех цивилизованных странах считают, что такие люди, как я, перешедшие в противоположный пол, жертвы игры природы, а в нашей стране, где все шиворот-навыворот,транссексуаловсчитают мерзкими развратниками и извращенцами, а операция по изменению пола считается зазорной, хотя стоит безумно дорого. Впервые об изменении пола оперативным путем я услышала лет двадцать назад.

Мне безумно нравилась певица Аманда Лири женщина красивая, и репертуар впечатляющий. То-то был сюрприз, когда я случайно узнал, почему моя любимая певица поет «мужским голосом». Оказывается, она, как и я, родилась мальчиком, а лет в четырнадцать ей сделали операцию, сложную операциюпосле чего она превратилась в девочку. Мальчик, то есть я, в детстве играл с куклами, любил платья, бантики и дружил исключительно с девочками. Годам к тринадцати я окончательно перенял привычки противоположного пола, а в восемнадцать узнал, что люди, решившиеся на операцию, какую сделали Аманде Лир, встречаются и у нас в стране. Одним словом, операция состоялась, я задолжала всем, вернее, многим. Я училась и работала. У меня было полно поклонников, но замуж я долго не выходила. Наконец, я дала согласие стать женой Владимирова. К тому времени я уже давно закончила юридический. Так что, когда мы основали свое дело, я стала заниматься правовыми вопросами и бухгалтерскими счетами фирмы. А потом Анатолий взял в компаньоны Золина и Такарского,исключительнопо старой дружбе. Они владели всего пятью процентами капитала.

Внезапно у меня зарождается сильное чувство к Золину, а у него ко мне. И однажды он предлагает мне избавиться от Владимирова. С целью завладеть его долей в бизнесе, а это — девяносто процентов.

Безумно влюбленная в Золина, я согласилась. По образованию медик, Михаил разрабатывает план. Мы накачаем Анатолия алкоголем до бесчувственного состояния, потом в течение какого-то времени заставим вдыхать пары фосфорной кислоты, и в результате у него начнется отек коры головного мозга, а затем — кровоизлияние. Таким образом я становлюсь наследницей доли Владимирова в нашем бизнесе. Такарский был в курсе.

Все произошло так, как и было задумано. Но однажды ночью в квартиру на Адмиралтейской набережной, где мы жили с Золиным, ворвались люди в масках, надели на нас наручники, завязали глаза и увезли куда-то. Там уже находился Такарский. Он был в прострации. А час спустя мы познакомились с генералом Раскатовым. Он сказал, что капитал, вложенный в фирму «Цербер» в момент ее становления, Владимирову не принадлежит, тот лишь играл роль президента, а настоящий хозяин фирмы люди из бывшего КГБ. Он поставил нас перед выбором: либо из бункера, куда нас привезли, мы не выйдем, либо подписываем документ о передаче фирмы ее «истинным владельцам», то есть людям из КГБ. Мне пришло в голову, что он шантажирует нас убийством Владимирова, намереваясь подмять под себя фирму. Проверить правдивость его слов мы были не в силах — нас могли убить в любую минуту.

Лебедева замолчала. Щелкнула зажигалка. Она закурила.

— С тех пор— Алла закашлялась. — Извини, дым не в то горло попал, Раскатов стал практически полновластным хозяином фирмы. Он забирает себе львиную долю прибыли. А я наконец поняла, что он просто взял нас на испуг. Когда был жив Владимиров, Раскатов ограничивался лишь предоставлением «Церберу» «крыши»! Но, как ты понимаешь, было уже поздно что-либо изменить. К тому времени, с подачи Раскатова, фирма за короткий срок провернула кучу нелицеприятных дел, и мы все оказались повязанными одной веревочкой. Главным источником прибыли стала не охрана объектов, как раньше, а переправка цветных металлов, в Прибалтику, самое главное, ввоз в Россиюв обычных контейнерах, под видом сырья для химической промышленности, токсичных радиоактивных отходов из Европы с последующим их захоронением в могильниках Сосновоборской АЭС! От раскатовского груза фонит как от чернобыльского реактора, и никто обэтом не знает! Ни матросы, ни грузчики, ни шоферыЗато две такие поставки принесли фирме десять миллионов долларов

Ни хрена себе! Я нажал паузу, выскочил из «фронтеры», отлил возле куста. У меня всегда позывы, когда я завожусь. Еще с детства.

Совсем оборзели гэбисты.

— ... Однажды Раскатов позвонил домой, сказал, что ждет меня в машине, недалеко от поста ГАИ на Выборгском шоссе. Знай я, что он потребует…я бы… — Лебедева всхлипнула. — Погоди, Володя, глотну джину. Одним словом, Раскатов сказал, что пришла пора избавляться от Михаила. Якобы информатор сообщил, будто тот тайно готовится покинуть Россию и залечь на дно. Валюты, дескать, у него припасено в достаточном количестве, к тому же имеется и недвижимость в Италии и Германии. Я не верила ни одному слову. Я любила Михаила и верила, что он ни за что не оставит меня…

Я нажал кнопку «пауза». Вышел из машины, походил по лесочку. И ведь раскатовская наружка наверняка меня пасет! Может, даже во «фронтере» передатчик вмонтирован. Сейчас явятся… Да хер с ними!

Я вернулся и стал слушать пленку дальше.

— ... Раскатов отдал мне пластмассовую коробочку. Сказал, что я должна убить Михаила при помощи этой штуки. Мол, нажму кнопочку, и у него мгновенно откажет кардиостимулятор. Но надо сделать так, чтобы смерть наступила при свидетелях. Я попробовала отказаться, но он пригрозил раззвонить на весь город про мою операцию, про то, что я ненастоящая женщина. Да и вообще я уже полностью была в его руках

Ну вот, джин почти допит… В общем, я убила Золина. Невероятно, правда? Подожди, я еще выпью… Не поверишь, но я решила убить Раскатова. Сначала я хотела привлечь для того, что задумала, тебя, Алекса Кайро и еще нескольких наших парней, но потом решила, что лучше чужие. Но тут якобы умирает в Сибири отец Сергея. И когда сутки спустя после телеграммы вы нашли его мертвым в люксе «Ангары», я поняла — Раскатов уберет всех. Я заканчиваю. Сейчас позову Софью, попрошу передать пленку тебе, если… если…

Лебедева зарыдала. Раздался какой-то щелчок, пошла пауза, а затем вновь зазвучал голос Лебедевой. Но он показался мне странным. Вероятно, она какое-то время была в отключке.

— ...Я решила поехать в управление ФСБ по Санкт-Петербургу и попросить защиты. Надумала рассказать все от начала до конца, включая факты, которыми шантажировал меня Раскатов. На случай, если раскатовские подручные достанут меня в стенах Большого дома на Литейном и со мной что-либо случится, решила передать тебе эту пленку, как улику, и попросила о встрече. Но, видимо, Раскатов подключился к моему телефону и во что бы то ни стало решил помешать нашей встрече. Он организовал автомобильную катастрофу.

Пока я еще жива. Это чистая случайность. Не знаю, имею ли я право на тебя рассчитывать, Володя, но, похоже, иного способа отомстить Раскатову у меня уже нет. Поэтому передаю тебе десять тысяч долларов и кассету с моими показаниями. Убедиться в их подлинности сможет любая экспертиза. Прошу сделать все возможное, чтобы этот монстр ответил за содеянное

Алла снова заплакала. Снова раздался щелчок, и из динамиков ударил по барабанным перепонкам хрипловатый голос солиста группы «Белый орел»:

—... Потому что нельзя!У-у-уПотому что нельзя!А-а-а

Я поморщился. Нажав на кнопку, вынул кассету из магнитофона и положил в нагрудный карман рубашки. Застегнул клапан на пуговицу.

Ну, Кирсанов, кинул я взгляд на свое отражение в зеркале заднего вида, теперь ты знаешь всю правду про фирму «Цербер» и про мерзопакостные дела-делишки ее руководителей! Лебедева, конечно, несчастный человек. Но так или иначе, импульсивный поступок Лики, пожелавшей отомстить убийце своего отца, сделал меня обладателем десяти штук.

Стоп! Но тогда кто взорвал мой «порше» и повесил Аллу в ее собственном доме? Кто виноват в смерти Такарского в иркутской гостинице «Ангара»? Во-первых, и в том, и в другом, и в третьем случае работали профессионалы. Черт с ним, с «порше»! Позже разберусь. Но если Лебедева не самоубийца, значит, расстаться с жизнью ей и в самом деле мог помочь Егор! И никто больше… Да, это так, и Егор — кадр Раскатова. Похоже, в «Цербере» — бывших гэбистов, как грязи…

Ну подождите, гады! Я повернул ключ в замке зажигания. Мотор взревел. Я вам покажу, я вам устрою показательные выступления «на бис»… Мало не покажется! Ишь ты, генерал-чекист, какой шустрый оказался. Бомбочку мне в «порше» подсуропил — на всякий случай решил до кучи избавиться и от Владимира Кирсанова.

Неужели Раскатов считает, что я в курсе всех его делишек? Наверняка… Иначе зачем ему моя смерть?.. Чтобы я не успел подстраховать Аллу, приговоренную им к смерти?

Поняв, что не в силах найти ответ ни на один из поставленных мною вопросов, я решил не засорять голову бесполезными размышлениями. Положусь-ка я лучше на интуицию.

Итак, нанести первый удар? Но как? Тут следует хорошенько пораскинуть мозгами.

Но сделать это мне так и не удалось. Раздался трезвон сотового.

Спустя секунду я понял, что судьба не оставила мне ни минуты времени для размышления над вопросами как стратегии, так и тактики.

Глава 70. Кое-что о четвероногих друзьях.

— Приветствую вас, молодой человек! — услышал я тихий, слегка хрипловатый голос генерала Раскатова. — Хотелось бы сказать «добрый день», но, думается, это было бы явным преувеличением.

— Да уж! — согласился я. — Веселого и доброго сегодня, откровенно говоря, маловато! Сначала я едва не взлетел на воздух — какой-то мудак заложил под капот моего «порше» взрывчатку. Чуть позже в Парголово едва не погибла в автомобильной катастрофе Алла Лебедева. А два часа назад по ее настоятельной просьбе приезжаю в Юкки и, что же вы думаете, нахожу ее в петле. В собственном кабинете, с телохранителем у дверей… Таким образом, наша фирма полностью обезглавлена, а я автоматически становлюсь безработным, так как в «Цербере» не осталось ни одного начальника…

— Не нужно торопиться, Володя! Судьба иногда подбрасывает нам сюрпризы, но она же всякий раз, как ни странно, оставляет и шанс для разрешения, казалось бы, неразрешимых проблем.

— Судьба, Андрей Викторович, порой сама не знает, чего хочет. *

— А ты знаешь?

— Безусловно! Безработным, во всяком случае, долго оставаться не собираюсь.

— Ну и работай себе в «Цербере»! Шефом секьюрити… Начиная с этой минуты ты, Володя, временно подчиняешься только моим приказам, а я, на правах, скажем… преданного и влиятельного друга фирмы, постараюсь устроить все таким образом, чтобы сотни работающих в фирме сотрудников не оказались на улице, а сама фирма не осталась без руководства.

— Говоря про руководство, вы имеете в виду кого-то из наследников покойных членов правления, к которым по праву переходит контрольный пакет акций?

— Не совсем так! Если мне не изменяет память, ни у кого из бывших владельцев «Цербера» нет близких родственников. Какие-то там дедушки-бабушки и прочие мало что соображающие в бизнесе люди, разумеется, имеют право на получение регулярных отчислений от прибыли фирмы, однако, по моему твердому убеждению, возглавить «Цербер» должен человек, отлично разбирающийся в бизнесе и владеющий всеми тонкостями механизма сложной системы, в которой задействованы связи, деньги и влиятельные лица. Так что мы с тобой еще поработаем. — Он вдруг зашелся хриплым кашлем. — Извини, бронхи замучили. Слушай-ка, что там в конверте, который передала тебе экономка Лебедевой?

Та-а-а-к! Я насторожился. Значит, Софья доложила… Я соображал, что ответить.

— Алло, ты меня слышишь? Язык, что ли, проглотил?

— Слышу, Андрей Викторович!

— Ты уже вскрыл его, не так ли?

— Вскрыл, но, честно говоря, ни хрена не понял! Я призвал на помощь свое актерское дарование на уровне самодеятельности и попробовал включиться в игру. Хотя актер из меня, конечно, был никудышный.

— Там оказались десять тысяч долларов в банковской упаковке. Спасибо, конечно, Алле Леонидовне. Но с какой стати, почему мне? И магнитофонная кассета, которую я еще не слушал. Только собрался, а вы и позвонили…

— Любопытно! — заметил Раскатов. — Знаешь, не торопись, давай послушаем запись вместе. Ты где сейчас?

— За городом. Недалеко от дома Лебедевой. В паре километров, не больше. Остановился водички из колодца глотнуть и, конечно же, на содержимое конвертика взглянуть.

— Давай разворачивайся и жми на Выборгское шоссе. Езжай в противоположную от города сторону. Гони, пока не упрешься в развилку в виде буквы «У». Вправо — грунтовка и знак «движение запрещено».

— Имеете в виду поворот на собаководческий питомник?

— Молодец, верно ориентируешься! — похвалил Раскатов. — Проедешь метров сто по грунтовке и жди меня. Я скоро буду.

— К чему такая конспирация?

— Никакой конспирации, — отозвался генерал. — Еще на прошлой неделе договорился, что сегодня заберу из питомника щенка немецкой овчарки. Как раз двух зайцев сразу и убьем. Кстати, не хочешь завести себе четвероногого приятеля? Могу посодействовать. Хлопоты и деньги небольшие, но зато, в отличие от двуногого, никогда не предаст и не задумываясь перегрызет за тебя горло хоть кому.

— Спасибо, Андрей Викторович! Только пса мне сейчас и не хватает для полного счастья! Буду на месте через двадцать минут. Это ведь близко.

— А я в Озерках, так что долго ждать тебе тоже не придется, — заверил меня Раскатов бодрым голосом. — Насчет кассеты договорились? Можешь считать, что это мой первый приказ. Не слышу ответа!

— Есть, товарищ генерал! — отрапортовал я со злорадной усмешкой.

— Команду получил — выполняй! — ухмыльнулся генерал и отключился.

Я пристроил телефон в держатель и покатил. На поляне развернулся и на полной скорости помчался к шоссе.

Вскоре за соснами показался знакомый дом с двумя полукруглыми башенками…

— Значит, все-таки Егор! Вот паскуда!… — произнес я вслух, отчетливо представляя себе все, что случится через несколько минут на лесной грунтовке. Дело в том, что, упомянув про щенка, которого надлежало забрать, Раскатов допустил ляп.

В питомнике до недавнего времени первую скрипку играл мой сосед по лестничной площадке, и генерал, разумеется, не знал об этом. Мы с ним, моим соседом, по вечерам иногда балуемся пивком с креветками, и я знал, что из-за нехватки средств в системе МВД питомник был расформирован в самом начале июня и кинологи-менты разобрали четвероногих друзей по домам.

Теперь у моего соседа жил Грэй — один из самых лучших во всем нашем городе псов, науськанных на обнаружение наркоты. Так что в питомнике не было и быть не могло никаких щенков.

Глава 71. Игра в куклы.

Свернув на грунтовку, круто уходящую вправо почти сразу же после пологого ответвления от Выборгского шоссе, я съехал с дороги на обочину с пожелтевшей от засухи травой. Закурил, сделал несколько глубоких затяжек. Что ж, пришла пора опробовать моего «американца»!

Я достал из-под сиденья чемоданчик, вытащил надувную резиновую куклу в человеческий рост. Наполнить ее воздухом оказалось делом пяти минут. Я надел на себя, резинового, джинсовую куртку и усадил куклу за руль. Не выключая двигатель, быстро выскочил из джипа, прихватив с собой мобильник.

Перебежал на противоположную сторону грунтовки и нырнул в глубокий кювет, поросший кустами волчьей ягоды. За кюветом начинался сосновый лес, простиравшийся до Выборгского шоссе. Метров десять я продирался сквозь кусты в сторону развилки.

Оглядевшись, я выбрал подходящее место за гранитным валуном, откуда хорошо просматривалась стоявшая на обочине «фронтера». Достал свой «макарыч», снял с предохранителя и замер, прислушиваясь к звукам, доносившимся со стороны шоссе.

Ты, Кирсанов, круглый идиот! Совсем себя, любимого, не бережешь! — прорезался внутренний голос, и, как всегда, слишком поздно. Неуловимый мститель нашелся! Забери себе бабки, и вперед!… Оставь Раскатову кассету вместе с «фронтерой» и сваливай, пока не поздно, куда-нибудь в Карелию! Забурись на месяц-другой поближе к озеру, в избушку на курьих ножках, и порадуйся жизни хоть какое-то время. А сейчас беги! Ну, давай! Чего лежишь, как бегемот…

Шум шуршавших по укатанной щебенке автомобильных колес прервал мои размышления.

Не прошло и двух минут, как неподалеку от меня остановился обычный милицейский сине-желтый «уазик». В нем сидели двое мужиков в ментовской форме. В «уазике» вроде бы еще кто-то сидел, но разглядеть его я не смог.

«Уазик» не доехал до моего джипаря метров двадцать и включил мигалку. А мой внедорожник урчал вовсю! Интересно… Неужели клюнут? Я затаил дыхание, ожидая, что последует дальше.

Из «уазика» выскочил крепко сбитый парень и пружинистой походкой зашагал к «фронтере». Пистолет с накрученным на ствол глушителем я видел отчетливо — он был заткнут за ментовский ремень парня.

Дальше все произошло, как в кино! Поравнявшись с джипом, капитан резко выхватил пистолет вскинул его и в течение двух секунд послал в «меня» сразу пять пуль. Две пробили дырки в тонированном стекле джипа, а три другие оставили сквозные отметины на блестящей поверхности дверцы. Находись я внутри салона, на месте водителя, шансы выжить равнялись бы нулю целых нулю десятых.

Нажав на курок в последний раз, мент схватился за ручку, рывком распахнул дверь…

Ему понадобилось не меньше секунды, чтобы осознать, что произошло. На него было больно смотреть. Честное слово! Вы только представьте красную рожу — должно быть, мент явился сюда с бодуна, — на которой за несколько секунд сменилось столько эмоций: удивление, ярость, страх. Разве не страшно? Жертва сидит где-то в кустах и держит его на мушке.

Повинуясь чувству страха, но совсем не логике, мент дважды выстрелил в сторону кустов. Срезав ветки, пули просвистели в пяти-семи метрах от меня и унеслись в лес.

Я целился из «Макарова» капитану в лоб. Задержав дыхание, приготовился нажать на курок, как вдруг произошло неожиданное — в кармане разразился трелью сотовый. И тогда парень, представьте себе, поворачивается точно в мою сторону и давит на спуск. Пуля, стеганув по кустам, ударилась о камень и срикошетила в кювет. А телефон все звонит и звонит. Вот, мол, где сидит бычок с колокольчиком…

Обычно в критических ситуациях разум и расчет мгновенно уступают место инстинкту самосохранения. У меня включились и рефлексы, закрепившиеся в результате долгих, изнурительных тренировок во время стажировки в Высшей школе безопасности Лос-Анджелеса и последующей практики в горячих точках бывшего Советского Союза во время службы в отряде «Русь».

Ломая ветки кустарника и матерясь в душе на чем свет стоит, я откатился к лесу, выхватил из кармана телефон, швырнул его к валуну и немедленно принял удобное положение для стрельбы.

Маневр удался. Парень в милицейской форме прицелился. Послал на звук сотового очередную пулю и угодил точно в цель.

Сразу же стало тихо. Всякие сомнения насчет профессионализма стрелка отпали. Ай да Раскатов!… Ничего не скажешь — хороших ребят при себе держит, тертых… Да только и я не пацан желторотый — кое-что в этой жизни тоже ведь повидал!…

Глава 72. «Уазик» в кювете.

Получив шанс, я больше не медлил. Вылетевшая из «Макарова» пуля, как я и рассчитывал, угодила бедному мужику точно между глаз. Он, как подкошенный, рухнул на дорогу. Что ж, извините, но на войне как на войне: или я вас, или вы — меня. А это уже хуже.

Следующую пулю я послал в лобовое стекло ментовского «уазика». Водитель, почувствовав опасность, уже врубил заднюю скорость и вывернул колеса, заложив крутой вираж. Но пуля настигла и его, и «уазик», вздымая пыль, съехал задом в кювет и завалился на бок.

Держа пистолет в вытянутых руках, я поднялся и, пригибаясь к земле, рванул к машине. Я понятия не имел, сколько человек в кабине. Водилу, похоже, либо убил, либо серьезно ранил, размышлял я. Если на заднем сиденье кто-то есть, выбраться из машины раньше, чем я успею нажать на курок, у того все равно нет никаких шансов.

— Не двигаться, падлы! — заорал я что есть силы и сам поразился зверски-хриплому тембру собственного голоса.

Заглянув внутрь, я обнаружил, что, кроме сержанта, на водительском месте в машине никого нет.

Поначалу мне показалось, что в ней был кто-то еще. Обманулся, стало быть. Распахнув дверь, я схватил его за воротник окровавленной форменной рубашки, выволок наружу, приставив пистолет к виску.

— Хочешь жить, скотина, отвечай на мои вопросы! — рявкнул я. У сержанта чуть дрогнули и приоткрылись веки. — Вас послал Раскатов? Говори, иначе башку на хер разнесу! Ну?

Он застонал и покачал головой.

— Кто, сука? У-убью… Говори!!!

— А…ал…екс… Кайро… — с трудом разлепив губы, прохрипел сержант.

Глядя на него, можно было с уверенностью сказать, что «скорая» ему уже не понадобится — жизнь из парня стремительно испарялась.

«Давай, Кирсанов, коли его до конца, пока не поздно!» — приказал я себе.

— Кайро? Алекс Кайро?.. Он работает на генерала?

— Да-а-а… — прошелестел сержант.

Он умирал. Видя, как угасает его затуманенный взгляд, я наклонился к нему и с расстановкой произнес:

— Кто заложил взрывчатку в мою машину, знаешь?

Но было уже поздно — подручный Раскатова отдал концы. Я вытер испачканную в крови руку о край милицейской формы и на секунду прикрыл глаза. Сдавило грудь, защемило сердце…

Кто скажет, что убивать легко, — пусть катится туда, откуда на свет появился! Пропади пропадом этот «Цербер» вместе со всеми «крышами» и радиоактивными отходами! Раскатов — сучара, Кайро сучий потрох. А ведь прикидываются, будто свои в доску! Не-на-ви-жу…

Сунув пистолет в кобуру, я вернулся к валуну, подобрал расколотую трубку сотового телефона. А зачем она мне?

Я отсоединил батарейку и микрочип, целый и невредимый, положил в корочку для документов, зашвырнул раскуроченный мобильник в кусты и побрел к урчавшей на обочине «фронтере».

Объехав лежавшее посреди дороги тело капитана, я развернулся и помчался в Питер.

Что мы имеем? — размышлял я по дороге. К числу своих врагов теперь можно смело прибавить Алекса, кому еще совсем недавно я всецело доверял. Конечно, облом неслабый — в глубине души я был уверен, что в случае необходимости Кайро всегда придет на помощь.

Хотя предсмертное послание Лебедевой, а точнее, упоминание про транзит радиоактивных отходов сразу заставили меня подумать о причастности Алекса к этой грани деятельности «Цербера». Что ж, если отбросить эмоции — одним подонком больше, одним меньше, какая разница! У Раскатова таких ребяток, готовых за бабки пришить мать родную — целая армия.

Держись, Кирсанов, исход «дружеской встречи» по дороге в собачий питомник можно сравнить с убийством Франца Фердинанда и его жены в Сараево в четырнадцатом году.

Мировой войны, конечно, не получится, но отечественная, в масштабах многострадальной Ленинградской губернии, точно!

Однако воевать с Раскатовым и его головорезами в одиночку равносильно самоубийству. Но и прощать целых две попытки зачислить меня в жмурики тоже не собираюсь. Подобные наезды я встречал раньше и буду встречать впредь исключительно в штыки. И отвечать на них. Надо сказать, весьма жестко, что мне несвойственно, поскольку от рождения я все-таки лирик и даже романтик.

Глава 73. Перед дорогой в Канаду.

В предвечерний час уютный сквер с фонтаном возле Казанского собора, с детства знакомый каждому жителю Питера, как обычно, бурлил.

Прыщавые подростки не спеша потягивали из горлышка пиво, щурились от ласкового солнца и отпускали непристойные шутки по адресу вертихвосток-девчонок, сидевших на соседних лавочках.

Молодые папы и мамы прогуливали своих отпрысков, а бородатый фотограф, весельчак и балагур, уговаривал гостей северной столицы увековечить на память свое пребывание в городе великих зодчих. Моментальный снимок на «Полароиде» всего за пять баксов! Три снимка — за десять. Дешево и сердито…

Я сидел на скамейке рядом с двумя дамами почтенного возраста. Они обсуждали симптомы болезни Альцгеймера — проще говоря, старческого слабоумия, а я время от времени поглядывал по сторонам. Я ждал Алекса, потому что пригласил его на встречу, пообещав рассказать нечто чрезвычайно важное. Я даже обмолвился, что, мол, хочу попросить его оказать мне дружескую услугу. Как и следовало ожидать, Кайро немедленно дал согласие. Сказал, что будет в сквере через полчаса.

До назначенного времени оставалась всего минута — у меня забухало сердце, пульс отдавался и в висках, и в кончиках пальцев. Их вдруг стало покалывать, будто от лютого холода. «Спокойно, Кирсанов! — внушал я сам себе. — Возьми себя в руки. Пусть Кайро считает, будто ты до сих пор не в курсе, кто у него настоящий шеф. Расслабься…»

Когда мои наручные часы просигналили четыре часа, я заметил Кайро. Он переходил Невский на светофоре, вместе с десятками других пешеходов.

Алекс вступил на тротуар, и я помахал ему рукой. Он увидел меня, кивнул, зачем-то оглянулся и ускорил шаг.

Подойдя, пожал мне руку.

— Может, прогуляемся? — сказал он и покосился на моих соседок в шляпках. — Не совсем, полагаю, подходящее место для серьезных разговоров… — Привычным жестом поскреб вечно небритый подбородок.

— А мне кажется, в самый раз! — Я пожал плечами. — Садись, все нормально. — Достав из кармана пачку сигарет, протянул ему. — Закуривай!

Он взял сигарету, опустился на скамейку, подождал, пока я щелкну зажигалкой.

— Да-а, дела хреновые! — сказал Алекс, затянулся и отвел взгляд. У колонн Казанского собора тусовалась группа каких-то придурков с плакатами. — И чем весь этот бардак закончится, непонятно! — Он кивнул в их сторону.

— Чем-нибудь да закончится! — ответил я. — Сейчас расскажу тебе такое!… Только для начала… — Я запнулся. — Я могу на тебя рассчитывать? Или… — Наши взгляды встретились, и на этот раз его карие глаза посмотрели на меня в упор.

— А зачем, по-твоему, я сюда притащился? — набычился Алекс.

— Ладно, не обижайся! — Я по-приятельски толкнул его плечом. — Дела действительно не в жилу! И без твоей помощи мне никак не обойтись. В общем… Я знаю, кто завалил наших шефов и засунул в петлю Аллу Лебедеву.

Алекс изобразил на лице неподдельное удивление. Прямо Станиславский какой-то!

— Ты это серьезно? — спросил он, сведя брови к переносице. — Откуда такие сведения?

— Я всегда серьезно. Пару часов назад меня из-за этих сведений едва не отправили на тот свет прямо в машине. Ментовский собачий питомник «Радужный» знаешь?

— Ну…

— Метрах в двухстах от развилки «фронтеру» прошили, но я уцелел… А вот ребяткам пришлось туго…

— Сколько их было? Как это вообще случилось? Давай, мастер, я хочу знать все подробности, иначе какой из меня помощник.

Я рассказал Алексу, как приехал на виллу Лебедевой в Юкки и что было потом, упомянул про экономку, подробно изложил сценку с вручением мне пакета с десятью тысячами баксов и кассетой.

— С Раскатовым я согласился встретиться дабы убедиться в правдивости информации на кассете.

— Вот сука, а? И это генерал, чекист с чистыми руками и холодной головой? Понятия не имел, чем они там занимаются! Конечно, кое-какие мыслишки возникали в связи с весьма подозрительной лояльностью таможни к грузам фирмы, но я грешил на обычный «контрабас» — сигареты, напитки, шмотки, барахло там всякое для секонд-хэндов… Оказывается, к нам из Франции тогда радиацию толкнули. Это сколько ж я рентгенов нахватал, контролируя приход-уход обеих партий, а? Убью, гада!

— Я рад, что наши с тобой желания полностью совпадают, — сказал я, закуривая. — В таком случае и гонорар от Лебедевой тоже поделим пополам.

— А у тебя есть план, как достать Раскатова? Смотри, как бы нам с тобой не отвинтили головы. — Кайро пожал плечами и украдкой обвел взглядом сквер. Он вообще все время озирался, и это от меня, разумеется, не укрылось. — Несмотря ни на что, жить все-таки хочется! — Он усмехнулся. — Значит, риск должен быть оправданный, как в случае с Сулханом.

— Так ты насчет плана?.. Я кое-что придумал… Киллеры, которых я завалил на развилке, были боевиками Раскатова, следовательно, на кассете — сущая правда. Нахожу в Управлении ФСБ по Питеру серьезных людей, отдаю кассету, и на криминальной империи генерала можно ставить крест! А он далеко не дурак и, думаю, терять капиталы не собирается… Согласись, что ему нужна не моя жизнь, а кассета с гарантией, что копия никогда не попадет, куда не надо, вернее, куда надо. Усек?

— Значит, ты генерала решил не мочить, а шантажировать? — ухмыльнулся Алекс. — Ну ты даешь, мастер! Грамотно… И во сколько ты оценил нанесенный тебе моральный ущерб?

— Я человек скромный, много не прошу. От жадности, как известно, можно и подавиться. Бывали, знаешь ли, случаи. Позвонил я ему на мобильник, по номеру, который сообщила Алла, и сообщил, что киллеров с дырками во лбу можно забрать по известному ему адресу. А в остальном все очень даже хорошо. И может быть еще лучше, если товарищ генерал в течение трех дней переведет мне на счет в московский филиал рижского «Парекс-банка» пятьсот тысяч долларов. Для такого солидного бизнесмена, коим безусловно является заслуженный чекист Раскатов, сумма вполне приемлемая. В обмен я сообщаю ему место, где можно забрать кассету, и даю твердую гарантию в отсутствии всяких копий. Более того, получив подтверждение о переводе долларов, обязуюсь в течение суток на долгое время залечь на дно, покинуть родной город на Неве и более никогда не напоминать генералу о своем существовании. Но это, как ты догадываешься, еще далеко не все…

Я улыбнулся Алексу и, подмигнув, затянулся.

— Мне нужна страховка, на случай, если генерал все-таки затаит на меня злобу и еще раз попробует завалить, хотя по ряду соображений я уверен, что ничего подобного не случится. Но все же… Надумал я оставить тебе копию кассеты. — Внимательно посмотрев на Кайро, я по выражению лица и легкому кивку понял: он уже смикитил, какая помощь мне необходима. — Словом, Алекс, я буду звонить тебе каждый день, пока не поверю, что Раскатов навсегда выкинул меня из памяти.

— Ты ведь сам прекрасно понимаешь, что это утопия! — кисло скривился Кайро. — Даже если Раскатов и переведет тебе деньги, все равно наймет пару спецов. Они с ходу — к твоим родителям и сначала станут истязать их, допытываясь, где их любимый сыночек, а когда выбьют твоему отцу зубы и убедятся, что твои предки действительно ничего не знают, будут терпеливо ждать, пока ты сам не объявишься. Что станешь делать, если тебе объяснят, что жить папе с мамой осталось всего ничего? Нет, здесь надо действовать иначе…

— Успокойся! Я никогда в жизни не видел ни маму, ни папу, потому что круглый сирота и вырос в детском доме, — слукавил я. — Так что в этом мире у меня нет никого, кто годился бы на роль заложника.

— Так ты детдомовец? А я и не знал… Тогда это меняет дело!… И что, ты и впрямь готов навсегда уехать из Питера? Неужели не жалко?

— За пол-лимона баксов не жалко, — сказал я и, закинув голову, посмотрел на синее небо, по которому медленно плыли похожие на сахарную вату облака. — Однажды я пытался осесть за бугром, когда стажировался в Штатах, но, увы, не получилось. Однако связи, как понимаешь, остались… Имеется у меня на Брайтоне знакомый адвокат Абраша Финкель. Занимается он иммиграционными делами… И, думаю, за хорошее вознаграждение без хлопот устроит мне канадскую бизнес-визу, а уж там со своими гринами я как-нибудь не пропаду! А достать меня в Торонто или Монреале злопамятному козлу Раскатову будет весьма затруднительно…

Я нес какую-то околесицу, но, что удивительно, сам в нее верил, поэтому обещание смыться из Питера звучало вполне убедительно.

— А ты силен! Продумал свою жизнь на три хода вперед, — сказал Алекс, отправляя окурок в стоявшую возле скамейки урну. — Значит, может случиться, мы с тобой больше никогда и не увидимся?

— Не может такого случиться, потому что у меня есть одна вредная привычка — я никогда не забываю людей, сделавших мне добро. И наоборот… Да и город этот мне по душе. Неохота навсегда с ним расставаться! — Я расстегнул нагрудный карман джинсовой рубашки, достал кассету и заранее приготовленные пять тысяч долларов. — Вот, возьми! И помни: в известном смысле моя жизнь с этой минуты в твоих руках!

Мы долго смотрели друг на друга, прежде чем Алекс подарил мне вымученную улыбку. Он взял «страховку», деньги и положил во внутренний карман модного белого пиджака.

— А что делать, если… в общем, если… не позвонишь? — спросил он, снова озираясь.

— Подожди двенадцать часов, а потом неси кассету в ФСБ. Введи их в курс дела, не скрывая ничего! Однако я уверен, что такого не случится.

— Хотелось бы верить… — процедил Алекс. — Где собираешься кантоваться три дня и три ночи, пока банк не подтвердит факт поступления денег? Надеюсь, не дома?

Неужели я похож на камикадзе? — улыбнулся я. — Из квартиры уже забрал все самое необходимое и снял номер в гостинице у метро «Новочеркасская». Там Раскатов меня точно не достанет, да и откуда ему знать, в какой шхере Питера я в данный момент обретаюсь? Когда поступят деньги, скорее всего, переберусь на какое-то время к приятелю в Ригу. И уже оттуда буду заниматься вопросами канадской визы. Впрочем, сейчас рано об этом думать, надо сначала с текущими заморочками разобраться…

— Гостиница возле «Новочеркасской»? «Редис-сон-Ладога», что ли?

— Она самая! — подтвердил я и на полтона тише добавил: — Надеюсь, это останется строго между нами?

— Может, мне сразу вернуть тебе кассету и деньги? — обиженно огрызнулся Кайро, демонстративно запустив пальцы в карман пиджака и приподняв брови. — Запросто, только намекни!

— Не стоит, я тебе доверяю, — сказал я и похлопал его по плечу. — Спасибо за все, даже не знаю, что бы я без тебя делал!

— Осядешь в Канаде, пробей там поляну насчет возможности переезда на ПМЖ еще одного россиянина! — как бы в шутку предложил Алекс. — Вдвоем веселее, как считаешь?

— Почему бы и нет? Главное — легально пересечь границу. А как же быть с колечком на безымянном пальчике? Собираешься оставить супругу здесь, на берегах Невы?

— На следующей неделе развод! — просиял Кайро. — Пять лет каторги наконец-то закончились! Скоро я снова буду свободен. Так вот!

— Поздравляю! Ну, мне пора! — Я поднялся со скамейки. Алекс тоже. — Ладно, вроде бы обо всем переговорили. Если что, звони мне на мобильник, номер знаешь. — Я пожал ладонь бывшего коллеги, еще раз заглянул ему в глаза. — До встречи!

— Удачи тебе! — Пальцы Алекса, словно тиски, сжали руку.

Я развернулся и зашагал в сторону Невского. Со скамейки напротив поднялись двое рослых молодцев с короткими стрижками и затопали следом.

«Падаль ты, Кайро, за это и ответишь!» — подумал я и протянул руку перед потоком спешивших в сторону Московского вокзала машин.

Глава 74. Блондинка на всю ночь.

В гостиницу, где меня действительно дожидался снятый всего на сутки одноместный номер, я вернулся поздним вечером, когда на экране телевизора в холле вещал Кара-Мурза из энтэвэшной программы «Сегодня в мире».

Я постоял, послушал, а потом стал шарить по карманам, делая вид, что ищу визитку гостя и никак не могу найти. На меня поглядывал какой-то субъект в джинсовом костюме. Он, как корова, жевал жвачку — квадратные челюсти ходили ходуном. Даже если не меня дожидается, все равно шестерка, потому что уважающие себя мужики в это время суток занимаются более достойными делами.

Не останавливаясь, я направился к лифту, мельком показав портье визитку. А зачем мне лифт, если мой номер на третьем этаже? Я проследовал к лестнице, поднялся на четыре ступеньки, хлопнул себя по лбу ладонью. Вот, мол, растяпа! Повернулся и заторопился к окошку дежурного администратора.

Как я и предполагал, малый в джинсе давил на кнопки сотового.

— До которого часа работает ресторан? — спросил я, мило улыбнувшись.

— До двух! — не отрывая глаз от компьютерного монитора, сообщила дама в строгом деловом костюме. Ее пальцы резво порхали по клавиатуре. — Но номера обслуживаются круглосуточно.

— А если я, скажем, приглашу к себе в номер… гостью на ужин… это не войдет в противоречие с правилами вашей гостиницы? — произнес я, чуть понизив голос.

Подействовало! Администратор мгновенно прекратила выбивать морзянку и внимательно — я бы сказал, по-женски оценивающе — посмотрела на меня из-под слегка приспущенных очков в тонкой золоченой оправе.

— Если имеете в виду даму, не являющуюся нашим гостем, тогда вам придется оплатить пятьдесятпроцентов стоимости номера, а ей — предъявить паспорт и заполнить соответствующую форму! — Администратор замолчала, словно раздумывая, стоит ли продолжать? Затем повернулась к монитору и уже без ехидства добавила: — На девушек, с которыми знакомятся у нас в баре, это условие не распространяется.

— Благодарю вас, вы весьма любезны и мне очень помогли. — Я прямиком направился к входу в ресторан.

Полумрак просторного заполненного посетителями едва ли на четверть зала подействовал на меня расслабляюще. Живут же люди!

— Добрый вечер! — подлетел ко мне розовощекий тип в смокинге, белоснежной накрахмаленной рубашке и бабочке. — Свободных столиков много, выбирайте любой, кроме тех, на которых таблички. Через пять минут начинается ночная шоу-программа. По ее окончании до самого закрытия будет играть джаз.

— Спасибо, я пожалуй, для начала расположусь устойки!

Похлопав ресторанного мальчика по плечу, я прошествовал к бару и взгромоздился на высокий табурет из хромированных трубок с мягким сиденьем из бордовой кожи.

Мгновенно передо мной возник худощавый бармен. Бледный, с прилизанными гелем редкими волосиками и равнодушным взглядом, он поинтересовался, что я буду пить.

— Клюквенную «Финляндию» и пепельницу, -бросил я, доставая из кармана и кладя на стол пачку «Лаки страйк» и зажигалку.

Не успел я взглянуть на часы, как пузатый фужер с розовой водкой и фирменная пепельница уже стояли передо мной. Бармен ловко стянул с лакированной поверхности стойки купюру, которую я положил рядом с зажигалкой, и напрочь забыл о сдаче. Как дух, как привидение, он моментально переместился в противоположный конец длинной стойки, где, при необходимости, можно было усадить десятка два клиентов, заскучавших за столиками.

Я проводил его взглядом, усмехнулся и, щелкнув зажигалкой, закурил.

И уже через секунду на соседний табурет плавно опустилась высокая голубоглазая блондинка с короткой стрижкой, искусным макияжем, пухлыми, ярко накрашенными губами и длинными ресницами.

Я повел носом. Либо «Фам», либо «Магрир»… Все-таки «Магрир»… В этом вопросе я был спец. Однажды этим ароматом меня зацепила такая девочка, что ой-ой-ой! Недаром название духов в переводе на русский означает «Мой коготок».

Блондинка украдкой покосилась на меня. Ее наряд я тоже оценил. Белая блузка, черная юбочка. Класс! Кто понимает, конечно. Наряд горничной и королевы одновременно… Точеные ножки, роскошный бюст. Чудесная девочка!

Я окинул ее красноречиво говорящим о моих дальнейших намерениях взглядом с ног до головы. Люблю высоких женщин, но что касается силуэта — предпочитаю скрипку. Виолончель великовата для меня. А впрочем, бери в руки смычок и выводи мелодию…

— Выпьешь со мной?

— Почему бы и нет? Возьми мне «Куантро». Обожаю этот ликер.

Я щелкнул пальцами. Бармен, надо отдать ему должное, оказался профессионалом высшего класса. Через секунду Джессика (она мне сразу сказала, что у нее американское имя) держала высокую ликерную рюмку за длинную ножку.

— Ты здесь один? — спросила она, пригубив ароматный напиток и затянувшись темно-коричневой дамской сигаретой «Мор».

— Один. Приехал по делам из Москвы на недельку. Фирма «Океан». Знаешь такую? С утра начнется круговерть, а сегодня можно слегка расслабиться. Меня зовут Владимир.

— Владимир — красиво звучит. А вот если Вова… Фу! Терпеть не могу.

— Тебе, наверное, приходилось слышать, что ты производишь впечатление весьма утонченной натуры.

— Тысячу раз.

— Ну ты смотри! И красивая… Все при тебе! Или все же чего-то не хватает?

— Денег… Как ни банально это звучит.

— Вот в чем дело! И сколько, если не секрет, не хватает для полного счастья?

— Сто долларов в час! — чуть помедлив, ответила Джессика. — Но зато с гарантией, что это будут незабываемые минуты в твоей жизни, Владимир. Я обещаю…

— Неужели? — Отхлебнув глоток клюквенной водки, я плотоядно облизнул губы. — А если я захочу, чтобы ты осталась у меня на всю ночь?

— Кайф! Обожаю иметь дело с солидными мужчинами. Только сначала мы с тобой должны решить один маленький вопрос…

— Нет проблем, Джессика! — Я достал из кармана пачку долларов, отсчитал пять купюр по сто баксов, положил на стойку и, накрыв ладонью, подвинул к ней. — О'кей?

— Ты — прелесть! — прошептала Джессика. Открыв висевшую на плече маленькую сумочку, она смахнула в нее деньги.

— Идем к тебе прямо сейчас, или еще хочешь выпить? — Она придвинулась ко мне и накрыла мою руку своей теплой ладонью. На пальце сверкнуло обручальное кольцо.

— Ты замужем? — Я покосился на него.

— Замужем. И что? Пусть тебя это не волнует. Все будет хорошо.

— Хорошо, что хорошо кончается! — ляпнул я ни с того ни с сего.

«Свистун» по-прежнему сидел в холле. Мое появление в обществе эффектной длинноногой блондинки наверняка успокоило его. «Клиент» расслабился, идет в номер с девочкой — резких движений, стало быть, совершать не будет. Никуда не свалит среди ночи. «Молодец, Кирсанов!» — похвалил я себя.

Незваные гости с пистолетами за пазухой, видимо, думают, что я полный мудак. Замечательно, именно этого я и добивался.

Новый охранник даже не спросил у меня визитку. Джессику, стало быть, здесь знали.

Мы поднялись на третий этаж. Я получил у дежурной ключ от номера с прикрепленной к кольцу металлической биркой «358» и, взяв Джессику под локоть, повел ее по коридору.

Когда мы подошли к темной лакированной двери с латунной ручкой и латунными цифрами «358», Джессика обернулась и чмокнула меня в щеку. Я улыбнулся, повернул ключ в замке, открыл дверь, щелкнул выключателем, пропустил вперед свою гостью, благоухающую дорогими духами, и обвел взглядом коридор. А потом захлопнул дверь и дважды повернул защелку.

Глава 75. «Извращенец» Кирсанов.

— Такое со мной впервые, честное слово! — Джессика отхлебнула из фужера шампанское. Отломив от плитки шоколада квадратик, протянула мне.

— Не люблю шоколад, — отрицательно покрутил я головой.

— Володечка, ты меня потряс. Всякие извращенцы попадались, но чтобы вот так, просто сидеть и разговаривать всю ночь? Может, ты мне фальшивые доллары сбагрил, а теперь раскаялся? — Она засмеялась.

— Понимаешь, дорогая моя… — прошептал я ей на ухо, — ты в прямом смысле дорогая, ибо баксы на дороге не валяются!

— Друг Аркадий, не говори красиво! — хмыкнула она.

— Ого! Откуда такие познания?

— Я в школе круглая отличница была, вот тебе и ого!

— Тогда почему…

— Потому что потому… Лучше ты мне скажи, в чем дело, почему мы не будем трахаться, а то я с ума сойду…

— Дело в том, — сказал я, наливая себе из графина апельсиновый сок, — что я шпион. Работаю на английскую разведку, и сегодня ночью у меня здесь, в гостинице, назначена встреча с одним типом из ФСБ. Раз в месяц за бабки он сливает мне секретную информацию о реальном состоянии золотого запаса России. А ты для меня — своего рода прикрытие, «крыша», как теперь говорят. Ни у одного нормального человека даже мысли не возникнет, что такой лось, как я, пригласивший к себе в номер на всю ночь такую аппетитную козочку, занимается не любовью, а сбором ценных данных. Неплохо придумано, правда?

— Да уж, ничего не скажешь! — хмуро буркнула Джессика и отхлебнула шампанского. — Вот вы, значит, какие… — Она усмехнулась. — Шпионы, продающие всяким англичанам и американцам нашу многострадальную Родину. А не боишься, что я сейчас пойду куда следует и заложу тебя? Не боишься?

— Боюсь, прямо трепещу! А тебе это надо? Ты вправду хочешь, чтобы однажды хмурым утром твой холодный…

— Остынь! Я все поняла! Я пошутила… — Она закурила. Выпустив в потолок струю дыма, погладила меня по руке. — Знаешь, это самые легкие баксы, заработанные мною в жизни. Давай в следующий раз, когда будешь встречаться со своим стукачом, я тебя подстрахую? Нет, правда!… А что? И тебе хорошо! И мне, прямо скажем, не плохо. Посидим до утра, всем спасибо, все довольны… Ну так как? Хочешь, могу сделать скидку и в порядке исключения оставить свой домашний телефон? Если подойдет муж, скажи, что с работы, и попроси позвать к телефону Катю. — Она запнулась. — Джессика — это псевдоним. Специально для клиентов. Мужики обожают редкие заграничные имена. У нас здесь пять девочек, и у каждой — рабочий псевдоним: Анжелика, Кристина, Марго…

— Дельное предложение, — заметил я, улыбаясь. — но, к сожалению, неосуществимое. Всякий раз я назначаю встречи в разных отелях, а там свои девочки работают. Не мне тебе говорить, что чужая территория — дело святое! Знаешь, что бывает, когда нарушают границы?

— Я в жизни никогда никого не подводила, поэтому остается только сожалеть. А ты всегда берешь девушку на всю ночь и ни разу с ней не…

Я покачал головой:

— Инструкция, понимаешь ли…

— Так ведь никто не узнает! — Катя всплеснула руками. — Или у тебя, дорогой Джеймс Бонд, совсем не стоит, а?..

— Т-с-с-с!…

Я поднес указательный палец к губам и прислушался. В коридоре раздались шаги. Кто-то прошел мимо двери.

Дважды щелкнул замок в двери соседнего номера.

— Катюша, — сказал я шепотом, — давай с тобой договоримся. Сейчас ты разденешься, ляжешь в постель и будешь лежать тихо-тихо до тех пор, пока я не разрешу тебе встать и уйти. Больше от тебя ничего не требуется. Сама рассуди, пятьсот баксов — это все-таки пятьсот баксов. Чтобы их заработать, нужно кое-что сделать, как ни крути! Поняла?.. Давай в темпе!

— Ладно! Только учти, если я не спущусь в холл к шести утра, сюда обязательно явится Бориска.

— Твой сутенер? Это пустяки. Ты, главное, раздевайся… — Я достал из кобуры пистолет, снял с предохранителя, скинул с себя рубашку, сунул «макарыч» за брючный ремень. — И вот еще что! О чем бы мы ни говорили с человеком, который сюда придет, ничему не удивляйся. Ясно?

— Ты меня пугаешь! — Катя побледнела. — Может, я отдам тебе твои проклятые грины и пойду отсюда, а?! Чужие заморочки мне по барабану… Я сейчас закричу…

Она находилась на грани срыва, и я решил действовать радикально — отвесил ей не сильную, но приводящую в чувство оплеуху.

— Все будет хорошо! -перешел я на громкий шепот. — Никто тебя не тронет, никому ты не нужна. Но если в номер заявятся парни из контрразведки, все должно выглядеть так, словно мы с тобой, два голубка, милуемся в постельке, наслаждаемся любовью за деньги — и точка! Врубилась наконец?.. Живо свои тряпки долой, пока я сам не порвал их к едрене фене!

Моя тирада возымела должное действие. На письменный стол полетела сначала блузка, затем мини-юбка.

Оставшись в одних шелковых трусиках, Катерина нырнула в кровать, под одеяло, и показала мне язык. Эта шалость заставила меня на миг забыть о всей серьезности ситуации. Я расплылся в улыбке.

— А ты что, с клиентами в исподнем развлекаешься? — заметил я с подначкой. — Или ты предпочитаешь минет?

— Ты — циник! — Катерина стянула трусишки, прицелилась, бросила в меня, но не попала.

— Презервативы здесь? — спросил я, снимая со спинки стула сумочку на тонком ремешке.

— Да.

— Можно я их возьму?

— Да ради Бога!

Она с любопытством наблюдала за моими манипуляциями. А я разрывал упаковку, вытаскивал презервативы, шел в туалет и, нажимая на кнопку бачка, спускал их в унитаз. Я сделал пять ходок.

— Не много ли для шпиона, который никогда не трахается? — спросила она ехидно.

— В самый раз! — Я хитро подмигнул ей. — Мы с тобой, считай, уже целых два часа кувыркаемся! Куда же меньше? Того и гляди заподозрят в половом бессилии.

— Остынь, гигант секса! — Катя выглянула из-под одеяла. — И вообще я хочу есть! Дай мне банан.

— Пожалуйста! Мне не жалко, тем более что сегодняшний банкет целиком оплачивает правительство Соединенного Королевства. Тихо, умолкни…

Из коридора донесся звук шагов, приглушенных ковровой дорожкой. Возле двери шаги замерли. Но мой обострившийся до предела слух уловил шепот и какую-то возню, продолжавшуюся с полминуты.

А потом в дверь тихо постучали…

Глава 76. Пока не открылась почта…

Сделав проститутке знак, чтобы молчала и оставалась в постели, я вытащил пистолет. Дождался повторного стука. Подойдя к кровати, крикнул:

— Какого черта? Чего надо? Просил же до утра не беспокоить!

— Вова, открывай, это Алекс! Катерина закатила глаза.

— Ты что, оборзел?

— Открой, очень надо! Случилось кое-что серьезное.

— Ну ты даешь! — Я пару раз подпрыгнул на краю кровати. Она заскрипела. — Подожди, оденусь хотя бы! — И уже обращаясь к своей гостье, о присутствии которой в номере Кайро несомненно знал, рявкнул: — Да заткнись ты и не дергайся! Это мой приятель. Он тебе ничего не сделает, так что можешь за свои прелести не переживать! Лежи под одеялом, я кому сказал!

Взлохматив ладонями волосы, я положил пистолет на сервировочный столик рядом с остатками ужина из ресторана. Шаркая по полу ботинками, вышел в прихожую и, повернув защелку, распахнул дверь.

Кайро смотрел на меня и нагло улыбался. Остальных визитеров не было видно. Скорее всего, они стояли у стены — по обе стороны от дверного проема.

— Заходи! — сказал я, смерив Алекса недовольным взглядом: — Только я не один, как ты понимаешь. Не пугай девчонку! Думаю, нам вообще лучше спуститься в холл. Можно кофе заказать.

— Зачем это? — бросил Кайро. В его правой руке я увидел матово-черную «беретту» с глушителем. — Очень жаль, коллега, но шеф считает, что пятьсот кусков — большие деньги. И дарить их каждому засранцу — непростительное расточительство.

В проеме дверей возникли два мрачных субъекта. Один распахнул куртку и вскинул висевший на плече автомат «узи». Другой смотрел на меня не мигая — тот, джинсовый парень, что ночью сидел в холле гостиницы. Я изобразил на лице удивление и одновременно страх, вполне естественный в подобной ситуации.

— Тихо, без лишних движений, руки за голову и, не поворачиваясь, топай в комнату! — приказал Кайро. — Ты же профессионал, Кирсанов! И веди себя соответственно, без истерики.

— Сволочь! — процедил я сквозь зубы. Вращая глазами и раздувая ноздри, я изображал крайнюю степень бешенства. Дескать, на этот раз твоя взяла, но появись у меня хоть малюсенький шансик…

— Руки за голову! Не понял? — рыкнул парень с «УЗИ».

Я был вынужден подчиниться и стал задом пятиться в комнату.

Троица ввалилась в номер. А топтун из холла запер дверь и встал к ней спиной, расставив ноги на ширину плеч.

Только сейчас я увидел у него маленький, величиной с ладонь, но оттого не менее опасный пистолет системы «бульдог». Крошечная пуля способна с небольшого расстояния пробить бронежилет. Обычный, но не кевларовый…

Заметив мой ПМ, лежавший на сервировочном столике, Алекс сделал знак похожему на зомби парню, и тот убрал пистолет в карман.

У меня за спиной вскрикнула Катя. Такого поворота сюжета она явно не ожидала. Ее душевное состояние я понимал как никто другой. Пятьсот баксов за такую нервотрепку — не слишком крупная сумма. Эх, девушки, дурим мы порой вашу сестру, но ничего не поделаешь: мужские игры — штука суровая!

— Сядь! — приказал Алекс, стволом пистолета указав на стул. — Еще раз прошу — не делай резких движений и не пытайся искать выход из создавшейся ситуации. Его просто не существует.

Он подошел к кровати.

— А какие здесь у нас симпатичные девушки! Ну-ка, ну-ка…

Алекс схватился за край одеяла, потянул на себя.

— Немедленно прекратите, мне стыдно! Накройте меня, — крикнула Катерина. — Я здесь совершенно ни при чем, и ваши дела меня не касаются! Накройте меня одеялом или позвольте одеться. Имейте в виду, мой хозяин поставит вас на счетчик за причиненный мне моральный ущерб!

— Красивый экземпляр! — подал голос «зомби», поедая голодным взглядом обнаженную жрицу любви. — И сколько такая стоит? Слышь, ты!

— Сто долларов в час! — произнес я, отводя взгляд. — Отпустите ее! На хрена вам лишний труп?

— Действительно, незачем! — пожал плечами Кайро, разглядывая красные упаковки от презервативов на тумбочке. — Ты, похоже, оторвался со вкусом. Стало быть, девочка стоит потраченных на нее денег? — Он поднял с пола одеяло, бросил на кровать. — Смотри, не простудись, милая! Будешь хорошо себя вести, может, поживешь еще. Сечешь ситуацию?

Катерина испуганно кивнула.

— Придет время, покажешь, на что способен твой нежный ротик… Ясно?

Девушка кивнула еще раз.

Я терпеливо ждал, когда, наконец, кончатся эти предисловия. Пора бы уже начать разговор о главном — о кассете. И тут, словно читая мои мысли, Кайро нахмурился, подвинул к себе стул, сел, положив локти на спинку, и пристально посмотрел мне в глаза. Рядом, злобно зыркая то на меня, то на притихшую под одеялом Катерину с автоматом наизготовку стоял «зомби».

— Знаешь, зачем я пришел? — спросил Кайро, доставая из моей же пачки сигарету и прикуривая от моей зажигалки. — За второй копией кассеты! А если быть точнее, за оригиналом, так как копию ты днем отдал мне на хранение вместе с пятью тысячами баксов. Кстати, спасибо за презент! Я как раз собрался смотаться куда-нибудь на Сейшелы и пожариться на пляже под пальмами, так что денежки Лебедевой мне не помешают.

— Смотри не подавись! — процедил я и посмотрел на пачку сигарет.

— Успокой нервы! — улыбнулся Алекс и бросил мне пачку вместе с зажигалкой. Пока я закуривал, он молчал. — Знаешь, не хочется затягивать нашу последнюю с тобой встречу, — продолжил Кайро, — поэтому буду краток. Ты называешь место, где спрятан оригинал, а я за это обязуюсь прикончить тебя быстро и без боли.

Есть и другой вариант. Ты изображаешь из себя борца за народное дело, тогда мои ребятки спускают тебя и эту блядь в питерскую канализацию, где по уши в дерьме и в компании с голодными питерскими крысами вы проведете какое-то время, пока туда же не доставят твоего дружка Витю Липатова. Ну и далее по нарастающей. Выбирай, только думай не слишком долго. Я не люблю ждать…

Катерина засмеялась, а я обомлел. Может, она того? Сдвиг по фазе…

— Владимир, отдай им то, что они требуют. Ей-богу, все это суета сует и всяческая туфта, как говорит мой хозяин.

Я сделал вид, будто глубоко задумался. Прошла, пожалуй, минута, прежде, чем я, окинув взглядом незваных гостей, произнес:

— Ладно, отдам я тебе кассету. Но только условия будут иные…

— Ну-ка, ну-ка! Любопытно послушать, — ерничал Кайро.

— Девочку ты отпускаешь сразу же, как только узнаешь, что кассета у Раскатова. И Липатова не трогаешь. И самое главное — я хочу узнать имя шустрика, опередившего нас с Бойковым в Иркутске и взорвавшего мой «порше», в котором в тот момент находился Антон Хромов. Не скажешь — стреляй прямо сейчас, и тогда миллионам «Цербера» и большинству из вас сразу придет полный пиздец. Раскатов, естественно, останется при своих интересах, да еще и посмеется над вами. Вы же, кретины безмозглые, ради спасения его шкуры влипните в мокрый блудняк.

В номере повисла тишина, нарушаемая лишь вздохами Катерины.

— Зачем тебе знать, кто это был? — усмехнулся Кайро. — Жмурику не все ли равно?

— Считай, это последняя просьба приговоренного! Может, я верю в загробную жизнь… Хочу знать, кого на том свете отблагодарить за нанесенный мне физический и моральный ущерб. Или ты, бывший кремлевский охранник, в шахматной партии Раскатова просто проходная пешка?

Я решил сыграть на самолюбии Кайро и не ошибся — попал точно в цель.

— Ты шизанутый мужик, Кирсанов, и желания у тебя шизанутые! Так и быть, в память о совместной службе на мое благо я, пожалуй, не трону твоего Витька и исполню твою последнюю просьбу. — Он рассмеялся и покачал головой. — Ты уж поверь мне на слово, других гарантий дать не могу. Согласен? Впрочем, зачем я спрашиваю — выбора-то у тебя все равно нет.

— Кто убил Такарского?

— Только не рыдай! — усмехнулся Кайро, не спуская с меня проницательных глаз. — Сержу врезали кулаком по балде, а потом вкололи так называемую«формулу А-три». Острая сердечная недостаточность… Дорогая, конечно, хреновина, но зато без проблем…

— Кто это сделал? Назови имя…

— Вряд ли оно тебе знакомо. Могу лишь сказать, что вчера утром ты успокоил его навеки точным выстрелом в лоб. Мента по дороге помнишь?

— Еще бы! Значит, как я и предполагал, ментовка тут ни при чем… Браво, генерал Раскатов!

— Ну а гараж твой… — Кайро оскалился, обнажив частокол ровных белых зубов, -… я сам навестил, собственной, так сказать, персоной. Помогал мне в этом деле один молоденький парнишка. Он работает в фирме, специализирующейся на аварийном вскрытии сейфов! Открыть и закрыть гаражные двери с примитивным «пауком» для него — дело пяти минут. А паренька того, из «Кристалла», конечно, жаль, но кто мог подумать, что он окажется в машине вместо тебя? Вот, собственно, и вся история. Итак, где кассета? — вскинув пистолет, он посмотрел на меня в упор.

— Погоди, есть еще вопросик. — Я хотел прояснить дальнее подозрение. — А зачем мы с тобой с чердака охотились на Красавчикова? Ведь он, как оказалось, охранным бизнесом никогда не занимался?

Имел я виды на Элеонору, долго обхаживал девку, а Красавчиков отбил у меня ее походя, просто прихватив слегка за задницу. А чтобы запудрить тебе мозги и задействовать на акцию, пришлось предварительно попортить свой бронежилет и малость поцарапать машину…

— А я — то тебе зачем был нужен?

— Неужто не сечешь? Занял мое место и задает идиотские вопросы. На тебя планировалось скинуть ликвидацию Красавчикова, а самого мочкануть.

— Кто же это должен был сделать? Уж не ты ли?

— Да все тот же мужик, облажавшийся на твоей надувной кукле.

Тут я вспомнил, как в тот достопамятный день, когда мы с Кайро спускались с чердака, я впереди себя услышал топот ног на лестнице. Словно кто-то следил за нами.

— Кто же меня, по ментовской логике, прикончит, если Красавчиков уже убит?

— А охрана у него на что! Да не волнуйся ты так — нашлась бы подходящая версия для жмурика Кирсанова! Все сорвалось из-за одного дурацкого упущения, — с досадой произнес Кайро, — зачем я взял только пули специального назначения. Но уж очень хотелось как следует распотрошить этого ебливого бугая!… Все, аудиенция закончена, — объявил Алекс. — Где кассета?

Я отправил ее заказной бандеролью «до востребования» на имя Раскатова в сто сорок пятое почтовое отделение. Если забыл, то могу напомнить: предполагалось, что я сообщаю твоему шефу местонахождение пленки только в обмен на поллимона гринов. Вот такое было условие. Вернее — уговор, который надо выполнять! — отчеканил я громким голосом.

— Не забыл! Пятьсот кусков и мне не помешают, так что придется подождать. Поживи еще, пока почта не открылась. А я сделаю звоночек…

«Зомби» протянул Алексу сотовый телефон.

Нажимая кнопки, Кайро уже не скрывал благостного расположения духа. Он верил, что обвел меня вокруг пальца, а я верил, верю и буду верить, что зло всегда наказуемо.

Глава 77. Спецназ в действии.

Закончив разговор с Раскатовым, Кайро отключил связь.

— Вот и ладушки! Будем ждать открытия почты! -Он вернул трубку «зомби», посмотрел на меня с презрительным сочувствием во взгляде и покачал головой. — Как там у Булгакова? «Страшно не то, что все мы смертны, а то, что мы внезапно смертны…» Но к тебе, Кирсанов, это вроде бы не относится. Твоя смерть давно запланирована и состоится через два часа с небольшим…

— Возможно. Однако ты забыл одну подробность, приятель! Это произойдет лишь в том случае, если я не соврал. А если на почте нет и никогда не было бандероли на имя генерала Раскатова? Что тогда?

Сцепив пальцы в замок, Алекс хрустнул суставами и сказал:

— Если соврал, пожалеешь, что вообще родился на свет. В кармане у Жорика… — Он кивнул в сторону парня, привалившегося к дверному косяку,…шприц и ампула. Один укол, и ты расскажешь все, но потом мозг у тебя размякнет, и ты станешь идиотом с исключительно скотскими потребностями пожрать, посрать и так далее. Будешь пускать слюни, раскачиваться, как ванька-встанька, и ссать в штаны. Зато будешь жить! Лично я на твоем месте предпочел бы пулю в висок.

Я подобрался и, глядя Кайро прямо в глаза, спокойно ответил:

— Очень сожалею, Алекс, но ты проиграл. А твое пожелание насчет виска я учту.

— Мели Емеля — твоя неделя! — усмехнулся Кайро.

— Мне жаль, но это правда! — повторил я, прислушиваясь к звукам в коридоре, напоминающим шум пылесоса. — Только, в отличие от меня, у тебя не останется выбора…

Затаив дыхание, я замер, приготовившись к спланированной спецами из ФСБ развязке.

Секунды стали растягиваться, как эспандер.

И вдруг, словно при замедленной съемке, Жорик взмахнул руками и, пролетев метра два, повалился на ковер в прихожей, а со страшной силой выбитая дверь придавила его.

— Всем на пол! Лежа-а-ать! — Будто вихрь в гостиничный номер ворвались собровцы — в черной форме, в масках, со стволами, готовыми плюнуть свинцом в каждого, кто окажет хоть малейшее сопротивление.

Инстинктивно вскинувшего свой «узи» «зомби» скосили короткой очередью. Молчавшая до сих пор Катерина взвизгнула, вскочила в полный рост и прижалась к стене, не выпуская из рук одеяла.

Я выступил синхронно. Вообще-то мои действия трудно описать словами, но я постараюсь.

Дверь слетела с петель, а я — со стула; дверь придавила Жорика, а я с лёта вмазал Алексу ногой по виску. Он взмахнул руками и стал заваливаться на пол. И тут я дополнительно врезал ему по черепу кулаком. Ворвавшиеся в номер спецназовцы споткнулись о него, и он тут же затих.

Дверь поставили на попа, а придавленного ею и пребывающего в глубоком нокауте топтуна осчастливили «браслетами».

Алекс Кайро, как оказалось, сразу же испустил дух от моего удара в висок. «Я бы предпочел пулю в висок…» — такими, кажется, были едва ли не последние его слова. Это тебе за Антона Хромова, дорогой коллега…

— Ты как, в порядке? — Офицер в штатском, фамилию которого после позавчерашнего двухчасового разговора в Большом доме на Литейном я напрочь позабыл, посмотрел на меня удивленно-оценивающим взглядом. — Молодец, хорошо сыграл!

— Спасибо, что поверили и не стали тянуть резину, — сказал я, опускаясь на край кровати. Катерина сидела на корточках у стены номера совершенно ошарашенная. — А то я, честно говоря, стал уже сомневаться в способностях наших доблестных компетентных органов. Беру свои сомнения назад…

— А меня, между прочим, мнение гражданских о нашей конторе не интересует, — отбил пас офицер. — Ты вот что, накинь рубаху и девчонку успокой, смотри — ее аж колотун бьет. Налей ей выпить, что ли! И не исчезай, сейчас к нам поедем…

— А Раскатов?

— Куда он денется, сучий оборотень!

— Хотелось бы взглянуть, когда его будут брать… — обронил я.

— Перетопчешься! — усмехнулся офицер. Немного погодя добавил: — Как-нибудь зайдешь, так и быть, прокручу видеопленку!

Он стал отдавать приказания все еще находящимся в номере спецназовцам.

В дверной проем заглядывали озабоченные физиономии гостиничных работников. Похоже, руководство отеля прикидывало, во сколько обойдется ремонт и покупка новой мебели.

Я погладил Катерину ладонью по растрепавшейся прическе.

— Спасибо тебе, девочка, за помощь! Не поминай лихом. Ты — молодец! Помогла мне и нашим спецслужбам обезвредить серьезных и опасных преступников. Поверь, твоей жизни действительно ничего не угрожало, потому что…

— Да пошел ты! — закричала Катя. — Затрахали вы меня своими бабками, какой-то кассетой дурацкой… Можешь забрать свои поганые баксы. Осчастливил… Ладно, отвернись, я оденусь!

Катерина выудила из-под упавшего стула трусики и блузку.

— А юбку не видел? — спросила она меня через минуту.

— Видел.

— Где?

— На ней труп лежит.

— Достань!

Спустя пять минут она была при полном параде.

— До свидания, господин шпион! Рада была познакомиться.

— Катерина, я твой должник. Давай телефон — позвоню и расплачусь сполна.

— Спасибо, обойдемся!

Я проводил ее одобрительным взглядом, ощущая одновременно, как по телу разливается свинцовая усталость.

Все, господа, отстрелялись! Закончен бал, гасите свечи… Но почему, черт побери, нет ни чувства удовлетворения, ни победного ликования души?

Устал я, дико устал…

Глава 78. Черная «Волга» с галогеновыми фарами.

В здании на Литейном, где мирно уживаются МВД и ФСБ, я проторчал до самого вечера, переходя из кабинета в кабинет и повторяя историю моих приключений от начала до конца. Меня слушали почти не перебивая.

Наконец, когда зеленый циферблат электронных часов на стене в конце длинного коридора показал двадцать один пятнадцать, меня препроводили в кабинет к майору Кураеву, тому самому офицеру, который присутствовал в гостинице во время задержания Алекса Кайро и его подельников. Взяв у меня подписку о невыезде, он сообщил, что «оборотня-генерала» взяли без проблем, и предупредил, чтобы я не трепал у каждого столба обо всем, что мне известно, пока не завершится расследование.

Майор Кураев лично проводил меня до выхода и на прощание выдал тираду, от которой за версту несло унылой обреченностью:

— На твоем месте, Кирсанов, я бы предпочел не ворошить осиное гнездо. Наплюй на эту гнилую фирму. Оставь себе те пять кусков в качестве своеобразной компенсации за моральный и материальный ущерб и поищи другое место работы. Хочешь к нам приходи… С твоей квалификацией и опытом возьмем тебя с руками! Только шальных денег не жди. Добавил ты нам головной боли, Кирсанов! Ну чего уж теперь… как говорится, сделанного не воротишь! Постарайся впредь не ввязываться в такие авантюры. Уверен, еще не раз увидимся. Ты же у нас свидетелем проходишь. Бывай!

У меня за спиной с глухим стуком захлопнулись массивные двери Большого дома, в лицо ударил свежий ветер с Невы.

Я постоял, выкурил сигарету, бросил окурок в урну, повернул налево и зашагал в сторону Невского, навстречу последнему рандеву сегодняшнего дня.

До дома, где жила Лика, отсюда не более двадцати минут пешком. После многочасового «заточения» в Большом доме ударная порция смешанного с дождевой моросью воздуха мне была просто необходима. Вопреки прежнему обыкновению, я не позвонил и не предупредил Лику о своем визите.

Вывернувшись из-за угла, я сразу бросил взгляд на широкий подъезд дореволюционной постройки массивного доходного дома, где она жила, и… остолбенел.

У тротуара стояла та самая черная «Волга» с правительственными номерами, а у парадных дверей дома топтался под огромным зонтом один из двух бычар, не проронивших ни звука по дороге из Пулково до города в то время, как я излагал Раскатову свои соображения о причине скоропостижной смерти Такарского.

Именно тем поздним вечером, между прочим, я едва не взлетел на воздух вместе со своим «порше». Что же это получается? Неужели майор с Литейного вешал мне лапшу на уши?

Я остановился посреди тротуара, рядом со светящейся витриной новомодного бистро.

Спустя пару минут из подъезда вышел и тут же нырнул под зонт услужливого телохранителя живой и невредимый Андрей Викторович Раскатов. Следом шел охранник Артур. Оглядевшись по сторонам, он поспешил к машине, распахнул перед хозяином заднюю дверь.

Заурчал мотор, галогеновые фары осветили мокрый асфальт, «Волга» тронулась с места, набирая скорость. И вдруг остановилась, взвизгнув тормозами.

Я не сводил глаз с вспыхнувших над бампером красных тормозных огней. Внезапно они погасли, и машина, выпустив клубы белого дыма, зашуршала по влажной мостовой.

Я бегом кинулся к подъезду Ликиного дома, набрал код на электронном замке, толкнул тяжелую дверь и бросился вверх по ступенькам. В висках стучало, в голове метались тревожные мысли. Почему Раскатов на свободе? Зачем он приезжал? К кому? К Лике? Что за дела, черт побери!…

Я ткнул пальцем кнопку звонка и не отпускал до тех пор, пока не увидел на пороге испуганную Лику. Встретившись со мной взглядом, она машинально сделала шаг назад.

— Володя, ты? Что случилось? На тебе лица нет…

— Зачем он к тебе приезжал?! — выпалил я, переведя дыхание. — Что ему было нужно? Говори! — Я схватил Лику за плечи и встряхнул.

— Кто приезжал? Я не понимаю… — пробормотала она испуганно. — Отпусти, слышишь? Мне больно!

— Зачем приезжал Раскатов? — убрав руки, я вошел в прихожую и закрыл за собой дверь.

— Не понимаю, о ком ты говоришь! — Лика отвела взгляд, явно не желая отвечать. — Ты что, не в себе?

— Хватит! Не валяй из себя наивную дурочку — тебе эта роль не подходит. Либо ты рассказываешь мне, что связывает тебя с этим старым негодяем, с этим… оборотнем, виновным в смерти компаньонов твоего отца, включая Лебедеву, либо… — Наши взгляды вновь встретились, и я увидел в глазах Лики вызов. — Либо я… — Спазм перехватил мне горло.

— Интересно! Ну и что ты сделаешь, если я не стану отвечать? — Лика криво усмехнулась. — Повернешься и уйдешь навсегда? Ты это хотел сказать?

— Я просто…

— Ничего я тебе не скажу, понял! — произнесла она с такой твердостью в голосе, что мне сразу стало понятно — выпытывать у нее правду бесполезно. — Ты волен делать все, что считаешь нужным. Мне все равно.

— Неужели Раскатов так запугал тебя, что ты готова все забыть? — сказал я, чувствуя, как рушатся все мои надежды, связанные с Ликой. Пусть неоформленные, неясные, но — надежды. — Лика, я все-таки все еще люблю тебя! Давай поговорим спокойно, без эмоций. Сегодня у меня был такой сумасшедший день, впрочем, как и вчерашний, что голова просто кругом идет. Устал я от этого безумия и хочу только одного — видеть твои глаза, гладить волосы и держать в руках твои ладони. Давай уедем с тобой куда-нибудь? Деньги есть…

— Володя, иди домой! — сказала Лика чуть дрогнувшим голосом. — Так будет лучше и для меня, и для тебя…

— Ну зачем ты так? Ведь не случилось ничего такого, что помешало бы нам…

— Иди домой, прошу тебя! — повторила она ледяным тоном и распахнула дверь. — Уходи! Все кончено. Ты что, не понимаешь? Так будет лучше для нас обоих. — Лика прижала ладони к лицу и взглянула на меня холодными глазами. — Я не люблю тебя. Понимаешь? Я тебя не люб-лю, — произнесла она по слогам. — Прости, но это так… Уходи!

Звук с шумом захлопнувшейся у меня за спиной двери отозвался в подъезде гулким эхом и поставил точку в наших с Ликой непростых отношениях.

Глава 79. Опять скинхеды.

Что делать, когда на сердце скребут кошки? Даже не кошки, а самые настоящие пантеры! Каждый второй захочет, скорее всего, напиться. Ну и я, конечно, не исключение.

Я отправился в бар «Харлей Дэвидсон», с которым у меня связаны более-менее приятные воспоминания. В прокуренном и довольно-таки мрачном помещении, в окружении волосатых и бородатых байкеров, подкатывавших к заведению на своих навороченных мотоциклах, я стал капитально надираться. Вливая в себя одну за другой порции американского пойла под названием «Джим Бим», я все время как бы видел перед собой морщинистую рожу генерала Раскатова, которого, как я теперь убедился, никто вовсе и не собирается арестовывать. Рука руку моет…

Нет, все-таки я прав! Наши спецслужбы — насквозь прогнившая крысиная контора. И работают в ней продажные и коррумпированные сапоги в погонах…

— Повтори двойной! — Я подвинул пустой бокал к молоденькой барменше в черной кожаной куртке со множеством стальных заклепок и такой же бейсболке. — И сделай ящик чуть погромче! — Я кивнул на телевизор под потолком. Начиналась программа «Криминальный экспресс», и мне хотелось знать последние новости.

Девица послушно взяла пульт, молча нажала на кнопку.

— … Только что полученную видеозапись задержания сотрудниками РУБОП двух террористов, подозреваемых в ограблении ювелирного салона «Кристалл» в центре города… — сказала с экрана девушка в милицейской форме.

Затем появились кадры захвата налетчиков.

— В результате операции один из преступников, Зыбин Борис Дмитриевич, тысяча девятьсот семидесятого года рождения, уроженец Санкт-Петербурга, убит в перестрелке, — сказала вновь появившаяся ментовая девушка. — Второй — Захаров Василий Петрович, тысяча девятьсот шестьдесят пятого года рождения, гражданин Украины, доставлен в следственный изолятор МВД. В квартире на Васильевском острове, где скрывались неоднократно судимые рецидивисты, обнаружены золотые украшения и изделия с драгоценными камнями, из магазина «Кристалл», а также удерживаемая в качестве заложницы двенадцатилетняя Марина Хромова, сестра Антона Хромова, соучастника ограбления магазина, работавшего в самой мощной и разветвленной частной охранной фирме «Цербер» и погибшего на днях в результате теракта. А теперь, как обычно, сводка преступлений за истекшую неделю…

Значит, все-таки повязали гадов… — процедил я сквозь зубы и залпом выпил двойную порцию американского виски. — Надо было обоих пристрелить на месте…

— Только что стало известно, что государству возвращена чрезвычайно крупная сумма денег, похищенных ранее угонщиками самолета, следовавшего рейсом Санкт-Петербург — Иркутск. Все бандиты погибли в перестрелке. Жертв со стороны милиции нет. Кроме того, — продолжал вещать телек, — задержан некий киднэппер, личность которого устанавливается, похитивший дочь одного из сотрудников таможенной службы.

Ну, с угонщиками все было ясно заранее, хотя бабу, их руководительницу, стало почему-то жалко. Красивая телка. Хоть и явно отмороженная.

Я обвел взглядом своих соседей. Через стул от меня сидел здоровенный скинхед с тяжелой золотой цепью на бычьей шее. Он пил пиво — после каждого глотка облизывал перемазанные белой пеной вывернутые наизнанку губы и причмокивал.

А ведь я его где-то видел? Ну-ка, Кирсанов, напряги память! Я уставился на него, силясь вспомнить имевшее место «дежа вю». «Знакомая харизма!» — подумал я, но оказалось, эту мысль я озвучил, и довольно громко.

— Ты че, мужик? Устал от жизни, да? — Бритоголовый смерил меня тяжелым взглядом.

— Шел бы ты лесом! Я к тебе не лезу, и ты ко мне не лезь! — протянул я и махнул рукой.

Чего этому долбоебу от меня надо? Вот возьму и врежу по сальной харе, чтобы не таращился. Но ведь я его знаю! Точно… Где же я его видел? Точно, ведь это он вместе с тремя бритоголовыми друганами тискал Лику возле ночного гастронома.

— На свежий воздух тебе надо, зема! — рыкнул парень. — Пошли, что ли, прогуляемся…

— Пошли, прогуляемся… А я тебя знаешь, где видел? В общественном туалете… Ты ссал мимо писсуара… Ты точно не снайпер…

— А вот это мы сейчас проверим!… Ну что, сам начнешь ботинки мне лизать или помочь? — пробасил бритоголовый, когда мы оказались на улице. Он махнул кому-то рукой.

Я моментально протрезвел и оглянулся.

Из стоявшего чуть поодаль от входа в бар раздолбанного «фольксвагена» вывалились трое таких же отмороженных лбов. Не торопясь, они направились к нам. Я посмотрел направо, потом налево… Четверо на одного! Рисковая ситуация…

— Что, обосрался, ко-з-зел?!. — ощерился мой супротивник. — На колени, сучий потрох! Умоляй опрощении! Только погромче, а то я плохо слышу!

Я вспомнил, что мой верный «Макаров» остался дома, на тумбочке, и понял, что дело — дрянь. Но страха не было никакого. Я уже устал бояться.

Озираясь по сторонам, я оценивал свои скудные шансы. Если двое из четырех умеют как следует шевелить конечностями, тогда мне точно не поздоровится…

— Щас, только шнурки завяжу! — прорычал я и пяткой правой ноги с разворота врезал стоявшему у меня за правым плечом бритоголовому в оттопыренное ухо.

Я навесил скинхедам около десятка нехилых ударов и в ответ, правда, получил столько же, прежде чем увидал стальное лезвие выкидухи. Спустя мгновение оно вошло мне по самую рукоятку в грудь, слева.

Я задохнулся, словно в легких оказался расплавленный свинец. По глазам резанул желтый свет мотоциклетного фонаря.

Плохо помню, что было потом. Правда, вспоминаются отдельные кадры.

Кто-то нагибается надо мной, выдергивает из груди нож. Я пытаюсь закричать и не могу… Нестерпимая боль пронзает меня насквозь.

Этот кто-то и еще один волокут мимо меня третьего…

Взревел мотор и затих в отдалении.

Высоко в небе вроде бы сверкнула молния, и сильно громыхнуло.

Я лежу на земле. Капли дождя секут меня по лицу. За что? Что я такого сделал? Я живу или умираю? Трудно дышать…

Помню, я закричал:

— Мама-а-а-а…

Эпилог

Осень в Питере, городе моего детства, отрочества, юности да и всей сознательной жизни, каждый год бывает одинаковой. В конце сентября вдруг как-то сразу становится слякотно, и почти все время моросит нудный мелкий дождик. По ночам иногда случаются заморозки. Дует ледяной арктический ветер. Кажется, вот-вот завьюжит и на землю ляжет снег, и тогда о погожих летних деньках останутся печальные воспоминания.

И вдруг небо проясняется, выглядывает из-за редких облаков приветливое солнце, и сразу на душе становится тепло и уютно. А ведь до зимы еще далеко! — радуетесь вы, и на сердце расцветает весна.

Первый день бабьего лета, пришедшего на смену ненастью, в этом году мне запомнится надолго. Мой лечащий врач отменил постельный режим и разрешил, наконец, выйти на улицу и подышать свежим воздухом.

Восторг души! Теплынь, вековые зеленогорские сосны, морской воздух с Финского залива… Я почувствовал себя вновь рожденным.

Я шел по лесной аллее, вороша опавшую листву. Подходя к корпусу главврача, решил взглянуть на его новенький «рено». В этой истории главный, лихо орудуя скальпелем (или какие у них там еще есть инструменты?), спас мне жизнь. Лезвие ножа задело сердце, но лишь по краю. Хотя, конечно, если бы я оказался на операционным столе на полчаса позже, не пришлось бы мне гулять сейчас среди зеленогорских сосен.

Подойдя к «рено», я чуть сдвинул боковое зеркало машины, невольно увеличив обзор больничного лесопарка, который в это самое зеркало можно было наблюдать.

Сделал я такой жест без всякой задней (или какой угодно другой) мысли — просто решил наконец взглянуть на свою физиономию. Как-то противно было в последнее время ею любоваться. И точно! На меня смотрело бледное небритое лицо с глубоко запавшими глазницами. Однако в зеркало теперь с увеличенным мною обзором я увидел еще кое-что!

Бесшабашно размахивая каким-то ярким пластиковым пакетом, явно ко мне приближалась одна из самых сексапильных девиц, которых я когда-либо видел, — Элеонора.

Мы встретились губы в губы.

— Ты уж не пугайся, — начала она с ходу. — Но кое-кто, дорогой мой, тебя очень скоро должен навестить. Твой почитатель и близкий друг. — Она заговорщически подмигнула, вытащила из пакета пластмассовую коробку с киви и два огромных грейпфрута и передала их мне. — Посиди пока в нетерпеливом ожидании. — Вдруг лицо ее изменилось. — Знаешь, дружок, а за тобой объявлена настоящая охота… — И уже совершенно неожиданно она двумя изящными пальчиками вынула из того же пакета мой «табельник»! — Держи, а то этими грейпфрутами тебе явно не отбиться! А я, пожалуй, побегу. Моя миссия выполнена…

Она чмокнуламеня в щеку, как-то странно, я бы даже сказал, виновато, улыбнулась и двинулась по аллее своей особой походкой, глядя на которую ни один мужчина не мог оставаться индифферентным.

А через минуту передо мной возникло белокурое создание с тонкими чертами лица. Кристина! Конечно, именно ее имела в виду Эля, говоря о близком друге посетителя.

— Слушай меня внимательно и не перебивай, Володя! — начала щебетать секретарша «Цербера». — Мой папа сделал мне царский подарок — двухнедельный тур по Австралии. Поездка состоится через три недели. Тур на двоих; предполагалось, что со мной поедет моя подружка. Но у нее неожиданно изменились обстоятельства и в итоге я осталась одна, без спутницы. У меня вопрос. Не желает ли Володя Кирсанов прокатиться со мной до Сиднея? Побродить среди эвкалиптов, полюбоваться на кенгуру и мишек-коала? А? Не подумай, что я тебе навязываюсь. Ты ведь сам еще в первый же день нашего знакомства пытался назначить мне свидание? А потом так все закрутилось… А ведь я ждала… Мой домашний телефон, — чуть смущенно улыбнулась она, достав визитную карточку из своей сумочки. — Я надеюсь, ты запомнишь его уже сегодня же.

После чего Кристина коснулась своими теплыми губами моей небритой щеки и тут же исчезла.

Наконец-то на четвертом десятке жизни произошло то, что принято называть настоящим счастьем. Прекрасная Кристина. Диковинный континент с самыми экзотическими в мире животными. И как все просто произошло… А я — то дурак!…

Проходя мимо больничного корпуса, я снова решил поправить боковое зеркало, диапазон которого так нечаянно расширил.

Это зеркало — стало настоящим героем дня. Я сразу увидел в его стекле две фигуры в черных кожаных куртках и таких же черных джинсах. Разумеется, на них были полумаски.

Было уже достаточно темно, и киллеры надеялись подобраться ко мне незамеченными.

Времени для контрдействий больше не оставалось; и тут мне в башку пришло неожиданное решение. Я не бросился ничком на пожухлую траву и не стал кататься по земле, стреляя на ходу.

Передо мной было зеркало «рено».

Я неожиданно и резко лег навзничь, корректируя свою стрельбу по отражениям киллеров в зеркальном стекле; отработал всю обойму через свою голову, даже не оборачиваясь.

Оставив последний патрон (на всякий случай), я осторожно перевернулся, так же осторожно поднялся…

Оба тела были недвижны. Впрочем, нет — одно шевелилось.

Я подошел к нему и сразу узнал его, хотя «церберовский» охранник был на этот раз без униформы.

Я почему-то никак не мог запомнить его имя — он мне запомнился только тем, что все время ошивался возле Кристины.

— Это все она, тварь, устроила… — прохрипел охранник. — Кристина — племянница Большого Босса… Босс мне приказал все обделать самолично. Но сучка эта навязалась, устроила тут показательную пальбу.

— Ну, с Боссом все ясно. А Кристине-то это зачем?

— Ревновала она тебя к какой-то Лике…

Это были последние слова издавшего предсмертный хрип охранника.

Да, выходит и утконосая Австралия оказалась обыкновенной подсадной уткой. А я — то губищи раскатал!…

Все кончено. Раскатовские молодчики не дадут мне житья. Неужели и впрямь придется сматываться в Канаду?

— Прощай, прекрасная Кристина! Прощай, диковинная сумчатая Австралия! Прощайте, русские березки… Прощай, и охрана — а жаль, любил я это дело.

Стоп! А как же моя неизбывная любовь к Лике? Может, еще не поздно все поправить? А как же этот гребаный генерал Раскатов? Этот мерзавец явно зажился на этом свете.

Нет, все-таки, видимо, рано мне делать ноги из Питера…


Оглавление

  • ПРОЛОГ
  • ЧАСТЬ 1. ПЕРВАЯ ЖЕРТВА
  •   Глава 1. Неожиданный улов.
  •   Глава 2. Так решил босс.
  •   Глава 3. Сергей Сергеевич.
  •   Глава 4. Пули специального назначения.
  •   Глава 5. Алла Леонидовна.
  •   Глава 6. Кристина.
  •   Глава 7. Первое задание.
  •   Глава 8. Вторичное знакомство с Алексом Кайро.
  •   Глава 9. Клуб «Манхэттен».
  •   Глава 10. Незаконченный ужин.
  •   Глава 11. У Алекса все чисто.
  •   Глава 12. Капитан Быков.
  •   Глава 13. Обмен мнениями.
  •   Глава 14. «Скинхеды»
  •   Глава 15. Лика.
  •   Глава 16. Парочка телефонных звонков.
  •   Глава 17. Новые сведения.
  •   Глава 18. Хозяин «Запорожца»
  •   Глава 19. Свидание.
  •   Глава 20. Бизнесмен Красавчиков.
  •   Глава 21. Вызов.
  •   Глава 22. Перед боем.
  •   Глава 23. Первый раунд.
  •   Глава 24. Конец боя.
  •   Глава 25. Сервис из «Сайгона».
  •   Глава 26. Обыск.
  •   Глава 27. Расставание.
  • ЧАСТЬ 2. ВТОРАЯ ЖЕРТВА.
  •   Глава 28. Кому выгодно?
  •   Глава 29. Инструктаж.
  •   Глава 30. Кофе от Кристины.
  •   Глава 31. Всюду Кайро.
  •   Глава 32. Допрос с пристрастием.
  •   Глава 33. Террорист.
  •   Глава 34. Сулхан.
  •   Глава 35. Небольшие сложности.
  •   Глава 36. Представление сторон.
  •   Глава 37. Расчет.
  •   Глава 38. Развязка.
  •   Глава 39. Вопрос без ответа.
  •   Глава 40. «Как и должно быть!»
  •   Глава 41. Сталкер.
  •   Глава 42. Объект опознан.
  •   Глава 43. Ограбление.
  •   Глава 44. Лейтенант и охранник.
  •   Глава 45. Психологический прессинг.
  •   Глава 46. Майор Стеценко.
  •   Глава 47. Косвенная улика.
  •   Глава 48. Подстава.
  •   Глава 49. Дама вытирает слезы.
  •   Глава 50. Перед командировкой.
  •   Глава 51. Отправление.
  •   Глава 52. Захват.
  •   Глава 53. Ангарск-18.
  •   Глава 54. Наш шанс-капитан Капралов.
  •   Глава 55. Лекция по орнитологии.
  •   Глава 56. Гостиница «Ангара».
  •   Глава 57. Препараты закрытого списка.
  • ЧАСТЬ 3. ТРЕТЬЯ ЖЕРТВА.
  •   Глава 58. Теплое прощание.
  •   Глава 59. Встреча с «крышей».
  •   Глава 60. Дорожные мысли.
  •   Глава 61. Исповедь Хромова.
  •   Глава 62. После покушения.
  •   Глава 63. Серафимовское кладбище.
  •   Глава 64. У надгробия.
  •   Глава 65. Ситуация проясняется.
  •   Глава 66. Особняк госпожи Лебедевой.
  •   Глава 67. В отставку!
  •   Глава 68. Пакет от покойницы.
  •   Глава 69. Кассета «Белый орел».
  •   Глава 70. Кое-что о четвероногих друзьях.
  •   Глава 71. Игра в куклы.
  •   Глава 72. «Уазик» в кювете.
  •   Глава 73. Перед дорогой в Канаду.
  •   Глава 74. Блондинка на всю ночь.
  •   Глава 75. «Извращенец» Кирсанов.
  •   Глава 76. Пока не открылась почта…
  •   Глава 77. Спецназ в действии.
  •   Глава 78. Черная «Волга» с галогеновыми фарами.
  •   Глава 79. Опять скинхеды.
  •   Эпилог